История менеджмента (до Ф. Тейлора)

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ДАЛЬНЕВОСТЧНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Ю.А. ПАВЛОВ

ИСТОРИЯ МЕНЕДЖМЕНТА (До Ф. Тейлора)

Учебно-методическое пособие

Хабаровск Издательство ДВГГУ 2013

УДК 65.0 (075.8) ББК 65.291.21-03 П 12 Павлов, Ю. А. История менеджмента (до Ф. Тейлора): учебно-методическое пособие / Ю.А. Павлов. – Хабаровск: Изд-во Дальневост. гос. гуманит. ун-та, 2013. – 286 с. Учебно-методическое пособие рекомендовано для студентов, обучающихся по направлению подготовки 080200 «Менеджмент» (бакалавриат, магистратура) в соответствии с требованиями федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования и предназначено для теоретической подготовки, организации самостоятельной работы и самоконтроля. Учебно-методическое пособие состоит из двух разделов учебного (теоретического) и методического (практического). В первом разделе содержатся материалы авторского курса лекций по дисциплине «История менеджмента». Во втором разделе представлены темы семинарских занятий и задания для самостоятельной работы, а также практические, в том числе творческие задания. Приводится тематика рефератов по основным темам курса, а также методические рекомендации по проведению семинарских занятий и осуществлению самостоятельной работы студентов. В заключение помещены список рекомендуемой литературы по всему курсу, включающий издания на русском и английском языках, а также итоговый тест по всем темам курса. В двух приложениях («История менеджмента в афоризмах» и «Макиавелли и менеджмент») содержатся материалы, которые позволят студентам по-новому посмотреть на исторический опыт западных и восточных теоретиков и практиков в области менеджмента и будут способствовать усвоению как теоретических знаний, так и овладению практическими навыками в сфере управления.

УДК 65.0 (075.8) ББК 65.291.21-03

© Дальневосточный государственный гуманитарный университет, 2013

2

Введение История не могла бы существовать, если бы все прошлое было в ее глазах ничтожеством. Историческое настоящее тем самым обрекалось бы также на ничтожество для будущего. Густав Шпет (1879–1937), российский философ

Предлагаемое учебно-методическое пособие представляет собой экскурс в историю менеджмента. Известный испанский писатель XVI в. Мигель Сервантес говорил: «История – сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого, пример и поучение для настоящего, предостережение для будущего». Нельзя не согласиться с этим высказыванием. Действительно, без знания истории достаточно трудно подойти к решению современных проблем, а без знания истории менеджмента – уловить перспективные тенденции развития управления. Ведь именно исторические исследования позволяют избежать допущенных в прошлом ошибок, а некоторые, со временем забытые решения тех или иных проблем можно с успехом использовать и сейчас. История менеджмента полна полезных уроков для тех, кто готов у нее учиться. Управление как вид человеческой деятельности существует не одно тысячелетие, но в самостоятельную область знаний менеджмент выделился только в XX в. Как и любая наука, менеджмент основан на изучении прошлого, анализе настоящего и прогнозировании будущего. «Настоящее – это следствие прошедшего и причина будущего». Обращение к истории менеджмента – непременное условие формирования современного квалифицированного специалиста в сфере экономики и управления. Менеджмент – слово английского происхождения, в переводе на русский язык означает управление, т.е. вид деятельности по руководству людьми в самых разных организациях. Надо отметить, что единой точки зрения на определение понятия «менеджмент» пока не существует. Наиболее распространенным является взгляд на менеджмент, как на процесс планирования, организации, мотивации и контроля, необходимый для достижения организацией поставленной цели. Менеджмент базируется на использовании сравнительноисторического метода, позволяющего хорошо изучить историю развития управленческой мысли во всем ее многообразии. Изучение уроков истории позволяет избежать противоречий и ошибок, встречающихся на ранних этапах развития науки. Знание и осмысление прошлого способствуют лучшему пониманию современного состояния науки, а также появлению и формированию новых идей. Развитие менеджмента свидетельствует, что нежизненные концепции управления гибли, а оставались только самые ценные, проверенные временем. 3

История менеджмента имеет свой предмет – теорию и практику управления. Как учебная дисциплина, история менеджмента оперирует теми же категориями и понятиями, что и наука «менеджмент». Между историей развития менеджмента и процессом развития системы управления нельзя ставить знак равенства. Как правило, история развития управленческой мысли опережает процесс совершенствования систем управления на практике. Вместе с тем между ними существует как прямая, так и обратная связь. С одной стороны, развитие управленческой мысли способствует совершенствованию системы управления, с другой – практика управления, ее недостатки и погрешности дают дополнительный импульс для появления новых идей и концепций. В развитие истории менеджмента значительный вклад внесли многие науки – история, философия, экономика, психология, социология, культурология и др. Это связано с многогранностью менеджмента, который охватывает различные объекты управления (персонал, производство, финансы, сбыт и др.). Вместе с тем история менеджмента параллельно сосуществует с такими дисциплинами, как история техники, история философии, история психологии, история экономической мысли, которые затрагивают отдельные аспекты истории менеджмента, усиливают их, создавая единое междисциплинарное поле. В пособии излагается история развития не только менеджмента, но и управленческой мысли, которая способствовала формированию специальной области знания – науки управления. При построении пособия использован хронологический принцип формирования и развития управленческой теории и практики. Предлагаемое пособие ставит своей целью ознакомление с основными, наиболее значительными направлениями развития истории менеджмента на различных его этапах. Здесь названы имена наиболее известных ученых и практиков, внесших заметный вклад в становление менеджмента как науки, а также сделаны ссылки на первоисточники, которые могут быть использованы для более глубокого изучения истории менеджмента. Пособие подготовлено в соответствии с требованиями Федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования и программой по специальности «Менеджмент». Курс «История менеджмента» направлен на формирование и развитие у студентов общекультурных и профессиональных компетенций, таких как умение анализировать и оценивать исторические события и процессы (ОК-4) и знание основных этапов эволюции управленческой мысли (ПК-1). Формы занятий по предмету предполагают усвоение учебного материала с помощью лекций по всему курсу, получения консультаций для самостоятельной работы, проведения семинарских занятий, написания контрольных работ, а также выполнения специальных творческих заданий. В пособии выделены темы, выносимые на рассмотрение на семинарских за4

нятиях, в рамках которых студенты должны закрепить теоретические знания и продемонстрировать самостоятельность в подготовке и обсуждении наиболее важных и значимых вопросов. Данные вопросы позволят оценить общий уровень знаний студентов по предмету. Завершается изучение курса зачетом согласно учебному плану. В разделе «Семинарские занятия» студентам предлагается план занятий, который необходимо предварительно самостоятельно проработать и составить письменный конспект на каждый предлагаемый вопрос. Для изучения темы в конце пособия предлагается рекомендуемая литература на русском и английском языках. Далее освещается тематика рефератов по курсу, методика их выполнения и оценки. В конце пособия помещен итоговый тест по всему курсу. В двух приложениях («История менеджмента в афоризмах» и «Макиавелли и менеджмент») содержатся материалы, которые позволят студентам по-новому посмотреть на исторический опыт западных и восточных теоретиков и практиков в области менеджмента и будут способствовать усвоению как теоретических знаний, так и овладению практическими навыками в сфере управления. Выбор в качестве заголовка «История менеджмента (до Ф. Тейлора)» продиктован двумя обстоятельствами. Во-первых, в ДВГГУ курс является составной частью модуля «Теория менеджмента» (кроме него сюда входят «Основы менеджмента», «Зарубежный менеджмент» и «Теория организации»). Развитие менеджмента в XX в. (начиная с Ф. Тейлора) более подробно освещается в рамках учебных курсов «Основы менеджмента» и «Зарубежный менеджмент». Во-вторых, при кажущемся обилии литературы по истории менеджмента, изданной в России за последние годы, к сожалению, можно констатировать, что многие этапы его истории остаются малоизученными, особенно ранние периоды. В учебниках и учебных пособиях, имеющих стандартное название «История менеджмента» собственно истории посвящено менее 20 % объема материала, все остальное связано с относительно недавними событиями XX в. Многовековая история менеджмента со всеми взлетами и падениями, опытом и достижениями укладывается у некоторых авторов в несколько страниц текста. Как правило, это параграф или глава, в лучшем случае небольшой раздел. При таком подходе история не имеет самостоятельного значения и рассматривается как «юность науки», пролог к основной части, о которой собственно следует вести речь. Так, например, в широко известном и неоднократно изданном учебнике А.И. Кравченко «История менеджмента» автор из общего объема (432 страниц) всю 5000летнюю историю менеджмента уместил на 65 страницах, остальную часть посвятив развитию менеджмента в XX в. Однако такой поверхностный, фрагментарный подход к истории управления, когда важная информация дается студентам вскользь, является сомнительным и просто недопустимым. Он не дает им полного и всестороннего представления об эволюции 5

теории и практики хозяйственного управления. Вместо основательности и системности он формирует упрощенчество и верхоглядство. При написании данного пособия автор сознательно остановился на периоде до начала XX в., потому что время с Ф. Тейлора достаточно полно освещено в российских и зарубежных изданиях (прежде всего в англоязычной литературе). Нет необходимости повторяться. Восстановить же многовековой ход событий, показать их во всей полноте и конкретике насколько это возможно – вот к чему стремился автор. Поэтому настоящий труд является своеобразным дополнением к уже изданным учебникам и учебным пособиям по указанной тематике, развивает и дополняет их. Также, как есть «История экономики (до К. Маркса)» и «История психологии (до З. Фрейда)» имеет право на существование и настоящая работа «История менеджмента (до Ф. Тейлора)».

6

РАЗДЕЛ 1. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ (УЧЕБНАЯ) ЧАСТЬ Менеджмент и научно-технический прогресс Менеджмент относится к одному из современных теоретических направлений в науках об обществе и человеке, однако корни его следует искать глубоко в человеческом прошлом. Менеджмент как практика управления организованными группами людей зародился несколько тысяч лет назад в древних цивилизациях. Учитывая сколь успешный путь прошли организации за это время – от первобытных общин до современных транснациональных корпораций, – стоит вновь обратиться к эволюции менеджмента и выявить основные вехи его развития. Английское слово «manage» означает не просто управлять, но ухитряться руководить. «Управление есть совокупность искусства и науки, задача которых, во-первых, стимулировать людей и направлять их, чтобы они действовали в рамках порученного им дела так же, как они поступали бы по собственной инициативе при условии понимания ими всех взаимосвязей, причин и последствий каждой конкретной ситуации; и, во-вторых, объединять деятельность всех людей внутри организации...» [1]. Несомненно, одним из важнейших изобретений цивилизации была речь – вид коммуникативной деятельности человека, с использованием средств языка для общения внутри коллектива. Сопоставляя человеческий язык с коммуникативными системами животных, лингвист Ч. Хоккет выделил несколько универсальных свойств языка. 1. Семантичность: некоторые элементы языка обозначают некоторые элементы окружающего мира (например, слово степь обозначает определенный тип ландшафта; слово синий – определенный цвет; слово слышать – определенный тип восприятия и т.п.). 2. Открытость: имея ограниченный запас исходных единиц, мы можем производить и понимать неограниченное количество новых сообщений. Это свойство иногда называют продуктивностью языка. Это достигается либо за счет комбинирования единиц, либо за счет того, что старые единицы получают новую смысловую нагрузку. Иногда еще говорят о бесконечности языка: он дает возможность строить сообщения любой длины от коротких sms-сообщений («купи хлеба») до огромных культурных памятников письменности как Библия, Махабхарата или роман-эпопея Л.Н. Толстого «Война и мир». 3. Культурная преемственность: способность выучить любой язык имеется у каждого нормального ребенка и, видимо, является врожденной, но конкретные слова, грамматические правила, произношение врожденными не являются. Они определяются исключительно языковой традицией. 4. Перемещаемость: язык позволяет говорить не только о том, что происходит «здесь и сейчас». Например, вы можете (на любом языке, ко7

торый знаете) рассказать о путешествии, которое совершили в прошлом году, или поделиться планами на будущее. 5. Дискретность: любые два нетождественных высказывания на любом языке отличаются друг от друга хотя бы на один различительный признак (например, русские предложения «Это дом» и «Это том» различаются звонкостью первого согласного во втором слове). Также в английском языке различными будут слова bad (плохой), bag (мешок), ban (запрещение), bat (летучая мышь), bay (залив), как и в русском языке «вол», «гол», «зол», «кол», «пол». В любом языке не существует плавных и незаметных переходов от одного знака к другому. 6. Уклончивость: человеческий язык позволяет строить ложные и бессмысленные (с точки зрения логики) выражения. Это свойство языка позволяет нам сочинять красивые сказки, писать романы о вымышленных персонажах. Без этого свойства на языке не могла бы быть сформулирована ни одна научная гипотеза: например, когда впервые было сделано предположение о том, что Земля вращается вокруг Солнца, это выглядело неправдоподобным для людей, ежедневно наблюдавших движение светила по небу. Но поскольку язык позволяет выразить даже неправдоподобный смысл, эту идею (как и множество других) оказалось возможным высказать, осмыслить и затем научно проверить. 7. Рефлексивность: на человеческом языке можно рассуждать и даже о нем самом – вот например, как на этой странице. Это свойство языка открывает возможность не только для описания, но и для того, чтобы любоваться им (перечитайте, например, какое-нибудь стихотворение – и вы увидите, что соответствующий смысл в нем не просто выражен, но выражен очень красиво). 8. Двойное членение: в любом языке из значащих единиц могут строиться более крупные конструкции. Так, из морфем (корней, приставок, суффиксов, окончаний) строятся слова, из слов – словосочетания, из словосочетаний – целые предложения. 9. Иерархичность: в языке существует независимая иерархия, организующая знаки (фонема – морфема – грамматическое слово – словосочетание – предложение – текст) [3, с. 24–27]. Таким образом, в том, что касается звучащей речи, главное отличие человека от животных состоит в способности издавать членораздельные речевые звуки. Несомненно, уникально количество слов, которые способны выучить люди: даже самый минимальный лексический запас человека насчитывает десятки тысяч единиц, тогда как «словарь» даже самых талантливых приматов исчисляется лишь сотнями знаков. Иногда встречаются упоминания о том, что некоторые обезьяны распознают 1000 и даже 2000 знаков. Но даже если это и так, это несопоставимо с человеческими возможностями. [3, с. 52].

8

Развитая коммуникативная система дает возможность эффективно организовывать совместную деятельность нескольких особей, даже если в процессе этой деятельности сигналы и не используются. Так, например, волки, которые не имели случая ранее «договориться» между собой о взаимной иерархии, не смогут слаженно охотиться на оленя (и, соответственно, вынуждены довольствоваться полевками и другими грызунами). Непосредственно в момент охоты волки не обмениваются сигналами, но «понимание» своего места в иерархии стаи задает некий внутренний ритм движений каждого животного. Совокупность дополняющих друг друга действий позволяет успешно объединять усилия [3, с. 220–221]. Анализ орудийной деятельности гоминид интересен для проблемы происхождения языка поскольку изготовление орудий связано с социальностью. Но дело даже не в том, что «главным фактором возникновения языка было коллективное употребление орудий». Не менее значимо и другое: для того чтобы делать орудия, необходимо, во-первых, время, которое вместо этого могло быть потрачено на поиски пищи, выяснение иерархических отношений, во-вторых, сосредоточенность на этом процессе. Таким образом, делать орудия может только тот, кто уверен, что с ним в случае надобности поделятся пищей, его предупредят об опасности, сородичи не станут за его спиной претендовать на его самку или место в иерархии. Столь доверительные отношения могут существовать лишь при наличии развитой коммуникативной системы – она нужна не только для того, чтобы напрямую договариваться друг с другом, но и для того, чтобы более эффективно пресекать попытки нарушения общественных норм поведения. Кроме того, традиция изготовления орудий труда «на будущее» едва ли может возникнуть в сообществе обезьян [5; 3, с. 187]. Высказывания человека могут иметь разные цели: сообщение информации, просьба, вопрос, приказ, обещание, извинение или жалоба. И в языках непременно существуют средства выражения этих различий – так вопросительное предложение может отличаться от повествовательного интонацией, порядком слов, употреблением вспомогательных глаголов или особых частиц. Сравните, например, фразу «Это книга», «Это книга?», «Да, книга ли это?» или «Садитесь», «Сядьте», «Сидеть!». Язык дает возможность говорящим не только описать те или иные элементы окружающего мира, но и выразить свое отношение к ним. В любом языке найдутся пары слов, обозначающих примерно одно и то же, но различающихся оценкой, как, например, шпион – разведчик, опаздывать – задерживаться, гибкость – беспринципность и т. п. У животных этого нет [3, с. 70–71]. Постепенно в процессе эволюции речь человека развилась от простых звуков до целых предложений. Люди научились быстро понимать друг друга через словесно-образное мышление, научились отдавать приказы, координировать свои усилия для достижения наилучшего результата [4; 9; 18].

9

Следующим важным изобретением человечества было приручение огня. Использование его в хозяйственной жизни позволило: по-новому использовать приготовление пищи; заняться обработкой глины и созданием кирпичей (для строительства) и керамики (для дома); овладеть навыками обработки металлов (появление не только оружия, но и орудий труда, например, в строительстве и сельском хозяйстве); заметно удлинить рабочее время (теперь даже ночью в пещерах и укрытиях люди при свете факелов могли заниматься производством керамики, оружия, выделкой шкур). Не менее значимый эффект на хозяйственное развитие оказала неолитическая революция – переход от присваивающего хозяйства (охота, рыболовство) к производящему (скотоводство, земледелие), произошедшая 10 тыс. лет назад. Теперь люди научились подчинять природу своим хозяйственным потребностям. Они научились планировать свои действия, организовывать сельскохозяйственные работы, контролировать сбор и хранение урожая. Существенным элементом в экономике неолита стал тот факт, что во время каждого урожая собиралось достаточное количество пищи, и она хранилась до конца, пока собирался следующий урожай, обычно на следующий год. Поэтому отличительной чертой любой первобытной деревни эпохи неолита являлись амбары и зернохранилища. К этому периоду относится одомашнивание диких животных. Начало периода возделывания земли усилило чувство ритма, смены времен года, дня и ночи. Подлинную революцию в древности вызвало появление письменности, сначала в виде простейших пиктограмм (рисуночных изображений), затем клинописи, и, наконец, полноценного алфавита, в котором каждый звук являлся знаком. Письменность – это фиксация речи с помощью знаков для передачи информации в пространстве и времени. Письменность была логическим продолжением устной речи. Она позволила передавать сообщения на более длительные расстояния между двумя лицами: отправителем и получателем, без искажения содержания послания. Использование устной речи имело известные ограничения: правитель мог передать устное послание только близкому круг лиц, и радиус действия его приказов был минимален. Конечно, он мог воспользоваться услугами гонца и направить устное распоряжение своему подчиненному в отдаленную местность, но тогда это должно быть очень простое по содержанию послание, т.к. большое и подробное сообщение, с множеством аспектов и нюансов, посланник мог не запомнить. Кроме того, он мог не запомнить всех тонкостей, что-то забыть или исказить подлинный смысл, привнести в него свою интерпретацию послания [11; 19]. Отличительными чертами первых систем письменности были либо неполнота, либо неоднозначность, либо избыточная сложность – либо и то, и другое, и третье. Например, с помощью древнейшей шумерской письменности было невозможно передать нормальную прозаическую речь – она была не более чем стенографическим кодом, словарь которого ограничивался 10

именами, числительными, мерными единицами, названиями исчисляемых объектов и несколькими прилагательными. Для аналогии представьте современного американского судебного секретаря, которому приходится писать «Джон 27 тучный овца», потому что словесная и грамматическая бедность языка не позволяют ему составить предложение «Мы приказываем Джону предоставить 27 тучных овец, которые он должен казне» [8, с. 293]. Грамотность и в особенности владение письмом было гарантией карьерного роста. Вспомним знаменитую поговорку «Знание – сила». В то далекое время содержание послания было понятно только отправителю и получателю, т.е. преимущественно правящей элите. Образование, знание – было водоразделом, отделяющим правящий класс от управляемого большинства. Именно тогда появилось стремление превращать знания в тайну, в своеобразный культ. Например, в многоступенчатой пирамиде социального и хозяйственного управления Египта особо следует выделить самый многочисленный слой профессиональных менеджеров – писцов, которые от имени фараона тщательно следили за движением всех материальных ценностей, формированием и расходованием бюджета государства, периодически производили переписи населения. Один писец того времени поздравлял себя с тем, что его участь хороша по сравнению с судьбой рабочих металлических изделий с их мозолистыми руками, с чрезмерно продолжительным трудом, – по сравнению с каменщиками и плотниками, у которых почти нет времени на то, чтобы отдохнуть или умыться, – с ткачами, которые никогда не дышат свежим воздухом, или с пекарем, который вечно стоит согнувшись перед своей печью [13, с. 24]. Тогда же в древности люди освоили счет и изобрели календарь. Все это позволило им более эффективно анализировать, планировать и контролировать свои действия. Счет – это обозначение вещей словами Как мы считаем в наши дни? Прежде чем приступить к освещению вопроса о том, как появились в нашем языке слова, обозначающие числа, определим, что и как мы считаем и что такое на самом деле «счет». Перед нами лежит кучка горошин, которые нам надо сосчитать. Как мы это сделаем? Мы выложим горошины в ряд мысленно или на земле, дотронемся до первой и скажем «один», затем дотронемся до второй и скажем «два», дотронемся до следующей и скажем «три»... дотронемся до последней и скажем «двадцать два». Иными словами, у нас всего 22 горошины. Что же мы сделали на самом деле? Обозначили каждую отдельную горошину словом. Таким образом, счет заключается в обозначении вещей словами [16, с. 12].

Человек занимался подсчетами, собирая фрукты или охотясь, выращивая пищу с помощью более или менее примитивных методов обработки земли, перегоняя свои стада с пастбища на пастбище. Считать древнего человека научил тот образ жизни, который он вел, а длину его числовой 11

последовательности определял характер его экономической деятельности. Зачем пигмеям, живущим в изоляции от всего мира в тропическом лесу, считать дальше двух? Все что больше двух, обозначается у них словом «много». Но скотоводу необходимо пересчитать поголовье своего стада, и он должен уметь считать до 100 и далее. Для него «много» – это что-то очень большое, иногда не имеющее никакого экономического значения. Так окружающий мир древних людей определял их мысли и поступки, а также подсчеты [16, с. 15]. Числа без слов Один миссионер, работавший среди абионов, племени южноамериканских индейцев, вспоминал: «Длинную цепочку женщин, ехавших верхом, окружало спереди, сзади и с боков бесчисленное множество собак. Индейцы с высоты своих седел постоянно оглядывали их и проверяли, не отстала ли какая-то собака. Если обнаруживалось, что не хватает одного-единственного пса, то они останавливались и звали его до тех пор, пока он не присоединялся к процессии. Я часто потом удивлялся, как они не умея считать, могли сразу определить, что в этом скопище не хватает одной собаки». А ведь у этих индейцев было всего три слова, обозначающие числа. И они ни в какую не соглашались заучивать числовую последовательность, которую навязывал им белый человек. Они могли определить размер конского табуна по той площади, которую занимают лошади, стоящие бок о бок. Мы сможем объяснить оба этих феномена, если вспомним, что индейцы находились в более тесной связи с окружающим миром: их наметанный глаз безошибочно определял отсутствие одного животного и подсказывал, какого именно, а также переводил число, которое нельзя себе представить, в легко воспроизводимую пространственную форму. Многие современные учителя обладают подобным чутьем. Они сразу же замечают отсутствие одного ребенка, заходя в класс и приветствуя учеников [16, с. 17–18].

В Средние века среди изобретений, повяливших на менеджмент, можно отметить следующие: изобретение механических часов и появление книгопечатания. Как и письменность, мера времени оставалась очень долго достоянием правящих верхов. Народные массы не владели собственным временем и были неспособны даже определить его. Крестьяне подчинялись биологическому времени, а также времени, которое предписывали церковные колокола и трубы рыцарских турниров. В Средние века время было, прежде всего, аграрным. Сельское время – это время большой длительности, период сельскохозяйственных работ (время сеять, время собирать урожай). Крестьяне работали по биологическим часам: вставали и начинали работать на рассвете, прекращали работать на закате. Это был примитивный бинарный подход: день – ночь, лето – зима [2]. Наряду с крестьянским временем было время господское (сбор налогов и податей, военные сборы – весенний и осенний призыв). Все крестьянские повинности (денежные платежи) баронами, графами и королями как правило приурочивались ко дню святых (Георгий, Мария, Михаил, Николай). Также хронометражем выступало религиозное время (церков12

ные праздники): Рождество, Крещение, Пасха, Вознесение, Сретение. В дни этих праздников приостанавливались работы, и люди отдыхали. Время называют церковным потому, что только священники могли его измерять. Церковь была хозяином времени, она говорила, когда нужно работать, а когда – отдыхать. Колокольный звон на рассвете, призывающий священников к утренней молитве, был единственным средством отсчета дневного времени. Так же, как и дневная и вечерняя молитва. С помощью колокольного звона можно было приблизительно определить время дня. Таким образом, жизнь крупных и малых городов, а также сел и деревень была во многом подчинена церковному времени. Церковное время постепенно сменялось временем мирским, временем купцов и ремесленников, т.е. лиц, нуждавшихся в точном измерении рабочего времени, времени торговых и денежных операций, времени выработки продукции. Уже в XIII в. начало дня стало возглашаться стражниками звуком трубы, а во многих торговых городах Италии, Германии, Голландии появляется рабочий колокол. Позднее, в XIV в. день разделили на 24 часа и каждый час – на 60 минут. Тогда же появились большие настенные механические башенные часы. Теперь измерение времени стало еще более точным. Теперь вместо абстрактных деловых встреч «после обеда» или «на закате» торговцы и ремесленники стали устанавливать более точное время заключения сделок, что экономило их время и деньги [19]. Одним из главных изобретений Ренессанса было книгопечатание. Оно появилось в 1450 г. в Германии (Иоганн Гуттенберг), затем быстро распространилось по Европе: Италия (1465), Франция (1470), Англия (1474), Польша (1474), Чехия (1478), Россия (1563). Появление книгопечатания относят к революции в информационно-коммуникационной технологии. Ранее для размножения книг использовался труд профессиональных переписчиков. Для того чтобы избежать ошибок, копии делались не одна с другой, а с типового манускрипта, размер букв которого был специально крупнее. Однако стоимость такого заказа была очень дорогой и не удовлетворяла всей потребности. Поэтому продолжались поиски способа, который позволил бы иметь большое количество копий, т.е. книгопечатания. Появление и распространение книгопечатания стало бы невозможным, если бы в Европе не появилась его основа – бумага. Бумагу изобрели в древнем Китае во II в. н.э. Тайна изготовления бумаги сначала попала на Ближний Восток (VII в.), а затем после Крестовых походов достигла Европы. Одним из главных результатов книгопечатания стало удешевление учебников. Появление новой технологии сделало производство книг на 50– 80 % дешевле, чем их копирование вручную с помощью писцов [22, с. 182]. Вместо того чтобы разбирать сложный почерк чужого написанного текста (манускрипт) а затем долго перечитывать и вникать в смысл, человек теперь мог сразу обдумывать прочитанное. Книга перестала быть тайной за семью печатями и игрушкой в дорогой оправе. Книги стали печа13

тать для того, чтобы их могли читать широкие слои населения. Все это привело к увеличению грамотности [10; 12]. Среди прочих изобретений Средневековья можно указать на появление картографии (учения о способах изображения местности в уменьшенном масштабе), компаса (прибора для определения сторон света), стекла (производство его началось в XIII в. в Венеции; вогнутые и выгнутые стекла стали прообразом очков, с помощью которых можно было читать, а также подзорных труб, с помощью которых путешественники могли видеть на большом расстоянии), пороха и огнестрельного оружия (которые применялись не только в военное, но в мирное время), векселей (вид ценной бумаги, денежное обязательство; вексель составлялся на специальной бумаге, на нем были указаны: место и время и кому дан; в Средние века служил для пересылки денег; срок векселя писался на определенный день или по предъявлению и на такой-то ярмарке); двойной бухгалтерии (вид счетоводства, состоящий из свода записей об имущественном положении и перспективах развития; различают простую бухгалтерию, когда все выдачи и поступления записываются односторонне, без всякой связи их между собой, в одном месте и доходы и расходы; при двойной бухгалтерии приходные и расходные операции записывается в журнал, разделенный на две части: дебет и кредит; тогда можно в каждый месяц, неделю, день получить точную информацию: что было потрачено, израсходовано, а от чего получена прибыль). Стоит отметить, что уже в XIII–XV вв. венецианские, флорентийские и ганзейские купцы использовали в повседневной практике учет издержек производства, обработку статистических отчетов, чеки для контроля, присвоение номеров при инвентаризации, стандартизацию и взаимозаменяемость деталей, учет себестоимости и контроль товарных запасов. Период XVI–XVII вв. был временем подлинной научной революции. После тысячелетия мрачной эпохи Средневековья с кострами, ведьмами и инквизицией наступило Новое время. Люди очнулись от религиозной «спячки». Теперь они стремились не просто жить в этом мире, но логически правильно и достоверно его осмыслить, объяснить. Формировалась научная картина мира. Появился рационализм (от лат. ratio – разум) – метод, согласно которому основой познания и действия людей является разум. Научное объяснение действительности, стало главной задачей науки вместо слухов, домыслов, суеверий и предрассудков. Два знаменитых афоризма стали лейтмотивом всей научной революции: «Знание – сила» (Ф. Бэкон) и «Время – деньги» (Б. Франклин). Это было время великих ученых: Л. да Винчи, Г. Галилей, Н. Коперник, Ф. Бэкон, Р. Декарт, И. Ньютон и др. Менялась организация науки и научных исследований – появились научные кружки, а на их основе создаются национальные академии. Появляются: Академия Италия (1603), Французское королевское общество (1654), Лондонское королевское общество (1660). Ученые начинают делить мир на части и подробно анализи14

ровать. Появляются физика, математика, механика, биология, география, история, экономика и др. Три основные черты были характерны для ученых того времени. 1. Аналитизм – отказ от абстрактной картины мира, характерной для Средневековья, переход к конкретному изучению действительности. 2. Квантитативизм – количественное сопоставление и оценка всех предметов и явлений мира; отказ от абстрактности Средневековья. 3. Утилитаризм – практическая польза от проведенных исследований (не просто наука ради науки) [21]. Американский социолог XX в. Р. Мертон изучил степень влияния социально-экономических потребностей на проведение научных исследований в Англии во второй половине XVII в. (какие темы выбирались для научных исследований, почему и с чем это было связано). Он проанализировал протоколы заседаний Лондонского королевского общества и выяснил, что круг проблем, которыми занимались ученые второй половины XVII в. был явно ориентирован на практическое использование знаний (Табл. 1). Таблица 1 Степень социально-экономического влияния на выбор научных проблем членами Лондонского королевского общества в 1661–1687 гг. [17, c. 864] Категория 1. Чистая наука 2. Прикладная наука а) Морской транспорт б) Угледобыча в) Военная технология г) Текстильная промышленность д) Общая технология и земледелие Всего

Число 333 473 129 166 87 26 65 806

Процент 41,3 58,7 16,0 20,6 10,8 3,2 8,1 100

Логическим завершением научной революции Нового времени стала промышленная революция. Промышленная революция (технический переворот) – понятие, связанное с серией радикальных изобретений и инноваций в экономике, приведших к созданию машинного способа производства. Промышленная революция началась в Англии в последней трети XVIII в. и приняла в первой половине XIX в. всеобъемлющий характер, охватив затем и другие страны. Стремление к усовершенствованию техники и экономики с целью снижения себестоимости производства породило лихорадочную погоню за изобретениями. Все изобретатели того времени имели в виду удешевление производства. «Быстрее, больше, дешевле!» – стало лозунгом того времени [1; 15]. Среди важнейших технических изобретений Нового времени можно отметить: механическую прядильную машину «Дженни» (1768), механиче15

ский ткацкий станок (1768), паровой двигатель (1784), открытие эффекта электричества (1791, 1800), паровоз (1804), колесный пароход (1807), появление фотографии (1839), электромагнитного телеграфа (1830-е), керосиновых ламп (середина XIX в.), электрической лампочки накаливания (1872), телефона (1876) и механической печатной машинки (1870-е). Одним из важных итогов промышленной революции был уход от ручной ремесленной техники и создание крупного фабричного машинного производства. Технический прогресс особенно сказался на менеджменте в XX в., когда различные новинки внедрялись в производство одновременно с социально-психологическими и экономическими методиками управления персоналом. Это было время становления и развития подлинно научной картины менеджмента, дифференциации его на ряд составляющих (производственный, финансовый, кадровый, стратегический, инновационный), формирования методов исследования, а также объекта и предмета исследования. В этом смысле XX в. стал настоящим «бумом» открытий в области менеджмента: научная организация труда (Ф. Тейлор, Г. Форд, А. Файоль, А.К. Гастев), классическая теория бюрократии (М. Вебер), теория власти и лидерства (М. Вебер), тектология (А.А. Богданов), школа «человеческих отношений» (Э. Мэйо), теории мотивации (В. Врум, У. Джемс), формальные и неформальные группы (Ч. Барнард), групповая динамика (К. Левин), иерархия потребностей (А. Маслоу) и др. Из технических новинок можно отметить следующие: автомобиль, поточное производство, изобретение роботов и автоматизация производства, самолет, компьютер, сотовый телефон, Интернет, электронная коммерция. Остановимся на некоторых подробнее. Автомобиль принадлежит к числу тех величайших изобретений, которые, подобно колесу, пороху или электрическому току, имели колоссальное влияние не только на породившую их эпоху, но и на все последующие времена. Его многогранное воздействие далеко не ограничивается сферой транспорта. Автомобиль сформировал современную индустрию, породил новые отрасли промышленности, перестроил само производство, впервые придав ему массовый, серийный и поточный характер. Он преобразил внешний облик планеты, которая опоясалась миллионами километров шоссейных дорог, оказал давление на экологию и даже поменял психологию человека. Влияние автомобиля сейчас настолько многопланово, что ощущается во всех сферах человеческой жизни. Он сделался как бы зримым и наглядным воплощением технического прогресса [12]. Урбанизация в XX в. привела к росту количества и качества городов. Их стало не просто больше, они стали протяженными ареалами обитания миллионов людей. В современных условиях, когда у предприятия в городе есть множество филиалов, заказчиков, поставщиков и потребителей, надо уметь быстро доставить сырье и готовую продукцию со склада потребителю. Поэтому для быстрых действий торговые агенты, менеджеры по за16

купкам, менеджеры по рекламе, менеджеры по развитию территории, совершая деловые операции, вынуждены постоянно перемещаться в городе и за его пределами на транспорте. Изготовление автомобилей в США в начале XX в. привело к появлению еще одной технологической новинки – поточного (конвейерного) производства. Первым его практически осуществил Г. Форд. Он был блестящим инженером, талантливым изобретателем, виртуозным бизнесменом и оригинальным философом. Но все же прославился он не своими изобретательскими талантами или деловыми качествами, а тем, что разработал, воплотил в жизнь и довел до совершенства идею массового поточного конвейерного производства. Нет сомнений, что организация поточного производства – одно из величайших изобретений XX в., благодаря которому человечество за последние восемьдесят лет получило невиданный прирост материальных благ. С его повсеместным внедрением промышленность развитых стран как бы вышла на новый, качественно другой уровень и оказалась через несколько десятилетий готовой к внедрению новых высоких технологий – всеобъемлющей механизации, автоматизации и роботизации производства, т. е. всего того, что принесла позднее научнотехническая революция во второй половине XX в. Поточное производство – прогрессивный метод организации производства, характеризующийся расчленением производственного процесса на отдельные, относительно короткие операции, выполняемые на специально оборудованных, последовательно расположенных рабочих местах – поточных линиях. При обеспечении автоматического перемещения производимых деталей вдоль линии, которая называется конвейером. Признаками поточного производства являются: расположение рабочих мест в соответствии с процессом; ритмичное выполнение производственных операций; синхронность и параллелизм выполнения различных операций; специализация рабочих мест по операциям. Все это обеспечило конвейерному типу организации промышленности ряд преимуществ: повышение производительности труда; сокращение длительности производственного цикла; уменьшение заделов незавершенного производства и ускорение оборачиваемости оборотных средств; повышение качества продукции, снижение брака; снижение себестоимости продукции [1]. Если автомобиль стал синонимом мобильности делового человека в первой половине XX в., то для второй половины века им стали самолет и гражданская авиация. Социальные последствия авиации были соразмерны с ее технической новизной. Туризм и отдых реконструировались, и регионы мира, которые были обойдены в ранний период индустриальной революции, теперь активно осваивались. Пассажирские терминалы должны быть построены повсеместно, во всех уголках Земли. Доставка почты теперь в значительной степени происходит через авиапочту. Коммерческая авиация – глобальная промышленность; почти каждая страна в мире имеет 17

собственную авиалинию, или находящуюся в собственности правительства или жестко контролируемую правительством. Современные самолеты могут летать на расстояния свыше 10 тыс. км с числом пассажиров до 550 человек на борту и до 250 тонн груза. Во второй половине XX в. на производственный менеджмент повлияли автоматизация производства и использование роботов. Роботизированный технологический комплекс – гибкая производственная система, в которой автоматически действующие машины (роботы) реализуют всю технологию производства, за исключением функции управления и контроля, осуществляемые человеком. Роботом называют автоматическое устройство, имеющее манипулятор – механический аналог человеческой руки – и систему управления этим манипулятором. Обе эти составные части могут иметь различное устройство – от очень простого до чрезвычайно сложного. Самые первые образцы простых промышленных роботов были созданы в 1962 г. в США. В современных экономических условиях выражения «высокотехнологичное производство» и «автоматизированное производство» во многом стали синонимичными. Появление компьютеров в последней четверти XX в. также стало важной вехой в развитии менеджмента. Компьютер в наши дни занял такое же место, как телефон, автомобиль и телевизор. Сегодня практикуется широкое внедрение компьютеров в различные сферы человеческой деятельности (планирование, обработка и учет статистических данных; электронный документооборот на предприятиях; проведение научных исследований; проектирование сложных объектов; управление транспортными, производственными, энергетическими процессами). Компьютер стал главным символом постиндустриального, информационного общества. В истории человечества насчитывается три информационные революции: первая была вызвана изобретением письменности, вторая – книгопечатания. Сейчас мы находимся в начале третьей информационной революции, которая в перспективе должна качественно изменить все условия жизни человека. Она связанна с появлением глобальной информационной компьютерной сети Интернет, по праву считающейся одним из самых впечатляющих созданий современной техники. Эта сеть образовалось буквально на наших глазах в течение двух последних десятилетий XX в. путем объединения множества локальных и территориальных компьютерных сетей [6]. Глобальная сеть Интернет стала логическим завершением этого процесса. Она связала в единую систему десятки тысяч частных, коммерческих, академических, государственных и других информационных сетей по всему миру, т. е. в полном смысле слова стала сетью компьютерных сетей. Интернетом пользовались только специалисты, но постепенно круг пользователей Сетью значительно расширился, и в настоящее время к его услугам обращаются люди самых разных профессий. Это домохозяйки, адвокаты, писатели, спортсмены, полицейские, садовники, повара, бизнесме18

ны, студенты и т.д. Их интерес к Интернету объясняется тем, что он действительно может предоставить информацию, необходимую и интересную каждому. Интернет предоставляет множество различных услуг, таких как возможность доступа к различным банкам данных, поиск библиотечной информации, использование электронной почты и т.д. Подключившись к Интернету, каждый пользователь получает быстрый доступ к громадным информационным ресурсам, накопленным человечеством. Он может просматривать каталоги крупнейших библиотек мира, узнавать свежие новости, получать копии различных документов, обсуждать волнующие его вопросы, налаживать контакты с коллегами по науке и бизнесу. Он может получать и пересылать сообщения из любого уголка мира, читать новости и сообщения, посвященные тысячам тем, находить любые документы, книги, фотографии, аудиозаписи и фильмы, знакомиться с новыми людьми, узнавать цены на интересующие его товары и многое другое. Зайдите в помещение для переговоров любой крупой компании, и вы увидите огромный монитор во всю стену для проведения видеоконференций. С помощью такого экрана можно в любое время дня и ночи проводить виртуальные совещания с сотрудниками компании. На экране могут быть одновременно показаны американские дизайнеры, беседующие с немецкими инженерами и японскими производителями. В современном мире время и расстояние больше не принимаются во внимание. Сотрудничество теперь не имеет границ [7]. Сегодня все больше сделок заключается в компьютерных сетях, а не в реальном пространстве. Электронный бизнес – деятельность, которую осуществляют компании при помощи каналов электронной связи с потребителями, поставщиками, органами власти, конкурентами. Существуют два типа электронной коммерции: бизнес для потребителя и бизнес для бизнеса. Такие компании как Amazon.com, Ozon.ru применяют модель электронного бизнеса для потребителя: продают товары и услуги частным лицам через Интернет. Именно эта сфера наиболее видна обществу. Следующий тип – электронные сделки между компаниями. При помощи Интернета такие компании, как Wal-Mart, General Electric, Ford Motor ежегодно покупают и продают товары и услуги другим фирмам. Компания General Motors ежегодно продает около 300 тыс. заранее заказанных по Интернету автомобилей через Smart Auction. Корпорация Ford Motor закупает значительную часть стали для производства автомобилей через интернетсистему e-Steel. Компания Dell Computer первая начала принимать заказы, закупать комплектующие у поставщиков и отправляла готовую продукцию потребителю, и все это через Интернет. Таким образом, менеджмент как теория и практика социальноэкономического управления, прошел длинный путь развития. На него оказывали постоянное воздействие фундаментальные и прикладные научные исследования. Многие технические новинки активно внедрялись в систему 19

управления, изменяя и совершенствуя ее устройство. Такая динамичная увязка науки и техники, теории и практики позволила менеджменту своевременно отвечать на вызовы цивилизации, а малым и крупным организациям постоянно обновляться и стать более конкурентоспособными. Библиографический список 1. Беркович Д.М. Формирование науки управления производством. Краткий исторический очерк. М.: Наука. 1973. 119 с. 2. Буассонад П. От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе. М.: Центрполиграф, 2010. 383 с. 3. Бурлак С.А. Происхождения языка. Факты, исследования, гипотезы. М.: Астрель, 2011. 464 с. 4. Бутовская М.Л. Язык тела. Природа и культура (эволюционные и кросскультурные основы невербальной коммуникации человека). М.: Научный мир, 2004. 440 с. 5. Бутовская М.Л., Файнберг Л.А. У истоков человеческого общества. М.: Наука, 1993. 253 с. 6. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М.: АСТ, 2004. 602 с. 7. Дафт Р. Теория организации: учебник. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2006. 736 с. 8. Даймонд Дж. Ружья микробы и сталь. История человеческих сообществ. М.: АСТ, 2010. 604 с. 9. Донских О.А. Происхождение языка как философская проблема. Новосибирск: Наука. 1984. 128 с. 10. Зайцев Г.Н. История техники и технологий: учебник. СПб.: Политехника, 2007. 416 с. 11. История письма. Эволюция письменности от древнего Египта до наших дней. М.: Эксмо, 2002. 400 с. 12. История техники / отв. ред. Ю.К. Милонов. М.: Соцэкгиз, 1962. 772 с. 13. Каннингем У. Западная цивилизация с экономической точки зрения. Древний мир. М.: Красанд, 2011. 216 с. 14. Кулишер И.М. История экономического быта Западной Европы. Челябинск: Социум, 2008. 1030 с. 15. Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. М.: Логос, 2001. 408 с. 16. Меннингер К. История цифр. Числа, символы, слова. М.: Центрполиграф, 2011. 543 с. 17. Мертон Р. Наука и экономика Англии XVII столетия // Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: АСТ, 2006. С. 839–865. 18. Монич Ю.В. К истокам человеческой коммуникации. Ритуализованное поведение и язык. М.: Академия гуманитарных исследований, 2005. 443 с. 19. Фоссье Р. Люди средневековья. СПб.: Евразия, 2010. 352 с. 20. Фридрих И. История письменности. М.: Наука, 1979. 463 с. 21. Science and Technology in World History: an Introduction / James E. McClellan and Harold Dorn. Baltimore: The John Hopkins University Press, 2006. 491 p. 22. van Zanden J.L. The Long road to the Industrial revolution. The European economy in a Global perspective, 1000-1800. Leiden-Boston: Brill, 2009. 342 p.

20

Власть и управление в первобытном обществе Под «первобытной эпохой» подразумевается период огромной протяженности, охватывающий десятки тысяч лет. Прежде всего, история первобытного общества – это своего рода фундамент всей дальнейшей социально-экономической и культурной эволюции, материального и духовного прогресса человечества. Именно тогда в глубокой древности зародились первые представления о власти, лидерстве и управлении. Во многом они были несовершенны, фрагментарны и примитивны, но они заложили основу для дальнейшего поступательного развития цивилизации. В первобытном обществе можно выделить несколько органов власти и управления. Стоит отметить, что все властные структуры просматривались далеко не во всех племенах и не в равной мере. У одних племен были простейшие органы власти, у других использовалась более сложная система. Разветвленная властная организация встречается на более поздней стадии первобытного общества. Итак, в основе управления первобытным обществом находились: 1. Старейшины. Это были предводители, главы семей или родов. Старейшиной становился зрелый человек, обладавший особыми личностными качествами: жизненным опытом, мудростью, умением предвидеть события, организационным талантом, но главное – волей. Старейшину не выбирали. Старейшинами становились фактически, т.е. все сородичи молчаливо признавали, что данный человек выделяется среди них особыми качествами, за что его боялись, уважали, слушались и даже почитали. Старейшина организовывал жизнь рода, т.е. руководил повседневной хозяйственной, общественной и идеологической жизнью коллектива. Он также рассматривал споры между сородичами. Страх перед старейшиной был основой понимания того, как нужно вести себя в обществе. Молодые соплеменники вырастали в этом страхе. Все предметы, хоть как-то связанные со старейшиной, были под запретом. Никому не разрешалось трогать его копье или сидеть на его месте. Все женщины в племени, вероятно, также были в его власти. И молодежь большой семейной общины должна была помнить об этом. Матери прививали детям чувство боязни и уважения к старейшине, учили постоянно помнить, что он где-то поблизости [9, с. 93]. 2. Совет старейшин. На более поздней стадии развития первобытного общества, когда человеческая популяция стал разрастаться, а роды объединяться, стал появляться круг вопросов, неизбежно общих для всех соседствующих общин (семей, родов). Когда нужно было обдумать важное решение, затрагивающее интересы всего поселения, собирали представителей всех семей (родов). Совет старейшин разрешал споры между родами, согласовывал действия семей общины в проведении сельскохозяйственных и иных работ. 21

Совет состоял из старейшин – не просто пожилых людей, а тех, кто прошел определенные ритуалы, дающие им право на их положение. Считалось, что люди, прошедшие эти ритуалы, приближены к духам и являются хранителями коллективной мудрости общины. И даже в этом случае принадлежность к соответствующей возрастной группе сама по себе не давала человеку права выступать на совете. Каждый член совета должен относиться к числу старших по возрасту, но не каждый старший мог быть членом совета или, если он даже им был, не каждый мог претендовать на внимание. Для того чтобы стать «старшим с правом голоса», он должен был продемонстрировать особые успехи в поддержании мира среди членов его большой семьи. Как говорят в суданском племени берти, «тот, кто не может укрепить ограду своего загона, не должен пытаться укрепить ее у соседа» [7, с. 16]. 3. Военные предводители. Первобытная эпоха, как и все другие, была наполнена многочисленными конфликтами и войнами. Борьба за существование – это процесс, в котором участвуют группа людей (племя), с одной стороны, и природа – с другой. Группа нацелена на получение от определенной среды того, что ей необходимо для поддержания своего существования. В этом процессе активно участвуют все члены группы, которые находятся в тесном сотрудничестве и разделяют общие обычаи. Но для выживания каждой группе приходится противостоять не только природе, но и любой другой организованной группе, с которой она вступает в контакт: появляется конфликт интересов, и, как следствие, враждебность, и, когда разрешение таких конфликтов происходит силовым путем, мы называем это войной. Французский философ Б. Жувенель справедливо отмечал, что война всегда производит глубокое социальное потрясение и переворачивает установленную иерархию. Например, старейшины совершили все ритуалы и снабдили воинов амулетами, которые должны сделать их неуязвимее. Теперь они готовы к бою. Но верх берет более сильный и храбрый, а не тот, у кого красивее амулет. И эта бескомпромиссная очная ставка с реальностью всегда повышала авторитет военного руководителя. Тот, кто возвращался прославленным, лучший воин, был с тех пор в первобытном обществе на одном из главных мест. «Когда племя в опасности, награду стяжают крепкие руки», – отмечал Б. Жувенель. Чем дольше идет война, тем более полным оказывается смещение влияния. Власть и авторитет переходят к сражающимся. Те, кто проявил наивысшую доблесть, получают и наиболее значительную поддержку: они формируют аристократию [4, с. 127, 128]. Военными предводителями были в основном главы племен. Объединение родов в племена чаще всего имело место для защиты территории (или для нападения). Вот почему предводителями, как правило, становились люди, отличающиеся особыми физическими качествами: силой, храбростью, ловкостью, смелостью и обязательно сильной волей, а также умением прогнозировать наступление или защиту и организовывать ее практически. 22

4. Народное собрание. Стоит отметить, что народное собрание как орган управления существовал далеко не во всех регионах и не у всех племен. Как правило, на нем присутствовали взрослые члены племени. Созывался этот орган управления крайне редко. Ход собрания довольно жестко регулировался и направлялся вождем или советом старейшин. На подобных собраниях вождь оглашал свое решение или то, что надумал совет старейшин. Нередко поднимался шум, в котором сначала ничего нельзя было разобрать: одни одобряли решение, другие выражали неудовольствие. Вожди не спрашивали по очереди мнение каждого соплеменника. Они были довольны, когда слышали больше одобрительных возгласов. Вопросы, выносимые на народное собрание, отличались особой важностью: начало войны, заключение мира, передислокация племени и т.п. 5. Жрецы (колдуны, шаманы, священники, знахари). Этот орган управления занимался организацией сознания людей. Они были своеобразными аналитиками древности. Жрецы обдумывали окружающий мир и пытались его понять. Они осуществляли связующую роль между людьми и внешней средой (богами). Служители культа помогали задобрить богов, вселяли уверенность в завтрашнем дне, что позволяло сосредоточиться на повседневном созидательном труде. Жрецы также были хранителями обычаев группы (ее организационной культуры). Там, где власть вождя и священника совмещалась в одном лице, она была особенно заметной [5, с. 23–27]. Влияние жреца покоилось на представлении, что плодородие земель, плодовитость скота и людей зависели от выполнения особых ритуалов, которые мог выполнить только он благодаря своему происхождению и обучению у предшественников. Таким образом, существовала прочная связь между благосостоянием племени и его личным благополучием. И хотя жрецы зачастую не могли выполнять функцию военачальников или принимать участие в сражениях, они часто проводили церемонии начала и завершения войны, считавшиеся необходимыми соответственно в качестве санкции на предстоящее кровопролитие и в качестве средства примирения. За свое служение они могли получать дары в виде еды, одежды и даже услуг, т. к. часть подношений божествам специально откладывалась для жрецов [7, с. 21]. Все эти органы осуществляли управление в первичной семейно-родовой организации. Обеспечение первобытных коллективов продуктами питания – одна из центральных задач любой экономической структуры. По существу поиск наиболее эффективных и рациональных способов получения пищи был главным стимулом развития всей первобытной экономики. Так, например, в охотничьих приемах нашла проявление характерная особенность первобытной охоты – ее коллективный характер, т. к. охота требовала усилий значительного числа людей или всего племени в целом. По существу именно кооперация охотников стала первой формой кооперации и разделения труда. Кооперация объясняет еще одну особенность первобытной 23

эпохи – обратно пропорциональную зависимость между совершенством орудий и величиной добываемых животных. Охотник эпохи палеолита обладал весьма несовершенным дистанционным оружием (лук и стрелы еще не были изобретены). Лишь объединенные усилия коллектива, возмещавшие эту низкую техническую вооруженность, при охоте на крупных млекопитающих сразу приносили ощутимый эффект: например, крупная особь мамонта давала не менее 1,5 тонн мяса [8, с. 24, 25]. Таким образом, постоянно растущие потребности людей заставляли их эмпирически прийти к тому, что сегодня является базовыми характеристиками любой системы управления: планирование, разделение труда, кооперация, координация, субординация, иерархия. По мере того как первобытные сообщества развивались и увеличивались, будь то путем объединения независимых прежде племен или путем естественного роста численности членов племени, политическая стратификация возрастала, а число разных уровней управления увеличивалось. Следующей по сложности социальной организацией и формой власти в первобытном обществе стало вождество. Понятие «вождество» (chiefdom) вошло в широкий научный оборот в 1960–1970-е гг. Его введение связывается с именем антрополога Э. Сервиса. Он впервые разработал понятие вождества как универсальной формы социальной организации. Его заслугой было то, что он указал достаточно четкие отличия вождества от государства. Термином «вождество» (англ. chief – начальник, вождь и dom – владение, господство) обозначается тип социально-политической организации, состоящей из группы общинных поселений, иерархически подчиненных центральному, наиболее крупном из них, в котором проживает правитель (вождь). При вождестве, опираясь на зачаточные органы власти, вождь организует экономическую, распределительную, судебную и религиозную деятельность общества. В вождествах уже отчетливо просматривается иерархия поселений, их централизация, ярче выражается стратификация общества. Здесь гораздо сильнее развита внутренняя структура власти, и становится отчетливо видимым расслоение аристократии на управленческую, военную и жреческую. В вождествах просматривается тенденция к сакрализации (освящению, обожествлению) персоны верховного правителя. Это проявляется не только в большем материальном продукте, который он потребляет. Вождя из общей массы выделяет жилище, одежда и внешние атрибуты власти, способствующие возникновению особого психологического отношения к нему со стороны других людей. Верховного правителя все должны знать в лицо, ему же всех знать не обязательно. Но, чтобы его знали и/или сразу узнавали, необходимо было достичь этого с помощью символов власти (знамя, высокая шапка, жезл, яркая одежда, трон) [5, с. 28, 29]. Среди функций вождей можно выделить следующие: (1) организационно-управленческая; (2) контроль за ресурсами; (3) перераспределение 24

ресурсов; (4) контроль над обменом и торговлей; (5) военная безопасность; (6) судебная [5, с. 32–34]. Вождества можно классифицировать по нескольким признакам. 1. По видам деятельности: а) теократические вождества носили преимущественно храмовый, религиозный характер; б) военные вождества возникали на периферии цивилизаций и в большинстве принимали ярко военный, завоевательный характер; в) тропико-лесные вождества были ориентированы на хозяйственное освоение значительной территории. 2. По строению: а) простые вождества представляли собой минимальную иерархическую структуру; внешне они выглядели в виде группы поселений, иерархически подчиненных резиденции вождя, как правило, находящихся в более крупном поселении; б) сложные вождества состояли из нескольких простых вождеств; их центры – градоподобные пункты, имели четкую планировку, плотную застройку, возможно, в них присутствовала этническая неоднородность; в некоторых сложных вождествах насчитывалось до трех уровней управления. В сравнительно небольшом вождестве был только один вождь, стоящий во главе нескольких подчиненных ему поселений. Численность сложных вождеств достигала иногда десятков тысяч человек. В таких вождествах каждая группа поселений (простое вождество) подчинялось собственному вождю, а руководители простых вождеств – вождю более высокого ранга (старшему или верховному). Уже в простом вождестве возникал своего рода центр, т.е. главное поселение, в сложном вождестве появлялась целая система центров, которая завершалась главным центром – поселением верховного вождя [2, с. 147, 148]. Вожди всех уровней были не только полновластными руководителями, но и наиболее влиятельными экономически. При такой системе институт власти позволял им за счет контроля и перераспределения ресурсов накапливать не только символические богатства (статус, престиж, репутация), но и значительные материальные средства. Власть порождала собственность, а собственность укрепляла власть. Часть дани в хранилище верховного вождя вносили непосредственно жители его личных владений. Остальная часть населения платила местным вождям, которые собирали дань, забирали свою долю (в основном столько, сколько они могли унести, но при этом не навлечь на себя гнев верховного вождя), а остальное передавали «наверх». И верховный вождь, и местные вожди имели дополнительные источники дохода, проистекающие из их права вершить правосудие, такие как судейское вознаграждение, штрафы, имущество осужденных, а зачастую и взятки. Очень часто существовала своего рода 25

система лицензирования, благодаря которой вожди всех уровней могли требовать и получать плату за предоставление привилегий своим подданным. В их число входили право держать рынки, заниматься торговлей на большие расстояния, совершать набеги на другие племена (в этом случае вождь обычно требовал себе часть добычи). Таким образом, практически не существовало такого вида экономической деятельности, в который не был бы вовлечен вождь и с которого он не имел бы своей доли. [7, с. 30, 31]. Рассматривая специфику экономических отношений в вождествах, необходимо иметь в виду, что перераспределение не способствовало концентрации богатств и излишков пищи у элиты автоматически. Обогащение вождей и их окружения осуществлялось опосредованно, только через увеличение престижа правителей путем организации разного рода массовых раздач. Раздавая общественный продукт от своего имени, вождь повышал тем самым свой престиж, а общинники, получая дар, вынуждены были отвечать ответными подарками, как правило, превосходившими по объему первоначальный дар. Помимо этого за отправление своих общественных функций вождь пользовался частью коллективного прибавочного продукта для личных нужд, для обеспечения домочадцев и слуг и для «расходов на представительство». Первоначально такие расходы были невелики. Но со временем запросы становились все больше и больше. В некоторых крупных вождествах правители могли себе позволить без зазрения совести «залезать в общественный карман» и использовать произведенный соплеменниками продукт исключительно на собственные нужды. Наконец, возможность манипуляции вождей с общественным продуктом напрямую или косвенно приводила к тому, что правители могли поощрять каких-то одних лиц и сдерживать других. Лояльные и услужливые получали привилегированный доступ к общественным запасам, провинившиеся или оказавшиеся в оппозиции такой возможности лишались. Это дополнительно способствовало усилению зависимости части подданных от правителя [6]. Постепенно вождества как особая форма управления превратились в ранние государства. Подобная трансформация происходила по нескольким направлениям. 1. При вождестве глава социальной организации постепенно отходит от участия в производительном труде, сосредоточиваясь преимущественно на выполнении контрольно-распорядительных функций, обрастая родственниками-приближенными. Иерархический принцип делегирования власти сверху вниз с ограниченными полномочиями вызвал к жизни соответственные нормы комплектования кадров администрации. Бесспорный приоритет при этом оказался за близкой клановой родней правителя, причем не только и не столько личные качества родственников, сколько степень родственной генеалогической близости стала теперь решающим критерием при присвоении ранга-титула и назначении на должность [1, с. 38]. В дальнейшем в свя26

зи с изменениями в хозяйственной жизни ближайшие родственники правителя превращаются в советников, дальние родственники – в помощников. 2. Происходит дифференциация правящей элиты по уровням, и разграничивается компетенция между ее уровнями. Если при вождестве на всех уровнях иерархии имелись, как правило, схожие функции и органы власти отличались друг от друга только степенью компетенции в принятии решений зависящей от уровня иерархии, то теперь компетенция каждого уровня иерархии начинает разграничиваться. Распределение компетенции между органами управления различных уровней сделало власть более устойчивой. 3. Начинает просматриваться и функциональная дифференциация власти в пределах каждого уровня. Выделяются самостоятельные «участки общественной деятельности»: создание запасов продуктов на случай неурожая, использование земельных, водных ресурсов, строительство сооружений, контроль торговли и т.д. Каждый представитель аппарата управления теперь отвечает за свой участок работы. По данным историков, в ранних государствах уже насчитывалось до 100 должностей (руководители строительных работ, глашатаи, гонцы, писцы, звездочеты и др.). 4. Власть приобретает институциональный характер, т.е. осуществляется не с помощью отдельных лиц, специализирующихся на выполнении определенных работ по управлению, а с помощью постоянных органов и учреждений. Во многих ранних государствах отчетливо выделяются институты царя, министра, наместника, канцелярии, казначейства, таможни, школы, армии, суда. 5. Расширяется сфера деятельности публичной власти, ее компетенция. Функции власти, имевшие место уже в вождестве (организационная, распределительная, контрольная, военная), приобретают новое более высокое качество. Наряду с ними появляются дополнительные функции: например, информационная (оглашение приказов, сообщение важных новостей), организация строительных работ, управление землевладением, водопользованием, ирригационными сооружениями и др. 6. Изменяется пространственное местоположение власти. Теперь она концентрируется в городах. Города становятся административными центрами и образуют своего рода иерархию: столичные, приграничные, приморские, внутренние и т.д. Здесь проживают все члены бюрократического аппарата: жрецы, писцы, военачальники, судьи и здесь центр управления государством [5, с. 40–43]. Основные различия между родовой общиной, племенем, вождеством и ранним государством указаны в таблице 2.

27

Таблица 2 Социально-экономическая эволюция первобытного общества [3, с. 340–341] Признаки Численность Образ жизни и характер поселений Аппарат управления Характер принятия решения Иерархия поселений Разделение труда Характер обмена Рабство Общественное строительство Собственная письменность

Родовая община Десятки Кочевой

Племя

Вождество

Нет

Нет

Эгалитарный

Эгалитарный

Нет

Нет

Одно-, двухуровневый ЦентрализованЦентрализованный, потомственный ный Верховная деревня Столица

Нет

Нет

Слабое

Сильное

Взаимный

Взаимный

Нет Нет

Нет Нет

Перераспределение (дань) Мелкомасштабное Слабо присутствует

Перераспределение (налоги) Крупномасштабное Есть

Нет

Нет

Нет

Есть

Сотни Тысячи Оседлый: Оседлый: неодна деревня сколько деревень

Раннее государство Десятки тысяч Оседлый: много деревень и городов Многоуровневый

Суммируя основные достижения менеджмента в первобытный период можно отметить, что ему были присущи простейшее планирование, разделение труда, кооперация, координация и контроль. Дальнейшее распространение получили функциональная специализация, субординация и интеграция. Древние люди обладали: технологией основных форм деятельности, обеспечивающих поддержание жизни (охота, собирательство, скотоводство, земледелие, рыболовство); элементарной системой счета, примитивным измерением расстояний (локоть, стопа, полет стрелы и т.д.); элементарной системой измерения времени с помощью сопоставления положения звезд, разделения времен года; знанием явлений природы; передачей информации на расстояния (речь, письменность, дымовые, световые и звуковые сигналы). К основным достижениям материального и технического прогресса древнего общества можно отнести: использование и получение огня; создание сложных, составных орудий труда; изобретение лука и стрел; изготовление изделий из глины и обжиг на солнце и в огне; зарождение первых ремесел; выплавка металла и сплавов; создание простейших транспортных средств. Все это составило важную веху в истории менеджмента и во многом явилось решающим фактором для дальнейшего поступательного развития. 28

Библиографический список 1. Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайского государства (Формирование основ социальной структуры и политической администрации). М.: Наука, 1983. 326 с. 2. Гринин Л.Е. Государство и исторический процесс. Эпоха формирования государства: общий контекст социальной эволюции при образовании государства. М.: Либроком, 2011. 368 с. 3. Даймонд Дж. Ружья, микробы и сталь. История человеческих сообществ. М.: АСТ, 2010. 604 с. 4. Жувенель Б. Власть. Естественная история ее возрастания. М.: ИРИСЭН, 2011. 546 с. 5. Кашанина Т.В. Происхождение государства и права: учебное пособие. М.: Высшее образование, 2008. 358 с. 6. Крадин Н.Н. Политическая антропология: учебное пособие. М.: Логос, 2005. 270 с. 7. Кревельд М. Расцвет и упадок государства. М.: ИРИСЭН, 2006. 544 с. 8. Массон В.М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л.: Наука, 1976. 190 с. 9. Уэллс Г. Очерк истории цивилизации. М.: Эксмо, 2004. 960 с.

Управленческая теория и практика в ранних цивилизациях Востока Управление как особый вид человеческой деятельности получило широкое распространение с появлением первых государственных образований на Ближнем и Дальнем Востоке. Мы имеем все основания называть первых правителей менеджерами, т. к. их организаторская деятельность была направлена на социальные организации, которые одновременно являлись и хозяйственными организациями. Становление государственности привело к значительным изменениям в управленческой практике. С усложнением общества и формированием ранних государств неизбежно возникает движение в сторону разделения труда в области управлении. Появляются новые принципы управления. Наиболее важными из них являются: делегирование власти; отделение исполнения от решений; изменения в комплектовании кадров управления; бюрократизация управления; рост значения новых типов управления; появление властных вертикалей и некоторые другие, также связанные с дифференциацией функций и отраслевым характером управления [5, с. 35]. Делегирование власти означает возможность передать кому-либо власть в определенном объеме и на определенных условиях (обычно с ограниченным сроком) для выполнения каких-то задач. Такая практика зародилась вместе с появлением институциональной власти. Потребность в делегировании власти вытекала из важных практических нужд и необходимости решать одновременно много вопросов. По мере роста объемов и сложности задач такая потребность усиливалась. Современный философ Л.Е. Гринин называет это «делимостью власти». Она заключается в воз29

можности для обладателя власти делить ее в нужной пропорции между нужным количеством людей и на определенное время без утраты обладания властью и контроля над ней. Соответственно делимость власти предполагает реальное право отобрать данную власть или перераспределить ее. Делимость власти обычно означает также ту или иную степень согласия подчиненных и подвластных с правом обладателя власти делить ее и передавать другим, причем далеко не любому, а обладающему в глазах подчиненных нужным объемом полномочий, легитимности, авторитета. Стоит отметить, что неделимость власти означает и неделимость ответственности правителя за всякого рода неудачи и бедствия. В государстве же правитель очень часто мог переложить ответственность на исполнителя [5, с. 36–37]. Отделение выполнения функций от носителя функций. Увеличение уровней сложности устройства и управления – общая черта, присущая ранним государствам. В результате центру становится труднее поддерживать достаточную связь с периферией. Верховная власть, образно говоря, превращается в штаб, который управляет различными частями общества, а ее задачи на местах исполняются специальными представителями (функционерами, наместниками). Таким образом, центр может, не теряя власти, расширить количество своих исполнителей, получая возможность сосредоточиться, прежде всего, на выработке общих решений, командовании, координации деятельности, сборе данных и контроле. Тем самым преграды для распространения его власти и расширения функций существенно уменьшаются, а возможности для властной экспансии увеличиваются. Отделение исполнения функций от центра порождает особую функцию верховной власти – контроль над исполнителями. Изменения в составе управленцев. Австрийский экономист и политолог К. Виттфогель говорил, что государство – это управление при помощи профессионалов [18, c. 239]. Помимо наследственных менеджеров, предназначенных к осуществлению процесса управления, в ранних государствах росло число выдвиженцев, тех, кто назначался на должности в зависимости от воли правителя. Следует учитывать, что в аппарат управления стремились подбирать по принципу преданности. Особенно удобны в этом плане были люди без роду и племени (рабы, иноплеменники). В некоторых государствах от управленцев требовали и специальных знаний, тем самым создавалась перспективная группа специалистов-функционеров (сборщиков налогов, писцов, судей) [5, т. 2, с. 43]. В числе новых принципов управления необходимо отметить и бюрократизацию управления. В ярком классическом виде этот процесс наблюдался в Древнем Египте, государствах Междуречья, Древнем Китае. Аппарат управления в ранних цивилизациях не был системным. Он формировался только в каких-то важных направлениях. На привычный нам сегодня аппарат управления он похож только в отдельных фрагментах и в целом представляет пеструю смесь старого и нового. Объем, степень сложности и 30

разветвленность аппарата очень сильно зависели от размера государства. И в этом смысле совершенно несопоставимы бюрократии небольших держав и огромных империй. Кроме того, разветвленность аппарата зависела от функций государства, поскольку там, где оно решало производственные задачи, управленцев было больше. Наконец, наличие достаточно развитого рынка делало ненужным часть управленцев, появляющихся в ряде государств в отсутствие рынка [5, с. 40–41]. В ранних государствах происходит выстраивание властных вертикалей от политического и экономического центра (столицы) к периферии. В раннем государстве возникают тенденции на усиление роли верховной власти и центра в распределении власти, на образование силового ядра власти, влияние которого на общество становится все более заметным, а постепенно в чем-то определяющим. Подобные центростремительные тенденции некоторые исследователи именуют редистрибуцией власти. Другими словами, это процесс поддержания системы распределения власти между центром и периферией, который позволяет верховной власти не только контролировать периферию, но и ориентировать потоки властных функций и действий на центр, где значительная часть власти задерживается. Соответственно идет процесс накопления в центре такого узла власти, который все сильнее влияет на общество, все сильнее стремится к аккумулированию дополнительной власти, ресурсов и информации [5, с. 56]. Редистрибуция власти – это процесс движения к централизации, а вместе с тем к большей упорядоченности в отношениях между властями всех уровней. В ряде государств выстроилась следующая вертикаль власти: царь – министры – начальники провинций – начальник районов – начальники деревень. Каждый из них отчитывался перед вышестоящим и приказывал нижестоящему звену. Этот принцип позднее получил научное наименование «скалярная цепь» или «цепь начальников». Ранние цивилизации Ближнего и Дальнего Востока представляют для исследователей исключительный интерес, так как позволяет увидеть механизм становления профессионального менеджмента. Рассмотрим основные особенности административно-хозяйственного управления в этих государствах. Как отмечалось выше, первыми централизованными социальноэкономическими комплексами стали храмовые хозяйства в Междуречье (Шумер, Аккад) и Египте. Храмовые хозяйства создавались на землях, которые первоначально выделялись на обслуживание культа богов. Организация мелиоративно-ирригационных работ поручалась жрецам. Именно их многие считают первыми настоящими менеджерами древности. Около 3000 г. до н.э. храмовые комплексы стали настолько сложными и обширными, что понадобился учет их хозяйственной деятельности, т. е. появилась необходимость выполнения того, что сегодня называется управленческой функцией контроля и учета. В связи с этим в храмах зарождается 31

письменность. Ее появление в Междуречье было вызвано потребностями управления крупными хозяйственными структурами. Храмы предполагали наличие жрецов, которые монополизировали общественный культ. Когда какой-нибудь жрец умирал, на «вакантное» место сразу же назначали его преемника. Весьма доходное дело управления культом соединилось с распределением поступающих в распоряжение жрецов излишков продуктов. Обустройство храмов и близлежащих территорий, которые обеспечивали сотни людей рабочими местами, было важной общественной задачей. Следовало скоординировать и направить труд многих представителей самых разных профессий. Именно этим и занимались первые религиозные функционеры [17, с. 122]. Постоянные объединения священников столкнулись со сложной задачей управления невероятными ранее накоплениями богатств, номинально принадлежавших божествам, но фактически находившимися в руках земных владык. Управление подобными храмовыми комплексами требовало ведения точных отчетов обо всех полученных и потраченных средствах. Следовало составить документальный письменный отчет, который можно было сохранить и в случае необходимости вернуться к нему и проверить (уточнить) какие-то сведения. Поэтому изобретение системы письма намного облегчило эту задачу. Даже простейшая пикторгамма (рисуночное письмо) уже оказалась практически удобной. Например, чтобы обозначить лошадь, не нужно было усердно вырисовывать на глиняной табличке ее точное изображение, достаточно было упрощенного и схематичного наброска [17, с. 139–140]. Во многом под влиянием экономических обстоятельств рисуночное письмо эволюционировало к более удобной и простой форме письменности, которая сохранилась до наших дней. Принимая во внимание ограниченность функций ранней письменности и узость круга ее носителей, можно понять, почему она возникла на сравнительно позднем этапе человеческой эволюции. Ранняя письменность служила целям политического устройства первых государств (таким как хозяйственный или административный учет или монархическая пропаганда), а ее носители были профессиональными бюрократами, чья жизнедеятельность обеспечивалась запасами продовольствия, выращенного крестьянами. Письменность никогда не была бы изобретена или даже освоена охотничьесобирательными сообществами, потому что в этих обществах ей не нашлось бы никакого институционального применения, и потому что они были лишены социальных и хозяйственных механизмов получения излишков продовольствия, с которых могли бы кормиться жрецы и писцы [6, с. 297]. Как полагали египтяне, письмо должно было оставаться тайной, особой профессией, слишком серьезной, чтобы соединяться с ручным трудом. Посвященные (писцы) образовали отдельный класс, специализирующийся на процессе управления. Однако египетские чиновники не составляли замкнутую касту, набор в школы писцов всегда осуществлялся государст32

вом и у многих детей был выбор между школой, обучением ремесленному мастерству или занятием сельскохозяйственными работами [17, с. 158]. Основой традиционной шумерской системы образования являлось обучение в светской школе (э-дубе), в которой готовили писцов и отчасти служителей культа. Существовали частные и казенные (храмовые) школы. В обучение обычно отдавались только мальчики. На первых ступенях ученики овладевали основами грамотности и счета. Те, кто оканчивал полный курс школы, обладали многими знаниями и навыками. Выпускник получал звание писца и мог свободно владеть тайнописью (рисуночное письмо), знал математику и землемерное дело, умел руководить группой людей [3, с. 143]. Все монументальные работы, проводимые государством и храмами (строительство храмов, дорог, школ, сбор и хранение урожая), требовали стандартизации весов и мер, соглашения об использовании общих единиц. Конечно, измерения оказывались более значительными для данной стадии развития человечества, чем в первобытные времена. Ведь для их простейших нужд конкретные стандарты обеспечивались сравнением с природными вещами: длиной пальца, ладони или локтя, веса зерна или полного кувшина. Однако если сотня или более рабочих вырезали стропила и балки для храма, и каждый мог пользоваться собственной рукой как измерительным приспособлением, то могли произойти серьезные неприятности. Ведь размер руки у каждого человека свой, измеренные таким образом отдельные стропила могли упасть с креплений храма, в то время как другие начать выступать за границы стены. Следовательно, было необходимо заменить естественный локоть (меру длины) социальным локтем, принятым повсеместно рабочими как стандарт [17, с. 144–145]. Так, например, в Древнем Китае в I тыс. до н.э. в каждом царстве существовали свои меры длины, веса, объема и денежные единицы. Необходимо отметить, что даже одноименные единицы объема были в действительности различными, если они принадлежали к различным, пусть даже соседним царствам. Подобное положение мешало нормальному развитию экономических связей между регионами. Поэтому в 221 г. до н.э. китайский император Цинь Ши-Хуан, объединивший под своей властью Китай, распорядился создать единые для всей страны меры длины, веса, объема и унифицированную денежную единицу. Судя по дошедшим до нас гирям и мерам объема, опубликование эдикта сопровождалось одновременным изготовлением ряда эталонов, разосланных во все округа и уезды страны. Объединение страны потребовало создания общегосударственной письменности, т. к. в противном случае было бы невозможно осуществлять хозяйственное и административное управление всеми районами государства. Была создана реальная возможность для делового общения населения различных округов и уездов страны. Соседние царства, пользовавшиеся однотипными монетами, имели разные денежные единицы. Во многих царствах на всех монетах стояло на33

звание различных городов и населенных пунктов, в которых они чеканились. Поэтому даже в пределах одного царства наблюдалось несоответствие одинаковых денежных единиц. Подобное положение осложняло развитие торгово-ростовщических операций и деловой активности. Объединение Китая привело к установлению в качестве стандарта единой круглой монеты двух видов: золотой и медной. Одновременно был издан приказ Цинь Ши-Хуана о запрещении хождения яшмы, черепашьих панцирей, раковин и серебра в виде денег. Отныне все эти предметы могли использоваться только в качестве украшений [1; 13, с. 141–153]. Унификация коснулась и измерения времени. В Египте со времен первых фараонов специальные чиновники ежегодно измеряли и регистрировали высоту подъема Нила во время наводнения. От него зависел будущий урожай, а, следовательно, и размер взимаемых налогов, определяемый после урожая. Упорядочивая полученные данные, чиновники обнаружили, что на протяжении более пятидесяти лет средний интервал между наводнениями составлял примерно 365 дней. На этом основании они составили официальный календарь, который в течение столетий помогал вести сельское хозяйство в Египте, указывая крестьянам, когда следовало начинать и заканчивать сельскохозяйственные работы [17, с. 160]. А древние шумеры согласились делить день и ночь на двенадцать сдвоенных часов (так получились сутки). Затем они изобрели приспособления, нечто вроде солнечных часов, и водяные часы, работавшие по принципу песочных часов, чтобы измерять такие интервалы. Все это положительно сказалось на управлении крупными экономическими системами [17, с. 145, 160]. В экономике того времени огромную роль играли хозяйства вельмож. Их владения были разбросаны по всей стране – в Верхнем и Нижнем Египте. У одного вельможи подчас был не один «домоправитель», а несколько. Домоправитель был главным, ответственным управителем дома, т.е. хозяйства вельможи. Ему подчинялись писцы, хранитель ведомостей, мерщик, и счетчик зерна. Все эти люди осуществляли контроль над хозяйством. Отчетность велась очень строго. Домоправитель регулярно предоставлял вельможе пространные ведомости, хранитель хозяйственных книг предъявлял отчет за весь прошлый год. Как отмечалось выше, владения вельможи состояли из нескольких отдельных населенных пунктов. Во главе этих пунктов стояли начальники (хека). Они также регулярно отправляли отчет о проделанной работе, о полученных доходах и произведенных расходах. Иногда неутешительные вести с мест заканчивались избиением хека. При дворах вельмож имелись разнообразные ремесленные мастерские. Во главе мастерской стоял ее начальник. Они регулярно отчитывались перед администрацией «личного дома», которая производила приемку изделий. Если изготовленный товар был некачественным, приемщик отклонял его и требовал предоставить другой [15; 2, с. 287, 290].

34

Ремесленные мастерские в Египте часто объединялись в «палаты мастеров». Они могли быть представлены как отдельными отраслями: медники, кузнецы, каменотесы, плотники, ювелиры, так и иметь смешанный характер. Существовали, например, деревообрабатывающие мастерские, соединявшие все работы по дереву от судостроительных до столярных и состоявшие в ведении специальных «старшин». Отдельные изделия проходили через руки нескольких ремесленников, представителей разных производственных отраслей. В таких смешанных мастерских производство было основано на разделении труда с его последующей кооперацией. Причем в ранних ремесленных мастерских функция управления еще не была отделена от производства. В мастерских непосредственные начальники работали вместе с подчиненными. На сохранившихся настенных рисунках изображен надзирающий за обмолотом зерна, который гнал по полю скот вместе со своими подчиненными. Начальник медников ковал вместе с ними, а их надзиратель лощил сосуд. Старшина судостроительной мастерской, начальник плотников сам тесал дерево. Начальник кожевенной мастерской растягивал кожу, в то время как его сапожник кроил из кожи обувь. Начальник каменотесов вместе с ними обрабатывал горную породу. Таким образом, начальники мастерских фактически были первыми среди равных, и любой ремесленник со временем мог стать «старшиной». К лицам, проявляющим нерадение в работе, применялись взыскания (снижение продовольственного пайка, штрафы, телесные наказания). «Передовиков производства» наоборот поощряли. Так, например, сохранились сведения о награждении египетских ткачих повышенным продовольствием, тканями и ожерельями [14, с. 125, 128–129]. Положение столичных ремесленников, занятых обслуживанием заупокойного культа в период XIX и XX египетских династий довольно известно. Ремесленники, которые использовались здесь, составляли особый отряд в 120 человек. Отряд делился на две части, каждую из которых возглавлял начальник. Помощником у него был писец, ведший подробный дневник работ, а также сметную часть. Среди работников имелись камнетесы, штукатуры, резчики, медники, плотники. Нередко людям приходилось прекращать работу и устраивать своего рода забастовки – это случалось, когда задерживалось продовольствие. Ремесленники выходили к поминальным храмам фараонов и требовали, чтобы об их нужде в еде и одежде доложили правителю. Уговорами и частичной выдачей задержанного продовольствия местные власти старались успокоить работников, но затем, как правило, следовали новые задержки и очередные бурные выступления возмущенных ремесленников. Подобным образом, не всегда эффективно, работники ранних государств пытались отстаивать свои трудовые права [3, с. 191]. В Древнем Китае существовало деление различных профессий на несколько категорий, в частности мастера по дереву – на семь категорий, мастера по металлу – на шесть, кожевенники и художники – на пять, шли35

фовальщики и ювелиры – на пять, гончары – на две категории. В источниках встречаются сведения, что на некоторых государственных предприятиях того времени трудились только ремесленники высшей категории. Государственные мастерские в основном обслуживали нужды императорской фамилии и придворных сановников, частные мастерские были ориентированы на широкие слои населения. Как правило, все они стремились выпускать качественную продукцию, т. к. изготовление дефектных изделий преследовалось по закону [13, с. 118–119]. Ряд исследователей (Л.И. Мечников, И.М. Дьяконов, К. Виттфогель и др.) справедливо отмечают, что сложный комплекс осушительнооросительных каналов ранних государств мог функционировать лишь при условии централизованного координирования усилий по поддержанию всей сети в рабочем состоянии, требовалась служба оповещения о сроках и предполагаемом уровне подъема воды, был нужен централизованный механизм перераспределения ресурсов для восстановления каналов в наиболее пострадавших от наводнения и неурожая районах [8; 12; 18]. Например, в Древнем Вавилоне значительная часть государства была разделена на отдельные районы, принадлежавшие влиятельным семьям. Для обозначения таких родовых «домов» существовал термин «биту». Они являлись основным звеном административной системы. Возглавлял семью «господин дома» («бэл биту»), который одновременно являлся управляющим административной единицы, предоставленной роду. В аппарат «бэл биту» также входили советник, надзиратель и жрец-заклинатель. Таким образом, уже в то время появился прообраз современной организации с целым штатом сотрудников. Обязанностями «господина дома» являлись организация своевременной уплаты государственных налогов, содержание в рабочем состоянии старых и сооружение новых оросительных каналов, благоустройство дорог, набор трудовых ресурсов. А в Египте во времена Среднего царства в районе Меридова озера были произведены не менее масштабные осушительные и ирригационные работы, и площадь озера с 2 тыс. км2 уменьшилась до 233 км2. На освободившихся местах были возведены хозяйственные постройки и пирамиды фараонов Сенусерта II и Аменемхета III [3, с. 12, 30, 119]. Как происходило строительство египетских пирамид? Обратимся к пирамиде Хеопса, самой большой и наиболее известной из египетских пирамид. Перед строительством необходимо было выверить поверхность площадки по уровню. Для этого вокруг нее египтяне построили водонепроницаемый квадрат, в котором вырубили густую сеть небольших каналов. Каналы пересекались под прямым углом, отчего площадка напоминала огромную шахматную доску. Затем каналы заполнили водой. Высоту уровня воды пометили на боковых стенках каналов, после чего ее спустили. Все что выступало над уровнем воды, каменотесы вырубили. После этого каналы опять заложили камнем. Основание пирамиды было готово. Необходимо отме36

тить, что эти подготовительные работы выполняли около десяти лет свыше 4000 человек – инженеров, архитекторов, каменотесов, плотников и прочих ремесленников. Теперь можно было приступать к строительству самой пирамиды. Если верить греческому историку Геродоту, строительство продолжалось еще около двадцати лет. Над сооружением гробницы работали около 100 тыс. человек. Однако сегодня многими учеными такое число рабочих ставится под сомнение. Дело в том, что такому количеству людей не хватило бы места на строительной площадке. Как считают ученые, более 8000 человек не смогли бы производительно работать там, не мешая один другому. Каждый год летом толпы рабочих направлялись в Гизу. Там они размещались во временных бараках, их разбивали на группы по 8 человек. Переплыв на лодках на другой берег Нила, мужчины-рабочие направлялись в каменоломню. Там им необходимо было вырубить каменную глыбу, обтесать ее с помощью кувалд, клиньев, пил и буравов. Таким образом получался блок необходимых размеров. С помощью рычагов и канатов, каждая из групп устанавливала свой блок на деревянные полозья, на которых его по бревенчатому настилу перетаскивала к берегу Нила. Дальше блок массой 7,5 тонн переправлялся на другой берег на парусной лодке. На строительную площадку каменную глыбу доставляли волоком по выложенным бревнами дорогам. Теперь наступал период самой тяжелой работы. В то время краны и другие подъемные устройства еще не были изобретены, и полозья с каменным блоком приходилось затаскивать на верхнюю площадку строящейся пирамиды с помощью канатов и рычагов по наклонному въезду шириной 20 м, который был построен из кирпичей нильского ила. На верхней площадке рабочие укладывали блок на место, которое указывал архитектор. Причем укладывать нужно было с точностью до сантиметра! Понятно, что чем выше вырастала пирамида, тем круче и длиннее получался въезд, и тем меньше становилась верхняя рабочая площадка. Можно только догадываться, как тяжело было на ней работать. И вот, наконец, наступало время наиболее опасной работы. Необходимо было уложить самый верхний блок, волоком затянутый на вершину по наклонному въезду – так называемый «пирамидон». Высота его составляла 9 м. Вот таким образом спустя двадцать лет завершилось строительство корпуса пирамиды Хеопса. Корпус состоял из 128 слоев камня. Издали он напоминал ступенчатую гору. Конечно, на этом работа не заканчивалась. Теперь необходимо было заложить ступени камнями. В результате этого поверхность пирамиды становилась гладкой и уже не имела выступов. Затем четыре треугольные внешние стороны сооружения облицовывали плитами из белого известняка. Кстати, между плитами нельзя было вставить даже лезвие ножа, настолько точно были пригнаны их края. Внешние плиты отполировывали почти до блеска так, что при лунном свете пирамида Хеопса сверкала как огромный светящийся кристалл [11; 2, с. 303–305].

