Этнокультурная история Восточного Приаралья

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК Институт этнологии и антропологии

Л.М.ЛЕВИНА

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ

восточного

ПРИАРАЛЬЯ

I тысячелетие до н.э. -1 тысячелетие н.э.

МОСКВА Издательская фирма "ВОСТОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА" 1996

ВВЕДЕНИЕ

С

глубокой древности Восточное Приаралье являлось одной из важнейших зон постоянных культурных и этнических контактов между скотоводами Великого евразийского степного пояса и земледельцами древнейших оазисов Средней Азии. Восточное Приаралье (и прежде всего северная часть обширной древней Сырдарьинской дельты) было своеобразным "перекрестком" исторических путей передвижения народов, важных миграционных, а также торговых дорог. Здесь же располагались места традиционных "зимовок" скотоводческих и полускотоводческих племен. Физико-географические особенности этого региона обеспечивали специфические условия исторических процессов взаимодействия разных племен и племенных групп, представляющих разнообразные культурно-хозяйственные типы. Именно здесь формировались условия устойчивого сосуществования на протяжении столетий представителей различных этносов. Все это обусловливало специфику и сложность происходящих здесь активнейших этногенетических процессов, что позволило С П . Толстову еще в 40-е годы выделить Приаралье как территорию особо значимую в этнической истории, назвав его "Аральским узлом этногенеза" (Толстое, 1947а, с. 308-310). Судя по археологическим находкам, данный регион обживался человеком еще в периоды неолита и бронзового века, но особенно интенсивно осваивался он в I тысячелетии до н.э. и I тысячелетии н.э. К сожалению, письменные источники чрезвычайно редко и скупо упоминают области Восточного Приаралья, однако это не помешало многим ученым связывать эти регионы с именами саков, алан, кангюев, эфталитами, хионитами, огузско-печенежскими племенами и многими другими (см. ниже), сыгравшими заметную роль в этнокультурной истории многих евразийских народов. Показательна и вся экологическая характеристика региона. Огромные открытые равнинные пространства при наличии развитых сложнейших речных систем обеспечивали расселение и легкость передвижения. Формирование пространства для подобных историко-этнических процессов в большой степени определялось тем необычным географическим положением, которое занимало Восточное Приаралье (в первую очередь, северные районы равнины) на Евразийском континенте. Практически — это широкий пояс, полукругом охватывающий громадную территорию и соединяющий области азиатских и европейских степей. Примыкающая с востока к Аральскому морю аллювиальная равнина, почти сплошь прорезанная староречьями огромной древней сырдарьинской дельты, площадь которой более чем в полтора раза превышает таковую амударьинской дельты, в плане представляет собой огромный треугольник (рис. 1). Последний занимает свыше 400 км в широтном направлении и 200-250 км в меридиональном, с вершиной на востоке от коридора между хребтами Каратау и Кызылкумским плато, в месте, где Сырдарья выходит на Туранскую низменность (Андрианов, 1969, с. 187).

ББК 63.4 Л36

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда согласно проекту 95-06-31933 Ответственный редактор Э.В.САЙКО Редактор издательства В.В.ВОЛГИНА

Л.М.Левина Л36

Этнокультурная история Восточного Приаралья. I тысячелетие до н.э. — I тысячелетие н.э. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996. — 396 с: ил. ISBN 5-02-017901-9 Книга посвящена результатам многолетних исследований автором памятников районов Восточного Приаралья. Именно в этом регионе размещены десятки монументальных крепостей и тысячи погребальных сооружений своеобразной джетыасарской культуры, носители которой сыграли весьма значимую роль в культурной и этнической истории многих современных народов Евразии.

л

0504000000-11 013(02)-96

ISBN 5-02-017901-9

© Л.МЛевина, 1996 © Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996

Почти равные стороны треугольника с севера ограничиваются современным руслом Сырдарьи, на юге — высокими коренными песками Кызылкумской пустыни. Вся эта обширнейшая пустынная равнина, сформированная в верхнем плейстоценеголоцене, более чем на треть состоящая из суглинистых такыров, своим происхождением связанная с деятельностью многочисленных протоков древней дельты Сырдарьи, сложена частично меловыми, но более палеогеновыми породами, перекрытыми неогеновыми песками и глинами (Андрианов, Итина, Кесь, 1975, с. 149-151). Наиболее древнее из многочисленных дельтовых русел Сырдарьи (Пра-Сырдарья), доисторическое, проходило южнее вышеописанного треугольника к югу от основного массива Кызылкумских песков, соединяясь с Пра-Амударьей (Толстов, Кесь, 1954, с. 141-145; Федорович, 1950, с. 212-213; Кесь, 1958). В связи с прорывом вод Пра-Сырдарьи на север, воды реки растеклись на обширной низменности вышеотмеченного треугольника (Андрианов, 1969, с. 188; Вайнберг, в кн. Вайнберг, Левина, 1993, с. 8). В ландшафтном отношении эта территория представляла собой сочетание обильно обводненных межрусловых понижений с прирусловыми повышениями, занятыми тугайной растительностью (Боровский, Погребинский, 1958). Вследствие накопления аллювия и миграции русел и протоков здесь происходило периодическое осушение отдельных частей дельты (Андрианов, 1952; Левина, Птичников, 1991, с. 155-156). На огромной территории равнины выделяются четыре системы древних сырдарьинских протоков: Инкардарья, Жаныдарья, Кувандарья и Пракувандарья (иначе — Эскидарьялык), в основном имевшие широтное направление. Все они расходятся радиально от сырдарьинского русла южнее г. Кзыл-Орда. Судя по результатам комплексных исследований (с участием археологов, геоморфологов, почвоведов, топографов и др.), южная Инкардарьинская система русел, наиболее извилистая, функционировала уже в эпоху неолита и ранней бронзы (III тыс. до н.э.). До образования современного русла нижней Сырдарьи ее воды по упомянутой равнине одновременно протекали, по крайней мере, по двум основным руслам. Вероятно, одновременно с Инкардарьинской системой с III тыс. до н.э. образовалась самая северная из четырех систем — Пракувандарья (Эскидарьялык). Между этими в основном широтного направления протоками было множество леридионально идущих сравнительно небольших русел (рис. 1). Одна из вышеуказанных четырех систем — Жаныдарья, наиболее близкая к Инкардарье и неоднократно пересекавшая русло последней, могла образоваться в начале или, скорее, во второй четверти I тыс. до н.э., но уже во второй половине I тыс. до н.э. сток вод Жаныдарьи западнее района Бештам-калы проходил по нескольким западным меридиональным руслам (например, Дайрабай, Ащинансай, где были отмечены погребальные сооружения и немногочисленные поселения IV-II вв. до н.э.). Очевидно, в начале I тыс. до н.э. сформировалось и русло Кувандарьи к югу от Эскидарьялыка. Все эти русла довольно извилисты, но наиболее сильно меандрирует Инкардарья. В своем нижнем течении системы Инкардарьи и Жаныдарьи образовывали общую дельту с восточным амударьинским руслом — Акчадарьей (вероятно, как показали работы Хорезмской археолого-этнографической экспедиции, до V в. до н.э.). Так как вся дельтовая равнина плавно понижается с востока на запад (абсолютные отметки у станции Чиили к югу от г. Кзыл-Орда — 140-150 м, у станции Джусалы к западу от г. Кзыл-Орда — 100 м, на берегу Аральского моря — 55 м, см. Андрианов, 1969, с. 187), а точнее, в направлении с востока—северо-востока на запад—юго-запад, естественно, что западные и южные протоки и системы русел заиливались и переставали функционировать раньше, чем восточные и северные. Судя по археологическим данным, в среднем и нижнем течении Инкардарья не обводнялась уже во второй половине I тыс. до н.э., хотя по отдельным ее участкам

прошло русло Жаныдарьи. Где-то в конце Ш-Н в. до н.э. прекратился сток воды в Жаныдарье, даже в ее среднем течении. Однако системы Кувандарьи и Эскидарьялыка продолжали действовать. По тем же археологическим данным последняя (Эскидарьялык = Пракувандарья) перестает функционировать в VIII в. н.э. и, вероятно, в это же время завершается процесс формирования современного сырдарьинского русла на участке ниже г. Кзыл-Орда (Вайнберг, Левина, 1993, с. 13). Возможно, какой-то небольшой сток по руслу Кувандарьи в тот период еще продолжался. На самом северном участке описываемой дельтовой поймы на равнинном полуостровке, зажатом между берегом Аральского моря, руслом Сырдарьи и полосой болот и плавней в местах впадения Кувандарьи (Вайнберг, Левина, 1993, с. 14), в VII-IX вв. н.э. бытовали так называемые "болотные городища" (Кескен-Куюк-кала, Куюк-кала, Янгикент), которые можно относить к третьему этапу джетыасарской культуры (Левина, 1971, с. 77-86). Очевидно, в IX в. вновь обводняется староречье восточной части Инкардарьи, на берегах которой зафиксировано более полутора десятков городищ IX-XII вв. н.э. Лишь в XII в. н.э. возобновляется сток вод Жаныдарьи, устойчиво функционировавшей вплоть до XV-XVI вв. н.э. В северовосточной части дельтовой равнины к востоку—северо-востоку от г. Кзыл-Орда на месте Дарьялык-такыра, возможно, в первом тысячелетии до н.э. существовал огромный водоем, куда помимо значительной части Сырдарьинского стока впадали с востока и реки Сарысу и Чу (Вайнберг, Левина, 1993, с. 13). Можно предположить, что данный водоем "с зеркалом пресной воды больше, чем у Аральского моря", соответствует знаменитому озеру Горгуз, согласно "Нузхат ал-муштак" Идриси (см. Агаджанов, 1969, с. 70 и ел.). Вполне вероятно, что некоторые протоки систем Кувандарьи и Эскидарьялыка могли вытекать из этого озера, как и впадать в него. Наши исследования в Джетыасарском урочище в бассейне Эскидарьялыка в определенной степени подтверждают вышесказанное. В восточной части урочища в окрестностях городищ Джеты-асар №5, №6 и др. обнаружилось несколько крупных протоков, впадавших в Эскидарьялык и, судя по их направлению, питавшихся водами этого озера (Левина, Галиева, 1995, с. 14). Обилие пресной воды, теплый сухой (хотя и континентальный) климат сделали эту примыкающую к восточному берегу Аральского моря равнину привлекательной для людей, постоянно живших здесь и ведших, по крайней мере с конца эпохи бронзы, комплексное натуральное хозяйство. При этом максимально использовались природные ресурсы: камышовые заросли — в качестве корма для скота, окружавшие оазисы пески — для выпаса овец и верблюдов, паводковые речные размывы — для орошения полей, озера и речные заводи — для ловли рыбы (Андрианов, Левина, 1979, с. 95). Название данной работы, как и указанные хронологические рамки несколько условны. Учитывая характер обводнения огромной сырдарьинской дельты в Восточном Приаралье, должны напомнить, что в руслах его южных протоков, Жаныдарьи и Инкардарьи, не было воды уже во II в. до н.э., и лишь в IX в. н.э. можно говорить о возобновлении стока в восточной части Инкардарьи. В VII-V вв. до н.э. в бассейне средней, частично и нижней, Жаныдарьи обитали сакские племена (Толстов, 1961; он же, 19626; Толстов, Итина, 1966; Вишневская, 1973; Левина, 19796), на основе культуры которых и под сильным культурным влиянием земледельческих оазисов юга Средней Азии в IV-II вв. до н.э. (возможно с рубежа V-IV вв. до н.э.) здесь же сложилась и развивалась чирикрабатская культура (Вайнберг, Левина, 1992; они же, 1993), носители которой оставили нам развитые ирригационные сооружения, почти две сотни открытых неукрепленных сельских поселений, в основном базирующихся на искусственных каналах, высокоразвитую архитектуру монументальных погребальных построек и несколько крепостей, одна из которых, безусловно, может рассматриваться в целом как сатрапская резиденция в подчиненной Ахеме5

нидам самой северной в державе области "саков, которые за Согдом" (Вайнберг, Левина, 1993, с. 95). Где-то в конце III — начале II в. до н.э. жители чирикрабатских городищ и поселений под давлением экологической ситуации вынуждены были покинуть рассматриваемый регион и уйти, судя по археологическим данным, в основном на юго-запад, в районы Парфии, и небольшой частью на восток, где в районе г. Алма-Ата оставили нам несколько своих поселений. Однако и в силу географического положения наиболее важные в регионе миграционные пути и торговые дороги, зоны межэтнических и межкультурных контактов в I тыс. до н.э., как и в I тыс. н.э., проходили севернее Жаныдарьинского русла, в бассейне древних северных сырдарьинских протоков — Кувандарьи и Пракувандарьи (Эскидарьялыка), где в рассматриваемый период развивалась джетыасарская культура (с конца эпохи бронзы и по VIII-IX вв. н.э.). Памятники последней и станут основным объектом нашего внимания в данной книге. Хотя упоминание о низовьях Сырдарьи и названия некоторых городов данного региона находим в весьма древних источниках, говорить об историко-географическом изучении этих областей можно лишь начиная с середины XVIII в., а вернее, с XIX в. Ряд крупных городов в сырдарьинских низовьях изредка отмечается на европейских географических картах уже с XIII в. Намного лучше эти места были известны аль-Бируни, Ибн Хаукалю, Идриси. С середины XVIII в. и особенно начала XIX в. начинается все более интенсивное обследование территорий Северного и Центрального Казахстана, а частично и отдельных областей Средней Азии. Так, еще в 1740 г. по дороге в Хиву в низовьях Сырдарьи побывали Гладышев и Муравин, видевшие развалины Джанкента (Ханыков, 1850). Упоминают о некоторых развалинах в сырдарьинских низовьях и С.Ремезов, П.Рычков (последнему были известны результаты поездки Гладышева и Муравина), А.И.Левшин, М.Мейер, А.И.Макшеев и др. (Ремезов, 1882, с. 316-319; Рычков, 1762; Левшин, 1832, с. 212; Макшеев, 1856, с. 69). Но при этом, несмотря на упоминания отдельных развалин Нижней Сырдарьи, интересующие нас в настоящий момент регионы фактически целиком оставались вне поля деятельности крупнейших географов того времени. И лишь в 1867 г. П.И. Лерх посетил некоторые памятники сырдарьинских низовий и произвел первые раскопки на одном из них — городище Джанкенте, который он отождествлял с Янгикентом (Лерх, 1870, с. XXII-XXXI). На протяжении последующих двух десятилетий низовья Сырдарьи исследовались лишь случайно проезжавшими там военными топографами, географами и др. Изредка отдельные памятники подвергались таким же бессистемным и случайным раскопкам (например, раскопки В.В. Верещагина на уже упомянутом выше городище Джанкент, об этом см. Лыкошин, 1896). В 1895 г. в Ташкенте был создан Туркестанский кружок любителей археологии, деятельность членов которого затронула и районы нижней Сырдарьи. Во время своих поездок по Средней Азии и Казахстану члены кружка не только фиксировали вновь открытые ими многочисленные поселения и городища, но и пытались отождествлять их с упомянутыми у древних авторов (Смирнов, 1897, с. 11-12; Каллаур, 1904; Лунин, 1958; Бартольд, 1897). Однако можно считать, что историко-географическое изучение низовьев Сырдарьи в Восточном Приаралье началось все же в конце 60-70-х годов XIX века и базировалось как на данных античных и средневековых географов и путешественников, так и на путевых записках купцов и исследователей XVIII в., проезжавших через эту область на пути в Бухару (краткий обзор и литературу см. Левина, 1971, с. 8-9). С 1946 г. Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция АН СССР под руководством С.П.Толстова начала археологическое изучение данного региона (подробно об исследованиях жаныдарьинского и инкардарьинского бассейна см. Вайнберг, Левина, 1993, с. 5 и ел.).

6

Первое исследование джетыасарских памятников было проведено С.П.Толстовым в том же, 1946 г. (Толстое, 19476, с. 55-107; он же, 1948, с. 125-140). В 1948, 1949, и 1951 гг. велись раскопки городищ Джеты-асар 3 (Алтын-асар), Джеты-асар 9 и отдельных курганов в окрестностях Джеты-асар 3 (Толстов, 1949, с. 246-254; он же, 1950а, с. 521-531; он же, 1952, с. 16-19; он же, 1954, с. 258-262; он же, 1958, с. 235-252; он же, 1962а, с. 186-198). Разведывательные работы в этом же районе продолжались в 1958, 1962-1963, 1966, 1971 гг. (Толстов, Жданко, Итина, 1963, с. 31; Андрианов, 1969, с. 13-14; Левина, 1971, с. 19). С 1973 г. возобновились раскопки джетыасарских городищ (Левина, 1974, с. 471-472; она же, 1975, с. 42-46), продолженные в 1976, 1978 гг. (городище Джетыасар 2), затем в 1979-1981 и 1983-1984 гг. (городище Джеты-асар 12) (Левина, 1977, с. 517-518; она же, 1979а, с. 537; она же, 1980, с. 434-435; она же, 1981а, с. 438-439; она же, 1983, с. 441-442; она же, 1985, с. 512-513; она же, 1986, с. 447-448). Тогда же вблизи изучаемых городищ проводились раскопки погребений (Левина, 1974, с. 472; она же, 1981а, с. 438; она же, 1983, с. 442; она же, 1985, с. 513; она же, 1986, с. 447; Яблонский, 1983, с. 447-448). С 1986 г. развернулись широкие охранные работы в урочище, в результате которых было изучено около 700 курганов в окрестностях городищ Джеты-асар 3 (Алтын-асар), Джеты-асар 12 (Томпак-асар), Джеты-асар 11 и 13 (Кос-асар Большой и Кос-асар Малый) (Левина, 1988, с. 485-486; она же, 1987, с. 179-180; она же, 1992а, с. 150-157, 258-259; она же, 19926; она же, 1993а; она же, 19936; она же, 1994). Большей частью работы производились комплексно, с привлечением исследований географов, почвоведов, геоморфологов, ландшафтников, биологов, антропологов, палеодемографов (1973 г.) и последующим исследованием полученных аэрофотоснимков при изучении памятников, древних русел и т.п. (см. например, Толстов, 1948; Андрианов, Итина, Кесь, 1975; Левина, Птичников, 1991; Левина, Галиева, 1993а; они же, 19936; они же, 1995; Бужилова, Медникова, 1995 и мн. др.). Несмотря на то что раскопки на джетыасарских городищах велись с 1948 года, хотя и с многолетними перерывами, в литературе они освещались чрезвычайно скупо, часто упоминались лишь сами факты работ. Однако уже в 1948 г. С.П.Толстов дал общую характеристику и первую классификацию джетыасарских памятников, а в 1966 и 1971 гг. автором этой книги были опубликованы результаты исследований хронологии и классификации джетыасарскбй керамики, а соответственно и многих памятников (Левина, 1966; она же, 1971), в основных своих положениях выдержавших "проверку временем". Учитывая значимость данного региона и культуры в этнокультурной истории многих евразийских народов, представляется возможным и интересным ввести полученные в результате полевых работ материалы в научный оборот, дать характеристику и описание чрезвычайно своеобразной джетыасарской культуры, попытавшись проследить ее развитие прежде всего в районе становления культуры в Восточном Приаралье. Как уже упоминалось, с 1986 по 1991 г. работы в давшем имя культуре Джетыасарском урочище в бассейне Эскидарьялыка носили охранный характер. Эти исследования не могли бы быть проведенными в полном объеме без моральной и материальной поддержки руководства космодрома Байконур и, в первую очередь, военных строителей. Мы должны еще и еще раз поблагодарить генерал-майора Б.Г.Калиничева и полковника А.З.Дысина за их постоянную помощь, без которой нам не удалось бы получить таких уникальных антропологических и археологических коллекций. Должна поблагодарить художника Г.М.Баева, фотографа С.Н. Иванова, архитекторов А.С. Дубовского, А.Ф. Квасова, И.П. Лунькову, моих помощников-археологов, в первую очередь СМ. Колякова, Е.В. Переводчикову, Л.К. Сергееву, а также сотрудников сектора С Б . Болелова, С.Н. Гавряшина, А.Н. Гертмана, О.С. Ни-

кулину, А.В. Савицкого, моих друзей и бессменных участников в работах экспедиции Т.Ф. Абрамову, С.С. Яресько, П. Грицевичуса и многих других. Планы городищ, внутренних планировок выполнены А.С. Дубовским, А.Ф. Квасовым, И.П. Луньковой, Л.К. Сергеевой, чертежи курганов сделаны Л.К. Сергеевой, Н.И. Ханиной, Л.М. Левиной, И.П. Луньковой, карты-схемы и таблицы — Л.М. Левиной, рисунки выполнены Г.М. Баевым, Л.К. Сергеевой, И.И. Зайцевой, Л.М. Левиной, реконструкции одежды сделаны Г.М. Баевым совместно с А.К. Елкиной и Л.М. Левиной, реконструкции поясных гарнитуров принадлежат Г.М. Баеву и Л.М. Левиной, дешифровочные карты — З.С. Галиевой, фотографии сделаны С.Н. Ивановым. Огромную помощь в подготовке к изданию данной книги оказала М.А. Зубарева.

Глава I

ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА

D определении культурно-исторической специфики различных племен особое значение приобретают характер расселения, топография памятников и особенности организации самих поселений. Обширная равнина древней дельты Сырдарьи, примыкающая к Аральскому морю с востока, представляет собой и уникальный заповедник археологических и исторических памятников, большинство которых бытовало в первом тысячелетии до н.э. — первом тысячелетии н.э. (рис. 1). Как упоминалось выше, в долинах древних южных сырдарьинских протоков — Инкардарьи и Жаныдарьи находятся погребальные сооружения и поселения саков и их непосредственных потомков— носителей чирикрабатской культуры. К VII-V (изредка IV) вв. до н.э. относятся исследованные сотрудниками Хорезмской археолого-этнографической экспедиции на возвышенностях Уйгарак и Тагискен два курганных могильника, около двух десятков расположенных на расстоянии нескольких километров друг от друга так называемых "шлаковых" курганов и множество поселений и стоянок, очевидно принадлежащих тем же сакским племенам (Толстое, 19626; он же, 1963; Вишневская, 1973; Левина, 19796). Среди почти семидесяти таких поселений и стоянок, находящихся в большинстве случаев на берегах небольших естественных протоков, лишь на одном удалось проследить остатки окаймлявшей поселение стены, сложенной из сырцовых кирпичей и пахсовых блоков. Иную топографию и внешний вид имеют поселения чирикрабатской культуры (IV-II вв. до н.э.). Более двухсот двадцати открытых сельских поселений, размещавшихся в зоне ирригационных систем, сосредоточены в нескольких оазисах, нередко вокруг крепостей или укрепленных усадеб. Площадь самих поселений различна, но внутри каждого из них можно проследить отдельные многокомнатные дома-усадьбы с расположенными рядом садами. Открытость, неукрепленность этих поселений показательна для чирикрабатского комплекса. Размеры самих оазисов колеблются от 150-200 га (Баландинский) до 10000 га (Бабишмуллинский) (Вайнберг, Левина, 1993, с. 16). Вероятно, столицей "чирикрабатцев" было огромное городище Чирикрабат, возвышавшееся непосредственно на берегу Жаныдарьи, бывшее, очевидно, резиденцией вождей чирикрабатских племен. Фортификация, строительная техника чирикрабатских крепостей и поселений, как и весь характер самой культуры, подтверждают тот факт, что чирикрабатская культура сложилась на базе культуры сакских племен низовьев Сырдарьи предшествующего времени и сильного культурного влияния южных среднеазиатских земледельческих культур. В силу сложившейся экологической ситуации (см. выше), прекращения стока вод в руслах древних южных сырдарьинских протоков, в конце III — начале II в. до н.э. чирикрабатская культура прекращает свое существование на восточной приаральской равнине.

Одновременно с вышеупомянутыми сакскими и чирикрабатскими поселениями в бассейне северных древних протоков Сырдарьи — Кувандарьи и Пракувандарьи (Эскидарьялыка) бытовали памятники джетыасарской культуры, существовавшей с конца эпохи бронзы по VIII-IX вв. н.э. и являющейся основным объектом наших исследований. В отличие от топографии инкардарьинских и жаныдарьинских поселений VII-II вв. до н.э., где господствуют оазисы из неукрепленных поселений, топография джетыасарских имеет совершенно иной характер. Среди известных нам более полусотни джетыасарских городищ были лишь многослойные с развитой фортификацией крепости и не найдено ни одного неукрепленного поселения. После первого рекогносцировочного обследования Джетыасарского урочища, имя которого получила культура, С П . Толстов дал первую характеристику ее и классификацию памятников, разделив их на три основных типа: первый — укрепленная усадьба с большим также укрепленным зданием внутри нее; второй — крепость с сильно развитой системой фортификации (башни, укрепленные ворота) и без следов построек внутри стен; третий — крепость со столь же развитой фортификационной системой, но с многочисленными и разнообразными остатками жилых сооружений внутри. Первый тип имел два подтипа, к первому из которых было отнесено городище Джеты-асар №1, ко второму подтипу — городища Джеты-асар №№2, 5, 6, 7, 13, 15, 16 (Толстов, 1948, с. 128-131). К наиболее коздним СП. Толстов отнес второй тип памятников—крепости Джеты-асар №4 и №8 (Толстов, 1948, с. 136). Дальнейшие исследования позволили внести значительные коррективы в хронологическую и типологическую классификацию СП. Толстова, одновременно подтвердив часть его основных положений (как, например, вопросы нижней хронологической границы культуры в регионе и проблемы поздних памятников в урочище). Однако работы в данном регионе показали, что ареал распространения джетыасарских памятников чрезвычайно широк и территория, занятая джетыасарскими городищами, простирается далеко на север, восток и юго-восток от Джетыасарского урочища (рис. 1). В середине 60-х годов автором была дана уточненная периодизация культуры и классификация ее керамики (Левина, 1966). В развитии культуры было выделено три крупных этапа: Джетыасар I (последние века до н.э. — конец III-IV в. н.э.), Джетыасар II (IV-VI, возможно, VII вв. н.э.) и Джетыасар III (VII-IX вв. н.э.) (Левина, 1971, с. 64-76), при этом неоднократно оговаривалось предположение о гораздо более ранней начальной дате первого этапа культуры (Левина, 1971, с. 64). Если для двух последних этапов джетыасарской культуры имеются определенные различия как в материальной культуре, так и в планировке городищ и в их фортификации, то гораздо сложнее дело обстоит с памятниками первого этапа, очень однородными по внешнему виду, но охватывающими большой хронологический период. Основываясь на имеющейся в настоящий момент стратиграфии нескольких памятников, мы попытались разделить первый этап культуры, этап Джетыасар I, пока на три хронологических периода: 1а, 16, 1в. Первый из этих периодов, пока условно, можно датировать в пределах с VII-VI вв. до н.э. по последние века до н.э.; второй — последними веками до н.э. — первыми веками н.э.; третий — возможно, II-IV вв. н.э. Но разделение это носит в определенной степени гипотетический характер. В своих основных положениях данная хронология и классификация выдержали "проверку временем" и были многократно подтверждены результатами работ на сотнях памятников восточных и юго-восточных районов Средней Азии: в Южном Казахстане, Узбекистане, Киргизстане. К настоящему времени имеется немало оснований считать, что очень своеобразная, чрезвычайно архаичная по своему внешнему облику джетыасарская культу10

pa существовала в рассматриваемом регионе на протяжении около двух тысяч лет (с конца эпохи бронзы по IX в. н.э.). Огромные многослойные, хорошо укрепленные джетыасарские городища всегда размещались в непосредственной близости русла или какого-либо иного естественного водного источника (что также является характерным для данной культуры) и были окружены некрополями, насчитывавшими сотни и тысячи курганов. Все городища расположены группами (или "гнездами") по 5-7 (до 10) крепостей в каждой группе. В настоящий момент известно не менее 9 групп ("гнезд") одновременных ранних поселений, три из которых находятся на территории Джетыасарского урочища, одна — к северу от последнего, две к востоку и востоку—северо-востоку, три — к юго-востоку и к востоку—юго-востоку (рис. 1; 2). Как правило, поселения такой группы тяготели к крупному протоку и его ответвлениям. При этом одно из городищ (обычно центральное) выделялось своими крупными размерами, расстояние же между крепостями в группе не превышало 2-8 км. Значительно больше было расстояние между отдельными "гнездами", однако высота даже маленьких крепостей при их мощной фортификации позволяла передавать световые сигналы с одной крепости на другую не только внутри группы, но и от одного "гнезда" к другому. В соответствии с местоположением поселений и их групп, прежде всего в зависимости от экологической ситуации, продолжительность бытования джетыасарских городищ, как и их "гнезд", неодинакова. Учитывая неустойчивость гидрографического режима древних сырдарьинских дельтовых протоков и их многочисленных притоков, а также общую характеристику восточноприаральской равнины (см. выше), не должно удивлять, что расположенные на западе и юге джетыасарские крепости прекращали бытовать гораздо раньше, чем расположенные на востоке. Среди последних большинство функционировало по IX в. (например, Ак-курган, Ак-тобе, Большой Кос-асар, Сарлы-асар), а отдельные крепости использовались и другими племенами вплоть до XV-XVI вв. (например, Асанас). В то же время и внутри группы поселений на части крепостей, базирующихся на разных руслах, жизнь прерывалась раньше, чем на других. Так, например, городище Тас-асар в одной из юго-восточных групп, крепости Домолак-асар и Малый Кара-асар в одной из восточных групп (см. рис. 1) перестали функционировать не позднее IV, а скорее конца III в. н.э., в то время как остальные городища их "гнезд" были обитаемы вплоть до IX в. н.э. Вышеописанный принцип размещения поселений типичен для всех периодов и этапов развития культуры в регионе. Особая устойчивость характерна и для внешнего вида самих городищ. По крайней мере, на первых двух этапах развития культуры абсолютное большинство джетыасарских городищ представляют собой овальный или округлый в плане двухъярусный (иногда — трехъярусный) тобе, высотой от 8 до 25 м над уровнем сохранившейся поверхности, площадью от 0,5 до 18 гектар. Единичные поселения имеют в плане подквадратную со скругленными углами форму верхней центральной площадки (в одном случае — крепость Джеты-асар №7 — у двух площадок), также окруженную округлой или овальной формы нижней второй, нередко и третьей площадками — ярусами (например, городища Тас-асар, Джеты-асар №27 и др.). Площадки целого ряда джетыасарских городищ визуально определяются как имеющие спиральную планировку (Толстое, 1952, с. 26-28, рис. 16, 17), как, например, крепости "Большой дом" Алтын-асара, Мейшекты-асар, Большой Кара-асар, Джеты-асар №9, Кара-асар восточный, Домолак-асар, Сарлы-асар и ряд других (рис. 3-5, 9-11; ил. 1-7; 33).

Принимая во внимание расположение джетыасарских памятников на перекрестке важных исторических миграционных и торговых путей нельзя не учитывать и значимости политического фактора при определении сроков жизни отдельных поселений. В силу ряда причин территория Джетыасарского урочища оказалась гораздо более изученной в археологическом отношении, чем другие места расположения джетыасарских памятников в регионе (рис. 2). Именно в Джетыасарском урочище удалось изучить и типологизировать как жилые, так и погребальные памятники джетыасарской культуры, выявить и проследить динамику русел и ирригационных сооружений. Наши исследования показали, что даже в одном "гнезде" поселений одно из городищ могло погибнуть в огне военных столкновений (как, например, городище Томпак-асар), другое было покинуто жителями в результате изменения гидрографического режима и прекращения стока воды в русле, на котором базировалась данная крепость (Бедаик-асар, иначе Джеты-асар №2). В последнем случае удалось проследить попытки населения этого наиболее западного городища группы соорудить искусственные водохранилища и водосборы в русле затухающего протока. Однако после заиливания и пересыхания протока большинство жителей Бедаик-асара, вероятно, вынуждено было перебраться в более восточные поселения той же группы городищ (Большой Кос-асар, Томпак-асар и др.). Все джетыасарские двухъярусные и трехъярусные тобе представляют собой крепости с развитой фортификацией и сплошной жилой застройкой внутри крепостных стен, своего рода монументальные, хорошо укрепленные дома-массивы. Такие поселения бытовали на протяжении существования джетыасарской культуры в регионе. Однако наряду с вышеописанными городищами, на третьем этапе культуры (конец VI — VII-IX вв. н.э.) возводится несколько крепостей, резко отличных от остальных по своей планировке и фортификации. В Джетыасарском урочище в центральной, но главным образом в восточной группе городищ особенно четко проявились изменения в планировке некоторых крепостей конца VI-VIII в. н.э. Часть характерных для ранних этапов джетыасарской культуры высоких крепостей-массивов со сплошной многослойной жилой внутренней застройкой дополнительно заключается в кольцо новых крепостных стен с выступающими за линию стен овальными в плане башнями, но при этом значительное пространство внутри таких стен лишено следов каких-либо жилых построек (например, городища Джеты-асар №3 и №7). Два городища восточной группы урочища, окруженные аналогичными крепостными стенами с овальными в плане башнями, вообще не имели следов застройки внутри стен (например, городища Джеты-асар №4 и №8) (рис. 6; ил. 3-5). Среди более полусотни известных нам в настоящее время джетыасарских городищ около половины сосредоточено в урочище или непосредственно рядом с ним, но лишь вышеперечисленные четыре крепости (городища №№3,4,7,8) имели резко отличающуюся фортификацию и планировку. Все остальные джетыасарские поселения, как указывалось выше, представляют собой двухъ-, (реже — трехъярусные тобе, начало жизни которых относилось к первому этапу культуры. Третья площадка, как правило, окаймляет вторую и в больших размерах повторяет контуры второй площадки-яруса. Однако три городища имели гёную третью площадку, огражденную высокими крепостными стенами (Джеты-асар №2, №10 и №13— см. рис. 4, 5; ил. 1, 3, 6). Остановимся на описании нескольких городищ Джетыасарского урочища. К юго-западной группе (или "гнезду") могут быть отнесены не менее 9 крепостей (Джеты-асар №1, иначе Жол-асар, Джеты-асар №2 (Бедаик-асар), Джеты-асар №3 ("Малый", затем и "Большой дом" Алтын-асар), Джеты-асар №11 (Большой Кос-асар), Джеты-асар №12 (Томпак-асар), Джеты-асар №13 (Малый Кос-асар), вероятно Джеты-асар №10 и №16, а также несколько небольших безымянных городищ, рис. 2, 4, 9-11, 19; ил. 16, 36, г, д, 6, 7, 33). 12

Джеты-асар №1 (ил. Зг) было подробно описано С.П.Толстовым, отнесшим его к первому подтипу первого типа своей классификации (Толстое, 1948, с.128-130, рис. 30, 31). Как выяснилось в результате повторных рекогносцировочных работ, это сильно разрушенное характерное двухъярусное городище, где центральная овальная площадка, площадью 45x35 м, сохранившаяся на высоту 9,5 м над уровнем современной поверхности, окружена низкой второй площадкой круглой в плане формы. На центральной площадке удалось зафиксировать ряд узких комнат со сводчатым перекрытием. Стены крепости и внутренних помещений были сложены из сырцового прямоугольного в плане кирпича, стандарта от 40x30x10 см до 42-38x28x10 см, а также рядов узких пахсовых блоков. Самое западное (не считая двух небольших крепостей на юго-западе) в группе городище Джеты-асар №2 (Бедаик-асар), сохранившееся на высоту 16,5 м над уровнем современной поверхности, площадью 220x110 м, помимо округлой формы верхней площадки и охватывавшей последнюю с трех сторон второй площадки (высотой до 7,5 м), имело и третью часть, примыкающую к центральной плоп^адке с севера, ограниченную крепостными стенами (до 16 м высоты), в плане имеющую вид неправильного прямоугольника площадью 65x53 м (рис. 11-18; ил. Зд). В 1973, 1976, 1978 гг. на памятнике автором проводились раскопки. За четыре месяца работ (суммарная протяженность трех полевых сезонов) была намечена общая стратиграфия памятника, определено не менее 17 капитальных перестроек, при которых затрагивалась и фортификация и план крепости (Левина, 1974; она же, 1975; она же, 1977; она же, 1979). Хотя на всех трех частях городища раскопы были доведены до материковых слоев (мощность культурных напластований — 16,5 м), однако нижние строительные горизонты не смогли быть изучены должным образом, хотя полученные материалы с поселения и погребальные комплексы некоторых курганов-некрополей, окружавших Бедаик-асар, дают возможность считать, что в VII — VI вв. до н.э. городище уже бытовало. Удалось зафиксировать слои повсеместных пожаров и периоды запустения крепости. Самые верхние культурные слои могут датироваться III — IV вв. н.э. Вероятно, центральным доминирующим поселением в группе было городище Джеты-асар №11 (иначе Большой Кос-асар), расположенное в 10,5 км восточнее Бедаик-асара. Оно представляет собой мощное двухъярусное тобе, где к центральной высокой террасе (высотой до 20 м) с запада, юга и востока примыкает, вторая более низкая терраса (высотой в среднем 6-10 м). Площадь всего городища около 220x130 м, при этом размеры верхней площадки — 100x85 м (рис. 5, ил. 16). Данное поселение, воздвигнутое не позднее Бедаик-асара, функционировало несколько дольше последнего (до конца IV, возможно, начала V в. н.э.). В 1,5 км к юго-юго-востоку от городища Джеты-асар №11 размещена крепость Джеты-асар №13 (иначе Малый Кос-асар), общей площадью 200x100 м (рис. 5; ил. 6). Часть городища, площадью 75x50 м, ограждена более 10 м высотой стенами, сложенными из крупного прямоугольного в плане сырцового кирпича. Крепостные стены имеют сводчатые обходные галереи, два ряда бойниц и шесть выступающих башен. Пять из этих башен прямоугольные в плане, средняя башня южной стены — округлая. Вход в эту внутреннюю крепость был, очевидно, с севера. С севера, востока и юга к внутренней крепости примыкают валы (высотой до 1,5 м и шириной более 2 м) — размытые остатки крепостных стен, ограничивающих вторую площадку городища. Рекогносцировочные работы на памятнике позволяют отнести время его бытования к последним векам до н.э. — первыми векам н.э. По характеру и планировке крепостных стен с городищем Джеты-асар №13, помимо северной пристройки на крепости Бедаик-асар, сближается лишь Джеты-асар №10 (иначе Тик-асар), находящийся в 12-13 км восточнее. Мощные крепостные 13

кирпичные стены, сохранившиеся на высоту более 13 м (ил. 36), имели сводчатые галереи с бойницами и выступающими подпрямоугольными в плане, с закругленными углами башнями. Рекогносцировочные раскопки позволили зафиксировать наличие нескольких этажей внутри башен, их сводчатые перекрытия, а также полы второго и третьего этажей оборонительного коридора. Мощные крепостные стены с оборонительными коридорами ограждают тобе в плане неправильной подпрямоугольной формы, площадью 80x50 м. К западу, югу и востоку от этой крепости отходят невысокие валообразные остатки стен, ограничивающие значительную территорию, размером 100x55 м (рис. 5). Керамика и другие находки позволяют говорить о значительном периоде обживания памятника (особенно его центральной высокой части), переставшего существовать не раньше середины первого тысячелетия н.э. Городище Джеты-асар №12 (Томпак-асар) расположено в 4,5 км к востоку-северо-востоку от крепости Джеты-асар №11. Его овальная в плане верхняя площадка, размером 75x60 м, высотой 11,5 м, с севера, востока и юга охватывалась второй площадкой, также округлой формы, высотой до 3 м (рис. 19-30). В 1979-1981 и 1983-1984 гг. данное поселение раскапывалось сотрудниками экспедиции (см. отчеты автора в архивах ИЭиА РАН и АН Казахстана).Раскопки охватили почти две трети верхней площадки (раскопы I — IV) и северные и восточные участки второй площадки (раскопы V— VII), выявив сложную стратиграфию памятника с его 11 строительными горизонтами и многочисленными перестройками внутри каждого из них, захватывающими жилые и фортификационные постройки. Полученный материал позволяет считать, что поселение было возведено не позднее V — IV вв. до н.э. и прекратило бытовать в конце IV — начале V в. н.э. Из городищ аналогичной конфигурации центральной и восточной групп в урочище упомянем крепости Джеты-асар №9, Джеты-асар №5 и Джеты-асар №6 (Каралы-асар). Первое из них подвергалось раскопкам в 1951 году (Толстов, 1958, с. 243-244, рис. 116,117,118). Крепость Джеты-асар №9 имела площадь 200x250 м и сохранилась на высоту 15,8 м. Городище Джеты-асар №5, наиболее восточное из городищ урочища, имело площадь 140x150 м, при сохранившейся высоте 15,5 м над уровнем современной поверхности. Характер застройки верхней площадки и разрушение таких памятников визуально создают картину "спиральной" планировки (рис. 4; ил. 1-3), хотя речь идет о двух, реже— трех площадках-ярусах разного уровня. Городище Джеты-асар №6 (Каралы-асар) является одним из самых крупных в урочище. Площадь его двух ярусов (крепость имела и третью, охватывающую ее со всех сторон, наиболее низкую часть)— более 15 гектар, а высота его отдельных частей достигала 28 м. Вторая площадка сохранилась на высоту 10-12 м. Как и на других джетыасарских городищах, поверхность памятника сплошь усеяна фрагментами керамики и от резкого преобладания черепков красноангобированных лощеных сосудов кажется красной. В подъемном материале представлен набор керамики и вещей, характерных для комплекса всех трех этапов Джетыасар, что свидетельствует о долговременности функционирования городища (рис. 4, ил. 1-2). Центральное городище урочища — Джеты-асар №3 (Алтын-асар) — огромное поселение неправильно трапециевидных очертаний, площадью 17,4 гектара (рис. 4, 9, 10; ил. 4, 33), представляет собой комплекс из четырех крепостей, построенных в разное время и на определенном этапе объединенных одной фортификационной системой. Два городища — так называемые "Малый дом" и "Большой дом", характерной для абсолютного большинства планировки в виде двухъярусного округлого или овального в плане тобе. Наиболее ранним является "Малый дом" с его второй площадкой на северо-восточном углу городища. Диаметр круглой центральной пло14

щадки — 48 м, сохранившейся на высоту 12 м (рис. 4, ил. 33). Целый ряд фактов дает основание считать, что в середине I тыс. до н.э. данная крепость уже существовала. Спустя несколько столетий (но не позднее последних веков до н.э.) был возведен "Большой дом", также, вероятно, с начала своего существования насчитывающий не менее двух этажей. Площадь верхней площадки — 165x165 м, высота — 15 м. В 1948, 1949, 1951 годах на Алтын-асаре Хорезмской экспедицией проводились археологические работы, результаты которых освещены в трудах С.П.Толстова (Толстов, 1948, с. 136; он же, 1958, с. 246-254). Вероятно, в середине I тыс. н.э. на северо-западном углу комплекса построена крепость, стены с бойницами которой (сохранившиеся на высоту до 5 м) в плане образуют правильный круг, диаметром 50 м (рис. 4, 6). Наиболее поздней из крепостей Алтын-асара является неправильной формы пятиугольная крепость, площадью 800 кв. м, воздвигнутая на культурных слоях второй площадки городища "Большой дом". Крепостные стены этого поселения-замка, сооруженные из квадратного в плане сырцового кирпича (стандарта 37-40x37 — 40x7-9 см), с угловыми и фланкирующими вход башнями, сохранились на высоту до 7 м. В 1986 и 1987 гг. на данном памятнике были произведены раскопки сотрудниками экспедиции С.Б.Болеловым и А.Н.Гертманом. Полученный материал позволяет отнести время бытования крепости к этапам Джетыасар II и III. Вероятно, в тот же период, что и крепость, или чуть позднее и были сооружены крепостные стены с оборонительным коридором и 30 овальными башнями, ограничившие значительное пространство и включившие в себя все четыре крепости. Эти крепостные стены сохранились на высоту до 5 м, но в отличие от кирпичных стен круглой и пятиугольной крепостей сложены из рядов пахсовых блоков и сырцовых кирпичей. Как выше упоминалось, такие крепостные стены известны лишь на четырех поздних памятниках центральной и восточной групп урочища. На таких городищах, как Джеты-асар №3 и №7, крепостные стены с внутренним оборонительным коридором, с множеством выступающих за линию крепостных стен овальных в плане башен включали в себя и более ранние городища, повторяя конфигурацию их стен. Таковы южный и северо-восточный участки поздних крепостных стен Алтын-асара (Джеты-асар №3), южная половина крепостных стен Джеты-асара №7. Анализ подъемного и полученного в ходе рекогносцировочных раскопок материала, как и изучение самих вышеупомянутых стен, позволяет говорить о разновременности (скорее, разноэтапности) различных их частей, а также об эволюции данной фортификации на одном и том же городище и на разных крепостях. Городище Джеты-асар №7 (рис. 6, ил. 5) не имеет правильных геометрических контуров, лишь северная незастроенная треть городища в плане приближается к прямоугольнику. В середине городища возвышается двухступенчатое квадратное в плане, с закругленными углами тобе, высотой более 11м (рис. 4, ил. 5). Размеры нижней террасы тобе — 80x80 м, второй террасы — 40x40 м. В центре южной стороны нижней террасы был небольшой выступ, возможно связанный с входным комплексом. Стены его сложены из прямоугольного в плане сырцового кирпича, стандарта 40x30x9-10 см. К югу от этого тобе сохранились остатки жилых построек более позднего времени, также оказавшиеся внутри крепостных стен с овальными башнями. Безусловно, на городище Джеты-асар №3 вышеуказанные стены были воздвигнуты вначале на южной половине общей крепости, где состыковались с крепостными стенами верхней площадки раннего городища "Большой дом" и охватили его более низкую вторую площадку, одновременно на северо-восточном углу общей крепости эти поздние крепостные стены частью надстраивались над стенами второй площадки другого раннего городища Алтын-асар — "Малый дом". Остальные части 15

поздних крепостных стен с выступающими овальными башнями строились на втором этаже. Аналогичная картина наблюдается на городище Джеты-асар №7, где более раннее двухступенчатое подквадратное в плане городище (которое, судя по материалу, функционировало в середине I тыс. до н.э.) оказалось внутри крепостных стен с оборонительным коридором и овальными в плане башнями, а сложная и извилистая конфигурация южной части крепостных стен с овальными башнями диктовалась планировкой стен более ранних жилых массивов этой части городища. Общая площадь, заключенная внутри таких крепостных стен, на городище Алтын-асар составила более 17,5 гектара, а на городище Джеты-асар №7 — 12,5 гектара. В обоих случаях в северных частях крепостей, имеющих в плане подпрямоугольные очертания с прямыми стенами, никаких следов жилых застроек не было зафиксировано, а крепостные стены с множеством выступающих овальных в плане башен имели оборонительный коридор с бойницами и были сложены из чередующихся слоев пахсы и сырцовых кирпичей относительно мелкого формата (см. ниже). Но если в крепостных стенах Алтын-асара наряду с пахсовыми блоками было несколько рядов крупных прямоугольных в плане сырцовых кирпичей, то в крепостных стенах городища Джеты-асар №7 сохранилось не более двух рядов мелкого сырцового кирпича. Анализ керамического и иного (украшения, пряжки, бляшки, поясные наборы) материала, найденного вблизи этих стен в северных частях городищ Джеты-асар №3 и №7, дает возможность предполагать, что последние были возведены не ранее конца VI, а может быть, и в начале VII в. н.э. Такие же материалы обнаружены и вдоль крепостных стен городищ Джеты-асар №4 и №8. Городище Джеты-асар №4 (иначе Бузык-асар или Рабинсай), располо-

женное в 10 км к северо-северо-востоку от Алтын-асара, представляет собой неправильный прямоугольник, площадью 9,3 гектара, обнесенный крепостными стенами с такими же бойницами и выступающими, овальными в плане башнями (но без оборонительного коридора), сложенными из рядов пахсовых блоков (без рядов сырцовых кирпичей). Внутри крепостных стен, за исключением небольшого дома на юге, полностью отсутствуют следы каких-либо построек. Городище Джеты-асар №8, площадью 5,5 гектара, подпрямоугольной (ближе к ромбической) формы, имеет такие же крепостные стены с бойницами и двадцатью выступающими овальными в плане башнями, сложенные из таких же горизонтальных рядов пахсы, без перебивки кирпичами. Внутри крепостных стен на городище также не было никакой застройки. Керамические и иные находки, зафиксированные у вышеописанных крепостных стен, полученные в результате рекогносцировочных раскопок, позволяют относить фортификацию подобного типа ко времени VI-VII вв. н.э., а возведение таких крепостей, как Джеты-асар №4 и №8, не ранее конца VI-VIII вв. н.э. (рис. 6, 34, 35). Самое северо-западное из известных нам джетыасарских городищ — Алыб (рис. 8) стоит особняком среди других крепостей региона. Она представляет собой в плане правильный квадрат (57,5 х 57,5 м) с закругленными углами, огражденный высокими прямыми стенами. Вход в крепость был в середине южной стены, но внутри ее не удалось зафиксировать никаких следов застройки. В то же время крепостные стены с оборонительным коридором (шириной 2,6 м), но без башен, со множеством стреловидных бойниц в двух уровнях в обеих стенах, сохранились относительно хорошо в среднем на высоту 6,5-7 м. Стены в нижней части сложены из двух рядов пахсовых блоков, высотой в 1 м каждый, при ширине 0,6 м, а с уровня бойниц — из крупных прямоугольных в плане сырцовых кирпичей. Расстояние между бойницами составляет 1,6-1,9 м, высота самих стреловидных бойниц на выходе — 1 м. Оборонительный коридор между крепостными стенами (ширина стен 2,2 м — внешней 16

и 1,2 м — внутренней), возможно, имел два этажа. Подобные стреловидные бойницы, строительные приемы довольно широко известны в памятниках античного времени среднеазиатских земледельческих оазисов, но ближайшие аналоги находим в материалах соседней чирикрабатской культуры бассейна Жаныдарьи, прежде всего таких крепостей, как подквадратная же в плане, с отсутствующими башнями Кабул-кала (Вайнберг, Левина, 1993, с. 31, рис. 26). Надо отметить также, что среди керамики Кабул-калы значительный процент составляли фрагменты типичных джетыасарских сосудов. Немногочисленная найденная вблизи стен городища Алыб керамика позволяет говорить о принадлежности крепости носителям джетыасарской культуры времени I, возможно, и начала II этапов Джетыасар. Сам же характер крепости, ее изолированное местоположение на северо-западной окраине региона, занятого джетыасарскими памятниками, резкое отличие фортификации и строительных приемов от типичных джетыасарских свидетельствуют не только об особом назначении городища, но и о значительном влиянии иной архитектуры и строительной традиции. Возможно, Алыб был построен при участии юго-западных соседей "джетыасарцев", представителей чирикрабатской культуры, и первоначальной функцией его предположительно была совместная охрана "джетыасарских" и "чирикрабатских" земель. Полное отсутствие жилых построек внутри крепости, наличие двух рядов бойниц и во внутренней стене крепостных коридоров могут говорить о нахождении здесь лишь военного гарнизона. Помимо более полусотни джетыасарских крепостей в регионе сохранилось четыре (две из них разделены лишь руслом) крепости с иным типом фортификационных сооружений, материала и характера внутренней планировки — это городища Ашаг-асар, Карак-асар и два городища Кос-кала. Крепостные стены этих сооружений сохранились лишь в виде низких широких валов, башни нигде не выступают за линию стен. Сохранность стен не позволяет говорить о типах предполагаемых бойниц. Материал же с самих городищ заставляет думать о принадлежности их иноэтничному, инокультурному населению и о сравнительной кратковременности существования самих этих поселений. Городище Ашаг-асар расположено в 4,3 км севернее крепости "Малый дом" комплекса Алтын-асар. В плане оно имеет неправильные прямоугольные очертания, площадь 60x50 м, при сохранившейся высоте в среднем до 1,5 м над уровнем современной поверхности (рис. 7,3). По периметру поселения прослежены крепостные стены (общей толщиной 9,5 м) с оборонительным коридором, шириной 2,4-2,8 м. Стены, сложенные из прямоугольного кирпича, стандарта 38-42x24-30 см, снабжены пятью башнями, не выступающими за линию стен. Вход на городище был в середине восточной стены. В подъемном керамическом материале с данного поселения, позволяющем отнести период его существования к последним векам до н.э. — первым векам н.э., преобладают сосуды, характерные для первого этапа среднесырдарьинских культур (Левина, 1971, с. 90 и ел.). Такой же характер имеет и городищеКарак-асар, находящееся к югу от Джетыасарского урочища, непосредственно на северном берегу Кувандарьи, в 3 км южнее бугра Карак. Подквадратных очертаний поселение, площадью 70x70 м, сохранившееся на 1,8 м в высоту, было ограничено крепостными стенами с двумя параллельно идущими оборонительными коридорами и пятью не выступающими за линию стен подквадратных очертаний башнями на углах и в середине юго-западной стены. Проведенные автором в 1971 г. рекогносцировочные раскопки на памятнике позволили выявить не менее двух крупных строительных горизонтов, где изменялась и фортификация, и внутренняя жилая застройка, общий план и даже размеры поселения (рис. 7,1). 17

В 24 км севернее комплекса Алтын-асар, в 25 км южнее современного русла Сырдарьи, по обеим сторонам крупного сухого протока (Пракувандарьи) расположены два близких вышеописанным по внешнему виду, материалу и сохранности городища, обследованные в 1987 г. и названные нами Кос-кала. В месте размещения поселений русло очень извилистое и частично огибает одно из них. Сохранность обеих крепостей не превышает 2,5-3 м над уровнем современной поверхности. Обе крепости имели стены с оборонительным коридором и округлыми или овальными в плане башнями, не выступающими за линию крепостных стен. Кос-кала северная, прямоугольная в плане, площадью 230x240 м, имела лишь угловые башни. Кос-кала южная в плане подтрапециевидной формы, площадью 240x310 м, помимо внутреннего оборонительного коридора имела не менее 12 башен, также круглых (диаметром 10-12 м) или овальных (площадью 12x25 м) в плане. Внутри крепостей местами четко фиксируется жилая планировка. Как упоминалось выше, абсолютное большинство джетыасарских городищ представляло собой двух-, трехъярусные тобе с высокой верхней площадкой. Ядро всех джетыасарских городищ, его верхняя площадка, является многослойным домом-массивом со сложной фортификацией. Обычно верхняя площадка с трех сторон (нередко со всех сторон) окаймлена гораздо более низкой второй, а затем и третьей площадкой, каждая из которых ограничена системой из крепостных стен. Хотя степень исследованности джетыасарских поселений не дает возможности достаточно полно представить первоначальный облик нижних второй и третьей площадок, наши раскопки на этих ярусах-площадках позволяют говорить, что если первоначально здесь существовали значительные по размерам каркасные строения, судя по остаткам культурных наслоений, типа сараев для скота с отдельными стойлами и, возможно, открытые загоны (раскоп IV на второй площадке городища Бедаик-асар, раскоп VI на втором ярусе крепости Томпак-асар и др.), то позднее все вторые площадки были плотно застроены двух-, трехкомнатными жилыми секциями (раскоп V на второй террасе Бедаик-асара, раскопы VI, VII Томпак-асара, раскопки 1987 г. А.Н. Гертмана на второй площадке "Большого дома" Алтын-асара). Материалы раскопок дают возможность считать, что подобная секционная жилая застройка может быть отнесена к периодам Джетыасар 16 и 1в. Как показали раскопки на одном из трех джетыасарских поселений, где третья пристройка была ограждена высокими крепостными стенами (Джеты-асар №2), в центре этой пристроенной третьей части первоначально был сооружен .искусственный водоем, и лишь позднее его территория также была сплошь застроена жилыми секциями (раскоп I). При возведении джетыасарских построек применялись блоки битой глины-пахсы неустановившегося стандарта и сырцовых кирпичей большого формата, в подавляющем большинстве случаев — прямоугольных в плане. Исследования нескольких городищ урочища, в том числе и проведенные нами раскопки двух ранних крепостей - Бедаик-асар (1973, 1976, 1978 гг.) и Томпак-асар (1979-1981, 1983-1984 гг.), позволили выявить небольшие различия в кладках разных крепостных стен и жилых построек в зависимости от времени и функциональной принадлежности. Во время всех этапов существования джетыасарскои культуры в регионе широко применялась и комбинированная кладка пахсовых блоков и сырцовых кирпичей. К сожалению, наиболее ранние джетыасарские постройки из-за мощности культурных напластований городищ и краткости наших полевых сезонов не могли быть исследованы в должной мере. Можно говорить лишь о крепостных стенах первого и второго ярусов-площадок, возведенных непосредственно на материковой поверхности 18

из невысоких пахсовых блоков и прямоугольных сырцовых кирпичей стандарта 50x30x8-10 см, 60x30-35x8-10 см. Для крепостных стен этапов Джетыасар I и II характерен значительный уклон снаружи книзу за счет утолщения нижней части крепостных стен. Проведенные специальные исследования джетыасарских крепостных стен (зачистки, системы траншей, разборки) позволили выявить их последовательность и даже небольшие отличия в хронологически разных стенах. Так, например, в южной крепостной стене раскопа I городища Бедаик-асар (она же — северная стена верхнего яруса-площадки) отмечено несколько различных кладок, наиболее ранняя из которых относится к шестому (возможно, и пятому) строительному горизонту на крепости. Для монументальных крепостных стен городища нижних строительных горизонтов типичны такие комбинации пахсы и кирпичей, нарочитая неровная внешняя нарезка битой глины "под камень", что создает впечатление каменной кладки. Данный факт позволяет ставить вопрос о привнесении подобной строительной традиции, скорее всего, из горных или предгорных районов. Для поздних строительных горизонтов городища Бедаик-асар (очевидно,, периода 1в этапа Джетыасар I) характерна кладка из прямоугольных сырцовых кирпичей стандарта 40x25 см, например, "башня" раскопа III, однако при продолжавшем бытовать кирпиче размером 40-42x28-30 см. Для самого позднего строительного горизонта зафиксированы отдельные прикладки, очаги, загородки из квадратного в плане сырцового кирпича, размером 40-43x40-43 см, наряду с прямоугольным кирпичом, стандарта 40-46x30 см (например, самая поздняя из сохранившихся восточных крепостных стен крепости, ступеньки и камины на раскопе II). На городище Томпак-асар, сооруженном, безусловно, позднее Бедаик-асара, но не позже середины первого тысячелетия до н.э., постройки двух строительных горизонтов нижнего периода возведены комбинированной кладкой из невысоких неровных пахсовых блоков и крупного прямоугольного сырцового кирпича (45-50x30-32 см), резко отличного по качеству от кирпичей верхних слоев (хотя часть последних и имеет близкие габариты). Все проходы двух нижних строительных горизонтов (как в крепостных стенах, так и во внутренних жилых помещениях) оформлены специальными "лекальными" кирпичами. Для средних восьми строительных горизонтов характерны постройки из сырцового кирпича стандарта 40-43x28-30x9-10 см, хотя изредка встречаются постройки из кирпича размером 38x26-28 см и 45-46x27-28x8-9 см. В верхних строительных горизонтах отмечены сооружения из квадратного в плане кирпича стандарта 38-40x38-40 см (например, закладки в северных отсеках позднего строительного коридора на раскопе II крепости Томпак-асар). Прямоугольный кирпич, размером 38-42x26-28 см (изредка 40x30 см, а еще реже 50x30 см), типичен для построек городища "Большой дом" комплекса Алтын-асар как для горизонтов этапа Джетыасар I, так и для этапа Джетыасар II. Для стен воздвигнутой на культурных слоях второй площадки "Большого дома" поздней пятиугольной крепости (ил. 4) характерно господство квадратного кирпича стандарта 37-40x37-40x7-8 см. Поздние крепостные стены четырех вышеупомянутых крепостей в урочище сооружены из пахсовых блоков, высотой 20 см, и рядов мелкого серого цвета сырцового кирпича, положенного "в разбежку" (в два ряда в каждом слое — в стенах Алтын-асара и в один ряд — в стенах Джеты-асара №7). В крепостных стенах городищ Джеты-асар №4 и №8 отмечены лишь ряды пахсовых блоков. Изначальные крепостные стены верхней и второй площадок-ярусов были поставлены непосредственно на материковые слои. Сказанное относится и к первым наружным крепостным прикладкам и к стенам городищ типа Джеты-асар №4 и №8. При исследовании джетыасарских городищ удалось проследить четко выраженную устойчивую систему строительных конструкций и приемов, которые характерную

зуют строительное дело не только данной культуры, но и определенного периода соответствующих регионов. Раскопки ранних джетыасарских городищ показали, что внутри крепостных стен высокой центральной площадки-яруса сооружен пахсовый цоколь, высотой не менее 1,5-2 м. На городище Томпак-асар цокольные конструкции под внутренними постройками возводились строго с учетом планировки нижнего строительного горизонта, когда на первоначальную платформу под определенные помещения, коридоры выкладывалась подбутовка из 2-3 горизонтальных рядов кирпичей, поверх которых сооружались кирпичные же стены и намазывались полы (как, например, под помещения №№102-106, 108-112 раскопа I, под помещения №№26-27 раскопа IV, №36 раскопа II). Шурфы помогли выявить и слоистый характер самой первоначальной платформы, где твердые кирпичные слои чередовались с гораздо более мягкими мелкокомковатыми глинистыми или суглинистыми заполнениями в центральной части крепости. В то же время под внутренним "двориком" дополнительная кирпичная подбутовка зафиксирована лишь вдоль стен на ширину 1,2 м, очевидно, под "айванную" часть "двора". Под входным и предвходовым комплексами северного участка городища Томпак-асар, как и под его пристроенными коридорами, цоколь носил иной характер. Это была плотная платформа из комковатых крупных кусков глины и обломков кирпичей, заполнявших специальные субструкционные клети. Стены клетей сооружены из кирпичей, по качеству резко отличающихся от сырцовых кирпичей в кладках стен и напоминающих очень плотные небольшие пахсовые блоки, на которых сохранились четкие следы пальцевых заглаживаний (ил. Юв). У восточной башни была такая же система субструкционных клетей. Под жилыми постройками второй площадки на разных памятниках фундаментов не было. Постройки более поздних строительных горизонтов возводились на забутованных помещениях со срезанными стенами нижних строительных горизонтов поверх специальной кирпичной выкладки. Фортификационные сооружения (башни, стрелковые коридоры), пристроенные к более ранним стенам, возводились на высоких платформах из пахсы и рядов сырцовых кирпичей, положенных регулярной кладкой, но без раствора. При этом чаще всего в разных рядах использовали кирпичи разных размеров и толщины, чередуя ряды кирпичей нормальной толщины и тонких (хотя встречались и отклонения от этого правила). Оборонительные коридоры в джетыасарских памятниках, башни, длинные узкие помещения с толстыми стенами имели сводчатые перекрытия. Ранние джетыасарские своды сооружались из крупных трапециевидных (клинчатых) в плане сырцовых кирпичей (стандарта 43-50x28-30x23-25x8-9 см), положенных без наклона или же с незначительным наклоном колец. Такие своды зафиксированы, например, в первом и втором этажах башни (помещение №2) раскопа III в крепости Бедаик-асар, в первом этаже северной "башни" городища Томпак-асар (рис. 13-15, 18, 23, ил. 8, 11, 34). В последнем случае в кольце было 17 кирпичей (размером 42-47x28-29x21-24x8-9 см), из которых замковые кирпичи почти не имели наклона. Для периодов "б" и "в" этапа Джетыасар I типичны своды со значительным наклоном колец из трапециевидных кирпичей близкого стандарта. Так, для сводов вторичного оборонительного коридора второго этажа на городище Томпак-асар отмечены кольца из 13 кирпичей (размером 44-47x28-29x24-25x8-9 см) с наклоном в 35°. Четкий изгиб свода начинался с четвертого ряда кирпичей, седьмой же кирпич в сводчатом кольце был замковым (рис. 24, ил. 12). Своды всех отсеков стрелковых коридоров городища Томпак-асар периодов 16 и 1в имели высокий подъем, как и своды башен того же времени (рис. 26, 27, ил. 12), но в отличие от последних своды коридоров последних строительных горизонтов сделаны чрезвычайно небрежно и 20

без перевязки колец. На джетыасарских памятниках отмечаем немало и ступенчатых сводов. К таковым прежде всего относятся многочисленные своды ступенчатых проходов, соединяющих жилые секции и отсеки стрелковых коридоров (например, помещения №6 раскопа IV городища Томпак-асар) или же жилую секцию и центральный меридиональный коридор (помещение 1а раскопа III, рис. 22), но такие же своды зафиксированы и в самих оборонительных коридорах (как, например, на раскопе II и III крепости Бедаик-асар в восьмом строительном горизонте — рис. 17, ил. 8). Многие жилые помещения внутри крепостей имели плоские деревянные перекрытия, о чем свидетельствуют регулярные системы столбовых ямок и завалы упавших горелых деревянных перекрытий во многих помещениях различных строительных горизонтов. В периоды "б" и "в" этапа Джетыасар I, как и этапов Джетыасар II и III, плоские перекрытия жилых построек внутри крепостей зафиксированы повсеместно. В большинстве раскопанных джетыасарских построек обнаружены дверные проходы с вмазанными в глиняные обмазки пола или верхних ступенек прохода "подпятниками" из тазовой кости животного. Сами двери были деревянными и сохранились лишь в завалах в слоях пожара второго строительного горизонта городища Томпак-асар (помещения №№102, 104 раскопа I, №№26, 27 раскопа IV). Джетыасарские поселения, как упоминалось выше, представлены лишь хорошо укрепленными городищами. Фортификационные сооружения являлись, очевидно, одной из главных забот жителей джетыасарских крепостей. Наиболее ранние из известных нам крепостных сооружений представлены мощными высокими стенами со значительным уклоном снаружи к основанию стен за счет более расширенной нижней части. В плане эти фортификационные постройки имели форму овала или круга, реже прямоугольника с сильно закругленными углами и были лишены выносных башен. Построены эти стены были комбинированной кладкой из невысоких пахсовых блоков и сырцовых кирпичей (стандарта 50x30 и 60x30x9 см) с определенной нарезкой блоков, которая нередко создавала видимость каменной кладки. Сами крепостные стены имели оборонительные коридоры, возведенные по единому плану с одним уровнем полов, одинаковым сводом, но глухими отсеками. Если в наиболее ранних коридорах эти отсеки имели относительно большую протяженность, то позднее (вероятно, уже в периоды 16, 1в, II) они представляли собой довольно короткие помещения, охватывающие от трех до шести бойниц. Позднее к крепостным стенам были пристроены на высоком цоколе подпрямоугольные в плане с закругленными углами выносные, перекрытые сводом башни с бойницами в трех стенах, подобно известным на городищах Бедаик-асар, Томпак-асар (рис. 11-15, 17, 19-21, 23-26, ил. 10-15). Еще позже между выступающими башнями вдоль первоначальной крепостной стены была встроена стрелковая сводчатая галерея, возведенная отдельными глухими отсеками на высокой кирпичной платформе, при этом стенами галереи была закрыта часть боковых бойниц башен. Сводчатые перекрытия башен сделаны из крупных же трапециевидных кирпичей с небольшим наклоном колец. В отличие от более ранних длинные стены башен и стрелковых коридоров сооружены таким образом, что каждый вышележащий ряд кирпичей слегка выступает вперед и стены плавно сужаются кверху до уровня пяты свода. Высота платформ башен и вторичных стрелковых коридоров весьма значительна: от 5,4 м (западная башня раскопа I городища Томпак-асар) до 10,2 м (юго-западная башня раскопа III6 городища Бедаик-асар). Спустя определенное время, очевидно уже в период 16, пристроили еще одно кольцо стрелкового коридора, такого же узкого, 21

без перевязки колец. На джетыасарских памятниках отмечаем немало и ступенчатых сводов. К таковым прежде всего относятся многочисленные своды ступенчатых проходов, соединяющих жилые секции и отсеки стрелковых коридоров (например, помещения №6 раскопа IV городища Томпак-асар) или же жилую секцию и центральный меридиональный коридор (помещение 1а раскопа III, рис. 22), но такие же своды зафиксированы и в самих оборонительных коридорах (как, например, на раскопе II и III крепости Бедаик-асар в восьмом строительном горизонте — рис. 17, ил. 8). Многие жилые помещения внутри крепостей имели плоские деревянные перекрытия, о чем свидетельствуют регулярные системы столбовых ямок и завалы упавших горелых деревянных перекрытий во многих помещениях различных строительных горизонтов. В периоды "б" и "в" этапа Джетыасар I, как и этапов Джетыасар II и III, плоские перекрытия жилых построек внутри крепостей зафиксированы повсеместно. В большинстве раскопанных джетыасарских построек обнаружены дверные проходы с вмазанными в глиняные обмазки пола или верхних ступенек прохода "подпятниками" из тазовой кости животного. Сами двери были деревянными и сохранились лишь в завалах в слоях пожара второго строительного горизонта городища Томпак-асар (помещения №№102, 104 раскопа I, №№26, 27 раскопа IV). Джетыасарские поселения, как упоминалось выше, представлены лишь хорошо укрепленными городищами. Фортификационные сооружения являлись, очевидно, одной из главных забот жителей джетыасарских крепостей. Наиболее ранние из известных нам крепостных сооружений представлены мощными высокими стенами со значительным уклоном снаружи к основанию стен за счет более расширенной нижней части. В плане эти фортификационные постройки имели форму овала или круга, реже прямоугольника с сильно закругленными углами и были лишены выносных башен. Построены эти стены были комбинированной кладкой из невысоких пахсовых блоков и сырцовых кирпичей (стандарта 50x30 и 60x30x9 см) с определенной нарезкой блоков, которая нередко создавала видимость каменной кладки. Сами крепостные стены имели оборонительные коридоры, возведенные по единому плану с одним уровнем полов, одинаковым сводом, но глухими отсеками. Если в наиболее ранних коридорах эти отсеки имели относительно большую протяженность, то позднее (вероятно, уже в периоды 16, 1в, II) они представляли собой довольно короткие помещения, охватывающие от трех до шести бойниц. Позднее к крепостным стенам были пристроены на высоком цоколе подпрямоугольные в плане с закругленными углами выносные, перекрытые сводом башни с бойницами в трех стенах, подобно известным на городищах Бедаик-асар, Томпак-асар (рис. 11-15, 17, 19-21, 23-26, ил. 10-15). Еще позже между выступающими башнями вдоль первоначальной крепостной стены была встроена стрелковая сводчатая галерея, возведенная отдельными глухими отсеками на высокой кирпичной платформе, при этом стенами галереи была закрыта часть боковых бойниц башен. Сводчатые перекрытия башен сделаны из крупных же трапециевидных кирпичей с небольшим наклоном колец. В отличие от более ранних длинные стены башен и стрелковых коридоров сооружены таким образом, что каждый вышележащий ряд кирпичей слегка выступает вперед и стены плавно сужаются кверху до уровня пяты свода. Высота платформ башен и вторичных стрелковых коридоров весьма значительна: от 5,4 м (западная башня раскопа I городища Томпак-асар) до 10,2 м (юго-западная башня раскопа Шб городища Бедаик-асар). Спустя определенное время, очевидно уже в

также перекрытого сводом и поставленного на еще более высокую платформу такими же глухими отсеками. Затем возводилась еще одна оборонительная система со стрелковым коридором, пристроенная снаружи и целиком поглотившая более ранние башни, а позднее выстроены новые выносные овальные в плане башни, частично и на забутованных ранних фортификационных сооружениях, а частью и за внешними пределами их путем многократной пристройки извне к крепостным стенам. Раскопки показали, что лишь на одном из самых небольших джетыасарских городищ— Томпак-асаре (Джеты-асаре №12) удалось проследить одиннадцать перестроек фортификационной системы крепости, совершенных по описанному принципу (рис. 11-15, 19-22). Еще большее число раз (16) подвергались кардинальной перестройке оборонительные сооружения городища Бедаик-асар, имевшего и первоначально гораздо более мощные крепостные стены, чем Томпак-асар. Однако в последние периоды жизни памятников (вероятно, на этапе 1в) перестройка не всегда затрагивала весь периметр оборонительных стен. Как правило, часть крепостных сооружений полностью забутовывалась и использовалась лишь в качестве фундамента, другие — частично функционировали и дальше, к третьим пристраивались снаружи новые стрелковые сводчатые коридоры и т.п. Все крепостные стены городищ этапов Джетыасар I и II (за исключением некоторых башен Томпак-асара) имели однотипные бойницы примитивной подпрямоугольной формы, на входе 40 см высоты, на выходе 110-140 см высоты, шириной 15-20 см, с небольшой площадкой у внутреннего края и значительным уклоном снаружи. Подобные бойницы известны и на архаических городищах типа Кюзели-гыра (Толстов, 1958, с. 144, рис.54, 55) и на многих раннесредневековых среднеазиатских крепостях. Лишь в выносных башнях городища Джеты-асар №12 встречен иной тип бойниц — подтрапециевидной формы с закругленным узким верхом и широким основанием '. Судя по некоторым данным, первоначальные джетыасарские оборонительные коридоры нередко имели два ряда бойниц и есть основание предполагать наличие специальных деревянных помостов, откуда можно было пользоваться верхним рядом бойниц (например, помещение №106 раскопа I Томпак-асара). Основание большинства бойниц находилось на высоте от 0,6 до 1,3 м от уровня пола коридора или башни, что предполагает как стрельбу "с колена", так и в стоячем положении. Часть бойниц, судя по их расположению, явно могли быть лишь смотровыми (например, самая западная бойница на участке стрелкового коридора помещения 2 раскопа III Томпак-асара, рис. 22). При перестройках фортификационных систем большинство бойниц обычно забивалось строительным мусором, костями животных, керамикой. Аналогичные прямоугольные бойницы были и в высоких прямых стенах-пристройках периода 16 и 1в на трех джетыасарских городищах урочища— Джеты-асар №№2, 10, 13 (высотой соответственно 16,13 и 11 м). Если в подобных стенах на северной пристройке городища Джеты-асар №2 можем лишь предположить наличие двух невыступающих угловых северо-западной и северо-восточной башен и сложного предвходового комплекса с западной стороны, то на городищах Джеты-асар №13 (Малый Кос-асар — см. выше) и Джеты-асар №10 (иначе, Тик-асар) удалось зафиксировать по пять и шесть прямоугольных со скругленными углами и овальных выносных башен с двумя и тремя рядами бойниц, не менее двух этажей внутри башен и в оборонительных коридорах, которые, как и башни, имели сводчатые перекрытия (рис. 11-15, 19-21, 23-26, ил. 10-15). Выше упоминалось, что лишь четыре джетыасарские крепости, относящиеся к последнему этапу существования культуры в регионе, имели резко отличную от ос-

грекрытого сводом и поставленного на еще более высокую платформу такилухими отсеками. Затем возводилась еще одна оборонительная система со зым коридором, пристроенная снаружи и целиком поглотившая более ранши а позднее выстроены новые выносные овальные в плане башни, часна забутованных ранних фортификационных сооружениях, а частью и за ми пределами их путем многократной пристройки извне к крепостным стескопки показали, что лишь на одном из самых небольших джетыасарских j_ Томпак-асаре (Джеты-асаре №12) удалось проследить одиннадцать пес фортификационной системы крепости, совершенных по описанному пу (рис. 11-15, 19-22). Еще большее число раз (16) подвергались кардиналь1естройке оборонительные сооружения городища Бедаик-асар, имевшего и чально гораздо более мощные крепостные стены, чем Томпак-асар. Однако цние периоды жизни памятников (вероятно, на этапе 1в) перестройка не отрагивала весь периметр оборонительных стен. Как правило, часть крес сооружений полностью забутовывалась и использовалась лишь в качестве ента, другие — частично функционировали и дальше, к третьим пристраи:наружи новые стрелковые сводчатые коридоры и т.п. крепостные стены городищ этапов Джетыасар I и II (за исключением некоашен Томпак-асара) имели однотипные бойницы примитивной подпрямой формы, на входе 40 см высоты, на выходе 110-140 см высоты, шириной vi, с небольшой площадкой у внутреннего края и значительным уклоном I. Подобные бойницы известны и на архаических городищах типа Кюзеi (Толстое, 1958, с. 144, рис.54, 55) и на многих раннесредневековых средских крепостях. Лишь в выносных башнях городища Джеты-асар №12 и иной тип бойниц — подтрапециевидной формы с закругленным узким и широким основанием '. Судя по некоторым данным, первоначальные ;арские оборонительные коридоры нередко имели два ряда бойниц и есть [ие предполагать наличие специальных деревянных помостов, откуда можно шьзоваться верхним рядом бойниц (например, помещение №106 раскопа I -асара). Основание большинства бойниц находилось на высоте от 0,6 до 1,3 овня пола коридора или башни, что предполагает как стрельбу "с колена", стоячем положении. Часть бойниц, судя по их расположению, явно могли шь смотровыми (например, самая западная бойница на участке стрелкового )а помещения 2 раскопа III Томпак-асара, рис. 22). При перестройках форционных систем большинство бойниц обычно забивалось строительным мукостями животных, керамикой. Аналогичные прямоугольные бойницы были эких прямых стенах-пристройках периода 16 и 1в на трех джетыасарских гох урочища - Джеты-асар №№2, 10, 13 (высотой соответственно 16,13 и 11 и в подобных стенах на северной пристройке городища Джеты-асар №2 мошь предположить наличие двух невыступающих угловых северо-западной и восточной башен и сложного предвходового комплекса с западной стороны, родищах Джеты-асар №13 (Малый Кос-асар - см. выше) и Джеты-асар №10 Тик-асар) удалось зафиксировать по пять и шесть прямоугольных со скруг[и углами и овальных выносных башен с двумя и тремя рядами бойниц, не шух этажей внутри башен и в оборонительных коридорах, которые, как и имели сводчатые перекрытия (рис. 11-15, 19-21, 23-26, ил. 10-15). ие упоминалось, что лишь четыре джетыасарские крепости, относящиеся к 1ему этапу существования культуры в регионе, имели резко отличную от ос-

тальных фортификационную систему и планировку. Речь идет о крепостях Джеты-асар №№3, 4, 7, 8. Сложенные небрежной кладкой из тонких блоков пахсы, вначале в комбинации с рядами мелких сырцовых кирпичей (Джеты-асар №№3, 7), позднее лишь из одних сырцовых блоков (Джеты-асар №№4, 8), сравнительно невысокие (4-6 м высоты) крепостные стены были снабжены рядом бойниц и значительным количеством выносных овальных в плане башен (28 — на городище Джеты-асар №3 (Алтын-асар), 27 — на Джеты-асар №7, 22 — на Джеты-асар №4, 20 — на Джеты-асар №8). Если подобные стены крепостей Алтын-асар и Джеты-асар №7 снабжены оборонительным коридором, то в более поздних стенах городищ Джеты-асар №4 и №8 коридор отсутствовал, но расположение бойниц на стене, безусловно, диктовало наличие деревянных помостов, с высоты которых только и можно было пользоваться бойницами. На каждой крепости отмечаем "сдвоенные" башни, то есть поставленные на расстоянии всего нескольких метров друг от друга, очевидно, фланкирующие неширокие входы на крепость. На каждой из четырех крепостей зафиксировано по 2-3 прохода. Фланкирующие вход на городище башни отмечены и на поздней пятиугольной крепости Алтын-асара (рис. 6, 31, ил. 4). Гораздо сложнее выявить входные комплексы обычных джетыасарских городищ более раннего времени. Раскопки позволили говорить об одном из входов, вероятно, в изначальную крепость первой площадки Бедаик-асара. Исследование на раскопе Шв помещения 1 показало, что в данном случае речь идет о своеобразном небольшом "дворе-ловушке", с трех сторон окаймленном мощными крепостными стенами, сохранившимися на высоту более И м и снабженными тремя горизонтальными рядами бойниц (рис. 12-15, 18, ил. 8, 34). Вход в крепость из этого "двора" располагался на уровне 5,5 м и вел в помещение второго этажа (при безусловном наличии помещения первого этажа, см. рис. 18, ил. 8, 34). Подобные лазы, очевидно, предусматривают наличие деревянных лестниц и могли служить запасными входами. Среди многочисленных бойниц упомянутого "двора-ловушки" часть их оказалась ложными. Аналогичные входы на уровне 3,5-5 м зафиксированы в западных крепостных стенах городища Томпак-асар (ил. 7, 10). Подобные выходы в крепостных стенах, предусматривающие приставные лестницы, найдены на архаического времени городище Кюзели-гыр в Хорезме. На крепости Томпак-асар удалось зафиксировать несколько входов на поселение, в том числе и вторую "калитку" в ранней крепостной стене вблизи так называемой северной башни (рис. 23). Последняя, бывшая изначально двухэтажной, являлась собственно башней с бойницами лишь на уровне второго этажа, возведенного поверх сводового перекрытия первого этажа, в то время как на уровне первого этажа (на высоте около трех метров от уровня земли) она служила своеобразным предвратным сооружением. Сам же вход располагался в ее западной стене вблизи юго-западного угла и предположительно имел ступенчатые сводные перекрытия. Данный северный проход на городище Томпак-асар функционировал на протяжении многих столетий, начиная со времени нижних строительных горизонтов и, возможно, до конца бытования поселения. Изнутри крепости в "предвратный комплекс" в первом этаже северной башни сначала вел длинный узкий проход с двумя ступеньками, позднее нечто вроде лестницы, еще позже — после мощного слоя пожара, охватившего всю территорию ранней крепости, и последующего периода запустения, а затем кардинальной перестройки внутренней планировки поселения на забутованных конструкциях и срезанных стенах второго строительного горизонта — здесь находилась своеобразная "лестничная клетка" и намазывались многочисленные слои пандуса (рис. 23, ил. 11). В то же время с западной стороны городища между двумя башнями поверх срезанной ранней крепостной

Таким образом, имеющиеся в нашем распоряжении материалы о джетыасарских крепостях позволяют отметить законченность, общую устойчивость их фортификации и ее специфику. Выше упоминалась сплошная внутренняя застройка характерных джетыасарских городищ, также и наличие цокольных конструкций под этими застройками. Раскопки на двух поселениях этапа Джетыасар I, Бедаик-асаре и Томпак-асаре, показали, что для наиболее ранних из вскрытых строительных горизонтов на первом из них характерны ряды (иногда в два этажа) высоких узких сводчатых помещений с арочными проходами (рис. 12, 15, ил. 8в). На городище Томпак-асар в двух нижних строительных горизонтах существовала планировка в виде системы параллельных и перпендикулярных оборонительным галереям сводчатых коридорообразных жилых помещений, квадратных и прямоугольных в плане, помещения с плоским перекрытием (помещения №105, раскоп I, №№26, 27 раскоп IV и др.), внутреннего двора с навесами вдоль стен и небольшими стойлами (помещение 107 раскоп I), "дворов" со сплошным плоским перекрытием же и лестницей с двумя пролетами, ведущей на второй этаж (помещение 36 раскопа II), с десятью сохранившимися ступенями нижнего пролета (рис. 20, 28). В квадратных и прямоугольных в плане помещениях, как правило перед входом, в центре комнаты были заглубленные круглые, позднее подпрямоугольные очаги, неоднократно подновлявшиеся (рис. 27, 28, ил. 16-17, 35). Подпрямоугольные очаги соединялись со стенками входа невысокими глиняными валиками. В одном из таких помещений были зафиксированы обрывки покрывавшей всю поверхность пола камышовой циновки. В части подобных помещений сохранились широкие низкие суфы-лежанки, ограниченные поставленными на ребро кирпичами и также соединенные валиком с центральным напольным очагом (рис. 30). Плоские перекрытия поддерживались рядами деревянных столбов. Дерево употреблялось и в дверных конструкциях. Во втором строительном горизонте часть помещений центральной площадки Томпак-асара подвергалась частичной переделке, также была пристроена западная башня на высокой платформе, а бойницы в первоначальной стене были прикрыты вертикальным рядом кирпичей (ил. 14), однако принципиальных изменений во внутренней жилой планировке не произошло. Полы, стены, очаги, лежанки во всех помещениях обмазаны глиной. Глиняная обмазка многократно обновлялась. Среди керамического комплекса первого и второго строительных горизонтов нижней планировки Томпак-асара были импортные сосуды, типичные для первого и второго этапов соседней чирикрабатской культуры (IV— первая половина III в.до н.э., Вайнберг, Левина 1993). Мощные слои пожаров, а затем слои запустения, зафиксированные по всей вскрытой территории центральной площадки Томпак-асара, говорят о значительном перерыве в жизни памятника после военных столкновений. Очевидно, существовал и переходный период, видимый на верхней площадке крепости Бедаик-асар, когда часть ранних помещений продолжала существовать, а часть была забутована и использована в качестве фундамента для помещений с высокими и узкими суфами по периметру стен, с двухкамерными напольными очагами в центре и каминами (рис. 12, 14-16, ил. 96). При этом на разрушенных до определенного уровня и плотно забутованных помещениях ранней планировки было построено множество однотипных жилых секций. Вся внутренняя территория центральной площадки оказалась разделенной на две неравные половины меридионально идущим узким коридором. Более дробное деление создавалось отходящими от него под прямым углом несколькими короткими боковыми коридорами, в свою очередь связанными неширокими проходами с одной или несколькими жилыми секциями. Секции состояли из двух-трех функцио-

помещения с низкими широкими суфами вдоль двух (реже — трех) стен, центральным открытым очагом чрезвычайно характерен для всех последующих этапов Джетыасар, 16, 1в, Джетыасар II и III и всех джетыасарских поселений. Такая же секционная планировка с типовым интерьером основного жилого помещения отмечается и для внутренней застройки второй площадки Томпак-асара в периоды 16 и 1в, третьей части Бедаик-асара, но расположение самих секций в этих случаях диктуется конфигурацией внутренних и внешних крепостных стен (радиально или по периметру) (рис. 19, 27-30, ил. 15-17, 35). Необходимо отметить также, что почти каждая секция 3-11 строительных горизонтов Томпак-асара была соединена с каким-либо одним отсеком стрелкового коридора, используемого в мирное время, очевидно, в качестве дополнительного жилого или хозяйственного помещения. После же возведения следующих колец стрелковых коридоров, функции жилого и хозяйственного помещения оставались единственными для отсеков более ранних стрелковых коридоров. На всем протяжении дальнейшей жизни на городище в периоды 16 и 1в внутренность жилых секций многократно перестраивалась, менялось число и расположение помещений, размеры и конфигурация помещений, но основная площадь каждой секции оставалась неизмененной. Так, например, на раскопах I и IV удалось проследить до 9 кардинальных перестроек внутри каждой секции, не учитывая многочисленные небольшие изменения, вроде перестройки отдельных суф, забутовки проходов, постройки поверх старых новых очагов и т.п. Капитальные перестройки внутри одной секции обычно не совпадали по уровням и числу перестроек с соседними. Часто необходимость перестроек диктовалась состоянием фортификационных сооружений, когда возводились и внутренние подпорные стены (рис. 22, 23). Вероятно, уже в период 1в помещения внутри многих секций часто располагались на разных уровнях и сообщались друг с другом узкими лестничными проходами. Вообще, количество лестниц, расчищенных во время работ на городищах Бедаик-асар и Томпак-асар, превышает три с половиной десятка. Часть их, безусловно, относилась к крепостным сооружениям, выводя в башни, вовнутрь или на верхние части крепостных стен (рис. 19-30), но большинство находилось внутри жилых секций. Основные, или главные, жилые помещения в каждой секции — всегда самые большие по площади, в центре имели открытый очаг, обычно в плане овальный или подпрямоугольный с закругленными углами, заглубленный ниже уровня пола, с глиняными бортиками, часто соединенными маленькими дугообразными глиняными же валиками с предвходовыми валикообразными краями суф, расположенных вдоль стены по обе стороны прохода. Совместно с такими же маленькими валиками, отделяющими торцовые части суф от прохода в помещение, упомянутые очаговые валики отделяли предвходовое пространство, получившее название "лоткового входа". В месте соединения этих валиков с бортиками очагов помещались симметрично по отношению друг к другу два усеченно-конической формы "рогатых кирпича" (или "очажные подставки" — рис. 30). Низкие и широкие суфы чаще всего строились вдоль двух противоположных стен и в центральной своей части перерезывались проходами. От проходов площадь суфы отделялась невысокой загородкой, изготовленной из поставленных на длинное ребро сырцовых кирпичей, дополнительно обмазанных глиной, или на каркасе из дерева и прутьев, также обмазанных глиной (рис. 10, 27-30, ил. 15-17, 35). Суфы-лежанки в большинстве помещений джетыасарских городищ сооружались следующим образом: из поставленных на ребро сырЦовых кирпичей делалось внешнее ограждение суфы, пространство между стеной Помещения и кирпичным ограждением заполнялось кирпичным ломом с костями Животных и рыб, фрагментами керамики, а затем тщательно обмазывалось глиной.

