Старообрядцы в Забайкалье: Учебные материалы

Министерство образования РФ Бурятский государственный университет

Васильева С.В.

Старообрядцы в Забайкалье Учебные материалы

Улан-Удэ, 2003

ВВЕДЕНИЕ Для современной отечественной историографии характерен переход к комплексному переосмыслению многих моментов истории страны. В значительной степени это касается роли религии в Российской истории и культуре, значение которой трудно переоценить. В последние годы в России религия оказалось в центре общественного внимания. Благодаря переменам, произошедшим в государстве и обществе, возросло число верующих и число религиозных организаций. Наряду с возрождением традиционных церквей, происходит процесс восприятия обществом религиозных зарубежных течений и создание новых. В средствах массовой информации религиозные

ценностные установки очень часто

подаются, и даже рекламируются как единственные подлинно моральные, как неизменимые принципы духовного возрождения страны. Все чаще конфессиональные символы, сюжеты и мотивы используются политиками для приобретения популярности и оправдания своих действий. День за днем “религиозный фактор” входит в повседневную жизнь граждан. Современная вероисповедная ситуация в России неоднозначна, возникают проблемы, непосредственно затрагивающие государственные интересы. Появилось понятие “духовная безопасность”, т. е. надежная защита духовных ценностей, норм и нравственных составляющих образа жизни россиян. В значительной степени это понятие

отражает обеспокоенность в связи с

деятельностью нетрадиционных для России конфессиональных образований. Многие из них претендуют на доминирующее положение в духовной жизни страны. Эта проблема стала особенно актуальной для Бурятии из-за ее пограничного положения, оторванности от традиционных духовных центров, а также из-за того , что в этом регионе

достаточно долгое время

функционировали несколько религиозных конфессий. С другой стороны, очень часто возрождение Российского государства ставится в непосредственную зависимость от укрепления “традиционной

русской религии” - православия. Для подтверждения этого тезиса создаются новые мифологемы по принципу “все наоборот”, идеализируется история Православной церкви и совершенно замалчивается ее тоталитарное прошлое. При таком подходе к развитию религиозной жизни не учитывается то, что в последние годы “главной причиной интереса к религии были не “положительные конфессиональные ценности, а отталкивание от прежней авторитарной, принудительной идеологии”i Возврат к тоталитаризму в новой религиозной форме так же вызывает беспокойство у религоведов.ii И сегодня уже высказывают опасения, что Русская Православная церковь претендует на роль не только первенствующей, но и государственной церкви, не смотря на то, что Конституция Российской Федерации определяет наше государство светским.iii За последние годы в культуре Бурятии произошли изменения в направлении исторических притяжений, а также пересмотр ценностных ориентации

разных

культур

и

религий,

отличающихся

этническим

водоразделом: когда казаки ориентируются на соборности православие, на общекультурные исторические достижения своего сословия; буряты на культурные ценности Востока, монголо-язычного мира и буддизма; семейские Забайкалья на общекультурные достижения Руси и т. д. Такое положение существовало во все времена, но до недавнего времени жило это в основном в глубине народной духовности, придавленной величайшим по своим масштабам экспериментом по созданию новой социалистической культуры. Эта ситуация, являясь отражением геополитических интересов, не может не обращать на себя внимание. 1997 год прошел как год повышенного общественного интереса к религиозным проблемам. Принимался закон “О свободе совести и религиозных объединений”. Одним из последствий принятия закона стало обращение к истории религии в России, как самих вероисповедных организаций, так и научно-общественных учреждений, средств массовой информации и государственных органов. Одним

из

важнейших

вопросов

современности

остается

веротерпимость

в

обществе,

спокойное

восприятие

религиозного

инакомыслия. Для этого необходима выработка гибкой и результативной государственной политики в области религии, нормализация государственноконфессиональных

отношений

и,

возможно,

совершенствование

государственного и церковного урегулирования межконфессиональных отношений. Таким образом, изучение религиозной ситуации в прошлом и настоящем, поиски решения возникающих проблем становятся насущной потребностью общества, залогом его дальнейшего успешного развития. Найти аналоги решения современных проблем можно лишь обратясь к дореволюционному периоду отечественной истории. Россия

всегда

оставалась поликонфессиональной страной, но опыт советского периода не дает конструктивного подхода в их решении . Вероисповедные организации находились под постоянным надзором и контролем, какая-либо деятельность кроме узко конфессиональной (даже благотворительная) была для них запрещена, все выходящее за пределы обряда, отправления культа рассматривалось

как

антигосударственное

деяние.

деятельности и влияния религиозных организаций значительно ситуацию.

расширилась, Опыт

во

многом

конфессиональной

сфера

на жизнь общества

напоминая

политики

Сегодня

дореволюционную

Российской

империи

заслуживает особого внимания и потому, что при всей жесткости законы, защищавшие положение государственной религии - православия, стремились учесть специфику отдельных регионов. На конфессиональную политику оказывали влияние интересы отдельных

областей. Часто она

компромиссный, избирательный характер и может гибкости,

умелого

использования

носила

служить примером

характерных

черт

внутриконфессиональных течений старообрядчества в истории Западного Забайкалья. СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ПРОБЛЕМЫ

Попытки

проанализировать

и

критически

оценить

староверие

предпринимались представителями церкви уже в XVII в., но первым историческим исследованием о старообрядчестве является книга Иванова (Журавлева) “Полное историческое известие о древних стригольниках и новых

раскольниках,

потаенных

так

называемых

старообрядческих

преданий,

старообрядцах, записок

и

собранное

писем”(1855

из iv

),

написанное обличительным тоном. Кроме традиционной полемики со старообрядцами, клерикальные историки XIX в. (митрополит Макарий, Филарет, иеромонах Иоанн) написали причины разделения старообрядчества на согласия, рассмотрели вопрос проведения церковной реформы Никона и появления оппозиционных настроений как части истории русской церкви, но большинство оценок староверия носили негативный характер. В 60-х – 70-х годах XIX в. развернулась дискуссия между представителями клерикально-охранительной и демократической концепций раскола, по поводу появления книги А.П. Щапова “Русский раскол старообрядства…”. Историк доказал, что коренные причины раскола кроятся в социальном, экономическом и духовно-нравственном состоянии народа, связал развитие региональных центров старообрядства и земско-областной теории,

ввел

в

научный

оборот

сочинения

сибирских

староверов.

Наибольшее развитие идеи А.П. Щапова получили в работе В.В. Андреева.v С тем, что раскол появился как “следствие недостатков русской жизни”, согласились

и некоторые историки клерикального направления (И.

Нильский, П. Мельников, Н.Ф. Каптерев)vi. Несмотря на это большинство историков от официальной церкви традиционно ограничивались обличением культа и обрядности староверов, доказывали “вредность” староверия для православных верующих (Е. Зубарев, А. Кандаринский), большим их достижением

в 60-х – 70-х гг. XIX в. было создание фундаментальных

исторических трудов и учебной литературы по истории раскола (П.С. Смирнов, Г. Стрельбицкий, Н.М. Субботин).vii В 70-е – 80-е гг., когда приоткрылась завеса жесточайшей секретности

и усилилось общественно-политическое движение, старообрядчество стало популярным

объектом

для

исторической

публицистики,

появились

исследования по “новейшей истории раскола” (Н.И. Костомаров, А.С. Пругавин).viii Авторы этих работ связывали проблему усиление раскола с правовым и экономическим положением народа, подвергали критике позицию церкви и духовенства, говорили о необходимости просвещения народа, улучшения его нравственного, и материального состояния, а также необходимости “ главного обсуждения” вопросов раскола. На рубеже XIXXX вв., в период усиления веротерпимости, появляются специальные работы по истории

старообрядческой культуры (А.К. Бороздин, В.Д. Бонч-

Бруевич)ix, монографии, посвященные положению староверов в свете взаимоотношения церкви и государства (Н.И. Ивановский, И.К. Быковский).x История старообрядчества Забайкалья не может изучаться в отрыве от истории религии в стране в целом. Общероссийская литература всегда оказывала влияние на работы местных исследований.

Прослеживается

четкая

историографии:

взаимосвязь

региональной

и

общероссийской

совпадают периоды в развитии религиозных организаций, в процессах формирования протестантских деноминаций, оценки роли в экономике страны и края последователей течений оппозиционных господствующей церкви.xi Значительный интерес представляют работы дореволюционных исследователей - православного историка Г.С. Рункевича, сектоведа и миссионера И.Г. Айвазова. Они дают представление о видении и трактовке проблем религиозной истории дореволюционного периода времени. Из исследований советского периода привлекались труды, дающие представление об общей религиозной ситуации в Российской империи. Надо отметить, что работы советских историков охватывают более широкий круг проблем, выявляют основные направления развития религиозных течений и их закономерности. Периодизация истории Русской православной церкви, место русского православия в государстве и обществе, его влияние на внутреннюю и внешнюю политику рассматриваются в работе Н.М.

Никольского и в коллективной монографии “Русское православие; вехи истории”.xii Ряд разделов этих работ посвящен причинам возникновения и истории антицерковных движений. Основополагающие выводы о роли в российско-историческом

процессе

старорусского

сектантства

и

старообрядчества изложены в трудах А.И. Клибанова, В.Ф. Миловидова, П.Г. Рындзюнского.xiii В них обосновывается положение о религиозной форме антифеодального старорусское

протеста,

сектантство

доказывается, стали

что

своеобразным

старообрядчество “свободным

и

каналом”

капиталистического развития в Российской империи и сыграли в процессе становления российского капитализма роль, аналогичную протестантизму в Западной Европе и Америке. Некоторые идеологические оценки утратили свое значение, но основные

концептуальные

положения,

исследования

особенностей

религиозного мировоззрения в этих трудах стали прочным основанием, для дальнейшего

исследования

на

общероссийском

и

религиоведческом

уровнях. Обращение к общероссийской литературе позволяет соотнести события в Западном Забайкалье с вероисповедной ситуацией в центре России, увидеть общее и выявить местную специфику. При анализе государственной политики в области вероисповедания в Забайкалье так же необходимо было привлекать исследования религиозного законодательства В.В. Клочкова и Ю.А. Розенбаума.xiv Значительный интерес представляют работы А.А. Подмазоваxv и Ю.В. Гагарина,xvi где на материале конкретного социологического исследования старообрядцев-беспоповцев Латвии и Коми АССР авторы анализируют изменения

сознания

характеристики

верующих,

церковных

дают

приходов,

социально-демографические показывают

модернизацию

старообрядчества в современных условиях. Хотя на наш взгляд, авторы этих работ не достаточно отразили проблемы влияния старообрядчества на другие конфессии, а так же роль государства в отношении старообрядцев этих регионов.

Особую ценность в изучении религиозного сознания старообрядчества представляет работа белорусских исследователей,xvii которые анализируют эволюцию

и

особенности

религиозного

обыденного

сознания

старообрядчества Белоруссии, исследуют изменения в вероучении и формировании представлений старообрядцев, показывают распространение и деятельность старообрядческих общин в Белоруссии. Вместе с тем мы отмечаем, что вышеуказанная работа наполнена чисто этнографическими материалами, не совсем точно дана политическая оценка распространения старообрядчества в Белоруссии, теоретические выводы и приведенные цифровые

данные

не

дают

ясной

картины

жизнедеятельности

и

количественного показателя старообрядцев в Белоруссии. Последние годы отмечены постоянным вниманием группы ученых МГУ и Музея истории и культуры старообрядчества г. Москвы к проблемам современного старообрядчества.xviii Они являются бессменными редакторами журналов, а также организаторами религиозных всероссийских конференций по проблемам философии, истории и культуры старообрядчества. Благодаря исторически сложившемуся субъективному подходу к старообрядчеству, лишь как к закостеневшей традиционалистской

форме

православия, это явление практически неизвестно и непонятно широким кругам общественности России. В этом плане уникальна монография М.О. Шаховаxix

“Философские

использованием

аспекты

современного

староверия”.

понятийного

Работа

аппарата

и

написана

с

философской

лексики. Монография М.О. Шахова показывает, что диалог староверия и философии возможен и на языке современной науки, что старообрядчество является отнюдь не музейным историческим экспонатом, а живым, глубоким и важным явлением русской духовной жизни. Для нашего исследования работа М.О. Шахова послужила, основой для выявления особенностей религиозного сознания старообрядчества Забайкалья. Изучению быта и культуры локальных старообрядческих групп, посвящены работы Е.И. Бломквист

xx

. и Н.П. Гринковой, осветивших

разнообразные стороны жизни бухтарминских старообрядцев “поляков” и “кержаков”. Н.Н. Покровскогоxxi, анализирующего протест урало-сибирских старообрядцев против официальной православной церкви и царского правительства; В.А. Липинской.xxii, занимающейся исследованием сочетания традиций и новаций в жизнедеятельности алтайских старообрядцев. Особую

роль

для

нашей

работы

сыграло

исследование

Дальневосточного этнографа Ю.В. Аргудяевой.xxiii Монография Аргудяевой является первой книгой по старообрядчеству Дальнего Востока России, в ней освещены вопросы: этническая и региональная история, образование и функционирование

семьи,

национальные

традиции

в

хозяйственной

деятельности, обрядах материальной культуре у старообрядцев. Также рассматриваются проблемы адаптации староверов к местным условиям, их вклад в сохранения и развития русской культуры на Востоке России. Для нас представляют интерес главы, касающиеся старообрядцев Забайкалья, которые были первыми переселенцами из Сибири на восточные окраины России. О растущем внимании дальневосточных исследователей к проблемам старообрядчества свидетельствуют

и

настоятельной

подготовка

и

потребности

проведение

в

научных

ее

изучении

конференцийxxiv,

тематика которых комплексно охватывает конфессиональные вопросы в жизни старообрядцев Сибири и Дальнего Востока. Систематическую работу по изучению традиционной культуры старообрядцев ведут молодые ученые ДВГУ и сотрудники музея им. В.К.Арсеньева (Владивосток). Ими собраны богатые коллекции, создана видеотека, опубликованы статьи. Помимо диссертации

работ широко

монографического привлекались

характера

словари

и

при

написании

справочники

по

рассматриваем

как

конфессиональной проблематике.xxv Историю

старообрядчества

Забайкалья

мы

неотъемлемую составляющую социально-политической и экономической истории Сибири, это потребовало внимательного отношения к изучению

заселения и освоения края. Она дает первичный материал по истории старообрядцев Забайкалья, характеризует отношение местного населения к переселенцам, а также роль государственной политики по вопросу заселения Забайкалья старообрядцами.xxvi В выделить

истории три

изучения основных

старообрядчества периода:

Забайкалья

дореволюционный,

необходимо советский

и

постсоветский. Первое упоминание о Забайкальских старообрядцах мы находим у профессора П.С. Палласа.xxvii В 1770-73 годах он путешествовал по Западной Сибири, был в Восточной Сибири - на Алтае и в Забайкалье. П.С. Паллас именовал старообрядцев “польскими колонистами”. Описание жизни и быта Забайкальских старообрядцев встречается в работе А. Мартосаxxviii (1824 г.). Свои яркие заметки о жизнедеятельности семейских Забайкалья оставили декабристы - И.Д. Якушкин, барон А.Е Розен, А.П. Беляев, братья М. и Н. Бестужевы, М.К. Кюхельбекер.xxix В целом же все названные авторы делали свои описания забайкальских старообрядцев как бы мимоходом, приобщаясь несколько поверхностно к жизни и культуре семейских. Основное свое внимание они обращали на материальную культуру, отмечая при этом образцы успешной хозяйственной и экологической адаптации поселенцев

за Байкалом. Их знакомство с

“польскими колонистами” происходило в течение непродолжительного времени,

и

поэтому

все

работы

можно

охарактеризовать

как

распространенный в то время тип путевых заметок, которые, в свою очередь, не претендуют на глубокий научный анализ жизнедеятельности семейских. Систематические исследования жизни и культуры поселившихся за Байкалом старообрядцев в период заселения края (XVIII в.) не проводились, так как это не соответствовало политике Российского самодержавия, систематически проводившего насильственное “обращение” старообрядцев либо к единоверию, либо к официальному православию, а пропаганда достижений семейских, которых невозможно было не заметить, лишь

разрушала

бы

распространенный

в

то

время

образ

“фанатиков-

раскольников”, от которых якобы исходило зло. В организации изучения жизни русского населения Сибири большую роль сыграло созданное в 1845 году Русское Географическое общество и его Сибирские филиалы в Иркутске в 1851 году и позднее в г. Кяхта. Историография дореволюционного периода представлена в основном исследователями демократического направления. Причем, старообрядцы Забайкалья рассматривались ими чаще всего в районах их расселения. Изучался их общинный и хозяйственный быт, нравы и обычаи и т.д. Исследователями этого направления являются П.А. Ровинский, Н.И. Разумова, К. Михайлов, Г.М. Осокин.xxx Несмотря на этнографический характер их исследований, в них все же содержится немало ценных сведений по истории старообрядчества: о переселении его в Забайкалье, роли в хозяйственном освоении этого края, внутренней жизни старообрядческих общин,

религиозной

организации,

взаимоотношениях

с

местной

администрацией и населением и др. В

советской

историографии

продолжали

изучать

проблему

старообрядчества Забайкалья преимущественно с точки зрения этнографии и фольклористики,

с

преобладанием

идеологического

фактора

и

атеистического подхода. Необходимо отметить, что в работах историков советского периода исследовались формирование старообрядческих поселений в Забайкалье, хозяйственная деятельность семейских, их быт, материальная и духовная культура. Отдельные исследователи в значительной мере вышли за эти рамки и попытались дать более широкую картину истории семейских. В частности, это относится к работам А.М. Селищева, В.П. Гирченко и др.xxxi В своих исследованиях В.П. Гирченко впервые рассмотрел историю семейских общин конца XVIII - начала XIX вв., с привлечением местного архивного материала, характеризующего переселение семейских в Забайкалье, их хозяйственную деятельность, борьбу против преследований со стороны

местной администрации. В 50-е годы ХХ века возрос интерес к вопросам социальноэкономического

положения

крестьянства

Забайкалья

(в

том

числе

старообрядчества) XVIII в. - первой половины XIX века. В частности, М.М. Шмулевич в связи с изучением общих проблем истории крестьянства Забайкалья

касается

и

сел,xxxii

семейских

образованных

на

данной

территории. Серьезным исследованием конца 60-х - начала 70-х гг. явилась монография В.П. Мотицкого.xxxiii Автор проанализировал в историческом аспекте

эволюцию

старообрядчества

Забайкалья,

показал

специфику

религиозных верований и роль религии в общественной и семейной жизни староверов, а также на основе результатов социологических исследований убедительно отразил религиозную направленность

старообрядческого

населения Забайкалья. Данная работа не потеряла актуальности и научной ценности и в настоящее время. Хотя сегодня можно не согласится с идеологическими оценками, данными с позиции атеистической критики и разоблачения образа жизни старообрядчества. Начало 80-х годов ХХ в. отмечено новым этапом в развитии исследования старообрядчества Забайкалья, в котором раскрыты проблемы: формирование

старообрядческого

населения

Забайкалья;

социально-

экономическая и религиозная жизнь общин старообрядцев; политика самодержавия по отношению к старообрядцам Забайкалья, массовое старообрядческое

крестьянское

движение,

формы

старообрядческого

протеста и др. Из перечисленных проблем рассмотрены в диссертации хабаровского историка В.Ф. Лобанова,xxxiv хотя исследования данного автора еще не получило монографического оформления, но сама постановка и решение ряда вопросов автором являются наиболее глубоким обращением к этой теме.xxxv Не преуменьшая роль вышеперечисленных исследований, мы считаем, что ведущее место в изучении истории старообрядчества Забайкалья (XVIII

– начало ХХ вв.) принадлежит Ф.Ф. Болоневу.xxxvi В его статьях и монографиях рассмотрены многие интересующие нас проблемы. На основе новых материалов Центральных архивов городов Москвы и СанктПетербурга Ф.Ф. Болонев рассматривает роль раскола, причины высылки староверов из Польши, поэтапное освоение ими просторов Сибири. Он достаточно убедительно показывает план переселения староверов из Польши в Сибирь, утверждая, что он был разработан царской администрацией заранее и носил насильственный характер. Все работы Ф.Ф. Болонева по проблемам старообрядчества отличаются многогранностью и широтой исследования. Его выводы явились для нас основой

для

более

целенаправленного

и

комплексного

изучения

старообрядчества Забайкалья. Однако мы считаем, что автором значительно меньше изучены вопросы религиозной жизни старообрядческих приходов, место старообрядчества среди других конфессий Забайкалья, динамика численности старообрядцев на протяжении достаточно долгого времени. Культура и быт старообрядцев показан в основном в этнографическом плане, не затрагивается истории книжной и иконописной традиции и певческая практика старообрядчества Забайкалья. Заполнить этот пробел в истории старообрядчества Забайкалья попытались Т.Г. Федоренко и Е.В. Петрова.xxxvii Причины, побудившие Федоренко Т.Г. обратиться к этой проблеме, это попытка реконструкции старообрядческой культуры через научное описание и комплексный анализ певческой практики и книжной традиции. Несмотря

на

“Музыкальное

то,

что

искусство”

исследование на

базе

выполнено

по

Новосибирской

специальности государственной

консерватории им. М.И. Глинки, некоторые выводы и ряд оценок, касающихся

роли

старообрядческой

культуры

Забайкалья,

являются

актуальными для нашего исследования. Достаточно серьезными и комплексными

являются работы Е.В.

Петровой, которые представляют собой первые исследования проблем

социокультурной адаптации локальной группы русского населения старообрядчества

Забайкалья,

в

основе

этногенеза,

которого

лежит

этноконфессиональный фактор. Работы Е.В. Петровой носят характер этносоциологического анализа. Для настоящего исследования интересным было хронологическое деление исторического прошлого староверов России с середины XYII века до конца XX века на четыре периода. Особое значение имеют

вопросы,

старообрядческой

связанные общины

с

Бурятии.

проблемами Отмечая

современной

жизни

социально-философскую

направленность исследования, которая обогащает изученность жизни староверов, мы считаем, что такие вопросы, как внутренняя жизнь религиозных общин, динамика исследования численности старообрядчества Забайкалья остались за рамками исследования автора. На наш взгляд, интересной работой, которая затрагивает проблему старообрядчества Забайкалья, явилась кандидатская диссертация Н.Н. Стахеевой по теме “Старообрядчество в Восточной Сибири в XVIII начале ХХ вв”. В данной работе автор попыталась

изучить положение

старообрядцев и эволюцию конфессиональной политики государства в отношении староверия в Восточной Сибири в XVIII-начале ХХ веков. Старообрядчество Забайкалья в данной работе рассматривается в сравнении со старообрядчеством Иркутской и Енисейской губерниями и Якутской областью. Эту работу отличает многогранность и широта исследования, и несмотря на несомненные достоинства исследования, хочется отметить, что в работе не освещены многие особенности старообрядчества Западного Забайкалья: ведь известно, что оно составило около 80% из всего старообрядческого населения Восточной Сибири, что не могло не повлиять на такие процессы, как: расселение по территории Западного Забайкалья, которое носило сугубо геополитический характер и играло важную роль в упрочении позиции на Востоке; влияние на внутренние и дальние миграционные

процессы,

которые

повлекли

за собой

изменения

в

экономической и политической жизни вновь осваиваемых окраин России;

уникальность самосохранения и консолидации нравственных устоев и традиций, в основе которых лежал религиозный фактор. Завершая историографический обзор по проблеме старообрядчества Забайкалья, считаем необходимым, отметить диссертационную работу С.В. Бураевой по теме “Письменные источники по истории книжной культуры старообрядцев Западного Забайкалья”. В ней впервые вводятся в научный оборот новые сведения о памятниках письменности старообрядцев,

дается

развернутая

старообрядческой литературы. Отмечая

характеристика

забайкальских коллекций

определенную направленность

работы в области источниковедения, мы считаем, что

она позволит

расширить диапазон изучения различных проблем истории культуры Забайкалья. Таким образом, анализ историографической литературы показывает, что тема старообрядчества Забайкалья находит свое отражение в научных исследованиях. Дореволюционная историография имеет в большей степени популярный характер, послереволюционный - научный. В целом можно отметить, что серьезное и глубокое изучение данной проблемы развернулось в последние годы, полностью круг проблем еще не охвачен, только определены их контуры. Обзор историографии темы показывает наличие еще многих белых пятен; отсутствуют работы, дающие представление о религиозной ситуации в Забайкалье в целом и историю бытования других вероисповедных групп и религиозных общин, слабо изучены отношения государства к старообрядцам этого края. Результаты предшествующих научных работ, несмотря на богатый фактический материал и тщательную разработку отдельных моментов, не дают пока завершенной картины становления и развития старообрядчества как конфессии в целом. История старообрядчества в Забайкалье еще не сложилась в особую сферу исследования подобно другим аспектам жизни края. ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Исходя из состояния научной разработанности темы, автор ставит целью

комплексно

рассмотреть

важнейшие

аспекты

развития

старообрядчества Забайкалья в специфических социально-политических и экономических

условиях

заселяемой

территории.

В

соответствии

с

поставленной целью в диссертационной работе решаются следующие задачи; -

показать религиозную общероссийскую ситуацию в

указываемый период; -

выдвинуть и обосновать тезис о политическом и

экономическом характере расселения старообрядцев на территории Западного Забайкалья; -

установить

основные

районы

размещения

и

состояния локальных миграционных процессов старообрядцев в регионе, определить демографические показатели и факторы, влиявшие

на

эволюцию

численности

“носителей

древнего

православия”; -

показать эволюцию отношения правительства к

“раскольникам” формы

и способы воздействия государственной

администрации на них, а также ее изменения на разных этапах развития общества; -

выделить

существовавшие

в

конфессиональные

регионе,

установить

группы их

староверов,

численность

и

локализацию; охарактеризовать мировоззренческие особенности согласий и толков, а так же их взаимоотношения; ситуации

выявить данного

традиционных

местные

региона

нравственных

и

особенности отметить

устоев

в

религиозной

сложный

старообрядцев

феномен Западного

Забайкалья. ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ. Как объект изучения выделяется религиозная организация (старообрядцы), образованная русско-подданным

населением - переселенцами в Забайкалье, а также процесс формирования и становления старообрядчества как конфессиональной общности в целом. ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ. Предметом исследования является эволюция отношения правительства

к старообрядцам, формы и способы

воздействия государственной администрации на них, а также ее изменение на разных этапах развития общества. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАМКИ ИССЛЕДОВАНИЯ – Западное Забайкалье (территория современной Бурятии), обусловлены историческими границами по уездам Иркутской губернии и Забайкальской области. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ ИССЛЕДОВАНИЯ охватывают период с 1765 по 1917 гг. Они определяются второй половиной ХУШ века - временем появления первых старообрядцев в Забайкалье и Февральской революцией 1917 года, которая привела к коренным изменениям в вероисповедном законодательстве и политике государства. МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ

ОСНОВА ДИССЕРТАЦИИ. В основу

аналитической работы над фактическим материалом были положены принципы историзма и объективности. Автору пришлось преодолеть некоторые

односторонние

представления

прежних

субъективные

лет.

и

Стремится

к

догматизированные беспристрастности

и

непредвзятости, строго придерживать объективной позиции. Основные

методы

исследования

-

историко-генетический

и

сравнительно-исторический. Первый из них позволяет показать как причинно-следственные

связи

и

последовательность

развития

конфессиональной группы, так и ситуацию в целом, Сравнительноисторический метод дает возможность сопоставления разных периодов истории конфессии в крае, забайкальской вероисповедной обстановки с общероссийской. Благодаря этому были выявлены местные особенности в законодательстве,

положении

межконфессиональные отношения.

религиозной

группы,

а

также

ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ Для

решения

поставленных

задач

привлечен

широкий

круг

источников, часть из которых впервые вводится в научный оборот. Это опубликованные

источники,

неопубликованные

архивные

материалы

Центрального Государственного архива Древних актов города Москвы (ЦГАДа),

Государственного

архива

Иркутской

области

(ГАИО),

Национального архива Республики Бурятия (НАРБ), книжные фонды Российской государственной библиотеки город Москвы (РГБ), Научной библиотеки

Иркутского

государственного

университета,

Иркутской

областной библиотеки им. И. И. Молчанова – Сибирского, Национальной библиотеки Республики Бурятия, фонды редких книг, а также церковная периодическая печать. Все их можно подразделить на несколько групп. Комплекс

источников

данной

работы

объединяет

письменные

источники разных типов, включает опубликованные и неопубликованные материалы. Первая группа

источников - законодательные акты: указы,

манифесты, постановления Синода, Государственного совета, Сената, Комитета министров, которые позволяют рассмотреть нормы права, регламентирующие положение старообрядцев, содержат постановления, посвященные непосредственно старообрядчеству Забайкалья. Основным собранием этой группы является первое и второе “Полное собрание законов Российской империи”. В них зафиксированы основные законодательные акты и текущие распоряжения правительства относительно старообрядцев второй половины XVII - последней трети XIX в.xxxviii Только в первом Собрании

законов

содержится

около

200

нормативных

актов

и

распорядительных документов, на основании которых можно проследить эволюцию курса конфессиональной политики в отношении староверов. Из этих

документов

автором

диссертации

рассмотрено

более

40

законодательных актов и положений. В связи с тем, что мероприятия, предпринимаемые властями

относительно старообрядцев и сектантов во второй и третьей четверти XIX века, предусматривалось проводить в секретном порядке, значительная часть распоряжений находилась за завесой секретности и не была включена ни в опубликованное Собрание законов, ни в Свод Законов Российской империи. В исследовании были использованы и те, распоряжения, которые удалось обнаружить в

архивных фондах. Императорские

указы приводятся по

архивным материалам или же по опубликованным отдельным оттискам. Поэтому огромное значение имеет привлечение документов из сборника постановлений, принятых по ведомству Министерства Внутренних Дел “Собрание постановлений по части раскола”, где собрано более 200 документов за период 1734-1874 гг. Например, в фонде 821 Департамента духовных дел инославных исповеданий Министерства внутренних дел в Российском государственном историческом архиве, циркуляры, проекты, конкретные

выявлены: секретные

рекомендации начальству Восточной

Сибири, в том числе Забайкальской области относительно старообрядцев и сектантов. Значительная часть этих документов сохранилась в архивных материалах Государственного архива Иркутской области - фонд Иркутской духовной консистории (№ 50); Национального архива Республики Бурятия фондах -

Верхнеудинского полицейского управления (№ 337), фонде

Верхнеудинского окружного исправника ( № 150 ). Вторую группу источников составляют материалы официального местного

делопроизводства.

Это

документы

таких

учреждений, как

Переселенческое управление, Комитет по заселению Сибири и Дальнего Востока, Комитет министров, Святейшего Синода; ведомственная и межведомственная переписка, журналы заседаний, подготовительные к ним материалы. Очень интересна переписка местных и центральных органов. Все эти

источники

отложились

в

соответствующих

фондах

РГИА,

Государственного архива Иркутской области (ГАИО), Национального архива Республики Бурятия (НАРБ). Еще

одну

часть

документов

делопроизводственного

характера

составляют ежегодные губернаторские отчеты и подготовительные к ним материалы. Привлекались к работе так же и приложения к отчетам, опубликованные в форме обзоров. Источники этой группы позволяют проследить ход решения различных вопросов вероисповедного характера, как учитывались местные условия и мнения губернаторов областей, каким образом происходило согласование между ведомствами тех или иных решений. Документы делопроизводства дают возможность сопоставить вероисповедный состав населения в разные периоды, проанализировать изменение в отношении местных органов власти к различным религиозным объединениям и конфессиональным группам. Третью группу источников составляют источники конфессионального происхождения, создаваемые внутри церквей и религиозных организаций. Обширную часть этой группы представляют документы и материалы Православной церкви. Они отражают различное положение организаций.

