Хань Шань. Стихи Холодной Горы

Гэри Снайдер СТИХОТВОРЕНИЯ Хань Шань СТИХИ ХОЛОДНОЙ ГОРЫ Перевод с английского Андрея Щетникова

Новосибирск // Артель «Напрасный труд» // 2011

ББК 84.7 США С-53

Обложку нарисовали Оксана Анчарова и Андрей Лысцов

С-53 Снайдер Г. Стихотворения. Хань Шань. Стихи Холодной Горы. Перевод с английского А. Щетникова. — Новосибирск, Артель «Напрасный труд», 2011. — 24 стр. ББК 84.7 США

© Щетников А. И., перевод, 2011 2

ГЭРИ СНАЙДЕР

СЕРЕДИНА АВГУСТА, ВИД С ГОРЫ СУРДУ Лёгкая дымка в долине Три дня тепла после пяти дней дождя На пихтовых стволах блестит смола Мелкие мошки роятся Над скалами и лугами. Я не помню о чём я когда-то читал Есть друзья, но остались они в городах Пью студёную воду из медной кружки Вниз смотрю на десятки миль Сквозь тихий высокий воздух.

СТИХИ, ОСТАВЛЕННЫЕ НА ГОРЕ СУРДУ Я, поэт Гари Снайдер, Прожил шесть недель в пятьдесят третьем На этом хребте и на этой вершине, Я видел то, что видит любой наблюдатель, Я видел, как горы уходят вдаль И становятся дном океана, Я видел дождь и порывистый ветер, Рога оленя, глаз орла: И разве умрут наблюдатели?

3

РОБИН Я всегда упускаю тебя — прошлый раз, когда я спустился с гор, я не застал тебя в Сан-Франциско, и теперь я снова еду на север, а ты на юг. Я разжёг костёр на берегу океана. Сколько раз я уже отправлялся в дорогу; всё тот же рюкзак за моей спиной. Капли дождя на побегах багульника, облака тянутся с моря над песчаными дюнами и сутулыми соснами. Годы прошли с тех пор, как мы расстались. Я вспоминал о тебе на прошлой неделе, снова покупая продукты в дорогу. Саттон Лэйк, Орегон, 12 июля 1954

4

ЧЕТЫРЕ СТИХОТВОРЕНИЯ ДЛЯ РОБИН 1. Ночёвка в лесу Сайусло Я улёгся спать возле багульника Всю ночь опадали цветы Я дрожал от холода на куске картона Спрятав ноги в рюкзак Руки поглубже в карманы Было трудно заснуть. Я вспоминал когда мы учились в колледже Мы спали вместе в огромной тёплой кровати Самые молодые любовники Когда мы расстались Нам было всего девятнадцать. Наши друзья поженились Ты учишь детей на востоке Я живу как живётся Зелёные хóлмы синие пляжи Но порой засыпая под чистым небом Я вспоминаю у меня была ты. 2. Весенняя ночь в Сококудзи Восемь лет назад в таком же мае Мы гуляли под цветущими вишнями В ночном саду в Орегоне. Всё, что я тогда хотел, Нынче прочно забыто, но не ты. Этой ночью В саду старой столицы Я ощущаю трепетный дух Югао, вспоминая твоё прохладное тело, голое, под летним ситцевым платьем.

5

3. Осеннее утро в Сококудзи Прошлой ночью я смотрел на Плеяды, Выдыхая пар в лунном свете, Горькая память, как отрава, Перехватила мне дух. Я раскатал спальный мешок На циновках на веранде Под осенними низкими звёздами. Ты появилась во сне (Третий раз за девять лет) Своенравная, осуждающая, холодная. Я проснулся, сердитый и устыжённый: Бесцельные войны сердца. Скоро рассвет. Венера и Юпитер. В первый раз Я увидел их рядом. 4. Декабрь в Ясэ Ты сказала в том октябре, В саду посреди высокой сухой травы, Выбирая свободу: «Может быть, лет через десять». После колледжа я тебя видел Всего один раз. Такую странную. Я был занят своими планами. Десять лет прошло С той поры: я всегда знал, Где ты была — Я мог приехать к тебе, Чтобы вернуть твою любовь. И ты до сих пор одна.