Иногда на суфе (ширина суф обычно 1-1,3 м, высота 10-20 см) помещался пристеночный очаг-камин с отражателем из поставленного на ребро кирпича. В основных жилых помещениях встречались и своеобразные спиралевидные в плане глиняные конструкции-подставки для зернотерок. Такие конструкции-подставки для зернотерок, как и специальные сосуды-зернохранилища, неоднократно отмечены в интерьере основного жилого помещения каждой секции (рис. 10, 30). Жилыми трехкомнатными и двухкомнатными секциями с основным помещением с вышеописанным интерьером в периоды 16 и 1в застраивались вторые и третьи площадки городищ (раскоп V Бедаик-асара, раскопы VI, VII Томпак-асара). Стены секции ставились или на материковую поверхность или на культурный слой или забутовку больших помещений типа сараев. Наряду с вышеописанной планировкой основного жилого помещения секции существовал и другой ее вариант. На городище Томпак-асар последний вариант составлял менее трети от числа раскопанных здесь секций. При втором варианте внутренней планировки основного жилого помещения секции проход в него располагался не в центре одной из стен, а в углу (так называемый "скользящий" проход), а предвходовое пространство, своеобразный тамбур, отделялся от основной площади помещения высокой (1,5 м и более), узкой кирпичной стеночкой, длиной 1,5-2 м. Вдоль трех стен помещения протянулась П-образная суфа, более узкая и высокая, чем суфы в таких помещениях при планировке первого варианта. Здесь также в центре помещения располагался заглубленный ниже уровня пола открытый очаг, круглый в плане, с высокими бортиками, с пристроенной к очагу трапециевидной в плане площадочкой, на которой поставлены две усеченно-конической формы "очажные подставки" (рис. 29, 30, ил. 35). При неоднократных перестройках основного жилого помещения внутри секций обычно менялись в первую очередь местоположение и размеры суф. Что касается центрального очага, то даже при капитальных перепланировках изменялась лишь ориентация длинной оси очага, но центр его оставался неизменным. Помимо основного жилого помещения в каждой секции были и одно-два подсобных помещения, совмещавших и хозяйственные функции. Внутреннее пространство таких помещений обычно было занято несколькими пристеночными очагами типа каминов, хозяйственными ямами, выгородками-хранилищами. Часто в качестве емхости для хранения, прежде всего зерна, использовались большие толстостенные сосуды из необожженной глины, овальные или круглые в плане, диаметром до 0,8 м. Подобные сырцовые сосуды характерны для джетыасарской культуры на всех ранних памятниках во всех строительных горизонтах и периодах (рис. 17, ил. 8). Должны отметить, что на джетыасарских городищах зафиксировано множество случаев, когда старые отсеки нефункционировавшего стрелкового коридора использовались в качестве общественных зернохранилищ. Иногда в подсобных хозяйственно-жилых помещениях были и суфы-лежанки, на которых часто находились одно- или двухкамерные очаги. Как правило, в используемых в качестве жилых отсеках уже не функционировавшего по первоначальному назначению оборонительного коридора также выстраивались суфы и очаги-камины. Надо отметить также, что нередко в стенах помещений секции (как основного, так и хозяйственного) сооружались нишки. Если комната граничила с крепостной стеной, то нишки сооружались в прикладной части стен в местах расположения бойниц. Раскопки сотрудниками Хорезмской экспедиции 1948, 1949 и 1957 гг. верхней площадки "Большого дома" Алтын-асара, Джеты-асара №9, 1987 г. восточной части второй площадки "Большого дома" и пятиугольной поздней крепости С.Б.Болеловым и А.Н.Гертманом показали, что секционная жилая планировка с первым вариантом интерьера основного помещения с центральным напольным подпрямоуголь-

на суфе (ширина суф обычно 1-1,3 м, высота 10-20 см) помещался пристеочаг-камин с отражателем из поставленного на ребро кирпича. В основных помещениях встречались и своеобразные спиралевидные в плане глиняные кции-подставки для зернотерок. Такие конструкции-подставки для зерно:ак и специальные сосуды-зернохранилища, неоднократно отмечены в иносновного жилого помещения каждой секции (рис. 10, 30). Жилыми трех1ыми и двухкомнатными секциями с основным помещением с вышеопиинтерьером в периоды 16 и 1в застраивались вторые и третьи площадки гораскоп V Бедаик-асара, раскопы VI, VII Томпак-асара). Стены секции стаили на материковую поверхность или на культурный слой или забутовку ч помещений типа сараев. яду с вышеописанной планировкой основного жилого помещения секции овал и другой ее вариант. На городище Томпак-асар последний вариант соменее трети от числа раскопанных здесь секций. При втором варианте внутпланировки основного жилого помещения секции проход в него располав центре одной из стен, а в углу (так называемый "скользящий" проход), а цовое пространство, своеобразный тамбур, отделялся от основной площади ния высокой (1,5 м и более), узкой кирпичной стеночкой, длиной 1,5-2 м. эех стен помещения протянулась П-образная суфа, более узкая и высокая, ibi в таких помещениях при планировке первого варианта. Здесь также в [юмещения располагался заглубленный ниже уровня пола открытый очаг, в плане, с высокими бортиками, с пристроенной к очагу трапециевидной в [лощадочкой, на которой поставлены две усеченно-конической формы ie подставки" (рис. 29, 30, ил. 35). При неоднократных перестройках основлого помещения внутри секций обычно менялись в первую очередь местоше и размеры суф. Что касается центрального очага, то даже при капитальепланировках изменялась лишь ориентация длинной оси очага, но центр зался неизменным. имо основного жилого помещения в.каждой секции были и одно-два подпомещения, совмещавших и хозяйственные функции. Внутреннее прою таких помещений обычно было занято несколькими пристеночными типа каминов, хозяйственными ямами, выгородками-хранилищами. Часто ве емкости для хранения, прежде всего зерна, использовались большие толtbie сосуды из необожженной глины, овальные или круглые в плане, диа%о 0,8 м. Подобные сырцовые сосуды характерны для джетыасарской кульвсех ранних памятниках во всех строительных горизонтах и периодах (рис. ). Должны отметить, что на джетыасарских городищах зафиксировано мнолучаев, когда старые отсеки нефункционировавшего стрелкового коридора эвались в качестве общественных зернохранилищ. Иногда в подсобных хо[но-жилых помещениях были и суфы-лежанки, на которых часто находию- или двухкамерные очаги. Как правило, в используемых в качестве жилых уже не функционировавшего по первоначальному назначению оборони• коридора также выстраивались суфы и очаги-камины. Надо отметить так«редко в стенах помещений секции (как основного, так и хозяйственного) лись нишки. Если комната граничила с крепостной стеной, то нишки сось в прикладной части стен в местах расположения бойниц, опки сотрудниками Хорезмской экспедиции 1948, 1949 и 1957 гг. верхней :и "Большого дома" Алтын-асара, Джеты-асара №9, 1987 г. восточной части шощадки "Большого дома" и пятиугольной поздней крепости С.Б.БолелоН.Гертманом показали, что секционная жилая планировка с первым вари-ггерьера основного помещения с центральным напольным подпрямоуголь-

ным очагом, валиками, отделяющими предвходовое "лотковое" пространство от остальных частей помещения, продолжала бытовать и в периоды этапа Джетыасар II и III (рис. 10). В периоды этапа Джетыасар III изменяется форма центрального подпрямоугольного в плане очага и фиксируются так называемые "длинные" очаги. Размеры площадей, занимаемых разными секциями, варьируются в незначительных пределах. Исследование секционной планировки на городищах Томпак-асар и Бедаик-асар периодов 16 и 1в при ее удивительном однообразии позволяет говорить и об относительном имущественном равенстве населения подобных маленьких крепостей. Раскопки также помогли выявить количество одновременно бытовавших жилых секций. Даже на одном из самых маленьких поселений в урочище, каким является Томпак-асар, на его двух площадках одновременно могло существовать не менее шестидесяти трех вышеописанных жилых секций (из них 18 — на верхней площадке-ярусе), что позволяет думать о проживании здесь около четырехсот человек. Во все периоды существования вышеописанной типовой планировки площадь одной из жилых секций целиком служила культовым или общественным помещением. В середине такого относительно крупного по размерам помещения находился глубокий очаг, а вокруг него, занимая большую территорию помещения, — суфа, часто круглая в плане, реже ромбовидных очертаний. При многоразовых перестройках таких помещений, иногда при внутренних ромбовидных контурах краев суфы-лежанки, ее внешние края в плане образовывали круг, но как правило все контуры суф имели в плане форму круга (рис. 29-30, ил. 35). Форма очага повторяет форму очагов в основных жилых помещениях при втором варианте их планировки. Очаги эти округлые, слегка эллипсовидные, с пристроенной трапециевидной площадкой, на которой находились две глиняные усеченно-пирамидальной формы "очажные подставки", поставленные симметрично в месте соединения площадочки с бортиком камеры очага. Подобные общественные или культовые помещения вначале располагались у северного конца центрального меридионального коридора, разделявшего пополам внутреннее пространство высокой площадки городища, непосредственно перед входом в северную башню. Позднее на площади этого помещения находилась обычная жилая секция, а аналогичное по планировке общественное или культовое помещение было сооружено рядом с восточной башней и соединено с последней (рис. 29). Через значительный промежуток времени на месте и этого помещения снова была построена обычная жилая секция, а перед входом в северную башню вновь возведено тождественной планировки общественное или культовое помещение. Подобная секционная планировка с характерным интерьером основного жилого помещения, как упоминалось выше, типична для джетыасарских жилых комплексов на протяжении всего времени бытования культуры в регионе, то есть по VIII-IX вв. н.э. Однако и позднее, насколько можно судить по результатам раскопок памятников Южного Казахстана, такая планировка продолжает оставаться характерной для Раннесредневековых и средневековых поселений типа Отрар и других городищ Южного Казахстана (Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1975, с. 9, рис. 4, 8, 11, 13, 14; они же, 1976, рис. 9, 10 и ел.; они же, 1981, рис. 8, 23; они же, 1982, рис. 3; Акишев, Байпаков, 1979, с. 118). Однако наиболее близкие аналогии обоим вариантам джетыасарских секционных планировок, иногда вплоть до тождественных деталей, находим в таких памятниках, как Кок-Мардан, Куйрук-тобе в слоях VI-VII, затем IX-X, X-XI вв. (Байпаков, 1986, рис. 23, 28, 53, 60-65, 87-89, 93; он же, 1990, с. 69). При преобладании первого варианта планировки здесь встречены и секции с круглыми очагами и "очажными подставками", такими же тамбуровидными входами, но наряду с ними И планировки секций, где смешаны оба джетыасаоских ваоианта.

Надо сказать, что подобная секционная планировка с близкой формой лежанок и очагов бытовала в некоторых районах Южного Казахстана вплоть до сего времени (Жилина, 1982). Здесь необходимо напомнить, что данные районы Казахстана являлись местом обитания носителей отрарско-каратауской культуры, теснейшим образом связанной с жителями джетыасарских городищ (Левина, 1971). Для отрарско-каратауских памятников правобережья Сырдарьи раннесредневекового времени также характерны двухъярусные тобе, хотя и несколько иной конфигурации. К сожалению, нам до сего времени также неизвестно ни одного исследованного неукрепленного поселения этой культуры первого тысячелетия н.э. Возможно, типы хозяйства и социальной организации этих культур в определенной степени объясняют близкие формы топографии и характера поселений. Но при этом одинаковость внутренних планировок жилищ, учитывая их датировки, может быть объяснена в первую очередь тесными контактами "джетыасарцев" и " отрарско-каратауских" жителей. Изучение памятников этих культур свидетельствует также и о нескольких "волнах" джетыасарцев в правобережье Сырдарьи (в III-IV, VI и VII вв. и т. п., см. Левина, 1971; она же 19816), как и об обратных движениях (Левина, 1990). Возможно, строительство таких поселений на территории джетыасарской культуры, как городища Ашаг-асар, Карак-асар, можно связывать с ранними носителями среднесырдарьинских культур (отрарско-каратауской, каунчинской и других локальных вариантов), пока неизвестных среди памятников Южного Казахстана. Появление же на территории Джетыасарского урочища крепостей типа Джеты-асар 4 и 8, вероятно в определенной степени, можно сопоставлять с частью семиреченских памятников типа крепостей-убежищ (Бернштам, 1952, с. 125-189; Байпаков, 1978, с. 80 и ел., рис. 1,5; 4).

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ К ГЛАВЕ 1 (рисунки,чертежи)

Рис.1. Карта распространения археологических памятников в Восточном Приаралье в I тыс. до н.э. I тыс. н.э.: 1-14- городища урочища Джетыасар (в том числе: 2 - Бедаик-асар, 3 - Алтын-асар, 6 - Каралы-асар, 11 - Большой Кос-асар, 12 - Томпак-асар, 13- Малый Кос-асар); 15 - Каракасар; 16- Унгурлы-асар; 17- Кескен-Куюк-кала; /£-Алыб; 19 - Жолпак-асар; JW-Домолакасар; 21 - Кара-асар; 22- Сарлы-асар; 23 - Кабул-кала; 24- Чирик-Рабат; 25- Бабиш-Мулла; 26- Сенгир-кала; 27 - Баланды; 28 - Тагискен; 29- Уйгарак; 30 - Коянкала; 31 - Тас-асар; 32Ак-курган; 33 - Тобе-курган; 34 - Ак-тоган; 35 - Барактам; а - городища и крепости; б- поселения; в- стоянки; г- погребальные сооружения; д- могильники; е- I-VI: I - стоянки и поселения VII-V вв. до н.э. бассейнов северной Акчадарьи и Жаныдарьи, II - поселения, городища и погребальные сооружения чирикрабатской культуры (конец V-II вв. до н.э.), III - городища и могильники джетыасарской культуры в урочище Джетыасар (памятники VIII -VII вв. до н.э. IX в. н.э.), IV - восточная группа джетыасарских памятников, V - юго-восточные группы джетыасарских памятников; VI - ранние городища отрарско-каратауской культуры (II—I вв. до н.э. VIII в. н.э.). Рис. 2. Схема ирригации и памятников в Джетыасарском урочище (по Б.В. Андрианову). Рис. 3. Джетыасарские городища (Домолак-асар (/), Кара-асар (2), Унгурлы-асар (3), Сарлы-асар (4); Большой Кара-асар (5), Мойшекты-асар (6) - восточная и юго-восточная группы. Рис. 4. Джетыасарское урочище. Городища этапов Джетыасар I, II: / - №2 (Бедаик-асар); 2, 3 - №3 ("Малый дом", "Большой дом" комплекса Алтын-асар); 4 - №7 (центральная крепость); 5 - №5; 6 - №6 (Каралы-асар); 7 - №9. Рис. 5. Джетыасарское урочище. Городища этапа Джетыасар I: /, 2-№11 и №13 (Большой и Малый Кос-асар), ^-№10.

Рис. 6. Джетыасарские городища. Восточная и центральная группа урочища этапов Джетыасар II и III. / - №3 (комплекс четырех крепостей - Алтын-асар); 2 - №4; 3 - №8; 4 - №7. Рис. 7. Городища Кос-кала (Северное и Южное) - 3; Ашаг-асар - 2, Карак-асар - /. Рис. 8. Крепость Алыб. План, разрезы, виды. • Рис. 9. Комплекс Алтын-асар. Городище "Большой дом". Планы, виды и разрезы помещений (раскопки 1951 г). Рис. 10. Комплекс Алтын-асар. Городище "Большой дом". План раскопок 1949 г. Планы, виды отдельных жилых помещений. Рис. 11. Городище Бедаик-асар (Джеты-асар №2). Планы верхней (первой), части второй площадок и северной пристройки после раскопок 1973 и 1976 гг. Рис. 12. Городище Бедаик-асар: а) планы части верхней площадки по III и VI строительным горизонтам; б) план южной части верхней площадки после раскопок 1978 г. Рис. 13. Городище Бедаик-асар. Верхняя площадка. Разрезы по линии 3-В. Рис. 14. Городище Бедаик-асар. Верхняя площадка. Разрезы по линии Ю-С. Рис. 15. Городище Бедаик-асар. Верхняя площадка. Аксонометрия после раскопок 1973 и 76 гг. Рис. 16. Городище Бедаик-асар. Северная пристройка. Раскоп I, планы, разрезы раскопанных помещений. Рис. 17. Городище Бедаик-асар. Верхняя площадка. Раскоп II. Разрезы. Раскоп III. План, разрез. Рис. 18. Городище Бедаик-асар. Западная часть верхней площадки. Раскоп Шв. Помещения 1, 2. Разрезы. Рис. 19. Городище Томпак-асар (Джеты-асар №12).Планы и разрезы раскопанной части верхней площадки различных строительных горизонтов (/ - 11-й горизонт, 2 - 10-й горизонт, 3 - 8-й горизонт, 4- 7-й горизонт, 5-2-й горизонт). Рис. 20. Городище Томпак-асар. План раскопанной части верхней площадки по 2-му строительному горизонту. Виды на лестницу на второй этаж с юго-востока и с запада. Рис. 21. Городище Томпак-асар. Верхняя площадка. Разрезы. Вид с востока из меридионального коридора на западную половину раскопанной части верхней площадки по линии Ю-С. Рис. 22. Городище Томпак-асар. Северная часть верхней площадки. Раскоп III. Планы, разрезы, виды помещений 1, 1а и секции стрелкового коридора. Рис. 23. Городище Томпак-асар. Северная часть верхней площадки. Северная "башня", нижний этаж. Разрезы культурных слоев по проходу в нижний этаж, виды с севера нижнего этажа северной "башни". Рис. 24. Городище Томпак-асар. Северо-западный участок второго строительного коридора. Планы, разрезы, виды. Рис. 25. Городище Томпак-асар. Верхняя площадка. Планы и разрезы западной башни. Вариант реконструкции. Рис. 26. Городище Томпак-асар. Восточная часть верхней площадки. Восточная башня. Планы, разрезы. Рис. 27. Городище Томпак-асар. Западная часть верхней площадки. Раскоп I. Планы жилых секций 8, 4-го строительных горизонтов. Вид помещений 21, 22 с запада. Рис. 28. Городище Томпак-асар. Раскопы I, IV. План 6-го строительного горизонта. Разрез помещения 3 раскопа I и отсека стрелкового коридора. Вид помещения 105 с запада. Вид и планы помещения 7. Рис. 29. Городище Томпак-асар. Раскоп IV. Планы жилых секций и отдельных помещений (№ 24 по разным уровням). Разрез через помещения 4, 5 и отсек стрелкового коридора по линии 3-В. Планы общественных помещений. Вид арочного прохода из помещения 33 в стрелковый коридор с запада. Рис. 30. Городище Томпак-асар. Верхняя площадка. Жилые секции 3-10-го строительных горизонтов. Планы, разрезы.

30

Рис.2

32

33

34

35

36

37

39

41

42

•Г)

6

44

46

47

Рис. 20 49

52

54

55

Рис. 27 56

59

Глава II

ПОГРЕБАЛЬНЫЕ СООРУЖЕНИЯ И ОБРЯДЫ

Облизи каждого джетыасарского городища располагались некрополи, содержавшие тысячи и десятки тысяч курганных захоронений. Период бытования различных джетыасарских городищ — от двух-трех столетий до тысячи и более лет, поэтому и число курганных могильников вокруг разных городищ было неодинаковым. Так, например, в окрестностях комплекса городищ Алтын-асар насчитывается более полусотни некрополей, обычно включавших в себя разновременные курганы. Десятки могильников отмечаем и около таких городищ, как Бедаик-асар, Большой Кос-асар, Каралы-асар, Джеты-асар №5 и др. Джетыасарские могильники обязательно привязаны к определенным руслам, как правило размещаясь на берегах действующего и перекрывая валы и ложе уже нефункционирующего протока или канала. Учитывая, что большинство джетыасарских городищ были обитаемы на протяжении тысячелетия, часть расположенных в их окрестностях протоков за этот период неоднократно заиливались и переставали существовать, а иные меняли русло; соответственно и местонахождение различных по времени могильников связано с определенными протоками и группами протоков. Естественно, что более ранние некрополи связаны с наиболее ранними протоками. В процессе изучения джетыасарских могильников нам пришлось столкнуться с тем, что некрополи отличаются друг от друга не только хронологически. Удалось зафиксировать факты бытования одновременных, но, безусловно, принадлежащих различным этносам могильников, размещенных на разных берегах одного протока или даже рядом на одном берегу (например, могильник Алтынасар 46; Косасар 2; Алтынасар 4м) (Левина, 1988, с. 76-78; она же, 1990). Все курганы первоначально перекрывались земляными насыпями, в абсолютном большинстве случаев окаймленными рвом. Сотрудниками Хорезмской археолого-этнографической экспедиции раскопано 740 курганов, содержавших свыше тысячи захоронений, при этом 11 курганов изучено в 1948-1949, 1951 гг. под руководством СП. Толстова, остальные в 1973, 1980-1981, 1983-1984, 1986-1991 гг. под руководством автора. Под земляными насыпями курганов встречены кирпичные камеры-склепы, а также грунтовые захоронения четырех типов. Вследствие экологической специфики данного региона, антропогенного воздействия, усиленного процесса дефляции большинство земляных насыпей джетыасарских курганов разрушено и практически смыто, что чрезвычайно затрудняет наземное выявление курганов. Последнее возможно лишь в определенное время суток и лишь при благоприятном освещении. Нередко при идентификации курганов помощь оказывали и данные аэрофотосъемки (Левина, Галиева, 1993а). В разных местах окрестностей любого джетыасарского городища, в частности комплекса городищ Алтын-асар, экологическая ситуация различна и различен характер почвы, а 60

соответственно, и возможности поисков курганов резко отличались друг от друга. Иногда и песчаные гряды перекрывали территорию могильников (например, некрополь Алтынасар 4ж, частично Алтынасар 4и). Выше говорилось, что каждый могильник привязан к определенному участку какого-либо русла и его притоков. Если границей некрополя с одной или двух сторон служили берега русла, то с остальных сторон от окружающей местности его мог отделять довольно широкий ров со следами многочисленных костров. Подобный ров, шириной до двух метров, был прослежен траншеями на протяжении более 30 м в могильнике к северо-востоку от городища Томпак-асар (Левина, 19936), в некрополе Косасар 3, в могильниках Алтынасар 46, Алтынасар 4л, Алтынасар 4о. К примеру, в могильнике Алтынасар 46 заполненный мощными слоями пепла и углей прямой ров, шириной более полутора метров, был расчищен на протяжении 18 м. Раскопками в разной степени были затронуты 29 могильников, концентрирующихся вблизи пяти городищ в Джетыасарском урочище. В окрестностях городища Бедаик-асар в 1973, 1981, 1984 гг. параллельно с основными работами на городищах были проведены рекогносцировочные работы нашести некрополях к северу, востоку, западу и юго-западу от городища (рис. 32), выявившие наряду с кирпичными склепами двух типов (первого и третьего — см. ниже) подкурганные же фунтовые погребения двух типов (в простых ямах и ямах с боковой нишкой), хронологический диапазон которых охватил тысячелетний период (с середины I тыс., возможно, с VI в. до н.э. по IV в. н.э. — см. Левина, 19936, с. 33-40). Вблизи соседних городищ Джеты-асар №11 и №13 было исследовано три могильника, расположенных на трассе и около трассы строительства водовода к востоку от городищ. К могильнику, условно названному Косасар 1, были отнесены курганы, расположенные непосредственно на трассе строительства или же в зоне работы строительной техники. Было раскопано 11 курганов, из которых пять содержали кирпичные погребальные камеры-склепы (см. Левина, 1993а, с. 136, рис. 17,2) и шесть — погребения в простых грунтовых ямах. Все они были разграблены в древности, могильные ямы заполнены затечными слоями, где вместе с разрозненными костями человеческих скелетов сохранились лишь отдельные невыразительные фрагменты джетыасарских сосудов. В расположенных западней трассы строительства (в пределах до 200, м) некрополях Косасар 2 и Косасар 3 было изучено соответственно 78 и 14 курганов, содержавших 108 погребений. Могильники размещаются между городищами Джеты-асар №11 и Томпак-асар на расстоянии около четырех километров к юго-западу от городища Томпак-асар и 600 м к северо-северо-востоку от городища Большой Кос-асар. В наиболее северном из исследованных Косасарских могильников некрополя Косасар 3, перекрытом песчаной грядой, зафиксировано более трех десятков курганов. Из 14 раскопанных здесь курганов один содержал кирпичный склеп (№9 — см. Левина, 1993а, с. 56-57, рис. 2,31; 8,4), в другом было погребение в простой подпрямоугольной в плане яме, в третьем — захоронение в подбое, в десяти курганах были погребения в могильных ямах с боковыми нишками (Левина, 19936). Выделяется курган №8 в центре могильника, где, вероятно, совершались ритуальные жертвоприношения животных (см. ниже). Все раскопанные погребения можно отнести к периоду I-IV вв. (возможно, нач. V в.) н.э. В 280-300 м к юго-востоку от некрополя Косасар 3, находится могильник Косасар 2, отделенный от последнего песчаной грядой и несколькими древними сухими руслами, который, как показали наши исследования, первоначально располагался на вытянутом в широтном направлении небольшом заболоченном полуостровке, зажатом между двумя сливающимися на западе протоками, (рис. 33). 61

Среди всех некрополей, затронутых нашими раскопками, лишь в могильнике Косасар 2 изначально хоронили в болотном грунте. Удалось выяснить, что сплошная заболоченность этого островка была неоднократной, но на разных его участках мощность болотного слоя различна (например, на участках курганов №№4, 16, 40, 61, 73 и др.). В некрополе Косасар 2 изучено 78 курганов, содержавших два кенотафа и 92 подкурганных грунтовых захоронения трех типов. Наиболее распространенный тип среди джетыасарских погребальных подкурганных грунтовых сооружений — могильная яма с боковой маленькой нишкой для сосудов с заупокойной пищей — в могильнике Косасар 2 составил лишь четвертую часть. Более 64% среди раскопанных курганов содержали простые могильные ямы, сохранившиеся на глубину от 0,8 до 2,0 м (отдельные ямы — до 2,8 м глубины). Могилы с подбоями под западной стенкой входной ямы составили 10% от изученных в данном некрополе курганов. Проведенные исследования могильника Косасар 2 показали, что заболоченная площадь небольшого полуостровка начала использоваться под некрополь уже в V-II вв. до н.э., когда здесь возникли единичные захоронения, предположительно, представителей некоренного населения. Вероятно, со II в. до н.э. подобные курганные захоронения становятся массовыми. Среди раскопанных в могильнике 78 курганов (за исключением двух кенотафов и 14 — полностью разграбленных) 11,2% можно датировать не позднее II в. до н.э.; 48,4% — с III в. до н.э. по II в. н.э.; 29% — первыми веками н.э.; 11,3% — III-IV вв. н.э. Надо отметить, что среди самых поздних курганов могильника Косасар 2 были лишь захоронения в могильных ямах с нишкой в восточной стенке и подбоях. Некрополь Косасар 2 отличается от других исследованных нами джетыасарских могильников не только наличием целого ряда деталей в конструкции наземных и подземных сооружений, но и погребальным инвентарем, и в первую очередь присутствием в последнем сосудов, нехарактерных для джетыасарского комплекса. Такие курганы составили более 75% от числа раскопанных в могильнике. В 4,5 км к северо-востоку от некрополей Косасар 2 и Косасар 3, к востоку, северо-востоку и северу от крепости Томпак-асар в одноименном могильнике (рис. 32) раскопано 82 кургана (см. таблицы 1 и 2), 6% раскопанных курганов содержали кирпичные склепы первого и третьего типов (см. ниже), остальные — подкурганные грунтовые погребения. 84,7% последних представляли собой подпрямоугольные в плане ямы с небольшими боковыми нишками для сосудов с заупокойной пищей, 14,5% — такой же формы простые ямы, и лишь одно погребение может быть отнесено к подбойным. Удалось проследить, что курганы располагались цепочками в несколько параллельных друг другу рядов обычно вдоль русла. Инвентарь погребений полностью соответствует материалам соседнего одноименного городища, а также характерным джетыасарским комплексам первого этапа культуры, охватывая период от середины I тыс. до н.э. по IV в. н.э. В окрестностях комплекса городищ Алтын-асар в разной степени (что прежде всего зависело от характера и требований охранных археологических работ) раскопки затронули 19 могильников (рис. 31, 36). Некрополь Алтынасар 4а расположен в одном километре к югу от городищ Алтын-асар,вдоль восточного берега крупного южного русла и его притоков. Близлежащие участки данного русла неоднократно углублялись и использовались позднее в качестве магистрального канала (рис.31, 36). Могильник вытянут с югоюго-запада на северо-северо-восток и охватывает площадь предположительно 300x570 м. В 1986-1987 гг. здесь было раскопано 66 курганов, 27 из которых содержало кирпичные склепы (Левина, 1993а), в остальных 39 курганах обнаружено под остатками насыпей 41 грунтовое погребение двух типов (простые подпрямоугольные в плане могильные ямы и ямы с боковыми нишками для сосудов с заупокойной 62

пищей). В девяти курганах могильные ямы оказались настолько разрушены древними грабителями и размыты, что не представилось возможным определить, к какому из вышеупомянутых типов погребений они относятся. Из остальных раскопанных погребений могильника 26 были совершены в ямах с боковыми нишками для сосудов с заупокойной пищей (более 81%) и шесть— в простых ямах (18,7%), однако два из шести погребений были детскими могилами, сопровождавшими центральное захоронение в кургане, представлявшее собой яму с боковой нишкой (например, курган №4). Хронологические рамки изученных подкурганных грунтовых захоронений могильника Алтынасар 4а охватывают период от последних веков до н.э. по V-VI вв. н.э., при этом число погребений, которые могут быть датированы последними веками до н.э. — первыми веками н.э., составляет более двух третей от числа раскопанных. Некрополь Алтынасар 46 находится к востоку от могильника Алтынасар 4а на небольшом русле другой системы, в 800 м южнее городищ Алтын-асар. Протяженность могильника Алтынасар 46 с юго-запада на северо-восток более 400 м при ширине 160-180 м. Как и в могильнике Алтынасар 4а, в некрополе Алтынасар 46 раскопки затронули лишь незначительную часть курганов. Было изучено 32 кургана, один из которых содержал подземный сводчатый кирпичный склеп1, другой, расположенный почти в центре могильника, оказался кенотафом (курган №77), в остальных было 41 захоронение трех типов. В 30 случаях (73,2%) были захоронения в ямах с боковой нишкой для сосудов с заупокойной пищей, в 7 (17%) — погребения в подбое, сооруженном под западной стенкой могильной ямы, и в четырех случаях (9,7%) — захоронения в простых подпрямоугольных в плане могильных ямах. Из четырех погребений в простых ямах три оказались захоронениями маленьких детей, совершенными одновременно с основным погребением кургана, сделанным в подбое (например, в кургане №83) или в яме с боковой нишкой (например, в кургане №44). Среди тех курганов, в которых после древнего ограбления сохранился определимый погребальный инвентарь (это 35 из 41 погребения), 27 могут быть отнесены ко времени не позднее II-IV вв. н.э. и 8 — к периоду IV-V, V-VI вв. н.э. Среди поздних погребений оказались все захоронения в подбоях и одно (курган №81) — ямное захоронение. ; Могильник Алтынасар 4в размещен на западном (северо-западном) берегу того же русла (русло V — по З.С.Галиевой, см. Левина, Галиева, 1993а), что и некрополь Алтынасар 4а, напротив последнего. Могильник ориентирован с юго-запада на северо-восток и имеет площадь 200x660 м. В 1986-87 гг. в могильнике Алтынасар 4в был раскопан 71 курган, среди которых было 7 кирпичных склепов, два кенотафа и 73 погребения в трех типах могильных ям. В пяти курганах стенки ям настолько разрушены при древних ограблениях и размыты, что не было возможности определить их форму (простые ямы или ямы с нишкой). В остальных случаях зафиксировано 16 (23,5%) захоронений в ямах с боковыми нишками, 19 (28%) — в подбоях, сооруженных под одной из продольных стенок ямы, и почти половина из определимых подкурганных грунтовых захоронений совершены в простых подпрямоугольных в плане ямах (33=48,5%). Большинство ямных погребений и некоторые захоронения в ямах с нишками сконцентрированы в северо-восточной части могильника. Надо отметить, что в погребальном инвентаре многих из этих захоронений фиксируется керамика, резко отличная от характерной для джетыасарских комплексов. Вышесказанное заставляет предполагать наличие на данном северо-восточном участке могильника Алтынасар 4в погребений иного этноса. Около из определимых грунтовых захоронений могильника Алтынасар 4в могут быть 1

По его расположению на западной оконечности могильника, вблизи некрополя Алтынасар 4а, можно думать о принадлежности склепа к последнему.

63

датированы последними веками до н.э. — первыми веками н.э. В основном это погребения в простых могильных ямах или ямах с боковыми нишками. 22% определимых захоронений (большая часть погребений в подбоях) может быть отнесено к III-V, IV-VI вв. н.э., а в двух случаях — и к V-VII вв. н.э. Некрополь Алтынасар 4г находится к северу от северо-восточного участка могильника Алтынасар 4в на противоположном, здесь восточном, берегу того же русла (выше его излучины) и на его восточных притоках, на расстоянии 650 м южнее "Малого дома" и 200 м южнее "Большого дома" Алтын-асара (рис. 31). Некрополь слегка вытянут в широтном направлении, предположительные его размеры — 130x240 м. В 1987 г. здесь раскопано лишь пять курганов, давших шесть погребений: пять — в ямах с боковыми нишками для сосудов с заупокойной пищей, одно — в простой яме. Последнее было захоронением маленького ребенка в кургане №142, где центральным оказалось погребение молодой женщины в яме с боковой нишкой. Все раскопанные курганы данного могильника датируются последними веками до н.э. — первыми веками н.э. * Могильник Алтынасар 4д расположен к северо-западу от некрополя Алтынасар 4г в 100м от юго-западного угла поздней крепостной стены Алтын-асара, на обоих берегах широтного участка русла III и его западных притоков (рис. 31, 36). Могильник вытянут в направлении запад—юго-запад на восток—северо-восток (130x380 м). В 1949 г. сотрудниками Хорезмской археолого-этнографической экспедиции АН СССР в данном могильнике было раскопано два кургана, содержавших кирпичные склепы (Толстов, 1950; он же, 1958, с.243-250; он же, 1962, с. 194-196). В 1986-1987 гг. нами здесь же было раскопано еще пять курганов, под остатками земляной насыпи которых были кирпичный склеп первого типа со сводчатым перекрытием и пять грунтовых захоронений (два — в ямах с боковыми нишами и три — в простых могильных ямах). В одном из захоронений в простой яме на продольных ее стенках был прослежен уступ, возможно, для деревянного перекрытия (курган №190). Погребение в яме с боковой нишкой кургана №115 было частично перекрыто склепом кургана №114. Четыре из раскопанных нами пяти курганов (включая курган со склепом) возможно датировать первыми веками н.э. (не позднее III-IV вв. н.э.), один может быть отнесен к середине первого тысячелетия н.э. -Д Некрополь Алтынасар 4е находится к западу—северо-западу от могильника Алтынасар 4д, в 350 м западнее юго-западного угла крепостных стен Алтын-асара, вдоль южного притока одного из северо-западных русел. Размеры некрополя 140x630 м. Большинство курганов данного могильника, судя по предварительному обследованию, должно было содержать кирпичные склепы. Из 18 курганов в 14 были кирпичные склепы двух типов (Левина, 1993а), в четырех курганах было пять грунтовых захоронений (два — в ямах с боковыми нишками и три — в простых ямах). Курганы со склепами размещены "цепочками" в три параллельных друг другу ряда вдоль берега русла. Три кургана с четырьмя грунтовыми захоронениями сгруппированы в западном конце могильника. Одно ямное захоронение с обложенными кирпичом стенками ямы впущено в склеп (№166). Другое ямное погребение оказалось захоронением маленькой девочки в кургане (№169), где центральным было опять же погребение молодой женщины в яме с боковой нишкой. Период бытования данного некрополя можно определить с III no V-VI вв. н.э., а два кургана (склеп №182 и ямное захоронение в кургане №172) — VII в. н.э. Алтынасар 4ж, самый западный из обследованных могильников, расположен западнее некрополя Алтынасар 4е, в 2,8 км к западу от крепостных стен Алтын-асара. Основная часть территории могильника скрыта под песчаными барханами. В 1987г. в данном могильнике был раскопан курган (№165), в центре которого обнаружено захоронение воина в могильной яме, глубиной 1,6м. Сохранившаяся после древнего 64

ограбления часть погребального инвентаря позволяет отнести курган к середине первого тысячелетия н.э. (рис. 60,2). Некрополь Алтынасар 4з находится западнее могильника Алтынасар 4г и северо-западнее некрополя Алтынасар 4в на одном из северо-западных ответвлений русла V (рис. 36). Предположительно площадь некрополя составляет 100x240 м. Раскопанный здесь в 1987 г. курган содержал женское захоронение в могильной яме с боковой нишкой для сосудов с заупокойной пищей (№163). Погребальный инвентарь дает возможность датировать курган II-IVBB. Н.Э. (рис. 53). Могильник Алтынасар 4и размещен в 200 м к северу и северо-западу от северной части оборонительной стены и круглой крепости Алтын-асара, на берегах одного из меридиональных участков русла II (по З.С.Галиевой) и его притоков. В плане некрополь вытянут в широтном направлении и имеет размеры, возможно, 260x570 м. Поскольку территория могильника лежит под перекрестком местных трасс тяжелой техники, поверхностные суглинисто-супесчаные слои под колесами тяжелых машин оказались раздавленными и разбитыми на значительную глубину, что еще более осложнило исследования погребений в данном могильнике. В 1987 г. в некрополе Алтынасар 4и раскопано 27 разновременных курганов, содержавших склепы первого типа и 26 грунтовых погребений трех типов. Пять курганов имели захоронения в ямах с боковыми нишками, шесть — погребения в подбоях и пятнадцать — в простых ямах. Среди последних — треть принадлежит захоронениям маленьких детей, явно вторым в курганах, где одновременное им центральное погребение принадлежало взрослому человеку. Могильник Алтынасар 4и к середине первого тысячелетия до н.э. уже функционировал. Среди раскопанных были и курганы с погребениями последних веков до н.э. — первых веков н.э., семь же курганов содержали погребения (в основном — погребения в подбоях) третьей четверти I тысячелетия н.э. Надо отметить, что в погребальном инвентаре четвертой части раскопанных курганов наряду с характерными джетыасарскими комплексами был и материал, принадлежащий иным культурам. Некрополь Алтынасар 4н находится к северо-западу от могильника Алтынасар 4и, в 530 м к западу—северо-западу от круглой крепости, на обоих берегах меридионального участка русла IV. В 1987 г. был раскопан крупный подквадратный в плане наземный склеп (Левина, 1993а, с.39, рис. 5,1). Могильник Алтынасар 4к расположен к юго-западу от некрополя Алтынасар 4а, в полутора километрах к юго-юго-западу от городищ Алтын-асар на южном берегу широтного участка того же большого русла, на котором находятся некрополи Алтынасар 4а и Алтынасар 4в. Перед территорией могильника Алтынасар 4к русло под острым углом образует изгиб, затем на сравнительно небольшом участке идет в широтном направлении и снова поворачивает на юг, тем самым некрополь Алтынасар 4к оказался на противоположном от могильника Алтынасар 4а берегу (рис. 36). Так как по площади описываемого могильника прошла трасса строительства, границы его выявлены условно. Ориентировочные размеры некрополя — 240x280 м. В могильнике Алтынасар 4к в 1987 г. исследовалось более двадцати курганов, но почти 43% из них размещены непосредственно под трубами водовода. Так как захоронения в этих курганах практически полностью разрушены еще при древних ограблениях, мы смогли определить лишь типы погребений (шесть катакомб одной формы и три захоронения в простых ямах), но не дали номера этим курганам 2 и не учли их в таблицах (см. ниже). Остальные намного лучше сохранившиеся из раскопанных 12 курганов содержали шесть захоронений в подбоях, пять — в простых ямах и одно — в катакомбе того же варианта, что и вышеупомянутые шесть разрушенных катакомб. Номера давались лишь тем курганам, в которых можно было определить полные контуры хотя бы одного погребения и расчистить его.

65

1 одном из курганов (№212) в яме было специальное захоронение лошади. Погребальный инвентарь ямных погребений позволяет датировать их первыми веками i.3., иногда по IV в. включительно, инвентарь же подбойных погребений относится с более позднему времени, к середине первого тысячелетия н.э. Из одиннадцати определимых курганов в восьми фиксируется материал, нехарактерный для джетыа;арского комплекса. Некрополь Алтынасар 4л находится в полутора километрах к юго-юго-востоку от <\лтын-асара в системе многочисленных протоков русла VI (по З.С.Галиевой) (рис. 36, 37). Предположительно площадь могильника — 250x500 м. В 1987-1989 гг. в некрополе раскопано 79 курганов, содержавших пять склепов первого типа и 89 погребений. Среди последних абсолютное большинство принадлежит захоронениям в ямах с боковыми нишками (67 случаев), 18 погребений в простых ямах (из них два— захоронения маленьких детей), три — погребения в подбоях. Однако, учитывая то, что соседние могильники Алтынасар 4л и Алтынасар 4о не имеют между собой четких границ, частично как бы перехлестывая территорию друг друга, правомерно предположить, что находящиеся на "спорной" территории три кургана с захоронениями в подбоях принадлежат, скорее всего, некрополю Алтынасар 4о (рис. 31, 36, 37). В могильнике же Алтынасар 4л 78% из числа раскопанных составляют погребения в ямах с боковыми нишками и 21% — в простых ямах. Курганы с захоронениями в ямах с боковыми нишками расположены четко фиксируемыми рядами параллельных друг другу цепочек, лежащих вдоль русел, но близких к направлению продольной оси могильника (с юго-запада на северо-восток). Аналогичным образом размещены и курганы с кирпичными склепами. Хронологически раскопанные курганы могильника Алтынасар 4л охватывают период с FV-III вв. до н.э. по III-IV вв. н.э. В погребальном инвентаре десяти курганов отмечаем наличие материалов, нетипичных для джетыасарских комплексов (часто одновременно с характерными джетыасарскими материалами). Могильник Алтынасар 4м расположен почти в двух километрах к югу от Алтын-асара, являясь самым южным из исследованных в окрестностях Алтын-асара некрополей (рис. 36). Северо-восточные границы описываемого могильника проходит близ южной границы некрополя Алтынасар 4л. Площадь могильника составляет около 250x580 м. В 1987г. было раскопано 18 курганов, два кургана изучались в 1951 г. (Толстое, 1958). Из раскопанных двадцати курганов один содержал яму с боковой нишкой (№250), девять— захоронения в подбоях, десять— погребения в ямах с уступами на продольных стенках для деревянных перекрытий. За исключением кургана №250, остальные исследованные курганы могильника Алтынасар 4м отличаются от характерных джетыасарских не только деталями погребального обряда, погребальным инвентарем, но и наземным видом кургана, другим типом земляной насыпи, отсутствием окаймлявшего насыпь рва, но при этом наличием дополнительного земляного же кольца по краю насыпи и т.п. Судя по материалам погребального инвентаря, раскопанные курганы можно отнести ко времени III—"VI вв. н.э. Некрополь Алтынасар 4о находится к северу и к северо-западу от могильника Алтынасар 4л, частично как бы перекрывая территорию последнего (рис. 31, 36, 37). Площадь некрополя Алтынасар 4о — 280x540 м. В 1988-1989 гг. в могильнике было раскопано 84 кургана, содержавшие 19 склепов двух типов и 77 подкурганных грунтовых захоронений трех типов. Среди последних — 43 погребения в ямах с боковыми нишками для сосудов с заупокойной пищей (56%), 28 (36,4%) — захоронений в подбоях и 6 — в простых ямах. Два из ямных погребений были захоронениями маленьких детей во вторых могилах кургана, где центральное погребение являлось захоронением взрослого в подбое (как в кургане №422) или в яме с боковой нишкой (как в кургане №441). Как и в остальных алтынасарских (и вообще во всех джетыасарских) некрополях, и здесь курганы, содержавшие кирпичные склепы и захороне-

66

ния в ямах с боковыми нишками, располагались рядами "цепочек". Могильник Алтынасар 4о использовался в течение очень длительного времени, о чем свидетельствуют неоднократные случаи перекрывания одних курганов другими (например, курганы №291 и №300, где первый курган, содержавший захоронение в подбое, перекрыл курган со склепом первого типа (см. Левина, 1993а), или курганы №№358 и 388, где в обоих фиксируются разновременные подбойные захоронения). Из определимых погребений могильника 56% относятся к последним векам до н.э. — первым векам н.э., а 44% — к середине и третьей четверти первого тысячелетия н.э. ' Могильник Алтынасар 4п расположен западнее некрополя Алтынасар 4м, в двух километрах к югу (юго-юго-западу) от городищ Алтын-асар (рис. 36). Площадь могильника выявить не удалось. Здесь был раскопан один курган, диаметром 43,5м, при высоте насыпи более 2,5 м. Курган оказался культовым сооружением со сложной системой рвов под насыпью, захоронением животных. Возможно, речь идет о кенотафе (рис. 50,2). Некрополь Алтынасар 4р находится к северу от могильника Алтынасар 4м, к заI паду от некрополя Алтынасар 4л и юго-западу от могильника Алтынасар 4о. В последнем случае могильники соприкасаются вплотную и, вероятно, "перехлестывают" территорию друг друга (рис. 36). Площадь могильника — 220x320 м. В 1988-1989 гг. в некрополе было раскопано 50 курганов, содержавших 61 погребение, среди которых 90% составляют захоронения в подбоях (55 случаев) и по 5% погребения в ямах с нишками и в простых ямах. Курганы расположены пересекающимися группами, иногда концентрируясь вокруг какого-либо большого по размерам кургана. Хронологически погребения могильника охватывают IV-VI вв. (изредка и VII в.) н.э. Могильник Алтынасар 4с расположен в непосредственной близости к "Малому дому" Алтын-асара, к северу и северо-востоку от крепости (рис. 36). Сплошные заросли высокого кустарника на территории могильника, развеянные курганы чрезвычайно осложняли исследования и расчистку даже днищ могильных ям. В некрополе зафиксировано три кургана, которые, судя по остаткам инвентаря, могли быть сооружены во второй четверти, середине первого тысячелетия до н.э. и в первых веках н.э. / Некрополь Алтынасар 4т находится к северу от крепостных стен Алтын-асара на расстоянии пятисот метров (рис. 31, 36, 35). Вероятно, в данном случае речь может идти о двух и более могильниках, но определить их контуры не представляется возможным. В 1991 г. здесь на площади 320x650 м было раскопано 29 курганов, содержавших четыре кирпичных склепа второго типа и 29 погребений. Среди последних— пять захоронений в ямах с боковыми нишками, 12 — подбойные и 12 — погребения в ямах. Пять из двенадцати ямных захоронений являются погребениями маленьких детей, как правило— вторые в кургане, где центральное погребение в яме с нишкой или подбойное захоронение взрослого (например, курганы №№468, 479, 485). Десять погребений могут быть датированы первыми веками н.э., остальные IV-VI вв. н.э., при этом два кургана относятся, возможно, к VII-VIII вв. К востоку от "Малого дома" расположен могильник Алтынасар 4х, сравнительно небольшой по площади (130x260 м), в котором, насколько можно судить до раскопок, преобладают курганы с кирпичными склепами второго и третьего типа. Один из подобных курганов (№463) был раскопан в 1991 г. В нем были расчищены остатки наземного кирпичного склепа (см. Левина, 1993а, с. 40).

67

СКЛЕПЫ Лишь в окрестностях городищ Джеты-асар № 2, 3, 11, 12, 13 нам известно более 200 очень крупных курганов, безусловно, содержавших кирпичные погребальные сооружения. Среди раскопанных курганов 102 имели кирпичные камеры-склепы (рис. 38). Последние делятся на три типа, которые могут чисто условно быть названы подземными, полуподземными и наземными. Все склепы имели земляную насыпь, которая в подавляющем большинстве случаев сохранилась плохо. Подземные и полуподземные склепы встраивались в специально вырытые котлованы и поверх кирпичных же сводов и "куполов" были дополнительно перекрыты двумя рядами горизонтально положенных кирпичей, скругленные края кладки отстояли от границ котлована до 3-4,5 метров с каждой стороны. Земляная же насыпь лежала поверх кирпичной выкладки (см., например, курган №28 могильника Томпакасар, курган №1 могильника Кос 1, курган №182 могильника Алтынасар 4е). Как и все другие джетыасарские курганы с грунтовыми погребениями, курганы, содержавшие кирпичные склепы, были окаймлены неглубоким рвом с перемычкой с южной стороны (рис. 39). Диаметры этих рвов, окружавших земляные насыпи курганов со склепами, колеблются в пределах 10-30 м (в среднем — 15-16 м), ширина рвов — от 0,8 до 2,2 м (в среднем — 1,6 м), ширина перемычки — от 0,7 до 3,2 м (в среднем — 2,2 м). Иногда во рву вблизи перемычки прослеживалось заполнение из угольков и прокаленной глины (например, у склепа кургана №277 некрополя Алтынасар 4). Большинство перемычек рвов расположено на юге — 78%, остальные — на юго-востоке, много реже — на юго-западе. При этом центральная ось перемычки рва всегда находилась на оси входа склепа. От перемычки рва ко входу в склепы первого и второго типов обычно вел наклонный дромос, длиной до 7,5 м, сооруженный частично в материке и насыпи кургана. Стенки дромоса на определенных участках иногда укреплялись сырцовыми кирпичами. В силу целого ряда причин среди раскопанных кирпичных погребальных сооружений большинство относилось к поздним этапам существования джетыасарской культуры, что прежде всего связано с тем, что более 90% раскопанных склепов было изучено во время охранных работ последних лет, которые велись непосредственно вдоль трассы строительства. Местоположение последней заранее диктовало изучение некрополей, в значительной степени удаленных от наиболее ранних городищ. Помимо вышеуказанных обстоятельств можно еще раз подчеркнуть, что в силу экологической специфики данного региона земляные насыпи курганов утрачивались, вероятно, относительно быстро, а так как некрополи существовали по нескольку столетий и неоднократно возобновлялись на старых местах, то часто поздние курганы перекрывали более ранние. Последние оказались гораздо более "смытыми", развеянными, а также поврежденными поздними захоронениями. Вышесказанное обусловило то, что среди раскопанных кирпичных склепов заведомо не могло быть ранних. Лишь единичные относительно ранние кирпичные погребальные сооружения могли случайно оказаться в зоне раскопок. ~\ Из всех раскопанных склепов лишь два имели в плане круглую форму, пятьдесят восемь представляли собой в плане квадрат, тридцать шесть — прямоугольник и шесть склепов — подтрапециевидной формы. -•> Как упоминалось выше, наше_название трех типов склепов по степени первоначальной заглубленности носит условный характер. Так как дефляция даже в окрестностях одного памятника (например, городища Алтын-асар) различна, то нередко сталкивались с тем, что в силу различной сохранности глубина склепов первого типа (обычно гораздо более древних) оказывалась меньше, чем второго типа (полуподземных). 68

За исключением третьего типа склепов (наземных), к которым из-за малочисленности раскопанных подобных сооружений мы отнесли явно разнохарактерные и разновременные склепы, другие типы выделены по совокупности признаков. В число последних входят прежде всего определенная планировка, строительные приемы, форма перекрытия, местоположение и форма прохода в камеру, интерьер последней, наличие и форма очага и т.п. Так, для склепов первого типа (подземных) характерна прямоугольная в плане форма сооружения, сводчатое перекрытие камеры (своды идут вдоль более длинных стен камеры), сдвинутый от центра к углу так называемый "скользящий" вдоль одной из стен проход в камеру, часто снаружи продолжающийся внутри кирпичного портала, а затем земляного дромоса, местоположение и форма лежанок-суф внутри камеры, отсутствие организованного очага и лишь в последнюю очередь большая по сравнению со вторым типом склепов заглубленность (глубина относительно хорошо сохранившихся склепов первого типа достигала более двух метров от уровня современной поверхности). Для склепов второго типа характерна в основном подквадратная в плане форма сооружения, вход в центре стены (как и у других типов склепов — южной стены), перекрытие камеры в форме "ложного" купола, встроенные вдоль всех, реже — трех, стен суфы, наличие специального напольного очага, а затем и гораздо меньшая первоначальная заглубленность (менее метра от уровня поверхности). Отмечено единичное число склепов, совокупность признаков которых заставляет относить их как бы к переходному типу. Немногочисленные остатки погребального инвентаря позволили нам констатировать, что склепы первого типа начали строить раньше, чем склепы второго, хотя, наверное, какое-то время могли пользоваться обоими типами таких погребальных сооружений одновременно. Наши исследования показали, что все типы склепов использовались для захоронений неоднократно. Так как мы лишены возможности дать подробную характеристику всех раскопанных 102 склепов, остановимся на описании лишь некоторых таких сооружений каждого типа. Основные же данные всех исследованных склепов мы попытались представить в цифровых таблицах (см. табл. 1). Основная масса кирпичных погребальных сооружений — склепов сохранилась плохо, но наихудшей сохранности оказались наземные склепы (третий тип). Среди изученных нами таких сооружений было восемь. Раскопанный в 1973 г. склеп кургана № 3 могильника Бедаикасар, расположенный в 800 м восточнее одноименного городища, был очень сильно разрушен. Удалось проследить на высоту несколько более 40 см от уровня древней поверхности части цоколя и стен, сооруженных из пахсовых блоков (толщиной 20-40 см) и прямоугольных в плане сырцовых кирпичей (в основном стандарта 40x30x9 см, хотя зафиксированы отдельные кирпичи размером 50x30 см и даже 60x30 см). Подобные блоки и кирпичи характерны для построек третьего-четвертого строительных горизонтов соседнего городища Бедаик-асар. Среди находок были невыразительные фрагменты стенок джетыасарских лощеных сосудов и бронзовый черешковый трехгранный наконечник стрелы (табл. 1). Такую же картину представляли собой склепы курганов №№81 и 82 могильника Томпакасар, начатые изучаться в 1981 г. и доследованные в 1988 г. Эти курганы находятся в 600 м к востоку—юго-востоку от одноименного городища. Склеп кургана №81, сохранившийся на высоту до полуметра, в плане подпрямоугольной формы, площадью 4,8x4,6 м, ориентированный по меридиану углами, имел невысокий цоколь и стены, возведенные из пахсовых блоков (толщиной 20-40 см) и прямоугольных в плане сырцовых кирпичей большого размера (отмечены кирпичи и стандарта

69 '

40x30 см). В завале пахсовой массы склепа были найдены стенки джетыасарских сероангобированных подлощенных кружек или чаш и бронзовый трехгранный черешковый наконечник стрелы (табл. 1). Склеп кургана № 5, раскопанный в 1973 г., находится в 1200 м к северо-востоку от городища Малый Кос-асар. Подпрямоугольной в плане формы, размером 9x6 м, склеп, сохранившийся на высоту 1,4 м от уровня современной поверхности, был ориентирован по меридиану стенами и возведен из пахсовых блоков (толщиной до 40 см), поверх которых положены ряды прямоугольных в плане сырцовых кирпичей, стандарта 40x30x9 см. В основании склепа был цоколь из тех же пахсовых блоков. В южной стене чуть сдвинутый от центра к востоку находится перекрытый аркой проход. Перед входом в склеп сооружен кирпичный же портал. Арка входа образована постепенным наплывом кирпичей верхней части стен входа и толстым слоем глиняных обмазок. Кирпичи северной и южной продольных стен камеры положены "свесами", то есть имеют "наплыв" вовнутрь камеры, являясь основанием "ложного" свода. Вдоль всех стен камеры возведены кирпичные лежанки-суфы. В камере склепа удалось найти на полу и суфах лишь разрозненные кости скелетов не менее двух человек, обрывки камышовых циновок, кости ног барана, а на полу перед входом — следы кострища небольшого диаметра. Хотя количество раскопанных наземных склепов (тип третий) незначительно, представляется весьма вероятным (судя по находкам бронзовых черешковых трехгранных наконечников стрел), что подобная форма погребальных сооружений в середине первого тысячелетия до н.э. уже существовала. Но, как и остальные типы склепов, продолжала бытовать весьма продолжительный промежуток времени. Скорее всего также, что такой тип склепов мог функционировать параллельно с другими мавзолеями. Число исследованных склепов первого типа (подземных) гораздо меньше, чем7 склепов второго типа (полуподземных), при этом более половины раскопанных склепов первого типа по совокупности признаков можно отнести к переходной форме. Уже упоминалось, что первый тип склепов характеризуется не столько степенью первоначальной заглубленное™ (до двух метров от уровня поверхности), но прежде всего определенной планировкой, характером интерьера, строительными приемами, формой перекрытия, местоположением и формой прохода и др. В специально вырытые котлованы встраивались стены камеры и портала. Пространство между стенками котлована и кирпичными стенами склепа засыпалось суглинисто-супесчаной массой с обломками сырцовых кирпичей, встречалась и забивка в виде обломков и целых сырцовых кирпичей, иногда это пространство заполнялось деревянными столбами, а изредка и сочетанием деревянных столбов и сырцовых кирпичей. Так, например, в кургане №227 могильника Алтынасар 4л стены котлована были укреплены поставленными на ребро сырцовыми кирпичами, а под ними — рядами наклонных деревянных столбов. Склепы первого типа в плане обычно имеют подпрямоугольную форму (в единичных случаях — подтрапециевидную), размером от 3,2x2 до 5,8x4,6 м. Входы в камеры, расположенные на южной стороне (изредка с отклонениями на юго-юго-востоке или юго-юго-западе), у склепов этого типа всегда являются "скользящими" вдоль одной из стен камеры (рис. 39). В тех случаях, когда степень сохранности камеры позволяла определить характер перекрытия, выяснялось, что склепы первого типа перекрывались сводами. Последние были сложены наклонными отрезками из трапециевидного кирпича с преднамеренной обтеской поверхности кладки свода под обмазкой. Размеры сырцовых кирпичей сводов— 40x25x20x8 см и 42-47x24-25x27-29x9-10 см. Пята сводов лежала на высоте от 0,7 до 1,2 м от уровня пола, замки сводов находились на 70

1,8-2,0 м выше уровня пола. Проходы в камеры склепов обычно были перекрыты клинчатыми арками. В нескольких случаях (в склепах переходного типа) арки прохода прорезали своды камеры (например, склеп №27 мог. Томпакасар). Большинство склепов первого типа имели материковые полы, покрытые аккуратными слоями глиняных обмазок, но у части склепов первого типа под подобными обмазками полов были кирпичные выкладки в один, но чаще в два ряда горизонтально положенных кирпичей (например, в склепах курганов №№1,2 могильника Бедаикасар — рис. 41; в склепах курганов №№1-5 могильника Косасар 1; в склепах курганов №№177, 298, 300, 306 и ряда других могильников Алтынасар 4; в склепе кургана №9 могильника Косасар 3; в склепе кургана №28 некрополя Томпакасар). На полу склепов первого типа в абсолютном большинстве камер перед входом находились кострища, иногда правильной формы в виде овала или круга. Следы кострищ фиксировались и на нижних обмазках полов, обычно в тех же местах, что и более поздние. v Внутри камеры склепа вдоль одной или нескольких стен встраивались лежанки-суфы. Из 14 склепов (из общего числа раскопанных склепов всех типов), где были зафиксированы одинарные лежанки-суфы внутри камеры, двенадцать относятся к склепам первого (и переходного) типа (например, склепы курганов №№93, 112, 227, 305 и др. могильников Алтынасар 4). Г-образные суфы-лежанки отмечены в 24 склепах, из них 22 могут быть отнесены к первому типу склепов (например, в склепах курганов №№114, 173, 176, 179, 206, 228, 282, 308, 316, 445 и др. некрополей Алтынасар 4 и №9 мог. Косасар 3, №50 мог. Томпакасар). Подавляющее большинство лежанок-суф сложено из сырцовых кирпичей того же формата, что и стены камеры, но в нескольких склепах (например, в курганах №№73, 112, 227 могильника Алтынасар 4) суфы были вырезаны в материке. В двух случаях (склепы курганов №№234 и 282 некрополя Алтынасар 4) земляные лежанки были обложены по краю поставленными на ребро сырцовыми кирпичами. Все суфы тщательно обмазывались глиняной обмазкой одновременно со стенами и полами. Подобные обмазки подновлялись неоднократно, очевидно, перед очередными захоронениями. В нескольких склепах удалось проследить не только такие "подмазки", но и частичные перестройки внутри камеры. Так, в склепе кургана № 234 могильника Алтынасар 4 была переделана суфа, а кирпичная обкладка ее положена на слое более ранних глиняных обмазок пола и суф. Вероятно, после каждого последующего захоронения арочные проходы в камеры закладывались кирпичами на уровне стен склепа на всю ширину прохода и на глубину кирпичного портала. В абсолютном большинстве склепов со стороны камеры в проходах сооружены довольно высокие ступеньки (см., например, курганы №№1, 2 могильника Бедаикасар — рис.41; курганы №№27, 50 некрополя Томпакасар— рис.42; курганы №№73, 93, 180, 114, 300 могильника Алтынасар 4 — рис. 40), которые обычно продолжались и вне камеры внутри портала и дромоса (до 5 м), переходя затем в пандус внутри земляного дромоса. В единичных случаях вместо кирпичных ступенек в камере внутри прохода продолжался крутой дромос, однако на уровне стен камеры заканчивавшийся порожком (см. в кургане №445 могильника Алтынасар 4). Перед входом и порталом некоторых склепов были расчищены дуговидные в плане кирпичные выкладки (курганы №№228, 305 могильника Алтынасар 4). Завернутых в камышовые циновки погребенных клали на суфы в вытянутом положении на спине с вытянутыми ногами и руками. Иногда под головой лежала войлочная подушка (например, в склепе кургана №50 могильника Томпакасар). Рядом с захороненным на суфах и полу размещали погребальный инвентарь: керамические 71

сосуды с заупокойной пищей, орудия труда, оружие, туалетные наборы в женских погребениях. Последние представляют собой обычно брусок мела, створки крупных речных раковин, маленький железный ножик, бронзовый или железный пинцет и бронзовое зеркало, часто в матерчатом или кожаном чехле. Так как все раскопанные кирпичные сооружения курганов еще в древности подверглись неоднократным ограблениям, погребальный инвентарь сохранился лишь частично и не во всех склепах (см. табл. 1). Так как мы лишены возможности дать описание всех раскопанных кирпичных погребальных сооружений ( см. Левина, 1993а), остановимся на характеристике отдельных склепов данного типа. Курган № 300 расположен в могильнике Алтынасар 4о к югу от одноименного городища (рис. 40). Курган №300 был более чем наполовину перекрыт курганом №291, ров которого перерезал и верхнюю часть склепа, то есть ко времени возведения кургана №291 уже не было следов насыпи кургана № 300. В центре кургана встроен в котлован подземный склеп, ориентированный по странам света углами, сохранившийся на глубину 1,85 м. В юго-восточной стене склепа находился "скользящий" вдоль северо-восточной стены камеры проход, снаружи обрамленный кирпичным порталом. Две ступеньки прохода выводили из камеры к земляному пандусу в дромосе. Стенки дромоса на протяжении двух метров от внешнего края склепа были местами укреплены кирпичами и их обломками. Дромос вел непосредственно к перемычке рва. Внутри камеры обмазки пола подстилала кирпичная выкладка. Вдоль юго-западной и северо-западной стен камеры была сооружена кирпичная же Г-образная суфа. Размеры кирпичей — 40-43x40-42 см, но отмечены и кирпичи стандарта 42x30 см. Подобными кирпичами выложены и стены склепа. Камера перекрыта сводом из кирпичей трапециевидной формы, положенных наклонными отрезками. Проход также был перекрыт сводом (рис. 40). Склеп ограблен в древности не менее двух раз, при этом первые грабители проникли в камеру вскоре после захоронения двух молодых женщин. В плотном натечном суглинистом заполнении камеры помимо обрывков камышовых циновок, обломков костей барана были спаявшиеся обломки железного ножа и двух наконечников стрел: небольшого трехлопастного железного наконечника и такого же втульчатого бронзового. Эти находки позволяют думать, что в Ш-П вв. до н.э. склеп кургана №300 функционировал. Курган № 73 некрополя Алтынасар 4а расположен в 125 м к северо-востоку от кургана № 36 (наземного склепа). В центре кургана в специально сооруженном котловане встроен кирпичный склеп, ориентированный стенами по странам света, сохранившийся на глубину 1,3 м. Пространство между стенками котлована и кирпичными стенками склепа было заполнено такой же супесью, что и ров. От перемычки рва до входа в южной стене склепа вел наклонный дромос. Перед входом в склеп пол дромоса заглублен в подстилающий желтый материковый суглинок песок, а стенки дромоса укреплены кусками сырцовых кирпичей, поставленных наклонно в 30-40 см друг от друга. Длина дромоса — 7,5 м, ширина — до 0,8 м. Камера имела сводчатое перекрытие. На северной и южной стенках сохранилась пята свода на высоте 0,6 м от пола камеры и прослежены два ряда кирпичей свода. Скользящий вдоль восточной стены вход в камеру был также перекрыт сводом, плоскость которого перпендикулярна плоскости сводового перекрытия камеры. Пол склепа в отличие от подавляющего большинства склепов не был обмазан глиной, а на снивелированную материковую поверхность положены камышовые циновки. Ограбление склепа произошло еще в древности. Вместе с разрозненными костями человеческого скелета найдены две небольшие из светло-серого халцедона сасанидские геммы с изображением льва в прыжке и фантастического существа с человеческой головой и 72

туловищем животного (см. главу III, §8). Западная часть склепа заполнена плотным кирпичным завалом, под которым частично сохранилось захоронение. Покойная была положена на камышовой циновке на широкой земляной суфе. Судя по остаткам костяков, в склепе было погребено не менее двух человек. Среди камышового тлена под черепом около уха лежала калачиковидная серьга из бронзы, под костями грудной клетки — множество коралловых цилиндрических бусин. У западной стены камеры находились фрагментированные сосуды: красноангобированный лощеный горшковидный сосуд с двумя вертикальными ручками; красноангобированная миска и лощеная кружка с кольцевидной ручкой и линейным горизонтальным и вертикальным орнаментом. Остатки погребального инвентаря свидетельствуют о том, что последние захоронения в склепе кургана №73 могли быть совершены в IV, возможно, в конце IV в. н.э. (Левина, 1971, с. 64 и ел.; Левина, Никитин, 1991). К северо-востоку от городища Бедаик-асар в 1973 г. автором раскопано несколько курганов, которые содержали и кирпичные склепы первого типа (рис. 41). Склепы курганов №1 и №2 оказались идентичными по планировке, подпрямоугольными в плане, размером соответственно 5,5x4 м и 5,2x4 м, склеп жекургана №4 — квадратный в плане, площадью 5x5 м. Все три склепа возведены из прямоугольного в плане сырцового кирпича (стандарта 40x25x9 см), перед входом в камеры имелся кирпичный же портал. Склепы были заглублены от уровня современной поверхности до 1,8 м, входы заложены сырцовым кирпичом того же размера, что и стены склепов. Камеры склепов перекрывались сводами. Полностью сохранившийся в склепе №1 свод был сооружен из трапециевидного кирпича (40x25x20x8 см) наклонными отрезками с обтеской поверхности свода, пята свода была на 1,05-1,10 м выше уровня пола. Арка входа образована двумя кирпичами, поставленными под углом. Внутри камеры встроены П-образные суфы. Судя по останкам, покойные первоначально были положены на суфы поверх циновок из камыша и войлока и ими же укрыты. На полу в центре камеры разводился огонь. На полу и на суфах были поставлены сосуды с пищей и другой инвентарь. Несмотря на ограбление, можно предположить, что в склепе кургана №1 было не менее четырех погребенных: двое мужчин, женщина и ребенок, причем, судя по положению женского костяка, ограбление было совершено вскоре после захоронения молодой женщины. Тело последней, первоначально положенное на западную суфу рядом с костяком ранее захороненного пожилого мужчины, было сброшено грабителями на пол между суфами. Лишь таким образом можно объяснить положение женского костяка на полу между суфами в неловкой позе, ничком, с откинутой на суфу правой рукой и согнутой левой. При этом кисть левой руки в анатомическом пррядке, но с отделенными фалангами четырех пальцев, лежала отдельно от остальных костей руки на ступеньках входа под упавшим кирпичом непосредственно рядом с железным ножом. На полу же, но отдельно от костяка и в непосредственной близости от другого железного ножа был череп женщины с несколькими шейными позвонками. Очевидно, в погоне за украшениями грабители отрубили голову, кисть и пальцы руки, но не смогли снять одежду и часть украшений с груди под кафтаном. На женском костяке сохранились обрывки высоких кожаных сапог с аппликацией, шелкового платья с длинной (до щиколоток) юбкой, части головного убора, обрывки же короткого шелкового кафтана из полихромного шелка с геометрическим орнаментом, украшенного по вороту, краям и рукавам серебряными полушарной формы бляшками и пластинками из позолоченной кожи (Елкина, Левина, 1995). На груди были янтарное и коралловое ожерелья, а также ожерелье из стеклянных мелких бусин. Рядом с черепом лежали маленькие калачиковидные серьги из сплава золота с серебром. В юго-восточном углу камеры на суфе поставлена небольшая чашевидная курильница из необожженной глины. Помимо вышеотмеченных находок в камере склепа кур73

гана №1 найдены обломки железного ножа и кинжала, бронзовой пряжки с круглой рамкой, бронзовой же "пуговицы" в виде палочки с утолщением и канавкой в центре, а также фрагменты не менее пяти сосудов. Среди сосудов отметим горшкообразный крупный сосуд со светлым ангобом и горизонтальным рифлением по верхней части тулова; кувшин с красным ангобом и лощением, с высоким горлом и горизонтальным рифлением на нем, с маленьким подтреугольным в сечении венчиком и петлеобразной ручкой; два небольших горшка с налепным орнаментом. Состав погребального инвентаря (наконечники ремней, серьги, пуговицы, зеркало, пряжки, а также керамика) определяет дату последних захоронений в склепах могильника Бедаикасар в пределах II-IV вв. н.э., однако, учитывая, что курган №1 впущен в валы самого позднего из расположенных у городища русел, на данный момент уже не функционировавшего, а также некоторые детали определенных предметов его инвентаря (пряжка, серьги с ребром на утолщенной части — рис. 47), последние погребения в склепе кургана №1 должны быть отнесены к концу этого периода, то есть к концу IV в. н.э., что совпадает и с концом бытования одноименного соседнего городища. Курган № 93 расположен к юго-юго-западу от городища Алтынасар в некрополе Алтынасар 4в (рис. 43). В центре кургана в специальном котловане встроен кирпичный склеп из прямоугольного в плане сырцового кирпича стандарта 40-43x28-32 см. Внутри камеры (сохранившейся на глубину 1,6 м от уровня материка) встроена кирпичная лежанка-суфа. Камера была перекрыта сводом, сооруженным из наклонных к северу кирпичных отрезков. В камеру вел скользящий вдоль восточной стены проход, который, как и продолжавший его портал, перекрыт аркой из выложенных ложком наружу кирпичей. К югу кирпичный портал продолжался земляным дромосом, выходящим на современную поверхность у перемычки рва. Склеп полностью разграблен в древности. На суфе сохранились нетронутыми грабителями части человеческого скелета, судя по положению которых захороненный был положен на спине вытянуто, головой на север. В заполнении были обнаружены скелеты двух собак. В арочном проходе на ступеньках были найдены обломки бронзового зеркала, диаметром 145 мм, и пластинчатой фибулы (плохое серебро) с двойной пружинкой. Судя по погребальному инвентарю, можно отнести время последних погребений в склепе кургана №93 к III-IV вв. н.э. (Левина, 1971, с. 64 и ел., рис. 15, 15, 16; Мошкова, 1963, с. 41, табл. 28, 9; Хазанов, 1963, с. 58 и ел., рис. 1; 3,3, 5; Каменецкий, 1989, с. 240, рис. 417, табл. 111, 16; Генинг, 1962; Могильников, 19926, с. 304, 476, табл. 126; Садыкова, 1962, с. 260, 267, рис. 5, 7; с. 272, рис. 10, 3, 4, 6; Амброз, 1966, с. 76-79, рис. 4, 12; табл. 13, 13). Наиболее крупным из раскопанных склепов могильника Алтынасар 4 является склеп кургана №50, находящийся в 50 м к северо-востоку от кургана №93. До раскопок насыпь кургана (18x13 м) возвышалась над уровнем современной поверхности на 2,5 м. Раскопки показали, что под насыпью находился кирпичный развал верхней камеры склепа кургана №50 (рис. 44). Склеп был двухчастным: подземным и наземным, при этом наземная камера по размерам была больше подземной. Судя по характеру завала и натечно-надувных слоев, их взаиморасположению, в верхней наземной части склепа (стены здесь сохранились в высоту на 1,5 м) могла существовать и ркруженная стенами открытая площадка. Подземная часть склепа представляет собой кирпичную камеру (глубиной 1,5 м), встроенную в специально вырытый в материке котлован, к юго-восточной стене которого подходил длинный (не менее 7 м) наклонный дромос. Непосредственно к склепу примыкал кирпичный же портал с клинчатой аркой и ступенчатым полом. Примыкающая к порталу 2,5-метровая часть дромоса имела обложенные кирпичом стены, а остальная его часть — простые земляные стенки и дно в виде ступенчатой траншеи. Камера перекрывалась кир74

пичным сводом, сооруженным методом наклонных отрезков с опорой на северо-западную стену. Пята свода была на высоте 0,8 м от пола камеры. Пазуха свода заполнена кирпичными обломками. Кирпичами выстлана и площадка поверх свода. Верх кирпичной части дромоса совпадал с уровнем современного такыра. Стены, пол, суфа в камере, как и стены кирпичной части дромоса, тщательно обмазаны глиной. Погребения в склепе были неоднократно ограблены в древности. Длинные кости нижних конечностей человеческого скелета лежали на суфе. Рядом обнаружены обломок золотой пластины с гранатовыми вставками и серебряная позолоченная пряжка с гранатовыми вставками меньшего размера (рис. 125, 13), и другие предметы. Анализ остатков погребального инвентаря позволяет отнести время последних погребений в склепе №50 к IV в. н.э., возможно, рубежу IV-V вв. н.э. Курган №27 могильника Томпакасар расположен в 120 м к северо-северо-востоку от одноименного городища. Курган содержал подземный кирпичный склеп, впущенный в ложе русла, в свою очередь перекрывшего древнее русло протока, вблизи которого построено городище Томпак-асар. Склеп представляв собой встроенную в земляной котлован кирпичную камеру, прямоугольных в плане очертаний с выступающим более чем на полтора метра с южной продольной стороны трехступенчатым входом. Камера заглублена на 160 см ниже уровня современной поверхности. Ось входа, как и поперечная ось камеры, ориентирована по линии север-юг с 15° отклонением к востоку. Вдоль западной, восточной и северной стен камеры были суфы. Камера была перекрыта сводом из специальных трапециевидных кирпичей (стандарта 43-46x24-25x28-27x9-10 см), положенных слегка наклонными к востоку отрезками (рис. 42). Положенные на западную и северную суфы погребенные ограблены в древности, и фрагментированные костяки большей частью находились в кирпичном завале над полом камеры. Захоронение на восточной суфе оказалось прикрытым рухнувшим сводом и не было потревожено. Над полом в завале и на полу между суфами в северо-западном углу было более 230 астрагалов, из которых более 50 имело следы обточки, сверления, краски. В центральной части завала над полом вместе с обломками сводовых кирпичей, частями костей скелетоЕ найдены железный нож, днище "кухонного" сосуда и фрагменты двух крупных двуручных горшков горнового обжига. Горшки изготовлены ручной лепкой с подправкой на круге, покрыты темно-серым ангобом и подлощены. Оба сосуда различаются лишь деталями орнамента. Так, на одном из них под нижним концом зооморфных ручек отмечено три прорезных полосы, но отсутствует проработка пальцев задни> лап животного. Округло-подтреугольный в сечении венчик слегка отогнут снаружи. На плечиках между горизонтальными линиями прорезан зигзагообразный орнамент с пунсонным заполнением. Ручки сосудов изготовлены в виде стилизованных зверьков (медведей) с тупорылой головой над краем сосуда и тщательно проработанными пятипальчатыми лапами (ил. 476). Если на западной суфе захороненный был положен головой на север, то на северной — к востоку. Судя по костям скелета это был старый мужчина. На суфе найдены: бронзовая пряжка, наконечники, остатки деревянной чаши с бронзовыми заклепками, костяная накладка от ножен, фрагменты железных ножей. Нетронутое погребение на восточной суфе под завалом кирпичного свода оказалось захоронением девочки-подростка (судя по наличия молочных зубов и толщине костей, не старше 14 лет), ростом не более 150 см, с очень узким тазом. В ногах справа лежала кружка с серо-черной слегка подлощенной поверхностью. К западу от черепа на суфе находился кусок мела, рядом с ним — речная раковина, белого цвета галька, проволочная бронзовая серьга. Севернее указанных предметов была еще одна, характерная для джетыасарской культуры серо-черная лощеная кружка, заполненная угольками. Покойная была положена вытянуто на спине, головой на север. Вероятно, проникновение в склеп грабителей и 75

связанный с этим обвал свода произошли вскоре после ее погребения, так как сухожилия не успели разложиться. Тело девочки было завернуто в камышовую циновку. Девочка была убита двумя ударами острого орудия типа клевца. Череп имеет следы сильной искусственной деформации. На нижней части лба чуть выше глазниц, не доходя до висков — темно-красного цвета пятно, шириной 10 см (не имеющее отношение к головному убору). На черепе покойной сохранились остатки головного убора из темно-красной ткани, по нижнему краю которого была сплошная обшивка из полусферической формы металлических бляшек (см. главу III §4). Ряд полусферических металлических бляшек был нашит сплошным кольцом. На шее покойной — короткое ожерелье (носившееся лишь спереди) из бусин трех типов: 11 удлиненных цилиндрических из розового коралла, 4 золоченых многогранных стеклянных бусин и 2 биконических темно-синего стекла. В ушах in situ были крупные серьги из низкопробного золота с бронзовой дужкой и стеклянными вставками. Серьги имеют вид лунницы с напаянными симметрично 7 золотыми шариками с зернью (см. главу III). На левой серьге один из верхних шариков наполовину утрачен и заменен стеклянной вставкой. Удалось проследить и ворот парадно оформленной верхней одежды в форме кафтана, с обшитыми полушарными бляшками краями. Серьги, подобные описанным и относящиеся к так называемому полихромному стилю, встречены в памятниках первых веков н.э. евразийских степей, например в могильнике Кок-Мардан и ряде других памятников Казахстана (Акишев, 1983, с. 31, 206, 207). Известны они и в Сибирской коллекции Петра I (Руденко, 19626, с. 22-23, табл. II, 1, 3; табл. XX, 20, 26-29). Между 10 и 11 позвонками поперек костяка лежала бронзовая двухпластинчатая фибула с двойной пружинкой (см. главу III), аналогичная распространенным в Черняховских памятниках Румынии и Поднестровья, в Крыму (Амброз, 1966, с. 76-78, рис. 5, 12; с. 80-83, табл. 13, 13), а также в пшеворской культуре Польши (Монгайт, 1974, с. 357, рис. 14), в Центральной Европе, в Причерноморских памятниках. Ниже фибулы вдоль позвоночника находился двухчастный серебряный предмет в виде квадратной в сечении обоймы, длиной 8,5 см, в центре и на концах снабженной своеобразными многогранными "навершьями", украшенными подобием скани и тонкими подтреугольной и подпрямоугольной формы гранатовыми вставками. Возможно, это рукоятка какого-либо предмета типа веера (рис. 150). Слева от позвоночника у конца фибулы лежали две крупные бусины, возможно, подвешенные к фибуле. Одна — стеклянная, цилиндрической формы с белыми и желтыми прожилками, судя по технике изготовления, по определению И.И.Кондратьева, характерной для египетского производства I-IV вв., а вторая, шаровидная из желтого прозрачного стекла, того же происхождения. Так как фибула перекрывалась тремя бляшками от бортов кафтана, можно предположить, что она скрепляла нижнюю одежду. На руках ниже локтей, но довольно высоко, находились литые металлические браслеты: на левой руке — простой незамкнутый, на правой — сплошной литой браслет с семью строенными выступами-шишечками. Аналогичные встречены в уже упомянутой пшеворской культуре, а также в зарубенецкой и именьковской культурах 3. На талии покойной на уровне браслетов и ниже их зафиксированы остатки кожаного пояса. Возможно, к поясу крепился серебряный "косметический" набор, состоящий из круглого кольца и петлеобразно прикрепленных к нему трех стержней с плоскими выступами на нижнем конце каждого стержня. На рукавах платья погребенной отмечены обшивки из крупного бисера темно-синего цвета, китайского происхождения (Левина, Довгалюк, 1995), расположенные в виде трех вертикальных параллельных рядов по 10 бусин в каждом ряду. Весь комплекс нахо3 В материалах двух последних они встречены в виде колец, а не браслетов (см. Матвееьа, 1981, с. 69, рис. 16, 1,2).

