Логико-философские и психологические исследования

К.

-

ВАРДОВСКИИ

ЛОГИ О -ФИЛОСОФСКИЕ И ПСИХОЛО ИЧЕСКИЕ

ИССЛЕДОВАНИЯ

cepuSl

"НА У

АЯ ФИЛОСО ФИЯ"

МОСКВА

20. х. 1866 -

11. 11. 1938

РОСС ПЭН

1997

ББК Т

87.3 26 Издание осуществлено при финансовой поддержке

p~ wмaннmafmoю на!Jiнoю фoнda (WJ1ф)

проект

I ВА. Смирнов I

N2 96-03-16106

ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА

Серия "Научная философия"

Хотя ХХ век потрясли две мировые войны, массы были заражены мифами нацизма, тоталитаризма, фунда­ ментализма,

Ответственный редактор

время

от

времени

интеллигенцию

захваты­

вали волны иррационализма, мистики, антропософии, все же ХХ век - это век победы рационализма, великих науч­

докmо,ФUЛOCQdJcКUX наук

.А.Смивновl

ных и технических достижений, реализации идеи право­

вого государства, принятия Всеобщей Декларации прав человека. ДЛЯ ХХ века характерно развитие нового типа философии - научной философии, философии, эмансипи­ ровавшейся от теологии и тесно связанной с научными

РедаКЦИОННая коллегия:

А.А.Воровив, А.П.Огурцов, Е.Д.Смирнова

достижениями.

т 26

К.Твардовский

Логико-философские и психологические исследования / Вступит. СТ' .. В.А.Смирнова. Комментарии Б.домбровскоro. М.:

Российская

(РОССПЭН), 1997. - 252 с.

политическая

энциклопедия"

В книге публикуются избранные работы известного польского философа, логика, методолога науки, основателя знаменитой Львовско­ Варшавской школы, оказавшей огромное влияние на развитие научной

философии в хх столетии.

для читателей, интересующихся философией, логикой, методологией

науки, семиотикой, психологией.

ББК

ISBN 5-86004-082-2

87.3

© "Российская политическая энциклопедия" гюсспэнз,

1997. © Институт философии РАН, 1997.

Истоки новой научной философии восходят к послед­ ней трети XIX века. Это прежде всего Франц Брентано, Готлоб Фреге, Бертран Рассел. Большую роль в становлении научной философии сыграла новая символическая логика, более богатая, чем логика Аристотеля. Новая философия из начально рассматривала себя как новый тип философии. В этой связи очень интересны взгляды Ф. Брентано и К. Твардовского на историко-фило­ софский процесс. В книге публикуется работа К. Твардо­ вского "Франц Брентано и история философии". К. Твар­ довский ярко и очень четко описывает результаты исследо­

ваний Ф. Брентано историко-философского процесса. В поле его внимания философия Античности, Средневековья и Нового времени. В каждой из этих философий он выде­ ляет четыре фазы. Первая фаза - это фаза расцвета, на этой фазе применяются четкие методы, соответствующие рассматриваемым проблемам. Следующие три фазы - это фазы упадка. Вторая фаза, характеризуемая широким распространением философских идей, их упрощением и вульгаризацией, - это фаза просветительства. Третья фаза это фаза скептицизма, сомнения в силе и мощи человечес­ кого разума. Наконец, четвертая, заключительная фаза

является наиболее глубоким упадком, это

-

фаза принятия

мистической интуиции, иррационализма.

он

-

В Античности первая фаза заканчивается Аристотелем, вершина античной философии. Вторая фаза - это

4

ВА Смирнов

стоики

и

эпикурейцы.

Предисловие редактора

Третьей

фазе

соответствуют

.скептики (Новая академия, пирронизм). Наконец, в четвертой фазе господствуют неопифагорейцы и неоплато­ ники.

Что касается философии Нового времени, то фаза расцвета - это философия от Ф. Бэкона и Р. Декарта до Г. Лейбница. Вторая фаза - это французские энциклопедис­ ты, школа Х. Вольфа. Наиболее ярким представителем третьей фазы - фазы скептицизма - является Д. ЮМ.

Четвертая фаза философии Нового времени - фаза наибо­ лее глубокого упадка - представлена шотландской школой и немецкой идеалистической философией.

XIX

Выводы, неожиданные не только для философов конца века с призывами "назад к Канту", "назад к Гегелю", но

и для многих современных философов. Во-первых, в фило­

софии нет непрерывного прогресса: фаза расцвета сменя­ ется фазами упадка. ВО- вторых, непривычна оценка немец­ кой классической философии как мистической и иррацио­ нальной. Однако, это не только взгляды Ф. Брентано и К. Твардовского. Г. Фреге основательно критикует И. Канта и возвращается к идеям Г. Лейбница, согласно Ф. Брентано,

вершине фазы расцвета философии Нового времени. Б. Рассел порывает с увлечением гегельянством и обращается к философии Г. Лейбница. Аналогичные тенденции наблюдаются и в России (неолейбницианство

АА. Козлова).

Из приведенного анализа Ф. Брентано и за ним К. Твардовский считают, что мы стоим в начале новой фазы философии, фазы возобновления расцвета и прогресса. Их прогноз оправдался. ХХ век стал веком расцвета и больших результатов научной, аналитической философии. Влияние Ф. Брентано на философскую мысль было огромным: его учениками были не только К. Твардовский, но и А Мейнонг; его лекции слушали З. Фрейд и Э. Гуссерль. Многие идеи феноменологии восходят к Ф. Брентано. Основная заслуга Казимежа Твардовского перед фило­ софией - это создание Львовско-Варшавской школы.

К. Твардовский прибыл во Львов в

1895

прочитал свою первую лекцию. В ноябре

году и

1995

15

ноября

года миро­

вая философская общественность отметила столетний юбилей Львовско-Варшавской школы, проведя во Львове и Варшаве международную конференцию. К. Твардовский сумел объединить выдающихся философов и вырастить новую плеяду. К Львовско-Варшавской школе принадле-

5

жали такие выдающиеся мыслители, как Я. Лукасевич, С. Лесневский, Т. Котарбинский, К. Айдукевич, А Тарский, С. Яськовский, В. Татаркевич. Для Львовско-Варшавской школы был характерен четкий, аргументированный научный подход к рассмотре­ нию философских проблем. При этом область исследова­ ний была чрезвычайно широкой: логика, эстетика, методо­ логия, этика, история философии. Философы Львовско­ Варшавской школы не придерживались каких-то единых философских взглядов. Среди них были сторонники крайнего номинализма (с. Лесневский, ранний А Тарский) вплоть до крайней формы материалистичес­ кого реизма (Т. Котарбинский). С другой стороны, были

последователи неотомизма (И. Бохенский, Я. Соломуха). Особо важные достижения Львовско-Варшавской школы относятся к периоду между двумя мировыми войнами, когда в ее работу включились Варшава и практически вся

Польша.

Достаточно

семантическом

назвать

понятии

работы

истинности

А Тарского

о

инеопределимости

его в достаточно богатых языках, создание им методологии дедуктивных наук Эти результаты имеют не меньшее значение, чем результаты К. Геделя о неполноте формальной арифметики. Вторая мировая война прервала работу Львовско­ Варшавской школы. Часть ее членов погибла (с. Лесне­

вский, М. Вайсберг, А Линденбаум), другая часть эмигри­ ровала. В эмиграции польские философы и логики оказали значительное влияние на развитие научной философии в других странах, особенно в США Конечно, в разработке научной философии

приняли участие не только ученые

Львовско-варшавской школы, но и логические позитиви­

сты Венского кружка, Берлинской школы философии, голландские логики и философы и другие школы. Влияние Венского кружка на научную философию было широкове­ щательным, хорошо разрекламированным. Но это влияние ограничилось кратким периодом. Воздействие Львовско­

варшавской школы на научную философию было более

глубоким и более основательным по сравнению с Венским кружком. Не случайно, организаторами Первого междуна­ родного конгресса по логике, методологии и философии науки в 1960 году в Стэнфорде были Альфред Тарский и Патрик Суппес. Тогда же было создано Отделение логики, методологии и философии науки Международного Союза философии и истории науки. К настоящему времени проведено десять Международных конгрессов, в том числе

6

ВА Смирнов

в Москве в 1987 году. В работе Отделения логики, методо­

логии и философии науки участвуют представители науч­

ной философии многих стран, в которых имеются соответ­

ствующие Национальные комитеты. Советские и россий­ ские логики и философы активно участвуют в работе Отде­

ления

логики,

методологии и

философии науки.

Его

президентами были АА. Марков (дважды), И.Т. Фролов, асессорами избирались М.В. Попович, В.Н. Садовский,

ВА. Смирнов, ВА. Лекторский, Б.Г. Юдин.

Предисловие

В послевоенные годы представители Львовско­ Варшавской школы, несмотря на большой идеологический пресс,

приложили усилия к

восстановлению традиций

Львовско-Варшавской школы (К Айдукевич, Т. Котар­ бинский, Е. Слупецкий и др.). Особо значительные результатыбыли получены в области логики и формальной методологии (А. Мостовский, Е. Расева, А. Гжегорчик,

Е. Лось, Р. Сушко, М. Пшелецкий, Р'Вуйцицкий, С. Сурьма и многие другие). Но это особый вопрос.

Мы надеемся, что издание работ родоначальника Львовско-Варшавскойшколы К Твардовского с интересом будет встречено читателями.

В 1995 году мировая философская общественность отметила столетие Львовско-Варшавской логико-философ­ ской школы, основанной польским философом Казимежем Твардовским. На сегодняшний день уже не подлежит ника­ кому сомнению ни сам факт существования Школы, ни значимость ее вклада в философию и логику ХХ-го столе­ тия. Но если логическая составная Львовско-Варшавской школы давно и довольно хорошо известна в России, то фи­ лософская составная еще ждет своего с ней ознакомления. Данная публикация и должна послужить для частичного восполнения этого досадного пробела. Более того, филосо­ фия Львовско-Варшавскойшколы выросла из т.н. австрий­ ской философии, т.е, в самом широком смысле может быть названа ее частью. Но и австрийская философия в лице своих главных представителей Больцано, Брентано, Штумпфа, Мейнонга, Марти для русского читателя та же terra incognita. А ведь речь идет о той философии и о тех философах, которые во многом определили парадигму ев.: ропейской философии ХХ-го столетия. По сути ~ыи пласт европейского философского наследия - австрииская философия - выпал из научного обихода. Поэтому на се­ годняшний день мы находимся в ситуации, когда хорошо знаем последующее, не зная в совершенстве той почвы, на

которой все это выросло. Считаем аутентичностью компи­ ляцию, а вторичное принимаем за основополагающее. ПО­ видимому, в философии такая ситуация не может счи­ таться нормальной. Поэтому в этом предисловии мы на­ чнем с краткой характеристики той философии, точнее того способа философствования, одним из плодов которого и является как философия Твардовского вообще, так и его труд "К учению о содержании и предмете представлений" , в частности.

Для определения типа философии, к которому отно­ сится данная работа, мы воспользуемся типологией совре­ менного итальянского философа Роберто Поли (R.Pol1), ко­ торую он строит на дистинкции: philosophy plus literature и

8

я. Саноцкий

Предисловие

philosophy plus встепсел. Каждый из этих типов философии обладает своим Языком Изложения, концептуальнымаппа­ ратом и КОГНИТИвным Стилем. Поэтому осознание принад _

лежиости того или ИНОГО философского направления или

философии определенного МЫслителя к одному из этих

двух типов философии, на наш взгляд, должно способство­ вать лучшему ПОниманию ЭТОй философии, поскольку на­

страивает читателя на определенный способ работы с тек­

стом и определенный способ восприятия.

Во второй половине XIX-ro столетия можно было бы

выделить два философских направления plus science - это неокантианство и брентанизмз. Выросший на почве анти­ кантианских идей Гербарта, Лотце, Тренделенбурга,

1 Axiomathes, N~ 1, 1993, ст.б. (В отличие от Поли, который выводит ЭТИ типы из взаимодействия философии с наукой и литературной прак­

тикой, причем философия занимает в этих контактах пассивную сторону,

в силу изначалъно присущему ей свойству рецессивности, в отличие от доминантной науки, мы под phy!osophy p!us science будем подразумевать

философию, доминирующейсоставной частью которой будет научность,

phy!osophy p!us !iterature - литературность in sensu !argo. Так как, на наш взгляд, философия изначально содержит в себе свойства и "научности" и

"литераryрности". И если определенная историческая форма философии

ПРОявляет с большей степенью выраженности одну из своих свойств, то ЭТО отнюдь не следствие взаимодействия философии и какой-нибудь из

исторически оформленных областей знания. Вопрос по-видимому сле­ дует поставить так: как происходит взаимодействие и взаимопогружен­

ность философии и, например, математики в хх-ом веке, т.е. как Проис­

ходит

взаимодействие

выделившейся

из

философии

и

ставшей

"самостоятельной", и прошедшей определенные стадии развития науки,

в даном случае - математики сизначально ПРИСУТствующей в филосо­

фии как таковой ее математической составной). 2 Мы намеренно отказались от термина - австрийская философия,

так как он во МНОГОМ условный. До сих пор не существует среди истори­

ков философии единого мнения на счет того, по каким признакам можно

выделить именно такое направление в философии Европы XIX-ro сто­

летия. И трудность действительно велика, если вспомнить, что к ав­ стрийской философии в равной мере принадлежат и Мейнонг и

Вайнингер, И все же подобные попытки не прекращаютя и по сей день. Что-то роднит художника Климта, философа Брентано, писателя Музиля. Таким образом, исследования из чисто историко-философских перешли в плоскость культурологическую(см. фундаментальноеиссле­

дование: Johnston, William М., The Austrian mind: Ап intellectua! and socia! history, 1848-1938., Berke!ey, 1976; а также вышедшую у нас книгу вен­ герского философа к.Нири [KNyiri] "Философская мысль в Австро­ Венгрии", М.,Мысль, 1987), и термин "австрийскяя" стал обозначать среднеевропейская (mitte!europaeisch). Мне кажется, об этом следовало

упомянуть, ведь читать один и тот же текст можно по-разному.

Поэтому здесь под "австрийской философией" мы будем подразумевать брентанизм, т.е. по имени австрийского философа Ф.Брентано (18381917).

9

Больцано брентанизм являет собой как бы ~ьтернативу неокантианству. Обнаруживается ли и в какои форме эта идейная противоположность в конце ХХ-го столетия - тема насколько интересная, настолько и важная. Обозначив эту тему, мы еще раз хотели бы подчеркнуть необходимость серъезного изучения наследия Брента~о и его последовате­ лей. Здесь же, в рамках вступительнои статьи, мы попро­ буем дать краткую, очень приблизительную характеристику философского метода Брентано, им~нно его способа фило­ софствования, которыи, привитыи его ученикам, соб­ ственно и дал, как теперь стало уже ясным, оригинальное

философское направление

-

школу. Мы намеренно сделали

оговорку на счет временной перспективы в оценке деятель­

ности Брентано, ведь кажущееся забвение или даже непри­ ятие его философии в немалой степени .?ыло предопреде­ лено тем, что мы сейчас называем однои из наиболее ха­ рактерных черт философии Брентано и брентанизма в це­ лом. Это то, что Н.Гартманн называет "пробле~,НЫМ иссле­ довательским мышлением", отличая его от системного конструктивного мышления". И то, как Гартманн описы­ вает проблемное мышлении как нельзя лучше характери­ зует брентанизм: "... такие философы, ..., не предлагают зам­ кнутых систем; в качестве своего наиболее существенного духовного наследства

они

оставляют

потомству открытые

проблемы. Без сомнения, и они имеют перед глазами на­ бросанные в мысли системы. И тем не менее, образ си­ стемы не мешает им свободно оглядываться вокруг. Они принимают проблемы в том виде, в котором их находят и застают; следуют за ними несмотря на то, развивают или

разваливают ли они таким образом систему. Благодаря этому они совершают работу, имеющую значительно большую объективную ценность"3. ОТ себя добавим: и зна­ чительно меньший успех "у публики", чем законченные си­

-

стемы

содержащие, как оказывается впоследствии

мни­

разом

систематическое исследование без создания закон­

мые, решения "больших" философских проблем. Таким об­

ченнь~ систем - вот та наиболее общая характеристика брентанистского метода. Из этого станет попятным, что брентанисты в основном занимались частными пробле­ мами исследование которых заканчивалось формулиров­

кой т~ории, причем теория не считалась полностью обо­

снованной, если не были критически рассмотрены все су­ ществующие и даже возможные решения проблемы.

3 Наптапп N. IOeinere Sriften, Bd, 1: Abhand!ungen zur systematischen Philisophie, Berlin 1955, s. 3.

10

я. Саноцкий

Предисловие

Другими словами, Культивировался старый метод Аристотел~ (по выражению того же Гартманна, философа у которого проблемное мышление выступает в наиболее сгущенном виде"). Необходимо еще упомянуть и о особо

РИГОРИстических требованиях к языку изложения, который

должен быть четким и ясным, а строгая понятийная разли­

ченность должна способствовать формированию такого терминологического аппарата, при помощи которого и можно проводить дескриптивно-психологические исследо­ вания.