6

Всё вышло иначе. Я думал — мне надо быть одному. Я так и сделал. И лишь под утро, во сне, Тяжёлая, невыносимая страсть Нашей юной любви Наполняет мой ум, моё тело. У нас было всё, О чём мечтают другие, Мы оставили это в девятнадцать. Я — как древний старик, Проживший множество жизней. И я до сих пор не знаю, Был ли я дураком, Или выполнил Предназначение кармы.

7

ОТЫЩИ МЕСТО В СЕРДЦЕ Звук куда-то исчез, исчезли горы и воды, нет ни кустов, ни травы, в этой траве не осталось никакой тени, даже твоей. Равенства нет, неравенства нет. Нет потери, выгоды нет. И — нет ничего на пути!

НАВЕРХУ Весь этот новый хлам плавает наверху переверни его, переверни подожди немного и смой с чёрного дна перемешай его даже пропусти через сито смотри как он прорастает: ум как компост.

ВМЯТИНА НА ВЕДРЕ Выправляю вмятину на ведре дятел откликается из леса

8

ТОЛЬКО ОДНАЖДЫ почти на экваторе почти в равноденствие точно в полночь на корабле полная луна в середине неба Саппа Крик вблизи Сингапура Март 1958

ПРОГУЛИВАЯСЬ В УЩЕЛЬЕ ТОГУСАВА поссать наблюдая за водопадом

КАК ПОЭЗИЯ ПРИХОДИТ КО МНЕ Она приходит, неловкая, в темноте по прибрежной гальке и стоит, боязливая, поодаль от моего костра, тогда я встаю и встречаю её на границе света и тьмы.

9

СНЕГ НА СЕДЕЛЬНОЙ ГОРЕ Всё, на что я сегодня могу положиться — это снег на горе Куракакэ. Поля и леса оттаяли, замёрзли и снова оттаяли, так что они полностью недостоверны. В самом деле, этот огромный смазанный снегопад нынче — словно закваска, и единственный слабый источник надежды — это снег на горе Куракакэ.

ДЛЯ ЛЬЮ / ОТ НЕГО ЖЕ Лью Уэлч вернулся однажды, живой, словно ты и я. «Чёрт возьми, Лью, — сказал я ему, — разве это не ты застрелился тогда?» «Да, это я», — сказал он, и холодок пробежал по моей спине. «Да, это ты, — сказал я, — я это понял теперь». «Знаешь, — сказал он, — наши миры почему-то боятся друг друга, я не могу понять, почему. Я пришёл, чтобы сказать тебе: детям надо рассказывать о кругах. О кругах жизни. О кругах вообще. Всё из них, и всё позабыто».

10

ДЛЯ ЛЬЮ УЭЛЧА, В СНЕГОПАД Снегопад в марте: Я смотрю на снег и читаю диссертацию О тебе. О твоих стихах, твоей жизни. Автор — мой ученик. Он меня даже цитирует. Сорок лет назад мы смеялись на кухне в Портлэнде. Двадцать лет назад ты исчез. Мгновения тех лет — Хрустящая корочка бекона, хлопнувшая дверца машины, Стихи, опробованные на друзьях, Станут ещё одним ненадёжным Архивным свидетельством. А жизнь продолжается — там, на кухне, Где мы до сих пор смеёмся и жарим бекон, И смотрим на снег. Март 91, Киткитдиззи