В Египте при I и II династиях (3400–2980 гг. до н.э.) каждые два года проводились инвентаризации движимого и недвижимого имущества. В дальнейшем прерывная (дискретная) инвентаризация была заменена текущим (перманентным) учетом. Его цель заключалась, прежде всего, в проверке достоверности получения и выдачи золота, серебра, хлеба, тканей и т.д. Факт хозяйственной жизни оформлялся тремя лицами – один отмечал на папирусе число ценностей, намеченных к отпуску, второй проставлял рядом фактический отпуск, и, наконец, третий сравнивал числа и делал отметки о выявленных отклонениях, проводя продольную черту на проверенных документах. Ценности со склада могли быть отпущены только при наличии на документе резолюции уполномоченного лица: «подлежит вы37

даче». «Заведующий складом» регистрировал отпуск и подкладывал оправдательные документы. «Кладовщики» по окончании дня должны были составить отчет, в котором отражали движение ценностей по поставщикам и получателям, а внутри этой первичной группировки – по наименованиям ценностей. Отчет подытоживался. Если он состоял из нескольких листов, то подсчитывалась каждая страница отдельно и отчет в целом. Работники ежедневно составляли сводку данных по складу. Все эти сводки, хотя и выполнялись ежедневно, содержали группировку по наименованию ценностей. Существенным моментом материального учета было ежедневное выведение остатков, что было возможно благодаря относительно небольшим объемам хозяйственной деятельности [16, с. 19]. Документы часто составляли в двух или трех экземплярах, а записи разделяли на черновые и беловые. Рассматривая учет в Египте, вернее, то немногое, что мы о нем знаем, необходимо отметить, что именно здесь, в долине Нила, зародилась зеркальная натуралистическая концепция учета – как можно точнее описать движение ценностей в хозяйстве, т.е. родилось убеждение, что «бухгалтер» должен как бы фотографировать то, что возникает в ходе хозяйственной деятельности [16, с. 20]. Если Египет был родиной «счетоводства на свободных листах», то Вавилон стал родиной «учета на карточках». «Карточки» делали из мягкой и влажной глины в виде пластинок или, как их называют, таблеток, размеры которых колебались от 2 см до массивных плит 30 х 40 см. На влажной поверхности глины тростниковой палочкой делали надписи о факте хозяйственной жизни, после чего документ или сушился на солнце (так поступали в раннюю эпоху), или обжигался (так делали в более позднее время). Особенности глины приводили к тому, что ошибочные записи стирались, понятия письменной оговорки не существовало. Если надо было уничтожить документ, его разбивали. В более позднее время первичные документы стали составлять в двух экземплярах. Как правило, документы складывались в глиняные кувшины или в корзины, которые закрывались крышками и обвязывались веревкой. На ее конец навешивался комок глины, на котором указывалось содержание хранящихся документов, исполнители и временной (счетный) промежуток. Факты хозяйственной жизни отражались по следующим реквизитам: (1) количество и вид полученных предметов; (2) имя лица, от которого они поступили; (3) имя получателя; (4) дата. Любопытно, что вместо подписи участники сделки прикладывали личную печать, которую носили на груди в виде амулета. Эту печать-амулет укладывали в фоб после смерти владельца. Более поздние документы показывают, что в Вавилоне уже пользовались такой единицей, как человеко-день, причем широкое распространение в царском хозяйстве получила практика нормирования выработки в зависимости от вида работы и квалификации, пола и возраста работника. Из документов также видно, что работник имел три дня отдыха в месяц [16, с. 21–22]. 38

Стоит отметить, что именно ранние государства с их развитым аппаратом управления стали по-настоящему первыми эффективными практиками в области менеджмента. Введение устойчивой административной системы управления Персидской империи приписывается Дарию I. Проведенные им реформы были направлены на максимальное укрепление центральной власти. Основу бюджета Персидской империи составляли государственные налоги, а также доходы дворцового хозяйства, которые аккумулировались в царской сокровищнице. Последняя являлась финансовым управлением государства и распоряжалась не только золотом, серебром, слоновой костью, драгоценными камнями, оружием, коврами, шелком, но также зерном, вином, маслом, скотом, одеждой и т.д. Заведующий сокровищницей, его помощник и многочисленный штат учетчиков и писцов занимались приемом, проверкой, запечатыванием и выдачей различных товаров. Как показали раскопки, сокровищница в Персеполе, строительство которой завершилось к 492 г. до н.э., составляла громадный комплекс зданий длиной 134 м и шириной 78 м (общая площадь около 11 тыс. км 2), построенных из сырцового кирпича. В ней было свыше 100 отдельных помещений, и она функционировала более 150 лет, пока ее не разграбили македонские завоеватели [7, с. 213–214]. Больших расходов требовал обширный чиновничий аппарат Персии, во главе которого стоял совет из семи знатнейших вельмож и главного министра (тясяченачальника). Последний одновременно являлся начальником царской канцелярии и придворной охраны. Он сообщал царю о посетителях и сопровождал их к нему. Тысяченачальник являлся вторым лицом в государстве и без его разрешения никто к царю не допускался. Если провести аналогию с современными коммерческими организациями, то персидского царя в этой системе можно условно отнести к генеральному директору, а тысяченачальника – к исполнительному директору. В столице Персии – Сузах был создан большой центральный аппарат во главе с царской канцелярией. Из Суз шли распоряжения во все провинции, а обратно поступали донесения с мест. По государственным делам в столицу приезжали многочисленные высокопоставленные лица и мелкие чиновники из различных концов государства, начиная от Египта и заканчивая Индией. Не только в столице, но и во многих крупных городах существовали канцелярии с большим штатом чиновников, которые были заняты перепиской официальной корреспонденции. Промежуточным звеном между центральной администрацией и администрацией области являлся наместник – сатрап. Все государство при Дарии было разделено на 20 областей – сатрапий, каждая из которых должна была платить определенное количество налогов. Сатрап – правитель области – являлся неограниченным повелителем ее гражданского населения. Основной задачей сатрапов было немедленное обеспечение выполнения приказов царя и исправное поступления в казну налогов. При со39

хранении почти неограниченной власти сатрапов над местным населением Дарий вместе с тем подчинил все военные гарнизоны, располагавшиеся в крупных городах, особым военачальникам, совершенно неподконтрольным сатрапам. Такой контроль над деятельностью местной администрации должен был противодействовать их сепаратистским устремлениям и обеспечивать должный уровень централизации управления. Деятельность сатрапа контролировалась также приставленным к нему царским писцом, обязанным регулярно «доводить до сведения высшего руководства» о социально-экономической ситуации в регионе. Сатрапская канцелярия в точности копировала царскую канцелярию в Сузах. Под начальством сатрапа находилось множество чиновников и писцов, в том числе начальник канцелярии («владыка приказа»), казначей, сборщик налогов, глашатаи, счетоводы, судебные следователи и многочисленные писцы. Учитывая, что Персидская империя была многонациональным государством, при дворе царя и в сатрапиях были переводчики, знавшие несколько языков. При царском дворе был большой штат переводчиков, чтобы дать разъяснения приезжавшим со всех концов страны чиновникам. Из центра в Сузах по всему государству рассылались официальные документы на арамейском языке. Получив эти документы на местах, писцы, которые знали два или более языков, переводили их на родной язык начальников областей, которые не знали арамейского. В ряде случаев писцам разрешалось пользоваться национальными языками административных территорий и, таким образом, делопроизводство велось на двух языках [7, с. 118–127]. Постоянный надзор над всеми в столице и в провинциях осуществляли специальные чиновники, которые назывались «уши» и «око царя», которые подчинялись непосредственно верховному правителю и лично докладывали обо всех важных социально-экономических и политических вопросах. Это были своего рода доверенные лица царя, его «полномочные представители» в регионах. Скорость и интенсивность протекания коммуникационных процессов представляет собой чрезвычайно важный признак устойчивого развития общества. Только при наличии разветвленных информационных сетей обеспечивается надежная передача навыков, умений, технологических новаций, идей, распоряжений правительства. В самом общем виде основных партнеров по коммуникативному процессу в любом раннем государстве можно подразделить на две категории: центральные ведомства и местные органы власти. Властная вертикаль была образована строго иерархически, закреплена законодательно, и поэтому ни один орган не обладал свободой в выборе партнера по коммуникативному процессу. Центр имел своим партнером провинцию, провинция – уезд, уезд – село. При этом обмен документами, как правило, не мог осуществляться по горизонтали – между отдельными провинциями или уездами. В зависимости от ситуации каждое 40

ведомство могло выступать то в роли источника, то в роли получателя информации. Таким образом осуществлялась обратная связь в этой организованной коммуникативной системе. Однако характер посылаемой информации, естественно, различался в зависимости от положения на вертикали власти. Вышестоящие органы порождали распоряжения, нижестоящие – отчеты о «проделанной работе» и различного рода донесения [10, с. 344]. Создание единого информационного поля сопровождалось значительной активностью в области создания дорожной инфраструктуры (т. е. дороги выступали в роли «канала информации»). Дорожная сеть была призвана облегчить обменные процессы между центром и периферией, между отдельными регионами. Для усиления централизации управления персы обладали хорошо выстроенной сетью дорог. На протяжении двух с половиной тысяч километров примерно через каждые 25 км были расположены станции со служебными помещениями. Здесь же неподалеку находились посты всадников, которые обслуживали царскую почту по принципу эстафеты. Греческий историк Геродот писал, что «среди смертных существ нет такого, которое достигало бы места назначения быстрее персидского вестника». Сатрапы областей, через которые проходила дорога, обязаны были следить за безопасностью передвижения путешественников, торговцев, чиновников и сурово наказывать тех, кто угрожал их жизни и имуществу [4, с. 16–22; 7, с. 118–127]. Система коммуникаций в древней Японии В древней Японии существовали надписи на деревянных табличках (моккан). Такая табличка представляла собой дощечку (ее размер колебался от 10 до 25 см в длину, 2–3 см в ширину и нескольких миллиметров в толщину). Размеры дощечки определяли и длину сообщения (посланий, переходящих с одной таблички на другую не зафиксировано). Подавляющее большинство моккан так или иначе связано с функционированием аппарата управления в центре и на местах. Изготовители моккан использовали, по крайней мере, четыре свойства дерева: его относительную легкость, прочность, доступность и возможность повторного использования (прежняя запись соскабливалась, и на дощечку наносилась новая). Поскольку моккан использовались чиновниками широко, их нередко называли «служителями ножа и кисти», имея в виду основные «письменные» принадлежности, которыми они пользовались чаще всего. К настоящему времени известны несколько типов надписей на моккан. В наиболее общем виде их можно подразделить на три типа: товарные бирки, сообщения, учебные тексты. На товарных бирках указывался вид продукции, ее количество, отправитель и получатель. Эти бирки прикреплялись к грузу, который отправлялся в вышестоящие инстанции в качестве налога. Кроме того, такие бирки крепились к уже прибывшим налоговым поступлениям в столице при их сортировке и направлении на склады. «Сообщения» с содержательной точки зрения можно подразделить на несколько типов. 1. Распоряжения вышестоящего ведомства нижестоящему (основной массив – вызов государственным органом чиновника к месту службы, т.е. «повестки»). Например, вызов писцов в такое-то место и в такое-то время с приказом начать копирование

41

документов. После того как моккан доходили до адресата и указанные в распоряжении лица прибывали к месту службы, эти таблички выбрасывались. 2. Донесения от нижестоящего ведомства вышестоящему (главным образом о прибытии чиновника или крестьянина к месту службы или несения трудовой повинности, а также о доставке груза). 3. Запросы одного ведомства по отношению к другому о доставке какого-либо товара (груза, продукта). 4. Послания, сопровождающие отправку груза в ответ на запрос. 5. Послания, удостоверяющие получение груза. 6. Разрешения на вывоз груза через ворота столичного дворца или другого пункта проверки (заставы). 7. Удостоверения о прохождении груза через ворота дворца или другого пункта (заставы). 8. Объявления, выставляемые на дорогах (о розыске вора, пропаже ребенка или домашнего скота). Кроме того, имелись тексты на моккан, использовавшиеся в процессе обучения (выдержки из произведений философской мысли, изящной словесности, выписки из законодательных сводов и т.д.) [10, с. 114–118].

В Китае государственный аппарат циньской империи возглавлял сам император, имевший неограниченную власть. Ближайшими его помощниками были два первых советника. В их функции входило осуществление всех указаний императора и руководство работой административных органов страны. В ведении первых советников находился целый штат чиновников, которые помогали им в повседневной работе. Государственный аппарат циньской империи разделялся на органы центрального и местного управления. Центральные административные органы страны разделялись на несколько крупных ведомств: военное, судебное, финансовое, императорского двора и др. Во главе каждого из них стоял министр. Вся территория циньской империи была разделена на 36 округов, каждый из которых делился на уезды, уезд – на волости, а волость – на деревни – низшие административные единицы. Во главе округа стоял начальник, руководивший всеми хозяйственными делами. Начальник имел одного заместителя. В каждом округе была канцелярия, представленная многочисленными мелкими чиновниками. Следующей за округом административной единицей был уезд. Уезды циньской империи делились на две категории: к первой относились районы, имевшие свыше 10 тыс. домохозяйств, ко второй – менее 10 тыс. Начальник уезда имел двух помощников. Волостное управление было представлено двумя чиновниками, один из которых ведал сбором налогов и решал мелкие хозяйственные споры, другой – занимался судебно-полицейскими вопросами. И, наконец, административную власть в деревне представляли управляющий и два его заместителя. Все они занимались поддержанием порядка на вверенной им территории [13, с. 46–60].

42

Конфуций об идеальном китайском чиновнике Цзы Чжан спросил Конфуция: «Что я должен сделать, чтобы стать благородным мужем и поступить на государственную службу?». «Ты должен придерживаться пяти высоких качеств и отвращаться от четырех пороков», – ответил Учитель. «Каковы эти пять высоких качеств?» – уточнил Цзы Чжан. «Благородный муж любезен независимо от подарков. Он работает бок о бок с людьми, не давая повода для обиды. У него есть амбиции, но не алчность. Он величествен, но не чрезмерно горд. Он внушает уважение, а не злость», – сказал Конфуций. «Что именно вы понимаете под этими качествами?» – уточнил ученик. «Благородный муж всегда выполняет свои обязанности, вне зависимости от их размеров и сложности, и поэтому он не ленив – разве это не величие без гордости? Благородный муж следит за своей наружностью. Он носит одежду и шляпу надлежащим образом и с другими людьми обходится уважительно. А благодаря его серьезному поведению люди тоже испытывают к нему глубокое уважение – таким образом, он вызывает уважение, а не злость», – продолжал Конфуций. «А что такое четыре порока?» – поинтересовался Цзы Чжан. «Приговаривать человека к смерти, если он не справился со своей задачей, потому что не получил правильных инструкций, – это жестокость. Ожидать, что человек что-то сделает, не получив нужного совета, – это произвол. Настаивать на том, чтобы человек в спешке закончил свою работу, когда он говорит, что выполняет ее постепенно, – это вред. Обещать вознаграждение, а потом с неохотой выплачивать его – это мелочность» [3, c. 170].

Учитывая иерархический, многоуровневый характер властной вертикали, жалованье и прочие экономические привилегии управляющих были различными. Дифференцированным было и натуральное обеспечение. Все это было сделано для подержания престижа и статуса того или иного должностного лица. Известно, что руководители центральных ведомств Китая получали ежегодно 60 тонн зерна, их помощники – по 30 тонн. Остальным чиновникам центрального аппарата выдавалось в среднем от 9 до 18 тонн зерна, начальнику округа – 60 тонн, его помощнику –18. Начальники крупных уездов получали от 18 до 30 тонн зерна, начальники мелких уездов – 9–15 тонн. Заместители начальников уездов – 6–12 тонн зерна. Все остальные чиновники, включая управляющих волостями и деревнями, получали менее 3 тонн зерна в год. Согласно циньскому законоположению все местные чиновники, получавшие менее 3 тонн зерна, назывались «младшими чиновниками», от 6 до 12 тонн зерна – «старшими чиновниками» [13, с. 61–62]. Особенности денежного содержания аппарата управления в Японии представлены в таблице 3.

43

Таблица 3 Экономические привилегии некоторых должностей в древней Японии [10, с. 265] Должность Главный министр Министр Старший государственный советник Средний государственный советник Государственный советник

Размер земельных пожалований, га 40 30 20

Количество дворов, штук 3000 2000 800

Количество слуг, чел. 300 200 100

Нет

200

30

Нет

80

Нет

Наказанию в равной степени подвергались все должностные лица государственного аппарата, независимо от занимаемых постов. Если чиновник совершал какую-то ошибку, его понижали в звании. В случае серьезного нарушения закона его лишали всех должностей и званий и высылали в приграничные районы. За особо опасные проступки, направленные на подрыв устоев китайского общества полагалась смертная казнь. На чиновников Древнего Китая распространялась круговая порука, при которой наказанию подвергался не только провинившийся чиновник, но и лицо его рекомендовавшее [13, с. 136]. В ряде ближневосточных обществ (Египет, Ассирия, Вавилон, Персия) существовали похожие практики. Все это должно было способствовать повышению эффективности системы управления. Напоследок стоит остановиться на управлении торговлей в ранних восточных цивилизациях. Так, например, для Персидской империи было характерно господство в экономике могущественных частных деловых домов, которые владели большими земельными участками, сотнями рабов и многочисленными зданиями, расположенными в различных городах. Наиболее древним из таких деловых домов был дом Эгиби. На протяжении нескольких десятилетий он продавал, покупал, обменивал дома, поля, рабов и т.д. Наряду с этим дом Эгиби занимался и профессиональными банковскими операциями, давал займы, принимал на хранение вклады, давал и получал векселя, уплачивал долги своих клиентов, финансировал торговлю и основывал коммерческие товарищества. Но члены дома Эгиби, как и другие деловые дома, не давали в качестве ссуды и не использовали для кредита денежные вклады, которые были отданны им на хранение, а действовали с помощью собственных средств. Вкладчиками дома Эгиби были многие лица, начиная от придворных персидского царя и заканчивая мелкими ремесленниками и торговцами. Другим крупным деловым домом был дом Мурашу, занимавшийся торгово-ростовщическими операциями в Южной и Центральной Вавилонии в V в. до н.э. В документах засвидетельствованы три поколения этого дома, которые были связаны между собой единством экономических инте44

ресов. Центральная контора дома находилась в Ниппуре, но в текстах упоминается около 200 населенных пунктов, на которые распространялась деятельность предприятия. На службе у дома Мурашу находилось свыше 60 торговых агентов. Предприятие брало в аренду земли персидских чиновников и воинов, сдавая их в субаренду и снабжая арендаторов рабочим скотом, семенами и орудиями производства. Другими словами, дом Мурашу являлся учреждением сельскохозяйственного кредита и управлял фондами наделов, будучи посредником между землевладельцами и сельскохозяйственными работниками. Как и современные банкиры, дом Мурашу работал с помощью чужих средств. Но между теми и другими есть существенная разница: у Мурашу эти средства – недвижимое имущество, а не деньги. Если банк контролирует многочисленные мелкие капиталы, чтобы вложить необходимые средства в торговые и промышленные предприятия, то Мурашу делали обратное: брали в аренду большие земельные наделы и сдавали их мелким участкам в субаренду. Таким образом, дом Мурашу одновременном являлся банком, распорядителем земли и коммерческим предприятием [7, с. 222–224]. В Древнем Вавилоне кредиторами чаще всего выступали торговые агенты (тамкары), которые были государственными чиновниками, но одновременно вели разного рода коммерческие дела также и на свои собственные средства. В каждом крупном городе существовало объединение таких купцов (карум – «пристань»), осуществлявшее административный надзор за тамкарами и ведавшее их денежными операциями и расчетами с государством. Тамкары вели международную торговлю как лично, так и через помощников (шамаллу), странствующих торговцев, не располагающих собственными средствами. Другим важным видом деятельности торговых агентов было ростовщичество. Займы натурой предоставлялись под условием роста в одну треть, а займы серебром – в одну пятую основной суммы, как правило, на короткий срок – до года. Правовое регулирование торговоростовщических операций зафиксировано в законах Хаммурапи: в некоторых случаях разрешалась отсрочка уплаты долга (§ 48), допускалась замена серебра другими материальными ценностями (§ 51, 96), запрещалось забирать в покрытие долга урожай поля или сада (§ 49, 66), устанавливалось наказание за обмер и обвес при выдаче и возвращении ссуды (§ 94) [9, с. 105]. Купцы древности не только путешествовали повсюду, но нуждались в постоянных контрах и агентствах в иностранных городах. В каждом порту и столице учреждались чужеземные колонии. Гильдия сирийских купцов построила постоялый двор на о. Делос, в котором были жилые комнаты, конюшни, кладовые, комнаты для переговоров и часовня. Сохранился контракт между уроженцем Массиили и жителем Спарты, которые были партнерами во время торгового путешествия в Эфиопию [17, с. 321]. Все это говорит о высокой организации деловой активности того времени.

45

Таким образом, ранние цивилизации Ближнего и Дальнего Востока составили отдельный важный период в истории менеджмента. Наряду с признанием необходимости планирования, организации, распорядительства и контроля, управленцы древности выделили принципы специализации, децентрализации и множественности подходов в решении идентичных проблем. В целом для всего указанного периода были характерны: развитая система письменности и регистрации фактов; централизация управления; признание необходимости письменных запросов; использование письменных документов для контроля; создание «скалярной цепи» (цепи начальников); контроль производства и стимулирование персонала, а также признание необходимости создания систем единых стандартов. Все это составило важный этап в истории менеджмента и во многом стало фундаментом для последующего развития теории и практики управления. Библиографический список 1. Бокщанин А.А. Зарождение административно-управленческого аппарата в древнем Китае // Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). М.: Институт востоковедения РАН, 2001. С. 211–232. 2. Всемирная история: в 24 т. Т. 1. Каменный век. Минск: Литература 1998. 528 с. 3. Всемирная история: в 24 т. Т. 2. Бронзовый век. Минск: Литература, 1998. 512 с. 4. Всемирная история: в 24 т. Т. 4. Эллинистический период. Минск: Харвест, 2000. 608 с. 5. Гринин Л.Е. Государство и исторический процесс. Эволюция государственности: от раннего государства к зрелому. М.: Либроком, 2010. 368 с. 6. Даймонд Дж. Ружья, микробы и сталь. История человеческих сообществ. М.: АСТ, 2010. 604 с. 7. Дандамаев М.А., Луконин В.Г. Культура и общество древнего Ирана. М.: Наука, 1980. 417 с. 8. Дьяконов И.М. Пути истории: от древнейшего человека до наших дней. М.: КомКнига, 2007. 384 с. 9. История древнего мира / под ред. И.М. Дьяконова. Кн. 1. Ранняя древность. М., 1989. 470 с. 10. История древней Японии / Мещеряков А.Н., Грачев М.В. М: Наталис, 2010. 544 с. 11. Кинк Х.А. Как строились египетские пирамиды. М.: Наука, 1967. 112 с. 12. Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современных обществ. СПб.: Жизнь, 1898. 206 с. 13. Переломов Л.С. Империя Цинь – первое централизованное государство в Китае (221-202 гг. до н.э.). М.: Наука, 1962. 244 с. 14. Перепелкин Ю.Я. История древнего Египта. СПб.: Летний сад, 2000. 560 с. 15. Перепелкин Ю.Я. Хозяйство староегипетских вельмож. М.: Наука, 1988. 300 с. 16. Соколов Я.В., Соколов В.Я. История бухгалтерского учета. М.: Финансы и статистика, 2004. 272 с. 17. Чайлд Г. Расцвет и падение древних цивилизаций. М.: Центрполиграф, 2012. 383 с. 18. Wittfogel K.A. Oriental despotism. A comparative study of total power. New Haven: Yale University Press, 1957. 556 p.

46

Теория и практика управления в Древней Индии Индийская цивилизация сыграла важную роль в развитии теории и практики менеджмента. Именно здесь получили распространение многие важные функции и принципы управления (планирование, координация, контроль, субординация, иерархия). Здесь же появился первый трактат по управлению государством и национальным хозяйством – «Артхашастра». Все это позволяет выделить Древнеиндийскую цивилизацию в отдельный этап истории менеджмента и подробнее его проанализировать. В III тыс. до н.э. в Индии возникла городская хараппская цивилизация, значительно превосходившая древнейшие государства Египта и Месопотамии. Хараппцы активно использовали в повседневной жизни принципы городского планирования и фортификации, технологию обработки металлов, камня и изготовления керамических изделий, традиции развитого земледелия и скотоводства, использования транспорта и др. Крупные городские центры того времени Мохенджо-Даро, Хараппа, Лотхал, Калибанган, Суркотада строились по четкому плану. Параллельные улицы пересекались другими под прямым углом, ширина улиц доходила до 10 м. Здания были одно-, двух- и даже трехэтажные. Строительным материалом был обожженный кирпич, а связывающим материалом – илистый (гипсовый) раствор. На улицах размещались лавки и мастерские ремесленников, городской рынок. Города были центрами торговли и ремесленного производства. Хорошо были развиты прядение и ткачество. Одним из показателей высокого развития хараппского общества являлось существование письменности. Письмо не было алфавитным и состояло преимущественно из рисунков. Тексты были коротки, как правило, до восьми знаков. Строки располагались горизонтально, сообщения писали справа налево [6, с. 294–299]. Большое внимание в городах Индии уделялось водоснабжению и системе канализации. Почти в каждом доме был колодец, а на улицах строились общественные колодцы. На тротуарах имелись специальные отстойники, куда стекали нечистоты; затем грязная вода попадала в каналы, которые регулярно прочищались. Эти каналы строились из кирпича и сверху покрывались каменными плитами. В условиях индийского климата, скученности населения и низкого уровня санитарии и гигиены налаженная система водоснабжения и канализации приобретала исключительное значение [4, с. 38]. К середине I тыс. до н.э. в долине Ганга завершился процесс превращения органов племенного самоуправления в государственные. Большинство их были монархиями. Такие характерные для первобытно-общинного строя институты, как племенное собрание, совет старейшин, народный суд потеряли в них свое прежнее значение или исчезли вовсе. Усилилась роль племенных вождей (раджей), которые фактически стали полновластными правителями с широкими, практически неограниченными полномочиями. С усилением власти раджей последние теряли былое значение и превраща47

лись в совещательные органы. Раджа был верховным распорядителем государственного имущества и, в первую очередь, земли, командовал войсками, возглавлял аппарат управления и считался главным защитником правил добродетельной жизни. Он был обязан выставлять стражу, следить за отчетами о доходах и расходах, наблюдать за делами городских и сельских жителей, контролировать назначение высших должностных лиц, давать письменные и устные распоряжения советникам и министрам, обдумывать планы будущих мероприятий. Власть царя была наследственной. Одновременно с развитием государства шло развитие аппарата управления. Появились должности казначея, сборщика налогов, гонца, военачальника, советника, министра, судьи [10; 7, с. 382–400]. В Индии результатом формирования государства стало появление замкнутых сословий (варн). Образование сословий происходило под непосредственным воздействием особенностей родоплеменных, религиозных, этнических различий, социального и экономического неравенства. Брахманы занимали верховное положение, они были жрецами. Считалось, что они достигли высшей степени совершенства. Брахманы были освобождены от многих повинностей. Следующая по схеме сословной иерархии была варна кшатриев, в которую входила военная знать. Эта группа располагала реальной властью в индийском обществе, т.к. имела в своих руках материальные ресурсы и военную силу. Третья варна состояла из вайшьев (земледельцев, скотоводов, торговцев и ремесленников). Им было предоставлено право владеть землей, и отводилась незначительная роль в государственном управлении. Четвертое сословие образовывали шудры, занимавшиеся физическим трудом. Их положение было близко к рабскому, на них было наложено много ограничений в правах. Шудры не имели права участвовать в управлении государством и занимать административные должности [6, с. 308–310]. Управление в Древней Индии функционировало следующим образом. Во главе правительства стоял совет (мантри-паришад), состоявший из людей солидного возраста и опыта, тщательно подобранных царем. Согласно некоторым текстам, их число колебалось от семи до тридцати семи, но, скорее всего, оно не превышало восьми – десяти человек. Речь идет не о кабинете в современном смысле слова, но о консультативном органе без определенных функций. Вначале он играл совещательную роль и должен был помогать царю управлять. Ряд источников утверждает, что советники имели право свободно высказываться, и царь должен был учитывать их мнение [3, с. 97]. Хотя традиции и обычаи рекомендовали царю выбирать министров по их личным заслугам, в позднюю эпоху большинство конфиденциальных советников и даже целый корпус государственных служащих получали свои должности по наследству. Записи, относящиеся ко времени правления династии Чанделлов, сообщают, что пять поколений советников последовательно осуществляли свои функции при семи правителях, и анало48

гичных примеров множество [3, с. 98]. Как правило, при каждом радже существовал первый, великий советник (мантрин), придворный жрец (пурохита), хранитель казны (саннидхатри), военный министр (сандхивиграхика), верховный судья (прадвивака), первый секретарь и хранитель архивов (махакшапаталика). [3, с. 98–99]. Согласно древнегреческому автору Мегасфену, в Индии имелось две группы высших гражданских чиновников: агораноми (которые управляли сельской местностью) и астиноми (которые управляли столицей). Функции первой группы чиновников описывались следующим образом: «Некоторые ведают реками, измеряют землю, как это делается в Египте, и наблюдают за временными плотинам... В обязанности этих же людей входит наблюдение за охотниками, и им дано право награждать и наказывать охотников в зависимости от того чего они заслуживают. Они собирают налоги и наблюдают за тем, как ведутся сельскохозяйственные и другие работы в деревне, например, они следят за работой дровосеков, плотников, кузнецов и рудокопов. Под их руководством сооружаются дороги и через каждые 10 стадий они устанавливают столб для обозначения боковых дорог и расстояний». Чиновники, управлявшие столицей, подразделялись на шесть групп, из пяти человек каждая. Члены первой группы наблюдали за ремеслами; члены второй заботились о чужеземцах; члены третьей занимались регистрацией рождений и смертей для корректировки налогообложения; члены четвертой регулировали розничную торговлю; члены пятой наблюдали за торговлей готовыми товарами; члены шестой группы собирали налог в размере десятой части каждого реализованного товара [11, c. 63]. Большое значение в Индии придавалось управлению делопроизводством и деловыми коммуникациями. Корпус секретарей и служащих отвечал за правильность изложения официальных документов, и тут принимались чрезвычайные меры, чтобы избежать малейшей ошибки. Во времена правления династии Чолов, например, указы вначале писались чиновниками под диктовку царя, и эта первая версия подвергалась контролю со стороны компетентных свидетелей. Прежде чем быть обнародованными указы тщательно переписывались и удостоверялись значительным число проверяющих (до тридцати человек). Архивы бережно хранились, все подлежало контролю, а сами правительственные писцы зачастую были важными фигурами в процессе управления [3, с. 99]. Не менее значимой была организация управления на местах. Территория государства делилась на ряд провинций: главные, куда направлялись царевичи, и небольшие провинции, где власть находилась в руках чиновников (раджуков). Дословно этот термин означает «держащий веревку», что, вероятно, было связано с первоначальными функциями этих чиновников – обмерять землю. Затем роль чиновников возросла, усложнились обязанности. Их наделили определенными судебными функциями в своих провинциях. Из сельских чиновников они фактически превратились в ру49

ководителей провинциальной администрации. В крупных городах имелись канцелярии, где регулярно должны были собираться чиновники. Отсюда по всей провинциям рассылались распоряжения центральной власти. Для оформления и распространения документов существовал целый штат писцов и курьеров [4, с. 122–123]. Древнегреческий автор Мегасфен писал о специальных индийских городских чиновниках, в функцию которых входило создание шести небольших советов по пять человек в каждом, осуществлявших надзор за определенной сферой жизни города: за торговыми операциями, за трудом ремесленников, за регистрацией рождений и смертей, за сбором налогов и т.д. Заслуживает внимания сам факт существования в городах коллективных органов управления. Городской совет фактически был главным органом власти в каждом крупном поселении. Некоторые города имели собственные печати, гербы, флаги [4, с. 124]. Низшей административной единицей была деревня, во главе который находились староста и местный совет. Должность первого была, как правило, наследственной. Старостой становился обычно самый богатый и авторитетный селянин, рекомендованный кем-то и утвержденный царем. У него было несколько помощников: счетовод, стражник и сборщик дорожных пошлин. По некоторым сведениям, деревня была разделена на тридцать кварталов, и представитель каждого входил в совет. Совет включал пять подкомитетов, которые были ответственны за фруктовые сады, водохранилища, орошение, торговые сделки и мелкие хозяйственные споры. Члены совета не получали денежного содержания и осуществляли свои полномочия на общественных началах. Чтобы быть избранным в совет, необходимо было владеть домом и участком земли, а также иметь возраст от 35 до 70 лет. Члены совета избирались на один год и могли вновь попасть в местную администрацию лишь через три года [3, с. 102–105]. Для занятия тех или иных должностей предъявлялись жесткие требования. Знаменитый индийский трактат по управлению государством и национальным хозяйством «Артхашастра» предлагал ставить во главе каждой службы ответственных лиц, которые бы не злоупотребляли своей властью. Все чиновники должны были регулярно сменяться (ротация кадров), а служащий любого уровня не мог принимать решение без доклада своему начальнику. Особые требования предъявлялись к личным качествам судейских служащих. Судьи должны быть образованными, набожными, гуманными, беспристрастными и терпеливыми. Для предупреждения любого рода коррупции судьям запрещалось общаться между собой до окончания процесса. Согласно «Артхашастре» честность судей периодически подвергалась испытаниям многочисленных провокаторов [3, с. 100, 11]. Подробнее трактат «Артхашастра» будет рассмотрен ниже. Важнейшим свидетельством технического прогресса Древней Индии являлось развитие ремесла. Имеется много данных о высоком уровне разви50

тия черной и цветной металлургии, кузнечном, оружейном и ювелирном деле, ткачестве, резьбе по дереву, камню и кости, гончарном деле, парфюмерии и пр. Основными центрами сосредоточения ремесла, особенно по производству сложных и высококачественных изделий, были города. Здесь ремесленники расселялись по специальностям и имели свои союзы (шрени). Корпорация шрени устанавливала правила и размер оплаты труда, а также нормы качества и цены на продукцию, которой торговали ее представители. Корпорация имела право суда над своими членами, корпоративный суд мог вынести решение об изгнании ремесленника из гильдии, что фактически лишало его права заниматься профессиональной деятельностью и обрекало на нищету. Гильдия была не только экономическим, но и социальным механизмом, обеспечивая вдовам, сиротам, нетрудоспособным членам помощь и поддержку. Во главе гильдии стоял старейшина (джиештхака), которому помогал совет, состоявший из опытных ремесленников. Должность старейшины обычно была пожизненной и передавалась по наследству. Каждая гильдия ремесленников имела отличительные признаки: знамена, гербы, торговые знаки. Эти ассоциации развивали у своих представителей корпоративный дух и профессиональную гордость [3, с. 189–191]. Согласно Мегасфену, чье свидетельство подтверждает «Артхашастра», цены на товары в Древней Индии устанавливались служащими, осуществлявшими контроль над рынками. «Артхашастра» сообщает, что эти чиновники могли стабилизировать цены, делая массовые закупки, когда те или иные товары первой необходимости были в избытке или стоили ниже себестоимости, или, наоборот, выпуская на рынок запасы из правительственных складов, когда обнаруживалась их нехватка [3, с. 189]. Имеются данные о развитии ростовщичества, занятие которым не вызывало осуждения со стороны индийских моралистов. Давать ссуды под проценты не могли только брахманы. Справедливая процентная ставка равнялась 15 % в год, но на практике она была намного выше. Индийские законы Ману установили четкую зависимость процента выплаты от варны должника: 24 % для брахмана, 36 % для кшатрия, 48 % для вайшья и 60 % для шудры. «Артхашастра» указывала наряду со «справедливой ставкой» три другие, которые распространялись на краткосрочные займы для коммерческих операций: обычный коммерческий процент (60 % в год), процент для товаров, перевозимых караванами (120 %) и морским путем (240 %). Эти ставки, составлявшие значительный процент, дают представление о коммерческом риске и прибыли в Древней Индии [3, с. 195; 5, с. 207]. Артхашастра – первый учебник по менеджменту в древности По-видимому, уже в середине I тыс. до н. э. в Индии стали появляться специальные сочинения, посвященные царской власти. Они приписывались обычно легендарным советникам древних правителей или самих богов. Сохранилось устойчивое предание, согласно которому в основе всех наставле51

ний первых учителей так называемой «царской науки» лежало освобождение политики от уз традиционной морали. Постепенно сложился целый литературный жанр «Артхашастра», буквально «трактат о выгоде». Единственное сохранившееся до нашего времени древнее произведение этого жанра приписывается Каутилье. Последний отождествляется с Чанакьей – советником основателя общеиндийской державы Маурьев (конец IV в. до н.э.). «Артхашастра» – обширный памятник, состоящий из нескольких книг разной тематики и объема. В нем освещаются вопросы административного устройства государства и отправления судопроизводства, хозяйственной жизни и военного искусства. Научная значимость трактата заключается в том, что он давно был переведен на много языков и стал достоянием всех ученых, интересующихся теорией и практикой управления в ранних цивилизациях. Исследование памятника и комментированный перевод книги III содержится в монографии А.А. Вигасина и А.М. Самозванцева «Артхашастра: проблемы социальной структуры и права» (М., 1984). Ранее в 1959 г. в серии «Литературные памятники» был опубликован подготовленный еще в начале 1930-х гг. русский академический перевод трактата («Артхашастра или наука политики»). Несмотря на имеющиеся в нем неточности и расхождения с другими переводами, он дает общее представление о содержании памятника и может быть использован для анализа теории и практики управления, сложившейся в Древней Индии. «Артхашастра», или «Наука политики» («Наука о государственном устройстве») – замечательный политико-экономический трактат Древней Индии. Он содержит ценнейшие сведения по государственному, хозяйственному и военному устройству древнего индийского общества и является настоящей энциклопедией управления своей эпохи. В русской академической традиции название памятника условно переводится как «наука политики», в европейской – «наука о выгоде», или «руководство к достижению полезного», т.е. «наука о накоплении ценностей». Согласно установившейся традиции, как индийской, так и европейской, трактат «Артхашастра» приписывается ученому индийскому брахману Каутилье (Kautilya), которого обычно отождествляют с именами Чанакья и Вишнугупта. О личности самого Каутильи нет сколько-нибудь достоверных данных. Одни считают его простым брахманом, другие – государственным деятелем, а некоторые считают его министром или даже канцлером Чандрагупты I, основателя династии Маурья. Афористичность изложения и ценные практические советы по управлению позволили многим ученым отождествлять автора то с индийским Макиавелли, то с Бисмарком, то с Клаузевицем, то с тремя сразу в одном лице. Время создания «Артхашастры» окончательно не установлено, т.к. вопрос о датировке этого памятника представляется до сих пор весьма сложным и трудным, а потому решают его различно. Трудным он представляется потому, что трактат этот, составленный на основании предшество52

вавших сочинений такого рода, не заключает в себе каких-либо упоминаний исторических событий или лиц, а представляет собой скорее идеал управления государством. Изложенными в этом трактате правилами должны были руководствоваться цари и правители, если они были заинтересованы в безопасности и благосостоянии своей страны. Несмотря на большое разнообразие доводов, приводимых для выяснения этого вопроса, все они могут быть разделены на две группы: в одних, согласно установившейся индийской традиции, создание «Артхашастры» относится к периоду IV–III вв. до н.э., в других, согласно европейской традиции, – к первым векам нашей эры. Как известно, древние трактаты по различным вопросам знаний составлены на языке сутр. Само слово «сутра» (sutra) означает «нить», «краткое правило или изречение» и в дальнейшем «трактат или руководство, содержащее такие правила или изречения». Язык сутр отличается алгебраической краткостью стиля. Сутры должны передавать существо изречения и не должны содержать ничего излишнего и сомнительного. Они должны избегать повторений и соблюдать большую экономию слов. Практика сутр возникла в тот период, когда ведическая литература стала громоздкой и ведические мыслители вынуждены были систематизировать свои взгляды. Это способствовало в дальнейшем быстрому развитию специальной (научной) литературы – шастр, излагавшихся в краткой, сжатой форме, т.е. стилем сутр. Что касается «Артхашастры», то текст этого памятника представляет собой смешанный стиль, состоящий из сутр и комментария, или, точнее, толкования, причем комментарий составлен самим же автором. Об этом говорится в заключительном стихе трактата: «Видя многочисленные противоречия в трудах комментаторов, Вишнугупта сам составил основной текст сутры и толкования к нему». В этой связи следует указать, что текст «Артхашастры» написан в полемическом духе. Автор трактата, отдавая должное заслугам своих теоретических противников, стремился путем приведения противоречивых суждений установить истину, которая в большинстве случаев заключалась в том, чтобы избегать крайностей и найти приемлемый, оптимальный вариант управления. По стройности изложения и единству замысла «Артхашастра» может являться «продуктом единого блестящего ума». Трактат состоит из 15 отделов, или книг, а последние подразделяются на разделы и главы. Всего насчитывается 150 глав, 180 разделов и 6000 стихов. Первый отдел памятника начинается главой, в которой дано перечисление отделов и разделов всего трактата, и излагает правила поведения царя. Он заключает в себе разделы и главы о классификации наук, общении с учеными, подавлении чувств, назначении министров и главного советника, об испытании честности и нечестности министров, о назначении тайных агентов и руководстве ими, о наблюдении в своих и чужих пределах за враждебными и дружескими партиями, о совещаниях и о направлении послов, о наблюдениях за царскими сыновьями, о царском жилище и о безопасности царя. 53

Второй отдел, наиболее обширный в памятнике, говорит об обязанностях многочисленных надзирателей за рудниками и мастерскими, за добычей золота и его обработкой, за складами припасов и сырыми материалами, за арсеналом, за прядильным делом, за земледелием и торговлей, за лошадьми, слонами, колесницами и пехотой, за судоходством, за мерами веса, пошлинами и печатями и др. Здесь также говорится об обязанностях хранителя казны, собирателя дохода, военачальника, градоначальника и др. Сюда также входят положения о заселении страны, распределении земли, постройке крепостей, ведении счетов, составлении указов, об испытаниях чиновников, о действиях различных агентов и др. Третий отдел – судебный. В нем рассматриваются дела, связанные с браком, с разделом наследства, с исполнением договоров и взысканием долгов; дела, касающиеся вкладов и закладов рабов и работников, совместных предприятий, прав собственности, насилия, различных видов оскорбления, игр об заклад и др. Четвертый отдел говорит об устранении препятствий на пути к общественному порядку, о наблюдении за ремесленниками и купцами, о противодействии стихийным бедствиям, об охране нравов, задержании по подозрению, о расследовании случаев внезапной смерти, допросах словесных и посредством пыток, о наблюдении за всеми ведомствами, способах наказания за различные проступки. Пятый отдел излагает действия тайных агентов и утонченные средства государственной политики. В этом отделе говорится также о назначении тайных наказаний, пополнении казны, поведении придворных, укреплении государства, единовластии и др. Шестой отдел посвящен основам государственности – о совершенствах основ государства, о мире и труде. Седьмой отдел излагает методику ведения внешней политики, дает определение состояния упадка, застоя и прогресса. Здесь рассматриваются различные вопросы военной хитрости, приобретения друзей и союзников; вопросы о причинах разорения и недовольства подданных царя; способы отражения врага, вопросы заключения мира, заключение и разрыв договоров, образ действий в отношении круга государств и ряд других вопросов. Восьмой отдел трактует о разного рода происшествиях (стихийных бедствиях, внутренних беспорядках), подрывающих основы государства и власть царя и нарушающих спокойствие его державы. Девятый отдел говорит о действиях потенциальных внешних противников. Сюда входят такие вопросы, как: время и место применения войск, их вооружение и подбор для отражения врага; соображения о волнениях в тылу, о гибели людей и потере имущества; меры против волнений внешних и внутренних; соображения об опасностях, возникающих от предателей и врагов, о предупредительных мерах и др.

54

Десятый отдел трактует о войне. Сюда включены такие вопросы, как расположение лагеря и его продвижение, охрана войска во время бедствий и нападений, различные способы ведения войны хитростью, воодушевление собственного войска, расположение собственного и чужого войска, поле битвы, действия пехоты, конницы, колесниц и слонов, боевое построение войска и противостояние ему. Одиннадцатый отдел излагает образ действий по отношению к союзам и объединениям, а именно: действия, вызывающие разногласия в объединениях и применение тайных карательных мер. Двенадцатый отдел говорит о положении сильнейшего правителя и освещает вопросы внешней политики. В нем рассматриваются также обязанности послов, вопросы войны при помощи интриг, подстрекательство, вызывающее раздоры среди соседних государств, вопросы шпионажа, говорится об уничтожении врага при помощи тайных мер, а также одолении врага при помощи войска. Тринадцатый отдел трактует о средствах к овладению крепостью, о подстрекательстве, выманивании врага из крепости посредством тайных мер, применении тайных шпионов, осадных операциях, захвате крепости и умиротворении захваченной области. Четырнадцатый отдел говорит о применении тайных средств и обмана, направленных на уничтожение врага, о противодействии вреду, наносимому собственным силам. И, наконец, пятнадцатый отдел посвящен методическим принципам построения трактата, системе аргументации, доказательств, логичности и последовательности выводов [1; 2; 8; 9]. Идеал руководителя государства, описанный в «Артхашастре», является следующим: правитель должен быть высокого рода, со счастливой судьбой, обладающим умом и положительными качествами, обращающим внимание на совет старых и опытных людей, справедливым, правдивым, не изменяющим своему слову, благодарным, щедрым, в высшей степени энергичным, не имеющим обыкновения медлить. Он должен обладать любознательностью, способностью учиться, воспринимать и удерживать в памяти большой объем информации, отвергать ненужное и проникать в суть вещей. Он должен говорить приятное, в разговоре улыбаться и вместе с тем держать себя достойно и поступать согласно наставлениям опытных советников [разд. 96, гл. 1]. «Когда царь деятелен, то вслед за ним деятельны его слуги» – справедливо отмечается в «Артхашастре». Афоризм, написанный две с половиной тысячи лет назад и не потерявший до сих пор своей актуальности. Именно руководитель определяет развитие всей организации, выстраивает правила и принципы управления. Именно от него во многом зависит четкая координация, слаженность работы и конечный результат. Все это настолько очевидно, что нашло отражение в традиционной культуре многих 55

народов. Даже в русских пословицах и поговорках показано значение этого фактора: «артель крепка атаманом, а рать – воеводой», «и слепая лошадь везет, коли зрячий на возу сидит», «водырю дремать, так игре не бывать», «каков поп, таков и приход», «рыба гниет с головы» и др. В трактате царю рекомендовалось делить день на восемь частей и каждую из них посвящать отдельному виду работ. В первую часть дня царь должен был выслушивать доклады о мерах безопасности, о доходах и расходах; во вторую – рассматривать дела горожан и поселян; в третью – заниматься купаньем, приемом пищи и изучать религиозные книги; в четвертую – он должен принимать золото и определять надзирателей; в пятую – совещается с помощниками и министрами; в шестую – мог отдохнуть и заняться, чем хочется; в седьмую – делать смотр слонам, коням, колесницам и воинам; в восьмую – должен был обсуждать военные дела. Окончание дня завершалось вечерними молитвами. Придя в зал собраний, царь не должен заставлять просителей дожидаться у дверей. Всякое срочное дело необходимо было выслушать и не откладывать, т.к. неоправданно затянутый вопрос мог со временем стать трудно исполнимым или вовсе неисполнимым. «Счастье царя в счастье подданных, в пользе подданных – его польза. Польза для царя – не то, что ему приятно, но что приятно подданным – в том польза царю», – подчеркивалось в «Артхашастре» [разд. 16, гл. 19]. Сосредоточение огромных богатств в руках царя заставляло его в свою очередь заботится об экономике в целом. С этой точки зрения большой интерес представляет роль государства в деле создания государственных резервов. В «Артхашастре» получили развитие принципы планирования и прогнозирования. В разделе 33, главе 15 указывается, что одну половину всех продуктов и доходов казны царь должен оставить на непредвиденный случай, а другую половину пустить в употребление. Кроме того, он должен регулярно обновлять старые запасы на складах. На должности ближайших советников и министров должны были назначаться люди искусные в ремеслах, прозорливые, умные, с хорошей памятью, ловкие, красноречивые, уверенные, искусные в ответах, предприимчивые, выносливые и преданные. Человек, обладающий всеми этими качествами, считался совершенным министром, половиной или четвертью этих достоинств – посредственным и плохим руководителем [разд. 5, гл. 9]. Служа у государя, такой приближенный должен наставлять его в науке управления. Если к нему обратятся с вопросом на совещаниях, то он должен, не боясь окружающих, искусным образом изложить то, что является целесообразным в настоящем и будущем и что связано с законом и пользой для государства. С разрешения государя он должен занимать место, указанное ему. Он должен садиться сбоку от правителя не слишком близко и не слишком далеко. Он не должен садиться на особое высокое сиденье и должен избегать споров и невежливых речей, не соответствую56

щих действительности, а также возгласов радости и смеха, где это не подобает. Если его спросят, он должен говорить приятное, если оно является полезным, но не говорить неполезное, хотя бы оно было и приятно. Неприятное же, если оно является полезным, он должен говорить, если государь слушает его и соглашается с ним, но наедине [разд. 92, гл. 4]. В «Артхашастре» зафиксированы размеры денежного содержания различных чиновников. Так, например, верховный жрец, советник, военачальник, наследник-соправитель, мать государя и его супруга получали в год 48 000 монет. Главные привратники, надзиратели дворца, смотрители войск, сборщики податей и главный казначей – 24 000 монет. Надзиратели за деловой жизнью городов, заведующие мастерскими, члены круга советников и начальники охраны отдельных местностей и границ – 12 000 монет. Главы объединений, начальники отдельных войсковых частей: конных, на слонах и на колесницах, а также представители исполнительной власти – 8 000 монет. Начальники пехоты, конницы и войска на слонах и колесницах, а также хранители ценных лесов и таких, в которых содержались слоны, – 4 000 монет. Обучающие езде на колесницах и на слонах, строители, врачи – 2 000 монет. Предсказателям, истолкователям знамений, астрологам, возницам, певцам полагалось содержание в 1 000 монет. Счетоводы и писцы получали 500 монет, музыканты – 250 монет, ремесленники и искусные мастера – 120 монет. Низшие слуги и сторожа получали 60 монет в год [разд. 91, гл. 3]. К управляющим всех уровней предъявлялся стандартный набор требований. Все они должны были уметь читать, писать, считать. Каждый из них должен был обладать определенными навыками в своей сфере деятельности; уметь организовать подчиненных; знать их сильные и слабые стороны; поощрять достойных и наказывать нерадивых; стремиться к выполнению работы в срок; стараться затрачивать на каждое дело как можно меньше сил и средств, чтобы получить как можно больший результат. Пристальное внимание в «Артхашастре» уделялось системе делопроизводства. В трактате были указаны достоинства и недостатки составленного документа. К достоинствам относились: (1) последовательность изложения фактов; (2) их логическая согласованность; (3) полнота изложения; (4) изящество стиля; (5) благородство слога; (6) ясность языка. К недостаткам документа: (1) с внешней стороны – неряшливость; (2) с внутренней стороны – противоречия; (3) повторения; (4) грамматические ошибки; (5) бессмысленные разделения на абзацы и параграфы [разд. 28, гл. 10]. В трактате были приведены способы хищений чиновниками различных средств: (1) ранее осуществленное вносится в казну позже; (2) позже осуществленное вносится в казну заранее; (3) не сделано то, что подлежит осуществлению; (4) сделано то, что не подлежит осуществлению; (5) то, что сделано, представляется неосуществленным; (6) то, что не сделано, представляется осуществленным; (7) то, что сделано недостаточно, пред57

ставляется осуществленным обильно; (8) то, что осуществлено в изобилии, представляется сделанным недостаточно; (9) осуществлено одно, а представляется другое; (10) осуществлено одним путем, а показывается другим; (11) то, что следовало дать, не дано, а отдано то, что не следовало давать; (12) отдельные части представляются как вся сумма; (13) высокоценное замещается малоценным; (14) товары и услуги не соответствуют цене, весу, качеству и т.п. [разд. 26, гл. 8]. Также «Артхашастра» указывала причины неэффективности управленческого труда: (1) неведение руководителя, когда он не осведомлен о деятельности, обычаях и действительном положении; (2) лень; (3) невнимательность к словам и делам подчиненных; (4) боязнь, когда руководитель напуган обвинениями в неправильности; (5) пристрастие, когда вышестоящее лицо благожелательно расположено к кому-нибудь в ущерб интересам дела; (6) ненависть, когда руководитель задумал нанести вред комунибудь из лиц, участвующих в общем деле; (7) спесь, самодовольство и отвращение к наукам; (8) корысть, мошенничество и уловки в подсчете и анализе [разд. 25, гла. 7]. Все эти наставления указывают, что авторы «Артхашастры» были прекрасно осведомлены о реальном положении в центре и на местах. Они превосходно владели ситуацией, осознавали трудности, ежедневно сопровождавшие процесс управления. У них не было излишней иллюзии на счет организации деятельности административного аппарата. Другими словами, индийский трактат отражает не только идеальный, но и вполне реальный, фактически существующий мир управления. «Артхашастра» воплощала в себе элементы гражданского и трудового законодательства. Много места в трактате отводилось правовому регулированию трудовых и хозяйственных споров. Сделки, заключенные тайно, келейно на дому, ночью, в лесу, сопряженные с вероломством и заключенные по тайному сговору, запрещались. Сделки, совершенные в состоянии запальчивости и раздражения, в болезненном состоянии, в состоянии опьянения и безумства, а также лицами, лишенными свободы, не имели силы [разд. 57–58, гл. 1]. Права расторжения сделок при продаже были одинаковы у продавца и покупателя. Если проданный товар не выдавался купившему лицу, за это следовал штраф в размере 12 монет [разд. 67, гл. 15]. Если кто-то продавал или закладывал дешевую вещь, выдавая ее за ценную, указывал на предмет как имеющий определенный признак, в то время как таковой отсутствовал, продавал или закладывал предмет, обманным образом разукрашенный или искусным образом подмененный, то с такого лица взимался штраф в размере 54–200 монет [разд. 77, гл. 2]. Если хранивший вклад употреблял его в свою пользу, то был обязан уплатить возмещение в соответствии с временем и местом, а также штраф в 12 монет. Если при пользовании вкладом часть последнего была потеря58

на, то держатель вклада обязан возместить его, а также уплатить штраф в размере 24 монет [разд. 64, гл. 12]. Если торговцы по сговору препятствовали выпуску товара на рынок или же продавали его по ненадлежащей цене, то за это следовал штраф в 1000 монет. Если кто-либо при отмеривании или развеске обманным движением рук показывал иную меру или иной вес, а также иную стоимость или иной цвет и при этом присваивал себе часть стоимости, то за это следовал штраф в размере 200 монет [разд. 77, гл. 2]. Если работник получал плату и не исполнял работы, то он уплачивал штраф в размере 12 монет. Тот же штраф взыскивался с него, если он чинил препятствия работе без уважительных причин. Если работа не была законченной, то исполнявший ее, получив за нее плату, не имел права уходить на другую работу без согласия работодателя [разд. 66 гл. 14]. Всякое спорное судебное дело решалось в то время четырьмя способами: (1) закон; (2) судебное разбирательство; (3) обычаи и (4) правительственное распоряжение. Из них последнему отдавалось преимущество перед другими. Закон основывался на истине, судебное разбирательство – на показаниях свидетелей, обычаи – на солидарности общества. Правительственное распоряжение являлось приказом, издаваемым властями и имело характер жесткого предписания [разд. 57–58, гл. 1]. Система управления, изложенная в «Артхашастре» и рекомендуемая к применению потомкам, базировалась на следующих методах: (1) указание главных сюжетов; (2) последовательное изложение; (3) объяснение смысла слов; (4) доказательство, аргументация; (5) указание; (6) разъяснение; (7) наставление; (8) цитаты; (9) ссылка на предыдущее; (10) указание на последующее; (11) сопоставление, аналогия; (12) подведение под один разряд, категорию; (13) противопоставление; (14) иллюстрация примером; (15) неопровержимое положение, аксиома; (16) необходимость выбора одной из альтернатив и др. [разд. 180, гл. 1]. Все эти методы в дальнейшем составили багаж научного инструментария всех ученых, какой бы отраслью знаний они не занимались. С незначительными изменениями эти методы используются мировой наукой до сих пор. Все это позволяет высоко оценить значение трактата «Артхашастра» как теории и практики управления и признать за ним не только историческую, но и всемирную культурную ценность. Подводя некоторые итоги, следует подчеркнуть, что в процессе длительного социально-экономического развития, складывания и развития классовых отношений и возникновения государств, борьбы между классами и самими государствами в индийском обществе был накоплен большой опыт по государственному строительству и организации экономической жизни. Этот многовековой опыт нашел свое обобщенное выражение в тех философских, социально-политических и экономических взглядах, которые были отражены в «Артхашастре». Указанный трактат является не только одним из важнейших литературных памятников, сохранившим ис59

ключительно ценные сведения об общественно-экономическом устройстве Древней Индии и системе ее государственного управления, но и одну из блестящих страниц в истории менеджмента. Здесь получили оформление и развитие следующие элементы управления: анализ, планирование и прогнозирование; централизация и децентрализация управления; значительное место уделялось вопросам самоорганизации на местах; сложилась определенная иерархия уровней управления, с четкой координацией и субординацией внутри каждого уровня и между ними; существовали квалификационные требования для занятия той или иной должности; широко применялись методы прямого и косвенного контроля производства, торговли и сбора налогов, а также система стимулирования персонала. Поэтому знакомство с Древнеиндийской цивилизацией, ее экономикой, политикой и культурой имеет принципиальное значение для формирования соответствующих представлений о путях развития менеджмента, как теории и практики управления. Библиографический список 1. «Артхашастра» или Наука политики / пер. с санскрита. М.: Изд-во АН СССР, 1959. 793 с. 2. Байков И.П. Артхашастра – памятник большой исторической ценности // «Артхашастра» или Наука политики / пер. с санскрита. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 538–560. 3. Бешем А. Цивилизация древней Индии. Екатеринбург: У-Фактория, 2007. 496 с. 4. Бонгард-Левин Г.М. Древняя Индия. История и культура. СПб.: Алетейя, 2001. 288 с. 5. Вигасин А.А., Самозванцев А.М. «Артхашастра»: проблемы социальной структуры и права. М.: Наука, 1984. 256 с. 6. Всемирная история: в 24 т. Т. 3. Век железа. Минск: Литература, 1998. 512 с. 7. История древнего мира / под ред. И.М. Дьяконова. Кн. 1. Ранняя древность. М.: Наука, 1989. 470 с. 8. Кальянов В.И. Артхашастра – важнейший памятник индийской культуры // «Артхашастра» или Наука политики / пер. с санскрита. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 501–537. 9. Лелюхин Д.Н. Концепция идеального царства в «Артхашастре» Каутильи и проблемы структуры древнеиндийского государства // Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). М.: Институт востоковедения РАН, 2001. С. 9–148. 10. Самозванцев А.М. Социально-правовая организация индийского общества в конце I тыс. до н.э. – первой половине I тыс. н.э. // Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). М.: Институт востоковедения РАН, 2001. С. 259–292. 11. Синха Н.К., Банерджи А.Ч. История Индии. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1954. 440 с.

60

Государственная власть и управление в Античности Древняя Греция сыграла важную роль в формировании европейской цивилизации. Несмотря на то, что первые управленческие революции произошли на Древнем Востоке, именно в Древней Греции две с половиной тысячи лет назад наметился коренной поворот к новой системе ценностей, сделавшей возможным дальнейшее развитие менеджмента. Отличия западной культуры управления от восточной очень существенны. На Востоке формой социальной организации стали огромные империи – восточные деспотии, а в Греции – маленькие города-государства, совмещавшие в себе не только элементы управления, но и самоуправления. Древний Рим – самое значительное государство античности, ставший преемником греческого культурного наследия, также дал миру классические образцы государственности и права. Многое из того, что затем вошло в копилку мирового менеджмента, было заложено именно в это время усилиями античной цивилизации. Рассмотрим практику государственного управления, сложившуюся в то время. Власть и управление в Спарте Система власти и управления в Спарте была основана на своеобразном сочетании традиционных институтов эпохи раннего государства с принципом народовластия. Основным органом в Спарте была герусия – совет старейшин, возглавлявший все государственное управление. В ее состав входили 30 человек: 28 были лица старше 60 лет (по-гречески геронты – старики, отсюда и название Совета). Геронты избирались из среды спартанской аристократии и занимали должности пожизненно. Кроме 28 геронтов в совет входили два спартанских царя (независимо от возраста). Герусия готовила внешнеполитические решения, руководила деятельностью должностных лиц. Она же была судебным органом по политическим преступлениям и умышленным убийствам, решала вопросы о причислении к полноправным гражданам или о лишении гражданства. Судебной власти герусии подлежали даже цари. Сама герусия считалась неответственной за свои решения. Она не подчинялась и не контролировалась ни одним органом. Она существовала наряду с народным собранием, но не была ему подотчетна. Более того, герусия имела право отменять решения народного собрания, если считала их по каким-либо причинам неправильными. В народном собрании (апелла) должны были принимать участие все граждане-спартиаты старше 30 лет, прошедшие указанное законом воспитание. Апелла собиралась один раз в месяц, в строго определенном месте. Созывали собрание либо цари и геронты, либо эфоры. Члены апеллы выбирали царей, членов герусии, эфоров, военачальников и всех низших должностных

61

лиц. Голосование происходило в форме аккламации1. Особая комиссия, находившаяся в закрытом помещении и не знавшая порядок прохождения кандидатов через площадь, на слух определяла уровень одобрительной реакции, поднятого собранием за каждого из претендентов на должность. Подобный порядок голосования критиковался еще в древности – Аристотель, например, называл его «детским». Фактически апелла была только пассивным властным органом: «Никому из обыкновенных граждан не дозволялось подавать свое суждение, и народ, сходясь, лишь утверждал или отклонял то, что предложат старейшины и цари». Примерно в VI в. до н. э. власть собрания была еще более ограничена правом герусии и царей распустить его за неверное с точки зрения традиции решение [7; 10]. Не менее авторитетным органом Спартанского государства была коллегия из пяти эфоров («надзирателей»). Спартанское общество особо нуждалось в гражданских администраторах, т. к. цари являлись в основном военачальниками. Эфоры избирались каждый год в день осеннего равноденствия из всего состава граждан-спартиатов, а не из узкого круга спартанской аристократии, как геронты. Избрание эфоров так же, как и геронтов, проходило в Спарте путем аккламации. Небольшая коллегия специальных выборщиков закрывалась в темном помещении. Кандидатов на должность геронта или эфора проводили мимо этого помещения, а сошедшиеся на апеллу спартиаты криком или молчанием «голосовали» за каждого. Сидящие в помещении выборщики фиксировали «результаты голосования», и по их заключению утверждались на должность те кандидаты, одобрение которых было наиболее шумным. Естественно, при таком своеобразном избрании возможны были самые произвольные решения, используемые отдельными лицами и группами в своих интересах. При избрании эфоры давали клятву поддерживать власть спартанских царей, а те, в свою очередь, клялись поддерживать законы в лице эфоров. Коллегия эфоров объявляла военную мобилизацию, передавала власть мирного времени в руки военных вождей-царей. Основным полномочием эфоров был суд: им были подчинены споры о собственности, о наследствах, договорах, менее важные уголовные дела. Эфоры были верховными судьями, им принадлежала полицейская власть в городе. Они призывали царей на суд, контролировали общественные финансы, интерпретировали традиции и обычаи, т.е. выполняли обязанности верховных жрецов. Сакральные функции эфоров состояли в том, что раз в 9 лет в святилище Пасифаи они наблюдали за небесными знамениями и по результатам этого наблюдения могли объявить общине о том, что боги лишили одного из спартанских царей своего покровительства и его следует заменить [14; 17]. Аккламация (лат. Acclamatio – крик, восклицание) – принятие или отклонение собранием какого-либо решения без голосования, на основе реакции участников: реплик, возгласов, аплодисментов. 1

62

Одним из влиятельных политических учреждений Спарты был институт царской власти. В Спарте одновременно правили два царя, принадлежавшие к двум династиям – Агиадов и Эврипонтидов. Спартанские цари не были носителями верховной единоличной власти, а спартанский государственный строй не являлся монархией. Каждый царь пользовался одинаковой властью. Оба царя обладали равными полномочиями, причем каждый из них имел право принимать решение без согласования со своим коллегой по должности, что делало невозможным концентрацию власти в одних руках. В отличие от восточных монархов спартанские цари не являлись абсолютными повелителями. Они были подчинены воле апеллы, решениям герусии, в состав которой они входили как обычные члены, но особенно жесткому и повседневному контролю они подвергались со стороны коллегии эфоров. Тем не менее, спартанские цари обладали довольно значительной властью, и их роль в государственных делах нельзя недооценивать [7; 11]. Прерогативами царей было верховное военное командование и руководство религиозным культом, а эти государственные функции в обществе Спарты имели особое значение. Цари были членами герусии; могли вести предварительные переговоры с иностранными послами; являлись главными представителями общины перед богами и совершали от имени общества основные ритуалы (жертвоприношения); командовали спартанским войском в походе (первоначально оба отправлялись на войну, каждый во главе своего отряда; позднее один должен был оставаться в городе); осуществляли суд в делах о государственных дорогах. Государственнополитический строй Спарты оставался практически неизменным в течение нескольких столетий. В Спарте получил развитие механизм коллации (сверки взаимных расчетов: установление кто кому и что должен). Документально зафиксирован случай, как некий чиновник с мешками золота был отправлен в армию. Соблазненный своей алчностью он срезал печати, отсыпал часть денег и спрятал их по дороге. Затем вновь восстановил печать и сдал деньги по назначению. Кассир, принимая деньги, сравнил их с «ордером», присланным специальным гонцом, и установил недостачу. Чиновник должен был вернуть украденное, иначе его бы забили до смерти [8, с. 24]. Государственное устройство Афин Система власти и управления в Афинах окончательно сложилась к VI–V вв. до н.э. Здесь, в отличие от Спарты, не было ни царей, ни вельмож. Афиняне считали, что любой гражданин – богат он или беден, знатен или незнатен – способен участвовать в управлении своим городом. Все вопросы внутренней и внешней политики решались в народном собрании (экклесия), в котором могли участвовать все афинские граждане, независимо от имущественного положения, достигшие 20 лет. Собрание созывалось не менее 40 раз в течение года. Повестка была заранее известна. 63

Регулярно слушались отчеты должностных лиц, обсуждались расходы на военные нужды, строительство флота и общественных сооружений, продовольственное снабжение, вопросы, касавшиеся союзников и отношений с другими государствами. Основной функцией экклесии было издание законов и декретов – решений по частным вопросам на основе уже существующих законов. Законопроекты тщательно обсуждались. Текст нового закона, а также законов, которые отменялись им, выставлялся для всеобщего ознакомления. Затем после выступления автора законопроекта в его защиту народное собрание назначало комиссию из числа нескольких человек для изучения вопроса о целесообразности принятия нового закона. Окончательное решение выносило народное собрание. Но и после принятия нового закона его автор в течение года мог быть привлечен к ответственности по обвинению в том, что предложил закон, противоречащий демократической конституции и существующим законам. Против него возбуждался специальный «иск о противозаконии». В случае признания иска справедливым автору законопроекта грозило суровое наказание вплоть до лишения его гражданских прав (остракизм). В народном собрании происходили выборы должностных лиц, связанных с государственными финансами, и военных. Их выбирали открытым голосованием. Остальные должности замещались по жребию. При принятии решений применялось как тайное, так и открытое голосование. Открыто голосовали путем поднятия рук. Тайное голосование применялось при рассмотрении наиболее важных проблем. Рассматриваемые вопросы тщательно обсуждались, каждый участник собрания мог выступить со своими соображениями. Существовала свобода слова, и ораторам разрешалось подвергать критике любые мероприятия в области внутренней и внешней политики. Право выступить имел каждый гражданин, присутствовавший на собрании [6; 9]. В промежутках между народными собраниями вопросами управления ведал совет пятисот, пополнявшийся ежегодно по жребию из граждан, достигших 30-летного возраста. В функции совета кроме руководства текущими делами (включая финансы, пополнение и содержание флота, государственное строительство, контроль над деятельностью должностных лиц, распоряжение государственным имуществом, отношение с союзниками, дипломатия) входила подготовка вопросов, подлежавших рассмотрению в народном собрании. Совет пятисот составлял предварительный проект решения, который мог быть принят или отвергнут народным собранием. Решение, принятое без предварительного обсуждения в совете пятисот, считалось противозаконным. При текучем составе и большой численности участников народного собрания нельзя было рассчитывать на детальное и деловое обсуждение там социально-экономических и политических вопросов. Участие совета пятисот в их подготовке должно было предохранить от принятия необдуманных и вредных для города решений. Члены совета при вступлении в 64

должность давали клятву, что будут руководствоваться в своей деятельности законами и стремиться к наибольшему благу Афин. Ежедневно из состава членов совета по жребию избирался председатель, которому вручались ключи от храмов, где хранились государственные документы, казна и печать. Он же председательствовал в народном собрании, если оно выпадало на этот день. Таким образом, в течение года более половины членов совета проходили через эту почетную должность. При сравнительно небольшом числе афинских граждан (30–40 тыс.) и том, что членом совета можно было быть только дважды, почти любой афинянин хоть раз в жизни участвовал в деятельности этого важного органа власти. Большую роль в политической жизни Афин играл суд присяжных – гелиэя. В суде могли участвовать (и притом неограниченное число раз) все афинские граждане, достигшие 30-летнего возраста, независимо от имущественного ценза. Ежегодно жребием из желающих отбиралось 5000 судей и 1000 запасных. В дни судебных заседаний (их было не менее 300 в год) жребием судьи распределялись по судебным помещениям. Они заранее не знали, какие дела будут рассматривать, что исключало возможность подкупа и злоупотреблений. Но вследствие такой практики судьи должны были принимать решения только на основании приводимых сторонами в суде доводов. Адвокаты не допускались, каждый должен был обвинять или защищаться самостоятельно. Так как от ораторского мастерства, умения воздействовать на большую аудиторию, знания законов, а главное – умения их применять зависел исход дела, а далеко не всякий афинянин способен был составить необходимый текст речи, распространилось привлечение так называемых логографов. Это были сведущие в законах и искусные в риторике люди, которые по заказу за соответствующую плату сочиняли речи для своих клиентов. Те заучивали их наизусть и затем произносили в суде (читать «по бумажке» в греческом суде дозволялось только документы, тексты законов и заранее записанные при подготовке дела свидетельские показания, и осуществлял это не сам выступавший, а секретарь суда по его просьбе). Для выступлений существовал строгий регламент, определявшийся специальными водяными часами [6; 9]. Компетенция суда была чрезвычайно обширной. Разбирались частные тяжбы афинских граждан и постоянно живших в городе переселенцев из других областей; вопросы политического характера; дела, связанные с незаконным проникновением в списки граждан; трудовые, хозяйственные и семейные споры. При огромном множестве подлежавших рассмотрению дел существовала определенная очередность. Впоследствии появилась категория срочных дел, которые должны были разбираться в течение месяца со дня их поступления. Это касалось, прежде всего, споров, связанных с торговыми сделками, кредитованием морской торговли и другими займами. Решение суда принималось тайным голосованием, простым большинством голосов. Оно было окончательным и обжалованию не подлежало. 65

Среди влиятельных должностей государства были и архонты. В их руках находилась подготовка судебных дел, контроль над священными угодьями, опека сиротского имущества, руководство религиозными процессиями, состязаниями, жертвоприношениями и др. Срок полномочий архонта не был неизменным. В XI в. до н.э. он был пожизненным, к середине VIII в. до н.э. сократился до 10 лет, а в первой половине VII в. до н.э. составил всего один год. По окончании срока пребывания в должности они входили в состав ареопага, членство в котором было пожизненным. В ареопаг входило 9 архонтов. Ареопаг являлся оплотом олигархии. Главными функциями ареопага было наблюдение за соблюдением законов и суд по делам, связанным с убийствами, некоторыми уголовными и религиозными преступлениями. В отличие от других судов, которые в своих решениях опирались только на документы и свидетельские показания, ареопаг мог проводить и самостоятельные дознания и, видимо, довольно часто получал такие поручения от народного собрания, а иногда и проводил их по собственной инициативе. Во всяком случае, мы знаем о ряде таких случаев, когда наиболее сложные и вызывавшие наибольшее внимание дела расследовались именно ареопагом. Из выбиравшихся на год должностных лиц важнейшими были стратеги. В стратеги выбирались обычно граждане старше 40 лет. Они командовали армией и флотом, следили за их состоянием в мирное время, ведали строительством военных укреплений, расходованием военных средств. Вместе с советом пятисот стратеги ведали внешнеполитическими вопросами, вели дипломатические переговоры. Они могли созывать чрезвычайные сессии народного собрания, участвовать в заседаниях совета пятисот, имели приоритет в представлении письменных или устных докладов совету и народу. В отличие от других должностей переизбрание стратегов не только допускалось, но было обычным делом. Эта должность требовала особой подготовки, способностей, материальных средств и доступна была немногим. Постепенно среди десяти стратегов выделился один, ставший председателем всей коллегии и игравший руководящую роль в городе в мирное и военное время. По мере роста могущества Афин и бурного развития городской экономики, естественно, увеличивался и аппарат управления. Множество ежегодно сменяемых должностных лиц ведало различными областями экономической, финансовой и хозяйственной жизни государства. Любой афинский гражданин, хотел он того или нет, втягивался в общественнополитическую жизнь города. В этом плане вполне правомерны слова, вложенные греческим историком Фукидидом в уста стратега Перикла: «Скромность звания не служит бедняку препятствием к деятельности, если только он может оказать какую-либо услугу государству» [1, c. 70]. К выборам должностных лиц в Афинах вообще относились с исключительным вниманием. По свидетельству источников, граждане строго обсуждали поведение каждого претендента: чтил ли он родителей; нес ли он военную службу во всех случаях, когда от него это требовалось; исправно 66

ли платил налоги; выполнял ли иные обязанности перед своим городом и т.д. Считалось похвальным, если претендент перед занятием какой-либо должности давал отчет о своей жизни и деятельности. Афиняне не доверяли голосованию и предпочитали избрание на должности с помощью жребия. Только так, полагали они, можно добиваться подлинного равноправия граждан. Ведь при голосовании, даже если оно происходит открыто, всегда можно повлиять на чье-то мнение, склонить кого-то на свою сторону и обеспечить победу богатым и влиятельным. Голосованием избирали преимущественно на военные должности, где требовались особое знание, умение и искусство, а также государственного казначея, осуществлявшего верховный контроль над финансами Афин, и секретаря Совета, заведовавшего всеми документами и архивом. Все остальные должности занимались по жребию: любой гражданин мог и обязан был исполнять свой долг: от него требовались лишь добросовестность, честность и усердие, а не особые способности и специальные знания. В то время еще не существовало четких квалификационных требований для занятия той или иной должности. В храме Тесея ставили две урны. В одной лежали таблички с именами претендентов, в другой – черные и белые бобы. Архонт вынимал одновременно табличку и боб. Если боб оказывался белым, кандидат считался избранным. Но ему предстояло еще пройти проверку перед советом пятисот или экклесией, где его могли отвергнуть, признать недостойным и неподходящим для выполнения обязанностей. Поэтому на всякий случай избирали двух кандидатов на одну должность. Жребий называл имена: - 9 архонтов; - 500 членов Совета; - 6 тыс. гелиастов, членов суда присяжных; - 10 астиномов, отвечавших за чистоту города, за соблюдение порядка и приличий на улицах; - 10 агораномов, рыночных надзирателей, проверявших качество товаров, решавших споры между торговцами и покупателями; - 10 метрономов, проверявших, правильно ли торговцы пользуются различными мерами и весами; - 10 ситофилаков, контролировавших твердые цены на хлеб; - 10 портовых надзирателей, наблюдавших за морской торговлей и заставлявших доставлять две трети привозимого хлеба в город; - 11 членов коллегии, ведавших тюрьмами, обеспечивавших исполнение смертных приговоров, вынесенных уголовным преступникам, передававших в суд описи конфискованных имуществ; - 10 заведующих ремонтом храмов; - 10 контролеров с 10 помощниками, которые принимали отчеты от каждого магистрата; 67

- 20 священнослужителей для особых жертвоприношений; - 10 афлофетов, устраивавших праздничные процессии, музыкальные, гимнастические и конные состязания; - 10 аподектов, принимавших подати и пошлины; - 20 казначеев, распоряжавшихся священной казной богов; - 10 казначеев, собиравших взносы с союзников, выдававших деньги на ведение войны, производивших денежные раздачи во время праздников; - 10 практоров, взыскивавших штрафы; - 10 полетов, отдававших на откуп государственное имущество и продававших конфискованные земли [6; 9]. Всех управленцев избирали за два месяца до окончания года, чтобы они успели пройти проверку – докимасию. Способны ли они выполнять свои обязанности? Знают ли законы? Являются ли они афинскими гражданами? Ведут ли они беспорочный образ жизни? Особые требования предъявляли к архонтам и жрецам: ими могли стать только исконные граждане в третьем поколении, к тому же лишенные каких-либо телесных недостатков (инвалиды). Стратеги же должны были проявить себя предварительно как искусные военачальники, а, кроме того, состоять в законном браке и иметь земельные владения в Аттике. Под угрозой казни не имели права претендовать на избрание чиновники, не сдавшие отчет о прежней должности или занимавшие другую, а также городские должники, не уплатившие налоги, штрафы и иные суммы. Не разрешалось также дважды занимать одну и ту же должность; исключение делалось только для стратегов. Докимасия завершалась тем, что судья приглашал свидетелей, подтверждавших слова кандидата. После этого председатель обращался к народу: «Не угодно ли кому-нибудь выступить с обвинением?». Если желающих не находилось, он тут же проводил голосование. Если же начинались споры, то давали высказаться и обвинителю, и защитнику, после чего решали большинством голосов [3]. Все чиновники сдавали ежегодный отчет о своих действиях. Не отчитавшись, они не могли получить венок в награду за службу, претендовать на другую должность; им запрещалось даже покидать пределы страны и свободно распоряжаться собственным имуществом, пока не станет очевидным, что они не присваивали и не растрачивали понапрасну городские деньги. Если вскрывались ошибки или неблаговидные поступки, чиновника немедленно смещали и отдавали под суд. Взяточничество, злоупотребление властью, нерасторопность, беспечность, пренебрежение исконными обычаями, отступление от обычных норм поведения, невыполнение строго установленных обрядов – все это рассматривалось как преступление. Стратегов привлекали к ответственности за поражение в битве и даже за то, что они недостаточно энергично вели военные действия [11]. В совете пятисот и в народном собрании любой гражданин мог выступить с обвинением. Появилась даже особая профессия – сикофантов 68

(доносчиков), специально следивших за чиновниками (и рядовыми афинянами) и возбуждавших против них процессы. Такой неумолимый контроль, по мысли афинских законодателей, должен был гарантировать неподкупность лиц, наделенных властью, и ревностное выполнение ими своих обязанностей. «Графе параномон» – жалоба на противозаконие Важнейшим из контрольных институтов Афин было «графе параномон» – жалоба на противозаконие. Любой гражданин, желавший воспользоваться своим правом «графе параномон», должен был заявить об этом в народном собрании. После этого ему предлагали произнести клятву в том, что он не использовал предоставленное ему право во вред афинскому народу. После чего он произносил саму жалобу на предложение, поступившее в собрание, на постановление или закон, уже принятые собранием и противоречащие существующим нормам. Произнесенная в таком порядке жалоба приостанавливала действие предложения, постановления, закона, и дело направлялось в народный суд, гелиэю. Здесь жалобщик должен бы доказать обстоятельность своего протеста перед присяжными в порядке состязательного процесса. Автором обжалованного предложения, постановления, закона выступал тот гражданин, который внес их в народное собрание. Судьи, выслушав обе стороны, выносили решение. Если жалоба, «графе параномон», призналась правильной, постановление или закон отменялись. Внесший их в свое время гражданин тут же привлекался к судебной ответственности за то, что ввел в заблуждение сограждан. Суд мог подвергнуть его большому денежному штрафу или привлечь к суровому наказанию, вплоть до изгнания и смертной казни. Таким образом, если каждому афинскому гражданину предоставлялась полная свобода законодательной инициативы, то, с другой стороны, на него возлагалась и ответственность. За каждое свое предложение он отвечал имуществом и жизнью. Причем, он отвечал не только перед органами власти, но перед любым афинским гражданином. Каждый из них мог привлечь его к ответственности за клевету в порядке «графе параномон» [17].

Власть и управление в Древнем Риме Государственное устройство древнего Рима четко обозначилось к IV–III в. до н.э. В так называемый республиканский период своей истории Рим выступает как типичный город-государство. Годом установления республиканской власти традиционно считается 509 г. до н.э. Царскую власть в городе сменила власть двух ежегодно избираемых магистратов. Сначала они назывались преторами (предводителями). А затем консулами. Они избирались из патрициев (богатых аристократических семей). К консулам перешла высшая власть и основные функции царей, за исключением жреческих обязанностей. Консулы были высшей выборной должностью в эпоху республики. Должность консула была коллегиальной, т. е. консулов было сразу двое. Они избирались на один год. Коллегия двух консулов была учреждена, согласно античной традиции, после изгнания царя. По мнению ряда исследователей, два консула в Риме, как и два царя в Спарте являлись, скорее всего, системой сдержек и противовесов, не позволяя кому бы то ни было установить единоличную власть. 69

Согласно римской традиции, консулы сначала выбирались только из патрициев, но затем должность стала доступной и для бедных незнатных граждан (плебеев). По некоторым данным, около 30 % консулов, управлявших городом в V–IV вв. до н.э., носили не патрицианские, а плебейские имена. В связи с чем можно говорить о некоторой степени меритократии римского управления, когда знания, умения и навыки человека ценились выше, чем социальное происхождение. Консулы обладали высшей гражданской и военной властью, набирали армию и возглавляли ее, созывали сенат, председательствовали в нем. В чрезвычайных обстоятельствах сенат наделял консулов неограниченными полномочиями. Знаками отличия консула являлись тога с широкой пурпурной каймой, кресло, инкрустированное слоновой костью, и сопровождение 12 телохранителей (ликторов). По законам республики, минимальный возраст для занятия места консула составлял 41 год (для патриция) и 42 года (для плебея). По окончании срока должности консулы получали в управление какую-либо провинцию и звание проконсула. Наряду с этой высшей должностью постепенно возникли и другие ей подчиненные: преторы, квесторы, цензоры, эдилы, народные трибуны и др. Претор был второй по значимости должностью в древнем Риме, при этом его основной компетенцией было совершение городского правосудия по гражданским делам. В отсутствие консула претору принадлежала высшая власть. С 242 г. до н.э. стали избираться два претора – городской претор (Praetor urbanus), ведавший судебными процессами между римскими гражданами, и претор для ведения дел между римскими гражданами и чужестранцами или между самими чужестранцами (Praetor peregrinus). По мере развития римского общества число преторов росло. Учреждение римских провинций привело к появлению других должностей преторов – с 227 г. до н.э. в Сицилии и Сардинии, а с 197 г. до н.э. – в обеих испанских провинциях. При Сулле число преторов увеличилось до восьми, при Цезаре – до 16, а во времена Империи – до 18. Во времена Империи должности преторов уже потеряли былое значение, но служили необходимой ступенью для замещения целого ряда высших административных постов и офицерских должностей на пути к сенаторской должности. Не менее значимыми в системе управления были квесторы. Первоначально они были лишь общими помощниками консулов без какой-либо специальной компетенции. Позже их положение сделалось более самостоятельным: они стали специализироваться в двух областях – уголовной юрисдикции и заведовании государственной казной и государственным архивом. Однако пока уголовная юрисдикция находилась в руках консулов, квесторы, как их помощники, производили предварительное следствие (quaestores parricidii). К концу существования римской республики роль квесторов в этой области закончилась, и стала развиваться их функция заведования государственным казначейством. В их обязанности стали входить хранение казенной наличности («pecuniam publicam custodire») и ведение приходо70

расходных книг («rationes referre»). После того, как квесторы сделались и хранителями государственного архива, присяга должностных лиц всех уровней на верность законам стала совершаться перед квесторами. Первоначально квесторов было двое, с 421 г. до н.э. – четверо, причем к этой должности стали допускаться и плебеи. Позднее число квесторов увеличилось: в 82 г. до н.э. достигло 20, а при Цезаре из-за свойственного его периоду расширения бюрократии – 40 человек. Из этого числа те, кто оставался в городе для заведования казной и архивом, были quaestores urbani (aerarii), другие прикомандировывались к военачальникам для ведения финансовых дел их армий (выдача сумм на содержание, уплата жалованья), третьи для той же цели посылались в провинции к проконсулам и пропреторам, а четвертые наблюдали в приморских городах и некоторых других местах за поступлением таможенных пошлин и другими хозяйственными делами государства. Один такой квестор находился в Галлии, другой – в Остии (quaestor Ostiensis) и следил за зерновым снабжением («res frumentaria»). Квесторы осуществляли также продажу обработанных и размежеванных земельных участков, которые назывались уже agri quaestorii. Закон 180 г. до н.э. Villia annalis установил минимальный возраст для получения квестуры – кандидат должен был предварительно отбыть 10 лет воинскую повинность или, по крайней мере, в течение этого времени предъявить себя к набору, а т. к. отбывание воинской повинности начиналось с 17 лет, то квестором мог стать человек не ранее, чем в 27 лет. Одно из важных мест в системе управления отводилось эдилам – должностным лицам, ведавшим общественными играми, надзором за строительством и содержанием храмов. Институт эдилов появился в 494 г. до н.э., изначально – как низшая должность из плебеев. Плебейские эдилы выполняли роль помощников народных трибунов. Впоследствии эдилы подразделялись на плебейских и патрицианских (курульных), а в поздний период занятие этой должности уже практически не регламентировалось происхождением. Курульные эдилы, устраивавшие за свой счет Мегалезийские и Римские игры, носили тогу с пурпурной каймой и имели другие знаки почета, в частности, курульное кресло и маски предков. Плебейские эдилы устраивали Плебейские игры и праздники Цереры и Флоры. Эдилу полагалось сопровождение из двух ликторов. Видное место в системе управления занимали цензоры – должностные лица, осуществлявшие перепись граждан с указанием имущества для определения их социально-политического, военного и податного положения. Должность была учреждена в 443 г. до н.э. с пятилетним сроком пребывания. В 434 г. до н.э. срок замещения должности был сокращен до полутора лет. Для плебеев должность цензора стала доступна с 350 г. до н.э., и тогда стали выбираться, соответственно, два цензора. Цензоры выбирались из бывших консулов, никто не мог занимать эту должность дважды.