Нормативные

и

распорядительные

религиозных документы,

характеризующие отношение официальной церкви к старообрядчеству, указы св. Синода, использованные в диссертации, представляют собой выборку документов из Полного Свода Законов (ПСЗ), из “Полного собрания постановлений

и

распоряжений

по

ведомству

Православного

вероисповедания”, из сборников постановлений разных периодов и из архивных дел. К важнейшим документам относятся указы св. Синода о введении единоверия 1800 г. и “Правила обращения с раскольниками” 1845 г. Широкое привлечение нормативных актов, отложившихся в архивных материалах местных органов власти, сопоставление их с опубликованными распорядительными документами общероссийского характера относительно староверов, позволяют выявить особенности реализации конфессиональной политики староверов в Забайкалье. Представляют интерес документальной материалы монастырей, Амурского.

-

Троицко-Селенгинского

монастыря,

личный фонд старообрядческого

православных

епископа Афанасия

Первостепенное значение для изучения количественных характеристик объекта

исследования

источников

этой

имеют группы

статистические включает

не

источники. только

Комплекс материалы,

систематизированные статистическими комитетами (переписи населения, таблицы о вероисповедном составе населения губерний и другие документы), но и данные о старообрядцах, сохранившиеся в архивных документах различных учреждений церковного и гражданских ведомств. Ориентиром для

определения

численности

последователей

древнего

православия

Забайкальской области в XIX в. являются сведения Первой всеобщей переписи населения 1897 года. Приоритетное

значение

имеет

привлечение

статистических

документов, относящихся к церковному делопроизводству (ведомости о числе

прихожан

единоверцев,

о

присоединившихся

к

православию,

ведомости о числе старообрядцев и сектантов, составленные миссионерами, приходскими

и

единоверческими

священниками).

Особенно

важны

метрические книги старообрядческих приходов, например, списки членов Покровской старообрядческой общины Иркутска за период 1907-1938 гг. и др. Критический анализ привлекаемых статистических материалов церкви о старообрядцах, в сочетании с документами официальной статистики и данными из старообрядческой среды, позволяет рассмотреть структуру, динамику роста старообрядческого населения изучаемого региона. Не смотря на обширный

круг этих документов, достаточно полной и достоверной

картины по многим вопросам, к сожалению, они не дают. Во - первых; из-за постоянных преследований со стороны государства и Русской православной церкви многие старообрядцы и сектанты скрывали свое истинное вероисповедание, называясь при всевозможных переписях, и переселенческих

документах православными. Такая практика сокрытия

конфессиональной принадлежности была широко распространена по всей стране. Дореволюционные религоведы считали, что цифры официальной статистики старообрядчества и сектантства занижены в несколько раз.xxxix

Во – вторых, в сведениях о вероисповедном составе

населения часто

накапливалось множество неточностей и ошибок из-за приписок. Поэтому статистические данные позволяют судить только об общем состоянии дел, исследовать общие тенденции развития старообрядчества Забайкалья.

Особенности

этого

комплекса

документов

позволяют

использовать его как вспомогательный материал. Богатый фактический материал содержится в опубликованных в Иркутских епархиальных ведомостях “Отчете о состоянии Иркутской епархии за 1881 год” и “Отчете об Иркутском миссионерском съезде”. Отчетная

документация церковного делопроизводства, отнесенная к

секретным материалам, представляет особую ценность для исследования истории старообрядчества. Рапорты священников, миссионеров, настоятелей монастырей, благочинных в консисторию, отчеты и рапорты архиепископов в Синод, воссоздают характер взаимоотношений староверов и официальной церкви, методы миссионерской деятельности среди старообрядцев, ошибки и успехи отдельных миссионеров, светских чиновников, также позволяют рассмотреть деятельность староверов по поддержанию религиозной жизни. Важнейшее значение для характеристики механизма управления, применяемого для решения дел, связанных с расколом, имеет использование (писчего) делопроизводства

учреждений светской, судебной и церковной

ветвей власти. Особой информационной ценностью обладают материалы Секретного комитета по делам раскольников (документы об открытии комитета,

протоколы

(журналы)

заседаний

1844-1850-х

гг.),

демонстрирующие характер взаимоотношений двух ветвей власти, отличия официальной

позиции

конфессиональной

правительства

политики.

от

практической

Исследователи,

работавшие

реализации с

фондом

Иркутской духовной консистории, отмечали особенности и сложность проведения

изыскании

по

материалам

этого

учреждения.

Дела

формировались не тематически, а подшивались в зависимости от исходящей и входящей документации, иногда без соблюдения хронологии. В результате

можно встретить дублирование одних и тех же по содержанию документов, прошедших по разным ведомствам. Сведения, касающиеся одного эпизода из истории старообрядчества, часто разбросаны и находятся внутри нескольких дел. Поэтому достаточно редко удается восстановить полную картину событий.

Например,

возможность

проследить

начало

и

завершение

следственного дела о старообрядческих священниках. Документы, относящиеся к судебному делопроизводству, занимают важное

место

среди

источников.

Источники

этого

типа

требуют

внимательного анализа, так как обстоятельства, при которых старообрядцы давали показания следователю зачастую складывались не в пользу старой веры и информация в таких случаях носила заведомо ложный характер. Подписка о присоединении, факт опечатывания часовен не гарантировал смирения старообрядцев, и через короткий отрезок времени начиналось новое расследование. Привлечение архивных документов делопроизводства учреждений суда, следствия и наказания (записи допросов, показания старообрядцев, решения и выписки из протоколов заседаний судов, прошения

старообрядцев,

формулярные

и

статейные

списки

на

ссыльнокаторжных старообрядцев) позволяет показать противоречивость и недальновидность мероприятий, предпринятых в отношении старообрядцев со стороны государственных органов, проследить реализацию системы наказания староверов. Делопроизводство учреждений официальной церкви представлено журналами заседаний консистории, журналами миссионерских съездов и миссий (записи духовных испытаний - допросов, постановлениями о присоединении в ходе наиболее результативной миссии, действовавшей в 1839-1841 гг. в Забайкалье). Важные сведения о взаимоотношениях светского и духовного начальства Забайкалья в XIX в. можно извлечь из секретной

переписи

должностных лиц (отношения, уведомления, письма), что особенно ярко отражает то, как убеждения и деловые качества высших чиновников местной

администрации

сказываются

на

положении

староверов.

Особенно

показательна переписка генерал-губернаторов (Н.С. Сулимы, В.Я. Руперта, Н.Н. Муравьева) и архиереев Иркутской епархии (Мелетия, Нила, Евсевия). Опубликованное в XIX в. В. Кельсиевым “Послание раскольников сибирских к московским...”, написанное беспоповцами из Иркутской губернии служит подтверждением московскими,

существовавших содержит

связей

принципы

сибирских

религиозной

староверов

с

старообрядческой

философии. Своеобразный источник - письма Аввакума, адресованные к царю, патриарху,

единомышленникам,

наполнены

духовным

содержанием.

Сочинение Аввакума, общее число которого доходят до 60, можно разделить, помимо его автобиографии, на три части: 1. Истолковательные беседы, 2. Челобитные, 3. Полемические и учительные послания отдельным лицам и группам единомышленникам. Главное произведение Аввакума – “Житие” – представляет

величайшую

ценность

и

как

свидетельство

о

жизни

священномученика и исповедника Церкви Христовой, и как исторический источник, характеризующий русское общество середины XVII века в его отношении к никоновым новинам. Путевые записки и дневники, воспоминания путешественников, декабристов (записки П.С. Палласа, А.Е. Розена, А.П. Беляева, И.Д. Якушкина),

сотрудников

Восточно-Сибирского

Отделения

Русского

Географического Общества (ВСОРГО) о посещении сел содержат яркие, но отрывочные

описания

старообрядческих

поселений,

воспоминания

староверов об обстоятельствах и времени их появления в Восточной Сибири. Любопытные замечания о деятельности генерал-губернаторов Восточной Сибири оставил в своих “Воспоминаниях о Сибири” Б.В. Струве. Наиболее ценными источниками этого типа являются “Заметки о забайкальских старообрядцах” Н. Ушарова, отличающиеся публицистическим языком повествования,

содержащие

описания

икон,

часовен,

старинных

старообрядческих книг, а также путевые журналы, записки священников-

миссионеров, содержащие скрупулезные замечания по поводу их пребывания в каждом селе, о характере, сроках и тематике духовных увещаний. Четвертую

группу

источников

данной

периодическая печать. Она подразделяется

диссертации

составляет

на две части - общественно-

политическая и конфессиональная. В первую входят центральные и местные газеты и журналы,

публиковавшие хронику событий, сообщения с мест,

редкие статьи по вопросам религии. Из центральных изданий это: “ СанктПетербургские

ведомости”, “Голос”, “Живая старина”. Вторую часть

составляет периодика религиозных организаций. В Забайкалье, как и во всей империи, православные епархии имели свои печатные органы. Это “ Иркутские епархиальные ведомости” и “Забайкальские епархиальные ведомости”. Периодичность - два раза в месяц. Это были ортодоксальные православные журналы, систематически публиковавшие обличительные статьи против “раскольников” и “ вероотступников”. Но в них присутствует обширная фактология: сведения о жизни епархий, хроника событий, история отдельных приходов, биографические сведения о священнослужителях, распоряжения

епархиального

начальства.

Печатные

издания

других

конфессий могли появиться только после вероисповедных актов 1905-1906 гг. Обширная информация была почерпнута из журнала “Церковь”, который издавали старообрядцы, приемлющие священство белокриницкой иерархии. Журнал

стремился

освещать

ход

старообрядческого

переселения

в

Забайкалье, успехи и неудачи в освоении новых мест. В целом периодическая

печать

дает

большой

объем

фактов

и

основу

для

сравнительно-исторического сопоставления разных сторон религиозной жизни. Пятую группу источников составляют материалы полевых научных экспедиций,

предпринятых

сотрудниками

ВСТГУ

в

Бичурский,

Мухоршибирский, Тарбагатайский, Куйтунский районы. Источники этой группы дополняют и уточняют сведения других источников. Это материалы о жизни отдельных семей старообрядцев, о церковных личностях и их

приходах. Они проясняют причины расселения староверов в пределах края, позволяют сопоставить факты официальные и личные, уточнить название некоторых общин. Помимо

документальных источников старообрядцы сохранили до

наших дней множество вещественных источников: архитектурные памятники (храмы, часовни), иконы, традиционный своеобразный костюм, домашнюю утварь, росписи жилища, которые являются ценным материалом для изучения, достоянием музеев и с полным правом могут служить объектом самостоятельных специальных исследований. Тематические рамки нашего исследования охватывают правовой статус, социальную, духовную сферы

жизни староверов Забайкалья и, в

меньшей степени материальную культуру, поэтому вещественные источники привлекались лишь для раскрытия того или иного вопроса. Таким образом, решение поставленных задач работы обеспечено обширным

комплексом

разнообразных

опубликованных

и

неопубликованных источников. Сопоставляя данные уже введенных в научный оборот документов и выявленных архивных находок, можно проследить

эволюцию

староверия

и

воссоздать

картину

положения

старообрядцев в Забайкалье во второй половине XVII - начале ХХ веков. i

Митрохин Л.Н. Религиозная ситуация в современной России. //Социологические исследования. 1998, М. С 80. ii Свобода совести, религия, право (материалы “Круглого стола”) //Вопросы философии. 1998 12. С 3-18. iii Крахмольникова З.А. О правовой ситуации и духовных ценностях. //Правозащитник. – 1995. 2. С 95,96. iv Иванов А. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах, собранное из потаенных старообрядческих преданий, записок и писем.-Спб.,1855.-341с. v Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории. Исторический очерк.-Спб.,1904. vi Мельников П. Исторические очерки поповщины.-М.,1864.Нильский И. Несколько слов о русском расколе. ( По поводу брошюры: “Земство и раскол” А.Щапова).-Спб.,1864. vii Смирнов П.С. История русского раскола старообрядчества Рязань,1893.,Стрельбицкий И. История русского раскола известного под

именем старообрядчества - Одесса,1898. Субботин Н.И. Мысли и заметки по вопросам о расколе. - М.,1901. viii Костомаров Н.И. История раскола у раскольников // Вестник Европы. 1871.-Т.3.Пругавин А.С. Раскол и сектантство в русско- народной жизни. М.,1905.Он же Старообрядчество во второй половине XIX в. Очерк из новейшей истории раскола. - М., 1904. ix Бороздин А.К. Русское религиозное разномыслие. - Спб.,1907. БончБруевич В.Д. Сектантство и старообрядчество в первой половине XIX в. // Избранные атеистические произведения. - М.,1973. x Быковский И.К. История старообрядчества всех согласий. Единоверие, начало раскола и сектанства.-М.,1906. xi Рункевич Г.С. Русская церковь в XIX в. Спб., 1901. xii Никольский Н.М. История русской церкви. - М.,1985.Русское православие ; вехи истории. - М.,1989. xiii Рындзюнский П.Г. Старообрядческая организация в условиях развития промышленного капитализма. ВИРА. – М., 1950. Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем 1969. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. – М., 1978. xiv Клочков В.В. Закон и религия. От государственной религии в России к свободе совести в СССР М. 1982, Розенбаум Ю.А. Советское государство и церковь. – М., 1985. xv Подмазов. А. А. Старообрядчество в Латвии. Рига, 1970. Он же. Церковь без священства. Рига, 1973. xvi Гагарин Ю. В. Старообрядцы. Сыктывкар, 1973. xvii Т.П. Короткая, Прокошина Е.С. Старообрядчество Белоруссии. Минск, 1995. xviii Поздеева И.В. – Мир старообрядчества. Вып. 1-5. М., 1992-1998. Ершов О.П., Осипов В.И., Соколова Е.И. Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 1-8. М., 1994-1998. xix Шахов М.О. Философские аспекты староверия. М., Изд-во “Третий Рим” 1997. xx Бломквист Е.И., Гринкова Н.П. Бухтарминские старообрядцы: Материалы комиссии экспедиционных исследований. Л., 1930. xxi Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьянстарообрядцев в 18 в. – Новосибирск Наука. Сибирское отделение. 1974. Он же. Организация учета старообрядцев в Сибири в 18 веке // Русское население Поморья и Сибири. – М.,: Наука, 1973. xxii Липинская В.А. Русское население Алтайского края. Народные края. Народные традиции в материальной культуре 18-20 вв. – М.: Наука, 1987. xxiii Аргудяева Ю.В. Старообрядцы на Дальнем Востоке России. М., 2000 г. xxiv “Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока” (Владивосток, 1994.), “Русская идея”(Хабаровск, 1995.), “Культура наука и образование народов Дальнего Востока России”(Хабаровск, 1997.) xxv Атеистический словарь. – М., 1985. Христианство: Словарь. – М., 1994.

Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря – М., 1996. xxvi Максимов С. В. Сибирь и Каторга. Сиб., 1871; Васильев А.П. Забайкальские казаки (исторический очерк) Чита, 1916. т. 11; История Б-М АССР, 1953, 1 и 11 ч.; Лебедева А.Н. К истории формирования русского населения Забайкалья его хозяйственного и семейного быта. (XIX в. – XV в.) М., 1969; Русские старожилы Сибири. Историко-антропологический очерк. М. Наука. 1973; Покровский Н. Н. К истории появления в Сибири Забайкальских “семейских”. Известия Сиб. Отд. А. Н. СССР 1975, № 6; Шмулевич М.М. – очерки истории Западного Забайкалья 17 в. и сер. 19 в. Новосибирск 1985; Сибирские письма декабристов. Красноярск. 1987; Этнические культуры Сибири, Проблемы эволюции и контактов. – Новосибирск. 1986; xxvii Палласа П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. - ч. 3, пол. 1, СПб., 1788. xxviii Мартос А. Письма о Восточной Сибири. - М., 1827. xxix Декабристы о Бурятии. - Улан-Удэ, 1975. xxx Ровинский Л.А. Этнографические исследования в Забайкальской области. Известия. Сиб. Отд. РИО. 1872. Михайлов К. Общественный быт у крестьян Забайкальской области Восточной Сибири. – Русская 1885. № 2.; Разумова Н.И. Забайкалье СПб., 1892; Осокин Г.М. На границе Монголии. СПб., 1906. xxxi Селищев А.М. Забайкальские старообрядцы. Иркутск 1920. Гирченко В.П. Из истории переселения в Прибайкалье семейских. – Верхнеудинск, 1922. Поннова А.М. Семейские (Забайкальские старообрядцы). Верхнеудинск, 1928. Долотов А. Старообрядчество в Бурятии – Верхнеудинск, 1931. Элиасов Л. Е. Фольклор семейских. Улан-Удэ, 1963. Он же Русский фольклор Восточной Сибири ч. 2. Байкальские предания. Улан-Удэ, 1966. Власова И. В. Поселение Забайкалья – В кн. Быт и искусство русского населения Восточной Сибири. Забайкалье. Новосибирск. Наука, 1975. xxxii Шмулевич М.М. Крестьянские промыслы в Западном Забайкалье в первой половине XIX в. – Труды Восточно-Сибирского Государственного Института культуры. Улан-Удэ, 1927. Он же. К истории крестьянской колонизации и возникновения русских сел в Западном Забайкалье в XVIII – первой половине XIX вв. В кн.: Этнографический сборник. Улан-Удэ, 1974. Он же. Очерки истории Западного Забайкалья 17 и сер. 19 веков. – Новосибирск, 1985. xxxiii Мотицкий В.П. Старообрядчество Забайкалья. Улан-Удэ, 1976. xxxiv Лобанов В.Ф. Старообрядческие общины Забайкалья и самодержавие в пер. половине XIX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Новосибирск, 1983. xxxv Он же. Старообрядчество на Дальнем Востоке. Очерки истории родного

края. Хабаровск, 1993. xxxvi Болонев Ф.Ф. Об изменениях в быту и культуре русского (семейского) населения Бурятии. – Этнографический сборник, вып. 5 Улан-Удэ, 1975. Он же. Народный календарь семейских Забайкалья (во второй половине 19 начало ХХ вв.) Новосибирск, 1978. Он же. Семейские. Улан-Удэ, 1992. Он же. Старообрядцы Забайкалья. Новосибирск, 1994. xxxvii Федоренко Т.Г. Забайкальские старообрядческие книжные традиции и современная певческая практика. Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Новосибирск, 1995. Петрова Е.В. Социокультурная адаптация старообрядчества Забайкалья. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Улан-Удэ, 1996. Она же Социокультурная адаптация старообрядчества Забайкалья. Этносоциологический анализ. Улан-Удэ, 1999. xxxviii Извлечение из Свода Законов статей, относящихся до раскола. Спб., 1890; Проханов И.С. Закон и вера. - Спб., 1912. xxxix Рубакин Н.А. Россия в цифрах. Страна. Народ-Сословия. Классы. – Сиб., 1912. – С 76,77.

Глава I. Формирование и развитие старообрядчества Забайкалья в процессе колонизации края в 1765 – 1917 годах. & 1. Раскол православной церкви и формирование старообрядчества. Прежде чем рассматривать историю становления старообрядчества в Забайкалье,

необходимо

обратиться

к

религиозной

общероссийской

ситуации. На протяжении столетий Российская империя складывалась как полиэтничное Традиционно

и,

соответственно,

подавляющее

поликонфессиональное

большинство

государство.

русских

подданных

придерживалось православия, и составляло паству Русской православной церкви. В стране были распространены и другие крупные религии: основные направления христианства – католицизм, протестантизм (лютеранство, англиканство, евангелизм), Армяно-григорианская церковь, ислам, иудаизм, буддизм в форме ламаизма, а так же родоплеменные архаичные культы. На протяжении направления,

XVII-XIX

веков

оппозиционные

в

России Русской

сложились

и

религиозные

православной

церкви:

старообрядчество, старорусское сектантство, протестантское сектантство. Эти конфессии имели

достаточно большое количество последователей,

несмотря на обвинение в ереси Православной церквью России. Старообрядчество возникло во второй половине XVII века в результате раскола Русской православной церкви в ходе реформы патриарха Никона. Не претендуя на обзор многообразных точек зрения, существующих на церковную реформу, приведшую к расколу русского общества, остановимся на мнении об этих социально-исторических явлениях выдающегося историка России В.О. Ключевского. На наш взгляд, эта точка зрения более объективно и полно отражает сущность произошедших социальных изменений. “Произведя в умах брожение притоком новых понятий и интересов, иноземное влияние уже в XVII веке вызвало явление, которое еще более

запутывало русскую жизнь. До тех пор русское общество отличалось однородностью, целостностью своего нравственно-религиозного состава. Западное влияние разрушило эту нравственную цельность древнерусского общества. Оно не проникло в народ глубоко, но в верхних его классах, по самому положению своему наиболее открытых для внешних веяний, оно постепенно приобретало господство. Как трескается стекло, неравномерно нагреваемое в разных своих частях, так и русское общество, неодинаково проникаясь западным влиянием во всех своих слоях, раскололось. Раскол, происшедший в русской церкви XVII века, был церковным отражением этого нравственного раздвоения русского общества под воздействием западной культуры. Тогда стали у нас друг против друга два миросозерцания, два враждебных порядка понятий и чувств. Русское общество разделилось на два лагеря, на почитателей родной старины и приверженцев новизны, то есть иноземного, западного. Руководящие классы общества, оставшиеся в ограде православной церкви, стали проникаться равнодушием к родной старине, во имя которой ратовал раскол, и тем легче отдавались иноземному влиянию. Старообрядцы, выкинутые за церковную ограду, стали тем упорнее ненавидеть привозные новшества, приписывая им порчу древнеправославной русской церкви. Это равнодушие одних и эта ненависть других вошли в духовный состав русского общества как новые пружины, осложнившие общественное движение, тянувшие людей в разные стороны”.i Как справедливо заметил В.О. Ключевский, извечное на Руси противостояние “Восток-Запад” в связи с тем, что Россия являлась евразийской державой, лежало в основе раскола русского общества, в том числе и раскола церковного. На наш взгляд, в русском обществе раскол XVII в. был вторым грандиозным расколом, потрясшим и раздробившим все население Руси на два непримиримых лагеря. Первый, как известно, произошел во время крещения Руси, когда религиозные аспекты были подчинены сугубо

политическим соображениям великокняжеской власти. Сходство этих двух событий состоит в том, что они проводились насильственно, без достаточной подготовки, с использованием аппарата принуждения и вызвали как в первом, так и во втором случаях ожесточенное сопротивление со стороны славянских язычников и со стороны части православных христиан в XVII в. В X и XVII вв. прослеживалась тенденция сохранения традиционности среди русского населения, его верности и преданности существующей религии, вере, ее канонической обрядности. Условно можно обозначить, что первые религиозные преобразования, начатые в X в., закончились через дватри века. Условно, потому что чистой религиозной реформы не произошло. В сущность православия, внедряемого на Руси, в процессе сопротивления бывших язычников, вошли языческие праздники и обряды, и поэтому русское

православие

представляет

из

себя

не

чистое

повторение

религиозного византизма, а своеобразный сплав синкретичных взглядов. Русалки, колдуны, лешие, кудесники, домовые, дворовые не только существовали в сознании русских когда-то, но и благополучно дожили до наших дней. Впоследствии такой синкретизм сознания стал одной из основных черт русского национального характера. К числу одной из причин раскола русского общества можно отнести апологетику так называемой идеи о третьем Риме. В этих идеях, получивших распространение в России, воплотилось отношение

ко

нетерпимости,

всему

иноземному,

утверждение

высокий

незыблемости

уровень

существующих

религиозной порядков,

богоизбранность Московского царства, неприятие чего-либо нового в общественной жизни. Подробные установки, несомненно, вели к усилению консерватизма и именно в таком духе было воспитано не одно поколение русских, и было бы наивно полагать, что все они после распространения “Памяти” патриарха Никона сразу же перейдут к новому осмыслению религиозно-обрядовой практики, примут новые обряды и новые поклоны. Этого и не могло произойти, потому что население России духовно не было

готово к таким нововведениям. Русские верующие были воспитаны, чтобы воспринимать как истину в последней инстанции то, что Москва – это единственная опора христианства в мире, а в России – самая, что ни есть истинная христианская вера. Российское государство поддерживало эту идеологию на протяжении сотен лет, а когда само же стало проводить реформаторскую деятельность, апеллируя к современным греческим образцам, то вполне естественно, оно встретило со стороны православных верующих не только неприятие, но и настоящий бунт против этих нововведений и их инициаторов. Официальная точка в деле о старых, о новых обрядах была поставлена на состоявшемся в 1666 – 67 гг. церковном Соборе, который признал под давлением царя и с помощью восточных патриархов правильность исправления церковных книг и обрядов. Этот Собор осудил старые обряды, верующие, их придерживающиеся, были названы еретиками и было предписано отлучать их от церкви, а светской власти судить гражданским судом как противников церкви и царской власти. Решения этого Собора способствовали оформлению и закреплению раскола русской православной церкви на официальную, господствующую, и иную, по выражению Ключевского, “выкинутую” за церковную ограду”, которая была враждебна не только официальной церкви, но и государству. Старообрядцы отказались принять вводимые в обряды изменения (откуда и происходит их название) и исправление богослужебных книг. Вот перечень этих изменений, в которых, собственно, и заключается основное внешнее различие между старыми и новыми обрядами; 1. Древнее двоеперстное

сложение для совершения

крестного

знамения и священеческого богословения. При никоновской реформе были введены троеперстие для крестного знамения и особое сложение пальцев для священеческого благословения. 2. Имя Христа Спасителя с одной буквой “И”; Исус, согласно древнеславянской

орфографии. При

реформе Никона было указано

произносить и писать Христово имя с дополнительной буквой “И”; Иисус. 3. Таинство Евхаристии (то есть литургия, или обедня) совершается на семи просвирах (просвирой называется круглый церковный хлебец с особым изображением (печатью) сверху, из которого во время литургии (обедни) священником вынимаются частицы для освещения, тогда как реформаторы исключили две просвиры (приносившиеся о здравии царя и патриарха), оставив всего лишь пять. Рисунок печати на просвирах был сильно изменен в сторону упрощения. 4. Истинным изображением Креста Христова, согласно православному преданию, считается лишь восьмиконечный, или трисоставной крест, с короткой перекладиной в верхней части и косой перекладиной внизу. Никон и его последователи утвердили на Руси почитание Западного (католического) четвероконечного, или двухчастного креста. 5. За богослужением произносится древняя молитвенная формула; “Аллилуйя, Слава Тебе Боже”, (сугубая аллилуйя). Реформаторами она была заменена на тройную “аллилуйя” с добавлением четвертого “ Слава Тебе, Боже”. 6. В Символе (изложении основ) Православной Веры слова о Святом Духе звучат так; “и в Духа Святого, Господа Истиннаго и Животворящего “. При проведении реформы Никона слово “истиннаго” было исключено, в то время как любое изменение в Символе Веры категорически воспрещено канонами Святых Отцов Православия. 7. При совершении

венчания, крестных

ходов и в ряде случаев

хождение духовенства направляется “по солнцу“. Никоновская реформа направила это движение в противоположную сторону, “от востока налево”, или “против солнца”. 8. Все виды церковного богослужения и домашней молитвы совершаются по книгам, изданным до реформы середины ХУП века (или по буквально соответствующим им переизданиям XVIII-XX веков). Книги же, прошедшие правку при Никоне, содержат такое количество отличий от

древнерусских, что точно их до сих пор не подсчитали, хотя и старообрядцы, и их противники посвятили теме “книжного исправления” немало объемистых сочинений. 9. При богослужении

употребляется исключительно унисонное

(одноголосное) церковное пение, исполняемое по особым древним знакам безлинейной нотации - крюкам, или знаменам (отсюда знаменное пение). Никон же, еще будучи не патриархом, а митрополитом Новгородским, ввел в своей епархии четырехголосное (партесное) “киевское” (в основе - польское, то есть католическое) пение, по духу более светское, нежели церковное. В ходе реформы это западное пение насаждалось по всей России. 10. Моление допускается только перед иконами, написанными на дереве (или отлитыми в металле) в стиле древней византийской и русской церковной живописи, то есть в манере Феофана Дионисися

Грека, Андрея Рублева,

и прочих прославленных иконописцев. Со времени

же

никоновских реформ в русскую старообрядческую церковную живопись проникает светское “фотореалистическое” начало, низведшее икону до уровня картины на религиозную тему.ii Несогласие с внешними новшествами было формой и поводом для протеста против усиления личной власти патриарха, что наносило удар по древним принципам соборности православной церкви. Старообрядческое движение было вызвано не только внутрицерковными противоречиями, но и социальными. Оно было формой народного антифеодального протеста. В ходе своей истории староверие, не бывшее однородным изначально, разделилось на множество течений. Общепринятая научная классификация выделяет

два

духовенства

основных

направления:

признающих

необходимость

(поповщина), и отрицающих необходимость духовенства

(беспоповщина)iii. В свою очередь, каждое из этих направлений, особенно беспоповщина, делятся на более мелкие течения - согласия и толки. В ХУШ веке происходило дальнейшее дробление беспоповцев, разделившихся на

следующие крупные направления (выделены те согласия, которые имели место в старообрядчестве Забайкалья)2; Федосеевцы Аристовы (аристово согласие) Титловцы. Федосеевцы польские. Даниловцы полубрачные. Филипповцы (филипповское согласие) Адамантовы. Аароновцы. Поморское согласие или брачные беспоповцы - Самокрещенцы. - Рябиновцы. - Дырники. - Мелхиседеки. - Бегуны или странники. - Нетовцы (Спассовское согласие). - Часовенные (часовенное согласие). - Средниковский толк. - Приемлющие таинства. - Неприемлющие таинства. - Самокрещенцы темноверцы; а) Давидовская группа, б) Платоновская группа, в) Чистяковская группа. В

начале

Х1Х

века

организационно

оформилось

религиозное

направление, носившее пограничный характер между Русской православной церковью и старообрядчеством - единоверие. Единоверие - особенная часть русской господствующей церкви, учрежденная в 1800 году императорским указом.

Термин

“единоверие”

был

введен,

чтобы

подчеркнуть

несамостоятельность, несамодостаточность общества старообрядцев. Его последователи были подчинены Святейшему Синоду, но богослужение совершали по древним правилам. Присоединение к единоверию проходило не

так

успешно,

как

это

предполагалось

официальной

церковью;

подавляющее большинство старообрядцев не подчинилось господствующей церкви. Восточноевропейское, или старорусское направление,

отошедшее

от

сектантство - религиозное

православия,

вероисповедная

форма

антифеодального протеста народных масс, его генезис относится ко второй половине

ХУП

века.ivК

нему

относится

христововерие,

скопчество,

субботничество. Во второй половине ХУШ века возникают разные формы “духовного молоканство.

христианства”, Духовные

главнейшие христиане

из

них

отрицали

-

духоборчество

церковную

и

иерархию,

монашество, иконы, мощи святых. Молоканство опиралось на изучение Библии, как на единственный источник истины, истолковывая ее в этическом смысле.