11

ДЖОН МЬЮИР НА ГОРЕ РИТТЕР: Взглянув на её лицо снова и снова, Я стал вымерять его, выбирая зацепки С предельным вниманием. На полпути К вершине я неожиданно застрял В мёртвой точке, с растянутыми руками, Прильнув лицом к скале, И не мог переставить ни руку, ни ногу Ни вверх, ни вниз. Моя судьба Была предрешена. Я ДОЛЖЕН упасть. Сначала — краткий миг Замешательства, а потом Безжизненное падение с утёса На ледник внизу. Мой ум как будто наполнился удушливым дымом. Это затмение Продолжалось всего один миг, А потом жизнь вспыхнула снова С невиданной яркостью. Это было так, как будто я внезапно Обрёл в ней новый смысл. Мои дрожащие мускулы вновь Сделались твёрдыми, все щели и выступы Стали видны, как под микроскопом, Мои конечности двигались С такой уверенностью и точностью, Как будто мне самому И вовсе не было нужно Ничего делать.

12

НАД ВЕРХНЕЙ ДОЛИНОЙ Сегодня мы закончили прочищать Верхнюю часть тропы, прямо на гребне, Две тысячи футов над долиной, Через рощу с белыми соснами, По гранитным уступам к небольшой Зелёной лужайке, к ручью со снежника, Вблизи от Аспена — солнце Полыхало над головами, Но воздух оставался холодным. Мы присели в тенистом мареве, Чтобы съесть по куску форели. Я заметил отблеск И увидел чешуйку из чёрного вулканического стекла — обсидиана — Рядом с цветком. Я встал на колени, опершись ладонями на медвежью траву: Тысячи отщепов на сотню ярдов, Ни одного готового наконечника, Но зато — острые, как бритва, чешуйки, На холме, рядом со снежником, В этом краю жирных летних оленей. Они разбили здесь лагерь. На своих Собственных тропах. Я пришёл сюда По своей тропе. Взял в руки бурав, Кирку, молоток, и рюкзак С динамитом. Десять тысяч лет.

13

НАСЧЁТ ПОЭТОВ Поэты Земли Пишут короткие стихотворения И не нуждаются В чьей-либо помощи. Поэты Воздуха Играют с тончайшими струями, А порой отдыхают в вихрях. Стихи за стихами Кружатся в едином порыве. Ниже пятидесяти Топливо не течёт И пропан замерзает в баке. Поэты Огня При абсолютном нуле Греются у костра былой любви. Первый Поэт Воды Настаивался шесть лет, Покрытый тиной. Жизнь в его стихах Оставила миллионы Разнообразных следов, Протоптанных по грязи. С Солнцем и Луной В животе Поэт Пространства Спит. А его стихи, Как дикие гуси, Улетают за горизонт.

14

Поэт Сознания Не выходит из дома. Это дом — пустой, У него нет стен. Стихотворение Открыто со всех сторон Повсюду И сразу же.

15

ХАНЬ ШАНЬ СТИХИ ХОЛОДНОЙ ГОРЫ

От переводчика Эти строфы представляют собой не перевод с китайского, которого я не знаю, — но перевод английского перевода, сделанного в 1955 году американским поэтом Гэри Снайдером. Снайдер выведен в романе Джека Керуака «Бродяги Дхармы» под именем Джефи Райдера. В начале романа есть такая глава, в которой Керуак (в романе его зовут Рэй Смит) приходит в гости к Джефи, а тот сидит у себя дома и переводит Хань Шаня. Джефи читает Рэю отрывки из своего перевода и рассказывает о Хань Шане, а мы слушаем. Это замечательное место, да и весь роман замечательный, из романов Керуака он у меня самый любимый, я его в переводе Ани Герасимовой раз десять читал, а теперь у меня есть свой Керуак на английском, так что читаю его, но Аня всё-таки большой молодец, спасибо ей огромное — в общем, мне показалось вполне естественным перевести «английского Хань Шаня» на русский, тем более что стихи самого Снайдера я раньше уже переводил.