71

К наиболее влиятельным должностям Римской республики относились также народные трибуны – лица облеченные значительной властью, отстаивавшие интересы бедных граждан в органах власти. Народные трибуны в числе 10 человек избирались ежегодно из плебеев с 494 г. до н.э. Трибуны имели право накладывать вето на распоряжения или постановления любого магистрата (кроме цензора) и сената, арестовывать и приговаривать к штрафу чиновников и рядовых граждан, созывать собрания плебеев, заседания сената и председательствовать на них, издавать эдикты и предлагать законопроекты. Трибун был единственной должностью, не слагавший свои полномочия перед назначенным диктатором. Личность народного трибуна считалась неприкосновенной. Народные трибуны были обязаны постоянно держать двери дома открытыми для граждан, нуждающихся в защите, и не могли покидать Рим более, чем на сутки. Их власть была ограничена городской чертой Рима. Высший подъем римской демократии связан с деятельностью народных трибунов Тиберия и Гая Гракхов. С установлением империи институт народных трибунов утратил самостоятельное значение, но продолжал существовать в форме «трибунской власти» императора как верховного покровителя всех нуждающихся. Одним из высших органов управления в древнем Риме был Сенат. Число его членов колебалось от 300 до 600 человек. Сенаторов назначали цензоры из среды бывших магистратов в порядке должностной иерархии – в первую очередь бывших консулов, затем преторов. Право созыва сената на заседании и председательства принадлежало высшим магистратам – консулам, преторам, а впоследствии и народным трибунам. Компетенция сената была весьма обширна – утверждение избранных чиновников, заведование государственным имуществом и финансами, вопросы войны и мира, руководство внешней политикой, объявление чрезвычайных полномочий. Сенат утверждал законы и результаты выборов, контролировал деятельность всех чиновников. Таким образом, сенат фактически осуществлял руководство государством. Постановления сената имели силу закона. В период империи власть сената все более ограничивалась, сосредоточиваясь в руках императора, хотя формально сенат продолжал считаться одним из высших государственных учреждений. На самом деле, сенат превратился в собрание представителей знатных семейств, не имеющее большого политического влияния. Первоначально в сенат входили только члены исконно римских фамилий, но с I в. до н. э. это право получили и италики, а во времена Империи – даже знатные провинциалы. По данным М. Хаммонда в I–III в. н.э. удельный вес итальянцев в составе сената упал с 83,2 до 44 %, в то время как провинциалов наоборот возрос с 16,8 до 56 % [19]. Большим влиянием в общественной жизни Рима пользовались жрецы, составлявшие особую коллегию из пяти человек во главе с верховным понтификом. Позднее число жрецов выросло до 16. Общей обязанностью понтификов было сохранение религиозного баланса и равного почитания всех 72

богов. До 300 г. до н.э. все понтифики были патрициями, а с этого времени на эту должность стали избираться и плебеи. Должность верховного понтифика была пожизненной. Осуществлять связь с высшими силами им помогали авгуры – члены почетной римской жреческой коллегии, выполнявшие официальные государственные гадания для предсказания исхода тех или иных мероприятий по ряду природных признаков и поведению животных [13]. В период империи римская система управления усложнилась. Это было связано с созданием обширного протяженного государства, расположенного на трех континентах (Европа, Азия, Африка). Рим перестал быть городом-государством, он стал империей. Прежними способами управлять столь обширной территорией было нецелесообразно и опасно. Поэтому многое из наследия Римской республики подверглось корректировке. Система государственного управления, которую установил первый римский император Октавиан (Август) и которая впоследствии была закреплена его преемниками, получила название принципата и просуществовала более двух столетий. Формально центральным органом власти в Риме продолжал оставаться сенат. Его решения имели силу закона, он продолжал оставаться одной из высших судебных инстанций и управлял всеми провинциями, кроме четырех, наиболее важных в военном отношении. Этими провинциями управлял Август через своих легатов. Октавиан фактически сосредоточил в своих руках всю полноту власти (все высшие должности), и принципат являлся скрытой формой монархии. Вся территория Древнего Рима была разделена на императорские и сенатские провинции. Наместники (легаты) управляли провинциями в соответствии с императорскими инструкциями – мандатами, которые получали перед отъездом в свою провинцию. Самим Римом управлял префект города, которого Август назначал из числа наиболее близких к себе сенаторов. Были введены новые должности: префект претория – командующий императорской гвардией; префект анноны, организующий снабжение столицы продовольствием; префект вигилов, который заведовал пожарной охраной Рима и отвечал за порядок в ночное время; префект Египта, управляющий самой богатой и стратегически важной провинцией. Появились должности финансовых прокураторов и прокураторов областей [18]. Чиновники, которые ведали делами фиска в Риме и собирали налоги, назывались procuratores summarum . Во главе управления столичным фиском стоял procurator a rationibus (со времени Клавдия). Для военных целей существовал особый procurator castrensis, который заведовал интендантской частью и уплатой жалованья. Кроме того, особый чиновник заведовал чеканкой денег – procurator monetae. Собирание налогов, установленных для пополнения фиска, производилось также через прокураторов; сюда относились налоги на выморочное имущество (bona caduca), имущество осужденных (bona damnatorum), 5 % налог на наследство и акт отпущения рабов на волю (vicesima manumissionum и hereditatis) и 1 % 73

налог на все товары. Прокураторы, собиравшие налоги, были рассеяны по всей территории Римской империи, где только собирались доходы для фиска. Императорские имения (patrimonium и res privatae) тоже управлялись прокуратором; особые прокураторы заведовали библиотеками, хозяйственной частью, народными зрелищами. Кроме финансово-хозяйственных прокураторов, которые имели отношение к фиску и имуществу императора, были еще procuratores Caesaris pro legato, которые управляли незначительными провинциями. Эти прокураторы находились под контролем ближайшего императорского наместника (legatus pro praetore); так, знаменитый Понтий Пилат, санкционировавший казнь Иисуса Христа, был procurator Caesaris pro legato и подчинялся сирийскому наместнику. Прокуратура давалась на неопределенный срок и оплачивалась жалованьем из казны. Среди прокураторов постепенно выстроилась своеобразная иерархия: были procuratores trecenarii, ducenarii, centenarii и sexagentarii, т.е. получавшие 300, 200, 100 и 60 тыс. монет в год. Для удобства управления империй при Клавдие (середина I в. н.э.) были созданы особые канцелярии, во главе которых были поставлены рабы-вольноотпущенники. Самыми главными подразделениями считались epistulus («относительно писем»), которое распространяло по всей стране эдикты и распоряжения императора; libellis («относительно жалоб»), которое принимало и разбирало жалобы от населения по поводу самых различных злоупотреблений; rationibus («относительно финансов»), которое являлось центром управления императорским имуществом. Также были расширены права императорских прокураторов в самих провинциях, теперь они имели право выносить судебные решения [2, с. 101]. Лучшей системой добросовестной службы чиновников была система регулярных переписей. Первая перепись, известная нам, упоминается в Евангелие от Луки. Она заключал в себе подсчет населения и имущества, подлежавшего налогообложению. Землю, принадлежавшую общественным и частным собственникам, описывали, не только измеряя ее площадь, но и оценивая ее производительные силы. Переписи служили основанием для правильного расчета, какому обложению в отношении земель или подвижного имущества подлежала каждая провинция. Перепись давала возможность раскрыть вымогательство чиновника, если поступала какая-нибудь жалоба. Римским императорам приходилось тратить много усилий на то, чтобы приводить в порядок и систематизировать случайные отчеты о доходах и расходах империи. Два великих нововведения принципата: статистическая оценка и регулярные расчеты с чиновниками были краеугольным камнем хорошего управления и сознательно применялись в организациях поздних периодов [5, с. 167]. Динамика численности прокураторов Римской империи в конце II – начале III в. н.э. представлена в таблице 4.

74

Таблица 4 Изменение численности римских прокураторов [16, с. 37] Категория чиновников Trecenarii Ducenarii Centenarii Sexagentarii Всего

192 г. н.э. 1 36 48 51 136

211 г. н.э. 10 37 56 71 174

Увеличение 9 1 8 20 38

Усложнение административно-управленческого аппарата Римской империи связывают с именами Диоклетиана (конец III в. н.э.) и Константина (первая треть IV в. н.э.). Для облегчения управления протяженной империей Диоклетиан разделил государство на две части и взял себе соправителя. Таким образом, впервые в Риме официально стало два законных императора. У каждого из них было по одному заместителю. Каждый из императоров должен был править 20 лет и затем передать верховную власть заместителям. Те в свою очередь по истечении своего 20-летнего правления должны были передать власть другим заместителям и т.д. [4]. Старые провинции при Диоклетиане были поделены на более мелкие части. 10–12 провинций объединили в диоцезы, во главе которых поставили викариев. Появилась более четкая специализация функций управления, а военная власть была окончательно отделена от гражданской. Система управления, введенная Диоклетианом, себя оправдала. Теперь администрации новых провинций тщательнее следили за населением, быстрее предупреждали волнения, а также лучше собирали налоги. Создание новых провинций, которые не совпадали с исторически сложившимися (этническими) границами ослабило сепаратистские устремления региональных властей. По всей империи была установлена единообразная бюрократическая система с множеством инстанций и строгой субординацией перехода от низших канцелярий к высшим [2, c. 356, 357]. Сохранились сведения о рескриптах, направленных из имперской канцелярии просителям. Они дают некоторое представление об их числе, национальном облике, принадлежности к социальным группам, а также примерном объеме делопроизводства того времени (Табл. 5). Таблица 5 Получатели рескриптов (ответов) из императорской канцелярии в конце III в. н.э. [15, с. 72] Группы просителей Мужчины-граждане Женщины-граждане Мужчины-рабы Женщины-рабы Солдаты Всего

Греки 316 104 22 11 2 455

Римляне 273 134 18 10 6 441 75

Прочие 34 9 1 – 1 45

Всего 623 247 41 21 9 941

Процент 66,2 26,2 4,4 2,2 1 100

Из таблицы видно, что абсолютное большинство (92,4 %) просителей к императорам были гражданами, две трети из них – мужчинами; 6,6 % приходилось на рабов. Общее число (941) рескриптов, конечно, не является окончательным и лишь фиксирует то, что удалось открыть историкам и археологам. При этом в расчеты входят только «беловые» документы канцелярии (не учитывая многочисленных черновых вариантов). Это показывает, какой активной была работа административного аппарата по продуцированию письменной информации, необходимой для эффективного управления страной. В годы правления императора Константина продолжалось развитие сложной административной системы. Несмотря на то, что тетрархия (власть четырех правителей) была им упразднена, сохранилось деление империи на четыре части для удобства управления. Части эти теперь назывались префектурами и управлялись специальными чиновниками, по рекомендации императора. Сохранилось деление на диоцезы и провинции. Последние состояли из нескольких небольших округов. Вся эта громоздкая административная система была основана на иерархии, строгом подчинении низших чиновников высшим. При дворе императора находился высший совещательный совет – консисториум, который заменил существовавший ранее совет – консилиум. Совет этот назывался конситсториумом, потому что его члены во время совещания стояли – они не имели права сидеть в присутствии императора. Сам император назначал по своему усмотрению членов совета. Только он один имел право решающего голоса на собраниях. Все звенья бюрократического аппарата были разделены на шесть категорий. Самой низшей из них являлась категория мужей «выдающихся», следующую категорию составляли мужи «совершеннейшие», четвертую – «светлейшие», третью – «почтеннейшие», вторую – «сиятельные» и, наконец, высшую, первую – «благороднейшие». Как правило, выходцы из средних слоев могли дослужиться только до низшей – шестой категории. Следующие пять были доступны лицам сенатского сословия, которые занимали высшие места в имперской бюрократии [2, с. 435]. К концу существования Римской империи окончательно сложился ряд требований для претендента на занятие административной должности. Они во многом универсальны и с небольшими изменениями применяются во всех современных организациях: (1) лояльность верховной власти; (2) точность в исполнении распоряжений руководства; (3) соблюдение дисциплины и правил подчиненности; (4) пользование своей властью в строго установленных пределах; (5) беспристрастность при выполнении обязанностей; (6) хранение служебных тайн [12; 18]. Таким образом, для системы управления, сложившейся в Античности, были характерны следующие черты: целостность, системность, единство элементов; наличие информационных связей; устойчивость органов управления (способность развиваться в условиях внутренних и внешних 76

возмущений); функциональная специализация и кооперация труда; иерархия управления, состоявшая из нескольких уровней; разумный баланс между централизацией и децентрализацией управления; делегирование полномочий; планирование и контроль над исполнением управленческих решений; первые донаучные требования к занятию должности (возрастной, имущественный ценз и др.); юридическая ответственность должностных лиц; установление сроков рассмотрения дел, приоритет в решении важнейших из них; открытость, гласность процессов контроля; обратная связь между субъектами и объектами управления. Все это позволяет высоко оценить достижения античной практики управления. Библиографический список 1. Всемирная история: в 24 т. Т. 5. Эллинистический период. Минск: Харвест, 2000. 608 с. 2. Всемирная история: в 24 т. Т. 6. Римский период. Минск: Литература, 1998. 512 с. 3. История Древнего Мира: в 3 т. Т. 2. Расцвет Древних обществ / под ред. И.М. Дьяконова, В.Д. Нероновой, И.С. Свенцицкой. М.: Наука, 1983. 524 с. 4. История Древнего мира: в 3 т. Т. 3. Упадок древних обществ / под ред. И.М. Дьяконова, В.Д. Нероновой, И.С. Свенцицкой. М.: Наука, 1983. 275 с. 5. Каннингем У. Западная цивилизация с экономической точки зрения. Древний мир. М.: Красанд, 2011. 216 с. 6. Карпюк С.Г. Общество, политика и идеология классических Афин. М.: ИВИ РАН, 2003. 310 с. 7. Печатнова Л.Г. История Спарты (период архаики и классики). СПб.: Гуманитарная академия, 2001. 510 с. 8. Соколов Я.В., Соколов В.Я. История бухгалтерского учета. М.: Финансы и статистика, 2004. 272 с. 9. Фролов Э.Д. Греция в эпоху поздней античности: общество, личность, власть. СПб.: Гуманитарная академия, 2001. 602 с. 10. Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса: 2-е изд. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. 266 с. 11. A Companion to the Classical Greek World / Ed. by K.H. Kinzl. Malden: Blackwell Publishing, 2006. 606 p. 12. A Companion to the Roman Empire / Ed. by D.S. Potter. Malden: Blackwell Publishing, 2006. 691 p. 13. A Companion to the Roman Republic / Ed. by N. Rosenstein and R. MorsteinMarx. Malden: Blackwell Publishing, 2006. 737 p. 14. Cartledge P. Sparta and Laconia. A regional history 1300-362 BC. London and New-York: Routledge, 2002. 303 p. 15. Connolly S. Lives behind the Laws. The world of the Codex Hermogenianus. Bloomington and Indianapolis: Indiana University Press, 2010. 270 p. 16. Duncan-Jones, R. Money and Government in the Roman Empire. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. 300 p. 17. Encyclopedia of the Ancient Greek World. Revised edition / Ed. by D. Sacks and L.R. Brody. New-York: Facts on File, 2005. 412 p. 18. Encyclopedia of the Roman Empire, revised edition by Matthew Bunson. New York: Facts on File, 2002. 636 р. 19. Hammond M. Composition of the Senate, A.D. 68-235 // Journal of Roman studies, vol. 47, 1957, p. 74-81. 77

Теория и практика хозяйственного управления в Античности Античная экономика В период VI–V вв. до н.э. в греческих городах окончательно утвердился рабовладельческий способ производства. Сведения о масштабах рабовладения и его характере, содержавшиеся в дошедших до нас источниках, касаются преимущественно Афин. Однако можно не сомневаться, что количество рабов сильно возросло во всех районах Греции, где развивались ремесло и торговля. Обще число рабов в Греции V в. до н.э., по различным оценкам, составляло от 70 до 150 тыс. чел. Войны, торговля и пиратство являлись основными источниками рабства. Дешевизна рабов делала невыгодным их воспитание дома. Каждый крупный конфликт между греческими городами приводил к появлению новых партий рабов. Самым крупным рабским рынком того времени являлись Афины. Здесь на рыночной площади был огорожен специальный участок, внутри которого выставлялись на продажу рабы. Рабы выводились на помост, а продавцы расхваливали свой товар. Надпись 415 г. до н.э. сообщает нам о ценах на рабов. Рабы-мужчины стоили от 70 до 300 драхм, женщины от 135 до 220 драхм. (Средний заработок афинского ремесленника составлял одну драхму в день.) Рабы, имевшие определенную профессию: писцы, музыканты, ремесленники, актеры стоили намного дороже [10]. Рабский труд носил самый разнообразный характер. В городах с развитым ремеслом рабы использовались в ремесленных мастерских – эргастериях. Эргастерии существовали во многих отраслях – в металлургии, оружейном деле, кожевенном производстве, изготовлении керамики, одежды и т.д. Процесс производства осуществлялся в эргастериях при помощи самых простых инструментов. Даже в строительном деле, которое в VI–V вв. до н.э. достигло значительного прогресса, античная техника не пошла дальше клина, ворота, блока и рычага. Примитивный характер носило и разделение труда в греческих мастерских. В сущности, эргастерий представлял собой лишь объединение под одной крышей отдельных работников, связанных друг с другом не процессом производства, а принадлежностью одному хозяину. В таких условиях крупное ремесленное производство не имело серьезных преимуществ перед мелким. Господствующим типом эргастериев была небольшая мастерская с 5–10 рабами. В более мелких предприятиях работал сам хозяин с 2–3 рабами [2, с. 41, 42]. В мастерской, принадлежавшей отцу афинского оратора Лисия, работало 120 рабов – небывалая для того времени цифра. В мастерской другого афинского оратора – Демосфена трудились 63 раба [2, с. 96]. Наиболее тяжелые условия труда были у рабов, трудившихся на рудниках. В Лаврийских горах, где добывали серебро и свинец, рабы трудились в полулежачем положении, задыхаясь от жары и духоты. Орудиями труда здесь были молоток, кайло и корзины, в которых породу поднимали 78

на поверхность земли. Лаврийские рудники считались собственностью государства. Но работавшие здесь рабы принадлежали частным рабовладельцам, которые отдавали их внаем или аренду. Такой способ эксплуатации рабов был широко распространен в Афинах, т. к. приносил собственникам рабов обеспеченный доход без всяких хлопот с их стороны. Известно, что в конце V в. до н.э. крупный рабовладелец Никий отдал внаем для работы на рудниках 1000 рабов [2, с. 43; 4, с. 76–78]. Бурное развитие греческой торговли в VI–IV вв. до н.э. служит ярким свидетельством роста товарного производства. Особенно показательна в этом отношении морская политика Афин. К середине V в. до н.э. афинская гавань Пирей превратилась в крупнейший в античном мире центр торговли. Сюда ввозилось зерно из северного Причерноморья, Египта и Сицилии, слоновая кость из Африки, благовонные масла и предметы роскоши из стран Востока, обувь из Этрурии, лес, смола и пенька из Македонии. Лишь незначительная часть всех этих предметов потреблялась афинянами. Главная масса товаров тут же перепродавалась, перегружалась на корабли и отправлялась в другие города. Посредническая торговля давала большие доходы Афинскому государству, взимавшему двухпроцентную пошлину со всех ввозимых и вывозимых товаров, а также различные рыночные сборы. Общий валовой оборот Пирея достигал огромной по тем временам суммы в 2 тыс. талантов (51 тыс. тонн серебра) [2, с. 46, 47]. Для маленькой горной страны море служило более важным каналом коммуникации, чем сухопутные пути. Греки на море проводили времени, пожалуй, не меньше, чем на суше. И достигли величайших успехов в навигации. Море для греков было источником пищи, транспортной магистралью, путем к заселению и колонизации окружающего мира, средством получения прибыли и, наконец, школой практического управления. Греки на своих кораблях не просто перевозили товары, они распространяли на другие регионы свои ценности, культуру, стиль и методы управления. Морское дело являлось таким искусством, которое, безусловно, требовало профессионализма и компетентности. Но и то место, куда приставал греческий корабль, – порт – тоже являло образец деловитости и профессионализма. Торговцы, корабелы, строители, разнорабочие, финансисты – все они являлись первыми предпринимателями и практиками управления. В порту производились обмен денег, действовали налоговые службы, страховались грузы от кораблекрушения, давались кредиты, заключались сделки. В самих греческих городах центром торговли становились городские площади (агоры). На площади, обычно располагавшейся в центре города, находились главный городской рынок (делившийся на «круги» по различным видам товаров) и нередко правительственные учреждения. Агору, как правило, окружали также галереи с ремесленными мастерскими, храмы. Иногда по периметру агоры возводились статуи. Очень часто 79

агора являлась административным и экономическим центром города. Одна из крупнейших и известнейших агор – Афинская агора с развалинами многочисленных торговых и общественных построек VI–I вв. до н. э. (является центром Нижнего города под холмом Акрополя). Широко известны также агоры в Спарте и Коринфе. Для соблюдения порядка на площади назначались специальные должностные лица – агораномы. Кроме того, им помогали метрономы, обязанностью которых было следить за правильностью употребляемых мер, ситофилаки, наблюдавшие за хлебной торговлей. В Афинах было 10 агораномов, 10 метрономов, 10 ситофилаков и 10 портовых надзирателей. Все они осуществляли контроль и надзор за ввозом и вывозом товаров. Они должны были смотреть за порядком на рынке и пристани, наказывали за обман и для этой цели осматривали товары, меры и весы; следили, чтобы не торговали лица, не имевшие на то права (иностранцы могли торговать, только уплатив взнос), и собирали ввозные пошлины. Они имели, конечно, и право суда по мелким текущим делам их компетенции и, вероятно, сами своей властью налагали наказания, тогда как более важные преступления подлежали, без сомнения, суду присяжных. Следствием развития торговли стал рост денежного обращения и различных кредитных, ростовщических операций. При разнообразии существовавших в Греции монетных систем необходимо было организовать обмен одних денег на другие. Эта функция принадлежала трапезитам. Они появились в VI в. до н.э. Кроме обмена и экспертизы денег трапезиты проводили банковско-кредитные операции: выдавали ссуды под проценты в залог движимого и недвижимого имущества (корабли, корабельный груз, рабы). В IV в. до н.э. трапезиты принимали на хранение деньги, утверждали договоры, вели личные дела клиентов. Некоторые трапезиты одновременно занимались торговлей и ремеслом. Процентные ставки обычно составляли 13–17 % в год. Однако в связи с опасностями мореплавания процент по «морским ссудам» был значительно выше – до 100 % [2, с. 47]. В Древней Греции в качестве банков часто действовали храмы, ссужая деньги частным лицам и правителям. По религиозным причинам храмы считались неприкосновенными и потому стали относительно безопасным прибежищем денег. К тому же для защиты у храмов была собственная стража, а их богатство внушало доверие вкладчикам. С финансовой точки зрения наиболее важными греческими храмами были храм Аполлона в Дельфах, Артемиды в Эфесе и Геры в Самосе [8, с. 38]. Эллинистический период, особенно Египет Птолемеев, стал поворотной точкой в истории банковского дела, поскольку именно в это время был создан первый государственный банк. Птолемеи быстро поняли, насколько прибыльны частные банки, и вместо того, чтобы отслеживать мошенническую деятельность банкиров и пресекать ее, они решили нажиться на ситуации в целом, основав банк под управлением правительст80

ва, который должен был вести операции, опираясь на «престиж» государства. Хотя реальной монополии правительства на банковское дело не существовало, и частные банки (большинство из которых управлялось греками) продолжали операции, процветание Египта обеспечило преобладающую роль государственного банка. Некоторые археологические находки показывают, насколько широко банковское дело было распространено в эллинистическом Египте. Обнаруженный в Тебтунисе неполный документ, содержащий ежедневные записи древнего банка в провинции Гераклеополис, показывает неожиданно большое число сельских жителей, которые вели дела при посредстве банков и делали платежи из своих вкладов и банковских счетов. Относительно богатых людей было немного: большинство клиентов банка составляли торговцы и местные ремесленники, скупщики льна, ткачи, портные, серебряных дел мастера и лудильщики. По документам клиентами банка числились торговцы зерном, маслом и скотом, а также мясники и владельцы постоялых дворов. В государственном банке Птолемеев, в частных банках и в храмах хранились одни и те же виды вкладов. Согласно М.И. Ростовцеву, банкиры принимали и вклады до востребования, и срочные вклады с начислением процентов. Последние теоретически вкладывались в разного рода кредитные операции – ссуды под дополнительное обеспечение, под залог движимого и недвижимого имущества, а также в особый, весьма популярный вид займа – бодмерею2. Частные банки хранили вклады клиентов и в то же время размещали собственные деньги в государственном банке [18, с. 1238–1300]. Главным новшеством в египетском банковском деле стала централизация: в Александрии был создан государственный центральный банк с отделениями в наиболее важных городах и поселениях, так что частные банки, даже если они и существовали, играли в экономике страны второстепенную роль. М.И. Ростовцев отмечал, что государственный банк хранил поступления от налогов, а также принимал частные средства и вклады от обычных клиентов, инвестируя остаток средств к выгоде государства. Таким образом, можно почти с полной уверенностью говорить об использовании системы частичного резервирования и о присвоении Птолемеями гигантских прибылей банка. Архив Зенона предоставляет достаточно сведений о том, как банки получали от клиентов деньги и как хранили их на депозите. Он также сообщает о том, что Аполлоний, директор центрального банка Александрии, делал личные вклады в разных отделениях центрального банка. Все эти источники показывают, как часто люди пользовались услугами государственного банка для хранения вкладов и осуществления платежей. Кроме того, высокоразвитая система учета сделала чрезвычайно удобной уплату долгов через банки, т. к. существовал официаль2

Бодмерея – денежный заем под залог судна и груза, получаемый за счет их владельцев капитаном судна в случае крайней необходимости в денежных средствах для завершения рейса. 81

ный документ о транзакции – важнейшее свидетельство на случай претензий одной из сторон [18, c. 1238–1300; 8, с. 45–46]. Любая отрасль в античной Греции, – земледелие, торговля, строительство, ремесла – превращалась в область «прикладной математики». Греки учитывали каждую мелочь: например, в виноградарстве, какое удобрение необходимо внести для данного сорта в конкретной почве, чтобы не повредить аромату вина и добиться наивысшей эффективности; как наиболее рационально разместить на ограниченном участке максимальное число виноградных лоз; как прорыть траншеи нужной глубины и соединить их в оросительную систему, которая не разрушила бы горных склонов и структуры почвы. Грек – ремесленник, торговец, земледелец – внимателен к любому новшеству, любому усовершенствованию, способному повысить производительность и качество продукции. Именно он, рядовой исполнитель, в своей повседневной деятельности закладывал фундамент высокой культуры труда и рациональной организации управления. В Древнем Риме, как и в Греции, вся общественная жизнь была связана с рабством. Оно прочно вошло в культуру и менталитет римского народа. Рабство стало основной формой хозяйства и получило здесь наибольшее распространение. Притоком огромной массы рабов сопровождались завоевательные войны, которые велись римлянами в период республики и империи в бассейне Западного и Восточного Средиземноморья. Еще во время первой Пунической войны с Карфагеном взятие Агригента дало римлянам 25 тыс. пленных, которые были проданы в рабство. Шесть лет спустя консул Регул, одержав победу на карфагенянами у мыса Экноме, отправил в Рим 20 тыс. рабов. В дальнейшем эти цифры неуклонно растут. Фабий Максим при взятии Тарента в 209 г до н.э. продал в рабство 30 тыс. жителей. В 167 г. до н.э. консулом Эмилием Павлом было продано в рабство 150 тыс. чел. Почти во всех крупных городах Италии существовали невольничьи рынки. В самом Риме рынок рабов находился возле храма Кастора. Цены колебались в зависимости от конъюнктуры: в период крупных завоеваний цены резко падали, в период мирного затишья наоборот росли. [2, с. 480]. По данным чешского историка И. Чешки, стоимость рабов в эпоху принципата была следующей: Таблица 6 Стоимость рабов в Риме в I–II вв. н.э. (сестерциев) [11, с. 25] Категория Рабы квалифицированные, выдающиеся в каком-либо отношении Хорошо обученные рабы Рабы квалифицированные, способные самостоятельно работать Рабы сильные, годные для простого труда Дети-рабы

82

Стоимость 10 000–20 000 8 000–10 000 3 000–8 000 2000 1000

Судя по дакийским табличкам середины II в. н.э., средняя цена взрослого сельского раба была не ниже 2 000 сестерциев. В договорах встречаются случаи, когда за шестилетнюю девочку было уплачено 820 сестерциев, за женщину-рабыню 1680 сестерциев, за мальчика – 2400 сестерциев [12, с. 251]. В I в. н.э. некоторые особо выдающиеся и ценные рабы стоили 100– 200 тыс. сестерциев. В 8 тыс. сестерциев оценивал Колумелла высококвалифицированного виноградаря. Красивый юноша, умеющий петь, стоил 8 тыс. сестерциев, низкопробная проститутка – 600 сестерциев. Согласно документам из г. Помпеи, два мальчика были куплены за 1448 сестерциев, а два взрослых раба за 5300 сестерциев. Гладиаторы разных категорий при Марке Аврелии стоили от 3 до 15 тыс. сестерциев, а раб-пастух обходился в 2000 сестерциев [11, с. 25]. Стоит напомнить, что во времена Августа фунт лучшей двойной окрашенной фиолетовой шерсти стоил более 4 тыс. сестерциев [13, c. 182], а цена среднего грузового корабля колебалась от 57 до 68 тыс. сестерциев [17, c. 585]. По мнению ряда исследователей, прожиточный минимум того времени в провинции составлял от 115 до 156 сестерциев в год, а в столице существенно выше [16, c. 598–600; 14, c. 365–366]. Рим как столица империи нуждался в большом количестве продуктов ремесленного производства и в значительном количестве продовольствия. В I в. н.э. правительству удалось организовать эффективную систему снабжения города. К нему вели 12 хорошо вымощенных дорог, которые использовались для сухопутных перевозок. Работали специальные флотилии судов, которые подвозили продукты и товары из провинции. В Путеолах и в Остии были построены хорошо оборудованные гавани с обширными складами. За бесперебойным снабжением столицы следила целая армия чиновников. Великолепно была решена и проблема водоснабжения огромного города – 11 водопроводов подавали в город 1,5 млн кубометров питьевой воды в день. Рим имел развитую сеть подземной канализации, которая выводила городские нечистоты далеко за город [3, с. 195]. На сооружение водопроводов и роскошных бань (терм) граждане не жалели денег. В них были гимнастические залы, библиотеки и помещения для встречи друзей. С большой роскошью оборудовались центральные площади городов – форумы. Обычно на форумах стояли храмы римских богов, здание, где заседал городской совет, базилика, где совершались торговые и финансовые сделки, а также проходили заседания суда, кафедра ораторов, которые выступали перед населением, а также множество статуй городских патронов и благодетелей. К форуму обычно примыкали рынки и крытые колоннады. Улицы, которые вели к форуму. Тщательно мостились каменными плитами. Здесь всегда царило оживление: совершались деловые переговоры, осуществлялись сделки, сюда приходили, чтобы узнать городские новости, прочесть постановления Сената и распоряжения правительства [3, с. 122]. Какими бы ни были эти города – большими или малыми, у всех была одна общая черта, которая состояла в том, что каждый из них изо всех 83

сил стремился устроить городскую жизнь как можно приятнее и удобнее для своих жителей. Больше всего восторгов и славословий доставалось, конечно, Риму – огромному городу и мировому центру империи. Не менее впечатляющих достижений в благоустройстве своих территорий добились также Александрия, Антиохия, Эфес, Лион, Помпеи, Остия, Сиракузы и др. Разумеется, города Римской империи не были однотипны. Они отличались друг от друга соответственно своему историческому развитию и местным условиям. На первом месте стояли большие торговые промышленные поселения, как правило, являющиеся центрами речных и морских торговых путей. К этому же разряду относится большинство процветающих городов, центров культуры, науки и образования. За ними следуют крупные хорошо построенные административные центры провинций. Сюда же можно отнести небольшие города, развившиеся из деревень в более или менее богатых аграрных районах. Несмотря на все их различия по величине, числу жителей, финансовой состоятельности, а также политическому и социальному значению, всем городам империи были свойственны некоторые общие черты. Все они стремились по возможности предоставить жителям наибольший комфорт. Почти во всех городах империи, в особенности на эллинистическом Востоке, имелась продуманная система канализации и хорошо функционирующий на основе технически безупречной системы акведуков водопровод, обеспечивавший водоснабжение зданий, включая верхние этажи. В благоустройство общественных мест входило: хорошее мощение улиц и площадей; наличие крытых колоннад по сторонам улицы, под которыми пешеходы могли укрыться от солнца и дождя; просторные рынки, отвечавшие требованиям гигиены, – в частности рыбные и мясные ряды хорошо обеспечивались водоснабжением; вместительные роскошные бани, расположенные в различных частях города, в которых жители могли ежедневно мыться за небольшую плату; обширные, хорошо устроенные сооружения для спортивных и физических занятий – гимнасии и палестры. Для религиозных нужд имелись великолепные храмы. Другие здания были предназначены для отдыха и культурных учреждений: театры, цирки, стадионы, амфитеатры, публичные библиотеки, художественные галереи. Во всех городах имелись в большие, внушительные общественные здания: курии – для заседаний местного сената, канцелярии чиновников, залы, где проходили собрания и публичные выборы на должности, базилики для судебных заседаний [6, т. 1, с. 138–141]. Одной из самых сложных задач, стоявших перед городами и городскими магистратами, было обеспечение продовольственных запасов, в частности зерна для общественных нужд. В Риме эту задачу брал на себя император. В других городах это было главной задачей городского совета. По этим причинам почти во всех городах империи приходилось периодически переживать тяжелые времена нехватки продуктов и голодных бунтов. Поэтому должность закупщика зерна была одной из самых трудных и опас84

ных, какая только могла достаться городскому чиновнику. Не менее сложной была служба агораномов. Им надлежало следить за тем, чтобы в городе всегда был дешевый хлеб и чтобы цены на другие продовольственные продукты держались в умеренных рамках [6, т. 1, с. 142, 143]. Наравне с нуждами общественного питания приходилось уделять пристальное внимание нуждам религиозного культа, также требовавшим затрат. В каждом городе было несколько храмов, и их надлежало поддерживать в хорошем состоянии. Иногда храмы располагали собственными средствами, но были храмы и неимущие. Расходы связанные с достойной организацией религиозной жизни были огромными: затраты на жертвоприношения в честь богов и героев, на процессии, религиозные празднества, соревнования и игры, посвященные различным богам. Неудивительно, что в некоторых городах существовал специальный отдел, ведавший финансированием публичного богослужения, у которого был свой бюджет и контролер [6, т. 1, с. 145]. Торговые связи устанавливались в провинциях и между ними. Италийские купцы активно торговали с Испанией, Сирией, Дакией, Египтом и Британией. Судовладельцы и купцы из Галлии буквально наводнили Италию, рейнские области и испанские провинции. Сирийские купцы (в первую очередь из Пальмиры) интенсивно торговали с Дакией и Египтом. В городах стали расти, буквально на глазах, торговые лавки и множество складов для хранения товаров. Они стали неотъемлемой частью любого крупного поселения. В основном лавки занимали нижние этажи зданий и тянулись вдоль улиц. Во многих городах стали возводить специализированные помещения для торговли каким-либо одним товаром. Так возникли мясные рынки и здания, где торговали шерстью. В самом начале II в. н.э. в Риме был построен огромный рынок Траяна. Это сооружение состояло из пяти ярусовэтажей и включало в себя 150 помещений для продажи различных товаров [3, с. 214]. Если отвлечься от мелких торговцев, чья деятельность ограничивалась пределами их города, и рассматривать только купцов, занимавшихся оптовой торговлей, экспортом и импортом товаров, то мы увидим, что большинство из них торговало продовольственными товарами. На первом месте была торговля зерном, вином и маслом, затем – торговля металлами, лесом тканями и гончарными изделиями [6, т. 1, с. 153]. Большинство торговых объединений были официально признаны и пользовались поддержкой государства. Первыми коллегиями, которые стали пользоваться покровительством императорской власти, были купеческие и судовладельческие коллегии. Работать с организацией, члены которой были известны и уважаемы, было намного легче, чем иметь дело с неорганизованным множеством незнакомых лиц. Без помощи этих коллегий правительству не удалось бы решить трудности, связанные с крупными перевозками товаров самого разного наименования. Кроме того, состоя в 85

коллегиях, торговцы и судовладельцы были защищены и финансово устойчивы. Торговые ассоциации давали возможность получать знания, опыт, совместно разрабатывать новые товары и услуги; позволяли уменьшить общие затраты и разделить экономические риски; способствовали освоению новых рынков [6, т. 1, с. 154]. Широкому развитию торговли препятствовали несовершенство транспорта и путей сообщения. Обычно грузы перевозились на двух- или четырехколесных повозках, которые были запряжены волами или просто на мулах. По рекам товары перевозились в небольших баркасах, а по морю – на кораблях, грузоподъемность которых редко превышала 200 тонн. Перевозка грузов на большие расстояния всегда оставалась рискованным предприятием [3, с. 214–215] (Табл. 7). Таблица 7 Динамика кораблекрушений в Средиземном море за тысячу лет [17, c. 572] Период VI в. до н.э. V в. до н.э. IV в. до н.э. III в. до н.э. II в. до н.э. I в. до н.э. I в. н.э. II в. н.э. III в. н.э. IV в. н.э. Всего

Число 20 35 42 64 152 184 180 158 82 52 969

Как видно из таблицы, наибольший процент кораблекрушений в Средиземном море приходился на период II в. до н.э. – II в. н.э. Это было время расцвета Римской империи и ее наивысшего могущества, бурного развития торговых, промышленных и финансовых операций. И, тем не менее, несмотря на опасности транспортировки грузов, для античной эпохи средиземноморская торговля была весьма развитой. Купцы объединялись в коллегии, которые располагали большими денежными средствами, кораблями, имели своих агентов в разных провинциях. Развитию торговли способствовало совершенствование обменного дела и развитие кредитных операций. Теперь вместо того чтобы везти массу наличных денег с собой, торговец оставлял их у менялы своего города, получая от него соответствующее свидетельство. С помощью него он получал необходимую сумму в другом месте [3, с. 215]. В Римской империи получило дальнейшее распространение ремесленное производство. Здесь, как и в Греции, существовали подобия эрга86

стериев. Постепенно стала оформляться специализация отдельных отраслей экономики. Например, кожевенное производство теперь делилось на работников, которые изготавливали различные виды обуви, производили кожаные мехи для вина, выделывали сбрую или занимались первичной обработкой кожи [3, с. 181]. Для того чтобы удовлетворить дешевый спрос, т.е. спрос на продукцию массового производства, ремесленники маленьких городов в борьбе с конкуренцией импортных товаров, в отличие от работников греческих городов архаического периода, отказались от производства оригинальных изделий. Они просто повторяли фабричные образцы, пользуясь теми методами, которые применялись на крупных предприятиях. Поскольку машин тогда не было и защиты против имитации не существовало, то в маленьких городах процветало ремесло, и почти во всех сферах промышленности оно могло конкурировать с крупными фирмами. Вследствие этого большие мастерские вынужденно снижали качество своих изделий. Они производили товар еще дешевле, но при этом утрачивали последние остатки былого своеобразия [6, т. 1, с. 168]. Не останавливаясь на деталях, отметим наиболее общие черты процесса развития горных промыслов. Сохранившийся материал свидетельствует о наличии на горнодобывающих предприятиях Римской империи всех возможных форм эксплуатации: предприятия сдавались в аренду крупным капиталистам; отдельные рудники были отданы в аренду мелким предпринимателям, которые выплачивали аренду государственным чиновникам или арендаторам-посредникам; каменоломни использовались крупными предпринимателями (redemptores), чьи доходы зависели от количества выработанного материала. За трудом на таких каменоломнях надзирали гражданские и военные чины. Добыча минерального сырья и камня велась с использованием труда заключенных (damnati in metallum) или рабов под надзором солдат. Кроме государственных рудников и каменоломен, где имели место указанные системы, всюду в империи уже существовала частная собственность, и владельцы рудников и каменоломен отдавали государству определенную часть своего дохода. Общей тенденцией экономической политики в отношении рудников и каменоломен того времени было стремление к постепенному вытеснению крупного капитала и концентрации этих предприятий под надзором государственных чиновников. Отдавалось предпочтение сдаче отдельных рудников в аренду мелким предпринимателям. Основой такой политики была система, при которой половина всех доходов от каждого рудника принадлежит государству, а все остальные – тому, кто предоставит свои капиталы для инвестирования добычи руды [6, т. 2, с. 62, 63]. Например, в Испании на серебряных, свинцовых и медных рудниках работало до 40 тыс. чел., но добыча металла так и не достигла масштабов крупного производства. Отдельные участки сдавались в аренду, съемщики составляли товарищества. Этот процесс проходил по тому же принципу, по 87

которому императорские земли сдавались внаем крупным арендаторам. Они разрабатывали арендованную часть прииска под надзором императорских прокураторов, используя труд рабов и наемных рабочих. Похожие процессы намечались и в керамическом производстве. К середине II в. н.э. большая часть керамических мастерских Рима, которые производили кирпич и черепицу, принадлежали императору, но это не привело к созданию крупных предприятий. Здесь, как и в каменоломнях, отдельные мастерские создавались императорскими вольноотпущенникам, которые обычно создавали производство, используя труд нескольких рабов или наемников [3, с. 183]. Так, например, керамическое производство в Арреции в Тоскане было организовано практически так же, как и в Афинах пятью веками ранее. Лишь в двух из 25 действовавших там между 25 г. до н.э. и 25 г. н.э. гончарных мастерских работало от 10 до 14 мастеров, в остальных не более шести мастеров. Самое большое предприятие, на котором за 50 лет продали вазы, подписанное 58 мастерами, должно было иметь не менее 100 рабов, занятых на операциях, требовавших меньшей квалификации. Также происходило и в текстильном производстве. В Помпеях в мастерской работало лишь 25 ткачей [9, с. 362]. Из упомянутых в римских документах I– II вв. н.э. 27 % работников были свободнорожденными, 66 % рабамивольноотпущенниками, и только 7 % – рабами. В остальной части Италии соотношение было следующим – 46, 52 и 2 % соответственно [9, с. 364]. Наряду с торговлей и промышленностью важную часть деловой жизни составляли профессии банкира и частного ростовщика. Кредитное дело получило в городах империи бурное развитие. С одной стороны, расцвет торговли и промышленности и растущее число землевладельцев, живущих в городах, требовали наличия все более значительных сумм находящегося в обращении капитала, для того чтобы у предпринимателей были в руках необходимые средства для развития и усовершенствования предприятий. С другой стороны, было много капиталистов, у которых скопились большие запасы денег. Неудивительно, что в этих условиях ростовщичество стало прибыльным делом для профессиональных банкиров (аргентариев), как и вообще для всякого богатого человека, который занимался им от случая к случаю. По всей империи стали возникать настоящие банки, как городские, так и частные. Установлено, что они принимали депозиты и частично выплачивали за них проценты. Известно также, что через банки производились оплаты путем списывания денег с одного счета на другой. Иногда через местные банки осуществлялись и денежные переводы из города в город. Еще одну важную функцию банков составляла покупка и продажа иностранной валюты, а также проверка подлинности различных монет. Банки, как и все другие отрасли деловой жизни, были единоличными предприятиями. В Древнем Риме не существовало больших банковских акционерных компаний, хотя, конечно, было и так, что один банк принадлежал нескольким владельцам [6, т. 1, с. 170, 171]. 88

Характерной чертой банковского дела в Древнем Риме были банкирские ассоциации, или societates argentariae. Капитал ассоциации, из которого полагалось оплачивать долги, складывался за счет финансовых взносов ее членов. Однако, поскольку деятельность банков представляла особый общественный интерес, римское право устанавливало, что члены societates argentariae должны были гарантировать вклады всем своим имуществом. Таким образом, общим принципом римского права была неограниченная солидарная ответственность членов ассоциации, направленная на то, чтобы минимизировать последствия мошенничества и злоупотреблений банкиров и защитить права вкладчиков на получение своих денег обратно в любое время. Аргентарии вели дела в специальном месте, называемом taverna. Их книги отражали дебеты и кредиты текущих счетов клиентов. Книги римских банкиров квалифицировались в суде как доказательство и должны были вестись так, как установлено в editio rationum, где оговаривался способ датировки и ведения счетов. Банкиров также называли mensarii, от слова mensa, или прилавок, на которых они изначально вели обмен денег. Подобно сегодняшним банковским лицензиям, mensa можно было передавать. Однако в Риме местами, где осуществлялись банковские операции, владело государство, поэтому передаче подлежало право на банковскую деятельность, выдаваемое государством. Передача могла включать передачу всей мебели и утвари taverna, а также всех финансовых активов и обязательств [8, с. 48, 49]. Можно различить активных членов больших компаний и более широкий круг пайщиков и обладателей акций. Термин particulae указывает на существование минимальных долей, которые давали возможность вступать в компанию множеству людей всякого звания. Выражение partes dare в применении к крупному предпринимательству означает, что владелец раздавал, распределяя паи между вновь вступившими в предприятие членами. Слова carissimae partes, partes eripere показывают, что существовала крупная и горячая спекуляция на паи провинциальных и колониальных доходов и предприятий, что по временам они могли стоять очень высоко, и тогда на них появлялся усиленный спрос. Усложнения внешней политики, известия об успехах или неудачах римского оружия должны были поднимать фонды и настроение римской биржи или наоборот, вызывать панику. Так в одночасье могли быстро создаваться и разрушаться большие состояния [1, с. 133]. Для внутренней жизни компаний вопросы организации были очень важны. Предпринимательский класс Древнего Рима выработал своеобразные правовые формы. Союзы капиталистов обратились в корпорации, которые приобретали права юридических лиц. На первое место выдвигались выборные директора компании, ее magistri promagistri, которые ежегодно сменялись. Известный оратор древности Цицерон называл директоров первостепенной должностью в компании. Так, например, предприятие некоего

89

Верреса имело филиалы и представительства в Азии, Македонии, Испании, Галлии, Северной Африке, Сардинии и конечно в Италии [1, с. 135]. В распоряжении компаний было значительное счетоводство, обширная переписка, многочисленный персонал. Под их руководством работали главное бюро в центре, местные конторы в провинциях, масса сборщиков, приказчиков, счетчиков, бухгалтеров, контролеров и вестовых. Можно сделать заключение о чрезвычайной развитости письмоводства и бухгалтерского дела. В бюро хранились главные книги. Деятельность компаний имела не только финансовое значение для государства. Благодаря постоянной и обширной корреспонденции центральных бюро с провинциальными отделениями. Политические сведения, получавшиеся агентами компании, были часто точнее и доходили быстрее, чем официальные сообщения. Цицерон в своей речи pro lege Manilia ссылается на эту ежедневную, приходящую из Азии переписку как на важнейший политический документ. По-видимому, в распоряжении компаний была целая почтовая организация. По городам, не только крупным, но и мелким, были размещены рабы-скороходы для коротких расстояний и верховые для боле далеких. Этой почтой пользовались даже правительственные чиновники [1, с. 136]. Для установления картины коммуникационных процессов, протекавших в Древнем Риме весьма показательны данные, приводимые историком Р. Дункан-Джонсом, о сроках обмена деловой информацией того времени (Табл. 8) и задержках во времени между Италией и Египтом при известии о смерти того или иного императора (Табл. 9). Таблица 8 Обмен деловой корреспонденцией между провинциями Римской империи [15, с. 23] Регион Север Средиземного моря – Африка Иллирия – Италия Галлия – Италия

Минимум, дней 31

Максимум, дней 208

В среднем, дней 119

35 22

82 60

58 41

Таблица 9 Временные задержки в известиях о смерти римских императоров, полученные в Египте [15, с. 27] Император Клавдий Нерон Веспасиан Траян Марк Аврелий Каракалла Элагабал

Задержка об известии смерти правителя, дней 46 60 38 32 74 88 26 90

В отсутствии современных средств связи (радио, телевидение, телефон, Интернет), кажущихся нам сегодня вполне естественными, управление людьми и процессами в древности было нелегким делом. Процесс коммуникации между различными территориями был замедленным и система управления, решая ту или иную проблему, всегда реагировала с некоторым запозданием. Например, известие о крупном происшествии на востоке страны (пожар, наводнение, землетрясение, эпидемия, голод, народные волнения), могло дойти до столицы лишь через месяц. Еще неделя требовалась для направления команды антикризисных «спасателей». Но когда они прибывали на место происшествия, оказывалось, что местные власти уже смогли решить проблему своими силами. Таким образом, нужные материальные и человеческие ресурсы (резервы) расходовались непроизводительно, в то время как могли понадобиться совершено в другом месте. Все это снижало результативность деятельности системы управления. Необходимо усвоить, что каждая система управления эффективна настолько, насколько эффективны ее коммуникации. Римские авторы оставили значительное теоретическое наследство в области организации сельскохозяйственного производства. Это, прежде всего, Марк Порций Катон, Марк Теренций Варрон и Луций Юний Колумелла. В работе Катона «О сельском хозяйстве» отражается новая для Италии жажда земли, не крестьянская, не лично-трудовая, а помещичья, предпринимательская, отражающая взгляд капиталиста, который уже строит на земельном хозяйстве сложный бюджет. Чрезвычайно характерно само вступление к сельскохозяйственным советам и заметкам Катона: речь идет о том, где всего выгоднее купить имение, и на что надо преимущественно смотреть при покупке. Катон советует приобретать имение поближе к большому городу, на судоходной реке или у моря, или недалеко от большой дороги, ради удобства сбыта своих товаров и приобретения орудий для хозяйства; желательно, чтобы на покупаемой земле уже были налицо постройки, орудия, скот, посуда и другое, чтобы не тратить сразу на первоначальное обзаведение [5]. Катон не только сторонник интенсивной культуры, он ее педантичный защитник. Переходя к вопросу о видах наиболее производительного хозяйства, он дает знаменитую сравнительную оценку культур земли применительно к условной норме участка в 25 га: на первом месте по доходности стоит виноградник, потом сад или огород под искусственным орошением, затем ивняк (в качестве материала ля плетения корзин), оливковая роща, луг, хлебное поле, лес дровяной, лес строевой и, наконец, дубовый для корма свиней желудями. Более всего в своем трактате Катон занят устройством двух образцовых ферм: одной виноградной величиной 25 га, другой оливковой в 60 га. Вино и масло готовятся исключительно на сбыт, и выгода от их продажи на рынке должна оправдать вложенный в посадки капитал. Сельское хозяйство в глазах Катона есть лишь вид размещений капитала. Денежный расчет подведен им ко всем статьям расхода с чрезвычай91

ной чисто римской кропотливостью и аккуратностью. Все это он аккумулирует в правиле: «Покупай как можно меньше, продавай как можно больше». Эта система, разумеется, не имеет ничего общего с натуральным, замкнутым хозяйством. Владелец земли хочет, прежде всего, сэкономить на постоянных рабочих имения. Это конечно рабы. Катон по возможности старается сократить их число, доведя штат рабочего персонала до приемлемой оптимальной цифры: для средней оливковой плантации он считает достаточным держать 13 рабов, для виноградной – 16, в том числе старосту и его жену. В то же время он настаивает на крайнем напряжении их работы. Никогда они не должны оставаться без дела. Если плохая погода не позволяет работать в поле, их надо посадить за домашнюю работу – плетение корзин, кручение веревок, починку собственной одежды, чистку помещений и мытье посуды. Даже в праздник им не должно быть позволено много отдыхать. «Надо помнить, что когда ничего не делается в хозяйстве, расход на него все-таки идет», – отмечает Катон. Поэтому, если раб болен и не способен к работе, следует уменьшить его дневную порцию. Все это позволит сократить перечень расходов и улучшить соотношение вложенных средств к конечному результату. Таким образом, уже в древности речь шла об экономической эффективности. [1, с. 24, 25]. Советы Катона имеют в виду людей очень определенного имущественного положения. Ясно, что без значительного капитала нечего и подступаться к рациональному хозяйству. Очень характерно в этом смысле подробное описание у Катона одной сельскохозяйственной машины, пресса для оливок, сопровождаемое вычислениями ее стоимости на четырех рынках и трат на ее транспортировку. И сама машина, и ее доставка, и ее обустройство на месте из разобранных частей, и, наконец, ремонт стоили весьма дорого и были недоступны по цене мелкому хозяину. А между тем ускоренное приготовление масла при помощи этого технического усовершенствования давало перевес на рынке именно обладателю машины. Таким образом, создавалось обычное разделение интересов при переходе к более интенсивной культуре. Мелкий хозяин должен был отказаться от новых способов обработки масла и оставался при старой, более грубой системе, которая становилась вдвойне невыгодной с появлением рынков для сбыта [1, с. 26]. «В сочинении Катона необыкновенно живо отразилось появление в старой италийской деревне этого городского капиталиста, жадного и скупого хозяина. Неотступного и безжалостного вымогателя подневольного труда, с его железной бухгалтерией и счетоводством, с привычкой переводить все работы, все виды почвы, все вещи, от хозяйственных машин вплоть до изношенного старья на деньги», – справедливо отмечал историк Р.Ю. Виппер [1, с. 27]. При сравнении Варрона с Катоном можно заметить важные изменения в смысле развития видов более интенсивного хозяйства. Если Катон останавливается более всего на обустройстве оливковых плантаций и ви92

ноградников, то Варрон говорит больше о плодовых садах и скотоводстве. Кроме того, последний упоминает о новых производствах, которые совсем отсутствуют у Катона. Это выкармливание птицы, дичи, рыбы, в частности птичьи дворы, загоны и парки для дичи и рыбные садки. Этот вид сельскохозяйственной промышленности Варрон считает очень доходным. Ясно, что для таких продуктов расширился сбыт, и главным образом появился новый крупный потребитель – столица [1, с. 144]. Помимо собственно сельскохозяйственных производств Варрон отмечает еще другие промышленные отрасли, практикуемые в больших имениях. Во-первых, глиняные и кирпичные заводы. Затем он упоминает большие ткацкие мастерские, в которых работает многочисленный персонал. Наконец, немалый доход, по его словам, получают землевладельцы от постоялых (гостиничных) дворов, которые они устраивают на больших дорогах [1, с. 144]. В больших римских имениях позднейшего времени (I–II вв. н.э.), проанализированных Колумеллой получили дальнейшее развитие многие вопросы эффективной организации сельского хозяйства. В распределении земель Колумелла исходит из прочно установившейся практики: он советует сдавать в арену отдаленные участки, до которых все равно хозяину трудно добраться. Владелец поместья мог вложить значительные средства в технические улучшения, например, оросительные сооружения, прививка растений, но главная затрата капитала все-таки заключалась в приобретении персонала. Отсюда своеобразные заботы о сохранении приобретенной трудовой силы и, с другой стороны, беспощадные формы ее эксплуатации. Так как с потерей рабов безвозвратно погибал затраченный капитал, то о здоровье невольников беспокоились больше, чем о судьбе свободных. В этом отношении очень характерен совет Варрона: он рекомендует вместо раба ставить свободного рабочего во всех тех случаях, где легко заболеть и умереть. Но сама эксплуатация рабского труда отличалась чрезвычайной интенсивностью. Нужно вчитаться в наставления Варрона и Колумеллы относительно того, какие качества требуются от надсмотрщика за работами (вилика), который сам не что иное как привилегированный раб, какие обязанности возлагаются на него по части дисциплины рабочих. Варрон говорит, что надсмотрщики должны быть грамотны, кое-чему обучены и воздержанны. Нужно, чтобы они были постарше. Чем сами рабы (которые не должны быть моложе 22 лет). Они должны быть хорошо знакомы с сельскими работами, чтобы уметь действовать собственным примером, чтобы подчиненные видели, что они превосходят их знанием. Поменьше ударов, они должны уметь достигать большего словами, нежели действием. Нельзя чтобы между надсмотрщиками было много единоплеменников, они могут использовать это в корыстных целях. Надо привлечь надсмотрщиков наградами, давать им скот, позволять жениться на рабынях, иметь детей. Сложные правила для обращения с рабами, которые мы находим у теоре93

тиков того времени, напоминают иногда жесткий регламент. Они показывают, как в господском хозяйстве все было рассчитано на то, чтобы использовать без остатка время и силы рабочих. Колумелла напоминает, что главный приказчик везде должен иметь глаз, тогда и другие надсмотрщики будут четко исполнять свои обязанности. К этой картине очень идет та деловая терминология живого и мертвого инвентаря, которую мы находим в Варрона. В хозяйстве, говорит он, можно выделить три вида орудия: немое – телеги, полугласное – скот и одаренное голосом – рабы [1, с. 147]. Рабам в поместьях систематически мешали общаться со свободными, выходить наружу за черту усадьбы или допускать во двор посторонних. Варрон советует, чтобы никто не выходил из имения без позволения вилика, причем последний может уйти только с позволения хозяина и то лишь ради нужд имения и с тем, чтобы возвратиться в тот же день. Колумелла также напоминает, что вилик не должен посещать рынок за исключением случаев, когда ему поручают купить или продать что-либо. В советах Варрона и Колумеллы еще есть характерные черты, которые наглядно рисуют разобщение сельской виллы от остального мира. Само строение господской усадьбы приспособлялось к этой цели. Колумелла предлагает: «Надсмотрщику надо устроить жилище у самой входной двери, чтобы он хорошо мог видеть всех входящих и выходящих. Управляющему надо дать помещение над дверью ради той же цели, но чтобы вместе с тем он мог поблизости наблюдать за надсмотрщиком». Система взаимного недоверия, контроля и надзора ярко выступают во всех этих подробностях [1, с. 148]. Индустрия развлечений в Древнем Риме Широкое распространение в древнем Риме получила индустрия развлечений: гладиаторские бои и скачки. Гладиаторские бои были переняты римлянами у греков, этруссков и египтян и приняли религиозный характер жертвоприношения богу войны Марсу. В 105 г. до н.э. гладиаторские игры вводятся в число публичных зрелищ; отныне государство возлагает на своих магистратов заботу об их устроении. Гладиаторские игры становятся и в Риме, и по всей Италии любимейшим зрелищем, и это быстро учитывают те, кто хочет выдвинуться. Например, Юлий Цезарь в 65 г. до н.э. дал игры, в которых приняли участие 320 пар гладиаторов [7, с. 95]. Гладиаторами становились военнопленные, осужденные преступники и рабы, а также свободные граждане, имевшие значительные задолженности и мечтавшие поправить на арене свое материальное положение. Гладиаторские игры быстро превратились в источник постоянного дохода. Реализацией этого занимались ланисты, организаторы гладиаторских школ. Ланисты были двух категорий: оседлые и бродячие. Первые обзаводились помещением, более или менее просторным, в зависимости от размаха своей деятельности, и устраивали при нем контору по продаже и найму гладиаторов. Бродячие ланисты переходили со своими гладиаторами из одного города в другой, уст94

раивая игры, где и как придется; кое-как сводили концы с концами, вероятно, с расчетом перейти на положение оседлого ланисты [7, с. 98–99]. Обучение гладиаторов осуществлялось в специальных школах – частных, общественных (городских) или государственных (императорских). Школами руководили управляющие, в распоряжении которых находились тренеры гладиаторов для каждого вида оружия, а также вспомогательный штат: оружейники, повара, врачи и похоронная служба. В школах царила жесткая дисциплина, гладиаторов за малейшие провинности сурово наказывали плетьми, кандалами или вовсе ссылали на рудники. Кроме частных гладиаторских школ были созданы четыре государственные. До нас дошел ряд надписей, позволяющих судить об организации последних и об их управлении. Во главе школы стояли прокуратор со своим помощником. В распоряжении прокуратора находился целый штат служащих: хозяйством ведал вилик; расчет доходов и расходов вел диспенсатор; с различными поручениями ходил курьер; за арсеналом смотрел препозит; за мертвецкой, куда сносили убитых и умерших гладиаторов, – куратор; в мастерской, где изготовляли и починяли гладиаторские доспехи, поставлен свой заведующий; при школе состояли врачи. Во время обучения в школе всех гладиаторов сытно кормили и квалифицированно лечили [7, с. 100–101]. Гладиаторы Древнего Рима представляли собой весьма дорогостоящие инвестиции, поэтому обращались с ними, невзирая на сложившееся мнение, довольно хорошо, обеспечивая им хорошее питание, медицинскую помощь, возможность встреч с женами и детьми. Потеря титулованного и опытного бойца, находящегося на пике своей спортивной формы, могла обойтись владельцу школы гладиаторов серьезными потерями для бизнеса. Спали гладиаторы попарно в небольших помещениях площадью 2 4–6 м . Тренировки, продолжавшиеся с утра и до вечера, были очень изнурительными. Под руководством наставника, бывшего гладиатора, новички обучались фехтованию. Каждому из них давали деревянный меч и щит, сплетенный из ивы. Удары отрабатывались на вкопанном в землю деревянном колу высотой около двух метров. На начальном этапе обучения гладиатор должен был овладеть умением наносить сильные и точные удары в воображаемые грудь и голову противника, а также не раскрываться при обороне. Для укрепления мышц следующее после деревянного железное учебное оружие специально делалось в 2 раза тяжелее боевого. Если гладиаторы Рима погибали в борьбе, потери ланисты были огромными, особенно по сравнению с выжившими бойцами. Поэтому билеты на шоу, где бой велся до смерти, были очень дорогими – спонсоры пытались хоть как-то оправдать свои расходы. Незадолго до игр люди, специализировавшиеся на рекламе, ходили по всему городу и писали краской объявления о предстоящих боях по всему городу. Впрочем, римская публика без всяких объявлений назубок знала расписание ближайших гладиаторских боев. Самой известной ареной древности был Колизей. Первоначально известный 95

как амфитеатр Флавиев, это был самый большой архитектурный объект своей эпохи. Император Веспасиан, основатель династии Флавиев, начал строительство Колизея в 72 г. н.э. и через восемь лет он был завершен. Эллиптическая арена Колизея была огромных размеров: 188х156 м в длину и ширину, и более 48 м в высоту, она вмещала 55 000 зрителей. До наших дней дошло имя гладиатора Фламмы, во время карьеры которого восхищенные зрители четырежды требовали вручения ему деревянного меча (символа свободы), а он четыре раза отказывался! Не исключено, что Фламма проявлял столь неслыханное упрямство в погоне за славой и деньгами. Так или иначе, но это ему удалось, он ушел с арены добровольно, более или менее невредимым, причем в довольно зрелом возрасте и будучи обладателем приличного состояния. Ничуть не меньше, чем поединки гладиаторов, римляне любили зрелища их сражения с дикими животными, как, впрочем, и схватки между зверями. Еще диктатор Сулла в 93 г. до н.э. выставил на арену 100 львов, затем Юлий Цезарь – 400, Помпей – 600 и еще 400 леопардов и 20 слонов. В дальнейшем число животных на аренах росло просто немыслимыми темпами: на играх, данных императором Траяном в честь его победы над даками (106 г. н.э.) было умерщвлено около 11 тыс. зверей. Ловцы животных трудились, не покладая рук, опустошая римские провинции в Африке и Азии, а также сопредельные территории. Этим чрезвычайно опасным, но и столь же выгодным бизнесом занимались тысячи профессионалов. Помимо сражающихся людей на аренах гибли тысячи львов, тигров, леопардов, медведей, диких быков и кабанов. Однажды ловцы ухитрились привезти в Рим даже белых медведей! Видимо, невыполнимых задач для них просто не существовало. Не менее увлекательными были скачки. Магистраты, ведавшие устройством празднеств, не имели обычно ни беговых лошадей, ни опытных возниц. За теми и другими приходилось обращаться к беговым обществам, которые состояли из состоятельных людей, обычно принадлежавших к сословию всадников. Называлось оно factio (слово это первоначально обозначало союз друзей, а несколько позднее – объединение богатых и знатных людей, созданное для достижения своих выгод); во главе его стоял избранный остальными членами «господин общества» – директор. Общества содержали большие конюшни – они находились на Марсовом поле, вероятно, в непосредственной близости к Капитолию, – при которых состоял целый штат работников; судя по надписи одного бегового общества, оно содержало около 200 человек; были тут и рабы, и вольноотпущенники, и свободные. Каждому обществу требовался ряд специалистов: кроме опытных возниц и наездников, нужны были люди, умевшие объезжать лошадей; учителя молодежи, желавшей посвятить себя цирку; врачи (случаи тяжелых ранений в цирке были нередки), ветеринары. Общества держали разных ремесленников: портных, сапожников, ювелиров, мастеров, изготовлявших седла, колесничников. Всем хозяйством ведал вилик; счетную часть вел квестор, составлявший ведомость 96

доходов и расходов. Забота о заготовке кормов, их хранении и выдаче лежала на «кондиторах» и их помощниках. Иногда общества имели свои собственные конные заводы и, во всяком случае, были связаны с хозяевами заводов, поставлявшими лошадей для состязаний [7, с. 146–147]. Профессия циркового возницы была опасной. Почти на всех изображениях бегов, дошедших до нас, есть опрокинувшаяся повозка и валяющийся на земле, разбившийся возница. Угроза убиться или тяжко искалечиться висела над ним все время, пока он мчался по арене, но особенно страшным был момент, когда возница огибал метку: стремясь выиграть время и сократить пространство, он держался к ней как можно ближе, и тут стоило допустить малейшую ошибку в учете расстояния, и колесница на всем скаку налетала на тумбу и опрокидывалась, и хорошо, если удавалось выйти из этой переделки только увечным. Возница как-то старался предохранить себя: на голову надевал круглую кожаную шапку с клапанами, напоминающую шлем танкистов; тунику плотно до самых подмышек обматывал ремнями, чтобы она не развевалась и не могла за что-либо зацепиться (поэтому и хвосты лошадям подвязывали очень коротко); за ремни затыкал короткий острый нож без ножен, чтобы в случае падения перерезать вожжи, которые он закидывал себе за спину. Ременные обмотки покрывали ноги до колен; иногда возница надевал еще гетры, которые почти целиком закрывали ему бедра. Всего этого было, конечно, слишком мало, и возницы погибали обычно молодыми. Аврелий Полиник умер в 30 лет, Скорп – в 27, Кресцент – в 22, Аврелий Татиан – в 21, Цецилий Пудент – в 18 лет. Флор погиб «еще в отрочестве». Дожить до 42 лет, как дожил известный Диокл, было редким случаем [7, с. 148–149]. Цирковые возницы пользовались не только славой; наиболее известные из них наживали крупные средства. Римский поэт Ювенал говорил, что имущество 100 адвокатов не превышало состояния одного возницы; его коллега Марциал, сравнивая свою судьбу бедного клиента с судьбой возницы, плакался, что он за целый день утомительной клиентской службы получит 100 медяков, а победитель Скорп после одного часа унесет 15 «тяжелых мешков сверкающего золота». Кресцент, выступавший в цирке в 115–124 гг. н.э., за 10 лет приобрел около миллиона сестерциев. Диокл, блиставший в цирке в первую половину II в. н.э., собрал почти 36 млн. Он, так же как и Скорп, неоднократно упомянутый Марциалом, принадлежал к возницам «тысячникам», т.е. таким, кто одержал больше тысячи побед (у Диокла их было 1462, а у Скорпа – 2048) [7, с. 150]. Таким образом, античная цивилизация оставила нам большое теоретическое и практическое наследие в сфере управления хозяйственными организациями. Здесь, как и в государственном аппарате, менеджмент обладал известной системностью и организованностью; специализацией и кооперацией труда; иерархией, централизацией и децентрализацией управления; наличием коммуникационных каналов для связей с внешней средой 97

организации (поставщиками, потребителями, конкурентами, органами власти, рынком труда). Среди научных достижений того времени можно упомянуть использование описаний работ (написанная в нескольких экземплярах инструкция) и использование рабочих спецификаций (перечисление подробностей, на которые необходимо обратить особое внимание). Все это наряду с наследием классических восточных цивилизаций (Китай, Египет, Индия, Месопотамия) заложило основы менеджмента и определило дальнейшие пути его развития. Библиографический список 1. Виппер Р.Ю. Римская империя. М.: Эксмо, 2012. 400 с. 2. Всемирная история: в 24 т. Т. 4. Эллинистический период. Минск: Харвест, 2000. 608 с. 3. Всемирная история: 24 т. Т. 6. Римский период. Минск: Литература, 1998. 512 с. 4. Доватур А.И. Рабство в Аттике в VI–V вв. до н.э. Л.: Наука, 1980. 135 с. 5. Катон, Варрон, Колумелла, Плиний о сельском хозяйстве / под ред. М.И. Бурского. М.-Л.: Сельхозгиз, 1937. 302 с. 6. Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи: в 2 т. СПб: Наука, 2000. Т. 1. 400 с. Т. 2. 412 с. 7. Сергеенко М.Е. Простые люди древней Италии. М.–Л.: Наука, 1964. 160 с. 8. Сото Х. Деньги, банковский кредит и экономические циклы. Челябинск: Социум, 2008. 663 с. 9. Чайлд Г. Расцвет и падение древних цивилизаций. М.: Центрполиграф, 2012. 383 с. 10. Шишова И.А. Раннее законодательство и становление рабства в античной Греции. Л.: Наука, 1991. 224 с. 11. Штаерман Е.И., Трофимова М.К. Рабовладельческие отношения в ранней Римской империи (Италия). М.: Наука, 1971. 323 с. 12. Штаерман Е.М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М.: Изд-во АН СССР, 1957. 512 с. 13. Davis V.S. The influence of wealth in Imperial Rome. New York: Macmillan company, 1910. 340 p. 14. Duncan-Jones, R. The Economy of the Roman Empire. Quantitative Studies, 2nd ed. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. 15. Duncan-Jones R. Structure and Scale in the Roman Economy. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. 245 р. 16. Jongman W.M. The Early Roman Empire: consumption // The Cambridge Economic History of the Greco-Roman World / Eds. W. Scheidel, I. Morris and R. Saller. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 592-618. 17. Morley N. The early Roman Empire: Distribution // The Cambridge Economic History of the Greco-Roman World. /Eds. W. Scheidel, I. Morris and R. Saller. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 570-591. 18. Rostovtzeff M. The social and economic life of the Hellenistic world. Oxford: Clarendon Press, 1941. Vol. 2. 1312 р.

98

Теория и практика хозяйственного управления в Средние века Средневековая экономика «Средние века» – устоявшийся в науке термин, применяемый учеными для обозначения эпохи, начавшейся с падения Римской империи и завершившейся периодом ранних буржуазных революций XVII в. Таким образом, ориентировочно Средневековье охватывает период примерно с 500 до 1600 г. Условно его можно разделить на три этапа: раннее (VI–X вв.), классическое (XI–XIV вв.) и позднее (XV–XVI вв.) Средневековье. В это время продолжилось развитие теории и практики хозяйственного управления. Однако религиозные ценности, господствовавшие в обществе, долгое время оставались препятствием для развития промышленности, торговли, предпринимательства и банковского сектора. Экономика средневекового Запада имела целью обеспечить людям средства к существованию. Дальше этого она не шла. Если иногда казалось, что она переступает грань удовлетворения минимальной потребности, то это потому, что «существование» было конечно понятием социальноэкономическим, а не чисто материальным. Оно варьировалось в зависимости от стандарта жизни каждого сословия. Всякий экономический расчет, который шел бы дальше предвидения необходимого, сурово осуждался. В самом деле, все средневековое общество испытывало на себе сильное социально-психологическое давление, которое имело результатом, если не целью, противодействие всякому накоплению, способному породить экономический прогресс. Крестьянская масса была низведена до минимального жизненного уровня вследствие взимания части продукта ее труда сеньорами в форме феодальной ренты и церковью в форме десятин и милостыней. Сама церковь тратила часть своих богатств на роскошь, окружавшую высшее духовенство – епископов и аббатов, а также на строительство и украшение церквей, на пышные литургии и употребляла остаток на пропитание бедняков. Что касается светской аристократии, то ее манила возможность растрачивать свои излишки в дарениях и милостынях, в демонстрациях милосердия и рыцарского идеала щедрости. Слабое развитие техники производства и торговли, усиленное ментальными привычками, обрекало средневековую экономику на длительную стагнацию [16, с. 270–271, 275–276]. Купцы лишь в малой степени вмешивались в сельскохозяйственное производство. Купец в Средние века – это всегда продавец особенных, редких, роскошных и экзотических товаров, растущий спрос на которые со стороны высших слоев общества влек за собой увеличение численности и значения коммерсантов. Они были неким дополнением, привносили ту малую часть необходимого избытка, которую не могла произвести местная аграрная экономика. По правде говоря, купцы являлись маргиналами. Основным предметом их сделок служили дорогие, но малообъемные товары. Сама природа зачастую огромных купеческих прибылей от торговли пред99

метами роскоши показывает, что эти операции совершались на «обочине» мировой экономики [16, с. 307–308]. Средневековая доктрина ценности была далека от капиталистического мировоззрения и мироощущения. В основании ее лежал следующий постулат: стоимость не есть свойство, присущее предмету, т.к. она должна иметь одинаковую ценность для каждого; она проистекает из личных предпочтений и нужд различных людей. Одни желают иметь данный предмет более, а другие менее, одни хотят пользоваться им одним способом, другие – другим. Стоимость не объективна – не присуща предмету, но субъективна, и изменяется вместе с желаниями и намерениями владельцев или тех, которые являются владельцами. И потому что она так субъективна, она не может быть определенной идеальной стоимостью, которую имел бы каждый предмет, и, тем не менее, она может иметь истинную ценность, как мерило этой идеальной стоимости. Это один из тех случаев, когда тщательный анализ понятия имел важные практические последствия. Пока признавали, что каждый предмет имеет сам по себе определенную стоимость, казалось вероятным, что никогда не может быть прибыли при справедливом обмене между двумя лицами. Если кто-то дает эквивалент в обмен за то, что получает, то кажется, что от этого он ничего не выигрывает. Если же при обмене один из участников получает прибыль, значит, другой в действительности не дал эквивалента, но обогатился за счет того, с кем вступил в сделку. Поэтому звание купца, который обогатился в процессе обмена, всегда казалось более или менее подозрительным, т.к. с религиозной точки зрения невозможно было узнать, чем в действительности оправдывалась его прибыль. Это было одной из причин, почему средневековые теоретики и практики так строго осуждали действия человека, который покупал вещи с целью продать их в другом месте с корыстной пользой для себя [10, с. 75–76]. Дух предприимчивости, наживы тогда не поощрялся. Алчный делец, старавшийся освоить новые земли и стремившийся отнять у горожан несколько клочков леса в расчете на прибыль, торговец-перекупщик, мечтавший нажиться на разнице цен производства, транспортировки и сбыта – все это было дико в то время. Французский историк Р. Фоссье выделил три психологических закона, повлиявших на формирование представлений о труде и деньгах в средневековом обществе. Первый закон противоречит современным экономическим концепциям. Понятия о конкуренции не существовало: за этим следила Церковь, т. к. конкуренция могла бы порождать только соперничество, зависть, алчность, грех. Никакой «рекламы», которая бы обманывала покупателя, изобличая стремление к выгоде, никакого ценового демпинга, который наносил бы урон труду ближнего. Второй закон тесно связан с первым. Целью труда считались «общее благо» и «добрый товар». В этом, бесспорно, проявлялось христианское милосердие, но еще в большей степени – забота об общественном порядке, без ко100

торого невозможно было ни получить, ни сохранить их. Наконец, третий закон приближает нас к капиталистическому времени. Труд был плодом усилий и приводил к некоему результату. Однако и то, и другое не всегда имели одно происхождение: рыцарь «трудился» на ратном поле, добывая себе славу; священнику приносила известность его молитва; ремесленник и купец могли обогатиться, но им грозили опасности в дороге и колебания цен. Спасение крестьянина было обеспечено, если он был набожен, занимаясь тяжелым, но мирным трудом, не подвергаясь иным опасностям, кроме капризов природы [28, с. 115–117]. Конечно, христианская церковь мирилась с существованием торговли и богатства, но считала их нечестивым делом и отдавала предпочтение бедности. Христианским идеалом является не богатый и процветающий человек, а терзаемая плоть, бедняк, которому дается шанс показать угодную богу щедрость. Удалиться от мира, стать аскетом, отказаться от земных интересов – вот достойное человека поведение. Евангелие от Матфея предупреждало о том, что нельзя одновременно служить двум господам, истинному и лживому богу (деньгам) [13, с. 34]. До XIII в. это категоричное отрицание денег поддерживалось аграрным характером экономики: экономики существования, в рамках которой потребности вполне удовлетворялись за счет обмена, дарения, натурального бартера, будь то штраф, побор или жалованье. И только после расцвета городов и формирования группы профессиональных купцов, произошедших в период между 1100-м и 1250-м гг., деньги постепенно стали проникать в торговлю и повседневную жизнь [28, с. 258]. Особое неудовольствие христианской церкви вызывало ростовщичество. Лучше всего позицию церкви в отношении к этому вопросу выражает кодекс канонического права: ростовщичество – это все, чего требуют в обмен на заем сверх самого ссуженного имущества. Занятие ростовщичеством – смертный грех, запрещенный Ветхим и Новым заветами. Уже сама надежда получить обратно что-либо сверх самого имущества греховна. Основными следствиями этой доктрины являлись: (1) ростовщичество порождается смертным грехом алчности; (2) ростовщичество – грех против справедливости; (3) ростовщичество – это кража времени, принадлежавшего только богу, потому что заставляет нас платить за дни, прошедшие между ссудой и ее возвращением [15, с. 85–86]. Какова была неизбежная участь ростовщика в таком обществе? Как показывают многие средневековые фрески и витражи, для него не было спасения. Уже в V в. папа Лев I заявил: «Fenus pecuniae, funus est animae» (ростовщическая прибыль в деньгах – погибель души). Знаменитый философ того времени Фома Аквинский повторил вслед за Аристотелем постулат «Nummus non parit nummos» (деньги не порождают новые деньги). Поэтому ростовщичество было выставлено как грех против бытия, самой природы вещей. В 1179 г. Третий Латеранский собор заявил, что ростовщики – чужа101

ки в христианских городах и им было отказано в церковном погребении. В XIII в. было много текстов, рассказывающих об ужасной смерти ростовщика. Вот, например, что говорит одна французская анонимная рукопись того времени: «Ростовщики грешат против природы, желая, чтобы деньги порождали деньги, как лошадь порождает лошадь, а мул – мула. К тому же ростовщики – воры, так как продают время, которое им не принадлежит, а продавать чужое добро вопреки желанию владельца – это кража. Кроме того, поскольку они не продают ничего другого, кроме ожидания денег, т.е. времени, они продают дни и ночи. Но день – это время света, а ночь – время отдыха. Значит, они торгуют светом и отдыхом. Поэтому несправедливо, чтобы они получили вечный свет и отдохновение» [15, с. 86–87]. В период классического и позднего Средневековья ситуация несколько изменилась. Капиталистические отношения постепенно проникали в микрои макроэкономику и размывали их автаркический характер. Одним из проявлений прогресса того времени стала урбанизация. Города стали звездами Европы Средневековья и Возрождения. В отличие от сельских общин с их статикой и практической автаркией, города были локусами быстрых социальноэкономических, демографических, культурных и научных изменений, узлами международной торговли и центрами крупного ремесленного производства. Городские центры достигли уровня населенности и развития ремесел, невиданного на континенте со времен падения Рима. В XII–XIV вв. города по всей Европе фактически добились автономии, а некоторые, например, в северной Италии (Венеция, Флоренция), завоевали и формальную независимость от окружавших их королевств, княжеств и герцогств. Автономные города обеспечивали свою свободу благодаря эксплуатации промышленности, заключенной в городских стенах, и торговле, проходившей через их территорию, поднимая налоги, увеличивая пошлины, беря займы у горожан и приезжих купцов. Влиятельные города образовывали транснациональные лиги и коалиции. Они давали в долг королям и римским папам, контролируя запасы ликвидного капитала в Европе [14, с. 86–87]. Города стали центрами сосредоточения деловой активности по ряду причин: (1) это были хорошо укрепленные территории, огражденные стеной и относительно безопасные от угроз внешней среды; (2) они были политическими центрами, в которых концентрировались верховная власть и вся королевская администрация; (3) они были средоточием большого количества населения разных сословий, классов, профессий, компактно проживавших на одной территории; (4) они были центрами научнотехнических изобретений, таких как компас, картография, книгопечатание, двойная бухгалтерия и др.; (5) они представляли собой единый внутренний рынок с большим ассортиментом товаров и услуг; (6) они были деловыми центрами, местами скопления банкиров и ростовщиков-кредиторов, готовых оказать финансовую помощь начинающему бизнесу; именно здесь можно было взять деньги на развитие торговли, промышленности и даже 102

пиратства; (7) в городах скапливалась самая новая информация, связанная с социально-экономическими и политическими изменениями; известный французский историк Ф. Бродель отмечал, что в то время в Европе быть осведомленным значило куда больше, чем быть обученным. В переписке деловых людей того времени фигурировали не только приказы и распоряжения своим слугам, но и «полезные новости, сообщаемые на ушко» (об урожае, об ожидаемых товарах, о конкурентах, сезонные колебания цен, движения торговых судов, процентные ставки по кредитам, политическая ситуация в том или ином регионе) [1, с. 416]. По некоторым данным, в X–XVI вв. общее количество городов в Европе выросло с 111 до 220, а численность населения в них увеличилась с 2,6 до 5,9 млн жителей. Однако успехи урбанизации не были столь впечатляющими, как может показаться на первый взгляд. К концу XVI в. лишь каждый тринадцатый житель континента считался горожанином (Табл. 10). Одни регионы Европы были более урбанизированными, другие – заметно отставали в этом процессе. Так, например, к 1600 г. в Швейцарии городских жителей было всего 2,5 %, в Германии – 4 %, во Франции и Англии – по 6 %, в Испании – 11 %, в Италии – 15 %, в Голландии – 24 % [35, с. 43]. Динамика роста населения крупных городов Европы в XIV–XVI вв. представлена в таблице 11. Таблица 10 Урбанизация в Европе в X–XVI вв. [27, с. 87] Критерии Количество городов с населением 10 тыс. жителей и более Население в городах с 10 тыс. жителей и более (в млн) Процент от общей численности населения, проживавшего в городах

990 г. 111 2,6 4,9

1490 г. 154 3,4 5,6

1590 г. 220 5,9 7,6

Таблица 11 Рост городского населения в Европе в средние века (тыс. чел.) [14, с. 104, 105] Города Венеция Флоренция Париж Милан Лондон Прага Брюгге Рим Москва Лиссабон

1320 г. 100 96 80 75 60 30 30 25 22 20

1500 г. 115 70 185 89 50 70 60 38 80 55

103

1600 г. 151 65 245 107 187 110 25 102 80 100

Динамика +51 -31 +165 +32 +127 +80 -5 +77 +58 +80

Классическое и позднее Средневековье стали временем постепенного развития грамотности городского населения. Обычно такая грамотность означала только способность подписать свое имя в свидетельстве о браке или рождении ребенка. Тем не менее, ее можно расценивать как один из критериев социально-экономического прогресса. Динамика европейской грамотности в то время оценивается учеными следующим образом: в XI в. – 1,3 %; в XII в. – 3,4 %; в XIII в. – 5,7 %; в XIV в. – 6,8 %; в первой половине XV в. – 8,6 %; во второй половине XV в. – 9 %; наконец в XVI в. – 16 % [39, с. 86, 193]. Города были островками света посреди океана тьмы. Например, в регистре города Монпелье за 1574–1576 гг. 72 % рабочих, которые приходили в контору нотариуса, чтобы попросить ссуду или заключить договор аренды, не умели расписываться. В то же время 63 % мелких ремесленников, клиенты того же нотариуса могли подписаться полностью, 11 % использовали инициалы, и 27 % были неграмотны. В 1570–1593 гг. в Нарбонне 90 % сельскохозяйственных рабочих были неграмотны, а из 100 ремесленников 34 подписывались полностью, 33 использовали инициалы и 33 были совсем неграмотны [9, с. 297]. Одним из препятствий для научно-технического прогресса в Средние века стали многочисленные эпидемии и болезни, уносившие тысячи жизней. Наибольший ущерб нанесла бубонная чума (Черная смерть), охватившая в середине XIV в. большую часть Европы. По некоторым данным в течение 1347–1353 гг. от нее пострадало от 30 до 50 % европейского населения. Это была настоящая пандемия3: треть населения Италии и две трети населения Норвегии; четыре пятых населения Марселя и половина жителей Лондона погибли, как и две трети студентов Оксфордского университета [33, с. 37; 34, с. 31; 37, с. 6; 38, с. 613]. Бубонная чума унесла жизни многих ученых, на полтора века остановив развитие образования и науки. Ниже на рисунке представлен оцениваемый современными исследователями ущерб от этой эпидемии. Вместо постепенного естественного увеличения числа ученых мы наблюдаем снижение их количества. С 1350 г. по 1475 г. разрыв между тем, что есть, и тем, что должно быть, более чем двукратный. Заболевшие и умершие студенты и преподаватели в первом поколении и их не родившиеся дети и внуки во втором и третьем поколении – это и есть последствия бубонной чумы. Интеллектуальный потенциал Европы пошатнулся. Ситуация начала выправляться только к концу XV в. (Рис. 1).

3

Пандемия (от греч. pandemia – весь народ), эпидемия, охватывающая значительную часть населения страны, группы стран, континента.