Молоканские

общины

возглавляли

“старцы”,

выполняющие

функции священнослужителей. Благодаря обязательному для каждого члена общины изучению Священного Писания у верующих был определенный образовательный минимум. Все виды труда у молокан считаются ведущим к раскрытию

в человеке добрых начал, заложенных богом, и поэтому

освящаются. Такая религиозно-моральная санкция поощряла трудовую деятельность и способствовала экономическому процветанию молокан. Духоборы предпочли мистический путь богопознания, достаточно далеко отойдя от библейских текстов и противопоставив им “Животную книгу”, восходящую к устному народному творчеству. За отход от обязательного знакомства с Библией они расплачивались массовой неграмотностью. Духоборничество освящало трудовую деятельность, личное усердие и инициативу. Но во второй половине XIX века в их вероучении появились новые трактовки труда, как тяжкого наказания, угнетающего духовное развитие человека, как роковой необходимости физического выживания.v У

духовных христиан существует строгая система пищевых запретов, доходящих у духоборов до полного вегетарианствами, молоканам и духоборам присущ религиозный пацифизм, который трактовался последними как полный отказ от применения оружия в целях самообороны. Учение

хлыстов

(христововеров)

также

отвергает

церковную

иерархию и многие таинства. Оно отличается аскетизмом и мистицизмом. Скопчество - течение, выделившееся из христововерия, отличается крайним выражением аскетизма: требованием от верующих “огненного крещения” (т.е. кастрации). Скопцы считали свои общины ангельскими колониями на земле (ангелы не имеют пола). Общины были тайными, законспирированными, с хорошо развитой взаимопомощью. На вероисповедание субботников сильное влияние оказал иудаизм. Поэтому их называют иудо-христианами, а Русская православная церковь - жидовствующими. Они отвергали православное вероучение и церковь, считая священной книгой только Ветхий Завет. Праздновали субботу, а не воскресенье как христиане (откуда и происходит название секты). Исповедание иудаизма со сложными обрядами и ритуалами способствовало внутренней замкнутости общин. Окружавшие субботников православные смотрели на них как на носителей чуждой религии, что приводило и к внешней изоляции. Появление и развитие протестантского сектантства в Российской империи происходит в период общего кризиса крепостнического хозяйства, падения крепостного права, развития капитализма. Первой его формой был так называемый штундизм. Это религиозное течение развилось на юге России под влиянием протестантских проповедников в немецких колониях. Штундисты отвергали учение православной церкви, ее иерархию и, таинства. Большое внимание они уделяли братской поддержке членов общины: кассы взаимопомощи, занимались благотворительностью. Зарождение русского баптизмаvi в 1860-е г.г. тесно связано со становлением буржуазного строя. Эта разновидность христианства отразила в религиозной форме такие черты

капитализма, как индивидуализм (спасение личной верой), эгоизм (каждый спасается сам, без священников как посредников между Богом и людьми), корпоративность

(общинная,

групповая

структура).

Одновременно

с

баптизмом развивалось в России близкое к нему по вероучению евангельское христианство. Как и эти вероисповедания, адвентизм седьмого дня проникает в Российскую империю из Германии, но несколько позднее - 1880-е г.г. Самостоятельная церковь адвентистов седьмого дня в России оформляется только в 1907-1908 г.г., с центром в г. Риге. Так выглядел вероисповедный состав населения России во второй половине XIX века. Он был не только весьма разнообразен, но и постоянно пополнялся

новыми

конфессиональными

группами,

действительными

причинами возникновения, которых всегда были социальные противоречия, хотя мотивами обычно служили разногласия в вопросах вероучения и культа. Российское законодательство определяло место и роль в обществе каждого религиозного вероучения церкви. Православие как официальная религия

Русской

вероисповеданием.

православной Это

церкви,

положение

было

считалось

государственным

закреплено

в

Основных

государственных законах.vii Император был не только главой государства, но и верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры, и блюстителем правоверия.viii Русская православная церковь фактически составляла часть государственного аппарата. Интересы государства и церкви переплетались настолько, что порой их сложно рассмотреть в отдельности. Православная церковь была включена в решение государственных задач, а государство активно участвовало в решении церковных. Так, законом на гражданское и военное начальство возлагалась обязанность наблюдать за тем, чтобы православные исполняли свой христианский долг, регулярно совершали церковные таинства и обряды.ix Казна финансировала церковь. Выдающиеся православные иерархи и иереи играли важную роль во внутренней и внешней политике России. Остальные вероисповедания делились на две группы: терпимые и

нетерпимые. К первой относились: католицизм, протестантизм (лютеранство, англиканство, евангелизм), армяно-григорианство, ислам, буддизм, иудаизм. Эти религии могли свободно исповедовать и совершать обряды русские подданные, принадлежавшие к ним по происхождению. Но заниматься миссионерской деятельностью, а тем более обращать в свое вероисповедание православных,

перечисленные

конфессии

не

имели

возможности.

Существовали и другие ограничения: например, католическое духовенство для занятия должности должно было сдать экзамен по русскому языку, был значительно

ограничен

прием

новых

послушников

в

католические

монастыри, проживание евреев в стране было строго регламентировано в XIX веке. Понимая значение и влияние этих религий, государство начинает их финансово поддерживать (не убрав упомянутые ограничительные меры): католические,

иудейские

и

исламские

священнослужители

получают

казенное жалование, выделяются деньги для духовных учреждений.x Ко

второй

относились

нетерпимые

религии:

старообрядчество,

старорусское и протестантское сектантство. Русская православная церковь обвиняла их в ереси, что считалось преступлением против правоверия и уголовно наказуемым деянием.xi История старообрядцев и сектантов в России - это история почти не прекращающихся преследований за веру. Ссылка, каторга, тюремное заключение, лишение всех прав и конфискация имущества - вот неполный перечень мер воздействия на еретиков. С ХУШ века по отношению к религиозным христианским меньшинствам применялся еще один вид судебной карательной меры за самостоятельность в вопросах вероисповедания: так называемая колонизационная ссылка на поселение, освоение новых земель и подготовка их к переселению как колонистов.xii Такой

“вид

колонизации”

позволил

правительству

освоить

руками

старообрядцев и старорусских сектантов Закавказье, Новороссию, обширные территории Сибири. В 1820-1830 г.г. сложилась своеобразная система государственной классификации староверов и восточно-европейских сектантов: к сектам

вреднейшим

были

отнесены

иудействующие,

молокане,

духоборцы,

христововеры и скопцы: к вредным - беспоповцы; к менее вредным поповцыxiii.

Законодательство

последующих

лет

создает

для

жизни

религиозных христианских меньшинств все большее количество запретов и ограничений, вплоть до запрета на богослужение. Объяснялись эти меры следующим образом: “Нет более ненавистного и опасного врага, как домашний враг, и нет ничего удивительного, если церковное управление и государственное правительство относилось к раскольникам, как именно к врагам, появившимся в своей семье”.xiv Высочайшее утвержденное мнение Государственного совета от 20 октября 1830 г. воспрещало “...употреблять раскольников, там, где есть жители православного исповедания, Молокан, Иконоборцев, Духоборцев и других вредных сект в общественные должности (гражданские), соединенные с правом власти или Начальстваxv. Указом от 17 января 1836 г. сектантам было запрещено наниматься

на работу к

православным и самим нанимать православных работников. Тогда же им было запрещено отлучаться из места приписки, не выдавались паспорта. В 1843 г. были запрещены молитвенные собрания, выход из крестьянского сословия и вступление в купеческие гильдии. Секретными циркулярами 1850-х г.г. сектантам было запрещено нанимать за себя рекрутов, они не могли быть произведены в унтер-офицеры, а те, кто был отдан в рекруты за распространение своего вероучения лишались временных отпусков и отставки.xvi Несколько была ослаблена нетерпимость правительства в отношении раскольников в царствование Александра II. Возможно, что изменения связаны с проводимыми им реформами и, в частности, с реформой в Русской Православной церкви.xvii В 1864 году под председательством графа Панина работал Особый Временный Комитет по раскольничьим делам. 16 августа того же года, после совместного рассмотрения с обер-прокурором Святейшего Синода генерал-майором А.П. Ахматовым, были высочайше одобрены окончательные заключения Комитета. Они вводили новую классификацию “раскольников” на две категории - более вредных и менее

вредных. К первой

относились “те, которые в противность учения Святой

Соборной Апостольской: а.) не признают пришествия в мир Сына Божья Господа нашего Иисуса Христа; б.) не признают никаких таинств и никакой власти богопоставленной; в.) допускают при наружном общении с церковью человекообожание; г.) посягают на оскопление себя и других на основании богохульного учения; д.) отвергают молитву за Царя; е.)

отвергают

браки

или

допускают

срочные

или временные

супружеские союзы”.xviii Таким образом, в категорию более вредных попадали все сектанты и часть старообрядцев. Во вторую категорию вошли старообрядцы - поповцы, как близкие по вероучению к Русской православной церкви. Признающие священство староверы стали пользоваться терпимостью со стороны правительства, после того, как в 1859 году правительство Австро-Венгрии признало законность Белокриницкой старообрядческой церкви.xix В 1875 году при Министерстве внутренних дел была образована комиссия для продолжения разработки законодательства о раскольниках. Основную идею законотворчества Государственный совет определил так: “Мероприятия правительства по отношению к расколу хотя и не должны носить на себе характера преследования, но в то же время не могут быть направлены к послаблению, а тем не менее к

покровительству раскола”

Результатом работы комиссии стал закон “ О даровании раскольникам прав гражданских”, утвержденный 3 мая 1883 года. Этот закон разрешил совершать

богослужения,

кроме

публичных

процессий,

ремонт

и

строительство молитвенных домов, при условии, что они не будут иметь внешнего

вида

старообрядческих

храма.xxПрекращалось

православного священников

за

отправление

преследование

культа.

Отменялись

дискриминационные законы о паспортах, приписке к городам, найме на

работу. Этот закон относился к старообрядцам-поповцам, частично к духовным христианам и беспоповцам. Положение скопцов он не изменял. Принимая этот акт, Государственный совет исходил из того, что полностью запретить религиозные христианские меньшинства невозможно. Несмотря на все ограничения, они будут существовать, избегая надзора властей. Благодаря

закону

появилась

возможность

в

некоторой

степени

контролировать сектантство и старообрядчество. Положение официальной церкви этот закон под сомнение не ставил: “Верховная власть, являющаяся защитником догматов господствующей веры, не может , не порождая явного соблазна, поставить в равные условия свободы, как правительственную Церковь, так и учения прямо

ей враждебные”.xxi Оставались в силе все

статьи “Уложения о наказаниях уголовных и исправительных”, по которым выход из православия, его порицание и совращения из православия карались каторгой, ссылкой, заключением и лишением прав состояния. Закон от 3 мая 1883 года имел силу до марта 1917 года. Он во многом облегчил положение старообрядцев

и

сектантов

и

стал

веротерпимости в России. Первые

первым

шагом

в

направлении

протестантские группы во второй

половине Х1Х веке подвергались постоянному преследованию со стороны властей и государственной церкви. Эта

“ересь” была сочтена крайне

“вредным лжеучением”.xxii Русско-японская

война и начавшаяся первая русская революция

привели к значительным изменениям в вероисповеданном законодательстве империи. Уже 17 апреля 1905 года были приняты Указ и Положение Комитета министров “Об укреплении начал веротерпимости”. Указ вносил в религиозную жизнь страны некоторые свободы. Указом постановлялось следующее: 1.

Заменить слово “раскольник” словом “старообрядец”.

2.

Разрешить устройство моленных сходок и избрание

духовных лиц–наставников. 3.

Разрешить устройство кладбищ.

4.

Отпечатать запечатанные храмы.

5.

Духовным лицам присвоить название “ настоятелей и

наставников”. 6.

Разрешить старообрядцам поступать в гимназии, в

университеты, военные школы и производить их в офицеры. Закон признавал право свободного и ненаказуемого выхода из православия в другую христианскую веру, провозглашалась

свобода

богослужении и преподавании в духовных школах на родном

языке.

Устанавливались различия в законе между вероучениями, которые ранее объединялись под наименованием “раскол”. группы:

старообрядческие

изуверских

согласия,

учений.xxiiiПринадлежность

Они подразделялись на три

сектантство к

последним

и

последователи была

уголовно

наказуема. За религиозными обществами сектантов и старообрядцев признавались права на владение движимым и недвижимым имуществом. Дополнял этот закон, регламентируя деятельность старообрядческих и сектантских общин Указ от 17 октября 1906 года “О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин отделившихся

от

последователей старообрядческих согласий и

православия

сектантов”xxiv.

Под

“общиной”

закон

подразумевал общество последователей одного вероучения не менее 25 человек, имеющее целью удовлетворение религиозных, просветительных, нравственных и благотворительных потребностей его членов, собирающихся в храме, молитвенном доме или ином помещении для общей молитвы. Закон определял избрание совета общины, назначение духовного руководителя, ведение документации. Указы 1905 и 1906 годов предоставили инословным и иноверным исповеданиям некоторые религиозные свободы, легализовали деятельность религиозных христианских меньшинств, но не уровняли их

в правах с

Русской православной церковью. В “Уголовном уложении” остается ряд статей “ О нарушении

ограждающих веру постановлений”, которые

защищали положение православия. В основных государственных законах появились статьи о свободе вероисповедания подданных, но статья о православии не потерпела изменений: “Первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Церковь

Восточного

исповедания”xxv.

Право

ведения

миссионерской

деятельности сохранилась только для Русской православной церкви. В последующие годы благодаря этим законам деятельность всех конфессий активизировалась. значительное

Протестантские

число

течения

последователей,

смогли

создать

быстро

прочные

обрести

церковные

организации. Такое положение не могло не беспокоить официальную церковь и государство. И с 1910 года начинаются ограничения деятельности сектантских

общин. Министерство внутренних дел издает

циркуляры,

устанавливающие правила для религиозных сектантских собраний и съездов. О времени и месте проведения собраний обязательно должна была быть уведомлена полиция, полицейские чины должны были присутствовать на богослужебных собраниях.xxviНо особенно сильно надзор и преследования протестантских сект усилились после начала первой мировой войны. Во второй половине Х1Х - начале ХХ века в Российской империи действует большое количество церквей и религиозных организаций, но все они находятся в неравноправном положении. Доминирующие позиции занимает государственная церковь - Русская православная. Остальные конфессии обладают меньшими правами, особенно преследуемыми были старообрядцы

и

сектанты.

Религиозное

законодательство

медленно

развивалось по пути предоставления прав и свобод инословным и иноверным исповеданиям. i

Ключевский В.О. Исторические портреты. – М.: Изд-во Правда, 1991. – с 148. ii Все эти отличия разработаны автором на основе различных исследований светских и церковных историков (Журнал “Церковь” М. 1908. 1 Подробнее см.: Христианство: Энциклопедический словарь. Т.2. - М.,1995; 2 НАРБ Ф.337,Оп. 1, Д. 8134 Л. 87. 3 Подробнее см.: Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России

/ 60-е гг. Х1Х в.-1917г./ - М.,1965. 4 Коваль Т.Е. “Тяжкое благо”: христианская этика труда. М.,1994. - С.264267. 5 Подробнее о баптизме см.; Клибанов А.И. История религиозного сектантства...; Митрохин Л.М. Баптизм. - М.,1974. 6 Свод законов Российской империи. Т.1,Ч.1.- Спб..1857.-С.10-11. 7 Там же. 8 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Т.11.-М..1994.- С .28-29. 9 Рункевич С.Г. Русская церковь в Х1Х в.-СПб..1901.- С.214:ГААОФ.15И.Оп.1,Д.158,Л.4-7. 10 Свод законов уголовных. Кн.1.Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. - СПб..,1866.-С.42-45. 11 Таганцев Н.С. Русское уголовное право.Т.2.-С.202. 12 Русский раскол и законодательство.//Вестник Европы.-СПб..,1880.-Т.3.С.71. 13 Рункевич Г.С. Русская церковь... - С.214. 14 ЦГВИА Ф.330,Оп.3,Д,533,Л.1 об. 15 ЦГВИА Ф.330,Оп.3,Д.533,Л.6. 16 Римский С.В. Церковная реформа 60-70-х годов Х1Х века // Отечественная история. - 1995. -№ 2 - С.166-167. 17 Ясевич-Бородаевская В.М. Борьба за верую-СПб..1912. - С.12. 18 Рункевич Г.С. Русская церковь... - С.172. 19 Проханов И.С. Закон и вера. - СПб..1912.-С.11-14. 20 Рункевич Г.С. Русская церковь... - С.214. 21 Русское православие: вехи истории - М.,1989. - С.442-443. 22 Проханов И.С. Закон и вера. - С.14-23. 23 Там же - С.51-68. 24 Свод законов Российской империи .Т.1.,Ч.1. - 1906. - С.15. 25 Проханов И.С.Закон и вера. - С.24-29.

47

& 2. Сущность религиозных верований старообрядцев Западного Забайкалья. Со

времени

выделения

старообрядцев

в

особое

религиозное

направление, которое можно охарактеризовать как эсхатологическую разновидность

русского

православия,

старообрядческие

идеологи

выработали религиозную специальную доктрину, в основе которой лежали эсхатологические идеи (воцарение в мире “антихриста”; “конец света”), составившие основу религиозного мировоззрения старообрядцев. Старообрядчество, как религиозное явление, своим возникновением обязано конфессионально – идеологическому фактору, поэтому в процессе расселения старообрядцев в Забайкалье ему отводилась главная роль. В первую очередь, это было связано с осуществлением функции религиозного института

–

созданием

определенной

системы

ценностей

и

норм,

мотивирующих и регулирующих поведение конфессии. Большую роль в этом сыграли идеологи старообрядчества – протопоп Аввакум, иерей Лазарь, инок Епифаний,

диакон

Феодор,

воспринимающиеся

старообрядцами

как

духовные лидеры. Нередко свои взгляды они излагали письменно, в форме переписки с верующими, а также в литературных сочинениях. Аввакум (Аввакум Петрович Кондратьев родился 20 ноября 1620 г. Отец его Петр Кондратьев был священником сельской церкви. Воспитанием детей в семье занималась мать. Под ее влиянием у Аввакума с юных лет возникает аскетическое настроение. Она сумела передать ему свою горячую веру во Христа и любовь к книгам. Земляками Аввакума были основные деятели времени начала русского церковного раскола: патриарх Никон, Протопоп Иоанн Неронов, епископ коломенский Павел – те лица, с которыми ему в последствии суждено было встречаться на общественном поприще. Женившись на Анастасии, дочери кузнеца, Аввакум на 21-м году был рукоположен диаконы, а в 1643 поставлен в священники. Добросовестное, ревностное исполнение своих обязанностей, строгость нравственных требований привлекли его многих духовных детей, но

48

породили

и немало врагов. С 1648 по 1652 он находился в Москве и,

вероятно, принимал деятельное участие в кружке ревнителей благочестия, в задачи которого, в частности, входило утверждение единогласного служения в храмах и устной проповеди. Назначенный в 1652 г. протопопом в Юрьевец, Аввакум прибыл туда вдохновленный идеей “ревнителей благочестия” об исправлении церковных нравов. В феврале 1653 года патриархом становится Никон, который единоличным циркулярам объявляет об отмене земных поклонов и перемене крестного с двуперстного на трехперстный. Эти новшества вызвали широкий протест. Патриарх не замедлил откликнуться репрессиями. В августе 1653 г. Аввакум обличает нововведение. В этот же день по доносу он был схвачен, доставлен на патриарший двор и посажен цепь. Затем его отвозят в монастырь, где он находиться около месяца, а потом ссылают в Тобольск. За время одиннадцатилетней сибирской ссылки Аввакуму с семьей пришлось вытерпеть немало мучений, пережить смерть двоих сыновей. В 1661 году по ходатайству московских друзей ему было дозволено возвратиться из ссылки. Обратный путь занял около трех лет. На всем его протяжении он энергично проповедует против никоновских новин. Во всех действиях староверской общины он принимает в это время самое энергичное участие: стоит во главе ее как один из самых смелых и талантливых борцов за старую веру. Успех проповеди Аввакума привел в ярость духовные власти. В 1664 Аввакум был отправлен в ссылку в Пустозерск. В 1666 он был привезен в Москву на суд большого собора с участием “восточных” патриархов. На соборе не покорился и был расстрижен и проклят. В следующем году он был отправлен в Пустозерск. За годы пустозерского заключения Аввакум написал свыше 40 сочинений. Так продолжалось до казни. 14 апреля 1682 г. он был сожжен в деревянном срубе вместе со своими сподвижниками. Память о протопопе Аввакуме глубоко почитается всеми старообрядцами. В конце XVII в. появляются первые иконописные изображения Аввакума. Сочинения Аввакума, общее число которых доходит до 60,

можно

49

разделить, помимо его автобиографии, беседы,

на три части:

истолковательные

челобитные, полемические и учительные послания отдельным

лицам и группам единомышленников. Главное произведение Аввакума – “Житие” – представляет величайшую ценность и как свидетельство о жизни священномученика и исповедника Церкви Христовой, и как исторический источник, характеризующий русское общество середины XVII века в его отношении к никоновым новинам. Старообрядчество, как религиозное явление, своим возникновением обязано конфессионально-идеологическому фактору, поэтому в процессе расселения старообрядцев Забайкалья ему отводилась главная роль. В первую очередь, это было связано с осуществлением функции религиозного института

-

созданием

определенной

системы

ценностей

и

норм,

мотивирующих и регулирующих поведение конфессии. Столь неоднородное по классовому составу это движение не могло быть

длительное

время

единым

по

социально-экономическим

и

политическим установкам, взглядам, идеям. Вскоре появилась социальноэкономическая

несовместимость, которая расставила участников общего

религиозного протеста по своим местам. Старообрядчество через два - три десятилетия распалось на два основных течения: поповщину, первоначально существовавшую в форме беглопоповщины, и беспоповщину. Зажиточные слои старообрядчества

и духовенство, не признавшие

реформ Никона, ратовали за то, чтобы старообрядческая церковь имела своих священников, попов, которые совершали бы богослужения по старым книгам, по старым обрядам. Такое направление в старообрядчестве получило название – поповщина. Первоначально представители этого направления привлекли в качестве священников попов, переходивших или перебегавших к ним

из

никонианской

церкви.

Поэтому

оно

и

называлось

–

беглопоповщиной. Из поповщины выделились единоверческое, австрийское или белокриницкое согласия, беловодская иерархия. От беглопоповщины отошли

часовенные. Из - за отсутствия священников уставщики вели

50

богослужение, крестили, исповедовали и причащали верующих в часовнях. Более сложное

направление в старообрядчестве – беспоповщина.

Последователи этого направления не признавали попов. Они считали, что со времен Никона православная церковь отступила от “истинной веры”, а православные священники перевелись. Беспоповщина отражала интересы и идеи наиболее закабаленной, а следовательно, и наиболее демократической части русского общества, в ней

антифеодальный

протест был выражен

более решительно. Беспоповцы следовали положению, по которому “каждый христианин священник”. С

течением

времени

усилившееся

социальное

расслоение

и

территориальная разбросанность последователей беспоповщины привели к расщеплению этого направления на ряд крупных толков и согласий. Наиболее влиятельными были п о м о р с к и й толк, возникший на севере России - в Поморье, и отделившийся от него вскоре ф и л и п п о в с к и й толк, названный по имени его

основателя Филиппа. В псковско-

новгородских пределах возник ф е д о с е е в с к и й толк, который основал Федосий Васильев. Последователи этих толков были особенно непримиримы к самодержавно-крепостническому строю, вели аскетический образ жизни. Н е т о в с к и й или с п а с о в с к и й толк зародился в керженских дебрях в конце ХУП века. Его проповедники учили, что раз нет в мире

ни

православного священства, ни таинств, ни благодати, то спасение можно получить, только уповая на Спаса (Исуса Христа). Позже толк разбился на несколько согласий: глухую нетовщину, поющую нетовщину, рябиновщину, самокрещенцев или бабушкино согласие, дырников. Известен так же б е г у н с к и й толк - его последователи называют себя “истинно православными христианами странствующими” - это одно из крайних течений в старообрядчестве. Архивные документы подтверждают, что большинство староверов, переселенных из Польши в Забайкалье, принадлежало к поповскому направлению и лишь незначительная часть - к беспоповскому. (см. табл. 1).

51

Таблица 1. Численность поповцев и беспоповцев в Верхнеудинском уезде в 1827-1901 гг.1 1827 г.

1831 г.

1843 г.

м.

ж.

м.

Ж. м.

п.

п.

п.

п.

п.

18892

19013

1863 г.

1864 г.

ж.

м.

ж.

м.

Ж. м.

ж.

м.

ж.п

п.

п.

п.

п.

п

п.

п.

п.

.

Верхнеудинский уезд Попов

60

60

66

67

69

70

82

83

78

84

92

96

97

999

цы

30

70

52

47

34

30

24

52

64

12

92

81

12

5

Беспоп 30

30

37

39

45

51

39

40

58

54

50

57

74

685

овцы

1

4

2

5

0

0

9

1

5

2

2

0

8

Поповщина у забайкальских староверов, как и в период проживания их в Польше, была представлена первоначально в виде беглопоповщиныi. Прежде чем дать характеристику некоторым из этих толков, согласий, образовавшихся как в поповщине, так и в беспоповщине у старообрядцев Забайкалья,

расскажем

о

религиозных

обрядах,

которые

совершали

старообрядцы. Тогда станет более понятно, чем отличается один толк от другого. А отличия их касались, прежде всего, обрядовой стороны, которой семейские придавали особое значение. Собственно, религиозной обрядности семейские уделяли большее внимание, нежели религиозной догматике. Религиозность - качество, присущее религиозной группе или личности. Благодаря

ему

в

сознании

образуются

соответствующие

идеи,

представления, потребности, которые находят свое внешнее проявление в религиозном поведении - культе, вне культовой деятельности, а так же в повседневной личной и общественной жизни последователей каждого вероисповедания. Степень религиозности определяется интенсивностью религиозных свойств личности или группы. При

этом

необходимо

иметь

ввиду,

что

в

любой

религии

52

обнаруживаются два уровня

религиозного мировоззрения: официально-

богословский и обыденно-религиозный. Между ними существует достаточно большой разрыв. Так как культ является важнейшим средством воздействия на чувства и поведение верующих, то важно оценить культовую практику вообще в данном течении, ее специфику, выявить характер и силу влияния на верующих отдельных элементов культовой системы. В систему культа старообрядчества входят: молитвенные храмы, богослужения и таинства (крещение, покаяние или исповедь, причащение) и другие обряды (молитвы, культы икон, святых, креста), праздники, пост; религиозно-культовые акты (поклоны поясные и земные, двуперстное знамение, сложение рук во время богослужения). Тесно связаны с культом и религиозные обычаи, которые составляют предписания, действующие в сфере семейно-бытовых

отношений и обусловленные вероучительными

положениями и традициями. Таким образом, культ – это довольно сложная, разнообразная по содержанию, целям и назначениям каждого, входящего в него элемента система религиозных коллективных и индивидуальных действий и норм поведения. Богослужение играет особую роль в укреплении религиозной веры, оказывает

огромное

эмоционально-психологическое

воздействие.

У

старообрядцев поповцев сильнее, чем у беспоповцев, выражены мотивы поклонения храму, превознесения церковных богослужений. Они почти не отличаются от официального православия в этом отношении. Поповцыстарообрядцы так же признают необходимость священнослужителей. Внешне, богослужение у старообрядцев (особенно беспоповцев) менее ярко и торжественно. Им импонирует сдержанность, скромность и спокойствие в своих богослужениях, в их обрядах характерно смыкание с более простой и скромной обстановкой протестантских храмов. У старообрядцев, как и в православии, разработана целостная система богослужения на год, на неделю и на сутки (круги годового, седьмичного и

53

суточного богослужения). Каждый день года посвящается воспоминанию особых событий или памяти различных святых. Это содержание вводится в неизменный ход ежедневной службы. Календари подробно расписывают на каждое богослужение определенный род текстов, молитв, характер и тексты песнопения. Это - прокимены, краткие стихи из библии, выражающие сущность данной службы; паремии - библейские притчи относящиеся к данному празднику или к другому событию; тропари - песнопение о происходивших событиях; кондаки - песни, характеризующие какую- либо сторону события; епитимьи (великое просительное, сугубая, малая ) - вид прошений, молитв; кафизмы - отрывки из книги Псалтырь; литии - особые молитвы, обращенные к богу о даровании победы над врагам или благодарение за окончание общественного бедствия, молитвы, совершаемые во время поминовения усопших и. т. л. Богослужения являются постоянной школой церковного образования и внушения.

Богослужения

систематичны,

они

оказывают

большое

психологическое влияние на верующих, формируют у них стереотип мыслей и чувств, привычек и норм поведения. Несмотря на то, что у старообрядцев богослужения длительны по времени (5-6 часов в праздники, 2-3 часа в будни) и начинаются

утренние богослужения с 6 часов утра, и на них

следует идти без завтрака, верующие, в основном, систематически посещают их, не высказывая при этом недовольства. Место священника у старообрядцев - беспоповцев заняли наставники, начетчики, уставщики. Во многих общинах их роли выполняют и женщины, знающие церковные книги, старообрядческий богослужебный устав. Факт привлечения женщин - свидетельство эволюции старообрядчества. Основной костяк богомольцев на богослужениях составляют верующие первого типаубежденные . Они систематически посещают молитвенные дома. Именно эти верующие, вольно или невольно, являются носителями старообрядческих традиций. Они в устной передаче распространяют сведения о празднике, предстоящих событиях и важных факторах церковной жизни среди близких и

54

знакомых. С ними советуются, делятся своими сомнениями и мнениями другие верующие. Они пользуются уважением и авторитетом среди единоверцев. богослужения

Верующие второго типа - традиционалисты, посещают нерегулярно, мотивируя это занятостью на работе,

дальностью расстояния, состоянием здоровья, срочностью выполнения каких-либо хозяйственных дел, то есть причины житейско-бытового характера. Многие верующие третьего типа - секуляризованные, бывают там лишь по большим праздникам (в основном на пасху). Особую роль в поддержании веры играет покаяние - ритуал исповеди и отпущения грехов. Существенную часть христианского культа составляют обряды, объединяющие собой индивидуальные, коллективные действия. В них воплощены определенные религиозные идеи, направления на объект поклонения с целью воздействия на него. Эти действия различны, зависят от объекта. Одной из главных мест в нем отводится слову - молитвам, затем культу икон и святых, поклонению кресту и др. Религиозные обряды староверов Забайкалья отличались своеобразием. Обряд крещения совершался, как правило, в доме уставщика, для чего он держал специальную купель (лохань). Ребенка крестили в холодной воде. Имя ребенку давали по святцам. Девочке выбирали одно из имен святых, приходившихся на восьмой день до или после рождения, мальчику - только на восьмой день до рождения. Поэтому у многих семейских очень редкие имена, которые у православных почти не встречаются. Своеобразен и обряд похорон. Семейские хоронили своих покойников

не в гробах, а в так

называемых домовинах, которые выдалбливали из сухого толстого дерева, обычно из комля сосны, предварительно расколов его на две части. Одна из них была собственно домовиной, куда клали покойника, одетого в белый саван, другая служила крышкой. На “похоронки” собиралось много народу. Во время похорон все родственники “голосили” - плакали с причитаниями. Готовили на поминки специальные кушанья, из которых следует упомянуть кутью (вареная с медом пшеница), блины с различными приправами. В пост

55

пекли рыбные пироги и варили постные щи, в мясоед стряпали все скромное. Родственники умершего в знак траура надевали так называемую “ молельную одежду”: мужчины - особый покрой халата, а женщины - сарафан, чаще всего черного цвета. Ее же носили в течение великого поста и обязательно надевали, когда отправлялись в молитвенный дом. Об этом нам рассказал старожил села Надеено Николаев Ермил Максимович, 1928 года рождения, проживающий в этом селе по сей день. Он является уставщиком местного старообрядческого прихода, принадлежащего к беспоповскому направлению. Свои функции уставщика

он

выполняет до сих пор. Для настоящего

старовера очень важным являлось то, чтобы гайтан (тесьма, на которой носят крестик), пояс, подручник, лестовка (листвица, как ее называет Ермил Максимович) обязательно должны быть сделаны своими руками или добыты честным трудом. Лестовка – распространенный в Древней Руси и сохранившийся в обиходе старообрядцев тип четок, разновидность вервицы. Представляет собой плетеную кожаную (или, в позднее время, тряпичную или из искусственного материала) ленту, сшитую в виде петли. Знаменует одновременно и лествицу (лестницу) духовного восхождения от земли на небо,

и

замкнутый

круг,

образ

вечной

и

непрестанной

молитвы.