Таковы вкратце особенности брентановского стиля философствования, стиля, который Брентано, обладавший

незаурядными педагогическими способностями, сумел привить своим многочисленным ученикам. Все это мы и

увидим в работе ученика Брентано Твардовского. Эта книга

может считаться классической в смысле выражения брен­ танистского метода исследования. Что, кстати, было заме­ чено сразу после публикации. Например, Рудольф Вилли _

учен~к и последователь Авенариуса, который, атакуя с по­

зиции субъективного идеализма дескриптивную психоло­ гию Брентано, за основу своих рассуждений взял именно

эту работу Твардовского, так как по его мнению: "Теория

выступает здесь чаще [чем у Брентано] и с такой вырази­ тельностью, которая не оставляет желать лучшего'ч,

Но если п~ методу исследования - это брентанизм, то

по своему идеиному строю в книге переплелись идеи как

Брентано, так и его выдающегося предшественника _ Бернарда Больцано. Обычно не принято противопоставлять

этих двух выдающихся австрийских мыслителей

XIX-ro

столетия. Наоборот, преобладает мнение, что Брентано был

11

ученики Брентано находили в заново издаваемых книгах Больцано

много

такого,

что

проясняло,

дополняло

не

всегда понятные идеи своего учителя. И все же мы введем мотив

противоположности,

которая

стала

видна,

когда

философия Брентано начала приобретать законченные формы (а это произошло примерно к середине первого десятилетия ХХ-го в.). Дело здесь вот в чем. Больцано еще задолго до Гуссерля построил такую логико-философскуютеорию, где значения представлений, суждений, предложений трактова­ лись не как психические образования, обладающие реаль­ ным существованием, а как образования идеальные (поэтому он и называл их представлениями-в-себе, пред­ ложениями-в-себе, истинами-в-себе и т.д.), которые не су­ ществуют как реальные вещи, а образуют некую вневре­ менную

и

внепространственную

надъиндивидуальную

сферу и реализуются в конкретных единичных актах пред­ ставления, суждения». Такая объективация составных пси­ хического

циям

процесса,

сопутствующих

мышления, уже

тогда

логическим

создавала

опера­

предпосылки для

обособления логики от психологии, но в полной мере это было осознано только в конце столетия. Таким образом, философия Больцано стала импульсом к созданию антип­ сихологической парадигмы хх-го столетия, поскольку сама уже была антипсихологистична. Несколько сложнее дело обстоит в случае Брентано. Как и Больцано, он признает наличествование некоей ап­ риорной сферы, которая опосредует сферу действительного (реальных предметов, вещей) и сферу "только помыслен­ ного" или "просто интенционального" (образования которой

"невольным"5 продолжателем линии, инициированной Больцано, что многие из открытий Брентано были лишь

тельного акта). Априори Брентано образует некий "мир" со­

Больцано. В рамках вступительной статьи можно было бы

держаний априорно значимых истин, которые являются основанием правильности суждений. Однако, и в этом его

повторением гениальных интуиций незаслуженно забытого

и не затрагивать эту проблему, тем более, что в этом про­ изведении, написанном в начале 90-х годов, различие

между их философскими учениями едва заметно. Была ви­

димость почти полного совпадения исходных принципов, и

.4 WillyR., ~ie Кrisis in der Psychologie. Dritter Artikel, [в.] VlertelJahrsschrlft fuerW1ssenschaftliche Philisophie" Bd. 21/1897, ст. 333. 5 Брентано часто повторял, что с работами Больцано, кроме "Парадоксов бесконечности" знаком не был. Имеется в виду главный д трr Больцано "Наукоучение".(см. Брентано Р. Pychologie уогп егп­ ршвспеп Standpunkt.- Leipzig, 1924, Bd.1, s. XLVI, [письмо к о.краусу от 14.09.1909]).

исчезают по мере прекращения соответствующего мысли­

главное отличие от Больцано, Брентано приходит к этому через интенциональные анализы сознания, поэтому у него,

в отличие от Больцано, мир истин, каким бы самодоста­ точным

он

ни

выглядел,

предполагает в

качестве своего

коррелята - "Я"7; поэтому и главное понятие онтологии су­ щее как таковое выводится Брентано из понятия "быть­ данным". Все, что дано субъекту познания ("Я"), есть нечто, есть "предмет", вне зависимости от того, реален он или же ирреален. Но это еле заметное различие в понимании онб

Bolzano

В.

7 Bergmann

Wissenschaftslehre 19; 24; 30-32 Die Philosophie Bolzanos. НаНе 1909. s.

Н.

ЗОf.

12

я. Саноцкий

тологического статуса

сферы

идеального

в то время не

было замечено; но именно оно и определило дальнейшую

судьбу брентановской философии. Если его ученики Мейнонг, Гуссерль, Марти продолжали развивать "линию"

Больцано, то сам Брентано в ходе дальнейших своих иссле­

дований, основанных на все более глубоких интенциональ­

,~ыx ан~изах, пришел к необходимости пересмотра своих ранних

взглядов на идеальное, результатом которого и

стала его новая реистическая онтология.

Таким образом, налицо два типа антипсихологизмя и

"линия " Б ольцано б ыла продолжена в аналитической ' философии и феноменологии, то антипсихологизм если

Брентано по-видимому еще до конца не понят и не реали­ зован. Все это надо иметь в виду, читая Твардовского, ра­ бота которого находится как бы на перекресте этих двух те­

чений австрийской философии.

После краткого описания научной философии, вернее

нашего о неи представления, после историко-философского

контекста

обратимся

непосредственно

к

труду

Твардовского. Прежде всего, несколько слов о самом фило­ софе.

Жизнь Твардовского состоит из двух периодов: вен­

ского и львовского. Он родился в Вене

20

октября

1866

года. В Вене учился: сначала в Theresianum - закрытом эли­ тарном учебном заведении, а в 1885-1889 - в Венском уни­ верситете. В 1895 г. Твардовский получает кафедру фило­ софии во Львовском университетеЯна Казимира и уже на­ всегда переезжает во Львов. Жизнь Твардовского была на­

полнена разнообразной не только философской и педагоги­ ческой, но и чрезвычайно активной общественнойдеятель­

ностью. Так, он трижды избирался ректором университета, основал Польское философское общество, несколько фило­ софских и психологических журналов, первую в Польше лабораторию экспериментальной психологии

(впоследствии Институт психологии). Умер Твардовский

11 февраля

1938

года

Лычаковскомкладбище.

и

13

Предисловие

похоронен

во

Львове

на

Работа Твардовского "к учению о содержании и пред­

мете представлений" относится к концу венского периода

Декарта''ё, но по сути - это его первая самостоятельная ра­ бота, в которой был применен новый, разработанный Брентано метод исследования

-

метод дескриптивной пси­

хологии. И если первая имеет подзаголовок "Теоретико-по­ знавательное

исследование",

то

подзаголовок

второй

-

"Психологическое исследование". Очевидна и тематическая взаимосвязь обеих работ. Вот что пишет на этот счет сам

Твардовский в своей автобиографии ("Selbstdarstellung"): "Стремление представить как можно более ясно и отчет­ ливо декартовы понятия ясной и отчетливой перцепции и ясной и отчетливой идеи привело меня к проблеме сущно­

сти понятия вообще, но так как понятие - это особая разно­ видность представления, то я вынужден был заняться еще и проблемой представления как такового, а также теми раз­

нообразными способами, посредством которых мы что­ либо себе представляем. Обнаруженная мною в этой обла­ сти

определенного рода

непоследовательность

в

рассужде­

ниях и послужила поводом для написания диссертации. Я заметил, что даже у выдающихся мыслителей из-за неточ­

ности в способе выражения стирается граница между пред­ ставлением и тем, что в нем представлено"9. Теперь обратимся к самой работе Твардовского, кото­ рую Дж.Н.Финдли назвал "удивительно богатой идеями"10 и одной из наиболее замечательных книг в истории совре­ менной философии. Работа может быть тематически раз­ бита на три части: во-первых, это различение между содер­ жанием и предметом представления; во-вторых, это очерк

общей теории предметов; и в-третьих, проблема представ­ лений и общих предметов. Вкратце рассмотрим их пробле­

матику в несколько более широком историко-философском контексте.

Строгое различение акта, содержания и предмета пред­ ставления

на

многие

годы

стало

связаным

с

именем

Твардовского и оценивалось в качестве его основного фи­ лософского

достиженияп .

Однако,

на

психологическом

8 Twardowski К. Idee und Percepcion. Eine erkenntnis-theoretische Untersuchung aus Descartes. Wien, Konegen. 9 Твардовский К. Автобиография, в: Домбровский Б. Львовоко­

(философ работал над ней в 1892-1893 гг.) и являет собой

Варшавская логико-философская школа: Препринт /ИППММ АН УССР.- Львов, ст. ст. а также "Вопросы филосо­

состоялась

фии",

габилитационную диссертацию, защита которой успешно в

Венском

университете

в

1894

г.

Хронологически - это вторая работа Твардовского, первой была магистерская диссертация "Идея и перцепция у

N9, 1993, ст.

1989,

49-64.

56.;

N 30-89

10 J.N.Findlay, Meinong's Theory of Objects and Values, 2d ed., Oxford,

1963, р.8. 11 "Три

слова

[акт,

содержание

боты Твардовского."

и

предмет]

в таком

сопоставлении

(Schlagworten), особенно после красивой ... ра­ (Husserl Е., Ideen zu einer reinen Phaenomenologie

стали модными словами

14

Я. Саноцкuй

Предисловие

конгрессе в Риме в 1906 году в своем докладе с вырази­

тельным названием "Являемся ли мы Психологистами?"12

Гефлер заявил о своем приоритете в разграничениисодер­

жания

и

предмета

представления,

назвав

при

этом

Твардовского первым, кто, ссылаясь на соответствующий

параграф его "Логики'тз, провел последовательное обосно­

вание этого положения. Это заявление А.Марти оценил как удивительное и чрезвычайно странное. И дело здесь вовсе

не в том, что такой Приоритет должен быть закреплен за

Твардовским, чего Гефлер не делает, и по справедливости утверждает Марти, ведь это "... как известно всякому хоть немного знакомому с историей философии, противоречило

бы истори;еской истине'т-. Прав

Марти, что

спорить

между собои в ХХ-ТОМ веке, кто первый различил содержа­

ние и предмет представления абсурдно. Ведь истоки этого различения находятся во введенном еще схоластами в фи­

лософскую лексику понятии "интенциональность", с кото­ рым органично связано понятие "ингенциональной пред­

,~етнос~,И".

Причем,

если

говорить

о

средневековых

корнях, необходимо иметь ввиду, что понятие это имеет

различное значение как в реалистической (томистской)

так и концептуалистической традициях. наряду

с

Больцано

'

и

Циммерманом

можно назвать и Жерсона, и Суареса, и Декарта. И так дело

обстоит на самом деле. Выделение в психическом акте его содержания и его предмета, не является чем-то новым. Оно

восходит еще к Декартугэ. Поэтому решение этой про­

блемы Твардовским следует расценивать не как какое-то революционное открытие, а всего лишь, и это отнюдь не ум~ньшает~ его значения, одно из наиболее удачных реше­

нии старои философской проблемы. Решения, совершен­ ного в новых, обогащенных достижениями психологии

понятиях.

'

Что касается второй тематической части книги - об­ щей теории предмета или формальной онтологии Твардовского, то, по мнению Романа Ингардена, "... исклю­ чительная важность работы Твардовского состоит прежде всего в том, ...что со времен схоластики и "Ontologia" Христиана Вольфа, это первая последовательно разрабо­ танная теория предмета; Более того. Она на несколько лет предшествовала учению Гуссерля о целом и частях, а также Gegenstandstheorie Мейнонга и его учеников"1б. В предыдущем абзаце мы специально употребили три синонима для обозначения одной и той же теории, на са­ мом деле их намного больше. И именно терминологичес­ кое многообразие явилось отображением реальных процес­ сов, происходивших в европейской философии XIX-ro сто­ летия. В первом томе "Идей к чистой феноменологиии фе­ номенологическойфилософии" есть одно довольно знаме­ нательное примечание, которое,

если

его

рассмотреть в

контексте развития австрийской философии, да собственно и в контексте развития европейской философии ХХ-го сто­ летия, многое проясняет, причем не только в

отношении

терминологическом, а, если можно так выразиться, идей­

Поэтому возвращаясь к заявлению Марти, в качестве

предшественников

15

ном. Поэтому мы позволим себе привести здесь это при­ мечание целиком. Итак, в вышеупомянутой работе Гуссерль, напоминая о необходимостиразделения логичес­ ких категорий на категории значения и формальные пред­ метные категории (обоснованиетакой необходимостибыло изложено еще в 1-0М томе "Логических исследований") пишет: "Специально категориям целое и часть [т.е. фор­ мально-предметным категориям] посвящен весь третий раздел второго тома ["Логических исследований"].Прежде я не решался принять это в историческом отношении предо­ судительное

выражение

и

назвал

этот

раздел

частью

"априорной теории предметов как таковых", что А.МеЙнонг сконцентрировал в выражение "теория предмета". Теперь же, в соответствии с изменившимся положением вещей (Zeitlage), я считаю более правильным снова вернуть преж­

und phaenomenologischen Philosophie 1913, Jahrb. [. Philos. phaen. Forschung I.Band. 128). 12 Atti del V Congresso Internationale di Psicologia. Roma, 190б. ст. 322. Sшd Wlr Psychologisten? 13 Имеется в виду Logik. Unter Mitwirkung von Dr.Alexius Meinong уег­ fasst von Dr.Alois НоеШет, Wien 1890.. б. 14 MartyA., Untersuchungen zur Grundlegung der aHgemeinen Grammatik undSprachphilosophie, 1908. ст.389. 1: Имеется в виду декартово различение ens formale и ens objectivum, деиствительного бытия. от бытия имманентного. см. Kastil А., Studien zur пеиетеп Еrkеппtшsthеоrlе. НаНе, Niemeyer, 1909, s. 180-194.

нему понятию "онтология" его действительную значи­ мость'т", Это было написано примерно в 1905 году, а в 1931 году, выступая на заседании Кантовского общества,

1б /ngarden R. Dzialalnosc naukowa KTwardowskiego. [в.] к.Тwаrdоwski. Nauczyciel-uczony-obywatel, Lwow, 1938. 17 Husserl Е. Ideen zu einer reinen Phaenomenologie und phaenomenologischen Philosophie 1913, Jahrb. f. Philos. phaen. Forschung I.Band. s.23.

16

Н.Гартманн уже говорит о "повороте современной филосо­ фии к онтологии" как о свершившемся фактеле. Поэтому возвращаясь к ситуации в европейской фило­ сории конца минувшего столетия, можно, с известной до­ леи условности, утверждать, что с возобновлением интереса к онтологии, происходило преодоление того кризиса в фи­

лософии, который был вызван стремительным развитием и успехами естественных наук в XIX-OM столетии. И одним из первых, кто не только осознал и продекларировал

необ­

ходимость онтологических исследований, но и дал пример, как это делать, но не старым чисто умозрительным,

спеку­

лят~вным методом, а эмпирически, используя выработан­ ныи Брентано дескриптивно психологический метод, так что была показана возможность построения научной онто­ логии, был Твардовский. По-видимому, в этом смысл той высокой оценки, которую дал "К учению .." такой строгий и взыскательный критик, как Ингардев. Что касается третьей части "К учению .."' где изложена теория предметов общих представлений или представлений понятий, то мы отошлем читателя непосредственно к тек­ сту Твардовского, а именно двух последних параграфов ра­ боты, так как, во-первых, сам автор приводит достаточно сведений о возможных вариантах решения этого вопроса, во-вторых, содержащийся в этих параграфах конкретный психологический и языковый анализ представляет собой как бы "опытную" часть исследования, которую нельзя про­ сто пересказывать,

и в-третьих,

17

Предисловие

я. Саноцкии

эта часть логически явля­

ученики

Твардовского

Ингарден и др.; второй

-

-

Айдукевич,

Котарбин<:.киЙ,

Д.Гроссманом21; итальянскии пе­

реводчик, к сожалению, нам неизвестен.

Несколько слов о польском переводе. Существует мне­

ние, что этот перевод в черновом варианте был подготовлен еще в 30-х годах под непосредственным руководством са­

мого автора. Как бы там ни было, но перевод действительно отличается тщательностью, терминологической точностью

и стилистической ясностью. Наличие этого перевода на славянский язык брентанистского по своему стипистико­ терминологическому характеру текста сослужил нам нео­ ценимую службу на всех этапах подготовки русского перевода.

Отсутствие общепринятой нормы перевода на русский

язык логических и онтологических понятий обусловило

возникновение многих трудностей, особенно в терминоло­

гическом отношении. В своем переводе мы придержива­ лись стратегии максимальной приближенности к ориги­ налу в первую очередь в терминологическом отношении.

