4000 километров проблем. Российско-китайская граница

УДК 327(470)+327(510) ББК 63.3(2)6-6+63.3(5Кит)6-6 И23

Содержание

Подписано в печать 17.02.06. Формат 84х108'/32. Усл. печ. л. 17,64. Тираж 3000 экз. Заказ № 1088.

Исторические омуты книги профессора Акихиро

И23

Ивасита, Акихиро 4000 километров проблем. Российско-китайская граница / Акихиро Ивасита; пер. с яп. М.Г. Горфункель. — М: ACT: Восток — Запад, 2006. — 336 с. ISBN 5-17-037298-1 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5-478-00227-5 (ООО «Восток — Запад») Иногда для того чтобы понять историческую значимость изменений в отношениях между государствами, нужен взгляд со стороны. Как отражение этого подхода российскому читателю предлагается книга известнейшего японского исследователя профессора Акихиро Ивасита, ведущего специалиста в области советско-китайских и российско-китайских пограничных проблем. Книга наглядно показывает, как граница, которая чуть менее двадцати лет назад была форпостом противостояния России и Китая, становится границей экономических взаимосвязей и взаимозависимости. УДК327(470)+327(510) ББК 63.3(2)б-6+63.3(5Кит)6-6

Ивасита (А. Д. Воскресенский)

15

Предисловие к русскому изданию

49

Введение. За кулисами демаркации

57

1. Приграничный бум Атмосфера примирения Китайское нашествие

60

Загадки цифр

62

2. Соглашение 1991 года Политическая утечка

www.infanata.org

65 65

Граница по реке

67

Три точки сухопутной границы

69

3. Кампания вокруг территорий

71

Не отдавать земли Китаю

71

Весна 1996 года

72

Проблема островов в Еврейской автономной области

73

«Стратегическое партнерство»

74

4. В погоне за компенсацией © «Восток - Запад», 2006 © Акихиро Ивасита, 2006 © М . Г. Горфункель, перевод, 2006 © А. Д. Воскресенский, предисловие, 2006

59 59

76

Расширение проблемы: границы по рекам

76

Борьба за нормализацию

78

Хасанский компромисс

81

Декларация о завершении демаркации границы

83

Глава 1. Далекая туманганская мечта 1. Китай ищет выход к морю Пограничный знак Т Судоходство на реке Туманган Мечты о возрождении 2. Русская стена Япония и Северная Корея медлят Настороженная Россия Антимиграционная кампания Реальная численность «нелегалов» 3. По ту сторону Хасана Связь иммиграции с «территориальной проблемой» Подводные камни Хасана По ту сторону Хасана Точка, где встречаются территории России, Китая и КНДР 4. После банкета Игра в треугольники Конкуренция и противоречия Хасан, лето 1999 года Покатый склон Глава 2. Уссурийский фронт 1. Даманский синдром Правда о том, кто фактически владеет территорией Память о Даманском Даманская линия 2. Нападение и оборона на Уссури Краеведческая арифметика Подробнее о спорных территориях Правда о том, кто же фактически управляет территориями

87 90 90 91 93 98 98 100 101 103 105 105 106 108 110 113 113 115 118 120 123 126 126 128 129 133 133 135 138

В поисках исключений 3. Колючие углы «треугольника» Большой Уссурийский против Хэйсязыдао . . . . Карта-приложение к Пекинскому договору и фактический контроль над территориями . . . . Переговоры по демаркации в шестидесятые годы Право на судоходство по Амуру Протест со стороны Хабаровска За кулисами Российско-китайского договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве . . . . 4. Мост на границе К югу от Уссури Уссурийский пограничный знак П и озеро Ханка Наздратенко — «старый друг» Китая! Мишань и Турий Рог Хулинь и Марково Жаохэ и Бикин Фуюань и Хабаровск

141 143 143

158 161 162 165 167 169

Глава 3. Амурское домино 1. Бассейн ЕАО Из «треугольной области» к Амуру Район островов Тунцзян О-ва Попов и Савельев Побережье вдоль Суйбиня и Лобэя 2. Бассейн Амурской области Лобэй и Цзяинь Память Ганьчацзы и Сюнькэ Побережье района Хэйхэ 3. В глубине Хэйлунцзяна Исток Амура Район спорных групп островов

171 174 174 175 176 179 181 181 185 188 189 189 191

146 148 150 152 154 156 156

Молчание Верещагина Загадка захвата островов «Синдром Даманского» 4. Амурский пояс За рекой После «пограничного бума» Расцвет и упадок Санцзянкоу Стремительное развитие Миншаня Застой в Цзяине Цикэ и Поярково С полюса холода Воспоминания Албазина

192 193 197 199 199 201 202 204 207 208 210 211

Глава 4. Свет и тень на передовых рубежах 215 1. Метаморфозы Хэйлунцзяна 218 10 лет провинции Хэйлунцзян 218 Взаимодействие с югом, открытость на север . . . 220 Резкие изменения в торговле и «два фронта» . . . 221 Амурская резня 222 «Окно» в море 225 2. История Суйфэньхэ 227 Лето 1995 г. в Суйфэньхэ 227 «Арбузная» дипломатия 228 Предприимчивость 229 Легенды Суйфэньхэ 233 Вызов Дуннина 235 Центр овощного экспорта 237 3. Контрасты Хэйхэ 239 «Музей национального позора» 239 Все надежды — на Россию 240 Эволюционирующие челноки 243 Метаморфозы Хэйхэ 245 Максимальный объем торговли 245

«Кирпичи» и «фонарики» 4. Грусть на Амуре Лето 1995 года в Благовещенске Китайский «Лас-Вегас» Благовещенск летом 2002 года

248 251 251 252 254

Глава 5. Зона безграничья 1. Первый верстовой столб на восточном участке границы Нерчинск и Кяхта Район холмистой равнины Абагайтуй Демаркация пограничных пунктов с третьими странами 2. Исток Аргунь Исключение в виде 18 островов Проблема острова Большой «Продолжение консультаций» 3. Модель Менкеселя Лето 1995 года в Чите Передача Менкесели Территориальная принадлежность островов на Амуре «Совместное использование» на практике Влияние «формулы Менкесели» 4. Евразийский мост Маньчжурский торгово-экономический район Читинский край «Формула Маньчжурии — Забайкальска» Компас китайско-российского пограничного сотрудничества

257 260 260 262 266 267 267 269 271 272 272 273 275 276 277 279 279 281 284 286

Заключительная часть. За границей пограничных проблем 289

1. Пограничная рапсодия 291 Ночной шок 291 «4+1» 293 Путешествие по западному участку границы . . . 294 Опасения в отношении «сепаратизма» 296 Зона действия организации 297 2. Страховочная сеть 299 Экономика против политики 299 Энергетика и оружие 301 Смысл регионального «стратегического партнерства» 303 3. Лингвистика как часть политики 305 «Частная торговля» против «челноков» 305 Дальний Восток против Москвы 308 Китайская угроза 310 Дезинформация 311 4. Бесконечная история 314 «Медведь и дракон» по Тому Клэнси 314 Опасность случайных конфликтов и исторический реванш 316 Завершение сценария

317

Список использованной литературы

320

Газеты и журналы

329

Интервью

331

Предисловие ИСТОРИЧЕСКИЕ ОМУТЫ КНИГИ ПРОФЕССОРА АКИХИРО ИВАСИТА Народы России и Китая впервые узнали о существовании друг друга в XIII веке, когда монголы, во время очередного нашествия на Русь, привезли русских военнопленных в Пекин, где в то время правила монгольская династия Юань. Освоение Сибири (как военными, так и другими средствами), начатое русскими первопроходцами-казаками в конце XVI века, привело к строительству многих новых городов в Сибири, а потом и на Дальнем Востоке. В 50-х гг. XVII в. началось хозяйственное освоение сибирских территорий, т. е. российская колонизация Сибири как экономической территории. Огромная Российская империя, как и Китайская, имела свои колониальные владения — периферийные территории. Эти периферийные земли нельзя рассматривать как «классические» колонии, поскольку они включались в состав России постепенно. Их присоединение растягиваясь на многие десятилетия было сопряжено с гораздо более сложными процессами, чем процесс обычного колониального завоевания. Имперская экспансия России в этнически иные территории осуществлялась при поддержке или попустительстве местной элиты. Дело в том, что в Российской империи не существовало системы перекачки колониальной дани с освоенных территорий, правовой Дискриминации местных жителей, хотя и наблюдалась в екоторая дискриминация по конфессиональному примаку. Русские губернии обладали такими же правами,

как и нерусские; русские не имели больших прав, чем нерусские, а местная элита всегда кооптировалась в общероссийскую; периферия не грабилась, а, наоборот, дотировалась. При этом проходившая колонизация осуществлялась в отношении территорий, находившихся на более низком уровне развития. Лишь приобщение России к «европейской политике» с середины XVIII в. привело к захватам, которые можно лишь условно назвать колониальными (присоединение Польши, Финляндии, Северного Кавказа и Центральной Азии), так как при этом в большинстве этих районов вводилась особая форма управления, практически без какого-либо вмешательства во внутреннюю жизнь. В результате объединения территорий династии Мин (1368-1644) с Маньчжурией под властью новых маньчжурских правителей, а также последующей аннексии нескольких монгольских княжеств, которая вызвала много разрушительных войн, границы Цинской империи (1644-1911) отодвинулись за пределы Великой китайской стены, которая считалась традиционной социокультурной границей Китайской империи на севере, хотя в различные периоды истории сфера влияния китайской цивилизации в той или иной форме простиралась намного дальше этой линии. Именно после этого объединения Цинская империя была вынуждена установить контакты с Российским государством, чтобы утвердить свои границы и попытаться создать механизм уравновешивания отношений со своим северным соседом. К концу XVII века и Россия, и Китай ощутили необходимость институировать свои отношения, т.е. оформить их договорно. В 1689 году был подписан Нерчинский договор — первый договор между цинским Китаем и иностранным государством, который в какой-то мере предопределил характер уравновешивания российскокитайских отношений вплоть до середины XIX века. Помимо вопросов территориального размежевания, в

этом договоре также содержались положения о торговле. Несоизмеримость русских и китайских военных сил на границе явилась важным фактором, который привел российских историков к выводу, что русские, под давлением (как психологическим, так и физическим) маньчжурских войск и в силу отсутствия достоверной информации о ситуации в регионе из-за его отдаленности и отсутствия современных средств коммуникации, по Нерчинскому договору были вынуждены отдать Албазин и освоенные земли на правой стороне р. Аргунь и по обеим берегам верхнего и среднего течения Амура вплоть до реки Бурея, что составляло большую часть территории Албазинского воеводства. В то же время маньчжурский посол дал обязательство, что Цинская империя не будет заселять албазинские земли, которым предназначалось стать буферной зоной между двумя государствами. Равновесие, зафиксированное статьями Нерчинского договора, было неблагоприятным для России, которая, переживая процесс экономического подъема, лишилась территорий, считавшихся среди русских «ничейными» и бывшими даже уже частично освоенными русскими казаками. Все это и обуславливало желание России изменить ситуацию на границе в будущем. Стремясь упорядочить торговые отношения с Китаем, правительство Екатерины I в 1726 г. направило в Пекин миссию во главе с Саввой Владиславичем-Рагузинским. В ходе переговоров 1926-1727 годов Россия и Цинская империя в качестве основы для разграничения и нового состояния равновесия между двумя государствами приняли принцип «каждый будет владеть тем, чем владеет теперь». В августе 1727 г. стороны подписали прелиминарный Буринский договор, который определял прохождение граничной линии от горы Абагайту в верхнем бассейне Реки Аргунь (где линия границы смыкалась с границей по реке Аргунь, установленной Нерчинским договором

1689 г.) до перевала Шабин-Дабага на Большом Саянском хребте. Буринский договор был включен в качестве Статьи 3 в Кяхтинский договор 1727 г., который определил основы политических и торговых отношений между Россией и Цинской империей и стал серьезной попыткой юридического оформления нового состояния равновесия между Россией и Китаем после Нерчинского договора. Демаркацией границы, установленной этими новыми договорами, занимались специальные смешанные русско-маньчжурские комиссии, которые подготовили карты и описания соответствующих районов. Вдоль границы были установлены пограничные караулы и маяки. Статья 7 Кяхтинского договора подтвердила положения Нерчинского договора в отношении не подлежащих разграничению земель, что давало возможность дальнейших корректировок граничной линии. Таким образом, Россией и Китаем были предприняты первые попытки частично оформить (и зафиксировать) в правовом плане линию границы. Середина XIX века была отмечена новыми радикальными изменениями в международной ситуации на Дальнем Востоке. «Опиумные войны», в результате которых Китай был вынужден открыть свои морские порты для торговых компаний Англии, Франции и США, ознаменовали начало превращения Цинской империи в полуколониальную страну. В России понимали, что «опиумные войны» сделали Восточную Азию уязвимой перед морской мощью Великобритании. Внешний фактор стал превалирующим и начал оказывать непосредственное влияние на внутренние объективные и субъективные факторы как в России, так и в Китае. Именно поэтому Россия решила подписать договор, который положил бы конец попыткам Западных держав обострить русско-китайские отношения и перекрыл бы западным судам доступ к Амуру, что должно было, в частности, и повысить конкурентоспособность русских товаров на китайском

рынке. Подписывая подобный договор с Китаем, Россия стремилась свести до минимума (хотя бы на Дальнем Востоке) влияние внешнего фактора на двусторонние отношения. Таким договором стал Айгуньский, подписанный в 1858 г. Его главная функция для России состояла в компенсации внешнего фактора. В конкретной исторической ситуации того времени это означало обеспечение российских интересов на Дальнем Востоке вне зависимости от какого-либо иностранного влияния. В то же время Айгуньский договор корректировал русско-китайскую границу в соответствии с новым состоянием равновесия между государствами. Коль скоро границы в правовом плане не были жестко зафиксированы, в то время имелась возможность их относительно легкого изменения (что не умаляло драматизма этого процесса для обеих сторон) в соответствии с тем или иным соотношением внешних и внутренних факторов (главным образом экономических, военных и, в меньшей степени, политических). Именно поэтому в Статье 1 Айгуньского договора устанавливалось: «левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением Российского государства, а правый берег, считая вниз по течению, до р. Усури [правописание того времени. — А.В.], владением Дайцинского государства; от реки Усури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будет в общем владении Дайцинского и Российского государства». Согласно другим статьям Айгуньского договора, навигация по Амуру, Сунгари и Уссури разрешалась только для судов Российского и Цинского государств, т.е. только для России и Китая. Единственная причина такого ограничения состояла в том, что Россия опасалась появления западных судов на Дальнем Востоке. Маньчжурскому же населению левого берега Амура было предписа-

но оставаться «вечно на прежних местах их жительства, под ведением маньчжурского правительства...». Это население, состоящее из маньчжуров, дауров и китайцев, первоначально было крайне незначительным. В период присоединения Приамурья к России оно насчитывало не более 3 тыс. чел., поселившихся примерно на 40 лет позже, чем русские казаки. Это однако не означало, что Россия признавала суверенитет Китая над территорией, где находились такие маньчжурские поселения (так называемые зейские маньчжуры). Как гласил текст статьи договора, граница проходила по Амуру, а упомянутая территория считалась российской, в то время как Цинскому правительству просто предоставлялась юрисдикция над своими гражданами, проживавшими на данном участке российской территории. Однако население этих селений росло довольно быстро прежде всего за счет ссыльных китайцев. Так, по переписи 1881 г. за период с 1869 г. оно увеличилось до 14000 чел. Связано это было с тем, что, благодаря высоким ценам на хлеб для русских войск, приискового населения и переселенцев, размеры запашки земли у китайских подданных на российских территориях стали быстро возрастать, а сами они стали очень быстро богатеть. «Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью» (т. 4, «Инородческое население Приамурского края», вып. 1 «Инородцы Иркутской области». Иркутск, 1883, с. 51-53) позволяет даже проследить этнический состав зейских маньчжур: маньчжур — 4,4 тыс. чел., дауров — 1,7 тыс., китайцев — 7,9 тыс. В 1882 г. все находящиеся в пользовании китайских подданных угодья были измерены и взяты под учет, а самовольно захваченные и незарегистрированные земли (а такие самовольные захваты, судя по материалам российских архивов, происходили пбстоянно) частично были оставлены китайским подданным, а частично возвращены российской казне. Впоследствии из-за сложно-

стей взаимодействия с местным населением произошел отток китайских подданных из этого района, и к 1897 г. их осталось только 7 026 чел. 2 июля 1900 г. в период «боксерского» восстания (восстание ихэтуаней) маньчжуро-китайские войска начали кратковременную осаду г. Благовещенска и подвергли его сильному артиллерийскому обстрелу. Русские регулярные части Амурской области отбросили эти войска и заняли весь Сахаляньско-Айгуньский район. Китайское население бежало в центральную часть Маньчжурии по направлению к Цицикару. 2-3 тыс. вооруженных зейских маньчжур либо бежали, либо были выселены властями царской России. Выселение в атмосфере приближающейся русско-японской войны осуществлялось крайне жестоко, что всколыхнуло всю российскую общественность (А.Вережников. С кем мы воевали. «Современник». 1911, с. 70.). Именно об этих событиях вспоминает профессор Ивасита в своей книге. Действительно, у черных дел нет срока давности вне зависимости от того, кто их совершал. После этого русские власти уже не разрешали зейским маньчжурам возвращаться на земли, которые они занимали раньше, хотя в 1907 г. было предпринято ряд попыток это сделать. В 30-е гг. XX в. маньчжуро-японские власти созданного японцами буферного государства Маньчжоу-го (государственного образования, подобного вишистекой Франции) стали изображать территорию Зейского района как территорию Маньчжоу-го, якобы временно отторгнутую Россией в 1900 г., «забыв» о том, что Приамурье было закреплено за Россией по Айгуньскому договору 1858 г. и наличие там незначительного числа китайских подданных ни в коей мере не делало часть его китайским. Это признавали и сами китайские власти. Действительно, когда после победы Синьхайской революции 1911г., низложившей маньчжурскую династию Цин, к власти в Китае пришла Китайская республика, ее президент Юань

Шикай декларацией от 10 октября (27 сентября) 1913 г. объявил о признании Китаем всех ранее заключенных договоров. Что касается общего значения Айгуньского договора 1858 г., то в российской историографии повсеместно отмечается, что этим трактатом России было возвращено левобережье Амура, так как по условиям Нерчинского договора и под влиянием военного фактора эти территории в свое время были оставлены Россией. Однако возврат этих земель был бы невозможен, если бы не образовалось новое соотношение факторов и если бы Россия не укрепила свои экономические, политические и военные позиции в то время, как Цинская империя медленно регрессировала под влиянием внешнего (попытки насильственного «открытия» Китая со стороны западных держав) и внутреннего (относительная экономическая отсталость и политическая деградация страны) факторов. Военных действий между Россией и Китаем по этому поводу не было, а китайцы и русские по-прежнему осуществляли хозяйственную деятельность на этих территориях. Земли же на правом берегу рек Амур и Аргунь, где также ранее проживали русские переселенцы, не были да и не могли быть возвращены России, ибо ни китайское общество, ни любое китайское правительство никогда бы не признали законным возврат этих территорий. Во время подписания Айгуньского договора в Тяньцзине находился русский уполномоченный Е. Путятин, посланный в Китай для переговоров. Будучи посредником между цинскими официальными лицами и западными державами и не зная об успешном исходе айгуньских переговоров, Путятин подписал с цинскими представителями Тяньцзиньский трактат об общих принципах взаимоотношений между двумя странами, в котором цинская сторона признавала необходимость установления точной границы между двумя государствами в ряде местностей. По этому договору Россия, использовав вне-

шний фактор в свою пользу, получила права наибольшего благоприятствования, предусмотренные для западных держав по условиям англо-китайского Нанкинского договора 1842 г. и англо-китайского Дополнительного соглашения 1843 г., т.е. права и льготы, полученные другими державами, подлежали распространению и на Россию.Тяньцзиньский договор содержал и другие положения, которые не ущемляли суверенитет Китая — например, Статья 2 устанавливала равенство между Россией и Китаем в дипломатических отношениях. В 1860 г. русский посланник Н.П. Игнатьев и уполномоченный представитель Цинов князь Гун подписали Пекинский дополнительный договор, в котором подтверждались положения Айгуньского трактата и признавалось, что прежнее совместное владение — Уссурийский край — стал частью российской территории, т.е. положения о границе вновь зафиксировали меняющийся характер равновесия в двусторонних отношениях. В данном случае наиболее очевидно влияние экономических и военных факторов на геополитические и географические факторы. Пекинский договор фактически означал демаркацию границы в тех районах Дальнего Востока, которые с точки зрения российских дипломатов и согласно прежним договорам до сего времени не подлежали разграничению, т.е. до демаркации были оставлены «в совместном владении» обоих государств. Пекинский договор определил восточный (Статья 1) и западный (Статья 2) участки российско-китайской границы, наметил общие контуры границы в Центральной Азии и определил порядок разрешения пограничных инцидентов, а также правила торговли между Россией и Китаем. Как и Тяньцзиньский договор, Пекинский договор также предоставлял новые привилегии для российских граждан. Однако, как считают современные российские историки, «территориальные» статьи Пекинского Договора не могут рассматриваться как «неравноправ-

ные», ибо Россия вернула себе Приамурье и присоединила земли, которые до новой демаркации находились в «совместном» владении и которые не были населены ханьцами и не находились в административном подчинении Цинской империи. Позднее Россия не стремилась изменить общую систему двусторонних отношений, которая при чрезвычайно весомой роли внешнего фактора могла быть скорректирована применительно к условиям, более благоприятным для России, чем стабильное равновесие, достигнутое во второй половине XIX века, или даже чем нестабильное равновесие более раннего периода. Именно поэтому вслед за поражением Китая в войне с Японией российский посланник вместе с представителями Франции и Германии настоятельно призвал Японию отказаться от аннексии Ляодунского полуострова и снизить на треть размер контрибуции, которую Япония требовала от Китая. Одновременно правительство России через русские и французские банки организовало займ на сумму 100 млн. рублей, который был предоставлен Китаю на весьма выгодных для него условиях. В 1896 г. Россия и Китай, «желая укрепить мирные отношения, так счастливо установленные на Дальнем Востоке, и предохранить Азиатский континент от нового иностранного вторжения», заключили военный союз против Японии, что вновь отразило решающее значение внешнего фактора. Однако в соответствии с подписанным договором Россия также получила возможность построить Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) с правом свободных перевозок и соответствующей полосой отчуждения. Иными словами, России вновь удалось успешно использовать внешний фактор в собственных интересах. Этот договор фактически означал формирование широкой экономической буферной зоны по обе стороны российско-китайской границы, однако при формировании этой зоны применялись и «силовые» методы. Цар-

ская армия вместе с войсками семи других стран приняла участие в подавлении восстания ихэтуаней («боксерское восстание»), что не соответствовало общим установкам российской внешней политики в отношении Китая. В результате на Китай было наложено обязательство возместить ущерб на сумму 450 млн. серебряных лянов странам, принявшим участие в подавлении восстания, в том числе — и России. Эта мера (как и последующее поражение России в русско-японской войне) усугубила регрессивный характер равновесия в отношениях с Китаем. Тем не менее, когда правительство Японии предложило России объединить усилия в подавлении Синьхайской революции 1911 г., правительство России ответило отказом. Итак, в течение более чем трех веков две империи находились в сложном процессе развития отношений, которые изначально были связаны с корректировкой торговых (как компонента экономического фактора) и пограничных (как компонента геополитического фактора) вопросов. По своим основным параметрам этот процесс определялся наблюдаемой в ретроспективе корректировкой отношений между динамично развивающейся в экономическом и социальном плане капиталистической империей и ее дряхлеющим полуфеодальным партнером при непрестанном влиянии внешних факторов на территориях, которые формально не принадлежали ни одной из них. Дискуссия об исторических аспектах территориальной демаркации между Россией и Китаем должна быть нацелена на анализ других аспектов отношений, а не на выяснение «неравноправного» характера этого процесса, как считает профессор Ивасита, или «равноправного», как считает российская историография. Интересно, что он называет русско-китайские договора навязанными Китаю, но одновременно считает выдуманной китайскими коммунистами японскую агрессию в Китае в 30-е годы XX в.

Таким образом, главное значение в анализе отношений в регионе, и в частности, в русско-китайских отношениях прошлого на самом деле имеют отнюдь не «агрессия» (военный и геополитический факторы в одной интерпретации истории) и «территориальные приобретения» (военный и геополитический факторы в другой интерпретации), или «колонизаторская» (экономический фактор в одной интерпретации) и «хозяйственная» (экономический фактор в другой интерпретации) деятельность двух государств, хотя эти понятия имеют право на существование в исторической литературе, коль скоро они отражают одни и те же явления, рассмотренные через призму интересов разных государств. Любая попытка вместить это взаимодействие в рамки действия одного фактора будет не адекватна реальному развитию отношений. Как представляется, гораздо более важно рассмотреть взаимодействие нескольких факторов (экономического, военного, политического и культурного) в рамках многофакторного равновесия между государствами. К данному процессу едва ли возможно применить простую дихотомию «равноправие или неравноправие», если отношения были зафиксированы договорным образом, как это предлагается профессором Ивасита. В плане основных аспектов такое взаимодействие было определено наблюдаемой в ретроспективе корректировкой региональной системы отношений и ее составляющих, т.е. между динамично развивающейся в экономическом и социальном плане капиталистической империей и ее регрессирующим полуфеодальным партнером. Эти империи взаимодействовали на территориях, которые формально не принадлежали ни одной из них, либо находились в общем владении, но были жизненно важными для обеих с точки зрения их национальных интересов. Но к японскому милитаризму, осуществившему прямую агрессию в отношении Китая в 30-е годы XX в. в нарушение всех договор-

ных и юридических норм, эту систему аргументации применить уже нельзя. Юридическое оформление принадлежности буферных между Россией и Китаем территорий отражало изменения внутри региональной системы на протяжении различных исторических периодов, а также учитывало важность других факторов. В результате ситуация стала настолько напряженной, что привела к страданиям как народов обоих соседей, так и коренного населения этих территорий, которое, проживая между Россией и Китаем, находилось либо на стадии распада племенного строя (как, например, в Южной Сибири, Забайкалье, Северной Маньчжурии, Приамурье или в Приморском крае), либо на различных стадиях кочевого феодализма (как в Монголии, Джунгарском ханстве, Западном и Восточном Туркестане, а также в Казахских ханствах). Но механизм юридического оформления государственных границ в прошлом был таков, что современные идеи о морали и этике могут быть применены к нему лишь в относительном смысле. События прошлого не могут рассматриваться в изоляции от соотношения различных факторов, как объективных (главным образом военного, но также и геополитического, экономического и торгового), так и субъективных (изменение соотношения между государственным и общественным компонентами национального интереса). Хотя русско-китайские отношения отмечены многими историческими событиями, на протяжении почти трехсот лет между двумя соседними государствами царил мир: Россия и Китай никогда не были в состоянии формально объявленной войны (в отличие, к сожалению, от России и Японии или Китая и Японии), и в принципе им всегда удавалось решать свои проблемы и восстанавливать стабильное равновесие посредством Дипломатических переговоров, главным образом, благодаря наличию буферных зон, где официальная граница могла меняться, отражая меняющееся соотношение

объективных факторов, что отражалось как в подвижности границ (компонента геополитического фактора), так и в меняющемся соотношении государственного и общественного компонентов национальных интересов (субъективные факторы). Итак, с точки зрения современной политической науки изменение характера русско-китайских отношений можно объяснить как постоянную системную корректировку путем изменения соотношения внешних и внутренних объективных и субъективных факторов. С точки зрения общечеловеческих интересов и общественного компонента национальных интересов России и Китая, требовалось обеспечить безопасность и мирные условия для развития, суверенитета и национальной целостности двух стран. Тот факт, что эти две страны никогда не находились в состоянии официально объявленных военных действий, отражало относительное гибкое соотношение национальных интересов с общечеловеческими интересами. Однако государственные интересы России и Китая иногда не совпадали, а в определенные периоды истории даже вступали в конфликт. Это происходило потому, что другие компоненты интересов (как, например, классовые, групповые, личные и прочие интересы), находясь под сильным влиянием других факторов, могли вступать и реально вступали в противоречие. Таким образом, найденная в конце XIX века модель стабильного равновесия между Россией и цинским Китаем была в равной степени благоприятной не только для обеих стран, но и для системы межгосударственных отношений, в силу чего обе страны не проявляли активного стремления к ее изменению вплоть до XX в. Что же качается островов по р. Амур и р. Уссури, то здесь картина была несколько другая. Дело в том, что ни в Айгуньском, ни в Пекинском договоре не было уделено внимания территориальной принадлежности этих островов. По Пекинскому договору граница должна была

идти по утвержденной договором карте, на которой она была обозначена красной чертой по правому (китайскому) берегу Амура через протоку Казакевичева на Уссури. Именно так и были расставлены пограничные столбы по Уссури в 1961 г. согласно условиям Пекинского дополнительного договора 1860 г., в частности, и знаменитый деревянный пограничный столб с литерой «Е», установленный, как следует из «Описания государственной границы между империями Российской и Дайцинской от реки Уссури до моря» в 1961 г. на левом (китайском) твердом берегу протоки Казакевичева, т.е. у места впадения Уссури в Амурскую протоку в 50 км юго-западнее современного Хабаровска. Столб с литерой <<Е>> исчез со своего места примерно в 1919г. во время «полураспада» России, совпавшего с иностранной интервенцией на Дальнем Востоке, о чем российский пограничный комиссар в Южно-Уссурийском крае сообщил Русской дипломатической миссии в Пекине, которая заявила официальный протест китайским властям. Все упомянутые документы сохранились до сегодняшнего дня в российских архивах. Никаких конфликтов между Россией и Китаем по вопросу о принадлежности островов на Амуре и Уссури не было до 30-х гг. Первые сложности начались в 1932 г. При возникновении в 1937 г. прямого конфликта с маньчжуро-японскими военными властями Маньчжоу-го из-за островов по Амуру народный комиссар по иностранным делам СССР М. Литвинов заявил японскому послу Сигэмицу, что граница с учетом островов по Амуру была установлена «на карте, приложенной к Пекинскому договору 1860 г. (была обозначена Красной чертой)» (Внешняя политика СССР, т. 4.М., 1946, с. 264-265). Разъяснение это М. Литвинову пришлось давать потому, что в 1935 г. без всяких оснований маньчжуро-японские военные власти перешли границу в районе Казакевичевой протоки у г. Хабаровск, утверждая, что граница проходит не то

по этой протоке (Внешняя политика СССР, т. 4, М., 1946, с. 52-54). Советские власти тогда крайне остро восприняли эти недружественные акты маньчжурояпонских военных властей и заняли все острова на Амуре, поскольку опасались наступления японских войск вглубь советской территории с использованием этих островов как плацдармов, особенно островов под Хабаровском (о. Большой Уссурийский и Тарабаров, кит. название о-ва Хэйсяцзы [Хэйсяцзыдао]). Агрессивная политика милитаристской Японии 30-40-х гг. XX в. в Китае, как это ни трудно признавать сегодняшним японцам, — исторический факт, который не может быть оспорен никакими современными соображениями, поскольку милитаристская Япония действительно провела захваты китайской территории и творила на этой территории жестокости, о которых пишут китайцы. Что касается собственно островов по р. Амур ниже Благовещенска и примыкающих к китайскому берегу, то никаких договоров и официальных карт, дополнительно разрешающих этот вопрос обнаружить не удалось. На имеющихся картах, начиная с карты, приложенной к Пекинскому договору, граница проведена ближе к правому (китайскому) берегу р. Амур, из чего можно было сделать вывод, что острова принадлежат России. Однако некоторые из карт, которые не являлись официальными, показывали эти острова как нейтральные. Возможно, что во время установления границы по Пекинскому договору и фарватер проходил ближе к китайскому берегу Амура, что и получило отражение на карте. Сейчас однако точно установить это вряд ли представляется возможным. В XX в. в общепринятую международную практику постепенно стал входить принцип разграничения между государствами по главному фарватеру рек, если по ним проходила граница. В частности, и по современному закону Российской Федерации «О государственной грани-

це», разграничение между государствами должно идти по главному фарватеру реки. Как уже было упомянуто выше, линия границы между Россией и Китаем по Амурy на карте, приложенной к пограничным договорам, проходила по китайскому берегу реки. Следует сказать, что в мировой практике существуют разные способы разграничения по руслам рек, в соответствии с тем, как стороны конкретно договорились и что зафиксировано в пограничных договорах. Однако ко второй половине XX в. прохождение границы таким образом, что это явно нарушало экономические интересы другой стороны вследствие того, что пограничная линия как бы «отсекала» всю реку, отдавая ее в единоличное владение другого государства, стало восприниматься как анахронизм. То же самое касалось и границы под Хабаровском: прохождение границы в соответствии с обозначенным на карте попросту лишало Китай свободы судоходства. Ни одна великая держава не будет мириться с тем, что она должна запрашивать другую о возможности прохода своих судов. Известны также и случаи, когда знак литеры «Е», который маркировал граничную линию по протоке Казакевичева, ночью тайком переносился маньчжуро-японскими военными властями на другое место, чтобы оправдать принадлежность островов Маньчжоу-го. В русской мемуарной и современной исследовательской литературе, к примеру в монографии Б. Ткаченко, подробно описаны все исторические перипетии разграничения по протоке Казакевичева. Так технический вопрос об историческом прохождении границы постепенно приобрел политико-стратегический характер. В случае с границей по р. Амур ситуация усугублялась и всеми перечисленными выше историческими сложностями, а также безусловно и недружественными действиями маньчжуро-японских военных властей буферного государства Ланьчжоу-го в отношении неокрепшего, да к тому же и

идеологически чуждого, молодого советского государства. Все эти сложности, выяснению которых были посвящены концептуальные разработки российской исторической и политической науки последних двадцати лет, к сожалению, не особенно были отражены талантливым японским ученым Акихиро Ивасита в своей книге, что привело к тому, что он стал считать, что Россия не стала бы передавать Китаю «спорные территории», «если претензии России на спорные территории были бы более обоснованными». Возможно, на формирование этой позиции Ивасита повлиял как сам популярный жанр, который не требует углубляться в глубокое историческое прошлое и «занудные» и «скучные» исторические детали, так и то, что в библиографии к его работе либо отсутствуют несколько очень важных российских работ последнего времени, включая документальные, либо часть из аргументов, которые разработали российские авторы, не принимается во внимание. Однако отбор одних фактов и умалчивание о других — право профессора Ивасита как исследователя. Возможно, это произошло потому, что профессор Ивасита является единственным в Японии специалистом по советско-китайскому/российско-китайскому пограничному вопросу, а в Японии мало известны работы российских авторов. К сожалению, приходится констатировать, что на фоне подъема национального самосознания в современной Японии (иногда называют его национализмом, а некоторые современные китайские и корейские политики даже еще более остро — возрождением духа японского милитаризма среди некоторых слоев), в современном японском обществе отсутствует интерес разобраться в исторической аргументации соседей, для чего сначала было бы не плохо перевести некоторые из российских работ на японский язык. Но издатели во всем мире гонятся лишь

за бестселлерами, а в них, как правило, как и в упомянутом Ивасита бестселлере Тома Клэнси, редко реконструируется правда. Выяснение правды издателей бестселлеров не интересует, но у них всегда присутствует стремление выложить пару «жареных фактов». Поэтому любознательному читателю, которому попадет в руки эта книга, я настоятельно рекомендовал бы дополнительно почитать некоторые работы российских авторов, чтобы не лишать себя радости многомерного понимания и восприятия истории и не испытывать ненужного комплекса вины. Это следующие серьезные научные исследования, написанные вполне доступным языком: Мясников В. С. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы. Хабаровск, 1998; Ткаченко Б. И. Россия-Китай: восточная граница в документах и фактах, Владивосток: Уссури, 1999; Галенович Ю. М.Россия и Китай в XX в.: граница. М.: Муравей, 2001; Границы Китая: история формирования. Под. ред. В. С. Мясникова и Е. Д. Степанова. М.: Памятники исторической мысли, 2001; Воскресенский А. Д. Китай и Россия: историческая динамика политических взаимовлияний. М.: Восток-Запад, 2004; Ларин В. Л. Российско-китайские отношения в региональных измерениях. М.:Восток-Запад, 2005. Некоторые из этих книг можно купить в книжных магазинах России, хотя сделать это не просто из-за небольших тиражей и разрушившейся и так и не восстановленной системы распространения научной литературы в стране. После образования КНР уже достаточно скоро СССР и Китай начали пограничные переговоры, чтобы завершить процесс делимитации и демаркации современной границы. Несмотря на все трудности, переговоры приве-

ли к тому, что стороны к 60-м годам вышли на компромиссный вариант делимитации границы. Однако сам процесс переговоров шел очень не просто и стал явно осложняться новым курсом Мао Цзэдуна на проведение «великой пролетарской культурной революции», цель которой была двоякая: обострить внутриполитическую борьбу и в ее ходе физически уничтожить политических оппонентов леворадикальному пути модернизации Китая и одновременно переключить внимание китайского народа с провалов во внутриэкономической политике на внешние проблемы. Если бы пограничные переговоры проходили быстрее (а это вряд ли было возможно в связи с необходимостью делимитации самой длинной в мире границы), а также если бы КПСС более взвешенно и спокойно отнеслась к попыткам Мао Цзэдуна «возглавить» мировое коммунистическое движение и во главу угла поставила национальные интересы страны, а не партийно-идеологические, советско-китайская граница была бы делимитирована и демаркирована еще в 60-е годы. Однако, как понимается сегодня из рассекреченных китайских материалов, желая ускорить пограничные переговоры и заключить пограничное соглашение с СССР, Мао Цзэдун не нашел ничего удачнее, как повторить 10 июля 1960 г. старый китайский имперский и гоминьдановский тезис о существовании «территориального реестра» утраченных территорий, в соответствии с которым Россия якобы отторгла у Китая 1,5 млн. кв. км территории (о нем косвенно упоминает профессор Ивасита). В различной интерпретации и с различными пояснениями Мао Цзэдун повторил этот тезис несколько раз 10 сентября, 7 и 9 октября 1964 г. на встречах с руководством французской выставки, с делегацией КНДР, с албанским министром обороны, где пояснил, что речь на самом деле идет не о требовании «возвращения территорий» , а о тактическом приеме китайской дипломатии для

осуществления давления на советских пограничных переговорщиков с тем, чтобы поскорее обоюдопреемлемым образом разрешить советско-китайский пограничный вопрос. О содержании этих бесед было известно высшему руководству Китая и некоторым иностранным участникам встреч с Мао Цзэдуном. Однако из-за взаимного непонимания и подачи журналистами этих бесед в стиле «желтой прессы», а также, в частности, и потому, что их содержание не было рассекречено и передавалось изустно, а текст не вошел ни в одно официальное собрание произведений Мао Цзэдуна вплоть до сегодняшнего дня, Н. Хрущев и последующие советские руководители справедливо восприняли эти заявления как посягательство на территориальную целостность и суверенитет СССР. Это привело к обострению ситуации на советско-китайских пограничных переговорах. Переговоры были прерваны, и разгорелась печально известная полемика в ведущих средствах массовой информации Советского Союза и Китая о том, кто у кого сколько отнял. В конечном счете, уже по вине китайского леворадикального руководства того времени, и прежде всего лично Мао Цзэдуна, это привело к кровавым столкновениям на советско-китайской границе в районе о. Даманский и района Жаланашколь. При этом нужно хорошо понимать, что вся имеющаяся на сегодняшний день информация свидетельствует о том, что в военной эскалации событий на о. Даманском и в районе Жаланашколь винить можно только Мао Цзэдуна, который использовал сложнейший пограничный вопрос и пожертвовал жизнями китайцев и русских ради удовлетворения своих политических амбиций. Нежелание советской стороны усугублять конфликт, что неизбежно вызвало бы новые жертвы, привело к тому, что отбросив китайские войска с Даманского с помощью системы залпового огня «Град», советское руководство при-

няло решение не удерживать остров, а оставить его. Но «трубить» об этом на каждом шагу в СССР никто не собирался именно потому, что слишком глубока была рана от человеческих потерь, да и само советское руководство, как явствует из воспоминаний современников тех событий, было глубоко шокировано самим фактом, что братские, с точки зрения идеологии, китайские власти смогли пойти на военную авантюру на границе. Мао Цзэдун еще раз попытался осуществить такой же вариант в районе Жаланашколь, но там фактор неожиданности, как в случае провокации на Даманском, не сработал, советские пограничники уже не ждали политического указания сверху и применили военную силу исходя из местных условий и спонтанно, после чего Мао Цзэдуну стало понятно, что пограничные авантюры приведут к эскалации военных действий, на что Мао не был готов, поскольку это похоронило бы его как политика международного масштаба. Понимание последствий политического и экономического авантюризма Мао Цээдуна подвигло китайскую политическую элиту после его смерти на проведение экономических реформ в стране, а также, в конечном счете, и на понимание необходимости сбалансированной и реалистичной позиции во внешней политике и в пограничном вопросе как с Россией, так и с другими государствами, с которыми граничит Китай. Необходимость выведения пограничного вопроса из межгосударственных отношений к этому времени поняли и руководители СССР/России. Именно это, а также понимание необходимости строить компромиссные и конструктивные отношения, направленные в будущее, а не «растравливающие раны прошлого», и является самым явным и значительным итогом советско-китайских отношений XX в. Как известно, в результате встречи между руководителями СССР и КНР, а затем КНР и России удалось подве-

сти черту под негативным прошлым в двусторонних отношениях, «закрыть прошлое и открыть будущее» и положить конец межгосударственной полемике по пограничному вопросу. Это позволило не только поставить «точку на прошлом» (слова Дэн Сяопина), но и декларировать переход к «равноправному доверительному партнерству, направленному на стратегическое взаимодействие в XXI веке». С момента нормализации отношений между СССР/Россией и КНР, подписания и ратификации «Соглашения между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Народной Республикой о советско-китайской государственной границе на ее Восточной части от 16 мая 1991 года» главным во взаимоотношениях двух стран стало движение вперед к укреплению доверия, к развитию взаимосвязей во всех областях, с попутным решением оставшихся в наследство от прошлого нелегких вопросов. Нормализация советско-китайских отношений, а затем восстановление отношений между Россией и КНР принесли плоды — полемика по вопросам истории формирования границы, дискуссионные вопросы истории русско-китайских связей отныне выведены из сферы межгосударственных отношений. Эти проблемы стали объектом научного анализа и дискуссий ученых. Именно в таком качестве они сегодня воспринимаются и в России, и в Китае. Именно в таком качестве воспринимается и книга профессора Ивасита. После распада СССР, подписания и ратификации пограничного соглашения между двумя странами в России резко сократились исследования и публикации по пограничной проблематике, хотя молодому поколению россиян прошлое необходимо знать и понимать, чтобы в будущем не повторять уже сделанных ошибок. Одновременно само соглашение вызвало неоднозначную реакцию общественности, поток журналистских публикаций, неоднократные слушания в Думе, завершившиеся бурной

дискуссией при ратификации этого соглашения, после которого дискуссия практически затихла. В тоже время и у части населения России и Китая, и у части политической и интеллектуальной элиты двух стран сохранились радикальные точки зрения на эту сложную проблему. Наверное, наиболее четко общественную позицию современных китайцев сформулировали авторы китайского исторического бестселлера «И все-таки Китай способен сказать нет», которые написали следующее: «В истории Китай утратил очень большую часть своего суверенитета, следствием многих неравноправных договоров является положение, при котором "не хватает сил, чтобы вернуть свои горы и реки". Не говоря уж о землях, которые были китайскими в период расцвета династии Тан, если взглянуть на карту современной КНР, и то будет видно, что ее территория намного меньше, чем земли Китая при императоре Канси. Конечно, уже нет средств и сил требовать возврата. Однако китайцы зарезервировали за собой право памяти, право возвращаться мыслями ко всему этому, то есть оставили за собой если не право взыскивать, то право вспоминать». Есть так же, впрочем, весьма радикальные точки зрения и у россиян. Так, часть российской общественности, особенно на приграничных с Китаем территориях, даже после ратификации пограничного соглашения и демаркации западного участка российско-китайской границы продолжала считать, что данное соглашение ущемило интересы России и было заключено без учета интересов местного российского населения. К примеру, дальневосточный исследователь Б. Ткаченко в указанной нами и цитируемой также профессором Ивасита книге утверждает, что по соглашению 1991 г., заключенному центральными российскими ведомствами без консультаций с жителями пограничных с Ки-

таем земель, Россия уступила Китаю достаточно значительные территории, которые ей принадлежали по праву. Однако в этом вопросе также следует иметь в виду, что данное соглашение нельзя понимать вне контекста международной обстановки конца XX века: в условиях распада СССР и резкого ослабления нового государства, его правопреемницы — Российской Федерации, соглашение 1991 г. фактически подтвердило преемственность внешнеполитического курса на азиатском направлении и закрепило процесс нормализации российско-китайских отношений. С этой точки зрения данное соглашение скорее победа, чем поражение российской дипломатии. Интересно, что при другой аргументации к этому же выводу приходит и профессор Ивасита. В соответствии с текстами советско-китайских и российско-китайских коммюнике за основу разграничения ныне взяты как тексты старых русско-китайских договоров, так и нормы современного международного права, т.е. Россия и Китай, имея политическое желание подписать соглашение и демаркировать границу, могли достигнуть соглашения только, если обе стороны признавали рациональность прохождения границы тем, а не иным образом. Конечно, такая постановка вопроса не снимает аргумента о том, что соглашение 1991 г. готовилось в спешке, что оно было подготовлено во время распада СССР, а ратифицировано уже Российской Федерацией, что подготовка этого соглашения в России шла практически без учета мнений как независимых (вневедомственных) специалистов-экспертов, так и общественности, особенно на Дальнем Востоке, что оно шло с нарушением демократических норм страны, а власти практически не разъясняли населению политический смысл этих соглашений, однако оно было ратифицировано и вступило в силу, даже при всем процедурном несовершенстве этого документа.

Не обошел профессор Ивасита в своей книге и проблему китайской миграции на Дальний Восток. В последние годы в российских СМИ появляется много статей о китайцах в России. В первой половине 90-х гг. XX в. сообщения носили явный спекулятивный характер, потом мы привыкли к их регулярному появлению, сегодня информация о небольших Чайна-таунах в российских городах уже не вызывает удивления. «Желтая опасность», о которой говорят сегодня и о которой пишет японский профессор Ивасита, как говорили и писали в России в начале XX в. — это миф или реальность сегодняшней России? Ответ на этот вопрос парадоксален — это и миф, и реальность. Но какого компонента будет больше, зависит от нас самих и от того, как будет развиваться наша страна в ближайшем будущем — точно так же, как только от нас самих зависит: превратится ли российскокитайская граница в границу настоящей прочной дружбы между нашими народами. Стратегическая уязвимость российского Дальнего Востока, связанная с его удаленностью от центра, малой хозяйственной освоенностью и малонаселенностью, заставляла власть и в царское, и в советское время предпринимать усилия по экономическому и демографическому освоению региона. В царское время, как потом и в советское, россияне, переселяющиеся на Дальний Восток либо проживающие там, имели специальные льготы и государственные гарантии. Но главное на самом деле — это существование внятной государственной политики по отношению к окраинным территориям, которая только сейчас начинает разрабатываться нашим государством. Обитало на Дальнем Востоке в царское время и немало китайцев — в начале XX в. их было около полумиллиона, а к середине 20-х годов XX в. по некоторым оценкам китайское население России достигало почти миллиона человек. Сколько проживает сегодня китайцев на терри-

тории Российской Федерации — точно не знает никто: официальные ведомства РФ и посольство КНР в России оперируют цифрой всего в несколько сотен человек, миграционные службы РФ говорят о 30-40 с небольшим тысячах граждан КНР, привлекаемых в качестве лицензируемой иностранной рабочей силы, а неофициальные источники сообщают примерно о 40-50 тысячах китайцев, проживающих в Москве, 100 тысячах — в Московской области, и, следовательно, о 250-350 тысячах — в целом по России. Крупными цифрами однако оперируют только неофициальные, непроверенные и ненадежные источники, и прокомментировать их достоверность трудно, если не невозможно. Сегодня ясно также и то, что основная масса китайцев, пусть с задержкой, но все же возвращается в Китай после проведения очередной торговой операции на территории России. В 1996-1997 гг., во время визита в Москву бывший в то время премьером КНР Ли Пэн заявил, что китайские власти не поощряют нелегальное перемещение китайских граждан в Россию, а в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 2001 г. в Ст. 6 специально отмечено, что «Договаривающиеся стороны, с удовлетворением отмечая отсутствие взаимных территориальных претензий, преисполнены решимости превратить границу между ними в границу вечного мира и дружбы, передаваемой из поколение в поколение, и прилагают для этого активные усилия. Договаривающиеся стороны руководствуются международноправовыми принципами территориальной неприкосновенности и нерушимости государственных границ, неукоснительно соблюдают государственную границу между ними». В России среди специалистов по проблемам национальной безопасности опасение вызывает не столько появление и рост китайской диаспоры, сколько ухудшение де-

мографической ситуации в России вообще и на российском Дальнем Востоке в частности, проходящее на фоне сначала экономического кризиса, затем депрессии, а в последнее время — неустойчивого и пока нестабильного роста при все еще невнятной государственной модернизационной политике. Ясно, что наши власти пока не представляют себе в полной мере как нужно реагировать на эти сложные проблемы, они не всегда адекватно понимают, что Китай, и поднимаясь, и в случае его возможной дестабилизации, превращается в важнейший фактор, способный повлиять на место России во внешнем мире, на положение внутри России и даже на характер самой России — ее государственности и состава населения. Причем появление китайской диаспоры в России только часть этой общей большой внутрироссийской проблемы, которой все равно придется заниматься — проблемы необходимости контролируемого привлечения миграционных ресурсов для обеспечения стабильного долгосрочного экономического роста. Появление китайской диаспоры — это также и косвенное признание несамоочевидного успеха реформ в России: едут в Россию за лучшей долей, едут, чтобы разбогатеть, чтобы жить лучше, чем у себя на родине. Появление диаспоры позволяет резко активизировать экономические связи между Россией и Китаем, так как судьба этих людей напрямую зависит от успеха российско-китайского экономического сотрудничества. Появление китайской (как впрочем и любой другой) диаспоры в России — это одновременно и вызов. Вызов всему российскому государству, которое должно как можно скорее разработать стратегию и надежную тактику экономического развития на всей территории страны, включая самые отдаленные окраины. Стратегию и тактику, которые основываются не на страхе и предубежденности по отношению к соседям, не на оборонительных позициях и подходах, а на четких правовых рамках осоз-

нания происходящего и трезвого учета всех открывающихся возможностей и их последствий. Очевидно, что от того, какие представления будут превалировать в настроениях нынешних и будущих поколений россиян и китайцев, как политической элиты, так и простого населения, от того как они будут воспринимать совместную границу и друг друга, и будет зависеть, как и в каком направлении будут развиваться отношения между нашими странами. Поставить окончательную политическую точку на прошлом пограничном вопросе необходимо и в России, и в Китае. В Статье 6 Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой (2001) прямо и недвусмысленно записано: «Договаривающиеся Стороны, с удовлетворением отмечая отсутствие взаимных территориальных претензий, преисполнены решимости превратить границу между ними в границу вечного мира и дружбы, передаваемой из поколение в поколение, и прилагают для этого активные усилия». В этом смысле книга японского исследователя Ивасита наглядно показывает, как граница, которая чуть менее двадцати лет назад была форпостом противостояния России и Китая, становится границей экономических взаимосвязей и взаимозависимости. Иногда для того, чтобы понять историческую значимость изменений в отношениях между государствами нужен взгляд со стороны. Книга профессора Ивасита и является таким взглядом со стороны, иногда нелицеприятным как для россиян, так и для китайцев, иногда, к сожалению, как мы показали выше, и не совсем свободным от исторического субъективизма и заблуждений. Но эти заблуждения и субъективизм, и это важно понимать, есть в равной степени и у россиян в отношении китайцев, и у китайцев в отношении россиян, как и у японцев в отношении россиян и китайцев, и у россиян и китайцев в отноше-

нии японцев. И чем скорее мы все вместе преодолеем эти заблуждения, научимся уважать мнения друг друга, выработаем компромиссное понимание истории и научимся строить отношения так, чтобы разное понимание истории не мешало построению взаимовыгодных сегодняшних отношений, тем скорее вся Северо-Восточная Азия сможет от недоверия перейти к динамичному экономическому развитию, подобно тому, как это смогли сделать страны АСЕАН в Юго-Восточной Азии и страны ЕС в Европе. Профессор Ивасита искренне считает, что руководство СССР в пограничном вопросе во многом было не право. Одновременно ему, несмотря на вполне взвешенную в целом позицию, как и многим японцам, не хочется признавать японскую агрессию в Китае в 30-х годах, и он считает, что ее придумали китайские коммунисты, хотя о ней пишут и говорят не только китайцы в КНР, но и китайцы на Тайване и корейцы, совсем уж не коммунисты, а даже наоборот. Но несмотря на все эти субъективные моменты, Ивасита правдив в показе того, как граница вражды превращается в границу российско-китайского конструктивного взаимодействия. И этот факт теперь уже невозможно не принимать во внимание соседям России и Китая, включая Японию. В 1985 г. я совершил путешествие примерно по такому же маршруту, как и профессор Ивасита, участвуя в первой (и последней, к слову сказать) советско-китайской экспедиции по совместному освоению р. Амур, и был поражен военными инсталляциями на границе. Именно потому, что я видел эту ощетинившуюся оружием границу в 1985 г. своими глазами, когда на берегу Амура собиралось российское население и ждало пограничного катера, с которого сходили на берег пограничники и «открывали границу» в прямом смысле этого слова (т.е. со стороны реки на пляже, где можно было бы загорать и купаться местному населению, открывали

забранные колючей проволокой ворота и выпускали на берег население, которое на лодках отправлялось в другие населенные пункты по своим делам, а вечером обязательно должно было вернуться к себе, поскольку граница снова «закрывалась»), мне показалось важным показать российскому читателю глубину тех трансформаций, которые происходят как на собственно российско-китайской границе, так и в регионе в целом, но также и всю глубину разного рода сложностей (включая и психологическое взаимовосприятие), которые нужно будет превозмочь россиянам и китайцам, чтобы преодолеть недоверие прошлого и построить новые взаимовыгодные, равноправные и справедливые отношения между нашими странами. Не знаю, как профессору Ивасита, а мне, в целом, виден и контраст между тем, что российские и китайские руководители нашли в себе терпение, мудрость и понимание, чтобы несмотря на все издержки и сложности, решить в целом пограничную проблему на приемлемых для обеих стран условиях, и японскими политиками, которые несмотря на технологическую продвинутость, высокий ВВП своей страны и приверженность демократическим ценностям, не хотят видеть, что достойные компромиссы в решении пограничных вопросов при наличии политической воли возможны и могут дать народам своих стран больше безопасности, больше возможностей для экономического благосостояния, чем бесконечное выяснение «кто прав, а кто виноват», состояние, которое смогли, хочется верить, преодолеть россияне и китайцы. Книга профессора Ивасита дает всем ее читателям — и россиянам, и китайцам (поскольку книга готовится к печати также и в Китае) понимание того, что как бы ни драгоценна была твоя личная историческая истина, как бы ни драгоценны были родные земли, пусть даже самые маленькие и незначительные по площади, без уче-

та мнения твоих соседей, которые могут видеть эту же историческую правду своими глазами (а значит, несколько по-другому), свободного, спокойного, безопасного и взаимовыгодного сосуществования с соседом никогда не будет. И очень отрадно, а возможно, что другим соседям по региону и просто завидно, что россияне и китайцы, несмотря на все сложности совместной истории, поняли это, возможно, даже раньше, чем другие народы Северо-Восточной Азии и нашли достойный политический компромисс. И теперь могут пожинать плоды этого понимания и развивать его дальше ради благосостояния своих народов и будущих поколений россиян и китайцев.