Употребляется лестовка для облегчения подсчета молитв и поклонов. Позволяя сосредоточенность внимание на молитвах( см. приложение ). Подручник – молитвенный коврик, используемый для того, чтобы полагать на него руки при земных поклонах. Подручники (особенно у беспоповцев) могут снабжаться ручкой (см. рисунок), для того, чтобы было удобнее поднимать подручник с пола, не прикасаясь к полу или к грязной стороне подручника. Большое значение семейские придавали постам. Все посты и постные дни, как понедельные, так и особо положенные уставом, соблюдались строго. Даже новорожденных кормили грудью и давали молочное только в течение двух постов, а в последующие посты они, как и взрослые, говели. В период

56

поста запрещалось петь, танцевать, жевать серу, устраивать гулянья и прочие развлечения. Праздники семейские отмечали так же строго, как и посты. Накануне праздника уже с вечера прекращалась всякая работа, кроме домашней, устраивались всеношные богослужения. В праздники все нарядно одевались и ходили, друг к другу в гости. Семейские особо почитали “ родительские дни”, дни поминовения умерших. Об этом мы узнали от жительницы села Верхний Саянтуй Трифоновой Василисы Ипатовны, 1925 года рождения, придерживающаяся поповского согласия. Обряд венчания совершали лишь старообрядцы поповцы. Беспоповцы жили без всякого благословения церкви, как “блудно сошедшиеся”. Брак у них был основан на чисто договорных условиях. Браки заключались, как правило, между единоверцами. Вступать в брак с православными, а тем более с представителями другого вероисповедания, считалось позором и грехом. Запрещались браки с родственниками до 8-го колена. Девочки с 7-8 лет учились прясть и вязать, так как рано начинали готовить себе приданное, и мать строго следила за этим. “Мне лет 10 было”, - вспоминает Трифонова Василиса Ипатовна, “ мама заставляла вязать, чтобы было три скатерти к выданию – чтобы хорошая была бы невеста. Мама мне говорила: “Нечего бегать. Вышивай, тки”. Большое значение придавали семейские молитвам. всей семьей. Молились долго, усердно, стоя

Дома молились

на коленях перед иконами.

Иконы у староверов особо почитались. Стояли они в переднем углу не просто на полках, как у православных, а на обитой материалом божнице. Ткань, которой обтягивали угол, где стояли иконы, называют “пелена”. Снимая икону старообрядцы не брали ее голой рукой, а поддерживали чистым платком. Во время полевых исследований по селам Тарбагатай, Десятниково, Куйтун, Надеено, Бичура проведенные автором в июле – октябре 1998, марте 1999 годов,

было обнаружено, что в домах, где

проживают последователи старой веры иконы, отличаются от икон

57

православных тем, что они были выполнены на дереве или отлиты из металла желтого цвета. Старообрядцы не допускали использование икон в рамках или под стеклом. Молитвы

староверов

делились

на

частные

(домашние)

и

общественные. Во время молитвы старообрядцы руки скрещивали под грудью, изображая крест. Правой рукой осуществляли крестное знамение, левой перебирали “бабочки” лестовок и шептали молитву. На основе вышесказанного,

можно

утверждать,

что

религиозное

сознание

старообрядцев проявляется в идеологическом и психологическом уровнях, где важную роль играют стереотипы поведения, преемственность традиций, обычаев обрядов. Большое место

в воспроизводстве и сохранении

религиозного сознания старообрядцев играет семья, как хранительница традиционных основных устоев и обычаев. Однако следует подчеркнуть, что в отличие от патриаршей церкви в

старообрядческих организациях

большую роль играют “миряне“, отсутствует принципиальное различие между священнической деятельностью духовных лиц и приниженно земным бытием “мирян”.ii Характерная особенность забайкальского старообрядчества состоит в том,

что

в

нем

образовались

многочисленные

толки

и

согласия.

А.М. Селищев в книге “Забайкальские старообрядцы” писал, что “нет ни одного села, в котором старообрядцы были бы одного толка”. Сами старообрядцы утверждали, что причиной

их религиозного раскола было

различное понимание “священного писания”. Служители православной церкви объясняли появление различных толков привозом беглых попов. Интересно, в этом отношении, высказывание миссионера Забайкальской епархии Сергея Знаменского. В

докладной

записке архиепископу в 1913 году он писал: ”Раскольники совсем не берут во внимание, что с тех пор, как они стали вывозить из России беглых попов, у них стало больше “вер” - толков, потому что у каждого попа был свой устав. Он

смело

“перекрещивает”

из

других

сект,

”перемазывает”,

58

”перевинчивает”, а после чего приедет другой и то же самое творит, отчего и появляется большой раздор между мирянами, которые после отъезда попа начинают дележку, и появляется какая-либо особая вера. Если из двух уставщиков перекричит Александр, то появляется “Александрова вера”, отделившиеся отбирают в часовне, нередко с личной перебранкой, свои иконы и уносят во вновь устраиваемую молельню. Те, которые остались с уставщиком Сергеем, называют свой толк “Сергеевой верой”.iii Перейдем к характеристике старообрядческих толков и согласий. В крупном старообрядческом селе Бичура архивные документы сообщают, что в 1892 году число жителей составляет 5411 человек обоего пола, старообрядцы составляют 4510 человек. Все они беглопоповцы поповской секты, приемлющие священство, признающие брак. Старообрядческих часовен – 4, все они деревянные.iv В 1896 году старообрядцев поповской секты стало 5133 человек, в 1901 - 5768 человек.v В это же время среди староверов появляется толк,

получивший название “идолопоклонников”.

Молитвы идолопоклонников мало, чем отличались от молитв старообрядцев - поповцев. Разница заключалась лишь в том, что идолопоклонники совершали богослужения не в молитвенном доме, а под открытым небом у “священного” пня или камня (идола). Венчание идолопоклонники совершали так же возле идола, крещение - дома, а погребение умершего устраивалось без отпевания. Икон они не держали в доме, жили замкнуто, запрещали песни, пляски и другие развлечения. Толк просуществовал до середины XIX века. Примерно в то же время у семейских

Бичуры, Мухоршибири,

Большого Куналея образовался небольшой толк “землепоклонников”. Он объединил тех верующих, которые не признавали икон, попов, уставщиков. Они поклонялись земле, считая ее творением божественной силы. Землепоклонники всей семьей или небольшой группой выходили в поле и там, осенив себя двуперстным крестным знамением, становились на колени и кланялись так низко, что лбами касаться земли, прося ее о помощи. В

59

начале ХIХ века в семейских селах Окино-Ключи, Бичурской волости, Хонхолой и Шаралдай Мухоршибирской волости появился новый толк, получивший название “песочников”. Старообрядцы - песочники при крещении ребенка употребляли не воду,

а подогретый песок. Очень

интересно описывает толк песочников В.П. Мотицкий. Он записал от своих информаторов обряд крещения: ” Мать держала ребенка на руках, а уставщик сыпал ему на животик или спинку мелкий теплый песок. После этого ребенка осеняли крестом и давали ему имя, затем умывали в тазу, очищали от песка, пеленали и клали в зыбку. Если ребенок засыпал сразу, то родители были уверены, что он будет здоровым и счастливым, а если не сразу, то его ожидала нелегкая жизнь”.vi Во второй половине Х1Х века среди распространяется

так

называемый

старообрядцев Забайкалья

“белокриницкий”

толк

-

новая

разновидность поповщины. Организатором этого толка в Забайкалье был бывший уставщик беглопоповцев села Куйтун Мухоршибирской волости Павел Шитин. В 1878 году Шитин на средства верующих был отправлен в Россию за попом, но вместо этого в Москве принял “австрийство” и вернувшись домой, стал проповедовать новую веру. Ему удалось приобщить к белокриницкому согласию более 40 семей из сел Новая Брянь, Куйтун, Надеино, Тарбагатай и Десятниково.vii Верование белокринцев отличались тем, что при

крещении не погружали ребенка троекратно в купель, а

ограничивались омовением или окроплением; обряд венчания они совершали без венцов, и молодые стояли перед священником коленопреклоненными. Вначале белокринцы не признавали уставщиков и начетчиков, но так как содержание попов обходилось дорого, они стали прибегать к услугам уставщиков. В течение продолжительного времени у староверов Забайкалья (село Большой Куналей, Куйтун, Бичура) существовал толк

“бегунов”. В него

входили в основном те староверы, которые отбыли сроки наказания в тюрьме или на каторге за неподчинение гражданской и церковной властям.

60

Основным в учении бегунов была проповедь воцарения антихриста и близкого конца света. Поэтому бегуны старались порвать всякие связи с обществом, уклонялись от несения военной службы, отказывались получать гражданские документы, считая их знаками антихриста. Они вели бродячий образ жизни, признавая лишь власть главы той семьи, к которой они принадлежали. Многие из них перекрещивались и получали новые имена. Бегуны признавали лишь двуперстие и молитвы, связанные с поминанием родителей или ближайших родственников. Все другие молитвы и обряды они отрицали, считая их “ересью”, выдуманной попами и царями. Во второй половине Х1Х века в селе Бичура появился толк, получивший

название “самочинцев”. В него вошло несколько

десятков

семей, отказавшихся вносить средства на строительство местной церкви, на содержание молитвенный

попов

и

уставщиков.

дом, выбрали

Они

самочинно

построили

свой

уставщика, под руководством которого

совершали обряды, в основном схожие с обрядами беспоповцев. Отличие состояло в том, что во время богомолений самочинцы стояли на коленях и после каждого крестного знамения делали три поклона в разные стороны. После смерти основателя толка Тимофея Тюрюханова во главе самочинцев стала его жена Авдотья. Под ее руководством самочинцы молились почти десять лет, вследствие чего толк был прозван “Дунькиной верой”. В селе Шаралдай Мухоршибирской волости возник небольшой толк “перемазанцев”. В него вошло около 60 семей, переселившихся из других семейских сел. В 1912 году из-за разногласий, возникших по вопросу государственной регистрации старообрядческих общин, произошел раскол среди забайкальских поповцев, которые образовали два толка - “общинники” и

“необщиники”. Число отказавшихся регистрировать свои общины, т.е.

необщинников, было гораздо большим. Необщиники своего управления не имели. Они выступали за то, чтобы старообрядцы со своей древней христианской религией были независимыми от церковной и гражданской властей и подчинялись лишь тем правилам, которые устанавливали

61

верующие на духовных сборах (см. табл. 2). Таблица 2 Количество старообрядцев Забайкалья, разделившихся по закону от 17/X – 1906 на толк “общинников” и “необщинников”* Наименование старообрядчески х групп с подразделением на толки и согласия 1. Приемлющие белокриницкое священство 2. Беглопоповцы

1. Лукьяновское согласие 3. Беспоповцы 1. Спасовский толк 2. Федосеевский толк 3. Среднековского толка 4. Приемлющие таинства 5. Неприемлющие таинства 6. Самокрещенцы темноверцы а) Давидовская группа б) Платоновская группа

Общее число старообряд цев данной группы

Город уезд или волость и отдельные пункты расселения старообрядцев

Колич ество общи н

Число общин ников

Тарбагатай Куйтун 10776

9559

Число необщ иннико в 149 232

Тарбагатайская Ключевская Куналейская Брянская Ходынская Куйтунская

1

580

3

3305

901 497 524 99 4840

Тарбагатай

3012

Тарбагатай Ключи Куйтун

351 539 301

Куйтун

11

Куналей

2546

Куналей

2106

Куналей Тарбагатай

25 414

Куналей

89

Куналей

141

62

в) Чистяковская группа Итого:

Куналей 20736

24 4

3885

16821

* Таблица составлена по материалам статистических сведений о старообрядцах Забайкальской области в 1906-1911 гг. НАРБ.Ф.337. Д.8134. Л.86. Беспоповщина также распадалась на отдельные толки. В частности, в конце Х1Х века в отдельных селах Забайкалья выделятся из беспоповщины наиболее его консервативная и реакционная часть – “темноверцы”. В разных селах темноверцы назывались по разному, часто по имени основателя толка. Например, в селе Десятниково основал толк крестьянин Семен Чистяков, поэтому его последователей называли

“чистяковцами”. Темноверцы

не

признавали икон, писанных на дереве, и молились на медные кресты. Во время богомолений темноверцы не употребляли свечей и ладана. Если молились в дневное время, то окна закрывали ставнями. Следует отметить, что темноверцы жили очень замкнуто. Даже похороны устраивали так, чтобы никто из иноверцев не мог увидеть умершего. Хоронили или поздно вечером, или на рассвете. Если в пути встречался кто-либо из посторонних, вся похоронная процессия сворачивала в переулок или возвращалась домой. Покойника запрещалось переносить через реку или ручей, так как считалось, что вода осквернена иноверцами. Об этом нам рассказала жительница села Тарбагатай Калашникова Нионила Никитична, 1911 года рождения. Будучи самыми крайними фанатиками, темноверческие уставщики держали верующих в постоянном страхе. Не раз они распространяли слух о “конце света”, о приходе нечистой силы. Они советовали верующим сидеть дома по несколько дней. Накануне первой мировой войны среди забайкальских староверов появился толк, получивший название “светловерцы”. Он был создан в основном из тех темноверцев, которые отказались совершать богомоления в темном помещении. Вероучения и обряды светловерцев были такими же, как

63

и у темноверцев. Разница состояла в том, что светловерцы признавали свечи и ладан. Среди старообрядцев существовали и другие, более мелкие толки с незначительным

числом

верующих

(косогоры,

обливанцы

и

др.)

Существенного различия между ними не было. Как правило, они быстро распадались по причине малочисленности, а

так же в результате

происходившего расслоения среди семейских. Таким образом, отношения между толками были очень сложными. Духовные наставники староверов постоянно внушали своим верующим, что самой богоугодный службой занимается только их толк, вызывая тем самым вражду к верующим других толков и особенно к иноверцам. Подводя итог выше сказанному,

мы отмечаем, что вероисповедная

принадлежность к старообрядческим толкам в Западном Забайкалье с момента появления староверов в крае и до первой трети XVIII

века была

слабо выражена. Это было связано, во-первых, с тем, что для начального этапа расселения старообрядцев в Западном Забайкалье было очень важно образовать территориальный обособленный компактный ареал от всего остального населения; во-вторых, в этот период отсутствовала единая церковно-административная система

управления старообрядчеством в

Восточной Сибири. Разделение на толки и согласия явно ощущалось в XVIII - XIX веках. Материалы архивов позволяют определить, что реальное разделение на толки не соответствовало официальному делению, и количественное соотношение последователей разных религиозных течений, также как и реальная численность старообрядцев, в целом отличались от сведений, существующих указывались,

в так

официальных как

было

сводках.

запрещено

Последователи

толков

употреблять

отношении

в

не

старообрядцев названия, существующие у них и определяющие течения. Кроме того, старообрядцы стремились уклониться от переписей, часть из них вела скрытный образ жизни, поэтому данные, собранные властями,

64

далеки от полноты. И все же мы подчеркиваем, что старообрядцы в Западном Забайкалье представлены разными толками и согласиями. Из всех толков наиболее жизнеспособными оказались те, вероучения и обряды которых претерпели изменения. Положение их, с одной стороны, отражало общероссийское состояние религиозного инакомыслия, с другой, приобретало отличительные признаки. Так старообрядцы-поповцы находились в условиях беспоповщины, поддержание на должном уровне религиозной жизни общины было чрезвычайно затруднено, особенно в XIX

веке. Староверам запрещалось

иметь своих старообрядческих священников. В отсутствие “своего” священника богослужения проводили уставщики в молитвенных домах, обряды зачастую совершали повивальные бабки или грамотные старики. Епархиальная и губернская администрации усматривали в этом серьезную опасность, поэтому, оказавшись перед угрозой

распространения раскола,

под любым предлогом предавали повторному суду

старообрядческих

священников, уставщиков и лиц, причастных к привозу священника. Надо отметить и тот факт, что

в архивных документах наряду с

данными о толках и согласиях старообрядцев, имеются сведения о представителях

старорусского

сектантства

-

молоках

и

духоборах,

иудействующих или субботниках, и скопцах. Оказавшись в Сибири, последователи радикальных христианских течений были вынуждены отчасти менять

образ

жизни,

деятельность

своих

религиозных

общин,

приспосабливаться к непривычным условиям жизни. Они охотнее принимали православие

и

постепенно

ассимилировались

со

старожильческим

православным населением. Епархиальные власти же практически все силы тратили на то, чтобы повлиять на последователей поповского согласия, которые создали альтернативную старообрядческую церковь (см. табл.3). Таблица 3. Таблица численности старообрядцев разных толков Восточной Сибири в 1859 - 1867 годах.

65

1859 год 1859 г. Иркутская губерния Забайкальская область 1861 г. Иркутская губерния Забайкальская губерния 1864 г. Иркутская губерния Забайкальская губерния 1867 г. Иркутская губерния Забайкальская губерния

Приемлющие священство м.п. ж.п. 1 -

Неприемлющие священство м.п. ж.п. 6 3

Духоборы и молокане м.п. ж.п 15 8

м.п -

ж.п -

8103

8178

369

359

1

-

-

-

1

-

3

3

15

8

-

-

8207

8317

376

357

1

-

-

-

4

-

5

3

14

5

-

-

9162

9429

413

385

-

-

-

-

2

-

4

3

5

1

-

-

10702

11123 435

562

13

5

-

-

Таблица составленная по материалам

ГАИО

Иконоборцы

Ф.24,ОП.9 Д.5

Л.35.127,176 об. Достаточно подробно сообщается о них в статистических отчетах о благосостоянии волостей. На наш взгляд, такое внимание к представителям вреднейших сект было из-за того, что в отдаленных от центра областях составители отчетов и представители власти не понимали разницы между этими христианскими направлениями и, даже скорее всего, относили эти направления

к

толкам старообрядцев.

Так, в годовом отчете о

благосостоянии Верхнеудинского округа за 1837 год сообщается: “... итого по Верхнеудинскому округу старообрядцев – 7810 мужчин и 7980 женщин, из них: молокан и духоборов - 107/116; субботников или иудействующих 21/23; скопцов - 3.viii Сведения о представителях других вероисповеданий, например, православных, единоверцах, шаманистах, буддистах, магометанах,

66

католиках, евреях, расположены в отдельных пунктах отчета. Надо

отметить,

что

взаимоотношения

между

различными

вероисповедными организациями у староверов Забайкалья складывались поразному.

Так,

максимально

большинство

ограничить

свои

старообрядческих контакты

с

общин

стремились

представителями

других

конфессий. В епархиальных отчетах практически везде присутствуют такие заметки “...местные раскольники живут изолировано, в религиозном и нравственном отношении влияния на местное население не имеют.”ix Религиозность старообрядцев и сектантов церковные источники часто характеризуют как фанатизм, но подобная характеристика вряд ли оправдана, когда речь идет только о выполнении основных заповедей религии и строгом следовании ее требованиям. Религиозность старообрядцев во многом определяется следованием книжной

традиции, большому вниманию

ее

передаче и обучению младших поколений. Книжность старообрядчества широко освещена в отечественной историографии.x Для Забайкальской книжной коллекции характерен практически полный круг богослужебной литературы, причем издавались на протяжении более 400 лет - от Апостола, Евангелия, Минеи служебной ХVI века до Псалтыря начала ХХ века. Необходимо отметить особо и наличие такого пласта старообрядческой книжности, как полемическая. Распространение многочисленных

полемических произведений в Забайкалье обусловлено

сосуществованием

здесь

разнообразных

Исследователи книжной культуры отмечают

старообрядческих

толков.

наличие разнообразной

учебной литературы в коллекции - Грамматика Милетия Старицкого, Азбука Крюковая... и др.xi Забайкальские

старообрядцы

придерживались

установившейся

традиции- книги передавались из поколения в поколение, обучение детей доверялось не земской или приходской школе, а

односельчанам-

единоверцам. Создавались так называемые “домовые” или “домашние” школы, учителями в которых обычно становились уставщики, начетчики или

67

читалки. Обучение шло по церковным книгам и творениям богослов на церковнославянском языке. Об этом свидетельствуют отчеты старост волостей Верхнеудинского Уезда за 1905 год. Так, староста Куйтунской волости Иван Борисов в годовом отчете по разделу “Народное образование” пишет: “...в волости есть одна церковноприходская школа, в которой обучаются дети преимущественно православных жителей,...старообрядцы обучаются весьма мало, так как считают грехом обучать своих детей в православных школах, они считают истинного грамотного только знание читать, истолковывать церковные исторические и богослужебные книги. Детей

обучают

через

особых

начетчиков,

старопечатные

книги

и

рукописные, священного содержания, содержаться у раскольников в строгости...”xii Из всего выше приведенного материала следует, что конфессиональное разнообразие в Забайкалье дополнялось мировоззренческими и культовыми вариациями

внутри

вероисповедных

религиозных взглядов, одновременное

групп.

Такое

многообразие

появление и соседствование

различных конфессиональных групп, приводили к созданию атмосферы веротерпимости. Где основу мировоззрения старообрядческого населения Забайкалья составляли религиозные принципы, явившиеся в период расселения

основным ориентиром во взаимоотношениях с государством,

церковью, окружающим населением, а также критерием внутренних межличностных взаимодействий в общине и семье. 1

ГАЧО, Ф. 1. Оп 1., Д. 116, Л. 6-7 ,Д.161, Л.2; Д 6831,Л.6,8,34,36. НАРБ. Ф.337. Оп.1. ,Д.8134., Л. 86. 3 НАРБ. Ф.337. Оп.1., Д. 8134., Л.87. i ГАИО Ф.50.Оп.7.Д.160.Л.4. ii Керов В,В. Формирование старообрядческой концепции “труда благого” конца ХУП -начло XУIII в.в. К вопросу о конфессионально этических факторах старообрядческого предпринимательства. // Старообрядчество: история, культура,современность.-М.,1996.-№5.-С36. iii ГАЧО Ф.8. Оп.1.Д.1007.Л.12. iv НАРБ Ф.337.Оп.1. Д.8223.Л.9. v НАРБ Ф.337. Оп.1.Д.8080.Л.38. 2

68 vi

Мотицкий В.П.Старообрядчество Забайкалья: Прошлое и настоящее. УланУдэ. 1972 . С.-18. vii ГАЧО Ф.8.ОП.1.Д.1007.Л.13. viii НАРБ Ф.11. Оп.4.Д.767.Л.27. ix НАРБ Ф.337.Д.7833.Л.8. x Например: Поздеева И.В. Традиционная книжность современного старообрядчества // Мир старообрядчества. Личность. Книга. Традиция. М..1992.- Вып.1. - С.11-27. xi Бураева С.В. Письменные источники по истории книжной культуры старообрядцев Забайкалья. Диссертация на соискание ученой степени к.и. наук. У-Удэ 1999 год. xii НАРБ Ф.337.Оп.1.Д.6571.Д.7729.Л.2.

& 3. Заселение старообрядцев на территорию Западного Забайкалья. Староверы проникли в Восточную Сибирь преимущественно в качестве ссыльных. Селились как отдельные лица, так и небольшие группы по несколько человек. Местом поселения становились относительно крупные населенные

пункты

в

Красноярском,

Нерчинском,

Верхнеудинском,

Якутском уездах. Определение численности старообрядцев в населенных пунктах региона, как сосланных, так и переселившихся самостоятельно, для властей было практически невозможно. Это относилось не только к Сибири, но и России в целом. Поэтому, изучая процесс расселения старообрядцев в Забайкалье по официальным материалам этого периода о численности можно говорить ориентировочно. Необходимо подчеркнуть, что определение доли старообрядцев в числе пришлого русского населения Забайкалья во второй половине XYII века, первой половине XYIII века,

а также роли

старообрядцев в ходе освоения новых территорий, требует расширения источниковой базы и заслуживает детального изучения в отдельной работе. В данной диссертации предпринята попытка определения носителей старой веры исключительно по официальным документам. Забайкалье, являясь ключевым районом в коммуникациях Российского государства с Дальним Востоком, Монголией и Китаем, играло важную роль в упрочении его позиций на востоке, во внешнеполитических и внутренних вопросах империи. Это обстоятельство вынуждало царское правительство проводить осторожную политику в отношении коренного населения края, в том числе и в вероисповедных делах. В Сибири вопрос колонизации отдельных районов настолько назрел, что

его

нужно

было

решать

немедленно:

медеплавильным,

сереброплавильным и железоделательным заводам, возникшим к этому времени на востоке страны, требовалось много рабочих, специалистов,

которых нужно было кормить. В продовольствии нуждались и регулярные войска, казаки, производившие мало хлеба. Правительство Екатерины II усмотрело в старообрядцах прекрасных колонистов,

которые

смогут

производить

хлеб

и

другие

сельскохозяйственные работы там, где их не хватает. Будучи исконными землевладельцами, они обладали такими чертами, как предприимчивость, трудолюбие, были отличными общинниками, да и на западных границах без них было бы спокойнее. Поэтому возложить на них дела русской земледельческой культуры казалось просто необходимым. Из Верхотурья потянулись в неведомую Сибирь по старому Московскому тракту подводы, сани, повозки, телеги, груженные самым необходимым домашним скарбом. Путь лежал за Байкал-море, куда были направлены беглые старообрядцы из пределов Заднепровья. Но хлебопашество в Забайкалье до середины ХУШ века развивалась очень медленно

и не везде успешно. Отдельные островки русского

земледелия не обеспечивали потребности населения в хлебе. А количество крестьян, казаков, служилых и промышленных людей из года в год возрастало. И надо отметить, что с появлением русских людей в Забайкалье, к многоликости природной среды, к чересполосице местных ландшафтов прибавилось

и

разнообразие

этнических

культур,

усилилась

антропологическая и этнографическая пестрота в крае, появились новые селения, пополнялись вновь поселяемыми людьми старые деревни и слободы. Началось взаимное влияние, культурный обмен, усилилась торговля. Всё это положительно сказалось на развитии Забайкалья в целом. Старообрядцев из крестьян правительство рассматривало как удобный колонизационный

земледельческий

элемент.

Освоение

Забайкалья

в

рассматриваемый период носило стратегический характер, поэтому еще до начала массовых переселений в 1760 году Сенатом был издан указ о местах расселения старообрядцев в Забайкалье. Староверов - государственных крестьян, предписывалось расселять на свободные места по р. Хилку и “на

прочих местах, так как по оному Хилку вводятся коммуникации между Селенгинском и Нерчинском, и отыскались добротные земли, равные с Нерчинским уездом”.i В том же указе определялось, что польские поселенцы должны будут обслуживать “проезжие места”, т. е. обывательскую подводную гоньбу на Нерчинские рудники и сереброплавильные заводы, обеспечивать их продуктами сельского хозяйства, “снабжать хлебом приграничные караулы, и для других казенных надобностей”.ii Хозяйственная деятельность семейских была постоянным предметом восхищения путешественников и исследователей. Старообрядцы вскоре после переселения составили основное ядро земледельцев Забайкалья, а “Прибайкалье к началу XIX века сделалось наиболее хлебородным районом Восточной Сибири”.iii Земледельческий талант семейских в 1808 году отметил иркутский губернатор Трескин в изданном им “Положении о распространении хлебопашества в Иркутской губернии”: “Пример редкого трудолюбия и прилежания к хлебопашеству подают поселенные в Верхнеудинском уезде старообрядцы. Они поселены лет за 40 на местах песчаных и каменистых, где даже не предвиделось возможности к земледелию, но неусыпное трудолюбие их и согласие сделало, так сказать, и камень плодородным. Ныне у них лучшие пашни и их хлебопашество составляет им не только изобильное содержание, но есть главнейшая опора Верхнеудинского и Нерчинского уездов”.iv Исследования

последнего

десятилетия,

архивные

находки

подтверждают правильность вывода Ф.Ф. Болонева (сделанного еще в середине 80-х г. нашего века), о поэтапном массовом переселении семейских в 30 г. и особенно 60-е г. 18 в.v Первый период переселения староверов необходимо отнести к 1735 году, хотя более крупного заселения за этот период на территорию Западного Забайкалья не наблюдалась. Наиболее массовое переселение, мы считаем, было в 1764году, когда из 23-х партий – 14 партий староверов осели в Западном Забайкалье.

Семейские переселялись по 150-200 человек, учитывая малолетних.vi И уже по четвертой ревизии 1782 года староверов, вывезенных из Польши в Забайкалье, числилось примерно 4400 душ обоего пола.vii Опираясь на изыскания Ф.Ф. Болонева, мы можем

определить

численность переселенцев, которая устанавливалась на основе данных о количестве провианта, выдававшегося старообрядцам и их конвоирам, а так же маршрут следования старообрядцев (Буг, Винница, Горохов, Бох, Бердяев, Стародубы, Ветка, Калуга, Казань, Тобольск, Бараба, Алтай, Забайкалье). Старообрядцы из польских земель были привезены в Калугу, оттуда водным путем по рекам Оке, Волге в Казань. Там партии старообрядцев разделили. Одну часть (8 партий) направили в Екатеринбург, а другую (14 партий) в Тобольск,

Верхотурье, оттуда староверов направили

на Алтай и в

Забайкалье. Таким образом, основная часть переселенцев это выходцы из западных областей европейской части России и Польши. Следует подчеркнуть, что семейские, направленные на поселение в Забайкалье, были наиболее многочисленной группой староверов Восточной Сибири. Они не оседали на одном месте, и поэтому являлись активными участниками миграционных процессов.

