Рах
Britannica
Редколлегия серии «Рах
Britannica ,>:
М. В. Винокурова, о. В.Дмитриева ,
т. Л. Лабутина,IМ. В.
Myxal, Л. П. Репина,
Л. п. Сергеева, С. Е. Федоров, А . А. Чамеев
Рах
Britannica
Nicholas Henshall
ТНЕМУТН
OF ABSOLUTISM ~
Change and Continuity in Early Modern Еигореаn Monarchy
Longman London and N ew York 1992
Рах
Britannica
Николае Хеншелл
МИФ АБСОЛЮТИЗМА ~
Перем,ены и nреем,ственность в развитии
западноевропейской монархии раннего Нового времени ПереводА. А. Паламарчук. при участии
Л. Л. Царук. и Ю. А. Махалова
Издательство «Алетейя»
Санкт-Петербург
2003
удк
ББК
321.61 66 .0 Х99
Дан.н.ое издан.ие выпущен.о в рамках проекта
«Translation Project»
при поддержке
Ин.ститута «Открытое общество,> (Фон.д Сороса) и Ин.ститута «Открытое общество')
-
Россия
Будапешт
Хеншелл Николае
Х99
Миф абсолютизма: Перемены и преемственность в развитии западно-
европейской монархии раннего Нового времени
/ Пер . сангл . А. А. Пала
марчук при участии Л. Л. Царук, Ю. А. Махалова; отв. ред. С. Е. Федоров.
СПб.: Алетейя,
2003. - 272 с. - (Серия «Bibliotheca Рах Britannica'»).
ISBN 5-89329-569·2 в монографии известного британского историка Николаса Хеншелла иссле дуются характерные особенности развития западноевропейских (главным обра зом французской и английской) монархий XVI-XVIII вв.; значительное место уделяется «развенчиванию,> так называемого историографического мифа об аб солютизме.
Для историков, а также широкого круга читателей, интересующихся поли тической историей западноевропейских монархий раннего Нового времени. УДК
321.61 66.0
ББК
This Russian translation of • The Myth of Absolutism. Change and Continuity in Early Modern Еигореап Monarchy'), First Edition, is published Ьу arrangement with Pearson Education Limited Русский перевод кн.иги .Миф абсолютизма. Перемены и преемственн.ость в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени,)
осуществлен по соглашению с Пирсон Эдьюкейшн Лимитед
© © ©
Peaгson
EducationLimited (Longman Gгoup UK Limited), 1992 2003
Издательство .АлетеЙя, (СПб.),
А. А. Паламарчук при участии Л . Л. Царук и Ю. Л. Махалова, перевод на русский язык,
2003
ВЫРАЖЕНИЯ ПРИ3НАТЕАЬНОСТИ я в долгу перед выпускниками Стокпортекой школы. То, что они так и не смогли понять «абсолютизм», заставило меня осознать, что я сам не пони
маю его. Сотрудники Кембриджского университета и библиотек Британии оказали мне огромную и квалифицированную помощь. Многие исследо ватели помогли мне смягчить некоторые наиболее резкие формулировки;
я беру на себя ответственность за те из них, которые я решил сохранить.
Я многим обязан беседам с Дэвидом Армитаджем, Колином Армстронгом, Дереком Билзом, Джоном Круком, Ричардом Рекеом, Доналдом Роберт
сом, Джо Шеннаном и Робертом Томбсом. Джон Дерри, Дэвид Паркер,
Фрэнсис Скотт и Тим Торнтон нашли время, чтобы высказать замечания по поводу книги. Работа Джереми Блэка во многом способствовала оформле нию концептуальной части. Я благодарен за проявленную щедрость попе
чителям Стокпортекой школы, которые дали мне отпуск, а также председа телю, Алану Кершоу, и директору, Дэвиду Берду, за неизменную поддерж ку. Глава и преподаватели Сент-Джоне колледжа, Кембридж, выделили для меня стипендию и создали идеальные условия для исследовательской рабо
ты и написания книги. Моя самая глубокая признательностьДэвиду Стар ки, чье руководство было незаменимым и чье влияние очевидно во всей книге. Если бы не он, эта книга не была бы написана. Издателям хотелось бы поблагодарить издательство Оксфордекого уни
верситета за разрешение на перепечатку материалов для Приложения
1 11 из книги Шарон Кеттеринг «Патроны, посредники и клиенты во Фран цИИ ХУН века» © 1986 Oxford Uпivегsitу Press. и
ПРЕДИСЛОВИЕ От историков, которые удаляются от предмета своей узкой специализа
ции, ожидают различных проявлений некомпетентности. Это заставляет их придерживаться своей темы
-
так пожилые люди боятс» попасть впро
сак. И все же нельзя допустить, чтобы ограничивающее действие чувства уязвимости помешало спокойно осмыслить основные черты государствен ного управления в период раннего Нового времени. Множество открытий,
сделанных исторической наукой в последние годы, еще не сложились в еди ное согласованное полотно. По мере углубления специализации периоды прошлого, которые изучают историки, становятся все более узкими, и не редко они не замечают, сколь серьезные выводы можно сделать из предло
женных ими наблюдений. Они часто преувеличивают своеобразие разви
тия отдельной страны или периода, тогда как более широкая перспекти ва может скорректировать допущенные искажения. Кроме того, историки
склонны обращаться только к академическим кругам. Однако вопросы о том, усиливалась ли роль государства и сокращались ли свободы, важны
для всех, кто интересуется перспективами сегодняшнего дня. Это служит лучшим оправданием для обращения к опыту прошлого как таковому.
ПОЭТОМУ, работая над книгой, я не забывал, что во многом пишу для ши рокого круга читателей. Ради них я избегал слишком частых ссылок на ино странную литературу и старался сделать изложение занимательным, на сколько это возможно,
-
как того и заслуживает сам предмет изучения.
Я также адресую ее студентам и ученым. Эта книга
-
не просто еще один
учебник, относящийся к устоявшимся клише слишком благоговейно для того, чтобы представить свежий взгляд на пр06лему. В ней доступно изла
гаются результаты последних исследований и предлагается новый подход к их осмыслению.
Очевидно, что при обращении одновременно к трем категориям чита телей возникали определенные трудности, однако надежда на успех была сильнее. Научные открытия вызывают немедленный отклик лишь в акаде мических кругах, за их пределами еще лет пятнадцать слышится эхо. На
создание взвешенного синтеза достижений требуются десятилетия. Экс пертам следует быть снисходительными, если отлаженную акустику нару шает нетерпеливый голос.
Моим родителям, с благодарностью
ВВЕДЕНИЕ в начале
XV/I века многие англичане верили,
что сущест
вует план nревратить Англию в абсолютную монархию.
J. Мillег. 1987. Начиная с Якова
ВоигЬоn
1и
and Stuart. Gearge
РЫliр. Р.
32
заканчивая сэром Эдуардом Коком и
джоном Пимом ... всесоглашались с тем, чтоАнглия - аб солютная монархия.
1982. Parliamentary History.
Уаl.
J. Н. Hexter. 1. Suttan. Р. 208
Несомненно, перед нами возникла проблема. Возможно, в интересах консенсуса историки продолжают сглаживать оттенки реальности. Или же значение слова «абсолютный» настолько универсально, что историки ис пользуют его по своему усмотрению, то есть по отношению к любому мо нарху, который обладал властью большей, чем то считали нужным ученые
ХХ века. Компаративный анализ еще более усложняет ситуацию. По срав нению с английскими монархами, говорит нам один историк, Франциск 1 «абсолютный» монарх. Другой провозглашает Людовика
XIV
первым ис
тинным воплощением «абсолютизма». Но нет, одна из недавно вышедших работ убеждает нас в том, что поистине «абсолютистскими» правителями были просвещенные деспоты конца ХУIII столетия. Только они обнаружи вали то пренебрежение традиционными правами и привилегиями, которое
является главной составляющей этого понятия.
Эта бесконечная цепочка высказываний показывает, как трудно опреде лить, что именно историки подразумевают под терминами «абсолютный» и «абсолютизм». Очевидно, что они не согласовывали своих определений.
8
Хен.шелл Николае. Миф абсолютизма
Фактически происхождение этих двух слов совершенно различно, и очень важно не смешивать их. Слово «абсолютный» часто употреблял ось в ран нее Новое время, термин «абсолютизм» был почти неизвестен до 1820-х го
дов. Он-то и является предметом нашего исследования, хотя без слова «аб солютный» обойтись также невозможно. По нашему мнению, термин «аб солютизм» неразрывно связан с четырьмя утверждениями.
Во-первых, «абсолютизм» по сути своей деспотичен. При нем ущемля ются права и привилегии подданных и попирается мнение тех учреждений,
которые были призваны их защищать. «Абсолютизм,)
-
враг свободы.
Во-вторых, «абсолютизм,) автократичен. Он не обращается к консульта тивным механизмам, диалог при таком режиме не поощряется, а принятие
решений централизовано. Государи отодвигают на второй план сословные представительства и корпоративные организации, через которые ранее осу
ществлялся обмен мнениями с властными группировками. Власть монопо лизируется монархом и теми, кому он ее делегирует.
В-третьих, «абсолютизм» бюрократичен. Он действует независимо от корпоративных организаций, обладающих собственной властью и интере
сами. Используя агентов, зависящих только от короны, будь то чиновники или «новые люди», не связанные со знатью, абсолютные правители отделяют
себя от общества и лишают народ возможности саботировать их повеления.
В-четвертых, «абсолютизм» никак не связан с Англией. Историки-виги решили, что именно
1689
год ознаменовал окончательное размежевание
между континентальным «абсолютизмом» и английской ограниченной мо
нархией. С этого времени Англию стали считать образцом свободы и управ ления через процедуру одобрения.
То, что будет сказано ниже, едва ли можно назвать бунтом против орто доксии. Недавние исследования показали, что все перечисленные тезисы неверно описывают то, что действительно делали -
или пытались делать
европейские монархи раннего Нового времени. Здание «абсолютизма» да ло трещину, и прежние клише теперь повторяются без воодушевления. Се годня кавычки, поставленные вокруг этого слова показывают, что оно поте ряло значимость, однако некоторые историки демонстративно упорствуют
в пунктуации. Здание еще держится, но, кажется, никто не замечает, что оно висит в воздухе. Многие области изучаемой проблемы требуют соот ветствующих исследований и публикаций, и все же до сих пор никто не со
брал достаточно материалов для ее окончательного разрешения. Но, с дру
ГОЙ стороны, не было предпринято и попыток сохранить концепцию «абсо лютизма».
Можно бесконечно спорить о том, сколько именно характерных черт, которые уже были перечислены нами, необходимо для формирования «аб солютизма». Полезнее было бы определить, сколько «не абсолютистских»
Введение
9
черт нужно обнаружить, чтобы снять с исторического явления ярлык «аб
солютизма». Некоторые скажут, что это дискуссия о терминах: если исто рический феномен описан верно, присвоенные ярлыки не меняют его су
ти. Однако исторический опыт учит нас иному. Терминология имеет свою власть, и ассоциации, вызываемые ею, могут накалять обстановку, не обя
зательно по рождая при этом свет. Будем серьезны. Марк Блок писал одна жды о неверных ярлыках, которые в конечном итоге обманывают нас отно
сительно содержания. Что значит имя? Достаточно много, если оно иска жает действительность.
В этой книге поставлены под сомнение два давних стереотипа. Интер претация истории все еще зависит от национальной гордости, и виг желает
быть прогрессивным. В Англии всегда подчеркивали современность своего
ancien regime,
а во Франции
-
своей Революции. Историки обеих стран
ошибочно признавали существование различий между французскими «аб
солютными» монархами, которые монополизировали власть, и английскими «ограниченными» монархами, которые ее разделяли. Большинство монар
хов являлись одновременно и «абсолютными» и «ограниченными». Они бы ли абсолютными, когда осуществляли свои обширные прерогативы, и огра
ниченными, когда вели переговоры с подданными об их правах. Процедуры
консультации и одобрения в «абсолютистской» Европе были столь же важ
ными, как и в свободолюбивой Англии; но при взгляде на это явление исто риков поражает избирательная близорукость. Прошлое, как оказалось, дает неисчерпаемый материал для спекуляций. За этими двумя официаль
ными историями таится удобная для каждого уверенность, что и Англия и Франция шли верным путем, каждая своим. Самодовольство -
опасная ос
нова для исторических изысканий: желаемое слишком легко принимается
за действительное. Пропаганда
-
жанр, который историки должны изу
чать, а не создавать.
Термин «абсолютизм» утверждался в историографии четырьмя основны ми способами. Несомненно, монархи стремились установить свою власть
над пестрой мозаикой подвластных им территорий и учреждений, чтобы со средоточить принятие решений в своих руках и обеспечить их исполнение.
Что в данном случае послужило для них импульсом? Марксисты считали, что понятие «абсолютизм» полностью характери
зует существовавшую социально-экономическую систему. Для них «абсо лютизм» был механизмом, с помощью которого знатные землевладельцы
угнетали крестьян. В Восточной Европе дворянам было позволено сделать своих работников крепостными: за это знать должна была служить короне
в армии или в бюрократическом аппарате. В Западной Европе крепостное право исчезло. Землевладельцы заменили феодальное принуждение кре
стьянства «абсолютистским» принуждением со стороны королевской вла-
10
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
сти, поскольку дворяне интегрировались в состав государственной маши
ны, покупая должности. К несчастью для этой теории, именно дворяне не редко были основными противниками «абсолютистского» государства, а в
Швеции дворянство стало его жертвой. Должности приобретали главным
образом незнатные буржуа. Хотя за столом монархов раннего Нового вре мени дворянство снимало сливки, оно не было единственным участником
пиршества. 1 Противоположная точка зрения представляет «абсолютизм» сплани рованным воплощением теории, а не результатом действия обезличенных
сил. Эту модернизированную, действенную, целенаправленную и разумную версию монархии изобрели юристы, философы и епископы раннего Нового времени. Но поскольку теория постоянно использовалась для оправдания желаний монарха, вряд ли именно она служила побудительным мотивом.
Ришелье демонстративно привлекал эту теорию для обоснования своих действий. Более вероятным кажется то, что монарх использовал новые идеи при решении практических насущных задач, а не следовал грандиоз
ному плану.2
Две наиболее распространенные концепции «абсолютизма» считают главным фактором формирования «абсолютизма» практическую необходи
мость преобразований в стране. Одна версия подчеркивает роль войны и «военной революции». Характерным было увеличение французской армии от
50000 человек в XVI
столетии до
400000 в 1700 году.
Это обусловило
складывание фискально-военного государства, приспособленного к веде нию войны и к выживанию в мире безжалостного соперничества. Для этого нужно было вводить и собирать налоги, при необходимости можно было обойтись и без содействия пассивно сопротивлявшихся сословных пред
ставительств. Чтобы увеличивать категории имущества, облагавшиеся на логом, нужно было поощрять экономическое развитие: торговля и промыш ленность находились в жестких тисках государственного регулирования.
Эти цели, в свою очередь, требовали создания бюрократии, не использу ющей тактики саботажа, к которой при бегали властные группировки. Дру гая версия выдвигает на первый план стремление правительств эпохи ран
него Нового времени улучшить духовное и материальное благосостояние своих подданных. Трудно воспринимать всерьез шутки относительно пу шечного мяса, которые можно встретить в мемуарах Фридриха
11. И все же
концепцию «регулярного полицейского государства» следует принимать
I Мillег
Anderson 2 Мillег
Р.90.
J. 1990. Absolutism in Seuenteenth Century Еигоре. Мастillап. Р. 6-13; Р.
1979. Lineages 01 the Absolutist State. Verso. J. 1990. Р. 7-8; Parker D. 1983. The Making 01 French Absolutism. Arnold.
Введение
11
во внимание только в неразрывной связи с властью государя. <,Бедный кре
стьянин
-
бедный король»
-
таков был горький комментарий одного из
советников Людовика ХУ. 1 ОДlj:ако ни один из описанных вариантов разви тия не предполагает <,абсолютизм». Соответствующий социальный поря док достигался благодаря работе сословных представительств, гильдий и городских корпораций. Новым элементом стало центральное регулирова ние тех сфер жизни государства, где ранее действовала местная инициати
ва или просто случай. Попытки установить фискально-военное государство не требовали обращения к механизмам, которые традиционно связывают
ся с <,абсолютизмом». Брюэр в своем недавнем исследовании показал, что именно такое государство было создано в Англии. Отсюда, видимо, следует сделать вывод, что такую систему легче было построить в условиях парла
ментского, а не <,абсолютистского» государства. Возможно, это неверный
вывод. Едвали во Франции не стремились создать фискально-военное госу дарство «абсолютистскими» методами. Там пытались использовать те же
методы, что и в Англии
-
то есть процедуру одобрения и сотрудничество,
поскольку это были единственные доступные и эффективные средства. Во
Франции попытка просто была менее успешной, главным образом из-за то
го, что в стране отсутствовало единое представительство. 2 Если сильная монархия создавалась через соглашение и сотрудничество, а не из-за необ ходимости удовлетворять военные нужды государства, тогда ее основани ем следует считать умелое управление правящими элитами, а не воору
женные силы. Большие армии были скорее следствием сильной монархии, а не ее причиной. Для ее понимания более важно учитывать восстановле ние идеологического единства знати, поскольку религиозные различия, по
рожденные Реформацией, были преодолены или отошли на второй план. 3 Не так давно один влиятельный ученый доказывал, что из перечисленных
компонентов может быть сконструирована приемлемая модель <,абсолю тизма», но мы можем возразить: консенсус между монархами и правящей элитой был основой всех политических режимов Средневековья и раннего Нового времени. 4 В Польше между монархом и аристократией идеологи ческий консенсус превалировал, но едва ли справедливо утверждать, что
он породил <,абсолютизм». Поэтому следует попытаться разделить события
1 Miller D. 1990. Р. 7-8; RаеПМ. 1983. The Well-Ordered PoliceState. Yale University; Gagliardo J. 1991. Оегmаnу under the Old Regime. Longman. Р. 107-113. 2 RaeffM.1983. Р. 152-154; Brewer J. 1989. TheSinews01 Power. Unwin Нутап. 3 Evans R. J. w. 1979 The Making 01 the Habsburg Monarchies 1550-1700. Oxford University Press. 4 Black J. 1991. А Military Revolution? Military Change and Еuгореаn Society 1550-1800. Мастillап. Р. 67-77.
12
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
раннего Нового времени и связанные с ними «абсолютистские» ассоциа ции. При этом необходимо рассматривать систему управления в социаль ном контексте, но не в марксистском значении ее связи с эксплуататорски
ми классами, а в более тонком аспекте: существование этого режима бы ло обусловлено современными социальными потребностями и условиями.
Например, слово «бюрократия,> отсылает нас к категориям
XIX или ХХ ве
ка. Нам же следует реконструировать явления раннего Нового времени. Кроме того, необходимо внимательно изучить тех персонажей, которые еще недавно считались вышедшими из моды: королей и министров, дворян и придворных. Хотя сейчас они снова популярны, интерес к ним может ока заться непроДолжительным. В своем исследовании, которое имело широ
кий резонанс, Брюэр сосредоточил внимание не на жизни королевского двора, а на деятельности парламента и акцизной службы. Кое-где, особен но в университетских городках Франции, предпочитают изучать историю «снизу вверх», то есть анализировать истребление кошек подмастерьями
средневекового Парижа и контрацепцию среди крестьян Прованса. Бун товщики и браконьеры остаются более привлекательными, чем представи тели власти.
В первых трех главах моей книги в хронологическом порядке излагает
ся история французской монархии в XVI,
XVH и XVIII столетиях; если кон
цепция «абсолютизма» не выдерживает критики применительно к услови
ям этой страны, она не можетее выдержать вообще. В главах 4,5 и 6 излага
ются основные схемы, которые предлагается применить к истории Англии. Главы
7и8-
широкое полотно, на котором пишут более тонкой кистью.
В них анализу подвергаются отношения между королевской властью и пр а вами подданных. Глава
9 представляет попытку найти
истоки мифа.
rЛАВА ПЕРВАЯ ВААУА И РАННИЕ БУРБОНЫ.
НАСЛЕДИЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ История Франции paHHero HOBoro времени начиналась с событий, кото рые в современных
areHTCTBax
по продаже недвижимости называют кон
трактами об обмене. До конца ХУ столетия крупные провинции, такие как Бретань и Бургундия, были феодальными владениями, более или менее не зависимыми от французской короны. Графы и князья обладали в своих ле нах суверенной законодательной и судебной властью, которая регулирова лась комплексом местных обычаев, составлявших права и свободы региона
по отношению к правителю. Монарх был лишь самым крупным феодалом,
ero предка избрали на королевский престол в Х веке. Ero активность ограни чивалась границами королевского домена, области BOKpyr Парижа, которая по площади была меньше, чем многие феодальные владения. Он постепен но присоединял к домену другие территории, но вереница дат показывает,
сколько времени пришлось потратить на формирование границ современ
ной Франции. Лангедок был аннексирован в
1271 году, Дофине - в 1338, 1358, Гиень - в 1351, Бургундия - в 1472, Анжу, Мэн и Прованс - в 1381, Орлеан - в 1399, Ангулем - в 1515, Овернь и Бур бон - в 1527 и Бретань - в 1532 году. Нормандия
-
в
С точки зрения короля, эти действия были спонтанны. Лишение про винций их прав рассматривалось лишь как наказание, законно налагаемое
после BoeHHoro поражения или подавления бунта. Являясь феодом Священ ной Римской империи, Дофине не могло войти в состав королевских земель,
так как в этом случае король оказался бы вассалом императора. Вместо это
ro владение передавалось ero наследнику (отсюда происходит слово «до фин»). Присоединяя очередную провинцию, король торжественно клялся соблюдать ее права и привилегии и подписывал хартию или договор, чтобы
14
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
закрепить это соглашение. Затем новые подданные приносили ему клятву
верности. Соглашение основывал ось на взаимных обязательствах: король обещал уважать старые добрые обычаи, а провинция -
сохранять верность
до тех пор, пока ее хранил король. Подразумевалось, что провинция может отказаться от обязательств, если король нарушит свои обещания.
И все же по сей день историки часто упускают из виду существенную разницу между Францией раннего Нового времени и Францией современ ной. До Великой французской революции «Франция» оставалась понятием географическим.] Подобно большинству европейских монархов, француз ский король правил не национальным государством, его подданные не обла дали развитым национальным самосознанием. Понятие «нация» В политиче ском, расовом или лингвистическом смысле было слишком туманным, чтобы рождать ту верность, которая была в этот период основой всех отношений
внутри государства. Люди были преданы своей семье, своему господину, своему городу, своей провинции, своему классу, своей религии или своему
королю. Чувство преданности своей стране проявлялось редко. Вполне естественно, что короли стремились оправдать свои действия некими на
циональными интересами, особенно в моменты внешней опасности или во время внутреннего мятежа, но их подданные даже такое обоснование вос
принимали с характерным оттенком провинциальности. Перед лицом над вигающейся угрозы можно было собрать ополчение, участники которого, однако, редко интересовались тем, что происходило за пределами их собст
венной округи. Без связующей силы национального самосознания административное и правовое единство также отсутствовало. Представительные институты ка ждой провинции зиждились на локальных связях и защищали местные ин тересы. К
XVI
веку во Франции существовало более двадцати сословных
собраний, называемых так, поскольку в них, как правило, были представле
ны сословия, или разряды общества: духовенство, дворянство и горожане.
Когда провинции входили в состав королевского домена, суверенная власть местных графов и герцогов прекращалась. Эта перемена была очень важ ной. На этом основании французские монархи настаивали, что монополия
на суверенитет и верховенство в правосудии, законодательстве и налогооб ложении принадлежала короне. Однако обязательства, которые стороны брали на себя при заключении договора, оставались в силе: сословные соб рания кичились правами и обычаями провинции и ревностно отстаивали их
перед лицом центральной власти. Именно благодаря их усилиям француз ская правовая система представляла собой подобие лоскутного одеяла,
I Darnton R. 1979. The Business о{ Enlightenment. Harvard University. Р. 195; HampsonN. 1989. Whatwas theThird Estate? InA Taleo{ TwoCities. Comag. Р. 89.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
15
особенно на севере, где местные обычаи не испытали влияния римского
права, используемого на юге. Только в ХУ и
XVI столетиях обычное право
было кодифицировано, но даже тогда не предпринималось никаких попы
ток к его унификации. В ХУIII веке Вольтер отмечал, что законы меняются так же часто, как путешественник меняет лошадей.
ДЕЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЕ КОРПОРАЦИИ Историки часто полагают, что падение локальной феодальной автоно мии сопровождалось укреплением централизованной власти монарха. На
самом деле этого не было. Франциск 1был первым монархом, который выиг рал от присоединения всех значительных феодальных владений. Он стя гивал провинции к центру, но для этого не стал смещать с должностей рев нителей локального патриотизма и самоуправления и ставить на их места зависимых от короля чиновников, а купил их поддержку. В каждой провин ции величие монарха должен был представлять губернатор, как правило,
самый знатный землевладелец в округе. Ему предписывалось шествовать под королевским балдахином, как королю, так чтобы ничто не могло ума лять его собственного достоинства или, по ассоциации, достоинства его
сеньора. Губернатор был посредником, представлявшим интересы короля перед провинцией и интересы провинции перед королем. Герцог Монмо ранси, губернатор Лангедока, собирал богатые подарки с известных своей скупостью сословий за то, что обеспечивал благосклонное внимание коро левского совета к их нуждам. Положение при дворе давало ему возмож ность тешить самолюбие провинциалов и быть одновременно распреде лителем благодеяний свыше. Королевские милости, к которым он име.'l доступ
-
титулы, официальные посты, привилегии,
-
распределялись в
Лангедоке с тем, чтобы на месте создать группировку приближенных (кли ентов), которая безотказно и с энтузиазмом откликалась бы на требования короля. Таким милым образом местная элита попадала в зависимость от короны.) По крайней мере, идеал был таков. Губернатор мог использовать своих личных приверженцев в провинции, чтобы подорвать авторитет ко роны; он же мог оказаться столь ненасытным в своих притязаниях, что ни
какое умасливание не могло гарантировать его содействия. Все зависело от такта и лояльности губернатора и от его непосредственных контактов с
группами, обладавшими корпоративной властью.
Определение таких групп необходимо для понимания
ancien
regiтe.
Группы, обладающие корпоративной властью, являлись характерной чер той социального и политического порядка до I Кпесht
1789 года. Они воплощали об-
R. J. 1982. Francis 1. Cambridge University Press. Р. 345-348.
16
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
щество разрядов, или сословий, на которые была разделена Франция. 1 Так, индивидуумы со сходными интересами конституировались в коллективное
юридическое лицо с соответствующими правами. Отсюда они именовались «корпоративными» или «конституированными» организациями, или тела
ми. Каждое из них было наделено особыми органами для выражения собст венной коллективной воли, исполнения только ему присущих функций и
для защиты своих властных полномочий и привилегиЙ. Примерами могут
служить парламенты (parlements), провинциальные штаты, городские со веты, сельские собрания, дворянские собрания и собрания духовенства.
Будучи институциональным воплощением интересов различных групп, на которые была разделена Франция, они существовали не для нужд цент рального управления и не были обязаны ему своей властью. И хотя корона использовала их в качестве административных и консультативных орга
нов, их следует четко отличать от таких институтов королевства, как Го сударственный совет и интенданты, созданных непосредственно короной и получивших свою власть исключительно от нее. Некоторые историки
утверждают, что в раннее Новое время французские монархи сохраняли корпоративные организации из опасения или по инерции. Они уживались с этими заржавевшими механизмами прошлого, но в то же время создавали
свою собственную, новейшую государственную машину, которая должна
была однажды заменить их, но так и не заменила. Поскольку настоящий центр тяжести находился в другом месте, отношение королевской власти к таким организациям было негативным: корпоративные органы были не
удобным реликтом Средневековья, их в худшем случае приходилось убла жать, а в лучшем
-
игнорировать.
Другая точка зрения состоит в том, что взаимоотношения короны с кор поративными организациями были решающим средством в достижении оп
ределенной цели. Слово «централизация» слишком однозначно для описа ния происходившего процесса. В свою очередь, термин «децентрализация»
также не подходит, но все же он более точен, чем предыдущий. Король ис пользовал влияние корпоративных групп в собственных целях в обмен на расточаемые им милости. Адекватное толкование их природы весьма важ но для понимания того, как действовали французские монархи. Они усили вали свою власть, передавая ее тем, кто на местах имел независимые от коро
ны полномочия. Такой парадокс нетрудно разрешить. Когда человеческие
и материальные ресурсы центрального управления были скудными, было разумно заручиться поддержкой местных властных группировок там, где
представители короля были слабы или их не было вовсе. Местное управле-
I Behrens С. В. А. 1985. Soeiety, Government and the Enlightenment. Thames and Hudson. Р. 13-23.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
17
ние все еще не считал ось частью государственной машины. Оно состояло из ряда независимых властных структур, с которыми государство могло со трудничать.
Одно из условий формирования «абсолютизма» заключается в том, что правитель должен целиком отделить себя от общества и при этом опирать ся на учрежденные им самим и внедренные в это общество органы. У ста
новления, которые органически порождены этим обществом, вызывают по дозрение короля: локальные правители и элита обладают влиянием, кото
рым они не обязаны монарху, и потому могут позволить себе быть менее почтительными. Они своевольно преследуют собственные цели, в то время как все средства управления «абсолютного» монарха должны быть свобод ны от любого социального и политического давления и слушаться его руки; с их стороны не должно быть никаких признаков неповиновения, чтобы ко
ролю не приходилось выслушивать мнения кого-либо, кроме тех, кого он
сам выбрал себе в советники. Но именно этого правила короли из династии Валуа и не придерживались. Несмотря на то что быстрое развитие печат ного дела и присоединение новых земель расширили сферу деятельности центрального аппарата и открыли ему прямой доступ к большему, чем ко гда-либо ранее, числу подданных, механизм управления оставался преж
ним. Возросшая роль короля требовала не столько меньшей, сколько боль шей организованной поддержки; упоминания о местных сообществах, кор
поративных организациях, представительных ассамблеях и аристократи ческих фракциях часто встречаются в королевских документах. Таким образом, деятельность штатов носила, скорее, конструктивный, чем обструктивный характер. Мэйджор убедительно показал, что монархи династии Валуа и штаты не являлись противниками. стремившимися осла бить друг друга. Совещательные штаты не были жертвой сильной монар
хии, как полагают «абсолютистские» историки. Они были ее творением. 1 Штаты были полезным механизмом для выяснения общественного мнения
и достижения компромисса с ним. Поскольку внутри штатов пересекались все личные связи данной провинции, а их депутаты были как нельзя лучше осведомлены о местных обычаях, их подход к каждой проблеме был более
обстоятельным, чем подход любого правительственного назначенца. В слу чае их уничтожения корона многое теряла и ничего не выигрывала. Штаты, в свою очередь, считали сильную королевскую власть защитой от притес нений со стороны местных баронов-грабителей: короли считались не врага
ми прав и свобод, а их защитниками. Это объясняет, почему в большинстве провинций власть штатов консолидировалась по мере того, как свою власть
I Major J. R. 1980. Representative Government in Early Modern University. Р. 177-179.
Ргаnсе.
Yale
18
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
укрепляла монархия; государственное строительство и усиление сословий
были взаимозависимыми процессами. Иначе трудно было бы понять политику монархов
XV-XVI
столетий,
которые поощряли активность на местах даже тогда, когда ужесточали
свой единовластный контроль над провинциями. Людовик XI увеличил ад министративные полномочия городов, расширил их власть и привилегии.
В
XVI столетии такие важные городские центры, как Ренн,
Нант и Сомюр,
получили хартии, подтверждавшие их автономные права. Города пытались
договориться с правительством о размере налогов. Жители Руана стали на зывать свой город «республикой». Административные положения муници пальных властей регулировали правопорядок, здравоохранение и благосо стояние жителей, социальную и экономическую жизнь, оборону, руковод
ство начальными и средними школами. В это же время в сельской местности начали избирать синдиков, или постоянных чиновников, для отправления
правосудия и управления финансами. Аналогичные должностные лица бы ли учреждены провинциальными штатами для того, чтобы вести дела кор
пораций, собирать налоги и блюсти их интересы в промежутках между сес
сиями (длившимися обычно несколько дней в году). Иногда это делал ось по требованию короны. Кроме того, штаты ввели должности клерков и учреди ли архивы задолго до английского парламента.
Монархи и власть дворянства не рассматривали как угрозу, если только могли использовать ее в собственных целях. Историки старой школы пред полагали, что монархи Нового времени не имели достаточно опыта в управ лении знатью и поэтому опирались на новый слой администраторов из бур
жуазии. Когда эти последние, в свою очередь, получали дворянский титул, они становились новым классом служилого дворянства, заменяя собой
«старую» знать, постепенно клонившуюся к экономическому упадку. Это утверждение неверно во многих отношениях. Еще в Средние века админи страторы выходили из буржуазии и мелкого дворянства. Дворянство все гда было служилым, постоянно обновлявшимся за счет продвижения по ко ролевской службе. Учебники подчеркивают различие между «дворянством
робы» (noblesse de гоЬе) и наследовавшим свой титул «дворянством шпа ги» (noblesse d'epee). Это различие является чисто формальным, посколь ку робены обычно оставляли свои должности в следующем поколении. 1 Они постепенно смешивались с «дворянством шпаги», вступая в браки, и перенимали их образ жизни. Старые дворянские фамилии не приходили в упадок и не обнаруживали такой тенденции. Корона была заинтересована в послушных, а не в слабых дворянах.
I Wood J. В. 1980. The Nobility 01 the Eleetion 01 University. Р. 77-81.
Вауеих
1463-1666. Princeton •
19
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
Правосудие также было децентрализованным. Вместо одного парла мента, или верховного апелляционного суда в Париже, судов стало боль ше: они были унаследованы 01: феодальных правителей Лангедока, Гиени, Дофине, Нормандии, Прованса и Бургундии, что освобождало французов от необходимости ехать в Париж, когда они обращались в суд. Это повыща ло значение местных интересов, прав и обычаев, рьяными защитниками ко
торых были провинциальные парламенты. Следовательно, верховные суды провинций подражали провинциальным штатам, исполняя роль представи
телей королевских подданных. Они внесли свою лепту и в королевское за конодательство и управление. Королевские декреты, касавшиеся прав под данных государя, тщательно проверялись парламентами. Если парламент признавал, что декреты согласуются с существующим законом, он прини
мал, регистрировал и обнародовал их. В противном случае королю посыла ли возражение, или ремонстрацию, и он должен был либо изменить свои
предложения, либо издать приказ о регистрации декрета (lettre de jussion), невзирая на возражения. Тогда королю приходилось лично председатель
ствовать на заседании парламента (lit de justice), чтобы провести декрет. К этим важным полномочиям примыкало право парламента издавать за
коны, которые, однако, могли быть отклонены королевским советом. Эти
«постановления» (arrets) использовались почти во всех областях управ ленческой деятельности. В социальной и экономической сфере они регла ментировали ремонт и освещение главных дорог, снабжение, цены на про довольствие, оплату и условия труда, проституцию, бродяжничество, по
мощь беднякам, ученичество, работу тюрем и больниц. Культурная и идео
логическая сторона также привлекала внимание парламентов. Управление коллежами и университетами было отнято у церкви в ХУ столетии, поэто му суды наблюдали за всем
-
от содержания курсов до пресечения обмана
на экзаменах. Они наблюдали за праздниками, публичными спектаклями и
театрами, интересуясьдаже ценами за билеты. Кроме того, в их ведении на ходилась цензура. В
1526 году Франциск 1объявил,
что ни одно сочинение
на религиозную тему не могло быть напечатано без разрешения парламента,
а в ХУIII столетии парламенты боролись с потоком модной, политически подрывной литературы. И хотя парламенту все же требовалась санкция ко роны, он мог похвастаться определенной властью и правом на собственное волеизъявление. В
1588 году парижский парламент запретил выступление
труппы итальянских актеров, которых пригласил сам король. Спустя два столетия судьи запретили внушительный ряд книг, написанных в духе Про свещения Вольтером, Руссо и Дидро.1 Многие из этих сочинений были лю бимым чтением при версальском дворе.
1
Shennan J.
Н.
1968. The Parlement о/ Paris. Eyre and Spottiswoode.
Р.
86-95.
20
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Самым поразительным примером децентрализации было быстрое па дение престижа Генеральных штатов. Франция раннего Нового времени была подобна собранной нетерпеливым ребенком мозаике, в которой одни фрагменты сочетались друг с другом чуть лучше, чем другие. В результате
многообразие форм представительных учреждений сделало невозможным возникновение органа, подобного национальному парламенту английской
модели. В
XIV столетии Генеральные штаты были впервые созваны для об
суждения и одобрения вопросов, представлявших общественный интерес, в частности налогообложения. В состав штатов вошли представители пер вого сословия
-
духовенства, второго
-
дворянства и третьего
-
главным
образом городской буржуазии. Однако Генеральные штаты не были под линно национальным институтом и потому не смогли преодолеть провин
циализм. Отдаленные области страны часто отказывались послать своих делегатов, и налоги, одобренные Генеральными штатами, приходилось сно
ва согласовывать с органами местного управления. С самого начала Гене ральные штаты собирались только в кризисных ситуациях: во время войны
с Эдуардом
III и в ходе гражданских войн ХУ века. Они не проявляли инте
реса к такой сфере государственной деятельности, как ведение внешней политики, которая была неоспоримой прерогативой короля. Королевская власть усилилась бы при наличии одного представительного органа, спо
собного объединить страну. В действительности французские короли скоро стали видеть в созыве Генеральных штатов в лучшем случае обязанность, а в худшем
-
угрозу. За пятьсот лет отношение монархов оставалось не
изменным: штатам было отказано в регулярных созывах и в контроле над
важными аспектами управления. Штаты, как обычно полагают, потеряли свою власть не в
XVI
и ХУН столетиях в связи с усилением абсолютизма.
Они этой власти никогда не имели.
Области со штатами (pays d' etat), такие как Бургундия и Лангедок, где налоги определялись и собирались штатами, и области с выборами (pays
d'election), где налоги взимали королевские чиновники, элю (elus), имели немало различий. Однако здесь есть интересная особенность. Даже там, где налоги собирали королевские элю, провинциальные или локальные штаты
продолжали собираться, регулярно или нерегулярно. Исследование Мэй джора открывает нам некоторые особенности деятельности этих загадочных
учреждений, наилучший образец которых - штаты в женералитэ (geneгаШе) и сенешальствах (senechausse) Гиени. Штаты, собиравшиеся в мел ких административных единицах провинции, ранее не привлекали внима
ния историков, ориентировавшихся на национальную перспективу и более крупные образования. Из-за постоянных территориальных изменений в Гиени провинциальные штаты перестали собираться. Вместо этого корона стимулировала развитие штатов в более мелких административных едини-
•
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
цах
-
21
женералитэ, которые были незадолго до этого образованы в налого
вых целях. После
1561
года таким штатам было разрешено выбирать вид
налогов, собирать деньги на M~CTHыe нужды, назначать клерка для учета средств и сборщика податей. Кроме
Toro,
корона гарантировала, что соб
ранные в провинции деньги пойдут на уплату ее долгов, и ни на что другое.
Гиень не была особенно отдаленной областью, но правительство, очевид но, было уверено, что получить с нее деньги будет легче с помощью штатов.
Сенешальства являлись мелкими единицами В начале
XVI
MecTHoro
самоуправления.
столетия в них существовали самые разнообразные формы
представительств. Некоторые учреждения были преемниками ранее суще ствовавших институтов, в то время какдругие были примитивны: казалось,
им требовалась сильная рука монарха, ставшая бы их опорой. Штаты Ком
менжа собирались несколько раз в год и контролировали местное управле
ние. Эти мелкие штаты отнюдь не были машиной для утверждения спуска емых сверху решений. Нередко они отвергали новые налоги и добивались снижения старых. При всех перечисленных ассамблеях работали синдики и чиновники, а при многих
-
постоянные комитеты, действовавшие в пере
рывах между сессиями. 1
В силу многообразия местных интересов и традиций была не возможна финансовая унификация. Основным прямым налогом была талья. На севе
ре ее размер определялся общественным положением (персональная та лья -
taile personnelle) , и дворяне были от нее освобождены; на юге - ста тусом земель (реальная талья - taille гееие) , и дворяне платили за все зем ли, которые технически не имели статуса дворянских. В Бургундии талью
вообще не платили, так же как и во многих городах. В провинции Дофине в горной местности собирали реальную талью, а в равнинной
-
талью пер
сональную. Косвенные налоги на продажу товаров широкого потребления
(aides)
являли еще более причудливое разнообразие. Провинции, давно
входившие в состав государства, платили по-разному. В Пуату, Оверни, Артуа и Лангедоке картина усложнялась дополнительными выплатами. Бургундия, Бретань и Прованс не платили ничего. Товары, ввозимые в об ласти, не платившие налогов, облагались сбором на границе провинции:
внутренний тарифный барьер отделял южную часть Франции. Третьим ос
новным налогом была габель (gabelle
-
налог на соль). На севере и в цент
ре страны правительство владело монополией на продажу соли и объявляло минимальную цену ее покупки. На западе размер габели был одинаковым
для всех, в то время как Бретань ее не платила вовсе. Сотни дополнитель ных поборов и тарифов довершали неразбериху. Утверждали, что только
по одной Луаре их насчитывалось сто двадцать. Администраторы-рациона-
I
MajorJ. R. 1980.
Р.
97-122.
22
Хен.шелл Николае. Миф абсолютизма
листы ХУIII столетия знали, что являются свидетелями триумфа бессмыс лицы, а историки
XIX
века отступились после безуспешных попыток по
нять эти сложности.
Управление финансами было не менее своеобразным. Различие, прово
димое между ординарными и экстраординарными доходами (теми, которы ми король имел право распоряжаться по собственному усмотрению, и теми,
которые ему предоставлялись в экстренных случаях), устарело уже к нача лу правления Франциска
1. Талья собиралась каждый год без
формальной
процедуры разрешения и, следовательно, включалась в ординарные поступ
ления. В конце концов эти отдельные системы администрирования слились в одну под управлением единого Казначейства. Сбор косвенных налогов был отдан в частные руки. Это право передавалось крупным заимодавцам
или тем, кто просто называл большую цену: сборщики налогов (traitants) были частными лицами, заключившими с государством контракт, по которо му сначала передавали короне потенциальный сбор с провинции, и они тем
самым приобретали возможность собирать с налогоплательщиков заметно
большие суммы и класть их в свой карман. Таким образом, на местах сбор щики налогов обогащались за королевский счет и становились все более
независимыми. Сборщики налогов обладали двойным статусом: с одной стороны, они были правительственными чиновниками, с другой
-
част
ными предпринимателями. Поскольку нам известно, что государственные должности переходили в частную собственность, употреблять здесь слово
«бюрократия» неуместно. Некоторые предприимчивые монархи изобре тали более изощренные пути получения средств. Король Франциск пер вым выпустил процентные обязательства, гарантированные муниципаль
ной властью Парижа. Финансисты, кредитовавшие корону, как правило, были сборщиками налогов: стремление вернуть свои деньги заставляло их
ответственно подходить к исполнению своих должностных обязанностей. Кроме того, Франциск перестал собирать все поступления в единую цен тральную казну. Как и прежде, налоги в пользу короны собирались и рас пределялись на местах, что позволяло избежать риска и задержек при пе
ревозе мешков с наличными по необорудованным и опасным дорогам. Этот процесс был противоположен процессу централизации: он подталкивал
финансовые бюро (Ьuгеаuх des finances) искать удовлетворения собствен ных интересов, не понятных реформаторам административной системы, жившим двумя столетиями позже. 1
Продажа должностей усиливала автономию регионов и корпораций. В
году при Франциске 1 во Франции насчитывалось 5000 офиссье, или владельцев должностей, - десятая доля того, чем располагал Людо-
1515
I
Parker D. 1983. The Making 01 French Absolutism. Arnold. Р. 19-21.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
вик
XIV для управления населением,
23
возросшим лишь незначительно. Ка
жется, Франциск был первым, кто создавал новые должности исключи тельно для получения прибыли. Он дважды учреждал институт элю в Гиени и оба раза внезапно его ликвидировал, а встревоженные штаты провинции выплачивали компенсацию владельцам должностей. Очевидно, мотивом
его действий были деньги, а не стремление к централизации. К
1560 году
были учреждены тысячи должностей, предназначенных в основном для
продажи. Когда их число превысило объем имевшейся работы, Генрих
11
ввел ротационную систему, согласно которой чиновники работали шесть
месяцев в году. Он создал также дополнительную ступень юрисдикции над сенешальством: историки старой школы всерьез считали это проявлением административной мудрости. Главной же целью Генриха, по-видимому, бы
ло создать
500 новых должностей для
немедленной продажи. За дополни
тельную плату все должности передавались по наследству. Все они давали более высокий социальный статус и освобождали от уплаты налогов; наи более важные посты приносили дворянский титул. Их охотно раскупала буржуазия, стремившаяся пробиться в высшие слои общества. Называть
тех, кто занимал эти должности, «бюрократией» неверно. К концу ХУI сто летия в провинции оформилась и закрепилась особая влиятельная группа.
ФАКТОРЫЦЕНТРААИ3АЦИИ Таковы были властные группировки и корпоративные организации, влия
ние которых не было связано с властью монарха. Но картина, в которой вы делены лишь элементы децентрализации, выглядит односторонней. В нача ле
XVI века центр обладал мощной притягательной силой, хотя ее пределы
вызывают некоторые разногласия у историков.
Присущая королю власть определялась его функцией верховного судьи. Важную роль играл канцлер, главное лицо в судебной системе монарха. В раннее Новое время судебная, политическая, законодательная и админи стративная функции в управлении были неразделимы. Король считал госу дарственные дела, в том числе отношения с иностранными государствами,
своей абсолютной прерогативой, то есть не был обязан разделять свою
власть с кем-либо еще, хотя на практике ему приходилось действовать в со трудничестве с властными группировками. Но теоретически его решения были окончательны, а распоряжения -
непререкаемы, ибо выше короля не
было власти, к которой можно было апеллировать. Термин «абсолютный»
имел именно этот специфический смысл, о котором нередко забывают. Он означает, что королевская власть не могла оспариваться папой или импера тором либо делиться с каким-либо феодальным владетелем. Неподчинение, оппозиция и мятеж объявлялись незаконными: они считались предательст-
24
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
вом или оскорблением величества (lese-тajeste). Когда исчезли крупные феодальные владения, король обрел монополию на верховную, или суверен ную, власть: она осуществлялась им лично или опосредованно, но при этом
от
ero имени.
В одном отношении управление становилось более сложным
и менее персонифицированным: монарх был не в состоянии управлять всем
самостоятельно. Но какие бы действия не предпринимались чиновниками, их власть основывалась на авторитете короля, и в этом смысле власть монар
ха оставалась абсолютной. Это обстоятельство необходимо подчеркнуть, поскольку многие историки отрицали, что король имел право выносить окон чательное решение, а мы, в свою очередь, склоняемся к тому, что мысль о
необходимости подчинения короне прочно укоренилась в умах подданных.
В этом и состояло формирование абсолютной монархии во Франции. В провинциях и на местах король старался заручиться поддержкой власт ных группировок, и сотрудничество с ними было взаимовыгодным. Осно вой отношений монарха и местной элиты было распределение королев
cKoro патроната, а осуществлялось оно при дворе. Двор был единственным центральным институтом управления и, следовательно, связующим зве
ном между центром и окраинами. Он исполнял несколько функций: двор
являлся королевским хозяйством, обслуживавшим физические потребно сти правителя и
ero семьи,
а также центром управления, где принимались
политические решения. Но поскольку у короля не было мощной бюрокра тической машины, которая направляла бы страну в русло избранной им по литики, значение двора было существенно еще в двух отношениях. Двор был местом, где сосредоточивалось все великолепие монархии и где во вре мя пышных празднеств и церемоний подданные должны были испытывать
BocTopr и восхищение.
Кроме
Toro,
именно при дворе происходило распре
деление патроната: здесь надежды знати либо оправдывались, либо терпе
ли крушение, а корона обретала или теряла союзников. Здесь шла борьба соперничавших аристократических группировок, стремившихся добиться милостей самим и дискредитировать противника.
При дворе были представлены все учреждения, воплощавшие королев
conseil d' etat conseil des affaires (исполнительный совет), ис
скую волю. Франциск 1унаследовал эффективно работавшие
(государственный совет);
полнительный opraH, состоявший из высокопоставленных офиссье и узко ro Kpyra доверенных советников, и grand conseil (большой совет), ответв ление последнего по судебным делам. По мере Toro как двор торжественно
переезжал из дворца во дворец, из Лувра в Шамбор, а затем в Фонтенбло,
советы двигались за ним. Как однажды (правда, по другому поводу) заме тил Франциск
1, им приходилось бежать за ним трусцой. В 1547 году учреждается должность государственных секретарей, вы
полнявших роль связующего звена между королем и советами. На основа-
25
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
нии того, что государственных секретарей никогда не выбирали из семейств
грандов (см. с. 27-28), историки создали и развили теорию об одновремен ном формировании «абсолютизма.> и буржуазии. Она вызывает некоторые возражения. Значительная часть назначаемых государем секретарей при надлежала к низшему дворянству, но благодаря бракам и должностям эти
чиновники быстро переходили в разряд высшего дворянства. Гранды не бы ли лишены возможности занимать эти посты. Хотя секретари находились в тесном контакте с королем и были частью его клиентелы, их работой бы ли довольно скучные занятия, считавшиеся неблагородными, например со
ставление писем и ведение счетов. Наконец, хотя назначения грандов были ограничены лишь высокими должностями сенешаля, стюарда и чемберле
на, общепринятое мнение, что эти должности быстро превратились в ис ключительно церемониальные, неверно. При Валуа и их наследниках гран ды продолжали выполнять высшие дипломатические и военные миссии.
Франциск
1 торговался,
вел переговоры, временами становился жест
ким с полунезависимыми учреждениями. В том, что штаты обнаруживали тенденцию автоматически соглашаться с требованиями короны, а иногда
сдаваться под нажимом короля, Р. Кнехт усматривает симптомы упадка со словных представительств и укрепления «абсолютизма.>. Оба обстоятель
ства, возможно, не столь уж красноречивы, как он полагает. Автоматиче
ское вотирование налогов в тюдоровской Англии, равно как и во Франции времен Валуа, было естественным следствием уверенности современни
ков в том, что королевские нужды следует удовлетворить. И хотя Фран циск мог временами слишком жестко обходиться с совещательными инсти
тутами, он никогда не лишал их прав и привилегиЙ. Кнехт считает, что дос тижениями этого короля были централизация и унификация управления.
Однако биографы никогда не говорили такого даже о Л юдовuке
X/V.l
кризис и ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ Процесс частичной консолидации монархии был приостановлен двумя
негативными факторами: неоднократным отсутствием совершеннолетних
наследников трона и губительным религиозным противостоянием. Само по себе малолетство монарха не было фатальным для судеб королевства, но оно затрудняло управление политической элитой. Политические решения и милости, которые должны были исходить непосредственно от короля и не подвергаться обсуждению, оспаривались, если исходили от его представи
телей. Баланс влияния фракций при дворе нарушался, распределение паI Кпесht
R. J. 1984 French Renaissance Monarchy: Francis I and Неnгу II. 24.
Lопgmап. Р.
26
Нuколае Хеншелл. Миф абсолютизма
троната переставало быть целенаправленным, а без союзников корона не
обладала влиянием на местах. Возникавшее недовольство фракций накла дывалось на религиозный антагонизм, поскольку в провинциях боролись между собой лидеры протестантских и католических групп. Фанатичное религиозное противостояние делало невозможным достижение консен
суса или компромисса между короной и правящими элитами. Отсутствие идеологического единства исключало сотрудничество и взаимные обяза
тельства между королем и знатью. Связь с конфессиональными организа циями реанимировала провинциальную аристократическую оппозицию.
С ослаблением королевской власти провинциальное дворянство и предста вительные ассамблеи постепенно стали присваивать финансовые и судеб ные права короны, а борьба аристократических фракций продолжала раз дирать страну на части.
Пышным цветом расцвели теории сопротивления, гласившие: королям еретикам можно не подчиняться, а тираноубийство угодно Богу. Сияние абсолютной монархии, сопротивление которой являлось оскорблением ве личества, померкло; локальные властные группировки и корпоративные
организации не хотели более служить королевским нуждам, а суверенные права короля ускользали из его рук и переходили к его могущественным
подданным. С
1588 по 1591
год Парижем управлял Комитет шестнадцати,
который выдворил короля из его столицы. Сорбонна освободила Францию от присяги королю-тирану, и семь месяцев спустя Генрих
III был убит. В та IV, и карди
кой обстановке приходилось начинать правление и Генриху
налу Ришелье. Поэтому неудивительно, что они сочли нужным обновить и теорию, и практику монархии.
Паркер напоминает, что Генрих
IV
известен нам как вояка, любовник
и мастер эпиграммы. Однако его навыки решительного государственного деятеля, менее выигрышные с точки зрения кинематографистов, позволи ли ему восстановить пошатнувшиеся силы монархии. Противоядие религи
озному отравлению было найдено после того, как он быстро обрати~ся в ка толическую веру и гарантировал свободу протестантского богослужения в
Нантском эдикте
1598 года.
Наконец, он возобновил отношения с элитой.
Даже такие несговорчивые члены Католической лиги, как герцог Майенн ский, были наконец умиротворены. Сюлли, министр финансов Генриха
IV,
был единственным человеком в Европе начала ХУН века, который действи тельно смог пополнить ресурсы центрального правительства. Он считал, что некоторые штаты, парламенты и городские советы использовали свои
привилегии в корыстных целях и получали налоговые льготы за чужой счет. Сюлли стремился восстановить равновесие между королевской властью и
другими властными группами, существовавшее до гражданских войн. В не которых регионах, например в Гиени, сложившаяся ситуация и политиче-
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
27
ская конъюнктура делали возможным и желательным ввести должности
назначаемых правительством элю; в других местах сохранялся прежний
порядок управления. Там, где городской совет оказывал сопротивление по литике центра, как это произошло в
1602 году
в Лиможе, муниципальное
самоуправлениеограничивалось; вдругихгородах, напримерв Р уане, ни
чего не изменялось. 1 Целенаправленного гонения на представительные институты как таковые не наблюдалось. Основным требованием прави тельства была их лояльность, а те представительные учреждения, кото рые казались ненадежными, обезвреживались. Чиновники были успокое
ны введением в
1604 году полетты -
ежегодного налога, уплата которого
обеспечивала возможность передать должность по наследству. Таким об
разом формировалось наследственное служилое дворянство (noblesse de
гоЬе), тесно связанное с интересами монархии. В течение следующих двух столетий оно служило своеобразным подъемником, с помощью которого добившиеся успеха буржуа пополняли ряды дворянства.
Успехи Генриха стали следствием того, что на троне вновь оказался мудрый политик. Ему удалось достичь политического консенсуса и восста
новить престиж монархии. Король только выиграл от всеобщей усталости, от хаоса и притеснений, отличавших правление дворянских фракций. Ис кусно лавируя и стараясь вывести из игры объединившиеся против него
группировки, используя их внутренние разногласия, Генрих разбивал аль янсы местного дворянства и принцев крови. Разумное распределение па троната в центре и на местах помогло восстановить сеть королевских кли
ентов, которым он мог доверять. Методы этого монарха были традиционны. Он редко прибегал к прямому насилию, поскольку это было опасно. Пре данность его войск была видимостью и могла исчезнуть, если бы вдруг по
требовалось атаковать братьев-французов. Генрих
IV
шел на сотрудниче
ство и убеждение, на сделки и компромиссы, использовал патронат, рас
пределял должности и титулы. Как и Франциск Когда в
161 О
1,
он покупал поддержку.
году покушение на жизнь узурпатора-еретика наконец уда
лось, его преемник унаследовал сильное и стабильное государство. Режим, установленный Генрихом, подвергся испытанию: его наследник был несо вершеннолетним; но, несмотря на это, система устояла, хотя ее стабиль ность не была обеспечена ни фундаментальными реформами, ни расшире
нием абсолютной власти. Тем не менее имелись и некоторые настораживающие моменты. Когда в
1590 годы испанцы угрожали вторгнуться во Францию, парламент упорно отвергал финансовые требования Генриха. В 1597 году парламент настаи вал, чтобы король выбирал себе советников из числа лиц, предложенных
I
Greengrass М. 1984. Ргаnсе in the Age 01 Henri /V.
Lопgmап. Р.
107-111.
28
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
парламентом, ставя тем самым под сомнение его бесспорную прерогативу.
Запросы парламента еще более возросли в
1616 году, когда он собственной
властью назначил собрание полного Суда пэров парижского парламента с участием высшего дворянства и принцев крови. Темой дебатов стало общее
благо королевства, вопрос, который, как и многие другие, никогда не нахо дился в ведении парламента. Людовик ХШ так и не простил парламенту этот удар, нанесенный в период его малолетства. Еще одну проблему пред
ставляли держатели должностей. Полетта представляла серьезный мате риальный интерес. Должности становились частной собственностью и ча ще использовались в интересах владельца, а не в интересах общества. Сле довательно, лояльность офиссье никак не влияла на формирование идеи деперсонифицированного государства: они были связаны личными узами с монархом, который гарантировал их собственность. 1 Держателей должно
стей нельзя было сместить с их постов, но при этом они все равно враждеб но относились к необходимости сокращать чиновный аппарат государства.
Наибольшую угрозу для правящего королевского дома всегда представ ляло высшее дворянство и принцы крови. Представители первого обычно были правителями или бывшими правителями территорий за пределами
Франции: так, клан Монморанси имел обширные владения в Нидерландах
и Германии. Принцы крови были потомками ранее правивших монархов династий Бурбонов или Валуа. Поскольку обе группы были известны во
Франции под названием
les grandes, мы также будем использовать термин
«гранды». Гранды занимали уникальную социальную нишу. Дабы подчерк нуть свое превосходство над остальным дворянством, они вступали в брач ные союзы с представителями правящих семейств иностранных государств
и потому были лично заинтересованы в доступе к руководству внешней по литикоЙ. 2 Так, они никогда не отказывались от притязаний на ведущие по зиции в центральных королевских советах, где обсуждались государствен
ные дела, или, как в случае с братом Людовика ХIII, на корону. Кроме того, они требовали превратить губернаторскую должность в наследуеМУJ()И на
делить губернаторов суверенной властью. Другими словами, гранды хотели вернуться в феодальную Францию, ко торая исчезла столетием ранее: верховную власть следовало разделить, а
монархическое государство превратить в аристократическое. По убежде нию многих современников, только сильная абсолютная монархия могла
воспрепятствовать грандам притеснять окружающих. 3 Они являлись одной
ShennanJ. Н. 1986. Libertyand OrderinEarlyModernEurope. Longman. Р. 23. Mettam R. 1988. Рошег and Faetion in Louis X/V's Ргаnее. Basil Blackwell. Р. 19. 3 Mousnier R. 1979. The /nstitutions 01 Ргаnее under the Absolute Monarehy 1598-1789. Vol. 1: Soeiety and State. Chicago University. Р. 640-642. I
2
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
29
из немногих социальных групп, стремившихся помешать развитию абсо
лютной монархии. Гранды обладали не только значительной властью на мес тах, но и уникальными способностями к придворным интригам, поэтому
они всегда оставались потенциальными разжигателями смут. В ХУ столе тии они обнаружили, что добиваться независимости на местах становилось все труднее, и начали бороться за возможность подняться на высший уро вень центрального управления. И поскольку уже на протяжении несколь ких столетий монархи назначали своих министров из рядов низшего дво рянства, и власть им давал король, а не гранды, второе при шествие принцев
в королевские советы представляло серьезную угрозу традиционной систе
ме. Наибольшая опасность заключалась в том, что принцы И парламенты могли предпринять совместное наступление на прерогативы короны.
В первые десятилетия ХУН столетия обнаружилось, что дело создания сильной монархии имеет множество сторонников. В
1614 году принцы крови
взбунтовались против регентши Марии Медичи. Они использовали свои связи с иностранными державами и угрожали втянуть Францию во внутрен ний и международный конфликт. Чтобы найти союзников, королева-мать созвала Генеральные штаты. Сделанные штатами заявления дают ясное представление о наиболее важных на тот момент темах. В первую очередь подчеркивал ось божественное право королей: корону они получали непо
средственно от Бога, а не от Бога через посредство людей. Никакая земная власть не могла лишать королей их права на царство или освобождать их
подданных от клятвы верности по какой бы то ни было причине. Собрание оправдало надежды регентши развернуть против принцев объединенный фронт, и укрепление сил короны и парламента проходило на фоне пугающе
го спокойствия. Подавляющее большинство второго сословия составляло
мелкое дворянство (около 200 000 человек), представители которого не те шили себя надеждой занять главенствующие позиции в королевских сове
тах. Из «Тетрадей.) (cahiers, то есть перечней требований, подготовленных для обсуждения штатами) становится ясным их презрение к эгоистичным запросам грандов, которые, составляя численное меньшинство, обладали непропорционально большим влиянием.
Имея годовой доход в 400000ливров, принц, например Конти, вращался
в придворных кругах и ждал своего часа в коридорах власти. А провинциаль ный сеньор, имевший в год только
400 ливров был,
по сути, фигурой мест
ного масштаба, возвышавшейся лишь над держателями своих земель, не был известен при дворе и надеялся на посредника с хорошими связями,
способного получить для него королевские милости. Между грандами и мелким дворянством промежуточное положение занимали около пятисот
политически значимых семейств (например, Ришелье), которые не обяза тельно претендовали на самые высокие должности, но нередко их получали.
30
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
Историки, считавшие всех дворян одинаково опасными для короны следовательно, равно нуждавшимися в укрощении,
-
-
и,
не проявили долж
ной проницательности. Политически значимая часть правящего класса бы
ла невелика. Но камень, брошенный в этот крошечный пруд, поднимал силь ное волнение.
Объединение дворянства против принцев было благоприятным для пра вительства явлением, однако его достигали и жалобы подданных. Духовен ство, дворянство и третье сословие, безусловно, не были едины, но все они
осуждали подкуп должностных лиц и продажу должностей, засилье чинов
ников и чрезмерную тяжесть налогового бремени. Наиболее горячо пред
ставители всех сословий осуждали финансистов и откупщиков налогов. Их называли кровососами и паразитами, которые наживаются на королевских
нуждах и устанавливают заоблачно высокие налоги. Но подобные нападки были, скорее, показными. Периодически правительству приходилось при
слушиваться к требованиям и устраивать разбирательства (chaтbre de justice) по обвинениям в коррупции. Не следует ожидать в ХУН столетии по явления стандартов чиновничьей честности, сложившихся в
XIX веке.
Ко
гда корона нуждалась в займах и авансах точно так же, как предоставляв шие их нуждались в королевской власти, она объявляла о проведении ре
форм, произносились дежурные фразы, и ничего не происходило. Это был компромисс, типичный для «абсолютистского» государства: финансовые дельцы делали вид, что раскаиваются, и брались за старое. Расследование, начатое в
1607 году в отношении одного из клиентов Сюлли, внезапно было
прекращено, чтобы избежать конфуза.! Многие офиссье на сессии Гене ральных штатов в
1614 году требовали принести в жертву финансистов, но
они блефовали, так как сами могли оказаться в числе обвиняемых. Их стра тегия состояла в том, чтобы начать расследование в отношении соперников
и таким образом уменьшить конкуренцию. 2
Те же слова звучали и в ассамблее нотаблей, созванной в
1626 году.
На
этот раз Мария Медичи и ее младший сын Гастон Орлеанский, бр"т на следник бездетного Людовика ХIII, возглавили оппозицию кардиналу Ри шелье, который после
1624
года играл роль главного министра. Франция
участвовала в Тридцатилетней войне, и правительство вот-вот должно было повести наступление на гугенотов, еретиков-протестантов, имевших дур
ное обыкновение призывать на помощь против католиков-Бурбонов ино
странные державы или мятежных принцев. Ришелье, еще не оценивший ситуацию, считал возможным преодолеть финансовый кризис, развивая
коммерческую и колониальную активность Франции. Кардинал созвал
I
2
Munck Т. 1990. Seventeenth-Century Еигоре. Macmillan. Mettam R. 1988. Р. 106-109.
Р.
40.
-
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
31
ассамблею, чтобы утвердить свои планы относительно торговых компаний и других меркантилистских структур, определивших бы направление бу
дущей экономической экспансии страны. Вначале возникли споры о том,
должны ли присутствующие голосовать поименно (тогда голоса судей пре высили бы количество голосов духовенства и дворян) или по сословиям
(в этом случае первое и второе сословия составили бы большинство по от ношению к чиновникам), а затем входившие в ассамблею влиятельные пред ставители духовенства, знати и судей быстро проваJ1ИЛИ предложения Ри
шелье. Другие вопросы принесли ему меньше разочарования. Кардинал и ассамблея вместе осудили завышенные налоги и чрезмерно разросшийся чиновный аппарат, которые и стали первыми объектами реформаторской
деятельности главного министра. Ассамблея нотаблей единогласно осу дила принцев и гугенотов за создание ими собственных армий, возведе ние укреплений, за переговоры с иностранными державами и за введение неутвержденных налогов, а также осудила оккупацию ими высших госу
дарственных должностей. Перечисленные действия считались прерогати вой короля и выбранных им министров. В таких ситуациях подданные вос принимали высшее дворянство не как защитников народа, а как его угне
тателей.'
РИШЕЛЬЕ Требования, высказанные упомянутыми ассамблеями, стали основой внутренней политики Ришелье в следующие пятнадцать лет.2 Очевидно, что те его действия, которые историки называют «абсолютистскими», имели
широкую поддержку и являлись традиционной программой восстановле ния сильной королевской власти. Ришелье проводил эту программу с бес прецедентной жесткостью. Вот что он говорил о сложившейся в тот момент
ситуации в своем «Политическом завещании»: «Гугеноты поделили госу дарство с Вашим Величеством, гранды действовали так, как будто бы они
не были Вашими подданными, а губернаторы провинций
-
как если бы они
были суверенными властителями». Он хотел справиться со слишком могу щественными подданными, вновь получившими суверенную власть в ходе
смуты. Без сомнения, Ришелье был творцом абсолютной власти короны. В эпоху феодализма суверенитет короны разделялся с феодальными вла стителями, а затем был узурпирован знатью, корпоративными учреждени
ями и провинциальными властными группировками. Ришелье окончатель-
R. 1988. Р. 122-126. Hayden J. М. 1974. Ргаnсе and the Etates-General о{ 1614. Cambridge University Press. Р. 215-16; Parker о. 1983. Р. 90. 1 Mettam
2
32
Нuколае Хеншелл. Миф абсолютизма
но и бесповоротно монополизировал власть, сосредоточив ее в руках пра вительства: концентрация власти является основным условием существо вания современного государства и теперь воспринимается как должное.
В
1627 году Монморанси- Бутвиль был обезглавлен за дуэль под окнами
кардинала в Пале-Рояль. Этим проявлением своей жестокости Ришелье продемонстрировал молодому поколению две вещи: корона объявляет мо нополию на насилие, а королевские эдикты касаются всех, даже дворян, от
стаивающих свою честь. В
1628 году, когда Ришелье разгромил Ла- Рошель,
оплот гугенотов, их политическая и военная мощь была сломлена. Карди нал достиг сразу две цели: во-первых, дворяне-протестанты начали перехо
дить в католицизм, что говорило о восстановлении идеологического един
ства короны и элиты, закрепленного после отмены Нантского эдикта Людо
виком
XIV
в
1685 году.
Во-вторых, огромное значение имело подчинение
гугенотов королевской власти. В течение двух лет протестантская ассамб лея осуществляла верховную власть над финансовой и военной админи
страцией территорий, контролировавшихся гугенотами: это было дерзким покушением на королевские прерогативы. Людовик ХIII называл действия протестантов незаконными и уместными только в республике.
Установление короной монополии на свои прерогативы сопровожда лось внедрением в умы подданных теории божественного права королей.
Божественное право предполагало существование божественного знания. «Таинство монархии», бывшее основой французской системы управления,
означало, что решения короля в делах высокой политики безошибочны.! Эдикт
1641
года запрещал парламентам вмешиваться в государственные
дела, пока их не пригласят высказать свое мнение. Заседания с личным уча стием короля должны были становиться форумом для рассмотрения спор ных случаев, а выражать протест судьям разрешалось после регистрации
закона, а не до нее. Гранды были окончательно лишены возможности по пасть в королевские советы. Их попытки отомстить Ришелье и убрать его с дороги давали последнему повод в очередной раз указать королю на ц.едо
стой ное поведение грандов. Сам же кардинал ускользал от козней придвор ных группировок подобно Гудини.
Ришелье не обошел вниманием и другие проявления оппозиции. Он ре шительно искоренял характерное для феодального периода мнение, будто верность короне зависела от того, насколько подданные были довольны ее
политикой. Это не отменяло контрактных обязательств короны, но теперь подданные не могли ничего сделать в случае, если она их не выполняла.
Они обязаны были подчиняться при любых обстоятельствах. Повиновение приказам правительства мы воспринимаем как данность, в то время как
I
Mousnier R. 1979.
Р.
656.
33
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
француз ХУН столетия так не считал. Гранды, особенно те, кто обладал международными связями, любили напоминать своим монархам о том, что их обязательства взаимны, периодически меняя господина. Бегство оскорб
ленного Конде в Испанию во время Фронды - самый яркий пример. Мно гие дворяне не понимали, почему именно за королем должно оставаться по
следнее слово в конфликте с подданными. Известные с XIV века фрагменты римского права одновременно напоминали об идее верховной власти, при
надлежавшей народу, а также о том, что корона требовала от подданных аб солютного и безусловного повиновения. Ришелье был первым, кто довел это требование до логического конца, и его методы были ужасны.
Оружием кардинала стал закон об измене, или об оскорблении величе
ства (lese-majeste). Ранее этот закон сурово карал грандов только в Анг лии, где его жертвами пали, например, Говарды. Конде, который встал во главе испанской армии против своего монарха во время Фронды, был про щен и восстановлен в правах. 1 Измена, за которую был обезглавлен Мон
моранси в
1632 году,
была похожа на дело об измене Бурбона в
1523 году:
оба считали, что были осуждены несправедливо. Но Бурбону удалось ис пользовать старые представления о чести и обязательствах, подорвать ре
путацию Франциска
1на международной арене и выжить. Больше такого не
случалось. Под действие закона попадали даже неосторожно сказанные сло ва и случаи нарушения субординации: так, Ришелье обезглавил министра Марийяка и пропагандиста де Морга исключительно за критику действий
кардинала. Оправданием ему служил государственный интерес (raison d' etat). Эта давно возникшая идея гласила, что государственная необходи мость принуждает правительство иногда использовать средства, которые
могут вызвать негодование у щепетильных людей. Облик самого кардина ла, холодного как лед, его при страстные суды над «врагами государства»,
ночные экзекуции в chambre de l'arsenal (арсенале), специальные комис сия по преступлениям
lese-majeste
и выносимые без суда приговоры, взя
тые вместе, делали его режим одним из самых зловещих во французской ис тории,2 хотя при создании образа злодея в кино и на сцене были допущены
некоторые преувеличения. Людовик
XIV,
конечно, обходился и без таких
театральных приемов при отправлении правосудия. Режим Ришелье следу ет рассматривать не как истинное лицо абсолютной монархии, а, скорее,
как деспотическую интерлюдию в легитимном режиме Бурбонов. Его дес потические методы обозначили внушавшую благоговейный трепет сферу королевской власти тем единственным образом, который только и может
быть эффективным в трудные времена, то есть посредством страха. МетоI Каmеп Н.
2
Elliott J.
1984. Еuгореаn Society 1500-1700. Hutchinson. Р. 116. 1984. Richelieu and Olivares. Cambridge University Press.
Н.
Р.lЗ5.
34
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ды кардинала определялись временем. Конечная цель королевской власти
-
-
обожествление
была неизменной.
Армия и интенданты
-
так называемые орудия абсолютизма -
не были
изобретениями Ришелье, хотя наше утверждение ставит под сомнение при вычную легенду. Гораздо важнее для будущего было то беспрецедентное доверие, которое он оказывал своим клиентам и креатурам, контролиро
вавшим страну. Все, кто находился в фаворе у короля, обретали сторонни ков, но клиентела Ришелье была огромной, и поэтому его власть распро
странялась далеко за пределы двора. Берген продемонстрировал, как Ри шелье собирал посты губернаторов городов и провинций для себя и своего семейства. Сен-Симон назвал кардинала «лучшим родственником на све Te~. Кроме того, он прибирал к рукам все доступные земли со всей ненасыт
ностью собственника. Политические и территориальные связи в Бретани, Анжу, Пуату, Онис и Сентонже обеспечивали Ришелье личную власть над
всей западной Францией и расширяли круг его клиентов. 1 Особые отноше ния с монархом позволяли ему эксплуатировать и связи клиентелы короля.
Ришелье построил свою собственную министерскую клиентелу. Глав ный министр являлся клиентом короля и предоставлял в его распоряжение своих людей, однако фракция, через которую он управлял, подчинялась не
королю, а ему самому. Минуя ненадежных губернаторов провинций, он распределял милости непосредственно среди местной знати и корпораций. Тот, кто занимал вакантную должность в администрации, был благодарен
Ришелье и считал себя обязанным, становясь объектом зависти обойден ных членов фракции. Кардинал полностью полагался на членов своего се мейства и был непревзойденным непотистом. В его клиентелу входили все государственные секретари, которым он обеспечил высокое жалованье и
выгодные браки. Победа, одержанная над Марийяком и герцогом Орлеан
ским в День дураков
(1630), позволила ему вместо их клиентов при дворе и
на постах губернаторов провинций поставить своих собственных. Он пре одолел оппозицию в Бретани, поставив своих приверженцев на КЛЮilевые
позиции в этом регионе, и завлек влиятельных бретонцев в свои сети. Он сместил неугодного ему губернатора Прованса, могущественного герцога
де Гиза. Ришелье заметил его враждебность, и однажды де Гиз оказался со всех сторон окружен людьми кардинала: среди них были лейтенант про
винции, влиятельные судьи местного парламента, архиепископ Экса, го родской голова Марселя и генерал королевских галер. Когда Ришелье ввел в его окружение еще восемь своих креатур в качестве интендантов провин
ции, флота и армии, де Гиз сдался. В результате политики, проводимой Ри-
I
Bergin J. 1985. Cardinal Riehelieu: Powerand the Pursuitof Wealth. Yale UniverР. 80-94,119-157.
sity.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
35
шелье, сформировалась система управления посредством личных связей, основанная на преданности и благодарности патрону, а не на подчинении
начальнику. Главным проводником правительственной политики были, го воря современным языком, щупальца мафии, достигавшие самых отдален ных уголков страны. ! Ришелье был «крестным отцом», а правящая элита представляла собой одну большую, дружную семью, в прямом и В пере нос ном смысле.
Силу монархии олицетворяла армия, которая с ХУ века считалась коро левской. Но это название было более чем условным, поскольку воинскими формированиями командовали представители высшего дворянства, наби равшие и экипировавшие полки в качестве независимых предпринимате
лей, а не слуг короля. В 1630-х годах война с Испанией потребовала в корот кие сроки увеличить армию до
80000 человек,
и традиционные механизмы
управления ею внезапно оказались непригодными. И все же Ришелье не предоставил командирам той свободы, которой они пользовались в армиях
других правительств. Они не могли продавать или передавать свои полки без разрешения, им не выплачивалась компенсация при расформировании. Поэтому офицеры постоянно терпели финансовые убытки и не считали се
бя обязанными оставаться на своих постах. Нехватка офицеров во фран цузской армии была более острой, чем в других. 2 Число злоупотреблений значительно уменьшилось после введения долж
ностей интендантов, выполнявших роль инспекторов. Они не имели связей на местах и были, как надеялось правительство, более честными, чем про
винциальные чиновники. Правительство и ранее направляло своих пред ставителей в регионы, однако с
1630 года это стало практиковаться гораздо
чаще, и к 1640-м годам в каждой провинции находился по крайней мере
один интендант. Они занимались сбором экстраординарных военных нало гов и проверкой войсковых командиров, чья власть при отсутствии контро
ля могла представлять большую угрозу. В «Политическом завещании» Ри
шелье (если он действительно является его автором) пишет, что интендан ты занимались исправлением недостатков существующей системы, а не
созданием новой. Хотя должность интендантов стала постоянной, ее введе ние отвечало требованиям времени. 3 Отказ Ришелье от национализации армии подтверждает традициона
лизм его подхода. Основой системы было сотрудничество с существующей 1 Кеttегiпg S. 1986. Patrons, Brokers and Clients. Oxford University Press. Р. 141161; Mousnier R. 1984. Р. 148-151. 2 Parrot О. 1987. French Military Organisation in the 1630s: the Failute of Richelieu's Ministry / / Seventeenth-Century Studies. IX. Р. 160-163. 3 Mousnier R. 1984. The lnstitutions о{ Ргаnсе under the Absolute Monarchy /5981789. Vol. 2: The Organs о{ State and Society. Chicago Uпivегsitу. Р. 507.
36
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
элитой и сильными корпорациями. За больницы и помощь бедным теперь
отвечали муниципальные власти, а не корона. Деньги на это должны были поступать от налогов, одобренных в каждой административной единице и
собранных местными выборными чиновниками. Бретань всегда была самой своенравной «областью со штатами», но Ришелье все же укротил ее, при
чем наименее оригинальным и агрессивным путем. Действуя через мест ные конституционные и совещательные механизмы, он избежал всякой
видимости деспотизма.) Взгляды Ришелье на штаты были столь же тради ционны, хотя члены королевских советов долгое время придерживались
различных точек зрения. Мэйджор доказывает, что отношение к штатам зависело от того, за какую провинцию отвечал тот или иной советник. Одни обращались со штатами мягко, другие
-
более жестко. Гиенью управлял
Мопу, который в прошлом был доверенным лицом Сюлли, и, подобно сво ему потомку, жившему полтора столетия спустя, не доверял корпоратив
ным властным организациям. В
1621
году он нанес смертельный удар шта
там провинции Гиень, назначив в эту провинцию правительственного элю,
и таким образом уменьшил сферу компетенции штатов. С другой стороны, провинциями Лангедок, Прованс, Овернь и Лионне управляли менее суро вые советники, и когда Марийяк, сторонник твердой линии, назначил элю
в Лангедок, его коллеги добились отмены решения. 2 Подобные разногласия продолжались и после того, как Ришелье занял свой пост. Его приверженность традиционным методам не одобрял Марий як, который, по-видимому, был склонен бескомпромиссно проводить поли
тику централизации. Война с Испанией требовала увеличить суммы взи маемых налогов. Духовенство, дворянство, горожане, офиссье и крестьяне подвергались беспощадному налоговому гнету. Конфликт с корпоративны ми органами был неизбежен, но существование многих налогов оказалось недолговечным. Режим был основан на прочном компромиссе, и постоян ных принудительных мер можно было избежать в том .случае, если налоги
выплачивались полностью. 3 Более опасным шагом было введение Марийя ком должностей элю в областях со штатами вансе и Лангедоке
-
в
1626-1629
-
в Дофине, Бургундии, Про
годах. Ришелье писал только о своем
враждебном отношении к непокорным штатам Лангедока, но его мемуары
умалчивают о других жертвах, а кроме того, показывают, что штаты Бур гундии он поддерживал.
1 Dunkley К. М. Patronage and Power in Seventeenth-Century France: Richelieu's Clients and the Estates of Brittany / / Parliaтents, Estates and Representation, June 1988; Major J. R. 1980. Р. 497-498, 559-607. 2 Major J. R. 1980. Р. 484-6. 3 Parker D. 1983. Р. 70.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
37
По-видимому, общее наступление на права областей со штатами не было инициативой кардинала. В Дофине правительство воспользовалось смер тельной враждой между вторым и третьим сословиями из-за налогового
статуса: третье сословие поте·ряло интерес к ассамблее провинции, как только второе потеряло свой налоговый иммунитет. Сохранилось только «охвостье» ассамблеи, в котором преобладали города. Однако в
1639 году
состав ассамблеи был тщательно регламентирован правительством, и по тому у нас нет оснований подозревать его в том, что оно желало приблизить
исчезновение штатов. l Другие провинции взбунтовались. После казни Мон моранси, строптивого губернатора Лангедока, Ришелье отозвал элю из этой провинции В обмен на
3886000 ливров. Он вернулся к своей обычной стра
тегии сотрудничества, подкрепленной обширной сетью клиентелы. В кон це
1631
года Бургундия и Прованс также вернули себе право распределять
налоги, заплатив за это живые деньги. Неизбежность открытого участия
Франции в Тридцатилетней войне заставляла искать пути достижения ком промисса с провинциями, а не входить с ними в конфронтацию. У нас нет доказательств тому, что стратегия отступления от централизующих мер в
обмен на выплаты наличными была спланирована заранее. Тем не менее остроумное решение Франциска 1создать должности элю, чтобы вскоре от
менить их за определенную сумму, может служить ключом к отгадке. 2 Историки «абсолютизма» обычно считают, что резкое уменьшение числа
и влияния представительных органов, наблюдавшееся в начале ХУН века,
было результатом продуманной королевской политики. Это неверно. По добная политика была бы безрезультатной, поскольку тогда корпоратив ные организации стали бы одновременно административными и консульта тивными органами и приобрели бы власть большую, чем BJlaCTb учрежде
ний, находившихся непосредственно под контролем короны. Элю вовсе не являлись панацеей, как воображают историки «абсолютизма». Введение
их в администрацию Руэрга (Гиень) увеличило затраты на сбор налогов в четыре раза: их жалованья и оклады в совокупности достигли величины
большей, чем затраты на деятельность штатов, основная часть которых
шла на образование, общественные работы и поддержание общественного правопорядка. 3 Ришелье нарушал привилегии провинций только в том слу
чае если их штаты упорно отказывались сотрудничать с ним. Должности элю были чрезвычайным средством, применяемым в тех областях со штатами,
где местные власти не выполняли своих функций. В тех областях с выбора ми, где должности элю уже были введены, штаты продолжали существовать. I Major J. R. 1980. Р. 554,616-618; Нickey о. 1986. The Coming 01 FrenchAbsolutism. Toronto University. Р. 188-190. 2 КпесЫ R. J. 1991. Richelieu. Longman. Р. 140-141. 3 Major J. R. 1980. Р. 463-466.