Допуская при этом определенные "вольности" в отношении

стилистическом, что на наш взгляд является оправданным

именно ввиду принадлежности этой работы к философии типа

plus

sсiепсе, где стилистические потери не столь чув­

ствительны и не ведут к искажению смысла. И все же в

своем переводе мы старались по возможности сохранить

стилистическую "сухость" немецкого оригинала. Ученик Брентано А.Кастиль как-то сказал, что труды его учителя

ется как бы началом всего исследования, именно она об­ разует тот "эмпирический" (в смысле дескриптивной пси­

следует читать не как литературные произведения, скользя взглядом по страницам, а как математические тексты, Т.е.

хологии) фундамент всех предыдущих выводов и решений, особенно онтологических. Так что после первого прочтения

многих случаях мы встречались

книги она должна быть перечитана еще раз, уже с учетом того, как Твардовский решает также один из вечных фило­ софских вопросов о предмете общих представленийь". Что касается переводов "К учению .." на другие языки, то их три: польский, английский и итальянскийзе. Первый выполнен ученицей Твардовского Изидорой Домбской и содержится в юбилейном, приуроченном к столетию со дня

рождения сборнике, инициаторами издания которого были

18 Наптапп N., Zum ProbIem der Realitaetsgegebenheit, Berlin 1931 ("Philosophische Vortraege der Kant-Gesellschaft", s. 32). 19 Нелишним будет добавить, что именно с переосмысления своей точки зрения на эту проблему Брентано начал критический пересмотр всей своей "ранней" философии.

20 Twardowski К. Contenuto

е

oggetto, Boringhieri Torino 1988.

медленно

и

чрезвычайно

внимательно.

Поскольку

с более богатой,

во

п~

сравнению с русской, синонимикой абстрактных понятии немецкого языка, что приводило к необходимости поиска и "приспосабливания", то лексический строй перевода полу­

чился несколько искусственным. Поэтому для облегчения

чтения перевода мы составили небольшой словарь наибо­ лее часто употребляемых и важных терминов.

Необходимо упомянуть и еще одну проблему, возни­

кающую при переводе философского текста. Это проблема интерпретации. Отсутствие переводов философских работ,

или даже достаточное количество таковых, означает только одно, а именно, что не существует традиции интерпрета­

ции, а значит и традиции рецепции такой философии. Мы 21 Twardowski К. Оп the content and object of presentations, Nijhoff, The Hague, 1977.

18

я. Саноцкий

поэтому постараемся по мере возможности облегчить по­

нимание данной работы при помощи комментариев, в ко­ торых мы часто используем цитаты из работ других совре­

менных Твардовскому австрийских философов, с целью

как более выпукло представить точку зрения Твардовского

к. Твардовский

по тому ИЛИ другому вопросу, а также для введения чита­

теля в общую проблематику австрийской философии в ее

АВТОБИОГРАФИЯ

брентанистском варианте.

Благодарю БДомбровского и ВЛетрушенко за по­

мощь, оказанную при подготовке текста перевода.

Моя колыбель

Вена. Я родился

-

20

октября

1866

г. в

семье австрийского государственного служащего, поляка по

имени Пий и его жены Мальвины, урожденной Кун, также польки. Атмосферу родительского дома можно кратко оха­ рактеризовать как умеренно религиозную и пламенно пат­

риотическую. Соединение этих двух начал находило выра­ жение как в систематическом, обычно под руководством родителей, воскресном посещении церкви св. Рупрехта, принадлежавшей в то время венской колонии поляков и управляемой польским священником, так и в стараниях моего отца поддерживать у жителей Вены живую память о Яне Собескомг, освободившем город от турок В озна­ менование этого события мы совершали ежегодное палом­ ничество в церковь-на-Кальварии, что со временем дало моему

отцу

повод

основать

совместно

с

рядом

других

граждан Вены "Союз церкви-на-Кальварии". Незадолго до моего одиннадцатилетия отцу после дол­ гих хлопот удалось добиться для меня места в Терезианской Академии (называемой обычно Терезианум). Я был зачислен в это закрытое учебное заведение в качестве воспитанника и пробыл в нем все восемь лет учебы в гимназии. В интернате поддерживалась строгая дисциплина, подчиняться которой было чрезвычайно трудно, даже мучительно. И все же я очень многим обязан Терезиануму. Если в народной школе я не отличался особым прилежанием, то теперь стал первым учеником в классе. Академия дала мне не только основательную подготовку по курсу классической гимназии и глубокое знание языков, но и способствовала совершенствованию

моего тела уроками гимнастики, плавания, фехтования, конной езды и строевыми занятиями. Одним словом, она подготовила

меня

к

терпеливому

и

систематическому

труду, блстящим примером в котором был для меня отец, чьи советы и поучения имели большое влияние на мое дальнейшее развитие.

Из числа гимназических учителей я особо выделил бы двоих, добрую память о которых сохранил и по сей день.

Один из

них

-

священник ордена пиаристов2

-

Франц

Вюцнер преподавал мне в течение пяти лет греческий язык

21

к. Твардовский

Автобиография

ОН умел пробуждать в своих учениках любовь к античности

средине между возвышающимися водян~ыми стенами поя­ вилась ровная гладкая дорога, по которои евреи перешли на

20

и понимание античности, сильное влияние которой я ис­

пытываю и поныне. При обретенные в гимназии знания древних языков оказались чрезвычайно полезными в моих

будущих занятиях философией. Вторым из этих двоих был мой учитель немецкого языка и философской пропедев_ тики Франц Берндт. Я надеюсь, что его старания воспитать в учениках способность связано, просто и по существу из­ лагать свои мысли, в моем случае не остались безуспеш­ ными. К сожалению, его уроки философской пропедевтики не произвели на меня особого впечатления, вероятно по­ тому, что этот предмет был чужд самому преподавателю,

излагавшему материал несамостоятельно, в основном по

учебнику

Роберта

Циммерманаз.

Хотя

справедливости

другой берег. Неужели такое возможно? - спрашивал я себя. Особенно неправдоподобным казались мне эти вертикаль­

ные, ни на что не опирающиеся стены. Все эти сомнения и разрушили мою наивную детскую веру в чудо. И еще одно яркое воспоминание, относящееся к пери­

оду учебы в гимназии осталось у меня

лении,

вызванном' чтением

- о сильном впечат­ "Размышлений" MapK~

Аврелия. Сегодня я уже не помню, как пришел к этои книге к чтению которой приступил в шестом классе, про­

долж~л в седьмом и едва закончив, начал читать сначала;

без преувеличения "Размышления" римского императора стали тогда моим Евангелием. Я старался жить, строго сле­

ради следует заметить, что и принадлежавшая перу Берндта

дуя его принципам, и нашел в советах философа на троне

работа "Логика по Аристотелю и Канту", опубликованная в годовом отчете гимназии за < ... > год-, свидетельствует о

действенное средство, помогавшее с достоинством перено­ сить все более меня угнетавшую интернатовскую дисцип­

его самостоятельных исследованиях в этой области. Во всяком случае, я не без зависти слушал рассказы моих то­ варищей по интернату об уроках логики и психологии Алоиза Гефлера, преподававшего тогда в Терезианской Академии>. < ... > Источником моего интереса к философии, воз­ никшего еще в гимназии, были не уроки пропедевтики. Однажды в библиотеке отца мое внимание привлекло на­ звание одной книги. Это была "Сила и материя" Бюхнераб. Так, будучи учеником третьего класса гимназии, я впервые познакомился с мировоззрением, которое не только отли­

чалось от католического, но было ему противоположным и даже враждебным. Однако первое сильное впечатление от этой книги ослабло, как только я при более внимательном ее чтении заметил, что рассуждения Бюхнера изобилуют логическими неточностями. Тогда я сразу взял тетрадь, в которую выписал рассуждения, и

-

сомнительные

в логическом

отношении

поскольку в то время я, естественно, ни­

чего не знал о правилах логики - показал их ошибочность путем перенесения избранного Бюхнером способа доказа­ тельства на специально мною подобранный иной конкрет­ ный случай, на примере которого ясно была видна недопу­ стимость этого способа доказательства. Примерно в это же время - не помню точно, до или после знакомства с Бюхнером - моя детская вера перенесла второе, более сильное потрясение. Готовясь к уроку рели­ гии, я читал о переходе иудеев через Красное море, рисуя яркими красками в своем воображении этот библейский рассказ о чуде, о том, как море разошлось в стороны и по-

лину. Я охотно признаюсь, что многим обязан стоическом~ восприятию и пониманию жизни, причем отношение этои философии к христианству сыграло для меня также нема­ ловажную роль.

Рассказывая о своих ранних философских впечатле-

ниях, я должен упомянуть еще об OДHO~ обстоятельстве.

Бывавший часто в доме моих родителеи студент-медик Йозеф Крипьякевич, который стал впоследствии мужем моей старшей сестры и моим шурином, познакомил меня

с

"Происхождением

видов"

Дарвина,

с

работами

Штрикера", посвященными исследованию языковых пред­

ставлений, с психологическими и натурфилософскими

трудами Юлиана Охоровича 8 , бывшего тогда приват-до­

центом во Львовском университете. Б~агодаря ему и воз­

ник интерес к проблемам теоретическои философии и пси­

хологическим вопросам, что еще больше укрепило меня в стремлении стать "философом", хотя, надо признаться, по

причине большой любви к музыке у меня была одно время

мысль избрать профессию музыканта, стать капельмеисте­ ром или композитором. Впрочем, я никогда не жалел, что

не посвятил себя искусству, хотя и остался верен музыке: охотно играл на фортепиано, импровизировал, иногда со­ чинял, преимущественно песни.

В

1875

г. я сдал экзамен на аттестат зрелости и посту­

пил в Венский университет. Если бы я избрал карьеру государственного чиновника, что, как правило, и делали питомцы Терезианума, то имел бы возможность теперь уже

в качестве Studiosus jursi [студент права (лат.) - Перев.] и

дальше пользоваться привилегиями воспитанника интер-

23

к. Твардовский

Автобиография

ната, но поскольку я выбрал иную профессию, то вынужден был его покинуть. Чтобы не быть обузой отцу, который,

себя по примеру античных философов учеников, относясь к ним, как к своим младшим друзьям. ОН научил меня по­

22

кроме меня, на свое скромное жалованье содержал еще двух

стоянно стремиться к объективности способа и метода по­

дочерей и второго сына Юлиуса, я решил зарабатывать на жизнь своими силами. Выполнение этого решения, а также год добровольной службы в армии стали причиной того, что я несколько растянул учебу в университете. Поэтому я смог сдать необходимые экзамены для получения доктор­ ской степени только в конце 1891 г. Часть времени я отда­

знания. Пример его личной жизни мне ясно показал, что способность отчетливо формулировать и излагать труд­

вал

впоследствии одним из важнейших программных пунктов

частным урокам, которые состояли из

занятий по

предметам средней школы и уроков музыки; помимо этого я писал для одной из львовских газет отчеты о работе парламента, а также был домашним учителем в доме графа

Адальберта Дзедушицкогоз. Это был поистине необыкно­

нейшие проблемы и попытки их решения невозможны без

ясного

и

честного

познания

себя.

Характерная

для

Брентано строгая понятийная различенность, исключаю­ щая бесплодные замысловато-хитроумные игры, стала

моих собственных работ.

Наряду с Брентано, я слушал преподававших тогда в

Венском университете философию профессора Роберта Циммермана и приват-доцентов Бергера--, Эренфельса О ,

венный человек: выдающийся государственныйдеятель, он

Штера14 и Ваале->, посещал также необходимые для по­

занимался, кроме политики, еще и философией, историей

нимания античной философии лекции и семинары по ис­

культуры,

тории греческой философии, которые проводили и читали

в

частности,

историей

искусств,

поэзией.

Ежедневное общение с этим человеком, неизменно отно­ сившимся ко мне с отеческой любовью, было для меня бо­ гатейшим источником жизненнлй мудрости и сыграло не последнюю роль в укреплении моего отношения к филосо­ фии. В доме графа Дзедушицкого я познакомился с моей будущей женой Казимирой, урожденной Колодзейской, с которой мы связали наши жизни 9 января 1892 г. Мне трудно выразить словами ту любовь, с которой ко мне по­ стоянно относилась и

относится по сей день моя жена.

Мудрая советчица и самоотверженная помощница в жиз­ ненных невзгодах, она принимала большое участие во всем том, что мне было дано совершить. ОТ нашего брака роди­ лось трое дочерей: Гелена (род. 1892 г.), Анеля (род. 1894 г.) и Мария (род. 1896 г.). Все счастливо вышли замуж: старшая шая

-

за

-

за инженера, средняя одного

из

-

за землевладельца, млад­

моих тогдашних учеников,

теперь

эк­

страординарного профессора философии Варшавского уни­ верситегаш,

Моя женитьба совпала с окончанием учебы в универ­ ситете, учебы, прошедшей под знаком Франца Брентано п , Форма и содержание его лекций производили на меня глу­ бочайшее впечатление. Его личность вызвала во мне чув­ ства искреннего восхищения и уважения. Будучи в полном смысле слова учеником Брентано, я имел возможность по­ сещать его дом; возникшее на этой основе общение между мастером и учеником приобрело бесценный личностный оттенок Брентано стал для меня образцом не только фило­ софа-исследователя, неотступно стремящегося к познанию истины, но и учителем философии, собирающим вокруг

Теодор Гомперц16 и Зигфрид Меклерг". Когда я почув­

ствовал потребность, если так можно выразиться, в обще­

научном образовании, Т.е. в знании принципов и методов

основных типов наук, то начал слушать помимо филосо­ фии сперва лекции по истории У Цайсберга 1 8 и Бюцингера-? - по математике у Эшериха 2 О и по физике у

. Стефана-". Моя убежденность в том, что психоло~ необ­

ходимо основательное знакомство с физиологиеи, стал~ причиной посещения лекций и семинарских занятии Зигмунда Экснера->, проявлявшего живую заинтересован­ ность психологией. Однако мои философские штудии не исчерпывались одним посещением лекций и семинаров, но дополнялись

также

индивидуальным

чтением

философских

текстов,

среди которых, пожалуй, первое место зан~мали произве­ дения английских философов; чрезвычаино полезными

были проводимые совместно с рядом других студентов фи­

лософского

факультета

коллективные

чтен~я

основных

произведений Аристотеля. Этот философскии кружок воз­ ник по инициативе д-ра Ганса Шмицкунца->, а члены его

стали впоследствии довольно известными философскими

публицистами, прогрессивными университетскими педаго­ гами, и те дружеские отношения, которые возникли между

нами в университетские годы, связывают нас и поныне. д­

р Шмидкунц создал не только этот кружок, где MЫ~ занима­ лись в духе Брентано чтением и интерпретациеи ориги­ нальных текстов Аристотеля, пользуясь при этом коммен­

тариями Фомы Аквинского; ему удалось также собрат~ старших

и

более

молодых

по

возрасту

слушателеи

24

К. Твардовский

Брентано для регулярных философских дискуссий, дружес­ ких встреч, что и привело вскоре, не без старания того же

Шмидкунца, к основанию философского общества при Венском университете. И я горжусь тем, что был избран

заместителем председателя этого общества. К этому же времени ОТН2СИТСЯ начало моих близких отношений с

А.Гефлером, И.Кл.КраЙбигом24, к.Эренфельсом. После четырехлетней студенческой жизни, оставившей одни х(~рошие воспоминания, и года

(1889-1890

гг.) добро­

вольн~и службы в армии я приступил к работе над диссер­ тациеи, посвященнои вопросу различия терминов "идея" и

"перцепция" у Декарта. Интерес к этой проблеме у меня

возник во время философских семинаров, на которых

Брентано проводил критический разбор декартовых "Медитаций". Поскольку Декарт приписывает как идее так и перцепции свойства ясности и отчетливости, но при ~TOM ДОВОЛЬНО произвольно использует эти два термина в раз­

личных формулировках своего критерия истинности, у

меня возник вопрос: имеют ли эти термины одинаковое или же различное значение. Нет ничего странного в том

что я, будучи учеником Брентано, постоянно требовавшег~ четкости формулировок, последовательности изложения и

строгости доказательства, ощутил потребность прояснить

отношение между "идеей" и "перцепцией" у Декарта. Так возникла моя диссертация, над которой я работал зимой

г., и представил философскому факультету Венского университета в начале 1892 г. Весной этого же

1890/91

года я сдал строгий дву~часовой ригорозум по философии, а осенью

-

одночасовои ригорозум по математике и фи­

зике. Диссертация была опубликована в 1892 г., т.е. в год моей защиты у Карла Кенегена в Вене под названием "Идея и перцепция у Декарта. Гносеологическоеисследование"25.