Опираясь

на

архивные

источники,

можно

рассмотреть

закономерности внутренней миграции старообрядцев в регионе в XVIII веке. Наиболее пригодными для земледелия были земли по притокам реки Селенги: Хилку, Куйтуну, Чикою, Уде, Тугную.viii Поэтому старообрядческие села образовались там, в первую очередь, и там же происходили подселения к старожилам. М.М. Шмулевич подробно рассмотрел процесс формирования русских поселений в Забайкалье в XVIII веке и совершенно справедливо отметил, что с переводом туда старообрядцев начался стремительный рост крестьянского населения.ix В 60-е - 70-е гг. XVIII века образовались большие крестьянские села, лежащие в бассейне реки Селенги. В большинстве сел семейские были

подселены к местным старожилам (Мухоршибирь, Харашибирь, Верхний Жирим, Куналей, Десятниково, Тарбагатай, Хонхолой, Никольское). К концу 60-х гг. относится первое упоминание в документах о вновь образованных селах: Бичура, Хароуз, Никольск, населенных староверами. По документам проходят, упоминание об образованьях старообрядческих сел: Хандагай (1768), Пестерево (1768), Тарбагатай (1776), Убукун (1780), Барская деревня (1780), Урлук (1780), Малый Заган (1782), Шаралдай, Подлопатинская деревня (1782).x По данным, собранным И.В. Власовой,xi (работавшей в составе комплексной экспедиции в Забайкалье в конце 60-х XX.в.), первые партии староверов семейских селились по рекам Чикою и Джиде. Часть их осела на Чикое, где образовались поселения Урлук, Кочон, Архангельское. Часть перешла через горы на север и поселилась в Верхнеудинском округе, где впоследствии образовались две волости, плотно населенные старообрядцами: Тарбагатайская и Мухоршибирская. В состав волостей вошли перечисленные выше села со смешанным старожильческим и старообрядческим населением. Из официальных данных, содержащихся в “Росписи Тарбагайской Зосимо-Саватеевской Церкви прихожанам разных селений”, видно, что в 1765 году в Тарбагатайской волости были причислены “новопоселенные из поляков” с семьями в Тарбагатайскую слободу, деревни Куйтун, Куналей, Десятниково, Бурнашево и т. д. Из первой партии старообрядцев, вывезенных из Ветки, в 1765 г. на территорию Тарбагатайской волости размещены 237 человек мужского пола и 240 женского пола, проживающих в 12 населенных пунктах. К концу XYIII века численность там увеличилась, и в 257 дворах проживало уже 819 мужского пола душ и 879 женского пола.xii Старообрядцы стремились обрести плодородные земли, поэтому неоднократно меняли место жительство. Кроме того, последователи одного толка предпочитали жить несколько обособленно от представителей другого. В одних селах они уживались между собой и не конфликтовали с местным

старожильческим населением, в других селах принадлежность к тому или иному старообрядческому толку приводила к многочисленным переездам. О внутренних миграциях в Забайкалье источники упоминают уже в последней трети XVII в. Так, старообрядцы из первой партии, поселившись в Тарбагатайской волости, в большинстве своим остались жить среди православных местного населения, но часть поповцев переселилась на реку Брянь и основала деревню Новобрянскую. Спустя 30 лет, т. е. в начале XYIII века, последователи беспоповского согласия переселились в деревню Жиримскую. На местах первого поселения остались жить староверы вместе со старожилами д. Бурнашево (26 душ мужского пола и 23 женского пола в 8 дворах), и Десятниково 19/12 - 3 двора.xiii Старообрядцы, расселенные в Мухоршибирские волости в 1767 г. обосновались здесь ненадолго. Только жители селения Никольского поменяли место жительство, переселились и образовали в нескольких верстах от села одноименную деревню. Другая часть этой группы старообрядцев разместилась в Урлукской слободе, которая в 1782 году отошла к Доронинскому уезду, а позже эту же часть староверов переселили из-за большой скученности в деревню Харауз.xiv Старообрядцев

д. Бичура первоначально в количестве 70 душ

мужского пола и 66 душ женского пола поселили в Покровскую слободу у р. Ире, затем всех (кроме одной семьи из 4 человек) перевели на р. Бичуру, где в 1782 г. числилось уже 129 душ мужского и 106 душ женского пола.xv М.М. Шмулевич детально проанализировал изменение в составе и численности старообрядческой семьи, по материалам ревизских сказок. Он просчитал состав наиболее

крупных

семейнных гнезд старообрядцев,

численность которых колебалась от 27-214 членов обоего пола.xvi В этом случае, ближайшие и дальние родственники могли заселять целое или несколько сел. Миграции и переезды, в условиях тесноты и скученности, образование

заимок

и

выселок

старообрядческих сел Забайкалья.

были

характерным

явлением

для

Но не только большая плотность населения была причиной миграции старообрядцев. “Под предлогом стеснения для хозяйствования” староверы уж в конце 70-х г. XVIII века переселялись, чтобы “избегнуть преследовании за раскол”. Первые поселенцы-староверы (миссионер И. Титов называет их в рапорте “отцами куналейских раскольников”) властями были размещены по рекам Ире и Джиде в Троицкосавском уезде, спустя 10 лет их переместили в Куналей и Бичуру. “Сие (бичурцы) пустились (остались), а те переселились в 1778 г.xvii). Таким образом, в 60-е годы 18 века процесс санкционированного переселения приобрел систематический и массовый характер. Из двух десятков партий высланных по этапу в Забайкалье, на территории трех волостей было расселено около 5000 староверов., а в конце XYIII

века

старообрядцы уже были сосредоточены в двух уездах и трех церковных заказах Забайкальской области (по административному делению того времени), где числилось 2437 душ мужского пола и 2778 женского пола. Они проживали в 709 дворах, расположенных в 30-ти деревнях. Необходимо отметить, что расселение старообрядцев в Забайкалье было вовлечено в разнонаправленные процессы. В самом начале для них важно было образовать компактный ареал, обособленный от всего остального населения территориально.

И

это

им

вполне

удалось

–

Тарбагатайская,

Мухоршибирская, Брянская волости были заселены преимущественно семейскими. В то же время в самой конфессии доминирующим становятся процессы консолидации и внутриконфессионального единения, которые выражаются в обострении этнического самосознания. Несмотря на то, что семейские были выходцами из разных районов и областей России, а затем и разных территорий польских пределов, в Западном Забайкалье они стремились преодолеть этнокультурные различия, объединяло их в этом случае этноконфессиональное

самосознание

и

специфический

самоназвание – “семейские”. Для старообрядцев

этноним,

Горного Алтая этот

этноним был – “каменщики”, “поляки”, “кержаки”; для старообрядцев Молдавии. Румынии – “липоване”; для старообрядцев Южного Урала – “ кулгуры”. За время проживания в Западном Забайкалье за старообрядцами стойко закрепилось название “семейские”. Но среди ученой общественности не существует единого мнения относительно происхождения этого понятия. Одни, как академик А.М. Селищев, связывали появление этого слова с проживанием старообрядцев на прежних местах по р. Сеймxviii, другие напрямую

связывают

этот

лингвистический

феномен

с

тем,

что

“новопоселенные из поляков” были переселены в Сибирь семьями в отличие от одиночных ссыльных. Историк-сибиревед С.В. Бахрушин вспоминает, что еще в XYII веке в таможенных книгах даются сведения о движении с Руси “ семейщиков для поселения в Сибирь”xix. Очень аккуратно к истории возникновения термина “семейские” подходит Ф.Ф. Болонев. Он, в частности, пишет: “ Название семейские зафиксировано А.Е. Розеном в 1830 г. Произошло оно, несомненно, от слова “семья”. Неизвестно, было ли оно самоназванием или их прозвали старожилы Забайкальских мест.”xx. Мы же придерживаемся, точки зрения исследователя – социолога Е.В. Петровой, которая утверждает, что в отчете, датируемом 1832 г., для старообрядцев, живущих “близь” г. Верхнеудинска, применено название “Семейские”xxi, причем, как сообщает исследователь, написано оно с большой буквы. Очевидно, если бы это название не было общепринято к тому времени, то едва ли бы оно попало на страницы официальной государственной бумаги. Вероятно, в документе имелось в виду, что крестьяне Верхнеудинского уезда сами себя называют семейскими. И это название не имело нарицательного значения, возможно, поэтому прижилось не только в старообрядческой среде, но и среди другого населения Забайкалья, утвердилось в официальных документах, в которых все

еще

продолжало

встречаться

слово

“раскольник”,

официально

запрещенное в 1790г. С этого времени в официальных документах

появляется термин “старообрядец”, слово “старовер” было запрещено использовать российскими чиновникам еще ранее. Мы придерживаемся мнения, что все-таки была и осталась одна вера – православная, а ее последователи лишь разделились на приверженцев старых и новых обрядов. Правомерно считать, что для семейских, липован, поморцев, бухтарминцев, кержаков, поляков, т.е. для всех тех, кто предпочитает земные поклоны поясным, двуперстие троеперстию, не принимает реформационных “новин”, есть общее название, отражающее сущность их отличий в традиционной жизни и духовности – старообрядчество. Поэтому термины “старообрядцы” и “семейские” на сегодняшний день уже являются синонимами и могут употребляться вместе и независимо друг от друга. Неся в себе идентичную функциональную нагрузку, тем более, что речь идет об одном и том же социальном субъекте. Поэтому в нашей работе

термины “семейские” и

“старообрядцы” употребляются в равном значении. Используя архивные документы, нам удалось отметить, что уже в 30-е годы XVIII века количество старообрядцев Западного Забайкалья составляло около 80% от общего числа старообрядцев Восточной Сибири. Наибольшее число старообрядцев

Восточной Сибири проживало к

середине XIX в. так же как и в XVIII в., в Забайкалье. В 1830 году во всей Иркутской губернии было учтено 15319 старообрядцев обоего пола, из них 14,5 тыс. проживали в 4-х старообрядческих волостях.xxii В 1827 году семейские Забайкалья составляли 12876 душ, а к 1850 году выросло до 17880.xxiii По расчетам известного сибирского этнографа Н.А. Ровинского, сделанным за 50 лет с (1808-1860 гг.) население крупных старообрядческих сел существенно увеличилось за счет естественного прироста, а не за счет подселения: в Бичуре в 4,5 раза, в Окино-Ключах в 5,4 раза, в Куналее в 2,7 раза, в Елани почти в 2 раза.xxiv Если сравнить показатели естественного прироста среди старообрядцев и православных в селах Забайкалья, то у православных число рождаемости в 1,2 раза

было больше, чем у семейских. Но и смертность среди этой

категории населения была выше в три раза, по сравнению с аналогичными показателями у семейских. Например, в Куналейской волости за 1862-1870 годы старообрядческое население увеличилось на 1, 16 %, у православных на 1,13 %.xxv Старообрядцы

компактно

проживали

в

четырех

волостях

Верхнеудинского округа. В Тарбагатайской и Мухоршибирской волостях, где старообрядцы составили значительную часть населения (см. табл. 4). Таблица 4. Число жителей “семейских” волостей Забайкальской волости в 40-х годах XIX века. xxvi Волость

Православные м

ж

Старообрядцы

%

М

ж

%

1. Тарбагатайская

1726

1774

30

2927

3488

67

2. Мухоршибирская

1747

1530

43

2102

2044

54,2

3. Куналейская

2967

2933

72,5

1021

1039

25,4

4. Урлукская

3180

2943

55,6

2395

2386

43,3

9620

8580

50

8448

8957

47,5

Итого:

В 50-х годах XIX века население в Тарбагатае составляло 900 человек, в Большом Куналее - более 1800, в Куйтуне - 1650, в Новой Бряни - более 700, в Бичуре - 1400 жителей и большинство из них были староверами.xxvii В 1860 году только в селе Бичура в 1860 г. насчитывалось, 2436 старообрядцев обоего пола, (а православных 274 душ обоего пола). К 1861 году численность старообрядцев, поселенных в Куналейской волости увеличилось до 4441 душ обоего полаxxviii (т. е. за 20 лет больше чем в 2 раза). Старообрядцы в Забайкалье были расселены очень плотно, поэтому внутренние миграции были интенсивны. Образование “выселок” особенно усилилось в XIX веке, когда семейское население на р. Чикой существенно

увеличилось, так, в 80-е годы сформировались старообрядческие села: Старые и Новые Ключи.xxix Анализ

материалов

показывает,

что

существовало

два

пути

возникновения поселений старообрядцев: переселение из других регионов и внутренняя

миграция.

Итогом

внутренних

миграций

нередко

было

образование первоначально временных и сезонных поселений – заимок. Опыт создания заимок на общинных или государственных землях не далеко от

основного

поселения

получил

значительное

распространение

у

старообрядцев Западного Забайкалья. Чаще заимки возникали как временные поселения при осваивании новых земледельческих или таежных угодий, а также при выделе сыновей из разросшейся семьи. На заимках жили от 2-х до несколько десятков человек. Были и другие сезонные или временные небольшие поселения – пчельники, пасеки, выселки, хутора которые носили имена основателей – Степанова, Зайцева, Черепанова и др. Некоторые из временных поселений разрослись и стали постоянными населенными пунктами, сохранившими названия прежних мест жительства (Красный Яр, Куналей, Каменка, Ключи, Малиновка и др.), отражавшими природногеографические особенности мест поселения. С середины XIX века начались и “дальние” миграции, когда старообрядцы Забайкалья большим партиями перемещались на север Сибири и Дальний Восток. Переезд на Аянский тракт, плохо организованный властями, и тяжелые климатические условия привели к тому, что большинство старообрядцев не задержались надолго в Якутии. Часть вернулась в Забайкалье, откуда была переброшена на Дальний Восток. За период 1857-1867 гг. из Забайкалья в Приамурье были переведены 13889 душ обоего пола. Отсюда же на освоение Приморья в последней трети XIX века ежегодно отправлялись в среднем 3 тыс. человек.xxx А это, в свою очередь способствовало интеграции Западного Забайкалья в политическое, экономическое и культурное пространство Дальнего Востока России.

Несмотря на многочисленные переселения, число старообрядцев в Забайкалье существенно не уменьшилось. На протяжение длительного периода (второй половины XYIII века и начала ХХ в.) староверы Забайкалья составили 80 % от общего числа старообрядцев Восточной Сибири. О значительной концентрации старообрядцев в селах Забайкалья по сравнению с другими территориями писал И.С. Паллас, когда в 70-е гг. XYIII в. путешествовал по Сибири.xxxi Такое положение наблюдалось и в конце 50х годов XIX века, когда генерал-губернатор Восточной Сибири во “всеподданнейшем отчете” констатировал, что из 22381 старообрядцев всех толков, числившихся на вверенной ему территории - 19539 душ обоего пола было в Забайкальской области, 1811 - в Енисейской губернии, 537 душ – в Иркутской и 454 – в Якутской области.xxxii Нужно отметить, что на рубеже XIX - ХХ вв. число старообрядцев в Восточной Сибири увеличивалось за счет переселения из западных губерний России и Западной Сибири. В Западном Забайкалье по-прежнему главной причиной увеличения численности старообрядцев оставался высокий естественный прирост, показатели которого у семейских были в 5 раз выше, чем прирост других категорий населения Забайкалья. К концу 1911 г. старообрядческое население, постепенно увеличиваясь, достигло 77,5 тысячи из них 54,8 тысячи проживали в Забайкалье, 18,0 - в Енисейской губернии , 4,0 тысячи - в Иркутскойxxxiii. Все выше сказанное позволяет нам сделать вывод о том, что несмотря на все попытки, предпринимаемые как светскими, так и духовными властями для пресечения религиозной деятельности старообрядчества, оно не только не прекратило своего существования, но продолжило развиваться и активизироваться. Фонды НАРБxxxiv содержат различные статистические документы волостных правлений Забайкальской области и Верхнеудинского округа. В них нашли свое отражение события эпохи XIX века, в достаточной степени характеризующие сложную ситуацию

в деятельности

старообрядчества

Забайкалья того времени. Обращает на себя внимание тот факт, что в 23 волостях Верхнеудинского округа, старообрядцы были расселены крайне не равномерно (см. табл. 5) . Таблица 5 Расселение старообрядцев по волостям Верхнеудинского округа в 1897 году.

Наименование волости 1. Тарбагатайскаяxxxv

Количество Всего населения старообрядцев м/ж м/ж 4494/3839 3046/2891

% старообряд цев 68

2. Куналейскаяxxxvi

2251/2120

2099/2066

93

3. Бичурскаяxxxvii

2915/2735

2283/2256

93

4. Мухоршибирскаяxxxviii

4820/4479

2720/2650

78

5. Куйтунскаяxxxix

2238/4409

2122/2095

95

6. Никольскаяxl

4520/4452

3800/3685

84

7. Кульскаяxli

2305/2211

830/854

37

8. Еланскаяxlii

2141/1840

71/76

0,3

9. Брянскаяxliii

2120/1957

1453/1440

68

10. Ключевскаяxliv

1825/1511

163/147

0,8

29621/29653

18627/18170

63

Итого:

По результатам таблицы видно, что в одних волостях старообрядцы занимали более 90% населения, в других 60-80%, существовали волости, где старообрядцев было менее 1%. Особо хочется отметить сам Верхнеудинск. Автору удалось найти именной список старообрядцев г. Верхнеудинск за 1811 год, где их насчитывается 4 мужского и 8 человек женского пола. По годовым отчетам министерства внутренних дел, с 1856 г. по 1900 год старообрядцы в графе “раскольники” в городе не числятся. Это подтверждает документ, который называется “Население города Верхнеудинск по вероисповеданиям за 1900

год,”

где присутствует число всех конфессий, населяющих город, за

исключением раскольников. И только в годовых отчетах за 1908 год в г. Верхнеудинск насчитывается 113 раскольниковxlv обоего пола, 1910 - 136,xlvi 1915 - 464.xlvii Все эти цифры стали доступны нам благодаря статистическим данным Министерства внутренних дел, императорских указов, распоряжений Иркутской губернской канцелярии. Эти документы отражают деятельность мощной бюрократической машины в отношении старообрядчества вообще, в том числе и старообрядчества Забайкалья Все приводимые статистические данные были собраны разными уровнями государственного аппарата, осуществлявшего постоянный надзор и контроль за старообрядцами. Они дают нам богатейший материал, позволяющий изучить новые аспекты истории раскола в отдаленных от центра регионах: например

о причинах

неравномерного

расселения

старообрядцев в разных волостях, их вовлечение в городскую жизнь. Используя статистические материалы в исследований, следует иметь ввиду, что полной объективной картины они не дают. Во-первых, они не учитывают тайных раскольников, которых

было немало вследствие

свойственной старообрядцам скрытности, а так же того обстоятельства, что в период репрессий надежнее было скрывать свою принадлежность к расколу. Во-вторых,

административные

органы

из-за

стремления

приукрасить

ситуацию занижали в документах цифры, касающиеся старообрядцев. Втретьих, исследование имеющихся статистических данных о количестве раскольников в волостях Забайкалья говорит об их росте, а также показывает, что численность старообрядческого населения не подвергалась каким-либо значительным изменениях в сторону уменьшения, она оставалась в целом стабильной независимо от того, насколько энергичными были усилия правительства, направленные на регулирование данного вопроса. Это все подтверждает вывод о стабильности и жизнестойкости старообрядчества как явления в целом.

Правительство, его чиновники, государственная православная церковь старались поставить старообрядцев Забайкалья в определенные негативные юридические и общественные рамки. Но нет худа без добра. То, что считалось

притеснением

–

компактное

расселение,

некоторая

изолированность, ограничения и запреты на свободу общения и переезда, обособленность по вероисповеданию сыграли большую роль в вопросе сохранения для себя и потомков своей традиционной культуры. Живя замкнуто, компактно, сплоченно, не растрачивая своей пассионарности вне жизнедеятельности своей группы, забайкальские семейские с каждым днем укрепляли ее этноконфессиональную сущность, возводили ее на все более высокий уровень устойчивости к внешним воздействиям и влияниям, вместе с тем гибко усваивая новое, так необходимое при жизни в изменившихся условиях. Если

рассматривать

старообрядцев

Забайкалья,

как

локально

переселенческую группуxlviii, можно сделать вывод о том, что для нее характерны такие процессы, как консолидация, межэтническая интеграция, затем ассимиляция и в малой степени аккультурация. Но степень проявления их в отдельные исторические периоды была различна. На начальном этапе расселения старообрядцев доминирующее место занимала консолидация, чуть позже наблюдается межэтническая интеграция. Процессы ассимиляции и

аккультурации

старообрядчества

не

получили

Забайкалья.

широкого Слишком

распространения высока

была

среди степень

традиционности и консерватизма в его культуре, а также присутствовали элементы сопротивления инокультурному влиянию. Поэтому мы можем утверждать, что появление староверов и их развитие в новой среде обитания оказали влияние следующие факторы: 1. В иной природно-климатической среде (в Забайкалье резко выраженный континентальный климат, в отличие от природной среды центра России, мест Ветки – духовных центров старообрядцев ).

2.

В

иноконфессиональной

среде

(местное

население

было

представлено язычеством в форме шаманизма и буддизмом ламаистского направления). 3. В иноэтнической среде (местное население - буряты, эвенки). 4. В инокультурной среде (традиции Центрально-Азиатского региона, местное население - северная часть монголо-язычного мира). 5.

Взаимодействие

с

русскими

старожилами,

последователями

официальной православной церкви. Развитие этно-социальных процессов во всех этих направлениях определило впоследствии специфику и уникальность старообрядчества Забайкалья. Нужно отметить, что

такая вариабельность высокого уровня

была свойственна не только старообрядцам Забайкалья, а всем локальным старообрядческим группам - на Алтае, в Сибири, и Дальнем Востоке. Таким образом, на самосохранение старообрядчества Забайкалья повлияло: - компактность расселения, ограничения со стороны государства, общение с другим населением, одновременно традиционность и внесение новаций в культуру, включение защитных механизмов в межэтническом и межличностном общении, социальная поддержка внутри конфессии, а также уважительное отношение к труду. i

История Бурят-Монгольской АССР. / Под ред. А.П. Окладникова - Т. 1. Улан-Удэ. - 1951. - С. 214. ii Там же. iii В. Гирченко. Из истории переселения в Прибайкалье старообрядцев – семейских. Верхнеудинск, 1921. С. 14. iv В. Гирченко. Из истории переселения в Прибайкалье старообрядцев – семейских. С. 14. v Болонев Ф.Ф. Декабристы о семейских... - С. 89-104. vi Подробно о составе партий ссыльных см. Болонев Ф.Ф. Старообрядцы Забайкалья. - С. 42,44-46. vii Ровинский Н.А. Материалы для этнографии Забайкалья. // Изв. Сиб. отд. Импер. Русс. Геогр. Об-ва. - Т. 4. - 1873. - № 3. - С. 123. viii Болонев Ф.Ф. Указ соч. - С. 7. ix М.М. Шмулевич. Очерки по истории Западного Забайкалья... - С. 18. x Он. - С. 19.

xi

Власова И.В. Поселения Забайкалья. // Быт и искусство русского населения... - ч. 2. Забайкалье. - С. 22. xii ГАИО, ф. 50. Оп. 7. Д. 40. Л. 13-14. xiii ГАИО. Ф. 50. Оп. 7. Д. 40. Л. 15-16. xiv ГАИО. Ф. 50. Оп. 7. Д. 40. Л. 31-33. xv ГАИО, ф. 50. Оп. 7. Д. 40. Л. 16,49,59. xvi Шмулевич М.М. Очерки истории. Западного Забайкалья.. Новосибирск 1985 г. - С. 57-63. xvii ГАИО. Ф. 50. Оп. 7. Д. 506. Л. 25. xviii Селищев А.М. Забайкальские старообрядцы, семейские. –Иркутск.1920. С.-69. xix Болонев Ф.Ф. Семейские. – Улан-Удэ, 1992. С.- 43. xx Там же. С.-45. xxi Петрова Е.В. Социокультурная адаптация семейских Забайкалья. УланУдэ. С.-18. xxii Шмулевич М.М. Указ. Соч. - С. 209. xxiii Шмулевич М.М. Указ. Соч. - С. 26. xxiv Ровинский Н.А. Этнографическое исследование Забайкальской области... // Извест. Сиб. отд. Геогр. Общ. - Т. 3. - № 2. - 1872. - С. 128-130. xxv Ровинский Н.А. Материалы для этнографии Забайкалья. // Известие Сиб. отд. Рук. Геогр. Об-ва. - Т. 4. - №. - 1873. - С. 99-100. xxvi Составлена М.М. Шмулевичем по материалам ЦГА Бур. АССР. // Шмулевич М.М. Указ. Соч. - С. 211. xxvii Там же. xxviii Власова И.В. Поселение Забайкалью. // Быт и искусство русского населения... ч. 2. Забайкалье. - С. 22. xxix Ровинский Н.А. Этнографический исследования. - Т. 3. - 1872. № 3. - С. 139. xxx Алексеев В.И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и русской Америки до конца 19 в. - М. - 1985. - С. 137, 146. xxxi Паллас И.С. Путешествие по родным провинциям России - Т. 3. - СПб., 1788. - С. 222-225. xxxii ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 64. к. 1736. Л. 51. Об, 59. xxxiii Стахеева Н.Н. Старообрядчество Восточной Сибири в XVIII начале XX века.// Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Иркутск ,1998 .С.15. xxxiv НАРБ, Ф. 337, 207, 11, 4, 478 34 44 xxxv Ф. 337. Оп. 6. Д. 251. Л. 27. xxxvi Ф. 337. Оп. 3. Д. 206. Л. 10. xxxvii Ф. 336. Д. 6821. Л. 102. xxxviii Ф. 337. Д. 6099. Л. 49. xxxix Ф. 337. Д. 251. Л. 49. xl Ф. 337. Оп. 1. Д. 7731. Л. 115. xli Ф. 337. Д. 7235. Л. 79.

xlii

Ф. 337. Д. 7995. Л. 38. Ф. 337. Оп. 1. Д. 8474. Л. 6. xliv Ф. 337. Оп. 1. Д. 6824. Л. 8. xlv НАРБ. Ф. 337. Оп. 1. Д. 1108. Л. 40. xlvi НАРБ. Ф. 337. Оп. 2. Д. 3160. Л. 30. xlvii НАРБ. Ф. 337. Оп. 2. Д. 3672. Л. 84. xlviii Петрова Е.В Социокультурная адаптация семейских Забайкалья. //Этносоциологический анализ. Улан-Удэ 1999. С. – 21-22. xliii

Глава II. Политика государства и деятельность православной церкви среди староверов Западного Забайкалья во второй половине XVII начале ХХ веков. & 1. Власть и старообрядцы Западного Забайкалья во второй половине XVII и первой половине XIX вв. Политическое потребовало

закрепление сибирских земель в составе России

формирования

постоянного

русского

населения

и

распространения государственной идеологии, основой которой служило православие. Русское идеологическое влияние на востоке азиатского континента было для органов государственной власти не менее важным, чем

переселение

российских

поданных.

О

том,

что

вопросам

вероисповедания уделялось значительное внимание и они всегда находились под контролем светской власти, свидетельствуют, например, ежегодные отчеты губернаторов сибирских областей. В них обязательно присутствуют сведения о вероисповедном составе населения и изменениях в нем происходящих.i “Органы

государственной

власти

были

обязаны

защищать

и

поддерживать государственную религию. Губернаторы обязаны, во всяком случае,

всей представленной им властью, содействовать православному

духовному начальству в охранении прав Церкви и незыблемости самой веры, наблюдая тщательно, чтобы ереси, расколы и другие, предрассудками и невежеством порождаемые, заблуждения не были распространяемы между жителями вверенной им губернии, и чтобы, для отвращения сего зла и порождаемых им соблазнов, были употребляемы благовременно все предписанные

общими

установлениями

и

особыми

высочайшими

повелениями меры”.ii Формулировка, определяющая основу взаимоотношения государства и старообрядцев, появилась еще во времена церковных Соборов в 1666 - 1667

гг. Официально старообрядцы не преследовались за их “мнение о вере”, формальное право исповедовать древнее православие признавалось за старообрядцами,

но

запрещалось

привлекать

кого-либо

в

свое

вероисповедание и демонстрировать публично обрядовую сторону веры. Подобные действия приравнивались к преступлению. Церковь закрепила за старообрядцами ярлык еретиков, безнадежно отделившихся от церкви, а правительство

разработало

систему

репрессивных

мер

против

“раскольников”. Карательно-репрессивный

характер

политики

правительства

в

отношении староверов устойчиво сохранялся до 1714-1716 гг., когда последователям различных конфессий разрешали проводить богослужения. Легализация древнего православия сопровождалась ожесточением контроля и назначением уплаты податей в двойном размере, в случаях неповиновения предусматривалась

ссылка.

Правительство

было

заинтересовано

привлечении староверов к уплате податей, поэтому основная

в

масса

распоряжений была посвящена выявлению числа старообрядцев, переписи их и контролю за выплатами. Самое большое число постановлений такого содержания появилось за период 1720-1722 гг. Тогда же власти вынуждены были обратить свое внимание на состояние раскола в Сибири, так как там сконцентрировалось значительное число старообрядцев, скрывавшихся на заводах и в тайных поселениях. Религиозные взгляды староверов явились определяющим признаком и влияли на формирование их социального, экономического, правового статуса. Изменение положения старообрядцев из различных слоев, в рассматриваемый период, отражало закономерные, объективные изменения структуры Российского общества и зависело от субъективного отношения к ним церкви и правительства. Но на протяжении всего рассматриваемого периода (с II половины XVII в. до начала XIX в.) для властей, как центральных, так и местных, выявление старообрядцев и сектантов по всей России было сопряжено с

серьезными трудностями. Старообрядцы большей частью игнорировали переписи населения, “запись в раскол”, скрывали свое вероисповедание. Состояние учета численности старообрядцев в Забайкалье стало меняться в первой трети XVIII века, в связи с разгромом старообрядческих духовных центров и началом массовых переселений, когда число приверженцев старой веры

в

Забайкалье

существенно

увеличилось.

Первыми

наличие

“раскольников” признали епархиальные власти, т. к. остро встал вопрос о размещении в монастырях ссыльных староверов монахов. В ходе переселения начиная с 1766 г. в Восточную Сибирь, а затем и в Забайкалье, было создано учреждение, специально занимающееся делами переселенцев на месте. Им стало “Хлебопашество и переселенческая контора”, которая располагалось

в Селенгинске Забайкальской области,

ведавшее вопросами расселения староверов. До конца XVIII в., пока старообрядцы обустраивались на новых землях и привыкали к суровому климату, у администрации и правительства серьезных проблем с раскольниками Забайкалья не возникало. Но по мере увеличения их численности, обустройства сельской общины XVIII в., сначала местное епархиальное и губернское, а затем и высшее начальство столкнулось с последствиями появления нового “очага раскола”. В 1798 г. Синод, с утверждении императора, вынужден был разрешить старообрядцам нескольких губерний России иметь своих священников и проводить богослужение по старопечатным книгам. В числе их были старообрядцы Забайкалья, численность которых достигала несколько тысяч душ. Переписи и ведомости о числе старообрядцев составлялись как военными чинами, так и приходскими священниками. Так, предполагалось установить строжайший комплексный контроль за религиозной жизнью старообрядцев и, по возможности, присоединить раскольников к церкви. Учет вести было сложно, т. к. на протяжении трех десятилетий, старообрядцы постоянно перемещались с места на место, обустраивали новые села. Другим препятствиям

в деле учета старообрядцев было

“небытие у исповеди”.

По данным исповедной росписи Зосимо -

Саватиевской церкви Тарбагатайской слободы охватывающий период с 1746 по 1779

гг. “новопоселенных из поляков с их семейством”, в 1768 г.

числилось 308 мужчин, 279 женщин, 103 детей, из них 23 малолетних, с указанием их отсутствия на исповеди. В дальнейшем они именуются в исповедной росписи - раскольниками, данные об их количестве меняются в связи дальнейшим их расселением по другим селам. Максимальное количество раскольников в 1769 г. было - 406 мужчин и 415 женщин, затем их количество постепенно уменьшается

(в 1779 г. - 148 мужчин и 138

женщин.iii) В конце XVIII - начале XIX в., с появлением новой группы верующих единоверцев, формальное разделение старообрядцев на категории обрело более

выраженные

черты.