38
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Таким образом, Ришелье полагался на партнерство с корпоративной элитой, а не на так называемые бюрократические механизмы «абсолютиз
ма •. Кажущийся упадок штатов на самом деле был переходом с одного уров ня совещательной деятельности на другой
-
с национального на провин
циальный, поскольку Генеральные штаты в конце концов перестали соби раться; а затем и с провинциального на местный, так как в некоторых облас
тях небольшие ассамблеи оказались более стабильными. Иногда консуль тации проводились и с альтернативными корпоративными органами: цер
ковными, правовыми и городскими ассамблеями. Эффективность работы этих многообразных механизмов говорила о том, что подвижки частного и социального характера происходили внутри центральных и местных власт
ных группировок, а отношения между ними не менялись. 1 Судьбу отдель ных организаций с большей вероятностью можно объяснить стечением об стоятельств, а не продуманными действиями правительства.
Так называемые «абсолютистские. инициативы, приписываемые Рише лье, опровергаются благодаря некоторым факторам, которые привлекли
внимание историков лишь недавно. Таковыми являются неоднозначная оценка королевской власти в правительственных кругах, использование механизмов централизации для простого налогового шантажа и чрезмер
ное упрощение картины противостояния короны и местных учреждений.
Однако кардиналу удалось сделать то, что в дальнейшем оказалось весо мым вкладом в дело построения абсолютной монархии. После ухода Рише лье французы уже знали, что последнее слово всегда остается за королем.
ФРОНДА Фронда
1648-1653
годов была смесью трагедии и фа рса. Внекотором
отношении она была дешевой копией Гражданской войны в Англии, спек таклем, сыгранным по плохому сценарию с несколькими десятками акте
ров. Как, спрашивается, можно всерьез воспринимать мятеж, имя кото рому дали рогатки, из которых парижские хулиганы стреляли по богатым экипажам? Иногда Фронда даже объявлялась самым важным событием в истории Франции ХУН века. 2 В таком случае высокую оценку заслужива
ют ее результаты, а не причины, крывшиеся в обиде на власть. Эта обида объединила некогда соперничавшие группировки: членов парламента, ро
бенов, дворянство шпаги и грандов.
1 Parker О. La Rochelle and the French Monarchy: Contlict and Order in Seventeenth-Century France. Royal Historical Society. 2 Соуепеу Р. J. 1977. Franee in Crisis 1620-1675. Мастillап. Р. 37.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
39
Суть Фронды объяснялась по-разному. Для историков-марксистов она была народным мятежом против классового врага в лице короны и аристо
кратии. «Абсолютизм.) был CP~ДCTBOM, С помощью которого феодальное дво рянство продолжало эксплуатировать крестьян.l В этом контексте Фронда
представлял ась продолжением крестьянских бунтов, омрачивших 1630-е и
1640-е годы; среди них наиболее известны восстания крока нов на юго-запа де и «босоногих» в Нормандии. Поскольку в этом случае приходится игно рировать факт, что многие влиятельные аристократы выступали против правительства, большинство историков склонялись К объяснению более конституционного характера. Популярность сильной монархии была несом
ненна. Даже критика в адрес притеснителя-Ришелье касалась его внешней политики, а не внутренней, которая, по видимости, не вызывала противо
деЙствия. 2 Не пользовался популярностью сам способ управления в период малолетства, когда министр, представлявший монарха, использовал ре прессивные меры от имени юного Людовика
XIV.
Любое правительство наживает себе врагов, а у Ришелье и Мазарини их было особенно много. Кардиналы считали грандов и губернаторов провин
ций ненадежными распределителями патроната, справедливо полагая, что они используют его в своих интересах, а не на благо короны. Положение грандов ухудшил ось еще больше, когда Ришелье и Мазарини стали распре делять милости через своих собственных клиентов в министерствах на низ шем и среднем уровне знати. Поэтому гранды и жаждали повторить попыт
ку, предпринятую в
1642 году Сен-Маром: устранить королевского минист
ра, встать самим на его место и начать проведение внешней политики по своему усмотрению. Офиссье были недовольны наступлением короны на
их права и привилегии: уменьшением жалованья, ожидавшейся отменой полетты и узурпацией их функций интендантами. Судьи в парламентах бы ли оскорблены обыкновением короны принуждать и торопить их при пер вом признаке несог ласия и ее постоянным пренебрежением процессуаль ными нормами
-
ее специальными комиссиями, произвольными арестами
и заседаниями с присутствием короля. Фрондеры оказывали сопротивле
ние именно пренебрежительному обращению с правящей элитой. Это, в свою очередь, означало противодействие прерогативной власти. Следова тельно, менялись акценты конфликта, который постепенно превращался в
более серьезное противостояние. Ранее историки пытались найти причины недовольства, которое фактически возникло спонтанно; непонимание это
го обстоятельства породило в историографии множество заблуждений. Фронда по существу была протестом против деспотических злоупотребле-
1
2
Anderson Р. 1979. Lineages о/ the Absolutist State. Verso, passim. Church W. F. 1972. Richelieu and Reason о/ State. Рriпсеtоп Uпivеrsitу. Р. 38-39.
40
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ний властью при Ришелье и Мазарини, а не «конституционной» попыткой развенчать «абсолютизм» французской короны, хотя именно такова тради
ционная интерпретация. Если бы Фронду можно было представить как пре граду на пути «абсолютизма», это было бы прекрасным свидетельством его развития.
Вопрос заключается в том, кто на самом деле был агрессором: корона с ее налоговыми новшествами, интендантами и так называемым зарождени
ем «абсолютизма» или парламент и принцы, требовавшие более широкого участия в управлении и использовавшие сомнительную республиканскую
риторику. Ответ должен быть следующим: агрессорами были обе стороны, сперва корона, затем парламент. Большинство исследователей отрицают
новаторский характер деятельности парламента. Сначала судьи, конечно, произносили традиционные конституционные заклинания о том, что фран цузская монархия ограничена законом, который защищает земельную соб ственность, привилегии идолжности подданных. I Корона была реформато
ром, действовавшим деспотически: она была вынуждена идти на отчаян ные меры ввиду истощения королевских финансов во время Тридцатилет ней войны. В 1640-е годы Мазарини оказался загнанным в угол. Все способы оздоровить финансы были испробованы, и хотя его политику легко крити ковать, найти ей альтернативу непросто. В любом случае он совершил все
возможные тактические ошибки. В
1642 году он
попытался лишить офис
сье права передавать должность по наследству и приказал интендантам
следить за уплатой ими тальи и в
1648 году поступил так же. Теперь интен
данты были не просто инспекторами, а стали напоминать известных ло кальных бюрократов. Эдикты января
1648
года нарушали все концепции
законной власти, не только по своей сути (полетта возобновлялась с усло вием, что чиновники возвратят жалованье за 4 года), но также и по характе ру: это было повторение заседаний с участием короля четырехлетней дав ности. По этому случаю председатель парламента выступил против того,
чтобы в период малолетства монарха абсолютная власть применяла~ь для увеличения налогов.
Периоды малолетства государей были сложными по многим причинам.
В это время принцы крови вспоминали, чьими родственниками они явля лись, И обычно надеялись получить более значительную роль в управле
нии. Противостоять работавшим в такое время министрам было легко, по скольку они не были выбраны и назначены несовершеннолетним монархом
лично. Следовательно, можно было попытаться сместить их и при этом не
поставить под сомнение правильность королевского решения. По этой же
I
Shennan J.
Н.
1968. Р. 265-277.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
41
причине те, кто искал покровителя, не хотели привязывать себя к челове
ку, который, возможно, станет временной фигурой и исчезнет, как только король повзрослеет и выразит собственное мнение. В это время министру
было трудно обзаводиться клиентами. Таким образом, Мазарини, служив ший малолетнему государю, имел вдвойне ограниченные возможности.
К тому же он был итальянским кардиналом сомнительного происхожде ния, плохо говорил по-французски и был способен, очевидно, лишь на низ
кую интригу. Французская ксенофобия расцвела пышным цветом. Князя церкви обвиняли,
inter alia, в убийстве, содомии и предосудительной связи
с королевой-матерью. На самом деле принцы сами хотели оказаться на его месте. Эти разнообразные поводы для недовольства способствовали оформ лению альянса весьма странных союзников. Ранее конкурировавшие меж ду собой офиссье сомкнули ряды и нашли верных соратников в лице гран дов, которые ранее считали их выскочками.
Если бы фрондеры просто стремились расстроить «абсолютистские» планы короны и следовали программе, сконструированной для них впо следствии историками, гражданская война, вероятно, не вспыхнула бы.
Однако Мазарини был, естественно, встревожен тем, что недавно произо шло с монархом и главным министром в Англии. Он усмотрел в нарастав шем недовольстве про явления республиканского духа и в
1650 году аресто
вал принцев-подстрекателеЙ. Агрессия правительства вызвала противо действие парламента и принцев, начавшееся с требований отменить посты интендантов и объявить недействительными правительственные налого
вые указы. В последующих заявлениях оппозиционеры потребовали пре ДОС гавить им право принимать самостоятельные решения по BC~M вопро сам, предлагать кандидатуры и смещать министров и государственных со ветников, а также совместно с грандами издавать декреты, касающиеся
государственных дел. 1 Фрондеры не стали покушаться только на право короля объявлять войну и подписывать мирные договоры: в остальном бо лее вызывающее наступление на королевские прерогативы едва ли можно
было предвидеть. Проявленная Мазарини проницательность в отношении
республиканских настроений (которые следует понимать как желание фрондеров подчинить действия короля некоему комитету) должна вызы
вать у историков гораздо больше симпатии, чем они обычно выказывают кардиналу.
Конти, губернатор Шампани, и Лонгвиль, губернатор Нормандии, под няли бунт, чтобы подкрепить свои претензии на главенство в королевских
советах и на независимость своих провинциЙ. Конде же намеревался стать
I Моusпiег
R. 1984.
Р.
622.
42
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
rлавным министром королевства. I Он даже изменил свою военную карьеру и воевал в испанской армии против Франции. Все это доказывало - если Людовику XIV еще нужны были доказательства, - что смертельная угроза французским монархам рождалась при королевском дворе, в среде высших
ero наслед 1651 году ворота Парижа
чиновников, придворных и родственников. Несколько раз дядя,
ники и командиры выступали против Людовика: в
были открыты мятежникам, а пушки Бастилии переданы в их распоряже ние кузиной короля. В целом историки недооценивали эту угрозу, зная за
ранее, что мятежи земельной знати обречены на поражение. В
1648 году
это не было очевидным. Традиционное объяснение мятежей
XVI и ХУН веков обходит молчани
ем существование фракций. На определенном уровне, конечно, разногла сия между ними были идеологическими. Мятежники вооружались
apry-
ментами, призванными оправдать спасение короля от козней дурных ми нистров. Сочинения оппозиционных авторов
XVI
столетия оказываются
полезным источником идей, так как в них часто говорится об обязанности парламентов и принцев возвращать заблудших монархов на стезю законно
сти. Но эти обязанности не являлись «конституционными» И не противо поставлялись «абсолютизму». Большинство подданных ничего не имело против королевских прерогатив, если они использовались мудро и во благо
страны. Но как только прерогативы использовались иначе, они подверга лись осуждению. Объем королевских полномочий не был статичным, из меняясь, он никогда не устанавливался автоматически: нередко утвержда лось, что в период малолетства короля правительство имело ограниченные
права и не
Mor ло проявлять законодательную инициативу. На другом уров - королевской властью и
не борьба велась между властными структурами
парламентом, королевской властью и грандами. По отдельности оба этих аспекта не дают адекватной картины происходившего. Так, инициатива оказать вооруженное сопротивление грандам, вознамерившимся штурмоu .ш вать королевскии совет, исходила от других грандов, в частности, от уа-
зеля, сохранившего верность короне. Основным признаком неправильного использования прерогатив для современников являлось то, что важные са
ми по себе политические фигуры отстранялись от власти и патроната. Это служило для них дополнительной причиной добиваться перестановок в центральных советах. Такие учреждения, как парламент, были поделены на фракции. Если фракции выступали против короны, это означало, что
судей, поддерживавших короля или момент меньше, чем судей
-
ero
министра, в парламенте на этот
сторонников их оппонентов. Так как нити
I Воппеу R. 1988. Society and Government in Ргаnее under Riehelieu and Mazarin 1624-1661. Мастillап. Р. 156.
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья
43
управления в большинстве учреждений Франции контролировались огра ниченным количеством политиков, проблема, в конечном счете, сводилась
к регулированию действий придворных группировок. Первоочередным дол гом любого монарха в раннее Новое время было управление правящей эли той. Это означало, что нельзя было обижать всех придворных одновремен но и в то же время нельзя было позволить коалиции фаворитов диктовать условия короне.
Королевская власть в определенном отношении нанесла поражение Фрон
де, расстроив лежавший в ее основе союз. Королевские прерогативы были восстановлены и защищены от посягательств комитетов судей и принцев.
В другом отношении Фронда одержала победу. В дальнейшем прерогативы использовались с величайшей осторожностью. Время деспотических зло употреблений кардиналов прошло, а настроения грандов стало основной
заботой правительства. Фронда была уроком, который юный Людовик никогда не забудет. l
1 МеНат
R. 1988. Р. 173-174.
XIV
r ЛАВА ВТОРАЯ АЮДОВИК
НОВАЯ ОЦЕНКА
XIV:
По общему мнению, царствование Людовика XIV является апогеем «аб солютизма». Генрих
IV,
XV
Ришелье и Мазарини
жарые мускулистые начинатели, а Людовик
его, образно говоря, под
и Людовик
XVI -
напы
щенные вырождающиеся потомки. Между ними блистают Версальский спектакль и его главный актер с характерной для него ослепительной игрой и почти посекундно выверенными действиями, с безупречными репликами и безукоризненным знанием роли.
КОРОЛЕВСКАЯ ВЛАСТЬ Понятие «абсолютизма,> подразумевает, что Людовик
XIV стремился
установить личную монополию на власть и ослабить роль корпоративных
организаций как правительственных учреждений и совещательных орга
нов. Предполагается, что вместо использования институтов, наделенных собственными правами, он осуществлял управление, опираясь на армию и
чиновничество, которые были обязаны своей властью исключит~льно ему, в то время как законы и налоги вводились в действие автократически. По следние исследования заставляют усомниться в этом. Возможно, он дейст вительно больше беспокоился об укреплении своей власти в тех областях политики, где еще недавно она ставил ась под сомнение. Корпоративные ор ганы, в том числе парламенты, были решительно отстранены от рассмотре ния вопросов, традиционно составлявших королевскую прерогативу, а не
от управления вообще. Людовик лишь собирал воедино свои прежние пол номочия, а не претендовал на новые.
После смерти Мазарини в
1661
году Людовик объявил, что не станет
больше назначать главного министра: последствия этого заявления были
очень серьезными. Король не только брал на себя функции Ришелье и Ма зарини по координации работы советов, департаментов и государственных
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
45
секретарей, по принятию решений и по улаживанию споров между ними, но, помимо этого, он публично признавал свою личную ответственность
за действия правительства. Лl9дОВИК ХIII в свое время подчинился обстоя тельствам и позволил своим министрам заниматься политикой; напротив,
ero сын в своих
«Мемуарах» утверждал, что каждое решение правительст
ва должно получить одобрение монарха и что он не должен делить свою
власть ни с кем. Даже когда
ero участие в государственных делах было ми
нимальным, как, например, в случае с утомительными деталями экономи
ческого регулирования, Кольбер тем не менее подчеркивал личную заинте ресованность короля в этих вопросах. Вплоть до
1б80-х годов, когда дела в
стране пошли значительно хуже, критике подвергались главным образом
министры Людовика, а не он сам; но и тогда мало кто сомневался в ответст
венности короля. Это было воспринято как возвращение к нормальному правлению после полувекового засилья министров и фаворитов. Не вызы
вая ни малейших подозрений в насаждении .абсолютизма», эти события воспринимались современниками с одобрением.
Людовик не собирался позволять ни какому-либо одному министру, ни какой-либо одной фракции полностью монополизировать его покровитель
ство.
Ero
.Мемуары» свидетельствуют о решимости короля сохранять ба
ланс СI1Л, играть на противоречиях соперничающих группировок незави
симо от
Toro, образованы они придворными или министрами. Людовик ста
рательно избегал ошибок предыдущих десятилетий, когда королевское по кровительство периодически доставал ось тому, чей голос был громче всех.
Кроме
Toro, он оставался лояльным к назначенным им министрам. За период
CBoero
пятидесятипятилетнего личного правления он имел дело с семнад
цатью членами государственного совета, большинство из которых принад
лежало к трем семействам. Все это помогало сдерживать борьбу за власть и
наглядно показывал о всем, что воздействовать на короля непросто.
Ero на
следники легче поддавались посторонним влияниям, что привело к пагуб ным последствиям. Именно так Людовик непосредственно решал основ
ную проблему Франции ХУН века: проблему управления робе нами и .дво рянством шпаги». Он был далек и от
Toro,
чтобы позволять креатурам и
клиентам влиятельных патронов проникнуть во все артерии и капилляры
политического организма страны, как это было при предыдущих режимах. Фракции продолжат играть важную роль в центральном правительстве и будут поддерживать связи между центром и провинциями, однако основ
ным элементом этой системы управления будет не просто подчинение ми
нистрам. Основным будет подчинение королю. l
I Mettam R. 1988. Powerand Faction in Louis X/V's Ргаnсе. Basil BIackwelI. Р. 9697,179.
46
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Процесс принятия решений был неотделим от его королевского величе
ства. Все распоряжения осуществлялись от его имени, и поскольку король тесно ассоциировал себя с проводимой им политикой, то можно было пове рить в вымысел, что он лично стоял за каждым мероприятием правительст
ва. На деле все было несколько иначе. Хотя до нас не дошли протоколы со вещаний государственного совета, существуют указания на то, что Людо вик
XIV
имел обыкновение становиться арбитром в жестоких схватках
противоборствующих сторон и в борьбе за его внимание. Король поощрял подобные кулачные бои, так как они предоставляли ему альтернативные
варианты действий, давали возможность разделять и властвовать, страв ливая соперников между собой. Но если кто-то пытался получить более широкую поддержку вне стен совета, то он немедленно отправлялся в от
ставку. Однажды Людовик отчитал Кольбера только за то, что тот не пре кратил обсуждение, когда король уже вынес свое решение: для широкой публики зрелище должно было являть полное единодушие. Но если мини стры находили между собой общий язык и приходили к единому мнению, то
король оказывался в затруднительном положении, так как в отдельных об ластях его компетентность вряд ли могла сравниться с осведомленностью
экспертов департаментов. В этом случае у короля не оставалось большой свободы выбора. l Другой способ ограничить личное вмешательство короля состоял для министров в том, что они принимали решения самостоятельно,
не обращаясь к королю или совету, и издавали приказы от своего имени
отсюда позднейшие обвинения в «министерском деспотизме». Именно ми нистры получали прошения об аудиенции у короля, о восстановлении спра
ведливости; министры вели ежедневные беседы с королем, именно они со
общали ему то, что считали важными новостями. 2 Однако никакие закулис ные маневры не меняли сути происходившего. Формулировал ли Людовик свою политику сам или же доверял это делать своим министрам
-
в любом
случае осуществлялась королевская воля, и ей не могло быть оказано за конного сопротивления. В этом смысле власть короля была абсолютной.
Королевская прерогатива распространялась и на законодательство. Од нако никто не считал, что законодательные полномочия монарха представ
ляли собой неограниченное право издавать указы о чем угодно. Знамени тый законодательный суверенитет Бурбонов состоял из тех полномочий, которые с незапамятных времен были частью королевской прерогативы.
Неспособность историков признать это привела к путанице: они вообрази ли, что Людовик И его наследники, ревностно заботясь о своих законода-
Mettam R. 1988. Р. 95-99. Ru1e J. С. 1969. Кing and Minister: Louis XIV and Co1bert de Torcy / / ТЬоmр son М. А. William 1Il and Louis x/v. Liverpoo1 University Press. Р. 214-215. I
2
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
47
тельных прерогативах, претендовали на стяжание новых полномочий для
создания новых законов или изменения старых. Совсем иная картина выри совывается в работах тех, кто изучает французские законы, а не француз
скую историю. l Фактически заkонотворчество было составной частью не отъемлемого права короля проводить и финансировать внешнюю и религи озную политику; его эдикты и ордонансы отражали его деятельность в этих
особых областях политики. Законотворчество во Франции было связано с проведением политики гораздо теснее, чем в Англии,
-
факт, который тео
ретики-современники сделали понятным для всех, кто лишен «абсолютист ских» предрассудков.
В сравнении со всеобъемлющим сводом статутов, введенных в действие королем и парламентом в Англии, законодательство Людовика
XIV не про
изводит сильного впечатления. Королевское законодательство касалось государственных дел или публичного права, поэтому акты об объявлении
войны торжественно вносились в свод древних законов Франции. 2 Частное право, гарантировавшее права подданных и отношения между ними, было
сферой действия парламентов. Оно рассматривалось как самостоятельное, не зависимое от короля и предстоящее ему. Преисполненные энтузиазма пропагандисты провозглашали короля единственным источником законно
сти и справедливости, однако вступали в явное противоречие с фактами,
поскольку во Франции сохранились сотни локальных законодательных си стем, действовавших на территориях, точных географических границ кото
рых никто не помнил. Еще двадцать пять лет тому назад Губер сделал по этому поводу довольно едкое замечание, но тогда оно осталось незамечен
ным. З Королевское законотворчество редко затрагивало этот пласт право вых документов. Когда же это случалось, то оно не изменяло существу ющие местные законы и не создавало новые: в нем либо фиксировался уже существующий закон, либо кодифицировались или изменялись правовые процедуры, необходимые для совершенствования управления правосуди
ем. Эпоха правления Людовика XIV оставила нам лишь один пример подоб ного законотворчества: мы имеем в виду попытку Кольбера унифицировать
существовавшее в ту пору многообразие правовых процедур. Его новые гражданский, уголовный, морской, колониальный и торговый кодексы 1660-х-1670-х годов на бумаге выглядели впечатляюще, но ответствен
ные за их внедрение офиссье их зачастую игнорировали. Таким образом, абсолютная власть короля оказывалась ограниченной дважды: во-первых,
David R. and de Vries Н. Р. 1958. The French Legal Systeт. Осеапа. Р. 9-12. Isambert F. А. 1822-1833. Recueil general de des anciennes lois fran9depuis ['аn 420 jusqu'Q [а revolution de 1789. 3 Goubert Р. 1972. Louis X/V and Twenty Million Frenchтen. Vintage. Р. 55-56. 1
2
48
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
за счет определения сферы, в которой он мог действовать на законных осно ваниях, и, во-вторых, из-за того, что чиновники не всегда проявляли одина ковое рвение, исполняя приказания короны.
Один лишь монарх обладал правом законодательной инициативы. По стоянно подчеркивалось, что хотя парламенты в чем-то ограждали и направ ляли законодательные инициативы короля, они не разделяли их с монар
хом. Хотя король держал их в курсе многих государственных дел, входив ших в его прерогативу, они были обязаны регистрировать законы без вся
ких возражений, если только им не предлагалось высказать свое мнение.
Но подобно королю, оберегавшему свои прерогативы, парламенты также стремились не допустить вторжений в сферу своей компетенции. Реали зация королевских прерогатив могла нарушать законные права отдельных
лиц
-
сферу, не подвластную королю и приравненную к частной свободе
подданных. Магистраты следили за тем, чтобы королевское законодатель ство не разрушало существовавшие права и свободы. Контроль состоял в том, что все законы обнародовались; признавалось, что те законы, на кото рых стояла печать одобрения парламентом, имели больше шансов быть ис
полненными подданными. Вот почему реальный процесс законотворчества в эпоху Людовика XIV носил менее автократический и всеохватный харак тер, чем то принято считать.
ДВОР «КОРОЛЯ-СОЛНЦА»: ПЕРЕ СМОТР СУЩЕСТВYIOЩЕГО КЛИШЕ Дискуссии о дворе Людовика
XIV
обычно сосредоточиваются HR рас
смотрении наиболее театрализованных сторон жизни Версаля. В послед ние годы историки начали изучать этикет, маски, карнавалы, балеты и офи циальные процессии с их непременной аполлоновской символикой в ка
честве альтернативных форм политического дискурса, представлявшего· монархию зрителям, жаждавшим зрелищ. Несмотря на то что культурный блеск и раболепный церемониал представляли собой тщательно продуман ную политику, они служили лишь декорациями при осуществлении основ
ной задачи королевской власти
-
управления элитой. Поэтому при дворе
должна была быть представлена вся элита. Двор Людовика XIV притягивал людей самых различных убеждений, а не только тех дворян, которые выра жали согласие с действиями правительства. В конце его царствования не которые вельможи, например герцог Бургундский или Буленвилье, крити ковали текущую политику и при этом входили в число королевских совет
ников. При дворе использовались все доступные способы контроля; туда тянулись те, кто искал королевских милостей на самом высоком уровне. Версаль породил множество заблуждений, удивительное даже для богатого
Глава вторая. Jlюдовик
XIV:
новая оценка
на них царствование «короля-солнца». Людовик
49
XIV вовсе не nрuкаЗblвал
дворянам жить в Версале, где он мог постоянно наблюдать за их невинными досугами. По оценкам Вобана,. королевского инженера-фортификатора, в
1707 году при дворе находилось около 52000 дворян, а если учесть, что се 5-6 человек, то общая цифра составит 300000.
мья каждого насчитывала
Как мог убедиться каждый посетитель, Версаль был огромным, но постоян но переполненным дворцом. Однако если приведенный расчет верен, лю дям пришлось бы тесниться во дворце как семечкам в цветке подсолнуха. Последние оценки историков более осторожны. По мнению Блюша, общее число французских дворян составляло 200000 человек, из них к Версале проживало
5 000.
1715 году в
Система сезонного проживания во дворце пред
полагала, что многие должности на деле исполнялись только 6 месяцев в го
ду; поэтому при дворе Людовика XIV могло находиться около 1О 000 дво рян, или 5 их общего числа. 1 Представители низшего дворянства не мог
%
ли позволить себе вести подобный образ жизни, и если король приказывал им жить при дворе, они обычно игнорировали это распоряжение.
у мелкого дворянства не было необходимости находиться при дворе, по скольку посредники по оказанию покровительства всегда проявляли готов
ность помочь благородным людям, жившим в провинции. Версаль был цен
тром патроната для тех, кто мог позволить себе находиться там. К их числу относились гранды, которых двор притягивал и которые с удовольствием
вступали в схватку за покровительство короля. Двор не был просто чудес
ным творением Людовика
XIV.
Во всех государствах позднего Средневе
ковья среди знати существовала до сих пор практически не изученная тен
денция к реализации своих амбиций при дворе, а не на поле брани. «Король солнце» лишь использовал эту тенденцию и сделал искусство жить при
дворе аристократической модой. Малейшее изменение настроения короля отмечалось опытным глазом: приветствие монарха, выраженное в двух сло
вах вместо обычных десяти, могло заставить одного придворного оцепенеть
от ужаса и вызвать ликование его соперников. Поскольку слова и жесты при дворе не были просто проявлением учтивости, любые перемены приоб ретали особый смысл на фоне установившегося порядка, который опреде лялся рангом и титулом. Так, во время евхаристических процессий зонтики принцесс крови несли слуги, а прочие знатные дамы держали их сами.
Двор был ареной, где король наблюдал за действиями враждующих пар тий, оценивал претендентов на его милости, устранял потенциально опас
ные властные группировки и поддерживал паритет между победителями.
Основной целью государя было сохранять равновесие между фракциями: милости следовало распределять после тщательного расчета так, чтобы
I
Bluche F. 1990. Louis X/V. Basil Blackwell.
Р.
354.
50
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
привлечь на свою сторону как можно больше сторонников и не создать геге
монии одной группы придворных. Поскольку именно король был единст венным источником власти и патроната, за близость к персоне монарха ве
лась яростная борьба. Широко известное соперничество за право держать рубашку короля во время утреннего пробуждения вовсе не было для дворян
бессмыслицей. В поведении тех, кто действовал ради удовлетворения лич ных нужд, и тех, кто действовал в интересах государства, не наблюдалось
заметных различий. И дворяне, прислуживавшие в королевской спальне, и государственные секретари были слугами монарха, имевшими личный дос туп к королю, а значит, и возможность давать ему советы. Спрос на при дворные должности был столь велик, что Людовику
XIV пришлось ввести
ротацию среди их исполнителей. Так, герцог Д'Омон был первым постель ничим короля, но при новой ротационной системе эту честь с ним делили еще три первых постельничих. 1 Двор притягивал людей, принадлежавших к разным группировкам: от сторонников действующих министров до тех, кто плел заговоры против
них. Одни придворные стремились занять высокую должность (хотя гран ды знали, что этот путь для них закрыт). Другие же были своего рода по средниками в системе распределения патроната: они приезжали из провин
ции, чтобы поправить свое положение, а потом вернуться обратно и облаго детельствовать своих земляков. Двор был маленькой вселенной со своими
законами и особыми стандартами поведения, которые зачастую были обыч
ными прав илам и поведения в обществе, но доведенными до абсурда. Ярост ная закулисная борьба вынуждала придворных скрывать свои намерения:
хитрость, лицемерие и притворство были важными качествами. Проявлять при дворе честность означало катастрофу. Союзы быстро создавались и распадались: бесполезного патрона бросали, не испытывая угрызений со вести. Придворный, позиции которого ослабевали, оказывался перед.ц.и леммой: он мог поправить свое положение и вознаградить тех, кто остался
ему верен. Но это не всегда удавалось. Помимо распределения королевских милостей при дворе проводились и военные парады, в ходе которых Людовик XIV оценивал, выделял и награж дал своих военачальников. Версаль не был только лишь аристократиче ским клубом; нередко пребывание там становилось прелюдией к гибели на
поле боя. 2
I
2
Mettarn R. 1988. Р. 48. Bluche F. 1990. Р. 351-352.
Глава вторая. Людовик ХIУ: новая оценка
51
ИНСТРУМЕНТЫ АБСОЛЮТИЗМА? Одной из главных характеристик «абсолютизма» считается существо вание постоянной армии. Бесполезно отрицать, что при Людовике
XIV ко
ролевская армия выросла, так как к началу ХУIII века он мог собрать вой
ско в
400 000 человек.
Уже до
1661
года национализация частных армий
частично была проведена Летелье, но это не помешало дворянам в отдален ных регионах терроризировать округу с помощью своих вооруженных банд.
Это не решило извечные проблемы финансирования, снабжения и коман дования, поэтому степень королевского контроля за армией сильно преуве
личивается. Капитаны и полковники по-прежнему успешно обманывали правительство. Капитаны завышали число набранных рекрутов и не сооб щали об их точном количестве, чтобы потребовать денег на не существу ющих в действительности солдат: поэтому сила войск на бумаге имела ма
ло общего с реальностью. Инспекции, осуществлявшиеся интендантами, не нарушали желанного предвкушения Лореля и Харди. Люди зачислялись на службу специально к моменту проведения инспекции, а затем исчезали. В других случаях быстрые перемещения воинских частей между инспек циями позволяли демонстрировать ничего не подозревавшим интендантам
одни и те же подразделения дважды. Сохранялось непрофессиональное от ношение к службе. Военачальников-аристократов возмущало, что военны ми кампаниями руководят люди невысокого происхождения, каковым был,
например, секретарь по военным делам Лувуа. В
1673 году фельдмаршал не 1692 году королю
выполнил приказ об отступлении из Нидерландов, а в
лично пришлось дать повторный приказ начать осаду Шарлеруа, чтобы гер цог Люксембургский его выполнил. Хорошо известны новшества в области военных технологий и революция в тактике боевых действий, связанная с использованием ружей со штыками, однако менее известен факт, что корона
стала снабжать армию оружием только после
1727 года. Лишь в
1760-х го
дах королевские агенты лишили капитанов права набирать рекрутов, а сол даты начали присягать непосредственно королю.
Монополия Людовика
XIV
на военную власть была далеко не полной.
Городские ополчения, находившиеся под командованием муниципальных
чиновников, существовали вплоть до революции
1789
года. Попытки вы
везти артиллерийские орудия из тыловых городов и использовать их для за
щиты границ встречали яростное сопротивление горожан. На протяжении всего ХУН столетия велась изнурительная борьба за удаление оружия из замков внутри страны.! Кроме того, армия не была достаточно надежным
1
Anderson М. S. 1988. War and Society in the Еuгоре о{ the Old Regime. Fontana.
Р.29-32.
52
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
инструментом насильственного внедрения королевской политики, как то
представляется некоторым историкам «абсолютизма». Капитаны из числа знати неохотно направляли своих солдат против других аристократов, а
применение войск для поддержания внутреннего порядка воспринималось
солдатами как открытое приглашение разграбить королевство. Они с боль шим энтузиазмом действовали против сборщиков налогов, чем против на логоплательщиков. Армия Людовика
XIV не была «абсолютистской», и это
неудивительно. Прототипом всех постоянных профессиональных армий стала армия голландская: в период с
1600 по 1700 год ее численность вырос - сомнительный ориен
ла в пять раз. Образец, созданный в республике, тир для «абсолютизма».]
XIV 1, хотя число под
Главной опорой любого монарха были его чиновники. У Людовика их было примерно в десять раз больше, чем у Франциска
данных по сравнению с концом ХУI века увеличилось совсем ненамного. В центральных департаментах, несомненно, наблюдался рост численности
1600 году все министерство иностранных дел могло переехать из Парижа в Венсен в одной карете. В 1715 году для этого потре
чиновного аппарата. К
бовалось бы уже двадцать экипажей. Однако центральные департаменты насчитывали не более
1000 служащих,
а полиция
- 2000 человек на все
королевство. Кольбер имел в распоряжении четырнадцать инспекторов и тридцать интендантов, которые каждый год должны были контролировать
то, как около 200 королевских эдиктов исполняются населением численно стью около 20 миллионов человек. Пространные рассуждения об огромной бюрократической машине Людовика
XIV на самом деле
относятся лишь к
самому королю, к трем его министрам, принимавшим важнейшие решения, к тридцати государственным советникам, к сотне чиновников, составляв
ших запросы, необходимые для подготовки основных указов, и к неIW<ОЛЬ
ким сотням клерков, переписывавшим бумаги. 2 Во всех концепциях «абсолютизма» центральная роль отводится интен
дантам. Бонни, Кнехт и Мунье представляют учреждение этой должности поворотным пунктом французской истории. По их мнению, отныне корона стала опираться на профессиональных бюрократов-буржуа, а не на корпо ративные органы, управлявшиеся влиятельными группировками провин
циальной знати. Королевская власть освободилась от давления аристокра-
I MettamR. 1988. Р. 36,216-224,239; ParkerD. 1983. TheMakingol FrenchAbsolutism. Arnold. Р. 137; ОиПу М. 1980. The Military Revolution and the State 15001800. Exeter University Press. Р. зо, 40; Scott S. F. 1978. The Response 01 the Royal Агmу to the French Revolution. Oxford University Press. Р. 27. 2 Munck Т. 1990. Seventeenth-Century Еигоре. Масmillап. Р. 344, 347-348; Gou-
bert
Р.
1972.
Р.
96.
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
53
тов, разорвав связи с традиционными социальными структурами.' Это ко
ренное изменение социальной базы государства следует отличать от марк систского понятия о государстве как тайной организации аристократов.
Такая точка зрения столь же бездоказательна. В отличие от офиссье ин тенданты не покупали своих постов: правительство в любой момент могло
отозвать их с должности. Интендантов старались не посылать в их родные провинции: как правило, они контролировали финансовые округа, называ емые женералитэ, где они не имели никаких связей или корыстных интере сов и откуда переводились на новое место не позднее чем через три года.
Однако и эти основные правила нарушались: например Бушу, сын прези дента парламента Бургундии, исполнял обязанности интенданта этой про винции С
1656 по 1683 год.
Однако правительство не всегда считало связи чиновников на местах пагубным явлением. Людовик
XIV и
Кольбер после того сопротивления, с
которым они столкнулись В период Фронды, стали использовать интендан тов только как наблюдателей и обязывали их уважительно относиться к местным учреждениям и властным группировкам. Таким способом король
и его министр надеялись восстановитьдобрые отношения между короной и ее офиссье. Чужаки лишь наблюдали; местные чиновники работали. Настой чивость, с которой некоторые историки продолжают говорить о прорыве, осуществленном королевской властью с введением должности интендан тов, удивительна. Те ограниченные функции, которые исполняли интен данты после окончания Фронды, не отличалась ни новизной, ни эффектив ностью. Средневековые монархи также успешно использовали внешних наблюдателей на местах в процессе наступления на слишком могуществен
ных магнатов. Во многих отношениях средневековые бальи были даже бо лее эффективными инструментами в руках короны, чем интенданты, опу
танные местными связями. Те, кто был родом с севера, получали назначе
ния на юг. Интендантам было запрещено приобретать собственность или обзаводиться супругами для своих детей на месте службы. При переводе на другое место через два или три года они подвергались строгой проверке. Однако несмотря на частые перемещения, они успевали прочно укоренять ся на местной почве. Интенданты действовали не настолько безупречно,
чтобы на них цепочка проверяющих могла бы закончиться. Кольбер даже подумывал ввести должность инспекторов, которые бы контролировали
I Воппеу Н. 1978. Political Change in France under Richelieu and Mazarin, 16241661. Oxford, passim; Mousnier Н. 1984. The Institutions о{ France under the Absolute Monarchy 1598-1789. Vol. 2: The Organs о{ State and Society. Chicago University. Р.159; Knecht Н. J. 1991. Richelieu. Longman. Р. 144-147.
54
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
интендантов, обязанных инспектировать офиссье. Но даже ему перспекти
ва развития системы контроля
ad
infinituт показалась безумной.·
Действия интендантов были несовершенны по нескольким причинам. Кольбер постоянно прибавлял новые функции к их первоначальным обя занностям по сбору информации, поэтому к концу пребывания министра на своем посту у интендантов скопилось огромное количество невыполнен
ных поручений. Это заставляло выделять им помощников
-
субделегатов.
Кольберу это не нравилось, так как они были вовлечены в паутину местных связей и втягивали в нее интендантов, независимость которых от местного сообщества является мифом. Будучи представителями центрального пра вительства в провинции, интенданты давали ему ту информацию о настро ениях на местах, которую предоставляли им непосредственно субделега ты, ориентированные на местные интересы. 2 К ХУIII веку их можно было
назвать скорее слугами народа, чем слугами министров. Пере писка Коль бера с интендантами свидетельствует о том, что в их административной
деятельности отражались центральные, местные и личные интересы. Кро ме того, в ней ясно прослеживается раздражение министра их некомпе
тентностью. Помня о том, что каждый будет мошенничать, если ему это по зволят, Кольбер скрупулезно сопоставлял адреса и даты отправки писем
интендантов и узнавал, насколько быстро они делали свое дело. Обмануть Кольбера было невозможно. Если интенданты объезжали свои женералитэ слишком быстро, то министр отвергал предоставленные ими сведения как чересчур поверхностные. Если же они перемещались слишком медленно,
то получали нагоняй за бессмысленные задержки. Этот стиль управления, который когда-то использовали надсмотрщики за рабами, возможно, и за ставлял интендантов ходить по струнке, однако не способствовал решению основной проблемы: правительство знало ровно столько, сколько Ж)тели ему сообщить интенданты. Сведения о рекордных налоговых поступлениях и растущих показателях производства были верным средством продвинуть
ся по службе, однако для нас эти абсурдно оптимистичные отчеты
-
не
лучший материал для изучения французской экономики. Главное заблуж дение, созданное интендантами, происходит оттого, что они разрешали не
существующие проблемы. З
Есть и более серьезное основание пере смотреть представление об ин тендантах как о разрушителях, призванных поколебать власть влиятель
ных группировок знати и корпоративных органов. Интенданты не могли ра-
Mettam R. 1988. Р. 214-215. R. 1988. The Ancien Regime in France. Basil Blackwell. Р. 52. 3 Met.tam R. 1977. Government and Society in Louis X/V's France. Масmillап. passim. I
2 СаmрЬеll Р.
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
55
ботать без них. Интендант Прованса признавался королевским министрам в своей беспомощности перед объединившейся против него местной эли
той" Правильнее было бы сравнить интендантов со специалистами, на
правленными исправлять нарушения и совершать добрые дела, проводить юридическую экспертизу там, где ранее она была неосуществима и в целом
создавать более привлекательный образ государства. Союз с местными властными группировками был важен тогда, когда интендантам следовало
наладить связи между центром и перифериеЙ. Это способствовало укреп лению веры в то, что и в теории, и на практике они олицетворяли собой ан титезу старому способу управления. Назначение интендантов из рядов чле нов парламентов подчеркивало их связь с традиционной системой. Многие из них сами были клиентами придворных группировок знати или же лично рекомендовались губернаторами провинций, в которые их предполагалось
направить. Будучи робенами, они тесно сотрудничали с губернаторами, принадлежавшими к «дворянству шпаги», и использовали их патронатную
сеть, одновременно создавая свою собственную. 2 Управление по-прежне му основывал ось на личных связях в системе клиентелы, а не на безликих приказах, передаваемых по бюрократической цепи. В последнее десятиле тие многие явления, описанные выше, широко обсуждались историками, однако глубинное значение термина «абсолютизм,) привлекло меньше вни
мания. Останется ли пересмотренное представление об интендантах неотъ емлемой составляющей понятия «абсолютизм» или же перейдет на перифе рию его концепции? доказывает ли деятельность интендантов использова ние «абсолютистских» методов? Эти вопросы по-прежнему ждут ответов.
Эммануэлли попытался объяснить возникновение подобной неразбери хи. 3 Историки
XIX века стали использовать понятие «абсолютизм» для ха
рактеристики режимов современной Европы раньше, чем начали проеци
ровать его на прошлое (см. главу
9). Этот термин отражал их презрение
к интересам провинций и одержимость идеей подъема централизованного национального государства. Они охотно сделали интендантов прототипа
ми современных префектов и других проводников унификаторской деятель ности, работавших в эпоху Третьей республики. Поэтому создалось лож ное впечатление, что интендантов использовали против тех структур, ко
торые правительство стремил ось уничтожить или подавить. Оно возникло
Mettam R. 1988. Р. 211-212. Harding R. R. 1978. Anatomy of а Power ЕШе: the Provincial governors of early modern France. Yale University Press. Р. 189-190. 3 Еттапиеlli F.-X. 1981. Иn myth de l'absolutisme bourbonien; l'intendance du mШеu du XVlle siecle а [а fin du XV/lle siecle. University of Aix-en-Provence. I
2
Р.174-17б.
56
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
и потому, что пропаганда Бурбонов была принята всерьез. Историки ока зались одурманенными сильнодействующей пропагандистской смесью, со ставленной из реального образа интендантов, и того, как они сами стреми
лись себя представить публике. Широкие полномочия этих должностных лиц заставили ученых поверить в то, что они действительно подавляли тра
диционные властные группировки. К сожалению, все это было пропаган дой, призванной держать в благоговейном страхе провинции. 1 Опасно вос принимать тексты официальных распоряжений чересчур поверхностно, не пытаясь понять их истинный смысл. Если само существование постов интендантов еще не доказывает того, что они были эффективным орудием «абсолютизма», то чиновники, приоб ретавшие свои должности, или офиссье также не были свободны от недос
татков, обнаружившихся уже во времена Ришелье. В эпоху Людовика их число составляло около
60 000 человек.
XIV
На низших ступеньках распола
гались чиновники, занимавшиеся сбором налогов, в то время как большин
ство судейских должностей позволяло получить титулы «дворянства робы». Они занимали промежуточное положение между должностями, полномо чия которых основывались на авторитете короля, и должностями с незави
симой властью. Хотя офиссье и были королевскими чиновниками, теорети чески обязанными подчиняться приказа м, издаваемым властью королев
ской прерогативы, наследственный характер должности обеспечивал им независимость, которой не обладали те, кто был обязан своими полномо
чиями непосредственно королю. Называть их бюрократами неверно. Они без колебаний отдавали предпочтение личным интересам, когда те вступа ли в противоречие с интересами общества: идеалов честного служения го
сударству не существовало. Наглядный пример отказа от сотрудничества
представляет собой провал реализации сводов законов, выработанных Коль бером: эти законы бездействовали из-за пассивности чиновников, призван
ных проводить их В жизнь. Правительство периодически возобновляло свои атаки на чиновников, и трибуналы проводили показательные процессы.
Однако после участия офиссье во Фронде надежды избежать конфронта ции не осталось. Борьба с интендантами сошла на нет, поскольку стало яс но, что новый режим предоставляет им менее значительную роль, однако
повиновение офиссье не было вызвано благодарностью. Тем не менее фран цузские чиновники вызывали зависть всей Европы. Возможность наследо
вания формировала традиции службы. Отцы готовили своих сыновей к ис полнению предстоящих обязанностей. За удовлетворительно работавшую администрацию государство платило сравнительно невысокую цену: жало-
I Mettam R. 1981. Two-Dimensional History: Mousnier and the Ancien Regime 11 History, 66. Р. 229.
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
57
ванье чиновников было небольшим и примерно соответствовало процент
ному доходу по той ссуде, которую представляли собой суммы, выплачен ные авансом за право занятия д.олжности. 1
ПАТРОНЫ, ПОСРЕДНИКИ И КЛИЕНТЫ Основным определяющим фактором политической жизни была клиен тела. Она оказывала серьезное влияние на (.абсолютизм». Институты цент рального и местного управления представляли собой лишь структуры, внут
ри которых действовала система клиентелы. Политика немыслима без кон фликтов, однако рассматривать политику раннего Нового времени как борь бу между институтами ошибочно. Обычно соперничество разворачивалось между фракциями, внутри них. Во всех властных структурах существовало чувство корпоративной верности, но внутри каждой существовали более глубокие связи между клиентом и его патроном, которыми определялось продвижение человека по социальной и политической лестнице. Корпора тивная или идеологическая позиция диктовалась интересами притесняе
мых или отстраненных от участия фракций. Учреждения были неоднород ными по составу и действовали в соответствии с мнениями и возможностями составлявших их фракций. Монархи и министры с успехом использовали
эти связи как механизмы контроля. Так как в ХУН веке корона самостоя тельно формировала свои вооруженные силы, то от своих клиентов она тре
бовала политического, а не военного служения. Другими словами, она хо тела от них помощи в управлении провинциями.
Проблема заключалась в существовании властных структур с независи мыми источниками полномочий: министры стремились найти в их лице на
дежных сторонников своей политики. Этот фактор слишком долго не при ни мался во внимание
-
и не удивительно, так как эти люди действовали неза
метно. Однако результаты поисков, осуществленных Кеттеринг и ее колле гами, позволяют увидеть то, что до сих пор было скрыто от людских глаз. 2
Схемы распространения клиентелы (см. Приложения
1 и 2 на с. 253- 255)
позволяют различить мелкие мафиозные группировки, которые из дворцов и замков, расположенных в темных уголках королевства, протягивали свои
щупальца к различным административным органам. Судьи высшего ранга, заседавшие в парламентах, обычно были клиентами или креатурами коро левских министров: их задачей было управлять своими приверженцами внутри учреждения, чтобы приводить его деятельность в соответствие по-
I СатрЬеll Р.
2
се.
R. 1988. Р. 57-58. Kettering s. 1986. Patrons, Brokers and Patronage in Seventeenth-Century Ргаn Oxford University Press. Р. 68-97.
58
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
литике правительства. Тем не менее в каждом институте обычно существо вало более одной фракции, и спорный вопрос мог либо пройти, либо не прой ти голосование. Тридцать девять судей тулузского парламента занимали
десять высших должностей при дворе в период с
1600 по 1683 год. Двадцать
шесть из них были членами фракций: пятнадцать принадлежали к одной, восемь
-
к другой и трое
-
к третьей. Лидер одной из этих группировок
с помощью своих клиентов обеспечивал верность тулузского парламента
кардиналу Мазарини во время Фронды. Противник мог действовать столь
же успешно. Кольбер хранил досье о связях судей всех парламентов. Тем, в ком корона обнаруживала своих врагов, она прекращала оказывать покро
вительство, чтобы ослабить их позиции. Здесь-то и обнаруживается огра ниченность марксистской теории, в которой основной акцент делается на поддержке «абсолютизмом» аристократического «классового фронта», в то время как на самом деле корона оказывала покровительство лишь своим
сторонникам.! Хотя иногда горизонтальные классовые узы действительно
могли оказаться значимыми, все же определяющими для Франции в раннее Новое время были вертикальные связи между патроном и клиентом. То, что во Франции в ХУ -
XVI столетиях соперничавшие фракции мани
пулировали институтами, теперь является общепризнанным, хотя ранее считалось, что развитие (,абсолютистского» бюрократического государст
ва с этим покончило. Работы Мунье, Бейка, Кеттеринг и Кембелла доказы вают обратное. За политическими кулисами происходило совсем не то, что отражалось на гладкой поверхности институционной жизни. Устойчивость системы отношений клиентелы свидетельствует об ограниченных возмож
ностях бюрократической власти в правление Бурбонов. Вплоть дО XIX века официальное положение в структуре формальной власти само по себе не
было достаточным для приведения подчиненных к повиновению. Этого бы ло недостаточно и для контроля за корпоративными институтами, обладав
шими независимыми полномочиями. Формальная должность нуждалась в подкреплении узами личной преданности и наличием неформальных свя
зеЙ. 2 Должности государственных секретарей, учрежденные в середине
ХУI века, обычно назывались бюрократическими (согласно мнению неко торых исследователей, таковыми были и офиссье). Отчасти это верно. Они получали профессиональную подготовку в области юриспруденции или административного управления, выполняли разумно определенные функ ции, вели систематические записи, не могли покупать свои должности и
! Beik W. 1985. Abolutism and Society in Seventeenth-Century Ргаnсе: state power and provincial aristocracy in Languedoc. Cambridge University Press, passim; Anderson Р. 1989. Lineages о{ the Absolutist State. Verso. Р. 15-42. 2 СаmрЬеll Р. R. 1988. Р. 59-60.
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
59
были более ответственны перед своим господином, чем офиссье. Но нали чие некоторых бюрократических черт еще не делает их бюрократами в пол ном смысле слова.
И государственные секретари, и другие чиновники Бурбонов своими дей ствиями даже отдаленно не напоминали бюрократов
XIX
столетия} Они
считали свои записи личной собственностью и хранили их в семейных ар хивах, полагая, что это место подходит для их хранения лучше, чем архивы
государства, интересам которого, как думают историки, они служили. Функ
ции, выполнявшиеся чиновником ХУН века, мало соответствовали тому, что в наше время назвали бы должностными инструкциями. Они определя лись, если говорить наименее бюрократическим языком, положением че ловека в иерархии родственных связей, которые основывались на законах
общественного уважения и лояльности, совершенно чуждых
XIX веку. На
ше знакомство с институтом интендантства показало, что внешние прояв
ления обманчивы. Положение человека определяло его должность, а не на
оборот. 2 Важнейшим фактором была возможность оказывать влияние на короля. Поэтому в то время не было отчетливой границы между службой
придворной и государственной: дворянин-постельничий, такой как, напри мер, д'Омон, мог воздействовать на политику страны не меньше, чем госу дарственный секретарь. Дошедшие до нас факты не оставляют сомнений в существовании плавающего айсберга, основная часть которого была скры
та от глаз стороннего наблюдателя. В письмах, дневниках и мемуарах тема патроната проходит красной нитью, а государственные архивы переполне
ны прошениями об оказании покровительства. Историки стали проециро вать категории
XIX века
на людей ХУН столетия. Однако вместо этого им
следовало просто прислушаться к их голосам.
Провинциальные институты привязывались к центральной власти че рез посредников, которые распределяли королевские милости, чтобы обес
печить поддержку короны в провинции. Обычно они выходили из среды низшего и среднего дворянства, создавая противовес грандам и придвор
ной знати, имевшей собственные группы клиентов. Прованс дает нам яр чайший пример того, как функционировала система патрон-посредник
клиент.З Так, парламент города Экса состоял из клиентов двух соперничав
ших между собой
gros bonnets (важных персон, «шишек»), Анри де Фор
бен-Меньера, барона д'Оппед, и Шарля де Гримальди, маркиза де Режюсс. В разное время они были посредниками, использовавшими свои связи для
политического давления на парламентариев. Оппед был клиентом Кольбе-
I СаmрЬеll Р.
R. 1988. Р. 54. R. 1988. Р. 60. з Kettering S. 1986. Р. 40-67, 104-111.
2 СаmрЬеll Р.
60
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
ра, который нашел в нем бесценного союзника в деле управления штатами,
парламентом и муниципальными властями Прованса. Такие агенты были особенно необходимы для укрепления 'связей центрального правительства с южными и западными провинциями Франции. Более пятнадцати родственников и клиентов Оппеда занимали высокие посты в городском правительстве Экса. Кроме того, он имел значительное влияние в провинциальных штатах. В
1664 году,
накануне собрания шта
тов, он доносил Кольберу о том, что этот орган, состоящий преимущест венно из его клиентов, наверняка выполнит все пожелания министра. По скольку интендант Прованса тоже был клиентом Кольбера, последний мог
целиком положиться на Оппеда, специалиста по улаживанию локальных
конфликтов. Открывая двери перед избранными и гарантируя предостав ление мест тем, кто мог быть наиболее полезен, он обеспечивал своим сто
ронникам различные материальные выгоды. Оппед вмешивался в споры на стороне своих клиентов, когда требовалось обойти очередь ожидающих вы годного места или когда традиционные методы действия оказывались явно
недостаточными. В
1661
году он попросил министра Сегье вмешаться в ход
судебного разбирательства в интересах своего двоюродного брата. За пре доставление посреднических услуг Оппед брал комиссионные, так как часть
королевских милостей распределялась среди его друзей и родственников. Процесс был циркулярным. Поскольку Оппед получил известность благо даря своим высокопоставленнымдрузьям, число его сторонников росло все
быстрее. И чем больше он поддерживал центральное правительство в Про вансе, тем большими милостями осыпал его Кольбер. Каждый министр получал множество писем от провинциальных посред ников, стремившихся описать прочность своего влияния и дискредитиро
вать соперников. На расстоянии
400 миль государственным секретарям бы
ло довольно сложно составить единую картину происходившего в провин
ции. Режюсс потерпел поражение потому, что его репутация оказалась подорванной инсинуациями Оппеда: он лишился положения посредника,
но сумел сохранить свои доходные коммерческие связи. Соперничество при дворе осложняло ситуацию в провинции таким образом, который был бы невозможен в командно-бюрократической системе. Пьер де Бонзи, карди нал-архиепископ Нарбонна, манипулировал штатами Лангедока в интере сах Кольбера, своего патрона. Его положение осложнилось после предания огласке любовной связи кардинала. Лишенный многих предрассудков, но в то же время принципиальный король в конце концов выслал его женщину
из провинции. Более тяжелые последствия для Бонзи имела ссора с интен
дантом. Если бы они оба работали на Кольбера, то их борьба смягчалась бы лояльностью общему патрону; однако покровителем соперника Бонзи был Лувуа, заклятый враг Кольбера. Бонзи оказался побежденным, после того
Глава вторая. Jlюдовик
XIV:
новая оценка
61
как смерть Кольбера лишила его поддержки при дворе.) Другая сложность заключалась в том, что взаимоотношения между посредником и его клиен
тами были неустойчивыми, и IJереходы к другому покровителю происходи ли довольно часто. За цветистыми уверениями в вечной преданности скры валось расчетливое отношение к патрону, способному обеспечить еще бо
лее крупные выгоды. Некоторые клиенты успешно служили сразу двум хозяевам, так и не сделав окончательного выбора. Тот же принцип дейст вовал и в отношениях клиентов с центральным правительством, и хотя не
которые посредники маскировали свои неблаговидные дела пышной рито
рикой, Оппед и Режюсс были честны в проявлениях своего эгоизма. Они извлекали из обстоятельств все, что могли: система снизу доверху основы валась на корысти. Клиентела строилась на убеждении, а не на авторитар ном командовании, на личной преданности и благодарности, а не на бюро кратической иерархии.
Оппед происходил из низшего дворянства, однако его карьера королев ского посредника указывает на то, что Людовик
XIV постепенно отступал
от откровенно аристократических традиций. Предки Франсуа де Кастелла на, графа Гриньяна, вели свое происхождение от Карла Великого и участво вали в первом крестовом походе. Его величественный замок доминировал над долиной Роны к северу от Авиньона; на фасаде этого грандиозного со оружения располагалось
365 окон,
его обслуживали
80 слуг.
По воспоми
наниям мадам де Севинье, снохи Гриньяна, там всегда находилось больше
сотни гостей. Среди них были короли Испании и Португалии, а также мно гочисленные епископы, кардиналы и послы, направлявшиеся из Франции в Италию и обратно. В качестве генерал-лейтенанта он предводительствовал дворян-.твом Прованса в большинстве войн Людовика XIV, а в
1707 году он,
будучи уже стариком, остановил продвижение войск Евгения Савойского во Францию. Он скончался в возрасти восьмидесяти пяти лет, возвращаясь домой из Марселя, где представлял интересы короля на ежегодном собра нии местных штатов. К тому времени он фактически стал вице-королем
провинции. Однако один из современников Гриньяна отмечал, что граф не имел склонности к администрированию, его истинной страстью были ари стократические забавы: охота, пиры и развлечения. В данном случае ко
роль вверил свои полномочия потомственному аристократу. И Гриньян, за нимавший свою должность в течение четырех десятилетий, не подвел сво его монарха. 2 Безусловно, взаимоотношения короны с таким человеком
могли строиться только на сотрудничестве, а не на приказаниях. Распоря жения не передавались автократически сверху вниз по бюрократической
1 2
KetteringS. 1986. Kettering S. 1986.
Р. Р.
138-139. 104-111.
62
Хеншелл НиКQлае. Миф абсолютизма
цепочке: уловка заключалась в том, чтобы убедить обладавшие собствен ным влиянием группировки в совпадении их интересов с интересами коро
ны. Клиентелу можно считать составной частью «абсолютизма», только ес ли его концепция будет основательно пересмотрена.
ЭЛИТА Людовик
XIV был более, чем его предшественники, чувствителен к же
ланиям грандов. Аристократ до мозга костей, сам он никогда не был более счастливым, чем в те минуты, когда мог посвятить себя вопросам военного планирования или заняться собаками, лошадьми или организацией празд
неств. Он понимал, что деятельность военачальников, губернаторов провин ций и дипломатов носила по сути аристократический характер: эти долж ности должны были занимать представители высшего дворянства, а не вы скочки, которым пришлось бы склонять голову перед каждым вторым из
тех людей, которыми им пришлось бы командовать. Хотя Людовик
XIV
выявлял фальшивые дворянские титулы и боролся с коррумпированным
сеньоральным правосудием, было очевидно, что он не имел намерений на значать робенов на должности, традиционно занимавшиеся «дворянами
шпаги». Это позволило справиться с беспокойством аристократов за свое положение, которое возникло в ХУI веке. Людовик перестал заменять не лояльных губернаторов провинций дворянами, имевшими более низкий статус, и редко назначал на эти должности тех, кто не имел герцогского ти
тула. Когда было необходимо отстранить от власти семью, в которой губер наторская должно~ть стала наследственной, король старался при этом не
нажить себе опасных врагов. Герцог де Лонгвиль, губернатор Нормандии, был одним из лидеров Фронды. Людовик
XIV
назначил на эту должность
более надежного человека, а в качестве утешительного приза дал Лонгви лю право называться принцем крови, так как он был представителем побоч
ной линии рода Валуа. Безусловно, король знал, что гранды недовольны отстранением от вла сти и патроната в эпоху правления кардиналов как и об их поведении во
времена Фронды. В то время как принцы крови поддерживали бунтовщи ков в Париже, Людовик был вынужден лежать в постели в Пале-Рояле и стать объектом инспекции плебейской депутации, пожелавшей удостове
риться, что больного короля никуда не увез зловредный Мазарини. Об этом унижении он помнил всю оставшуюся жизнь. Много говорилось О стремле нии Людовика XIV лишить грандов возможности повторить Фронду. Одна ко о его намерении успокоить их известно гораздо меньше. Ибо если бы он стал присматриваться к грандам, оказавшимся среди фрондеров, то узнал
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
63
бы среди них и Монморанси-Бутвиля, отца которого Ришелье приказал обезглавить за участие в дуэли. В работе Мунье, посвященной государст венным институтам управления, уделяется мало внимания скрытым от по
сторонних глаз структурам власти и нигде не зафиксированным перегово
рам. Среди советчиков короля он находит мало «дворян шпаги» потому, что не там их искал. Однако Ноай, Шеврез, Шолне, Виллеруа, д'Эстре и д'Омон были среди самых доверенных лиц короля. Они состояли в браках с пред ставительницами министерских кланов Кольбера, Летелье и Лионна; им доверяли воспитание младших членов королевской семьи; они занимали высшие церковные, военные и дипломатические посты.' Единственным святилищем, в которое им было запрещено входить, являлся государствен
ный совет, или
conseil d'en haut,
куда в последние четыре столетия силь
ные монархи не назначали могущественных представителей «дворянства шпаги».
Людовик делал своими советниками и государственными секретарями робенов или выходцев из низшего дворянства, которые приобрели свое но вое высокое положение исключительно по королевской милости. Эта прак
тика была традиционной, а вовсе не новой, как по-прежнему утверждают некоторые историки. Начиная с
XIV
века выгоды от исключения оттуда
грандов стали очевидными. Гранды были эгоистичны, ненадежны, часто действовали в собственных интересах, а не в интересах короля. Людовик демонстрировал в этом вопросе более мягкий подход: он хорошо разбирал ся в людях и инстинктивно чувствовал, кому можно было доверять. Если он прислушивался к советам грандов, то делал это потому, что нуждался в их
советах, а не потому, что они имели право их давать. Враждебное отноше
ние к коро.Л"евским советникам-парвеню было важной особенностью эпохи; многие современники считали это уникальной чертой своего времени. Но такие связанные между собой явления, как «подъем среднего класса» и
презрение к выскочкам, занявшим высокие посты, наблюдаются в любой исторический период. Первые заявления о «подъеме среднего класса» бы
ли сделаны в Англии ХН века. Филипп
IV Французский (1285-1314)
про
славился своей склонностью выбирать советников из низшего сословия.
Как и Людовику XIV, ему приписывали «абсолютистские» аппетиты на ос новании тех многообещающих цитат из римского права, которыми совет
ники искушали короля. Оригинальность Людовика чем-то оригинален
-
если он вообще был в
заключалась не в отказе назначать на высшие посты
аристократов, а в том, что его советники приобретали такой социальный статус, как если бы они действительно были аристократами. Преувеличен-
l
Mettam R. 1988. Р. 81-91.
64
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ное внимание Сен-Симона к низкому происхождению новых секретарей объясняется не новизной этого факта, а тем, что он не афишировался. 1 Таким образом, при Людовике
XIV в центральном правительстве доми
нировали две элиты. Государственные секретари представляли «дворянст
во робы», чей сравнительно низкий социальный статус определял их тес ную связь с клерками и бумажной работой. Они были, по едкому определе нию современников, «людьми пера и чернильницы». Хотя после блестящих браков, которые устраивал для них король, они давали начало славным династиям, социальный водораздел отделял их от одворянившихся земле
владельцев, властью которых в провинциях нельзя было пренебрегать. Обе этих группы со своими клиентами, размещавшимися на всех государст
венных должностях, составляли личную фракцию монарха. Реинтеграция «дворянства шпаги» в правящие круги государства смягчила недовольство,
ставшее одной из причин Фронды. Таким образом, ставится под сомнение представление о Людовике
XIV как о монархе, чьи буржуазные бюрократы
маргинализировали феодальную знать и стимулировали развитие «абсо лютистской.) централизации, провозвестницы современного мира. Такая
картина, созданная Токвилем в
1856 году, сохраняется по сей день, хотя и в
несколько поблекшем виде. 2 Результаты современных исследований дока зали, что корпоративные и дворянские организации были неотъемлемыми и ничуть не устаревшими составляющими государственного управления.
Однако точка зрения Токвиля жива по вполне очевидным причинам. Ин ституты, в которых доминировала аристократия, должны представляться
существующими за пределами «абсолютистской» системы; если бы они на
ходились внутри, то спровоцировали бы ее разрушение. Ни центральная, ни местная аристократия не лишилась власти. Хардинг показал, что губер наторы-аристократы сохранили свое влияние, став союзниками интендан
тов; Меттам продемонстрировал значение «дворянства шпаги» в качестве советников короля; а Кеттеринг доказала, что посредники в распределении патроната связывали воедино всю систему отношений. Интенданты дейст
вовали через локальных боссов, обладавших собственным влиянием и соб ственными полномочиями, а не являлись их альтернативой. Если бы они' попытались ею стать, то ограниченность королевской власти без поддерж
ки союзников на местах обнаружил ась бы очень быстро. Знать по-прежне му была задействована в управлении провинциеЙ.
Fawiter R. 1960. The Capetian Кings о! Ргаnее: Monarchy and Nation 987-1328. 41-47; В1uсhе F. 1976. The Social Origins оУ the Secretaries оУ State under Louis XIV / / Hatton R. (ed.) Louis X/V and Absolutism. Мастil1ап. Р. 95. 2 Ое Toquevil1e А. 1966 edn. TheAncien Ragime and the French Reuolution. Collins. Р. 63-65, 83-88. I
Мастil1ап. Р.
Глава вторая. Людовик
XIV:
65
новая оценка
ИНСТРУМЕНТЫ САМОУПРАВЛЕНИЯ Первоначально государственный аппарат представлял меньшую угрозу на пути королевской власти, так как был обязан ей и своим существовани ем, и своими полномочиями. Более опасными при неосторожном управле нии являлись институты, обладавшие собственной, не предоставленной
извне властью. Ассамблеи и советы провинций, городов и деревень, дво рян, духовенства и мастеровых имели собственные полномочия благодаря
своему представительскому или корпоративному статусу. В этом смысле они существовали независимо от короля. Они имеют важнейшее значение при анализе «абсолютизма», который историки по-прежнему обвиняют в выхолащивании или уничтожении всех организаций, за исключением госу дарственной бюрократии и постоянной армии.!
Важной особенностью «абсолютизма», по их мнению, является распад независимой судебной системы. Чтобы установить «абсолютизм» раз и на всегда, следовало сокрушить все парламенты. Важной вехой в этом процес
се историки считают декрет
1683 года,
запретивший парламентам опроте
стовывать законы до регистрации. Однако мы должны понимать, что здесь нет повода для трагедии. Активные действия парламента в эпоху Мазарини были реакцией на необычную ситуацию: правительство работало при несо вершеннолетнем монархе, а ведущую роль в нем играл фаворит-иностранец,
которого многие считали деспотичным и некомпетентным. До
1661
года ни
одно из выдвинутых парламентом условий не было выполнено. Начав пра вить самостоятельно, Людовик удовлетворил одно из сокровенных жела ний фрондеров. Он действительно запретил парламенту когда-либо вновь вмешиваться в государСТВt!нные дела. Но одновременно он проявил себя
приверженцем политики компромисса и сотрудничества. Спокойствие су дов объяснялось тем, что корона избегала рассмотрения вопросов, способ ных спровоцировать конфликт, а также делегировала им полномочия на ак
тивное проведение программы реформ.2 Расследование афер финансистов, организация полиции в Париже и изучение жалоб на злоупотребления дво
рян в далекой Оверни занимали их больше, чем споры с короной. Тулузско
му парламенту отводилась почетная роль в управлении Лангедоком.Э Между
1667 и 1673 годами политика короля не вызывала возражений, и
парламент не опасался возврата к провокациям, которые использовал Ма зарини. По-видимому, судьи не считали, что потеря ими права на протест
является серьезным нарушением конституции. Они не проявляли бес поI
2
Subtenly О. 1986. Domination 01 Eastern Еигоре. Sutton. Р. 55-57. Hamscher А. N. 1976. The Parlement 01 Paris alter the Fronde. Pittsburgh.
Р.200-202. з
Beik W. 1985.
Р.
309-310.
66
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
койства и рассматривали данное изменение как временную меру, направ ленную против безответственных провинциальных парламентов. Только
что была объявлена война Голландии, и правительство заранее проявляло беспокойство по поводу возможной обструкции своим финансовым запро сам. С конституционной точки зрения фискальная политика Людовика бы ла практически непогрешима. Он предлагал новые налоги только в крити
ческих случаях (например, в начале войны), проверял их целесообразность вместе с судьями и отменял их по заключении мира. Нет никаких доказа тельств тому, что Людовик собирался сделать декрет ным, но поскольку война продолжалась до
1673 года постоян 1713 года, указ действовал вплоть
до конца его царствования. I
Если не принимать во внимание безнадежные попытки исследователей найти существенные признаки продвижения Франции к «абсолютизму», то у нас нет оснований усматривать в ограничительных законах
1673
года
признаки серьезных конституционных изменений. Меттам обращает вни мание на то, что ранее отмечали лишь немногие: ограничения касались лишь
патентов (letters
patent) -
формы законодательного акта, использовавше
гося главным образом при пожалованиях отдельным лицам. Ордонансы, эдикты и декларации не подпадали под действие ограничительных зако
нов. 2 Когда члены парламентов предпочитали держать язык за зубами, они тихо саботировали те королевские эдикты, которые их не устраивали; од нако попыткам усиления власти папы в
1713
году они оказали яростное
противодействие. Задачи и обязанности парламентов были теми же, что формулировались еще в ходе обсуждения Буржской Прагматической санк
ции в
1438 году.3
В исполнении своих судебных функций парламенты так
же не утратили духа независимости. Хотя в других странах результаты го сударственных судебных разбирательств редко ставились под сомнение,
Людовик
XIV
не смог обеспечить вынесения смертного приговора Фуке,
попавшему в немилость министра финансов. Независимость судей гаран тировалась тем, что они при обретали свои должности: что бы они ни гово
рили и ни делали, король не мог их сместить. Если они и смирились С более скромной ролью в абсолютистском государстве, это довольно трудно заме тить. Со своей стороны корона никогда не выражала несогласия с претен зией парламента налагать вето на королевские указы и проверять их соот ветствие существующему законодательству. На поддержку парламента
Людовик опирался при проведении своей антипапской политики, а также
Mettam R. 1988. Р. 264-268. 1988. Р. 267. 3 Shennan J. Н. 1974. The Origins of the Modern Еигореаn State 1450-1725. Hutchinson. Р. 47-49. I
2 Mettam Н.
Глава вторая. Людовик
XIV:
новая оценка
67
во всех вопросах, касавшихся престолонаследия; поэтому перед смертью
он доверил хранение своего завещания именно ему. Таким образом, он не рассматривал парламент в качестве обыкновенного суда. !
Если правовая система сохранила свою целостность, то, по меркам ХУII века, не были нарушены и гражданские свободы. Обычно их считают одной из главных жертв «абсолютизма», и режим Ришелье, безусловно, дал тому
немало оснований. Он резко контрастирует с царствованием Людовика XIV. Казни, вызвавшие недовольство знати политикой Ришелье, не повторялись
в эпоху Людовика
XIV: в период его правления не было вынесено ни одного
смертного приговора по обвинению в государственной измене. Кем бы ни был Человек в Железной Маске, ему сохранили жизнь, а не отправили на тот свет, чтобы навсегда избавить себя от хлопот. Несмотря на то что тео
рия божественного права провозглашала короля всеведущим, Людовик проявлял толерантность к своим политическим
-
но не религиозным!
-
противникам. Но даже здесь его так называемая нетерпимость преувеличе на. Он не провел ни одного аутодафе, такого как, например, сожжение в
1680 году восемнадцати еретиков, проходившее в присутствии его испан 11. Он не делал серьезных попыток пресечь неортоДок
ского кузена Карла
сальность Бейля и Фонтенеля, которые были членами академий и находи лись под его покровительством.2 Кружок критиков короля, сформировав шийся вокруг герцога Бургундского в 1690-х годах, выступал за участие грандов в правительстве, за создание штатов во всех провинциях и за сво
боду торговли для обеспечения экономического роста. Фенелон, идейный вдохновитель группы, резко критиковал самого короля. Однако тот не пред принял никаких усилий, чтобы пресечь влияние этих людей на наследника
трона или же удалить их из числа ближайших советников монарха. Люди гораздо менее высокого положения не боялись говорить и королю о своем
недовольстве действиями его министров, и министрам о недовольстве дей ствиями их подчиненных. Кто-то решался пройти через сложный процесс подачи жалоб, памятуя о том, что часть министров положительно реагиру
ют на одни процедуры, а их прочие коллеги
-
на другие. З
Существование «абсолютизма» может считаться спорным по крайней
мере на половине территории тогдашней Франции. Однако Людовик
XIV
определенно не был «абсолютным» монархом в областях со штатами. Это не является незначительным исключением из правил. Историки слишком
часто сравнивают французские провинции с английскими графствами. Эта аналогия неверна. Сепаратистские традиции и учреждения Лангедока бы-
Shennan J. Н. 1968. The Parlement о{ Paris. Eyre and Spottiswoode. Bluche F. 1990. Р. 491-492. 3MettamR.1988.P.91-92,185-186. I
2
Р.
283.
68
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ли более серьезными, чем в любом самодовольном английском графстве.
Более того, по площади Лангедок почти в два раза превосходил Уэльс. Про винциальные штаты являлись камнем преткновения для правительства, и
методы взаимодействия короля с ними были такими же традиционными,
как и методы Ришелье. Существует четкая разница между использованием штатов в своих интересах и стремлением ускорить их разложение, но лишь
немногие историки это понимают. Король не подавлял их и не действовал окольными путями, а манипулировал штатами через посредников. Повсе местное использование этой тактики свидетельствует об успехах королев
ской политики контроля. Ранее в провинциальных штатах клиентов короля было совсем немного. Однако Людовик XIV и Кольбер подкупили большин ство епископов и дворян в штатах Лангедока, а для закрепления успеха
включили в список на получение королевских пенсий и депутатов третьего сословия. Там, где количество людей было настолько велико, что для их подкупа потребовал ось бы увеличить национальный доход, расплачивались
с одним влиятельным аристократом, например. таким как герцог Роган, ко торый в свою очередь укомплектовывал штаты провинции Бретань своими клиентами. Другим эффективным способом было изменить место проведе ния ассамблеи непосредственно перед ее открытием и сообщить об этом только сторонникам правительства. Пока нелояльные депутаты блуждали в поисках места заседания, союзники короны проводили нужные решения.
Кольбер возвел эту уловку в ранг настоящего искусства. Он больше, чем его предшественники, полагался на интендантов, большинство из которых были его собственными клиентами. Его главным приемом было использо вание кнута и пряника, то есть сочетания убеждения и устрашения, предос
тавления или лишения королевских милостей. В Провансе доблестный Оп пед управлял штатами столь же надежно, как и парламентом. Его несвое временная кончина, наступившая во время заседания ассамблеи, привела к тому, что его место занял Гриньян, вовлеченный в борьбу за власть с Жан
сон-Форбеном, родственником Оппеда. Конкуренция за право считаться доверенным лицом короны могла вылиться в серьезную вражду. Это было недостатком системы патроната как метода контроля. Тем не менее Гринь яну удалось успешно управлять штатами в течение десятилетий, и Кольбер целиком полагался на таких союзников и в других областях со штатами.
Проблема контроля принимала различные формы, определявшиеся внут ренним устройством ассамблей. В большинстве штатов сословия заседали и голосовали раздельно, поэтому духовенство и дворянство могли получить
перевес над третьим сословием. В Лангедоке же число депутатов от третье го сословия было вдвое больше, чем от первых двух, и голосование про ВО дилось совместно; в результате третье сословие могло одержать верх над
духовенством и дворянством. Одни штаты собирались три-четыре раза в
Глава вторая. Людовик
XIV:
69
новая оценка
десять лет, а другие создавали короне проблемы ежегодно.' Мэйджор пола гает, что более высокая степень королевского контроля над областями со штатами означает окончательное утверждение «абсолютизма». Однако, по
его же словам, при Людовике
XIV происходит возрождение штатов, о кото
ром говорит увеличение числа дворян, посещавших заседания. Например,
при династии Валуа в работе штатов Бретани участвовало от десяти до трид цати одного дворянина. При Людовике
XIV их количество возросло до пяти
сот. 2 Кроме того, нет никаких свидетельств тому, что штаты механически одобряли решения короля. Тщательная подготовка, проводившаяся коро левскими агентами накануне их созыва, говорит о том, что сотрудничество
между короной и представительством считалось необходимым. Мягкое об хождение, подкуп, переговоры и отказ от рассмотрения спорных вопросов
обеспечивали видимое спокойствие и штатов и парламентов.З
В
1600 году штаты собирались регулярно в двух третях провинций Фран 1700 году они носили регулярный характер
ции для одобрения налогов. В
только в одной из каждых трех провинций. В Нормандии, Гиени и Оверни при Людовике XIV штаты перестали собираться из-за враждебности чинов ников и внутренних противоречий. На местах это не вызвало протеста. В своих «Мемуарах», которые Людовик
XIV создавал для
наставления до
фина, король нигде не предлагает использовать элю как альтернативу шта
там, хотя такой точки зрения придерживались Сюлли и Марийяк. Если Кольбер критиковал штаты, то, как правило, за то, что они угнетали местное
население, а вовсе не за то, что ратовали за принцип одобрения, чуждый идее абсолютизма. Следовательно, утверждение о том, что корона желала
их исчезновения в принципе, необоснованно. Сохранившаяся традиция созывать различные представительные органы по разнообразным поводам подтверждает нашу правоту.
Создается впечатление, что вправление Людовика
XIV и после его смер
ти королевская власть пытал ась найти удовлетворительную замену утра
ченным консультативным механизмам. В трех областях, где штаты уже дав
но не собирались регулярно, в
1694 и 1700 годах ассамблеи трех сословий
были вновь созваны для рассмотрения вопросов о новых военных налогах,
1700 году крупнейшие города получили первое 1596 года распоряжение направить своих представителей на специальное
капитации и десятине. В
с
заседание Ассамблеи нотаблей. Штаты были восстановлены в территориI
Major J. R. 1980.
Р.
622-672; Kettering
s.
1986.
Р.
167-175;
Mettaт
R. 1988.
Р.271.
2 Major J. R. 1980. Representative Government in Early Modern France. Yale University. Р. 671. э Mil1er J. 1984. The Potentia1 for «Absolutisт» in later Stuart England / / History, 69. Р.199-200.
70
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ях, недавно присоединенных к королевству: в Артуа, Эно и Лилле. Долгое время спустя после прекращения регулярных собраний штатов в Анжу и Пуату эти провинции стали представлять синдики, работавшие на посто
янной основе в тесном сотрудничестве с королевской администрациеЙ. 1 В конце своего правления Людовик
XIV собрал совет по вопросам торгов
ли, который, по мнению изучавшего его историка, был важен для укрепле ния консультативного сотрудничества. 2 Все эти формы деятельности сове щательных органов игнорировались историками
XIX
века, обращавшими
внимание лишь на ассамблеи общенационального уровня.
Однако представительств национального масштаба существовало не
много. Пере рыв в деятельности Генеральных штатов, длившийся с
1789 год, -
1614 по
широко известный факт истории французского «абсолютизма.).
Однако о том, что в период с
1460 по 1560 год Генеральные штаты собира
лись не более двух раз, упоминается гораздо реже. Это позволяет предпо ложить, что возражения короны вызывало не существование этого органа,
а низкая результативность его работы. Таким образом, временное прекра
щение деятельности Генеральных штатов было вызвано не их высокой ак тивностью, а, напротив, полной бесполезностью в качестве консультатив
ного органа. Тем не менее большинство историков чересчур буквально вос принимает заявления современников о том, что король мог вводить налоги
без одобрения представительных органов. Эта точка зрения может служить центральным пунктом в концепции автократического «абсолютизма •. 3 На самом деле в ХУН веке публикации такого содержания являлись полеми ческими, использовались правительством для пропаганды, которая не обя
зательно принималась всерьез и была далека от политических реалиЙ. 4 Ко рона умела добиться согласия по вопросам налогообложения путем пере
говоров с множеством корпораций: с провинциальными штатами и парла
ментами, с ассамблеями духовенства, дворянства и горожан. Ей не хватало только согласованного общенационального волеизъявления, способного сделать принятые решения общими для всего королевства.
Еще один путь к участию в государственных делах открывала деятель ность приходских и сельских собраний. Хотя корона, возможно, и начала жестче регулировать их действия, они, как и прежде, занимались решени ем местных проблем. Собрания обычно ПРОВОДИЛИСЬ один раз в месяц после 1 MajorJ. R.1980. Р. 631-636; ParkerD.1983. Р. 139; MousnierR. 1979. The/nstitutions of France under the Absolute Monarchy, 1598-1789. Vol. 1: Soeiety and the State. Chicago University Press. Р. 611. 2 Sсhаерегт. J. 1983. The French соunси ofCommerce 1700-1715: astudyof mег cantilism after Colbert. Columbus. 3 Koenigsberger Н. G. 1987. Early Modern Еuгоре 1500-1789. Longman. Р. 182. 4 Mettam R. 1988. Р. 29-32.
Глава вторая. Людовик
XIV:
71
новая оценка
окончания воскресной мессы прямо в церкви или на площади перед ней.
На них мог присутствовать любой член общины, хотя правом голоса были наделены только главы семейств, включая вдов. Для проведения этих со
браний, на которых председа·тельствовал кюре или судья, назначенный сеньором, необходимо было наличие кворума в десять человек. Если бы
Людовик XIV задумал собрать Генеральные штаты, то местные органы са моуправления составили бы «тетради» жалоб на рассмотрение королю,
а затем объединили бы их в более полный документ, перечислявший все причины недовольства жителей данной области. Кроме того, они должны были бы назначить двух представителей для участия в выборах депутата от третьего сословия. Сельские собрания могли также участвовать в состав лении правил для местной таможни.