Предисловие к русскому изданию

Хэйхэ. На противоположном берегу ~ Благовещенск (февраль 1994 г.)

Предисловие к русскому изданию Эта книга — русский перевод вышедшей в марте 2003 года в издательстве «Кадокава Сётэн» работы «4000 км по китайско-российской границе». В сентябре Центр славянских исследований университета Хоккайдо выпустил перевод на английский язык, а скоро в Пекине выйдет и китайский перевод. В этой книге собраны результаты моей 10-летней работы по исследованию отношений между Китаем и Россией в пограничных районах и, в частности, проблемы пограничного размежевания. Я начал полевые исследования в районе китайско-российской границы в 1994 году. Чем дальше продвигалось исследование, тем активнее в самых разных городах я обнародовал его результаты. Первый доклад о пограничном размежевании между Россией и Китаем я сделал во Владивостоке в июне 1999 года, а потом выступал в Хабаровске, Сиэтле, Вашингтоне (округ Колумбия), Харбине и других местах. Мои доклады всегда привлекали внимание и китайских, и русских специалистов по территориальному вопросу. Причина повышенного интереса заключалась в том, что большая часть проанализированной мной информации была для специалистов совершенно новой и неожиданной. Дело в том, что тогда даже для значительной части специалистов собрать проверенную информацию и достоверную фактуру по приграничному району было крайне сложно. Пожалуй, наиболее символичный случай — с описанным во второй части работы островом Даманский на реке

Уссури. Общеизвестно, что в 1969 году из-за этого острова между Китаем и Россией произошло вооруженное столкновение. Но какая сторона — Китай или Россия — контролировала остров после этого? Ответить на этот вопрос было не просто. Большинство источников информации тогда сообщали о подавляющем преимуществе советских войск во время вооруженного конфликта, а потому и в России, и на Западе, за исключением очень ограниченного числа советских специалистов, обычно считали, что и после конфликта Даманский оставался под советским контролем. Китай же утверждал, что после конфликта остров стал китайским. Какое же утверждение соответствовало истине? Кто контролировал остров Даманский после конфликта? Установить истину и подтвердить ее документально было чрезвычайно сложно. В начале 1990-х годов стало известно, что фактически контролирует Даманский именно Китай. Но оставалось неизвестным, когда и при каких обстоятельствах остров был «передан» Россией Китаю. Значительная часть общественности осуждала Горбачева, «отдавшего остров китайцам» . Я опрашивал российских специалистов о том, когда и как остров был передан китайцам. Но большинство из них либо не могли дать точных ответов, либо не желали отвечать. Когда я проводил сбор материала на месте на китайско-российской границе по Уссури с китайской стороны, мне удалось благополучно высадиться на Даманский и достать местные издания (см. список литературы). В этих изданиях подробно приведены названия спорных островов, их месторасположение и история их перехода из рук в руки. Стиль изложения в местных изданиях ни в коем случае не пропагандистский, а совершенно спокойный и рассудительно-повествовательный. По этим документам, острова, находившиеся под контролем Китая и под контролем России, были совершенно четко разграничены. Устанавливая месторасположение островов по советской карте 1:200 000, мне удалось определить русские назва-

ния записанных по-китайски островов. Благодаря этим китайским местным изданиям и российским картам мои исследования пограничных проблем продвинулись кардинально. И все же сомнения по поводу достоверности китайских исторических материалов еще оставались. Ведь китайские местные издания утверждали, что сразу же после вооруженного конфликта Даманский все время фактически находился под китайским владением. И хотя особых причин не доверять утверждениям китайской стороны у меня не было, я бессознательно находился в плену советской «информации». Все сомнения по поводу достоверности китайской информации рассеялись во время исследования границы по реке Уссури с российской стороны в сентябре 2000 года. Тогда в ходе интервью с несколькими местными специалистами и изучения материалов местной прессы стало ясно, что с 1970 года нога советских и российских граждан на остров Даманский не ступала. Разумеется, объективно изучая ситуацию, нельзя отрицать, что «объяснительные, описательные» части информации местных китайских СМИ отражали китайский субъективный подход. Тем не менее, за исключением этой «объяснительной, комментаторской» части, сообщения местных китайских СМИ заслуживают доверия в значительной степени. В том числе и в части подробностей, касающихся споров по поводу островов и процесса перехода спорных территорий под фактический контроль. Притом что эту информацию можно проверить по источникам в российских регионах. Летом 2002 года я проехал 2000 км по китайскому берегу Амура, в основном вдоль границы. Во время этого путешествия мне удалось собрать все историко-географические описания районов (уездов), выходящих на Амур. По этим материалам я смог написать 2-ю и 3-ю главы этой книги и показать историю разногласий о принадлежности островов на реках Амур и Уссури и процесс разрешения этих территориальных споров. Впоследствии я собрал материал и в приграничных амурских го-

родах с российской стороны. Уверен, это повысило убедительность моего анализа (см. отчет об исследовании на местности в конце книги). Возможно, российским читателям покажется, что эта книга написана жестко по отношению к России и мягко по отношению к Китаю. Однако нельзя игнорировать тот факт, что Россия в действительности передала Китаю несколько сот спорных территорий. Несомненно, что этого бы не случилось, если бы претензии России на спорные территории были бы более обоснованны. На переговорах по территориальному размежеванию Россия с самого начала оказалась в невыгодном положении. Профессионалы должны быть преданы фактам и не могут позволить себе, в зависимости от гражданства или национальности, закрывать глаза на реальность, какой бы суровой она ни была. Когда я делал доклад о китайско-российских переговорах о границе в Харбине и в Приморском крае, некоторые российские слушатели критиковали мою работу и утверждали, что она «слишком жесткая по отношению к России». Но тут я должен добавить, что гораздо больше российских специалистов и коллег прислушивались к моим аргументам и анализу. Я очень ценю прочные российские академические традиции, которые обязывают исследователей стремиться к точному установлению объективных фактов. Со времени выхода в свет этой книги в Японии в марте 2003 года я активно сообщал в научных докладах за границей о результатах своих исследований. Серия моих выступлений началась с доклада в Пекине в апреле 2003 года и продолжилась в октябре 2003 года в Шанхае, в декабре на Гавайях, в январе 2004 года я выступил в Исламабаде, в марте — в Улан-Баторе и в Дели, в апреле в Сеуле и, наконец, в мае — в Москве. Я делал доклады о китайско-российских отношениях и о пограничных переговорах между Китаем и Россией, представлял свой анализ ситуации в Северо-Восточной Азии и в Среднеазиатском регионе, связанным с Китаем и Россией. Особый интерес большин-

ства слушателей вызывали результаты моих исследований, которые выявили новые факты и подробности по пограничному вопросу. Я решил выпустить эту свою работу на других языках, помимо японского, для того, чтобы как можно больше людей узнали истинное положение дел и перспективы развития ситуации в районе китайско-российской границы. И потому нынешнее русское издание доставляет мне особенную радость. Еще одна причина для радости — поистине удачное время для выхода русского перевода моей книги. В октябре 2004 года на китайско-российской встрече в верхах было провозглашено окончание процесса территориального размежевания на восточном участке китайскороссийской границы. Нет никакой необходимости повторять, что это — историческое достижение. В вышедшем незадолго до китайско-российской встречи в верхах английском переводе моей книги мне пришлось лишь намеками указать на предполагаемое решение оставшегося между Китаем и Россией «территориального вопроса». Но сейчас в российском издании можно смело поздравить с победой и Китай, и Россию. И эта общая победа не ограничивается выгодами на федеральном уровне, но и означает также победу российских региональных властей. Как многократно указывается в тексте самой книги, благодаря применению «принципа 50:50» на последних оставшихся спорных территориях, России, по-видимому, удалось сохранить, хотя и не полностью, два острова (Большой и 1 Большой Уссурийский) . Если это верно, то это принесло 1

По поводу трех островов информация строго дозируется, а точная информация официально до сих пор не опубликована. Из доступных источников особое внимание следует обратить на статьи в «Комсомольской правде» от 16 октября 2004 года и в журнале «Коммерсант-Власть» от 1 ноября 2004 года. В обеих статьях утверждается, что Китаю передано «337 кв. км ». И в « Комсомольской правде », и в « Коммерсант-Власти » четко указано, что о. Тарабаров передан Китаю. А вот относительно о. Большой Уссурийский приложенные к этим

большие выгоды Хабаровскому краю и Читинской области. Нужно признать большой победой российской дипломатии тот факт, что российской и под властью местных российских администраций осталась половина той территории, которую при строгом применении принципов международного права пришлось бы передать Китаю. Также высочайшей оценки заслуживают разум и гибкость китайской дипломатии, которая пошла на такие уступки. Таким образом, для разрешения «территориального вопроса» и китайская, и российская стороны приложили максимум усилий и открыли новую страницу в китайско-российских отношениях. Книга, которую Вы держите в руках, подробно и в деталях описывает многолетний процесс, приведший к решению пограничного вопроса между Китаем и Россией. Из этой книги читатель узнает, как подходили стороны к решению этого вопроса, какие трудности стояли на их пути и как они были преодолены. Выстатьям карты разнятся. Информация о передаче о. Тарабаров подтверждается комментарием министра иностранных дел России Сергея Лаврова, а вот достоверность приведенных в обеих статьях цифр — сомнительна, поскольку, если Китаю переданы 337 кв. км островов, то, принимая во внимание общую площадь о. Большой Уссурийский и о. Тарабаров (см. Введение), получается, что России практически ничего не осталось. По информации из одного китайского источника, Китай получил «171 кв. км», а России остались «164 кв. км». Если исходить из принципа «50:50», то эти цифры ближе к истине (хотя и возникает несоответствие между общей площадью двух этих островов). Что касается о. Большой на реке Аргунь, то «Коммерсант-Власть» утверждает, что он передан Китаю. Впрочем, неизвестно, насколько эта информация заслуживает доверия. Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что о. Большой был поделен и место водозабора осталось за Россией (Интерфакс: 14 ноября 2004 г.). Большинство китайских исследователей, с которыми я встречался, также намекали на то, что о. Большой разделен. (Информация контролируется и в Китае. Из китайских исследователей достоверной информацией не владеет практически никто. Тем не менее велика вероятность того, что несколько бульшую часть о. Большой получил Китай).

пуская эту книгу, я искренне поздравляю всех моих русских друзей с этой исторической победой. Итак, основные задачи этой книги изложены во Введении и заключительной части. Книга же в целом изобилует подробной фактурой, и некоторым читателям, возможно, будет трудно прочесть ее от начала до конца. В таком случае я прошу прочесть после вводной части и первой главы сразу заключительную часть. Я думаю, это позволит читателю получить большее удовольствие от основной части этой книги — путешествия в 4000 км по китайско-российской границе. В книге также содержится большое количество карт и фотографий приграничных районов. Полагаю, что это тоже поможет читателям в путешествии. На сбор материала для этой книги ушло больше 10 лет. Началось все с небольшого проекта в Университете Кюсю; я начал его, когда был там ассистентом. После этого я стал доцентом Университета префектуры Ямагути и с 1994-го по 2001 г. жил в этой префектуре, расположенной близко к Китаю и Корейскому п-ву. В этот период я стал внештатным сотрудником Института международных проблем при МИД Японии и приглашенным исследователем в Центре славянских исследований Университета Хоккайдо. Все это дало мне широкий доступ к местной российской прессе и другим региональным материалам. Однако основное достоинство этой книги заключается в том, что анализ и выводы в ней основываются на неопубликованных материалах и информации из первых рук из пограничных районов. Без поддержки моих русских и китайских друзей в приграничных районах эта книга никогда бы не вышла в свет. Особенно мне хотелось бы поблагодарить Виктора Ларина, Бориса Афонина и Владимира Кожевникова из Владивостока, Павла Минакира и Ольгу Деваеву из Хабаровска, Бу Пина, Лю Цзялэя, Да Чжигана, Ли Чуаньсюня, Чжао Личжи, Су Фэнлиня из Харбина. Также выражаю глубокую благодарность сотрудникам туристических

фирм и работникам местных администраций Читинской области, Амурской области и ЕАО. Полученную на месте информацию необходимо подтвердить в беседах со специалистами из центра. Евгений Бажанов, Александр Лукин из Москвы, Син Гуанчэн, Ни Саоцюань, Ся Ишань, Ши Цзэ, Дун Саоян из Пекина и Чжао Хуашэнь из Шанхая понимали всю важность моей работы и снабжали меня доброжелательными, но строгими академическими комментариями. Советы этих первоклассных специалистов очень пригодились при рассмотрении моих выводов в контексте китайско-российского «стратегического партнерства». Особую благодарность выражаю профессору Алексею Воскресенскому, который не только способствовал изданию этой книги в России, но и написал предисловие. Инь Цзяньпин оказал неоценимую помощь в подготовке русского издания и сверке китайских имен и географических названий. Разумеется, нельзя не поблагодарить и моих друзей из МИД Китая и России, которые помогали советами в продвижении работы. Я также пользуюсь случаем поблагодарить Ольгу Васильеву из МГИМО, с которой мы дружим уже 12 лет, и Нинель Мордвинову и ее семью — их улыбки всегда помогали мне во время работы в Москве. Однако совершенно особой благодарности заслуживает Михаил Горфункель — прекрасный японист и мой ближайший друг на протяжении уже 15 лет. Михаил перевел эту книгу, и именно благодаря ему российские читатели могут познакомиться с моей работой. В конце благодарю моих коллег по Центру славянских исследований университета Хоккайдо, без поддержки которых я никогда не смог бы завершить эту работу. Также необходимо отметить, что проекты "Making a Discipline of Slavic Eurasian Studies" и "Russo-Chinese Cooperation and Its Implications for Eurasian Security in the Post-Cold War Period" (Grants-in-Aid for Scientific Research by Japan Society for the Promotion of Science: 2003-2006) оказали неоценимую материальную помощь в процессе создания книги.

Введение

ЗА КУЛИСАМИ ДЕМАРКАЦИИ

Атмосфера примирения Чтобы обеспечить успех политике перестройки, было необходимо изменить международную атмосферу, сложившуюся вокруг Советского Союза. Важнейшей задачей на азиатском направлении было улучшение отношений с Китаем. Поставивший эту цель генеральный секретарь Михаил Горбачев во время своего визита в июле 1986 года во Владивосток — столицу Приморского края, к которому относится остров Даманский, в свое время ставший ареной вооруженного столкновения СССР и Китая, — обратился к Пекину с призывом начать переговоры по демаркации советско-китайской границы. Таким образом, прекратившиеся в 1964 году переговоры возобновились в феврале 1987 года на уровне заместителей министров иностранных дел. Горбачев посетил Пекин в середине мая 1989 года, как раз в то время, когда китайские студенты продолжали сидячую забастовку на площади Тяньаньмэнь. Его рукопожатие с Дэн Сяопином положило начало советско-китайскому примирению и придало новый импульс двусторонним переговорам. Атмосфера примирения достигла и приграничных районов, до сих пор являвшихся передним краем военного противостояния. Приграничная торговля возобновилась в 1983 году, однако челночная торговля в форме однодневных поездок между Благовещенском (Амурская область) и Хэйхэ (провинция Хэйлунцзян) началась в полном объеме только зимой 1988 года. За этот год границу

пересекло 2352 человека (в т. ч. с китайской стороны 1602 чел.), а товарный объем составил 6510 тонн (в т. ч. с китайской стороны 4266 т). В следующем году эти показатели подскочили до 30 789 чел. (с китайской стороны 17 307 чел.) и 77 883 т (с китайской стороны 49 846 т) (Хэйхэ дицюйчжи: 446). Ставший после подавления восстания на Тяньаньмэнь генеральным секретарем Цзян Цзэминь посетил Москву 16 мая 1991 года. В ходе этого визита министры иностранных дел Александр Бессмертных и Цянь Цичень подписали Соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Народной Республикой о советско-китайской государственной границе на ее восточной части. Однако это соглашение 1991 года, состоявшее из 10 статей, подробно определявших границу протяженностью около 4300 километров между точкой встречи территорий СССР, Китая и КНДР на реке Туман ган (Туманная) и точкой в районе степей, где встречаются территории СССР, Китая и Монголии, в то время было секретным. А летом того же года в Москве произошел путч, и в декабре Советский Союз прекратил существование.

Китайское нашествие 1992 год был знаковым как для России, так и для Китая. Полным ходом двигавшаяся по пути системных реформ новая Россия один за другим вырабатывала новые направления экономической политики и пыталась ускорить становление рыночной экономики через открытие страны и либерализацию. Военный порт Владивосток, куда долгое время доступ иностранцев был ограничен, в 1992 году стал открытым городом. Со своей стороны, китайцы восприняли распад Советского Союза (хотя развал социалистической системы и явился для них сильным шоком) как еще один «бизнес-шанс». Весной 1992 года Дэн Сяопин в своем выступлении в

провинции Гуандун, центре реформ и либерализации, провозгласил основным приоритетом развития Китая повышение благосостояния. В это же время Хэйхэ, Суйфэньхэ, Маньчжурия, Хунчунь и другие приграничные города в соседствующих с российским Дальним Востоком провинциях Хэйлунцзян и Цзилинь были открыты для внешней торговли. Эти города закупали товары для торговли с Россией на юге Китая и рассчитывали на ускоренное развитие своей экономики за счет торговли с Россией. Благодаря такой политике открытости с обеих сторон, с 1992-го по 1993 год объем торговли между Дальним Востоком России и северо-восточным районом Китая резко возрос. Если в 1991 году в провинции Хэйлунцзян он составлял на российском направлении примерно 850 млн. долларов, то в 1992 году это было 1,74 млрд. долларов, а в 1993 году — уже 1,89 млрд. (см. главу 4). В 1991 году в город Хэйхэ въехало и выехало из него 79 792 чел. (из них 36 488 китайцев), товарный объем торговли составил 100 907 т (в т. ч. с китайской стороны 37 904 т). В следующем 1992 году эти показатели подскочили до 142 112 чел. (с китайской стороны 61 852 чел.) и 129 100 т (с китайской стороны 44 976 т) (Хэйхэ дицюйчжи: 448). Особенно обращает на себя внимание почти двукратное увеличение числа въехавших и выехавших. Так россияне и китайцы откликнулись на политику советско-китайского примирения и, воспользовавшись введенной в 1988 году безвизовой системой, ринулись в открывшиеся приграничные районы. Концентрация людей с обеих сторон в приграничной зоне имела для России особое значение. При населении российского Дальнего Востока примерно в 7 млн. чел. и трех северо-восточных китайских провинций более чем в 100 млн. чел. здесь имеет место огромная разница в демографическом давлении. Кроме того, из-за сопутствовавшего развалу старой системы резкого ухудшения ус-

ловий жизни начался отток российского населения с Дальнего Востока, и можно сказать, что товарный дефицит и отток населения стали компенсироваться наплывом из Китая бытовых товаров и самих торговцев, их привозивших. В историческом контексте это явление означает возвращение китайцев на территории, когда-то бывшие китайскими, а в повседневном контексте — это столкновение двух народов, носителей разных культур. Манеры китайцев, которые не соблюдают очередь, плюются, нарушают правила дорожного движения, толпятся и шумят, поначалу были объектом насмешек со стороны русских, в той или иной степени обладавших «европейской гордостью». Однако теперь этот «китайский мир» начал угрожать устоям русской жизни. В реальности толпы китайцев захватили рынки и зарабатывают огромные деньги, ввозя в больших количествах дешевые товары. Должно быть, далекие от базарной торговли русские были «легкой добычей» для ушлых китайцев. Вот на таком фоне происходил скачек внешнеторговых и миграционных показателей 1992-1993 годов. В результате оборотной стороной статистики, демонстрировавшей экономическую дополняемость, явилась реакция отторжения по отношению к китайцам, которая стала развиваться на Дальнем Востоке России в 1993-1994 годах.

Загадки цифр С января 1994 года российское правительство пошло навстречу пожеланиям региональных властей и начало строго регулировать въезд китайцев, оставив безвизовый режим только для групповых шоппинг-туров, которые легко контролировать. В это же самое время российские региональные и центральные газеты в один голос начали кампанию по борьбе с «китайской угрозой», приводя совершенно беспочвенные цифры в сотни тысяч китайских «иммигрантов» (Anderson: 28).

Таможенная статистика, которая должна была бы дать обоснование для подобных утверждений, сама демонстрирует удивительные цифры. В Благовещенске — партнере Хэйхэ по торговле — зафиксированы следующие данные по въехавшим и выехавшим: 1988 г. — 9426 чел. (в т. ч. россиян 3193 чел.), 1989 г. — 51 209 чел. (в т. ч. россиян 23 504 чел.), 1990 г. — 141 474 чел. (в т. ч. россиян 67 462 чел.), 1991 г. — 283 885 чел. (в т. ч. россиян 142 621 чел.), 1992 г. — 618 006 чел. (в т. ч. россиян 330 791 чел.), 1993 г. — 771 008 чел. (в т. ч. россиян 397 075 чел.) (Чжан Цзунхай: 157). Эти цифры заметно расходятся с данными китайской стороны (Хэйхэ). В апреле 1994 года представители администрации Хабаровского края откровенно жаловались депутатской группе из Центра на «беспорядки», вызванные наплывом китайцев. «... в 1993 году в общем товарообороте с заграницей доля Китая составила 45 процентов. Две трети нашего

импорта приходятся именно на эту страну. Практически половина совместных производств с участием иностранного капитала в крае создана с помощью Китая. Но за всем этим нельзя не видеть и другое. Китайцы не заинтересованы с помощью СП помогать в развитии экономики Приамурья. В основном предпочитают торговать или оказывать посреднические услуги. Да и китайские капиталы, вложенные в совместные производства, составляют лишь около десяти процентов всех иностранных инвестиций. Словом, СП много, но там, как говорится, себе на уме... Заметна и такая тенденция: все чаще деловые люди КНР стремятся создать на территории края СП со своим стопроцентным капиталом, приобретают у нас недвижимость, есть и попытки ассимиляции. Несовершенство правовой базы в отношении иностранцев позволяет китайцам вести себя на Дальнем Востоке России как у себя дома» (заместитель главы краевой администрации Александр Левинталь). «...налицо элементы «тихой» экспансии Китая на востоке страны. (...) некоторые компании КНР сознательно идут на срыв контрактов, а затем полученные суммы рублевой неустойки вкладывают в приобретение недвижимости. Сегодня на руках у китайцев сосредоточены огромные суммы российской наличности. При одномоментном сбросе эти деньги могут запросто дестабилизировать финансовое состояние региона. Заметно стремление КНР заполучить технологии, особенно связанные с военной техникой. Их весьма интересуют наши миноносцы и эсминцы, суда на воздушной подушке. Российские контрразведчики убеждены, что контракты на закупку у нас вооружений особенно поощряются китайским правительством» (начальник местного управления федеральной службы контрразведки Виталий Пирожняк) (Приамурские ведомости: 23.4.1994).

Политическая утечка Летом 1993 года, когда «китайская волна» уже накатывалась, в газетах неожиданно была опубликована часть «Соглашения между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Народной Республикой о Восточной части советско-китайской государственной границы» (Соглашения 1991 г.). Публикация вызвала критические комментарии. Это кажется странным, если вспомнить, что в феврале 1992 года Верховный Совет России практически единогласно ратифицировал это заключенное в советское время Соглашение. На тот момент Соглашение позволило окончательно определить российско-китайскую границу и похоронить потенциальные территориальные претензии Китая к Дальнему Востоку России на полтора миллиона квадратных километров, что можно оценить как явную победу российской дипломатии. Однако, несмотря на то, что Соглашение 1991 г., а именно его 2-я статья, определяет конкретную линию границы на основе карты масштаба 1:100 000 (пока не опубликована), непосвященному человеку из этого текста и карты не будет понятно, как изменилась линия границы по сравнению с тем, что было ранее. Следует понимать, что публикация текста Соглашения была утечкой, сделанной с политическим расчетом. Приведем ниже обзор Соглашения 1991 г. (Демаркация: 14-21). Статья 1 Договаривающиеся Стороны согласились на основе договоров о нынешней советско-китайской границе, согласно общепринятым нормам международного права, в духе равноправных консультаций, взаимного понимания и взаимной уступчивости, а также на основе договоренностей, достигнутых в ходе советско-китайских перегово-

ров по пограничным вопросам, справедливо и рационально разрешить оставшиеся от истории пограничные вопросы между СССР и КНР, уточнить и определить прохождение линии границы между обоими государствами. Статья 2 Сокращено. (Определяется линия границы по точкам 1-33. Точки 7, 8, 10 и 11 не упоминаются.) Статья 3 Договаривающиеся Стороны согласились в соответствии со статьей 1 настоящего Соглашения продолжить переговоры для разрешения вопросов о прохождении линии государственной границы между СССР и КНР на ее Восточной части от седьмой пограничной точки до восьмой пограничной точки и от десятой пограничной точки до одиннадцатой пограничной точки. Статья 5 Договаривающиеся Стороны согласились, что линия государственной границы между СССР и КНР, описанная в статье 2 настоящего Соглашения, проходит на судоходных реках по середине главного фарватера реки, а на несудоходных реках — по середине реки или середине ее главного рукава. Точные положения главного фарватера и принятых за линию границы середины главного фарватера, середины реки или главного ее рукава и в соответствии с этим принадлежность островов на реках, а также линия водораздела на участках, где граница проходит по водоразделу, будут конкретно определены при проведении демаркации государственной границы между СССР и КНР. Статья 8 Договаривающиеся Стороны согласились, что суда различного типа, включая военные, могут беспрепятственно осуществлять плавание из реки Уссури (Усулицзян) в

реку Амур (Хэйлунцзян) мимо города Хабаровска и обратно. Правила плавания будут разработаны компетентными ведомствами Сторон. Статья 9 Советская Сторона в том, что ее касается, согласна, что китайские суда (под флагом КНР) могут осуществлять плавание по реке Туманная (Тумэньцзян) ниже тридцать третьей пограничной точки, упомянутой в статье 2 настоящего Соглашения, с выходом в море и обратно. Конкретные вопросы, связанные с таким плаванием, будут урегулированы по согласованию между заинтересованными сторонами. Важнейшим вопросом, вызвавшим споры вокруг Соглашения, было то, каким же образом на самом деле изменилась территория в результате демаркации границы. Граница по реке В самом начале нельзя не упомянуть о статье 3, отсрочившей демаркацию. В Соглашении задействованы общие принципы международного права по демаркации границ вдоль рек. Так, согласно статье 5, граница проводится по основному фарватеру. Всего лишь тремя точками с 8-й по 10-ю в статье 2 покрывается вся линия границы по рекам Аргунь и Амур. Такое стало возможным благодаря тому, что границей считаются основные фарватеры рек. Правда, на реках существуют отмели и островки, и в зависимости от того, какой проток — ближайший к российскому или китайскому берегу — считать основным фарватером, меняется и конкретная линия границы. Множество извилин на реках, сезонные изменения течений и глубин также подливают масла в огонь спора. Как для российской, так и для китайской стороны выгодно считать основным фарватером течение, наиболее удаленное от своего берега, потому что граница, проведенная по ближайшему к противоположному берегу течению, позволяет брать

под свою юрисдикцию отмели и острова, возникающие посреди реки. На линии, оставшейся неопределенной согласно статье 2 и требующей дальнейших консультаций согласно статье 3, между точками 7 и 8 находится остров Большой рядом с Забайкальском и Маньчжурией (5000 га), между точками 10 и 11 — острова Большой Уссурийский (32 000 га) и Тарабаров (4000 га) напротив Хабаровска. Китайцы называют о. Большой на монгольский манер Абагайтуй, а Большой Уссурийский и Тарабаров имеют у них общее название «о-ва Хэйсяцзы» (отдельное название для Тарабарова — Иньшэ). Переговоры ведутся и после заключения Соглашения 1991 г., однако окончательное решение упирается в «проблему трех островов» , выхода из которой пока не наметилось. Пока велась работа по демаркации, россиянам, живущим в приграничных районах, постепенно становился ясен смысл статьи 5, определившей линию границы по основному фарватеру. На самом деле, Соглашение 1991 г. не было соглашением о разделе каких-то «нетронутых», до сих пор не освоенных ни одной из сторон земель. Это пересмотр «неравноправной» линии границы, которую Российская империя в свое время навязала силой Цинскому Китаю по Айгунскому, Пекинскому и другим соглашениям. Иными словами, россияне столкнулись с тем фактом, что в результате пересмотра реальной линии границы между реально контролируемыми Россией или Китаем островами Россия признает китайской территорией множество островов (на тот момент речь шла о шестистах), которые до сих пор называла своими. Три точки сухопутной границы Передаваемые Китаю по Соглашению 1991 г. территории — это не только острова посреди рек. Не проходящие по рекам сухопутные границы подробно описаны в статье 2 Соглашения, однако нельзя сказать, что определенные

в этой статье 33 точки расставлены через равные расстояния. Все точки с 1 по 7, за исключением границы по реке, а также точки с 13 по 33 расставлены через короткие промежутки, между ними есть и речные участки границы, но в основном они поставлены в точках изменения направления сухопутной границы. Следуя только тексту статьи 2 Соглашения, невозможно понять, где все-таки проходит линия сухопутной границы. Чтобы правильно это понять, необходима карта по крайней мере масштаба 1:200 000. Вдобавок необходимо проделать работу по согласованию каждой точки на карте. Иными словами, уяснить конкретные места изменений сухопутной границы по Соглашению 1991 г. может только вооруженный подробной картой специалист, хорошо знающий, где проходила прежняя граница. Полагали, что планировавшиеся изменения сухопутной границы — это три точки на линии, проходящей по суше от озера Ханка в Приморском крае до района Хасан напротив Тумангана. Известие о том, что в случае выполнения Соглашения 1991 г. на этом участке надо было передать Китаю в общей сложности 1500 га территории, стало настоящим шоком. Если верить Акино Ютака, эти три зоны были получены Советским Союзом от Китая в 1930-х годах в целях облегчения обороны от Японии и так и не были возвращены (Акино Ютака: 257-261). Конкретно это 300 га, примыкающие к озеру Ханка, 900 га у точки П в окрестностях Уссурийска и 300 га в районе Хасан у Тумангана (в случае с Ханкой это «обмен территориями», по которому Россия получает от Китая около 90 га, а Китай от России — 200 с лишним га; все данные — примерная оценка российской стороны). С начала 1995 года усилиями губернатора Приморского края Евгения Наздратенко, краевого законодательного собрания и средств массовой информации эти три точки были превращены в политическую проблему и стали довольно громкой темой в российско-китайских отношениях.

Не отдавать земли Китаю Начатая Наздратенко кампания благодаря ежедневным публикациям газеты «Владивосток» стала важнейшим пунктом «политической дискуссии» в Приморском крае. Сразу после того, к а к 13 февраля 1995 года Наздратенко, заручившись решением Совета Федерации, объявил о намерении требовать от правительства отмены Соглашения, на первой полосе японской газеты «Токио-симбун» появилась шокирующая новость под заголовком «Китайская армия окончательно решает вопрос о границе с Россией. Группировка общей численностью 500 тыс. чел. Крупнейшие учения за последние 10 лет». Источником новости стал переводчик Тихоокеанского флота Андрей Полутов. Как знатока японского языка его можно считать «антикитайски настроенным», но, как бы то ни было, он оценивает китайские военные учения как давление на Наздратенко, провозгласившего лозунг «не отдавать земли Китаю» (Токио симбун: 16.2.1995). 22 февраля МИД Китая прокомментировал законодательную инициативу Приморской краевой думы о пересмотре Соглашения 1991 г. как «абсолютно безответственную» (Красное знамя: 28.2.1995). Через несколько дней выяснилось, что «крупномасштабные полумиллионные учения» были уткой (на самом деле в них участвовало ок. 40 тыс. чел.) («Токио-симбун» от 25 февраля 1995 г.), но эта атмосфера сенсационности в некотором смысле демонстрирует царившие в то время в Приморском крае настроения в отношении Китая. Когда в конце февраля Наздратенко отказался войти в направлявшуюся в Китай делегацию министра иностранных дел Андрея Козырева, хотя от него это требовалось, заместитель министра Александр Панов подверг его суровой кри-

тике за то, что тот намерен вернуть российско-китайские отношения в эпоху противостояния 1960-х (Красное знамя: 2.3.1995). Весна 1996 года В начале 1996 года Наздратенко еще более усилил кампанию по «территориальной проблеме». Его тактика раздувания проблемы в СМИ и втягивания в дискуссию — на фоне массовой поддержки населения и через краевую думу — центрального правительства и таким образом оказания давления на МИД приносила некоторые результаты и в Госдуме. С другой стороны, Борис Ельцин и МИД, активно готовившиеся к намеченному на конец апреля визиту в Китай, начали демонстрировать признаки беспокойства и в отношении работы по демаркации границы, которая до сих пор практически не продвигалась. Соглашение 1991 г. не вступит в силу, пока запланированная работа по демаркации не будет полностью завершена, и, кроме того, по российскому законодательству крайний срок ее завершения ограничен пятью годами после ратификации. Время поджимало — оставался год с небольшим (Интерфакс: 8.8.1997). Центральное правительство оказывало сильное давление на Приморский край в целях ускорить эту работу. В это время Панов заявил, что из трех точек — Ханка, Уссурийск и Хасан — Приморская краевая администрация отказалась от претензий в отношении Ханки (Интерфакс: 18.4.1996). 5 апреля из состава Комиссии по демаркации неожиданно выходит генерал Валерий Розов, протестовавший против «территориальных уступок Китаю». Он убежден, что передача Китаю хасанского участка, где сходятся границы трех государств — России, Китая и Кореи — и где Россия имеет выход к Тумангану, будет означать для России стратегическое поражение. Пока еще остается шанс «принять взвешенное окончательное решение», и есть надежда на то, что визит президента в Китай придаст ре-

шению проблемы правильное направление. МИД прокомментировал такие высказывания Розова как не более чем личное мнение и сообщил о том, что Ельцин дал указание продолжать работу по демаркации (Интерфакс: 5.4.1996). 10 апреля Наздратенко обсуждал проблему демаркации с Ельциным при участии министра иностранных дел Евгения Примакова, однако 11 апреля они продемонстрировали совершенно противоположные реакции. В ответ на высказывание Наздратенко о том, что работа по демаркации российско-китайской границы прекращается, Ельцин в весьма резкой форме заявил о выходе президентского указа об ускорении работы по демаркации. Сразу после официальной публикации указа прошла новость об образовании уссурийскими казаками патрульных групп с целью воспрепятствовать демаркации (Владивосток: 13.4.1996). Проблема островов в Еврейской автономной области Москва всеми силами подчеркивала значение президентского указа. Высшее руководство МИД высоко оценивало его роль в укреплении отношений дружбы и доверия, а заместитель главы Пограничной службы отметил важность завершения демаркации в 1997 году (Интерфакс: 15.4.1996). Однако президентский указ преследовал и другую цель. На самом деле, помимо шумихи в Приморском крае, существовало множество других проблемных точек на речных границах, из-за которых тормозились российско-китайские переговоры (Тихоокеанская звезда, 16.7.1997). Своим указом Ельцин хотел заодно продвинуть процесс демаркации не только в Приморье. Сюда входят и острова на реке Амур, относящиеся к юрисдикции Еврейской автономной области. На участке от выходящего на Амур города Ленинское в направлении спорного острова Тарабаров существуют острова Попов, Саве-

льев, Сазаний, Сухой, На-Створах, Еврасиха, Нижнепетровские и другие — общей площадью в несколько десятков тысяч гектаров (Приамурские ведомости: 3.4.1996). Заместитель главы Пограничной службы Александр Манилов 13 апреля заявил на пресс-конференции о том, что по итогам переговоров территория 4700 га, включая пять островов: Еврасиха, Луговской, Нижнепетровские, Попов и Савельев (общей площадью 3800 га) — передается китайской стороне, а три острова на Амуре и другие участки общей площадью 11400 га остаются за Россией (Утро России: 17.4.1996). Начальник Дальневосточного управления Пограничной службы Александр Гольбах также объявил, что Россия сохранила три острова: Сухой, Сазаний и На-Створах (всего 2500 га) (Приамурские ведомости: 23.4.1996). Однако такой расклад на самом деле оказался не более чем подтверждением договоренности, уже достигнутой на переговорах по составлению Соглашения 1991 г. (Верещагин: 232-233). 17 апреля Виктор Ишаев, губернатор Хабаровского края, к которому относятся спорные участки, хоть и заявил, что не настаивает на отказе от Соглашения 1991 г., но выразил озабоченность судьбой переговоров о демаркации прилегающих районов (Интерфакс: 15.4.1996). В то же самое время на проходившем во Владивостоке очередном заседании парламентской ассамблеи «Дальний Восток и Забайкалье» прорвалось недовольство по поводу передачи сорока островов и территорий Приморского края (Амурская правда: 18.4.1996). «Стратегическое партнерство» МИД прилагал все возможные усилия, чтобы замять шумиху вокруг указа об ускорении работ по демаркации. На пресс-конференции 18 апреля заместитель министра иностранных дел Александр Панов, опровергая появившиеся слухи о существовании «соглашения о передаче российских территорий», заявил следующее:

«Мы не имеем никаких планов подобного рода, и вопрос о демаркации границы вообще не будет обсуждаться в ходе визита Ельцина в Китай. Кроме того, в настоящее время не ведется никаких работ по Уссурийску и Хасану, а идет поиск подходящих путей решения. По Уссурийску российская сторона предложила путь взаимного отказа от притязаний и «совместного использования», в настоящий момент это обсуждается. Соглашение 1991 г. вступит в силу после завершения демаркации на всех участках. Если демаркация не будет завершена, российско-китайская граница не получит правового обеспечения, а это будет первым шагом к фатальному ухудшению российско-китайских отношений. Официальная позиция Китая сдержанная, но если демаркация не завершится, то вполне возможно, что Китай решительно предъявит требования на территории в 1,5 млн. кв. км. Также МИД разделяет общее видение вопроса с Министерством обороны и Пограничной службой, и нет никакой речи о противостоянии с Администрацией Президента. Если говорить о Хасане, порт не может быть построен, так как река Туманган мелкая, кроме того, устье не является российской территорией, поэтому китайские суда в море не выходят» (Интерфакс: 18.4.1996). В результате Ельцин, недовольный взглядами Наздратенко на «территориальную проблему», решил ехать в Китай не через Владивосток, как это планировалось ранее, а через Хабаровск. В последний вечер перед отъездом в Китай Ельцин подписал договор о разделении полномочий между хабаровской краевой администрацией и центральным правительством, чем продемонстрировал Наздратенко всю теплоту своих отношений с Ишаевым. В то же время он заявил о намерении следовать Соглашению 1991 г., выразил неудовлетворение по поводу отсутствия продвижений в процессе демаркации на хасанском и уссурийском участках в Приморье, высказался о решимости не уступать три острова и продемонстрировал на-

селению Хабаровского края и всему российскому народу позицию защитника государственных интересов (Приамурские ведомости: 26.4.1996). Можно считать, что Ельцину успешно удалось «поделить» проблему демаркации границы между администрациями Хабаровского и Приморского краев. На тот момент ему удалось предотвратить разрастание приморской «территориальной проблемы» до масштабов всего Дальнего Востока. Примечательно, что китайская сторона не выказала никакой реакции на заявленную непосредственно перед самым визитом решимость не уступать три острова. Наверное, пока Китай удовлетворился «объективностью» позиции российской стороны, подтвердившей принадлежность островов к ЕАО. Сразу после этого, будто пытаясь скрыть сложности российско-китайских переговоров, Ельцин вдруг неожиданно предложил китайской стороне заключить «стратегическое партнерство». Наздратенко, сопровождавший Ельцина во время визита в Китай, совершенно не касался «территориальной проблемы», вел себя доброжелательно, как торговый агент, за что даже заслужил у китайцев прозвище «посланец дружбы». По возвращении даже дружественная ему газета «Владивосток» обвинила его в измене идеалам, впрочем, выплеснув раздражение и на хабаровских соседей, которые так и не поддержали Приморский край (Владивосток: 25.4.1996; 5.6.). Но Наздратенко тайно искал новые пути.

Расширение проблемы: границы по рекам Несмотря на маневр Ельцина, «территориальная проблема» не только не потеряла своей остроты, но и наоборот, стала распространяться на весь Дальний Восток.

11 июня законодательное собрание ЕАО направило на имя президента заявление о невозможности дать свое согласие на демаркацию, по которой амурские острова отойдут к Китаю. Во время военных учений на Амуре во второй половине июля заместитель главы Пограничной службы, не скрывая «разницы температур» между настроениями на местах и в Москве по поводу работы по демаркации, отметил, что и переговоры по демаркации в Амурской области также могут превратиться в политическую проблему (Амурская правда: 26.7.1996). Произошли подвижки и в Хабаровске. На выдвинутое в конце ноября предложение о «совместном использовании» спорных территорий Ишаев отреагировал гневно, сказав, что для политиков из Центра острова — это всего лишь песок, и таким образом резко сменил позицию со сдержанной на твердую (Тихоокеанская звезда: 20.11.1996). Начальник Дальневосточного управления Пограничной службы Гольбах, начавший было положительно относиться к улучшению отношений с Китаем, высказался следующим образом: «... на общем фоне улучшения российско-китайских пограничных связей наблюдается резкое усиление активности со стороны Китая в целях закрепления своих экономических позиций в Дальневосточном регионе, а также максимальное использование наших природных ресурсов для развития экономики Северо-Восточного Китая. Несмотря на многочисленные совместные договоры на самом высоком государственном уровне, Китай не особенно скрывает свою заинтересованность в постепенном заселении российских территорий, прилагает немало тайных усилий для смещения водной границы к российским берегам. Создается впечатление, что договоры имеют тактическое значение, а стратегия заключается в далеко идущих планах приращивания собственной территория за счет российского Дальнего Востока. Незаметно, но последовательно растет китайская колония в Хабаров-

ске, вновь прибывшие «туристы» умело растворяются в массе имеющих вид на жительство (Тихоокеанская звезда: 5.12.1996). По соседству с островом Большой на реке Аргунь в Читинской области — одним из трех островов, по которым возникли затруднения на закулисных переговорах, — есть район Менкесели (17 500 га). Если следовать принципам Соглашения 1991 г. по демаркации речных границ, эта территория должна быть передана Китаю, однако протесты со стороны Забайкальского военного округа и занимающегося там экономической деятельностью местного населения внесли сложности в российско-китайские переговоры. На апрель 1996 года решение пока не было найдено, и российское правительство пыталось преодолеть ситуацию, обеспечив местному населению право «особого использования» территории после ее передачи под китайскую юрисдикцию. Считается, что диалог начал налаживаться в конце 1996 года, и это можно назвать прорывом на пути к компромиссу (Независимая газета: 30.1.1997).

Борьба за нормализацию Следует отметить, что проведенная Наздратенко подготовительная работа на федеральном уровне принесла свои плоды. Он заручился поддержкой Александра Лебедя, премьера Виктора Черномырдина и Ивана Рыбкина из Совета безопасности, и таким образом ему удалось успешно «окружить» МИД. И вот Приморский край предлагает сделку: в обмен на признание китайской юрисдикции над участком П в районе Уссурийска он требует сохранения статус-кво на Хасане, а также предоставления контроля над выходом китайских судов в Японское море (Владивосток: 5.12.1996). Отведенный для демаркации крайний срок — 1997 год — наступил, однако перспектив окончания ра-

бот по демаркации так и не наметилось. Министр иностранных дел Примаков выразил решимость завершить демаркацию в течение 1997 года. Полномочный российский представитель в Комиссии по демаркации Генрих Киреев указал, что на данном этапе завершена демаркация на линии длиной 2500 км (Независимая газета: 31.1.1997). Борис Ельцин дал указание Наздратенко высказываться по вопросам демаркации только с согласия МИДа — переговоры вступили в завершающую стадию. В марте Примаков заявил о важности демаркации и выразил опасение по поводу того, что, если ее не удастся завершить до конца года, судьба соглашения о границах с Китаем будет поставлена под сомнение (Тихоокеанская звезда: 8.3.1997). Тем временем молчаливый протест ширился. Стоило председателю законодательного собрания ЕАО потребовать повторных замеров на реке Амур в связи с проблемой границы, как Ишаев выразил недовольство по поводу того, что два острова в Хабаровске не объявлены российской территорией, и отказался войти в делегацию для визита в Пекин в июне (Тихоокеанская звезда: 27.2.1997). В ЕАО и в Приморье активизировалось движение за проведение референдума по демаркации границы (Интерфакс: 27.3.1997; 2.4; 9.4). Председатель комитета Госдумы по внешней политике Владимир Лукин заявил, что по состоянию на апрель демаркация проведена только на 3000 км границы (Интерфакс: 16.4.1997). В начале мая ситуация, наконец, получила заметное развитие. 20 мая прозвучала декларация о том, что между правительствами России и Китая достигнуто соглашение относительно принципов совместного использования островов, принадлежность которых определена демаркацией, и Китай наконец-то ответил на пожелания российского правительства. Было принято официальное решение о передаче Китаю спорного острова Менкесели на реке Аргунь при условии допуска туда населения из Читинской области (Киреев: 15). С этих пор

под лозунгом совместного использования спорных островов ранее тормозившаяся работа по демаркации речной границы начала стремительно продвигаться. К концу августа 1997 года количество спорных островов на Амуре уже сократилось до двух, и один из них — о. Ольгинский (Лунчжаньдао) в верхнем течении Амура — был передан Китаю с обеспечением совместного использования. В ЕАО в соответствии с прошлогодним заявлением Гольбаха была проведена демаркация, по которой Китаю отходили пять островов, включая о. Попов. Однако последние попытки оказать сопротивление продолжались. Так, руководство ЕАО планировало некоторые дополнительные законодательные меры, аргументируя это тем, что без согласия населения граница не может быть изменена. Тормозились и переговоры по определению принадлежности нескольких островов на участке от «двух островов» у Хабаровска к югу по реке Уссури в направлении Даманского (Киреев называет этот участок «двести километров») (Амурская правда: 4.7.1997). В

это время в Хабаровском крае, вероятно, под влиянием решения об о. Менкесели снова стал осторожно предлагаться проект совместного использования двух островов, и особое внимание СМИ уделяли судьбе о. Тарабаров, упоминая его практически каждый день (Амурская правда: 2.7.1997). Перспектива завершения процесса демаркации наметилась, но оставалось и немало препятствий, которые предстояло преодолеть.

Хасанский компромисс Последним камнем преткновения оставалась демаркация в Приморском крае. 13 мая 1997 года вице-губернатор края Владимир Стегний, участвовавший в заседании Совета Федерации вместе с заместителем министра иностранных дел Григорием Карасиным, начальником Первого департамента Азии МИД Евгением Афанасьевым и полномочным представителем Генрихом Киреевым, объявил, что МИД демонстрирует сближение с позицией Приморского края. Он высказался в том духе, что нет никаких предпосылок для передачи Китаю участка в 300 га в районе Хасана и что подходы российской и китайской стороны к передаче участка П у Уссурийска сильно различаются (Утро России: 23.5.1997). В итоге в июне Совет Федерации определенно выразил поддержку позиции Приморского края. Пресс-служба краевой администрации опубликовала заявление о том, что Совет Федерации поддержал позицию края по основным вопросам демаркации, рекомендовал правительству и совместной российско-китайской демаркационной комиссии продолжать переговоры по поиску компромисса относительно линии границы на левом берегу Тумангана и предложил включить в состав делегации представителей региональных законодательных органов (Утро России: 7.6.1997). МИД оказался в изоляции и мог рассчитывать только на поддержку со стороны президента Ельцина.

Посетивший Пекин в конце июня премьер Виктор Черномырдин провел с Цзян Цзэминем консультации по широкому кругу вопросов двусторонних отношений и предложил провести на хасанском участке новую границу практически посредине между линией по Соглашению 1991 г. и современной границей (Интерфакс: 27.6.1997). С 21 июля по 4 августа в Пекине было проведено заседание совместной российско-китайской демаркационной комиссии. Пресса сообщила, что была согласована большая часть остававшейся карты уссурийского участка и заседание завершилось в конструктивной атмосфере уверенности в завершении работы по демаркации в течение 1997 года. Можно сказать, что тогда решился вопрос о передаче под китайскую юрисдикцию уссурийского участка Я . Сдвинулась ситуация и на хасанском участке. Вицегубернатор Приморского края Владимир Стегний заявил, что Китай изменил свою первоначальную позицию и не будет настаивать на передаче Хасана. Он высказался о перспективах сохранения на этом участке нынешней линии границы, однако сразу же после этого отказался от своих слов (Интерфакс: 7.8.1997; Независимая газета: 8.8.1997). Без сомнения, в этот момент вице-губернатор защищал предложение Хабаровского края о сохранении границы на Хасане взамен на передачу Китаю уссурийского участка П. Однако китайская сторона не пошла дальше намеков на возможность компромисса, и развитие хасанской проблемы оставалось непредсказуемым. Завершив 5 августа заседание демаркационной комиссии, министр иностранных дел Примаков снова заявил о том, что завершение демаркации границы является для России и Китая важнейшей задачей на этот год, и ее невыполнение поставит под сомнение судьбу всего соглашения о границе. Он также призвал администрации регионов прекратить выдвигать требования, учитывающие только местные интересы (Интерфакс: 5.8.1997).

2 сентября на переговорах по демаркации в Москве Китай продемонстрировал готовность пойти навстречу российской позиции, неожиданно заявив о возможности отказа от требования о передаче хасанского участка. Сразу же после этого посетивший Россию заместитель председателя военного комитета ЦК КПК Лю Хуачин снова выразил позицию, что для китайской стороны Хасан — не главное (Владивосток: 2.9.1997). Ситуация сдвинулась с мертвой точки. 15 октября замминистра иностранных дел Григорий Карасин назвал российскокитайские отношения весьма динамичными. Он заявил, что в ходе ноябрьского визита Ельцина главы государств уделят вопросу границы особое внимание, и подчеркнул, что, несмотря на сложную дискуссию по некоторым участкам границы, стороны движутся в направлении взаимоприемлемого решения, не ущемляющего государственные интересы (Интерфакс: 15.10.1997). Он заявил о том, что Ельцин дал указание всем региональным органам содействовать работе по демаркации, а Минфин уже выделил на эти цели 2,6 млрд. рублей. Карасин выразил надежду на то, что в Пекине будет подписан ряд документов, включая соглашение о совместном использовании островов на пограничных реках и рамочное соглашение о двустороннем сотрудничестве (Интерфакс: 24.10.1997).

Декларация о завершении демаркации границы 6 ноября Федеральная пограничная служба России объявила о завершении работы по демаркации российской государственной границы в дальневосточном регионе. В ответ на это МИД Китая также высказался по проблеме восточных границ, заявив, что работа по демаркации завершена и главы государств объявят об этом во время визита Ельцина в Китай. В тот же день замминистра иностранных дел Григорий Карасин, отмечая, что китайская

сторона продемонстрировала понимание российского подхода к завершению демаркации восточной части границы, заявил: «Нам предлагается не исправлять Соглашение 1991 г., а ввести его в действие, выделить каждый отдельный участок границы. Мы задействовали взаимоприемлемый и ясный метод решения, который находит понимание у обеих сторон и, что еще более важно, у общественного мнения обеих стран» (Интерфакс: 6.11.1997). На протяжении 4204 км (дистанция, получившаяся в результате вычитания из 4300 км участка трех спорных островов) было расставлено 1182 пограничных столба, 2 створных знака и 24 буя. Последний буй был установлен за три дня до визита Ельцина (Независимая газета: 11.11.1997). Прибывший 9 ноября в Пекин с официальным визитом Ельцин перед группой журналистов в аэропорту назвал завершение демаркации российско-китайской границы большой победой и заключил, что только ради это-

го уже стоило приезжать в Китай. На следующий день, 10 ноября, он провел встречу на высшем уровне с Цзян Цзэминем, на которой они подписали совместное заявление о развитии отношений на основе завершения демаркации восточного участка российско-китайской границы и стратегического партнерства, направленного в XXI век (Интерфакс: 10.11.1997). Декларация о завершении демаркации подтвердила выполнение Соглашения 1991 г., а по трем островам, не являвшимся объектом Соглашения, консультации должны быть продолжены. Следует заметить, что многие специалисты затруднялись оценить истинное значение сделанного в ноябре 1997 года совместного российско-китайского заявления. Почти ничего не было известно о том, что творилось за кулисами переговоров, и даже о решении хасанской проблемы было объявлено не сразу. Оказавшиеся в затруднении аналитики пытались искать причины во внешних факторах. Они интерпретировали события так, будто Россия и Китай демонстрируют на международной арене объединение усилий перед лицом возрастающего американского влияния. На самом же деле это не так. Просто лидеры России и Китая не могли скрыть радости по поводу того, что им удалось при помощи демаркации границы разрешить старую, превратившуюся в политическую, проблему. Как бы то ни было, российско-китайские переговоры по границе были полны драматических моментов, совершенно не вписывающихся в рамки анализа этих авторов. В работе по определению границы обычно различаются два процесса: делимитация и демаркация. Первый термин включает в себя всю работу по определению линии границы, в то время как второй имеет узкотехническое значение — установление конкретной линии границы (например, пограничных знаков). Однако сомнительно, что изменение реальной линии госграницы в ре-

зультате конкретных работ по ее установлению можно назвать всего лишь техническим вопросом. На китайский язык оба термина переводятся как «хуацзе», однако для созданной в соответствии со ст. 4 Соглашения 1991 г. совместной демаркационной комиссии используется термин «каньцзе», включающий и исследовательскую работу. В официальных документах оба термина неоднократно смешиваются. В данной книге мы тоже не будем вдаваться в подробности точных различий между значениями этих терминов.