В

законодательстве

были

закреплены

существенные отличия предоставляемых старообрядцам гражданских прав и рамки религиозной свободы. Признаками расширения религиозной свободы была легализация в Москве Преображенского и Рогожского кладбища. На официальном языке их называли

богодельными домами, а реально они

являлись духовными центрами старообрядцев беспоповской и поповской сектыiv. В то же время, на рубеже XVIII-XIX вв., правительству стало известно о существовании “новых вредных раскольничьих сект”, в отношении которых применялось наказание ссылкой. В 1819-1820 г. появились распоряжения правительства о запрещении избраний лиц из числа раскольников на общественные должности,v а так же о немедленном предании суду лиц распространяющих духоборческие ересиvi. Это относилось и к духоборцам Забайкалья. Появились распоряжения в отношении других “вредных сектантов”, например - беспоповцев - федосеевцев. В Верхнеудинское духовное управление в 1820 г. был направлен циркуляр из МВД, утвержденный царем, в котором правительство требовало установить “жесточайший полиции

за

раскольниками

федосеевской

секты:“...всем

контроль

городничим,

Земским судам и прочим местным начальством учинить неослабное наблюдение за всеми выявленными раскольниками федосеевского толка с требованием соблюдения ими норм общественного спокойствия и других вредных для общества последствий”. Цель этого указа состояла в том, чтобы ввести порядок, взять под наблюдение и контроль религиозную жизнь раскольников федосеевского толка, но при этом предписывалась некоторая постепенность “дабы никогда кой-нибудь крутой оборот не показался раскольникам

гонением,

коего Правительства никогда ввиду иметь не

может”.vii В другом постановлении регламентировалось одно из гражданских прав староверов, как членов общества - это “Правила о выборах старообрядцев на общественные должности при купеческих и мещанских выборах” 1820 г., по существу не менявшиеся до 1840 г., основополагающие

принципы

избирательных

прав

обозначили

старообрядцев

до

середины XIX в. Первый пункт правил устанавливал приоритетность православных при избрании на общественные должности. Если в городах, посадах, волостях, населенных “раскольниками”, были представители православного вероисповедания, то вне зависимости от их численности, рекомендовалось их избирать на общественные должности. Только в случаях, когда число православных было минимальным, разрешалось избирать старообрядцев поповского согласия, и даже беспоповского, на должности, не связанные с особой ответственностью. Старообрядчество в Забайкалье было таким исключением- нами были обнаружены документы подтверждающие выше сказанное:“... 1823 г. 16 ноября - Верхнеудинский округ, Тарбагатайская волость, Надеинская деревня. Ниже подписавшие крестьяне в мирской избе во исполнению приказа волостного управления о выборе поверенного для избрания в 1824 г. волостных общественных начальников и прочих, по волости выбрали с общего согласия общественного крестьянина Максима Трифонова, раскольника, у которого поведение хорошее. По сему и надеемся, что он возложенную отныне должность может

нести верно, со всяким усердием, в том и подписываемся”.viii Такого рода выборные собрания были характерны для Мухоршибирской, Бичурской, Куналейской волостей, где староверы составляли большинство населения. Эти документы позволяют нам сделать вывод о том, что административным органам Забайкалья

приходилось делать исключения в мерах борьбы с

расколом, учитывая численность и состав населения. Во второй четверти XIX в. политика самодержавия в отношении инакомыслящих, в том числе и носителей старой веры, приобретает определённые черты. Это связано с геополитическим положением Западного Забайкалья: близость границы, отдаленность от европейской части России. Именно в этот период была начата работа по кодификации законодательства, осуществлялись мероприятия по изучению истории раскола, установлению численности старообрядцев и сектантов; была создана сеть особых секретных

учреждений, централизованно

(“Секретные

совещательные

сформировалась

система

комитеты

розыска,

старообрядцев, совершавших

подчиняющихся по

делам

судопроизводства

самодержцу

раскольников”); и

наказания

уголовные преступления или преступления

против веры. Главную роль в собирании данных о старообрядческих толках на начальном этапе должны были играть приходские священники. В начале XVIII в.,

ix

им было предписано вести особые списки о числе старообрядцев,

но система учета староверов в епархиях стала приносить результаты только к середине XIX в. Но

несмотря

на

динамичное

развитие

законодательства

о

старообрядцах в первой трети XIX в., и принятие конкретных мер по разделению полномочий на местах, учет старообрядцев в высших звеньях власти

оставался

неудовлетворительным,

поскольку

функция

централизованного контроля за численностью и жизнью староверов в XIX в. не раз переходили от одного ведомства к другому. Промежуточные инстанции, по которым должны были следовать

списки о старообрядцах, также

неоднократно менялись. Неизменным на

протяжении всего XIX века оставалось только требование к начальникам губернии следить, чтобы сведения собирались в секретном порядке и раз в год лично предоставлялись главе одного из центральных государственных учреждений. С 1812 года этим лицом был министр (юстиции) полицииx. Копии или оригинал

ведомостей направлялись еще и в министерство

внутренних дел. В статистических отчетах об экономическом благосостоянии волостей

на

протяжении

всего

XIX

в.

описывается

однотипная

характеристика о раскольниках, проживающих в волостях Забайкалья:“... в течении отчетного года из раскола присоединения к православию не было. Раскольники волости ведут правильный образ жизни, трудолюбивы, живут преимущественно отдельными семействами, в религиозном отношении влияние на местное население не имеют. Богослужение ведут по образу их сект в часовнях и в частных домах”.xi Традиционно ответственность за провал выполнения того или иного распоряжения правительства возлагалась на низшие чины. Тогда по секретному циркуляру МВД от 12.08. 1805 г. земской полиции, сотским и пятисотым

вменялась

старообрядцах,

в

названные

обязанность списками.

вести Во

метрические

избежании

книги

о

разночтении

и

недовольства старообрядцев эти сведения предписывалось собирать тайно, а земские исправники должны были строго контролировать соблюдение особой секретности. В случаях упущения предусматривались штрафные санкции в отношении сельских начальников.xii Так в материалах ЦГАИО нами было обнаружено “Дело о неправильном показании Верхнеудинским духовным правлением числа раскольников за 1850 г.”, где в докладе столоначальника Василия Щапова сообщается, что при проверке росписи представленной

Верхнеудинским

Духовным

Правлением

оказалось

следующее: раскольников насчитывается по городу и уезду - мужского пола 2243 и женского 2200, всего 4443, а Правлением указана- 130. Здесь же в деле прилагается объяснение протоиерея Харлампия Попова, священника

Михаила Касатикова, что это ошибка писаря, - число 130 это количество раскольников только в городе Верхнеудинске. Дальше мы видим приказ его Высокопреосвященства: от 20 марта 1852 г., где за допущенное нарушение предписывается: “... что если за сим замечены будут в пропуске раскольников,

показывает столоначальник, то благочинный протоирей и

священник будут штрафованы по законам как укрыватели”.xiii Рассмотренное выше законодательство, сложившееся в 60-е годы XVII века не оставалось неизменным и в первой половине XIX в. Новые законы в отношении старообрядцев принимались на протяжении всей второй половины XIX в.. Для законодательных актов нового периода характерно прежде всего то, что раскольники были наделены гражданскими правами, но принимаемые

меры оговаривали преимущества православного населения

перед старообрядцами, так что можно говорить не столько о наделении правами, сколько об уступках, которое делало правительство под давлением сложившихся обстоятельств. Тем не менее, даже в таком урезанном виде, постановление

имело,

несомненно,

положительную

направленность,

позволив хотя бы части раскольников включаться в деятельность выборных органов. Надо отметить и тот факт, что принятые постановления во второй половине XIX в. не имели запретительного, ограничительного и, тем более, карающего характера. Все они были направлены на то, чтобы в той или иной степени обеспечить равное положение раскольников с последователями православной религии. Однако значение законодательных мер снижалось изза того, что отсутствовала система, четкая линия в проводимой политике. Законода-тельные акты затрагивали, в большей степени, частные вопросы, которые нельзя было назвать самыми важными. В середине XIX века решающее значение приобретают специально разрабатываемые программы, составлением которых ведало, главным образом, Министерство внутренних дел. Именно этому учреждению предписано было заниматься делами о расколе, с целью его пресечения. Министерство внутренних дел было образовано в числе первых восьми

министерств Манифестом 8 сентября 1802 г. Однако первоначально делами старообрядцев оно не занималось. В 1810 г. из Министерства внутренних дел выделяется Министерство полиции, одно из направлений деятельности которого состояло в пресечении раскола, и, когда в 1819 г. Министерство полиции вновь вошло в состав Министерства внутренних дел, последнее приняло и все его дела. В 60-е годы XIX в. внутренняя ситуация в России изменилась настолько, что наделение старообрядцев определенными гражданскими правами и свободами в отправлении богослужения стало неизбежным. Решить эту задачу в законодательном порядке оказалось невозможным. Главная роль в этом направлении ложится на плечи МВД. Однако поставленные задачи для чиновников Министерства оказались невыполнимыми, т. к. староверы, скрытные по своей природе, окончательно замыкались при виде чиновников. Не умея, да, наверное, и не ставя перед собою задачи - вникнуть в суть старообрядческого учения, разобраться в истинном положении дел, - чиновники давали в своих отчетах лишь самую общую картину состояния дел в обследуемых губерниях, приводя те факты, которые лежали на поверхности. Работа МВД в данной сфере велась в нескольких направлениях, одно из ведущих было связано с исследованием сведений о старообрядцах. В 1826 г. МВД впервые потребовало статистические ведомости из губернии о числе старообрядцев, молельных зданиях. Начиная с 1842 г. работа Министерства в этом направлении заключалась в том, что из губернии доставлялись ведомости о числе приверженцев и количестве молельных зданий, работали губернские совещательные комитеты, которые не только осуществляли полицейские функции, но и знакомились с местными условиями распространения старообрядчества; и, наконец, регулярные сведения поставляли чиновники Министерства. Нами в НАРБ обнаружены бланки (формы № 1,2) отчетности по Тарбагатайской волости за 1844г.xiv (См. приложение 1). Форма№ 1 - это ведомость о числе раскольников и

разных сект в данной губернии. Форма № 2 носит название “Ведомость о раскольниках, молитвенных зданиях, находящихся в данной губернии”. В Забайкалье, несмотря на намерения правительства установить строгий контроль за распространением старообрядчества и усилий местного чиновничества по сбору сведений о старообрядцах и сектантах, одинаково для всех согласий и толков, по-прежнему были неполными, отрывочными, так как собирались в одном и том же порядке, теми же методами, о чем свидетельствуют

многочисленные

ведомости,

отнесенные

в

особые

секретные дела. В “Деле о доставлении сведений по требованию начальства и должностных лиц”xv, с грифом “секретно” и угловым штампом МВД пристав 2 участка Верхнеудинского уезда Иркутской губернии за 12 марта 1847 г., сообщается: “Поручено волостному старшине собрать и доставить мне самые верные

сведения

о

всех

без

исключения

имеющихся

в

волости

старообрядческих часовнях и под разным именованием молитвенных домов, причем обозначить в каких селениях, в чьих именно домах помещаются молельные, указать с какого времени устроена, а так же донести мне сведения о всех старообрядцах, занимающихся духовными требами, с обозначением по обязанностям начетчиков и уставщиков”. Такое донесение было составлено (см. приложение 2). Итак, правовая система в России в первой половине XIX века, в отношении старообрядчества была развита весьма слабо, ей отводилась роль второстепенная. Значительная часть этих дел проходила под грифом “секретно” или “совершенно секретно”, попадая тем самым в компетенцию Министерства внутренних дел, которое ведало составлением программ с целью пресечения деятельности старообрядчества в России. Таким образом, законодательство первой половины XIX в. в отношении старообрядцев являлось отражением той позиции официальных органов, которая была доминирующей в указанный период. Так, рассматривался

правительством

как

временное

зло

в

раскол

государстве,

подлежащее уничтожению. Соответственно и правовая система носила

ограничительно - запретительный и карающий характер. Сам факт вхождения данных юридических норм в уголовное законодательство явился следствием того, что старообрядчество в России было гонимой религией. Между тем, численность приверженцев раскола, распространенность его на территории Забайкалья, убеждают в том, что это было далеко не временное “зло”, а реально существующее явление. Формирование в 40-50-х гг. XIX в. законодательной системы, создание Свода Законов Российской империи ощутимо отразилась и на положении старообрядцев. Наряду с существующими в XVII в. законами о староверах, принимались новые акты, проводились мероприятия по организации административного надзора. Сначала в Санкт-Петербурге и Москве, затем в губерниях, где старообрядцы составляли значительную часть населения, были созданы Секретные совещательные комитеты по делам о раскольниках при МВД Российской империи. Губернские комитеты были призваны объединить усилия духовного и гражданского начальства в борьбе с распространением раскола. В марте 1841 г. вышел в свет закон, закрепившей систему наблюдения за состоянием раскола на местах. Решение об образовании Секретного комитета в Иркутске было принято вследствие осложнившейся ситуации в Забайкальской области. В конце 30-40-х годов XIX в. в селах Куйтун, Куналей, Бичура, Мухоршибирь старообрядцы выступили против закрытия часовен, снятия колоколов, ареста священников. Когда в 1842 г. с. Харауз (Мухоршибирская волость) власти приступили к снятию колоколов и крестов с часовен, старообрядцы избили волостного голову, прибывшего вместе с земским заседателем Петровым и архимандритом Даниилом.xvi Подобный отпор заседатель Петров встретил так же в селах Тарбагатае и Новобрянское / Тарбагатайской волости/. На его приказание снять кресты

с часовен старообрядцы ответили отказом,

потребовали от него “особого высочайшего повеления”.xvii О “буйстве старообрядцев Забайкалья” было доведено до сведения Министерства внутренних дел. Оно предписало Иркутскому гражданскому

губернатору лично выехать в старообрядческие села для наведения в них должного порядка.xviii Губернатор с военной командой в начале 1843 г. выехал в Забайкалье. В своих действиях по наведению порядка в старообрядческих селах, полиция встретила упорное сопротивление крестьян старообрядцев с. Куйтун, которые в начале 1842 г. распечатали по приговору общества часовню и в течении двух лет оказывали неповиновение властям. Когда заседатель Осляковский в начале февраля 1842 г. первый раз прибыл в Куйтун, чтобы запечатать часовню, старообрядцы заявили, что скорее решатся пожертвовать жизнью, нежели допустить закрыть часовню. Они были вооружены кольями, палками, у некоторых были охотничьи ружья.xix На

основе

действительно,

архивных ситуация

со

материалов

мы

старообрядцами

убедились

в

Забайкалья

том,

что

требовала

решительных мер, и эти меры были приняты. Циркуляром МВД от 25 апреля 1844 г. в Иркутске создается Секретный совещательный комитет, в соответствии с общими основаниями, утвержденными Николаем I в 1838г. В состав комитета входили: архиепископ, губернатор, председатель палаты государственных имуществ, штаб-офицер жандармерии. О деятельности Секретного совещательного комитета по вопросу о расколе подтверждает дело “О мерах против раскольников Забайкальского края”,

в

котором на 11 листах содержится выписка из журнала первого

заседания Секретного совещательного комитета в Иркутске. Документ представляет собой пять постановлений, в которых подчеркивается необходимость осторожного отношения к опечатыванию и уничтожению старообрядческих часовен. Первое и третье постановление запрещают строительство, ремонт часовен и молитвенных зданий, в соответствии с законом и мнением патриархального начальства. Часовни построенные после 17 сентября 1826 г. принадлежали опечатыванию, находившиеся конфискации.xx

в

них

богослужебные

принадлежности

и

книги

-

Было принято решение назначить особого чиновника,

который

занимался бы только делами раскола. Назначить чиновника поручили Иркутскому гражданскому губернатору, инструкции должен был выработать комитет. Земских исправников и окружных начальников комитет обязал предавать суду старообрядцев - уставщиков и дьяков, производить расследование в случаях нарушения старообрядцами установленных правил и

запретов.

Особое

внимание

предписывалось

уделять

жалобам

присоединившихся к церкви и угрозам со стороны раскольников.xxi Итак, деятельность Секретного совещательного комитета служит ярким

примером

старообрядцами

со

административно-полицейского стороны

местного

начальства,

надзора и

над

отражением

репрессивной политики государства. & 2. Изменение политики государства по отношению к старообрядчеству Западного Забайкалья в 70-80 г. XIX в. – 1917 г. В 70-80 годы XIX в., когда ведение учета староверов перешло в компетенцию Статистического комитета Иркутской губернии,

появились

заметные изменения. В печати стали появляться регулярные публикацииxxii, информирующие о движении населения в губернии, либо указывающие все существующие в государстве конфессии, либо сравнительные таблицы о количестве родившихся и умерших по отдельным вероисповеданиям

и

данными о естественном приросте. Признаком изменения политики государства и общественного мнения в отношении старообрядцев в 80 г. XIX в. нужно считать снятие завесы секретности с обсуждения вопроса о религиозном инакомыслии, что выразилось в публикации внутренних документов правительства в журналах: “Русский вестник”, “Церковный вестник”, “Отечественные записки”. Были напечатаны

официальные

записки

о

старообрядцах,

проекты

государственных и общественных деятелей, исторические очерки А. Р.

Орлова, А. С. Пругавина, Н. Н. Субботина и др. Всестороннее изучение истории

возникновения,

старообрядчества

особенностей

выявили

вероучения

безвредность

для

различных

государства

и

ветвей церкви

последователей некоторых толков в старообрядчестве. Тем не менее, борьба с расколом продолжала оставаться частью государственной политики. Во всех духовных академиях во второй половине XIX в. существовали кафедры истории и обличения раскола. Старообрядцев рассматривали не только как возмутителей спокойствия, но и как очаг иностранной угрозы. Н.И. Субботин, известный полемист с расколом, возглавлявший в 70-80 гг. кафедру истории раскола в Московской духовной академии, считал, что действия

раскольников

рассматриваются

в

политической

системе

враждебными силами в Австрии, Турции, как проявление недовольства народа политикой своего государства и этот очаг внутреннего конфликта может быть использован в удобной политической ситуации против России. К

концу

XIX

в.

была

выработана

лояльная

формулировка

характеризующая суть вероучении старообрядческих толков на официальном уровне - “обрядоверие”. Комитет министров в исполнении Манифеста Николая II укреплении

начал

веротерпимости

от

16.02.1903

г.xxiii,

в

об Указе

правительствующему Сенату от 17 апреля 1905 г.xxiv “Об укреплении начал веротерпимости”

распространил

17

положений,

регламентирующих

расширение веротерпимости. Старообрядчеству и сектантству был посвящен специальный раздел. В отличие от законов, принятых в XIX веке, о разделении старообрядцев на категории, в указе 1905 года впервые официально признали существование “вероучений старообрядческих согласий”. В первую группу были отнесены старообрядческие согласия, во вторую - сектантство, в третью - последователи изуверских учений, принадлежность к которым была наказуема в уголовном порядке. Вместо понятия, принятого в официальных законоположениях и

документах, термины “раскольники”, “старообрядцы” были присвоены всем последователям толков и согласий, которые принимали основные догматы православной

церкви,

но

не

признавали

некоторых

обрядов.

Старообрядческое вероисповедание было приравнено к православному, т. к. признавалось существование старых обрядов наряду с новыми, разрешалось совершать

общественные

богослужения

в

молитвенных

домах.

Старообрядческим духовным лицам присваивалась название “настоятелей” или “наставников”, с правом метрических

книг,

разрешалось

проведения богослужений и ведения устройство

старообрядческих

школ,

отменился запрет на печать старообрядческих богослужебных книг.xxv Религиозная

свобода

старообрядцев

выражалось

в

легализации

религиозных старообрядческих объединений, за которыми закреплялось название “община”. Община могла владеть движимым и недвижимым имуществом и прежде всего иметь храмы. В первом пункте положения об устройстве старообрядческих общин декларировалось право староверов свободно исповедовать свою веру и отправлять религиозные обряды.xxvi Для создания общины

достаточно было собрать всего 50 подписей. В

разъяснении к указу, министерство внутренних дел добавило, что женщины одного и того же семейства не исключались из лиц, подписавших заявление об образовании общин.xxvii В общем собрании каждый член общины, достигший 25 - летнего возраста, имел право голоса, (кроме лиц, которых общее собрание могло лишать этого права).xxviii Старообрядцам разрешалось устраивать в городах особые кладбища или отводить отдельные места в пределах общих кладбищ. Так, в городе Верхнеудинске было отведено специальное место под кладбище староверов. В ст. 148 Устава о паспортах старообрядцам и поселенцам всех сект, за исключением скопцов, разрешалось выдавать виды на отлучки

внутри

империи на общем основании.xxix На основании этих законов и положений, прежде всего

указа об

образовании и деятельности старообрядческих общин, в столице Восточной

Сибири г. Иркутске была создана старообрядческая община, названная во имя Покрова Божей Матери, построена церковь. Община стала духовным центром старообрядцев Иркутской губернии, в том числе и Забайкалья.xxx Наряду

с

правительством

предоставлением отменялись

права

распоряжения,

организовывать

общины,

ограничивающие

прием

старообрядцев и сектантов на общественную и государственную службы.xxxi Были

расширены

и

другие

общегражданские

права

старообрядцев.

Распоряжением министра народного просвещения, в соответствии с указом от 17 апреля 1905 г., были отменены

предыдущие постановления о

недопущении старообрядцев на должности учителей и наставников. Староверам разрешалось выдавать свидетельства на право обучения детей и принимать на обучение в учительские семинарии. Была отменена также обязательность изучения Закона Божия ( православного исповедания ) для учащихся старообрядцев.xxxii Таким образом, старообрядцы к концу XIX в. разделились на множество

толков

и

согласий

и

правительство

вынуждено

было

дифференцировано подходить к вопросу о правовом статусе последователей того или иного толка, как тогда называли “сект”. Законы в отношении раскола, принятые как основополагающие в первые три десятилетия XIX в., мало изменились. Гражданские власти на местах и в центре вынуждены были лавировать между официальным законодательством и секретными распоряжениями правительства. Выработка стратегии и конкретных мероприятий, направленных против раскольников, происходило в условиях строгой секретности. Самым простым решением проблемы в этих условиях представлялась организация жесткого всестороннего контроля за старообрядцами, прежде всего путем усиления полицейского надзора. Для удобства установления контроля

и

определения

меры

наказания,

правительство

разделило

старообрядцев по принципу вредности учения. Все категории старообрядцев, в отличие от сектантов, могли свободно пользоваться общегражданскими

правами:

заключения

брака,

назначения

на

должности,

свободно

перемещаться за пределы постоянного места жительства и другими, только при условии перехода из раскола в православие и полного раскаяния. Религиозная жизнь старообрядцев, методы воздействия на них епархиальной

администрации

выражались

ограничением

доступа

священников к старообрядцам и лишения их возможности проводить богослужения в молитвенных зданиях. Но надежды правительства не оправдались

по

причине

недальновидной

противоречивой

конфессиональной политики, а так же из-за бюрократизма и карьеризма в управлении, усугубляемой всеобщей секретностью. С другой стороны, эти надежды не оправдались и из-за сопротивления старообрядцев, которые никогда не подчинялись безропотно. Проявляя себя как “законопослушные верноподданные царя-батюшки”, они отказывались выполнять

несправедливые

распоряжения

властей,

касающиеся

их

религиозной жизни. Поэтому мы отмечаем, что

на протяжении всего XIX в. происходил

поворот внутренней политики самодержавия в сторону усиления контроля за старообрядцами. Мероприятия властей по ограничению раскола в Забайкалье приобрели более организованный характер, когда в законе закрепилось разделение старообрядцев на категории, и к каждой из которых принимались соответственные меры. Система полицейского надзора за староверами в Забайкалье стала более результативной после создания в г. Иркутске Секретного совещательного комитета (25 апреля 1844 г.). Таким образом, решающую роль в выработке принципов воздействия на старообрядцев по-прежнему играло Министерство Внутренних Дел, а контроль за выполнением постановлений в регионе осуществлял комитет по делам раскола. При непосредственном участии МВД была узаконена система, позволяющая следить за состоянием раскола на местах, прежде всего в Забайкалье, где находилось “гнездо раскола”. Только осознание необходимости системного подхода к решению

вопроса о старообрядчестве, начавшееся глубокое изучение его истории, совершенствование законодательства, отмена крепостного права - все это к концу XIX в позволило оценить мифическую угрозу, “вредность” староверия, а в начале XX в. уравнять гражданские права старообрядцев и православных. &. 3. Деятельность православной церкви среди староверов Западного Забайкалья На протяжении столетий православие было важнейшим элементом жизни Российского государства, во многом определяя ритм, стиль и образ жизни большинства подданных. “Первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская православная кафолического восточного исповедания”, - гласит Свод Законов Российской Империи.xxxiii Церковь, являясь государственной, могла использовать всю мощь светской власти,

выполняла

часть

государственных

функций,

в

том

числе

контрольного и надзорного характера. Так, в юрисдикции церковного суда находились

все

вопросы

брачно-семейных

отношений

(регистрация,

расторжение, удостоверение действительности браков и рождений и т.д.), определенные категории дисциплинарных, гражданских и уголовных дел. В какой-то степени Православная церковь осуществляла полицейские функции, ведя

надзор

за

паствой,

причем

в

случае

необходимости

священнослужителям разрешалось нарушать тайну исповеди. Всю эту власть церковь

использовала

в

борьбе

с

теми,

кого

считала

еретиками,

вероотступниками. И в первую очередь, с вероучениями, которые возникли на основе православия, то есть со старообрядчеством и сектантством. Не случайно эти вероисповедания считались

нетерпимыми. Официальная

церковь видела в них своих заклятых врагов и, вероятно, опасных конкурентов; сам выход из православия в “раскол” карался в уголовном порядке. И только духовное начальство обладало правом возбуждать следствие по делам об изменении вероисповедной принадлежности. Важный шаг правительства и церкви по введению единоверия,

призванный стать компромиссным решением проблемы в распространении раскола, привлечь староверов в лоно официального православия, не получил широкой поддержки в России в целом, и в Забайкалье, в частности. Указ о введении правил единоверия был провозглашен Синодом как “снисхождение”

к

просьбам

староверов

Иркутской,

Казанской,

Нижегородской епархии и разрешил старообрядцам “жительствующих в них, дать от епархиальных архиереев священников и дозволить службу Божию отправлять по их обрядам.”. Святейший Синод рассудил, что старообрядцам Иркутской

губернии

Верхнеудинского

округа

необходимо

дать

снисхождение в обрядах, потому, что это будет “лучше, нежели запрещением оных удалить от установленных Христом Спасителем святых

тайн, его

единственного средства к спасению каждого христианина”.xxxiv Когда староверы Верхнеудинского округа в 1794 г. впервые обратились с просьбой разрешить им построить свою церковь,xxxv власти только спустя 4 года приняли соответствующее решение. Церковь разрешили построить, но при этом священника должны были назначить с ведома епархиальной администрации “для отправления службы по старопечатным книгам”.xxxvi Среди документов Иркутской духовной консистории есть дела, полностью состоящие из рапортов приходских священников об отказе староверов присоединиться к церкви, как на правилах единоверия, так и по правилам официального православия. Но наибольшее влияние на судьбу старообрядческих церквей в XIX в. оказал двойственный указ Николая I от 19 августа 1826 г., запрещавший раскольникам

строить

новые

церкви,

но

одновременно

требовал

“существующие молельни и церкви оставить в настоящем положении, не делая притеснения”.xxxvii Старообрядцы же увидели в этом попытку властей повторить разгром религиозных

старообрядческих

общин.

Старообрядцы

Забайкалья

продолжали ремонтировать часовни, активно сопротивлялись опечатывать часовни. Поэтому уже в 1839 году, МВД распространило циркуляр, по

которому старообрядческие часовни требовалось не только опечатывать, но и уничтожать,xxxviii уничтожении

а

имущество

часовен

и

передавать

деньги,

которые

местному

обнаружены

приказу

призрения

при и

единоверцам.xxxix В Забайкалье практически в каждом старообрядческом селе в первой четверти XIX века была церковь или часовня. Моленные дома, согласно архивным документам

первой половины XIX века, были практически в

каждой деревне, где жили старообрядцы, а если в населенном пункте проживали представители разных направлений, то каждое из них имело свою моленную. Моленные

располагались в домах или при домах местных

старообрядческих лидеров, посещались преимущественно односельчанами. В случае закрытия моленной властями, или смерти

лидера и нежелания

потомков, продолжать его дело, моленная прекращала свое существование, а вместо нее возникала другая. Факты существования таких моленных известны. Так в ведомости Тарбагатайского волостного правленияxl нами обнаружены данные о раскольничьих часовнях и моленных домах. Все они принадлежали поповской секте, а именно: 1.Нижнежиримское

селение:

Моленный

дом

без

колокольни,

деревянный. Построен в 1817 году по согласию крестьян раскольничьей поповской секты. В ней проводили моления до 1837 года, а затем она была опечатана бывшим Верхнеудинским окружным начальником Протопоповым без дальнейшего обсуждения. 2.Бурнашевское селение: Простой деревянный дом поповской секты. Построен по приговору общества Бурнашевского селения. 3.Десятниковское

селение.

Часовня

с

колокольней,

деревянная.

Поповской секты. Построена в 1811 году с согласия раскольников. Поправки в ней не было. В 1825 году крыша упала от сильной бури, долгое время никаких поправок не производилось, а в 1840 году Заседателем Петровым с часовне сей крест был снят и обещано хранение его в Тарбагатайской Зосимо-Саватиевской церкви.

4.Куналейское селение. Часовня с колокольней наподобие церкви. Деревянная . Поповской секты. Построена в 1782 году, а после случившегося пожара в 1812 году вся сгорела и вместо нее в этом году построена новая. В 1833 году при пожаре для безопасности была разобрана и по решению господина бывшего Генерал- губернатора Восточной Сибири опять приведена в первобытное состояние. 5.Еланское селение. Часовня без колокольни. Деревянная. Поповской секты. Построена в 1813 году по общему согласию раскольников. Поправок без разрешения начальства до 1844 года не производилось. 6.Куйтунское селение. Простой деревянный дом. Без колокольни. Поповской секты. Построена в 1784 году, в 1879 году сгорела. Но иконы, служебная утварь и книги раскольниками были спасены, так как все это находилось в непривычном для раскольников месте. По требу начальства раскольникам было разрешено выстроить для хранения всего этого особое строение. Поправок в нем после этого не было. 7.Новобрянская часовня с колокольней. Деревянная. Поповской секты. Построена в 1783 году раскольниками. Поправок

произведено не было.

Колокола заседателем Петраковым сняты в 1840 году и находятся в собственном хранении в том же селении. Таким образом,

в середине

XVIII

проживали старообрядцы, для отправления отдельные

века

практически там,

их культа

где

существовали

общественные или частные моленные. Это могли быть, как

специальные отдельные строения, так и просто комнаты в жилых домах, предназначенные только для богослужения. Так

как

после

1826

года

староверам

запрещалось

строить,

ремонтировать часовни или молитвенные дома, большинство из них пришли в упадок, были опечатаны, а самовольно открытые вновь опечатывались. К 1858 году по всей Мухоршибирской волости насчитывалось только четыре действующие часовни, по одной: в Мухоршибири, Новом-Загане, Хонхолое и Никольском.xli

Опечатывание

часовен

староверы

воспринимали

как

поругание над святынями, гонение на себя, предмет оскорбления и насмешек. Они не раз пытались добиться официального разрешения открыть часовни, но епархиальная администрация губернской волости, ссылаясь на отсутствие

распоряжения

правительства,

игнорировали

просьбы

старообрядцев. В 1839 году старообрядцы Верхнеудинского округа обратились с просьбой к генерал-губернатору Восточной Сибири не опечатывать их часовни и молитвенные дома. Местная администрация

начала

переписку,

но

губернская и епархиальная решающим

оказалось

мнение

архиепископа Нила, который объяснил, что эта просьба связана с запрещением старообрядцам иметь при часовнях колокольни. Староверы “видели в этом только притеснение”. Архиепископ убеждал генералгубернатора, что закон запрещает им употреблять колокола, что “этим непочетаниям они зло несут государю и государству”, и прошение было отклонено.xlii Еще одним методом “привлечения старообрядцев в единоверие и православие была широко распространенная в

XIX веке, практика

конфискации икон, предметов церковной утвари, богослужебных и других старопечатных, рукописных книг. Правительство пыталось регламентировать распространение печатных книг, ограничив их издательство. Книги разрешалось печатать только в открытой в Москве типографии для старообрядческих консистории

есть

книг. Среди несколько

документов подшивок

Иркутской духовной

специально

посвященных

конфискации книг. Все они относятся к 40-50 гг. в XIX в. То немногое, что оставалось у староверов, тщательно скрывалось ими. Например, в 1858 г. староверы Мухоршибирской слободы села Никольское, узнав, что к ним назначен единоверческий священник, и не желая присоединиться к нему, тайно вынесли из часовни богослужебные книги, иконы, и приехавший единоверческий священник оказался в затруднительном положении.xliii (См. приложение к главе 3). На территории, подчиненной Верхнеудинскому

духовному правлению за 1850 г. к православию присоединилось только 25 человек

из

местных

Мухоршибирь,

сел

Жирим).