Хотя отправление правосудия было прерогативой сеньора феодального поместья
-
владельца
к расхожим представлениям о порабощенных
крестьянах следует относиться критически. Сельская община возбуждала против сеньоров коллективные иски: получала правовую консультацию,
нанимала адвоката и нередко выигрывала процессы. Она не приглашалась
к обсуждению национальных проблем, но зато самостоятельно избирала оценщиков имущества и сборщиков налогов, ответственных за взимание
установленных податей. От этих тягостных повинностей освобождались старики, больные, малоимущие, школьные учителя и отцы восьмерых де
тей. Община владела коллективной собственностью в виде земель и уго дий; кроме того, она могла вводить местные налоги. Вопросы экономиче ского регулирования, социальной помощи, здравоохранения, образования и охраны порядка также решались на собраниях общины. Она устанавлива ла на своей территории оплату труда и цены, занимал ась ремонтом дорог и
мостов, платила жалованье сельскому глашатаю, учителю и повивальной бабке. Таким образом, право решать местные проблемы принадлежало ме стному населению. l Многие историки, кажется, полагают, что трения воз
никали в связи с проводившейся Кольбером общенациональной програм мой экономического и социального реформирования. Фактически же он не проявлял интереса к местным проблемам, если они не имели общенацио нального подтекста. По-другому может считать только тот, кто хочет ви
деть в Кольбере человека, действовавшего сталинскими методами. 2 Многое из сказанного о сельских общинах справедливо и в отношении городов, масштабы угнетения которых королевской властью также сильно
преувеличивались. Городские органы самоуправления отличались от шта-
MousnierR. 1979. Р. 551-557. Mettam R. 1988. Р. 15-16, 188-189; French Mercantilisт. Archion. I
2
Со1е С.
W. 1964. Colbert and
а
Century
о!
72
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
тов тем, что их руководители, избиравшиеся из представителей местной элиты, безответственно относились к своим обязанностям. В городах фи нансы чаще растрачивались попусту и реже направлялись на решение со
циальных проблем. Не желая брать на себя обязанности муниципальных органов, корона тем не менее выказывала беспокойство, потому что кто-то все же должен был их исполнять. Желательно было также по.пучать больше дохода с городов, известных своей скупостью. Поэтому корона заручалась
поддержкой местных епископов и дворян и пыталась влиять на выборы в го родские советы. По эдикту
1692 года
король получил право указывать на
предпочтительного для него кандидата на пост мэра, но он не имел намере
ния прекращать проведение местных выборов, и в действительности кон троль центральной власти не выходил за рамки уже описанных скромных
пожеланий правительства. Два месяца спустя Дижону было позволено вы купить право выбирать своего мэра. l
Церковь в эпоху Людовика
XIV
в качестве инструмента центральной
власти почти не использовалась. 2 Она была крупнейшей корпорацией, об ладавшей собственной властью, но при этом оставалась интегрированной частью государства. На церковных ассамблеях обсуждались вопросы нало гообложения, а ее епископы становились проводниками административно
го контроля. Архиепископ Нарбонна де Бонзи был в равной степени знаме нит и как посредник в предоставлении патроната, и как известный разврат ник; он был бесценным союзником Кольбера, будучи председателем темпе
раментных штатов Лангедока. Церковь владела по меньшей мере десятой частью всех земельных угодий, и благодаря взиманию церковной десятины она предоставляла правительству огромные ссуды, которые, впрочем, ред
ко возвращались. Раз в пять лет церковь делала короне безвозмездное по
жертвование (don gratuit), которое неизменно называла неадекватным. Франциск 1установил контроль над назначением на высшие церковные по
сты, однако Людовик XIV не смог победить папу в борьбе за regale (право назначать епископов на освободившиеся должности в епархиях). Церковь контролировала образование, от начальных школ до университетов; цер
ковные кафедры были основными источниками распространения информа ции в каждом из приходов Франции. После проповеди кюре зачитывали ко
ролевские ордонансы и патенты, хотя эдикт
1695 года освободил их от этой
обязанности. Важная роль церкви в государстве заставляла королевскую
власть вмешиваться в ее деятельность. Монарх подчеркивал свою абсо лютную власть для того, чтобы обеспечить ее независимость от еще более высокой власти, одной из форм которой была власть папы.
I
Mettam R. 1988. Р. 276-277. R. 1988. Р. 52-53; Mousnier R. 1979.
2 СаmрЬеll Р.
Р.
552.
Глава вторая. Людовик
Политика Людовика
XIV
XIV:
новая оценка
73
по отношению к институтам, обладавшим не
зависимой властью, делает смысл понятия «абсолютизм» достаточно не
определенным. «Абсолютизм», как обычно предполагают, сводит значение этих институтов на нет: они оказываются в подчиненном состоянии или
дублируются другими органами власти и постепенно разлагаются. Однако «король-солнце,) не допускал ни того, ни другого. Людовик XIV считал, что совещательные органы помогают достичь согласия в стране и тем самым
наглядно демонстрировал, что его режим не был автократическим. Он по лагал, что они охраняют корпоративные права и свободы и демонстриро
вал, что его режим не был бюрократическим. При этом он не признавал за ними права вмешиваться в государственные дела: государственная поли
тика относилась к сфере компетенции одного короля, который мог выбрать
себе необходимых помощников. В этом он продолжал дело Франциска
1и
Ришелье и подтверждал, что ни один феодал не смеет делить верховную власть с королем. Соответствует ли все это привычному смыслу понятия
«абсолютизм»? Если да, то возникает другая проблема. Ибо король Англии вел себя точно так же.
rЛАВА ТРЕТЬЯ ПРЯМАЯ ДОРОГА К РЕВОЛЮЦИИ? в ОДНОЙ из своих программных статей Элтон решительно выступил про тив тех, кто оценивал значение исторических событий ретроспективно.
В качестве примера он избрал деятельность парламентской оппозиции на чала ХУН столетия, которая рассматривается как прелюдия к выступлени ям против короля в гражданской войне. С полным на то основанием он мог бы критиковать тех, чей истинный интерес к Франции ХУIII века связан с выявлением причин революции
1789 года.
Смыслом всех обвинений бы
ла особая «абсолютистская» конструкция, воздвигнутая Людовиком
XIV.
Классы, отрешенные прежде от управления, все более последовательно от вергали то, что традиционно подразумевалось под королевской монополи
ей на власть. Сквозь призму революционных событий недостатки админи страции старого порядка, характерные для всех государств раннего Нового времени, казались структурными недостатками системы, которые привели
к крушению монархии под собственной тяжестью.
Подобная пародия является результатом рассмотрения истории, образ но говоря, в автомобильное зеркало заднего вида. Историки изучают про шлое, отталкиваясь от настоящего или по крайней мере от конечного собы тия того или иного эпизода, в данном случае -
цузской истории ХУIII века
-
от грандиозного итога фран
от революции. В результате возникает исто
риографическая сумятица. Большая часть проблем и конфликтов
1789 года,
как и последующего времени, вероятно, определялась развитием револю
ционной динамики, но эти конфликты проецировались и на предшествовав
ший революции период. Среди работ, посвященных
ancien
regiтe, преоб
ладают исследования революционных классов, движений, идеологий и ин ститутов: исторический процесс рассматривается в них с оглядкой на буду
щее. Любое событие, означавшее больше, чем лопнувший пузырь, порож
дает множество объяснений того, почему оно должно было произойти. Это означает, что остается незамеченной едва различимая грань, которая отде-
Глава третья. Прямая дорога к революции?
75
ляет взлет режима от его падения; однако ни то, ни другое не является пре
допределенным. До конца 1780-х годов революцию предвидели многие, но ожидалось, что она произойдет в Англии, а не во Франции.)
Можно сказать, что револioцию породила серия случайных совпадений, событий, выстроившихся в непредсказуемом порядке. Поскольку каждое из них, например, королевское банкротство
1788 года,
имело свои давние
предпосылки, значит, эти предпосылки не были одинаковыми. И не они по
родили революцию во Франции. Если бы она не состоялась, они могли бы стать причиной вереницы случайных событий, которые ни к чему не приве
ли. Но она свершилась и этим обязана, скорее, просчетам двух нерешитель ных деспотичных правителей, а не структурным дефектам
Тщательный поиск корней
-
ancien
regiтe.
удел садовников, а не историков.
ФРАКЦИЯ И ИДЕОЛОГИЯ Правители Франции в
XVIII столетии плохо справлялись снеутихавшей
фракционной борьбой. Регент, герцог Орлеанский, имел те же недостатки, что и кардиналы. Кардиналу Флери, который стал новым неофициальным главным министром, не нашлось места в современной биографической ли
тературе, и его личность остается загадкой. Людовик XV был активен и об разован, но лишен уверенности в себе, которая в свое время позволяла Лю довику
XIV держать одних и тех же министров на своих должностях деся
тилетиями. Он постоянно метался от одной группировки к другой, чтобы не попасть в их сети, но в результате всего лишь приобрел репутацию пере бежчика. Людовик XVI был полон добрых намерений, но не был достаточно
авторитетен, чтобы его решения считались окончательными. Политические лидеры обретали уверенность в том, что, оказав давление, могут убратьлю бого министра. Возросшее сопротивление парламентов и штатов королев
ской воле можно убедительно представить как реакцию на все более не выносимый «абсолютистский режим», который расплачивался за свою не
способность адаптироваться к менявшимся условиям. Правильнее будет видеть в этом свидетельство того, что изменилась именно монархия, а не
эпоха. Искусное политическое управление сменилось бесцеремонным на жимом, хрупкое равновесие фракций традиция
мость
-
-
-
дисбалансом сил, сохранявшаяся
головокружительными нововведениями, а разумная терпи
непредсказуемым деспотизмом. После смерти «короля-солнце»
корпоративные организации стали доставлять больше неприятностей, по скольку его наследники одновременно умножали и проблемы, и оппозици-
1 Jarrett О.
1973. The Begetters 01 Revolution. Longman.
Р.
1-2.
76
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
онные группировки, эти проблемы использовавшие. Таким образом, при вычная борьба фракций достигла опасного уровня. Конституционный конфликт был неотделим от фракционных конфлик тов при дворе. Единого официального взгляда на природу и пределы коро левской власти никогда не сушествовало. Двор был всегда разделен: свиде тели событий и современная историческая наука, отождествляюшие его деятельность с политикой правительства, нередко ошибаются. Размежева ние проходило вовсе не между придворными, занимавшими должность, и
теми, кто ее не занимал. Даже королевские министры, как правило, не схо дились во мнениях по конституционным и политическим вопросам. Едино душие в правительственных кругах было весьма маловероятным, посколь
ку Людовик ХУ подражал Людовику XIV, намеренно поощряя разногласия среди министров и стремясь не допустить преобладания той или иной фрак ции. Будь герцог Бургундский жив, Людовику XIV наследовал бы внук, чьи советники одобряли распространение более эффективных консультатив
ных механизмов. Противостояние между Машо ид'Аржансоном в дах и между Шуазелем и Мопу в 1760-х
-
1740-х го
вот наиболее яркие при меры со
перничества, в основе которого лежат различные представления о королев
ской власти. Соперничество распространялось даже на музыкальные при страстия. Придворная вражда между поклонниками французской и италь янской оперы отражала существование противоположных типов полити ческой философии: одной
-
- не XVI пытался
церемониальной и имперской, другой
принужденной и эгалитарноЙ. 1 С меньшим успехом Людовик
уравновесить по сути противоположные конституционные приоритеты Ка лонна, Бретейя и Верженна. Жесткое противостояние неизбежно вело к тому, что противники высказывали разные мнения относительно конститу
ции. Министра-соперника следовало устранить любыми доступными сред ствами: обвинение в превышении им законных полномочий одновременно подрывало законность его действий и обеспечивало поддержку тех, чьи ин
тересы были ущемлены. Конституционные идеологии служили оружием в борьбе за власть: они предлагали набор мер, из которых монархи и полити ки могли выбирать те, что соответствовали случаю.
Умение короны манипулировать фракцией с тем, чтобы обеспечить ее поддержку своей политике,
-
лишь половина дела, ведь фракция могла са
ботировать политику короны. Оппозиция со стороны корпораций обычно была следствием фракционных конфликтов, выходивших за пределы двора
и накалявших борьбу в других политических сферах. И это не было случай ностью. После назначения нового министра его соперники стремились по дорвать доверие короля к нему; даже соратники министра выиграли бы, по-
I
Cranston М. 1987. Jean-Jacques. Penguin.
Р.
175-178.
Глава третья. Прямая дорога к революции?
77
ставив на его место своего родственника или клиента. Никто не был от этого
защищен. Одних только административных талантов было недостаточно, чтобы выжить в сетях вендетты; министру требовалось умение манипули ровать людьми и сохранять равновесие, крепкие нервы и преданных дру
зей. Можно было достичь определенных результатов, нападая на соперни ка в присутствии короля, хотя все знали, что Людовика ХУ это раздражало.
Придворная борьба, основанная на сплетнях и грязных намеках, оказыва лась эффективной, если у жертвы не было собственных осведомителей и людей, распространявших слухи. Последним оружием были корпорации.
С их помощью ту или иную политику можно было подвергнуть обструкции и саботировать так, что ее инициатор оказывался полностью дискредити рованным в глазах короля. Следовательно, наличие клиентов в парламен тах и штатах стали жизненно важной необходимостью для тех, кто был во
влечен в борьбу за власть.
Неудивительно, что в этом аду устояли лишь немногие из планировав шихся реформ: слишком велико было число заинтересованных в их провале.
Достоинства и недостатки самого проекта реформы редко становились г лав ным аргументом для политиков. Они поддерживали или, что случалось ча ще, отвергали его, хладнокровно подсчитав собственные политические вы
годы. Немногие политики интересовались политикой как таковой: ее успех или провал был лишь способом привлечь внимание монарха и завоевывать
его благосклонность. В этом случае влияние и престиж той или иной груп пировки или отдельной семьи возрастали с молниеносной быстротой. Оче видно, что внутри самой элиты существовали стремившиеся к власти фрак ции
-
своеобразные союзы, действовавшие вне корпоративных и идеоло
гических связей. Члены многих группировок, отстраненных от власти, рас ставались со своими убеждениями как только попадали на службу. Время от времени корона вступала в конфликт с корпоративными орга нами. По любому поводу фракции использовали конституционную ритори
ку, которая и освещается в книгах по истории. Все, что шепотом произноси лось в передних, считалось ненадежным историческим материалом, если
вообще принималось во внимание. До недавнего времени историки оце нивали подобные свидетельства как недостоверные, а их содержание
-
как тривиальное по сравнению с социальными и экономическими фактора ми
-
подлинными двигателями истории. Дворцовые интриги преподноси
лись как пикантная смесь исторической беллетристики и грязных сплетен,
своеобразный запас для Голливуда и Нэнси Митфорд. Но когда о придвор ной политике пишут ученые, проясняется многое из того, что раньше было
покрыто мраком. Теперь можно сказать, что конфликт 1750-х годов был успешной попыткой янсенистов и придворной партии подтолкнуть париж
ский парламент к оппозиции. Во время кризиса
1770-1771
годов противо-
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
78
стояние с участием парламента было прямым следствием ожесточенных
дебатов, которые за министерским столом вели Мопу и Шуазель. Оппози ция в лице одного лишь парламента никогда бы не привела к падению Тюрго
в
1776 году. За всем стоял интриговавший против него Миромениль, коллега
Тюрго по министерству. Исследование Прайса показывает, что фракцион ная борьба была решающим фактором в приближении финального кризиса
1787-1789 годов. Парламентская фракция жестко противостояла Калонну и проектам его реформ. Она была сформирована, в основном благодаря
злостным интригам Бретейя, коллеги Калонна по министерству. Автор, об наруживший эти подводные течения, ошибается лишь в том, что считает эти действия необычными. 1
Таким образом, придворные фракции
-
последовательно игнорировав
шаяся деталь политической истории ХУIII и ХУН веков. Историки слиш ком часто забывают, что монархия оставалась персональноЙ. Под влиянием идей Просвещения французское правительство, как и правительства боль шинства стран, возложило на себя еще большую ответственность и при
ступило к созданию проектов реформ. Система управления усложнилась и стала более профессиональной: одному человеку было уже не под силу пра
вить всем. Однако независимо от того, осуществлял ли правитель непо средственный контроль за всеми действиями администрации или же предо ставлял заниматься этим своим министрам, управление страной осуществ лялось все же от его имени. Политические решения и патронат восходили в конечном счете к королю. Политика, таким образом, сводилась к стремле нию склонить короля на свою сторону и подорвать при этом доверие к дру гому советчику.
Поскольку все решения зависели от короля, существовал риск, что про тиводействие его министрам будет воспринято как свидетельство нелояль ности, если не как измена. Лишь немногие политические группировки ос
меливались действовать без благословения влиятельного члена королев ской семьи или представителя придворной знати: в ХУН веке принцы крови
были решающей силой. О том, что власть считаласьличным пожалованием монарха, говорило и то, что успешное противостояние королевскому мини
стру было оправданным только если он оказывался виновным в должност ных злоупотреблениях. Политики более не охотились за головами друг дру
га, как до середины ХУН века и после
1789 года. Помимо того, что они лиша
лись должности и благосклонности монарха, их ожидала почетная ссылка
в имение. Падение общительного Шуазеля в
1770 году привело не только к
1 Price М. 1989. The Comte de Vergennes and the Baron de Breteuil: French Politics and Reform in the Reign of Louis XVI. Cambridge University. Unpublished Ph. D. dissertation.
Глава третья. Прямая дорога к революции?
79
политическим волнениям, но и нарушило привычную жизнь половины оби
тателей Версаля.
Монархи знали о менявше~ся положении дворянства, от которого они зависели. В
1660 году двор герцога мог насчитывать сотню слуг и прижи
валов, живших там, главным образом, для того, чтобы производить впечат
ление на гостей. Столетием позже он, вероятно, ограничивался дюжиной слуг, содержавших в порядке дом: это были повар, кучер, горничные, эко
номки и конюхи. О свите из сотни вооруженных слуг, с которыми путеше ствовали его предки, оставалось только сокрушаться. Поскольку уже во
времена Фронды многие дворяне испытывали финансовые трудности, эти изменения нельзя связывать исключительно с последствиями политики
Людовика
XIV. Тем
не менее после
1682 года около 250 грандов
изъявило
желание перебраться в постоянную резиденцию короля в Версале. Их зам ки содержал минимальный штат слуг, так как большая часть доходов ухо дила на поддержание престижа грандов в Париже. Политикам теперь при
ходилось быть придворными. И хотя оппозиция вела себя более мирно и ме нее вызывающе, короли считали ее по-прежнему опасной. Отныне жизнь королей протекала в мире дворцовых заговоров, закулисных интриг и веро ломных придворных, носящих парики, напудренных и подобострастных.
Современные исследования показывают, что французские монархи и их двор являлись основными творцами политического спектакля. Не будучи единственным центром власти, двор оставался единственным централь
ным институтом управления, от которого расходились связи, охватывав
шие остальные учреждения. Основная проблема французского общества ХУIII века заключалась не в активности революционного класса, появле нии новой идеологии или институтов. Это была та же проблема, с которой периодически сталкивалась Франция в ХУН и ХУI столетиях
-
проблема
неудачного политического управления. Обстоятельства, в которых оказы вался монарх, а также его характер и способности, его возраст, здоровье и
условия вступления на престол, его подозрительность по отношению к фа воритам и самостоятельность были определяющими для установления ус
пешного контроля за осаждавшими его конкурирующими группами. Со противление корпораций оказывал ось вторичным по отношению к тому,
как короне удавалось справляться с придворными фракциями. То, что ра нее считалось конституционной драмой, теперь может показаться состяза
нием по перетягиванию каната. Подобная перспектива заставляет переос мыслить и переписать многие сюжеты, но достигнутые результаты
они вообще имеются Книга Кэмпбелла
-
-
полезное введение в данный вопрос
-
если
является пока
почти единственной опубликованной работой.! 1 СатрЬеll Р.
-
доступны только форме докторских диссертаций.
R. 1988. The Ancien Regime in Ргаnсе. Basil Blackwell.
80
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
ДЕСПОТИЗМ или СОГЛАСИЕ? Две сквозные тенденции взаимодействуют в рамках этого периода. Од на из них -
характерное для Просвещения стремление правительства к ра
ционализации, либерализации и равенству. Правительство намеревалось расширить права и свободы личности, расширить полномочия представи
тельных органов, защищавших последние. Идеологией Просвещения вдох новлялись и ответные действия представительных органов, которые встре
тили обструкцией прогрессивные начинания центра. Правительство исполь зовало автократические меры с уверенностью, что высший закон Разума
оправдывает все, согласны простые смертные или нет. Порожденные Про свешением, обе тенденции оказывались несовместимыми. Точно так же просветители, с одной стороны, критиковали привилегии, отстаивая прин
цип равенства, а с другой
-
называли их неотъемлемой составляющей прав
и свобод. Если бы монарх обладал той «абсолютистской» властью, которой наделяют его историки, он не оказался бы в столь затруднительном поло
жении. Он использовал бы свою законодательную власть, чтобы разре шить многие животрепещущие проблемы: отменить некоторые налоговые
льготы, уравнять распределение налогового бремени между регионами и сделать чиновников, собиравших подати, материально незаинтересован
ными и таким способом избавился бы от всех трудностей. Однако в дейст вительности задача никому не казалась столь легкой.
Большинство исследователей признает, что игнорировать процедуру одобрения в государстве, основанном на сотрудничестве властных инсти тутов, означает создавать дополнительные препятствия в реконструкции
подлинных событий эпохи. Однако одобрение было необходимо для прида ния управлению законного характера. Монархия не просто была слабее ус тойчивых корпоративных учреждений: у нее не было теоретического обос
нования для принятия самовластных решений. Королевские прерогативы не преступали границ частного права, гарантировавшего индивидуальные
права и права собственности подданных. «Основные законы» Франции г ла сили, что их защита была первым и важнейшим внутриполитическим дол гом правителя. Поэтому правительство без согласия подданных не могло предпринять того масштабного вмешательства в их права, которое было не
обходимо для проведения фискальной реформы. Все больше ученых выра жают согласие с фактом, что корона не могла ввести новый налог или про вести реформу без консультаций с той или иной представительной ассамб леей.' Теоретики могли спорить о том, стоял ли король над законом или
, Burley
Р.
СаmрЬеll Р.
1989. Witness to the Revolution. Weidenfeld and Nicolson. Р. 16-20; R. 1988. Р. 8; Behrens С. В. А. 1962-1963. NobIes, Priviledges and Taxes
Глава третья. Прямая дорога к революции?
81
подчинялся ему, однако на практике сомнений не возникало: частные пра
ва защищались законом, который нельзя было изменять без одобрения под
данных. Деспотическое управление открывало иные возможности изме
нять существующие законы. Хотя в ХУIII веке эта концепция была, скорее, навязчивой идеей, перевернувшей все устоявшиеся представления, отвра щение, которое она вызывала, было неподдельным. Термин «деспотизм» противопоставлялся понятию легитимной монархии и почти всегда имел
негативный оттенок, как, например, сегодня слово «фашист».
Заявления об отсутствии во Франции ХУIII века консультативных меха низмов являются сильным преувеличением. Историков ввела в заблужде ние официальная правительственная пропаганда, в которой обычно превоз
носилась абсолютная власть короны. Только П. Бэрли отметил, что прави тельство уважало коллективные и индивидуальные права и было заинтере
совано в том, чтобы корпоративные учреждения представляли их должным
образом.1 В
1774
году французский государственный секретарь с удивле
нием говорил британскому послу, что английская пресса и общественное
мнение в корне неверно воспринимают и оценивают многие события. Анг личанина уведомили, что Людовик
XVI не мог nрuказать освободить аре
стованного купца: если бы король преступал законные решения, он был бы
не монархом, а деспотом. Корона, вопреки утверждениям историков, так никогда и не получила формального права вводить налоги без одобрения.
Обычай гласил, что это одобрение могли предоставить только Генеральные штаты. Постоянная талья собиралась согласно решению штатов
1439 го 1614 года их существование слишком часто игнорировали, а их деятельность в 1788-1789 годах историки связывали с гибелью старого по рядка. Однако Генеральные штаты были неотъемлемой частью ancien ге gime. Вот почему в 1789 году, когда подданные короля Георга III радовались крушению французского деспотизма, Людовик ХУ 1стал свидетелем самых да. 2 После
демократических выборов в истории Франции и Англии. Между последним заседанием и новым созывом штатов, который неред
ко инициировался членами правительства, например, герцогом Бургунд ским в начале ХУIII века, обычно проходило менее десяти лет. При разра ботке своего законодательства правительство, как правило, старалось не
нарушать прерогативы представительства. Легкость, с которой были про ведены выборы
1789 года,
свидетельствует о том, что Генеральные штаты
in France at the end of the Ancien Regime / / Economic History Review, ХУ. Р. 462; Roberts J. М. 1978. The French Revolution. Oxford University Press. Р. 5-6. 1 Burley Р. 1989. Р. 18-20. 2 Durand D. 1976. What isAbsolutisrn? / / HattonR. (ed.) LouisX/VandAbsolutism. Масmillап. Р. 20; BurleyP.1984. А Bankrupt Regime / / History Today. Vol. 34. Januaгу 1984. Р. 41.
82
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
были живым организмом, а не окостеневшим реликтом прошлого. В пере рывах между созывами штатов их властные полномочия переходили к пар
ламенту. Таким образом королевская власть, абсолютная в своих прерога
тивных сферах, сталкивалась с финансовыми ограничениями. Процедура одобрения не только придавала законный характер вмешательству в права подданных, но также имела серьезные практические последствия. Сопо ставление того, как платили налоги в областях с выборами и в областях со
штатами, давало неутешительные результаты. Нормандия была одной из самых богатых провинций, но поскольку подати там взимал присланный
правительством элю, норма выплачивалась с трудом. Лангедок был одной из самых бедных территорий, но там налоги распределялись и собирались
провинциальными штатами с удивительной легкостью. Суммы, поступав шие из обеих провинций, были одинаковыми.
Эти соображения учитывались, когда в ХУIII веке министры старались наладить блокированные или неэффективные консультативные механиз
мы. В кружке герцога Бургундского считали, что штатам следует отводить в управлении большую роль, чем прежде, и этим во многом предопределили
политику столетия. Проект, созданный Лаверди в
1764-1765 годах,
пред
полагал создание системы муниципальных ассамблей, призванных ограни
чить централизацию, а именно -
отказаться от введенной Людовиком XIV
процедуры назначения городских мэров королем. Проект предусматривал участие местных жителей в решении локальных проблем, затрагивавших их интересы. По мысли Лаверди, власть передавалась ассамблеям нота б лей, которые избирались депутатами; последние в свою очередь выдвига
лись профессиональными группами, цехами и корпорациями. Нотабли пред ставляли три кандидатуры на пост мэра, из которых король выбирал одну.
В
1771
году эта реформа была прекращена Терраем, новым Генеральным
контролером финансов, который объявил, что эта реформа ограничивает королевскую власть, и который, по-видимому, разрабатывал собственную
конституционную доктрину. После присоединения к Франции штаты были учреждены в Лотарингии и на Корсике для того, чтобы получить представ ление о провинциях и обеспечить их лояльность короне. В ходе реформ
1778-1779
и
1787-1788
годов провинциальные ассамблеи были созданы
сначала в Берри и Гиени, а затем во всех областях с выборами, где их еще не было. Число депутатов от третьего сословия в этих представительствах было удвоено, а голосование сделано поименным, дабы предотвратить пере вес дворянства и духовенства. Хотя активная политика, проводившаяся в от ношении консультативных органов, обычно незаслуженно считалась про явлением предсмертной агонии обреченного режима, на самом деле она за ставляет нас удивляться тому, что важность этих институтов признавали
уже в ХУIII столетии.
Глава третья. Прямая дорога к революции?
83
Если же корона не получала согласия на проведение реформ, она реаги ровала иначе. Она расширяла полномочия учреждений, призванных огра дить подданных от проявления деспотизма, но в то же время на практике
осуществляла деспотическое I1равление.
РЕШАЮЩИЙ ПЕРИОД МАЛОЛЕТСТВА Режим, который установился после смерти Людовика
XIV,
заставля
ет серьезно задуматься о перспективах развития французской истории в
XVIII веке.
Регент герцог Орлеанский был принцем крови
-
самым ковар
ным из всех отпрысков брата покойного короля. Подобно всем свои потом кам и большей части предков, он рвался к трону, проявляя едва ли большую щепетильность, чем его предшественник в
XVH веке и его праправнук,
ко
торому было суждено добиться успеха. Удивительно, что историки не вос
принимают внутрисемейную борьбу более серьезно. Они склонны прояв лять больше интереса к финансовым и административным реформам герцо
га Орлеанского, чем к его фракционным и династическим притязаниям. Однако взятые по отдельности, они искажают представления об оказанном ему противодействии. Проекты реформ неизменно затрагивали материаль ные интересы корпораций, но прежде чем оказать сопротивление регенту,
корпорации старались заручиться одобрением влиятельных вельмож. Та кую поддержку они могли получить со стороны группировок, исключенных
из ПОЛИСИЩ)ДИИ (polysynodie) герцога Орлеанского, благодаря которой его приспешники Бирон и Бранка, развратники и пьяницы, попали в комитеты, заменявшие теперь государственных секретарей. По мнению Шеннана, ко митеты были лишь красивым прикрытием, маскировавшим желание реген
та вознаградить своих сторонников и завоевать доверие грандов. В неофи циальной обстановке герцог Орлеанский продолжал советоваться с бывши
ми министрами Торси и Лаврийером; и пока правительственный механизм работал, помогая ему закрепиться у кормила власти, регент не старался его
изменить. 1 Поскольку Бирон и Бранка прославились только активным уча
стием в оргиях регента, историки знают, что политикой они не занимались. Но едва ли это утешило бы тех придворных, которые не получили доступа
к управлению страной. В
1715 году Людовику XV было 5 лет, и оппозиция могла не лицемерить,
поскольку было ясно, что проводимая политика не инициирована лично ко
ролем. Герцогу Орлеанскому досаждали подозрения подданных в том, что многие вопросы, в особенности внешнеполитические, разрешались в инте
ресах Орлеанского дома и королевских амбиций регента. Он тщетно пыталI
Shennan J.
Н.
1979. Philippe Duke о{ Orleans. Thames and Hudson.
Р.
81-90.
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
84
ся купить поддержку судей, вернув парламенту право ремонстрации, кото
рое отобрал у него Людовик
XIV.
Парламент, возвратив себе грозное ору
жие, не преминул им воспользоваться. Крупная ссора разгорелась из-за того, что регент решил осуществить в стране проекты Джона Ло, считавше
гося специалистом в управлении финансами. В
1717 году парламент потре
бовал предоставить ему полный отчет о финансовом положении короны: это было открытым вмешательством в государственные дела. Проглотив
холодный отказ регента, в
1718 году парламент взял реванш, издав указ, за
претивший обращение недавно отчеканенной монеты герцога Орлеанско го. Поскольку контроль за выпуском монеты в стране был священной коро левской прерогативой, действия парламента были похожи на начало полити
ческого переворота. Затем парламент нанес регенту еще один удар, издав декрет, сделавший невозможным осуществление проектов Джона Ло: этот декрет запрещал иностранцам, даже тем, кто натурализовался во Фран ции, работать в финансовой администрации страны. Судьи информировали регента, что ни один акт не может вступить в силу без регистрации в парла менте, хотя одновременно признали корону единственным законодателем.
Это соответствовало обычной доктрине парламента, которой он оставался верен вплоть до
1789 года:
короне принадлежит законодательная инициа
тива, а парламент участвует в процессе законотворчества. Позиции коро ны не подвергались сомнению, так как она сохранила положение единст
венного источника права; но в то же время ей приходилось представлять
свои декреты на одобрение парламента. Конфликт считался непреодоли мым, только если парламент посягал на королевскую прерогативу. Точно так же, как Людовик ХIII столетием раньше, регент запретил парламенту обсуждать любые государственные дела без особого приглашения.
Этот акт агрессии ранее считался несвоевременной попыткой парламен та восстановить свою власть, утраченную при Людовике
XIV.
Перед нами
опять возникает образ угнетенной «абсолютизмом~ корпорации, которая выжидает момент, чтобы начать наступление. Таков традиционный «абсо
лютистский~ сценарий. Однако мы должны помнить о том, что периоды правления малолетних монархов всегда отличались политической неста
бильностью. Слабая монархия не была выгодна подданным, так как они на деялись на сильного и активного государя, который старался бы удовлетво рить нужды людей, а не сеял смуту. У парламентов не возникало искуше
ния нарушить прерогативы компетентного и ответственного короля. Герцог Орлеанский не удовлетворял ни одной из этих двух характеристик. Он не был королем и относился с презрением к парламенту и законам. Он попал в тот же порочный круг, что И Мазарини: чем больше его критиковали, тем более автократичным он старался быть. Злоупотребление прерогативами, как правило, вызывало резкое противодействие. Это была давно известная
Глава третья. Прямая дорога к революции?
85
попытка вмешательства в прерогативные государственные дела в подходя
щий для этого период малолетства, поскольку тогда эта область переста вала казаться неприкосновенной. Фракциям и опутанным их щупальцами
корпоративным органам не тр·ебовался «абсолютизм», чтобы контролиро вать политику. Все, что им требовалось,
-
это квалифицированное руко
водство и искусство управлять страной. Шеннан предполагает, что ни герцог Орлеанский, ни кардинал Флери, который унаследовал от регента обыкно вение производить произвольные аресты, при говаривать к ссылке и лично
присутствовать на заседаниях парламента, не могли этого обеспечить. Кро ме того, Флери совершил большую ошибку, став союзником папы в его борьбе против галликанства, то есть независимости французской церкви,
постулировавшейся французским правом. Флери не просто проводил но вую и опасную политику, но и бесцеремонно навязывал ее парламенту, не
считаясь с традиционными процедурами. 1 Таков был тревожный пролог но вого царствования.
АЮДОВИК ХУ И АЮДОВИК ХУI Обычно считается, что революция
1789 года была вызвана рядом изме
нений в жизни государства: упадком монархии, недовольством и бездейст вием дворянства, подъемом буржуазии, обладавшей революционным по тенциалом или даже революционным настроем, а также оформлением ре
волюционной идеологии Просвещения. Фюре утверждает, что при этом не упомянуто главное. 2 Историки-марксисты в корне ошибаются, полагая, что революция является неизбежным следствием социальных и экономи
ческих перемен. Уникальность революции
1789 года
заключается в том,
что она породила такую политическую практику и идеологию, которая не
была связана ни с одним из ранее существовавших образцов. Она стала гро мом среди ясного неба и полностью изменила язык и традиции политики.
Резкая перемена политического климата направила историю Франции в новое русло, таившее еще много неожиданностей. Выход народа на полити ческую арену положил начало формированию демократической культуры, поскольку теперь речи и призывы произносились не только для образован
ной части населения, но и для широких масс. Мобилизация толпы создала совершенно новую политическую силу. Но если революция имела уникаль ное значение в истории Европы, это еще не означает, что столь же неорди нарными были ее причины.
I
Shennan J. Н. 1968. The Parlement о! Paris. Eyre and Spottiswoode. Р. 306-307. F. 1981. /nterpreting the French Revolution. Cambridge University Press.
2 Furet
Р.22-24.
86
Нuколае Хеншелл. Миф абсолютизма
Административные проблемы, с которыми французская корона сталки
валась в последние годы
CBoero существования, были характерны для боль
шинства монархий ХУIII века. Даже ее финансовые трудности были менее серьезными, чем обычно утверждают, хотя при этом в государстве сущест
вовали и неразрешимые проблемы. Приемiцики, которые собирали и вы плачивали королевские налоги, были частными предпринимателями и ссу
жали государство ero же собственными деньгами под проценты. Прави тельство затратило немало сил, чтобы заставить дворян, большинство из
которых обеднело, платить более высокие подати. Между тем буржуазия, различными способами уклоняясь от налогов, зачастую не платила ничего. Однако к
1774 году Терраю
удалось увеличить налоговые поступления на
сорок миллионов ливров, сократить дефицит и вдвое увеличить ожидаемые
доходы.' Наконец, в традиционном описании событий
1789 года особое значение
придается участившимся конфликтам между короной и парламентом, ко роной и янсенистами, короной и «просвещенными» философами, между
дворянством и буржуазией, дворянством и крестьянством. Хотя все это могло бы стать хорошей прелюдией к выступлению революционного хора, историки упускают из виду то, что
ancien
regiтe имел потенциал для раз
решения и сглаживания конфликтов. Ни один из этих конфликтов не был
характерной чертой именно конца ХУIII столетия, и ранее политическая напряженность устранял ась таким способом, который ственным и в царствование Людовика
XVI,
Mor бы стать дей TOHKoro
то есть посредством
политического расчета и благодаря гибкой системе управления. Ситуация во Франции не была исключительной. В Австрии также широко распро
странилась тенденция к отрицанию аристократических ценностей. От дельным, но ярким примером тому является опера Моцарта «Женитьба
Фигаро»
(1786). Первоначально в ней присутствовали черты театрально
ro апартеида: аристократы и простолюдины изображались с помощью конт растирующих музыкальных стилей: один из них был изящным и вычурным,
другой строился на народных танцевальных ритмах. Фигаро, слуга, изъяс
нялся речитативом под аристократический аккомпанемент оркестра. 2 По пытки правительства возродить консультативные
их участие в управлении после
1760 года
opraHbI
и стимулировать
предпринимались везде, от Лон
дона до Санкт-Петербурга. Питт начал проведение парламентской рефор мы, а Екатерина
11 учредила ассамблеи,
в которых было представлено дво
рянство, горожане и даже крестьяне. У нас нет оснований рассматривать
аналогичные процессы во Франции конвульсиями обреченного режима.
I
2
Black J. 1990. Eighteenth-Century Еuгоре. МасmШаn. Р. 353. Mann w. 1977. The Operas 01 Mozart. Cassel. Р. 427-428.
87
Глава третья. Прямая дорога к революции?
Скорее, их можно объяснить распространением грамотности и политиче ских знаний в эту эпоху.
Французская монархия вовсе не была консервативной и старомодной, как часто считают. Людовик
XVI старался
идти в ногу со временем, но ис
пытывал приступы ностальгии во время таких важных моментов, как, на
пример, коронация и встреча с Генеральными штатами в
1789
году. Его
правление принесло много нового. Подданные чаще всего сопротивлялись
и не желали проводить нововведение в жизнь. Будь то планы уравнять на логи или освободить промышленность и торговлю от экономических пре
пон, реформистские устремления правительства сталкивались с трудно
стями. Главной проблемой оставалась религия. В
1787 году терпимость по
отношению к протестантам была популярна только в узком кругу прогрес сивно мыслящих людей. Несмотря на то что историки никогда не включали Бурбонов в число «просвещенных деспотов., сами они считали себя имен но «просвещенными •. Когда же они старались смягчить религиозную кон фронтацию и становились на сторону разума и гуманности, их популяр
ность неизменно падала. После
1789 года католическая контрреволюция 1793 королевские останки стали релик
приобрела огромный размах, а после
виями. Это говорит о том, что использование идеи священной верности и обращение к союзу трона и алтаря были бы самым безопасным ходом коро
ны в отношениях с подданными. l
РАСПЛАТА ЗА ДЕСПОТИЗМ Самым убедительным свидетельством существования французского «абсолютизма. считается активная пропагандистская кампания парламен
тов против королевской власти, не прекращавшаяся в течение десятиле тий. Хотя так продолжают утверждать многие историки, их взгляд, скорее
всего, является ошибочным. Первое несоответствие заключается в том, что критика «абсолютизма. обнаруживается ими слишком рано. После
1750 года парламенты не сказали и не сделали ничего принципиально ново го. В ХУН веке парижский парламент дважды вступал с королевской вла стью в серьезный конфликт: в первый раз папской буллы
Unigenitus
и во второй раз
-
с Людовиком
XIV
по поводу
с его преемником, регентом
герцогом Орлеанским по финансовым вопросам. Если парламенты так бы стро отвергли «абсолютизм., то период, когда судьи сотрудничали с этим режимом, существенно уменьшается.
Во-вторых, парламенты всегда отстаивали верховный суверенитет ко
роля. Приписывая им намерение предложить нации иной верховный авто1 Schama
S. 1989. Citizens. Viking.
Р.
xv, 259.
88
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ритет, историки, вероятно, стали жертвой правительственной пропаганды. Она же, как правило, выдвигала такие обвинения против пар.lJаментов, ко
торые более всего им вреДили l . Если не считать тех редких случаев, когда корона превышала свои полномочия и этим провоцировала резкое проти
водействие парламентов, вмешивавшихся в ее прерогативы, цели мнимых
антагонистов были сходными. Вполне вероятно, что именно корона, а не парламенты, пытал ась изменить конституцию. Все более деспотические ме тоды, накладывавшиеся на некомпетентное управление фракциями, объяс няют суть конфликта, и тогда слова историков об изменившихся требова ниях подданных к управлению оказываются ненужными. Если «абсолю
тизм» не существовал, не было и причин противостоять ему. Наша точка зрения имеет еще одно теоретическое преимущество: столкновения парла
мента с короной не обязательно считать репетицией революции. Может статься, стороны стремились не изменить традиционную конституцию, а воплотить ее на практике.
Если на время забыть революционный сценарий и постараться взгля нуть на ancien
regime глазами современников, парламенты перестанут быть
для нас носителями новой политической культуры. Тогда понятие «абсо лютизм. окажется еще более бессмысленным, поскольку становится ясно,
что суверенитет из начально соотносился с нацией, а не с королем. Автор недавно опубликованного обширного исследования убедительно это дока зывает.2 Поэтому нам следует считать парламенты хранителями древних политических традиций, основанных на суверенитете короны, и защитни ками прав и привилегий подданных от проявлений королевского деспотиз
ма. Если парламенты оказывали сопротивление монарху, это не значит, что им не нравилась система управления как таковая. Они напоминали госуда
рю об опасности перерождения легитимной монархии в деспотию. Кроме того, мы не станем представлять французское Просвещение противником
существовавшего политического режима. Вопреки обычному мнению Про свещение выступало не против
ancien regime
нархии, а против их антипода
деспотизма. Но люди
-
и не против абсолютной мо
1789 года сконструи
ровали собственную революционную идеологию из обрывков идей умерен ного Просвещения, и поэтому Монтескье и Вольтер, увиденные через приз му революции, легко могут показаться радикальными мыслителями.
Едва ли режимы герцога Орлеанского и кардинала Флери были более важными эпизодами истории, чем формирование так называемой новой по литической культуры после
1750 года.
Их последовательно самовластные
I Rogister J. 1986. Parlamentaires, Sovereignty and Legal Opposition in France ип der Louis ХУ / / Parliaments, Estates and Representation, 6, по. 1. Р. 26-27. 2 Baker к.м. 1987 The Political Cultureof the Old Regime. Pergamon. Р. xvi-хvШ.
89
Глава третья. Прямая дорога к революции?
решения наводят на мысль, что корона сделала поворот в сторону деспотиз
ма, чего всячески старался избежать Людовик XIV. Когда министры Людо
вика ХУ сталкивались с препятствиями, они автоматически прибегали к
деспотическим мерам. В 1753 году парламент Парижа разогнали за защиту еретиков-янсенистов; в
1763 году он был принужден зарегистрировать вве 1766 году парламент Бре
дение двадцатины, предложенное Бертеном; а в
тани был распущен после того, как напомнил королю, что только Генераль ные штаты могут утверждать новые налоги. Широкую известность полу
чили события
20 января 1771
года, когда между часом ночи и четырьмя ча
сами утра каждый член парижского парламента был разбужен мушкетера
ми, колотившими в дверь. Они вручали ему «запечатанное письмо') ([ettre de cachet), предлагавшее или поддержать королевскую политику, или не медленно отправиться в ссылку. В результате прежние чиновники были за менены новыми, неподкупными, не унаследовавшими свою должность, на
значенными королем и получавшими от него жалованье. Против таких мер выступала патриотическая оппозиция, сторонники которой были убежде
ны, что только Генеральные штаты способны защитить свободу .
. Убедившись в слабости
парламентов, традиционно защищавших права
подданных, монархия в лице Людовика
XVI
пошла на новые крайности.
Она говорила о расширении консультативных органов и учреждении мест ных штатов, а чтобы провести свои решения, использовала деспотические заседания парламента в присутствии короля. Таким способом были утверж дены Шесть эдиктов Тюрго, освобождавшие парижскую торговлю зерном и
упразднявшие гильдии. В
1788 году права парламента на
ремонстрацию и
на регистрацию эдиктов были отменены личным решением короля. Возмез дие за это решение не заставило себя ждать: возмущенные аристократы
перестали предоставлять короне займы, которая таким образом лишилась возможности производить какие-либо выплаты. Жалобы, включенные со
словиями в «тетради* весной
1789 года,
отражали убеждение подданных,
что французская монархия выродилась в деспотию. Они требовали не унич тожить монархию, а направить ее на путь истинный. В «тетрадях* не было и
намека на те идеи (народный суверенитет и право народа устанавливать но вый политический порядок, созданный на принципах разума), которые про возгласит «Декларация прав человека и гражданина* в августе
1789 года.
За пределами Парижа «тетради* апеллировали к традиционной конститу ции, прецедентам и авторитету прошлого. Их язык был языком
те. 1 «Клятва В Зале для игры в мяч* В июне
ancien regi1789 года не предлагала Фран
ции новой конституции. Она объявлялась договором об укреплении старой. I Taylor G. У. 1972. Revolutionary and non-revolutionary content in the cahiers 1789: ап interim report / / French Historical Studies, УН. Р. 479-502.
оУ
90
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
ПРАВАЕНИЕ ДВОРЦОВОЙ ФРАКЦИИ Если кто-то и обсуждал вопрос о деспотизме, это были фракции, конкури
ровавшие при дворе Бурбонов. К концу существования
ancien regime двор
был основным центром политической жизни, которую определяли полити
ческие связи знатных семейств. Буржуазия еще не была самостоятельной политической силой.! Теперь становится ясно, что ее ценности, цели и ме тоды участия в политической жизни были теми же, что и у дворянства. 2 Со ответствие подтверждается сходством их требований, зафиксированных в
~тетрадях~
1789 года.
Покупка должности являлась ступенью, по которой
многие представители среднего класса поднимались наверх. Французская знать была молодым и открытым социальным классом. На
25 000 семейств ХУIII веках - две
1789
году чет
верть из принадлежавших к знати
были аноблированы в
ХУIII столетии, а всего в ХУН и
трети. Большая часть
дворянства еще недавно принадлежала к буржуазии,
2477 семейств бур 15 предреволюционных лет. Стоит учесть, что в это же время английская знать состояла из 200 семейств. 3 Кроме того, жуа купили дворянские титулы в
со стороны среднего класса не наблюдалось и тени недовольства так назы
ваемой ~аристократической реакцией~ конца ХУIII столетия. Знать, безус ловно, занимала ведущие позиции в правительстве, администрации на цен
тральном и местном уровнях, в церкви, в армии, на дипломатической служ
бе и среди меценатов. Но она всегда занимала такое положение. Следовательно, в констатации решающей роли дворянства, и особенно грандов вправление Людовика ХУ и Людовика
XVI, нет ничего оригиналь
ного. Новым явлением была неспособность этих монархов управлять дво рянством так, как это удавалось Людовику
XIV,
который, играя на сопер
ничестве придворных группировок, сохранял в своих руках всю полноту
власти. При Людовике ХУ решения часто диктовались фракцией ~благо
честивых~ (devots), отстаивавшей принцип неделимости королевского суве
ренитета (these royale) и покровительствовавшей итальянским иезуитам. Ею руководили королева, дофин и дочь короля. Против них объединились мадам де Помпадур, любовница короля, и ее протеже-министры: Берни, Мариньи, Машо, Бертен и Шуазель. Они выступали за участие парламента
I
Doyle w. 1980. Originso[the French Revolution. Oxford University Press. Р.128-
138. 2 Lucas С. 1976. Nobles, Bourgeois and the French Revolution in Johnson D. (ed.) French Society and the Revolution. Cambridge University press. Р. 90-98. 3 Chaussinand-Nogaret. 1984. The French Nobility in the Eighteenth Century. Саm bridge University Press. Р. 25-31; Behrens С. В. А. 1985. Society, Government and the Enlightenment. Thames and Hudson. Р. 52.
Глава третья. Прямая дорога к революuии?
91
в королевском управлении (these parleтentaire) и поддерживали галли кан-янсенистов, сторонников Просвещения.
Метания короля между этими фракциями оказывали пагубное воздей ствие на последовательное проведение политики и реформ. И Фридрих
Прусский, И Иосиф Австрийский отмечали, сколь губительным оказалось засилье фракций для политической жизни Версаля. Чтобы поправить фи нансовое положение страны, Людовик использовал окружение маркизы де
Помпадур, члены которого были способны получить от парламента необхо димые уступки. Но в это время фракция «благочестивых» объединилась с духовенством и другими привилегированными группами, чтобы оказать противодействие новым налоговым запросам короны: они использовали своих клиентов в парламенте, которые организовали сопротивление предъ
являемым требованиям. Другая придворная группировка, которой руково дил принц Конти, объединилась с группой магистратов-янсенистов, кото
рые между
1754
и
1764
годами использовали парламент для достижения
собственных целей. I В ответ на это Людовик ХУ, как правило, сначала пы
тался проявить твердость, но впоследствии всегда капитулировал. Поэто му когда Машо и Бертен лишились своих постов, потерпели крах и их про екты равного распределения налогов. Генеральные контролеры финансов при Людовике ХУ не задерживались на этом посту более трех лет. С другой стороны, он, наконец, научился поддерживать определенное равновесие
между конкурирующими фракциями. Людовик ХУ не обладал способно стями Людовика
XIV, все считали его перебежчиком; но он все-таки не по
зволял какой-либо одной группировке монополизировать власть, что побуж дало остальных придворных время от времени объединяться против короля.
Из всех Бурбонов только Людовик ХУI разбирался в придворной политике
настолько плохо, что смог совершить такую ошибку.2 Допустим, что Людовик ХУI с самого начала оказался в затруднитель ной ситуации. Дворцовые фракции обычно искали покровительства членов
королевской семьи, имевших доступ к королю,
-
младших братьев госуда
ря, его наследников или любовниц. У нового монарха этого окружения не было. По известной причине у него не было ни любовницы, ни наследника, а его братья были С./Iишком молоды. Следовательно, единственным близ
ким к нему человеком была его жена, Мария-Антуанетта, которая с самого начала оттолкнула от себя большую часть придворных, пренебрегая их
вниманием и выказывая свое расположение только узкому кругу друзей и
I Swann J. 1989. Politics and the Parlement ofParis, 1754-1771. Unpublished РЬ. D. dissertation, Cambridge University. 2 Wick D. L. 1980. ТЬе Court Nobility and the French Revolution. Eighteenth- Centuгу Studies, хШ. Р. 267-269.
92
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
поклонников. Играя в пастушек в Малом Трианоне с Полиньяк, Ламбаль и Водрейем, тем, кто не входил в ее узкий кружок, она отказывала в должно стях, пенсиях, синекурах и патронате, необходимых для любого придвор ного. Несмотря на прозвище «мадам Дефицит», королеву критиковали не за чрезмерную щедрость ее пожалований, а за то, что она одаривала недос
тоЙных. В Вене Мария-Терезия метала громы и молнии по поводу неоправ данного риска дочери. Первыми под удар Марии-Антуанетты попали пред ставители старейших и самых влиятельных семейств: Ноай, Роган, Ларош фуко, а также и принцы крови: герцог Орлеанский, принцы Конде и Конти. Это они субсидировали публикацию и распространение порнографических
libelles (книжечек), призванных очернить королеву. В них она представала перед публикой чудовищем, чей сексуальный аппетит был неразборчив и
неутолим. Бешеная злоба оскорбленных дворян проявлялась в тех низо стях, которые они сочиняли. Издаваемые ими непристойные брошюры гла сили, что королева
-
лесбиянка и нимфоманка, и содержали пространные
рассуждения о том, что же может удовлетворить ее похоть.' Еще более опасной
-
если такое можно себе представить
-
была тен
денция оппозиции покидать пределы двора. Политическое значение коро левского двора изменялось, так как ведущие представители знати пере
стали считать его ключом к приобретению различных преимуществ. Двор перестал выполнять свою основную функцию
-
собирать вокруг монарха
влиятельных дворян и быть средоточием политической жизни. Постепенно Версаль вновь становился обычным провинциальным городком. Этому бы ли и другие причины, связанные с действиями фракций. В ментская фракция короны, или
parti
1786 году парла
тinisteriel, перешла в оппозицию.
Людовик XVI потерял контроль над соперничеством фракций Бретейя и Ка лонна в министерстве. Борьба перекинулась в парламент, нарушила нор
мальный процесс управления и приблизила финансовый и политический кризис
1787-1789 гоДов.2
Если сопоставить имена придворных, отрешенных от власти, и тех, кто своими последующими действиями подтолкнул страну к революции, то мы
обнаружим много удивительных совпадений. В вы начали
1788 году недруги короле revolte nobiliaire. Летом и осенью 1788 года, когда банкротство
короны и приближающиеся выборы в Генеральные штаты раскалили поли тическую обстановку до предела, некоторые представители высшего дво
рянства Франции превратили свои дома и салоны в политические клубы, которые занимались активной антиправительственной пропагандоЙ. В это же время сформировалось Общество тридцати, члены которого оспарива-
1
Schama S. 1989. Р. 221-227. 1989. Р. 253-254.
2 Price М.
93
Глава третья. Прямая дорога к революции?
ли решение парламента, гласившее, что Генеральные штаты соберутся в том же составе, что и в
1614 году: депутаты
от третьего сословия должны
были составить в нем только TP~TЬ, вместо того чтобы получить количество мест, равное суммарному числу депутатов от духовенства и дворянства.
Процесс обсуждения этой проблемы осложнялся существованием преце дентов ХУН века и давлением дворянской фракции. Пропаганда Общества тридцати возбудила третье сословие против якобы привилегированного по ложения двух других: таким образом классовый антагонизм возник там, где его прежде не было, а буржуазия стала излишне политизированной.
Двадцать один из двадцати трех представителей «дворянства шпаги» в Об ществе тридцати были придворными грандами. Именно они
Лозен, Лафайет, Ноай, д'Эгийон и трое братьев Ламет кутежах королевы.! В июне
1789 года
-
Ларошфуко,
отсутствовали на
-
именно они были первыми дворяна
ми, вошедшими в буржуазное Национальное собрание. Этим катастрофа не заканчивалась. Герцог Орлеанский, кузен Людови ка, много лет пытался подорвать доверие подданных к королю и королеве.
Он нанял Шодерло де Лакло, автора скандальной книги «Опасные связи», для сочинения злобных пропагандистских памфлетов. В
1787 году на засе
дании парламента он в лицо обвинил присутствовавшего там Людовика ХУI в деспотизме и этим уничтожил только что достигнутые королем финан
совые договоренности с парламентом.2 Пале-Рояль, защищенный от пра вительственной полиции титулом герцога, был местом сбора недовольных. Отсюда герцог распространял клевету, здесь он плел заговоры и направлял
в нужное русло гнев толпы, которая летом
1789 года
штурмовала Басти
лию. Его роль была одной из главных в фильме студии туанетта»
1938
MGM
«Мария-Ан
года, но вот историки, анализирующие причины падения
монархии, почему-то обходят его деятельность молчанием.
Некоторые члены Общества тридцати впоследствии совершили вели кие дела. Мирабо возглавил Национальное собрание. Лафайет стал пер вым командиром Национальной гвардии. Ноай предложил декрет, упразд нивший «феодализм». Талейран занялся секуляризацией церковных земель.
Братья Ламет участвовали в основании Якобинского клуба. Кроме того, дво ряне, отстраненные Людовиком и Марией-Антуанеттой, довершили про цесс разложения армии
Сегюра
- последней опоры монархии. Военные реформы (1781) и Гибера (1788) ослабили контроль правительства за назна
чениями придворной знати, которая теперь могла покупать самые привле
кательные армейские должности. Саботаж реформ вдохновляли братья
Wick о. L. 1980. Р. 264-266. Doyle W. 1989. The Oxlord History 01 the French Revolution. Oxford University Press. Р. 79-80. 1
2
94
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
Ламет, Лафайет и Лозен. Хуже всего королю пришлось в июне
1789 года,
когда в Париж были вызваны войска. Присутствие армии разъярило толпу, но войска были заражены мятежным духом настолько, что использовать их против народа было опасно. В этом отношении революция была военным
путчем. 1 Кризис, предшествовавший падению
ancien regime,
всегда был неотъ
емлемой частью этого режима. Конфликт создавался штатами и фракция ми, приближенными монарха и аутсайдерами, рассуждавшими о свободах, привилегиях и деспотизме, порицавшими злоупотребления властью и ис
пользовавшими традиционные модели политического этоса. 2 В их действи ях трудно усмотреть протест против «абсолютизма,). В ху
1789 году, еще в эпо
ancien regime, начался мятеж против искажений существующего поряд
ка. Многие из восставших даже не помышляли об уничтожении системы, которая их вполне устраивала. Но тогда никто из них не догадывался, в ка
ком направ~ении этот мятеж будет развиваться дальше. Фракции и раньше вызывали народ на улицы, чтобы придать дополнительный вес своим при
тязаниям. Однако на этот раз народ отказался разойтись по домам.
Blanning Т. С. W. 1987. The French Revolution: Aristocrats versus Bourgeois? 37-38. 2 СатрЬе" Р. R. 1988. Р. 71-82. I
Мастillап. Р.
rЛАВА ЧЕТВЕРТЛЯ ФРАНЦИЯ И АНГЛИЯ: АБСОAJOТИ3МПРОТИВ
ОГРАНИЧЕННОЙ МОНАРХИИ? с уверенностью об абсолютизме можно сказать только одно: в Англии его никогда не было. Чем бы ни был абсолютизм, в Англии господствовала диаметрально противоположная конституционная модель, предполагавшая
существование ограниченной монархии, гражданских свобод, парламент
ских партий и всенародного голосования. В
1973 году Джаретт
высказал
принципиально новое предположение, что и в Англии, И во Франции сход ные политические вопросы, бывшие центром политической жизни, получа
ли одинаковое разрешение. l Несмотря на всю оригинальность высказан ных идей, книга не привлекла заслуженного внимания. Но если на время забыть о том, что историки считают Францию «абсолютистской», окажется ли она непохожей на Англию? Это вопрос уместен даже при обсуждении событий ХУIII столетия, когда, как обычно полагают, пути этих стран окон чательно разошлись.
Историки, изучающие английскую и французскую монархию, сталкива
ются с одной трудностью. Они уже знают, что у одной монархии будущее бы ло, а у другой
-
не было. В
XIX столетии многие считали,
что если две мо
нархии пошли разными путями, значит, с самого начала они различались
по сути. На самом деле основная часть различий между «абсолютной» и
«ограниченной» монархией возникла позднее. Историки склонны объявлять любой конфликт, начинавшийся во Франции, симптомом будущего мятежа. В Англии описание такого конфликта помогает им продемонстрировать ста бильност!, учреждений, способных разрядить возникшую напряженность.
I
Jarrett
о.
1973. The Begetters о[ Revolution. Longman.
96
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
МОНАРХИ В обеих странах персональная монархия играла центральную роль в
управлении. Смена монарха была политическим событием, означавшим падение приверженцев старого и триумф друзей нового короля. Восшест
вие на престол Людовика
XIV в 1774 году и Георга III в 1760 году было свя
зано с отставкой министров их предшественников. Важность личных при страстий монарха делала его двор центральным государственным учрежде
нием, а его династические интересы- важнейшим вопросом внутренней и
внешней политики. До конца
XVIII века и во Франции,
и в Англии состоять
в оппозиции означало быть нелояльным к династии, а поскольку монархам
Ганноверской династии не давали покоя якобиты, представлявшие потен циальную угрозу правящему дому, на островах обвинение внелояльности звучало гораздо более серьезно. Предполагалось, что среди добропорядоч ных людей царит единство, а партийные расколы свидетельствуют о нело яльности. Историки ошибаются, связывая такую точку зрения с фанатиз мом французских революционеров
1789 года.
Партии воспринимались как
выразители интересов придворных фракций, интриговавших против обще го блага, которое олицетворял монарх.
Отношения между членами королевской фамилии имели важное поли тическое значение, так как обиженные родственники короля могли встать
во главе оппозиции и придать ей законный характер. Значительную часть политических конфликтов во Франции спровоцировали принцы крови, а в Англии
-
представители боковых ветвей династий Тюдоров и Стюартов.
Сходство между двумя странами сохраняется и после
1688
года. Ссоры
между всеми тремя Георгами и их старшими сыновьями необыкновенно по
хожи на конфликт между Бурбонами и династией герцогов Орлеанских. В 1780-е годы принц Уэльский И герцог Орлеанский были приятелями, об менивались скаковыми лошадьми и любовницами и поддерживали друг друга в том, что впоследствии сочтут их сопротивлением тираническим
венценосным родственникам. В их домах могли открыто собираться оппози
ционеры: один прикрывал республиканца Фокса, а другой
-
альянс озлоб
ленных придворных и желтой прессы, козни которых подрывали престиж
Людовика
XVI
и его королевы.
Оба монарха были абсолютными в рамках закона. При этом ни француз ский, ни английский король ни до, ни после
1688 года не могли быть привле
чены к ответу за его нарушения. Непонимание возникло главным образом
потому, что историки тюдоровской И стюартовской Англии придавали сло ву «абсолютный» тот негативный смысл, который с
XIX века имеет термин 1вообще
«абсолютистский». Например, Коуард отрицает, что Яков 1и Карл
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
97
претендовали на титул абсолютных монархов. ! На самом деле они сами, и даже их враги, постоянно употребляли этот термин. Но они использовали
его в ином смысле, чем это делает Коуард. Они подразумевали, что Стюар ты, будучи истинными монархами, не являются чьими-либо подданными.
Как и Бурбоны, они не считали возможным представлять свои решения на рассмотрение комитета грандов. Так же как и Бурбоны, английские монар хи отстаивали свою независимость от папы и императора, ссылаясь на раз
1530-е годы и на Папский конкордат Францис 1в 1515 году. Абсолютная власть означала ~имперский» статус, то есть
рыв с Римом Генриха УIII в
ка
независимость от какой бы то ни было верховной власти. Тем не менее большинство подданных французского короля принадлежало к римско-ка
толической церкви. А вот «единственный верховный глава Церкви Англии на земле» мог действительно считаться ~абсолютным» и в духовных, и в
светских делах. Соответствующие законы закрепляли церковную суп рема тию исключительно за королем, а не за королем-в-парламенте. 2 В этом от ношении Тюдоры и их наследники обладали беспрецедентной личной вла
стью. Они были самыми абсолютными монархами в Европе, заменившими королевским гербом крест на церковных алтарях.
И все же и для Тюдоров, и для Валуа активная пропаганда своей абсо лютной власти была своего рода защитным механизмом, ограждавшим пра
ва монархов от внешних посягательств. Обе монархии лишь недавно поло жили конец феодальной дисперсии суверенитета и лишили местных владе
телей прерогативных, или регальных, прав. В Англии этот процесс начался намного раньше, чем во Франции, но к тому времени еще не завершился.
Пограничные графства были лишены регальных прав только в
1536 году.
Понятие «абсолютная власть» не означало, что монарх мог делать все, что ему угодно. Каждый государь обладал сходными прерогативными полномо чиями, которые нельзя было оспаривать в законном порядке и за при мене
ние которых он не отчитывался ни перед одним земным властителем. Пар ламент или сословия могли попытаться призвать к ответу его .министров:
традиция парламентского импичмента имела давнюю историю. Но пробле мы министров в принципе не касались монарха. Государь стоял выше зако на, но одновременно подчинялся закону: современники не видели в этом
противоречия. Монарх подчинялся закону, так как признавал гарантиро
ванные законом права подданных. Часто писали о том, что если француз ский король не желал чего-либо делать, его нельзя было к этому принудить.
Это верно. Но то же самое можно сказать и о короле Англии: невозможно было заставлять его подчиниться собственным приказам. Так как король
1 Coward В. 2
1980. The Stuart Age. Longman. Р. 81. Guy J. 1988. Tudor England. Oxford University Press.
Р.
169-178.
98
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
сам был источником правосудия, он не мог подвергаться суду, и в этом
смысле оба короля стояли над законом. Английская корона до сих пор со храняет это положение. До
1947 года она даже не несла ответственности за 1980 года прерогатив
ущерб, причиненный действиями от ее имени. А до
ные решения не могли подвергаться юридическому анализу.1 В
1756 году Людовику ХУ был представлен доклад о власти и возможно 11. Донесения французского шпиона не оставля
стях его соперника Георга
ют сомнений относительно природы королевской власти в Англии: «Король совершает все, что ему угодно: объявляет войну, подписывает мир, заклю чает договоры и союзы; он может набирать армии, снаряжать флот, но на
свои, а не на народные деньги. Он распоряжается всеми церковными до стоинствами, всеми гражданскими, политическими и военными должно
стями, правосудие вершится его именем».2 Вданный период французский и английский монархи стремились окружить прерогативные, то есть госу
дарственные, дела божественным ореолом. Политика преподносилась как тайное тайных, дело, недоступное простым смертным. Во Франции про явить интерес к политике без прямого приглашения короля означало ос
корбить величие монарха. Калонну однажды пришлось извиняться перед
Людовиком
XVI
за употребление этого запретного слова. Однако британ
ская историография уже давно придерживается мнения, что интерес обще ства к управлению государством был вполне обоснованным и законным, по
крайней мере после революции
1688 года. Это не так.
Роль прессы и обще
ственного мнения неизменно преувеличивалась британскими историками, поэтому люди периода правления Георгов становились похожи на англи
чан викторианской эпохи. Реконструкцию подлинной исторической реаль ности в этой области начали Блэк и Кларк. Даже в 1750-е годы политика была слишком важным предметом, чтобы представлять ее на обсуждение широкой общественности. Двор в Сент-Джеймском дворце и парламент в
Вестминстере были замкнутыми мирами, и поступавшая оттуда информа ция строго контролировалась. Освещение политики в прессе сводилось к скупым сообщениям о должностных перестановках: комментарии событий
сводились к минимуму. Передавать содержание парламентских дебатов за прещалось до 1770-х годов. Большинство политиков избегало публичного обсуждения политических вопросов, слишком тонких для понимания про
стых людей. Общественное мнение не играло важной роли, поскольку счи-
I Wade Н. W. R. 1961. Administratiue Law. Oxford University Press. Р. 809-813; Turpin с. 1985. British Gouernment and the Constitution. Weidenfeld and Nicolson.
Р.343-344. 2
1756. Etat aetuel du
А22.
гоуаmе
de lа Grande Bretagne. BL Add. MSS. 20842, 406,
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
99
талось, что оно направляется политиками в выгодном для них направле
нии: впрочем, так оно и было. Действия Чатема и Уилкса часто оценивают так, как будто они попали во Bp~MeHa Гладстона. Если в ганноверскую эпо ху массы следовали призывам политиков, это объяснялось тем, что они при
бегли к подкупу, а вовсе не контролировали средства массовой информа ции. Считается, что «война из-за уха Дженкинса.) началась после бурного возмущения английского общества тем, что солдат испанской береговой охраны отрезал ухо у капитана английского судна. Теперь, однако, ясно, что сложившаяся в тот момент внешнеполитическая ситуация повлияла
на развер- тывание военных действий гораздо больше, чем требования пар
ламента и прессы, и тем более, чем ухо Роберта Дженкинса, левое или пра вое, отрезанное или оторванное.'
Ни в Англии, ни во Франции не было писаной конституции, такой, как шведская конституция
1772
года или американская
1788
года. К
1770-
1780-м годам оказалось, что она необходима, и те государства, в которых документальное изложение прав монарха и народа отсутствовало, обнару
жили, что многого лишены. И хотя даже страны с четко определенной кон ституцией рано или поздно сталкивались с вариациями в ее истолковании, в тех государствах, где ее не было, политические разногласия, вызванные не
ясностью установлений, случались гораздо чаще. Ни английская, ни фран цузская конституции не ограничивалась каким-либо одним документом.
И все же формулировки прав, содержавшиеся в коронационных клятвах,
сводах законов, в статутах и (во Франции) в договорах между отдельными провинциями и короной были более определенными, чем считалось ранее.
Разногласия возникали в трактовке общепринятых соглашений, но это не были конфликты приверженцев противоборствующих идеологий. Конституции обеих стран включали в себя гарантии прав подданных.
В Англии они провозглашались в Великой хартии вольностей Билле о правах
1215 года, в 1689 года и в Акте о престолонаследии 1689 года. Француз
ские «основные законы» были гораздо более разработанными, чем кажется
некоторым историкам. Хотя во французском законодательстве фиксирова лись все политически значимые принципы, лишь определенные аксиомы
считались главными. Так, монарх не мог изменять порядок престолонасле
дия или отчуждать государственные земли. Он не мог лишить своих под данных жизни, свободы или собственности: не мог вводить невотирован
ные налоги и заключать кого-либо под стражу без суда. Люди тественно, объявили, что при
1789 года, ес
ancien regime ничего этого не было, и таким
образом создали мрачный образ тирании, работавшей по принципу «отру-
I Black J. 1987. The Origins 01 War in early Modern Еuгоре. Donald. Р. 185-209; Clark J. 1982. The Dynamics 01 Change. Cambridge University Press. Р. 10-14.
100
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
бить ему голову» (который ранее ассоциировался только с Турцией и Рос сией). Однако если бы Бурбоны могли вводить налоги по своему усмотре нию, то они не имели бы финансовых проблем. Печально известные «запе чатанные письма» также не были орудием деспотического режима. С их помощью правительство старалось предотвратить бегство преступников
до того, как дело против них будет возбуждено официально. Деспотизмом считалось злоупотребление этими механизмами, и Людовик
XVI
провел
реформы именно для того, чтобы такие злоупотребления предотвратить.
Но историки все же поверили революционерам. В обеих странах монархи делегировали свои прерогативные полномо чия министрам и обычно предпочитали придерживаться одного из несколь ких уже известных политических путей, а не идти своей дорогой. В этом
отношении революция
1688
года
-
не показатель. Людовик ХУ и Людо
вик XVI, так же как и английские Георги, привыкли играть вторую скрипку при своих министрах. Недавние исследования показали, что так происхо дило не потому, что эти монархи были ленивыми или слабыми, или не мог ли найти нужных слов, или были вынуждены следовать решениям партии
большинства в парламенте. Это было обусловлено тем, что король уже не мог соперничать со своими советниками в знаниях по все более специали
зировавшимся областям управления. Рост численности и увеличение ко личества отраслей центрального аппарата управления заставило монархов
отойти на второй план. Ни Людовик XVI, ни Георг
III не вникали в финан
совые тонкости, хотя обычно более пристально рассматривали военные и дипломатические дела.
Иногда монархи потакали своим прихотям и находили изощренные спо собы их удовлетворения. В
1728-1729 годах Георг II был озабочен положе
нием дел в Ганновере: но так как он знал, что это настораживает минист
ров, то послал тайных агентов для переговоров с Саксонией и Австрией.' Конечно, это можно истолковать следующим образом: «ограниченному» монарху пришлось пойти на недостойую короля скрытность, в то время как его «абсолютный» кузен, свободный в управлении политикой, мог бы дей
ствовать открыто. Тогда нам придется вспомнить, что Людовик ХУ, кото рый отнюдь не был таким инертным, как обычно считается, расстроенный тем, что секретари иностранных дел не разделяют его энтузиазма относи
тельно Польши и Швеции, вел секретные переговоры через личных аген
тов. «Закулисное влияние»
-
так обычно говорили в случаях, когда монарх
совещался с теми, кто не занимал официальной должности и поэтому не
нес ни за что ответственности. Министры Елизаветы
1 жаловались
на ее
обыкновение советоваться с посторонними: они претендовали на монопо-
I
Black J. 1985. British Foreign Poliey in the Age 01 Walpole. Donald.
Р.
38.
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
лию давать советы, но не могли ее добиться. l Георг
ваться с Гренвиллем, а Георг
111 -
покинули свои посты. У ЛЮДOl~ика
11
101
продолжал совето
с Бьютом после того как эти министры
XIV был свой неофициальный ~эксперт
ный совеТ» , которому он доверял. Такой сценарий показывает, что монархи в некотором смысле тяготились своими официальными министрами.
ПРИДВОРНЫЕ Несмотря на то что в этот период придворная культура переживает рас цвет, королевский двор и его обитатели не пользовались вниманием фран цузских историков, взгляд которых был прикован к другим механизмам управления а также к экономическим и демографическим реалиям, кото
рыми двор, по-видимому, как раз и пытался управлять. Восполнить этот пробел первым попытался Меттам. Он подчеркнул, что главные придвор ные должности не были исключительно церемониальными, а имели гораз
до большее значение. Французские придворные могли обладать полити ческим влиянием и не занимая официальных постов, поскольку центром обсуждения политики являлся королевский двор. Всякий, кому удавалось снискать внимание или благосклонность государя, получал влияние и, сле
довательно, власть. Наибольшего успеха добивались те придворные, кото рые прислуживали монарху в самых интимных делах, поэтому представи
тели фракций упорно боролись именно за эти места. Про извести четкое де ление дворян на придворных и политиков невозможно.
Историки английского двора работу в этой области начали раньше фран цузов. В 1970-е годы Старки объявил о том, что двор играл центральную роль в управлении. 2 Он отметил важность того обстоятельства, что коро левские покои и правительственные апартаменты находились в непосред
ственной близости друг от друга. ~Административная география. помогла обнаружить ранее не известные политические процессы и показала, что ме сто жительства дворянина и его фамилия значили гораздо меньше, чем пред
полагал ось ранее. Поэтому мы вправе усомниться в предположении Элтона о том, что в 1530-х годах после реформ Кромвеля двор перестал быть инст рументом государственного управления; однако он же в другой своей ста
тье называл двор ~точкой пересечения. интересов королевской власти и политической элиты. 3 Английский двор, таким образом, приобрел тот же по-
Haigh С. 1988. Elizabeth 1. Lопgтап. Р. 88. Starkey D. 1987. The English Court {гот the Wars o{the Roses to the English Civil War. Longman. Р. 102. 3 Elton G. R. 1953. The Tudor Revolution in Government. Caтbridge University Press; Elton G. 1976. Tudor Governтent: the Points of Contact. Ш. The Court / / Transactions о{ the Royal Historical Society, xxvi. 1
2
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
102
литический статус, что и французский. При тюдоровском дворе придвор ные и политики не просто использовали одинаковые методы для достиже
ния одинаковых целей. Зачастую это были одни и те же люди. Елизавета превратила таких придворных -
а политиков -
Дадли, Хаттона и Эссекса -
например СесИ'ла и Ноллиса, -
1
в политиков,
в придворных. И в Англии, И
во Франции министру, чтобы угодить своему хозяину, требовались навыки придворного, а придворные должны были занимать определенное место в по
литике: оно могло принести выгоду, если король обратил бы на них внима
ние. Говорили, что Кромвель развлекал Генриха УIII игрушечными казнями. С точки зрения монарха, двор был «центральным сортировочным пунк
том», где «политическая нация» (то есть те, кто осуществлял центральное
или местное управление) получала королевские милости. Управление «по литической нацией» было основной функцией двора. Сохранившиеся ми нистерские архивы переполнены прошениями о предоставлении должно
стей и привилегиЙ. Лорд Бэрли получал от шестидесяти до ста писем в день.
Людовик
XIV добивался своего,
расточая слова благодарности и рассылая
собственноручно подписанные послания, и часто оказывая простую любез
ность,
-
в этом ему не было равных. Поскольку выполнить все просьбы бы
ло невозможно, министрам приходилось делать выбор. Главной задачей ко роля было при вязать влиятельных магнатов к центру управления.
После ~еволюции
1688 года
положение в Англии изменилось. Вместо
одного политического центра появилось два, поскольку парламент теперь
собирался каждый год. Поэтому историки предположили, что теперь власть
сосредоточилась в Вестминстере. Все последующие исследования строи лись на этом предположении. Освещение политической истории ограничи
валось описаниями парламентских партий, выборов и других явлений, в ко
торых усматривалось зарождение современной действительности. Поэто му двор Ганноверской династии, в котором, как считалось, социальная и политическая жизнь замерла и который по этой причине историки обходи ли вниманием, таит в себе еще много загадок. В настоящее время появи лось достаточно свидетельств тому, что он оставался политическим цент
ром, где власть приобретали традиционными методами: угождением монар ху и влиянием на него.) Разумеется, в ХУIII веке для амбициозных полити
ков парламент был самой надежной дорогой к высоким должностям. Но по скольку Элтон показал, что тюдоровские государственные мужи выбирали этот же путь, неясно, в чем же тогда состоит разница. Похоже, что парла мент
-
лестницу к власти спутали с парламентом
-
вместилищем власти.
) ВеаШе J. М. 1967. The English Court in the Reign о{ George 1. Cambridge University Press; Gregg Е. 1980. Queen Аnnе. Routledge & Kegan Paul; Black J. 1987. The Collapse о{ the Anglo-Freneh Alliance 1727-1732. Аllап Sutton. Р. 124.
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
103
Постреволюционные монархи, например королева Анна, совершенно не подходили для исполнения той роли, которую для них выбрали историки,
мыслящие современными кате~ориями. Королева Анна использовала свою прерогативу при назначениях на должности и отказывалась ограничивать
свой выбор кандидатурами, принадлежавшими к партии парламентского большинства или даже примкнувшими к ней. На самом деле, как уже давно знали авторы исторических романов, главные маневры совершались меж
ду королевским гардеробом, спальней и черной лестницеЙ. l Анализ топо графии власти помогает выявить сходства английской и французской поли тики распределения полномочий.
Кроме того, французский двор оставался центром администрации и то гда, когда в Англии
XVIII века двор и административный аппарат раздели
лись. Это можно счесть свидетельством снижения централизации англий ской монархии. В Версале государственный совет собирался рядом с коро
левской спальней, так же как и Тайный совет в Уайтхолле. Но в большая часть этого дворца сгорела, и Вильгельм
III
1698 году
переехал в обновлен
ные резиденции в Кенсингтоне и в Хэмптон-Корте. Многие государствен ные учреждения остались в Уайтхолле, пока некоторые из них не получили
возможность разместиться в только что построенном Сомерсет-Хаусе. Го сударственные секретари работали отдельно от короля, который, как при нято считать, постепенно переставал быть движущей силой администра ции, хотя с этим можно не соглашаться. Тем не менее возможно и другое
объяснение. «Королевский календарь» за дарственных секретарей и лорда
-
1784 год помещает имена госу
хранителя печати рядом с именами
придворных и слуг. То, что они распоряжались Большой и Малой королев скими печатями, удостоверявшими подлинность королевских приказов, с
XV
столетия делало их главными лицами в королевской администрации.
В списке придворных они появились не по странной традиции, а из-за того, что они получали власть от монарха и тесно взаимодействовали с ним при дворе.2 Управление оставалось личным делом короля. Похоже, что прави
тельство и двор разделились только из-за того, что у монархов Ганновер ской династии не нашлось подходящего помещения. Если бы парламент или суды размещались в более солидных апартамен тах, это само по себе могло быть истолковано как свидетельство того, что
английский монарх переставал быть первостепенной фигурой в государст ве. Вместо этого возмущенный наблюдатель описывал «не приличеству ющее сенату здание» и отмечал, что «Глас закона
... доносился из деревян-
1 HolmesG. 1987. BritishPolitics in theAgeol Аnnе. Наmblеdоп. Р. 217; Еltоп О. R. 1974. Tudor Gоvегпmепt: the Роiпts оУ Сопtасt. 1. The Рагliаmепt / / Transactions 01 the Royal Historical Society, xxiv; Gregg Е. 1980. Р. 403-404. 2 ЕhгmаппJ. 1969. The YoungerPitt: The Yearsol Acclaiт. Сопstаblе. Р. 169-170.
104
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ных кабинок, построенных по углам старинного готического зала». В за ключение он добавляет, что глава могущественной империи обитает в худ
ших условиях, чем главный магистрат в Гларуссе или Цуге в Швейцарии. Монарху требуется дворец достаточно вместительный, чтобы там размес тились «Те подразделения исполнительной власти, которые непосредст
венно связаны с короной, например Тайный Совет и государственные сек ретари. Последние в настоящее время ютятся в разных кварталах города,
некоторые занятые ими помещения арендованы на неделю».1 А в это время в Париже суды заседали, окруженные великолепием неоклассического сти ля. Отсутствие роскошного дворца считалось позором для страны и симпто мом серьезных проблем. В английской столице не было ни красивых видов,
ни общественных зданий в стиле барокко, ни героических конных статуй. Однако особенности национального стиля редко имеют серьезный консти туционный подтекст. Французские правители считали, что на внешний блеск стоит тратить последнее су. Английские пенни предусмотрительно
сохранялись на черный день. Георг III показал, что может сделать в Англии монарх, обладающий вкусом и воображением. Карлтон Хаус, павильон в Брайтоне, Букингемский дворец и Виндзорский замок воплощались с чер тежных досок с быстротой, которая лишала парламент дара речи.
Французская монархия была персональной: реакция короля на слова и интриги определяла политический курс. Людовик
XIV манипулировал по
литическими группировками как ему было угодно, поэтому его действия
сравнивали с порывами ветра, то холодного, то жаркого. В таком случае Людовик ХУ больше походил на флюгер. Несмотря на его отчаянные по пытки предотвратить перевес какой-либо одной фракции, он не мог срав ниться с искусными интриганами, использовавшими его стеснительность.
Английские правители на придворное окружение реагировали столь же разнообразно. Генрих УII был самым самостоятельным монархом раннего Нового времени, Генрих УIII и Карл П, сами того не подозревая, позволяли политикам манипулировать собой, а Яков
1и
Георг
11 по разным
причинам
стали заложниками фракций.
Принимая политические решения, монархи должны были учитывать
всю систему взаимоотношений, определявших придворную жизнь. 2 Поэто му они неизбежно подвергались интенсивному давлению, которое выдер
живали лишь немногие. Однако сопротивление нажиму до победного кон ца не было идеальным вариантом поведения для государя, так как в основе
отношений патрона и его клиентов лежала способность находить взаимо выгодное решение. Тогда возникает вопрос о том, в какой степени учитыва-
1771. СгШса! Observations оп the Buildings 01 London. Р. 32-38, 51-52. Elias N. 1987. The Court Society. Oxford University Press.