Глава 1

ДАЛЕКАЯ ТУМАН ГАНСКАЯ МЕЧТА

Из четырех тысяч километров российско-китайской границы наиболее знакомы для японцев те места, где сходятся границы трех стран: России, Китая и Кореи. Через этот район, где протекает река Туманган (Тумэньцзян), в свое время проходили пути колонизации Маньчжурии, а в 1938 году здесь произошло столкновение между Квантунской армией и советскими войсками на озере Хасан. Пройдя через временное забвение в эпоху холодной войны, с 80-х годов прошлого века этот район стал рассматриваться как важнейший элемент таких концепций, как «единое экономическое пространство Японского моря» и «экономическое сотрудничество в Северо-Восточной Азии», предоставляющий возможности для освоения реки Туманган и российских гаваней Посьет и Зарубино. В последнее время этот участок приковывает к себе внимание в связи с проблемой Северной Кореи (Корейская Народно-Демократическая Республика) в качестве «пути на север» или «ворот», через которые Ким Чен Ир осуществил свой визит в Россию. В главе рассказывается об истории и современном положении пограничного района, где протекает река Туманган и где соседствуют территории не только России и Китая, но и Северной Кореи. Почему вразрез с громкими пропагандистскими кампаниями освоение этого района отстает и совершенно не продвигается? В качестве одной из причин я выделил глубоко укоренившееся в Приморье недоверие к китайцам и попытался выяснить, каким образом такое отношение складывалось. Остро вставшая перед российским Дальним Востоком в 1990-х годах проблема китайской иммиграции в сочетании с проблемой демарка-

ции российско-китайской границы сильно тормозила сотрудничество с Китаем в Приморье. Однако с объявлением в конце 1997 года о завершении демаркации в Приморье наметились признаки изменения отношения к Китаю, и начало развиваться сотрудничество между регионами России и Китая. И хотя эти сдвиги были пока еще очень малыми, обстановка в районе, где сходятся территории трех государств, стабилизировалась, и Северо-Восточная Азия впервые в истории своего развития обрела надежду на мирное будущее.

Пограничный знак Т Узкая и мелководная речка Туманган, протяженностью примерно 500 км, берет свое начало у священной для корейцев горы Чанбай (Пэкту) и несет свои воды к Японскому морю. По реке проходит граница между Яньбянем (корейским автономным округом Китая) и КНДР. Со второй половины XIX века приморская область между восточным берегом Уссури и Корейским полуостровом стала территорией Российской империи, и в своем нижнем течении река Туманган является границей между Кореей и Россией. В результате китайская территория оказалась отрезанной от Японского моря. Пекинский договор, по которому Россия заставила Китай признать восточный берег Уссури российской территорией, предусматривал установку в важнейших точках русско-китайской границы столбов, помеченных буквами русского алфавита (и соответствующими по звучанию китайскими иероглифами) от А до У. На берегу Тумангана должен был быть установлен деревянный знак Т. По дополнительному протоколу (Ханкайский протокол),

заключенному в соответствии со статьей 3 Пекинского договора на основании исследования на месте, от знака Е в устье Уссури до знака Т было установлено друг за другом 8 знаков. Это было в 1861 году (Тю: — Со коккё мондай сирё-сю: 67). Изначально знак Т планировалось установить примерно в 11 км выше по течению от устья Тумангана (Демаркация: 10-13). Однако на самом деле он был установлен примерно в 20 км от устья, и только путем упорных переговоров китайской стороне удалось добиться его переноса на отметку 15-16 км (ДВ Ученый: 1999, № 12). Россия пыталась установить знак Т хотя бы немного повыше по течению, а Китай — вернуть его ниже, и это «перетягивание» продолжалось, даже когда обе страны вступили в эпоху социализма. В итоге на момент прекращения переговоров о границе в 1964 году было признано, что российско-китайская граница проходит на отметке 17 км вверх по течению от устья (цифры приведены по данным российской стороны). Заключенное в мае 1991 года Соглашение о восточной части советско-китайской государственной границы юридически закрепило эту давно сложившуюся ситуацию (ДВ Ученый: 1999, № 11). Китайская сторона постоянно настаивала на выгодной для себя отметке 15 км от устья, однако, по словам представителя МИД России, непосредственно ответственного за демаркацию границы по Тумангану, в итоге утверждена цифра 18,2 км, и китайская сторона с этим согласилась. Судоходство на реке Туманган В процессе переговоров, в результате которых был заключен Хуньчуньский протокол (Новокиевские протоколы) 1886 года, предписывавший дополнительно соорудить три знака (М, Р и С) и заменить уже имевшиеся восемь деревянных знаков каменными, китайская сторона пыталась добиться общего использования устья Тумангана

и обеспечить китайским судам право выхода в море из устья (Ян Чжаоцюань: 218). В итоге в статье 4 протокола было указано на необходимость заключения с Россией соглашения о судоходстве на участке от отметки Т до устья Тумангана (Ткаченко 1999: 32). Местная российская администрация направила извещение о признании права китайских судов на проход, это извещение получило статус приложения к протоколу, и таким образом китайская сторона добилась своего (Тун Дунчжу: 292-293). Ведший в это время переговоры У Дачэн стал народным героем, и в Хуньчуне в его честь даже поставили памятный знак (Исии Акира, 1993: 22-23). Далее, для района Хуньчунь, где, благодаря установлению по Российско-китайскому соглашению о торговле 1862 года зоны свободной торговли вдоль 50 км (верст) границы по реке Туманган, процветал международный рынок, наступили тяжелые времена. Произошло это в результате ряда мер российской стороны, таких как отмена в 1909 году статуса свободного порта для Владивостока и прекращение действия соглашения о торговле (Лин Сингуан: 82-85). Китайская сторона попыталась защитить свои экономические интересы, построив в 1910 году в Хуньчуне порт с таможней и расчистив фарватер реки. Судоходство по Тумангану остается для населения китайской территории единственным способом выйти к морю, и, несмотря на революцию в России и войну в Сибири, оно просуществовало до 1920-х гг. По статистике 19291931 гг., количество заходов в порт Хуньчунь достигало 1300-1400 судов в год (Дин шишэн: 19). В конце концов район реки Туманган стал зоной напряженности, здесь сходились интересы присоединившей Корею Японии и Советского Союза. В связи с переменами в Маньчжурии этот район стал ареной противостояния Квантунской армии и советских войск, которое вылилось в открытое вооруженное столкновение у озера Хасан. Хасанский инцидент изменил судьбу Тумангана. Река была заминирована японской армией, и судоход-

ство на ней стало невозможным. И даже до сих пор суда по реке не ходят, за исключением небольших катеров. По утверждению директора исследовательского центра Северо-Восточной Азии Академии общественных наук провинции Цзилинь Чэн Луншаня, проход крупных судов затруднен накопившимися за 50 лет донными отложениями и низкими пролетами железнодорожного моста между Россией и Кореей (интервью от июля 1999 года). Как бы то ни было, с закрытием реки Туманган и советско-маньчжурской (китайской) границы связь Хуньчуня с морем не прервалась. Многие отряды японских колонистов, переправляясь через Японское море, прибывали в порт Раджин на Корейском п-ве, а оттуда через город Тумэнь добирались до Хуньчуня, ставшего форпостом Маньчжоу-го. Так появился третий путь, соединивший Хуньчунь с морем. Но после поражения Японии, в результате революции и гражданской войны в Китае, а также Корейской войны, этот путь тоже не мог не прерваться. В Северо-Восточной Азии времен холодной войны, где существовал японо-американо-южнокорейский блок, регион, где сходятся территории Китая, России и Северной Кореи, потерял связь с внешним миром через море. В 1964 г. китайское правительство потребовало восстановить выход к морю, но консультации не успели принести каких-либо результатов. В конце 1960-х гг. китайскосоветское противостояние резко обострилось, произошло вооруженное столкновение на Даманском, да и район Тумангана сам по себе стал изолированным от внешнего мира центром напряженности. Мечты о возрождении В середине 1980-х, благодаря новой перестроечной дипломатии Горбачева и развитию политики реформ и открытости в Китае, в районе Тумангана тоже почувствовалась атмосфера оттепели. Со стороны японо-американо- южнокорейского блока также предлагались идеи ре-

гионального сотрудничества в зоне Японского моря и Северо-Восточной Азии. Снова стали обсуждаться возможности возрождения туманганского района с использованием Японского моря в качестве «окна в мир». Под давлением меняющейся ситуации администрация провинции Цзилинь, под чьей юрисдикцией находится район, где протекает Туманган, настойчиво требовала признания права на судоходство по реке. С 1988 года это требование было поддержано центральным правительством и стало объектом дипломатических переговоров с СССР (Лин Сингуан: 88-89). Как уже указывалось во введении, в статье 9 заключенного между Россией и Китаем в мае 1991 года Соглашения о Восточной части советско-китайской границы было четко прописано право китайских судов на спуск по Тумангану и выход в Японское море. Провинция Цзилинь ради собственного развития сделала ставку на развитие туманганского района. В отличие от северной провинции Хэйлунцзян, на которую приходилась большая часть границы с СССР, или провинции Ляонин с ее портом Далянь и выходом в Желтое и Восточно-Китайское моря, для провинции Цзилинь окном во внешний мир был только район Тумангана, граничащий с Россией и КНДР. Только возвращение некогда уступленных Российской империи земель, какой бы трудной задачей это ни было, и обеспечение выхода в море могло гарантировать провинции Цзилинь связь с Южной Кореей, Японией и другими богатыми странами Тихоокеанского региона. С учетом исторического опыта можно назвать три возможности для выхода к морю. Первый путь — пересекать границу с СССР и использовать порты Зарубино и Посьет, второй путь — переправляться через Туманган и по Корейскому полуострову добираться до портов КНДР Раджин и Сонбон, и, наконец, третий путь — построить порт на своей территории в низовье Тумангана и по реке выходить прямо в Японское море. Разумеется, наиболее желательной для провинции Цзилинь была реализация воз-

можности прямого выхода в море из собственного, китайского порта, к тому же это означало бы историческое возрождение Хуньчуня. В 1990-1991 годах провинция Цзилинь пыталась реализовать «мечту» о возрождении Тумангана в виде концепции развития «Золотой дельты» Владивосток — устье Тумангана — Чхонджин. В то же самое время Приморский край, рассчитывая открыть Владивосток для внешнего мира, обратился к Организации Объединенных Наций по промышленному развитию (ЮНИДО) и разработал концепцию большой владивостокской свободной экономической зоны. Если бы в этот процесс удалось вовлечь и Северную Корею, то мог бы получиться крупнейший в Северо-Восточной Азии за период после окончания холодной войны международный проект, который позволил бы развить регион и сделать его известным во всем мире. На самом деле Северная Корея демонстрировала доброжелательную реакцию на эту концепцию и с 1992 года была официально включена в рабочий план № 5 Программы развития ООН (UNDP). UNDP организовала экспертный совет, объединивший представителей Китая, России, КНДР и Монголии, также обратилась за содействием к Японии и Южной Корее и направила исследовательскую миссию (СакатаМикио: 300-301). В дополнение к «большому треугольнику» Чхонджин-Яньцзи-Владивосток площадью 10 тыс. кв. км была также предложена идея объединения в «малый треугольник» (1 тыс. кв. км) городов Раджин, Хуньчунь и Посьет (КанНихонкай ко: рю: дзитэн '95-'96: 147-148). Консультант администрации провинции Цзилинь, предложивший миру от имени провинции концепцию развития Тумангана, организовал в 1990-1991 годах в нижнем течении реки исследовательскую экспедицию и к 1993 г. предложил 11 проектов. Многие из них базируются на предпосылке создания на Тумангане порта на китайской территории, но наряду со скромными идеями об использовании северокорейских и российских портов,

а также предложениями начать переговоры об аренде у России территории устья реки, есть и такая смелая идея, как перестановка пограничного знака У и возвращение трех километров морской береговой линии (Дин шишэн: 38-43). Казалось, что в 1991 году российско-китайские отношения вступили в период мира и стабильности. Да и вся Северо-Восточная Азия находилась под воздействием эйфории от окончания холодной войны. В марте 1992 года правительство Китая объявляет об открытии для внешних контактов Маньчжурии, Хэйхэ и Суйфэньхэ на границе с Россией, а также Хуньчуня. Вместе с этим был разработан план соединения Хуньчуня автомобильной и железной дорогами с российскими портами. Мечты китайцев о возрождении Тумангана начали сбываться.

Япония и Северная Корея медлят Какими оптимистическими ни были лозунги концепции развития Тумангана, она натолкнулась на стену реальности. В первую очередь, ситуация в Японии. В то время Япония уже начала испытывать энтузиазм по поводу бума в регионе Японского моря, вызванного разрядкой напряженности в Северо-Восточной Азии. Но вместе с тем эти тенденции были вызваны и «интернационализацией» регионов внутри самой Японии, продиктованной «Соглашением Плаза» 1985 года, при помощи которого группа пяти индустриально развитых стран начала корректировать курсы валют с целью приостановить падение иены и рост доллара. Региональные власти, функцией которых было под руководством Министерства по делам местного самоуправления поддерживать малые и средние

местные промышленные предприятия, начавшие в целях снижения себестоимости выводить производство за рубеж, также были обязаны осуществлять функции по сглаживанию противоречий, возникавших в регионах из-за такого «импорта» дешевой азиатской рабочей силы. Таким образом, региональные власти под руководством Министерства по делам местного самоуправления развивали «международное сотрудничество» за границей и дома ускоренными темпами (Ивасита Акихиро: 264268). Особую известность в этом отношении приобрели Фукуока, ставшая центром сотрудничества с регионом Желтого моря и Юго-Восточной Азией, Саппоро как центр сотрудничества с Сахалином и регионами к северу от Японии, а также Ниигата — центр сотрудничества в Японском море. Основанный в Ниигате Институт экономики Японского моря специально указывал на то, что, учитывая важность таких составляющих региона Японского моря, как российский Дальний Восток, Северо-Восток Китая и Северная Корея (КНДР), естественным было бы сконцентрировать внимание на проекте развития Тумангана, в котором участвуют эти три страны. Однако центральное японское правительство и крупные компании не слишком уделяли внимание региону Японского моря. МИД, без особого энтузиазма относившийся к словосочетанию «региональная дипломатия», не спешил укреплять связи с Северной Кореей, с которой нет дипломатичесих отношений, или с Россией, с которой имеются территориальные проблемы. Деловые круги также устремляли свои взгляды в основном на бурно развивающиеся южные районы Китая и Юго-Восточную Азию. Строительство отношений с политически нестабильными и экономически слабыми странами побережья Японского моря не продвигалось далее интеллектуальных связей в отдельных областях и ограниченного товарообмена. Сколько бы Ниигата ни выдвигала инициатив, было ясно, что без поддержки из центра собственные возможности провинциальных городов с населением пять-

сот человек весьма ограничены. В декабре 1995 года между Россией, Китаем и Северной Кореей было подписано соглашение о развитии района Тумангана, начали действовать трехсторонняя координационная комиссия и пятисторонняя экспертная комиссиия с участием России, Китая, КНДР, Южной Кореи и Монголии. Но, несмотря на это, Япония даже не пыталась включиться в процесс. Страны-участницы не скрывали разочарования пассивной позицией Японии, которая решительно отказывалась от любой роли, кроме наблюдательной (ERINA № 1 5 : 1 ; № 2 1 : 12-13). Кроме того, противодействие возникло и со стороны Северной Кореи. Хотя там и приняли решение открыть Раджин и Сонбон в качестве особого экономического района, но опасались, что настроения «реформ и открытости» перекинутся на всю страну и окажут негативное влияние на специфическую закрытую «социалистическую систему» страны. Центральное правительство не собиралось отступаться от ограничения проектов развития рамками особого района и даже в этом особом районе настороженно относилось к притоку иностранного капитала и совместной деятельности. Вместе с этим, ухудшающееся экономическое положение Северной Кореи тормозило налаживание и без того неразвитой приграничной инфраструктуры. По свидетельству научного сотрудника Института экономики Японского моря Цудзи Хисако, проводившей регулярные исследования в северокорейском районе протекания Тумангана, уровень развития этого района, особенно его транспортной инфраструктуры, заметно ниже, чем с китайской или российской стороны (ERINAM 30: 26-27). Настороженная Россия Несмотря на все вышесказанное, сильнейшим фактором, непосредственно тормозившим развитие туманганского региона, следует назвать позицию России. Основной при-

чиной того, что российские должностные лица с начала 1992 года сразу же продемонстрировали отсутствие энтузиазма, был протест против отделения Владивостока и Находки от туманганского проекта. Развитие региона Тумангана без участия Владивостока и Находки означает не что иное, как выращивание конкурента Приморскому краю, и российская сторона не смирилась бы с развитием только «малого треугольника «Хуньчунь — Посьет — Раджин» (Саката Микио: 305-306; ERINA № 6: 23). Здесь позиции России и Северной Кореи никак не сходились. Еще более ситуация усложнилась с системными изменениями и либерализацией экономики в России после распада Советского Союза в 1991 году и с ускорением движения Китая по пути «реформ и открытости», которое Дэн Сяопин провозгласил в своем выступлении в Южном Китае весной 1992 года. Как уже отмечалось во Введении, огромное количество китайцев, воспользовавшись принятой в горбачевское время системой безвизовых поездок, ринулось в Россию в поисках быстрого и крупного заработка. Отставка губернатора Владимира Кузнецова, отца концепции «большой владивостокской свободной экономической зоны», тоже сыграла решающую роль. Его преемник Евгений Наздратенко не только продемонстрировал отрицательное отношение к проекту развития Тумангана, не отвечавшему интересам Владивостока, но и разглядел за этим проектом мечту Китая о выходе к морю, что еще более усилило настороженность.

Антимиграционная кампания Директор Владивостокского института истории, археологии и этнографии Виктор Ларин утверждает, что в 1993 году Россию посетили (въехали в страну) 751 000 китайцев. Среди них 410 000 чел. с деловыми, 237 000 чел. с туристическими целями и 33 000 чел. — по частным приглашениям (Ларин 2001: 81). Если сложить эти цифры с количеством выехавших, то получа-

ется, что в 1993 году границу России в обоих направлениях пересекло полтора миллиона китайцев. Информация об этом облетела всю Россию. Жители российского Дальнего Востока испытывали шок, наблюдая за тем, как количество китайцев растет день ото дня. В 19931994 годах в СМИ стали гулять совершенно безосновательные цифры статистики нелегальной китайской миграции: в Приморском крае от 40 до 150 тыс. чел. и на всем Дальнем Востоке от 400 тыс. до 2 млн. чел. В сознании населения возродилась теория XIX века о «желтой опасности» и стал нарастать антикитайский синдром (Ларин, 1998: 74-75). В начале 1994 года правительство России, вняв требованиям местных администраций, отменило систему безвизовых поездок для обладателей общегражданских загранпаспортов, породившую неконтролируемый приток китайцев. Однако безвизовый въезд по служебным паспортам сохранялся, и появились китайцы, которые воспользовались этим и начали проникать в страну под видом, например, переводчиков или водителей. Не говоря уже о поддельных паспортах, участились случаи незаконного пересечения границы людьми, спрятавшимися в грузовиках, или пешком по дикой местности в обход пропускных пунктов. Журналист газеты «Хоккайдо симбун» Хонда Рёити, в 1994-1996 годах собиравший материалы преимущественно в Хабаровске, в своем репортаже достоверно описывает ситуацию с китайским браконьерством, незаконной иммиграцией и торговлей наркотиками (Хонда Рёити: 55-60; 72-78). Самая сложная проблема с контролем при въезде и выезде была связана с групповыми турами, для которых была сохранена безвизовая система. Многие китайцы без труда попадали в Россию, присоединившись к безвизовому туру, а затем терялись и таким образом оставались в России жить. Газеты Приморского края начали пропагандистскую кампанию, утверждая, что три четверти китайцев находятся здесь нелегально (Владивосток: 19.5.1994; 8.7.1994).

Попавшие в затруднительное положение администрации регионов Дальнего Востока усилили контроль за китайскими «нелегалами» и систему регистрации иностранцев в населенных пунктах. В качестве меры по противодействию «нелегалам» местные компетентные органы с 1994 года проводили «операции-зачистки» под кодовым названием «Иностранец» не только в Приморском крае, но и по всему Дальнему Востоку. Например, в столице Амурской области Благовещенске в гостинице «Дальний Восток», где обосновались и занимаются бизнесом китайцы, в ходе тотального обыска люди разбегались, как тараканы, вылезая из окон, женщины на 3 часа запирались в туалетах, и даже имели место предложения проверяющим сексуальных услуг в обмен на освобождение. Такие инциденты красноречиво говорят о том, что операции проводились довольно жестко (Амурская правда: 24.11.1994). В начале 1995 года китайская сторона выражала протест по поводу операции «Иностранец» и требовала уважения прав человека в отношении своих граждан. Среди самих китайцев также росло недовольство тем, что с ними обращаются как с преступниками всего лишь из-за просроченной визы или неоформленной регистрации. Продолжавшиеся, несмотря на протесты, операции «Иностранец» постепенно начали приносить результаты — китайцев на улицах городов становилось все меньше (Тихоокеанская звезда: 28.1.1995). Места, где китайцам разрешалось торговать, снова стали строго ограничиваться, например, рынком Баляева во Владивостоке или рынком «Вещевой» в Хабаровске. Реальная численность «нелегалов» Так сколько же китайцев на самом деле незаконно пребывало в Приморском крае? Если верить Хонде Рёити, в 1993 году из Хабаровска в Китай было депортировано более 100 чел., а с января по конец сентября 1994 года — 254 чел. Количество депортированных по всему Примор-

скому краю составило в 1994 году 4572 чел., в 1995 году 6099 чел. (Хонда Рёити: 60-61), что дает представление о строгости мер по отношению к «нелегалам» в крае. Начальник базирующегося во Владивостоке Тихоокеанского пограничного округа Виталий Седых считает, что если за 1994 год из Китая в составе 630 групп въехало 17 845 чел, а выехало 10 587 чел., то отставшиеся и есть «нелегалы». В 1995 году в составе 827 групп въехало 16 346 чел., а вернулся в Китай 9131 чел. (Владивосток: 14.7.1995).

Откуда же появились цифры в «сотни тысяч», о которых мы упоминали ранее? Статистику по китайским нелегалам первой половины 1990-х можно считать откровенной подтасовкой. По данным анализа сотрудника Университета Сан-Диего Михаила Алексеева, который провел тщательные исследования на местах и обобщил их результаты, даже в Приморском крае, где «китайская угроза» ощущалась наиболее остро, в 1994 г. въехало 40 000 китайцев, а не возвратилось на родину не более 14 000 чел. Однако после задействования российской стороной визовой системы и операции «Иностранец» с 1996 г. и эти цифры значительно сократились.

Связь иммиграции с «территориальной проблемой» Во времена, когда статьи о незаконном пребывании китайцев появлялись на страницах газет практически ежедневно, российская сторона смотрела с настороженностью даже на официальные китайские власти. Может быть, китайцы, используя своих соотечественников, прибыли сюда затем, чтобы отобрать территории, которые выходят к Японскому морю? А может быть, за спиной у шпионов, переодевшихся в обычных обывателей и рассыпавшихся по территории России, стоит китайское правительство и руководит их деятельностью? Пик «страшилок» про китайцев пришелся на 1995 год и совпал с упомянутой во Введении «территориальной кампанией», проводимой Наздратенко. Командующий Дальневосточным управлением Пограничных войск Александр Гольбах, в ведении которого находятся 2400 км границы, 7 марта 1995 года высказал предостережение о том, что Китай на государственном уровне готовит крупномасштабное переселение своих граждан в Россию (Moscow Times: 1995, № 13). И когда 12 апреля во время преследования незаконно перешедшего границу гражданина Китая был застрелен полковник пограничной службы Сергей Дашук, чаша гнева переполнилась, и в народе началась истеричная реакция отторжения. В начале весны 1995 года широко распространилось предсказание Тамары Глобы, которая посетила Дальний Восток России, о том, что «война с Китаем начнется в 1996 году» (Владивосток: 19.4.1995). Не прекращались вопросы к командованию Тихоокеанского флота относительно «концентрации китайских войск в районе границы», «войны с Китаем» и т. п. (Хонда Рёити: 137).

Подводные камни Хасана В самый разгар антикитайских настроений в Приморском крае обратили внимание на недостатки в содержании Соглашения о границе, а наибольшие политические дебаты вызвал вопрос передачи Китаю 300 га бассейна озера Хасан в районе Тумангана. Обстоятельства этого, как уже подробно описывалось во Введении, были таковы, что передача территории в районе Хасана по 9-й статье Соглашения 1991 г. связана с разрешением навигации китайским кораблям, что, в свою очередь, раздражало приморские власти. Дело в том, что передача 300 га в окрестностях Хасана даст возможность Китаю связать водным путем с использованием бассейна Тумангана два своих пока разделенных региона. Если вдруг Китай построит здесь порт, то при условии свободного выхода судов в Японское море ему удастся захватить большую часть регионального грузопотока. Это означает экономический ущерб для портов Владивостока и Находки. Мы

уже видели, что и на самом деле план строительства порта в пограничном с Россией районе (Фанчуань) входил в проект провинции Цзилинь по развитию Тумангана. С другой стороны, поступившее от одного из регионов требование о пересмотре уже ратифицированного Россией и Китаем в соответствии с официальными процедурами международного соглашения стало головной болью для МИД обеих стран. МИД России, ссылаясь на малую глубину реки Туманган, а также на отрицательное отношение КНДР к китайскому судоходству в зоне российско-корейской границы, высказывал возражения в том духе, что вопрос о китайском судоходстве реально не является спорной проблемой, а также предпринял попытку убедить оппонентов в том, что передача 300 га не имела целью отдать Китаю территорию, а была лишь небольшой корректировкой в целях облегчить обеим сторонам охрану границы. В ответ на это администрация Приморского края, взывая также к поддержке со стороны законодательного собрания и военных, заняла еще более решительную позицию, заявив, что передача территории Китаю не только наносит экономический ущерб Приморскому краю, но и в будущем открывает проход для китайских военных кораблей, что ставит под угрозу безопасность всей Северо-Восточной Азии (Ларин, 1998:215). Группа, поддерживавшая позицию Наздратенко, использовала самые различные аргументы, чтобы не допустить передачу Китаю 300 га. Это и опасность экологической катастрофы (загрязнения вод) в случае выхода китайцев к озеру Хасан, и тревога по поводу возможного осквернения могил жертв хасанского инцидента. Борис Ткаченко, коллега Ларина по Институту истории, археологии и этнографии, даже заявил, что это Китай должен отдавать территории, так как в 1861 году пограничный знак Г был поставлен в 20 км вверх по течению от устья Тумангана (ДВ Ученый: 1999, № 12). Во Введении я подробно останавливался на том, как Наздратен-

ко, заручившись поддержкой Совета безопасности, премьер-министра, военных, пытался противостоять МИД, настаивавшему на соблюдении международного соглашения. В то время, когда муссировался вопрос о границе в районе озера Хасан, Наздратенко не скрывал своей сдержанной позиции и по проекту развития Тумангана. В 1996 году в Ниигате на форуме по экономике Северо-Восточной Азии, даже соглашаясь с идеей о развитии Зарубинского направления, он отмечал, что в проекте развития Тумангана большую роль играют Владивосток, Восточный, а также свободная экономическая зона Находки (ERINA№10:10). Наряду со сложностями в демаркации границы в районе Хасана, нависла угроза и над перспективами реализации идеи использования российских портов, на которые так надеялась китайская сторона в своем туманганском проекте. Международная железнодорожная линия Хуньчунь — Зарубино, которую в декабре 1992 года договорились построить в течение полутора лет, не только не была завершена, но окончание ее строительства было отложено до октября 1996 года. И все еще оставалось неизвестным, когда же по ней пройдет первый поезд. По ту сторону Хасана Как известно, в июне 1997 года российская сторона сделала компромиссное предложение поделить поровну спорные земли в районе озера Хасан, в сентябре Китай выразил готовность его принять, и проблема демаркации границы в этом районе сдвинулась с мертвой точки. В ноябре 1997 года находившийся с визитом в Китае Ельцин и Цзян Цзэминь торжественно объявили о завершении демаркации российско-китайской границы в ее восточной части, и к концу года стало ясно, что Китаю отошли примерно 160 га, а к России — около 140 га территории

хасанского района (Моисеев: 5). Нет уверенности насчет того, как именно распределились эти 300 га, но со слов заместителя начальника Первого департамента Азии МИД Владимира Рахманина, который утверждает, что половина линии границы сохранилась и могилы героев Хасана остались на российской территории (Рахманин: 21), можно с высокой долей вероятности заключить, что ближайшую к озеру Хасан нижнюю половину взяла Россия, а верхнюю половину — Китай. Также есть свидетельства о том, что в процессе переговоров китайская сторона втайне пообещала российской стороне не стоить на этих землях порт (Ларин, 1998: 219). Так или иначе, самое существенное препятствие на пути развития российско-китайского приграничного сотрудничества было устранено. Также нельзя не упомянуть о том, что в ходе ноябрьского визита Ельцина в Китай наряду с декларацией о завершении демаркации границы было заключено соглашение, установившее принципы сотрудничества между региональными администрациями России и Китая. Оно позволило администрациям китайских провинций и российских краев и областей самостоятельно заключать соглашения о сотрудничестве в рамках, не затрагивающих полномочий центральных правительств. Читинская и Амурская области, Хабаровский край и другие приграничные субъекты федерации начали активно проявлять интерес к сотрудничеству с Китаем, до сих пор пребывавшему в застое. Так, вице-губернатор Приморского края В. Стегний приветствовал то обстоятельство, что Китай, оставив идею судоходства из района Хасана вниз по Тумангану, начал прилагать больше усилий по развитию железнодорожных грузовых маршрутов Хуньчун — Зарубино и Хуньчунь — Посьет, и даже высказался о реальности «стратегического партнерства между Приморьем и Северо-Востоком Китая» (Утро России: 29.11.1997). Премьер Госсовета КНР Ли Пэн, посетивший Россию с экономической миссией в феврале 1998 года, в целях активизации приостановленного на несколько лет при-

граничного сотрудничества заключил соглашение об упрощении процедуры пересечения границы в пунктах Маньчжурия, Хэйхэ и Суйфэньхэ, а также меморандум о решении давно наболевшего вопроса по открытию пассажирского и товарного трансграничного сообщения по железной дороге между станцией Махалино (город Краскино) и Хуньчунем (Сборник: 210-442). Таким образом, наконец была заложена правовая основа запуска международного железнодорожного сообщения в районе Тумангана. Точка, где встречаются территории России, Китая и КНДР Хотя это и не приковало к себе особого внимания ни в самих трех странах, ни за рубежом, 3 ноября 1998 года прошла новость о том, что между Москвой, Пекином и Пхеньяном решен вопрос о демаркации точки пересечения границ России, Китая и КНДР на реке Туманган. Это были переговоры о том, где определить точку, в которой

сходятся разделяющая нижнее течение впадающего в море Тумангана российско-корейская граница и китайско-корейская зона совместного контроля над водным пространством в верхнем течении, где не прочерчено линии границы и в которой разрешается свободно приближаться к берегам без высадки на них. Эта проблема была отложена в долгий ящик в связи с трудностями китайско-российского демаркационного процесса, а также с неактивной позицией северокорейской стороны. Ситуация сдвинулась с мертвой точки, и прямым фактором здесь было то, что завершилась демаркация российско-китайской границы, включая район Хасана, и Россия с Китаем теперь могли переходить к демаркации точки встречи границ трех государств. Российская сторона, пытаясь поставить точку встречи границ хотя бы немного выгоднее для себя, настаивала на том, что точка должна быть на 100 м выше по течению, ссылаясь на изначальное положение пограничного знака Т. В конце концов, стороны сошлись на том, что следует ориентироваться на пограничный столб № 423 — последний столб, определявший российско-китайскую границу по Соглашению 1991 г. (Сборник: 449-452). Позиция Северной Кореи, находящейся через реку от России и Китая, оставалась неизвестной. С точки зрения здравого смысла Корее больше подходил китайский вариант, по которому увеличивалась зона свободного судоходства. С другой стороны, неактивность Северной Кореи можно объяснить тем, что она выжидала, чем закончится спор между Россией и Китаем. Китайское судоходство в нижнем течении Тумангана ставило под угрозу доходы портов Раджин и Сонбон, и для КНДР, как и для российского Дальнего Востока, спешка с демаркацией на Тумангане не сулила ничего хорошего. Возможно также, что Корея следила за российско-китайскими переговорами с тем, чтобы потребовать для себя какойлибо помощи в обмен на поддержку одной из сторон. Так или иначе, позиция Пхеньяна внезапно смягчилась в ап-

реле 1998 года на трехсторонних переговорах в Москве, и появилась перспектива решения проблемы до конца года. В итоге соглашение о российско-китайско-корейской границе, пройдя ратификацию в каждой из стран, вступило в силу в июне 1999 года. В июле 1999 года хорошо осведомленный представитель провинции Цзилинь с радостью поведал автору, тогда занимавшемуся сбором материала в Чанчуне, о том, что Северная Корея, до тех пор твердо протестовавшая против китайского судоходства в нижнем, российско-корейском, течении Тумангана, на определенных условиях его признала. Возможно, чтобы заставить Туманган работать на себя, Китай предпринял некоторые шаги, включая экономическую помощь, но ни о выдвинутых корейской стороной условиях, ни о конкретных перспективах китайского судоходства от него узнать не удалось. До реализации наиболее благоприятного для китайцев сценария прямого выхода к морю далеко. Пока что остается единственный путь — пересекать границу России или КНДР и выходить к морю, используя их порты.

Игра в треугольники Центральная российская газета сообщила, что 1 июля 1999 года открылось железнодорожное сообщение через российско-китайскую границу в районе Тумангана (Сегодня: 2.7.1999). Формально эта железная дорога, со многими остановками преодолевшая долгий семилетний путь от проекта до открытия, связывает китайскую железнодорожную сеть с российским портом Зарубино. Однако очень долго не было слышно новостей о том, чтобы

на этой дороге между Россией и Китаем активизировался пассажирский и грузовой поток. 28 ноября 2003 года движение по этой дороге официально открылось, но почти все грузы ограничиваются импортируемым в Китай лесом, в Россию же грузов транспортируется крайне мало. Это означает невозможность снизить транспортные расходы, поэтому китайская сторона сейчас активно ищет товары для вывоза в Россию. Кстати, одна из причин, по которой открытие движения по этой дороге в 1990-х годах сильно задержалось, заключается в том, что, несмотря на высказывания вицегубернатора, Приморский край особенно не стремится использовать маршрут Хуньчунь-Зарубино. Российская сторона в основном отдает приоритет Находке и Восточному и не спешит обустраивать инфраструктуру района Хасана и вкладывать туда и без того ограниченный иностранный капитал. По словам Цудзи Хисако, присутствовавшей на прошедшем в октябре 2000 года заседании транспортной подгруппы Программы развития ООН по Тумангану, российская сторона не меняет сдержанной позиции даже в отношении виртуального (не требующего денежных вложений) налаживания инфраструктуры, такого, как упрощение таможенных процедур, мотивируя это опасностью притока китайских «нелегалов» (ERINA № 3 8 : 36). Учитывая сдержанную позицию России, Китай пытается извлечь экономическую выгоду, активизировав северокорейское направление на порты Раджин и Сонбон и заставляя его конкурировать с российским маршрутом (ERINA № 15: 1, № 21: 12-13). Об этом свидетельствует рекордно быстрое расширение дорожной сети и тоннельные работы на трудном участке от Хуньчуня до моста Юаньтин (контрольный пункт на границе с КНДР). Похоже, что расчеты китайской стороны в некоторой степени оправдались. В апреле 2000 года из южнокорейского Сокчо начинает ходить международный паром, и южнокорейские туристы, которым запрещен въезд в КНДР,

едут из Краскино в Хуньчунь через контрольный пункт Чанлинцзы, чтобы увидеть с китайской стороны священную для корейцев гору Пэкту (Чанбай). В 2000 году грузооборот через мост Юаньтин достиг 100 тыс. т, а в направлении Краскино — 30 тыс. т, что в разы превышает перевозки 1998 года (ERINA № 38: 23). Однако российская сторона прилагает лишь незначительные усилия по развитию хасанского района, вполне соответствующие неразвитости северокорейского направления. Успех прагматичного подхода провинции Цзилинь, балансирующей между Северной Кореей и Россией, зависит от того, сможет ли северокорейский маршрут продолжать развиваться в достаточной степени, чтобы и далее оставаться козырем в игре с Россией. С 2002 года в КНДР активизируются процессы по внедрению рыночной экономики, и провинция Цзилинь возлагает большие надежды на их успех. С другой стороны, у нее появляются новые основания для опасений в связи с пусть и малореалистичными стремлениями президента Путина и генсека Ким Чен Ира организовать транспортный коридор в обход Китая, соединив линию Сеул-Вонсан с Транссибом (Новости российского Дальнего Востока: 17.2.2001, 14.9.2001).

Конкуренция и противоречия Стоит затронуть также и застой в действиях в самом Китае. Откровенно говоря, Пекин не испытывал особого энтузиазма по отношению к туманганскому проекту, не обещавшему бурного развития в краткосрочной перспективе. Кроме того, как будет подробнее рассмотрено в главе 4, прохладным было и отношение со стороны соседних регионов, например провинции Хэйлунцзян, которые могли бы составить конкуренцию маршрутам Суйфэньхэ, Дуннин и др. Похоже, имело место и противостояние в провинции Цзилинь. Первоначальные планы по открытию аэропорта в Хуньчуне в конце концов

свелись к более скромному варианту расширения аэропорта в столице корейского автономного округа Янбань городе Яньцзи, удаленном на 115 км. Работы начались в мае 1993 года и завершились в 1997 году. Железная дорога, соединившая в сентябре 1993 года Тумэнь с Хуньчунем тоже не оправдала возлагавшихся на нее во время постройки надежд и функционировала неактивно. Хотя в этом районе и удалось проложить железную дорогу, ее эксплуатация весьма затруднена большим количеством туннелей и опасными горными участками. Вид заброшенных сразу после постройки станций вызывает грустные чувства. К грузовому терминалу ходит всего лишь несколько поездов в неделю. Железнодорожная сеть не развивается не только из-за нехватки средств, но также из-за протеста со стороны города Тумэнь — узловой станции ответвления на северокорейский город Намъян. Даже если бы международная железнодорожная линия Хуньчунь-Краскино нормально функционировала, из-за неактивного движения внутри Китая эффект от ее использования был бы низким. Кроме того, при различной ширине колеи товары необходимо перегружать. Конечно, это зависит от вида товара, но в случае стандартных контейнеров наверное было бы эффективно перегружать их на железную дорогу в городе Тумэнь и по линии, приспособленной под китайские вагоны, отправлять прямо в порт Зарубино. Кроме того, в настоящее время Китай строит высокоскоростную железную дорогу Хуньчунь — Чанчунь общей протяженностью 560 км. Участки Тумэнь — Яньцзи и Цзилинь — Чанчунь уже действуют, а всю линию планируется завершить в течение 2004 года (Хокуто: Адзиа юсо: кайро бидзён 12-13). Пока же все устремления направлены на выход к морю, преимущества использования железной дороги не чувствуются. Кроме того, остаются проблемы оборудования порта Зарубино контейнерными кранами и подъездными путями. В нынешней ситу-

ации, когда инфраструктура порта Зарубино и окрестностей не развивается, большая часть грузопотока будет идти в Далянь или же транзитом через Суйфэньхэ в Находку или Восточный. Если же направиться из Хуньчуня через Краскино в сторону Владивостока, ситуация будет постепенно меняться. В сравнении с бегущей вдоль Тумангана дорогой Тумэнь — Хуньчунь, а тем более с прекрасной дорогой через хуньчуньскую зону экономического сотрудничества к таможенному пункту Чанлинцзы, дорога с российской стороны выглядит плачевно. Хотя и есть примеры того, что последнее время за счет сбора за сгружаемые в Славянке и других портах автомобили (1000 рублей с машины) асфальтируются разбитые дороги (Росиа кёкуто ню: су: 5.10.2001), к работам по налаживанию наземной инфраструктуры и асфальтированию только приступили, и ведутся они очень медленно. Например, автобусы с группами китайских туристов добираются из Краскино во Владивосток, расстояние между которыми не превышает 250 км, за 7-8 часов. Поэтому многие китайские туристы, протрясшись в автобусе от Краскино более двух часов, в порту Славянка пересаживаются на скоростные катера и отправляются во Владивосток. Этот маршрут по прямой из порта занимает 1 час. Однако в этих местах часты туманы, из-за которых останавливается навигация, и в таком случае туристам приходится возвращаться в автобус и трястись по плохой дороге еще несколько часов. Таким образом, даже китайцы из провинции Цзилинь, направляясь, например, из города Чанчунь или Цзилинь во Владивосток или Уссурийск, предпочтут ехать по железной или автомобильной дороге через Суйфэньхэ, что в провинции Хэйлунцзян (подробнее в главе 4). Так или иначе, мало кто ощущает необходимость привлекать ограниченно доступные иностранные капиталы и инвестировать в срочное строительство здесь новых дорог.

Хасан, лето 1999 года Я приехал в район Хасана 25 июня 1999 года в поисках международного терминала, где начиналась железнодорожная линия на Хуньчунь, которая должна была вскоре открыться. Маленький городишко Краскино, в котором, по сообщениям, должна быть станция. Людей мало, гостиница всего одна, нелегко было найти и столовую, чтобы пообедать. Поинтересовавшись у водителя, где находится станция Камышовая, я понял, что местное население не знает не только местоположения станции, но даже и того, что ее якобы построили. С трудом удалось застать таможенника со станции Хасан, который сообшил, что этот конечный пункт еще не проложенной дороги находится к северу от дороги Краскино — Хасан в мрачном месте, отдаленном на 15 км от города Краскино и находящейся в нем станции Махалино. Эта ситуация резко контрастирует с положением дел на китайской стороне, где прекрасно отстроенный грузовой терминал находится в самом центре хуньчуньской зоны экономического сотрудничества, и к нему примыкает асфальтированная дорога на таможенный пункт Чанлинцзы. Хуньчуньские власти пытаются сделать международную железную дорогу катализатором развития, в то время как приморская администрация, похоже, пытается скрыть от местного российского населения сам факт существования этой дороги. 27 июля я исследовал место, где сходятся границы Китая, России и КНДР (Фанчуань), с китайской стороны. Реально ощущается, что с юга Приморского края горы как бы сторожат границу с Китаем. Старая дорога длиной 80 км из Хуньчуня на юг к Фанчуаню постоянно преодолевает горные хребты. Проехав по горной дороге, по правую сторону которой протекает река Туманган, образующая китайско-корейскую границу, испытываешь чувство, что вдали вот-вот должно показаться море. С вершины у Фанчуаня видно деревню Хасан, станцию, даже российско-корейский железнодорожный мост, а в ясную погоду

Камышовая — железнодорожный терминал (июнь 1999 г.)

можно любоваться далеким морем. Посещающие эти места китайцы не могут не осознавать присутствия России, которая закрывает их стране выход к морю. Атмосфера реформ и открытости уже проникла во многие приграничные территории Китая, и теперь въезд сюда свободный. Здесь построена смотровая площадка, которой управляет хуньчуньская туристическая компания. На китайском таможенном пункте Чанлинцзы также, в отличие от российской стороны, где пограничники никого никуда не пропускают, можно подойти прямо к самой линии границы. С мая 1998 года право пересекать здесь границу получили не только китайцы и россияне, но и другие иностранцы (ERINA № 26: 51-53). Над входом висит надпись «Добро пожаловать на экскурсию». Китайцы на самом деле любят приходить на экскурсии, чтобы посмотреть на границу с Россией или Кореей, например, в Маньчжурии, Хэйхэ, Суйфэньхэ, Тумэне или Даньдуне. Большинство из них — всего лишь туристы. Спорные территории на Тумангане (Китай-Россия) или же окрестности Фанчуаня (Китай — Россия — Корея),

где демаркация речной границы завершена, также, несомненно, будут процветать за счет туризма. Интересно, что думают российские пограничники, когда видят толпы китайцев, приближающихся к самой границе? Российское же отношение к приграничному контролю до сих пор весьма жесткое. Сам район Хасана является закрытой зоной. Стал знаменитым произошедший в ноябре 1997 года инцидент, когда получившая разрешение на въезд в район съемочная группа японской телекомпании NHK была задержана за то, что, находясь около станции Хасан, направила камеру в сторону границы с КНДР. Во время посещения деревни Хасан (население 830 чел.) мне удалось встретиться с пограничниками и военными, присутствовавшими при задержании группы, которые любезно показали, где все происходило. Также они сопроводили меня к могилам русских воинов, погибших во время хасанского инцидента, показали здание, где беседовали Леонид Брежнев с Ким Ир Сеном (в 2001 году его посещал Ким Чен Ир), и довели до насыпи железнодорожного моста Россия — Корея. Однако они категорически запретили мне фотографировать в приграничной зоне. Например, я узнал, что когда по этому мосту не проходит поезд, он перегораживается тонкими проводами под током. Одним словом, пока на переднем крае российской границы еще чувствуется напряжение.

Покатый склон В Приморском крае, где в 1969 году разгорелся китайско-советский конфликт из-за острова Даманский, недоверие и настороженность по отношению к китайцам приобретают заметно более резкие формы, нежели в других граничащих с Китаем регионах: Читинской и Амурской областях и Хабаровском крае. Здесь часто встречаешь людей, которые оперируют термином «китайская угроза» и заявляют, что, несмотря на завершение демаркации границы, китайцы и сейчас вынашивают планы по зах-

вату земель. Один китаист из Дальневосточного государственного университета (ДВГУ) объясняет это геополитическими причинами: в отличие, например, от сибиряков, которые ощущают у себя за спиной огромные пространства материковой территории, приморцам отступать некуда — позади море. Наверное, для русских наплыв китайцев в Приморский край и знание об их мечте выйти к морю складывается в чувство угрозы. В местности, где протекает река Туманган, до сих пор существуют глубоко укоренившиеся проблемы, которые не сводятся лишь к экономическому измерению. Но несмотря ни на что, периоды, когда этот район сначала был объектом освоения и колонизации, затем превратился в арену сражений, а после пребывал в изоляции от мира, наглухо закрытый от чужих и своих, уже остались в прошлом. Как будет сказано в главе 2, благодаря завершению демаркации заметно наладились связи Приморского края и с остальной Россией. И даже Виктор Ларин, ранее вызывавший у китайцев настороженность как апологет теории

о китайской угрозе, сейчас придает большое значение построению нормальных отношений с Китаем и углубляет сотрудничество с Бу Пин, вице-президентом Академии общественных наук провинции Хэйлунцзян и директором Института истории при Академии. Китайская сторона также понимает причины антикитайских настроений во Владивостоке и пытается успокоить российское общественное мнение, например издавая газету «Мост» на русском языке. Директор Института России при университете Хэйлунцзян Ли Чуаньсюнь отмечает, что китайцы начали пересматривать прежние подходы, когда они концентрировались исключительно на бизнесе, и рекомендует налаживать отношения с Россией, придавая большее значение культурным и гуманитарным связям, указывает на необходимость кампании, рассчитанной на то, чтобы понимание россиянами Китая стало глубже. Вместе с атмосферой в Приморском крае понемногу стала меняться и обстановка в районе Тумангана. На обратном пути из деревни Хасан в порт Славянка я увидел русского человека, который один чинил разбитую дорогу. Он упорно продолжал работу, конца которой не было видно. Этот образ может служить символом современных российско-китайских отношений на этой земле. Здесь, в приграничной зоне, где взаимное недоверие имеет особенно глубокие корни, подобная «упёртость» просто необходима.

Глава 2

УССУРИЙСКИЙ ФРОНТ

При упоминании о российско-китайской пограничной зоне обязательно всплывает в памяти остров Даманский (Чжэньбаодао), ставший в марте 1969 года ареной вооруженного столкновения между Китаем и СССР. После этого конфликта реально завладел островом Китай, а не Россия. Российская версия о том, что остров передан Китаю в горбачевское время, имела целью лишь скрыть слабость российской позиции в споре по территориальному вопросу. Этот остров, на котором дислоцированы части Народно-освободительной армии Китая, после декларации о завершении процесса демаркации границы в конце 1997 года приобрел статус открытой территории. Возвращаясь из поездки по реке Уссури, можно заглянуть в городок Жаохэ неподалеку от острова и выпить с местными жителями по рюмочке местной водки «Остров Чжэньбао». Однако на реке Уссури Китай и Россия спорили не только из-за Даманского. Цель второй главы — пролить свет на фактическую сторону китайско-российских конфликтов из-за островов на реке Уссури, сравнив китайский историко-краеведческий журнал, который можно получить только в местном архиве, с советской картой масштаба 1:200 000, на которой подробно обозначена водная граница, а также познакомить читателя с изменениями, произошедшими в бассейне Уссури после демаркации границы. Кроме того, нельзя забывать и о проблеме острова Большой Уссурийский (Хэйсязыдао) в месте слияния Уссури с Амуром. По поводу этой конфликтной территории в Хабаровске постоянно возникали разнообразные слухи. В городе и за его пределами проходили сообщения о том, что китайцы тайно ведут работы по засыпке пролива с целью присвоить себе остров. Где же правда в сообщениях о ситуации на реке Уссури?

Правда о том, кто фактически владеет территорией Изучая проблемы российско-китайской границы, никак нельзя обойти вниманием инцидент на острове Даманский. Как было изложено во введении, этот маленький островок, отделенный от китайского берега реки Уссури узкой протокой и даже не достигающий по площади одного квадратного километра, в марте 1969 года стал ареной китайско-советского столкновения, в связи с чем и приобрел известность. В то время и российская, и китайская стороны возмущались по поводу «незаконного вторжения» на свою территорию, заявляя о том, что нападение явилось полной неожиданностью (Мори Кадзуко: 118). Однако в последнее время идея «незаконного вторжения» со стороны Советского Союза признана несостоятельной, и стало ясно, что началом конфликта послужило нападение китайской Народно-освободительной армии (Исии Акира, 1998: 122-123). Детальное изучение конфликта оставим другим исследователям, а здесь стоит обратить внимание читателя на то, кто же реально распоряжался территорией маленького острова после конфликта (пограничные войска какой стороны вошли на территорию острова и приступили к охране границы). Сразу после конфликта китайская сторона заявила о том, что она владела территорией острова. Однако из-за того, что в СМИ тех лет преобладала информация о том, что советские войска «победили с подавля-

ющим преимуществом», среди советских ученых распространилась идея, что территория острова изначально была советской, и советская сторона сохранила свое господство также и после конфликта. Даже сейчас можно услышать мнения, что остров Даманский был передан Китаю уже во времена Горбачева. Как написал в своих мемуарах заместитель министра иностранных дел Советского Союза Михаил Капица, который в течение долгих лет занимал ответственные посты в Первом департаменте Азии, остров Даманский по Соглашению 1991 г. был передан Китаю (Капица: 79). Согласно заявлению Геннадия Медвецкого, вице-мэра города Дальнереченска, к которому долгое время административно относилась территория острова Даманский, «передача» острова произошла в период правления Горбачева (3 сентября 2001 года, записано со слов Медвецкого). Однако, как будет изложено далее, подобные утверждения являлись ошибочными, они основывались на путанице с реальным владением территорией и с формальной юридической передачей острова. Реальность заключалась в том, что территория острова уже была в руках Китая. Более того, и российская сторона начала признавать тот факт, что остров Даманский уже сразу после окончания конфликта находился в руках китайской стороны (Даманский: 14; Красное знамя Приморья: 29.3.2001). Даже Борис Верещагин, который долгое время отвечал за переговоры с китайской стороной в Министерстве иностранных дел СССР, намекает, что сразу после окончания конфликта советские представители не ступали на территорию острова (Верещагин: 179). В книге воспоминаний известного советского китаиста Юрия Галеновича, изданной в 2001 году в Москве, подробно излагаются события тех лет. Он на 130 страницах воспроизводит содержание переговоров между правительствами России и Китая и бесед между Алексеем Косыгиным и Чжоу Эньлаем, проходивших с 11 сентября 1969 года по июль 1970 года, в ходе которых обсуждалась

дальнейшая судьба острова. И хотя в ходе этих переговоров стороны и условились о «сохранении статус-кво на государственной границе», российская сторона понимала эту договоренность как сохранение положения на момент до начала конфликта, а китайская сторона интерпретировала это как сохранение положения, сложившегося к 11 сентября. Галенович четко указывает на то, что китайские войска на Даманском оставались и уходить не собирались (Галенович: 181-182,196-197).