104

Число ученых в Европе в средние века и последствия бубонной чумы 30

Число ученых

25 20 15 10 5

1500-1525

1475-1500

1450-1475

1425-1450

1400-1425

1375-1400

1350-1375

1325-1350

1300-1325

1275-1300

1250-1275

1225-1250

1200-1225

0

Период

Фактически

Должно быть

Рис. 1. Последствия бубонной чумы XIV в. для европейской науки

Одним из важных нововведений в деловой жизни позднего Средневековья стало появление двойной бухгалтерии. Авторство ее приписывается итальянскому математику XV в. Луке Пачоли. Интересно что организация бухгалтерского учета была известна еще 5–6 тыс. лет назад, и привлекла к ней внимание хозяйственная деятельность человека. Как отмечалось ранее, в древности управленцы-счетоводы ограничивались простой бухгалтерией, в рамках которой часто изменялись методы и объекты бухгалтерского учета. В основном, эти нововведения были результатом различных преобразований в политике, экономике, совершенствования технологий и развития отношений между участниками хозяйственного оборота. В Средние века любая счетная запись фиксировалась лишь в кредите одного счета или в дебете. Также не отражался баланс, двойная запись и денежный единый измеритель. И только Лука Пачоли в XV в. представил поистине новаторские технологии. В своем трактате «О счетах и записях» (1494 г.) он показал новый пример двойной записи [17]. Знаменитый математик Средневековья высказал интересную мысль: кто не имеет понятия о принципах бухгалтерии, не сможет добиться успеха в делах и будет постоянно в потемках спотыкаться о свои убытки. Теперь бухгалтерский учет предлагалось вести более ин105

формативно, основываясь на том, что каждое хозяйство должно иметь целесообразную систему книг и счетов. При двойной бухгалтерии приходные и расходные операции записывается в журнал, разделенный на две части: дебет и кредит. Тогда владельцу предприятия можно каждый месяц, неделю, день получить точную информацию, что было израсходовано, а от чего получена прибыль. Двойная запись – взаимосвязанное отражение каждой хозяйственной операции в двух корреспондирующих счетах бухгалтерского учета: по дебету одного счета и кредиту другого. Теперь мы вправе задать вопрос: что же ценного создал Л. Пачоли для управления финансами? Почему его слава росла? И здесь следует отметить пять главных новшеств, которые привнес Л. Пачоли в бухгалтерский учет. (1) Теоретическое истолкование двойной записи, Л. Пачоли первым попытался объяснить такие понятия, как дебет и кредит, хотя он и не употребляет этих терминов. Он создал персоналистическую модель учета и тем самым заложил основы для его юридического истолкования. (2) Персоналистическая модель приводила к возможности самостоятельного рассмотрения таких абстрактных бухгалтерских категорий, как дебет и кредит. Тем самым создавались условия для выделения бухгалтерского учета в отдельную науку. (3) Бухгалтерский учет рассматривался как самостоятельный метод, основанный на применении двойной записи, имеющий приложение для отражения хозяйственных процессов как на отдельных предприятиях, так и выходящих за рамки их. (4) Отражение двойной записи на счетах, которые трактуются как система (план) учета. Организация системы (плана) не может быть постоянной, а должна зависеть от цели, преследуемой администрацией предприятия. (5) Л. Пачоли впервые ввел в бухгалтерский учет моделирование, основанное на комбинаторике. Такой подход позволял построить общую модель, в рамках которой любая учетная задача истолковывалась как частный случай [25, с. 48–54]. Таким образом, Л. Пачоли заложил фундамент науки счетоводства (бухгалтерии), организованной на документах с непрерывным взаимосвязанным отражением средств и хозяйственных операций в денежной форме. С этого времени повсеместно стали использоваться бухгалтерский баланс, документация и инвентаризация, оценка и калькуляция затрат, себестоимости, счета и двойная запись, различные формы финансовой отчетности. Бухгалтерский учет теперь велся по единым правилам и формам, что позволяло руководителю обобщать его данные с помощью статистики. Применительно к современному учету принципы Л. Пачоли могут быть охарактеризованы следующим образом. Процедурность. Бухгалтерский учет представляет собой строго упорядоченную процедуру последовательной регистрации фактов хозяйственной жизни. Ясность. Бухгалтерский учет должен представлять пользователям ясную и понятную информацию. Этот принцип предполагал, что главным 106

пользователем такой информации мог быть только собственник. Он же, в большинстве случаев, и выполнял бухгалтерские функции. Однако помимо собственника были банковские и судебные инстанции. Нераздельность. Имущество предприятия и личное имущество собственника предприятия представляют единый и нераздельный комплекс. Это значит, что все ценности, включая личные вещи собственника и членов его семьи, должны быть включены в систему бухгалтерских записей. Точно так же и все расходы и доходы собственника и его семьи должны быть отражены вместе с финансовыми результатами предприятия. Из всего, о чем писал Л. Пачоли, следует вывод, согласно которому имущество всегда имеет своего хозяина. В бухгалтерском учете показывают не имущество некоторой абстрактной хозяйствующей единицы, а имущество хозяйствующего субъекта. Такой подход полностью воспроизводил традицию древнеримских бухгалтеров, которые не видели разницы между тем, купил ли хозяин лошадь для работы в поле, или для того, чтобы ездить на прогулку. Двойственность. Каждый факт хозяйственной жизни должен быть квалифицирован в учетных координатах оси: дебет-кредит. Двойственность у Л. Пачоли не что иное, как следствие процедурности, двойная запись только ее сердцевина. Описание двойной бухгалтерии и есть непреходящая, вечная заслуга Л. Пачоли. В теории учета этот принцип представлен в виде двух постулатов Л. Пачоли: (1) сумма дебетовых сальдо всегда тождественна сумме кредитовых сальдо; (2) сумма дебетовых оборотов всегда тождественна сумме кредитовых оборотов. Соответствие. Расходы, понесенные предприятием, соотносятся по времени с доходами, им полученными. Относительность. Данные бухгалтерского учета представляют только относительную, но не абсолютную ценность. Существенным можно считать лишь то число, величина которого может повлиять на принятие управленческих решений. Этика. Бухгалтером может быть только абсолютно честный человек. А таким обычно бывает только верующий христианин. Эти постулаты в XVI в. начали победное шествие по странам Европы, а потом и по всему миру. Во многом они повлияли на формирование капиталистической экономики и становление индустриальной цивилизации [25, с. 48–54]. Управлением средневековым поместьем Период раннего Средневековья сохранил для нас образец инструкции управления крупным феодальным поместьем (манором). Это было время наивысшего развития Франкского государства, которое обычно связывают с именами Карла Великого и его наследников. Как отмечалось выше, средневековая экономика долгое время имела автаркический аграрный характер, в 107

связи с чем большая часть населения жила преимущественно земледельческим трудом. Карл Великий не мог собирать значительных податей. Доход его казны не составлял и сотой части того, что имели в то время Багдад и Византия. Карл стремился создать централизованное государство, управляемое чиновниками, путем издания специальных императорских указов (капитуляриев), с систематическим контролем над местной властью. Свое название капитулярий получил в результате того, что он, как правило, был разбит на отдельные параграфы или главы (capita). Капитулярии составлялись Карлом Великим на все случаи жизни. Это были и предписания администраторам, и хозяйственные распоряжения, и указы в отношении завоеванных областей, и наставления духовенству, и заботы о школьном деле. Они различны по форме. Некоторые даже не разделялись на главы, а давались нерасчлененным текстом в форме письма («Капитулярий о занятиях науками»), другие, помимо деления на параграфы, имели чередующиеся подзаголовки, вроде «К епископам», «К священникам», «Ко всем» («Капитулярий о церковном порядке»). Французский историк XIX в. Ф. Гизо, специально занимавшийся этим вопросом, насчитал среди капитуляриев Каролингов 273 статьи уголовного и гражданского кодекса, 172 статьи морального и религиозного законодательства и 305 статей канонических установлений. Сам законодатель, однако, разграничивал их по другому принципу. Все капитулярии распадались на три категории: капитулярии, имеющие самостоятельное значение и составленные по какому-либо конкретному поводу (Capitularia per se scribenda), капитулярии, дополняющие уже существующие законы (Capitularia regibus addenda), и капитулярии, написанные как руководство «государевым посланцам» (Capitularia missorum). Капитулярии первой категории регулировали придворные дела, обязанности чиновников, положение лиц и земель, проблемы суда, церкви, армии, эксплуатации королевских владений и т.п. Они обычно издавались после обсуждения на генеральном сейме и, переписанные в нескольких экземплярах, вручались тем лицам, которым были предназначены. Капитулярии, дополняющие законы, в основном, представляют статьи к «Правдам» – судебным кодексам салических и рипуарских франков, аламаннов, баваров и др.; Карл придавал им большое значение, сохраняя принцип «множественности права», согласно которому каждый народ должен судиться по законам страны, в которой родился. Наконец, капитулярии «государевым посланцам» содержали инструкции, регулирующие их поведение и определяющие их непосредственные задачи. В современной источниковедческой литературе принято считать, что Карлом Великим было дано всего 56 «чистых» капитуляриев, из них 9 относятся к периоду до 800 г. и 47 ко времени империи. Среди капитуляриев особое место занимает «Капитулярий о поместьях» – яркий памятник эпохи, дающий неоценимые материалы по социально-экономической жизни VIII–IX вв. и являвшийся инструкцией для 108

управляющих королевскими поместьями. Согласно общепринятому предположению, капитулярий был дан около 800 г. лично Карлом Великим. Вероятно, он составлялся в спешке: в нем много повторов и неясных мест, нет логической завершенности, видно, что автор диктовал секретарю свои мысли по мере того, как они приходили в голову, не пытаясь выстроить их в логически правильные ряды. Но подобный «сырой» характер документа как раз и делает его особенно ценным, поскольку он отражает саму жизнь, показывая, что особенно волновало руководителя-собственника и представлялось ему особенно важным. По форме капитулярий – инструкция начальникам фискальных округов, управляющим (judices), в руках которых сосредотачивались все императорские поместья. Капитулярий дает возможность нарисовать картину поместной администрации, выяснить, за счет каких слоев она формировалась и каковы были ее функции. Любое феодальное поместье в основе своей оставалось единым целым. Оно называлось виллой или манором и было маленьким королевством, маленьким миром, которым управлял хозяин – владелец поместья, имевший в его пределах абсолютную власть и державший в своих руках все необходимое для экономического существования. Поместье того времени имело особые, присущие именно ему хозяйственные порядки. Территория поместья была разделена на две части. Господская часть называлась доменом и представляла собой усадьбу с домом, хозяйственными постройками и пахотной землей. В него входили также леса, луга и пустоши. Поместью принадлежали большие конюшни, скотные дворы, птичники, пруды с рыбой, леса, полные дичи для королевской охоты, хлебные поля, плодовые сады, виноградники, мельницы. В некоторых поместьях были рудники и каменоломни. Вторая часть имения считалась землей крестьянарендаторов и слуг короля. Все хозяйство франкского феодального поместья носило натуральный характер. Оно не занималось производством для продажи на рынок, его главной целью было удовлетворение собственных потребностей. В продажу поступали лишь излишки продуктов. Наряду с земледелием крестьяне занимались ремеслом, которое в то время еще не было отделено от сельского хозяйства. Одной из отличительных черт поместных распорядков Каролингской эпохи было то, что собственник лично не управлял своими владениями. Он поручал это дело целому штату служащих, известных под именем ministeriales. В крупном поместье число слуг могло достигать нескольких сотен, поскольку в нем надо было выполнять все работы, требовавшие организации по промышленному типу – помол муки, выпекание хлеба, варку пива, ловлю рыбы, выращивание птицы, плотничьи и столярные работы, ткачество, прядение, изготовление веревок и канатов, изготовление седел и сбруи, стирка белья и изготовление мыла. Главная обязанность слуг – наблюдать за правильным поступлением платежей и отправлением личных служб тяглых держателей поместья. 109

Кроме земельных участков, эти люди, обычно выбираемые из среды того же крестьянства, получали за свою службу некоторую часть господских доходов. Из «Капитулярия о поместьях» Карла Великого следует, что первое место среди министериалов занимали лица, совмещавшие судебные и полицейские функции (judices). Из того же капитулярия видно, что в императорских поместьях начала IX в. в непосредственном подчинении у judices стояли majores – старосты. Последние имели в своем ведении территорию одной виллы, в то время как управляющие – несколько. Управляющие и старосты имели в своем распоряжении целый штат низших служащих. Это, прежде, всего десятники (decani), стоявшие во главе десятков, на которые иногда в хозяйственных целях подразделялись поместья. Из других низших служащих следует упомянуть лесничего (foristarius), который поддерживал в порядке лесные угодья, а иногда смотрел и за виноградниками, мельника (mulinarius), эконома (cellerarius) и др. [2, с. 120; 7, с. 132–135]. Старосты должны были наблюдать за хозяйством и руководить всеми его деталями, начиная с поправки зданий, регулирования пахотных и жатвенных работ, и заканчивая установкой мышеловок. Они должны были неустанно заботиться об интересах собственника поместья и выполнять его приказы и распоряжения. Старосты болот заведовали осушительными работами и вообще отправляли обязанности надзора за принадлежавшей общине болотистой местностью. Подобно вышеупомянутым лицам, лесные смотрители должны были наблюдать за рощами, за рубкой строевого леса, бревен для домов и изгородей, за пользованием мелколесьем, за сбором валежников, за лестными пастбищами. Обязанности огородного смотрителя были связаны с постановкой изгородей и разборкой их в конце сельскохозяйственных работ. Управляющий поместьем смотрел за хозяйством и разбирал споры людей, живших и работавших в королевских владениях. Карл Великий предписывал управляющим наблюдать за крестьянами, жившими в королевских поместьях, брать с них штрафы в пользу королевского двора и судить их. Капитулярий предписывал управляющим поместьями осуществлять контроль за приготовлением вина, меда, пива, молочных продуктов и пр. Капитулярий требовал, чтобы во всяком имении управляющий имел в своем распоряжении ремесленников: кузнецов, портных, хлебопеков, оружейников, золотых дел мастеров и др. К рождеству управляющие должны были представить королю отчет о том, сколько получено продуктов с хозяйства, сколько поступило оброков, штрафов, сколько истрачено в хозяйстве и сколько сложено в запас. Описи и обзоры, составленные под присягой на основании данных поместных обследований, не только служили для напоминания о различных повинностях, но и для сдерживания незаконных поборов со стороны управляющих. К вербному воскресенью должны были поступать деньги, вырученные от продажи товаров и от наказаний. Мясо, мука, птица, яйца, овощи, 110

вино к королевскому двору высылались в разное время года, свечи – два раза в году (в начале зимы и во время Великого поста). Управляющий время от времени приезжал с грузом в столицу и отбывал несколько дней службы при дворе. Вместе с управляющим ко двору должен был явиться пивовар, чтобы готовить питье для короля и его свиты. Иногда Карл Великий и сам ездил из одного поместья в другое. В этом случае заготовленные запасы потреблялись на месте. Поэтому капитулярий предусматривал, чтобы во всяком поместье были кровати, перины, занавески, скатерти, посуда и инструменты, чтобы король с семьей и свитой мог устроиться здесь в любое время года на несколько недель [5, с. 336–337]. Основы феодального хозяйствования и управления, заложенные Карлом Великим в VIII–IX вв., получили распространение по всей Европе. Выдающиеся ученые конца XIX – начала XX в. Дж. Роджерс (1823– 1890) и П.Г. Виноградов (1854–1925), крупные специалисты по экономической истории средневековой Англии, отмечали преемственность идей, заложенных франкскими капитуляриями на судьбы управления британским поместьем [4; 19]. Смета королевских доходов и расходов находила себе подражание в росписях доходов и расходов английских поместий (маноров). Они составлялись ежегодно и всегда в той же самой форме. Секретарь, готовивший годовой отчет, просматривал грубые заметки бэлиффа (так в Англии назывался управляющий поместьем) и сводил частности в точный счет прибылей и убытков, а на обороте сметы вносил живой и мертвый инвентарь имения, давая отчет во всем. Таким же путем составлялся реестр нужд и повинностей поместья. Имена поселенцев (держателей наделов), пространство их владений, сумма и размеры их повинностей, – все вносилось в реестр. Доходы феодала от вотчинной полиции, от штрафов за проступки, за оскорбление угрозой или действием, за торговые обманы – все это фиксировалось и вносилось в реестр. Годовой отчет, казалось бы, не имел значения для собственника поместья, за исключением пометок бэлиффа и его агентов о непокрытых счетах. Но общий обычай составления ежегодных смет приходов и расходов, актива, пассива и инвентаря, кроме составления финансовых свитков, а в больших поместьях и других точных хозяйственных счетов, требовал массы бухгалтерского труда в отдельные периоды года. Поэтому секретарь в поместье должен был быть почти таким же необходимым лицом, как и кузнец, а число работников, компетентных в составлении баланса многочисленных частных поместий, должно было быть очень большим [19, с. 7–8]. Форма составления отчета была единообразной, к какой бы части Англии он не относился. Дж. Роджерс дал описание отчета Куксгемского бэлиффа за 1316–1317 гг. Вверху пергаментного листа, на передней и оборотной сторонах написано большими буквами название поместья. Затем следовало имя управляющего, сборщика ренты или какого-нибудь другого 111

чиновника, с датой (обычно годом правления короля). Отчетность велась от дня св. Михаила. Документ начинался с недоимок, записанных в дебет. Затем следовали точно определенные платежи поселенцев. После этого указывалась аренда за две мельницы, одна из которых служила, чтобы молоть хлеб, другая для валяния, побочное доказательство существования упомянутых отраслей домашней промышленности. Потом следовали данные о продаже хлеба и скота, далее денежный откуп за барщину, продажа продуктов поместья, кроме товаров молочного хозяйства, которая производилась в ближайшем посте, и выручка от продажи шерсти. Затем вносились пошлины за ввод во владения, за смертные случаи, судебные процессы и др. Этим завершался перечень доходов. Далее следовал перечень расходов. Первое место всегда занимали недоимочные долги поместья и платежи разным лицам. Далее шли затраты на покупку плугов и телег, мелочные закупки, издержки молочного хозяйства и закупки хлеба и скота. Потом помечались издержки на постройки. Затем – платежи за молотьбу и веяние, за прополку, кошение и уборку жатвы, годовая плата слугам и чрезвычайные расходы. Далее бэлифф указывал суммы, уплаченные своим помощникам, и суммы, оплаченные за их счет. Этим заканчивались записи на лицевой стороне отчета. Оборотная сторона содержала в себе точный счет инвентаря и всех продуктов поместья, всего, что было в ней на день написания годового отчета, всего, что было произведено в текущем году, что было продано, а также общий остаток. Рядом с проданным хлебом зафиксировано зерно для посева, хлеб для домашнего потребления и для выдачи рабочим. Далее следовал перечень живого инвентаря: лошадей, рогатого скота, овец, свиней, птицы; указания относительно количества сыра, овчин и шерсти. Каждая из отдельных частей детально высчитана, так что отчет XIV в. гораздо подробнее и точнее, чем любой из поместных отчетов XIX в. Все цифры в документе римские, а не арабские. По мнению Дж. Роджерса, это любопытная, но не единственная иллюстрация консервативных привычек в деловых отношениях того времени [19, с. 28–29]. Ниже приводятся наиболее важные фрагменты из «Капитулярия о поместьях» Карла Великого. Они должны помочь полнее и конкретнее представить особенности организации управленческого труда в раннем Средневековье, функции поместной администрации, приоритеты и принципы хозяйственного управления. В скобках после каждого пункта приводится их расшифровка на языке современного менеджмента. Цифра слева означает номер статьи соответствующего капитулярия. Капитулярий о поместьях (Capitulare de villis) 1. Желаем, чтобы поместья наши, коим мы определили обслуживать наши личные нужды, всецело служили нам, а не другим людям (принцип целенаправленности и целесообразности). 112

2. Чтобы с людьми нашими хорошо обращались, и чтобы никто не доводил их до разорения (рациональное использование трудовых и материальных ресурсов). 3. Чтобы управляющие не смели ставить людей наших на свою службу, требуя от них барщины и других работ в свою пользу; пусть также не принимают от них каких-либо подношений, будь то конь, бык, корова, свинья, баран, поросенок, ягненок либо что другое, за исключением овощей, фруктов, кур и яиц (борьба с взятками). 4. Если люди наши учинят нам какой-либо ущерб воровством или другими проступками, пусть полностью возмещают и сверх того, согласно закону, будут подвергнуты телесному наказанию ... и что уплатят в качестве штрафа, пусть идет нам, будь то скот или что иное (материальная ответственность работника). 5. Управляющие наши должны тщательно наблюдать, как ведутся работы, будь то посев, пахота, сбор жатвы, сена или винограда, и давать распоряжения, чтобы все делалось хорошо и исправно. Если же управляющий будет в отсутствии или по какой-либо причине не сможет прийти сам, пусть пошлет для присмотра за этим делом надежного человека (организация контроля и координации работ). 7. Пусть каждый управляющий исполняет свою службу, как ему поручено; если же урок окажется большим, пусть рассчитает, нужно ли привлечь большее число людей или использовать ночное время (планирование и самоорганизация). 8. Пусть управляющие хорошо ухаживают за нашими виноградниками, находящимися в их ведении, готовое же вино пусть сливают в сосуды и тщательно следят, чтобы не попортилось, а сверх того, пусть докупают вино на стороне. Если же будет закуплено такого вина более чем нужно для снабжения наших поместий, нам о том сообщать, а мы известим, какова будет наша воля. Оброк с наших поместий, который уплачивается вином, отправлять в наши погреба (использование рабочих спецификаций). 9. Желаем, чтобы каждый управляющий в своем округе имел такие же меры – модии, секстарии, ситулы по восемь секстариев и коробья, какие и мы имеем во дворце нашем (унификация единиц мер, веса, объема). 11. Чтобы никто из управляющих не пользовался ни для себя, ни для собак своих правом постоя у наших людей и в лесах наших (отделение имущества и целей организации от личных целей работника). 13. Чтобы хорошо ухаживали за жеребцами и не давали им застаиваться, дабы те не издохли. Если же какой из них окажется дефектным или дряхлым, или же околеет, нас должно извещать заблаговременно, пока не пришел срок пускать их к кобылам (планирование, анализ, контроль). 16. Желаем, чтобы в случае, если мы или королева кому-либо из управляющих что-либо прикажет, или же от нашего или королевы имени сановники наши – стольник и чашник – отдадут управляющим какое-либо распоряжение, пусть выполнят к тому сроку, к какому им будет указано. Если же кто по небрежности срок упустит, от напитков пусть воздержится с того времени, как будет ему о том возвещено, и до тех пор, пока не явится в наше или королевы распоряжение и не испросит прощения (установление сроков выполнения работ). 17. Сколько поместий имеет управляющий в своем ведении, столько пусть приставит людей ходить за пчелами для наших потребностей (организация и координация работ). 113

19. При житницах наших в главных поместьях содержать не менее 100 кур и не менее 30 гусей. А при хуторах кур содержать не менее 50, гусей же не менее 12 (установление сверху контрольных цифр). 20. Каждый управляющий пусть заботится о том, чтобы ко двору продукты в изобилии доставлялись в течение всего года; при этом пусть предварительно их осматривает трижды, четырежды и более (контроль качества продукции). 21. Каждый управляющий пусть держит при господских дворах наших рыбные садки, где они ранее были; и если может их умножить, пусть умножает; а где ранее их не было, теперь же могут быть, пусть вновь устраивает (воспроизводство ресурсов). 22. Тем, кто имеет виноградники, держать в запасе не менее трех или четырех связок сушеного винограда (установление сверху контрольных цифр). 23. В каждом поместье нашем управляющие пусть содержат как можно больше хлевов для коров, свиней, овец, коз (принцип необходимости и достаточности). 24. Каждый управляющий, когда ему надо поставлять что-либо к нашему столу, должен быть ответственным за то, чтобы все поставляемое было в хорошем и отличном состоянии, а также самым добросовестным образом и чисто приготовлено. И каждый пусть имеет, когда служит для нашего стола, ежедневно по две зерном откормленных курицы, также и прочие припасы во всем должны быть хороши, как мука, так и мясо (контроль качества продукции). 26. Старостам не иметь в своем ведении более того, что они в состоянии обойти и осмотреть в течение одного дня (норма управляемости). 28. Желаем, чтобы ежегодно в четыредесятницу, на вербное воскресенье, называемое осанною, управляющие, по нашему приказанию, доставляли деньги с нашего хозяйства, после того, как мы познакомимся с отчетностью о количестве в настоящем году наших доходов (проверка и учет соответствия). 29. Относительно тех, кто приносит жалобы на людей наших, каждому управляющему смотреть, чтобы не было им надобности ходить к нам жаловаться; не надо допускать, чтобы дни, предназначенные для работы, даром пропадали (определение компетенции руководителей на местах). 32. Пусть каждый управляющий заботится о том, чтобы всегда иметь добрые и первосортные семена, покупая их, или доставая иным способом (анализ и прогноз). 33. После того, как все будет распределено, употреблено на семена и иначе израсходовано, остаток от всякого рода продуктов хранить до нашего распоряжения, чтобы согласно приказу нашему или продавалось, или же оставалось в запасе (финансовая отчетность). 34. Следует со всяким тщанием наблюдать, чтобы все изготовляемое или совершаемое руками, а именно, сало, вяленое мясо, окорока, свежепросольное мясо, вино виноградное, уксус, вино ягодное, вино вареное, рыбные консервы, горчица, сыр, масло, солод, пиво, медовый напиток, мед натуральный, воск и мука – все делалось и изготовлялось с величайшей опрятностью (контроль качества продукции). 36. Чтобы леса и заповедные чащи наши хорошо охранялись; и если где окажется удобное место для расчистки, расчищали бы, не давая полям зарастать лесом; а где должны быть леса, никак не допускать вырубать и губить их; зверей же в заповедных чащах наших тщательно блюсти (рациональное использование природных ресурсов). 114

41. Чтобы постройки в наших дворах и ограды, их окружающие, хорошо охранялись, и чтобы каждый хлев, кухня, хлебопекарня, давильня обставлялись со тщанием, дабы служащие наши могли отправлять там свои обязанности прилично и с большой опрятностью (охрана труда персонала). 45. Чтобы каждый управляющий имел в своем ведении добрых мастеров, а именно, кузнецов, серебряных и золотых дел мастеров, сапожников, токарей, плотников, оружейников, рыболовов, птицеловов, мыловаров, пивоваров, то есть тех, кто сведущ в изготовлении пива, яблочных, грушевых и других разных напитков, хлебопеков, которые бы производили для наших потребностей пшеничный хлеб, людей, хорошо умеющих плести тенета для охоты и сети для рыбной ловли и ловли птиц, а также и других работников (планирование персонала). 46. Наши заповедные парки хорошо охранять и всегда вовремя чинить, никак не допуская, чтобы их пришлось выстраивать заново. Так же поступать и по отношению ко всяким постройкам (планирование текущего и капитального ремонта). 48. Чтобы давильни в поместьях наших хорошо были устроены; и о том должны заботиться управляющие, чтобы виноград наш никто ногами давить не смел, но все должно быть опрятно и по чести (контроль качества продукции). 51. Каждый управляющий пусть смотрит за тем, чтобы злые люди никоим образом не могли скрывать под землею или еще где-либо наши семена, из-за чего реже бы были наши всходы. Равным образом смотреть и за другими их лиходействами, чтобы не могли учинять их (наблюдение и контроль). 54. Пусть каждый управляющий смотрит за тем, чтобы люди наши хорошо работали и не шатались бы праздно по рынкам (наблюдение и контроль). 55. Желаем, чтобы управляющие все, что дадут, израсходуют и отделят на наши нужды, распоряжались записывать в одном списке, а все, что сами истратят, – в другом и особым списком нас извещали бы о том, что будет в остатке (финансовая отчетность). 56. Пусть каждый управляющий почаще производит в своем округе суд и выносит приговоры, наблюдая за тем, чтобы люди наши жили по праву (эффективность руководства). 57. Если кто из людей наших захочет показать что-либо на своего начальника по нашему делу, пусть путей ему к нам не заграждают. И если управляющий узнает, что помощники его собираются идти с жалобами на него к дворцу, пусть сам пошлет для дачи объяснений, чтобы жалоба их напрасно нашему слуху не надоедала. Ибо мы желаем знать, по необходимости ли они пришли, или же попусту (налаживание каналов коммуникации; разграничение коммуникационных полномочий между уровнями управления). 62. Пусть управляющие наши ежегодно к Рождеству Господню раздельно, ясно и по порядку извещают нас о всех наших доходах, чтобы мы могли знать, чего и сколько имеем по отдельным статьям (установление сроков отчетности). 63. Все вышеуказанное пусть не покажется управляющим нашим слишком обременительным, раз мы этого требуем; ибо желаем, чтобы и они сами подобным же образом требовали все от своих подчиненных (принцип универсальности; единые требования ко всем работникам). Текст воспроизведен по изданию: Хрестоматия по истории средних веков: в 3 т. Т. 1. Раннее средневековье / под ред. С.Д. Сказкина. М.: Соцэкгиз, 1961. С. 437–446. 115

Управление ремесленными цехами в Средние века К X–XI вв. в Европе появились все условия, необходимые для отделения ремесла от сельского хозяйства. Отделившееся ремесло – мелкое промышленное производство, основанное на ручном труде, прошло в своем развитии ряд стадий. Первой стадией было производство изделий по заказу потребителя, когда материал мог принадлежать и потребителюзаказчику, и самому ремесленнику. Оплата труда осуществлялась либо натурой, либо деньгами. Такое ремесло в значительной мере распространилось в деревне, а не только в черте города, являясь дополнением к крестьянскому хозяйству. Но при этом товарное производство еще не возникало, ибо продукт труда на рынке не появился. С выходом ремесленника на рынок начинается новая стадия в развитии ремесла. Ремесленник, специально занимавшийся изготовлением ремесленных изделий, не мог бы существовать, если бы не получал на рынке в обмен на свои изделия продукты сельскохозяйственного производства. Производя товары для продажи на рынке, ремесленник становился товаропроизводителем. Таким образом, появление ремесла, обособленного от сельского хозяйства, определило зарождение товарного производства и товарных отношений. Выделившиеся из массы сельского населения ремесленники стремились уйти из деревни, бежать из-под власти своих господ. Их целью было найти благоприятные условия для ведения своего самостоятельного промыслового хозяйства, сбыта своей продукции. Это привело к образованию средневековых городов как центров ремесла и торговли [6, с. 68]. Растущие города представляли собой естественные рынки для всех видов ремесленной продукции: тканей, одежды, обуви, всевозможных кожаных и металлических изделий, а в первую очередь для строительства частных домов, городских стен, башен и церквей. Вполне естественно, что города были привлекательны для ремесленников. С XII в. и даже ранее представители одной профессии стали объединяться в ремесленные цехи. Появление цехов было обусловлено достигнутым в то время уровнем производительных сил и всей феодально-сословной структурой общества. В Европе цехи появились почти одновременно с городами: в Италии – в X в.; во Франции – в конце XI – начале XII в.; в Англии и Германии – в XIII в.; в России и Польше – в XII–XIII вв. Расцвет цехового строя в ряде стран Западной Европы пришелся на XIII–XIV вв. Цехом назывался союз ремесленников, специализированных по роду профессии. Деятельность его была направлена на две цели: регулирование работы внутри цеха и монополизация работы вне его. Цех достигал этого, обязывая вступать в организацию всех, кто в данном городе занимался данным ремеслом. Внутреннее управление стремилось всеми силами и средствами установить равные шансы для всех членов цеха. Чтобы осуществить это равенство, следовало воспрепятствовать развитию мощи капитализма, осо116

бенно не допускать неравномерного роста ресурсов у одних мастеров в ущерб другим. С этой целью регулировался весь процесс работы: ни один мастер не должен был работать иначе, чем установлено традицией. Цех прилагал усилия к тому, чтобы сырой продукт проделывал как можно более длинный путь внутри отдельного хозяйства, и чтобы отдельный рабочий удерживал в своих руках изготовляемый предмет как можно дольше. Поэтому работа распределялась на основе расчленения отраслей, а не технической специализации. Технологически одинаково производимые кухонные ножи и боевые кинжалы изготовлялись членами разных цехов: ножовщиками и оружейниками. В изготовлении одежды производство прокладывало себе путь от сырого льна до готового платья, не проходя в поперечном разрезе через отдельные производства прядильщиков, ткачей, красильщиков, суконщиков. Но насколько это было возможно, цехи стремились направить специализацию на конечный продукт: один работник изготовлял брюки, другой – куртки [3, с. 140–141]. Цехи регламентировали: 1. Технику производства: а) точно определяли количество работников, в особенности учеников, которыми имел право распоряжаться каждый мастер; б) тип и вид сырья; в) типы и виды используемых инструментов, технологию производства; г) качество продукции. 2. Экономику производства: а) запрещалось выдавать секреты на сторону; б) фиксировался объем произведенной продукции; в) запрещалась предварительная закупка материалов (никто в цехе не имел права запасаться сырьем раньше других); г) запрещалась предварительная продажа; д) обеспечивалась синхронность работ; е) запрещалась продажа чужих товаров (человек торгующий чужим товаром считался купцом и изгонялся из цеха); ж) сбыт продукции регулировался твердыми ценами; з) сырье и материалы распределялись пропорционально между отдельными мастерами. 3. Внешнеэкономическую деятельность: а) каждый цех стремился получить у городских властей право на выработку стандартов той или иной продукции; б) были установлены цены для внутренней и внешней реализации (внутри цеха по номиналу, вне – на монопольных началах) [3, с. 140–143]. Союз ремесленников был юридическим лицом, т.е. мог подать иск в суд, владеть движимым и недвижимым имуществом, рентами, местами собраний (ратушами). Он имел законное и всеми признанное место в городской экономике. Что касалось религии, он строил собственную часов117

ню и торжественно украшал ее. На витражах этой часовни могла быть изображена эмблема ее ремесленников. У союза были документы, подтверждавшие его права и хранившиеся в его архивах, были печать, эмблема и герб с ее изображением. Когда союз поднимал свой штандарт или знамя, на полотнище можно было видеть изображение святого покровителя профессии. У плотников это был топор, у сапожников – шило, у ювелиров – золотая чаша, крест или кольцо, у суконщиков – агнец Божий, окруженный красно-желтым сиянием. Свободные ремесленные союзы (корпорации) в значительной степени способствовали организации трудящихся масс. В них работникигорожане учились солидарности, дисциплине под руководством свободно избранных начальников и под властью уставов и законов, которые составили они сами. Эти объединения выстраивали их в мощную иерархическую структуру, основанную на профессиональном мастерстве, и обеспечивали им независимость и достоинство труда. Именно союзы и корпорации давали работнику возможность пользоваться плодами его труда тем, что добивались отмены или ограничения старинных прав феодальных сеньоров и гарантировали своим членам экономическое равенство. В эпоху, когда свободный труд только создавал организационную структуру, было полезно, чтобы область деятельности представителей каждой профессии была точно определена: это предотвращало напрасную трату производительных сил и обеспечивало спокойное существование всем городским ремесленникам. Каждый союз ремесленников в пределах, установленных городскими властями, занимался примирением интересов производителей и потребителей. Правила корпорации были подсказаны их создателям не только эгоистическими интересами ее членов, но и большой заботой о чести своей профессии, а также о равенстве и солидарности в обществе. Корпорации также старались оберегать нравственность своих членов, не допуская в свои ряды сомнительных личностей и нежелательные элементы и требуя от городских тружеников соблюдения правил нравственности, религии и человечности. Они ставили себе задачу поддерживать среди мастеров нечто вроде равенства и для этого запрещали им заниматься более чем одним ремеслом, переманивать друг у друга подмастерьев или заказчиков. Добровольное объединение в подчиненный дисциплине союз делало работников настолько сильными, что они были недосягаемы для капризов и деспотизма старых феодальных властей. Союз сохранял их от излишней конкуренции, безработицы и перепроизводства, от паразитирующих на чужом труде посредников, от махинаций спекулянтов. Мастера и подмастерья могли трудиться, не тревожась о завтрашнем дне. Они были уверены, что найдут в своей маленькой мастерской применение для своего хорошо налаженного труда, а на городском рынке покупателей для своей продукции. Уставы ремесленных союзов позволяли любому со временем 118

претендовать на звание мастера и устанавливали удачное равновесие между правами и обязанностями каждого человека. Подмастерье, который шел на рыночную площадь наниматься, был уверен, что найдет себе работу на день, на неделю или на более длительный срок. Ему не надо было бояться, что конкуренты-чужеземцы, которые занимаются тем же ремеслом, переполнят рынок своими товарами и услугами [2, с. 240–250; 23, с. 9–23]. Правила и уставы ремесленных корпораций безжалостно карали всех виновных в мошенничестве, небрежности или нечестности в работе. С помощью сложной системы проверок, контроля и товарных знаков они гарантировали публичность производства и продажи товара и честность сторон при заключении сделок. Вопрос о качестве товара, добросовестности обслуживания и репутации корпорации занимал важное место в цеховой жизни. Сапожников, например, строго карали за изготовление ботинок, сделанных из обрезков, из поддельного или низкосортного материала. Если покупатель обнаруживал обман, он имел право вернуть ремесленнику товар, а тот уплачивал штраф в пользу цеховой кассы. При повторном обмане виновному грозило изгнание из цеха. Кроме того, сапожники были обязаны принимать заказ только после точной договоренности о цене. Устав портных предусматривал ответственность мастера за порчу вещи при глажении, устав ювелиров – за подделку золота и серебра, устав мясников – за производство пищевых продуктов из мяса больного и павшего скота. Для лучшего контроля качества продукции мастерам предписывалось помечать свои изделия личным клеймом (товарным знаком) [21, с. 245–246]. Ручной труд и узкий, стабильный рынок – это условия, ограничивающие возможности производства и сбыта, практически исключали для средневекового городского ремесленника чисто экономические методы конкуренции – путем повышения качества и количества товара при снижении его цены. Поэтому борьба городских ремесленников за рынок неизбежно принимала корпоративную форму, свойственную всей общественной структуре того времени: они стремились приобрести иммунитетные и льготные привилегии, делавшие отправление ремесла монополией определенной группы лиц – членов корпорации. Возникновение цехов с их статутами и мелочными предписаниями закрепило эту экономическую политику городского ремесла, придав ей наиболее завершенное законодательное оформление [21, с. 231–232]. Монополия того или иного цеха порождала бесконечные судебные процессы по искам одной корпорации к другой: было трудно определить границы области деятельности для каждой из них. Сапожники спорили с башмачниками, производители сбруи с изготовителями седел, суконщики с прядильщиками и т.п. Более того, монополия в это период не останавливала соревнование, т.к. корпорации еще не приобрели те косность и консервативность взглядов, которые будут характерны для них несколько позже. Соперничество между городами заставляло ремесленные союзы в 119

каждом из них совершенствовать свою работу и внимательно следить за тем, как она выполняется [2, с. 249–250]. Сила цеховых ремесленников усугублялась стеснительностью доступа в состав цеха ввиду различных требований, предъявляемых к каждому вновь вступающему, вследствие чего количество их не могло достигнуть значительных размеров. Этим не только облегчался надзор за выполнением всеми членами установленных сообща правил, но и приобретал крупное практическое значение. Условия, которые необходимо было выполнить, чтобы стать членом цеха, заключались в следующем. Во-первых, в отношении происхождения кандидата не допускались иностранцы и даже иногородние, внебрачные, а также сыновья лиц, принадлежавших к позорящим профессиям (банщики, цирюльники, ночные сторожа, палачи, могильщики). Во-вторых, были установлены требования технического характера. Прежде чем стать членом цеха, нужно было выполнить пробную работу, показав должное мастерство. Наконец, в-третьих, в уставах содержались требования материального характера. Была установлена целая система вступительных взносов с ученика, подмастерья и вновь вступившего мастера. Вступительные взносы постепенно достигали высоких размеров, вследствие чего человек бедный фактически не имел возможности сделаться членом ремесленной организации. Во французских городах сумма, уплачиваемая при приобретении звания сотрудника цеховой корпорации в первой половине XIV в. равнялась 20 монетам, во второй половине века – 40– 60 монетам, а в XV в. составила уже 200 монет. Установлены факты пробной работы в XIV в.: в Любеке (портные в 1370 г., скорняки в 1386 г. бочары в 1390 г.), в Риге (золотых дел мастера в 1360 г., бочары в 1375 г., кузнецы в 1382 г., скорняки в 1397 г.) в Гамбурге (пекари в 1375 г.), в Данциге (кузнецы в 1387 г., портные в 1399 г.). Бременский сапожный цех (уставы 1300 и 1388 гг.) допускал лишь тех лиц, которые обладали имуществом в 8 марок серебра. В других городах требовалось нередко еще большее имущество: в Гамбурге (пекари и бочары 1375 г.) и в Лондоне (сапожники 1389 г.) – 20 марок, в Любеке – до 30 марок. В Голландии в XV в. всякий желающий заниматься ткацким ремеслом был обязан приобрести право гражданства в городе за 22 гульдена и заплатить 4 гульдена в цех [12, с. 252–258]. Основной производственной ячейкой в подавляющем большинстве городских ремесел была мастерская. Иногда она имела особое название: кузня, пекарня, солодовня, но чаще просто именовалась «лавкой». Если условия производства требовали или возможности позволяли, мастерская располагалась отдельно от жилого помещения ремесленника, иногда – в этом же помещении [21, с. 157]. Внутри отдельных мастерских устанавливалась трехчленная иерархия: мастер, подмастерье, ученик. Мастер был главным звеном производственного процесса. Подмастерье – это квалифицированный помощник, трудившийся за плату. Ученик сам должен был платить мастеру за обуче120

ние, но получал от него еду. Мастер, подмастерье и ученик стояли на разных ступенях цеховой иерархии. Предварительное прохождение двух низших ступеней было обязательным для всякого, кто желал стать мастером. Каждый ученик со временем мог стать подмастерьем, а подмастерье – мастером. Ученики и подмастерья, таким образом, находились в положении подчиненных, угнетаемых. Первоначально это было связано с тем, что обучение средневековому ремеслу, которое происходило путем прямой передачи навыков, оставалось длительным. В разных ремеслах этот срок колебался от 2 до 7 лет, а в отдельных цехах достигал 10–12 лет. При этом институт продолжительного ученичества не мог дать никакой гарантии того, что в продажу не будут поступать плохо изготовленные товары. Известный шотландский экономист XVIII в. Адам Смит справедливо отмечал, что проба на серебряных изделиях и клеймо на полотне или шерстяной материи дают покупателю большую гарантию, чем любой устав цеха об ученичестве. Покупатель обычно обращает внимание на наличие пробы или клейма, но никогда не считает нужным осведомляться, отбыл ли семилетний срок ученичества работник, изготовивший эти предметы [24, с. 168]. Приступая к рассмотрению условий труда французских цеховых ремесленников XIII–XIV вв., необходимо, прежде всего, остановиться на продолжительности рабочего дня. Обычно рабочий день продолжался от восхода и до заката солнца. Зимний рабочий день был в два раза короче летнего. В большинстве цехов восход и заход солнца определяли только летний рабочий день. Для зимы были установлены другие мерки. Зимой работа начиналась с того момента, «когда становится возможным рассмотреть человека на улице». Оканчивалась работа вечером. В тех цехах, в которых позволялось трудиться при искусственном освещении, зимний рабочий день начинался и оканчивался ночью. Например, у труасских ткачей зимний рабочий день начинался «со свечами» и продолжался до глубокой ночи, у парижских ворсильщиков – в 24:00 и завершался рассветом. Наиболее точно продолжительность рабочего дня определена у руанских футлярщиков: с середины марта до середины сентября – с 5:00 до 18:00, а в остальное время года – с 7:00 до 17:00 [8, с. 147]. Время окончания рабочего дня зачастую было приурочено к началу церковной службы. Благовест к службе являлся сигналом отдыха для ремесленников. В летнее время работа оканчивалась вместе с благовестом к службе, совершаемой в 21:00. Зимой завершение трудового дня следовало вместе с началом церковной службы в 18:00. Работу нужно было оставлять непременно после первого удара в колокол или после первого крика винного глашатая. В данном случае предписания цеховых уставов дошли до мелочного педантизма. У ткачей, например, после первого удара в колокол позволялось лишь свертывать работу и убирать ее на место. У изготовителей ковров ремесленники, не прекратившие работу при втором ударе колокола, подвергались штрафу. Кстати, в ряде городов сигнал к началу и пре121

кращению работы подавался ударами в особый городской колокол [8, с. 149]. За вычетом выходных и праздничных дней ремесленники того времени трудились около 288 дней в году [21, с. 160]. При тогдашней технике и технологии производства в большинстве случаев мастер мог сам справиться с изготовлением своего изделия. Поэтому подмастерье использовался как равноправный участник производственного процесса. Нанимая подмастерья, мастер использовал его на любых видах работ, но, прежде всего, закреплял за ним подсобные или подготовительные операции. Мастер по-прежнему оставался непосредственным производителем, но он избавился от наиболее грубых операций и вынужден был уделять больше времени организации труда и сбыта товаров, который сосредоточен в его руках [21, с. 175]. Институт подмастерьев был рожден тремя различными обстоятельствами: необходимостью воспроизводства ремесленных мастеров, производственно-технологической обусловленностью и потребностью в дополнительной рабочей силе. Именно из среды подмастерье выходили будущие мастера. Производственно-технологическая обусловленность применения наемного труда возникала в тех случаях, когда вследствие специфики процесса изготовления продукта мастер не мог осуществить этот процесс в одиночку. Классическим примером такого рода являлось ремесло кузнецов-литейщиков: такому специалисту обязательно требовался помощник для раздувания мехов и был весьма желателен второй помощник – для подхвата и грубой отбивки изделия. Другой пример – строительные ремесла, где выполнение объемного заказа было невозможно без применения вспомогательного труда (особенно у каменщиков, имевших дело с быстро застывающим раствором). Здесь наемный работник мог не обладать высокой квалификацией, т.к. в его задачу входили единообразные, простейшие операции [21, с. 172]. Стеснение доступа в цех новым членам обусловливалось замкнутым характером средневековых городов. При небольшой численности городского населения и незначительной его покупательной способности спрос на ремесленные изделия был весьма ограничен. Так, франкфуртским ткачам шерстяных изделий по уставу 1355 г. дозволялось работать лишь на двух станках, ткачам льняных материй (1421 г.) на трех, кожевенники могли иметь не более четырех дубильных ям, из которых каждая должна была содержать не более установленного количества кож [12, с. 265]. В 1380 г. в Оксфорде у одного мастера-седельщика число подмастерьев варьировало от 1 до 4, у свечников, ткачей, портных – от 1 до 5, у скорняков – от 1 до 6, у дубильщиков – от 1 до 8 [18, с. 81]. Продвижение по карьерной лестнице в цехе завершалось выпускным экзаменом, изготовлением шедевра и присвоением звания мастера. Шедевр – это некая вещь, относящаяся к производству данного цеха. Сапожникподмастерье представлял в качестве шедевра простые башмаки, женские 122

ботинки со шнуровкой, ботинки на толстой подошве и сапоги. Портной обязан был сшить женский плащ, парадное женское платье, сутану пастора, кафтан и пару чулок. Согласно уставу одного шведского цеха, портной, претендующий на звание мастера, должен был обработать 8 локтей сукна высшего качества за 6 часов [21, с. 167]. У бондарей проверка состояла в изготовлении двух бочек. В цехе ювелиров «образец» состоял из золотого кольца с камнем, брошки и двух украшенных ножен. Выпускная работа немецких кузнецов нередко состояла в том, что подмастерье должен был изготовить подковы, не снимая мерки и даже не взглянув на ногу лошади. Любая вещь должна была быть выполнена в совершенстве. Материал для шедевра приобретался на средства самого испытуемого. Лишь в случаях крайней бедности кандидата материал предоставлялся цехом. Ремесленник мог делать шедевр у себя на дому или в строго отведенной для этого мастерской. Его совершенно изолировали от всех окружающих. Администрация цеха строго следила за тем, чтобы кто-либо не помог ему ни советом, ни делом. Иногда производство шедевра затягивалось на несколько месяцев. За все это время подмастерье не получал никакого жалованья и жил только на собственные средства. По окончании работы приступали к ее освидетельствованию. В качестве экспертов выступали наиболее опытные мастера. Если шедевр признавался удовлетворительным, подмастерье получал цеховое признание и пополнял собой ряды мастеров [2, с. 243; 8, с. 175–176; 12, с. 257; 21, с. 167, 246–247]. Присуждение мастерства у парижских булочников XIII в. Новоиспеченный мастер (закончивший четырехлетнее обучение) совершал следующий ритуал, описанный в тексте цехового устава. Он брал новый глиняный горшок, наполнял его орехами и вафлями, потом направлялся к дому управляющего цехом в сопровождении всех слуг, подмастерьев и мастеров, присутствующих при церемонии. Придя к нему, он вручал горшок со словами: «Мастер, я отслужил свои четыре года». Тогда управляющий интересовался у присутствовавшего здесь «казначея», человека, который собирал штрафы и внутрицеховые выплаты, верно ли это. Получив утвердительный ответ, управляющий приказывал вновь избранному мастеру швырнуть горшок о стену дома. После чего все входили в дом управляющего цехом, который выставлял вино и закуску, – это угощение было оплачено всеми участниками. Начиналось поздравление нового мастера с приобретением высокого звания. В наше время трудно постичь смысл разбивания горшка о стену дома, можно уловить лишь общую его направленность: ритуал закреплял независимость нового мастера и освобождение из-под чужой профессиональной опеки [20, с. 164].

В крупных ремесленных организациях иерархия: мастер подмастерье  ученик постепенно усложнялась, и формировался разветвленный аппарат управления. Лица, руководившие цехом, назывались по-разному: старшины, ректоры, магистры, олдерманы, гастальды. Они выбирались на год из наиболее опытных мастеров. Они управляли финансами и судом 123

своего цеха при помощи советников, казначеев, счетоводов, агентов, писцов и курьеров. Они посещали мастерские и рынки, назначали наказания и штрафы. Приводили мастеров к присяге и председательствовали на важных церемониях и ритуалах. В средневековом ремесленном цехе функция управления еще не получила самостоятельного значения и была слабо отделена от производства. Высшие руководители цеха (магистры) выходили из среды опытных мастеров и ежегодно ими сменялись. По истечении указанного периода происходила ротация кадров: вчерашние руководители опускались вниз и занимали места в сфере производства, а их коллеги, наоборот, выдвигались в администрацию (Рис. 2). О работниках, виновных в несоблюдении правил внутреннего распорядка, немедленно доводилось до сведения судей (юстициариев). Штрафы, налагаемые на нарушителей цехового строя, поступали в размере одной трети в распоряжение судей, а две трети – в распоряжение старшины цеха, которые половину оставляли себе, а половину отдавали в кассу сообщества. Каждый начальник цеха по выходе в отставку должен был в недельный срок дать отчет о проделанной работе, а также подробный финансовый отчет о движении денежных сумм. Число судей, казначеев, счетоводов, писцов и прочего персонала в цехах обычно не превышало 5–10 человек [2, с. 242; 11, с. 88–90, 94-95]. 1. Управление Казначей Советник

Писцы

Магистр Курьеры

2. Производство Подмастерье Ученик Ученик

Мастер Мастер Подмастерье Подмастерье Ученик Ученик

Судьи

Агенты

Мастер Подмастерье Ученик

Подмастерье Ученик Ученик

Рис. 2. Структура средневекового ремесленного цеха

Система цеховых должностей показывает, что их главным назначением было регулирование процесса производства. Эта система складывалась постепенно. Но по мере развития цеховой жизни появилась необходимость в выделении должности производственного контролера и закреплении некоторых других функций цехового надзора за особыми лицами. Деятельность должностных лиц цеха являлась общественной функцией: она никак не оплачивалась и, судя по предписаниям уставов, могла быть отправляема любым членом цеха. Должностные лица цеха были подотчетны его общему собранию. Выборы нового должностного лица сопровождались финансово-производственным отчетом его предшественника. Если 124

кто-либо из должностных лиц намеревался уехать по своим делам из города, он сообщал об этом цеховому собранию, и последнее выбирало заместителя на время его отсутствия. Каждый член цеха был наделен определенными правами и обязанностями. Он участвовал в выработке устава, в надзоре за его исполнением, в разбирательстве цеховых дел, в выборе должностных лиц, (и сам имел право быть избранным в число должностных лиц цеха). Он мог нанимать подмастерьев, брать учеников и использовать власть цеха для принуждения их к труду [21, с. 228–230]. К концу Средних веков наблюдалось повсеместное разложение цеховой организации. Оно совершалось в форме разнообразных процессов. 1. Происходит превращение ремесленников внутри цеха в купцов и скупщиков. Мастера, обладавшие хозяйственными средствами и способностями, закупали сырой материал, поручали работу другим членам цеха, заставляя их выполнять производственные функции, и продавали готовый товар. Это противоречило цеховой организации. Однако лишь такой поворот давал возможность развития техники, в то время как господство цеховой демократии обрекало ее на застой. 2. Происходит усиление одного цеха за счет других. Подобно тому, как внутри многих цехов выделяются мастера-купцы, так и целый ремесленный цех мог превратиться в торговый и подчинить себе все остальные. Часто оба процесса протекали рядом: внутри отдельных цехов часть мастеров превращалась в купцов и одновременно некоторые цехи развивались в торговые организации. Симптомом этого процесса всегда было слияние цехов. Например, торговцы шерстобитного, ткацкого и красильного цехов заключали между собой союз и сообща руководили всем данным ремесленным производством. Так совершенно разнородные производственные процессы оказывались объединенными на почве мелкого производства. 3. Там, где сырой материал был очень дорог, а ввоз его требовал значительного каптала, цехи подпадали под зависимость от импортеров. В Италии толчок этому процессу дал ввоз шелка, в Германии – ввоз янтаря. То же действие производит появление новых сырых материалов. Таково было влияние хлопка. Как только он сделался предметом первой необходимости, наряду с цехами или же путем их преобразования, возникли предприятия для скупки. 4. Цехи попадали в зависимость от купцов-экспортеров. Только в ранней стадии хозяйственной жизни промышленность могла самостоятельно сбывать свои продукты. Но как только промышленность по существу или в большей степени становилась в зависимости от экспорта, без скупщика нельзя было обойтись. Отдельный цеховой ремесленник не удовлетворял требованиям экспорта. Зато купец, владевший необходимым капиталом, один только знал условия и возможности сбыта и смотрел на это, как на свою профессиональную тайну [3, с. 152–154].

125

Ранняя западноевропейская капиталистическая скупочная система не всегда и не обязательно развивалась из ремесла, но очень часто возникала наряду с ремеслом, причем она привлекала вместо городской деревенскую рабочую силу или же создавала другие отрасли промышленности благодаря появлению новых сырых материалов. Типичными моментами скупочного производства являлись: 1. Фактическая монополия скупки предпринимателем по отношению к ремесленнику (кустарю). Скупочная система возникала вследствие задолженности работника: скупщик принуждал ремесленника отдавать продукт исключительно ему одному на том основании, что он, в качестве купца, лучше знает потребителя. Следовательно, скупочная монополия связана через скупщика с монополией продажи и монополизацией рынка предпринимателем. Только он один знает, где окончательно сбывается товар. 2. Доставка сырого материала скупщиком. Она зачастую бывает связана с монополией скупки у предпринимателя. 3. Контроль над процессом производства. Скупщик был заинтересован в нем потому, что ему нужен по возможности продукт одинакового качества. Таким образом, нередко доставка сырого материала ремесленнику связывалась с доставкой полуфабрикатов. 4. С этим иногда была связана доставка скупщиком орудий производства. Например, следовал массовый заказ ткацких станков для скупщиков, которые потом отдавали их в пользование рабочим на дом. Таким путем у рабочего отнимались все средства производства, и вместе с тем предприниматель старался захватить в свои руки монополию на сбыт товара. 5. Скупщик переходил к комбинированию различных процессов производства в одних руках: он закупал сырой материал и передавал его отдельным рабочим, у которых товар и оставался до окончательной обработки [3, с. 157–158]. Управление торговлей в Средние века Исходную точку в развитии западноевропейской торговли составили Крестовые походы. Они знаменовали собой появление международной торговли, ибо все то, что было в предшествующие времена, не шло далее зачатков в этом направлении. Уже к IX–X вв. относятся попытки итальянских городов вытеснить Константинополь из того центрального положения, которое он занимал в торговых отношениях между Западом и Востоком. В течение всей эпохи, охватывавшей XII–XV вв., вплоть до открытия морского пути в Индию, Средиземное море составляло торговый путь из северо-итальянских городов, а также каталонских и южно-французских прибрежных городов в страны Востока: Египет, Сирию, Палестину, Малую Азию, Византию, отчасти в Индию и Китай. По мнению французского историка Ж. Ле Гоффа главная сноровка итальянских купцов заключалась

126

в том, что, зная стабильные цены на Востоке, они могли заранее рассчитать свою прибыль [16, с. 307]. Подобно другим социальным группам Средневековья, купцы создавали свои объединения, которые стали одной из традиционных особенностей профессиональной торговли и самого бытия средневекового купечества. Большинство объединений строилось по типу кооперации – универсальной организации, имеющей целью увеличение производительности труда. Купеческая гильдия представляла собой одну из разновидностей средневековой корпорации – относительно длительного, устойчивого, замкнутого объединения группы лиц однородного социального статуса. Участие в такой гильдии влекло за собой для членов ряд общих прав и обязанностей, в том числе важные привилегии в рамках своего сословия, которые нередко официально фиксировались. Характерными чертами средневековой купеческой гильдии являлись: (1) наличие общего здания – дома гильдии, своей церкви, казны, каких-то гильдейских дел, своей администрации; (2) взаимная материальная и физическая помощь; (3) наличие своей внутренней юрисдикции, т.е. право рассмотрения проступков против гильдейских коллективов, право налагать взыскания и получать штрафы; (4) совместные праздничные и поминальные мессы, трапезы и шествия [22, с. 186)]. Другим типом торговой общности были различные «товарищества», «складничества», «партнерства» – краткосрочные объединения двух и более лиц. Эти объединения базировались на общности целей предприятия и имели характер не организации, а личного соглашения. Соответственно состав участников такого соглашения всегда был более пестрым, нежели в гильдии. Складничество означало соединение имущества нескольких лиц для последующего совместного использования. Об этом же говорит и структура подобных компаний: большинство ассоциаций, кроме прочных сообществ семейного типа, создавалось лишь для одной сделки, деловой поездки или на срок от трех до пяти лет. В таких предприятиях не было ни подлинной непрерывности, ни долговременных инвестиций. Складничеству присущи следующие черты: (1) материальные обязательства партнеров; (2) предварительная договоренность между ними об этих обязательствах, особенно о разделе прибылей; (3) возможность для одного из партнеров остаться дома, т.е. участвовать либо капиталом, либо товаром; (4) объединение для одноразовых целей; (5) дальность предпринимаемой поездки чаще всего за пределами страны [22, с. 172, 174]. Развитие техники ведения дел было предопределено крупной морской торговлей, начиная с эпохи Крестовых походов. Экономика Запада отныне ориентировалась на «морскую удачу», она расширяла свои горизонты и меняла свои методы. От греко-римской античности она унаследовала морской процент под ссуду, или «заем на крупный риск», при котором заимодавец соглашался с тем, что ему должны возместить долг, если транспортируемые товары должника не прибыли в нужный порт. В про127

тивном случае он получал все, что давал взаймы, и сверх того большие проценты. Контракт купли-продажи выглядел тогда следующим образом: один или чаще несколько страхователей заявляли и о покупке партии товаров у страхуемого и обязывались ему оплатить ее в определенный срок. Но платеж не будет иметь место, если купленный товар, который оказывается загруженным на определенное судно, прибывает «целым и невредимым» в место назначения [9, с. 233–234]. В течение всего Средневековья, ввиду громадности риска, почти ни одно торговое судно не строилось на счет одного предпринимателя, а всегда для компании нескольких лиц: господствовало паевое судовладение. Однако отдельные пайщики участвовали во владении нескольких кораблей. Как судостроение и судовладение, так и отдельное морское предприятие являлось объектом деятельности целой ассоциации. В состав ее входили хозяин судна, капитан, экипаж и путешествующие купцы. Все они были объединены в одно товарищество, все везли свои товары, причем купцы, вместо того чтобы ехать самим, иногда отправляли зависимых от них помощников. При такой системе риск делился сообща, а прибыль и убыток – пропорционально вкладам [3, с. 195]. Вследствие опасности от пиратов отдельное судно не было в состоянии самостоятельно определить срок отбытия. Корабли соединялись в караваны, вооружались сами или сопровождались вооруженными конвойными судами. В Средиземном море средняя продолжительность путешествия такого каравана колебалась в пределах от полугода до года. Из Генуи такой караван выходил на восток только раз в год, из Венеции – дважды в год. Необходимость караванных путешествий была опасной и приводила к очень медленному обращению торговых капиталов [3, с. 198]. Некоторое представление о том, как совершалось плавание по морю в Средние века, дает нам описание французским аббатом путешествия в Святую землю, совершенного им с крестоносцами в 1217–1218 гг. Флот выехал из Фрисландии 31 мая 1217 г. До Англии, где он должен бы соединиться с прочими судами, он добрался благополучно, но уже через несколько дней вследствие бури и тумана корабли рассеялись, и один из них потерпел крушение у берегов Бретани, хотя людей удалось спасти. 16 июня путешественники прибыли в Ла-Корунью (в Испании), но когда хотели оттуда отправиться, то сильный ветер помешал этому, и пришлось девять дней простоять в гавани. После этого в течение трех дней ветер бросал корабли в разные стороны, и с трудом лишь 2 июля удалось попасть в Порту (в Португалии). Но войти в гавань ввиду подводных рифов было невозможно, пришлось со страхом провести ночь на рейде и затем направиться в другую гавань. 14 июля путешественники прибыли в Лиссабон. Дальнейшему продвижению мешал сильный ветер, так что пришлось четыре дня простоять на якоре, причем ветер все время бросал корабли из стороны в сторону. В результате все же решились отправиться дальше, несмотря на непогоду, и прибыли в Севилью, где опять пришлось вследствие сильного ветра простоять две ночи на якоре. Путешествие продолжалось, но люди сильно 128

страдали из-за отсутствия пресной воды. Одни, мучимые жаждой, лихорадкой и дизентерией, стали пить морскую воду, но этим еще усиливали жажду, другие выжимали руками различные плоды. Изнеможенные добрались путешественники до Барселоны, но решили пуститься дальше ввиду попутного ветра. Однако последний вскоре изменился и заставил войти в гавань поблизости от Марселя. Доехав до итальянской гавани Корнето 9 октября, там остановились и провели зиму. Плаванье было возобновлено только 25 марта 1218 г., но, проплыв только сутки, корабли были отогнаны обратно в Чивитавеккья. Здесь по совету генуэзцев путешественники изменили свой курс, взяв направление на Сицилию. Оттуда они добрались до Крита и, наконец, 26 апреля 1218 г. прибыли в гавань Акра, затратив практически целый год. Для того времени это плавание было срав-

нительно очень скорым и благополучным, хотя летописец не сообщает о судьбе других кораблей и о количестве погибших судов, как и людей, пострадавших от кораблекрушения и болезней [12, с. 363–364]. Рациональная торговля является той средой, в которой принцип строгой отчетности возникает впервые, чтобы, в конце концов, приобрести решающее значение во всей хозяйственной жизни. Необходимость точного счетоводства, прежде всего, появилась там, где производилась торговля компаниями. В первое время торговля считалась с такими незначительными оборотами и таким большим барышом, что не было надобности в точном счетоводстве: цена была традиционно установлена, а торговец мог быть уверен в том, что продаст товар с большой прибылью. Только тогда, когда произошло объединение в торговые товарищества, пришлось в целях расчета приступить к тщательному ведению счетных книг [3, с. 211]. Вот правила, принятые в XIII в. для средиземноморских купцов: (1) завершенные операции записываются в соответствии с возрастающим порядком их дат; (2) в бухгалтерских книгах между записями не должно быть пустых мест; (3) по каждой операции должна быть сделана ссылка на разрешающий ее документ; (4) все числа должны быть буквенные, но отнюдь не цифровые, дабы не было подделок [25, с. 35]. Увеличились масштабы морской торговли, несмотря на препятствия, которые создавала ей таможенная система, и на сохранявшиеся пережитки прежней феодальной экономики. Теперь коммерсанты стран Запада начали открывать мир. Наука о мореплавании стала более совершенной, использование компаса стало повсеместным, морская картография сделала шаг вперед благодаря трудам венецианцев, генуэзцев и каталонцев. Главным центром мировой коммерции оставалось Средиземноморье, а главное место в ней занимала Италия. Венеция сменила Византию в роли величайшего в мире склада товаров, и венецианцы считались «хозяевами золота всего христианского мира». В начале XV в. они каждый год ввозили с Востока товары общей стоимостью 10 млн золотых дукатов [2, с. 328]. Ф.С. Лэйн установил, что в 1404–1433 гг. большие венецианские корабли пускались в плавание 756 раз, из них 425 на гребных галерах и 331 – на парусниках. 129

Любопытный факт: 205 парусников и 102 галеры плавали в направлении Сирии, 107 галер и 18 парусников – по Атлантике [9, с. 190]. Предприниматели все чаще страховали судно и груз. Создавались страховые общества, капиталы которых инвестировались одновременно в большом количестве операций. Специалисты по каноническому праву вынуждены были признать, что риск заслуживает компенсации. Итак, страхователь рискует потерять значительную сумму в случае кораблекрушения застрахованного судна – отсюда и законность страховой премии. Эта позиция, например, была выражена в книге записей тосканского купца Франческо Датини (1384 г.): «Мы страхуем шерсть Бальдо Ридольфи и его компании, отправленную на корабле Бартоломое Витале, который идет от Пенисколы в Порто Пизано, на 100 золотых флоринов. Из этих 100 флоринов, что мы страхуем с ответственностью за любые риски, мы получаем 4 золотых флорина наличными, как свидетельствует документ, подписанный Герардо д’Оноро, который нас контрассигнует». Ниже сказано: «...если указанный корабль прибудет в добрый порт Порто Пизано. То мы освобождаемся от ответственности за указанный риск» [9, с. 235]. Практика страховой премии становится всеобщей и получает быстрое распространение с XV в. В счетах, представленных в середине следующего века Папской палате купцами, которые привозили из Сицилии пшеницу для обеспечения Рима продуктами, проценты со страховых взносов указаны точно: они составляли 8 %, причем за маршрут от Сицилии до Чивитавеккья. Этот процент был достаточно высок, т.к. в 1437–1439 гг. (это был мирный период в восточном Средиземноморье) за товары, которые транспортировались из Константинополя в Венецию, платили только 4–5 % страховки. Размеры страховой премии при перевозках зависели в меньшей степени от расстояния или времени года, чем от политического и военного положения и наличия или отсутствия пиратов-корсаров. В XVI в. вплоть до сражения при Лепанто (1571 г.) в Средиземноморье сохранялась постоянная угроза для торговли христианских наций из-за турок и ближневосточных пиратов, чем объясняются и высокие страховые премии. В 1565 г. покидая Руан, обычно оплачивали 6 % в случае, если плыли в Лиссабон, 7 %– если плыли в Кадис или в Севилью, 17 % – в Ливорно и Чивитавеккья и 18 %, если груз шел в Бразилию (плавание туда и обратно) [9, с. 235–236]. В 213 морских страховых договорах, подписанных в Генуе в 1400– 1440 гг., страховая премия вовсе не фигурировала. Исследователи предполагают, что она заранее выплачивалась из рук в руки. Страхователи больше не вносили в начале игры крупную сумму, которую должен был возместить страхуемый. Они тратили деньги, только если происходил несчастный случай [9, с. 234–235]. Наряду со «страховым взносом» двойная бухгалтерия стала другим важным новшеством в эпоху Возрождения. В период, когда кредит еще был слабо развит и ограничен христианской идеологией, предприниматель 130

мог довольствоваться простой бухгалтерией. Он фиксировал свои доходы и расходы на счете кассы и мог иметь, кроме того, нечто вроде журнала, в котором отмечал свою прибыль и долги. Увеличение количества сделок и рост кредита требовали множества записей, так возникла необходимость специализации по «личностям» для бухгалтерии. Это должно было позволить лицу, ответственному за купеческую компанию, узнать когда угодно своих кредиторов и должников – в XIV в. их количество могло перевалить за сотню. Таким образом, придумали держать счета отдельных «лиц», на которых были зарегистрированы как дебет, так и кредит каждого из них. Тогда по каждой операции делали две противоположные записи, что не замедлило привести к появлению двух различных книг: одна со счетом третьих лиц и другая – со счетами кассы. Можно видеть, как быстро появлялись счета, озаглавленные так: торговля тем или иным продуктом, страхование, векселя и т.д. Наконец, дополнительный счет – «прибыли и убытки» – позволил затем уточнить изменения в собственности в зависимости от операций, занесенных в другие книги. Таким образом, с помощью книги записей, с которой консультировался предприниматель того времени, он мог в любой момент точно узнать состояние своей кассы, уровень, которого достигли его сделки с тем или иным корреспондентом или относительно того или иного товара, и размеры своих прибылей и потерь в совокупности. Двойная бухгалтерия была известна как «венецианские записи» и получила распространение уже в XIV в., но авторство приписывают математику Луке Пачоли. В 1494 г. он опубликовал трактат «Сумма арифметики, геометрии, учения о порциях и отношениях», в котором объяснил этот механизм. То, что являлось итальянской тайной, благодаря изобретению книгопечатания, быстро распространилось среди купцов других стран. С большей или меньшей ясностью наставники в делах подсчета по всей Европе отныне обучали «венецианской записи» молодых людей, которые готовились погрузиться в мир торговли [9, с. 237]. Италия в это время предоставила образцы двух организационноправовых форм хозяйственных обществ: commenda и compagnia. Первая, несомненно, зародилась в приморских городах (Венеция, Генуя), вторая – скорее в местностях, лежавших в глубине полуострова, где развивались промышленность и активная банковская деятельность (Флоренция). Commenda появилась в XII в. и представляла собой прообраз современных обществ, основанных на паях, compagnia – акционерного общества. В наиболее простом контракте commenda вкладчик или заимодавец авансировал отправлявшемуся купцу (обычно за море) капитал, необходимый для этого делового путешествия. Если деньги утрачивались, то ущерб полностью списывался на счет заимодавца. Если имелась прибыль, вкладчик вновь получал свой капитал и большую часть прибыли – часто три четверти. Но распределение капитала и прибылей могло быть различным. Во многих венецианских commenda предприниматель, который не совершал поездок, 131

авансировал две трети капитала, заемщик, вкладывавший свой труд, кроме того, добавлял треть капитала. Если оба понесли ущерб, то он распределялся пропорционально вложенным средствам, но если имелась прибыль, то ее разделяли пополам. В compagnia договаривавшиеся стороны уже не были связаны между собой только на период поездки или сделки, но договоры заключались на более продолжительное время, часто на три года, конечно, и этот срок оговаривался. Однако возобновление контрактов, постоянное участие одних и тех же лиц, (которые являлись и главными кредиторами), стоявших во главе предприятия, значительный круг партнеров и агентов, которых общество передавало по окончании срока действия договора другому обществу, которое выступало под тем же именем, – все это приводило к созданию устойчивых объединений, о которых уже нельзя было сказать, что они имеют эфемерный юридический характер. Компания Барди просуществовала 70 лет, банк Медичи – 97 лет [9, с. 251–253]. В итальянских компаниях того времени преобладали два основных организационных типа: централизованная структура с отделениями и децентрализованная структура с филиалами. К первым относились компании Барди и Перуцци в XIV в., ко вторым – Медичи в XV в. Наиболее значительные флорентийские компании XIV в. объединяли до 25 ассоциаций с равными правами и обязанностями и в момент возникновения не были частью какого-либо другого общества. Большая часть ассоциаций свою деятельность направляла на службу компании, иногда они находились во Флоренции, рядом с главой организации, иногда за города в качестве руководства филиала. Главный руководитель, фактически главный кредитор, заменялся только в случае смерти. Барди и Перуцци нанимали до 120 торговых агентов, регулярно получавших вознаграждение, от продавца в лавке до главного бухгалтера фирмы. Директор филиала, также оплачиваемый агент, мог быть компаньоном, а мог и не быть им. Если он был членом товарищества, то получал свою заработную плату и еще долю от общей прибыли. Агенты Барди и Перуцци, несомненно, пользовались на местах некоторой свободой. Но за ними был установлен жесткий контроль, насколько это было возможно, и их переводили с места на место довольно часто. Многие агенты переходили из одного филиала в другой, оставаясь в каждом по 4–5 лет. Можно видеть в этих перемещениях персонала предосторожность, принятую во избежание того, чтобы между их представителями и клиентами на местах не устанавливались тесные связи, которые могли привести к экономическому ущербу всей компании. В 1310–1340 гг. у Барди имели свои представительства с магазинами и отделами не только в Италии, но и в других регионах Европы [9, с. 254–255]. В противоположность компаниям Перуцци и Барди фирма Медичи в XV в. в юридическом плане не образовывала компании, но представляла собой объединение теоретически независимых товариществ, каждое из которых обладало своим наименованием, собственными бухгалтерскими 132

книгами и автономным капиталом. Руководители филиалов были не наемными агентами, которых можно было менять, а чаще всего набирались из числа немажоритарных акционеров (minori). Они не получали постоянного оклада, но им полагалась самая высокая доля прибылей в процентах к их вкладу. Их можно было отстранить, только досрочно прерывая их финансовое участие в филиале. Руководители филиала назывались управляющими, а члены семьи Медичи – главными участниками (maggiori). Эти два начала достаточно ясно указывают и на независимость, которой пользовались руководители филиала, и на то, что семья, руководившая компаний, между тем желала сохранить контроль над принятием самых важных решений. Речь шла, таким образом, о настоящем холдинге, который голландский исследователь Р. де Рувер справедливо сравнивал со «Standard Oil» Дж. Рокфеллера [30; 32]. В этом отношении показателен процесс, который происходил в Брюгге в 1455 г. Миланец Руффини, проживавший в этом фламандском городе, подал жалобу на филиал Медичи в Брюгге за то, что ему поставили в плохом состоянии девять мешков шерсти, приобретенных в их филиале в Лондоне. Томмазо Портринари, говоривший от имени отделения в Брюгге, заметил суду, что мешки с шерстью никогда не проходили по филиалу в Брюгге, и что Руффини должен был получить их в филиале в Лондоне. Миланец ответил, что «отделения в Лондоне и Брюгге принадлежат одной и той же компании, и она имеет общего владельца». Но Портинари утверждал, что они являются двумя разными организациями. Суд признал его правоту и предложил обратиться с иском в суд против филиала в Лондоне [9, с. 256]. Как и Рокфеллеры, Медичи действительно имели более половины долей в каждом из «независимых» обществ, входивших в холдинг. А сами общества специально не указывали в названиях на свою принадлежность к фирме Медичи. Согласно документу 1458 г., Медичи были держателями большинства акций в 11 разных обществах: «Тавола» во Флоренции (местный банк), шелковая и две ткацкие фабрики, также находившиеся во Флоренции, филиалы в Венеции, Брюгге, Лондоне, филиал в Женеве под торговой маркой «Америго Бенчи и Франко Сассетти», в Авиньоне – под вывеской «Франко Сассетти и Джованни Дзампини», филиал в Милане и др. Поскольку структура холдинга Медичи была очень гибкой, глава семьи и ее главный руководитель должны были жестко контролировать управлявших фирмами. Контрактами обусловливались обязанности этих служащих, в том числе запрещение содержать любовниц и принимать подарки. Им вменялось в обязанность ежегодно направлять членам семьи, проживавшим во Флоренции, копию баланса вверенного им филиала по состоянию на 24 марта – последний день финансового года. Они не могли назначать агентов или клерков без согласия центрального управления. Каждые два-три года их приглашали во Флоренцию, чтобы доложить совету директоров о состоянии дел. Получив определенные указания, они возвращались [9, с. 256–257]. 133

В середине XIV в. флорентийские компании были узкоспециализированными, занимаясь только изготовлением шерсти, банковским делом, международной или внутренней торговлей. Но к первой четверти XV в. они постепенно стали совмещать многие виды деятельности, охватывая несколько отраслей и превращаясь в своеобразные холдинги. Этот процесс называют диверсификацией4. Удельный вес флорентийских бизнесменов, занятых в двух и более отраслях, в 1348–1358 гг. составил 1,4 % и затем поднялся до 6,4 % в 1369 г. Компании, занимавшиеся несколькими видами деятельности до 1380 г., не были системами товариществ; они представляли собой унитарные предприятия, занятые более чем в одном виде бизнеса. Процент предпринимателей, участвовавших в системе товариществ с двумя и более отраслями, повысился с 8,1 % в 1385–1399 гг. до 16,9 % к 1427 г. Число лиц, участвовавших в трех и более отраслях экономики или товариществах, повысилось с нулевой отметки в середине XIV в. до 4,6 % в первой четверти XV в. (Табл. 12). Таблица 12 Диверсификация флорентийских компаний в середине XIV – первой четверти XV в. (%) [36, c. 1481] Направления деятельности Одно Два Три Четыре Пять Шесть Всего

1348–1358 гг.

1369–1382 гг.

1385–1399 гг.

1427 г.

98,6 1,4 – – – – 100

93,6 6,2 0,2 – – – 100

91,9 6,2 1,5 0,2 0,1 0,1 100

83,1 12,3 3,4 0,8 – 0,4 100

В эпоху позднего Средневековья в Европе не менее известной была семья Фуггеров, выходцев из деревенских ткачей. Родоначальник фамилии Ганс Фуггер в 1367 г. переселился в Аугсбург и записался в цех ткачей. Затем, наряду с ремеслом, стал торговать тканями и пряжей. Следующие поколения Фуггеров занимались преимущественно торговлей тканями и 4

Диверсификация – проникновение фирм в отрасли, не имеющие прямой производственной связи или функциональной зависимости от основной отрасли их деятельности. Диверсификация связана с процессом концентрации производства на межотраслевом уровне и структурной перестройкой экономики. В широком смысле – распространение хозяйственной деятельности на новые сферы (расширение номенклатуры продукции, видов предоставляемых услуг и т.д.). 

перевод и пересчет на проценты – Ю.П.

134

снабжали ткачей Аугсбурга сырьем из Венеции. Наибольшего размаха деятельность Фуггеров достигла при Якове Богатом (1459–1525). Он первым из Фуггеров решился перейти от торговли шерстью и восточными пряностями к кредитным операциям, позднее присоединив к ним горное дело. Он не боялся рисковать, и, начиная с 1488 г., постепенно прибрал к рукам всю добычу серебра и меди в Тироле, а также в Венгрии. Конторы Фуггеров открылись в Антверпене и Риме. Большие доходы приносили откупы с испанских рыцарских орденов, которые занимались колонизацией Нового света, а также добыча ртути и киновари в Альмадене. Фуггеры выступали и как ростовщики: с 1488 г. они предоставляли крупные денежные займы австрийским Габсбургам, снабжали деньгами папу римского. Несмотря на критику деятельности Фуггеров в ряде стран Европы, предприниматели способствовали развитию горнорудных технологий, а также построили в Аугсбурге комплекс жилья для бездомных и бедных, называющийся Фуггерай и являющийся первым в мире поселением рабочих социального типа. Приобретя крупный земельный участок у самых стен Аугсбурга, Яков Фуггер построил на нем целый район, где поселил бедных и старых людей. Район насчитывал более сотни домов, имел собственную больницу и церковь. Этот район существует (и действует) до сих пор, являясь одной из достопримечательностей Аугсбурга. Квартплата за проживание в нем является самой низкой в мире – 1 евро в год. На поселение в этот городок, «Fuggerei», жители отбираются по строгим правилам, установленным еще Якобом Богатым. Все они должны быть малообеспеченными, безупречного поведения, католиками и уроженцами Аугсбурга. Кроме ежегодной ренты, они по три раза на день возносят молитвы благодарности роду Фуггеров. Благодаря выгодной стратегии Якова Фуггера состояние семьи в период 1487–1511 гг. удесятерилось и достигло 200 тыс. гульденов. В 1511– 1528 г. оно вновь удесятерилось, достигнув астрономической по тем временам суммы 2 млн гульденов. Преемник Якова во главе семейного дела, Антон Фуггер (1493–1560), вел дела гораздо более осторожно своего дяди. Но это обстоятельство нисколько не пошатнуло семейный бизнес. Благоприятные условия в XVI в. на мировом рынке серебра и меди принесли Фуггерам колоссальные доходы (с 1511 по 1546 г. их капитал увеличился с 200 тыс. до 7 млн гульденов). Что касается организационных форм компаний того времени, немцы в отличие от итальянцев, за исключением Вельзеров, сохраняли предпочтение типа предприятий с более жесткой структурой филиалов. Яков Фуггер, прозванный Богатым, хотел реально держать своих агентов в «ежовых рукавицах» и стремился (насколько было возможно) ограничить инициативу своих сотрудников, сохраняя за собой все решения, даже текущие. Управляющие отделениями должны были полностью подчиняться его указаниям. В некоторых весьма отдаленных представительствах Фуггер запрещал ведение не135

которых дел, таких как продажа в кредит. Сотрудники, которых можно было сместить в любое время, взамен получали высокую зарплату (в первой четверти XVI в. она составляла порядка 400 флоринов в год). Эта зарплата в 2,5 раза превышала жалованье Н. Макиавелли, секретаря канцелярии Флорентийской республики. Им также разрешалось вкладывать деньги в предприятие, за которое они получали ежегодную прибыль в 8–12 % [9, с. 260]. В пору своего расцвета, в полвека, предшествующие 1340 г., банковское дело для римского папы, английского и сицилийского королей было самым прибыльным предприятием во Флоренции, и, возможно, в Европе. В то время как у торговцев шерстью средний доход с капитала составлял 12 % в год, а банковские вкладчики получали от 6 до 10 % прибыли, доход с займов иностранцам и услуг по обмену денег, оказываемых папе и монархам, доходил до 33 %. Инвесторы в банках Барди и Перуцци получали прибыль от 15 до 20 % ежегодно [14, с. 153]. В первые четыре десятилетия банка Медичи (1397–1435 гг.) от 55 до 65 % прибылей шло от римского филиала. Прибыльность инвесторов в этого филиал сначала приближалась, а потом превысила 100 % в год. Доходы со всех других филиалов банка в совокупности достигали от 17 до 20 %. Даже эти доходы выглядят предпочтительнее по сравнению с 14 %, которые считались обычной коммерческой ставкой в XV в. или с 12 % с капитала, вложенного в производство шерсти и шелка [31, с. 61, 69]. В один из блестящих периодов истории фирмы Фуггеров (1511–1527 гг.) она ежегодно получала доход в среднем около 54 %. В начале португальской колонизации в Индийском океане отдельные путешествия приносили еще больший доход – до 100 % [9, с. 270]. Количественная характеристика в западной цивилизации становилась новым измерением, и ее значение неуклонно возрастало. К концу Средних веков экономика динамично набирала обороты. Даже если цифры XIV–XVI вв. покажутся скромными по сравнению с теми, которыми мы теперь привыкли оперировать, они, тем не менее, имели большое значение для будущего Европы. Возьмем выборочно несколько цифр. Р. Эренберг подсчитал, что в начале XIV в. Пацци располагали капиталом, равным 147 кг чистого золота. Капитал Козимо Медичи в середине XV в. достиг уже 1,75 тонн, а капитал акционерного общества Фуггеров в 1546 г. превысил 13 тонн золота [9, с 275]. Бурная экономическая деятельность охватила не только южную часть Европы. На севере континента с XIII в. набирал обороты Ганзейский союз. Он был основан в 1241 г. как добровольное объединение нескольких торговых городов Нижней Германии, главным из которых был Любек, а через полтора века объединял около ста городов. Эта могущественная федерация, которая имела четыре столицы – Кельн, Брауншвейг, Любек и Данциг и в которую входили все главные торговые города Нидерландов, Германии и Восточной Европы, в том числе Амстердам, 136

Брюгге, Бремен, Берген, Гамбург, Магдебург, Кенигсберг, Рига, Новгород и др. Союз был настоящим купеческим государством. В нем были свои законодательные собрания и генеральные ассамблеи, которые принимали и обнародовали свои указы и постановления, свои налоги, казна, суды и даже герб. Ганзейцы вели активную, иногда даже высокомерную дипломатию, заключали коммерческие договоры и добились того, что их флаг стал известен и уважаем всюду. Ганзейцы основали в России, Скандинавии, Польше и Фландрии свои фактории – настоящие крепости с гарнизонами, а также создали товарные склады, при которых жили торговцы (члены федерации и служащие), которые подчинялись строгой дисциплине и были полны своеобразного непреклонного купеческого патриотизма. Торговый флот союза, моряки которого были прекрасно обучены, был также и военным флотом, корабли которого обеспечивали безопасность караванов и беспощадно боролись с пиратством. Ганза стала суровой школой, в которой Германия обучала своих матросов и исследователей. Она установила мир на северных морях, основала там первые большие порты и добилась преобладания единообразного коммерческого законодательства [12, с. 329–330]. Было подсчитано, что к концу XVI в. Ганзейский флот был значительным. Ему принадлежала 1 тыс. судов, способных перевезти груз в 90 тыс. тонн [9, с. 279]. Из внутренней Германии, по рекам, идущим параллельно с юга на север (Эльбе, Одеру, Висле) товары транспортировались вниз к морю, откуда они доставлялись ганзейцами в другие страны. И точно так же привозимые морем товары шли из приморских городов вверх по течению рек внутрь страны. Гамбург на Эльбе, Штеттин на Одере, Данциг на Висле находились в особенно выгодном положении – они являлись последними складочными пунктами для ввозимых из Германии и первыми для привозимых туда товаров. Здесь речные суда заменялись морскими, и здесь штапельное право, т.е. право останавливать проезжавшие суда и заставлять их выгружать товары и выставлять их на продажу, имело свои чисто физические основания [12, с. 290]. В середине XIII в. немецкие купцы получили в Швеции правовую защиту, пошлинные льготы и возможность пользоваться двумя важнейшими гарантиями в отношении купеческой собственности: свободой от берегового права и неприкосновенностью наследства [22, с. 63]. Примером широких привилегий, приобретенных торговыми городами в других местах, могут послужить те права, которыми пользовались ганзейцы во Фландрии. Им было предоставлено не только право приезжать во Фландрию, но и торговать там в розницу, совершать торговые сделки между собой и с другими иностранцами, продавать товары в любое время на суше и на воде. В случае возникновения войны между Фландрией и немецкими городами им давался срок в четыре месяца на ликвидацию своих торговых операций и отъезд. Однако и тем ганзейцам, которые пожелали бы во время войны остаться во 137

Фландрии, гарантирована была полная защита (постановление 1360 г.). Насколько велики здесь были привилегии ганзейцев, можно увидеть из того, что в Брабанте они пользовались только 40-дневным сроком для отъезда в случае войны, а в Голландии 80-дневным. Точно так же в случае смерти ганзейца во Фландрии имущество его не поступало в собственность государства, а выдавалось его наследникам. Напротив, они сами требовали, чтобы за преступления, совершенные по отношения к ганзейцам, отвечал не только виновный, но и государство или город, к которому он принадлежал. Следовательно, они настаивали в этом случае на совершенно ином принципе, чем тот принцип, который проводился в предыдущем случае, когда виновным являлся ганзеец. В Бергене они пользовались правом предварительной купли на рынке – никто не мог приобретать товаров, пока они не сделали своих закупок. Столь же широкими привилегиями пользовались ганзейцы в Новгороде. Они обладали здесь правом экстерриториальности. Гостиные дворы ганзейцев были огорожены высоким тыном с крепкими воротами и окружены в семь шагов кругом незастроенной полосой земли, отделявшей их от прочих (русских) поселений, от самого Новгорода. Лучшие места на пристанях, складах и рынках города были преимущественно в руках немцев [12, с. 312–313, 327]. Торговая политика Ганзейского союза заключалась в следующих принципах: (1) только граждане ганзейских городов имели право участвовать в торговых привилегиях, приобретенных Ганзой; (2) союз старался взять в свои руки розничную торговлю в чужих странах и отказывался производить экспедиционную и комиссионную торговлю; (3) в торговле ганзейцев должны употребляться только собственные корабли, нельзя нанимать чужие или продавать чужим ганзейские корабли и корабельные паи; (4) ганзейцы занимались только товарной торговлей, а не денежными и банковскими операциями, как флорентийцы; (5) Ганза повсюду брала разрешения на устройство поселений и складов, чтобы держать под контролем своих собственных сотрудников. Все их деловые отношения были урегулированы строгими предписаниями: мера и вес были заранее установлены, с чужими нельзя было производить кредитных операций, чтобы не допускать чужой капитал к действию внутри союза; запрещался даже брак с лицами, происходившими не из ганзейского союза; (6) Ганза делала первую попытку к стандартизации, т.е. к торговле товарами постоянных видов (воском, солью, металлами, сукном); (7) в отрицательном отношении у Ганзы не было таможенной политики; она знала только пошлины, установленные в целях войны; (8) внутренняя политика союза была направлена на то, чтобы подавляя цехи, сохранить власть крупного купечества. В совокупности эти правила образуют систему, ориентированную на интересы местного купечества, ведущего торговлю с чужими странами [3, с. 221–222]. Подводя итоги развития менеджмента в эпоху Средневековья, можно выделить ряд особенностей: получили распространение инструкции по 138

управлению социально-экономическими организациями (капитулярии); активно использовалась система страхования грузов и паевого судовладения; навигация, компас, картография, книгопечатание, инвентаризация, складирование и двойная бухгалтерия – все это в значительной степени повлияло на развитие промышленности и торговли; Средние века стали периодом диверсификации экономической деятельности предприятий и появления ранних холдингов; в торговле и банковском секторе господствовали централизованная структура с отделениями и децентрализованная структура с филиалами; в ремесленных организациях окончательно оформилась трехуровневая иерархия: ученик  подмастерье  мастер, а в ряде крупных цехов сформировался разветвленный аппарат управления; основными организационно-правовыми формами в промышленности стали цехи, формируемые по территориально-отраслевому принципу, в торговле – гильдии, складничества, товарищества и партнерства. Во всех деловых организациях того времени получили распространение следующие принципы управления: рациональное использование трудовых и материальных ресурсов; унификация единиц мер веса и объема; установление сроков выполнения работ; контроль качества продукции; установление нормы управляемости; определение компетенции руководителей на местах; использование рабочих спецификаций; материальная ответственность работника; организация контроля и координации работ; использование регулярной финансовой отчетности; налаживание каналов коммуникации; разграничение коммуникационных полномочий между уровнями управления. Все это составило значимый этап в истории менеджмента и заложило основы для его последующего развития в период капитализма. Библиографический список 1. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV–XVIII вв.: в 3 т. Т. 2. Игры обмена. М.: Весь мир, 2006. 672 с. 2. Буассонад П. От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе. М.: Центрполиграф, 2010. 383 с. 3. Вебер М. История хозяйства. Биржа и ее значение. М.: Кучково поле, 2007. 432 с. 4. Виноградов П.Г. Средневековое поместье в Англии. М.: Либроком, 2010. 368 с. 5. Всемирная история: в 24 т. Т. 7. Раннее средневековье. Минск: Литература, 1998. 592 с. 6. Всемирная история: в 24 т. Т. 8. Крестоносцы и монголы. Минск: Литература, 1998. 528 с. 7. Грацианский Н.П. Из социально-экономической истории западноевропейского средневековья. М.: изд-во АН СССР, 1960. 408 с. 8. Грацианский Н.П. Парижские ремесленные цехи в XIII–XIV столетиях. Казань: литография Императорского ун-та, 1911. 347 с. 9. Делюмо Ж. Цивилизация Возрождения. Екатеринбург: У-Фактория, 2008. 720 с. 10. Каннингем У. Западная цивилизация с экономической точки зрения. Средние века и Новое время М.: КРАСАНД, 2011. 282 с.