Предоставленная Министерством культуры и просве­

щения стипендия дала мне возможность продолжить науч­

ное образование в Лейпциге и Мюнхене. В Лейпциг меня

привело желание ближе познакомиться с методами экспе­ риментальной психологии, на значение которой часто и настойчиво указывал Брентано, не имевший, однако, воз­ можности познакомить нас с нею по причине полного от­

сутствия в Вене надлежащим образом оборудованнойлабо­ ратории. Во время тремесячного пребывания в Лейпциге я слушал у Вундта2 6 лекции по истории новейшей фи­

лософии; иного курса он в этом семестре не читал. Основной курс по психологии вел один из ассистентов Вундта - приват-доцент Освальд Кюльпез", чьи лекции я прилежно

посещал;

одновременно,

25

Автобиография

благодаря

искренней

любезности как со стороны Кюльпе, так и со стороны дру­ гого ассистента д-ра < ... > 28, мне удалось подробно озна­ комиться с деятельностью психологического института и с

оборудованием его лабораторий. На летний семестр 1892 г. я переехал из Лейпцига в Мюнхен к дружественно меня принявшему к.Штумпфу29, слушал его лекции, участвовал в философских семинарских занятиях, был приглашен в его дом, где имел удовольствиес ним музицировать.Я рад, что установившиеся личные отношения со Штумпфом, равно как и с Кюльпе, оказались длительными и полез­ ными. Помимо лекций Штумпфа, я посещал лекции Гертлингазе, а д-р Шмидкунц, мой друг по Венскому уни­ верситету, в то время приват-доцент философии в Мюнхене, помогал мне знакомиться с сокровищами мюн­ хенских музеев и

другими достопримечательностямиго­

рода; он также познакомил меня с Шренк-НотцингомЗlи К. дю ПрелемЗ2. Первый занимался в то время явлениями гипноза, суггестии и не вошел еще в область феноменов, которые обычно приводят к близким отношениям со "спиритизмом",тогда как К. дю Прель уже тогда был очень известным представителем этого направления. С комплек­ сом этих вопросов меня впервые близко познакомила про­ читанная с огромным интересом книга Аксакова "Анимизм и спиритизм"ЗЗ, И поэтому я был рад возможности про­ вести несколько увлекательнейших часов в беседе с этим авторитетным писателем, трактующим упомянутые про­

блемы с позиции "монистическойфилософии". Поездка в Германию, в которой меня сопровождала жена, закончилась в Зальцкаммергуте, где проводили лето мои родители. Сразу по приезде в Вену пришлось искать работу, которая обеспечила бы существование моей семьи как в период подготовки к габилитации в университете, так и на время последующей преподавательскойдеятельности в качестве приват-доцента,Такое место я нашел в математи­ ческом бюро общества по страхованию жизни, принадле­ жащего Объединеннолму союзу служащих Австрийской монархии, где проработал три года с осени 1892 г. до осени 1895 г. Жалованье было скромным и вынуждало меня под­ рабатывать частными уроками и публикациями в перио­ дической прессе, в частности, писать философские эссе и

статьи для венского ежемесячника "Пшелом", издаваемого польскими членами австрийской депутатской палаты, в ка­ честве философского рецензента сотрудничать с "Альгемайне ОстеррайхишеЛитературцайтунг",редактиру­

емой д-ром Ф.Шнюре, работать музыкальным референтом в

"Остеррайхише

Музик-Театрцайтунг".

Остававшееся

26

к. Твардовский

Автобиография

время я посвящал работе над диссертацией. Заниматься ею я начал еще в Мюнхене, правда, первоначально предпола­ галась иная тема. В свое время Брентано настоятельно предлагал мне исследовать проблему классификации наук у

примечания в "Логике" А.Гефлера детальном

различении

-

27 А.МеЙнонга З 7 в более

терминов

"содержание

пред­

ставления" и "предмет представления", а также анализе воз­ никающих между ними отношений. Выполнение этого за­

Аристотеля, но после публикации диссертации по­ священной историческому вопросу, я не хотел опять' зани­

дания вынуждало дать не только определение ряда терми­

что меня занимал иной круг вопросов. Стремление пред­

жанием и предметом представления. Это в свою очередь привело меня к необходимости провести критический раз­ бор понятий "признак", "свойство" и Т.Д., а исследование от­

маться историко-философской проблематикой, тем более,

ставить как можно более ясно и отчетливо декартовские понятия ясной и отчетливой перцепции и ясной и отчетли­

вой идеи привело меня к проблеме сущности понятия во­ обще, но так как понятие - это особая разновидность пред­

ставления, то я вынужден был заняться еще и проблемой представления как такового, а также разнообразными спо­

собами, посредством которых мы что-либо себе представ­

ляем. Обнаруженная мною в этой области определенного

рода непоследовательность в рассуждениях и послужила поводом для написания диссертации. Я заметил, что даже у выдающихся мыслителей из-за неточности в способе вы­ ражения стирается граница между представлением и тем, что в нем представлено. Ознакомление с работами различ­ ных авторов, исследующих соотношение содержания и предмета исследования, не дало мне ответа на вопрос, имеют ли их выражения одинаковое или же различное зна­

чение и, вообще, что под ними подразумевается; с этими выражениями тесно связан термин "имманентный объект",

термин, который играет в концепции Брентано очень важ­ ную роль, и поэтому верная его трактовка имеет, на мой взгляд, огромное значение для понимания всего брента­ новского учения о суждении, и я убежден, что немало пре­

тензий, предъявляемых к этому учению, проистекает из-за неверного понимания специфики объекта представления и

суждения. Так или иначе, но я чувствовал, что здесь необ­ ходимо многое

прояснить

и уточнить И что разработка

проблемы требует ряда предварительных исследований в области учения о представлении вообще, причем резуль­

таты этих исследований имели бы значение не только для теории понятия, но и для теории суждения.

Из такого рода соображений и возникла моя работа "К учению

о

содержании

и

предмете

представлений.

Психологическое исследование"З4. Я постарался написать

ее в духе Брентано-Б.БольцаноЗ5; интерес к последнему у меня возник после чтения статьи Керри "О созерцании и

его психологической переработке'ае, благодаря которой я и

обратился к "Наукоучению" этого выдающегося мыслителя. Задача моей работы состояла, исходя из одного

нов, но и анализ структуры того, что я хотел назвать содер­

ношения

между содержанием

и

предметом представления

заставило обратить внимание на проблему общих пред­ ставлений. Как оказалось, с течением времени и к немалому мо­

ему удовлетворению, габилитационная диссертация повли­ яла определенным образом на выбор темы и метода ряда философских публикаций, авторы которых в некоторых случаях, по их же собственному признанию, были инспи­ рированы моей работой к исследованию затронутых в ней проблем, притом тем способом, который я в ней исполь­ зую. Не буду называть никаких имен, сведущим людям они и без того известны, зато охотно признаюсь, что из знакомства с вышеупомянутыми публикациями я извлек немало пользы для дальнейшей проработки и развития своей концепции, хотя и не нашел в чужих работах ничего такого, что могло бы послужить поводом для отказа от своей точки зрения. Я совершенно не подозревал того успеха, с которым

была принята моя габилитационная работа в кругу специа­

листов, пока не получил благодаря ей venia legendi [право преподавания в высшей школе. (лат.) - Перев.] на философ­ ском факультете Венского университета. Я был искренне горд, что в том университете, где изучал философию под руководством Брентано, отныне в качестве его младшего

коллеги сам могу преподавать философию. Свою препода­ вательскую

1894/95

деятельность

я

начал

в

зимнем

семестре

ГГ. чтением лекционного курса по логике, п,?сле

которого в

летнем семестре последовали курс лекции по

проблеме бессмертия и семинарские занятия, в основу ко­

торых

были

положены "Исследования о

человеческом

разуме" Д.Юма. Мне доставляло большую радость B~дeTЬ, что

моя

педагогическая деятельность находит живои от­

клик У слушателей; это радовало меня еще и потому, что я рассчитывал на довольно длительную карьеру приват-до­

цента и даже был готов пробыть в этом звании всю свою жизнь. Ведь, будучи поляком, я не мог и надеяться полу­

чить

кафедру

в

немецком

университете

Австрии.

28

29

К. Твардовский

Автобиография

Философские кафедры польских университетов в Кракове и Львове были заняты, и, как тогда казалось, надолго. Внезапно поступило сообщение, что один из двух льво­

лекций в многочисленных частных кружках. Среди них особого упоминания заслуживают Адам Марбург 4О и,

вских

экстраординарных

профессоров,

а

именно

д-р

Александр Рациборский, неожиданно отказался по личным мотивам от своей кафедрызе. Это позволило мне после го­ дичной приват-доцентуры в Вене стать экстраординарным

профессором во Львове, где я и прочитал вступительную лекцию 15 ноября 1895 г. Спустя три года я бьm назначен ординарным профессором и, несмотря на троекратное при­ глашение в Варшавский университет и многократные при­ глашения на различные должности

ство

просвещения,

всю

жизнь

в польское министер­

оставался

верным

своей

львовской кафедре. Переезд во Львов означал не только счастливую пере­ мену внешних обстоятельств моей жизни, что избавляло от мучительной раздвоенности между профессиональной дея­ тельностью и работой ради заработка, он означал еще и изменение направления моей профессиональной деятель­ ности. В качестве приват-доцента в Вене я был одним из многих преподавателей философии, работавших в то время в немецких университетах Австрии, и поэтому, не будучи особо стесненным преподавательскими обязанностями, мог руководствоваться в своей деятельности ис­ ключительно личными интересами и склонностями. С по­

лучением же профессуры во Львове ситуация коренным образом изменилась сообразно тому положению, в котором находилось университетское преподавание философии в тогдашней разделенной между тремя империями Польше. Ко времени моего переезда во Львов философия препода­ валась на четырех кафедрах: на одной - в Ягеллонском уни­ верситете в Кракове, на двух - во Львовск,рм университете и на одной - в Варшавском университете Но на польском языке преподавание велось только в Кракове и во Львове; в Варшаве оно велось на русском. По этой причине Варшавский университет мог влиять на философскую жизнь города, которая была довольно интенсивной, благо­ даря активной публицистической деятельности того же Струве3 9 и ряда других профессоров, проводивших помимо

этого еще и огромную просветительскую работу чтением

конечно

же,

Ладислав

Вериго-ч ,

основатель

журН
"Пшегленд филозофичны" ("Философское обозрение")

,

значение которого как средоточия творческой активности

не только варшавских, но и всех польских философов того времени, трудно переоценить. < В Кракове и Львове

философствовали в то время еще ~еньше, чем в Варшаве. А студенческая молодежь тогдашнеи Галиции проявляла сла­

бый интерес к университетским занятиям и лекциям по философии, несмотря на то, что они велись, в отличие от

Варшавского университета,

на

их

родном языке. >

В

Кракове и Львове философия культивировалась преимуще­

ственно в университетах. Для представителей философской мысли этих университетов брентановская философия была такой же далекой, как и для их коллег из Варшавы. Поэтому я чувствоал себя обязанным донести своим зем­ лякам, и в особенности студенческой молодежи, не только

дух и метод этой философии, но и то отношение к филосо­ фии, тот особый стиль философствования, которому обучился у Брентано.

Основной упор

в

~

преподавательскои деятельности я

решил сделать не на специальные лекционные курсы, а ~Ha такие, которые могли бы познакомить моих слушателеи_с основными философскими дисциплинами, с их важнеи­

шими проблемами, с методами их трактовки и с наиболее

характерными попытками их решения. Немало места отво­ дилось и для итории философии. Таким образом, моя ака­

демическая деятельность была посвящена чтению цикла так называемых основных лекционных курсов, и поэтому для специальных курсов оставалось очень мало" времени. Однако и в этих "основных лекционных курсах я всегда

старался обращать внимание слуша:,елей на необходимость

тщательной отработки методическои точки зрения, так как

прежде всего стремился к тому, чтобы показ_ать посвятив­ шим себя философии студентам правильныи путь к цели, поиск

и

выбор

которой

я

им

всецело

предоставлял.

Самостоятельность мышления наряду с прав ильным мето­

дом и незамутненной любовью к истине всегда казались

•

Кстати, в это время кафедру философии Варшавского университета

занимал поляк Генрих Струве, который вынужден был преподавать на русском, но свои философские работы он публиковал почти без исклю­ чения на польском и немецком языках. На немецком языке было издано его "Введение в философию", что может здесь послужить опровержением

•• До сегодняшнего дня существуют три польских философскихжур­ нала: помимо вышеупомянутого "Философского обозрения" во Львове издается основанный автором этих строк в 1911 г. "Рух филозофичны" ("Философское движение"), а также издаваемый в KpaKo~e проф. д-ром

утверждения Кюльпе, назвавшего эту книгу "Самобытным русским про­

Гайнрихом "Квартальник филозофичны" ("Философскии ежекварталь­

изведением",

ник")42.

30

к. Твардовский

Автобиография

мне наиболее надежной гарантией успеха в научной работе. Но поскольку лекции - это не очень подходящее средство, с помощью которого можно было бы оказывать влияние на

полностью

оправдала

все

31

возлагавшиеся

на

нее

надежды.

моих дидактических целей не было достаточно си­ стематических семинарских занятий, а философский се­

Одним из главных мотивов, побудивших меня организо­ вать в 1911 г. журнал "Рух филозофичны", было желание войти в тесный контакт с более широкими кругами людей, интересующихся философией. Таким образом, вокруг моей кафедры и семинара образовал ось как бы три концентрических окружности: до­ ступный всем студентам университета философский кру­ жок, Польское философское общество, объединяющее всех тех, кто уже окончил учебу и занимается научной деятель­ ностью, и, наконец, доступный каждому философский жур­ нал "Рух филозофичны". Так, во Львовском университете родилось новое направление философской мысли Польши,

минар во Львове в то время не существовал, то я поставил вопрос о его основании и уже в 1897/98 учебном году имел честь открыть первый в Польше университетский фило­ софский семинар, присоединенный вскоре к курсу экспе­

Львовской школе в польской философии. Главной отличи­ тельной чертой этой школы является ее отношение к обла­ сти формально-методической, и состоит оно в стремлении

студенческую молодежь в вышеупомянутых направлениях,

я искал, по примеру Брентано, возможности непосред­ ственного общения со своими учениками. Вначале этому способствовал уже существующий в университете фило­ софский кружок, на еженедельных заседаниях которого студенты делали сообщения о событиях научной жизни, зачитывали рефераты по различным философским вопро­ сам, проводили по ним дискуссии. Так как для достижения

риментальной психологии, на основе которого в

1920

г.

был создан самостоятельный институт психологии. Страстная увлеченность философией не позволила мне ограничиться

одним

университетским

преподаванием.

Я

и я могу даже утверждать, что теперь возможно говорить о

к

максимальной

точности

и

ясности

мышления

и

его

выражения, в требовании всестороннего и исчерпывающего обоснования, в строгости доказательства. < Если философ­ ское

мышление

не

хочет

попасть

в

тупик

или

же

выро­

горел желанием пробудить интерес к философии также и в широких кругах образованных людей, что, по моему мне­

диться в дилетанство и фельетонизм, то оно изо всех сил

нию, способствовало бы развитию польской философской мысли. Поэтому я принимаю деятельное участие в работе

Если считаться с этими требованиями, то они будут сказы­

народного университета и в ряде других организаций, объ­

деяний; целеустремленная, экономящая силы и время дея­

единенных служением благородному идеалу всеобщего об­ разования. Так, я часто выступаю с лекциями и докладами на различные философские темы, причем не только во Львове, но и в провинциальных городах Галиции, Т.е. ак­

тельность возможна только лишь на основе мышления, от­

тивно занимаюсь пропагандой философии.

свидетельствуют

Тем временем моя преподавательская деятельность в

должно стремиться во всем следовать

этим постулатам.

>

ваться и в практической деятельности в виде поступков и

вечающего Достоинства лучше,

чем

требованиям такого

рода

достоинства

они

в

вышеупомянутых деятельности

вышеописанного

пользу

того,

что

поступков.

видны

намного

мышления,

лучшим

и

доказа­

тельством подлинно философского мышления и донесения

университете начала приносить плоды. Из золушки фило­

последнего

софия превратилась в глубокоуважаемую богатую прин­ цессу. Число слушателей выросло настолько, что свои лек­ ции я был вынужден читать в большом концертном зале музыкального общества; если раньше редко кто изъявлял желание учиться на философском факультете, то теперь ряд

этому мышлению

манера поведения. Одним словом, только примером всей личной жизни философ может обрести сторонников и дру­ зей как своего способа мышления, так и самой философии. Эти соображения и стали причиной того, что я никогда не

одаренных

свою

уклонялся от предоставлявшихся мне возможностей прак­

жизнь служению философии, выбрали ее в качестве основ­

тической деятельности. Так, я был назначен председателем комитета по организации и проведению занятий народного университета, руководил Обществом учителей женских гимназий, был Президентом Союза преподавателей вы­ сших школ и главой Объединения обществ преподавателей

юношей,

приняв

решение

посвятить

ного предмета своих университетских занятий. Во время

учебы между нами возникли тесные дружеские отношения, и для того, чтобы сохранить и укрепить эту дружбу, я осно­ вал в 1904 Г., в день столетней годовщины смерти Канта, Польское философское общество - самую старую из ныне существующих в Польше организаций такого рода, которая

австрийских

сознанию

окружающих

и единственно

высших

школ,

из

служит

него

адекватная

проистекающая

председателем

комиссии

по

подбору кандидатов на должность учителя средней школы,

32

к. Твардовский

Автобиография

дважды деканом, трижды подряд ректором университета, и, кроме всего этого, многократно исполнял обязанности

референта в Коллегии профессоров и в Академическом се­

нате, а т~кже эксперта в Министерстве просвещения. И когда мои труд в этих различных сферах общественной жизни награждался признанием, я всегда искренне припи­ сывал эту заслугу не себе, а тому образу философского мышления, КОТОР~IЙ меня воспитал и который я в меру

своих~способностеистарался развивать; прилежно и упорно изучаите философию, и вы также сумеете его достичь. Это

было главной мыслью ответов на высказываемую в мой

адрес похвалу. И я никогда не уставал превозносить фило­

софию не только ~aK королеву наук, но и как путеводную

звезду человеческоижизни.