(Тарбагатай,

По

ведомости

Куйтун,

Куналей,

Верхнеудинского

Харауз,

духовного

правления за вторую половину 1850 г. к единоверцам присоединились 11 старообрядцев.xliv Надо отметить, что присоединение к единоверию шло трудно, даже подписка о присоединении не давала гарантии, все игнорировалось старообрядцами. Они по-прежнему получали богослужение в своих молитвенных домах, совершали таинства, и обряды вне правил единоверия, в обход властей и “беглых” священников. (См. приложение к главе №3) Но даже крайние средства “вразумления” мало помогали. Помещенный под

арест

в

1840

г.

в

Верхнеудинском

волостном

правлении

старообрядческий уставщик И.Д. Иванов в возрасте 95 лет, продержанный на хлебе и воде в течение 2-х недель отказался признать, что давал подписку о присоединении к единоверию. Был отпущен на свободу, но продолжал свою деятельность, а при новом аресте вновь отрицал подписку. У него не было обнаружено ни святых даров, ни богослужебных книг, но выяснилось, что он проводил службы, читая наизусть псалмы, каноны, молитвы. “В обуздании других от своеволия” Иванова И.Д. в декабре 1848 г. подвергли суду.xlv Серьезной проблемой, затрудняющей присоединение к единоверию являлись “беззаконные” браки старообрядцев. Тем более, что таким образом староверы привлекали на свою сторону православных.

Беззаконными

считались браки без обряда - “блудное сожительство”, совершенные уставщиком

или

беглым

попом,

браки

между

православными

и

старообрядцами, не освещенные по правилам единоверия. Местные власти были настолько встревожены распространением этой “эпидемии”, что на одном из заседании губернского совета 14.02. 1842 года предложили привлекать всех старообрядцев “беззаконно сожительствующих” к суду, обратясь с этим в верховные органы власти, но здравый смысл не позволил превратить это предложения в закон.

Из Министерства внутренних дел

пришло распоряжение: не предавать суду староверов, “так как большое число беззаконных браков составило бы чрезвычайное затруднение для начальства, увеличило бы бюрократическую переписку на столько, что другие более важные вопросы остались бы без рассмотрения. Положением о введении единоверия предписывалось в случаях заключения браков между единоверцами и старообрядцами венчать по общему согласию, что нередко осуществлялось в обход всяких правил. В 1849 г., в одной только Тарбагатайской волости насчитывалось 103 таких “смешанных”

пар,

в

т.

ч.

19

официально

присоединившихся

к

единоверческому приходу, в Куйтунском приходе – 113 пар, в Куналейской волости – 43 пары.xlvi Если один из супругов “по убеждению начальства” присоединялся к единоверию, а другой нет, то такой брак должен был быть расторгнут, и часть староверов, “чтобы не оставлять без присмотра детей и хозяйство”

вынуждены

были

просить

о

перевенчании

по

обрядам

православной церкви. Таким образом, в связи с вмешательством светской власти в духовные дела церкви в вопросах, связанных с расколом, отношения между администрацией и староверами еще более усложнялись. Несмотря на усилия миссионерской

единоверческой

церкви,

старообрядцы

по-прежнему

стремились исповедовать свою “старую веру” и отстаивали общегражданское право свободно вступать в брак. Важным шагом официальной

церкви были открытие церковно -

приходских школ для старообрядцев. По указу Синода 1836 года были изданы правила устройства училищ для старообрядцев. В Восточной Сибири были направлены отдельные указы от 12.05. 1837 г. и разосланы по благочиниям Иркутской епархии.xlvii Правила, предписывали начать обучение с детей православных, а потом привлечь старообрядцев, по усмотрению архиепископа назначать учителей. Обучение планировалось проводить в одном или двух домах членов приходского притча: священника, дьякона, причетника. Детей

принимать с согласия родителей, обучать их церковному и гражданскому чтению, по желанию - письму. Обязательным было заучивание наизусть молитв, Символа веры - заповедей, рассказов из священной истории, а так же начал арифметики. Правилами оговаривалось, что если родители захотят обучать детей по книгам, изданным в старообрядческой типографии, то разрешалось, при условии, что они сами предоставят эти книги. Время обучения - после окончания осенних полевых работ и до начала весенних, в качестве поощрения применялось чтение в праздничные дни на клиросе. Учителями должны были стать монахи и монахини Читинского заштатного мужского и Знаменского монастырей. На покупку книг выделялось 50 руб.xlviii Училища решено было открыть в селах Забайкальской области: Верхнеудинском округе - Тарбагатае, Мухоршибири, Куналее, Урлуке, Петровском заводе, в городах

Елани,

- Нижнеудинск, Верхнеудинск,

Троицкосавск, Нерчинск.xlix Но эта инициатива, направленная на привлечение детей староверов к учебе не имела успеха. Из восьми рапортов священников разных сел, где были открыты школы, нет ни одного, в котором сообщалась бы, что староверы

согласились

отдать

детей

на

обучение.

Старообрядцы

Куналейской, Тарбагатайской и Мухоршибирской волостей отказывались от устройства школ и “под тем же предлогом, что они сами обучают детей по старопечатным

книгам

и

считают

устройство

школ

для

себя

обременительным”.l В

доказательство

предвзятости,

необъективности

высказывании

русских историков клирикально-охранительного направления о невежестве, о полной безграмотности староверов в атеистической литературе советского периода, в противовес насаждению официальной церковью единоверия в образовании приводятся примеры создания старообрядцами своих школ. Верхнеудинскому Земскому суду в 1845 г. представил губернатор

два дела, где секретно

иркутский

были изложены обстоятельства

обнаружения старообрядческой школы. В селе Шаралдай старообрядец Игнатий Кравцов создал школу для обучения малолетних детей грамоте и догматам

староверия.

Впоследствии

обучением

детей

занимались

старообрядцы Мухоршибирской слободы Феликс Оленников, который обучал детей из Мухоршибири и Харашибири по старопечатным книгам, внушал им “главный предмет - не иметь священников, рукоположенных от епархиального архиерея и не принимать отшатнувшихся от православия”.li В

результате

секретного

расследования,

у

Оленникова

были

конфискованы книги, по которым велось обучение. В суд были представлены две печатных “Триоди”, “Часослов”, два “Часовника”. По решению суда за учителем установили надзор полиции.lii Вопрос о привлечении старообрядческих детей к обучению в официальных школах остался открытым. В распоряжении Синода 1858 г. уже предписывалось не создавать отдельное училище для раскольничьих детей, а привлекать их в существующие школы и обучать вместе с православными. Местное духовенство под главным наблюдением епископа должно было “попечительствовать их нравственности”. В Забайкальской области численность единоверцев, была ниже численности староверов. Это подтверждают данные Тарбагатайской области (См. табл. 6). Таблица 6. Сведение о населении Тарбагатайской волости по вероисповеданием за 1869*.

Наименование селений Тарбагатайском Жиримском Бурнашевском Десятниковском Барская Куналейская

Число раскольников, единоверцев и православных Раскольн единовер православ иков цев ных 600/613 170/175 250/186 48-/460 70/51 188/206 120/87 450/473 19/20 100/74 110/118 1422/1456 15/7 59/47

Число церквей

Сколько молитв. домов

Сколько засеивали земли

1 1 1

2550 1375 770 1422 275 3735

Пестеревском Надеинское Куйтунском Старобрянском Новобрянском Талецкое Саянтуевское Итого:

32/44 488/490 837/931 44/50 581/571 103/85 5223/5439

28/22 232/224

240/249 125/117 583/244 170/163 25/17 117/114 82/96 2071/1663

1 1 6

680 1652 3550 535 1515 550 205 18815

* Таблица составлена по материалам годового отчета о благосостоянии Тарбагатайской волости. НАРБ. Ф. 207. Оп. 2. Л. 8. В миссионерской деятельности Русской Православной церкви, наряду с обращением в христианство местных народов – бурят и эвенков, одной из важнейших мер являлся духовный надзор за общим благосостоянием семейского населения Западного Забайкалья, надзор за образованием новых религиозных

групп

и

сект.

Так,

в

ведении

главного

миссионера

Селенгинского-Троицкого монастыря Читинской и Забайкальской епархии и приходских церквей находились практически все сёла по рекам Селенге, Хилку и Чикою, населенные староверами. Поэтому можно предположить, что

миссионерская деятельность

православной церкви среди старообрядцев на рубеже XIX-XX приобрела более общий

веков

характер. Но старообрядцы традиционно

сопротивлялись насаждению единоверия, и поэтому число единоверцев было небольшое. В XIX в. староверы оказывали активное сопротивление насаждению единоверия, организовано протестовали против притеснении, арестов священников, опечатыванию часовен, и нелегально поддерживали устои и правила староверия. Причины категорического несогласия староверов с единоверцами, неподчинение властям кроется еще не столько в “бунтарском духе” старообрядцев,

сколько

в

недальновидной

политике

правительства,

чиновники которого вмешивались в духовные дела. Церковные же власти, оказывались практически не у дел, использовали слишком грубые методы, неприемлемые для миссионерской деятельности

среди защитников

староверия, и в результате потерпели поражение. Старообрядчеству было предоставлено право свободного вероисповедания. В начале ХХ в. старообрядцы уже открыто противопоставляли свое учение единоверцам и официальному православию. Анализ системы управления религиозной жизни старообрядцев Западного Забайкалья показал: • общероссийские законы распространялись на Забайкалье, действие их было единым для всей страны. Вместе с тем ряд секретных циркуляров и постановлений, которые удалось выявить, свидетельствуют об определённом учёте государственными органами специфики Забайкальской обстановки; • важность создания в крае постоянного русского населения и хозяйственного освоения Забайкалья этим населением. Старообрядцы были признаны самым необходимым контингентом переселенцев: они водворялись в любых условиях, быстро и эффективно развивали все отрасли экономики, почти не подвергались ассимиляции; • в

Забайкалье

не

применялись

в

полной

мере

законы,

ограничивающие положение старообрядцев, или практика исполнения не всегда в точности следовала букве закона; • особой заботой государственной власти было распространение православия.

Русская

православная

церковь

пользовалась

всемерной

помощью и поддержкой светской власти. Но в тех случаях, когда интересы церкви противоречили интересам освоения края, государственная власть отстаивала последнее. В целом государственная политика в области религии строилась и проводилась в соответствии с практическими нуждами края. Такое отношение светской власти к конфессиональным организациям способствовало стороны,

складыванию

обстановки

веротерпимости.

С

другой

одновременное появление на новых землях разных конфессий,

одинаковые условия жизни их приверженцев в процессе устройства на новом месте,

приводили

к

веротерпимости

всего

населения

в

целом.

Межконфессиональное противостояние обнаруживается только на уровне

религиозных организаций и их руководства, взаимоотношения между рядовыми верующими отличались лояльностью, последователи разных религий нормально уживались и соседствовали друг с другом. Именно в этом отношении Западное Забайкалье можно назвать веротерпимым регионом России. Поликонфессиональность

и веротерпимость были характерными

чертами религиозной жизни края. Приложение 1 глава 2 Списки крестьян старообрядцев, исповедующих духовные требы в качестве уставщиков и начетчиков за 1854 г. в Тарбагатайской волости Верхнеудинского Уезда Иркутской губернии. Наименование селения и находящие в нем уставщиков с указанием приходов Селение Тарбагатай. Беглопоповец.

Куприян

Число домов в приходах

Иванов.

100 домов

Осип Иванович Медведков. Не признающий священство. Проживает в селении Тарбагатай. Приход его только в Тарбагатае.

200 домов

Яков Иванович Русинов, Ефрем Мохонович Медведев. Австрийского толка. Принадлежащие к Куйтунскому приходу, заведуют в с. Тарбагатай.

до 30 домов

Селение Бурнашевское. Тимофей Иванович Чистяков. Беглопоповец - приход только в селении Бурнашевском.

до 50 домов

Селение Десятниковское. Лаврентий Иванович Чистяков.Беглопоповец приход в селе Десятниково.

100 домов

Гурьян признающий Десятниково.

100 домов

Гурьянович Степанов. Не священство, проповедует в селе

Ларион Семенович Чистяков. Не принявщий священство, заведует приходом в с.

до 30 домов

Десятниково. Селение Верхнежиримское. Тимурович Васильев. Беспоповец.

Иван

48 домов

Селение Нижнежиримское. Магнат Осипович Такацкий, не признающий священство

45 домов

Филипп Иванович Покацкий. Беглопоповец, живущий в Нижнем -Жириме

30 домов

Григорий Лаврентьевич Петров темной секты, проживающий в Нижнем –Жириме.

13 домов

Таблица составлена по материалам НАРБ Ф. 207. Оп.1.Д.1956.Л.7.

Приложение 2 глава 2 Дело о молитвенных домах, открытых раскольниками в приказах: Тарбагатайском, Куйтунском.liii Его

Высокопреосвященству,

Высокопреосвящейнейшему

Нилу

Архиепископу Иркутскому, Нерчинскому и Якутскому. От Тарбагатайской Единоверческой церкви Священника Василия Знаменского. Рапорт В Мухоршибирской волости Шаралдайского селения закоренелый раскольник Захар Сушенков, носящий звание уставщик, в доме сына своего Максима открывает молитвенный дом, отдав под занятие его верхнюю половину и украсив оную множеством икон, в котором к явному соблазну единоверцев производит службы, большие собрания, постоянно во все воскресенья и праздничные дни.

1846 г. 6 февраля. Василий Знаменский.

Приложение 3 глава 2 Дело о молитвенных домах, открытых раскольниками в приходах: Тарбагатайском, Куйтунском.liv “Секретно” 14.08.1841 г. Высокопреосвящейнейший Владыко, Милостивый Отец и Архипастырь. Раскольники Куйтунского и Куналейского селений, производят моления в домах раскольников, после запечатания нами часовен. Куйтунские в доме дьяка Василия Сафонова, а Куналейские в домах Тихона Миронова, Кушнарева и сходятся туда в большом количестве. Каковы верующих,

настроения я

считаю

раскольников, нужным

как

довести

служат до

соблазном

сведения

для

Вашего

Высокопреосвященства и вместе с тем просить, что благоволимо, и каких преступников отдать суду. 21 февраля 1844 г. Нижайший послушник Куйтунской Никольской церкви, священник Андрей Митропольский.

Приложение 4 глава 2 Дело о предоставлении ведомостей присоединения к православной церкви по миссионерству Куликова. Июнь 1851г. Ведомость о присоединении к православной церкви от раскола и разных сект по миссии священника Мухоршибирской - Никольской церкви Дмитрия Куликова. Наименование секты 1.Раскольник крестьянин Амфилохий Ануфриев 23-лет, житель Новозаганского селения Мухоршибирской волости 2. Раскольниккрестьянин Семен Федоров 19 лет. Хараузского селения Мухоршибирской волости 3. Раскольница, крестьянская дочь Матрена Матвеевна 20 лет, Хараузского селения Мухоршибирской волости 4. Раскольница крестьянская дочь Фекла Трофимовна Мельникова – 21 года, Хараузского селения Мухоршибирской волости

Обстоятельство присоединении Присоединился к православию, в метрической книге запись под номером 1 от 6 января

К какому приходу относится К приходу Мухоршибирской Никольской церкви

Присоединился к православию 15 января, в метрической книге под №2

К приходу Мухоршибирской Никольской церкви

Присоединилась к православию 15. 01. в метрической книге № 6

К приходу Мухоршибирской Никольской церкви

Присоединялась к К приходу православию 2 февраля. В Мухоршибирской метрической книге № 11 Никольской церкви

Миссионерский священник: Дмитрий Куликов. Таблица составлена по материалам ГАИО. Ф.50.Оп.1.Д.5133.Л.68.

Приложение 5 глава 2 Министерство Внутренних Дел Начальника Иркутской Губернии по канцелярии Общего Губернского Управления № 34 26 февраля 1849 г. г. Иркутск “Секретно” Ваше Высокопреосвященство Милостивый архипастырь Верхнеудинский Земский Суд представил господину начальнику дела об уклонившихся от Православия в раскол крестьян Куйтунского селения, Тарбагайской волости Изосима и Михаила Сизых и двух сестер их. Означенное дело имело честь представить при всем к Высшему Высокопреосвященству, для рассмотрения его в Секретном Совещательном Комитете по делам Забайкальских раскольников, и покорнейше прошу почтить меня своим уведомлением. lv

Приложение 6 глава 2 МВД Начальник Иркутской Губернии Управления № 75 14 июня 1849 Иркутск Ваше Высокопреосвященство Милостивый Архипастырь “... извольте быть известны, что заседатель Затворницкий 48 душ раскольников беспоповской секты, проживающих в Укырском селении Гутайской слободы убедил принять единоверие”. “... он объясняет, что из числа означенных раскольников 30 человек приняли обряд христианский, а остальные Гаврило Афанасьев и Лука Евсеев с семейством, состоящими из 11 человек, совсем отказались от принятия Православия, несмотря на данную имя подписку отзывались тем, что они после того одумались, принять единоверие не согласны”. lvi

i

РГИА. Ф. 1263, On.1. D.,2971, Л.119,139; D. 3604. Л.270. Рункевич Г.С. Русская церковь в 19 веке. Сиб. 1901. С. 214. iii НАРБ Ф. 207 оп. 1. Д. 1616. Л. 276 - 397. iv Собрание постановление по части раскола. - С. 38. ii

v

Там же. - С. 57. Там же. - С. 58. vii НАРБ. Ф. 207. Оп. 2. Д. 38. Л. 210-215. viii НАРБ. Ф. 207. Оп. 2. Д. 59. Л. 36. ix Стрельбицкий И. История русского раскола известного под именем старообрядцев. - Одесса. 1898 г. - С. 179. x Собрание постановлений по части раскола. - С. 42. xi НАРБ. Ф. 337. Оп. 1. Д. 1631. Л. 7. xii Там же... - С. 31. xiii ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 6449. Л. 7. xiv Ф. 207. Оп 1. Д. 139. Л. 302-301. Приложение 1. xv НАРБ. Ф. 207. Оп. 1. Д. 524. Л. 7-6 xvi РГИА. Ф. 796. Оп. 84. Д. 650. Л. 30. ГИАО. Ф. 50. Д. 759. Оп. 7. Л. 83. xvii РГИА. 4. Оп. 199. Д. 44. Л. 30. xviii РГИА. Там же. Д. 288. Л. 43. xix РГИА. Ф. 1284. Оп. 200. Д. 667. Л. 4. xx ГАИО. Ф. 50. Оп. 7. Д. 751. Л. 13. xxi Н. Н. Стахеева ИГУ // Тезисы 111научно-практической конференции. Старообрядчество: история, культура, современность. Москва. 1997. С. 65. xxii Таблицы о движении населения за 1880-1885 гг. Памятная книжка Иркутской губернии на 1887 г. Отд. III. Иркутск. 1887. – С. 4-5, 10,13,15,18. xxiii Введенский А. Действующие законоположения касательно старообрядцев. - Одесса, 1912. - С. 3-4. xxiv Там же. - С. 5-9 xxv Введениские. Указ соч. - С. 9-12. xxvi Там же. - С. 22. xxvii Там же. - С. 42. xxviii Там же. - С. 25. xxix Свод Законов Российской империи .... Продолжение 1906-1908 гг. - Кн. 1. - Сиб. 1908. - к Т. XII. - С. 162, 18. xxx ГАИО. Ф. 279. Оп. 3. Д. 138. Л. 1. xxxi Введенский А. Указ. Соч. - С. 9-12. xxxii Там же. Указ. Соч. С. 78, 81. xxxiii Свод законов Российской империи . Т.1, Ч.1. Свод основных государственных законов.- СПб.,1906.-С.15. xxxiv ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 2900. Л. 6. xxxv ГАИО. Ф. 50. Оп. 7. Д. 40. Л. 1. xxxvi ГАИО. Ф. оп. 1. Д. 2900. Л. 6. xxxvii Собрание постановлено по части раскола. - С. 3. xxxviii Там же. - С. 314. xxxix Там же. - С. 315, 526. xl НАРБ Ф.207.Оп.1.Д.1956.Л.2. xli ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 7231. Л. 65. xlii ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 5048. 1-2,3,5. vi

xliii

ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 7231. Л. 66. 75. ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 6418. Л. 12-13,15. xlv ГАИО. Ф. 50. Оп. Д. 5506. 1,4. 17-18. xlvi ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 5173. Л. 104-105. xlvii ИГАО. Ф. 587. Оп. 2. Д. 5. Л. 45. xlviii ГАИО. Ф. 587. Оп. 2. Д. 3. Л. 46. 47-48. xlix ГАИО. Ф. 587. Оп. 2. Д. 3. Л. 45. l ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Д. 9. К. 1734. Л. 7. li ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 5506. Л. 7-8. lii ГАИО. Ф. 50. Оп. 5. Д. 5506. Л. 9. liii ГАИО. Ф. 50. Д. 5133. Л. 17. liv ГАИО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 5133. Л. 11. lv ГИАО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 6214. Л. 1. lvi ГИАО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 6062. Л. 9. xliv

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Рассматривая старообрядцев как сложное многовековое движение – культурное, религиозное, социальное, как явление русской истории, наконец, как историко-этнографическую и конфессиональную группу русского этноса, важно выявить значение носителей и хранителей исконных русских традиций. Это актуально и сегодня, в переломный период развития общества, которое в столь непростое время обращается к корням и истокам национальной культуры. Именно это послужило причиной развернувшихся в России в последние годы этнических и национально-культурных движений, обострении культуры

межэтнических через

отношений,

создание

стремлении

национальных

к

диаспор,

возрождению

этнокультурных

объединений, воскресных школ по изучению языка исторической родины и основ религиозных учений и пр. Хотя на территории

Забайкалья нет межнациональных распрей,

следует усилить внимание к этнокультурным процессам, межэтническому взаимодействию разных народов на современном этапе, осмыслению положительных национальных традиций прошлого. Особенно это важно по отношению к историко-культурным и конфессиональным группам русских, которые пришли на забайкальскую землю и составили подавляющее большинство населения. История их формирования в Забайкалье довольно сложна и отличается целым рядом особенностей. Приоритет в освоении региона принадлежал казакам и крестьянам, а среди них – старообрядцам. Академик Д.С. Лихачев охарактеризовал старообрядчество как “живой остаток

древней

русской

культуры,

сохранившей

ее

замечательные

достоинства”. Сделать это без культурной среды невозможно. Именно старообрядцы сохранили традиции книгописания, бережения иконописи и, главное – соблюдение русского уклада жизни, культуры в самом широком смысле,

быт,

пронизанный

национальным

духом,

одежду

и

свое

национальное самосознание. Действительно, без влияния богатейшего фонда

национальной культуры, сохраненного старообрядцами, Россию можно увидеть лишь однобоко. Образно говоря, это будет “ птица-тройка без одного коня”.

Вот почему нам надо знать все стороны народной жизни, видеть

развитие не только основного ствола, но и его ответвлений. Об одной из таких ветвей общерусского древа шла речь в нашей работе. Это ветвь – старообрядцы Забайкалья. История старообрядцев в начальном этапе носила преимущественно традиционный характер. Ее развитие проходило в рамках двух тенденций: сущность первой заключалась в самосохранении, консервации традиций Руси XII – XVII вв., что соответствовало накоплению культурной традиции; сущность второй – во взаимовлияниях, избежать которых было невозможно, разных социокультурных сред, иноэтнических окружении. Процесс формирования старообрядчества Западного Забайкалья шел постепенно.

В

хронологические

его

развитии,

этапы,

на

наш

взгляд,

характеризующиеся

следует

наиболее

выделить значимыми

изменениями, происходившими в жизни старообрядцев в разные периоды времени. 1. К первому периоду мы относим время с начала раскола русского общества до образования духовных центров на Ветке (откуда были выселены забайкальские старообрядцы). Раскол в русской православной церкви привел к распаду единой русской культуры. Вся культурная жизнь Руси до середины XVII в. была непосредственно связана с религиозными традициями, поэтому изменения в одной сфере – религиозной, привели к изменениям в другой – культурной. Те, кто поддержал реформы Никона, сделал свой шаг в сторону западной культуры, другие остались верны старине, старым религиозным обрядам, в основу функционирования культурной традиции последних была заложена тенденция консервации. Этих два, казалось бы, взаимоисключающих направления одновременно были присущи русской культуре XVII в., что, несомненно,

отразилось

и

на

процессе

формирования

культуры

старообрядцев Забайкалья . 2. Второй этап мы связываем с началом оформления религиознокультурных центров старообрядчества на Ветке. Старообрядческая культура оставалась в основном традиционной, но, несмотря на значительную степень ее традиционности, обойтись без новаций было практически невозможно. Чаще всего эти новации являлись вынужденной формой жизни приверженцев старых

обрядов

к

новым

условиям

существования.

Культурная

интерференция проявлялась в ускорении процесса слияния южнорусских особенностей культуры с северорусскими, а также в заимствовании элементов культуры украинцев, белорусов, поляков. 3. Третий период формирования старообрядчества проходил уже непосредственно в пределах Западного Забайкалья, с момента расселения их там и до второй половины XIX в. Этот период имел ряд особенностей: а) оторванность от материнского этноса б) неравномерная плотность населения; в) локальные миграционные процессы. 4. Четвертый этап можно назвать периодом расцвета культуры семейских. Это было время царствования реформаторов Александра II и Александра III. Послабления в отношении к старообрядцам со стороны правительства нашли свое выражение в увеличении числа культовых зданий; демографический популяции

взрыв

определял

старообрядчества

всевозрастающую

Западного

Забайкалья;

численность экономическое

благополучие сопровождалось не только поставками товарного хлеба на рынок Забайкалья, но и за его пределы; развитие народного творчества характеризовалось наличием разных стилей в технике резьбы по дереву, домовой росписи, ювелирном деле староверов,

обогащалась и расцветала

фольклорная традиция. 5. Новый период в истории развития старообрядчества начался после Октябрьской революции, когда жизнь старообрядцев подвергалась крупным изменениям, предпринятым со стороны государства в отношении всех

конфессий и этноконфессиональных групп, существующих в России. Основными формами этого периода являлись распад религиозных общин, уход из храмов и совершение обрядов в простых избах, “тайное” старообрядчество, тотальное отдаление населения от религии. Последующая массовая урбанизация, нивелировка и повсеместная интернационализация привели

к

потере

не

только

группового,

этноконфессионального

самосознания, но и к потере отдельных культурных традиций, оставшихся зафиксированными лишь на страницах научных изданий да в устной памяти народа. 6. Следующий период мы связываем с началом возрождения культуры старобрядцев (90-е гг. ХХ столетия). Он характеризуется процессом образования религиозных старообрядческих общин на местах. В Бурятии зарегистрировано около 18 старообрядческих религиозных объединений (Тарбагатайский

центр

семейской

культуры,

Республиканский

центр

изучения культуры семейских, Община семейских); религиозные общины (в селах Хасурта, Бичура, Куйтун, в г. Улан-Удэ – Верхнеудинская община, Старообрядческий центр в г. Улан-Удэ). Состоявшийся в 1993 г. I съезд семейских Забайкалья

можно считать наиболее важным

событием

первоначального этапа становления организованного движения семейских, своеобразным моментом внутриконфессиональной истории в современных условиях,

результатом

изменения

мировоззренческой

ориентации

старообрядческого населения. Съездом были приняты учредительный документ – Устав общины семейских Забайкалья и программа мероприятий развития культуры на 1993-1996 гг. Религия, являясь важным компонентом культуры, в значительной степени

определяет нравственные, идеологические, политические и

экономические аспекты в деятельности общества и государства. Это делает религиозную жизнь весомым и достаточно самостоятельным компонентом социальной жизни. Россия была и остается поликонфессиональной страной. Ее граждане

принадлежали и принадлежат к разным направлениям многих религий христианства, ислама, буддизма, иудаизма и других вероисповеданий. Религиозная жизнь страны

никогда не была простой и однозначной.

Поэтому религиозная ситуация всегда находилась под пристальным вниманием государства, законодательная деятельность которой являлась важнейшим инструментом регулирования и контроля религиозной жизни. Старообрядцы

Забайкалья

представляли

собой

часть

русского

субэтноса, неравномерно распределенного по территории края, численность их постоянно возрастала в связи с миграционными процессами и естественным приростом населения. В результате масштабного переселения старообрядцев

а

ХУШ

веке

в

Восточную

Сибирь

оформился

территориальный центр старообрядчества, расположенный в Забайкалье, где разместилось около 5000 поселенцев-староверов и уже на рубеже ХУШ-Х1Х веков из-за перенаселенности сел, долинах рек, начались

расположенных на удобных землях в

локальные миграционные процессы, связанные с

религиозными взглядами последователей различных толков, нехваткой земли, а также ростом старообрядческих семейных кланов. Носители древнего православия проникали в регион двумя путями: в качестве ссыльных и вольных колонистов. Основное значение имела ссылка, масштабы которой возросли на рубеже ХУП-ХУШ веков. В числе ссыльных староверов

на протяжении рассматриваемого периода преимущественно

были крестьяне. Вероисповедная принадлежность к старообрядческим толкам в ХVII и первой трети ХVIII века была слабо выражена. Это было связано во первых с тем, что для начального этапа расселения старообрядцев в Западном Забайкалье было очень важно образовать территориальный, обособленный компактный ареал от всего остального населения, во вторых – в этот период отсутствовала единая церковно-административная

система управления

старообрядцами Восточной Сибири. Разделение на согласия явственно ощущалось

в

ХVIII-XIX

веках.

Старообрядчество

Забайкалья

было

представлено

последователями

поповщины

и

незначительная

часть

беспоповщины. По волостям и селениям последователи разных толков, группировались неравномерно. Таким образом,

особенность

начального этапа формирования и

развития старообрядчества Забайкалья состояла в том, что в основе мировоззренческой ориентации которая

определяла

их

староверов

отношение

к

лежала религиозная этика, хозяйственной

деятельности,

окружающему населению, а также к государственным институтам. Законодательство о старообрядцах, система отношений правительства и

самодержавия

к

старообрядчеству,

длительное

время

носили

запретительно-репрессивный характер. Распоряжения правительства второй половины ХУП - 30-е годы Х1Х в отношении старообрядцев Восточной Сибири эволюционировали в сторону охвата всех сторон жизни староверов. В этот период

официальная церковь отошла от деятельности по

ограничению раскола, оставив за собой только обязанность духовного воздействия на староверов, и гражданское правительство сконцентрировало в своих руках обширные полномочия. Если в XVIII - начале XIX века подавляющее

большинство

распоряжений

правительства

содержало

рекомендации и требования к администрации улучшить контроль за изменением численности, поселениями староверов, то во второй четверти XIX века главным направлением было стремление ужесточить систему контроля, распределить функции и направления сотрудничества светского, духовного

начальства.