139

11. Ковалевский М.М. Экономический быт Европы до возникновения капиталистического хозяйства: в 3 т. Т. 3. Организация промышленности и рабочий вопрос в среднике века. М.: Типография В. Рихтера, 1903. 434 с. 12. Кулишер И.М. История экономического быта Западной Европы. Челябинск: Социум, 2008. 1030 с. 13. Лаваль К. Человек экономический. Эссе о происхождении неолиберализма. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 432 с. 14. Лахман Р. Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени. М.: Территория будущего, 2010. 456 с. 15. Ле Гофф Ж. Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии. СПб.: Евразия, 2010. 224 с. 16. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Екатеринбург: УФактория, 2005. 568 с. 17. Пачоли Л. Трактат о счетах и записях. М.: Финансы и статистика, 2001. 319 с. 18. Репина Л.П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV в. М.: Наука, 1979. 221 с. 19. Роджерс Дж. История труда и заработной платы в Англии с XIII по XIX в. М.: Либроком, 2011. 496 с. 20. Ру С. Повседневная жизнь Парижа в средние века. М.: Молодая гвардия, 2008. 252 с. 21. Сванидзе А.А. Ремесло и ремесленники в средневековой Швеции (XIV–XV вв.). М.: Наука, 1967. 379 с. 22. Сванидзе А.А. Средневековый город и рынок в Швеции XIII–XV вв. М.: Наука, 1980. 360 с. 23. Святловский В.В. История экономических идей в связи с историей экономического быта. М.: КРАСАНД, 2010. 400 с. 24. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. 960 с. 25. Соколов Я.В., Соколов В.Я. История бухгалтерского учета. М.: Финансыи статистика, 2004. 272 с. 26. Сото Х. Деньги, банковский кредит и экономические циклы. Челябинск: Социум, 2008. 663 с. 27. Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские государства: 990–1992 гг. М.: Территория будущего, 2009. 360 с. 28. Фоссье Р. Люди средневековья. СПб.: Евразия, 2010. 352 с. 29. Хрестоматия по истории средних веков: в 3 т. Т. 1. Раннее средневековье / под ред. С.Д. Сказкина. М.: Соцэкгиз, 1961. 688 с. 30. de Roover R. The Medici bank. Its organization, management, operations and decline. New York: New York University Press, 1948. 98 p. 31. de Roover R. The rise and decline of the Medici bank, 1397-1494. Cambridge: Harvard University Press, 1963. 500 p. 32. Goldtwaith R.A. The Medici bank and the world of Florentine capitalism // Past and present. Vol. 114, 1987 (February). P. 3–31. 33. Hays J.N. The burdens of disease. Epidemics and human response in Western history. New Brunswick: Rutgers University Press, 1998. 374 p. 34. Kohn G.C. Encyclopedia of plague and pestilence from ancient times to present. New York: Facts on File, 2008. 529 p. 35. Maddison A. Contours of the world economy 1-2030 A.D. Essays in macroeconomic history. New York: Oxford University Press, 2007. 418 p.

140

36. Padgett J.F., McClellan P.D. Organizational invention and Elite transformation: the birth of partnership systems in Renaissance Florence // American journal of sociology, 2006. Vol. 111. № 5. P. 1463–1568. 37. Scot S., Duncan C.J. Biology of plagues: Evidence from historical populations. Cambridge: Cambridge University Press, 2001. 420 p. 38. The Cambridge world history of the human diseases / ed. by K.F. Kiple. New York: Cambridge University Press, 1999. 1176 p. 39. van Zanden J.L. The Long road to the Industrial revolution. The European economy in a Global perspective, 1000-1800. Leiden-Boston: Brill, 2009. 342 p.

Экономика и управление в наследии средневековой исламской цивилизации Самая молодая из мировых религий (ислам) возник в VII в. н.э. на Аравийском полуострове. Это было время, когда арабские племена переходили от родового строя к государственному. Новая религия отвечала потребности объединения, вытесняя племенные культы, поощрявшие раздробленность. Основателем этой религии считают пророка Мухаммеда. Его учение было изложено в Коране (собрании проповедей) и Сунне (собрании текстов, с приписываемыми Мухаммеду изречениями). В VII–VIII вв. с помощью арабских завоевателей ислам чрезвычайно быстро распространился на обширной территории от Пиренейского полуострова на западе до Индии на Востоке. Сложилась целая исламская цивилизация, объединившая в себе разные народы, культуры, общественные уклады. С исламом следует связать такую форму культуры, которую в интеллектуальной деятельности отличает превосходство юридических и религиозных наук, основанных на уважении священного Предания, составляющего ее доктринальный фундамент. К тому же из ислама возникает тип общества, который отдает приоритет наряду с мирской властью (халифовправителей), ученым-богословам, поэтам, писателям, правоведам и судьям, по существу обладающим среди своих современников если не безоговорочной властью, то неоспоримым нравственным авторитетом. Именно из этой среды вышли многие восточные мудрецы, а сам образ такого философа-моралиста стал легко узнаваемым в мировой культуре [6]. Будучи религией откровения, средневековый ислам регулировал всю деятельность человека, его мораль и духовную жизнь, его социальное и политическое поведение. Он не просто требовал принятия неких истин, но и навязывал целую совокупность предписаний, которые определяли мирскую организацию общины правоверных. Таким образом, именно на завещанном в Откровении основывалась жизнь мусульманина, и именно вокруг него с давних пор встраивались исламский мир и его цивилизация. Именно эти обстоятельства оказали влияние на формирование культурных и научных и представлений исламских мыслителей Средневековья [10, с. 11, 127]. 141

Так, например, богослов и правовед Аль-Газали (1058–1111) в одной из своих работ неоднократно отмечал важность образования и приоритет знания. Со ссылкой на Коран, Сунну и другие произведения религиозного характера он доказывал, что ученые – наследники пророков; что мудрость прибавляет благородному достоинства и возвышает раба до уровня царей; что ученый – доверенный Аллаха на земле. Он приводил слова поэта VII в. Абу аль-Асвада: «Нет ничего дороже знания: цари – правители людей, а ученые – правители царей» и вслед за священным писанием считал: кто изучит что-то из знания, дабы обучить людей, тот получит от Бога вознаграждение, равное награде семидесяти праведных людей [1, с. 57–76]. Поэтому в таком обществе всегда была высока роль Учителя, причем последний рассматривался не просто как ретранслятор неких абстрактных знаний из различных областей действительности, но, прежде всего, как философ-моралист, наставник, который должен был обучить, воспитать и развить своего подопечного как личность. По мнению Аль-Газали, обязанности учителя по отношению к своим ученикам сводились к следующему: (1) заботиться об учениках и обращаться с ними как со своими детьми; (2) следует подражать пророку Мухаммеду, не требовать за обучение платы и не желать за это ни вознаграждения, ни благодарности; (3) не утаивать ни один из советов от учащегося; надлежит напоминать ученику о том, что целью в стремлении к знаниям является приближение к богу, а не жажда главенства, внешнего блеска и соперничества; (4) следует удерживать учащегося, насколько это возможно, от следования дурному нраву путем показа вреда от этого на примерах, а не прямого объяснения, и путем проявления милосердия, а не путем грубого замечания; (5) занимающийся какой-либо наукой не должен вселять в душу ученика отвращение к прочим наукам; (6) учителю следует приноравливаться к уровню понимания учащегося и не взваливать на него то, до чего он не дорос умом, что отвращает его от учебы или же приводит его ум в замешательство; (7) учитель должен поступать в соответствии со знанием своей науки; слова его не должны входить в противоречие с его действиями. «Не предостерегай других от того, чем занят сам. Позор тебе, если ты так делаешь!», – говорил Аль Газали [1, с. 256–268]. В свою очередь обязанности ученика перед своим наставником заключались в следующем: (1) очищение души от нравственных пороков и предосудительных качеств; (2) подопечный должен ограничить свои связи с мирскими делами, держаться подальше от родственников и родных мест; (3) он не должен относиться к знанию с высокомерием, помыкать учителем; он должен целиком вверять ему поводья дела своего во всем, слушаться его совета так, как невежественный в медицине больной слушает искусного заботливого врача; (4) ищущий знания не должен ограничиваться пределами одной науки, а всегда подходить системно к освоению этого мира, ведь науки связаны друг с другом науки и помогают одна другой; (5) изучающему науки не подобает погружаться разом в ка142

кую-либо отрасль науки, но ему следует соблюдать порядок и начинать все с основ; (6) ученик не может глубоко войти в одну из наук, не изучив исчерпывающим образом предшествующую ей науку. Ведь науки, поистине, упорядочены таким образом, и одни из них представляют собой путь к другим. Успех будет сопутствовать тому, кто станет соблюдать этот порядок и последовательность; (7) полагается знать место каждой науки относительно цели, чтобы предпочесть возвышенное и близкое далекому (ненужному) и важное – второстепенному [1, с. 230–248]. К этим замечательным наставлениям следует добавить мысли другого средневекового мыслителя Аль-Фараби (870–950) о культуре речи и основных требованиях, предъявляемых к человеку, произносящему публичную речь. Вот они: (1) речь должна быть содержательной; (2) она должна быть простой и понятной, краткой и ясной; (3) во время разговора необходимо учитывать личность и состояние слушателя; (4) речь должна быть выразительной и впечатляющей; (5) содержание ее должно быть логичным и последовательным; (6) во время произнесения речи нужно следовать нормам этики; (7) речь всегда должна соответствовать цели [4, с. 112]. Все вышеизложенное – не что иное как основополагающие вопросы обучения и воспитания, которых до сих пор не потеряли своей актуальности. Говоря современным языком, это общекультурные компетенции, которыми должен владеть не только любой человек, желающий получить высшее образование, но и любой квалифицированный специалист. Неважно о ком идет речь. Врач, учитель, инженер или менеджер – все в равной степени должны этим владеть. Но особенно актуальны эти положения в группе профессий «человек – человек», к которой менеджмент имеет самое прямое отношение. Остановимся подробнее на экономических взглядах ученых Ближнего Востока. Основы экономических воззрений мусульман были заложены в Коране и сунне Пророка Мухаммеда. Однако в самих этих произведениях содержится не так много положений, посвященных конкретным видам экономических отношений. Поэтому более существенную роль в расширении представлений о развитии экономики сыграли различные исламские ученые-энциклопедисты, широко известные далеко за пределами арабского мира. К слову сказать, подобные труды не были редкостью для мусульманского государства. Известно, по меньшей мере, 21 сочинение по вопросам налогообложения эпохи раннего ислама. Одним из первых мусульманских авторов, в чьих работах затрагивалась экономическая проблематика, был Абу Йусуф (731–798). Анализируя многочисленные налоги и сборы, имевшие место в халифате, Абу Йусуф пришел к выводу, что государство должно по возможности избегать взимания чрезмерных поборов, ибо это, в конечном счете, можете привести к его, государства, деградации и гибели. Именно Абу Йусуф сформулировал принципы, ставшие впоследствии классическими для налогообложения: 143

принятие налоговыми органами во внимание способности со стороны налогоплательщика выплачивать налог, взимание налога в удобное для налогоплательщика время, централизация налогового ведомства в государстве и др. Абу Йусуф выступал последовательным противником сдачи налогов на откуп, широко распространенной в исламском мире в то время. Одной из важнейших идей, высказанных Абу Йусуфом, является положение о равенстве представителей всех этносов и конфессий во всех случаях применения закона, если при этом не затрагиваются базовые принципы ислама. Таким образом, утверждение, что в торговых и финансовых вопросах нет никаких изъятий в пользу мусульман, не могло не способствовать укреплению деловых отношений халифата с другими государствами, развитию свободной торговли. В вопросах ценообразования Абу Йусуф был сторонником того, что цены установлены богом свыше, поэтому рост предложения товаров не должен порождать низких цен, а, в свою очередь, увеличение спроса не должно автоматически приводить к поднятию цен. Абу Йусуф выступал активным сторонником системы раздела урожая между арендодателем и арендатором, критикуя существовавшую практику взимания фиксированной арендной платы с арендатора. При взимании налогов он ставил во главу угла фактическую возможность со стороны налогоплательщика уплачивать тот или иной налог, предлагая использовать в налоговой практике государства прогрессивную шкалу налогообложения [5]. Богослов и правовед Ибн Таймийа (1263–1328) также осуждал уклонение от уплаты налога, даже если этот налог несправедлив. Объясняется это тем, что если кто-то уклонится от выплаты такого налога, то его доля пропорционально распределится между другими жителями государства, усиливая налоговое бремя. Ученому принадлежит следующее правило: «Даже если налог в основе своей несправедлив, лицо, уполномоченное собирать налоги, должно проявить справедливость в этом несправедливом деле». Он обращал внимание, что при взимании налогов не должно быть исключений, поскольку люди тяжело переносят такой дифференцированный подход. При рассмотрении вопросов ценообразования ученый оперировал таким понятием, как «справедливая цена». Ибн Таймийа различал этикоправовые и экономические аспекты справедливой цены. Он использовал термин «эквивалентная компенсация», когда речь шла об этико-правовых аспектах, и «эквивалентная цена», когда имелись в виду экономические аспекты. По мнению Ибн Таймийи, эквивалентная компенсация – сравнительно прочный фактор, зависящий от установленного обычая, в то время как эквивалентная цена – величина меняющаяся, зависящая от законов рынка и поведения его участников. Ибн Таймийа считал, что когда все идет по законам рынка, и цены растут по причине нехватки товаров (что вызвано уменьшением предложения) или благодаря росту населения (что вызвано увеличением спроса), 144

то государству не следует оказывать давление на рынок с целью установления фиксированных цен. Анализируя причины роста цен, Ибн Таймийа опровергал распространенный в те времена взгляд, что единственной причиной повышения цен является сговор и другие нарушения со стороны продавцов. Он убедительно показал роль рыночных законов, указывая на их постоянство и объективность. Ибн Таймийа рассматривал труд как товар, подверженный тем же законам спроса и предложения. Он использовал термин «эквивалентная оплата труда», которая может быть зафиксирована так же, как и эквивалентная цена. Например, если люди нуждались в каких-либо услугах, но те или иные специалисты не спешат предоставлять их, то государство могло установить эквивалентную заработную плату с тем, чтобы работник не мог требовать больше, чем установленная ставка, а государство не могло бы уменьшать его вознаграждение за труд. К понятиям «эквивалентная цена» и «эквивалентная оплата труда» тесно примыкает понятие «эквивалентной прибыли». Ибн Таймийа здесь опирался на пример Сунны, в котором сказано, что продавцу запрещено обогащаться за счет ограниченного в средствах покупателя. В связи с этим торговец не должен получать за счет нуждающегося человека прибыль большую, чем за счет других покупателей, используя его нужду и зависимое состояние. Например, паломнику, намеревавшемуся совершить хадж в Мекку, требовалась специальная одежда. Он не мог обойтись без нее и так или иначе должен был ее приобрести, поэтому торговцу было запрещено использовать эту зависимость и назначать завышенную (несправедливую) цену. По мнению Ибн Таймийи, есть два способа фиксирования цен: справедливый (законный) и несправедливый (незаконный). Однако в любом случае, прежде чем осуществлять политику фиксирования цен, государству необходимо всесторонне обсудить указанную проблему с участниками рынка (чтобы учесть их интересы). Изучая вопросы денежного обращения, Ибн Таймийа пришел к выводу, что чеканка ничем не обеспеченных денег приводит к следующим последствиям: люди начинают утрачивать доверие к валюте, что, в свою очередь, порождает инфляцию; не заключаются долгосрочные контракты; люди, получающие фиксированную заработную плату, теряют в доходах; нарушается стабильность во внутренней и внешней торговле и т.п. В сущности, ученый высказал идею, которая несколько столетий спустя нашла отражение в том, что было названо «Законом Грешема»: плохие деньги (бумажные и низкопробной чеканки) вытесняют из страны хорошие, т.е. полноценные золотые и серебряные [5]. Особое место в ряду мусульманских экономистов Средневековья принадлежит ученому-энциклопедисту Ибн Хальдуну (1332–1406). Ибн Хальдун открыл огромное количество фундаментальных понятий экономики за несколько столетий до их официального рождения. Он открыл 145

ценность и необходимость разделения труда еще до А. Смита, опередил Д. Риккардо в открытии трудовой теории стоимости и взгляды Дж. Кейнса на функции государства как стабилизатора экономики. Ибн Хальдун стал первым, кто систематизировал функции экономики, указал на важность технической базы, специализации производства и внешней торговли для получения экономического излишка, а также проанализировал роль государства и его политику стабилизации как средство обеспечения производительности и занятости населения. Кроме того, Ибн Хальдуна интересовали вопросы оптимального налогообложения, сокращения государственных служб, льготы и средства материального стимулирования, организационная структура, нормативно-правовая база, экономические ожидания, производство и теория стоимости. Ибн Хальдун считал, что самое лучшее государство – это территория с минимальным бюрократическим аппаратом, минимальной армией, задачей которой является обеспечение законности и порядка, минимальным налогообложением граждан ради финансирования деятельности государства. Кроме того, в таком цивилизованном обществе для осуществления торговли и производства необходима защита имущественных прав, торговых путей, мир и стабильность. Если государство пытается увеличить размеры бюрократической системы и наемной армии за счет чрезмерного обложения налогом экономического излишка, специализация, производство и торговля будут ослаблены. В результате произойдет уменьшение экономического излишка. А он повышается там, где государственная политика благоприятствует экономической активности. Для обеспечения необходимых услуг и функционирования соответствующих государственных служб государству следует взимать минимальную сумму излишка путем налогообложения. Ибн Хальдун считал, что оптимальное налогообложение имеет место, когда государство своими налогами не препятствует производству и торговле. Ибн Хальдун раскрыл принцип справедливости в экономической сфере: «Те, кто нарушают права собственности, творят несправедливость. Те, кто, овладевают чужой собственностью силой, творят несправедливость. Те, кто собирают несправедливые налоги, творят несправедливость». Обложение слишком высокими налогами, раздутая наемная армия и бюрократический аппарат всегда препятствуют экономической активности предпринимателей. Это ведет к уменьшению совокупного дохода государства и требует новых мер для повышения этого дохода: налогов в натуральной форме, акцизов, конфискаций и, что хуже всего, прямого вмешательства государства в экономическую деятельность за счет участия в коммерции. Таким образом, чем ниже устанавливается размер налогов, тем более реален расцвет любого города, общества и страны в целом. Чрезмерные поборы с населения (тем более с применением насилия) лишают людей мотивации, результатов труда и тормозят экономический прогресс. 146

Ибн Хальдун считал, что функция всех экономических агентов (предпринимателей) – согласовывать и обеспечивать взаимодействие факторов производства в соответствии с рыночными силами. Согласованность, взаимодействие и направленность факторов производства на повышение экономического излишка – важный и ценный процесс, которым занимается предприниматель, прилагая все усилия для получения выгоды от своей хозяйственной деятельности. Он тратит свое время, энергию и капитал на поиск товаров и услуг, чтобы «купить дешевле и продать дороже» и получить прибыль. На несколько веков опередив других ученых, ибн Хальдун постулировал, что цена товаров и услуг определяется спросом и предложением. Если товар редок и пользуется спросом, его цена высока. Торговец будет покупать такой товар там, где он дешевле и не является дефицитным, и продавать там, где его недостаточно и он пользуется спросом, по более высокой цене. Ибн Хальдун не одобрял участие государства в производстве и торговле. Он был убежден, что бюрократы не в состоянии понять принципы коммерческой деятельности, и не имеют той же мотивации, что и предприниматели. Он предсказывал относительное понижение экономического излишка и упадок стран, где в торговле и производстве участвуют государство и его представители. Поэтому, по мнению арабского ученого, роль государства должна заключаться в охране порядка и создании условий, способствующих хозяйственной активности. Почти за 300 лет до А. Смита Ибн Хальдун отмечал, что разделение труда является важным источником экономического прогресса. С помощью кооперации работников можно удовлетворить потребности гораздо большего количества людей, чем число этих работников. Действительно, специализация происходит там, где человек способен получить выгоду от затраченных им усилий. Вот что говорил ибн Хальдун о том, как происходит обособление различных видов трудовой деятельности: «Каждый отдельный вид ремесла нуждается в работниках, причем, в опытных работниках. Чем более многочисленны и разнообразны этапы производства в том или ином ремесле, тем больше людей в него вовлечены. Причем каждая группа работников занимается своим делом. Постепенно в ремесле все более четко выявляются различные виды работ, люди, которые ими занимаются, приобретают все больший опыт в том, что делают. Время и постоянные повторения одних и тех же действий способствуют созданию и укоренению ремесел». Ибн Хальдун, не претендуя на то, что открыл некую универсальную методику спасения стран и народов от закономерных кризисов, тем не менее, вывел целый ряд рекомендаций, призванных укрепить социальноэкономическую и политическую стабильность, обеспечить прогрессивное развитие государств. Вот они: (1) строгое установление и защита прав собственности; (2) гарантия свободы предпринимательства; (3) господство закона и надежность судебной системы для установления справедливости; 147

(4) общественная безопасность и безопасность торговых коммуникаций; (5) снижение ставки налогообложения для повышения занятости, увеличения производительности и роста доходов; (6) сокращение бюрократического аппарата и наемной армии при одновременном повышении их эффективности; (7) ограничение государственного вмешательства в производство и коммерческую деятельность; (8) недопущение государственного установления цен; (9) недопущение монополизации рынка при поддержке государства; (10) независимая от власти последовательная политика, не допускающая заигрываний и спекуляций со стоимостью денег; (11) рост населения и рост специализация рынка; (12) система творческого образования, стимулирующая развитие независимой мысли и действия; (13) коллективная ответственность и внутреннее чувство справедливости для установления гармоничного общественного устройства, поощряющего добрые деяния и предотвращающего пороки [5; 7]. Не меньшее значение в среде ученых Ближнего Востока занимали вопросы эффективного управления людьми. Так, например, в трудах АльФараби предпринимается попытка изложить проект идеального общества (города-государства). Город – это модель наилучшего и естественного общения, в рамках которой человек может достичь наивысшего блага и достойного образа жизни. Городу ученый придает универсальное значение. Последний понимается им как хозяйственный центр и как объединение мелких сообществ (селений, улиц, кварталов). Город у Аль-Фараби является синонимом государства. Он классифицирует общества на великое (объединение всех людей, народов, населяющих землю), среднее (общество определенного народа) и малое (объединение людей в отдельные города). Взяв за основу моральные категории добра, зла, отношения к труду, он делит города-государства на добродетельные, коллективные и невежественные. Общим у жителей невежественных городов является стремление к богатству и знатности. Невежественному государству чужды элементы демократии. Оно построено на принципах теократии. Аль-Фараби подробно характеризует черты правителя невежественного государства. (1) Он не является мудрым, т.е. не знает что такое счастье, но обладает способностью к воображению. (2) Правитель невежественного государства обеспечивает наследственную передачу власти. Не исключено, пишет Аль-Фараби, что «…честолюбивый правитель будет всеми способами стремиться к тому, чтобы увековечить себя и свое чадо, чтобы сохранить о себе память в лице своего чада и чтобы оставить власть своему чаду или же своему роду». (3) Глава невежественного города стремится к наслаждениям в еде, питье, разврате и к развлечениям. (4) Правителю не присуща любовь к обучению и познанию. (5) Он добивается почестей не своими добродетелями и искусством установления режима насилия и принуждения. (6) У него нет понятия о подлинной справедливости, правде, он оказывает почести другим в зависимости от их имущественного 148

положения и знатности. (7) Правитель издает законы, при помощи которых добивается осуществления невежественных целей. (8) Глава невежественного государства главной целью считает приобретение богатства. Аль-Фараби пишет: «Они стремятся быть самыми богатыми среди жителей города, быть единственными богачами, чтобы заслужить почести». Все эти качества, свойственные правителям невежественных государств, являются обобщением стиля, формы, методов и целей деятельности властителя. Вторым типом государства, по классификации Аль-Фараби, является коллективный город. Приведем характеристику жителей этого города: «Его жители равны. Их законы абсолютно не отдают предпочтение одному человеку перед другими. Их власть по отношению друг к другу и по отношению к жителям других городов распространяется только на совершение того, что способствует увеличению их свободы». Они сами назначают своих правителей, которые осуществляют власть в соответствии с волей своих подчиненных. Глава государства должен обладать хорошим соображением и большой находчивостью, чтобы на должном уровне выполнять свои функции и не брать взяток. Глава государства может быть смещен. В этом государстве допускается руководство добродетельного, человека. В коллективном государстве важной является функция защиты интересов, свободы жителей как от внутренних, так и от внешних врагов. Но среди его жителей встречаются различные нравы, уживаются добро и зло. Аль-Фараби считает коллективное государство переходной ступенью к добродетельному государству. Основное место в учении Аль-Фараби о государстве занимает характеристика добродетельного города. Это модель нового вида управления, созданная философом, в котором люди должны достигнуть настоящего счастья. Добродетельный город обладает следующими качествами. Вопервых, возникновение добродетельного города ученый связывает с овладением теоретическим познанием, добродетелью. Во-вторых, оно построено не на основе сословного деления, но в нем нет и полной демократии. Оно мыслится как надклассовое учреждение. Его цель – установление справедливости и счастья для всех. В-третьих, главным в управлении добродетельного государства является метод убеждения. В нем есть функции справедливого распределения материальных благ, воспитания и обучения. Отсутствует функция захвата чужих территорий. В-четвертых, в добродетельном государстве предусматривается по преимуществу коллективная форма правления. В основу организации государственного аппарата ученый кладет принцип иерархии. Должность люди занимают не в зависимости от знатности и богатства, а в зависимости от способностей. В добродетельных городах-государствах общественная жизнь построена на принципах высокой нравственности людей, которые, помогая друг другу, достигают истинного счастья. Аль-Фараби пишет о пяти слоях 149

населения в добродетельном государстве: (1) мудрецы и другие достойные лица; (2) «люди религии», поэты, музыканты, писцы; (3) счетоводы, геометры, врачи, астрологи и т.п.; (4) воины, стражники и т.п.; (5) богатые люди, земледельцы, скотоводы, купцы и т.п. В добродетельном государстве все эти группы связаны дружбой, взаимными интересами, справедливым отношением друг к другу. Добродетельный город возглавляет философ-правитель, способный познать начала, управляющие природой и обществом, и передать эти знания населению в образно-символической, т.е. религиозной, форме. В добродетельном городе мирно уживаются все слои населения. Здесь нет резкого неравенства людей. Правитель заботится обо всех в целом, о каждой группе людей, о каждой личности. Больше всего внимания он уделяет вопросу формирования высшего органа власти, главы государства. Ему он придает исключительное значение. Аль-Фараби был озабочен тем, что люди, способные быть правителями всех городов, очень редки. Ученый конкретизирует эту мысль в соответствии со своим политическим идеалом. Он считает, что искусство управления состоит в том, чтобы создать условия для гармоничного развития каждого человека и социальных групп в соответствии с тем, к чему они предназначены природой. В определении природных качеств правителя Аль-Фараби опирается на древнегреческого философа Платона. Как и Платон, он придает большое значение воспитанию будущего правителя с самого рождения. В отличие от Платона, допускавшего к управлению только представителей, обладавших имуществом, Аль-Фараби считает, что правителем может быть любой, отвечающий указанным требованиям. В добродетельном городе правитель является высшим руководителем благодаря профессии и способности пользоваться этим искусством, независимо от того, властвует он над людьми или нет, богат он или беден. По мнению Аль-Фараби, правитель добродетельного города должен соединить в себе следующие качества: (1) иметь абсолютно совершенные органы, с помощью которых можно было бы совершать любое нужное действие; (2) уметь от природы отлично понимать и представлять себе все, что ему говорится, осмысливая соответствие услышанного действительности; (3) иметь хорошую память; (4) обладать принципиальным и прозорливым умом; (5) владеть выразительным слогом; (6) иметь любовь к изучению и познанию, достигая их легко, без мук; (7) быть воздержанным в еде, в употреблении напитков, избегать развлечений; (8) любить правду и ее поборников, ненавидеть ложь; (9) обладать гордой душой и дорожить честью; (10) презирать деньги и другие атрибуты мирской жизни; (11) любить справедливость и ее поборников; (12) проявлять решительность при совершении того, что он считает необходимым, быть при этом смелым, отважным, не знать страха и малодушия [3].

150

В восточной литературе того времени получили распространение разного рода поучения, наставления и уложения. В них ученые-богословы давали халифам и эмирам практические советы по эффективному управлению государством. Такие поучения владыкам получили названия «княжьи зерцала». Трудно переоценить значимость произведений этого жанра для средневековой арабо-исламской культуры. Такие имена, как Ибн-альМукаффа, Джахиз, Аль-Газали, Аль-Маварди, Ибн-аль-Хатиб, ИбнАрабшах, – цвет литературы, поэзии, философии, права, истории. О том месте, которое отводилось некоторым произведениям этого жанра в воспитании высшего сословия, свидетельствует факт, приведенный средневековым автором аль-Мубаррадом в его «Книге Добродетельного». Знаменитый аббасидский халиф аль-Мамун приказал воспитателю своего сына Васика, чтобы тот учил будущего наследника престола трем книгам – Корану, «Завету Ардашира», «Калиле и Димне», подняв тем самым два «зерцала» до уровня Священного писания мусульман. «Книга политики» псевдоАристотеля, при том, что аутентичная «Политика» Стагирита осталась средневековым арабам неизвестна, была едва ли не самой популярной книгой всего арабо-исламского средневековья и оставалась таковой и в Европе (в переводах с арабского) вплоть до конца XIV в. Через все Средневековье проходят эти трактаты с чудесными названиями, воскрешающие в памяти атмосферу «Тысячи и одной ночи»: VIII в. – «Завет Ардашира», «Трактат о приближенных» Ибн-аль-Мукаффы, его же «Большая книга жизненных правил» и «Малая книга жизненных правил», а также переложенная им на арабский язык «Калила и Димна»; IX в. – «Тигр и Лис» Сахля Ибн-Харуна, «Книга политики, или Устроение предводительства» псевдо-Аристотеля, известная также под названием «Тайна тайн», «Греческие заветы» Ибн-ад-Дая, «Книга короны, или Нравы владык», приписываемая Джахизу; X в. – «Книга о поземельном налоге и искусстве секретарства» Кудамы Ибн-Джаафара; XI в. – «Подарок визирям» ас-Саалиби, «Книга указания, или Правила эмирской власти» аль-Муради, «Облегчение рассмотрения и ускорение триумфа» аль-Маварди, его же «Законы визирской власти» и «Правила дольней жизни и религии», приписываемое аль-Маварди «Поучение владыкам»; XII в. – «Чистейшего золота поучение владыкам» аль-Газали, «Светильник владык» ат-Тартуши, «Проторенный путь в политике владык» Абд-ар-Рахмана Ибн-Насра; XIII в. – «Путь владыки в устроении владений» Ибн-Аби-р-Раби, «О том, как древние управляли державами» аль-Хасана аль-Аббаси, «Сокровище владык, или о том, как себя вести» Ибн-аль-Джавзи; XIV в. – «Книга указания, или Правила визирской власти» Ибн-аль-Хатиба, его же «Беседа о политике во время отдыха каравана», «Жемчужина на пути, или Политика владык» Абу-Хамму, «Канон политики и правило предводительства» неизвестного автора; XV в. – «Чудеса на пути, или Природа владычества» Ибн-альАзрака аль-Гарнати, «Приятный плод для халифов» Ибн-Арабшаха. 151

«Княжьи зерцала» исключительно репрезентативны для понимания культуры управления того времени. Они энциклопедичны: в них читатель найдет изложение самых разных представлений эпохи – от гигиенических правил до устройства мироздания. Они, если можно так выразиться, модельны для реконструкции ментальности эпохи: не подлежит сомнению их популярность в разных общественных слоях (речь идет, естественно, о людях образованных); здесь сказывалась и актуальность содержания, и привлекательность формы. Практически каждое произведение было адресовано конкретному правителю. Иногда они писались абстрактно «к будущему», «к потомкам». Нередко эти книги существовали первоначально в одном экземпляре, хранились в халифских или султанских сокровищницах. Например, анонимная книга «Канон политики и правило предводительства», адресованная музаффаридскому правителю Южного Ирана Джаляль-ад-Дину ШахШудже (1364–1384), тщательно охранялась и имела специально скрытый под краской знак – личную печать правителя, которая становилась видна, если краску смыть (исследователи обнаружили оттиск печати в инфракрасном излучении). Но ценнейшее для средневекового человека содержание этих книг заставляло смельчаков преодолевать все преграды и завладевать этими книгами. Переписчики размножали эти книги, и они становились достоянием всех грамотных людей. Об их распространенности современные исследователи судят, обнаруживая в библиотеках мира большое количество списков, а также находя литературное заимствование этих трактатов в многочисленных произведениях эпохи. Само содержание произведений жанра показывает, что авторы «зерцал» отводили морали исключительно большую роль в своих попытках воздействовать на правителей и преобразовать, реформировать общество. Они считали, что действия человека являются, в конечном счете, результатом, или следствием, тех побуждений, импульсов, позывов, которые имеют своим источником душу. Последней же присущ ряд свойств – «нравов», или предрасположенностей к совершению определенных поступков. Условием успешной управленческой деятельности является совершение действий, почитаемых оптимальными, т. е. соответствующих и идеологическим стереотипам, и целям владыки, и благу общины, и складывающимся обстоятельствам [8]. По объективным причинам одной из главнейших этических проблем для авторов «княжьих зерцал» становилось соотношение божественного предопределения человеческих поступков, с одной стороны, и действий целеполагающего и целеустремленного человека – с другой. Ведь все, чего может достичь человек, в том числе и в первую очередь – правитель, реализуется через его деятельность. Именно активный, деятельный человек является и героем, и адресатом «зерцал». Они представляют собой инструкции о том, как действовать для достижения успеха, что делать в той 152

или иной ситуации, более того, как ситуацию изменять или создавать. Например, в «Книге поземельного налога и искусства секретарства» Кудамы Ибн-Джаафара рассказывается о последнем халифе из династии Омейядов Марване II, прозванном, наверное, не случайно аль-Химар (Осел). Когда он взошел на престол, пишет Кудама, то из-за небрежения делами, попустительства расточителям, допущения роскоши и других ошибок власть его ослабла, и восстали против него враги. «Кинулся он дела улаживать, да затруднился, вознамерился их подлатать, да еще больше порвал». И пошли на него войной «люди с черными знаменами». Марван II потерпел поражение и укрылся в каком-то удаленном месте со своим слугой-византийцем по имени Басиль (Василий). Слушая причитания сокрушенного халифа, Басиль якобы сказал: «В такие обстоятельства, в каких мы оказались, а то и в более тягостные, попадает тот, кто пренебрегает малым, пока оно не станет большим, малочисленным, пока оно не умножится, скрытым, пока оно не проявится». Не менее показателен и другой пример – псевдоаристотелевский трактат «Об обязанностях военачальника», где автор заявлял: «Берегись нерадения в делах, полагаясь на предопределение. Ведь у всякого предопределения есть причина, по которой оно происходит. И причина успеха – деяние, а причина неудачи – нерадение». Выстраивать убедительную морализаторскую конструкцию помогало и обращение к авторитетам. Конечно, главенствовали здесь Коран (как предполагали средневековые мыслители, зафиксированное слово Бога) и Сунна (сборник высказываний Пророка Мухаммеда и преданий о нем). Примыкали к ним высказывания или деяния наиболее авторитетных сподвижников Пророка, праведных халифов, теологов и законоведов. «Пословицы арабов» черпали свою доказательность в исконности, освященности многовековой традицией. К авторитетным мнениям относилось множество исторических и (чаще) псевдоисторических анекдотов об исламских правителях разного ранга. С арабо-исламскими авторитетами успешно конкурировали еще две группы авторитетов: великие персы (мудрецы и цари) и великие греки (от Гомера до Платона и Аристотеля). Заботой о судьбе всего общества и, в конечном счете, о его совершенствовании проникнуты практически все без исключения «зерцала», авторы которых считают, что само благонравие властителя способно привести все общество к высокой нравственности. Это должно происходить по схеме расходящихся концентрических окружностей, в центре которых находится верховный правитель. Он сравнивается с истоком, из которого берут начало реки и ручьи (Аль-Газали, Аль-Маварди и многие другие). Если исток сладок, то и ручьи такие же. Если владыка высоконравствен, то и все остальные становятся подобными ему. В ряде «зерцал» на властелина налагается обязанность быть самым совершенным человеком, ибо абсурдной была бы такая ситуация, в которой низкий будет поставлен над высоконравственными, несовершенный – 153

над достойными, невежественный – над разумными. Эта логика прослеживается, например, у Кудамы Ибн-Джаафара. Он же ставит вопрос о своего рода «тотальности» нравов властителя. Если простолюдину достаточно его «малой нравственности», то добродетели и пороки владыки сказываются на судьбах всего общества. Усилия авторов «зерцал» сосредоточивались на выработке этической концепции, которая была бы достаточно адекватна действительности (т. е. относительно научна), операциональна (то есть пригодна для использования на практике), дидактична (т. е. доступна для понимания даже неспециалиста, каковыми являлись многие читатели «зерцал»). Все упомянутые приемы имели целью донести до заинтересованной аудитории в популярной, доступной и убедительной форме определенные поведенческие установки и этические нормы, различавшиеся в зависимости от идеологических позиций авторов [9, с. 12–25]. Например, средневековый ученый Аль-Газали в книге «Возрождение наук о вере» предлагал комплексную философскую концепцию самой сути власти, рисовал ее идеальный пример и критически анализировал события политической истории Халифата. Власть, по его мнению, является одной из опор мироздания, т. к. цивилизует и сплачивает людей, устанавливает для них разумный порядок. Задача власти и государства – поступать в соответствии с законом, который строится на осознании и реализации интересов всех социальных групп. Задача власти заключается в выстраивании единого социального и законодательного пространства в государстве и обществе. Эту мысль Аль-Газали развил до логического завершения, введя понятие «Божественный аспект власти». В его концепции власть и стремление к власти сопоставимы с «Божественностью» по своей форме, однако противоположны ей по содержанию в том случае, если власть аморальна. Ведь власть обретает «священный» смысл именно в сопряжении с моралью, а при отсутствии таковой превращается в механизм насилия и в путь к высокомерию. Последнее проистекает из незнания того, что является смыслом и главной задачей власти. Аль-Газали считал, что истинная власть правителя – не в обретении им внешних атрибутов, а в постижении скрытого, неявного смысла власти. Если в человеке сливаются и внешние, и внутренние черты правителя, то он является им, даже если его никто во власть не зовет. Наоборот, без этого он – пленник, даже если весь мир называет его своим господином. Поэтому Аль-Газали обращался к султану, говоря, что Аллах доверил ему власть, посеял зернышко веры в его груди и повелел поливать его водой покорности, дабы из зернышка выросло дерево, корни которого уйдут вглубь земли, а ветви – достигнут высокого неба [1]. Ниже приводятся фрагменты из трактата Аль-Газали «Наставления правителям» [2].

154

Качества правителя «Поистине, облечение властью – это дар, и тот, кто правильно и в полной мере его использует, тому будет даровано счастье, которому нет предела и после которого уже нет другого счастья; а тот, кто не смог этого сделать, тот попадет в беду, после которой нет беды более страшной, чем безбожие». «Поистине, ты не должен приучать себя к неуемности в желаниях, таких как ношение роскошных одежд и любовь к вкусной еде, но должен всегда быть умеренным, ибо нет справедливости без умеренности. Если ты притесняешь людей ради земной жизни, то ты должен знать, что именно является твоей целью в ней. И если твоя цель – есть вкусную пищу, то ты должен знать, что это – животное желание, ибо неумеренность в еде и питье – это свойство, присущее животным. А если твоя цель – одеваться в шелка, то знай, что ты – женщина в образе мужчины, потому что украшение себя и легкомыслие – дела женские. А если твоя цель – изливать свой гнев на врагов, то ты – зверь в виде человека. А если ты добиваешься, чтобы тебе служили люди, то ты – глупец, притворяющийся умным, потому что, будь ты умен, знал бы, что те, которые служат тебе, на самом деле – слуги своих животов и желаний, и поистине, их служба и поклоны – им самим, а не тебе. И признак этого – то, что они, едва услышав слухи о том, что власть уходит от тебя и переходит в руки другого, отвернутся от тебя: они служат и поклоняются всему тому, что сулит им динары и дирхемы, и в действительности это не услужение, а посмешище». «И сказали мудрецы, что характер подданных зависит от характера правителей, потому что простой народ портится и становится безнравственным вслед за правителями. Ибо подданные учатся у них и подражают их характеру». «Правитель должен быть серьезным и терпеливым. И не должен быть легкомысленным и поспешным. Мудрецы сказали: «Три вещи безобразны. И в трех случаях они еще более безобразны: вспыльчивость правителей, алчность ученых и жадность богатых». «Советник Юнан дал Хосрову Ануширвану такие наставления и назидания: «О, правитель, с тобой всегда должны быть четыре вещи: ум, справедливость, терпение и скромность». «Поистине, если ты можешь поступить деликатно и мягко – не поступай сурово и резко». «Султану нужно быть справедливым и внимательно следить за тем, чтобы его приказы приводились в исполнение его окружающими, такими, как визирь, привратник, помощник, наместник, потому что многое в его политике, наряду с беспристрастностью, вдумчивым рассмотрением дел и серьезным их обдумыванием, сопровождалось ошибками и безвозвратной потерей времени». «Спросили правителя, потерявшего свою власть: «По какой причине власть отвернулась от тебя, и ты был лишен государства?» Он ответил: «Из-за моего обольщения властью и удовлетворенностью единственно своим мнением и знаниями; из-за того, что я пренебрегал советами и назначал наименьших людей решать наибольшие дела; по той причине, что я не применял хитрость в то время, когда она была нужна, мало размышлял о хитрости и обо всем том, что связано с ней, в то время, когда это было необходимо, медлил и останавливался

155

в то время, когда нужно было быть быстрым и не упускать момента, и по причине того, что я не занимался разрешением трудностей, испытываемых людьми». Отношение к подчиненным «Тот, кто хочет соблюдения справедливости по отношению к своим подданным, должен воспитывать своих слуг и служащих на справедливости и следить за их делами так же, как следит за делами своей жены, детей и родных. И это получится у него только тогда, когда он будет лелеять справедливость у себя в душе, и не позволит своей прихоти и гневу властвовать над его умом и верой, а будет стремиться сделать прихоть и гнев пленниками своего разума и веры». «В каждом деле, что поступает к тебе и предоставляется тебе, предположи, что ты – один из подданных, а правитель – кто-то другой. И не пожелай в отношении других мусульман того, чего ты не желаешь себе. А если ты допустишь это в отношении их, то ты предашь и обманешь своих подданных». «Нужно, чтобы ты не пренебрегал ожиданием нуждающихся и тем, что стоят они у твоих дверей. Берегись этой опасности. И сколько бы мусульмане в тебе ни нуждались – не отвлекайся от выполнения их нужд ради совершения дополнительных поклонений, ибо оказание помощи мусульманам лучше, чем дополнительные поклонения». «Правитель не должен быть введенным в заблуждение всеми, кто восхвалял его, добившись приема у него, и думать, что все под данные довольны им, ибо тот, кто восхваляет его, делает это из страха перед ним. Но он должен установить своих доверенных людей по стране, чтобы они спрашивали о его делах у подданных и собирали сведения, чтобы он узнавал свои ошибки со слов самих людей». «Царь должен следить за делами подданных, как малых, так и больших числом, как великих, так и ничтожных из них, и не быть соучастником в порицаемых делах. Он должен уважать праведных, вознаграждать за хороший поступок и запрещать совершение дурных и тяжких проступков, наказывать за совершение дурного и не держать сторону того, кто постоянно совершал грехи, чтобы люди стремились совершать добрые дела и остерегались плохих. А если у правителя не будет собственной политики, и он не будет запрещать порочному быть порочным и позволит ему делать, то, что тот пожелает, – то расстроит свои дела во всех владениях». «Каждый правитель, силой и жестокостью взявший что-то у подданных и хранящий отнятое в своей сокровищнице, подобен человеку, который заложил фундамент и, не имея терпения, возвел на этом основании стену, когда оно еще не затвердело, и не осталось в итоге ни основания, ни стены. И правитель должен в меру брать у подданных и в меру давать им, ибо у каждого из двух этих действий есть определенные границы». «Правитель должен, если его подданные попадут в трудное положение или окажутся в беде, помочь им, особенно во время голода и повышения цен, когда они не способны добывать средства к существованию и не имеют возможности заработать себе на жизнь. Тогда правитель обязан помочь им пищей, деньгами из своих сокровищниц и не позволять никому из своих окружающих, слуг или подданных несправедливо обращаться с подданными, чтобы люди не ослабли и не переселились в другое место, и не стали жить в другом государстве».

156

Советники «Знай же, что молва о правителе улучшается и его достоинство возвышается благодаря его советнику, если тот праведен, способен и справедлив, потому что ни один правитель не может правильно распределять свое время и обдумывать свои решения по поводу правления государством без советника. Во всем старайся быть внимательным и не издавай закона о чем-либо, не посоветовавшись с советниками, остерегайся симпатии и пристрастия, когда необходимы справедливость и беспристрастие». «Царь Аздашир говорил: «Обязательным для правителя является поиск четырех людей, и если он найдет их, то должен беречь: это верный советник, ученый писец, сострадательный привратник и поучающий сотрапезник. Потому что если советник будет верным, то он будет стремиться к сохранению власти в руках правителя, чтобы она как можно дольше оставалась у него. Грамотный писец свидетельствует об уме правителя и его серьезности. Если его привратник сострадателен, то в народе не будет смут. И если сотрапезник – поучающий, это указывает на упорядоченность дел и их праведность». «Ты всегда должен стремиться к таким ученым и стараться слушать их наставления. И остерегайся наследников неверных ученых, которые стремятся к благам земной жизни – они восхваляют, искушают тебя и хотят, чтобы ты был доволен ими, зарясь на имущество грязного происхождения и плоды, доставшиеся запрещенным религией путем, что у тебя в руках, желая получить что-нибудь путем обмана и хитрости. А праведный ученый – это тот, кто не жаждет того, что есть у тебя. И он беспристрастен к тебе в своих наставлениях и словах». «Правитель должен руководствоваться в обращении с советником тремя правилами. Первое: если он увидит у него промах или найдет у него оплошность, то он не должен спешить с наказанием. Второе: если он разбогател в его государстве, то пусть правитель продолжает использовать его на службе и не зарится на его положение, богатство и состояние. Третье: если к советнику обращаются по каждому вопросу, то и его просьбы должны удовлетворяться без проволочек». «Правитель не должен запрещать своему советнику трех вещей: видеться с ним, когда советник пожелает, не слушать порочащих слов о нем и не скрывать от него ничего из своих секретов. Потому что хороший советник хранит тайны правителя и управляет делами государства, развитием областей и казной, и он – украшение государства, его сила и мощь, ему надлежит говорить в делах и выслушивать ответы, и в нем – счастье правителя и гроза для его врагов». «Сказал Аздашир ибн Бабек: «Советник должен быть молчаливым, неспешным, смелым, великодушным, красноречивым, приятным, скромным, молчащим, когда лучше промолчать, и говорящим, когда лучше говорить. И вместе с этим советник должен быть религиозным, придерживающимся верного направления, чтобы очистить свою душу и уберечь ее от всего, что не считается похвальным в вероубеждении». И он должен быть опытным, чтобы облегчить решение вопросов для правителя, предусмотрительным, чтобы думать о последствиях дел, о том, чем грозят ему превратности судьбы, и остерегаться, чтобы его не коснулись пороки времени». Писцы «Сказали ученые, что нет ничего достойнее, чем перо, потому что им можно возвратить прошлое». 157

«Перо – это выражение уровня воспитанности образованных людей и их капитала в виде знаний, и через написанное пером мы узнаем мысль любого человека, на каком бы расстоянии, близком или дальнем, он ни находился». «Первое, что должен уметь писец, – очинять перо, потому что почерк не будет хорошим, красивым и доступным, если перо не будет острым. Писец должен знать, какие буквы пишутся раздельно, а какие должны быть соединенными вместе. И он должен писать разборчивым почерком, отдавая должное каждой букве». «Когда писец пишет послание, он должен прочитать его до того, как свернуть, и если в нем есть ошибка, пусть поправит и исправит ее. Он должен стараться выражать глубокий смысл малым количеством слов и не повторять часто одно и то же слово, остерегаться использования тяжелых выражений, чтобы хвалили написавшего. Ведь говорят: «Самая лучшая речь – та, что была короткой, великой, меткой и не утомляла» [2].

Не менее известно «Уложение» государственного деятеля и полководца Тамерлана (1336–1405). Он был яркой и противоречивой личностью: яростный разрушитель и кропотливый созидатель, жестокий правитель и мудрый философ-моралист. Тамерлан сумел добиться того, о чем мечтали все рожденные властвовать и повелевать. Он покорил страны и народы, его приказы выполнялись незамедлительно и беспрекословно, само его имя наводило ужас на врагов даже после го смерти. Ему принадлежат интересные мысли о природе власти и управлении людьми. Это его стратагемы успеха [11, c. 49–368]. «Я всегда считал беспристрастие первым своим качеством: и к бедным и к богатым относился всегда с одинаковой справедливостью и строгостью. Всегда щедро раздавал бедным милостыню, всегда с большим терпением разбирал всякое дело, всегда тщательно вникал во все обстоятельства дела. Всегда старался делать всякое дело для блага подвластных мне народов, никому не делал зла без серьезных причин, не отгонял никого, кто обращался ко мне за помощью. Всегда предпочитал делать то, что касается ислама, прежде всего остального, что касается обыденной жизни. Всегда старался говорить правду, всегда отличал правду от того, что мне говорили о жизни здешней и жизни будущей. Всегда давал лишь такие обещания, какие мог исполнить. Всегда относился с великим уважением к сайидам (вождям арабских племен), почитал улемов (ученых-богословов) и шейхов (духовных руководителей мусульман). Всех их я неизменно призывал в свой совет, внимательно выслушивал их указания по делам веры и исполнял их советы. Народ меня особенно любил за это». «В обществе моих советников я обсуждал хорошие и дурные стороны удачного или неудачного исхода задуманного предприятия, которое я был волен исполнить или оставить. Выслушав мнение каждого из них, я рассматривал его со всех сторон. Я сопоставлял в нем пользу с вредом, внимательно отыскивал все скрытые опасности. Замысел, при исполнении которого могла бы возникнуть двойная опасность, отвергался для того, чтобы избрать тот, в котором я видел только одну. Я не затевал ни одного предприятия, предварительно не посоветовавшись со знающими людьми, а, приводя его в исполнение, я ничего не предоставлял случаю. Прежде чем начать действовать, я обдумывал, какой оно может иметь исход, и, употребляя попеременно ловкость, благоразумие, твердость, бдитель158

ность и предусмотрительность, я завершал его успешно. Я позволял говорить советнику, робко произносившему свою речь, но внимательно прислушивался к словам человека, который выражался рассудительно и твердо. Я принимал все советы, но во всяком мнении заботливо различал хорошие и дурные стороны и останавливался только на разумном и полезном». «Я оказывал почтение потомкам Пророка, ученикам, богословам, философам и историкам. Я уважал их и почитал. Храбрые люди были моими друзьями. Я сходился с учеными и приобретал расположение тех, у кого была благородная душа. Я расспрашивал ученых о великих людях прошлого, чтобы знать как можно больше об их жизни и деяниях. Рассказы ученых об их поведении и поступках и слова этих повелителей оставили в моей душе глубокий след. Я старался подражать самым похвальным, самым лучшим из их качеств. Для собственного назидания я изучал причины падения их власти и старался избегать сделанных ими ошибок. Советы мудрых, собственная предусмотрительность и бдительность помогли мне побеждать войска врагов и завоевывать области». «В управлении я руководствовался кротостью и терпением. Я наблюдал за всем, прикрываясь личиной бездействия, был одинаково благосклонен как к врагам, так и к друзьям. Я был настойчив в моих предприятиях. Раз предпринятый мной проект, каков бы они ни был, овладел всем моим вниманием, и я не оставлял его, пока не имел успеха. Поступки мои не противоречили моим словам. Я воздерживался от лихоимства и притеснений. Мне было известно, что эти преступления относятся к тем, которые порождают голод и бедствия всякого рода и которые выкашивают целые народы. Чтобы воодушевить эмиров и других воинов, я не щадил ни золота, ни драгоценных камней. Я их допускал к своему столу, а они жертвовали для меня своей жизнью в сражениях. Оказывая им милости и заботясь о них, я получал взамен их привязанность. И так при помощи доблестных вождей и моих воинов я сделался властелином двадцати одного государства». «Людей, занимавшихся искусством различного рода, я принимал к себе на службу. Те из бедных людей простого звания, которые занимались какими-нибудь ремеслами, принимались ко мне на службу по своему занятию. Каждый купец, потерявший свое состояние, получал такую сумму, которая давала ему возможность возобновить свое дело. Когда земледельцы не имели необходимых орудий, то им выдавали таковые. Всех чувствовавших призвание к военной службе записывали в мои войска, независимо от происхождения. Сын воина, храбрость которого была признана, к какому бы роду он ни принадлежал, получал жалованье и повышался по службе в соответствии с заслугами. Люди всех стран, которые являлись в мой дворец, могли рассчитывать на мою щедрость и гостеприимство. К тому, кто вызывал мой особый интерес, относились особенно внимательно». «Я знал свой народ. Я смотрел на знатных как на братьев, а на простых людей как на детей. Я умел приноровиться к нравам и характеру жителей каждой области и каждого города. Я давал им правителей, знакомых с их обычаями и пользующихся их одобрением. Я знал состояние населения каждой области. Я посадил в каждой стране моего царства человека испытанной верности, чтобы он извещал меня о поступках и поведении народа и воинов и чтобы он давал мне знать обо всех неожиданных событиях, которые могли заинтересовать меня. Если я открывал малейшую ложь в донесениях моих ставленников, я строго их на159

казывал. Если только я узнавал о каком-нибудь случае притеснения или о проявлении жестокости со стороны правителя, воинов или самого народа, то я давал виновным почувствовать всю строгость правосудия». «Я требовал от визиря четырех необходимых качеств: (1) благородства мыслей и возвышенности души; (2) тонкого и проницательного ума; (3) опыта в обращении с народом; (4) терпимости и способности примирять. Человек, одаренный этими качествами, достоин принять участие в правлении: он будет хорошим исполнителем и мудрым советником. Ему можно вверить предводительство над войском и дать власть над народом. Он достоин доверия, уважения и свободы действий. Визирь, который злословит сам или выслушивает дурное от других, вызывает распри, стремится погубить честного человека для удовлетворения своей ненависти, недостоин занимать свой пост. Злые, завистливые и мстительные люди не должны допускаться к руководству». «Если какой-нибудь визирь обвинен в измене или в заговоре против высшей власти, не следует слишком поспешно выносить ему смертный приговор. Собрав самые полные сведения об обвинителях, нужно еще проверить справедливость самих обвинений. Потому что нередко случается, что злые люди и завистники, побуждаемые своими подлыми намерениями, искусно придают лжи вид истины. Встречаются такие изменники, которые подстрекают людей против законной власти и пускают в ход всевозможные ухищрения, чтобы погубить верных слуг. Часто силой своих происков они нарушают спокойствие государства». «Если визирь, в ведении которого находится государственная казна, будет уличен в воровстве, ему следует оставить похищенную сумму, если она не превышает его жалованья. Если она вдвое больше, то у визиря нужно отнять его доходы, если же она втрое больше, то следует отобрать все имущество провинившегося. Вельможа, который дурно обращался с народом, должен заплатить штраф сообразно с важностью преступления. Очень строго будет наказан правитель, которого признают взяточником». «Предводители – опора государства. Если в нужный момент они забывали исполнять должное, я лишал их власти и титулов. Если они принимали что-либо, могущее произвести замешательство в государстве, я смещал их на низшие должности. В случае небрежности к своей службе они смещались на должности писцов, если же и здесь они выказывали полнейшую беззаботность и непослушание, то их выгоняли со службы безвозвратно».

Конечно, все эти рекомендации и наставления имели не научный, а грубо практический характер, это своеобразные назидательные примеры из далекой и недавней истории, из священных книг, разбавленные народными приметами и житейской мудростью. Но вместе с тем, читая их сегодня, не перестаешь удивляться той системности и последовательности, аргументированности и обоснованности, которая в них заложена. Многие из них продолжают сохранять актуальность, они – своеобразные «вечные истины», фундаментальные основы и универсальные принципы управления, которые необходимо знать и помнить всем людям, связанным с теорией и практикой менеджмента.

160

В заключении следует отметить, что средневековый исламский мир представляет собой важный этап в развитии менеджмента как теории и практики социально-экономического управления. Эта цивилизация оставила нам богатое культурное наследие. В трудах ученых-энциклопедистов того времени был рассмотрен широкий круг вопросов: особенности ценообразования и налогообложения; государственное регулирование доходов и расходов; устранение административных барьеров в экономике; развитие предпринимательства; борьбой с монополизацией рынка; защита прав собственности; государственное регулирование занятости населения; управление персоналом в широком контексте (его отбор, подбор и мотивация); планирование и контроль деятельности служащих; были воссозданы образы идеальных правителей, идеальных организаций (добродетельный город), идеальных служащих (советников, визирей, писцов и военачальников), к которым необходимо было стремиться, и с которых нужно было брать пример. Иными словами уже в то время предпринимались попытки создания неких стандартов эффективного управления. Для менеджмента это, несомненно, было важным явлением. Следует напомнить, что в западной цивилизации подобные стандарты управления и образ «идеального бюрократа», к которому должны стремиться все служащие, были воссозданы немецким социологом и экономистом М. Вебером только в начале XX в., т.е. много веков спустя. Библиографический список 1. Аль-Газали. Возрождение религиозных наук. Т.1. М.: Нуриль Иршад, 2007. 584 с. 2. Аль-Газали. Наставления правителям. М.: Ансар, 2008. 334 с. 3. Аль-Фараби. Социально-этические трактаты. Алма-Ата: Наука, 1973. 400 с. 4. Бегматов Э.А., Исламов У.Х. Аль-Фараби о языке и культуре речи // Вестник Челябинского университета. – 2012. – № 12. – С. 110–113. 5. Беккин Р.И. Теоретические истоки исламской экономической доктрины в средние века // Pax Islamica. – 2008. – № 1. – С. 99–123. 6. Григорян С. Н. Средневековая философия народов Ближнего и Среднего Востока. М.: Наука, 1966. 351 с. 7. Игнатенко А.А. Ибн-Хальдун. М.: Мысль, 1980. 160 с. 8. Игнатенко А.А. В поисках счастья. Общественно-политические воззрения арабо-исламских философов средневековья. М.: Мысль, 1989. 257 с. 9. Игнатенко А.А. Как жить и властвовать. Секреты успеха, добытые в старинных арабских назиданиях правителям. М.: Прогресс – Культура, 1994. 354 с. 10. Сурдель Д., Сурдель Ж. Цивилизация классического ислама. Екатеринбург: У-Фактория, 2006. 544 с. 11. Тамерлан. Автобиография. Уложение. М.: Эксмо, 2007. 512 с.

161

Теория власти и лидерства в творчестве Никколо Макиавелли В истории концепций социального управления найдется немного таких, которые вызывали бы столь яростные споры их приверженцев и противников, доброжелателей и радикальных критиков, как взгляды знаменитого итальянского мыслителя Никколо Макиавелли (1469–1527). Исследователи согласны в том, что творческое наследие Н. Макиавелли по своему духовному содержанию весьма противоречиво. Объяснение этому ищут в характере самой личности писателя, во влиянии на него драматически сложной эпохи, современником и вдумчивым аналитиком которой он был. В XV–XVI вв. Италия являлась одной из наиболее развитых стран Европы. Однако ее территория продолжала оставаться политически и экономически раздробленной. Южную часть Апеннинского полуострова занимало Неаполитанское королевство. Значительная часть центральной Италии входила в Папскую область. Здесь же неподалеку располагались республиканские города-государства Сиена, Пиза и Флоренция. Наиболее крупными государствами северной Италии были Миланское герцогство, республики Генуя и Венеция. Экономически развитые города-государства Италии являлись конкурентами и ожесточенно соперничали на внешнем рынке. Их интересы сталкивались как на восточных, так и на западноевропейских рынках. Эти города вели беспощадную войну друг с другом на суше и на море [4, с. 6–7, 19–20]. Пестроту картины дополняла постоянная или временная зависимость той или иной области Италии от иностранных государств. Политическая раздробленность делала Италию легкой и соблазнительной добычей соседних стран – Франции и Испании, каждая из которых закончила свое объединение в конце XV в. и превратилась в сильную централизованную монархию. Постоянно враждовавшие между собой итальянские государства сами давали повод к иностранным вторжениям – так называемым Итальянским войнам, которые опустошали территорию Апеннинского полуострова в течение 65 лет с 1494 по 1559 гг. Борьба между Францией и Испанией, в которую вмешались также Англия и Швейцария, определяла судьбу беззащитной Италии. Римские папы, стремясь усилить собственное влияние на полуострове и захватить новые территории, лавировали между воюющими сторонами, сближаясь то с Францией, то с Испанией. Бесконечные войны, интриги, убийства, всевозможные преступления, совершенные ради этой цели, не способствовали усилению централизации Италии [5, с. 5–6, 8]. Родина Н. Макиавелли – Флоренция, один из богатейших и культурнейших городов Италии, центр ремесла, торговли и банковского дела – была активно вовлечена во все вышеуказанные события. Политическая жизнь здесь была очень бурной. В конце XIV – начале XV в. в городе установилась олигархическая власть банкиров и крупных торговцев. Как житель Флоренции Н. Макиавелли пережил все, что происходило в городе. 162

Сначала власть купеческого рода Медичи, превратившего Флоренцию в сеньорию и распоряжавшегося ею почти бесконтрольно, затем их изгнание и провозглашение республиканской конституции с непродолжительным периодом просвещенной республики. Именно тогда началась служебная деятельность Н. Макиавелли в качестве секретаря Совета десяти. В 1512 г., когда республика пала и была восстановлена династия Медичи, Н. Макиавелли по подозрению в заговоре бросили в тюрьму, подвергли пытке, а затем отправили в ссылку. К активной политической деятельности он больше не вернулся. Здесь в изгнании он написал наиболее важные сочинения: «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «Государь», «История Флоренции», «О военном искусстве» и др. Смерть Н. Макиавелли в 1527 г. многие объясняли отравлением. Н. Макиавелли довелось жить и трудиться в переломный исторический момент: эпоха Средневековья подходила к концу, начинался период Возрождения. Это обстоятельство не могло не отразиться на формировании взглядов итальянского мыслителя. Н. Макиавелли – типичный представитель эпохи Возрождения. Он пользуется новой методологией рационального анализа, решительно освобождает его от догм религиозной схоластики. Средневековое мировоззрение, будучи религиозным по своей сути, делало акцент на идее принципиальной несамостоятельности человека перед лицом бога. Средневековье основывалось на принципе, согласно которому цепляться за земную жизнь как за само существование – грех. Добродетель состояла в отрицании земной жизни и в созерцании потусторонней. Земная жизнь никогда не была реальностью, а лишь видимостью и тенью. Подлинным ее содержанием являлась другая, потусторонняя жизнь. Н. Макиавелли скептически относился к идее божественного предопределения, судьбы и верил в безграничные возможности человека, в его энергию и силу воли. Человек в его понимании – это не статичный созерцательный персонаж Средневековья, а личность, которая действует и добивается своей цели. Миром правят не сверхъестественные силы и не случай, а человеческий дух. Поэтому жизнь – это отнюдь не нагромождение случайностей или предопределения судьбой фактов, а неизбежное чередование взаимосвязанных причин и следствий, результат действия сил, приведенных в движение мнениями, страстями, интересами людей. Подчинить мир воображения, мир религии реальному миру, который нам дан через опыт и наблюдение – такова основа учения Н. Макиавелли [8, с. 630–631]. Для него все элементы общественной жизни подчинены исключительно земным законам и укоренены в земной жизни. Н. Макиавелли выделяет три основных «силы», взаимодействие которых и определяет логику общественного развития. Первой из них является судьба, фортуна: она жестока, но в то же время обладает значительным элементом непредсказуемости и внутренней свободы. Второй «силой», действующей на сцене общественной жизни, является народ, вся масса «обычных» людей, которая стре163

мится к ограниченному набору целей (свобода, безопасность и благополучие) и предсказуема только в тех действиях, которые направлены на достижение и сохранение этих целей. Но самой главной «силой», на которую и обращает основное внимание Н. Макиавелли, является отдельная свободная личность, обладающая «доблестью». Только последнюю из этих «сил» он полагает подлинно сознательной и целеустремленной: и фортуна, и народ непредсказуемы и служат материалом для волевых усилий личности – государя или того, кто претендует на то, чтобы стать правителем. Чтобы достичь успеха в своих действиях, такая личность должна придерживаться правильного «метода» борьбы с двумя другими «силами» – ради стабильности общественной жизни и своей власти над людьми [10, с. 13–15]. Для Н. Макиавелли «доблесть» человека заключается не в следовании положенным извне законам (кем бы они ни были установлены – богом или человеком), а в способности преодолевать любые законы в стремлении к достижению своих целей. Главным в этом понятии для Н. Макиавелли оказывается внутренняя энергия личности, ее «напор» в движении вперед и способность использовать любые средства. Если для других гуманистов, современников Н. Макиавелли человек выступал как существо равное богу только по способности к деятельности, но все-таки стоящее ниже бога в том смысле, что законы этой деятельности и основные цели, преследуемые им, были заданы богом, то Н. Макиавелли идет до конца в возвышении человека: он сам определяет законы своего поведения в зависимости от стечения обстоятельств в мире; бог ничего не может противопоставить энергии личности и ничем не может помочь ей [10, с. 21]. Итальянский литератор и общественный деятель XIX в. Ф. де Санктис, сравнивая эпоху Данте и Н. Макиавелли, выделил несколько характерных отличий. Графически их можно отобразить в виде таблицы. Таблица 13 Идейные различия гуманистов Италии XIV–XVI вв. [8, с. 641] Критерии «Божественное начало»

Данте (1265–1321) Любовь, как сила, объединяющая разум и действие

Лейтмотив эпохи Центр мира Доминируют в мире Добродетели

Надо любить Сердце Мистика и этика Мораль, нравственность, гуманизм, мудрость

Н. Макиавелли (1469–1527) Интеллект, сообщающий разум силам мира и регулирующий их Надо понимать Ум Человек и логика Сила воли, энергия, твердость духа, разум

До Н. Макиавелли большинство политических философов полагало, что быть хорошим правителем равносильно быть хорошим человеком. Поэтому характерными чертами такого лидера являлись честность, скром164

ность, милосердие и религиозность. Революционные идеи Н. Макиавелли порвали с подобной традицией. Он отмечал, что руководители в процессе управления зачастую вынуждены делать вещи, которые не всегда являются моральными. Не было, нет, и не будет ни одного руководителя, которому не приходилось бы выбирать между этическими принципами и практической целесообразностью, не взвешивать все «за» и «против», не сопоставлять ущерб, нанесенный отступлением от морали, и зло, которого таким путем удалось избежать [17, с. 84]. Для Н. Макиавелли поле деятельности правителя и искусства властвования – не мир этики, развивающейся по законам морали, а реальный мир, существующий в конкретных условиях места и времени. Управлять – значит понимать силы, движущие миром, и регулировать их. Государственный деятель – это человек, который умеет измерять эти силы, оперировать ими и подчинять их своим целям. Поэтому величие и упадок государств и обществ не случайность и не сверхъестественное чудо, а неизбежное чередование причин и следствий [8, с. 635]. При этом у Н. Макиавелли отпадает вся схоластическая терминология. Вместо пустых рассуждений, основанных на абстрактных умозаключениях, возникает естественная форма речи. Общие суждения, силлогизмы опрокинуты. Вместо этого перед нами «ряд»: строгое чередование фактов, являющихся одновременно причиной и следствием. Факты описываются Н. Макиавелли в той же последовательности, в какой они наблюдаются в природе и обществе. Все они взаимосвязаны, согласованы, каждому отведено свое место в общей системе аргументации. Вместе со схоластической формой рушится и форма литературная. Проза Н. Макиавелли от начала до конца рассудочна. Он пишет простыми предложениями, избегая каких бы то ни было украшений. Фантазировать, морализировать – удел людей, оторванных о жизни, погруженных в мир воображения. Поэтому Н. Макиавелли очищает свои книги от малейших элементов абстракции, этики и поэзии. Он берется за тему сразу, избегает описательных оборотов, отступлений, многословных доводов, цветистых фраз и образных средств выражения, видя в них препятствие на пути к рациональной аналитике. Он избирает кратчайший (прямой) путь: не отвлекается сам и не отвлекает читателя. Его письменная речь – ряд точных и афористичных предложений. Проза Н. Макиавелли – сухая, точная, лаконичная, богатая мыслями и «вещная» – свидетельствует о зрелом уме, освободившемся от всех элементов мистики и религии. Его кажущиеся апатия и пессимизм есть не что иное, как поглощенность философа мыслью, стремлением объяснить явления. Он сосредоточен на этой мыслительной деятельности, и его не отвлекают никакие волнения, никакие впечатления. Это апатия гениального человека, который с сочувствием взирает на людей, раздираемых страстями [8, с. 638–639, 642].