1 Stuart J.
2
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
105
лось личное мнение монарха. Современники были проницательнее многих историков, когда приписывали непопулярные политические шаги «дурным
советникам», а не государю. Эт? суждение, которое долгое время помогало оправдывать планы заговорщиков, теперь представляется вполне справед
ливым. Обычные для ХVШ столетия жалобы на «деспотизм министров» свидетельствуют, что зависимость монарха от своих не всегда компетент
ных советчиков не была ни для кого секретом. То, что американцы обвиня
ли в совершенных короной несправедливостях министров Георга но будет считать подтверждением того, что революция
1688
111,
мож
года оконча
- но только до тех пор, пока мы не 1536 году последователи «Благодатного паломничества»
тельно отстранила короля от политики,
обнаружим, что в
говорили то же самое о Генрихе УIII.
Любовницы и супруги королей также пользовались большим влиянием. Во Франции издавна были известны «царствования» фавориток
-
начиная
с Дианы де Пуатье до мадам де Помпадур и мадам Дюбарри. При изучении английской придворной политики обнаруживаются сходные явления. Ре шающая роль Анны Болейн в разрыве с Римом в настоящее время очевидна: она подтолкнула к этому Генриха УIII с помощью настойчивого давления, сексуального шантажа и вовремя начавшейся беременности.! Характери стика Якова 11, данная Пеписом, очень точна: «им во всем руководила жена, и только с рыбой в своей тарелке он справлялся сам». Подобное влияние можно было наблюдать и после
1688
года. Герцогиня Кендал, любовница
Георга 1, и королева Каролина, супруга Георга 11, сыграли важную роль в вы движении Уолпола при дворе. Министрам приходилось постоянно контро лировать короля, а герцогиня играла роль посредника, обсуждая с ними де
ликатные вопросы и предупреждая о возможной реакции монарха. 2 После того как в позднее Средневековье королевский двор стал центром патроната, придворные стали объектом пристального интереса современ
ников. Некоторые из них, подобно Кастильоне, писали трактаты, учившие тому, как правильно вести себя при дворе; другие авторы осуждали при
дворных за двуличие, жадность и лицемерие. В раннее Новое время даже
улыбка придворного могла стать важным моментом в государственном спек такле. Шекспир говорил, что придворный
-
это «губка, которая впитывает
королевское одобрение, награды и власть». Многие из тех, кто осуждал при дворных, сами были придворными, не добившимися на этом поприще успе
ха и не представлявшими опасности для остальных. Проклятия, излива емые на двор Бурбонов ХУIII столетия, от личались экспрессией, но отнюдь не оригинальностью.
I
2
Ives Е. W. 1986. Аnnе Boleyn. Basil Blackwell. Beattie J. М. 1967. Р. 247-248.
106
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ДЕСПОТЫ Вероятно, слово «деспоТ» В политическом словаре ХVШ века встречает ся гораздо чаще, чем другие. Стоит обратить внимание на те случаи, когда этим словом называли монархов или их министров. В защиту ущемленных
свобод зачастую ратовали те, на кого они не распространялись. Проявле ния деспотизма историки считают обычными чертами французской систе мы управления, но если речь заходит об Англии, ничего подобного они не замечают, хотя к тому есть все основания. Однако существующие данные наводят на мысль, что вокруг мнимого «деспотизма~ в обеих странах про
изводилось слишком много пустого шума. Обвинения звучали особенно
громко тогда, когда власть министров казалась непоколебимой. Так проис ходило в правление Уолси, Бэкингема, Уолпола и Питта в Англии И Рише
лье, Мазарини, Флери и Мопу во Франции. Волнение за судьбу свободы всегда было непроДолжительным. Борьба вигов конца ХУН столетия за со кращение вооруженных сил прекратилась, как только они пришли к вла
сти. В
1787 году Бриенн назвал предложения Калонна деспотическими, а 1788 году. Историки признают, что оппозицию Бриенну
сам осуществил их в
составляли недовольные в парламенте, жаждавшие получить новые долж
ности. Слово «деспотизм~ употреблялось по отношению к соперникам: оно обозначало и людей, и при меняемые ими методы. Войну самовластию объ являли те, кто был по тем или иным причинам недоволен королевской поли
тикой. Гугеноты и англичане, встревоженные намерениями Людовика XVI, объявили деспотическими те особенности французской административ ной системы, которые они почему-то не замечали в дни сотрудничества с
ним. В то время как нападения австрийского императора, союзника англи чан, на его венгерских подданных рассматривались ими как справедливые
действия доброго правителя. И все же существовали некоторые причины тревожиться за судьбу сво бод. Людовик ХУ И Людовик ХУI не добавляли себе популярности, когда в силу необходимости нередко использовали деспотические меры. Заседа ния парламента в присутствии короля проводились С целью вынудить су
дей зарегистрировать королевские законы, а «запечатанные письма~ из давались для незаконного ареста неугодных правительству лиц без суда.
В
1771
ив
1788 годах было запрещено проведение парламентов: король уч
редил новые суды, в которых судей можно было смещать, а судопроизводст
во, следовательно, теряло свою независимость. Все подобные действия вы зывали обоснованный протест, поскольку являлись вмешательством в пра ва подданных, и оспаривались в судах, наиболее активно в палате косвенных
сборов, которая стала хранителем общественных свобод, оказавшихся под
угрозой исполнительной власти. В
1767 году
некий Моннера был аресто
ван за контрабанду табака. «Запечатанное письмо» предписывало шесть не-
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
107
дель держать его в подземной темнице без света с пяти фунтовой цепью на
шее. Он провел в тюрьме без суда более двух лет, пока власти не признали, что схватили не того человека.и не освободили его. Палата косвенных сбо ров признала за ним право подать в суд на государственных чиновников, со
вершивших ошибку, и присудила выплатить ему
50 тысяч ливров за причи
ненный ущерб.\
Таков был, без сомнения, французский «абсолютизм. в его худших про явлениях. Однако четырьмя годами ранее один из государственных секре тарей Георга Ш приказал королевским приставам произвести обыск в доме и в бумагах владельца типографии, в которой были напечатаны сочинения Уилкса. Суд не согласился с таким применением королевских прерогатив, и вердикт, вынесенный по делу «Энтик против Каррингтона», с тех пор ог раничивает действие королевской власти. Параллели между ситуацией в Англии и во Франции были замечены еще современниками. В
1771
году од
на из бристольских газет отметила поразительное сходство между англий ской и французской политикой: «в обеих странах парламенты притесняют ся, один с помощью силы, другой
-
обманом. В обеих странах государи по
лагаются не на преданность своих подданных, а на большие постоянные армии; в обеих странах желание и прихоть короля
-
единственный закон;
в обеих странах законные конституционные права и свободы народа ущем
лены и попраны. В обеих странах короли нередко выслушивают возраже ния, но полностью их игнорируют; в обеих странах началось всеобщее роп тание и недовольство, которое может привести к смуте и закончиться сме
ной порядка правления •. 2 Утверждение, что дурные намерения имели только «абсолютистские.
правители, неверно. Описанные выше случаи показывают, что между дес потизмом и «абсолютистским. режимом не было ничего общего. Разница между преследованием Уилкса Георгом Ш и предвзятым отношением Лю довика XVI к обвиняемыми в «Деле об ожерелье королевы. двадцатью года
ми позже была невелика. Оба случая стали causes celebres государственно го деспотизма, но их первоначальное содержание отошло на второй план после того, как эти судебные процессы стали историческими символами. Любой правитель старался расширить границы своей власти, и закон не
должен был им этого позволять. Нам следует признать, что во Франции су ществовал не «абсолютизм., а его антипод
-
конституция, гарантировав
шая определенные законом права и ограждавшая их от возможных посяга
тельств. Недовольные стремились не по колебать «абсолютистскую. систе му, попиравшую права, а воплотить существующую конституцию, призван-
I Echewerria О. 1985. The Маuреоu Revolution. Baton Rouge, Louisiana. Black J. 1986. Natural and Necessary Enemies. Duckworth. Р. 190. 2 Black J. 1986. Р. 192-193.
Р.
12-13;
108
Хен.шелл Николае. Миф абсолютизма
ную охранять их. Деспотизм был не самостоятельной системой управле ния, а искажением нормы: этот термин характеризовал политику правите
ля, а не его конституционный статус. Защита индивидуальных и корпора тивных свобод является неотъемлемой частью жизни общества в позднее
Средневековье и раннее Новое время. И если в каждом напоминании о гра ницах прерогатив, которое делали государю его подданные, мы будем усмат
ривать проявление «абсолютизма., тогда «абсолютистскими. окажется по
давляющее большинство монархов.
чиновники в одном отношении Англия была, несомненно, более «абсолютистской.>,
чем Франция. В системе управл':!ния Бурбонов было необычайно мало черт, которые можно было бы назвать бюрократическими. Юстицией и финанса ми занимались чиновники, купившие свои должности и относившиеся к
ним, с одной стороны, как к частной собственности, а с другой
-
как к госу
дарственным постам. Главной целью откупщиков налогов было получение
личной выгоды. Они не обнаруживали ни малейшего сходства с усердными чиновниками «абсолютистской легенды •. Дессер показал, что откупщики и кредиторы правительства, обогащавшиеся за счет финансовых нужд го
сударства, были тесно связаны с придворной аристократией.! Крупнейшие
земельные владения во Франции давали внушительные доходы, а возмож ности для их вложения открывали связи при дворе. Часть местной админи страции находилась в руках региональных, муниципальных и церковных
корпораций. Роли чиновников были, таким образом, переданы второсте пенным лицам, так как лучшие должности уже достались тем, кто был в них
материально заинтересован. Государство строилось на взаимовыгодном партнерстве короны и элиты: значительная часть администрации находи лась в частных руках.
Благодаря исследованию Брюэра, мы можем ясно увидеть специфику развития Англии. Перед революцией бюрократии в Англии не существова
1для управления 1200 чиновников - то
ло даже в самом широком смысле этого слова. Елизавете пятимиллионным населением требовалось около
4000 подданных. В платежных списках эпо 40000 чиновников на 16 миллионов французов, то есть один офиссье на каждые 400 подданных. Таким образом, плотность бюрократической сети во Франции было в 1О раз выше, чем в Англии. 2 После 1688 года Англия в короткие сроки превзошла своего соесть один чиновник на каждые
хи первых Бурбонов насчитывалось
I
2
Dessert D. 1984. Argent, pouvoir et societe аu grand siecle. Fayard. Williams Р. 1979. The Tudor Regime. Oxford University Press. Р. 107.
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
109
перника. Брюэр называет этот процесс «укреплением фискально-военного государства», основой которого была большая постоянная армия, высокие налоги, тяжелые правительственные займы, производившиеся правитель
ством у населения, и создание обширного штата государственных служа
щих. До революции
1688 года чиновники считали себя клиентами влиятель
ных аристократов или политиков. Их статус колебался между положением государственных служащих и частных наемников, и поэтому они не ощуща
ли какой-то особенной преданности короне или отдельному правительствен ному учреждению. Уходя в отставку, они забирали с собой официальные бумаги, как это сделал Кольбер во Франции. Однако начиная с
1690-х годов
наблюдается тенденция к росту профессионализма и бюрократизации. Те перь документы департаментов хранились в официальных учреждениях, на чальство платило клеркам жалованье из фондов департамента, а не из сво
их собственных средств; поэтому возникало впечатление, что чиновники работали на государственное учреждение, а не на своего патрона. Его уси
ливает процесс замены отдельных должностей комиссиями. Один лорд-ка значей освободил свое место комиссии по Казначейству, так что теперь чи новники проявляли лояльность не одному лицу, а департаменту в целом.
Наиболее видные изменения про изошли в акцизной службе. К ХVШ столетию она являлась самым крупным правительственным департамен
том, и действовала в непосредственном контакте с обществом. В
1780-х го
дах пять тысяч акцизных чиновников работали не на основе частных кон трактов, а были бюрократами, в центре и на местах подчинявшимися стро
гому контролю правительства. Все, связанное с ними, несомненно отдает прусской муштрой. Поступающие на службу должны были проходить пись менный экзамен, а не обучаться в процессе работы, как французские чинов ники. Они должны были уметь использовать десятичные дроби, извлекать
кубические корни и пользоваться логарифмическими линейками. У них был длинный рабочий день, им приходилось совершать тщательно сплани
рованные инспекционные поездки и возить с собой учетные книги и семь инструментов, в том числе перо и чернильницу, закрепленные на отворо
тах сюртука. Их юрисдикция не предполагала использование принципов общего права. Эти чиновники работали в фискальных интересах короны и не обращали внимание на права подданных.
Акцизные комиссары в Лондоне сами судили обнаруженных ими нару шителей. Блэкстоун считал, что их самовластные действия были несовмес
тимы с достоинством свободного человека. Они были вездесущи, и потому их ненавидели в каждом городе или деревне, где продавали чай или варили эль, в каждом порту и на побережьях. I Именно на них общество перенесло
I
Brewer J. 1989. The Sinews о{ Power.
Uпwiп Нуmап. Р.
79-85,102-114.
110
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
свою неприязнь к власти, и отголоски красочной демонологии, создавшей ся вокруг них, до сих пор можно увидеть в детских приключенческих рома
нах. Ярость населения проявилась в выступлениях против акциза в ду
-
1773 го
после этого остается вспомнить о том, как поступили французы со
своими довольно милыми и лишь слегка бюрократизированными налоговы
ми чиновниками в
1789 году. АРИСТОКРАТЫ
В раннее Новое время Франция до бы, что и позднее
-
1789 года -
а некоторые сказали
являлась аристократическим обществом. В 1980-х го
дах Кларк убедительно продемонстрировал аристократический характер английского общества в ряде своих полемических работ, ставших настоя щей сенсацией. Широкое распространение его взглядов некоторым обра зом повредило им, так как не все доверяют популярной литературе. Первый том «Новой Оксфордской истории Англии» с вызовом был назван «Вежли
вый И торговый народ». Теперь мы понимаем, что называть Англию эпохи Георгов аристократическим обществом означает выдавать желаемое за действительное: голубая кровь без собственности не давала ничего. Не многие могут с этим поспорить, однако если следовать такой логике, Фран ция также не была аристократическим обществом. Там титул сам по себе не являлся гарантией вхождения в правящий класс. Каждый член благо
родного семейства считался знатным, но можно было найти баронов, кото рые в тяжелые времена буквально подметали улицы. Мало кто знает о том,
что в ХУIII веке в большинстве стран существовали благородные лавочни ки, крестьяне, пастухи и рабочие. Доступ к власти везде открывало состоя ние. В этом отношении и Англия при Георгах, и Франция при Бурбонах бы ли похожи. 1
Во Франции «дворянство робы» и «дворянство шпаги» преобладало во всех корпоративных организациях, на самых выгодных церковных, воен
ных и политических должностях. Кэннон показал, что так же было и в Анг лии, а в некоторых аспектах она была даже более аристократической. Марк систы ошибочно полагали, что буржуазия начала играть ведущую роль в
обществе с ХУН, а не с
XIX века. Любые изменения происходил и насильст
венным путем. Гражданская война в Англии является самым значитель ным примером. ХУIII столетие, находившееся между двумя революциями, не подвергалось внимательному изучению. Английская знать почти цели-
I Clark J. 1986. English Soeiety 1688-1832. Cambridge University Press; Langford Р. 1989. А Politeand Commereial People: England 1727-1783. Oxford University Press. Р. 742, 690; Bush М. Noble Priviledge. Manchester University Press. Р. 207.
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
111
ком состояла из тех, кого французы называли грандами: его нижняя гра
ница была настолько непроницаемой, что Стоун всерьез засомневался в общепринятой концепции открытой элиты. Монополия знати на высокие посты была тем более неприемлема, что в ее состав нельзя было войти.
Покупка должностей практиковалась в Англии дольше, где бы то ни было, из-за маниакального преклонения перед наследственными правами. 1 Атте
стационные комиссии были созданы только в
после того как Людовик
1871 году, через два столетия XIV учредил их во Франции. Вплоть до революции
войти в состав французского дворянства было проще, чем в состав анг лий ского: к
после
1789 году почти половина французских дворян получила дворянство 1650 года. 2 Многие возвысились благодаря государственной службе,
которая, как правило, на определенной ступени давала статус «дворянина
робы.; они становились благородными в силу того, что являлись админист
раторами высокого ранга. В Англии, напротив, человек получал высокий административный пост, потому что был знатным. Английский социальный снобизм выглядел очень непривлекательно по сравнению с отношением французов, если верить Джеймсу Уатту. Он писал, что высокомерие по от ношению «к нам, простым ремесленникам. было совершенно не похоже на
то уважение, которое ему оказывали во Франции.
Сведения, имеющиеся у нас о налоговой политике того времени, под тверждают, что именно в Англии, а не во Франции управление осуществля лось в интересах дворянства. Поколениям студентов внушали, что фран цузские дворяне были освобождены от уплаты тальи, и это, безусловно,
так. Однако от нее были освобождены и буржуа большинства городов, а многие крестьяне просто вычитали свою талью из арендной платы за зем лю. И если этот налог дворяне не платили, по крайней мере в чистом виде,
то после
1749 года они платили единовременно три двадцатины.
В Англии
гораздо более значительную часть государственных доходов составляли кос
венные налоги на пиво и эль, которые потреблялись людьми с плебейским вкусом и плебейскими карманами. В раннее Новое время английская знать и джентри уклонялись от уплаты высоких прямых налогов. При Елизавете 1 они могли сами определять размер своих налогов. В конце жизни лорд Бэрли платил налог в
133 фунта 6 шиллингов 8 пенсов, столько же, сколько и три 4000 фунтов в год. Мало что изменилось даже к 1790-м годам, когда граф Фитцвильям платил 721 фунт при доходе в 20000 фунтов. Английское дворянство настолько прочно кон
дцать лет назад. Его доход при этом составлял
тролировало политическую и экономическую жизнь страны, что даже если
Hatton R. 1969. Еuгоре in the Age 01 Louis X/V. Thaтes and Hudson. Р. 199; StoL. 1986. Аn Ореn Elite? England 1540-1880. Oxford Uпivегsitу Press. Р. 303-306. 2 СатрЬеll Р. R. 1988. Р. 34. I
пе
112
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
бы представилась такая возможность, нельзя было бы построить общество,
где положение знати было еще более комфортным.'
И во Франции, и в Англии все ступени государственного аппарата были заняты дворянами. Государственные должности переходили из поколения
в поколение на протяжении столетий. Семейства Осмонд и Фэншоу сохра няли за собой пост контролеров королевских доходов с середины XVI почти до конца ХУН века. Подобная «оккупация» должности была вполне законо
мерным явлением: хотя в Англии обыкновение покупать места на государ ственной службе не афишировалось, но укоренилось оно столь же прочно, как и во Франции. При Тюдорах корона постепенно теряла контроль за на значениями, продавая должности, жалуя должности в пожизненное поль
зование или передавая очередь на их занятие (из-за этого претенденты об разовывали фиксированную очередь в ожидании той или иной должности,
что лишало монарха свободы выбора). Владельцы должностей могли даже препятствовать короне создавать новые места на том основании, что это
ущемляло их имущественые права. 2 В министерствах страны доминировал узкий круг знатных семейств. Тауншенды, Пеламы, Питты, Гренвиллы и
Темплы для Англии были тем же, чем кланы Фелипо, Ноай, Ламуаньон и Бриенн
-
для Франции. Простое перечисление имен не даст нам представ
ления о том, что любой аристократ имел брачные связи с другими фамилия ми, а его семейство обладало множеством боковых линий. Не специалисты могут не знать, что Морепа, Деврийер и Понтшартрен принадлежали к од
ному клану Фелипо. Связи внутри элиты были крепкими, а родство и друж ба для аристократов были главными узами и определяли их политическую
позицию. Репрезентативные учреждения также были открыты для знати: так, представители семейства Гроунер занимали одно из двух парламент ских мест от графства Честер на протяжении
159 лет. Несмотря на разницу
в деталях, и французская и английская элита использовала репрезентатив ные органы как место для осуществления диалога с короной.
Дворянство доминировало не только в официальной системе управле ния. Легкий доступ ко двору, которым пользовались французские гранды и английские лорды, позволял им сохранять свое влияние на местах, кото рым пользовалась королевская власть. Историки тюдоровской эпохи лишь недавно стали акцентировать важность неформальных контактов между
короной и правящей элитой. До учреждения в
1550 году постов лордов-лей
тенантов дворянство не занимало официальных должностей в английских графствах. И все же Генрих УН и его сын не могли обойтись без содействия
I Саппоп J. 1984. Aristocratic Century. Cambridge University Press. 147, 177; WiIliams Р. 1979. Р. 74. 2 WiIliams Р. 1979. Р. 93; Brewer J. 1989. Р. 17.
Р.
125, 140-
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
113
дворян. Роль знати в местном управлении представляется спорной. Неко торые историки, например Стоун и Уильямс, полагают, что король старал ся подорвать влияние местных магнатов, например семейств Говрад и Пер
си, и предпочитал опираться на менее знатных дворян, всем обязанных ко роне. ) Эти авторы, избегая употреблять термин «формирование среднего класса», считают, однако, что сильная монархия
XVI столетия для
эффек
тивного управления регионами нуждалась в новых приверженцах, не обла
давших на местах собственной властью. Другие влиятельные исследовате ли, например Бернар, утверждают, что, как и во Франции, в Англии целью короны было взять в провинции то, чего у нее самой не было. Поэтому коро левской власти было выгодно использовать людей, имевших в данной мест
ности большое влияние. 2 Однако следует помнить о том, что число могуще ственных региональных владетелей, к тому же взрослых, лояльных к коро
не и компетентных, было ограниченно. Там, где таковых не оказывалось, приходилось искать альтернативное решение. То, что семейства Тэлбот и Стэнли сохраняли свою власть на протяжении долгого времени, говорит о том, что следует различать гонение короны на знать вообще и отношение к отдельным дворянам, попавшим в немилость к монарху.
По всей видимости, такая ситуация сохранилась и в ХУIII столетии.
В своих работах Стоун представил нам грандиозную картину упадка эконо мической, социальной и военной мощи дворянства. По его мнению, постра дал и патронат, основа власти дворянства, который уступил место
« собст
венническому индивидуализму» (каждый отвечает сам за себя и не думает о других). Гипотезу Стоуна следует оценивать с осторожностью. Посколь ку патронат считался основой социальной стабильности, опасения о его со хранении всегда сильно преувеличивались. 3 Кроме того, лояльность не бы ла проявлением сентиментальности дворян. Кажется, что во времена Ган новерской династии клиентела и патронат были столь же значимы, хотя при Георгах рост постоянной армии вынуждал лордов оказывать короне
финансовую, а не военную помощь. Министры Георга мательны к своим дворянам, как и Елизавета
11 были столь же вни 1, а возможно, и более, так как
парламенты и выборы стали проводиться с большей регулярностью. Соци альные, военные или электоральные инициативы знатных семейств, на
пример Лоутеров в Уэстморленде или Фитцвильямов в Йоркшире, нельзя
WiIliams Р. 1979. Р. 428-451. Bernard G. W. 1985. The Power о! the Early Tudor Nobility. Harvester. Р. 197205; Gwyn Р. 1990. The Кing's Cardinal: The Rise and Pall о! Robert Wolsey. Barrie and Jenkins. Р. 21-35. з Coward В. 1988. Social Change and Continuity in Early Modern England 15501750. Longman. Р. 28-29; Stone L. 1965. The Crisis о! the Aristocracy 1558-1641. Oxford University Press. I
2
114
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
было игнорировать. Следовательно, ключевые позиции в местном управле нии до сих пор находились в их руках. ! Когда в революционные 1790-е годы Питт был встревожен настроениями в государстве, контроль и разведку на местах он осуществлял через местную аристократию и мировых судей. Точ
но так же поступал и Кромвель в 1530-е годы во в ремя кризиса Реформации. В этом Англия являла абсолютное сходство с Францией. Ни в одной стране никогда не предпринималось наступление на дворянство как тако
вое. Заклятым BparoM знати считается Ришелье; однако Берген показал, что кардинал приложил немало усилий, чтобы ввести свое семейство в чис ло аристократических. Он стремился привести дворян к повиновению, а не подорвать их власть и престиж. Семейство Ноай из Лангедока не утратило
CBoero значения, когда ХУН век сменился ХУIII. Ни в Англии, ни во Фран ции государь не Mor властвовать, опираясь только на официальные инсти туты и бюрократические учреждения. До конца XIX столетия мысль о необ ходимости подчиняться решениям правительства не внедрилась в умы на
столько, чтобы государство смогло отказаться от построения клиентелы. 2 Оба режима опирались на пирамиду патроната, основание которой находи лось в провинции, а вершина
-
при дворе.
Но хотя система клиентелы в обеих странах сохранялась, постепенно менял ась ее основа. Поскольку во Франции при королевском дворе прини мались основные решения о применении политических и военных прерога тив, а также распределялся патронат, гранды все чаще стремились попасть
на гражданскую или военную службу короне. Поэтому им приходилось проводить В столице больше времени. Прежде положение мелкого дворян
ства при дворе вельмож укрепляло взаимодействие двух слоев знати. Одна ко если резиденцию гранда в провинции обслуживало минимальное коли чество слуг, этот дом терял прежнее политическое значение и становился
рядовым хозяйством; если сеньор отсутствовал, то ему не требовалась и
благородная свита. Домашние хлопоты стали делом прислуги. К
1700 году
эскорт, прежде окружавший грандов на войне и при выходах в свет, исчез. 3 Ранее историки считали, что в
AHrлии, где монархи не требовали к сво
ей персоне столь пристального внимания, дворяне были при вязаны к своим поместьям, как сторожевые псы; тем самым они создавали необходимый контраст с французской знатью, вечно отсутствующей в родовых владени ях, привязанной ко двору и клонившейся к упадку. Но теперь становится понятно, что поведение английской и французской знати было сходным, и
1 Саппоп
J. 1984. Р. 115-123. 1988. Р. 58-62. 3 Kettering S. 1986. Patrons, Brokers and Clients in Seuenteenth-Century Ргаnее. Oxford U niversity Press. Р. 217. 2 СатрЬеl1 Р.
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
115
французский «абсолютизм.) не имел к этому никакого отношения. Рефор мация вызвала бум в торговле недвижимостью. Епископские резиденции в
Лондоне между Стрэндом и Темзой были превращены в городские резиден ции пэров. Хотя английская корона уже давно закрепила за собой основные прерогативы, именно в раннее Новое время дворяне стали все чаще отлу чаться из своих провинциальных поместий. В Англии, как и во Франции, иногда они отсутствовали в имении годами, ранг живших там слуг стано
вился все ниже, а их количество уменьшалось. К
1700 году дворянские ре
зиденции были столь же бесплодны, как и оставленные там дворянами же ны. Низкий социальный статус прислуги определил некоторые бытовые перемены. Сооружение черного хода для слуг означало, что джентльмен, поднимающийся по главной лестнице, не мог натолкнуться на ночной гор шок, который слуга выносил наутро.!
Последствия, наблюдавшиеся в обеих странах, были удивительно схожи.
В Англии дома со штатом прислуги более сорока человек стали редкостью после
1660 года,
а в конце ХУIII века в Париже придворные довольствова
1561 году Стэнли, граф Дерби, содержал штат в 120 человек, а его потомок в 1702 году - 38 слуг. В середине ХУН столетия штат герцога д'Эпернона составлял 73 человека, не считая охраны. Сто лет
лись тридцатью слугами. В
спустя принц де Ламбеск, человек столь же обеспеченный, имел штат в
29 человек. 2 Кроме того и английскому и французскому государству для поддержа ния стабильности было необходимо компетентное управление и равновесие
между властными группировками. Поскольку ни Людовик ХУ, ни Георг
11
не были умелыми правителями, то неоднократно становились жертвами
давления министров или фракций. Оба поддавались на хитрости искусных политиков, которые вынуждали монарха назначить их на тот или иной пост или даже сместить тех, кому он лично благоволил. Покровительство короны гарантировало формирование в английском и французском парламентах или в провинциальных штатах доминирующей группировки, которая поми
мо прочих обязанностей проводила нужные правительству решения. Но ес ли влиятельные лидеры были обижены, корпоративные чувства оскорбле ны, а спорные вопросы плохо проработаны, министерская группировка в
собрании могла способствовать провалу предложенного решения. Ее мог ли склонить на свою сторону другие крупные политики и таким образом
обеспечить себе большинство голосов. Если монарх желал сохранить под
держку своей фракции, он должен был идти на уступки. В
1742 году Георгу Н
Girouard М. 1978. Life in the English Coиntry Hoиse. Yale University. Р. 138. Kettering s. 1986. Р. 215, 218; Mertes К. 1988. The English Noble Hoиsehold 1250-1600. Basil Blackwell. Р. 191. I
2
116
Хеншелл Нu/(олае. Миф абсолютизма
пришлось сместить Уолпола, которого он желал видеть на посту министра,
ав
1746 году поддержать Пеламов,
которых он недолюбливал. В
1759 году
Людовик XV был вынужден сместить генерального канцлера Силуэтта столь поспешно, что его имя стало обозначать набросок портрета, на котором про
рисован только профиль. В
1763 году ему посоветовали назначить на пост
Генерального контролера Лаверди, лидера янсенистской оппозиции, чтобы заручиться поддержкой парламента. Историки всегда подчеркивали ана логичные эпизоды в английской истории, считая их проявлениями мудрого
и благословенного парламентского режима. На самом деле они не слишком от личались от кризисной ситуации во Франции; но поскольку в этой стране признаки новой эпохи историки обнаруживают только после
1789 года, то
назначение Лаверди не вызывает у них никакого интереса. В обоих случаях суть дела заключалась не в том, что законодательные органы старались на
вязать монарху свою кандидатуру министра, так как все говорит об обрат
ном. Именно корпоративные органы становились пешками в игре заинтере сованных сторон, в том числе и монарха, который, как правило, не был са мым искусным политиком.
Французские и английские дворяне объявляли себя посредниками меж ду монархом и народом. Блэкстоун и Монтескье говорили об их привилеги рованном положении примерно одинаково, утверждая, что знать защища
ет народ от власти монарха. Начиная с
1760-х годов в обеих странах ритори
ка изменилась, пополнившись требованиями предоставить стране более
широкое представительство. Аристократические учреждения постепенно дискредитировали себя. В Англии скандал с трехкратным исключением из палаты Уилкса, победившего на выборах в Миддлсексе, породил движение за создание внепарламентских ассоциаций. Во Франции бездействие пар ламента во время заговора
1771
года заставило общество искать ему более
независимую альтернативу. I Ошибочно считать эти события доказатель ством падения «абсолютизма. во Франции и одновременно игнорировать критику, адресованную английской политической элите. Распространение
антиаристократических настроений оценить очень непросто. Во Франции представители раннего Просвещения называли дворянство паразитической и морально деградировавшей социальной группой за двадцать лет до рево
люции
1789
года. 2 Этот факт широко известен потому, что служит пред
вестником ниспровержения аристократических принципов во время рево
люции и хорошо вписывается в традиционную схему упадка «абсолютиз-
Jarrett о. 1973. Р. 123-124. Darnton R. 1976. ТЬе High Enlightenment and the Low-Life of Literature in Pre-Re· volutionary France / / Johnson о. (ed.) French Society and Revolution. Cambridge University Press. Р. 53-87. I
2
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
117
ма». При этом наступление на дворянские ценности в Англии, наблюдав шееся с 1750-х годов, историки до недавнего времени обходили молчани
ем.! Англичане тоже обвиняли свою знать в изнеженности, моральном раз
ложении, отсутствии патриотизма и эгоистичном безразличии к судьбам страны. Но ни в Англии, ни во Франции аристократическая этика, по-ви димому, не теряла популярности вплоть до
1789 года. Дуэлям аристокра
тов подражали, их каретам завидовали, а одежду копировали. В романах ХУIII столетия незнатный герой мог завоевать любовь благородной леди, только если вовремя обнаруживал, что он
-
джентльмен по рождению.
Только поэтому ухаживания Тома Джонса не были напрасны.
I
Nеwmап
Р.68-69.
G. 1987. The Rise
о{
English Nationalism. Weidenfeld and Nicolson.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ФРАНЦИЯ И АНГЛИЯ: АБСОЛЮТИЗМ ПРОТИВ ПАРААМЕНТСКИХ СВОБОД? Народам, не получившим такого благословения, как ты, Следует подчиняться тиранам В то время как ты, великая и свободная, будешь nроцветать На страх и на зависть им всем. Джеймс Томсон,
1740
ПАРААМЕНТ, ШТАТЫ И ПАРААМЕНТЫ Парламентские свободы и сегодня остаются центральной составляющей английской политической культуры. Так же было и в эпоху царствования
Георгов. В XVIII столетии критики режима Бурбонов чересчур решительно отвергали претензии французских парламентов играть такую же роль, что
и английский парламент, а историки слишком охотно им верили. Однако многие современники размышляли об их особенностях, используя одина
ковые термины, и многие, включая Берка, считали эти учреждения сопо
ставимыми. В газетах эпохи Ганноверской династии слово
«parlement»
пе
реводилось как «парламент») И подразумевало исполнение присущих пар
ламенту функций.' Во фраIlКОЯЗЫЧНОМ ХIII веке оба учреждения назывались
«parlement», а одинаковое название едва ли закрепилось бы за различными органами. Впоследствии они развивались в разных направлениях, но не со всем так, как пытался уверить нас Стаббс, принявшийся отыскивать в ХIII
и
XIV веках такой
парламент, каким он был в
1870-x годах.
Если метод ис
следования заключается в том, чтобы исследовать сначала настоящее, а от
I
Black J. 1986. Natural and Necessary Enemies. Duckworth. Р. 191.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
119
него идти к событиям прошлого, то выбор изучаемых предметов может ока
заться странным. Стаббс не включал в свое исследование ассамблеи, кото рые сами именовали себя парламентами, и обсуждал исключительно те со брания, социальные или сословные представительства, которые были со поставимы с английским парламентом. Французские парламенты не впи сывались в эти узкие рамки, и поэтому он сосредоточил внимание только на
Генеральных штатах, германских диетах и испанских кортесах. 1 В XIX сто летии историки, основываясь исключительно на созданных ими самими
критериях, решили, что во Франции никогда не было жизнеспособного представительного органа.
И все же английский парламент никогда не был сословной ассамблеей. На раннем этапе своего существования в нем была представлена только знать, клирики и юристы. Высшее и низшее дворянство в конце концов ока залось в разных палатах, и джентри пришлось уживаться с небольшим ко
личеством буржуа и представителей свободных профессиЙ. По-видимому, французские парламенты не избирались, как не избирал ась и палата лор дов, верхняя палата английского парламента. Многие французы, в том чис ле и Вольтер, не могли смириться с мыслью, что французский парламент
представлял исключительно самого себя. Все же его
190 судей составляли
значительную часть «дворянства робы», и сходные сегменты этого социаль ного слоя были представлены в двенадцати провинциальных парламентах.
Сорок два гранда, присоединявшиеся к парижскому парламенту при обсу ждении важных политических вопросов, представляли «дворянство шпа
ги»: тем не менее историки, как правило, этого не замечают. К оставшейся части французского дворянства они находились примерно в той же пропор
ции, что и
150 пэров английского парламента к джентри при Ганноверской
династии. То, что они участвовали в представительстве вместе с судьями,
делало французский парламент достойным аналогом палаты лордов. Ток виль считал парламенты представительными
-
вероятно, он полагал, что
они представляли знать в целом. Поскольку в остальном отношение Токви ля к парламентам было достаточно суровым, нет оснований подозревать его в предвзятом суждении.
Английский парламент этого периода реже становился предметом дис куссий. Это была ассамблея землевладельцев, представлявших, по демо
кратическим понятиям, только две тысячи человек. Но увлечение англий ских историков городскими франшизами и распределением мест заставля
ло их использовать анахронический метод анализа, в царствование Георгов известный только небольшой группе радикалов. В ХУIII столетии предста
вительство не было связано с демократическими механизмами. В обществе,
I
Sayles G. о. 1975. The Кing's Parliaтent о! England. Аrпоld. Р. 33.
120
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
скрепленном отношениями патроната и клиентелы, палата лордов в AHrлии и парламенты во Франции были обязаны и счастливы представлять не толь ко свое мнение, но также интересы иных личностей и социальных групп,
корпораций и отдельных местностей. В этом отношении их функции были
сходны. Оба учреждения, предс:гавлявшие правящую элиту, считались барь ером, препятствовавшим вырождению монархии в деспотию. Ламуаньон де Малерб, либеральный цензор и официальный защитник гражданских сво бод, объявлял, что парламент необходим для сохранения конституции, так как охраняет законы, гарантирующие интересы граждан и ограждающие
их от проявлений деспотизма. В
1771
году принцы крови использовали ту
же риторику, когда выступили против роспуска парламента: независимость
судей защищала общественные свободы от произвола властей. С незапамятных времен парламентские свободы были краеугольным камнем уникальной культуры английского народа. Они, вероятно, действи тельно существовали, но почти с уверенностью можно сказать, что на про
тяжении пятисот лет они были
r лавной
составляющей национальной ми
фологии. В ХУ веке Фортескью впервые сделал их предметом националь ной гордости, отличавшим англичан от жителей континента. В
XIV
веке
финансовая необходимость заставляла многих европейских государей соз давать сословные представительства, которые могли объединить страну и
одобрить введение налогов. Фортескью дал своим соотечественникам со вершенно неоправданный повод для гордости, сообщив им, что парламен
ты
-
явление исключительно aHr лиЙское. Это ложное представление все
гда оставалось популярным. Быстро став частью национального самосо
знания, этот миф в некотором смысле реализовался и повлиял на сознание
и поведение англичан. Но если англичанам тюдоровской и стюартовской эпохи простительна охватившая их эйфория, то наша вина, состоящая в не
умении
редины
CTporo оценить ситуацию в целом, гораздо серьезнее. Начиная с се 1970-х годов группа ревизионистов во главе с Элтоном и Расселом
изучала то, как рассмотрение событий в направлении от настоящего к про шлому повлияло на историографию. Их мишенью стала вигская историо
графия, отталкивавшаяся от триумфа парламента в
XIX столетии и искав
шая в истории прошедших столетий прогрессивные изменения, предопре
делившие счастливый исход событий. В результате они недооценили роль, которую парламент играл в XVI и ХУН веках, хотя этот вердикт можно оспа
ривать. Кларк применил ревизионистский подход к изучению ХVШ столе тия и получил похожие результаты, однако
ero выводы кажутся еще более
умозрительными.
Как бы то ни было, ясно, что современники преувеличивали значение парламента. В ХУI и ХУН веках он работал с перебоями и не был обычным инструментом управления. Парламент обладал неоспоримой монополией
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
121
на вотирование налогов, однако тюдоровские и стюартовские министры на
ходили способы обойти ее. Насильственные займы, пожертвования и кора бельные деньги были сомнительными, но эффективными способами полу
чения наличных. Согласия парламента испрашивали в исключительных слу чаях, когда вотировались налоги на чрезвычайные нужды, оборонительную
или наступательную войну, а не на обычные расходы правительства. Авто ры двух современных монографий утверждают, что финансовые полномо
чия парламента были еще меньшими.' Один из них высказывает предполо жение, что при первых Тюдорах налоги проводились через большие советы
(обычно это была палата лордов без палаты общин), а не через парламенты. Другой автор полагает, что при Елизавете одобрение парламентом налогов было простой формальностью: оно предоставлялось всегда, а в одном слу чае одному из чиновников было поручено подготовить билль о предостав
лении субсидий, вошедший в парламентские протоколы еще до того, как nарла.мен.т собрался. В обоих исследованиях тюдоровские парламенты оказываются ближе к той традиционной характеристике, которую некото рые историки дают французским провинциальным штатам.
Без сомнения, английский парламент обладал законодательными пол
номочиями, размер которых стал критерием сравнения Англии с Франци ей, где законы творил король. Однако в Англии акты законотворчества бы ли редкостью: закон был экстраординарной мерой, призванной искоренять злоупотребления. Общество не было подготовлено к тому, что закон мог использоваться как постоянный механизм, работающий во благо людей, по
мнению которых будущее приносило с собой не прогресс, а упадок. 2 Во Франции, насколько можно судить по высказываниям монархов и полити ческих мыслителей, процесс законотворчества проходил несколько иначе.
В законотворчество входили различные действия правительства, начиная
от заключения договоров и заканчивая дарованием хартий и обеспечением чеканки монеты в государстве. Если эти функции назвать королевской пре рогативой, то окажется, что английский король обладал такими же полно мочиями. Ни в одной стране исполнительная и административная власть не принадлежала парламентским учреждениям, если только в государстве
не возникало неординарных ситуаций. И Тюдоры, и Стюарты, и Бурбоны не давали своим парламентам вмешиваться в прерогативные государствен ные вопросы.
Историки обвиняли Елизавету 1и Якова 1в том, что они чересчур ревни во оберегали свои прерогативы: некоторые авторы, по-видимому, думают,
, Holmes Р. J. 1986. The Great Соuпсil iп the Reign оУ Henry УН English Historical Оеап and Jones (ed.). 1990. The Parliaments о! Elizabethan England. BasilВlackwell. Р. 101-102. 2 Sharpe К. 1989. Politics and ldeas in Early Stuart England. Pinter. Р. 91.
Review, 401;
122
Николае Хен.шелл. Миф абсолютизма
что эти монархи сами создали почву для конфликта. Однако различие, про водившееся между таинствами, доступными лишь королям, и предметами,
которыми могли заниматься подданные, проводилось еще в Средние века. Тем не менее в одном отношении французские монархи проявили большую щедрость. Некоторые виды пожалований и приказов приобретали форму патентов и поэтому должны были проходить регистрацию в парламенте.
В Англии издание патентов относилось к сфере действия прерогативы, к которой парламент и близко не подпускали; патенты были внепарламент
ской формой законодательства. I Из-за того что акты законотворчества про исходили во всех областях деятельности правительства, французский ко роль в гораздо большей мере позволял парламенту вмешиваться в те дела,
которые в Англии сочли бы неприкосновенными предметами королевской политики. Во Франции договоры с иностранными державами, королевские хартии и пожалования пэрских достоинств неприкосновенными не были.
По сравнению с властью многих европейских ассамблей полномочия английского парламента оказывались неожиданно ограниченными. Его со
зыв был частью прерогативных прав короля. Он собирался по воле монарха и не имел права на регулярное или хотя бы периодическое проведение сес сий. Кроме того, у него не было органа, который постоянно функциониро вал бы в перерывхx между сессиями: ни постоянные комиссии, ни чиновни ки не наблюдали за министрами короля и не контролировали расходование
средств, которые были получены от вотированных парламентом налогов.2 В этом отношении его позиция была менее выигрышной, чем у француз ских провинциальные штатов, собиравшихся ежегодно и содержавших по стоянных синдиков, которые защищали их интересы в перерывах между
сессиями. Но так как английский парламент не был постоянно действу ющим органом, он не обладал и правовым статусом корпорации.
Положение изменилось после
1688 года.
Парламент стал собираться
ежегодно и превратился в реальную политическую силу, с которой руко водство страны должно было считаться. И все же следует заметить, что во
Франции парламентские сессии регулярно ПРОВОДИЛИСЬ с ХIII века. Но пре имущество английского представительства заключалось в том, что его не сочли препятствием и не уничтожили в 1790 году: парламент пережил аn cien regime и успешно приспособился к условиям демократии. Впоследст вии ему приписывали более значительную роль, чем то было на самом деле, а сопоставление с французскими парламентами старались проводить как
можно реже. Ни французские, ни английские монархи не вводили налогов
I Hinton R. W. к. 1957. The Decline 01 Parliaтentary Governтent under Elizabeth and the Early Stuarts / / Cambridge Historical Journal, ХIII, 2. Р. 125-126. 2 Bush М. 1983. Noble Privilege. Manchester University Press. Р. 112.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
123
и не производили серьезных правовых изменений без участия представи
тельств. Оба учреждения открывали дорогу к власти, богатые могли поку пать там места и получать более высокие чины. Для отпрысков знатных
семейств эти учреждения, охваченные сетью патроната и родственными связями элиты, были ступенью на пути к положению и должностям. Приме
чательно, что английский парламент фактически назначал себя сам. Зем левладельцы
-
джентри и пэры
-
определяли кандидатуры тех, кто затем
должен был составить подавляющее большинство в нижней палате: такой контроль превращал палату общин в одну из самых необычных ассамблей в
Европе ХУIII столетия. Миф о том, что парламентские выборы стимулиро вали активную политическую жизнь, можно опровергнуть с помощью про
стого наблюдения: в
203,
1761
году борьба велась только за сорок два места из
принадлежавших городам, и за четыре из сорока, предоставленных
графствам,
-
и это было нормой. Можно сказать, что многие места, пре
доставляемые городам, были собственностью тех, кто их занимал, точно так же как это происходило с местами в парламентах французских. Кэннон отмечает, что при Ганноверской династии число мест в палате общин, канди датов на которые определяли члены палаты лордов, постоянно увеличива
лось. После периода неопределенности и неразберихи, которыми ознаме новалось правление королевы Анны, знать стремил ась укрепить свои пози ции. В
1705 году она контролировала 105 мест в палате общин. В 1747 году 1б7 мест, а в 1784 году - до 197. С начала столетия
эта цифра возросла до
число клиентов пэров в парламенте увеличил ось, вероятно, в четыре раза.
В
1784 году 304 из 558 членов палаты общин были связаны с пэрами.
Цере
монии открытия многих парламентских сессий в правление Георгов напо минали семейные встречи. 1 И английский и французский парламенты были форумом для фракцион ной борьбы, возникавшей за их пределами
-
как правило, при дворе, по
скольку только там можно было получить такую политическую информа цию, которая давала пищу интригам.2 Обычно режиссерами-постановщи ками конфликтов были политики, стремившиеся устранить королевских
министров. В парламентах начинали свою карьеру многие французские и английские министры; умелые манипуляторы могли, используя представи
тельства, оказывать давление на монарха (впрочем, такая практика офици ально осуждалась) . В 1763 году Лаверди, лидер парламентской оппозиции, был назначен Генеральным контролером финансов. Недавно опубликован ные работы проливают свет на подробности закулисной борьбы, развернув-
I Саппоп
J. 1984. Aristocratic Century. Cambridge University Press. Р. 104-115. Black J. 1990. Robert Walpole and the Nature 01 Politics in Early Eighteenth-Century England. Масmillап. Р. 100. 2
124
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
шейся вокруг этого события.' Шуазель, секретарь иностранных дел, стре мился устранить Генерального контролера Бертена. Он убедил янсенист скую оппозицию в парламенте одобрить эту перестановку; затем было пред
ложено устроить конкурс между тремя претендентами. Лаверди представил лучшее сочинение о том, как увеличить доходы и при этом сохранить парла
ментскую благосклонность. Сходным образом Шелберн, любимый министр
Георга Ш, был в
1783 году смещен
Фоксом. (Параллель не совсем точная,
поскольку Фокс не был коллегой Шелберна; тем не менее шестью месяцами
ранее они работали вместе и, по сути, были соперниками в правительстве.) Так какдо недавнего времени историки были убеждены в солидарности, царившей внутри кабинета, это мешало им замечать вероломство, которое
министры проявляли в отношении своих монархов и коллег. Нередко они стремились заменить сослуживцев на своих клиентов. Если корпоратив ные органы направляла умелая рука, они могли стать дополнительными ры
чагами для воздействия министров на государя. Сопротивле.ние, которое парламент оказал Тюрго, спровоцировали его коллеги по министерству.
Бретейль поощрял парламентскую оппозицию реформам своего соперни ка, Калонна. Отсутствие единства в правительстве наблюдалось не только
во Франции, но и в Англии этой эпохи. Сегодня историки-ревизионисты от мечают, что для министров Елизаветы 1парламент был средством вернуть ся после того, как при дворе им не удавалось убедить ее выйти замуж за до
стойного претендента или казнить Марию Стюарт. Удары в спину, нане сенные коллегами, в 1620-х годах закончились для Бэкона и Кранфилда парламентским импичментом. Так называемое возвышение поста премьер
министра в Англии при Ганноверской династии не избавляло от этой опас ности. Во время акцизного кризиса
1733 года настоящую угрозу для Уолпо
ла представляли недовольные министры, Кобем и Честерфилд, интриговав шие против него в союзе с парламентской оппозициеЙ. 2 В обеих странах конфликт между короной и корпоративными учреждениями зачастую был следствием разногласий между советниками короля и не был вызван про
тиводействием самих представительных органов политике монарха. Глав ной угрозой для министров были их же коллеги.
И во Франции, и в Англии монарх также мог манипулировать корпора тивными органами. Во французских парламентах заседали клиенты ми нистров Бурбонов, в обеих палатах английского парламента -
привержен
цы Ганноверской династии. Король нейтрализовал опасность оказаться в финансовой зависимости от произвольных решений парламентариев, рас пределяя между ними свое покровительство. «Сформировать парламент» I Swann J. 1989. Politics and the Parlement of Paris 1754-1771. Cambridge University unpublished Cambridge Ph. university О. Thesis. Р. 192-196. 2 Black J. 1990. Р. 36, 61-62.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
125
было очень важно для того, чтобы королевское правительство могло про должать работу. В контексте отсутствия обязательного конфликта между короной и представительством ежегодные сессии представляются скорее
благом, а не злом, поскольку в правление Георгов ни один из парламентов не отказывался вотировать субсидии и не настаивал на их обязательном
возмещении. Но в обеих странах монархи предпочитали не рисковать и не назначать таких министров, неприязнь к которым побуждала бы эти учре
ждения отказываться от вотирования налогов. В Англии угроза была мол
чаливой, во Франции она заявляла о себе громче. Людовику
XV пришлось
пожертвовать Машо, Силуэттом и Бертеном, поскольку им не удавалось получить от парламента необходимые суммы. В Англии средство, позво лявшее избежать подобных кризисов, называлось «умелым управлением,)
(management). Непонятно, почему те же приемы, которые во Франции за частую не давали того же результата, называются «абсолютизмом».
Репрезентативные органы Англии и Франции во многом разнились, но в главном они были похожи. Они являлись посредниками, с помощью кото рых корона строила свои отношения с правящей элитой.' Это утверждение не обрадует тех, кто считает французский «абсолютизм» институциональ ной базой социального порядка, в корне отличавшегося от устройства анг
лийского общества. Однако в последних исследованиях, рассматривающих представительные органы раннего Нового времени в контексте взаимодей ствия сил, их породивших, содержатся выводы о том, что социальная осно
ва власти в Англии и во Франции была одинаковоЙ. 2 Таким образом, взаи моотношения короны и представительных органов в обеих странах разви
вались по схожим сценариям. Если на время забыть о риторике контроля за королевской властью, окажется, что они считали себя сподвижниками ко ролевского правительства. Представительства были связующей нитью ме жду центром и окраинами, между короной и элитой: это было выгодно всем,
а от ее разрыва никто и ничего не выигрывал. Нет никаких свидетельств того, что государи относились к их деятельности отрицательно. Возмож ность получать их одобрение укрепляла королевскую власть: это обязыва ло страну, или ее регионы, подчиняться решениям, принятым коллективно.
Положение английского парламента было более выигрышным, так как он
представлял единое государство, творение сильной монархии. Француз ские парламенты и штаты представляли государство децентрализованное
MilIer J. 1984. ТЬе Potential for «Absolutism» in Later Stuart England / / Нistory, Р. 204. 2 Катеп Н. 1984. Еuгореаn Society 1500-1700. Нutсhisоп. Р. 305; Clark J. С. D. 1985. English Society 1688-1832. Cambridge University Press. Р. 42-118; Jопеs С. 1989. France and Епglапd: How We See Ourselves/ / А Tale 01 Two Cities. Comag. P.12-26. I
69.
126
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
и сложное по составу: следовательно, они были более слабы
vis-a-vis
с
короной, единственным воплощением национального единства, и менее по лезны в качестве проводников королевской политики. И все же штаты оста вались тем, чем они являлись на момент
ря
-
тив
активно действующим
opraHOM,
CBoero
рождения по воле госуда
а не устаревшим препятствием, про
KOToporo постоянно плели заговоры так называемые «абсолютистские»
режимы.
Многие из перечисленных различий исчезают после
1603
года, когда
уния с шотландской короной угрожала сделать английский парламент ана логом французских провинциальных штатов, лишив ero возможности пред
ставлять всю страну. Для Британии он был такой же провинциальной ас самблеей, какой являлись кортесы Кастилии. В Ирландии уже был свой собственный парламент, а существование самостоятельного парламента
в Шотландии превращало конституционный статус Стюартов в сходный с положением Бурбонов. С этих пор в отношениях между короной и пар ламентом появился еще один дестабилизирующий фактор. Парламенту
Англии, не отвечавшему за остальную часть Британских островов, прихо дилось сотрудничать с королем Великобритании, который не обсуждал
управление сложным по составу королевством даже с английским Тайным советом.' Не так давно историки заинтересовались проблемой нестабиль ности в неоднородных по составу государствах
-
а в эту категорию попада
ло большинство европейских монархий. 2 Каждое из них было империей, со стоявшей из провинций, каждая из которых имела свои законы и обычаи, воплощенные в собственных репрезентативных ассамблеях. Единствен ным объединяющим началом был монарх, управлявший теоретически рав ноправными провинциями под различными титулами и с использованием
различных конституций. Проблема заключалась в том, что на практике формальное равенство исчезало после
Toro,
как родная провинция госуда
ря становил ась доминирующим центром, где находился королевский двор и сосредоточивались основные ресурсы: Французское государство
это и не самый показательный пример
-
-
пусть
улаживало отношения со своими
провинциями более успешно, чем ero островной соперник. Тот важный факт,
что Англия, в конце концов, нашла ключ к решению существовавших про блем, обычно обходят вниманием. Именно «ограниченная» английская, а не «абсолютная» французская монархия разрубила гордиев узел противо
речий, распустив периферийные ассамблеи.
I Russel С. 1983. ТЬе Nature оУ а Parliament in Early Stuart England / / Tomlinson Н. (ed.). Before the English Civil War. Мастillап. Р. 134-135; Russel С. 1982. Monarchies, Wars and Estates in England, France and Spain, с. 1580-с. 1640// Legislative Studies Quarterly, УН. Р. 205-220. 2 Koenigsberger Н. G. 1987. Early Modern Еuгоре 1500-1789. Longman. Р. 48-49.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
127
1688 ГОД: ВЕЛИКИЙ ВОДОРАЗДЕЛ? Современные историки до сих пор разделяют мнение вигов о том, что вскоре после
1688
года Англия превратилась в конституционную монар
хию. Монарху приходилось делегировать свои полномочия министрам, ко торых избирал парламент: следовательно, решения короля были подконт
рольны им. Англия дистанцировалась от «абсолютистской» Европы и стала одним из немногих государств, в которых репрезентативные органы управ
ляли страноЙ. 1 В ХУIII столетии правление в стране было парламентским.
В
1835 году Маколей
объявил, что со времен Славной революции англий
ский парламент «назначал И смещал министров, объявлял войну и заклю чал мирные договоры».2 Намир исправил многие заблуждения вигов на счет их партии, однако почти не повлиял на оценку роли парламента. Сам он утверждал, что первым двум государям ганноверской династии при шлось сформировать свои правительства из лидеров партии большинства
в палате общин.3 Впоследствии мы поняли, что к тенденции преувеличивать историче
скую роль парламента следует относиться с осторожностью. 4 Объявить, что в ХУIII веке власть принадлежала королю-в-парламенте, означает иг норировать те полномочия, которыми обладала исключительно корона. В эпоху правления Георгов парламенты не обладали такими правами и инициативами, которые были неведомы средневековым ассамблеям, а в
некоторых отношениях их полномочия даже сократились. Средневеко вые парламенты имели право назначать и смещать министров и наблю
дать за проведением тех политических решений, на которые должны были расходоваться полученные от сбора налогов суммы. Но те средства, ко торые выделял парламент эпохи Георгов, король мог тратить по своему усмотрению. Даже ежегодные сессии не были новым явлением, и у пар
ламентариев было не больше возможностей контролировать управление,
чем у их предшественников, которые собирались менее регулярно. При Эдуарде
III парламент собирался каждый год и проверял расходы короля.
Это тем не менее не делало его конституционным монархом. Важно было не то, как часто созывалея парламент, а то, какую роль он выбирал в отно-
1 Doyle W. 1978. The Old Еuгореаn Order Oxlord. University Press. Р. 37; Diсkiп son Н. Т. 1981. Whiggism in the Eighteenth Century / / Саппоп J. (ed.). The Whig Ascendancy. Arnold. Р. 40. 2 Macaulay Т. В. 1907. Critical and Нistorical Essays. Everyman. Р. 323. 3 Owen J. В. 1973. George II Reconsidered / / Whiteman А., Bromley J. С. and Dickson Р. G. М. (eds.). Statesmen, Scholars and Merchants. Oxford University Press. Р. 115. 4 Sayles G. О. 1975. Р. 3-20; Elton G. 1986. The Parliament 01 England. Cambridge University Press. Р. ix, 377-379.
128
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
шениях с монархией
-
роль союзника (или критика) монархии или же
роль ее заместителя. Мнения членов парламента
XVIII столетия, описан
ные Нами ром, аналогичны тому, что сообщает Нил, рассуждая о парла ментариях тюдоровской эпохи. И В первом, и во втором случае в их умах превалировали местные, семейные или личные амбиции, а не стремление направлять национальную политику, которая была прерогативой короля
и его министров.l За исключением тех ситуаций, когда последние оказыва лись совершенно некомпетентными, ожидалось, что парламент окажет им поддержку.
Существует множество источников, которые способны пролить свет на характер персональной власти, которую сохранили за собой монархи Ган
новерской династии. 2 Парламент занимался главным образом регулиро ванием частных, локальных проблем землевладельцев. Основную массу законодательства составляли билли, лично внесенные членами парламен та: они были подобны тем документам, которые издавали провинциальные
штаты во Франции. В XVIII столетии парламент подверг огораживанию три миллиона акров, в то время как только сто актов были посвящены сооруже
нию каналов и дорог. Корона же почти не проявляла интереса к законода тельной деятельности и редко требовала принятия новых законов. Ее ис полнительная власть почти полностью вписывалась в рамки королевской
прерогативы. 3 Безусловно, ее главным делом была внешняя политика, ко торая также была частью прерогатив. Когда в
1788 году Георг III впал в без
умие, внешняя политика стала менее активной: переговоры были приоста новлены, а посланники остались без инструкциЙ. 4 Лишь те договоры, ко торые требовали вотирования денежных средств, должны были регули
роваться парламентскими актами, в то время как во Франции парламент регистрировал все соглашения. В мирное время, когда субсидий не требо валось, парламент обыкновенно не контролировал и не имел информации о дипломатической деятельности. 5 При Ганноверской династии парламенты интересовались внешней политикой и могли высказывать по этому поводу ценные замечания, однако это можно сказать и о парламентах, собирав-
I Мillег J. 1983. The Glorious Revolution. Longman. Р. 73-74; Pares R. 1953. Кing George 1/1 and the Politicians. Oxford University Press. Р. 2. 2 GreggE. 1984. QueenAnne. Routledge and Kegan Paul; ClarkJ. С. 0.1986. Revolution and Rebellion. Cambridge University Press. Р. 68-91; Owen J. В. 1973. 3 ClarkJ. С. 0.1982. The Dynamicso{Change. Cambridge University Press. Р. 451. 4 Pares R. 1953. Р. 7, 163-164; Blanning Т. С. W. and Haase С. 1989. George Ш, Hanover and the Regency Crisis 11 Black J. Knights Errant and Тгuе Englishmen. John Donald. Р. 135. 5 Gibbs G. С. 1970. Laying treaties before Parliament in the Eighteenth Century 11 Hatton R. And Anderson M.S. (eds.) Studies in Diplomatic Нistory. Longman.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
129
шихся двумя столетиями ранее, при королеве Елизавете.' Акт о престоло наследии не создавал никаких постоянных парламентских комитетов, столь
очевидно бросающихся в глаза на континенте. Не накладывалось ограни чений и на право монарха объявлять войну без одобрения парламента. То,
что в
1703 году шотландский парламент запретил использование этой пре
рогативы, показывает, что при желании может сделать ассамблея. В ХУIII
столетии роль английского парламента в процессе определения внешней политики осталась прежнеЙ. Как и в большинстве «абсолютистских» госу дарств, такие вопросы решались при дворе.2
Акт о престолонаследии
1688 года
был принят в то время, когда разум
нее всего было восстановить старую конституцию, а не создавать новую.
Недавно стали высказываться аргументы против этого утверждения, хотя вместо того с равными основаниями на роль истинного революционера бы
ло предложено поставить Якова
11,
который деспотически пренебрегал теми
правами на собственность, которые принимали обличье университетских корпораций, бенефиций, армейских комиссий и органов управления на ме
стах. Славная революция была всего лишь успешной контрреволюциеЙ. З Изменения, внесенные Декларацией о правах, представляются незна чительными по сравнению с тем, что было действительно важным для мо нарха. Действительно, Конвенционный парламент, стараясь предотвратить злоупотребления королевским правом освобождать от обязательств, воз
ложенных законом, сделал ограничения явными, в то время как во Фран ции они оставались скрытыми и, следовательно, обходить их было проще.
Однако королевская прерогатива осталась неприкосновенной. Объявле ние войны и заключение мира, созыв и роспуск парламента, назначение и
смещение министров, как и во Франции, находилось под контролем коро ля. Таким образом, хотя парламент и был удовлетворен тем, что запретил
без своего одобрения собирать армию в мирное время, он не предпринял по
пыток лишить короля контроля за самой армией. Согласно Трехгодично му акту максимальный перерыв между парламентами должен был состав
лять три года, то есть больше, чем было принято в Средние века. Если называть парламентской монархией систему, при которой король более не мог выбирать своих министров сам, то она установлена не была. I MacCaffrey W. Т. 1981. Queen Elizabeth and the Making о{ Policy 1572-1588. Princeton University. Р. 485-490. . 2 ВlackJ.1984. Britainin theAgeo{ Walpole. Масmillап. Р.168-169; BlackJ.1991. А System о{ Ambition? British Foreign Policy 1660-1793. Longman. Р. 19,30,43-58. з Speck W. А. 1988. Reluctant Revolutionaries. Oxford University Press. Р. 139165; Harrison G. 1990. Prerogative Revolution and Glorious Revolution: Political proscription and parliamentary Undertaking, 1687-1688// Parliaments, Estates and Representation, 1о, по.!. Р. 29-43.
130
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Вопреки общепринятому мнению l , Акт о престолонаследии
688
года не
представлял ни прямой, ни косвенной угрозы этой самой важной королев
ской прерогативе. В ХУIII столетии премьер-министры (присутствие кото рых долго игнорировали) приг лашались вовсе не для того, чтобы сформиро вать администрацию по своему усмотрению. Этот термин восходил к вре
менам Гавестона, Уолси и Бэрли, а не к предстоявшей эпохе МэЙджора. Он обозначал того единственного, кто монополизировал благосклонность ко роля, а не на того, кто использовал свое влияние в парламенте, чтобы ко
мандовать монархом. 2 Как и во Франции, в состав кабинета обычно входи ли и те, кто находился в оппозиции к ведущему министру, те, кого он не мог
привести к повиновению. 3 Кроме того, укрепление партий в течение ста лет
после Славной революции также не препятствовало осуществлению коро левского контроля. Ни один монарх ХУН и ХУIII столетий не считался с
партиями. Королева Анна не позволяла парламентскому большинству на вязывать себе кандидатуры министров. 4 Партия не была эффективным ме ханизмом ни для управления электоратом, ни для поддержания фракцион
ной дисциплины в парламенте. В 1790-х годах партии достигли определен ных успехов, однако Уильям Питт-младший их не признавал и никогда не пытался таким образом объединить своих сторонников. 5
Следовательно, единственной надежной опорой для политической вла сти была королевская милость. Она открывала доступ к королевскому па
тронату, который обеспечивал управление парламентом. Как и во Фран ции, расширение государственного аппарата и увеличение вооруженных
сил давало новые возможности для укрепления связей между знатью и мо
нархией. Несомненно, корона теряла независимость, полагаясь на парла мент, обслуживавший ее долги во время серьезного военного конфликта с
Францией между
1689 и 1713 годами. Подобно многим европейским монар
хам, столкнувшимся с этой проблемой, она взяла реванш, создавая воен ные и гражданские должности с тем, чтобы обеспечить себе политическую
поддержку. Результатом стало разбазаривание государственных средств в
беспрецедентных масштабах. Сотни рабочих мест в Лондоне и более
6 ты
сяч на местах использовалисьдля прокорма политически значимых семей.
К 1790-м годам в Англии насчитывалось
14000 налоговых
агентов, обя
занных использовать свое влияние на благо правительства во время выбо1 SpeckW. А.
1988. Р. 163-165; MiIlerJ. 1983. Р. 76-78. 1976. Sir Robert Walpole. Weidenfeld and Nicolson. Р. 4-7. з Black J. 1990. Р. 63. 4 Gregg Е. 1984. Р. 403. 5 O'Gorman F. 1982. ТЬе Emergence of the British Two Party System. Arnold. Р. 23, 51-53; Ginter D. Е. 1967. Whig Organization in the General Eleetion 011790. Califor2 Кеmр В.
nia University Press.
Р.
xlv-xlvi.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
131
ров. Создание большой постоянной армии привлекло на службу предста вителей высшей и низшей знати, командовавших новыми подразделения ми: многие из них одновременно были членами палаты общин, голосовав шими за правительство.
Следовательно, в ХУIII столетии правительство редко проигрывало в спо рах и никогда
-
на выборах. Министры, пользовавшиеся доверием короля,
имели моральные и материальные средства для управления парламент
ским большинством. Они назначались до, а не после победы на общих выбо рах. Попытка Георга
II отстоять свой выбор окончилась неудачей, в сущно
сти, по его собственной вине. Приверженность короля к старым вигам не оставляла пространства для маневра. В
1744
году он был вынужден рас
статься с Картеретом, поскольку никто из коллег не желал с ним работать,
ив
1757 году назначить на его пост Уильяма Питта-старшего, так как никто
из членов кабинета не желал работать без него. Парламент не имел к этому никакого отношения. Фракция могла навязать неугодного королю минист ра и Людовику ХУ. Назначение Лаверди в
1763
году свидетельствовало
о силе янсенистской оппозиции, а не о намерениях короля.
Власть, которой наделялись министры, принадлежала королю: он их на значал и смещал. Они редко пользовались своим влиянием в парламенте для того, чтобы навязать монарху политические решения. 1 Они полагали, что ответственны перед королем, а не перед парламентом. Принадлежав шее парламенту право объявлять импичмент давало ему не больше воз можностей выбирать министров и определять политику, чем то же самое
право давало ему в
XIV веке.
После
1832 года королевские полномочия по
степенно перешли в руки министров, которых определяли избиратели, но
до этого момента для политиков решающим был личный выбор короля, а не
мнение парламента. Поэтому центром политической жизни Англии, также как и Франции, следует считать именно двор.2 Дебаты в парламенте могли иметь значение для Уолпола и Уильяма Питта-старшего, однако главные
баталии разыгрывались в кабинете короля. С
1702 по 1714 ГОД источником
власти Годолфина и Харли был кабинет королевы: ни один из них не был ли
дером большинства в палате общин.3 В
1733
году именно придворная ин
трига пошатнула позиции Уолпола, и победа в ней была определяющей для его дальнейшей карьеры. Бьют, постельничий Георга Ш, два года продер жался в качестве главного министра только благодаря придворному фаво ру. И все же историки, как правило, обходят вниманием двор Ганноверской династии.
Black J. 1985. British Foreign Policy in the Age о{ WaLpoLe. Dопаld. Р. 36. J. 1987. The English Court in the Reign о{ George 1. Cambridge University Press. Р. 217. 3 Coward В. 1980. The Stuart Age. Lопgmап. Р. 361. I
2 ВеаШе
132
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
Как и во Франции, в политической жизни Англии присутствовали неяс ные моменты. В обеих странах конституции не были ограничены одним до кументом, поэтому в них находилось место двусмысленностям. Так, тори подчеркивали неограниченное право короля выбирать кандидатуры мини стров, в то время как виги больше акцентировали обязательство монарха
выбирать тех, кто пользуется доверием парламента. 1 Во Франции сущест вовали
these royale, согласно которой абсолютный суверенитет принадле жал непосредственно королю, и these parlamentaire, где большее значение придавалось парламентам. В 1780-х годах французские придворные разде лились на сторонников конституционных концепций Бретейя и Верженна,
- на приверженцев Питта и Фокса. 1688 года подвижек по направлению к парламентской монархии
а английские После
не наблюдалось и потому, что теория божественного права отнюдь не усту
пила место парламентской санкции. В
1534 и 1544 годах парламент создал
важный прецедент изменения порядка престолонаследия согласно стату ту, и возможность выбора персоны короля не отменяла божественного ха рактера самого института монархии. Если идея установить вполне земной, квазиреспубликанский режим и существовала, то Вильгельм
III ничего об
этом не подозревал. Он восседал под балдахином так, как будто был одним из Тюдоров; на конном портрете Неллера походил на «короля-солнце», но выглядел более изящно, а построенный им дворец в Гемптон-Корте был
просто-напросто Версалем-на-Темзе. 2
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И НАЛОГОВАЯ ПОЛИТИКА Сравнительный анализ экономической политики двух стран помогает глубже скорректировать банальные представления о французском «абсо
лютизме» и английской «ограниченной монархии». Обе монархии исполь зовали свои ассамблеи для того, чтобы гарантировать займы: английские монархи брали в кредит у парламента в Вестминстере, а французские
-
у провинциальных штатов, особенно у штатов Лангедока. Хотя принято считать, что этим уникальным преимуществом обладала только англий ская корона, Бурбоны существенно расширяли свои кредиты, регистрируя основные займы в парламенте. И парламенты и штаты были заинтересова
ны в экономическом развитии гораздо больше, чем правительство. Кроме того, они занимались строительством дорог и каналов, хотя там, где про-
1 Peters М. 1988. Pitt as а Foil to Bute: the риыic Debate over Ministerial Responsibility and the Powers of the Crown / / Schweizer К. (ed.) Lord Bute. Essays in Reinterpretation. Leicester University Press. Р. 111. 2 Sumerson J. 1977. Architecture in Britain 1530-1830. Penguin. Р. 246.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
133
винциальные штаты больше не существовали, французской короне прихо дилось издавать указы от своего имени.
В дискуссии обычно звучи:г словосочетание «экономическое регулиро вание»: оно звучит так, что возникает ощущение, будто такими вещами и
занимались «абсолютистские» правительства. Но тогда Англия и респуб
лика Соединенных Провинций окажутся столь же «абсолютистскими» го сударствами, как и Франция, поскольку хотя там и не составляли грандиоз ных программ, которые любил составлять Кольбер, контроль за торговлей и промышленностью был не менее жестким. Планы Кольбера легко преуве
личить. Нет свидетельств о его намерении регулировать все проявления экономической деятельности, начиная с инициатив крупных торговых ком паний и заканчивая ткацкими станками деревенских старух. Если приме
нять этот критерий последовательно, то Францию более не следует считать «абсолютистской». После
1760 года
контроль за торговлей стал быстро
ослабевать. Согласно эдикту Шуазеля от
1763
года иностранным судам
разрешалось перевозить грузы во французские колонии и обратно: это был
первый серьезный удар, нанесенный старой колониальной системе. Другой эдикт -
от
1764 года -
был серьезным шагом по направлению к свободной
торговле зерном. Пока Франция экспериментировала с экономикой, осно ванной на принципе
laissez-taire,
в Англии создавалось новое поколение
меркантилистских механизмов. Ранее историки недооценивали роль пра вительства в английской промышленной революции. Вмешательство госу дарства, принимавшее форму парламентских статутов, было решающим фактором безопасности капиталовложений. I Тщательный анализ французской налоговой политики также не дает ос
нований называть ее «абсолютистской». Во Франции, как и в Англии, од ним из главных ограничений, которые налагались на королевскую власть, было право налогоплательщиков отказаться предоставить короне то, что
считалось ее доходами. По собственному желанию Бурбоны могли вводить
налогов не больше, чем Стюарты или короли Ганноверской династии. Для
Людовика
XIV момент истины настал после введения капитации (1695) (1710). При сборе этих налогов применялся революционный
и десятины
критерий платежеспособности. Введенные по государственной необходи мости в военное время, эти подати по решению судей должны были быть упразднены после окончания чрезвычайной ситуации. Неудачная попытка
короля сделать их постоянными свидетельствовала о неспособности коро
ны нарушать права собственников. Представление о том, что французский народ сгибался под тяжестью налогового бремени, налагаемого «абсолют
ным» монархом, I Lапgfогd Р.
-
всего лишь миф. Население Англии равнялось одной
1989. А Politeand Commercial People. Oxford University Press. Р. 391.
134
Нuколае Хеншелл. Миф абсолютизма
трети населения Франции, валовый национальный продукт был вполовину меньше, а знать платила более низкие налоги
-
и при этом правительство
Ганноверской династии получало те же доходы, что и Бурбоны. l Брюэр придает дискуссии неожиданное направление. Он подчеркивает: столь совершенный фискально-милитаристский аппарат сформировался в
Англии именно потому, что после
1688 года она была парламентской мо 75 до 85 процентов средств ежегодно расходовались на нужды вооруженных сил - столько же, сколько в Пруссии, и больше, чем во Фран ции. На тридцать шесть человек приходился один военный - больше, чем и в Пруссии, и в России. Армия Георга 11 ежегодно потребляла 65000 тонн нархией. От
муки на пудру для париков. Налоговых чиновников при этом короле было
больше, чем во Франции или в России. 2 Мы приводим эти данные для того, чтобы показать: если нужно было получить средства на военные нужды, парламентарные учреждения действовали более эффективно, чем «абсолю
тизм». Это может говорить как о неумении наладить отношения с представи тельными органами, так и об отсутствии подобных попыток. Брюэру удается доказать только то, что репрезентативные органы делали монарха сильнее,
а не слабее. Для этого их и создали в ХIII столетии. Французские государи знали об их преимуществах и часто проявляли желание видеть эффективно
действующие представительства. Для периода французского «абсолютиз ма» следует написатьдругой сценарий, который отразил бы процесс поиска
действенных консультативных механизмов в сложном по составу государ стве, где юрисдикции пересекались, аномалии являлись нормой, и этому плохо замаскированному хаосу требовалось лишь умелое управление.
ГРАЖДАНСКИЕ СВОБОДЫ Репрезентативные ассамблеи были тесно связаны с теми свободами, ко торые они охраняли. Среди историков принято считать, что личные свобо
ды в Англии защищались лучше, чем в предреволюционной Франции. Воз никновение этого тезиса объясняется привязанностью французов к дате
1789 и гордость англичан тем, что они живут на свободной земле.
И все же
Сэмюэл Джонсон при первой встрече разуверил Джеймса Босуэлла: «По нятие "свобода" развлекает английский народ и помогает ему избавиться от скуки жизни».
Образы свободнорожденного англичанина и раба-француза исчезают перед лицом суровых фактов. Относительная свобода и роль прессы
-
I Braudel F. 1984. Civilization and Capitalism. VoLume 11/: The Perspeetive 01 the WorLd. Collins. Р. 383-384. 2 Brewer J. 1989. The Sinews 01 Power. Unwin Hyman. Р. 40, 42, 128.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
135
важные показатели. Широко распространено мнение, что политическое влияние английской прессы превосходило влияние французской. Отчасти это связано с английской национальной легендой, частично
-
с утвержде
нием, что Ганноверская династия утратила свою власть. Однако француз ская печать, как кажется, оказывала на общество такое же, если не боль
шее, влияние. Между
1750 и 1763 годами
приверженец Просвещения Ма
лерб был правительственным цензором (directeur de [а librairie), то есть решал, какие книги нужно было публиковать. Благодаря его широкому по
ниманию правил была опубликована «Энциклопедия» Дидро и д' Аламбера, а также куда более опасные этюды Руссо. Было разрешено опубликовать
многие тексты, содержавшие призывы к убийству короля. Кроме того, за большую часть наложенных запретов следует винить не правительство
Франции: их выносили корпоративные органы. «Эмиль» Руссо запретил не ЛюдовикХV, а парижский парламент, знаменитый противник «абсолютиз ма». К 1770-м годам Просвещение покорило почти все области интеллек туальной жизни и Бурбоны оказались во главе одной из самых ярких поли тических культур Европы. Утверждение, что до
1789
года «абсолютизм»
сдерживал политическую жизнь необоснованно. Революционная идеоло гия сформировалась из популярных идей, царивших в прогрессивном об ществе эпохи
ancien regime.
Английская печать обладала в шей, чем во Франции. Карл
XVI и ХУН столетиях свободой не боль 1 лишил Принна ушей за критику церкви: это
было обычным проявлением деспотизма Стюартов. Королева Елизавета придерживалась такого же мнения, однако предпочитала лишать человека
другой части тела: Стаббс потерял правую руку за то, что критиковал ее
матримониальные фантазии. Эдикт Звездной палаты от
1583 года
подчи
нял свободу прессы вдохновенным суждениям архиепископа Кентерберий ского. Пресса не оказалась в безопасности и после Славной революции
1688 года. Прекращение действия Лицензионного акта в 1695 году не озна чало формальной свободы печати: решение не возобновлять его было про
диктовано практическими, а не идеологическими причинами. Либераль ным режим называется не потому, существует в нем закон о клевете или
нет. Либерализм определяется тем, как этот закон используется, и с этой точки зрения ганноверская Англия производит не лучшее впечатление. Малейшие проявления недовольства действиями правительства или его
чиновников считались подстрекательской клеветой. Высказывание одно
го из судей королевы Анны точно определяет отношение закона к свободе мнений:
«... для любого правительства совершенно необходимо, чтобы у на
рода складывалось о нем хорошее впечатление. И ничего для правитель
ства не может быть хуже, чем попытки причинить вред ему или его дейст виям; это всегда рассматривалось как преступление, и ни одно правитель-
136
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ство не может чувствовать себя в безопасности, оставив подобное без наказанным,> .1
Правительства вигов и тори воспринимали свободную прессу одинако во, то есть как угрозу политической стабильности. Репрессии принимали
две формы. Акт о печати
(Stamp act) 1712 года учреждал налоги с целью по
высить цены на газеты, в то время как законы о клевете применялись широ
ко и тиранически. В
1716 году Тауншенд арестовал издателя памфлетов то
ри. Его приговорили К шести месяцам тюремного заключения и прогнали кнутом от тюрьмы до Смитфилдского рынка. Через несколько лет после то го как регент герцог Орлеанский ослабил цензуру, Уолпол ее ужесточил:
изданный им акт
1737 года упрощал
процесс использования законов о кле
вете и не был исключительной мерой, как обычно полагают. До того как Уилкс отменил эту процедуру, государственные секретари могли объявить о розыске любого, кто был причастен к клеветнической публикации, а если имена были неизвестны, то использовался приказ общего вида. Преступни ки часто становились более сговорчивыми после конфискации имущества и бумаг, сурового обращения пристава, жесткого допроса, пребывания в
Ньюгейтской тюрьме и признания. 2 Кроме того, обычно историки полагают, что в Англии физическая свобо да индивида была защищена лучше, чем во Франции. В последние пятнад цать лет группа марксистски ориентированных историков отмечала ту бес
принципность, с которой элита ХУIII столетия знати и сквайры
-
-
представители высшей
угнетали низшие классы. За прохладой палладианского
портика и за семьей, грациозно разместившейся на лужайке, чтобы позиро
вать мистеру Гейнсборо, стоял жестокий режим управления. Сомнения вы зывает намерение этих историков представить браконьеров, контрабанди стов и грабителей разбившихся судов борцами с тайным классовым сгово
ром. В большинстве случаев, конечно, они таковыми не были
-
а одним из
самых предприимчивых контрабандистов этого века был Роберт Уолпол. 3 Однако справедливость вежливого обращения к ганноверской Англии как к «земле свободы» оспаривалась, и не без успеха. К
1800 году во многих «аб
солютистских» государствах правительства сократили перечень преступ
лений, за которые полагалась смертная казнь, или же отменили ее вовсе. Примечательно, что в Англии, несмотря на неупорядоченное применение
законов, смертью каралось около
200 видов
преступлениЙ. Законы о дичи
запрещали охотиться всем, кроме крупных землевладельцев. В частности,
1 Williams E.N. 1960 The Eighteenth-Century Constitution. Cambridge University Press. Р. 402. 2 Hyland Р. J. В. 1986. Liberty and Libel / / English Нistory Review. Р. 401. 3 Саппоп J. 1981. The Whig Ascendancy. Arnold. Р. 183.
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
согласно Черному акту
1723 года смерть грозила
137
каждому, кто появлялся
вооруженным или прятался в парке, принадлежавшем джентльмену. Не бы ло нужды доказывать, что на самом деле этот некто караулил там оленя. 1
Все это кажется убедительной аналогией более известному феодальному праву на охоту во Франции. Дефо был убежден, что сила традиций англий ской свободы могла бы противостоять войскам, которые в Версале открыли огонь по толпе. Его вера вызывает умиление: в
1715 году эти
традиции не
помешали принять акт, согласно которому английские военные имели пра во открывать огонь по демонстрантам, если те отказывались разойтись после
соответствующего предупреждения. Как и во Франции, в Англии и Шот ландии королевские войска отправлялись на постой в дома уклонявшихся
от уплаты налогов; главной задачей ганноверской армии было подавлять хлебные бунты и политические волнения. 2 В Англии простой народ обна руживал опасную склонность не жаловать сборщиков налогов, укрывать
контрабандистов и пренебрегать законами. Политиков считали преступни
ками, а преступников
-
героями. Осужденные разбойники становились,
говоря современным языком, поп-звездами в Лондоне эпохи Георгов, а их
последний путь в Тайберн походил на триумфальное возвращение выиграв ших кубок чемпионов. Когда в
1780 году во время мятежа Гордона в Лондоне
начались беспорядки, толпа направилась прямо к Ньюгейтской тюрьме, точ но так же, как парижане в сходных обстоятельствах бросились к Бастилии.