Правительству

удалось

разработать

централизованную систему полицейского контроля, сыска, наказания преступников против православной веры. Решающую роль в выработке принципов

воздействия

на

старообрядцев

по-прежнему

играло

Министерство внутренних дел, а контроль за выполнением постановлений в регионе осуществлял комитет по делам раскола. В 40-60-х годах Х1Х была выработана официальная формулировка, определяющая

степень

вредности

для

православия

убеждений

последователей разных согласий; правительство отказалось от гласных преследований, расширило религиозные и гражданские права старообрядцев, в соответствии с разделением на “вредные” и “менее вредные секты”. Во второй половине XIX - начале ХХ веков определяющими в этой сфере были Основные законы Российской империи, закон “О даровании раскольникам некоторых прав гражданских” от 3 мая 1883 года, законы “Об укреплении начал веротерпимости” и “ О порядке образования и действия старообрядческих общин и отделившихся от православия сектантов” 19051906гг. Основные законы устанавливали положение вероисповедания в государстве, отводя господствующее место православию и признавая Русскую православную церковь государственной. Законом 3 мая 1883 года впервые признавались права на существование религиозных оппозиционеров (старообрядцев

и

старорусских

сектантов)

и

отмечались

некоторые

ограничения для них в гражданских правах. Высочайшие

Указы

1905-1906

годов

узаконили

существование

старообрядчества, протестантского и старорусского сектантства, отменили большинство правовых ограничений для этих вероисповеданий. Но реализация постановлений правительства существенно отличалась от предлагаемых решений и инструкций. С одной стороны - из-за противоречивой конфессиональной политики, бюрократизма и карьеризма в управлении, усугубляемого всеобщей секретностью. С другой стороны, - изза

сопротивления

законопослушных

старообрядцев. верноподданных

Проявляя они

себя

в

отказывались

качестве выполнять

распоряжения властей, затруднявшие отправление их обрядов. Губернские власти

региона

нередко

выступали

инициаторами

пересмотра

и

корректировки постановлений правительства, вынуждены были принимать самостоятельные решения. Миссионерская

деятельность

православной

церкви

среди

старообрядцев Забайкалья была малорезультативной, так как долгое время официальная

церковь

рассматривала

староверов

как

еретиков,

заслуживающих только наказания. Старообрядцы, в свою очередь, оказывали активное

сопротивление

насаждению

единоверия,

организовано

протестовали против притеснений, арестов священников, опечатыванию часовен, и нелегально поддерживали устои и правила староверия. Общероссийские законы распространялись и на Забайкалье, действие их было единым для всей страны. Вместе с тем ряд секретных циркуляров и постановлений, свидетельствует об определенном учете государственными органами специфики Забайкальской обстановки. Это было связано с тем, что Забайкалье, являясь ключевым районом в коммуникациях Российского государства с Дальним Востоком, Монголией и Китаем, играло важную роль в упрочении его позиции на Востоке, во внешнеполитических и внутренних вопросах империи. Учитывались важность

создания в крае постоянного

русского населения и хозяйственного освоения Забайкалья этим населением. Старообрядцы

были

признаны

самым

необходимым

контингентом

переселенцев: они водворялись в любых условиях, быстро и эффективно развивали все отрасли экономики, почти не подвергались ассимиляции. Поэтому

в

Забайкалье

не

применялись

в

полной

мере

законы,

ограничивающие положение старообрядцев, или практик исполнения не всегда в точности следовала букве закона. Особой заботой государственной власти было распространение православия. Русская православная церковь пользовалась всемерной помощью и поддержкой светской власти. Но в тех случаях, когда интересы церкви противоречили интересам освоения края, государственная власть отстаивала последние. В целом государственная политика в области религии строилась и проводилась в соответствии с практическими нуждами края. Такое отношение светской власти к конфессиональным организациям способствовало складыванию обстановки веротерпимости. С другой стороны одновременное появление на новых землях разных конфессий, одинаковые условия жизни их приверженцев в процессе устройств на новом месте приводили к веротерпимости всего населения в целом.

В итоге мы можем утверждать, что

формирование и развитие

старообрядчества Забайкалья как явления в целом определялось не только его внутренними резервами, внутренними процессами консолидации и сплоченности, но во многом зависело от политики, проводимой местными властями, позиции патриаршей церкви, а так же от поддержки миролюбиво настроенного местного населения, в основе мировоззрения которого лежали восточный менталитет, традиции шаманизма и буддизма.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ЛИТЕРАТУРЫ Источники 1. Неопубликованные: Государственный архив древних актов (ЦГАДа) Фонд 391 Переселенческого управления Оп. 1. ДД. 835, 553; Оп. 2. ДД. 213, 357, 593, 599; Оп. 3. ДД. 670, 671, 672; Оп. 4. Д. 286; Оп. 5. ДД. 1387, 690; Фонд 394 Комитет по заселению Дальнего Востока при Совете Министров (1909 – 1917 гг.). Оп. 1. ДД. 1, 11, 20, 21, 24, 36, 46, 55, 57, 58, 66. Фонд 796 Канцелярии Святейшего Синода. Оп. 442, ДД. 29, 323, 632, 682, 735. 932, 1079, 1132, 1184, 1235, 1620, 1671, 1882, 1883, 1970, 2014, 2015, 2077, 2318, 2320, 2374, 2440, 2438, 2503, 2505, 2565, 2567, 2626, 2687. 2689, 2749, 2777. Фонд 821 Департамент духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел. Оп. 10, ДД. 594, 597; Оп. 133, Д. 21. Фонд 1263 Комитет министров (1802-1906 гг.). Оп. 1, ДД. 2971, 3604, 3556. Фонд 1265 Второго Сибирского комитета. Оп. 9, ДД. 137, 160. Государственный архив Иркутской области Фонд 50 Иркутская духовная консистория Оп. 1. Д. 759, 5048, 5133, 5173, 5506, 6062, 6214, 6418, 6449. Оп. 7. Д. 40, 83, 160, 751. Фонд 587 (Благочинный иркутских городских церквей)

Оп. 1, ДД. 10,17, 20, 22, 37, 58; Оп. 2, ДД. 3, 7. Фонд 293 (Восточно-Сибирский отдел русского географического общества) Оп. 1, ДД. 9а, 490, 543, 545, 576, 598, 647, 649, 820. Фонд 504 (Иркутский городской совет народных депутатов) Оп. 5, ДД. 63, 64. Фонд 32 (Иркутское губернское управление) Оп. 1, ДД. №№ 62, 527, 5267, 5715; Оп. 2, ДД. 2, 58, 443; Оп. 3, ДД. 176. Фонд 24 (Главное управление Восточной Сибири) Оп. 9. ДД. 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 41, 45, 48. 50. 64, 65, 67, 102, 107, 11, 122, 126. Фонд 25 (Канцелярия генерал-губернатора Восточной Сибири) Оп. 28, Д. 73. Национальный государственный архив республики Бурятии Фонд 11 Верхнеудинская городская управа и городничие 1784-1875 гг. Фонд 207 Тарбагатайское волостное правление. Оп. 1. Д. 139, 524, 1616, 1956. Фонд 262 Троицско-селенгинский монастырь и православные церкви. Д. 255, 414, 415, 416, 447, 463. Фонд 337 Верхнеудинское уездное полицейское управление. Д. 206, 251, 1051, 1108, 2561, 3160, 3672, 6099, 6671, 6821, 7235, 7729, 7995, 8006, 8080, 8134, 8223, 8474. Фонд 478 Старообрядческий епископ Сибири и Дальнего Востока. Государственный архив Читинской области Фонд 1 (Забайкальское областное правление) Оп. 1, ДД. 83, 115, 116, 160, 161, 182, 192, 206, 219, 6831, 7102, 11493. Фонд 282 (Церкви Забайкальской области)

Оп. 1, ДД. 396, 29698. Фонд 8 (Забайкальская духовная консистория) Оп. 1, ДД. 3, 45, 97, 117, 291. 2. Опубликованные: Законодательное и делопроизводственные: Проханов И.С. Закон и вера. – СПб., 1912. Раскол и сектантство в 1898 г. – СПб., 1901. Распределение старообрядцев по толкам и сектам. Разработано Центральным Статистическим Комитетом МВД. – СПб., 1901. Свод законов Российской империи, издания 1857 г. Т. 1, ч. 1. – СПб., 1857. Свод законов Российской империи, издания 1906 г. Т. 1, ч. 1. – СПб., 1906 ** 19. Свод законов уголовных. Кн. 1. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. – СПб., 1866. Статистические сведения о сектантах к 1 января 1912 г. – СПб., 1912. Циркулярные указы Святейшества Правительствующего Синода (18671895 гг.) – СПб., 1896. Документы религиозных организаций: Алексий, иеромонах. Иркутский миссионерский съезд (24 июля – 5 августа 1910 г.). – Томск, 1910. Библиотека русских баптистов. Вып. 1. – Омск, 1913. Труды

IV

Всероссийского

старообрядческого

съезда

христиан,

приемлющих священство, переходящее от господствующей церкви. – М., 1912. Труды девятого Всероссийского съезда старообрядцев, приемлющих священство Белокриницкой иерархии. – М., 1909. Труды десятого Всероссийского съезда старообрядцев, приемлющих священство Белокриницкой иерархии. – М., 1910. Периодические издания.

Иркутские епархиальные ведомости. – г. Иркутск, 1863-1917. Забайкальские епархиальные ведомости. – г. Чита, 1876-1917. Баптист. – Ростов-на-Дону, 1908-1909. Церковь, - М., 1912-1914. Справочная литература: Атеистический словарь. – М., 1985. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. – М., 1996. Христианство: Словарь. – М., 1994. Христианство: Энциклопедический словарь: в 3-х т. – М., 1993-1995.

ИССЛЕДОВАНИЯ 1. Абрамов И. Старообрядцы на Ветке // Живая старина. – 1907. № 3. 2. Александр

Б.

Описание

сочинений

раскольников

ими

самими

написанных. – СПб., 1861. – 340 с. 3. Алтарь России. Вып. 1. Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока, история и современность: местная традиция, русские и зарубежные связи. Материалы научно-практической конференции 19-25 сентября 1994 г. – Владивосток – Большой Камень, 1997. 4. Александров В.А. Русское население Восточной Сибири XVII – начала XVIII в. – М., 1964. – 303 с. 5. Александров В.А., Покровский Н.Н. Власть и общество. Сибирь в XVII веке. – Новосибирск, 1991. – 399 с. 6. Алексеев А.И. Освоение русскими людьми Востока и Русской Америки, до конца XIX вв. – М., 1982. – 288 с. 7. Андерсон В. Старообрядчество и сектантство. Исторический очерк религиозного разномыслия. – СПб., 1904. – 460 с. 8. Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории. Исторический очерк. – СПб., 1870. – 412 с.

9. Анисимов А.Ф. Общее и особенное в развитии общества и религии народов Сибири. – Л., 1969. – 149 с. 10. Аргудяева Ю.В. Семья и быт старообрядцев Приморья (конец XIX – начало ХХ в.) // Культура Дальнего Востока XIX-XX вв. – Владивосток, 1992. – С. 159-170. 11. Аргудяева Ю.В. Старообрядцы: история и современность // Россия и АТР. – 1993. - № 2. – С. 111-123. 12. Белецкий П. Забайкальские раскольники // Сибирский сборник. – 1901. Вып. 1. 13. Белов А.В. Секты. Сектантство. – М., 1979. 14. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX в. и начала ХХ века // О России и русской философской культуре. Философы русского зарубежья. – М., 1990. – С. 43-272. 15. Богданов А.П. Старообрядцы // Старообрядчество: история, традиции, современность. - № 1. 1994. 16. Богданов А.П. Старообрядцы // Старообрядчество: история, традиции, современность. – М. – Вып. 1. – 1994. – С. 5-23; Вып. 2. –1995. –

С. 2-22.

17. Болонев Ф.Ф. Декабристы о семейских // Ссыльные декабристы в Сибири. – Новосибирск, 1985. – С. 89-104. 18. Болонев Ф.Ф. Месяцеслов семейских Забайкалья // Россия древняя и вечная. – Иркутск, 1992. – С. 318-363. 19. Болонев Ф.Ф. Народный календарь семейских Забайкалья: (Вторая половина XIX – начало ХХ вв.). – Новосибирск, 1978. – 159 с. 20. Болонев Ф.Ф. Старообрядцы Забайкалья в XVIII – ХХ вв. – Новосибирск, 1994. – 148 с. 21. Болонев Ф.Ф. Формирование старообрядцев Забайкалья в XVIII в. и о северных традициях в их культуре // Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока: История и современность. Местная традиция. Русские и зарубежные связи. [Материалы научно-практической конф.]. – Большой Камень, 1997. – с. 31-35.

22. Болонев Ф.Ф. Хозяйственные и бытовые связи семейских с местным и пришлым населением Бурятии в XIX – ХХ вв. / Этнографический сборник. - № 6. – Улан-Удэ, 1974. – с. 56-66. 23. Бонч-Бруевич В.Д. Сектантство и старообрядчество в первой половине XIX. // Избранные атеистические произведения. – М., 1973. – 343 с. 24. Бубнов

Н.Ю.

К

проблеме

возникновения

старообрядческой

художественной публицистики (догматика – идеология – литература) // Традиционная

духовная

и

материальная

культура

русских

старообрядческих поселений в странах Европы. Азии и Америки. – Новосибирск: Наука, 1993. 25. Булгаков С.Н. Православие. Очерки учения православной церкви. – М., 1991. – с. 416. 26. Бухтарминские старообрядцы: Материалы комиссии экспедиционных исследований. – Л., 1930. 27. Быковский И.К. История старообрядчества всех согласий. Единоверие, начало раскола сектантства. – М., 1906. – 144 с. 28. Быконя Г.Ф. Заселение русскими Приенисейского края в XVIII в. – Новосибирск, 1981. – 247 с. 29. Быконя

Г.Ф.,

Федорова

В.И.,

Бредников

Л.П.

Красноярск

в

дореволюционном прошлом (XVII-XVIII вв.). – Красноярск, 1990. – 304 с. 30. Быт и искусство русского населения Восточной Сибири. – Новосибирск, 1975. – Ч. 2. Забайкалье. – 152 с. 31. Ванина И.Ю. Миссионерская деятельность русской православной церкви в Северо-Восточной Азии (сер. XVII – сер. XIX вв) Автореферат дис. канд. ист. наук. – Иркутск. – 1995. – 23 с. 32. Василевич И.С. Религиозные секты баптистов и иеговистов. – Иркутск, 1958. – 86 с. 33. Василевский

М.Н.

Государственная

система

отношений

к

старообрядческому расколу в царствование императора Николая 1. – Казань, 1914. – 254 с.

34. Винокурова

З.П.

К

вопросу

о

“дониконианской”

ориентации

старообрядцев в изобразительном искусстве//Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. – Новосибирск: Наука. 1992. 35. Вопросы религии: Собр. соч. Свинцицкий , В. Эрн, П.А. Флоренский, Н.А. Бердяев и др. – М., 1908. – 416 с. 36. Воскобойников В. Приметы и суеверия семейских // Бурятиеведение. – Улан-Удэ, № 3-4, (11-12). 37. Восток-Запад: диалог культур. Материалы международной конференции. – Улан-Удэ, 1996. 38. Вруцевич М. Сибирские скопцы. (Историко-бытовой очерк). // Русская старина. – Т. 23. – 1905. – С. 171-313. 39. Гирченко В.П. Из истории переселения в Прибайкалье старообрядцев семейских. – Верхнеудинск, 1922. – 20 с. 40. Гурьянова Н.С. История и человек в сочинениях старообрядцев XVIII в. – Новосибирск, 1996. – 232 с. 41. Дергачева-Скоп Е.И., Алексеев В.Н. Книжная культура старообрядцев и их четья литература. К проблеме типологии чтения // Русская книга в дореволюционной

Сибири:

Археография

книжных

памятников.

–

Новосибирск, 1996. – С. 9-40. 42. Добреньков

В.И.,

Радушкин

А.А.

Методологические

вопросы

исследования религии. – М., 1989. – 189 с. 43. Дулов А.В. Взаимоотношения светских и духовных властей Сибири (1806-1860 гг.) // Иркутская область в панораме веков: Материалы научно-практической конф. – Иркутск, 1997. – С. 55-57. 44. Ершова О.П. Документы по истории старообрядчества XIX в. / Из фондов ЦГИА г. Москва // Историография, источниковедение отечественной истории: Сборник научных трудов. – М., 1993. – С. 142-153. 45. Ершова О.П. Развитие законодательной системы в области раскола в 50-е60-е годы XIX в. // Старообрядчество: история, культура, современность.

– Вып. 2. – М., 1995. – С. 26-31. 46. Ершова О.П. Роль Министерства внутренних дел в формировании политики в отношении старообрядчества в середине XIX в. // Старообрядчество: история, культура, современность. – Вып. 4. – М., 1995. – С. 9-18. 47. Житие протопопа Аввакума и другие его сочинения. – М.: Советская Россия, 1991. 48. Зеньковский

В.В.

Русское

старообрядчество:

Духовное

движение

семнадцатого века. – М., 1995. – 528 с. 49. Золотарева И.М. Некоторые данные по этнической антропологии населения Забайкалья. – Улан-Удэ, 1957. 50. Зольникова Н.Д. “Свои” и “чужие” по нормативным актам сибирских староверов – часовенных // Гуманитарные науки в Сибири: Серия. “Отечественная история”. – 1998. - № 2. – с. 54-59. 51. Зольникова Н.Д. Источники по истории часовенных приходов первой половины XVIII в. в фонде Иркутской духовной консистории // Источники по истории общественного сознания и литературы периода феодализма. – Новосибирск, 1991. – С. 196-200. 52. Зольникова Н.Д. Сибирская приходская община в XVIII. / Отв. ред. Н.Н. Покровский. – Новосибирск, 1990. – 288 с. 53. Зольникова Н.Д. Человек и вселенная в сочинениях сибирского монастыря о. Симеона // Гуманитарные науки в Сибири. – 1996. – “. – С. 50-55. 54. Иванов К.Ю. Согласия и толки Томского старообрядчества (вторая половина XIX – начало ХХ вв.) // Исторические судьбы Православия в Сибири: Тез. научной конф. – Иркутск, 1997. – С. 91-94. 55. Иркутск, его место и значение в истории и культурном развитии Восточной Сибири. – М., 1891. – 268 с. 56. Карташев А.В. Смысл старообрядчества // Церковь: Старообрядческий церковно-общественный журнал. – Вып. 2. – М., 1992. – С. 18-20.

57. Карцов В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России: Спецкурс в 2-х частях. – Калинин, 1971. – Ч. 1-2. 58. Карцов В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России: Спецкурс. Ч. 1-2. – Калинин 1971. 59. Карнышев А.Д. Межэтническое взаимодействие в Бурятии: социальная психология, история, политика. - Улан-Удэ. – БГУ. 1997. 60. Кальмина Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е г. XIX в. – февраль 1917 г.) – Улан-Удэ, 1999. 61. Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX – 1917 г.). – М., 1965. – 348 с. 62. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России в период феодализма. – М., 1977. – 335 с. 63. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. – М., 1973. 64. Козьмин А.А. О религиозном сектантстве Иркутской области. – Иркутск, 1939. – 48 с. 65. Кузнецов В.К. Русские старожилы в Сибири и средней Азии. Сибирские переселенцы // Азиатская Россия. – Т. 1 Люди и порядки за Уралом. – СПб., 1914. – С. 180-199. 66. Кутузов Б. Церковная реформа XVII века. Трагическая ошибка или диверсия // Церковь № 1, 1992. 67. Кюхельбекер М.К. Краткий очерк Забайкальского края // декабристы о Бурятии. – Улан-Удэ, 1975. 68. Липинская В.А. Русское население Алтайского края. Народные традиции в материальной культуре XVIII – ХХ вв. – М.: Наука, 1987. 69. Лобанов В.Ф. Старообрядческие волнения в Забайкалье в начале 40-х гг. XIX века // Известия Сибирского отделения АН СССР. – 1985. -

№ 14.

– Вып. 3. – С. 43-48. 70. Лобанов В.Ф. Формирование и деятельность старообрядческих общин в Приамурском крае во второй половине XIX века // Старообрядчество

Сибири и Дальнего Востока, история и современность: Местная традиция, русские и зарубежные связи. [Материалы научно-практической конф.]. – Большой Камень, 1997. – С. 38-44. 71. Лобанов В.Ф. Возвращение старообрядцев // Россия и АТР. – 1994. - № 2. – С. 15-28. 72. Лобанов В.Ф. Старообрядчество на Дальнем Востоке // Очерки истории родного края. – Хабаровск, 1993. – С. 128-145. 73. Лобанов

В.Ф.

Попытка

переселения

старообрядцев

в

Северную

Маньчжурию накануне русско-японской войны // ХХ век и военные конфликты на Дальнем Востоке. Тезисы докладов и сообщений межд. науч. конф. – Хабаровск, 1995. – С. 53-55. 74. Лобанов В.Ф. Сельский мир и конфессия у крестьян-старообрядцев Дальнего Востока (вторая половина XIX – начало ХХ вв.) // Этнос и культура. – Владивосток, 1994 – С. 39-47. 75. Любимов П.П. Религии и вероисповедный состав населения Азиатской России. – Петроград, 1914. 76. Максимов С.В. Сибирь и каторга. [Собр. соч.]. – СПб., [б/г]. – Т. 1,2,17. 77. Мальцев А.И. О взаимоотношениях старообрядцев филипповского и федосеевского согласий в XVIII в. // Гуманитарные науки в Сибири. – 1995. - № 1. – С. 55-61. 78. Мальцев А.И. Староверы-странники в XVIII – первой половине XIX вв. / Отв. ред. акад. РАН Н.Н. Покровский. – Новосибирск, 1996. – 267 с. 79. Мамсик Т.С. Крестьянское движение в Сибири. Вторая четверть XIX в. / Отв. ред. А.Н. Сагадайный. – Новосибирск, 1987. – 268 с. 80. Мир старообрядчества. /Под ред. И.В. Поздеевой, Е.Б. Смиленской, предисловие Н.Н. Покровского. – М. – СПб., 1992. – 139 с. 81. Митыпова Г.С. Православные храмы Западного Забайкалья (XVII – XX вв.) – Улан-Удэ, 1998. 82. Михайлов Т.М. Национальное самосознание и менталитет бурят // Современное положение бурятского народа и перспективы его развития.

– Улан-Удэ, 1996. – с. 21. 83. Михайлова В.Т. Православие в духовной культуре Бурят. (30-е г. XVII в. – 1917 г.). – ВСГТУ, Улан-Удэ, 1999. 84. Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. – М., 1969. 85. Моррис Р.А. Староверы как ключ к пониманию процесса конвергенции // Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока, история и современность: Местная традиция, русские и зарубежные связи. [Материалы научнопрактической конференции 19-25 сентября1994 г.] – Большой камень, 1997. – С. 24-29. 86. Мотицкий В.П. Старообрядчество Забайкалья: Прошлое и настоящее. – Улан-Удэ, 1976. – 80 с. 87. Мотицкий В.П. Эволюция старообрядчества Забайкалья за годы советской власти. Дис. … канд. ист. наук. – Улан-Удэ, 1972 . – 207 с. 88. Мохосоев А. Пространство и время этноса // Бурятия, 14.03.1996 г. 89. Муратов М.В. К изучению старообрядчества и сектантства в Сибири. Опты привлечения студенческих сил к работе по архивным материалам. – Иркутск, 1923. – 17 с. 90. Накамура Е. Староверы Южного Сахалина // Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока, история и современность: Местная традиция, русские и зарубежные связи. [Материалы научно-практической конф.]. – Большой Камень, 1997. – С. 21-24. 91. Никитина С.Е. О понятии этноконфессиональной группы применительно к старообрядцам // Там же. – С. 13-21. 92. Паллас

П.С.

Путешествие

по

разным

провинциям

Российского

государства. – ч. 3, пол. 1, СПб., 1788. 93. Поздеева

И.В.

Русское

старообрядчество

конца

XIX

в.

//

Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока, история и современность: Местная традиция, русские и зарубежные связи. [Материалы научнопрактической конф.]. – Большой Камень, 1997. – С. 7-13. 94. Поздняков С.В. К вопросу о философской концепции протопопа

Аввакума // Старообрядчество: история, культура, современность. – Вып. 1. – М., 1994. – С. 23-30. 95. Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян старообрядцев в XVIII веке. – Новосибирск, 1974. – 394 с. 96. Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьянстарообрядцев в XVIII в. – Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1974. 97. Покровский Н.Н. Организация учета старообрядцев в Сибири в XVIII в. // Русское население Поморья и Сибири (период феодализма). – М., 1973. – С. 381-406. 98. Покровский Н.Н. Организация учета старообрядцев в Сибири в XVIII веке // Русское население Поморья и Сибири. – М.: Наука, 1973. 99. Покровский Н.Н. Рукопись сибирских старообрядцев на бересте // Живая старина. – 1995. – № 1. – С. 28-39. 100. Попова

А.М.

Семейские

(забайкальские

старообрядцы).

–

(Забайкальские

старообрядцы).

–

Верхнеудинск, 1928. – 36 с. 101. Попова

А.М.

Семейские:

Верхнеудинск, 1928, с. 28. 102. Правда о русских раскольниках, называющихся староверами и старообрядцами. По сочинениям преосвященного Макария, архимандрита Павла (Прусского), профессора Н.Н. Субботина и др. – М., 1905. – 63 с. 103. Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством. (К вопросу о веротерпимости). – М., 1905. – 130 с. 104. Пругавин А.С. Раскол и сектантство в русской народной жизни, с критическими замечаниями духовного цензора. – М., 1905. – 91 с. 105. Пругавин А.С. Старообрядчество во второй половине XIX в.: Очерк из новейшей истории раскола. – М., 1904. – 280 с. 106. Пругавин А.С. О необходимости и способах всестороннего изучения сектантства. – СПб., 1880. 107. Рандалов Ю.Б., Найдаков В.Ц. О социологических исследованиях

культурных процессов РБ // Национальная интеллигенция, духовенство и проблемы социального, национального возрождения народов РБ. – УланУдэ, 1995. 108. Розанов В.В. Психология русского раскола // Религия. Философия. Культура: [Сборник ст.]. – М., 1992. – Т. 1. – С. 47-92. 109. Румянцева В.С. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. – М., 1986. – 264 с. 110. Рункевич С.Г. Русская церковь в XIX веке. – СПб., 1901. 111. Русские старожилы Сибири. Историко-антропологический очерк. – М.: Наука, 1973. 112. Русское православие: Вехи истории. /Под ред. А.И. Клибанова. – М., 1989. – 719 с. 113. Рындзюнский П.Г. Церковь в дворянской империи в XVIII в. // Русское православие: вехи истории. – М., 1989. 114. Савицкая О.Н. Миссионерская деятельность русской православной церкви среди старообрядчества уральского региона в XIX веке. // Исторические судьбы Православия в Сибири: Тез. науч. конф. – 1-3 сентября 1997. – Иркутск, 1997. – С. 39-42. 115. Семаков В.В. // Старообрядчество: история, традиции, современность. – 1995, № 4. 116. Селищев Н.Ю. Казаки и Россия. Дорогами прошлого. – М., 1993. 117. Сердюк М.Б. Религиозная жизнь Дальнего Востока (1858-1917 гг.). Диссертация на соискание ученой степени к.и.н. Владивосток, 1998. 118. Старообрядчество в России (XVII-XVIII вв.). [Сб. научн. тр. / Под ред. Е.М. Юхименко]. – М., 1994. – 235 с. 119. Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы научной конференции. – М., 1996. 120. Старообрядчество в России. – М., 1994. 121. Стахеев Д. Забайкальская область: Очерки // Живописная Россия. Отечество

наше

в

его

земельном,

историческом,

племенном,

экономическом и бытовом значении /Под общ. ред. П.П. Семенова. – Т. XII. – Ч. 1. – СПб., М., 1895. – С. 209-229. 122. Стахеев Д. Общий взгляд на Восточную Сибирь: Очерки // Там же. – С. 10-20. 123. Сырцов И.Я. Самосожжегательство сибирских старообрядцев в XVII и XVIII столетии. [Извлечения из Тобольских епархиальных ведомостей]. Тобольск, 1888. – 108 с. 124. Талько-Грынцевич Ю.Д. Протоколы общего собрания ТроицкосавскоКяхтинского отделения Приамурского отделения РГО. – Кяхта, 1894, № 2. 125. Талько-Грынцевич Ю.Д. Семейские (старообрядцы) в Забайкалье. – Кяхта, 1894. – 25 с. 126. Талько-Грынцевич Ю.Д. Семейские-старообрядцы Забайкалья // К антропологии великороссов. Томск, 1898. 127. Традиционная

духовная

и

материальная

культура

русских

старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. – Новосибирск: Наука, 1992. 128. Традиционная

духовная

и

материальная

культура

русских

старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. [Сб. науч.тр.] / Отв. ред-ры. Н.Н. Покровский, Р. Моррис. – Новосибирск, 1992. – 320 с. 129. Христианство и церковь в России феодального периода: (Материалы) / Отв. ред. Н.Н. Покровский. – Новосибирск, 1989. – 365 с. 130. Шмулевич М.М. Очерки истории Западного Забайкалья XVII – середина XIX. / Отв. ред. Т.С. Мамсик. – Новосибирск, 1985. – 285 с. 131. Шмулевич М.М. Социально-экономическое положение русского крестьянства Западного Забайкалья в первой половине XIX в. Дис. … канд. ист. наук. – Иркутск, 1967. – 302 с. 132. Щапов А. Русский раскол старообрядчества, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием русской церкви и гражданственности в XVII и

первой половине XVIII века. – Казань, 1859. 133. Юхименко

Е.М.

//

Старообрядчество:

история,

традиция,

современность. – М., 1995, № 4. 134. Юхименко Е.М. “История об отцах и страдальцах Соловецких” Семена Денисова – памятник Выгодской литературной школы первой половины XVIII в. // Традиционная материальная и духовная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. – Новосибирск: Наука, 1992. 135. Юхименко Е.М. К вопросу о связях Сибири с Выгом и роли братьев Семеновых (Новонайденное “Слово о житии Иоанна Выгорецкого”) // Источники по истории общественного сознания и литературы периода феодализма. – Новосибирск, 1991. – С. 223-246.

Содержание Введение и заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . … . 1-29 Глава 1. Формирование старообрядчества Западного Забайкалья в период колонизации края 1765-1917 гг. . . . . . . ……. . . . . . . . . . . . . . . .30-86 g 1. Раскол православной церкви и формирование старообрядчества. g 2. Сущность религиозных верований старообрядцев Западного Забайкалья. g 3. Заселение старообрядцев на территорию Западного Забайкалья. Глава 2. Политика правительства и деятельность православной церкви среди староверов Западного Забайкалья во второй половине XVII начале ХХ веков . . . . . . . . . . . . . . . . . …… . . . . . . . . . . . . . . . .. . . 87-126 g 1. Власть и старообрядцы Западного Забайкалья во второй половине XVII и первой половине XIX вв. g

2.

Изменение

политики

государства

по

отношению

к

старообрядчеству Западного Забайкалья в конце XIX начале ХХ вв. g 3. Деятельность православной церкви среди староверов Западного Забайкалья XVIII – XX веках. Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . …..127-135 Список использованной литературы. . . . . . . . . . . . . . . . . ….. .136-152