165

Н. Макиавелли одним из первых посмотрел на управляющих и управляемых «человеческими глазами». Власть и лидерство для него – совершенно самостоятельная область знания, и он исследовал их исходя из реальности, из исторических фактов, а не стереотипов, мифов и предубеждений. Н. Макиавелли не идеализировал природу человека, а оценивал ее сурово и бесстрастно, отмечая в ней многие низменные наклонности (жадность, зависть, предательство, тщеславие, склонность к интригам и др.). В этом сказалось его стремление к реализму. Он исходил из того, что есть, а не из того, что должно быть, и человека оценивал таким, как он есть на самом деле, сотканным из сложностей и противоречий. Н. Макиавелли писал, что люди, как правило, «неблагодарны, непостоянны, лживы, трусливы перед опасностями и жадны до обогащения». Поэтому их поведение зачастую определяет отнюдь не христианская мораль, а выгода и расчет. Столетие спустя макиавеллевскую идею асоциальной сущности человека воспримет и разовьет англичанин Т. Гоббс [7, с. 21–33]. Н. Макиавелли строил теорию, обобщающую не воображаемый, а реальный конкретный опыт управления. Успех любого руководителя зависит, по его мнению, от того, насколько тщательно и непредвзято изучена им конкретная ситуация, насколько адекватна ей выработанная на этой основе тактика достижения определенных целей, которая должна быть не только выстроена и продумана подобно произведению искусства, но и артистично проведена в жизнь. Для Н. Макиавелли современный руководитель – это эксперт, ищущий полезные технологические рецепты для завоевания и удержания власти. Он исходит из того, что любая власть может менять своих владельцев и переходить из рук в руки. Поэтому рецепты эффективного управления Макиавелли адресует «новому государю», стремящемуся удержать власть, которую постоянно оспаривают все новые и новые соискатели. Если систематизировать различные суждения итальянского мыслителя, то их можно свести к следующим постулатам. Страсть к приобретению и страх потерять. Правитель, желающий добиться успеха в своих начинаниях, должен сообразовывать свои действия с законами необходимости и поведением подчиненных. Сила на его стороне, если он знает психологию людей, их мысли, привычки, достоинства и недостатки. Очевидно, что действиями людей наряду с другими качествами правит честолюбие. Поэтому надо выяснить, кто честолюбивее, чтобы использовать этот мотив в процессе управления. Богатые, имеющие в своем распоряжении рычаги власти, и бедные, стремящиеся завоевать эту власть, в принципе ведут себя одинаково. Богатыми движет страх потерять то, что они накопили. Бедными движет страх так и остаться бедными, не успеть в жизни получить места под солнцем. И тем и другим хочется стать и богаче, и влиятельнее. И те и другие готовы вести себя аморально ради укрепления своего положения. Как только бедные становятся богатыми, они начинают вести себя точно так же. Этот феномен позднее в науке получил наименова166

ние «эффект переполненного автобуса». Российский социолог П.А. Сорокин в одной из своих работ показал, как меняется поведение при посадке в переполненный транспорт. Пока человек не занял места – к чему толкают его импульсы, – его речевые и поведенческие рефлексы, состоящие на службе у этих импульсов, принимают определенный характер. Разум начинает усиленно просить: «Подвиньтесь, господа! Есть же место. Какая невоспитанная публика. Только о себе и думают». Через некоторое время человек занимает освободившееся место. Теперь в переполненный автобус пытаются войти другие люди. Речевые и поведенческие рефлексы сидящего пассажира делают поворот на 180 градусов, и он начинает негодовать: «Да куда вы лезете. Видите, мест нет! Набиты как сельди в бочке». Такая смена сознания и поведения постоянно присутствует в жизни человека и проявляется ежедневно в различных ситуациях [14, с. 56]. Учитывая все это, правитель, должен знать, когда надо дергать за ниточки и манипулировать людьми, как обнадеживать бедных, как запугивать богатых, как противопоставлять их интересы друг другу для сохранения его единоличной власти. Одним словом активно внедрять в практику управления принцип древних римлян «разделяй и властвуй». Воля к власти. Ориентация на власть, стремление ее достичь таит потенциальную опасность для социального порядка, гарантом которого может быть только тот, кто эту власть уже имеет. Свойство стремиться наверх не зависит от личных достоинств и недостатков, оно действует в людях наподобие объективного закона, не зависящего от их воли и сознания. «Воля к власти», если воспользоваться терминологией Ф. Ницше, выше человеческого разума, она иррациональна и управляет людьми на подсознательном уровне. К высшему посту в государстве или коммерческой компании тянется множество рук. Успех в продвижении наверх зависит не столько от ориентации на власть, сколько от наличных средств (денег, связей, интриг). Поэтому лидер должен не только захватить власть, но и суметь удержать ее. Стать директором или президентом и оставаться на высоком уровне – не одно и то же. Так же, как стать чемпионом и повторять свой успех. Второе всегда сложнее первого. Поэтому знающий руководитель, чтобы обезопасить себя, должен умело направлять стремления людей не вверх («подсидеть начальника»), а на другие более безопасные направления: например, почетная фиктивная должность, аналогичная должность в другом месте, сохранение должности с повышением жалованья и т.п. Такой механизм позволяет сохранить стабильность и удовлетворить притязания практически всех групп служащих. Победителей не судят. Там, где ошибаются многие, не наказывают никого. Карают, как правило, за мелкие проступки, а за крупные – награждают. Применяя непопулярные меры, считал Н. Макиавелли, не бойтесь упреков людей за содеянное, потому что победа не вызывает позора, какой бы ценой она ни была одержана. Значит, цель оправдывает средства. 167

Если точка невозврата пройдена, надо идти до конца. Не должно быть никаких полумер. Нельзя останавливаться на полпути. Это плохо сказывается на репутации руководителя. Главное – победа, а то, каким способом она досталась, не должно его заботить, ведь всегда оценивается результат (выигрыш или проигрыш). Принцип принятия решений. Кругооборот событий создает единую цепь взаимосвязи явлений в природе и обществе. Рассматривая человеческие дела, мы все больше убеждаемся в непререкаемости закона: никогда нельзя устранить одно неудобство, чтобы из этого не возникло другое. «Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избежав одной неприятности, попадешь в другую», – писал Н. Макиавелли. Если правитель мечтает сделать народ сильным и великим, то возникнет необходимость в воспитании его в свободе и независимости. Но управлять такими людьми по желанию уже будет невозможно. Если же оставить народ слабым, малочисленным и пассивным, то он сделается столь ничтожным, что не сможет упрочить ни свое благосостояние, ни защитить власть государя. Принимая управленческие решения, лидер должен тщательно взвешивать, на стороне какого из них меньше неудобств, помня, что безупречных решений не бывает. Толпа идет за видимостью успеха. Толпа не разбирается в тонкостях политики, ее интересует лишь видимость дела. Она готова принимать видимость за действительность. Толпой управляет не разум, а эмоции. Умный правитель должен уметь пользоваться людскими страстями, играя на них как музыкант. Сыграть роль «доброго дядюшки», «строго надзирателя» или «заботливого отца». Для каждой ситуации Н. Макиавелли рекомендует свою маску. По мнению итальянского мыслителя, важно казаться добродетельным, дабы не утратить расположения и доверия подданных. «Государю нет необходимости обладать всеми добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим ими». «Надо являться в глазах людей сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым – и быть таковым в самом деле, но сохранять готовность проявить и противоположные качества, если это окажется необходимым», – считал Н. Макиавелли. Для создания привлекательного образа руководителя и отвратительного образа претендентов на власть нужно постоянно манипулировать общественным сознанием, используя методы агитации, пропаганды, «белого» и «черного» пиара. Вообще Н. Макиавелли был склонен видеть в подобном лицемерии один из принципов управления, оправдывая его государственными интересами. Честный ошибается чаще. Чаще всего терпит крушение честный правитель, ибо он мерит людей на свой лад, т.е. представляет их лучше, чем они есть. В отличие от него умный правитель изучает то, что есть в действительности. Поэтому Н. Макиавелли считал, что правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интере168

сам или отпали причины, побудившие его дать обещание. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Честный правитель чаще оказывается в проигрыше, потому что загоняет себя в жесткие рамки морали и нравственности, а в экономике и политике нет места ни любви, ни дружбе. Есть только интересы. Можно напомнить знаменитую фразу прагматичного европейского политика XIX в. Генри Пальмерстона: «У Англии нет ни вечных друзей, ни вечных врагов, есть только вечные интересы». Подобным принципом призывал руководствоваться и Н. Макиавелли. Руководитель не должен быть щедрым. Быть щедрым – значит быть зависимым. Правитель не должен быть щедрым настолько, чтобы эта щедрость наносила ему ущерб. В качестве аргумента Н. Макиавелли приводил следующие примеры. (1) Тот, кто проявляет щедрость, чтобы слыть щедрым, вредит самому себе. Чтобы распространить среди подчиненных славу о своей щедрости, он должен изощряться в великолепных затеях. Поступая так, он может истощить казну, после чего, не желая расставаться со славой щедрого правителя, вынужден будет сверх меры обременять народ дополнительными налогами. Всем этим правитель вызовет в людях ненависть и презрение. (2) Расточая чужое, правитель прибавляет себе славы, а, расточая свое, он только вредит себе. Поэтому лучше быть бережливым. Страх и любовь. Самый знаменитый вопрос Н. Макиавелли, который до сих пор будоражит умы аналитиков: что лучше для лидера – внушать страх или любовь? Что для него полезнее: чтобы его любили или чтобы боялись? Итальянский мыслитель считал, что поведением людей руководят два главных мотива – страх и любовь. Любовь очень тонка, а страх прочнее и тверже. Любовь держится на крайне зыбкой основе — человеческой благодарности. Но благодарность легко разрушается, и со временем человек уже забывает все то хорошее, что ему сделано, и тяготится прошлым. «Пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя появляется в них нужда, они тут же отвернутся», – писал Н. Макиавелли. Быть добрым значит стать зависимым от подчиненных. А там, где есть зависимость, возникают нерешительность и малодушие, вещи недопустимые для руководителя. Народ, по мнению Н. Макиавелли, презирает в первую очередь малодушных государей, а не жестоких. Поэтому правителю следует выбрать страх. Страх формирует начальник, а любовь – подчиненные. Поэтому тот, кого боятся, может управлять так же легко, как и тот, кого любят. Если правитель стремится упрочить власть, признание или лидерство, то желательно пользоваться мотивами любви, но удержаться наверху можно, только полагаясь на страх. Вознаграждай постепенно, наказывай быстро. Управляя людьми, их надо либо ласкать, либо уничтожать. Люди мстят, как правило, только за легкие обиды и оскорбления. Поэтому угнетение должно быть настолько мощным, чтобы отнять всякую надежду на сопротивление. Добрые дела и 169

благодеяния правильнее расточать по капле, чтобы подчиненные имели достаточно времени для благодарной оценки. Наградами и повышениями по службе дорожат, когда они редки. Напротив, наказание лучше осуществлять сразу и в больших дозах. Единовременная жестокость переносится с меньшим раздражением, нежели растянутая во времени. Там, где есть раздражение, управлять поведением людей нельзя. Итак, зло нужно творить сразу, а добро – постепенно. И еще: зло причиняет людям боль, а добро приедается, и оба чувства ведут к одному и тому же результату – неудовлетворенности. Качества льва и свойства лисы. Мудрый правитель соединяет в себе качества льва (сила, выносливость) и свойства лисы (хитрость, притворство). Лев боится капканов, а лиса – волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкан и понести ущерб. Если нельзя победить силой, используйте хитрость. Советники. Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает. Если помощник больше заботится о себе, чем о государе и во всяком деле ищет своей корыстной выгоды, то он будет плохим советником, и на него нельзя будет положиться в трудную минуту. Правитель всегда должен советоваться с подчиненными, но только когда он того желает, а не когда того желают другие. И он должен всегда ставить на место людей, которые без разрешения начинают давать советы и поучать. Избегай союза с сильными. Н. Макиавелли считал, что в конкурентной борьбе за власть и влияние лучше избегать союза с теми, кто сильнее тебя, «ибо в случае победы сильного, ты у него в руках». Даже в партнерстве надо быть всегда на равных или чуть сильнее своего союзника. Принцип относительности. Н. Макиавелли, в отличие от большинства современников, не только давал сами приемы удержания власти, но также указывал на условия и ограничения их применения. В этом смысле его можно считать одним из родоначальников ситуационного подхода в менеджменте. То, что хорошо в одно время, может быть дурно в другое. В одних ситуациях нужна жестокость, а в других – снисходительность. Выбор цели также зависит от обстоятельств. Нельзя в группе, где все уже привыкли к властному лидеру, вводить резкие послабления, это может разрушить всю организацию. Или, наоборот, в свободном сообществе начать резко «завинчивать гайки». Поэтому цели следует соотносить со средствами, а средства – с обстоятельствами и результатами. Принцип разграничения. Принцип разграничения политики и морали: политику нельзя судить с нравственных позиций. Правитель не может руководствоваться нравственными нормами, ибо политика – сфера относительного, а нравственность – область абсолютного. Итальянский мыслитель мало озабочен решением этических вопросов. Главное для него – выяснить: «Какими способами государи могут управлять государствами и удерживать власть над ними». С его точки зрения, неуместно и нереали170

стично осмысливать и решать проблемы власти, находясь в кругу жестких моральных критериев и суждений, т.к. власть – это всегда притеснение, давление и господство одних над другими. «Если проиграем, кому будет дело до гуманности, есть лишь победа и поражение, а гуманность просто слово», – говорит идеалисту-Конфуцию правитель-прагматик в одноименном фильме («Конфуций», КНР, 2010). Таким образом, есть только правильные и неправильные решения, которые дают или не дают экономическую выгоду и политическую стабильность. Н. Макиавелли это осознавал и призывал практиков управления всегда об этом помнить. Творческое наследие итальянского мыслителя было неоднозначно воспринято современниками и потомками. Стоит еще раз напомнить о том, что Н. Макиавелли написал свои главные работы в ссылке, под сильным воздействием потрясших его личных поражений на служебном поприще. Эти произведения в немалой степени отражали глубокую психологическую травму чиновника и мыслителя. Злость и обида еще были сильны в его сердце и не позволили быть достаточно объективным. Именно в этом многие биографы Н. Макиавелли видят «корень зла» и предвзятое отношение к писателю. Российский литературовед А.К. Дживелегов, написавший прекрасную вступительную статью к академическому изданию сочинений Н. Макиавелли, вышедшем в 1934 г. в СССР, отмечал: «Во всяком буржуазном обществе царит кодекс конвенционального лицемерия. Тому, кто его не преступает, заранее готова амнистия за всякие грехи. Макиавелли шагал по нему, не разбирая, а иной раз и с умыслом топтал его аккуратные предписания. Он был не такой, как все, и не подходил ни под какие шаблоны. Была в нем какая-то нарочитая, смущавшая самых близких прямолинейность, было ничем не прикрытое, рвавшееся наружу даже в самые тяжелые времена, нежелание считаться с житейскими и гуманистическими мерками, были всегда готовые сарказмы на кончике языка, была раздражавшая всех угрюмость, манера хмуро называть вещи своими именами как раз тогда, когда это считалось особенно недопустимым» [9, с. 515]. А современный итальянский исследователь Н. Каппони в биографии Н. Макиавелли, вышедшей в 2010 г., был убежден, что весьма надменный и безапелляционный тон известного флорентийца в сочетании с юношеским стремлением произвести впечатление отталкивали многочисленную аудиторию и не находили отклика у читателей [11, с. 242]. В настоящее время в научной среде существует четыре точки зрения на творческое наследие итальянского мыслителя: (1) Макиавелли – учитель тиранов; (2) Макиавелли – скрытый критик тирании; (3) Макиавелли просто и непредвзято описал мир политики, каким он был на самом деле; (4) Макиавелли торговал вразнос особым умением, технологией власти и лидерства, которое могло использоваться во вред или во благо [16, с. 241]. Французский кальвинист Иннокентий Жентилле в своем труде «Рассуждения о способах доброго правления против Макиавелли», изданном в 171

1576 г., открыто обвинил автора «Государя» в том, что эта книга вдохновила французских королей-католиков на массовую резню протестантовгугенотов, устроенную в 1572 г. в Париже в Варфоломеевскую ночь [11, с. 331]. Позднее появились многочисленные работы, обвинявшие Н. Макиавелли в невежестве, безбожии, в отрицании всякого нравственного чувства и прочих грехах. Надо заметить, что католическая церковь считала флорентийского мыслителя своим врагом и много сделала для того, чтобы представить его исключительно в черном цвете. В 1559 г. произведения Н. Макиавелли были внесены Ватиканом в «Индекс запрещенных книг» (перечень сочинений, чтение которых католическая церковь запрещала верующим под угрозой отлучения) [12; 13]. В XVIII в. очень популярным среди «передовых» коронованных особ был труд «Анти-Макиавелли», написанный в 1740 г. прусским королем Фридрихом II под воздействием просветительской философии Ф. Вольтера. Здесь также подчеркивалось негативное отношение к творческому наследию известного флорентийца. Его имя превратилось в нарицательное, как синоним беспринципного лидера, деятельность которого характеризуется хитростью, лицемерием, жестокостью и коварством. Макиавеллизмом называют политику, отличающуюся полным отсутствием честности и справедливости, стремящуюся к успеху любой ценой («цель оправдывает средства»). Для многих диктаторов XX в. «Государь» Н. Макиавелли служил своеобразным справочником по управления. Известно, что И.В. Сталин и Б. Муссолини держали у себя этот трактат в качестве настольной книги. Вместе с тем, в осмыслении творческого наследия известного флорентийца есть и другие подходы. У английского философа XVII в. Ф. Бэкона можно найти множество ссылок на Н. Макиавелли, которого создатель методологии эмпиризма ценил за умение трезво, без малейших иллюзий и фантастических предпосылок, изображать поведение людей на арене истории. «Нам, – писал Бэкон, – есть за что благодарить Макиавелли и других авторов такого же рода, которые открыто и прямо рассказывают о том, как обычно поступают люди, а не о том, как они должны поступать» [10, с. 37–38]. Особенно выразительным и характерным является суждение Ж.Ж. Руссо. «Делая вид, что он дает уроки королям,– писал Руссо,– он преподал великие уроки народам» [10, с. 38]. Другой «просветитель» XVIII в. Д. Дидро отмечал: «Макиавелли, как будто говорит в своем произведении: читайте хорошенько мою книгу, если вы получите государя, то он будет именно таким, каким я его описываю. Берегитесь!» [5, с. 19]. Некоторые исследователи творчества Н. Макиавелли видели его заслугу в том, что он дал точную и реалистичную картину нравов и мотивов поведения деятелей своей эпохи, представил политическую жизнь Италии без прикрас и ханжеского лицемерия, назвал вещи своими именами. Философ XIX в. Г. Гегель считал, что к оценке учения Н. Макиавелли о власти необходимо подходить исторически, рассматривая рецепты флорентийца в 172

определенном историческом контексте. В этом ракурсе формулы политических средств, разработанные им (прежде всего в его «Государе»), выглядят не столь уж цинично. Г. Гегель писал: «Весьма неразумно рассматривать идею, сложившуюся под непосредственным впечатлением о состоянии Италии, как некий безучастный компендиум морально-политических принципов, пригодных для любых условий, другими словами – ни для чего не пригодный. «Государя» надо читать под непосредственным впечатлением исторических событий, предшествовавших эпохе Макиавелли и современной ему истории Италии, и тогда это произведение не только получит свое оправдание, но и предстанет перед нами как истинно великое творение подлинно политического ума высокой и благородной направленности» [6, с. 152]. Схожую позицию разделял другой философ XIX в. П. Прудон. По его мнению, о теории Н. Макиавелли следует судить с точки зрения нравов и взглядов XVI в., когда право сильного царило безраздельно. Поэтому Н. Макиавелли только излагает господствующую политику, но вовсе не является ее изобретателем, выражая в холодных и жестоких аксиомах управленческую мудрость своего века [5, с. 17, 19]. В XX в. Б. Кроче восхищался Н. Макиавелли, который доказал, что политика (технология власти) – это утилитарная форма автономной деятельности человека, имевшая собственные законы и принципы функционирования, отличные от других сфер жизни. Ф. Бенетон, анализируя учение Н. Макиавелли, пишет, что в соответствии с ним «политика – это техника, в которой первейшее значение имеет, прежде всего, эффективность». Э. Кассирер приветствовал Н. Макиавелли, назвав его «Галилеем политики» за принципиально новый подход в осмыслении феноменов власти и лидерства [15, c. 8; 1, c. 74]. Универсальность Макиавелли Выдающийся социальный технолог, живший на рубеже XV и XVI вв., оставил нам бесценное теоретическое наследие по управлению крупными социальными объектами, которое и по сей день актуальнее, информативнее и полезнее подавляющего большинства современных справочников по бизнесу и менеджменту. Не зря говорят, что все новое – хорошо забытое старое. В 2010 г. Кембриджский университет выпустил путеводитель по Никколо Макиавелли, который содержит многочисленные материалы, связанные с жизнью и творчеством великого флорентийца. Во введении к изданию профессор Корнельского университета Джон Наджеми справедливо указывает на универсальность Н. Макиавелли. Он теперь повсюду, о нем говорят и пишут представители разных научных дисциплин (историки, филологи, психологи, политологи, социологи, менеджеры). С публикации его работ прошло уже без малого 500 лет, а Н.Макиавелли до сих пор не выходит из моды, потому что темы, о которых он писал (власть, лидерство, влияние, управление) – это вечные темы, актуальные на все времена. Н. Макиавелли – признанный клас173

сик, чему подтверждение неувядающий интерес к его жизни и творчеству и, конечно, многочисленные тиражи его книг, опубликованные не только на его родине (Италии), но и во многих странах мира. Его значение для общественных наук важно хотя бы потому, что имя не каждого великого мыслителя дает жизнь целому научному направлению как, например, марксизм или фрейдизм. Причем макиавеллизм по числу сторонников и противников ничем не уступает двум вышеуказанным течениям [16, с. 5–6]. Идеи Н. Макиавелли способствовали развитию многих социальнофилософских и социологических учений и прежде всего теории социального управления. Основные принципы его философии управления существенно повлияли на формирование современного менеджмента, особенно в капиталистических странах с крупными коммерческими предприятиями. Библиография работ по направлению «Макиавелли и менеджмент» к настоящему времени насчитывает десятки книг и сотни статей, опубликованных на разных языках (преимущественно английском). Один из первых вкладов в осмысление влияния флорентийского мыслителя на менеджмент сделал Э. Джей. В 1967 г. он опубликовал книгу «Менеджмент и Макиавелли», в которой убедительно показал, что корпорации и государства, в сущности, похожи. Они – те же организации, использующие аналогичные принципы управления. Он высоко отзывался о трактате «Государь», отмечая его актуальность и практическую значимость. В обновленном издании «Менеджмента и Макиавелли» (1994) Э. Джей утверждал, что менеджмент (новая наука об управлении) – только продолжение старого искусства государственного управления, переложенного на новую почву. В 2000 г. в Лондоне по результатам международной конференции были опубликованы материалы «Макиавелли, маркетинг и менеджмент», где специалисты из разных стран показали, как идеи Н. Макиавелли могут «работать» в различных отраслях управления (разработка маркетинговой стратегии, управление персоналом, организационное поведение, конкурентоспособность бизнеса, управление коммуникациями и др.). В последние годы в массовом порядке на российский книжный рынок поступает литература (в том числе переводная) по вопросам управления коммерческими компаниями, в которых открытым текстом рекомендуется менеджерам реализовывать корпоративные (и свои личные) успехи с использованием основных тезисов Н. Макиавелли, его технологий лидерства. В жесткой и подчас агрессивной технологии лидерства многие представители делового сообщества пытаются найти ключ к успеху и экономическому процветанию своих предприятий (Прилож. 2). Оценивая творческое наследие Н. Макиавелли как одного из первопроходцев в рассмотрении «анатомии власти» специалисты отмечают следующие положения, повлиявшие на развитие многих общественных наук (в том числе менеджмента): (1) теория и практика управления – самостоятельная область знания, имеющая свои законы и принципы; (2) любое управление – это всегда борьба за власть во всех ее разнообразных и скры174

тых формах; (3) управление только тогда будет эффективным, если сочетает в себе рационализм и реализм; (4) авторитет и власть лидера, коренятся в поддержке его сторонников; (5) подчиненные должны знать, что они могут ожидать от своего лидера, и понимать, что он ожидает от них; (6) лидер должен обладать волей к выживанию; (7) лидер – всегда образец мудрости и справедливости для своих сторонников; (8) заявления, лозунги и декларации лидеров нельзя брать в их номинальной стоимости, в их риторике всегда надо видеть и скрытый смысл. Все это превратило скромного флорентийского чиновника в великого мыслителя. Библиографический список 1. Бенетон Ф. Введение в политическую науку. М.: Весь мир, 2002. 368 с. 2. Блюменкранц М. Макиавелли: уроки истории // Макиавелли Н. Государь. Сочинения. М.: Эксмо-Пресс, 1999. С. 3–4. 3. Бурлацкий Ф.М. Загадка Макиавелли. М.: Профиздат, 1997. 392 с. 4. Всемирная история: в 24 т. Т. 9. Начало Возрождения. Минск: Литература, 1998. 592 с. 5. Всемирная история: в 24 т. Т. 10. Возрождение и Реформация. Минск: Литература, 1998. 480 с. 6. Гегель Г. Политические произведения. М.: Наука, 1978. 432 с. 7. Гоббс Т. Философские основания учения о гражданине. М.: АСТ; Минск: Харвест, 2001. 304 с. 8. Де Санктис Ф. Макиавелли // Макиавелли Н. Государь. Сочинения. М.: Эксмо-Пресс, 1999. С. 624–654. 9. Дживелегов А.К. Никколо Макиавелли // Никколо Макиавелли: Pro et Contra. Личность и творчество Н. Макиавелли в творчестве русских мыслителей и исследователей. СПб.: Изд-во РХГИ, 2002. С. 507–575. 10. Евлампиев И.И. Никколо Макиавелли – мыслитель прошлого и наш современник // Никколо Макиавелли: Pro et Contra. Личность и творчество Н. Макиавелли в творчестве русских мыслителей и исследователей. СПб.: Изд-во РХГИ, 2002. С. 7–44. 11. Каппони Н. Макиавелли. М.: Вече, 2012. 352 с. 12. Кокошин А.А. Заметки о Макиавелли, «макиавеллизме» и «антимакиавеллизме» // Кокошин А.А. Политика как общественный феномен. М.: Либроком, 2010. С. 39–56. 13. Риклин А. Никколо Макиавелли: Искусство властвовать. СПб.: Алетейя, 2002. 224 с. 14. Сорокин П.А. Социология революции. М.: Астрель, 2008. 784 с. 15. Femia J.V. Machiavelli revisited. Cardiff: University of Wales Press, 2004. 148 p. 16. The Cambridge Companion to Machiavelli / Ed. by J.M. Najemy. New York: Cambridge University Press, 2010. 273 p. 17. Wagner H.L. Machiavelli. Renaissance political analyst and author. Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2006. 138 p.

175

Менеджмент и мир капитализма в эпоху Нового времени Период 1600–1800 гг. ознаменовал собой переход общества к новым, капиталистическим отношениям. Череда буржуазных революций, прошедших в Европе в XVII–XVIII вв., способствовала снижению сословных перегородок, ограничению абсолютистской власти королей, формированию гражданских, политических и экономических свобод. На смену средневековым принципам коллективизма, идеализма и догматизма пришли другие ценности: индивидуализм, рационализм, утилитаризм и прагматизм. Именно они во многом повлияли на развитие социальноэкономического управления. Кратко обозначим эти идейные направления. Индивидуализм – этическая теория, требующая признания автономии и абсолютных прав личности в обществе. Совокупность взглядов, выражающих уважение достоинства и прав человека, его ценность как личности, заботу о благе людей, их всестороннем развитии, о создании благоприятных для человека условий общественной жизни. Сторонники этой концепции провозгласили свободу личности, выступали против религиозной схоластики и церковного аскетизма, за право человека на наслаждение и удовлетворение земных потребностей. Крупные гуманисты эпохи Возрождения и раннего Нового времени (Э. Роттердамский, М. Монтень, Ф. Рабле, Ф. Петрарка, Ф. Бэкон, Р. Декарт и др.) сыграли большую роль в формировании и развитии светского мировоззрения. Индивидуализм достиг своего расцвета в работах просветителей XVIII в. (Дж. Локк, Д. Дидро, Ж.Ж. Руссо, Ш.Л. Монтескье и др.), провозглашавших лозунги свободы, равенства и братства, защищавших «естественные права» людей (право на жизнь, здоровье, образование, неприкосновенность жилища, частной собственности и т.п.). Рационализм – этическое учение, признающее разум основой познания и поведения людей. Выступает против средневековой схоластики и религиозного догматизма, выдвигает на первый план интеллектуальные и психические функции (мышление, память, логику). Главным в рационализме остается вера в здравый смысл, в очевидность разумного усмотрения, в силу аргументированности и доказательности. Поэтому приемлемы только те знания, какие ум считает согласованными с логикой и доводами рассудка. Прагматизм – этическая теория, определяющая значимость знания его практическими последствиями. Истина есть то, «что лучше работает на нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни и соединимо со всей совокупностью нашего опыта» (У. Джемс). Другими словами, истина то, что дает практически полезные результаты; истинно то, что выгодно считать истинным. Разновидностью прагматизма является утилитаризм – этическая теория, признающая полезность поступка (действия) главным критерием его нравственности. Основатель теории (И. Бентам) определял основной принцип теории как «обеспечение наибольшего счастья наибольшего числа людей» посредством удовлетворения их личных интересов. Утилита176

ризм – это принцип оценки всех явлений только с точки зрения их полезности, возможности служить средством для достижения какой-либо цели; это узкий практицизм, стремление извлекать из всего непосредственно материальную выгоду и пользу [14]. Эти идейные ценности на несколько столетий стали главенствующими в Европе, превратившись в своего рода «интеллектуальный багаж» типичного буржуазного человека. Стоит отметить, что трудовая и деловая этика Нового времени заметно отличалась от аналогичных понятий Средневековья. В докапиталистическое время подавляющая масса населения из-за ограничения в средствах все свои потребности в основном сводила к простой и понятной идее пропитания. Вся хозяйственная деятельность общества бала направлена на удовлетворение лишь этой задачи. Основная черта докапиталистической жизни – уверенный покой, размеренность и созерцательность, свойственные всякой общественной жизни. Аналогично этому явлению у людей Средневековья были слабо развиты навыки числового учета, точного измерения величин и правильного использования цифр. Это применимо даже к деятельности купца. Каждый историк, имевший дело со средневековыми счетами, знает, что при проверках показываемой ими суммы часто получаются весьма отклоняющиеся друг от друга цифры. Невнимательность и арифметические ошибки в экономической жизни того времени встречались повсеместно. В столь же малой степени как умственная энергия, была развита у докапиталистического экономического человека и энергия волевая. Это выражалось в медленном темпе хозяйственной деятельности. Прежде всего и главным образом люди стремились держаться подальше от нее. Когда только можно «прогулять» день – его «прогуливали». Люди относились к хозяйственной деятельности примерно так же, как ребенок к учению в школе, которому он, конечно, не подчиняется, если его не заставят. И в самой работе люди не торопились. Не было никакого интереса в том, чтобы что-нибудь было сделано в очень короткое время или чтобы в течение определенного времени было изготовлено большее количество предметов. Этому в значительной степени соответствовал эмпирический (традиционный) характер экономики. Хозяйствовали так, как переняли от отцов, так, как этому научились с детства, как привыкли. При принятии решения о том, прибегнуть ли к известной мере, к известному действию, смотрели, прежде всего, не вперед, не на цель, не спрашивали о целесообразности мероприятия, но оборачивались назад и смотрели на примеры прошлого, на образцы, на опыт [5, с. 38–47]. Средневековье обычно изображается как статичный мир, которым правят семейные узы, местные обычаи, неравенство статуса, сословные различия, власть сеньоров и зависимость вассалов, верность присяге и чувство долга. Феодальное хозяйство мыслится как шахматная доска, на которой ходы (т.е. акты экономического обмена) делаются лишь изредка: собственность контролируют короли, королевы, епископы и рыцари. Большинство игроков – низшее сословие, пешки. Они знают свое место и все177

гда готовы при необходимости пожертвовать собой за короля. Правила игры жестко определены социально-экономическим статусом [1, с. 110]. В результате рационализации мышления и сознания в Европе впервые возник новый тип общества, который современные ученые называют индустриальным, капиталистическим. Главный его признак – господство формально-рационального начала. Немецкий социолог М. Вебер отмечал, что формальная рациональность – это идея, взятая само по себе, рациональность ни для чего конкретно и вместе с тем для всего в целом. Формальная рациональность соответствует преобладанию целевого рационального действия над другими. Она присуща не только организации хозяйства, управления, образа жизни в целом, но и характеризует поведение индивида, социальной группы. Рациональная организация капиталистического предприятия отличалась от устройства традиционной экономики тем, что была ориентирована на товарный рынок. Она, по мнению М. Вебера, немыслима без двух важных компонентов: отделения предприятия от домашнего хозяйства и связанной с этим рациональной бухгалтерской отчетности [3, с. 254–255]. По его мнению, предпосылками появления капитализма стали: (1) присвоение автономными частными предприятиями свободной собственности на вещные средства производства (землю, приборы, машины, орудия и т.п.); (2) вольный рынок, т.е. свобода рынка от нерациональных стеснений обмена и потребления, например, от сословных ограничений или религиозных (идеологических) предрассудков; (3) рациональная, т.е. строго рассчитанная и поэтому механизированная техника производства и обмена, причем не только в области издержек производства, но и в области обращения благ; (4) рациональное, т.е. твердо установленное право; чтобы капиталистический порядок мог эффективно функционировать, хозяйство должно опираться на твердые правовые нормы суда и управления; (5) свободный труд, т.е. наличность таких людей, которые не только имеют право свободно продавать на рынке свою рабочую силу, но и экономически принуждены к этому; (6) коммерческая организация хозяйства, под которой подразумевается широкое применение ценных бумаг для установления прав участия в предприятиях и прав на имущество, т.е. возможность исключительной ориентировки при покрытии потребностей на рыночный спрос и доходность предприятия [3, с. 255–256]. Таким образом, создателями капитализма были: рациональное постоянное предприятие, рациональная бухгалтерия, рациональная техника, рациональное право, рациональный образ мысли и рациональная хозяйственная этика [3, с. 320]. В Новое время происходило дальнейшее увеличение численности городского населения. По сравнению с периодом Средневековья – почти в два раза. Однако к концу XVIII в. лишь каждый десятый житель Европы являлся горожанином (Табл. 14). Одни регионы были более урбанизированными, другие – оставались преимущественно сельскими. Так, например, к 1800 г. в Швейцарии городских жителей было всего 3,7 %, в Герма178

нии – 5,5 %, во Франции – 8,8 %, в Испании – 11 %, в Италии – 14,6 %, в Англии – 20,3 %, в Голландии – 28,8 % [17, с. 43]. Таблица 14 Урбанизация в Европе в Новое время [13, с. 87] Критерии Количество городов с населением 10 тыс. жителей и более Население в городах с 10 тыс. жителей и более (в млн) Процент от общей численности населения, проживавшего в городах

1590 г. 220

1690 г. 224

1790 г. 364

5,9

7,5

12,2

7,6

9,2

10,0

С появлением в XV в. книгопечатания вырос и уровень грамотности населения (Табл. 15). Заметна связь между ростом численности городского населения и увеличением грамотности. Наиболее урбанизированные области Европы (Англия и Голландия) оставались и самыми образованными. Торговцы, ремесленники, банкиры и представители свободных профессий, проживавшие в городах, представляли собой класс нарождавшейся буржуазии, мелких и крупных частных собственников. Им, как никому другому, образование было необходимо в повседневной хозяйственной жизни. Таблица 15 Грамотность населения в Европе 1451–1800 гг. (%) [20, с. 193] Регион Англия Франция Голландия Германия Италия Испания Швеция Польша

1451–1500 гг. 5 6 17 9 15 3 1 0

1501–1600 гг. 16 19 12 16 18 4 1 0

1601–1700 гг. 53 29 53 31 23 5 23 3

1701–1800 гг. 54 29 85 38 23 8 48 5

Не стоит забывать, что институт частной собственности в полном юридическом смысле этого слова возник лишь при капитализме. В более ранний период частная собственность существовала фактически, но не юридически, т.е. по обычаю и с молчаливого согласия, а не по праву или по закону. Юриспруденция и общие принципы устройства традиционного общества гласили: вся собственность принадлежит главе государства (королю), который дает разрешение ею владеть, но в любой момент, по своему усмотрению, может передумать. Как известно из истории Европы, короли имели право конфисковывать поместья непокорных дворян, которым пользовались [12, с. 13]. 179

Частная собственность – это не только экономическая категория, но и высшая общественно-политическая ценность, гарантия справедливости и личной свободы. Обязательным условием возникновения буржуазного общества является появление у всех граждан возможности экономической самостоятельности на базе частной собственности. Не случайно видные западные ученые, лауреаты Нобелевской премии по экономике, австриец Ф.А. Хайек (1974) и американец М. Фридман (1976) считали частную собственность «экономической основой демократии». По их мнению, никакое общество не может считаться свободным в отсутствии гарантии прав частной собственности [15]. Частная собственность оказывает заметное влияние на экономическое поведение человека. Она позволяет человеку составлять собственные планы и использовать информацию, которой располагаем только он. Она предоставляет человеку беспрепятственную свободу действий в рамках автономной сферы. Власть частной собственности делает человека ответственными за свои поступки в сфере материальных благ. Эта система гарантирует, что люди на практике узнают последствия своих планов и своих действий. Собственность окружает людей своеобразными «зеркалами», обращающими на них последствия того или иного экономического поведения. И бережливый, и расточитель, как правило, получают по заслугам. Собственность можно приобрести, и так же легко потерять5 [1, с. 21–22]. По мнению современного социолога В.В. Радаева, существует четыре исходных предпосылки для экономического поведения человека: (1) человек независим, это индивид, принимающий самостоятельные решения, исходя из своих личных предпочтений; (2) человек эгоистичен, он в первую очередь заботится о своем интересе и стремится к максимизации собственной выгоды; (3) человек рационален, он последовательно стремится к поставленной цели и рассчитывает сравнительные издержки того или иного выбора средств ее достижения; (4) человек информирован, он не только хорошо знает свои потребности, но и обладает достаточной информацией о средствах ее удовлетворения. Возникает образ «компетентного эгоиста», который рационально и независимо от других преследует собственную выгоду и служит образцом «нормального среднего» человека. Указанный индивид положен в основу общей модели, называемой «homo oeconomicus» (человек экономический), той самой модели, которая получила повсеместное развитие при капитализме [11, с. 16]. Чтобы понять эволюцию сознания и мышления человека XVI– XVIII вв. необходимо ознакомиться с некоторыми характерными соци5

«Если тот или иной индивид постоянно ошибался в оценке экономической ситуации, неважно, из-за неведения, глупости или идеологических предрассудков, шансы этого индивида (фирмы) выжить на рынке были невелики. Банкротство было жестким очистительным раствором капиталистической системы», – отмечал И. Валлерстайн. [2, с. 79–80]. 180

ально-экономическими произведениями того времени. Начать хотелось бы с «Трактата об управлении семьей» (1434–1441) флорентийского архитектора Л.Б. Альберти. Несмотря на то, что он был написан в период позднего Средневековья, некоторые ученые (В. Зомбарт, Ф. Бродель) считают его поворотным моментом в формировании нового общественного сознания. Похвала деньгам, понимание ценности времени, необходимость жить бережливо – все то, о чем писал Л.Б. Альберти и что в дальнейшем составит классические ценности буржуазного общества. Трактат «Об управлении семьей» написан в форме беседы между отцом и пятью его сыновьями. Это мужчина в преклонном возрасте, который обращается к взрослым, по большей части женатым сыновьям и который ценит скорее жизненный опыт, чем ученость. В его доме царят патриархальные отношения. Голос имеют, прежде всего, старшие. Сыновья обращаются к отцу неизменно с глубоким почтением и готовностью к безусловному послушанию. Его авторитет непререкаем. В идеальном доме должны царить мир и согласие. Все в нем должны трудиться, не теряя зря ни минуты. Дом должен походить на улей или муравейник, в котором все вместе собирают свое добро и вместе его охраняют. «Человек не для того родился на свет, чтобы проспать свою жизнь, но чтобы прожить ее деятельно», – отмечал Л.Б. Альберти. Праздность непозволительна никому, каждый должен быть постоянно чем-нибудь занят. Хозяйственность означает правильное распоряжение собственной душой, телом и временем. За прислугой нужно присматривать, ведь «под хозяйским присмотром и конь здоровее». К подчиненным следует хорошо относиться и не скупиться на похвалы, если они заслужены, ибо «от доброго слова добро прирастает». Встав рано, следует распланировать свой наполненный трудами день. Организуя свое время, можно его значительно удлинить. Время теряет не только тот, кто ничего не делает, но и тот, кто плохо им распоряжается. «Кто умеет хорошо использовать время, будет господином всего, чего пожелает», – писал автор трактата. Впрочем, труд, которым заняты все, не обязательно должен быть тяжелым и изнурительным: и тут надо знать меру. У Л.Б. Альберти нет речи о принуждении и аскетическом самоограничении. В жизни необходимы минуты веселого заслуженного отдыха. Все в доме должно быть хотя и не роскошным, но удобным; простым, но самого лучшего качества, ибо добротные вещи и прочнее, и больше радуют глаз. В семье не должен ощущаться недостаток ни в чем. Обладание ради обладания чуждо Л.Б. Альберти. В разных формах у него выражается мысль, что тот, кто не умеет пользоваться своим добром, все равно как не имеет его; мало нажить богатство – нужно еще уметь им распорядиться. Умножение своего богатства Л.Б. Альберти явно считает естественным стремлением каждого человека. Каждый бедняк желал бы разбогатеть. Однако умножать свое достояние можно не только трудом, но и бережливостью. Расходы Л.Б. Альберти делит на необходимые и необязательные, 181

а эти последние в свою очередь на допустимые и безумные. К необходимым относятся расходы на содержание дома, поместья и на ведение «дела», а также расходы, имеющие целью обеспечить семье комфорт и достойное положение в обществе. Их никогда не нужно откладывать, причем все приобретаемое имущество должно быть высокого качества. Там, где этого требуют соображения чести семьи и отечества, надлежит быть щедрым. К необязательным, но допустимым расходам относится роспись лоджии, покупка серебра, великолепных ковров, дорогих одежд, красивых коней, прекрасных книг. Эти расходы, напротив, полезно откладывать; быть может, потом желание купить вещь пройдет, а если и нет, то будет, по крайней мере, время хорошенько обдумать покупку: расходов тогда будет меньше, а удовольствия больше. Уравновешенный бюджет, расходы, не превышающие доходы, – к этой теме Л.Б. Альберти охотно возвращается. В одной из глав книги, в которой перечисляются такие моральные заповеди, как справедливость, миролюбие, самообладание, скромность, читателю внушается еще раз: «Пусть ваши расходы будут равны доходам или меньше доходов». Увлеченный новым завоеванием эпохи, бухгалтерией, Л.Б. Альберти советует записывать любые расходы и не выпускать перо из рук. Деловому человеку пристало иметь руки, вечно запачканные чернилами. Бережливость – гарантия независимости. Л.Б. Альберти приводит пословицу: «Кто не найдет денария в своем кошельке, уж и подавно не отыщет его в чужом». Бережливость позволяет помочь в беде родственнику, другу или отечеству. Нельзя, однако, уподобляться скупцу. Надо держаться золотой середины между скупостью и пусканием денег на ветер. Его золотая середина – умеренность. Никаких крайностей, никакой горячности. Всякий предмет должен быть рассмотрен спокойно, со всех сторон. В особенности нельзя скупиться на расходы, которые обеспечивают престиж семьи, ее доброе имя и славу. Денежные операции должны быть непременно ясными и честными. Л.Б. Альберти не охотник давать в долг. «Тех, кто стремится стать твоим должником, надлежит избегать, – считал он, – хотя и не до такой степени, чтобы прослыть скупцом. Особенно опасно одалживать знати. Лучше такому просителю просто дать двадцать денариев и потерять их, чем одолжить сто: ведь от сеньоров не дождешься даже благодарности, не говоря уж о возврате долга. Они тебя ценят, пока ты им нужен. Жизнь они ведут праздную, кормятся за чужой счет и не любят труда. Они собирают у себя людей безнравственных и двуличных, которым не по душе умеренность, достоинство, честь. От знатных особ нужно держаться подальше. Если дать им желаемое, они потребуют больше. Они ненасытны. Если дать одному, нельзя отказать и другим. С сеньором обещания – уже обязательства, ссуда – дар, а дар – выброшенные деньги. Сеньор воспользуется любым твоим промахом, любым недосмотром, чтобы не отдать занятые у тебя деньги. Он очернит 182

тебя и будет тебе вредить, только бы избавиться от уплаты долга». Люди, достойные уважения в глазах Л.Б. Альберти, приобретают себе доброе имя благодаря добродетели, а не пышному образу жизни. Они добиваются этого своими заслугами, а не за счет чужих горестей [10, с. 369–377]. Быть хорошим деловым человеком – значит не только держать свое хозяйство внутри в образцовом порядке, но также и особым образом выстраивать свое поведение по отношению к внешнему миру. Деловая мораль стала возможной только с образованием капиталистической экономики. Пунктуальность, строгое следование условиям договора, исполнение обещаний – вот к чему призывал Л.Б. Альберти. Примером настоящих деловых людей для него были его соотечественники – флорентийские предприниматели. «Всегда наши при заключении договоров соблюдали величайшую простоту, величайшую правдивость и благодаря этому они в Италии и за границей сделались известными как коммерсанты крупного масштаба», – писал он. «При всякой покупке и всякой продаже пусть царствует простота, правдивость, верность и честность, будь то в сношениях с чужими, будь то в сношениях с другом. Со всеми дела пусть будут ясны и точны», – подчеркивал автор трактата6 [5, с. 166–167]. В XVI в. появился ряд сочинений о земледелии, в которых высказывались схожие с Л.Б. Альберти мысли. Испанец А. Геррера восхваляет хорошо обдуманный план действий, отвращение к праздности, точное знание своей профессиональной деятельности. Француз Г. Этьен дает следующие правила поведения хорошего хозяина: точное распределение времени, никогда расходы не должны превышать доходов, собственник должен больше заботиться о прибыли и долговечности вещей, чем минутным удовлетворением и временной пользой. Итальянец В. Танара выставляет в качестве руководящего правила полезность. По его словам, богатство наживают путем бережливого ведения хозяйства. В XVII в. были опубликованы многочисленные «купеческие книги» и «купеческие лексиконы», в которых содержались наставления, как выстраивать свой бизнес. Снова это все те же поучения: хорошо обдумай все, соблюдай добрый порядок, будь трезв, прилежен и бережлив, тогда ни в чем не будешь нуждаться, сделаешься уважаемым гражданином и состоятельным человеком [5, с. 156–157]. Одно из таких произведений – «Совершенный торговец» Ж. Савари (1675) – представляет собой объемистое сочинение – свыше полутора тысяч страниц, написанных мелким шрифтом. Савари описывает негоцианта высшего класса – это для него оптовый купец, ведущий заграничную торговлю в широком масштабе. Для успеха купцу необходимо знание своего дела и большой опыт, порядок в ведении торговых книг (тема, широко развиваемая 6

Немецкий историк-экономист В. Зомбарт назвал Л.Б. Альберти «законченным типом мещанина», в произведении которого красной нитью проходят две идеи: рационализация жизни и экономичность хозяйства [5, с. 145]. 183

автором), предусмотрительность и осторожность, побуждающие его избегать накопления слишком больших запасов товара и не покупать в кредит не по средствам. Необходимо также неукоснительно требовать платы от своих должников, соблюдать порядок и бережливость, пользоваться репутацией обязательного человека, держать свое слово, даже если для этого приходится идти на убытки, мужественно сносить превратности судьбы. Кроме того, для купца желательно крепкое здоровье, необходимое в утомительных путешествиях, приятная внешность и воображение, столь важное в различных искусствах и промыслах, в частности для изобретения новых видов изделий. Ж. Савари не рекомендовал купцу тратить деньги на показную роскошь и развлечения, на карты или женщин, теряя попусту драгоценное время. А также быть осмотрительным в качестве кредитора, всячески избегая аристократов, которые платят, когда им вздумается [10, с. 312–313]. В подобном контексте написал свою книгу «Образцовый английский купец» Д. Дефо (1745). Его купец должен быть трудолюбив, умерен, аккуратен, бережлив и настойчив. За лавкой надо присматривать самому и постоянно в ней находиться. Торговле надо отдаваться всей душой. Никаких пустых разговоров, никакой политики. Далее приводилась история о человеке, который был хорошим патриотом, но плохим купцом, а потому быстро обанкротился и закончил тюрьмой. Доверять ведение дел приказчикам никак нельзя, их надо держать в строгости. Они должны отчитываться, где и с кем проводили свободное время, и быть дома не позже девяти вечера. Нужно так распланировать рабочий день своих подчиненных, чтобы оставить им как можно меньше возможностей грешить. Купец должен находиться в лавке еще и для того, чтобы появиться в нужный момент и дать покупателю понять, что дальше торговаться нет смысла, раз уж сам хозяин не может сбавить цену. Купец должен быть бережлив. Дорогостоящие развлечения и крупные расходы не для него. Его удовольствия должны быть подчинены интересам торговли. Тот, для кого удовольствие стало профессией, своим делом эффективно заниматься не сможет. Развлечения обкрадывают человека, поэтому нельзя называть их невинными. Это попросту воры: они похищают время хозяина и лишают лавку хозяйского попечения. Иметь конюшни и развлекаться охотой может позволить себе джентльмен-помещик, но не купец. Последний должен быть терпелив и сдержан. Стоя за прилавком, он не может позволить себе какой бы то ни было несдержанности, гневливости или претензий. Он должен спокойно смотреть, как покупатели перебирают его товары, даже не собираясь их покупать. Купцу надлежит быть учтивым: для богатых – хорошие манеры, для бедных – доброе слово. Каждому должно быть приятно поговорить с ним, каждый должен уйти от него довольным, все равно, с прибылью он уходит или с убытком. Купец должен быть осторожен. Нельзя затевать слишком много сделок одновременно, покупать сверх возможностей, давать и брать в 184

кредит не по средствам. Д. Дефо считал, что предоставляемый кредит не должен превышать третьей части того, которым сам пользуешься. Купец должен быть честен. Честность обеспечивает ему доверие и кредит, а от этого зависит его существование. Кредит – драгоценное сокровище купца. Поэтому для Дефо нет большего ущерба, чем клевета. Лишить купца доверия, которым он пользуется, хуже, чем ограбить его; это подобно убийству. Доверие приобретается трудолюбием и честностью в деловых отношениях, а деловая репутация дороже денег. Торговые книги должны вестись аккуратно и тщательно. Рассуждая об этом, Д. Дефо впадает в еще больший, чем обычно, морализаторский пафос. Торговые книги купца – его жизненное кормило. Они должны быть всегда в порядке и без изъяна, как совесть христианина. Отчетность по обороту за день подобна отчету перед своей совестью в хороших и дурных поступках. Торговые книги купца должны быть такими, чтобы он в любую минуту мог умереть с чистой совестью. Отчетность, застегнутая на последнюю пуговицу – таково для Д. Дефо условие душевной гармонии [10, с. 288–290]. В наиболее законченном виде классическая модель буржуазной морали нашла отражение в жизни и творчестве Б. Франклина, великого наставника раннего капитализма, человека, который «отнял у тиранов скипетр, а у бога – молнию». Б. Франклин – известный американский просветитель, государственный деятель и ученый, один из авторов Декларации независимости (1776) и Конституции США (1787). Он родился в 1706 г. в Бостоне в многодетной семье ремесленника. С юных лет ему приходилось совмещать работу и учебу. Он был наборщиком, а затем владельцем газетной типографии. Основал в Филадельфии первую в североамериканских колониях публичную библиотеку (1731), Пенсильванский университет (1740), Американское философское общество (1743). Сформулировал за полвека до А. Смита трудовую теорию стоимости. Как естествоиспытатель прославился тем, что изобрел громоотвод. Работал главным почтмейстером североамериканских колоний и после обретения независимости США губернатором Пенсильвании. На склоне лет Б. Франклин справедливо назвал себя «человеком, который сам себя создал» (self made man). Самые полные издания его сочинений насчитывают 10 томов. Сюда входят автобиография Б. Франклина, доведенная, к сожалению, только до 1757 г., политические мемориалы, экономические проекты, моральные наставления, рационализаторские идеи, охватывающие почти все отрасли науки, и сотни писем. Все они позволяют воссоздать законченный образ Б. Франклина не только как государственного деятеля и патриота, но и как талантливого экономиста. Открыв в молодости писчебумажную лавку, Б. Франклин вспоминал: «Для того чтобы обеспечить мой кредит и репутацию как торговца, я старался не только быть трудолюбивым и бережливым в действительности, но и избегать всякого внешнего проявления противоположных качеств. Я одевался просто, и меня никогда не видели в местах праздных развлечений. 185

Чтобы показать, что я не брезгую своим делом, я иногда привозил домой бумагу, купленную мной в магазине, на тачке. Я слыл трудолюбивым и преуспевающим молодым человеком, аккуратно платящим по счетам. Купцы, ввозившие канцелярские принадлежности, просили у меня заказов; другие предлагали снабжать меня книгами, и дела мои шли прекрасно» [10, с. 240]. Б. Франклин, происходя сам из мелкобуржуазной среды, в своих экономических поучениях обращался, прежде всего, к ней. Характерным примером буржуазной методичности может служить составленная им для ежедневного самоусовершенствования таблица добродетелей. Здесь дается перечень основных добродетелей, которые Б. Франклин решил в себе воспитать. Их было тринадцать: (1) воздержанность в еде и питье; (2) немногословность, способность избегать пустых разговоров; (3) порядок; (4) решительность, неукоснительное выполнение того, что решено; (5) бережливость; (6) трудолюбие; (7) искренность, отказ от обмана; (8) справедливость; (9) умеренность; (10) чистота, опрятность в одежде и в жилище; (11) спокойствие, т.е. способность не волноваться по пустякам; (12) целомудрие; (13) скромность [5, с. 161; 10, с. 243]. Нормы поведения, принятые Б. Франклином для себя, важны здесь, поскольку они касались не только его одного, но разделялись широкими кругами и представляли проявление общего духа времени, распространенного среди делового сообщества. В «Совете молодому торговцу» (1748) Б. Франклин писал: «Помните пословицу: «Тот, кто точно отдает долги, является хозяином чужих кошельков». Если известно, что человек платит аккуратно и точно в то время, когда обещал, то в любое время и по любому случаю он получит все деньги, которые ему могут одолжить друзья. Иногда это очень важно. Кроме трудолюбия и бережливости, ничто лучше не будет способствовать успеху молодого человека в обществе, как точность и справедливость во всех его действиях; поэтому никогда не задерживайте одолженных денег даже на час против обещанного срока, иначе разочарование закроет навсегда кошельки ваших друзей» [10, с. 240]. Бережливость в кругу привилегированной аристократии была качеством, которого стыдились и которое скрывали. Между тем Б. Франклин в своих воспоминаниях подчеркивал, какой скромный образ жизни вел он с женой даже тогда, когда дела у них шли хорошо, и вспоминал, что он долго не позволял себе завести даже фарфоровую посуду. «Кто о гроше не печется, тот гроша не стоит», «бережливость и труд к богатству ведут», «где кухня жирная, там завещание тощее», «лучше лечь спать не ужинавши, чем встать в долгах», «не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня», «кто покупает ненужное, скоро продаст необходимое» – вот примеры сентенций, которые если и не принадлежат самому Б. Франклину, то, во всяком случае, проповедовались им и прочно вошли в его деловой лексикон [10, с. 242]. Среди них, прежде всего, отметим его отношение к деньгам. В «Совете молодому торговцу» Б. Франклин писал: «Помните, что время – это 186

деньги. Если тот, кто может своим трудом зарабатывать в день десять шиллингов, пойдет гулять или полдня будет сидеть без дела, хотя и будет тратить только шесть пенсов во время прогулки или безделья, он не должен думать, что это только единственный расход; на самом деле он тратит или, скорее, бросает на ветер еще пять шиллингов. Помните, что деньги обладают способностью размножаться. Деньги могут производить деньги, и эти новые деньги могут тоже рождать деньги и т.д. Пять шиллингов превращаются в шесть, которые затем превращаются в семь шиллингов и три пенса и т.д., до тех пор, пока не превратятся в сто фунтов. Чем больше денег, тем больше они производят при каждом обороте, так что прибыль растет быстрее и быстрее. Тот, кто убивает одну свиноматку, уничтожает всех ее отпрысков до тысячного поколения. Тот, кто уничтожает одну крону, уничтожает все, что она могла произвести, – десятки фунтов» [10, с. 244]. Трудно найти более яркое определение «производящих» способностей денег и более знаменательный морализаторский лозунг, чем изречение «время – деньги». В процитированном выше отрывке Б. Франклин призывает не к скопидомству, но к ускоренному обороту капитала – призыв, очень важный для раннего капитализма. Разумеется, он не первый призывал обогащаться, но его пересчет времени на деньги, его забота о том, чтобы не терять ни минуты, и о том, чтобы эта жизненная установка стала всеобщей, – все это было чем-то новым, способствующим созданию новой капиталистической цивилизации [10, с. 245]. Для того чтобы понять, какую роль сыграли буржуазные ценности в зарождении и развитии капитализма, следует в первую очередь обратиться к двум фундаментальным работам: «Протестантская этика и дух капитализма» М. Вебера (1905) и «Буржуа. К истории духовного развития современного экономического человека» В. Зомбарта (1913). Они аккумулировали в себе большой теоретический и статистический материал и заложили фундамент в осмысление идейной сущности раннего капитализма. Все последующие авторы, так или иначе затрагивающие эту тему, испытывали на себе мощное влияние этих двух классических произведений. Капиталистическое общество, отношения в нем и хозяйственная деятельность рассматриваются М. Вебером в тесной связи с религией. В работе «Протестантская этика и дух капитализма» он впервые устанавливает связь между религией и экономикой. Он показывает, как воздействуют религиозно-этические установки протестантов на характер и способ осуществления экономической деятельности. Он стремится доказать, что именно религиозная этика, заложенная в XVI в. Реформацией (М. Лютер, Ж. Кальвин) оказалась основным стимулом развития капиталистической экономики. Протестантизм, как религиозно-этический комплекс воспитал в человеке трудолюбие, бережливость, честность, расчетливость, аккуратность, пунктуальность и отвращение к праздности.

187

Результатом Реформации стало возросшее значение мирского повседневного труда. Лютеранство и кальвинизм провозгласили выполнение долга в рамках своей профессии наивысшей задачей нравственной жизни человека. Не пренебрежение мирской нравственностью с высот монашеской аскезы, а исключительно выполнение своих обязанностей так, как они определяются для каждого человека его местом в жизни; тем самым эти обязанности становятся для человека его «призванием» [4, с. 97, 99]. «Вечный покой» ждет «святых» только в потустороннем мире, а здесь (в земной жизни) человеку, для того чтобы увериться в своем спасении, необходимо трудиться во славу бога. Не бездействие и наслаждение, а лишь деятельность служит приумножению славы Господней. Следовательно, главным и самым тяжелым грехом является бесполезная трата времени. Жизнь человека чрезвычайно коротка и драгоценна, и она должна быть использована для «подтверждения» своего призвания. Трата этого времени на светские развлечения, «пустую болтовню», роскошь, даже не превышающий необходимое время сон – не более шести, в крайнем случае, восьми часов – морально недопустима, т.к. «каждый потерянный час труда отнят у бога, не отдан приумножению славы Его». Пустым, а иногда даже вредным занятием считалось и созерцание, во всяком случае, тогда, когда оно осуществлялось в ущерб профессиональной деятельности. Ибо созерцание менее угодно богу, чем активное выполнение его воли в рамках своей профессии [4, с. 186]. По мнению М. Вебера, решающий для проникновения нового духа в экономическую жизнь сдвиг совершался, как правило, не отважными и беспринципными спекулянтами или авантюристами, которых мы встречаем на протяжении всей экономической истории, не обладателями «больших денег», а людьми, прошедшими суровую жизненную школу, осмотрительными и решительными одновременно, людьми сдержанными, умеренными и упорными по своей природе, полностью преданными своему делу, со строго буржуазными воззрениями и «принципами» [4, с. 89]. Капиталистический дух, привнесенный этими людьми в экономику, – это не простое стремление к наживе, это рациональный образ жизни, мысли и рациональная хозяйственная этика. Все это подразумевает, во-первых, отказ от воспроизводства и поддержания традиции, от суеверного стремления сохранить все привычные способы деятельности, проистекающие из страха, что малейшее изменение в обычном ходе жизни вызовет враждебное действие со стороны таинственных магических сил. Во-вторых, речь идет о ликвидации деления морали на внутреннюю и внешнюю, делении контрагентов экономической деятельности на своих, в отношении которых непозволительны взаимные расчеты, и чужих, в отношении которых возможна полная беззастенчивость в получении прибыли. В-третьих, речь идет об отказе от практикуемой в Средние века хозяйственной этики, основывающейся на правиле «iustum pretium», справедливой цены и сдерживания свободной

188

конкуренции. В-четвертых, налицо формирование рациональной деловой этики, уничтожение магии, суеверий и предрассудков7. [4, с.48–55]. В. Зомбарт, живший и работавший в одно время с М. Вебером, также может считаться классиком жанра. В своей книге «Буржуа» он затрагивает различные аспекты экономического поведения буржуазного человека. Как и М. Вебер, В. Зомбарт видит в основе капитализма некий хозяйственный дух. Последний подразделяется им на две составляющие: предпринимательский дух и мещанский дух. Только объединившись, они образуют новый капиталистический дух. По мнению ученого, в каждом законченном капиталисте сидит «мещанин». Оба эти элемента сами по себе сложной природы: предпринимательский дух – это жажда денег, воля и настойчивость, страсть к приключениям, изобретательность; мещанский дух состоит из осмотрительности, умеренности, благоразумия и аккуратности [5, c. 47, 144]. Предпринимательским духом В. Зомбарт назвал совокупность всех душевных качеств, которые необходимы каждому индивиду для успешного выполнения экономической деятельности. Поэтому предпринимателькапиталист у него выступает в тройной ипостаси: завоеватель, организатор и торговец. Как завоеватель он должен уметь составлять планы, иметь силу воли, быть упорным и настойчивым, обладать богатством идей, стремиться побороть все препятствия, которые становятся на его пути. Как организатор он должен уметь заставить других людей служить своей воле. «Организовать – значит соединить много людей в счастливой, успешной, совместной деятельности, значит так расположить людей и предметы, чтобы желаемое полезное действие полностью проявилось». Прежде всего, тот, кто желает организовать людей, должен уметь оценивать людей в отношении их продуктивности, чтобы из большой массы выбрать годных для известной задачи людей. Затем он должен иметь талант заставить их работать вместо себя и притом так, чтобы каждый стоял на своем месте, там, где он отдает максимум сил и энергии. Как торговец он должен постоянно вступать в переговоры, вести беседу, чтобы путем приведения своих аргументов и опровержения встречных доводов побудить компаньона или конкурента к принятию некоего предложения, к совершению или не совершению какого-то действия. Предприниматель должен быть дипломатом, знать этику делового общения, уметь договариваться и сговариваться, т.е. владеть всеми видами «ведения торга» [5, с. 86–88]. По мнению В. Зомбарта, капиталистический дух зародился в недрах Средневековья в крупных городах, центрах ремесла и торговли, где аккумулировались не только значительные денежные средства, но и особый городской дух, который, как известно, «делал человека свободным». Не меньшее влияние на формирование новой системы экономических ценно7

К. Маркс справедливо подметил, что протестантизм способствовал развитию капитализма уже тем, что отменил многочисленные религиозные праздники [9, с. 285]. 189

стей имели религиозная Реформация XVI в., секуляризация сознания и великие географические открытия. В отличие от М. Вебера, скептически относившегося к конкистадорам в роли ранних капиталистов (Х. Колумб, Э. Кортес, Ф. Писсаро и др.) В. Зомбарт придавал им большое значение в деле становления капиталистических отношений в обновленной Европе. Вести торговлю тогда означало снаряжать и вооружать корабли. Вербовать бойцов, завоевывать страны, усмирять туземцев с помощью ружей и сабель, отнимать у них имущество, нагружать его на корабли и на родине путем публичных аукционов продавать тому, кто больше даст. Какими бы ни были мотивы географических открытий: научный или религиозный интерес, честолюбие, любовь к приключениям, самой сильной (и часто единственной) движущей силой оставалась всегда страсть к наживе, подчеркивал В. Зомбарт8. В дальнейшем по мере развития капитализма на первый план вышли другие действующие лица, аккуратные и осмотрительные торговцы и банкиры. Медичи, Фуггеры, Ротшильды – вот кто, по его мнению, подлинные основатели нового мира, привнесшие в него порядок в делах, прилежание, бережливость и деловую солидность [5, с. 106–107, 112]. Только ожесточенная конкуренция на мировой арене и борьба за рынки сбыта, только жизнь, в которой все подчинено экономическому расчету, привела к появлению знаменитой фразы Б. Франклина: «Время – деньги». Как писал один из классиков, какова эпоха, таковы и герои, бытие определяет сознание. Капитализм везде, где бы он ни процветал, установил три главных канона успешной хозяйственной деятельности: измерение количества, счет и регламентация времени («время – деньги») и концентрация на абстрактном денежном вознаграждении. Его высшие ценности – власть, прибыль, престиж проистекают из тех же источников. Первая ценность порождала повсеместный и постоянный подсчет прибыли и убытков; вторая обеспечивала высокую производительность труда; а третья привносила побудительный стимул в повседневную жизнь. Погоня за деньгами сделалась страстью и наваждением – целью, по сравнению с которой все прочие цели выступали лишь средствами. По сути, капиталистическая система ценностей превратила четыре из семи смертных грехов христианства – гордыню, зависть, скупость и алчность – в положительные общественные добродетели, видя в них непременные побуждения к всякого рода хозяйст8

По мнению К. Маркса, в истории первоначального накопления капитала большую роль играли насильственные акты: завоевание, порабощение и разбой. Разграбление церковных имуществ; мошенническое отчуждение государственных земель; расхищение общинной собственности, осуществляемое по-узурпаторски и с беспощадным терроризмом; превращение феодальной (клановой) собственности в современную частную собственность; открытие золотых и серебряных приисков в Америке; искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках; первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии; превращение Африки в заповедное место охоты на чернокожих – таковы были первые шаги капиталистической цивилизации [9, с. 726, 743–744, 760]. 190

венной деятельности. А главные добродетели, начиная с любви, смирения и милосердия, были отвергнуты как «вредящие делу» [8, с. 361–362; 366]. В противовес библейскому «Вначале было слово» экономический человек рассуждал подобно Фаусту И. Гете: «Вначале было дело». В этом, по мнению К. Маркса, сказывался природный инстинкт всех капиталистов [9, с. 96]. В Новое время фаустовское денежное мышление постепенно «открывает» целые континенты, водную энергию колоссальных бассейнов, мускульную силу населения отдаленных ландшафтов, каменноугольные залежи, девственные леса, природные законы и превращает их в финансовую энергию, которая будет гдето приложена, чтобы реализовать чьи-то грандиозные планы [16, с. 520]. В XVII–XVIII вв. формируется совершенно новый взгляд на жизнь: надо уметь зарабатывать деньги, поддерживать свое финансовое состояние, заботиться о вложениях, контролировать свою речь, правильно расходовать средства и культивировать в себе трудолюбие. Практический утилитаризм становится атмосферой этой среды. В почете не бедность, а процветание. Деньги являются высшей ценностью. Они позволяют покупать землю, титулы, должности [7, с. 41]. Энергичная деловая жизнь, развернувшая в Европе с XVII в., положила начало созданию подлинно мировой экономики и мирового капиталистического рынка. Торговец, промышленник и финансист Нового времени был рационализатором и колонизатором в одном лице. Он относился к окружающему миру как хозяин к собственности, к своему имуществу. Он мечтал овладеть природными богатствами и трудовыми ресурсами вновь открытых континентов, подчинить их своей воле. Началась их повсеместная эксплуатация (Рис. 3; Табл. 16–18).

Уменьшение площади лесов в Европе в Новое время, % 60 50 40

30 Площадь лесов

20 10 0 3. Изменение площади лесной поверхности в Европе в 1500–1800 гг. [18, с. 58] Рис. 1500 г. 1600 г. 1700 г. 1800 г.

191

Таблица 16 Число кораблей приплывающих в Азию в 1500-1800 гг. [17, с. 112] Страна Португалия Голландия Испания Франция Другие Всего

1501–1600 гг. 705 65 – – – 770

1601–1700 гг. 371 1770 811 155 54 3161

1701–1800 гг. 196 2950 1865 1300 350 6661

Таблица 17 Вывоз золота и серебра из Америки в Европу (т) [17, с. 113] Период 1501–1600 гг. 1601–1700 гг. 1701–1800 гг. Всего

Золото 150 158 1400 1708

Серебро 7500 26168 39157 72825

Таблица 18 Вывоз рабов из Африки в 1500–1800 гг. [17, с. 223] Регион В Северную и Южную Америки В Азию В другие районы

Число (тыс. чел.) 7766 1000 1750

В Новое время происходило резкое увеличение масштабов деловой активности. Если в Средние века наиболее крупные торговые суда не превышали 500 тонн, то в XVII–XVIII в. мало кого удивляли корабли в 1000 тонн. К концу XV в. весь ганзейский торговый флот насчитывал 1000 судов в 60 тыс. тонн, к концу XVI в. он возрос до 110 тыс. тонн. Тоннаж голландского флота повысился с тех же 60 тыс. тонн в конце XVI в. до 232 тыс. тонн сто лет спустя. Англия к 1702 г. имела 3300 судов в 260 тыс. тонн. Особенно быстрый рост торгового флота Англии заметен во второй половине XVIII в.: 1761 г. – 400 тыс. тонн, 1775 г. – 700 тыс. тонн, в 1790 г. – 1,3 млн тонн, 1800 г. 1,8 млн тонн [6, с. 217, 410]. Суммарный тоннаж европейского торгового флота в 1670–1800 гг. вырос с 1,5 до 5,8 млн тонн [19, с. 199]. Движение по морю в Новое время совершалось гораздо быстрее. Внедрение в практику использования телескопа, компаса, картографии, хронометра и секстанта увеличило скорость парусных кораблей. Вместо 18–20 миль в день в XIV–XV вв., теперь при благоприятной погоде проплывали 30–40 миль. Однако большая скорость при старой технологии парусного флота была недостижима. Кроме того, движение по морю осуще192

ствлялось флотилиями, и скорость всей эскадры равнялась скорости самого медленного корабля. Движение транспорта по суше также ускорилось. Если в конце Средневековья успевали проехать в среднем не более 5 миль в день, редко 6–7 миль, то в XVII–XVIII вв. в Англии скорость провоза не очень громоздких товаров составляла 7–8 миль в день, а в Германии 9–10 миль при перемене лошадей. При этом даже по сравнению с XVI в. скорость перевозки возросла: из Страсбурга в Аугсбург перевозка товаров продолжалась в 1590 г. 8 дней, а в 1690 г. 5 дней; из Магдебурга в Гамбург в 1560 г. 6 дней, сто лет спустя – 3–4 дня; из Вены в Триест в 1590 г. 15 дней, к концу XVII в. – 11–12 дней [6, с. 402, 411]. С 1697 по 1773 гг. экспорт и импорт Англии увеличился в 3–4 раза (импорт с 3,4 до 11, 4 млн фунтов стерлингов, экспорт с 3,5 до 14,7 млн фунтов стерлингов, а до 1805 г. весь торговый обмен возрос в 9 раз (с 7 млн в 1697 г. до 64,5 млн в 1805 г.). Торговые обороты Франции возросли в XVIII в. (с 1713 по 1789 гг.) почти в 10 раз с 80 млн до 750 млн франков [6, с. 221, 234]. По вычислениям В. Зомбарта, к концу XVIII в. обороты международной торговли составляли около 2 млрд марок (в начале XX в. около 200 млрд марок), причем в течение XVIII в. они удвоились [цит. по: 6, с. 204]. Подводя итоги, следует отметить, что в XVII–XVIII вв. в странах Европы произошла трансформация общественного сознания. Запад перешел от одной экономической реальности, при которой христианское милосердие и благородная щедрость являлись идеальной нормой человеческих взаимоотношений, к нормативности иного порядка, при которой личный интерес стал путеводной нитью человеческого поведения. Капиталистическая цивилизация провозгласила другие ценности и правила игры. Она перекроила карту земного шара и перестроила под себя всю мировую систему. Индивидуализм, рационализм, прагматизм и утилитаризм проникли во все сферы деятельности. Точность расчетов, бережливость, стремление к достатку, строгое следование условиям договора, трепетное отношение к времени, предусмотрительность и осторожность, забота о репутации стали важными атрибутами повседневной деловой жизни. Конечно, менеджмент не мог оставаться в стороне от всех этих процессов. Он стал более оперативным, рациональным и прагматичным. В основе любого управления теперь находился материальный интерес собственника. Два слова: «Выгодно» – «Невыгодно» стали определяющим фактором всей хозяйственной жизни. Через систему деловой литературы постепенно оформлялись научные взгляды на менеджмент. «Купеческие лексиконы» и трактаты об управлении торговлей способствовали рациональному осмыслению экономической действительности и популяризации новых принципов и методов управления. Библиографический список 1. Бетелл Т. Собственность и процветание. М.: ИРИСЭН, 2008. 480 с. 193

2. Валлерстайн И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация. М.: Товарищество КМК, 2008. 176 с. 3. Вебер М. История хозяйства. Биржа и ее значение. М.: Кучково поле, 2007. 432 с. 4. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 44–272. 5. Зомбарт В. Буржуа. К истории духовного развития современного человека // Зомбарт В. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 1. СПБ.: Владимир Даль, 2005. С. 25–478. 6. Кулишер И.М. История экономического быта Западной Европы. Челябинск: Социум, 2008. 1030 с. 7. Лаваль К. Человек экономический. Эссе о происхождении неолиберализма. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 432 с. 8. Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. М.: Логос, 2001. 408 с. 9. Маркс К. Капитал. Критика политической экономики: в 3 т. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. М.: Политиздат, 1962. 900 с. 10. Оссовская М. Буржуазная мораль // Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М.: Прогресс, 1987. С. 177–479. 11. Радаев В.В. Экономическая социология: курс лекций. М.: Аспект-пресс, 1997. 368 с. 12. Рэнд А. Что такое капитализм // Рэнд А. Капитализм: незнакомый идеал. М.: Альпина Паблишерз. 2011. С. 11–40. 13. Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские государства: 990–1992 гг. М.: Территория будущего, 2009. 360 с. 14. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. М.: Политиздат, 1987. 590 с. 15. Фридман М., Хайек Ф. О свободе. М.: Три квадрата, 2003. 182 с. 16. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 2. М.: Айрис-пресс, 2003. 624 с. 17. Maddison A. Contours of the world economy 1-2030 A.D. Essays in macroeconomic history. New York: Oxford University Press, 2007. 418 p. 18. Malanima P. Pre-modern European economy. One thousand years (10th–19th centuries). Leiden: Brill, 2009. 420 p. 19. The Cambridge Economic History of Modern Europe. Vol. 1. 1700–1870 /ed. by S. Broadberry and K.H. O’Rourke. New York: Cambridge University Press, 2010. 329 p. 20. van Zanden J.L. The Long road to the Industrial revolution. The European economy in a Global perspective, 1000-1800. Leiden-Boston: Brill, 2009. 342 p.

Мануфактуры, фабрики и производственный менеджмент в Новое время Технические и технологические изменения XVII–XIX вв. привели к появлению нового типа организации промышленности, сначала мануфактуры, а затем фабрики. Стоит напомнить, что до середины XVI в. любое производство носило ремесленнический характер. Выплавка металла, ткачество, гончарство, постройка кораблей, возделывание земли и обработка сельскохозяйственной продукции – все делалось вручную. При этом мастер работал над каждым изделием от начала до конца. К примеру, в гончарном производстве мастер со своими помощниками-подмастерьями замешивал глину, формовал из нее заготовку, устанавливал ее на гончарный круг, вы194

леплял из заготовки вазу, расписывал ее, обжигал в печи, подвергал окончательной отделке. Работа над двумя или десятью вазами одновременно принципиально ничего не меняла. Время, которое затрачивалось на изготовление каждой вазы, не уменьшалось. Все производственные процессы выполнялись одним человеком последовательно – от начала до конца. С ростом спроса на различные товары и усиливающаяся конкуренция заставили промышленников изменить саму организацию производства. В результате к середине XVI в. в европейских странах, прежде всего в Италии, а затем в Англии, появились первые мануфактуры. Мануфактура – это предприятие, в котором при производстве товара происходит разделение ручного труда на ряд операций с его последующей кооперацией на основе ручной ремесленной техники. Мануфактура как форма капиталистического производства господствовала в Западной Европе приблизительно с середины XVI до последней трети XVIII в., а в России до середины XIX в. Она является более высокой стадией развития производства по сравнению со средневековым цехом. Возникновение мануфактур (как впоследствии фабрик) считается технологической революцией, которая характеризуется совокупностью связанных нововведений. Основными признаками технологической революции являются: (1) улучшение технических характеристик производства; (2) социальная и политическая приемлемость новой технологии; (3) снижение стоимости и повышение качества продукции; (4) изменение экономического окружения в соответствии со свойствами новой технологической системы; (5) сильное влияние нововведений на всю социально-экономическую систему. К. Маркс утверждал, что любая мануфактура могла возникнуть двумя способами. Первый путь – это объединение капиталистом в одной мастерской ремесленников разных специальностей. Так появилась, например, каретная мануфактура, объединившая в своих стенах прежде независимых ремесленников: каретников, шорников, портных, слесарей, медников, токарей, позументщиков, стекольщиков, маляров, лакировщиков. В такой мануфактуре производство разделялось на большое число различных дополняющих одна другую операций, каждая из которых выполнялась отдельным рабочим. Вследствие этого изменялся прежний характер ремесленного труда. Например, рабочий-слесарь в течение длительного времени занимался теперь лишь определенной операцией в производстве карет и постепенно переставал быть тем слесарем, который ранее самостоятельно изготавливал готовый товар. Второй путь – это объединение капиталистом в одной мастерской ремесленников одной специальности. Прежде каждый из ремесленников самостоятельно производил все операции по производству данного товара. Капиталист расчленил процесс производства в мастерской на ряд отдельных операций, каждая из которых поручалась рабочему-специалисту. Так возникла, например, игольная мануфактура. В такой мануфактуре проволока проходила через руки десятков рабочих: один тянул, другой выпрямлял проволоку, третий разрезал ее, четвертый заострял концы и т.д. [4, с. 348–350]. 195

Мануфактура сохраняла ремесленный способ производства, т. е. вся работа производились вручную, но при этом использовалось разделение труда, т.е. каждая последующая операция выполнялась отдельным рабочим, который занимался только ею. Результаты разделения труда оказались просто ошеломляющими. Производительность труда возросла в сотни раз. Ремесленные мастерские старого типа не выдерживали конкуренции с мануфактурами и разорялись, а мануфактуры расширялись и множились. Чтобы наглядней представить себе значение новой промышленной организации, обратимся к книге шотландского экономиста А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776). В первой главе своей работы он дал превосходную характеристику разделения труда в мануфактурном производстве. «Для примера возьмем маловажную отрасль промышленности, а именно производство булавок. Рабочий, не обученный этому производству и не умеющий обращаться с машинами, употребляемыми в нем, вряд ли сможет сделать более 20 булавок в день. В мануфактуре весь процесс производства подразделяется на ряд специальных задач. Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет ее, третий обрезает, четвертый заостряет конец, пятый обтачивает один конец для насаживания головки. Изготовление самой головки требует двух или трех самостоятельных операций. Насадка ее составляет еще одну операцию, полировка булавки – другую. Самостоятельной операцией является даже упаковывание готовой булавки в пакеты. Таким образом, сложный труд производства булавок разделен приблизительно на 18 самостоятельных операций, которые в одних мануфактурах выполняются различными рабочими, в других один и тот же рабочий нередко выполняет две-три операции». А. Смит привел нам пример небольшой мануфактуры, на которой работало 10 человек, и они изготавливали суммарно 48 тыс. булавок в день, т.е. каждый из них производил по 4,8 тыс. булавок. Но если бы все они работали в одиночку и независимо друг от друга, то ни один из них не смог бы сделать более 20 булавок в день [7, с. 69–70]. Французский экономист XVIII в. Ж.Б. Сэй приводил еще более яркий пример эффекта разделения труда при производстве игральных карт. Люди, занятые в этом производстве, считали, что каждая карта до поступления в продажу подвергалась не менее чем 70 операциям, каждая из которых образовывала специальность отдельной группы рабочих. И если не на каждой мануфактуре, изготовлявшей игральные карты, имелось 70 групп рабочих, объяснялось это тем, что разделение труда еще не было доведено до максимально возможной степени, и на одного рабочего возлагалось выполнение двух-трех операций. «Результаты такого разделения труда огромны, – писал Сэй, – я видел фабрику игральных карт, на которой 30 рабочих ежедневно изготовляли 15,5 тыс. карт, т.е. более чем по 500 карт на одного рабочего. Можно предположить, что если бы каждому из них пришлось самому выполнять все операции, то, даже обладая высоким мастер196

ством, он не смог бы изготовить и двух карт в день. В результате 30 рабочих вместо 15,5 тыс. изготовили бы всего 60 карт» [6, с. 196–197]. Такое значительное увеличение количества работы, которое могли выполнить в результате разделения труда одинаковое число сотрудников, зависело от трех различных условий: во-первых, от увеличения ловкости каждого отдельного рабочего; во-вторых, от экономии времени, которое обычно терялось на переход от одного вида труда к другому; и, наконец, от изобретения большого количества машин, облегчавших и сокращавших труд и позволявших одному человеку выполнять работу нескольких. 1. Развитие ловкости происходило из-за того, что работа каждого человека сводилась к какой-нибудь простой операции, которая была единственным занятием всей его жизни. А. Смит утверждал, что юноша, всю свою жизнь не выполнявший никакой другой работы, кроме изготовления гвоздей, в состоянии делать их намного быстрее первоклассного кузнеца, лишь изредка занимающегося их производством. По его подсчетам кузнец широкого профиля мог сделать не более 200–300 гвоздей в день, в то время как человек, специализирующийся исключительно в этой сфере, мог изготовить до 2300 гвоздей в день. 2. Выгода, получаемая от экономии времени на переход от одного вида работы к другому, значительно больше, чем можно себе представить. Невозможно очень быстро переходить от одного вида работы к другому, поскольку она выполняется в другом месте и иными инструментами. Рабочий, переходя от одной деятельности к другой, обычно делает небольшую передышку. Когда он принимается за новую работу, то редко проявляет сразу большое усердие и внимание. Его голова занята еще другим делом, некоторое время он смотрит по сторонам и не трудится с полной отдачей. 3. Наконец, всем должно быть, понятно, насколько облегчается и сокращается труд благодаря применению в производстве всевозможных технических приспособлений и усовершенствований [7, с. 72–73]. Английский экономист XIX в. Д.С. Милль развил тезис А. Смита о развитии ловкости рабочего в результате разделения труда: сами органы человека в процессе работы приобретают большую силу: участвующие в работе мышцы укрепляются частыми упражнениями, мускулатура становится более гибкой, эффективность умственных способностей возрастает, они оказываются менее подвержены усталости. «То, что прежде делалось медленно, теперь делается быстро. То, что раньше делалось тщательно, но медленно, теперь делается быстро, но столь же тщательно. Это относится и к умственным и к физическим трудовым операциям» [6, с. 197]. Д.С. Милль сделал обоснованный вывод: всякий работник гораздо быстрее овладевает умением выполнять свой трудовой процесс, если его не отвлекают в ходе обучения, вынуждая осваивать другие виды деятельности [6, с. 198]. Об этом же писал другой не менее известный экономист XIX в. К. Маркс: «Рабочий, выполняющий всю жизнь одну и ту же простую опе197

рацию, превращает все свое тело в ее автоматически односторонний орган, и потому употребляет на нее меньше времени, чем ремесленник, который совершает попеременно целый ряд операций. Но комбинированный совокупный рабочий, образующий живой механизм мануфактуры, состоит исключительно из таких односторонних частичных рабочих. Поэтому в сравнении с самостоятельным ремеслом здесь в течение более короткого времени производится больше продукта, т.е. производительная сила труда повышается. Совершенствуется также самый метод частичной работы после того, как она обособилась в исключительную функцию одного лица. Постоянное повторение одной и той же ограниченной операции и сосредоточение внимания на ней научают опытным путем достигать намеченного полезного результата с наименьшей затратой силы. Ремесленник, совершающий один за другим различные частичные процессы при производстве продукта, должен то переходить с места на место, то переменять инструменты. Переходы от одной операции к другой прерывают течение его труда и образуют своего рода поры в его рабочем дне. Эти поры сужаются, если он в течение целого дня непрерывно выполняет одну и ту же операцию, они исчезают в той же мере, в какой уменьшается сменяемость операций. Сокращается время, необходимое на переход продукта от одной стадии в другую, равно как и труд, затрачиваемый на эти переходы . Тем самым достигается бо́льшая производительная сила по сравнению с ремеслом, причем ее рост вытекает из общего кооперативного характера мануфактуры. С другой стороны, присущий мануфактуре принцип разделения труда приводит к изолированию различных фаз производства, которые обособляются друг от друга в виде соответственного количества самостоятельных частичных работ ремесленного характера» [4, с. 351–356]. Таким образом, рабочий, выполняющий в мануфактуре отдельную операцию по производству товара, является частичным рабочим. Постоянно повторяя одну и ту же простую операцию, он затрачивает на нее меньше времени и сил, чем ремесленник, совершающий попеременно целый ряд различных операций. Вместе с тем при наличии специализации труд становится более интенсивным. Раньше работник тратил некоторое количество времени на переходы от одной операции к другой, на перемену инструмента. В мануфактуре эти потери рабочего времени сокращались. Постепенно специализация распространялась не только на рабочего, но и на орудия производства; они совершенствовались, все более приспособлялись к той частичной операции, для которой были предназначены. Все это вело к дальнейшему повышению производительности труда. К. Маркс в своей работе «Капитал» приводил следующий пример: 12 человек в течение одного совместного 12-часового рабочего дня (суммарно 144 часа) произведут гораздо больше товаров, чем 12 изолированных рабочих, работающих по 12 часов каждый, или один рабочий в течение следующих подряд 12 дней. Этот накопительный синергетический эффект 198

происходит из-за того, что при комбинированном рабочем дне в 144 часа предмет труда (товар) подвергается обработке одновременно с разных сторон. Отдельный человек не может выкроить из суток больше одного рабочего дня (в 12 часов), тогда как кооперация, например 100 человек, расширяет 12-часовой день фактически до 1200 часов. «Краткость срока труда компенсируется величиной массы труда, выбрасываемой в решающий момент на арену производства» [4, с. 337–339]. По сравнению с равновеликой суммой отдельных индивидуальных рабочих дней комбинированный рабочий день производит бо́льшие массы потребительных стоимостей и уменьшает поэтому рабочее время, необходимое для достижения определенного полезного эффекта. В каждом отдельном случае такое повышение производительной силы труда может достигаться различными способами: (1) повышается механическая сила труда; (2) расширяется пространственно сфера ее воздействия; (3) арена производства пространственно сужается по сравнению с масштабом производства; (4) в критический момент приводится в движение большое количество труда в течение короткого промежутка времени; (5) пробуждается соперничество отдельных лиц и напрягается их жизненная энергия; (6) однородные операции многих людей получают печать непрерывности и многосторонности; (7) различные операции выполняются одновременно; (8) экономятся средства производства благодаря их совместному употреблению; (9) индивидуальный труд приобретает характер среднего общественного труда [4, с. 340–341]. Таблица 19 Сравнение средневекового цеха и мануфактуры Признаки Разделение труда

Средневековый цех Минимальное; каждый работник делал все операции (всю вещь сам) Производительность труда Низкая Управление предприятием Тесно связано с производством Характер вербовки (приема) Жесткий, сословный Объемы производства Ограничивались Перевыполнение плана Запрещалось Технология производства Традиционная ручная Численность рабочих Средняя Размещение производства Сосредоточенное в одном месте (здании) Ориентация на рынок Узкая; мелкое товарное производство под индивидуальный заказ Стоимость готового изделия* Высокая – средняя Время изготовления одной вещи Длинное 199

Мануфактура Детальная специализация; каждый работник делал свою операцию Высокая Отделено от производства Утилитарный, бессословный Не ограничивались Поощрялось Инновационная ручная Крупная Рассредоточенное в разных местах (зданиях) Широкая; массовое производство для всех слоев населения Средняя – низкая Короткое

Примечание * Для примера возьмем ювелирную мастерскую. Изделие из золота, изготовленное рукой мастера от начала до конца, ценится гораздо выше, чем такое же изделие, произведенное целым коллективом ювелиров, каждый из которых выполняет отдельную операцию. В чем здесь дело? В том, что речь идет вовсе не о массовом производстве, а об изготовлении уникальных предметов художественного творчества, об индивидуальной работе, несущей в себе неповторимые авторские черты. Можно себе представить, сколько золотых колец может наштамповать мануфактура по производству ювелирных украшений – сотни, если не тысячи в день. А художник-ювелир может трудиться над одним кольцом несколько дней. При этом кольцо авторской работы будет намного дороже, чем похожее кольцо типового изготовления.

Существовало три вида мануфактур. Централизованная мануфактура – это способ организации производства, при котором рабочие перерабатывают сырье вместе, в одном помещении. Этот тип мануфактуры был распространен прежде всего в таких отраслях производства, где технологический процесс предполагал совместный труд большого (от десятка до сотни) числа рабочих, выполняющих различные операции. Металлургическая, полиграфическая, деревообрабатывающая, горнорудная промышленность. Рассеянная мануфактура – это такой способ организации производства, когда директор мануфактуры раздает сырье для последовательной переработки мелким деревенским ремесленникам (ремесленникамнадомникам). Этот тип мануфактуры больше всего был распространен в текстильном деле. Получив сырье, например, шерсть-сырец, работник перерабатывал его в пряжу. Пряжу забирал курьер мануфактуриста и отдавал ее на переработку другому работнику, который превращал пряжу в ткань и т.д. Смешанная мануфактура – тип предприятия, где первичную обработку сырья выполняли рабочие-надомники, после чего в мануфактурной мастерской производились наиболее ответственные завершающие операции по изготовлению готовой продукции. Например, в изготовлении сапог, могла использоваться следующая специализация труда. В местности X делались подошвы, в местности Y – голенища, в местности Z – молнии. Затем все они с помощью курьеров доставлялись в штаб-квартиру N, где в огромном цехе все это собиралось и превращалось в готовую продукцию. Историческая роль мануфактуры состояла в том, что она подготовила необходимые условия для перехода к машинному производству. В этом отношении особенно важны три обстоятельства. Во-первых, мануфактура, доведя до высокой степени разделение труда, упростила многие трудовые операции. Они свелись к таким простым движениям, что стала возможной замена рук работника машиной. Во-вторых, развитие мануфактуры привело к специализации орудий труда, к их значительному совершенствованию, вследствие чего оказался возможным переход от ручных орудий к машинам. В-третьих, мануфактура подготовила кад200

ры искусных рабочих для крупной машинной индустрии, благодаря их длительной специализации на выполнении отдельных операций. Несмотря на все эти достижения, мануфактура оказалась неспособной удовлетворить ею самой порожденные потребности. Только в результате промышленной революции конца XVIII – начала XIX в. капитализм создал необходимую ему материально-техническую базу, что ознаменовало собой переход к фабричной (машинной) технике производства. Фабрика представляла собой крупное промышленное предприятие, где большое число людей работало в одном помещении при помощи механических двигателей и машин. Механизация производства значительно освободила предприятие от человеческого труда. Каждое новое изобретение приводило к замене огромного количества рабочих небольшим числом машин, обслуживающих машины. Новая машина, как только была изобретена, обычно нуждалась в тщательном уходе и пристальном внимании. Но работа обслуживающего персонала подвергалась постоянному пересмотру. Часть его функций, носящая однообразный, шаблонный и монотонный характер, постепенно перекладывалась на саму машину, которая постепенно превращалась во все более автоматическую, самодействующую систему, пока на долю рабочего не оставалось никакой другой работы кроме как подавать через определенное время материалы и забирать готовую продукцию. Отчеты профсоюзов XIX в. говорили о том, что неквалифицированным рабочим и даже их женам и детям поручалась работа, которая прежде требовала мастерства и сообразительности опытного механика, а теперь была сведена к рутинным операциям в результате появления машин. При этом, конечно, за рабочими сохранялась обязанность следить за нормальным состоянием станков и за равномерным (ритмичным) режимом их работы [5, с. 277, 283]. С самого начала между мануфактурным и фабричным производством было существенное различие. В мануфактуре рабочие, отдельные или соединенные в группы, должны выполнять каждый отдельный частичный процесс при помощи своих ручных орудий. Если рабочий и приспосабливался здесь к процессу, то и процесс, в свою очередь, был заранее приспособлен к рабочему. При машинном производстве этот субъективный принцип разделения труда отпадал. Весь процесс разлагался здесь объективно, в зависимости от его собственного характера на свои составные фазы, и проблема выполнения каждого частичного процесса и соединения различных частичных процессов разрешалась посредством технического применения механики, химии и т.д. Каждая частичная машина доставляла другой машине, непосредственно следующей за нею, сырой материал, и т.к. все они действовали одновременно, то продукт непрерывно находился на различных ступенях процесса своего образования, постоянно переходил из одной фазы производства в другую. Как в мануфактуре непосредственная кооперация частичных рабочих создавала определенные количественные отношения между отдельными группами рабочих, так и в расчлененной 201

системе машин для того, чтобы одни станки непрерывно давали работу другим, необходимо было определенное отношение между их количеством, размерами и быстротой действия. Комбинированная рабочая машина, представлявшая теперь расчлененную систему разнородных отдельных рабочих машин и групп их, была тем совершеннее, чем непрерывнее весь выполняемый ею процесс, т.е. чем с меньшими перерывами сырой материал переходил от первой до последней фазы процесса, следовательно, чем в большей мере перемещался он от одной фазы производства к другой не рукой человека, а самим механизмом. Поэтому, если в мануфактуре изолирование отдельных процессов являлось принципом, вытекавшим из самого разделения труда, то, напротив, в развитой фабрике господствовал принцип непрерывности отдельных процессов. [4, с. 391–392]. Благодаря разделению труда и применению машин, приводимых в действие силой воды, пара или электричества, фабрика приобретала возможность при прочих равных условиях производить несравненно больше и притом дешевле, чем ремесло и мануфактура. Ручным способом, без применения разделения труда, один рабочий едва ли мог произвести 20 булавок в день; с разделением этого труда на 18 различных операций 10 рабочих стали производить в день 48000 булавок, или каждый по 4800. На крупных фабриках XIX в. бригада из мастера с 4 рабочими производили в день 6 млн булавок, т. е. в среднем по 1,2 млн на каждого из участников (Табл. 20). Таблица 20 Производительность труда в трех типах предприятия [4, с. 470; 7, с. 69–70; 2, с. 82–83] Тип предприятия Ремесло Мануфактура Фабрика

Технология производства Традиционная ручная Инновационная ручная Инновационная механическая

Произведено в сутки (один рабочий) 20 4800 1200000

Больше в ... раз – 240 60000

Российский дореволюционный исследователь Е.М. Дементьев в специальном труде, посвященном фабричной промышленности, отмечал более высокую загруженность и непрерывность производства на предприятиях, использующих всевозможные механические и технические приспособления, в отличие от фабрик, использующих преимущественно ручной труд. Обследовав 45 фабрик Московской губернии, он пришел к выводу, что предприятия с механизированным производством имели гораздо больше рабочих дней, чем фабрики, использующие преимущественно ручной труд. В первом случае наибольшее число фабрик имело 276–280 рабочих дней в году, во втором – 266–270 дней. На механизированных производствах наименьшее число рабочих дней составляло 268, а в ручном про202

изводстве –249 дней (Табл. 21). Сравнительный анализ мануфактурного и фабричного производства представлен в таблице 22. Таблица 21 Сравнение рабочих дней в году на фабриках Московской губернии 1884 г. [1, с. 64] Машинное производство Рабочие дни Число Процент фабрик 287–282 2 8 280–276 13 52 275–271 6 24 270–268 4 16 – – – Всего 25 100

Ручное производство Рабочие дни Число Процент фабрик 278 1 5 275–271 3 15 270–266 10 50 265–263 5 25 249 1 5 Всего 20 100

Способность машин выполнять работу такой точности, с какой ручной труд справиться не мог, лучше всего прослеживалась в некоторых отраслях металлообрабатывающей промышленности, где получила быстрое развитие система взаимозаменяемости деталей и узлов, когда продукция становилась стандартизированной. Фермер в США, находившийся в 100 км от любой хорошей механической мастерской, мог, тем не менее, спокойно применять сложные машины, поскольку знал, что, сообщив по телеграфу название машины и номер любой поломанной детали, он следующим поездом получит ее и сам сможет установить на место поврежденной [5, с. 278]. Одна из особенностей сложного технического устройства заключалась в том, что все его составные части в случае необходимости можно было заменить (разобрать на отдельные детали и снова собрать). Изношенные или испорченные части можно отремонтировать, вынуть старые детали и вставить вместо них новые. Введение рациональной технологии, включающей всеобщую стандартизацию, типизацию, установление единых нормативных параметров для изготовления таких заменяемых элементов означало большой шаг вперед в деле организации производства [9, с. 93–94]. Английский экономист XIX в. А. Маршалл приводил пример подобной стандартизации продукции. В 1885 г. в Лондоне на всемирной выставке изобретений представитель одного американского часового завода на глазах у зрителей разобрал 50 часов на части, разложил эти детали в отдельные кучки и попросил нескольких желающих вынуть для него по одной детали из каждой кучки. Затем он поместил все вынутые детали в корпус и тут же предъявил собранные часы в полном порядке [5, с. 279].