16

1 К жилищу Хань Шаня ведёт смешная тропа: По ней не ездят лошади и повозки. Непросто запомнить все повороты ущелий. Высокие скалы необычайно прочны. От росы склоняются тысячи трав, Сосновый холм гудит на ветру. Я потерял дорогу, ведущую к дому, Тело просит, чтобы тень ему помогла.

2 Я выбрал место в переплетении скал — Птичьи пути, и нет ни одной тропы. Если выйти на задний двор, Белые облака цепляются за утёсы. Сколько я ни живу здесь, который год Снова и снова приходят зима и весна. Фамильное серебро, дорогие повозки — Много ли проку в суете и деньгах?

3 В этих горах холодно даже летом, Каждый год, не только в этом году. Гребни высоких скал в вечном снегу, Из тёмных лесных ущелий выползает туман. Трава прорастает только к концу июня, В начале августа начинается листопад. Я торчу на горе, высоко наверху, Я гляжу и гляжу, но никак не увижу неба.

17

4 Я въехал на лошади в разрушенный город, Разрушенный город опустошил мой дух. Высокие, низкие, старые стены, Большие, маленькие, древние погребения. Моя тень покачивалась в одиночестве; Не было слышно даже треска гробов. Я печально думал об этих обычных костях, Не упомянутых в книгах Бессмертных.

5 Я искал, где бы мне поселиться: Холодная Гора — подходящее место. Лёгкий ветер в ветвях потаённой сосны — Если встать поближе, его лучше слышно. Под сосной невысокий седой человек Бормоча, читает книги Хуан-ди и Лао. Десять лет я искал дорогу домой, А теперь забыл, откуда пришёл.

6 Спросили, как подняться на Холодную Гору. На Холодную Гору? Тропы сюда не ведут. Здесь даже летом не тает лёд, Восходящее солнце освещает клубы тумана. Как же я тогда сумел это сделать? Моё сердце не похоже на ваше. Если бы ваше сердце было схоже с моим, Вы давно пришли бы прямо сюда.

18

7 Я давным-давно живу на Холодной Горе, И похоже, что прошли уже годы и годы. Я привольно брожу среди вод и лесов, Позволяя вещам идти своей чередой. Люди не заходят в такие высокие горы, Здесь собираются и растут белые облака. Охапка травы — подходящий матрас, Синее небо — прекрасное одеяло. Улыбаясь, я кладу под голову камень, Пусть земля и небо вращаются сами собой.

8 Я поднялся на вершину Холодной Горы, А тропа уходит всё выше и выше. Ущелье зажато осыпями и валунами, Широкий ручей, туманом размытые травы. Мокрый мох, но нет никакого дождя, Сосны поют, даже когда нет ветра. Кто сумеет порвать путы мира И воссядет со мной посреди облаков?

9 Тёмные, мрачные — тропы Холодной Горы, Камни, обломки — ледяная кромка ручья. Чиу, чиу — это щебечут птицы, Одиноко, безлюдно — никто не придёт. Свист, свист — ветер хлещет в лицо, Кружится, падает — снег на моих плечах. Утро за утром — снова не вижу солнца, Год за годом — ни единой приметы весны.

19

10 Я провёл на Холодной Горе Долгие тридцать лет. А вчера я навестил друзей и родных: Половина из них ушла к Жёлтым Источникам. Медленно иссякли, как восковая свеча, Утекли навсегда, как речной поток. Этим утром я увидел свою одинокую тень, И внезапно на глазах проступили слёзы.

11 Вода в ручье в зелёном ущелье чиста. Белый свет луны над Холодной Горой. Безмолвное знание — дух просветляет себя. Взгляд в пустоту: мир наполнила тишина.

12 В первые тридцать лет своей жизни Я прошагал не одну тысячу ли. Я бродил по рекам в высокой зелёной траве, Посещал города с клубами красной пыли. Пробовал разные зелья, но так и не стал Бессмертным, Много читал, сочинял поэмы о былых временах. А теперь я живу на Холодной Горе: Я сплю у ручья и очищаю свой слух.