Личные убеждения, а также некоторые внешние обстоятельства направили мою философскую деятельность

преимущественнов русло дидактико-педагогическое.И то, что эта деятельность была успешной и плодотворной,дока­ зывает ее соответствие действительным общественным за­

просам и потребностям и побуждает к ее продолжению.

Печатное слово я также поставил на службу педагогической работе, опубликовав "Основные понятия логики и дидак­

тики", "Шесть лекций по средневековой философии"43 произведения,

адресованные

специально

учащимся

_

фи­

лософских факультетов. Кроме этого, опубликовал ряд ра­ бот, цель которых состояла прежде всего в ознакомлении коллег-философов с результатами моих размышлений, причем я должен откровенно признаться, что мотивы, по­

будившие принять решение о публикации, были преиму­

щественно внешнего свойства. Не будь их, мои работы, ве­

роятно, никогда бы не увидели свет. Такими мотивами

БЫ!lИ в одном случае формальные требования академичес­ кои карьеры, в другом - предложения какой-нибудь редак­ ции или издателя, а часто - уговоры и советы друзей или

учеников. Однажды был даже случай публикации рукописи

без моего ведома. Причины трудностей, которые возникали при публикации, были, если не ошибаюсь, трех видов. Первая причина - недостаток времени, большую часть ко­

торого у меня отнимала преподавательская деятельность.

Подготовка основных лекционных курсов по логике, этике

и истории философии, а также специальных лекционных курсов требует очень много времени, тем более, что я по­

стоянно следил, чтобы научный уровень лекций всегда со­

ответствовал уровню, которым характеризуется актуальное

состояние науки (при повторении какого-либо из основных

курсов лекций я никогда не читаю то, что было под-

готовлено

четыре

года

назад);

33

философские

семинары

также требуют огромной самоотдачи, а с какой затратой сил связано проведение занятий по экспериментальной психологии может судить лишь тот, кто

этим занимался;

практическая деятельность в вышеупомянутых сферах об­ щественной жизни также требует своей доли рабочего вре­ мени, одним словом, мне весьма трудно найти время, не­ обходимое как для подготовки рукописей, так и для работы над корректурой гранок Вторая причина трудностей за­ ключается в особенности моего характера: у меня пропа­ дает всякий интерес к публикациям моих, если так можно выразиться, результатов мышления, как только они полу­

чены и сформулированы; у меня пропадает желание зани­ маться ими дальше, а что касается сообщения их другим людям, то я делаю

это преимущественно устно, во время

лекций или занятий, что в целом меня удовлетворяет. А если результаты моей работы не всегда проникали или проникают в философские круги под моим именем, то это меня особенно не тревожит, так как по собственному опыту

знаю, что печатное слово отнюдь не застраховано от такой же участи.

Третья причина состоит в стулатах точности и ясности,

вышеупоминавшихся

по­

которые считаю своим лич­

ным долгом, и которым стараюсь следовать в философской работе и публицистической деятельности. Сознание этого долга в большей степени затрудняет обработку предназна­ ченных для печати записей, содержащихся то в лекцион­ ных тетрадях, то в многочисленных черновиках. Как много философов публикуют статьи, сочинения и даже толстые книги,

прямо-таки

вательностями,

кишащие непонятностями,

туманными

непоследо­

выражениями

и

пара­

логизмами, причем все это лежит полностью на совести их

авторов и издателей. Как жаль, что такие произведения вы­ зывают

сочувствие,

а

нередко

и

восхищение

в

широких

кругах читателей. Я мог бы позавидовать легкости литера­ турного труда этих авторов, если бы не презрительное чув­ ство неуважения к их произведениям и не возмущение по

поводу вреда, который наносят подобные книги развитию строго логического, философского мышления. Когда я ду­ маю об этих философах, мне постоянно вспоминается Лессинг, который признавался, что ему чрезвычайно трудно дается писательский труд и ЧТО он вынужден все бу­ кально из себя выдавливать. Неудивительно, что ввиду этих

разнообразных и противодействующих публикаторской деятельности факторов, мне был нужен действующий в ка­ честве сильного мотива внешний повод, способный убедить 2 Твардовский

к.

34

к. Твардовский

в необходимости публикации какой-либо из своих работ. Все это послужило причиной того, что с большей частью моих философских взглядов и убеждений могли познако­ миться лишь те, с кем я общался непосредственно. Естественно, со временем мои убеждения претерпели определенные изменения, которые, как мне представляется,

были движением в сторону более глубокого познания. Прежде всего здесь следовало бы упомянуть мою точку зрения на психологию, ее метод и отношение к другим,

ПРИМЕЧАНИЯ

2 3

все же полагаю, что противоречие между психологизмом и логике является в

польский король с

религиозный орден, основанный в

(Вена,

(Вена,

4 5

-

(1824-1898) -

Циммерман Роберт фессор философии (Вена,

1858), 1870).

1676

г. и полково­

"Об

"История изучении

эстетики и

философии

г. про­

пропедев­

как философской

критике

(1853-1922) -

г. профессор

в Вене.

и

науки"

эстетики"

австрийский философ и педагог, с

Проводимое

и предметом

заимствовано у Твардовского. Бюхнер Людвиг

(1824-1899) -

им в "Логике"

представления,

пер.,

1860).

Штрикер Соломон

немецкий врач, защитник вульгар­ русск.

(1834-1898) -

(1850-1917) -

9

Дзедушицкий Адальберт г. профессор во Львове.

1868

г.

патологии в Вене, автор

книги "Изучение языковых представлений"

Охорович Юлиан

(1855,

австрийский психолог, с

профессор института экспериментальной

8

различие

по его же словам,

ного материализма, автор книги "Сила и материя"

7

1861

Пропуск в оригинале рукописи.

между содержанием

6

1597 г.

ученик Гербарта, с автор книг: "Философская

в Вене,

1852),

Гефлер Алоис

1907

(1889).

польский философ и психолог, за­

нимался парапсихологией.

(1845-1909) - польский философ, с 1896 В 1879-1886 - член палаты депутатов

Венского парламента, автор монографий по эстетике и теории по­ знания.

10

Имеется в виду известный польский логик и философ КАйдукевuч

(1890-1963).

11

Брентано Франц австрийский философ и психолог, профессор философии в Вене с г.

12

Бергер Альфред фон

конечном счете

вопросом границы, объема ее предмета, а не вопросом теоретического обоснования ее суждений. Ведь никому, кроме как радикальным эмпирикам, вроде Дж. Ст.Милля и Г.Спенсера, и в голову не придет выводить логические ак­ сиомы из опыта...47

Пиаристы

тика"

хологическим, Т.е. эмпирическим путем знания в качестве

основания для логических, Т.е. априорных суждений. Моя работа "Основные понятия дидактики и логики", которая увидела свет в 1901 г., была написана еще до знакомства с произведением Гуссерля, а поэтому в этой книге я высту­ паю еще как "психологист". Мой психологизм в то время в значительной степени выражался в отборе материала ис­ следования больше, чем в методе его изучения, так как я

(1624-1696) -

Собеский Ян дец.

в

частности, к философским наукам. Первоначально моя по­ зиция совпадала с позицией Брентано и Марти-н и состо­ яла в признании за психологией статуса основополагаю­ щей науки. Я изложил и обосновал эту точку зрения в про­ из несенном в 1897 г. докладе, опубликованном впослед­ ствии под названием "Психология и ее отношение к физи­ ологии и философии"45. Однако появившиеся несколько лет спустя "Логические исследования" Э.Гуссерля46 убе­ дили меня в невозможности рассматривать добытые пси­

антипсихологизмом в

35

Автобиография

Венском

(1838-1917) -

1874 (1853-1912) - приват-доцент философии в университете, с 1899 г. директор Немецкого драматичес­

кого театра в Гамбурге.

13

Эренфельс Христиан Фрайхерр фон

(1853-1932) - последователь 1900

Ф.Брентано, приват-доцент философии в Вене, с г. профессор немецкого университета в Праге, один из создателей гештальтпси­

14

хологии.

Штер Адольф

(1855-1921) -

австрийский философ, с

1901

г. про­

фессор философии в Венском университете, последователь Э.Маха и оппонент Брентано.

15

(1857-1935) 1896 г. профессор

Ваале Рихард Э.Маха, с Вене.

16

Гомперц Теодор

австрийский философ, последователь философии в Черновцах, с г. - в

1919

(1832-1912) - немецкий историк философии, автор 1873 г. профессор фи­

известной книги "Греческие мыслители", с

17

лософии в Вене.

Меклер Зигфрид

(1852-?) - специалист по

истории греческой фило­

софии, профессор Венского университета.

18 2*

(1839-1899) 1873 г.),

Цайсберг Генрих Риттер фон Львове (с г.), в Вене (с

1865

профессор истории во

36

Автобиография

к. Твардовский

19

Бюдингер МаК1:

20

тории (с 1872 г.) Венского университета. Эшерих Густав Риттер фон (1849-1935)

(1828-1902) -

австрийский историк, профессор ис­

39

Струве Генрих университете в

-

математик, профессор математики в Вене (с Академии наук (с 1892 г.).

австрийский физик и

1884

г.), член Венской

37

(1840-1912) - профессор философии в русском Варшаве (1863-1903), защитник спекулятивного

теизма.

40 41

МарбургАдам (1855-1912) - приверженец Маха и Авенариуса. Вериго Ладислав (1868-1916) - основатель (совместно

с к'Твардовским) первого философского журнала в Польше "Пшегленд филозофичны" ("ФилосоФское обозрение"). Гайнрих Ладислав (1868-1957) -профессор философии в Кракове,

21

Стефан Йозеф (1835-1893) - профессор физики в Вене (с 1863 г.),

22

Экснер Зигмунд (1863-?) - профессор физиологии в Вене (с г.), автор работ по физиологии чувств и нервных центров.

1874

42

23

Шмидкунц Ганс (1863-1934) приват-доцент философии в Мюнхене (с 1890 г.), профессор педагогики в Грайсвальде (с 1894 г.), автор 'работ по психологии и педагогике. Крайбиг Иозеф Клемане (1863-1917) - приват-доцент философии в

43 44

Первая вышла во Львове в 1901 г., вторая - в 191 О г. Марти Антон (1847-1914) - немецкий философ и психолог, про­

Вене, последователь Брентано и Мейнонга, автор книг по психо­

45

фессор философии в Черновцах (1876), в Праге (1886-1913), ав­ тор ряда работ по психологии познания и философии языка. О psychoJogii, jej przedmiocie, zadaniach, metodzie-stosunku do innych

с

24

1866

логии

(Вена,

г.

-

директор физического института.

- "Психологические основания системы теории ценностей" 1902), "Интеллектаульные функции. Исследование погра­

ничных вопросов логики, психологии и теории познания" (Вена,

1909). und Perzeption. Еше erkenntnistheoretische Vntersuchung aus Descartis. Wien, 1892. 26 Вундт Вильгельм (1832-1920) - немецкий философ и психолог, профессор физиологии в Гейдельберге (с 1864 Г.), основатель эк­ 25

Ыее

спериментальной психологии, профессор философии в Лейпциге (с

1875

г.).

27

Кюльnе Освальд

28 29

Психологического института в Вюрцбурге (с 1894 г.), профессор психологии в Мюнхене (с 1912). Про пуск в оригинале рукописи. Штумпф Карл (1848-1936) - немецкий психолог и философ, с

1873

(1862-1915) -

немецкий психолог, приват-доцент

г. профессор в Вюрцбурге, с

1889

г. в Мюнхене и с

1894

г. в

Берлине, исследователь психологии слуха, автор работ: "О психо­ логическом происхождении восприятия пространства" (1873), "Психология слуха" в 2 т. (1883, 1890), "О классификации наук"

(1906). 30

Гертлинг Герг

(1843-1919) -

профессор в Мюнхене (с

1882

г.),

член парламента, баварский премьер-министр (1912-1917), кан­ цлер Германии (1917-1918).

31

Шренк-Нотцинг Альберт фон

(1862-1929) -

немецкий медик, не­

вропатолог и парапсихолог.

32

Прель Карл дю

(1839-1899) -

представитель философии оккуль­

тизма в Германии.

33

Аксаков Александр (1832-1903) - русский публицист, автор книги "Анимизм и спиритизм" (СПб., 1890).

34 Zur Lehre уоп Inhalt und Gegenstand der Vorstellung. Wien,1894. 35 Больцано Бернард (1781-1848) - философ, логик, теолог, автор 4томного "Наукоучения:" (Зульцбах, 1837). 36 Керри Бенно Бертрам (1858-1889) - при ват-доцент университета в Страсбурге.

37

Мейнонг Алексиус (1853-1920) - австрийский психолог и философ, с 1882 г. профессор философии в Граце.

38

Рациборский Александр

Львове

(1891-1895).

(1845-1919) -

профессор философии во

последовательАвенариуса.

nauk i jej rozwoju. Warszawa, 1913. 46 47

"Логические исследования" Э.Гуссерля вышли в 1900 г. На этом рукопись обрывается. Биографию и библиографию работ

К,Твардовского см.: W dwudziestoletie smierci кт. /Ruch Filozoficzne. XIX. 1959. 5.1-35; о Львовско-Варшавской школе школе см.: Кnjazeva 5. Filozofija Lvovsko-varsavski skole. Beograd. 1964.

ПубликацияБ. Т.домбровекогон.п.Швец, М.н. Онусайтис.

ПримечанияБ. Т.домбровекого. ПереводЯ. Саноикого.

к учению о содержании и предмете представлении .

...

39

стей, которые наличествуют между представливанием и тем что представленои т.д).

На основе этой свойственной психическим феноменам отнесенности к "имманентному объекту", стало уже при­

К УЧЕНИЮ

вычным различать в каждом психическом феномене акт и

содержание таким образом, что каждый ИЗ них выступает в двояком аспекте. Ведь когда говорят о "представлениях",то

О

СОДЕРЖАНИИ И ПРЕДМЕТЕ

под этим выражением понимают или акты представления

ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

-

деятельность представливания [комм., к. 1, п. 1, с. 155], или же то, что представлено - содержание представления. И так

Психологическое исследование

стало привычным всюду, где существует хоть самая малая возможность

возникновения

путаницы,

использовать

вместо выражения "представление" одно из этих двух вы­

1. Акт, содержание и предмет представления . 38 ;. ~T, содержание и предмет суждения , .. 40 . азвания и представления . 45 .. 48 4. ''То, что представлено" 5. О так называемых "беспредметных" представлениях 56 6. Различие между содержанием и предметом представления....·::: 67 7. Описание предмета представления . 72 8. О двузначности, присущей термину "признак" :::::::::::::::: 78 9. Материальные составные части предмета . 86 . 90 10. Формальные составные части предмета . 103 11. Составные части содержания представления 12. Отношение предмета представления к содержанию представления . 107 123 134 15. Предметы общих представлений .. 144 Комментарии . 155

i~: ~~~~~~:Ie·~~~~·~;~~~~~~~·····::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

1. АКТ, СОДЕРЖАНИЕ И ПРЕДМЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ Одно !lз наиболее известных и никем не оспариваемых

положении психологии гласит: что каждый психический

феномен относится (bezieht sich) к имманентному пред­ мету. Наличие такого рода отнесенности (Beziehung) - это характерная черта психических феноменов. Психическим

феноменам представливания (Vorstellens), суждения, жела­

ния и отвращения всегда соответствует нечто представлен­ ное, нечто подверженное суждению, нечто желаемое или

ражений: "акт представления" и "содержание представле­ ния". Предотвращая таким образом смешивание акта с его содержанием,

приходится

все

же

преодолевать

еще

одну

двузначность, на которую обратил внимание Гефлер. После обсуждения присущей психическим феноменам отнесенно­ сти к некоторому содержанию, он пишет: "1. То, что мы на­ зываем "содержанием представления и суждения", также как и сам акт представления и суждения, полностью нахо­

дится в пределах субъекта: 2. Слово "предмет" и "объект" употребляются в двояком смысле: с одной стороны для [обозначения] того, что наличествует само по себе (ап sich Bestehende), ... на что также направлена деятельность на­ шего представливания и суждения (Vorstellen und Urteilen), а с другой стороны - для [обозначения] "в" нас наличеству­ ющего более или менее приближенного "образа" того реаль­ ного, квази-образ (правильнее: знак) которого идентичен названному в П.1 содержанию. Для того, чтобы отличать содержание деятельности представливания и суждения (а также чувства и воления) от взятого независимо от мыш­ ления предмета или объекта, его называют "имманентным или интенциональным объектом" этого психического явле­ ния"2 [комм., к. 1, п. 2, с. 155]. Следовательно, предмет, на который "также направ­ лено" наше представливание, отличают от имманентного

объекта или содержания представления. Это различение,

отброшенное, и без этих актов последние были бы ничем

(ein Unding). Исключительная важность этого обстоятель­

ства,

о

раньше тано,

котором упоминали

еще

схоласты,

и даже еще

- Аристотель, в наше время была отмечена Брен­

которыи,

между

прочим,

ПОложил

в

основание

классификации психических феноменов виды отнесенно-

1 Franz Brentano, Psychologie уоm empirischen Standpunkte, Leipzig, 1874. П.Вuсh 1 Сар. §.5 und 6. Сар. §.2. 2 Logik. Unter Mitwirkung von DrAlexius Meinong verfasst von DrAlois Нбflеr. Wien 1890. §.6.