76

док позволяет датировать погребения в склепе кургана №27 не позднее IV в. н.э. (возможно, его конца). В кургане №28 того же могильника Томпакасар, расположенном в 110 м к западу от вышеописанного, оказался такой же склеп. При исследовании его удалось проследить технику "возведения подземных склепов: в специально вырытый котлован встраивались кирпичные стены камеры и портала, толщиной 60 см, которые затем перекрывались кирпичным сводом. Кирпичи свода, положенного наклонными отрезками, имели размер 42-43x24-25x27-28x8-10 см. Над стенами и над сводом удалось проследить выкладку из двух горизонтальных рядов сырцовых кирпичей, аналогичных стеновым кирпичам камеры. За пределы линии внешних краев стен склепа (последние имеют заметный "наклон" и расширение книзу) горизонтальная кирпичная выкладка была прослежена на 3,8-4,5 м. Над выкладкой лежал явно насыпной грунт, очевидно остатки земляной насыпи кургана. Близки по форме и, очевидно, по времени склепы, раскопанные в том же могильнике Томпакасар в кургане №50 и соседнем могильнике Косасар 3, в 4,5 км к западу от городища Большой Косасар в кургане №9. Среди инвентаря в склепе кургана №9 некрополя Косасар 3 отметим три бронзовые пряжки, одна — с круглой в плане рамкой, двойным щитком из нижней прямоугольной в плане и фигурной верхней пластинки, украшенной тремя угловыми шишечками и эмалью в круглой орнаментальной рамке, крестообразно разделенной тонкой бронзовой проволочкой, была на поясе захороненного, две — меньшего размера пряжки, с тождественным орнаментом, но овальной формы рамкой, находились с наружной стороны у нижнего края берцовых костей. Подобные пряжки, относимые к полихромному стилю, известны и с территории Венгрии (Ковриг, 1982, с. 8-9, рис. 3, 6, 7; Ковалевская, 1979, с. 15, табл. 1, 8). Сохранившиеся предметы погребального инвентаря позволяют датировать последние захоронения в данных склепах III-IV вв. н.э. Из вышеописанных склепов по ряду признаков склеп кургана № 27 могильника Томпакасар можно отнести к переходным от первого ко второму типу формам. То же можно сказать и о склепе кургана №49 могильника Алтынасар 46. В обоих случаях видим сдвинутый ближе к середине южной стены проход, но перекрытие склепа остается сводчатым. Совокупность же остальных конструктивных признаков позволяет говорить об обоих вышеупомянутых склепах как о склепах первого типа, хотя по остаткам погребального инвентаря (прежде всего керамики) можно думать, что склеп кургана №49 продолжал бытовать и в V в. н.э. Вероятно, к таким же переходным формам можно отнести конструкцию склепов курганов №№ 316, 356, 445 могильника Алтынасар 4 (рис. 40, 49). Курган №356 (рис. 39, 49) находился в могильнике Алтынасар 4о. В специально вырытом котловане в центре кургана возведен склеп из кирпича, стандарта 40-42x24-26 см. В середине южной стены склепа проход, снаружи окаймленный кирпичным порталом. Стены выложены с наплывом кирпичей внутрь камеры, то есть, перекрытие склепа было в форме "ложного купола". Склеп ограблен в древности и заполнен плотными натечными суглинистыми слоями с обломками сырцовых кирпичей, костями животных. На восточной суфе и в северо-западном углу лежали череп, кости ног и таза лошади, а также кости барана, вместе с миской и "кухонным" горшком. В северо-восточном углу находились части деревянного лука с четырьмя концевыми, двумя срединными боковыми и одной центральной срединной костяными накладками, а также три железных наконечника стрел и четыре черешка от наконечников стрел, фрагменты железного псалия и железная пряжка с круглой рамкой (см. главу III). На западной суфе на слое камышовых циновок захоронен немолодой мужчина, положенный вытянуто на спине, с вытянутыми ногами и руками, головой на север (рис. 49,1; ил. 40). Во время ограбления, совершенного, ве77

роятно, сразу же после захоронения, камышовая циновка, перекрывавшая погребенного, была отброшена к западной стене, левая сторона туловища захороненного была приподнята, правая нога сдвинута, нарушено положение лопатки и ключицы. Грабители обломали навершье железного меча, положенного, вероятно, первоначально у левой ноги, с простым железным перекрестьем (длина меча — 78 см). Древние грабители одновременно сняли и серебряные кольца и перстни с правой руки (судя по следам на фалангах пальцев). Под правым бедром лежал железный кинжал с бронзовым кольцом под рукоятью. Между бедренными костями находились фрагменты железного однолезвийного ножа. По обе стороны меча вблизи рукояти лежали две крупные стеклянные рифленые бусины. На тазовых костях и под поясничными позвонками поверх остатков кафтана был наборный металлический пояс из сплошных бронзовых сдвоенных округлых бляшек, соединенных прямоугольной пластикой на штырях, закрепленных на тонком кожаном ремешке. Бронзовый пояс оканчивался двумя опущенными вниз пряжками с прямоугольным щитком и округло-овальной как бы трехслойной рамкой (рис. 133,2). Чуть выше поясничных позвонков лежало круглое плоское изделие из белого камня (от лука). На правой тазовой кости в районе правого колена и около ножа были бронзовые пряжки с круглой рамкой и двойным язычковидным щитком. Справа от головки правого бедра — бронзовый удлиненный сдвоенный наконечник с закругленным нижним концом. Еще четыре — поверх кинжала, у левой и правой стоп в районе щиколоток обеих ног, у правого колена. Верхний край их закреплен сквозными гвоздиками. В районе щиколоток располагались также лунничновидные накладки с пятью круглыми "нашлепками" по краю лунницы и наверху (рис. 129,1,7,8,12,38-40). У щиколоток выше удлиненных бляшек лежало и по одной бронзовой пряжке с круглой рамкой и трапециевидной верхней пластинкой щитка. Найденные в погребальном инвентаре склепа №356 наконечники и сапожные пряжки известны в памятниках первых веков н.э. на широкой территории, прежде всего в сарматских памятниках Поволжья, в памятниках Северного Кавказа, Причерноморья, Средней Азии, Прикамья (см. главу III §5). Железные мечи с прямым железным перекрестьем имели широкое распространение в Средней Азии, в Приуралье, в Поволжье и других районах в материалах Ш-И вв. до н.э. (см. главу III §2). Найденная в склепе керамика характерна для джетыасарских комплексов последних веков до н.э. — первых веков н.э. (но не позднее III — начала IV в.) (Левина, 1971). В настоящее время пояса, подобные найденному в склепе №356, известны на территории Казахстана с V-III вв. до н.э. и могут быть датированы периодом до конца IV в. н.э. Принимая во внимание весь комплекс находок в склепе №356, даже если предположить, что мечи с прямым железным перекрестьем в данном районе бытовали дольше, чем в других регионах (хотя в Средней Азии они выходят из употребления уже в I в. до н.э., но в некоторых поволжских памятниках отмечаются и в I в. н.э.), вряд ли можно датировать погребение в нем позднее Н-Ш вв. н.э. В том же могильнике Алтынасар 4о, к юго-юго-востоку от городища был исследован склеп кургана №445 (рис. 39, 40). В центре кургана в специально вырытом глубоком котловане (размером 4,8x3,8 м) встроен кирпичный склеп, высотой 2 м до уровня современной дневной поверхности, ориентированный углами по сторонам света. Пространство между стенами котлована и кирпичными стенами склепа заполнено комьями глины и обломками кирпичей. Вход в склеп, "скользящий" вдоль северо-восточной стены, имел обмазанный глиной порожек и наружные ступеньки, выводящие к дромосу и перемычке рва. Стены сложены из кирпичей (стандарта 40x26 см) с напуском кирпичей вовнутрь камеры, в результате чего образовался "ложный купол". Местами сохранились и горизонтально положенные кирпичи, перекрывавшие, очевидно, кирпичный "купол" камеры. Кирпичная горизонтальная 78

кладка прослежена и за пределами котлована. Внутри камеры вдоль юго-западной и северо-западной стен встроена кирпичная Г-образная суфа. Глиняная обмазка на стенах сохранилась на высоту 70 см от поверхности суф. Наклон стен внутри камеры достигал 25° на высоту 70 см. Следы неоднократных ограблений зафиксированы повсюду. Среди остатков погребального инвентаря встречены фрагменты стеклянного сосуда с рельефным узором, а также обломки керамической курильницы на высокой ножке, четырехгранной, к верху скругленной в сечении, орнаментированной черными и красными пятнами по белому фону и налепными овалами на углах под резервуаром. Такие же налепы и роспись— и на самом резервуаре (рис. 151, 172). В южном углу камеры на стенах прослежен прокал. На юго-западной суфе лежали кости ног и таза барана и крупного копытного. Анализ сохранившегося инвентаря заставляет предполагать время последних захоронений в склепе кургана №445 IV в. (возможно III-IV вв.) н.э. К тому же переходному в конструктивном отношении типу можно отнести и склеп кургана №273 могильника Алтынасар 4в, расположенного к югу от городища, где "скользящий" проход и Г-образная суфа сочетаются с "ложным куполом" и неправильно подквадратной формы очагом, а среди остатков погребального инвентаря отмечаются и фрагменты сосудов, характерных для этапа Джетыасар I, вместе со стеклянной чашей с фасеточным орнаментом и двумя курильницами на высокой квадратной в сечении ножке на коническом поддоне с подквадратным в плане резервуаром, орнаментированным строенными шишечками на углах резервуара. Вышеупомянутый погребальный инвентарь не позволяет датировать погребения в склепе кургана №273 позднее рубежа IV-V вв. н.э. (Левина, 1971, с. 64-76; Сорокина, 1962, с. 227, 229; она же, 1963; она же, 1965; она же, 1984, с. 258, табл. XXI; она же, 1982, с. 40 и ел., рис. 1, 8, 9, 18-23; 2; 3). Как уже отмечалось, для склепов второго типа характерны подквадратная в плане форма, кладка стен с "наплывом" кирпичей вовнутрь камеры и, как результат последнего, перекрытие в виде "ложного купола", местоположение входа в центре южной стены, лежанки-суфы вдоль всех или трех стен камеры, наличие определенной формы центрального напольного очага перед ступеньками прохода в камеру и ряд других признаков, в том числе и первоначальная заглубленность от уровня древней дневной поверхности. Такие детали интерьера, как форма очага, характер суф, предвходовое пространство внутри камеры, позволяют выделить несколько групп внутри второго типа склепов, возможно хронологических. Среди исследованных склепов более половины относятся ко второму типу. Ниже даем описание нескольких склепов второго типа, но начнем с конструктивно переходной формы, которая подобно склепам курганов №№445, 49, 356 могильников Алтынасар 4, №27 могильника Томпакасар включала в себя смешанные признаки первого и второго типов склепов. Речь идет о склепе кургана № 316 могильника Алтынасар 4о. Анализ сохранившегося после древнего ограбления погре-, бального инвентаря позволяет предполагать, что последние захоронения в склепе I произведены не ранее конца-IV в., а скорее, в V в. н.э. ' Возможно, к чуть более раннему времени можно отнести и погребения в склепе кургана № 289 могильника Алтынасар 4о (рис. 39, 45). В середине кургана встроен в котлован кирпичный склеп, ориентированный углами по сторонам света. Вход в середине юго-восточной стены окаймлен кирпичным порталом. Внутри камеры вдоль всех стен сооружены кирпичные суфы, вместе со стенами и полом тщательно обмазанные глиной. Стены возведены с небольшим наплывом кирпичей внутрь камеры (со сдвижкой примерно по 1,5-2 см на кирпич), в результате чего образовывался "ложный купол". В склепе в последний период захоронено четыре человека: один на юго-западной суфе, двое — на северо-западной и ребенок — на северо-восточной. 79

На юго-западной суфе на спине в вытянутом положении, головой на северо-запад захоронен мужчина, под правой частью тазовых костей которого у правой кисти лежал железный кинжал, у левой голени — курильница на высокой ножке с квадратным в плане резервуаром со сдвоенными налепными шишечками на углах (рис. 171). Над левой стопой лежала круглая деревянная чаша с 15 бронзовыми обоймами по краям (рис. 103), внутри которой находились кости ног и таза животного. На суфе к западу от входа были фрагменты "кухонного" горшка. Два женских захоронения на северо-западной суфе полностью разграблены. У одной из погребенных часть грудных позвонков и ребер закопчены, но все остальные кости чистые. На суфе среди костей человеческих скелетов найдены: сердцевидной формы бронзовый кулон со стеклянной вставкой в окаймлении зерни, бронзовые кольца, перстни с ромбическими расширениями, бронзовые подковки, бронзовые калачиковидные серьги, множество мелких стеклянных бусин, крупная уплощенная янтарная бусина, усеченно-биконической формы глиняное пряслице, а юго-восточнее их — бронзовое зеркало с боковой ручкой с утолщенным бортиком, с круглым расширением на конце длинного черешка. На полу камеры лежала часть сброшенных с суфы костей скелетов, среди которых найдены: еще один бронзовый перстень, кости ног и таза животного, кости руки с бронзовым браслетом, с ребром и утолщением в центре браслета, небольшая бронзовая пряжка с подквадратной рамкой, глиняная курильница на высокой ножке с квадратным в плане резервуаром, с налепными сдвоенными шишечками на углах резервуара, серебряная двухпластинчатая фибула. На полу же в северном углу между суфами найден череп ребенка, захороненного на северо-восточной суфе, а чуть западнее — опять же кости ног и таза барана. Девочка в возрасте до 8 лет положена на спине, с вытянутыми ногами и руками, головой на северо-запад. Грабители костяк ребенка не тронули, но нижняя челюсть — перевернута. В изножье находились кости ног и таза барана, бронзовая пряжка. Около правых тазовых костей перевернута устьем вниз сероангобированная лощеная кружка. На суфе по обе стороны прохода была керамика: в восточном углу — лощеный кувшин с шаровидным туловом, с горизонтальным рифлением на горле, с 4 налепами—имитацией ручек на плечиках и 4 маленькими налепами под венчиком, "кухонные" горшки с налепным орнаментом на тулове в виде шишечек и лунниц, прикрытые дисковидными крышками с вдавленным точечным радиальным и концентрическим узором. На полу около северо-восточной суфы — аналогичный "кухонный" горшок, прикрытый дисковидной крышкой с пунсонным концентрическим и радиальным орнаментом. Рядом поставлены две красноангобированные (местами до черного цвета) лощеные фляги, прикрытые дисковидными крышками с ручками-упорами в центре. Одна из фляг снабжена петлеобразной ручкой на горле, у другой были симметрично расположенные на венчике два слива. По конструктивным признакам склеп кургана №289, безусловно, относится ко второму типу. Однако в остатках его погребального инвентаря некоторые металлические изделия и керамика, характерная для конца этапа Джетыасар I (то есть по IV в. н.э.), сочетаются с отдельными предметами, распространенными в IV-V вв. н.э. (например, некоторые пряжки), что позволяет предположить время последних погребений в склепе кургана №289 на рубеже IV-V вв. (или в начале V в.) н.э. Как уже упоминалось, в склепах первого типа обычно фиксировались кострища или их следы на полу камеры перед входом, но *ни разу не расчищено специального очага, в склепах же второго типа напольные очаги, часто в центре камеры перед центральным входом, встречались регулярно. К сожалению, при многократно повторявшихся древних ограблениях разрушались и очаги, однако более чем у половины исследованных склепов второго типа они сохранились. Наиболее распространенной формой были подпрямоугольные в плане очаги, заглубленные в пол на 5-15 80

см, с небольшими бортиками (см. склепы курганов №№17а и 176, 21, 49, 56, 107, ПО, 141, 147, 174, 273, 290, 301, 302, 451, 481 могильников Алтынасар 4рис. 40-48), иногда задняя стенка такого очага закруглена (склепы курганов №№1, 16, 22 — рис. 47, 48). Наличие подобного очага в сочетании с другими деталями интерьера камеры (вход в середине стены, суфы вдоль всех стен, реже вдоль трех стен) заставляет вспомнить наиболее распространенный на джетыасарских городищах интерьер основного помещения жилой секции (Левина, 19926, табл. 16, 17, с. 366, 367; Толстов, 1962а, с. 189, рис. 109; Левина, 1971, с. 15, рис. 2). Это сходство дополняется и такими деталями, как особые "перильца" на поперечных краях перерезанной проходом в камеру суфы, которые как бы отделяют от остальной территории "предвходовое пространство" (см. склепы курганов №№1, 17, 56, 147, 213, 302, 481). "Перильца" сооружены из поставленных на боковое ребро обычных сырцовых кирпичей, так же тщательно обмазанных глиной, как и остальные части интерьера камеры. Круглые в плане очаги встречены в склепах курганов №№20, 152, 179, 182, 295, 298, 477. Обычно "перильца" соседствуют лишь с подпрямоугольными в плане очагами, иногда с закругленной задней стенкой. Ни разу не было отмечено сочетание "перилец" с круглыми в плане очагами, которые известны в нескольких склепах. Нередко перед передней частью очага ставились алтарики в виде прямоугольной в плане плитки из обожженной глины с трехъярусными и ступенчатыми пирамидками на концах. Некоторые такие плитки были закреплены в передней части очагов, как, например, в склепах курганов №№147, 290, 302 (рис. 46, 47), другие поставлены непосредственно перед очагом со стороны входа в камеру, как в склепах курганов №№1, 56, 141, 451, 481. В склепе кургана №20 такой алтарик находился внутри круглого в плане очага. Ниже дается описание некоторых из упомянутых склепов данной группы второго типа. В кургане №17, расположенном на валах большого протока к югу от комплекса Алтын-асар в могильнике Алтынасар 4а, было два поставленных вплотную друг к другу кирпичных склепа второго типа (рис. 48). Курган № 147 расположен в 73 м к юго-юго-западу от кургана №50. В центре кургана был кирпичный склеп с проходом в южной стене. Вдоль всех стен встроены кирпичные суфы, отделенные от предвходового пространства "перильцами" из поставленных на боковое ребро и обмазанных глиной вместе с суфами кирпичей. Напротив входа в камеру почти в ее центре был заглубленный в полу прямоугольной формы очаг со следами огня. Внутри очага находился смещенный с первоначального места "алтарик" в виде бруска с трехъярусными пирамидками на концах. Первоначально в склепе было 4 погребения. После древнего ограбления наиболее пострадало позднее погребение 1. На восточной суфе было погребение 2. Захороненный мужчина положен вытянуто на спине, головой на север. Погребения 3 и 4 находились на северной суфе. Две одновременно захороненные женщины положены на спине, головой на запад, с вытянутыми руками и ногами. На указательных пальцах обеих рук погребенных было по бронзовому перстню, на левой руке — бронзовые браслеты. Бронзовая фибулообразная двухпластинчатая застежка с прямоугольной каменной вставкой в центре лежала на первом поясничном позвонке у захороненной у северной стенки. Слева от позвоночника находились янтарные и алебастровая пуговицы. Полусферической формы серебряные бляшки, пришитые к вороту и бортам распашной верхней одежды в виде вертикальных и горизонтальных рядов, чуть сползли с первоначального местоположения. На шее захороненных были низки бус: сдвоенных и строенных стеклянных, янтарных, сердоликовых круглых, цилиндрических, бочонковидных, граненых и коралловых цилиндрических. На одном из ожерелий был круглый бронзовый кулон со стеклянной вставкой, окаймленной 81

тремя концентрическими рядами зерни. На суфе у западной стенки лежало бронзовое зеркало с черешком, орнаментированным пунсонным орнаментом. Под ручкой зеркала находились брусок мела и створка раковины-перламутренницы. Среди инвентаря помимо керамики были пряжки, ножи, керамические курильницы на высокой квадратной в плане ножке на коническом поддоне. Всего в камере было зафиксировано 4 курильницы. На части квадратных в плане резервуаров курильниц были на углах украшения в виде налепных строенных шишечек. На четвертой курильнице на внешних сторонах стенок резервуара были рисунки: на одной стороне — профильное схематическое изображение оленя красной краской на белом фоне, на другой — плохо сохранившееся похожее на "дерево" изображение черной и красной краской на белом фоне (рис. 172). Судя по погребальному инвентарю, захоронения в данном склепе могут быть отнесены ко времени этапа Джетыасар II (то есть IV-VI вв. н.э.). Курган №276 (рис. 49, 2; ил. Збд) расположен к югу от кургана №147 на противоположном берегу того же русла. В центре кургана в котлован встроен кирпичный склеп с заложенными кирпичами ступенчатым входом и порталом в середине южной стены (кирпичи стандарта 34x28 см). Склеп был заполнен затечным суглинком. Внутри склепа обнаружено четыре погребения: одно (№1) на северной суфе, два (№№3 и 4) — на полу, одно — вдоль западной стенки камеры на глинистом заполнении поверх ног захороненного на северной суфе (№2). Последнее погребение было ограблено вскоре после захоронения, при этом, очевидно, сдвинули и захоронение на северной суфе. Представляется следующая картина последовательности погребений в камере склепа. Безусловно, первоначальным явилось захоронение на северной суфе, где труп старого больного мужчины был положен на спине, головой на восток, лицом к северу, с вытянутыми руками, ноги слегка согнуты в коленях и раздвинуты. Среди находок на суфе были железные пряжки, пинцет, нож, бронзовая скоба, фигурная бронзовая наременная накладка с обрывком ткани, кости барана. На полу у суфы стоял прикрытый дисковидной крышкой "кухонный" горшок с манжетовидным венчиком, орнаментированным снаружи четырьмя валиками и рядом подтреугольных насечек — вдавленный. На крышке был узор в виде радиальных и концентрических вдавленных полос. Вскоре были захоронены две молодые женщины, одновременно положенные у суфы на полу камеры, вытянуто на спине головой.на восток. Это погребения 3 и 4. По положению их плечевых костей можно предположить, что оба скелета длительное время оставались незасыпанными. Под костяками прослежен тлен ткани. Обе захороненные женщины были одеты в шелковые платья с длинными рукавами и кафтаны из полихромного шелка с красным фоном и сложным узором (Елкина, Левина, 1995). На северном костяке (погребение 3), помимо двух незамкнутых массивных бронзовых браслетов с утолщенными концами на руках, были бронзовые литые серьги со свисающими столбиками с крестообразным утолщением внизу; на пальцах рук перстни и кольца: на правой руке — бронзовое полосчатое рифленое кольцо и золотой перстень с зернью и гнездом для камня; на левой руке — два бронзовых перстня с гнездами для вставок и сердоликовый перстень со щитком. На шее было два ожерелья: одно — короткое с тремя бронзовыми круглыми подвесками (две из них одинаковой формы с S-видными перегородками, одна — крупнее, тоже с перегородками для вставок) и коралловыми, стеклянными строенными, сшестеренными и др. бусами, круглыми известняковыми, удлиненными перламутровыми бусами; а второе — из крупных круглых и граненых сердоликовых бусин с вкраплением бочонковидных янтарных и двух симметрично расположенных крупных цилиндрических раковинных бусин (ил. 41). Аналогичные украшения были и на более южном захоронении (погребение 4). Помимо двух колец из рифленой бронзовой пластины, на левой руке был и 82

бронзовый перстень с гнездом для вставки, а на правой руке — перстень из аналогичной рифленой бронзовой пластины с припаянным щитком со стеклянной вставкой, окаймленной зернью. Тождественная, но более крупная стеклянная вставка, окруженная крупной ложной зернью, была и на подвеске первого, более короткого ожерелья захоронения 4. Это ожерелье имело тот же набор стеклянных, коралловых, перламутровых бус, что и аналогичное из погребения 3, но в более укрупненном варианте, с добавлением единичных крупных стеклянных бусин. Второе ожерелье погребения 4 состояло из очень крупных неправильно-цилиндрической формы коралловых бусин с добавлением нескольких янтарных и граненых сердоликовых бусин, в том числе одной агато-сердоликовой. На руках захороненной были также массивные бронзовые браслеты с утолщениями на концах и в центре (ил. 41). В изголовье погребения 4 стояло три крупных сосуда, прикрытых дисковидными крышками, по форме и орнаменту типичных для этапа Джетыасар II. Очевидно, после совершения захоронений 3 и 4 по прошествии значительного отрезка времени в камеру надуло песок, частично осыпалась штукатурка и проникла вода. Эти натечно-надувные слои сохранились на высоту до 28 см от пола. Именно в этих слоях над ногами захороненной погребения 3 обнаружена перевернутая лощеная кружка, а под ней — зеркало, диаметром 148 мм, с круглым расширением на конце длинного черешка. Вероятно, лишь после образования вышеописанного натечно-надувного слоя поверх него вдоль западной стены камеры был положен труп мужчины (погребение 2), вытянуто на спине, головой на север. Верхняя часть скелета захороненного лежала поверх ног захоронения 1. Возможно, вскоре после совершения захоронения произошло ограбление камеры, но грабители не знали и не видели погребений на полу склепа. При ограблении у костяка погребения 2 была повреждена и выброшена нижняя часть скелета, смещены зеркало и кружка. Положение же сосудов в юго-восточном углу камеры может быть объяснено и последующим после ограбления обрушением кирпичей свода. Анализ остатков погребального инвентаря (керамика, бронзовая поясная бляшка и др.) позволяет относить погребения в склепе кургана №276 к IV-VI вв. н.э. Курган №290 (рис. 39, 46; ил. 19а) находится в 85 м к юго-юго-западу от кургана №289. В центре кургана в котлован встроен кирпичный склеп со входом с кирпичным порталом в середине южной стены. Стены возведены со сдвижкой кирпичей вовнутрь камеры и образуют "ложный купол". Вдоль всех стен камеры встроены кирпичные суфы. Перед проходом на полу находился подпрямоугольный в плане очаг. Южная часть очага занята "алтариком" из обожженной глины в виде подпрямоугольного в плане удлиненного бруска, с уступом по периметру, с трехъярусными квадратными в плане пирамидками на концах (рис. 46). Склеп ограблен в древности, и обломки кирпичей вместе с кусками глины, фрагментами костей человеческих скелетов находились в затечном суглинистом заполнении камеры. В юго-восточном углу — скопление сосудов, среди которых характерные для этапа Джетыасар I и Джетыасар II. Одна из мисок заполнена костями рыб. На восточной суфе находились развороченные грабителями захоронения маленького ребенка и подростка, а на северной — взрослого. На западной суфе на камышовой циновке положена на спине, с вытянутыми ногами и руками, головой на юг молодая женщина. На пальце правой руки захороненной было бронзовое кольцо, на левой части тазовой кости — маленькая фигурная костяная пряжка. У ног поставлена деревянная чаша с бронзовыми обоймами по краю. Справа от поясничных позвонков находились полушарной формы бронзовые бляшки с остатками шерстяной ткани красного цвета. На шее захороненной было ожерелье из мелких стеклянных, коралловых бусин, бронзового кулона с четырьмя внутренними перегородочками и остатками "эмали". В изголовье в юго-западном углу положено бронзовое черешковое зеркало с 83

ободком, диаметром 128 мм, с пунсонным орнаментом на черешке. Около зеркала находилась полусферической формы чаша и брусочек мела. Здесь же поставлен еще один кухонный горшок, с налепным орнаментом в виде чередующихся сдвоенных шишечек и одинарной, но окаймленной сверху луновидным налепом с отогнутыми концами. Горшок прикрыт дисковидной крышкой с вдавленным и пунсонным концентрическим и радиальным орнаментом, с остатками красной и черной росписи поверх белой краски. Среди костей на разных суфах были многочисленные украшения в виде перстней, кулонов, разнообразных бусин, раковин-каури и других предметов, как-то: пряслица, бронзовый колокольчик, железные острия и др. На полу камеры — скопление сосудов, среди которых две миски заполнены костями баранов, а также на боку лежала курильница на высокой ножке, с небольшим усеченно-коническим поддоном и квадратным в плане резервуаром с налепными сдвоенными шишечками на углах, орнаментированная снаружи и во внутренней части резервуара вертикальными рядами черных и красных округлых пятен на белом фоне (рис. 172). В могильнике Алтынасар 4о в аналогичных по планировке и инвентарю склепах курганов №302 и №451 с "перильцами" на южной суфе у входа, с центральным очагом и "алтариком" остатки погребального инвентаря дают возможность датировать погребения в них IV-V вв. н.э. Инвентарь других раскопанных склепов, тождественной планировки, позволяет датировать последние захоронения в них V-VI и даже VI-VII вв. н.э. Среди исследованных склепов второго типа к наиболее поздним можно отнести склепы курганов №152 и №182 могильников Алтынасар 4в и 4е (рис. 36, 49,3). Курган №182 находится в могильнике Алтынасар 4е (рис. 49, 3). Вокруг встроенного в специально вырытый котлован кирпичного склепа, расположенного в центре кургана, прослеживается незамкнутая на юго-востоке концентрическая полоса диаметром 6 м, которая была границей, перекрывавшей склеп (под земляной насыпью) кирпичной выкладки (рис. 49, 3). На дне котлована основание склепа выложено сырцовыми кирпичами (стандарта 38-40x26-28 см). Камера имеет трапециевидные очертания, а вдоль трех стен П-образную суфу. В центре юго-восточной стены заложен кирпичами проход. Перед входом на полу камеры в подстилающей склеп кирпичной выкладке врезан округлой формы (диаметром 0,3 м) очаг со спрямленной передней стенкой. Следов ограбления последнего захоронения внутри камеры не зафиксировано. Напротив входа на северо-западной суфе положен на спине, вытянуто, головой на юго-запад захороненный мужчина, с вытянутыми вдоль туловища руками. Слегка согнутые в коленях ноги распались и приобрели "позу всадника". Поперек правой бедренной кости около кисти руки лежал железный нож. Справа от левой руки у левого бедра была бронзовая пряжка без язычка с овально-прямоугольной рамкой, а выше нее — серебряный наконечник от наборного пояса. Рядом на том же поясе, очевидно, были крупные фигурные серебряные и бронзовые накладные ременные бляшки, наконечник, пряжка (рис. 127, 130, 138). Бронзовый широкий ременный наконечник с остатками ткани лежал у головки левого бедра. На северо-восточной суфе положены тазобедренная часть барана, а в середине суфы поставлен "кухонный" горшок с налепным орнаментом на верхней части тулова: симметрично попарно расположенные сдвоенные шишечки и подтреугольно-полулунный налеп с отогнутыми концами и шишечкой под ним, прикрытый дисковидной крышкой. На противоположной суфе поставлен красноангобированный кувшин, также прикрытый дисковидной крышкой. Керамика из погребального инвентаря тождественна характерной для этапов Джетыасар II и III, то есть может быть датирована временем VI-VIII вв. н.э., наременные пряжки и блящки с пояса погребенного аналогичны таковым из комплексов Башкирии, Северного 84

Кавказа, Крыма, Поволжья IV-VII вв. н.э. (Левина, 1971, с. 72-76; Ковалевская, 1979, с. 44, табл. XIX). Очевидно, к VII в. и относится погребение в склепе №182. В нашу классификацию типов джетыасарских склепов пока не вписывается круглый склеп могильника Алтынасар 4т, раскопанный Ю.А.Рапопортом и С.П.Толстовым в 1949 г. к северу от городища Алтын-асар. Подробное описание склепа и его раскопок дано в работах С.П.Толстова (Толстое, 1950а; он же, 1958, с. 244, 251; он же, 1962а, с. 195-196), а анализ материала и уточнение датировки в работе Л.М.Левиной (Левина, 1971, с. 57-58). Здесь напомним лишь, что в склепе сохранились четкие следы многократных перестроек и многокрасочная роспись на стенах в виде переплетающихся полос белого, красного и синего цвета. Судя по анализу остатков погребального инвентаря, последние погребения в круглом склепе совершались не позднее середины первого тысячелетия н.э. (Левина, 1971, с. 58). Представляется, что подобная форма склепов могла сосуществовать наряду с другими типами кирпичных погребальных сооружений, подобно наземным склепам, часть из которых, безусловно, имела в плане круглую форму (см. курган №82 некрополя Томпакасар; табл. 1). Круглый алтынасарский курган имел и наземную камеру, подобно кургану №50 (остатки кирпичной кладки возвышаются и в настоящее время более чем ча 2 м над уровнем современной поверхности). Как показали наши исследования, во всех типах склепов погребальный обряд не менялся на всем протяжении бытования склепов. Покойные в богатых одеждах, завернутые в камышовые циновки, укладывались на встроенные внутри камеры лежанки-суфы, иногда с войлочной подушкой под головой. При этом предыдущие захоронения или отодвигались в сторону, или же оставлялись на месте (как, например, в склепах №1 могильника Бедаикасар, №276, №147 могильника Алтынасар 4в). Возможно, по прошествии значительного отрезка времени, ранние погребения убирали из склепа, а камеру подготавливали к новым захоронениям, снова и снова тщательно обмазывая глиной стены, суфы, полы, иногда и совершая небольшие перестройки внутри камеры (склеп №234 могильника Алтынасар 4л). После каждого захоронения на лежанки вблизи' погребенного ставились сосуды с заупокойной пищей. Набор посуды оставался стандартным — "кухонный" горшок с кашей или сырым зерном 4, кувшин или фляга с какой-либо жидкостью, кружка или чаша. Обычно горшок и кувшин или фляга прикрывались того же качества дисковидными крышками (см. курган №289), реже — кувшин был прикрыт кружкой. Помимо вышеотмеченных трех сосудов, с покойным обязательно оставляли мясо (в абсолютном большинстве случаев — это задняя нога барана) в глиняной или деревянной миске, реже на подстилке из переплетенного камыша. Единичны случаи, когда помимо костей ног и таза барана находили кости (тех же частей) и крупного рогатого скота (склепы №50 могильника Томпакасар, №445 могильника Алтынасар 4о). В одном из склепов в чаше были кости рыб (склеп №290 мог. Алтынасар 4о). В склепах №№167 и 356 лежали кости лошади, но если в склепе №356 — кости таза и задних ног, то в склепе №167 (наземном) — захоронение жеребенка в специальной яме. Любопытно отметить также, что в нескольких склепах зафиксированы и скелеты собак, как, например, в склепе №20 мог. Алтынасар 4а, где скелет собаки лежал перед входом в камеру, или в кургане №93 могильника Алтынасар 4в, где в заполнении склепа после древнего ограбления отмечены костяки двух собак. Кроме заупокойной пищи рядом с захороненным размещали оружие, предметы туалета, орудия труда и т.п. Конечно, после неоднократных "обязательных" древних ограблений склепов до нас дошли лишь жалкие крохи погребальных инвентарей, о Остатки сырого и вареного проса сохранились в таких горшках в нескольких склепах: №№107, 147,276, 289, 290, 451 и др. 85

первоначальном богатстве которых можно судить по случайно сохранившимся погребениям. Так, например, в склепе №1 могильника Бедаикасар грабители, отрезав пальцы, кисть правой руки и голову незадолго перед тем захороненной молодой женщины, сняв перстни, кольца, браслеты и, вероятно, наиболее ценные ожерелья и кулоны, не смогли снять с трупа расшитую серебряными бляшками и позолоченной кожей одежду, янтарное ожерелье, "пренебрегли" серьгами из сплава золота с серебром, но полностью разграбили более ранние захоронения двух мужчин в том же склепе. По каким-то соображениям грабители "пренебрегли" погребением убитой девочки в склепе №27 мог. Томпакасар, где, полностью разграбив два погребения взрослых, они не обратили внимание на великолепные золотые серьги в полихромном стиле, богатый головной убор, расшитые платье и кафтан девочки. Возможно, что погоня за оружием и какими-либо подобными вещами хотя бы частично спасла от разграбления два женских захоронения в склепе №147 мог. Алтынасар 4в, в то время как два мужских погребения были ограблены. В склепе №276 грабители могли не видеть и не знать о захоронениях под натечными слоями двух молодых женщин на полу камеры. К сожалению, список "упущений" древних грабителей довольно короток, но и незначительные остатки погребальных инвентарей позволяют нам судить о хронологических рамках типов и отдельных склепов. Из материалов наземных склепов, безусловно, весьма протяженных по времени своего бытования, помимо невыразительных стенок сосудов, до нас дошли лишь два бронзовых черешковых (трехгранный и трехлопастной) наконечника стрел (рис. 92), аналогичных распространенным на территории Казахстана, Южной Сибири, Алтая, Памира и Монголии в VII-VI вв. до н.э. Наличие таких наконечников стрел позволяет говорить о возведении подобных наземных склепов уже в середине первого тысячелетия до н.э. В склепах первого типа (подземных) бронзовые наконечники стрел отмечены дважды. В кургане №227 небольшой трехлопастной втульчатый наконечник стрелы находился в засыпке под деревянными плахами между стенкой котлована и кирдичной стеной склепа, а в склепе №300 могильника Алтынасар 4о в заполнении самого склепа был обломок относительно крупного трехлопастного наконечника вместе с маленьким трехгранным железным наконечником. Эти бронзовые наконечники имеют широкий ареал распространения в памятниках евразийских степей и сопредельных регионов в IV-II вв. до н.э. Маленькие железные трехгранные наконечники стрел, подобные найденным в склепах №50 и №300 могильников Алтынасар 4в и 4о, распространены в сарматских памятниках, по крайней мере, с конца IV в. до н.э. Железные трехперые наконечники стрел среднего размера, аналогичные найденным в склепе №356, известны в материалах памятников первых веков н.э. Южной Сибири, Средней Азии, Поволжья и др. Костяные накладки на лук, зафиксированные в склепах №№73, 213, 356 могильников Алтынасар 4, принадлежат к типам, известным в тех же районах с последних веков до н.э. и по VI-VII вв. н.э. Хотя остатки мечей можем предполагать во многих раскопанных нами склепах, сохранился целиком он лишь склепе №356, но с отломанной грабителями рукоятью (рис. 85). Меч имел прямое железное перекрестье. Хотя навершье меча отломано и похищено древними грабителями, но по совокупности других признаков данный меч аналогичен широко распространенным в среднеазиатских, поволжских, приуральских, северокавказских и др. памятниках III—II вв. до н.э., где является вопределенной степени хронологическим индикатором. Кинжалы, мелкие фрагменты которых зафиксированы не менее чем в двадцати склепах, полностью ни в одном из них не сохранились. Мы можем сказать лишь, что некоторые из них были двулезвийными, но другие, как, например, кинжал в том же склепе №356, — однолезвийными. Надо отметить также, что и кинжалы и мечи имели, очевидно, богато укра86

шенную рукоять, что и привлекало грабителей в первую очередь. Так, в неоднократно упомянутом склепе №356 грабители, отломав рукоять меча, оставили прикрепленные к мечу с обеих сторон на уровне рукояти две крупные рифленые бусины из египетского фаянса. Бронзовые и железные наременные пряжки, бронзовые и серебряные наконечники и бляшки — довольно частая находка среди остатков погребального инвентаря склепов. В склепах первого типа встречены небольшие бронзовые и серебряные пряжки с круглой и овальной рамкой, прямоугольным или слегка заостренным щитком, небольшим язычком. Большинство их, судя по местоположению, являлись сапожными пряжками, очевидно застегивавшими ремешки сапог. Аналогичные пряжки встречаются в памятниках первых веков н.э. на территории евразийского степного пояса и прилегающих районов. Тем же временем можно датировать по сарматским аналогиям и простые, обычно сдвоенные, наконечники ремней, найденные в склепах первого типа. Часто один из сдвоенных наконечников серебряный, а другой — бронзовый. На захороненном в том же склепе №356 был пояс, сплошь обшитый бронзовыми бляшками, заканчивающийся двумя идентичными бронзовыми пряжками (см. выше). Подобные пояса известны на территории Казахстана в памятниках и до III в. до н.э. (Кадырбаев, 1966, с. 343 и ел.) и III-IV вв. н.э. (Арсланова, 1975; Мерщиев, 1970 и др.). В одном из поздних склепов первого типа (склеп №9 могильника Косасар 3) были бронзовые пряжки, круглорамчатые, с двойным щитком, где верхняя фигурная пластинка украшена тремя угловыми шишечками и эмалью в круглой рамке, разделенной крестообразно бронзовой проволокой, аналогичные известным в Причерноморье, на территории Венгрии в IV-V вв. н.э. (Ковалевская, 1979, с. 15, табл. 1,8; Ковриг, 1982, с. 8-9, рис. 3, 6, 7). Бронзовые и железные наременные пряжки и бляшки, найденные в склепах второго типа, относятся к поясным наборам так называемого гунно-аварского типа. Все они находят аналогии на обширнейшей территории, включающей Алтай, Прикамье, Северный Кавказ, Крым, Подунавье, Центральную Европу. Таковы пряжки и бляшки из склепов могильников Алтынасар 4 №№5, 17, 147, 152, 213, 276, 289, 302 и др., поясной набор из склепа №182. Хронологически найденные в джетыасарских склепах второго типа поясные пряжки и бляшки охватывает период с IV по VII в. н.э. (Ковалевская, 1979), но при этом здесь полностью отсутствуют орнаментированные экземпляры, столь характерные для различных районов Южной Сибири, Алтая, Прикамья, Северного Кавказа, Крыма, Центральной "Европы VII-IX вв. В нескольких склепах, в основном переходного и второго типа, были найдены фрагментированные и целые бронзовые и серебряные фибулы (рис. 140). Все фибулы, обнаруженные в склепах, относятся к типу двухпластинчатых фибул, которые в эпоху переселения народов распространились на "огромной территории от Кавказа (а теперь можно сказать и от Восточного Приаралья. —Л.Л.) до Испании, от Туниса до Норвегии и Англии" (Амброз, 1966, с.76). По классификации А.К.Амброза, джетыасарские фибулы из склепов и с одной и с двумя пружинками могут быть датированы не позднее IV в. н.э. (Амброз, 1966, с. 76-80, рис. 4, 12-14), что подтверждается и выводами других исследователей (Садыкова, 1962, с. 260; Генинг, 1962; Каменецкий, 1989, с. 240; Артамонов, 1962, с. 48; и др.). Украшения, дошедшие до нас после многоразовых ограблений, говорят о необычайной устойчивости "моды". В склепах первого типа найдены серьги как и раннего полихромного стиля, так и калачиковидные, широко распространенные в Причерноморье (Алексеева, 1984, с. 237, табл. CLXII, 28, 29), на Северном Кавказе и других районах в первые века н.э. (Литвинский, Седов, 1984, с. 215, табл. II, 26, 27), К тому же времени относятся характерные для казахстанских памятников кулоны и бляшки из бронзы, серебра, золота с настоящей или ложной зернью, со встав87

ками сердолика, граната, стекла, подобные найденным в джетыасарских склепах (см. Акишев, 1983, с. 192-193). Серьги из второго типа склепов (из склепов №№17, 276) находят аналогии как в материалах среднеазиатских памятников, так и северокавказских IV-VII вв. н.э. (Ковалевская, 1981, рис. 62, 98; Литвинский, 1973, табл. 1, 9; Распопова, 1980, с. 112, рис. 75, 8-10, 13). Бронзовые кольца, перстни и браслеты, сохранившиеся лишь в отдельных погребениях склепов второго типа, подобны широко распространенным в Причерноморье, вплоть до Центральной Европы, на Северном Кавказе, Средней Азии в памятниках датированных, начиная с последних веков до н.э. по раннее средневековье. 'Наиболее многочисленная из категорий находок в кирпичных погребальных сооружениях — керамика оказалась и наиболее выразительной. В погребальных инвентарях склепов первого типа находились сосуды, характерные для этапа Джетыасар I (не позднее IV в. н.э. — Левина, 1971, с. 64 и ел., рис. 15), в то время как в камерах склепов второго типа отмечалась лишь керамика, типичная для этапов Джетыасар II и III (1V-V1 и VI-VIII вв. н.э.). ь части склепов переходного типа в одних и тех же комплексах были сосуды, характерные как для этапа Джетыасар I, так и для этапа Джетыасар II. Как ранее упоминалось, в камерах ряда склепов второго типа отмечены брусковидные алтарики перед напольным очагом и определенного типа курильницы на высокой ножке. Рассмотренные выше материалы показывают, что такая форма погребений, как захоронения в кирпичных усыпальницах-склепах, наряду с другими типами подкурганных погребений достаточно обычна для джетыасарской культуры, вероятно, на всем протяжении ее существования в данном регионе. Хотя, в силу многих обстоятельств, ранние склепы могли попасть в число исследуемых лишь случайно, однако даже единичные раскопанные нами такие памятники позволяют утверждать, что уже в середине и во второй половине первого тысячелетия до н.э. значительная часть джетыасарского населения хоронила своих покойных в наземных (см., например, курганы №3 могильника Бедаикасар, №81 могильника Томпакасар) и подземных (курганы №№227, 300 могильников Алтынасар 4л и 4о) кирпичных сооружениях. Если в силу плохой сохранности нам пока трудно представить себе первоначальный облик наземных склепов того времени, то форма и внешний вид подземных не вызывают сомнений. Нам кажется, что и подземные, и наземные склепы ведут свое происхождение, в определенной степени, от кирпичных мавзолеев позднебронзового века могильника Северный Тагискен (Толстов, 1962а, с. 80 и ел., рис. 35, 37), расположенного в нескольких десятках километров от джетыасарских городищ. Строительная техника и приемы тагискенских мавзолеев (вплоть до качества, цвета и размеров сырцовых кирпичей) аналогичны таковым нижнего строительного горизонта таких джетыасарских городищ, как Бедиак-асар. Хотя некоторые мавзолеи могильника Северный Тагискен (например, №6) по своему характеру и планировке оказали в первую очередь значительное влияние на развитие погребальных памятников соседней с джетыасарской чирикрабатской культуры (Вайнберг, Левина, 1993, с. 56, рис. 70), весьма вероятно, что само существование тагискенских мавзолеев должно было отразиться и на погребальных памятниках джетыасарской культуры, особенно учитывая и то обстоятельство, что керамический комплекс тагискенских мавзолеев (мавзолея №6) генетически чрезвычайно близок к джетыасарской керамике (Левина, 1971, с. 67, 226). Сам же принцип подкурганных подземных сооружений, где стены и перекрытие сооружены из камня, широко известен среди таких памятников андроновской культуры Центрального Казахстана, 88

как могильник Бугулы 1 (Акишев, Маргулан, 1966, с. 75, рис. 13; 14; Маргулан, 1979, с. 70, 71, рис. 37-42; 113; Приложение. Бегазы, Мавзолей 1). Возможно, что наиболее ранние джетыасарские склепы все же несколько отличались от исследованных нами, так как строительная техника последних соответствует строительной технике средних горизонтов таких городищ, как Бедаик-асар, но, как упоминалось, ранние памятники могли попасть в число исследуемых лишь случайно. Однако, учитывая своеобразный характер культуры, необычайную устойчивость и консерватизм, архаический внешний облик во всех аспектах проявлений джетыасарской культуры, можно думать, что хронологические различия между склепами определенного типа не были очень существенны. Вероятно, речь может идти о степени скругленности внешнего контура сооружения или степени его заглубленности и т.п. Анализ склепов и остатков погребальных инвентарей показывает, что склепы первого типа, возникнув где-то в середине 1 тыс. до н.э., доживают до IV в. н.э., когда начинается возведение псдквадратных в плане склепов уже не со сводчатым перекрытием, а перекрытием в виде "ложного купола", дромосы резко укорачиваются, меняется местоположение входа и внутренний интерьер камеры. Вполне вероятно, что строительство склепов второго типа начинается уже в конце III в. н.э. (судя по инвентарю в склепе №289), но наличие немалого числа склепов переходного по конструкции и планировке типа позволяет думать скорее всего все же о IV в. н.э. как о начальной дате второго типа склепов. Перестают же функционировать склепы второго типа одновременно с окончанием жизни в Джетыасарском урочище 5, то есть в VIII в. н.э. Безусловно, склепы всех трех типов служили семейными усыпальницами и бытовали на протяжении весьма длительного периода. Очевидно, в своих неоднократных передвижениях на запад (в том числе и в районы Северного Кавказа), на юг и юго-восток (вверх по правому берегу Сырдарьи) носители джетыасарской культуры приносили с собой не только керамику, определенный другой инвентарь, строительную технику, но и свои обычаи, в том числе типы погребальных сооружений. В этом плане небезынтересно вспомнить и аланские каменные склепы Северного Кавказа (Кузнецов, 1962, рис. 14, 23, 26; Ковалевская, 1981, табл. 65), и сырцовые погребальные сооружения Южного Казахстана (Нурмуханбетов, 1969, рис. 3; он же, 1970, табл. 1; Максимова, 1974, с.95 и ел., рис. 15). Планы подкурганных склепов (наусов) Борижарского и других могильников Южного Казахстана практически полностью совпадают с джетыасарскими склепами. Более отдаленную аналогию представляют подобные памятники Таджикистана, вроде подкурганных сооружений некрополя Тепаи-шах (Литвинский, Седов, 1983, рис. 8). Должны напомнить, что джетыасарские подкурганные склепы, как подземные, так и наземные, функционировали уже в середине первого тысячелетия до н.э.

ПОДКУРГАННЫЕ ГРУНТОВЫЕ ПОГРЕБЕНИЯ Среди исследованных джетыасарских погребальных памятников содержавшие кирпичные склепы курганы составили менее одной седьмой от общего числа раскопанных. Остальные курганы под земляной насыпью имели грунтовые 5 Так как исследованные склепы размещены в Джетыасарском урочище, естественно, что верхняя их дата связана с периодом бытования данной культуры в урочище. Но учитывая, что некоторые городища, расположенные в других группах джетыасарских поселений к востоку—юго-востоку и северо-востоку от урочища, продолжали бытовать и позднее (до IX в.), представляется вероятным, что склепы этих районов функционировали до того же времени.

89

захоронения четырех типов. Нередко под одной насыпью было несколько одновременных погребений, при этом вторые и третьи погребения, при основном центральном, иногда были представлены другим типом погребальных сооружений, как правило простыми могильными ямами подпрямоугольной в плане формы. Наши раскопки затронули 29 могильников, расположенных вблизи 5 городищ Джетыасарского урочища (Левина, 1993а, 19936, 1994), в которых помимо склепов изучено около 750 захоронений в подкурганных грунтовых погребениях. Как уже упоминалось выше, все джетыасарские курганы имели различного диаметра рвы, окаймлявшие земляные насыпи. Насыпи состояли из мелкокомкового серого суглинка, часто перемешанного с рыхлой супесью желтого цвета. Возможно, и первоначально насыпи были сравнительно невысокими, а характерные для данного региона климатические и почвенные условия, прежде всего бурные процессы дефляции, способствовали их почти полному разрушению. Четко прослеживать насыпи удавалось в ранних курганах сравнительно большого диаметра, где, очевидно, насыпи изначально были выше, а также в курганах, хронологически более поздних. При раскопках относительно более ранних курганов зафиксировано не только разрушение (развеяние) насыпи, но и размыв перекрытых насыпями погребений, обычно сохранившихся лишь на незначительную глубину от уровня современной дневной поверхности. Окаймлявшие же насыпи курганов рвы, оставленные незасыпанными, с течением времени, начиная с их внутреннего края, медленно затягивались насыпями, заполнявшими большую часть рва. Этот процесс был прослежен при раскопках многих курганов (например, в кургане №73 могильника Алтынасар 4а). Подобный характер насыпи и ее сочетание с окаймлявшим насыпь рвом типичен для абсолютного большинства джетыасарских раскопанных курганов. Однако в отдельных некрополях отмечен и иной тип наземного сооружения. Так, в некрополях Алтынасар 4л и Алтынасар 4м зафиксированы курганы, в которых при отсутствии рвов земляная насыпь опоясывалась дополнительным земляным же кольцом, что, безусловно, задерживало разрушение насыпи и уничтожение древнего верхнего материкового слоя. Во всех подобных курганах насыпи, диаметром от 8 до 20 м, сохранились на высоту от 0,4 до 2,7 м (курган №268) от уровня древней дневной поверхности, а глубина погребений достигает 3,5 м. В могильнике Алтынасар 4м вышеописанный тип насыпи имели все курганы (№№250-263, 266-269 и др.), а в некрополе Алтынасар 4л — лишь группа курганов (например, курганы №№226, 230, 233, 235-237, 239, 245-247, 280). В могильнике Алтынасар 4л под насыпями с дополнительным земляным кольцом зафиксированы и вымостки из толстого (10-15 см толщиной) слоя камыша. Последний выстилался на уровне древней дневной поверхности, шириной 0,5-1 м, по окружности кургана, а также и в его центре (курганы №№226, 229, 233, 239, 245). 96,5 % раскопанных курганов имели уже упомянутые выше окаймлявшие насыпи рвы, шириной от 0,7 м до 2,5 м, при сохранившейся глубине 0,3-0,7 м. Диаметры рвов (а следовательно, курганов) варьируют в пределах 6,5-30 м (изредка до 40 м). Рвы снабжены перемычками, как правило, с южной стороны кургана, шириной 0,7-3,2 м (в среднем — 1,4 м). Часто у восточного края перемычки во рву фиксировались скопления углей, золы, кусков обожженной глины, нередко следы горения дополнялись керамикой (чаще всего — небольшими кружками и блюдами, мисками) и костями животных (например, в курганах №№227, 291 могильника Алтынасар 4о). В могильнике Косасар 2 в середине перемычки рва кургана №29 зафиксировано заполненное углями и золой углубление. В том же могильнике Косасар 2 нередко остатки тризны в виде скопления костей животных, керамики, угольков и золы отмечены во рвах курганов у восточного края перемычки (например, в курганах 90

№№28, 51). В некрополе к северо-востоку от городища Томпак-асар следы тризны в виде угольков, керамики, костей животных отмечены во всех вскрытых нами рвах к востоку от перемычки (например, в курганах №№2, 10, 14, 33, 41, 68, 69, 79 и др.), а во рву кургана №55 при зачистке его края к востоку от перемычки был найден фрагментированный череп человека. Более чем у 99% имевших рвы курганов перемычки размещены на южной сто- ; роне. Местонахождение оси симметрии перемычки рва согласуется с положением грунтовых могил или склепа. Когда под насыпью кургана размещен кирпичный склеп, то центральная ось перемычки рва совпадает с продольной осью входного комплекса склепа. Когда же под насыпью в кургане находились грунтовые погребения, то длинная ось могильной ямы являлась как бы продолжением оси перемычки (в тех случаях, когда в кургане было одно погребение или же одно главное погребение взрослого), а при наличии двух одновременных "равноправных" погребений ось симметрии перемычки рва проходила между могилами, параллельно их длинной оси и на равном расстоянии между ними (Левина, 1993а; она же, 1994). Учитывая равнинный ландшафт урочища Джетыасар, можно предположить, что окаймлявшие насыпи курганов рвы с остатками тризн являлись дополнительным условием, отделявшим мир живых от мира умерших, а перемычка рва — своеобразными "вратами" вхтонический мир. Среди раскопанных курганов лишь единичные имели перемычку рва на востоке (учетырех курганов в могильниках Алтынасар 4в, 4к, 4о, 4р №№105, 223, 286, 407; у двух курганов— №№66 и 71 некрополя Томпакасар), а в одном случае (курган №104 могильника Алтынасар 4в) — на юго-западе, у семи курганов северной части некрополя Косасар 2 перемычки располагались на северной стороне (№№22, 24, 25, 28, 29, 31, 33). Последние вышеперечисленные курганы могильника Косасар 2, как и курган №223 некрополя Алтынасар 4к, по совокупности данных, безусловно, принадлежали иноэтничному населению. Надо оговорить, что в двух курганах перемычка рва отсутствовала, хотя рвы выделялись достаточно четко (курган №19 могильника Косасар 2, курган №340 некрополя Алтынасар 4п). В обоих случаях речь может идти лишь о культовых сооружениях, и прежде всего кенотафах. Среди исследованных курганов было шесть кенотафов, из них два (№№19 и 32) были в могильнике Косасар 2, четыре (№№77, 119, 136, 340) в некрополях Алтынасар 46, 4в, 4п. Во всех таких курганах, диаметры рвов которых колеблются в пределах 9-43 м, следы горения, обожженные кости животных отмечались в центре (в специальных неглубоких ямах) и во рвах (курганы №№19, 32 могильника Косасар 2, №№77, 119, 136 некрополей Алтынасар 46, 4в). Выделяется курган №340 могильника Алтынасар 4п (рис. 50), имевший насыпь диаметром 43,5 м, сохранившуюся на высоту 2,8 м от уровня современной поверхности. Насыпь была окаймлена рвом. Под центральной частью насыпи был еще один ров, диаметром 9 м, без каких-либо признаков перемычки. Второй ров был целиком заполнен золой, углями, перемешанными со слоями мелкокомковатого суглинка и рыхлой желтоватого цвета супесью. На всей окаймленной вторым рвом поверхности под насыпью прослежены следы интенсивного горения в виде прокаленных кусков глины и песка, а также золы, угольков, часто вместе с костями ног и тазовыми костями баранов. В специально вырытой яме, диаметром 0,85 м, в северо-западной части второго рва были расчищены кости отдельных частей бараньих скелетов. Очевидно, курган №340 представлял собой более сложное культовое сооружение, чем простой кенотаф. Возможно, к культовым надо относить и курганы со специальными погребениями животных, как, например, курганы №№209, 212 могильников Алтынасар 4а и 4к, №62 некрополя Томпакасар (где оказались лишь захоронения лошадей), а 91

также курган №8 могильника Косасар 3, в котором в центральной могильной яме были остатки различных животных, прежде всего собак. Все остальные раскопанные курганы, как указывалось выше, помимо содержащих кирпичные склепы, заключали в себе грунтовые захоронения четырех типов. Наиболее распространенными (чуть более половины — 50,5%) были погребения в могильных ямах с боковой нишкой для сосудов с заупокойной пищей. Подобные погребения встречены в 24 из 29 затронутых нашими раскопками джетыасарских могильников и, по крайней мере, в 12 некрополях они составили подавляющее большинство (до 85%). Так, например, в могильнике Косасар 3 их было 71 %; в некрополе Томпакасар — 84,7%; в могильнике Алтынасар 4а — 73%; Алтынасар 46 — 71%; Алтынасар 4г — 83%; Алтынасар 4л — 75,6%; Алтынасар 4о — 58% и т.п. Как и курганы с кирпичными склепами, курганы, содержавшие могилы с боковыми нишками, размещены параллельными рядами "цепочек". В тех джетыасарских могильниках, которые использовались длительное время, обычно с неоднократными периодами запустения, отмечено немало случаев, когда курганы с погребениями в ямах с боковыми нишками перекрывались курганами, содержавшими могилы иного типа или же кирпичные склепы. Например, в некрополях Алтынасар 4 склепы второго типа курганов №№1, 8 перекрыли курган №4, склеп первого типа кургана №114 перекрывал курган №115, курганы №№44, 45 были перекрыты курганом с подбойным погребением №65, подобные же захоронения курганов №№76/1, 162/2, 387, 390 перекрыли, местами разрушив, погребения в ямах с боковыми нишками курганов №№76/2, 162/1, 419 и т.п. Диаметры курганов, содержавших погребения в ямах с боковыми нишками, колеблются в пределах от 8,8 до 26 м, при преобладании в среднем курганов с диаметром 15,8 м. Как правило, в центре кургана была размещена могильная яма, прямоугольная в плане, со скругленными углами (в среднем площадью 2,2x0,9 м), сохранившаяся от уровня современной поверхности на глубину от 0,3 до 1,6 м (например, погребение 1 кургана №278, погребение 2 кургана №441 могильника Алтынасар 4о), в среднем же преобладают могилы глубиной 0,7 м. Нишки, обычно со сводчатым перекрытием, овальные в плане, площадью 0,35-0,6x0,25-0,35 м, имели высоту 0,35-0,45 м на уровне дна ямы или же на 8-15 см ниже дна ямы. Лишь в 7 погребениях дно ниши вырублено на 8-12 см выше дна ямы. В абсолютном большинстве случаев в могилах описываемого типа ниши сооружены в продольной стенке могильной ямы слева от погребенного. Поскольку 98,4 % (за исключением курганов некрополя Косасар 2, где их было 95%) раскопанных джетыасарских погребений ориентированы по меридиану (обычно с сезонными отклонениями), в том числе и захоронения в ямах с боковыми нишками, естественно, что почти все нишки оказались сооруженными в восточной продольной стенке ямы (96%), 1,8% погребений этого типа имели нишки в северной стенке могилы (курганы №№98, 286 погребение 1 могильников Алтынасар 4в, 4о; курган №66 могильника Томпакасар), 1,8% — нишки, помещенные в западной, также продольной стенке ямы (некрополи Алтынасар 4, курганы №118 погребение 2, 278 погребение 2, 298 погребение 1, 376 погребение 1), и в кургане №61 нишку разместили в северо-западном углу могильной ямы (Левина, 1994, рис. 18). Во всех случаях, когда нишки отмечены в правой от захороненного продольной стенке ямы, в курганах находилось, по крайней мере, два одновременных погребения, параллельных друг другу и на равном расстоянии от также параллельной погребениям проходящей через центр оси симметрии перемычки рва кургана, при этом во втором захоронении нишки сооружены, как обычно, в восточной стенке могилы. Тем самым зафиксировано небольшое число курганов с погребениями описываемого типа, где в двух одновременных захоронениях нишки вырубались в продольных же, но противоположных и наиболее удаленных от 92

центральной оси симметрии кургана стенках могильных ям (Левина, 19936; она же, 1994). В некрополе Томпакасар 81% погребений рассматриваемого типа имели нишки в центральной части восточной стенки могилы, в 5% таких погребений нишки сооружены у юго-восточного угла ямы, в 6% сохранились нишки вблизи северо-восточного угла ямы. В могильниках Алтынасар 4 почти две трети погребений описываемого вида имели нишки в северном конце или в северной половине могильной ямы, около четверти ниш размещено в центре ямы и в небольшом числе погребений — в южном конце могилы. Во всех некрополях в тех погребениях, дно и стены которых выстилались слоями камыша и плетеными же камышовыми циновками, камыш закрывал и нишки. Обычно в погребении было по одной нишке, но зафиксировано 12 курганов, в захоронениях которых было по две нишки, чаще всего в противоположных концах восточной стенки ямы (например, в курганах №№10, 25 погребение 1, 42, 43, 75 некрополя Томпакасар; №44 погребение 5 могильника Алтынасар 46; №163 некрополя Алтынасар 4з). Как правило, в нишке размещали горшок с зерном или кашей, на блюде, в миске, чаше на куске циновки клали тазобедренную часть барана. Реже в нишку же ставили сосуд с жидкостью и кружку. Обычно все сосуды прикрыты керамическими же крышками. Среди раскопанных курганов с погребениями рассматриваемого типа большинство имело одно центральное захоронение, однако встречено было и несколько парных погребений, а также и по три-пять одновременных захоронений (например, в некрополе Косасар 2, курганы №№28, 50, 65, 70, 76, 77, в могильнике Томпакасар курган №25, в некрополях Алтынасар 4 курганы №№2, 44, 45, 70, 71, 98, 118, 247, 287, 297, 304, 321, 324, 325, 326, 364, 375, 376, 383, 385, 413, 419 и др.). Нередко'в центре кургана было погребение взрослого, вокруг которого размещались детские захоронения. Неоднократно фиксировались случаи, когда захоронение маленького ребенка совершалось в простой могильной яме с гладкими стенами (например, в могильниках Алтынасар 4а, 46, 4в, 4г, 4л, 4о — курганы №№ 4, 44, 138, 142, 169, 460, 441). Обычно днища могил данного типа в достаточной степени выровнены, однако в могильнике Томпакасар, как выше указывалось, пять курганов, содержавших могильные ямы с боковыми нишами и простые могильные ямы, имели на уровне днища ровики вдоль стены ямы по периметру могилы (например, курганы №№16-17, 43-44, 47— см. рис.51). Размеры ровиков: при ширине 10 см глубина 10-15 см. Дно боковых нишек находилось или на уровне окаймленного ровиками "стола", на котором положен захороненный, или на уровне дна. Во всех могилах с ровиками фиксируем тщательно закругленные углы ям, вертикальность хорошо зачищенных стенок и "отглаженность" поверхности "столов". Аналогичный тип подкурганных могильных ям встречен в сакском могильнике Уйгарак соседнего с джетыасарским района в бассейне Жаныдарьи (Вишневская, 1973, с. 60-61), распространен в IV-II вв. до н.э. в саргатской культуре в Прииртышье (Могильников, 1992а, с. 299). Надо отметить также, что среди погребальных памятников саргатской культуры Прииртышья, Притоболья и Приишимья изредка наблюдается наличие ниш для сосудов с заупокойной пищей в продольной стенке могильной ямы (Могильников, 1992а, с. 290). Приведем описание нескольких курганов с погребениями в ямах с боковыми нишками, но обязаны оговорить, что 94,6% захоронений описываемого вида подверглись ограблениям (некоторые неоднократным) в древности. Так, например, в могильниках Алтынасар 4 ограблено было 89,2% таких погребений, а в некрополе Томпакасар — 100 %. 93

В могильнике Алтынасар 46 отметим курган №44, в котором под одной насыпью находилось пять одновременных погребений. Курган был окаймлен рвом, диаметром 15,5 м, с перемычкой на юге. Длинная ось центрального погребения (3) располагалась на линии центральной оси перемычки рва. Вокруг центрального погребения находилось еще четыре захоронения, из которых три, как и центральное, совершены в ямах с боковыми нишками, а одно (2) — в простой яме. В центральной могильной яме с нишей в восточной стенке ямы было захоронение взрослого мужчины. После древнего ограбления кости скелета, частично в анатомическом порядке, были раскиданы по всей площади могилы. Там же находился и череп мужчины со следами прижизненной травмы. Лицевые кости погребенного были повреждены ударом меча (или кинжала с широким лезвием), при котором была снесена левая часть щеки, разрублена нижняя челюсть. Череп был обернут полосками ткани грубого плетения. Такие же полотняные полоски найдены на дне в центре могилы. В заполнении и на дне могилы отмечены бронзовые обоймы деревянного сосуда, обломки железного меча, бронзовые и серебряные накладные бляшки с гранатовыми и стеклянными вставками. Все остальные погребения кургана №44 были детскими захоронениями, при этом погребение (2) в подпрямоугольной в плане яме являлось захоронением младенца. Грабители не тронули лишь погребение 5 — захоронение маленькой девочки (4-5 лет). В северных концах обеих продольных стенок ямы сооружены нишки. Захороненная девочка была положена на камышовые циновки, вытянуто на спине, головой на север. На черепе ребенка видны следы искусственной деформации. На плечевых костях захороненной симметрично лежали две идентичные бронзовые антропоморфные бляшки (рис. 169). На грудных костях находились цилиндрическая коралловая бусина и листовидной формы бронзовая подвеска с перламутровой вставкой. На правой руке, чуть выше кисти, был надет незамкнутый бронзовый браслет, а на левой руке — стеклянный бисер, возможно остатки нашитого на рукав. В нишке западной стены были поставлены кувшинчик и маленькая кружка, в восточной нишке — кухонный горшочек с налепным орнаментом на верхней части тулова и красноглиняная миска, в которой положена курдючная часть барана. Найденная в разных погребениях кургана №44 керамика достаточно однородна и типологически соответствует видам и типам джетыасарских сосудов, характерных для ранней стадии этапа Джетыасар I (Левина, 1971). Среди керамики кургана №44 отметим красноангобированное лощеное блюдо на четырех ножках, своей формой напоминающее каменные алтарики савроматов (Смирнов, 1989, с. 165 и ел., табл. 69, 13) и саков Приаралья (Вишневская, 1973, с. 156, табл. XXIV, 1), а также небольшие кружечки с темно-серым ангобом и лощением на шаровидном тулове, с маленьким выделенным венчиком, с пальцевидным вдавлением на слегка уплощенном дне, иногда с зооморфным выступом на верхней части кольцевидной ручки. Курган №163 (рис. 53) расположен в 100 м севернее могильника Алтынасар 4в, принадлежа некрополю Алтынасар 4з. Ров (диаметром 10 м) не прослеживается в юго-восточной части. В центре кургана была могильная яма (сохранившаяся на глубину 1,2 м), ориентированная длинной осью по меридиану с 45° отклонением к западу. В восточной стене ямы в северо-восточном и юго восточном углу сооружены ниши. В могильной яме захоронена женщина, положенная на камышовую циновку на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. На черепе погребенной фиксируется наличие прижизненной деформации. На шее захороненной три сердоликовые и 8 стеклянных бусин. Слева от позвоночника среди ребер, начиная от лопатки и до поясных позвонков, находилась полоса сплошняком нашитых на плотную материю круглых полушарных бронзовых и серебряных бляшек, очевидно окаймлявших левый борт и ворот кафтана ("косячком" — треугольником). Полосой 94

от поясничных до грудных позвонков на расстоянии 5-8 см от вышеописанного был параллельный ему ряд аналогичных полусферических бляшек, очевидно окаймлявший борт кафтана. На уровне верхних грудных позвонков непосредственно справа и слева у позвоночника лежали две бронзовые подвески с гранатовыми вставками, окаймленные крупной зернью и узором из насечек. Между этими подвесками, слева у позвоночного столба была еще одна, но крупнее их подвеска (кулон) со вставленным крупным камнем (дымчатый халцедон), окаймленный ложной зернью. На поясничных позвонках у конца рядов полусферических бляшек лежала двухпластинчатая серебряная фибула (рис. 140). Ниже фибулы, также слева от позвоночника, были крупная круглая бусина-пуговица из дымчатого халцедона и такая же крупная пуговица из янтаря. На руках погребенной надето по массивному незамкнутому бронзовому браслету с тупыми концами, а на пальцах каждой руки — по паре бронзовых перстней со щитком. В нишах восточной стенки ямы поставлены сосуды с заупокойной пищей. В северной нишке банкообразной формы кухонный горшок, прикрытый дисковидной крышкой. Рядом с горшком лежали кости ног и таза барана. В южной нише был поставлен красноангобированный лощеный кувшин характерной для этапа Джетыасар I формы с двумя симметрично расположенными по краю венчика сливами, прикрытый перевернутой вверх дном кружкой с темно-серым ангобом и лощением. Погребальный инвентарь позволяет отнести время совершения данного захоронения к последним периодам этапа Джетыасар I (III-IV вв. н.э.). В некрополе Алтынасар 4в под №162 погребения 1 и 2 находятся два разновременных кургана с разным типом погребения. Захоронение в яме с боковой нишкой, курган №162/1, было частично разрушено при сооружении кургана с подбойным захоронением №162/2, при этом подбой оказался частично подо дном могильной ямы более раннего погребения. В яме с боковой нишкой была захоронена молодая женщина, положенная на камышовую циновку головой на север, вытянуто на спине, с вытянутыми ногами, но, судя по тазовым костям и левому плечу, слегка развернутая вправо. Справа от женщины также вытянуто положен ребенок. Голова женщины слегка наклонена вправо, куда повернуто ее лицо, и ее лобные кости касаются черепа ребенка. Головка ребенка наклонена влево, правая ручка согнута в локте. Левая рука женщины согнута в локте, а ее нижняя часть лежит поперек позвоночника, как бы охватывая ребенка. Левая кисть женщины и правая рука частично лежат на ножках ребенка. Курган №247 могильника Алтынасар 4л ограничен рвом, диаметром 9,5 м, с перемычкой на юге. Ось симметрии перемычки ориентирована по меридиану с 30° отклонением к западу. Так же ориентированы и длинные оси двух могильных ям, расположенных параллельно друг другу и воображаемой оси симметрии перемычки на равном расстоянии от нее и на расстоянии 1,2 м друг от друга (рис. 54). Западная могила (1) оказалась мужским захоронением, восточная (2) — женским. Оба погребения совершены в подпрямоугольных в плане с закругленными углами могильных ямах. В восточных стенках могильных ям сооружена нишка: в погребении 1 в северной половине могилы, в погребении 2 — в центре ямы. Оба погребенных были положены на дно могильной ямы на толстом слое камышовых циновок вытянуто на спине. На мужском костяке в области тазовых костей и крестца были: фрагментированная бронзовая пластинка с остатками дерева, бронзовая круглая рамка пряжки с остатками железного язычка, бронзовая же пряжка с овальной рамкой и коротким язычком, у левой кисти мужчины лежали фрагменты железного ножа. На женском скелете в районе шейных позвонков были 82 мелкие стеклянные бисеринки, на груди слева от позвоночника — вертикальный ряд нашивных бронзовых полушарной формы бляшек, поперек поясничных позвонков лежала бронзовая фибула с одной 95

изогнутой удлиненно-ромбической пластиной, а слева от нее — три крупные бусины: две — граненые хрустальные и одна из темно-синей стеклянной пасты с глазками. В погребении 1 в нише на деревянном овальном в плане блюде лежали кости тазобедренной части барана и стоял "кухонный" горшок с маленьким треугольным в сечении венчиком. В погребении 2 в нишке на всю ее глубину помещено было деревянное же овальное блюдо (размером 64x28 см) с плоским широким бережком, на котором лежали кости ног и таза барана, а у южного края нишки поставлен "кухонный" горшок с выделенной шейкой, маленьким подтреугольным в сечении венчиком, наполненный зернами проса. В юго-восточном углу могильной ямы находился крупный двуручный красноглиняный красноангобированный лощеный сосуд с раздутым туловом, выделенной шейкой, маленьким венчиком, внутри которого была красноглиняная же кружка с красно-коричневым ангобом, с прямым горлом и простым утонченным краем. В юго-западном углу могильной ямы погребения 2 лежало бронзовое черешковое зеркало, рядом с бруском мела и фрагментом деревянного гребня. В окаймленном рвом (диаметром 15,6 м, с перемычкой на юге) кургане №321 того же некрополя Алтынасар 4л было два одновременных погребения. В центре на линии оси симметрии перемычки рва находилось погребение 1, а в 1,4 м восточнее — погребение 2, также ориентированное по меридиану с 13° отклонением к западу. Оба погребения совершены в подпрямоугольных в плане могильных ямах, сохранившихся на глубину 0,9 м (1) и 1,15 м (2), дно и стенки которых были выложены толстым слоем камыша. В северных частях восточных стенок могильных ям сооружены ниши. Оба погребенных положены на камышовые циновки на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и вытянутыми вдоль туловища руками, перекрыты такими же камышовыми циновками. Погребение 1, где был захоронен молодой мужчина, ограблено в древности. Слева от тазовых костей лежал железный нож. В нишке поставлен кухонный горшок с двумя горизонтальными полосами под горлом и лунообразными налепами под полосами и положены тазобедренные части барана. Погребение 2, в котором была захоронена молодая женщина, не было тронуто грабителями. Лицо женщины повернуто вправо. На груди женщины лежал бронзовый кулон со стеклянной вставкой, под черепом — бронзовая калачиковидная серьга, а слева у пояса — крупная уплощенно-округлой формы янтарная бусина темно-золотистого цвета и две геммы из молочно-белого полупрозрачного халцедона. Очевидно, обе геммы в виде ложного перстня и янтарная бусина находились в одной связке. На одной из гемм выгравировано изображение цветка на стебле, на другой — "сцена охоты" (Левина, Никитин, 1991, с. 61). Обе геммы являются, безусловно, типичными иранскими печатями с характерными для раннесасанидских резчиков сюжетами (Левина, Никитин, 1992). В нишке погребения 2 поставлен кухонный горшок с рифлеными полосами под горлом и маленьким венчиком обычной для этапа Джетыасар I формы и положены тазобедренные части барана. В юго-восточном углу могилы был крупный красноангобированный лощеный кувшин, прикрытый обломком дисковидной крышки, с шаровидным туловом, высоким горлом, с горизонтальным рифлением на горле, двумя ручками на плечиках, маленьким круглым в сечении венчиком, также характерный для этапа Джетыасар I. В юго-западном углу могильной ямы положен железный однолезвийный нож, севернее его — створка крупной речной раковины и одно над другим два бронзовых зеркала, диаметром 99 мм. Нижнее зеркало — плоское, тонкое, верхнее — массивное, с вдавленным орнаментом, китайского происхождения ханьского времени (рис. 161). Около стоп захороненной поставлен деревянный сосудик с бронзовыми заклепками. Хотя некоторые предметы погребального инвентаря данного захоронения типичны для последних веков до н.э., однако другие находки (отдельные дета96

ли керамики, иранские резные камни) дают возможность датировать погребения III-IVBB. н.э.

j

Курган №292 некрополя Алтынасар 4о опоясывался рвом, диаметром 13,8м, с перемычкой на юге. В центре кургана на оси симметрии перемычки рва находилась прямоугольная в плане могильная яма (рис. 52, 3), прорезавшая болотный слой черного цвета. В середине восточной стенки ямы сооружена нишка. Захороненная была положена на камышовые циновки вытянуто на спине. Погребение было ограблено в древности, и могила заполнена затечным суглинком. В нишке остался лишь кухонный горшок. В юго-восточном углу могильной ямы поставлен красноангобированный лощеный кувшин с шаровидным туловом, высоким цилиндрическим горлом, четырьмя симметрично расположенными на горле вертикальными ручками-ушками. Череп женщины находился в заполнении в северо-западном углу частично на крышке деревянного ларца (рис. 105). Древние грабители, выпотрошив ларец, сбросили его обратно в могильную яму, оставив внутри него лишь матерчатый мешочек с бронзовым черешковым зеркалом с утолщением по краю, диаметром 124 мм, бруском мела и деревянным гребнем. Остатки погребального инвентаря, и прежде всего керамика, синхронная ранним периодам этапа Джетыасар I, не позволяют датировать данный курган позднее первых веков н.э. Курган №297 могильника Алтынасар 4о окаймлен рвом (диаметром 12,9 м) с перемычкой на юге. В кургане содержалось два одновременных погребения, находящихся на расстоянии 1,5 м друг от друга. Ось симметрии перемычки рва, проходя через центр кургана, располагалась на равном расстоянии от обоих погребений, почти параллельно им. Оба погребения совершены в прямоугольных в плане с закругленными углами могильных ямах, глубиной 1,1м (1) и 0,9 м (2), ориентированы длинной осью по меридиану. В северной части восточных стенок могильных ям на уровне их дна сооружены нишки. Дно и стенки могильных ям были выложены камышом без следов переплетения. Захороненные положены на камышовые циновки (поверх камышовых выкладок) на спине, с вытянутыми руками и ногами, с подрезанными сухожилиями стоп. Древние грабители лишь затронули погребение 1, возможно забрав оружие и разбив сосуды. Ограбление восточного погребения №2 гораздо сильнее. В первоначальном положении от костяка захороненной молодой женщины сохранились лишь кости правой ноги, остальные кости скелета отброшены в северный конец могильной ямы. В нишке поставлены: красноангобированная лощеная миска, в которой лежали кости ног и таза барана, и кухонный горшок, обычной для этапа Джетыасар I формы с горизонтальными рифлеными полосами под горлом и луновидными налепами под полосами. На дне около края нишки лежали: бронзовое черешковое зеркало с ободком, диаметром 152 мм, брусочек мела, створка крупной речной раковины, маленький железный однолезвийный нож. Тут же находился фрагментированный кувшиновидный флакон, с шаровидным туловом, округлым дном, высоким цилиндрическим горлом, маленьким венчиком, с серо-черным ангобом и лощением, прорезным геометрическим орнаментом в виде трех вертикальных симметрично расположенных елочных конструкций, где между двумя вертикальными полосами были зигзагообразные прорези. На раковине лежал кусочек красной охры, а рядом — бронзовая полушарная бляшка, пастовая четырехгранная голубая бусина. В центре могильной ямы на дне найдены три янтарные бусины-пуговицы округло-уплощенной формы. Судя по остаткам погребального инвентаря, курган №297 сооружен не позднее первых веков н.э. Курган №330 расположен в северо-западной группе могильника Алтынасар 4о. Насыпь кургана, высотой 0,5 м при диаметре 19,8 м, представляла собой комковатый красноватого цвета суглинок, перемешанный с серой супесью. Непосредственно под насыпью в юго-западном секторе кургана расчищено кострище, диаметром 97

1,8 м, заполненное слоем золы. Под насыпью же в северо-западном секторе сохранилась часть выкладки из сырцовых кирпичей (стандарта 32-34x25-27 см). Под насыпью обнаружено лишь одно погребение, в овальной в плане могильной яме с боковой нишкой, которое подвергалось неоднократным ограблениям в древности. В западной и центральной частях могильной ямы было множество обломков железного меча и обрывков кожи. В центре могилы лежал и череп мужчины со следами искусственной кольцевой деформации. Курган №250 находится в расположенном к югу и юго-западу от некрополей Алтынасар 4л, Алтынасар 4о могильнике Алтынасар 4м. Как и у остальных раскопанных курганов данного некрополя, в кургане №250 не было прослежено контуров рва. Насыпь кургана, диаметром 9 м, сохранилась на высоту 0,45 м. В центре кургана размещена могильная яма, ориентированная длинной осью по меридиану. В северной части восточной стенки ямы на уровне ее дна сооружена нишка. Захороненный пожилой мужчина был положен на камышовые циновки вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. На крестце захороненного сохранилась железная пряжка с круглой рамкой. В середине могильной ямы под камышовыми циновками было вырыто специальное углубление, где лежал скелет собаки. В нишке находились кости ног барана. Ограбление данного погребения, очевидно, произошло вскоре после совершения захоронения, когда были повреждены верхние части стенок могильной ямы. При совершении ограбления грабители оттащили захороненного в южный конец могильной ямы, при этом его ноги оказались закинутыми на южную стенку могилы и опирались на нее пятками на высоте 0,8 м от уровня дна ямы (рис. 52, 5). Курган №473 расположен в северном могильнике Алтынасар 4т на северном берегу большого русла (рис. 52, 2). Окаймлявший курган ров незамкнут на юге. В центре кургана на оси симметрии перемычки рва находилась могильная яма, ориентированная длинной осью по меридиану с 18° отклонением к западу. За исключением северной части восточной стенки все стенки могильной ямы по периметру обложены рядом крупных сырцовых кирпичей (стандарта 40x26-28x10 см). От северо-восточного угла могилы в восточной стенке сооружена нишка. Стенки ниши не имели кирпичной обкладки и представляли собой плотный материковый супесчаный слой. На дне ямы зафиксированы остатки камышовых циновок. Погребение было ограблено в древности и заполнено намывным суглинком. Кости человеческого скелета двумя грудами сгруппированы у продольных стенок ямы. Среди длинных костей находился двулезвийный железный кинжал. В нишке поставлена красноангобированная лощеная фляга с двумя симметрично расположенными по краю маленького венчика сливами, прикрытая дисковидной крышкой. Южнее фляги стоял кухонный горшок, прикрытый крышкой, орнаментированной круглыми мелкими глубокими вдавлениями в виде концентрического ряда у края и четырех радиальных рядов от края до основания ручки. В нишке между горшком и флягой лежали кости ног и таза барана. Керамика, сохранившаяся в данном погребении, является типичной для комплекса последнего периода этапа Джетыасар I и может быть датирована II-IV вв. н.э. Присутствие же кирпичной обкладки стенок могильной ямы может свидетельствовать не только о наличии определенных промежуточных форм между грунтовыми погребениями и кирпичными усыпальницами, но и о каких-либо особых связях между кирпичными склепами и грунтовыми погребениями данного типа. Среди исследованных нами курганов содержавшие погребения в подбоях составляют около 20%. Таких курганов не встречено в окрестностях городища Бедаик-асар, лишь по одному кургану было среди раскопанных в могильнике Томпакасар и Косасар 3. В могильнике Косасар 2 курганы с подбойными погребениями со98

ставили 10% от изученных в данном некрополе курганов и были сконцентрированы в северной части могильника. В числе раскопанных курганов в окрестностях Алтын-асара погребения в подбоях под одной из продольных стенок входной ямы составляют 28,7%. Подобные погребения встречены в девяти из 19 затронутых раскопками здесь некрополях и лишь водном могильнике (Алтынасар 4р) составили большинство (90%), хотя и в некоторых других некрополях число подобных погребений достаточно высоко (например, в могильниках Алтынасар 4в, 4м, 4о, 4т). В отличие от курганов, содержавших погребения в могильных ямах с боковыми нишками, курганы с погребениями в подбоях размещены группами вокруг одного более крупного кургана. Подбойные погребения курганов могильника Косасар 2 отличаются от таковых всех остальных исследованных в других некрополях джетыасарского урочища явно выраженной "примитивностью" и небрежностью. Никаких признаков отделения подбоя от входной ямы камышовыми циновками, деревянной оградой или чем-либо другим не было зафиксировано. В могильнике Косасар 2 подбои сооружались в виде простого подкопа под западной продольной стеной входной ямы с неровными стенками и верхом, часто на том же уровне, что и дно ямы. В случае, когда дно подбоя заглублено по сравнению с дном входной ямы (как в погребениях курганов №№22, 31, 37, 63), повсюду фиксируются неровные края ступеньки и различный уровень пола в разных концах могилы. Во многих могильниках курганы с подбойными погребениями перекрывали курганы с погребениями в простых могильных ямах или же в ямах с боковыми нишками. Встречены и курганы с подбойными погребениями, которые перекрывали курганы, содержавшие кирпичные склепы первого типа (например, курган №291 некрополя Алтынасар 4о с погребением в подбое перекрыл курган №300 с кирпичным подземным склепом). Отмечены случаи, когда курганы, содержавшие склепы второго типа, перекрывали курганы с подбойными погребениями. Так, например, в могильниках Алтынасар 4о, 4р курган №451 (склеп второго типа) перекрыл курган №450, под насыпью которого было погребение в подбое. Нередко и более поздние курганы с подбойными погребениями перекрывали курганы с более ранними погребениями того же типа. Так, курган №388 с погребением в подбое был частично перекрыт полой кургана №358. Насыпь и ров кургана №390 перекрыли и частью перерезали курганы №369 и №389, содержавшие такие же подбойные погребения, и т.п. Диаметр курганов с подбойными погребениями колеблется от 6 м (курган №214 некрополя Алтынасар 4к) до 20 м (курган №268 могильника Алтынасар 4м), в среднем основная масса курганов рассматриваемого типа погребений имеет диаметр 9,3 м. Обычно в центре кургана, под насыпью расположена могильная яма, длинная ось которой совпадает с проходящей через центр кургана осью симметрии перемычки рва. Если же под насыпью кургана было по два и более одновременных погребения, то нередки случаи, когда одно погребение (обычно захоронение взрослого человека) помещалось в центре кургана, остальные же размещались по обе стороны от центрального, реже — вокруг него. Тогда же, когда в кургане произведено два одновременных, вероятно, равнозначимых (или равноправных) погребения, последние находились параллельно друг другу и проходящей через центр кургана оси симметрии перемычки рва на равном расстоянии от этой оси. Сохранившаяся глубина погребений с подбоями варьирует в пределах от 0,4 (курган №201) - 0,7 до 3,5 м (курган №268), в среднем — 1,5-1,6 м (у подавляющего большинства погребений с подбоями). Так как абсолютное большинство джетыасарских погребений ориентировано по меридиану, то, как правило, подбои сооружались под западной или восточной стенками могильной ямы. Среди раскопанных погребений с подбоями некрополей Ал99

тынасар 4 меридиональную ориентировку имело 98%. В двух курганах погребения с подбоями имели широтную ориентировку (курганы №105, погребения 1,2; №390) и в двух курганах отклонение длинной оси от меридиана составило почти 45° (курганы №№96, 104). В 84% раскопанных погребений описываемого типа подбои были сооружены под западной стенкой входной могильной ямы, у 12,5% — под восточной стенкой, в двух случаях — под северо-западной стенкой, в двух же погребениях — под северной (погребение 2 кургана №105, погребение кургана №390) и в одном— под южной стенкой входной ямы (погребение 1 кургана №105). В тех же могильниках Алтынасар 4 более чем в десяти курганах, при наличии двух "равноценных" одновременных погребений, находящихся на равном расстоянии от центральной оси симметрии перемычки рва, подбои были сооружены в противоположных стенках входной могильной ямы, наиболее удаленных от центральной оси кургана (как и в погребениях в ямах с боковыми нишками). Исследования показали, что в алтынасарских подбойных погребениях могилы с подбоями под восточной стенкой входной ямы оказывались только женскими захоронениями. В 70% погребений площадь подбоя превышала размеры входной ямы, в 20% раскопанных погребений рассматриваемого типа площадь подбоя была равна размерам входной могильной ямы и лишь в 10% случаев площадь подбоя была меньше площади ямы. Большинство подбоев в плане имело удлиненно-овальную форму. Расстояние от дна до сводчатого потолка подбоя колеблется от 0,45 до 1 м, в подавляющем большинстве составляя 0,65 м. У абсолютного большинства рассматриваемых погребений дно подбоя находилось на более низком уровне, чем дно входной ямы, при этом высота ступеньки составляла 0,15-0,25 м. Алтынасарские подбои отделялись от входной ямы лишь тонкой камышовой циновкой, гораздо реже — толстым слоем камыша (например, погребения в курганах №№158, 214, 251, 253, 265, 309, 333, 334, 341,352,484), войлоком (погребения в курганах №№153, 218, 265), выкладкой из одного ряда сырцовых кирпичей, положенных в виде стенки (курганы № 331, погребение 1 кургана №335, №339, №378), корой (курган №256) или же деревянной решеткой (курганы №№218, 253, 255, 261, 263, 266, 267, 268, 415). Деревянные перекрытия оказались характерными для курганов могильника Алтынасар 4м, где не только тип наземного погребального сооружения отличается от обычных джетыасарских насыпей, нс-^f в погребальном инвентаре фиксируется наличие элементов, неизвестных в джеТыасарской культуре. В погребении кургана №263 на вертикальных и горизонтальных плашках (дополнительно оплетенных ветками) сохранились четкие следы красной краски. В кургане №268, практически полностью разграбленном в древности, на некоторых плашках были следы позолоты. В кургане №251 отделявший вход в подбой слой камыша был дополнительно обмазан глиной. Высота кирпичной кладки, закрывавшей вход в подбой, равнялась глубине входной ямы. Захороненного, как правило, помещали в подбой поверх камышовой циновки (или завернутого в нее) вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. В изголовье и в ногах ставили сосуды с заупокойной пищей и какой-либо иной погребальный инвентарь. В мужских погребениях справа от покойного размещали лук, колчан со стрелами. Остановимся на описании некоторых наиболее сохранившихся курганов с погребениями данного типа из могильников Алтынасар 4. Погребения с подбоями менее разграблены (81%), чем ямы с боковыми нишками. Курган №153 (рис. 57) расположен в могильнике Алтынасар 4в. В середине кургана была могильная яма (глубиной 2,2 м), ориентированная по меридиану с 23° отклонением к западу. Под западной стенкой ямы сооружен подбой, дно которого на 0,3 м ниже дна входной ямы. В южной половине входной ямы сохранился обрывок войлока, прикрывавшего вход в подбой. Захороненная женщина положена на 100

камышовую циновку вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. Кисти обеих рук лежали на головках бедренных костей. Под черепом находилось нечто вроде войлочной подушки. В южном конце подбоя в ногах захороненной поставлены кухонный горшок с манжетообразным венчиком, орнаментированным снаружи рядом вертикальных насечек, прикрытый дисковидной крышкой с узором в виде концентрических и радиальных рядов наколов, и кувшин с двумя сливами на краю манжетовидного венчика, с симметрично расположенными полулунными налепами на плечиках. Оба сосуда характерны для джетыасарского керамического комплекса этапа Джетыасар II. В изголовье положены тазобедренные . части барана, бронзовое черешковое зеркало с пунсонным орнаментом на черешке, диаметром 130 мм, а также обломок деревянного гребня. На шее захороненной сохранилось ожерелье из разнообразных бус: круглых, бочонковидных и цилиндрических сердоликовых, бочонковидных янтарных, цилиндрических коралловых, сдвоенных, строенных и счетверенных золотостеклянных, крупных круглых пастовых голубых и подквадратной формы зеленых. На грудных позвонках лежал бронзовый кулон с овальной стеклянной вставкой и зернью. Под нижней челюстью находились проволочные кольцевидные серьги. На груди вдоль позвоночника сохранилось два параллельных друг другу вертикальных ряда бронзовых и серебряных полушарных нашивных бляшек. Ряд аналогичных бляшек был и под левой ключицей, возможно окаймляя ворот и полы незапашного кафтана. На груди же ниже кулона была плоская бронзовая подвеска с отверстием для нитки. В районе пояса слева от позвонков лежала крупная круглая халцедоновая пуговица, а под нею — большая уплощенно-округлой формы янтарная пуговица, окантованная бронзовой плоской лентой. В свою очередь, под янтарем был фрагмент кожаного ремешка с бронзовой пластинкой. Чуть левее лежала еще одна янтарная пуговица. На запястьях обеих рук были массивные бронзовые браслеты с утолщенными концами, а на пальцах рук — по бронзовому рифленому пластинчатому кольцу. Слева от левого плеча находились два фрагмента бруска мела и обломок деревянной палочки. Анализ погребального инвентаря (в первую очередь керамики) дает возможность отнести данное погребение к этапу Джетыасар II (вероятно, к IV-V вв. н.э.). Курган № 265 (рис. 56; ил. 366) относится к некрополю Алтынасар 4р. Под западной стенкой могильной ямы сооружен подбой. Дно и частично стенки подбоя выстланы камышовыми циновками. Завернутую в такие же камышовые циновки женщину средних лет положили в подбое вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. Под головой у женщины находилась овальной формы войлочная "подушка" (толщиной 8 см). Между правой ногой женщины и стенкой подбоя лежал скелет младенца (5-6-месячный). Над стопами ног поверх слоев камыша находилась круглая в плане плетеная корзинка, внутри которой были обломки створки крупной речной раковины и четыре зуба кабана. В изголовье захороненной поставлен крупный сероангобированный лощеный кувшин характерной для этапа Джетыасар II формы, с валиком с защипами и подтреугольными в плане ручками-упорами на плечиках. На черепе женщины, на котором сохранились следы искусственной деформации, было пять бронзовых "ромашек", прикрепленных к головному убору, от которого остались куски войлока и фрагменты двухслойных полос красного шелка, чередующихся с позолоченными полосками кожи и рядами позолоченных кожаных подтреугольных фестонов. "Ромашки" состоят из семи бронзовых тонких рифленых лепестков с отверстием на концах каждого лепестка, в которые продеты нити с бисеринкой и тонкой округлой плоской бронзовой пластинкой. В центре "ромашки" на специальной мастике прикреплена бронзовая бляшка со стеклянной вставкой в обойме. На шее погребенной было два ожерелья. Одно — короткое —из цилиндрических коралловых, круглых известняковых, упло101

щенно-цилиндрических перламутровых бусин, с тремя бронзовыми подвесками-кулонами с окруженными зернью вставками из горного хрусталя. Располагавшаяся в центре ожерелья наиболее крупная подвеска имела два ряда зерни. Бусы в ожерелье подобраны симметрично, строго чередуясь по качеству и форме. Второе ожерелье, достигавшее нижних ребер, состояло из 70 разновеликих круглых розовато-красных сердоликовых бусин, перебивавшихся четырьмя бронзовыми и двумя крупными же цилиндрическими бусинами из раковин, и завершалось двумя лунничными плоскими бронзовыми подвесками, на верхней из которых была окаймленная зернью обойма для вставки, вероятно утраченной еще при ношении (ил. 42а). Возможно, три найденные у западной стенки подбоя раковины-каури принадлежали украшениям младенца. На руках захороненной было по массивному бронзовому браслету с утолщением на концах и в центре, на пальцах рук — очень тонкие бронзовые пластинчатые кольца. Под браслетами сохранились обрывки шерстяной (на хлопчатобумажной основе) ткани красного цвета с синим узором, а также фрагменты полихромной хлопчатобумажной ткани (см. главу III §4). Курган №331 (рис. 58, 1) расположен на территории могильника Алтынасар 4о. Невысокая насыпь, диаметром 19,8 м, частично перекрывала окружавший ее ров (диаметром 22 м). Под насыпью в центре кургана была могильная яма (глубиной 1,8 м), ориентированная длинной осью по меридиану с 24° отклонением к западу. Под западной стенкой ямы сооружен подбой, дно которого на 0,7 м ниже дна входной ямы. Дно подбоя выложено квадратными в плане сырцовыми кирпичами (стандарта 38-40x38-40x10-12 см). Подбой отгорожен кирпичной стенкой из ряда кирпичей, высотой более 1,7 м (15 кирпичей того же стандарта). Судя по обломкам дерева, дополнительным ограждением подбоя могла быть и деревянная решетка. В подбое поверх сырцовой выкладки был положен завернутый в камышовую циновку молодой мужчина вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами. Погребение было разграблено в древности, при этом центральная часть кирпичной стенки была разрушена, большая часть костей скелета сброшена в центре подбоя вместе с черепом, обрывками кожаной одежды, фрагментами железных ножа и меча, деревянной рукоятью (возможно, меча), бронзовой пряжкой с прямоугольной рамкой, бронзовыми наременными накладками-наконечниками, бронзовыми обкладками деревянного сосуда. Там же находился и фрагментированный глиняный двуликий идол с поднятыми руками, близкий по характеру к найденному в соседнем склепе кургана №328 (см. Левина, 1993а, рис. 72) (ил. 486). В центре могилы на разрушенных грабителями ступеньках лежали кости ног барана. В северной части входной ямы в заполнении найдены дисковидная крышка и фрагменты крупной фляги, характерной для этапа Джетыасар II формы. Курган №388 (рис. 58, 2) находится в некрополе Алтынасар 4о и почти наполовину перекрыт курганом с подбойным же погребением №358. В центре кургана была могильная яма (глубиной 1,7 м), ориентированная длинной осью по меридиану. В южной части ямы на стенках сохранились следы орудия, которым копали могилу, типа кирки с шириной лезвия 9 см. Под западной стенкой входной могильной ямы сооружен подбой, заложенный стенкой из ряда прямоугольных в плане сырцовых кирпичей (стандарта 38-42x28x10 см) на высоту восьми кирпичей. Дно и часть стенок подбоя выложены толстым слоем камыша и камышовых циновок. Завернутый в камышовые же циновки захороненный был положен в подбое поверх указанного слоя камыша вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками, лицо слегка наклонено к правому плечу. На костях скелета сохранились обрывки положенного продольно дополнительного камышового перекрытия. На плечевой кости левой руки — фрагмент кожаного рукава. В изголовье захороненного поставлен кухонный горшок, прикрытый крышкой с вдавленным радиальным и концен102