На континенте информированные люди считали Англию раем конфес сиональной свободы, а Францию
-
адом религиозных гонений. Веские ос
нования считать политику англиканской церкви достаточно мягкой суще
ствовали, но только после, а не до
1689 года,
когда был принят Акт о веро
терпимости. Этот документ уничтожал официальную монополию церкви, а процесс поддержания религиозной дисциплины с помощью церковных су дов усложнялся: притесняемые прихожане старались покинуть одну цер
ковь и присоединиться к другой. Однако официальная веротерпимость не распространялась на католическое и иудейское вероисповедание, члены
этих конфессий исключались из общественной жизни и не имели полити ческих прав. Нонконформистские богослужения разрешались, однако тео ретически протестанты-диссентеры не Допускались на муниципальные и
государственные должности согласно актам о Проверке и корпорациях. Понять особенности их применения по отношению к диссентерам сложно: многое зависело от ситуации на местах, и в определенных ситуациях они
могли доминировать в местной элите. Но, как подчеркивает Кларк, Англия
1 Тhоmрsоп Е. Р.
2
1977. Whigs and Hunters. Регеgгiпе. Р. 21-22. Childs J. 1982. Armies and Wartare in Еuгоре. Manchester University Press.
Р.177-191,197.
138 эпохи
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ancien regime
была государством конфессиональным и, возможно,
не слишком комфортным для аутсайдеров. Многое из вышесказанного верно и в отношении Франции, где уровень толерантности, проявляемой к гугенотам, варьировался в зависимости от
времени и места. На протяжении большей части
XVI
и ХУН столетий они
имели больше гражданских прав и возможностей проводить службу, чем
английские католики. До начала преследований в
1760-х и 1680-х годах гу
генотов можно было видеть председательствующими в муниципальных со
ветах, занимающими должности в двухпалатных судах
(chambres mi-par-
ties) и важные посты в гильдиях, откупах, магистратурах, представляющи ми престижные профессии. Когда их права были уничтожены после отмены
1685 году, они постепенно вернули себе прежние пози 1760-х годах юный де ла Барр и старый Калас были беспомощными
Нантского эдикта в
ции. В
жертвами религиозного фанатизма: один были приговорен к вырыванию
языка и отсечению головы за богохульство, а второй
-
к колесованию за
возведение клеветы на католическую общину Тулузы. И вновь преследова ния проводились не правительством, а парламентом. Значение этих позор ных эпизодов заключалось не просто в том, что они произошли, а в том, что
они вызвали возмущение: значит, случившееся было необычным. В
1787 го
ду Ламуаньон полностью возвратил протестантам их гражданские права, однако этот благородный жест нередко игнорируют. Гугеноты приобрели такой статус, которого не имели в тот момент ни английские католики, ни
диссентеры. В
1789 году лорд Стэнхоуп безуспешно добивался отмены ак
тов о веротерпимости и религиозных организациях. Он полагал, что если перемен не произойдет , английские диссентеры обретут большую граж
данскую свободу во Франции, чем на своей родине. I Широко распростра ненный миф о религиозной свободе, царившей в Англии, был вовремя раз веян последними французскими министрами эпохи
I
Jarett D. 1973. The Begetters о{ Revolution, Longman.
ancien regime.
Р.
257-258.
rЛАВА ШЕСТАЯ ТЕОРИЯ АБСОЛЮТИЗМА? Большинство критиков концепции «абсолютизма» концентрировали свое внимание на деятельности органов управления. Они подчеркивали, что зачастую государям не удавалось осуществить задуманные программы.
Однако, предполагая, что теория «абсолютизма,> существовала, они не под вергали ее серьезному анализу. Вопрос состоит в том, была ли вообще та кая теория в раннее Новое время. Мы начнем с трех основных характери стик государя, которыми оперировали в Европе раннего Нового времени: он мог называться монархом, деспотом или главой государства с республи
канским устройством. Затем мы поймем, требуются ли другие термины для того, чтобы понять истинный смысл исторических событий.
ПРОБАЕМЫИСТОЧНИКОВ Форма правления определялась конституцией, в которой были оговоре ны принципы распределения, процедуры реализации и пределы публичной
власти. Конституции, как правило, основывались на обычае, то есть были ре зультатом молчаливого соглашения общества относительно оптимального способа удовлетворения его коллективных потребностей. Конституции мог ли содержать письменные элементы, каковыми были Великая хартия воль ностей и Декларация прав в английской конституции, однако их авторитет
основывался на соответствии обычаю. Европейские либералы
XIX
века
вообще не считали обычные конституции конституциями, так как при ни
мали за образец то, что считали высшим достижением конца ХУIII столе тия
-
запись основных фундаментальных принципов государственного
устройства на бумаге. То, что до
1770-х
годов письменные конституции отсутствовали, осо
бенно важно для историков. Четкие определения источника и границ вла-
140
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
сти были недоступны пониманию современников. Разногласия возникли впоследствии. Перед тем как вникнуть в его детали, нужно осознать, что конституция Бурбонов как таковая не существовала. Она представляла со бой совокупность того, что люди говорили и думали по данному вопросу в
этот период. Кроме того, французские монархи ХУН века не делали офици альных заявлений о границах и природе своей власти. Людовику
XIV при
писывают несколько афоризмов, в том числе и знаменитое «Государство это я», которые можно соотнести с любой выбранной нами теорией власти Бурбонов. Его девиз гласил: «пес pluribus impar», что на языке Версаля значит «Я
-
величайший». Но едва ли эту фразу можно возвести в ранг по
литической теории. Кроме того, Людовик написал «Мемуары», однако эти советы дофину никоим образом нельзя считать систематическим трудом.
Существовавшие в раннее Новое время теории функционирования по литических систем следует рассматривать на трех различных уровнях.
Стандартное выражение «свободнорожденный англичанин» создали поли тически неграмотные люди. «Папство И деревянные башмаки»
-
с таким
презрительным слоганом в ХУН веке протестантская толпа высмеивала сервильную бедность католического крестьянства; энтузиазм, с которым протестантские писатели Германии и Скандинавии защищали идею абсо
лютной власти, подчеркивает, как они были далеки от реальности. Но анг личане в ХУIII веке получали удовольствие от того, что Уилберфорс назы вал особой привилегией родиться англичанином.' Общественное мнение
Франции ценило достоинства сильной монархии, однако с любовью отзы валось о «свободах французов». Французы раннего Нового времени не счи тали себя рабами, что очень удивило бы их современников-англичан.
Эти архетипь[ вновь возникали и эксплуатировались на более высоком уровне поденщиками и активистами от политики в открыто пропагандист
ских целях. Десятки тысяч трактатов и памфлетов-однодневок, информа тивная ценность которых сомнительна, а авторы забыты, отвергнуты неко
торыми историками на том основании, что такие сочинения были результа
том политического заказа. Другие, во главе с Пококом и Скиннером, рас сматривают их как интеллектуальную матрицу, породившую впоследствии
фундаментальные труды Гаррингтона и Гоббса. Они не могли бы служить пропагандой, не соответствуя тем стереотипам, которые считались прием
лемыми. На первых двух уровнях традиционное изображение Англии как «ограниченной» монархии, а Франции
-
как «абсолютной» в известной ме
ре было устойчивым. Английские писатели не переставали восхищаться тем, как их конституция оберегала жизнь, свободу и собственность поддан-
, Langford Р. 1989. А РоШе and Commercial People. Oxford University Press. Р. 320.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
141
ных. Оказывается (с их точки зрения), того же хотели и во Франции. Анг лийские авторы полагали, что эти три вожделенных предмета зависели от прихоти тиранов
-
Бурбонов. Французы же с этим не соглашались и разо
блачали насмешки англичан, считая их пародией на свою конституцию.
На самом высоком уровне политические мыслители, в том числе Гоббс, могут ввести нас в заблуждение, если мы примем их в качестве основных авторитетов в вопросах действовавших тогда конституций и даже в теории абсолютной власти
-
такой, как ее понимали современники. Как заметил
Скиннер, величайшие про изведения часто хуже всего отражают политиче скую мысль эпохи.! Иная картина возникает, если последовать совету Му нье и прислушаться к высказываниям тех, кто был причастен к управле нию: к запискам министров, к проповедям епископов, к государственным
декларациям. Тогда станет ясно, что мнения французов и англичан по ос новным вопросам совпадали.
КОНЦЕПЦИЯ ГОСУДАРСТВА в Средние века не существовало понятия «государство», по крайней мере в современном теоретическом значении. Термин «государство» обозначает уникальную общность, которая обладает суверенитетом, то есть высшей законодательной властью. Государство объединяет волю отдельных инди видов и интересы сообщества в действиях центральной власти, которая
управляет жизнью коллектива. Словосочетание ~res
publica»
в Древнем
Риме означало именно «общественные дела». За столетия, последовавшие за падением Рима, эта концепция потеряла свою определенность, так как произошел возврат к тому, что, в сущности, было племенным обществом. В Средние века более крупные образования возникают вновь, но если в
эту эпоху и существовало какое-то «государство», то им было
Christianitas
«(христианская вселенная» ), теоретически управляемое императором Свя щенной Римской империи и папой. Они были единственными государями, имевшими законное право говорить о своей верховной власти. Но даже эти властители управляли вовсе не суверенными государства ми, поскольку средневековые понятия о законотворчестве отличались от
современных. Для нас это слово означает реализацию сознательной воли законодателя, будь то сообщество в целом или один правитель. Так же счи тали и римляне. Но в Средние века закон означал установление, или обы-
I Burns J. Н. 1990. ТЬе Idea of Absolutism / / Miller J. (ed.) Absolutism in Seventeenth-Century Еuгоре. Масmillаn. Р. 37-42; Skinner Q. 1978. The Foundations 01 Modern Political Thought. Cambridge University Press. Vol. 1. Р. x-xi.
142
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
чай, и законодательство больше напоминало компиляцию или кодифика цию уже существующего права. Законодательства средневековых госуда рей
-
это подтвержденные ими обычаи. Их так называемое законотвор
чество часто представляло собой то, что мы отнесли бы к исполнительным
и судебным функциям правительства. Они не проводили различий между исполнительной и судебной властью и законодательством, существенную
часть которого составляли их ответы на судебные запросы подданных. Сме
шение правительственных функций сохранялось вплоть до ХУIII столетия, хотя мысль Монтескье об их разделении на исполнительную, законода тельную и судебную мешает это понять.
В то же время публичная власть носила рассредоточенный характер. В период варварских вторжений и переселений она переходила к домини
ровавшему в той или иной местности представителю знати. Феодальные узы связывали сеньора, вассала и серва взаимными обязательствами, а гра фы, маркизы и герцоги обладали королевскими прерогативами: могли ко
мандовать армиями, «издавать» законы и чеканить монету. Тема суверени тета не акцентировалась, поскольку власть перешла от короля к тем, кто
фактически обладал ею. Феодальное общество было пирамидой, на верши не которой номинально все еще стоял монарх, однако реальная власть пере мест ил ась к ее основанию. Таким образом, с точки зрения короля, теория
феодальных отношений была контрактной и неавтократичноЙ. Современные представления о государстве восходят непосредственно к возобновленному в Средние века изучению римского права. В конце XIV ве ка особенно полезными оказались две идеи. Первая основывается на цитате из сочинения римского юриста У льпиана, которая известна лишь по первой клаузуле: ~quod
principi placiut legis habet vigorem»,
и это может ввести
нас в заблуждение. Целиком отрывок производит несколько иное впечат ление: «То, что решил государь, имеет силу закона в той степени, в какой
особым указом
(lex regia), касающимся его правления, народ сообщил ему
и возложил на него полноту управления и власти». Таким образом форми ровалось представление о том, что внутри сообщества персоне государя
-
-
в народе или в
заключена верховная воля, то есть сущность государ
ства, а законотворчество в его креативном значении есть выражение госу
дарственной власти. Вторая идея вытекала из первой. Верховная власть внутри государства не должна подчиняться более высокой власти вне его.
(,/mperium»,
или верховная власть, был заимствован у императора Священ
ной Римской империи и присвоен половиной королей Европы. В
XVI столе
тии современная концепция государства уже сформировалась. 1
I
D' Entreves А.
Р.
1967. The Notion
о{
State. Oxford University Press.
Р.
82-99.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
143
ТЕОРИИ КОРОЛЕВСКОГО СУВЕРЕНИТЕТА Монархия была абсолютной по определению. В этом заключалась ее суть. «Монархия»
-
греческое· слово, означающее «власть одного.), а выра
жение «абсолютная власть» подразумевает, что один человек решает во просы большой политики, не считаясь ни с чьим мнением; тавтологию «аб солютная монархия» не раз критиковали в раннее Новое время. Поскольку монархия сосредоточивает власть в руках одного человека и отрицает за
конность прав остальных людей осуществлять управление, она повсемест но признавалась наиболее эффективной формой правления. Монархии про тивопоставлялись законы республики, в которой исполнительная власть передавалась коллегии или ассамблее и, следовательно, сталкивалась с пре пятствиями и проволочками.
Абсолютная монархия не могла существовать до
XIV века, так как тео
ретически правители европейских государств являлись подданными папы
и императора. Но с
XIV века они начали претендовать на impeгium,
или им
перскую власть, делавшую их равными императору, который не подчинялся
никому. Римское право стало источником цитат, в которых прославлялась
королевская власть, а фраза «гех in regno suo est imperator» «<король В сво
ем королевстве есть император») была сделана лозунгом. Монархи стали но
сить «сводчатые» (arched) короны, символизировавшие верховную власть, противопоставленную власти нижестоящей. На протяжении двухсот лет английские короли изображались на монетах в открытой короне, пока на
золотом соверене не появился Генрих УII в «сводчатом» головном уборе. И при Филиппе
IV Французском, и при Генрихе УIII Английском мотив'был
одним и тем же. Король не зависел ни от какой высшей или равной власти, а его полномочия были абсолютны.
Одновременно монархи старались укрепить свое влияние в противовес феодальной власти земельной знати. Королевские теоретики утверждали, что корона обладает монополией издавать законы, вершить правосудие, вести войны и облагать подданных налогами: сохраненные сеньориальные
права носили не самостоятельный характер, а делегировались короной. Феодальные отношения были контрактными. Поэтому широко известна присяга, которую приносили арагонские кортесы: «Мы, столь же достой ные, как и ты, клянемся тебе, равному нам, признавать тебя нашим королем и верховным правителем при условии, что ты будешь соблюдать все наши свободы и законы, а если не будешь
Начиная с
XVI
-
то не будешь и королем».
века королевские теоретики ставят под сомнение фео
дальное право на восстание. Во Франции Дюмулен в своих «Комментари ях»
(1539)
подчеркивал, что требования короля абсолютны и что теорети
чески никто не может разделять с ним монополию на суверенитет, или им-
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
144
периум. Он обличал феодальную пирамиду, основанную на независимой
власти и взаимных правах и обязательствах.' В это же время Франциск
1
предпринял наступление на дворян, которые увеличивали налоги, издава
ли законы, объявляли войну, поднимали восстания. К
1500 году
Англия,
Франция и Испания оправились от последствий гражданских войн, развя
занных могущественными подданными. Абсолютная власть короны вос принималась как освободительная, а не как подавляющая сила. Она была предпочтительнее тирании местных
MarHaToB. Советник испанского коро
ля отмечал, что люди «желали отказаться от власти сеньора и отдаться сво
боде короля».2
Многие историки неверно определяют цель теории абсолютной вла сти. 3 Она была направлена против внешней и внутренней опасности,
yrpo-
жавшей королевским полномочиям. Она не была частью заговора с целью поработить народ. Это становится ясным после одного простого сопостав ления. Первые упоминания об абсолютной власти неотделимы от акценти рования прав подданных и представительных институтов. В Испании Фер динанда и Изабеллы власть короны признавалась абсолютной с
XIV столе
тия. И хотя только корона имела право издавать законы, монарх делал это в присутствии и с одобрения представительства кортесов. При том что коро левская власть объявлялась абсолютной, король не
Mor
облагать поддан
ных налогом без их согласия. Паласиос Рубиос (Palacios Rubios), юрист начал~ХVI века, писал, что королю «вручено только управление страной, а не власть над собственностью». Власть короны была абсолютной, но коФ ере деиствия v роль тем не менее находился в с закона и Mor привлекаться
)
к суду. Она была абсолютной, но должна была уважать основные законы страны, например, запрет отчуждать свои владения. Будучи абсолютной, она допускала открытое проведение политических дискуссий. Один исто рик, живший в описываемую эпоху, отмечал, что Испания и ее правители лишились бы доверия подданных, если бы они запретили людям высказы
ваться свободно. 4 Испания не была исключением. Монархи Франции назы вались «абсолютными» в эпоху, когда Генеральные штаты созывались с уди вительной регулярностью.
Тогда в каком же смысле власть французских и испанских королей счи талась абсолютной? Она, безусловно, не угрожала правам подданных или
представительным
opraHaM, которые эти права оберегали. Абсолютная
'SkinnerQ. 1978. Уо!. 2. Р. 263-264. G., Mosse G. L. and Bow!er G. Q. 1989. Еигоре in the Sixteenth Century. Longman. Р. 276. з Hartung F. and Mousnier R. 1955. Que!ques ргоblитеs concernant !а monarchie abso!ue / / Relazioni, 4. Р. 14-15. 4 Катеп Н. 1983. Spain 1469-1714. Longman. Р. 14,32,147-151. 2 Koenigsberger Н.
145
Глава шестая. Теория абсолютизма?
власть была защитным механизмом, который делал монарха независимым
от церкви и знати. Чем больше прав государи старались закрепить за собой, чтобы создать противовес эти~ своим конкурентам, тем четче они опреде
ляли права подданных. Пока королевские полномочия были ограничены какой-либо внешней властью, гарантии свободы поданных четко не огова
ривались. Когда королевская власть стала суверенной, гарантии прав бы ли определены, а парламенты и сословные представительства возникали в
Европе как грибы после дождя. Республиканские ценности моуправление и господство закона
-
-
свобода, са
прекрасно сохранялись в условиях
монархии, так как существовали корпоративные организации, обязанные
представлять права подданных. Король проявлял не альтруизм, а заинтере сованность, которая и была его основным мотивом. По мере того как авто ритет короны возрастал, препятствие, которое представляли собой права подданных, можно было устранять с их согласия, то есть на законных осно
ваниях. Таков был один из путей, которым сословные представительства способствовали усилению монархии, а не ее ослаблению. С ними государь торговался о налогах, договаривался об изменениях в законодательстве.
В свою очередь, представительства были готовы защищать его новые права
от старых противников. Начиная с Буржской прагматической санкции Кар ла УН и заканчивая Актом о супрематии Генриха VШ, корпоративные и пред ставительные органы были самой твердой опорой абсолютной власти.
Власти абсолютной
-
но не деспотической. Иногда государи действи
тельно наступали на права своего народа, после чего подданные с негодо
ванием называли их деспотами. До конца ХVШ века, когда группа «про свещенных~ интеллектуалов обнаружила неиспользованные возможности
данной концепции, слово «деспон оставалось ругательством. Этот факт трудно заметить, поскольку общепринятым является мнение, что государи ХVШ столетия будто бы награждались титулом «просвещенные деспоты.).
Однако монархи раннего Нового времени отнюдь не желали бы заслужить такую характеристику.
БОДЕН И ТЕОРИЯ АБСОЛЮТИЗМА? В 1570-х годах в сочинении «Шесть книг О республике~ Боден начал ак тивно использовать слово «суверенитет», определив это понятие как абсо лютную и необоримую власть. Для его галльской логики была неприемлема
ситуация, при которой решения верховной власти могли оспариваться. Бо ден считается мыслителем, обозначившим переломный момент в развитии
теории «абсолютизма.). Ему приписывают развенчание средневековой кон цепции «смешанной~ конституции и ее замену на теорию «абсолютизма~.
В основе первой находилось представление о власти, разделенной между
146
Хен.шелл Николае. Миф абсолютизма
подданными и королем и об их взаимных обязательствах, в основе второй
-
представление о власти монополизированной и о королевской автократии. Осознание того, что закон может быть предписан законодателем, а не толь ко сохранен в обычае, было, безусловно, связано с развитием ~абсолютист
ских» тенденций. Исходил ли закон от народа или от короля? Мы знаем, что здесь возникал вопрос о фундаментальном принципе, о том, было ли прав ление конституционным или абсолютным. l
Историки политических учений имели склонность заострять внимание на оригинальных деталях работы Бодена и пренебрегать содержащимися в ней противоречиями. Суверен творит закон: следовательно, он не обязан
его исполнять (Legibus solutus), поскольку верховная власть не может под чиняться сама себе. Но его власть не является произвольной и беззакон ной: это было бы противоречием в определении. Суверен подчиняется зако нам Бога и природы. Кроме того, он не может изменить основополагающие законы, составляющие конституцию страны, например, закон о престоло
наследии. Наконец, он должен уважать имущественные права своих под данных и не смеет облагать их налогом без их согласия. Таким способом Бо
ден показывает, что описанный им государь
-
не деспот. 2
Мы не упомянули еще об одном ограничении. Боден наделяет своего су верена законодательной властью и подчеркивает: если она не подлежит разделению, значит, реализуется без чьего-либо одобрения. Большинство современных комментаторов приходят к заключению, которое звучит до вольно зловеще: он говорит о законотворчестве в современном смысле сло
ва. Однако если рассматривать отдельные элементы боденовской концеп ции королевской законодательной власти, то обнаружится, что эта власть формируется из королевских прерогатив, которые Боден защищает от опас
ности, исходящей со стороны знати. Кроме того, он желает опровергнуть мыслителей, которых принято называть монархомахами, то есть цареубий цами, в том числе Отмана и Безу.3 Эти мрачные писатели сочинили жутко ватый сценарий, согласно которому сословные ассамблеи занимались бы государственными делами, назначали министров, объявляли войну и за
ключали мир, устанавливали законы и низлагали бы дурных государей. Примечательно, что боденовское определение законотворчества включает в себя все те несомненные прерогативы королевской власти, которые мо нархомахи делегировали штатам, как право назначать советников, объяв
лять войну, чеканить монету и так далее. Однако ему все же не удается вы-
G. Н. 1963. А History о{ Politieal Theory. Напар. Р. 278. Burns J. Н. 1990. Р. 27-30. з Salmon J. Н. 1987. Renaissanee and Revolt. Cambridge University Press. 1 Sabine
2
Р.123-135.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
147
делить то, что мы назвали бы не зависимыми друг от друга законодатель
ной, исполнительной и судебной функциями правительства. Современные черты в боденовском анализе суверенной власти мешают нам заметить его консерватизм: законотворчество он воспринимает так же, как это было
принято в Средние века. По мнению Бодена и его последователей, Луазо и Лебрета, «законотворчество» было не более важным, чем те прерогативы, которые принадлежали короне на протяжении столетий.
Ошибочно рассматривать фигуру Бодена в контексте изменений, про изошедших много лет спустя, и не воспринимать его как участника интел
лектуальной атаки на феодализм. С этого времени, как утверждают некото рые историки, началось размежевание между теми, кто превыше всего ста
вил рассуждения об абсолютной власти короны, и теми, кто в конце концов принес ее в жертву правам народа. Такого противостояния не существова
ло. Если не принимать во внимание воззрения политических экстремистов, наиболее популярной была концепция сбалансированной констит уции,СО хранявшей гармонию между сувереном и подданными. В ней лучше всего проявлялись «соответствия», которые доставляли такое удовольствие лю
бителям аналогий раннего Нового времени. Гармония в государстве (поли тическом организме) отражала гармонию в микрокосме (человеческом ор ганизме) и макрокосме (среди небесных тел и музыки сфер). Большинство ПОJlитических режимов основыва.'lИСЬ на теории, отдававшей должное и
верховной власти короны, и правам народа. Абсолютная и ограниченная
«,смешанная») власть не являлись альтернативой друг другу. Они представ ляли собой две стороны одной политической системы. Мысль о том, что они носили взаимоисключающий характер, опредеЛИ.'Iа направление историче
ских исследований XIX века (см. главу
9). В прерогативных вопросах коро
левская власть была абсолютной; в делах, касавшихся прав подданных, она была ограничена законом и в с.'lучае внесения изменений
-
необходимо
стью одобрения. Боден защищал абсолютную власть короля и сильные по зиции сословного представительства: государь, уничтоживший представи
тельство, опустится до варварской тирании и погубит страну. Подобный дуализм становится фундаментальной составляющей так называемых «аб солютистских» режимов и слишком часто недооценивается.
Не корректно было бы сказать, что идеи Бодена ведут прямиком к абсо
лютизму. Салмон показал, что их использовали в самых различных целях. Боден так часто менял точку зрения и украшал свои главные тезисы таким
количеством глосс, что выяснить его истинные намерения нелегко. Неко торые комментаторы совместили его концепцию суверенитета с божест венным правом королей на власть и в итоге получили теорию монархии,
близкую к деспотии. Другие использовали ее, чтобы обосновать суп рема
тию парламентов. Ноллис, переводивший Бодена в
1606 году, превозносил
148
Хен,шелл Николае. Миф абсолютизма
его теорию суверенитета за то, что она сравнялась с английским Общим правом.l Акцентуация иных фрагментов сочинения порождала представле ние о том, что хотя теоретически высшая законодательная власть неделима
и принадлежит государству, в процессе реальной организации управления она может делиться и распределяться различными способами. Следователь но, монарх может править с использованием аристократических и предста
вительных элементов.2 Именно эти непохожие друг на друга толкования
Бодена перешли в следующее столетие. Наиболее известные из них при надлежат Луазо, Лебрету и Боссюэ и с точностью воспроизводят создан ную Боденом концепцию рановесия между королевскими прерогативами и правами подданных.
ДВЕ СФЕРЫ КОРОЛЕВСКОЙ ВЛАСТИ И во Франции, и в Англии теоретики подчеркивали сосуществование, с одной стороны, власти абсолютной, и власти разделенной, или смешан ной
-
с другой. Около
1470 года
Англией как «regiтen politicuт
Фортескью характеризовал управление
et regale» -
известный термин, который
был неверно истолкован. Фортескью имел в виду не совместное управление.
Politicum означало смешанное, а regale -
королевское правление. Фортес
кью вовсе не хотел сказать, что король обладал одной властью, которую он
делил с парламентом. Монарх обладал двумя видами власти: той, которую он делил с парламентом, и той, которая принадлежала только ему.
Rex in parliamento принимал налоги и законы. Rex solus пользовался королевски
ми прерогативами. Это различие историки обычно игнорируют. Столетие спустя это равновесие властей восхвалял Джеймс Морис. Он противопо ставлял «верховный суверенитет одного, абсолютного государя, великого в своей славе» и «подданных этого королевства
...
которые благодаря тем
ограничениям, которые накладывают законы и правосудие, наслаждаются
жизнью, обладают землями, благами и свободами».
Историки зачастую скрывали этот дуализм. Один из знатоков идеоло гии свободы в Англии считает, что свобода -
это явление, несовместимое с
абсолютной властью, которую он, в свою очередь, приравнивает к деспо
тии. З И все же абсолютная прерогатива и права подданных обычно не вос принимались как взаимоисключающие явления. Выступая в парламенте
1610 года,
Томас Хэдли красочно описывал их взаимозависимость. Отме
чая, что закон гарантирует королю его прерогативы, а подданным
1 Sharpe К.
2 Salmon 3
1989. Politics and Ideas in Early Stuart England. Pinter.
J. Н. 1987. Р. 178; D'Епtrиvеs А. Р. 1967. Р. 118-121.
Dickinson Н.
Т.
1979. Liberty and Property. Methuen.
Р.
44.
-
их зем-
Р.16.
149
Глава шестая. Теория абсолютизма?
ли и имущество, он превозносил достоинства и прав и прерогативы: «Это королевство пользуется плодами и выгодами и абсолютной монархии, и
свободного государства ... Поэтому никто не склонен думать, что свобода и верховная власть несовмеСТИl'JIЫ и сколько прибыло одной, столько убыло
другой; скорее, они походят на близнецов, они согласны и едины, одна едва ли способна долго просуществовать без другой.>. Далее он поясняет причи
ну этого. Подданные, спокойные за свою свободу и собственность, могут поддерживать могущественного короля, который, в свою очередь, «может
постоять за себя без помощи соседних правителей или стран и, таким обра зом, быть абсолютным монархом
... способным защитить себя и своих под
данных от сильнейших государей мира.>.1 Это же мнение повторил Свифт, характеризуя партию тори: <,Они верят, что прерогативу суверена следует считать по меньшей мере священной и неприкосновенной, равно как и пра ва его народа, хотя бы потому, что без должного разделения власти он не су меет их защитить». 2 Похожие эмоции выражали и французы той эпохи. Через сорок лет по
- это форма, даю ... она состоит в абсолютной власти». И поспешно
сле Бодена Луазо пишет по этому поводу: «Суверенитет
щая жизнь государству,
добавляет, что три типа законов ограничивают власть суверена. Это зако ны божественные, законы природы, а также основные законы государства, регулирующие порядок престолонаследия, управление королевским доме
ном, а также гарантирующие жизнь, свободу и собственность людей. В се редине того же столетия некий доктор Бернье радовался, что Бог не сделал французских монархов собственниками земель их подданных. Если бы они
стремились к власти более абсолютной, чем то позволяют законы Бога и природы, они бы в скором времени оказались «королями пустыни И одино
чества или же королями нищих и дикарей». Сходство очевидно. Для коро ны было бы недальновидно ущемлять право подданных на их собствен ность. Если учитывать более широкую перспективу, то, образно говоря, ко
ролевская власть убила бы курицу, несущую золотые яйца. Описанная точка зрения оставалась общепринятой и сто лет спустя, когда Моро утверждал:
правление не может быть легитимным, если оно не охраняет свободу и соб ственность. «Собственность находилась под угрозой, когда наши короли переставали быть могущественными и абсолютными монархами;
... те,
кто
при феодальном режиме притеснял народ, были тиранами, распределявши ми между собой осколки королевской власти;
... короне пришлось вернуть
свои права, дабы рабство исчезло».З
I
2
з
FosterE. R. (ed.). 1966. Proceedings inParliament lбl0.NеwНеаvеп.Р.191,195. Dickinson Н. Т. 1979. Р. 44. Echeverria D. 1985. The Маuреоu Rеrюlutiоn. Baton Rouge, Louisiana. Р. 128.
150
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Самой важной проблемой было налогообложение. Абсолютная власть английского короля не предполагала права присваивать собственность под данных. Для этого ему требовалось их согласие, точно так же как и королю
французскому. Теоретически постоянная талья возрастала по решению Ге неральных штатов
1439 года.' Вплоть до
революции
1789 года
ни один но
вый налог не мог вводиться без согласия парламентов и штатов в тех про винциях, где они сохранились.' Историки машинально упоминают оправе французских монархов повышать налоги без процедуры вотирования,2 но при более тщательном анализе тексты авторов, традиционно считающихся авторитетными, не подтверждают этой точки зрения. Боден вовсе не оправ дывал невотированные налоги, он их осуждал. Он был твердо уверен, что
право собственности неподвластно воле государя. Поэтому обычно исто рики объявляют, что здесь Боден допускает противоречие. Отнюдь нет. Эта мысль лежит в основе того различия, которое он проводил между монархи
ей и деспотией. Подданные, которых можно лишить собственности, подданные, а рабы. Государи, способные пойти на это, В
XVH
-
-
не
не монархи, а воры.
веке отдельные авторы исказили мысль Бодена, предположив,
что вмешательство в имущественные права подданных возможно, однако
ни один из них не был официальным выразитеJIем позиции короля. А Бос сюэ им был. Будучи наставником внука Людовика
XIV
и постоянным про
поведником в королевской капелле, он стал оракулом «абсолютизма». В том, как он защищал права отдельного человека, не было двусмысленностей
или противоречий с основными законами страны, которые не допускали вольностей относительно аксиом королевской власти. Королевский домен не подлежал отчуждению, а порядок престолонаследия
-
изменению. Бо
жественному и естественному праву (общим соответственно для христиан и для всего человечества) следует повиноваться. Личность и собственность каждого человека следует уважать. З Всякое наложенное на них ограниче
ние было проявлением произвольного деспотизма, который Боссюэ ярост но обличал.
Он выделял четыре характеристики деспотии, этой зловещей трансфор мировавшейся монархии. «Во-первых, подданные рождаются рабами, на стоящими сервами, и среди них нет свободных людей. Во-вторых, никто не
владеет собственностью: все принадлежит государю. В-третьих, правитель имеет право распоряжаться по своей воле жизнями и имуществом своих подданных, как принято поступать с рабами. Наконец, нет иного закона,
, Behrens С. В. А. 1962. Nobles, Privileges and Taxes in France at the end оУ the Аn cien Regime / / Economic History Review, ху. Р. 462. 2 Koenigsberger Н. G. 1987. Early Modern Еигоре 1500-1789. Longman. Р. 182. 3 Bluche F. 1990. Louis X/V. Basil Blackwell. Р. 128-129.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
151
кроме его воли.). Здесь так называемый протагонист «абсолютизма.) стран ным образом обнаруживает близость к идеям Локка. Поборник «ограни ченной» монархии метал громы и молнии в правителя, наделенного «абсо
лютной, самовластной и неограниченной властью над жизнями, свободой и собственностью своих подданных, такой, что он может забирать или изы мать их владения, продавать, кастрировать или использовать их самих так,
как пожелает: они все его рабы, а он
-
господин и собственник любой ве
щи; его ничем не связанная воля служит им законом,). Разница заключает
ся в том, что Локк создал С"емантическую традицию, в которой произвол и абсолютная власть отождествляются в понятии тирании: Боссюэ остается верен старой европейской традиции их строгого разграничения. Самовласт ное правление было благоприятным периодом для уничтожения прав насе
ления. Абсолютная власть, которая вовсе им не угрожала, была призвана защищать их. Если даже из уст его главного проповедника мы не слышим вдохновенного воззвания к «абсолютизму» в обычном понимании, то вряд ли стоит обращаться к кому-либо еще.'
Таким образом, права подданных, индивидуальные и корпоративные,
признавались так называемой «абсолютной» французской монархией. Вер
но и то, что теория так называемой «ограниченной» монархии в Англии ак центировала абсолютную власть короны. При Тюдорах и Стюартах коро левские прерогативы, как правило, назывались «абсолютными» потому,
что они не контролировались и не ограничивались никакой другой вла
стью. В
1565 году сэр Томас Смит перечислил те области, в которых монарх
«осуществлял абсолютную власть». В их число вошли право объявлять вой ну и заключать мир, назначать советников и должностных лиц, чеканить
монету и объявлять о помиловании. По словам спикера палаты общин
(1571), королева имела абсолютную власть в религиозных делах: это заяв ление всего лишь подтверждало осуществленную Реформационным парла
ментом передачу супрематии над церковью королю, а не парламенту. Этот перечень повторил судья Флеминг в ходе дела БэЙта. Он не был единствен ным, поскольку, например, Кок мог превозносить общее право и при этом говорить о королевской «бесспорной прерогативе, такой, как объявление
войны и мира». В дискуссии об им позициях «Король обладает двоякой властью: одной
-
1610 года Уайтлок утверждал: в парламенте, поскольку он
присутствует там с согласия всего государства; другой
-
вне парламента,
поскольку он один и единственный, руководствуется исключительно сво
им желанием». Первая подразумевает право издавать законы, в то время как вторая означает наличие королевских прерогатив в делах чеканки мо-
Р.
, Le Brun (ed.). 1967. Politique tiree des propres paroles de [' Ecriture Sainte. Droz. 292-293; Laslett Р. (ed.). 1965. Two Treatises о! Governтent. Mentor. Р. 182.
152
Хен,шелл Николае. Миф абсолютизма
неты и объявления войны: это наглядно демонстрирует, что Уайтлок гово рит о той же «аБСОЛЮТНОЙj) власти, что и Смит и Флеминг, только не упо
требляет этого слова. В
1641 году Страффордна своем процессе характери
зовал королевские прерогативы в тех же выражениях, что и Пим, его обви нитель. Они спорили только о том, совершались ли злоупотребления этими прерогативами.
Так достигли ли подданные монархов из династий Тюдоров и Стюартов согласия по вопросу о границах королевской власти? Согласно недавно
опубликованному авторитетному исследованию Соммервилла
-
нет. Он
полагает, что спор касался того предела, до которого вмешательство коро
ны в права подданных было законным. Он обнаруживает группу «абсолю
тистов'>, преимущественно среди клириков. Они были согласны с утверж дением, что права и свободы гарантировались законом, король творил право и, следовательно, находился над законОм. В чрезвычайных ситуациях мо нарх мог им пренебречь и ограничить права подданных. По сути, это было
повторением классической вигской оценки причин Великого мятежа. Карл
1
и Яков 11 были слишком увлечены «аБСОЛЮТИСТСКИМИj) идеями преимущест венно французского происхождения. Они поплатились за попытку навязать умам политически развитых англичан и шотландцев идеологию, предна
значенную для простодушных жителей континента. I При этом настоящая
проблема осталась вне поля зрения Соммервилла. Апологеты так называ емых «аБСОЛЮТНЫХj) монархов, правивших на континенте, отрекались от
«аБСОЛЮТИСТСКИХj) идей, циркулировавших в стюартовской Англии. Историки знают Боссюэ скорее понаслышке, а не на основе личного опыта. После внимательного прочтения его сочинений приходит глубокое
разочарование в той концепции «абсолютизма,>, которую ищет Соммер вилл. Английские «аБСОЛЮТИСТЫj) предоставляли права и свободы поддан ных в распоряжение монарха и допускали их сокращение. Боссюэ ставит
права и свободы выше воли государя и запрещает их умаление. Как было показано выше, в этом и заключается разница между абсолютной монархи ей и деспотией. В других местах Боссюэ стремится продемонстрировать, что монарх не является ничьим подданным; следовательно, никто не может
оспаривать его решения. «Государь ни перед кем не отчитывается за свои
приказы ... Когда государь вынес решение, никакое другое не действует ... Никакая иная власть не может угрожать власти госудаРЯj). Значение, в ко
тором его власть абсолютна, тщательно оговаривается. Она «абсолютна от носительно свободы его действий: не существует силы, способной прину дить суверена, который в этом смысле независим от всякой человеческой
I
Sommerville J.
Р.46-47.
Р.
1986. Polities and /deology in England 1603-1640. Longman.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
153
власти». К несчастью для заданной современными историками теории «аб солютизма,), Боссюэ также определяет и значение, в котором власть не аб солютна. «Однако из этого не следует, будто такое правление самовластно,
поскольку, не считая того, что все подчинено воле Божией, существуют законы государств, и все, что противоречит им, недействительно с точки
зрения права». «Абсолютисты» в изображении Соммервилла ставят монар ха выше закона. Монарх Боссюэ, несомненно, действию закона подчинен.
Концепция монархии, абсолютной в ограниченных рамках, продолжала оставаться неизменной и в ХУIII столетии. Подборка цитат пояснит ее суть.
«В применении законных прерогатив монарх является и должен являть ся абсолютным; абсолютным потому, что не существует законной силы, ос танавливающей его или препятствующей ему».
«Выше его никто не стоит, он ни от кого не зависит, с ним никто не мо жет сравниться».
«Следовательно, в персоне короля, как в центре, фокусируется блеск всех его подданных, и возникшие в результате этого союза надежность,
величие и могущество заставляют иноземных властителей бояться и ува
жать его; кто станет колебаться, перед тем как вступить в соглашение, ко торое впоследствии будет рассмотрено и ратифицировано народным со
бранием?» Дело в том, что здесь мы цитируем отнюдь не теоретика французского «абсолютизма». Это пишет Блэкстоун, главный авторитет по английской конституции ХУIII века.\
Когда шок проходит, то становится ясно: Боссюэ и Блэкстоун говорят об одном и том же, о той власти короля в политических вопросах, для кото
рой не существует законных препятствиЙ. Блэкстоун описывает ее, поль зуясь теми же понятиями, что и сэр Томас Смит. С ХУI по ХУIII столетие такое представление о королевской власти было в равной степени харак
тернодля теоретиков и английской и французской монархии. Современное руководство к изучению королевской власти в эпоху ancien
regime в точно
сти воспроизводит слова Блэкстоуна: «Французские короли были абсолют ными монархами: это означало, что ни отдельные люди, ни социальные группы или учреждения не могли препятствовать осуществлению их пол
номочиЙ ... Они не были подотчетны перед подданными за то, как они пра вят».2 По-видимому, автор полагает, что он определяет разницу между фран цузской и английской монархией, тогда как на самом деле он выявляет их сходство.
\ Blackstone W. 1765. Commentaries оп the Laws of England. Oxford University Press. Р. 284, 292-294. 2 Shennan J. Н. 1983. Ргаnсе before the Revolution. Methuen. Р. 2.
154
Нuколае Хеншелл. Миф абсолютизма
АБСОЛЮТИСТСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
И ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ? Теория, гласившая, что закон является воплощением воли монарха, а не общей воли народа, считал ась главной составляющей «абсолютизма,). I Бо ден определяет закон именно так; прочитанные без авторских уточнений,
его мысли могут привести нас к «абсолютистским.) выводам. То же самое можно сказать и о его последователях-экстремистах, в том числе и о Гоб
бсе. Для того чтобы наградить описанную Гоббсом страшную власть таким наименованием, которое запомнилось бы надолго, некоторые историки со единяют ее с модернизированной версией теории божественного права
королей. Едва ли это говорит о существовании «абсолютизма», поскольку восприятие закона как королевской воли восходит к средневековым коро
национным обрядам. У лман продемонстрировал, что в них можно обнару жить множество утверждений о законодательном суверенитете короля. 2 В таком контексте «абсолютизм» существует по крайней мере с
IX века. За
конодательная супрематия, следовательно, не может служить ключом к ре
шению проблемы. Теоретически монархи всегда были источником права в том плане, что
их власть давала законам существование и силу. Это верно в отношении как Англии, так и Франции. От Тюдоров до Ганноверской династии форму ла статутов оставалась одинаковой: «Да будет так именем Его наисовер
шенного Королевского Величества, по совету и с одобрения духовных и светских лордов, и общин, собравшихся в парламенте». В ХУIII столетии это было простым набором слов. Так же обстояло дело с многократно по
вторявшейся характеристикой законодательного суверенитета Бурбонов,
«sans dependance et sans partage'> , то есть «независимого инеделимого». Игнорируя английскую формулу как забавный архаизм, французскую ис торики считают точной характеристикой конституции этой страны.
Паркер показал, что историки «абсолютизма», возможно, ошибаются, придавая слишком большое значение законодательному суверенитету ко
роля. В юридической теории (и практике) он занимал гораздо более скром ное положение, чем предполагалось ранее. Записи реформ и сочинения теоретиков, таких как Лебрет и Дома, характеризуют монарха как гаран та правосудия, а не как законодателя. Власть концентрировалась в центре юридической системы вовсе не из-за рассуждений о всесилии законода-
Treasure О. 1985. The Making 01 Modern Еигоре 1648-1780. Methuen. Р. 182. W. 1965. А History 01 Politieal Thought: The Middle Ages. Penguin. 57, 89-90,133.
I
2 Иllтапп
Р.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
155
тельной воли короля. Это было обусловлено главным образом необходимо стью третейского суда над притязаниями соревнующихся фракций. Сувере нитет предполагает принуждение, однако такова была адекватная реакция
на сложившиеся обстоятельства. Судебная машина, как и административ ная система в целом, была вовлечена в систему патронажа и раздиралась
усобицами соперничавших кланов. Мы допускаем анахронизм, предпола гая, что решения диктовались надличностными правовыми установками.
Однако в высших судах страны гораздо важнее было обладать личным
влиянием. Борьба шла преимущественно за судебные и финансовые долж ности, за право их занимать, а также за размеры должностных полномочий.
В
1681
году двадцать четыре претендента оспаривали право унаследовать
одну должность. Большую часть времени суды улаживали свои собствен ные дела. Таким образом, изображать Людовика
XIV
отдающим приказы
всем и каждому совершенно неуместно. Его правительство слишком много энергии тратило на разрешение своих внутренних проблем.l
Историки преувеличивают и влияние римского права на проявления «абсолютизма» в законодательстве. Как уже было показано выше, знаме нитые строки У льпиана и в самом деле дали основание приписывать «абсо
лютным» (в традиционном смысле слова) монархам своеобразный девиз: «То, что решил государь, имеет силу закона». Историки редко дочитывают
эту фразу до конца, где говорится: «Особым указом, касающимся его прав ления, народ сообщил ему и возложил на него полноту управления и вла сти». Юристы ХУН века читали ее и понимали, что слова Ульпиана могут
быть истолкованы и в духе концепции народного суверенитета. Кроме того, они знали, что римское наследие использовал ось преимущественно в част
ном праве, регулировавшем отношения отдельных людей, а не в праве пуб личном или конституционном. Сегодня кажется, что французские и немец кие юристы и чиновники не просто не захотели использовать римское пра
во: они сознательно его опровергали. Некоторые исследователи признавали влияние римского права на формирование понятия
«raison d'etat», то есть
права монарха преступать закон и ограничивать свободы в чрезвычайных ситуациях. Несомненно, подобные меры применялись еще в Средние века, объявлялись правительством временными и неизменно такими и оказыва
лись. Временные изменения не влекли за собой существенных перемен. Введение невотированного налога, например капитации 1690-х годов, было предметом отчаянной борьбы между королем и судьями парламента, свя зывалось с конкретным чрезвычайным положением и отменял ось тотчас
же после устранения трудностей.
«Raison d'etat» был временным экстра-
1 Parker D. 1989. Sovereignty, Absolutism and the Function of Law in Seventeenth-Century France / / Past and Present, 122. Р. 36-74.
156
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ординарным средством, а вовсе не троянским конем, в котором крылась но
вая «абсолютистская» система. \
Традиционная точка зрения вигов, которую не так давно повторил Сом мервилл, состоит в том, что прекращение использования в Англии ритори ки «государственной необходимости» преподносится как доказательство
поражения «абсолютных монархов»
-
Стюартов. Напротив, если «абсо
лютизмом» называть наступление Карла
1на свободы подданных, то мы уви дим, что впоследствии подобные явления нередко повторялись. до 1965 го да компенсация, выплачиваемая за имущество, захваченное во время вой ны, являлась частью военных прерогатив короля. 2 В
1982 году британское
правительство реквизировало суда для войны за Фолклендские острова на основании чрезвычайной прерогативы короны, хотя от выплаты компенса ций отказываться не стало. Несмотря на то что сегодня королевская преро гатива делегирована лидеру партии большинства в парламенте, это не ме
няет сути дела. В отношении чрезвычайных полномочий по сей день многие детали остаются неясными. Как и большинство королевских полномочий, отправляемых согласно неписаной конституции, они определялись и про
должают определяться постепенно, путем проверки в судах. Если они до сих пор применяются, то, значит, существует и проблема проведения гра ницы между королевской властью и правами подданных: это можно сказать
о царствовании как Людовика
XIV,
так и Елизаветы
11.
Иллюстрацией мо
жет служить принцип остаточных органов, перенесенный из эволюции био
логической на эволюцию конституционную. И если прерогатива, это ору жие короны, используется и сегодня, то едва ли можно обойти вниманием
ту роль, которую она играла в Англии раннего Нового времени. 3 Обычно историки отождествляют происходивший в позднее Средневе ковье и раннее Новое время процесс монополизации короной законода тельной власти, ранее разделенной между феодальными властителями, с
«абсолютизмом». Верно как раз обратное. Укрепляя свою власть, монархи все больше нуждались в парламентском одобрении наиболее важных зако
нов.4 Здесь нет парадокса. Чем больше ответственности государи брали на себя, тем больше они нуждались в поддержке влиятельных подданных
-
\ Shennan J. Н. 1968. The Parlement о! Paris. Еуге and Spotti5woode. Р. 283-284, 179; Mettam R. 1990. France / / Мillег J. (ed.) Absolutism in Seventeenth-Century Еuгоре. Мастillап. Р. 49; Gagliardo J. 1991. Оегmаnу under the Old Regime. Longтап. Р. 94-95. 2 Turpin С. 1985. British Government and the Constitution. Weidenfeld and Nicol50П. Р. 56. з Turpin С. 1985. Р. 320-323. 4 МуеГ5 А. R. 1975. Parliaments and Estates in Еигоре to 1789. Thame5 and Hud50n. Р.30.
157
Глава шестая. Теория абсолютизма?
в их способности направить государство в русло избранной королем поли тики, а также в их кошельках, чтобы государство могло платить по счетам.
Ошибочно полагать, что сильная монархия означает ослабление предста
вительных органов. Самым мо'гушественным монархам требовались мош ные парламенты и сословные представительства. Людовик
XIV никогда не
претендовал на право издавать законы по собственному желанию, без кон
сультаций с каким-либо иным органом власти. Его прерогатива состояла в праве инициировать законотворчество, однако королевские юристы пони
мали: «Законы не имеют силы, не став публичными», то есть без вотирова ния парламентами. Критически анализируя королевские законы и подтвер ждая их соответствие действующему праву, юристы ограничивали монар хию и регулировали ее деЙствия. l Не одобренные парламентом законы не принимались во внимание и умирали вместе с государем. Сомнительную ценность законов, которые французские короли издавали без вотирования парламентами, можно сравнить с двойственным статусом английских ко ролевских прокламаций, которые также выпускались без согласия парла мента, в случае, если содержание этих документов сильно расходилось с
существующим законодательством или касалось жизни и собственности подданных. В царствование Людовика
XIV существовало два
раздела пра
ва: публичное, регулировавшее отношения человека с государством, и част
ное, регулировавшее личные и имущественные права. Юристы, например дома, еще более определенно, чем раньше, писали об их независимости друг от друга. Второй из упомянутых разделов права находился вне закон
ного действия королевской власти. 2 Историки не сочли нужным выяснить, что же именно включал в себя процесс «законотворчества». Ответ будет неожиданным. Изамбер в своем
сочинении
«Recueil general des anciennes lois tranr;aises»
(<<Общий обзор
древних законов Франции») показывает, что парламенты рассматривали эдикты, ордонансы и декларации об объявлении войны, пожаловании при
вилегий и учреждении компаний. Английские монархи, начиная с Генри ха УН и до Георга
III сочли бы, что все это принадлежало к области королев
ской прерогативы, не относилось к деятельности парламента и вовсе не яв
лялось «законотворчеством». Материалы, относящиеся к царствованию Бурбонов, не слишком интересны. По большей части они провинциальны, им не хватает глубины и значимости законодательства, которое творил анг
лийский король-в-парламенте. Они не могут стать эквивалентом англий ского статутного права. Парламенты внесли незначительный вклад в пра-
Bluche F. 1990. Р. 130; Mettam R. 1990. Р. 48-49. Church W. F. 1969. Louis XIV and Reason of State / / Rule J. (ed.) Louis X/Vand the Craft о! Кingship. Columbus. Р. 371,401; Bluche F. 1990. Р. 128-129. I
2
158
Хеltшелл Нuколае. Миф абсолютизма
вовую историю Франции, если не считать 1660-х и 1730-х годов: но эти пики активности связаны исключительно с процессом кодификации. Француз ские короли не обязательно представляли на рассмотрение ассамблей мно го законов, но они стремились получить одобрение парламента и постоянно
напоминали, что в политических делах оппозиции быть не должно. Однако большую часть законотворчества Бурбонов английские государи действи
тельно сочли бы политическими вопросами. Во Франции законодательст
вом занимались те органы, которые в Англии И близко бы не могли быть до пущены к подобным делам.
С юридической точки зрения Англия была смешанной монархией. На протяжении столетий эта официальная теория была полностью совмести мой с концепцией абсолютной власти короны. ! В ХУ веке Фортескью заост рил внимание на смешанном характере управления в Англии, но одновре менно допускал существование абсолютной власти короля. Хукер защищал
сильную абсолютную власть короны, при которой законы принимаются по сле консультаций с парламентом. Смит добавляет некоторые новые компо ненты, но все же описанные им «аристократия,) И «демократия» вполне со
вместимы с абсолютной королевской властью. Славная революция
1688 го
да не принесла перемен, хотя историки часто повторяют, что суверенитет с
этого времени считался принадлежавшим королю-в-парламенте. Это могло быть верным только в отношении законодательного суверенитета, который и так принадлежал ему на протяжении столетий, особенно после разрыва с
Римом, когда парламентские статуты определили церковное уложение. Но даже по этому поводу у некоторых
-
особенно у якобитов и тори
-
возни
кали сомнения, поскольку из-за слишком многочисленных определений за конодательный суверенитет короля превращался в юридическую фикцию.
Следующая деталь, которую следует добавить к восстанавливаемой нами достоверной картине политической жизни ХУIII столетия,
-
это идея бо
жественного права королей. Утверждения о том, что она потерпела крах
после
1688 года,
были убедительно опровергнуты Кларком. За пределами
академического круга спекуляции Локка, носившие секулярную окраску и содержавшие мысли о контрактном характере отношений между госуда рем и обществом, почти не были известны. До 1780-1790-х годов политиче ская борьба и использовавшиеся в ней парадигмы и метафоры обязательно
касалась темы богоданных прав и обязанностей. Под влиянием идеи боже ственного права находились многие, кто все еще считал монарха священ
ным законодателем, а парламент -
одобряющим наблюдателем. Подобные
настроения были признаком эпохи, когда священник-учитель и священ-
1
HarrissG. L. 1985. Medieval Doctrines in the DebatesofSupply 1610-1629// Shar(ed.) Faction and Parliament. Methuen. Р. 73-103.
ре К.
159
Глава шестая. Теория абсолютизма?
ник-магистрат тесно связывали проявления религиозности и существую
щий политический строй. I
В Англии смешанная форма законодательного суверенитета была выра жена более четко, чем во Франuии; более явственной была и монополия ко
роля на суверенитет политический. Акт о престолонаследии
1689 тода со
хранил королевские прерогативы неприкосновенными, ограничив их лишь
созданием более сложных принuипов распределения власти. Иначе говоря, прежние полномочия сохранялись для того, чтобы ограничить проявления
парламентского суверенитета. 2 Король продолжал назначать министров, объявлять войну и заключать мир, даровать прощение, издавать хартии, инкорпорировать компании, чеканить монету и осуществлять все те функ
uии, которые впоследствии перечислит Блэкстоун. Акты законотворчест ва
-
в той форме, как это понимали англичане,
-
происходили редко. Не
которые государственные деятели георгианской эпохи верили, что однажды
неизданных законов уже не останется. Во Франuии проuесс «законотвор чества» занимал больше времени, поскольку охватывал значительную часть
государственной политики. Парламенты постоянно анализировали законо дательные акты; исключение составляла лишь внешняя политика, но па
рижский парламент все равно был обязан регистрировать мирные догово
ры и деклараuии об объявлении войны. Удивительно, что термин «абсолю тизм» используется для описания прерогатив франuузских королей, хотя
в Англии монарх пользовался гораздо большими полномочиями.
АБСОЛЮТИЗМ ПРОТИВ
конституционныхЕорий?? Как правило, политическую борьбу в Англии И Франuии раннего Нового времени описывают как противоборство двух непримиримых идеологий. Одной из них была идеология абсолютизма, согласно которой власть нис ходила свыше и являлась монополией монарха. Король Божьей милостью был подотчетен исключительно Богу, но не человеческим законам или ор ганам управления. Народ состоял из его подданных, о которых государь за ботился, но совета не спрашивал; они были неспособны противиться его
I Dickinson Н. Т. 1976. The Eighteenth-Century Debate оп Sovereignty of Parliament / / Transactions о{ the Royal Historical Society, xxvi. Р. 193, 209; Clark С. О. 1985. English Society /688-/832. Cambridge University Press. Р. 134-136, 174-179; Hole Н. 1989. Pulpits, Politics and Public Order in England 1760-/832. Cambridge University Press. Р. 242-51. 2 OggD. 1969. England in he Reigns о{ James 11 and William 111. Oxford University Press. Р. 486-488.
160
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
власти. Второй идеологией был конституционализм, предполагавший, что власть восходила снизу и разделялась. Король вел переговоры с учреж
дениями, обладавшими собственными полномочиями. Народ составляли граждане, принимавшие участие в управлении и легитимизировавшие его
через процедуру одобрения. Политические обязательства носили контракт
ный характер: если интересы управлявшего и управляемых разнились, до говор расторгался. В наиболее упрощенном и расхожем варианте эти два
направления отождествляются с официальными идеологиями Франции и Англии соответственно, хотя вопрос о том, можно ли считать Англию «кон ституционной,) монархией, как до, так и после
1688 года, до сих пор не ре
шен. Этот вариант излагается в школьных учебниках, но с ним можно столк нуться и в более серьезных исторических сочинениях, особенно в произве
дениях вигов, гордившихся древностью традиций английской свободы. Но разумнее было бы назвать их идеологиями, конкурировавшими внутри ка
ждой страны: во Франции их представляли роялисты и гугеноты, роялисты и судьи парламентов, приверженцы лии
-
these royale u these nobilitaire;
в Анг
роялисты и сторонники парламента, тори и виги. Достоинство тако
го подхода заключается хотя бы в том, что народам соперничавших стран
не приписывают единства мнений. Нетрудно понять, что в ХУIII веке во Франции существовали две офици
альные идеологии, созданные короной и парламентами. По мнению некото рых исследователей, парламент никогда не принимал «абсолютистскую» идеологию двора и на протяжении последних трех десятилетий существо
вания же
ancien regime всячески способствовал ее крушению. 1 Ему была бли these nobilitaire ог parlamentaire памфлетистов, по мнению которых су
веренитет следовало разделить между знатью и королем. В этом вопросе многое зависит от установки, которую заранее имеет историк. Велико ис кушение сказать, что сам
ancien regime,
равно как и его идеология и поли
тика, был обречен на самоуничтожение. И все же кажется невероятным, что высший апелляционный суд короны имел собственный взгляд на кон
ституцию. Теперь мы знаем, что ход дел в парламенте определяли соперни чавшие фракции, а королевские министры и чиновники были в основном оттуда вытеснены. Временами парламент наступал на королевские преро гативы, но это было связано с кризисами военного времени, некомпетент
ностью правительства или малолетством короля. То, что парламент нико гда не принимал идеологию «абсолютизма», верно, ибо такой идеологии не существовало. Однако Шеннан и Роджистер утверждают, что парламент боролся до конца, защищая абсолютную монархию и обличая деспотизм.
I Веhrепs с. В. А.
Нudsоп. Р.
48.
1985. Society, Government and the Enlightenment. Thames апd
Глава шестая. Теория абсолютизма?
161
Стычки парламента с короной провоцировались тем, что судьи считали проявлением самовластия, пренебрежения свободами, законами или пред
ставлявшими их институтами: Парламент стремился привести конститу цию в действие, а не уничтожить ее.
Существование так называемых различных взглядов на французскую конституцию объясняется тем, что в пылу противостояния обе стороны не
редко делали резкие заявления.' Историки же принимают их за четкие кон ституционные максимы. Здесь уместно процитировать речь Людовика ХУ,
которую он произнес в парламенте в
1766 году,
когда отнял у судей право
налагать вето на королевское законодательство: ~ Только в моей персоне за ключена суверенная власть
...
Только благодаря мне одному существуют
и отправляют полномочия мои суды
... полнота власти,
которую они осуще
ствляют моим именем, всегда остается со мной; только мне принадлежит законодательная власть, независимая и неразделимая». Хотя эти слова не были написаны королем лично, в них он позволил чрезмерно упростить пред
ставление о своей власти. Использование в данной речи резких и однознач ных формулировок должно было оградить королевскую власть от возмож
ных проявлений оппозиции. После пространных вводных фраз эти формулы подчеркивали главное. 2 Им предшествовал тщательный анализ тонкостей французской конституции
-
если, конечно, столь аморфное образование
вообще можно строго анализировать. Заключительные слова вновь указы
вали на монополию короля в законодательной власти. Это был чисто рито рический прием: несмотря на то что только король мог вносить законы на
рассмотрение, без регистрации они не вступали в силу. Но поскольку ко ролевские эдикты касались преимущественно государственных вопросов, понятно, что парламент столь же упорно отстаивал свое право вето, как
король
-
свою монополию на власть. Однако до конца никто из них не
был прав. И все же ограничения королевской власти, которые создавал парла
мент, были сильно преувеличены. Монтескье в своем сочинении ~O духе
законов»
(1748)
прекрасно охарактеризовал эту позицию. Хотя его часто
изображали главным поборником
these nobllitaire, он никогда не отрицал,
что источником любой власти являлась корона. Кроме того, он настаивал, что мощные ~промежуточные корпорации»
ты
-
-
то есть знать и парламен
были необходимы, чтобы оградить свободы от проявлений. Им ОТ ВО
дилась роль защитников людей от королевской власти, сходная с ролью па латы лордов в сочинениях Блэкстоуна. Члены парламентов принимали его точку зрения, так как она не предполагала умаления королевской власти.
I
2
Shennan J. Н. 1968. Р. 327-328. Antoine М. 1989. Louis XV. Fayard.
Р.
854.
162
Хен.шелл Николае. Миф абсолютизма
Обычно они признавали существование абсолютной власти и гневно отри цали те нововведения, которые им приписывали. Экеверрия и ван Клей недавно отметили подрывное значение понятия «национальный суверени
тет», которое стало девизом тех, кто противостоял короне. Король считал себя единственным воплощением французской нации, что и провоцирова
ло взаимные обвинения. Но как уже было замечено, революционные наме рения парламента ограничивались пропагандоЙ. Историки слишком легко поддались иллюзии, которую и стремил ось создать правительство и его
пропагандисты и которую отрицали парламенты. 1 Идея национального су веренитета еще не сформировалась: в конституции нация играла второсте
пенную роль, за исключением тех моментов, когда ее представлял монарх. 2 Наиболее правильным будет сравнить так называемые противополож ные точки зрения с двумя сторонами одной медали. Обе они были задейст
вованы в спорах о политической системе двух стран. Республиканские цен ности античности
-
свобода и участие в политической жизни
-
были взя
ты на вооружение гуманистами эпохи Ренессанса. Покок предупреждает нас, что эти ценности сохранили свою значимость и в последующий период
развития монархии. В век Руссо их не нужно было реанимировать. Они ни когда не умирали. Наоборот, они прекрасно сочетались с ценностями мо
нархическими благодаря деятельности репрезентативных органов.3 Поэто му сочинение Юма «О гражданской свободе» могло содержать апологию абсолютной монархии. «Теперь возможно говорить О цивилизованных мо нархиях то, что ранее говорил ось об одних только республиках, а именно
что в них правление определяют законы, а не люди ... Собственность там не прикосновенна».
Поэтому в раннее Новое время и возникает увлечение идеей гармонии и баланса внутри «политического организма», или государства, которое, в свою очередь, становилось отражением гармонии макрокосма небесных тел
и микрокосма духа порядочного человека. Поддержание конституционной гармонии было долгом монарха. Представление о гармонии является важ ным ключом к пониманию отношения людей раннего Нового времени к вла
сти. Здесь могут оказаться полезными модные сегодня иконографические исследования. Модель порядка легче передать визуально, а не вербально. В эпоху Ренессанса и барокко монархи воздействовали на умы своих под данных с помощью шествий, процессий и праздников не меньше, чем с по-
I Rogister J. 1986. Parlamentaires, Sovereignty and Legal Opposition in France ип der Louis ХУ / / Parliaments, Estates and Representation, 6, по.l. 2 Black J. 1990. Eighteenth-Century Еигоре. Масmillап. Р. 386. 3 PocockJ. G. А. 1975. The Machiavellian Moment. Princeton University Press; Кое nigsberger Н. G., Mosse G. L. and Bowler G. Q. 1989. Р. 99.
163
Глава шестая. Теория абсолютизма?
мощью речей и прокламациЙ. Гармоничные пропорции королевских двор цов и портретов и возвещали об олимпийском самообладании короля, и де
монстрировали его могущество. I Даже его поведение было частью спектак
ля: никто не видел, чтобы за с·емьдесят три года своего правления Людо вик
XIV хоть раз вышел
из себя. Контроль над страстями
-
главная идея
созданного ван Лоо изображения Людовика ХУ при полных регалиях, спо койного, холодного и отстраненного, хотя это зрелище могло вызвать недо верие у тех, кто знал о пристрастии короля к нимфеткам. Такой портрет резко контрастирует с тем, что сорок лет спустя воспел Давид: с романти
ческим образом правителя-героя, Бонапарта, неистовствующего в Альпах
на бешеном коне. Столь же красноречивыми были и появления короля. 2 Когда монарх посещал город, он присутствовал на ритуальном исполнении государством, обществом и властными учреждениями своих взаимных обя
зательств. Представители государства первыми выказывали свое верно подданство, символически сдавая королю ключи от города. Затем следовал обмен подарками, подчеркивавший взаимность обязательств. Наконец, го сударь гарантировал права и привилегии граждан
-
жителей города. Зри
тели видели таинства политической вселенной низведенными на доступ ный уровень провинциального спектакля, что, впрочем, ничем не дискреди тировало их смысл.
Существование в стране на первый взгляд противоположных идеологий в итоге порождало лишь трения внутри совокупности общепринятых идей,
а не борьбу двух систем ценностей. В общей канве политической мысли на блюдалась та же картина. Это заставляет провести некоторые интересные
аналогии. Патриотическая оппозиция Людовику ХУ использовала лозунг «Жизнь, свобода, собственность., протестуя против роспуска парламен
тов в
1771
году. Примечательно, однако, что, выступая против абсолютного
монарха, они пользовались аргументами Боссюэ, его защитника. Моризо, еще один писатель-патриот, обличал режим, вновь повторяя слова Боссюэ. 3 Люди были рабами, их жизнь и собственность находились в распоряжении
правителя, и единственным законом была его воля. Мишенью «патриотов.
был именно деспотизм, а не абсолютная монархия. Если учесть, что боль шинство людей использовало одинаковую лексику, то менее странной по кажется похвала французской монархии в устах критика эпохи первых Стю артов. «Короли Англии,
-
писал Генри Шервил,
-
правят монархическим
государством, а не сеньорией. В первом рождается свобода, во второй
-
I Sharpe К. 1989. Politics and ldeas in Early Stuart England. Pinter. Р. 13-14, 44-47. 2 Strong R. 1984. Art and Power. Boydell. Р. 7. 3 Echeverria о. 1985. TheMaupeou Revolution. Baton Rouge, Louisiana. Р. 105-107.
164
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
рабство».1 В этом отрывке содержится намек на характерное для Франции различие между суверенными государями, которые обладали публичной
властью, но не могли вторгаться в сферу частного права, и сеньорами, чья власть распространялась и на частную жизнь зависимых людей. Самым из вестным защитником такой позиции был Луазо, главный апологет абсолют
ной власти. Он также восхвалял суверенных монархов и осуждал сеньоров. Элементы абсолютной и смешанной власти совмещались как во фран цузской конституционной теории, так и в английской. Поэтому можно оп ровергнуть широко распространенное убеждение в том, что абсолютная
власть была несовместима с сильным сословным представительством. Ува жать свободы подданных означало искать возможности для их защиты и
производить изменения лишь с их согласия. Процедуру одобрения не сле дует рассматривать исключительно как ограничение, накладываемое на
королевскую власть: она имела гораздо большее значение. Если бы штаты
не представляли элиту (а она, в свою очередь, своих клиентов), монархи оказались бы в замкнутом кругу своих прерогатив, вырваться из которого
было невозможно. Правители справедливо считали бы свои права ненару шимыми, но и не должны были бы наступать на права поданных. В против ном случае они нарушали вселенскую гармонию и становились деспотами.
Некоторые теоретики раннего Нового времени считали такие рассуждения ненужными, впрочем, как и большинство позднейших историков. Если лю ди той эпохи говорили «абсолютный», значит, они хотели сказать именно
«абсолютный». Упрощение было вызвано непониманием сущности абсо лютной власти, а именно того, что в любой сфере ее отправлению предше ствовали консультации.
Англия и Франция были не единственными странами, в которых сосу ществовали элементы смешанной и абсолютной власти. Каждая из принад
лежавших Габсбургам провинций представляла собой
Stiindestaat, в кото
ром абсолютный правитель разделял власть с сословным представительст вом. Мария-Терезия открыто возражала против того, что сословные пред ставительства превышали свои полномочия, но отнюдь не против их власти
вообще. 2 Фридрих 11 не только публично объявлял о своем подчинении дей ствию законов, но и отмечал те широкие масштабы, в которых его поддан ные-граждане принимали участие в управлении государством и разделяли
суверенитет.З В 1790-х годах прусские школьники называли свою страну
1 Judson М. 1949. The Crisis of the Constitution. Rutgers University Press. New Brunswick. Р. 248-249. 2 Macrtney С. А. 1970. The Habsburg and Hogenzollern Dynasties in the Seventeenth and Eighteenth Centuries. Мастillап. Р. 124. 3 Lentin А. 1985. Enlightened Absolutism. Avero. Р. 25.
165
Глава шестая. Теория абсолютизма?
свободной.' Написанная в
1789 году конституция Швеции приобрела репу
тацию документа, незаконно восстановившего ~аБСОЛЮТИЗМI). На самом де
ле в ней говорил ось о праве короля объявлять войну, заключать соглаше ния, даровать помилование и назначать министров, в то время как сослов
ному представительству предписывалось заниматься одобрением налогов.
Это приближает шведскую конституцию к определению, которое Блэксто ун дает конституции английской.
АБСОЛЮТИЗМ БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ? Множество неясных моментов возникло в ходе дискуссии о теории бо жественного права. Часто повторялось, что ее возникновение при несло с собой новую концепцию монархии. Однако эта идея появилась одновре
менно с самим институтом монархии. Начиная с УIII века король считался наместником Бога на земле, а средневековые коронационные обряды под черкивали, что он правил Божьей милостью. Французские государи вели свою родословную от меровингских королей-священников, которые сами были окружены ореолом божественности. В более ранний период монар хии были порождением таинственного мира магии, а монарх представлялся чудесным талисманом. Необходимость повиновения и непротивления ос
тавалась вечно актуальной темой. Сопротивление можно было оказывать лишь тому монарху, который не угоден Богу, поэтому преступнику следо вало кротко принимать наказание. Так сформировалось дополнительное требование пассивного повиновения. В
1547 году английскую конгрегацию
проинформировали о том, как опасно оказывать сопротивление наместни
ку Бога на земле, в то время как обязанность подчиняться, на которой на стаивал Боссюэ, акцентировалась и в английских проповедях ХУIII века, причем неважно было, какой партии сочувствовал писавший их священник. Единственной новой составляющей, которая добавилась к концепции божественного права в раннее Новое время была, возможно, передача этого
права по наследству. Обе главные монархии Средних веков стол и Священная Римская империя
-
папский пре
были выборными. 2 Однако слишком
часто подданные пытались заменить одного государя на другого, руковод
ствуясь конфессиональными мотивами, и закрепление порядка престоло
наследия придавало идее божественного права большую определенность. Отныне считалось, что титул правителя переходил ко всему роду, а не к
конкретному человеку, носившему корону. Главной целью этого процесса было сокращение числа претендентов на престолы, а не изменение обяза-
, Behrens С. В. А. 1985. Р. 182. Burns J. Н. 1990. Р. 30-31.
2
166
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
тельств подданных по отношению к коронованным особам. Так как англи чане относились к данной проблеме более консервативно, то смену дина
стии в
1688 году они восприняли достаточно спокойно. Божественное право
сочетал ось с различными политическими режимами, а в Соединенных Про винциях оно использовал ось для защиты прав провинциальных штатов.
Слишком много было сказано о расхождении между «аБСОЛЮТИЗМОМj), божественным правом и долгом непротивления, с одной стороны, и ограни
ченной монархией, теорией договора и правом на сопротивление
-
с дру
гой. Теперь мы знаем, что идея божественного права пережил а Славную ре волюцию
1688 года.
Хотя Англия при Ганноверской династии, бесспорно,
была ограниченной монархией, ни виги, НИ тори не считали, что эта монар хия основана на соглашении, или что подданные имеют законное право на
сопротивление. l К тому времени в Англии существовал так называемый ~аБСОЛЮТИСТСКИЙj) режим, разумно использовавший теорию божественно го права. В 1760-х годах Просвещение дискредитировало эту концепцию,
и в
1766 году в своей речи
о монархии, которая впоследствии стала клас
сической, Людовик ХУ едва упоминает о ней. В Пруссии не было времени для составления подобных теорий. Фридрих 11 считал себя ремесленником, выполнявшим данное им обязательство улучшить жизнь людей, а вовсе не королем-священником, которому требовалось их поклонение. Государи из богов превратились в управляющих. Королевское облачение стало строгим, некоторые облачились в военные мундиры, религиозные коронационные
церемонии начали считать пустой тратой рабочего времени. Фридрих ворил, что корона
-
11 го
это шляпа, которая не защищает от дождя.
Теория божественного права ставит вопрос о подотчетности. В любых формах эта доктрина подразумевала, что монарх неподотчетен своим под
данным. Так полагали и в Англии, И во Франции, как до революции да, так и после нее. Не считая радикальной группировки вигов
-
1688 го
последо
вателей Локка, общественное мнение следовало Блэкстоуну в том, что ни какой суд или другой орган не может контролировать или исправлять его решения: ~ ... никакоЙ судебный иск или дело не может вестись против ко роля даже в гражданских делах, поскольку ни один суд не имеет над ним
юрисдикции ... Земное правосудие не может вести против него уголовное дело, а тем более приговаривать его к наказаНИЮj). Широко распространено мнение, что в ХУIII веке министры были ответственны перед парламентом. Это происходило не совсем так, как обычно думают. Они не отвечали перед
парламентом как политической ассамблеей. Вправление Ганноверской ди настии министры видели себя королевскими слугами и отвечали перед пар
ламентом только как перед судом, который мог их обвинить или объявить
1 Clark
J.
С. о.
1985. Р. 119-198.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
167
им импичмент. 1 Поэтому кроме права объявлять импичмент министрам, которое принадлежало ему с
XIV века,
парламент не обрел никаких новых
средств, чтобы призывать короля к ответу. Если подданные так называ
емых «абсолютных. монархов теоретически не могли заставить их выпол нять данные обязательства, то же можно сказать и о подданных «неабсо
лютных. монархов. Слово «абсолютный. лишь вводит нас в заблуждение.
ВЫВОДЫ Начиная с позднего Средневековья и вплоть до революции
1789 года в
Европе господствовала «неабсолютистская» идеология, не подвергавша яся изменениям. Это объясняется тем, что континуитет был одной из глав ных ценностей. Ни одно правительство не помышляло о сознательном из менении основ своей власти. Эпоха Просвещения дала теоретикам возмож ность задуматься о новых идеях, но даже Монтескье осудил бы монарха, который изменял существующий порядок вместо того, чтобы его сохра
нять. 2 Понятие «абсолютизм» представляется современным в большей сте пени, нежели «консультативная монархия» является анахронизмом. Поли тическое устройство отражало божественный порядок, а главной функцией государства было сохранение
status quo. Обращение к истории и прецеден
там происходило автоматически. И хотя на практике могла возникнуть ил люзия оригинальности, в теории новации были исключены. Ни один автор,
рассуждая об абсолютной власти, даже не намекал на нововведения. Абсо лютные монархи полагали, что не установили новую систему управления, а
лишь восторжествовали над теми, кто пытался узурпировать их власть. З Перетекание власти от дворян-феодалов к Бурбонам и от пап к династии Тюдоров считалось восстановлением прав, исконно принадлежавших мо нархам. Достижения политической мысли использовались в конкретных
ситуациях. В
1789 году
манифестом был аннулирован союз Австрийских
Нидерландов с Иосифом
11.
Его преамбула была заимствована из докумен
та, денонсировавшего союз с Филиппом
«Абсолютный» и «конституционный»
11 в 1581 году.4 - это термины XIX столетия, ко
торые не создавали ничего, кроме путаницы в случае, если применялись
для описания политических теорий раннего Нового времени. Понятие «аб
- продукт уникального периода реакции, наступившей после 1815 года. Словосочетание «конституционная монархия» обозначает сфор-
солютизм.
Ehrman J. 1984. The Younger РШ: the Years 01 Acclaim. ConstabIe. Р. 182. (ed.) 1979. Ое I'esprit des lois. Garnier-Flammarion. Vol. 1. Р. 248. 3 Behrens С. В. А. 1967. The Ancien Regime. Thames and Hudson. Р. 95. 4 Black J. 1990. Eighteenth-Century Europe. Масmillап. Р. 402. I
2 Goldschmidt У.
168
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
мировавшееся в эту же эпоху представление о совершенно ином полити
ческом устройстве, предполагавшем ответственность министров перед со бранием представителей, а не перед монархом. Но если мы говорим об абсо лютной и ограниченной власти, то они мирно сосуществовали в рамках одной конституционной системы. Некоторые исследователи смогли при близиться к пониманию этой истины, но им помешала излишняя востор женность: они пишут о королевской власти, абсолютной и ограниченной
-
одновременно
это оригинальная мысль, но представляет ценность толь
ко для метафизики. I Королевская власть была абсолютной и ограниченной в силу того, что эти понятия относились К различным областям деятельно
сти государя: это вполне соответствовало требованиям логики. Его народ состоял из «подданных», если король использовал свои прерогативы: он по
велевал -
они подчинялись. Но так как они были членами сословных пред
ставительств и корпораций, они являлись «гражданами», оберегавшими
свои права и принимавшими участие в государственных делах. Это опреде
ление стало популярным во Франции задолго до Руссо и революции. Абсо лютная власть и права подданных находились в равновесии, но иногда меж
ду ними возникали трения. Если абсолютная власть выходила за пределы своей области и ущемляла права и свободы подданных, она превращалась в открытый деспотизм. Если верх одерживали институты, защищавшие пра ва народа, начиналось противоправное республиканское правление.
Существовала только одна разновидность легитимного королевского правления
-
монархия; у нее было два антипода: деспотия и республика.
Если верить Монтескье, то политический словарь простого человека был именно таков: от него он и послужил французскому философу отправной точкой при создании его великого произведения. Монархия вырождалась в деспотию, если монополизировала ту власть, которую следовало разде
лять, и превращалась в республику, если власть, подлежавшая монополи
зации, разделялась. Теперь мы можем ответить на вопрос, поставленный в начале главы. «Абсолютизм»
-
это инородный термин, который не вписы
вается в теоретические построения раннего Нового времени. С большой
натяжкой его можно поместить где-то между монархией и деспотией. Этот термин создает историографическую путаницу, так как мешает увидеть то
различие, которое необходимо для пони мания политических теорий эпохи
ancien regime. Таким образом, существование теории «абсолютизма» сомнительно по двум причинам. Во-первых, существовавшие во Франции представления о монархии не имеют с ней ничего общего. В них нет того, что считается ха рактерным признаком теории «абсолютизма»
I
Antione М. 1970. Le
Сопсеil
-
ни особого акцента на го-
du Roi sous le Regne de Louis ХУ. Droz.
Р.
33.
Глава шестая. Теория абсолютизма?
169
сударственной власти, ни пренебрежения к правам и привилегиям поддан ных. Во-вторых, в основном концепция французской монархии не отлича ется от английской теории государства, которая, согласно общемуубежде
нию, «абсолютистской» никогда не была. В раннее Новое время определя ющим было различие между ограниченной монархией и деспотией, которые
олицетворяли собой два противоположных взгляда на права подданных. Между монархией ограниченной и абсолютной, которые были фактически двумя аспектами одного явления, разницы не усматривали. Идеология «аб солютизма» была просто идеологией монархии: она заключалась в том, что в некоторых случаях управление окажется более эффективным, если будет
сосредоточено в одних руках. Часто отмечалось, что практике «абсолютиз ма» не хватало теории. Если быть более точным, теории не хватало того, что обычно считается практикоЙ.
r ЛАВА СЕДЬМАЯ КОРОЛЕВСКИЕ ПРЕРОГАТИВЫ И ИХ КОНТЕКСТ Монархия абсолютна по определению, в этом, как уже было сказано, за ключена ее сущность. Термин «монархия» означает «правление одного», а
не коллективное управление. И все· же монархическая власть реализова лась в различных стилях властвования. Король мог полагаться на минист
ров, дававших ему советы или исполнявших его решения. Он даже мог по зволить им принимать решения за себя, если был ленив или не имел воз
можности контролировать все из-за сложности системы управления. Он мог передать свои полномочия и, как Генрих УIII, отойти от дел. Он мог по пытаться следить за всеми государственными делами и погрязнуть в ворохе
бумаг, как Филипп
11. Количество лиц, осуществлявших управление, не иг
рало роли, поскольку их действия подкреплялись королевским авторите
том. На границе скромные провинциальные констебли производили аресты именем короля. Так как источником власти являлась корона, ей нельзя было оказывать сопротивление на законных основаниях. Армии присягали «Его величеству», а не представительным органам или абстрактному понятию
«государство». Корона, таинственная и могущественная, была высшей ин станцией власти. После
1650 года ни один монарх не позировал для портрета
без ее торжественного сияния. В Англии, где подданные, как обычно полага ют, менее всего подвергались давлению, пять тысяч постоялых дворов с на
званием «Корона» свидетельствуют о прочной популярности этого символа.
ПЕРСОНАЛЬНАЯ МОНАРХИЯ Роль личности в истории волнует ученых уже много столетий. Влияет ли отдельный человек на ход событий, или он всего лишь инструмент для
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
171
действия сил более важных, чем он сам, производственных, демографиче
ских и идеологических? Институт монархии предлагает ответ на этот во прос. Поскольку монархия концентрирует власть в одном человеке, не
предсказуемые события, такие как рождение ребенка или наследование престола, определяют судьбу государства. Законы о престолонаследии при давали матримониальной и репродуктивной деятельности королей эпохаль
ное значение. В конце ХУН века внутренняя и внешняя политика европей ских стран определялась тем, что у английского и испанского монархов не
было подходящих наследников. Подавляющее большинство войн ХУIII сто
летия, которые велисьдо
1792 года, возникало из-за споров о наследовании
трона. Во время восстаний провинции нередко поддерживали боковые вет ви королевской фамилии в борьбе против короны. В ращается к Филиппу
V Бурбону,
1718 году Бретань об
королю Испании, с просьбой оказать по
мощь в воссстании против регента герцога Орлеанского. Сам монарх мог быть кем угодно
-
гением, как Фридрих
11,
или слабоумным ребенком.
Действовал ли он самостоятельно или нет, был ли он энергичным или не уверенным в себе, его личность неизбежно отражал ась на характере и сти ле управления.