к учению о содер:нсании и предмете представлений .

к. Твардовский

40

однако, не всегда соблюдается - просмотрел его и Зигварте. Язык и здесь способствует смешению разнородных вещей, так как позволяет быть "представленным" как содержанию, так и предмету. Как окажется в ходе дальнейшего изложе­ ния,

аналогично выражению "представление", выражение "представленное" также является двузначным. Первое слу­

41

...

представливанием и суждением существуют какие-то пере­

ходные формы, которые находятся посредине м~жду ними.

Б.эрдманн предлагает например, такие формы. Когда мы,

-говорит ОН,- припоминаем какой-нибудь предмет, когда образуем абстрактное представление, или когда стараемся

уяснить себе признаки какого-нибудь сложного предмета,

жит для обозначения как акта, так и содержания; второе для обозначения содержания имманентного объекта и для обозначения неимманентного объекта, предмета представ­

тогда

ления.

ким образом, что мы их о предмете высказываем, преди­

В настоящем исследовании мы займемся детальным разграничением

представленного

в

оно

содержание,

представленного

обозначает

от

том

смысле,

в

каком

в

том

смысле, в каком оно служит для обозначения предмета, ко­

признаки, появляющиеся по очереди, мы непроиз­

вольно относим к предмету. И делаем мы это исключи­

тельно при помощи словесных представлений, причем та­

цируем, в результате чего предмет мыслится как субъект

- как предикаты этого же сужде­ ния. Таким образом, представления переходят в суждения.! они проявляются в предикативном потоке представлении

суждения, а эти признаки

И дальше: "Также и с противополож­

роче говоря: содержания представления от предмета пред­

(Vorstellungsverlauf)."

ставления, а также анализом их взаимоотношений.

ной стороны граница между представлением и суждением является текучей ... Впрочем, мы можем охватить суждения

одним словом. Ведь такие слова как "категорический импе­

2.

ратив, государство, право, полиция, религия, цена (в наци;~

АКТ, СОДЕРЖАНИЕ И ПРЕДМЕТ СУЖДЕНИЯ

Естественно, сразу же напрашивается предположение,

онально-экономическом смысле), товар, закон природы находят

свое

значение

не

столько

в

,

представлениях,

что в отношении различения содержания и предмета, суж­

сколько в суждениях, которые мы, как и представления,

дения также обнаружат некоторое сходство с представлени­ ями. Если бы в области суждений также удалось обнару­

хотя и охватываем одним выражением, но осознаем только с помощью суждений. Там, где их значение является яс­

жить различие между содержанием и предметом феномена,

ным, там оно дано при помощи дефиниций в суждениях,

то это в немалой степени способствовало бы прояснению аналогичного отношения и в области представлений

там посредством языка, происходит процесс абстракции,

[комм., к. 2, п. 1, с. 155]. То, что отличает представления от суждений и консти­

дманна в пользу наличия перехода представлении в суж­

туирует их в резко обособленные классы психических фе­ номенов, являет особый вид интенциональной отнесенно­ сти к предмету. Невозможно описать, в чем собственно со­ стоит эта отнесенность, это можно только объяснить по­

из ~OTOPOГO они И возникают"4. Таковы apГYMe~TЫ Эр­

дения и наоборот [суждений в представления]5. И совсем нетрудно обнаружить в них ошибку.

Что касается первого аргумента Эрдманна, согласно

которому

мы

непроизвольно

всегда

относим

признаки

средством указания на то, что предоставляет нам внутрен­

ний опыт. И тогда ясно выступает различие между спосо­ бами, посредством которых психический акт может отно­ ситься к своему предмету. Ведь не секрет, что в зависимо­ сти от того, представляем мы нечто,

гаем,

каждый

раз

возникает

иная

признаем или отвер­

отнесенность.

Между

этими двумя видами интенциональной отнесенности нет никаких

переходов,

(discontinuierliche). тельного

ни

постепенных,

ни

резких

И это вопиющее непонимание действи­

положения

вещей,

когда

полагают,

3 Ср. Hillebrand. Die neuen Theorien der kategorischen 1891, § 23.

что

между

5chГusse,

Wien

4 Erdmann В. Logik. НаНе а.5. 1892, Band 1, § 3 4 . . . 5 Ср. Bosanquet. Logic. Oxford. 1888. В. 1. 5. 41: "An l~ea o~ co?Cept,ls not ап image, though it тау make use of images. lt IS а hab1t of Judgшg W1~h reference to а certain identity... The purpose... was to show, that the acts set ш motion Ьу the пате and Ьу the proposition are the same, a!ld therefore th,~ logical function of these forms would not Ье genencaHy different. [Представление или понятие это не образ, хотя и может использовать образы. Это привычка суждения по отношению к определенномутожде­ ству... Цель ее ... показать, что акты, приведенные в движение именем

или предложением, одинаковы, и, таким образом, логическая функция этих форм не была бы разной.) - Также: Шмидт-Дюмон: ""Государственное право" значит то же самое, как если бы мы вырази­ тельно сказали "государство обладает определенными правами''."

("Vierteljahrsschrift fur wissenschaftliche Philosophie", Х, Jhrg., 5. 205).

42

К. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений .

сложного предмета к нему самому таким образом, что предмет МЫслится как субъект, а признаки - как предикаты суждения, то он, на наш взгляд, неубедителен. Ведь даже если и согласиться с тем, что представливание СЛожного предмета проходит описанным Эрдманном способом, то этим отнюдь ~ще не будет доказано возникновение сужде­

ния или какои-нибудь переходной формы между представ­ лениями и суждениями. Ведь если мыслить предмет как

субъект, его признаки - как предикаты суждения, то мы

представляем себе субъект суждения, предикаты суждения и сами суждения, поскольку субъект и предикат как тако­

вые могут быть представлены только при одновременной

рефлексии на суждение. Налицо огромное различие между представливанием

суждения

и

совершением

суждения.

Представленное суждение так же мало является суждением

как и предст~вленные "сто талеров" - имуществом. Даж~ если сложныи предмет и мог бы быть представлен только

при помощи "предикативного потока представлений", то

все же это высказывание определенных признаков о предмете как субъекте является только представленным вь~сказыванием, которому для того чтобы быть деиствительным высказыванием, суждением не хватает столько, сколько и нарисованному дворцу фей. Если мы представляем сложный предмет "золото", то мы представляем золото как [нечто] желтое, с металлическим

блеСКО~:\,тяжелое и т.д. Это значит, что суждения "золото желто.е, золото имеет металлический блеск" (Gold glaenzt шегайвсп), "золото тяжелое" и т.д. представлены все вместе' причем

эти

представлены.

суждения

Если

бы

еще

дело

не

совершены,

обстояло

так,

а

тольк~

как

это

утверждает Эрдманн, то невозможно было бы вообще представить сложный предмет во всем богатстве его признаков, не утверждая при этом ничего истинного ИЛи

ложного об этом предмете. Этот вывод

(Consequenz), если

развивать его и дальше в других направлениях, привел бы к

следующему последствию, а именно: что существуют только простые представления в истинном смысле слова' но с этим не согласился бы и сам Эрдманн. '

Второй аргумент Эрдманна в пользу наличия перехо­

дов между классом представлений и классом суждений яв­

ляется _- при более тщательном рассмотрении,- лишь ин­ версиеи первого аргумента и таким же малодоказательным.

Наверняка следует согласиться с тем, что суждения можно

выразить одним словом. Причем сделать это можно двумя

способами. Суждение, обычным языковым способом вы-

ражения которого является предложение, ражено

или

одним

предложением,

...

43

может быть вы­

которое

состоит

только

ИЗ одного единственного слова, или может быть высказано вообще без помощи предложения. Первый [способ] встре­ чается

во

многих языках,

например,

в латинском,

гречес­

ком, а также во всех славянских языках, в т.н. бессубъект­ ных предложениях. В этом случае, суждение выражено при помощи одного слова, потому что предложение, которого

является

это

суждение,

также

значением

выражено

одним

словом. Но суждение может быть охвачено и таким словом, которое

в грамматическом

смысле

предложением

не явля­

ется. Например, тот кто кричит "Огонь!", тот охватывает одним единственным словом и предложение "Горит", и суждение, которое является значением

Все эти случаи отличаются

этого предложения.

от того, который имеет в

виду Эрдманн. Если значения таких слов, как государство, право и т.д. понятны, они могут быть даны при помощи дефиниции. Следовательно, дефиниции, вне всякого со­ мнения, являются предложениями. Но Эрдманн просмот­ рел то, что предложения соответствовать

как психические

не только

суждениям,

но

корреляты и

могут

многому

дру­

гому, например, желаниям и т.п. Посредством предложе­ ний сообщаются не только действительные, но и представ­ ленные суждения. Когда кто-то описывает предмет своего представления,

то

для

этого

он

использует

предложения.

Он говорит: "Кусок золота, который я себе представляю, есть желтый и т.д,". НО этим самым выражается не сужде­ ние, а то, что говорящий

имеет определенное

представле­

ние; о предмете представления не было еще совершено ни­ какого суждения, а были всего лишь представлены сужде­ ния о свойствах куска золота. И именно эти представлен­ ные суждения, которые появляются выраженными в дефи­ ниции, принимают форму одного или нескольких предло­

жений. Если дефиниция, как полагает Эрдманн, не имеет иного назначения, единственным

чем указание ясного

суждением,

значения

которое она содержит,

слова, то есть суж­

дение об обязывающим говорящего связывании опреде­ ленного названия с определенным значением. Если кто-то говорит: "Государство - это публичная общность, которая содержит живущую на определенной территории народ­ ность как объединение властвующих и подвластных", - то этим самым

он

не

высказывает

никакого относящегося к

государству суждения, а только утверждает, что он обозна­ чает словом "государство" предмет, представление которого составлено изложенным способом. И описание этого пред-

44

к. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений. '"

ставления совершается с помощью предложений, которые

состоят

из

субъекта

и

предиката,

но

психические

корреляты которого, далекие от того, чтобы быть суждениями, Проявляются как представления суждений.

Итак, мы видим, насколько второй аргумент Эрдманна

связан с первым, как он вместе с ним доказывается и как ниспровергается.

Мы же будем придерживаться того, что представление

и суждение являются двумя резко обособленными клас­ сами психических феноменов без лежащих между ними

переходных форм.

Что KacaeTC~ предмета суждения, то один и тот же

предмет, которыи в одном случае только представлен, в другом. случае - может быть также подвергнут суждению

(Ьецпейг): признан либо отвергнут в суждении. Что сущ­

ность суждения состоит в признании либо отбрасывании

было показано Брентаное. То, что признается или OTBepгa~

ется, есть предмет суждения. С этой направленной на предмет психической деятельностью своеобразно перепле­ тены существование и несуществование предмета. Ведь су­ дим-то мы о предмете, но когда мы его признаем, то ока­ зывается, что вместе с этим мы признаем и его существо­ вание; если же его отрицаем, то отрицаем также и его суще­

ствование. Если же кто-то полагает, что в случае признания

или отбрасывания предмета, признается или отбрасывается

связь признака "существование" с предметом, тот не видит того, ЧТО в признании этой связи имплицитно содержится признание самих связанных частей, а отрицанием некото­ рои связи ее части не отрицаются. В утверждении суще­

гом смысле; также и то, что признано либо отвергнуто суж­ дением, является содержанием суждения, не будучи при этом

предметом

ние. То, что в подлинном смысле поддается суждению, есть сам предмет; а когда он сам уже подвергнут суждению, ока­ зывается,

хический акт; здесь

analogon к той которой,

мет

предметом,

представленным является также и содержание. Так как при представливании предмета, на который это представ­ ливание в подл~нном. смысле направлено, выступает еще и

нечто второе (еш

Zweltes),

а именно: содержание представ­

ления, которое также "представлено" как предмет, но в дру_

и

в

другом

-

[акт] суждение

(Urteilen),

там

-

пред­

представлен, так и тогда,

когда

он

подвергнут

сужде­

нию, наряду с психическим актом и его предметом появля­ ется

нечто

третье,

что

одновременно

является

знаком

предмета: его психический "образ", поскольку этот предмет представлен, и его существование, постольку он подвергнут

суждению. Как о психическом "образе" предмета, так и о его существовании говорят,

что первое представлено,

а второе

подвергнуто суждению; но подлинным объектом представ­ ливания и суждения не является ни психический образ предмета, ни его существование, а сам предмет. Но на­ сколько мало идентичен психический образ или существо­ вание

предмета смысл

самому

этому

предмету,

соответствующих

настолько

глаголов,

когда

мало содер­

и предмет представления называют "представ­ ленным", а содержание и предмет суждения "осужденным".

з. НАЗВАНИЯ И ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

отрицается.

с

хотя

честве независимой от мышления. Как тогда, когда пред­

функции акта пред­

наряду

суждению,

ставливания. И то и другое относится к вещи, взятой в ка­

Это обстоятельство указывает на ту функцию акта суж­ благ~даря

подвергнуто

Аналогия с наличествующими в области представле­ ния отношениями - полная. И там и здесь мы имеем пси­

ством признания А признается и его существование, а по­

~тавления,

что

смысле, также и его существование.

жание

дения, которая образует

деятельности.

ществование предмета, о чем и идет речь в каждом сужде­

ством отрицания существования А отрицается также и А

-

суждение

нии. Ведь тот, кто совершает суждение, тот утверждает не­ что о существовании предмета. Признавая либо отбрасывая его, он признает либо отбрасывает также и его существова­

совпадает

средством отрицания существования А, А

производящей

Поэтому под содержанием суждения следует понимать су­

ствования А признается, следовательно, само А; посред­

чего не могло бы быть, если бы речь шла об связи А с при~ знаком "существование?". А ведь оказывается, что посред­

45

Хотя речь и мышление не находятся в отношении

полного паралеллизма, то все же между психическими фе­ номенами и означающими их языковыми формами име­ ется

определенная

аналогия,

которая,

посредством

указа­

ния особенностей, присущих явлениям одной области, можно использовать для прояснения свойств, преобладаю­ щих в другой области. Ввиду обсуждаемого различия между содержанием представления и предметом представ-

6 I.с., Buch 2, 7 Ibid., §5.

Сар.

7, §§4ff.

46

к. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлении.

ления эту службу нам сослужит исследование названий как языковых знаков представлений.

Уже сам вопрос, который был поставлен относительно

названий, предоставляет нам доказательство того

что в

пре~ставлении следовало бы различать три MOMe~Ta (ein Drelfaches). Милль в ходе своих рассуждений о названиях, спрашивает, следует ли рассматривать названия как назва­

ния вещей или же как названия наших представлений ве­ щейв, Под вещами он понимает то же самое, что мы обо­ значили

как

предмет

представления;

но

вот

под

"представлениями" он может подразумевать только содер­

жания представлений, а не акты представления. Ответ, ко­

торый Милль, ссылаясь на Гоббса, дает на упомянутый во­

прос, недвусмысленно предполагает различие между со­ держанием и предметом представления. Слово "солнце" _

считает Милль - есть название солнца, а не название на­

шего представления солнца; он, конечно же, не хочет отри­

цать того, что название вызывает или сообщает слушаю­ щему только представление, а не саму вещь. Следовательно, название имеет двойную задачу: название сообщает слуша­ телю содержание представления и одновременно называет

предмет. Однако мы считаем, что в каждом представлении

необходимо различать не два, а три момента: акт, содержа­

ние и предмет. И если название действительно предлагает точный языковой образ (Bild) соответствующих ему пси­ хических отношений, то в таком случае оно должно иметь

еще какой-нибудь коррелят акта представления. Именно так и есть на самом деле - трем моментам представления: акту, содержанию и предмету, соответствует тройная фун­ кция, которую должно выполнять каждое название.