трическим орнаментом, с "башнеобразной" ручкой-упором в центре. В ногах — кувшин с красно-коричнево-черным густым ангобом и лощением, прикрытый дисковидной крышкой. Форма и технология изготовления и кувшина и горшка типичны для комплекса этапа Джетыасар II (Левина, 1971, рис. 106,7,8). Поверх кувшина находилось истлевшее подпрямоугольное в плане с округленными торцами деревянное блюдо (размером 49x20 см). На блюде помещены кости ног и таза барана, а также перевернутая вверх дном деревянная кружка. Под правой кистью захороненного, справа от правого бедра находился железный кинжал в кожаных ножнах, слева от скелета — фрагменты железного ножа. Между бедрами была бронзовая калачиковидная серьга и плохой сохранности железная пряжка. Погребение было ограблено в древности. В том же могильнике Алтынасар 4о расположен и курган №389 (рис. 59), частично перекрытый курганом №390. В центре кургана на линии оси симметрии перемычки рва находилась могильная яма (глубиной 1,1 м), ориентированная длинной осью по меридиану. Под западной стенкой ямы сооружен подбой. Дно и часть стенок ниши выложено камышом и камышовыми циновками. Захороненная положена на слое камышовых циновок вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. Сухожилия стоп подрезаны и стопы имеют положение "на цыпочках", правая кисть лежит на головке правого бедра, левая рука чуть согнута в локте, а левая кисть — на левой тазовой кости и головке бедра. Продольно уложенные стебли камыша полностью перекрывали захороненную. В изголовье, у северной стенки подбоя в заполнении сохранились отпечатки плетеной корзины, диаметром 20 см, с переплетением прутиков и веревок. Внутри корзины находились: усеченно-биконической формы красноглиняное пряслице; бронзовое черешковое зеркало с утолщением по краю (диаметром 120 мм); керамическая туалетная чашечка, внутри которой — фестоны позолоченной кожи сумочки, где, вероятно, и лежали все перечисленные выше предметы, включая и деревянный гребень, бывший под зеркалом. Слева у черепа захороненной была бронзовая калачиковидная серьга. На уровне ушных раковин с обеих сторон черепа лежали сдвоенные сердцевидные бронзовые подвески со вставками из белой и синей стеклянной пасты и перламутра, соединенные бронзовыми же изогнутыми пластинками с крестовидным штырьком снизу, висящие каждая на двух бронзовых петельках с продетыми в петли толстыми грубыми нитями (рис. 146). На захороненной было два ожерелья. Одно — из перламутровых, коралловых, пастовых (одинарных, счетверенных и сшестеренных) бусин с круглой в плане бронзовой подвеской со стеклянными вставками в центре ожерелья. Второе ожерелье состояло из 65 круглых и небрежно граненных сердоликовых и шести сдвоенных пастовых бусин. В районе пояса, слева от поясничных позвонков и под левой рукой находились три разновеликие крупные янтарные бусины-пуговицы и две халцедоновые геммы в виде ложных перстней с выгравированными на них изображениями зебу и идущего льва (см. Левина, Никитин, 1991, с. 63). На пальцах правой кисти было два широких пластинчатых рифленых кольца, а на левой руке — такое же бронзовое пластинчатое рифленое более узкое кольцо и бронзовый перстень со стеклянной вставкой. В ногах погребенной поверх камыша, у южного конца подбоя, вдоль его западной стенки положены тазобедренные части барана и поставлены сосуды: 1) кухонный горшок с манжетовидным венчиком с четырьмя налепами на наружной стороне венчика и рядом вертикальных глубоких насечек между налепами, прикрытый дисковидной крышкой с концентрическими и радиальными вдавленными полосами и подпрямогольной в плане ручкой-упором в центре; 2) красноангобированный лощеный кувшин с шаровидным туловом, цилиндрическим горлом, двумя симметричными сливами на манжетообразном венчике; 3) округло-конической формы сероангобированная лощеная кружка с кольце103

видной ручкой и прорезным линейным орнаментом на тулове. Все сосуды погребения являются характерными для керамического комплекса этапа Джетыасар II. Курган №454 (рис. 58, 3) расположен в соседнем могильнике Алтынасар 4р. В кургане находилось два одновременных захоронения (глубиной 1,9 м и 1,1 м). Размещенное в центре кургана на оси перемычки рва погребение 1 ориентировано длинной осью по меридиану. В западной стенке ямы сооружен подбой. Дно и стены подбоя выложены толстым слоем стеблей камыша, переплетенного с листьями типа осоки. Захороненный средних лет мужчина положен на переплетенный камыш на спине, головой на север, с вытянутыми ногами (сухожилия стоп подрезаны), левая рука слегка согнута в локте, локтевая и лучевая кости лежат на левой тазовой кости, кисть левой руки чуть изогнута и закрывает головку левого бедра, правая рука вытянута. На скелете отмечены следы прижизненных травм шейных и грудных позвонков, пятого поясничного позвонка и резко отогнутого назад крестца. В районе поясничных позвонков, на них и под ними, сохранились остатки кожаного ремня серого (местами черного) цвета в два сложения, с орнаментом в виде косой вдавленной сетки. Справа от позвонков на ремне была крупная железная пряжка с круглой рамкой и прямоугольным щитком. Частично под пряжкой — серебряный наконечник с закругленным торцом. Вправо и влево от пряжки с наконечником были обрывки пояса с бронзовыми и серебряными накладными бляшками, расположенными симметрично относительно пряжки. От основного ремня вниз отходили девять коротких ремешков, также в два сложения, с вдавленным продольным орнаментом, с красной краской на поверхности. У начала каждого короткого ремешка и на его конце закреплены наременные бляшки и наконечники. Сохранилось 12 бронзовых и серебряных бляшек разной формы и 7 стреловидных серебряных наконечников. На некоторых маленьких ремешках было по две фигурные же бляшки. На отходящих от основного пояса вниз коротких красных ремешках подвешены различные предметы. Справа от железной пряжки был прикреплен крупный железный однолезвийный кинжал в деревянных ножнах со следами красной краски на дереве. На следующем от железной пряжки правом ремешке висел обработанный изогнутый рог с просверленным отверстием в верхней части. Сравнительно небольшой железный однолезвийный нож находился под правой кистью, а по обе стороны от него лежали две небольшие бронзовые пряжки с подтрапециевидной рамкой и прямоугольным в плане щитком. Под деревянным тленом от ножен ножа было бронзовое украшение в виде двойной спиральки. Оторвавшийся кусок основного ремня с продетым в него язычком бронзовой пряжки с лировидной рамкой и прямоугольным щитком, с перлами по краям рамки и верхнего щитка лежал вместе с обрывками черной кожаной одежды у края правой тазовой кости между бедрами. Удлиненно-овальной формы крупное железное изделие было поперек правого бедра, поверх ножа, рядом с таким же предметом, но меньших размеров. Бронзовые и серебряные бляшки были и на задней стороне пояса. У правого бедра к поясу на очередном ремешке был подвешен в матерчатом чехле каменный оселок. Слева от центральной железной пряжки и от левой тазовой кости также на коротком красном ремешке с бляшкой и наконечником висел в кожаном чехле со следами красной краски серебряный пенальчик с кусочком сложенной кожи. Очевидно, уже на задней части пояса слева к такому же ремешку была прикреплена костяная ложка в кожаном футляре. В изголовье захороненного у северной стенки подбоя положены тазобедренные части барана и поставлены два крупных сосуда характерной для этапа Джетыасар II формы. Это — кухонный горшок с налепами и вдавлениями на наружной стороне венчика, прикрытый крышкой с концентрическими и крестовидными вдавленными полосами и росписью в виде красных и черных Горохов на белом фоне, с удлиненно-прямоугольной в плане центральной ручкой с бифигурными зооморфными 104

выступами на концах ручки. Второй сосуд — красноангобированный лощеный кувшин с высоким горлом, сливом на крупном манжетовидном венчике и вертикальной ручкой на венчике и плечиках. В метре к западу от погребения 1 находилось погребение 2. Под восточной стенкой ямы сооружен подбой. В подбое на толстом слое камышовых циновок положена пожилая женщина на спине, головой на север, с вытянутыми руками и ногами (сухожилия стоп подрезаны). У захороненной была старая прижизненная одинаковая травма обоих предплечий. Возможно, в молодости были перебиты верхние эпифизы обеих лучевых костей таким образом, что они приросли к локтевым костям по длине 6-7 см. В изголовье захороненной поставлен кухонный горшок, аналогичный таковому из погребения 1. Погребение 2 было ограблено в древности. В первоначальном положении сохранились лишь кости ног и левая часть грудной клетки. Здесь же были найдены: фрагмент бронзового пластинчатого рифленого кольца, створка крупной речной раковины, бронзовая нашивная бляшка, фрагмент бронзовой окантовки какого-либо украшения. Выше упоминалось, что некоторые курганы и отдельные могильники отличались от основной массы характерных джетыасарских погребальных комплексов не только видом надземного погребального сооружения, но и некоторыми деталями конструкции могилы. Таковыми оказались курганы, раскопанные в могильнике Алтынасар 4м. Курган №255 имел невысокую насыпь с расплывшимися краями (диаметром 8,5 м). В центре кургана была могильная яма (глубиной 1,7 м), ориентированная длинной осью по меридиану. В западной стенке ямы сооружен подбой, отгороженный от входной ямы деревянной решеткой из вертикально поставленных жердей и прикрепленных к ним горизонтально положенных плах. Помимо деревянной решетки подбой отделен от входной ямы толстым слоем камышовых циновок. Камышом было устлано дно и часть стенок подбоя. В подбое захоронена женщина с маленьким ребенком, положенная на спине вытянуто, головой на север, с вытянутыми ногами. Погребение было ограблено в древности. В изголовье захороненной подбоя положена ткань крупного плетения, поставлена деревянная кружка (из капа) с кольцевидной ручкой. У восточной стенки ямы — две идентичные крупные деревянные "колоды", выпиленные каждая из половинки ствола одного толстого дерева. Обе они имеют двойные верхние и нижние выступы, бухтообразной формы центральную часть с пазами и вставленными в пазы планками, возможно представляя собой части деревянной детской кроватки (или люльки) на высоких ножках. В центре кургана №261, имевшего невысокую расплывшуюся у основания насыпь с дополнительным земляным кольцом, располагалась могильная яма (глубиной 2 м), ориентированная длинной осью по меридиану. Под западной стенкой ямы сооружен подбой, в котором на слое камышовых циновок положена женщина на спине, головой на север, с вытянутыми ногами. Поверх ног поместили овальный в сечении колчан, выполненный из коры, заполненный деревянными древками стрел с железными коррозированными наконечниками. Под колчаном расчистили остатки кожаных коротких сапог с мягкой подошвой. Справа от захороненной находился сложный лук с семью костяными накладками на деревянной основе и со следами красной краски на костяных накладках и дереве. В южной части подбоя лежало перевернутое деревянное седло, состоящее из двух половин, скрепленных планкой на задней части (рис. 95). На поверхности седла, напоминающего крыло, зафиксированы остатки кожаной обтяжки и следы красной краски. Поверх седла были железные удила с двухдырчатыми деревянными псалиями с округло-подтреугольными утолщениями на верхней части, а также крупная костяная пряжка. Под псалиями на седле найдены обрывки кожаного ремня, орнаментированного двумя продольными рядами мелкого бронзового бисера. В северном конце 105

могилы, над краем ступеньки в заполнении был череп барана. Погребение было ограблено в древности. Вероятно, грабители забрали и наиболее ценное из содержимого погребального инвентаря. Курган №263 расположен к юго-западу от кургана №261, имеет такую же насыпь и центральную могильную яму (глубиной 1,8 м), ориентированную длинной осью по меридиану с 15° отклонением к востоку. Под западной стенкой ямы сооружен подбой, отгороженный от входной ямы деревянной решеткой, сделанной из горизонтально положенных плах, схваченных вертикальными планками и дополнительно оплетенных ветками. На плахах решетки сохранились следы красной краски. В подбое была захоронена женщина, положенная на камышовые циновки вытянуто на спине, головой на север, с вытянутыми руками и ногами. На дне входной ямы перед решеткой лежали кости ног и череп барана, а в верхней части заполнения ямы были кости ног крупного животного. Со стороны входной ямы поверх решетки положена дополнительно плотная камышовая циновка. На захороненной было ожерелье из 27 крупных янтарных и двух стеклянных бусин, сзади скрепленное прямоугольной янтарной бусиной с двумя отверстиями. На правой руке надет бронзовый перстень с ромбовидным щитком, на тазовых костях была железная пряжка с прямоугольной рамкой. На костях левой руки рядом с железным ножом с деревянной рукояткой лежала покрашенная голубой краской берестяная коробочка с распавшимся металлическим бисером внутри коробочки. Расчистка показала, что захороненная одета в кожаный халат поверх матерчатой рубахи из ткани полотняного плетения и невысокие кожаные сапоги на мягкой подошве. Аналогичный вышеописанным характер был и у насыпи, и входной могильной ямы кургана №266 (рис. 62). Яма (глубиной 2 м) ориентирована длинной осью по меридиану. Под западной стенкой входной ямы сооружен подбой, дно которого на 0,7 м ниже уровня дна входной (т.е. глубина подбоя на 2,7 м ниже уровня древней поверхности). В самой верхней части заполнения могилы, представляющего собой комковатый суглинок, в центре ямы находились два черепа крупных рогатых животных (предположительно быка и коровы), а у ее северного конца — череп теленка. Вместе с черепами в анатомическом порядке лежали и кости ног этих животных (рис. 62; ил. 20а). Очевидно, черепа и ноги животных были брошены в уже почти засыпанную могилу. На дне входной ямы были кости ног и череп барана. Подбой закрыт деревянной решеткой из горизонтально положенных плах и вертикальных брусков, затем перекрытой камышовыми циновками. Нижние концы вертикальных плах упирались в край ступеньки, при этом кости ног и череп барана оказались на нижней горизонтальной плахе. В подбое захороненная женщина положена на спине, с вытянутыми ногами и руками, головой на север, лицо повернуто к востоку. Между ступенькой и костяком в подбое лежал ряд скрепленных раствором сырцовых кирпичей (стандарта 34-36x26-28 см). На захороненной было два ожерелья. Более короткое состояло из круглых одинарных, сдвоенных и строенных стеклянных бусин и трех бронзовых подвесок, из которых две одинаковые имели каменные вставки в окаймлении зерни и одна более крупная — с зернью по периметру и S-видной перегородкой. Второе, более длинное ожерелье насчитывало 20 круглых сердоликовых бусин, две круглые — из раковины и четыре бочонковидные янтарные бусины. На левой руке захороненной одет бронзовый перстень с напаянным ромбовидным щитком и гравировкой внутри точечного картуша (рис. 143). Аналогичные перстни известны в памятниках Ферганы и Восточного Туркестана (см. ниже). У левого бедра — железная круглорамчатая пряжка. В изголовье захороненной поставлены: крупное подпрямоугольно-овальное в плане формы деревянное блюдо, с плоскими краями, резко расширявшимся в торцовых частях. На блюде лежали кости ног, таза и позвонки барана, железный нож в деревянных ножнах, цилиндри106

ческая деревянная кружка. Вплотную к блюду поставлен кухонный горшок с удлиненным венчиком, снаружи орнаментированным рядом вертикальных насечек. В ногах — сероангобированный кувшин с валиком под высоким горлом, вертикальной ручкой, геометрическим прорезным орнаментом на тулове в виде рядов вписанных друг в друга удлиненных ромбов. Справа от ног захороненной лежало надетое на остаток деревянного веретена пряслице из стенки сосуда. У левой стопы находилась корзина из прутьев с веревочным переплетением, обтянутая кожей и прикрытая такой же плетеной крышкой. Внутри корзины были: деревянный гребень, бронзовое зеркало с длинным черешком с округлым утолщением и сквозным отверстием на конце, а также железный пинцет в кожаном чехле-стяжке. Судя по остаткам ткани, кожи, замши, все перечисленные выше предметы лежали в мешочке из ткани, затянутом тонкой кожаной лентой, а зеркало, очевидно, было в мешочке из светлой замши. На ногах захороненной были короткие кожаные сапоги с мягкой подошвой, богато украшенные точечным геометрическим орнаментом, аппликациями в виде треугольников, ромбов, квадратов и т.п. (рис. 107). Наименее распространенным среди раскопанных джетыасарских курганов типом подкурганных грунтовых погребений были катакомбы. Лишь в некрополе Алтынасар 4к обнаружено семь таких одинаковых погребений, к сожалению, все они размещались на трассе строительства. Лучше сохранилось погребение в кургане №224 (рис. 60, 5). В центре кургана была квадратная в плане, с закругленными углами могильная яма (площадью 0,9x0,9 м, сохранившаяся на глубину 1,2 м), ориентированная по странам света углами. К северу от входной могильной ямы, на уровне ее дна сооружена катакомба, ориентированная длинной осью по меридиану. Вход в катакомбу был перекрыт толстым (10 см толщины) слоем переплетенного камыша. Такой же толщины камышовые циновки перекрывали и захороненного в катакомбе пожилого мужчину со следами плохо затянувшейся прижизненной травмы (раны) на правой тазовой кости. Мужчина положен на камышовую циновку с веревочным переплетением, на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками. В ногах погребенного у входа в катакомбу под слоем камыша брошены тазобедренные кости барана и поставлены два сосуда: кухонный горшок и красноглиняный станковой выделки кувшин с грушевидным туловом, рифленой горизонтальной полосой под высоким плавно изогнутым горлом, вертикальной ручкой на горле и плечиках, одним сливом на маленьком подтреугольном в сечении венчике. Поверх правой и центральной части костяка положен сложный лук с восемью костяными накладками: двумя крупными срединными боковыми, на правой ноге — двумя длинными концевыми, на правом плече — двумя короткими концевыми и двумя промежуточными. С внутренней стороны левого бедра лежала круглая в плане костяная пластина (вероятно, принадлежность лука) и обломок железного шила. Между ногами выше стоп находилось десять спаявшихся железных наконечников стрел с ромбовидными лопастями. У левого локтя захороненного была бронзовая круглорамчатая пряжка, а на левой кисти — однолезвийный нож с остатками дерева на черешке. Среди всех раскопанных в урочище подкурганных грунтовых погребений захоронения в простых ямах составили чуть более 28%. В могильниках Алтынасар 4, где они отмечались в 15 из 19 затронутых раскопками некрополей, их было 24%, в могильнике Томпакасар — 11%, в то же время в некрополе Косасар 2 они составили почти 70%. Какой-либо определенной системы в их размещении проследить не удалось. Около 24% погребений рассматриваемого типа оказались захоронениями маленьких детей и обычно помещались сбоку от центрального в кургане погребения взрослдго, совершенного в могильной яме с боковой нишкой или в подбое (см. например, курганы №№4, 44, 83, 135, 138, 142, 169, 200, 202, 422, 441, 460, 468, 479, 107

485, 487 могильников Алтынасар 4). В тех же некрополях Алтынасар 4, как и в могильнике Томпакасар, диаметр курганов с погребениями в простых ямах колеблется в пределах от 7,5 до 16 м, составляя в среднем 10,1 м, при сохранившейся глубине в среднем же 0,7 м. В могильнике Косасар 2 сохранившаяся глубина могил данного типа достигала 2 и более метров. Как и при других типах грунтовых захоронений, алтынасарские курганы с погребениями в простых ямах имели невысокие земляные насыпи, окаймленные рвами с перемычкой на юге. Сама могильная яма также размещена в центральной части кургана. Как правило, длинная ось ямы лежит на проходящей через центр кургана оси симметрии перемычки. Большинство курганов с описываемым типом погребений имели подпрямоугольные в плане с закругленными углами могильные ямы с вертикальными стенками. Однако в могильниках Алтынасар 4м и 4т у 15% подобных погребений в продольных стенках могильной ямы вырублены уступы на различной высоте от дна могилы (например, в погребениях курганов №254, 256, 258, 262, 267, 487, 489). В вышеупомянутых курганах и некоторых других погребениях рассматриваемого типа и после древних ограблений (84% курганов были ограблены) сохранились остатки деревянных перекрытий в виде положенных поперек могильной ямы деревянных плашек (часто вместе с тростником и веточками) или же в виде деревянных решеток (курганы №221, 222, 254, 256, 258, 260, 262, 267, 488). Как правило, в погребениях такого типа захороненные также были положены на дно ямы вытянуто на спине, головой на север, но в 6 раскопанных погребениях данного типа были скорченные захоронения на боку, также на камышовых циновках, с северной ориентацией (например, курганы №№38, 52, 185 могильников Алтынасар 4а, 4в, 4и, №№21 и 49 некрополя Томпакасар). Курган №52 (рис. 50, 3) находится в могильнике Алтынасар 4в. Северная и северо-западная часть кургана оказались полностью разрушенными, в том числе центральное погребение. У внутреннего края восточной части окаймлявшего курган рва сохранилось погребение, совершенное в прямоугольной в плане с сильно закругленными углами яме, ориентированной длинной осью по меридиану. Захороненный юноша был положен на камышовой циновке, головой на север, в скорченном виде (с явно подрезанными сухожилиями ног) на левом боку. На черепе юноши сохранились следы искусственной деформации. В ногах захороненного поставлено большое блюдо, с густым коричневым ангобом и лощением, внутри которого были кости ног барана. Надо отметить также, что и курганы с погребениями в простых ямах нередко перекрывали или сами перекрывались курганами, содержавшими погребения иных типов. Так, например, плохо сохранившийся курган №183/1, керамика погребального инвентаря которого синхронна ранним %слоям джетыасарских городищ и не может датироваться позднее последних веков до н.э. (вероятно, III—IT вв. до н.э.), перекрывал сразу два погребения в простых ямах: погребение №183/2 с захороненным, положенным на спине вытянуто, с вытянутыми ногами, головой на север (с 26° отклонением к западу), и погребение кургана №185, где захороненный был положен также головой на север (с таким же 26° отклонением к западу) на левом боку в скорченном виде с согнутыми в локтях и коленях руками и ногами. Если погребение кургана №183/2 было лишь задето рвом кургана №183/1 в южном конце, то в кургане №185 рвом кургана №183/1 была перерезана вся юго-западная часть могилы и разрушены кости ног погребенного ниже колен. Наземная часть кургана №235 (ил. 36, г), расположенного в некрополе Алтынасар 4л под современной дорогой, оказалась полностью разрушенной уже в XX в. Могильная яма ориентирована по меридиану с 8° отклонением к западу. Дно и 108

стенки ямы выложены камышом. Молодая женщина положена на дно ямы на слой камышовых циновок на спине, головой на север, с вытянутыми ногами и руками и перекрыта камышовыми циновками. Погребение ограблено в древности. В районе черепа и грудного отдела позвоночника обнаружено сто бронзовых полушарной формы нашивных бляшек, окаймлявших ворот и полы кафтана. В районе ребер и позвонков грудного и поясничного отдела лежало пять разновеликих янтарных пуговиц округло-уплощенной формы и одна — бочонковидная. Под черепом было 32 цилиндрические коралловые бусины. Слева от черепа лежала фрагментированная серьга в виде незамкнутого проволочного кольца, к которому припаяна овальная серебряная пластинка с гранатовой вставкой, окаймленной золотой зернью. Чуть южнее серьги найдена крупная известняковая бусина, обтянутая бронзовой пластинкой. В ногах захороненной поставлены два сосуда с густым красным ангобом и лощением: широкооткрытый четырехручный горшок с раздутым туловом, отделенной от него уступом шейкой и маленьким подтреугольным в сечении венчиком, с отходящими от венчика ручками и кувшин с шаровидным туловом, отделенной валиком шейкой, маленьким круглым в сечении венчиком, двумя кольцевидными ручками на плечиках, с выступом на верхней части ручек. Курган №488 (рис. 61) находится в одном из северных могильников в некрополе Алтынасар 4т. Окаймлявший насыпь кургана ров (диаметром 17 м) имел перемычку на юге. В центре кургана была прямоугольная в плане могильная яма (глубиной 2,2 м), ориентированная длинной осью по меридиану с 32° отклонением к западу. На высоте 0,4 м от дна могилы в продольных «тенках ямы вырублены уступы, на уровне которых могильная яма была перекрыта положенными поперек ямы и продольно деревянными брусками и прутиками. Часть деревянных столбиков поставлена вертикально вдоль стен ямы на высоту от уступа до 1м от дна ямы. На этом уровне, очевидно, был вырублен еще уступ и сооружено второе перекрытие из поперечных коротких брусков и положенных продольно тонких веточек. На уровне верхнего деревянного перекрытия в северо-восточном углу могилы брошена голова быка. Дно и нижние стенки могильной ямы выложены камышовыми циновками. Захороненный положен на камышовые циновки на спине, с вытянутыми ногами и руками, головой на север, лицо слегка повернуто к западу. Погребение ограблено в древности, заполнено тяжелыми намывными слоями, в которых встречены обломки деревянного перекрытия, отдельные кости скелета, нижняя половина которого частично повреждена при ограблении. В заполнении между перекрытиями найдены кости хвоста и ног быка. В изголовье захороненного поставлен сероангобированный лощеный кувшин, с цилиндрическим горлом, манжетообразным венчиком, выступом на верхней части петлеобразной ручки, прорезным геометрическим орнаментом на тулове в виде образованных строенными линиями ромбовидных фигур. Подобные сосуды характерны для комплекса этапа Джетыасар III (Левина, 1971). У левого локтя захороненного поверх локтевой и лучевой костей, лежал пучок стрел с железными черешковыми трехперыми наконечниками. Поперек левой руки и стрел находился фрагмент железного ножа с остатками дерева. Слева от левого колена найдена железная проколка. Под левой кистью был фрагментированный железный двулезвийный кинжал. На левой стопе и справа от правой голени расчищены железные стремена. Железные удила лежали левее левого колена. Около левой стопы были фрагменты каких-либо железных предметов, в том числе и рукоять. Там же найдена роговая рукоятка, костяные концевые, срединные и промежуточные накладки лука, явно в переотложенном виде, сброшены у левой ноги. Как всегда при археологических работах и при наших исследованиях джетыасарских курганов наиболее массовым материалом оставалась керамика. В большинстве 109

случаев при древних ограблениях сосудами пренебрегали, хотя часто разбивали их или выкидывали из могилы. Керамика сохранилась в 69,8% раскопанных погребений в количестве более 1600 сосудов. В таблицах 1 и 2 учтены находки лишь целых сосудов (без крышек). Как правило, при каждом захороненном оставляли по 3-4 сосуда (хотя в отдельных курганах число их достигало 9, см., например, погребение кургана №450 — ил. 226). Обязательным было присутствие часто прикрытого крышкой "кухонного" горшка первой группы керамики (Левина, 1971), заполненного кашей или сырым зерном (чаще просом). Кувшин и фляга второй группы керамики, также прикрытые дисковидными крышками, очевидно, служили тарой для каких-либо жидкостей. Обычно рядом с последними помещали кружки. Многочисленные миски, блюда, широкооткрытые двуручные сосуды типа тазов использовались "под мясо". В некоторых курганах вместо мисок помещены деревянные блюда, а чаще всего — обрывок камышовой циновки, на которые и положена тазобедренная часть животного (в 86% случаев — барана). Изредка вместо кувшинов и фляг ставили крупные двуручные горшковидные сосуды второй группы керамики. Местоположение определенных видов сосудов в могилах достаточно унифицировано. Так, в погребениях с боковыми нишками кухонный 1горшок с зерном или кашей ставили в боковую нишку рядом с блюдом, миской или обрывком циновки, на которых лежало мясо животного, и вместе с нишкой перекрывали камышовой циновкой, выстилавшей и часть боковых стенок могилы. Кувшин, реже флягу для жидкостей, вместе с кружкой (иногда заменявшей крышки этим сосудам) ставили чаще всего в ногах погребенного. Иногда и последние сосуды ставили в боковую нишку. В подбойных погребениях, как правило, часть сосудов размещалась в изголовье захороненного (чаще — кувшины и кружки, нередко тары для мяса животного); другие — в ногах. Если в таком погребении был лишь один сосуд, то обычно его ставили в изголовье захороненного. В катакомбных погребениях, насколько это удалось проследить, сосуды оказались у ног погребенного перед входом в катакомбу, но также перекрыты слоем камышовых циновок. В погребениях в простых ямах чаще всего сосуды помещали в изножий захороненного или вдоль восточной стенки ближе к ее южному концу. В некоторых погребениях в простых подпрямоугольных в плане могильных ямах в некрополе Косасар 2 сосуды с заупокойной пищей были поставлены и в изголовье захороненного (например, в курганах №№12, 17, 36, 52, 64, 67, 68, 71, 78), хотя в большинстве погребений данного типа и в этом могильнике сосуды, как правило, размещали в изножий покойного в юго-восточном углу и вдоль восточной стенки. Помимо керамических сосудов в погребальном инвентаре многих курганов сохранилась деревянная посуда (блюда, миски, кружки, чаши) и металлическая (котлы). В большинстве курганов в погребениях всех типов сосуды ставились, как правило, на камышовые циновки, выстилавшие дно могилы. Изредка в курганах могильника Косасар 2 сосуды (как керамические, так и металлические) поставлены непосредственно у головы или ног покойного внутри слоя камышовых циновок, в которые был завернут погребенный (некрополь Косасар 2, курганы №№ 6, 41, 64, 68, 71, 78, см. Левина, 19936, рис. 28-29, 34, 36, 38). Абсолютное большинство керамических сосудов из раскопанных погребальных комплексов являлись характерными для джетыасарской культуры. Керамика, сохранившаяся в погребениях в ямах с боковыми нишками, тождественна сосудам, типичным для различных периодов этапа Джетыасар I (середина I тыс. до н.э. — III-IV вв. н.э., см. Левина, 1966; она же, 1971, с. 64-66, рис. 15; она же, ПО

1992а, с. 66-68, табл. 15-17). Исключение составили пять курганов с данного типа погребениями (что составляет менее 2% от числа таковых, раскопанных нами) из могильников Алтынасар 4а и 46 (курганы №№ 12, 19, 24, 27, 78). Сосуды из вышеперечисленных курганов аналогичны характерным для этапа Джетыасар II (IV-VI вв. н.э. — Левина, 1971, рис. 15), что полностью соответствует и остальным материалам погребальных инвентарей этих погребений (подробнее см. Левина, 1994). Керамика из погребений в подбоях идентична таковой этапа Джетыасар II, а некоторых — даже этапа Джетыасар III (конец IV-VIII вв. н.э.). Исключение составляют два подбойных погребения могильника 'Алтынасар 4в (погребения в кургане № 117), сосуды которого соответствуют самому позднему периоду этапа Джетыасар I. Единственное подбойное погребение, раскопанное в могильнике Томпакасар (курган №37), которое, как и аналогичные погребения из могильника Косасар 2, может считаться подбойным захоронением весьма условно, также отличалось от алтынасарских своей "примитивностью". Найденный в кургане №37 кувшин по форме, технологии изготовления и покрытия, резко отличаясь от характерных для джетыасарского комплекса, напоминает некоторые сосуды предгорных и горных районов Тянь-Шаня (например, кувшины погребений Кенкольского могильника, см. Левина, 1971, рис. 60,3). В погребениях в простых ямах преобладают кухонные горшки, кувшины, фляги, широкогорлые двуручные (и 4-ручные) горшки, миски и кружки, форма, выделка и орнаментация которых тождественны таковым из погребений в ямах с боковыми нишками и из культурных слоев поселений различных периодов (в том числе и ранних) этапа Джетыасар I, хотя в единичных погребениях (например, в курганах №№165, 254, 208, 488 некрополей Алтынасар 4) были кувшины и кружки, аналогичные сосудам из культурных слоев поселений этапа Джетыасар II и даже Джетыасар III. В то же время в погребениях в простых ямах встречены кувшины, горшки, миски, кружки и чаши, нехарактерные для джетыасарского керамического комплекса, часто наряду с обычными джетыасарскими сосудами. Такая керамика изредка находилась и в погребениях других типов. Среди подобных сосудов упомянем кувшины и горшки второй группы керамики, изготовленные, как и джетыасарские, ручной лепкой, но гораздо небрежнее, чем джетыасарские, и отличаются они от последних не только формой (относительно широкое дно, невысокое, часто лишь намеченное раструбообразное горло, иные пропорции тулова), технологией изготовления, но и характером легко стирающегося очень нестойкого ангобного покрытия красного цвета. Эти сосуды, найденные в могильнике Алтынасар 4в в погребениях курганов №№97, 98, 118, 132, 137, 138 и некрополе Алтынасар 4р в кургане № 439, подобны встреченным в курганах могильника Косасар 2 и Бедаикасар (Левина, 19936, рис. 43). По своему керамическому комплексу погребения могильника Косасар 2 (как и отдельные курганы могильников Бедаикасар 2-4 и некрополей Алтынасар 4в, 4к, 4м, 4т) резко отличаются от остальных джетыасарских могильников. Так, например, выявилось, что в некрополе Косасар 2 лишь в 17 курганах все сосуды идентичны характерным для джетыасарского комплекса, в 29 курганах находилась как джетыасарская, так и "чужая" керамика, в 24 курганах были лишь "чужие" сосуды. В первом случае 9 из 17 курганов содержали могильные ямы с нишкой в восточной стенке, 7 — простые ямы, 1 — захоронение в подбое; во втором — 16 из 29 курганов имели простые могильные ямы, 10 — ямы с боковыми нишками и 3 — подбои; и, наконец, в третьем случае, 22 из 24 курганов содержали могильные ямы, 2 — захоронения в подбое. Таким образом, две трети из числа курганов, в инвентаре которых сохранилась керамика, имели сосуды, резко отличавшиеся от характерных для джетыасарского комплекса. Эти сосуды оказались достаточно разнообразны по форме, находят 111

аналогии в комплексах иных культур и различны по времени своего бытования. Так, аналогии части горшков кострового обжига находим в материалах сакских памятников Тянь-Шаня (Ташбаева, 1981; она же, 1987) 6. Крупная горшковидная кружка с петлеобразной ручкой от края (Левина, 19936, рис. 40,7) из погребения кургана №72 имеет аналогии в материалах раннего этапа среднесырдарьинских культур (Левина, 1971, с. 178-179, рис. 59, 16-22), в первую очередь таких ее локальных вариантов, как верховье р. Арыси (Байпаков, Подушкин, 1989, табл. V, 17-18). Среди найденных в погребениях курганов могильника Косасар 2 сосудов второй группы керамики (крупных фляг, кувшинов, двуручных горшков) подавляющее большинство находит аналогии в материалах восточных районов Средней Азии, прежде всего в ранних памятниках среднесырдарьинских культур предгорных районов Тянь-Шаня, долины р. Арысь, Кетмень-Тюбе (Кожомбердиев, 1977, рис. 5,2; Левина, 1971, рис. 66,39,63). Очень многие сосуды из курганов указанного некрополя близки таковым из памятников отрарско-каратауской культуры, прежде всего районов бассейна верховьев р. Арысь (Левина, 1971, с. 198, и ел., рис. 63,66; Байпаков, Подушкин, 1989, табл. III, V). Такие сосуды сохранились в курганах №№2, 6, 7, 10, 14, 21, 44, 47, 51, 69, 72, 76 и др. Кружки, двуручные тазы и миски находят себе аналогии в материалах памятников последних веков до н.э. — первых веков н.э. районов Тянь-Шаня и Алтая, среднесырдарьинских культур, прежде всего долин Таласа, Кетмень-Тюбе (Левина, 1971, рис.59; 60, 21-26; Кожомбердиев, 1963, рис. 10). Большая часть этих мисок и кружек была покрыта нестойким, "пачкающимся" ангобом красного цвета. Другие кружки были покрыты жидким розоватым ангобом. Как выше говорилось, все типы этих кружек имеют полные аналогии в материалах ранних этапов и отрарско-каратауской, и каунчинской культур, в том числе и таких локальных вариантов среднесырдарьинской культуры, как кенкольский, чаткальский (Левина, 1971, рис. 44, 74-109), но отличаются от последних гораздо более примитивной технологией изготовления. В других джетыасарских могильниках тождественные кружки и миски сохранились в курганах №№132, 162, 194, 221, 247, 376/2, 396 могильников Алтынасар 4в, 4и, 4к, 4о (Левина, 1994, рис. 118, 1-6, 11, 14). Как упоминалось, подобная керамика была и в отдельных курганах могильников Алтынасар 4, некрополях Бедаикасар 2-4. Сосуды, широко представленные в ранних памятниках среднесырдарьинских культур предгорных районов Тянь-Шаня, верховьев р. Арысь, в Кетмень-Тюбе, в Южном Казахстане, обнаружены в погребениях кургана №203 могильника Алтынасар 4и, №249 некрополя Алтынасар 4л, №№ 7, 14, 21, 72, 76 и мн. др. могильника Косасар 2 (Левина, 1971, рис. 58; Кожомбердиев, 1977, рис. 5,2; Левина, 19936, рис. 43, 1, 2, 10-11). Керамика (прежде всего кувшины) из катакомбного погребения кургана №224 могильника Алтынасар 4к (Левина, 1994, рис. 118,15) по своей форме и технологии изготовления тождественна распространенной в ранних памятниках локального варианта отрарско-каратауской культуры районов р. Арысь (Левина, 1971, с. 198 и ел., рис. 63,66; Байпаков, Подушкин, 1989, табл. III, V). Такие сосуды были и в других курганах того же могильника Алтынасар 4к, но в погребениях в простых ямах и подбоях (№№214, 221, 222, см. Левина, 1994, рис. 115,5; 118,12,13). Немало сосудов из погребальных комплексов курганов могильника Косасар 2 (например, из курганов №№50, 62 и др.), а также из нескольких курганов могильников Алтынасар 4в, 4к, 4о — №№58, 164, 137, 138, 215, 430 (Левина, 1964, рис. 119, 9, 12-13) — имеют близкие аналогии в материалах саргатской и гороховской культур Приношу благодарность К.И. Ташбаевой за предоставленную ею возможность ознакомиться с этими сосудами в фондах Института истории АН Киргизстана. 112

Зауралья V-II вв. до н.э. (Корякова, 1988, с. 92 и ел., рис. 26, 28, 34,5; Погодин, Труфанов, 1991, с. 301, табл. 127,17, 1, 2, 4). Помимо керамических в джетыасарских погребениях встречены бронзовые и деревянные сосуды. В нескольких погребениях в простых ямах (например, курганы №№92, 131 могильника Алтынасар 4в, №233 некрополя Алтынасар 4л, №№36, 41 и др. могильника Косасар 2) были разной степени сохранности бронзовые и имитирующие их глиняные котлы с яйцевидным или округлым туловом, высокими ручками, иногда с горизонтальным валиком на тулове, с коническим поддоном. Тождественные бронзовые котлы и их глиняные копии мы находим в Западной Сибири, Киргизии (см. главу III ,§1). Упомянутые деревянные сосуды сохранились более чем в ста двадцати погребениях (см. табл. 2). Деревянная посуда особенно широко и разнообразно представлена во всех курганах могильника Алтынасар 4м, но зафиксирована она во многих курганах и других джетыасарских некрополей. В основном это были крупные овальные, реже круглые в плане блюда на коническом поддоне или четырех ножках, кружки и чаши. Деревянные кружки и чаши, как правило, ставились рядом с керамическими кувшинами, флягами, крупными двуручными горшками, изредка помещались и внутри сосудов для жидкостей (например, в курганах №№160, 293 и др. некрополей Алтынасар 4). Аналогичные деревянные сосуды широко известны прежде всего в материалах кенкольских памятников, памятниках предгорных и горных районов Тянь-Шаня, Забайкалья, Тувы, Монголии (Кожомбердиев, 1963, с. 43, рис.9; он же, 1977, с. 22, рис.8; Кибиров, 1959, рис.24; Вайнштейн, 1970, с. 62, рис. 97). Отметим и наличие в целом ряде погребений плетеных корзин (обычно с крышками), деревянных шкатулок. Корзины из джетыасарских погребений также в первую очередь напоминают найденные в памятниках Тянь-Шаня (Кибиров, 1959). Помимо посуды в инвентарь джетыасарских погребений входили: оружие, орудия труда, иногда предметы конской упряжи, украшения, туалетные наборы. Насколько можно судить, учитывая массовый характер древних ограблений, оружие являлось обязательной принадлежностью всех мужских и многих женских погребений. Но, очевидно, оружие было особо желанной добычей тех же грабителей. Мечи сохранились в 24 мужских погребениях. Положение их в могилах говорит о двух способах их ношения: слева от пояса, вдоль левого бедра и справа, за правым плечом. Последнее зафиксировано в нескольких погребениях в ямах с боковыми нишками, при этом остатки рукояти лежали под правой ключицей (см. курганы №№365, 408 и др. могильника Алтынасар 4о). Положение меча от пояса, вдоль левого бедра отмечено и в погребениях того же типа, и в ямных захоронениях (например, курганы №№164, 355, 356 могильников Алтынасар 4в 4о; курган №53 некрополя Томпакасар, №39 могильника Косасар 2, см. Левина, 19936, рис. 46; 79; она же, 1994, рис. 122, 5,6). Клинки всех мечей двулезвийные, линзовидные, уплощенные или двояковыпуклые, длина 68-90 см. Подробнее найденное оружие, в том числе мечи, рассматриваются в главе III, здесь отметим лишь, что большинство сохранившихся мечей имело прямое перекрестье (как, например, у мечей из курганов №№358, 408 некрополей Алтынасар 4о, 4р). Ни у одного из мечей не сохранилось навершье, всегда отламливаемое грабителями, часто вместе с перекрестьем (как, например, у мечей из погребений курганов №№159, 164, 478 некрополей Алтынасар 4, кургана №53 могильника Томпакасар). Аналогичные мечи с прямым железным перекрестьем известны на обширной территории Поволжья, Приуралья, Кавказа, Средней Азии и др. регионов в памятниках Ш-П вв. до н.э. (Хазанов, 1971, с.6 и ел., табл. III, IV; Мандельштам, 1966, табл. XXXIX, 1,2), а без перекрестья и навершья — в тех же районах, но в памятниках II-IVBB. Н.Э. (Хазанов, 1971, с. 16). 113

В тех же погребениях, где отмечены мечи, как правило, находили и двулезвийные и однолезвийные железные кинжалы, но нередко отмечали наличие одних кинжалов, в том числе и в женских погребениях (например, в погребении кургана №160 некрополя Алтынасар 4д в захоронении женщины с новорожденным ребенком). Несмотря на "повальные ограбления", удалось зафиксировать кинжалы (нередко во фрагментированном виде) более чем в 40 курганах могильников Косасар 2 (№№4, 21, 39, 60), Томпакасар (№№16, 44, 61, 75), Алтынасар 4а, 46, 4в, и др. Многие кинжалы имели прямое железное перекрестье, но навершье у всех было отломано целиком или частично (см. курганы №№128, 330, 352, 474 могильников Алтынасар 4в, 4о, 4р, 4т), но у большинства кинжалов металлическое перекрестье отсутствовало, хотя при этом фиксировалось расширение в верхней части лезвия перед рукоятью кинжалов. Ареал распространения и хронологические рамки кинжалов идентичны таковым мечей. В одном из курганов некрополя Косасар 2 (погребение 3 кургана №11) сохранился железный лавролистной (ланцетовидной) формы наконечник копья, подобный распространенным в материалах скифских памятников Северного Причерноморья, того же времени Северного Кавказа, с VII в. до н.э. в памятниках Волго-Камья, в IV-III вв. до н.э. в сарматских памятниках Поволжья (Халиков, 1977, с. 188-196, рис. 73; Хазанов, 1971, с. 44-50, табл. XXVI, 4; XXVII, 2-4,7). Костяные накладки сложного лука отмечены в 34 мужских и I женском погребениях всех четырех типов. Все луки находились справа от захороненного, а рядом с луком или поверх него помещали колчан со стрелами. Находки фрагментов бересты заставляют предполагать существование берестяных коробок для луков и стрел. Большинство из представленных нескольких типов сложных луков имело по четыре разновеликие концевые и по три срединные костяные накладки: две боковые и одну фронтальную. У многих луков зафиксирована четвертая срединная накладка — вторая фронтальная, имевшая явно лишь декоративные функции. Возможно, к лукам относятся костяные, каменные или деревянные выпукло-вогнутые округлые или овальные в плане пластины, а также небольшие костяные цилиндры, очевидно предназначенные для защиты пальцев руки. Сложные луки с костяными накладками распространяются в памятниках некоторых культур Южной Сибири, Приуралья, Поволжья, Зауралья, Казахстана, Средней Азии, по крайней мере, с конца III в. до н.э. и бытуют весьма длительное время (Хазанов, 1971, с. 28; Могильников, 19926, с. 302, табл. 122). 1 Бронзовые, железные и костяные наконечники стрел сохранились лишь в пятидесяти мужских и женских погребениях. Так как характер охранных работ диктовал выбор объектов раскопок, которые заведомо должны были быть синхронны лишь поздним культурным слоям соседних городищ, ранние курганы могли попасть в число исследуемых лишь случайно. Например, к северу от раннего городища комплекса Алтын-асар — крепости "Малый дом" на месте почти развеянных погребений курганов №№46la и 4616 вместе с фрагментами сосудов обнаружены и бронзовые наконечники стрел: пулевидный и трехлопастной втульчатый. К северо-западу от того же "Малого дома" в одном из ранних курганов (№183/1), перекрывшим два еще более древних кургана (№№183/2, 185), в грабительском выбросе найден бронзовый черешковый трехлопастной наконечник. Два бронзовых втульчатых трехлопастных наконечника обнаружены при работах на некрополе Алтынасар 4л в кургане №229 и в грабительском выбросе рядом с курганом №233 (рис. 92). Все вышеупомянутые бронзовые наконечники стрел, известные на обширной территории, разнотипны, безусловно, разновременны и могут быть датированы в пределах VII-VI, может быть, V и IV-II вв. до н.э. Мелкие железные трехгранные наконечники стрел, подобные найденным в курганах №№70, 232, 238, 313, 321 могильников Алтынасар 4, 114

№№18, 53, 69 могильника Косасар 2, №№47, 64 некрополя Томпакасар, известны в памятниках сарматов и других культур с конца IV в. до н.э. Среднего размера железные трехперые наконечники стрел, аналогичные найденным в курганах №№86, 91, 98, 224, 240, 31 и др., распространены в материалах Южной и Западной Сибири, Алтая, Тянь-Шаня, Казахстана, Средней Азии, Приуралья, Поволжья и других районов в первые века н.э. Относительно крупные железные трехлопастные ассиметрично-ромбические наконечники стрел, подобные встреченным в кургане №488 некрополя Алтынасар 4т, отмечены в памятниках тех же регионов IV-VIII вв. н.э. Так же как и у бронзовых и железных наконечников широк ареал распространения костяных наконечников стрел, аналогичных найденным в курганах №2 могильника Бедаикасар 2, №№7, 33, 47 некрополя Томпакасар, №№34,149, 240, 268 и др. могильников Алтынасар 4а, 4в, 4л, 4м (рис. 93), хотя хронологический диапазон их бытования намного шире, чем у металлических. Тождественные джетыасарским костяные наконечники стрел есть и в памятниках соседней тасмолинскои культуры Центрального Казахстана, у саков бассейна Жаныдарьи, Инкардарьи в Восточном Приаралье, в памятниках Тувы, Алтая, Южной Сибири, Зауралья, Поволжья и др. , Предметы конской сбруи в алтынасарских погребениях встречаются крайне редко" Основная масса этих находок относится к некрополю Алтынасар 4м, а также к единичным курганам, отличающимся от характерных джетыасарских, в могильниках Алтынасар 4т и 4ж. Бронзовые и железные удила, однокольчатые, двусоставные употреблялись вместе с двудырчатыми стержневыми роговыми (Левина, 19926, табл.23, 50, 51) или деревянными псалиями, прямыми и слегка изогнутыми, иногда со специально вырезанным конусообразным или округлым украшением на концах. Близкие по форме костяные псалии известны в материалах савроматских и раннесарматских памятников, а также в одновременных указанным и в более поздних памятниках Западной Сибири, Алтая. В ранних гуннских погребениях Алтая, Забайкалья также находим аналогии джетыасарским роговым псалиям. Такие удила распространены на обширнейшей территории с VII-V вв. до н.э. В погребении кургана №104 некрополя Алтынасар 4в сохранилась выточенная из кости крупного животного лука седла, подобная распространенным в культурных слоях джетыасарских городищ, начиная с первых веков н.э. (Левина, 19926, табл.23, 58-59, 67). Вероятно, речь идет о каком-либо раннем варианте твердого седла. В нескольких курганах могильника Алтынасар 4м обнаружены различной степени сохранности деревянные седла, положенные в перевернутом виде в ногах захороненного. В погребениях курганов №№260, 261 на поверхности седел зафиксированы остатки кожаной обтяжки со следами красной краски. Аналогии этим седлам достаточно многочисленны в памятниках ранних тюрок Саяно-Алтая. Железные стремена найдены лишь в двух курганах в могильниках Алтынасар 4ж и 4т. В ямном погребении кургана №165 среди остатков погребального инвентаря были железные стремена округлого контура с петлеобразным ушком для петлища, "восьмеркообразные" с гораздо более узкой по сравнению с остальными частями стремени подножкой. От раннетюркских стремян (VI в.) Саяно-Алтая стремена из кургана №165 некрополя Алтынасар 4ж отличаются более круглым контуром. В погребении кургана №488 найдены железные стремена арочной формы, с петлеобразным ушком, с уплощенной подножкой. Подобные характерны для тюркских памятников VII-VIII вв. В кургане №261 на деревянном седле под железными удилами и деревянными двудырчатыми псалиями найдены обрывки кожаного ремня, орнаментированного двумя продольными рядами мелкого бронзового бисера. Рядом с вышеупомянутым ремнем была и костяная подпружная пряжка. Костяные и роговые подпружные пряжки известны и в других курганах джетыасарских могильников. Такие костяные и роговые пряжки распространены в курганах Тувы уже во 115

второй половине I тыс. до н.э., в памятниках Западной Сибири последних веков до н.э. — первых веков н.э. Широко представлены подобные костяные и роговые пряжки в погребениях тюрок Саяно-Алтая. В курганах некрополей Алтынасар 4 найдены и костяные застежки от пут, тождественные древнетюркским Западной Сибири. Более чем в 250 джетыасарских погребениях среди орудий труда были целые или фрагментированные железные ножи, однолезвийные, с прямой или со слегка изогнутой спинкой, часто с деревянной или костяной рукоятью. Практически в каждом захоронении, где зафиксировано какое-либо оружие, есть железный нож. Часто железные ножи помещали рядом с миской, блюдом или куском циновки с тазобедренной частью барана, в мужских погребениях в подбоях ножи были привешены к поясу. Большинство ножей было рядом с кистью захороненных. В женских погребениях обычно присутствие дополнительно той же формы маленького железного ножичка вместе с другими туалетными принадлежностями. Подобные джетыасарским железные ножи достаточно широко распространены в памятниках второй половины I тыс. до н.э., а также в первых веках и в середине первого тысячелетия н.э. Нередко в джетыасарских курганах находили различные острия, проколки, гвозди, орудия типа долота, костяные и роговые "кочедыки", иногда орнаментированные пунсонным узором, деревянные и костяные ложки, обычно в кожаном чехле. В детских погребениях встречались и принадлежности детских кроваток — костяные "сунаки". Костяные рукоятки ножей и проколок сохранились в 38 курганах. Некоторые из них покрыты прорезным орнаментом. Более чем в сотне погребений сохранились керамические пряслица (рис. 99,100), иногда по нескольку штук, надетых на стержень (курганы №№252, 266 могильника Алтынасар 4м). Пряслица находили как в женских, так и в мужских погребениях. Аналогичные пряслица распространены в материалах соседних земледельческих культур Средней Азии и Казахстана, отмечены и в материалах скотоводов евразийских степей, например, у ранних сарматов Поволжья и Приуралья. Тождественные джетыасарским усеченно-биконические пряслица с разной степенью уплощенности широко известны прежде всего в материалах саргатской культуры Зауралья и в памятниках савроматов и ранних сарматов Поволжья и Южного Приуралья. Даже в разграбленных мужских погребениях джетыасарских курганов оставались точильные камни или оселки, изготовленные из серого песчаника, в виде прямоугольного или прямоугольно-овального в сечении бруска, равного по всей длине или чуть расширяющегося книзу. В подбойных погребениях алтынасарских некрополей зафиксированы случаи, когда такие оселки в кожаном чехле приторочены к поясу захороненного. Подобные находки достаточно широко распространены как территориально, так и хронологически, но ближайшие аналогии находим в памятниках савроматов Поволжья и Приуралья (Смирнов, Петренко, 1963, табл. 19, 23-31). В нескольких детских погребениях были бронзовые игрушки различной степени сохранности. Остатки одежды, кафтанов, платьев, головных уборов, обуви в виде обрывков шелковых, шерстяных, хлопчатобумажных тканей, кожи, войлока (см. главу III §4) отмечены во многих подкурганных грунтовых погребениях всех типов. Часто одежда украшалась стеклянными и каменными бусами и пуговицами, металлическими бляшками, стягивалась полотняными и кожаными поясами. Украшавшие обувь бронзовые бляшки и маленькие круглорамчатые или овальнорамчатые сапожные пряжки отмечены во многих погребениях в ямах с боковыми нишками и в отдельных захоронениях в простых ямах. Часть таких пряжек, возможно, могла быть поясными. Кожаные или полотняные пояса с бронзовыми и сереб116

ряными пряжками и бляшками были, очевидно, одной из основных деталей мужского костюма. В погребальных комплексах джетыасарских курганов зафиксированы две группы таких поясов: I — пояс из сплошных бронзовых и серебряных сдвоенных округлых бляшек, соединенных прямоугольной пластинкой на штырях, закрепленных на тонком кожаном ремешке, оканчивающийся двумя идентичными бронзовыми пряжками; II — различные поясные наборы так называемого гунно-аварского типа, с отходящими от основного короткими ремешками, к которым приторочены различные предметы. Пояса первой группы находили только в погребениях в ямах с боковыми нишками 7. В джетыасарских могильниках такие пояса найдены в одиннадцати курганах. Известно не более 20 случаев находок таких наборных поясов, из них 19 — с территории Казахстана. Можно говорить о существовании таких поясов в тасмолинской культуре в памятниках VII-V и V-III вв. до н.э., но наиболее близкие аналогии джетыасарским не могут быть датированы позднее III-IV вв. н.э. Джетыасарские пояса алтынасарских и томпакасарских курганов, судя по комплексам других категорий находок в погребениях, могут быть датированы в пределах с последних веков до н.э. по III-IV вв. н.э. Поясные гарнитуры второй группы встречены во многих "подбойных погребениях только в алтынасарских могильниках и в отдельных погребениях в ямах с боковыми нишками. Все. пряжки, бляшки, наконечники (серебряные, бронзовые, изредка позолоченные), число которых превышает шесть с половиной сотен, находят аналоги на территории евразийского степного пояса и прилегающих районов, от Саяно-Алтая до Подунавья и Центральной Европы, в памятниках, охватывающих период от IV по VII в., изредка и VIII в. н.э. Однако только один наконечник (из кургана №475) имел прорезной орнамент, столь характерный для поясных наборов VII-IX вв. н.э. Намного шире ареал распространения железных пряжек, аналогичных найденным в джетыасарских могильниках, начиная со II в. до н.э. Во многих женских захоронениях найдены и фибулы, которые, судя по их местонахождению в редких непотревоженных грабителями погребениях, скрепляли пояс платья под кафтаном. Среди них — и лучковые фибулы, и фибулы с ромбовидной изогнутой спинкой, но большинство — бронзовые и серебряные двухпластинчатые, иногда обтянутые золотой фольгой, украшенные зернью, стеклянными, янтарными, сердоликовыми и гранатовыми вставками. Основная масса фибул встречена в погребениях в ямах с боковыми нишками и лишь одна в относительно раннем подбойном погребении. Аналогичные джетыасарским известны в памятниках с конца I тыс. до н.э. по IV — начало V в. на обширной территории Восточной и Центральной Европы (см. главу III). Сохранившиеся в женских погребениях (как правило, основательно разграбленных в древности) многочисленные украшения в виде подвесок, нашивных бляшек, определенного типа каменных, стеклянных, металлических пуговиц, цепочек, браслетов, колец, перстней, разнообразных серег, в том числе и полихромных, каменных, янтарных, стеклянных бус тождественны таковым из памятников, начиная с IV-III вв. до н.э. и по V-VI вв. н.э., с территории Поволжья, Приуралья, Северного Причерноморья, Казахстана, Восточного Туркестана, Китая, Присредиземноморских районов, в том числе Сирии, Византии, Египта, а также Индии, Прибалтики и др. районов. Характерный для джетыасарской культуры консерватизм проявляется и в устойчивости и повторяемости многих украшений на протяжении значительного перио7 Из-за грабителей, повредивших восточную стенку ямы, тип данного погребения остается спорным.

117

да. Одинаковая "мода" на определенные наборы ожерелий наблюдается в погребениях разных типов, безусловно, относящихся к разному времени. Во всех женских погребениях, включая и погребения маленьких девочек, отмечается присутствие туалетных наборов. Разнообразные бронзовые зеркала, обычно в специальных футлярах, подобны зеркалам как из скифских, савроматских, сарматских памятников Северного Причерноморья, Поволжья, Юго-Западной Сибири, так и из среднеазиатских памятников (прежде всего ферганских). Среди найденных в джетыасарских погребениях зеркал, безусловно, есть импортные — китайского, возможно, и туркестанского происхождения. Помимо зеркал в туалетные наборы входили брусок мела (очень редко и кусочек охры), маленький железный нож, створка крупной речной раковины, деревянный гребень, бронзовый или железный пинцет, косметический набор с "копоушкой ", туалетный сосуд, изредка железное или бронзовое шило с деревянной или костяной рукоятью и совсем редко — "сурматаш". "Сурматаш" в виде кусочка угля (в одном случае — со специальным отверстием) и сигарообразных песчаниковых палочек для сурьмления бровей и ресниц находим лишь в двух погребениях. Они тождественны распространенным в каунчинской культуре Ташкентского оазиса первых веков н.э. (Горбунова, 1981, с. 178-181, рис. 37). Среди других находок в специальных типах могил можно отметить антропоморфные глиняные и бронзовые изображения. Бронзовые антропоморфные бляшки и пряжки в виде исключительно мужских изображений, найденные только в погребениях маленьких девочек, очевидно имели определенный культовый смысл. Интересны находки иранских каменных резных печатей на "ложных перстнях", встреченных в женских погребениях. Как удалось установить, они первоначально находились в одной связке с одной-двумя янтарными, халцедоновыми, стеклянными бусинами, на левом боку погребенной, рядом с рукоятью кинжала или ножа. Анализ остатков погребальных инвентарей позволяет считать, что наиболее ранними типами джетыасарских подкурганных погребений были захоронения в ямах с боковыми нишками и некоторые погребения в простых ямах. Весьма вероятно, что в середине I тыс. до н.э. в Джетыасарском урочище подобные погребения уже существовали. Курганы с погребениями в ямах с боковыми нишками в абсолютном большинстве случаев прекращают бытовать в III-IV в. (возможно, отдельные курганы и в начале V в.) н.э. (за исключением шести курганов в могильниках Алтынасар 4а и 46, что составило чуть менее 1,5% от числа раскопанных погребений данного типа, см. Левина, 1994). В IV— начале V вв. появляются и курганы с погребениями в подбоях, которые параллельно с небольшим числом погребений в простых ямах бытуют до конца существования джетыасарской культуры в регионе. Если курганы с погребениями в ямах с боковыми нишками размещались внутри некрополя параллельными рядами цепочек, то курганы с подбойными захоронениями располагались группами вокруг одного более крупного кургана, часто перекрывая курганы с погребениями в ямах с боковыми нишками и курганы с первым типом склепов. Как указывалось, за исключением всех курганов некрополя Алтынасар 4м и отдельных курганов соседнего с последним могильника 4л, все раскопанные джетыасарские курганы имели окаймлявшие насыпи рвы. Наибольшие диаметры насыпей были у курганов, содержавших погребения в ямах с боковыми нишами. За исключением могильников Алтынасар 4м и Косасар 2, расположение могильных ям под насыпью по отношению к воображаемой оси перемычки рва строго унифицировано, независимо от типа грунтового погребения. То же относится и к ориентировке ямы, где полностью господствовало меридиональное расположение длинной ее оси. 118

Среди курганов, содержавших три типа (за исключением катакомбных захоронений) подкурганных грунтовых погребений, 15% имели по два и более одновременных захоронения, в 18 случаях зафиксированы двое погребенных в одной могильной яме, при этом в 13 могилах— это были захоронения женщины с ребенком (из которых в 6 погребениях речь идет о новорожденном ребенке или ребенке не старше 2-3-х месяцев), в трех погребениях — мужчина с маленьким ребенком, в одном — двое маленьких детей, в одном— девочка 10-12 лет и маленький ребенок (см. табл. 2). В раскопанных погребениях четырех типов удалось зафиксировать 194 захоронения мужчин, 224— женщин; 91 — детей и подростков, 160 погребенных из-за древних ограблений не удалось определить. Учитывая погребения в склепах, можно говорить об исследовании около тысячи захоронений, среди которых оказалось 245 мужских погребений, 255 — женских, 106 — детских. Насколько можно судить по заполнению могил и положению захороненных после древних ограблений, погребальный обряд во всех типах джетыасарских подкурганных грунтовых погребений одинаков. Завернутого в камышовые циновки умершего клали на дно ямы (подбоя, катакомбы) поверх слоя камыша или камышовых циновок, на спине, головой на север, с вытянутыми ногами (сухожилия стоп подрезаны), с вытянутыми вдоль туловища руками. 86,4% раскопанных нами погребений было ограблено в древности. Наибольшее число ограблений падает на погребения в ямах с боковыми нишками (94,6%), а наименьшее (81%) — на погребения в подбоях. Судя по анатомически правильному положению отдельных отброшенных грабителями частей скелета, как правило, ограбления происходили вскоре после совершения обряда погребения. Отметим, что грабители знали, кого и где грабить. Возможно, по этой причине часто погребения маленьких детей оказывались нетронутыми. Принимая во внимание количество и характер ограблений, можно говорить, что при положении захороненного на спине вытянуто в абсолютном большинстве случаев ноги также были вытянуты. Отмечены лишь единичные погребения, где ноги первоначально были чуть согнуты в коленях и приподняты (например, в погребении 1 кургана №247 могильника Алтынасар 4л) или перекрещены в районе щиколоток (погребение кургана №38 некрополя Томпакасар, см. Левина, 19936, рис. 66). Безусловно, в большинстве погребений руки захороненного вытянуты вдоль туловища, но зафиксировано 36 случаев, когда кисти левой руки (реже — правой) лежали поверх или под (7 погребений) тазовой костью или головкой бедра. Как неоднократно упоминалось, погребенные положены на дно ямы (подбоя, катакомбы) головой на север (в 98,4% раскопанных захоронений), вытянуто на спине. Лишь менее 1% составили курганы, содержавшие погребения в простых ямах, в которых покойные были положены в "скорченном" виде, на боку, с согнутыми в коленях и локтях ногами и руками, кисти рук перед лицом захороненного, но с той же северной ориентировкой. Среди раскопанных нами курганов было 6 погребений со "скорченниками" (три — в могильнике Томпакасар, три — в некрополях Алтынасар 4а, 46, 4и). В 73% джетыасарских погребений сохранились остатки камыша или камышовых циновок, выстилавших дно и нижние части стенок могильной ямы (например, в могильниках Алтынасар 4, в курганах №№38, 72, 91, 99, 128, 164, 221, 222, 226, 229, 236, 241, 264 и др., в 90% курганов некрополя Косасар 3, 74% курганов могильника Томпакасар, 81% курганов некрополя Косасар 2, см. Левина, 19936; она же 1994). В остальных погребениях чрезвычайно велика степень ограбления. Камышовые циновки или выкладки из стеблей камыша неоднократно сохранялись и на стенах 119

могильных ям, изредка закрывая нишки для сосудов с заупокойной пищей и входы в подбои и катакомбы. В пяти случаях под головой захороненных лежало нечто вроде войлочной подушки. В семи погребениях помимо камыша есть и кора дерева, перекрывающая захороненного или же подстилавшая его ложе (курганы №№184/1, 204, 218, 299, 413/1 могильников Алтынасар 4, №33 некрополя Томпакасар). В 30 курганах могильника Косасар 2 (№№21, 40, 44, 50, 52, 54, 57, 60, 62, 66, 67, 68, 70, 77, 78 и др.), в трех курганах некрополя Томпакасар, в 12 курганах могильников Алтынасар 4 хорошо сохранились многослойные камышовые циновки, в которые было обернуто тело покойного. В некоторых курганах помимо вышеуказанных обертывающих тело циновок находились камышовые же циновки, выстилавшие дно и частично стенки могильной ямы, а также продольно положенные стебли и листья камыша (например, в кургане №49 некрополя Косасар 2). Во многих погребениях зафиксированы лишь камышовые циновки на дне могилы, на которых лежали захороненные, покрытые таковыми же, но без специальных обертываний. Несмотря на почти сплошное древнее ограбление джетыасарских захоронений, кости животных сохранились в 67% раскопанных курганов, при этом в 88% таких погребений — кости барана. Среди последних в 98% захоронений положены тазобедренные части барана, в одном — курдючная часть (погребение 5 кургана №44 некрополя Алтынасар 46), в другом — лопатка барана (курган №42 могильника Томпакасар). В одном из детских захоронений (курган №385, погребение 2 некрополя Алтынасар 4о) найдены кости ног и таза ягненка. В погребении кургана №478 могильника Алтынасар 4т вместе с костями барана лежали и тазобедренные части козы. Кости ног и таза крупных рогатых животных отмечены в 34 погребениях (в том числе и в двух камерах склепов), еще в девяти погребениях были и черепа этих животных (курганы №№153, 165, 266, 364, 375, 488 и др. некрополей Алтынасар 4, № 29 могильника Косасар 2, №40 некрополя Томпакасар). Обычно кости крупных животных в погребении находились вместе с костями барана. В двух погребениях были кости сайги (курганы №№331/1, 476 могильников Алтынасар 4р, 4т), в одном — череп козла с ветвистыми рогами (№37 некрополя Томпакасар). В девяти погребениях, с весьма бедным инвентарем, найдены кости рыб (курганы №№34, 36, 51 могильника Томпакасар, склеп кургана №290 некрополя Алтынасар 4о, курганы №№76/2, 226, 294, 396, 456, 484 могильников Алтынасар 46, 4л, 4о, 4р, 4т). Чаще рыбу помещали в небольшую миску или чашу, но иногда клали на обрывок циновки, обычно целиком по нескольку штук сразу. В семи курганах зафиксированы кости лошадей, иногда вместе с костями барана (например, в курганах №№167, 209, 212, 355, 356 и др. могильников Алтынасар 4и, 4к, 4л, 4о, №62 некрополя Томпакасар), из них в четырех случаях это — специальные захоронения коня (или жеребенка), как, например, в склепе кургана №167 могильника Алтынасар 4и, №212 некрополя Алтынасар 4к, №62 могильника Томпакасар и др. Аналогичное захоронение двух жеребят в специальной яме найдено на одном из полов верхних строительных горизонтов восточной башни городища Томпак-асар. В ряде случаев вместо полного скелета хоронили лишь головы и шкуры коня, например в курганах №62, 209, 212, где в могиле помимо черепа сохранились лишь копыта и нижние части ног. В пяти курганах встречено захоронение собак (№№20, 93, 250, 347/1 некрополей Алтынасар 4а, 4в, 4м, 4р), при этом в погребении кургана №250 целый скелет собаки положен в вырытой в центре могилы яме под камышовым ложем захороненного. В кургане №20 скелет собаки — перед входом в камеру склепа. В центре некрополя Косасар 3 в кургане №8 было, очевидно, специальное захоронение собак, в огромной яме, так как сохранилось около двух десятков черепов их (Левина, 19936). Подобные погребения могут свидетельствовать и об особой роли собаки в хтоническом культе. 120

Итак, раскопанные джетыасарские курганы демонстрируют необычайную устойчивость типов погребальных сооружений, наземных и подземных, и погребального обряда. Строго унифицированны как детали погребальных сооружений, местоположение погребений, так и наборы и характер погребальных инвентарей, а также нюансы одежды и украшений, что, безусловно, определялось характером самой джетыасарской культуры. Вероятно, именно на фоне подобного единообразия проще выявить малейшие отличия в деталях погребальных сооружений и инвентаре. Учитывая местоположение данного региона на перекрестке важнейших миграционных путей, представляется правомерным связывать появление новых, иных деталей, прежде всего в материальной культуре, с притоком на данную территорию иноэтничного населения и прослеживать связи каждой новой волны. Приходится учитывать также и экологическую ситуацию региона. Так, вероятно, период смены типов подкурганных грунтовых погребений (при неизменности погребального обряда и внешнего вида насыпи и рва) совпал с прекращением стока воды в нескольких крупных руслах, с появлением принципиально новых ирригационных систем (см. Левина, Галиева, 1993а; они же, 19936; они же, 1995), что подтверждается и топографией хронологически разных курганов (Левина, 1994, рис. 188, 189). Безусловно, в смене типов погребений важную роль сыграли и определенные новые идеологические религиозные воззрения населения, возникшие, возможно, и под влиянием появления на территории размещения джетыасарских памятников очередного, но достаточно мощного притока иноэтничного, инокультурного населения.

121

t-o

К)

00

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ К ГЛАВЕ 2 (рисунки, чертежи) Рис. 31. Схема расположения русел и могильников в окрестностях комплекса Алтын-асар (по З.С. Галиевой). Условные обозначения: 1, 2 - естественные водные артерии; 3 - ирригационная сеть; 4 - нераскопанные курганы; 5 - раскопанные курганы. Рис. 32. Расположение русел и могильников в окрестностях городища Бедаик-асар и Томпак-асар (по дешифровке аэрофотоснимков З.С. Галиевой). Рис. 33. Схема расположения русел и могильников в окрестностях городищ Кос-асар (Большой и Малый) (по З.С. Галиевой). Рис. 34. Схема русел и могильников в окрестностях городища Джеты-асар №7 (по дешифровке аэрофотоснимков З.С. Галиевой). Рис. 35. Схема русел и могильников в окрестностях городищ Джетыасар №4; №8; к северу от комплекса Алтын-асар (некрополь Алтынасар 4т). Рис. 36. План расположения исследуемых могильников в окрестностях комплекса городищ Алтынасар. Рис. 37. Схема расположения раскопанных курганов в могильниках Алтынасар 4л, 4о, 4р. Рис. 38. Схема размещения раскопанных курганов с кирпичными склепами в окрестностях комплекса Алтын-асар. Условные обозначения: - склепы I типа; - склепы II типа; - склепы III типа. Рис. 39. Планы курганов со склепами (1-№36; 2 -№301; 3-№50; №305; 5- №300; 6- №382; 7№463; 8-№228; .9-№323; 10-№ЗО8; 11-№289; 12-№179; /J-№180; 14-№296; 15-№316; 16- №328; 17- №451; 18- №8; 19- №3; 20- №356; 21 - №302; 22- №174; 23- №295; 24№141; 25-№22; 26-№290; 27-№276; 28--№175; 29-№1; 30-№16; 31 - №9; 32-№270; 33№89; 34-№21; 35-№; 36-№15; 37-№17; 38-№112; 39-№107; 40 - №273; 41-№178; 42№110; 43-№482; 44-№50; 45-№277; 46-№168; ¥7-№176; 48-№181; 49-№49; 50-№152; 51 - №20; 52- №477; 53- №46; 54- №282. 1-2 , 4-30, 32-35, 37-54 - могильники Алтынасар 4; 3 - некрополь Томпакасар; 31, 36 - могильник Косасар 3). Рис. 40. Планы, разрезы склепов первого типа ( 1 - №300, 2 - №445 могильника Алтынасар 4о). Рис. 41. Планы, разрезы, аксонометрия склепов курганов №№ 1(1), 2(2), 4(3) некрополя Бедаикасар. Рис. 42. Планы, разрезы, аксонометрия склепа кургана №27 могильника Томпакасар. Рис. 43. План, разрезы, общий вид склепа кургана №93 некрополя Алтынасар 4в. Рис. 44. Планы, разрезы склепа и дромоса кургана №50 могильника Алтынасар 4в. Рис. 45. Планы, разрез, общий вид склепа кургана №289 могильника Алтынасар 4о. Рис. 46. Планы, разрез, общий вид склепа кургана №290 некрополя Алтынасар 4о (второй тип). Рис. 47. Планы, разрезы, общий вид склепов курганов №№ 1, 3 некрополя Алтынасар 4а (второй тип). Рис. 48. Планы, разрезы, общий вид склепов кургана № 17 могильника Алтынасар 4а (второй тип). Рис. 49. Планы, разрезы склепов курганов: 1 - №356 могильника Алтынасар 4л, 2 - №276 некрополя Алтынасар 4а, 3 - №182 могильника Алтынасар 4е (второй тип). Рис. 50. Планы, разрезы курганов: 1 - №77 некрополя Алтынасар 46 (кенотаф), 2 - №340 могильника Алтынасар 4н (кенотаф?), 3 - №52 некрополя Алтынасар 4в, 4- №38 могильника Алтынасар 4а, 5- №185 некрополя Алтынасар 4и, 6- впускное погребение (городище Томпак-асар, верхняя площадка, раскоп IV, помещение 6, 2-й пол), 7,8 - №№ 21, 49 могильника Томпакасар. Рис. 51. Планы, разрезы курганов с захороненными "на столе" могильника Томпакасар - №№ 16, 44, 17,47. Рис. 52. Планы, разрезы курганов с захоронениями в ямах с боковыми нишками: 1 - №371 могильника Алтынасар 4р, 2 - №473 могильника Алтынасар 4т, 3 - №292 могильника Алтынасар 4о, 4 №417 могильника Алтынасар 4р, 5 - №250 могильника Алтынасар 4м. Рис. 53. Планы, разрезы кургана №163 могильника Алтынасар 4з. Рис. 54. Планы, разрезы кургана №247 некрополя Алтынасар 4л. 153

Рис. 55. Планы, разрез кургана №158 могильника Алтынасар 4в. Рис. 56. Планы, разрезы кургана №265 некрополя Алтынасар 4р. Рис. 57. Планы, разрез кургана №153 могильника Алтынасар 4в. Рис. 58. Планы, разрезы курганов некрополя Алтынасар 4р: / - №331, 2- №388, 3 - №454 погребения 1,2. Рис. 59. Планы, разрезы курганов: / - №201 некрополя Алтынасар 4и, 2- №389 могильника Алтынасар 4р, 3 - №8 могильника Косасар 3. Рис. 60. Планы, разрезы курганов: / - №41 могильника Косасар 2, 2- №165 некрополя Алтынасар 4ж, 3,4- №52 и №6 могильника Косасар 2, 5- №224 некрополя Алтынасар 4к. Рис. 61. Планы, разрез кургана №488 могильника Алтынасар 4т. Рис. 62. Планы, разрезы кургана №266 некрополя Алтынасар 4м.

154

Рис. 31 /55

Рис. 33

157

755

160

161

162

Рис. 40

164

765

166

168

169

У 7/

172

/73

Рис. 50 174

175

176

177

179

180

181

182

184

185

Глава III

МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

ХУХатериальная культура древнего населения Джетыасарского урочища отличается особым своеобразием, внешним консерватизмом всех ее категорий. § 1. КЕРАМИКА При любых археологических работах наиболее массовым и выразительным материалом является керамика. Джетыасарские сосуды в силу своего своеобразия и необычайной устойчивости, консерватизма на первый взгляд почти не менялись на протяжении многих столетий, если не учитывать отдельных нюансов формы и орнамента. Детальная разработка и их исследование на фоне широкого привлечения керамического материала жилых и погребальных памятников восточной части среднеазиатского региона, при тщательной перепроверке всех датирующих моментов позволили нам в свое время разработать (хотя и в довольно широких рамках) хронологическую шкалу джетыасарской и среднесырдарьинской керамики (Левина, 1966; она же, 1971). За прошедшие десятилетия эта шкала прошла "проверку временем", несмотря на неоднократные попытки пересмотра дат некоторых этапов на материале локальных вариантов среднесырдарьинской культуры. Это прежде всего относится к ранним периодам каунчинской культуры, что, однако, не смогло найти подтверждения при дальнейших работах. Огромные по своим масштабам раскопки в Южном Казахстане, в Ташкентском оазисе в 70-80 гг. позволили еще и еще раз подтвердить наши выводы. Что же касается джетыасарской керамики, то в свое время мы вынуждены были оговорить отсутствие твердых нижних границ ее хронологической шкалы, но все остальные даты остались неизменными. Именно это обстоятельство заставило обратить особое внимание на керамику периодов первого этапа Джетыасар. Как упоминалось, для джетыасарской керамики, как и для всей культуры в целом, характерна необычайная целостность и своеобразие комплекса, устойчивость пропорций, орнаментальных приемов, особый архаизм и консерватизм, распространяющийся на все формы посуды и проявляющийся на всем протяжении существования культуры в данном районе. В настоящее время невозможно с уверенностью говорить о времени постройки ранних джетыасарских памятников в регионе, хотя исследования 80-х годов позволяют думать, что в период раннего железа уже были обитаемы такие городища Джетыасарского урочища, как Бедаик-асар, Джеты-асар №11, "Малый дом" Алтын-асара, центральная крепость Джеты-асар №7 и др. Интересны и факты находок в соседнем могильнике эпохи бронзы и раннего железа Северный Тагискен некоторых форм керамики, обнаруживающих безусловные генетические связи (по форме, выделке, орнаментации) с отдельными характерными типами джетыасарских сосудов. 187

Вся джетыасарская керамика делится на две группы: 1) сосуды напольного обжига, грубой лепки, с небрежно промешанным и слабо отмученным тестом, безусловно, домашней выработки и 2) сосуды горнового обжига, с хорошо промешанным и отмученным тестом, в большинстве случаев изготовленные ручной лепкой при помощи вращающейся подставки, ремесленного производства. Основная масса сосудов изготовлена ленточной техникой. Исследование джетыасарской керамики не оставляет нам сомнения в том, что носители культуры были знакомы с гончарным кругом, но по каким-то причинам практически не пользовались им, а применяли укрепленную подставку и изредка круг медленного вращения для подправки отдельных частей сосудов. Сосуды первой группы имеют ангоб серого цвета и следы копоти на поверхности. Основную массу их составляют горшки с плоским дном, диаметр которого или равен, а чаще гораздо меньше диаметра края. Для периодов этапа Джетыасар I для горшков обычен простой край или маленький венчик. Прямое горло иногда отделено от тулова четко выраженным уступом или валиком. Большинство горшков не орнаментировано, но уже в слоях периода 1а найдены сосуды с насечками по бережку, а также сосуды с орнаментом на тулове или плечиках в виде налепных шишечек (одной-трех) и полулунных валиков, иногда сочетающихся с шишечками (рис. 63, 64). В принципе горшки подобной формы широко распространены, но близкие пропорции, технологию изготовления встречаем прежде всего в материалах тасмолинской культуры Центрального Казахстана (Кадырбаев, 1966, с. 393, рис. 61), савроматских и сарматских памятниках Южного Приуралья и Поволжья (Смирнов, 1964, с. 353, 355, рис. 61, 8, 10-13; рис. 62, 5-7, 20, рис. 63, 10-16; Смирнов, Петренко, 1963, табл. 6, 19-31, 34-38; Мошкова, 1963, табл. 7, 21, 22), в материалах того же времени Северного Кавказа. Аналогичный же налепной орнамент известен в малоазиатских и северокавказских памятниках со времени бронзового века, широко распространен на территории от Западной Монголии и Алтая в скифское время и бытует в отдельных районах (в том числе и на Северном Кавказе, и в Восточном Приаралье) вплоть до средних веков (Левина, 1971, с. 66-67). Как правило, горшки прикрывались дисковидными крышками с ручкой-упором в центре, иногда украшенными концентрическими и радиальными рядами полос, наколов и раскраской. Из других форм первой группы в слоях периода 1а отмечаются кружки той же формы, что и горшки, но с одной прикрепленной к краю вертикальной ручкой, глубокие миски и своеобразные сковороды-жаровни, в плане овально-подпрямоугольной формы. Последние получают широкое распространение в слоях периода 1в, особенно жаровни, овально-подпрямоугольной в плане формы, открытые с одной из сторон, с двумя-тремя налепными шишечками на бортике. К концу периода 1в появляются горшки с увеличенными в размерах, по сравнению с более ранними, слегка вытянутыми венчиками, часто орнаментированными снаружи рядами насечек. В период 16 распространяются невысокие, широкие в основании котлообразные сосуды, иногда орнаментированные налепным узором, явно имитирующим металлические ручки. В самых верхних слоях периода 1в и в начале этапа Джетыасар II появляются сосуды, полностью имитирующие металлические гуннские котлы (рис. 65). В период Джетыасар II в керамике первой группы более половины составляют горшки более вытянутой, банкообразной формы, с покатыми плечиками, плоским дном, диаметр которого значительно меньше диаметра края, без выраженного горла, но с особенно характерным удлиненным манжетовидным венчиком, резко отогнутым наружу. Абсолютное большинство горшков орнаментировано снаружи пунсонным орнаментом, рядами ямочных вдавлений, прямых и косых насечек1, симОрнамент на венчиках горшков в виде ямочных вдавлений и различного рода прямых и косых насечек имеет архаический вид. Подобные сосуды с утолщенными, плоско срезанными венчиками, 188

метрично расположенными на венчике четырьмя выступами-налепами. Иногда также симметрично, но уже на тулове расположены налепы-шишечки. В конце существования этого этапа появляется своеобразный способ отделки нижней части или половины подобных сосудов в виде нарочито грубой и небрежной обмазки толстым слоем глины, создающей видимость бессистемной ребристости. Изредка встречались сосуды с прорезным орнаментом (геометрическим) на тулове (рис. 66, 67). Характерные для конца этапа Джетыасар I и начала этапа II котлообразные сосуды на массивных конических поддонах, с вытянутым туловом, с характерными для этого этапа удлиненно-подпрямоугольным в сечении венчиком и с выступающими над ним двумя подпрямоугольными ручками по своей форме, а также по орнаменту на тулове, венчике и ручках в виде налепных вертикальных и горизонтальных полос и шишечек, имитирующих швы и заклепки, безусловно подражают металлическим и могут быть отнесены к котлам так называемого гуннского типа. Подобные котлы известны от Монголии и Китая до Венгрии (подробно см. Левина, 1966, с. 57). Некоторые "сковороды", или "жаровни", этапа Джетыасар II имеют сверху над стенками выступы и многочисленные отпечатки зерен на наружной стороне днищ. Среди крышек, наряду с продолжающими бытовать плоскими, часто раскрашенными и нередко с бифигурным зооморфным выступом, с узором или петлеобразной ручкой в центре, появились и конические крышки (рис. 66, 67). Из других видов сосудов первой группы отметим разнообразной формы светильники и курильницы на сплошном (в некоторых случаях значительной высоты), реже на коническом поддоне. Иногда по бережку они украшены нарезками или же имеют несколько выступов над краем. На этапе Джетыасар III среди сосудов первой группы также преобладают горшки, по качеству и форме подобные горшкам предыдущего этапа. Однако появляются некоторые новые элементы и в форме венчиков, и в орнаментации их. Наряду с продолжающим бытовать характерным для предыдущих этапов удлиненно-подпрямоугольным в сечении венчиком здесь уже у подавляющего большинства горшков венчик в виде простого или слегка утолщенного края. Распространяется и прорезной и вдавленный орнамент на венчике и в верхней части тулова в виде елочки, зигзагообразной линии, иногда сочетающейся с точечными вдавлениями, а также, что особенно характерно, прикрепленный снаружи на 0,5-1 см ниже края налепной валик с насечками и защипами. На типичных для предыдущих этапов выступах-налепах также появились насечки и нарезки. Широко встречается возникший в конце этапа Джетыасар II орнаментальный прием в виде нарочито грубой глиняной обмазки нижней части сосуда. Но здесь это уже четко выраженные вертикальные и наклонные каннелюры. Аналогичная нарочито грубая глиняная обмазка горизонтальными и наклонными полосами, начинающаяся на 5 см ниже края, была и на широко открытых конической формы мисках. У других мисок отмечаются внутри полуовальные выступы для крышек, у третьих - защипы или насечки у края (рис. 68). Весьма характерны для этапа Джетыасар III крышки конические с простым, краем, а иногда и с выступом-упором в центре, часто украшенные наколотым, вдавленным или прорезным и прочерченным геометрическим и растительным орнаментом (в виде сеточек, различных сочетаний прорезанных линий и наколов). Сосуды второй группы (горнового обжига) представлены значительно большим количеством форм. орнаментированными рядами косых насечек, встречены в памятниках гуннского времени Монголии, в районах среднего течения р. Онона (Гришин, 1962, с. 104, рис. 38,1). 189

Находки наиболее крупных по размерам сосудов второй группы типа горшков и горшковидных хумчей отмечены во всех периодах рассматриваемого этапа. Снаружи они покрыты густым красно-коричневым ангобом и лощением. Они имеют раздутое, близкое к шаровидной форме тулово, прямое горло, маленький венчик, диаметр которого в 1,5-2 раза превышает диаметр днища. Часть этих сосудов снабжена прикрепленными к краю вертикальными ручками (рис. 69, 70). Такие сосуды периода 1а отличаются от более поздних сосудов из слоев периодов 16 и 1в большей высотой прямого горла, гораздо резче отделенного уступом или валиком от тулова. Наряду с вышеотмеченными бытовали и горшки с невысоким горлом и относительно широким дном (иногда почти равным диаметру края), с ручками-ушками на плечиках. Часть их орнаментирована по тулову и плечикам резными волнистыми или зигзагообразными линиями, иногда в сочетании с точечными или пунсонными вдавлениями (рис. 69). В конце периода 1в у подобной формы горшков отмечается появление несколько более крупного венчика с рифлением снаружи или с четкой профилировкой венчика одной или двумя ложбинками по наружной стороне и аналогичной профилировкой кольцевидных ручек, прикрепленных на верхней части тулова. На этапе II сосуды типа хумов и крупные горшкообразные сосуды с двумя вертикальными ручками (часто от края) покрыты густым красно-коричневым ангобом и лощением. Все они имеют округлое, иногда довольно вытянутое тулово, плоское дно, диаметр которого гораздо меньше диаметра края, невысокое, слабо выраженное горло, покатые плечики и отогнутый наружу удлиненно-подпрямоугольный в сечении венчик. Отдельные экземпляры имели две маленькие ручки, прикрепленные к нижней части венчика и плечикам, встречены и сосуды, у которых на тех же местах уже лишь рудименты ручек в виде полукруглых сплошных налепов с небольшими вмятинами с боков. Нередко на сосудах первого вида были и полосы горизонтального рифления под венчиком, и налепные валики с насечками, волнистые валики в форме змеи, шишечки (рис. 72). На этапе III хумы, крупные горшкообразные сосуды снаружи покрыты густым коричнево-красным до темно-коричневого и черного цвета ангобом, а иногда и лощением. Изредка встречается и беловатый ангоб. Форма сосудов повторяет в принципе таковую сосудов предыдущего этапа, отличаясь лишь некоторыми деталями. Так, наряду с удлиненно-подпрямоугольными в сечении венчиками встречаем горшки и с подтреугольными венчиками или с простым, иногда лишь слегка отогнутым краем. Характерен орнамент на нижней части наружной стороны таких венчиков в виде защипов или налепного валика с насечками (рис. 79). Существование характерных для джетыасарского керамического комплекса фляг (сосудов для перевозки жидкостей) фиксируется с конца периода 1а. Внешний вид их, за исключением небольших деталей, почти не меняется до конца этапа Джетыасар I (рис. 71). Фляги имеют яйцевидное тулово (форма которого напоминает характерные джетыасарские кувшины), плоский бок относительно большого диаметра, прямое горло, отделенное от тулова уступом или валиком, и маленький венчик с одним или парными сливами по краю венчика. Фляги этапа Джетыасар II отличались лишь формой венчика (рис. 72). Наиболее распространенной формой среди джетыасарских сосудов второй группы являются кувшины. Большинство их покрыто густым красно-коричневым ангобом и лощением, но встречено значительное количество сосудов с темно-серым, иногда почти черным ангобом и лощением. Все кувшины имели раздутое тулово, прямое высокое горло7отделенное от тулова четким уступом или одним-двумя валиками, простой край или обычный маленький подтреугольный или округлый в сече190

нии венчик с одним (при наличии ручки) или двумя сливами по краю. По форме тулова можно выделить два подтипа: с шаровидным и яйцевидным корпусом. Тулово кувшинов иногда украшалось налепными шишечками или валиками. Для джетыасарских кувшинов характерно и горизонтальное рифление на горле сосудов (рис. 73-76, 82). Наряду с кувшинами с одной вертикальной ручкой на горле существовали сосуды с двумя ручками, посаженными на плечики шаровидного тулова. Фрагменты подобных кувшинов - довольно частая находка среди керамики соседней чирикрабатской культуры второго этапа (вторая половина IV-III в. до н.э., см. Вайнберг, Левина, 1993, рис. 74, F; 76; 78, 23). Для этапа Джетыасар I характерно более шаровидное (по сравнению с последними этапами) тулово кувшинов, маленький, круглый в сечении венчик, частые зооморфные выступы на верхней части ручек. В керамических комплексах периодов "б" и "в" этапа Джетыасар I (последние века до н.э. — первые века н.э.) встречались и кувшины с симметрично расположенными на горле четырьмя маленькими ручками-ушками, аналогичные найденным в комплексах погребений того же типа. Интересен кувшин из детского погребения кургана №413 могильника Алтынасар 4о, с горизонтальным валиком под горлом и отходящими от него вниз по тулову шестью вертикальными валиками с кольцами на концах (рис. 73, 74). Большинство кувшинов и фляг было прикрыто того же качества дисковидными крышками с маленькой петлеобразной или сплошной ручкой-упором в центре. На крышках этапа Джетыасар II зафиксирован орнамент в виде концентрических и радиальных рядов наколов и вдавленных полос, иногда с дополнительной многоцветной пятнистой раскраской. Для периода 1в отмечаем появление кувшинов с более вытянутым туловом, кувшинов с венчиком, имеющим желобок по наружной стороне. К самому концу периода 1в появляются единичные экземпляры кувшинов с рифленым венчиком, а также с геометрическим лощением поверх серого ангоба (рис. 73, 74). На этапе Джетыасар II при том же ангобе и лощении кувшины в принципе сохраняют ту же форму и пропорции. Отметим появление и полное господство кувшинов (преобладают весьма крупные по размерам сосуды) с отогнутым наружу, удлиненным манжетовидным венчиком. Часты по краю венчиков симметричные округлые в плане парные сливы. Неоднократно встречено на высоком горле таких кувшинов различного характера горизонтальное рифление. Обычно горло отделено от корпуса четким уступом, а иногда и валиком с насечкой по нему. Характерно приближающееся к шаровидному (но менее раздутое, чем на этапе Джетыасар I), с наибольшим диаметром в верхней трети тулово с крутыми плечиками и дном, диаметр которого равен диаметру края. На данном этапе появляются и кувшины с вытянутым туловом, с покатыми плечиками. Часть кувшинов снабжена одной петлеобразной вертикальной ручкой, прикрепленной к горлу сосуда. Широко распространены на плечиках кувшинов (преимущественно с раздутым туловом) симметрично расположенные налепы, имитирующие ручки. Встречаются налепы полукруглой формы, обращенные высокой стороной кверху, а часто просто шишечки, одинарные, двойные или тройнички, иногда обрамленные полукруглым валиком сверху и изредка чередующиеся с подтреугольной формы налепами. В конце этапа Джетыасар II на тулове кувшинов той же формы, но сероглиняных с темно-серым ангобом и лощением распространяется прорезной и прочерченный геометрический орнамент, иногда под горлом проходит валик, по обе стороны которого два ряда неглубоких ямок, прорезной и прочерченный орнамент имеет вид вписанных друг в друга треугольников, ромбов, лестниц и т. п. (рис. 75, 76). На этапе Джетыасар III бытуют кувшины очень близкие по форме, отделке и пропорциям к кувшинам предыдущего этапа, но тулово более вытянуто, а венчик 191

это лишь удлиненный и утолщенный край (рис. 82). На венчиках кувшинов этого этапа господствуют симметрично расположенные (всего четыре) по краю выступы, обращенные внутрь сосуда, уже не округлые, а подтреугольные в плане, имеют лишь орнаментальное значение. Наряду с подобными декоративными "сливами" встречены кувшины, снабженные по краю настоящим глубоким, но уже одинарным сливом. С внутренней стороны края слива сопровождались наклонно расположенными выступами, а снаружи и с противоположной стороны прикрепленной верхним концом к краю ручкой. Резко сокращается количество кувшинов с прорезными горизонтальными полосами на горле. Для этапа Джетыасар 1в интересна находка в погребении 2 кургана №293 могильника Алтынасар 4о кувшина, уплощенная форма тулова которого представляет собой как бы промежуточный вариант между кувшином и флягой (рис. 74). На этапе Джетыасар I миски и чаши -открытые, полушарной формы, покрыты густым красным или темно-серым ангобом и залощены. Стенки обычно гладкие, но в слоях периодов 1а и 16 встречены миски и чаши с вертикальными глубокими полосами или вертикальным же рифлением снаружи, обычно с хорошим, "зеркальным" лощением (рис. 77, 80). Для периодов 16 и 1в отмечено несколько экземпляров мисок с дисковидным поддоном. На этапе Джетыасар II появляются миски с характерным удлиненным и утолщенным внутрь венчиком, под которым проходит внутри миски небольшой уступ (рис. 78). Подобные миски, но с еще более удлиненным венчиком, бытуют и на последнем этапе культуры. Для этапа Джетыасар III отмечаем сосуды типа крупных тазов или мисок (вероятно, типа тагара) с резко отогнутым почти под прямым углом к стенкам венчиком, широким плоским бережком, иногда украшенным каплями ангоба или прорезным геометрическим орнаментом. Почти такой же частой находкой, как и кувшины, были кружки, тонкостенные, хорошо залощенные, с серо-черным или густым красно-коричневым ангобом с обеих сторон сосуда. На этапе Джетыасар I абсолютное большинство их имеет близкое к шаровидной форме тулово, с уплощенным или плоским дном, диаметр кото- ! рого в несколько раз меньше диаметра края (рис. 77, 80). Сам край,или маленький венчик, выделен снаружи прочерченной горизонтальной полосой. Такой же прочерченной полосой отделена от тулова и прямая шейка на некоторых кружках. Кольцевидная ручка, иногда с небольшим выступом в верхней части, прикреплялась к верхней части тулова. В слоях периодов 1а и 16 часто наблюдается существование пальцевой вмятины в центре днища. Большинство кружек не орнаментировано, но в слоях периодов 1а и 16 отмечено такое же, как и на мисках и чашах, вертикальное рифление на отдельных экземплярах кружек с таким же тщательным "зеркальным" лощением поверх темно-серого и черного ангоба. Уже в материалах периода 1а встречены кружки той же формы с прорезным геометрическим орнаментом на верхней части тулова. Подобным образом орнаментированные кружки бытуют на протяжении всех периодов этапа Джетыасар I. Характерные джетыасарские сероангобированные лощеные кружки с шаровидным туловом и маленьким выделенным снаружи венчиком встречены в материалах последнего этапа (до II в. до н.э.) соседней чирикрабатской культуры (Вайнберг, Левина, 1993, рис. 74, г, тип d). Небольшие горшковидные сосуды второй группы керамики зафиксированы во всех культурных слоях ранних городищ и в погребальном инвентаре захоронений в ямах с боковыми нишками. Большинство их имеет раздутое тулово, прямое горло, отделенное от плечиков уступом или валиком. Часть таких сосудов периода 1а изготовлена на гончарном круге. Вероятно, к периоду 1а можно отнести и небольшие кувшиновидные горшки с биконическим туловом, высоким горлом, отделенным от тулова обычным уступом 192

или валиком, покрытые серым ангобом и лощением, иногда с резным геометрическим орнаментом на плечиках. Эти сосуды находят аналогии на обширной территории от Монголии до Крымских степей в материалах памятников скифо-сарматского времени (Novgorodova, Volkov, 1982, с. 106, рис. 63, с. 96, рис. 53, 3, с. 108, рис. 65, 15с; Грач, 1980, с. 186, рис. 49, 5; Мошкова, 1963, табл. 6, 36; Крис, 1981, с. 111, табл. 31, 10-12).