Память о Даманском Почему в период перестройки и даже после распада Советского Союза и образования новой России продолжают скрываться факты отказа СССР от острова Даманский? Из воспоминаний Галеновича в полной мере становится ясно, каким мощным был удар, который пришлось испытать советской стороне во время конфликта на острове Даманский, и какой жесткой, не допускающей никаких компромиссов была позиция Китая по этому острову. Даже при признании победы собственно в бою, потеря острова для русских означала только одно — поражение. Если бы стало широко известно о том, что остров, защита которого в сражении стала предметом государственного престижа, после окончания конфликта отошел к китайской стороне, то влияние этой шокирующей общественное мнение информации на переговоры о демаркации невозможно было бы предсказать. В конце концов, в сложившейся обстановке у российской стороны просто не оставалось иного выбора, как юридически признать фактическое господство над островом Китая, для которого это тоже было делом престижа. Однако так и не был обнародован тот факт, что потеря острова, вопреки распространенному в обществе мнению, на самом деле произошла не в результате официальной передачи по Соглашению 1991г. Таким образом, оказавшись в неведении относительно горькой правды о том, что территория

острова принадлежала Китаю, и о сильной, бескомпромиссной позиции Китая, губернаторы и простые жители Приморского края воспринимали это как «слабоволие» МИДа Российской Федерации. Интересно, что, в условиях, когда факты реальной истории острова Даманский не были широко известны, Министерство иностранных дел РФ на переговорах о демаркации границы наоборот воспользовалось «памятью о Даманском» как символом, указывая на опасность возвращения ситуации в зоне российско-китайской границы к реалиям правовой неопределенности 1960-х гг., что послужило стимулом для продвижения работы по демаркации. Память об истории острова и осознание в этом контексте возможности возникновения нового китайско-российского конфликта и его распространения на всю пограничную зону стали одним из главных факторов ускорения процесса поиска компромисса как на российско-китайских межправительственных встречах, так и на уровне российских региональных администраций. Можно предположить, насколько велик был психологический эффект, который оказала идея воззвать к «памяти о Даманском», позволивший хотя бы и с трудом, но завершить к намеченному сроку — концу 1997 года — зашедшие в тупик переговоры о демаркации госграницы. Также важно, что параллельно с переговорами о демаркации с обеих сторон в целях хотя бы немного уменьшить вероятность нового вооруженного столкновения в 1996-1997 годах были предприняты шаги по укреплению доверия и сокращению сил в приграничной зоне. От того, как Россия преодолеет этот сложнейший во многих аспектах синдром отношения к конфликту на острове Даманский, зависит стабилизация отношений с Китаем вообще. Даманская линия Можно с уверенностью сказать, что еще до конфликта на острове Даманский Советский Союз был готов передать

этот остров китайской стороне. Во время переговоров о демаркации границы в 1964 году (к ним мы еще вернемся позднее) Хрущев признавал возможность проведения границы по главному судоходному фарватеру реки Уссури (как это было в случае с рекой Амур), и если бы эти переговоры завершились подписанием соглашения о демаркации границы, то остров Даманский уже на тот момент юридически и фактически должен был быть передан Китаю. Однако из-за настойчивой позиции советской стороны относительно того, что острова Большой Уссурийский и Тарабаров, которые находятся напротив Хабаровска в месте слияния Амура и Уссури, в качестве исключения из международных правил должны отойти к Советскому Союзу, переговоры были прерваны (ИсииАкира, 1995:101-103). Настойчивость советской стороны по поводу этого пункта привела к ситуации правовой неопределенности на всем протяжении границы. Если рассматривать проблему китайско-российской границы по рекам на географической карте, то станет ясно, что фактически «память о Даманском» не является просто отдельной точкой — ее следует понимать как линию. На самом деле, военные конфликты между Китаем и Советским Союзом в конце 60-х годов происходили не только в одной точке на линии границы под названием «остров Даманский». Подробнее на этом мы остановимся в главе 3, однако сейчас следует отметить, что подобные конфликты часто возникали и около острова Гольдинский (Бачадао) на реке Амур, расположенного недалеко от островов Большого Уссурийского и Тарабарова, а также в западной части китайско-советской границы, в Синьцзян-Уйгурском автономном округе. Во введении к книге, анализируя результаты закулисных переговоров по проблемам демаркации границ в период после развала Советского Союза, автор намекнул на существование неизвестных спорных территорий. В Соглашении 1991 г. был установлен принцип определения линии границы по главному судоходному

фарватеру, за исключением вопроса о принадлежности острова Большой, расположенного на реке Аргунь, и двух вышеупомянутых островов, расположенных поблизости от Хабаровска, — как требующего «дальнейших переговоров». Однако, когда споры вокруг территориальной проблемы вновь разгорелись в Приморском крае, этот принцип привнес осложнения в процесс передачи определения принадлежности малых островов в некоторых местах речной границы. Например, возникла проблема принадлежности островов, расположенных на реке Амур и находящихся под юрисдикцией Еврейской автономной области, что в течение продолжительного времени освещалось в местной прессе, хотя и не было особо заметно на фоне шумихи вокруг района Хасана в Приморском крае. Кроме того, при взгляде на карту, где обозначена водная граница протяженностью более 3500 км, возникают новые сомнения. Уже затронутые проблемы могут оказаться только вершиной айсберга. Может быть, российская сторона, используя в качестве аргументов понятия главного фарватера или же «исключений из правил», тем самым пыталась сопротивляться передаче малых островов Китаю на всей протяженности границы? Эту главу я хотел бы посвятить анализу того, сколько же на самом деле существует конкретных спорных территорий, символом которых стал конфликт на острове Даманский, насколько решены проблемы этих территорий в ходе переговоров о демаркации границы между Китаем и Россией, а также насколько продвинулось сотрудничество по проблемам речных пограничных зон между Китаем и Россией, и каковы перспективы на будущее. Принимая во внимание суть изучаемой проблемы, объект анализа в данной главе следует расширить от понятия «точки конфликта» до понятия «всей линии границы». Также важно принимать во внимание аргументы относительно фактического владения спорными территориями. В этой главе будет рас-

смотрен участок границы от острова Даманский, идущий с юга от озера Ханка (Синкай) в Приморском крае по реке Сунгача (Сунача) к Уссури, далее на север, и заканчивающийся двумя островами, расположенными неподалеку от Хабаровска.

Краеведческая арифметика На реке Уссури, которая сливается с рекой Сунгача, вытекающей из озера Ханка, недалеко от Лесозаводска, где собственно проходит линия границы между Китаем и Россией, находится большое количество мелких групп островов. При ознакомлении с районом протекания реки Уссури по карте возникает сомнение, а был ли остров Даманский единственной зоной конфликта на российско-китайской границе по реке Уссури? Если, опираясь на данные китайского краеведческого журнала, подсчитать общее количество островов, подведомственных трем выходящим на реку Уссури городам и уездам Китая: Хулинь, Жаохэ и Фуюань, — то можно обнаружить, что на реке находятся по крайней мере не менее 122 островов. Если останавливаться подробнее, то в городе Хулинь всего 59 островов, из них китайской стороне принадлежат 35, а российской стороне — 24; в Жаохэ всего 42 острова, из них 26 островов принадлежат китайской стороне, а 16 — российской; в Фуюане общее количество островов неизвестно, однако ясно, что китайской стороне принадлежит 21 остров. Следовательно, из материалов становится ясным, что, по крайней мере, всего в этом районе расположены 122 острова (к этому числу надо еще прибавить острова по соседству с уездом Фуюань, находящиеся под российской юрисдикцией). Острова, указанные в источниках как китайские территории,

это и два островка, площадь которых не превышает 0,002 квадратного километра и большая часть которых находится под водой (в городе Хулинь), и остров Сяодао (в Жаохэ), и такой крупный остров, как остров Даситундао площадью в 17 квадратных километров (в Жаохэ). Среди них много островков площадью не более 1 квадратного километра.

которые входят спорные острова, или же включить в подсчет реально управляемые территории и сравнивать с китайской стороны общее количество островов в сумме категорий 1 и 2, а с российской стороны — в сумме категорий 3 и 4. Более того, в случае с категориями 2 и 3, как это видно на примере острова Даманский, важен не только количественный подход, но и качественная дискуссия по поводу того, какие конкретно острова кем реально управлялись.

Подробнее о спорных территориях

Конечно, такое большое количество островов, принадлежащих Китаю, это всего лишь видимость. Острова, указанные как «китайская территория» могут классифицироваться по следующим категориям: 1-я — китайская сторона реально владеет и управляет этой территорией, и российская сторона признает это право китайской стороны; 2-я — китайская сторона владеет и управляет этими территориями, однако Россия тоже претендует на них; 3-я — российская сторона владеет и управляет данными территориями, однако китайская сторона оспаривает права на эти территории. Таким образом, мы получаем три возможные категории владения территориями, указанными как китайские, однако для островов, указанных как «российская территория», существует только одна, 4-я категория, где российская сторона владеет и управляет территорией, и китайская сторона признает это право российской стороны. Поэтому для объективного анализа необходимо исправить цифры. Так, можно уравнять соотношение сил, сравнивая только количество островов, относящихся к категориям 1 и 4, и не принимать во внимание категории 2 и 3, в

Попробуем перечитать документы, руководствуясь описанными выше рамками. В городе Хулинь из общего количества островов, на которые заявляет свои права китайская сторона, 29 островов являются спорными территориями, но упоминания о фактическом владении ими отсутствуют. Однако к какой категории, 2 или 3, мы бы ни отнесли эти 29 островов, если вычесть их из 35 островов, то к китайской территории категории 1 будут относиться всего лишь 6 островов (российская территория категории 424 острова). Более того, что касается острова Чжэнбао (Даманский), то наряду с подробным рассмотрением самого конфликта в материалах ясно указывается на то, что после его окончания Советский Союз не осуществил высадку своих войск на остров, и он оказался под фактическим управлением Китая. Соответственно, этот остров можно отнести к китайской территории 2-й категории (Хулинь сяньчжи: 119 -123; 599). В случае с уездом Жаохэ четко указывается, что среди общего числа островов, находящихся под управлением Китая и расположенных на территории этого уезда, 10 островов являются спорными территориями (т. е. относятся к китайским территориям категории 2 или российским территориям категории 3). Таким образом, к китайским территориям категории 1 относятся 16 островов и к российским территориям 4-й категории тоже 16 островов, что

заметно отличается от картины, предстающей при первом поверхностном взгляде (Жаохэ сяньчжи: 38-45). В уезде Фуюань из-за недостатка данных ситуация остается неясной, однако из 21 острова, находящегося под фактическим контролем Китая, 8 островов отмечены как спорные, поэтому в данном случае можно считать, что к китайской территории категории 1 будут относиться 13 островов. В китайских источниках об этом не упоминается, однако, исследуя российские географические карты, выполненные в масштабе 1:200 000, по аналогии с городом Хулинь и уездом Жаохэ возможно предположить, что как минимум порядка 25 островов можно отнести к российской территории категории 4. Несмотря на то, что среди них, как будет изложено далее, нет островов, на которые бы Китай претендовал как на свои территории, есть остров Сахалинский, который был передан Китаю во владение, хотя китайская сторона на него и не претендовала (Жаохэ сяньчжи: 61-69; 416-418). Отсюда можно сделать простые выводы. Среди всех островов, расположенных на реке Уссури, количество которых достигает 150, по числу неспорных (т.е. относящихся к китайским территориям 1-й категории или российским территориям 4-й категории) Россия, которой принадлежат примерно 70 островов, заметно опережает Китай, а спорные территории (т. е. относятся к китайским территориям 2-й категории или российским территориям 3-й категории) насчитывают около 47 островов. Однако это цифры прошлого, и неизвестно, насколько точно они отражают состояние дел на сегодняшний день. Ведь в результате завершения демаркации границы получилось, что острова на реке Уссури были разделены следующим образом: к России отошли 167 островов, а к Китаю — 153 острова. Течение реки может стать мельче или глубже, как это бывало даже в районе острова Даманский, на Уссури постоянно идет процесс формирования и исчезновения малых островов, и их количество на этой реке весьма изменчиво. В целях составления историко-геогра-

фических описаний проводились исследования по этому вопросу, но даже самые последние данные относятся к середине 1980-х годов. Кроме того, некоторые из малых островов могли быть подсчитаны по тому же методу, что и в историко-географическом описании реки Амур, о ситуации на которой мы будем говорить далее, то есть таким образом, что прилегающие малые острова считаются за один остров вместе с ближайшим крупным. Так или иначе, почти всем указанным в таблицах островам присвоены названия, и им несомненно всегда уделялось важное значение при рассмотрении вопросов о линии границы. Таким образом, в статистических материалах историко-географических описаний скрыт ключ к пониманию действительного соотношения сил на линии китайско-российской границы.

Правда о том, кто же фактически управляет территориями Итак, как обстоят дела с фактическим управлением каждой из спорных территорий? Попробуем рассмотреть подробнее территорию уезда Жаохэ, которая берет начало ниже острова Даманский и на которой расположено примерно равное количество неспорных островов. В историкогеографическом описании уезда Жаохэ не указаны названия 10 спорных островов, но из-за того, что количество описанных островов, которые китайская сторона считает своими, насчитывает от 26 до 33-х, необходимо уточнить, какие именно из них являются этими самыми 10 островами, а это сделать не так просто. Среди этих 33-х островов были ранее принадлежавшие Китаю, но затем утерянные, а также такие, на которые китайская сторона по какимлибо причинам предъявляла требования России. Например, о самом большом острове на реке Уссури — острове Кутузов (Даситундао) — записано, что хотя в прошлом китайская сторона и использовала его территорию, в период японской оккупации он стал фактически подконтролен

СССР, а затем главное течение сменилось и пошло с западной (китайской) стороны (Жаохэ сяньчжи: 42). Вероятно, в то время Китай отказался от прав на этот остров. Он и сейчас остается в руках России. В уезде Жаохэ, от острова Заливной (Цилибидао), который граничит с островом Даманский, в сторону Жаохэ расположена гряда малых островов — Степановский (Вэйцзыгоудао), Зарубинский (Далидао), Максун (Далэнбаньдао), Сторожевой (Туаньшаньцзыдао), — площадь которых составляет от 0,2 до 3,6 квадратных километров. Все эти пять островов являлись спорными территориями. В этом районе еще до конфликта на Даманском имели место китайско-советские пограничные столкновения из-за упомянутых островов, из которых китайская сторона, по ее собственному утверждению, фактически владела двумя — Заливным и Максуном. (Жаохэ сяньчжи: 38-40). Остров Заливной, который в России также называют Киркинский, с конца декабря 1967 года по начало января 1968 года стал ареной противостояния, которое можно было бы назвать предвестником конфликта на Даманском. (Жаохэ сяньчжи: 331; Мясников: 204). Что касается острова Максун, то из-за того, что российская сторона твердо и уверенно настаивает на том, что он является территорией России, китайцы не решились его занять (Жаохэ сяньчжи: 332). Вниз по течению имеется и много других островов, но по крайней мере про Утиный (Мачандао), Файнгов (Синьсиндундао) и Шереметьевский (Дапаоцзыдао) ясно, что они были спорными. Причем из этих трех островов Китай реально управлял только островом Файнгов (Жаохэ сяньчжи: 38-45). Иными словами, из восьми упомянутых спорных территорий Россия фактически управляла пятью. Кроме того, даже около островов, находившихся под контролем Китая, советские пограничные катера нередко препятствовали промыслу китайских рыбаков, и давление с советской стороны ежедневно ощущалось и в китайской акватории. Такова была реальность для Китая, который в то время

владел расположенным по соседству островом Даманский и твердо оборонял его. Декларация 1997 года о завершении демаркации границы в корне изменила ситуацию, вызвав пересмотр категорий спорных территорий. Например, фактический контроль Китая над Даманским был признан юридически, и в воде перед охраняемым солдатами Народно-освободительной армии причалом на этом острове был установлен памятный камень о его возвращении в 1997 году. Три острова — китайские территории, которыми Китай управлял фактически (категория 2), — точно так же были официально признаны Россией китайскими 2 . С другой стороны, из упомянутых выше пяти островов российских территорий (категория 3) четыре были переданы Китаю, за исключением Шереметьевского, о котором будет сказано позже. Про эти острова можно сказать, что их передача произошла не только де-юре, но и де-факто. В итоге почти все спорные территории стали китайскими. Это было естественным результатом, если учитывать, что Китай требовал пересмотра линии границы по основному судоходному фарватеру, а большинство спорных территорий, которыми фактически владела или на которые претендо2 В соответствии с китайскими источниками («Жаохэ сяньчжи»), а также по результатам проведенных автором в августе 2001 года исследований на месте (опрос среди рыбопромышленников и осмотр с судна), фактический контроль над о. Максун изначально осуществлялся китайской стороной, и остров должен был автоматически быть признан китайским. Однако на изданной недавно в России карте («Хабаровский край. Атлас автодорог», 2003, стр. 52) о. Максун обозначен как российская территория. На этой же карте о-ва Сахалинский, Венюковский, Файнгов и др. обозначены под китайскими названиями как китайская территория, уровень доверия к этой карте высокий, и автор использует ее для обоснования приводимых в данной книге выводов. Таким образом, велика вероятность того, что на самом деле о. Максун оставлен в качестве российской территории. Автор надеется в дальнейшем получить разъяснения по фактической стороне данного вопроса.

вала Россия, находились от нее по другую сторону линии фарватера. Вот чем в реальности обернулась для России демаркация границы.

В поисках исключений Как бы то ни было, различие между категориями спорных территорий 2 и 3 очень ощутимо для России. Если в случае с категорией 2 имеет место лишь юридическое признание сложившейся ситуации, то в категории 3 в некоторых местах ущерб очевиден. До самого конца 1997 года Россия продолжала вести трудные переговоры, требуя признать несколько «исключений». Одним из таких примеров, когда российская территория, находившаяся под контролем России (3), осталась в руках России, несмотря на претензии Китая, может служить остров Шереметьевский. Тонкости процесса, в результате которого этот остров площадью 4 кв. км, находящийся между деревнями Шереметьево и Кедрово, остался за Россией, не ясны. Имеется запись о «грубом захвате» этого острова советскими войсками во время инцидента на КВЖД в 1929 году, когда Чжан Сюелян силами Северо-Восточной армии планировал отвоевать железную дорогу, но непонятны причины, по которым Китай так просто уступает этот остров, явно находящийся по его сторону фарватера (Жаохэ сяньчжи: 44). Весной 2001 года в России была признана новая линия границы после демаркации и издана карта, в которой была полностью отражена пересмотренная граница с Китаем. На этой карте ниже по течению Уссури в районе, находящемся под юрисдикцией уезда Фуюань, можно обнаружить еще одно «исключение». В уезде Фуюань кроме прочих имеется остров Венюковский (Гофудао), в свое время подвергшийся захвату русскими в ходе инцидента на КВЖД. Его можно отнести к 3-й категории оспариваемых российских территорий (Фуюань сяньчжи: 416). Согласно карте, этот остров передан Китаю. Проблема же состоит в

определении принадлежности острова Сахалинский, находящегося примерно в 50 км вниз по течению. Он не упоминается в «Фуюань сяньчжи» как китайская территория, но в новой российской карте отнесен к китайской территории, несмотря на то, что считается российской территорией категории 4. Такая добровольная передача неоспариваемых территорий выглядит весьма странно. Вспомним приводившиеся в главе 1 слова полномочного представителя Генриха Киреева о сложностях на переговорах 1997 года. В качестве одной из таких сложностей он указал на проблему принадлежности островов на двухсоткилометровом участке Уссури от Хабаровска до Даманского. Эта проблема была решена в конце августа, за несколько недель до окончательного разрешения другой, самой сложной проблемы тех переговоров — вопроса о 300 га территории в районе Хасана. Так или иначе, даже на тот момент демаркационная комиссия заявляла, что еще остался один остров (Приамурские ведомости: 20.8.1997). Исходя из того, что заместитель начальника Первого департамента Азии МИД РФ Рахманин, высказываясь о демаркации в целом, специально упоминает только остров Шереметьевский, можно с высокой вероятностью предположить, что это и есть тот самый оставшийся остров (Рахманин: 21). Здесь проблема только начинается. Рахманин старается придать своим высказываниям объективность, утверждая, что так вышло в результате проведения линии границы по главному фарватеру, но, с другой стороны, ни слова не говорит о потерянном Россией острове Сахалинский, ограничиваясь заявлением о важности острова Шереметьевский для Хабаровска. Так можно ли считать урегулирование этой проблемы результатом всего лишь чисто технического определения линии главного фарватера? Не было ли здесь политической сделки, и, может быть, Россия, желавшая оставить за собой остров Шереметьевский, взамен передала Китаю Сахалинский? Автор не может полностью отбросить подозрения по поводу того, что и на реке

Уссури имели место «исключительные» сделки в духе «компромисса», достигнутого по спорной территории у озера Хасан, которую, исправив Соглашение 1991 г., поделили по принципу «пятьдесят на пятьдесят».

Большой Уссурийский против Хэйсязыдао Если плыть вниз по реке Уссури, она становится шире, а течение — быстрее. Через некоторое время мы увидим на левом берегу китайский наблюдательный пункт, а на правом — русскую деревню. После наблюдательного пункта с китайской стороны в реку мощным течением вливается протока. Образовавшийся на месте слияния Уссури и Амура широкий участок суши, окруженный водой, по-русски называется Большой Уссурийский остров, а по-китайски — Хэйсязыдао, что означает «медведь». Отсюда начинается самая большая из остававшихся между Россией и Китаем на тот момент спорных территорий. Этот крупнейший из островов на российско-китайской речной границе местное китайское население называет «Фуюаньский треугольник », а протоку с китайской стороны — Сяотунцзянцзы или «Фуюаньская протока» (название присвоено в период Маньчжоу-го). В России же эта протока называется Казакевичева — по названию деревни, стоящей напротив ее устья. Это название восходит к фамилии российского представителя Казакевича, отвечавшего за переговоры об установке пограничных знаков к югу от Уссури по дополнительному протоколу к Пекинскому договору 1861 года, о котором упоминалось в главе 1. Еще одно место, где сливаются воды Уссури и Амура, находится с северной стороны острова, непосредственно рядом с Хабаровском. Вопрос о том, какую из точек слияния рек — северную или южную — считать основной, стал проблемой

номер один, серьезно осложнившей переговоры по демаркации. В статье 1 Айгунского договора 1858 года, закрепившего за Россией северный берег Амура, записано следующее: «Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением Российского Государства, правый берег, считая вниз по течение до р. Усури, владением Дайчинского Государства; от реки Усури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя Государствами, как ныне да будет в общем владении Дайцинского и Российского Государств». Российская сторона заняла позицию, в соответствии с которой Казакевичева протока (Фуюаньская) является ответвлением реки Амур. Соответственно, река Уссури заканчивается в южной точке слияния у деревни Казакевичево, и течение от этой точки считается частью реки Амур. Таким образом, если река Уссури заканчивается

перед «треугольником», то он должен быть технически признан российской территорией (Мясников, 1997: 421422). Российская сторона признает, что Китай впервые предъявил претензии на «треугольник» в 1906 году (Филонов, 2001: 36-40). Китайская сторона предприняла попытку оспорить точное место слияния рек. Китайцы делали упор на то, что естественная граница проходит через северную точку слияния около Хабаровска, а Фуюаньская протока (Казакевичева) не является основным течением Амура. Это всего лишь узкий и мелкий поток, в то время как течение от южной точки слияния к северной является частью реки Уссури (Фуюань сяньчжи: 412). Российские географы не вняли доводам китайской стороны. Так как течение в Казакевичевой протоке направлено из Амура в Уссури, оно состоит только из амурских вод, и треугольная дельта, состоящая из островов Большой Уссурийский, Тарабаров и трех десятков мелких островков, сформировалась в амурском течении (Филонов: 36-40).

Карта-приложение к Пекинскому договору и фактический контроль над территориями Далее дискуссия пошла вокруг карты, приложенной к Пекинскому договору 1860 года, по которому правый берег реки Уссури до точки слияния с Амуром раз и навсегда был закреплен за Россией. На этой карте красная линия границы определяет «треугольник» как российскую территорию, расположенную между Амуром и Уссури (Тю-Со коккё мондай сирё-сю: 68). В свою очередь, китайская сторона подвергает критике односторонние действия российской стороны по составлению карты и проведению на ней красной линии, а также неточность самой карты слишком грубого масштаба 1:1 000 000. Так или иначе, факт существования карты-приложения к Договору является аргу-

ментом в пользу российской стороны, пусть даже карта и не безупречна. Положение пограничного знака Е, установленного на основании дополнительного протокола к Пекинскому договору, также явилось предметом дискуссии. Российская сторона оправдывала его постановку на южной стороне «треугольника», по диагонали от Казакевичево (Дацышэнь, 2000:133). Китайская же сторона упорно протестовала против намеренного переноса российской стороной этого знака на южную сторону «треугольника» в ходе повторной демаркации 1886 года (Фуюань сяньчжи: 413). Кто же на самом деле владел территорией? Если верить хабаровскому географу Александру Филонову, остров Тарабаров назван так в честь первого поселенца, но история «треугольника» начинается с основания деревни Казакевичево после заключения Айгунского договора в 1858 году. Поселок Уссурийский был основан как место для причаливания судов на «треугольнике» в 1895 году. С другой стороны, согласно китайским источникам, на 1901 год на острове имелось китайское население, в основном народности хэчжэ, занимавшееся сельским хозяйством, а с 1909 по 1913 год здесь осуществлялась различная деятельность. Официально Россия запретила хождение китайских судов с северной стороны «треугольника» в 1911 г. (хотя после Революции с 1918 по 1923 г. судоходство было свободным). Российская сторона выгнала с острова китайцев, полностью захватила его и взяла под контроль прилегающую амурскоуссурийскую акваторию после инцидента на КВЖД в 1929 г. (Фуюань сяньчжи: 63-414). То, что в период Маньчжоу-го «треугольник» оставался за Россией, подтверждается и японскими источниками (Накамура Сатоси: 41-42). Таким образом, можно считать, что Россия реально контролирует этот участок со времени инцидента на КВЖД. Правительство Маньчжоу-го, считая «треугольник» своей территорией, неоднократно выражало протест российской стороне.

Переговоры по демаркации в шестидесятые годы В послевоенный период в переговорном процессе по речным границам наблюдается пробел. Как будет подробнее рассмотрено в главе 3, имели место столкновения на спорных территориях и переговоры на местном уровне, но до 1960-х годов вопрос о демаркации не поднимался в качестве темы для официальных межправительственных переговоров. Первые после войны российско-китайские переговоры о границе прошли с конца 1963-го по осень 1964 года. По воспоминаниям представителя МИД СССР Верещагина, на переговорах было подтверждено, что в 1930-е годы Советский Союз завладел избыточным количеством островов на пограничных реках, и было достигнуто согласие относительно пересмотра линий главных фарватеров рек в соответствии с международным правом. «Треугольник» же был признан исключением, так как четко считался советской территорией еще по карте-приложению к Пекинскому договору. Однако Никита Хрущев не утвердил этот проект, и российские пограничники по-прежнему охраняли острова по ту сторону фарватера вблизи китайского берега, что и послужило предпосылкой инцидента на Даманском. Верещагин весьма сожалел о провале переговоров на том этапе (Верещагин: 169). Если верить хорошо осведомленному относительно подробностей тогдашней ситуации исследователю из Токийского университета Исии Акира, такой исход переговоров был предрешен, так как китайская сторона была сильно озабочена вопросом передачи ей «треугольника». После войны, по Соглашению о судоходстве на пограничных реках 1951 года, Китай восстановил судоходство до северной точки слияния рек, но после оттепели 1967 года Советский Союз в силовом порядке его прекратил. Конечно же, советская сторона утверждала, что это внутренняя судоходная линия, и у Китая нет права ее использовать. Режим закрытости ослаб, и китайские суда смогли снова проходить

здесь уже в сентябре 1977 года. Переговоры по границе возобновились в октябре 1969 года со встречи Косыгина с Чжоу Эньлаем после инцидента на Даманском и продолжались с перерывами до 1978 года, однако они прекратились, так и не приведя ни к какому результату (Исии Акира, 1987: 262; Капица: 100). Можно считать, что, приняв принцип главного фарватера при демаркации речных границ, российская сторона заметно ослабила свои позиции. Во-первых, дискуссия о том, где сливаются Амур и Уссури — на севере или на юге, потеряла смысл. Даже если считать протоку Казакевичева ответвлением Амура, то, основываясь на принципе главного фарватера, а также исходя из того, что «треугольник» вплотную примыкает к китайскому берегу, эту территорию следует признать китайской. Изучение карты или же осмотр на месте ясно демонстрируют несостоятельность «смелой» теории о том, что протока Казакевичева может считаться основным течением Амура. Если следовать принципу главного фарватера, никто не сможет отрицать, что «треугольник» является китайской территорией. В качестве аргумента еще остается карта-приложение к Пекинскому договору, и российская сторона настаивает на пересмотре всех речных границ за исключением «треугольника» , однако вызывает сомнения правильность проведения самой линии на этой карте. Да и собственно отсутствие единства в подходах к ведению переговоров выдает слабость российской позиции. Например, хотя течение реки Аргунь в Читинской области и изменилось, российская сторона настаивала на том, что 18 островов на этой реке принадлежат ей, так как в прошлом основное течение проходило у китайского берега. Но, как будет подробнее рассмотрено в дальнейшем, на реке Гранитная (Хубутухэ) в Приморском крае российская сторона заняла совершенно противоположную позицию (Тю-Со Коккё мондай сирёсю: 68). При таких подходах можно сколько угодно размахивать картой Пекинского договора, но этот аргумент не будет убедительным. У России не было другого способа ве-

дения переговоров, кроме как заставить китайскую сторону признать «треугольник» «исключением» из международного права лишь на основании того, что Россия реально владела этой территорией. Право на судоходство по Амуру Российско-китайские переговоры о границе по-настоящему сдвинулись с места только после владивостокской речи Горбачева в 1986 году, о которой упоминалось в начале вводной главы. Но они не могли начаться без некоторой предварительной подготовки. В газете «Жэньминь жибао» от 17 июня 1981 года была опубликована статья-исследование за подписью Ли Хуйчуань, в которой линия китайско-советской границы рассматривалась как продукт навязанного российским империализмом «договора на неравных условиях», и таким образом российской стороне был подан сигнал о готовности к началу пересмотра границы. Это послужило стимулом к проведению в первой половине 1980-х серии секретных российско-китайских совещаний (Ван Ци: 154-156). В феврале 1987 года под руководством министра иностранных дел Шеварднадзе переговоры о границе официально возобновились уже в совершенно новой атмосфере. Стороны согласились продолжить проводившиеся в 1964 году консультации по речным границам и осуществлять демаркацию в соответствии с международным правом, основываясь на принципе главного фарватера. Однако принципиальная договоренность не определяет автоматически принадлежность конкретных островов. На участках рек с множеством изгибов, в местах слияний рек с бесчисленными рукавами, в районах, где много отмелей, конкретные переговоры сталкивались с большими сложностями. Также были проблемы с определением главного фарватера на участках, где течение разветвляется. Что на самом деле было на этих переговорах? Какие еще остаются загадки за пределами довольно скупых открытых сведений? Попробуем

разгадать загадки реки Амур в специально посвященной этому третьей главе. Вернемся, однако, к «колючим углам "треугольника" ». Спор вокруг принадлежности этого острова практически повторил дискуссию 1964 года, так как Советский Союз продолжал отстаивать его «исключительный» статус, опираясь на свой реальный контроль над ним и карту к Пекинскому договору. Единственной небольшой подвижкой стало то, что уже на втором раунде переговоров Россия сама предложила признать китайское судоходство в месте слияния рек на северной стороне «треугольника» (Верещагин: 226). Важно, что в статье 8 Соглашения 1991 г., в отличие от статьи 9, закрепившей согласие на плавание судов под флагом КНР в российских водах в нижнем течении Туман гана, где он является российско-корейской границей, ясно не обозначена государственная принадлежность судов, могущих осуществлять плавание из Уссури в Амур и обратно с северной стороны «треугольника». Если бы треугольник принадлежал Китаю, то китайские суда, разумеется, могли бы ходить вдоль его северной стороны, и такая статья вообще не была бы нужна. С другой стороны, если это российские внутренние воды, и китайским судам в особом порядке предоставляется разрешение на плавание по ним, то естественно было бы четко указать: «китайские суда (под флагом КНР)», как это сделано в статье 9. Следовательно, статья 8 стала результатом компромисса, целью которого было, не касаясь вопроса о принадлежности острова, обеспечить Китаю возможность судоходства. На самом деле это явилось лишь формальным признанием уже возобновившегося на то время китайского судоходства, и, предлагая эту уступку, советская сторона, наверное, хотела отстоять на переговорах нечто другое, а именно сам «треугольник». Верещагин также не раз упоминает о предпринимавшихся на переговорах усилиях по сохранению «треугольника», и того, как он выделяет этот вопрос, создается впечатление, будто он в чем-то оправдывается. Однако усилия по отстаиванию «треугольника» не сводились к

тому, чтобы просто полностью оставить остров в своих руках. Во времена Горбачева появилась идея обменять его на территории в Таджикистане, а в начале ельцинской эпохи ходили слухи о готовившихся в рамках «козыревской дипломатии » проектах раздела или совместного использования острова. Как уже рассказывалось в первой главе, даже после того, как апреле 1996 года Ельцин по дороге в Китай заехал в Хабаровск и заявил, что островов не отдаст, продвижение на многих направлениях работы по демаркации вызывало непреодолимое беспокойство у политической элиты Хабаровского края по поводу того, что России не удастся отстоять два острова- «исключения» из правила главного фарватера и удержать пока еще реально контролируемые территории. Протест со стороны Хабаровска Хабаровская администрация неоднократно обращала внимание на необходимость защиты прав местных жителей, которые занимаются на острове экономической деятельностью или просто имеют там дачи, а также на угрозу безопасности, которая может возникнуть в результате передачи Китаю «треугольника», находящегося в 20 км от города. Во-первых, это беспокойство усиливалось из-за того, что Соглашение 1991 г. признавало возможность беспрепятственного плавания китайских судов (включая военные) мимо Хабаровска. В настоящее время китайские суда не позднее чем за день, направляют уведомление в хабаровскую администрацию через Департамент судоходства провинции Хэйлунцзян в Цзямусы и могут плавать от Фуюаня до Усучжэня и до места слияния рек на северной стороне «треугольника» (поблизости от Хабаровска). Таким образом, теперь китайские суда — частые гости в окрестностях Хабаровска. Второе, что усиливает беспокойство, это настороженность по поводу идеи о «совместном использовании», предлагавшейся при передаче Китаю спорного острова Менке-

сели на реке Аргунь, о котором речь пойдет позже. Если она будет принята, то и после окончательного решения вопроса о принадлежности территории придется признавать право соседнего народа на использование острова. То есть даже если Россия сможет оставить два острова за собой, китайцы будут иметь возможность настаивать на своем праве его использовать. Для жителей Хабаровска не только передача, но и «совместное использование» неприемлемы (см. главу 5, 3). После завершения демаркации между Россией и Китаем оставалась нерешенной только «территориальная проблема» двух островов. Местные хабаровские газеты в различной форме подчеркивали историческую оправданность владения двумя островами и как в крае, так и за его пределами пытались обратить внимание на опасность китайских «притязаний» (Тихоокеанская звезда: 25.7.1998; 10.10.1998; 19.2.1999; Приамурские ведомости: 22.7.1998; 2.3.1999). В «антикитайской кампании» в Хабаровске существовали и явно искусственные элементы. С 1998 по 1999 год распускались слухи, что китайцы тайно ведут работы по засыпке узкой протоки от Фуюаня до Усучжэня (Казакевичевой), чтобы соединить два острова со своим берегом и захватить их. Однако, как автор лично убедился на месте, от Фуюаня до берега протоки даже нет прямой дороги, а на входе в протоку и выходе из нее постоянно дежурят российские военные корабли. В такой ситуации китайцы никак не могли вести масштабные земляные работы. Директор Института Дальнего Востока Михаил Титаренко частично согласился с мнением автора о том, что информация о планах китайцев по засыпке протоки — это утка, сказав, что в настоящее время они этого не делают (встреча с Титаренко проводилась 10 ноября 2001 года в Университете Кэйо в Японии, устроитель — Ёкотэ Синдзи). Однако китайские правительственные инстанции не разрешают проход по протоке китайских судов за исключением мелких рыбацких лодок, и в бездействии китайс-

кой стороны, которая не только остановила здесь судоходство, но и не чистит протоку, можно усмотреть намерение естественным путем превратить протоку в несудоходную. Но как бы то ни было, слухи о засыпке остаются слухами. Это либо психологическая реакция русских на опасность того, что потеря одних территорий, подобно падению костяшек домино, приведет к потере всех, или же продуманная политическая акция с целью удержать два острова.

За кулисами Российско-китайского договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве Ощущение опасности у местного населения по поводу двух островов не было абсолютно беспочвенным. Когда в июле 2001 года между правительствами России и Китая заключался договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве сроком на 20 лет, часть китайских политиков выражала протест. Суть критики состояла в том, что этот договор лишает Китай возможности воспользоваться правом на возвращение «отобранных» царской Россией левого бере-

га Амура и восточного берега Уссури. Насколько известно автору, изначально заключить договор предложил именно Цзян Цзэминь, но затем более активную позицию занимала Россия. Заключение этого договора означало для Китая в будущем (после «воссоединения с Тайванем») потерю возможности предъявлять России территориальные претензии на дальневосточные земли (Straits Times: 18.7.2001). Объективно Россия приложила усилия к разрешению всех территориальных проблем, оставленных этим договором. Есть свидетельства о том, что Путин пытался в обмен на передачу Китаю острова Большой на реке Аргунь добиться от Китая признания суверенитета России над двумя островами у Хабаровска (даже оставив предложение о «совместном использовании»). Однако Китай наверняка требовал полной передачи двух островов или хотя бы половины. Конечно же, Россия не могла принять таких требований. В результате правительства не смогли прийти к компромиссу, и все закончилось сохранением статускво — все три острова так и остались под контролем России. Хабаровчане не могли ослабить свою политическую кампанию, чтобы не допустить отступления российского правительства с этих позиций. После того как демаркация на основе Соглашения 1991 г. была завершена, хабаровская кампания, в отличие от той, что была в свое время в Приморском крае, не вызывала частых и громких скандалов и не сотрясала весь Дальний Восток. Однако все равно хабаровская территориальная проблема приковывала к себе внимание как оставшийся «острый угол» в российско-китайских отношениях и являлась препятствием в развитии этого приграничного района. Российская сторона с целью обеспечить реальное подтверждение своего владения «треугольником» разработала план постройки моста на остров и его освоения. А для того, чтобы оправдать эти односторонние действия, которые несомненно вызовут протест китайской стороны, в России распускались слухи о том,

что китайцы засыпают протоку Казакевичева (Кобе симбун: 21.7.2002). 30 августа 2002 года от поселка Осиновая Речка, что примерно посередине между Хабаровском и Казакевичево, до острова Большой Уссурийский впервые за семь лет (с 1995 года) был наведен понтонный мост длиной около 750 м. Хабаровский край возлагает большие надежды на освоение острова (Тихоокеанская звезда: 31.8.2002).

К югу от Уссури Если посмотреть на границу с Россией (в ее дальневосточной части) со стороны Китая, расположив Хабаровск в центре, то можно разделить ее на две большие части. Одна из них, восточная, представляет собой участок от пункта на реке Туманган до точки впадения Уссури в Амур, где начинается северная часть, которая тянется вдоль Амура. Река Уссури течет по территории России до Лесозаводска, города на Транссибирской магистрали, и только после впадения в нее притока, реки Сунгача, становится пограничной. Итак, что же представляла собой граница от Тумангана до Уссури? Линия границы идет на север от района озера Хасан, доходит до района китайских провинций Цзилинь и Хэйлунцзян, что соответствует российской территории примерно на широте Раздольного, а затем бежит вдоль реки Гранитная (Хубутухэ) до пограничного пункта Дуннин — Полтавка. После этого граница вновь становится наземной и, проходя мимо городов Суйфеньхэ, Мулин и уезда Цзидун, достигает города Мишань. Здесь граница опять возвращается к своей водной ипостаси и, пересекая озеро Ханка (Синкай), доходит до реки Сунгача. Этот район известен прежде всего тем, что в местечке Санчэяко в уезде

Дуннин находится таможенный пункт, а также тем, что здесь проживает множество выходцев из Северной Кореи. Этот район, который находится на «задворках» Приморского края, знаменит еще и тем, что в начале 1990-х годов из-за «зеленого коридора» был наиболее неблагополучным по таким показателям, как незаконный рыбный промысел и переходы границы нелегалами. По причине того, что не только российская, но и китайская сторона не строили дорог вдоль пограничной линии, в этом районе, в отличие от границы по рекам, за исключением открытых участков трудно было увидеть собственно границу. Историю этого приграничного района можно разве что вообразить, читая отчеты спецслужб Маньчжоу-го о пешем патрулировании восточной границы (Накамура Сатоси: 370380). Короткий по протяженности, этот участок границы можно назвать уникальным из-за наличия отрезков, проходящих по земле вдоль рек и по озеру. С точки зрения текста документа, в отличие от границы по реке, где достаточно одной фразы о «главном фарватере», для определения сухопутной границы необходимо, в зависимости от места, через короткие промежутки указывать направление линии границы. В результате, в Соглашении 1991 г. из 33-х точек, указанных в его 2-й статье, на данном участке было определено до 20 точек. Таким образом, если текст документа был однажды опубликован, то, в отличие от проблемы принадлежности островков, реальное состояние которых неизвестно, в споре по сухопутной границе легче вызвать дискуссию, так как проще определить место. И упомянутые во введении три пограничные точки в Приморье действительно существовали на этой сухопутной границе. В ранее упоминавшемся Пекинском договоре, в его первой статье, говорится: «Затем граничная между двумя Государствами линия, от истока реки Сун'гача, пересекает озеро Хинкай и идет к реке Бэлэн-хэ (Тур), от устья же сей последней, по горному хребту, к устью реки Хубиту

(Хубту), а отсюда по горам, лежащим между рекою Хуньчунь и морем, до реки Ту-мынь-дзян». Однако в 1861 году, согласно дополнительному протоколу к Пекинскому договору, в дополнение к уже упоминавшемуся пограничному знаку Е обеими сторонами устанавливаются столбы И у истока реки Сунгача, К у устья реки Баилин (Тур), Л,Н,О,П и в довершение ко всему — Г на берегу реки Туманган. После этого, подписав в 1886 году протокол, обе стороны увеличивают количество столбов и, как было показано в главе 1, устанавливают столбы М, Р и С.

Уссурийский пограничный знак Я и озеро Ханка Одна из трех точек, не относящихся к окрестностям озера Хасан, так называемая спорная точка Я, стала местом, где у истоков реки Гранитная по Пекинскому договору должен был быть установлен пограничный столб П. Эта точка была установлена по Соглашению 1991 г. с учетом того что прежняя китайско-российская граница глубоко внедрялась на территорию России. Здесь образовался район площадью 900 га, управление которым переходило от Приморского края к Китаю. Споры разгорелись по нескольким пунктам. Приморские «патриоты», сопротивляясь решению Москвы, приводили различные доводы, как, например, то, что этот момент упоминается не в самом Договоре, а всего лишь в дополнительном протоколе, и то, что Гранитная имеет несколько истоков, а также то, что передача этого района ранее не претендовавшему на него Китаю выглядит странной и т. п. (Ткаченко, 1999: 167-169). Однако они сами видели слабость своих аргументов, и решение о передаче территории Китаю было принято. Далее, река Гранитная впадает в реку Раздольная (Суйфэныхэ) недалеко от населенных пунктов Дуннин и Полтавка, и водная граница здесь переходит в сухопут-

ную (в районе установки столба О). Эта местность, Половинка (Ушегоу), также была известным спорным пунктом между Россией и Китаем. В результате сильных дождей в 1903 году течение реки изменилось с западного на восточное, из-за чего этот участок стал российским. В Маньчжурскую эпоху большая часть была возвращена Китаю, но какая-то часть так и осталась за Россией (Накамура Сатоси: 38-40). Эта местность, бывшая во время Маньчжурской эпохи спорной, называлась остров Половинка и остров Песчаный (Цзясиньцы), она не имеет отношения к описанному ранее пункту П (Акино Ютака: 83). Еще одно спорное место, упоминавшееся при заключении Соглашения 1991 г., находится в 20 км к западу от точки границы, где расположены поселок Данби в Мишане на озере Ханка и Турий Рог. И действительно, линия границы в районе Мишань проведена весьма странно. В статье 1-й Пекинского договора название реки Тур было специально помещено в скобки. Существует версия, что это была хитрая уловка российской стороны, чтобы обеспечить себе либо область равнинного течения к западу от озера Ханка, либо район реки Раздольная (Тю-Со коккё мондай сирё-сю: 67-68). Однако не все понятно в отношении деталей спора по участку около озера Ханка, упомянутого в главе 1-й. Полномочный представитель Киреев, говоря о том, что граница не определена, вместе с тем объясняет, что в 1933 году, в рамках подготовки к обороне от Маньчжоу-го, на основании секретного решения Исполнительного комитета Партии было произведено одностороннее исправление границы ближе к китайской стороне. Кроме того, в его выступлении было изменено количество гектаров территории, которую обменивали между Россией и Китаем (Ткаченко, 1999: 130-135). Окончательные цифры, которые автор услышал от вице-губернатора Приморского края в августе 1998 года, были такими: Россия получила 70 га, Китай — 90 га, но яв-

ных подтверждений этому нет. Однако среди трех «территориальных проблем» Приморского края эта — наверное, не самая большая, если исходить из того, насколько быстро она была решена.

Наздратенко — «старый друг» Китая! Итак, если не принимать во внимание три острова, упомянутые в первой главе, после завершения демаркационного процесса ситуация на восточной части российско-китайской границы заметно улучшилась. И особенно это касается Приморского края. Как говорилось в первой главе, преобразования в районе Хасана идут очень медленно, но то, что движение вперед все же есть, можно утверждать наверняка. В декабре 1999 года губернатор Наздратенко, демонстрируя во время встречи в аэропорту прибывшего с визитом Ли Пэна, что именно Приморская администрация самая дружественная в России (Красное знамя Приморья: 21.9.1999), сказал, что в Приморском крае открыто наибольшее количество пограничных пропускных пунктов в России — 7 (железнодорожные и автомобильные пункты считаются отдельно) (Российское Приморье: 10-19). Начиная с юга, это уже упоминавшиеся Краскино и Чанлинцзы (железная и автомобильная дороги), Полтавка и Дуннин (автомобильная дорога), Пограничный и Суйфэньхэ (железная и автомобильная дороги), Турий Рог и Мишань, Марково и Хулинь. На севере, в Хабаровском крае, это Бикин и Жаохэ, Хабаровск и Фуюань. Что касается Суйфэньхэ и Дуннина, то их мы оставим для четвертой главы, а здесь рассмотрим четыре пункта: Мишань, Хулинь, Жаохэ и Фуюань. Посетив эти пункты, можно удостовериться, что окончание демаркации принесло облегчение жителям российской стороны. Вдоль всей установленной линии границы расширяются двусторонние связи, хотя территориальные различия и сохраняются.

Мишань и Турий Рог На западном берегу озера Ханка, простирающегося на 4300 кв. км (китайская часть занимает 1190 кв. км), находится пограничный пункт Турий Рог — Мишань (до города Мишань 34 км). Это местность, где в конце XVIII века началась торговля между Россией и Китаем. Торговля развивалась до тех пор, пока в 1933 году Япония не осуществила блокаду границы. Торговые связи возродились было в 1946-1947 годах, но из-за прекращения российско-китайских отношений вновь застыли на месте. В 1988 году Госсовет КНР стал рассматривать Мишань в качестве таможенного пункта на границе с Россией, и в ноябре 1991 года обе стороны пришли к соглашению об открытии здесь пункта пропуска (Ван Цзясин: 372-378). Однако через некоторое время после открытия пункта активность здесь стала снижаться. Данные таможни Мишань со времени открытия выглядят следующим образом: за 6 лет по август 1999 года общий объем грузов составил 2 млн. 120 тыс. т, в денежном выражении — 150 млн. долларов. Границу пересекло 140 тыс. человек. С января по август 1999 года — 21 тыс. т грузов, 7 млн. 230 тыс. долларов, 6837 человек (Хэйлунцзян цзинцзибао: 24.9.1999). Положение коренным образом изменилось в период со второй половины 1999 года по первую половину 2000 года. С сентября по ноябрь 1999 года на таможне зафиксировано 540 тыс. т грузов, с января по июнь 2000 года — 115 тыс. 600 т. Количество мигрантов достигло 51 тыс. человек. Это действительно характеризует увеличение активности по сравнению с предыдущим годом в 10 раз (Хэйлунцзян цзинцзибао: 25.7.2000). Ав2001 году объем грузов составил в денежном выражении 45 млн. долларов, число мигрантов достигло рекордной отметки в 190 тыс. человек (Хэйлунцзян цзинцзибао: 11.2.2002). Объем грузов, конечно, нельзя сравнивать с данными трех лидирующих пунктов — Суйфэньхэ, Хэйхэ и Дун-

нин, но вот количество мигрантов больше только в Суйфэньхэ. В чем же кроется тайна столь стремительного развития именно этого приграничного пункта в условиях Приморья, где с китайской стороны границы расположено довольно много таможен? Причина — в успехе «мишаньского метода», — гордо заявляют экономисты провинции Хэйлунцзян. А именно были четко обозначены 4 ориентира: 1) налаженная таможенная инфраструктура, 2) эффективность работы, 3) сокращение времени таможенного досмотра, 4) сокращение издержек. В 1998 году администрация Мишаня выступила с инициативой, по которой были приняты тщательно разработанные меры: миграционные формальности должны занимать не более 30 секунд, а таможня должна работать круглосуточно в любую погоду. В результате произошел отток грузов из пунктов с ограниченным временем работы таможен: Дуннин, Суйфэньхэ, Хулинь (Хэйлунцзян цзинцзибао: 25.7.2000; 22.2.2002). Так же совершенно ясна причина

резкого увеличения миграции. В настоящее время недалеко от таможни Мишаня на китайской стороне ежедневно работает рынок. Для русских, живущих в поселке Камень-Рыболов (Приморский край, примерно 60 км по прямой от границы), это самое подходящее место для приобретения товаров повседневного спроса. Почти каждый день они в составе групповых автобусных туров (виза не требуется) проходят таможенный контроль и направляются на рынок, куда китайцы привозят товары из Мишаня. Русские относятся к такому путешествию как к обычной поездке в соседний городок за покупками (опрос в августе 2001 г.). Поселок Данби, где есть таможня, стал для китайцев, живущих в провинции Хэйлунцзян и не имеющих возможности искупаться в море, отличным местом для отдыха. Летом здесь, на озере Ханка, процветают прибрежные гостиницы и рестораны. Совершенно противоположная ситуация на российской стороне. Здесь на расстоянии нескольких километров от таможни установлен контрольный пункт, где все проходят такие же суровые формальности, как и на остальных таможенных пунктах. Поэтому здесь не часто можно увидеть русских, купающихся в озере. Между прочим, миншаньские власти проложили до Данби железную дорогу и с 1992 года предлагают Приморскому краю осуществить идею о соединении дорог с российской стороной в Турьем Роге (Юаньдун цзинмао даобао: 7.12.1992). Автор узнавал о положении дел по этому вопросу у пограничного офицера, который ответил, невольно усмехнувшись. Железная дорога до Турьего Рога, проложенная российской стороной на карте, реально доходит только до Новокачалинска, и перспективы осуществления каких-либо проектов до завершения строительства дороги весьма туманны. Передвижение от Турьего Рога в сторону Уссурийска сейчас осуществляется по хорошей асфальтированной автодороге, и китайской стороне, возможно, тоже следует в первую очередь проложить

автомобильную дорогу от Мишаня до Данби (опрос в сентябре 2000 г.).

Хулинь и Марково Итак, если пересечь озеро Ханка и подняться вдоль границы вверх по реке Сунгача, можно добраться до ее впадения в Уссури у Лесозаводска. За 10 км до этого места, на берегах Сунгачи, находятся друг напротив друга таможни Марково и Хулинь Цзисян. Хоть это и сравнительно крупная река, течение ее спокойное, а ширина всего несколько десятков метров — кажется, что до того берега рукой подать. В июле 1995 года на совместные российскокитайские средства здесь был сооружен мост и открыт таможенный пункт. (Юаньдун цзинмао даобао: 31.7.1995; Тянь Фэн: 81). Длиной всего метров 200, этот мост до 2001 года был единственным мостом через границу. Сейчас уже нет той волны мигрантов, которые переходили его и направлялись в находящийся в 50 км Хулинь, а также в противоположную сторону — в Лесозаводск и Дальнереченск. В 1998 году общий объем грузов здесь составил 50 тыс. т (Хэйлунцзян цзинцзибао: 26.5.2001), с января по сентябрь 1999 г. — 660 тыс. т и 37 млн. 770 тыс. долларов (Хэйлунцзян цзинцзибао: 23.10.1999). Тогда этот таможенный пункт был еще впереди Миншаня. Но в начале 2000 года грузооборот, достигнув цифры 150 тыс. т, застыл на этой отметке и результаты, по сравнению с пунктом Миншань, выглядели довольно бледно. Процентов 70-80 здешнего экспорта составлял рис (Хэйлунцзян цзинцзибао: 26.5.2001). Таможенному пункту, символом которого является мост, внимания со стороны местной китайской прессы оказывалось обидно мало. Одна из причин заключается в том, что выгодное географическое положение Лесозаводска и Дальнереченска — городов, расположенных на Транссибирской магистрали и имеющих население 35 тыс. человек, — не вызывает желания попадать в зави-

Жаохэ и Бикин

симость от Китая. В Лесозаводске на рынке еще можно встретить несколько китайских торговцев и их палатки, а вот в Дальнереченске открытие китайцами торговых точек запрещено, так как это якобы отнимает работу у русских (опрос за сентябрь 2001 г.). Спустившись вниз по течению Уссури, можно увидеть поселок Хутоу по левую руку (там когда-то были японские военные укрепления) и ряды домов — Белая Речка по правую. Дальнереченск по сравнению с поселком Хутоу, где дома стоят у самой кромки воды, и где причаливают прогулочные катера, находится в некотором отдалении от реки. Для того, чтобы увидеть отсюда Хутоу, надо забраться на небольшую сопку рядом с городом. Дальнереченск, носивший когда-то китайское название Иман, известен еще и тем, что здесь проходит объездная ветка, построенная из опасения артобстрела Квантунской армией Транссибирской магистрали, идущей вдоль реки. Переименован город был в конце 1972 года, после событий на острове Даманский (Приморский край: 170).