203

Таблица 22 Сравнение мануфактуры и фабрики Критерий Технология производства Размещение производства Размеры предприятия Численность рабочих Численность управляющих Производительность труда Себестоимость изготовления продукции Объем хранимых товаров Переработка побочных продуктов и отходов Экономия материальных ресурсов Амортизация и ремонт оборудования Управление предприятием Механизм управления персоналом Возможность получения дополнительной прибыли

Мануфактура Ручная инновационная Преимущественно рассеянное Среднее Средняя Средняя Высокая Средняя

Фабрика Механическая инновационная Преимущественно централизованное Крупное Большая Большая Максимальная Низкая

Средний Нет

Большой Да*

Средняя

Высокая

Почти не требуется

Часто

Отделено от производства, более гибкое Экономический

Отделено от производства более жесткое (бюрократическое) Социально-экономический, профсоюзы Акционирование **

Нет

Примечания * Многие из важных достижений XVIII–XIX вв. обязаны своим появлением использованию того, что составляло прежде отходы производства. Примером тому служат отходы деревообрабатывающей промышленности (опилки). Сначала их выбрасывали, а затем научились прессовать и делать из них дешевую мебель. ** На предприятии могла быть стабильная ситуация с налаженным производством. Но акционирование позволяло увеличить прибыль за счет различных внешних и внутренних событий: вступление в должность нового директора; покупка новой технологии; открытие нового филиала (представительства) компании; получение преимущественного права на выполнение государственного заказа; низкий уровень брака продукции; известность торговой марки; доступ к уникальным ресурсам. Таким образом, рос рейтинг предприятия, повышались в цене его акции и увеличивалась прибыль.

Исторической логикой развития фабрики было расширение и укрупнение (концентрация) производства. Каждый раз, когда в целях всемерного повышения производительности приходилось комбинировать труд многих работников, хотя бы только на основе его простой кооперации, выяснялось, что размеры предприятия должны быть достаточно большими, чтобы позволить соединить много работников в одном месте, и что размер капитала также должен быть достаточно большим, чтобы обеспечить возможность их содержания. Чем больше масштаб предпри204

ятия, тем более глубокое разделение труда можно было осуществить. В этом крылась причина возникновения крупных предприятий [6, с. 204]. Другая причина возникновения крупных фабрик заключалась во внедрении в производственный процесс дорогостоящего оборудования. Такие машины предполагали использование крупного капитала с целью производить и в надежде продавать столько изделий, сколько позволяла полная мощь машин. В результате применения машин оборотный капитал, который непрерывно потреблялся и воспроизводился, превращался в основной капитал, требовавший лишь небольших ежегодных издержек на поддержание его в рабочем состоянии [6, с. 206, 207]. Преимуществами крупного производства были: (1) возможность иметь собственные столярные и механические цеха, которые сокращали затраты на ремонт и предотвращали простои из-за перебоев в работе оборудования; (2) возможность закупать все необходимое в больших количествах по оптовой цене, следовательно, дешевле; (3) предприятие платит низкие фрахты и многими другими способами экономит на транспортных затратах, особенно если оно располагает железнодорожной веткой; (4) часто оно и свою продукцию продает большими партиями и таким образом избавляет себя от излишних хлопот, связанных с ее сбытом; (5) широкий ассортимент продукции позволяет удовлетворить запросы многих клиентов; (6) оно в состоянии расходовать большие средства на рекламу; (7) сама репутация крупного предприятия создает ему большую известность и внушает к нему доверие [5, с. 298–299]. Управление мануфактурой и фабрикой, как промышленными предприятиями, было довольно сложным. Оно включало в себя целую серию задач: (1) управление производством; (2) управление закупками; (3) управление сбытом; (4) управление складом; (5) управление качеством; (6) управление финансами; (7) управление персоналом. В мануфактуре уже происходит отделение управления от производства. Рабочего от фабриканта резко отделяет неодинаковость материальных средств, образования, общественного положения; ремесленный подмастерье всегда мог надеяться стать во главе гильдии – у фабричного рабочего этой надежды обычно не было. Наконец, одним из самых существенных признаков фабрики считается отношение между предпринимателем и рабочим: в противоположность ремесленному мастеру, фабрикант не работает рядом и вместе со своими рабочими; он почти не имеет личных сношений с ними и ограничивается общим ведением предприятия, а часто и эту функцию предоставляет наемным служащим. Владелец крупной мануфактуры мог сосредоточить все свои силы на решении самых общих проблем предприятия. Его управляющие, конторские служащие, бухгалтера, заведующие производством хорошо справляются с каждой мини-задачей на своем месте. Владелец не забивал себе голову техническими деталями и мелкими подробностями. Он сохранял свои силы для обдумывания более масштабных и сложных задач, связанных со всем пред205

приятием. К владельцу в виде кратких сообщений (отчетов) стекалась вся информация от всех отделов, которая позволяла ему видеть работу и вклад (показатели) каждого из них в общее дело. Например, владелец мануфактуры, занимавшийся строительством, должен был: (1) нанять людей; (2) следить за их работой; (3) покупать в разных местах строительные материалы и инструменты; (4) осуществить строительство в заданные сроки; (5) изучить движения моды, рынков сбыта, экономической ситуации в регионе; (6) уметь предвидеть тенденции производства и потребления, спроса и предложения; (7) выявить возможности поставки новых товаров на рынок. Кроме того, он должен уметь подбирать себе помощников, доверять им, добиваясь от них быстроты и эффективности решения поставленных задач. Конечно в одиночку, даже самому талантливому руководителю это было не по силу. Требовался целый штат сотрудников. На мануфактурах XVIII в. это могло быть несколько человек, а на фабриках XIX в. – уже десятки людей. В выполнение механического труда не только втягивалось все большее количество людей, но наряду с этим их труд все более специализировался. Работа механически дробилась на части и расчленялась на мельчайшие временные отрезки. Список профессий с номенклатурой узких специальностей, востребованных технической организацией труда, может дать представление о степени специализации производственного процесса. Он включал в себя специалистов по предварительной калькуляции, мастеровконтролеров, технологов, главных конструкторов и инженеров, руководителей отделов и подотделов, хронометражистов, контролеров-метрологов и специалистов-конструкторов по отдельным деталям [9, с. 475]. Важное место на фабрике теперь отводилось функционеру – специалисту, являющемуся носителем особой рабочей функции. Без функционера нельзя было обойтись, без него рухнула бы вся организация производства. Функционер мог выступать в качестве инженера, техника, бригадира, его можно встретить в административных органах, конторах, цехах, в штабах, центральных и периферийных звеньях управления. Его задача состояла в нормировании организационной стороны рабочего процесса, и он соответствовал поставленной задаче, т.к. сам был полностью подчинен технической норме [9, с. 475]. По мнению Ф.Г. Юнгера, работники-функционеры имели сильные и слабые стороны. У них имелись все свойства, необходимые для толкового бригадира, они обладали функциональным умом, деловитостью, соответствующими теоретическими познаниями, практическими способностями. Были трудоспособными, надежными и рассудительными. Вместе с тем их полезность, их профессиональная пригодность была тесно связана с тем, что они некритически относились ко всему, что выходило за рамки их непосредственных функций. Они не замечали общие закономерности, не воспринимали

206

процесс в целом и не понимали общее направления деятельности. Все это не могло не отразиться на эффективности управления [9, с. 475]. Самой трудной задачей фабриканта была организация производства – новая задача, которой скупщики-предприниматели, раздававшие работу на дом, еще не знали. К. Маркс отмечал, что всякий совместный труд, осуществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждался в большей или меньшей степени управления, которое устанавливало согласованность между индивидуальными работами и выполняло общие функции, возникающие из движения всего производственного организма в отличие от движения его самостоятельных органов. «Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в дирижере». Функции управления, надзора и согласования становятся на фабрике одними из главных. Капиталистсобственник постепенно передал функции непосредственного надзора за отдельными рабочими и группами рабочих особой категории наемных работников. Как армия нуждалась в своих офицерах и унтер-офицерах, точно так же для массы рабочих, объединенной совместным трудом под командой одного и того же капиталиста, нужны свои промышленные офицеры (управляющие, managers) и унтер-офицеры (надсмотрщики, foremen, overlookers, contre-maitres), распоряжавшиеся во время процесса труда от имени фабриканта. Работа надзора была закреплена за ними на постоянной основе, как их исключительная функция [4, с. 342–344]. Нехватка организаторского таланта создала много проблем для первых фабрикантов. Судя по литературе того периода, менеджерами, т. е. работниками уровня ниже предпринимателя, были обычно полуграмотные рабочие, продвинувшиеся по служебной лестнице потому, что они показали большую степень владения техническими навыками и умениями или имели способность (часто физической силой) поддерживать дисциплину и повиновение рабочих. Их зарплата была не намного большей, чем у остальных рабочих. Чаще новая должность привлекала их возможностью нанять жен и детей на работу. Не получив управленческой подготовки, менеджер должен был самостоятельно разработать стиль руководства. Проблемы решались на разовой основе, и только немногие менеджеры могли обучаться на основе опыта других лиц в решении проблем фабрики или обращением с людьми. Существовало мнение, что успех или неудача в достижении требуемого результата зависели от характера руководителя, его личностных характеристик и особенностей, а не от каких-либо концепций руководства. Другие источники пополнения менеджерского корпуса также не способствовали развитию управленческого таланта. Предприниматели использовали родственников на руководящих должностях, полагая, что те заслуживают большего доверия или будут действовать эффективно, чтобы сохранить или увеличить свое потенциальное наследство. Эта практика служила также тренировочной площадкой для молодежи, чтобы гарантировало монопольный контроль семейного бизнеса в следующем поколении. Еще одним ис207

точником пополнения менеджерского персонала были так называемые «счетные дома»: предприниматели нанимали служащих банков и кассиров, полагая, что последние обладали деловой и финансовой сообразительностью. В то время не было общего знания относительно того, как надо управлять. Обучение менеджеров заключалось в ознакомлении их с опытом по управлению технологическим процессом, источниками и характеристиками сырьевых ресурсов, работой машин, торговой практикой и обязательствами той или иной фирмы. Это обучение было ориентировано на отдельные отрасли промышленности и не содержало в себе даже незначительного обобщения. Менеджер, обученный для работы в одной отрасли, оказывался прикованным к ней, т. к. для работы в иной отрасли следовало проходить обучение заново. В то время не имелось никакого общего свода правил и подходов к обязанностям управления производством. Главным недостатком такого грубо практического подхода стало акцентирование скорее на технических, чем организационных проблемах. Менеджмент признавался узким, ограниченным вопросом, который не подлежал обобщению, а любой коммерческий успех рассматривался как следствие наличия или отсутствия должных деловых качеств руководителя, а не в его понимании более широких принципов управления. Менеджмент был персональным искусством, а не наукой; прагматическим, а не теоретическим; частным и случайным, а не универсальным [12]. Проблема управленческих кадров была весьма острой, но проблема рабочей силы была еще более важной. В широком смысле эта проблема имела три аспекта: вербовка, обучение, и дисциплина. Первых фабричных рабочих приходилось набирать из разных элементов: крестьян, ушедших из сел; уволенных солдат; нищих и разбойников. Вот кто шел на фабрику в первый период ее существования. Все это были люди совершенно недисциплинированные и неподготовленные к фабричной работе, которых нужно было, прежде всего, приучить к правильной совместной работе. А это было нелегко, поскольку рабочие не только портили много материала и не умели обращаться с машинами, но вообще противились всякой организации производства, требовавшей от них подчинения и напряженного труда. Дисциплина на фабрике для них была тяжела и невыносима [3, с. 495; 8, с. 167]. Это отвращение было в значительной степени вызвано потребностью соблюдать правила и строгую дисциплину, неизбежные при разделении труда. Неприятие этих моментов усугублялось отвращением к шуму, грязи и очевидной нищете на многих фабриках. Вчерашние крестьяне с их традиционным сельским укладом были вынуждены в короткий срок освоить новую городскую культуру, иной промышленный ритм и цикл труда. Для многих из них это было весьма проблематично. Другой аспект проблемы найма состоял в нехватке квалифицированных кадров. Во многих странах существовала структурная безработица. Складывалась парадоксальная си208

туация: на рынке труда была целая армия рабочих, но 90 % из них были низкоквалифицированными и не имели необходимых «привычек промышленности», что делало их непригодными для крупномасштабного производства. Социально-профессиональная структура общества в XIX в. существенно изменилась. Сельское хозяйство все более теряло свои позиции, на первый план выходили промышленность и сфера услуг (Табл. 23). Таблица 23 Структура занятости населения в отраслях экономики в XIX в. (%) [10, с. 76] Страна

Сельское хозяйство 1820 г. 1890 г. Англия 37 16 Голландия 42 36 США 70 38

Промышленность 1820 г. 1890 г. 33 43 28 32 15 24

Сфера услуг 1820 г. 1890 г. 30 41 30 32 15 38

Следующей по важности проблемой было обучение. Если персонал был нанят, он должен был овладеть новым достижениям промышленной сферы. Грамотность быта редкостью в то время, а работа с машинами требовала базовых навыков чтения, письма, счета, умения разбираться в чертежах. Обучение проводилось в значительной степени устной командой, показом, наглядным примером. Как правило, новый сотрудник узнавал о том, как эксплуатировать машину или обрабатывать материал от своего коллеги, соседа по рабочему месту. В то время стандартизированные методы работы еще не были созданы, поэтому каждый рабочий действовал в соответствии с указаниями своего наставника, который в большинстве случаев знал немногим больше его самого. Случайное приобретение несистемных знаний от сотрудников или неумелых контролеров, недостаток стандартных методов работы и сопротивление рабочих новым методам – все это сказывалось на эффективности деятельности фабрик. Поэтому предприниматели вынуждены были обратиться к созданию собственных школ, чтобы обучить рабочих элементарной «производственной грамоте». Третьей проблемой фабричных рабочих была дисциплина. Привыкшим к ремесленным традициям независимости и аграрным нравам самодостаточности, рабочим было необходимо прививать такие «привычки к промышленности», как точность, ритмичность, монотонность, принятие нового режима контроля и наблюдения, а также приспособления к скорости действия машин. Фабрика требовала иной дисциплины и системы контроля, значительно отличавшихся от традиционных методов ремесленной техники. Фабричная работа требовала скорее интенсивности, чем всплесков активности, скорее точности и стандартизации, чем неповторимости в методах выполнения, скорее использования оборудования и части работы, сделанной другими, чем гордости за собственный шедевр или найденное технологическое решение. 209

Очевидно, что новые привычки не приходили сами собой: выходы на работу были нерегулярными, «праздничные дни» вызывали частые прогулы, что сдерживало работу на фабрике. Рабочие предпочитали трудиться сверхурочно, чтобы как можно больше заработать и затем исчезнуть на неопределенный срок. По данным фабричной инспекции, английские прядильщики в начале XIX в. зачастую возвращались на работу только среди недели и затем работали отчаянно (днями и ночами), чтобы прокормить свои семьи и покрыть счета из ближайшей таверны. Нередки были случаи порчи оборудования, кражи сырья и материалов [11, с. 256, 257]. Мотивами, воздействующими на трудовую активность рабочих, оставались методы «кнута» и «пряника». К первому относились угроза увольнения, штрафы, удержания из заработка, телесные наказания, ко второму – повышение зарплаты, премирование и продвижение по службе. Причем «кнут» явно преобладал над «пряником». В 1833 г. Производственная комиссия провела опрос английских предприятий на предмет системы стимулирования детей, работавших на фабриках. Оказалось, что методы, применяемые в отношении них, были следующими: Таблица 24 Система стимулирования детского труда на фабриках Англии в первой трети XIX в. [11, с. 263] Отрицательная мотивация Увольнение Штрафы, удержания из заработка

Число 353 101

Число 23 9

55 48 13 3 2

Положительная мотивация Премия Продвижение по службе, повышение жалованья Доброта – – – –

Телесные наказания Угроза увольнения Жалоба родителям Лишение спецодежды Запрещение входить на территорию фабрики Всего

575

Всего

34

2 – – – –

В управленческой практике того времени широко процветал авторитарный стиль руководства, бесчеловечная эксплуатация рабочих и неограниченный произвол по отношению к подчиненным. Власть мастера над рабочими была, по существу, неограниченной – от определения производственных заданий до приема, перемещения и увольнения работников. Мастер устанавливал продолжительность рабочего дня и величину нормы выработки, контролировал все действия рабочих, штрафовал их и наказывал. Особенно в первый период развития фабричного производства управление характеризуется жесткой дисциплиной и построением организаций по военному типу. Задача индустриального управления состояла в том, чтобы до210

биться высокой отдачи от труда рабочих. На этом этапе развития управления только наметилась тенденция перехода от принципа надзора за работниками к принципу планомерной организации труда на научной основе. Промышленная революция создала новую культурную среду и пересмотрела ряд проблем менеджмента. Потребности человека становились все более сложными, поскольку он стремился адаптироваться к жизни в городе и к новым проблемам индустриальной системы. Организации перестраивались в соответствии с требованиями новых масс капитала, разделения труда и потребностью в экономически предсказуемой деятельности. Компаниям приходилось вводить новшества, чтобы успешно конкурировать в рыночной экономике рынка и создавать усилия для роста предприятий и сокращения затрат. Экономическая теория признала, что предприниматель-менеджер выполнил новую функцию и роль, объединяя три традиционных фактора производства (труд, земля, капитал) в постоянно растущей системе фабрики. Промышленная революция дала толчок развитию теоретических исследований и практики управления, которые во многом заложили фундамент подлинного научного менеджмента. Библиографический список 1. Дементьев Е.М. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет. М.: Типография Моск. ун-та, 1897. 256 с. 2. История техники / под ред. Ю.К. Милонова. М.: Соцэкгиз, 1962. 772 с. 3. Кулишер И.М. История экономического быта Западной Европы. Челябинск: Социум, 2008. 1030 с. 4. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии: в 3-х т. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 23. М.: Политиздат, 1962. 900 с. 5. Маршалл А. Основы экономической науки. М.: Эксмо, 2008. 832 с. 6. Милль Д.С. Основы политической экономии с некоторыми приложениями к социальной философии. М.: Эксмо, 2007. 1040 с. 7. Смит А. Исследования о причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. 960 с. 8. Туган-Барановский М.Н. Русская фабрика в прошлом и настоящем. СПб.: Изд-во О.Н. Поповой, 1900. 562 с. 9. Юнгер Ф.Г. Совершенство техники. Машина и собственность. СПб.: Владимир Даль, 2002. 559 с. 10. Maddison A. Contours of the world economy 1-2030 A.D. Essays in macroeconomic history. New York: Oxford University Press, 2007. 418 p. 11. Pollard S. Factory Discipline in the Industrial Revolution // The Economic History Review, New Series, Vol. 16, № 2 (1963). P. 254-271. 12. Pollard S. The genesis of modern management: a study of the industrial revolution in Great Britain. London: E. Arnold, 1965. 328 p.

211

Ранние научные менеджеры Бурное развитие промышленности в XIX в. поставило перед владельцами и наемными работниками новые задачи. Их решением занималось множество теоретиков и практиков в сфере управления. В данном разделе речь пойдет о наиболее известных деятелях, которые предлагали нестандартные решения в новых экономических условиях. Это были настоящие первооткрыватели и отцы-основатели современного менеджмента. Эксперимент Мэтью Болтона и Джеймса Уатта Один из первых примеров употребления научного подхода в менеджменте произошел в 1800 г. в Бирмингеме. Основатели монетного двора М. Болтон (1728–1809) и Дж. Уатт (1736–1819) и их сыновья занимались здесь производством металлических монет. Их организация производства была признана в Англии самой лучшей и наименее затратной по ресурсам. Они выиграли подряд на изготовление денег даже у Королевского монетного двора, который использовал устаревшую технологию и оборудование. В результате в компании Болтона – Уатта себестоимость изготовления одной монеты была в два раза ниже, чем у королевского двора. Кроме того, они были более защищенными и прочными и меньше изнашивались. М. Болтон и Дж. Уатт получили право на изготовление новых монет в Англии [6; 10]. Построив здание для литейного цеха, основатели фирмы и двое их сыновей полностью изменили традиционные методы работы, приспособив операции к логике технологического процесса. Эти новшества заключались в следующем: (1) Новая планировка рабочего потока строилась по заранее составленному проекту. Для этого были изучены скорости каждой машины с тем, чтобы знать, какой выход продукции можно от них ожидать. (2) После этого трудовые операции расчленили на более мелкие элементы, которые проанализировали, отбросили лишнее и соединили в новые операции. (3) По существу речь шла о зачатках современного метода изучения времени и движений, хронометража. (4) Производственные задачи в компании Болтона и Уатта были стандартизированы и разбиты по группам, благодаря чему удалось классифицировать оплату труда в зависимости от содержания труда, привязав тарифные ставки к каждому виду работ. (5) Ожидаемая для каждого вида работы норма выработки принималась в качестве оптимального стандарта. Любой рабочий, который превышал стандарт, получал дополнительное вознаграждение. М. Болтон и Дж. Уатт стремились, чтобы новая система оплаты труда была простой и понятной для рабочих. (6) В компании ввели четкую систему экономического учета. Себестоимость продукции и оптовые цены каждый раз фиксировались. Учитывались не только прямые, но и косвенные расходы. Большое внимание уделялось поддержанию высокой трудовой морали и удовлетворенности не только самой работой, но и всей произ212

водственной средой. Все это позволило фирме М. Болтона и Дж. Уатта укрепить свои позиции на рынке, поднять на невиданную высоту технологию производства и внедрить прогрессивные методы управления персоналом, востребованные во многих отраслях экономики [12; 13]. Роберт Оуэн Яркой фигурой среди ранних научных менеджеров, несомненно, был Р. Оуэн (1771–1858). Он прошел путь он необразованного бедняка до богатого бизнесмена, знакомством и дружбой с которым гордились многие современники в Европе и Америке. Долгая жизнь английского предпринимателя почти совпала с хронологическими рамками промышленной революции. Р. Оуэн родился в маленьком городке в семье мелкого лавочника на юге Англии. Он не получил систематического образования (в школе он учился всего 4 года). Всего он достиг благодаря самообразованию. В молодости он был помощником в ряде торговых магазинов Лондона. Затем в 17 лет он перебрался на север в Манчестер, который был центром английской промышленности. Его карьера была головокружительной. В 20 лет перспективному Р. Оуэну предложили место управляющего ткацкой фабрикой, на которой трудились 500 человек. После некоторых раздумий он согласился. Р. Оуэн справлялся со своими обязанностями столь успешно, что качество продукции существенно возросло, а сам он (вчерашний бедняк) стал партнером-компаньоном владельца фабрики. В 30 лет Р. Оуэн становится владельцем крупной текстильной фабрики в Нью-Ленарке (Шотландия). Р. Оуэн благодаря более современным и эффективным принципам управления вывел эту компанию в число национальных лидеров. Впоследствии он говорил, что его предприятие, на котором работает 2500 человек, производит столько же, сколько 50 лет назад все население Шотландии [1, c. 89]. Эксперимент в Нью-Ленарке. В 1800 г. Р. Оуэн выкупил за 60 тыс. фунтов у крупного текстильного магната Англии Дэвида Дэйла убыточную ткацкую фабрику в Нью-Ленарке к югу от Глазго, насчитывающую 2000 человек, в том числе 500 нищих детей в возрасте до 5 лет из местных работных домов. До прихода Р. Оуэна местная текстильная фабрика ничем особым не выделялась: рабочие были неквалифицированные и недисциплинированные. Условия труда – неудовлетворительные. Рабочий день длился 13 часов с двумя перерывами: 30 минут на завтрак и 45 минут на обед. Продукция была некачественной, оборудование часто ломалось. Среди рабочих было много травм. Р. Оуэн провел несколько реформ, главная цель которых – «обеспечить наибольшие выгоды при наименьших затратах» [1, с. 93].  Он сократил рабочий день до 10 часов9. 9

Р. Оуэн доказал, что при продолжительном рабочем дне (13–14 часов) человек не может все время находиться на высоком уровне работоспособности. Оказалось, что объем 213

 Навел чистоту в заводских помещениях.  Улучшил жилищные условия рабочих.  Детям до 10 лет запретил работать и отправил их в школу.  Устроил кассу взаимопомощи, выплачивал больным и получившим травмы пособия.  Отремонтировал близлежащие улицы и организовал их регулярную уборку.  Открыл баню и прачечную, боролся с неряшливостью, приучал рабочих к опрятности и аккуратности.  Закрыл на территории фабрики все частные лавочки и открыл свой (социальный) магазин с низкими ценами. Все это позволило увеличить реальный доход рабочих без повышения заработной платы. Кроме того, за счет высокой оборачиваемости средств товары в магазине не залеживались и быстро раскупались. Небольшие доходы от магазинной торговли он пустил на строительство школы.  Активно внедрял в производство дорогостоящие машины; именно поэтому он был так заинтересован, чтобы его рабочие меньше пили и воровали; только квалифицированные работники могли справиться с новым оборудованием, таких он и воспитывал.  Резко ограничил продажу алкоголя, так что возможности напиваться стало меньше, а самых неисправимых пьяниц стали штрафовать. Поселок стал чистым, пьянство практически исчезло. Зимой и летом в ночное время в рабочем поселке объявлялся комендантский час.  Для оценки поведения и качества труда рабочих Р. Оуэн ввел систему цветных значков. Черный цвет – плохое, синий – среднее, желтый – хорошее, белый – отличное. Значки регулярно менялись. Чем светлее цвет, тем выше оценка. К концу дня на ткацкий станок устанавливалась деревянная табличка, выкрашенная в цвет, соответствующий оценке труда данного станочника. Приходя утром на работу, каждый видел, как трудился он сам и его соседи в предыдущий день. Это, по мнению Р. Оуэна, должно было заставить лентяев работать, а тех, кто получил белую табличку, т.е. высшую оценку, продолжать работать столь же хорошо. Не повышая заработную плату, не вводя технических усовершенствований и не прибегая к угрозе, Р. Оуэн добился того, что через два месяца на всех станках были белые таблички, т.е. нормы перевыполнялись всеми работниками фабрики. Этот метод был составной частью социально-экономической системы управления, разработанной Р. Оуэном, которая включала элементы соципродукции на предприятии, где люди работали по 13–14 часов и 10 часов одинаков. Из этого он сделал вывод, что остальные 3 часа времени рабочие ничего не делали и просто ждали окончания смены, т.к. если бы они ушли с работы раньше, их оштрафовали. Поэтому от такого бесполезного пребывания на работе предприятию никакой пользы. Фабрика – место работы, а не место отдыха, считал Р. Оуэн. 214

ального обеспечения и страхования, трудовые соревнования, воспитание чувства общности и гордости за предприятие, развитие социальной активности рабочих, нравственное осуждение провинившихся, частичное самоуправление. Р. Оуэн был реформатором в менеджменте, поскольку первым обратил внимание на человеческий фактор. Предприятия начала XIX в. много времени уделяли техническому фактору (уход за станками и машинами) и мало заботились о людях. По мнению английского реформатора, целесообразно столько же времени тратить и на «уход» за людьми (живыми машинами): внимание и забота о них, обеспечение благоприятных условий труда и отдыха, повышение их квалификации, выстраивание долгосрочного партнерства между работниками и работодателями обязательно приведут к положительному эффекту. Р. Оуэн доказал, что инвестиции в человека могут быть не менее выгодными, чем инвестиции в оборудование и другие материальные ресурсы. От рабочих реформатор добивался такой кооперации и скоординированности действий, которые бы напоминали по своей точности работу часового механизма. Придуманный и осуществленный им проект «идеального рабочего поселка» стал эталоном чистоты и порядка, недостижимым для многих предприятий Англии того времени. Патерналистское управление положительно сказалось на производстве: качество продукции постоянно улучшалось, а доходы увеличивались. Р. Оуэн показал себя талантливым менеджером, научившись извлекать выгоду из того, что раньше считалось затратным и неперспективным. Его совершенно справедливо можно считать отцом современного менеджмента, т.к. задолго до Э. Мэйо он показал значение человеческого фактора для эффективной и стабильной работы предприятия, успешно реализовав свои идеи на практике [7; 8]. Чарльз Бэббидж Ч. Бэббидж (1791–1871) также являлся значительной фигурой в менеджменте XIX в. Английский математик, изобретатель первой аналитической вычислительной машины – прообраза современной ЭВМ, он, тем не менее, не замыкался в рамках точных наук и был довольно разносторонним человеком. Ч. Бэббидж занимался безопасностью железнодорожного движения, для чего оборудовал вагон-лабораторию всевозможными датчиками, показания которых фиксировались самописцами. Изобрел спидометр. Участвовал в изобретении тахометра. Создал приспособление, сбрасывающее случайные предметы с путей перед локомотивом. В ходе работ над созданием вычислительных машин, сделал большой прогресс в металлообработке. Сконструировал поперечно-строгальный и токарноревольверный станки, придумал методы изготовления зубчатых колес. Предложил новый метод заточки инструментов и литья под давлением. Он содействовал реформированию почтовой системы в Англии. Составил первые надежные страховые таблицы. Занимался теорией функционального анализа, экспериментальными исследованиями электромагнетизма, во215

просами шифрования, оптикой, геологией, религиозно-философскими вопросами. Ч. Бэббидж был одним из основателей Лондонского статистического общества. В числе его изобретений были спидометр, офтальмоскоп, сейсмограф, устройство для наведения артиллерийского орудия. Любознательный ум математика и широкие интересы привели его к изучению управления фабрикой. В 1832 г. Ч. Бэббидж написал одну из важных для менеджмента работ «Экономика технологий и производства», в которой он изложил то, что сейчас называется «исследованием операций». Посещая многие английские фабрики он с большой точностью описал инструменты и машины, обсудил «экономические принципы производства» и проанализировал действия, виды вовлеченных навыков, затраты на каждый процесс, а также предложил меры по улучшению сложившейся управленческой практики. Благодаря этому он занял достойное место в истории исследования операций и в целом науки управления. В своей книге Ч. Бэббидж показал преимущества использования машин перед ручным трудом: - экономия человеческих сил (один механический пресс может давить с силой 20 человек); - экономия времени (производительность труда в сотни / тысячи раз выше); - экономия ресурсов (сырья и материалов); - постоянная загруженность производства (практически нет простоев); когда работает человек, он из-за физической усталости вынужден делать многочисленные паузы для отдыха, а станок может работать без перерыва несколько часов и даже дней; - устойчивость и стабильность производства (бóльшая выносливость при перепаде температур, влажности, атмосферном давлении и запыленности); - абстрагирование от эмоций (машина не бывает в плохом настроении); - однородность производства (например, школьная газета, выпущенная вручную и на типографском станке, будут различаться: в первом случае каждая газета получается не такой как предыдущая, во втором – одинаковая, стандартная, типичная продукция). Ч. Бэббидж был пропагандистом разделения труда, которое, по его мнению, увеличивало эффективность производства. Он выявил ряд закономерностей в этом вопросе.  Чем больше различных процессов необходимо освоить работнику, тем больше времени он должен потратить на приобретение знаний. Однако, если вместо изучения всех процессов, нужных для производства какой-то продукции, человек ограничился бы каким-то одним аспектом, то время, затраченное на обучение, было бы меньше пропорционально числу дополнительных обязанностей.  При обучении работника неизбежны потери сырья. Если человек тратит материал, приобретая квалификацию в разных видах деятельности, 216

количество затрат будет неизмеримо больше, чем аналогичные издержки, при обучении одному узконаправленному процессу  Экономия времени вследствие отсутствия перехода от одной стадии производства к другой. В таком случае мышцы человека привыкают к определенной операции, и усталость переносится в гораздо легче, чем при выполнении нескольких видов деятельности.  Навыки, приобретаемые частым повторением одних и тех же видов деятельности. Постоянное повторение одного и того же процесса обязательно приводит к тому, что рабочий доходит до высшей (наилучшей) степени мастерства в своем деле, чего никогда нельзя добиться от рабочего, который обязан выполнять несколько различных процессов.  Разделение труда может применяться не только к ручному труду, но и умственному. Ч. Бэббидж предложил разделить всех работников на квалифицированных, низко квалифицированных и неквалифицированных. Благодаря этому методу можно было знающим работникам давать самые сложные задания, а на вспомогательной черновой работе задействовать всех остальных. Во многом от этой позиции отталкивался Ф. Тейлор, сформулировав 80 лет спустя один из своих научных принципов: «Квалифицированные руки надо ценить, а не растрачивать на простой черновой работе». Ч. Бэббидж также создал «метод наблюдения производства», который был очень близок к научному, системному подходу в исследовании операций. Наблюдатель должен подготовить список вопросов относительно используемых материалов, допустимых потерь, расходов сырья инструментов, материалов, заработной платы рабочих и т.д. В сущности, это была та же процедура, которая используется современными аналитиками и консультантами. Ч. Бэббидж предложил усовершенствовать систему стимулирования труда. В таком случае схема распределения прибыли имела две стороны: во-первых, доля заработной платы зависела от прибыли предприятия; а вовторых, рабочий «должен получить максимальную долю прибыли от применения любого усовершенствования, которое он придумал», т.е. премию за предложение. Таким образом, рабочий, по Ч. Бэббиджу, должен получать постоянный оклад, основанный на характере выполняемой работе, и дополнительно к этому определенную долю прибыли предприятия, а инициативные работники – еще и определяемую соответствующим комитетом премию в размере определенной части прибыли, получаемой от внедрения рационализаторского предложения. Ч. Бэббидж видел ряд преимуществ такого подхода: (1) каждый рабочий непосредственно заинтересован в процветании фирмы; (2) работник стимулируется на сокращение потерь и устранение ошибок в менеджменте; (3) улучшается деятельность всех подразделений организации; (4) только рабочие с высокой квалификацией, моралью «выживают» в такой системе, поскольку «все заинтересованы в том, чтобы нанимать самых уважаемых и умелых». 217

Таким образом, Чарльз Бэббидж внес существенный вклад в понимание проблем зарождавшейся фабричной системы. Его аналитический, научный подход к изучению производства, признание потребности в новых подходах в стимулировании сотрудничества рабочих и его поиск новой гармонии между менеджером и рабочим сделали его одним из признанных отцов-основателей научного менеджмента [2; 4; 13]. Эндрю Ур и Шарль Дюпен Э. Ур (1778–1857), преподаватель химии в одном из колледжей Шотландии, глубоко заинтересованный в индустриальном образовании, подготовил к публикации ряд работ о принципах и процессах производства. В 1834 г. он объехал крупнейшие фабрики «туманного Альбиона», чтобы полученный опыт использовать в теоретических разработках. Сторонник операционного разделения труда, Э. Ур вошел в историю как исследователь, сделавший словосочетания «философия фабрики» и «философия производства» структурообразующими элементами своего экономического учения. Через год появилась его книга «Философия производства», в которой Э. Ур выступил апологетом механизации и технических усовершенствований труда, которые казались ему панацеей от всех бед. Основной принцип фабричной системы в его понимании состоял в замене ручного труда механическим и повышении мастерства и умений работников. И хотя Э. Ур посвятил большую часть своей книги техническим проблемам производства шелка, хлопка, шерстяных, и льняных изделий, он, в конце концов, пришел к общим проблемам менеджмента. Согласно Э. Уру рабочие должны признать выгоды механизации и не сопротивляться ее внедрению. Ранее труд квалифицированных рабочих был довольно затратной частью в смете любого фабриканта. С заменой руки человека машиной издержки можно было существенно снизить. Владелец одной из фабрик в Стокпорте заявил Э. Уру, что внедрение машин привело к значительной экономии средств. Уволив 40 прядильщиков, предприниматель экономил на заработной плате рабочим по 200 фунтов стерлингов каждый месяц [11, с. 23]. Другой фабрикант из Манчестера сетовал, что 1800 ткачей, нанятых им в близлежащих районах, редко производили более 2 тыс. изделий за неделю, но стоило ему заменить ручной труд механическим, как объемы производства выросли до 9 тыс. изделий [11, с. 333]. Использование технических приспособлений имеет большое значение для производства: (1) оно позволяет заниматься изготовлением продукции, которую без машин сделать было нельзя или очень затруднительно; (2) работник мог сделать большее количество товара за то же время, физически не перенапрягаясь; (3) низко квалифицированный труд заменялся более квалифицированным. Философия фабричного производства хорошо отображалась в экономической мощи. Э. Ур ссылался на опыт М. Болтона и Дж. Уатта, согласно которому паровой двигатель номиналом в 60 лошади218

ных сил в действительности обладал мощью 120 лошадей при работе днем и 60 лошадей при работе ночью. Таким образом, затраты на эту новую механическую силу были в несколько раз меньше, чем за нее заплачено. Лошадь могла работать в полную силу только 8 часов из 24, тогда как паровой двигатель не нуждался ни в каком периоде отдыха. Поэтому по подсчетам М. Болтона и Дж. Уатта паровой двигатель в 60 лошадиных сил в действительности превосходил работу 60 лошадей в 4,5 раза. Один паровой двигатель в сутки делал работ наполовину больше чем 405 живых лошадей. Содержание 405 лошадей обходилось в год в 7500 фунтов стерлингов, а парового двигателя в 1565 фунтов стерлингов, т.е. в пять раз дешевле [11, с. 28, 30]. Э. Ур считал, что в каждой организации существовали три принципа действия или три органические системы: механическая, моральная и коммерческая. Первая относилась к технике и процессами производства; вторая – к персоналу, третья – к организации продаж и финансированию. Так как наличие этих систем обособленно не решало проблем производства, Э. Ур предлагал объединить их в гармонию «самоуправляемого агентства». Только в таком сочетании они позволяли учесть интересы всех заинтересованных сил (труд, земля, каптал) и сделать управление предприятием более совершенным. Хотя его рекомендации по менеджменту были узконаправленными и технически ориентированными, тем не менее, в его книге изложено немало обобщений и ценных советов, способствующих повышению эффективности производства и управления. В одно время с Э. Уром жил и трудился другой теоретик, французский математик и экономист Ш. Дюпен (1784–1873). Путешествуя по Англии и Ирландии, Ш. Дюпен обратил внимание на то, что распространение технических знаний среди рабочих благотворно сказывается на производительности труда. Поэтому он стал читать в Школе искусств и ремесел популярные лекции по геометрии и механике, которые каждый год посещали более 600 человек. Он говорил о необходимости ясных и кратких инструкций рабочим, необходимости создания желательного уровня работы с наименьшим расходом энергии рабочего, а также о необходимости изучения каждой отрасли промышленности в целях нахождения и использования лучшей экономической практики. Ш. Дюпен признавал обеспокоенность рабочих механизацией французской промышленности, обсуждал паровой двигатель Дж. Уатта и призывал рабочих, служащих и администрацию предприятий признать выгоды механизации как для себя лично, так и для общества. Сама жизнь требовала широкого распространения инженерно-технического обучения для того, чтобы и крестьянин, и чернорабочий могли участвовать в развитии промышленности. Тот, кто совершенствует машины, стремится наделить их преимуществами перед рабочими; тот, кто совершенствует рабочих, дает им шанс заставить машину служить его благосостоянию вместо того, чтобы страдать от соревнования с ней, считал Ш. Дюпен [3; 13]. 219

Ш. Дюпену нельзя приписать развитие новых принципов менеджмента. Его вклад состоит в организации курса образования для рабочих и, возможно, во влиянии на взгляды А. Файоля, которому приписывают первенство в различении технических и административных навыков у работников разного уровня. За 80 лет до А. Файоля он одним из первых классифицировал персонал промышленного предприятия и попытался проанализировать приоритеты тех или иных квалификационных требований для каждой группы людей. Согласно Ш. Дюпену, по мере продвижения по карьерной лестнице важность административных навыков возрастает, а технических навыков убывает. Ш. Дюпен считал, что начальников цехов и руководителей фабрик следует обучать не только геометрии и прикладной механике, но и специальным экономическим знаниям. Для человека, управляющего другими, ручная работа имеет только второстепенное значение. Его высокое положение достигается благодаря интеллектуальным способностям и административно-хозяйственным навыкам, которые позволяют ему эффективнее управлять и экономя усилия рабочих. Дэниел Маккалум и Генри Пур В то время как управление текстильными фабриками было в значительной степени привязано к ранним английским методам управления, железные дороги в США создавали совершенно новые организационнотехнические проблемы. Железные дороги были первым американским бизнесом, который развился до таких размеров и сложности, что потребовалось создание новых методов управления огромными финансовыми потоками, создания и управления объединенной системой грузовых потоков и станций, а также расстановкой рабочей силы, рассеянной на обширной территории. Все это требовало менеджеров, способных управлять многоэлементными процессами. В отличие от текстильных и других заводов, железные дороги были рассеяны по большой территории. Сотни станций и тысячи миль дорог не могли контролироваться одним человеком, что делало коммуникации проблемой номер один. Вложения в железные дороги и подвижной состав были огромны и требовали долгосрочного планирования, направленного на то, чтобы большие постоянные затраты капитала не были размещены в несоответствующей части рынка. Безопасность пассажиров и предотвращение повреждений или потерь груза во время перевозки были также крайне необходимы для успеха. Учитывая эти проблемы в распределении и использовании огромных по своим масштабам ресурсов, можно признать естественным, что управленцы железными дорогами стали первооткрывателями менеджмента в США. Одним из таких людей был Д. Маккалум (1815–1878). Он родился в Шотландии и в ранние годы вместе с родителями переехал в Северную Америку. Дэниел так и не окончил школу, но успел в юности поработать плотником и архитектором. В середине XIX в. он стал управляющим Нью220

йоркской железной дорогой. Он был активным сторонником управления бизнес-процессами посредством оптимальной организационной структуры. Д. Маккалум разработал набор процедур для управления транспортом. Для него эффективное управление основывалось на хорошей дисциплине, определенном, конкретном описании работы, частом и точном сообщении о выполнении задания, оплате труда и продвижении по службе, основанном на заслугах, ясно определенной иерархии власти старших над подчиненными и осуществлении персональной ответственности и подотчетности каждого рабочего и служащего. Его принципы управления сводились к ряду постулатов: (1) надлежащее разделение ответственности; (2) наделение достаточными полномочиями, чтобы полностью осуществлять координацию и контроль; (3) большая точность в отчетах обо всех нарушениях обязанностей, чтобы недостатки можно было оперативно исправить; (4) эта информация, должна приходить через систему ежедневных докладов и проверок, которые не должны обременять главных руководителей и уменьшать их влияние на подчиненных; (5) создание системы коммуникаций, которая не только позволяет начальнику железной дороги быстро обнаружить ошибки, но и определить виновного. Д. Маккалуму удалось создать управление коммуникациями, возможно, самое совершенное для того времени. Он использовал телеграф для большей безопасности действий работы администрации, от которой требовался ежечасный доклад о положении каждого поезда, ежедневный доклад относительно пассажиров и груза, и ежемесячные статистические отчеты о планировании, разработке маршрутов и контроле. Он разработал систему двойной проверки, по которой грузовые и пассажирские проводники должны были докладывать о движении поезда, погрузках и т.д., сравнивая доклады, он мог бы видеть несоответствия и любой обман. Д. Маккалум создал формальную организационную диаграмму, которая имела форму дерева и изображала линии полномочий и ответственности, разделение труда среди операционных единиц, линии связи для ответа и контроля. Корнями дерева являлись Правление директоров и Президент; ветвями были операционные подразделения плюс штат по обслуживанию машин, автомобилей, мостов, телеграфов, казначеи, секретари и ремонтные служащие; листьями – различный местный фрахт и кассы, диспетчеры и т. д. к самому низкому элементу. Приверженность формальным линиям власти и полномочий в организации была абсолютной: «Внедрение четкой системы дисциплины является обязательным спутником успеха. Все подчиненные должны быть подотчетны и должны управляться только непосредственным начальником; повиновение не может осуществляться, если в отдачу указаний непосредственным начальником вмешивается вышестоящий», – считал Д. Маккалум. Он не допускал никаких исключений в деле единства команды. Любые действия вне этого принципа сломали бы всю систему управления, основанную на персональной ответственности. Работа Д. Мак221

калума в качестве управляющего железной дорогой – один из ярких примеров эффективного управления большими транспортными системами [7; 13]. Другой американец, прославившийся за счет управления железными дорогами – был Генри Варнум Пур (1812–1905). Он родился в семье протестантов на северо-востоке США (штат Мэн). По окончании школы работал в юридической фирме своего дяди и в 1838 г. стал членом коллегии адвокатов. Позже Генри и его брат Джон начали заниматься бизнесом. Вкладывая деньги в быстро развивающуюся лесную промышленность штата Мэн, братья Пур сколотили свои первые состояния. Джон Пур в конечном итоге стал местным магнатом, принимавшим активное участие в строительстве железных дорог штата. В 1849 г. Д. Пур приобрел журнал «Американские железные дороги», в котором Генри стал главным редактором. В 1860 г. последний опубликовал справочник «История железных дорог и каналов Соединенных Штатов», попытавшись собрать полную информацию о финансовом и эксплуатационном состоянии железнодорожных компаний США. Позже вместе с сыном, банкиром Генри Уильямом Пуром, он основал компанию «H.V. and H.W. Poor Co» и начал публиковать ежегодную обновляющуюся версию своего справочника, ставшего настоящим подарком и незаменимым помощником для американских инвесторов. Будучи с 1849 по 1862 гг.. редактором транспортного журнала, а затем издателем железнодорожного справочника, он изучал вопросы, связанные со строительством, финансами, эксплуатацией и управлением на железных дорогах, и много писал по этим проблемам. Он знал железнодорожное дело. Для него железные дороги являлись творческими предприятиями, а их развитие – подтверждением его веры в них. Он популяризировал закладной лист как инструмент финансирования, анализировал условия рынка капиталовложений и убеждал банкиров более активно участвовать в железнодорожном строительстве. По личной инициативе он проводил консультации по вопросам управления предприятиями, настаивая на том, чтобы ответственность и подотчетность были централизованы. Фактически он предвосхищал современных теоретиков в области делового консультирования. В 1850 г. банк Англии предъявил ультиматум федеральному казначейству США. Британские финансисты не хотели вкладывать средства в сомнительные проекты американских железных дорог, пока им не будет предоставлена исчерпывающая информация о кредитной истории и нынешнем состоянии отрасли. Причем статистику должны предоставить независимые эксперты, а не коррумпированные официальные ведомства. Казначейство обратилось к Г.В. Пуру – главному редактору единственного на тот момент отраслевого железнодорожного издания с просьбой подготовить детальный отчет о состоянии финансовых и производственных фондов американских железнодорожных компаний. Г. Пур принял предложение, собрал балансовые отчеты за несколько лет, но после первых же 222

попыток обнаружил расхождения в многочисленных данных. Поэтому он сообщил казначейству, что перед тем как писать отчет, необходимо собрать достоверную информацию о компаниях, и поэтому предоставил заказчику анкету, состоящую почти из 300 вопросов, на которые он желал бы получить ответы от каждой из компаний. В 1854 г. эти анкеты были разосланы 120 железнодорожным компаниям. Полученные данные, показавшиеся Г. Пуру сомнительными, были отвергнуты. Публиковались только достоверные, хорошо проверенные сведения. Такие выпуски приобрели регулярный характер, и вскоре компании, упомянутые в его журнале с положительной оценкой, получали мощный приток инвестиций, другие, наоборот, попадали в черный список и банкротились. Впоследствии Г. Пур выпустил «Пособия по железным дорогам Соединенных Штатов», «Справочник по должностным лицам Соединенных Штатов», «Справочник Пура по инвестиционным ценным бумагам». Менеджеры и инвесторы охотно покупали справочники Г. Пура, которые позволили им оперативно получать достоверную экономическую информацию, куда целесообразно вкладывать средства, какие проекты были наиболее прибыльными, какие рискованными. Г. Пур сыграл значительную роль в становлении системы делового консультирования и управления инвестициями [5; 13]. Бизнес-школа Джозефа Уортона К концу XIX в. в США появилась насущная потребность в унифицированной подготовке менеджеров, которые бы эффективно управляли бизнес-процессами, протекавшими в национальной экономике. Долгое время в Европе и Северной Америке считалось, что хорошего менеджера надо готовить на месте («у станка») наглядным примером и регулярной практикой. Человека нельзя научить быть руководителем, он им должен стать после длительной кропотливой работы, путем проб и ошибок. Только опыт и житейская мудрость могли сделать из работника руководителя. К сожалению, при таком подходе приходилось тратить много сил и средств на очевидные истины и подчас заново «открывать Америку». Каждый в стране готовил менеджеров по своему усмотрению, не было единых планов, стандартов учебных дисциплин, обязательных минимумов для таких специалистов. Это не могло не сказаться на качестве их подготовки. В 1881 г. при Пенсильванском университете открылась бизнес-школа Дж. Уортона. Джозеф Уортон (1826–1909) был американским предпринимателем и филантропом, одним из основателей крупной компании по производству стали «Bethlehem Steel». Дж. Уортон много писал о вопросах экономического образования. Сам в юности не получивший систематической подготовки, он задумал открыть школу, которая бы учила молодых предпринимателей, как развивать и вести свой бизнес. Дж. Уортон пожертвовал 100 тыс. долларов Пенсильванскому университету для создания такого заведения. Школа Дж. Уортона была первым в мире практико223

ориентированным учебным заведением в сфере менеджмента, бизнеса и финансов. Это была школа, вобравшая в себя лучшие достижения того времени в области экономики и управления. Подготовка специалистов в области менеджмента явилась дополнительным фактором перехода от случайных подходов частичного анализа к систематизации знаний в области экономических усилий человека. Менеджер был признан специалистом, заслуживающим внимания и уважения. За время своей более чем вековой деятельности школа Дж. Уортона стала одним наиболее влиятельных во всем мире заведений по подготовке менеджеров. В настоящее время в Школе обучается около 4000 студентов по специальностям «Бизнес и общественная политика», «Финансы», «Страхование и предпринимательский риск», «Менеджмент», «Маркетинг», «Статистика», «Операции и информационный менеджмент», «Недвижимость», «Управление и политика в сфере здравоохранения» и др. За годы действия этой системы обучения, Школу окончили более 250 000 человек. В рамках Школы действуют Летний институт менеджмента и технологии, Летний институт бизнеса и технологии, а также программа «Лидерство в мире бизнеса». Школа Дж. Уортона до сих пор является одним из лидеров экономического образования в мире, что подтверждают высокие позиции в рейтингах такого уважаемого издания как «Financial Times»: на протяжении последних десяти лет, газета признает программу «Менеджмент делового администрирования» (МВА) школы Дж. Уортона лучшей в мире. В 1981 г., в ознаменование 100-летия со дня основания бизнес-школы Дж. Уортона Правительство США выпустило памятную почтовую марку номиналом 18 центов, отдав этим дань памяти и уважения к человеку, так много сделавшему для популяризации и приращения знаний в сфере менеджмента как учебной дисциплины и практической деятельности [7; 13]. Генри Таун и Генри Меткалф Точкой отсчета современного менеджмента многие считают 1886 г., когда в Чикаго инженер и предприниматель Генри Таун (1844–1924) выступил с докладом «Инженер как экономист» на собрании Американского общества инженеров-механиков (ASME), в котором заявил о необходимости менеджмента как профессиональной специализации и научной дисциплины. Именно он впервые провозгласил, что «управление фабрикой является не менее важным, чем техника». Г. Таун одним из первых увидел в управлении новую социальную роль инженера. Основная мысль его доклада была в том, что в стране накоплен большой опыт управления производством, но он до сих пор не изложен в письменной форме. Поэтому каждое старое предприятие управляется на свой манер, не получая практически никакой пользы от того, что рядом с ним существуют точно такие же предприятия и, в свою очередь, не передает им свой опыт. При этом каждое новое предприятие, начиная все сначала, теряет на приобретении опыта управления большие сред224

ства, постепенно развивая свою более или менее успешную систему, целиком зависящую от личности и качеств руководителя, и практически не получая пользы от аналогичного опыта других предприятий. Новое поколение инженеров для успешного управления промышленностью должны сочетать технические знания с навыками бухгалтерского учета и коммерции. Г. Таун предложил организовать на базе ASME регулярный обмен опытом между руководителями предприятий в искусстве управления, проводить совместные семинары, тренинги, «круглые столы». Впоследствии Г. Таун был избран председателем общества инженеров-механиков и много сделал для реализации своих идей на практике [13]. На одном из таких собраний выступил капитан Генри Меткалф (1847–1917). Он рассказал об изобретенной им системе учета и контроля. Основным элементом его системы являлись учетные карточки, которые сопровождали каждую партию производимых изделий, что обеспечивало лучшую координацию и контроль производства. В соответствии с его системой менеджеры готовили два типа карт: карты времени и карты материалов. Меткалф предложил «новые системы управления», охватывающие следующие принципы: (1) любое управление основано на принципах, которые развивались при записи наблюдений и опыта; (2) управление должно быть основано на нескольких записанных и накопленных наблюдениях, которые систематически предоставляются через диспетчеров; (3) на основании этих наблюдений руководство должно сделать определенные сметы расходов; (4) руководство должно поддерживать только актуальную и важную информацию; (5) менеджер должен подготовить детали работы, которые затем будут доведены до сведения мастеров и рабочих. Система управления Г. Меткалфа получила в США признание и вызвала заинтересованность у целого ряда предпринимателей [9]. Стоит отметить, что собрания Американского общества инженеровмехаников в 80–90-е гг. XIX в. часто посещал мало кому известный молодой инженер из Филадельфии Фредерик Тейлор. Безусловно, он был знаком с существовавшими уже тогда экономическими теориями и техническими достижениями. Опираясь на труды своих предшественников, обобщая многовековой опыт управления, используя свою практическую деятельность, Ф. Тейлор постепенно подошел к созданию собственной теории научного управления, которая стала одной из важнейших точек отсчета для современного менеджмента. Библиографический список 1. Оуэн Р. Избранные сочинения. Т. 1. М.: изд-во АН СССР, 1950. 415 с. 2. Шелдрейк Дж. Теория менеджмента от Тейлора до японизации. СПб.: Питер, 2001. 352 с. 3. Ahlstrom, G. Engineers and Industrial Growth: Higher Technical Education and the Engineering Profession during the Nineteenth and Early Twentieth Century’s: France, Germany, Sweden and England. London: Croom Helm, 1982. 118 p. 225

4. Babbage C. On the economy of machinery and manufactures. London: C. Knight, 1832. 232 p. 5. Chandler A.D. Henry Varnum Poor, Business Editor, Analyst and Reformer. Cambridge: Harvard University Press, 1956. 362 p. 6. Clutterbuck D. and Crainer, S. The Decline and Rise of British Industry. London: Mercury Books, 1988. 368 p. 7. Clutterbuck D., Cranier S. Makers of Management: Men and Women who changed the business world. London: Macmillan, 1990. 276 p. 8. Constable J. and McCormick R. The Making of British Managers. London: British Institute of Management, 1987. 56 p. 9. Metcalfe H. The cost of manufactures and the administration of workshops public and private. New York: Wiley, 1894. 366 p. 10. Pollard S. The genesis of modern management: a study of the industrial revolution in Great Britain. London: E. Arnold, 1965. 328 p. 11. Ure A. The philosophy of manufacturers or an exposition of the scientific, moral and commercial economy of the factory system of Great Britain. London: C. Knight, 1835. 480 p. 12. Urwick L., Brech E. The making of scientific management. Vol. 2. London: Management publication trust, 1949. 241 p. 13. Wren D. The evolution of management thought. New York: Wiley, 1994. 560 p.

226

Раздел 2. МЕТОДИЧЕСКАЯ (ПРАКТИЧЕСКАЯ) ЧАСТЬ Тематика семинарских занятий Тема 1. Менеджмент – социально-экономический феномен человеческой цивилизации Менеджмент: наука или искусство? Менеджмент как междисциплинарный феномен. Менеджмент как индикатор человеческого прогресса. Менеджмент и научно-технический прогресс. Менеджмент и социальноэкономический прогресс. Материальная среда и хозяйственная деятельность человека. Управленческие революции в менеджменте. Зарождение экономического управления в древности. Система управления первобытной общиной. Простые и сложные вождества как социально-экономические организации. Трудности управления в первобытном обществе. Вопросы 1. Что первично в менеджменте теория или практика? В чем, повашему, состоит практическая польза менеджмента? 2. Можно ли считать менеджмент индикатором человеческого прогресса? Аргументируйте свой ответ. 3. Как научно-технический прогресс облегчал/усложнял процесс управления человеком, группой, обществом? 4. Перечислите основные трудности управления, существовавшие в первобытном обществе. Что делали древние люди для их устранения? 5. Какая из управленческих революций оказала наибольшее воздействие на менеджмент? Аргументируйте свой ответ. Самостоятельная работа 1. Составьте схему взаимосвязей менеджмента с другими науками. Определите значение этих связей для понимания его междисциплинарного феномена. 2. Для менеджмента как науки и искусства были характерны следующие черты: Менеджмент как наука 1. 2. 3. ...

Менеджмент как искусство 1. 2. 3. ...

3. Расставьте в хронологической последовательности важнейшие изобретения человечества, повлиявшие на менеджмент: мануфактура, письменность, двойная бухгалтерия, телефон, счет, книгопечатание, конвейерное производство, электронная коммерция, календарь, Интернет. 227

Тема 2. Управленческая мысль и практика в ранних цивилизациях Востока Изменение масштабов и сложности управления с созданием государственности. Принципы управления в ранних государствах Востока. Общественное разделение труда и появление слоя социальных и хозяйственных менеджеров. Месопотамская цивилизация. Организация управления храмовым хозяйством. Египетская цивилизация. Понятия порядка и централизации. Иерархия управления. Организация строительства пирамид. Письменность и писцы в системе египетского управления. Китайская цивилизация. Зарождение китайской философии и дискуссии об управлении общественными процессами. Персидская империя и особенности ее административно-хозяйственного строя. Индийская цивилизация. Особенности самоорганизации. Взаимосвязь государственного и хозяйственного управления. «Артхашастра» – первый учебник по управлению государством и национальным хозяйством. Вопросы 1. С чем связано появление письменности? Какое влияние оказывает письменность на хозяйственную деятельность человека? 2. Для чего во многих ранних государствах Востока проводилась система унификации мер веса, объема, денег? Как это отразилось на системе управления? 3. Укажите положительные перемены в практике управления с наступлением государственности. Почему на месте одних проблем управления вскоре возникали другие? С чем это связано? 4. Что такое иерархия? Приведите пример иерархичности управления древним дворцовым хозяйством. 5. Назовите причины существования во многих государствах Востока огромного управленческого аппарата. 6. Каждая из египетских пирамид строилась десятки лет. Как вам кажется, столь долгий срок был нехваткой технических изобретений или низкой культурой управления? Аргументируйте свой ответ. 7. Каким образом в древности старались обеспечить качество производства и боролись с браком продукции? 8. Как в древности производилось поощрение и наказание нерадивых работников? Оцените подобную систему мотивации персонала. 9. Объясните причину интереса менеджмента к «Артхашастре». Самостоятельная работа 1. Выпишите по своему усмотрению 5–6 коротких афоризмов из трактата «Артхашастра», достаточно актуальных для того, чтобы повесить их в рамочку в кабинете современного преуспевающего руководителя. Почему вы выбрали именно эти афоризмы? 228

2. В чем, по-вашему, были сильные и слабые стороны управления крупными бюрократическими империями на древнем Востоке (Месопотамия, Египет, Китай, Индия)? Заполните таблицу. Сильные стороны управления 1. 2. 3. ...

Слабые стороны управления 1. 2. 3. …

Тема 3. Теория и практика хозяйственного управления в Античности Древнегреческая цивилизация. Управление греческим городом (полисом) и проблема самоорганизации. Частная собственность и демократия. Поиск универсальных методов управления городом-государством. Координация и контроль административной деятельности в Афинах и Спарте. Развитие ремесла и торговли, трапезиты и начало ростовщических операций. Рабовладельческий способ производства. Эргастерий как тип организации производства. Управление эргастерием. Древний Рим. Государственное устройство в период республики. Особенности управления городом-государством. Разделение управленческого труда. Сенат, консулы, преторы, квесторы, цензоры, эдилы, народные трибуны. Государственное устройство и управление в период империи. Бюрократизация административно-управленческого аппарата. Реформы Августа, Диоклетиана и Константина. Префекты и прокураторы в системе имперского управления. Предпринимательское начало в римском обществе. Развитие ремесла и торговли на Апеннинском полуострове. Создание новой отрасли хозяйства – работорговли. Государственное регулирование экономической жизни. Попытка создания продуктивного сельского хозяйства. Катон, Варрон и Колумелла об управлении римским рабовладельческим поместьем. Проблема эффективности рабского труда. Гладиаторские бои, скачки и управление индустрией развлечений в древнем Риме. Вопросы 1. Назовите основные отличия, существовавшие между западной и восточной цивилизацией. Почему на западе получили развитие маленькие города-государства и система самоуправления, а на востоке огромные империи с бюрократическим управлением? Какой из двух типов менеджмента, по-вашему, более эффективен и почему? 2. Можно ли считать менеджмент изобретением греческой цивилизации? Аргументируйте свой ответ. 229

3. Каким образом осуществлись контроль и координация деятельности в управлении греческим городом? 4. Почему голосование и избрание на должности с помощью аккламации Аристотель считал «детским»? Согласны ли вы с такой трактовкой? 5. Приведите примеры разделения управленческого труда в греческом и римском городе. Как разделение труда повышает эффективность работы? 6. Почему по мере роста и расширения Римской империи усложнялся ее аппарат управления? Какую роль играли префекты и прокураторы в административно-хозяйственной жизни Древнего Рима? 7. Почему попытки создания продуктивного сельского хозяйства в Италии так и не увенчались успехом. Оцените вклад римских писателей Катона, Варрона и Колумеллы в пропаганду эффективного менеджмента. 8. В чем были трудности планирования и контроля производства в древности? Охарактеризуйте эргастерий как тип предприятия. 9. Проанализируйте рабовладельческий способ производства. Какие способы мотивации рабов использовались в Древней Греции и Риме? В чем были коренные причины неэффективности рабского труда? Самостоятельная работа 1. Прокомментируйте предложенные вам высказывания античных философов. «Только тогда принимай в руки власть, когда сам научишься повиноваться» (Солон). «Главная задача – поставить нужного человека на нужное место и добиться выполнения своих указаний» (Сократ). «Исход крупных дел часто зависит от мелочей» (Тит Ливий). «Чрезмерное усердие больше портит, чем улучшает» (Плиний младший). «Деньги не пахнут» (Веспасиан). 2. Укажите преимущества и недостатки применения в хозяйстве рабского труда. Заполните таблицу. Преимущества 1. 2. 3. ...

Недостатки 1. 2. 3. …

Тема 4. Теория и практика хозяйственного управления в Средние века Воздействие идеологии на экономическую практику в Средние века. Управление поместьем. «Капитулярий о поместьях» Карла Великого – па230

мятник по искусству управления крупным сельскохозяйственным объектом. Развитие городов – центров ремесла и торговли в Европе. Специализация труда. Цехи как производственные и общественные организации. Управление цехом ремесленников. Развитие торговых операций. Купеческие гильдии как самоуправляемые экономические организации. Логистика и управление транспортировкой грузов в Средние века. Италия и зарождение капиталистических отношений в Европе. Появление двойной бухгалтерии в системе деловых операций. Особенности управления итальянскими предприятиями в классическом и позднем Средневековье. Семейства Барди, Медичи и появление первых холдингов. Появление в менеджменте первых консультантов. Теория власти и лидерства в трудах Н. Макиавелли. Вопросы 1. В чем были причины медленного развития капиталистических отношений в Средневековой Европе? Почему именно города становились центрами ремесла и торговли? 2. Проанализируйте «Капитулярий о поместьях» Карла Великого. Назовите сильные и слабые стороны сложившейся к тому времени практики управления. 3. Охарактеризуйте цехи ремесленников как самоуправляющиеся производственные организации. Каким образом осуществлялось управление средневековым цехом? 4. В цехе ремесленников функции производства и управления не были отделены друг от друга. Насколько это ослабляло/усиливало производство, управление? 5. Охарактеризуйте купеческие гильдии как самоуправляемые экономические организации. Каким образом осуществлялось управление такими гильдиями? 6. Оцените влияние двойной бухгалтерии на систему деловых операций позднего Средневековья. 7. Для чего во все времена торговцы и промышленники объединялись в союзы и ассоциации? 8. Как использование регулярной финансовой отчетности влияет на деятельность предприятия? 9. В чем состояло влияние Н. Макиавелли на теорию менеджмента? Почему творчество этого мыслителя так неоднозначно оценивалось современниками и потомками? Почему его имя всегда окружали и доброжелатели, и радикальные критики? 11. Некоторые ученые считают, что все содержание знаменитой книги Н. Макиавелли «Государь» можно свести к фразе «цель оправдывает средства». Согласны ли вы с подобной трактовкой? 12. Древнекитайский философ Конфуций считал, что все люди от рождения являются благородными, пока не будет доказано обратное. 231

Н. Макиавелли считал совершенно иначе: все люди по природе своей носители зла и пороков и лишь своим достойным поведением они могут вырасти в глазах правителя. Оцените две точки зрения на сущность человека. Как каждый из подходов облегчает/усложняет руководителю процесс управления персоналом? 13. Почему за последние полвека именно в бизнес-сообществе наблюдается всплеск к исследованию и «правильному толкованию» творческого наследия Н. Макиавелли? Почему в государственной политике идеи флорентийского мыслителя считаются аморальными, а в бизнесе «принимаются на ура». С чем это связано? Самостоятельная работа 1. Укажите преимущества и недостатки средневекового ремесленного цеха: Преимущества 1. 2. 3. ...

Недостатки 1. 2. 3. …

2. Нарисуйте примерную организационную структуру и схему управления итальянскими холдингами (на примере семейного бизнеса Барди и Медичи). Насколько эффективными были такие крупные предприятия? Что позволяло им долгие годы успешно развиваться и уверенно конкурировать с остальной Европой? Почему они, в конце концов, стали неуправляемыми и обанкротились? Как делегирование полномочий и норма управляемости влияют на менеджмент? Тема 5. Экономика и управление в средневековой исламской цивилизации Становление и развитие средневековой исламской цивилизации. Экономические взгляды средневековых арабских философов. Абу Йусуф, Ибн Таймийа, Ибн Хальдун. Государственное регулирование экономической деятельности. Вопросы налогообложения и ценообразования, труда и занятости, защита прав собственности, развитие предпринимательства и устранение административных барьеров в экономике. Взгляды на менеджмент ближневосточных философов. Аль-Фараби о качествах правителя добродетельного города. «Княжьи зерцала», поучения и наставления в сфере практического менеджмента. Аль-Газали о системе власти восточного правителя. «Уложение» Тамерлана как памятник средневековой управленческой мысли. 232

Вопросы 1. Что было общего в экономических воззрениях ближневосточных мыслителей средневековья? 2. Оцените взгляды на экономику и управление Ибн Хальдуна? Можно ли назвать этого арабского ученого сторонником либерализма? 3. Охарактеризуйте качества правителя добродетельного города (Аль-Фараби). Можно ли считать такого правителя идеальным руководителем? Аргументируйте свой ответ. 4. Современные ученые относят «княжьи зерцала», поучения и наставления в сфере менеджмента к грубо практическому подходу в управлении. В чем, по-вашему, разница между грубо практическим и научным подходами в менеджменте? 5. На Ближнем Востоке было распространено мнение, что способность управлять людьми передается по наследству от отца к сыну. Аль-Фараби и Ибн Хальдун были против этого, заявляя, что дети правителей бывают хуже своих родителей и не всегда эффективно руководят. Чью точку зрения вы разделяете? Можно ли научиться управлению людьми или это врожденный дар? 6. В чем заключались стратагемы успеха правителя и военачальника Тамерлана? Самостоятельная работа 1. Ознакомьтесь с взглядами арабского ученого Аль-Фараби о риторике и основных требованиях, предъявляемых к человеку, произносящему публичную речь: - речь должна быть содержательной; - она должна быть простой и понятной, краткой и ясной; - во время разговора необходимо учитывать личность и состояние слушателя; - речь должна быть выразительной и впечатляющей; - содержание ее должно быть логичным и последовательным; - во время произнесения речи нужно следовать нормам этики; - речь всегда должна соответствовать цели. 2. Можно ли считать эти правила до сих пор актуальными? Что бы вы могли добавить к его советам? Тема 6. Управление торговлей и производством в Новое время Изменение культурной среды в позднем Средневековье, создание предпосылок промышленной революции. Реформация, этика свободы и рыночная этика. Индивидуализм, рационализм, прагматизм, утилитаризм – новые черты деловой жизни. Экономика в жизни и деятельности человека Нового времени. Формирование нового менталитета: «homo oeconomicus», 233

человек экономический. «Купеческие лексиконы» XVII–XVIII вв. о навыках идеального торговца. Афоризмы Б. Франклина о менеджменте и бизнесе. Размышления М. Вебера и В. Зомбарта о «духе капитализма». Управление промышленностью в ранее Новое время. Появление первых мануфактур. А. Смит о разделении труда и управлении мануфактурой. Промышленный переворот конца XVIII – начала XIX в. в Англии и Европе. Начало эпохи машинного производства. Менеджмент – четвертый фактор производства. Проблемы управления на ранней фабрике. Нехватка организаторского таланта. Отсутствие профессиональных менеджеров и системы их подготовки. Основные проблемы рабочей силы: вербовка, обучение, и дисциплина. Найм, профессиональная подготовка работников и воспитание «привычек промышленности». Вопросы 1. Считается, что Реформация XVI в. освободила сознание человека и изменила его экономическое мышление. Каким образом связаны этика свободы и деловая этика? 2. Какими отличительными чертами обладает идеальный тип «homo oeconomicus», человек экономический? Как вам кажется, Реформация стал причиной или следствием появления человека такого типа? 3. В чем, по-вашему, коренные различия между трудовой и деловой этикой Средневековья и Нового времени? 4. Каким образом изобретение книгопечатания и рост грамотности населения способствовали развитию менеджмента? 5. Как рационализм и прагматизм повлияли на становление нового облика менеджмента? 6. Одним из главных признаков научных исследований в период Нового времени был их утилитарный характер. Что это значит? 7. Что было общего в управлении торговлей у всех «купеческих лексиконов» XVII–XVIII вв. Составьте по ним портрет идеального купца того времени. Какими качествами должен обладать такой человек? 8. «Между купцом XVIII в. и предпринимателем XX в. нет существенных различий». Подтвердите или опровергните это утверждение. 9. Американский государственный и общественный деятель Б. Франклин изображен на самой крупной 100-долларовой купюре США. Как вам кажется, почему именно его удостоили такой чести? 10. Некоторые ученые считают, что все афоризмы Б. Франклина о менеджменте и бизнесе можно свести к простой и понятной формулировке: «жадность – это хорошо». Согласны ли вы с такой точкой зрения? 11. В чем заключается инновационный подход к производству в мануфактуре? Покажите процесс дифференциации и интеграции труда на таком предприятии.

234

12. Почему у средневековых ремесленников ориентация на рынок была слабой и узкой, а у мануфактур XVII в. сильной и широкой? 13. Какие идейные течения содействовали промышленному перевороту? 14. Почему менеджмент наряду с трудом, землей и капиталом считают четвертым фактором производства? 15. Назовите основные трудности управления на ранней фабрике? Что собственники-капиталисты предпринимали для их решения? Самостоятельная работа 1. Как вам кажется, каким предприятием в XIX в. было легче управлять: торговым или промышленным? Проведите сравнительный анализ и занесите все полученные сведения в таблицу. 2. Назовите три важнейших преимущества разделения труда в мануфактуре. Опишите, как они все связаны. Тема 7. Ранние научные менеджеры Эксперимент М. Болтона и Дж. Уатта в Бирмингеме. Причины экономического успеха. Опыт реорганизации убыточного предприятия: Р. Оуэн как антикризисный управляющий. Эксперимент в Нью-Ленарке. Ч. Бэббидж и исследование производственных операций в менеджменте. Э. Ур как апологет английской фабричной промышленности. Ш. Дюпен и попытка становления курсов образования для французских рабочих. Дж. Уортон и создание первой в мире школы подготовки менеджеров. Д. Маккалум и управление транспортными системами. Роль Г.В. Пура в становлении системы делового консультирования и управления инвестициями. Изменение парадигмы сознания и мышления в менеджменте. «Инженер в роли экономиста», жизнь и деятельность Г. Тауна и Г. Меткалфа. Вопросы 1. Проанализируйте опыт Р. Оуэна как антикризисного управляющего. В чем был главный секрет его успеха на ткацкой фабрике. Почему некоторые специалисты считают его провозвестником «школы человеческих отношений»? 2. Прокомментируйте эксперимент М. Болтона и Дж. Уатта в Бирмингеме. Как им удалось создать такое эффективное производство? 3. В чем Ч. Бэббидж и Э. Ур видели преимущества разделения труда и применения машин на производстве? 4. Расскажите о роли Американского общества инженеровмехаников в популяризации знаний о менеджменте. 5. Охарактеризуйте управление крупными транспортными системами в XIX в. по Д. Маккалуму.

235

6. Оцените развитие делового консультирования и управления инвестициями в США в контексте жизни и деятельности Г.В. Пура. 7. В чем заключался инновационный подход Г. Тауна в его статье «Инженер в роли экономиста». Почему к концу XIX в. парадигма управленческого сознания постепенно менялась? 8. Бизнес-школа Дж. Уортона по подготовке профессиональных менеджеров появилась только в конце XIX в.? Какие социальноэкономические факторы вызвали потребность в ее создании? 9. Появление научного подхода к управлению традиционно связывают с именем Ф. Тейлора. Можно ли назвать его предшественников XIX в. в Европе и Америке родоначальниками подлинно научного менеджмента? Аргументируйте свой ответ.

Методические указания по проведению семинаров и выполнению самостоятельной работы Самостоятельная работа студентов является одной из форм учебного процесса и одним из основных методов приобретения и углубления знаний, умений и навыков. Целью самостоятельной работы студентов является формирование у них знаний и умений и навыков, позволяющих решать задачи управления предприятием и принимать управленческие решения с позиций социально-экономической эффективности. Главной задачей самостоятельной работы является развитие умения приобретать научные знания путем личных поисков, формирование активного интереса к творческому, самостоятельному подходу в учебной и практической работе. Ее смысл состоит в том, чтобы научиться глубоко проникать в сущность предмета изучения, уметь анализировать и приходить к собственным обоснованным выводам и заключениям. Самостоятельная работа относится к тем формам обучения, которые формируют у студентов управленческие способности и навыки владения экономическим и управленческим инструментарием на профессиональном уровне. Без самостоятельной работы студентов не может быть эффективного учебного процесса. Все виды учебных занятий основываются на активной самостоятельной работе студентов. Улучшение учебного процесса, подготовка высококвалифицированных специалистов в современных условиях невозможны без повышения уровня самостоятельной работы студентов над теоретическими и практическими материалами. Семинары – один из самых эффективных видов учебных занятий, на которых студенты учатся творчески работать, аргументировать и отстаивать свою позицию, правильно и доходчиво излагать свои мысли перед аудиторией, овладевать культурой речи, ораторским искусством, 236

являются также действенной формой активизации самостоятельной работы студентов, формой ее учета и контроля. Семинарские занятия проводятся по специальным планам-заданиям. Студент обязан точно знать план семинара и конкретные задания к нему. В плане-задании семинарского занятия содержится перечень вопросов, выносимых на обсуждение, а также тематика практических заданий для самостоятельной работы. Как правило, на семинаре обсуждаются узловые вопросы раздела, однако могут быть и специальные задания к той или иной теме семинара. При подготовке к семинару студенту необходимо внимательно ознакомиться с планом-заданием и другими материалами, уяснить вопросы, содержание задания. Рекомендуется составить план подготовки к семинару, обращая внимание на особенности каждого вопроса. Затем нужно подобрать литературу и другой необходимый материал в библиотеке Дальневосточного государственного гуманитарного университета или в сети подразделений Дальневосточной государственной научной библиотеки (г. Хабаровск, ул. Муравьева-Амурского, 1), а также, воспользовавшись услугами поисковых систем Google, Rambler или иных интернет-ресурсов (официальных сайтов организаций, электронных журналов, электронных книг). Кабинет кафедры менеджмента, финансов и права также может оказывать помощь в подборе литературы по темам семинарских занятий. Но, прежде всего, студентам необходимо обратиться к конспектам лекций и соответствующему разделу учебника или учебного пособия. После этого можно приступить к изучению основной и дополнительной литературы (в том числе на иностранном языке). Изучение всех источников должно идти под углом зрения поиска ответов на вынесенные в семинарском занятии вопросы. Завершающий этап подготовки к семинару состоит в составлении развернутых планов выступления по каждому вопросу семинара (конкретного задания). Студенты должны быть готовы к докладу по каждому вопросу плана семинара (7 минут) и к участию в обсуждении и дополнении докладов (3 минуты). При подготовке к семинарам следует чаще обращаться к справочной литературе, полнее использовать консультации (групповые и индивидуальные, устные и письменные) с преподавателями, которые читают лекции и проводят семинары, в том числе по смежным с историей менеджмента предметам. Семинарское занятие открывается обычно вступительным словом руководителя семинара (5 минут). Это может быть преподаватель или студент, специально назначенный исполнять обязанности модератора. Затем следуют небольшие, 7-минутные выступления студентов. Докладчики назначаются руководителем семинара здесь же на занятии (как правило, из числа желающих). Доклады делаются устно, разрешается обращаться к записям (конспекту, выпискам из книг). Однако нужно избегать сплошного чтения написанного текста. Следует стремиться к выражению мыслей своими сло-

237

вами, путем свободной устной речи. Докладчику задаются вопросы. После ответов на них желающие вносят коррективы и дополнения (до 5 минут). Руководитель семинара может вызвать студентов для ответов на отдельные вопросы при обсуждении доклада. Обсуждение докладов проводится в свободной форме, в плане развития дискуссии, творческого обсуждения вопросов темы. Семинар может быть проведен также и в порядке развернутой беседы, и в форме обсуждения письменных докладов (рефератов), заранее подготовленных отдельными студентами по заданию преподавателя и прочитанных остальными до занятия, и в виде своеобразной читательской конференции по заранее прочитанной книге или ее разделам. Выступление студента на семинаре должно удовлетворять следующим требованиям: логичность, последовательность, аргументированность, конкретность, научная этика (уважение чужой точки зрения), теоретическая и практическая значимость рассмотренной темы. В ответах студентов должна присутствовать самостоятельность, творческое отношение к содержанию освещаемого вопроса, убежденность в излагаемых взглядах. Выступления докладчиков должны быть грамотными и в литературном отношении. На семинарах студенты обсуждают основные и наиболее дискуссионные проблемы по всем темам курса, проверяют свои знания при ответе на тестовые вопросы, выслушивают и обсуждают наиболее интересные результаты самостоятельных разработок. Выполненные самостоятельные работы сдаются преподавателю на проверку. В течение учебного цикла «История менеджмента» студенты выполняют все самостоятельные (практические) задания. Для допуска к зачету каждому студенту необходимо выполнить все самостоятельные работы. Студенты, отсутствовавшие по какойлибо причине и не выполнившие самостоятельные задания в установленный срок, должны обязательно их отработать. При подготовке к теме семинара 1 следует обратить внимание на междисциплинарный феномен менеджмента и взаимосвязь его с другими науками (экономикой, психологией, историей, социологией, правоведением и др.). Студенты должны отличать менеджмент как теорию и как практическую деятельность, понимать их неразрывность и взаимосвязанность. Необходимо усвоить, что на менеджмент постоянно оказывали влияние научно-технический и социально-экономический прогресс. Каждый шаг в этом направлении повышал эффективность принципов и методов управления. Студенты должны четко усвоить основные управленческие революции в менеджменте, их количественные и качественные характеристики. При анализе менеджмента в первобытном обществе необходимо, прежде всего, обратиться к родовой общине, простым и сложным вождествам (chiefdom). Анализируя организационную структуру и методы управления, следует обратить внимание три важных изобретения человечества: речь, письменность, огонь, видеть их важность и значимость для менеджмента. При выявлении основных трудностей управления в первобытном обществе 238

можно подробнее остановиться на причинах материально-технического и организационно-управленческого характера, показав их значение. Изучение вопросов семинарских занятий 2–3 предполагает необходимость ознакомления с теорией и практикой управления в ранних восточных деспотиях (Египет, Месопотамия, Китай, Индия) и городах-государствах Античности (Афины, Спарта, Коринф, Рим). Оценивая развитие менеджмента, необходимо показать изменение масштабов и сложности управления с созданием государственности. Студентам необходимо обратить внимание на появление новых принципов и методов управления (институциональный характер власти, делегирование полномочий, отделение выполнения функций от носителя функций, изменения в составе управленцев, выстраивание властных вертикалей, специализация труда, бюрократизация управления). С появлением ранних государств для менеджмента особую значимость приобрели такие понятия как планирование, контроль, иерархия, субординация, координация. При характеристике теории и практики управления в странах западной и восточной цивилизации студентам следует особое внимание сосредоточить на древнеиндийском трактате «Артхашастра», который считается первым учебником по менеджменту, а также на работах римских писателей Катона, Варрона и Колумеллы (II в. до н.э. – I в. н.э.), посвященным управлению рабовладельческим поместьем. Также необходимо усвоить особенности реформ императоров Августа, Диоклетиана и Константина, их важность и значимость для менеджмента. При рассмотрении вопросов семинарских занятий 4–5 следует обратить внимание на характер религиозной идеологии христианства и ислама, повлиявших на становление и развитие теоретических и практических подходов к менеджменту. При анализе управления крупным сельскохозяйственным объектом в Европе первостепенное значение имеет изучение «Капитулярия о поместьях» Карла Великого. В нем содержатся рекомендации и наставления германского императора к управляющим поместьями. Для понимания процесса управления ремесленным цехом и купеческой гильдией необходимо изучить их организационную структуру, виды деятельности, процесс управления производством, торговлей, персоналом. При характеристике торговой и ремесленной деятельности надо обратить внимание на появление в позднем Средневековье двойной бухгалтерии, показать ее положительное влияние на систему деловых операций. Студентам следует усвоить опыт управления итальянскими предприятиями семейств Барди и Медичи, передовыми для своего времени. Необходимо четко уяснить причины их экономического успеха и постепенного упадка. Давая оценку творчеству Н. Макиавелли, необходимо показать его влияние на развитие теории власти и лидерства. При изучении принципов управления «по Макиавелли» особый акцент сделать на коммуникационном и кадровом менеджменте. Оценивая вклад в менеджмент ближневосточных ученых Средневековья, следует, прежде всего, обратиться к поучениям и наставлениям правителям 239

(«княжьим зерцалам»). Студенты должны видеть их целевую аудиторию, общие черты, присущие таким произведениям, а также ценности и приоритеты управления, отстаиваемые арабскими и тюркскими авторами. Переходя к изучению семинаров 6–7, следует остановиться на развитии капиталистических отношений, связанных с Реформацией XVI в. Студенты должны четко усвоить взаимосвязь между этикой свободы и деловой этикой, что новый менталитет и новые ценности (индивидуализм, рационализм, прагматизм, утилитаризм) стали важнейшими чертами жизни и экономической деятельности человека Нового времени. Для адекватного представления о системе ценностей в менеджменте и бизнесе необходимо ознакомиться с «купеческими лексиконами» XVII–XVIII вв., а также творческим наследием американского государственного и общественного деятеля Б. Франклина. При характеристике его взглядов важно понять его революционный подход к управлению людьми и процессами, усвоить секреты его успеха, особенно в сфере персонального менеджмента и тайм-менеджмента. Анализируя историческое развитие капитализма, следует подробно ознакомиться с классическими работами двух немецких ученых «Протестантская этика и дух капитализма» М. Вебера (1905) и «Буржуа. К истории духовного развития современного экономического человека» В. Зомбарта (1913). При анализе управления мануфактурой понять, как разделение труда привело к повышению его производительности. Студентам следует хорошо усвоить разницу между мануфактурой и фабрикой, видеть, в чем заключался инновационный подход в применении машин в производстве. Оценивая классические факторы производства (труд, земля, капитал) обратить внимание на появление менеджмента, как нового явления, существенно влиявшего на все виды экономической деятельности. Говоря об основных проблемах, получивших распространение на ранней фабрике, следует подробно остановиться на отсутствии профессионально подготовленных менеджеров, а также трудностях найма, обучения и дисциплины рабочей силы. Кроме того, необходимо хорошо изучить первооткрывателей в раннем научном менеджменте в Европе и США, кто и чем занимался, каких достиг результатов, каковы причины успеха того или иного реформатора, и какой вклад они внесли в менеджмент как теорию и практику управления.

Тематика рефератов 1. Менеджмент – социально-экономический феномен человеческой цивилизации. 2. Менеджмент: наука или искусство? 3. Менеджмент и научно-технический прогресс. 4. Управленческие революции в менеджменте. 240

5. Основные трудности управления в древности и пути их решения. 6. Общественное разделение труда и появление слоя социальных и хозяйственных менеджеров. 7. Организация управления храмовым хозяйством в Древней Месопотамии и Египте. 8. «Артхашастра» – первый учебник по управлению государством и национальным хозяйством. 9. Система управления в античном городе-государстве (Афины, Спарта, Рим, по выбору студента). 10. Попытка создания продуктивного рабовладельческого поместья в трудах Катона, Варрона и Колумеллы. 11. Управление индустрией развлечений в Древнем Риме. 12. Управление ремесленным цехом в Средневековой Европе. 13. Управление купеческой гильдией в Средневековой Европе. 14. Двойная бухгалтерия в системе деловых операций позднего Средневековья. 15. Семейный бизнес и организация управления первыми холдингами в Средневековой Италии (на примере компаний Барди и Медичи). 16. Теория власти и лидерства в творчестве Н. Макиавелли. 17. Социально-экономические взгляды средневековых арабских философов. 18. Реформация в Европе XVI в.: дух свободы и рыночная этика. 19. Экономика в жизни и деятельности человека Нового времени. «Homo oeconomicus» как новый тип личности. 20. Б. Франклин – идеолог раннего американского капитализма. 21. Менеджмент – четвертый фактор производства. Сравнительный анализ управления мануфактурой и фабрикой. 22. Промышленный переворот конца XVIII в. и развитие менеджмента. 23. Р. Оуэн как антикризисный управляющий. Эксперимент в НьюЛенарке. 24. Ч. Бэббидж и исследование производственных операций в менеджменте. 25. Жизнь и деятельность Дж. Уортона и создание первой в мире школы подготовки менеджеров. 26. Д. Маккалум и опыт управление транспортными системами в США. 27. Г.В. Пур – родоначальник системы делового консультирования и управления инвестициями в США.