На этапе Джетыасар II среди кружек появляются и становятся резко преобладающими широко открытые сосуды с маленьким уплощенным дном, с прямыми или округлыми стенками, с кольцеобразными ручками на тулове, часто со шпеньком для прикрепления, с простым, чуть утонченным, отогнутым наружу краем. Большинство этих кружек — сероглиняные с темно-серым до черного ангобом и лощением, украшены прорезным или прочерченным орнаментом в виде сочетания прямых и зигзагообразных линий. Небольшая часть кружек имеет раздутое тулово и резко отогнутый край, к которому прикреплена вертикальная ручка. На горле горизонтальное рифление. Такую же кувшиновидную форму имеют и некоторые горшки без ручек с нешироким рифлением на верхней части плечиков. Возможно, к концу этого этапа относятся горшки с рифлеными венчиками. И на этапе Джетыасар III наибольшее распространение имеют тонкостенные кружки с простым отогнутым краем горла, отделенным от тулова резким уступом. Эта форма кружек, с густым ярко-красным, красно-коричневым, иногда до черного, ангобом и лощением, непосредственно связана с одним из характерных джхтыасарских типов кружек, но отличается несколько более вытянутыми пропорциями, менее раздутым туловом и своеобразным способом прикрепления кольцевидной ручки, глубоко вдавленной в стенку тулова. Небольшую часть находок составляют продолжающие бытовать широко открытые кружки с округлым туловом, но с петлеобразной ручкой, идущей от края и иногда поднимающейся выше края сосуда. Встречены отдельные экземпляры кружек цилиндрической формы, с маленькой петлеобразной ручкой, с густым красным ангобом и лощением. У некоторых кружек - петлеобразные ручки с плоской многогранной площадочкой на верхней части (рис. 82). Уже в нижних слоях исследованных нами джетыасарских поселений встречались сосуды, украшенные резным пояском из заштрихованных и незаштрихованных треугольников, со сплошным зонным штамповым орнаментом, в частности с полосой подтреугольных штамповых вдавлений, с пунсонным и резным зигзагообразным узором (рис. 63, 69, 77, 80). Сосуды с подобной орнаментацией продолжали бытовать и в слоях этапа Джетыасар II. Это прежде всего относится к сосудам с геометрическим орнаментом в виде сочетания прямых и зигзагообразных линий. В культурных слоях городищ и погребальных комплексах периодов 16 и 1в довольно часто встречаются кувшины и кружки, снабженные ручками с зооморфными налепами или ручками в виде зверька, с проработанными лапами и даже пальцами. Необходимо отметить, что наряду с характерной джетыасарской керамикой в культурных слоях городищ и в погребальных памятниках встречено немало сосудов, резко отличных от типичных для джетыасарской культуры. Так, например, в период 16 появляются кувшины с характерным горизонтальным мелким рифлением на тулове и с одним или двумя горизонтальными валиками на горле. Часть этих кувшинов, в отличие от таких же, найденных в слоях более позднего времени, изготовлена на ножном гончарном круге. Близкие по форме кувшины с рифленым туловом и валиком на горле известны в районах верховьев р. Арысь, в нижнем слое городища Ак-тобе 2 близ Чардары (см. Вайнберг, Левина, 1968, с. 58, рис. 24, 2). В слоях городищ того же периода 16 распространяются кувшины с несколько иными пропорциями (более широким дном) того же яйцевидного тулова, со свет• З а к . 4052

193

лым ангобом на поверхности. Единичные находки таких кувшинов отмечены в культурных слоях соседней чирикрабатской культуры третьего этапа, датируемого Ш-П вв. до н.э. (Вайнберг, Левина, 1993, рис. 74 в). К периоду 16 относятся находки небольших кувшинов с плавным переходом от горла к тулову (без уступа или валика), с характерным покрытием поверхности ангобом красного цвета, но столь низкого качества, что он напоминает плохо положенную "пачкающуюся" краску (рис. 83). К концу периода 16 может относиться и появление в культурных слоях поселений кружек с усеченно-коническим туловом, с прикрепленной к средней части тулова кольцевидной ручкой, покрытых, как и вышеупомянутые кувшинчики, легко снимающимся красным ангобом или краской (рис. 84). Как и у подавляющего большинства ранних джетыасарских кружек, у последнего типа прочерченной снаружи линией выделен край. В слоях периодов 16 и 1в встречены единичные экземпляры светлоангобированных кружек горшковидной формы с относительно широким дном, которые имеют аналоги в материалах нижних слоев среднесырдарьинских культур первого этапа (Левина, 1971, с. 132, рис. 44, 70). В период 1а в первом и втором строительном горизонте городища Томпак-асар отмечено несколько горшковидных станковой работы сосудов с валиком под горлом, характерных для первого этапа соседней чирикрабатской культуры (IV в. до н.э., см. Вайнберг, Левина, 1993). Необходимо отметить, что в погребальных памятниках наряду с обычными джетыасарскими сосудами встречено немалое число кувшинов, горшков, мисок, кружек и чаш, нехарактерных для джетыасарского керамического комплекса (рис. 83, 84). Среди подобных сосудов упомянем кувшины и горшки второй группы керамики, изготовленные, как и джетыасарские, ручной лепкой, но гораздо небрежнее, чем джетыасарские, и отличающиеся от последних не только формой (относительно широкое дно, невысокое, часто лишь намеченное раструбообразное горло, иные пропорции тулова), технологией изготовления, но и характером легко стирающегося, очень нестойкого ангобного покрытия красного цвета. Эти сосуды найдены в погребениях курганов №№97, 98, 118, 132, 137, 138, 439 некрополей Алтынасар 4 (рис. 83, 84) и в курганах могильников Косасар 2 и Бедаикасар (Левина, 19936, рис. 43). Там же были и близкие по форме сосуды, но покрытые жидким беловатым ангобом, подобно обнаруженным в погребениях курганов №№203, 249 некрополей Алтынасар 4. Аналогичные сосуды широко представлены в ранних памятниках среднесырдарьинских культур предгорных районов Тянь-Шаня, верховьев р. Арысь, в Кетмень-тюбе, в Южном Казахстане (Левина, 1971, рис. 58, 5, 29, Кожомбердиев, 1977, рис. 5, 2). В могильнике Косасар 2 такие сосуды были в погребениях курганов №№7, 14, 21, 72, 76 (Левина, 19936, рис. 43, 1, 2, 10-11). Надо отметить, что на многих вышеописанных горшках, покрытых нестойким, "пачкающим" , красным ангобом, был характерный джетыасарский орнамент в виде симметрично расположенных налепных шишечек (рис. 83; Левина, 19936, рис. 115). В катакомбном погребении кургана №224 некрополя Алтынасар 4к поставлен станковой работы кувшин, покрытый жидким беловатым ангобом, по своей форме и технологии тождественный распространенным в ранних памятниках отрарско-каратауской культуры, прежде всего районов р. Арысь (Левина, 1971, с. 198 и ел., рис. 63, 66; Байпаков, Подушкин, 1989, табл. III, IV). В тех же материалах находят аналоги и кувшины погребений курганов №№214, 221, 222 того же некрополя Алтынасар 4к (Левина, 1994, рис. 95). В некоторых ямных пофебениях и в отдельных пофебениях в ямах с боковыми нишками могильников Алтынасар 4 находили миски, тазы, также резко отличавшиеся от обычных джетыасарских по своей форме, выделке, орнаментации. Такие сосуды с "пачкающим" красным или нестойким жидким светлым ангобом на поверхности, с прорезными горизонтальными полосами на верхней части тулова (как, например, из пофебений курганов 194

№№196, 197, 205,419/2, рис. 83, 84) или с расширяющимися кверху прямыми стенками, с двумя ручками с шишечками наверху (как, например, из погребения кургана №138) подобны распространенным в уже неоднократно упоминавшихся ранних памятниках среднесырдарьинских культур (Левина, 1971, рис. 59). Аналогичные миски, тазы встречались в курганах и других джетыасарских некрополей, прежде всего в могильнике Косасар 2 (Левина, 19936, рис. 44, 8). В могильниках Алтынасар 4в, 4л, 4и, 4к найдены кружки с "пачкающим" красным ангобом, с прямыми, слегка расширяющимися кверху стенками (курганы №№132, 194, 221, 376/2, рис. 84), а также с удлиненным, слегка округлым туловом, простым краем, покрытые жидким розоватым ангобом (курганы №№162, 247, 396), идентичные распространенным в памятниках последних веков до н.э. — первых веков н.э. районов Тянь-Шаня и Алая, среднесырдарьинских культур (Левина, 1971, рис. 44, 74 -109; 59; 60, 21-26; Кожомбердиев, 1963, рис. 10). В погребальных инвентарях джетыасарских курганов зафиксировано также немало аналогичных по форме джетыасарским кружкам чаш с шаровидным туловом, высоким горлом, маленьким округлым или чуть уплощенным дном, с красным или серо-черным ангобом и лощением (Левина, 1994, рис. 119, курганы №№58, 164, 430). Такие сосуды широко известны в культурных слоях джетыасарских поселений ранних периодов этапа Джетыасар I. Близкой формы сосуды (иногда с чуть расширяющимся кверху горлом, иной степенью округлости дна, подобные найденным в курганах №№137,138,215 и др., см. Левина, 1994, рис. 119) характерны для саргатской культуры Зауралья V-II вв. до н.э. (Корякова, 1988, с. 98-99, рис. 26; Погодин, Труфанов, 1991, с. 113, рис. 6, с. 118, рис. 8, 6-8, Могильников, 1992а, с. 301, табл. 127, 1, 2, 4и др.). Аналогичные сосуды в значительном числе встречены и в могильнике Косасар 2 (Левина, 19936, рис. 45, 1-5, 13). В нескольких ямных погребениях могильников Алтынасар 4в, 4л, Косасар 2 сохранились бронзовые и имитирующие их глиняные котлы с яйцевидным или округлым туловом, высокими ручками, иногда с горизонтальным валиком на тулове, с коническим поддоном (например, курганы №№92, 131, 233, рис. 65). Тождественные бронзовые котлы и их глиняные копии мы находим в материалах Тувы, Западной Монголии, Юго-Западной Сибири, Киргизии (Novgorodova, Volkov, 1982, с. 86, рис. 43; Доржсурен, 1962, рис. 7; Волков, 1967, с. 129, рис.16; Киселев, 1951, табл. XXVII; Членова, 1967, табл. 18; 19; Кызласов, 1979, рис. 35; Мандельштам, Стамбульник, 1992, табл. 79; Могильников, 19926, табл. 120, 29; Кибиров, 1959, с. 106, рис. 17; Засецкая, 1994, рис. 22-23), в материалах памятников, большинством исследователей (авторов) связываемых с историей хуннов-сюннов. В конце этапа Джетыасар II и начале этапа Джетыасар III на типичных джетыасарских сосудах широко распространяются прорезные и прочерченные орнаменты на венчиках и тулове типа "елочки", "сетки", зигзагообразных рисунков с определенными зонами. Аналогии этим орнаментальным мотивам находим в тех памятниках Семиречья, которые их исследователи связывают с тюркскими племенами (Бернштам, 1952, табл. LIV, LVI, LIX и др.; Кожемяко, 1959, с. 40, табл. VII, с. 29, табл. 3; Байпаков, 1966, №8, с. 65, рис. 3). Как следует из рассмотренного материала и предыдущих публикаций, джетыасарский комплекс предстает как особо своеобразный, со специфическими чертами, сохраняющимися на протяжении всей истории культуры. Наличие такой устойчивой традиции, проявляющейся в формах, пропорциях, технологических приемах, позволяет рассматривать данную керамику как важнейший критерий определимости джетыасарской культуры и дифференцирующего признака на всей территории ее распространения вплоть до Юго-Западной Ферганы и Северного Кавказа (Левина, 19816; она же, 1990). Поэтому появление любых "чужих" форм и элементов фиксируется достаточно отчетливо. В этом плане на основе анализа вышеприведенного материала возможно говорить, например, о привнесении "чужой" керамики во 195

II—I вв. до н.э. из присырдарьинских и приугорских районов Южного Казахстана, Киргизии (юечжи, гунны?), с одной стороны, и районов верховьев Иртыша, Тобола, Ишима (угры?) — с другой. Нам представляется, что абсолютное большинство зафиксированной "чужой" посуды невозможно объяснить торговыми связями. Ее бытовой и относительно массовый характер, при достаточно низком техническом качестве, не позволяет думать о такой керамике в качестве предмета экспорта или импорта. Скорее всего, речь может идти о переселении в районы расположения джетыасарских поселений определенных масс инокультурного, иноэтничного населения. § 2. ОРУЖИЕ И КОНСКОЕ СНАРЯЖЕНИЕ В джетыасарских памятниках оружие представлено достаточно разнообразно: кинжалы, мечи, луки, стрелы, копья. В культурных слоях городищ найдены лишь бронзовые, костяные, железные наконечники стрел и костяные накладки сложного лука. В то же время, насколько можно судить, учитывая массовый характер древних ограблений, оружие было обязательной принадлежностью всех мужских и многих женских погребений. Но, очевидно, именно оружие (помимо украшений) являлось наиболее желанной добычей тех же грабителей. Мечи (в основном, фрагментированные) сохранились в 24 мужских погребениях. Положение мечей в могилах позволяет говорить о двух способах их ношения: слева от пояса, вдоль левого бедра и справа, за правым плечом. Последнее зафиксировано в нескольких погребениях в ямах с боковыми нишками, при этом остатки рукояти лежали под правой ключицей (см. курганы №№365, 408 некрополя Алтынасар 4о и др.). Положение меча от пояса слева, вдоль левого бедра отмечено и в погребениях того же типа и в ямных захоронениях (см., например, курганы №№164, 355, 356 могильников Алтынасар 4в, 4о; курган №53 мог. Томпакасар и др.). Клинки всех мечей двулезвийные, линзовидные, уплощенные или двояковыпуклые (рис. 85), шириной 4-6 см, длиной 68-90 см. Большинство сохранившихся мечей имело прямое перекрестье (например, в курганах №№252, 356, 365, рис. 85). У некоторых мечей перекрестье отсутствовало (или было деревянным, как, возможно, у мечей из курганов №№408, 358 некрополя Алтынасар 4о). Ни у одного из мечей не сохранилось полностью навершья, всегда отломанного грабителями, часто вместе с перекрестьем (как, например, у мечей из курганов №№164, 159, 478 и др.). На некоторых мечах сохранился деревянный тлен от ножен, изредка со следами красной краски. У меча из погребения кургана №164 (рис. 85) на клинке сохранилась часть бронзовых ножен, навершье же с перекрестьем и конец клинка — отломаны. Подобные мечи с прямым железным же перекрестьем широко известны в памятниках Приуралья, Поволжья, Средней Азии, Кавказа и других районов Ш-И вв. до н.э. (Хазанов, 1971, с. 6 и ел., табл. III, IV; Шилов, 1959, рис. 40, 49; он же, 1975, с. 115, рис. 49; Мошкова, 1989, табл. 81; Мандельштам, 1966, табл. XXXIX, /, 2, Каменецкий, 1989, табл. 93; Могильников, 1992а, табл.119). Аналогичные джетыасарским длинные мечи без металлического перекрестья и навершья характерны для памятников уже указанных районов II-IVBB. Н.Э. (Хазанов, 1971, с. 16, табл. X). Железные кинжалы, двулезвийные и однолезвийные, сохранились в 42 погребениях некрополей Алтынасар 4, Косасар 2, Томпакасар. Кинжалы находились как в мужских, так и в женских погребениях (например, в кургане №160 в захоронении женщины с новорожденным). Часто кинжалы встречались вместе с мечами. Помещались кинжалы в мужских погребениях как справа, так и слева у пояса, в женских 196

захоронениях - только слева. Лезвие кинжалов в большинстве случаев двулезвийное, линзовидное в сечении, но встречено немало и однолезвийных кинжалов (рис. 86). Длина клинка - в среднем 25 см, ширина - 4 см. Немало кинжалов имели прямое железное перекрестье, но навершье у всех этих кинжалов было целиком или частично отломано. Многие кинжалы были лишены металлического перекрестья (но имели расширение в верхней части перед рукоятью). Ареал распространения всех этих кинжалов идентичен ареалу распространения мечей, так же, как их хронологические рамки. Обычно кинжалы имели деревянные ножны, от которых сохранялись деревянный тлен и кусочки дерева со следами красной краски. На рукояти деревянная обкладка крепилась бронзовыми и железными гвоздями. В некоторых курганах зафиксированы кожаные ножны, подобные найденным в погребении I кургана №454 могильника Алтынасар 4р. Несмотря на огромное число древних ограблений, находки кинжалов отмечены более чем в 40 курганах. В одном из курганов (погребение 3 кургана №11 могильника Косасар 2, см. Левина, 19936, рис. 46, 17) сохранился железный наконечник копья лавролистной (ланцетовидной) формы, длиной 29 см, с длиной пера 21,5 см (рис. 86). Подобные железные наконечники копий распространены в материалах памятников Северного Кавказа, Волго-Камья, Северного Причерноморья начиная, по крайней мере, с VII в. до н.э. (Халиков, 1977, с. 188-196, рис. 73), а в IV-III вв. до н.э. - это довольно частая находка и в сарматских памятниках Поволжья (Хазанов, 1971, с. 44-50, табл. XXVI, 4; XXVII, 2, 4, 7). Костяные накладки сложного лука, различной степени сохранности, отмечены как в культурных слоях джетыасарских городищ, так и в 37 грунтовых погребениях всех четырех типов и в склепах (в основном, в мужских захоронениях). В культурных слоях городищ найдены лишь концевые костяные и роговые накладки. Любопытно, что в уже не используемой по прямому назначению западной башне городища Томпак-асар было множество "полуфабрикатов" разной степени готовности. В погребениях же все луки находились справа от захороненного, нередко рядом с луком или поверх него помещали колчан со стрелами. Отдельные находки фрагментов бересты заставляют предполагать существование берестяных коробок, внутри которых помимо лука находился и колчан со стрелами, подобно найденному во впускном захоронении на поселении Актобе 2 в районе Чардары (Вайнберг, Левина, 1968, с. 74, рис. 31). Судя по находкам, в джетыасарских курганах представлено несколько типов сложных луков. Большинство луков имело по четыре разновеликих концевых и по три срединных костяных накладки, две боковые и одна фронтальная. У части луков были дополнительные накладки, лежавшие на деревянной основе лука между концевыми и срединными (рис. 87-91). У многих луков зафиксирована четвертая срединная накладка - вторая фронтальная, имевшая явно лишь декоративные функции и обычно представлявшая собой фигурные костяные или деревянные пластинки. На некоторых костяных накладках, как и на деревянной основе лука, сохранились следы красной краски (рис. 90). Вероятной принадлежностью луков являлись костяные, каменные или деревянные выпукло-вогнутые округлые или овальные в плане пластины, а также небольшие костяные цилиндры, очевидно, предназначенные для защиты пальцев руки при натягивании тетивы (рис. 88-91)2. Костяные накладки луков, зафиксированные в джетыасарских памятниках, принадлежат к типам сложных луков, известным в некоторых культурах Южной Сибири, Приуралья, Поволжья, Зауралья, Казахстана, Средней Азии по крайней мере с конца III в. до н.э. по VI-VII вв. н.э. (Хазанов, 1971, с. 28-44; Могильников, 19926, 2 Например, в погребении кургана №190, вблизи положенного поверх захороненного сложного лука был полусферической формы деревянный предмет с углублением в центре плоской стороны, выложенным бронзовой пластинкой, к которой двумя гвоздями прибит кожаный ремешок (рис. 91).

197

с. 302, табл. 122; Кожомбердиев, Худяков, 1987, с. 78-80, рис. 1; Худяков, 1986, с. 23-30; 2, 4, 21-23, рис. 34; Засецкая, 1968а). Бронзовые, железные и костяные наконечники стрел, несмотря на "поголовное" древнее ограбление, сохранились в культурных слоях поселений и в более чем в полусотне мужских и женских погребений (рис. 92-93). Немногочисленные бронзовые втульчатые трехлопастные наконечники стрел, найденные в 4-7 строительных горизонтах Бедаик-асара, на городище Джеты-асар №11 (Большой Кос-асар) (см. рис. 92), аналогичны характерным для среднесарматской культуры IV-II вв. до н.э . Редки находки бронзовых наконечников стрел и в погребальных памятниках. Выше упоминалось о том, что характер охранных работ диктовал выбор объектов раскопок, которые даже по своему расположению заведомо должны были быть синхронны поздним культурным слоям соседних городищ, при этом ранние курганы могли попасть в число исследуемых лишь случайно. Так, вблизи самого раннего из городищ комплекса Алтын-асар — крепости "Малый дом", на месте развеянных погребений курганов №№461а и 4616 вместе с фрагментами сосудов обнаружены и бронзовые наконечники стрел: пулевидный и трехлопастной втульчатый (рис. 92). К северо-западу от того же "Малого дома", в одном из ранних курганов (№183/1), перекрывшем два еще более древних кургана (№№183/2, 185), в грабительском выбросе найден бронзовый черешковый трехлопастной наконечник (рис. 92). Трехлопастной и трехгранный черешковые бронзовые наконечники стрел найдены среди материалов разрушенных наземных кирпичных склепов (тип третий) в могильниках Бедаикасар (курган №3) и Томпакасар (курган №81, см. таблицу 1) (Левина, 1993а, рис. 34, 11, 12). Аналогичные последним наконечники распространены на территории Казахстана, Южной Сибири, Алтая, Монголии и Памира в VII -VI вв. до н.э. (Волков, 1962, с. 23, рис. 4, 5; Членова, 1967, с. 262, табл. 12; Бернштам, 1952, с. 307, 309, рис. 133, 135; Грязнов, 1947, с. 12, рис. 5; Акишев, Кушаев, 1963, с. 117; Руденко, 1960, табл. XIX, 1; Кадырбаев, 1966, рис.66; Вишневская, 1973, с. 92-96, табл. XXV). О.А.Вишневская считает возможным бытование таких наконечников в Восточном Приаралье до начала V в. до н.э. (Вишневская, 1973, с. 96, ел.; там же сводка находок подобных наконечников стрел). Два бронзовых втульчатых трехлопастных наконечника обнаружены при работах на некрополе Алтынасар 4л в кургане №229 и в грабительском выбросе рядом с курганом №233 (рис. 92). В склепах первого типа (подземных) бронзовые наконечники стрел отмечены дважды. В кургане №227 могильника Алтынасар 4л небольшой втульчатый трехлопастной наконечник стрелы находился под деревянными плахами между стенкой котлована и кирпичной стеной склепа (Левина, 1993а, рис. 34, 9), а.в склепе кургана №300 некрополя Алтынасар 4о в заполнении самого склепа был обломок относительно крупного бронзового трехлопастного наконечника вместе с маленьким трехгранным железным наконечником (Левина, 1993а, рис. 34, 10, 6). Все вышеупомянутые бронзовые наконечники стрел, известные на обширной территории, разнотипны, безусловно, разновременны и могут быть датированы в пределах VII-VI вв. (может быть, V в.) и IV-II вв. до н.э. (Смирнов, 1961, с. 37 и ел., рис. 28-40; он же, 1989, табл. 64; Волков, 1962, с. 23, рис. 4,5; Грязнов, 1947, с. 12, рис.5; Бернштам, 1952, с. 307, 309, рис. 133, 135; Акишев, Кушаев, 1963, с. 117; Руденко, 1960, табл. XIX, /; Кадырбаев, 1966, с. 379-380, рис. 66; Членова, 1967, с. 262, табл. 12; она же, 1972, с. 225, табл. 60; Вишневская, 1973, с. 92-96, табл. XXV; Мошкова, 1963, с. 30-33, табл. 14; 15; Левина, 19796, рис. 5; Вайнберг, Левина, 1993, с. 86, рис. 84; Корякова, 1988, рис. 15). Мелкие железные трехгранные наконечники стрел, подобные найденным в курганах некрополей Алтынасар 4 №№70, 232, 238, 300, 313, 321 и др. (рис. 92), изНапомним, что, к сожалению, ранние жилые слои джетыасарских городищ практически в настоящий момент еще не исследованы.

198

вестны в материалах памятников сарматов и других культур с конца IV в. до н.э. (Смирнов, 1961, с. 62, рис. 40; Хазанов, 1971, с. 35-38, 155, табл. XIX, XX). Среднего размера железные трехперые наконечники стрел, аналогичные найденным в могильниках Алтынасар 4а, 46, 4л в курганах №№31, 86, 91, 98, 224, 240, в некрополях Косасар 2 в курганах №№18, 69 и Томпакасар в кургане №7 и др. (рис. 92, 93), распространены в материалах Казахстана, Юго-Западной Сибири, Алтая, Тянь-Шаня, Средней Азии, Приуралья, Поволжья и других районов в первые века н.э. (Сорокин, 1956; Литвинский, 1965, с. 75-91; он же, 1968а, с. 102, рис. 8; Кожомбердиев, 1960; Кожомбердиев, Худяков, 1987, с. 81 и ел., рис. 3, 4; Погодин, Труфанов, 1991, рис. 12; Худяков, 1986, рис. 3-6; Дьяконова, 1970, табл. 1). Крупные железные ассиметрично-ромбические трехлопастные наконечники стрел, подобные встреченным в кургане №488 некрополя Алтынасар 4т (рис. 93), отмечены в памятниках тех же регионов в IV-VIII вв. н.э. (Арсланова, 1969, с. 45; она же, 1972, табл. 111,5, 9, 10, 12, 13, IV, 3, 7, 10, 12, 20, Плотников, 1981, с. 113). В материалах джетыасарских поселений редки находки небольших черешковых трехлопастных железных наконечников стрел. Они встречены в верхних строительных горизонтах городища Джеты-асар 12 (Томпак-асар) (см. рис. 92). Гораздо чаще в культурных слоях джетыасарских поселений встречались костяные наконечники стрел, как правило тщательно залощенные и отполированные (рис. 93). Некоторые из них имели пулевидную форму (например, из раскопов I, III городища Томпак-асар). Один мелкий черешковый трехгранный наконечник является четкой копией такого же бронзового (помещение 7 раскопа IV городища Томпак-асар). Но основная масса представлена черешковыми наконечниками с ромбовидным или трехгранным сечением пера, иногда с двумя лопастями, часто с насечками на выступающем черешке (например, из раскопов II, IV городища Бедаик-асар). Тождественные последним костяные наконечники стрел неоднократно отмечены и в погребальных комплексах. Они были встречены и в погребении кургана №1 могильника Бедаикасар 2 (Левина, 19936, рис. 11), в кургане №69 некрополя Косасар 2 и в кургане №7 могильника Томпакасар (см. Левина, 19936, рис. 49, 5, 6, рис. 80, 9-11), а также в курганах №№34, 149, 240, 268 и др. некрополей Алтын-асар 4а, 4в, 4л, 4м (Левина, 1994, рис. 121). Ареал и хронологический диапазон бытования таких костяных наконечников очень широк (по крайней мере от VIII-VII вв. до н.э). Тождественные джетыасарским костяные наконечники стрел есть и в памятниках тасмолинской культуры Центрального Казахстана, у саков бассейна Жаныдарьи, Инкардарьи в Восточном Приаралье, в памятниках Тувы, Алтая, Южной Сибири, Зауралья, Поволжья и др. (Дьяконова, 1970а, табл. II; Кызласов, 1979, рис. 55; Могильников, 19926, табл. 122; Хазанов, 1971, табл. XXII; Смирнов, 1989, табл. 64; Мошинская, 1965, с. 41, 49, табл. 1, 17, 18, 30; Грязное, 1956, с. 45, 79, 115; Кожин, 1972, с. 83, рис. 3, 22; Киселев, 1951, с. 252, табл. XXVI, 18; Членова, 1967, с. 264, табл. 13, 36, 42-45; Кызласов, 1960, с. 8, 87, 173; Мошкова, Генинг, 1972, с. 109, 111, 94, рис. 5, 6, 7, 8; 7, 3; Збруева, 1952, с. 29, табл. 19, 28; Мелюкова, 1964, табл. 1, А-20; Бернштам, 1952, с. 307, рис, 133; он же, 1956). Наиболее близкие джетыасарским костяные наконечники найдены среди материалов второго этапа тасмолинской культуры Казахстана (Кадырбаев, 1966, рис. 66, 29-31). Культурные слои городищ, где найдены вышеописанные костяные наконечники стрел, как и костяные накладки луков, относим к периодам " б" и " в " этапа Джетыасар I. На городищах Бедаик-асар (раскоп I, помещение 24), в слоях четырнадцатого строительного горизонта, и Томпак-асар, в одном из помещений жилой секции раскопа I, стратиграфически относимой к периоду 1в, обнаружены халцедоновые скобы для прикрепления ножен меча (рис. 85). Находки подобных скоб многократно зафиксированы прежде всего на территории Дальнего Востока (Кореи), в погребе199

ниях эпохи Хань, и в районах Поволжья, где они встречаются в погребальных памятниках сарматов (подробнее о скобах см. Хазанов, 1971, с. 25-27, табл. XV, там же сводка таких находок). Отдельные находки таких скоб отмечены в памятниках восточноевропейских степей до V в. (Амброз, 1981, с. 109, рис. 5, 7). Предметы конской сбруи в джетыасарских поселениях и погребениях встречаются крайне редко. В помещениях городищ Бедаик-асар и Томпак-асар в тех же культурных слоях, где отмечены вышеупомянутые костяные наконечники стрел, найдены и двудырчатые роговые и костяные псалии, аналогичные псалиям из материалов памятников середины и второй половины I тыс. до н.э. (рис. 94). Аналогичные псалии известны и из материалов погребений. Основная масса находок предметов конской сбруи относится к некрополю Алтынасар 4м, а также к единичным курганам, отличающимся от характерных джетыасарских, в могильниках Алтынасар 4т и 4ж. Бронзовые и железные удила, однокольчатые, двусоставные (рис. 94), употреблялись вместе с двудырчатыми стержневыми роговыми (Левина, 19926, табл. 23, 50, 51) или деревянными псалиями, прямыми и слегка изогнутыми, иногда со специально вырезанным конусообразным или округлым украшением на концах. Близкие по форме костяные псалии известны в материалах савроматских и раннесарматских памятников (Смирнов, Петренко, 1963, табл. 16, 17; Мошкова, 1963, с. 36-37, табл. 21, 2; Смирнов, 1961, с. 150, рис. 48; Смирнов, 1989, табл. 67), а также в одновременных указанным и в более поздних памятниках Западной Сибири, Алтая (например, в саргатской культуре, см. Могильников, 19926, табл. 123,4). Аналогии алтынасарским роговым псалиям находим в ранних гуннских погребениях Алтая, Забайкалья (Руденко, 1962а, с. 49, рис. 43; Коновалов, 1976, с. 180, табл. VI, 13). Подобные удила были распространены на обширнейшей территории в весьма протяженный промежуток времени, начиная с памятников савроматов и пазырыкских памятников Саяно-Алтая. В разграбленном погребении кургана №104 сохранилась выточенная из кости крупного животного лука седла (рис. 95), подобная распространенным в культурных слоях джетыасарских городищ начиная с первых веков н.э. (вероятно, с рубежа эр) и по III-IV вв. н.э. (Левина, 19926, табл. 23, 58-59, 67). Некоторые из таких предметов снабжены парными отверстиями. Вероятно, речь идет о каком-либо раннем варианте твердого седла, возможно, промежуточного, переходного типа от мягкого к твердому деревянному. В нескольких курганах могильника Алтынасар 4м обнаружены различной степени сохранности деревянные седла, положенные в перевернутом виде в ногах захороненной (рис. 95). Эти деревянные седла, крыловидной формы, с высокой передней лукой, состояли из двух половинок, скрепленных на задней части планкой. В погребениях курганов №№260, 261 на поверхности седел зафиксированы остатки кожаной обтяжки седла со следами красной краски. Аналогии этим деревянным седлам широко известны в погребениях ранних тюрок Саяно-Алтая (Вайнштейн, 1966, с. 327 и ел., табл. X-XI; Амброз, 1973; Гаврилова, 1965; Кызласов, 1979, с. 135-140, рис. 96; Могильников, 1981, с. 37, рис. 19, 96; Овчинникова, 1990, с. 99-102, рис. 44). Проблемы, связанные со временем распространения жесткого седла, этнической принадлежностью его изобретателей, хронологией и типологией седел, неоднократно являлись предметом дискуссий (Вайнштейн, 1966; Амброз, 1973; Кызласов, 1973; он же, 1979 и др.). Мы не имеем возможности останавливаться на данном вопросе, однако нам представляется более правомерной теория М.В.Крюкова и С.И.Вайнштейна о связи появления жесткого седла с хуннами (Вайнштейн, Крюков, 1984). Вероятно, одним из подтверждений этого могут быть находки костяных лук от жесткого седла в культурных слоях ранних джетыасарских городищ (не позднее III-IVBB. Н.Э.) наряду с глиняной статуэткой, где изображено и твердое седло (Левина, 1966, рис. 5, 1; она же, 19926, табл. 23, 58-59). Эти наход200

ки, как и ряд других из могильников Алтынасар 4, вероятно, могут быть связаны с первым проникновением хуннов в Восточное Приаралье (I в. до н.э.), что подтверждают определенные предметы погребального инвентаря некоторых курганов некрополя Косасар 2 (Левина, 19936, с. 76-78). Железные стремена сохранились в двух курганах в могильниках Алтынасар 4ж и 4т. В ямном погребении кургана №165 среди остатков погребального инветаря были округлого контура железные стремена, с петлеобразным ушком для~цетлища, "восьмеркообразные", с гораздо более узкой по сравнению с остальными частями стремени подножкой (рис. 94). От характерных раннетюркских (VI в.) стремян Саяно-Алтая (Могильников, 1981, с. 37, табл. 19, 22; Овчинникова, 1990, с. 107) стремена из кургана №165 отличаются более круглым контуром, отсутствием ребра на очень узкой подножке. В погребении кургана №488 среди раскиданного древними грабителями погребального инвентаря найдены железные стремена арочной формы, с петлеобразным ушком, с уплощенной подножкой (рис. 94). Аналогичные стремена широко известны в тюркских памятниках VII-VIII вв. (Вайнштейн, 1966; Амброз, 1973; Кызласов, 1973; Могильников, 1981, рис. 19, 72; Овчинникова, 1990, с. 107-108, рис. 43). В кургане №261, на деревянном седле, под железными удилами и деревянными двудырчатыми псалиями найдены обрывки кожаного ремня, орнаментированного двумя продольными рядами мелкого бронзового бисера, и крупная костяная подпружная пряжка. Такие пряжки встречены в целом ряде курганов в могильниках Алтынасар и в некрополе Косасар 2 (рис. 96), как правило не более одной в погребении, а также в верхнем строительном горизонте раскопа I Томпак-асара. Подобные костяные и роговые пряжки известны в курганах Тувы со скифского времени (Мандельштам, 1992, с. 188, табл. 75, 83), распространяются в памятниках Западной Сибири последних веков до н.э. — первых веков н.э. (Мандельштам, Стамбульник, 1992, табл. 81, 43; Пшеницына, 1992, табл. 94, 76; Могильников, 1992в, табл. 106, 29). Особенно широко представлены такие костяные и роговые пряжки в погребениях тюрок Саяно-Алтая (Могильников, 1981, табл. 19, 25-26; Овчинникова, 1990, с. 113, рис. 48 и ел.). В курганах некрополей Алтынасар 4 были и единичные находки костяных застежек от пут или уздечных (рис. 94), тождественных древнетюркским Западной Сибири (Могильников, 1981, табл. 19, 15; Овчинникова, 1990, рис.51, 11). Таким образом, рассмотренные предметы вооружения и конской упряжи представляют значимую сферу джетыасарской материальной культуры, позволяющую судить об определенных особенностях жизнедеятельности носителей этой культуры. Так, можно говорить о большей роли коневодства (Толстое, 1952, с. 19; данные В.П.Дальниченко). В то же время надо отметить, что наличие предметов конской упряжи в погребальных инвентарях отдельных курганов, как правило, сочетается с присутствием там элементов "чужой" культуры (например, курганы №№261, 488 и др.), но в значительной степени уже адаптированных "джетыасарскими". Стоит еще раз подчеркнуть такую характерную деталь, как наличие массовых находок в культурных слоях ранних джетыасарских поселений и в погребениях частей твердого седла. Что же касается оружия, которое, несмотря на сплошные древние ограбления, представлено весьма широко, то оно является надежным свидетельством важной роли воина-всадника (и всадницы) в джетыасарском обществе.

201

§ 3. ОРУДИЯ ТРУДА И БЫТОВЫЕ ПРЕДМЕТЫ Ремесленное производство "джетыасарцев", к сожалению, практически почти не исследовано. Не вызывает сомнения существование гончаров. Зафиксированы и гончарные печи для обжига керамики (например, к юго-востоку от Бедаик-асара). Такие печи строились в стороне от жилья, в брошенном доме, но чаще вне стен городища. О наличии металлургического производства свидетельствуют косвенные данные, но скопления шлаков, обломки бракованных предметов найдены вблизи многих джетыасарских городищ (как, например, к югу от городищ Джеты-асар №10, №6, №2), реже - на территории самой крепости, но отдельно от жилых построек (как на городище Южная Кос-кала). Обнаружено немало фактов, говорящих о существовании косторезного ремесла и мастерских по изготовлению предметов из костей животных и рыб. Множество готовых костяных изделий и полуфабрикатов найдено на всех джетыасарских памятниках. Удалось проследить наличие такой косторезной мастерской в одной из заброшенных башен (городище Томпак-асар, раскоп I, западная башня), когда ее первоначальные оборонительные функции из-за неоднократных перестроек и пристроек крепостных стен, поглотивших башню, были утрачены (очевидно, в период 1в). В это время в ней была организована мастерская, вероятно, по изготовлению сложных луков с костяными и роговыми концевыми и срединными накладками, наконечников стрел и др. предметов. Множество роговых и костяных лощил, скребков, проколок, рукоятей ножей и шильев, части передней луки седла, псалии, великолепно отполированные наконечники стрел разной формы (пулевидные, трехгранные черешковые, ромбического сечения черешковые, ланцетовидные), пряжки и подвески, кольца и тончайшие цепочки все это говорит о высоком косторезном мастерстве джетыасарских ремесленников. Постоянными находками в культурных слоях джетыасарских городищ являются каменные оселки, лощила, терочники, зернотерки. Последние, вытянуто-овальной или подпрямоугольной формы, почти обязательная принадлежность каждого жилого помещения на всех уровнях. Часто они находились в специальных глиняных конструкциях у стены основного помещения жилой секции (рис. 10; 30; см. также Толстов, 1958, рис. 115). Каменные жернова были найдены лишь в верхних культурных слоях городищ Джеты-асар №9 и "Большой дом" Алтын-асара, что позволило в свое время Толстову отделить слои нижнего горизонта "зернотерок" от слоев верхнего горизонта "жерновов" (Толстов, 1958, с. 229). Даже в разграбленных мужских погребениях джетыасарских курганов оставались точильные камни или оселки, изготовленные из серого песчаника, в виде прямоугольного или прямоугольно-овального в сечении бруска, равного по всей длине или чуть расширяющегося книзу (см., например, погребение №36 некрополя Косасар 2). В подбойных погребениях алтынасарских некрополей зафиксированы случаи, когда такие оселки в кожаном чехле были приторочены к поясу захороненного (например, погребение I кургана №454). Подобные находки достаточно широко распространены как территориально, так и хронологически, но ближайшие аналогии находим в памятниках савроматов Поволжья и Приуралья (Смирнов, Петренко, 1963, табл. 19, 23-31). В культурных слоях городищ единичны находки железных рыболовных крючков и тростниковых сачков с деревянной рукоятью. Такой сачок, например, лежал на суфе в помещении одной из жилых секций раскопа I городища Бедаик-асар (на северной пристройке). Многочисленные железные ножи зафиксированы также и в культурных слоях жилых помещений, и в погребальных памятниках. Лишь в джетыасарских курганах, 202

более чем в 250 погребениях, среди орудий труда сохранились целые или фрагментированные разновеликие железные ножи, однолезвийные, с прямой, реже — со слегка изогнутой спинкой. Суженный по сравнению с лезвием черенок имел деревянную, изредка - костяную рукоять (рис. 97). Железные ножк помещали в погребение независимо от присутствия там кинжала или меча. Практически в каждом захоронении, где зафиксировано какое-либо оружие, был и железный нож. Неоднократно в погребениях железные ножи лежали рядом с миской, блюдом или куском циновки с тазобедренной частью барана, во многих подбойных мужских погребениях ножи были привешены к поясу рядом с кинжалом. Большинство же ножей лежало рядом или под кистью захороненного или захороненной. В женских погребениях помимо основного ножа обычно присутствие той же формы маленького железного ножичка, положенного рядом с зеркалом и другими туалетными принадлежностями (рис. 98). Аналогичные джетыасарским железные ножи достаточно широко распространены в памятниках второй половины I тыс. до н.э., а также в первых веках и в середине I тыс. н.э. Такие ножи изучались К.Ф.Смирновым, А.М.Мандельштамом, Б.АЛитвинским и другими исследователями (Смирнов, 1964, рис. 48, 28; Мандельштам, 1966, с. 88 и ел., табл. XLVIII, XLIX; Литвинский, 1978, с. 10 и ел., табл. 3; Могильников, 19926, табл. 123). Нередко в джетыасарскйх поселениях и курганах находили различные острия, проколки, гвозди, орудия типа долота (рис. 101), костяные и роговые "кочедыки", иногда орнаментированные пунсонным узором (рис. 104), деревянные, металлические и костяные ложки, обычно в кожаном чехле (см. погребение I кургана №454, рис. 150). В детских погребениях и в культурных слоях городищ встречались и принадлежности детских кроваток — костяные "сунаки". Костяные рукояти ножей и проколок, шильев сохранились в 38 курганах и в 7 жилых помещениях (рис. 104). Некоторые из рукоятей имели прорезной орнамент. Более чем в сотне погребений и в таком же количестве жилых помещений обнаружены керамические пряслица (рис. 99, 100), при этом в отдельных захоронениях их было по нескольку экземпляров, надетых на один деревянный стержень (веретено) (курганы №№252, 266 некрополя Алтынасар 4м). Пряслица находили как в женских, так и в мужских погребениях. Большинство найденных пряслиц имеют усеченно-биконическую форму с различной степенью уплощенности и скругленности. Как правило, эти пряслица покрыты густым красно-коричневым или серо-черным ангобом и лощением, изредка с прочерченным геометрическим и точечным орнаментом. Немало было встречено в погребениях и пряслиц, выточенных из стенок сосудов горнового обжига. Аналогичные последним пряслица распространены в материалах соседних земледельческих культур Средней Азии и Казахстана, отмечены и в материалах скотоводов евразийских степей, как, например, у ранних сарматов Поволжья и Приуралья (Мошкова, 1963, табл. 21, 9-10, 13, 16, 24, 25; Смирнов, Петренко, 1963, табл. 19, 5-6, 11-12), так и в памятниках Зауралья (Могильников, 1992а, табл. 119, 29-31, 35-40), Забайкалья (у ранних кочевников Тувы , см. Мандельштам, Стамбульник, 1992, табл. 81, 18; в ранних хуннских памятниках, Коновалов, 1976, табл. XX, 8, 9). Тождественные джетыатарским усеченно-биконические пряслица с разной степенью уплощенности широко известны прежде всего в материалах саргатской культуры Зауралья, также в памятниках савроматов и ранних сарматов Поволжья и Южного Приуралья (Могильников, 19926, табл. 123; Смирнов, 1989, табл. 68, 24, 59, 40, 77, Мошкова, 1963, табл. 23, 14, 36, 42). В нескольких детских погребениях были различной сохранности бронзовые игрушки, в том числе и типа погремушки, в виде десяти бронзовых конусов, вырезанных из тонких листиков бронзы, соединенных основаниями в два ряда по пять штук в каждом ряду вместе с полушарными нашивными бляшками (рис. 110). 203

В джетыасарских памятниках встречено немало и предметов из дерева. Прежде всего речь идет о деревянных сосудах в виде чаш, кружек, различной формы блюд. Помимо шести весьма фрагментированных таких изделий из жилых помещений различных строительных горизонтов Томпак-асара подобные сосуды в той или иной степени сохранились более чем в ста погребениях (см. табл. 1, 2). Во всех курганах могильника Алтынасар 4м деревянная посуда представлена особенно широко и разнообразно, но зафиксирована она и в погребениях курганов и многих других некрополей. В основном это были крупные, овальные, реже круглые в плане блюда, иногда на коническом поддоне или на четырех ножках (рис. 102, 103, курганы №№256, 190, 393, 260, 266, 247, 251, 280), но наиболее частой находкой явились кружки и чаши, с прямыми или слегка скругленными стенками и кольцевидной ручкой на тулове (курганы №№260, 266, 160, 293, 255). Кружки ставились рядом с кувшинами, флягами, двуручными сосудами, изредка помещались и внутри сосудов для жидкости (например, в погребениях курганов №№160, 293 и др.), некоторые кружки были вырезаны из капа (курганы №№255, 266, рис. 102). Наиболее близкие аналогии (иногда вплоть до тождества) деревянным блюдам и кружкам находим' среди погребальных памятников Таласской и Кетмень-Тюбинекой долин, верховьев Чаткала (Бернштам, 1940; Кожомбердиев, 1963; он же 1977; Кибиров, 1959), немало их и среди материалов памятников ранних кочевников Тувы (Мандельштам, 1992, табл. 83). В тех же районах Тянь-Шаня встречаем значительное число плетеных корзин с крышками, подобных полностью или частично сохранившимся в некоторых жилых помещениях городищ Томпак-асар (например, в помещении 102 раскопа I; в помещении №3 раскопа IV), Бедаик-асар (например, в помещении 7 раскопа I) и в 14 погребениях могильников Алтынасар 4 (в курганах №№260, 263, 265, 326, 427 и др.). В нескольких погребениях сохранились части овальных, круглых или подпрямоугольных в плане коробочек (с крышками), мисочек, иногда со следами красной, голубой краски на поверхности (рис. 103). В погребении кургана №420 был деревянный косметический сосудик с крышкой. Многие деревянные сосуды имели бронзовые окантовки и скобы по краю сосуда, а некоторые блюда - и по всей поверхности были обиты тонкими бронзовыми листами и полосками (рис.103). При окантовке применялись мелкие бронзовые и железные гвозди (рис. 101). В плетеных корзинах и деревянных коробочках-шкатулках лежали туалетные наборы и украшения. Нередко деревянные шкатулки, внутри которых находились предметы туалета и "драгоценные" украшения, дополнительно обтягивались тканью и кожей. Так, например, в маленькой деревянной шкатулке, обтянутой красного цвета кожей, из погребения кургана №34 могильника Томпакасар, были сотни бронзовых разновеликих полушарных бляшек и более 600 бисеринок. В обтянутой красной кожей корзинке из погребения кургана №265 некрополя Алтынасар 4р находились и украшения из кабаньих клыков. Но, как правило, при раскопках встречались уже с пустыми после древних ограблений шкатулками, корзинками и ларцами, как, например, из погребений курганов №263 могильника Алтынасар 4м или №292 некрополя Алтынасар 4о. В последнем случае в погребении кургана №292 грабители, выбрав все ценное из деревянного ларца, бросили его обратно в могильную яму, оставив внутри ларца лишь матерчатый мешочек с зеркалом, деревянный гребень, железный ножичек, брусочек мела и створку крупной речной раковины. Сам ларец (размером 250x250 мм, высотой 105 мм) изготовлен из деревянных дощечек и снаружи окантован бронзовыми полосами (длиной 12-15 мм, толщиной 1,5 мм). Внутри ларца по дереву и бронзовому каркасу шел деревянный шпон, поверх которого наклеена кожа ровного красного цвета и тонкий ярко-красный (китайский) шелк. Шатровой формы крышка (размером 260x260x53 мм) сооружена 204

из деревянных дощечек. По нижнему краю крышки проходила бронзовая, загнутая под углом в 60° полоса-крепление. Снаружи крышка обклеена толстой кожей, наборной и профилированной, возможно сделанной шероховатой искусственно. Выпуклый центр крышки (размером 122,5x122,5 мм) имеет вдавленный четырехлопастной с бутонообразными навершиями орнамент и бронзовые украшения-набалдашники по углам. Узор черного цвета по красному фону кожи нанесен по способу аппликаций. К центральному квадрату прилегает полоса черного цвета (шириной 36 мм), согнутая под углом 60°. Внизу были четыре отдельные кожаные полосы черного цвета, окаймленные красными полосочками. Составленная из железных колец (диаметром 15 мм) железная цепь с четырьмя креплениями обвивала ларец вместе с крышкой, вероятно, служила ручками ларца. Плетение цепочки представляло собой два в два кольца, затем сложное переплетение попарно и одновременно одно в одно кольцо (рис. 105). Отметим, что подобный отмеченному на крышке растительный орнамент и особенно его элементы известны и в керамических комплексах джетыасарской культуры на ее позднем этапе (Левина, 1971, рис. 20, 38), широко распространены у народов Тувы, Бурятии, Монголии, северо-востока Средней Азии вплоть до современности. Часто такой узор или его компоненты, выполненные в технике аппликации и вышивки, встречаются на различных изделиях из кожи и войлока (Вайнштейн, 1974, с. 141, рис. 96, 2), особенно в районах Алтая и Забайкалья, начиная со скифского времени (см. раскопки в Пазырыке. Руденко, 1953, рис. XXIV, /, XXXIX, 3, XCV; Грязное, 1958, рис. 50, 51, 63). Дерево в джетыасарских жилых и погребальных памятниках применялось очень широко, прежде всего в дверных коробках, лестничных ступеньках, перекрытиях и т.п. В одном из погребений в кургане №255 могильника Алтынасар 4м были две части детской кроватки, или "люльки", на высоких ножках, вырезанные из одного толстого ствола дерева. В культурных слоях периода 1в на городищах Томпак-асар (раскопы I, IV, VII), "Большой дом" Алтын-асара и в целом ряде подкурганных грунтовых погребений и в камерах склепов (см. табл. 1; 2) сохранились фрагменты сосудов (в основном чаш) из фасеточного стекла, вероятно, римского (возможно, византийского) производства (Левина, 1966, с. 55, рис. 6, 35; она же, 1993а, рис. 39, 2-4), аналогичные обнаружены в причерноморских памятниках II-IV вв. н.э. (Кропоткин, 1970, с. 75; Сорокина, 1982, с. 40 и ел., 101, рис. 2). Как видно из рассмотренного материала, для джетыасарских комплексов характерно значительное разнообразие и многочисленность всех категорий предметов быта и орудий труда, говорящих о достаточно сложной организации быта и производственной деятельности. При этом важно напомнить, что как и для керамики, так и здесь хорошо прослеживается жесткая устойчивость традиции (внешнего вида и изготовления), на фоне которой опять же заметны все привнесенные элементы других культур (например, часть пряслиц) и, естественно, особенно резко выделяются все импортные предметы. § 4. ОДЕЖДА Как правило, при археологических раскопках столь древних памятников остатки одежды не сохраняются. Однако, благодаря сухому климату пустыни, даже учитывая то обстоятельство, что, к сожалению, около 84,4% раскопанных джетыасарских подкурганных грунтовых погребений и все подкурганные же кирпичные склепы оказались разграбленными в древности, в джетыасарских могильниках встречено немало фрагментов одежды. Судя по положению скелетов, ограб205

ления совершались чаще всего вскоре после захоронения. Безусловно, грабители были достаточно осведомлены о том, где и что грабить, поэтому, очевидно, самое ценное ими присваивалось. Но и среди остатков разграбленных погребальных инвентарей было немало интереснейших предметов туалета, украшений, одежды. Как уже указывалось выше, для всей джетыасарской культуры характерна определенная нивелировка и повторяемость видов одежды, ткани, кожи, украшений в разновременных джетыасарских погребениях различных типов, а изредка, возможно, относящихся и к разным этносам. Часть найденных фрагментов тканей от одежды, головных уборов, а также кожа от обуви и одежды (главным образом из курганов могильников Алтынасар 4) была подвергнута специальному исследованию (см. Елкина, Левина, 1995). При этом А.К.Елкиной, изучавшей джетыасарские ткани из шелка и хлопка4, было выделено шесть видов ткацких изделий, среди которых наиболее многочисленными оказались хлопчатобумажные ткани простейшей структуры, сотканные из нитей ручного прядения на веретене. В одном случае (погребение 3 склепа кургана №276 некрополя Алтынасар 4а) ткань из хлопка была изготовлена по специальной технологии и предназначалась для счетной геометрической вышивки (рис. 107). Такие ткани из льна известны по этнографическим данным у народов Восточной Европы. В нашем случае вышивка производилась нитью, окрашенной пурпуром. Сама ткань была розовой, окрашенной сафлором уже в готовом виде. Подобное сочетание материалов, шитье пурпурной нитью по сафлоровому хлопку известно по находке фрагмента подола платья жрицы из Пархарского могильника на Памире (участок "Иттифок") I—III вв. н.э. (Фаязова, 1977, с. 35; Древности Таджикистана, 1985, с. 114, №315). Третий выделенный А.К.Елкиной вид ткани из хлопка представлен уникальной находкой (фрагмент рукава, курган №265 некрополя Алтынасар 4р ) многослойного тканья, выполненного в технике драгоценных полихромных шелков. Остальные три вида ткацких изделий, выделенных А.К.Елкиной, это шелка: 1) многослойный шелк, сотканный на основе саржевого переплетения (рис. 107, 5), в структуре, в которой ткались драгоценные шелка древнего Ирана - большие многоцветные узорные композиции, шелка известные под названием самит; 2) шелковые полихромные ткани сложной структуры (как, например, из кургана №260 некрополя Алтынасар 4м) с как бы атласной поверхностью лицевой стороны некрученого шелка, структура которых тождественна китайским шелкам (Лубо-Лесниченко, 1961, с. 67 и ел.), а также 3) значительное число фрагментов некрученого яркоокрашенного (мареной, червецом и др.) шелка типа тафты, аналогичного китайским шелкам, известным из раскопок на Алтае и Ноин-Уле (Руденко, 1953; Лубо-Лесниченко, 1961 ). Коллекция тканей из джетыасарских курганов может дать представление о местном текстильном производстве и торговых связях этого региона в последние века до н.э. по VI-VII вв. н.э. Местный хлопок невысокого прядильного качества обыгрывался в простых тканях яркой покраской его в спектрально-розовый цвет сафлором (также местным растением). На эту розовую одежду нашивались металлические украшения - полусферические бляшки разных размеров (рис. 106, 107, 2). Наряду с гладкими одноцветными шелками, употреблявшимися и для отделки .вероятно из Китая, привозились и сложно украшенные многоцветные ткани из Китая и Ирана. Почти "поголовное" древнее ограбление джетыасарских погребальных сооружений отнюдь не способствовало сохранности одежд захороненных. Однако тщательная полевая фиксация на чертежах и в дневниках, фотодокументация на цветных слайдах и черно-белых фотопленках всех находок, в том числе и множества фрагШерстяные ткани не исследовались.

206

ментов тканей и кожи, а также их отпечатков на глине, позволяет делать определенные заключения о характере одеяний древнего населения Джетыасарского урочища. В мужских погребениях от плечевой и поясной одежды сохранились лишь обрывки хлопчатобумажной, шерстяной, шелковой ткани, нередко и кожи, прежде всего от кафтанов и халатов, перехваченных тканевыми, но чаще кожаными поясами, как правило украшенными наборными серебряными, бронзовыми, изредка позолоченными бляшками и пряжками. Если абсолютное большинство тканевых, хлопчатобумажных, шерстяных и шелковых наплечных одежд в мужских погребениях были окрашены в розовый (обычно темно-розовый) или коричневый цвет (сафлор), то кожаные верхние одежды имели коричневый или черный цвет. Крой как нательных, так и верхних плечевых и поясных мужских одежд остается неизвестным. Судя по расположению обрывков тканей и кожи и по отпечаткам на глине, кафтаны не были длинными. Можно сказать лишь, что верхние мужские тканевые плечевые одежды типа кафтана или халата были распашными. Неясно, как они запахивались, но скорее всего закреплялись лишь поясами, так как ни в одном мужском погребении не было зафиксировано что-либо подобное каменным, янтарным, стеклянным или металлическим пуговицам, в избытке встреченным в женских погребениях джетыасарских курганов. Очевидно, верхняя наплечная одежда из тонкой кожи имела тот же покрой, что и тканевая. Большинство сохранившейся верхней мужской наплечной одежды было сшито из шерсти или хлопчатобумажного волокна, окрашенных, как выше упоминалось, в розовый или коричневый цвет сафлором (например, в курганах №182 могильника Алтынасар 4е, №454, погребение 1 некрополя Алтынасар 4р). При этом почти в десяти мужских погребениях сохранились обрывки кафтанов или халатов, сшитых из тончайшего шелка полотняного переплетения типа тафты, ярко-красного цвета (краситель - марена), вероятно китайского происхождения, как, например, в погребениях кургана №397 могильника Алтынасар 4р. В камере склепа кургана №356 могильника Алтынасар 4л в захоронении воина под хлопчатобумажным тканевым наборным поясом со сплошными бронзовыми бляшками (100 бляшек) сохранились фрагменты кафтана из очень тонкого шелка типа тафты, коричневого цвета. В отдельных мужских погребениях могильников Алтынасар 4л, 4р, 4в, Томпакасар найдены относительно крупные бронзовые и серебряные нашивные полушарные бляшки, рядами полос, возможно и кругов, украшавшие передние полы верхней наплечной одежды. Края ворота, бортов, может быть, и обшлага некоторых мужских кафтанов из шерсти, хлопка или шелка украшались специальными отделками из полихромного шелка сложной структуры на основе полотняного переплетения. Такая отделка зафиксирована в нескольких курганах, в частности, она сохранилась в захоронении воина (погребение 3) кургана № 44 некрополя Алтынасар 46. В этой отделке-кайме, в сложном геометрическом узоре отмечено три цвета: красный, синий и желтый. Широко распространенный в Средней Азии уже в раннем средневековье обычай украшения мужской наплечной распашной и нераспашной одежды подобными полихромными узорными отделками-каймой хорошо известен по росписям Афрасиаба, Варахши, Балалык-Тепе, Пенджикента, а также по миниатюрам XV-XIX вв. (Лобачева, 1979, с. 22-23, 25-27, 30 и ел., рис. 1; 2; Горелик, 1979, с. 54). Кожаные мужские халаты и кафтаны в Джетыасарских погребениях были гладкими или же орнаментированы аппликациями, изредка расшиты цветными нитками сплошным геометрическим узором. По остаткам и форме войлочного тлена в нескольких мужских захоронениях (в могильниках Томпакасар, Алтынасар 46, 4л, 4м, 4р) можно думать, что один из вариантов мужского головного убора имел форму колпака и был изготовлен из войлока, возможно, с отворотами в нижней части (учитывая различную толщину войлочного 207

тлена под головой погребенного) (Горелик, 1979, рис. 7, 6-8, 11, 22-25, с. 4 и ел.). Вероятно, поверх войлока была пришита какая-либо ткань. Не исключено, что найденные в единичных погребениях (например, в кургане №19 некрополя Томпакасар, в могильнике Алтынасар 4т) металлические обоймы и лунницы закрепляли и украшали отвороты мужского головного убора. Во многих погребениях найдены фрагменты невысоких кожаных сапог с мягкой подошвой, орнаментированных геометрической формы вышивкой. Неоднократно около щиколоток, с наружной стороны берцовых костей находили небольшие бронзовые или серебряные пряжки. Очевидно, эти пряжки стягивали маленькие ремешки сапог или нижних краев штанов. Вероятно, к украшениям внешнего шва штанины или верха сапог можно отнести и металлические же лунничной формы бляшки, обычно находящиеся в погребениях попарно у внешних сторон берцовых костей чуть ниже колен (как, например, в курганах №50 некрополя Томпакасар, №356 могильника Алтынасар 4л) (Левина, 1993а, рис. 36, 6; 52, 10, 18). Иначе обстоит дело с женскими одеяниями. Даже в разграбленных погребениях во многих случаях сохранились обшивки металлическими бляшками, кожаными полосками (изредка и бисером) наплечной женской одежды или же ее отпечатки на глине в затечно-намывных заполнениях разграбленных в древности могил и камер склепов. В тех случаях, когда внимание древних грабителей миновало погребения или же лишь коснулось их, появлялась возможность думать о хотя бы частичной реконструкции женской одежды. Поясная одежда в погребениях практически нигде не сохранилась, хотя, безусловно, по археологическим и этнографическим аналогиям длинные штаны могли быть принадлежностью женского костюма. Надо напомнить хотя бы два фактора из жизни носительниц джетыасарской культуры: во-первых, то, что в комплексном хозяйстве джетыасарского общества ведущую роль играло скотоводство, где преобладало коневодство, а во-вторых, многочисленные случаи находок в женских захоронениях кинжалов, наконечников стрел (например, курган №160 некрополя Алтынасар 4д) и даже колчанов со стрелами, а также конской узды и седел (курганы №№260, 261 могильника Алтынасар 4м). Вышесказанное свидетельствует о распространенности в этом обществе роли женщины в качестве воина-всадника. Однако лишь в единичных курганах удалось зафиксировать наличие коротких рядов бронзовых полушарных бляшек с остатками нитей шерстяных или хлопчатобумажных тканей в районе щиколоток (например, в кургане №236 могильника Алтынасар 4л). Очевидно, речь идет об обшивках металлическими бляшками низа штанов, подобно обшивке золотыми бляшками низа штанов захороненных женщин в погребениях 1 и 2 могильника на городище Тилля-тепе в Афганистане (Сарианиди, 1989, с. 50, 53, 56-57, рис. 13, 15, 17}. Намного лучше сохранилась- наплечная одежда женщин. Многочисленные фрагменты ткани и кожи и их отпечатки в глинисто-намывных заполнениях могил и камер склепов, как и обрывки тканей и кожи в нетронутых погребениях, позволяют думать, что наплечная одежда женщин представляла собой длинные платья и относительно короткие кафтаны, надеваемые поверх этих платьев. Судя по отпечаткам на глине, нижний край платья доходил до щиколоток, реже до середины лодыжек. Платья часто имели длинные рукава, иногда достигающие середины кисти (как, например, в погребениях 3 и 4 кургана № 276 могильника Алтынасар 4в). Вероятно, речь может идти о платьях, а не о кофтах и юбках, так как во всех погребениях, где это удалось зафиксировать, на разных частях костяков были лишь однородные ткани единой расцветки. Скорее всего, платья были нераспашными, хотя нередко их ворот имел спереди вертикальный разрез, очевидно застегивающийся одной-пятью (чаще тремя) пуговицами в виде очень крупных круглых или округ208

ло-уплощенных янтарных, сердоликовых или же стеклянных бусин (рис. 108). Подобные пуговицы-бусины найдены почти в сотне погребений, при этом вертикальное расположение их в верхней части центра грудной клетки (изредка до пояса, как в кургане №163) свидетельствует о длине вертикального разреза. Предположительно некоторые платья имели простой ворот, но есть основание считать, что в значительном числе случаев речь может идти и о стоячем воротнике, спереди застегивающемся той же пуговицей или металлической застежкой в виде круглой, овальной или прямоугольной в плане пластины с каменной или стеклянной вставкой в обрамлении действительной или ложной зерни (рис. 119), подобно найденным в погребениях курганов №№ 20, 44, 68, 141, 147, 153, 289, 355, 400 и др. могильников Алтынасар 4а, 4л, 4о, 4р. Возможно, что часть их служила просто украшением ворота спереди и была пришита, а не закалывалась и не пристегивалась. Очевидно, платья опоясывались тканевыми же поясами, завязывающимися спереди или застегивающимися металлическими пуговицами и фибулами (рис. 108, 139, 140, см. Левина, 1993а, с. 172, 180, 181, рис. 53; 61, /; 62, 9, она же, 1993а, с. 146, 189, рис. 49, 10, 86, 2, она же, 1994, с. 277, 282-283, рис. 164, 54-56; 165, 34-36). Всюду, где это удалось проследить, фибулы и металлические пуговицы в районе поясничных позвонков перекрывались тканью или кожей от надетого поверх платья кафтана. » Ткани платьев представляют собой хлопок, шелк, шерсть. Все они имели розовый (краситель - сафлор), красный (краситель - марена), изредка и карминный (краситель - червец) цвет. Встречены также платья из полихромной ткани, где, однако, основным фоном оставался розовый или красный. Поверх платья надевались распашные кафтаны, изготовленные из шерсти, хлопка, шелка, иногда и из тонкой кожи. Часто ворот и полы кафтанов обшивались рядами серебряных и бронзовых полушарной формы полых бляшек (рис. ПО). Такая обшивка зафиксирована в нескольких десятках погребений курганов практически всех исследованных нами джетыасарских могильников (например, в курганах №№11, 64, 80, 117, 143, 146, 153, 158, 163, 235, 236, 237 могильников Алтынасар 4 и мн. др.), датируемых периодом от последних веков до н.э. по IV-V вв. н.э. и охватывающих по крайней мере три типа подкурганных грунтовых погребений и два типа кирпичных склепов. Судя по металлической окантовке бортов кафтанов, длина последних обычно доходила до бедер, но нередко была лишь немного ниже талии. Окантовка ворота и бортов кафтана рядами полушарной формы металлических бляшек чаще была сплошной, но иногда встречалась окантовка более разреженными рядами, когда расстояние между отдельными бляшками достигало от 0,5 до 2 см. Расстояние между вертикальными бортами кафтанов с металлической (и иной, см. ниже) окантовкой было от 3,5 до 6 см. В качестве примеров вышеупомянутой отделки ворота и пол кафтанов металлическими бляшками можно привести их остатки в нескольких разновременных захоронениях: кургана №146 могильника 4в, кургана №163 некрополя Алтынасар 4з (погребение в яме с боковыми нишками, рис. 53), кургана №153 могильника 4в (погребение в подбое, рис. 57). Эти захоронения, представленные тремя типами погребений, которые могут быть датированы в пределах II-IV и IV-V вв. н.э., давшие захоронения как очень молодых (курган №163), так и старых женщин (курган №146), подобно многим другим (из курганов №№235, 236 и т.п.) демонстрируют один и тот же вариант женской наплечной одежды, где поверх красного шелкового платья (много реже - шерстяного или хлопчатобумажного) был надет распашной кафтан из хлопчатобумажной ткани, ворот и вертикальные борта которого были украшены рядами нашитых вплотную друг к другу полусферических серебряных и бронзовых бляшек. Платье же было украшено 209

вертикально расположенными двумя-тремя крупными халцедоновыми, янтарными, хрустальными, стеклянными круглыми пуговицами, перепоясано пояском (вероятно, из такой же ткани), в свою очередь закреплявшимся бронзовыми, серебряными, позолоченными пуговицами-палочками или фибулами. При этом металлические бляшки, окаймляющие полы кафтанов, как правило, перекрывали эти металлические же пуговицы и фибулы (рис. 111, 113, ил. 25). Дополнительным украшением обычно служили надетые поверх платьев и кафтанов парные браслеты и ожерелья, как правило двойные: одно короткое, из разнообразных бус, второе - гораздо длиннее и часто довольно однородное по составу. Аналогичная женская одежда зафиксирована и на захороненных в камерах кирпичных склепов. Так, например, в склепе кургана №27 некрополя Томпакасар удалось расчистить нетронутое погребение молодой девушки не старше 14-15 лет (рис. 42). Очевидно, во время древнего ограбления кирпичный свод обрушился и перекрыл положенную на восточную лежанку захороненную девочку. Полностью разграбив находившиеся в камере два других погребения, древние грабители "пренебрегли" захоронением девушки. Завернутое в камышовую циновку тело последней было положено на переплетенные стебли камыша, выстилавшие всю поверхность лежанки. В данном погребении удалось проследить наплечные одеяния: платье и два кафтана, тканый и кожаный. Кафтан из хлопчатобумажной ткани розовато-желтого цвета был обшит по вороту и вертикальным бортам полусферическими бронзовыми и серебряными бляшками. Обшивка бортов строго вертикально спускалась по линии позвоночника до уровня талии погребенной. На верхней части кафтана, по обе стороны от вертикальных рядов бляшек на краю бортов частично сохранился короткий параллельный им ряд бляшек (по 6 шт.). Металлические украшения бортов плавно переходили наверху в обшивку горизонтального ворота, но обшивали его лишь спереди на небольшом протяжении в обе стороны (по 7 бляшек влево и вправо). Также лишь спереди по краю ворота, наряду с полушарными металлическими бляшками, прослежена двухслойная полоска (шириной 4 см) из темно-красной хлопчатобумажной ткани, под которой лежала полоска тонкой кожи черного цвета. Самую кромку ворота окаймляла сделанная из такой же хлопчатобумажной ткани тесемка. Под розовой хлопчатобумажной тканью кафтана в местах его металлических украшений удалось зафиксировать очень мелкие фрагменты красного шелка, очевидно от платья. Последнее в талии перехватывалось поясом, скрепленным двухпластинчатой фибулой и имевшим две подвески в виде круглых бусин-амулетов из стекла египетского производства. Эти амулеты и фибулы перекрывались полами украшенного металлическими бляшками кафтана. Кожаный пояс темно-коричневого цвета закреплял кафтан в талии, а к верхнему краю пояса был прикреплен "косметический набор", состоящий из серебряного кольца и отходящих от него трех серебряных и бронзового стержней, с плоскими выступами на концах (Левина, 1993а, рис. 65, /). На нижней части рукавов отмечены обшивки из крупного темно-синего бисера, вероятно китайского происхождения (Левина, Довгалюк, 1995, с. 208, 216, табл. 7), расположенные в виде трех вертикальных параллельных друг другу рядов по 10 бусин в каждом ряду. От самого верхнего наплечного одеяния - кожаного кафтана (халата, накидки?) сохранились лишь фрагменты тонкой кожи и специальная кожаная же полоска от обшивки края. Дополнительным украшением служили надетые чуть ниже локтя браслеты и короткое, носившееся лишь спереди ожерелье из бусин трех типов: цилиндрических из розового коралла, златостеклянных многогранных и из стекла темно-синего цвета (Левина, 1993а, рис. 63, 64). Очевидно, украшения из нашитого на ткань бисера были также характерны для женской одежды из джетыасарских погребений. К сожалению, такие обшивки на210

много хуже сохраняются после ограблений по сравнению с металлическими бляшками, и нам остается лишь констатировать значительное число бисера в отдельных погребениях (например, в захоронении кургана №34 могильника Томпакасар их было 640 штук). В различных погребениях и склепах число серебряных и бронзовых нашивных бляшек (рис. ПО) варьирует в пределах от нескольких десятков до сотни и более штук5. Так, например, в погребении кургана №143 (могильника Алтынасар 4г) их было 87 штук, в кургане №163 (могильника Алтынасар 4в) — 87 штук, в кургане №235 (могильника Алтынасар 4л) - 105 штук, в кургане №235 (того же некрополя) - 64 штуки, в кургане 460 (того же некрополя) - 98 штук, в кургане №34 (некрополя Томпакасар) - 329 штук и т.п. (Левина, 19936; она же, 1994, с. 73). Нередко такими металлическими бляшками расписывались узоры на груди и рукавах платьев и кафтанов. Подобные нагрудные узоры в виде кругов и спиралей из разновеликих полусферической формы серебряных и бронзовых бляшек, нашитых на хлопчатобумажную ткань грубого плетения (рис. 106), найдены в нескольких погребениях курганов могильников Томпакасар, Алтынасар 46, 4и, 4л, 4о. Так, например, в разграбленном в древности погребении 1 кургана №460 могильника Алтынасар 4л на верхней части костяка молодой женщины сохранилось не менее трех наплечных одеяний. Поверх, очевидно, платья из тончайшего шелка типа тафты ярко-красного цвета (краситель - марена) был надет кафтан из хлопчатобумажной ткани розового цвета (краситель - сафлор), украшенный сдвоенными рядами нашитых без промежутков между ними серебряных и бронзовых полусферических бляшек. Один из такого сдвоенного ряда состоял из серебряных и бронзовых бляшек, а параллельный ему - из чередующихся бляшек и удлиненно-цилиндрических стеклянных бусин ярко-синего цвета, нанизанных на розовую же нитку и пришитых каждая отдельно между металлическими бляшками (рис. 107). Эти сдвоенные ряды бляшек и стеклянных бусин трижды спирально огибали верхнюю часть рукавов и ниже плеч переходили на переднюю часть кафтана, плавно изгибаясь на груди и почти соединяясь в районе пояса. Еще два параллельных ряда серебряных и бронзовых бляшек (без бусин) зафиксированы также на плечах кафтана (рис. 115). Судя по остаткам красного шелка на нижней части орнаментированной фибулы, последняя (подобно подавляющему большинству рассматриваемых погребений) являлась застежкой пояса платья, а не кафтана. Поверх же розового, расшитого металлическими бляшками и стеклянными бусинами кафтана, безусловно, было еще одно наплечное одеяние, возможно также типа кафтана, но из тонкой кожи. Многочисленные мелкие обрывки этой кожи черного цвета находились под лопатками и в районе плечевых костей, над металлическими украшениями хлопчатобумажного кафтана6. Слева от позвоночника были обрывки полоски тонкой позолоченной кожи. Последние, предположительно (судя по их местоположению), могли окаймлять ворот, борта, пояс верхней наплечной одежды или же образовывать какие-либо узоры на его передней части7. Скорее всего, именно к поясу верхнего кожаного кафтана был привешен бронзовый "косметический набор", подобно найденному в погребении 3 кургана №27 некрополя Томпакасар, где также, очевидно, верхней одеждой была кожаная. Дополнительным украшением к вышеописанной одежде женщины, захороненной в погребении 1 кургана №460, были богатые ожерелья (не менее двух, но, веНеобходимо напомнить, что практически все эти погребения, хотя и в разной степени, были ограблены в древности. К сожалению, малочисленность материала не позволила нам использовать в реконструкции самую верхнюю кожаную одежду погребенной, как и условно зафиксировать низ матерчатого кафтана. Под костяком в области ребер и лопаток были обрывки кожи лишь черного цвета. 211

роятно, и три низки), одетые поверх хлопчатобумажного кафтана, позднее скатившиеся вниз и задержанные нашивным нагрудным узором (рис. 115). Верхнее короткое ожерелье было лишь из цилиндрических коралловых бусин. Второе (возможно, и третье) ожерелье состояло из крупных и средних по величине янтарных, халцедоновых, златостеклянных, пиритовых, стеклянных, фаянсовых, одноцветных и мозаичных бусин круглой, слегка уплощенной, рифленой, граненой, цилиндрической формы (Левина, 1994, рис. 168, 66-93; Левина, Довгалюк, 1995). Украшения наплечных женских одежд из джетыасарских могильников не ограничивались узорами и окантовкой из металлических бляшек и стеклянного бисера. Скорее, это лишь наиболее распространенный, "рядовой" вид украшений. Однако среди сохранившихся отмечено и немало других орнаментальных приемов, таких, как тканный узор и, вероятно, вышивка, аппликации, предположительно платьев и, безусловно, кафтанов, прежде всего ворота и воротника, обшлагов, вертикальных бортов, отделка позолоченной или расшитой кожей, но распространено было и употребление одежд из полихромных тканей со сложными многоцветными композициями и необычайно яркими красками. О самих тканях говорилось выше. Напомним, что в погребениях джетыасарских могильников сохранились фрагменты как одноцветных (красных), так и полихромных шелковых тканей, тождественных древним китайским, иранским, сирийским. Таковы, например, ткани из женских погребений склепов кургана №1 могильника Бедаикасар, курганов №27, 50 некрополя Томпакасар, кургана №276 (погребение 3, 4) могильника Алтынасар 4в, из женских грунтовых подкурганных погребений типа курганов №251, 260 некрополя Алтынасар 4м и многих других. Уникальна находка полихромной (ярко-красный, синий, желтые цвета) хлопчатобумажной ткани рукава кафтана из погребения кургана №265 могильника Алтынасар 4р. Выше говорилось, что данная многослойная ткань соткана из хлопчатобумажных нитей в технике древних драгоценных полихромных узорных шелков. Наплечные женские одежды из таких шелков известны в упомянутых выше других погребениях джетыасарских могильников (в частности, из погребений склепов кургана №1 могильника Бедаикасар, кургана №27 некрополя Томпакасар). В качестве примера вышивки по хлопчатобумажной ткани кафтана вспомним находку из погребения 3 склепа кургана №276 некрополя Алтынасар 4а. На этой розовой (краситель - сафлор) ткани простой полотняной структуры А.К.Елкиной удалось проследить особую технику изготовления, предназначенную для счетной геометрической вышивки, и обнаружить сохранившиеся пурпурные нити шитья. Этот геометрический узор представляет собой квадраты с внутренними крестиками в углах, обрамленные же более крупного размера квадратами (рис. 107). Аналогии подобному шитью, но не орнаменту, известны по также исследованным А.К.Елкиной материалам из пофебений Памирского могильника Пархар (Древности Таджикистана, 1985, с. 114, №315). Вероятно, красота узора и яркость красок этих многоцветных шелковых и хлопчатобумажных тканей были таковы, что позволяли в иных случаях обходиться без дополнительного металлического, стеклянного, тканого или кожаного аппликационного обрамления изделия и ограничиться традиционным набором украшений в виде парных браслетов и, как правило, разновеликих и разнокачественных ожерелий (как, например, в погребениях курганов №201 могильника Алтынасар 4и, №265 некрополя Алтынасар 4р, рис. 111). Однако и наплечные одежды из полихромного шелка нередко имели дополнительную отделку ворота, обшлагов, вертикальных бортов аппликациями другого рисунка таких же тканей (см. погребение 3 кургана №1 могильника Бедаикасар), а чаще - позолоченной тонкой кожей в виде скрученных простых полосок, ромбиков, 212

треугольников и т.д. (см. курганы №1 могильника Бедаикасар, №251, 260 некрополя Алтынасар 4м, №№321, 460 могильника Алтынасар 4л, №366 некрополя Алтынасар 4р и ряд других). Иногда подобная отделка-аппликация из тонкой позолоченной кожи в виде простых полосочек, ромбиков, треугольников дополнялась опять-таки рядами нашивных полушарных серебряных и бронзовых бляшек. Так, например, в камере первого типа склепа кургана №1 могильника Бедаикасар, в котором древнее ограбление было совершено вскоре после захоронения молодой женщины, первоначально положенной на западную лежанку, рядом со скелетом ранее погребенного пожилого мужчины. Грабители сбросили труп женщины на пол. На женском костяке сохранились обрывки высоких кожаных сапог с разноцветной кожаной аппликацией, шелкового ярко-красного цвета платья с длинной юбкой, которая, учитывая и красочные отпечатки в глинисто-песчаных заполнивших камеру натеках, достигала щиколоток (рис. 41), а также фрагменты надетого поверх платья распашного кафтана из полихромного (желтого, розового, синего) многослойного шелка с геометрическим (рис. 113) и растительным орнаментом. Необходимо отметить, что орнамент ткани на воротнике и обшлагах отличался от узора остальной ткани. Последний же представлял собой в основном синие полоски и розовый геометрический орнамент на желтом поле. По вороту, обшлагам рукавов и вертикальным бортам кафтан был украшен аппликациями из позолоченной кожи в виде тонких скрученных пластин, полосок-ромбиков, треугольников (рис. 116), а также рядами нашивных серебряных и бронзовых полушарных бляшек. На груди сохранилось два ожерелья: из мелких стеклянных бусин (короткое) и разновеликих округло-уплощенных янтарных бусин (длинное). Среди ребер была и крупная халцедоновая бусина-пуговица, очевидно, от платья (рис. 108). Применение кожи в женской одежде из джетыасарских могильников было достаточно распространено и отнюдь не ограничивалось аппликациями из разнофигурной позолоченной кожи или расшитой многоцветными шерстяными и шелковыми нитками. Выше упоминалось о сохранившихся в ряде погребений фрагментах наплечной верхней распашной одежды (возможно, также типа кафтана, короткого халата или накидки) из тонкой кожи черного или темно-коричневого цвета (например, курган №27 некрополя Томпакасар, №364, №460 могильника Алтынасар 4л, №206 некрополя Алтынасар 4и, №366 могильника Алтынасар 4р и др.). Наряду с гладкими одноцветными кожаными верхними одеждами (хотя иногда и украшенными спереди аппликациями позолоченной или расшитой кожи) встречены и иные варианты кожаных наплечных одеяний, обычно сплошь расшитых геометрическими узорами. Последние одежды характерны прежде всего для погребений могильника Алтынасар 4м (Левина, 1994, с. 12-15), хотя неоднократно встречались они и в курганах других джетыасарских могильников. Необходимо остановиться на находке из погребения кургана №260 могильника Алтынасар 4м, так как здесь речь может идти о целом предмете одежды, сохранившемся, вероятно, целиком, но в виде отдельных деталей. Напомним, что из этого же погребения происходят фрагменты шелковой полихромной ткани из нитей сафлоро-розовой и желтой окраски, сложного переплетения, тождественной узорным полихромным древнекитайским шелкам. Вероятнее всего, это ткань от платья или же кафтана захороненной здесь женщины. Помимо обрывков полихромного шелка в оставленной грабителями груде разрозненных фрагментов дерева, кожи, ткани были обнаружены большие куски кожи, шесть из которых — прямоугольники, 56x36-40 см, две неширокие полосы (55x12 см) со следами четырех застежек на каждой с крупными узкими отверстиями, обшитыми кружками из кожи, куда явно вставлялось что-то вроде крупных пуговиц (рис. 108). Кроме того, были четыре полосы, образующие две пары в виде лент 70 см длиной и примерно 7-10 см шириной, 213

а также пара таких же лент длиннее - более метра (примерно 120 см). Все шесть лент с одной стороны срезаны ровно, а с другой стороны имеют заостренную форму конца стрелы. Все куски кожи были расшиты по всей поверхности каждого фрагмента (рис. 117) (параллельными зигзагами, прямоугольниками с узором "конвертиком"). Графический узор по коже красного дубления был выполнен, вероятно, цветной шерстью. Предлагаемая реконструкция (основной ее автор — А.К.Елкина) представляется наиболее вероятной, так как лишь при подобном варианте, судя по краевым проколам, оптимально можно состыковать все детали между собой. Возможно, все детали крепились к общей большой подкладке из ткани (рис. 117). В целом это была, вероятно, богатая накидка для всадника (всадницы) (рис. 118). Близкая аналогия такому костюму - наряд скифского всадника из алтайских погребений, хранящийся в Государственном Историческом музее в Москве. Его костюм также имеет форму "фрака", фалды которого спускались по крупу коня. Спереди костюма, по плечам огромной ширины (до одного метра) и на груди, до пояса идет обшивка деревянными позолоченными бляшками-пирамидками, ниже спереди костюм выполнен из аппликации. Кожаная расшитая накидка во фрагментах встречена и в других курганах могильника Алтынасар 4м (например, №№261, 251, 263, 266 и т.д.). Следует полагать, что это была достаточно традиционная парадная одежда. Но такой костюм вряд ли был утилитарным предметом быта. Возможно, узоры в виде струящихся широких полос из зигзагов и вертикальные полосы из ромбов несли семантическую функцию. Не случайно этот узор настойчиво повторяется и на фрагментах из других погребений, которые являются остатками того же предмета. Любопытно отметить, что такой же узор характерен для определенных типов джетыасарской керамики (Левина, 1994, рис. ПО, 7, 8, 111, 4; 114). Женская обувь представлена в целом ряде погребений прежде всего в виде фрагментов кожаных сапог на мягкой подошве, с невысокими (в среднем 21-23 см) и неширокими голенищами. Судя по войлочному тлену в отдельных захоронениях, иногда кожа нашивалась поверх войлока. Нередко кожа сапог расшивалась геометрическим орнаментом предположительно цветными нитками (рис. 116) или же украшалась многоцветными кожаными аппликациями. Основной цвет кожи сапог - черный, темно-коричневый, иногда красноватый или темно-серый. Остатки таких сапог зафиксированы практически во всех погребениях могильника Алтынасар 4м и во многих курганах других некрополей. В отдельных женских погребениях могильников Алтынасар 4а, 4л, 4о невысокие (22-24 см) кожаные голенища сапог из одноцветной гладкой кожи, вероятно, стягивались ремешками с маленькими пряжк а щ в области щиколоток и голени, а также украшались бронзовыми бляшками. ,^ вв ^ ^Особый интерес в джетыасарских могильниках представляют женские головные! уборы. Если вспомнить степень древних ограблений джетыасарских курганов, не приходится удивляться тому, что от женских головных уборов сохранились лишь редкие мелкие обрывки тканей, кожи, войлока, но и они главным образом в местах металлических украшений. Однако изучение джетыасарских погребений дает основания считать, что все захороненные имели какое-либо головное покрытие. В наших реконструкциях некоторых головных уборов, безусловно, присутствует немалая доля гипотетических предположений, основанных на фактах относительной культурной близости "джетыасарцев" с их степными соседями (например, савроматскими и сарматскими племенами). При реконструкции головных уборов мы старались лишь учитывать мельчайшие сохранившиеся детали. Так, при реконструкции одежды захороненной в кургане №163 некрополя Алтынасар 4а головной убор вынуждены были ограничить ткане214