20

13 Я утомился от пения этих птиц, Пойду отдохну в своей соломенной хижине. Вишня расцвела вокруг алым цветом, Ива стреляет вверх своими серёжками. Рассветное солнце сияет на синих вершинах, Белые облака плывут в зелёных озёрах. Кто поймёт, что я выхожу из пыльного мира, Поднимаясь по южному склону Холодной Горы?

14 На Холодной Горе есть много скрытых чудес. Люди восходят сюда со смятенными чувствами. Когда сияет луна, вода блестит серебром. Когда дует ветер, трава шелестит и вздыхает. На голой сливе расцвели снеговые цветы. На мёртвом стволе выросли листья тумана. От прикосновенья дождя всё оживает, И ручьи разлились так, что их не перейти.

15 По Холодной Горе ползает голый клоп, У него — белое тело и чёрная голова. В своих руках он держит два свитка, Один — это Путь, другой — это Сила. В его жилище нет ни чайника, ни жаровни, Он идёт далеко в рваных штанах и рубахе. Он сжимает в руках меч мудрости: Он готов покончить с бессмысленной жаждой.

21

16 Холодная Гора — единственный дом, В котором нет ни балок, ни стен. Шесть дверей справа и слева открыты, Над залом приёмов — синее небо. Комнаты пусты и расплывчаты — От западной стены до восточной, В центре нет ничего. Заимодавцы меня не тревожат. Если мне холодно, я разжигаю огонь, Если мне хочется есть, я варю себе зелень. Что пользы сельскому кулаку В его большом амбаре и пастбище? — Он всего лишь построил себе тюрьму. Подумай о том, Не случилось ли это с тобой?

17 Если я укрылся на Холодной Горе И питаюсь ягодами и травами — Такова моя жизнь, зачем беспокоиться? Каждый из нас несёт свою карму. Дни и месяцы бегут как вода, Время — искры, высекаемые кремнём. Уходи, пусть мир изменяется сам, Я рад тому, что сижу среди этих скал.

18 В монастыре Тянь Тай Не знают Хань Шаня, Не знают его настоящих мыслей И называют их пустой болтовнёй. 22

19 Однажды на Холодной Горе тревоги ушли — Всё распуталось, ум повис в пустоте. Я неспешно пишу стихи на скале, Принимая всё, как лодка в речном потоке.

20 Некий критик попытался меня унизить: «В ваших стихах отсутствует Истина Дао». А я вспоминал о том, что люди древности Были бедны, но не изнуряли себя заботами. Я смеялся над ним, Он утратил свой единственный центр, Таким, как он, остаётся одно — Зарабатывать деньги.

21 Я живу на Холодной Горе — осень за осенью. Одинокий, я пою свои песни и не знаю тревог. Когда я голоден, я съедаю пилюлю Бессмертных. Мой ум остаётся на месте; я опираюсь о камень.

22 Одинокий круг луны над Холодной Горой Сияет в огромном чистом безоблачном небе. Это сокровище не имеет цены, Из мрака пяти начал оно вошло в мою плоть.

23

23 Мой дом всегда был Холодной Горой. Я гуляю среди холмов, вдали от тревог. Уходишь, и миллион вещей не оставляет следов. Оставляешь его, и он течёт сквозь галактику. Потоки света врываются в сердцевину ума — Это не вещь, и всё же вот она, передо мной: Я увидел жемчужину чистой природы Будды, Я узнал: это бесконечная совершенная сфера.

24 Когда люди видят Хань Шаня, Они говорят: он безумен. И в самом деле, взгляни на него — Он одет в лохмотья и прячется. Им не понять моих слов, Да и мне не понять их языка. Всё, что я говорю тем, кого повстречаю: «Попробуйте сами стать Холодной Горой».

24