Спустившись вниз еще примерно на 100 км, мы увидим городок Жаохэ. Это центр китайского уезда Жаохэ, к которому относятся многие спорные районы границы, упоминавшиеся ранее. Город находится на реке Уссури, а недалеко от берега можно увидеть остров Сторожевой, который ранее находился под контролем российской стороны. Русских сюда приезжает мало. Железной дороги нет, а сообщение с Жаохэ ограничивается одним автобусом в день. (Естественно, на расстоянии шага от городской черты все дороги становятся ужасно плохими. Опрос за август 2001 г.) Но основной причиной этого является то, что, несмотря на официальное открытие границы в 1993 году, освоение этого района проходило очень медленно. Совершенно новая, но вяло развивающаяся таможня Жаохэ находится в 8 км вверх по течению от городка. На противоположном берегу, прямо перед глазами, находится Покровка с населением 19 тыс. человек. Зимой сообщение поддерживается по льду, а летом здесь курсирует паром. Китайские автобусы прибывают в Покровку, а затем, проследовав через контрольные пункты российской стороны, направляются в Бикин, который отстоит на 17 км по прямой. Бикин (хоть и говорят, что он на противоположном берегу, но от Уссури его не видно) так же, как и Жаохэ, является городом, который еще только предстоит открыть. Тут нет ни гостиниц, ни ресторанов, а автомобильное движение настолько скудное, что частника удается поймать с большим трудом. Конечно, ни одного китайца здесь не увидишь. Через официально открытую в 1993 году таможню Жаохэ летом 2-4 раза в неделю проходили суда, груженые овощами, напитками и деревом (Юаньдун цзинмао даобао: 5.9.1994). Количество мигрантов в 1994 году составило 7 тыс. человек (Юаньдун цзинмао даобао: 2.12.1996). По словам мэра Бикина Геннадия Кекотя, российская таможня была готова к декабрю

2000 года, и только сейчас перевозки стали не временными, а регулярными. (Хэйлунцзян цзинцзибао: 30.3.2002). Поэтому объем перевозимых грузов достиг 182 тыс. т (по сравнению с предыдущим годом — увеличение на 60 % ) , в денежном выражении — 120 млн. долларов, количество мигрантов — 40 тыс. человек (в 2,6 раза больше, чем в предыдущем году) (Хэйлунцзян цзинцзибао: 22.2.2002). Здесь нет спорных районов, и руководство Хабаровского края конструктивно подходит к развитию Бикина, отмечая, что его шансы, включая создание здесь зоны свободной торговли, все возрастают (Тихоокеанская звезда: 20.4.2002). К слову сказать, история отношений Бикина с Китаем довольно бедна. Порт Покровка открылся в 1862 году. Директор местного краеведческого музея Ольга Литвинова говорит, что в 1950 году, в период китайско-советской дружбы, миграции людей были очень небольшими. Отношения, включая культуру, экономику, сейчас как раз только начинаются. Однако все еще можно заметить

сильное влияние фактора запоздалого развития. Здесь не знали дружбы 1950-х годов, здесь нет опыта военного противстояния 1960-х годов (остров Даманский находится в ведении Дальнереченска, а Бикин относится к Хабаровскому краю). Не переживали тут и наплыва китайцев в начале 1990-х годов. Может быть поэтому большинство жителей Бикина не чувствуют настороженности по отношению к ним. Не только работники администрации и сотрудники музея, но и Станислав Яковчик — престарелый редактор газеты «Бикинский вестник» (ее предшественником была газета «Коммунист», основанная в 1933 году), который в одиночку добивается того, что газета и поныне продолжает выходить 3 раза в неделю (по вторникам, четвергам и субботам) — утверждает: «Мы не опасаемся китайцев». В отношении миграций из Китая автор получил от большинства опрошенных ответ, что иммиграцию можно регулировать. В ответах не было заметно чувства опасения в отношении китайцев. Пейзаж реки Уссури уникален. Можно представить, что в будущем, когда наладится сообщение с Жаохэ и связи с Бикином станут более активными, русские и китайцы будут вместе садиться на прогулочные катера в Жаохэ и направляться на расположенный вверх по течению остров Чжэньбао (Даманский), а вечером поднимать тосты за стаканчиком местной знаменитой водки «Остров Чжэньбао». Хочется надеяться, что сейчас, после окончания демаркации, развитие связей силами людей, живущих в пограничных районах, послужит тому, что русские, которые живут в этих местах, постепенно освободятся от так называемого «даманского синдрома». Фуюань и Хабаровск «Треугольник», образованный слиянием двух рек: Амура и Уссури. Здесь, недалеко от западной оконечности острова Тарабаров, находится небольшой городок Фуюань. Население его всего несколько тысяч человек (во всем уез-

де проживает 110 тысяч), но с открытием в 1993 году таможни в расположенный на расстоянии 65 км Хабаровск начали ходить корабли. В 1995 году количество мигрантов превысило 8 тыс. человек. В 1997 году масштабы возросли, и количество мигрантов достигло нескольких десятков тысяч (Юаньдун цзинмао даобао: 22.2.1993; 27.11.1995;14.7.1997). В настоящее время суда курсируют примерно с мая по конец октября и хабаровчане могут без труда приезжать сюда за покупками. Возможно потому, что приезжие являются жителями Хабаровска - города крупного, весь облик Фуюаня оставляет впечатление стильного и привлекательного города - и рынок, и обращенный в сторону Амура парк с налетом изысканности. Быстрыми темпами идет строительство дорог до Тунцзяна и Харбина. Развитие этого города как «витрины», «парадных ворот», станет в дальнейшем своего рода ключом, с помощью которого хабаровчане смогут лучше понять китайцев. Китайская сторона обнародовала проект постройки таможни между поселками Усу и Казакевичево, после чего станет возможной круглогодичная торговля (зимой — по льду) (Юаньдун цзинмао даобао: 1.1.2000). Пограничники обеих сторон, осматривая совместно южную оконечность острова Большой Уссурийский, производят обмен информацией. Китайские рыбаки спокойно занимаются ловом рыбы, в то время как российские корабли осуществляют патрулирование вод. Китайские туристы также приезжают сюда на машинах или прогулочных катерах. Такую картину можно наблюдать и на Тумангане — в точке пересечения трех границ — китайской, российской и северокорейской, и в пункте Маньчжурия — Забайкальск, и во многих других точках границы. После завершения демаркации крепкие связи будут постепенно распространяться с отдельных точек на всю линию границы.

Глава 3

АМУРСКОЕ ДОМИНО

Амур течет приблизительно по половине из четырех тысяч километров китайско-российской границы. И охватывающая всю эту территорию 3-я глава — центральная в этой книге. В ее первой части настойчиво, иногда до занудства, исследуются неизвестные спорные территории («территориальные вопросы») вдоль Амура. В среднем течении Амура, которое вполне можно назвать архипелагом спорных территорий», Китай и Россия ведут упорную борьбу за обладание большими и малыми островами. СССР (Россия) захватила значительную часть приамурских островов, воспользовавшись вакуумом власти после поражения Японии. Китай же, раздраженный позицией России, не желающей возвращать острова, с инцидента на острове Даманский перешел в наступление и, расширяя «хозяйственную деятельность» китайцев на островах, пытается укрепить свое «фактическое господство» . Именно эта активная политика и стала предпосылкой к успеху в возвращении сразу нескольких сотен островов в эпоху Горбачева. Тем не менее ситуация на Амуре не ограничивается лишь китайско-российским «территориальным вопросом». Здесь, на противоположных берегах Амура, в непосредственной видимости друг друга, расположены десятки городов и деревень. Во второй половине 3-й главы мы совершим путешествие вверх по реке Амур и познакомимся с историей и современностью взаимоотношений расположенных вдоль речной границы Китая и России городов и деревень. Цель нашего путешествия — исток реки Амур, где разделяются реки Аргунь и Шилка. Этот район часто называют Северным полюсом Китая. Это — природная сокровищница, где можно любоваться северным сиянием и белыми ночами.

Из «треугольной области» к Амуру Китайско-российская граница простирается по реке Амур до истока в месте разделения Шилки и Аргуни в 10 км вверх по течению Логухэ от «треугольника», совпадающего с местом слияния с Уссури. Протяженность границы здесь около 2 тысяч км, что составляет примерно половину всего 4300-километрового восточного участка. Практически все острова, принадлежность которых необходимо было определить на переговорах по пограничному размежеванию, сосредоточены именно здесь. Из имеющихся на речной границе Китая и России 2444 островов 1680 островов расположены на Амуре. В результате территориального размежевания 902 острова отошли Китаю, а 778 — России. Отличие Амура от Уссури состоит в ширине поймы от среднего течения к нижнему. У реки Уссури ширина невелика, расстояние между берегами небольшое, поэтому трудности с определением принадлежности островов и разграничением хозяйственной деятельности возникают легко и часто. Потому можно предположить, что ситуация на Амуре, который шире Уссури практически в 2 раза, была не столь напряженной. В местных изданиях Хэйлунцзяна упоминаний о территориальных проблемах с островами на Амуре меньше, чем о проблемах на Уссури. К тому же и количество островов, и их площадь на Амуре гораздо больше, чем на Уссури. Описания в местных СМИ в разных уездах и городах самые разные, но в глаза бросается склонность объединять разные острова в

один архипелаг и давать им названия. Есть, впрочем, уездные издания, где вопрос о принадлежности островов практически не затрагивается. Названия островов у русских и у китайцев часто не соответствуют друг другу, немало также и просто безымянных островов. Все это, тем не менее, отнюдь не означает, что принадлежность амурских островов не стала трудным спорным вопросом. Несколько раундов переговоров о принадлежности островов, расположенных в излучинах рек и на месте впадения притоков, провалились, и дело даже дошло до вооруженных столкновений. Как описано далее, согласно имеющимся у китайской стороны материалам, вслед за поражением Японии в 1945 году российская сторона незаконно захватила группы островов на реке Амур и запретила китайцам вести там хозяйственную деятельность. С первой половины 1960-х годов резко возросло количество стычек между российскими пограничниками и китайцами. В 1969 году при инциденте на Даманском имело место боевое столкновение и на близком к Фуюани о-ве Гольдинский. Весь бассейн реки Амур оказался ареной противостояния. На противоположном берегу Амура в китайских деревнях вывесили портреты Мао Цзэдуна и пропагандистские лозунги, с утра до вечера звучали прославляющие его песни.

Район островов Тунцзян Виды реки Амур отличаются чрезвычайным разнообразием. В пойме простирающейся в направлении Тунцзяна реки от Фуюани до разветвления на идущую вверх до Харбина Сунгари образуется ряд островов и островных групп. Их образуют плавно текущий по равнине Еврейской автономной области (административный центр — г. Биробиджан, площадь 60 000 кв. км, население 200 000 человек по данным на 1996 г.) и китайской равнине Санцзян широкий Амур и впадающие в него бесчисленные притоки. Поскольку этот район на восточной око-

нечности граничит с островом Тарабаров, жители ЕАО требовали референдума по вопросу о передаче острова Китаю, чем вызвали озабоченность хабаровских властей, о чем уже было сказано выше. В этом районе, тянущемся от о. Тарабаров и до НижнеЛенинского и Тунцзяна на 166 км (Тунцзян сяньчжи: 30), значительными островами раздора стали прежде всего о. Гольдинский, а также находящиеся в окрестностях о-ва Луговской, Нижнепетровский, Еврасиха, Винный, На-Створах, Сазаний, Сухой, Савельев, Попов, Ульсин, Перебойный, Пограничный, Татарский. Из них по меньшей мере Луговской, Нижне-Петровский, Эврасиха, Настворах, Сазаний, Сухой, Савельев, Попова (китайские названия установить не представляется возможным) находились, видимо, фактически под российским управлением. Из восьми этих островов Сухой, Сазаний и На-Створах, на которые смотрит деревня Головино в устье текущей из Биробиджана реки Вира, остались российскими, а Попов и другие пять островов обшей площадью 3800 гектаров, несмотря на движение протеста местных жителей, были переданы Китаю. В отличие от разрешения вопроса на сухопутной границе на Хасане, передача Китаю близких к дельте островов стала сильным шоком для жителей Хабаровска, хотя два острова дельты и не упоминались в Соглашении 1991 года. Как было указано во Введении, в самом начале 1996 года, когда предметом обсуждения стали подчиненные ЕАО острова на Амуре, тянущиеся от о. Тарабаров, губернатор Ишаев моментально выразил обеспокоенность процессом пограничного размежевания (Интерфакс: 15.4.1996). О-ва Попов и Савельев Обстоятельства переговоров об этой гряде островов немного туманны. Историко-географические описания города Тунцзян (« Тунцзян сяньчжи ») упоминают только об о-вах

Гольдинский, Пограничный-Перебойный и Татарский. Согласно воспоминаниям Верещагина, распределение вышеуказанных островов было определено в процессе подготовки Соглашения 1991 года. Но, поскольку Еврасиха и Попов указаны по названиям, по этому вопросу были споры. Причина, видимо, состоит в том, что Китай стал требовать передать острова, на которые раньше не претендовал. В карте-Приложении к «Тунцзян сяньчжи», в котором собраны сведения до 1985 года, из пяти вышеуказанных островов Еврасиха и Попов определены как российская территория. Это тот же случай, что и с переговорами «в виде исключения» по реке Уссури. Однако ничего не известно о том, что вместо этих двух островов российская сторона получила взамен другие острова, на которые претендовал Китай. Это понятно из того, что новая карта ЕАО все спорные территории, помимо вышеуказанных восьми островов, также признает китайской территорией. Видимо, так же, как и в рассматриваемом в 5-й главе случае с островом Большой на реке Аргунь (Верещагин: 230-231), китайская сторона впервые предъявила свои претензии на эти два острова на переговорах по подготовке соглашения 1991 года, хотя на переговорах 1964 года о своих правах на эти острова не заявляла. Россия сильно противилась передаче островов, которые она фактически контролировала. Можно предположить, что в Хабаровске так опасались рассмотрения вопроса о принадлежности находящихся в ЕАО островов не просто потому, что эти острова соединены с о-вом Тарабаров, но и потому, что осознали возможность крупномасштабных российских уступок, когда в процессе переговоров передаются острова, на которые до того претензии не предъявлялись. Тут становится очевидной вся весомость разрешения вопроса о спорных территориях в ЕАО в виде «благодарности» китайской стороне во время визита Ельцина в Китай в 1996 году (подробнее см. Введение). Сейчас в окрестностях переданного Китаю о-ва Попов жители деревни Циньдэли ловят рыбу. Допуск

местных жителей на остров с 2000 г. осуществлялся в пробном режиме, а полноценный промысел разрешен с 2001 года. Русские перестали появляться на острове 78 лет назад, факт «совместного использования» отсутствует (на момент исследования в августе 2001 г.). Побережье вдоль Суйбиня и Лобэя Равнинная местность тянется после порта Тунцзян от Суйбиня до Миншаня уезда Лобэй и с российской стороны до Амурзета и окрестностей Екатерино-Никольского. Тут ширина реки уменьшается почти вполовину. Кажется, что русский берег приближается. В уезде Суйбинь амурское побережье занимает лишь 84 км, и вдоль него нет никаких больших деревень, кроме Чжунсина. Но историко-географическое описание города утверждает, что только на китайской стороне наличествует 34 острова. Городское описание четко фиксирует, что советские войска неоднократно препятствовали местным жителям в охоте и рыболовстве. Согласно этим записям, во времена Маньчжоу-го местные жители свободно вели хозяйственную деятельность на этих островах, а после поражения Японии часть островов была объявлена Россией зоной безопасности, рыбаки и охотники были изгнаны, регулярно происходили случаи их обстрелов и захвата в плен. Поскольку указано, что из уже описанных 34 островов 17 патрулировались советскими войсками, то можно смело предположить, что именно они и были спорными территориями. Из них ареной активных действий стали состоящий из 7 островов площадью 23 кв. км архипелаг Биджанский (Шицзялянцзы), Орлиный (Юйшутун), который хоть по площади и меньше 3 кв. км, но расположен практически по фарватеру реки в 2 км от российского и в 1,3 км от китайского берега, а также Чжанчжутундао (русское название неизвестно), находящийся всего в 2 км от китайского берега, но соединенный с российским архипелагом с о. Срединным в центре.

Историко-географическое описание города обрывается на 13 декабря 1969 г. В этот день в Чжаосине рядом с Суйбинем прошли переговоры с целью разрядить обстановку, резко ухудшившуюся в связи с инцидентом на о. Даманский в приграничном районе в Тунцзяне. Тогда на повестке дня стоял вопрос о хозяйственной деятельности китайских рыбаков на спорной территории. Представитель советских пограничных войск признал китайским один (Дяосынгуйтундао) из 17 островов и согласился с присутствием (посещением) китайцев на десяти островах, включая три вышеуказанных (против высадки на пять островов советский представитель возражал, отношение к одному острову неизвестно). Из этого можно сделать вывод, что из 17 спорных островов по крайней мере 11 после инцидента на о. Даманский могли в данной ситуации оказаться под фактическим китайским господством. Но и после этого продолжились случаи нарушения границы российской стороной (Суйбинь сяньчжи: 74-79; 457-464).

Также приблизительно в 10 километрах от Чжаосина на границе уезда расположен остров Самаркон (Дацзянтундао), где в августе 1963 года произошел «инцидент в Дацзянтундао», когда советские войска прогнали китайцев. Самаркон считается важным в военном отношении (в уезде Лобэй самый большой — 7 кв. км (Лобэй сяньчжи: 99-100). Насколько можно судить по новой карте ЕАО, все перечисленные здесь острова сейчас считаются китайской территорией.

Лобэй и Цзяинь Итак, река Амур от города Фэньсян (уезд Лобэй) течет на север и постепенно заходит в горный район. Река, которая до этого в самых широких местах была до трех километров ширины, становится уже, в самых узких местах — лишь 600 метров (Лобэй сяньчжи: 113). Деревни и города Лобэя, когда во время инцидента на КВЖД река была перекрыта советскими войсками, подверглись нападению так же, как и Чжунсин уезда Суйбинь, однако после японской оккупации были освобождены перешедшими Амур советскими войсками (Лобэй сяньчжи: 655-663). Несмотря на то, что исторические связи с Россией тут очень тесные, историко-географическое описание уезда не уделяет много внимания спорным островам, видимо, в силу географических причин — Амур протекает по Лобэю на протяжении 146 км (почти в 2 раза больше, чем в Суйбине), причем течет по горной местности, и ширина зажатой горами реки невелика. Китаю принадлежат здесь лишь 13 островов и групп островов, считая Самаркон (Лобэй сяньчжи:96-100). СССР захватил все эти 13 островов сразу после капитуляции Японии. В мае

1947 года губернатор Лобэя выразил протест, назвав эти действия «несовместимыми с социализмом». В результате этого протеста СССР наконец-то разрешил китайцам заниматься хозяйственной деятельностью на Самарконе и других островах. В 1963 году российская сторона опять попыталась высадиться на этом острове, но, встретив сопротивление китайских войск, была вынуждена отступить. Однако и после инцидента на Даманском советские военные корабли часто задерживали китайские гражданские суда (Лобэй сяньчжи: 607). Судя по карте, похоже, что значительная часть островов, которые контролировала Россия, с какого-то момента были признаны китайской территорией. Однако относительно островов Самаркон и о-ва Дубняк (Яньсин) (в уездном описании подробно не описан) российская сторона продолжала настаивать, что они российские. Однако на новой карте ЕАО оба эти острова обозначены как китайские. По течению Амура далее на север находится уезд Цзяинь. В этом горном районе на реке практически нет островов, за исключением Песчаного (Цзяиньхэ) и Хичина (Юнаныпантао, площадь около 1 кв. км). Раньше они тоже были спорными территориями, но теперь обозначены на картах как китайские. По китайскому берегу тянуться отлогие холмы. А после Пашкова в Амурской области вид российского берега резко меняется. Площадь Амурской области с центром в Благовещенске — 360 000 кв. км. Но население — всего 1 млн. человек (на 1996 г.). На российской стороне до Благовещенска лежит широкая равнина. Ширина реки опять увеличивается до 4 км, здесь река плавно изгибается, и опять появляется много островов и групп островов. В долине Цзяинь на протяжении 250 км считались китайскими 218 больших и малых островов, однако после отступления японских войск на 18 из них зафиксированы случаи вторжения российской стороны (Цзяинь сяньчжи: 74-80; 87; 470-474). Журнал также фиксирует случаи нарушения границы советскими военными корабля-

ми и самолетами с 1961-го до 1980 гг. Особо отмечается, что из всех 18 случаев нарушения воздушного пространства 12 произошло после инцидента на Даманском в 1969 г. К тому же 11 из них произошли в период с 16 августа до 1 сентября, причем почти все они сконцентрировались в окрестностях о-вов Дровяной и Сенной (Шуанхэ) у деревни Касаткино (Цзяинь сяньчжи: 474-476). Но, к сожалению, что конкретно происходило в этом регионе, — неизвестно. Можно также привести список и других спорных территорий. С юга — Грязнинский (Синьфатаоцзы), Кадачинский (Тайпинтаоцзы), Аянский (Люгуашгатаоцзы), Виноградный (Лаочэнетоутайцзы), Доинный (Цзелехэ), Маргочинский (Фэньсуй), а также Цзючэняотаньдао (русское название неизвестно), Тугарич (Путао), Баймаодао (русское название неизвестно), Логодао (русское название неизвестно), Бурхан (Булахань и Люшучжэньтаоцзы). Все эти территории на новой карте Амурской области обозначены как китайские территории.

Память Ганьчацзы и Сюнькэ От деревни Калинине у побережья продолжающего извилистый путь Амура в Китае начинается уезд Сюнькэ. В этом уезде граница с Россией по Амуру тянется на 140 км. Здесь всего 715 островов, из них 322 группы островов Китай считает своими (Сюнькэ сяньчжи: 81). Считается, что 18 из них после 1945 г. были включены в состав России. Из них удалось установить следующие (снизу по течению): Середыш (Суньгуань), Каменушка (Чэлуваньцзы), Черемушкины (Мэнгутань), Красные кусты, Маленский, Утюг(Гаотаньсибейтаоцзы), Сычевский (Ганьчацзы), Белоберезовый (Габаньхудунтаоцзы), Зубриный, Веселый (Габаньхуситаоцзы и др.), Константиновский (Ванамухэ) и др. В историко-географических описаниях уезда и города описание отдельных островов самое разное, но часто встречаются места, где

написано, что на периодически проводившихся в середине 1970-х годов встречах пограничников России и Китая «российская сторона препятствовала (или выражала протест) хозяйственной деятельности китайцев на островах, но китайская сторона эти протесты отвергала» . Поэтому фактическое господство неочевидно. Но по поводу о-ва Каменушка написано, что «в 1964 г. советские высадились на острове и сожгли все пастбища и деревья», из чего можно заключить, что этот остров фактически контролировала Россия (Сюнькэ сяньчжи: 433436). Наибольшие подробности в историко-географическом описании уезда касаются о-ва Сычевский (этот остров иногда называют Сеннуха. Ниссо: ко: сё: си 371). Этот остров стал ареной инцидента на Ганьчацзы, случившегося из-за атаки советских войск на японские позиции 19 июня 1937 года. 30 июня пробравшиеся на южную оконечность острова советские войска атаковали японскую армию. В ответ на протест посла Японии в СССР Мамору Сигэмицу советские войска отступили с условием выплаты Японией компенсации за потопленную канонерку (Сюнькэ сяньчжи: 458). В материалах японской стороны написано, что Советский Союз признавал принадлежность этого острова Маньчжурии и 5 июля вывел войска с острова. Из этого ясно, что остров остался маньчжурским. Правда, похоже, переговоры о подъеме затонувшего судна сопровождались трудностями (Ниссо: ко: сё: си: 371-373). Как только в 1947 году советские войска неожиданно захватывают северную оконечность острова, все без исключения китайцы оттуда изгоняются. Полагают, что одной из причин, по которой советская сторона возжелала эту территорию, состояла в том, что здесь сконцентрированы месторождения золотоносного песка, а бум золотодобычи пришелся именно на 1946-1948 гг. По китайцам же, которые повторно попытались заняться тут золотодобычей, советские пограничники постоянно

безжалостно открывали огонь. Напряженность возросла еще больше в период с 1963-го по 1968 гг. После же 1969 года записано, что Китай прочно овладел этим островом (Сюнькэ сяньчжи: 108-434). При взгляде на новую карту Амурской области сразу же совершенно ясно, что все описанные острова сейчас являются китайской территорией. Интересно отметить, что некоторые из островов, которые требовал Китай, остались российскими, но есть три исключения. Черемушкины, Константиновский (его часть относится к уезду Суньу), который во время инцидента на Ганьчацзы стал еще одним полем битвы, а также находящийся в соседнем уезде Суньу ов Перекатный — их северные части остались российскими. Разбросанные на большой площади, эти группы островов было, видимо, сложно отдать одной стороне. Кроме того, можно предположить, что на это решение повлияло и сезонное изменение количества воды. Например, на составленной в 1939 г. Квантунской армией карте этого региона о-в Перекатный соединен с китайским берегом, а основное течение совершенно четко близко к российскому берегу (Тидзу сю: сэй 43). Следовательно, есть сильные сомнения по поводу возможности чисто технически поделить эти острова в соответствии с принципом международного права, определяющим середину реки как судоходный фарватер. Кроме того, китайская сторона дала этим трем группам островов 3 единых названия, и, наверное, ей непросто было согласиться с тем, чтобы оставить часть группы островов — России. Поскольку переговоры проходили с трудом, не исключено, что опять было принято решение разделить острова 50:50. Северный остров группы Константиновский, расположенный напротив деревни Константиновка (для китайской стороны — часть о-ва Ванамухэ, для российской стороны — Верхнеконстантиновский), открыт российской стороной для «совместного использования», и китайцы могут вести тут хозяйственную деятельность

(Амурская правда: 22.1.2002). Одновременно в комплексе с этим Китай объявил о-ва Ольгинский и Менкесели «зоной совместного использования» (Тихоокеанская звезда: 11.12.1999). Тут видна привязанность китайцев к этому острову.

ле 1970 г. российская сторона признала право китайцев вести хозяйственную деятельность на 23 из них (на остальные 19 островов китайцы допущены не были (Хзйхэ дицюйчжи: 784). Если вычесть 18 спорных островов провинции Сюнькэ, то получится, что в Суньу было 24 спорных острова.

Побережье района Хэйхэ На обоих берегах Амура и на китайской стороне от Суньу до Хэйхэ на довольно большом участке тянется равнина. Если посмотреть вдаль, то не понятно, где, собственно, находится река — равнина на российской стороне сливается с горизонтом. И при прямом взгляде порой даже кажется, что огромное зернохранилище в порту Поярково, о чем речь пойдет дальше, находится в Китае. Сейчас уже вся эта территория стала китайской. 0ва Тантун, Датундао (русское название неизвестно), Средний, Большой, Долгий, Муравьева, Кочубей, Стрелка (китайские названия неизвестны) и другие — раньше спорные территории тянулись до самых городов Благовещенск и Хэйхэ. Особенно сильную привязанность китайская сторона испытывала к о-ву Датундао. Со второй половины 1940-х гг. советские представители периодически высаживались на остров и задерживали охотившихся здесь китайцев. Против этого и протестовала китайская сторона (Хзйхэ дицюйчжи: 784). Позиция китайской стороны понятна и из того, что на переговорах по инциденту у о. Даманский в июне 1970 г. китайская сторона настойчиво протестовала против советского военного давления на этот остров (Галенович: 242). Уезды Сюнькэ, Суньу и город Хэйхэ, наряду с четырьмя другими, не выходящими на границу городами и уездами, все вместе называются «район Хэйхэ». Во всем этом районе (иначе говоря, в вышеуказанных трех городах и уездах) Россия претендовала на все 43 группы «китайских» островов и вмешивалась в их дела. Но в февра-

Исток Амура После Благовещенска ширина Амура опять уменьшается вдвое. Отсюда река Зея — приток Амура, который шире его основного течения — течет вглубь российской территории. Естественно, что в сузившемся Амуре островов меньше. Тем не менее от Хэйхэ вверх по течению разбросаны острова Фабер, Большой Сахалин, Татарский, Большой, Осиновый, Сухотинский и др. Раньше они были спорными, а сейчас принадлежат Китаю. Течение Амура на российской стороне сразу после Благовещенска, а на китайской стороне в районе уезда Хума опять разрезает горные массивы по прямой. Здесь вдоль 377 км побережья уезда Хума расположены 55 островов (Хума сяньчжи: 15-18), вдоль 171 км побережья уезда Тахэ — 37 островов (Тахэ сяньчжи: 661-662), на 254 км побережья уезда Мохэ — 28 островов (Мохэ сяньчжи: 663). Все они считались китайскими. Причем в уезде Мохэ 14 островов были спорными. Принадлежность одного определилась на раннем этапе, а с 1970-го по 1981 г. китайское правительство выдало разрешение на высадку и хозяйственную деятельность на семи островах. Следовательно, что к этому времени согласования с российской стороной были, видимо, успешно завершены (Мохэ сяньчжи: 663).

Спорные территории в уезде Тахэ - 19 островов, но стоит особо остановиться на о-ве Ольгинский. Этот остров оставался спорным до самого конца переговоров по речной границе на Амуре. В конце концов остров был передан Китаю с условием, что после передачи доступ русских туда будет гарантирован. По сведениям корреспондента газеты Хоккайдо Симбун Като Ацуси, соглашение было достигнуто осенью 1997 года, непосредственно перед решением вопроса с районом Хасан Приморского края. Из-за несовершенства новой карты Амурской области ситуацию с пограничным размежеванием в районе о-ва Ольгинский точно определить сложно, но ясно что это китайская территория. Что же касается уезда Хума в целом, то, поскольку никаких записей в историко-географическом описании уезда нет, то оценить реальное положение дел со спорными территориями затруднительно. Но, насколько можно судить по карте, примерно 20 островов являются предметом спора, из них большая часть сейчас является китайской территорией. Район спорных групп островов Выше, по причине отсутствия точных цифр по каждому отдельному уезду, пришлось ограничиться общим описанием. Тем не менее, из изложения совершенно четко видно, что в России на участке от ЕАО до Амурской области, в Китае от Тунцзяна до Мохэ - по Амуру на 2000 км между Россией и Китаем разбросаны в общей сложности около 140 бывших спорными островов. Как указано во второй главе, все эти записи относятся ко второй половине 1980-х годов, при этом также следует учитывать, что многие из учтенных островов являются группами, состоящими из маленьких островов, из чего можно предположить, что общее число спорных островов составляет от 400 до 500. Как указано в начале, общее число островов на Амуре — 1680 (из них 902 китайских и 778 российс-

ких), так что спорных из них — примерно одна треть. Процент спорных территорий примерно такой же, как и на р. Уссури, но, к сожалению, какая часть из них находится в фактическом управлении той или иной стороны, установить невозможно. Итак, читатель, похоже, уже утомился от подробного рассказа о малознакомых островах. Тут следует объяснить такое упорство в нудных описаниях этих территорий. Дело в том, что мы сейчас рассматривали лишь небольшой фрагмент лежащей между Китаем и Россией глыбы территориальных проблем. И, основываясь на этих обрывочных фактах, строили разные предположения. Поэтому есть настоятельнейшая необходимость исправить ошибки в самом начале.

Молчание Верещагина Во второй главе мы указали на странный «размен» островов на реке Уссури. Но на Амуре обращает на себя внимание, что распределение островов произошло еще более непостижимым образом. Это, в частности, относится к островам Еврасиха и Попов, отошедшим от ЕАО к округу Тунцзян, а в Амурской области — к о-вам Черемушкин, Константиновский и Перекатный, отошедшим к китайским уездам Сюнькэ и Суньу. Подробности этих переговоров — загадка. Можно лишь определенно сказать, что в воспоминаниях Верещагина поверхностно го-

вориться только о том, что в процессе заключения соглашения 1991 года на поверхность вышли дискуссии о спорных территориях. Видимо, вполне естественно предположить, что, исходя из анализа изложенных материалов, а также из обнародованных им фактов, принадлежность большинства, хотя и не всех, островов была определена в процессе переговоров по Соглашению 1991 года. Раздел статьи 2-й соглашения 1991 года, касающийся рек, — очень короткий, он определяет юридический принцип распределения островов и групп островов. Но можно предположить, что в тени этого юридического положения реально острова были уже распределены. Следовательно, проанализированные мной переговоры по распределению спорных островов, так же как и переговоры по трем участкам материковой границы в Приморском крае, в сущности, вызвали споры в процессе обнародования (легитимизации) достигнутых в процессе подготовки Соглашения 1991 года договоренностей через процедуру реального пограничного размежевания. Разумеется, в реальном процессе пограничного размежевания проводились различные корректировки, и сейчас уже трудно сказать, что было решено в 1991 году, а что добавилось в процессе осуществления непосредственно территориального размежевания. Видимо, существует карта к Соглашению 1991 года, или что-то вроде приложения, в деталях описывающего речную границу. Там должны быть детально упомянуты острова, которые отходят России и Китаю соответственно, и их положение. То, о чем молчит Верещагин, станет известно, лишь когда будут обнародованы другие воспоминания и внутренние материалы. Загадка захвата островов Кстати, история островов до начала переговоров по Соглашению 1991 года тоже интересна. Как уже описано,

историко-географические описания уезда и города в Суйбине, Лобэеи Сюнькэ дружно указывают, что Россия захватила эти острова после «освобождения» от Японии. В противоположность этому, во второй главе был процитирован Верещагин, утверждающий, что Россия фактически владела этими островами с 1930-х годов. Основания для такого утверждения не ясны. Объяснения полномочного представителя на переговорах по пограничному размежеванию Киреева непоследовательны. Он, с одной стороны, утверждает, что СССР в одностороннем порядке захватил речные острова в середине 1930-х годов под предлогом защиты от Маньчжурии. С другой стороны, иногда говорит, что это было сделано на основании решения компартии в первой половине 1930-х годов (Ткаченко 1996: 109-110). Ведущий эксперт по истории китайско-российского пограничного размежевания до XIX века Владимир Мясников тоже описывает этоп момент не слишком подробно, ограничиваясь описаниями «нарушений границы» со стороны Маньчжурии в 1930-х годах и требованиями островов (Мясников: 193-194). Кроме того, оба этих автора хранят молчание по поводу инцидента Ганьчацзы, который считается провокацией со стороны СССР, осуществленной еще до маньчжурских «нарушений границы». На самом деле, причина атаки советских войск на о. Ганьчацзы непонятна. В то время советско-маньчжурские отношения сильно осложнились из-за о. Полуденный, расположенного прямо напротив города Поярково в 40 км отсюда вниз по течению. С 1936-го по 1937 г. Япония требовала права судоходства на участке между Полуденным и Поярковом. СССР в одностороннем порядке перегородил этот путь и сделал его невозможным для судоходства, против чего Япония протестовала (Ниссо: ко: сё: си 385-386). 21 мая эскадра маньчжурских боевых кораблей, пользуясь тем, что перегораживавшее путь препятствие временно убрано, прошла

через Поярково. В ответ на протесты СССР Маньчжурия требовала свободы судоходства. Однако советская сторона 5 июня силой опять перегородила судоходный путь (Ниссо: ко: сё: си 374-375). И при взгляде на время инцидента в Ганьчацзы есть веские основания предположить, что это была реакция на провокацию Маньчжурии в проливе Пояркова. Тем не менее, по поводу подобных инцидентов российские авторы пишут лишь, что японская сторона постоянно нарушала границу (Галенович: 23-24). В недавно выпущенном сборнике материалов по русско-китайским отношениям инциденту на Ганьчацзы посвящена только небольшая приписка, да и там написано всего лишь, что японская сторона провокационно атаковала военный корабль в районе острова на российской территории (Русско-китайские отношения в XX веке: 57). И уж естественно никто не упоминает о том факте, что этот остров остался манчьжурским. Итак, в чем же причина того, что российские авторы не слишком многословны по поводу ситуации с островами в 1930-х годах? Прежде всего, видимо, дело в том, что российские специалисты не хотели обнародовать факты о том, что в период Маньчжоу-го спорные острова, как и остров Ганьчацзы, были заняты НЕ российской стороной. Если документы пострадавшей — то есть китайской — стороны верны, то получается, что Россия захватила значительную часть амурских островов не в 1930-е годы, а после окончания 2-й мировой войны, воспользовавшись послевоенным хаосом. В таком случае Китай может критиковать Россию за то, что захват островов — это не оборонительная мера от «японской (маньчжурской) угрозы», а всего лишь «экспансионизм» с целью удовлетворения собственных интересов. Во вторых, российские авторы, по-видимому, не желали раскрывать содержания собственно этих интересов. Царская Россия в июле 1900 года, воспользовавшись «восстанием ихэтуаней», захватила Каннондзан (Лобэй

сяньчжи: 655). И если верно, что вступление СССР на Ганьчацзы во второй половине 1940-х годов было связано с золотым песком, то ни о каких «принципах социализма» речи не идет, а это — чистой воды «империализм» , ничем не отличающийся от политики царского правительства. И этот аргумент, видимо, будет использован Китаем. Русские, несомненно, хотели бы все списать на счет Японии. Прояснение этого аспекта остается задачей для анализа в будущих исследованиях. Но если ограничиться только вопросам об островах, то с неизбежностью приходишь к выводу, что истинное лицо советских «освободителей» полностью идентично физиономии царских «агрессоров».

«Синдром Даманского» В этой связи есть еще одно интересное наблюдение. А именно — одно обстоятельство, когда Россия после захвата острова с определенного момента признавала этот остров китайским (уезд Лобэй) или разрешала использование острова китайскими рыбаками, отделив это решение от проблемы принадлежности самого острова (уеэд Мохэ). Причем, как видно по островам городов Хэйхэ и Суйбинь, подобного рода уступки бросаются в глаза после инцидента на Даманском в 1969 году. Считается, что и на о-ве Ганьчацзы Китай смог упрочить свое фактическое господство после 1969 года. Инцидент на о. Даманский и тут тоже, видимо, является ключом к пониманию ситуации. Можно себе представить, каким шоком был для России тот факт, что Китай силой вернул себе о. Даманский, бывший до того в пределах российской линии безопасности. И если верно, что в чисто военном отношении несравнимо более сильный СССР отложил высадку на острова, находившиеся в соответствии с принципом судоходного фарватера ближе к китайской стороне (Верещагин: 179), то можно утвер-

ждать, что инцидент на Даманском выразился в форме уступок по всей линии границы. Как указано в начале второй главы, для урегулирования ситуации вокруг Даманского в Пекин на обратном пути из Ханоя заехал Алексей Косыгин. 11 сентября 1970 года состоялась беседа Косыгина с Чжоу Эньлаем. В этой беседе скрыт интересный эпизод, дающий материал для анализа последующего развития событий. Капица в своих воспоминаниях добросовестно фиксирует, как складывалась ситуация, в которой российская сторона была вынуждена уступить Китаю и признать право китайцев «посещать острова для осуществления хозяйственной деятельности». Косыгин предлагал «сохранить статус-кво» на приграничных территориях. В ответ на это Чжоу Эньлай спрашивал, входит ли в «сохранение статус-кво» деятельность китайцев на островах. Косыгин пытается уйти от прямого ответа и предлагает передать этот вопрос на переговоры пограничных властей, но Чжоу Эньлай упорно отстаивает права китайцев на островах, и в конце концов ему удается загнать Косыгина в угол. Более того, Чжоу Эньлай заставил Косыгина подтвердить, что деятельность китайцев на островах по разрешению России не означает, что Китай признал острова российской территорией (Капица 87-89). Ясно, что в соответствии с достигнутой на переговорах Косыгина с Чжоу Эньлаем договоренностью проводились вышеописанные переговоры на местах по признанию хозяйственной деятельности китайцев в районе пограничных рек. И это стало прорывом, который позволил Китаю постепенно фиксировать фактическую деятельность китайцев на островах для того, чтобы понемногу заново отстаивать свои интересы и права на речной границе. Наверно, историки должны заново оценить истинное влияние, оказанное инцидентом у о. Даманский на российскую политику в отношении Китая и китайско-российские отношения.

За рекой Между тем, хотя в бассейне Амура и бросаются в глаза конфликты из-за островов, все отношения только к ним не сводятся. В отличие от реки Уссури, по обеим берегам Амура (особенно на запад от Тунцзяна после развилки с Сунхуацзяном) китайские и российские деревни, расположенные друг против друга на расстоянии прямой видимости, образуют пояс. В российской Амурской области немало деревень, которых из-за островов с китайской стороны не видно, такие, как Поярково, Новопетровка, Марково. Но многие — Чаоян и Сагибово, Цзючэн и Иннокентьевка, Яньцзян и Петропавловка, Хутун и Кумара, Ляньинь и Джалинда так хорошо видны, что кажется очень просто доплыть из одной деревни до другой. Это относится и к взаимоотношениям деревень Миншань и Амурзет, Яньсин и Екатерино-Никольское в ЕАО и в уезде Лобэй, где после ответвления на Сунхуацзян река становится уже. Таким образом, расположенные на противоположных берегах Амура деревни имеют общую историю, и отношения, которые символизируют оказавшие большое влияние друг на друга Хэйхэ и Благовещенск, не являются чем-то исключительным, а всего лишь примером, характеризующим взаимоотношения расположенных друг напротив друга вдоль Амура населенных пунктов. В 1950-х годах, в период советско-китайской дружбы, несмотря на незначительные трения по островам, передвижение людей и общение продолжались в таком парном режиме. Эти отношения прекратились, разумеется, во второй половине 1960-х гг., когда вспыхивают разногласия по поводу принадлежности островов. Пос-

После «пограничного бума»

ле нормализации китайско-советских отношений в 1980-е годы Китай и СССР попытались придать определенный юридический статус местам пересечения границы по Амуру. И описанный во Введении «пограничный бум» поддержал эту тенденцию. В январе 1994 года правительства России и Китая признали право таможенного оформления в пограничных пунктах в деревнях, расположенных друг напротив друга по берегам Амура. Таких пунктов набралось семь — не только Хэйхэ и Благовещенск, о которых речь пойдет в 4-й главе, и описанные во 2-й главе Хабаровск и Фуюань, но и Тунцзян и Нижнеленинское, Миншань и Амурзет (ЕАО), Чаоян и Пашково, Цикэ и Поярково, Сыцзичжэнь и Константиновка, Хума и Ушаково, Ляньинь и Джалинда (Амурская область). По соглашению, все эти пункты стали международными (то есть открытыми и для граждан третьих стран) пограничными переходами, где производится и таможенное оформление.

По соглашению, во всех семи приамурских уездах (из них Тунцзян — город) Китая (кроме Тахэ) — Тунцзяне, Лобэе, Цзяине, Сюнькэ, Суньу, Хуме, Мохэ — должны быть организованы таможни. Удивительно, что в тексте соглашения прописано строительство такого большого количества пунктов перехода. Были пункты, расстояние между которыми всего лишь 100 км (Суньу и Сюнькэ). Это произошло потому, что на фоне «пограничного бума» 1992-1993 гг. администрации всех уездов Хэйлунцзяна, стремящиеся к продвижению «реформ и открытости», требовали строительства пунктов перехода у себя в уездах. Однако, как будет подробно изложено в 4-й части, в 1994 году — в год заключения соглашения — объем китайско-российской торговли резко упал, в России же громче заговорили о «китайской угрозе» и вообще ужесточили позицию по отношению к Китаю. По словам ученого из Института Сибири Академии общественных наук Хэйлунцзяна Инь Цзяньпин, до сегодняшнего дня таможни в Суньу и Сюнькэ не построены потому, что: а) не имеет смысла создавать таможни там, где предполагаемый грузооборот меньше 50 000 тонн и б) российская сторона из-за ухудшения экономической ситуации медлила со строительством таможни. Поэтому здесь, опираясь на китайское административное деление, поднимемся вверх по Амуру вдоль китайского побережья. Мы будем рассматривать пограничные участки, которые уже проехали во время нашего путешествия по островам — Тунцзян, Лобэй, Цзяинь, Сюнькэ и Мохэ, иногда называемый «северным полюсом» Китая. Что же касается Хэйхэ, который можно назвать типичным приамурским городом, расположенным прямо напротив российского берега, то о нем будет рассказано подробнее в сравнении с Суйфэньхэ, поэтому сейчас мы его пропустим.

Расцвет и упадок Санцзянкоу История Тунцзяна, который называют еще «Три бухты (Санцзянкоу)», так как здесь сливаются Амур и вытекающий из Харбина Сунхуацзян, очень стара. Согласно записям в историко-географическом описании уезда, уже с 1904 года из этого порта велась торговля с Россией. В 1909 году отсюда экспортировались в Россию соя, пшеница и другие товары, а по мере роста населения увеличивался и сам город. Из России импортировались соль, масла, лошади, мех и другие товары, но из-за инцидента на КВЖД в 1929 году общение прервалось. В 1958 году Госсовет Китая разрешил открыть таможню в Тунцзяне, и в тот год были экспортированы соя, продовольствие, товары широкого потребления, а импортированы масла, металл, химические удобрения, пиломатериалы. С 1959-го по 1961-й год зафиксированы экспорт 4500 т сои и 130 т рыбы, импорт 2500 кубометров древесины и 2000 т металла. В 1979 году объем внешней торговли составлял 72 000 юаней, а после принятия курса на «реформы и открытость» — увеличился до 2 млн. юаней (Тунцзян сяньчжи: 239-240). На противоположном берегу Амура у Тунцзяна расположено Ленинское — основанное в 1854 году историческое место и центр самого большого района в ЕАО. С 1934 года это место некоторое время называлось именем Блюхера, но в 1939 году было названо именем Ленина, которое и сохранилось до настоящего времени (Гуревич: 57,119). В 1986 году Госсовет придал Тунцзяну статус открытой свободной таможни, и зимой это место соединяет с Нижнеленинским — портом Ленинского — дорога по льду, по которой из России импортировались бульдозеры, продукты сельского хозяйства, продукция машиностроения, стальные материалы, а из Китая экспортировались текстиль, продовольствие. По сообщению побывавшего там Одазимы Тосиро, зимой 1991 года объем перевозок соста-

вил 55 000 тонн, летом 1992 года — 75 000 тонн (Хоккайдо симбун: 2.2.1993). В Тунцзяне в результате принятия в 1994 году Соглашения между Россией и Китаем была создана грузопассажирская таможня, на которой могут проходить контроль и граждане третьих стран. С 1986-го по 1998 год общее количество прошедших здесь грузов — 800 тыс. тонн, а въехавших и выехавших граждан — 110 тыс. чел., что значительно меньше, чем предполагалось (Хэйлунцзян цзинцзибао: 20.5.1999). В 1998 году объем торговли составил 48 млн. 890 тыс. долл., в 1999 году — 56 млн.100 тыс. долл., в 2000 году — 73 млн. долл. (124 тыс. тонн). Принимая во внимание историю и географическое положение этой таможни, этого очевидно недостаточно, и тут наблюдается явный застой (Хэйлунцзян цзинцзиба: 10.1.2001; Юаньдун цзинмао даобао: 8.1.2001). Уезд Тунцзян выдвинул лозунг «Большая таможня, Большая дорога, Большая экономика и торговля », имея ввиду построить большой город-порт, оборудовать большой пограничный переход и заниматься крупномасштабной торгово-экономической деятельностью, и предложил сделать остров Хаюй совместной экономической зоной России и Китая. Власти прикладывают максимум усилий для выхода из ситуации застоя (Хэйлунцзян цзинцзибао: 19.2.2000; 10.1.2001). Была введена «система Мишань», таможня стала работать 24 часа в сутки, и в 2001 году был зафиксирован рекорд: в период с января по июль объем торговли составил 119,6 тыс. тонн — как и в предыдущем году. Однако, в отличие от грузооборота, количество прошедших тут граждан не увеличилось и за тот же период составило лишь 10 тыс. чел. (Хэйлунцзян цзинцзибао: 5.9.2001). Товарооборот с расположенным в 120 км от центра ЕАО Биробиджана Нижнеленинским, куда протянута ветка от Транссибирской магистрали, в последнее время растет, а вот быстрого роста пассажирооборота добиться не удается, потому что часто изза обмеления Сунхуацзян возникают трудности с судо-

ходством в самом Китае, а также потому, что покупателей из Хабаровска перехватывает Фуюань. Стремительное развитие Миншаня Деревня Миншань, в которой находится порт уезда Лобэй, довольно новая, появилась на картах в 1921 году под названием Сяошань, а в 1929 г. ее переименовали. Торговля сосредоточена в Чжаосине 20 км на востоке. С расположенным на противоположном берегу селом Благословенное тут еще со времен династии Цинь купцы вели торговлю (Лобэй сяньчжи: 74-387). Чжаосин и далее развивался, с 1956-го по 1960 г. отсюда напрямую в Хабаровск каждый год экспортировалось 3000 тонн сои (Лобэй сяньчжи: 388). Однако вышеупомянутые переговоры о речной границе на Амуре после 1982 года были перенесены из Чжаосина в Миншань, так же и основная портовая деятельность Лобэя постепенно перемещалась в Миншань. Тем не менее, хоть эта новая таможня в Лобэе и была официально открыта в 1993 году, в первой половине 1990-х годов газеты Хэйлунцзяна никакого внимания ей не уделяли. Резкие перемены произошли летом 1999 года, когда расположенный к югу от Лобэя город Хэган завязал дружеские отношения с ЕАО. Администрация города Хэган стремилась не только развивать экономическое сотрудничество и увеличивать количество взаимных дружеских поездок, но и рисовало радужные перспективы совместного строительства моста через Амур и учреждения пограничнной торговой зоны (Хэйлунцзян цзинцзибао: 2.8.1999). В начале 2000 года г. Хэган вложил 800 тыс. юаней в открытие представительства в ЕАО, а в повышение в 3 раза пропускной способности своего «окна в мир» — порта Миншань — было вложено 5 млн. юаней. И сейчас уже организовываются однодневные путешествия в Амурзет на противоположном берегу Амура, трехдневные в Биробиджан и даже десятидневные — в

Москву. Благодаря в том числе и помощи г. Хэган, обороты таможни в Миншане поступательно растут: в 2000 году с января по октябрь было пропущено в Россию 7588 тонн грузов (на 58 % больше, чем в тот же период прошлого года) и таможню прошли 10 тыс. чел. (на 142 % больше, чем в тот же период прошлого года) (Хэйлунцзян цзинцзибао: 13.12.2000). Действительно, на материке местоположение Миншаня, находящегося на востоке Санцзянпинюаня, значительно выгоденее, чем у Тунцзяна. В тылу у Миншаня был не только г. Хэган в 50 км в глубине материковой части с 600 тыс. населения, но и один из крупнейших городов Хэйлунцзяна Цзямусы. До Миншаня из Лобэя примерно 20 км, а из Хэгана сюда протянута прекрасная скоростная магистраль — больше на Амуре нет гаваней со столь прекрасной транспортной инфрастуктурой. Через таможню Лобэя в 2001 году прошло грузов в десять раз больше, чем в 2000 году. И там выдвинули новую стратегию — доставка грузов прямо до Хабаровска (Хэйлунцзян цзинцзибао: 28.9.2001). Прямо напротив Миншаня в 1,2 км виден порт Амурзет в ЕАО. Этот город появился в 1934 году как Амурское земельное товарищество, откуда и само его название (Гуревич: 191). Удачное месторасположение и красота видов обусловили не только большой грузо- и пассажирооборот, но и расцвет туризма. Партийный секретарь Лобэя строит планы по организации здесь парка (Хэйлунцзян цзинцзибао: 21.5.2001). И правда, по субботам и воскресеньям приезжают туристы из Цзямусы посмотреть на границу, да и по скоростной магистрали из Харбина сюда тоже удобно ездить. Трудности, однако, есть на российской стороне. Сам по себе Амурзет, видимо, удобный порт, но на российской стороне нет городов и деревень, которые смогли бы им пользоваться, и подъезд к порту плохой. До ближайшей станции Транссибирской магистрали Унгун — 120 километров, а до Биробиджана по трассе — 245 км (Гуревич:

20). Действительно, хотя администрация ЕАО и стремиться к развитию экономических связей с Цзямусы, Хэганом и Ичунем (Гуревич 22), но маршруты из Пашкова и Цзяиня до Ичуня и Амурзет-Миншаня сейчас хуже пути из Биробиджана до Нижнеленинского по железной дороге и автомобильной трассе, поэтому именно этому маршруту, несомненно, и будет отдан приоритет. Однако партнером Нижнеленинского на том берегу является Тунцзян. С другой стороны, из Цзямусы — центра северо-восточной части провинции — до Тунцзяна далеко. Это несоответствие географических условий порождает между Амурзет-Миншанем и Нижнеленинским-Тунцзяном некоторую конкуренцию. И глава Октябрьского района, куда относится Амурзет, и глава Ленинского района — оба настроены к сотрудничеству с Китаем положительно, но последний более активен (Биробиджанская звезда: 15.11.2001; 9.4.2002). На данном этапе невозможно отрицать преимущества Тунцзяна, которые определяются как географическими факторами — расположением в точке слияния рек, — так и историей взаимного общения. Однако с развитием сухопутных путей и с учетом важности ближайших портов и расположенных у него в тылу больших городов, Лобэй в конечном итоге составит серьезную конкуренцию Тунцзяну. И действительно, при посещении этих городов чувствуется, что в Тунцзяне царит атмосфера сонная, спокойная, а в Лобэе и в порту Миншань — гораздо оживленнее (по состоянию на июнь 2002 г). Кроме того, г. Хэган очень активно налаживает связи с ЕАО. Их инициативы простираются вплоть до предложений содействия российской стороне в создании дорожной инфраструктуры. Одновременно движется вперед план строительства автомобильного моста над Амуром между Амурзетом и Миншанем. Причем китайская сторона проявляет готовность даже нести все расходы по строительству (Биробиджанская звезда: 9.8.2001; 18.7.2002). И весьма вероятно, что этот проект будет завершен раньше, чем громоздкий,

никак не двигающийся с места проект строительства моста между Хэйхэ и Благовещенском.

Застой в Цзяине Еще с Цинских времен активная торговля в уезде Цзяинь велась частным образом. Но в 1922 году советское правительство это запретило, и со времени прекращения отношений в 1929 г. до самого 1985 года непосредственно с противоположным берегом торговли не было (Цзяинь сяньчжи: 349-350). Таможня в Цзяине была, в соответствии с Соглашением 1994 года, с грехом пополам открыта, но в силу главным образом географического положения находится в тяжелой ситуации. От Цикэ до Чаояня более 200 км пути. И даже летом на машине требуется 4 часа. Из Лобэя на юго-востоке тоже 200 км, но тут много горных перевалов, и когда зимой дорога замерзает, доступ становится чрезвычайно трудным. У этого уезда железная дорога из Ичуня доходит до соседнего Уилина, но здесь ей перекрывает путь Малый Хинган. Таможня устроена в расположенном в 10 километрах от центра уезда Чаояне вниз по течению в Юнань. Подъезды сюда плохие, и вообще здесь весьма печально. Пассажиров нет, и лишь изредка проходят товарные поезда в порт с грузом леса и металла. Чуть меньше чем в 20 километрах вниз по течению от таможни Цзяинь находится партнер по Соглашению — Пашково. Пашково с 1854 года — раньше всех в ЕАО — начало общаться с заграницей, находится в 42 км от ближайшей станции Транссибирской магистрали Обручи (159 км до Биробиджана, население 13 тыс. чел.) (Гуревич: 20), на западе ЕАО, почти на границе с Амурской областью. И китайский, и российский таможенные пункты находятся на окраинах; возможно, из-за этой общей географической ущербности, в отличие от Мишаня новости о Цзяине в газетах провинции Хэйлунцзян почти не появляются.