вой повязкой-обручем, так как лишь мелкие фрагменты сложенной в несколько слоев и скрученной хлопчатобумажной ленты-полоски розового цвета были зафиксированы в районе черепа погребенной в кургане №163 (рис. 111). В таких погребениях, как в кургане №1 могильника Бедаикасар 1, №201 некрополя Алтынасар 4и и ряде других, сохранившиеся в районе черепа определенной формы фрагменты войлока с обрывками шелка или хлопчатобумажной ткани (чаще всего красного и розового цветов) позволяют предполагать наличие шапочки с плоским верхом и украшениями по нижнему краю ее (рис. 111, 113). В погребении кургана №201 спереди на головном уборе были пришиты шесть бронзовых и серебряных круглых бляшек с двумя отверстиями по краю для пришивания. На четырех из шести бляшек сохранились нашитые и с лицевой стороны кусочки довольно грубой хлопчатобумажной ткани. Нашитые бляшки, слегка выпуклые, имели рельефный геометрический и растительный узор (Левина, 1994, рис. 163). Подобные бронзовые, серебряные и золотые нашивные гладкие дисковидные и с рельефным узором бляшки встречены и в немалом числе других погребений, как, например, в курганах №258, 290, 294, 448, 460 могильников Алтынасар 4м, 4о, 4л, 4р (Левина, 1994, рис. 163). В камере склепа кургана №1 некрополя Бедаикасар 1 на отсеченном от остального скелета черепе женщины сохранились помимо войлочного тлена мелкие фрагменты полихромного шелка, идентичные ткани кафтана, с обрывками позолоченных кожаных ромбиков и серебряной полусферической нашивной бляшкой. Эта находка дает возможность считать, что головной убор захороненной женщины был обтянут поверх войлока такой же полихромной шелковой тканью, что и сшитый из нее кафтан, и украшен аналогичным образом (рис. 113). Среди сохранившихся в джетыасарских могильниках, хотя и чрезвычайно фрагментарно, женских головных уборов, пожалуй, самым распространенным был мягкий головной убор (возможно, невысокая округлой полусферической формы шапочка), в большинстве случаев из красного шелка или ярко-розовой хлопчатобумажной ткани, украшенный по краю рядом металлических бляшек и разнообразными подвесками. В погребении 3 в камере склепа кургана №27 некрополя Томпакасар удалось проследить на черепе захороненной девушки остатки, очевидно, такого головного убора, сшитого из плотной ярко-красного цвета ткани. Довольно широкий нижний край головного убора фиксируется благодаря сплошной обшивке его серебряными и бронзовыми бляшками (рис. 112, 113). Помимо полусферических бляшек по нижнему краю "шапочки" был пропущен кольцевой тканый же ремешок (диаметром 3 мм) и тонкая проволока с нанизанными на нее цилиндрическими деревянными бусинками. На нижней кайме головного убора крепились и параллельные друг другу скрученные толстые красные нити. Начиная от висков, по направлению к затылку, к нижнему краю головного убора подвешены на свитых из грубых хлопчатобумажных нитей розового цвета тонких веревочках бронзовые и серебряные подвески в виде дисковидных пластин (диаметром 18 мм) с боковой ромбической (реже округлой) петелькой с одним отверстием в последней. На веревочках над металлическими пластинками было нанизано по 5-6 ярко-синих бисеринок. Сохранились 24 металлические пластинки, которые подвешивались на пяти соединенных комплектах с каждой стороны, то есть два комплекта по три пластинки и три комплекта - по две металлические пластинки в каждом (рис. 109, 2, 113). В некоторых комплектах бисер был нанизан не на каждую веревочку (всего сохранилось 97 таких нанизанных бисеринок). Подобные головные уборы с окаймлением по нижнему краю металлическими полусферическими бляшками, с подвесками в виде дисковидных металлических пластинок и бисера отмечены в целом ряде погребений, как, например, в курганах 215

№153, 347, 384, 448, 460 и др. могильников Алтынасар 4в, 4л, 4р, 4о. Так, в разграбленном в древности погребении 1 кургана №460 могильника Алтынасар 4л, рядом с черепом молодой женщины помимо полусферических бляшек сохранилось 12 бронзовых и серебряных подвесных дисковидных пластинок (рис. 113, 115). В некоторых погребениях в подбоях и в камерах склепов второго типа найдены крепившиеся к шапочке вышеописанного типа или к специальной налобной повязке крупные височные подвески, как, например, в курганах №106 некрополя Алтынасар 4в, №389 могильника Алтынасар 4р, №428 могильника Алтынасар 4о и в ряде других (рис. 109, 114, 2). Эти височные украшения представляют собой парные бронзовые сердцевидной формы сдвоенные подвески, крепившиеся на двух бронзовых петлях каждая с продетой в петли грубой плетеной шерстяной или хлопчатобумажной веревочкой, соединенные изогнутыми рельефными пластинками с крестовидным штырьком снизу, украшенные ложной зернью и вставленным в гнезда перламутром, сердоликом, белой, синей и красной прозрачной стеклянной пастой (Левина, 1993а, рис. 55, 2, она же, 1994, рис. 163, 24-25, 26). Еще одним видом женского головного убора могли быть и относительно высокие конические шапки с войлочной основой, обтянутые шелком, шерстью, хлопчатобумажной тканью или кожей. Судя по остаткам войлока и войлочному тлену (поверх войлочной же "подушки"), такой головной убор был в погребении кургана №265 могильника Алтынасар 4р (рис. 114, Г). На нижнем крае головного убора полоски фестонов позолоченной кожи чередовались с двухслойным тонким шелком ярко-красного цвета, простыми полосками позолоченной кожи, полосками иранского многоцветного шелка (самит). Там же крепились крученые шнурки розового цвета из хлопчатобумажных нитей. К передней части головного убора прикреплялись металлические украшения в виде своеобразных семилепестковых "ромашек" из тонких рельефных бронзовых листиков со стеклянными или каменными вставками в центре "ромашки", с подвешенными к концу каждого лепестка тонкими бронзовыми же круглыми и грушевидной формы пластинками (рис. 109, 23-29). Число "ромашек" на головном уборе в погребении кургана №265 достигало пяти (рис. 109, 25, 28). Такие же "ромашки" с головного убора были в курганах №102 некрополя Алтынасар 4в, №428 могильника Алтынасар 4о, №35 некрополя Томпакасар (см. Левина, 1993, рис. 87, /, 7, 8, она же, 1994, рис. 163, 1-3, 5). В трех женских погребениях могильников Алтынасар 4 и в одном погребении некрополя Томпакасар были фрагменты обшитого кожей головного убора, орнаментированного рядами полусферических бронзовых бляшек, расположенных по всей поверхности без промежутков между бляшками. Неизвестно, каким образом завершался подобный головной убор. Представляется возможным напомнить о расшитых металлическими бляшками сплошным узором по всей поверхности шапочки головных уборах туркменских девушек, часто дополненных металлическими же подвесками по нижнему краю (Васидьева, 1979, с. 178-179^ рис. 1). Однако у туркменских женских головных уборов важное знгМенйе^мёет кугГ6лдк> Как упоминалось выше, кожа в женской одежде из джетыасарских погребений широко употреблялась не только в качестве головных уборов, обуви, верхней наплечной одежды, но прежде всего в качестве поясов, перетягивающих кафтаны, халаты, возможно накидки. К подобным поясам, как правило лишенным металлических пряжек, обычно слева крепились косметические наборы (см. курган №460 некрополя Алтынасар 4л; №27 могильника Томпакасар), но гораздо чаще - железные кинжалы или ножи. В последнем случае рядом с кинжалом, также слева подвешивались на одной низке три-четыре крупные бусины-пуговицы из янтаря, халцедона, стекла, горного хрусталя, сердолика. Нередко в состав этих бусин входили од216

на-две иранские геммы-печати на ложных перстнях (см. курганы №№283, 321 могильника Алтынасар 4о; №389 некрополя Алтынасар 4р и др.). Говоря о войлоке из погребальных и жилых джетыасарских памятников (как основе головных уборов, возможно, подушек, седел и т.п.), следует особо остановиться на находке из раскопа 2 городища Джеты-асар №2 из культурного слоя девятого строительного горизонта8, где на ступенях лестницы внутри сводчатой стрелковой галереи лежал войлочный "коврик" с многоцветной каймой по периметру. После проведенного исследования выяснилось, что речь идет о вторичном использовании чепрака. Последний - сложенный в несколько слоев и прошитый толстыми шерстяными нитями войлок. Нижний слой его представлял собой рыхлый темно-коричневый войлок-подкладку. Сверху была подкладка из четырех слоев очень плотного белого войлока. Общая толщина чепрака — 43 мм. Слои войлока прошиты шерстяным шнурком серого цвета. Шерсть шнурка — грубая, остевая. Прямоугольник чепрака был обшит по краю полосой безворсового шерстяного ковра, тканного в паласной технике. Ширина полосы многоцветной узорной ткани — 80 мм, длина одного из фрагментов — 630 мм. Фон — красная шерсть, в узоре употреблялись синяя, розовая, зеленая, желтая и белая краски. Краски коврового тканья: красная и розовая - марена красильная, синяя - индиго, желтая — возможно, местное растение, зеленая - результат крашения желтым по голубому. Узор обшивки - раппортный, повторяющийся через 12-13 см. Внутри раппорта узор состоит из двух мотивов: в одной половине располагается животное (лошадь), высотой в ширину ленты каймы, второй же мотив - два одинаковых изображения (возможно, также животное), располагающиеся одно над другим. Эти оба мотива в следующем раппорте вытканы перевернутыми (рис. 120). В белом войлоке сохранились отдельные тонкие красные нити, которыми пришивались ковровые окантовки. Подобная техника многослойного сложения войлока, его прошивки и окантовки нехарактерна для современных техник изготовления войлочных изделий Средней Азии, Казахстана, Тувы и сопредельнных районов, но аналогичные многослойные чепраки из белого войлока с обшивкой шерстяными нитями и шерстяной узорной полосой неоднократно отмечены в курганах сакского времени в Горном Алтае в Пазырыкском могильнике (например, из кургана 5, Руденко, 1953, с. 207-209). В Пазырыкских курганах на чепраках и других войлочных изделиях также отмечена многоцветная кайма и аппликации, выполненные в гобеленовой технике. Орнамент на одном из чепраков пазырыкского кургана 5 весьма близок к таковому на кайме из культурных слоев городища Бедаик-асар (Руденко, 1953, табл. XCVIII, /, 2, Грязнов, 1958, рис. 50). Изучение фрагментов тканевых, кожаных, войлочных изделий, сохранившихся в джетыасарских памятниках, позволило выполнить несколько, хотя и частичных, реконструкций и выявить в погребениях разных типов и времени четкую повторяемость большинства видов наплечной одежды, головных уборов, а также сопровождающих одежду наборов украшений. Если войлочный чепрак с шерстяной узорной каймой наиболее близок пазырыкским, то многие детали мужской и женской одежды носителей джетыасарской культуры находят аналогии в материалах прежде всего евразийских степей савроматского и сарматского времени (Смирнов, 1989; Ковпаненко, 1980; Яценко, 1987), а также в относимых к юечжийским некоторых богатых погребениях Тилля-тепе. В тех же горноалтайских погребениях скифского времени найдены кожаные накидки, близкие встреченным в джетыасарских курганах верхним кожаным одеждам всадниц. Украшенные позолоченными кожаными фестонами головные уборы, туалетные сумочки перекликаются с найденными в раннегуннРуководитель раскопа — Н.В.Малиновская, 1973 г. В настоящее время хранится в Гос. Музее искусства народов Востока. 217

ских курганах Монголии (Руденко, 1962, табл. LII). Встреченные в джетыасарских курганах янтарные пуговицы из Прибалтики, сердоликовые из Индии, стеклянные из Сирии и Египта, халцедоновые геммы из Ирана, восточноевропейские и центральноевропейские фибулы и браслеты, как и множество других аксессуаров, лишний раз демонстрируют огромный спектр джетыасарских связей. Что же касается самих тканей, то многочисленные находки из джетыасарских разновременных и разнотипных погребений китайских одноцветных и полихромных шелков, как и полихромных же иранских шелков, служат лишним доводом в пользу выдвинутого автором тезиса о значимости региона как особо важного перекрестка не только миграционных, но и торговых путей (в том числе и Великого Шелкового Пути). ' Текстиль из джетыасарских могильников охватывает весь возможный для своего времени ассортимент богатых тканей. Богатейшими тканями для того времени были, безусловно, шелка, многоцветные и гладкие из Китая и многоцветные узорные из Ирана и Сирии. В то же время можно говорить и о местном текстильном производстве хлопка. Огромное же число пряслиц, найденных как в культурных слоях городищ, так и в погребениях (рис. 99, 100), подтверждает предположение о широком развитии местниго ткацкого ремесла. При этом невысокое прядильное качество местных хлопчатобумажных тканей компенсировалось ее покраской. Одновременно с простыми хлопчатобумажными тканями употреблялись и многоцветные двухслойные ткани из хлопка, структура которых была идентична структуре драгоценных иранских шелков.

§ 5. НАРЕМЕННАЯ ФУРНИТУРА, ФИБУЛЫ Бронзовые, серебряные, железные, изредка позолоченные и золотые пряжки и бляшки являются обычной находкой в джетыасарских курганах, прежде всего в мужских захоронениях. Иногда их присутствие фиксируется и в погребениях женщин, изредка — в культурных напластованиях городищ. В настоящее время число найденных в джетыасарских памятниках таких предметов превысило 600. Надо напомнить и то обстоятельство, что более 84, 4% раскопанных погребений было ограблено в древности и грабителей в мужских захоронениях (судя по степени сохранности костяков), как правило, интересовали пояса и оружие. Однако, учитывая вышесказанное, удалось реконструировать двенадцать поясных наборов (рис. 133-138). Наши исследования показали, что очень небольшая часть найденных пряжек, бляшек и наконечников были принадлежностью обувных ремешков, которыми, вероятно, стягивалась обувь в районе голени и щиколоток. Об этом свидетельствует положение бронзовых пряжек, бляшек и наконечников в нетронутых древними грабителями частях погребений. "Сапожные" бронзовые пряжки, как правило маленькие, круглорамчатые или овальнорамчатые, с подпрямоугольным двойным щитком (иногда с подтреугольным завершением), с небольшим язычком отмечены во многих погребениях в ямах с боковыми нишками, в погребениях в простых ямах (рис. 121 и ел.), изредка и в слоях городищ Бедаик-асар, Томпак-асар. Часть таких пряжек, возможно, могли быть поясными. Кожаные или полотняные пояса с бронзовыми и серебряными пряжками и бляшками были, очевидно, одной из основных деталей, украшающих мужской костюм. В погребальных комплексах джетыасарских курганов зафиксировано две группы таких поясов. Первая группа - пояс из сплошных бронзовых и серебряных сдвоенных округлых бляшек, соединенных прямоугольной пластинкой на штырях, закрепленных на тонком кожаном ремешке. Такой пояс оканчивался двумя идентичными бронзовыми пряжками 218

с округло-овальной рамкой с двойным щитком. Ко второй группе поясов относим различные поясные наборы так называемого гунно-аварского типа, с отходящими вниз от основного пояса короткими ремешками, к которым приторочены различные предметы (например, в погребении 1 кургана №454 это были: кинжал, нож, ложка, точильный камень, серебряный пенал, костяной кочедык (все в кожаных чехлах) и т.п.). В таком поясе обычно сочетались железные, бронзовые и серебряные пряжки, бронзовые, серебряные, изредка золотые бляшки и наконечники. Пояса первой группы находили только в погребениях в ямах с боковыми нишками и в одном случае — в простой яме . В могильниках Алтынасар 4 такие пояса, различной степени сохранности, зафиксированы в девяти курганах (№№100, 184, 248, 304, 314, 356, 365, 400), один из которых содержал кирпичный склеп первого типа (Левина, 1993а, с. 58-61, рис. 18). Бляшки подобного пояса обнаружены в двух курганах некрополя Томпакасар (например, в кургане №16, в погребении "со столом", с ровиком по периметру ямы и боковой нишкой, см. Левина, 19936, рис. 62; 83, 16, 17). В нескольких курганах, где погребения оказались ограбленными в меньшей степени, удалось установить число поясных сдвоенных бляшек на прямоугольной пластине - сто (рис. 133). В настоящее время нам известны 19 случаев находок таких наборных поясов с территории Казахстана (8 — в Центральном и Южном Казахстане, 11 — из раскопок в Джетыасарском урочище) и несколько случаев на территории Юго-Восточной Европы, в том числе и в Причерноморье (Засецкая, 1994, табл. 46, 5 - хотя здесь были пряжки с длинным язычком). Наборные пояса из погребений тасмолинской культуры Центрального Казахстана, датируемые М.К.Кадырбаевым VII-V и V-III вв. до н.э. (Кадырбаев, 1959, с. 196-197, рис. 25; он же, 1966, с. 343, рис. 37, с. 344, 349; рис. 39, с. 382), отличаются от остальных отсутствием пряжек и характером бронзовых составных частей (это обоймы, а не накладки-бляшки). Остальные пояса тождественны джетыасарским (Мерщиев, 1970, с. 85-91; Арсланова, 1975, с. 122-126, табл. I) и, вероятно, могут быть датированы временем не позднее III-IV вв. н.э. Очевидно, этим же и несколько более ранним временем можно датировать джетыасарские пояса этой группы, судя по присутствию в данных погребениях керамики ранних периодов этапа Джетыасар I, а также ранних же железных мечей с прямым перекрестьем (курганы №№356, 365). Поясные гарнитуры второй группы встречены во многих подбойных погребениях алтынасарских могильников и в единичных погребениях в ямах с боковыми нишками некрополей Алтынасар 4а и 4о (например, в кургане №34, 394). В культурных слоях городищ периодов "б" и "в" этапа Джетыасар I, в склепах первого типа, в ямных погребениях и ямах с боковыми нишками найдено значительное число бронзовых и железных пряжек (рис. 121-126), в большинстве случаев безщитковых кругло- и овальнорамчатых с небольшим язычком и бронзовых округло- и овальнорамчатых с двойным подпрямоугольным щитком (см. Левина, 1993а, рис. 50; 52, 1-18; она же, 19936, с. 71-72, рис. 50, 1-15; 83; она же, 1994, рис. 148-150, 156, 4-8). Аналогичные пряжки распространены в памятниках среднесарматской и позднесарматской культур Поволжья и Южного Приуралья, в материалах поздних скифов Крыма и одновременно в памятниках саргатской культуры Зауралья, в курганах сыын-чюрекской культуры Тувы, ранних хуннских памятниках Забайкалья, могильниках Тянь-Шаня по крайней мере со II в. до н.э. и особенно широко - в первые века н.э. (Мошкова, 1989, с. 387, табл. 82, 36, 38, 75-87, 80-82, 86-88, Дашевская, 1989, табл. 55, 49; Дьяконова, 1970а, табл. XI; Вайнштейн, 1970, рис. 97; Мандельштам, Стамбульник, 1992, табл. 81; Могильников, 1992в, табл. 106, 124; Стоянов, 1962, с. 129, рис. 9, 10, табл. А, 2, Б, 3-4; Д, //; Заднепровский, 1992, табл. 31, ным.

Из-за грабителей, повредивших восточную стенку ямы, тип данного погребения остается спор-

219

20, 21). В материалах памятников среднесарматской и позднесарматской культур Южного Приуралья, Поволжья, Северного Кавказа и Причерноморья находят аналогии бронзовые (обычно сдвоенные) прямые и фигурные наконечники, подобные найденным в погребениях с боковыми нишками курганов и склепах первого типа (рис. 129). Очевидно к концу этапа Джетыасар I можно отнести последние погребения в склепах первого типа (курган №9 некрополя Косасар 3, см. Левина, 1993а; она же, 19936), где найдены были бронзовые и серебряные пряжки с овальной рамкой, овальным щитком, украшенным тремя угловыми шишечками и эмалью, в специальной рамке, разделенной крестообразно бронзовой проволокой. Аналогичные пряжки известны в Причерноморье, на территории Венгрии в IV-V вв. н.э. (Ковалевская, 1979, с. 15, табл. 1, 8; Ковриг, 1982, с. 8-9, рис. 3, 6, 7). В материалах памятников кругло- и овальнорамчатые серебряные пряжки (одна - с позолотой), с двойным квадратным щитком, где верхняя пластинка украшена вставками камней или эмали, а по краю щитка - ложной зернью, отмечены в склепе первого типа и в погребении в яме с боковой нишкой (рис. 124, 126). В последнем случае - это были пряжки на обоих концах пояса первой группы (рис. 133,7). В тех же джетыасарских захоронениях, где отмечены упомянутые наконечники, встречены бляшки с луновидной нижней частью (рис. 129, 1-6), которые, судя по их местонахождению, украшали голенища сапог. К более позднему времени, синхронному периодам этапа Джетыасар II и частично Джетыасар III, относятся пряжки и бляшки от поясов так называемого гунно-аварского типа (курганы №№19, 34, 394 могильников Алтынасар 4а, 4р, см. Левина, 1994, рис. 149-151; она же, 1993а, рис. 51, 1-15; 52, 19-125). Различные варианты подобных поясных наборов, как и отдельные бронзовые, серебряные, железные, изредка золотые, пряжки, овальнорамчатые, В-образные, прямоугольные, трапециевидные, с разнообразной формой щитка, бляшки и наконечники второй группы поясных наборов, - частая находка в мужских подбойных погребениях алтынасарских курганов, в отдельных погребениях в простых ямах (рис. 127-128, 135-138), а также в склепах второго типа. Все джетыасарские пряжки, бляшки и наконечники находят аналогии на территории евразийского степного пояса и прилегающих районов, от Саяно-Алтая до Подунавья и Центральной Европы, в памятниках, охватывающих период от IV по VII в., изредка и VIII в. н.э. (Смирнов, 1959, с. 220, рис. 7; Ковалевская, 1979). Надо отметить, что среди сотен джетыасарских пряжек, бляшек и наконечников лишь один наконечник (из кургана №475, рис. 131,25) имел прорезной орнамент, столь характерный для поясных наборов VII-IX вв. н.э. (Амброз, 1981, рис. 6; Мажитов, 1981, рис. 15; Ковалевская, 1981, рис. 60; Могильников, 1981, рис. 20). В культурных слоях верхнего "горизонта жерновов" городища "Большой дом" Алтын-асара (раскопки 1948-49 и 1934 гг., см. Толстов, 1958) встречены отдельные пряжки и бляшки, аналогичные найденным в подбойных погребениях, в склепах второго типа. Такие бляшки были и на поздних городищах урочища, как, например, Джеты-асар №№4, 6, 7, 8 (рис. 131, 132). Именно на таких памятниках были листовидные бляшки, многолепестковые или с узорчатыми краями, круглые с каймой из ложной зерни, различной формы, но с прорезным узором, подобные встреченным и на городищах этапа Джетыасар III, но расположенных вне самого урочища (как, например, Сарлы-асар, Кескен-Куюк-кала (рис. 132)). Судя по пряжкам и бляшкам (и в первую очередь учитывая остальной погребальный инвентарь), реконструированные пояса второй группы (см. выше) могут быть датированы в пределах IV-VII вв. (возможно, началом VIII в.). Безусловно, здесь представлено несколько типов поясов. Предположительно, один из наиболее ранних вариантов второй группы представлен поясом из кургана 220

№394 (рис. 134, ил. 24в), а наиболее поздние — наборы из подбойного погребения кургана №291 и склепа кургана №182 могильников Алтынасар 4р, 4е (рис. 138). Напомним, что мужские (чаще - кожаные) пояса из джетыасарских могильников, начиная с IV-V вв. н.э., обычно имели не только металлические поясные гарнитуры, но при этом и отходящие вниз от основного ремня меньшего размера ремешки, к которым крепились кожаные же или матерчатые мешочки с различными бытовыми предметами, а также деревянные ножны кинжалов и ножей. В таких поясах отмечаем применение различных кожаных ремней с разной окраской и орнаментом. Так, например, в погребении 1 кургана №454 некрополя Алтынасар 4р в одном поясном наборе было не менее трех разных кожаных ремней. Основной горизонтально лежащий пояс представлял собой кожаный ремень в два сложения, черного цвета (шириной 20 мм), с вдавленным орнаментом в виде косой сетки. Отходящие же от него вертикально вниз девять ремешков, также в два сложения (шириной 11 мм), имели вдавленный продольный узор и красную окраску на поверхности. Скрепленный пряжкой с одним из вертикальных ремешков, ремень от деревянных ножен кинжала (шириной 10 мм), также в два сложения, имел орнамент в виде вдавленной мелкой сеточки и черный (темно-серый) цвет поверхности (рис. 137). Немногочисленные костяные пряжки из джетыасарских погребений и культурных слоев поселений (рис. 96), безусловно, являются принадлежностью конской упряжи (см. выше). Культурные слои и погребальный инвентарь курганов, откуда происходят эти пряжки, датируются в пределах с конца IV по начало VIII в. н.э. В двадцати пяти женских захоронениях и двух помещениях городища Бедаик-асар были найдены фибулы, лежавшие (в случаях, если погребение не было затронуто грабителями) поперек поясничных позвонков и, судя по остаткам тканей, относившиеся к платьям. Платья перетягивались поясом, застегивающимся бронзовой, серебряной или позолоченной фибулой (под кафтаном). Среди найденных фибул были и лучковые фибулы, фибулы с ромбовидной изогнутой спинкой, но большинство бронзовые и серебряные двухпластинчатые фибулы, иногда обтянутые золотой фольгой (рис. 139, 140, ил. 25, 40, а, б), украшенные зернью, стеклянными, янтарными, сердоликовыми и гранатовыми вставками. Основная масса фибул встречена в погребениях в ямах с боковыми нишками (как всегда, ограбленных в древности), и лишь одна — в подбойном погребении (рис. 140, Г). Все фибулы из алтынасарских курганов находят аналогии на обширнейшей территории в материалах памятников множества культур, прежде всего сарматских памятников Приуралья и Нижнего Поволжья, зарубенецких, скифских и северокавказских памятников (Дашевская, 1989, табл. 55; Каспарова, 1989, рис. 1а, 16; Марковин, 1989, табл. 116; Мошкова, 1989, табл. 82; Синицын, 1960, рис. 18; Скрипкин, 1977; Амброз, 1966) с конца первого тысячелетия до н.э., а подобные алтынасарским двухпластинчатые фибулы известны во многих памятниках Северного Причерноморья, Крыма, Восточной и Центральной Европы, датируемые не позднее IV— нач. V B . Н.Э. (Амброз, 1966, с. 76-80, рис. 4, 12-14; он же, 1971, с. 185, рис. 3; Садыкова, 1962, с. 260; Генинг, 1962; Артамонов, 1962, с. 48; Каменецкий, 1989, с. 240; Засецкая, 1979, с. 5, рис. 2, 6). Представляется, что данная уникальная коллекция не только дает дополнительный яркий штрих к характеристике джетыасарской культуры, но и выполняет важную функцию датирующего элемента, поскольку рассмотренные наременные наборы довольно жестко увязаны с определенными культурными слоями поселений, а также комплексами и типами погребений.

221

№394 (рис. 134, ил. 24в), а наиболее поздние - наборы из подбойного погребения кургана №291 и склепа кургана №182 могильников Алтынасар 4р, 4е (рис. 138). Напомним, что мужские (чаще - кожаные) пояса из джетыасарских могильников, начиная с IV-V вв. н.э., обычно имели не только металлические поясные гарнитуры, но при этом и отходящие вниз от основного ремня меньшего размера ремешки, к которым крепились кожаные же или матерчатые мешочки с различными бытовыми предметами, а также деревянные ножны кинжалов и ножей. В таких поясах отмечаем применение различных кожаных ремней с разной окраской и орнаментом. Так, например, в погребении 1 кургана №454 некрополя Алтынасар 4р в одном поясном наборе было не менее трех разных кожаных ремней. Основной горизонтально лежащий пояс представлял собой кожаный ремень в два сложения, черного цвета (шириной 20 мм), с вдавленным орнаментом в виде косой сетки. Отходящие же от него вертикально вниз девять ремешков, также в два сложения (шириной 11 мм), имели вдавленный продольный узор и красную окраску на поверхности. Скрепленный пряжкой с одним из вертикальных ремешков, ремень от деревянных ножен кинжала (шириной 10 мм), также в два сложения, имел орнамент в виде вдавленной мелкой сеточки и черный (темно-серый) цвет поверхности (рис. 137). Немногочисленные костяные пряжки из джетыасарских погребений и культурных слоев поселений (рис. 96), безусловно, являются принадлежностью конской упряжи (см. выше). Культурные слои и погребальный инвентарь курганов, откуда происходят эти пряжки, датируются в пределах с конца IV по начало VIII в. н.э. В двадцати пяти женских захоронениях и двух помещениях городища Бедаик-асар были найдены фибулы, лежавшие (в случаях, если погребение не было затронуто грабителями) поперек поясничных позвонков и, судя по остаткам тканей, относившиеся к платьям. Платья перетягивались поясом, застегивающимся бронзовой, серебряной или позолоченной фибулой (под кафтаном). Среди найденных фибул были и лучковые фибулы, фибулы с ромбовидной изогнутой спинкой, но большинство бронзовые и серебряные двухпластинчатые фибулы, иногда обтянутые золотой фольгой (рис. 139, 140, ил. 25, 40, а, б), украшенные зернью, стеклянными, янтарными, сердоликовыми и гранатовыми вставками. Основная масса фибул встречена в погребениях в ямах с боковыми нишками (как всегда, ограбленных в древности), и лишь одна - в подбойном погребении (рис. 140, Г). Все фибулы из алтынасарских курганов находят аналогии на обширнейшей территории в материалах памятников множества культур, прежде всего сарматских памятников Приуралья и Нижнего Поволжья, зарубенецких, скифских и северокавказских памятников (Дашевская, 1989, табл. 55; Каспарова, 1989, рис. 1а, 16; Марковин, 1989, табл. 116; Мошкова, 1989, табл. 82; Синицын, I960, рис. 18; Скрипкин, 1977; Амброз, 1966) с конца первого тысячелетия до н.э., а подобные алтынасарским двухпластинчатые фибулы известны во многих памятниках Северного Причерноморья, Крыма, Восточной и Центральной Европы, датируемые не позднее IV — нач. V в. н.э. (Амброз, 1966, с. 76-80, рис. 4, 12-14; он же, 1971, с. 185, рис. 3; Садыкова, 1962, с. 260; Генинг, 1962; Артамонов, 1962, с. 48; Каменецкий, 1989, с. 240; Засецкая, 1979, с. 5, рис. 2,6). Представляется, что данная уникальная коллекция не только дает дополнительный яркий штрих к характеристике джетыасарской культуры, но и выполняет важную функцию датирующего элемента, поскольку рассмотренные наременные наборы довольно жестко увязаны с определенными культурными слоями поселений, а также комплексами и типами погребений.

221

§ 6. УКРАШЕНИЯ Выше уже упоминалось, что разнообразные украшения являлись обязательным дополнением одежды джетыасарских женщин. Очевидно, многие платья застегивались пуговицами, так как последние являлись частой находкой в джетыасарских курганах. Абсолютное большинство их представляет собой круглые или округло-уплощенные янтарные, халцедоновые, реже - хрустальные или бронзовые крупные бусины-пуговицы. Обычно сохранялось по две-три крупные пуговицы, размещенные вертикальным рядом, но отмечено и по 7 более мелких янтарных пуговиц (рис. 108). Найденная в одном из погребений крупная янтарная пуговица была обернута тонкой бронзовой лентой. В некоторых курганах сохранились бронзовые и костяные пуговицы-застежки в виде стержня с перехватом в центре, с утончением или утолщением на концах и завершением в виде конусиков или шариков. Одна из подобных застежек из кургана №248 некрополя Алтынасар 4л была орнаментирована бифигурным изображением морды животного (или змеи) на концах (рис. 108). Подобные стержнеобразные застежки, сужающиеся или утолщающиеся к концам, известны во многих культурах с начала железного века (Мелюкова, 1989, табл. 31, 10-16). Надетые поверх рукавов платья браслеты в джетыасарских погребениях (насколько можно судить по оставшемуся после ограбления инвентарю) были чаще всего парными (рис. 111-115). Абсолютное большинство найденных браслетов (рис. 141) пластинчатые или литые, уплощенно-овальные в сечении. Один из браслетов девочки из склепа кургана №27 могильника Томпакасар - сплошной литой с семью строенными выступами-шишечками - подобен известным браслетам и кольцам в памятниках зарубенецкой, именьковской, пшеворской культур (Матвеева, 1981, с. 69, рис. 16, 1, 2, Монгайт, 1974, с. 357 и ел.). В ряде подбойных погребений отмечены браслеты бронзовые, круглые в сечении, незамкнутые, со слегка утолщающимися или, наоборот, утончающимися концами. Отдельные браслеты из подбойных погребений имели утолщение и ребро в центре (рис. 141). В одном из курганов находилась пара замкнутых железных браслетов, в двух погребениях - бронзовые незамкнутые браслеты с орнаментом в виде насечек и вдавлений, а на расплющенных концах - изображение голов змеи (рис. 141, 22, 26). Аналогичные браслеты найдены в могильниках Северной Бактрии (Мандельштам, 1966, с. 119, табл. II; IV; он же, 1975, с. 51, табл. XI), в погребениях, датируемых автором I в. до н.э. II в. н.э., в культурных слоях городищ были и костяные браслеты. Достаточно частой находкой, даже в ограбленных погребениях, были бронзовые кольца из рифленой пластины и округлые в сечении перстни, часто с подпрямоугольным или ромбическим щитком или же с гнездом для каменных или стеклянных вставок, иногда обрамленных ложной зернью (рис. 142). В одном из погребений было кольцо из толстой витой проволоки. Перстень из погребения кургана №266 некрополя Алтынасар 4м имел ромбовидный щиток, на котором внутри картуша виден гравированный узор из нескольких групп овальных углублений, где наиболее четко просматривается верхняя группа из трех расходящихся веером овальных углублений (рис. 142, 25). Наиболее близкой аналогией данному перстню являются перстни из предгорных районов Ферганы и Восточного Туркестана (Хотан), выделенные Н.Г.Горбуновой в 1-й и 2-й типы данной группы перстней (Горбунова, 1983, с. 26, рис. 1-3). Само же изображение Н.Г.Горбунова связывает с жертвенником и пламенем, датируя распространение этих перстней III-V вв. н.э. (Горбунова, 1983, с. 26). В массе же алтынасарские перстни, кольца и браслеты аналогичны распространенным в материалах памятников Средней Азии, Северного Кавказа, Северного Причерноморья начиная с последних веков до н.э. по раннее средневековье 222

(Мандельштам, 1975, с. 119, табл.Х1, /, 2, XII, /; Литвинский, 1973, табл. 2, 3; Литвинский, Седов, 1983, табл. XXX; Мошкова, 1989, табл. 82). Хорошо отполированные костяные кольца были в культурных слоях городища Томпак-асар. Каменные (сердоликовые, халцедоновые) перстни встречены и в погребениях, и на поселении. Несмотря на массовый характер древнего ограбления, в погребениях джетыасарских могильников, а изредка и в культурных слоях поселений сохранилось немало серег (рис. 143,144, ил. 28а, 43а). В погребениях в ямах с боковой нишкой встречены не менее четырех типов серег: 1) простые проволочные бронзовые серьги с чуть заходящими друг за друга концами, иногда с расплющенным одним концом (как в погребении кургана №34 мог. Томпакасар), 2) крупные, полые, золотые, с бронзовой дужкой серьги раннеполихромного стиля, в виде лунниц с напаянными группами зерни, с гранатовыми, альмандиновыми, сердоликовыми, янтарными вставками в специальных гнездах. На некоторых снизу припаяны симметрично расположенные шарики с группами зерни. Подобные последним серьги известны в материалах казахстанских памятников первых веков н.э. (Акишев, 1983, с. 31, 206-207; Руденко, 1962, с. 22-23, табл. II, /, 3; табл. XX, 22, 26-29). В одном из курганов найдена бронзовая серьга с серебряным щитком, в центре которого в окаймлении двойного ряда зерни была гранатовая вставка (ил. 43). Большинство же найденных в погребениях в ямах с боковыми нишками серег имело (3-й тип) калачиковидную форму с различной степенью утолщения в центре. Аналогичные серьги известны на обширной территории в материалах первой половины I тысячелетия н.э. (Алексеева, 1984, с. 237, табл. CLXII, 28, 29, Литвинский, Седов, 1984, с. 215, табл. II, 26, 27). В подбойных погребениях чаще встречались калачиковидные бронзовые серьги с выраженным утолщением и ребром. В нескольких подбойных погребениях были бронзовые серьги со свисающими утолщенными столбиками, заканчивающимися шишечкой или крестообразным утолщением (4-й тип, рис. 144, 50-53, 57-59). Такие серьги распространены в памятниках Северного Кавказа, Средней Азии и других районов в IV-VII (V-VII) вв. н.э. (Ковалевская, 1981, рис. 62, 98; Литвинский, 1973, табл. 1, 9; Распопова, 1980, с. 112, рис. 75, 8-10, 13). Среди женских украшений в джетыасарских курганах отметим бронзовые цепочки сложного плетения (рис. ПО), а также многочисленные ожерелья и подвески-кулоны. Характерный для джетыасарской культуры консерватизм проявляется и в устойчивости и повторяемости многих украшений в значительный промежуток времени. Одинаковая "мода" на определенные наборы ожерелий наблюдается в погребениях разных типов, безусловно весьма протяженных во времени. Обычными являлись двойные ожерелья, при этом короткое, как правило, состояло из перламутра, кораллов, златостеклянных, серебростеклянных, одноцветных (изредка рифленых) пастовых бусин, обычно с одной или тремя бронзовыми подвесками, симметрично расположенными в центре. Второе, длинное ожерелье обычно было более однородно: различной формы сердолик, или янтарь, реже - крупный коралл, перебиваемые иногда единичными бронзовыми, стеклянными, каменными бусинами (рис. 148-149, ил. 41, 42а). Длинные ожерелья изредка также имели подвески в виде одной или двух лунниц со стеклянными вставками, окаймленными ложной зернью (рис. 119, ил. 41, 42). Подвески-кулоны короткого ожерелья, круглые, овальные, подпрямоугольные (реже - иной формы), бронзовые, серебряные, золотые, имели гранатовые, сердоликовые, альмандиновые или стеклянные вставки в обрамлении разных видов зерни. Напомним также подвески к головным уборам и налобные повязки из ряда подбойных погребений, а также украшения самих шапочек (см. выше). Бусы встречались как в культурных слоях джетыасарских городищ, так и (главным образом) в погребальных комплексах. Учитывая процент древних ограб223

лений и единичные непотревоженные погребения, по которым можно восстановить первоначальное положение и характер украшений, представляется, что число бус в джетыасарских погребениях должно было бы быть увеличено в сотни раз по сравнению с количеством сохранившихся. В каждом таком непотревоженном погребении было от 150 до 240 бусин, а в отдельных погребениях — до 600 (Томпакасар, курган 34). Набор бус джетыасарской культуры отличается обилием и разнообразием. Н.П.Довгалюк были специально изучены бусы из могильников Алтынасар 4, Томпакасар и Косасар, 2986 экз., которые были обнаружены в 183 погребениях 174 курганов (см. Левина, Довгалюк, 1995). Это бусы из стекла, фаянса, камня, янтаря, гагата, перламутра, коралла и металла. В качестве бус могли использовать просверленные зубы животных и позвонки рыбы (Бедаикасар 1, курган 3). Возможно, использовали и деревянные бусы (Джетыасар №12, к. 27). Бусы, сделанные из металла (бронзы, золота), единичны в памятниках культуры. Почти половину коллекции составляют находки каменных и бус из других редких материалов, в отличие от большинства археологических культур. Среди нестеклянных бус джетыасарской культуры доминируют коралловые, янтарные и сердоликовые бусы (рис. 145, 7-22, 1-6). Янтарь, часто встречающийся в джетыасарских памятниках, как показали специальные исследования, прибалтийского происхождения (Бубнова, Половникова, 1991). Территория распространения халцедонов очень широкая. Есть они в Египте, Крыму, Сибири, Средней Азии, Китае и других местах. Сердолик - один из наиболее популярных камней в древности, чему способствовало его широкое распространение в природе. Он встречается в Индии, Крыму, Бурятии, Хабаровском крае, Средней Азии. Традиционно считается, что сердоликовые бусы поступали из Индии (Полубояринова, 1991, с. 11). Бусы из агата единичны в джетыасарских памятниках. Плиний указывает, что в античном мире агат был известен во многих местах: в Индии, Египте, на островах Эгейского моря, во Фракии (Плиний, 37, I, 3, с. 1-3). Горный хрусталь, по свидетельству Плиния, добывался во многих местах: в Азии, на Кипре, в Альпийских горах. Однако наибольшей популярностью пользовались камни индийского происхождения (Плиний, 37, //, с. 115-119). Нефрит наиболее распространен в Забайкалье, Китае, Индии. Залежи гагата есть в Крыму, на Урале, Кавказе, в Средней Азии и в Сибири. Как правило, производство гагатовых бус связывают с Кавказом (Алексеева, 1978). Колонии кораллов разных цветов встречаются в Средиземном, Красном и других морях. Место производства коралловых бус в древности точно неизвестно. Вероятно, большинство каменных бус (сердолик, агат, нефрит, халцедон, горный хрусталь) из джетыасарских памятников индийского происхождения. Н.П.Довгалюк различает 17 цветов в цветовой гамме джетыасарских бус, при этом наиболее частыми были фиолетово-синие, синие, оливковые, бежевые, белые, оранжевые, красно-оранжевые, фиолетовые, серые бусы и лишь 8 экземпляров могли быть отнесены к многоцветным (Левина, Довгалюк, 1995, с. 207, табл. 5, 7). Для джетыасарских стеклянных бус, сохранившихся в погребальных комплексах, в целом характерно огромное разнообразие декорированных бус. При изучении стеклянных бус Н.П.Довгалюк удалось расшифровать 13 технологических схем их изготовления (Левина, Довгалюк, 1995, табл. 6). Наиболее распространенными среди стеклянных бус были шаровидные фиолетово-синие, синие и бирюзовые бусы не10 В это число не вошли, в частности, бусы ожерелий женщины из разграбленной камеры склепа кургана №1 мог. Бедаикасар, где помимо средней величины синего бисера и различных стеклянных бусин было 49 янтарных округло-уплощенной формы и 42 цилиндрические коралловые бусины.

224

большого размера. В поздних погребениях часто встречаются шаровидные бусы с металлической прокладкой. Химический состав стекла бус из могильников джетыасарской культуры был изучен И.И.Кондратьевым (Кондратьев, 1988; он же, 1992). Большинство бус, по наблюдениям автора, изготовлено на золе растений пустынной зоны, в традициях ближневосточной школы стеклоделия. К продукции ближневосточной школы стеклоделия можно отнести большинство бус джетыасарской культуры: одноцветные и бусы с металлической прокладкой, изготовленные из тянутой трубочки (84,9%). Египетского происхождения, вероятно, многоцветные и одноцветные бусы, изготовленные из тянутой палочки, однократным обертыванием, спеканием кусочков стекла (9,5%). Производство многоцветного слоистого стекла было характерно для стекольных мастерских Александрии (Щапова, 1983). Часть бус из джетыасарских могильников по своим морфо-технологическим характеристикам близка фиолетовому бисеру китайского происхождения (4,9%) (Левина, Довгалюк, 1995). Наблюдения над технологией изготовления бус джетыасарской культуры позволяют считать их продукцией организационно различных мастерских. Подавляющее большинство бус изготовлены из тянутых трубочек и палочек, т.е. серийно, и очень небольшое число изготовлено индивидуально, прежде всего с помощью навивки. Навитые бусы из памятников джетыасарской культуры, изготовленные из расплавленного стекла, сделаны в мастерских с полным технологическим циклом. Изготовление бус в таких мастерских могло быть как специальным занятием, так и дополнительным к основному. Таким образом, сопоставив результаты морфологического и технологического изучения бус джетыасарской культуры с существующими классификациями стеклоделательных мастерских, можно предположить, что бусы, поступавшие на территорию культуры, были изготовлены в мастерских двух типов: — универсальных, с полным непрерывным производственным циклом; — специализированных, с полным производственным циклом с разделением труда между специалистами. К продукции универсальных мастерских можно отнести несколько бусин. Все они изготовлены с использованием простейших технологических приемов: индивидуальной навивкой, прессованием на плоскости. В рассматриваемое время такие приемы характерны для византийской школы, складывание которой относится к •IVв. н.э., а расцвет - к средневековью. Морфо-технологические характеристики (навивка, цвет синего кобальта) свидетельствуют в пользу их византийского происхождения. К продукции византийских стеклоделов можно предположительно отнести несколько резных стеклянных сосудов (Алтынасар 4т: курганы 477, 472, 463). Напомним также, что стеклянным бисером, как правило вместе с бронзовыми полушарными нашивными бляшками, обшивались края штанов, рукава платьев, передняя часть платьев или кафтанов. Крупные стеклянные рифленые бусины иногда подвешивались к рукояти мечей (Алтынасар 4л, курган 356; Косасар 2, курган 4). В некоторых женских захоронениях крупные шаровидные янтарные, халцедоновые, стеклянные бусины подвешивались к рукояти кинжала слева у пояса, на одной низке с сердоликовыми, халцедоновыми, хрустальными иранскими геммами. Вероятно, бусы могли употребляться не только в качестве ожерелий, подвесок, пуговиц, но и для составления браслетов, поясов, вышивания одежды. Очевидно, ожерелья формировались на месте (самим потребителем), причем бусы, возможно, поступали от разных торговцев-посредников из древних мастерских Египта, внутренних районов Передней Азии, Китая.

225

Большинство джетыасарских бус (рис. 145-149; ил. 276; 41; 42) имели аналоги» также в памятниках эллинистического и римского времени Поволжья, Южной Приуралья, Зауралья, Северного Причерноморья и др. районов (Алексеева, 1975, с 23; она же, 1978, табл. 21-24, 25; она же, 1982, табл. 36, 40, 18). В погребениях маленьких детей почти всегда присутствовали раковины-каури, которые, вероятно, являлись своеобразным оберегом для младенцев (рис. 147). Интересно также, что! некоторых детских захоронениях, в ожерельях из разнообразных бусин зафиксированы подвески из косточек птиц, бронзовые удлиненные подвески с подвижным язычком и даже бронзовый топорик (рис. 119). К сожалению, характер охранных археологических работ диктовал выбор объекта и место раскопок, когда в зону исследования заведомо попадали наиболее поздние погребения. Число изученных ранних погребений (VI-IV вв. до н.э.) ничтожно мало по сравнению с общим количеством раскопанных курганов. Бусы обнаружены только в трех ранних погребениях. Например, гагатовая шаровидная бусина с содовым орнаментом (Алтынасар 4в, курган 58), стеклянные: бирюзовая эллипсоидная бусина с накладным декором (Томпакасар, курган 11) и крупная фиолетово-синяя шаровидная бусина с белыми глазками (Томпакасар, курган 17). Подобные бусы найдены в савроматских и причерноморских памятниках IV-III вв. до н.э. (Мошкова, 1963, табл. 30, 26; 31, 16; Алексеева, 1975, с. 68, табл. 15). В целом набор бус из джетыасарских могильников отличается стабильностью: многие типы бус, появившись в погребениях, датируемых последними веками до новой эры, продолжают встречаться и позже, вплоть до V-VI вв. н.э. Постепенно происходят незначительные изменения в наборах бус. Это в первую очередь, вероятно, связано с развитием стеклоделия как ремесла. С открытием новых технологических приемов обработки стекла появляются и новые типы бус. Например, после IV в. н.э. появляется новый способ изготовления бус с металлической прокладкой, когда сначала на вытянутую трубочку накладывают металлическую прокладку, затем разрезают на отдельные бусины, а потом на каждую бусину однократным обертыванием накладывают поверхностный слой стекла (Алтынасар 4р, 4т, курганы 382, 446, 460, 485). Отметим, что таких бус нет в коллекциях могильников Томпакасар и Косасар, которые прекратили существование в IV в. н.э. В целом на протяжении всего существования культуры набор бус стабилен и одинаков в погребениях разных типов. В то же время бусы - массовый материал, который с высокой степенью достоверности отражает направления связей и торговые отношения, другие механизмы обмена они отражают в меньшей степени. Однако коллекция джетыасарских бус уникальна, поскольку объединяет бусы самого разного происхождения: балтийский янтарь и индийские камни, средиземноморские кораллы и кавказский гагат и др. Стеклянные бусы происходят из мастерских всех известных школ стеклоделия. Такое разнообразие, видимо, нужно объяснять не только широкими торговыми связями. Занимаясь постоянными торговыми контактами, носители джетыасарской культуры могли играть и роль посредников, а также участвовать совместно с другими племенами в далеких военных походах. Все это позволяло "джетыасарцам" получать нужные им предметы материальной культуры "со всех сторон света". "Выше уже говорилось об уникальной коллекции тканей из джетыасарских памятников, где представлен весь спектр известных в древности драгоценных тканей (см. §§ 4, 7 и др.). Безусловно, такую же картину демонстрируют и украшения, в том .числе и бусы. Возможно, для населения джетыасарской культуры бусы могли служить торговым эквивалентом. Исследованная коллекция бус свидетельствует, с одной стороны, о неизменности моды на этот вид украшений, а с другой — о стабильности по226

ступления бус на эту территорию из одних и тех же ремесленных центров на протяжении всего периода существования культуры. Продукция всех ремесленных центров по производству бус, связанных с международной торговлей, представлена в изученной коллекции. Очевидно, находясь на пересечении важных торговых магистралей, носители джетыасарской культуры активно участвовали в системе обменных отношений той эпохи. Часть товара, перевозимого по караванным маршрутам, неизменно оседала на этой территории. Огромное число импорта, в том числе и бус, обнаруженное в памятниках джетыасарской культуры, может служить показателем интенсивности движения торговых караванов по этой территории. § 7. ТУАЛЕТНЫЕ НАБОРЫ, ЗЕРКАЛА

В культурных слоях раскапываемых городищ, как и в погребениях джетыасарских курганов, неоднократно встречались предметы, входившие в состав туалетных наборов, в том числе и бронзовые зеркала. В жилых секциях поселений находили фрагментированные зеркала, бронзовые щипчики, брусочки мела, но подобные находки встречались нечасто. Совершенно другая картина наблюдалась при изучении погребальных инвентарей. Практически в любых женских захоронениях джетыасарских могильников, включая погребения маленьких девочек, отмечаем наличие туалетного набора (разной степени сохранности). Как правило, в его состав включали: 1) бронзовое зеркало в матерчатом или кожаном чехле, украшенном иногда позолоченными фестонами; 2) маленький железный ножичек; 3) створку крупной речной раковины, часто с остатками охры или мела внутри; 4) брусок мела; 5) деревянный гребень; 6) бронзовый или железный пинцет; 7) косметический набор; 8) туалетный сосуд; 9) изредка железное шило с деревянной или костяной рукоятью, а совсем редко и сурьматаш. Лишь в двух погребениях были встречены сигарообразные песчаниковые палочки для сурьмления бровей и ресниц, столь распространенные в материалах каунчинской культуры и в памятниках Ферганы, однако экземпляры, найденные в джетыасарских курганах, тождественны каунчинским (Горбунова, 1981, с. 178-181, рис. 37). Туалетные сосудики из глины, дерева, бронзы сохранились лишь в одиннадцати курганах могильников Алтынасар 4 и в одном кургане некрополя Томпакасар. В миниатюрных чашечках нескольких захоронений были следы охры. В деревянном сосудике с крышкой, тождественном некоторым формам костяных пиксид, известных у савроматов и у ранних сарматов Поволжья (Смирнов, 1989, с. 188), находились остатки мела. Миниатюрные керамические кувшинообразные флаконы сохранились в трех погребениях в ямах с боковыми нишками и в склепе второго типа (курганы №№297/1, 460/1, №301 могильника Алтынасар 4о, в кургане №42 могильника Томпакасар). В первом случае имеем дело с кувшиновидным флаконом с шарообразным туловом, очень высоким горлом с отогнутым венчиком, флаконом, покрытым густым черным ангобом и лощением и дополнительно украшенным по тулову прорезными елочками. Представляется, что форма данного флакона в определенной степени является подражанием стеклянным сосудам. В погребении 1 кургана №460 был также кувшиновидный флакон другой формы, с менее шаровидным туловом на дисковидном поддоне, с полихромной росписью натулове и гораздо менее высоким горлом со сточенным краем (рис. 151, 16). На суфе в камере склепа кургана №301, рядом с другими предметами туалетного набора находился красноангобированный лощеный косметический кувшинчик с прорезным линейным и зигзагообразным орнаментом (ил. 286). В погребении кургана №42, в ногах захороненной молодой женщины, в кожаной сумочке лежал помимо зеркала, бруска мела, железных ножа и шила, пряслица и керамический туалетный 8

*

227

миниатюрный флакон в форме кувшинчика с шаровидным туловом, высоким горлом, с темно-коричневыми, зелеными, желтыми зигзагообразными линиями на тулове, как бы закрученными в спираль (рис. 151, 3). Изредка в туалетные наборы входили и костяные игольники. Бронзовые и железные пинцеты с расширяющимися концами, иногда в жесткой кожаной или бронзовой стяжке (рис. 150, 17-25), обнаружены в культурных слоях городищ и в погребениях разных типов. Подобные пинцеты применялись по крайней мере с конца эпохи бронзы и известны как в скифских памятниках Крыма, сарматских Нижнего Поволжья (Дашевская, 1989, табл. 55; Мошкова, 1989, табл. 80, 58), так и в памятниках Северного Кавказа, Южной Сибири, Восточного Туркестана, Средней Азии (в частности, в предгорьях Ферганы и в присырдарьинских районах в материалах первой половины первого тысячелетия н.э.). Бронзовые и серебряные косметические наборы, состоящие из небольшого кольца и прикрепленных к нему двух или трех стержней с заостренными или расплющенными концами, отмечены в склепах и в отдельных погребениях в ямах с боковыми нишками. Стержни с расплющенными концами, обычно имеющими вид ложечек (рис. 150, //, 14), под названием "уховерток" известны в материалах предгорной Ферганы, Южного Казахстана, Северного Кавказа и других районов с конца первого тысячелетия до н.э. (подробно см. Литвинский, 1978, с. 136-137, табл. 36). Обычной находкой в туалетных наборах джетыасарских погребений были и деревянные гребни. Учитывая степень ограблений и материал, из которого изготовлены гребни, можно думать, что они являлись обязательной принадлежностью практически всех женских погребений. Большинство сохранившихся гребней двусторонние, с разными по длине и толщине зубцами, с подпрямоугольной средней частью. Сторона с более тонкими и частыми зубцами, как правило, наихудшей сохранности (см. Левина, 19936, рис. 90; она же, 1994, рис. 175). В двух погребениях были односторонние гребни с округлой спинкой (из курганов №№292, 409). Аналогичные джетыасарским одно-, двусторонние гребни известны в Средней Азии в могильниках предгорной Ферганы, в среднесырдарьинских культурах (Литвинский, 1978, с.138 и ел.; Gorbunova, 1986, pi. L1, 9, 13), но особенно широко распространены они в курганах первых веков н.э. в Восточном Туркестане (в районе оз. Лобнор и др., Bergman, 1939, р. 124; Stein, 1928, I, p. 228). Так как деревянные гребни в джетыасарских разнотипных и разновременных погребениях найдены исключительно в женских захоронениях, нам сложно согласиться с предположением Б.А.Литвинского о связи формы гребней с их делением на мужские и женские (Литвинский, 1978, с. 139 и ел.). t Вероятно, к туалетным наборам можно отнести и двучастные, подквадратные в сечении полые стержни, возможно служившие рукоятями вееров (рис. 150, 13, 15). Такие серебряные рукояти, украшенные сканью и гранатовыми вставками, обнаружены в склепе кургана №27 некрополя Томпакасар (Левина, 1993а, рис. 63, 3) и в погребении 1 кургана №460 могильника Алтынасар 4л. Коллекция бронзовых зеркал из памятников джетыасарской культуры насчитывает 125 экземпляров. Восемь из них найдены в культурных слоях городищ Джеты-асар № 2 (иначе Бедаик-асар) и Джеты-асар № 12 (иначе Томпак-асар), остальные 117 входили в состав погребальных инвентарей курганных погребений могильников Бедаикасар, Косасар 2, Косасар 3, Томпакасар, пятнадцати из затронутых раскопками некрополей Алтынасар (но при этом не учитываем 11 случаев, когда сохранившиеся после древних ограблений фрагменты зеркал настолько малы, что можно лишь констатировать их присутствие в погребальном инвентаре). Как выше говорилось, во всех типах подкурганных склепов, как и в подкурганных грунтовых погребениях, наблюдался один и тот же погребальный обряд и оди228

наковый набор предметов погребального инвентаря. В последнем во всех захоронениях женщин и даже маленьких девочек встречены туалетные наборы, в состав которых обязательно входят бронзовые зеркала. К сожалению, среди раскопанных курганов 84,4% подкурганных грунтовых захоронений и все погребения в склепах подверглись ограблениям еще в древности. Несмотря на такое почти "поголовное" ограбление, в части захоронений сохранились остатки погребальных инвентарей, в том числе и бронзовые зеркала. Если в сарматских погребениях отмечены комплексы, в которых изначально были положены лишь фрагменты зеркал (Смирнов, 1964, с. 152), то в джетыасарских курганных захоронениях всегда помещали лишь целые экземпляры бронзовых зеркал, как правило в специальных матерчатых или кожаных футлярах, часто украшенных позолоченными кожаными же фестонами (как, например, в курганах №135 некрополя Алтынасар 4в, №427 могильника Алтынасар 4о и др.), возможно, вышивкой или аппликациями. При классификации джетыасарских зеркал мы учитывали в первую очередь типологии савроматских и сарматских зеркал, разработанные А.М.Хазановым, К.Ф.Смирновым, М.Г.Мошковой (Хазанов, 1963, с. 58-71; Смирнов, 1964, с. 152-161; Мошкова, 1963, с. 41-43; Мошкова, Рындина, 1975, с. 117-134). Найденные в джетыасарских памятниках зеркала объединены нами в восемь типов с вариантами и подтипами. Встреченные в культурных слоях городищ бронзовые зеркала тождественны найденным в погребениях и рассматриваются в соответствии со своим типом (табл. 3). Наиболее распространены в памятниках джетыасарской культуры зеркала с боковой ручкой-штырем (рис. 152-155). В рассматриваемой коллекции они составляют 52% от общего количества (65 экземпляров). В своей классификации мы разделили их на два варианта в зависимости от длины ручки-штырька и на два подтипа в каждом варианте, соответствующих наличию или отсутствию на диске утолщенного бортика (табл. 3). Очевидно, большинство зеркал этого типа имело надетую поверх боковой ручки-штыря рукоять из дерева, кости, металла. 9% зеркал первого типа снабжены коротким боковым штырем. У 91% этих зеркал была длинная ручка-штырь, что могло делать необязательным добавочную надевавшуюся рукоятку из другого материала. Подтверждением высказанного предположения в известной степени является украшение такой ручки-штыря пунсонным орнаментом, отмеченным у восьми зеркал данного типа (рис. 152, 8-15). 80% зеркал с длинной ручкой-штырем имело диск с выделенным бортиком, а у зеркал с коротким штырем наличие бортика у диска составило 83%. Диаметры дисков зеркал данного типа колеблются в пределах от 75 мм (курган №106 мог. Алынасар 4в, №225 мог. Алтынасар 4к) до 150 мм (погребение 2 кургана №297 мог. Алтынасар 4о). Из найденных зеркал лишь на одном отмечены уступы у основания ручки (погребение 2 кургана №247 мог. Алынасар 4л). Должны напомнить, что в культурных слоях исследованных нами городищ подобный тип зеркал встречен лишь дважды (в мелких фрагментах): в помещении 3 раскопа V (вторая площадка) крепости Бедаик-асар и в помещении 1 раскопа II городища Томпак-асар. Остальные подобные зеркала найдены в различных по времени и типам погребальных сооружениях. Наибольшее число сохранившихся в разграбленных в древности погребальных инвентарях зеркал отмечено в погребениях, совершенных в могильных ямах с боковыми нишками, - 41 зеркало; в курганах с простыми могильными ямами найдено 6 зеркал, в подбойных захоронениях - 10, пять зеркал рассматриваемого типа встречено в камерах как подземных, так и полуподземных подкурганных кирпичных склепов. Среди зеркал, сохранившихся в погребальном инвентаре ям с боковыми нишками, диаметр зеркальных дисков колеблется в пределах от 80 мм (курган №286 мог. Алтынасар 4о) до 147-150 мм (курган №42 мог. Томпакасар, №297 мог. Алтынасар 4о); в инвентаре простых могильных ям - от 80 мм (курган №254 мог. Алтынасар 4м) до 135 мм (курган №470 мог. Алтынасар 4т); в инвентаре подбойных захо229

ронений - от 75 мм (курган №106 мог. Алтынасар 4в, №421 мог. Алтынасар 4о) до 130 мм (курган №153 мог. Алтынасар 4в); в камерах склепов - от 100 мм (курган №147 мог. Алтынасар 4в) до 130 мм (курган №290 мог. Алтынасар 4о). Средний диаметр дисков зеркал данного типа, найденных в камерах склепов, составляет 125 мм. В курганах, сооружение которых можно отнести к последним векам до н.э. — первым векам н.э., найдено 25 зеркал рассматриваемого типа, диаметр зеркальных дисков которых колеблется в пределах от 80 до 150 мм (составляя в среднем 105 мм). В погребениях II-IV вв. н.э. - 9 экземпляров, с диаметром диска от 80 мм до 145 мм (в среднем - 95 мм), в курганах III-IV вв. н.э. - 18 зеркал, диаметр дисков которых колеблется от 80 до 135 мм (в среднем - 100 мм), в погребениях 1V-V вв. - 6 экземпляров, диаметр зеркальных дисков которых - от 75 й до 130 мм (в среднем - 100 мм), в курганах V-VI и V-VII вв. - 7 зеркал, диаметр дисков которых колеблется от 75 до 130 мм (в среднем - 108,5 мм). Зеркала, на ручках которых (изредка и у основания ручек) нанесены пунсонные вдавления, встречены как в камерах склепов, так и в погребениях в ямах с боковыми нишками и в подбоях, сооруженных в период от первых веков н.э. по VI в. н.э. По способу формовки и качественному составу все вышеописанные зеркала выполнены техникой горячей ковки из высокооловянистых бронз (Левина, Равич, 1995). Вероятно, еще к одному подтипу зеркал с боковой ручкой можно условно отнести зеркало из ямного погребения кургана № 11 мог. Томпакасар (диаметр зеркального диска - 83 мм), которое, возможно, имело боковую ручку (из дерева, кости?), обтянутую тонким листом бронзы и крепившуюся с помощью дырочек в диске. Зеркала с боковой ручкой-штырьком, с плоским зеркальным диском или с бортиком по краю диска распространены на обширнейшей территории на протяжении более тысячелетия. По крайней мере с VI в до н.э. они известны в материалах древней Греции, у скифов Северного Причерноморья (Кузнецова, 1989, с. 109 и ел., табл. 45, 7), особенно у савроматов и сарматов Поволжья и Приуралья (Смирнов, 1964, рис. 14, 2а; он же, 1989, с. 174, табл. 69, 2, 21, 79, 80, Смирнов, Петренко, 1963, табл. 28, 3, 7, 29, 3-5; Мошкова, 1963, табл. 27, 17; 28, 7-8, 10-13; Хазанов, 1963, рис. 1), в памятниках Средней Азии и Казахстана (Литвинский, 1978, с. 75, табл. на с. 76, табл. 1-8; табл. 15, 18, 17, 1-3), в материалах гороховской и саргатской культур Зауралья и юга Западной Сибири (Могильников, 1992а,б, табл. 119, 8, 126, 42, 56). Kot второму типу зеркал из джетыасарских памятников (их 20% от числа рассмотренных зеркал) отнесли зеркала с относительно длинной ручкой с округлым в плане расширением на конце (табл. 3; рис. 156, 157). Такие зеркала получили в литературе название "пелопоннесских", по месту первых находок, хотя в VI-V вв. до н.э. были распространены по всей Греции и в Северном Причерноморье (Смирнов, 1964, с. 159; Кузнецова, 1989, с. ПО). Этот тип зеркал встречается в памятниках скифов и их соседей VI-III вв. до н.э. (Петренко, 1967, табл. 24, /; Кузнецова, 1989, с. 110, табл. 45, 10, 11), савроматов и ранних сарматов Поволжья и Приуралья (Смирнов, 1964, с. 159, рис. 41,3; Смирнов, Петренко, 1963, табл. 28, 8, Смирнов, 1989, табл. 69, 77) того же времени. Исследователи считали весьма вероятным предположение о том, что подобные зеркала, распространявшиеся первоначально из греческих центров, позднее стали производиться и в Северном Причерноморье (Фармаковский, 1914, с. 27, 28; Смирнов, 1964, с. 159). В ходе раскопок джетыасарских курганов в конце 80-х годов было встречено 25 экземпляров таких зеркал, что составляет 20% нашей коллекции. Все найденные зеркала "пелопоннесского" типа были разделены нами на три подтипа по характеру зеркального диска. К первому подтипу относим зеркала с бортиком или выделенной закраиной, ко второму - зеркала с плоским диском, к третьему — зеркала с уплощенным широким валиком по Надо отметить, что в трех из четырех курганов, где встречены зеркала с дисками диаметра 75 мм, погребальный инвентарь содержал нехарактерный для джетыасарской культуры материал.

230

краю диска (табл. 3). Количественно подтипы распределяются следующим образом: первый подтип - 48%, второй подтип - 12%, третий подтип - 40% (см. табл. 3). Диаметры зеркальных дисков колеблются в пределах от 80 мм (курган № 427 мог. Алтынасар 4р) до 170 мм (курган № 366 мог. Алтынасар 4р), составляя в среднем 125 мм. В курганных погребениях в ямах с боковыми нишками сохранилось пять зеркал "пелопоннесского" типа с диаметрами дисков от 100 мм (курган № 145 мог. Алтынасар 4в) до 140 мм (курган №24 мог. Томпакасар), в простых ямах - одно зеркало с диаметром диска 120 мм (курган №146 мог. Алтынасар 4в), в подбойных захоронениях - 13 экземпляров с диаметрами зеркального диска от 80 мм (курганы № 214 мог. Алтынасар 4к, № 342 мог. Алтынасар 4р) до 165 мм (курган №366 мог. Алтынасар 4р), в камерах склепов было найдено 6 зеркал рассматриваемого типа с диаметрами диска от 90 мм (курган №56 могильника Алтынасар 4в) до 150 мм (курган №276 мог. Алтынасар 4а). В погребениях, сооруженных в период от последних веков до н.э. по III в. н.э., зафиксировано 20% зеркал второго типа, с диаметрами зеркальных дисков от 100 до 145 мм (в среднем - 123 мм), а в захоронениях IV-VI вв. н.э. их было 80% данного типа, с диаметрами зеркальных дисков от 80 до 165 мм (в среднем 121 мм). Ручки трех зеркал были орнаментированы пунсонным узором. Хотя нельзя забывать степень разграбленности погребальных инвентарей джетыасарских курганов, учитывая также и тот факт, что условия охранных работ диктовали исследования прежде всего относительно поздних курганов, процент же случайного попадания ранних погребений был ниже единицы, изучение сохранившихся погребальных инвентарей показало, что зеркала "пелопоннесского" типа гораздо чаще находились в захоронениях, относящихся к середине первого тысячелетия. Третий тип зеркал - дисковидные зеркала без ручек - представлены 16 экземплярами (12,8% коллекции). Диаметры этих зеркальных дисков колеблются в пределах от 68-70 мм (погребение 4 кургана № 347 мог. Алтынасар 4р, погребение 1 кургана № 460 мог. Алтынасар 4л) до 158 и 160 мм (курган № 9, погребение 1 мог. Алтынасар 4а, курган № 467 мог. Алтынасар 4т). В зависимости от характера зеркального диска этот тип разделен на два подтипа (табл. 3). 62% подобных зеркал имеют выраженный бортик, шесть представляют собой тонкие гладкие диски (рис. 158, 10-22). Выделяется зеркало из погребения кургана № 251 могильника Алтынасар 4м (диаметр зеркального диска — 122 мм) с орнаментом по внешней стороне в виде вдавленных концентрических линий и концентрических же рядов пунсонного орнамента (рис. 158, 6). Зеркало третьего типа без выраженного бортика найдено в одном из помещений раскопа VII городища Томпак-асар в культурных слоях предпоследнего строительного периода, вероятно датируемого концом III-IV вв. н.э. 15 зеркал входило в состав погребальных инвентарей, при этом 9 экземпляров было найдено в захоронениях в ямах с боковыми нишками, 5 - в простых могильных ямах, 1 - в подбойном погребении. Хронологически эти 15 зеркал распределяются следующим образом: 8 могут быть датированы периодом от последних веков до н.э. по первые века н.э., 4 - II-IV вв., 2 - III-V вв., одно зеркало данного типа (из подбойного погребения) входило в инвентарь V-VI вв. Зеркала с наименьшим диаметром зеркального диска (с бортиком и без бортика) обнаружены в наиболее поздних комплексах. Подобные зеркала без ручек распространены на обширнейшей территории в значительный хронологический период. Они известны в савроматских и сарматских памятниках Поволжья и Приуралья по крайней мере с VI в. до н.э. и по первые века н.э. (Смирнов, 1964, рис. 32, 2а; Смирнов, Петренко, 1963, табл. 29, 9-1 Г, Хазанов, 1963, с. 58-62 и ел., рис. 1, типы V-VIII, рис. 2; Мошкова, 1963, табл. 27; Мошкова, Рындина, 1975). В скифских памятниках Причерноморья такие зеркала появляются 231

не ранее IV-III вв. до н.э. (Кузнецова, 1989, с. 110, табл. 45, 15, 16). В то же время в Средней Азии они встречались и в памятниках бронзового века, продолжая бытовать вплоть до середины первого тысячелетия н.э. (Литвинский, 1978, с. 87-89; Мандельштам, 1975, с. 117, табл. XXX, XXXV). К четвертому типу зеркал относим встреченные в джетыасарских погребениях и культурных слоях поселений зеркала с боковыми ручками-штырями, с выпуклым валиком (часто довольно широким) по краю зеркального диска и с утолщением ("умбоном") в его центре (рис. 155, 10; 158, 1-3; 159, 3). В специальной литературе такой тип зеркал известен под именем "бактрийского" (Литвинский, 1978, с. 85). Эти зеркала встречены в сарматских памятниках Поволжья и в материалах Северного Кавказа с позднепрохоровского времени, распространившись в основном в период среднесарматской культуры (по А.М.Хазанову — в I—II вв., см. Мошкова, 1963, табл. 28, с. 42-43; Хазанов, 1963, с. 64-65, рис. 1, тип VIII). Нередки находки их в различных регионах Средней Азии, таких, как Северная Бавдрия, Согд, Хорезм, Чач (Мандельштам, 1966, с. 115, табл. II; III, 5; Литвинский, 1978, с. 85 и ел.), в материалах со II в. до н.э. по первые века н.э., однако до сего времени они неизвестны в Фергане (Горбунова, 1990, с. 48). В лесостепи Зауралья и юга Западной Сибири в памятниках саргатскои и гороховской культур такие зеркала известны в материалах II—I вв. до н.э. (Могильников, 19926, с. 305, табл. 126, 34; он же, 1992а, табл. 119, 9). В материалах джетыасарской культуры зеркала "бактрийского" типа встречены и в погребальных инвентарях курганных захоронений, и в культурных слоях городищ. Два зеркала найдены в культурных слоях городища Бедаик-асар: в раскопе IV, шурф "А" на глубине 2,7 м (с внутренней стороны крепостной стены у пандуса), и в помещении 3 раскопа 36, на центральной высокой площадке. Одно зеркало было в помещении 14а раскопа I городища Томпак-асар. В погребальных сооружениях сохранилось пять таких зеркал: два — в инвентаре погребений в могильных ямах с боковыми нишками, два - в простых могильных ямах, одно - в подбойном захоронении. По химическому составу одно зеркало данного типа изготовлено из столь характерных для джетыасарских зеркал "чистых" бронз (из погребения кургана № 1 мог. Косасар 3), остальные относятся к бронзам "промежуточного" или даже "грязного" типа (Левина, Равич, 1995). Вышеупомянутое зеркало из кургана № 1 мог. Косасар 3 отличается относительно малыми размерами (диаметр его зеркального диска - 70 мм) и, вероятно, может быть причислено к данному типу с известной долей условности. Диаметр зеркальных дисков остальных экземпляров "бактрийского" типа зеркал колеблется от 105 мм (курган № 71 мог. Косасар 2) до 150 мм (погребение 2 кургана № 334 мог. Алтынасар 4в), в среднем - 127 мм. По крайней мере три из зеркал четвертого типа можно датировать последними веками до н.э., четыре I—III вв. н.э., одно (из подбойного захоронения кургана № 334) - не раньше конца IV в. (скорее, VB.) Н.Э. К пятому типу зеркал из джетыасарских памятников мы отнесли крупные зеркала с вертикальным бортиком и большой петлевидной ручкой в центре обратной стороны зеркального диска (рис. 158, 7; табл. 3). В нашей коллекции подобных зеркал пока лишь два экземпляра: одно - из культурных слоев городища Бедаик-асар, второе - из погребения кургана № 324 мог. Алтынасар 4о. Такие зеркала считаются наиболее ранними (первая половина VI в. до н.э.) для скифских памятников Северного Причерноморья (Кузнецова, 1989, с. 109, табл. 45, /). Они известны в материалах VII-VI вв. до н.э. у савроматов Приуралья (Смирнов, 1964, с. 155, рис. 9, За; 72, 5; Смирнов, Петренко, 1963, табл. 29, Г). Но гораздо чаще эти зеркала находятся в памятниках восточной части Великого пояса степей и близлежащих районов. Так, они отмечены в материалах VII-VI вв. до н.э. Северного и Центрального Казахстана, майэмирского времени на Алтае, в раннетагарских памятниках Южной Сибири (Кадырбаев, 1966, с. 314, рис.5; Членова, 1967, с. 82, табл. 21, 2, Руденко, 1960, 232

табл. XVIII, 3). Подобные зеркала являются господствующей формой в курганных погребениях VII-VI вв. до н.э. могильников Уйгарак и Южный Тагискен, принадлежавших сакским племенам бассейна древних южных протоков нижней Сырдарьи в Восточном Приаралье, территориально наиболее близких местам расположения джетыасарских памятников (Вишневская, 1973, с. 84-85, табл. II, 9, V, 6; XVI, 13). Исследователи считают наиболее ранними крупные зеркала данного типа (так, например, диаметр зеркального диска уйгаракских зеркал колеблется в пределах 155-190 мм) и предполагают восточное, даже среднеазиатское их происхождение (Вишневская, 1973, с. 85, см. сводку). Найденные в джетыасарских комплексах такие зеркала несколько менее крупные (диаметры зеркального диска их - 138 и 130 мм) по сравнению с уйгаракскими, но одинаковы с тагискенскими. Найденное на городище Бедаик-асар в помещении 14 раскопа II фрагментированное зеркало, безусловно, относится к культурным слоям, которые могут быть датированы периодом IV-II вв. до н.э., что в определенной степени заставляет вспомнить зеркала из курганов могильника Южный Тагискен, датированных V-IV вв. до н.э. В то же время тождественное вышеупомянутым по типу, размеру, способу формовки зеркало из погребения 2 кургана № 324 могильника Алтынасар 4о входит в состав погребального инвентаря, который можно датировать лишь IV в. н.э., на что указывает присутствие здесь керамики, характерной для этапа Джетыасар I (не позднее IV в. н.э., см. Левина, 1971, рис. 15), и одновременно двухпластинчатой фибулы, обтянутой золотой фольгой и инкрустированной каменными и стеклянными вставками (Левина, 1994, табл. 158, 7), подобной среднеевропейским фибулам и некоторым фибулам Черняховской культуры и других культур Северного Причерноморья (см. Амброз, 1966, с. 77-82), в свою очередь датируемых не ранее III-IV вв. н.э. Шестой тип зеркал джетыасарской коллекции представлен двумя зеркалами из погребений курганов алтынасарских могильников. Это миниатюрные зеркала с тонкими петельками на оборотной стороне зеркального диска, изготовленные техникой литья. Оба зеркала встречены в погребениях в могильных ямах с боковыми нишками для сосудов с заупокойной пищей (рис. 158, 8, 9). Одно из них происходит из погребения 2 кургана №98 могильника Алтынасар 4в (диаметр зеркального диска 55 мм), другое - из кургана № 242 некрополя Алтынасар 4л. Диаметр зеркального диска последнего - 50 мм, оно орнаментировано узором в виде трех рельефных окружностей и радиально расходящихся от петельки рельефных же полосочек между окружностями (рис. 158, 9). Подобные зеркала в Средней Азии известны еще в эпоху бронзы, но распространяются они лишь во II-IV вв. н.э. В настоящее время наибольшая их концентрация характерна для Ферганы (Горбунова, 1990, с. 45-49, рис. 18-20; Литвинский, 1978, с. 90 и ел.), но встречены они и в сарматских памятниках Поволжья в II-IV вв. и одновременно на Северном Кавказе (Хазанов, 1963, с. 67-68, рис. 1, тип X; 5), с III в. проникают в районы Северного Причерноморья и далее на запад вплоть до территории Венгрии и Австрии. Многие исследователи связывают происхождение подобных зеркал и их орнаментацию с Китаем и Восточным Туркестаном, возводя их узоры к зеркалам ханьского времени (подробно см. Хазанов, 1963, с. 67-68; Литвинский, 1978, с. 91-93). В связи с вышесказанным интересно отметить, что оба зеркала подобного типа обнаружены в захоронениях, для погребальных инвентарей которых характерно присутствие "чужих" предметов, в частности и керамики, а для погребений кургана № 98 и нетипичное для джетыасарских погребений местоположение боковых нишек для сосудов с заупокойной пищей, в торцовых стенках могильных ям. Зеркала китайского происхождения объединены нами в седьмой тип зеркал из джетыасарских памятников. Они представлены пятью экземплярами (рис. 160, 1-4), все - литые, дисковидные, с петелькой на оборотной стороне и рельефным орна233

ментом. По качественной и технологической характеристике они резко отличаются от остальных зеркал джетыасарской коллекции (по способу формовки сближаясь лишь с зеркалами шестого типа). Эти зеркала представлены не менее чем тремя "подтипами", или вариантами, судя по орнаментации и совокупности других данных. Одно из зеркал встречено в культурных слоях раскопа IV на второй площадке городища Бедаик-асар (шурф "Б"), остальные относятся к погребальным инвентарям джетыасарских захоронений. Три зеркала из пяти принадлежат к китайским зеркалам ханьского времени, так называемого типа TLV. Это зеркала из раскопа IV городища Бедаик-асар, из кургана № 75 могильника Косасар 2 и кургана № 233 могильника Алтынасар 4л (рис. 160, 3, 4). Подобные зеркала известны с территории Южной Сибири (Лубо-Лесниченко, 1975, с. 12, рис. 6) и Средней Азии, прежде всего в районах к востоку и северо-востоку от Сырдарьи (Заднепровский, 1960, с. 104, рис. 59, /). Они получают широкое распространение со II в. до н.э. по II—III вв. н.э., однако для II—III вв. н.э. характерна более узкая орнаментальная полоса по краю диска и отсутствие шишечек-"сосков" (Литвинский, 1978, с. 104). Китайские зеркала TLV из джетыасарской коллекции безусловно относятся к ранним типам подобных зеркал и, по определению Е.И.Лубо-Лесниченко, могли быть датированы II—I вв. до н.э. Диаметры их зеркальных дисков: 145, 145 и 130 мм. Культурный слой городища Бедаик-асар и погребальные инвентари курганов, где были найдены вышеуказанные зеркала, не противоречат этой датировке12. Надо отметить также, что оба кургана, где найдены эти зеркала, содержат простые могильные ямы, в инвентаре которых наряду с характерными джетыасарскими были и явно инокультурные элементы (например, фрагменты котелка гуннского типа, погребение кургана № 233). Ханьскими являются и зеркала из погребения кургана №2 могильника Косасар 2 и из погребения 2 кургана №321 могильника Алтынасар 4о (рис. 160, 1, 2). Зеркало из кургана №2 мог. Косасар 2 относится к характерным китайским зеркалам "арочного типа", наиболее распространенным в памятниках восточной Средней Азии (Бернштам, 1950; Кожомбердиев, 1963, с. 40, рис. 6; Gorbunova, 1986, pi. LVIII, 7; LXVI, 10, Литвинский, 1978, табл. 23; 24; 25, 2, с. 101 и ел.). Наибольшее число аналогичных зеркал встречено в памятниках Таласской долины, Ташкентского оазиса, но особенно много - в Фергане. В Фергане, где обнаружено 20 экземпляров китайских зеркал, преобладают восьмиарочные зеркала, отливавшиеся в Китае в период с I в. до н.э. по I в. н.э. (Горбунова, 1990, с. 46-47). Найденное в кургане №2 могильника Косасар 2 зеркало с арочным орнаментом, с диаметром зеркального диска 96 мм, повторяет не только технологию изготовления и химический состав таких китайских зеркал, но и их узор, отличаясь лишь числом "арочек" (их семь). Датировке таких зеркал не противоречит и инвентарь погребения, где оно находилось. Еще один вариант (точнее, вероятно, тип) китайских зеркал ханьского времени был встречен в погребении 2 кургана №321 некрополя Алтынасар 4о. Это гораздо более массивное зеркало, чем "арочное", с диаметром зеркального диска 96 мм, имело утолщенный валик по краю и орнамент в виде концентрических поясов шишечек, подтреугольных в плане выступов и волнистых линий. Наиболее близкие аналогии на территории Средней Азии находим в погребениях Кенкольского могильника (Кожомбердиев, 1963, с. 40, рис. 6, 3). В погребении 2 кургана №321 зеркало лежало непосредственно над бронзовым же зеркалом в виде гладкого диска почти того же диаметра (рис. 158, 21). Оба зеркала, очевидно, находились в одном матерчатом футляре, от которого сохранились лишь мельчайшие фрагменты ткани. Возможно, 12 В грабительском выбросе из погребения кургана №233 был бронзовый трехлопастной втульчатый наконечник стрелы IV-II вв. до н.э. (Левина, 1994, с. 240, рис. 120,4).