Под "названием" следует понимать все, что старые ло­

гики называли категорематическим знаком. Но категоре­ матическими знаками являются все те языковые средства

обозначения, которые не только являются просто созначи­ мыми (mitbedeutend) (как "отца", "около", "тем не менее" и др.), но и сами по себе также не образуют полного выраже­

ния суждения (высказывания), или чувства, или волевого решения и Т.П. (просьбы, вопросы, приказы и т.д.), а явля­ ются

просто

выражением

представления.

"Основатель

этики", "сын, который обидел своего отца" являются назва­

ниямиэ.

...

47

Какую же функцию должны выполнять имена? Разу­ меется ту, которая состоит в том, чтобы вызвать у слуша­ ющего определенное содержание представленияш; Кто вы­ сказывает имя, тот намеревается вызвать у слушающего то же

содержание представления, которое наполняет его

са­

мого; когда кто-то говорит "солнце, луна, звезды", то он хо­ чет, что бы те, кто его слушают, также как и он, думали о солнце, луне, звездах. Однако говорящий, высказывая на­ звание, стремится вызвать в слушателе определенное пси­ хическое содержание, одновременно с

этим он

выражает,

что он, Т.е. говорящий, находит это содержание в самом

себе, следовательно, представляет то, что желает, чтобы и слушающий себе прецставилы. Таким образом, название исполняет именно эти две функции. Во-первых, оно сооб­ щает, что использующийназвание нечто себе представляет; оно

показывает наличие психического акта у

говорящего.

Во-вторых, оно возбуждает у слушающего определенное психическое содержание. Этим содержанием является то, что понимают под "значением" названиягз. И все же функции названия этим не исчерпываются. Название имеет еще и третью функцию, а именно: фун­ кцию именования предметов. Названия - это названия ве­ щей, говорит Милль, и для обоснования этого утверждения по праву ссылается на тот факт, что мы пользуемся име­ нами для того, чтобы сообщить что-либо о вещах и т.п. Тогда в качестве третьей функции названия появляется функция именования предметов. Следовательно, суще-

10 Brentano, l.c., Buch 11, Сар. 6, § 3; Marty, l.c., S. 300 и Mill в вышецити­ рованных местах.

11

Звуки и другие предметы, представления которых употребляются

для того

чтобы возбудить в другом мыслящем существе связанные с

ними представления, являются для него, если и не всегда, то по крайней мере в большинстве случаев, знаком

(Kennzeichen)

того, что упомянутые

представления возникают в сознании того существа, которое производит

эти звуки либо другие предметы.

1837, § 285). 12 С точки

(Bolzano, Wissenschaftslehre, Sulzbach

зрения этимологии, значением названия является то, о. че~

мы вынуждены думать, когда это название используется. (Jevoпs, Рппсг­

ples of Science, S. 25).

В каждом случае мы обозначаем в качестве значе­

ния высказывания то душевное содержание, возбуждение которого явля­

ется подлинным его назначением, его конечной целью (будь то по при­ роде, будь то по привычке), если при этом это выражение имеет спо­

8 Mill, System der inductiven und deductiven Logik, ubersetzt. уоп

Тh.Gomperz.

Leipzig. 1884. Buch 1, Сар. 2, §1. 9 Marty, Ueber subjectlose S'atze etc., В: Vierteljahrschrift (Ur wissenschaftliche Philosophie, УIII. Jhrg., S. 293.

собность, как правило, достичь этой цели. Имя есть знак представления которое слушающий должен вызвать у себя, и в то же время оно есть знак представливания (des Vorstellens), которое происхо­

(der Vorstellung),

дит в говорящем. Лишь поскольку оно позволяет познать этот факт, по­ стольку оно означает именно это представление. (Marty, l.c.).

к учению о содержании и предмете nредставлениU. ...

К. Твардовский

48

ствуют три функции названия: во-первых, это сообщение об акте представления, который происходит в говорящем; во-вторых, порождение у собеседника психического содер­ жания, мета,

значения

предмета;

представленного

в

в-третьих,

именование

представлении,

пред­

которое является

значением названия [комм., к 3, п. 1, с.156). Указание на три функции, которые присущи каждому названию, полностью подтверждает [принципиальность] различения

содержания

представления

от

предмета

пред­

ставления. И таким же образом исследование языкового знака представления доставляет нам средство для различе­ ния тогр, ЧТО по причине языкового несовершенства, кото­

рое ~,опускает обозначение как содержания, так и предмета как того, что представлено" (Vorgestelltes), может быть легко перепутано, либо признано одним и тем же.

4. начным,

поскольку

как

о

(Vorstellen)

содержании,

так

о

предмете

представления говорится, что они "представлены", то это обстоятельство в немалой степени может затруднить точное различение между содержанием и предметом. Мы только что говорили

и

предмет

о том, что содержание

представления

не являются

в

представления

одном

и том же

смысле "чем-то представленным". Теперь же мы попробуем установить, что же означает выражение "представленный", если оно высказывается о предмете представления,

и каков

его смысл, когда его относят к содержанию представления.

Для того чтобы обрести средство для определения различия значений, нам следует вспомнить об отношении, которое наличествует между атрибутивными или детерминирую­ щими прилагательными, с одной стороны, и модифици­ рующими прилагательными, с другойгз. Атрибутивным или детерминирующим называют то определение, ном или

которое

дополняет,

положительном

расширяет

направлении

в

отрицатель­

значение

того

вы­

ражения, к которому оно принадлежит. Модифицирующим же определение будет тогда, когда оно полностью изменяет первоначальное значение того названия, возле которого оно

находится. Так, в выражении "хороший человек", определе­ ние "хороший" является атрибутивным; если же говорят

13

Ср. Впетапо,

l.c., Buch 2,

Сар.

7, § 7,

в примечании на

лагательное, поскольку мертвый человек человеком не яв­

ляется. Точно также благодаря добавлению к некоторому названию прилагательного "ложный" первоначальное зна­

чение этого названия заменяется другим. Ведь ложный друг - это никакой не друг, и ложный бриллиант - не брил­ лиант. Возможным является также и то, что одно и то же

слово может употребляться то как модифицирующее, то

как действительно атрибутивно детерминирующее. Это ка­ сается только что упомянутого прилагательного "ложный". В приведенных в качестве примеров случаях оно, вне вся­

кого сомнения, является модифицирующим. Но не в таких

сочетаниях, как "ложное суждение", "ложный (неискренний)

человек" [комм. к.

4, п. 1, с. 156).

Это же значимо и для определения, что нечто является

"представленным". Прежде чем мы перейдем к присущей

внешнего опыта, имеет преимущество быть общеизвест­

является двуз­ и

"мертвый человек", то употребляют модифицирующеепри­

этому выражению двузначности, рассмотрим один совер­ шенно аналогичНЫЙ случай, который, заимствованныи из

"ТО, ЧТО ПРЕДСТАВЛЕНО"

Если слово "представлять"

49

S. 288.

ным и позволит нам лучше постичь обнаруживающуюся в слове "представленный" эквивокацию.

Как известно, обычно мы говорим, "художник рисует

картину", но мы говорим также, что он "рисует пейзаж".

Одна и та же деятельность художника направлена на два

объекта; результат же этой деятельности - один. Koгд~ ху­

дожник закончил рисовать картину, соответственно пеизаж, то перед собой он имеет как нарисованную картину, так и нарисованный пейзаж. Картина нарисована, т.е. она ни не выгравирована, не выжжена, и т.п., это действительно нари­ сованная картина. Ландшафт также нарисован, но это не

действительный пейзаж, а только "нарисованный'~ H~ са­

мом же деле нарисованная картина и нарисованныи пеиз~ являются чем-то одним; правда, картина представляет пеи­

заж, т.е. является нарисованным пейзажем; нарисованный пейзаж - это картина (Bi1d) пейзажа. Итак, слово "нарисованный" играет

двойную

роль.

Если оно употребляется по отношению к картине, то оно

выступает как детерминация;

оно определяет ближе T~

свойство картины, что последняя является нарисованнои

картиной, а не рисунком или гравюрой. Е~и же о пейзЮIS~ говорят, ЧТО он нарисован, то определение нарисованныи выступает как модифицирую~ее опр:деление, ведь нарисо:

ванный пейзаж - это никакои не пеизаж, а обработанныи

художником по определенным законам колористики и пер-

50

К. Твардовский

к учению о содержании и предмете првдставлений .

спективы холст; нарисованный пейзаж

-

это уже не пейзаж,

а картина.

Но этот нарисованный пейзаж, картина, представляет

(darstellt) действительный пейзаж. Пейзаж, который нари­ совал художник - то ли с натуры, то ли по своей фантазии представлен

на

картине,

следовательно,

нарисован худо­

жником. Но из-за того, что он был нарисован художником, он не перестал быть пейзажем. Когда я показываю кому-то

определенный пейзаж и говорю: "Я припоминаю этот пей­ заж; на художественной выставке можно было увидеть кар­ тину, на которой он изображен; он нарисован художником

Х". Таким образом, обозначая пейзаж в этом смысле как "нарисованный", я говорю о действительном пейзаже , кото~

рыи нарисован, а не о нарисованном пейзаже, который ук-

рашает

стену

художественной

выставки.

Дополнение

"нарисованный", добавленное в этом смысле к слову "пейзаж", отнюдь не модифицирует значение слова "пейзаж"; это действительно детерминирующее дополнение, которое указывает, что пейзаж находится в определенном отношении к картине, в таком отношении, вследствие ко­

торого пейзаж точно так же не перестает быть пейзажем,

как и не перестает быть человеком тот человек, который по

чертам своего лица находится в отношении сходства с не­ которым другим человеком.

То, что мы заметили о слове "нарисованный" приме­ нительно к картине и пейзажу, значимо

[комм.,

к. 4,

п.

2,

с.

156]

и

mutatis mutandis

для

определения

"представленный", которое употребляется по отношению к содержанию и предмету представления. И поскольку стало привычным

определять

представливание

как

некоторый

вид психического отражения, то этим самым существенно

...

51

ние является в действительности содержанием; употреб­ ленное по отношению к содержанию дополнение действует

отнюдь

не

модифицирующе,

как

дополнение

"нарисованный" по отношению к картине; представленное содержание точно также является содержанием, как и нари­

сованная картина - картиной; также как нарисованная кар­ тина может быть нарисована с помощью замещающей ри­ сование деятельности,

также

и

содержание представления

может быть только представлено; с тем только, что здесь нет деятельности, которая была бы в состоянии заменить представливание. Содержание предмета и представленный предмет

это

одно

и

то

же;

причем

выражение

"представленный" , как определение предмета, является мо­ дифицирующим, так как представленный предмет не явля­ ется уже предметом, а только содержанием представления.

Написанный пейзаж, говорим мы, также не является больше пейзажем, а картиной. Однако мы видели, что нарисованный пейзаж, картина

представляет (darstellt) нечто такое, что не являтся именно в этом смысле чем-то нарисованным. Точно также и со­ держание представления относится к чему-то, что не явля­

ется содержанием представления, а аналогичным образом предметом этого представления, в котором пейзаж явля­ ется "темой" (Sujet) изображающей его картины. И так как пейзаж оказался отраженным в этой картине, каким он оказался

в

нем

"нарисованным"

в

репрезентированным,

ином,

нежели

следовательно,

предыдущее,

значении,

точно так же посредством содержания представления пред­

мет, соответствующий этому представлению, является, как говорится,

отраженным

психически,

т.е.

представленным.

Если о предмете говорится, что он представлен в этом по­

облегчилось проведение сравнения между нарисованным пейзажем и представленным предметом; и стало казаться

следнем смысле, то этим самым значение слова "предмет" отнюдь не модифицируется; предложение: "Предмет пред­

менее неподходящим, чем в других случаях, сравнение от­

ставлен" означает тогда только то, что предмет вступил в

ношений внутреннего и внешнего опыта.

Глаголу "представливание" соответствует так же как и глаголу "рисование" двойной объект: предмет, который представлен,

Содержание

и

-

Д~игающейся

содержание,

которое

это картина, предмет

также

-

представлено.

пейзаж. Результат

в. двойН(~м направлении деятельности (in doppelen RlChtung slch bewegenden Vorstellungstaetitkeit) представления опять один и тот же [комм., к. 4, п. 3, с. 156].

ешег

Представленный предмет в том смысле, в котором на­

рисованный пейзаж является картиной, есть содержание представления. Представленное в представлении содержа-

совершенно определенную отнесенность к некоторому на­

деленному способностью представлять существу. Но ведь из-за этого он не перестал быть предметом. Следовательно, когда говорят о "представленных пред­ метах", то можно иметь в виду две вещи. Предмет "представлен" гими

-

другими

может означать, что предмет наряду со мно­ реляциями,

в

которые

он

вступает

с

дру­

гими предметами, находится, как один из их двух членов,

также в определенной отнесенности к некоторому познаю­

щему существу. В этом смысле представленный предмет

является действительным

(wahrhafter)

предметом, точно

52

к. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений .

также как и протяженный, потерянный и т.п. предмет. Но в другом смысле, представленный предмет значит нечто про­ тивоположное действительному предмету; в этом случае, представленный предмет не является больше предметом, а

содержанием представления, Т.е. чем-то от действительного

предмета совершенно отличным. Представленный предмет в первом смысле - это тот предмет, который может быть нризнан, либо отброшен суждением; для того чтобы стать предметом суждения, предмет сперва должен быть пред­ ставлен; то, что не представлено, то не может ни призна­

ваться, ни отбрасываться, ни любиться, ни ненавидеться. И все же, желаемый или отбрасываемый, желаемый или от­ вергаемый предмет является представленным всегда только во втором из упомянутых значений. Представленный предмет в первом смысле слова "представленный" , не будет тем, что будет признано или отброшено; не его имеем мы в виду, когда говорим, что некий предмет есть или его нет; представленный предмет в этом смысле - это содержание представления, "психическое отображение" некоторого предмета.

Однако на обсуждаемую здесь двузначность слова "представленный" не всегда обращали достаточно внима­ ния. Зигварт, например, там, где он полемизирует с идио­ генетичной теорией сужденияг-, явно спутал представлен­ ный предмет (в смысле предмета представления) с пред­ ставленным предметом (в смысле содержания представле­ ния). Подобным образом и Дробиш не принимает во вни­

53

...

смысле. Когда он обозначает понятие как то, что представ­ лено в представлении, то под "тем, что представлено" он по­ дразумевает содержание представления; когда же он гово-

Р ИТ

"то , что представлено" есть ни что иное, как только по, tI знанная вещь, то здесь под "тем, что пред ставлено по-

дразумевается

предмет

представления,

поскольку

именно

он является предметом направленного на него представле­

ния. Если бы Дробиш принял во внимание это различие, то

он

бы

не

счел

название

исключительно

языковым

обозначением понятия, а, вероятно, открыл бы, что хотя название и означает (bedeutet) понятие (т.е., согласно Дробишу, содержание представления), то именно благодаря этому оно и называет предмет, вещь.

Такую же ошибку совершает Дробиш и там, где он объясняет разницу между "признаками" и "составными ча­ стями"!ё. "Эта разница,- читаем мы у него,- не состоит в том, что первые являются частями понятия, тогда как вто­

рые частями вещи, частями самого объекта. И эти вещи и их составные части являются всего лишь "тем, что пред­ ставлено" и здесь мы не выходим за [пределы] понятия" и

т.д. То естъ Дробиш и не видит собственно никакой раз­ ницы между понятием и вещью, так как и одно и другое

есть "нечто представленное". Но то, что нечто может в раз­ личном смысле быть "тем, что представлено", то есть то как содержание, то как предмет, это, по-видимому, прошло мимо его внимания.

Наряду с этим неоднократно подчеркивалась разница

между содержанием представления и его предметом. Это

од­

сделал однажды Больцано и в дальнейшем последовательно

ном смысле и между представленным предметом в другом.

придерживался этого различенияг"; Циммерман недвус­

В том месте, где речь идет о требованиях, которым должны соответствовать названия, он говоритг>: "Поскольку мыш­ ление в отношении пред ставлен ий берет во внимание только то, что представлено, и абстрагируется от всех субъ­ ективных условий представливания, постольку оно об­ разует понятия. - Языковым обозначением понятий явля­ ются названия. Правда, стало привычным рассматривать их как обозначения вещей (der Sache), реального объекта

мысленно предостерегает от смешения содержания и пред­

мание различие

между

представленным

предметом

в

представления (если он имеет таковой); однако то, что представлено

в

понятии,

является

ни

чем

иным,

как по­

знанной вещью и т.д.". Дробиш явно не замечает того, что рассуждая о "том, что прецставлено", он употребляет двуз­ начное слово, причем один раз в одном, другой

14 Sigwart, Logik, Freiburg i.B. 1889, Bd. 1, §12, 7. 15 Drobisch, Neue Darstellung der Logik, Leipzig 1875,

§ 8.

-

в ином

мета18 и совсем уже недавно Керри указал на это различие

для пр~дставлений чисел, Т.е. для тех представлений, пред­ меты которых нереальны 1 9 [комм., к. 4, п. 3, с. 156J.