Некоторая преемственность между царствованиями достигалась благо даря тому, что министры оставались на своих постах. Но это было возмож
ным лишь при условии, что король будет к ним благосклонен. А так как но вые государи имели собственные планы, или, по крайней мере, собственную
команду, быстрое устранение предшественников стало обычной процеду рой как в Англии с ее так называемой парламентской монархией, устано вившейся после
1688 года,
так и на континенте. В
1728 году одна лондон
ская газета опубликовала письмо с предостережением в адрес самонаде
янных политиков: «Поскольку их положение зависит от воли суверена, в порыве гнева он вмиг может лишить их славы и величия; по большому счету
их власть прекращается со смертью государя, и редко даже самый умудрен
ный государственный деятель остается фаворитом двух государей».' Считается, что привязанность монархов Ганноверской династии к Уол полу определялась его влиянием в палате общин. Тем не менее сам он не ду
мал пережить Георга
1. Иногда новый монарх отрекался от деяний своего предшественника весьма решительно. Падение министров Генриха УII в 1509 году и министров Людовика ХУ в 1774-м с одной стороны показывает, что эти министры себя дискредитировали, а с другой -
что новый государь
мог таким образом легко добиться популярности. Здоровье правящего мо нарха всегда вызывало пристальный интерес.
, Black J. 1990. Robert Walpole and the Nature о{ Politics ёn Early Eighteenth-Century England. Масmillап. Р. 37.
172
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Значимость персоны монарха несомненна. Хотя бесконечные споры в придворных кругах и оказывали влияние на политику, избранная програм ма нуждалась, как минимум, в одобрении короля. Даже когда монарх по лагался на главных министров и фаворитов, его одобрение было необхо
димым. Личность некоторых государей раннего Нового времени действи тельно была основной движущей силой в политической жизни их стран и оставила яркий след в истории. Петр
Иосиф
1в России, Фридрих II в Пруссии и II в Австрии действовали столь решительно, что не оставляли места
политическим дискуссиям. Если короли с менее сильным характером рас ширяли полномочия советников, настроение и темперамент правителя при
стально изучались его приближенными. Они скрупулезно отмечали и наи более подходящее время для подания прошений, и любое новое пристра стие короля.
Элемент случайности, который старались предугадать политические группировки, был связан не только с личностью монарха. Другим факто ром были его отношения с родственниками. Ганноверская династия, мо
нархии Бурбонов и Романовых оказывались серьезно ослабленными из-за разногласий внутри своего клана. В исключительных случаях семейные раздоры могли поставить под угрозу стабильность режима. Узурпация пре
стола, совершенная Ричардом Ш, окончательно подорвала положение Йор ков и открыла дорогу династии Тюдоров. Немногие короли могли доверять своим родным и близким. Политические разногласия внутри королевского
семейства были манной небесной для недовольных, так как это придавало оппозиции законные основания. Сыновья представляли собой серьезную опасность, если уже в правление отца становились достаточно взрослыми.
Наследование престола малолетним государем таило в себе еще худшую опасность. Юный возраст правителя означал, что в лучшем случае начнет ся борьба за власть, а в худшем
-
массированное наступление на королев
ские прерогативы, оказавшиеся в неподготовленных руках. Отношения ме жду знатью и короной обострялись во время периодов малолетства короля
в
1550, 161 О, 1640, 171 О и
1720-е годы. Самой серьезной угрозой были бра
тья и принцы крови. Некоторые, например брат Людовика ХШ Гастон, по стоянно устраивали заговоры с целью добиться трона. Сильным правите лям, подобным Людовику
XIV,
удавалось превратить родичей в марионе
ток и добиться того, чтобы они исполняли свою роль подобающим образом.
Они могли служить кандидатами на вакантные или выборные престолы. Жены и матери также находились под подозрением. Софья-Фредерика-Ав густа Ангальт-Цербстская никогда не получила бы имя Екатерины Вели кой, если бы не одобрила убийство своего мужа, российского императора Петра Ш.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
173
ПРЕРОГАТИВЫ И их ОБОСНОВАНИЕ Влияние монарха определяли его прерогативы. Они использовались каж дый раз, когда подвергались сомнению непопулярные меры. Когда чинов ника спрашивали, по какому праву он действует, ответ гласил: «именем ко
роля». Королевские прерогативные полномочия были определены вплоть до мельчайших деталей, однако оставалось место и для двусмысленностей
и уступок. Прерогативы не были статичны. Без мудрого и осторожного использования они теряли эффективность. Применение прерогатив было взрывоопасно, так как при этом больше людей страдало, чем выигрывало.
Людовик
XIV
говорил, что после каждого произведенного им назначения
он наживал девяносто девять врагов. И все же монархи, боявшиеся исполь зовать свою власть, быстро ее теряли, как, впрочем, и те, кто злоупотреб лял ею.
Прерогативы, в которых воплощалась королевская власть, в раннее Но вое время имели два основания. Первым был тезис, заимствованный из сочи нений Бодена, гласивший, что в государстве должна существовать только одна власть, суверенная, или верховная, а не разделение полномочий меж ду монархом и феодальными сеньорами, характерное для Средних веков. Вторым основанием была вера в то, что Бог сделал короля своим наместни ком на земле, и эта должность наследуется в правящем семействе. Так как Боден не определил, кто именно должен обладать -суверенитетом, то в сово
купности оба основания породили теорию божественного права королей.
Запрещено выступать даже против дурного короля (долг непротивления). Можно сопротивляться дурным приказам, однако подданным следует сми
риться с их последствиями (долг пассивного повиновения). Короли несут ответственность перед Богом, который в свое благословенное время разбе рется с дурными правителями, а пока подданным следует покоряться им.
Эта идеология вытеснила средневековые представления о феодальном конт ракте, согласно которому подданные могли разорвать свою клятву верности,
если король не выполнял взятые на себя обязательства. Однако в ХУIII сто летии идея контракта приняла иную форму. Монарх правил в соответствии с «общественным договором», по которому он был обязан улучшать благо состояние людей, а те
-
повиноваться ему. Вариант, при котором стороны
отказались бы недовольны выполнением условий, не оговаривался. Но существование прерогатив не означало, что король мог поступать
так, как ему вздумается. Монарх обладал властью, поскольку был источни ком и хранителем права: следовательно, он должен был действовать закон но или потерять свою власть. Право в основном формировалось не из изда
ваемых им самим законов. «Основной закон», который он обещал сохра нять в своей коронационной клятве, подчинял короля законам божествен-
174
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ным И естественным (впрочем, достаточно туманным), а также обычному праву страны, в котором воплощались права его народа. 1
ГЛАВНЫЕ ПРЕРОГАТИВЫ Теперь следует определить, какие именно права имели монархи раннего
Нового времени. Поскольку монархиями в этот период являлись почти все государства, представляется возможным провести сравнительный анализ королевских прерогатив. То, что историки не уделяли достаточного вни
мания проблемам королевской власти, вызывает недоумение. В Англии вигская историография концентрировала внимание на тех элементах кон
ституции, которые способствовали формированию свобод, а не на тех, ко торые укрепляли власть. На континенте историки существование власти
монарха принимали как должное, но не изучали. Убежденность историков в агрессивности «абсолютизма» порождала невнимательное отношение к
неотъемлемым полномочиям короля, к
jure majestatis,
которым он всегда
обладал.
Современники их равнодушия не разделяли. Королевские прерогативы перечислялись в десятках трактатов с уничтожающей скрупулезностью, но этот материал еще не подвергался систематическому исследованию.
Сегодня кажется, что в большинстве государств королевские права были сходны, если не идентичны. Вариации возникали вследствие отдельных удачных попыток аристократических советов и штатов присвоить королев
ские прерогативы. Как правило, монархи контролировали внешнюю поли тику, назначали министров и должностных лиц, созывали сословное пред
ставительство, обладали законодательной инициативой, собирали феодаль ные и регальные налоги, учреждали новые суды и административные орга ны, регулировали торговлю, промышленность и чеканку монеты, даровали
хартии, контролировали дороги, миловали осужденных и были источника ми знатных достоинств и патроната.
Эти полномочия назывались абсолютными, то есть решения по их ис пользованию принимались только королем. В сфере их действия он мог бес препятственно делать все, что заблагорассудится, без чьего-либо вмеша тельства. Ни внутри, ни за пределами государства не было власти выше королевской. В эпоху, когда далеко не все считали королевское слово по следним, было важно внедрить идею, что действия короля по закону не мо
гут ставиться под сомнение. По мнению Боссюэ, апологета Людовика XIV, король не подчинялся никакой человеческой власти: если он поступал не правильно, не существовало законных средств контроля или исправления
I
Bluche F. 1990. Louis X/V. Basil Blackwell.
Р.
128.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
175
его действий. Боссюэ выдвинул четыре тезиса. Король ни перед кем не от вечал за свои поступки; если он принимал решение, все другие отменялись; ни одна власть не могла ему препятствовать; однако он не исключался из
сферы действия закона.' Эти положения стали определением «абсолютиз ма» и были справедливы как в отношении английской короны, так и конти нентальных монархий, как для эпохи Тюдоров, так и для времен Ганновер
ской династии. Оксфордский словарь английского языка говорит, что коро левские прерогативы «теоретически не подлежат ограничению». Парламент мог объявить импичмент министрам, но король находился в неприкосно венности
-
в отличие от испанских монархов, которых можно было при
влечь к суду, как любого из их подданных. 2 Король мог объявить о расширении своих прерогатив, и в таком случае они начинали противоречить правам подданных. Это МОГЛО произойти В мо менты напряженности, когда монархи были вынуждены идти на слишком
резкие и односторонние заявления. Так поступил Людовик XIV в
1766 году,
когда объявил себя единственным источником власти и права. В этом вы сказывании, которое обычно приводится как классический постулат «абсо лютизма,>, не упоминается о правах подданных
-
или парламентов, олице
творявших эти права. Поскольку французская конституция была достаточ но расплывчатой и содержала различные элементы, то при одностороннем подходе к ней легко впасть в заблуждение.
Французские юридические трактаты нередко говорят о законодатель ной прерогативе короля. О том, сколько сложностей с ней связано, мы уже упоминали выше. По убеждению историков
-
«абсолютистов», право мо
нарха издавать такие законы, какие ему угодно, распространялось на права
и свободы подданных, которые в действительности исключались из его ком
петенции согласно данному королем обязательству уважать их. Француз ские короли способствовали созданию сходной иллюзии, когда заявляли о
своем безраздельном праве осуществлять законодательную власть. Поэто му так важно провести границу между риторикой и реальностью. Француз ские короли н-е им,ели возм,ожн-ости издавать такие законы, какие им за
благорассудится. 3 Их законодательная прерогатива заключалась в неогра
ниченном праве вн-осить закон-ы н-а рассм,отрен-ие. Право утверждать законы, если они соответствовали установленным принципам равенства,
принадлежало парламенту: без его утверждения законы не вступали в си
лу. Напротив, английские короли не обладали исключительной законода тельной инициативой: их прерогатива состояла в праве вето. Французские
, Le Вгип (ed.). 1967. Politique tiree des propres paroles de l'Ecriture Sainte. Droz. Р.92-97. 2 Каmеп Н.
3
1983. Spain 1469-1714. Longman. Р. 148. Bluche. 1990. Р. 130.
176
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
монархи усложняли ситуацию тем, что передавали парламенту те дела, ко
торые английские короли сочли бы политическими: например, составле ние завещания или объявление войны. Они принимали решение и ожида ли, что парламент одобрит его без возражений. Предложенная Монтескье теория разделения властей создала в этой области еще большую историографическую путаницу. Монтескье утвер ждал, что в хорошо организованной монархии исполнительная и законода тельная власти отделены друг от друга и таким образом гарантируют свобо
ды подданных. Этого не было ни в Англии, ни во Франции. В обеих странах исполнительная власть принадлежала монарху и он же творил законы с со гласия законодательного органа
-
парламента.
Король претендовал и на право контролировать религиозную принад
лежность своих подданных. В Англии оно оспаривалась парламентом, а во Франции, Испании и Австрии
-
папой. Кроме того, большинство списков,
в которых перечислялись прерогативы, включали в себя довольно нечетко определенные чрезвычайные полномочия, предоставлявшиеся монарху в кризисных ситуациях. Этот аргумент
- raison d'etat -
позволял ему по
пирать права подданных, которые в обычной ситуации были неприкосно
венны. Ришелье и Оливарес прославились использованием таких приемов, и на этом основании некоторые историки предположили, что они сделали
государство «абсолютистским». И все же у нас нет оснований считать эти чрезвычайные мероприятия установленными нормами управления. Они оставались исключениями из правил, и, следовательно, французская мо
нархия сохраняла свой правовой статус.' В то же время в Англии, где обыч ные прерогативные права применялись в чрезвычайных ситуациях, она
представляла собой противоположную модель. Некоторые исследователи полагают, что после
1688 года королевские прерогативы здесь использова
лась очень реДко. 2 Действительно, если забыть о том, что монарх, как пра
вило, обладал рядом прерогатив, тогда Англию и в самом деле можно пред ставить как особый случай.
ПРЕРОГАТИВА ПАТРОНАТА Королевские прерогативы делали двор монарха центром политической жизни, поскольку благодаря своей абсолютной власти король оказывался в
фокусе внимания. Это, в свою очередь, давало ему возможность исполь'зо-
, Shennan J. Н. 1968. The Parlement 01 Paris. Eyre and Spottiswoode. Р. 252. J. 1987. ВоuгЬоn amd Stuart. George PhiJip. Р. 34; Wilson С. 1988. Кing William - а 1988 Assessment / / Butler М., Price В. And Bland S. (eds.) William and Магу. William and Mary Trecentenary Trust. Р. 23. 2 Miller
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
177
вать двор как инструмент для осуществления своих прерогативных реше
ний и для объединения разнородных территорий своей страны. Главней шей прерогативой монарха был~ назначение должностных лиц и патронат, под которым подразумевалось распределение титулов и достоинств, патен
тов и королевских хартий. Расположение короля было честью, его неми лость
-
смертью обычно в фигуральном, но иногда и в буквальном смысле
слова. Мало кто полагалея на действия парламента или Генеральных шта тов, хотя лоббирование там своих интересов стало в этот период искусной
тактикой, особенно в Англии. Центром притяжения как в Англии, так и на континенте был монарх. Вопросы о покровительстве решались им одним, и все придворные мечтали повлиять на его выбор: вэтомслучаеонио бретали
влияние и возможность оказать милости своим клиентам. Прошения о ми
лостях могли дойти до правителя только через тех, кто имел к нему доступ. Следовательно, доступ к королевской особе был решающим фактором, а королевский двор открывал к нему путь. Это верно как для монархий с
сильными сословными представительствами, таких как Англия, так и со слабыми, таких как Франция. Поскольку в монархическом государстве ис полнительные полномочия были сосредоточены в руках одного человека,
центр власти был там, где находился король. Те, кто присутствовал при от правлении его естественных нужд и социальных обязанностей, имели вы годный шанс снискать его милость и изложить свои политические предло
жения. При монархах-атлетах, каким был Генрих VIII, большинство полити ческих решений формулировал ось в мужской комнате для переодевания. В этом были свои преимущества. Так как главным для монарха было ре шить, кому он мог доверять, самым разумным представлялся выбор полити
ческих доверенных из числа близких друзей. Ни один амбициозный человек не отлучался надолго от двора: конку
ренция царила во всем, а соперники действовали стремительно. Придвор ные боролись за внимание короля на балах и на охоте, на маскараде и в ком
нате для совещаний, на службе и в постели. Ревность была яростной, споры жестокими, а дуэли, сопровождавшие придворные интриги, весьма опас
ными. На министерском уровне ставки повышались, поэтому профессио
нальные политики часто ставили на карту свою жизнь. Это было вызвано не кровожадностью монарха, а нежеланием лидеров фракций оставить по
бежденных соперников в живых и дать им шанс продолжить борьбу. Собы тия показывают, что враги, у которых остались личные счеты, могут погу
бить даже самых влиятельных государственных мужей, не имеющих в наше время возможности прибегнуть к помощи плахи и топора для устранения конкурентов.
Дабы упрочить свое положение, придворные объединялись в команду, или фракцию,
-
группу, связанную общей целью, или родственными уза-
178
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ми, или и тем и другим одновременно. И все же не только фракции опреде ляли политику. Монархам следовало избегать двух крайностей. Те, кто, по добно Людовику ХУ, не уживались с назначенными министрами, выража ли свое недоверие, отправляя их под суд. Фракции не чувствовали стабиль ности, так как понимали, что тот министр, которого они поддерживали, в
любой момент мог оказаться в опале. Любовницы манипулировали Людо
виком ХУ так же, как и политики: Людовик
XIV
никогда к их мнению не
прислушивался, однако его наследник в постели вел политические беседы.
Государи, позволявшие фракции монополизировать власть, как произошло
в случае с Георгом
III
и Уолполом, видели, что остальные группировки вы
ступают против. Людовик XVI сумел совершить обе ошибки. Решительные государи
-
Георг
III и Людовик XIV -
стравливали фракции друг с другом,
чтобы таким образом получить наибольшую свободу действий. Фракции стремились обрести власть и получить покровительство мо
нарха. Они скреплялись родственными узами и отношениями клиентелы, и редко
-
политическими устремлениями. Если же это происходило, воз
никали фракционные коалиции; таковыми были политические группы, со
перничавшие во время разрыва Генриха УIII с Римом в 1530-х годах. Хотя заявления соперников часто принимались историками за их политические
убеждения, политические разногласия редко составляли подлинную суть политического конфликта. Главным было то, кто участвовал в борьбе.
В 1730-х годах российской императрице Анне Иоанновне был выдвинут ультиматум: передать прерогативы объявления войны и заключения мира,
раздачи титулов и основных должностей в компетенцию Верховного тайно го совета, что можно представить как попытку превратить Россию в кон ституционную монархию, основанную на дворянской олигархии. Но, веро ятно, это было обычной борьбой за власть. Оппозицию Верховному тайно му совету составляли представители высшей знати, оказавшиеся не у дел. 1 Центральным правительствам не доставало развитой системы местного управления. Старая привычная концепция сводилась к тому, что англий ские монархи не могли быть «абсолютными», так как не имели эффективно действующей бюрократии на местах. Она оказалась ложной, когда выясни лось, что правители Франции испытывали те же трудности. Большинство монархов раннего Нового времени сталкивались с извечной проблемой:
как убедить провинциальную знать действовать в .интересах короны. Им требовалась поддержка тех, кому реально принадлежала власть на местах.
Любая административная политика или реформа, проводимая государями, учитывала это обстоятельство, и должна рассматриваться в данном кон
тексте. Монархи, как пауки, находились в центре охватывавшей всю стра-
I
Black J. 1990. Eighteenth-Century
Еигоре. Масmillап. Р.
411.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
179
ну паутины связей патронов и клиентов. Они дергали за ниточку, и перифе
рийные агенты откликались. Известно, как этот механизм функциониро вал во Франции, однако особенности управления в Австрии, Пруссии и России, где производились серьезные попытки расширить государствен ный контроль, а именно привлечь местное дворянство к государственной службе, до сих пор остаются неизученными.
Эффективность осуществления королевской власти на местах зависела от покровительства центра. Двор был основным инструментом воздейст вия на правящую элиту, и сбои в его работе означали катастрофу. Дворы Карла
1, Иосифа 11 и Людовика XVI перестали привлекать местные элиты в
центр; вместо того они сделались раем для королевской клики, а изгнанные
фракции занимались подготовкой восстания. Государям эпохи Просвеще ния было сложно разрешить возникшую проблему, так как придворный це
ремониал утомлял их. Поэтому Екатерина 11 достигла успехов больших, чем ее австрийский коллега. Предпочитая в приватной обстановке неформаль ное общение, она царила при дворе, прославившемся своей пышностью.!
Третий участник ~просвещенного» трио
-
Фридрих 11 -
остается загадоч
ной фигурой. Судя по молчанию биографов, у него не было двора. Поэтому неосторожно утверждать, что прусский двор еще ждет своего исследователя.
ФИНАНСОВАЯ ПРЕРОГАТИВА Финансовые прерогативы породили наибольшее количество споров. Ее использование обеспечивало корону собственными регальными доходами, в которые входили поступления с королевских земель, судебные отчисле
ния и платежи знати королю как своему феодальному сеньору. Некоторые юристы говорили о существовании прерогативы налогообложения. Но оно представлял ось весьма спорным, поскольку такая прерогатива подразуме
вала право государя изымать собственность подданных и ущемляла их пра ва. Мнения историков, так же как и мнения современников, разделились: некоторые исследователи признавали ее существование, другие
-
отрица
ли. 2 Неразбериха возникла оттого, что некоторым монархам раннего Ново
го времени удавалось получить финансовую независимость, не nрuбегая
1 De Madariaga. 1990. Catherine the Great / / Scott Н. М. (ed.) Enlightened Absolutism. Мастillап. Р. 310-311. 2 KoenigsbergerH. G. 1987. Early Modern Еuгоре 1500-1789. Lопgmап. Р.182; Zagorin Р. 1982 .. Rebels and Rulers 1500-1660. Cambridge Uпivегsitу Press. Р. 91; ВеЬ rens С. В. А. 1962/3. NobIes, Privileges апd Taxes in France at the end of the Ancien Regime / / Economic History Review, xv. Р. 426; Мuпсkт. 1990. Seventeenth-Centuгу Еuгоре. Мастillап. Р. 35.
180
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
к прямому налогообложению. Они умело эксплуатировали прерогативные доходы, которые по определению не подлежали контролю представитель
ных органов. В случае с Генрихом VII и его ученым советом (Соипсil Learкоролевские права использовались явно незаконно. Юристы Якова 1
ned)
были гораздо искуснее и могли доказать, что введенные им без согласия парламента и не относившиеся к прерогативе таможенные пошлины на са
мом деле были попыткой регулировать торговлю. Беспрецедентные разме ры королевских земельных владений делали прусских монархов менее за висимыми от вотированных представительствами налогов, причем вполне
законным образом. Не проясняет картину и право вводить чрезвычайные налоги, на кото
рое претендовали европейские правители, находя оправдание в raison
d' etat
военного времени. Мы уже говорили о том, что французские короли не смогли придать ему статус постоянной привилегии, для которой не требо
валось одобрения сословного представительства. Такой порядок действо
вал в
1695 и 171 О годах, когда капитацией и десятиной обожили всех, неза XIV обезопасил себя от юри
висимо от социального положения. Людовик
стов Сорбонны лишь после того, как уверил их, что эти налоги являлись временной военной мерой. Так и оказалось. Даже монархия \tКОРОЛЯ-СОЛН ца» с ее относительно сильной администрацией была не в состоянии обла гать налогом собственность подданных по своему усмотрению или превра щать raison d' etat в свое постоянное оправдание. I Несмотря на то что исто рики постоянно говорят оправе \tабсолютных» монархов вводить налоги
без вотирования представительством, при более внимательном рассмотре нии значение этой прерогативы кажется гораздо более скромным.
ПРЕРОГАТИВЫ~ИНИСТРАТИВНОГО, ЭКОНОМИЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ в раннее Новое время правительства многих стран остро ощущали по требность в регулирования жизни подданных, что кажется одной из их не многочисленных новаций. Хотя корни государственного регулирования уходят в Средние века, Раев полагает, что импульсом к упорядочиванию и систематизированию послужила важная черта эпохи Ренессанса
-
поиск
рационального порядка. Эпоха Просвещения явила две тенденции: поиск рационального устройства продолжался, однако существовало мнение, что
I Church W. F. 1969. LouisXIVand Reason of State / / Rule J. (ed) Louis X/Vand the Craft о! Кinfship. Columbus. Р. 375.
Глава седьмая. Королевские лрерогативы и их контекст
181
в экономике естественный ход вещей лучше чем тот, что предлагает пра
вительство. Многие сферы жизни, в которых мы воспринимаем регулиро вание, мы принимаем как данность -
обязанности официальных лиц, дис
циплина вооруженных сил, статус социальных и профессиональных групп, одежда, которую они носят, труд наемных рабочих и ценовая политика про
изводителей
-
первоначально испытывали на себе воздействие прави
тельства. Ранее регулирование осуществлялось городскими корпорация ми, церковью и представительными органами: контроль центра придал ему
более внушительные размеры. Но отсюда не следует, что развивался «аб солютизм», так как централизованного аппарата регулирования не было.
Принуждение оставалось функцией корпоративных органов. Эта гиперак тивность не была характерна только для государств, которые традиционно считаются «абсолютистскими». Для любого государства регулировать си
туацию было предпочтительнее, чем предоставлять ее разрешение случаю, тенденциям рынка, прихотям отдельных людей или ненадежным обычаям прошлого.
В раннее Новое время правительство регулировало социальную и эко номическую жизнь. Это касалось не только «абсолютистских» государств,
поскольку Англия и Республика Соединенных Провинций, как и Франция, не были готовы допустить свободную игру на рынке. Экономические ин стинкты и стремление получить выгоду считались анархическими силами,
подрывавшими благосостояние общества из-за личной алчности. Целью было подчинение гильдий, портов, провинций И прочих групп, действовав
ших в эгоистических интересах, пользе государства в целом. Только в кон це ХVШ столетия просветители-физиократы объявили рыночные тенден
ции создателями, а не разрушителями общего благосостояния. Многое в регулирующей деятельности входило в сферу королевских прерогатив или
полномочий штатов и городских корпораций. У государей, таким образом, был выбор. Некоторые, как особые агенты при выборе оружия, в каждом случае, когда приходилось при бегать к принуждению, производили такти
ческую оценку условий. В Англии предпочитали издавать прерогативные патенты, которые позволяли более четко и гибко регулировать экономику.
Тонкие нюансы в требованиях ввозить испанский, а не американский та бак, мало что говорили парламенту: гораздо проще было предоставить тор говцам монополию, издав королевскую хартию. 1
Использование таких прерогатив говорит о рождении феномена, кото
рый Раев называет «регулярным полицейским государством».2 В контексте
Hinton R. W. К. 1957. ТЬе Decline of Parliamentary Government under Elizabeth 1 the Early Stuarts / / Caтbridge Нistorical Journal, хШ, 2. Р. 126. 2 Raeff М. 1983. Well-orederd Police State. Yale Uлivегsitу. I
алd
182
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
эпохи раннего Нового времени этот термин, который может ввести нас в за блуждение, означал лишь «хорошо организованное социальное устройст
во». В ХУН веке представление о нем воплощалось в комплексе идей каме рализма, которые подчеркивали единство правительства и народа, а также
потребность в профессионально образованных чиновниках для регулиро
вания жизни подданных в интересах сообщества. В Германии политиче ская теория камерализма предписывала административной элите получать высшее образование. Здоровье, гигиена, мораль и образование были объек тами пристального внимания. Во Франции и Германии городские советы следили за чистотой улиц, вывозом мусора, передвижением транспорта, использованием безопасных строительных материалов, размещали на по
стой армию. После реформационных потрясений церковь перестала помо гать бедным, дав государству еще одну возможность регулировать положе ние социальных низов. Насколько успешно осуществлялось это регулиро вание, неясно. Как правило, планы, выдвигавшиеся правительствами ранне
го Нового времени, впечатляют больше, чем достигнутые ими результаты. Но одно существование таких планов уже опровергает устояв шее с я пред ставление о том, что в ту эпоху правительства были озабочены прежде всего
собственным усилением, а не повышением уровня жизни и культуры своих
- пародия на государей эпохи Про 1750 года, и клевета на их предшественников.
подданных. Подобное представление свещения, правивших после
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ И ВОЕННАЯ ПРЕРОГАТИВА Еще одной важной королевской прерогативой был контроль над внеш ней политикой, точнее
-
право объявлять войну. Поскольку в этой облас
ти сотрудничества корона менее всего нуждалась в одобрении знати, дипло
матия и заключение договоров, ведение войны и контроль за вооруженны ми силами были сферой, в которой королевские прерогативы не подверга
лись сомнению. Следовательно, определяющим фактором здесь являлись личные взгляды монарха или того, кто оказывал на него влияние: политика
была зеркалом придворной жизни и фракционной борьбы. Поэтому она бы ла изменчивой и непредсказуемоЙ.
И все же доминирующая роль личности и пристрастий монарха во внеш
ней политике оспаривается. Академическое изучение истории дипломатии началось в конце XIX века и несло на себе отпечаток этой эпохи. Результа ты был столь же ошибочны, сколь и остальные представления об «абсолю тизме», характерные для этого столетия. То, что серьезные внешнеполи тические вопросы зависели от прихоти короля и придворных интриг, так
огорчало историков
XIX века, что они чувствовали себя обязанными изу-
183
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
чить данный вопрос лучше. Но чем больше они искали, тем меньше находи
ли. Они пытались показать, что в тот период международные отношения строились с учетом интересов нации. Свою ошибку они усугубляли тем, что отводили ведущую роль официальным дипломатическим источникам, в которых решения принимали рационализированную форму. Традиционная историография разделяла международные отношения и их движущие си лы
-
произвольные желания монархов и их придворных. И все же случай
ный характер внешнеполитических событий был очевиден для современ ников. Отмечая, что малейшие трения при дворе могут привести к войне, один французский юрист в 1730-х годах писал: «Величайшие события, пом пезно преподносимые историей, имеют совершенно пустячные причины,).
Десятью годами ранее французский посол в Вене размышлял о пугающем могуществе случая: «В эпоху, когда мы способны диктовать условия всей Европе, малейший поворот событий может сделать нас слабейшим госу дарством,).1
Большинство монархов управляло странами, лишенными этнического, языкового, религиозного или культурного единства. Общность интересов современников или общее прошлое часто отсутствовали. В таких на пер вый взгляд единых странах, как Франция, и в государствах разнородных, таких как империя Габсбургов, единственной надежной связующей силой была верность правящей династии. Националистические идеологии спло тить страну только перед лицом внешней угрозы. Монархи зависели от ре
путации своей династии: они старались приумножить ее славу и осущест вить ее права. В наШI1 дни историки международных отношений подчер
кивают преимущественно династические акценты придворной культуры, представлявшей войну героическим деянием. 2 В ХVШ столетии государи продолжали появляться на полях сражений хотя бы просто для вида. После победы они объявляли о своих заслугах. Гендель в
«Dettingen
Те
Deum»
воспел доблесть Георга Ш. Образ короля-победителя был частью древней традиции прославления Его величества в его наиболее величественной ро ли
-
в роли воителя. Миролюбивый философ Вольтер сходным образом
воспел подвиги Людовика ХУ при Фонтенуа в
1745 году. В его опере на му
зыку Рамо государь сравнивался с императором Траяном, допущенным в
храм Славы, но о случайном присутствии на поле боя маршала Сакса не го ворилось ни слова.
Династическая перспектива просматривается и на других направлени ях внешней политики. Государи открыто говорили о войнах и мирных дого
ворах как о личных соглашениях. Даже Фридрих
I
11, государь,
мысливший
Black J. 1990. The Rise 01 Еигореаn Powers. Arnold. Р. 149-154. 1987. The Originsol War in Early Modern Еигоре. Jоhп Dопаld. Р. 7-8.
2 ВlackJ.
184
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
династически в меньшей степени, в пространных беседах о том, что он
-
«слуга государства», говорил о Марии-Терезии как о своем враге и о своем решении вступить в войну. Большинство войн велось за право наследовать престол, и так как представители правящих династий заключали между со
бой браки, права и встречные права умножались. Таким образом, многие международные конфликты были семейными ссорами.
Не так давно исследователи предприняли дальнейшие попытки рассмот реть внешнюю политику раннего Нового времени в ином ракурсе. Было вы двинуто предложение «деперсонализировать» экспансию России на Чер ное море в царствование Екатерины
II и считать ее перманентной динами
кой русской истории, а не личной инициативой императрицы. Возможно,
черноморская экспансия и была частью общей военной стратегии России, однако едва ли Екатерина руководствовалась подобными соображениями. Положение немки, узурпировавшей престол Романовых, было весьма не прочным, и она не стала бы развязывать войну по одним лишь стратегиче
ским мотивам. Ее целью было выжить, и зрелищные победы увеличивали ее шансы. Кроме того, историки пытаются доказать возникновение идеи со временного деперсонифицированного государства
-
и, как следствие, фор
мирование надперсональных внешнеполитических приоритетов.1 Средне
вековые короли отождествляли государство со своей династией. Шеннан полагает, что в ХУIII столетии все большее число государей и их пропаган дистов использовали представление о государстве, отождествляемом об щими интересами правителя и подданных. Это подтверждается как неува жительным отношением таких монархов, как Петр
1 и Фридрих 11,
к своим
родственникам, так и их готовностью принести себя или свой клан в жерт ву высшим целям.
Рассуждения мыслителей, на которых строит свое доказательство Шен нан, кажутся менее убедительными. Многие из них, например Гоббс, были
выдающимися философами, но их теории не отражали представлений, гос подствовавших в умах современников. Поэтому сегодня их сочинения не входят в число первостепенных источников при изучении политических
воззрений своего времени. И каковы бы ни были достоинства тезиса Шен нана, он неприменим к внешней политике, где любое представление о го сударственном интересе как о предмете, от личном от интересов монарха,
все еще были слишком расплывчаты. И участившиеся обращения к
d' etat вовсе не свидетельствуют о
raison
реальном существовании в этот момент
какой-либо государственной необходимости. В устах Фридриха
11 и Екате
рины Н-такие высказывания просто оправдывают их династические амби-
I Hufton о. 1980. Privilege and Protest. Fontana. Р. 233-235; Shennan J. The Origins о{ the Modern Еuгореаn State 1450- 1725. Hutchinson. Р. 9.
Н.
1974.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
185
ции. Эгоистические цели казались более возвышенными, если преподноси лись как стремление к высшему благу государства. Раздел Польши пред
ставлял собой типичное укрепл~ние династий, аккуратно замаскированное новой идеологией баланса сил. Если учитывать это обстоятельство, то слиш ком наигранной покажется готовность Людовика XIV расстаться со своими династическими притязаниями при заключении договоров о разделе испан
ского наследства в
1699-1700 годах.
Он как рассудительный человек все
гда понимал, до каких пределов могли распространяться его притязания,
ав
1699 году Франция была
ослаблена. Таким образом, вопреки утверж
дению, что в ХVШ столетии внешняя политика стала менее династически ориентированной, большинство новаций на самом деле были лишь новыми названиями, за которыми скрывались старые обычаи.
ПРОВОДНИКИ ПРЕРОГАТИВЫ Макс Вебер выделял два вида власти: патриархальную и бюрократиче скую.' Первый вид
-
власть персональная и самовластная. Государь вла
ствует по собственному праву, ему подчиняется его клиентела. Его чиновни-
. ки -
плохо подготовленные любители, деловые процедуры неформальны и
большая часть дел ведется устно. Второй вид
-
власть деперсонифициро
ванная и беспристрастная. Власть принадлежит государю по должности, и он управляет потому, что занимает эту должность. Чиновники
-
опыт
ные профессионалы, исполняющие установленные предписания и ведущие письменные протоколы.
Когда Вебер описывал эти две модели, он не подозревал, чем была власть в раннее Новое время. Большинство правительств представляло собой смесь
обоих указанных видов. Парижская бюрократия, прославившаяся своей эф фективной работой, состояла из династий, оккупировавших, подобно пара
зитам, в ней должности. Они поднаторели в делопроизводстве, однако дос тигли этого в системе отношений клиентелы, совершенно чуждых мерито
кратическому XIX столетию. Стремление историков этого века модернизи ровать события вновь создает проблемы для понимания. Однако существующая концепция «абсолютизма» строится на допуще нии, что существовавшая бюрократия была способна доводить королевские
приказы до общества и при этом не зависела от структур этого общества.
Кажется, что на практике королевская прерогатива работала иначе. В ран нее Новое время бюрократия может быть ошибочно названа «чиновничест вом». Однако большинство королевских чиновников покупало свои долж ности и считало их своей собственностью, которую следовало использовать 1 Weber М.
1968.
Есоnоmу
and Society. New York. Part 2. Chapters 10-14.
186
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
скорее в собственных интересах, чем на пользу государства. Тотальный ха рактер личных связей родства и клиентелы стирал различия между адми нистраторами и теми, кем они управляли. Историки социального направ ленияподчеркивалидилетантскийхарактерслужбычиновниковвраннее
Новое время. Функции чиновника в большей степени определялись тем, кем он был, чем занимаемой должностью. Его способность приводить в по виновение зависела скорее от ранга и количества его друзей, а не от офици
альных полномочий. Напротив, историки-институционалисты подчеркива ли бюрократические черты так называемой ~административной монархии»
во Франции при последних Бурбонах и в германских государствах
-
на
пример, наличие кодексов делопроизводства, описаний занятий, профес
сиональную подготовку и высокие стандарты публичной службы.' На са мом деле механизмы бюрократии и патроната в эту эпоху действуют парал лельно, но способ их взаимодействия не поддается точному описанию. Столь же ошибочно широко распространенное мнение, что «абсолют ные» монархи ХУН века возвышали «новых людей» для осуществления ко ролевских прерогатив и своей ~абсолютной» власти. Новыми эти люди бы ли в том смысле, что они происходил и из семей, ранее не входивших в пра вящую элиту, монархи не обращались к классам, которыми пренебрегали
их предшественники. Заявления историков об оригинальности их политики вызваны незнанием истории Средних веков. Сходство теорий, описыва ющих так называемые «новые монархии» Генриха УН Английского, Людо
вика
XI Французского и Фердинанда Арагонского, должно нас насторажи
вать. Средневековые государи имели обыкновение выбирать сподвижни
ков для политической и административной деятельности (различия между которыми были весьма неопределенными) из периферийных слоев знати или с более низких уровней. Таким образом, монархи могли рассчитывать
на их преданность короне. ~HOBыe люди» быстро получали в награду титул и статус, соответствующий их новому положению, если не успевали приоб рести их после покупки должности. Выскочки вроде Уолси и Флери полу чали кардинальские шапки. Следовательно, трения между ~старой» и ~HO
вой» знатью были обычны для любой эпохи, а отнюдь не уникальным явле нием эры ~абсолютизма».
Как уже было показано, концепция «кризиса аристократии», начавше гося в этот период, является общепринятой. Согласно этой теории, наслед ственная ~феодальная» знать
ги»
-
-
принцы крови, гранды и ~дворянство шпа
уже ощутившая последствия экономической депрессии ХУН столе-
, Behrens С. В. А. 1985. Society, Governтent and the Enlightтent. Thames and Hudson. Р. 41; СаmрЬеll Р. R. 1988. The Aneien Regiтe in France. Basil Blackwell. Р. 54-60; Gagliardo J. G. 1991. Gerтany under the Old Regiтe J660- 1790. Longman. Р. 118-120; Shennan J. Н. 1986. Louis X/V. Methuen. Р. 14-16.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
187
тия, была вытеснена с государственной службы юристами-буржуа и бюро ратами «дворянства робы». Одно серьезное исследование, посвященное
знати Нормандии, заставляет .серьезно усомниться в этом утверждении, хотя неясно, насколько типичной была ситуация в этой провинции. Лишь немногие представители знати испытывали экономические трудности, не
смотря на сложные условия. Главное открытие, относящееся кданной про блеме, заключается в том, что многие чиновники уходили со своих должно
стей, как только аноблировались, и смешивались с существующей знатью. Они женились на представительницах влиятельных фамилий и усваивали стиль жизни дворянства. Хотя в первом поколении поведение людей еще различалось, адаптация происходила быстро и препятствовала образова
нию двух разных дворянств, активного и пассивного. В XVH веке две трети
знати, за счет которой возвышались их соперники-буржуа, возвысились та ким же образом менее ста лет назад. Начиная по крайней мере с
XIV века
дворянство западной и восточной Европы формировалось и пополнялось
людьми, служившими короне. Аристократы всегда морочили голову своим современникам
-
а также историкам
-
легендами о древности своего рода.
Тридцать лет назад Хэкстер мудро заметил, что средние слои всегда стремились возвыситься. Очевидно, мифы не так легко уходят со сцены. В каждом столетии
-
от ХН дО ХХ
-
историки всех европейских стран
объявляют возвышение буржуа уникальной особенностью своей эпохи. В раннее Новое время единственной новацией было создание новых правил для прежних участников процесса. В Западной Европе корона все более обогащалась за счет амбиций тех, кто пробивался и покупал должности.
В Восточной Европе прежним реалиям был придан официальный вид табе лей о рангах, формально иерархиезировавших знать согласно положению
на государевой службе, чтобы сгладить давние трения. Старые знатные се мейства продолжали доминировать в новых формах, в то время как обычно считается, что государи открыли путь незнатным, деньги и службу которых
они собирались использовать. Устройство королевских армий также опро вергает утверждение, что «аБСОЛЮТИЗМ1i был инородной надстройкой об щества. Армия, в которой офицеры, происходившие из знатных семей, ко мандовали своими зависимыми людьми и экипировали их за собственный счет, является свидетельством общности интересов знати и короны. ! Итоги данной дискуссии могут существенно повлиять на содержание
понятия «аБСОЛЮТИЗМ1i. Возникают сомнения в том, действительно ли знать
1 ВШоп
D. 1969. The French Nobility in Crisis. Stanford; WoodJ. В. 1980. The Nobi1463-1666. Princeton University. Р. 69-98; Lander J. R. 1973. Ancient and Medieval England. Harcourt Вгасе Jovanovich. Р. 159-163; Нех ter J. Н. 1961 / / Reapprisals in Нistory. Longman. Р. 71-116. Шу о{ the Election о{ Вауеuх
188
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
претерпевала изменения в соответствии с запросами нового режима. Бо лее уместно было бы сказать, что правительство было вынуждено приспо сабливаться к менявшемуся положению знати. Кроме того, следует с осто рожностью относиться к предположению, что знать препятствовала усиле
нию королевской власти. Безусловно, некоторые дворяне сопротивлялись контролю правительства, особенно если прежде они с успехом тиранили
города и деревни, а теперь этой возможности лишились. Однако не вся знать находилась в конфронтации с абсолютной властью. Некоторые дворяне ей содействовали, если им было выгодно. Королевские прерогативы были не просто механизмом управления, но и открывали богатые возможности.
Только бюрократия, свободная от произвола влиятельных лиц, могла бы освободить монархов от необходимости потакать требованиям элиты. При сутствие такой бюрократии считал ось концептуальной составляющей по нятия «абсолютизм», но доказательств ее реального существования нет.
Чтобы правительство могло избавиться от притязаний «старой» знати, ему потребовалась бы социальная революция, которой так никогда и не про изошло. Поэтому действие абсолютной королевской прерогативы на прак тике сдерживалось необходимостью учитывать интересы земельной знати.
ПРЕРОГАТИВА ИНТРОНИ30ВАНА Изумленные туристы бродят по Версалю, Шенбрунну и Касерте и не мо гут поверить, что все это великолепие предназначалось для одной семьи.
Целью монархов было вовсе не пустое самолюбование. Концентрация ог ромной прерогативной власти в руках одного человека порождала множе
ство вопросов. Республиканская традиция не умерла и предлагала альтер нативную модель государственного управления. Республика Соединенных
Провинций олицетворяла собой молчаливый вызов всем королям (Людо вик XIV осознал это в 1672 году), а в 1640-х и 1650-х воинствующая респуб ликанская идеология подняла голову во Франции и Англии. Так как защи щаться от нее с помощью рациональных доводов представлялось сложным,
монархия была вынуждена подчеркивать свои духовные, мистические эле менты. На величие суверена нельзя было смотреть, чтобы не осквернить его взглядом: приговор приводится в исполнение над изображениями пре дателей, если сами они не были пойманы. В
1661
году восковая персона
одного голландского дворянина была обезглавлена в присутствии короля.
Это было обращение
-
отчасти намеренное, отчасти инстинктивное
-
к
атавистическим импульсам, древним, как сам человек. Так возникал мир, описанный в книге Фрэзера «Золотая ветвь», с его королями-священника ми, сверхъестественными силами, королевскими жертвоприношениями и
табу. Революция
1688 года
не смогла лишить королей способности исце-
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
189
лять, И очередь людей, желавших вылечиться, не иссякала вплотьдо царст
вования королевы Анны
-
хотя говорят, что Вильгельм
III
во время нало
жения рук бормотал: «Дай тебе Бог побольше здоровья и здравого смысла». Возможны были различные степени приближения к монарху, однако все же персона короля была свяшенна и неприкосновенна. При любом дворе обязанности слуг во время купания и облачения монарха исполнялись реально или символически
-
-
придворными высшего ранга, дворянами или
членами королевской семьи. Лицезрение монарха было упорядочено: лишь избранным позволялось находиться при его особе в интимные моменты.
Людовик
XIV
активно использовал право доступа к этим публичным ин
тимностям, чтобы продемонстрировать придворным ту или иную степень
своего расположения. 1 Особый статус монархии, как это ни парадоксаль но, акцентуировался через ее публичность, так как при этом появлялась возможность облекать самые обыкновенные действия государя почти не бесным достоинством и величием. Точность и пунктуальность были необ ходимыми качествами для правителя, биоритмы которого сопоставлялись
с гармонией небесных тел. Говорят, что придворные сверяли часы по пере
движению Людовика
XIV.
Им предписывалось кланяться блюдам, на кото
рых лежала пища государя, и серванту, в котором лежало его белье. Глав ным ритуалом при многих дворах была трапеза. Ел только король: остальные смотрели. Каждое блюдо подавал склонившийся на одно колено дворянин. Каждый раз, когда король отпивал из кубка, раздавался сигнал трубы или пушечный салют.
Нужно отметить, что Версаль при Людовике XIV не был высшей формой
развития придворного церемониала, как часто ошибочно полагают. Испан ский двор окружил персону государя мелочным протоколом, по сравнению
с которым ритуалы «короля-солнца» выглядели упрошенными. Простолю динам под страхом смерти запрешалось прикасаться к королю. В середине ХУН века королевские домоправители позволили ста дворянам носить шля
пы в присутствии монарха. Но это было только начало. Эти сто делились на три категории: одни могли надеть шляпу перед тем, как заговорить с коро
лем, другие оставались с непокрытой головой до конца своей речи, третьи
надевали шляпу, как только начинали говорить. 2 В остальном испанский двор был строгим. Коронационного ритуала не было, а на портретах король изображался не в величественных одеяниях, а в простом черном камзоле.
Подъем и отход ко сну не были публичными действами, как во Франции. Филипп
IV был
невидим и недосягаем, скрыт от взглядов толпы в глубине
Elias N. 1983. The Court Society. Basil Blackwell. Р. 84-85. J. Н. 1977. Philip II of Spain / / Dickепs А. G. (ed.) The Courts о{ Еигоре. Thames and Hudson. Р. 173-175. 1
2 Elliott
190
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
своего дворца и постоянно окружен одними и теми же лицами. Обедал он молча и в одиночестве.
Вопреки расхожему мнению, церемонии французской монархии были
одними из самых непринужденных в Европе. Прославленные ритуалы Вер саля не были исключением. Никто не опускался на колени перед Людови ком
XIV;
придворным не запрещалось поворачиваться к нему спиной, как
то было в Лондоне, Мадриде или Вене. Француз кланялся своему королю,
как поклонился бы любому человеку благородного звания. Король Англии открывал парламент, восседая на троне в парадном одеянии, в короне, со
скипетром и державой. Король Франции облачался в свои регалии только дважды
-
во время коронации и лежа в гробу. На троне он восседал только
тогда, когда нужно было про извести впечатление на важное иностранное
посольств или приструнить парламент. Хотя «король-солнце» И имел по стоянную охрану, жил он на публике. Находясь днем и ночью на всеобщем
обозрении и имея возможность уединиться только в постели с любовницей, он вел себя так, как вели себя его предки. Генриха
III убили, когда он давал
аудиенцию, сидя на ночном горшке.
В последние два десятилетия историки активно занимались сопоставле
нием внутренней планировки дворцов и протекавшей в них общественной и политической жизни. В результате королевские покои стали новым ви
дом исторических источников. Их устройство проливает свет на то, что одновременно было главной целью и организующим фактором жизни дво ра
-
на способы регулирования доступа к монарху, которому приходилось
каким-то образом ограждать себя от постоянно возраставшего числа на
зойливых придворных. Доступ к монарху следовало регламентировать. Его статус
-
или статус его министра
-
определялся тем, сколь долго они за
ставляли просителей ждать своего появления. Говорят, что кардинал Уол
си заставил одного из них ждать в передней несколько лет. В Англии про блему доступа решала длинная анфилада комнат, которую нужно было пре одолеть, чтобы предстать перед королем; причем чем дальше находилась
комната, тем уже был круг лиц, допущенных туда. Дворы Австрии, Испа нии, Саксонии, Бранденбурга и Баварии были организованы сходным обра
зом. Версальский двор функционировал совершенно иначе. Королевская спальня в определенной мере была открыта всем желающим. Важен был тот момент церемонии пробуждения короля, когда зрителям позволялось
войти: престижнее было лицезреть короля в ночной сорочке, чем в халате, небритым, а не побрившимся, в коротком парике, который он носил ночью, а не в длинном, который надевался утром. «Епtгееs» проходили в три этапа.
Придворные ожидали в передней, покуда их не приглашали войти в спаль ню. Вскоре им приходилось уступать места своим менее привилегирован-
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
191
ным собратьям, но каждый старался пробыть в комнате достаточно долго, чтобы оказаться замеченным королем. 1
В этом не было ничего нового. Начиная с раннего Средневековья короли были окружены церемониями и ·ритуалами. Однако в раннее Новое время два изменения придали традициям свежее звучание. Во-первых, теперь двор стремился обосноваться в столице, а не паразитировать, разъезжая по
резиденциям знати. Создание постоянных резиденций, подобных Версалю, позволяло монархам довести искусство самопрезентации до совершенст
ва. Во-вторых, появилось искусство барокко, ясно показавшее, насколько все прочие стили были непригодны для пропаганды королевской власти.
1700-x годах при 1660-х Великого Электора. Над
Гиды в Шарлоттенбургском дворце рассказывают, как в
шлось переписывать портреты казненного в
скучным изображением маленького толстого человечка будто бы взмахну ли волшебной палочкой, украсив его вычурными жестами и изысканными
драпировками. Ловкие оформители создавали из скульптур и фонтанов, травы и деревьев, стекла и мрамора, росписей и лепнины главный символ монархии
-
Версаль. В искусстве визуального воздействия и контроля над
аудиторией художники эпохи барокко не знали себе равных, заставляя зву
чать все струны человеческой души. Лебрен и Ленотр для монархии Бурбо нов были теми, кем для нас является Стиве н Спилберг. За всем этим кроется стремление монархов по разить воображение лю
дей. Им требовалось
«maiestas.,
внушительное, великолепное действо.
Чем меньшими средствами принуждения они обладали, тем сильнее стара лись внедрить в умы подданных идею повиновения, вовлекая их в роскош
ный спектакль. А поскольку знать в своих замках использовала ту же схе му, обстановка вокруг короля должна была производить неповторимое, по разительное впечатление. Только теперь, с помощью знатоков литературы
и изобразительного искусства, историки начинают расшифровывать зна чение королевского антуража. Он символизировал не только власть прави теля. Достоинство, справедливость, благочестие и военная мощь монарха
находили отражение в произведениях пропагандистов. Праздники и про цессии изобиловали аллюзиями на библейские и античные сюжеты, на
страивавшие зрителя на мистический· лад. Так продолжалось начиная с эпохи Ренессанса вплоть до конца ХУIII сто летия, когда, как историки нередко утверждают, монархи, раскаявшись, об ратились к аскетизму. Габсбургов часто называют одной из самых эконом
ных династий
-
и, безусловно, одной из самых бедных. Как и их анг лий-
I ВаННе Н. М. 1967. Etiquette and the Planning of the State Apartments in baroque Palaces 11 Archaeologia, 101.
192
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
ские собратья, они поздно открыли для себя удобства монументальных двор
цов. В
1705 году один француз ехидно назвал венский Хофбург «непримет
ным»: на его лестницах не было украшений, а государственные апартаменты
имели игрушечные размеры жилища буржуа.' Но в 1670-х годах эта дина стия завершила в Шенбрунне строительство последнего великого дворцо вого ансамбля эпохи рококо, стены которого были украшены позолоченной
лепниной, а потолки
-
розовощекими ангелочками. Габсбурги были не
равнодушны и к динамичным зрелищам. В
1760 году
Изабелла Пармская
прибыла в Вену, чтобы выйти замуж за будущего Иосифа
11, в кортеже,
со
стоявшем почти из ста карет, запряженных шестерками лошадей, который растянулся на многие мили. Мария-Антуанетта на собственную свадьбу в
Версаль приехала на столь же экстравагантном транспорте. Сама Мария Терезия славилась умеренностью. В
1773 году во время визита к принцу Эс
тергази ее сопровождала свита всего лишь из семнадцати экипажей. Но она приехала только для того, чтобы послушать оперу.
ПРЕРОГАТИВА ДЕТРОНИ30ВАНА Что же заставляло монархов так заботиться о сохранении своих преро гатив и престижа? Одной из причин стал так называемый «общий кризис» 1640-х
-
1650-х годов. Гипотезы, созданные в 60-х годах нашего столетия,
были опровергнуты новейшими исследованиями, камня на камне не оста
вившими от теории, согласно которой социальные потрясения во Франции, Испании, Англии, Швеции, Голландии и России имели одинаковые причи ны, и первым доводом было то, что в некоторых странах конфликтов было несколько. Но нельзя упускать из виду и деЙствительн.о общие черты раз вития. В каждом случае истощение финансов, вызванное войной и неуро жаями во всей Европе, периоды царствования малолетних государей, не компетентные шаги правительства и иссякавшее терпение подданных вы
зывали восстания примерно в один период времени в разных регионах. 2 Поскольку в этих государствах монархам удалось восстановить свои пре рогативы, возник миф о «веке абсолютизма». Это было не переходом к ав
тократии, а восстановлением нормальной формы монархии. Государи по ступали так раньше и будут поступать снова. На сей раз восстановление власти сопровождалось новым соблазнительным аккомпанементом
-
ба-
Evans Н. J. W. 1977. The Ausrian Habsburgs / / Dickens A.G. (ed.) The Courts о{ Thames and Hudson. Р. 138. 2 Munck Т. 1990. Seventeenth-Century Еигоре. Масmillап. Р. 235-236; Symcox G. 1983. Victor Amadeus 1/. Absolutism in the Savoyard State 1675-1730. Thames and Hudson. I
Еигоре.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
193
рочой пропагандоЙ. Новой была не абсолютная власть, а ее информацион ное оформление.
«Общий кризис» был самым суровым вызовом прерогативам монархии в эту эпоху. Ключ к пониманию «абсолютистского» государства следует ис кать в предшествующем периоде. В каждом из государств, по отношению к которым употребляется этот термин, сословные представительства или со
веты знати ранее были необыкновенно могущественными или агрессивны
ми. В начале ХУН столетия сословное представительство в Бранденбурге вмешивал ось во все внешнеполитические и военные вопросы. Во Франции Генеральные штаты
1484 года и парламент 1597 года претендовали на пра
во назначать королевский совет; так же действовал шведский риксдаг на
чиная с
1634 года и вновь -
ту был объявлен
с
1718 года. В 1641
году парижскому парламен
BbIroBop за вмешательство в государственные и прерога
тивныедела, равно как и парламентам в правление Елизаветы 1. В
1642 году
английский парламент объявил о своем праве контролировать вооружен ные силы, хотя в ный контроль. В
1661 году Карл Н восстановил над ними свой безоговороч 1661 году Людовик XIV был больше обеспокоен намере
ниями парламента узурпировать
ero прерогативы,
а вовсе не тем, как самому
узурпировать права парламента. В определенный момент в большинстве государств предпринимались попытки урезать королевские прерогативы;
перед правителями стояла задача их восстановить. Но эти «абсолютные» монархи стремились восстановить и усилить свою власть в существующих
рамках, а не создава~ь новый порядок. Правление королей Швеции Карла
XI
и Густава
III
традиционно свя
зывается с возникновением в этой стране «абсолютизма». Но после рас смотрения более ранних событий это утверждение оказывается иллюзи
ей. В
1634 году группа дворян воспользовалась внезапной смертью Густа
ва-Адольфа. Согласно Форме об управлении осуществление королевской прерогативной власти нуждалось в постоянном одобрении аристократиче
cKoro совета. Поскольку эти требования не устраивали Карла XI, ero так на зываемый переход к «абсолютизму» в
1680 году
более справедливо назы
ватьвозвратом к обычным королевским прерогативам. Это подтверждает и
декларация сословного представительства (риксдага): Форма об управле нии действовала исключительно в период малолетства государя, а функ ции совета были лишь совещательными. Право сословного представитель ства вотировать экстраординарные налоги осталось неприкосновенным.
Попытки историков защитить «абсолютизм» династии Ваза основаны на утверждении, будто подданные Карла XI не имели законных средств сопро
тивления королю. Предполагалось, что он будет уважать их жизнь, свободу
и собственность; в противном случае взывать к закону было тщетно. Един ственным способом восстановить справедливость было направить коро-
194
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
лю петицию с требованием придерживаться принятых им решениЙ. 1 До
1947 года ни один из судов не мог возбудить дело против короля и предпри нять что-либо против него. Единственной возможностью была петиция о праве с просьбой о суде и королевской милости. Почувствуйте разницу.
В
1720 году эксперимент 1634 года был повторен, только вместо аристо
кратического совета в государственную политику вмешивал ось сословное
представительство. В
1722 году Густав Ш пытался сохранить свои преро
гативы. Принятая в этом году конституция имеет репутацию документа, восстановившего «абсолютизм»: при критическом рассмотрении такая ил
люзия исчезает. Конституция устанавливала королевские прерогативы во внешней политике и патронате. Контроль над налогообложением и зако нодательством делился между королем и сословным представительством;
развязывание наступательной войны без их одобрения было запрещено.
Поэтому прерогатив у Густава Ш было гораздо меньше, чем у английского короля Георга Ш. Не так давно некоторые исследователи обратили внимание на особен ности «абсолютизма» в Дании и Савойском герцогстве. 2 Им удалось пока
зать, что миф не соответствует реальности. В очередной раз мы видим, что многое объясняет распределение власти в предшествовавший «абсолютиз
му» период. Правление герцога Амадея Савойского начиналось девятилет ним периодом регентства. В
1684 году Амадей стал править самостоятельно
и установил жесткий контроль центра над провинцией, что вполне осуще ствимо в небольшом государстве. Его «абсолютизм» едва ли представляет
собой нечто большее, чем восстановление режима сильной личной власти в маленьком королевстве. В Дании короли были марионетками, и сильней шим из них не удавалось править без постоянного вмешательства сослов
ного представительства и советов, контролировавшихся знатью. Датская монархия была выборной. Даже если на практике порядок наследования престола не нарушался, знать всегда имела возможность навязывать пра
вителям ограничительные хартии. Хартии передавали суверенитет в руки
короля и аристократического государственного совета (ригсрада), согла сие которого требовалось для объявления войны и до некоторой степени для назначения на высшие государственные должности. В
1660 году такой
порядок прекратился из-за военной катастрофы, а также потому, что сове
ту не удалось стать альтернативой королевской власти. Монархия была объявлена наследственной по линии Фридерика
III и наделена королевски-
I Upton А. 1988. Absolutism and the Rule оУ Law: the Case оУ Karl XI оУ Sweden / / Parliaments, Estates and Representation, 8, по.l. Р. 43-46. 2 Munck Т. 1979. The Pesantry and the Early Absolute Monarehy in Denmark. Landbohistrisk Selkab, Copenhagen.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
195
ми прерогативами. В этом отношении Дания следовала по пути многих го
сударств раннего Нового времени, в которых попытки ввести коллегиаль ное управление оканчивались н~удачеЙ.
ВЫВОДЫ Абсолютные монархи не стремились к неколебимой власти над всем, о чем они только могли помыслить, как предполагает концепция ~абсолю
тизма». Определение абсолютной власти имеет особую специфику. Во-пер вых, такая власть исключает право на сопротивление или на условную вер
ность, на которые претендовали как французская знать до ХУI столетия,
так и венгерское дворянство до
1687
года. Абсолютная власть требовала
повиновения. Во-вторых, при абсолютной власти государственные дела яв ляются прерогативой монарха, а не находятся в ведении аристократиче
ских советов или сословного представительства. Абсолютная власть несо вместима с конституционными соглашениями, такими, что были навязаны
российской императрице Анне в в
1730 году и шведскому королю Фридриху 1 1720 году, согласно которым королевская прерогатива управлять полити
кой передавалась в руки аристократических собраний под председательст вом государя. Напротив, абсолютные монархи со своими министрами сове товались, но их слово всегда было последним. Государства, где вопросы внешней политики и контроля за вооруженными силами находились в ве дении комитетов, а право принимать решения принадлежало сословному
представительству, назывались республиками. Монархия, которая терпе ла подобные унижения, была не более чем квазиреспубликоЙ. Смыслом и отличительной характеристикой монархии была не передача власти по на
следству (королей могли избирать), а контроль над политикой одного чело века или его доверенных лиц. Все прочие виды монархии не были достойны этого названия. Выражение ~Король правит сам» было одним из многих де
визов Людовика
XIV. Эти простые критерии отражают суть мона рхии. Они
объясняют мотивы схваток за корону и то, почему борьба за влияние на венценосцев была столь упорной.
В этом смысле монархи Ганноверской династии обладали властью столь
же абсолютной, что и Бурбоны и Габсбурги. Английская монархия долгое время была сильнейшей в Европе. В то время как она становилась все более абсолютной, на континенте монархии постепенно начали имитировать анг
лийскую модель. Концепция ~абсолютизма», согласно которой королев ская власть распространяется на законодательство и налогообложение, исключает из круга нашего рассмотрения Англию. Но тогда из нее следует исключить все остальные государства раннего Нового времени, ни в одном из которых, за исключением России, люди не могли бы подчиниться столь
196
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
деспотическим порядкам. По-иному можно рассматривать и революцион ные конституции, принятые в
1788 году в Америке
и в
1791
году во Фран
ции. Их оригинальность заключалась не в признании прав представитель ных органов вотировать налоги: абсолютные монархи свободно допускали это на протяжении столетий, хотя права представительств были в этих доку
ментах расширены. Прежде всего их новизна заключалась в наступлении на королевскую прерогативу. В статьях, касавшихся исполнительной вла сти, открыто отрицался абсолютный контроль одн.ого человека над внеш
ней политикой: право американского президента объявлять войну было подчинено решениям Конгресса, а право французского короля
-
Нацио
нальному собранию. Подобные антимонархические ограничения создава лись не только в ходе революций. Некоторые государи были способны на
самопожертвование. Не вступившая в действие конституция, написанная в
1782 году Леопольдом Тосканским,
разделяла бывшие королевские пре
рогативы заключения договоров, объявления войны и сбора армии с выбор
ной ассамблеей. Примечательно, что перед этим он изучал принадлежав ший ему экземпляр конституции штата Пенсильвания.' Предписанные конституциями меры не были беспрецедентными, одна ко никогда ранее они не фиксировались в писаных документах такого рода
и не предлагались в качестве образца для человечества. Они завершили эпоху, когда абсолютная власть была повсеместной формой правления
хотя и не в таком виде, в каком ее обычно представляют. Именно потому, что ничто больше так не поражало воображение англичан, они сохранили суровую власть королевской прерогативы даже после ее перехода в руки
министров, возглавляющих партию большинства в палате общин. Пока Руз вельт, чтобы объявить войну Японии после Перл-Харбора, дожидался засе
дания Конгресса, Черчилль шел кратчайшим путем. Он вместе с Георгом VI объявил войну и поставил парламент перед свершившимся фактом. Становится более ясным и вопрос об отношениях между абсолютными монархами и знатью. В утверждении, что действия короля носили антиари стократическую направленность, есть доля истины, но опять же не в при
вычном для нас значении. Государи не могли справиться с влиянием зе
мельной знати на местах и потому стремились к сотрудничеству с ней. Хотя среди дворян могли оказаться будущие клиенты короля, способные предот вратить опасность, заключенную в том, что центр был вынужден полагать
ся только на одного местного владетеля, не существовало бюрократии, независимой от местных структур власти. Представители знати контроли
ровали местное управление двумя способами: они назначали себя на офи-
I Anderson М. S. 1990. ТЬе Italian Reformers / / Scott Н.М. (ed.) Enlightened Absolutism. Масmillаn. Р. 67-68.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
197
циальные или полуофициальные должности и исполняли судебные и фис кальные обязанности феодальных сеньоров. Людовика
XIV, лично произво
дившего назначения на посты в центральном правительстве, можно назвать
противником знати, только есл"и мы отождествляем дворянство с неболь шой группой грандов. Государственные секретари, министры, советники и администраторы набирались из знати рангом ниже, большинство из них из начально не было ни богатыми, ни влиятельными и, следовательно, именно
они наиболее ревностно защищали интересы короля. Дадли и Сесил, лос Кобос и Кампоманес, Ришелье и Фелипо начинали свой путь скромно, а за вершали его в одеяниях высшей знати. Королевские чиновники, первона чально принадлежавшие к буржуазии, быстро порывали со своим сосло
вием, поскольку королевская служба всегда была главным способом ан об
лироваться. Французские Бурбоны в ХУН и испанские Бурбоны в ХУIII столетии опирались на низшее дворянство, чтобы подорвать позиции гран
дов в центральных советах. Но даже высшим дворянством короли не пре небрегали окончательно. Все монархи одаряли грандов должностями, на которых могли находиться только люди, стоящие на высших ступенях со
циальной иерархии: это были посты при дворе и в армии, должности вице
королей, правителей провинций и посланников. Абсолютный монарх был противником знати только в одном отношении. Он отказывался опускаться до роли председателя в самопровозглашенном аристократическом совете.
Знать могла советовать и управлять, но в свой совет их назначал король, и его решение было окончательным. Все остальные формы правления не яв лялись настоящей монархией. Другая тема, принимающая иное освещение,
-
это предполагаемое
стремление сословного представительства, контролируемого знатью, взять
верх над правительством. Это заявление нелепо, так как сословное пред ставительство не вмешивалось не в свои дела. Историки слишком долго
считали отношения между короной и представительством непрерывной борьбой. Некоторые исследователи эпохи Тюдоров и Стюартов, правда, ут
верждали, что английский парламент не стремился расширить свою власть за счет монарха. Но королевские прерогативы быстро таяли, если король не использовал их аккуратно; хотя королевская власть и рождала некоторые
ожидания, она была тем, на что государь в действительности мог претендо
вать. Слабые правители провоцировали сословные представительства до биваться большей власти, которой энергичные государи их впоследствии лишали. Деспотическое правление, неверная налоговая политика, мало
летство короля или некомпетентность министров обычно влекли за собой захват королевских прерогатив сословными представительствами или кон
тролировавшей их знатью. В этом отношении в эпоху раннего Нового вре мени возобновился характерный для Средних веков конфликт, в котором
198
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
король и парламент вели борьбу за право назначения на должности. Поли тические проблемы рассматривались через призму отношений патроната и
борьбы фракций. Если некое учреждение выступало против королевских прерогатив, это означало, что королевские чиновники когда-то ущемили
интересы значительной части его членов, однако конституционные прин ципы вовсе не ставились под сомнение. Поскольку управление группиров ками знати и распределение патроната были первой обязанностью монар хии, вызов, брошенный королевским прерогативам, был главным симпто мом слабости правителя.
Впоследствии удачливые монархи восстанавливали свои позиции. Про тиводействие сословным представительствам, узурпировавшим королев скую власть, не делало их «абсолютными» и не уничтожало значения пред
ставительств, возвращенных к своим обычным вспомогательным обязан
ностям. Это ставит под сомнение созданный вигами миф о том, что контроль сословий над правительством был желанной нормой. Это неверно. Сослов ные представительства желали уничтожить прерогативы компетентных го
сударей не более, чем последние стремились ликвидировать деятельность представительств. И все же европейские историки склоны считать сослов ные представительства слабыми, несмотря на то, что они разделяли преро
гати вы государя.' Если следовать этому критерию, то английский парла
мент оказывается одним из самых слабых в Европе раннего Нового времени.
Отказавшись от модели противостояния, мы увидим, что сильная монар хия не обязательно предполагала слабое сословное представительство. Ес ли государь хорошо справлялся со своей работой, консультативные органы
работали на него, а не против него. Следовательно, чем сильнее был прави тель, тем лучше.
Акцентуация королевских прерогатив была главной темой европейской истории после окончания периода борьбы с ними. Королевская власть в определенных широких пределах была такой, какой ее делали отдельные
монархи. И все же многие историки упрямо искали ответы на неверно по ставленные вопросы. Они изучали социально-экономическую основу «аб солютизма» вместо того, чтобы исследовать причуды высокой политики и выдающихся личностей. В Польше были такие же социально-экономиче ские условия, как и в Пруссии: могущественная знать, слабое крестьянст
во и экономика, основанная на производстве зерна для экспорта в Запад ную Европу. Но в этих двух странах сходный базис порождал две противо положные формы монархии. В Швеции монархия то приобретала, то теряла абсолютную власть. Нет никаких свидетельств, что ее основная, по марк-
, Carsten F. L. 1959. Prinees and Parliaments in Germany. Oxford University Press. Р.189.
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
199
1680 по 1720 годы Toro, чтобы подвергаться дальнейшим преобразованиям вплоть
систской терминологии, база претерпевала изменения с только для
до
1772
года. Историки изучали чиновный аппарат «абсолютной монар
хии» вместо
Toro,
чтобы уловиtь те импульсы, которыми монархия вдох
новлялась. Наконец, их больше интересовали конфликты, спровоцирован ные абсолютными государями, а не полномочия, которыми те обладали. Ис следователи непредпринимали попыток сравнить королевские прерогативы
в разных государствах
paHHero HOBoro времени, оценить их относительные
размеры, определить спорные моменты. Мы полагаем, что успешная реали зация прерогатив, а также способность увеличивать ее размеры при мини
мальной оппозиции отличала сильных государей от слабых. Находчивые юристы находили способы расширить прерогативы монарха, не преступая
правила слишком решительно. Изучать монархию без четкого пони мания прерогаТИВbl ей в теннис на поле без разметки.
-
paHHero HOBoro времени
все равно, что наблюдать за парти
rЛАВА ВОСЬМАЯ СВОБОДЫ И СОГЛАСИЕ Абсолютная власть правителей заканчивалась там, где начинались пра ва их подданных. Вот почему эти права также назывались «свободами»: они определяли область, недоступную власти монарха. В Средние века они тесно связывались с географическим пространством. Короли даровали процве тающим городам хартии, вводившие самоуправление, позволявшие содер
жать рынок, строить оборонительные стены и тем самым защищать свою
независимость физически, если в том будет необходимость. К эпохе ранне
го Нового времени эти осязаемые границы, которые монарх не мог нару шать, трансформировались в абстрактную концепцию свободы.
Монархи не обладали монополией на власть. Это показывает та тща тельность, с которой юристы в каждой стране определяли и совершенство вали королевскую прерогативу. Если бы королевская власть распространя
лась повсеместно, в этом не было бы необходимости. Даже в вопросах юс тиции действие королевской власти обычно ограничивалось определенными
видами преступлений (например, заговорами) и определенными местами
(например, королевскими дорогами). Большинство судов было не королев скими, а городскими и сеньориальными, хотя право апеллировать к короне
существовало. В частности, в основных законах почти всех государств за исключением России
-
подчеркивалось, что королевская прерогатива
не распространяется на жизнь, свободу и собственность подданных. Это были права свободных людей, данные им при рождении. В
XIX столетии слово
«патриотизм» означало борьбу за национальный
престиж с внешними врагами. Столетием раньше оно было призывом защи
щать права и свободы от тиранов своей страны. 1 Историки часто утвержда ют, что права вданном случае были правами корпоративными и что концеп-
1 Dietz М. G. 1989. Patriotisrn / / ВаН Т. Farr J. And Hanson R.L. (eds.) Political 1nnovation and Conceptual Change. Carnbridge U niversity Press. Р. 182-191.
Глава восьмая. Свободы и согласие
201
ция индивидуального права была неизвестна вплоть до Великой француз
ской революции. Один взгляд на популярные представления показывает, что это неверно. Фригийский К9лпак свободы был образом, часто возникав шим в воображении европейцев раннего Нового времени. Он показывался в толпе, занятой предметами гораздо более приземленными, чем корпора тивные права. В античную эпоху освобожденный раб награждался колпа ком в знак того, что его жизнь, свобода и собственность теперь принадле
жат ему самому. Здесь не было неясностей. На протяжении двух тысяч лет это было одной из самых глубоких и самых простых мыслей западного чело века. Те, чья жизнь, свобода и собственность зависели от другого человека,
назывались рабами. Те, кто лишал людей человеческого достоинства, были деспотами.
МОНАРХИ И ДЕСПОТЫ Когда Боссюэ, официальный апологет правления Людовика
XIV
гово
рил, что индивидуальные права закреплены в основных законах королевст
ва, он выражал мнение большинства подданных. Он определял самовласт ное, или деспотическое, правление как ситуацию, в которой государь по своей прихоти распоряжается жизнью, свободой и собственностью поддан
ных, не отличимых от рабов. «Есть народы и империи, которые этимдоволь ствуются; и не наше дело беспокоиться об их форме правления. Нам доста
точно сказать, что оно варварское и отвратительное. Эти четыре условия решительно отличаются от наших обычаев: таким образом, у нас нет места самовластию~.l Кажется, достаточно ясно. Деспотизм несовместим с зако ном и свободой. Вероятно, студенты ожидают от историков четкого определения отно
шений «абсолютизма~ к правам и свободам. В таком случае придется их разочаровать. Некоторые ученые отрицают даже теоретическое сущест
вование свобод. Так, в одном из новейших исследований Людовик XIV пред ставлен королем, старавшимся утвердить доктрину, согласно которой жиз
ни, свободы и собственность подданных находятся в его распоряжении. 2 Другие до сих пор отказываются признать существование реальной разни
цы между абсолютной властью и деспотизмом: то, что абсолютная власть была подчинена божественным установлениям и законам природы, еще
нельзя назвать ее четким определением. Кажется, что эти исследователи
I Hartung F. And Mousnier R. 1955. Quelques ргоblиmеs concernant lа monarchie absolue / / Relazioni, 4. Р. 7-8; Le Brun J. (ed.) 1967. Politique t;,ee des propres paroles de [' Ecriture Sainte. Droz. Р. 291-292. 2 Мillег J. 1987. Bourbon and Stuart. George РЫliр. Р. 14.
202
Николае Хен,шелл. Миф абсолютизма
чересчур увлеклись сочинениями Гоббса, чья бескомпромиссная логика уничтожала всякую возможность ограничения абсолютной власти. Власть либо абсолютна, в этом случае ее ничто не ограничивает, либо ограничена, и в этом случае неабсолютна. Следовательно, права подданных были не так уж важны, и то уважение, которое оказывали этим права м Бурбоны, было простым притворством. I Самое худшее заблуждение
-
вовсе игнориро
вать различия между «абсолютизмом» и деспотией и изображать «абсолют ных монархов»
-
Бурбонов грубо попирающими права и привилегии про
винций и подданных. 2 Суд все еще совещается. Стирание различий между абсолютной и деспотической властью губи тельно для понимания истории. Тогда монархия раннего Нового времени вписывается в деспотическую модель, которая осуждалась современника
ми. Решительно неверно утверждать, что абсолютная власть охватывала все и вся и что так называемые «абсолютные» монархи имели на нее моно
полию. Это делает абсолютные и ограниченные монархии двумя разными видами управления. Монарх, пользующийся абсолютной властью во всем, за исключением некоторых областей жизни подданных, огражденных от
его посягательств обычаями и законами, был для раннего Нового времени анахронизмом.3 Королевская власть была абсолютной во внешнеполитиче ских, военных и религиозных государственных делах, то есть в рамках ко
ролевской прерогативы. За этими границами находились ненарушимые (за исключением тех случаев, которые правитель считал чрезвычайными и ко
торые в большинстве государств оспаривались) права поданных. Право на жизнь, свободу и собственность охранялись законом. Предполагал ось, что подданных нельзя лишить их свободы и собственности без должного судеб ного процесса, а если закон менялся, то подразумевалось, что это происхо
дило с согласия тех, чьи права затрагивались. В Англии соглашения всегда превозносились как гаранты прав, в то время как французское админист
ративное право (бесчестное
droit administratif) до
последнего времени
представлялось как их антагонист. Теперь мы знаем, что это представле
ние неверно, что французские административные суды всегда действова ли независимо от правительства и не представляли угрозы правам народа.
Необоснованны и попытки представить «абсолютизм» ранней версией фа шистского корпоративного государства. В Италии при Муссолини корпо-
I Hartung F. and Mousnier R. 1955. Р. 4; Behrens С. В. А. 1967. The Ancien Regime. Tharnes and Hudson. Р. 107. 2 Durand G. 1976. What is Absolutisrn? 11 Hutton R. (ed.) Louis X/V and Absolutism. Macrnillan. Р. 23; Knecht R. J. 1982. Francis /. Carnbridge University Press. Р. 429. 3 Chrirnes S. В. 1936. English Constitutional/deas in the Fi[teenth Century. Саrn bridge University Press. Р. 339, n. 68.
Глава восьмая. Свободы и согласие
рации свои права потеряли, во Франции при Людовике
203 XIV они их сохра
нили. 1
Реальные возможности реализовать право на жизнь, свободу и собст
венность варьировались. Вероятно, повсеместно право собственности нуж далось в защите чаще всего. Его следует рассматривать в контексте обще ства, основанного на клановости и родственных связях, и порожденным
этим обществом понимании чести. Самоуважение дворянина основыва лось на том, что закон и обычаи гарантируют неприкосновенность его соб
ственности. 2 Свободу мнений в «абсолютистских» государствах уважали так же, как и в республиках, и иногда даже больше. Испанские Габсбурги проявляли толерантность и нередко поощряли публичные дискуссии по политическим вопросам, в то время как венецианский сенат их запрещал.
В ранний период Нового времени большинство правительств, независимо от того, называем мы их «абсолютистскими» или «ограниченными», под
вергало прессу жесткой цензуре.
De facto
во Франции ко второй полови
не ХУIII века пресса была независимой; особенно это стало заметным в
1750-х
годах, когда цензором стал Малерб. Позднее, в том же столетии,
в Австрии, Пруссии и России цензура была отменена или ограничена дек
ретами монархов. А в это же время в Женевской республике запрещали со чинения Руссо. В
1762 году был издан приказ сжечь его книги и арестовать
автора, если тот появится в городе.
Права декларировались в законах и охранялись штатами и парламента ми. Существует совсем немного исследований, посвященных полномочиям и составу представительств, хотя сейчас их изучение активизировалось,
особенно на страницах нового журнала «Parliaments, Estates and Representation» (<<Парламенты, сословия и представительство»). В работах со временных авторов изучаются разнообразные формыl сословно-представи
тельной жизни в странах, где она считал ась угасшей. Книга Буша, посвя щенная европейской знати и ее привилегиям, также важна в контексте
изучения представительства. 3 Структура сословных представительств бы ла различной. Присутствие крестьян в их составе было необычным явлени
ем: считалось, что интересы своих зависимых людей представляла знать. Единственными представителями незнатного сословия в некоторых ассамб
леях были делегаты от городов или крестьян-фригольдеров. В английском национальном варианте парламента существовали палаты лордов и общин,
I Wade Н. W. R. 1988. Adтinistrative Law. Oxford University Press. Р. 26-27; Оli ver-Martin J. М. 1938. L'organisation corporative de [а Ргаnсе d' ancien regiтe. Librarie du Recueil Cirey. 2 Кiегпап W. G. 1989. The Duelin Еигореаn Нistory. Oxford University Press. Р. 162. з Bush М. 1983. Noble Priviledge. Manchester University. Р. 93-97.
204
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
во Франции и Дании вия, в Швеции
-
-
палаты духовенства, дворянства и третьего сосло
духовенства, дворянства, горожан и крестьян, в то время
как в польском сейме была представлена только знать, а в кастильских кор
тесах -
только горожане. Провинциальные представительства были мно
голики: от французских с обычными тремя сословиями до голландских,
предоставлявших восемнадцать голосов городам и один
-
знати. Местные
ассамблеи обычно сводились к одному сословию, в то время как на провин
ЦИ<JЛЬНОМ и национальном уровнях состояли из нескольких. Права членст ва также разнились. В местных ассамблеях знать обладала правом личного
присутствия (personal attendance), тогда как в провинциальных ассамбле ях Нормандии, Бранденбурга, Саксонии и Восточной Пруссии депутатов
необходимо было избирать. То же самое наблюдалось в Англии, Франции и Республике Соединенных провинций. Даже на высшем уровне некоторые государства допускали право личного присутствия знати, модифицирован ное только ограничениями, связанными с размером собственности или дру гими уловками, призванными оградить представительство от выскочек,
например, требованием представить доказательство знатности четырех поколений своих предков. В Швеции всем лицам, номинально имевшим благородный статус, разрешал ось присутствовать в национальной ассамб
лее. Создавшийся вследствие этого переизбыток голосов был снят прови зией
1626 года, по которой голосовать было позволено только одному члену
каждой семьи.
РИТУАЛЫ СОГЛАСИЯ Хотя сегодня некоторые исследователи «абсолютизма» признают суще ствование прав и привилегий, с которыми приходилось считаться государю,
они подчеркивают, что привилегии носили корпоративный, а не индивиду альный характер! и не препятствовали сбору невотированных налогов. Это весьма незначительно корректирует грубое представление о тождествен
ности абсолютной власти и ее деспотической противоположности. Истори ки упускают важную особенность так называемых «абсолютистских» ре
жимов, а именно обычай консультаций с подданными. Безусловно, обычно
эта процедура воспринимается как антитезис «абсолютизма». 2 Подчеркнуть процесс одобрения значит сказать новое слово о таких государствах. 3 Тра диционная точка зрения подразумевает, что для абсолютной монархии было
J. Н. 1983. Рrаnсе before the Revolution. Methuen. Р. 2-4. Behrens С. В. А. 1967. Р. 117; Upton А. F. 1990. Sweden / / MiIler J. (ed.) Absolutism in Seventeenth-Century Еurоре. Мастillап. Р. 104. з Black J. Eighteenth-Century Еurоре. Мастillап. Р. 169-177. 1 Shennan
2
Глава восьмая. Свободы и согласие
205
характерно деспотическое правление, а в ХVШ столетии представитель ные учреждения, например французские парламенты, с ним боролись. Но, как уже было показано выше, права, представительство и согласие возник
ли отнюдь не в просвещенном'ХVIIl веке. Они являлись частью городской республиканской традиции, сохранившейся в раннее Новое время и вошед шей в теорию и практ'ИКУ каждой монархии. Эпоха Просвещения просто придала им более четкие формы.