Цикэ и Поярково Всеобщее внимание было привлечено к находящейся в городе Цикэ — центре уезда Сюнькэ — таможне во время «пограничного бума» начала 1990-х годов. «Вестник экономики и торговли Дальнего Востока» сразу после основания в 1992 году часто сообщал о процветании в районе таможни Сюнькэ (Юаньдун цзинмао даобао: 1.1; 18.5; 22.6.1992; 20.9.1993), но после 1993 года ситуация изменилась к худшему: в первой половине 1993 года объем грузооборота составил 21млн. 280 тыс. долл, а в первой половине 1994 года упал до 4 млн. (Юаньдун цзинмао даобао: 14.11.1993). И газеты края враз перестали об этом писать. В последнее время объем торговли должен быть восстановлен, но в крае этому внимания уделяют мало. С другой стороны, в Сюнькэ есть основы для развития отношений с Россией. Пограничный пункт в Сюнькэ имеет постоянные рейсы с Поярково в 18 км отсюда, и общение никогда не прерывалось. Основанное в 1859 году Поярково является центром Михайловского района Амурской области, население здесь около 8500 чел., но авторитет этой деревни высок, здесь даже издается местный еженедельник. Кроме того, 4 раза в неделю ходит пусть и медленный и редкий, но регулярный грузо-пассажирский вагон, связывающий Поярково с Транссибирской магистралью. В этой деревне, названной в честь такого же, как и Хабаров, героя освоения Сибири Пояркова, есть военная база, завод и школа, а также основная инфраструктура для жизни. Среди приамурских деревень Поярково выделяется зажиточностью. Кроме того, здесь неплохо оборудованный порт, откуда в 2001 году в Китай было вывезено 13 тыс. тонн груза. К порту пристроены (причем их видно с китайской стороны) зернохранилище для пшеницы и устройство для разгрузки угля из вагонов. Из чего ясно виден настрой «отцов города» на открытость. Обычно в

России при входе в порт на речной границе установлен контрольно-пропускной пункт, в эту же деревню вход свободен (например, чтобы попасть в Джалинду, о чем речь пойдет далее, необходимо предварительно получить разрешение в администрации). Этот порт, — разумеется, важный опорный пункт в развитии российского экспорта, но с точки зрения Сюнькэ, проблема заключается в том, что почти весь этот грузопоток перейдет в соседнюю таможню Хэйхэ. На границе, действительно, туристы переходят туда и обратно, но до Благовещенска, куда на протяжении одного дня ходит много судов, по имеющейся хорошей дороге всего 2,5 часа (160 км), и потому для Пояркова сложно стать воротами Амурской области во внешний мир. В самом деле, и китайцы, и русские предпочитают ездить не в Цикэ, где плохо с рынками и мало развлечений, а в Хэйхэ, и не в Поярково, а в Благовещенск. В таком случае направляющиеся в Благовещенск китайцы из Сюнькэ поедут скорее не через Поярково, а по удобным китайским дорогам доедут до Хэйхэ, а уже оттуда — в Благовещенск. Однако развитие отношений между Цикэ и Поярково важно в стратегическом смысле для обеих сторон, вне связи с экономическим контекстом. Как будет подробно сказано в 4-й главе, в Благовещенске отношение к китайцам неоднозначное и настороженное, и есть существенная необходимость дифференцировать пограничное общение и сотрудничество вдоль Амура. Развивать отношения между Цикэ и Поярково непросто именно в силу географических причин — слишком близко к Хэйхэ и Поярково. С другой стороны, тут и у китайской, и у российской сторон создана инфраструктура, и этот пограничный пункт привлечет внимание в стратегической и долгосрочной перспективе в качестве «запасного пути», если в отношениях Благовещенска и Хэйхэ возникнут непредвиденные обстоятельства.

С полюса холода Итак, после Хэйхэ прибрежные районы провинции Хэйлунцзян вдруг превращаются в малонаселенную местность. В четырех часах езды от Хэйхэ на север — центр уезда Хума г. Хума. В уезде Хума площадь 14 тыс. кв. км, а население всего 50 тысяч. До Тахэ на севере, где есть железная дорога, на машине меньше, чем за 5 часов, не доехать. Казалось бы, естественным партнером является находящееся на противоположном берегу Ушаково, но географически оно превратилось в некий «одинокий остров на суше», кроме того, нет сил самостоятельно организовать грузопоток. Невозможно ничего противопоставить мнению российской стороны, что таможни в Хэйхэ вполне достаточно. Находящиеся в верхнем течении Амура уезды Мохэ и Тахэ оба являются малонаселенными территориями. Площадь двух этих уездов вместе составляет 33 тыс. кв. км, в население — всего лишь 200 тыс. чел. Мало поездов ходит по ветке до Силиньцзи (центр уезда Мохэ) через Тахэ, а дорога до Хумы, хоть и не заасфальтированная, но вполне пригодная к быстрой езде, как только переходит в прибрежную трассу, простирающуюся на оба уезда, превращается в убогую колею с выбоинами, где и разъехаться-то не просто. Короче, сообщение тут чрезвычайно неудобное. С другой стороны, больше нигде не осталось такой чистой воды в реке и такой нетронутой природы. Лесные ресурсы здесь хоть до сих пор полностью и не восстановились после гигантского пожара 1987 года, но все равно богатство лесов видно невооруженным глазом. Видимо, лесные ресурсы и на российской стороне — от западного края Амурской области до Читинской области — тоже очень богаты. В 1997 году помимо семи пограничных пунктов перехода, о которых говорилось выше, были добавлены еще два — между Логухэ и Покровкой (Читинская область), рядом с местом слияния Шилки и Аргуни. Это грузовые

переходы, действующие только зимой, по льду. Это было сделано для более рациональной организации импорта леса из России. В Логухэ с населением около 200 человек каждый год с ноября по апрель работает временная таможня, и под руководством работников из Суйфэньхэ осуществляется торговля по льду. Через нее зимой 1998 г. было вывезено 30 тыс. кубометров, 1999 года — 50 тыс. кубометров, в 2000 г. — 80 тыс. кубометров древесины; более 400 китайцев работало на вырубке в России (Хэйлунцзян цзинцзибао: 11.4.2001). Однако 100-километровая дорога от Логухэ до Силиньцзи отвратительна, и даже на легковой машине этот путь занимает 3 часа (по состоянию на май 2002 г). Вдобавок, у Покровки есть очень серьезные географические недостатки. По прямой до опорного пункта доставки лесоматериалов на Транссибе — станции Могоча — 150 км, но дорога настолько плоха, что все грузы приходится транспортировать по р. Шилке. При использовании водных путей летом имеет смысл от Логухэ провезти груз еще 150 км вниз по течению прямо до порта Ляньинь. Логухэ, видимо, использовался только временно зимой, когда грузы можно перевозить по льду. Про Покровку же хочется добавить, что в 1890 г. ехавший на Сахалин Чехов попробовал спуститься вниз по Шилке и Амуру, но вынужден был остановиться здесь в гостинице для старателей, пережидая ремонт судна.

Воспоминания Албазина Из Ляньиня идет неасфальтированная, но широкая дорога, по которой даже грузовики могут проехать, и тянется она до станции Чанин в 80 километрах к югу от Тахэ (2 часа пути). Тут выгода от транспортировки по железной дороге очевидна. Вдобавок, напротив Ляньиня через реку расположена Джалинда, что в 70 км к югу от одной из узловых станций Транссиба Сковородино с населением 14 тыс. чел. В свою очередь, Джалинда — маленькая деревня с населением около 1500 чел., но тут есть грузовая

железная дорога и широкая автомобильная трасса, потому доступ к центральной магистрали очень удобный. И в Ляньине, и в Джалинде есть прекрасно оборудованные порты с таможней, рядом отсутствуют порты-конкуренты, и, таким образом, объективно положение очень выгодно. Джалинда в 1858 г. вместе с началом строительства железной дороги стала открытым портом, и история ее отношений с Китаем стара (в 16 км от Джалинды вниз по течению находится Албазино, где раньше была крепость, ставшая местом сражения русских и китайцев в XVII веке). Может, именно поэтому отношение к китайцам здесь, так же как и в Чите, не такое настороженное. Наверное, эта местность во всей Амурской области самая бедная, но у нее есть возможность стать наиболее удобным путем импорта древесины и металла из Восточно-Сибирского региона. Ляньинь сейчас — всего лишь обычный таможенный пункт, но в 15 км отсюда вниз по течению есть Синъан, и если грузооборот оживится, то эти районы объединятся и будут развиваться.

На берегу Амура в Синъане есть крепость на острове, которая стала опорным пунктом в осаде Албазина. Россия с самого начала признавала этот остров китайским. Известен случай, когда во время наводнения 1960 года русские спасли изолированных на острове китайцев и из Джалинды отправили на родину, что послужило укреплению китайско-российской дружбы (Мохэ сяньчжи: 671). И сейчас можно видеть китайцев, мирно ловящих рыбу с развалин крепости Албазин. Говорят, скоро рядом с Мохэ построят аэропорт. Хотя въезд иностранцев в город Мохэ и ограничен (на май 2002 г.), Амур здесь по красоте сравним с Уссури. Мохэ известна как самая северная деревня Китая и как деревня северного сияния. Логухэ еще более изолирована, чем Мохэ, но и в этой тихой рыбацкой деревне очень приятная, спокойная атмосфера. Поев здесь свежей рыбы, на туристическом судне за 2 часа (вверх по течению 1,5 часа, вниз — 30 минут) можно добраться до места слияния Шилки и Аргуна, то есть до истоков Амура. В сентябре

Глава 4

СВЕТ И ТЕНЬ НА ПЕРЕДОВЫХ РУБЕЖАХ

2001 года группы из Хэйхэ и Айгуни целых две недели исследовали этот регион, назвав свое путешествие «у истоков Хэйлунцзяна». Путешествие к истокам Амура по Мохэ и Логухэ, несомненно, станет главным пунктом туристической программы здесь. Кстати, осада крепости Албазин длилась 6 лет с 1683 года и стала главной ареной первой китайско-русской войны за «сферы влияния». Албазин не только стал опорным пунктом Хабарова при освоении Сибири, но и в 1655 году сюда вселились казаки, а в 1680-х годах он развивался как русский город и даже снабжал продовольствием Нерчинск (Ёсида Кинъити, 1974: 42). Таким образом, для русских это важное памятное место в продвижении по Амуру. Тем не менее, в результате этой «шестилетней войны» цинский император Канси вынудил российские войска оставить эту крепость и присоединил эти места к Китаю. Обширные пространства от истоков Амура по Аргуни до Монгольской долины — место первых встреч России и Китая.

При путешествии по китайско-российской границе обязательно хоть раз оказываешься в городах Суйфэньхэ и Хэйхэ провинции Хэйлунцзян. Эти города стали синонимами русско-китайской границы, а также центром «челноков», о чем часто писала пресса. Но, к сожалению, большая часть сообщений ограничивалась лишь поверхностными и отрывочными сообщениями об «оживлении» и «процветании» этих мест, причем упорно излагали точку зрения только какой-либо одной стороны. В четвертой главе мне хотелось бы проследить историю развития этих двух городов по историческим материалам и публикациям местной прессы и рассказать о происшедших за 10 лет политики «реформ и открытости» метаморфозах на передовом пограничном рубеже. Также я опишу светлые и темные стороны этих городов, расскажу о ситуации на российской стороне в городах Благовещенске и Пограничном, подробно остановлюсь на состоянии и перспективах связывающей обе стороны пограничной «челночной» торговли — постараюсь подробно описать все те аспекты, которые до настоящего времени не получили должного освещения. А читателя я попрошу иногда оставлять в стороне «территориальный вопрос» и находить удовольствие в забавных эпизодах человеческого общения. Взглянуть на российских пограничников, пинками отгоняющих напирающую толпу китайских челноков, на японца, въехавшего в Россию по китайскому паспорту и задержанного при выезде, на милицию, допрашивающую (зарабатывающую «штраф») иностранцев в аэропорту и на вокзале, на официанток, игнорирующих пришедшую группу китайцев (все это в Благовещенске). Или, с другой стороны, послушать городских чиновников,

обвиняющих в плохой репутации китайских товаров челноков из местных корейцев, посочувствовать детям, клянчащим милостыню за поднос вещей челноков (Хэйхэ). Заглянуть на площади в лавку с караоке, где играют «Подмосковные вечера» и еще и снимают поющих на «полароид», подивиться имеющимся на каждом углу обменным пунктам, работающим с долларами, рублями и юанями (Суйфэньхэ). Подобного рода эпизодов, связанных с пограничными городами, не счесть.

10 лет провинции Хэйлунцзян Каждый раз, посещая район границы Китая с Россией, не устаешь поражаться ошеломительным изменениям в Китае. Я впервые побывал в Хэйлунцзяне в феврале 1994 года, и с тех пор бывал здесь каждый год, в общей сложности десять раз, практически везде — начиная с Харбина и кончая маленькими деревнями, поэтому все изменения произошли у меня на глазах. Вначале аэропорт Харбина был маленький и убогий, а дороги в город узкие, грязные и забитые. А сейчас из прекрасного современного аэропорта по скоростным автомагистралям можно быстро добраться до города. В самом городе раньше не было светофоров, и чтобы просто перейти улицу, надо было уворачиваться от беспорядочно снующих гудящих машин. А сейчас — везде светофоры и автомобильных гудков практически не слышно. Как и во всех городах Китая, включая Шанхай, когдато и в Харбине иностранцев было мало, они бросались в глаза и прохожие на меня таращились. Когда я садился в такси, то с замиранием сердца думал о том, сколько с

меня сдерут, а уж о том, чтобы на людях открывать кошелек, и речи не было. На людей, любезно заговаривавших на улице со мной по-японски, смотрел подозрительно, и во время покупок расслабляться тоже было нельзя. А сейчас, 10 лет спустя, уже никто внимания на меня не обращает. Покупки можно совершать молча, и в такси водитель везет по счетчику без напоминания. А когда по старой привычке достаешь юани из потертого конверта, прохожие смеются. Изменились и едущие в деревни поезда. Ночной поезд, на котором я ехал из Харбина в Хэйхэ в 1994 г., был до того грязным, что уснуть было невозможно. А сейчас в вагонах работают кондиционеры и путешествие очень приятно. И сами пассажиры тоже изменились. Раньше занять место в вагоне было чрезвычайно трудно, неизбежно оказывался в центре «борьбы за существование» сражающихся за место китайцев, нагруженных тюками. А в последние годы багаж пассажиров заметно уменьшился, и уже штурмом поезд тоже никто не берет. В этой главе мне хотелось бы описать последние 10 лет Хэйлунцзяна, который я знал по своим путешествиям, на примере, главным образом, двух передовых пограничных городов — Хэйхэ и Суйфэньхэ. Роль Хэйлунцзяна в районе границы Китая с Россией является определяющей не только в плане географической протяженности, но и в экономическом смысле. Причем особенно это относится к этим двум городам. Конечно, есть и наиболее значимая пограничная область между Россией и Китаем — Маньчжурия, но она граничит с Россией только на северо-востоке, есть и Внутренняя Монголия, но у нее наиболее глубокие связи скорее именно с собственно Монголией, есть и провинция Цзилинь с самым большим корейским населением, но соприкасающаяся с Россией главным образом только в процессе развития района Тумэнь — в отличие от всех них роль России в жизни Хэйлунцзяна очень велика.

Взаимодействие с югом, открытость на север Как уже было сказано во Введении, после периода «заморозок» из-за пограничных конфликтов китайско-российская пограничная торговля в основном в Приамурье была восстановлена в 1983 году, но вначале объемы были мизерные, и только к концу 1980-х годов торговля восстановилась. Основы политики Хэйлунцзяна в отношении России были заложены в провозглашенной в 1989 году — в год «китайско-российского примирения» —программе развития, предусматривающей «взаимодействие с югом, открытость на север и раскрепощенность во все стороны» (ЧжанВэньда: 10-11). Приграничная торговля в то время была действительно товарообменом. Это была бартерная система: каждый год стороны определяли номенклатуру товаров для обмена, обменивались этими товарами, а объем торговли объявляли в швейцарских франках. Объем приграничной торговли Хэйлунцзяна в 1988 году вырос по сравнению с 1983 годом в 12 раз, а в 1989 году в реальном исчислении превысил 500 млн. долл. (Ли Гоцин: 72; Огава Казуо 1991: 7677). Кроме того, для всего края поворотным пунктом стало объявление в начале 1992 года Дэн Сяопином в серии выступлений в Южном Китае дальнейших «реформ и открытости» в масштабах всего Китая, признание Госсоветом в марте того же года Хэйхэ, Суйфэньхэ и других городов «пограничными районами активного экономического развития» (Чжан Вэньда: 248-251; 257-258). Хэйлундзян признал 1992 год «ключевым периодом» политики реформ и открытости и без задержки отреагировал на новую ситуацию, вызванную шоком от распада СССР и прекращением «холодной войны». Власти Хэйлунцзяна сочли, что завершение «холодной войны» означает спокойную международную обстановку в долгосрочной перспективе и благоприятные условия для экономичес-

кого строительства и выдвинули предложение по конкретному воплощению в Хэйлунцзяне призывов Дэн Сяопина (Чжан Вэньда: 1-7). В этом предложении Чжан Хужу указал на объявление центральной властью городов Хэйхэ и Суйфэньхэ «зоной экономического развития» и выразил мнение, что сейчас, когда основное направление «реформ и открытости» перемещается в континентальные пограничные районы, развал СССР, означающий распад системы централизованной власти, предоставляет Хэйлунцзяну значительный шанс «открыться на север». Ослабление в России централизованного контроля за экспортом и расширение полномочий регионов означает значительное увеличение возможностей по торговле китайским ширпотребом и российским промышленным сырьем PI химическими удобрениями, а также по продвижению экспорта рабочей силы из Китая в Россию. Видимо, значительно возрастет значение Хэйхэ и Суйфэньхэ как связующего звена между южной частью Китая и российским Севером (Чжан Вэньда: 159-166). Резкие изменения в торговле и «два фронта» Динамика развития торговых отношений между Хэйлунцзяном и Россией в 1990-е годы демонстрирует пик в 1993 году и спад после 1994 г. В качестве основных причин столь резких изменений можно перечислить следующие: Россия и Китай, принимая во внимание перспективы вхождения в мировой рынок, спешили перейти от бартера к расчетам в конвертируемой валюте (при этом китайская сторона желала рассчитываться с помощью аккредитивов, а российская — стремилась перейти на расчеты наличными); застой в российской экономике, пережитки социалистической экономики и ухудшение криминогенной обстановки; увеличение российских экспортных пошлин (по 44 наименованиям товаров от 100 % до 200 % ) ; плохая репутация китайских товаров

по сравнению с японскими и корейскими; ужесточение экономической политики в Китае; проблемы с переходом на новый единый юань, инфляция и много других (Инь Цзяньпин: 35-37). Но, несмотря на все это, подавляющий вес России в общей торговле Хэйлунцзяна остался неизменным. Со второй половины 1999 года объем торговли начал восстанавливаться, и в 2000 году достиг 1 млрд. 300 млн. долл., а в 2001 г. — приблизился к рекорду 1993 года и составил почти 1 млрд. 800 млн.; в 2002 году, по-видимому, рекорд был побит. Для китайско-российской торговли самый важный таможенный пункт находится в Маньчжурии, связанной с Сибирью железной дорогой и автомобильной трассой. Сопоставимым с ним по важности считаются, как подчеркивают в своих речах хэйлунцзянские руководители, Суйфэньхэ и Хэйхэ. Например, в 1999 году только в этих двух городах грузооборот составлял 84 % (2 млн. 420 тыс. тонн), количество пересекших границу — 72 % (180 тыс. чел.) всего Хэйлунцзяна (Юаньдун цзинмао даобао: 6.3.2000). В этой главе мне хотелось бы подробно остановиться также и на пограничном переходе в относящемся к р-ну Суйфэньхэ уезде Дуннин, по грузо- и пассажирообороту стоящем на 2-м месте после этих двух городов. Суйфэньхэ и Хэйхэ — города, которые обязательно хотя бы раз посещают все, интересующиеся китайскороссийскими отношениями. Оба они исторически связаны с Россией и развивались как опорный пункт политики «реформ и открытости» в Хэйлунцзяне. Однако история этих двух пограничных пунктов различна.

Амурская резня В районе Хэйхэ уже в XVII веке при династии Цин была построена крепость в качестве опорного пункта для противостояния русским войскам. Эта местность тогда называлась Айгунь, а в XIX веке, будучи отнятой у Китая Рос-

сией, стала местом китайского «унижения». Однако в статье 1-й Айгунского договора, помимо определения линии границы и речного фарватера, был пункт, в котором говорилось, что «изначально проживающие в местах на юг от реки Зея на левом берегу Амура до Хормондзина манчжурцы, как и прежде, вечно будут жить там, где живут, и должны пребывать под юрисдикцией маньчжурского правительства, а русские не должны их унижать и притеснять». По отношению к находящимся на левом берегу Амура прямо напротив крепости Айгунь 64 деревням Россия признала не только право проживания, но и юрисдикцию Цинской династии (Тю: со: коккё: мондай сире: сю: 66). Прямо напротив Хэйхэ, всего в километре от него — город Благовещенск, административный центр Амурской области. По сравнению с китайской стороной, его история совсем не старая — это основанный осенью 1856 года военный пост, который стремительно развивался после заключения Айгунского договора (Шульман: 91-92). В июле 1900 года во время восстания ихэтуаней российская сторона насильственно выселила китайцев из Благовещенска и из 64 деревень. Этот эпизод получил название «инцидента в Зазейском районе». При этом китайская сторона считает цифру 64 явно заниженной и до сих пор подробно описывает «российское варварство» (Хэйхэ дицюйчжи: 5—12). Причем по отношению к этому инциденту термин «насильственное выселение» —слишком мягкий. Исимицу Макие, ставший свидетелем этого события в Благовещенске, называл его «резней трех тысяч китайцев» и описывал это событие следующим образом: «Русские собрали китайцев на берегу и приказали им соблюдать тишину. Потом их окружили солдаты с ружьями наперевес, оставив, впрочем, сторону реки открытой, и стали постепенно сжимать кольцо. Гора сваленных друг на друга тел, причем большая часть полуживые; харкающие кровью; вытирающие кровь из ран на голове, — они, стеная и крича, шевели-

лись, пытались выползти. Их сбрасывали в реку, и тут изпод груды тел появлялись те, кому удалось избежать пули. Этих добивали прикладами и сбрасывали в реку, схватив за ворот, пинками загоняли в воду...» (Исимицу: Макие 40-41). После этого Россия захватывает также и правобережный район Амура. И возвращается обратно на левый берег лишь в 1907 году. «У добровольно эвакуировавшихся на правый берег китайцев уже больше нет права жить на левом берегу». Россия не собирается даже обсуждать вопросы компенсации китайцам, чье право на постоянное местожительство было признано по Айгунскому договору. Китайцы протестовали, но ничего поделать не могли (Хэйхэ дицюйчжи: 774-778). В результате «узурпации» Зазейского района весь бассейн Амура на юг от Благовещенска оказался в руках у России. В январе 1933 года Хэйхэ был оккупирован Японией и до «освобождения» советской армией 9 августа 1945 года находился на передовой ожесточенной борьбы между СССР и Маньчжурией. С наступлением «медового месяца» в китайско-российских отношениях в 1956 году и до 1960 года здесь идут обмены дружескими визитами (Хэйхэ дицюйчжи: 791-792). Но по мере того, как отношения двух стран начинает омрачать вопрос принадлежности островов, контакты двух берегов прерываются, а с инцидентом на о. Даманский в отношениях Хэйхэ и Благовещенска наступает военная напряженность. Материалы китайской стороны фиксируют с 1965 по 1970 год 10 нарушений китайского воздушного пространства советскими самолетами и 33 нарушения водной границы советскими судами (Хэйхэ дицюйчжи: 778-780). В 1961 году Госсовет КНР придал Хэйхэ статус открытой таможенной зоны, но в 1968 году оформление грузов здесь прекратилось (Хэйхэ дицюйчжи: 38-50), и местная таможня была вторично отрыта только в 1982 году. А когда напряженность в отношениях между Россией и Китаем нарастала, жителям Благовещенска иногда запрещали посе-

щать не только деревни вдоль Амура, но и даже ограничивали в прогулках по амурскому побережью в черте города. А в Хэйхэ в такие времена вывешивали портреты Мао Цзэдуна, и даже на противоположном берегу Амура слышались восхваляющие председателя Мао песни (МаэдаТэцуо: 20-21).

«Окно» в море История же Суйфэньхэ совсем новая. И началась она с провозглашением по Пекинскому договору восточного берега реки Уссури российской территорией и открытием Китайской Восточной железной дороги. Вначале дорога была спроектирована таким образом, чтобы шла через Дуннин, Санчакоу в бассейне реки Раздольная, берущей начало на горе Чанбай и впадающей в Японское море, и проходила через деревню Полтавка. Но из-за сложностей постройки дороги через горные перевалы Тайпин, возвышающиеся на северной стороне Дуннина, маршрут был изменен, и колея проложена в 50 километрах к северу от Санчакоу. Железная дорога, таким образом, оказалась отделенной от реки, но прежнее название продолжало использоваться. Кстати, говорят, что Суйфэнь по маньчжурски означает «шило» (Сяо Гуйсянь: 3). Созданная в 1897 году в качестве придатка КВЖД деревня Суйфэньхэ вначале именовалась «пятая станция» и развивалась вместе с ростом таможни. В 1900 году, когда были развернуты российские войска для подавления восстания ихэтуаней, были соединены железнодорожной веткой переименованный в Никольск (позднее Уссурийск) Шуанчэнцы и Мулин. На следующий, 1901, год было открыто временное сообщение между Харбином и Гродеково, а в 1903 году пошел прямой поезд до Владивостока. Население Суйфэньхэ — пристанционного района — в 1904 году составляло 2 тыс. чел., тут насчитывалось более 100 магазинов и гостиниц, в 1910 году было открыто российское консульство (Суйфэньхэ шичжи: 7-8).

Это место, включая Дуннин, Санчакоу, известно как место совместного проживания русских, китайцев, корейцев и японцев. Исимицу Макие так описывает в дневнике радость от случайной встречи с японцами, работавшими на строительстве железной дороги Гродеково: «Я подъехал к месту строительства тоннеля. Похоже, было время отдыха, и рабочие спали в тени. А на меня смотрел крепкий, медно-загорелый человек в рубашке, возрастом где-то лет 40, похожий на бригадира. На вид он очень походил на японца; я вылез из повозки, поднял руку, и он с восклицаниями приблизился ко мне. У него умерла любимая (русская) жена, ...потом знакомый русский подрядчик получил подряд на строительство тоннеля Пограничная (Пограничный) и предложил ему передоверить его... он говорил, что отдает работе всего себя (Исимицу: 64, в скобках — пояснения автора). Наконец, важность Суйфэньхэ осознает и японское правительство, ждущее удобного момента выдвинуться

из Кореи в Китай, и в 1927 году открывает здесь консульство. В 1920-х годах Суйфэньхэ процветает как открытый в Северо-Восточную Азию международный центр. Однако после инцидента на КВЖД горизонт затягивается тучами. Пережившая сокрушительный удар русских войск железная дорога к январю следующего, 1930-го, года восстанавливается, но 5 января 1933 года подвергается атаке со стороны Квантунской армии, и в этот раз уже сам город пал. И после этого вплоть до освобождения 9 августа 1945 года и город, и дорога находились под японской оккупацией (Суйфэньхэ шичжи: 12-18). После периода китайско-советской дружбы, когда в 1952 году КВЖД была возвращена Китаю, в 1960-х годах все чаще происходят стычки между китайцами и русскими. В январе 1968 года даже произошел случай, когда российские военные избили пришедшего из Суйфэньхэ в Гродеково китайца за то, что у него была с собой газета «Жэнминь жибао» с критикой Советского Союза. С инцидента на о. Даманский и до 11 февраля 1970 года этот регион находился в состоянии повышенной боевой готовности. И тем не менее дорога все время продолжала работать (Суйфэньхэ шичжи: 28-30). Даже в момент максимальной напряженности на китайско-российской границе участок границы в Суйфэньхэ был относительно спокойным (Сяо Гуйсянь: 98).

Лето 1995 г. в Суйфэньхэ Итак, насколько же история повлияет на развитие этого города? Я впервые посетил Суйфэньхэ летом 1995 года. Открытый щеголеватый город сразу очаровал меня. Сотрудники городского бюро по связям с общественностью

в гонконгском ресторане, каких тогда еще почти не было даже в Харбине, угощали меня обедом и местным пивом «Медведь». В местном краеведческом журнале Суйфэньхэ было указано на тот факт, что Россия еще в 1913 году начала здесь производство пива (Суйфэньхэ шичжи: 9). В период Маньчжоу-го его любили японцы, а после образования КНР это пиво выпускалось под маркой «Чайка» и пользовалось популярностью. Это проверенное временем пиво для экспорта в Россию было названо «Медведь» (Сяо Гуйсянь: 37) После обеда они, как будто так и надо, бесплатно предоставили мне машину и провели экскурсию по границе и таможне. Когда в следующем, 1996-м, году для перехода на российскую сторону я без предупреждения опять появился в городском бюро по связям с общественностью, их отношение было точно таким же. Запомнивший меня водитель на следующий день проводил меня до станции, помог купить билет и пройти таможню и даже занес мои вещи в вагон. Отношение работников местной газеты было таким же прекрасным. Когда в 1998 году я посетил редакцию «Суйфэньхэ Бао» (основана городскими властями 16 декабря 1919 года), все сотрудники во главе с заместителем главного редактора позволили мне — иностранцу — свободно смотреть подшивки из газет и даже дали ежегодник газеты. Наверное, эта открытость коренится в истории, когда город был «окном» в Северо-Восточную Азию и когда даже во время вооруженных столкновений между Россией и Китаем железная дорога с Россией продолжала функционировать.

осенью 1974 года руководители города, отчаявшись, решили: «Создадим собственное местное правительство и отделимся от уезда Дуннин!». 15 августа 1975 года Госсовет КНР удовлетворил просьбу Хэйлунцзяна об образовании административной единицы — города Суйфэньхэ. 1 декабря в честь этого события состоялся митинг, но многие оставались равнодушны. И действительно — где это в Китае видели город с населением чуть больше 10 тыс. чел. (Сяо Гуйсянь: 143-143)? В 1980-х годах, по мере продвижения вперед политики «реформ и открытости», и для Суйфэньхэ наконец подул попутный ветер. Начались обмены визитами между руководителями Суйфэньхэ и Пограничного, а 30 сентября 1984 года делегация советских пограничников наконец-то посетила Суйфэньхэ для участия в торжествах по случаю 35-летия образования КНР. В сентябре 1986 года Суйфэньхэ посылает в Пограничный 500 кг арбузов, чем сильно радует российских жителей. Эта арбузная дипломатия окончательно растопила еще остававшийся на границе лед напряжения. А если вспомнить, что основная статья китайского экспорта в Россию — это именно овощи, то нельзя не признать «арбузную дипломатию» передовым символом. 16 августа 1984 года в Суйфэньхэ после осмотра Хэйхэ всего лишь на полтора часа заехал генсек КПК Ху Яобан. Его очень впечатлили общительность и отсутствие подобострастности у местных руководителей, которые не стали приглашать его на банкет, а сразу повезли осматривать границу (Сяо Гуйсянь: 150152).

«Арбузная» дипломатия

Предприимчивость

Во второй половине 1960-х годов Суйфэньхэ, бывший административно частью уезда Дуннин, под натиском варварской «культурной революции» практически утерял атмосферу международного города, которой он был столь знаменит и которой многие так завидовали. Ранней

Суйфэньхэ в октябре 1987 года заключил с Пограничным соглашение о бартерной торговле, и уже на следующий, 1988-й, год было объявлено о различных преференциях при оформлении на таможне Суйфэньхэ, и власти Суйфэньхэ призвали в Харбине к ее активному ис-

пользованию (Сяо Гуйсянь: 174). Это и стало началом истории успеха Суйфэньхэ. Начался экспорт рабочей силы и (о чем речь пойдет ниже) «частная торговля». В России эпохи Горбачева из-за приснопамятного «Указа о борьбе с пьянством», принятого с целью хоть чуть расшевелить рабочих, не хватало алкоголя. На рынках Суйфэньхэ русские проявили сильный интерес к похожей на водку китайской «байцзю», и пошел обмен — одна бутылка «байцзю» за один электрический утюг. Совершенно очевидно, что эта торговля была выгодна исключительно китайцам (Сяо Гуйсянь: 180). В марте 1990 года открылась автомобильная магистраль между Суйфэньхэ и Пограничным (Ли Эньтай: 198), а в 1991 году в центре города началось строительство будущего центра частной торговли — «Цинюнь шичан» (Сяо Гуйсянь: 230). Примерно в это же время Чжао Минфэй, избранный мэром города всего в 33 года, лелеял мечту о создании китайско-русской зоны свободной торговли (Сяо Гуйсянь: 222; 227). Сразу после этого весь город

был воодушевлен выступлением в Южном Китае Дэн Сяопина и развалом СССР (местная газета от 10 марта 1992 года). В начале 1992 года Хэйхэ вместе с Суйфэньхэ и Маньчжурией выдвигает концепцию особой зоны международной приграничной торговли. Как будет указано ниже, каждый из этих регионов обозначил этот район по-своему: Хэйхэ — островом Дахэйхэ (площадь 0,87 кв. км.), Маньчжурия — равниной, на которой железная дорога пересекает границу (площадью 100 тыс. кв. км). А Суйфэньхэ принял решение отнести сюда весь участок от своей железнодорожной станции до дороги на Харбин, то есть практически весь сам город площадью 6,5 кв. км (Ли Цзиньбо 52-53). В результате «Ченьюйшичан» стала главным центром для российских челноков. В 1993 году объем торговли Суйфэньхэ составил 130 тонн (на 19 % больше по сравнению с прошлым годом), а количество приезжих — 630 000 чел. (на 16 % больше, чем в прошлом году) (Дунбэйя цзинцзибао: 21.1.1994).

Действительно, весь город — одна большая особая торговая зона. Профессор Хэйлунцзянского университета Ли Чуаньсюнь, бывший в том числе и членом редколлегии еженедельника «Юаньдун Цзинмао Даобао», занимающегося экономическими новостями Хэйлунцзяна, восхищается проницательностью «отцов города» Суйфэньхэ. Ведь в будущем, даже если челночная торговля и пойдет на спад, то все равно сохранятся здания и вся созданная инфраструктура — та материальная база, которая послужит дальнейшему развитию города.

Легенды Суйфэньхэ

Я думаю, что открытость местных жителей, о которой я сказал вначале, сыграла решающую роль в развитии города. К участку бывшей таможни быстро пристроили сувенирные лавки и сделали всю территорию открытой для туристов, сделали возможным проход практически до самого российского поста. Все эти меры достойны восхищения. А в находящейся в похожих условиях Маньчжурии до последнего времени иностранных туристов не допускали до пограничного поста. И в самом деле, иностранцы не боялись свободно гулять по городу; объявив весь город торговой зоной, привлекли русских челноков и тем самым превратили город еще и в центр развлечений. Приятно видеть, как на площади русские с китайцами вместе поют караокэ. Нет больше города, где была бы столь же обычной жизнь китайцев и русских вместе. И на «Ченьюйшичане», и на автобусном вокзале — буквально везде совершенно открыто работают обменные пункты с табличками «юань-рубль-доллар». В Хэйлунцзяне больше нет городов, где так просто было бы получить валюту.

Успешному развитию Суйфэньхэ способствовало и то, что приезжающие сюда русские — сравнительно состоятельные. Суйфэньхэ не только связан железной дорогой и автомобильной трассой с крайне немногочисленными на российском Дальнем Востоке городами, такими, как Уссурийск с населением 160 тыс. чел. и Благовещенск, но и через порт в Приморском крае в 200 км отсюда — открыт всему миру через Японию, Корею. Также Суйфэньхэ является единственным городом в Хэйлунцзяне к югу от бассейна Уссури, граница в котором открыта для граждан третьих стран. Любому очевидно, как Суйфэньхэ умело использует преимущества своего географического положения и открытый характер местного населения для поступательного развития. С постройкой автомобильных магистралей в Муданцзяне и Харбине Суйфэньхэ практически удалось решить проблему удаленности от Харбина. Улучшение ситуации с дорогами способствовало дальнейшему развитию города. В частности, прохождение таможенного контроля целыми автобусами стало в последнее время обычным делом: в день в обоих направлениях границу пересекают 8 автобусов. В результате расположенный в 20 километрах отсюда Пограничный, который был всего лишь транзитным

пунктом по дороге из Суйфэньхэ, начал получать свою долю выгоды от развития. В Пограничном был построен новый вокзал Гродеково, к расположенному позади рынку был пристроен китайский отдел, что значительно оживило торговлю. В 1999 году этот отдел подвергся нападению, но сейчас обстановка разрядилась, и с автовокзала во Владивосток регулярно отправляются современные японские автобусы. Еще несколько лет назад бывший пустой промозглой тоскливой деревней Пограничный, благодаря связям с Суйфэньхэ, начал функционировать как «ворота» во Владивосток и Уссурийск. А если начнется регулярное международное вертолетное сообщение между этими городами, то их отношения еще более укрепятся. Успешное развитие Пограничного хоть и немного, но все же сделало поездки россиян в Китай чуть более удобными. В июне 1999 года Суйфэньхэ ввел для русских систему безвизового индивидуального (а не группового) въезда в городскую торговую зону. Правда, из-за пассивной позиции российской таможни, трудно утверждать, что эта система эффективно функционирует. Обработанный здесь груз в 1999 году составил 2 млн. 150 тыс. тонн, 3 или /4 от всего Хэйлунцзяна, в то время как в находящемся на втором месте Хэйхэ — 267 тыс. тонн, а по количеству пересекающих границу физических лиц — 580 тыс. чел. (38% всего Хэйлунцзяна), и по этому показателю тоже обогнала Хэйхэ, бывшую до того на первом месте (Юаньдун цзинмао даобао: 6.3.2000). Обрабатываемый на таможне Суйфэньхэ экспорт и импорт растет и в денежном выражении: с 750 млн. долл. в 1999 году до 1 млрд. в 2000-м. В 2001 году рост по отношению к предыдущему году составил 22,6% или в абсолютных циф3 рах — 1 млрд. 280 млн. долл. (из них / 5 приходится на импорт). И это не только абсолютный исторический рекорд, это также 75% всей торговли Хэйлунцзяна с Россией и 38% всего торгового оборота (Хэйлунцзян цзинцзибао: 8.2.2002).

Если оглянуться на все десятилетие политики открытости по отношению к России в Хэйлунцзяне, то порой кажется, что всю выгоду от этого получил только Суйфэньхэ. Из сообщаемых в Интернете новостей ясно, что и в 2002 году Суйфэньхэ продолжил поступательное развитие. Суйфэньхэ с населением всего-то меньше 100 тыс. чел. из всех китайских 2000 тысяч уездов и городов по общим показателям (индексу) социально-экономического развития сейчас занимает 51-е место по общему развитию и 17-е место по потенциалу развития (Хэйлунцзян цзинцзибао: 5.7.2002).

Вызов Дуннина Уезд Дуннин, составной частью которого когда-то был Суйфэньхэ, тоже обладает незашторенными руководителями, и на этом участке границы их политика принесла успех. Чжао Ланьцзюн, человек возрастом меньше 40 лет, который в конце 1991 года при создании местной газеты «Суйфэньхэ бао» был директором и главным редактором газеты, до 1996 года — ответственным за район экономического сотрудничества, стал вторым секретарем КПК уезда Дуннин и приложил значительные усилия для развития внешних связей этого региона. Он проводил исследовательскую группу НИРА (National Institute for Research Advancement) во главе с Миямото Нобуо, членом которой был и я, почти до самой границы с Россией и организовал банкет. Его энтузиазм и открытость произвели большое впечатление на многих членов группы (июль 1998 г.). В Дуннине в 10 с небольшим километрах от города таможня Санчакоу находится почти рядом с российской Полтавкой. Отсюда до Уссурийска по прямой 60 км, то есть добраться можно в два раза быстрее, чем из Пограничного. И Владивосток тоже близко — всего 150 км. Строительство скоростной автомагистрали уже завершено (в 1998 г. стройка еще шла), и теперь в Суйфэньхэ на автобусе можно добраться за 40 мин. Ездить из Муданцзяна в Ус-

сурийск и Владивосток удобнее напрямую, а не через Суйфэньхэ, к тому же из Суйфэньхэ автобусы часто ходят только до Гродеково, а из Дуннина международные автобусы ходят прямо до Уссурийска. Дуннин прочно утвердился в качестве третьго после Суйфэньхэ и Хэйхэ окна Хэйлунцзяна за рубеж. Количество проехавших в 1999 году через местную таможню физических лиц составляет 187 тыс. чел. (одна треть от Суйфэньхэ), а грузооборот составил 198 тыс. тонн, что на 70 тыс. тонн меньше, чем в Хэйхэ, и по этим показателям Дуннин на третьем месте и значительно опережает территории, находящиеся на 4-м месте (Юаньдун цзинмао даобао: 6.3.2000). Существенный же недостаток Дуннина состоит в отсутствии железной дороги. Когда-то, во времена японского господства, здесь была проложена узкоколейка, также существовали планы сделать этот город узловой станцией КВЖД. Поэтому сейчас руководители уезда страстно мечтают о железной дороге. Хотя даже если и протянуть сюда ветку от Суйяна, то все равно от этого не будет никакого

толку, пока и российская сторона не спланирует у себя железнодорожные сооружения. Еще одна проблема состоит в том, что местный пограничный пункт открыт только для граждан двух государств — Китая и России. И это юридическое препятствие сводит на нет географическое преимущество и препятствует привлечению сюда людского потока. Руководители Дуннина давно осознали этот недостаток и долго вели по этому поводу переговоры с российскими властями, но российская сторона не видит преимуществ, вытекающих из открытия границы для граждан трех стран, и переговоры никак не продвигаются вперед.

Центр овощного экспорта О Дуннине особо следует отметить, что в Хэйлунцзяне он известен как место производства овощей. Импортированные из Дуннина овощи сейчас уже неотъемлемый атрибут стола жителей Уссурийска. Китайская транспортная компания на арендованных в России грузовиках каждый день доставляет из Китая во Владивосток, Уссурийск и другие города помидоры, перец, баклажаны и другие овощи (Огава Кадзуо, 1999: 10). В 1998 году администрация Приморского края ужесточила позицию по отношению к китайским рынкам. И сразу же резко против этих административных мер выступили власти Уссурийска, подумавшие о животах горожан. Сейчас дорога к рынку называется дорогой Муданцзяна, и это, видимо, лучше всех оборудованный китайский рынок на всем российском Дальнем Востоке. В районе Дуннина живет много корейцев, что, очевидно, нашло отражение в большом количестве корейских надписей на этом рынке. Алексеев, исследовавший в разных городах Приморского края влияние экономической взаимозависимости с Китаем на настроение местных жителей по отношению к китайцам, приводит Уссурийск как типичный пример положительного влияния этой взаимозависимости на местное население (Alexseev: 130). Отношения Уссурийс-

ка и Дуннина должны быть серьезно исследованы в качестве важного прецедента строительства китайцами отношений с Россией (Российское приморье: 23-26). В 1996 г. уезд Дуннин, словно стремясь догнать Суйфэньхэ, получил разрешение на краевом уровне об учреждении особого торгового района и предпринял энергичные меры по укреплению отношений с Полтавкой. Есть сведения, что и Россия со своей стороны тоже к этому стремится (Юаньдун цзинмао даобао: 13.9.1999). Госсовет КНР утвердил это решение в сентябре 2000 года (Юаньдун цзинмао даобао: 30.12.2000), но разница с объявившим весь свой центр особой торговой зоной Суйфэньхэ состоит в том, что Дуннин создает особую торговую зону в прилегающем к таможне Санчакоу районе через границу, то есть включая российскую территорию. На первый взгляд этот план кажется уникальным, но на самом деле это всего лишь копия особой экономической зоны Маньчжурии, о которой пойдет речь в пятой главе. Полтавка — деревня, еще меньше Пограничного, здесь нет такой железной дороги, как в Маньчжурии, а есть сильная конкуренция со стороны соседнего пограничного участка Суйфэньхэ. Создание особого торгового района уже началось, но первоначальные сроки завершения работ все откладываются, и особого прогресса здесь не видно (на момент обследования в июне 2002 г). И даже если необходимые сооружения будут построены, оснований надеяться на быстрое процветание здесь нет. Развитие Суйфэньхэ, очевидно, продолжится и в дальнейшем. В этом случае следует не стремиться догнать Суйфэньхэ и ухватить его часть пирога, а подчеркивать свои достоинства как дополнения к пограничному пункту Суйфэньхэ, объединится и создать совместный пограничный пункт с Суйфэньхэ, стремясь перевести российский грузопоток всего Хэйлунцзяна в этот район и выработать стратегию повышения функциональности в качестве «второго Суйфэньхэ». Я считаю, что расцвет Дуннина возможен в качестве составной части Суйфэньхэ.

«Музей национального позора» Интересно отметить, что мои впечатления от пребывания в Хэйхэ прямо противоположны впечатлениям от Суйфэньхэ. Последние 10 лет я периодически посещал Хэйхэ и постоянно чувствовал, что здесь еще остается какаято закрытость и некая дремучесть. За исключением периода японской оккупации, Хэйхэ был все время обращен только в сторону России. И, чувствуя по отношению к России благодарность за «освобождение от японского господства», в то же время помнил отвратительный инцидент 1900 года и не забывал, что на территории Хэйхэ, в Айгуни, были подписаны «неравноправные договоры». В расположенном прямо напротив Благовещенска на другом берегу реки парке Отё стоит монумент Советской Армии-освободительнице, а расположенный в 30 километрах южнее в замке Айгунь архив документов по договорам превращен в «Музей напоминания о национальном позоре», основным лейтмотивом которого является «исконная принадлежность Китаю земель в бассейне Амура» (ЛюБанкунь: 134-135). Я впервые посетил Хэйхэ зимой 1994 года. Работники муниципального бюро по связям с общественностью были со мной весьма любезны, но после экскурсии с меня не забыли взять плату за обслуживание и за транспорт. На следующий, 1995-й, год я просто перешел границу с российской стороны и без предупреждения зашел в это же бюро. Меня приняли за явившегося без визы «подозрительного типа» и отнеслись крайне холодно. Когда я опять приехал сюда в 1997 году, о своем приезде я предупредил заранее, благодаря чему меня называли «другом» и угостили обедом, но опять взяли несколько сотен юаней за обслуживание и транспортные расходы. Точно так же меня приняли и в редакции местной газеты. В то

время все ограничения на местную прессу уже были сняты, но в редакции под предлогом того, что я иностранец, мне даже не дали просмотреть подшивки. Атмосфера города тоже была совершенно уникальна. В 1994 году прохожие принимали меня за русского и, увиваясь вокруг, на ломаном русском предлагали поднести багаж. Все незнакомые иностранцы считались здесь русскими. Ко мне по-русски обращались на «ты». Конечно, они просто запомнили, как их звали приезжавшие русские, и повторяли за ними, не слишком понимая смысл. Я с трудом от них избавился и на входе на центральный рынок обнаружил надпись на русском языке большими буквами на красной бумаге: «Горячо приветствуем» . А когда с тридцатиградусного мороза я вошел в лавку, старушка-хозяйка приветствовала меня словом «товарищ».

Все надежды — на Россию По правде говоря, все это в Хэйхэ осталось в прошлом. Люди сейчас стали значительно более открытыми, и в Россию сейчас можно спокойно поехать без визитов в отдел по связям с общественностью. Само правительство Хэйлунцзяна осознало туристический потенциал района границы с Россией и увеличило усилия для открытия границы для граждан третьих стран, что я и почувствовал. Основные усилия Хэйхэ были направлены на развитие отношений с Россией, но на раннем этапе были и ожидания от роли «окна в Северо-Восточную Азию». Посетивший Хэйхэ с 10 по 12 августа 1984 года генсек КПК сказал: «На юге находится Шэньчжень, а на севере — Хэйхэ. Этот как два крыла одной птицы». Воодушевленные такими словами генсека жители Хэйхэ, составляя план развития города, хоть и назвали Россию основным партнером, но и по примеру Шэньчженя не забыли обратить внимание на «все стороны света».

Хэйхэ в марте 1991 года учредил на находящемся на окраине города острове особый торговый район для россиян, а рядом по соседству была учреждена приграничная зона экономического сотрудничества, и при помощи различных преференций город решил привлечь иностранный капитал. Кроме того, приложивший значительные усилия для получения разрешения на создание района развития Хэйхэ Чжао Пэйсин в начале 1992 года во главе делегации Хэйхэ посетил Амурскую область и призвал ее руководителей к взаимовыгодному использованию либерализации внешнеэкономической деятельности в России. Он предложил учредить зону развития Хэйхэ и создать международную особую экономическую зону (Ван Цзюйцин: 89-91; Чжан Вэньда: 270-276). Кроме того, администрация Благовещенска, словно откликаясь на мечту соединить Хэйхэ и Благовещенск мостом, проявила энтузиазм и предложила создать «приграничную свободную экономическую зону» по обе стороны проектирующегося моста. Первоначально планировалось начать строительство моста в 1994 году и через 4 года мост открыть (Хоккайдо симбун: 7.7.1993). Хэйхэ при осуществлении этого плана уделял значительное внимание его пропаганде заграницей, в частности в декабре 1993 года организовал симпозиум с участием более 300 представителей из 16 стран. Однако по мере углубления экономического кризиса в России и усиления голосов, призывающих опасаться «китайской угрозы», почти все эти планы оказались замороженными. Городская администрация Хэйхэ прикладывала усилия к оборудованию на начавшем оживляться острове рынка и таможни и старалась искать пути к постепенному развитию торговли с Россией на элементарном уровне. В июне 1995 года строительство моста через Амур было подтверждено межправительственным соглашением, и каждый раз, когда я сюда приезжал, местные ученые с энтузиазмом рассказывали о продвижении этого проекта, а сейчас уже вряд ли кто-нибудь будет серь-

езно обсуждать это строительство. В начале 2005 года стало известно, что строительство моста наконец-то началось. Впрочем, потребуется еще много времени до начала его реальной эксплуатации.

Эволюционирующие челноки Еще один момент, неотделимый от развития Хэйхэ — челночная торговля, развивающаяся самостоятельно и независимо от организованной торговли и административных планов экономического развития. В России этих частных торговцев насмешливо называют «челноками», а в Китае — «частными торговцами», причем это звучит, в отличие от «челноков», положительно и уважительно. Объем челночной торговли в Китае известен лишь предположительно, а в России статистики на этот счет не ведется. В Хэйхэ в 1996 году объем челночной торговли оценивался в 49 млн. долл., что доходило до половины «организованной торговли» за тот год и вплотную приближалось к показателям официальной торговли за предыдущий, 1995-й, год (Хэйлунцзян жибао: 22.6.1997). Эта торговля сразу началась в виде, который можно назвать полноценной внешней торговлей. Сейчас парк рядом с выставочным центром Благовещенска превратился в рынок, на котором по выходным крестьяне продают овощи и другую сельхозпродукцию, в конце 1980-х годов он был местом очень аккуратным, организованным, функционировал как базар, на котором приезжающие периодически китайцы обменивали ширпотреб на меха и другие товары. Немного спустя, воспользовавшись последовавшим за развалом СССР экономическим хаосом, сюда на кораблях пошла волна китайцев. Резкий рост количества въехавших и выехавших из Благовещенска указан в первой главе. Китайцы, нагруженные товаром, переправлялись через Амур, а русские, также с товаром, переправлялись на остров в Хэйхэ. Тем не менее, в период, когда въезд и пребывание китайцев регламентировалось

не очень строго, китайские челноки могли находиться в России долго. До того, как «частная торговля» будет вынуждена стать челночной и слово «челноки» получит широкое распространение, пройдет еще немного времени. Толчком к развитию челночной торговли стала отмена российской стороной введенной в 1994 году системы взаимных безвизовых поездок. В первой главе уже было написано, что из-за введенной Россией системы визового контроля и «операций по выдворению иностранцев» въезд и пребывание китайцев в России оказалось сильно ограниченным. Они начали использовать оставшиеся в качестве исключения групповые туристические визы. Хэйхэ от Благовещенска отделяет река, причем в самом узком месте расстояние составляет всего лишь 750 метров. Летом на корабле до противоположного берега можно добраться за 10 минут, а зимой по льду на машине — примерно за 7 минут. Поэтому именно здесь оказалось наиболее подходящее место для развития «челноков» (Ци Сюэцзюнь: 1; 6). Даже не имея дополнительной информации об объеме торговли, ее развитие совершенно очевидно по количеству пересекающих границу в Хэйхэ — а уж через таможню челноки проходят обязательно. Несмотря на отмену в 1994 году системы безвизовых поездок и упадка объема «организованной торговли» (а скорее благодаря им), количество пересекших границу в обоих направлениях в Хэйхэ неуклонно возрастало. Это количество в 1996 году наконец превысило 100 тысяч человек, а с января 1997 года по август того же года вплотную приблизилось к 200 тысячам человек (Хэйлунцзян жибао: 4.12.1997). Кроме того, объем «частной торговли» в Хэйхэ за период с января по декабрь 1997 года составил ориентировочно 50 млн. долл. (Хэйлунцзян жибао: 15.12.1997). Также за период с января по июль 2000 года зафиксировано, что границу пересекли 380,5 млн. человек (Хэйлунцзян жибао: 26.8.2000).