234

обычай помещения в могилу двух зеркал для джетыасарских курганов не был единичным. Даже учитывая древние ограбления, представляется вероятным предположение, что не только в кургане №321 было по два зеркала в одном погребении. Так, в подбойном погребении кургана №427 сохранились обрывки кожи от двух зеркальных футляров. Одно из зеркал представлено зеркалом (с диаметром зеркального диска 80 мм) так называемого "пелопоннесского" типа, помещенным в кожаный футляр с орнаментом в виде подтреугольных фестонов из позолоченной кожи. Второе зеркало не сохранилось, но, судя по футляру, не имело боковой ручки и было значительно большего размера (диаметр диска — около 140 мм). Древние грабители в числе прочих драгоценных для них предметов могли забрать и зеркало из большего футляра, но внутри последнего помимо следов металла в виде зелени и зеленых пятен сохранились и отпечатки-оттиски на коже рельефного орнамента, возможно, зеркала, резко скошенный край которого аналогичен краю китайских зеркал с восьмиарочным узором. Обрамленная восьмиугольной розеткой центральная часть оттиска представлена в виде своеобразного древа, в центре которого, вероятно, была шишечка-ручка (рис. 106, 12). Хотя такие отпечатки разрешают предполагать существование подобного зеркала, однако его отсутствие не позволило учитывать его в наших исследованиях. К восьмому типу зеркал из джетыасарских могильников условно отнесли два зеркала, объединенных лишь наличием зооморфных изображений на помещенных на оборотной стороне зеркального диска ручках. Обе ручки - горизонтальные, расположенные по диаметру диска. Одно из этих зеркал, найденное в подбойном погребении кургана №468 могильника Алтынасар 4т, с диаметром зеркального диска 85 мм, было снабжено горизонтальной ручкой (отлитой из свинца) в виде весьма стилизованного изображения животного (рис. 159, 5). Остатки разграбленного инвентаря погребения позволяют датировать время возведения данного кургана не ранее конца IV в., а скорее, V-VI вв. н.э. Второе зеркало (рис. 159, 6) было обнаружено также в разграбленном в древности погребении кургана №32 могильника Томпакасар. Оно имеет гораздо больший диаметр зеркального диска (143 мм), с лишь намеченными закраинами, и большую горизонтальную ручку, идущую вдоль диаметра диска, с бифигурным изображением голов коней. Наиболее близкие аналогии находим в могильнике Джулсай в юго-восточной части Пянджского района, где после строительных работ доследовались нарушенные погребения (Литвйнский, Седов, 1984, с. 101-103, рис.27). По найденным в могильнике монетам Б.уЧ.Литвинский датирует и погребения с такими зеркалами второй половиной V в. ^Литвйнский, 1978, с. 97). Зеркало из кургана №32 могильника Томпакасар, также сбитой массивной ручкой, отличается от джулсайских и афрасиабских подобных зеркад прежде всего гораздо большей реалистичностью изображения голов коней, большими размерами диска, отсутствием на стержне центрального валика. Характер погребения, где найдено джетыасарское зеркало, остатки погребального инвентаря не позволяют датировать его позднее конца IV — начала V в. н.э., так как именно в IV в. н.э. прекращается жизнь не только на соседнем с могильником городище Томпак-асар, но и во всем юго-западном микрооазисе Джетыасарского урочища (Левина, Галиева, 19936), кратковременные же обживания одного-двух помещений верхней площадки городища, судя по керамике и характеру культурных слоев, происходили спустя лишь небольшой промежуток времени после гибели крепости. Основная масса зеркал из джетыасарской коллекции была подвергнута специальному металлографическому исследованию И.Г. Равич (см. Левина, Равич, 1995, с. 136 и ел.). Результаты исследования состава и технологии изготовления горячекованых джетыасарских зеркал с 20% олова позволили авторам вышеупомянутой работы прийти к следующим выводам: 235

1. Многочисленность коллекции (более 125 подвергнутых изучению экземпляров сконцентрированы в окрестностях лишь трех городищ в затронутых раскопками памятниках) и одновременно общность технологии и состава большинства изделий — весьма редкое явление. Этот факт свидетельствует, вероятно, о том, что в джетыасарских поселениях было налажено собственное производство зеркальных бронз, которое существовало в течение многих веков. 2. Технологическое исследование показывало также, что джетыасарские кузнецы ориентировались на достижения мастеров Юго-Восточной Азии (Таиланда, Индонезии), впервые освоивших изученную технологию: горячую ковку бронз с высоким содержанием олова. Эта технология распространилась далее в районах Китая, Индии, Ирана и Средней Азии. Учитывая, что наиболее ранние экземпляры подобных зеркал найдены в ближайших к местам распространения джетыасарских памятников областях Восточного же Приаралья (могильнике Южный Тагискен и на городище Баланды 1, памятниках, синхронных ранним джетыасарским), можно предположить, что именно здесь впервые было налажено производство зеркал в соответствии с "ковочной традицией". 3. Несмотря на общность состава по основному легирующему компоненту олову (20% - среднее содержание олова в изученных зеркалах), по количеству и набору примесей, И.Г. Равич удалось разделить джетыасарские зеркала на три группы: "чистые бронзы" (самая многочисленная группа), "грязные бронзы" (наиболее малочисленная группа), бронзы "промежуточного" состава. Сочетание примесей (взаимосвязь висмута, свинца, мышьяка) обусловливало возможность применения технологии горячей ковки бронз с 20% олова, и, следовательно, составы бронз выбирались специально. "Грязные бронзы" встречены в Северной Индии (с III-II вв. до н.э.), где из них готовили горячекованую посуду, и, возможно, заготовки подобного состава или готовые изделия были наиболее ранними экземплярами, попавшими в Среднюю Азию. "Чистые" бронзы не характерны для Индии и Юго-Восточной Азии/й можно думать, что эти бронзы сформировались на основе собственного зеркального производства в Средней Азии, возможно в районах распространения памятников джетыасарской культуры. Основой производства была "чистая медь", характерная для медистых песчаников "МП" Урала, для районов Казахстана и Прибайкрлья. Откуда именно поступала "чистая медь", пока сказать невозможно. Здесь стоит отметить, что "чистые" меди Урала являлись предметом экспорта с III в. до н.э. noIII в. н.э., что подтверждается преобладанием изделий из подобной меди в коллекциях из Притоболья и Приишимья (в памятниках саргатской культуры, см. Матвеева, 1993, с. 120, табл. 41). Напомним, что тесные связи носителей саргатской и джетыасарской культур фиксируются в материалах джетыасарских памятников по крайней мере с II—I вв. до н.э. (Левина, 19936, с. 77; она же, 1994, с. 84). "Чистые бронзы" в производстве горячекованых зеркал находим у сарматов Поволжья (II—I вв. до н.э.), где обнаружены и зеркала "бактрийского" типа, имеющие точно такой же состав по олову и примесям, что и "чистые" зеркала из Средней Азии. Может быть, начиная со 11—I вв. до н.э., "чистая медь" поступала с Урала и в рассматриваемые районы. О связи джетыасарских мастеров, а также кузнецов других регионов Средней Азии с сарматским миром свидетельствует полное совпадение составов "грязных" зеркальных бронз и технологий изготовления сарматских и среднеазиатских зеркал (прежде всего джетыасарских). Возможно, что зеркала "бактрийского" типа, известные из саргатских памятников Зауралья, могли попадать к ним через джетыасарский регион. Аналогичные по 236

составу и технологии изготовления зеркала и посуду в это "позднее" время встречаем на поселении Ак-Тепе (в Таджикистане). Напомним также, что абсолютное большинство зеркал джетыасарской коллекции характеризуется не только единством качественного состава и технологии изготовления (часто независимо от типа зеркала) на протяжении значительного хронологического периода. Одновременно I-III и Утипы зеркал коллекции, проявляя необычайную устойчивость, довольно широко бытуют в данном регионе на протяжении многих веков без каких-либо изменений во внешнем виде, в технологической и качественной характеристиках. Подводя итоги рассмотрению нашей многочисленной и разнообразной по своей типологии коллекции зеркал, необходимо подчеркнуть еще два момента: 1) поразительное сходство состава бронз, независимо от времени и типа зеркала (естественно, не принимая во внимание импортных) и 2) особую длительность бытования I-III, V типов при абсолютной неизменности и внешнего вида, и основных габаритов. Вышесказанное заставляет с осторожностью относиться к аналогичным зеркалам на территории Средней Азии, Казахстана, Южной Сибири (в первую очередь) как к датирующему явлению. §8. ИРАНСКИЕ РЕЗНЫЕ КАМНИ Как неоднократно упоминалось выше, в числе раскопанных во второй половине 80-х и в начале 90-х годов джетыасарских погребений около 89% оказались разграбленными в древности, вскоре после совершения захоронений. Однако немногочисленные остатки погребального инвентаря сохранили много любопытных и ценных находок. Особый интерес представляет такая категория находок, как геммы (Левина, 1986, с. 486; она же, 1988, с. 485-486). В трех соседних могильниках к югу—юго-западу от городищ Джетыасар №3 (Алтын-асар) — некрополях Алтынасар 4а, 4в и 4о, а также в могильнике к северу от городищ Алтын-асар — Алтынасар 4т в 1986, 1988-89 и 1991 гг. найдено 17 гемм (13 халцедоновых, 3 сердоликовых и 1 хрустальная), две халцедоновые геммы сохранились в погребении 1 кургана №25 могильника Джетыасар 12 к северо-востоку от городища Джеты-асар №12 (Томпак-асар), одна халцедоновая же гемма была в погребении кургана №46 некрополя Косасар 2 в окрестностях городища Джеты-асар №11. Помимо вышеотмеченных две геммы были обнаружены на городищах Джеты-асар №2 (Бедаик-асар) в 1976 г. и Джеты-асар №12 (Томпак-асар) в 1981 г. (Левина, Никитин, 1991, с. 53-65; они же, 1992, с. 68-72). Найденная на верхней центральной площадке городища Бедаик-асар, в одном из поздних строительных горизонтов раскопа I, гемма (рис. 161, 1) является наиболее ранней. Гемма вырезана на овальном щитке из красно-коричневого альмандина, выпуклом с наружной стороны, представляющем собой вставку в перстень. Изображен бюст бородатого мужчины в диадеме, обращенный вправо, волосы переданы мелкими вертикальными штрихами на макушке и тремя длинными прядями на затылке. По аналогии с одной из гемм из собрания Национальной библиотеки, имеющей парфянскую надпись (Gignoux, 1978, pi. 24, 8, 6; Horn, 1891, Taf. I, №996), данная гемма может быть датирована не позднее III в. н.э. К парфянскому времени (но не позднее первой половины III в. н.э.) считал возможным относить ее и В.Г.Луконин, указывая на сходство манеры изображения со схематизированными портретами на поздних аршакидских монетах. Городище Бедаик-асар принадлежит к юго-западной группе городищ Джетыасарского урочища. Городища этой группы окончили свое существование скорее всего в IV в. (возможно, в начале V в.) н.э. одновременно с прекращением стока вод в русле, на берегах которого они располага237

лись (см. Левина, Галиева, 19936). При этом городище Бедаик-асар, построенное на боковом протоке этого русла, перестало функционировать прежде остальных городищ данной группы, так как его проток заилился раньше, чем пересохло основное русло. Жители же городища Бедаик-асар, очевидно, вынуждены были перебраться на одно из соседних городищ (в свою очередь, как выше говорилось, погибших где-то в IV, м.б., нач. V B . Н.Э.). Таким образом, слой, в котором была найдена гемма, вряд ли можно датировать временем позднее III в. н.э. Вторая гемма с городищ (рис. 161, //), на обломке перстня из оранжевого сердолика, найдена на второй нижней площадке городища Джеты-асар №12 (иначе Томпак-асар), на поверхности раскопа VII. Сохранилась часть изображения лежащего животного с загнутыми вверх длинными рогами над спиной, задней частью туловища и коротким хвостом. Каменные-нерстни с подобными изображениями известны по многим коллекциям^санидских резных камней. Хотя само городище Томпак-асар перестало функционировать в IV в. (возможно, в начале V в.) н.э., местоположение и характер Находки не исключают датировку этой геммы несколько более поздним временем, чем момент гибели памятника. Остальные двадцать гемм происходят из погребальных комплексов курганных некрополей. Все они представляют собой "ложные перстни" из халцедона или сердолика (одна - из горного хрусталя) с различными изображениями, выполненными в одной стилистической манере - так называемой "штриховой", или "эскизной" (Борисов, Луконин, 1963, с. 23). Из вышеупомянутых гемм на "ложных перстнях" 75% было обнаружено в грунтовых подкурганных захоронениях и 25% - в подкурганных же кирпичных гробницах-склепах. Из пяти гемм, найденных в камерах склепов, две сохранились в склепе первого типа (курган №73 некрополя Алтынасар 4а), а три - в склепах второго типа (курганы №17 могильника Алтынасар 4а, №302 некрополя Алтынасар 4о, №481 могильника Алтынасар 4т), которые, однако, судя по остаткам погребального инвентаря, могли бытовать уже в конце IV-V вв. н.э. 75% гемм на "ложных перстнях" из подкурганных грунтовых погребений распределяются следующим образом: 55% (то есть одиннадцать гемм) найдены в погребениях в ямах с боковыми нишами для сосудов с заупокойной пищей и четыре геммы (20%) - в ранних подбойных погребениях, датируемых временем не позднее IV — началом V в. н.э. В склепе второго типа кургана №481 могильника Алтынасар 4т, который, как обычно, был разграблен в древности, но по остаткам погребального инвентаря может быть датирован IV-V вв. н.э., найдена гемма на маленьком "ложном перстне" из красного сердолика с изображением бородатого мужчины в картуше (рис. 161, 2). Гемма с таким изображением, но большего размера, найдена в погребении с боковой нишкой кургана №283 могильника Алтынасар 4о. На гемме из халцедона молочно-белого цвета с темными прожилками выгравирован бюст бородатого мужчины с повернутой вправо головой (рис. 161, 3). Аналогичные известны в музейных коллекциях (Debvoise, 1938, р. 473, fig. 126, z; Bivar, 1969, pi. 4, fig. 3; Борисов, Луконин, 1963, с. 87, №74, с. 90, №93). Данная гемма лежала слева у пояса захороненной женщины, очевидно в одной связке с крупной сердоликовой бусиной и второй геммой из такого же качества халцедона. На второй гемме из погребения кургана №283 (рис. 161, 4) было профильное изображение стоящей женской фигуры вправо с длинной косой за спиной и с цветком (или растением) в руке. Отличаясь лишь мелкими деталями изображения, эта гемма очень близка встреченной в камере склепа "а" кургана №17 некрополя Алтынасар 4а. В последнем случае на сердолике темно-вишневого цвета дано профильное изображение стоящей женской фигуры с длинной косой за спиной и с цветком 238

(или растением) в руке (рис. 161, 6). Аналогичные изображения, в том числе и близкие по стилю, часто встречаются на сасанидских печатях (Horn, Steindorf, 1891, Taf. 11, №1094; Debvoise, 1938, p. 473, fig. 126, aa; Bivar, 1969, pi. 7, N CC, 10; Борисов, Луконин, 1963, с. 106, №182). И если погребальный инвентарь кургана №283 не позволяет датировать захоронение в нем позднее III-IV вв. н.э., то остатки инвентаря в склепе "а" кургана №17 дают возможность считать, что в нем продолжали хоронить и BV-VI ВВ. Н.Э.

В уже упомянутом могильнике Алтынасар 4а, в кургане №34, в яме с боковой нишкой, где было разграбленное в древности захоронение, обнаружена гемма (рис. 161, 5) из слоистого прозрачного сердолика светло-розового цвета с белыми прожилками. С изображением скачущего всадника в шлеме, с копьем в руке. Над крупом коня - шестилучевая звезда. Идентичную по сюжету и манере изображения гемму Н.Дибвойз относил к парфянскому времени (Debvoise, 1938, р. 473, fig. 126 bb). В соседнем некрополе Алтынасар 46, в кургане №68, в таком же погребении в яме с боковой нишкой, где было также разграбленное в древности захоронение подростка, найден "ложный перстень" из халцедона молочно-белого цвета без изображения — заготовка для печати. Сохранившийся погребальный инвентарь позволяет датировать погребение IV-V вв. н.э. В могильнике Косасар 2, расположенном в 12 км южнее городища Алтын-асар, в окрестностях одной из ранних джетыасарских крепостей Джеты-асар №11, в кургане №46, содержавшем разграбленное в древности женское захоронение в яме с боковой нишкой, сохранилась гемма из серого халцедона, где выгравировано изоб-ражение двухголового животного (рис. 161, 7), вероятно барана, с подогнутыми ногами, двумя головами с различающейся формой рогов ("тяни-толкай"). В некрополе Алтынасар 4о, в кургане №425, в частично разграбленном в древности захоронении в подбое, между верхними частями бедренных костей погребенной женщины найдена гемма из прозрачного горного хрусталя (рис. 161, 8), с изображением бегущего барана с обращенной назад головой. Похожее изображение известно на геммах коллекции Британского Музея (Bivar, 1969, pi. 15, eq 5,7). Погребальный инвентарь позволяет датировать данный курган в пределах конца IV-V в. В погребении 2 кургана №117 могильника Алтынасар 4в, в сооруженном под восточной продольной стенкой ямы подбое, в неразграбленном захоронении девушки-подростка, слева от поясничных позвонков вместе с двумя крупными янтарными бусинами находилась гемма из молочно-белого халцедона (рис. 16\,9), с изображением стоящего барана с большими изогнутыми рогами и короткими ногами. Справа перед бараном - растение, слева вверху - шестилучевая звезда. Данная гемма сравнима с изображением двух баранов на гемме из Британского Музея, выполненным в той же стилистической манере (Bivar, 1969, pi. 17, ES 5). Погребальный инвентарь погребений кургана №117 и прежде всего керамика, характерная для конца этапа Джетыасар I. не дают возможности датировать захоронение 2 позднее рубежа IV-VBB. Н.Э. (Левина, 1971, с. 64-72, рис. 15; она же, 1994, с. 37-38, рис. 65). В разграбленной в древности камере склепа кургана №302 могильника Алтынасар 4о найдена гемма из халцедона темно-желтого цвета с изображением обращенной вправо головы барана над двумя распахнутыми крыльями (рис. 161, 10). Справа от головы барана - полумесяц. Аналогичные геммы, однако отличающиеся по стилю изображения, известны в коллекциях Британского Музея и Государственного Эрмитажа (Bivar, 1969, pi. 17, ER 1-7; 18, Fg 7; Борисов, Луконин, 1963, с. 135, №394). Остатки погребального инвентаря датируют период функционирования склепа кургана №302 концом IV-VI в. н.э., оставляя неясным время попадания в камеру склепа вышеописанной геммы. 239

В том же некрополе Алтынасар 4о, в подбойном погребении кургана №389, слева от поясничных позвонков захороненной женщины, очевидно, в одной связке с двумя крупными янтарными бусинами были и две геммы из белого халцедона. Одна из них (рис. 162, I), с изображением идущего вправо льва с поднятым хвостом, имеет аналогии в тех же коллекциях Эрмитажа и Британского Музея (Борисов, Луконин, 1963, с. 125, №320; Bivar, 1969, pi. 10, DD 3). На второй гемме (рис. 162, 5) выгравировано изображение бегущего вправо зебу с шестилучевои звездой над ним. Инвентарь погребения заставляет датировать его концом IV-V в. н.э. Тем же временем датируется курган №25 в могильнике к северо-востоку от раннего городища Томпак-асар, где в погребении 1 кургана №25 в яме с боковой нишкой, также ограбленной в древности, среди обрывков камышовой циновки, в центральной части ямы обнаружены две геммы из молочно-белого халцедона на одной низке с двумя крупными янтарными бусинами. Грабители не заметили эту низку, находившуюся слева от поясничных позвонков женщины вместе с остатками коррозированного железного кинжала. На одной из гемм (рис. 162, 2) выгравирована сцена нападения льва на зебуобразного быка. Аналогии известны среди гемм Берлинского Музея и Государственного Эрмитажа (Horn, Steinford, 1891, Taf. 11, №1344; Борисов, Луконин, 1963, с. 184, №742, №743). На второй гемме изображен цветок на стебле с двумя поднимающимися вверх листьями (рис. 162, 7). Подобные геммы есть в коллекции Государственного Эрмитажа (Борисов, Луконин, 1963, с. 166, №613). В некрополе Алтынасар 4о, в кургане №321, в погребении 2 (Левина, 1994, с. 143, рис. 25) в яме с боковой нишкой найдены две геммы из молочно-белого халцедона, размещавшиеся слева у пояса погребенной женщины вместе с крупной уплощенной янтарной бусиной-пуговицей желто-коричневого цвета рядом с остатками коррозированного железного кинжала. На одной из гемм изображена та же "сцена охоты", что и на гемме из погребения 1 кургана №25 могильника Томпак-асар: лев, нападающий на быка-зебу. Однако в данном случае звери обращены в разные стороны (рис. 162, 3). Этот сюжет распространен в сасанидской глиптике, причем значительная часть камней с подобным сюжетом принадлежит к числу гемм "штрихового" стиля, близких найденным в джетыасарских могильниках (Ackerman, 1938, vol. 1, pi. 256, q; Борисов, Луконин, 1963, с. 184, №№740, 744; Bivar, 1969, pi. 11, Dj-3; Gignoux, 1987, pi. XX, 33, 4). На второй гемме помещено изображение цветка на стебле (рис. 162, 8). Сопровождающий погребение 2 кургана №321 погребальный инвентарь характерней для этапа Джетыасар I (верхняя граница IV в. н.э., см. Левина, 1971, с. 64 и ел.); керамика, бронзовые зеркала (сарматского типа и китайские, типичные для эпохи династии Хань), разнообразные украшения, оружие не позволяют датировать курган №321 временем позднее III, возможно, начала IV в. н.э. В женском погребении 2 соседнего кургана №326, также в одном из двух одновременных погребений в ямах с боковыми нишками найдена гемма из молочно-белого халцедона (рис. 162, <5) с изображением бегущего зебу с поднятым хвостом. Аналогичные известны в коллекциях Государственного Эрмитажа, Британского Музея, Музея Метрополитен Нью-Йорка (Борисов, Луконин, 1963, №№452, 455, 458, 465, 466; Bivar, 1969, pi. 16, ЕО 2: Brunner, 1978, г. 80, №91). Судя по остаткам погребального инвентаря, данный курган №326 был возведен не позднее IV в. н.э. В могильнике Алтынасар 4в, в погребении кургана №125, разрушенном древними грабителями до такой степени, что остался проблематичным тип подкурганного захоронения (яма или яма с боковой нишкой?), найдена гемма из молочно-белого халцедона (рис. 162, 10) с изображением идущего животного с длинными, слегка изогнутыми рогами, очевидно антилопы. 240

В некрополе Алтынасар 4а, в склепе первого типа кургана №73, были две геммы из одинакового светло-серого халцедона с темными прожилками. На одной из них выгравировано изображение фантастического существа с человеческой головой, но с туловищем животного, копытами и коротким торчащим хвостом. Несколькими штрихами на тулове переданы крылья. Возможно, это один из вариантов часто встречающихся на сасанидских геммах изображений Гопатшаха или Сфинкса (рис. 162, 9). На второй гемме изображен лев в прыжке, с раскрытой пастью и поднятым вверх хвостом (рис. 162,4). Близкие аналогии этому изображению известны на геммах из собраний Государственного Эрмитажа и Британского Музея (Борисов, Луконин, 1963, с. 125, №321; Bivar, 1969, pi. 10, Nos. DD-3,6). Судя по комплексу археологических находок и типу склепа кургана №73, последние погребения в нем произведены в FV-V вв. Исследования джетыасарских курганов позволили констатировать, что геммы на "ложных перстнях" входили в состав погребального инвентаря прежде всего женских захоронений. Лишь в одном случае (курган №34 некрополя Алтынасар 4а) речь бесспорно идет о мужском погребении. Во всех кирпичных склепах, где зафиксированы находки гемм, безусловно, были и захоронения женщин. 95% найденных в джетыасарских погребениях гемм относятся к женским захоронениям. Как показал анализ погребальных инвентарей, одна-две геммы из халцедона или сердолика, как правило, сочетались в одной связке с одной, двумя крупными янтарными бусинами (как в погребении 1 кургана №25 некрополя Томпакасар, погребениях 2 курганов №№321 и 326 могильника Алтынасар 4о, погребении кургана №389 того же некрополя, погребении 2 кургана №117 могильника Алтынасар 4в, погребении в склепе "а" кургана №17 некрополя Алтынасар 4а), или крупными же сердоликовыми бусинами (как в погребении кургана №283 могильника Алтынасар 4о), или же с различными по качеству крупными бусинами (как в камере склепа "а" кургана №17, где вместе с янтарной рядом с геммой была такая же крупная стеклянная бусина, как в погребении 2 кургана №117, где в одной связке с халцедоновой геммой были две одинаково крупные, округлой формы янтарная и бронзовая бусины). Сама же связка гемм с янтарными и другими по качеству крупными бусинами, очевидно, подвешивалась к поясу женщины с левой стороны, рядом с кинжалом или ножом (как, например, в погребении 1 кургана №25 некрополя Томпакасар, в погребениях курганов №№283, 321, 389, 425 могильника Алтынасар 4о, погребении 2 кургана №117 некрополя Алтынасар 4в, в погребении кургана №46 могильника Косасар 2, в камере склепа №73 некрополя Алтынасар 4а). Возможно, геммы служили знаком привилегированного положения их владельца (владелицы), но неизвестно, в какой степени использовали их по прямому назначению в качестве личных печатей. Любопытны факты находок сасанидских гемм на "ложных перстнях", чрезвычайно близких по материалу, форме, сюжетам и стилю изображения к джетыасарским в соседних присырдарьинских районах Отрарского оазиса (Смагулов, 1993, с. 163-172). Регионы Средней Сырдарьи, прежде всего в современном Южном Казахстане, с последних веков до н.э. и в первом тысячелетии н.э. были заселены носителями отрарско-каратауской культуры (со всеми ее локальными вариантами), тесно связанными с жителями джетыасарских городищ низовий Сырдарьи (Левина, 1971, с. 223-242; Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1972, с. 72 и ел., 182 и ел.; Левина, 19816, с. 170-178). В указанный период представители этих двух культур отнюдь не ограничивались лишь торговыми связями. Археологические изыскания позволили зафиксировать факты появления отдельных групп носителей отрарско-каратауской культуры (в первую очередь из предгорных районов долины верхней Арыси, Таласа) на территории Джетыасарского урочища в последние века до н.э., в первые века н.э. 241

и, наоборот, притока целых групп "джетыасарцев" в прибрежные присырдарьинские районы Отрарско-Каратауского региона, прежде всего в IV в. н.э. и позднее, в конце V-VI в., а затем и в VII-VIII вв. н.э. (Левина, 1971, с. 224-242; она же, 19816, с. 170-178; она же, 1990, с. 27-36; она же, 19936, с. 76-77). Четыре из восьми гемм, найденных в окрестностях городищ Коныр-тобе (Мардан-Куюк), Пчакчки-тобе, происходят из раскопанного ЕА.Смагуловым частично разрушенного женского погребения №65 могильника у городища Коныр-тобе. Автор отмечает вытянутое положение захороненной и сильную искусственную деформацию ее черепа. Гемма из случайных находок из халцедона желтого цвета (с изображением головы барана между распахнутыми крыльями, см. Смагулов, 1993, с. 163) по изображению на щитке и по качеству и цвету камня напоминает гемму, найденную в камере склепа кургана №302 некрополя Алтынасар 4о. Среди гемм из погребения №65, подвешенных, как и джетыасарские, на одной связке с крупными бусинами (халцедон, янтарь, стекло и др.), но лежавших в области грудной клетки, одна - с профильным изображением стоящей фигуры ("жреца", по определению Е.А.Смагулова) с длинной косой за спиной и растением в руке, чрезвычайно близка джетыасарским из камеры склепа "а" кургана №17 могильника Алтынасар 4а и из погребения в яме с боковой нишкой кургана №283 некрополя Алтынасар 4о (с профильным изображением стоящей женской фигуры с длинной косой за спиной и каким-либо растением в руке, рис. 161, 4, 6). Датировка Е.А.Смагуловым погребения №65 IV-V вв. н.э. по комплексу импортных предметов в погребальном инвентаре не вызывает возражений, но, к сожалению, автор ничего не сказал о керамике из погребения. Представляется, что джетыасарские и отрарские геммы являются одной группой гемм на "ложных перстнях". Однако отсутствие керамического материала оставляет открытым вопрос об этническом происхождении захороненных с геммами: идет ли речь о носительницах джетыасарской (что, судя по некоторым данным, весьма вероятно в случае с погребением №65 могильника Коныр-тобе) или отрарско-каратауской культур? Хотя возможно говорить уже и о смешанном населении. Исследования показали, что 85% джетыасарских погребений, в которых найдены описанные выше геммы на "ложных перстнях", могут быть датированы в пределах III-IV вв., реже IV— начала V в. н.э. (Левина, 1993а, с. 94-95; она же, 1994, с. 84), и лишь в трех случаях момент попадания геммы в камеру склепа, функционировавшего на протяжении IV-VI вв. н.э., или же в погребение V-V1 вв. остается гипотетичным. Все геммы на "ложных перстнях" из джетыасарских курганов с различными изображениями выполнены в "штриховой", или "эскизной", манере и имеют многочисленные аналогии среди сасанидских печатей из музейных коллекций. Иранское происхождение джетыасарских гемм не вызывает сомнений. Некоторые изображения на них почти полностью идентичны уже известным в музейных собраниях и по стилю и по сюжету. Наиболее ранние из групп "штриховых" печатей, как правило крупные "ложные перстни", намного реже - просто перстни, изготовленные в основном из халцедона или сердолика. Все эти печати анэпиграфны. Изображения переданы схематично, энергичными штрихами, контуры самих изображений обычно очерчены нечетко. К этой группе, очевидно, принадлежат и геммы из джетыасарских могильников. Датировать эту группу можно в пределах III-V вв. н.э. Одним из важных аргументов в пользу относительно ранней датировки (не позднее V в. н.э.) той группы "штриховых печатей", к которой относятся и найденные в джетыасарских курганах геммы, можно считать почти полное отсутствие оттисков подобных печатей на сасанидских глиняных буллах, происходящих из хорошо датированных комплексов 242

VI-VII вв.: из раскопок замка Каср-и Абу Наср в Южном Иране (оттиски более 400 различных печатей - Frye, 1973), городища Тахт-и Сулейман в Иранском Азербайджане (оттиски более 800 печатей, см. Gobi, 1976), замка Ак-депе у Артыка в Южном Туркменистане (оттиски нескольких десятков печатей, см. Губаев, 1971, с. 46; Луконин, 1971, с. 50). Хотя срок бытования изготовленной из твердых пород камня печати практически не ограничен и должно было пройти много времени, прежде чем ранние "штриховые" геммы вышли из употребления, судя по вышеупомянутым оттискам на буллах, на рубеже VI-VII вв. н.э. ими уже не пользовались. Учитывая все вышесказанное (в том числе, не в последнюю очередь, и погребальный инвентарь курганов), можно утверждать, что геммы из джетыасарских захоронений датируются в пределах III-IV и IV-V вв. н.э. Пока остаются проблематичными пути и способы проникновения иранских резных камней в Восточное Приаралье, в районы расположения памятников джетыасарской культуры. Еще в 1991 г. было предложено два варианта ответа на этот вопрос: как результат торговых контактов или же в качестве военной добычи (Левина, Никитин, 1991, с. 63). Новые находки гемм той же группы, что и джетыасарские, в присырдарьинских областях Отрарского района (Смагулов, 1993) подтверждают высказанное предположение о миграционных и торговых путях в бассейне Нижней и Средней Сырдарьи, пролегавших прежде всего по правому берегу реки (Левина, 1971; она же, 19816). Учитывая хронологические периоды появления носителей джетыасарской культуры на территории расположения памятников отрарско-каратауских культур и наоборот, мы пока не можем связывать наличие сасанидских гемм в вышеупомянутых районах лишь с грабительскими походами в Иран каких-либо определенных племен (Смагулов, 1993). Представляется, что наиболее ранние сасанидские геммы из джетыасарских могильников (как и парфянская гемма из культурного слоя городища Бедаик-асар) могли попасть в Восточное Приаралье в результате торговых связей с Ираном еще в III в. н.э., а уже в IV и в начале V в. н.э. товары, полученные при торговых контактах, дополнялись и военной добычей. §9. ЗООМОРФНЫЕ И АНТРОПОМОРФНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ И ДРУГИЕ КУЛЬТОВЫЕ ПРЕДМЕТЫ В материалах культурных слоев джетыасарских городищ, как и в составе погребальных инвентарей курганов, неоднократно были встречены зооморфные и антропоморфные изображения. Иконография их разнообразна: это глиняные и алебастровые статуэтки и идолы, прочерченные, прорезные, нарисованные, налепные изображения на дереве, керамике, изображения на ручках сосудов, бифигурные керамические и металлические зооморфные изображения на ручках крышек, зеркал, наконец, зооморфные и антропоморфные металлические подвески, бляшки и пряжки и т. п. Среди зооморфных изображений отмечаем изображения рыб, птиц, змей, баранов, собак (возможно, волков), сайгаков, оленей, верблюдов, лошадей, слона и др., а также множество весьма схематичных изображений. Прочерченные и прорезные изображения рыб на дереве и керамическом сосуде встречены были в культурном слое 10 строительного горизонта верхней площадки (раскоп II) городища Бедаик-асар (инв. №76 Дж.-Ас./4090, рис. 163, 12) и при рекогносцировочных раскопках на городище Кескен-Кукж-кала. Если в первом случае речь идет о стенке деревянной шкатулки, найденной в культурном слое, который можно датировать рубежом или, скорее, первыми веками н.э., то во втором 243

случае это изображение на стенке джетыасарского кувшина, характерного для этапа Джетыасар III (VII-IX вв. н.э.). Весьма схематические единичные изображения птиц с распахнутыми крыльями, в виде керамических налепов, вероятно украшавших ручки крышек сосудов (рис. 163, Г), найдены в верхних культурных слоях городища Томпак-асар. Аналогичные известны в материалах памятников сарматского времени Зауралья. Бронзовое изображение сидящей птицы (вероятно, навершие какого-либо предмета), найденное в культурных слоях городища Карак-асар (рис. 163, J) аналогично встреченным на ранних памятниках среднесырдарьинских культур. Изображения змей отмечены в виде горизонтальных налепов под горлом крупных красноангобированных сосудов из верхних культурных слоев городищ "Большой дом" комплекса Алтын-асар, Джеты-асар №9 (рис. 72, 1), на концах бронзовых браслетов в некоторых подбойных погребениях курганов могильников Алтынасар 4 (например, №201, рис. 141). Среди налепов на стенках сосудов были и изображения змеи с раскрытой пастью и высунутым жалом (Левина, 1971, с. 18, рис. 15, 205). Погребальные комплексы и культурные слои городищ, где найдены упомянутые выше изображения змей, датируются в пределах IV-VII вв. н.э. Изображения животных вида сайгака, джейрана представлены прочерченными и прорезными рисунками как на стенках типичного красноангобированного лощеного сосуда (городище Джеты-асар №6, рис. 167, /), так и на стенке деревянного предмета, встреченного в культурном слое 9 строительного горизонта раскопа II городища Бедаик-асар (рис. 164, //). В последнем случае изображения выполнены в "скелетной" технике, глубоко прорезанными штрихами, причем на этой плоскости представлено несколько видов животных (возможно, и лошади). Изображения баранов в материалах джетыасарских памятников довольно многочисленны (более 60 экземпляров) прежде всего в виде зооморфных выступов на ручках характерных джетыасарских кружек, изредка ковшей (рис. 163). Однако в отличие от таковых в материалах среднесырдарьинских (каунчинской и отрарско-каратауской) культур, где они полностью господствуют, подобные изображения в джетыасарских комплексах довольно схематизированны и не составляют большинства среди других сюжетов. При этом единичные, весьма реалистичные изображения барана на носике красноангобированных с характерным джетыасарским лощением сосудов типа ритона были зафиксированы в культурных слоях городищ этапа Джетыасар I (в частности, на городище Бедаик-асар, раскоп II, 10-й строительный горизонт, рис. 164). Почти столь же часты находки изображений головы волка, собаки, лисы (рис. 164, 9), главным образом в виде зооморфных выступов на ручках кружек, кувшинов, крышек, ковшей. И среди них преобладают схематизированные. К концу периода 16 можно отнести сердоликовые подвески (рис. 163, 24) в форме фигурки сидящего зверька (собаки?), аналогичные известным в античных памятниках Причерноморья (Алексеева, 1975, табл. 13, 3, 12). Изображения баранов, волков, лис, собак на ручках кружек, кувшинов, ковшей встречены в материалах периодов 16 и 1в, в то время как еще более стилизованные такие изображения (в основном бифигурные) на ручках дисковидных крышек получают распространение на этапе Джетыасар II (рис. 163; 67). Изображения голов верблюдов также неоднократно отмечаем на ручках характерных кружек этапа Джетыасар I, но наряду с ними встречены и металлические изображения верблюжьих головок. Так, в одном из курганов на возвышенности Кызыл-гыр, в погребении в простой могильной яме, с уступами на торцовых стенках ямы для дополнительного перекрытия-настила, в мужском захоронении, где вместе с типичными для этапа Джетыасар I сосудами первой группы было и оружие 244

(лук с костяными обкладками, железные наконечники стрел, меч и т. п.), рукоять меча украшали две золотые головки верблюдов, инкрустированные бирюзой (рис. 163,28). Погребальный инвентарь позволяет датировать данное погребение II-IV вв. н.э. (Толстое, 19626, с. 142, 144). Ч Намного реже в джетыасарских памятниках фиксируются изображения лошадей. Так, раскрашенные красными и черными полосками по белому фону глиняные изображения на одной подставке двух развернутых в разные стороны коней найдены в помещении 1 ("двор") раскопа Шв (верхняя площадка), в раскопе II пом. 13, в культурных слоях, соответствующих периодам 16 и 1в (рис. 164, 8). Бифигурные изображения голов коней встречены в одном из поздних курганов (№32) некрополя Томпак-асар (вероятно, конец IV — нач. V в.). Особняком стоит и схематизированная фигурка лошади с налепным "твердым седлом", найденная в культурных слоях IV в. н.э. городища "Большой дом" комплекса Алтын-асар (рис. 164, 7). Но нужно отметить, что на ручках джетыасарских сосудов изображения голов коней в материалах этапов Джетыасар I и II неизвестны, в то же время широко распространяются на последнем этапе развития культуры в регионе (VII-IX вв.), вероятно уже после гибели Джетыасарского урочища, на памятниках типа Сарлы-асар и на так называемых "болотных городищах" в устье современного русла Сырдарьи (Кескен-Куюк-кала, Куюк-кала и др., рис. 164, 4-6). На тех же поздних поселениях в устье Сырдарьи (типа Кескен-Куюк-кала) и на поселениях восточной группы типа Ак-тобе найдены сосуды со сплошным прорезным орнаментом на тулове, где среди растительных узоров были и изображения оленей. Одно из таких изображений оленя с ветвистыми рогами, в окружении растений (возможно, и птиц) было на крупном кувшине с типичной для джетыасарской культуры формой и технологией изготовления и покрытия, найденном в раскопе на городище Кескен-Куюк-кала (Левина, 1971, с. 81, рис. 20, 111). Изображение выполнено глубоко прорезанными линиями и заполнено точечными наколами (рис. 167). Там же была найдена и подквадратная в сечении стела из обожженной глины, завершающаяся изображением головы барана с закрученными рогами (рис. 163, 10). Нарисованное черной краской по белому фону контурное изображение оленя сохранилось на некоторых специфической формы курильницах, встреченных в камерах склепов второго типа (как, например, кургана №147, рис. 172). Среди джетыасарских зооморфных изображений выделяются металлические литые подвески (слон, медведь, волк) и керамические ручки в виде медведей (см. ниже). Как говорилось выше, иконография джетыасарских зооморфных изображений достаточно разнообразна при всей стилизации их. Мастер стремился сохранить сходство с определенным видом животного, подчеркивая наиболее характерные черты зверя (реже— птицы). В основном это изображения оленя, сайгака, барана, волка (собаки), лошади, змеи и т. п., что хорошо отражает окружающую фауну. Однако среди зооморфных находок в джетыасарских комплексах выделяются вышеупомянутые изображения медведей. Это весьма значительное количество изображений, чтобы считать их случайными в общем наборе сюжетов (около четырех десятков). Как правило, изображения медведей использованы в виде ручек самых разнообразных, но характернейших по форме, технологии и отделке джетыасарских сосудов — от крупных двуручных горшков и кувшинов до изящных шаровидных кружек. Такую ручку мастер композиционно располагал либо на тулове (как, например, у кувшинов, симметрично по две или четыре ручки, рис. 165, 166), либо под венчиком и на венчике кружки или горшка таким образом, чтобы изображение создавало впечатление заглядывающего в сосуд зверя. В таком случае передние лапы зверя захватывают венчик сосуда, когти лапы подчеркнуты и хорошо проработаны 245

(рис. 165). Изображения медведей на ручках сосудов встречены как в культурных слоях городищ, так и в погребальных инвентарях курганов, прежде всего в могильниках Косасар 2, Косасар 3, Томпакасар, значительно реже — в некрополях Алтынасар 4. Хронологический диапазон их в джетыасарских памятниках ограничен периодом с последних веков до н.э. до II-IV вв. н.э. Сосуды, на которых обнаружены изображения медведей, характерны лишь для джетыасарского керамического комплекса этапа Джетыасар I (Левина, 1971, с. 64 и ел.). Медведь, животное, безусловно, неизвестное в том географическом регионе, где расположены памятники джетыасарской культуры, но зато широко распространенное в лесной полосе Евразии и особо почитаемое многими древними и современными северными народами (Соколова, 1972, с. 63-85). Изображения медведей в виде металлических бляшек, подвесок и т. п. достаточно ярко представлены в культурах Зауралья и Западной Сибири, относящихся к угро-самодийскому кругу, по крайней мере с периода раннего железного века. Это и усть-полуйские комплексы (Чернецов, 1953а, с. 240 ; Мошинская, 1953; Косарев, 1993; рис. 73, 11, с. 168 и ел.), и гороховская, и саргатская культуры (Генинг, 1962, с. 89 и ел.; Чижова, 1983, с. 6; Корякова, 1988, рис. 21, 8; Могильников, 19926, табл. 124, 72). Джетыасарские изображения наиболее близки таковым металлическим, выполненным, по определению Л. В. Чижовой, в "древовидном" стиле. В тех же районах находят аналогии и джетыасарские литые металлические подвески (большинство их). Джетыасарские бронзовые литые зооморфные подвески с отверстиями для крепления выполнены в силуэтном стиле, однако достаточно узнаваемы (рис. 164, 1-3). Количество их невелико, но все они связаны с погребальными сооружениями середины первого тысячелетия н.э. В материалах джетыасарских памятников находим три вида антропоморфных изображений. Это — глиняные идолы, бронзовые литые изображения и налепы на стенках джетыасарских сосудов. Глиняные идолы представляют собой весьма примитивные изображения из необожженной или плохо обожженной глины в виде небольших фигурок без проработки деталей туловища, часто лишь с профилированной головой, где только наколами, выпуклостями, прорезями намечены черты лица, у некоторых была и дополнительная раскраска щек, рта, ушей. Шесть таких односторонне профилированных идолов зафиксированы в синхронных этапу Джетыасар I различных культурных слоях городищ Бедаик-асар и "Большой дом" комплекса Алтын-асар (Левина, 1968, с. 167 и ел., рис. 1). Два идола с двусторонней профилировкой и яркой раскраской были встречены в могильниках Алтынасар 4о и 4р, в погребальных комплексах курганов №328 (склеп переходного типа) и №331. Оба идола, вероятно, были навершием какого-либо крупного изделия, при этом экземпляр из подбойного погребения кургана №331 имел поднятые вверх руки (рис. 168, 5). Аналогичные примитивные глиняные, алебастровые или каменные идолы распространены в материалах первых веков н.э. Поволжья, Крыма, Северного Кавказа, Средней Азии (Левина, 1968, с. 168-170) и других регионов, прежде всего в памятниках скотоводческих и скотоводческо-земледельческих культур. Джетыасарские металлические антропоморфные бляшки и пряжки, как и антропоморфные налепы на стенках характерных джетыасарских сосудов, представлены только мужскими изображениями. Коллекция металлических мужских антропоморфных изображений состоит из находок в погребальных памятниках различных джетыасарских могильников (как, например, в погребениях курганов №№44, 71, 86 некрополя Алтынасар 46, в камере склепа и в могильной яме курганов №№56 и 108 могильника Алтынасар 4в, в камере круглого склепа некрополя Алтынасар 4т, в 246

погребениях курганов №№376 и 422 могильников Алтынасар 4л и 4о, в захоронении кургана некрополя Косасар 2 и др., рис. 169). Они были обнаружены как в камерах кирпичных склепов, так и в подкурганных же грунтовых захоронениях, датируемых периодом от последних веков до н.э. по V-VII вв. н.э. Поскольку более 84,4 % грунтовых подкурганных погребений и все кирпичные склепы были разграблены в древности, нельзя говорить с уверенностью о первоначальном положении всех найденных антропоморфных металлических фигурок, однако не вызывает сомнения их связь лишь с детскими погребениями. В не потревоженных древними грабителями захоронениях такие изображения зафиксированы только в погребениях девочек 4-7 лет (то есть добрачного возраста), в виде фаллического типа пряжек и бляшек, пришитых к одежде. Так, в погребении 5 кургана №44 некрополя Алтынасар 46 пара подобных бронзовых бляшек была симметрично нашита на предплечье костюма девочки 4-5 лет (рис. 169, 9, II). Найденные в джетыасарских комплексах металлические антропоморфные изображения изготовлены из бронзы техникой литья в полую форму, имеют достаточно устойчивую иконографию. Это мужская фигура с подчеркнутыми половыми признаками, чаще всего с имитацией головного убора (иногда конической формы). Моделирована лишь передняя часть фигурок, задняя оставлена плоской, но часть изображений в области головы с задней стороны снабжена петелькой. Следует обратить внимание на положение рук изображенных — это могли быть слегка расставленные опущенные руки, либо сложенные на груди. Четко выражены некоторые антропологические характеристики — длиннолицые с тонким носом, подчеркнуто раскосый разрез глаз, широкоскулый, круглолицый с выступающим носом, широколицые с тонким носом. 64 % таких бронзовых антропоморфных фигурок встречено в погребениях последних веков до н.э. — первых веков н.э., 18 % их отмечено в погребениях IV-V вв. н.э., и 18 % — в материалах V-VII вв. н.э. Керамические налепы на сосудах близки вышеописанным бронзовым фигуркам иконографически. Это налепы на стенках характерных для джетыасарской керамики крупных красноглиняных, обычно красноангобированных сосудов, изготовленных тщательной ручной лепкой. Антропоморфные налепы, как правило, размещали на верхней части тулова хумчей или крупных двуручных сосудов, реже — под ручками (рис. 170). Хронологические рамки этих изображений — с III в. по VII-VIII вв. н.э. Абсолютное большинство их встречено в культурных слоях джетыасарских городищ и лишь одно — в погребении кургана №14 могильника Косасар 3 (рис. 170, 7). Как отмечалось выше, налепные антропоморфные изображения чрезвычайно близки иконографически бронзовым антропоморфным фигуркам. Это также мужские изображения с подчеркнутыми половыми признаками, часто с высоким головным убором. Однако керамические налепы еще более схематизированны по сравнению с металлическими изображениями. Большинство таких налепных фигурок имеют слегка расставленные руки и ноги, но наряду с вышеописанными типами найдены и "танцующие" фигурки (как, например, из верхних слоев раскопа V городища Бедаик-асар) и изображения с луками и стрелами (как, например, из верхнего горизонта раскопа II городища Томпак-асар). Аналогии джетыасарским керамическим налепам встречаем в материалах присырдарьинских памятников отрарско-каратаускои культуры вместе с типичной джетыасарской керамикой этапа Джетыасар II. Хотя отдельные подобные джетыасарским бронзовые литые антропоморфные фигурки обнаруживаем на обширной территории Средней Азии, Кавказа, Крыма (подробно см. Левина, 1968, с. 170-174), где связанная с фаллическим культом традиция имеет древние корни, массовые и наиболее близкие аналогии джетыасарским 247

бронзовым антропоморфным фигуркам, части антропоморфных керамических налепов, части зооморфных металлических подвесок, зооморфным изображениям в виде медведей обнаруживаем прежде всего в зауральских степях. Именно здесь удается найти и аналогии наиболее своеобразным антропоморфным изображениям вроде "фигуры с луком и стрелами". Речь в первую очередь идет о литых металлических поделках из Сапоговского клада, Гляденова и из многих других прикамских и зауральских памятников, охватывающих лесные районы периода с эпохи раннего железа (но в основном с IV в. до н.э.) по VIII в. н.э. от верховьев Печоры и Камы до Приобья (подробно см. Левина, Чижова, 1995, с. 185 и ел.; Чижова, 1983; она же, 1987). Должны напомнить, что металлические антропоморфные фигурки, частично антропоморфные налепы на стенках сосудов, зооморфные изображения на ручках горшков, кувшинов, кружек в виде медведей, бронзовые зооморфные подвески, хотя и являются характерной особенностью джетыасарской культуры, распространяются лишь на определенных ее этапах и не имеют корней в данной культуре. Представляется, что появившиеся в джетыасарских комплексах в последние века до н.э. бронзовые антропоморфные мужские фигурки, выполненные техникой литья в одностороннюю форму, и керамические ручки на сосудах, изображающие медведей, очевидно, связаны с притоком на данную территорию очередного пришлого населения. Безусловно, иконографически тесно связанные с бронзовыми антропоморфными изображениями керамические антропоморфные налепы (как и часть металлических фигурок) могли развиться уже в Восточном Приаралье, откуда позднее и распространились в районах Средней Азии. В данном чрезвычайно обобщенном описании мы могли лишь коснуться отдельных аспектов проблемы интеграции столь разнообразных джетыасарских зооморфных и антропоморфных изображений, которые станут темой исследования готовящейся автором работы. В то же время можно отметить, что предполагаемый материал дает основания для разработки нескольких различных направлений социокультурных особенностей джетыасарского населения. Среди них, естественно, особое место занимают вопросы хронологии тех или иных изображений, этнокультурные характеристики. Ниже остановимся на описании такого интересного материала, как глиняные "алтарики" и керамические курильницы. Безусловно, к культовым надо относить курильницы, встреченные в камерах склепов. В склепах первого типа (№1 мог. Бедаикасар) была небольшая курильница без поддона, аналогичная широко распространенным в материалах сарматских памятников (Смирнов, 1973, рис. 1, IV), среднеазиатских погребальных сооружениях последних веков до н.э. — первых веков н.э., таких, как могильник Туз-гыр в Левобережном Хорезме, Кую-Мазарский могильник, Жаман-Тогай и др. (Лоховиц, Хазанов, 1979; Максимова, Мерщиев, Вайнберг, Левина, 1968, с. 183, табл. II, I). В склепах переходного и второго типа найдены курильницы на высокой, большей частью квадратной в сечении ножке, хотя отметим и круглую в сечении ножку из склепа №181, с коническим или сплошным поддоном, с подквадратным в плане резервуаром, часто с налепными одинарными или сдвоенными шишечками, симметрично расположенными на углах верхнего края резервуара (рис. 172). У нескольких курильниц (например, из склепа №445) резервуар имел в плане округлую форму. Подобные курильницы, но с округлой в плане ножкой и резервуаром распространены как в скифо-сарматских, так и в среднеазиатских памятниках, особенно в присырдарьинских районах (Смирнов, 1973, рис. I, VIII; Кругликова, 1970, с. 27, рис. 18, 2, 4; 24, 2; Левина, 1971, рис. 59, 7, 171, 313; 68, 54, 34; 52, 35; 60, 32-36; Бернштам, 1950, табл. XI; Байпаков, Подушкин, 1989, рис. 27, табл. IV, 158; Арсеньева, 1965, с. 188, рис.4, с. 192, табл. I). В 248

джетыасарских памятниках подобные курильницы, как на высокой, так и на небольшой ножке, круглой в сечении, иногда и с симметрично расположенными налепами на краю резервуара, встречены в культурных слоях городищ всех этапов культуры (Левина, 1971, рис. 15, 32, 187, 190). Часть из них, подобно курильницам из джетыасарских склепов (как в склепах №№20, 147, 290, 481 и др.), имела раскраску в виде черных и красных пятен на белом фоне. Помимо культурных слоев городища "Большого дома" Алтын-асара такие курильницы (но уже с квадратной в сечении ножкой и подквадратным в плане резервуаром) отмечены в материалах помещений №№7, 14 раскопа I и помещений 12, 14 раскопа IV городища Томпак-асар (верхние слои). Судя по таким находкам, можно думать, что уже к III в. н.э. в джетыасарской культуре появляются курильницы с квадратным в плане резервуаром и подквадратной в сечении ножкой. Курильницы такой формы, но на короткой ножке известны в слоях III в. н.э. в Танаисе (Арсеньева, 1965, рис. 4). Нам представляется возможным связывать происхождение подобных курильниц с кругом ранних памятников сако-массагетского времени, в том числе и района Нижней Сырдарьи, где отмечены каменные курильницы (алтарики?) на высокой ножке с подквадратным в плане резервуаром в материалах VII-V вв. до н.э. (Левина, 1979, рис. 6, 8). Помимо раскраски красными и черными пятнами на джетыасарских курильницах встречены узоры в виде изображения животного (оленя с ветвистыми рогами, дерева и др.). К сожалению, рисунки выполнены очень нестойкой краской и в процессе раскопок быстро разрушались. Как правило, в тех же, что и курильницы на высокой ножке, склепах, в передней части очага или же непосредственно перед очагом, напротив входа в камеру помещали своеобразные "алтарики" в виде керамических брусков с подквадратными в плане трехъярусными уплощенными пирамидками на концах (склепы курганов №№1, 20, 56, 141, 147, 290, 302, 451, 481 могильников Алтынасар 4а, 4в, 4о, 4т и др., рис. 171). Лишь в одном случае фрагмент "алтарика" с белой раскраской был в склепе первого типа (курган №228), но какова была его полная форма, остается гипотетичным. Первоначальное местоположение курильниц часто из-за разграбления камер оставалось неизвестным. Но в тех случаях, когда, безусловно, можно считать их положение in situ, курильницы были установлены у ног погребенного и число курильниц равнялось количеству захороненных в тот период в склепе (например, в склепах №№147, 445). К сожалению, нигде не было зафиксировано непосредственной связи курильниц с алтариками. Однако представляется, что парные пирамидки на концах брусков, в передней части очага или перед ним, в камерах склепов можно сопоставить с парными же конусовидными выступами на концах специального возвышения центральных открытых очагов основного помещения каждой жилой секции (см. рис. 30 и др.) любого Джетыасарского городища, а сами очаги могли также иметь определенное культовое значение. Можно напомнить, что на протяжении всего времени бытования каждого городища в любом строительном горизонте существовало помещение, по размерам равноценное трехкомнатной секции, с подобным же очагом и пирамидками перед последним, а также с огромной (чаще круглой в плане) лежанкой ( рис. 29, 30, ил. 35г). Вероятно, подобное помещение могло служить местом сбора глав семей, своего рода "мужским домом", либо каким-нибудь культовым местом. Сами же очаги с "пирамидками" в жилых и "общественных" помещениях, как и "алтарики" перед очагом в склепах, без сомнения, были связаны с определенными верованиями.

249

Количественное распределение джетыасарских зеркал по типам

Таблица 3

1-3 - Подтипы: 1 - диск имеет бортик - "закраину"; 2 - диск - плоский без бортика; 3 - диск имеет широкий плоский валик по краю

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ К ГЛАВЕ 3 (рисунки) Рис. 63. Керамика первой группы этапа Джетыасар I (из культурных слоев городищ Бедаик-асар, Томпак-асар, комплекса Алын-асар). Рис. 64. Керамика первой группы этапа Джетыасар I (из курганов со склепами первого типа и погребений в ямах с боковыми нишками). Рис. 65. Металлические и керамические котлы (из курганов со склепами первого типа, погребений в ямах с боковыми нишками, простых ямах и культурных слоев городищ): 1 - курган № 131 мог. Алтынасар 4в; 2 - курган №92 мог. Алтынасар 4в; 3 - курган №233 мог. Алтынасар 4л; 4 - курган №41 мог. Косасар 2; 5 - курган №36 мог. Косасар 2; 6- курган №328 мог. Алтынасар 4о; 7- мог. Косасар 2; 8, 9 - гор. "Большой дом" Алтын-асара, верхние слои нижнего горизонта ("Зернотерок"). /, 4, 5, 7- бронза; остальные - керамика. Рис. 66. Керамика первой группы этапа Джетыасар II (из культурных слоев городищ "Большой дом" Алтын-асара, Джеты-асар №9, курганов со склепами второго типа и погребений в подбоях). Рис. 67. Керамика первой группы этапа Джетыасар II (из курганов со склепами второго типа и погребений в подбоях). Рис. 68. Керамика первой группы этапа Джетыасар III (из культурных слоев городищ Джеты-асар №№ 3, 4, 7, 8, Сарлы-асар, Ак-курган, Кескен-Кукж-кала). Рис. 69. Керамика второй группы этапа Джетыасар I (из культурных слоев городищ Бедаик-асар, Томпак-асар, "Большой дом" Алтын-асара). Рис. 70. Керамика второй группы (горшковидные сосуды) этапа Джетыасар I (из погребальных комплексов). Рис. 71. Керамика второй группы (фляги) этапа Джетыасар I. Рис. 72. Керамика второй группы (горшковидные сосуды, фляги) этапа Джетыасар II. Рис. 73. Керамика второй группы (кувшины) этапа Джетыасар I. Рис. 74. Керамика второй группы (кувшины) этапа Джетыасар I. Рис. 75. Керамика второй группы (кувшины) этапа Джетыасар II. Рис. 76. Керамика второй группы (кувшины) этапа Джетыасар II. Рис. 77. Керамика второй группы этапа Джетыасар I. Рис. 78. Керамика второй группы этапа Джетыасар II. Рис. 79. Керамика второй группы этапа Джетыасар III. Рис. 80. Керамика второй группы этапа Джетыасар I. Рис. 81. Керамика второй группы этапа Джетыасар II. Рис. 82. Керамика второй группы этапа Джетыасар III. Рис. 83. Керамика из погребений и культурных слоев городищ, нехарактерная для джетыасарского комплекса. Рис. 84. Керамика из погребений и культурных слоев городищ, нехарактерная для джетыасарского комплекса. Рис. 85. Оружие (мечи) из погребальных комплексов курганов №№: / - 355; 2 - 164; 3 - 238; 4 - 408; 5-365; 6- 159; 7-338; .У-478; .9-356 (могильники Алтынасар 4в, 4д, 4л, 4о, 4т). Рис. 86. Оружие (кинжалы) из джетыасарских памятников: 1-5, 7-14- кинжалы из курганов могильников Алтынасар 4а-4т, Косасар 2, Косасар 3, Томпакасар, Бедаикасар; 6- скоба для подвешивания меча, городище Томпак-асар, раскоп I; 15- наконечник копья, курган №11 мог. Косасар 2. 1-5, 7-15- железо; if-халцедон. Рис. 87. Костяные накладки сложного лука из курганов №№: 1-10- 356; 11-18- 47; 19-24- 64; 2533; 26-29- 16; 30-34- 1. №356 - могильник Алтынасар 4л, №№ 47, 64, 33, 16 - могильник Томпакасар, №1 - могильник Бедаик 2. Рис. 88. Костяные накладки сложного лука из курганов №№: 1-9- 224; 10-13- 240; 14-18- 159; 1921 - 149; 22-29-1. №224 - мог. Алтынасар 4к, №240 - мог. Алтынасар 4л, №159 мог. Алтынасар 4д, №149 - мог. Алтынасар 4в, №7 - мог. Томпакасар. Рис. 89. Костяные накладки сложного лука из курганов №№: 1-4- 18; 5-9- 34; 10-15- 293; 16-23165; 24-30- 70; 31-33- 98; 34-249. №18 - мог. Косасар 2, №34 - мог. Алтынасар 4а, №293 - мог. Алтынасар 4о, №165 - мог. Алтынасар 4ж, №№ 70, 98 - мог. Алтынасар 4в, №249 - мог. Алтынасар 4л. Рис. 90. Костяные накладки сложного лука из курганов №№: 1-7- 261, 8-11- 258; 12-19- 256; 20, 21 -400; 22- 11; 23- 65; 24-7\%; 25-268; 26-45; 27-29- 69. №№ 261, 258, 256, 268- мог. Ал-

251

тынасар 4м, №400 - мог. Алтынасар 4о, №№ 11, 65, 45, 69 - мог. Косасар 2, №218 - мог. Алтынасар 4к. Рис. 91. Костяные накладки сложного лука из курганов №№: 1-9- 190, 10-16- 370; 17-28- 488. №190 - мог. Алтынасар 4д, №488 - мог. Алтынасар 4т, №370 - мог. Алтынасар 4р. 3, 7- дерево, остальное - кость. Рис. 92. Наконечники стрел из погребальных комплексов и культурных слоев поселений (1-10, 1317- бронза; 11, 12, 18-24, 26-68'- железо; 25- кварцит. /, 16 - городище Бедаик-асар; 2 - к.№81 мог. Томпакасар; 3 - к. №3 мог. Бедаикасар; 4 - к. №227 мог. Алтынасар 4л; 5, 18 - к. №300 мог. Алтынасар 4о; 6, 7- к. №№ 461а, 4616 мог. Алтынасар 4с; 8 - к.№183 мог. Алтынасар 4и; 9 - к. №233 мог. Алтынасар 4л; 10 - к. №229 мог. Алтынасар 4л; //, 12 - к. №232 мог. Алтынасар 4л; 13 - к. №34 мог. Алтынасар 4а; 14, 15 - городище Большой Кос-асар; 17, 20-23, 37, 38-40 - городище Томпак-асар; 19 - к. №238 мог. Алтынасар 4л; 24, 25 -к. №6 мог. Косасар 3; 26, 31 - к. №1 мог. Бедаик 2|ч27- к. №70 мог. Алтынасар 46; 28-30, 32- к. №№ 321, 319, 313 мог. Алтынасар 4о; 33 -к. №194 мог. Алтынасар 4п; 34 -к. №256 мог. Алтынасар 4м; 35-к. №86 мог. Алтынасар 46; 36, 54, 55 - к. №98 мог. Алтынасар 4в; 41 - к. №50 мог. Алтынасар 4в; 42 - к. №391 мог. Алтынасар 4р; 43, 46- к. №356 мог. Алтынасар 4л; 44 - к.№91 мог. Алтынасар 4в; 45 - к. №64 мог. Алтынасар 46; 47-49- к. №480 мог. Алтынасар 4т; 50- к. №160 мог. Алтынасар 4д; 51-53- к. №159 мог. Алтынасар 4д; 56-65- к. №224 мог. Алтынасар 4к; 66-68 - к. №240 мог. Алтынасар 4л). Рис. 93. Наконечники стрел из погребальных комплексов и культурных слоев поселений (1-10, 1238- кость, //, 39-52- железо. 1-3, 14-17, 24, 25, 28 - городище Бедаик-асар, раскоп II, IV; 4-9к. №240 мог. Алтынасар 4л; 10 - к. №268 мог. Алтынасар 4м; // - к. №405 мог. Алтынасар 4о; 12 - к. №34 мог. Алтынасар 4а; 13 - к. №149 мог. Алтынасар 4в; 18-23- городище Томпак-асар, раскопы I, IV; 26, 27, 48 - к. №69 мог. Косасар 2; 29-35- к. №1 мог. Бедаик 2; 36-38- к. №7 мог. Томпакасар; 39 - к. №158 мог. Алтынасар 4в; 40 - к. №256 мог. Алтынасар4к; 41 - к. №152 мог. Алтынасар 4в; 42-44- к. №165 мог. Алтынасар 4ж; 45-47- к. №48 мог. Косасар 2; 49- к. №391 мог. Алтынасар 4р; 50-52- к. №488 мог. Алтынасар 4т). Рис. 94. Предметы конской упряжи: псалии, удила, застежка от пут, стремена (1 - городище Бедаикасар, раскоп III; 2 - городище Бедаик-асар, раскоп II, стрелковая галерея седьмого строительного горизонта; 3- городище Томпак-асар, раскоп I; 4 - к. №361 мог. Алтынасар 4о; 5, 11 - к. №488 мог. Алтынасар 4т; 6-8- к. №261 мог. Алтынасар 4м; 9- к. №257 мог. Алтынасар 4м; 10к. №165 мог. Алтынасар 4ж. /, 3, 4-кость, 2-рог, 5, 8, 10, 11 -железо, 6, 7-дерево; 9 - бронза). Рис. 95. Предметы конской упряжи (седла и детали седел): /, 3, 5, 6 - городище Томпак-асар, раскоп I, 6-10-й строительные горизонты; 2- к. №104 мог. Алтынасар 4в; 4, 7- городище "Большой дом" Алтын-асара, горизонт "Зернотерок"; 8-9- к. №№ 261, 260 мог. Алтынасар 4м. 1-3, 5-7кость; '/-глина; 8, 3?-дерево. На 8 - дерево, кость, бронзовый бисер. Рис. 96. Костяные пряжки и бляшки из курганов и культурных слоев поселений (У- к. №190 мог. Алтынасар 4д; 2, 3 - к. №165 мог. Алтынасар 4ж; 4- к. №218 мог. Алтынасар 4к; 5- к. №171 мог. Алтынасар 4с; 6- к. №162/2 мог. Алтынасар 4в; 7- городище Томпак-асар, раскоп I; 8 - к. №29 мог. Косасар 2; 9-к. №186 мог. Алтынасар4п; 10-к. №261 мог. Алтынасар4м). Рис. 97. Железные ножи из культурных слоев и погребальных комплексов. Рис. 98. Железные ножи из погребальных комплексов и культурных слоев. Рис. 99. Глиняные пряслица из джетыасарских памятников. Рис. 100. Глиняные пряслица из джетыасарских памятников. Рис. 101. Металлические предметы быта из джетыасарских жилых и погребальных памятников (острия, проколки, гвозди и др.). Рис. 102. Деревянные сосуды из погребальных памятников курганов №№: 1, 16 - 366; 2, 2а - 420; 3 260; 4-266 (капа); 5- 160, 293; 6, 7-256; 8- 190; 9, 9а- 393; /0-255 (капа); //, 14, 15-260; 12266; 13-247; /7-265; 18-427. Все курганы из могильников Алтынасар 4д, 4л, 4м, 4р, 4о. Рис. 103. Деревянные предметы и бронзовые окантовки и скобы на них из курганов №№: / - 255 (детская "кроватка") мог. Алтынасар 4м; 2, 3 - 289, 280 мог. Алтынасар 4о; 4-13- 117, 150, 91, 165, 190, 103, 37, 225, 275, 220, 280, 365, 293, 321, 397, 312, 352, 331, 333, 341, 351, 341, 348, 360, 417 и др. мог. Алтынасар 4в, д, о, р, ж; №№ 44, 50 мог. Томпакасар, № 9 мог. Косасар 3, №№ 26, 53 мог. Косасар 2 и мн. др.; 14, 15 - "шкатулки" из курганов №№ 260 и 263 мог. Алтынасар 4м (с красной, синей, черной и белой раскраской). Рис. 104. Предметы быта из культурных слоев городищ и погребальных комплексов курганов №№ (мог. Алтынасар 4а, 46, 4в, 4д, 4и, 4к, 4о, 4р, 4т): / - 149; 2- 115; 3- 162; 4, 5- 190; ^- 218; 7-34, 91; 8-92; .9-483; 10-427; //-404; /2-419; 13- 191; 14- 102; /.5-342/2; 16-Ш; /7-339;-18, 22, 29- городище Бедаик-асар; 19- 364/2; 20- 360; 21 - 408; 23- 428/3; 24- 190; 25, 26, 27454/1; 28- 36 (мог. Косасар 2); 30 - городище Томпак-асар. 1-20, 22 - кость; 21, 28-30- камень;

252

23, 25 -рог; 24 -дерево; 26- кожа; 27- серебро. 1-18- рукоятки; 19-20- пластины; 23, 25 -кочедык, Ж-футляр для ложки; 27 - пенал; 28-30- оселки. Рис. 105. Деревянные шкатулки из джетыасарских памятников: / - курган №282 мог. Алтынасар 4о; 2 - городище Бедаик-асар, раскоп II, пом. 11. Рис. 106. Фрагменты тканей из шерсти, хлопка, шелка и кожи с остатками металлических украшений: 1 - полосы гладкого и полихромного шелка, чередующиеся с лентами позолоченной кожи с фестонами от низа головного убора из погребения кургана №265 некрополя Алтынасар 4р; 2 фрагменты шерстяной и полихромной ткани из хлопка многослойной структуры (рукав платья) из того же погребения; 3 - фрагмент хлопчатобумажной ткани под кожей кафтана из кургана №262 мог. Алтынасар 4м; 4-6- хлопчатобумажная розовая ткань, красный шелк, серебряные бляшки из к. №414 мог. Алтынасар 4л; 7 - хлопчатобумажная розовая ткань, красный шелк, серебряные полусферические бляшки к. №27/3 мог. Томпакасар (фрагмент ворота и левого борта кафтана); 8 - тонкий красный шелк из к. №364 мог. Алтынасар 4л; 9- полотняная ткань, тонкий шелк из к. №397 мог. Алтынасар 4р; 10 - хлопчатобумажная ткань, шелк, серебряные бляшки из к. №356 мог. Алтынасар 4л; 11 - хлопчатобумажная ткань, серебряные и бронзовые бляшки из к. №31 мог. Томпакасар; 12- отпечаток выпуклого орнамента бронзового зеркала на внутренней стороне сумочки из к. №427 мог. Алтынасар 4о. Рис. 107. Типы тканей, узоров на них и структура тканей: / - полотняная ткань из хлопка из кургана №276, погребение 3 (склеп) мог. Алтынасар 4а. Узор вышивки, восстановленной по следам проколов иглы; 2 - часть рукава и переда одежды из погребения 1 кургана №460 мог. Алтынасар 4л. Ярко-розовая (сафлор) хлопчатая ткань, отделанная бронзовыми и серебряными полусферическими бляшками и ярко-синими стеклянными бусинами; 3 -узор шелковой трехцветной ткани, сотканной избитей синего (индиго), розового (сафлор) и желтого (куркума) цвета. На желтом фоне синие полосы с розовыми геометрическими узорами из погребения 3 кургана №1 мог. Бедаикасар (склеп); 4 - курган №260 мог. Алтынасар 4м. Структура узорного двухслойного шелка. Здесь имеются нити дополнительной основы (заштрихованы) с чередованием 1:2 с базовой основой для удлинения уточных пролетов до 5 нитей поперек основы вместо трех, обычных для такой структуры (см. схему шелка из кургана №265); 5- курган №265 мог. Алтынасар 4р. Структура узорного шелка "самит" на основе саржевого плетения, черная - основа, создающая структуру саржи 1:2, крестиком- нити дополнительной основы, чередующейся с базовой 1:1; 6узорный шелк из кургана № 1 мог. Бедаикасар. Точно такая же структура выявлена в узорной ткани из хлопка кургана №265 мог. Алтынасар 4р. Рис. 108. Пуговицы из джетыасарских памятников (янтарь, халцедон, сердолик, стекло, горный хрусталь, бронза). Рис. 109. Металлические (золото, серебро, бронза) украшения головных уборов: 1, 3-6- сдвоенные "височные" подвески (из погребений в подбоях, склепах второго типа городищ Алтын-асар); 2 боковые подвески к головному убору (из погребений в ямах с боковыми нишками, склепах первого типа); 7-29- нашивные украшения на передней части головных уборов (из погребений всех типов). Рис. ПО. Серебряные, бронзовые полусферические нашивные бляшки из джетыасарских погребений. Металлические цепи, детские подвески, погремушки. Рис. 111. Реконструкции одежды женщин из погребений: / - курганов №№ 146, 153, 163 мог. Алтынасар 4з, 4в ; 2 - из кургана №201 мог. Алтынасар 4и. Рис. 112. План погребения 3 (девочки) на восточной лежанке камеры склепа кургана №27 мог. Томпакасар. Рис. 113. Реконструкции женской одежды: / - одежды девочки из кургана №27 мог. Томпакасар (склеп); 2 - из кургана №1 мог. Бедаикасар (склеп). Рис. 114. Реконструкции женской одежды из курганов мог. Алтынасар 4р: / - №265; 2 - №389. Рис. 115. Реконструкция одежды женщины из погребения / кургана №460 мог. Алтынасар 4л. Расположение остатков ткани, кожи, бляшек и бусин на грудном отделе погребенной (один из этапов расчистки). Рис. 116. Фрагменты кожаных изделий из джетыасарских могильников. Рис. 117. Остатки кожаной наплечной одежды из погребения кургана №260 некрополя Алтынасар 4м и отдельные ее пластины. Рис. 118. Варианты реконструкции верхней кожаной одежды всадницы из погребения кургана №260. Рис. 119. Металлические (золото, серебро, бронза) украшения женских головных уборов и наплечной одежды из джетыасарских курганов (подвески, бляшки, медальоны, брошки). Рис. 120. Фрагмент войлочного чепрака с шерстяной узорной каймой (четвертая стрелковая галерея раскопа II городища Бедаик-асар).

253

Рис. 121. Наременные железные пряжки из курганов №№ (мог. Алтынасар 4а, 46, 4в, 4и, 4м, 4о, 4л, 4ж, 4т и других могильников): / - 56 (мог. Томпакасар), 28\1, 26 (мог. Косасар 2); 2- 74; ^ - 356; 4-250; 5-249; 6^-42, 58 (мог. Томпакасар); 7-451; 8- 11 (мог. Косасар 3), 47 (мог. Томпакасар); 9- 267, 465; 70-130, 185,465,480; 11 - 347\3; /2-130,204; Л?-40; 14 - 56 (мог. Томпакасар); 15- 171, 286, 299; 16-218; 17- 132, 188; 18- 10 (мог. Косасар 3), 123; 19- 165; 20-171, 178; 21 -45 (мог. Косасар 2). Рис. 122. Наременные железные пряжки из курганов №№: 1 - 147; 2- 49, 251, 261, 263; 3- 213; 4266; 5-370, 387; 6"-397, 479; 7-291,397; 8- 158, 476; 9- 102; /0-162\2, 319; /7 - 331\1, 334\1; 12- 149; / J - 8 5 ; / 4 - 149, 404; /5-422; 16-4; /7-397; 18- 152; /9-291; 20-454\1. №4 - мог. Косасар 3, остальные - мог. Алтынасар 46, 4в, 4л, 4м, 4о, 4р. Рис. 123. Наременные пряжки из курганов №№ (могильников Алтынасар 46, 4к, 4л, 4р, Косасар 2, Томпакасар, Бедаик): / - 4 мог. Косасар 2; 2-21 мог. Косасар 2; 3 - 47 мог. Томпакасар; 4-76 мог. Косасар 2; 5- 280; 6- 72 мог. Косасар 2; 7- 325; 8- 47 мог. Томпакасар; 9- 372; /0-400;

//-84; /2, /J-408; 14-86; /5-76\2; 16-4X3; 17-12А; 18-365; 19-214; 20-247; 21 -222;22-

286; 2J - 1 мог. Бедаикасар; 24 - 77 мог. Косасар 2; 25-355; 26-299; 27-217; 2
254

дище "Большой дом" Алтын-асара; 36, 39-41, 44-48, 52-55- городище Кескен-Куюк-кала; 4951 - городища Джеты-асар №№ 4, 8. Рис. 133. Реконструкции поясов с металлическими (бронза, серебро) бляшками и пряжками (У- из погребения в яме с боковой нишкой в кургане №365 мог. Алтынасар 4о; 2 - из погребения в склепе переходного типа кургана №356 мог. Алтынасар 4л). Рис. 134. Реконструкция пояса с металлическими (бронзовыми и серебряными) бляшками и пряжками из погребения в яме с боковой нишкой кургана №394 мог. Алтынасар 4р. Рис. 135. Реконструкция пояса с бронзовыми пряжками и бляшками из погребения кургана №34 мог. Алтынасар 4а. Рис. 136. Реконструкция пояса с бронзовыми бляшками и пряжками из погребения в подбое кургана №397 мог. Алтынасар 4р Рис. 137. Реконструкция пояса с металлическими (бронзовыми и серебряными) бляшками и пряжками из погребения 1 в подбое кургана №454 мог. Алтынасар 4р. Рис. 138. Реконструкция поясов с металлическими (бронзовыми и серебряными) бляшками и пряжками из погребения 1 в склепе второго типа кургана №182 мог. Алтынасар 4е и погребения 2 в подбое кургана №291 мог. Алтынасар 4о. Рис. 139. Бронзовые фибулы из погребальных комплексов и культурных слоев городищ (/- курган №71 мог. Косасар 2; 2 - раскоп V, вторая площадка городища Бедаик-асар; 3 - курган №34 мог. Томпакасар; 4 - курган №247/2 мог. Алтынасар 4л; 5- курган №143 мог.Алтынасар 4в; 5- курган №245 мог. Алтынасар 4л). Рис. 140. Металлические фибулы из курганов №№ (могильников Алтынасар 4а, 4г, 4в, 4л, 4о; Томпакасар): 1 - 163; 2 - 289; 3- 302; 4- 146; 5-303; 5-324; 7-287/1; £-24; .9-235; 10-236; 11-21 мог. Томпакасар; 12 - 93. 6 - золото, серебро, гранаты, стекло; 1-4, 9, 12 - серебро; остальные бронза. Рис. 141. Металлические браслеты из курганов №№ (могильников Алтынасар 4, Косасар 2, Томпакасар (по два браслета)): / - 132/2 мог. Алтынасар 4в; 2-163 мог. 4з; 3 - 278 мог. 4а; 4-61 мог. 46; 5-28/2 мог. Косасар 2; 6- 44 мог. Косасар 2; 7-189 мог. 4о; 8 - 58 мог. Косасар 2; 9 - 58 Косасар 2; 10 - 251 мог. 4м, 316 мог. 4о; 11 - 261 мог. 4м; 12 - 153 мог. 4в; 13 - 66 мог. Косасар 2; 14- 147 мог. 4в;' 15- 146 мог. 4г; /5-48 мог. Косасар 2; 17- 128 мог. 4в; 18- 168 мог. 4е; 19,2044/5 мог. 46 и 385 мог. 4р; 21, 22 - 27/3 мог. Томпакасар; 27 - 342/2 мог. 4р; 23 - 351 мог. 4о; 24 276/3,4 мог. 4в; 25-265 мог. 4р; 26 -20\ мог. 4о. 9, 17 - железо, остальные - бронза. Рис. 142. Кольца и перстни из джетыасарских памятников: 1-30- бронзовые, серебряные и золотые перстни и кольца из культурных слоев и погребальных комплексов этапов Джетыасар I и II; 3134- бронзовые перстни из культурных слоев и погребений этапа Джетыасар III. Рис. 143. Золотые серьги из погребальных комплексов курганов: /, 2 - №17 мог. Алтынасар 4а, склеп "a"; J - № 2 6 мог. Алтынасар 4а; 4, 5-№27 (склеп), погребение 3 мог. Томпакасар; 6- №157 мог. Алтынасар 4в; 7- №332 мог. Алтынасар 4о. Золото, гранаты, янтарь, альмандин, стекло. Рис. 144. Бронзовые, серебряные и золотые серьги из курганов №№ (могильников Алтынасар 4, Томпакасар, Косасар 3, Бедаикасар): / -412; 2-332; J-287; 4-72; 5-312; 5-441; 7-66; £-278; .9-283; / 0 - 3 2 1 ; 11 -293; / 2 - 3 7 ; 13-46\; / 4 - 8 5 ; 75-389; /5-303; /7-334; /£-347/2; / £ - 3 1 1 ; 20, 21 - 17; 22, 56-50 (мог. Томпакасар); 23-73; 24-302; 25-301; 25-481; 27- 107; 28 - 302; 29, 30-276/3; 31 - 295, 481; 32- 289, 328; 33- 24; 34, 35- 1 (мог. Бедаикасар); 36- 150; 37- 6 (мог. Томпакасар); 38 - 11; 39 - 180; 40 - 85; 41 - 27 (мог. Томпакасар); 42 - 14 (мог. Косасар 3); 43-1 (мог. Косасар 3); 44- 145; 45 - 24; 46- 49; 47- 78 (мог. Томпакасар); 48 - 11 (мог. Томпакасар), 382; 49, 54- 34 (мог. Томпакасар); 50, 51 - 276/4; 52, 53- городища Джеты-асар №№ 4, 8, "Большой дом" городища Алтын-асара, Кескен-Куюк-кала; 55-442/2; 57-358; 5£, 59-201; 60239; 61 -235. Рис. 145. Бусы из курганов №№ (могильников Алтынасар 4): /- 193; 2-201; 3-6- 263; 7-235; 8-13201; 14-18- 265; 19-22- 169; 23- 163; 24-31-265; 32-33- 216; 34-45- 265; 36- 163; 37- 283; 38242/2; 39-42- 265; 43-241/2; 44-246; 45-49- 312; 50-51- 303; 52-57- 235; 58-59- 133/2; 60321/2; 61 - 324; 52-310; 63- 283; 54-303; 65- 235; 66- 133/2; 67-68- 408. Янтарь: 1-6; 45-63; коралл: 7-22, сердолик: 23-37; перламутр: 39-42, горный хрусталь: 4Д44; халцедон: 64-68. Рис. 146. Стеклянные бусы из курганов №№ (могильников Ал/ынасар 4): 1-9- 414; 10-11 - 415; 12 421; 13-16- 424, 427; 17-19- 485; 20-21- 432; 22-433; 23-25- 440; 25-441; 27-28- 421; 29-34143; 35- 26; 36-47- 287; 4£- 384; 49-50- 266; 51-55- 460; 56- 486; 57- 375/1; 5 £ - 383; 59-60405; 61-62- 460; 63-64- 143; 65-66- 24; 68- 144; 70-196; мог.Томпакасар: 59-17; 67- 12. /-4£, 58-61, 66- одноцветное стекло; 49-57- стекло с металлической прокладкой; 62-65, 67-70многоцветное стекло. Рис. 147. Бусы из джетыасарских памятников: /, 2 - раковины-каури; 3,4- перламутр, стекло; 5, 5сердолик, стекло; 7, £, 7/ - коралл; 9 - янтарь; 10 - камень, янтарь, стекло; 12 - сердолик с содо-

255

вым орнаментом; 13-20- стеклянная паста (мозаичные, глазчатые, полосчатые). /, 3-9, 11курганы мог. Алтынасар 4, Томпакасар, Бедаикасар; 2, 10 - городище Бедаик-асар; 12 - городище "Малый дом" Алтын-асара; 13-20- городища Джеты-асар №№ 3, 4, 8. Рис. 148. Наборы бус из непотревоженных погребений джетыасарской культуры. 1 - мог. Алтынасар 4в, к. №276/3; 2 - мог. Алтынасар 4о, к. №389; 3 - мог. Алтынасар 4р, к. №265; 4 - мог. Алтынасар 4а, к. №276/4. Рис. 149. Ожерелья из погребальных комплексов курганов могильников Алтынасар 4м, 4о, 4р: / №266; 2-№351; J - № 389; 4-№265. Рис. 150. Предметы из туалетных наборов из погребальных комплексов: гребни (1-8), пинцеты (1725), сурматаш (16), косметические наборы (11, 14), ложки (9, 10), рукоятки вееров (13, IS). 1-9дерево; 10, 15 - серебро; // - серебро с бронзой; 12 - кость; 13 - серебро, гранаты, золотая фольга; /^-камень; 17-19, 21-25- бронза; 20-железос бронзой. Рис. 151. Предметы из туалетных наборов из погребальных комплексов (раковины, мел, туалетные сосудики, стеклянные сосуды): 1,2- сосуды из фасеточного стекла (склепы переходного типа); 3, 16, /7-глина с разрисованным и прочерченным орнаментом; 4-7- раковины; 8-13- мел; 14, 15 -дерево. Рис. 152. Зеркала с боковой ручкой-штырем из курганов №№ (мог. Алтынасар 4а, 46, 4в, 4е, 4и, 4л, 4о, Томпакасар, Косасар 3): / - 180 ; 2-42 ; 3- 133/3 ; 4-6 мог. Косасар 3; 5-283 ; 6-419/2 ; 7293/1; * - 201; 9-66; 70-147; 11 - 196; /2-416; У J - 153; 14-290; 15- 42 мог. Томпакасар. Рис. 153. Зеркала с боковой ручкой-штырем из курганов №№ (мог. Алтынасар 4а, 46, 4в, 4д, 4л, 4о, Томпакасар, Косасар2): / - 326/2; 2 - 247/2 ; 3 - 48 мог. Томпакасар; 4 -26 мог. Косасар 2; 5 - 64 ; 6 - 304: 7-373; 8~ 297/2 ; 9 - 159/2 ; 10 - 28/2 мог. Косасар 2; // - 82 ; 12 - 20 ; 13 - 43 мог. Томпакасар; 14-292; 15- 157 . Рис. 154. Зеркала с боковой ручкой-штырем из курганов №№ (мог. Алтынасар 4а, 46, 4е, 4в, 4к, 4м, 4о, 4т, Томпакасар, Косасар 2): / -225.; 2- 11; 3- 59 мог. Томпакасар; 4-286; 5-78 мог. Томпакасар; 6-62; 7-150/2 ; 8-412; 9-470; 10-35 мог. Томпакасар; 11-275; 12- 12/1 мог. Косасар 2; 13-2/1; 14-254; /5-169/1; 16-\25; 17-37; 18-58 мог. Косасар 2. Рис. 155. Зеркала с боковой ручкой-штырем и зеркала "бактрийского" типа из культурного слоя и курганов: / - №433 мог. Алтынасар 4р; 2 - №421 мог. Алтынасар 4о; 3 - №448 мог. Алтынасар 4а; 4-№22 мог. Косасар 2; 5-№106 мог. Алтынасар 4в; <5~-№333/1 мог. Алтынасар 4р; 7-№389 мог. Алтынасар 4р; 8- №93 мог. Алтынасар 4в; 9- №22 мог. Томпакасар; 10-гор. Томпак-асар, раскоп I, пом. 7; // - №143 мог. Алтынасар 4г ("бактрийский" тип); 12 - №385/2 мог. Алтынасар 4л; 13 -№456 мог. Алтынасар 4р; 14 -№410 мог. Алтынасар 4р; 15 - №420 мог. Алтынасар 4о. Рис. 156. Зеркала "пелопоннесского" типа из курганов №№: / - 63 мог. Косасар 2; 2 - 4 мог. Бедаикасар; 3- 266 мог. Алтынасар 4м; 4- 145 мог. Алтынасар 4в; 5-114 мог. Алтынасар 4д; 6- 379, 405/1 мог. Алтынасар 4о, 4р; 7- 146 мог. Алтынасар 4в; (У-428/1 мог. Алтынасар 4о; 9 - 366 мог. Алтынасар 4р. Рис. 157. Зеркала "пелопоннесского" типа из курганов №№ (мог. Алтынасар 4в, 4к, 4о, 4р): / - 278/2; 2 - 4 2 7 ; 3-459; 4-342; 5 - 2 8 9 ; 6-309;

7 - 2 1 4 ; £ - 2 7 6 ; 9-56 ; 10-449; 11-107 .

Рис. 158. Бронзовые зеркала из джетыасарских курганов №№ (мог. Алтынасар 4а, 4в, 4к, 4л, 4м, 4о, 4р, 4с, Томпакасар, Косасар 2): / - 118/1; 2 - 24 мог. Томпакасар; 3 - 358; 4-11 мог. Томпакасар; 5-369; dT- 251; 7-324; 8-9i/2; 9-N> 242; /0-460/1; //-424; /2-46 мог. Косасар 2; /J-332; /4-368; /5-77 мог. Косасар 2; /6"-6l мог. Косасар 2; /7-216; 18-321/2; 19 - 9; 20 - 461; 21 124; 22 -347/4. Рис. 159. Бронзовые зеркала из джетыасарских курганов №№: / - 239 мог. Алтынасар 4л; 2- 1 мог. Косасар 3; 3 - 71 мог. Косасар 2; 4 - 334/2 мог. Алтынасар 4р; 5- 468 мог. Алтынасар 4т; 6^-32 мог. Томпакасар. Рис. 160. Бронзовые зеркала из джетыасарских курганов №№: / - 321/2 мог. Алтынасар 4о; 2 - 2 мог. Косасар 2; 3 - 233 мог. Алтынасар 4л; 4-75 мог. Косасар 2. Рис. 161. Резные камни из джетыасарских памятников: /- городище Бедаик-асар, раскоп I; 2к.№481 (склеп) мог. Алтынасар 4т; 3, 4-к. №383 мог. Алтынасар 4о; 5- к. №34 мог. Алтынасар ч 4а; 6-к. №17 (склеп "а") мог. Алтынасар 4а; 7- №46 мог. Косасар 2; 8- №425 мог. Алтынасар 4о; 9 - №117/2 мог. Алтынасар 4в; 10 - №302 (склеп) мог. Алтынасар 4о; // - гор. Томпак-асар, вторая площадка. Рис. 162. Резные камни из джетыасарских курганов: /, 5- №389 мог. Алтынасар 4о; 2, 7- №25 погребение 1 мог. Томпакасар; 3, 8- №321 погребение 2 мог. Алтынасар 4о; 4, 9- № 73 (склеп) мог. Алтынасар 4а; 6 - №326 погребение 2 мог. Алтынасар 4о; 10 - №125 мог. Алтынасар 4в. Рис. 163. Зооморфные изображения из джетыасарских памятников: / - городище Бедаик-асар, раскоп III в, пом. 2; 2, 4, 5, 8, 10, 13, 15, 17, 20, 21, 25, 26- городище Томпак-асар; 3 - городище Карак-асар, раскоп VI; б, 7, 9, 11, 12, 14, 16,18,19, 23, 27 - городище Бедаик-асар; 22- городище

256

Кос-асар (Большой); 24- городище Джеты-асар № 27; 28 - курган № 2 мог. Кок-Сенгир. 3бронза; 28 - золото, бронза; остальные - керамика. Рис. 164. Зооморфные изображения из джетыасарских памятников: 1-3- бронзовые литые подвески из погребений могильников Алтынасар 4о, 4т; 4-6- глиняные зооморфные изображения с городища Кескен-Куюк-кала; 7- глиняная фигурка лошади из культурного слоя городища "Большой дом" Алтын-асара (нижний горизонт); 8 - раскрашенное черной и белой краской изображение двух коней на одной "платформе" (обожженная глина), раскоп III в, пом. 1, городище Бедаик-асар; 9- изображение головы барана (красноангобированный лощеный сосуд), раскоп II, пом. 10, городище Бедаик-асар; 10 - глиняная стела с изображением барана, городище Кескен-Куюк-кала; //, 12 - прорезные изображения на поверхности деревянных предметов, раскоп II, четвертый оборонительный коридор и лестница к нему, городище Бедаик-асар. Рис. 165. Зооморфные изображения на ручках джетыасарских сосудов (медведи): 1-4- курган №27 (склеп) мог. Томпакасар; 5, 6- городище Томпакасар, раскоп III; 7- городище Бедаик-асар, центральная площадка; 8 - городище Большой Кос-асар, вторая площадка. Рис. 166. Зооморфные изображения на ручках джетыасарских сосудов (медведи): / - к. №1 мог. Косасар 3; 2- к. №63 мог. Алтынасар 46; 3- городище Бедаик-асар, раскоп III; 4-6- городище Томпак-асар, раскопы I, II; 7-городище Большой Кос-асар. Рис. 167. Зооморфные изображения из джетыасарских памятников: / - городище Джеты-асар № 6 (Каралы-асар), верхняя площадка; 2-городище Кескен-Куюк-кала. Рис. 168. Антропоморфные глиняные идолы из джетыасарских памятников: / - городище "Большой дом" Алтын-асара, пом. 1а; 2- городище Бедаик-асар, раскоп III в, пом. 1,3- городище "Большой дом" Алтын-асара, пом. 21; 4 - к. №316 мог. Алтынасар 4о; 5 - к. №331 мог. Алтынасар 4о. Рис. 169. Бронзовые антропоморфные изображения из джетыасарских памятников: / - курган №56 (склеп) мог. Алтынасар 4в; 2 - курган №71/2 мог. Алтынасар 46; 3 - круглый склеп мог. Алтынасар 4т; 4 - курган №422/2 мог. Алтынасар 4о; 5 - курган №376/1 мог. Алтынасар 4л; 6- окрестности гор. Кескен-Куюк-кала; 7- курган №108 мог. Алтынасар 4в; 8 - курган №86 мог. Алтынасар 46; 9, 11 - курган №44/5 мог. Алтынасар 46; 10 - мог. Косасар ^(развеянное погребение). Рис. 170. Антропоморфные налепы на джетыасарских сосудах. / - гор. Джеты-асар №3 (Алтынасар), "Большой дом", нижний горизонт; 2 - городище Джеты-асар №9, верхняя площадка; 3 городище Джеты-асар №2 (Бедаик-асар), раскоп V; 4, 6 - городище Джеты-асар №12 (Томпакасар), вторая площадка; 5- городище Джеты-асар №3, "Большой дом", планировка юговосточной части второй площадки, культурный слой под общей крепостной стеной Алтынасара; 7- к. №14 мог. Косасар 3; 8 - городище Джеты-асар №11, "Большой Кос-асар"; 9 - городище Кара-асар; 10 - городище Джеты-асар №12, раскоп II, помещение 2; // - городище Джеты-асар №2, вторая площадка; 12, 16 - городище Джеты-асар №3; 13 - безымянное городище к востоку от Майрам-тобе; 14 - городище Кескен-Куюк-кала; / 5 - городище Куюк-кала. Рис. 171. Керамические "алтарики" из камер склепов курганов №№ (мог. Алтынасар 4а, 4в, 4о, 4т): /-290; 2-451; 3- 147; 4-56; 5- 141; 6-1). Рис. 172. Керамические курильницы из склепов мог. Алтынасар 4а, 4в, 4е, 4о, 4р, 4т (1, 23 - №273; 2, 11, 16, А?-№147; 3, 4-№481; 5- №445; б"-№290; 7-№56; £-№382; 9- №174; 10- №1; 12№323; 13, /7-№289; /4-№20; /5-№181; 19, 20-№316; 21 -№302; 22-Ш1а). Рис. 173. Прорезные надписи и знаки на стенках джетыасарских сосудов: / - пятигранная крепость комплекса Алтын-асар, верхний культурный слой, 2-й пол; 2- гор. Бедаик-асар, раскоп I, северная пристройка.

257

261

262

264

Рис. 70 265

Рис. 76 271

Рис. 76 271

273

279

280

282

о

283

284

285

Рис. 91

286

287

28S

289

290

29/

292

293

294

295

296

Рис. 102 297

298

299

JO2

303

505

306

307

308

309

311

312

314

315

317

Рис. 123 318

J79

Рис. 126

321

322

324

325

328

329

330

333

334

336

3

6.

Ил. 2.

a.

0.

Д.

Ил. 5.

а.

б.

Ил. 6.

а.

б,

в.

Ил. 7.

а.

"шЯк* в.

Ил. 8.

ammmm a.

6.

B.

Ил. 9.

а.

в.

Ил. 10.

11.

Ил. И.

Ил. 12.

а.

Ил. 13.

. ; • »

в.

Ил. 14.

б.

Ил. 15.

•••-

а.

1 п.

Ил. 16.

•

0.

:

•

• . . , . : •

Ил. 17.

б.

Ил. 18.

а.

Ил. 19.

б.

Ил. 20.

б.

Ил. 21.

а.

Ил. 22.

а.

б.

23.

а.

б.

в.

г.

д.

Ил. 24.

а.

б.

V в.

Ил. 25.

Ил. 26.

а.

Ил. 27.

а.

Ил. 28.

б.

Ил. 29.

л.

Ил. 30.

6.

в.

Ил. 31.

а.

и.

о.

Ил. 32.

Ил. 33.

б.

в.

Ил. 33.

а.

Ил. 34.

б.