Общепринятая теория защиты традиционных прав, несмотря на все до воды разума, стала частью мифа об ancien regiтe. Мрачными красками она изображает корону, которая на самом деле была прогрессивной и отражала настроения народа, и оппозицию, которая была корыстной и консерватив
ной. Для раннего Нового времени историки придавали слишком большое значение теме наступления монархов на права и привилегии подданных и
их защиты репрезентативными органами. Волнующий спектакль не всегда адекватно отражает историю. Государи, так же как и сословные представи тельства, сознавали, что их долгом было защищать закон и гарантировать
права. Немногие решались нарушить обычаи, еСЛ}i цели можно было до стичь иными, менее провокационными средствами. Эти альтернативные средства были менее зрелищными и уже упоминались ранее. Большинство
изменений в законодательстве и праве собственности (сюда входило и на логообложение), производолись с согласия и при содействии консультатив ных органов. Правительство не имело шансов выжить, если бы оказалось, что подданные не имеют желания изменять свои привилегии, несмотря на
все уговоры. Подобная статичная позиция каждый раз при обсуждении на логов создавала бы безвыходное положение, не оставляя законного пути
изменить права собственности и не вызвать при этом восстания. Легитима ция давалась через процедуру одобрения, неотделимую от прав и свобод. Консультативные и репрезентативные механизмы были важны для так на зываемых «абсолютных» монархов в немалой степени потому, что без них
невозможным оказывалось законное налогообложение. Абсолютная власть пренебрегала одобрением только в тех случаях, когда испрашивать его бы ло неуместно.
Часто утверждают, что сословные представительства существовали для защиты прав и свобод. Так и было, но не в том негативном значении, кото
рое является общепринятым. Они существовали для того, чтобы давать со гласие сообщества или корпорации на введение правительственных актов,
касавшихся их прав. Фактически они представляли собой республикан ский компонент монархической системы. Они воплощали идеологию, ко торая оберегала древние обычаи, утвержденные привилегии, контракты и
хартии. Их риторикой была свобода, а их санкцией
-
прошлое. Их делом
было вести переговоры о вторжении правительства в сферу иммунитета.
206
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Поэтому они в некотором смысле обеспечивали ограничение королевской власти, поскольку сдерживали те действия, которые власть предпринима
ла по собственной инициативе. Но это можно назвать ограничением только если предположить, что монархи желали неограниченной власти. Но так как они в большинстве своем уважали законы, значит, такой власти не же
лали. Более примечателен тот контекст, в котором сословные представи тельства усиливали королевскую власть. Сословные учреждения распро страняли ее на территории, которые находились вне действия кор олевской
прерогативы. Однако даже тогда, когда историки обращают внимание на важность прав и привилегий в условиях абсолютной монархии, они счита ют их статичными. 1 Негативный подход к рассмотрению сословных пред
ставительств говорит о полном непонимании их истинных функций. Они существовали не для того, чтобы препятствовать распространению коро
левской власти, а для того, чтобы легитимировать ее.
Историки «абсолютизма,) игнорировали эту деятельность. Они пали жертвой общего заблуждения, отождествляющего сословные представи тельства с английской моделью частых национальных парламентов, сфор
мировавшейся после
1688 года. Отсутствие консультативных органов они
считают основной чертой «абсолютизма,) и не рассматривают подобные ин
ституты во Франции лишь на том основании, что они непохожи на англий ские. Поэтому им нетрудно доказать «абсолютистский,) характер француз
ского государства. Однако Англию нельзя принимать даже за произволь ную точку отсчета, так как ее парламент не был исключительным в своем
роде учреждением. Сегодня мы знаем, что ежегодные сессии проходили не только в вестминстерском парламенте после
1688 года. Примеры некоторых
немецких княжеств опровергают традиционный тезис об уникальности анг
лийской модели, хотя частота заседаний сословных представительств в Гер мании варьировалась. И во всяком случае, нет никаких оснований для того, чтобы оценивать эффективность консультаций по критерию их сходства с
английскими обычаями. Общенациональные сословные представительст ва в европейских странах, не считая Англии и Польши, были редкостью, что неудивительно, поскольку единые национальные государства были ис
ключениями. Если национальная перспектива была закрыта, то множество консультативных механизмов концентрировалось в одной точке. Иногда представительство было призвано выражать мнение определенной терри
тории, принадлежавшей государю, но чаще они представляли регионы и провинции или сословные группы, такие как духовенство и дворянство.
Большинство правителей стремил ось достичь консенсуса по вопросам, за-
I Behrens с.в.А. 1967. Basil Blackwel1. Р. 55.
Р.
117;
СатрЬеl1
P.R. 1988. The Aneien Regiтe in
Ргаnее.
Глава восьмая. Свободы и согласие
207
трагивавшим права подданных, но институциализировали свое стремле
ние различными способами, многие из которых говорят о ТОМ, что не только англичане могли постичь конституционную мудрость. Теперь и английские исследователи понемногу отх"Одят от историографического эквивалента
старой пословицы «Пролив В тумане
-
континент отрезан'>.
Только в редких случаях государи игнорировали условности, связанные с процедурой одобрения. Одним из них было восстание, после которого провинцию могли на законном основании лишить привилегиЙ. Другим слу чаем было завоевание, которое давало завоевателю право обходиться с приобретенными территориями менее уважительно, чем с остальными. На
таком основании Филипп
V после 1707 года уничтожил привилегии своего
нового испанского королевства. Но в абсолютных монархиях потеря прав была выражением немилости государя, а не нормой. Примером может слу
жить Франция при Людовике
XIV,
который сохранил все традиционные
права завоеванных территорий. Некоторые государи были настолько дале ки от преследования так называемых «абсолютистских'> целей, что созда вали привилегированные корпорации там, где ранее их не было. В Галиции
сословное представительство было учреждено после ее аннексии Габсбур гами в
1772 году,
а на Корсике
-
в
1796,
после ее завоевания Францией.
СОСЛОВНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО: СЛОМЛЕННОЕ или СОТРУДНИЧАЮЩЕЕ? На протяжении всего раннего Нового времени сословные представи тельства
-
центральные и местные
-
спокойно участвовали в процессе
управления. Кроме того, они помогали планировать и проводить изменения
в законодательстве и налогообложении. Реформы прав и привилегий не вы зывали обязательной оппозиции: обычным сценарием было ведение пере
говоров, достижение компромисса и его осуществление на практике. В ар сенале историков-«абсолютистов,> представление об этих рабочих отноше ниях между монархами и представительствами отсутствует. Если споры возникали, значит, по их мнению, «абсолютизм,> наступал на права и при
вилегии сословий. Если все шло спокойно, значит, «абсолютизм,> сделал
представительства безвольными и лишил ИХ влияния. «Абсолютистская'> историография использует оба эти утверждения. Все исследователи признают значительную роль сословных представи
тельств в истории позднего Средневековья. Но в начале раннего Нового времени они, как предполагается, пришли в упадок. Второстепенная роль,
которую сословные представительства играли в режимах, называемых «аб СОЛЮТИСТСКИМИ'>, всегда рассматривалась как основная черта этих режи-
208
Нuколае Хеншелл. Миф абсолютизма
мов, I однако на самом деле явление носило совершенно иной смысл. Абсо лютная власть ограждала от вмешательства репрезентативныех
opraHOB
сферы, в которых традиционно действовала королевская прерогатива, ужи
ваясь с использованием процедуры одобрения в остальных областях жизни
государства. Мы уже отмечали, что столь не похожие друг на друга монар
хи, как Изабелла Кастильская и
reopr 111 Английский, именовались «абсо
лютными», хотя сотрудничали с влиятельными парламентами. Когда апо логеты «короля-солнца» подчеркивали ero независимость от всякой земной власти, они говорили о вопросах, традиционно относившихся к монаршей прерогативе, а не обо всех аспектах правительственной деятельности, как обычно предполагают историки. Деспотические коннотации «абсолютиз ма» неприменимы к правителям, которые старались восстановить свои пре
рогативы. Однако если монархи отстраняли представительства от обсуж дения предметов, относившихся к правам подданных и традиционно подле
жавших их одобрению, подобные коннотации были правомочны, ибо так
в раннее Новое вовремя понимали деспотизм. Все зависело от именно монарх намеревался делать независимо лять права
CBoero
Toro,
что
быть королем или ущем
народа.
Следовательно, когда государи рассуждали о королевской власти, они не мыслили, что
MorYT
обойтись без сословных представительств и сами
производить налогообложение. И все же именно историки, уверенные в то тальном распространении абсолютной власти, упустили из виду те меха
низмы, которые помогали монарху спокойно относиться к существованию
не подконтрольных ему напрямую областей. Исследователи предполагали, что активные представительства и «абсолютистские» режимы несовмести
мы
-
в «абсолютистском» государстве
opraHbI
одобрения должны носить
совещательный характер, быть слабыми или вовсе отсутствовать. Конфрон тационная модель подразумевает обратную зависимость: чем сильнее ко
рона, тем слабее представительства. Признание тезиса об их сотрудниче стве полностью меняет положение: сильные представительства свидетель
ствуют о сильном монархе. Однако наличие энергичных консультативных
opraHOB игнорировалось, так K~K оно не вписывалось в заданную модель. Историки редко находят то, чего не ищут. Существует еще один аспект, в котором сословные представительства эпохи «абсолютизма» можно назвать ослабленными. Многие из них исче
зали. В комментарии, сделанном теоретиком политических процессов Гар рингтоном, схвачена самая суть происходившего: «Где же штаты, или власть
народа, во Франции? Исчезли. Где власть народа в
AparoHe,
и в остальных
I Behrens С. В. А. 1985. Society, Government and the Enlightenment. Thames and Hudson. Р. 24-25.
Глава восьмая. Свободы и согласие
209
испанских королевствах? Испарилась. С другой стороны, где власть испан ского короля над Голландией? Перестала существовать.). Сожаление о судь
бе монархов выглядит менее привычным, чем сокрушения о судьбе народ ных представительств. Это наводит на мысль, что Гаррингтон не отразил полной картины. Тем не менее во многих учебниках по истории раннего Но вого времени слишком много говорится о том, как в одном за другим госу
дарстве исчезали традиционные консультативные органы. Испанские кор
тесы, французские Генеральные штаты, датский ригсрад и бранденбургский парламент в конце ХУН столетия исчезают со сцены. Искушение вписать эти поразительные события в «абсолютистский.) сценарий оказалось не
преодолимым. И все же более пристальное рассмотрение каждого случая показывает, что дело обстояло вовсе не так, как кажется на первый взгляд.
Историческая действительность была более прозаической.
Во Франции при Бурбонах анализ закулисных событий показывает,
что видимость (или ее отсутствие) тоже может вводить в заблуждение. Те
175 лет, в течение которых Генеральные штаты бездействовали, хорошо из вестный факт истории французского абсолютизма. Однако менее известно то, что между
1460 и 1560 годами они созывались только дважды.
По край
ней мере можно сказать, что этот период был скорее временем расцвета, а не переломной гранью в их развитии. Бурбоны продолжали консультиро ваться с ассамблеями в провинциях и сенешальствах, игравшими важную
фискальную и административную роль. Консультативные процедуры про сто переместились на более низкий уровень. Происходили ли подобные из менения в других странах? Процесс исчезновения крупных ассамблей не
изучен, и о его причинах остается только догадываться. То, что заменило их -
если замена вообще существовала,
-
представляется еще более зага
дочным. Но некоторые контуры все же возможно обозначить.
Недавние исследования, посвященные правительству Австрии в ХУН и ХУIII столетиях, обращают внимание на сохранившееся влияние сослов
ного представительства. Подобно государям Ганноверской династии, Лео
польду 1приходилось созывать представительство каждый год. Прерогатив ные доходы императора составляли только пятую часть требовавшейся ему суммы, и вотирование налога парламентом было существенно для его фи нансов. Обычно предполагается, что Иосиф
1стремился ограничить власть
сословного представительства. Однако на деле он уважал его права, отка зался от планов введения акцизы, собираемой королевскими чиновниками, и создал комиссии, состоящие из членов представительства, чтобы кодифи
цировать законы Богемии и Моравии. Традиционно считается, что в Болга рии сословное представительство стало жертвой «абсолютизма.) Габсбур гов в период между
1765 и 1780 годами,
когда оно не собиралось ни разу.
Однако ассамблеи графств, назначавшие всех местных чиновников, про-
210
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
должали функционировать. Недавно опубликованные работы по истории Австрии подтверждают, что представительства играли важную админист ративную и консультативную роль долгое время после реформ Хаугвица
1748-1749 годов,
которые, как считалось, их уничтожили.' Хаугвиц обсу
ждал налоги с каждым из представительств с соблюдением всех требова ний конституции, лично посещал каждую провинцию и защищал позицию
правительства, что обычно преподносилось как решающий шаг в развитии австрийского «абсолютизма. и окончанием реальной власти сословно-пред
ставительных
Фактически же это подтверждало их статус.
opraHOB.
«Политическое завещание. Марии-Терезии
(1750) делает совершенно
ясным тот факт, что она возражала не против существования сословного
представительства как
TaKoBoro,
а против
ero
связей с придворными ин
тригами: министры возбуждали оппозицию в провинциальных представи
тельствах, чтобы помешать планам своих противников. Представительст ва лишились одних административных функций, однако сохранили другие. Корона и представительство были не оппонентами, а партнерами в гранди
озной программе реформ, проводившихся Габсбургами в
1740-1780 годах.
Большая ее часть обсуждалась и проводилась королевскими чиновниками
и постоянными комитетами представительства совместно. 2 На начальном этапе политика правительства частично находилась в руках должностных
лиц провинциальных ассамблей: в Штирии штат чиновников сословного
представительства был большим, чем штат французского интенданта. Луч ше
Bcero о
сохранившейся власти представительства свидетельствует
рячее желание Иосифа
ro-
11 от Hero избавиться.
Швеция всегда занимала важное место в историографии «абсолютиз
ма •. Однако при более тщательном исследовании «абсолютизма. Карла ХI обнаруживаются
ero новые особенности.
В
1686 году шведское
сословное
представительство, вовсе не пребывавшее в бездействии, назначило ко
миссию, которая начала кодификацию средневековых законов. Получен ный результат до сих пор служит основой юридической системы современ
ной Швеции. 3 В последние годы Данию также представляют кузницей «аб солютизма» . Уход со сцены датского представительства был неожиданным и бесповоротным. Но изучение истории Шлезвига и Гольштейна показывает,
что на местном уровне
ero участие в политике не закончилось в 1665 году.4
'Dickson Р. G. М. 1987. Finance and Government under Maria Theresa. Oxford University Press. Р. 275-296. 2 Scott Н. М. 1990. Enlightened Absolutism. Macmillan. Р. 157-158. з Вlack J. 1990. Р. 335. 4 Kruger К. 1987. Regional Representation in Schleswig and Holstein / / Parliaments, Estates and Representation, 7, по. 1.33-37.
211
Глава восьмая. Свободы и согласие
На низшей ступени корпоративной организации (ландшафты) оно стало более интенсивным. Представители вели переговоры об увеличении нало гов непосредственно с королем и брали на себя обязанности по сбору денег.
Эти провинции находились в особом отношении к датской короне, однако маловероятно, что в других местах обычаи были совершенно иными.
Бранденбургский парламент, согласно мнению историков, постигла та же участь, что и французские Генеральные штаты. Уничтожение его, пре
данного забвению после
1652 года, играет важную роль в демонологии «аб
солютизма •. И вновь правда оказывается более прозаичноЙ. Полностью парламент Бранденбурга редко собирался и до
1652 года. !
Его исчезнове
ние всего лишь повысило значение местных ассамблей (крейстагов), сде лав их органами, одобряющими налоги, вводимые в сельской местности.
1769 году
В
они получили право назначать кандидатов на пост ландрата,
главного должностного лица в данной местности. Проведение полных дие тов было дорогостоящим и сложным делом: по всей Германии государи предпочитали консультироваться с небольшими комитетами, уполномо
ченными действовать от имени представительства. 2 Великий Электор вы теснял сословное представительство не из тех сфер, где их действия были полезны и легитимны, а лишь из тех, в которых они представляли для него угрозу, претендуя на подтверждение его суверенитета или на переговоры с
иностранными державами. Решение о при остановке в работе парламента
1653
года обычно называется одной из основных хартий «абсолютизма».
Это странно, поскольку документ подтверждает все древние права, приви легии и свободы сословного представительства, его контроль над налогооб
ложением и право консультаций по вопросам внешней политики (право, которое Карл
11,
современник этих событий, наотрез отказался разделить
со своим парламентом).3 Не считая чрезвычайных ситуаций, Великий Элек тор издавал налоги с одобрения представительных органов, отказывался
собирать не вотированные ими налоги (а именно акцизные сборы с дворян) и пресекал все попытки введения акцизных сборов, несмотря на оппозицию
со стороны представительства Клевской марки. Это не совсем Великий Электор, который изображается в учебниках. Теперь нам лучше известна история кастильских кортесов, в последний раз собравшихся в
1664 году.
Традиционно нам представляют долго аго
низировавшее учреждение, которому корона с радостью нанесла саир
de
1 Macartney С. А. 1970. The Habsburg and Hogenzollern Dynasties in the Seventeenth and Eighteenth Centuries. Мастillап. Р. 229. 2 BushM. 1983. Р. 107; GagliardoJ. G. 1991. Оегmаnу underthe Old Regime. Long-
тап. Р.104. з
Macartney С.
А.
1970.
Р.
230, 234.
212
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
grace. 1 И все же в предшествовавшие десятилетия кортесы проявляли боль шую, чем когда-либо ранее, активность. На их рассмотрение часто пред ставлялись вопросы, входившие в королевскую прерогативу, а министры
были депутатами, сам Оливарес представлял Мадрид. Необходимо было действовать осторожно и давать немало взяток. Кортесы были механизмом одобрения, однако если запросы короны выходили за пределы компетенции
ассамблеи, ей приходилось обращаться напрямую к представленным горо
дам. В 1640-х годах было принято решение вернуться к прямым перегово рам с городами, поскольку их было представлено только двадцать три. Если «абсолютизм» в действии таков, то он являет собой довольно нелепое зре
лище. Консультативная деятельность не прекратилась: она продолжалась на более низком уровне. Власть была не централизована, а рассредоточена. Кортесы были уничтожены не решением короны, а властью гороДов. 2
КОНФЛИКТ Если сотрудничество короны с консультативным органом было нормой, ее нельзя было гарантировать парламентским способом. Изменение формы правления было наиболее серьезным предупреждением. Если конститу ционный маятник резко отклонялся в одну сторону, то вскоре
-
в проти
воположную. Монархия вырождалась в деспотию, если монополизировала власть, которую следовало разделять: деспотизм провоцировал возмездие
за неправильное использование прерогатив, которые впоследствии прави
телям приходилось восстанавливать. В ХУIII столетии этот процесс раз вернулся в Швеции. На своей коронации в
1697 году Карл ХН не произнес
присяги и сам возложил на себя корону. Он ни разу не созывал сословное представительство, а его политика противоречила закону. Установивший ся в
1720 году
парламентский режим, стремясь не допустить возобновле
ния деспотии, передал прерогативу управления политикой в руки предста
вительства, которую Густав III вернул себе в
1772 году. Каждый этап сопро
вождался институционным конфликтом вокруг политических вопросов, даже если его провоцировали фракции, а не институты.
Различные виды сословных представительств но
-
-
на время или постоян
завоевывали контроль над различными аспектами управления, кото
рые в обычных обстоятельствах находились в сфере действия королевской прерогативы. В ХУ-ХУН веках в некоторых государствах Германии пред-
Myers А. R. 1975. Parliaтents and Estates in Еuгоре. Thames and Hudson. Р. 98. Thompson 1. А. А. 1984. Crown and Cortes in Castile, 1590-1665// Parliaтents, Estates and Representation, 4, по. 2. Р. 125-1 ЗЗ. I
2
213
Глава восьмая. Свободы и согласие
ставительства контролировали внешнюю политику. Они также формиро вали постоянные комитеты, которые вели консультации по различным ас
пектам внутренней политики, р?спределяли и собирали налоги, а также при урочивали их взимание к особым надобностям. Так же обстояло дело и с
французскими провинциальными штатами, национальными представиель ствами в Португалии, Арагоне, Сицилии, Богемии, Австрии и Швеции.
В
XVI
веке в Богемии, а в ХVШ веке
-
в Швеции представительства кон
тролировали аноблирования. В Дании, Арагоне, Австрии, Богемии, Сици
лии, Восточной Пруссии, Бранденбурге, Клеве и Пфальце, а также во фран цузских областях со штатами сословные представительства обладали пра
вом назначать чиновников. Королевская прерогатива назначать министров и придворных должностных лиц также не была неприкосновенной. Этот вопрос, бывший яблоком раздора еще в средневековой Англии, прибли зил начало гражданской войны в
1642 году,
когда оппозиция потребовала
предоставить ей контроль за ополчением и составом королевского совета.
Польский сейм, обладавший всеми этими
-
и даже большими
-
полномо
чиями, был уникальным явлением раннего Нового времени.) Поэтому поль
ский король в глазах европейских государей олицетворял собой пародию на монарха.
Как правило, в раннее Новое время сословные представительства не контролировали законодательство и налогообложение, которое, следуя ло
гике, являлось его составной частью. Даже в Англии законодательный су
веренитет парламента начал при знаваться только в конце ХVШ столетия, а в конце ХУН столетия он лишь определял конституционную доктрину, ре шительно отдававшую суверенитет в руки короля. Законодательная ини циатива и налогообложение являлись одними из древнейших прав монар хии, и в этот период им обладали немногие представительства, за исклю
чением английского парламента. Закон творился королем, и король же облагал народ податями.
Однако законы и налогообложение не были бесспорной частью прерога тивы. Если бы монархи могли издавать законы, касающиеся жизни, свобо ды и собственности, по своему усмотрению, не существовало бы ни мифа об ужасах деспотизма, ни основных законов, которые государи клялись
соблюдать. Понять это мешают современные представления о законе как
воле законодателя. Но, как было сказано, законодательство Бурбонов яв лялось кодификацией уже существующего права, или распоряжений пра
вительства, что в Англии было бы названо политическим делом. Обычно кодификация подлежала одобрению парламентов: закон представлял собой
) BushM.1983. P.105-I06.
214
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
гарантию прав, и с их обладателями при внесении изменений следовало со
вещаться. Поэтому даже в «абсолютных. монархиях существовало убеж дение, что одобрение закона представительством желательно. Француз ские короли признавались источниками права, однако декреты, касавшие
ся прав их подданных и многого другого, зависели от парламентов. Право издавать прокламации давало английским королям власть, близкую к зако
нодательной, но для внесения в законы изменений постоянного характера или для вынесения при говоров относительно жизни или собственности
людей требовалось участие парламента. Подобное согласие с посторонним вмешательством во власть было практической необходимостью. Посколь ку парламенты и сословные представительства сами по себе были важными
административными органами, монархи полагали справедливым обеспе чить себе безопасное сотрудничество с ними. Кроме того, умело проводи
мая политика phasing out
bodies, обладающих собственной властью, откры
ла бы многое в подоплеке административной деятельности правительства.
На национальном уровне они также были эффективным инструментом под чинения страны новым законам. Альтернативой было заключение сог ла
шений с местными общинами -
как, например, в случае с двадцатью тремя
городами Кастилии. Но прежде всего участие во власти представителей об щин отражало глубокую веру в то, что одобрение означает законность.
Налогообложение являлось еще одной опасной зоной, в которую боль шинство монархов не отваживалось вторгаться, полагаясь только на свою
власть. 1 В России и Пруссии, чтобы расширить свои полномочия, наход чивые правители использовали чрезвычайные ситуации военного време
ни. Однако в большинстве государств война накладывала ограничения на власть государей, заставляя их полагаться на сословные представительст
ва при вотировании экстраординарных налогов, что находилось вне их соб ственной прерогативы. Для этого необходимо было сотрудничать и идти на взаимные уступки. В этом и кроется причина проводившихся каждый год в ХУН и ХУШ столетиях сессий представительств в Австрии, Богемии и Гер
мании и каждые два или три года -
в Неаполе и Сицилии. После
1688 года
не только английское правительство собирало ежегодные парламенты, что бы обеспечить средствами соперничество с соседями. Провинциальные шта
ты во Франции собирались от одного раза в год до одного раза в три года. Во всех перечисленных государствах корона не могла или не желала вводить
новые налоги без одобрения сословных представительств. Историки-«аб солютисты. С этим не согласны. Наряду с существованием бюрократии
1 Munck Т. 1990. Seventeenth-Century Еurоре. МасmiIlап. Р. 34; Gagliardo J. G. 1991. Р. 100; BlackJ. 1991.А System о[ Ambition: British ForeignPoliey 1660-1793. Longman. Р. 17.
Глава восьмая. Свободы и согласие
215
возможность взимать налоги без согласия репрезентативной ассамблеи
рассматривается ими как решающий показатель .абсолютности» монарха. I
Но если бы французские монархи имели такую возможность, то до нас не
дошли бы сведения об их финансовых проблемах. Там, где налоговые пол номочия представительств не были оговорены четко, это происходило по
тому, что большая часть доходов короны их ведению не подлежала. Коро левская прерогатива распространялась на доход короны от горного дела и
солеварения в Венгрии, от колониальных империй в Португалии и Каст и: лии, от обширных коронных земель в Пруссии и от косвенных налогов в Неа
поле, Сицилии и Венгрии. Во Франции, Пруссии, Кастилии и Сицилии, где косвенные налоги были однажды утверждены, их можно было взимать ли только они не повышались
-
ес
без очередного обращения к представи
тельствам.2 Ни один из этих путей получения доходов в ХУIII столетии не был доступен для английской короны, и по этой единственной причине она зависела от парламента сильнее, чем большинство европейских монархий.
Однако ни в одном из этих случаев получение средств еще не свидетельство вало о том, что .абсолютная» монархия заручилась одобрением сословных представительств. Для взимания этих налогов их согласие не требовалось.
Налогообложение являлось одним из тех предметов, которые нередко провоцировали конфликт между государями и представительствами. То же можно сказать и о попытках короны устранить аномальные явления в адми
нистрации и насадить единообразие. Другим фактором было стремление к религиозному единству в стране. Конфликты привлекали внимание исто
риков чаще, чем компромиссы, производя двойное заблуждение. Во-пер вых, конфликт считался доминантой в отношениях между монархами и
представительствами. Соответственно с точки зрения государя благом бы ло представительство слабое, при остановившее свою деятельность или во
все несуществующее. 3 Это отражает традиционное представление об их несовместимости с абсолютной властью: представительства могли сосуще
ствовать с ней только в маргинальном или угасающем состоянии. Такую концепцию поставило под сомнение уже упомянутое осознание того, что в
Англии при Тюдорах и Стюартах сутью их взаимоотношений было сотруд ничество. Применительно к континенту аргумент о сотрудничестве работа ет еще более убедительно, поскольку там представительства и их чиновни
ки являлись не только проводниками, но и в некотором роде финансистами политики правительства. Однако консультативные ассамблеи неизменно
характеризуются как угроза монархической власти. Когда экзаменаторы
Koenigsberger Н. G. 1987. Early Modern Еигоре 1550-1789. Longrnan. Р. 182. 1983. Р. 103-104. 3 Black J. 1990. Р. 369-370. I
2 Bush М.
216
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
спрашивают студентов об ~ограничениях абсолютизма», они ожидают услы шать рассказ о том, как, охраняя традиционные привилегии, парламенты и
штаты, устанавливали границы применению абсолютной власти короны. И они, конечно, не обманываются в своих ожиданиях. Но воспринимая огра ничения в качестве тормозов на маховом колесе монархии, данное направ
ление в историографии упускает истинный смысл функций представитель ства. Оно было составной частью правительства, а не его конкурентом, хо тя в ХХ веке, когда правительственная политика осуществляется главным образом усилиями правительственных чиновников, это нелегко осознать.
Штаты и парламенты могли создавать препятствия решениям короны имен но потому, что сами являлись неотъемлемым компонентом управления: по
тем вопросам, в обсуждение которых они вовлекались, центральное прави тельство нередко не имело единой точки зрения. Консультативные органы, связанные с членами правительства узами патроната и клиентелы, соот ветственно также могли занимать различные позиции.
Во-вторых, историки неверно интерпретировали сам конфликт. Возни кает искушение воспринимать его как препятствие, тупик, если не как на
чало революции, внутри плохо функционирующей системы, как первые рас
каты надвигающейся бури или симптомы смертельной болезни. Ни один период в истории не пострадал от подобных клише больше, чем XVIII столе
тие во Франции, изучение которого было осложнено из-за чрезмерного ув лечения современников медицинскими и метеорологическими метафорами.
Конфликт
-
это здоровое явление, к преодолению которого были приспо
соблены конституционные механизмы раннего Нового времени. Конфликт препятствует закоснению социальных и политических систем и стимули
рует инновации, поскольку интересы вовлеченных в него сторон меняются
под влиянием их новых потребностей в деньгах, власти и статусе. Консти туционные установления являются инструментом для разрешения конф ликтов. l
Некоторые конфликты неразрешимы. Самые опасные из них порожда ются попытками навязать преобразования консервативному обществу, в
котором прочно закреплены привилегии отдельных лиц, корпораций и со обществ. Всякий, кто пытался их искоренить, брался, образно говоря, за хирургическую операцию со смертельным исходом, так как опухоль, подле
жавшая удалению, была частью живой ткани. Несмотря на то что эта мета фора носит медицинский характер, она очень точно показывает истинную,
потенциально губительную при роду привилегиЙ. В каждом государстве привилегии были постоянной темой для обсуждения. Они символически
I Metcalf М.М. 1988. Conflict а Catalyst: Parliamentary Innovation in EighteenthCentury Sweden / / Parliaments, Estates and Representation, 8, по.1. Р. 63-64.
Глава восьмая. Свободы и согласие
217
подтверждались на коронации государя, выборах мэра, при введении в долж
ность менее высоких официальных лиц. Санкцией привилегий было про шлое, выгоды от них были гр.андиозными. Даже крестьянские общины об ладали коллективными правами на урожай и пастбища. Поскольку все под данные были убеждены, что главной целью гражданского и светского прав ления было поддержание и защита их свобод, те правители, которые изме няли их без должного уважения или преднамеренно, рисковали вызвать восстание. 1 Деспотические наступления на привилегии подрывали дове рие к монарху как к защитнику закона.
И все же в раннее Новое время основной принцип континуитета столк нулся с равной по силе тенденцией к переменам, которая лишь недавно при
влекла внимание историков. 2 Имеется в виду формирование «империй» ис панских и австрийских Габсбургов и французских Бурбонов
-
«империй»
в том смысле, что в них, вопреки номинальному равенству, отраженному в
многочисленных титулах монархов, та территория, в которой размещались
королевский двор и буржуазная административная столица, доминирова ла над остальными регионами, что обычно влекло за собой попытку центра распространить свои законы и обычаи на провинции. Такая имперская про
грамма уничтожила Филиппа
11
в Нидерландах, Оливареса вКаталонии,
Карла I в Шотландии, Иосифа 11 в Бельгии и Венгрии. Кроме того, в сложных по территориальному составу королевствах опасно было допускать сущест вование в одной из стран религии, запрещенной в других. Карл
Шотландии, а Филипп 11 -
I понял это в
в Нидерландах. 3 КХУII столетию монархи уже не
допускали вступать в контрактные отношения, основанные на обязатель
стве соблюдать права подданных в обмен на их верность. На практике это тем не менее не мешало последним разрывать отношения, если они чувст вовали, что закон попирается, а права и привилегии находятся в опасности.
Либеральным историкам XIX века нравилось изображать эпоху ancien regime пыльным складом устаревших идей и учреждений, сопротивлявших ся живительному влиянию Просвещения. На самом деле перемены в управ лении происходили начиная с ХУI века, а с развитием идей камерализма в
конце ХУII столетия они приостановились. Приняв за основу старое поня тие «регулярное полицейское государство», камерализм акцентировал взаи-
Lossky А. 1984. The Absolutism of LouisXIV: Realityor Myth? 11 Canadian Journal Р. 5-6. 2 Robertson J. 1989. и nion, State and Eтpire: the Britain о{ 1707 in its European Setting. Unpublished рарег deliverd to the Centre for Historical Studies at Princeton; Russel С. S. R. 1982. Monarchies, Wars and Estates in England, France and Spain 11 Legislative Studies Quarterly, vii. Р. 215-216; Russel С. S. R. 1987. The British РroЫет and the English Civil War 11 Нistory, 72. Р. 395-415. з Russel С. 1990. The Causes о{ English Civil War. Oxford University Press. Р. 29. I
о{
History, xix.
218
Хеншелл Нu/(олае. Миф абсолютизма
мозависимость доходов короля и благосостояния его подданных. Эта осо знанная потребность в административных и экономических реформах едва ли была новостью для
XVIII века, и большая часть перемен, а также полити
ческих кризисов, создававшихся правительством, была результатом со
противления тех, чьи интересы при этом ущемлялись. В этот период лишь в немногих случаях проводимая политика сама по себе провоцировала недо вольство, так как большинство государей действовали осторожно и знали,
где следовало остановиться. Самыми опасными были до и послевоенные пе риоды, когда правительство пыталось найти средства для удовлетворения возросших финансовых запросов. За Тридцатилетней войной последовал
XVH столетия», а проведение великих ре (1763-1789) в определенной степени было приближено войнами се редины XVIII века. Многие подобные начинания производились с одобре
так называемый «общий кризис
форм
ния и при содействии учреждений, защищавших права и привилегии. Одна ко хотя Оливарес и пытался убедить подозрительные провинции в преиму ществах более тесного союза с Кастилией, столетие спустя старые приемы управления и ведения переговоров вновь не вызывают ничего, кроме пре зрения.
ПРОСВЕЩЕННЬIЙ ДЕСПОТИЗМ Традиционные представительные органы постепенно начинали воспри ниматься как последняя инстанция, способная одобрить нововведения.
Они объявлялись хранителями классовых и региональных привилегий, ар хаическими препятствиями для эффективного управления и государствен
ной власти. Несмотря на статус защитников свободы, они часто оказыва
лись на стороне тех, кто старался искоренить идеи Просвещения. Несмотря на репутацию борцов за права граждан, они нередко объявлялись защитни ками корыстных интересов фракций. Данный сюжет муссируют историки любых политических взглядов. Несмотря на то что постмарксистские ис
следователи дискредитировали тезис о классовой базе парламентов и шта тов, кажется, что представительные органы занимались достойным делом, отстаивая интересы населения и своей Провинции. В последние годы суще ствования
ancien regiтe это послужило им на пользу.
Понятие «законный
деспотизм» впервые ввел в употребление Мерсье де ла Ривьер в 1760-х го дах. Его появление говорило о потребности в сильном правителе, способ ном преодолеть чащу привилегий и сепаратизм, руководствуясь высшим законом природы, действующим независимо от того, одобрен он парламен
тами и штатами или нет. Это был призыв идти кратчайшим путем.
Просвещение наделило эту идею интеллектуальным оружием. Здесь ис торик сталкивается с трудностями. Возникло одно интеллектуальное дви-
Глава восьмая. Свободы и согласие
219
жение или несколько? Кто в него входил и насколько новыми были их убеж дения? На определенном уровне большая часть подобных идей являлась обычной риторикой свободы. Оригинальность этих идей преувеличена, хо тя в них больше места, чем было принято в дискуссиях о жизни, свободе и собственности в
XVI
и ХУН веках, уделялось внимание рассуждениям о
свободе мнений. Большое значение придавалось благосостоянию людей и рациональным научным методам как средствам его преумножения. Данные моменты, заимствованные из камералистских идеалов центральноевропей
ских «регулярных полицейских государств», также были не столь ориги нальны, как иногда предполагают историки.' Начиная с
XVI столетия регу
лирова~IИе управления воспринималось как рациональный ответ на спон
танно формировавшееся наследие прошлого. Новым был только акцент на идее равенства прав, мягко подчеркиваемом при сопоставлении с приви
легиями, которые общество
ancien regime
отождествляло со свободами.
Мнения мыслителей эпохи Просвещения по вопросу о привилегиях бес компромиссно разделились: одни требовали положить им конец, пусть да
же ценой установления деспотии, а другие рассматривали их как одно из
прав, составляющих свободу людей. В этом крылось внутреннее неразреши мое противоречие в самой сути программы просветителей. Самым влиятельным политическим мыслителем эпохи Просвещения был Монтескье. Большая часть его критики деспотизма
-
всего лишь раз
витие идей Боссюэ. Однако его оригинальный вклад заключался в том, что он требовал разделения исполнительных, законодательных и судебных функций правительства. Такая система сдерживаний и противовесов пред отвращала бы злоупотребления властью и сохраняла свободы. Защита прав и свобод была институциализирована им в «промежуточных учреждени ях», ликвидация которых свидетельствовала бы о конце легитимной монар хии. Большинство философов соглашалось с ним и считало сильные и при вилегированные консультативные органы главными ограничителями коро
левского деспотизма. Но не все. Влиятельное меньшинство полагало, что все органы, обладающие привилегиями, реакционны, корыстны и нелибе
ральны. Этой дилемме историки уделили недостаточно внимания: защита
свобод зависела от орудий реакции. Аристократические, клерикальные и судебные ассамблеи были последними, кто стал бы рационализировать законы и администрацию, справедливо распределять налоги, освобождать рабов, стимулировать экономический рост, ограничивать власть священ
ников и распространять образование. Вольтера больше заботило то, что именно следует делать правительству, чем то, кто будет заниматься управ
лением. Если политика будет верной, ограничения не понадобятся. Выну-
'RaeffM. 1983. The Well-Ordered PQliceState. Yale University.
Р.
252.
220
Николае Хеншелл. Миф абсолютизма
жденный выбирать между деспотизмом и привилегированными органами, цеплявшимися за свои права, он сделал выбор в пользу монархов, добива ющихся
CBoero
любой ценой.
Так же думали и физиократы. Они были убеждены, что только прави тель-деспот
Mor
поддержать свободный рынок, развитию
KOToporo,
по их
мнению, препятствовали интересы производственных гильдий и кресть
янских общин. Он должен был вмешиваться, чтобы предотвращать вме шательства других. Такой взгляд на вещи разделяли и деятели немецкого Просвещения, наследники камерализма и «регулярного полицейского
ro-
сударства». Они стремились обогатить правительственные ресурсы и под нять уровень общественного благосостояния
-
взаимозависимые процес
сы, включавшиеся ими в концепцию государства как сообщества правящего
и управляемых. Они нуждались в сильных монархах: желаемых улучшений можно было достичь лишь при тщательном контроле над здоровьем и мора лью, над бедными, над образованием, над промышленностью и торговлеЙ.
Только Руссо придерживался иной точки зрения. Он презирал парла менты и ассамблеи, но и не восхищался монархами. Он придал идее новый ракурс, который объединил ученых мужей Просвещения: это была теория
общественного договора. Божественное право королей отвергалось: монар хи не
Morли быть назначены христианским Богом, в KOToporo философы не
верили. Вместо Toro правитель и народ становились партнерами по взаимо выгодному соглашению, а высказывание Фридриха
11 о том,
что король
это первый слуга государства, дополнило картину. Отсюда следовало, что суверенитет изначально принадлежит народу, который в результате согла
шения передавал ero правителю. «Общественный договор» Руссо
(1762)
изменил условия дискуссии. Народ обладал суверенитетом и выражал
ero
в «общей воле», активизировавшейся, когда люди забывали свои эгоистич ные желания и открывали сердца республиканской
общества, который ведет к благу
virtu -
такому настрою
Bcero сообщества в целом. Для тех, кто
разочаровался в элитарных ассамблеях, но не считал возможным передать
суверенитет в руки народа, существовал последний выход. Таковым пред ставлялась созданная немецкими просветителями концепция воплощения
прав подданных в тщательно определенном комплексе законов.l Понятие просвещенного деспотизма основывалось на первой группе идей, защищающих умышленно деспотическое правление. Историки слиш ком долго пренебрегали ими, считая их скучными теориями с неясными по
следствиями. Они решили, что более подходящим названием для этого яв ления будет «просвещенный абсолютизм», термин, звучащий, по их мне-
Starkosch Н. Е. 1968. State Absolutism and the Rule о{ Law. Sydney University. 44-49, 219-233.
I
Р.
Глава восьмая. Свободы и согласие
221
нию, более конституционно. В то же время Руссо отмечал, что словосоче тание «законный деспотизм,) содержит противоречие в определении. Так
оно и было. Однако логика нщюгда
-
даже в век Разума
-
не руководила
умами людей, и в программе произошли изменения. Несмотря на отвраще
ние, которое вызывало слово «деспотический» (его должна была уравно вешивать приставка «просвещенный» или «законный,»), его приверженцы называли свою концепцию именно так и подразумевали именно деспотиче
ское правление. 1 Недавнее повторное открытие юношеской заметки Иоси фа
11,
называемой
«Reveries,),
дает ярчайший пример влияния «законного
деспотизма» на молодого мыслителя. 2 Он размышляет над масштабом про
блем, стоящих перед империей Габсбургов, и приходит к выводу о необхо димости решительных действий. Он хочет творить только благо, но ему чи нят препятствия обычаи провинций, статуты и клятвы: тем хуже для них.
«Я полагаю, мы должны постараться подчинить провинции и заставить их почувствовать, насколько полезно кратковременное деспотическое прав
ление, которое я предлагаю установить там. С этой целью мне бы хотелось заключить с провинциями соглашение, испросив у них на срок десяти лет
право делать все для их блага, не советуясь с ними». Вот блестящее подтверждение того, что запрашивать согласия провин циальных представительств было необходимо еще до запланированного
Иосифом
11 начинания,
хотя эта необходимость и ставится ПОД сом нение
необоснованными взглядами некоторых исследователей на австрийский «абсолютизм» ХУIII столетия. Еще более выразительно его холодное заме
чание, сделанное в адрес штатов Брабанта в
1789 году: «Чтобы творитьдоб
ро, мне не нужно ваше одобрение». Резче всего он говорил о неоходимости наступать на корпоративные права, чтобы защитить права отдельных лю
дей. Он расширял свободы: вопрос в том, чьи именно. Подобно Тюрго, он видел, что деспотическая атака на выраженные в их привилегиях свободы
гильдий дает свободу и равенство отдельно взятым ремесленникам. Несо мненно, деспотизм был важной составляющей его профессиональной дея тельности. И его деспотизм был продуманным, спланированным и практич ным, а вовсе не заканчивался поверхностным философствованием в духе Руссо.
Но последствия действий Иосифа
11 были
катастрофическими. Восста
ния в Бельгии и Венгрии в конце концов свели на нет большинство реформ, а император был ошеломлен негативной реакцией подданных, которым он
стремился помочь. Поэтому невозможно единой формулой описать правле-
Beales о. Was Joseph l/ аn Enlightened Despot? Unpublished paper. Р. 3-9. Beales о. Joseph II's Reveries. Mitteilungen des Osterreichischen Staatsarchivs, 33. Р. 155-156. I
2
222
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ния Иосифа
11, Фридриха 11 и Екатерины 11, не говоря уже о правителях ме
нее значительных государств, таких как Тоскана и Баден. Их нововведе ния, большинство которых современное общество считает естественными,
заслуживают большего внимания, чем им уделялось раньше. Все государи расширяли свободы,
-
те, которые мы называем свободами личности, сло
ва и печати. Все они определяли права подданных, подчиняя их ясно сфор мулированным законам. Все они верили
-
до определенных пределов
-
в
равенство прав. Даже циничный Фридрих Великий считал жизнь, свободу и собственность крестьянина и дворянина одинаково ценными и продемон
стрировал свои убеждения в деле Миллера Арнольда, когда вся скамья су дей, которых король заподозрил в социальной дискриминации, была от
правлена в Шпандау. Все монархи отказались от доктрины божественного права и считали себя управляющими, исполнявшими условия контракта по
увеличению счастья своего народа. Их обязательства принимали конкрет ные формы, а историки относили их к проявлениям государственной вла сти: так, учреждения для бедных подбирали на улицах нищих и сирот и при
ставляли их к полезной работе. Хотя трудно, конечно, объяснить интереса ми государственной власти существование театров и музеев, основанных
правителями для своего народа после
1750
года. В
1769
году Фридрих
11
Гессенский создал в Касселе музей, предназначавшийся для посещения широкой публикой. 1
Если налоги во имя идеи просвещенного равенства должны были быть равными, налоговые привилегии следовало отменить. Но хотя равенство являлось одним из приоритетов, провозглашенных Просвещением, другим была свобода. Свобода состояла из прав, в том числе и права на привиле
гии. В раннее Новое время слово «свободы. и ОЗн'ачало «привилегии •. Да же философы этой эпохи не проводили различий между привилегиями, то есть правами определенной группы и правами, которыми обладали все.
Дидро после роспуска парламента в писал он,
-
1771
году сокрушался: «Прощайте,
привилегии сословий, в которых заключено корректирующее
начало, препятствующее вырождению монархии в деспотию •. Проблема Иосифа
11 заключалась в том, что он насаждал равенство и отвергал приви
легии, являвшиеся его антиподами; однако он также любил свободу, а при
вилегии были ее составляющей. Он мог искоренить привилегии только це ной свободы. Все это имело непосредственное отношение к деспотизму, ес ли не считать того, что у него был шанс заручиться согласием тех, чьи права
оказались под угрозой, но эту возможность он упустил. Он придерживался мнения, что поиск компромиссов
-
пустая трата времени, поскольку боль-
1 Summerson J. 1986. The Architeeture 01 the Eighteenth eentury. Thames and Hudson. P.l24-125.
Глава восьмая. СвоБОдbl и согласие
223
шинство людей не знает своих истинных потребностей. Следовательно, ре формы нужно было проводить деспотически, без консультаций. Обещая, что они принесут счастье и равенство, он верил, что в конце концов рефор
мы будут поддержаны. Неверно считать Иосифа П деспотом вопреки всей его просвещенности: его возвышенные принципы, к сожалению, не сдела
ли его более мудрым. Он был вынужден быть деспотом имен,н,о потому, что ему не удалось провести в жизнь идеалы Просвещения. Людовик
XVI
оказался перед той же дилеммой. Подобно Иосифу П он
стремился к рациональному единообразию, равным налогам и свободе веро
исповедания; в
1788 году он объявил: «Один король -
один закон». Однако
столкнувшись с непримиримостью консультативных органов, он применил
насильственные меры: судебные заседания с личным участием короля и «запечатанные письма». Его нередко называют одновременно практиком и жертвой просвещенного деспотизма. И все же импульсы и результаты у Людовика были теми же, что у Иосифа п. Чтобы понять феномен просвещенного деспотизма, следует обратить внимание на две его внутренние парадоксальные тенденции. Его цели были освободительными
-
отсюда акцент на свободе мнений, определении прав,
снятии экономических ограничений и облегчении крепостной зависимости. Но его методы были автократическими. При поверхностном взгляде на роль консультативных органов и авторитарное направление в самом феномене Просвещения может показаться, что он являл собой проводимую сверху реформу. Для тех, кто с этим соглашался, задачей становилось избавиться от того элемента процедуры одобрения, который был присущ «абсолютист ским» режимам. Просвещенный деспотизм
-
ценное свидетельство в поль
зу того, что автократического «абсолютизма,) никогда не существовало.
Иное решение было принято терпеливой МариеЙ-ТерезиеЙ. Отказав шись от пораженческой позиции своего деда Леопольда
11,
сознательно
считавшегося с паутиной местных прав, опутавшей страну, она решил ась
на фундаментальные изменения основ государства Габсбургов. Предвари тельными мерами были отмена налоговых льгот дворянства и духовенства,
а также отмена десятилетнего налога. В
1748 году она направляла Хаугви
ца последовательно в каждую провинцию, чтобы тот обратился к предста
вительствам и продемонстрировал им все свое искусство убеждения. Толь ко с Каринтией Марии-Терезии не удалось прийти к соглашению; тогда она деспотически применила свое
jure regio,
под которым императрица, веро
ятно, понимала верховную власть в чрезвычайных ситуациях. Успех ко ролевы-матери в проведении всесторонней программы реформ объяснялся по-разному. Однако тот факт, что она использовала легитимные методы, а ее сына обсуждали за несоблюдение конституции, исследователи упо минали редко.
224
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Если идеалом Иосифа терины
11 -
11 был просвещенный деспотизм, то идеалом Ека
просвещенная монархия. Говорить о России особенно трудно:
это обусловлено трудностями в адекватном переводе русских эквивален
тов понятий «автократический», «суверен», «абсолютный». Убеждение за падных историков в том, что Россия представляла собой восточную деспо тию, чуждую традициям европейских монархий, кажется все менее обос нованным. Подобное неверное представление было распространено среди досужих наблюдателей в раннее Новое время. Екатерина, прекрасно пони мавшая, что российская монархия уже воспринимается утонченными за
падными умами как страна деспотическая, стремил ась превратить ее в аб солютную монархию с «промежуточными органами власти», которые вос
хвалял Монтескье. Она решила извлечь выгоду из отсутствия консульта тивных органов, существовавших на Западе. Императрица оставила около
700 страниц заметок относительно «Commentaries оп the Laws о{ England» Блэкстоуна. 1 Самым ранним ее трудом стал «Наказ» 1767 года, где она де кларировала абсолютную власть монарха и промежуточных корпораций, воплощавших права населения. Впоследствии она попыталась установить законы там, где они ранее никогда не действовали: теперь граждан нельзя
было лишить жизни, свободы или собственности без соблюдения юридиче
ских формальностей. Был установлен беспристрастный суд, призванный оградить индивидуальные права, перечисление которых напоминало моди
фицированный вариант
Habeas Corpus аси Так же
как и Иосиф
11,
она га
рантировала права своих подданных в Жалованной грамоте городам (1775) и Жалованной грамоте дворянству
(1785).
Но в отличие от Иосифа она по
лагала, что верховный суд будет выполнять законодательные и судебные функции английского парламента. Одна из палат суда должна была изби
раться дворянами, горожанами и государственными крестьянами. Это объ единило бы выборных представителей с механизмами центрального управ ления так, как никогда и не мыслилось в России ни прежде, ни впоследст
вии, вплоть до царствования Александра
II.3
Таким образом, в завершающий период эпохи
«ancien regime»
два госу
даря имели противоположные взгляды на традиционные органы одобре ния. «Как будто деспотичный» монарх унаследовал изощренный консуль-
I Ое Madariaga 1. 1982. Autocracy and Souvereignty / / Canadian-American Slavic Studies, 16, nos 3-4. Р. 369-387; Longworth. Р. 1990. The Emergence of Absolutism in Russia / / Мillег J. (ed.). Absolutism in Seventeenth-Century Еигоре. Мастillап.
Р.175-193,232,254,п.37.
2 Ое Madariaga 1. 1981. Russia in the Age 01 Catherine the Great. Weidenfeld and Nicolson. Р. 283. 3 Ое Madariaga 1.1990 Catherine the Great. Yale University. Р. 207-8.
Глава восьмая. Свободы и согласие
225
тативный аппарат и старался обойти связанные с ним препятствия. «Как
будто ограниченный» монарх не унаследовал ничего подобного и сам пы тался создать консультативнь~е институты. Эти два случая доказывают сохранившуюся важность репрезентативных органов, воплощенной в них идеи свободы и границ, которые они ставили власти правителя-деспота.
Большая часть государей деспотами не была, и возникшая в среде вигов
XIX
века мода представлять сословные учреждения как угрозу власти ко
роны не соответствует действительности. Они существовали для того, что бы давать власти законное измерение. Поскольку абсолютные монархи не обладали монополией на власть, они нуждались в представительствах. А раз уж репрезентативные ассамблеи могли сосуществовать с абсолют
ной монархической властью, то по отношению к «абсолютистским» госу дарствам их следует воспринимать не как маргинальные, а как централь
ные. Мы должны не принижать их значение или игнорировать их существо
вание, а, наоборот, признать их неотъемлемой составляющей власти.
rЛАВА ДЕВЯТАЯ ЖИ:ЗНЕННЫЙ ЦИКЛ МИФА Одним из немногих суждений, которые с уверенностью можно вынести в отношении абсолютизма, является то, что в Англии его никогда не было. Многие определения отталкивались от того, чем «абсолютизм~ не был. Но чем бы он ни был, он никогда не существовал по ту строну Ла-Манша. Нет нужды пересматривать традиционный вердикт: никто не утверждает, что
Англия была «абсолютистскоЙ~. Остается уместным вопрос, был ли тако вым континент.
Миф об английской ограниченной монархии и континентальном «абсо лютизме» укоренился столь прочно, что некоторые преувеличения сущест
венно помогут его корректировке. Описать оба эти явления как статичные по своей сути значит присоединиться к убеждению некоторых историков в
том, что в раннее Новое время континуитет восторжествовал над перемена ми, а в ХУIII веке повторились конфликты, характерные для XVI и ХУН сто летий или даже для Средних веков. Даже если не подчеркивать разницу ме
жду Англией и континентом, едва ли о ней можно забыть. Мы не хотим ска зать, что в Англии и во Франции системы управления были одинаковыми: вопрос в том, превалировало ли сходство над различиями. Безусловно, тот
парламент, с которым приходилось иметь дело английским монархам, был более влиятельным и могущественным, чем любой аналогичный орган во
Франции. Он собирался ежегодно, представлял всю страну и железной ру кой контролировал королевские финансы. Французские консультативные органы были более аморфными и неорганизованными, чем английские, и поэтому, как правило, обращались с ними менее терпеливо. Но они были не менее реальны. Разница была количественной, а не качественной: несом
ненно, эти сословные представительства принадлежали к одному виду. Чи хуахуа
-
очень маленькая собачка, но относить ее к грызунам неверно.
Кроме того, величие английской парламентарной традиции не умаляет сходства, наблюдавшегося в полномочиях двух монархов и в функциях их
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
227
дворов. И хотя понятие «абсолютизм. не может быть применено к Англии, в некотором роде многие его черты характерны именно для этой страны, а
не для Франции. Монарх монополизировал стандартные королевские пре рогативы в более ранний период, а в XVI столетии добавил к ним и абсолют
ный контроль за церковью. Как до, так и после Славной революции
1688 го
да он поощрял развитие обширной фискальной бюрократии, которая могла использовать набор квазизаконодательных мер, не зависевших от парла мента, и была свободна от элемента частного предпринимательства, доми
нировавшего во Франции. Примечательно, что в английской конституци онной традиции не было понятия «государство., только термин «корона».' Более слабая парламентская система Франции также не является до казательством существования французского «абсолютизма., поскольку
национальный парламент сделал Генриха
VIII и Георга 11 монархами более
могущественными, чем их континентальные соперники. Пока репрезен тативные органы подчинялись короне, а не избирателям, они оставались инструментом королевской политики, а английский парламент был в этом отношении особенно показательным. Власть вождей шотландских кланов после
1745 года хладнокровно уничтожали такими способами, которые бы
ли немыслимы во Франции. В перспективе противоречий не учитывается смысл взаимоотношения между ассамблеями, воплощавшими права, и мо нархами, как правило, неохотно их нарушавшими.
Практические ограничения, с которыми сталкивался «абсолютизм., хо рошо известны. Финансовые нужды подталкивали режим идти на компро мисс с частными лицами и правительственными чиновниками, купившими
свои посты; использование механизмов патроната вынуждало потакать ко
рыстным интересам властных группировок; географическая удаленность и разнородность территорий мешала управлять государством как единым це
лым. Теоретические ограничения менее известны, однако более значимы.
Ни один монарх к западу от границ России теоретически не был настолько
абсолютным, чтобы нарушать права подданных или вводить налоги без их согласия. Кроме того, уже было показано, насколько поверхностно назы
вать некоторые режимы «абсолютистскими •. Во-первых, любое полномо чие монарха действовало не единообразно на всех подчиненных ему терри
ториях, а варьировалось согласно местным законам и обычаям. Во-вторых, правление осуществлялось министрами, не обязательно имевшими одина ковые взгляды на конституцию. Как после этого французскую
гие европейские монархии
-
-
да и дру
можно считать «абсолютными.?
'Turpin С. 1985. British Government and the Constitution. Weidenfeld and Nicolson. Р. 107.
228
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
РОЖДЕНИЕ Миф берет свое начало в работах сэра Джона Фортескью, относящихся к 1460-м годам. Именно он несет ответственность за вечно популярную ле генду о том, что в парламентах есть нечто специфически английское. Когда
он впервые предложил эту идею, она казалась нелепой. Финансовая необ ходимость подталкивала государей учреждать по всей Европе консульта тивные ассамблеи, многие из которых успели обзавестись штатом постоян
но действующих чиновников и комитетами, имевшими право выступать от имени представительств в перерывах между сессиями; они вотировали и
взимали налоги и платили своим должностным лицам. У английского пар
ламента таких преимуществ не было.' И тем не менее Фортескью объявил,
что, поскольку английские короли обладали прерогативой (doтiniuт ге
gale), они находились в исключительном положении, нуждаясь в одобре нии парламентом законов и налогов (doтiniuт politicuт). Напротив, фран цузские монархи могли поправить свое финансовое положение за счет соб
ственности подданных. Если бы он проявил больше усердия и заглянул в мемуары Коммина, министра Людовика XI, то убедился бы в своей неправо те. Теперь нам известно, что doтiniuт politicuт
et regale
было в Европе
нормой, а не исключением.2 Однако из контекста ясно, что Фортескью не был заинтересован в точном анализе зарубежных конституций, поскольку объяснял существующий контраст трусливым нежеланием французов вос
стать против своих правителей. Его намерением было очернить националь ного врага.
На протяжении
XVI и начала ХУН столетий англичане продолжали ра
доваться своей удаче. Они считали свой парламент единственным защит
ником прав, жизни, свободы и собственности. Правителю, который пользо вался доверием своего народа, не нужно было отчуждать их собственность
силой: они свободно отдавали ее на законные нужды монарха. В то же вре мя они охотно при знавали абсолютную власть короны в ее прерогативной сфере. В частично смешанной конституции королевская власть была пред ставлена абсолютным монархом, который был не угрозой, а гарантом прав подданных. До того как сформировалось убеждение в том, что на континен те монархи превышали свои полномочия, можно было обнаружить, что члены парламента признавали, что власть их государя в некоторых отноше
ниях превосходит их собственную. В 1 Russel С.
161 О году Дадли Карлтон
противопо-
1983. The Nature оУ а Parliament in Early Stuart England / / TomlinBetore the English Civil War. Macmillan. Р. 133-134. 2 Commines Р. Ое. 1972. Memoirs. Penguin. Р. 344-347; Koenigsberger Н. G. 1975. Dominium Regale and Dominium Politicum et Regale: Monarchies and Parliaments in Early Modern Еигоре. Inugural Lecture at Кing's College. London. Р. 6. son
Н. С.
229
Глава девятая. ЖизненнЬ!й цикл мифа
ставлял широкие полномочия Якова
1 более
ограниченным прерогативам
испанского короля. 1
ДЕТСТВО Но поскольку на континенте положение сословных представительств заметно пошатнулось, а на родине их правам угрожал деспотизм Карла
1,
гордость англичан стала менее уместной и более наигранной. Важные пе
ремены произошли в использовании ими слова «абсолютный». На протяже нии гражданских войн оно приобрело уничижительную окраску: вместо то
го чтобы восхвалять абсолютных монархов, люди их поносили. Абсолют ная власть стала отождествляться с деспотизмом. 2 Кроме того, это понятие загадочным образом стало страдать от отвращения англичан ко всему като
лическому. В первые десятилетия XVII века папистов обвиняли в наступле
нии на легитимную абсолютную власть монархов. К середине столетия в умах англичан возникла прочная связь между папизмом и абсолютной вла стью. Карл 1был связан с католической религией: его власть была отвергну та отчасти из-за католических ассоциаций.
Свет на эти решительные изменения проливает внимательное изучение пропаганды
1670-х годов,
времени, когда Карл
11 стал
применять свои пре
рогативные права, чтобы освободить католиков от действия карательных
законов. Это, с одной стороны, угрожало монополии протестантов на власть,
а с другой
-
разжигало их антипапистский дух. После королевской Декла
рации опрощении
1672 года
абсолютная власть окончательно стала ассо
циироваться с терпимостью к католикам.3 Одновременно Карл
11 заключил
союз с католической Францией для войны с протестантской Голландией; исходившая оттуда пропаганда закрепила связь между «Францией, папиз мом и абсолютной властью». Со времен Фортескью королевская власть во Франции считал ась самовластной, и нетрудно было сопоставить наме
рения Карла с французской католической деспотией. Во время Исключи тельного кризиса отождествление «абсолютной власти и тирании» было подкреплено авторитетом Локка, непримиримым критиком французско
го «рабства».4 Политика Якова Людовиком I
XIV,
Sommerville J.
11,
совпавшая с отменой Нантского эдикта
нанесла «абсолютизму» соир Р.
de grace.
С этого момента в
1986. Politics and /deology in England 1603-1640. Longman.
Р.60.
Daly J. 1978. ТЬе Idea of Absolute Monarchy in Seventeenth-century England / / Journal, 21, 2. Р. 235. 3 HaleyK Н. D. 1953. Williaт 01 Orangeand the English Opposition, 1672-1674. Oxford University Press. Р. 10. 4 Daly J. 1978. Р. 245. 2
Нistorical
230
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
в глазах англичан абсолютная власть была тиранической, папистской и французской.
В следующие тридцать лет Франция представляла собой смертельную угрозу торговым и династическим интересам Англии, поскольку Людо
вик
XIV
присвоил испанскую торговлю и снабжал деньгами якобитов.
Желательно было предъявить ему как можно больше обвинений. Понятие «деспотизм!) стал включаться в концепцию «универсальной монархии», ко
торая имела негативный смысл
-
стремление к мировому господству. Это
помогало англичанам в их слабом и корыстном противостоянии Людовику
В войне за испанское наследство. Сторонники королевы Анны и Ганновер ской династии также имели достаточно оснований заклеймить идеологию якобитов именем «деспотической!). В то же время Людовик все еще казался им угрозой английской религии. Ранее господствовало представление, что
после
1648 года
религиозные связи оказывали на международные отноше
ния меньшее влияние, чем до того; однако как бы то ни было, принадлеж ность к той или иной конфессии возводила защиту единоверцев в других
странах в ранг религиозного долга. Дело палаты общин было объявлено об щим с делом притесняемых гугенотов, поскольку протестантское братство
посвятило себя уничтожению «папства И самовластного правления!).1 Эта же тема появляется и в пропагандистских сочинениях самих гугенотов. На деление Людовика, «христианского Турка!), деспотическими амбициями отражает политическую реальность столь же адекватно, как и истории о
гуннах, избивающих младенцев в
1914 году.
Религиозный фанатизм опре
делял политическую теорию. Уничтожение легитимной политической кон цепции абсолютной власти
-
работа фанатиков международного протес
тантизма, яростно защищавших свою религию.
Прежняя склонность англичан не разрушать смешанную и абсолютную составляющие в их управлении исчезает. Теперь Англия официально ста новится смешанной, или ограниченной, монархией, а абсолютная власть
получает название «деспотизм!). Об абсолютной власти (если только автор не задавался целью обличить ее) говорили только тори да дотошныe юри сты вроде Блэкстоуна. Большинство комментаторов скромно упоминали о той области государственной власти, которая принадлежала исключи тельно королю,
-
о прерогативе. Некоторые даже забывали о том, что та
кое прерогатива, и отождествляли ее с исключительными полномочиями в
чрезвычайных ситуациях и не замечали, что большая часть правительств европейских государств все еще пользовались ею в ее первоначальном зна
чении. Совершенное протестантами изменение смысла терминов стало ка тастрофическим для последующего осмысления. Сущностное различие ме-
I Апоп.
1689. Рорегу and
Тугаnnу ог the
Present State 01 Ргаnсе. London.
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
231
жду властью, уважавшей права подданных, и властью, их попиравшей, ис чезло навсегда.
Такова была и точка зрения вигов, а виги в Англии победили. Однако во Франции различие между абсолютной и деспотической властью в офици альной идеологии продолжало существовать. Сам Боссюэ жаловался на тех, кто сознательно смешивал их с целью представить абсолютную монар хию «ненавистной людям И беззащитной». В следующем столетии фран цузские апологеты упорно возражали тем, кто стремился дешевой клеве
той опорочить абсолютную монархию. Их опасения оправдались в полной мере: сражение было проиграно. Впоследствии большинство историков
либо игнорировали разницу между абсолютной и деспотической властью, либо не принимали ее всерьез.
В создании мифа присутствует и эмпирический элемент. Локк отпра вился за границу и по возвращении объявил, что штаты Лангедока
-
сле
пое орудие в руках деспота, поскольку они никогда не отвергают требова ний короля. I В ХVШ веке несведущие наблюдатели представляли ссоры ко
роля с корпорациями свидетельствами тирании. Отсюда рано возникшее представление о двух бесспорных признаках «абсолютизма»
-
сог лаша
тельстве и конфликте.
ОТРОЧЕСТВО С течением времени пропаганда обретает авторитет. В начале ХVШ сто летия английская ортодоксия основывал ась не на том, что Франция дока
тилась до «абсолютизма», а Англия избежала этого благодаря Славной ре
волюции
1688 года (впрочем, некоторые полагали, что зловещие изменения
произошли с французской монархией уже при Ришелье и Мазарини). Офи циальная точка зрения гласила, что за последние триста лет ни в одной из стран ничего не изменилось. В
1701 году сочинение Фортескью было переиз
дано под новым названием: «Различие между ограниченной и абсолютной монархией». Оно постоянно цитировалось в политических памфлетах. Ес
ли различия определились уже в ХУ веке, то, видимо, Людовик Вильгельм
III
мало что изменили. События
1688 года
XIV
или
стали представлять
новой точкой отсчета конституционной истории Англии И ее свобод не ра нее 1730-х годов, но эта версия повторяется до сих пор.2 Уолпол использовал ее в полемике с оппозицией, обличавшей утрату свобод при «робинократии». С конституционной точки зрения Славная революция была, как нам кажетI Lough J. 1985. Ргаnсе Observed in the Seventeenth Century Ьу British Travellers. Oriel. Р. 158-159. 2 Dickinson Н. Т. 1979. Liberty and Property. Methuen. Р. 140-141; Speck W. А. 1988. Reluctant Revolutionaries. Oxford University Press. Р. 139-165.
232
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ся, мифом, созданным, чтобы убаюкать опасения алармистов, встревожен ных усилением исполнительной власти. Тревога за сохранность английских свобод рассеивалась после заявлений, что они никогда не находились в боль шей безопасности. Первоначальная интерпретация, впоследствии повто ренная Берком, отводит Славной революции роль простого корректирующе го механизма: это и есть истинное значение слова «революция». Контраст между двумя монархиями объяснялся генетической разницей их поддан
ных. Англичане были свободолюбивым народом, французы - нацией рабов. Англичане заблуждались, считая французскую конституцию исключи тельно «абсолютистской», так же как заблуждались они относительно сме шанного характера своей. Французы, однако, в немалой степени подтал кивали их к этому, так как сами изменили теоретические акценты. Даже
Боссюэ говорил об абсолютной власти короля больше, чем о правах поддан ных. Религиозные войны и Фронда представили неопровержимые доказа тельства того, что в разделенном, сложном по составу, партикулярист
ском государстве абсолютная власть монарха обязана была быть публич
ной в большей мере, чем ее смешанные механизмы. В хаосе соперничающих интересов и полномочий необходим был голос из центра, властный и необо римый, не зависимый от фракционных и секционных интересов. Идея неде лимости стала основным вкладом Бодена в политическую дискуссию. Про фессиональные теоретики
-
не лучшие проводники при исследовании того,
как функционировали различные учреждения, и большая часть их произве
дений
-
пропаганда, направленная против тех, кто ставил под сомнение
королевскую власть. Консультативная сфера монархической власти не ис чезла, но о ней стали меньше говорить.
Вигская историография нуждается в оправдании. Следовательно, поля ризация мнений, характерная для единичного эпизода истории, проециро валась на всю политическую мысль раннего Нового времени в целом с це
лью создать телеологическое видение проблемы. Напротив, в раннее Но вое время большинство политических теоретиков оперировали широким
кругом согласующихся между собой концепций. Следовательно, именно они способны прояснить те аспекты идеологического наследия, которые служили их истинным целям. Подобно органистам, играющим на двух кла виатурах, они использовали ту концепцию, которая лучше отвечала их на
мерениям, как поступали их средневековые предшественники. 1 Понятия «смешанный» И «абсолютный» теперь означают вещи совершенно противо положные тому, что имели в виду современники. Абсолютная черта вла сти французского короля подчеркивалась потому, что слишком серьезны ми были стоящие перед ней препятствия: это указывало на слабость коро
левской власти, особенно в периоды малолетства правителей. В Англии I
Ullman W. 1965. А Нistory 01 Politieal Thought: The М iddle Ages. Penguin. Р. 148.
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
233
разделенный характер власти подчеркивался из-за слабости поставленных
ей границ и был свидетельством силы монарха. Во Франции и Англии на протяжении всего данного периода политические режимы имели элементы
и смешанного и абсолютного riравления, и к ХУIII столетию их конститу ции, хотя и носившие расплывчатый характер, были сопоставимы. Но к это му моменту риторика контраста уже укоренилась в умах, и фантазии фран
цузов о беспомощности английского короля были столь же дикими, как и представления англичан о деспотизме Бурбонов. Когда англичане называ ли монарха абсолютным, они подразумевали, что он делает то, что заблаго рассудится, и берет то, что захочет. Когда это слово произносили францу зы, они имели в виду, что в определенных вопросах королю принадлежит
последнее слово. Взаимопониманию не способствовала и склонность обеих сторон консультироваться с изгнанниками и критиками политики соседа. I
Политическая теория подчинялась пропагандистской целесообразности иного рода. В раннее Новое время всеобщим было увлечение политическим словарем античности: популярные режимы сравнивались с престижными
античными примерами, режимы враждебных государств
-
с отрицательны
ми. Гугенотская диатриба Жюрье, направленная против Людовика
XIV, -
это модифицированная версия известной платоновской характеристики
правителя-деспота. 2 Положительным фактором стало открытие в ХIII веке сочинений Аристотеля и Полибия: впоследствии это заставило многие го сударства стремиться к идеалу «политии», или смешанного правления, к
которому благоволили знаменитые греки. Фортескью повторяет похвалы Аквината в адрес аристотелевской «политии» как лучшей формы правле ния и в том же параграфе заявляет, что она существует в Англии. Полити ческие мыслители и просто дилетанты выделяли различные составляющие
смешанного правления. В Англии одни предпочитали называть таковыми
короля, лордов и общины (смешение монархии, аристократии и демокра тии, к которому склонялись греки), другие - клир, лордов и общины, и лишь немногие (те, кто читал Монтескье) - исполнительную, законода тельную и судебную власти. Таким образом, политические реалии подгоня лись под заранее подготовленную престижную модель, а не модеJIЬ
-
под
факты. В конце ХУIII века критики режима это поняли. Бентам спрашивал, не совмещаются ли в этой смеси только недостатки, а не достоинства ее компонентов, а Пэйну казалась смешной ситуация, когда три разные кор
порации стараются достичь гармонии, притесняя друг друга. Популярная характристика Англии как страны со смешанной конституцией, без конца
тиражировавшаяся в ХУН и ХУIII столетиях, целиком заимствована у Ци-
Black J. 1986. Natural and Necessary Eneтies. Duckworth. Р. 193-194. 1965. Louis X/V. Longman. Р. 43-44; Cornford F. М. (ed.). 1941. The Republic 01 Plato. Oxford University Press. Р. 291-292, 307. I
2 Judge Н.
234
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
церона, наиболее влиятельного античного автора в период между Ренес
сансом и Просвещением. 1 И все же историки торжественно повторяют его так, будто бы оно основывается на эмпирических данных современной по
литической науки. Политические стереотипы раннего Нового времени свидетельствуют о
том, что политическим реалиям уделялось минимальное внимание. Фран цузы противопоставляли собственную легитимную монархию турецкому и
российскому деспотизму: они пребывали в блаженном неведении относи тельно ограничений, налагавшихся на эти режимы. Взгляд англичан был
столь же избирательным. Они досадовали на абсолютистское (которое те перь они считали деспотическим) правление во Франции, но закрывали глаза на собственную политику по отношению к ирландцам-католикам и
шотландцам-якобитам, не обладавшим никакими правами. Обвинений из бежала союзница Англии
-
Пруссия, а также дружественные Габсбурги.
Столь же невежественной была оценка ими репрезентативных органов. Французские парламенты были защитниками свободы; провинциальные представительства, оказывавшие сопротивление Иосифу
11, -
нарушите
лями порядка. 2 Подобная пропаганда являлась всего лишь вариациями на темы, задан ные в ХУII столетии. Во Франции она произвела на свет оригинальное со здание. Хор голосов притеснявшихся гугенотов, янсенистов, членов пар ламентов и философов пытался лишить Бурбонов права называться леги
тимными монархами. С завидным единодушием они клеймили их именем ~деспотов», и проправительственно настроенным авторам нелегко было
справиться с этой атакой. В итоге во Франции успешно завершил ась очер нительная кампания, начатая в
1670-х годах в Англии.
Приняв созданный
англичанами миф о себе, философы-просветители его обессмертили. В ~Фи
лософских письмах»
(1734)
Вольтер критиковал режим Бурбонов, защи
щая в качестве образца режим Ганноверской династии. Он был слишком хитер для того, чтобы назвать англичан совершенными. В книге высмеива
ются участники Фондовой биржи, называющие нелояльными только бан кротов, и квакеры, ждущие божественого вдохновения с по крытой голо
вой. Тем не менее он описывает никогда не существовавшую страну мно жества свобод, безвредных клириков, почтенных торговцев, пассивных мо
нархов и парламентской супрематии. Это было весьма эффективным инст рументом для бичевания Людовика ХУ и уничтожения цензуры.
Поэтому политический режим Бурбонов никогда не следует серьезно воспринимать в качестве проводника Просвещения, хотя королевские ми-
I
Cicero. 1928. De Republica. Loeb. 1986. Р. 192.
2 Black.
Р.
102-104.
Глава девятая. Жизненный ЦИКЛ мифа
235
нистры бесспорно просвещенных убеждений проводили самые зрелищные
реформы в Европе
XVIII
столетия. Почему философам-просветителям так
не нравился режим Людовика XV и Людовика XVI, бывших в некотором роде их благодетелями,
-
хороший вопрос. Однако по сей день глава «Просве
щенный абсолютизм» в учебниках ничего не сообщает о Бурбонах. Легко догадаться, чьи злые перья лишили их этого звания, своеобразного «Оска
ра»
XVIII века. Похожая пародия на французскую конституцию была создана револю
ционерами
1789 года. Они делали вид, что уничтожают систему, которой бы
ли неизвестны права и консультативные процедуры, и у нас возникает иску
шение поверить, что они знали, о чем говорят. Однако летом ни были иными, чем в предыдущие месяцы и годы. События
1789 года мише 1787- 1789 годов
более уместно рассматривать в контексте старого порядка, чем в контексте последующей революции. (,Тетради» сог лашались со всеми учреждениями государства Бурбонов и требовали реформ из-за их неправильного функ ционирования, в то время как в Национальном собрании революционеры эти институты уничтожили. Тупиковая ситуация мая-июля
1789 года сло
мала политические шаблоны и изменила условия дискуссии.' Революцион ная пропаганда создала карикатуру на режим, при котором права и свободы
ограничивались не на практике, а по определению. Она говорила о безвы ходном положении, в которое попали Генеральные штаты, а не о деятельно сти правительств старого режима. Та политика, на которую велось наступ ление, являлась карикатурой политической действительности. Револю ционеры давали определения
ancien regime,
чтобы вынести ему приговор.
И все же разговора об «абсолютизме» не было и тогда. Никто даже не вы двинул предположений, когда и почему он начался. До недавнего времени большинство историков этим термином не интересовалось, несмотря на
предупреждение Марка Блока о том, что неверные названия в конечном
итоге определяют наше представление о содержании. Теперь политиче ские стереотипы привлекают больше внимания: история слов прочно за крепилась среди методов исторического исследования.
ЗРЕЛОСТЬ Большая часть великих (,измов» появилась в
XIX столетии,
и многие из
таких терминов были созданы в духе уничижительной иронии. Начиная с
XVI
века они являлись унизительными синонимами ереси и вредных уче
ний вообще
-
вредных, конечно, с точки зрения их противников. Первая
партия (,измов» восходит ко временам религиозных конфликтов: протестан-
, СатрЬеll
Р.
R. 1988. The Ancien Regime in France. Basil Blackwell.
Р.
71-73.
236
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
тизм, кальвинизм, макиавеллизм и так далее. Вторая
к началу
-
XIX века,
породившему все политические «измы»: национализм, социализм, комму
низм, капитализм, консерватизм и либерализм. Меттерних полагал, что «из мы» оскорбительны. Важным было приклеить удобный ярлык к тому, что
ты не одобрял. Более того, все они появились из путаницы предписаний и предсказаний, поскольку любители политических панацей старались убе дить своих читателей, что «измы» могут объяснить разворачивающиеся на
полотне истории великие, безликие и часто зловещие силы. Давая назва ние умозрительной системе, они предполагали существование системы ре
альной и работающей. Таким образом, концепция становил ась реальностью и начинала независимое существование. 1
Период Реставрации, наступивший после
1815 года,
был временем суро
вой реакции и жестких политических дискуссий. Началась охота на ведьм, сводились старые счеты
-
таков был ответ на крайности революционного
времени. Мнения политиков резко поляризировались. На фланге свеже окрещенного «либерализма» находились приверженцы свободы печати,
парламентской конституции и слабого клира. На другом
-
сторонники бо
жественного права, наследственной монархии и союза между троном и ал
тарем. Французские революционные армии играли королями, как кеглями,
а Наполеон переставлял их, как фигуры на шахматной доске. Этого не долж но было повториться. В результате в большинстве государств проводилась политика, противопьложная той, которая в конце ХУIII столетия считалась прогрессивной, независимо от того, проводили ее монархи или революцио
неры. В Центральной Европе вводилась цензура и уничтожались граждан ские свободы. Права сословных представительств сокращались, а иногда представительства и вовсе упразднялись, вопреки инструкции Венского
конгресса об их расширении. Тайная полиция процветала, а Карлсбадские
решения
(1819)
запрещали создание ассоциаций. В Австрии нужно было
получать разрешение на проведение танцев с участием оркестра, состояв
шего из более чем двух музыкантов. При Карле Х во Франции газеты огра ничивались изложением «фактов» И прогнозов погоды. Если в раннее Но вое время конфронтации между «абсолютистскими» и «конституционны
ми» силами не было, то теперь она появилась. В начале и середине XIX века она достигла апогея.
В
1823 году Фердинанд УН Испанский упразднил либеральную консти
туцию, которую его заставили даровать, и начал преследовать ее сторонни
ков. Результатом стало восстание. Министры восстановленного на престо ле Людовика ХУIII отказались послать армию для его освобождения. Фран цузские либералы были ошеломлены. Их восприятие собственного
1 Норfl Н. М.
1983. Isms / / British Journal
о[
Political Science, 13.
Р.
1-17.
ancien
237
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
regiтe до
1789 года определяло их отношение к Испании. В отличие от кон
серваторов они были уверены, что дореволюционная Франция не имела конституции и что права подданных зависели от прихоти короля, а не от за
кона. Однако им нужен был такой способ защитить революцию
1789 года,
который не навлек бы на них обвинения в революционности. Испанская ре волюция была сделана на заказ: в глазах либералов она стала повторением
1789 года.
На нее проецировалась агония этого великого начинания: вме
сто «Фердинанд VH» читали «Людовик XVI».' Отправка контрреволюцион ной армии стала сигналом к недовольству либералов в Палате представите
лей. В марте
1823 свою речь произнес мсье Хайдде Невиль. С либеральных
позиций он критиковал действия сторонников правительства изобличал тот нелиберальный режим, который, по мнению
ero caMoro и ero сторонни
ков-роялистов, собираются установить в Испании. И назвал он этот режим «абсолютизмом».2
Ранее отрекавшиеся консерваторы применяли традиционное словосо четание «абсолютная власть». Они искали слово и, скорее ли
ero.
Bcero, не находи
Если бы оно употреблялось ранее, то не перешло бы в разговорную
речь. Теперь это произошло. Оно являло собой изощренную пародию на по зицию консерваторов: нет конституции, нет парламента, нет прав. Вот поче
му трудно определить «абсолютизм», не окарикатурив
ero.
«Абсолютизм»
первоначально и был карикатурой, которую создали, чтобы охарактеризо
вать современные, а не исторические явления. Однако этот стереотип при
жился и был спроецирован на прошлое, а именно на
ancien regiтe.
Поэто
му мягкая, пастельная окраска последнего приобрела новые резкие оттен
ки эпохи Меттерниха и Карла Х. Хрупкий баланс сил и умение находить компромисс, характерные для царствования Людовика
XIV,
подменялись
жестокими конфронтациями, раздиравшими державу Фердинанда
VH. Аб ancien
солютная и разделенная власть, действовавшие рука об руку при
regiтe, теперь стали означать противоположные виды управления, посколь ку воспаленное воображение историков стремилось истолковать сущность
государств
paHHero HOBoro времени в свете собственных азартных споров. - такие, как
Историки искали хороших и плохих. Министры Бурбонов
Шуазель, Малерб и Ламуаньон, дали свободу прессе, освободили торговлю от меркантилистского регулирования, объявили о веротерпимости по от
ношению к протестантам и учредили консультативные ассамблеи. По ново му сценарию они становились проводниками деспотизма. Однако настоя щий абсолютизм не закончился в
1 МеllопР.1958.
1789 году.
Он только начинался.