Метаморфозы Хэйхэ Особенно велики изменения в Хэйхэ за последние 34 года. Площадь Хэйхэ — 15 000 тыс. кв. км, и живут здесь китайцы, маньчжуры, монголы, русские — всего 18 национальностей. С начала политики открытости в 1988 году и до 1992 года общее население Хэйхэ возросло до 160 тыс. человек, но в центре города больших зданий не было, сразу за городским центром дороги были разбиты, машин было мало — город являл собой довольно жалкое зрелище. А сейчас почти все городские дороги заасфальтированы, а вдоль реки разбит парк. По всему городу стоят международные телефоны, с которых можно дозвониться до Японии примерно за 100 иен (27 рублей), с появлением целой улицы интернет-кафе и местных небоскребов, город стал модным и щеголеватым. По вечерам Хэйхэ освещается желтыми фонарями, а фонтан в центре парка сверкает радугой. По вечерам на набережных также оживленно, как и в парке Сталина в Харбине на реке Сунхуа. Летом русские на том берегу, а китайцы на этом мирно купаются в реке. И остров Дахэйхэ, на который возлагали большие надежды как на особую торговую зону, тоже активно развивается. Вместо старого рынка с покосившимися лавками сейчас высится современное здание. Находившаяся на западной окраине города таможня сейчас уже закрыта, а русские въезжают в Китай через новую таможню на Дахэйхэ. Может быть, это внедрение описанной во второй главе «системы Мицуяма». Пограничные формальности занимают минимум времени. У выхода с таможни уже ждут «частники» на машинах, которые за 10 юаней с радостью довезут до центра города. В начале главы уже было упомянуто, что таксисты тут перестали заламывать цены. Максимальный объем торговли Тем не менее не приходится быть слишком оптимистичным по поводу будущего Хэйхэ. Построенное на Дахэй-

хэ в августе 1999 года современное здание международного рынка (Хэйлунцзян жибао: 19.8.1999) сейчас стоит одиноким и покинутым. И бросаются в глаза не китайские товары для России, а прилавки с биноклями, русскими куклами и прочими предназначенными для китайцев русскими товарами. В названном по старому имени Благовещенска Хайланьгэ (Хайланьпао) много русских лавок, которыми владеют китайцы, но много ли китайцев приедет на Дахэйхэ за русскими товарами? Невооруженным взглядом видно, что торговлю здесь преследует угроза застоя. Достигший в 1993 году 400 млн. долл. объем торговли в Хэйхэ в 1994 году упал до 75 млн. 300 тыс. долл., в 1995 году — до 56 млн. долл. В 1996 году объем торговли опять возрос до 99 млн. 200 тыс. долларов (Хэйлунцзян жибао: 21.6; 23.6.1997), а в 1999 году достиг 200 млн. (Хэйлунцзян жибао: 3.1.2000). В 1999 году общий объем торговли составил 267 тыс. тонн, и из всех таможен Хэйлунцзяна это второй показатель после Суйфэньхэ, но это не достигает и 10 % всего объема торговли провинции, а занимающий третье место Дуннин отстает всего лишь на 70 тыс. тонн. Количество проехавших в обе стороны через местную таможню раньше совершенно не знало конкурентов и в 2000 году хоть и превысило 50 тыс. человек, но оказалось на втором месте после Суйфэньхэ, развивающегося быстрыми темпами (Юаньдун цзинмао даобао: 6.3.2000). Основные показатели, кажется, в порядке, но для всегда бывшего впереди Хэйхэ ситуация немного печальна. Хэйхэ всегда следовал примеру Суйфэньхэ, в котором есть узловая станция железной дороги. В объеме торговли Хэйхэ основным источником развития были пересекающие границу люди, то есть «челноки». И если это верно, то ситуация, которую символизирует мерзость запустения на острове Дахэйхэ, очень серьезна. На самом деле изменения к худшему здесь начались раньше. Часть прозорливых китайских ученых несколько лет назад предсказала, что эпоха курсирующих через границу челноков

когда-нибудь закончится. Но в последнее время претерпевает изменения сама система работы индивидуальных челноков, она глубинно организуется на самых разных уровнях. Сейчас «челноки» привычно летают на самолетах и перевозят товар контейнерами. Центры челночной торговли переместились в большие города — в центры массового потребления, такие, как Москва и Пекин, а потому географические преимущества пограничных районов постепенно сходят на нет. Например, живущие в Пекине китайцы по запросу партнеров из Москвы готовят контейнеры. Отличие от обычной торговли тут состоит в том, что эти сделки совершаются не по договору двух сторон. Но поскольку и в этом случае груз проходит таможенную очистку, то, видимо, под категорию «челночной торговли» не подпадает. С другой стороны, как бы ни был модным непосредственно связывающий большие города России и Китая новый стиль контейнерной челночной торговли, не подлежит никакому сомнению и то, что останутся и самые обычные челноки, которые через границу связывают провинциальные города и приезжают за товаром из заброшенных «островов на материке» (как в случае с таможней в Мишане). И все-таки челночная торговля между приграничными городами тоже претерпевает изменения. Сейчас между Хэйхэ и Благовещенском курсирует больше русских, чем китайцев, также можно усмотреть различия в местах, которые они посещают. Для примера взглянем на данные таможни Хэйхэ о количестве въехавших и выехавших за период с января по август 1997 года. За этот период выехало из Китая на 4 % больше, чем за аналогичный период прошлого года — 48 677 человек, а въехало на 37 % больше — 71 337 человек. Очевиден резкий рост количества въехавших в Китай русских (Хэйлунцзян жибао: 4.12.1997) Согласно данным таможни Амурской области, в 1993 году Китай посетило 185 000 русских, в 1994 году в Китай съездило уже почти вполовину меньше —

95 000 человек. В 1995 году этот показатель вырос до 119 000 человек, в 1996 году он составил 118 000, в 1997 — 160 000, в 1998 — 132 000 человек. Интересно отметить, что после 1996 года более 80 % русских въезжали в Китай «с целью туризма», то есть в качестве «челноков». С другой стороны, количество посетивших Россию китайцев составляет в 1993 — 177 000 человек, в 1994 году — 49 тыс. чел, в 1995 — 71 тыс. чел., 1996 — 96 тыс. чел., в 1997 — 106 тыс. чел., в 1998 году — 115 тыс. чел., что — после 1994 года — довольно стабильно и значительно меньше посещавших Китай русских. Бросающееся в глаза отличие состоит в том, что «туристов» приезжало мало: в 1993 году — 73 тыс. чел., в 1994 — 32 тыс. чел., в 1995 — 42 тыс. чел., в 1996 — 47 тыс. чел., в 1997 — 52 тыс. чел., в 1998 — 60 тыс. чел. (по материалам Ларина). Из этих цифр видно, что после 1995 года половина посещавших Амурскую область китайцев приезжали по делам и объемного багажа с собой не привозили. Итак, что же произошло с посещавшими Китай русскими?

«Кирпичи» и «фонарики» Сейчас направляющиеся из Благовещенска в Хэйхэ русские «челноки» называются «кирпичами» и «фонариками». «Кирпичи» — это русские носильщики, которых нанимают китайские торговцы, пытающиеся поставить товар в Россию. Началось это с того, что китайские торговцы, желая избежать строгого досмотра на таможне при въезде и выезде из страны, нанимали бедных русских в качестве «подрядчиков». Происхождение самого названия «кирпич» неясно, но согласно одной из версий, это название происходит от похожей на узкие и длинные кирпичи формы мешков, в которых переносят товар. Введение визовой системы в 1994 году наряду с самостоятельно торговавшими «челноками» значительно уве-

личило также и число «кирпичей» из числа российских граждан. С этого времени возить товары из России в Китай постепенно перестают. Направляющиеся в Китай российские суда везут только «кирпичей» с долларами, а обратно огромное количество товаров, что представляет собой разительный контраст. Но и идущие в Россию китайские суда тоже нагружены товаром под завязку. Китайские челноки тоже прекрасно себя чувствуют. Я даже видел, как таможенники и пограничники пинками отгоняли напиравших китайских «челноков». Однако после введения в августе 1996 года ограничения на количество багажа из Китая на одно физическое лицо — 50 кг — ситуация с «кирпичами» резко изменилась. Из-за невозможности провезти за один раз более 50 кг груза «кирпичи» встали перед необходимостью организовать русских «субподрядчиков», которые бы провозили груз вместе с ними. В результате среди «челноков» происходит расслоение. С другой стороны, китайцы потеряли возможность доставлять товары без со-

трудничества со стороны «кирпичей» и организуемых ими субподрядчиков. А потому и отношение китайцев к ним стало более уважительным, и их роль в качестве боссов «носильщиков» выросла, они стали партнерами китайцев. С другой стороны, возникло огромное количество работающих на «кирпичей» русских субподрядчиков. Именно этих носильщиков и называют «фонариками». «Кирпичам» самим уже нет необходимости «челночить». Они, в соответствии со спросом, посылают организованных ими «фонариков» на остров Дахэйхэ. Хорошо знающий ситуацию турагент из Благовещенска говорит, что заработок занятых тяжелым физическим трудом «фонариков» составляет самое большее около 200 рублей за один раз, а руководящие ими кирпичи, которые всего лишь передают товар китайцам, получают около тысячи рублей. Таким образом, не только «челноки», но даже и «кирпичи» перестали появляться на Дахэйхэ. Стоит отметить разницу с Суйфэньхэ, где до сих пор основным действующим лицом является « кирпич ». Сейчас «фонарики» по предварительным заявкам от китайцев из Благовещенска в пункте приема товара на первом этаже современного здания на Дахэйхэ получают уже упакованный товар и сразу же садятся на обратный теплоход. Естественно, в такой ситуации ничего не может заработать не только город Хэйхэ, но даже и остров Дахэйхэ. Раньше, когда на острове были лишь одноэтажные строения, здесь в 1997 году было гораздо оживленнее: приехавшие за товаром «челноки» сами занимались упаковкой, перекусывали в округе, даже были специальные места отдыха для русских. Сейчас от всей той суматохи нет и следа. Сейчас же хоть количественно приезжает и больше людей, но, в отличие от самостоятельных челноков, которые иногда даже и развлекались тут, нынешние «носильщики» не могут внести большой вклад в экономику Хэйхэ. В нынешнем Хэйхэ на улицах попадается гораздо меньше русских, чем не только в Суйфэнь-

хэ, но и в том же Хэйхэ в прежние времена. В ситуации, когда город вынужден полагаться на «фонариков», Хэйхэ все дальше отдаляется от пути Шэньчжэня.

Лето 1995 года в Благовещенске Когда же начали разрушаться сложившиеся в первой половине 1990-х годов равноправные отношения между Благовещенском и Хэйхэ? Когда я впервые встретился с заведующим сектором исследования экономической политики района экономического сотрудничества города Хэйхэ Хо Цинсянем в его запущенном кабинете в центре Хэйхэ в феврале 1994 года, он не скрывал своего уважения к русским. А когда мы с ним увиделись в августе 1997 года, он уже работал в собственном кабинете в новом здании и излучал самоуверенность: «В России ничего нет ». В Благовещенске я впервые оказался в ноябре 1995 года. Тогда гулявшие по городу в одиночестве иностранцы привлекали внимание, но прямо перед этим я испытал уже подобный опыт в Хэйхэ и в этот раз особого внимания на это не обратил. На улице Трудовой недалеко от набережной стоит гостиница «Дальний Восток», в которой останавливаются китайцы. В этой гостинице, которая была открыта в 1992 году, каждая комната битком набита китайскими товарами, и русские сюда часто приходят за покупками. Перед высотным зданием в отдаленном микрорайоне стоит китайская беседка. Я слышал, что ее сделали в честь построивших это здание китайских рабочих. Когда я один ночью пошел в ресторан гостиницы «Дружба», то пьяная официантка отказалась меня обслу-

живать: «В ресторан по одному не ходят». Но в зале можно было заметить ужинающих в одиночестве русских. В то время в Благовещенске поесть где-нибудь, кроме гостиницы , было практически невозможно. Я сел на свободное место и уговорил другого официанта принять заказ. Через некоторое время в зал вошла группа китайцев. В зале были свободные места, но та самая официантка их совершенно игнорировала. Китайцы увидели меня и захотели сесть ко мне за стол. Я с радостью предложил им места. И тут я почувствовал себя «китайцем». В 1997 году я побывал в Благовещенске второй раз, но, за исключением появления симпатичного кафе на автовокзале, никаких изменений не было.

Китайский «Лас-Вегас» Жизнь в Амурской области за эти десять лет по сравнению с Хабаровским краем и Приморским краем очевидно ухудшилась. В 1992 году доходы и расходы граждан здесь от двух других регионов практически не отличались. Но в 1999 году доходы жителей Амурской области составляли 1191 рубль, а расходы — 1106 рублей, что составляет лишь 70 % показателей Хабаровского края (Регионы России: 104-106). Сейчас китайские исследователи открыто и с некоторым высокомерием называют Благовещенск (население на 2000 год — 225 тыс. человек) «бедным», но и там, похоже, ширится разрыв между богатыми и бедными. Показательным примером этого являются «фонарики» и «кирпичи». Разумеется, работающие «фонариками» люди бедны. Будучи бедными даже в беднейшем на российском Дальнем Востоке Благовещенске, эти люди служат китайцам рабочей силой. А расточающие улыбки вместе с китайцами на благовещенских городских рынках русские, составляющие лишь небольшую часть, — партнеры китайцев. Что же сейчас делают благовещенские китайцы? Торговцы с годовыми мультивизами и работающие на строй-

ках составляют лишь небольшую часть, большинство же — приезжающие на несколько дней группы туристов. Они в одинаковых красных шапочках с хозяйским видом гуляют по Благовещенску, пируют в русских ресторанах. В местном краеведческом музее установлен макет Албазинской крепости, и гид на китайском языке убеждает в справедливости Айгунского договора, но на лицах слушателей никакого интереса к истории не отражается. Их интерес в основном направлен на ночные развлечения. Они развлекаются в казино и с практически открыто «работающими» проститутками (самые дешевые — 100 рублей). Благовещенск сейчас стал для китайцев Лас-Вегасом. А если еще принять во внимание живущих по долгосрочным визам и женившихся на русских, то не будет большим преувеличением сказать, что Благовещенск становится китайской «колонией». Я побывал в Благовещенске после пятилетнего перерыва в июне 2002 года и был поражен отсутствием изменений в городе, за ис-

ключением того, что появилось несколько построенных китайцами новых зданий. Сравнение с разительными изменениями, происшедшими за эти пять лет в Хэйхэ, показывало, что разрыв между этими двумя городами все увеличивается. Благовещенск летом 2002 года Разрушение баланса с Россией бросает тень на будущее отношений Хэйхэ и Благовещенска. Злость и раздражение жителей по отношению к богатым китайцам усилились. Я опять пошел один в ресторан, и, как и в прошлый раз семь лет назад, меня отказались обслуживать. Различие лишь в том, что, благодаря развитию рыночной экономики, теперь есть другие места, где можно поесть. Однако стоит пройтись по городу в одиночестве, как от местной молодежи слышатся оскорбления, а старуха с мольбой во взгляде просит продать часы. Хотя присутствие китайцев в городе и стало явлением постоянным, горожане смотрят на них без малейшей симпатии и весьма жестко. И взгляд этот — не то любопытство, с которым смотрят на редких иностранцев жители захолустных городов. Путешествующие группами китайцы, возможно, не обращают на это внимания, но гулять по городу в одиночестве вечерами довольно опасно. Гостиница «Дальний Восток» совсем не изменилась, но на стене появилась надпись: «Китайцы — вон из России». Это весьма опасный симптом. Если китайцы и дальше продолжат смотреть на Россию свысока и считать ее лишь местом легкодоступных телесных удовольствий и азартных игр, то может произойти то, что случилось в Москве, когда российская сборная по футболу проиграла японской команде (причем мишенью для погромщиков стали не только японцы). Под каким-нибудь предлогом российские хулиганы могут напасть на китайцев. Такое впечатление, что оказался свидетелем инцидента

в Благовещенске 1900 года. Разумеется, пока на правительственном уровне китайско-российские отношения остаются стабильными, подобного рода инциденты вряд ли приведут к немедленному и резкому ухудшению китайско-российских отношений, в отличие от 1900 года. Тем не менее, если подобного рода случаи действительно произойдут, это нанесет сильный удар не только по Хэйхэ, но по китайско-российским отношениям в целом. Хотя нет, в живущем исключительно за счет общения с китайцами Благовещенске, если только сюда не приедут неонацисты откуда-нибудь из Москвы, иссохла даже энергия на организацию беспорядков. Потому что прочное место в жизни заняли зарабатывающие деньги вместе с китайцами и наслаждающиеся благополучием русские. Амурская область известна тем, что здесь, в отличие от Хабаровского края и Владивостока, губернаторы на своем посту надолго не задерживаются. Эта область считается одним из элементов «красного пояса», где особенно многочислен коммунистический электорат, но были тут и губернаторы, которых считали реформаторами. Но каковы бы ни были различия во взглядах губернаторов, ни один из них не предпринимал никаких шагов, которые могли бы по-

вредить отношениям с Китаем. Местная газета «Амурская правда» часто сообщает о проблемах с китайскими мигрантами, о привносимой ими нестабильности, но даже в период обострения территориальных споров с Китаем она никогда не принимала участия в антикитайских кампаниях. На следующий год после развала СССР, в 1992 году, через Благовещенск прошло 600 тысяч тонн грузов, что в десять раз больше, чем в 1988 году (Хоккайдо симбун: 7.7.1993). После этого на протяжении десяти лет экономических трудностей Амурская область выживала за счет торговли и активных отношений с Китаем. В 1994 году Амурская область наряду с Читинской областью активно протестовала против введения визовой системы и настаивала на сохранении безвизовых «туристических поездок» (Ларин, 1998: 78). И действительно, благодаря «челнокам» Благовещенск ожил. И сейчас, когда ситуация с «челноками» изменилась и разница в экономическом развитии с Китаем продолжает увеличиваться, зависимость Благовещенска от Китая не претерпела никаких изменений. В 1999 году 72 % всего объема торговли Амурской области приходилось на торговлю с Китаем. Придется ли Амурской области сейчас расплатиться по историческим счетам столетней давности?

Глава 5

ЗОНА БЕЗГРАНИЧЬЯ

Вверх до истока Амура у впадения в реку Аргунь российский Дальний Восток заканчивается, и дальше уже — просторы Восточной Сибири. На восточной окраине находится Читинская область, которую можно назвать мостом Евразии, так как именно здесь сливаются проходящая по Бурятской АО и Иркутской области Транссибирская магистраль и железная дорога из китайской Внутренней Монголии. Читинская область граничит также и с Монголией. Пограничный пункт трех стран — Китая, России и Монголии — конечный пункт нашего путешествия по четырехтысячекилометрой китайско-российской границе. Однако конечный пункт путешествия из Японии в китайско-российских отношениях на самом деле является началом. Первый официальный контакт между Китаем и Россией в XVII веке произошел именно на границе Читы и Внутренней Монголии. Весь этот район — сплошная равнина. Мой друг, взглянув на фотографию, сказал: «Ну прямо Монголия». Сейчас на этой равнине по обе стороны границы, в Китае и в России, работают монгольские юрты-рестораны, а в учреждениях Маньчжурии (Внутренняя Монголия) и в Забайкальске (Читинская область) работают «монголы». Но с посетителями они говорят не «по-монгольски», а по-русски и по-китайски. С тех пор, как эту землю, где когда-то жили монголы, Россия и Китай поделили между собой, прошло больше трехсот лет. В отличие от Дальнего Востока русские в Читинской области не чувствуют никакой «китайской угрозы». И живущие здесь китайцы не считают, что у них Россия «украла землю». Даже в первой половине 1990-х годов, когда на российском Дальнем Востоке по-

стоянно говорилось о «китайской угрозе», здесь, в Читинской области, «территориальный вопрос» не стал яблоком раздора, и региональное экономическое сотрудничество поступательно развивалось. В октябре 2001 года был построен мост через Аргунь. Связи двух регионов продолжают углубляться. Подтвержденные долгой историей и успехами сотрудничества связи Восточной Сибири, и в первую очередь Читинской области, с Китаем заслуживают пристального внимания как ключ, образец регионального сотрудничества в китайско-российских отношениях.

Нерчинск и Кяхта Восточная часть границы Китая и России начинается с плавных равнин и холмов Читинской области и Внутренней Монголии, идущих с холма Тарбаган-Дах, обращенного одной стороной к Внутренней Монголии. Здесь СССР и Китай впервые с вступлением в силу китайскосоветского соглашения о восточной части границы 1991 года провели демаркацию границы. Когда стоишь на границе, делящей практически по прямой равнину между городом Маньчжурия и поселком Забайкальск, то чувствуешь всю глубину истории, чего нельзя сказать о Дальнем Востоке, вся история связей которого с Китаем — чуть больше 100 лет. В XVII веке Россия послала отряды казаков в район бассейна Амура и неоднократно требовала у Китая начала торговых отношений, но цинский император не признавал принятое в Европе равенство монархов, требовал

от русских послов земных поклонов и своей отрицательной позиции не менял, а к русским переселенцам на Амуре относился с резким недовольством. Как указано в 3-й главе, с 1683-го по 1689 год Китай и Россия уже воевали из-за бассейна Амура, а в 1689 году по заключенному наконец в Нерчинске (сейчас в Читинской области) договору определили сферы влияния, провели границу и начали торговые отношения. Стремившаяся к выходу к Амуру Россия в осуществлении этих планов встретилась с серьезными затруднениями, и в конечном итоге китайскороссийская граница связала район верхнего течения Аргуни до впадающей в Аргунь реки Горбица и Вайсинъанлина (Становой хребет). Следующие переговоры о границе касались принадлежности участка находящейся на запад от Аргуни монгольской холмистой равнины. Цинская династия вела эти переговоры для того, чтобы заставить Россию признать китайское подданство джунгаров, цель же России в переговорах состояла в оживлении пребывавшей в коме торговли. В результате в 1727 году была определена материковая граница на участке от Аргуни до сейчас монгольского города Кяхта. Россия и Китай смогли взаимно определить сферы влияния, что способствовало развитию экономических отношений. До средины XIX века, когда в эпоху колониализма баланс сил оказался нарушен и цинский Китай начала постепенно захватывать Россия, отношения Китая и России характеризуются положительно и называются «нерчинско-кяхтинская система» (Ёсида Кинъити 1974). Согласно Кяхтинскому договору, Цурухайтуй (Ёсида Кинъити 1974: 145-157) на Аргуни стал, наряду с Кяхтой, центром китайско-российской торговли. Цурухайтуй расположен в среднем течении Амура прямо напротив Хэйшаньтоу во Внутренней Монголии (190 км от Хайрара) и известен тем, что по таможенному соглашению января 1994 года завязал тесные отношения с Олочи и Шивэем (Сборник: 212).

Район холмистой равнины Абагайтуй Кстати, Кяхтинский договор четко определил линию китайско-российской границы на основе определившего материковую границу Бурского соглашения и Абагайтуйского соглашения. Из них предпосылкой для определения современной границы между Китаем и Россией были примерно шесть пограничных пунктов на протяжении 90 км от 58-го (Тарбаган-Дах) до находящегося в окрестностях Аргуни 63-го. Как уже было сказано, на протяжении XIX века Россия постепенно вытесняла Китай из его сфер влияния. Россия объясняла, что ее военной силой вынудили подписать Нерчинский договор. Россия утверждала, что среднее течение Амура и Уссури изначально было российской территорией и что китайское влияние этих мест не достигало, и тем оправдывала получение этих территорий по Айгунскому и Пекинскому договорам, и приступила к строительству Приморского края с опорой во Владивостоке. С другой стороны, на прочно находившуюся в сфере китайского влияния холмистую равнину от Тарбаган-Даха до Абагайтуя Россия особо не претендовала. Россия в 1896 году получила от Цинской династии право на строительство железной дороги и назвала построенную здесь станцию Маньчжурия, таким образом сама признав, что территория дальше — китайская. Однако для России, которая с открытием движения по Китайско-Восточной железной дороге приступила к управлению Маньчжурией, прочное овладение территорией, где начинается стратегически важная железная дорога, совершенно необходимо. На самом деле Кяхтинский договор определял границу холмистой равнины только по названию места. И сюда нагрянули русские купцы в большом количестве, бесчинствовали бандиты, и ситуация на этой территории стала крайне нестабильной. Китайская сторона не смогла защитить

местных жителей, и в 1910 году обратилась к России с предложением провести повторную демаркацию границы. В результате переговоров на следующий, 1911й, год было заключено Цицикарское соглашение (Сюй Чжаньцзян: 37-39). Согласно ему, 6 пограничных пунктов от Тарбаган-Даха в направлении Абагайтуя были значительно точнее определены по направлениям и расстоянию. Однако для Китая результат этого пограничного размежевания был в высшей степени невыгоден. Год заключения соглашения — 1911 — приходится на пик Синьхайской революции. Считается, что воспользовавшаяся хаосом в Китае Россия во время переговоров и в процессе проведения пограничного размежевания оказывала на Китай сильное давление. Китай утверждает, что определенные по кяхтинскому договору шесть пунктов в новом соглашении по названию остались такими же, но на самом деле их координаты оказались сдвинуты на 4-6 км на юг, вследствие чего Китай лишился 1400 кв. км территории, и возвышающаяся в районе Аргуни гора высотой 600 м над уровнем моря (гора Абагайтуй в Китае, гора Молоканка в России) тоже оказалась на российской территории (Сюй Чжаньцзян: 2627; 39). Похоже, китайская сторона считает, что 63 пункта были расположены на горе Абагайтуй (Маньчжоули бао: 1.11.1999). Определенная по Цицикарскому соглашению линия границы, будучи признанной СССР и Маньчжоу-го в 1932 году, впоследствии фактически стала китайско-российской границей. На самом деле, еще при японском господстве китайская сторона претендовала на перенос границы на север и включение в китайскую территорию российской Мациевской. Можно предположить, что претензии на эти 1400 кв. км всегда потенциально оставались и после основания КНР (Манею: тэйкоку бунсё: тидзу нарабини тимэй со: ран карта 22).

Демаркация пограничных пунктов с третьими странами Итак, Тарбаган-Дах приобретает особый смысл в связи с независимостью «Внешней Монголии». Существование Монгольской Народной Республики после окончания второй мировой войны с неохотой наконец признал и Китай, в связи с чем здесь образовалась граница Китая, России и Монголии. В то же время это место считалось исходным пунктом восточной части китайско-российской границы. В 1962 году был заключен договор о границе между Монголией и Китаем, в 1976 году- между Монголией и СССР, а в 1991 — Китайско-российское соглашение о восточной части границы. Таким образом создались условия для проведения здесь трехстороннего пограничного размежевания. Осенью 1993 года рабочая группа Монголии, России и Китая проводила здесь работы по территориальному размежеванию, но стоило пойти дождю, и вся равнина превращалась в болото, поэтому доступ сюда был крайне затруднен, и члены рабочей группы ходили по наспех положенным доскам. В России существуют возражения по поводу местоположения этой пограничной точки трех стран. Ткаченко, который до сих пор оспаривает законность китайскороссийского пограничного размежевания, утверждает, что «по Соглашению 1991 году Россия потеряла 97 кв. км, на которые изначально могла претендовать. Цицикарское соглашение устанавливает местоположение Тарбаган-Даха не на холме, а в долине 7 км южнее. Установление пограничной точки на вершине холма означает передачу Китаю полосы по направлению к 59-й точке по Цицикарскому соглашению (Ткаченко, 1999:6363). Однако подобного рода утверждения способны опять возбудить китайские претензии, ставящие под вопрос «фальсификацию» пограничного участка по Цицикарскому соглашению от 59-й точки по направлению

к 63-й. Очевидно, китайская и российская стороны пошли на компромисс и признали фактически существующую ныне границу. В Улан-Баторе 27 января 1994 года представители Китая, России и Монголии подписали трехстороннее Соглашение о пограничных пунктах. Было решено установленному на вершине холма Тарбаган-Дах первому пограничному столбу восточной части китайско-российской границы присвоить номер «О» (Сборник: 206-208). Трехсторонне пограничное соглашение стало первым шагом, вслед за которым было проведено пограничное размежевание на материковой границе по направлению к Абагайтую в окрестностях Аргуни. Гора Молоканка (Абагайтуй) тоже осталась у России. Участок границы, где скрещиваются железные дороги, ведущие от станции Маньчжурия в Читу, находится между 39-м и 42-м пограничными столбами. На двух этих пограничных столбах высечена дата «1993». Однако не стоит полагать, что весь процесс пограничного размежевания в Чите и Внутренней Монголии шел гладко.

Исключение в виде 18 островов Проблема, как разделить бесчисленное количество отмелей в вытекающей из Абагайтуя Аргуни, была несравненно сложнее определения материковой границы. Судоходство в верхнем течении Аргуни невозможно, река тут очень извилиста, течение постоянно изменяется и точно его определить порой очень непросто. Когда из-за дождей участок холмистой равнины превращается в болото, острова на реке Аргунь часто скрываются под водой. Длина Аргуни 970 км, из них на участке те-

чения от горы Абагайтуй до Хэйшаньтоу ложбины и овраги (участок берегов ниже линии горизонта) занимают от 10 до 15 км. После Хэйшаньтоу ложбины становятся уже, в реку впадают много притоков и количество воды заметно возрастает. И Аргунь становится похожа на Амур — длина ложбин 1 км, ширина 200-300 м — после Шивэя (Чэньбаэрху цичжи: 39). Если разобраться в истории, то окажется, что Кяхтинский договор только определил реку Аргунь как границу между Китаем и Россией, а островов и отмелей на самой Аргуни не касался. Потому существовала настоятельная необходимость демаркировать речную границу. В процессе переговоров о заключении Цицикарского соглашения, о котором говорилось выше, от конечного пункта реки Аргунь (где Аргунь сливается с Шилкой и превращается в Амур) и до Абагайтуя (63-й пункт) на протяжении 800 километров были пронумерованы 280 островов и отмелей, и было решено определять принадлежность каждого из них по одному. Однако противоречия между Китаем и Россией оказались очень глубокими. Связано это было с тем, что за прошедшие со времени заключения Кяхтинского договора 200 лет фарватер Аргуни с центром в верхнем течении сместился с юга на север на 6 километров. Вряд ли старый фарватер полностью исчез, но на участке от Абагайтуя по направлению к (Ново) Цурухайтую в районе деревни Приаргунск новый фарватер бросается в глаза. Если же определять принадлежность островов на основе Кяхтинского договора, то придется принять за пограничную черту «новый фарватер» Аргуни и отдать значительную часть островов Китаю. В конечном итоге Россия хоть и приняла принцип переноса линии границы от старого фарватера к новому, но в качестве исключения заставила Китай признать принадлежность России 18 островов: 111,112,115,117, 120, 211, 226, 227 и от 267 до 274, 279, 280 — несмотря на изменения речной границы. В итоге у России оказа-

лось 160 островов, а у Китая — 120, но оставшиеся у России в качестве исключения 18 островов занимают 84 % площади всех островов, что явилось для Китая унизительным результатом (Ткаченко, 1998: 126-138; Сюй Чжаньцзян:39).

Проблема острова Большой Начавшиеся в 1987 году переговоры по восточной части китайско-российской границы имели предпосылкой пересмотр распределения островов по Цицикарскому соглашению. В Соглашении 1991 года это было включено в 5-ю статью, и на самих переговорах придерживались принципа проведения линии границы по центру несудоходных рек либо по центру основного течения. Если строго и до конца придерживаться этого принципа, то те самые 18 островов Россия была бы вынуждена передать Китаю. Россия и здесь применив «исключения» из международного права, попыталась

несколько их этих островов отстоять. По Верещагину, Россия упорно держалась за Большой Уссурийский и Тарабаров в Амуре у Хабаровска и так же — за о-в Большой напротив Абагайтуя в истоке Аргуни, числящийся под № 280. Верещагин возмущен тем, что Китай неожиданно стал требовать остров, на который раньше претензий не предъявлял (Верещагин: 218-251). При взгляде на карту ясно, что этот остров, так же как и вышеупомянутые острова у Хабаровска, стратегически очень важен (Акино Ютака: 242-249). Два острова у Хабаровска важны в качестве связующего звена рек Амура и Уссури. А остров Большой не только находится в месте перехода материковой границы в речную, но и в месте слияния Хайлара и Хулуна. Место пересечения вытекающей из озера Хулун-нур реки Хулун с железной дорогой — пограничный город Жалайнор, известный угольными шахтами и сопоставимый по важности с Маньчжурией. Абагайтуй — место в истории китайско-российских отношений важное. В 1900 году во время строительства КВЖД российские войска перешли Абагайтуй и заняли Хайлар и другие территории, в 1929 году во время инцидента на КВЖД Красная Армия атаковала Жалайнор и подавила волнения в Маньчжурии. Сейчас по дороге из Жалайнора в Абагайтуй можно видеть монумент, посвященный памяти китайцев, сражавшихся во время инцидента на КВЖД с советской армией (Сюй Чжаньцзян: 31; 48-52). В 1930-х гг., во времена японского господства, проход из Абагайтуй до реки Аргунь стал совершенно необходим для осуществления связей между Китаем и советской компартией (Сюй Чжаньсинь: 1 3 14; 49-50) Площадь Большого всего 50 кв. км, но с учетом его стратегически важного положения нет ничего удивительного в том, что командование Забайкальского военного округа резко протестовало против его передачи Китаю (сведения от сотрудников муниципалитета Маньчжурии, июль 1998 г).

«Продолжение консультаций» Поблизости от Абагайтуя в Аргунь вливается река Хайлар, в ее верхнем течении развивается город Хайлар с населением 300 тыс. чел., а живущие в нижнем течении русские беспокоятся о загрязнении реки. Кроме того, вследствие проведения политики открытости и реформ китайцы активно продвигаются в район речной границы, что вызывает немалое беспокойство живущих в маленьких деревнях в бассейне Аргуни русских. Читинская газета «Забайкальский рабочий», в отличие от дальневосточных (особенно приморских), редко преподносит «китайский вопрос» в сенсационном духе. Тем не менее в качестве «отрицательных последствий» открытия границы сообщается о том, что жители читинской области уже с трудом терпят китайские браконьерство и загрязнение рек (Забайкальский рабочий: 16.5.1995). Остров Большой в истоке Аргуни Россия никак не хотела уступать не только из-за важного стратегического положения. Его значение как буферной зоны от грядущей волны китайцев тоже было очень существенно. В конце концов Россия отказалась признать этот остров китайской территорией. В Соглашении 1991 года эта часть была оставлена пустой, и было записано, что консультации по данному вопросу будут продолжены. По случайному совпадению, в день подписания в Улан-Баторе трехстороннего соглашения о границе между Китаем, Россией и Монголией 27 января 1994 года в Пекине министры иностранных дел России Андрей Козырев и Китая Цянь Цичэнь подписали наконец китайско-российское соглашение об открытии пограничных таможенных пунктов. В этом соглашении наряду с Маньчжурско-Забайкальской железной и автомобильной дорогами третьим пунктом открытия таможни указан расположенный в Китае Эрка, находящийся на озере Хулун-нур рядом с российской деревней Аба-

гайтуй напротив о-ва Большой (Сборник: 212). Российская сторона тоже этим заинтересовалась, и изначально планировалось открыть только грузовую таможню для грузообмена между Россией и Китаем (Чжун-Э маои синьсибао: 19.1; 16.7.1993). Но перспективы пограничного размежевания не просматривались, и строительство таможенного терминала заброшено на полпути (на июль 2001 года). Протестовавшие против Соглашения 1991 года русские не скрывают недовольства и по поводу определения источника Аргуни в Абагайтуе. Ткаченко совершенно нелогично утверждает, что поскольку Нерчинский договор определял границу в «самом верхнем течении» Аргуни, то российской территорией должны быть признаны места до окрестностей изначального источника Аргуни озера Хулун-нур (Ткаченко, 1999: 9-10).

ев на совместной пресс-конференции с вице-губернатором Читинской области заявил, что «заседание было проведено в Читинской области потому, что именно здесь процесс территориального размежевания проходит успешно и наиболее быстрыми темпами. Успешно идет сотрудничество с администрацией области и командованием военного округа. К тому же это единственная территория, где никто не занимается политическим подстрекательством. В связи с этим хотелось бы выразить глубокую благодарность администрации области» (Забайкальский рабочий: 21.7.1995). Киреев приводил Читинскую область в пример другим дальневосточным регионам не только потому, что здесь раньше всех завершилось территориальное размежевание на материковой границе. А главная причина состояла в том, что Читинская область сама предложила идею для выхода из тупика по размежеванию на речной границе.

Передача Менкесели Лето 1995 года в Чите Летом 1995 года, вслед за изменениями в соответствии с соглашением 1991 года трех пунктов материковой границы в Хасане, Уссурийске и Ханке рядом с восточной окраиной китайско-российской границы, губернатор Приморского края Наздратенко развернул кампанию под лозунгом «Ни пяди земли Китаю», на всем Дальнем Востоке пошли слухи о возможном начале китайскорусской войны. В это время в Чите состоялось заседание совместного китайско-российского комитета по пограничному размежеванию. Заседание этого комитета впервые было проведено не в Пекине или в Москве, а непосредственно на месте размежевания. О смысле этого события российский полномочный представитель Кире-

Остров Большой, статус которого остался неопределенным по Соглашению 1991 года, был выведен за рамки переговоров, но откладывать определенное Соглашением решение по другим аргунским островам было невозможно. Соединенный с Большим 279-й остров в нижнем течении Аргуни по Цицикарскому соглашению тоже оставался в руках России. Площадь это района, называемого Менкесели, составляет 175 кв. км — самый большой среди аргунских отмелей. Напротив него на берегу находятся Среднеаргунский и другие поселки. Их жители на протяжении долгого времени на отмели пасли скот и косили траву. В отличие от Большого, исчезновение «старого фарватера» в районе Менкесели особенно бросалось в глаза. Даже на выпущенной в СССР в 1980 году карте в масштабе 200 000:1 следы старой реки крайне ненадежны. Обозначенный в соглашении

1991 года о восточной части китайско-российской границы 8-й пункт находился на западе Менкесели. На переговорах по заключению соглашения Россия пообещала передать Менкесели Китаю. Однако с 1994 по 1996 годы, когда жители ЕАО и Амурской области стали высказывать сомнения и выражать возмущение по поводу принадлежности островов и отмелей на реке, в Читинской области передача Китаю Менкесели тоже застопорилась. Почти не упоминающие остров Большой местные газеты с 1994 года стали писать о Менкесели. Но реакция местных властей, в отличие от других регионов, была оперативной. Пограничные войска проконсультировались с местными властями и выдвинули компромиссное предложение, в котором в обмен на передачу острова Китаю китайские власти признавали право местных жителей на хозяйственную деятельность на острове (Забайкальский рабочий: 20.9.1994; 1.8.1995; 28.5.1996). Решение оказалось отложенным до начала 1997 года, но Китай почти сразу согласился с этим предложением. После окончательного определения принадлежности в ноябре 1997 года было заключено китайско-российское межправительственное соглашение, по которому несколько островов стали зоной «совместного использования». Хотя на самом деле подробности были оставлены для обсуждения на последующих консультациях (Сборник: 420-422). Считается, что эта «формула Менкесели» оказала существенное влияние на продвижение территориального размежевания на островах рек Амур и Уссури, которые становились все более существенным предметом разногласий в Москве и других регионах и областях. Как отмечалось во Введении и в третьей главе, на момент лета 1997 года остававшаяся последней на Амуре нерешенной проблемой передача Китаю о. Ольгинский и др. наконец разрешилась на условиях применения этого самого принципа «совместного использования». Предложенный Читинской областью компромиссный вариант и

добровольный отказ от островов в обмен на совместное использование позволили не только успокоить жителей бассейна рек, начавших сопротивляться передаче островов, но и стало ключом к практическому осуществлению международных соглашений между Китаем и Россией.

Территориальная принадлежность островов на Амуре Итак, как же были распределены острова на Аргуни? Основанный в 1968 году как база урановых шахт город Краснокаменск участвовал в работах по территориальному размежеванию в окрестностях Менкесели, и отмель у находящейся в ведении города деревни Брусиловка осталась российской. Можно предположить, что эта отмель была объектом китайско-российских дискуссий отдельно от 280 крупных островов и 179 мелких островов и отмелей. Основания для этих предположений состоят в том, что эта деревня расположена между о-вом Большой и Менкесели, а также в том, что течение здесь особо извилистое. Дело еще и в том, что легко предположить существенные изменения течения реки через 80 лет после Цицикарского соглашения. Кстати, всего на Аргуни насчитывается 413 островов, из них, по имеющимся у меня сведениям, 204 получила Россия, а 209 отошли Китаю. Поскольку во время заключения Цицикарского соглашения островов было 280, то, видимо, за период в 90 с небольшим лет одни острова исчезали, другие появлялись — этот процесс был активным. Или, если предположить, что отмель у Брусиловки существовала и раньше, то группу островов считали как один остров, так же как и на Амуре. Если бы «18 островов» Цицикарского соглашения сохранились в том самом виде и на том же самом месте, то их большая часть, несомненно, была бы передана Китаю. Однако установить подробности не представляется воз-

можным, поскольку узкое течение Аргуни даже найти на общедоступных картах сложно. «Совместное использование» на практике Как же обстоит дело с осуществлением на практике принципа «совместного использования»? Ответственные лица из городской администрации Краснокаменска заявили, что постоянно контактируют с китайской стороной и продолжают консультации по поводу «совместного использования» Менкесели (по состоянию на июль 2002 года). В соответствии с принципами взаимности, «совместное использование» должно быть применимо в том числе и к островам, переданным от Китая России. Иначе говоря, они должны бы быть открыты для китайцев. Однако если ограничиться только островами, которые Китай фактически контролировал, то таковых практически не окажется. Принцип «совместного использования» был введен для того, чтобы при передаче Китаю островов, которые фактически контролировала Россия, успокоить противившихся этому местных жителей. Он не имеет ничего общего с романтическим мечтаниями о совместном проживании китайцев и русских и, игнорируя границу, совместном продвижении вперед. Следовательно, было совершенно очевидно, что принцип «совместного использования» был принят как временная мера, причем по Соглашению 1997 года было определено, что на подпадающих под соглашение районах и островах их срок «совместного использования» будет согласован после завершения территориального размежевания (Сборник: 421). В декабре 1999 года Китай и Россия заключили соглашение о «совместном использовании» . Объектом его стали оставшийся российским остров Верхнеконстантиновский и переданный Китаю Ольгинский, а также район Менкесели. Вести на этих территориях хозяйственную деятельность могли толь-

ко имеющие специальное разрешение местные жители, а срок, который первоначально планировалось установить в 10 лет, был сокращен до пяти лет (Тихоокеанская Звезда: 11.12.1999). Не подлежит никакому сомнению, что «формула Менкесели» сыграла большую роль на этапе продвижения вперед процесса застопорившегося было пограничного размежевания на речной границе. Однако к размежеванию на речной границе Китай и Россия относились по- прежнему крайне осмотрительно. Для обеих сторон принцип «взаимного использования», предполагавший переход местными жителями границы и посещение территории друг друга всегда оставался всего лишь временной мерой с целью избежать прямого столкновения при решении территориального вопроса. А потому и стремления развивать этот принцип особо не наблюдалось. Принцип «взаимного использования» был очень четко определен во избежание расширительного толкования по отношению к островам и населению, к которым он применялся. Как уже было указано в 3-й части, мне не удалось обнаружить следов «совместного использования» на большинстве амурских и уссурийских островов, которые Россия действительно передала Китаю. Влияние «формулы Менкесели» С другой стороны, есть основания считать, что «формула Менкесели» оказала отрицательное влияние на решение вопроса о принадлежности не подпадающих под юрисдикцию Соглашения 1991года островов и групп островов, то есть «трех островов». На раздавшийся в первой половине 1997 года призыв применить «формулу Менкесели» также и к Амурским и Уссурийским островам очень бурно отреагировал Хабаровск. В ситуации, когда одно за другим принимались решения о передаче Китаю связанных с Большим Уссурийским и островом Тарабаров групп островов, Хабаровские власти опаса-

лись, что российское правительство пойдет на уступки и по этим двум островам, хотя они и не являются объектом соглашения (Тихоокеанская звезда: 20.9.1994). А именно, что даже если и удастся заставить Китай признать эти два острова российскими, то расширительное прецедентное применение «формулы Менкесели» может привести к «совместному использованию» вместе с китайцами и этих островов. Местные хабаровские газеты подчеркивали опасения, что в итоге и эти два острова станут китайскими. Читинские газеты ничего об этом не писали, но в принципе то же самое относится и к о-ву Большой напротив Абагайтуя. Губернатор Читинской области Равиль Гениатулин сразу же после вступления в должность в апреле 1994 года вместе с президентом неоднократно посещал Китай и выступал за расширение экономического сотрудничества с Внутренней Монголией. Но даже он, активно поддерживая открытие таможенного пункта в Староцурухайтуя примерно в 100 км от Менкесели вниз по течению Аргуни и в Покровке в месте слияния Аргуни и Шилки, тем не менее исключил из плана открытие таможни между Эрку и деревней Абагайтуй, что предусматривалось таможенным соглашением 1994 года (Забайкальский рабочий: 22.12.1999; Горизонты: 7). И эта позиция в корне отличалась от действий администрации города Маньчжурия, которая, стремясь развивать центр сельского хозяйства Эрку, призывало к инвестициям в строительство таможенного пункта с Абагайтуем (Нэймэнгу Маньчжоули Чжаошансянму Цзяньцзе: 4-7). Тем не менее, нельзя отрицать роль «формулы Менкесели» в период, когда процесс территориального размежевания по речной границе испытывал наибольшие сложности. Как уже было рассмотрено во Введении, благодаря этой «формуле» на протяжении речной границы в 3500 км (из всех 4300 км восточной части китайско-российской границы) все осложнения и трудности

территориального размежевания удалось отсечь от бушевавшей на Дальнем Востоке истерики из-за территории всего лишь в1 500 гектаров. В ноябре 1997 года в Пекине состоялось подписание декларации о завершении территориального размежевания. И одним из важнейших факторов, способствовавших этому, была «менкесельская формула». На этой церемонии присутствовали губернаторы Приморского края, Хабаровской и Амурской областей, а от Читы был Гениатулин.

Маньчжурский торгово-экономический район Китайцы называют участок границы с центром в Маньчжурии «материковым мостом Евразии» (Ян Дунлян). Несомненно, это важнейший участок, соединяющий Европу и Азию. Через эту границу переправлялись в Россию многие известные персонажи, такие как Ли Дачжао, Чэнь Дусю, Мао Цзэдун, Чжоу Энлай, Лю Шаоци, Ким Ир Сен и другие. Многие китайские руководители осматривали Маньчжурию, среди них Е Цзяньин, Ху Яобан, Цзян Цзэминь, Ли Пэн, Чжу Жунцзи и др. И сейчас этот участок границы является важным мостом для осуществления в будущем связей Китая и России в области политики и экономики. С другой стороны, находящийся на российской стороне проходящей по степи границы Забайкальск хоть и является узловой станцией соединяющей Китай и Россию железной дороги, но представляет из себя только маленькую деревню с населением примерно 10 тыс. чел. С открытием КВЖД Маньчжурия активно развивалась, одно время здесь даже работали консульства СССР и

сью «Китайская Народная Республика». Отсюда на восток идет китайско-российская особая торговая зона. Маньчжурия, наряду с Хэйхэ, Суйфэньхэ и Хунчунем получившая в 1992 году преференции во внешней торговле, приступила к развитию проекта свободной экономической зоны в 40 метрах от границы с Забайкальском на участке площадью всего лишь 0,2 кв. км. В этой зоне русские и китайцы могли беспрепятственно перемещаться и свободно вести экономическую деятельность, используя рубли, юани и доллары (Маньчжоули: 96113). И российская сторона, возлагая надежды на послегорбачевскую свободу внешнеэкономической деятельности и рыночные реформы, приняла этот план (Горизонты: 62).

Читинский край Японии. А у этой деревни долгое время даже и названия собственного не было. В 1930-е годы эту деревню назвали Отпор, а до того звали просто «86-я станция». Современное название — Забайкальск — этот населенный пункт получил только в 1958 году (Сюй Чжаньсинь: 8 3 84). Видимо, когда Россия могла контролировать Маньчжурию, значение этой деревни было не слишком велико. Жизнь в Забайкальске немного оживилась в 1950-е годы, в эпоху китайско-советской дружбы, когда Россия отдала КВЖД Китаю и Забайкальск стал узловой станцией. А в период китайско-советского противостояния жизнь в этом поселке опять замерла. Этот пограничный участок опять возродился в качестве «материкового моста Евразии» во 2-й половине 1980-х годов во время «китайско-советского примирения» . В 1988 году Маньчжурия получила статус экспериментального открытого района. На железнодорожной границе с Россией были установлены пограничные ворота 30 метров высотой и 40 метров шириной с надпи-

Но российские неурядицы стали препятствием в осуществлении этого проекта. Китайская сторона в мае 1992 года заложила фундамент и сразу же закончила оборудование района и строительство здания, а российская сторона оборудование района осилить не могла и еще в 1995 году перспектив открытия не просматривалось. Причины тут самые разные: и вызванные экономическим кризисом сложности финансирования строительства, и системная неготовность инфраструктуры к «свободной экономической зоне», и отрицательное отношение к хлынувшему потоку китайских челноков (Забайкальский рабочий: 22.11.1996). В Забайкальске огороженный колючей проволокой район совместной экономической деятельности и тогда, и сейчас являет собой жалкое зрелище: заброшен едва начатый фундамент, вокруг везде валяется мусор. Рядом появился стихийный базарчик, на котором торгуют живущие в бараках по соседству китайцы. Местные жители зовут его «маленький Шанхай». Если смотреть на успехи десятитысячной Маньчжурии через колючую проволоку из За-

байкальска, то, возможно, жители Приморского края или хабаровчане и чувствуют угрозу. Но жители Читинской области реагируют иначе. Здесь хоть и есть территориальные проблемы, но население китайской угрозы не ощущает. По вопросу территориальной принадлежности острова Большой напротив Абагайтуя в Чите почти не было никакой политизированной кампании. Жители города Чита этот вопрос серьезно не рассматривали и почти им не интересовались. Действительно, остров находится в 500 километрах от Читы, и местная пресса скандала по этому поводу не поднимала. Но ведь и администрации находящихся на границе Забайкальска и Краснокаменска реагировали так же спокойно. Они говорили: «Разумеется, нет никакой необходимости отдавать Китаю русские острова. Но в то же время проблема островов никак не может быть препятствием на пути развития экономических отношений с Китаем». И в самом деле, по сравнению с другими регионами, отношение читинцев к китайцам производит большое впечатление. Когда я посетил Читинскую область летом 2000 года, то на вопрос «чувствуете ли вы китайскую угрозу?» никто — ни служащие, ни военные, ни журналисты, ни гиды, ни простые жители, — буквально никто не ответил «чувствую угрозу». Естественно, многие конфликтуют с китайцами в повседневной жизни, и поэтому многие испытывают к китайцам глубокую антипатию, но все понимают, что китайцы ломятся в Россию только за деньгами, а захватить Россию никому и в голову не приходит. И так говорят даже простые пенсионерки. И здесь — разительное отличие от Владивостока, где местные газеты постоянно с упоением пишут о «китайской угрозе», а университетский профессор на полном серьезе рассуждает о том, что приезжающие толпы китайцев в поисках выхода к морю могут захватить русские земли. Или от Хабаровска, где местные жители опасаются, что китайцы при-

живутся на противоположном берегу, или горячо рассуждают о том, что китайцы пытаются засыпать часть Амура и таким образом отнять острова Большой Уссурийский и Тарабаров. В Чите все иначе.

«Формула Маньчжурии — Забайкальска» Несомненно, такое отношение жителей читинской области оказывает огромное положительное влияние на созидание китайско-российского партнерства на местном уровне. В 1996 году, когда противостояние Москвы и местных дальневосточных властей по поводу переговоров с Китаем о территориальном размежевании вошло в клинч, ситуация на границе между Маньчжурией и Забайкальском была прямо противоположной. В мае того же года было решено перенести автомобильную таможню, одиноко стоявшую на западной оконечности района свободной торговли у железной дороги, на восточную оконечность этого района к пограничному столбу № 43. В ноябре того же года согласились начать работу района свободной торговли в экспериментальном режиме на китайской стороне. Что и было осуществлено (Маньчжоули бао: 19.11.1996; Забайкальский рабочий: 23.11.1996). Сейчас много русских приезжают сюда за покупками. Старая автомобильная таможня Забайкальска превратилась в автовокзал, и отсюда через открывшуюся в марте 1998 года новую таможню каждый день несколько автобусов пересекают китайско-российскую границу в обоих направлениях. Провозглашение в ноябре 1997 года завершения процесса территориального размежевания в восточной части китайско-российской границы и соглашение о региональном сотрудничестве ускорили переговоры между Читинской областью и Внутренней Монголией. На обратном пути из Пекина в Маньчжурию заехал губернатор Читинской области Гениатулин и заявил, что президент Ельцин поддержал особый экономический рай-

он и что вместе с вице-премьером Борисом Немцовым они займутся его обустройством (Маньчжоули бао: 18.11.1997). В январе 1998 года на федеральном уровне была принята программа развития Забайкальска, а в феврале был оборудован с российской стороны переход и прочее, а также заключено с китайской стороной соглашение об упрощенном паспортном контроле (Горизонт: 33-34; Сборник: 440-441). Со вступлением в силу этого соглашения в марте открылась новая автомобильная таможня, способная в год пропускать 3 миллиона тонн груза и 3 млн. 500 тыс. человек. На церемонии ее открытия присутствовал сам вице-премьер Немцов (Маньчжоули бао: 4.3.1998). Самым существенным препятствием было финансирование оборудования российской части зоны, но на этот раз российская сторона строит планы привлечь иностранный капитал и, используя Забайкальскую железную дорогу, создать здесь базу для экспортно-ориентированного производства (Забайкальский рабочий: 13.3.1997; 17.8.1998). На российской стороне торговой зоны колючую проволоку убрали, и местные жители мечтают о том, чтобы здесь стало «как в Шанхае». Еще один важный объект сотрудничества в этом пограничном регионе — строительство трубопровода. 22 ноября 1997 года Чита и Внутренняя Монголия договорились на уровне местных властей о строительстве нефтепровода. В марте 1998 года было окончательно решено, что Россия проектирует, а Китай по этому проекту строит нефтепровод в районе пограничного столба № 37 у западной части железной дороги между Маньчжурией и Читой (Маньчжоули бао: 11.3.1998). В июне 1998 года центральные правительства поддержали этот проект строительства регионального нефтепровода и подписали соглашение об упрощенной процедуре пересечения границы при строительстве нефтепровода (Сборник: 443-444). Если этот проект осуществится, то появится возможность доставлять нефть из

Читы до Забайкальска на грузовиках, потом по нефтепроводу перегонять до Маньчжурии, а оттуда уже опять грузовиками развозить по всему Китаю. Повсеместно выражаются надежды на успешное завершение этого проекта (Забайкальский рабочий: 27.10.1998; 22.12.1999). Компас китайско-российского пограничного сотрудничества Таким образом, сейчас взаимоотношения Читинской области и Внутренней Монголии являются одним из образцов строительства китайско-российского партнерства на региональном уровне, которому уделяется столько внимания. Наряду с решением территориального вопроса успех или провал «маньчжурско-забайкальской формулы» экономического сотрудничества позволит предсказать развитие китайско-российских отношений в XXI веке. Ключ к успеху здесь в том, что читинцы не боятся Китая. Основанный в 1653 году и отстроенный ссыльными декабристами город Чита уже триста лет живет лицом к лицу с Китаем. И находящийся прямо на границе Забайкальск со времени открытия КВЖД во времена войн и противостояния играл важную роль транспортной артерии и не прерывал железнодорожного сообщения, чем может гордиться. В отличие от Хабаровска, Уральска или Уссурийска, в которых китайские рынки расположены на отдаленных окраинах, в Чите китайские рынки разбросаны по всему городу. Туристическая гостиница на улице Бабушкина в центре города известна среди местных жителей как «маленькая Маньчжурия», тут много китайцев и всегда оживленно. В Забайкальске прямо напротив памятника Ленину перед зданием администрации есть рынок, где вместе с русскими торгуют и китайцы. Видимо, читинцы не боятся появления Чайна-тауна.