241

Методические указания по написанию и оценке рефератов Реферат представляет собой форму учебной и научноисследовательской работы студентов, выполняемой на основе самостоятельного критического изучения основной и дополнительной литературы и анализа фактических данных по избранной теме. Основная цель написания реферата заключается в развитии навыков: научного анализа и обобщения литературы; применения теории при анализе конкретных проблем и статистических данных; самостоятельной формулировке выводов и предложений на базе проведенного анализа. Студенческий реферат должен соответствовать следующим основным требованиям. 1. Реферат необходимо правильно оформить. Данное требование означает, что работа должна: а) быть напечатана на одной стороне листа, имеющего поля, не содержать помарок и исправлений; б) иметь: титульный лист; план работы и список литературы; в) содержать разделы, выделенные в соответствии с планом, начинающиеся с новой страницы; г) включать ссылки на все источники цитат и статистических данных с указанием названия источника и номера страницы, на которой было приведено цитируемое положение или статистический материал. 2. В реферате должна рассматриваться актуальность проблемы. При его написании необходимо использовать: метод научной абстракции, сравнительный, структурно-функциональный методы, анализ и синтез и другой инструментарий исследований. 3. Реферат должен содержать самостоятельный анализ современных фактических данных, характеризующих состояние или развитие рассматриваемых в работе экономических явлений и процессов. 4. Текст реферата должен быть написан самостоятельно. При его написании недопустим прямой плагиат из реферируемых работ. 5. Объем реферата 13–15 страниц текста, набранного на компьютере шрифтом размера 14 через 1,5 интервала. Работа над рефератом состоит из следующих этапов: - выбор темы (примерная тематика рефератов приведена выше); - подбор литературы; - предварительное ознакомление с литературой по выбранной теме; - составление предварительного плана работы; - согласование выбранной темы, предварительного плана и списка литературы с преподавателем; - изучение и осмысление литературы; - написание и редактирование текста; - формулировка основных выводов и обобщений; 242

- оформление реферата в соответствии с предъявляемыми требованиями; - сдача реферата преподавателю в установленный срок. Реферат должен иметь следующую структуру: план реферата, введение, основная часть (с разбивкой по главам и параграфам), заключение, список литературы. В плане дается перечень основных разделов реферата, а также указываются номера страниц, на которых изложен соответствующий раздел работы. План не следует излишне детализировать. При структуризации основной части работы достаточно указать 3–4 основных вопроса в их логической последовательности. Реферат структурно проработанный, написанный с использованием современных источников и литературы, владение проблематикой исследования, логичность и последовательность изложения материала, четкое аргументирование представленной позиции, оформленный по стандартам и требованиям оценивается на «хорошо» или «отлично». Реферат, мало проработанный структурно, с использованием отдельных современных источников и литературы, или с использованием однойдвух работ по указанной тематике, недостаточное владение проблематикой, отсутствие логичности и последовательности изложения материала, затруднение с аргументированием представленной позиции, оформленный небрежно, с отклонениями от стандартов и требований оценивается на «удовлетворительно». Реферат, представляющий собой сплошную компиляцию чужих работ, оформленный с нарушением установленных норм и требований, оценивается на «неудовлетворительно» и не засчитывается студенту как часть выполненной им самостоятельной работы. Перечень вопросов к зачету 1. Менеджмент – социально-экономический феномен человеческой цивилизации. 2. Менеджмент как индикатор человеческого прогресса. 3. Управленческие революции в менеджменте. 4. Зарождение экономического управления в Древности. Система управления первобытной общиной. 5. Простые и сложные вождества как социально-экономические организации. 6. Трудности управления в первобытном обществе и пути их решения. 7. Принципы управления в ранних государствах Востока. Бюрократические централизованные империи как тип социальноэкономической организации. 8. Общественное разделение труда и появление слоя социальных и хозяйственных менеджеров.

243

9. Взаимосвязь государственного и хозяйственного управления. «Артхашастра» – первый учебник по управлению государством и национальным хозяйством. 10. Управление древнегреческим городом (полисом) и проблема самоорганизации. 11. Координация и контроль административной деятельности в Афинах и Спарте. 12. Рабовладельческий способ производства. Эргастерий как тип хозяйства. Управление эргастерием. 13. Разделение управленческого труда в Риме (Сенат, консулы, преторы, квесторы, цензоры, эдилы, народные трибуны). 14. Государственное устройство и управление в период империи. Бюрократизация административно-управленческого аппарата. Реформы Августа, Диоклетиана и Константина. Префекты и прокураторы в системе имперского управления. 15. Попытка создания продуктивного сельского хозяйства. Катон, Варрон и Колумелла об управлении римским рабовладельческим поместьем. 16. Управление индустрией развлечений в Древнем Риме. 17. Управление поместьем в Средние века. «Капитулярий о поместьях» Карла Великого. 18. Цехи как производственные и общественные организации. Управление цехом ремесленников. 19. Купеческие гильдии как коммерческие организации. Управление купеческой гильдией. 20. Двойная бухгалтерия в системе деловых операций позднего Средневековья. 21. Особенности управления итальянскими предприятиями в классическом и позднем Средневековье. Семейства Барди, Медичи и появление первых холдингов. 22. Теория власти и лидерства в трудах Н. Макиавелли. 23. Экономические взгляды средневековых арабских философов. Абу Йусуф, Ибн Таймийа, Ибн Хальдун. 24. Взгляды на менеджмент ближневосточных философов. «Княжьи зерцала», поучения и наставления в сфере практического управления. 25. Изменение культурной среды в позднем Средневековье, создание предпосылок промышленной революции. 26. Индивидуализм, рационализм, прагматизм, утилитаризм – основные черты деловой жизни Нового времени. 27. Формирование нового менталитета: «homo oeconomicus», человек экономический. 28. «Купеческие лексиконы» XVII–XVIII вв. об умениях и навыках идеального предпринимателя. 29. Б. Франклин о менеджменте и бизнесе. 244

30. Управление промышленностью в ранее Новое время. Появление первых мануфактур. А. Смит о разделении труда и управлении мануфактурой. 31. Промышленный переворот конца XVIII – начала XIX в. в Англии и Европе. Начало эпохи машинного производства. 32. Менеджмент – четвертый фактор производства. 33. Проблемы управления на ранней фабрике. 34. Эксперимент М. Болтона и Дж. Уатта в Бирмингеме. Причины экономического успеха. 35. Опыт реорганизации убыточного предприятия: Р. Оуэн как антикризисный управляющий. Эксперимент в Нью-Ленарке. 36. Ч. Бэббидж и исследование производственных операций в менеджменте. 37. Э. Ур как апологет английской фабричной промышленности. 37. Ш. Дюпен и попытка становления курсов образования для французских рабочих. 38. Дж. Уортон и создание первой в мире школы подготовки менеджеров. 39. Д. Маккалум и управление транспортными системами в США. 40. Роль и значение Г.В. Пура в становлении системы делового консультирования и управления инвестициями в США. 41. Изменение парадигмы управленческого сознания и мышления. «Инженер в роли экономиста» Г. Тауна. 42. Научная организация труда и грубо практическое управление: сходства и отличия. Итоговый тест 1. Менеджмент как наука зародился: а) в Древнем мире; б) в Средние века; в) в конце XVII в.; г) в начале XX в. 2. Одной из трудностей управления в первобытном обществе было отсутствие: а) письменности; б) ритуалов; в) руководителей; г) исполнителей. 3. Менеджмент – это: а) теория и практика управления персоналом; 245

б) теория и практика управления производством; в) теория и практика управления финансами; г) все перечисленные варианты. 4. Переход от присваивающего типа хозяйства к производящему: а) кембрийский эффект; б) неолитическая революция; в) доместикация; г) промышленный переворот. 5. В первобытном обществе управление осуществлялось через: а) вождя; б) совет старейшин; в) народное собрание; г) все перечисленные органы. 6. Мыслитель Древности, был сторонником «управления по ритуалу», когда «господин не как господин», а «слуга не как слуга»: а) Сократ; б) Аристотель; в) Конфуций; г) Перикл. 7. Эту книгу считают родоначальницей менеджмента как хозяйственного управления: а) «Записки» (Л. Медичи); б) Библия; в) «Артхашастра»; г) «Государь» (Н. Макиавелли). 8. Расположение элементов в строгом порядке от высшего к низшему: а) диверсификация; б) иерархия; в) конкубинат; г) координация. 9. Управляющий поместьем (виллой) в Древнем Риме: а) вилик; б) эдил; в) квестор; г) консул.

246

10. Процесс осуществления власти с помощью постоянных органов и учреждений, специализирующихся на выполнении определенных работ по управлению – это: а) концентрация власти; б) институционализация власти; в) конвергенция власти; г) девальвация власти. 11. Пункты обмена валюты в Древнем Риме: а) трапезиты; б) легаты; в) гастаты; г) суланы. 12. Принятие или отклонение собранием какого-либо решения без голосования, на основе реакции участников (реплик, возгласов, аплодисментов): а) аккламация; б) декламация; в) рекламация; г) кооптация. 13. Организаторы гладиаторских боев в Древнем Риме: а) ланисты; б) цензоры; в) амфиты; г) целибаты. 14. Торговые инспекторы на городских рынках в древних Афинах: а) агораномы; б) консулы; в) метрономы; г) ликторы. 15. В Древней Греции и Риме законы носили имена лиц их придумавших: а) чтобы проще завоевывать чужие земли; б) чтобы знать, кому платить налоги; в) чтобы легче отделять граждан от не граждан; г) чтобы знать, кто автор закона. 16. Первыми менеджерами в Древнем Междуречье по праву считаются: а) жрецы храмов; б) строители дорог; в) крестьяне-общинники; 247

г) рабы. 17. Должностные лица в Древнем Риме, осуществлявшие перепись граждан с указанием имущества для определения их социальнополитического, военного и налогового положения: а) цензоры; б) квесторы; в) преторы; г) эдилы. 18. Практику расширенного делегирования полномочий в конце III в. н.э. связывают с именем римского императора: а) Константина; б) Гордиана; в) Диоклетиана; г) Веспасиана. 19. Основу экономики в ранний период Средневековья (до X в.) составляло: а) натуральное сельское хозяйство; б) крупное промышленное производство; в) оптовая торговля; г) банковские операции. 20. Средневековый тюркский ученый, автор «Трактата о взглядах жителей добродетельного города»: а) Аль-Фараби; б) Аль-Газали; в) Ибн Хальдун; г) Ибн Рушд. 21. Изобретателем двойной бухгалтерии традиционно считается: а) Л. Медичи; б) Л. Пачоли; в) С. Барди; г) Н. Фуггер. 22. Во главе средневекового цеха ремесленников находился: а) мастер; б) ученик; в) подмастерье; г) магистр.

248

23. Процесс взаимосвязи, согласования и приведения в соответствие каких-то явлений общественной жизни (например, работы смежных отделов предприятия) называется: а) устойчивостью; б) дифференциацией; в) координацией; г) ориентацией. 24. Самое известное купеческое объединение на севере Европы в Средние века: а) Испанская лига; б) Ганзейский союз; в) Лондонский синдикат; г) Венецианский трест. 25. Появление первых крупных предприятий (холдингов) в Средневековой Италии связывают с семейством: а) Муссолини; б) Модильяни; в) Медичи; г) Макиавелли. 26. Автор знаменитой фразы «время – деньги»: а) Б. Гейтс; б) Дж. Рокфеллер; в) Б. Франклин; г) Конфуций. 27. Этическое учение, признающее разум основой познания и поведения людей, выдвигавшее на первый план интеллектуальные и психические функции (мышление, память, логику): а) рационализм; б) материализм; в) идеализм; г) индивидуализм. 28. Н. Макиавелли внес большой вклад в разработку вопросов: а) власти и лидерства; б) банковского кредитования; в) производственного менеджмента; г) управления складом.

249

29. Предприятие, в котором при производстве товара происходит разделение ручного труда на ряд операций с его последующей кооперацией на основе ручной ремесленной техники: а) фабрика; б) мануфактура; в) гильдия; г) эргастерий. 30. Ученый, первым выявивший плюсы разделения труда в мануфактуре и описавший их: а) М. Вебер; б) К. Маркс; в) Р. Кантильон; г) А. Смит. 31. С этими двумя животными Н. Макиавелли сравнивал идеального руководителя: а) лев и лиса; б) волк и змея; в) орел и медведь; г) собака и лошадь. 32. Изобрел паровой двигатель в XVIII в.: а) Р. Каннингем; б) Дж. Уатт; в) Д. Монро; г) У. Болтон. 33. Страна, являющаяся родоначальницей промышленной революции XVIII в.: а) Япония; б) Германия; в) Англия; г) США. 34. Технология производства, применяемая в мануфактуре: а) традиционная ручная; б) традиционная механическая; в) инновационная ручная; г) инновационная механическая.

250

35. Известный государственный и общественный деятель, талантливый ученый, изображенный на 100-долларовой купюре США: а) Дж. Вашингтон; б) Дж. Адамс; в) Т. Джефферсон; г) Б. Франклин. 36. Автор работы «Протестантская этика и дух капитализма»: а) К. Маркс; б) В. Зомбарт; в) Й. Шумпетер; г) М. Вебер. 37. Основные проблемы на ранней фабрике: а) нехватка подготовленных менеджеров; б) низкая квалификация бухгалтеров; в) низкая трудовая дисциплина рабочих и служащих; г) все указанные. 38. Основатель в 1881 г. в США первой в мире бизнес-школы по подготовке профессиональных менеджеров: а) А. Купер; б) Дж. Уортон; в) Р. Сеймур; г) Г. Таун. 39. Экономические эксперименты на ткацкой фабрике в Шотландии в первой четверти XIX в. успешно осуществлял: а) Г.В. Пур; б) Р. Оуэн; в) Д. Маккалум; г) Г. Меткалф. 40. Английский математик и экономист, автор книги «Экономика технологий и производства» (1832), активный сторонник применения машин в производстве: а) Ш. Дюпен; б) Ф. Гальтон; в) Ч. Бэббидж; г) А. Смит.

251

41. Проникновение фирм в отрасли, не имеющие прямой производственной связи или функциональной зависимости от основной отрасли их деятельности: а) лизинг; б) диверсификация; в) маркетинг; г) менеджмент. 42. Предприниматель и журналист, сыгравший значительную роль в становлении системы делового консультирования и управления инвестициями в США: а) Р. Синклер; б) Г.В. Пур; в) Г. Таун; г) А. Бергсон.

252

Библиографический список Основная литература 1. Василевский, А.И. История менеджмента: курс лекций / А.Н. Василевский. – М: РУДН, 2005. –126 с. 2. Коргова, М.А., Салогуб, А.М. История менеджмента: учебное пособие / М.А. Каргова, А.М. Салогуб. – Ростов-н/Д.: Феникс, 2012. –240 с. 3. Корнейчук, Т.П. История менеджмента: конспект лекций / Т.П. Корнейчук. – Омск: ОмГУ, 2009. 56 с. 4. Кравченко, А.И. История менеджмента: учебник / А.И. Кравченко. – М.: Кнорус, 2010. – 432 с. 5. Лавров, А.Ю., Рыбакова, О.И. История менеджмента: учебное пособие / А.Ю. Лавров, О.И. Рыбакова. – Чита: ЧитГУ, 2005. – 264 с. 6. Рязанова, В.С. История менеджмента: учебное пособие / В.С. Рязанова. –Барнаул: АлтГУ, 2006. –125 с. 7. Семенова, И.И. История менеджмента: учебное пособие / И.И. Семенова. – М.: Юнити Дана, 2009. – 200 с. 8. Шевчук, Д.А., Шевчук, В.А. История менеджмента: учебное пособие / Д.А. Шевчук, В.А. Шевчук. – М.: Эксмо, 2012. – 420 с. Дополнительная литература 1. Аль-Газали. Возрождение религиозных наук. Т. 1 / Аль-Газали. – М.: Нуриль Иршад, 2007. – 584 с. 2. Аль-Газали. Наставления правителям / Аль-Газали. – М.: Ансар, 2008. – 334 с. 3. Аль-Фараби. Социально-этические трактаты / Аль-Фараби. – Алма-Ата: Наука, 1973. – 400 с. 4. «Артхашастра» или Наука политики / пер. с санскрита. – М.: Изд-во АН СССР, 1959. – 793 с. 5. Байков, И.П. Артхашастра – памятник большой исторической ценности / И.П. Байков // «Артхашастра» или Наука политики / пер. с санскрита. – М.: Изд-во АН СССР, 1959. – С. 538–560. 6. Бегматов, Э.А., Исламов, У.Х. Аль-Фараби о языке и культуре речи / Э.А. Бегматов, У.Х. Исламов // Вестник Челябинского университета, 2012. – № 12. – С. 110–113. 7. Беккин, Р.И. Теоретические истоки исламской экономической доктрины в средние века / Р.И. Беккин // Pax Islamica, 2008. – № 1. – С. 99–123. 8. Бенетон, Ф. Введение в политическую науку / Ф. Бенетон. – М.: Изд-во «Весь мир», 2002. – 368 с. 9. Беркович, Д.М. Формирование науки управления производством. Краткий исторический очерк / Д.М. Беркович. – М.: Наука. 1973. – 119 с. 10. Бетелл, Т. Собственность и процветание / Т. Бетел. – М.: ИРИСЭН, 2008. – 480 с. 253

11.. Бешем, А. Цивилизация древней Индии / А. Бешем. – Екатеринбург: У-Фактория, 2007. – 496 с. 12. Блюменкранц, М. Макиавелли: уроки истории / М. Блюменкрац // Макиавелли Н. Государь. Сочинения / Н. Макиавелли. – М.: Эксмо-Пресс, 1999. – С. 3–4. 13. Бокщанин, А.А. Зарождение административно-управленческого аппарата в древнем Китае / А.А. Бокщанин // Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). – М.: Институт востоковедения РАН, 2001. – С. 211–232. 14. Бонгард-Левин, Г.М. Древняя Индия. История и культура / Г.М. Богдан-Левин. – СПб.: Алетейя, 2001. – 288 с. 15. Бродель, Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV– XVIII вв.: в 3 т. Т. 2. Игры обмена / Ф. Бродель. – М.: Весь мир, 2006. – 672 с. 16. Буассонад, П. От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе / П. Буссонад. – М.: Центрполиграф, 2010. – 383 с. 17. Бурлак, С.А. Происхождения языка. Факты, исследования, гипотезы / С.А. Бурлак. – М.: Астрель, 2011. – 464 с. 18. Бурлацкий, Ф.М. Загадка Макиавелли / Ф.М. Бурлацкий. – М.: Профиздат, 1997. – 392 с. 19. Бутовская, М.Л. Язык тела. Природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека) / М.Л. Бутовская. – М.: Научный мир, 2004. – 440 с. 20. Бутовская, М.Л., Файнберг, Л.А. У истоков человеческого общества / М.Л. Бутовская, Л.А. Файнберг. – М.: Наука, 1993. – 253 с. 21. Валлерстайн, И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация / И. Валлерстайн. – М.: Товарищество КМК, 2008. – 176 с. 22. Васильев, Л.С. Проблемы генезиса китайского государства (Формирование основ социальной структуры и политической администрации) / Л.С. Васильев. – М.: Наука, 1983. – 326 с. 23. Вебер, М. История хозяйства. Биржа и ее значение / М. Вебер. – М.: Кучково поле, 2007. – 432 с. 24. Вебер, М. Протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер // Вебер М. Избранные произведения / М. Вебер. – М.: Прогресс, 1990. – С. 44–272. 25. Вигасин, А.А., Самозванцев, А.М. «Артхашастра»: проблемы социальной структуры и права / А.А. Вигасин, А.М. Самозванцев. – М.: Наука, 1984. – 256 с. 26. Виноградов, П.Г. Средневековое поместье в Англии / П.Г. Виноградрадов. – М.: Либроком, 2010. – 368 с. 27. Виппер, Р.Ю. Римская империя / Р.Ю. Виппер. – М.: Эксмо, 2012. – 400 с. 28. Всемирная история: в 24 т. Т. 1. Каменный век. – Минск: Литература 1998. – 528 с. 254

29. Всемирная история: в 24 т. Т. 2. Бронзовый век. – Минск: Литература, 1998. – 512 с. 30. Всемирная история: в 24 т. Т. 3. Век железа. – Минск: Литература, 1998. – 512 с. 31. Всемирная история: в 24 т. Т. 4. Эллинистический период. – Минск: Харвест, 2000. – 608 с. 32. Всемирная история: в 24 т. Т. 5. Эллинистический период. – Минск: Харвест, 2000. – 608 с. 33. Всемирная история: в 24 т. Т. 6. Римский период. – Минск: Литература, 1998. – 512 с. 34. Всемирная история: в 24 т. Т. 7. Раннее средневековье. – Минск: Литература, 1998. – 592 с. 35. Всемирная история: в 24 т. Т. 8. Крестоносцы и монголы. – Минск: Литература, 1998. – 528 с. 36. Всемирная история: в 24 т. Т. 9. Начало Возрождения. – Минск: Литература, 1998. – 592 с. 37. Всемирная история: в 24 т. Т. 10. Возрождение и Реформация. – Минск: Литература, 1998. – 480 с. 38. Гегель, Г. Политические произведения / Г. Гегель. – М.: Наука, 1978. – 432 с. 39. Гоббс, Т. Философские основания учения о гражданине / Т. Гоббс. – М.: АСТ; Минск: Харвест, 2001. – 304 с. 40. Грацианский, Н.П. Из социально-экономической истории западноевропейского средневековья / Н.П. Грацианский. – М.: Изд-во АН СССР, 1960. – 408 с. 41. Грацианский, Н.П. Парижские ремесленные цехи в XIII–XIV столетиях / Н.П. Грацианский. – Казань: литография Императорского ун-та, 1911. – 347 с. 42. Григорян, С.Н. Средневековая философия народов Ближнего и Среднего Востока / С.Н. Григорян. – М.: Наука, 1966. – 351 с. 43. Гринин, Л.Е. Государство и исторический процесс. Эволюция государственности: от раннего государства к зрелому / Л.Е. Гринин. – М.: Либроком, 2010. – 368 с. 44. Даймонд, Дж. Ружья, микробы и сталь. История человеческих сообществ / Дж. Даймонд. – М.: АСТ, 2010. – 604 с. 45. Дандамаев, М.А., Луконин, В.Г. Культура и общество древнего Ирана / М.А. Дандамаев, В.Г. Луконин. – М.: Наука, 1980. – 417 с. 46. Де Санктис, Ф. Макиавелли / Ф. Де Санктис // Макиавелли Н. Государь. Сочинения / Н. Макиавелли. – М.: Эксмо-Пресс, 1999. – С. 624–654. 47. Делюмо, Ж. Цивилизация Возрождения / Ж. Делюмо. – Екатеринбург: У-Фактория, 2008. – 720 с. 48. Дементьев, Е.М. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет / Е.М. Дементьев. – М.: Типография Моск. ун-та, 1897. – 256 с. 255

49. Дживелегов, А.К. Никколо Макиавелли / А.К. Дживелегов // Никколо Макиавелли: Pro et Contra. Личность и творчество Н. Макиавелли в творчестве русских мыслителей и исследователей. – СПб.: Изд-во РХГИ, 2002. – С. 507–575. 50. Доватур, А.И. Рабство в Аттике в VI–V вв. до н.э. / А.И. Доватур. – Л.: Наука, 1980. – 135 с. 51. Донских, О.А. Происхождение языка как философская проблема / О.А. Донских. – Новосибирск: Наука, 1984. – 128 с. 52. Дьяконов, И.М. Пути истории: от древнейшего человека до наших дней / И.М. Дьяконов. – М.: КомКнига, 2007. – 384 с. 53. Евлампиев, И.И. Никколо Макиавелли – мыслитель прошлого и наш современник / И.И. Евлампиев // Никколо Макиавелли: Pro et Contra. Личность и творчество Н. Макиавелли в творчестве русских мыслителей и исследователей. – СПб.: Изд-во РХГИ, 2002. – С. 7–44. 54. Жувенель, Б. Власть. Естественная история ее возрастания / Б. Жувенель. – М.: ИРИСЭН, 2011. – 546 с. 55. Зайцев, Г.Н. История техники и технологий: учебник / Г.Н. Зайцев. – СПб.: Политехника, 2007. – 416 с. 56. Зомбарт, В. Буржуа. К истории духовного развития современного человека / В. Зомбарт // Зомбарт В. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 1 / В. Зомбарт. СПб.: Владимир Даль, 2005. – С. 25–478. 57. Игнатенко, А.А. В поисках счастья. Общественно-политические воззрения арабо-исламских философов средневековья / А.А. Игнатенко. – М.: Мысль, 1989. – 257 с. 58. Игнатенко, А.А. Ибн-Хальдун / А.А. Игнатенко. – М.: Мысль, 1980. – 160 с. 59. Игнатенко, А.А. Как жить и властвовать. Секреты успеха, добытые в старинных арабских назиданиях правителям / А.А. Игнатенко. – М.: Прогресс – Культура, 1994. – 354 с. 60. История древнего мира: в 3 т. Т. 1. Ранняя древность / под ред. И.М. Дьяконова. – М.: Наука, 1983. – 470 с. 61. История древнего мира: в 3 т. Т. 2. Расцвет древних обществ / под ред. И.М. Дьяконова. – М.: Наука, 1983. – 524 с. 62. История Древнего мира: в 3 т. Т. 3. Упадок древних обществ / под ред. И.М. Дьяконова. – М.: Наука, 1983. – 275 с. 63. История древней Японии / А.Н. Мещеряков, М.В. Грачев. – М: Наталис, 2010. – 544 с. 64. История письма. Эволюция письменности от древнего Египта до наших дней. – М.: Эксмо, 2002. – 400 с. 65. История техники / под ред. Ю.К. Милонова. – М.: Соцэкгиз, 1962. – 772 с.

256

66. Кальянов, В.И. Артхашастра – важнейший памятник индийской культуры / В.И. Кальянов // «Артхашастра» или Наука политики / пер. с санскрита. – М.: Изд-во АН СССР, 1959. – С. 501–537. 67. Каннингем, У. Западная цивилизация с экономической точки зрения. Древний мир / У. Каннингем. – М.: Красанд, 2011. – 216 с. 68. Каннингем, У. Западная цивилизация с экономической точки зрения. Средние века и Новое время / У. Каннингем. – М.: КРАСАНД, 2011. – 282 с. 69. Каппони, Н. Макиавелли / Н. Каппони. – М.: Вече, 2012. – 352 с. 70. Карпюк, С.Г. Общество, политика и идеология классических Афин / С.Г. Карпюк. – М.: ИВИ РАН, 2003. – 310 с. 72. Катон, Варрон, Колумелла, Плиний о сельском хозяйстве / под ред. М.И. Бурского. – М.-Л.: Сельхозгиз, 1937. – 302 с. 73. Кашанина, Т.В. Происхождение государства и права: учебное пособие / Т.В. Кашанина. – М.: Высшее образование, 2008. – 358 с. 74. Кинк, Х.А. Как строились египетские пирамиды / Х.А. Кинк. – М.: Наука, 1967. – 112 с. 75. Ковалевский, М.М. Экономический быт Европы до возникновения капиталистического хозяйства: в 3 т. Т. 3. Организация промышленности и рабочий вопрос в среднике века / М.М. Ковалевский. – М.: Типография В. Рихтера, 1903. – 434 с. 76. Кокошин, А.А. Заметки о Макиавелли, «макиавеллизме» и «антимакиавеллизме» / А.А. Кокошин // Кокошин А.А. Политика как общественный феномен / А.А. Кокошин. – М.: Либроком, 2010. – С. 39–56. 77. Крадин, Н.Н. Политическая антропология: учебное пособие / Н.Н. Крадин. – М.: Логос, 2005. – 270 с. 78. Кревельд, М. Расцвет и упадок государства / М. Кревельд. – М.: ИРИСЭН, 2006. – 544 с. 79. Кулишер, И.М. История экономического быта Западной Европы / И.М. Кулишер. – Челябинск: Социум, 2008. – 1030 с. 80. Лаваль, К. Человек экономический. Эссе о происхождении неолиберализма / К. Лаваль. – М.: Новое литературное обозрение, 2010. – 432 с. 81. Лахман, Р. Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени / Р. Лахман. – М.: Территория будущего, 2010. – 456 с. 82. Ле Гофф, Ж. Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии / Ж. Ле Гофф. – СПб.: Евразия, 2010. – 224 с. 83. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада / Ж. Ле Гофф. – Екатеринбург: У-Фактория, 2005. – 568 с. 84. Лелюхин, Д.Н. Концепция идеального царства в «Артхашастре» Каутильи и проблемы структуры древнеиндийского государства / Д.Н. Лелюхин // Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). – М.: Институт востоковедения РАН, 2001. – С. 9–148.

257

85. Мамфорд, Л. Миф машины. Техника и развитие человечества / Л. Мамфорд. – М.: Логос, 2001. – 408 с. 86. Маркс, К. Капитал. Критика политической экономии: в 3-х т. Т. 1 / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23 / К. Маркс, Ф Энгельс. – 2-е изд. –– М.: Политиздат, 1962. – 900 с. 87. Маршалл, А. Основы экономической науки / А. Маршалл. – М.: Эксмо, 2008. – 832 с. 88. Масон, В.М. Экономика и социальный строй древних обществ / В.М. Масон. – Л.: Наука, 1976. – 190 с. 89. Меннингер, К. История цифр. Числа, символы, слова / К. Меннингер. – М.: Центрполиграф, 2011. – 543 с. 90. Мертон, Р. Наука и экономика Англии XVII столетия / Р. Мертон // Мертон Р. Социальная теория и социальная структура / Р. Мертон. – М.: АСТ, 2006. – С. 839–865. 91. Мечников, Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современных обществ / Л.И. Мечников. – СПб.: Жизнь, 1898. – 206 с. 92. Милль, Д.С. Основы политической экономии с некоторыми приложениями к социальной философии / Д.С. Милль. – М.: Эксмо, 2007. –1040 с. 93. Монич, Ю.В. К истокам человеческой коммуникации. Ритуализованное поведение и язык / Ю.В. Монич. – М.: Академия гуманитарных исследований, 2005. – 443 с. 94. Оссовская, М. Буржуазная мораль // М. Оссовская / Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали / М. Оссовская. – М.: Прогресс, 1987. – С. 177–479. 95. Оуэн, Р. Избранные сочинения. Т. 1 / Р. Оуэн. – М.: Изд-во АН СССР, 1950. – 415 с. 96. Пачоли, Л. Трактат о счетах и записях / Л. Пачоли. – М.: Финансы и статистика, 2001. – 319 с. 97. Пашкевич, О.Н. Социально-экономические концепции американского менеджмента (критический анализ) / О.Н. Пашкевич. – Минск: Наука и техника, 1976. – 224 с. 98. Переломов, Л.С. Империя Цинь – первое централизованное государство в Китае (221–202 гг. до н.э.) / Л.С. Переломов. – М.: Наука, 1962. – 244 с. 99. Перепелкин, Ю.Я. Хозяйство староегипетских вельмож / Ю.Я. Перепелкин. – М.: Наука, 1988. – 300 с. 100. Перепелкин, Ю.Я. История древнего Египта / Ю.Я. Перепелкин. – СПб.: Летний сад, 2000. – 560 с. 101. Печатнова, Л.Г. История Спарты (период архаики и классики) / Л.Г. Печатнова. – СПб.: Гуманитарная академия, 2001. – 510 с. 102. Радаев, В.В. Экономическая социология: курс лекций / В.В. Радаев. – М.: Аспект-пресс, 1997. – 368 с.

258

103. Репина, Л.П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV в. / Л.П. Репина. – М.: Наука, 1979. – 221 с. 104. Риклин, А. Никколо Макиавелли: Искусство властвовать / А. Риклин. – СПб.: Алетейя, 2002. – 224 с. 105. Роджерс, Дж. История труда и заработной платы в Англии с XIII по XIX в. / Дж. Роджерс. – М.: Либроком, 2011. – 496 с. 106. Ростовцев, М.И. Общество и хозяйство в Римской империи: в 2 т. / М.И. Ростовцев. – СПб: Наука, 2000. – 412 с. 107. Ру, С. Повседневная жизнь Парижа в средние века / С. Ру. – М.: Молодая гвардия, 2008. – 252 с. 108. Рэнд, А. Что такое капитализм / А. Рэнд // Рэнд А. Капитализм: незнакомый идеал / А. Рэнд. – М.: Альпина Паблишерз. 2011. – С. 11–40. 109. Самозванцев, А.М. Социально-правовая организация индийского общества в конце I тыс. до н.э. – первой половине I тыс. н.э. / А.М. Самозванцев // Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). – М.: Институт востоковедения РАН, 2001. – С. 259–292. 110. Сванидзе, А.А. Ремесло и ремесленники в средневековой Швеции (XIV–XV вв.) / А.А. Сванидзе. – М.: Наука, 1967. – 379 с. 111. Сванидзе, А.А. Средневековый город и рынок в Швеции XIIIXV вв. / А.А. Сванидзе. – М.: Наука, 1980. – 360 с. 112. Святловский, В.В. История экономических идей в связи с историей экономического быта / В.В. Святловский. – М.: КРАСАНД, 2010. – 400 с. 113. Сергеенко, М.Е. Простые люди древней Италии / М.Е. Сергеенко. – М.–Л.: Наука, 1964. – 160 с. 114. Синха, Н.К., Банерджи, А.Ч. История Индии / Н.К. Синха, А.Ч. Бенерджи. – М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1954. – 440 с. 115. Смит, А. Исследование о природе и причинах богатства народов / А. Смит. – М.: Эксмо, 2007. – 960 с. 116. Соколов, Я.В., Соколов, В.Я. История бухгалтерского учета / Я.В. Соколов, В.Я. Соколов. – М.: Финансы и статистика, 2004. – 272 с. 117. Сото, Х. Деньги, банковский кредит и экономические циклы / Х. Сото. – Челябинск: Социум, 2008. – 663 с. 118. Сурдель, Д., Сурдель, Ж. Цивилизация классического ислама / Д. Сурдель, Ж. Сурдель. – Екатеринбург: У-Фактория, 2006. – 544 с. 119. Тамерлан. Автобиография. Уложение / Тамерлан. – М.: Эксмо, 2007. – 512 с. 120. Тили, Ч. Принуждение, капитал и европейские государства: 990– 1992 гг. / Ч. Тили. – М.: Территория будущего, 2009. – 360 с. 121. Туган-Барановский, М.Н. Русская фабрика в прошлом и настоящем / М.Н. Туган-Барановский. – СПб.: Изд-во О.Н. Поповой, 1900. – 562 с. 122. Уэллс, Г. Очерк истории цивилизации / Г. Уэллс. – М.: Эксмо, 2004. – 960 с.

259

123. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. – М.: Политиздат, 1987. – 590 с. 124. Фоссье, Р. Люди средневековья / Р. Фоссье. – СПб.: Евразия, 2010. – 352 с. 125. Фридман, М., Хайек, Ф. О свободе / М. Фридман, Ф. Хайек. – М.: Три квадрата, 2003. – 182 с. 126. Фридрих, И. История письменности / И. Фридрих. – М.: Наука, 1979. – 463 с. 127. Фролов, Э.Д. Греция в эпоху поздней античности: общество, личность, власть /Э.Д. Фролов. – СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2001. – 602 с. 128. Фролов, Э.Д. Рождение греческого полиса / Э.Д. Фролов. – 2-е изд. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. – 266 с. 129. Хрестоматия по истории средних веков: в 3 т. Т. 1. Раннее средневековье / под ред. С.Д. Сказкина. – М.: Соцэкгиз, 1961. – 688 с. 130. Чайлд, Г. Расцвет и падение древних цивилизаций / Г. Чайлд. – М.: Центрполиграф, 2012. – 383 с. 131. Шелдрейк, Дж. Теория менеджмента от Тейлора до японизации / Дж. Шелдрейк. – СПб.: Питер, 2001. – 352 с. 132. Шишова, И.А. Раннее законодательство и становление рабства в античной Греции / И.А. Шишова. – Л.: Наука, 1991. – 224 с. 133. Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 2 / О. Шпенглер. – М.: Айрис-пресс, 2003. – 624 с. 134. Штаерман, Е.М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи / Е.М. Штаерман. – М.: Изд-во АН СССР, 1957. – 512 с. 135. Штаерман, Е.И., Трофимова, М.К. Рабовладельческие отношения в ранней Римской империи (Италия) / Е.И. Штаерман, М.К. Трофимова. – М.: Наука, 1971. – 323 с. 136. Юнгер, Ф.Г. Совершенство техники. Машина и собственность / Ф.Г. Юнгер. – СПб.: Владимир Даль, 2002. – 559 с. 137. A Companion to the Classical Greek World / еd. by K.H. Kinzl. Malden: Blackwell Publishing, 2006. – 606 p. 138. A Companion to the Roman Empire / Ed. by D.S. Potter. Malden: – Blackwell Publishing, 2006. – 691 p. 139. A Companion to the Roman Republic / Ed. by N. Rosenstein, R. Morstein-Marx. – Malden: Blackwell Publishing, 2006. – 737 p. 140. Ahlstrom, G. Engineers and Industrial Growth: Higher Technical Education and the Engineering Profession during the Nineteenth and Early Twentieth Century’s: France, Germany, Sweden and England / G. Ahlstrom. – London: Croom Helm, 1982. – 118 p. 141. Babbage ,C. On the economy of machinery and manufactures / C. Babbage. – London: C. Knight, 1832. – 232 p. 260

142. Cartledge P. Sparta and Laconia. A regional history 1300–362 BC / P. Cartledge. – London; New York: Routledge, 2002. – 303 p. 143. Chandler, A.D. Henry Varnum Poor, Business Editor, Analyst and Reformer / A.D. Chandler. – Cambridge: Harvard University Press, 1956. – 362 p. 144. Clutterbuck D., Crainer, S. The Decline and Rise of British Industry / D. Clutterbuck, S. Crainer. – London: Mercury Books, 1988. – 368 p. 145. Clutterbuck, D., Cranier, S. Makers of Management: Men and Women who changed the business world / D. Clutterbuck, S. Cranier. – London: Macmillan, 1990. – 276 p. 146. Connolly, S. Lives behind the Laws. The world of the Codex Hermogenianus / S. Connolly. – Bloomington and Indianapolis: Indiana University Press, 2010. – 270 p. 147. Constable, J., McCormick, R. The Making of British Managers / J. Constable, R. McCormick. – London: British Institute of Management, 1987. – 56 p. 148. Davis, V.S. The influence of wealth in Imperial Rome / V.S. Davis. – New York: Macmillan company, 1910. – 340 p. 149. de Roover, R. The Medici bank. Its organization, management, operations and decline / R. de Roover. – New York: New York University Press, 1948. – 98 p. 150. de Roover, R. The rise and decline of the Medici bank, 1397–1494 / R. de Roover. – Cambridge: Harvard University Press, 1963. – 500 p. 151. Duncan-Jones, R. The Economy of the Roman Empire. Quantitative Studies, 2nd ed / R. Duncan-Jones. – Cambridge: Cambridge University Press, 1982. 152. Duncan-Jones, R. Structure and Scale in the Roman Economy / R. Duncan-Jones. – Cambridge: Cambridge University Press, 1990. – 245 р. 153. Duncan-Jones, R. Money and Government in the Roman Empire / R. Duncan-Jones. – Cambridge: Cambridge University Press, 1994. – 300 p. 154. Encyclopedia of the Ancient Greek World. Revised edition / еd. by D. Sacks, L.R. Brody. – New-York: Facts on File, 2005. – 412 p. 155. Encyclopedia of the Roman Empire / revised edition by M. Bunson. – New York: Facts on File, 2002. – 636 р. 156. Femia, J.V. Machiavelli revisited / J.V. Femia. – Cardiff: University of Wales Press, 2004. – 148 p. 157. Goldtwaith, R.A. The Medici bank and the world of Florentine capitalism / R.A. Goldtwaith // Past and present. – Vol. 114, 1987 (February). – P. 3– 31. 158. Hammond, M. Composition of the Senate, A.D. 68–235 / M. Hammond // Journal of Roman studies, 1957.– Vol. 47. – Р. 74–81. 159. Jongman, W.M. The Early Roman Empire: consumption / W.M. Jongman // The Cambridge Economic History of the Greco-Roman World / еds. W. Scheidel, I. Morris, R. Saller. – Cambridge: Cambridge University Press, 2007. – P. 592–618.

261

160. Maddison, A. Contours of the world economy 1-2030 A.D. Essays in macro-economic history / A. Maddison. – New York: Oxford University Press, 2007. – 418 p. 161. Malanima, P. Pre-modern European economy. One thousand years th (10 –19th centuries) / P. Malanima. – Leiden: Brill, 2009. – 420 p. 162. Metcalfe, H. The cost of manufactures and the administration of workshops public and private / H. Metcalfe. – New York: Wiley, 1894. – 366 p. 163. Morley, N. The early Roman Empire: Distribution // The Cambridge Economic History of the Greco-Roman World / N. Morley / еds. W. Scheidel, I. Morris, R. Saller. – Cambridge: Cambridge University Press, 2007. – P. 570– 591. 164. Padgett J.F., McClellan, P.D. Organizational invention and Elite transformation: the birth of partnership systems in Renaissance Florence / J.F. Padgett, P.D. McClellan // American journal of sociology, 2006. – Vol. 111. – № 5. – P. 1463–1568. 165. Pollard, S. Factory Discipline in the Industrial Revolution / S. Pollard // The Economic History Review, New Series. – Vol. 16. – № 2 (1963). – P. 254–271. 166. Pollard, S. The genesis of modern management: a study of the industrial revolution in Great Britain / S. Pollard. – London: E. Arnold, 1965. – 328 p. 167. Powell, A. Athens and Sparta. Constructing Greek Political and Social History from 478 BC / A. Powell. – London and New-York: Routledge, 2001. – 464 p. 168. Rostovtzeff, M. The social and economic life of the Hellenistic world / M. Rostovtzeff. – Oxford: Clarendon Press, 1941. – Vol. 2. – 1312 р. 169. Science and Technology in World History: an Introduction / J.E. McClellan, H. Dorn. – Baltimore: The John Hopkins University Press, 2006. – 491 p. 170. The Cambridge Companion to Machiavelli / еd. by J.M. Najemy. – New York: Cambridge University Press, 2010. – 273 p. 171. The Cambridge Economic History of Modern Europe. Vol. 1. 1700– 1870 / ed. by S. Broadberry, K.H. O’Rourke. – New York: Cambridge University Press, 2010. – 329 p. 172. The Cambridge Economic History of the Greco-Roman World / еd. by W. Scheidel, I. Morris, R. Saller. – Cambridge: Cambridge University Press, 2007. – 917 p. 173. Ure, A. The philosophy of manufacturers or an exposition of the scientific, moral and commercial economy of the factory system of Great Britain / A. Ure. – London: C. Knight, 1835. – 480 p. 174. Urwick L., Brech E. The making of scientific management. Vol. 2 / L. Urwick, E. Brech. – London: Management publication trust, 1949. – 241 p. 175. van Zanden, J.L. The Long road to the Industrial revolution. The European economy in a Global perspective, 1000–1800 / J.L. van Zanden. – Leiden-Boston: Brill, 2009. – 342 p. 262

176. Wagner, H.L. Machiavelli. Renaissance political analyst and author / H.L. Wagner. – Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2006. – 138 p. 177. Wittfogel, K.A. Oriental despotism. A comparative study of total power / K.A. Wittfogel. – New Haven: Yale University Press, 1957. – 556 p. 178. Wren, D. The evolution of management thought / D. Wren. – New York: Wiley, 1994. – 560 p.

263

Приложение 1 История менеджмента в афоризмах Древний мир Афоризмы из литературных памятников Древнего Египта 1. Кто видит слишком далеко, не спокоен сердцем. Не печалься же ни о чем заранее и не радуйся тому, чего еще нет. 2. Поступай с человеком так, как он сам поступает с другими. Изречения из басен, поэм и трактатов Древней Индии 1. Нельзя посеять одно и получить другое. Какое семя посеяно, такое и даст всходы. 2. Не делай другому того, что было бы неприятно тебе самому. 3. Управление царством выполняется с помощниками, одно колесо не вертится, поэтому пусть правитель создает себе советников и слушает их советы. 4. Когда царь деятелен, вслед за ним деятельны и его слуги. 5. Счастье царя в счастье подданных, в пользе подданных – его польза. Польза для царя – не то, что ему приятно, но что приятно подданным. 6. Местный житель, развитый, легко руководимый, искусный в ремеслах, прозорливый, умный, с хорошей памятью, ловкий, красноречивый, самоуверенный, искусный в ответах, одаренный предприимчивостью и храбростью, выносливый, честный, дружественно расположенный, устойчивый в преданности, доброжелательный, сильный, здоровый, стойкий, не упрямый и не легкомысленный, с приятным обращением, не ссорящийся – это совершенный министр. Лишенные четверти и половины этих достоинств – это средний и плохой министры. 7. Пусть царь совещается с тремя-четырьмя советниками. Ибо, совещаясь с одним, он не достигнет решения при трудности дела. И один советник поступает, как хочет, бесконтрольно. Если царь совещается с двумя, то если они сходятся, он попадает в их власть, если расходятся, то он гибнет. При трех или четырех, наверное, не произойдет большой ошибки даже в трудных обстоятельствах, и отдельные недостатки исправляются. При большем числе трудно достигается решение дела и сохранение тайны совещания. Лао-Цзы (579–499 гг. до н.э.), китайский философ 1. Хочешь что-то получить, отдай что-нибудь взамен.

264

Конфуций (551–479 гг. до н.э.), китайский философ 1. Того, кто не задумывается о далеких трудностях, непременно поджидают близкие неприятности. 2. Стрельба из лука учит нас, как надо искать истину. Когда стрелок промахивается, он не винит других, а ищет вину в себе. 3. Нелегко встретить человека, который, отдав учению три года жизни, не мечтал бы занять высокий пост. 4. Единственная настоящая ошибка – не исправлять своих прошлых ошибок. 5. Не беспокойся о том, что у тебя нет высокого чина. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы иметь высокий чин. 6. Не беспокойся о том, что тебя не знают. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали. 7. Не делай другому того, чего себе не пожелаешь. 8. Кода пути неодинаковы, не составляют вместе планов. 9. Когда ведешь себя правильно, то за тобой пойдут и без приказа. Когда ведешь себя неправильно, то не послушают, хоть и прикажешь. 10. Не жалуйся по поводу того, что на крыше соседа лежит снег, если твой собственный порог не очищен. 11. Если не можешь усовершенствовать себя, то, как же ты сможешь усовершенствовать других людей? 12. Я не возьму с собой того, кто с голыми руками бросается на тигра; переправляется через реку, не используя лодку; гибнет, не испытывая сожаления. Я обязательно возьму с собой того, кто в делах проявляет осторожность, тщательно все продумывает и добивается успеха. Сунь-Цзы (VI в. до н.э.), китайский военный теоретик 1. Количество путей, ведущих к победе, бесконечно. 2. Командующий должен быть быстрым, заслуживающим доверия, заботливым, смелым и точным. 3. Командуйте так, чтобы у людей существовала достойная общая цель. 4. Некоторые командиры не знают, к каким методам им следует прибегать в той или иной ситуации. Они могут занять выгодную позицию, но не умеют эффективно использовать своих преимуществ. 5. Знай себя и знай своего противника. Тогда ты не проиграешь ни одной битвы. Ты можешь знать себя и не знать противника. Тогда вслед за каждой победой ты будешь терпеть поражение. Ты можешь не знать ни себя, ни противника. Тогда ты проиграешь все сражения. 6. Приучите людей к выполнению приказов, воспитав их надлежащим образом. 7. Ваши люди должны подчиняться вам. Ваши приказы должны быть выполнимыми. 8. Вы должны поддерживать порядок и уважать достоинство своих людей. 265

9. Вы должны следить за тем, чтобы они не видели и не слышали ничего лишнего. 10. Поддерживайте тесную связь между всеми подразделениями. 11. Вас должна вести в бой не жажда славы, а точный расчет. 12. Награждайте тех воинов, которые первыми овладеют вражескими городами. 13. Помните о единстве. Единство поможет вам победить в любой битве. 14. Заставить врага сдаться без боя – вот истинная цель настоящего полководца. Анахарсис Скифский (VI в. до н.э.), греческий философ 1. Рынок – это место нарочно придуманное, чтобы обманывать и обкрадывать друг друга. Питтак (VI в. до н.э.), греческий философ 1. Человека выказывает власть. 2. Задумав дело, не говори о нем: не удастся – засмеют. Пифагор Самосский (VI в. до н.э.), греческий математик 1. Если можешь быть орлом, не стремись стать первым среди галок. 2. Просыпаясь утром, спроси себя: «Что я должен сделать?». Вечером, прежде чем заснуть: «Что я сделал?». 3. Как ни коротки слова «да» и «нет», все же они требуют самого серьезного размышления. Хилон (VI в. до н.э.), греческий философ 1. Растрачивая деньги на ненужное, ты мало будешь их иметь на необходимое. 2. Хорошо начальствовать учись на своем доме. Солон (637–559 гг. до н.э.), греческий философ 1. Не выноси приговора, не выслушав обеих сторон. 2. Советуй не то, что всего приятнее, а то, что всего лучше. 3. Только тогда принимай в руки власть, когда сам научишься повиноваться. Геродот (485–425 гг. до н.э.), греческий историк 1. Людям, решившим действовать, обычно бывают удачи. Напротив, они редко удаются лицам, которые только и занимаются тем, что взвешивают и медлят. Сократ (470–399 гг. до н.э.), греческий философ 1. Хороший советник лучше любого богатства. 2. Главная задача – поставить нужного человека на нужное место и добиться выполнения своих указаний.

266

Демокрит (460–370 гг. до н.э.), греческий философ 1. Чем менее достойны дурные граждане получаемых ими почетных должностей, тем более они становятся небрежными и исполняются глупости и наглости. 2. Лучше думать перед тем, как действовать, чем после. 3. Постоянная медлительность делает поступки не достигающими цели. Платон (428–348 гг. до н.э.) греческий философ 1. В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и что угодно, но только не самих себя. Аристотель (384–322 гг. до н.э.), греческий философ 1. Лучше в совершенстве выполнить небольшую часть дела, чем сделать плохо в десять раз больше. 2. Деньги – это гарантия того, что в будущем мы сможем получить то, что захотим. Даже если нам ничего не нужно в данный момент, они гарантируют возможность удовлетворения нового желания при его появлении. Хань Фей (288–233 гг. до н.э.), китайский философ 1. Каждый правящий Поднебесной должен обязательно следовать чувствам людей. Чувства людей бывают хорошие и дурные, поэтому нужно использовать награды и наказания. Тит Макций Плавт (254–184 гг. до н.э.) римский писатель 1. Все люди опытны в том, что касается их выгоды. 2. Совет дороже золота. Гай Юлий Цезарь (100–44 гг. до н.э.), римский император, полководец 1. Я предпочитаю быть первым здесь (в малом городе), чем вторым в Риме. 2. Люди охотно верят тому, чему желают верить. 3. Пришел, увидел, победил. Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н.э.), римский оратор 1. Когда нечем гордиться в настоящем, хвастаются вчерашними заслугами. 2. Экономь на всем, только не на своем здоровье. 3. Бумага все стерпит. 4. Размеры состояния определяются не величиной доходов, а привычками и образом жизни. Квинт Гораций Флакк (65–8 гг. до н.э.), римский поэт 1. Ставь себе лишь достижимые цели. 2. В трудных обстоятельствах сохраняй рассудок. 3. Не уклоняйся от дела, но и не суетись через меру. 267

4. Когда суть дела обдумана заранее, слова приходят сами собой. 5. Не наказывай грозным бичом того, кто заслуживает лишь плетки. 6. Народ меня освистывает, но сам себе я рукоплещу. 7. Выпрягай состарившегося коня. 8. Осторожность никогда не бывает излишней. 9. С ростом богатства растут и заботы. Тит Ливий (59 г. до н.э. – 17 г. н.э.), римский историк 1. Исход крупных дел часто зависит от мелочей. 2. Люди, оправдывая себя, бывают удивительно красноречивы. 3. С берега кораблем не правят. Публий Овидий Назон (43 г. до н.э. – 18 г. н.э.), римский поэт 1. Результат оправдывает действие. 2. Верь опыту. 3. О деле суди по исходу. Федр (15 г. до н.э. – 70 г. н.э.), римский баснописец 1. Со сменой правителя для бедняка не меняется ничего, кроме имени господина. Публий Сир (I в. до н.э.), римский поэт 1. Упущенный случай редко повторяется. 2. Сам виноват, так на судьбу не жалуйся. 3. В излишних спорах теряется истина. 4. Дай свободно высказаться, если хочешь услышать правду. 5. Приняв услугу, расстаешься с вольностью. 6. Думай больше о совести, чем о репутации. 7. Простив проступок, побуждаешь к худшему. 8. Безумен тот, кто, не умея управлять собой, стремится управлять другими. Луций Юний Колумелла (I в. н.э.), римский писатель 1. Без примеров невозможно ни правильно учить, ни успешно учиться. Гай Петроний (I в. н.э.), римский писатель 1. Каков хозяин, таков и слуга. Луций Анней Сенека (4–65 гг. н.э.), римский философ 1. Если рост прекратился, близится конец. 2. Лучше не начинать, чем остановиться на полпути. 3. Каждому делу свое время. 4. Кто просит робко, напросится на отказ. 268

5. Тому, кем овладел гнев, лучше повременить с принятием решения. 6. С кем поведешься, от того и наберешься. 7. Деньгами надо управлять, а не служить им. 8. Поздно быть бережливым, когда все растрачено. Тит Флавий Веспасиан (9–79 гг. н.э.), римский император 1. Деньги не пахнут. Марк Фабий Квинтилиан (35–96 гг. н.э.), римский оратор 1. Практика без теории ценнее, чем теория без практики. Плутарх (45–127 гг. н.э.), греческий писатель 1. Есть три способа отвечать на вопросы: сказать необходимое, отвечать с приветливостью и наговорить лишнего. Публий Корнелий Тацит (55–120 гг. н.э.) римский историк 1. Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы. Плиний Младший (61–114 гг. н.э.), римский писатель 1. Чрезмерное усердие больше портит, чем улучшает. 2. Чем легче достижима цель, тем слабее стремление к ней. 3. Людей охватила такая страсть к наживе, что, по-видимому, они больше находятся под властью своего имущества, чем сами владеют им. Гай Светоний Транквилл (70–140 гг. н.э.), римский писатель 1. Хороший пастух снимает с овец шерсть, а не шкуру. Клавдиан (375–404 н.э.), римский поэт 1. Будь первым исполнителем своих приказаний. Средние века Василий I Македонянин (836–886), византийский император 1. Из тех, кто рядом с тобой, поощряй не тех, кто все, что ты сделал, превозносит, но тех, кто сурово бранит тебя за твои ошибки. Аль-Фараби (870–950), тюркский философ 1. Правитель, наряду с высокими интеллектуальными качествами, должен любить правду и ее поборников, искоренять ложь и прибегающих к ней, любить от природы справедливость и ее поборников, ненавидеть несправедливость и тиранию тех, от кого они исходят; быть справедливым, но не упрямым, не проявлять своенравность и не упорствовать перед ли269

цом справедливости, но быть совершенно непреклонным перед всякой несправедливостью и низостью. Абдулкасим Фирдоуси (940–1020), персидский поэт 1. Не уколовшись шипами, розы не сорвешь. 2. Не решай ничего опрометчиво, Не подумавши – действовать нечего. Мухаммед Аззахири Ас-Самаркиади (XII в.), персидский поэт 1. Дерево, как бы мощны и крепки ни были его корни, можно выкорчевать за какой-нибудь час, но нужны годы, чтобы оно стало плодоносить. 2. Царь, который наполняет свою казну имуществом подданных, подобен тому, кто мажет крышу своего дома глиной, взятой из-под его фундамента. 3. Не говори необдуманных слов, чтобы не попасть по неведению в трудное положение. 4. Если принял решение ты, Пусть отныне не дрогнет рука: Можешь выбрать ты смелость советчика Можешь выбрать совет смельчака. Абу-ль-Фарадж (1226–1286) сирийский философ, историк 1. Не пренебрегай маленькими людьми – они могут помочь тебе возвыситься. Саади (1205–1292), персидский поэт 1. Что наспех делается – недолго длится. 2. Говори с людьми в соответствии с их разумом. Садаѐ Имагава (1325–1410), японский военачальник 1. Без всестороннего расследования запрещается выносить смертный приговор человеку, совершившему незначительное преступление. 2. Запрещается быть снисходительным к любимчикам и прощать человека, совершившего серьезное преступление. 3. Запрещается неразборчиво относиться к хорошим или дурным поступкам своих вассалов и раздавать незаслуженные вознаграждения или наказания. 4. Запрещается беспечно относиться к своему финансовому положению и жить не по средствам или наоборот – тратить слишком мало. 5. Запрещено проявлять неуважение к мудрым вассалам, предпочитая льстецов. 6. Запрещено кичиться своим умом и высмеивать других по любому поводу. 7. Когда к тебе приезжает гость, запрещено притворяться больным, дабы избежать с ним встречи.

270

8. Запрещено проявлять безразличие и увольнять со службы человека без какого-либо дополнительного вознаграждения. 9. Запрещаются какие-либо излишества в одежде и доспехах, если люди твои бедно одеты. Тосикагэ Асакура (1428–1481), японский военачальник 1. Не следует вверять должность и землю человеку без способностей, даже если их вверяли представителям его семьи на протяжении нескольких поколений. 2. Если говорят, что некий человек трус, но при этом обладает изысканными внешними данными, не следует его считать просто трусом. Ему можно найти применение в качестве слуги или посыльного, а не отвергать его бездумно. 3. Если к человеку, который служит недобросовестно, и к человеку, который служит хорошо, относиться одинаково, то человек, который служит хорошо, может, в конце концов, спросить: а зачем мне все это нужно? 4. Трижды в год необходимо посылать способного и честного вассала в поездку по провинции, чтобы он выслушал мнение представителей четырех сословий и помог сформировать политику с учетом высказанных мнений. Кроме того, хозяину и самому можно несколько изменив свою внешность, совершать такие ознакомительные поездки. 5. Непосредственно выслушивая различные доклады, следует исключить малейшую возможность неточности в отношении их истинности или ложности. Если сообщают, что какой-то чиновник во главу угла поставил свою выгоду, то он непременно должен понести соответствующее наказание. Следует хорошо помнить вышеуказанные правила, практиковать их денно и нощно и передавать от потомка к потомку. Абдуррахман Джами (1414–1492), персидский поэт 1. Не должностью облагораживается и возвышается человек, но должность благодаря человеку становится благородной и высокой. Захиреддин Мухаммед Бабур (1483–1530), основатель династии Великих Моголов 1. Тот, кто говорит много, говорит без толку. Себастьян Брант (1458–1521), немецкий писатель 1. Кто много должностей имеет, Ни на одной не преуспеет. И тех, кто служит там и тут И там и тут напрасно ждут. 2. В чести и силе та держава, Где правят здравый ум и право, А где дурак стоит у власти, Тем людям горе и несчастье. 271

Леонардо да Винчи (1452–1519), итальянский ученый 1. Бездельника хлебом не корми, а дай порассуждать, да и в умении очернить других ему не откажешь. Он всегда готов найти оправдание собственной никчемности. Николо Макиавелли (1469–1527), итальянский писатель 1. Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти. 2. Государю нет необходимости обладать всеми добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим ими. 3. Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает. 4. Государю, который сам не обладает мудростью, бесполезно давать благие советы. Франсуа Рабле (1494–1553), французский писатель 1. Дело не в том, чтобы быстро бегать, а в том, чтобы выбежать пораньше. 2. Каждый человек стоит ровно столько, во сколько он себя оценивает. Новое время Мишель Монтень (1533–1592), французский философ 1. После тех лиц, которые занимают самые высокие посты, я не знаю более несчастных, чем те, которые им завидуют. Мигель Сервантес (1547–1616) испанский писатель 1. Говорить не думая – все равно, что стрелять не целясь. 2. Кто был хорошим оруженосцем, сумеет быть и хорошим губернатором. Френсис Бэкон (1561–1626), английский философ 1. Деньги как навоз: если их не разбрасывать, от них будет мало толку. 2. Бывает, что человек отлично тасует карты, а играть толком не умеет. 3. Человек и впрямь похож на обезьяну: чем выше он залезает, тем больше демонстрирует свою задницу. 4. Красивое лицо является безмолвной рекомендацией. 5. Что сделано несвоевременно, сделано понапрасну. 6. Знание – сила. 7. Три вещи делают нацию великой и благоденствующей: плодоносная почва, деятельная промышленность и легкость передвижения людей и товаров. 8. Чтение делает человека знающим, беседа – находчивым, а привычка записывать – точным.

272

Джордж Герберт (1593–1633), английский поэт 1. Тот дом хорош, где хороши обитатели. Рене Декарт (1596–1650), французский философ 1. Мало иметь хороший ум, главное – хорошо его применять. Педро Кальдерон Барка (1600–1681), испанский драматург 1. Никогда не давайте советов тому, кто просит у вас только денег. Бальтасар Грасиан (1601–1658), испанский поэт 1. Все люди о себе высокого мнения – и тем больше мнят, чем меньше стоят. 2. Уважай себя, если хочешь, чтобы тебя уважали. 3. Пусть никто не знает предела твоих возможностей, иначе дашь повод для разочарования. 4. Никогда не позволяй видеть тебя насквозь. Когда не знают и сомневаются, почитают больше, чем когда все твои силы, хоть и большие, налицо. 5. Дабы в беседе быть приятным, приноравливайся к характеру и уму собеседников. Не строй из себя цензора чужих слов и выражений, иначе тебя сочтут педантом. Тем более не придирайся к мыслям и суждениям, а то тебя будут избегать, даже вовсю от тебя отвернутся. Благоразумие в беседе важней, чем красноречие. 6. Никогда не показывай полдела – пусть любуются в законченном виде. Начало всегда нескладно и нескладный этот образ остается в воображении: память о нем мешает насладиться вещью, уже завершенной. Пьер Корнель (1606–1684), французский драматург 1. Умение властвовать не черпается из книг. Франсуа Ларошфуко (1613–1680), французский писатель 1. Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться. Блез Паскаль (1623–1662), французский математик 1. Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками. 2. И самая блестящая речь надоедает, если ее затянуть. Бенедикт Спиноза (1632–1677), голландский философ 1. Ссылка на авторитет – не довод. 2. Как только вы вообразите, что не в состоянии выполнить определенное дело, с этого момента его осуществление становится для вас невозможным.

273

Джордж Савил Галифакс (1633–1695), английский писатель 1. Не бывает двух более разных людей, чем один и тот же человек, когда он еще только претендует на какое-то место и когда он уже его занял. 2. Те, кто считает, что деньги могут все, в действительности могут все ради денег. 3. Тот, кто любит давать советы, сам в них больше всего нуждается. 4. Тот, кто считает себя недостойным своего места, будет его недостоин. Жан Лабрюйер (1645–1696), французский писатель 1. Высокомерие – вот единственная причина того, что мы так дерзко заносимся перед низшими и так постыдно ведем себя перед высшими. 2. Если вы тщательно присмотритесь к людям, которые никого не могут хвалить, всякого порицают и никем не довольны, то вы узнаете, что это те самые люди и есть, которыми никто не доволен. 3. Как бы ни кичились люди величием своих деяний, последние часто бывают следствием не великих замыслов, а простой случайности. 4. Мало обладать выдающимися качествами, надо еще уметь ими пользоваться. 5. Легче сделать так, чтобы о вас говорили: «Почему он получил это место?», чем добиться того, чтобы кто-нибудь спросил: «Почему он не получил этого места?». 6. Человек может возвыситься лишь двумя путями – с помощью собственной ловкости или благодаря чужой глупости. 7. Часто люди падают с большой высоты из-за тех же недостатков, которые помогли им ее достичь. Исаак Ньютон (1643–1727), английский физик 1. Если я видел дальше других, то только потому, что стоял на плечах гигантов. Томас Фуллер (1654–1734), английский писатель 1. Не всегда пышная шляпа покрывает достойную уважения голову. 2. Каждая лошадь думает, что ее поклажа самая тяжелая. Джозеф Аддисон (1672–1719), английский писатель 1. Ничего люди не принимают с таким отвращением как советы. Шарль Луи Монтескье (1689–1755), французский философ 1. Всякий человек обладающий властью склонен злоупотреблять ею. Хун Цзычен (XVII в.), китайский писатель 1. Не давай обещаний сгоряча. Не сердись во хмелю. Не строй планы в радостном возбуждении. Не думай о предстоящих делах уставшим. 274

Цунэтомо Ямамото (XVIII в.), японский писатель 1. В молодости я вел Дневник неудач и старался ежедневно записывать в него свои ошибки, однако проходило время, и все равно не было дня, когда бы я не сделал двадцать или тридцать записей. Поскольку этому не было видно конца, я перестал это делать. Даже сегодня, когда перед тем как лечь спать, я думаю о том, что произошло за день, не бывает дня, чтобы я не допустил оплошности в беседе или в каком-либо деле. Жить без ошибок поистине невозможно. Мари Франсуа Аруэ Вольтер (1694–1778), французский философ-просветитель 1. Никогда не бывает больших дел, без больших трудностей. 2. Когда сказать нечего, всегда говорят плохо. Филипп Честерфилд (1694–1773), английский писатель 1. Никогда не придерживай людей за пуговицу или руку, чтобы они тебя выслушали: если тебя не хотят слушать, лучше придержи свой язык. Бенджамин Франклин (1706–1790), государственный деятель США 1. В реках и плохих правительствах наверху плавает самое легковесное. 2. Богатство главным образом зависит от двух вещей: от трудолюбия и умеренности, иначе говоря – не теряй ни времени, ни денег, и используй и то и другое наилучшим образом. 3. Нельзя помочь тому, кто не желает слушать советы. 4. Время – деньги. 5. Если хотите быть богатым, научитесь не только зарабатывать, но и быть экономным. 6. Хотите узнать цену деньгам? Ступайте и попробуйте их занять. Жорж Луи Бюффон (1707–1789), французский естествоиспытатель 1. Одна из самых тяжелых потерь – потеря времени. 2. Ничто так не заразительно, как заблуждение, поддерживаемое громким именем. Жан Жак Руссо (1712–1778), французский философ 1. Видеть несправедливость и молчать – значит самому участвовать в ней. 2. Легче завоевать, чем управлять. С помощью соответствующего рычага можно одним пальцем поколебать мир. Но чтобы поддерживать его, необходимы плечи Геракла.

275

Люк Вовенарг (1715–1747), французский писатель 1. Высокая должность избавляет иногда от необходимости иметь еще и дарования. 2. Если мысль нельзя выразить простыми словами, значит, она ничтожна и надо ее отбросить. 3. Управлять одним человеком иной раз труднее, чем целым народом. 4. Кто не знает цену времени, тот не рожден для славы. Екатерина II (1729–1796), российская императрица 1. Никогда не позволяйте льстецам осаждать вас: давайте почувствовать, что вы не любите ни похвал, ни низостей. 2. Оказывайте доверие лишь тем, кто имеет мужество при случае вам поперечить, и кто предпочитает ваше доброе имя вашей милости. Будьте мягки, человеколюбивы, добры, сострадательны и щедры. Ваше величие да не препятствует вам добродушно снисходить к малым людям и ставить себя в их положение, так чтобы эта доброта никогда не умаляла ни вашей власти, ни их почтения. Выслушивайте все, что хоть сколько-нибудь заслуживает внимания. Пусть все видят, что вы мыслите и чувствуете так, как вы должны мыслить и чувствовать. Поступайте так, чтобы люди добрые вас любили, а злые боялись и уважали. Александр Васильевич Суворов (1730–1800), русский полководец 1. Скорость нужна, а поспешность вредна. 2. Служба и дружба – две параллельные линии: не сходятся. 3. Дисциплина – мать победы. 4. Всякий воин должен понимать свой маневр. Пьер Огюстен Бомарше (1732–1789), французский драматург 1. Так всегда в жизни: мы стараемся, строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам совершенно другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который способен проглотить весь мир, и кончая смиренным слепцом, которого ведет собака, мы все – игрушки ее прихотей. И, пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более верным путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот первый слепец со всей своей свитой. 2. Если начальник не делает нам зла, это уже немалое благо. 3. Для достижения поставленной цели деловитость нужна не менее чем знание. 4. Раболепная посредственность – вот кто всего добивается. 5. Заставьте самого беспристрастного судью разбирать свое собственное дело, и посмотрите, как он начнет толковать законы! Георг Лихтенберг (1742–1799), немецкий писатель 1. Старайся быть не ниже своей эпохи. 276

2. Изучай все не из тщеславия, а ради практической пользы. 3. Слово «трудность» совсем не должно существовать для творческого ума. 4. Следует стремиться увидеть в каждой вещи то, чего еще никто не видел и над чем еще никто не думал. 5. Пытаться сделать все сразу, значит, ничего не сделать. Иоганн Каспар Лафатер (1741–1801), швейцарский писатель 1. Хочешь быть умным, научись разумно спрашивать, внимательно слушать, спокойно отвечать и переставать говорить, когда нечего больше сказать. Гавриил Романович Державин (1743–1816), русский поэт 1. Чрезмерная похвала – насмешка. 2. Живи и жить давай другим. Томас Джефферсон (1743–1826), третий президент США 1. Я предпочитаю, чтобы меня помнили по тем делам, которые я совершил для других, а не по тем делам, что другие совершили ради меня. Иоганн Вольфганг Гете (1749–1832), немецкий писатель 1. «Разделяй и властвуй» – мудрое правило, но «объединяй и направляй» – еще лучше. 2. Кто долго раздумывает, не всегда находит лучшее решение. 3. Говори с убеждением, слова и влияние на слушателей придут сами собой. Адольф Книгге (1752–1796), немецкий писатель 1. Кто ведет обширное знакомство, тот точно торгует мелочью, от которой возни много, а прибыли мало. 2. Не подавай каждому правой руки твоей. Не обнимай каждого. Не прижимай каждого к своему сердцу. Что останется для достойнейшего и любезнейшего, и кто станет доверять знакам твоего дружества, кто придаст им должную цену, если ты расточаешь их без всякого разбора. 3. Не приглашай в одно время, не сажай за один стол людей, которые друг друга не знают, может быть, даже ненавидят, друг друга не понимают или взаимно наводят друг на друга скуку. Шарль Морис Талейран (1754–1838), французский дипломат 1. Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли. Роберт Бернс (1759–1796), шотландский поэт 1. Бревно останется бревном И в орденах, и в лентах!

277

Наполеон I Бонапарт (1769–1821), французский император 1. Я бываю то лисой, то львом. Весь секрет управления заключается в том, чтобы знать, когда следует быть тем или другим. 2. Войско баранов, возглавляемое львом, всегда одержит победу над войском львов, возглавляемых бараном. 3. В ранце каждого солдата лежит жезл маршала. 4. Случай правит миром. 5. Почти никогда не давал я подробных наставлений моим генералам, я просто приказывал им победить. 6. Государь всегда должен обещать только то, что намерен исполнить. 7. Искусство управления состоит в том, чтобы не позволять людям состариться в своей должности. 8. Наибольшая из всех безнравственностей – это браться за дело, которое не умеешь делать. Иван Андреевич Крылов (1769–1844), русский баснописец 1. Если голова пуста, То голове ума не придадут места. 2. И счастье многие находят Лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят. 3. Орлам случается и ниже кур спускаться, Но курам никогда до облак не подняться! 4. У сильного всегда бессильный виноват. 5. Завистники, на что ни взглянут, Подымут вечно лай. А ты себе ступай: Полают да отстанут. 6. Над хвастунами хоть смеются А часто в дележе им доли достаются. 7. Как в людях многие имеют слабость ту же: Все кажется в другом ошибкой нам. А примешься за дело сам, Так напроказишь вдове хуже. 8. А вы, друзья, как ни садитесь Всѐ в музыканты не годитесь. 9. Когда в товарищах согласья нет, На лад их дело не пойдет, И выйдет из него не дело – только мука. 10. Посмотришь на дельца иного: Хлопочет, мечется, ему дивятся все. Он, кажется, из кожи рвется, Да только все вперед не поддается, И носится как белка в колесе. 278

11. Кукушка хвалит петуха За то, что хвалит он кукушку. Вальтер Скотт (1771–1832), английский писатель 1. Не будь расточителен, не будешь нуждаться. Василий Андреевич Жуковский (1783–1852), русский поэт 1. Кто вперся в чин лисой, Тот в чине будет волком. Федор Николаевич Глинка (1786–1880), русский поэт 1. Многие, входя в вельможи, выходят из людей. Джеймс Фенимор Купер (1789–1851), американский писатель 1. Плох тот советник, который сам не слушает советов. 2. Чем проще человек выражается, тем легче его понимают. Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829), русский писатель 1. Служить бы рад, прислуживаться – тошно. 2. Минуй нас пуще всех печалей И барский гнев, и барская любовь. 3. А впрочем, он дойдет до степеней известных, Ведь нынче любят бессловесных. 4. Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку, Ну как не порадеть родному человечку! Петр Андреевич Вяземский (1792–1878), русский поэт 1. Вся государственная процедура заключается у нас в двух приемах: в рукоположении и в рукоприкладстве. 2. Иные люди хороши на одно время, как календарь на такой-то год: переживши свой срок, переживают они и свое назначение. К ним можно после заглядывать для справок. Но если вы будете руководствоваться ими, то вам придется праздновать Пасху в Страстную пятницу. Томас Баббингтон Маколей (1800–1859), английский историк 1. Хорошее правительство не то, которое хочет сделать людей счастливыми, а то, которое знает, как этого добиться. Проспер Мериме (1803–1870), французский писатель 1. Есть вещи важнее денег, но без денег эти вещи не купишь. Джон Стюарт Милль (1806–1873), английский экономист 1. Люди не хотят быть богатыми, они хотят быть богаче других. 279

Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848), русский публицист 1. Кто не стремится, тот и не достает. Кто не дерзает, тот и не получает. Отто Бисмарк (1815–1898), немецкий политик 1. Прежде чем приказывать, подумай, кому ты приказываешь. 2. Если разорится один банк, где-то разбогатеют два. 3. За всякое порученное дело должен отвечать один и только один человек. Карл Маркс (1818–1883), немецкий экономист 1. Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в дирижере. Шандор Петѐфи (1823–1849), венгерский поэт 1. Кучер не для того бьет кнутом лошадей, чтобы они пали, а для того, чтобы быстрее шли. Сэмюэл Батлер (1835–1902), английский философ 1. Всякая коммерция – это попытка предвидеть будущее. Марк Твен (1835–1910), американский писатель 1. Шум еще ничего не доказывает: порой курица снесет яйцо, а кудахчет так, словно снесла целую планету. Дмитрий Иванович Писарев (1840–1868), русский публицист 1. Карьеры, пробитые собственной головой, всегда прочнее и шире карьер, проложенных низкими поклонами или заступничеством важного дядюшки. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826–1889), русский писатель 1. Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство». 2. Я человек преданный; все начальники знают это и смотрят на меня одинаково; я со своей стороны тоже смотрю на всех начальников одинаково, потому что все они – начальники. Всех начальников я одинаково жалею, всем – одинаково радуюсь. Знаю, что если начальник без причины вспылит на меня, то он же, когда будет нужно, и простит меня. Знаю, что я виноват; если не виноват в действительности, то виноват тем, что сунулся на глаза начальнику не вовремя; потому что ведь и он тоже человек и по временам имеет надобность в уединении. Начальство со своей стороны снисходительно, и хотя знает, что я виноват, но видит, что и я это очень чувствую, и потому прощает мне. В этих мыслях я воспитал жену свою и надеюсь воспитать все семейство.

280

3. Новый начальник либеральничает, новый начальник политиканит, новый начальник стоит на страже. Он устраивает союзы, объявляет войны и заключает мир. Одно допускает, другое устраняет. Принимая в соображение одно, не упускает из вида и другое, причем нелишним считает обратить внимание и на третье. В отношении одних действует мерами благоразумной кротости, в отношении других употребляет спасительную строгость. Он пишет обширнейшие циркуляры, в которых призывает, поощряет, убеждает, надеется, а в случае нужды даже требует и угрожает. Одним словом, создает новую эру. Василий Осипович Ключевский (1841–1911), русский историк 1. Есть два рода болтунов: одни говорят слишком много, чтобы ничего не сказать, другие тоже говорят слишком много, но потому, что не знают, что сказать. Одни говорят, чтобы скрыть, что они думают, другие – чтобы скрыть, что они ничего не думают. 2. Крепкие слова не могут быть сильными доказательствами. 3. Умение разборчиво писать – первое правило вежливости. 4. Высшая степень искусства говорить – умение молчать. 5. Есть люди, которые становятся скотами, как только начинаешь обращаться с ними, как с людьми. 6. Некоторые думают, что стоит только обозвать всех дураками, чтобы прослыть умным. 7. Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей. 8. Не может быть самодержцем монарх, который не может сам держаться на своих ногах. 9. Цари – те же актеры с тем отличием, что в театре мещане и разночинцы играют царей, а во дворцах цари – мещан и разночинцев. Джон Рокфеллер (1839–1937), американский миллиардер 1. Не бойтесь больших расходов, бойтесь маленьких доходов. 2. Кто весь день работает, тому некогда зарабатывать деньги. 3. Дружба, основанная на бизнесе, лучше, чем бизнес, основанный на дружбе. 4. Я всегда старался превратить любую катастрофу в новую возможность. 5. Ваше благополучие зависит от ваших собственных решений. Теодор Рузвельт (1858–1919), 26-й президент США 1. Великой нацией нас делает не наше богатство, а то, как мы его используем. 2. Самая главная формула успеха – знание, как обращаться с людьми. 3. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Не бойтесь ошибаться – бойтесь повторять ошибки.

281

Вудро Вильсон (1856–1924), 28-й президент США 1. Если вы хотите, чтобы вашу докладную прочитали, напишите ее на одной странице. При составлении были использованы следующие источники: Афоризмы для руководителя фирмы. Ростов-на-Дону: Феникс, 2010; Великие мысли великих людей. М.: Рипол-классик, 1999. Т.1-3; Золотая коллекция афоризмов. М.: АСТ, 2000; Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве. М.: АСТ, 2011.

282

Приложение 2 Макиавелли и менеджмент Ниже в алфавитном порядке приводится список наиболее известных работ англоязычных авторов о влиянии творчества Н. Макиавелли на менеджмент. Они должны дать студентам углубленное представление о вкладе итальянского мыслителя в развитие теории власти и лидерства. Здесь представлены многочисленные трактовки и авторские подходы к основным принципам управления «по Макиавелли». Знакомство с дополнительной литературой позволит студентам понять, в чем заключается «феномен Макиавелли», почему он до сих пор актуален и востребован среди теоретиков и практиков менеджмента и бизнеса.

1. Bedell K., Hunter S., Angie A. and Vert A. A Historiometric Examination of Machiavellianism and a New Taxonomy of Leadership / K. Bedell, S. Hunter, A. Angie, A. Vert // Journal of Leadership and Organizational Studies, 2006. – Vol. 12. – № 4. – Р. 50–72. 2. Bing S. What Would Machiavelli Do: The Ends Justify the Meanness / S. Bing – New York: Harper Business, 2000 (переведена на русский язык). 3. Buskirk R.H. Modern Management and Machiavelli / R.H. Buskirk. – New York: Mentor Books, 1974. 4. Calhoon R.P. Niccolo Machiavelli and the twentieth century administrator / R.P. Calhoon // Academy of Management Journal, 1969. – Vol. 12. – № 2. – Р. 205–212. 5. Deluga R.J. American Presidential Machiavellianism: Implications for Charismatic Leadership and Rated Performance / R.J. Deluga // Leadership Quarterly, 2001. – Vol. 12. – № 3. – Р. 339–363. 6. Easley C.A., Swain, J.W. Niccolo Machiavelli: moving through the future as we learn from the past / C.A. Easley, J.W. Swain // International Journal of Organization Theory and Behavior, 2003. – Vol. 6. – № 1. – Р. 119–130. 7. Galie P.J., Bobst C. Machiavelli and modern business: realist thought in contemporary corporate leadership manuals / P.J. Galie, C. Bobst // Journal of Business Ethics, 2006. – Vol. 65. – Р. 235–250. 8. Grams W.D., Rogers R.W. Power and personality: effects of Machiavellianism need for approval, and motivation on use of influence tactics / W.D. Grams, R.W. Rogers // Journal of General Psychology, 1989. – Vol. 117. – № 1. – Р. 71–82. 9. Griffin G.R. Machiavelli on Management: Playing and Winning the Corporate Power Game / G.R. Griffin. – New York: Praeger, 1991. 10. Gunlicks L.F. The Machiavellian Manager’s Handbook for Success / L.F. Gunlicks. – Washington, DC: Libey Publishing, 2000. 283

11. Guterman S.S. The Machiavellians: A Social Psychological Study of Moral Character and Organizational Milieu / S.S. Guterman. – Lincoln: University of Nebraska Press, 1970. 12. Hill R.W. The Boss: Machiavelli on Managerial Leadership / R.W. Hill. – Geneva: Pyramid Media Group, 2000. 13. Hunt S.D., Chanko L.B. Marketing and Machiavellianism / S.D. Hunt, L.B. Chanko // Journal of Marketing, 1984. – Vol. 48. – № 3. – Р. 30–42. 14. Jay A. Management and Machiavelli / A. Jay. – London: Hodder and Stoughton, 1967. 15. Jay A. Management and Machiavelli: Discovering a New Science of Management in the Timeless Principles of Statecraft / A. Jay. – San Diego: Pfeiffer & Co, 1994. 16. Ledeen M.A. Machiavelli on Modern Leadership: Why Machiavelli’s Iron Rules are as Timely and Important Today as Five Centuries Ago / M.A. Ledeen. – New York: St. Martin’s Press, 1999. 17. Machiavelli, Marketing and Management / ed. by P. Harris, A. Lock and P. Rees. – London: Routledge, 2000. 18. McAlpine A. The New Machiavelli: The Art of Politics in Business / A. McAlpine. – New York: John Wiley, 1998. 19. Morris D. The New Prince: Machiavelli Updated for the Twenty-First Century / D. Morris. – Los Angeles: Renaissance Books, 1999 (переведена на русский язык). 20. Ramo S. Tennis by Machiavelli / S. Ramo. – New York: Rawson Associates, 1984. 21. Reimers J.M., Barbuto J.E. A frame exploring the effects of Machiavellian disposition on the relationship between motivation and influence tactics / J.M. Reimers, J.E. Barbuto // Journal of Leadership and Organizational Studies, 2002. – Vol. 9. – № 2. – Р. 29–41. 22. Swain J.W. Machiavelli and modern management / J.W. Swain // Management Decision, 2002. – Vol. 40. – № 3. – Р. 281–287. 23. Ten Bos R. Machiavelli’s kitchen / R. Ten Bos // Organization, 2002. – Vol. 9. – № 1. – Р. 51–70. 24. Thomas M.J. Princely Thoughts on Machiavelli, Marketing and Management / M.J. Thomas // European Journal of Marketing, 2000. – Vol. 34. – Р. 524–537. 25. V. [pseudo] The Mafia Manager: A Guide to the Corporate Machiavelli / V. – New York: St. Martin’s Press, 1991 (переведена на русский язык). 26. Viroli M. Machiavelli: Founders of Modern Political and Social Thought / M. Viroli. – Oxford: Oxford University Press, 1998.

284

Содержание Введение...............................................................................................................3 Раздел 1. Теоретическая (учебная) часть..........................................................7 Менеджмент и научно технический прогресс..................................................7 Власть и управление в первобытном обществе..............................................21 Управленческая теория и практика в ранних цивилизациях Востока.........29 Теория и практика управления в древней Индии...........................................47 Государственная власть и управление в античности.....................................61 Теория и практика хозяйственного управления в античности.....................78 Теория и практика хозяйственного управления в средние века...................99 Средневековая экономика................................................................................99 Управление средневековым поместьем........................................................107 Управление ремесленными цехами в средние века.....................................107 Управление торговлей в средние века...........................................................116 Экономика и управление в наследии средневековой исламской цивилизации.....................................................................................................141 Теория власти и лидерства в творчестве Н. Макиавелли............................162 Менеджмент и мир капитализма в эпоху Нового времени.........................176 Мануфактуры, фабрики и производственный менеджмент в Новое время...................................................................................................194 Ранние научные менеджеры...........................................................................212 Раздел 2. Методическая (практическая) часть..............................................227 Тематика семинарских занятий......................................................................227 Методические указания по проведению семинаров и выполнению самостоятельной работы.................................................................................236 Тематика рефератов........................................................................................240 Методические указания по написанию и оценке рефератов.......................242 Перечень вопросов к зачету...........................................................................243 Итоговый тест..................................................................................................245 Библиографический список............................................................................253 Приложения.................................................................................................... 264

285

Учебное издание

Павлов Юрий Анатольевич

ИСТОРИЯ МЕНЕДЖМЕНТА (ДО Ф. ТЕЙЛОРА) Учебно-методическое пособие

Технический редактор К.С. Гамануха Подписано в печать 07.06.2013. Формат 60×84 1/16 Бумага писчая. Гарнитура «Таймс». Печать RISO. Усл. печ. л 16.6 Тираж 100 экз. Заказ 46. Издательство Дальневосточного государственного гуманитарного университета 680000, Хабаровск, ул. К. Маркса, 68. Отдел оперативной полиграфии издательства Дальневосточного государственного гуманитарного университета. 680000, Хабаровск, ул. Лермонтова, 50.

286