The Political Usesof History. Stanford UniversityPress. Р. 31-47. Archives Parlementaires de 1787 а 1860. Yol. 28. Р. 477. Librarie Administrative de Раиl Dupont. 2
238
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
к 1850-м годам абсолютизм прочно занял свое место как в книгах, так и во дворцах центральной и южной Европы. Вначале он служил для
rpoTecKHoro осмеяния тех автократических репрессий, которые происходили в дей ствительности. Все репрезентативные ассамблеи в Австрии, центральные и местные, были уничтожены, а в России «Наказ» Екатерины Великой попал в список запрещенных книг. Таким притеснениям не было аналогов в пре дыдущем столетии. Бюрократической альтернативы консультативным ор
raHaM в новой системе управления не существовало. Выражения «русский царь,) и «автокран когда-то не считались взаимозаменяемыми. К
1850 году
они таковыми стали.\
В 1860-х годах формирование «абсолютизма» совпало с другим явлени ем
XIX
столетия
-
со складыванием национальных государств, обладав
ших большими армиями и современной бюрократией. Либералы справед ливо полагали, что армия и бюрократия
-
столпы
COBpeMeHHoro
абсолю
тизма, а среди историков XIX века преобладали именно либералы. В
18481849 годах тираническую власть германских монархов спасла армия; а бю
рократию монархи использовали как альтернативу аристократии. 2 Проб лемы современности вновь определяли реалии прошлого. Формировавшие эпоху полевые армии и бюрократические машины в таком виде, как они су
ществовали в 1860-е -1870-е годы, теперь вдруг обнаруживались во Фран
ции при Людовике XIV и в Бранденбурге при Великом Электоре. Они также стали частью «абсолютизма».3
«Абсолютистская» историография не во всем строилась на негативной платформе. Националисты были полны энтузиазма. Они сожалели о том, что в раннее Новое время государям не хватало либерального настроя, но, по крайней мере, они противостояли сепаратистским силам, препятство вавшим подъему национального государства. По этой причине в историки принижали значение местных консультативных
из-за
XIX веке
opraHOB -
не
Toro, что в раннее Новое время их считали действовавшими неадек
ватно, а потому, что в 1850-е годы они надоели слишком взволнованным на
ционалистам. Провинциальная перспектива ускользала от их взгляда, как и сословные представительства, действовавшие на этом уровне. Главным требованием являлось создание подходящей родословной для новых на
циональных образований. Одновременно в университетах Европы вводи
лись исторические дисциплины с преобладанием изучения национальной I De Madariaga 1. 1982. Autocracy and Souvereignty / / Canadian - American Slavic Studies, 16, nos. 3-4. Р. 184-187. 2 Macartneyc. А. 1968. The HabsburgEmpire 1790-1918. Weidenfeld and Nicolson. Р. 405, 549, 520. 3 Seeley J. R. 1878. The Life and Times о! Stein. Cambridge University Press. Р. 231232.
239
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
истории.' Главные темы, относившиеся к истории раннего Нового време ни, были определены, и среди них впервые находился «абсолютизм».
В тот же период создается образ Ришелье -
деспота, попиравшего права
подданных, архитектора «абсо'лютизма».2 Были опубликованы «Мемуары» Моле, бывшего в ХУН столетии президентом парламента, участника Фрон ды, страстного противника торжествующего деспотизма. Историография
средневековой Италии также была оживлена либеральными красками. Та ким образом, создался неисторический контраст между городами-респуб
ликами, такими как Флоренция, и такими, где установилисьдеспотические синьории. 3 Английская историография благодушно оценивала подобные изменения. Сформировав парламентский режим, постепенно трансформи ровавшийся в демократию, англичане могли определить свою позицию от
носительно двух остаточных явлений
ancien regime -
позицию официаль
ного оппонента современного абсолютизма на континенте, а также «абсо
лютистских» порядков, спроецированных на ХVШ столетие.
СТАРОСТЬ в концепции «абсолютизма» увековечена сделанная в XIX веке попытка
назвать деспотическими абсолютные монархии раннего Нового времени. Как в Англии, так и во Франции
ancien regimes имели консультативные и
прерогативные механизмы, соответственно ограниченную и абсолютную сторону. Однако XIX столетие воспринимало абсолютную и ограниченную
монархию только как альтернативные системы управления. Такая точка зрения стала фатальной для понимания периода, когда правительства не
могли легитимно функционировать без использования обоих механизмов. Миф об «абсолютизме» произвольно выхватывал из контекста абсолют
ную сторону власти во Франции и ограниченную -
в Англии. Тонкая поли
тика раннего Нового времени была сведена к единому modus operandi и за тем к дошедшим до нас конфронтационным карикатурам.
Обычно мифы основываются на крупице правды. В последние дни суще
ствования
ancien regime французские короли в самом деле действовали - как ни странно, под влиянием либеральных идей Просве
деспотически
щения. Они стремились к скорейшему проведению задуманных ими реформ,
на которые не ожидали получить согласие сословных представительств. Но
, Gilbert F. 1965. The Proffesionalization оС History in the Nineteenth century / / Higham J. (ed.) Нistory. Prentice НаН. 2 KnechtR. J.1991. Richelieu. Longman. Р. 217. 3 Law J. Е. 1981. The Lords 01 Renaissance Italy / / Historica1 Assotiation. Р. 5-7,
30-33.
240
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
ни один француз не отождествлял деспотизм с французской конституцией. Конституция была как раз тем, что считал ось естественным, по крайней ме ре до конца
1789 года. Деспотизм был антиподом конституции. Концепция 1789 года
«абсолютизма» создает организованную систему из того, что до считалось сбоем в работе государственной машины.
В последние два десятилетия исследователи уловили суть проблемы.
Она состоит в наложении современных стереотипов на прошлое, которое не было с ними знакомо или придавало им другое значение. В раннее Новое время абсолютные монархии совсем не походили на аристократии
XIX сто
летия: в них преобладал консультативный элемент, они были более консти туционными и патриархальными. Пользуясь этими открытиями, в послед ние двадцать лет историки попытались выявить изначальную концепцию
«абсолютизма», поскольку результаты исследований поколебали старую модель. В результате возникла грандиозная историографическая неразбе
риха. Понятие «абсолютизм» неотделимо от конфронтационной политики периода, когда оно воспринималось как обозначение особой системы управ
ления. Оно навсегда стало слишком автократическим, слишком деспотиче ским и слишком бюрократическим, чтобы отразить всю сложную систему
сдерживаний и противовесов старого порядка до
1789 года.
Кроме всего прочего, термин «абсолютизм» слишком резко противопо
ставляется всему английскому. Он исключает Англию публику Соединенных Провинций -
-
так же как и Рес
из исторической общности государств.
Внешняя политика Англии проводилась монархом и его министрами. В Гол ландии она формулировалась Генеральными штатами: в тупиковой ситуа ции делегаты отсылались домой для консультаций со своими провинциаль ными штатами и городскими советами. Голландские штаты избирали правя
щий совет; Англия, в которой он назначался королем, имела больше общего с Францией. Наконец, термин «абсолютизм» ставит Францию в один ряд с Россией, где корпоративные и индивидуальные права были неизвестны. Вы зов, брошенный Екатериной П, состоял не в попытке установить рабочие от
ношения с сословным представительством. Он состоял в попытке его создать. Если применить иную метафору, то «абсолютистский» сценарий поздно исправлять: никакие вырезки или переписывания не могут его спасти. Сю жет слишком сенсационный, краски слишком резкие, декорации слишком
пугающие. Пришло время закрыть занавес над увлечениями предыдущего
столетия. Сохранять название «абсолютизм», изменяя большую часть его со держания
-
полумера, ведущая к непоправимым заблуждениям. Кажется,
нет нужды далее продлевать ему жизнь. Когда импрессарио разрывает конт ракты и перераспределяет роли между актерами, они обычно уходят из спек
такля. Потеряв своих автократов и бюрократов, свою теорию и практику, «абсолютизм» должен прислушаться к старому совету и просто уйти со сцены.
ОБЗОР БИБЛИОГРАФИИ Историография абсолютизма невелика, несмотря на то, что материалов, касаю щихся правителей и режимов, традиционно называемых «абсолютистскими~, име
ется великое множество. В первом случае отправной точкой служит вышедшее не
давно важное исследование из серии
in Seventeenth-Century Europe
«Problems in Focus~: Мillег J. 1990. Absolutism
(Мастillап). В ней тщательно разбираются разно
видности «абсолютизма~ в главных государствах Европы, однако автор придержи
вается традиционного определения термина. Книга
Anderson
Р.
1984. Lineages of
переиздание гораздо более ранней работы. Ее охват заво раживает (от Англии до Японии), она полна перспективных параллелей и взаимо
Absolutist state (Verso) -
связей; однако нужно сделать скидку на ее открыто марксисткую структуру и уста
новки. Также полезно иметь в виду обсуждение проблемы «абсолютизма~ в лучших учебниках по истории раннего Нового времени: КоепigsЬегgег Н.
G., Mosse G. L. and Bowler G. Q. 1989. Еигоре iп the Sixteenth Century (Lопgmап); Munck Т. 1990. Seventeenth Century Europe (Мастillап); Black J. 1990. Eighteenth Century Еигоре (Мастillап); Doyle w. 1978. The Old Еигореап Order 1660-1800 (Oxford Uпivегsitу Press); НиНоп о. 1980. Europe: Priviledge and Protest 1730-1789 (Fontana); Sutherland D. М. G. 1985. France 1789-1815: Rеvоlutiоп and Counter-revolution (Fопtапа). Некоторые наиболее существенные для понимания абсолютизма мысли можно
обнаружить в серии статей, открывающейся важным, однако мало используемым
исследованием: Моusпiег R. and Hartung F. 1995. Quelques problemes сопсегпапt 'а monarchie absolue, Relazioni, 4. Также решающее значение имеет инаугурационная лекция Koenigsberger Н. G. 1975. Dоmiпium Regale et Dominium Politicum et regale: Parliaments in Early Modern Еигоре (inaugurallecture at Кing's College, London). Ра бота Воппеу R. 1987. Absolutism: What's in паmе? French History, 1обещает больше, чем сообщает на самом деле, но в ней содержится полезный обзор последних пуб
ликаций. Так же дело обстоит со статьей Мопill J.
Absolutism as Limited Мопагсhу, Historical Jоurпаl, 21. Р. 961-972. Статья Daly J. 1978. The Idea ofAb- solute Мопаг chy in Seventeenth-Century Епglапd, Нistorical Journal, xxxi. Р. 227-250 - полез ное обозрение современных значений слова «абсолютныЙ~.
Существует множество ценных подборок источников. В работах Mettam R. 1976. Government and Society in Louis XIV's France (Мастillап) и Воппеу R. 1988. Society and Government in France under Richelieu and Mazarin 1624-1661 (Мастillап) подчеркиваются устаревшие основы деятельности французского пра вительства и слабый базис политических обязательств. Они являют собой непло хое предостережение против традиционного образа всемогущего короля, представ
ленного в книгах: Judge Н. 1966. Louis XIV (Longman) и Church W. F. 1972. The greatness of Louis XIV (Heath). Работа Lough J. 1985. France Observed in the Seventeenth Century Ьу British Travellers (Orie!) предоставляет информативные свиде тельства современников, большей частью враждебно настроенных путешествен
ников. Аналогичной работы, посвященной Франции ХУI и ХУIII векам, нет, однако
Hardman R. 1981. The French Rеvоlutiоп (Arnold) дает нам материалы, относящиеся
242
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
к периоду, непосредственно предшествовавшему Великой французской революции. Относительно прочих государств важны исследования Macartney С. А. 1970 The Habsburg and Hohnzollern Dynasties in the Seventeenth and Eighteenth Centuries (Macmillan) и Lentin А. 1985. En!ighened Absolutism 1760-1790 (Ауего). Читатели, которые захотят уяснить для себя смысл французского «законотворчества., могут
воспользоваться последними томами
des anciennes lois
fгащ:аisеs
Isambert F. А. (ed.) 1822-1833. Recueil general depuis l'an 420 jusq'a la revolution de 1789 (Paris).
Хороших аналитических исследований немного. Первое из них принадлежит Мillег J.
1984. The Potential Уог Absolutism in Seventeenth-Century England, History, 69, по. 226. Он пытается определить явление абсолютизма на основе деятельности Людовика XIV иделает полезные - для сравнений и контрастов - экскурсы, отно сящиеся к режимам Карла П и Якова п. Затем следует книга Мillег J. 1986. Bourbon and Stuart (George Philip), в которой не удается выполнить то, что было намечено в предыдущей статье. В той же степени примечательно появление работы Behrens С. В. А. 1985. Society, Gonernment and the En!ightenment (Thames and Hudson), где сопоставлются идеологические аспекты абсолютизма во Франции и Прус сии. Из последних и наиболее ярких отметим Shennan J. Н. 1986. Liberty and Order in Еаг1у Modern Еигоре (Longman) и Brewer J. 1989. The Sinews оУ Power (Unwin Hyman), в которых рост фискально-милитаристского государства в постреволюци онной Англии сопоставляется с аналогичными процессами во Франции. Еще
меньше
хороших
биографий
французских
«абсолютистов..
Книги
Knecht R. J. 1982. Francis 1 (Cambridge University Press), 1991. Riche!ieu (Longтап), 1984. French Renaissance Monarchy: Francis 1and Henry П (Longman) и Greengrass М. 1984. France in the Age оУ Henri IV (Longman) - лучшие из посвященных этим монархам. Bluche F. 1990. Louis XIV - лучшее, что написано вданный момент о «короле-солнце., а работа Shennan J. Н. 1979. Philippe Duke оУ Orleans (Thames and Hudson) - лучшее, что создано в области с меньшим уровнем конкуренции. Монография Antione М. 1989. Louis ХУ (Fayard) принадлежит к серьезным биогра фиям этого монарха, на которого возведено так много клеветы, однако она пока не
переведена на английский язык. Нет ни одной удовлетворительной биорафии Лю до вика
XVI.
Исходной точкой для изучения французского «абсолютизма,. являются работы
Hatton R. (ed.) 1976. Louis XIV and Absolutism (Macmillan) и Goubert Р. L'Ancien Regime (2 vols.), 1962. La Societe и 1973. Les Pouvoirs (Armand Co!in). Два огромных тома Mousnier R. 1979 и 1984. The Institutions оУ France under the Absolute Monarchy (Chicago University Press) для столь энциклопедической компиляции удиви тельно легко читаются; им мешает лишь сугубо административный подход автора, при котором игнорирутся все побудительные силы властных группировок и тайная борьба фракций за фасадом официального механизма действий. Существенные
коррективы вносят Parker D.
1983. The MakingofFrench Abso1utism (Arnold) и Met-
tam R. 1988. Power and Faction in Louis XIV's France (Basil Blackwe1l). Обе этих ра боты
-
первая
-
с несколько видоизмененных марксистских позиций, вторая
точки зрения придворной политики и интриги
-
-
с
полностью переворачивают тра
диционные представления. Четкие введения в проблему представляют собой книги
Behrens S.
В. А.
1967. The Ancien Regime (Thames and Hudson),
СаmрЬеll Р.
1988.
Обзор библиографии
243
The Ancien Regime in France (Basil Blackwell) и Doyle W. 1986. The Ancien Regime (Мастil\ап). Незаменимы работы Goubert Р. 1972. Louis XIV and Twenty Million Frenchmen (Vintage) и Rowen Н. 1969. Louis XIV and Absolutism в книге Rule J. С. Louis XIV and the Craft of Кingship.(Columbus). Некоторые важные наблюдения, касающиеся функционирования правительст
ancien regime можно почерпнуть из локальных исследований. Выдаю Beik W. 1985. Absolutism and Society in Seventeenth-Century France: State Power and Provincial Aristocracy in Languedoc (Cambridge University Press); Parker о. 1980. La Rochelle and the French Monarchy: Conflict and Order in Seventeenth-Century France (Royal Нistorical Society); и Hickey о. 1986. The Со ming of French Absolutism: the struggle for tax reform in the province of ОаирЫпе, 1540-1640 (Toronto University). ва в эпоху
щиеся работы здесь-
Тем, кто хочет понять атмосферу и централизованность королевского двора в государствах раннего Нового времени, необходимо прочестьдве книги:
Dickens А. G. (ed.) 1977. The Courts of Europe (Thames and Hudson) и Molesworth Н. о. 1969. The Princes (WеidепПеd and Nicolson). Исследования, освещающие неизменную важ ность придворного патроната и аристократической клиентелы - Rubin о. L. 1991. Sun Кing: The Ascendancy of French Culture during the Reign of Louis XIV (Associater University Presses); Kettering S. 1986. Patrons, Clients and Brokers in SeventeenthCentury France (Oxford University Press) и 1987. Judicial РоШics and Urban Revolt in Seventeenth-Century France: the Parlement of Aix 1629-1659; Harding R. R. 1978. Anatomy of а Power еШе: the Provincial Governors of Early Modern France (New На уеп); Dessert о. 1984. Argent, pouvoir et societe аи grande siecle (Paris), Bergin J. 1985. Cardinal Richelieu: Power and the Pursuit of Wealth (Yale University Press); в иссследовании СатрЬе" Р. R. 1985. The Conduct of Politics in France in the time of Cardinal de Fleuty 1723-1743 (Ph. о. Dissertation, London University) внимание об ращается на политическое значение церковного патроната. В двух работах Ма
jor J. R. - 1960. Representative Institutions in Renaissance France 1421-1559 (Wisconsin) и 1980. Representative Government in Early Modern France (Yale University Press) подчеркивается важность консультативных процедур во Франции. Сохра нившееся влияние репрезентативных институтов в большинстве европейских го
сударств описано в работах Palmer R. R. 1959. The Age of the Democratic Revolution, vol.l: the Challenge (Princeton University Press) и Myers А. R. 1975. Parliaments and Estates in Europe to 1789 (Thames and Hudson), а также в новом журнале Parliaments, Estates and Representation. Этой же тематике посвящена книга Carsten F. L. 1959. Princes and Parliaments in Germany (Oxford). Сотрудничество короля и парла ментов - тема исследования Hamscher А. N. 1976. The Parlement of Paris after the Fronde 1653-1673. (Pittsburg University Press) и сочинение 1987 года The conceil prive and the parlements in the age of Louis XIV, Transactions of the American PhilosoрЫса! Society, LXXVII, part 11. Важные наблюдения, касающиеся сущности законо дательной и судебной власти короля, содержатся в статье Parker о. 1989. Sovereignty, Absolutism and the Function of the Law in Seventeenth-Century France, Past and Present, 122. Франция ХУIII столетия не пользуется достаточным вниманием, если не счи
тать тех, кто занимается поиском причин Великой французской революции. Более
244
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
прочих в этой традиции ценны две книги Doyle: 1980. The Origins of the French Revolution (Oxford University Press) и 1989. The Oxford History of the French Revolution (Oxford University Press), а также Roberts J. М. 1978. The French Revolution (Oxford University Press) и Schama S. Citizens (Viking). Поможет завершить картину книга Shennan J. Н. 1983.France before the Revolution (Methuen). Провокатор-ревизио нист - Furet. 1981. Interpreting the French Revolution (Cambridge University Press). Финансовые и экономические ограничения деятельности правительства обсужда
ются в работах Riley J. С. The Seven Years War and the Old regime in France (Princeton) и Morineau М. 1980. Budgets de l'Etat et Gestion des Finances Royales 18-е Siecle. Revue Historique. Р. 289-336, Kaplan S. L. 1976. Bread, Politics and Political Есопоту in the reign ofLouis XIV, 2 vols, (The Hague). Группа влиятельных истори ков представляет Францию ХУIII столетия на пути к новому политическому поряд ку: Echeverria D. 1985. The Маиреои Revolution: а Study in the History of Libertarianism, France 1770-1774 (Baton Rouge); yaтКley 1984. The DamiensAffairand the Unravelling of the Ancien Regime (Princeton); Egret J. 1970. Louis ХУ et I'opposition parlamentaire (Paris). Напротив, традиционное объяснение при роды политическо го конфликта отражено в исследованиях: СатрЬеll Р. 1988 (см. выше). Shennan J. Н. The Parlement of Paris (Eyre and Spottiswoode); Wick D. 1980. The Court Nobility and the French Revolution: the example of the Society of Thirty. Eighteenth- Century Studies, ХIII; а также Rogister J. 1986. Parlamentaires, Souvereignty and Legal Орро sition in France under Louis ХУ, Parlaments, Estates and Representation, 6, ПО.I. Уме ренную позицию занимают Doyle W. 1970. The Parlements of France and the breakdown of the old regime 1771-1788, French Historical Studies, ХIII и Antoine М. 1970. Le Сопсеil du Roi sous 'е regne de Louis ХУ (Droz), а также авторы двух неопублико ванных диссертаций: Price М. 1989. The Comte de Vergennes and the Baron de Breteuil: French Politics and reform in the reign of Louis ХУ и Swann J. 1989. Politics and the Parlement of Paris 1754-1771. Полезны работы, посявященные министрам ап cien regime: Вiепе А. 1986. Le Duc de Choiseul (Albatros) и Harris R. D. 1979. Necker, Reform Statesman of the Ancien Regime (Berkeley University Press). Обозрение по литических идей на элитарном и популярном уровне дано в книге Porter R. 1990. The Enlightenment (Мастillап) и в нескольких работах Darnton R.: 1976. The High Enlighenment and the Low-Life of Literature in Pre-Revolutionary France, in Johnson D. (ed.) French Society and the Revolution (Cambridge University Press); 1979. The Business of Enlightenment (Belknap, Harvard); и 1985. The Great Cat Massacre (Penguin). Военные аспекты .абсолютистскоЙ" государственности рассмотрены в книгах
Black J. 1991. А Military revolution? Military Change and European Society 15501800 (Мастillап) и Mansel Р. 1984. Pillars of Monarchy: ап оиtliпе of the political and social history of Royal Guards (Quartet). Исследования Raeff М. 1983. The Well-orederd Роliсе State (Yale University) и Schaeper Т. J. 1983. The French Соипсil of Сот merce (Columbus) освещают различные аспекты экономической и социальной по литики «абсолютизма'>. Zagorin Р. в книге 1982. Rebels and Rulers 1500-1660, vol.l (Cambridge University Press) обсуждает причины происходивших в «абсолютист ских,. государствах восстаний. Техники «связей С общественностью,. анализируют
ся в работах
Strong R. 1984. Art and Power: Renaissance Festivals 1450-1650 (Воу-
Обзор библиографии
245
delJ), Burke Р. 1992. The Fabrication of Louis XIV, History Today, vol. 42. February 1992, и К1aits J. 1976. Printed Propaganda under Louis XIV (Princeton University Press). Континуитет и перемены во французском режиме управления исследуются в книгах Воппеу R. 1978. Political Change in France under Richelieu and Mazarin, 1624-1661 (Oxford University Press), и 1981. The Кing's Debts: Finance and Politics in France, 1589-1661 (Oxford University Press), а также Саmегоп К. (ed.) 1989. From Valois to ВоигЬоп (Exeter University). Взаимоотношения qабсолютизма. и общества освещаются в работах Lloyd Н. А. 1983. The State, France and the Sixteenth Century (George Аllеп and Unwin) и Соп уеу Р. J. 1976. France in Crisis 1620-1675 (Масmillап). Последняя содержит пере вод блистательной статьи Оеуоп Р. The French Nobility and Absolute Monarchy in the First Half of the Seventeenth Century. Здесь же воспроизводятся важные статьи Поршнева и Mousnier о Фронде, которые следует дополнить статьями Kossman Е. Н. 1954. La Fronde (Leiden) и Knecht R. J. 1975. The Fronde (Historical Association). Роль и судьбы знати также обсуждаются в книге ВШоп О. 1969. The French Nobility in Crisis 1560-1640 (Stanford University Press). Представление об ~абсолютизме., расцветшем на руинах знати, ставится под сомнение в двух исследованиях: Wood J. В. 1976. The Оесliпе of Nobility in Sixtenth - and Seventeenth - Century France: myth ог reality? Journal of Modern History, 48, и 1980. The Nobility ofthe Election ofBayeux 1436-1666 (Princeton University Press). Изменения основы власти знати четко оп ределены в работе Mertes К. 1988. The English NobIe Household (Basil Blackwell). Сохранившаяся жизнеспособность тюдоровской знати подчеркивается в сочине
нии Мillег Н.
1985. Неnrу УIII and the English Nobility (Basil Blackwell) и Bernard В. 1986. The Power of the Early Tudor Nobility (Harvester Press, Brighton). Книги Bush М. 1983. NobIe Priviledge (Manchester University) и 1984. The English Aristocracy (Мап chester University) предлагают стимулирующий сравнительный анализ европейских элит. Лучшие работы, посвященные знати Франции и Англии ХУIII столетия, соответственно Chaussinand-Nogaret (перевод Doyle W.) 1985. The French Nobility in the Eighteenth Century (Cambridge University Press) и Саппоп J. 1984. Aristocratic Century (Cambridge Uпivегsitу Press). Последняя ставит под сомнение удобные понятия открытой, либеральной, просвещенной элиты - такой, какой континен тальная знать, как предполагается, не была. Так же поступают и Stone L. и Stoпе J. С. F.: 1986. Ап Ореп Elite? England .1540-1880. (Oxford University Press). Чи новная знать Пруссии исследуется в книге Rosenberg Н. 1958. Вигеаисгасу, Aristoсгасу and Autocracy (Harvard University Press). Отправной точкой для изучения вопросов просвещенного деспотизма служат
работы
Blanning Т. W. 1970. Joseph II and Enlightened Despotism (Longman) и Scott Н. М. 1990. Enlightened Absolutism: Reform and Reformers in Later Eighteenth-Century Еигоре (Масmillап). Все еще актуальными остаются Hartung F. 1957. Епlightепеd Despotism (Historical Association) и Gagliardo J. Enlightened Despotism (Routledge& Kegan РаиО. Существенной представляется работа Krieger 1970. Кings and Philosophers 1689-1789 (Norton), в то время как его книга 1975. Ап Essay оп the Theory of Епlightепеd Despotism (Chicago Uпivегsitу Press) - единственная попытка обратиться к волнующему сюжету в самом названии. В книгах Bluche F. 1968. Le Despotisme eclare (Paris) и К. О. уоп Агеtiп (ed.) 1974. Оег audgekliirte Abso-
246
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
1utismus (Co10gne) противопоставляются французкий и немецкий взгляд на пред мет. Работа Porter Р. и Teich М. 1981. The En1ightenment in Nationa1 Context (Сат bridge University Press), кроме многих других вопросов, освещает влияние Просве щения на политику правительств.
Хорошим введением в теорию {,абсолютизма» является исследование
пег
Skin-
Q. 1978. The Fopundations о[ Modern Politica1 Thought, 2 vo1s. (Cambridge Uni-
versity Press). Кего работе примыкает книга Pocock J. G. А. 1972. Language, Politics and Time (Athenaeum). В обоих случаях подчеркнута опасность предоставить изу чение языка и литературы исключительно литературным критикам. Литература не осознавала себя как чистую эстетику; она выражала политические и религиозные ценности, и менявшееся значение слов часто являлось лучшим индикатором под
вижек внутри системы этих ценностей. Подобный подход развит в таких работах,
как Shape К. и Zwicker S. N. 1987. Politics о[ Discouгse (University of California) и Ball т., Farr J. и Hanson R. L. 1989. Politica1 Innovation and Conceptua1 Change (Сат bridge University Press). Фундаментальной работой в новейшей истории политиче ских учений вообще и в частности касающейся сохранения республиканской идео
логии является книга Pocock J. G. А. 1975. The Machiavellian Moment (Princeton
University Press). Особенно полезна в отношении теоретических оснований работа d'Entreves 1967. The Notion о[ State (Ox[ord University Press). Важные перспективы XVI- ХУН столетий освещаются в Chuгch W. F. 1941. Constitutiona1 Thought in Sixteenth-Centuгy France (Cambridge, Mass.) и Rowan Н. Н. 1980. The Кing's StateProprietary Dynasticism in Еаг1у Modern France (New Brunswick University Press). Марксистские положения можно обнаружить в исследовании Macpherson С. В. 1962. The Politica1 Theory о[ Posessive Individualism: Hobbes to Locke (Oxford U niversity Press). Традиционные для обсуждения темы появляются в работах Ecc1eshall R. 1978. Order and Reason in Politics: Theories о[ Abso1ute and Limited Monarchy in Еаг1у Midern Eng1and (Ox[ord University Press), и Keohane N. 1980. Philosophy and the State in France: the Renaissance to Enlightenment. (Princeton University Press). В книге Baker К. М. 1987. The Fench Revo1ution and the Creation of Modern Politica1 Cu1ture, уо1. 1, The Po1itica1 Culture of the 01d Regime (Pergamon) обсуждается про тиворечивый вопрос: сложилась ли во Франции ХУIII века {,антиабсолютистская,>
идеология. Сочинения Боссюэ доступны в редакции Le Вгип J. 1967. Politique Нгее des propres paro1es l'Ecriture Sainte (Droz), труды Локка - Las1ett Р. (ed.) 1960. Two Treaties о[ Government (Cambridge University Press); Бодена - Тоо1еу М. J. (ed.) 1962. The Six Books of а Commonwea1 (Cambridge University Press). Franklin J. Н. в книге Jean Bodin and the rise о[ Abso1utist Theory (Cambridge University Press) ин терпретирует его в общепринятой «абсолютистской» манере и противоположным
образом - Parker D. 1980. Law, society and the state in the thought о[ Jean Bodin, Journa1 of the History of Politica1 Thought, 2. Р. 253-285. Трактат B1ackstone W. 1765. Commentaries оп the Laws о[ Eng1and (Oxford University Press) - классический ав торитет по вопросам английской конституции ХУIII века. О существовании {,абсо
лютистской» теории вновь заявляют
Sommerville J. 1986. Politics and Ideo10gy in Eng1and 1603-1640 (Longman) и Dickinson Н. Т. 1977. Liberty and Property (М е thuen), что оспаривают Sharpe К. 1989. Politics and Ideas in Еаг1у Stuart Eng1and (Pinter) и Russell С. 1990. The Causes of The English Civil War (Oxford University
Обзор библиографии
Press).
247
Сорок лет назад все перспективы данного вопроса были намечены в книге
Judsоп М.
1949. The Crisis оС the Constitution: ап Essay in Constitutional and Political Thought 1603- 1645 (New Brunswick University Press). Сегодня признается, что дискуссию об ~абсолютизме. следует распространить
и на Англию, чтобы установить, в чем заключались ее особенности. Отправны ми пунктами для рассмотрения Англии в качестве
ancien regime служат работы ClarkJ. С. о. 1985. English Society 1688-1832 (Cambridge University Press) и 1986. Revo1ution and Rebellion (Cambridge University Press). Его аргументы оспаривают ся в книге Langford Р. 1989. А Polite and Commercial People 1727-1983 (Oxford University Press) и модифицируются в Black J. (ed.) 1991. British Politics and Society from Walpole to Pitt 1742- 1789 (Мастillап). Относительно более раннего периода исследования Williams Р. 1979. The Tudor regime (Oxford University Press) и Guy J. 1988. Tudor England (Oxford University Press) освещают возможности английского «абсолютизма~; к ним следует добавить Hurstfield J. 1967. Was there а Tudor Despotism аНег аll? Transactions оС the Royal Historical Society, 5th series, 17. Конституци онный взгляд на правление Тюдоров четко представлен в книге Elton J. R. Reform and Reformation (Arnold). «Абсолютизм~ ранних Стюартов объясняется в книге Sommerville. 1985 (см. выше), а поздних - в Western J. R. 1972 Monarchy and Revolutiоп: the English State in the 1680s (Мастillап), хотя вышеупомянутая работа Miller J. 1984 выполнена более тщательно. Хартией о появлении ревизионистского взгляда на историю Стюар- тов, отводящего парламенту менее влиятельную и амбициоз
ную роль, является Russell С. 1976. Parliamentary Нistory in Perspective 1604-1629, History, LXI. Его поддерживает Sharpe К. 1978. Faction and Parliament (Methuen), оспаривают Cust R. и Hughes А. 1989. Conflict in Early Stuart England (Longman) и вновь защищает Russell С. 1990 (см. выше). Новая перспектива предлагается Кish1ansky М. А. 1986. Parliamentary Selection (Сат- bridge). Взгляды Elton J. R. на сни жение роли двора, изложенные в 1953. The Tudor Revolution in Government (Сат bridge University Press) были значительно модифицированы им самим в работе 1976. Tudor Government: the Points оС Contact, Ш, The Court, Transactions of the Royal Historical Society, 5th series, 26 и оспорены Starkey et al. 1987. The English Court from the Wars оС the Roses to the Civil War (Longman). Та же тема звучит и в исследовании Beattie J. 1967. The English Court in the Reign оС George 1 (Cambridge University Press). Представление о дворе как арене, на которой власть обреталась и терялась, ярко возникает после прочтения работ Gregg Е. 1984. Queen Аппе (1984) и C1ark J. С. о. 1982. The Dynamics оС Change (Cambridge University Press). Здесь производится важная ревизия традиционного мнения, что монархи Ганноверской
- за поли Owen J. 1973. George 11 Recon(eds.) Statesmen, Shcolars, and
династии потеряли контроль за назначением министров, и вместе с этим
тикой. Реалии королевской власти описаны в работе
sidered, in Whiteman А., Bromley J. С. и Dickson Р. Merchants (Oxford University Press) и во многих трудах из обширного творчества BlackJ., в частности - в 1990. Robert Walpole and the Nature ofPolitics in Early Eighteenth-Century England (Масmillап) и 1991. А System оС АmЫНоп? British Foreign Policy 1660-1793 (Longman). «Абсолютизм. в других странах освещается в различных недавних исследова ниях, посвященных учреждениям и государственным деятелям.
Subtelny о. 1986.
248
Хеншелл Нu/(олае. Миф абсолютизма
Domination of Eastern Europe (Alan Sutton) -
описание абсолютизма в еще не ис
следованном регионе. Российский гибрид освещается в книгах
Duckes Р. 1982. ТЬе making of Russian Absolutism (Longman); Longworth Р. 1984. Alexis: Tsar of аll the Russians (Secker and Warburg); и Ое Madariaga 1. 1981. Russia in the Age of Catherine the Great (Wiedenfeld and Nicolson). В отношении империи Габсбургов важны: Spielтап J. Р. 1977. Leopold П of Austria (Thames and Hudson); Evans R. J. W. 1979. ТЬе makingof the Habsburg МопагсЬу (Oxford University Press); Dickson Р. G. М. 1987. Finance and Government under Maria Theresa 1740-1780 (Oxford University Press) и Beales о. 1987. Joseph П, vol. 1 (Cambridge University Press). Книгу Vierhaus R. 1988. Germany in the Age оУ Absolutism (Cambridge University Press) прекрасно до полняет один из лучших (из работ на всех языках) обзоров прусского абсолютизма: В. А. 1985 (см. выше). Итоги последних зарубежных исследований пре
Behrens С.
восходно подведены в книге Gagliardo J. С. 1991. Germany under the Old Regime (Longman). Исследования Elliott J. Н. 1986. ТЬе Count Duke оУ Olivares, ТЬе Statesтап in ап Age оУ Оесliпе (Yale University) и Катеп Н. 1991 (2"' edition). Spain 14691714 (Longman) вносят полезные коррективы в традиционные представления, в то время как Thompson 1. А. А. 1982. Crown and Cortes iп Castile 1590-1665, Рагliа ments, Esatates and Representation, 2, по.l. и 1984. ТЬе End of the Cortes of Castile, Parliaments, Esatates and Representation, 4, по. 2, являются полностью ревизиони стскими. Италия представлена в работе Symcox G. 1983. Victor Amadeus II, Absolutism in the Savoyard State (Thames and Hudson), и Дания - в Munck Т. 1979. ТЬе Peasantry and the early Absolute МопагсЬу 1660-1708 (Landbohistorisk Selskab, Со penhagen). Традиционное описание шведского .абсолютизма~, приведенное в кни ге RobertsM. 1967. Sweden as а Great Power 1611-1697 (Arnold), до сих пор ожида ет пересмотра.
ГЛОССАРИЙ arret - административное распоряжение от имени [французского] парламента. бальи - средневековый эквивалент интенданта: королевский чиновник, не об ладающий независимой властью на местах.
Тетрадь -
изложение жалоб и просьб, составленное дворянством, духовенст
вом и третьим сословием перед сессией Генеральных штатов. корпорация
учреждение, обладающее права ми и привилегиями по собствен
-
ному праву.
election - административная единица женералитэ, контролируемая elu. elu - правительственный чиновник, взимавший прямые и некоторые косвен ные налоги в каждом
Просвещение
election.
сформировавшийся в
-
XVIII
столетии комплекс идей, где осо
бое значение придавалось личным правам и благополучию, которые обеспе чивались не традицией, а научным мышлением.
штаты
консультативная ассамблея, обычно
-
-
выборные представители
трех сословий (законно признанных социальных групп в государстве), имеющая постоянные административные комитеты.
женералитэ
-
интендантство или основная единица фискальной администра
-
королевский инспектор, получающий полномочия исключи
ции.
интендант
тельно от монарха и смещаемый по его воле, направляемый для инспектиро вания женералитэ, с которым он ранее не был никак связан.
lit de justice -
заседание французского парламента, на котором лично присут
ствует король, часто для того, чтобы принудить его к регистрации королев ских эдиктов.
«запечатанное письмо!>
-
приказ об аресте или тюремном заключении, осно
ванный исключительно на применении королевской прерогативы.
luse-majeste [оскорбление величества] - оппозиция королевским прерогати вам или тем, кто ими обладал.
lettre de juission -
приказ короля французскому парламенту зарегистрировать
королевские эдикты.
дворянство шпаги
-
дворяне, получившие свой титул благодаря древней ро
дословной и изначально выполнявшие военные функции.
дворянство робы
-
дворяне, получившие титул благодаря занятию высокой
должности (то есть судьи во французских парламентах). офиссье
-
человек, купивший должность в судебной или финансовой админи
страции (наследственную, если завещание составлял ось более чем за сорок дней до смерти владельца).
250
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
nарламент
(во Франции) один из шестнадцати апелляционных судов, со
-
вмещающий юридические и административные полномочия и участвующий в королевском законотворчестве.
член французского парламента.
parlamentaire nолетта
-
ежегодный налог, выплачиваемый владельцами должностей, по
зволяющий им игнорировать правило о сорока днях и, таким образом, обес печивающий наследование должностей. области с выборами
-
провинции, в которых не проводилось регулярных сес
сий провинциальных штатов.
области со штатами
-
провинции, обладающие особыми права ми и привиле
гиями, воплощающимися в собрании провинциальных штатов.
philosophe -
мыслитель, приверженный идеям Просвещения.
сенешальство
-
часть провинции, иногда с проведением штатов на низшем
уровне.
талья
-
основной прямой налог.
these nobiliaire ог parlamentaire -
утверждение о том, что французские парла
менты должны разделять королевский суверенитет
these royale -
утверждение о том, что суверенитет
-
монополия монарха.
ПРИАОЖЕНИЕI КАИЕНТЕАА РЕЖЮССА СЕМЕЙСТВО ЛЕЙДЕ Жан де Лейде-Сигуайе и Пьер де Лейде-Калиссан, советники в пар ламенте, дядья Режюсса с мате ринской стороны и его двоюрод ный брат Пьер, сын Жана, унасле довавший должность своего отца
Жозеф де Гайяр, советник в пар ламенте, дядя с материнской стороны
Огюст де Тома, маркиз де Ла Гард, президент парламента, кузен с материнской стороны
Луи Декорми, президент Парла мента и тесть Жана де Лейде-Си гуайе
Оноре Раска Дю Кане, советник в парламенте и зять Жана
ШАРЛЬ ДЕ ГРИМАЛЬДИ, МАРКИЗ ДЕ РЕЖЮСС, ПРЕЗИДЕНТ ПАРЛАМЕНТА В ЭКСЕ
Жан-Франсуа де Гландеве Руссе,
Гаспар ле Венель, сьер де Ван
советник в парламенте, родствен
табрен, советник в парламенте
ник тестя Режюсса, Жана-Антуана
и предводитель мазаринистов
де Гландеве, виконта де Пуррьер
вместе с Режюссом
Анри д'Эскали-Сабран, барон де
Пьер де Раффели, сьер де Роке
Бра, президент парламента и лич
сант, советник впарламенте
ныйдруг
и личный друг
Леон де Вабелль, сьер де Меирарг, советник в парламен
те и брат Антуана, делового партнера Режюсса Жан-Батист де Вабелль, сьер де Сен-Симфорьен, совет ник в парламенте и кузен делового партнера Режюсса
N В:
пунктирная линия показывает, что первоочередной была связь с Антуаном де
Вабеллем из Марселя; Вабелли также были родственниками семейства Оппед.
Источнuк: таблица в книге: Kettering S. 1986. Patrons. Brokers and Clients in Seventeenth-Century France. Oxford University Press.
Приложение
ПРИАОЖЕНИЕ
253
IJ
11
КЛИЕНТЕЛА ОППЕДА СЕМЕЙСТВО ФОРБЕН
СЕМЕЙСТВО ЛОРАН
Форбен. де ла Рок: Жан-Батист, дядя Оппеда, президент парламента
Анри де Лоран, советник парламента
Экса; его сын Мельхиор. также президент; Пьер де Короли-Вильнев,
Экса, и его сын, Пьер-Жозеф, сеньор
зять Мельхиора, также президент
(впоследствии маркиз) де Сен Мартен
Форбен. де Жан.сон.: кузены Оппеда Лоран де Форбен и его брат
де Палье, женат на Эмар, дочери Оппеда
Туссен де Жансон-Форбен, епископ Марсельский
Антуан де Лоран, прево жандармерии
Форбен. де ля Барбен.: Жак де Форбен де ля Барбен, кузен Оппеда,
Экса, брат Анри де Лорана
благородный синдик и консул Экса
Жак де Лоран, сьер де Воренье, главная фигура в городском правительстве
Форбен. де Ламбеек
Драгиньяна, дядя Анри де Лорана
Поль-Альбер де Форбен-Ламбеск, кузен Оппеда, бальи Мальтийского
доминик де Бено де Любье, советник парламента Экса, по материнской линии
кузен Оппеда, советник Счетной палаты Экса, и его сын Андре, советник этой же палаты
де Бук, первый прези-
СЕМЕЙСТВО МОРЕЛЬ
-....------4-дент Счетной палаты,
Сюзанна де Лоран, сестра Анри, жена
Пьера Мореля, казначея провинции, двое сыновей и племянник которого были
младшая ветвь семейства ля Барбен:
ордена и главный приор монастыря Сен-Жиль близ Арля СЕМЕЙСТВО СЕЖЮРАН _ _ _ _ _ , - - - - - Форбен. де ля Фар: Франсуа-Анн де Форбен де ля Фар-Сен Круа,
Рено де Сежюран, сьер
дядя Пьера-Жозефа
-
Форбен. де Солье: Луи де Форбен, кузен Оппеда, маркиз де Солье,
тесть Лорана де Воре
нье и зять Андре де
I
/
консул Экса
Форбена де ля Фар
советниками парламента Экса
СЕМЕЙСТВО ОРЕЗОН Аква д'Орезон, жена Мельхиора де Фор бен де ля Рок
Анри д'Орезон, ее брат, маркиз д'Орезон,
АНРИ
ДЕ ФОРБЕН-МЕНЬЕ.
СЕМЕЙСТВО КАСТЕЛЯН
БАРОН Д'ОППЕД.
Жан-Батист де Кастелян, сьер де ля Вердьер и консул Экса,
ПЕРВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ
дядя Оппеда по материнской линии; сделал сына Оппеда,
ПАРЛАМЕНТА ЭКСА
Жана-Батиста, своим наследником
первый консул Экса
Луиза де Кастелян, маркиза д.Орезон, их мать, крестная Луи, епископа Тулон ского, младшего брата Оппеда, и его род ственница по материнской линии
СЕМЕЙСТВО МЕНЬЕ
СЕМЕЙСТВО ПОНТЕВ
Жан де Понтев, третий
граф де Каре и генерал лейтенант Прованса,
Родственные связи с дворянством
дальний родственник
графства Вене ссен
Мари, жены Оппеда
\~
СЕМЕЙСТВО ПЮЖЕ Жан-Анри де Пюже, барон де Сен-Марк, и его брат Жан-Батист, сеньор де Барбентан
(Цит. по: Там же.)
ПРИАОЖЕНИЕ
111
ГЛАВНЫЕ ЕВРОПЕЙСКИЕ МОНАРХИ,
1461-1833
Франция ЛюДовикХI Карл УIII Людовик ХН
1
Франциск Генрих Н
Франциск Н Карл
IX
Генрих
III
Ричард
III
1483-1483 1483-1498 1498-1515 1515-1547 1547-1559 1559-1560 1560-1574 1547-1589
Генрих
IV
Людовик ХIII Людовик
XIV
ЛюДовикХV Людовик
XVI
Людовик ХУIII КарлХ
1589-1610 1610-1643 1610-1715 1715-1774 1774-1792 1815-1824 1824-1830
Англия Генрих УН Генрих УIII
VI Мария 1 Эдуард
Елизавета
Яков Карл
1
1 1
1483-1485 1485-1509 1509-1547 1547-1553 1553-1558 1558-1603 1603-1625 1625-1629
Карл Н Яков Н Вильгельм
III
Анна Георг
1
Георг Н
Георг Георг
III IV
1660-1685 1685-1688 1688-1702 1702-1714 1714-1727 1727-1760 1760-1820 1820-1830
Испания Фердинанд Арагонский
Карл Н
1479-1516 Карл
1 (Карл V Австрийский) 1516-1556 Филипп Н 1556-1598 Филипп III 1598-1621 1621-1665 Филипп IV
ФилиппV
Фердинанд
VI 1
III Карл IV Карл
Фердинанд УН
1665-1700 1700-1746 746-1759 1759-1788 1788-1808 1814-1833
Австрия Фердинанд Н Фердинанд Леопольд Иосиф
1
1
III
1618-1637 1637-1657 1657-1705 1705-1711
Карл
VI
Мария-Терезия Иосиф
II
Леопольд
II
1711-1740 1740-1780 1780-1790 1790-1792
Приложение
Бранденбург
-
Фридрих-Вильгельм, Великий
255
III
Пруссия Фридрих
Электор
1640-1688 Фридрих 1 1688-1713 Фридрих Вильгельм 1 1713-1740
11 Великий 1740-1786
Швеция
Карл 'Х Густав-Адольф Кристина КарлХ Карл ХI
Карл Х"
1604-1611 1611-1632 1632-1654 1654-1660 1660-1697
Фридрих
1
Адольф-Фридрих Густав
III
1697-1718 1720-1751 1751-1771 1771-1792
Дания
Кристиан 'У
III Кристиан V Фридерик
Фридерик 'У
Кристиан УI
1596-1648 1648-1670 1670-1699 1699-1730
ФридерикV
Кристиан У"
1730-1746 1746-1766 1766-1808
Россия Алексей Михайлович Петр
1 Великий
Анна Иоанновна
1645-1676 1682-1725 1730-1 740
Елизавета Петровна
Петр
III
Екатерина
11
1741-1762 1762 1763-1796
N
-
Дa11l присоединения провинции
•
-
Города, упомянутые в ,ниге
о
- Города, в ,оторых проходили заседания парламеН11I
(1358)
,
французской ,ороне
1'-_;" I - Областм со шrа11lМИ -
Границы интендаопСТ9
-
Основные внутренние 11IМOJ'еннные границы
100 " 50
200 km i 100 mls
Предреволюционная Франция: основные административные,
судебные и фискальные области
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ А Аржансон, маркиз д'
абсолютизм
- ancien regime 239, 240 - во Франции 7-94 - как реалия XIX столетия 167, 235239 - миф об абсолютизме 226-240 - ограничения 228 - неадекватная характеристика теория абсолютизма 139-169 - формирование концепции 236-237 абсолютная власть
-
абсолютная власть, сосуществу
ющая с одобрением
-
200-225 201-
Аристотель
233
армия
- Ганноверской династии 112, 134 - Людовика XIV 51, 52, 238 - Людовика XVI 93, 94 - прусская 134 - революционная 131 - французская 34, 133 - XIX столетия 238 Артуа, штаты провинции 70 ассамблея нотаблей 30, 31, 69, 85
приравненная к деспотизму
204
-
76
аристократия, см. знать
теория абсолютной власти
139-
169 Австрийские Нидерланды
167,222 100,106,176,203,210,213 - сословное представительство 209, 213,236 Акт о веротерпимости (1689) 137 Акт о лицензиях (Licensing Ас!) (1695) 135 Акт о мятежах (1715) 137 Акт о престолонаследии (1689) 99 Акты о проверках и корпорациях 138 акцизная служба 109 д'Аламбер, Жан 135 Английская монархия 95-138, 188, 189 - прерогативы 170-199 - теория 139-169 Анжу, штаты провинции 13,70 Австрия
Анна Иоанновна, российская императ рица
178, 195
Анна Стюарт, королева Англии
103,
123,130,189,236 Арагон, кортесы королевства
143
Б Баден
бальи
222 53
барокко, искусство эпохи как пропаган-
да монархии
162,191,192 42,93,137 Беза, Теодор 146 Бейль, Пьер 67 Бекингем, герцог 106 Бентам,Иеремия 233 Берк,Эдмунд 118,232 Берни, кардинал 90 Берри 82 Бертен,Анри 88,90,91,124,125 Билль о правах (1689 г.) 99 Бирон, маркиз де 83 «благочестивые. 90, 91 Блок, Марк 9, 235 Блэкстоун, сэр Уильям 109,116,153, 159, 161, 164, 166, 224, 230 Богемия 209,213,214 Боден,Жан 145-148,149,154,173, 232 божественное право королей 29, 32, 67,132,154,158,165,173,222 Бастилия
258 Болейн, Анна
Хеншелл Нuколае. Миф абсолютизма
105
Версаль,дворец
Бонапарт, Наполеон
163,236 Бонзи, кардинал 60, 72 Боссюэ, Жак-Бенинь 148б 150-152, 163,165,174,201,219,231,232 Босуэл,дЬкеймс 134 браконьеры 136 Брабант, штаты провинции 221 Бранденбург, рейхстаг курфюршества
190,194,204,209,211,213,238 Бранка, герцог 83 Бретей,барон 76,78,92,124,132 Бретань 13,21,171 - парламент 89 - штаты 36, 68, 69 Бриенн, Ломени де 106 Буленвиллье, граф де 48 Бурбоны, династия 28, 30, 33, 46, 56, 90,97,100,105,108,121,126,132134,140,167,172,195,202,209,213, 233,234 Бургундия 13,19-21,36 Бургундский,герцог 48,67,76,81,82 бунтзнати(1788) 89,92 Буржская прагматическая санкция
(1439) 66,145 101,131 Бэйта,дело(161б) 151 Бэкон, Фрэнсис 124 бюрократия 22,23,58,59, 109, 110, 178,179,185-188,228,237,238
48,79,91,103,188,
191 виги
106,127,136,155,160,166,225,
230 вигские историки
8,9,121,127,148, 150,155,174,194,232 Виктор-Амадей, герцог Савойский 194 Вильгельм Ш, король Англии и Шотландии
103,132,189,231 63 Водрей, граф де 92 Виллеруа, герцог де
военно-фискальное государство
1О, 11,
107,108,132-133 военная революция
война
1О, 11 191,215,217,218
Война из-за уха дЬкенкинса (1739) 99 Вольтер (Франсуа Мари Аруэ) 15,19,
88,119,183,219 - .Философские восстание 191
письма,.
234
внешняя политика
-
Бьют, граф
баланс сил
128 184, 185
государственный интерес
184 183 надличностные приоритеты 184 подверженная прихоти короля 182, 183
династическая гордость
r
габель
21
Габсбурги, династия
164,183,191,
195,203,207,209,210,221,22~,224
в
Ганновер
Ваза,династия
Ганноверская династия
193 Валуа,династия 17,25,28,62,69,97 Вебер, Макс 185 Великая хартия вольностей (1215) 99, 139 Венгрия 195, 209 - сословное представительство 215 Венецианская республика 202 Венский конгресс (1815) 236 Верженн, граф де 76, 132 веротерпимость 137,138,223,237
100
96, 102, 103, 113,118,119,128,133-135,140,166, 171,172,199,209,230,234 Гавестон, Пьер 130 галликанство 85,91 гармония политического организма
147, 162 Гаррингтон,дЬкеймс
140,208
Генеральные штаты Франции
-
выборы
71 заседание (1614) 29,30
119,144
Алфавитный указатель
-
исчезновение
208,209 70, 80, 81, 150
налогообложение
ограничения, налагаемые на коро-
левскую прерогативу
-
полномочия
слабость
20 1789 года 235 состав 92, 93 созыв
сосуществование с абсолютной мо-
нархией
-
192, 196; 197
17,20,81
144,145
требования созыва
Георг
80,81 1, король Великобритании 105,
171 Георг
11, король Великобритании 98, 100,101,104,113,115,134,227 Георг Ш, король Великобритании 81, 96,100,101,14,105,107,124,128, 157, 178, 183,208 Георг IV, король Великобритании - в качестве принца Уэльс кого 96 Георг VI, король Великобритании 196 Гемптон-Корт 103, 132 Гендель, Георг-Фридрих 183 Генрих УII, король Англии 104,112, 143,157,171,180,186 Генрих VШ, король Англии 12,104, 143, 145, 170, 177,227 - разрыв с Римом 97, 105, 158, 178 Генрих 11, король Франции 23 Генрих Ш, король Франции 26, 190 Генрих IV, король Франции 26,27 Гибер, граф 93 Гиень, штаты провинции 20,22,27,36, 37,69,81 Гиз, герцог де 34 гильдии 89,221 Гоббс,Томас 140,141,154,184,202 Говарды, семейство 33,113 Годолфин, граф 131 Гордонов восстания 137 города, самоуправление 18,71-73,81, 200 государственный интерес (raison
d'etat) 33,155,156,176,180,181
259
государственный совет (conseil d'etat)
24 государственные секретари
24, 34, 45,
50,58,59,64,102,136 госудаРСТВО,концепция
-
надличностная
141-143
185
гражданство, идеология
144,146,162,
168 66-68,87, 135-138,202,236 гранды 25,28,29,3,33,39,62, 79,97, 114,119,186,197 Гренвилл,семейство 101,112 Гриньян, граф 61,68 Гроунер,семейство 112 губернаторы провинций 15 гугеноты 331,32,106,138,160,230, 231,233,234 Густав Ш, король Швеции 193, 194, 212 Густав-Адольф, король Швеции 193 гражданские свободы
А
ДадЛи,Роберт
102,197
Дания
-
~абсолютизм.
194,210 24,59,101-106
двор, королевский
перемещение фокуса местной вла-
сти
113-115
-
придворные фракции
-
сословное представительство
придворный патронат
75-80 24, 48-50,
176-178 204,
210-212,213 дворянство шпаги
18,38,45,62-64,
110,119,186 дворянство робы
18,45,62-64,110,
111,119,187 Декларация прав человека
дело об ожерелье королевы
89 (1785)
107 деспотизм
79-81,88,89,101-107, 146,147,150-153,168,169,194,201, 218-226
260 -
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
отождествляемый с абсолютной
Звездная палата
властью
знать
201-204,229,230 Джонсон, Сэмюэл 134 деревенские собрания 70, 71 децентрализация 16,20,23 Дефо, Даниэл 137 Дидро, Дени 19, 135, 222 диеты в Германии 119,211 Дижон 72 диссентеры 138 Договоры о разделении (Partition
treaties)( 1698-1700) 185 должность, потеря королем контроля за
должностями
112 154,157 Дофине 13,19,21,36 Дюбарри, графиня 105 Дюмулен, Шарль 143 Дома,)Кан
Е Единородный (и nigenitas), дискуссия об
-
135
110-117
враждебность по отношению к зна
ти
116,195-197 62-66, 90-94, 111, 119, 195-197 - двор 78 - доминирование в английском парламенте 122 - знать и местное правительство 113, 114,178,179,195,196 - знать и налоги 111, 112 - кризис 186, 187 - наступление на королевские прерогативы 184-199 - «новая» 18,19,90,91,186,187 - низшая 29,30,111,114,195,196 - окружение (родственные связи) 114-116 - «старая» 18,19,90,91,111,186,187 - управление знатью 26,27,90-94 -
гранды
87
11, российская императрица 86,172,179,184,222,224,240 Елизавета 1, королева Англии 100, 102,108,111,113,121,135,193 Елизавета 11, королева Великобритании 156 Екатерина
и Изабелла Кастильская
144, 208
«измы»
235, 236 иконография 162 империи 217 имперский статус (imperium)
ж )Кансон-Форбен, Туссен де
68
)Кеневская республика
203 20,21,53,54 Пьер 233
женералитэ )Кюрье,
97,142-
144
3 Законы об играх
138
«законный деспотизм»
218,220,221 209 «запечатанное письмо. 100, 106
закулисное влияние
заседание французского парламента
с участием короля (Ш de justiee) 19,
32, 106
импозиции,дискуссия(1610) интенданты
151
34,52-57
Иосиф
1 Австрийский, германский им 209 Иосиф II Австрийский, германский им ператор 91,167,172,179,192,210, 217,221,222,224,234 ирландцы 234 Исключительный кризис 229 ператор
испанская монархия
историки-марксисты
9,86,110,135,
187, 197 ИСТОРИЯ,академическаяднсциплина
238,239
Алфавитный указатель
Италия
Кобэм,виконт
239
Йорки,династия 172 Йоркшир 113
к Калас, Жан
138
Калонн,llJарль камерализм Кампоманес, канцлер
76,78,92,98,106,124 182,217,218,220 Родригес де 197
Кок, сэр Эдвард
124 151
Кольбер, Жан-Батист
45-47,56,60, 69, 109, 133 - и интенданты 52-54 - и фракции 58 - и штаты 68, 69 Коммин, Филипп де 228 Конде,принцы 33,34,41,92 конституции
23
капитация(1695)
133,155,180
Каринтия, сословное представительст-
во
223 1, король Англии и llJотландии 96,135,152,156,179,2217,229
Карл
Карл
261
11, король Англии и llJотландии
104,193,211,229 Карл УII, король Франции
145 236, 237 Карл XI, король llJвеции 193, 21 О Карл ХII, король llJвеции 212 Карлсбадские декреталии 236 Карлтон, Дадли 228 Каролина, королева Англии 105 Картерет,JUкон,лорд 151 Касерта,дворец 188 Кастилия 126 - города 212,214 - кортесы королевства 24,211-214 Кастильоне,Бальдасаре 105 Кассель 222 католицизм 72 - отождествляемый с абсолютной властью 229 Кендал,герцогиня 105 Кенсингтонский дворец 103 контрабандисты 106, 136 Кентерберийский,архиепископ 135 Карл Х, король llJвеции
-
американская английская
99, 196
99
писаные и не писаные
139, 155
противоположные взгляды на кон-
ституцию
-
161 196 французская 99, 196 шведская 99, 165, 194 штата Пенсильвания 196 тосканская
конституционная монархия
127-132,
160,168,236 консультативные органы, см. репрезен тативные органы
КОНТИ,принцы
29,41,91,92
контрактный характер королевской вла сти
13, 14, 32, 158, 160, 173 15,16,5,56,65-74 - и фракции 65-74,76-78,82, 115, 116 - как арена для соперничества мини стров 124 - сотрудничество с монархом 204, 205,207-212 Корсика 82, 207 кортесы 119,126,144,209 Кранфилд, Лайонел 124 крепостное право 9 Кромвель,Томас 101,102,114 корпорации
Клеве, сословное представительство
211,213 клиентела
57-62,112,114,185,186 89 королевский кабинет 102, 131 лос Кобос, семья 197 Клятва в Зале для игры в мяч
А Ла Барр, Жан де
138 82, 116, 123, 131 граф де 83
Лаверди, Клеман Лаврийер,
262
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Ламбаль, принцесса де Ламбеск, принцде
92
115
Ламе т, Александр и Шарль
93,94 138,237 Лангедок 13,15,19,20,36,6,114 - штаты провинции 60,67,68,72, 132,231 ландрат 211 Ларошфуко, герцог де 92, 93 Лафайетт,маркизде 93,94 Ламуаньон, Кретьен де
laissez-faire 133 Лебрет,кардинал Лебрен,Шарль
Ленотр,Андре Леопольд
147,148,154 191 191
1Австрийский, германский 209 Леопольд Тосканский 196 Летелье, семейство 51, 63 либералы 139,236,237 Лилль, штаты города 70 Лионн, Гюг де 63 Ло,Джон 84 Лозен, герцог де 93, 94 Локк, Джон 151,158,166,229,231 Лондон 102, 115 - несоответствия статусу столицы 103 Лонгвиль, герцог де 41, 62 лорды-лейтенанты 112 Лотарингия 82 Лоутер, семейство 113 Луазо,Шарль 147,148,164 ЛюдовикХI 18,186,228 Людовик ХIII 28, 30, 32, 172 ЛюдовикХIV 75,111,151,164,172174,178,188 - абсолютизм 7,72,73 - армия 49, 51, 52 - бюрократия 52,58,59,113 - в качестве стереотипа 44 - веротерпимость 47,48 - Версаль 48-50,87,188-192 - деспотизм 88,89, 107,201 - двор 47-49 император
-
гражданские свободы гранды города
66, 67
61-64 71, 72
62-64 45, 56, 62-64 законодательство 46, 47 прерогативы 44-48, 192, 207 интенданты 51-56, 64 и ревизионисты 44 католическая церковь 72 клиентела 55,57-62 корпорации 65-73 личная ответственность 45 «Мемуары» 45,69,140 местные ассамблеи 70, 71 министры 45, 46 налоговая политика 66, 132-134, 182 - неверное истолкование в XIX веке 238,239 - неофициальные советники 101 - области со штатами 67-71,213 - отождествление с деспотизмом 230,231 - офиссье 47,53,54,56 - парламент 65-67 - патронат 48,49,64,102 - придворная знать 48 - пропаганда 47, 48 - теория монархии 174, 175, 21, 208 - уважение к правам 202,207,208 - управление фракциями 45,46, 103 - QPронда 39,42,43,53,56,62 - чиновники 52,53 - штаты 67-70 - этикет 48,49,188-192 государственные секретари
дворянство робы
- regale 72 Людовик ХУ
75, 82, 97,99, 116, 163, 166, 171, 178, 183, 234 - деспотизм 79,80,88,89,106-108 - отрицание его «просвещенностю. 234
263
Алфавитный указатель
-
теория монархии
159-161,175,
монархи
176
-
75-79,86,87,89-94, 102, 103,115,116,125,126 . Людовик ХУI 75,96,97,99, 178, 179, 223,235 - деспотизм 79-81,88,89,106-108 - отрицание его «просвещенности~ 235 - прогрессивность 87 - фракции 76-79,86,87,89-94 Людовик ХУIII 236 фракции
-
личное влияние
170-172
неверное восприятие английских и французских монархов
-
прерогативы
пропаганда
231-235
170-199 188-192
смешанный и абсолютный модус по-
ведения
239, 240
монархия смешанная, СМ. монархия ограниченная
Монморанси,герцогде
15
Монморанси-Бутвиль, граф де
32, 33,
37,63 Моннерат
м Мадрид
212
Мазарини, кардинал
39, 40, 44, 58, 62,
65,106,231 Маколей, Томас Бабингтон
127
Мариньи,маркизде Марийяк
107
Монтескье, барон де
90 33,34,36,69
Мария Антуанетта, королева Франции
91-93,192
Моцарт, Вольфганг-Амадей, «Женитьба Фигаро»
86
Муссолини, Бенито
Мария Медичи, королева Франции
29,
30 Мария Стюарт, королева Шотландии
92,
1064,184,192,223 - «Политическое завещание» 210 Машо, Жан-Батист 76,90,91,125 местное самоуправление 70-72, 178, 179 Малерб, Ламуаньон де 120, 135,203, 237 малолетство короля 83-85, 172 меркантилизм 133 Меровинги,династия 165 Меттерних, Клеменс 236 Миллер,Арнольд 222 министерский деспотизм 105 министры 29,40,41,45,60,63,64,76, 77,97,100,130,131,170,171 Миромениль, Арман де 78 Моле,Матье 239
202
н «Наказ» Екатерины
124 Мария-Терезия, императрица
88, 116, 142, 161, 167,168,176,219,224,233 Мопу,Рене 36,76,78,106 Моравия 209 Морепа,семейство 112 Морис, Джеймс 148
II 1767 года 224,
238 налогообложение
-
и знать
86, 133 111,112
и королевская прерогатива
179,
180
-
и одобрение
70, 80, 150
и сословное представительство
213-215,223,224 128,129 Нантский эдикт 26, 32 Намир,Льюис
национальное государство
14, 183,
206,237,238 националисты
238
Национальноесобрание 93,196,235 национальный суверенитет 162 Неаполь, сословное представительство
214,215 Неллер, сэр Годфри (Кпеllег)
132
264
Хеншелл Нu/(олае. Миф абсолютизма
непротивление Ноай, герцоги де
165,166,173 63,92,93, 112
-
количество
108
офиссЬе и Фронда
39, 40
«новые люди. как абсолютистские чи-
новники
186
Ноллис, сэр Фрэнсис
п
102, 147
Паласиос Рубиос
Нормандия
-
187 штаты 69,81,204 Ньюгетская тюрьма 136 знать
о Общество Тридцати
92, 93
«общий кризис. ХУН века
192, 193,
218 области с выборами
20, 82 20, 82
области со штатами Овернь
-
65
штаты провинции
69
ограниченная (смешанная) монархия
158,168,169,231-235 70,81-84,200-225
одобрение
окружение (родственные связи) знати
114-116 Оливарес, граф д'Омон, герцог опера
176,212,217,218 50, 59
76,86
Оппед, барон
59-51, 68
Орлеанский,Гастон,герцог
28,30,34,
172 Орлеанский, Луи-Филипп, герцог
91-
93,96 Орлеанский, Филипп, герцог, регент
75,83-85,87,88,136,171 оскорбление величества
(lese-majeste)
98 112 откупщики 22, 30, 108 Отман, Франсуа 146 отмена Нантского эдикта
(1685) 32,
100, 234
офиссье
возникновение жалобы
30
парламентская монархия, см. конституционная монархия
парламентский суверенитет па рламенты
22,23
-
158-160
ll9-126
в качестве замены Генеральным
штатам
138,229
-
(Piligramage 01 graee ) (1536) 105 папство 23, 141, 165, 176, 230 Париж 19,22,26,104 парламентАнглии 97,118-127,226 - властные амбиции 193,197-199 - законодательные полномочия 121, 122 - доминирование знати 122, 123 - налоговые полномочия 120-122, 214 - ответственность министров перед парламентом 127,166 - отсутствие конкурентной борьбы на выборах 123 - парламент и внешняя политика 129 - партия короля 124, 125, 129-131 - преувеличение роли 118-122, 127132 - путь к власти 102 - сообщения о дебатах 98 - enactment 01 succession 132 - финансовые кредиты 132 парламент Ирландии 126 парламент Шотландии 126,129
-
Осмонд,семейство
Оттоманская империя
144
Паломничество Благодатное
заговор
81 1771
года
89, 120 46, 47, 121-123 идеология оппозиции 161,162,234 иЛюдовикХIУ 44,65-73,87,88 и регент герцог Орлеанский 84, 85, 87 - налогообложение 150 законодательство
Алфавитный указатель
-
наступление на королевские преро-
28,38,39,41,58,82,83,192 - новая политическая культура. 88 - полномочия 19,20 - право на ремонстрацию 89 - регистрация жалоб 132 - религиозное преследование 138 - роль в законодательстве 19, 20, 175,156,157 - сопротивление деспотизму 88, 89 - фракции 75, 80, 90-94, 106 - цензура печати 134, 135 - янсенистская оппозиция 89 партии,формирование 124 патенты 66, 122 патриархальная власть 185, 186 патронат 24,26,49,57-62, 102, 112, 114,120,130,131,176-179,185-188 Пелам, семейство 112, 116 Пепис, Сэмюэл 105 Питт, Уильям, граф Чатем 86,106, 114,131 подъем буржуазии 24,90, 133 полетта 27,39,40 политический словарь античности 233 постельничий 131 приходские собрания 170, 171 Просвещение 80, 88, 116, 135, 166, 167,205, 217-225,234 немецкое Просвещение 202 - инновации 223 - деспотизм 222-224 - Просвещенный деспотизм 87, 146, 179,181,182,218-225 - раннее 116 Перси,семейство 113 Петр 1, российский император 172, 184 Петр Ш, российский император 172 Пим, Джон 152 Питт, семейство 112 Платон 233 Полибий 233 Полиньяк, герцог де 92 гативы
265
полисинодия
83 11,100,185,198 - сейм 204,206,213 Помпадур, маркиза де 90, 91, 105 Португалия, кортесы 213,215 посредники патроната 185-188 права подданных 99,100,105-109, 134-138,145,150,164,165,173 Польша
-
в условиях просвещенного деспо
тизма
-
218-225
определяемые просвещенными дес
потами
223, 225
право
- административное (droit admini-
stratif) 202 -
47,48 47,48 обычное 14,15,47,48,144 определение прав 221 законодательная власть кодексы права
отношение к королевской вла-
сти
98, 99, 142, 146
-
регулирование права
-
внешнеполитическая и военная
-
законодательные полномочия
202, 224 14,15,142,143,155 фундаментальное 82,99,100, 150, 173,201 - частное и публичное 47,155,157 премьер-министр 130 прерогатива королевская 23-25, 28, 31,44-48,83-85,97-101,128-132, 147,150,155-157,162,163,170-199, 232 - агенты 185-188 римское
182-185 121,
175 -
наступление на прерогативы
192-
197 - определенная 174,200 - патронат 176-179 - регулирование 180-182 - религия 175,176 - уважение к правам подданных 202
266 -
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
установление
религиозные войны во Франции
финансы.
ремонстрация
189-192 179,180 юридический обзор 96-100 придворные 101-106 Принн,Уильям 135 принцы крови, амбиции 28, 29, 40, 79, 96,120,172,186 привилегии, СМ. также: права поддан
ных
-
213,214
их существование в условиях про
свещенного деспотизма Прованс
-
218-225
34
клиентела
36, 68
14 157
пропаганда
-
королевская
184,188-192
протестантская,
133,166,188,204,240 - штаты 204 Реставрации эпоха во Франции
риксдаг
отождествление
абсолютного с деспотическим
230 159-165 Пруссия 134,166,198,203,2014 - рейхстаг 204,213,214 Пуатье, Диана де 105 Пуату, штаты провинции 70 Пэйн,Томас 233 противоположные идеологии
Римская империя
-
армия
141,142 172 10,105,195
34,35
гражданские свободы
33, 67
деспотизм
33, 232 знать 30,32, 114 интенданты 34, 35 историография 238 источник политики клиентела
31 33,34,39
партнерские отношения с корпора-
циями
35-37
.Политическое завещание ..
-
области со штатами
31,35
36, 37
оскорбление величества (lese-ma-
jeste) 33
р
разбойники Рамо, Жан
-
137
разделение властей
23
183
революция в Испании
237
regale 72 регулирование, экономическое, соци
альное и административное
-
236,267
193
Ришелье, кардинал
провинциализм
прокламации
Республика Соединенных провинций
Ричард Ш, король Англии
59,60
штаты провинции
232 65,66 Ренессанс 162,180,191,234 репрезентативные органы 65-73, 8083,87,115-117,133,134,144,145, 200-226,231
181,182
в Англии
182 в Германии 182 во Франции 182
.регулярное полицейское государство ..
10,181,217,219,220 Режюсс, маркиз де 59-61, 83 религиозная пропаганда, влияние на
концепцию «абсолютизма.
230, 231
штаты
35-37 36,37 Роган, принц де 68, 92 РомаНОВЫ,династия 172,184 Российская империя 100, 178, 194, 200,202,215,234 - конституция 226,237 Руссо,Жан-Жак 19,135,162,168,203 - «Общественный договор. 220, 221 элю
с Савойя, «абсолютизм,> в герцогстве Сакс, маршал
194
183
Саксония, сословное представительст
во
204
Алфавитный указатель Свифт, Джонатан
149·
267
Террай, Жозеф-Мари
свободы
82,86 71, 89, 90, 235 Токвиль, Алексис де 119 тори 136,149,160,166,230 Торси, маркиз де 83 Тоскана 196, 222
Сегюр, граф де
Трехгодичный акт О694 г.)
Священная Римская империя
13, 141-
143, 165 свобода печати
98,99,134-136,202,
203 100, 106-110,200-225 93 сенешальство 20 Севинье, маркиза де 61 Сесил, Уильям, лорд Бэрли 102, 103, 111, 130, 197 Сицилия, сословное представительство
213-215 71,114,142,162 Силуэтт, ЭТЬен де 116,125 Славная революция 1688 года 96, 98, 100,102,105,127,188,189 - ее значение 122,129,158,227, 231,232 сложные по составу королевства 183 сеньоры
соперничество в королевских семьях
17l, 172 сопротивления теория
25, 143, 164, 195 151-153,158 средний класс 63, 113 Стаббс, Джон 135 Стаббс, Уильям 118 status quo, акцент на 167 Стенли, семейство 113 Страффорд, граф 152 Стэнхоуп, граф 138 Стюарты, династия 96,97,121,133, 135,151,156,215 суверенитет 141-165,173,221,232 Сюлли, герцог де 26, 30, 36, 69 Смит, сэр Томас
т табель о рангах Тайберн
187
137
Тайный совет в Англии Талейран, герцог де
тетради
129 65,138 Тэлбот,семейство 113 Тюдоры, династия 96, 97, 112, 121, 132,151,167,172,215 Тюрго, Анн-Робер 78,89,124,221 Тулуза,парламент
у Уайтхолл,дворец
103 152
Уайтлок, Джеймс Уатт, Джеймс
111
Уилберфорс,Уильям
140 99, 107, 116, 136 Ульпиан 142, 155 Уолпол, Роберт 105,106,116,124, 131,136, 17l, 178,231 Уолси, кардинал 106,130,186,190 Уэстморленд 113 Уилкс, Джон
ф Фелипо, семейство
112, 197 67 ФердинандАрагонский 144,186 Фердинанд VH, король Испании 236, 237 философы 86 «физиократы~ 181,220 Филипп IV, король Франции 63,143 Филипп Н, король Испании 167, 170, 217 Филипп IV, король Испании 189, 190 Филипп V, король Испании 171, 207 Фенелон, архиепископ
фискальное полиция, см. налогообло-
103, 104, 126
93 - талья 21,22,81,111,150 Темпл, семейство 112 Тауншенд, семейство 112, 135
жение
Фитцвильям, граф
111, 113 151,152 75,85,88,106,186
Флеминг, сэр Томас
Флери, кардинал Флоренция
239
268 Фокс, Чарлз
Хеншелл Николае. Миф абсолютизма
Хаугвиц, граф
194, 196
Фолклендские острова, война за Фома Аквинский
156
233 67
Фонтенель, Бернар
Фортескью, сэр Джон
120, 148, 158,
228,229,231,233
ц
фракции
-
борьба за должности
патронат
210 191 Хукер,Ричард 158 Хэдли,Томас 148 Хофбург, дворец
176-179
25,26,91
религиозная борьба
25, 26 управление фракциями 27, 28, 75-79 Франциск 1 7, 15, 19,33,37,52 - губернаторы 15 - Конкордат О515г.) 97 - офиссье 22, 23 - патронат 15, 16 - претензии на императорский статус 142-144 - финансы 22, 23 - штаты 24, 25 Французская революция (1789) 85,87, 88,99,234,235 Фредерик Ш, король Дании 195 фригийский колпак 201 Фридрих 11 Гессенский 222 Фридрих 11 Прусский 91,164,166, 171,172,183,184,220,222 Фридрих 1, король Швеции 195 Фридрих-Вильгельм, Великий Электор
Пруссии
211, 238 38-44,79,232,238 - марксистка я позиция 39 - конституционная позиция 40, 41 - позиции фракций 41 -43 Фрэзер, Джеймс, «Золотая ветвЬ& 188 Фуке, Никола 66 Фэншоу, семья 112 фьефы 13,14,98,141-144,146,147 Фронда
цензура
19,20,203,0236 16,22,23,25,64 233, 234
централизация Цицерон
ч частные предприятия
тельства
-
агенты прави-
108
человек в железной маске
Честерфилд, граф
67
124
Черчилль, Сара, герцогиня Мальборо
103 чиновники казначейства
109 1723 года 137 чрезвычайные полномочия 176 Че рный акт
ш Шарлоттенбург,дворец
191
Швеция
-
«абсолютизм.
198, 21 О
сословное представительство
204,
210,213 Шеврез, герцог де
63 105 Шелберн, граф 124 Шенбрунн,дворец 188,192 Шервил,Генри 163 Шлезвиг-Гольштейн 210 Шекспир, Уильям
Шодерло де Лакло, «Опасные связи.
Шолне, герцог де
63
шотландцы
-
вожди кланов якобиты
227
234
штаты
х Харли, Роберт
-
131
Хаттон, Кристофер
102
защита прав
204,205
игнорирование штатов историка-
ми-националистами
238, 239
93
269
Алфавитный указатель
-
исчезновение многообразие
экономическое регулирование
212-218 68-70, 205
Экс, парламент города
сосуществование с абсолютной вла-
стью
-
208, 209
конфликт с монархами
207-209
сотрудничество с монархами
204-
207 -
состав и члены
существование в условиях просве-
щенного деспотизма
-
218, 220
переход на локальный уровень полномочия
Энтик против Каррингтона, процесс
107 д'Эпернон, герцог
203, 204
209
208,209
Эссекс, граф
Эстергази, принц
роль в законодательстве и налогооб-
ю
213-215 - французские 16-18, 21, 36-38, 98, 120-122
Юм, Дэвид
-
штаты как составная часть прави
Яков
215, 216
Штирия, сословное представительство
210 Шуазель, герцог де
42, 76, 78, 90, 124,
133,237 э Эгийон, герцог де Эдуард
III 127
93
115
102
д'Эстре, герцог
ложении
тельства
133
59 элю 20,23,27,36,37,68,82 «Энциклопедия* 135 Эно, штаты провинции 70
192
63
162
я 1,
король Англии и Шотландии
96,104,121,180,229 Яков
11,
король Англии и Шотландии
105,129,152,229 якобиты 96, 158,230 янсенизм 77,89,116,124,131
ОГЛАВЛЕНИЕ . ......................................................... 6 ............................................................. 7
Предисловие
Введение
Глава первая. Валуа и ранние Бурбоны. Наследие Средневековья ............
13 .................................... 15 Факторы централизации ............................................ 23 Кризис и выздоровление ............................................ 25 Ришелье .......................................................... 31 Фронда ........................................................... 38
Децентрализованные корпорации
Глава вторая. ЛюдовикХ1V: новая оценка
............................... 44 ................................................ 44 Двор «короля-солнца~: пересмотр существующего клише ................ 48 Инструменты абсолютизма? ........................................ 51 Патроны, посредники и клиенты ..................................... 57 Элита ............................................................ 62 Инструменты самоуправления ....................................... 65 Королевская власть
Глава третья. Прямая дорога к революции? ..............................
74 ............................................... 75 Деспотизм или согласие? ........................................... 80 Решающий период малолетства ...................................... 83 Людовик XV и Людовик XVI ......................................... 85 Расплата за деспотизм ............................................. 87 Правлениедворцовойфракции ....................................... 90 Фракция и идеология
Глава четвертая. Франция и Англия: абсолютизм против ограниченной монархии?
........................................................... 95 96 Придворные ...................................................... 101 Деспоты ......................................................... 106 Чиновники ....................................................... 108 Аристократы ..................................................... 110 Монархи ..........................................................
Глава пятая. Франция и Англия: абсолютизм против парламентских свобод?
118 118 1688 год: великий водораздел? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 127 Экономическая и налоговая политика ................................ 132 Гражданские свободы ............................................. 134 Парламент, штаты и парламенты ....................................
Глава шестая. Теория абсолютизма? .................................. Проблемы источников ............................................. Концепция государства ............................................ Теории королевского суверенитета .................................. Боден и теория абсолютизма? ...................................... Две сферы королевской власти
139 139 141 143 145 ..................................... 148
Оглавление
271
Абсолютистское законодательство и чрезвычайные полномочия? ....... Абсолютизм против конституционных теорий? ....................... Абсолютизм Божьей милостью? ....................................
154 159 165 Выводы .......................................................... 167
Глава седьмая. Королевские прерогативы и их контекст
................... ........................................... Прерогативы и их обоснование ..................................... Главные прерогативы .............................................. Прерогатива патроната ............................................ Финансовая прерогатива ........................................... Персональная монархия
170 170 173 174 176 179
Прерогативы административного, экономического и социального
................................................... ......................... Проводники прерогативы .......................................... Прерогатива интронизована ........................................ Прерогатива детронизована ........................................ Выводы .......................................................... регулирования
Внешнеполитическая и военная прерогатива
180 182 185 188 192 195
Глава восьмая. Свободы и согласие
.................................... 2()() ............................................... 201 Ритуалы согласия ................................................. 204 Сословное представительство: сломленное или сотрудничающее? ....... 207 Конфликт ........................................................ 212 Просвещенный деспотизм .......................................... 218
Монархи и деспоты
Глава девятая. Жизненный цикл мифа
................................. 226 ........................................................ 228 Детство ......................................................... 229 Отрочество ...................................................... 231 Зрелость ......................................................... 235 Старость ......................................................... 239 Рождение
Обзор библиографии . ................................................ Глоссарий
241
. ......................................................... 249 Приложение / ....................................................... 251 Приложение/l ...................................................... 252 Приложение//l ..................................................... 254 Карта ............................................................. 256 Алфавитныйуказатель . ............................................. 257
Хеншелл Николае МИФ АБСОЛЮТИЗМА Перемены и nреемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени
Главный редактор издательства И. А. Савкин
Ответственный редактор С. Е. Федоров Корректор Н. П. Дралова
Оригинал-макет: И. А. Смарышева ИД N2 04372 от 26.03.2001 г. Издательство .АлетеЙя., 193019, СПб., пр. Обуховской обороны, 13. Тел.: (812) 567-22-39, факс: (812) 567-22-53 Е-таil:
[email protected]
Подписано в печать Уел.-печ. л.
31.01.2003. Формат 60х88 '/, •. 28,35. Тираж 1000 экз. Заказ N2 17.
Отпечатано е готовых диапозитивов в типографии 000 «ИПК "Бионт"» 199026, Санкт-Петербург, Средний пр. ВО, д. тел.
(812) 322-68-43
Printed in Russia
86.