И китайская сторона тоже больше не испытывает недовольства по поводу продвижения России на восток. В отличие от ученых из Харбина, которые летом 1999 года не желали участвовать в проводившихся во Владивостоке торжествах по поводу столетия Приморского края, летом 2000 года вице-мэр Маньчжурии Цзинь Чжао с энтузиазмом участвовал в проводившемся в Чите праздновании столетия открытия Забайкальской железной дороги. В 1991 году через дорожную таможню в Маньчжурии прошло 126 тыс. чел. В 1992 году эта цифра возросла до 339 тысяч, в 1993 — 566 тысяч, в 1994 и 1995 годах спад был совсем невелик — 441 тысяча и 370 тысяч соответственно. В 1996 году границу здесь пересекли уже более 600 тысяч человек, в 2000 году — 939 тысяч, а в 2001 году 1 млн. 100 тысяч человек. Грузооборот тоже рос от 44 тысяч тонн в 1991 году до 270 тысяч тонн в 2001 году. По железной дороге границу пересекло в 2001 году 7 млн. 300 тысяч тонн груза (ERINA № .46,

64-65). Даже показатели роста Суйфэньхэ бледнеют перед этими цифрами. 16 октября 2001 года было открыто движение по мосту через Аргунь между поселком Олочи и Шивэй (Забайкальский рабочий: 24.10.2001). Китайско-российская граница между Читой и Внутренней Монголией когда-то была исходным пунктом китайско-российского противостояния, а сейчас постепенно превращается в компас китайско-российских отношений.

Заключительная часть

ЗА ГРАНИЦЕЙ ПОГРАНИЧНЫХ ПРОБЛЕМ

Ночной шок Вечером 25 декабря 1991 года президент СССР М. С. Горбачев ушел в отставку, Советский Союз распался, в Кремле было спущено красное знамя СССР, а вместо него поднялся трехцветный российской флаг. Эти события передавались во всем мире в прямом эфире и на многих людей произвели самое глубокое впечатление и вызвали самые разнообразные мысли. Работники китайского МИДа, отвечавшие за пограничное размежевание с СССР, наверняка схватились за голову: «Опять все с начала! ». На самом деле, разделяющая китайцев и русских граница отнюдь не ограничивается участком от трехсторонней границы Восточной Монголии до нижнего течения Тумангана. В границу между Советским Союзом и Китаем входил и так называемый западный участок протяженностью 3200 км от трехсторонней границы Западной Монголии до Афганистана. В эпоху Горбачева Китай и СССР вели переговоры по территориальному размежеванию на находящихся по обе стороны Монголии — восточному и западному — участкам границы в одном комитете. А с развалом СССР для Китая количество партнеров по переговорам возросло до четырех: России, Казахстана, Киргизстана и Таджикистана. Иными словами, с развалом СССР восточный участок границы так и остался китайско-российским, а западный участок на протяжении 50 км от трехсторонней китайско-российско-монгольской границы на западе Монголии остался российс-

ким, далее на 1700 км — китайско-казахским, на 1000 км — китайско-киргизским и на 400 км — китайско-таджикским. Изначально китайско-советская граница была определена в XIX веке по Айгунскому, Пекинскому и другим договорам, заключенным между царской Россией и ослабшей династией Цинь. Китайская сторона утверждала, что это «неравноправные договоры», из-за которых Китай потерял 1млн. 500 тыс. кв. километров территории. И приводит подробный перечень: 600 тыс. кв. км по Айгунскому договору, 400 тыс. кв. км по Пекинскому, а из оставшихся 500 тыс. кв. км 400 тыс. — по Тарбагатайскому протоколу о пограничном размежевании 1864 года, 70 тыс. кв. км. — по Илийскому договору 1881 года, а также по соглашению о разделе Памира 1884 года (Лю Хунсюань: 175-176). Иными словами, пограничные проблемы восточного и западного участков в китайско-советский период исторически имеют общие корни. Следовательно, когда националистический взрыв вспыхнул под влиянием импульса «культурной революции» и когда в 1969 году случился инцидент на острове Даманский, на западном участке границы, то есть в Средней Азии, также регулярно происходили вооруженные столкновения. Однако, поскольку весь западный участок границы приходится на населенный «национальными меньшинствами» СинцзяньУйгурский автономный округ, то ситуация была намного серьезнее, чем на восточном участке границы. Если несколько схематизировать ситуацию, то можно сказать, что на восточном участке происходило противостояние двух держав — Китая и России, а на западном участке самым запутанным образом переплетались на фоне силовых факторов различные антикитайские и антироссийские векторы. Тем не менее, в эпоху открытого противостояния в холодной войне двух держав — СССР и Китая — основным центром противостояния постоянно оставался именно восточный участок границы.

«4+1» Как уже было сказано, китайско-советское примирение осуществилось и прогрессировало благодаря инициативе Горбачева о проведении территориального размежевания на спорных территориях. В ответ на это были приняты меры во избежание и для предотвращения военных столкновений. Эти меры содержались в принятом в апреле 1990 года «Соглашении о мерах по сокращению вооруженных сил в приграничных районах и мерах по созданию доверия». Это соглашение предшествовало Соглашению о восточном участке границы от мая 1991 года. Переговоры по территориальному размежеванию на западном участке границы также продолжались. Но инициатор процесса Горбачев ушел в отставку, а страна-партнер по переговорам — СССР — исчезла. Распад социалистического Советского Союза был, наверное, сильным идеологическим ударом, но и практики из китайского МИД были шокированы и удручены. Однако китайский МИД быстро пришел в себя и стал активно прилагать усилия к возобновлению переговоров по территориальному размежеванию на западном участке границы. Три центральноазиатские государства первоначально полагали, что некоторые из соглашений между СССР и Китаем могут оказаться для них невыгодными, и от переговоров с Китаем отказались. Но потом приняли китайские требования и при посредничестве России, которая уделяла большое внимание стабильности на западном участке бывшей китайско-советской границы, сели за стол переговоров в рамках «четыре (Россия и три центральноазиатские страны) плюс один (Китай)». После 1993 года два комитета — по сокращению вооружений в районе бывшей китайско-советской границы и выработке мер доверия и по пограничному размежеванию — собирались раз в несколько месяцев и стали прообразом того, что впоследствии стало называться «пятеркой».

Результат первых переговоров по формуле «4+1» появился в Комитете по сокращению вооруженных сил и выработке мер доверия. В апреле 1996 года главы пяти стран собрались в Шанхае и подписали Соглашение по укреплению доверия в военной сфере в пограничном районе. Было решено учредить демилитаризованную зону в радиусе 100 км по обе стороны бывшей китайско-советской границы (всего 200 км) и наладить тесный обмен информацией в приграничных районах. Таким образом, китайско-советская граница, где очень сильно взаимное недоверие и в прошлом возникали вооруженные столкновения, сделала первый знаменательный шаг на пути к миру и стабильности. С тех пор слово «Шанхай» стало для стран пятерки символом доверия и стабильности. Путешествие по западному участку границы Переговоры по формуле «4+1» показали свою эффективность и впоследствии — в выработке мер доверия в приграничном районе. В апреле 1997 года главы пяти стран подписали в Москве Соглашение о сокращении вооруженных сил в приграничных районах. Был определен максимум военнослужащих и обычных вооружений в стокилометровой зоне по обе стороны бывшей китайскороссийской границы. Обнародование конкретных объектов сокращения и цифр, а также введение системы взаимных инспекций продемонстрировало повышение уровня доверия между пятью странами. После этого название «Шанхайская пятерка» стало узнаваемым во всем мире. Переговоры по территориальному размежеванию в рамках «4+1» шли на западном участке бывшей советско-китайской границы. В апреле 1994 года было заключено соглашение между Китаем и Казахстаном, а в сентябре — между Китаем и Россией по 55-километровому участку от западной части Монголии. На этот момент между Китаем и Казахстаном оставались два спорных

участка, принадлежность которых оставалась неопределенной. Но на третьей встрече глав государств «Шанхайской пятерки» (которые впоследствии станут регулярными) в июле 1998 года в Алма-Ате было заключено дополнительное соглашение, по которому спорные территории были разделены почти поровну и вопрос, таким образом, был разрешен. Переговоры о пограничном размежевании между Китаем и Киргизией вошли в решающую фазу в 1994 году. Спорных территорий в то время оставалось пять. Принадлежность четырех из них была определена Соглашением о пограничном размежевании, заключенным в июле 1996 года. Принадлежность Западной части Беделя района Хантенгури, ситуация с которой оставалась неопределенной со времени китайско-советских переговоров 1960-х годов (Галенович: 37-38), также была определена в результате заключения в августе 1999 года в Бишкеке на 4-й встрече глав государств «Шанхайской пятерки» дополнительного соглашения, в котором было провозглашено завершение территориального размежевания между Китаем и Казахстаном. В отличие от вышеизложенных случаев, территориальное размежевание Китая с Таджикистаном шло с трудом. Причина сложностей состояла в том, что спорные территории находились на востоке Таджикистана в Горном Бадахшане и занимали 20 тыс. кв. км (1/7 всей территории). Наконец, в августе 1999 года было подписано соглашение о территориальном размежевании, но оно касалось только лишь ограниченного числа пунктов и подтверждало принципы переговоров о размежевании. Говорят, что реальное размежевание произошло только на основе объявленного на душанбинской встрече «Шанхайской пятерки» размежевания на трехсторонней границе с Киргизстаном. Во время визита в Пекин президента Таджикистана Эмомали Рахмонова в мае 2002 года было неожиданно для всех заключено дополнительное соглашение. Подробности обнародованы не были по причине, скорее всего, учета возможной реакции на него «проти-

воборствующих сил» внутри самого Таджикистана. Полагают, что по этому соглашению Таджикистан передал Китаю несколько тысяч квадратных километров. И на этом переговоры по территориальному размежеванию на западном участке бывшей китайско-советской границы завершились.

Опасения в отношении «сепаратизма» «Шанхайская пятерка» — организация, сформированная в процессе разрешения главным образом такого рода пограничных вопросов. А вследствие смены строя в Китае и в России на авансцене начали действовать различные националистические векторы, которые раньше были загнаны внутрь. Для Китая это непрестанные проблемы с уйгурами. И для Среднеазиатских стран, где связанное с афганскими талибами Исламское движение Узбекистана Намангани постоянно вторгается в Киргизию и другие страны, «национальный вопрос» также является источником головной боли. Этот вопрос становится для «Шанхайской пятерки» общей темой. Эта тенденция становится особенно заметной с третьей встречи глав государств «Шанхайской пятерки» в 1998 году. На этой встрече основными обсуждаемыми вопросами стали обеспечение безопасности на границе и экономическое сотрудничество. Вместе с тем, «национальный сепаратизм», «религиозный экстремизм» и «международный терроризм» были признаны серьезной угрозой и обсуждены совместные меры противодействия. На четвертой встрече глав государств в 1999 году «Шанхайская пятерка» сошлась во мнении, что «национальный сепаратизм» и «религиозный экстремизм» для территориальной целостности пяти стран-участниц является угрозой. На пятой встрече в 2000 году в Душанбе по этим двум пунктам был дан импульс начавшимся с третьей встречи процессам изменений. Это, вопервых, решение о преобразовании «Шанхайской пя-

терки» в региональную международную организацию, предпосылкой чего является присоединение к ней соседних стран, а во вторых — участие в качестве первого кандидата на вступление, Узбекистана, в ранге наблюдателя. На этой встрече «Шанхайская пятерка» была провозглашена новой моделью регионального сотрудничества, не враждебной третьим странам, не входящей в союзы и открытой вовне, стремящейся к «добрососедству и взаимному доверию, к равенству и взаимной выгоде, совместному сотрудничеству и развитию». Но при создании новой организации основной целью было провозглашено сотрудничество во имя сохранения территориальной целостности государств-участников. Иначе говоря, цель состоит в подавлении «национального сепаратизма» на территории каждой из стран-участниц (чеченского в России, уйгурского в Китае и различных нацменьшинств в трех государствах Средней Азии) и предотвращении проникновения «разрушительных внешних сил», особенно «исламского фундаментализма». Именно в этом и состоит общий интерес стран-участниц. Очевидно, тут также подразумевается, что пять стран не будут поддерживать движения «национальных меньшинств» на территории друг друга (например, движение уйгуров в Казахстане и Синьцзяне, «панузбекского» движения в государствах Средней Азии и т. п.). Зона действия организации В июне 2001 года Узбекистан официально вступил в организацию, и вторично собравшиеся в Шанхае главы государств провозгласили создание Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В то же время высокую оценку получил весь «Шанхайский процесс». Главной целью организации была провозглашена борьба с «национальным сепаратизмом», «религиозным экстремизмом», «международным терроризмом». В июне 2002 года на

встрече в Санкт-Петербурге был принят устав организации. Разумеется, будущее ШОС далеко не безмятежно. Страны-члены ШОС лишь по отдельности преследуют свои собственные национальные интересы. Например, после 11 сентября 2001 года ШОС официально поддержала США, но по отношению к присутствию войск США каждая страна отчетливо демонстрировала свою собственную, отличную от других, реакцию: Узбекистан не скрывал своей радости, у Китая углублялись опасения, а руководство России разделилось на сторонников и противников американского военного присутствия. Также слышны опасения России относительно усиливающегося присутствия Китая в Средней Азии, который деньгами и вооружением начал оказывать помощь армиям среднеазиатских государств и увеличивать свое влияние на них с помощью ШОС. В 2004 году в Ташкенте учрежден антитеррористический центр ШОС, но сильны сомнения по поводу его эффективности. Тем не менее, следует по достоинству оценить тот факт, что Шанхайская организация сотрудничества родилась в результате процесса укрепления взаимного доверия и разрешения территориального вопроса между Китаем и Россией, отношения между которыми прежде доходили до вооруженных столкновений. «Шанхайский процесс» сейчас привлекает внимание Индии, Ирана и других стран, а в начале 2001 года Пакистан подал заявку на участие в ранге наблюдателя. На внеочередной встрече министров иностранных дел в Пекине в январе 2002 года министры даже призвали к сдержанности Индию и Пакистан, напряженность между которыми возросла после атаки на индийский парламент. В июне 2004 года на заседании Совета глав государств-членов ШОС в Ташкенте было решено предоставить Монголии в ШОС статус наблюдателя. В качестве гостя в форуме участвовал глава переходного правительства Афганистана Хамид Карзай.

Экономика против политики Итак, полагаю, дочитавший эту книжку до заключительной главы читатель прекрасно понял, как поверхностно будет утверждать, что китайско-российское «стратегическое партнерство» есть только полувоенная организация для «сдерживания США». То же относится и к Шанхайской организации сотрудничества. На самом деле все наоборот: китайско-российские отношения не столько находились под воздействием внешних факторов, сколько выросли и упрочились через стабилизацию и разрешение пограничных вопросов на всей бывшей китайско-советской границе, а не только ее восточном участке. И сейчас уже, основываясь на этом фундаменте, наблюдаются новые возможности обеспечения безопасности не только на границе между Китаем и Россией, но и во всей Азии. Однако, с другой стороны, стабильность на границе до сих пор беспрерывно продолжает подвергаться опасности из-за самых различных «вопросов». И об этом тоже мы уже говорили. Сейчас же с западного участка границы вернемся на восточный и попробуем систематизировать «шлюзы безопасности» для китайско-российской границы. Во второй половине 1990-х годов, когда на фоне дифирамбов китайско-российскому «стратегическому партнерству» экономические отношения, и прежде всего торговля, находились в застое, в Китае разгорелась примечательная дискуссия. Специалист по России Ши Цзе, который представляет Институт международных проблем при МИД Китая, заявляет, что «ошибочны утверждения о том, что политика и экономика являются двумя колесами партнерства. Конечно, нет ничего лучше активных экономических отношений. Но плохая экономика совсем не обязательно оказывает влияние на политику. Взгляните на американо-китайские отношения, тесные в эко-

номическом плане, но политически — очень холодные. Если политические связи прочны, то стабильность китайско-российских отношений обеспечена». Резко против подобной политикоцентричной теории выступил главный консультант китайского правительства по экономическим связям с Россией Лу Наньцюань: «Опасно будущее партнерства, за которым не следует реальной экономической составляющей» Это спор об известной в теории международных отношений «взаимозависимости». Обычно считается, что чем прочнее взаимные экономические связи между государствами, тем меньше вероятность возникновения войны между ними. Но из этого совершенно не следует, что сами по себе конфликты исчезают. Наоборот, велика вероятность того, что по причине возрастающей зависимости друг от друга повседневные конфликты будут возникать значительно чаще (Танака Акихико: 148). Говоря же о перипетиях китайско-российского партнерства, утверждения Ши Цзе всего лишь своего рода «преувеличение с политическим подтекстом». Эта тема не является основной для данной работы, поэтому подробно она затронута не была, но всегда вызывало беспокойство, что на всех китайско-российских межправительственных консультациях экономическое сотрудничество по сравнению с политическим всегда отставало. А во время визита российского премьера Черномырдина в Китай в июне 1997 года был даже выдвинут лозунг «Достижения к 2000 году объема торговли в 20 млрд. долл.» Но уже сам этот спор теряет смысл. Объем китайско-российской торговли в 2000 году достиг 8 млрд. долл., а в 2001 году увеличился до 10 млрд. 700 млн. долл., то есть превысил наивысшие показания 1990-х годов — 1 млрд. 700 млн. долл. 1993 года. В 2002 году этот показатель уверенно превысил 11,9млрд. долл., в 2003 году — 15 млрд. 700 млн., ав 2004 году — 21 млрд. 200 млн. Посетивший Пекин в августе 2002 года Михаил Касьянов с воодушевлением говорил о превышении этих цифр за следующие

10 лет даже не в 2, а в 3 раза, то есть о достижении объема торговли в 30 млрд. долл. (ВВС Monitoring: 8.23.2002). Премьер Китая Чжу Жунцзи откликнулся на слова российского коллеги и отметил, что активно развивается сотрудничество в таких различных областях, как высокие технологии, энергетика, разведка и использование природных ресурсов, ядерная энергетика, финансы, транспорт, исследование космоса, авиация, охрана окружающей среды, информационные технологии.

Энергетика и оружие Но оставим анализ стратегических отношений между Китаем и Россией на другой раз, а сейчас посмотрим, каким образом развитие экономических отношений может влиять на стабильность на границе. В пограничных экономических отношениях, тесно связывающих Китай и Россию, помимо уже подробно описанной пограничной торговли, большую роль играют проекты в области энергетики и торговля оружием. Типичным энергетическим проектом в пограничной зоне можно назвать разработку газового месторождения Ковыкта в Иркутске. Известно, что между правительствами были противоречия по поводу маршрута газопровода в Китай — то ли через Монголию, то ли прямо в Китай. На китайской территории газопровод оказывается в автономной области Внутренняя Монголия. В пятой главе описано, как строительство нефтепровода между Маньчжурией и Забайкальском, по масштабам, правда, по сравнению с этим проектом совсем мелкого, оказало благотворное влияние на пограничный район. Сейчас строительство застопорилось из-за сложностей с обеспечением оцениваемого в 10 млрд. долл. финансирования строительства газопровода и разработки месторождения. Запасы месторождения Ковыкта таковы, что могут обеспечить потребности Китая и Южной Кореи на 30 лет вперед, и потому, когда проект сдвинется с мертвой точки, связи и взаимозависимость Китая и России в области энергетики еще

более возрастут. По оценке специалиста в области энергетических проблем Сибири и Дальнего Востока Такаси Мураками из Центра славянских исследований Университета Хоккайдо, возможности этого месторождения оцениваются в 20 млрд. кубометров в год. Этот проект, несомненно, внесет значительный вклад в обеспечение долгосрочной стабильности на китайско-российской границе. С другой стороны, обсуждать торговлю оружием в контексте пограничных проблем непросто. Дело в том, что в эпоху ядерного оружия и космических войн бессмысленно полагаться на охрану границ для обеспечения безопасности. «Войны», в которых могут участвовать обладающие оружием дальнего радиуса действия ядерные державы, не признают границ. Но от этого серьезность пограничных конфликтов не уменьшилась. Нет ничего опаснее пограничного конфликта между обладающими ядерным оружием странами, и пример Индии и Пакистана тут очевиден. В этом же и суть дилеммы китайско-российских отношений. Россия, стремящаяся заработать твердую валюту продажей килевых подлодок и перехватчиков Су-27, и Китай, укрепляющий вооруженные силы для противодействия американскому давлению, в торговле оружием зависят друг от друга. Однако российская сторона не может спокойно смотреть на превращение соседнего Китая в военную сверхдержаву и потому ставит ограничения на торговлю новейшими вооружениями и противится либерализации торговли оружием. Наибольшее влияние торговля оружием оказывает на Хабаровск. Прежде всего потому, что закупаемые Китаем перехватчики «Сухой» производятся на заводе в Комсомольске-на-Амуре. Это предприятие является крупнейшим самолетостроительным заводом не только на российском Дальнем Востоке, но и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Основным продуктом является перехватчик СУ-27 и его модификации. Первый заказ из Китая был на 40 СУ-27 по 30 млн. долл. каждый. Потом Китай получил право на лицензионное производство и в 1998 году начал

производить СУ-27 (точнее, его улучшенную версию СУ27 СК) в Шэньяне провинции Ляонин. Полагают, что Росвооружение продало Китаю лицензию и техническую документацию за 650 млн. долл. и оборудование для производства за 850 млн. долл. В 2000 году Китаю были проданы 20 новейших СУ-30 МКК (от 35 до 37 млн. долл.) (Экономические темы Приморского края март 2001 г.). Японская газета «Санкэй симбун» от 2 августа 2002 года сообщала о продаже Россией Китаю 28-ми самолетов СУ30 МК. Это военно-морские самолеты, известные как СУ30МК2, являющиеся усовершенствованной версией ранее поставленных СУ-30 МКК. На них стоят противолодочные ракеты «Х31А». Сумма всей сделки оценивается приблизительно в 1 млрд. 200 млн. долл. Можно сказать, что торговля оружием является общегосударственным проектом, а не делом отдельных регионов. Но в то же время нельзя отрицать, что производство оружия оказывает большое влияние на региональную экономику в обеспечении занятости и т. п. Достаточно обратить внимание на резкие колебания статистических показателей хабаровской торговли с Китаем,(чего, кстати, не наблюдается в Приморском крае), как сразу же чувствуется дилемма Хабаровска, мечущегося между экономическими выгодами и обеспечением безопасности. Но в любом случае регулярные закупки оружия в мирное время определенно повышают взаимную зависимость со страной-поставщиком через подготовку персонала, поставку запчастей и послепродажное обслуживание.

Смысл регионального «стратегического партнерства » Однако ключ к экономической взаимозависимости в приграничном районе находится в руках местных жителей: все, видимо, зависит от развития торговли, капиталовложений и совместных проектов, осуществляемых местными властями и самостоятельными предпринимателями.

Об инвестициях и совместных проектах говорить здесь подробно возможности не было, но, в отличие от возрождающейся торговли, они до сих пор в упадке. Например, общая сумма капиталовложений китайских предприятий на начало 2002 года составляет в Приморском крае 8 млн. 100 тыс. долл., в Хабаровском крае — 7 млн. 400 тыс. долл. В одном 2001 году капиталовложения в Приморском крае были 490 тыс. долл., а в Хабаровском — лишь 200 тыс. долл. (Ли Чуаньсюнь). На международном семинаре в университете Хэйлунцзяна в июне 2002 года я стал свидетелем интересной дискуссии между директором Института экономических исследований ДВО РАН Павлом Минакиром и директором Института Сибири Хэйлунцзянской Академии общественных наук Чжао Личжи. «Почему Китай не инвестирует в российский Дальний Восток? Если есть желание инвестировать, то в чем причина колебаний?» На это Чжао Личжи ответил, что «между Китаем и Россией недостаточно доверия». Но г-н Минакир на это немедленно продолжал: «Если нет доверия, то почему в первой половине 1990-х годов, когда в политике было хуже некуда, китайско-российские экономические и торговые связи были на подъеме? Будет прибыль — пойдет вперед и экономика». И я с этим согласен. Обязанность экономиста — рассуждать в конечном итоге о прибыли. В этом контексте нужно следующим образом интерпретировать приведенное выше высказывание Ши Цзе. То есть как бы ни углублялись экономические связи, без сотрудничества с обеих сторон политические отношения не улучшатся. Во вступительной главе я проанализировал, как «пограничный бум» первой половины 1990-х годов способствовал экономическому взаимному дополнению Китая и России, на фоне чего происходила максимизация повседневных конфликтов. В то время, за исключением части регионов, взаимное доверие в пограничной зоне практически отсутствовало, и конфликты были еле предотвращены благодаря вмешательству центральных пра-

вительств. Иными словами, повседневная работа по предотвращению расширения и углубления «малых конфликтов» в пограничной зоне является важной задачей местных администраций и пограничников, таможни, органов безопасности и других ведомств, имеющих отделения в пограничной зоне. Следовательно, прочность «страховочной сети» для предотвращения ухудшения китайскороссийских отношений будет зависеть не только от повышения экономической взаимозависимости, то есть развития приграничной торговли и инвестиций, но и от того, насколько успешными будут усилия по созданию отношений доверия между регионами.

«Частная торговля» против «челноков» Полагаю, вся сложность завязывания партнерских отношений между местными администрациями и жителями приграничных районов стала совершенно очевидной. По крайней мере, до объявления о завершении территориального размежевания в ноябре 1997 года основы для «партнерства», за исключением Читы и Внутренней Монголии, не существовало. В этом смысле символично, что одновременно с декларацией о завершении территориального размежевания было подписано соглашение, направленное на создание «партнерства» между местными администрациями приграничных областей Китая и России. Также читатель прекрасно понял, что после 1998 года в приграничных областях на самых разных уровнях начало формироваться поистине многообразное «партнерство». Я считаю, что на протяжении долгого времени основным препятствием на пути создания китайско-российского «партнерства» в приграничной зоне

было сформированное на протяжении долгой истории приграничной зоны глубокое недоверие, разделяющее китайцев и русских. Слова Чжао Лиджи об «отсутствии доверия» совершенно верны в отношении политики. Из различных слов и высказываний представителей Китая и России видно взаимное недоверие обеих сторон. Китайцы челночную торговлю называли «частной торговлей» и воспринимали ее положительно, как способ поднять всю свою экономику, Россия же презрительно именовала их «челноками». Это подробно описано в 4-й главе. Подобное различие в названиях чрезвычайно серьёзно. В отличие от Китая, стремившегося сделать «частную торговлю» рычагом развития экономики, Россия же относилась к ней резко отрицательно по той причине, что падали таможенные сборы за оформление грузов. Отсюда и меры вроде ограничения ручной клади 50 килограммами. Для федерального правительства «челноки» — своего рода уклоняющиеся от уплаты налогов. С другой стороны, чрезмерные ограничения на «челноков» могут

сильно затруднить жизнь страдающих от недостатка товаров повседневного спроса жителей Дальнего Востока. Но простых людей голыми руками не возьмешь: в ответ в Благовещенске появились «фонарики». Примеры столкновения интересов регионов и центральных властей бессчетны. Например, весь доход от таможни на железной дороге в Забайкальске, которая описана в 5-й главе, забирает себе Центр, поэтому как бы ни увеличивался грузооборот таможни, Забайкальск от этого никаких прямых доходов не получает. Пока Забайкальская «свободная экономическая зона» не будет выгодна Москве, интерес Центра к ней будет низким. В приграничной зоне создавались не имевшие ничего общего с «теорией китайской угрозы» своеобразные барьеры на пути экономической деятельности. В начале 1990-х годов российская сторона связывала эту «частную торговлю» с «китайской экспансией» и ограничивала ее политически. Достаточно вспомнить прежние визовые ограничения и шум по поводу «операции

по изгнанию иностранцев». В определенном смысле этих мер требовали руководители местных администраций. Но в то же время в самом Приморском крае, к примеру, связанный с Китаем сильной экономической взаимозависимостью Уссурийск противился принимаемым Владивостоком жестким антикитайским мерам. А Амурская и Читинская области, экономика которых всецело зависит от торговли с Китаем, даже требовали от федерального правительства отмены визовой системы. Все это показывает, насколько запутанной стала ситуация. Отношения с Китаем становились все более разнообразными, различающимися не только между регионами, но порой и между городами одной области. Непонимание Москвой этих процессов вместе с разжиганием «китайской угрозы» сделали барьеры явлением политическим. Хотя, думаю, изначально воспринимать «челноков» как «китайских иммигрантов» и поднимать ненужный шум — плод политизированного мышления. Дальний Восток против Москвы В Москве и на Дальнем Востоке недавно возникло интересное явление. Они поменялись местами. Раньше, раздраженные безразличием Москвы, именно дальневосточные ученые активно призывали к борьбе с китайской угрозой. Однако сейчас их призывы стали значительно тише. Неоднократно появлявшийся на страницах этой книги китаист из Владивостока г-н Ларин широко известен и среди японских ученых. Его утверждения первой половины 1990-х годов и недавние заявления сильно отличаются друг от друга. Раньше он был известен как самый жесткий по отношению к Китаю полемист, но он положительно оценил территориальное размежевание и в вопросе «переселенцев» тоже занял объективную позицию. Его взвешенная позиция и авторитет сдерживают приморских ученых, до сих пор громко рассуждающих о «китайской угрозе».

Представители же Москвы и других, непосредственно не прилегающих к границе, регионов настроены по отношению к Китаю жестко. В выступлениях профессора Иркутского университета Виктора Дятлова и профессора ИСАА при МГУ Вили Гельбраса чувствуется заведомая неприязнь к китайцам. Разумеется, основной предмет их интереса — «мигранты». Действительно, утверждения Гельбраса, что число постоянно проживающих в России китайцев — несколько миллионов, не голословны. Но даже цифру в 200 тыс. (легально зарегистрированных), он интерпретирует как то, что это — в 40 раз больше, чем во времена СССР, и выражает сильную озабоченность будущими угрозами, не говоря уже о нынешнем положении (Гельбрас: 40, 120-123). И Гельбрас, и Дятлов призывают российское правительство срочно выработать серьезные меры (Гельбрас: 311, Дятлов: 180-190). В части, касающейся «мигрантов», утверждения профессора Гельбраса снабжены данными и поданы объективно. Но его рассуждения по другим вопросам несколь-

ко эксцентричны. Например, по поводу «территориального вопроса» он не вдается ни в историю процесса размежевания, ни в анализ нынешнего положения, а предостерегает против амбиций Китая, направленных на территориальную экспансию (Гельбрас: 252-253). Как же непоколебимо недоверие по отношению к появляющимся откуда ни возьмись китайцам! Но даже профессор Гельбрас вынужден положительно оценить пример с уссурийским «чайна-тауном» (Гельбрас: 52-53). Если хорошо знающий обстановку в зоне китайско-российской границы Ларин изменил постановку вопроса с улучшением реального положения дел, то знакомство с реальной обстановкой поможет и московским специалистам изменить свое мнение. Лучший рецепт для дрожащих от «невидимого врага» москвичей — свозить их в приграничную зону.

Китайская угроза Вернется еще раз к разговору о словах. В сущности, именно словосочетание «китайская угроза» является прекрасным примером политизированной речи. О ней с жаром рассуждал весь мир в 1990-х годах, причем эти рассуждения можно было разделить на два типа. Одни, глядя на стремительно развивающуюся на юге Китая экономику (после знаменитого выступления Дэн Сяопина), предполагали превращение Китая в будущем в военную сверхдержаву и считали это опасным. Другие же предвидели политический крах Китая по образцу СССР, толчком к которому станут усилившиеся благодаря экономическому росту требования «демократизации» и «национальный вопрос», не исключали распад Китая и вздрагивали при мысли о возможном хаосе. Для России, имеющей с Китаем границу протяженностью 4000 км, оба варианта развития событий в высшей степени нежелательны. За десять лет, несмотря на

экономические изменения, политически Китай внешне стабилизировался, и потому теории «китайской угрозы» зазвучали в первом варианте. Однако этот вариант приходит в голову только при взгляде из Москвы. Жители Дальнего Востока, испытавшие в первой половине 1990-х годов наплыв невероятного количества китайских торговцев, с самого начала неизменно испытывали страх перед «китайской экспансией». И эти страхи в связке с проблемой территориального размежевания образовали две составляющие политического аспекта отношений с Китаем — «мигранты» и «территории». Тем не менее юридически «территориальный вопрос» практически решен. С завершением территориального размежевания в 1997 году, к концу апреля 1999 года закончилась и кабинетная работа по составлению необходимых карт и протоколов. Что же касается до сих пор вызывающего много шума вопроса «мигрантов», то сейчас они находятся под жестким контролем и пока особых трудностей не доставляют. Вот это, полагаю, и есть правильная оценка ситуации в приграничной зоне.

Дезинформация Читатель этой книги, наверное, понял, как появлялась ложная информация по поводу пресловутой «китайской угрозы», как она, раз появившись, распространялась и подогревала подозрительность россиян. В Приморском крае в связи с кампанией Наздратенко против Соглашения 1991 года странные слухи стали распускать Андрей Полутов и Тамара Глоба. В Хабаровском крае рождались самые разные предположения по поводу «треугольника». Во второй главе было показано, что в Хабаровске до сих пор продолжается шум, и «Известия» и многие российские и зарубежные СМИ становятся жертвами дезинформации.

«Молчание (замалчивание)» — тоже неотъемлемый элемент политического языка. Причина молчания Читы и Амурской области по поводу территориального вопроса уже изложена выше. Молчание по природе своей хуже дезинформации, и последствия его устранить тяжелее. Молчание администраций Читинской и Амурской областей по вопросу о территориальном размежевании можно до некоторой степени объяснить глубиной экономической зависимости этих регионов от Китая, но что касается речной границы, то нельзя недооценивать политического решения федеральных властей. «Молчание» еще с советских времен было одним из наиболее эффективных способов решения политических проблем. Открыто высказанная позиция может стать объектом критики и сомнения, а молчание скрывает само существование проблемы. Думаю, что читатели, узнавшие из этой книги о загадках островов на Амуре и правду о Даманском, прекрасно понимают всю важность изыскания неизвестных публике фактов. Один влиятельный российский ученый из Владивостока прослушал мой доклад об уступках и успехах в переговорах по р. Уссури и сказал: «Думаю, всех этих фактов простым людям лучше не знать». Они наверняка сполна испытали всю силу удара, когда молчание нарушается. Автор совершенно сознательно не рассматривает и в этой работе не затрагивает военные вопросы. Некоторые специалисты и просто любопытствующие этим наверня-

ка недовольны. Даже я, совсем не специалист в военных делах, увидев на российской границе много заброшенных бараков и очень мало пограничных катеров, почувствовал сомнения по поводу способности России защитить свои речные границы в случае непредвиденных обстоятельств. Разумеется, мое внимание в приграничной зоне привлекало все: похожие на военные объекты сооружения в городках, куда я забредал, висящие на пограничных постах схемы, неестественное расширение и асфальтирование дорог, которые со всей очевидностью предполагалось в экстренных случаях использовать в качестве аэродромов, позиции, оборудованные на невидимой с наблюдательных пунктов потенциального противника нижней части берегового уступа или, наоборот, на возвышенности, с которой видны все речные острова, карты, на которых абсолютно неправильно нанесены дороги в районе линии границы. Сопровождавшие меня в моих странствиях вдоль границы водители (особенно русские) хотя бы раз принимали меня за шпиона, да и китайцы шутя говорили, что «в случае войны ты тут будешь незаменим». Но в эпоху искусственных спутников и беспилотных самолетов «Глобал Хоук», способных с высоты 18 тыс. метров распознать даже маленькую надувную лодку, простое путешествие вдоль границы в военном отношении совершенно бессмысленно. Когда меня спрашивали о цели моих путешествий вдоль границы, я, немного преувеличивая, говорил так: «Я всего лишь хочу узнать, как на самом деле строятся взаимоотношения живущих в приграничной зоне китайцев и русских. Как независимый наблюдатель я хочу объективно разобраться в глубинных причинах взаимного недоверия китайцев и русских друг к другу и в меру своих скромных сил способствовать тому, чтобы в приграничной зоне больше не было беды». Все, что мне показывали на границе, все, что я узнавал, я всегда предоставлял китайцам и русским в форме анализа равно-

удаленного наблюдателя и всегда старался поделиться с китайцами и с русскими результатами своей работы. Подобного рода исследовательскую деятельность еще лет 10 назад вполне могли бы принять за «шпионаж», я же, возможно, несколько самонадеянно, считаю себя «интеллектуальным челноком», работающим во имя мира. Одна из причин, по которой мои исследования на местности пользовались доверием, заключается в том, что я никак не связан ни с так называемыми «оборонными исследованиями», ни с разведкой. Я независимый ученый, не имеющий ничего общего со склонными к сенсационной подаче материала СМИ. Поэтому хочу сообщить части читателей, что ни в моих записях, ни у меня в памяти нет ничего, относящегося к военным секретам. Кроме того, из-за недостатка места я не смог затронуть темы, касающиеся разных аспектов жизни в приграничной зоне. Такие важные проблемы, как экспорт рабочей силы, торговля наркотиками, деятельность мафии, конверсия оборонных предприятий, загрязнение окружающей среды и другие мне хотелось бы оставить профессиональным журналистам. По вопросу «мигрантов» рекомендуется обратиться к результатам работы исследовательской группы «Исследование китайско-российской миграции» под руководством профессора Осакского промышленного университета Садаёси Оцу.

«Медведь и дракон» по Тому Клэнси В научно-фантастических романах всегда с удовольствием описывали войну. В новом романе Тома Клэнси с Джеком Райаном, любимым героем-разведчиком Клэнси,

добравшимся аж до поста президента США, поднимается тема китайско-российских отношений. Для работавшего по советскому направлению Клэнси (Райана) Россия — близкий и понятный друг, а Китай — страна подозрительная, непредсказуемая и неприятная. Сюжет романа довольно пошлый и построен на том, как «герой» Райан сражается вместе с Россией против Китая в войне, развязанной не избавившимися от «великодержавного шовинизма» китайскими руководителями, стремящимися заполучить неожиданно обнаруженные в российской приграничной зоне золото и нефть. Клэнси обнаруживает в китайско-российских отношениях потенциал не военного союза, а возможность военного противостояния, и тут чутье его не обманывает, однако его понимание логики действий субъектов международной политики слишком поверхностно. Произведение построено на полном незнании логики и психологической мотивации действий китайцев (то есть недооценке Китая) и на слепой уверенности в том, что вопросы энергоносителей могут стать причиной войны (то есть переоценке энергетических проблем). Сюжет, в котором энергоносителями пытаются завладеть при помощи грубой силы, а к Азии относятся с явной неприязнью как к чему-то чужеродному, точно отражает само мировоззрение автора. И в этом смысле эту книгу очень легко усвоить. Автор в первой части книги играет на стереотипах: рисует китайского министра иностранных дел, который на переговорах по экономике лишь навязчиво твердит про «американский взгляд на мир» и уныло протестует против «одностороннего признания независимости Тайваня» . В то же время весь сюжет книги сам по себе является воплощенным стереотипом и на самом деле как роман-анекдот сделан очень неплохо. Подробные описания высокотехнологичного оружия и военных диспозиций способны приковать внимание фанатов баталистики, а тайная деятельность в Пекине «японца», офици-

ально числящегося служащим корпорации NEC (а на самом деле американца японского происхождения, соблазнившего секретаршу высокопоставленно китайского руководителя и снабжающего секретными материалами Райана), восхищает любителей шпионских романов. Финал книжки, правда, слишком уж романтичен. Сложно представить себе американского президента, который бы не стал мстить за ядерную ракетную атаку на Вашингтон. Опасность случайных конфликтов и исторический реванш К сожалению, к определяющим положение на китайско-российской границе фундаментальным факторам не относится то, что привлекает внимание Клэнси — ни внешние силы (США), ни силовое перетягивание каната между двумя странами, ни проблемы энергоносителей. Мимо внимания Клэнси прошли важнейшие факторы. Это потенциально остающаяся на китайско-российской границе возможность случайных конфликтов и национализм обеих сторон. Особую проблему сегодня, в период значительного роста мощи Китая, представляет национализм китайский. В этой работе уже говорилось о том, что часть китайских руководителей была настроена против китайско-российского договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Они опасались, что договор навсегда лишит Китай шанса вернуть себе российский Дальний Восток. В отличие от не придающей большого значения и потому не связанной с историей Америкой, для Китая узы истории чрезвычайно важны. Почему китайцы с таким упорством до сих пор цепляются за японскую агрессию против их страны? Это объясняется самыми различными причинами, но здесь стоит привлечь внимание читателя к тому факту, что КПК обрела силу и мощь именно в процессе борьбы с японскими агрессорами. Японская аг-

рессия — исторический символ, служащий для объединения китайцев. Закончившаяся японо-китайской войной «история китайских унижений» началась с эпохи «полуколониализма» в XIX веке. «Возврат» Макао и Гонконга был первым шагом на пути переписывания истории. И сильную привязанность не только китайского правительства, но и большинства китайцев к Тайваню надо трактовать именно в этом контексте. Клэнси правильно описал, как цепко и упорно китайское правительство держится за Тайвань. Но он упустил из вида значение Тайваня. После Тайваня, если китайцы будут упорно добиваться «исторического реванша», будет, скорее всего, «возврат» Дальнего Востока. Именно поэтому до настоящего времени возможности китайско-российской войны всегда обсуждались в контексте китайской «экспансии» на российский Дальний Восток, будь то «мигранты» или «территории». И этот угол зрения совершенно упущен в романе Клэнси. Работа Клэнси так и осталась не более чем просто шпионским романом. Это — закономерный результат полнейшего незнания реальной ситуации в зоне китайско-российской границы и безмерного полета авторской фантазии. Поразительно, что специалист по военным вопросам Клэнси проигнорировал разделение «способности» и «намерений», что является основой военной науки, и не стал подробно изображать «намерения» китайской стороны. Завершение сценария Если бы, например, Клэнси написал роман на иной сюжет, то это, несомненно, было бы более убедительно. К примеру, Китай, чтобы противостоять Америке, внешне поддерживает дружеские отношения с Россией, но в компартии Китая существуют политические силы, ищущие случая осуществить «исторический реванш» и «вернуть Дальний Восток». А среди работающих на рос-

сийском Дальнем Востоке китайских рабочих и бизнесменов много засланных шпионов, готовых действовать в «день X». Сцену переговоров по экономическим проблемам с Америкой возьмем без изменений прямо из романа Клэнси. Но только Китай, ни в чем не уступая по тайваньскому вопросу, по экономической проблематике сразу идет на компромисс. И тут однажды в Благовещенске градус «антикитайских настроений» резко повышается, и возникают беспорядки, сопровождающиеся насилием. Беспорядки перекидываются на противоположный берег Амура, их жертвами становится большое количество китайцев. В китайском руководстве «антироссийские настроения» становятся преобладающими, и националистические силы захватывают власть. Эти силы, уже давно вынашивающие планы «возврата Дальнего Востока», под предлогом «спасения соотечественников» осуществляют «гуманитарную интервенцию» и вводят китайские войска на российский Дальний Восток. Россия вместе с НАТО пытается отразить удар, а Америка колеблется и не может принять решение по «вопросу о правах человека». Ученый может написать детективный роман, но писателем все равно вряд ли станет. И Россия, и Китай знают такого рода сюжеты по собственному горькому опыту. Российская сторона начала понимать, что «угрозы» больше не исходят извне. Россия открыто заявляет, что «угроза» состоит в собственной слабости, то есть в нищете российского Дальнего Востока. Президент Путин сейчас отчаянно борется с утечкой населения отсюда и пытается найти пути развития этого региона. С другой стороны, Китай демонстрирует понимание российских «трудностей». Пытаться «вернуть» российский Дальний Восток — в высшей степени нерационально. И китайцы, и русские не забыли кровопролития на Даманском. Китай в своих действиях гораздо более практичен, чем в фантазиях Клэнси, и никогда не будет недооценивать всю значительность истории России как великой

державы. Эта книга со всей очевидностью показывает, что зона китайско-российской границы гораздо более хрупкая, чем читатель может себе представить. Я в своей работе не собирался из чисто исследовательского интереса подчеркивать сложности китайско-российских отношений. Наоборот, я хотел донести до сознания читателей, что и Китай, и Россия, осознав всю хрупкость отношений друг с другом, последовательно предпринимали многочисленные усилия во избежание конфликтов, и нынешние китайско-российские отношения — в значительной степени результат этих усилий. В начале этой работы я писал, что слишком большое количество авторов замешкалось на подходе к китайскороссийской границе и предпочитает обсуждать все сложности и развивать свои теории, сидя за столом. Я хотел бы посоветовать им один раз совершить путешествие в пограничную зону. Действительность тут сформирована двумя противодействующими векторами — чрезвычайной хрупкостью отношений между двумя странами и попытками ее преодоления. Для стабилизации положения в этом районе желательно, чтобы эта действительность стала известна не только в Китае и России, но и во всем мире. Только тогда можно будет освободиться от влияния дезинформации, которая постоянно воспроизводила взаимное недоверие. Я также считаю, что для Китая и России пришло время начать работу по дальнейшему открытию границ. Русские, которым я говорил об описанной во второй главе своей идее «путешествий на Даманский», высмеивали ее и называли «мечтой». Но мечта, которая появляется после столкновений с печальной действительностью, обязательно когда-нибудь сбывается. События последних десяти лет открывают возможности к ее осуществлению.

Филонов А. Приграничные острова: Большой Уссурийский и Тарабаров//Сибирь и Восток России. 2001. № 1(7).

Список использованной литературы На русском языке АсфариД.А. Российско-китайские отношения: Реалистический взгляд на их историю, современное состояние и перспективы. М., 1999. Бажанов Е. П. Акутальные проблемы международных отношений. Т. 2. М., 2002. Бикинский краеведческий музей. Вяземский, 1994. Верещагин Б. Н. В старом и новом Китае: Из воспоминаний дипломата. М., 1999. Витковская Г., Тренин Д. (сост.). Перспективы Дальневосточного региона: Межстрановые взаимодействия. М.,1999. Галенович Ю. М. Россия и Китай в XX веке: Граница. М., 2001.

Некоторые проблемы демаркации российско-китайской границы. 1991-1997 гг. Сборник статей и документов. М., 1997. Ивасита Акихиро. Москва — Пекин. Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 1. И все это — Россия: Путеводитель по железным дорогам страны. Иркутск, 1996. Из истории российско-китайских отношений. Благовещенск, 1999. Капица М. С. На разных параллелях: Записки дипломата. М., 1996. Киреев Г. Стратегическое партнерство и стабильная граница/ /Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 4. Ларин В. Л. Китай и Дальний Восток России. Владивосток, 1998. Ларин В. Л. Посланцы поднебесной на Дальнем Востоке: Ответ алармистам//Диаспоры. 2001. № 2-3. Моисеев Л. Время восточной политики Кремля//Международная жизнь. 1997. № 11-12.

Гельбрас В. Г. Китайская реальность России. М., 2001.

Мясников В. С. Договорными статьями утвердили: Дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв. Хабаровск, 1997.

Гуревич В. С. Все о Еврейской автономной области. Биробиджан, 1997.

Мясников В. С, Степанова Е. Д. Границы Китая: История формирования. М., 2001.

Даманский. Дальнереченск, 1999. Дацышен В. Г. Очерки истории россйско-китайской границы во второй половине XIX — начале XX вв. Кызыл, 2000.

Понкратова Л. А. Особенности динамики и структуры международных миграций в приграничных регионах Дальнего Востока//Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Т. 3. Благовещенск, 2002.

Дятлов В. И. Современные торговые меньшинства: Фактор стабильности или конфликта. М., 2000.

Приморский край: Краткий энциклопедический справочник. Владивосток, 1997.

Рахманин В. Пятый российско-китайский саммит: Достигнута высокая степень доверия, приоритет переносится в экономическую область//Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 6. Регионы России. Т. 2. М., 2000. Российское Приморье и Китайская Народная Республика на рубеже третьего тысячелетия: Современное состояние и перспективы сотрудничества. Владивосток, 1999. Россия — Китай: горизонты сотрудничества. Чита, 1998. Русско-китайские отношения в XX веке: Материалы и документы. Т. IV. Книга 1: 1937-1945 гг. М., 2000. Сборник российско-китайских договоров 1949-1999. М., 1999. Ткаченко Б. И. Проблемы эффективности внешней политики России на Дальнем Востоке. Владивосток, 1996. Ткаченко Б. И. Восточная граница меду Россией и Китаем в договорах и соглашениях XVII-XX веков. Владивосток, 1998. Ткаченко Б. И. Россия — Китай: Восточная граница в документах и фактах. Владивосток, 1999. Шулъман Н. К. (сост.) Амурская область. Благовещенск, 1989.

Газеты и журналы Амурская правда Биробиджанская звезда Владивосток ДВ Ученый Забайкальский рабочий Красная звезда Красное знамя Красное знамя Приморья Независимая газета Проблемы Дальнего Востока Приамурские ведомости Сегодня Тихоокеанская звезда Утро России Бяньцзин маои Чэнбаэрху цичжи. Хайлар, 1998. Дунбэйя цзинцзибао Дуннин сяньчжи. Харбин, 1989. Дуноу Чжуня яньцзю Фуюань сяньчжи (1909-1985). Пекин, 1998. Хэйхэ дицюйчжи. Чжэнчжоу, 1996. Хэйхэ жибао Хэйлунцзян цзинцзибао Хэйлунцзян жибао Хулинь сяньчжи. Пекин, 1992. Хума сяньчжи (1978-1987). Нанкин, 1989. Цзяинь сяньчжи. Харбин, 1988.

Лобэй сяньчжи. Пекин, 1992. Маньчжоули бао (бывший Чжун-Э маои синьсибао) Мохэ сяньчжи, Пекин, 1993. Нэймэнгу коунань. Хухэхаотэ, 1992. Жаохэ сяньчжи. Пекин, 1992. Жэньминь жибао Суйбинь сяньчжи. Пекин, 1996. Суйфэньхэ жибао (бывший Суйфэньхэ бао) Суйфэньхэ шичжи. Тахэ сяньчжи (1906-1986). Шанхай, 1993. Сиболия яньцзю Сюнькэ сяньчжи Юаньдун цзинмао даобао

Интервью В процессе работы над книгой я провел серию интервью со специалистами, экспертами и заинтересованными лицами. В список не вошли регулярные обмены мнениями с учеными и журналистами из Москвы, Владивостока, Хабаровска, Пекина и Харбина.

19 февраля — 7 марта 1994 г.; Харбин, Хэйхэ Лю Чжунюань, заместитель начальника Управления иностранных дел Народного правительства провинции Хэйлунцзян Хо Цинсянъ, директор Центра по изучению политики приграничного экономического сотрудничества города Хэйхэ

25 июля - 28 августа 1995 г.; Хабаровск, Благовещенск, Харбин, Суйфэньхэ, Маньчжурия Хо Цинсянъ, директор Центра по изучению политики приграничного экономического сотрудничества города Хэйхэ Чжао Ляньцзюнъ, начальник Управления приграничного экономического сотрудничества города Суйфеньхэ Чжао Пэйсин, бывший мэр города Хэйхэ

20 августа — 21 сентября 1996 г.; Харбин, Суйфэньхэ, Пограничный, Уссурийск, Владивосток, Хабаровск A. А. Дерябин, ведущий специалист Отдела зарубежных экономических связей Администрации г. Пограничный

21 августа — 3 сентября 1997 г.; Харбин, Благовещенск, Хэйхэ B. И. Ландырев, директор Комитета по международным экономическим связям Амурской области Хо Цинсянь, директор Центра по изучению политики приграничного экономического сотрудничества города Хэйхэ

11-23 июля 1998 г.; Владивосток, Пограничный, Суйфэньхэ, Дуннин, Харбин, Маньчжурия В. Стегний, вице-губернатор Приморского края Чжао Ляньцзюнъ, заместитель секретаря горкома КПК. Дуннин Цзинь Чжао, заместитель мэра города Маньчжурии

20-27 июня 1999 г.; Владивосток, Хасан 19-31 июля 1999 г.; Харбин, Хулинь, Хутоу, Чанчунь, Тумэнь, Хуньчунь, Яньцзи ЧэньЖуншань, директор Института Северо-Восточной Азии Академии общественных наук провинции Цзилинь(Чанчунь)

18-22 октября 1999 г.; Хабаровск, Биробиджан, Ленинское, Головино 19 июля — 5 августа 2000 г.; Харбин, Чита, Абагайтуй, Забайкальск, Маньчжурия О. Н. Косъяненко, председатель Комитета по внешнеэкономическим связям, администрации г. Чита В. А. Ванданов, зам. главы администрации по внешнеэкономическим связям, г. Забайкальск Г. А. Катанова, зам. главы администрации по экономике, г. Забайкальск К. В. Буракос, зам. начальника таможни, г. Забайкальск А. П. Каноплев, первый зам. главы администрации г. Краснокаменска Жэнь Юйцзянь, зам. начальника секретариата города Маньчжурии 17-21 сентября 2000 г.; Владивосток, Уссурийск, о. Ханка, Турий Рог 2-13 августа 2001 г.; Харбин, Тунцэян, Фуюань, Мишань, Жаохэ, Хулинь 1—6 сентября 2001 г.; Владивосток, Дальнереченск, Бикин Г. Н. Медвецкий, заместитель мэра г. Дальнереченск A. В. Скачкова, директор Музея истории г. Дальнереченск B. Н, Ворик, ведущий научный сотрудник Музея истории г. Дальнереченск Г. И. Кекотъ, заместитель мэра г. Бикин