Ил. 35.

Ил. 36.

8 " ••.•:.

а.

б.

в.

г.

Д-

Ил. 37.

Ил. 38.

а.

б.

в.

а.

б.

в.

г.

д.

е.

а.

б.

в.

Ил. 41.

а.

б.

Ил. 42.

а.

б.

Ил. 43.

а.

б.

в.

Ил. 44.

а.

б.

в.

Ил. 45.

а.

б.

о.

г.

д-

е.

а.

б.

в.

г.

д.

Ил. 47.

а.

б.

в.

г.

34

Рис. 142

Рис. 143

15*

Рис. 144

342

344

347

350

352

353

554

355

356

357

359

160

362

365

367

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

_г1так, в I тысячелетии до н.э. — I тысячелетии н.э. на огромной примыкающей с востока к Аральскому морю равнине были обитаемы главным образом обширные территории бассейнов древних северных среднесырдарьинских протоков — Эскидарьялыка (Пракувандарьи) и Кувандарьи. Если жизнь в районах древних южных сырдарьинских протоков в этот период продолжалась на протяжении нескольких веков (саки, затем их потомки — носители чирикрабатской культуры) и уже к концу III — началу II в. до н.э. прекратилась, и обитатели этих районов (вероятно, дай, дахи, см. Вайнберг, в кн. Вайнберг, Левина, 1993) ушли в основном на юго-юго-запад, в Парфию, то долины северных сырдарьинских протоков, где развивалась джетыасарская культура, люди не покидали по крайней мере с конца бронзового века и по IX в. н.э. включительно. Когда же по каким-либо причинам (изменение гидрографического режима или военная катастрофа) прекращалась жизнь на одном городище или нескольких сразу, обитатели их, как правило, переселялись на соседние. В результате создалась устойчивая, насыщенная памятниками область своеобразной культуры. Как неоднократно отмечалось выше, само 'географическое положение ее определяло функциональную нагрузку территории и джетыасарской культуры. Именно эти регионы, занятые джетыасарскими памятниками, с древнейших времен являлись зоной постоянных торговых, культурных и этнических контактов между скотоводами евразийского степного пояса и прилегающих районов, а также между скотоводческими племенами и земледельцами среднеазиатских оазисов. Здесь же проходили весьма значимые торговые тропы (прежде всего одно из важнейших северных ответвлений Великого Шелкового Пути), одновременно пролегали исторические миграционные дороги, и здесь же лежал своеобразный их перекресток. Вышесказанное определило особую роль джетыасарской культуры в системе этнокультурной истории многих евразийских племен. Бытовавшая в этих районах джетыасарская культура является чрезвычайно своеобразной и резко отличной от всех соседних и более удаленных среднеазиатских и казахстанских культур. Ее характеризуют и особенности расселения, организация поселений, специфика материальной культуры, в том числе и погребальные памятники. Любое джетыасарское поселение, всегда окруженное курганными некрополями, расположено в непосредственной близости к естественному водному источнику и, безусловно, переставало бытовать одновременно с прекращением стока воды в русле, на котором оно базировалось. Среди известных нам джетыасарских городищ со сплошной внутренней жилой застройкой и развитой фортификацией нет ни одного неукрепленного поселения. Характерно размещение джетыасарских поселений группами или "гнездами" (по 5-9 крепостей в каждой), при этом одно из них всегда выделялось своими крупными размерами. Характерная для джетыасарской культу16 — Зак 4052

369

ры необычайная традиционность и консерватизм при внешней архаичности всех черт материальной культуры, как мы постарались показать выше, проявляется и в облике городищ, в планировке и характере внутренней жилой застройки, фортификации, строительных приемах на протяжении многих сотен лет. Для джетыасарских поселений типичны двухъярусные городища, изначальное ядро которых состояло из круглых или овальных в плане двух-, трехэтажных крепостей со сложной фортификацией и сплошной внутренней застройкой. Ядро городища, его верхняя площадка, является многослойным домом-массивом с мощной и сложной фортификационной системой. Обычно верхняя площадка окружена второй, низкой площадкой, также обнесенной крепостной стеной. Если первоначально на нижней площадке были большие каркасные строения, то позднее, в последние века до н.э. и в первые века н.э., нижняя площадка была так же плотно застроена жилыми секциями, как и верхняя. Уже с последних веков до н.э. вся внутренняя застройка джетыасарских городищ представляла собой систему из множества однотипных жилых секций, состоявших из двух и трех функционально различных помещений со строго регламентированным интерьером основной жилой комнаты. Местоположение каждой секции, общая ее площадь, характер строго регламентированного интерьера оставались неизменными на протяжении столетий, хотя внутри основных стен секции происходили многочисленные перестройки и перепланировки. На протяжении всего периода существования каждая жилая секция специальным проходом соединялась с одним определенным отсеком оборонительного стрелкового коридора, и в случаях военной опасности жители каждой секции защищали свои участки коридора с бойницами. Окружавшие любое джетыасарское поселение десятки курганных некрополей, насчитывающие тысячи и десятки тысяч курганов (см. гл. II), содержали подкурганные грунтовые погребения четырех типов и три типа кирпичных погребальных сооружений. Изучение тысячи погребений позволило прийти к выводу о необычайной устойчивости как самих погребальных сооружений, так и единого для всех их типов погребального обряда, бытующего на данной территории без каких-либо изменений на протяжении всего существования культуры. В значительной степени то же можно сказать и о самих погребальных сооружениях. Так, склепы функционировали по крайней мере с VI-V вв. до н.э., и лишь в IV-V вв. н.э. меняется их планировка, типы перекрытия, интерьер, но сами склепы продолжали бытовать. Не менее тысячи лет полностью господствует один из четырех типов подкурганных грунтовых захоронений, лишь в конце IV-V в. вытесняется другим типом, но при том же погребальном обряде. Другие типы грунтовых погребений могли использоваться или в качестве вторичных, или принадлежать инокультурному населению (см. гл. II). Антропологические исследования (см. Бужилова, Медникова, 1993; Кияткина, 1993а; она же, 19936; она же, 1995а; она же, 19956; Козловская, 1993; Медникова, 1993; Медникова, Бужилова, 1993; Рыкушива, 1993а; она же 19936; она же, 1995) говорят о едином в основной массе населении, хотя в отдельных курганах и могильниках можно отметить иной расовый тип. Весьма устойчивой была и экономика. Хозяйство обитателей джетыасарских городищ носило комплексный характер, при котором занятие скотоводством и земледелием сопровождалось рыболовством и охотой. Джетыасарцы пытались максимально использовать природные ресурсы: паводковые речные разливы — для орошения полей, камышовые заросли — в качестве корма для скота, окружавшие оазис пески — для выпаса овец и верблюдов, многочисленные озера и речные заводи — для ловли рыбы. Скотоводство, игравшее преимущественную роль в хозяйстве джетыасарского населения, характеризовалось сочетанием разных видов скота в ста-

же время, например, в одном жилом помещении можно было найти кости и верблюдов, и домашних свиней. Занятие земледелием, сначала примитивным, позднее (не ранее IV в. н.э., см. Левина, Галиева, 1993а; они же, 19936) и с применением искусственного орошения, также имело немалое значение. Обилие зернотерок и многочисленные находки зерен проса и ячменя подтверждают это занятие. Но земледелие джетыасарцев резко отличалось от такового же у носителей чирикрабатской культуры соседней Жаныдарьи. У чирикрабатцев разветвленная искусственная ирригационная сеть существовала по крайней мере с начала IV в. до н.э. (см. Вайнберг, Левина, 1993). У населения джетыасарских городищ преобладали лиманно-озерные формы орошения с использованием нерегулярных речных паводков, небольших систем, не требовавших значительных трудовых затрат (Андрианов, 1969, с 202-207, 227). Множество находок костей и чешуи рыб (сазана, судака, леща, жереха и др.), рыболовных крючков, даже плетеных сачков, а также обилие костей самых разнообразных диких животных (кабана, оленя, сайгака, волка, лисы, зайца, благородного оленя и многих других) в раскопанных помещениях свидетельствуют и о значительной доли рыболовства и охоты в комплексном натуральном хозяйстве джетыасарцев. Социальную организацию обитателей джетыасарского оазиса можно попытаться реставрировать по характеру расселения, внутренней планировке городищ, его жилым секциям. Планировка, "гнездовой" тип расселения укрепленных джетыасарских городищ могут предполагать родо-племенную организацию, а наличие своеобразной типовой жилой планировки и ее бесконечная повторяемость в пространстве и во времени, особая связь какой-либо жилой секции с определенным глухим участком оборонительного коридора, полное отсутствие видимой имущественной дифференциации говорят о прочности патриархально-общинных отношений. Сложно сказать что-либо определенное о религиозных воззрениях жителей джетыасарских поселений. Распространенные здесь типы антропоморфных изображений, вероятно, связаны и с фаллическим культом, а статуэтки и рисунки животных, как и зооморфные изображения, свидетельствуют об архаических воззрениях джетыасарского населения. Не удалось найти какого-либо культового сооружения, если не считать вышеописанных кенотафов и огромного кургана №340 могильника Алтынасар 4п, с его двумя рвами, многочисленными костями животных и кострищами. Огонь, безусловно, был почитаем в джетыасарском обществе. Кострища зафиксированы не только в вышеупомянутом кургане №340 и во всех кенотафах, но практически и во всех специально исследованных окаймлявших курганные насыпи рвах с восточной стороны перемычки (вместе с костями животных и керамикой, "тризны"?), а также во рвах, ограничивавших сами некрополи. "В раскопанных 102 подкурганных склепах огонь всегда разжигался на полу камеры: или в виде кострища, от которого оставались лишь прокаленные пятна обмазок и зола (первый и третий типы склепов), или в виде специально встроенных центральных напольных очагов, форма которых являлась уменьшенной копией центрального напольного очага основного помещения жилой секции (второй тип склепов). В этом же типе склепов нередко находили своеобразные "алтарики", помещенные перед очагом, напротив входа в камеру или вмазанные в переднюю часть очага (см. выше, гл. III). Возможно, что сами "алтарики" перед очагами в склепах с их парными пирамидками на концах символизируют нечто, подобное "священным воротам" киданей, через которые вел переход в хтонический мир (Герасимова, 1989 с 171-173). Безусловно, с определенными культами связаны не только зооморфные изобра-

обязательно присутствие тазобедренной части барана. В тех редких случаях, когда в захоронении встречены другие части туши барана или же другие животные, в составе погребальных инвентарей присутствуют элементы, нехарактерные для джетыасарской культуры (рис. 62). Любопытны случаи захоронения собак, зафиксированные в джетыасарских могильниках, например в склепе кургана №20 мог. Алтынасар 4а, где скелет собаки лежал перед входом в камеру, или в кургане №93, где в заполнении склепа после древнего ограбления отмечены костяки двух собак, в погребении кургана №250 и др., но особенно захоронения в одном из центральных курганов (№8) некрополя Косасар 3. Здесь в огромной центральной яме было захоронено около 20 собак (наряду с несколькими другими животными: кошками, лисой, возможно волками). В этой связи небезынтересно отметить особую роль собаки (в том числе и в связи с заупокойным культом) в жизни древних народов. В материалах соседней с джетыасарской вышеупомянутой чирикрабатской культуры отмечаем находку раскрашенного красными и черными пятнами черепа собаки в яме под крепостной стеной городища Бабиш-Мулла I (раскоп №2 Воробьевой), а также захоронение черепа и костяка собаки в центре квадратного культового сооружения БабишМулла 6 (раскопки автора, см. Вайнберг, Левина, 1993). Проблемы культа собаки, связываемого с древними индоевропейскими верованиями, в том числе и древним хтоническим божеством — Гекатой, рассматривались многими авторами (например, см. Снесарев, 1969, с. 319 и ел.; Соколова, 1972, с. 151; Литвинский, Седов, 1984, с. 161-168). Мы пытались показать и неоднократно подчеркивали не только своеобразие джетыасарской культуры, но и необычайную устойчивость и особый консерватизм, проявляемый во всех аспектах культуры: топография и характер ее городищ, строительные приемы, принципы фортификации, внутренняя жилая застройка, погребальные сооружения и обряды, керамика, основные предметы быта, одежда, даже характер "модных" украшений, остававшихся неизменными на протяжении тысячелетия. Даже типы хозяйства, вероятно, и сама социальная организация общества, насколько можно судить по остаткам джетыасарской материальной культуры, практически не изменялись на всем протяжении ее бытования в регионе. Возможно, в силу происхождения, специфики социальной организации джетыасарского общества, расположения джетыасарских памятников в зоне традиционных миграционных дорог носители джетыасарской культуры могли особенно культивировать свой консерватизм и внешний архаизм и в качестве одной из защитных реакций. Вероятно, именно на фоне подобного единообразия всех черт материальной культуры становятся заметными малейшие отклонения в планировке поселений, фортификации, погребальных сооружениях, керамике и т. п. Такие "чужие" элементы выявлялись достаточно четко и при раскопках погребальных памятников, и при изучении поселений. Именно эти "чужие" элементы, столь хорошо заметные в системе джетыасарских комплексов, позволяют успешно прослеживать характер, направленность, степень проявления разных типов и форм контактов. Учитывая местоположение джетыасарских городищ на перекрестке важных торговых дорог и исторических путей передвижения скотоводческих племен, можно полагать, что носители джетыасарской культуры активно участвовали не только в системе обменных отношений того времени. Выше мы попытались показать, что многие категории материальной культуры (как, например, украшения, ткани, предметы туалета и др.) свидетельствуют о стабильных и широчайших торговых связях "джетыасарцев". Сохранившиеся во многих захоронениях обрывки богато украшенной одежды, сшитой из шерсти, хлопка, гладкого и полихромного шелка, кожи, свидетельствуют о постоянных далеких связях "джетыасарцев" как с Китаем, так и с Сиоией. Визан-

риалах джетыасарской культуры. То же можно сказать и о каменных бусах, ф] предметах туалета (зеркала) и т.п. Изделия всех ныне известных древних мает (в том числе и стекольных) от Египта до Китая, от Переднего Востока, Ирана дии до Центральной Европы и Прибалтики также найдены в джетыасарских нах. Интерес представляют подлинные иранские резные камни-печати парф; го и сасанидского времени. При этом керамика, наиболее массовый и выра; ный предмет материальной культуры, оставалась неизменной. Исследовав ных аспектов материальной культуры различных регионов Средней Азии и стана привели нас к убеждению, что именно бытовая керамика является осн индикатором не только культуры, времени, но и показателем этнической п лежности. Бытовая (но никогда не парадная) посуда, чаще всего изготовленн; ной лепкой, никогда не становилась объектом импорта или экспорта, и в i очередь это относится к культурам с натуральным типом хозяйства и часто с товодческо-земледельческим уклоном, что характерно для евразийского ст пояса и соседних лесостепных и полустепных районов. '„Погребальные обрядь пы погребальных сооружений, являющиеся отражением определенных идеол ских представлений, могут быть одним из значимых проявлений культуры на деленных этапах, но не этнической характеристикой. Поэтому появлег "джетыасарской" территории иной керамики (часто значительного количеств дов и числа форм их), как правило, вместе с фиксируемыми отличными от д> сарских деталями погребальных сооружений и инвентарем, позволяет гово притоке иноэтничного, инокультурного населения и прослеживать связи t новой "волны". Среди 29 изученных нами некрополей, в двух — основное курганов (могильники Алтынасар 4м, Косасар 2), в трех — отдельные Kypi группы их (могильники Алтынасар 4в, 4к, 4т) содержали погребения и эле материальной культуры, резко отличные от типичных джетыасарских. Анали: риалов таких погребений показал, что на территорию размещения джетыас памятников носители иных культур и этносов попадали неоднократно. Так, V-IV вв. до н.э. можно отнести отдельные погребения с характерным для тянь ских саков инвентарем (в отдельных курганах могильника Косасар 2). К последним векам до н.э. относится немало курганов, содержавших мате{ типичные для зауральских гороховской, саргатской культур и соседних с ни состепных и лесных культур Зауралья и Приуралья, связываемых их исследов ми с угорскими и угро-самодийскими племенами. Тождественные материа первую очередь керамика) отмечены в культурных слоях ранних джетыасарск селений типа Бедаик-асар (в средних строительных горизонтах). Весьма вер именно с появлением в последние века до н.э. значительных масс зауральско селения, очевидно принадлежавшего к угро-самодийскому ареалу, можно увя: распространение определенных зооморфных и антропоморфных изобра> Джетыасарские бронзовые антропоморфные поделки вплоть до деталей пов" таковые, в частности, из Гляденова, а многие джетыасарские антропоморфн рамические налепы, в свою очередь, тождественны зауральским. В значите степени и бронзовые плоские зооморфные литые подвески напоминают при ские. Характерная для приуральских изображений медведя поза жертвенно1 вотного является единственной и для таковых на ручках типичных джетыас; сосудов. Эти упомянутые выше антропоморфные и зооморфные изображен; полняют другие археологические данные, и в первую очередь находки сосу могильниках Косасар 2, Алтынасар 4в и на городище Бедаик-асар), тождеств керамике гороховской и саргатской культур Зауралья. Почти одновременно с вышеуказанными в джетыасарских комплексах отл

риалах джетыасарской культуры. То же можно сказать и о каменных бусах, фибулах, предметах туалета (зеркала) и т.п. Изделия всех ныне известных древних мастерских (в том числе и стекольных) от Египта до Китая, от Переднего Востока, Ирана и Индии до Центральной Европы и Прибалтики также найдены в джетыасарских курганах. Интерес представляют подлинные иранские резные камни-печати парфянского и сасанидского времени. При этом керамика, наиболее массовый и выразительный предмет материальной культуры, оставалась неизменной. Исследования разных аспектов материальной культуры различных регионов Средней Азии и Казахстана привели нас к убеждению, что именно бытовая керамика является основным индикатором не только культуры, времени, но и показателем этнической принадлежности. Бытовая (но никогда не парадная) посуда, чаще всего изготовленная ручной лепкой, никогда не становилась объектом импорта или экспорта, и в первую очередь это относится к культурам с натуральным типом хозяйства и часто со скотоводческо-земледельческим уклоном, что характерно для евразийского степного пояса и соседних лесостепных и полустепных районов. ^Погребальные обряды и типы погребальных сооружений, являющиеся отражением определенных идеологических представлений, могут быть одним из значимых проявлений культуры на определенных этапах, но не этнической характеристикой. Поэтому появление на "джетыасарской" территории иной керамики (часто значительного количества сосудов и числа форм их), как правило, вместе с фиксируемыми отличными от джетыасарских деталями погребальных сооружений и инвентарем, позволяет говорить о притоке иноэтничного, инокультурного населения и прослеживать связи каждой новой "волны". Среди 29 изученных нами некрополей, в двух — основное число курганов (могильники Алтынасар 4м, Косасар 2), в трех — отдельные курганы и группы их (могильники Алтынасар 4в, 4к, 4т) содержали погребения и элементы материальной культуры, резко отличные от типичных джетыасарских. Анализ материалов таких погребений показал, что на территорию размещения джетыасарских памятников носители иных культур и этносов попадали неоднократно. Так, уже к V-IV вв. до н.э. можно отнести отдельные погребения с характерным для тяньшаньских саков инвентарем (в отдельных курганах могильника Косасар 2). - . 1 К последним векам до н.э. относится немало курганов, содержавших материалы, типичные для зауральских гороховской, саргатской культур и соседних с ними лесостепных и лесных культур Зауралья и Приуралья, связываемых их исследователями с угорскими и угро-самодийскими племенами. Тождественные материалы (в первую очередь керамика) отмечены в культурных слоях ранних джетыасарских поселений типа Бедаик-асар (в средних строительных горизонтах). Весьма вероятно, именно с появлением в последние века до н.э. значительных масс зауральского населения, очевидно принадлежавшего к угро-самодийскому ареалу, можно увязывать распространение определенных зооморфных и антропоморфных изображений. Джетыасарские бронзовые антропоморфные поделки вплоть до деталей повторяют таковые, в частности, из Гляденова, а многие джетыасарские антропоморфные керамические налепы, в свою очередь, тождественны зауральским. В значительной степени и бронзовые плоские зооморфные литые подвески напоминают приуральские. Характерная для приуральских изображений медведя поза жертвенного животного является единственной и для таковых на ручках типичных джетыасарских сосудов. Эти упомянутые выше антропоморфные и зооморфные изображения дополняют другие археологические данные, и в первую очередь находки сосудов (в могильниках Косасар 2, Алтынасар 4в и на городище Бедаик-асар), тождественных керамике гороховской и саргатской культур Зауралья. Почти одновременно с вышеуказанными в джетыасарских комплексах отмечаем

захстана, локальных вариантов среднесырдарьинских культур. Возможно, ко II-I вв. до н.э. — I в. н.э. можно отнести и постройку на территории, занятой джетыасарскими памятниками, четырех городищ, столь отличных от характерных джетыасарских крепостей, как-то: Ашак-асар, Карак-асар, Кос-кала Северная и Южная. Не только планировка, фортификация отличают эти памятники от джетыасарских, но прежде всего и керамический комплекс. Характерные пропорции, технология сосудов, найденных как на этих поселениях, так и в некоторых курганах могильников Бедаикасар 2-4, Алтынасар 4в, Алтынасар 4к, Косасар 2, тождественны таковым ранних слоев первого периода среднесырдарьинских культур (прежде всего предгорных районов), отличаясь от последних лишь большей примитивностью технологий изготовления и покрытия сосудов (так называемый "пачкающий" ангоб). Нам представляется вероятным отождествлять носителей этих культур с юечжами. Еще позднее, вероятно в I в. до н.э., в джетыасарских комплексах фиксируются предметы инвентаря и элементы, характерные для памятников, связываемых их исследователями с характерными гуннскими (вплоть до металлических и керамических котлов, см. часть курганов могильников Косасар 2, Алтынасар 4в, 4к). Неоднократно упомянутая специфика джетыасарской культуры позволяет не только четко выделять в материальных комплексах инокультурные элементы, но и прослеживать их существование на протяжении длительного периода времени. Продолжительное бытование таких элементов, их органическое проникновение в джетыасарскую культуру дают основание предполагать, с одной стороны, непрерывность связей бывшего "пришлого" населения с первоначальным местом их обитания, а с другой — постепенную естественную ассимиляцию пришлого населения "джетыасарцами". Аналогичная картина наблюдается неоднократно и в памятниках первых веков и середины первого тысячелетия н.э. вплоть до VI-VII вв., когда в Джетыасарском урочище отмечаем не только специфические черты "тюркского" орнамента на характерной джетыасарской керамике, но и фрагмент рунической надписи на венчике типичного джетыасарского кувшина (Кляшторный, Левина, 1989), найденного в культурном слое одного из джетыасарских городищ (рис. 173). Можно говорить даже о двух волнах тюркского населения, с востока и юго-востока, попавших на "джетыасарскую" территорию в VI и начале VII в., но после "смешения" с местным населением давших отличные варианты культуры. К сожалению, мы не имеем возможности здесь подробно останавливаться на этих проблемах, как и на самой этнической атрибуции, так как считаем первоначальной задачей максимально полно дать характеристику самих культур. Отметим также, что полученные при раскопках материалы дали возможность проследить судьбу "чужих" этносов и культур, попадавших на территорию "джетыасарцев". Неоднократно отмечены факты, когда под одной курганной насыпью, в одновременных трех погребениях фиксируются инвентари, в состав которых входит либо лишь джетыасарская керамика, либо "чужая", либо смешанная (например, курган №6 некрополя Косасар 2). Наличие чужой керамики в различных культурных слоях джетыасарских поселений разного времени свидетельствовало о длительном бытовании той или иной группы инокультурного населения в регионе. При этом постепенная ассимиляция, как уже говорилось, часто не прерывала связи определенной группы пришлого населения с местами прежнего обитания. Последнее предположение подтверждается продолжающимися тесными связями и с зауральскими, и с восточносреднеазиатскими, и другими районами по крайней мере по IV в. н.э. Исследования антропологов подтверждают выводы археологов о том, что именно в УПОМЯНУТЫХ нескольких могильниках (Ьиксиоуется смешанность населения,

пример из могильника Косасар 2, обнаруживают почти тождественное сходство с носителями тогарской культуры, жителями Тувы, савроматами и сарматами Уральского региона (Бужилова, Медникова, 1995, с. 232). Взаимодействие носителей джетыасарской культуры с иными племенами не проходило бесследно и для "джетыасарцев". Так, в конце III-IV в. н.э. гибнет в огне военных столкновений целый ряд джетыасарских городищ, другие спешно покидаются жителями. Очевидно, под влиянием волны кочевников с востока происходит передвижение больших групп джетыасарского населения в районы Северного Кавказа и далее на запад, а также четко фиксируемое одновременное передвижение их по правому берегу Сырдарьи на юг и юго-восток, по крайней мере до Ферганы. В то же время джетыасарское население оказывало значительное влияние и на племена восточной части Средней Азии (прежде всего присырдарьинские), Северного Кавказа (см. раннеаланские памятники), Среднего Поволжья и др. Миграционные волны достаточно четко фиксируются в рассматриваемых регионах Восточного Приаралья и в конце V— начале VI в., в конце VI — VII в. и в VIII в. н.э. В VIII-IX вв. в связи с очередными экологическими катаклизмами прекращается жизнь в долинах древних северных сырдарьинских протоков, а жители джетыасарских городищ частью переселились в районы современных дельт Сырдарьи и Амударьи, некоторые на юго-восток, но большинство, покинув регион, двинулось дальше на запад и северо-запад, обосновавшись в районах Среднего и Нижнего Поволжья, Северного Кавказа (бахмутинская, салтавская культуры). Вся совокупность сложных многоплановых контактов "джетыасарцев" с другими племенами как на своей, так и на иной территории, безусловно, требует более подробного освещения и объяснения. Дифференцированный анализ этих контактов при специальной маркировке материала и картографировании их передвижений — дело ближайшего будущего. В данном случае особо важным для нас было фиксирование плотности и разнохарактерности контактов, где носители джетыасарской культуры выступали в различных позициях, сохраняя свою самобытность и центральное положение в большинстве этих контактов. Безусловно, этническая идентификация остается одной из интереснейших проблем. С рассматриваемым регионом связывают множество различных племен и государственных объединений, упомянем хотя бы такие глобальные проблемы, как тохарская (см. Толстое, 1948; он же, 1962а), аланская (Бартольд, 1965), эфталитохионитская (Гумилев, 1959; Толстов, 1947; он же, 1962а), аварская, огузская, печенежская и многие другие, но в первую очередь кангюйская. Кангюйская — одна из самых противоречивых и запутанных проблем всегда связывается с присырдарьинскими районами. К сожалению, мы не имеем возможности в данной работе подробно останавливаться на вышеупомянутых проблемах, в том числе и на кангюйской. Отметим лишь, что первые упоминания Кангюя в китайских хрониках относятся к середине II в. до н.э. в связи с посольством Чжан Цяня (Бичурин, 1950, с. 150, 184186 и ел.). И уже в тот период Кангюй представлял собой одно из могущественных государств Средней Азии, распространяющее свою власть на северо-запад, где в зависимости от Кангюя находилось владение Яньцай (Аланья), посылающее помощь Давань (Фергане) в его борьбе с китайцами, поддерживающее гуннов и т. п. (Бичурин, 1950, с. 165-166, 299; Кюнер, 1961, с. 127; подробно о проблеме Кангюя, кангаров, кенгересов — см. Кляшторный, 1964, с. 172 и ел., а также Андрианов, 1969; Бартольд, 1965; Бернштам, 1952, с. 211; Толстов, 1948, с. 144 и др.; Левина, 1971, с. 6 и ел.; Вайнберг, 1973, с. 105 и ел.). Хотя мы продолжаем считать, что независимо от локализации центра Кангюя районы Нижней и Средней Сырдарьи к началу н.э. входили в это государственное объединение, однако широкомасштабные

Средней Азии и присырдарьинских районах позволяют уже в настоящее время предположить, что носители джетыасарской культуры занимали особо важное место в этнически сложном объединении Кангюй. Учитывая данные китайских летописей, напомним, что уже во второй половине I тысячелетия до н.э. Кангюй имел мощные укрепленные поселения, однако нигде, ни на территории присырдарьинских районов Южного Казахстана (отрарско-каратауская культура), ни в Ташкентском оазисе (каунчинская культура), не известно ни одного поселения подобного типа, датируемого ранее первых веков н.э., в то же время сейчас уже не вызывает сомнения существование целого ряда джетыасарских крепостей по крайней мере с середины I тысячелетия до н.э. Бесспорно, фиксируемые гуннские материалы в джетыасарских памятниках (см. выше) в какой-то степени можно объяснить и дальнейшим продвижением на запад в центр Кангюя части воинов Чжичжи Шаньюя (подробнее см. Бернштам, 1951). Вероятно, именно на территории, занимаемой джетыасарской культурой, гунны могли длительное время тесно контактировать и с аборигенами-иранцами, и с сравнительно незадолго до них появившимися здесь юэчжами и уграми (см. выше). Уже в I тысячелетии н.э. в этих же районах, как выше неоднократно упоминалось, хорошо прослеживаются новые волны иноэтничного, инокультурного населения, в том числе и тюркоязычного. Естественно, нельзя хотя бы не упомянуть другие проблемы, в частности проблемы формирования печенежского, огузского объединений, в которых "джетыасарцы" бесспорно играли весьма важную роль. Вышесказанное позволяет ставить вопрос об особой значимости джетыасарских племен в этнокультурной истории евразийских народов. На разных этапах истории носители джетыасарской культуры не были простыми ретрансляторами культур различных этнических групп, но прежде всего сами сыграли весьма заметную роль в этнокультурной истории многих народов Евразии.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ВАУ ВДИ ЖМНП ИАК ИИАЭ ИЭиА КСИА КСИИМК КСИЭ МИА МХАЭ ПТКЛА

— — — — — — — — — — — —

СА САИ СЭ ТИЯЛИ ТОИПКГЭ ТТАЭЭ

— — — — — —

ТХАЭ

—

Вопросы археологии Урала. Свердловск. Вестник древней истории. М. Журнал Министерства народного просвещения. СПб. Известия археологической комиссии. СПб.—Пг. Институт истории, археологии и этнографии АН КазССР. Институт этнологии и антропологии РАН. Краткие сообщения Института археологии АН СССР. М. Краткие сообщения Института истории материальной культуры. М.—Л., М. Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. М.—Л., М. Материалы и исследования по археологии СССР. М. Материалы Хорезмской археологической экспедиции. М. Протоколы заседаний и сообщения членов Туркестанского кружка любителей археологии. Таш. Советская археология. М.—Л., М. Свод археологических источников. М. Советская этнография. М.—Л., М. Труды Института языка, литературы и истории АН КиргССР. Труды Отдела истории первобытной культуры Гос. Эрмитажа. Труды Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции Института этнографии АН СССР. Труды Хорезмской археологической экспедиции.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Абрамова, 1975 — Абрамова МП Катакомбные погребения IV-V вв нэ из Северной Осетии - СА №1, 1975 Агаджанов, 1969 — Агаджанов С Г Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX-XIII вв Ашхабад, 1969 Акишев, 1983 — АкишевКА Древнее золото Казахстана Алма-Ата, 1983 Акишев, Байпаков, 1979 — Акишев К А , Байпаков К М Вопросы археологии Казахстана Алма-Ата, 1979 Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1975 — Акишев К А , Байпаков КМ, Ерзакович Л Б Отрар XVI-XVII вв по итогам раскопок 1971-73 гг - Древности Казахстана Алма-Ата, 1975 Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1976 — Акишев К А , Байпаков КМ, Ерзакович Л Б Отчет о раскопках на городище Отрар - Прошлое Казахстана по археологическим источникам. Алма-Ата, 1976 Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1981 —Акишев К А , Байпаков КМ, Ерзакович Л Б Позднесредневековый Отрар Алма-Ата, 1981 Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1982 — Акишев К А , Байпаков К М Ерзакович Л Б Жилище позднесредневекового Отрара XVI-XVI1I вв - Жилище народов Средней Азии н Казахстана М , 1982 Акишев, Кушаев, 1963 — Акишев К А, Кушаев ГА Древняя культура саков и усуней р Или Алма-Ата, 1963 • Акишев, Маргулан, 1966 — Акишев К А , Маргулан А X Памятники андроновской культуры Центрального Казахстана - Древняя культура Центрального Казахстана Алма-Ата, 1966 Алексеева, 1970 — Алексеева ЕМ Классификация бус некрополя у дер Ново-Отрадное - Поселения и могильники Керченского полуострова начала нэ М, 1970 Алексеева, 1975 —Алексеева ЕМ Античные бусы Северного Причерноморья М , 1975 (САИ П-12) Алексеева, 1978 — Алексеева ЕМ Античные бусы Северного Причерноморья М , 1978 (САИ П-12) ( •' Алексеева, 1982 — Алексеева Е М Античные бусы Северного Причерноморья М, 1982 (САИ П-12) Алексеева, 1984—Алексеева ЕМ Серьги, бусы, подвески - Археология СССР Античные государства Северного Причерноморья М , 1984 Амброз, 1966 —АмброзА К Фибулы юга европейской части СССР М , 1966 (САИ Д1-30) Амброз, 1971 — Амброз А К Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы - СА №2 М , 1971 Амброз, 1973 — Амброз А К Стремена и седла раннего средневековья как хронологический показатель (IVVII вв) - С А №4 М, 1973 Амброз, 1981 — Амброз А К Восточноевропейские и среднеазиатские степи V — первой половины VIII в Археология СССР Степи Евразии в эпоху средневековья М, 1981 Амброз, 1989 — АмброзА К Хронология древностей Северного Кавказа М , 1989 Андрианов, 1952 — Андрианов Б В Ак-Джакыз ( к истории формирования современной этнической территории каракалпаков в низовье Аму-Дарьи) - ТХАЭЭ, т 1 М , 1952 Андрианов, 1969 — Андрианов Б В Древние оросительные системы Приаралья М, 1969 Андрианов, Итина, Кесь, 1975 — Андрианов БВ, Итина МА, Кесь АС Земли древнего орошения в низовьях Сырдарьи и задачи их освоения - Вопросы географии, сб 99, 1975 Андрианов, Левина, 1979 — Андрианов Б В Левина Л М Некоторые вопросы исторической этнографии Восточного Приаралья в первом тысячелетии н э - Этнография и археология Средней Азии М , 1979 Арсеньева, 1965 — Арсеньева ТМ Лепная керамика Танаиса - Древности нижнего Дона М , 1965 Арсланова, 1969 — Арсланова ФХ Погребения тюркского времени в Восточном Казахстане - Культура древних скотоводов и земледельцев Казахстана Алма-Ата, 1969 Арсланова, 1972 — Арсланова ФХ Курганы с трупосожжением в верхнем Прииртышье - Поиски и раскопки в Казахстане Алма-Ата, 1972

378

Виноградов, 1961—Виноградов В Б К вопросу об изображении животных на сарматской керамике Археологический сборник МГУ 1961 Вишневская, 1973 — Вишневская О А Культура сакских племен низовьев Сырдарьи в VI1-V вв до нэ ТХАЭ, т VIII М, 1973 Волков, 1962 — Волков В В Бронзовые наконечники стрел из музеев МНР - Монгольский археологический сборник М, 1962 Волков, 1967 — Волков В В Бронзовый и ранний железный век Монголии Улан-Батор, 1967 Гаврилова, 1965 — Гаврилова А А Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен М -Л 1965 Генинг, 1962 — Генинг В Ф Курганы у г Шадринска - Вопросы археологии Урала, выпуск 4 Свердловск 1962 Генинг, 1963 — Генинг В Ф Азелинская культура III-V вв - ВАУ, 5 1963 Генинг, 1972 — Генинг ВФ Южное Приуралье в III-VII вв н э (проблема этноса и его происхождение) Проблемы археологии и древней истории угров М , 1972 Генинг, 1977 — Генинг 'В Ф Гляденовское костище — могильник с обрядом трупосожжения - Древности Волго-Камья Казань, 1977 Генинг, 1979 — Генинг В Ф Хронология поясной гарнитуры I тысячелетия н э (по материалам могильников Прикамья) -КСИА, вып 158 М, 1979 Герасимова, 1989 — Герасимова КМ Традиционные верования тибетцев в культовой системе ламаизма Новосибирск, 1989 Голдина, 1979 — Голдина РД Хронология погребальных комплексов раннего средневековья в Верхнем Прикамье -КСИА, вып 158 М, 1979 Горбунова, 1981—Горбунова ИГ Древний ферганский косметический набор - Культура и искусство древнего Хорезма М, 1981 Горбунова, 1983 — Горбунова Н Г Об одной группе ферганских перстней - Сообщения Государственного Эрмитажа XLVIII Л, 1983 Горбунова, 1990 — Горбунова НГ Бронзовые зеркала кугайско-карабулакской культуры Ферганы Культурные связи Средней Азии и Кавказа (древность и средневековье) М , 1990 Горелик, 1979 — Горелик MB Среднеазиатский мужской костюм на миниатюрах XV-XIX вв - Костюмы народов Средней Азии М , 1979 Грач, 1980 — Грач АД Древние кочевники в центре Азии М , 1980 Григорьева, 1993 — Григорьева ОМ Антропологическая реконструкция по черепу женщины из кургана №27 могильника Джетыасар 12 - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск II М , 1993 Григорьева, 1995 — Григорьева ОМ Восстановление внешнего облика по черепу женщины из могильника Алтынасар 4р - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V М , 1995 Гришин, 1962 — Гришин Ю С Древние памятники среднего течения р Онона - Монгольский археологический сборник М,1962 Грязное, 1947 — Грязное МП Памятники майэмирского этапа эпохи ранних кочевников на Алтае КСИИМК, вып XVIII М , 1947 Грязное, 1952 — Грязное М П Памятники карасукского этапа в Центральном Казахстане - СА XVI, 1952 Грязное, 1956 — Грязное МП История древних племен Верхней Оби - М , 1956 (МИА, №48) Грязное, 1958 — Грязное М П Древнее искусство Алтая (каталог) Л, 1958 Губаев, 1971—Губаев А Сасанидские буллы из замка Ак-депе - Эпиграфика Востока XX Л, 1971 Гумилев, 1959 — Гумилев Л И Эфталиты и их соседи в IV в - ВДИ №1, 1959 Гумилев, 1960 — Гумилев Л И Хунны М , 1960 Турина, 1956 — Гурина Н Н Оленеостровский могильник М , 1956 (МИА, №47) Дашевская, 1989 —Дашевская ОД Поздние скифы (III в до н э — III в н э) - Археология СССР Степи евразийской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Доржсурен, 1962—Доржсурен Н Раскопки могил хунну в горах Ноин-Ула на реке Хуни-Гол (1954-57) Монгольский археологический сборник М , 1962 Древности Таджикистана (каталог выставки) Л , Душанбе, 1985 Дьяконова, 1970а —Дьяконова В П Археотогические раскопки на могильнике Кокэль в 1966 г - ТТАЭЭ, т III Л , 1970 Дьяконова, 19706—Дьяконова В П Большие курганы-кладбища на могичьнике Кокэль — ТТАЭЭ, т III Л 1970 Жилина, 1982—Жилила А Н Традиционные поселения и жилища узбеков Южного Казахстана - Жилище народов Средней Азии и Казахстана М , 1982 Чяпнеппшггк-ий 1 9 6 0 — ^ а д н е п п п в с к и п Ю А Апхепппгичргкие пямитнн^н шжмуу пямпнпн Cluicicc\M П^ПЯСТИ

Заднепровский, 1992 — Заднепровскии ЮА Ранние кочевники Семиречья и Тянь-Шаня - Археология СССР Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М , 1992 Заднепровский, 1993 — Заднепровский ЮА Находки кочевнических зеркал на территории Индостана и в Южном Вьетнаме -Петербургский археоло!ический вестник №7 СПб, 1993 Засецкая, 1968а — Засецкая ИП О хронологии погребений "эпохи переселения народов" Нижнего Поволжья - С А №2, 1968 Засецкая, 19686 — Засецкая ИП Полихромные изделия гуннского времени из погребений Нижнего Поволжья -Археологический сборник, выпуск X Л, 1968 Засецкая, 1979 — Засецкая ИП Боспорские склепы гуннской эпохи как хронологический эталон для датировки памятников восточноевропейских степей -КСИА, вып 158 М, 1979 Засецкая, 1982 — Засецкая ИП Классификация полихромных изделий гуннской эпохи по стилистическим данным - Древности эпохи Великого переселения народов V-VIII вв (Советско-Венгерский сборник) М , 1982 Засецкая, 1994 — Засецкая ИП Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (конец IV-VBB)

СПб, 1994

Збруева, 1952 — Збруева А В История населения Прикамья в ананьинскую эпоху М , 1952 (МИА, №30) Елкина, Левина, 1995 — Елкина А К Левина Л М Одежда, ткани и кожа из джетыасарских могильников Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V М , 1995 Калырбаев, 1959 — Кадырбаев МК Памятники ранних кочевников Центрального Казахстана - Труды ИИАЭ АН Каз ССР, т 7 Алма-Ата, 1959 Кадырбаев, 1966 — Кадырбаев М К Памятники тасмолинской культуры - Древняя культура Центрального Казахстана Алма-Ата, 1966 Кадырбаев, 1969 — Кадырбаев МК Акмола—памятник андроновской культуры — Культура древних скотоводов и земледельцев Казахстана Алма-Ата, 1969 Каллаур, 1904 — Каллаур В А Древние города и селения (развалины) в Перовском уезде в долинах рр СырДарьи и Яны-Дарьи -ПТКЛА, IX 1904 Каменецкии, 1989 — Каменецкии И С Меоты и другие племена Северо-Западного Кавказа в VII в до н э — III в н э - Археология СССР Степи евразийской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Каменецкии, Кропоткин, 1962 — Каменецкии И С Кропоткин В В Погребение гуннского времени близ Танаиса - С А №3 М , 1962 Каспарова, 1989 — Каспарова KB Припятское Полесье на рубеже эр (по материалам Белорусско-Полесской экспедиции) - Итоги археологических экспедиций Гос Эрмитаж Л, 1989 Кесь, 1958 — Кесь АС Природные факторы, обуславливающие расселение древнего человека в пустынях Средней Азии -КСИЭ, вып XXX, 1958 Кибиров, 1956 — Кибиров А К Археологические памятники Чаткала - ТИЯЛИ, т 5 Фрунзе, 1956 Кибиров, 1959 — Кибиров А К Археологические работы в Тянь-Шане - Труды Киргизской археологоэтнографической экспедиции, т 11 М, 1959 Киселев, 1951 — Кисепев С В Древняя история Южной Сибири М , 1951 Кияткина, 1993а — Кияткина ТП Краниологический материал из склепов могильников Алтынасар 4, Томпакасар, Косасар — Низовья Сырдарьи в древности, выпуск II М , 1993 Кияткина, 19936 — Кияткина ТП Краниологические материалы из могильников Косасар 2 и Косасар 3 Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III Джетыасарская культура, часть 2 М , 1993 Кияткина, 1995а — Кияткина ТП Краниологический материал из Томпакасарского могильника - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Кияткина, 19956 — Кияткина ТП Краниологические исследования из могильников Алтынасар 4 — Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Кляшторный, 1964 — Кляшторный С Г Древнетюркские рунические памятники как источник по истории Средней Азии М , 1964 Кляшторный, Левина, 1989 — Кляшторный С Г Левина Л М Об одной рунической надписи с городища Алтын-асар (Восточное Приаралье) - Этническая история и традиционная культура народов Средней Азии и Казахстана Нукус, 1989 Ковалевская, 1972 — Ковалевская В Б Башкирия и евразийские степи IV-IX вв - Проблемы археологии и древней истории угров М , 1972 Ковалевская, 1979 — Ковалевская В Б Поясные наборы Евразии IV-IX вв Пряжки М, 1979 (САИ Е1-2) Ковалевская, 1981 — Ковалевская В Б Северокавказские древности - Археология СССР Степи Евразии в эпоху средневековья М, 1981 Ковпаненко, 1980 — Ковпаненко Г Т Сарматское погребение в Соколовой могиле - Скифия и Кавказ Киев, 1980 Ковриг, 1982 — Ковриг И Погребение гуннского князя в Венгрии — Древности эпохи Великого переселения

Кожемяко, 1959 — Кожемяко П Н Раннесредневековые поселения и города Чуйской долины Фрунзе, 1959. Кожин, 1972 — Кожин ПМ Новые материалы сарматского времени на юге Тюменской области Памятники Южного Приуралья и Западной Сибири сарматского времени М , 1972 Кожомбердиев, 1960— Кожомбердиев И К Новые данные о Кенкольском могильнике - КСИИМК, вып 80 М , 1960 Кожомбердиев, 1963 — Кожомбердиев И К Катакомбные памятники Таласской долины - Археологические памятники Таласской долины Фрунзе, 1963 Кожомбердиев, 1977 — Кожомбердиев И К Основные этапы истории культуры Кетмень-Тюбе - КетменьТюбе Фрунзе, 1977 Кожомбердиев, Худяков, 1987 — Кожомбердиев И К, Худяков ЮС Комплекс вооружения кенкольского воина - Военное дело древнего населения Северной Азии Новосибирск, 1987 Козловская, 1993 — Козловская MB К вопросу о своеобразии минерального статуса костной ткани носителей джетыасарской культуры (по материалам из джетыасарских склепов) - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск II М, 1993 Кондратьев, 1988 — Кондратьев ИИ Стеклянные украшения сарматского Поволжья Автореф канд дис М , 1988 Кондратьев, 1992 — Кондратьев ИИ Бусы из курганов Присарыкамышской дельты - Скотоводы и земледельцы левобережного Хорезма (древность и средневековье) М , 1992 Коновалов, 1976 — Коновалов П Б Хунну в Забайкалье Улан-Удэ, 1976 Корякова, 1988 — Корякова Л Н Ранний железный век Зауралья и Западной Сибири (саргатская культура) Свердловск, 1988 Косарев, 1993 — Косарев МФ Из древней истории Западной Сибири (общая историко-культурная концепция) - Российский этнограф Этнологический альманах №4 М,1993 Крис, 1981 —Крис X И Кизил-кобинская культура и авры М , 1981 (САИ, вып Д1-7) Крис, 1989 — Крис ХИ Кизил-кобинская культура предгорного Крыма - Археология СССР Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Кропоткин, 1970 — Кропоткин В В Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в до н э —V в н э ) М, 1970 (САИ Д1-27) Кругликова, 1970 — Кругпикова ТИ Раскопки поселения у деревни Семеновское - Поселения и могильники Керченского полуострова начала нэ М, 1970 Крупное, 1960 — Крупное Е И Древняя история Северного Кавказа М , 1960 Кузнецов, 1962 — Кузнецов В А Аланские племена Северного Кавказа М , 1962 (МИА, №106) Кузнецова, 1989 — Кузнецова Т М Скифские зеркала - Археология СССР Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Кузнецова, 1991 — Кузнецова ТМ Этюды по скифской истории М , 1991 Кызласов, 1973 — Кызпасов ИЛ О происхождении стремян - С А № 3 , 1973 Кызласов, 1960 — Кызласов Л Р Таштыкская эпоха в истории Хакасско-Минусинской котловины М , 1960 Кызласов, 1979 — Кызласов Л Р Древняя Тува М , 1979 Кызласов, Маргулан, 1950 — Кызласов ЛР, Маргулан АХ Плиточные ограды могильника Бегазы КСИИМК, вып XXXII М - Л , 1950 Кюнер, 1961 —Кюнер ИВ Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока М , 1961 Левина, 1966 — Левина ЛМ Керамика и вопросы хронологии памятников джетыасарской культуры Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана М , 1966 Левина, 1968 — Левина Л М К вопросу об антропоморфных изображениях в джетыасарской культуре — История, археология и этнография Средней Азии М , 1968 Левина, 1971 —Левина ЛМ Керамика нижней и средней Сырдарьи в первом тысячелетии н э - ТХАЭ, т VII М , 1971

Левина, 1974 — ЛевинаЛМ Работы в джетыасарском урочище - Археологические открытия 1973 М, 1974 Левина, 1975 — Левина ЛМ Новые исследования памятников джетыасарской культуры в Восточном Приаралье - Ранние кочевники Средней Азии и Казахстана Л , 1975 Левина, 1977 — Левина ЛМ Исследования в Джетыасарском урочище - Археологические открытия 1976 М , 1977 Левина, 1979а—ЛевинаЛМ Исследования в Джетыасарском урочище -Археологические открытия 1978 М , 1979 Левина, 19796 — Левина ЛМ Поселения VII-V вв до н э и "шлаковые" курганы южных районов Сырдарьинской дельты — Кочевники на границах Хорезма М, 1979 (ТХАЭ, т XI)

Левина, 1981а — Левина Л М Исследования в Джетыасарском урочище - Археологические открытия 1980 М , 1981 Левина, 19816 — Левина ЛМ Среднеазиатские связи джетыасарской культуры в первом тысячелетии нэ Культура и искусство древнего Хорезма М , 1981 Левина, 1983 — Левина Л М Исследования в Джетыасарском урочище - Археологические открытия 1981 М , 1983 Левина, 1985 — Левина Л М Работы в Джетыасарском урочище - Археологические исследования 1983 М 1985 Левина, 1986—Левина Л М Исследования в Джетыасарском урочище -Археологические открытия 1984 М,1986 Левина, 1987 — Левина ЛМ Джетыасарская культура низовий Сырдарьи — контакт скотоводческих и земледельческих культур Средней Азии и Казахстана - Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций Алма-Ата, 1987 Левина, 1988 — Левина ЛМ Исследования в Северо-Восточном Приаралье - Археологические открытия 1986 М, 1988 Левина, 1990 —Левина Л М Памятники джетыасарской культуры в свете этнической истории Средней Азии (середина I тыс до н э — V111 в н э) - Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана Вып 11 М, 1990 Левина, 1991 —Левина Л М Взаимодействие скотоводческо-земледельческих племен Восточного Приаралья на Великом Шелковом Пути - Взаимодействие кочевых и оседлых культур на Великом Шелковом Пути Алма-Ата, 1991 Левина, 1992а — Левина ЛМ Некоторые итоги исследований Джетыасарского отряда Хорезмской археолого-этнографической экспедиции в Восточном Приаралье - Маргулановские чтения М , 1992 Левина, 19926 — Левина Л М Памятники джетыасарской культуры середины 1 тыс до н э — середины I тыс н э - Археология СССР Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М , 1992 Левина, 1993а — Левина ЛМ Джетыасарские склепы - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск II Джетыасарская культура, часть I Склепы М, 1993 Левина, 19936 — Левина ЛМ Раскопки могильников в окрестностях городищ Бедаик-асар, Кос-асар и Томпак-асар - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III Джетыасарская культура, часть 2 М , 1993 Левина, 1994—Левина ЛМ Могильники Алтынасар 4 - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск IV Джетыасарская культура, часть 3-4 М , 1994 Левина, Галиева, 1993а —Левина Л М, Галиева 3 С Археолого-ландшафтные исследования с применением дистанционных методов - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск II Джетыасарская культура, часть 1 М , 1993 Левина, Галиева, 19936—Левина ЛМ Галиева ЗС Культурный ландшафт юго-западной части джетыасарского урочища - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III Джетыасарская культура, часть 2 М, 1993 Левина, Галиева, 1995 — Левина Л М, Галиева 3 С Культурный ландшафт восточной части джетыасарского урочища - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Левина, Довгалюк, 1995 — Левина ЛМ, Довгалюк НП Бусы из джетыасарских памятников - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Левина, Никитин, 1991—Левина ЛМ, Никитин А Б Об одной группе иранских резных камней из Восточного Приаралья -ВДИ №4 М, 1991 Левина, Никитин, 1992 — Левина Л М, Никитин А Б Иранские резные камни из Восточного Приаралья Культура Востока проблемы и памятники СПб, 1992 Левина, Никитин, 1995 — Левина ЛМ, Никитин А Б Иранские резные камни из памятников джетыасарской культуры - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Левина, Птичников, 1991 —Левина ЛМ, Птичников А В Динамика ирригации и древних русел в урочище Джетыасар (Восточное Приаралье) - Аральский кризис (историко-географическая ретроспектива) М, 1991 Левина, Равич, 1995 — Левина Л М, Равич ИГ Бронзовые зеркала из джетыасарских памятников - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Левина, Чижова, 1995 — Левина ЛМ, Чижова ЛВ О некоторых зооморфных и антропоморфных изображениях в джетыасарской культуре - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Левшин, 1832 — Левшин А И Описание киргиз-казачьих орд и степей, ч I - Известия географические, т XII СПб, 1832 Лерх, 1870 — Лерх ПИ Археологическая поездка в Туркестанский край в 1867 году - Отчет ИАК СПб, 1870 Лесков. 1965 —Лесков А М Гопнын КРЫМ В I тысячелетии до н э Киев 1965

Литвинский, 1966 — Литвинский Б А Сложносоставной лук в древней Средней Азии - СА №4 М, 1966 Литвинский, 1967 — Литвинский Б А Джунский могильник и некоторые аспекты кангюйской проблемы СА №2 М , 1967 Литвинский, 1968 — Литвинский Б А Оружие населения Памира и Ферганы в сакское время — Материальная культура Таджикистана Вып I Душанбе, 1968 Литвинский, 1971—Литвинский Б А Хронология и классификация среднеазиатских зеркал - Материальная культура Таджикистана Вып II Душанбе, 1971 Литвинский, 1973 — Литвинский Б А Украшения из могильников Западной Ферганы - Могильники западной Ферганы Вып II М, 1973 Литвинский, 1978 — Литвинский Б А Орудия труда и утварь из могильников Западной Ферганы Могильники Западной Ферганы Вып IV М, 1978 Литвинский, Седов, 1983 — Литвинский Б А Седов А В Тепаи-шах Культура и связи кушанской Бактрии М, 1983 Литвинский, Седов, 1984 — Литвинский Б А Седов А В Культы и ритуалы кушанской Бактрии М , 1984 Лобачева, 1979 — Лобачева Н П Среднеазиатский костюм раннесредневековой эпохи (по данным стенных росписей) - Костюм народов Средней Азии М, 1979 Лоховиц, Хазаиов, 1979 — Лоховиц В А Хазанов А М Подбойные и катакомбные погребения могильника Туз-гыр - Кочевники на границах Хорезма М , 1979 (ТХАЭ, т XI) Лубо-Лесниченко, 1961—Лубо-Лесниченко ЕЙ Древние китайские ткани и вышивки V в до н э — I I I в н э в собрании Государственного Эрмитажа Л , 1961 Лубо-Лесниченко, 1975 — Лубо-Лесниченко Е И Привозные зеркала Минусинской котловины М, 1975 Луконин, 1961—Луконин В Г Иран в эпоху первых Сасанидов Л, 1961 Луконин, 1971 — Луконин В Г По поводу булл из Ак-депе - Эпиграфика Востока XX Л , 1971 Лунин, 1958 — Лунин SS Из истории русского востоковедения и археологии в Туркестане Туркестанский кружок любителей археологии (1895-1917) Ташкент, 1958 Лыкошин, 1896—Лыкошин НС Очерк археологических изысканий в Туркестанском крае до учреждения кружка любителей археологии - ПТКЛА, I 1896 Мажитов, 1981—Мажитов НА Южный Урал в VI-VIII вв - Археология СССР Степи Евразии в эпоху средневековья М.1981 Максимова, 1968 — Максимова А Г Могильник Жаман-тогай — Максимова А Г, Мерщиев М С Вайнберг Б И Левина Л М Древности Чардары Алма-Ата, 1968 Максимова, 1972 — Максимова А Г Курганный могильник в урочище Кызыл-Кайнар - Поиски и раскопки в Казахстане Алма-Ата, 1972 Максимова, 1974 — Максимова А Г Гробницы типа науса у с Чага (Шага) - В глубь веков Алма-Ата, 1974 Макшеев, 1856 — МакшеевАИ Описание низовьев Сырдарьи - Морской сборник, т XXIII №9/отдШ Мандельштам, 1966 — Мандельштам А М Кочевники на пути в Индию М -Л , 1966 (МИА, №136) Мандельштам, 1975 — Мандельштам AM Памятники кочевников кушанского времени в Северной Бактрии М, 1975 Мандельштам, 1992 — Мандельштам А М Ранние кочевники скифского периода на территории Тувы Археология СССР Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М , 1992 Мандельштам, Стамбульник, 1992 — Мандельштам А М, Стамбульник Э У Гунно-сарматский период на территории Тувы - Археология СССР Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М, 1992 Маргулан, 1979 — Маргулан А X Бегазы-дандыбаевская культура Центрального Казахстана Алма-Ата, 1979 Маргулан, Акишев, Кадырбаев, Оразбаев, 1966 — Маргулан А X Акишев К А , Кадырбаев М К Оразбаев АН Древняя культура Центрального Казахстана Алма-Ата, 1966 Матвеева, 1981—Матвеева Г И О происхождении именьковской культуры - Древние и средневековые культуры Поволжья Куйбышев, 1981 Матвеева, 1987 — Матвеева НП Погребение знатного воина в красногорском I могильнике - Военное дело древнего населения Северной Азии Новосибирск, 1987 Матвеева, 1993 — Матвеева И П Саргатская культура на среднем Тоболе Новосибирск, 1993 Марковин, 1989 — Марковин В И Дагестан и Юго-восточная Чечня в скифо-сарматское время - Археология СССР Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Медникова, 1993 — Медникова МБ Древнее население Восточного Приаралья по данным остеометрии (по материалам могильника Косасар 2) - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III Джетыасарская культура, часть 2 М , 1993 Медникова, Бужилова, 1993 — Медникова М Б Бужилова А П Палеодемографический анализ по материалам могильника Косасар 2 - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III Джетыасарская культура, часть 2 М , 1993

Литвинский, 1966 — Литвинский Б А Сложносоставной лук в древней Средней Азии - СА №4 М, 1966 Литвинский, 1967 — Литвинский Б А Джунский могильник и некоторые аспекты кангюйской проблемы СА №2 М , 1967 Литвинский, 1968 — Литвинский Б А Оружие населения Памира и Ферганы в сакское время Материальная культура Таджикистана Вып I Душанбе, 1968 Литвинский, 1971—Литвинский Б А Хронология и классификация среднеазиатских зеркал - Материальная культура Таджикистана Вып II Душанбе, 1971 Литвинский, 1973 — Литвинский Б А Украшения из могильников Западной Ферганы - Могильники западной Ферганы Вып II М, 1973 Литвинский, 1978 — Литвинский Б А Орудия труда и утварь из могильников Западной Ферганы _ Могильники Западной Ферганы Вып IV М, 1978 Литвинский, Седов, 1983 — Литвинский Б А , Седов А В Тепаи-шах Культура и связи кушанской Бактрии М, 1983 Литвинский, Седов, 1984 — Литвинский Б А , Седов А В Культы и ритуалы кушанской Бактрии М , 1984 Лобачева, 1979 — Лобачева НП Среднеазиатский костюм раннесредневековой эпохи (по данным стенных росписей) - Костюм народов Средней Азии М , 1979 Лоховиц, Хазанов, 1979 — Лоховиц В А , Хазанов А М Подбойные и катакомбные погребения могильника Туз-гыр - Кочевники на границах Хорезма М , 1979 (ТХАЭ, т XI) Лубо-Лесниченко, 1961—Лубо-Лесниченко ЕЙ Древние китайские ткани и вышивки V в до н э —111 в н э в собрании Государственного Эрмитажа Л , 1961 Лубо-Лесниченко, 1975 — Лубо-Лесниченко Е И Привозные зеркала Минусинской котловины М, 1975 Луконин, 1961—Луконин В Г Иран в эпоху первых Сасанидов Л, 1961 Луконин, 1971—Луконин В Г По поводу булл из Ак-депе - Эпиграфика Востока XX Л, 1971 Лунин, 1958 — Лунин Б В Из истории русского востоковедения и археологии в Туркестане Туркестанский кружок любителей археологии (1895-1917) Ташкент, 1958 Л ы кош и и, 1896—Лыкошин НС Очерк археологических изысканий в Туркестанском крае до учреждения кружка любителей археологии - ПТКЛА, I 1896 Мажитов, 1981 — Мажитов НА Южный Урал в VI-VIII вв - Археология СССР Степи Евразии в эпоху средневековья М, 1981 Максимова, 1968 — Максимова А Г Могильник Жаман-тогай - Максимова А Г Мерщиев МС, Вайнберг Б И, Левина Л М Древности Чардары Алма-Ата, 1968 Максимова, 1972 — Максимова А Г Курганный могильник в урочище Кызыл-Кайнар - Поиски и раскопки в Казахстане Алма-Ата, 1972 Максимова, 1974 — Максимова А Г Гробницы типа науса у с Чага (Шага) - В глубь веков Алма-Ата, 1974 Макшеев, 1856 — МакшеевАИ Описание низовьев Сырдарьи - Морской сборник, т XXIII №9/отдШ Мандельштам, 1966 — Мандельштам А М Кочевники на пути в Индию М -Л , 1966 (МИА, №136) Мандельштам, 1975 — Мандельштам А М Памятники кочевников кушанского времени в Северной Бактрии М,1975 Мандельштам, 1992 — Мандельштам AM Ранние кочевники скифского периода на территории Тувы Археология СССР Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М , 1992 Мандельштам, Стамбульник, 1992 — Мандельштам А М, Стамбульник Э У Гунно-сарматский период на территории Тувы - Археология СССР Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М,1992 Маргулан, 1979 — Маргулан А X Бегазы-дандыбаевская культура Центрального Казахстана Алма-Ата, 1979 Маргулан, Акишев, Кадырбаев, Оразбаев, 1966 — Маргулан А X, Акишев К А , Кадырбаев М К, Оразбаев А Н Древняя культура Центрального Казахстана Алма-Ата, 1966 Матвеева, 1981 — Матвеева Г И О происхождении именьковской культуры - Древние и средневековые культуры Поволжья Куйбышев, 1981 Матвеева, 1987 — Матвеева НП Погребение знатного воина в красногорском I могильнике - Военное дело древнего населения Северной Азии Новосибирск, 1987 Матвеева, 1993 — Матвеева Н П Саргатская культура на среднем Тоболе Новосибирск, 1993 Марковин, 1989 — Марковин В И Дагестан и Юго-восточная Чечня в скифо-сарматское время - Археология СССР Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Медникова, 1993 — Медникова МБ Древнее население Восточного Приаралья по данным остеометрии (по материалам могильника Косасар 2) - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III Джетыасарская культура, часть 2 М , 1993 Медникова, Бужилова, 1993 — Медникова МБ Бужилова АП Палеодемографический анализ по материалам могильника Косасар 2 - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск III Джетыасарская а. часть 2 М . 1993

Мелюкова, 1989 — Мелюкова АИ Предскифский период в степях Северного Причерноморья Культуры предскифского времени в лесостепной зоне — Археология СССР Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Мерщиев, 1970 — Мерщиев М С Поселение Кзыл-Кайнар-тобе I-IV вв и захоронение на нем воина IV-V века — По следам древних культур Казахстана Алма-Ата, 1970 Мифы народов мира 1980, т I M , изд Советская энциклопедия, 1980 Могильников, 1981—Могильников В А Тюрки - Археология СССР Степи Евразии в эпоху средневековья М, 1981 Могильников, 1992а — Могильников В А Лесостепь Зауралья и Западной Сибири - Археология СССР Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М , 1992 Могильников, 19926 — Могильников В А Гороховская культура, саргатская культура - Археология СССР Степи Азиатской части СССР в скифо-сарматское время М , 1992 Могильников, 1992в — Могильников В А Хунну Забайкалья - Археология СССР Степная полоса европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1992 Монгайт, 1974 — Монгайт А Л Археология Западной Европы Бронзовый и железный век М , 1974 Мошинская, 1953 — МошинскаяВИ Материальная культура Усть-Полуя - М И А №35 М, 1953 Мошинская, 1965 — Мошинская В И Археологические памятники.Северо-Западной Сибири М , 1965 (САИ, вып ДЗ-8) Мошкова, 1963 — Мошкова МГ Памятники прохоровской культуры М , 1963 (САИ Д1-10) Мошкова, 1989 — Мошкова МГ Среднесарматская культура - Археология СССР Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Мошкова, Генинг, 1972 — Мошкова МГ Генинг ВФ Аббатские курганы и их место среди лесостепных культур Зауралья и Западной Сибири - Памятники Южного Приуралья и Западной Сибири М , 1972 Мошкова, Рындина, 1975 — Мошкова МГ, Рындина НВ Сарматские зеркала Поволжья - Очерки технологии древнейших производств М, 1975 Овчинникова, 1990 — Овчинникова Б Б Тюркские древности Саяно-Алтая в VI-X вв Свердловск, 1990 Неразик, 1963 — Неразик ЕЕ Предки таджикского народа в IV-V вв - История таджикского народа, т I M, 1963 Нурмуханбетов, 1969 — Нурмуханбетов Б Новые данные по археологии тюркского времени Южного Казахстана - Культура древних скотоводов и земледельцев Казахстана Алма-Ата, 1969 Нурмуханбетов, 1970 — Нурмуханбетов Б Некоторые итоги раскопок Борижарского могильника - По следам древних культур Казахстана Алма-Ата, 1970 Петренко, 1967 — Петренко В Г Правобережье среднего Приднепровья в V-111 вв до н э М, 1967(САИ Д1-4) Плетнева, 1981 — Плетнева С А Салтово-маяцкая культура - Археология СССР Степи Евразии в эпоху средневековья М, 1981 Плотников, 1981 —Ппотников Ю А Наконечники стрел из могильника Кызыл-Ту - Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии Новосибирск, 1981 Погребова, 1961 —Погребова Н Н Погребения в мавзолее Неаполя Скифского - Памятники эпохи бронзы и раннего железа в Северном Причерноморье М , 1961 (МИА, №96) Погодин, Труфанов, 1991—Погодин Л И Труфанов А Я Могильник Саргатской культуры Исаковка-Ш Древние погребения Обь-Иртышья Омск, 1991 Полубояринова, 1991 —Полубояринова МД Украшения из цветных камней Болгара и Золотой Орды М , 1991 Потанин, 1883 — Потанин ГН Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 г - ЖМНП 227, июнь, 1883 Пшеницына, 1992 — Пшеницына М Н Тесинский этап - Археология СССР Степи Азиатской части СССР в скифо-сарматское время Л , 1992 Распопова, 1965 — Распопова В И Поясной набор Согда VII-VII1 вв - СА №4 М , 1965 Распопова, 1980 — Распопова В И Металлические изделия раннесредневекового Согда Л , 1980 Ремезов, 1882 — РемезовС Чертежная книга Сибири, составленная в 1701 г СПб, 1882 Руденко, 1953 — Руденко С И Культура населения Горного Алтая в скифское время М , 1953 Руденко, 1960 — Руденко С И Культура населения Центрального Алтая в скифское время М -Л , 1960 Руденко, 1962а — Руденко С И Культура хуннов и Ноинулинские курганы М -Л , 1962 Руденко, 19626 — Руденко С И Сибирская коллекция Петра I M , 1962 (САИ ДЗ-9) Рыкушина, 1993а — Рыкушина Г В Одонтологическая характеристика черепов из склепов джетыасарской культуры (Алтынасар 4, Томпакасар, Косасар 3), - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск 11 Джетыасарская культура, часть 1 Склепы М , 1993 Рыкушина, 19936 — Рыкушина Г В Материалы по одонтологии джетыасарской кульутры Грунтовые погребения могильников Косасар 2, Косасар 3, Томпакасар, Бедаикасар, - Низовья Сырдарьи в древ-

Рыкушина, 1995 — Рыкушина Г В Одонтологическая характеристика населения джетыасарского времени (по материалам могильников Алтынасар 4) - Низовья Сырдарьи в древности, выпуск V Джетыасарская культура, часть 5 М , 1995 Рынков, 1762 — Рынков П Топография Оренбургская СПб, 1762 Садыкова, 1962 — Садыкова MX Сарматские памятники Башкирии, - Памятники скифо-сарматской культуры М , 1962 (МИА, №115) Сарианидн, 1989 — Сарианиди В И Храм и некрополь Тилля-тепе М , 1989 Синицын, 1960 — Синицын ИВ Древние памятники в низовьях Еруслана - Древности Нижнего Поволжья М , 1960 (МИА, №76) Скалой, 1941 — Скалой КМ Изображения животных на керамике сарматского периода - ТОИПКГЭ, т I Л , 1941 Скрипкин, 1977 — Скрыпкин А С Фибулы Нижнего Поволжья - СА №2 М , 1977 Скрипкин, 1982 — Скрипкин А С Азиатская Сарматия во II-IV вв (некоторые проблемы исследования) СА №2 М , 1982 Скрипкин, 1984 — Скрипкин А С Нижнее Поволжье в первые века н э Саратов, 1984 Словарь античности М , Прогресс, 1989 Смагулов, 1988 — Смагулов ЕК Раскопки могильника у городища Мардан-Куюк 1987 - Известия АН Каз ССР Алма-Ата, 1988 Смагулов, 1993 — Смагулов ЕК Находки сасанидских гемм в Отрарском оазисе - Археологические памятники на Вел1 ком Шелковом Пути Алма-Ата, 1993 Смирнов, 1897 — Смирнов Е Т Древности на среднем и нижнем течении р Сыр-Дарьи - ПТКЛА, 2, проток от 17 II-1897 г, прилож Смирнов, 1959 — Смирнов КФ Курганы у сел Иловатка и Политотдельская - Памятники Нижнего Поволжья М , 1959 (МИА, №60) Смирнов, 1961—СмирновКФ Вооружение савроматов М , 1961 (МИА, №101) Смирнов, 1964 — СмирновКФ Савроматы М, 1961 Смирнов, 1973 — Смирнов КФ Курильницы и туалетные сосудики Азиатской Сарматии - Кавказ и Восточная Европа в древности М, 1973 Смирнов, 1975 — Смирнов К Ф Сарматы на Илеке М , 1975 Смирнов, 1989 — Смирнов КФ Савроматия и раннесарматская культура - Археология СССР Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время М , 1989 Смирнов, Петренко, 1963 — Смирнов К Ф , Петренко В Г Савроматы Поволжья и Южного Приуралья М , 1963 (С АИД 1-9) Снесарев, 1969 — СнесаревГП Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма М, 1969 Соколова, 1972 — Соколова ЗП Культ животных в религиях М, 1972 Сорокин, 1956 — Сорокин С С О датировке и толковании Кенкольского могильника - КСИИМК, вып 64 М, 1956 Сорокин, 1961 — Сорокин С С Боркорбазский могильник - Труды Гос Эрмитажа, т V Л, 1961 Сорокина, 1962 — Сорокина Н П Стекло из раскопок Пантикапея 1945-1949 гг - М И А №103 М, 1962 Сорокина, 1963 — Сорокина НП Позднеантичное и раннесредневековое стекло с Таманского городища Керамика и стекло древней Тмутаракани М , 1963 Сорокина, 1965 — Сорокина НП Стеклянные сосуды из Танаиса - Древности нижнего Дона М, 1965 (МИА, №127) Сорокина, 1982 — Сорокина НП Стеклянная посуда как источник по истории экономических связей Причерноморья и локального стеклоделия первых веков н э - Археологические исследования на юге Восточной Европы М , 1982 Сорокина, 1984 — Сорокина И П Стеклянная посуда - Археология СССР Античные государства Северного Причерноморья М , 1984 Стоянов, 1962 — Стоянов BE Сайгатский могильник на Средней Каме - Вопросы археологии Урала Вып 4 Свердловск, 1962 Студзицкая, 1974 — Студзицкая С В Искусство енисейских племен в эпоху неолита и ранней бронзы — Проблемы археологии Урала и Сибири М , 1974 Ташбаева, 1981 — Ташбаева К И Раннекочевнический могильник Джаргата -КСИА Вып 167 М , 1981 Ташбаева, 1987— Ташбаева К И Культура ранних кочевников Тянь-Шаня и Алтая (вопросы хронологии и локальных вариантов) Автореф канд дис Л, 1987 Толмачев, 1912 — Толмачев В Древности Восточного Урала - ЗУОЛЕ — Записки Уральского общества любителей естествознания Екатеринбург, 1912 Толстое, 1947а — Толстое С П Аральский узел этногенетического процесса - Советская этнография VI-VII М , 1947 Толстое, 19476—Толстое СП Города гузов - С Э №3 М, 1947

Толстое, 1949—Толстое СП Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция АН СССР 1948 г Известия АН СССР, серия истории и философии, т VI, вып 3 М , 1949 Толстое, 1950а — Толстое СП Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция АН СССР в 1949 г Известия АН СССР, серия истории и философии, т VII, вып 6 М , 1950 Толстое, 19506 — Толстое С П Огузы, печенеги, море Даукара - СЭ №4 М , 1950 Толстое, 1952 — Толстое С П Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция АН СССР (1945-1948 гг) -ТХАЭ,т I M , 1952 Толстое, 1954 — Толстое СП Археологические работы Хорезмской экспедиции 1951 г - СА, т XIX М , 1954 Толстое, 1958 — Толстое С П Работы Хорезмской археолого-этнографической экспедиции АН СССР в 1949-1953 гг - ТХАЭ, т II М , 1958 Толстое, 1961 — Толстое СП Приаральские скифы и Хорезм ( к истории заселения и освоения древней дельты Сыр-Дарьи) - С Э №4, 1961 Толстое, 1962а — Толстое С Я По древним дельтам Окса и Яксарта М , 1962 Толстое, 19626—Толстое СП Результаты историко-археологических исследований 1961 г на древних руслах Сыр-Дарьи - С А №4 М, 1962 Толстое, 1963— Толстое СП Среднеазиатские скифы в свете новейших археологических открытий - ВДИ №2 М , 1963 Толстое, Жданко, Итина, 1963 — Толстое СП Жданко ТА , Итина М А Работы Хорезмской археологоэтнографической экспедиции в 1957 г - МХАЭ Вып 4 М , 1963 Толстое, Итииа, 1966 — Толстое СП, Итина МА Саки низовьев Сыр-Дарьи - СА, №2, 1966 Толстое, Кесь, 1954 — Толстое СП, Кесь А С Проблемы древнего течения Аму-Дарьи в свете новейших геоморфологических и археологических данных - Материалы ко второму съезду географического общества СССР М, 1954 Фармаковский, 1914 — Фармаковский Б В Археологический период в России - Материалы по археологии России №34 СПб, 1914 Фаязова, 1977 — Фаязова М Безводный метод реставрации ткани из могильника - Иттифок (тезисы докладов республиканской конференции) Душанбе, 1977 Федорович, 1950— Федорович Б А Древние реки в пустынях Турана - Материалы по четвертичному периоду СССР, вып 3 М -Л , 1950 Хазанов, 1963 — ХазановАМ Генезис сарматских бронзовых зеркал - С А №4 М, 1963 Хазанов, 1966 — Хазанов AM Сложные луки евразийских степей и Ирана в скифо-сарматскую эпоху Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана М , 1966 Хазанов, 1970 — ХазановАМ Некоторые спорные вопросы истории сложных луков - СА №2 М, 1970 Хазанов, 1971 —Хазанов А М Очерки военного дела сарматов М , 1971 Халиков, 1977 — Халиков А X Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIII-V1 вв до н э) М , 1977 Ханыков, 1850 —Ханыков Я В Поездка из Орска в Хиву и обратно, совершенная в 1740-1741 гг поручиком Гладышевым и геодезистом Муравиным - Географические известия Октябрь-ноябрь 1850 Худяков, 1986 — Худяков Ю С Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии Новосибирск, 1986 Чернецов, 1953а—Чернецов В Н Бронза усть-полуйского времени - М И А №35 М, 1953 Чернецов, 19536 — Чернецов В Н Усть-полуйское время в Приобье - МИА №35 М , 1953 Чижова, 1980— Чижова Л В О происхождении и этнической принадлежности урало-сибирского культового литья - Скифо-Сибирское культурно-историческое единство Кемерово, 1980 Чижова, 1983—Чижова Л В Идеология древнего населения Урала и Западной Сибири (по материалам культового литья) Автореф канд дис Л, 1983 Чижова, 1987—Чижова Л В Культовое литье лесной полосы Евразии в системе анимистических представлений угро-самодийцев - Новые археологические исследования на территории Урала Ижевск, 1987 Членова, 1967 — Членова Н Л Происхождение и ранняя история племен тагарской культуры М , 1967 Члснова, 1972 — Членова Н Л Хронология памятников карасукской эпохи М , 1972 Шилов, 1959 — Шилов В П Калиновский курганный могильник - Памятники Нижнего Поволжья, т I M , 1959 (МИА, №60) Шилов, 1975 — Шилов В П Очерки по истории древних племен Нижнего Поволжья М -Л , 1975 Щапова, 1983 — Щапова Ю Л Очерки истории стеклоделия М , 1983 Яблонский, 1983—Ябюнский ЛТ Исследование могильника Алтынасар 3 - Археологические открытия 1981 М, 1983 Якубов, 1982 — Якубов Ю Раннесредневековые бытовые очаги из поселения Гардани Хисор - Жилище народов Средней Азии и Казахстана М , 1982 Яценко. 1985—Яиенко С А О древних прототипах мужской плечевой одежды осетин — Археология и

Яценко, 1987—ЯценкоСА К реконструкции женской плечевой одежды Сарматии - СА №3 М, 1987 Ackerman, 1938 — Ackerman Ph Sasanian Seals -A Survey of Persian Art Vol 1 London - New York Bergman, 1939 — Bergman F Archaeological researches in Sinkiang especially the Lop-Nor region Stockholm (The Sino-Swedish expedition, Publication №7, VII, Archaeology, 1) Bivar, 1969 — Bivar A D H Catalogue of the Western Asiatic Seals in the British Museum Stamp Seals, II The Sasanian Dynasty London Brunner, 1978 — Brunner Ch Sasanian stamp Seals in the Metropoliten Museum of Arts New York Gignoux, 1978 — Gignoux Ph Catalogue des sceaux, came'es et bulles sasamdes de la Bibliotheque Nationale et du Musee de Louvre II Les sceaux et bulles inscrits Pans Gignoux, 1987 — Gignoux Ph Bulles et sceaux sasanides de Diverses collections - Studia Iranica, cahier 4 Pans Gobi, 1976 — Gobi R Die Tonbullen vom Tacht-e Suleiman Berlin Gorbunova, 1986 — Gorbunova NG The Culture of Ancient Ferghana (VI с ВС —VI с A D ) - BAR International Series 281 Oxford, 1986 Debvoise, 1938 — Debvoise N С Parthian Seals -A Survey of Persian Art Vol I London — New York, 1938 Frye, 1973 — Frye RN Sasanian Remains from Qasr-i Abu Nasr Seals, Sealings and Coins Cambridge, Massachusetts, 1973 Novgorodova, Volkov, 1982 — Novgorodova EA, Volkov VV Ulangom - Novgorodova EA, Volkov VV, Korenevsky SN and Mamonova NN Ulangom Wiesbaden, 1982 (Asiatische Forschungen, Bd 76) Horn, Steindorf, 1891 — Horn P , StemdorfG Sasanidische Siegelsteine Kgl Museum zu Berlin Berlin, 1891 McGovern, 1939 — McGovern WM The early empires of Central Asia Chapel Hill, 1939 Pope, 1939 — Pope AUK survey of Persian art From prehistoric times to the present Vol IV London and New York, 1939 Schmidt, 1957 — Schmidt E Persepohs The University of Chicago —Illinois, 1957 Stein, 1928 — Stein A Innermost Asia Vol I — I I I Oxford, 1928 Werner, 1932 — Werner J Bogenfragmente aus Carnuntun - Eurasia Septentnonahs Antiqua, VII, 1932 Werner, 1956 — Werner J Beitrage zur Archaologie des Attila - Reiches Munchen, 1956

СПИСОК ЧЕРНО-БЕЛЫХ ФОТОИЛЛЮСТРАЦИЙ Ил. 1. а) Городище Джеты-асар №6 (Коралы-асар), вид с третьей площадки с северо-запада; б) городище Джеты-асар №11 (Большой Кос-асар), вид с запада. Ил. 2. а) Городище Джеты-асар №6 (Коралы-асар), вид с воздуха; б) городище Джеты-асар №9, вид с воздуха. Ил. 3. Вид с воздуха на городища: а) Джеты-асар №5; б) Джеты-асар №10; в) Джеты-асар №4 (Рабенсай); г) Джеты-асар №1 (Жол-асар); д) Джеты-асар №2 (Бедаик-асар). Ил. 4. Городище Алтын-асар (Джеты-асар №3): а) вид с севера на пятиугольную крепость; б) вид с воздуха. Ил. 5. Городище Джеты-асар №7: а) вид с воздуха; б) вид с воздуха на центральную крепость. Ил. 6. Городище Джеты-асар №13 (Малый Кос-асар): а) вид с воздуха с северо-запада; б) вид с северо-востока; в) вид с воздуха. Ил. 7. Городище Томпак-асар: а) вид с северо-востока; б) вид с воздуха с северо-востока; в) вид с запада. Ил. 8. Городище Бедаик-асар, раскоп Шв: а) вид с востока на отсеки стрелкового коридора, верхнюю часть "двора-ловушки", свод второго этажа ранней башни (помещение 2); б) вид с востока на помещения 11,2, "двор-ловушку"; в) вид с юга на раннее помещение 4 (второй этаж). Ил. 9. Городище Бедаик-асар, верхняя площадка: а) раскоп Шв, вид с запада на "двор-ловушку"; б) раскоп Шв, одна из секций стрелкового коридора; в) раскоп Ша, часть помещения и лестница в позднюю башню. Ил. 10. Городище Томпак-асар: а) бойницы и заложенный вход-лаз на уровне второго этажа северозападной стены на втором оборонительном коридоре; б) второй стрелковый коридор к востоку от северной башни. Видны бойницы и проход в жилую секцию; в) кирпичи субструкционной стенки цоколя под помещением 27 раскопа II. Ил. 11. Городище Томпак-асар, раскоп II, северная "башня": а) нижний этаж, предвходовый комплекс, второй строительный горизонт; б) пандус, ведущий в нижний этаж. Видны пристройки к крепостным стенам. 5—8-й строительные горизонты; в) второй этаж с западной бойницей. Вдали внизу под культурными слоями видны древние стены с бойницами; г) второй этаж. Виден вход в стрелковый коридор и его свод. Ил. 12. Городище Томпак-асар: а) раскоп II, свод северной части второго стрелкового коридора, к западу от северной башни; б) раскоп I, одна из секций стрелкового коридора на западной стене, в) раскоп III, помещение 1а, входная лестница и часть западной стены со сводом; г) раскоп , арочный проход из помещения 7а в отсек стрелкового коридора. Ил. 13. Городище Томпак-асар: а) раскоп IV, восточная башня. 7-й строительный горизонт, вид изнутри с востока; б) раскоп IV, один из отсеков второго стрелкового коридора восточной стены. Видны лестница и более поздний проход из помещения 6; в) раскоп IV, восточная башня, вид изнутри с запада; г) раскоп I, наружный юго-западный угол западной башни. Ил. 14. Городище Томпак-асар: а) раскоп I, 1 и 2-й строительные горизонты, вид с востока из коридора 102 на раннюю западную крепостную стену с бойницами и проход в западную башню, б) раскоп И, вид с северо-запада на помещения 1, 2, 14, 15 и секцию стрелкового коридора на западной стене. Ил. 15. Городище Томпак-асар: а) раскоп I, вид с запада на одну из секций стрелкового коридора и жилые секции (две секции); б) раскоп II, вид с севера с северного кооилопа на лш> imnui> сек-

Ил. 17. Городище Томпак-асар: а) раскоп I, жилая секция 5, помещения 46, 44, 47; б) раскоп IV, жилая секция 3. Вид с запада на помещения 25, 18, 15 и проход в отсек стрелкового коридора. Ил. 18. Джетыасарские могильники: а) могильник Алтынасар 4о, вид с вертолета; б) могильник Алтынасар 4в, вид с юга на вход в подземный склеп кургана №50. Ил. 19. Джетыасарские могильники: а) некрополь Алтынасар 4о, склеп кургана №290, вид с севера; б) некрополь Алтынасар 4т, склеп кургана №481, вид с севера. Ил. 20. Джетыасарские могильники: а) некрополь Алтынасар 4м, курган №266, верхняя часть погребения; б) некрополь Алтынасар 4т, склеп кургана №481, "алтарик" и курильницы. Ил. 21. Сосуды I группы (примеры): а) этап Джетыасар I, могильник Томпакасар; б) этап Джетыасар 1, могильник Косасар 2. Ил. 22. Джетыасарские керамические комплексы: а) могильник Томпакасар, курган №66; б) могильник Алтынасар 4р, курган №450. Ил. 23. Металлические и глиняные котлы из культурных слоев городищ и погребальных комплексов. Ил. 24. Металлические поясные наборы из джетыасарских погребений. Могильники Алтынасар 4о и 4р: а) курган №365; б) курган №454/1; в) курган №394. Ил. 25. Фибулы из погребальных комплексов. Ил. 26. Зеркала из погребальных комплексов. Ил. 27. а) Часть погребального комплекса из погребения 2 кургана №321 могильника Алтынасар 4о; б) бусы из погребального комплекса кургана 4 некрополя Томпакасар; в) зооморфное изображение, помещение 1, раскоп III в городище Бедаик-асар. Ил. 28. а) Золотые серьги с каменными вставками из погребений могильников Томпакасар, Алтынасар 4а, 4в, 4о; б) туалетные флаконы. Ил. 29. Части погребальных комплексов: а) курган №158 могильника Алтынасар 4в; б) курган №324/2 могильника Алтынасар 4о. Ил. 30. Джетыасарские сосуды с зооморфными ручками (медведи): а) могильник Косасар 3, курган №1; б, в) могильник Томпакасар, курган №27. Ил. 31. Реконструкции по черепам из джетыасарских курганов: а) погребение девочки (№3) из склепа кургана №27 могильника Томпакасар. Реконструкция О.М.Григорьевой; б) курган №163 могильника Алтынасар 4в. Реконструкция Е.В.Веселовской; в) курган №4 могильника Алтынасар 4а. Реконструкция С.Л.Гавряшина; г) череп женщины с искусственной деформацией из кургана №163 могильника Алтынасар 4в. Ил. 32. Пластические реконструкции по черепам из джетыасарских курганов: а) курган №265 могильника Алтынасар 4р. Реконструкция О.М.Григорьевой; б) курган №113 могильника Алтынасар 4в. Реконструкция Т.С.Балуевой; в) курган №12 могильника Алтынасар 4а. Реконструкция Т.С.Балуевой; г) впускное погребение предпоследнего строительного горизонта городища Томпак-асар, раскоп IV. Реконструкция Е.В.Веселовской.

СПИСОК ЦВЕТНЫХ ФОТОИЛЛЮСТРАЦИИ Ил. 33. Комплекс городищ Алтын-асар: а) вид с юга; б) крепость "Малый дом", вид с юга. Ил. 34. а) Городище Томпак-асар, северная секция оборонительного коридора с бойницами; б) городище Бедаик-асар, верхняя площадка, раскоп Шв. "Двор-ловушка", вид с запада на проход и бойницы; в) городище Бедаик-асар, часть раскопа I, вид с востока. Ил. 35. Городище Томпак-асар, очаги: а) раскоп I, помещение 105; б) раскоп I, помещения 34, 36; в) раскоп IV, помещение 3; г) раскоп IV, помещение 24. Ил. 36. а) Могильник Бедаик-асар, камера склепа кургана № 1; б) некрополь Алтынасар 4р, погребение в кургане №265; в) могильник Алтынасар 4а, погребение в кургане №9; г) некрополь Алтынасар 4л, погребение в кургане №235; д) могильник Алтынасар 4а, погребение в камере склепа кургана №276. Ил. 37. а) Могильник Алтынасар 4о, фляги; б) могильники Алтынасар 4л, 4о, кувшины; в) некрополь Алтынасар 4ж, курган №165; г) городище Кескен-Куюк-Кала. Ил. 38. а) Могильники Алтынасар 4л, 4о, кружки; б) могильники Алтынасар 4в, 4р, кружки; в) некрополь Косасар 2, кружки; г) некрополи Косасар 2 и 3, кружки. Ил. 39. Могильники Алтынасар 4а, 4в, 4о, 4и, 4к, 4р, Косасар 2, городище Томпак-асар, кружки (а, б, в, г, д, е). Ил. 40. Джетыасарские могильники: а) могильники Алтынасар 4а, 4л, 4о, двухпластинчатые фибу-

Ил. 41. Могильник Алтынасар 4а, склеп кургана №276: а) погребение 3, украшения; б) погребение 4, украшения. Ил. 42. а) Некрополь Алтынасар 4р, курган №265, ожерелья; б) могильник Бедаикасар, склеп кургана № 1. Ил. 43. а) Могильники Алтынасар 4в (№157), 4а (№26), 4л (№235), 4о (№332), серьги; б) могильники Алтынасар 4а, 46, 4в, 4и, 4л, серьги, бляшки; в) могильник Алтынасар 4л, курган №460, погребение 1. Ил. 44. а) Зеркала китайского происхождения; б) зеркало из кургана №32 могильника Томпакасар; в) могильник Алтынасар 4о (№332), находки из погребения. Ил. 45. Геммы из могильников Томпакасар (№25), Алтынасар 4в (№117,125), 4а (№73), 4о (№321/2), Косасар (№46) и т. п. Ил. 46. Геммы из могильников Алтынасар 4а (№17, 34), 4о (№283, 302), 4р (№389), городища Бедаик-асар (раскоп I). Ил. 47. а) Фрагмент сосуда. Городище Бедаик-асар, раскоп II; б) фрагмент сосуда. Курган №27, некрополь Томпакасар; в) некрополь Косасар 3, курган №1. Сосуды из погребения; г) могильник Алтынасар 4р. Крышки из погребений. Ил. 48. а) Бронзовые антропоморфные бляшки и пряжки; б) глиняные идолы. Могильники Алтынасар 4о, 4р, курганы №316, 331.