У нас в дальнейшем еще будет случай сослаться на на­

званных исследователей; сейчас же мы хотели бы только уточнить то отношение, в котором находятся содержание и

16 Drobisch Neue Darstellung der Logik, § 14. 17 Bolzano,' I.с., § 49. Вместо выражения "содержание представления",

Больцано использует обозначение "объективное" представление, "представление в себе" и отличает от него, с одной стороны, - предмет, а с другой - "обладаемое" ("gehabte") или "субъективное" представление, под которым он понимает психический акт представления.

18 Zimmermann, Philosophische Propadeutik, Wien 1867, § 18 und 26.. Ueber Anschauung und ihre psychische Verarbeltung, "Vierteljahrschrift" etc., Х. Jahrg. u. ff. 19 Kerry,

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

54

предмет представления к акту представления, а также пред­

ложить языковое обозначение для этого отношения, кото­ рого мы будем придерживаться в дальнейшем нашем из­ ложении.

Когда мы сравнивали акт представленияс рисованием,

55

...

представления, есть его предмет. Таким образом, слово "представлять" можно будет сохранить

-

замена его другим

увеличила бы только путаницу - и, следовательно, избежать тех недоразумений, которые это слово вследствие своей

двузначности легко вызывает. Необходимо только, когда

содержание с картиной, а предмет с запечатленнымна хол­

речь идет о том, что нечто является представленным, до­

сте сюжетом, например, пейзажем, то отношение, в кото­

бавлять: представлено в представлении или же посредством

ром находится акт к содержанию и предмету, получил

свое

приблизительноевыражение. Для художника картина - это средство представить (darzustellen) пейзаж, он хочет отобра­ зить пейзаж - действительный или привидевшийся ему в фантазии, "нарисовать" его, и он делает это, когда рисует картину. Изготовляя, рисуя картину пейзажа, он рисует пейзаж. Пейзаж - это "первичный" объект его деятельности рисования, а картина - "вторичный" объект. Аналогично в случае [деятельности) представливания. Представляющий представляет какой-нибудь предмет, например, лошадь. Но делая это, он представляет психическое содержание. Содер­ жание в таком же смысле является отображением лошади, в каком картина - отображением пейзажа. Когда представ­ ляющий представляет предмет, то в это же время он пред­ ставляет и отнесенное к этому предмету содержание. Пред­ ставленный предмет, Т.е. предмет, на который направлена представливающая деятельность,

ется первичным

акт представления, явля­

объектом представливания;

посредством которого

представлен

предмет,

-

содержание, это

вторич­

ный объект представливающей деятельности 2 0. Итак, для того чтобы различить двойное значение, ко­ торое принадлежит слову "представливание" то ли при его использовании в отношении содержания, то ли

в отноше­

представления. В первом случае, под тем, что представлено подразумевается содержание представления, а во втором предмет представления.

Мы уже сказали, что содержание

-

-

это как бы средство,

при помощи которого предмет является представленным. С этой точки зрения опять ясно выступает аналогия, какую мы нашли между представлением и его языковым знаком,

именем. Мы видели, что изначальной функцией названия является сообщение о психическом акте, а именно:

акте

представливания. Посредством этого название вызывает у слушателя

значение,

психическое

содержание

(представления); и в силу этого значения название назы­ вает предмет. Следовательно, поскольку вызов содержания представления есть средство, посредством которого назва­ ние называет предмет, постольку само содержание пред­

ставления

является

средством,

посредством

которого

(сообщенный посредством названия) акт представления представляет предмет22.

Керри пытается посредством различения между "тем,

что представлено как таковое", и "тем, что просто представ­

лено" , предотвратить те недоразумения, который возникают в том случае, когда о "представленном" предмете говорят безо всякого добавочного разъяснения-ё. Однако сомни­

нии предмета, воспользуемся тем способом выражения, ко­ торое мы находим у Циммерманап. О содержании мы скажем, что оно мыслится, представляется в (in) представ­

тельно, можно ли будет благодаря этому достичь постав-

лении;

представляется по­

нять содержание представления, как то, что название значит и как то,

средством (durch) содержания представления (или посред­ ством представления). То, что представлено в представле­

щим образом: "D'une part l'idee est се, qui гергёзеше un objet'a I'esj>rit; elle

о

предмете

мы

скажем,

что

он

нии, есть его содержание; то, что представлено посредством

20

Выражения "первичный" Брентано (I.c., Buch II, Сар. 2,

и

§8),

"вторичный

объект" встречаются у но в несколько другом смысле. Если

первичным объектом Брентано называет предмет представления, так же, как это делаем здесь и мы, то под вторичным предметом представления он понимает акт и содержание, вместе взятые, поскольку они, во время

представливания

предмета,

схватываются

"внутренним

именно благодаря этому представление будет осознанным.

21 Ibid.

сознанием"

и

22

Вторую задачу, которую, согласно вышесказанному должно выпол­

посредством чего представлен предмет, ЖНоэль характеризует следую­

est еп d'autres terrnes, le substitut mental de l'objet. D'autre part I'idee est се qui constitue la signification d'un пот, l'act, par lequel nous conferons'a се пот ип sens deterrnine', une ассерпоп pr~cise, exclusive de doute autre." [С одной стороны, представление - это то, что репрезентирует объект в со: знании; используя иную терминологию, представление - это ментальныи субститут объекта. С другой же стороны, представление - это то, что кон­ ституирует значение названия, акт посредством которого мы придаем этому названию определенный смысл, точное значение, отличное от всех

других] ( Noms et concepts. "Revue Philosophique" XXXI, 471), - ср. также Marty, Ueber das VerJialtnis уоп Logik und Grammatik, в: Symbolae Рга­ genses, Festgabe etc. Wien 1893, S. 116, Anm. 1. 23 Kerry, I.c., ХУ, S. 135.

56

к. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений.

ленной цели. Потому что добавление, присоединенное к на­ званию при помощи частиц "как", "поскольку" и т.п., сиг­ нализирует слушателю, что он должен представить себе на­

званный предмет с вполне определенной точки зрения и посредством вполне определенных, названных этим допол­

нением признаков. Это происходит тогда, когда кто-то го­ ворит, например, о круге "как" граничном случае эллипса

или об американских обезьянах, "поскольку" все они хво­ статы. Но когда присоединенное к названию посредством частиц "как", "поскольку" дополнение само является двуз­

'"

57

ложенные выводы были бы значительно ограничены; они, следовательно, не могли бы быть чем-то значимым для всех представлений. На самом же деле, даже те, кто явно выступает за проведение различения содержания представ­ ления от предмета представления, считают это различение

значимым лишь для одной группы представлений, и про­ тивопоставляют этой группе другую, содержащую такое же или даже еще большее количество представлений, которым не

соответствуют

никакие

предметы,

и

которые поэтому

если обозначать предмет как "представленный", то посред­

следует обозначить как представления "беспредметные". Именно так и считает Больцано, утверждая, что суще­ ствуют беспредметные представления, т.е. представления, которые не имеют предмета. Если кто-либо, говорит Боль­

ством этого не предотвращаются недоразумения, которые

цано,

начным, тогда присущая этому названию возможность вы­

звать недоразумение отнюдь не исчезает. Следовательно,

могут быть вызваны двузначностью слова "пред­ ставленный". Ведь нечто может рассматриваться в двояком

смысле как "то, что представлено": или как предмет, или как содержа~ие акта представления. В первом случае, дополнение как нечто представленное" действует де­ терминирующе, так как этим самым внимание направля­

ется на реляцию, в которой находится предмет к познаю­ щему существу, во втором же случае, добавление действует

модифицирующе, причем представленный в этом смысле

находит

ставление

не

нелепым имеет

представляет, то

утверждать,

предмета,

что

некоторое

следовательно,

пред­

ничего

не

это происходит из-за того, что он путает

содержание представления,

которое вне всякого

сомнения

присуще каждому представлению, с предметом представле­

ния. В качестве примеров таких "беспредметных" представ­ лений

Больцано

приводит

представления:

"ничто",

"круглый четырехугольник", "зеленая добродетель", "золотая гора"24. Схожим образом рассуждает и Керри: тот, кто по­ казал несовместимость частей одного представления, тот

предмет является не предметом, а содержанием представ­

этим самым доказывает, что под это представление не мо­

ления.

жать всяких недоразумений, следовательно, мы будем го­

жет подпадать никакой предмет. Таким представлением бу­ дет, например, представление числа большего, чем ноль и которое, будучи сложенным с самим собой, дает само себя в результате 25. И Гефлер пишет, что имеются такие пред­ ставления, "объем которых равен нулю, Т.е. которым не со­

ворить, что содержание представлено в представлении, а

ответствует никакой предмет"; в качестве примеров таких

предмет представлен посредством представления.

представлений Гефлер приводит наряду с примерами Больцано еще и представления управляемого воздушного шара, бриллианта величиной в один кубический метр и т.п. 2 6 . Следовательно, есть два вида представлений, которым якобы не соответствует никакой предмет. Во-первых, это

Следовательно, мы будем придерживаться того способа выражения, который предложил Циммерман, и следуя ко­ торому

-

как нам кажется

-

лучше всего можно будет избе­

5. О ТАК НАЗЫВАЕМЫХ "БЕСПРЕДМЕТНЫХ" ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ

Все наши прежние выводы молчаливо основывались на предпосылке, что каждому без исключения представле­ нию соответствует какой-то предмет. Мы уже говорили о том,

что

в

каждом

представлении

следует

различать

не

представления, каждого

которые

предмета,

как,

прямо например,

ничто

Во-вторых, это представления, которым в принципе не соответствует никакой предмет, так как в их содержании

третье, а именно: предмет этого представления. Однако на

друг

другу

появляются

соединенными

определения,

это сразу можно возразить, напомнив, что ведь существуют

не соответствует никакой предмет. В таком случае вышеиз-

отрицание

представления

(Nichts).

только содержание и акт, но наряду с ними еще и нечто

и "беспредметные" представления, представления, которым

содержат

Гс., § 67. 25 Kerry, Гс., Х. Jhrg. S. 428 и. 444. 26 НOfler, Гс., § § 6 und 17, 4.

24 Bolzano,

противоречащие

например,

круглый

58

к учению о содержании и предмете представлении .

К. Твардовский

...

59

четырехугольник В-третьих, представления, которым не

совершенно не обращая внимание на общее как для всех

соответствует никакой

людей и не-людей вышестоящее представление

предмет,

поскольку

на

данный

-

без ис­

момент, согласно опыту, такой предмет не может быть

ключения все, что только не является человеком,

указан. Принимая во внимание эти три вида "беспредметных" представлений, проверим те аргументы, которые были выдвинуты в защиту их существования.

тельно, не только ангелов, но и дом, страсть, трубный глас. Однако такое толкование оиоиа аорипоу сегодня уже

следова­

нельзя серьезно воспринимать.

Что касается представления, обозначенного назва­

Если же инфинитизации действительно присуще ди­

заблуждением, которое, передаваясь из века в век, проходит

хотомическое воздействие в отношении вышележащего представления, то ясно, что такие выражения как "не-греки"

1.

нием "ничто", то здесь, как нам кажется, мы имеем дело с через все логические и диалектические исследования. Не­

мало [философов] размышляли о 1И!

OV,

non-ens и nihil, по­

лагая, что необходимо выделить различные виды "ничто"; и

еще Кант составил обзор четырех видов ничто. Среди них находится также и "ничто как пустое понятие без пред-

•

мета"27.

Сомнительно, однако, является ли слово "ничто" кате­ горематическим выражением, т.е. может ли вообще быть

обозначено посредством этого слова какое-нибудь пред­ ставление,

как

например,

посредством

"суждение", "листва". В общем, значение лось со значением

"non-ens",

слов

"nihil"

"отец",

отождествля­

и даже сегодня считают, что

"ничто" попросту замещает выражение "не-сущее" ("nicht etwas"). Если все это так, то необходимо поставить вопрос, каково же собственно значение таких выражений, как "не­ сущее",

"non-ens".

Так называемая схоластами инфинитизация, Т.е. сое­

и Т.П., взятые в предлагаемом здесь смысле, далеки от того,

чтобы быть лишенными смысла, с полным правом должны

быть обозначены как категорематические. Следовательно, в себе и для себя инфинитизация не упраздняет категорема­ тическую природу высказывания. Легко видеть и то, что это дихотомическое воздействие инфинитизации связано с одним условием. А именно: относительно представления, которое является значением инфинитированного названия, должно существовать вышестоящее представление. Если же такового нет, то инфинитированное название будет лишено смысла. Ясно, что "нечто" обозначает такое представление, которое

не

имеет

вышестоящего

по

отношению

к

нему

представления. Ведь если по отношению к "нечто" суще­ ствовало бы нечто вышестоящее, то в таком случае это вы­ шестоящее нечто также было бы каким-то нечто; т.е, одно и тоже было бы одновременно по отношению к нечто и вы­ шестоящим и подчиненным. Но инфинитизация выраже­

динение категорематического выражения с "поп", "не", дает

ния

в итоге новое выражение с совершенно определенным зна­

вышестоящим по отношению к "нечто", следовательно, не­ что абсурдное; таким образом, такая инфинитизация не­

чением. При помощи составленного с "ничто" выражения совершается дихотомическое разделение представления.

Но не то представление, перед названием которого мы ставим

отрицательную частицу,

является

дихотомически

разделенным. Ведь когда мы говорим "не-греки", то этим самым мы

не делим греков

греками и на таких, что

подверглось

на таких,

которые являются

которые таковыми не являются. То,

разделению,

так

это

вышестоящее

(uebergeordnete) понятие, например, "люди". Схожим обра­

зом дело обстоит и с такой инфинитизацией как "не-куря­ щие", посредством которой пассажиры делятся на таких, которые курят и на таких, которые не курят. Только непо­

нимание того, что инфинитизация способна определять дихотомию вышележащего представления, могло породить

странное мнение, что под "не-людьми" следует понимать

27 Kant, Кritik der reinen Vernunft, ed. Kehrbach, §.S. 259.

"нечто"

предполагает

наличие чего-то,

что является

возможна в том же самом смысле, что и инфинитизация таких названий, как "греки" и Т.П. Уже Авиценна обратил внимание на это обстоятельство и на основе изложенных здесь аргументов счел недопустимыми такие инфинитиза­ ции как поп-гез, non-aliquid, non-ens 28. И если более тща­ тельно

рассмотреть

ту

роль,

какую

в

языке

играет

слово

"ничто", то мы увидим, что это выражение в действитель­

ности синкатегорематично и не является названием. Это составная часть отрицательных предложений. Выражение "ничто не является вечным" означает: "нет чего-то, что было бы вечно" (es gibt nichts Ewiges); "я ничего не вижу" обозначает: "нет ничего, что было бы мною видено" (es gibt nicht etwas von mir Gesehenes) и Т.П.

28

ер.

Prantl, Geschichte der Logik im Abendlande, Bd.

П,

S. 356.

к. Твардовский

60

к учению о содержании и предмете представлении. '"

61

Если вышеприведенные выводы верны, то аргумент в пользу существования беспредметных представлений, по­ черпнутый из выражения "ничто", сам по себе отпадает, так как выражение "ничто" не имеет в качестве своего значения вообще ни одного представления. Можно только удив­

тому, что названо свойствами, которые явно не присущи содержанию представления. Ведь если бы оно обладало взаимопротиворечащими свойствами, то не могло бы су­ ществовать; а оно ведь существует. Не содержание пред­

ляться тому, что синкатегорематическая природа этого вы­

приписываем

ражения

ускользнула

от

внимания

такого

исследователя

как Больцано, хотя последний и признавал синкатегорема­

тическую природу слова "ни один" (kein). Явно видно, гово­ рит он, что представление: "ни один человек" хотя и содер­ жит представления "человек" и "не'(шсш), но не таким спо­ собом, чтобы это "не" относилось к представлению "человек" и его отрицало, а только таким образом, что это "не" отно­ сится

к предикату,

который только

потом

появляется

в

ставления

названо

является

тем,

чему

мы

и остроугольность

посредством

хотя и не существует,

названия:

в

одно

и

то же

время

и квадратность,

а то, что

"остроугольный

квадрат",

однако является

представленным

но­

сителем этих свойств. Другими словами, именно остроу­ гольный квадрат является тем, что представлено не в том смысле,

в котором

представлено;

содержание

ведь содержание

представления

существует;

квадрат есть скорее то, что представлено

есть

то, что

остроугольный

в смысле предмета

предложении 2 9 . В другом же месте, Больцано, обсуждая из­ ложенную предпосылку, при которой допустима инфини­

представления, который в данном случае хотя и отвергнут, но тем не менее представлен как предмет. Потому что остроугольный квадрат может быть отвергнут только как

тизация, все же не делает из этого никаких выводов отно­

предмет

сительно инфинитизации [понятия] "нечто"30. 2. и 3. Вторая группа так называемых беспредметных представлений образована теми представлениями, в содер­

ством названия "остроугольный квадрат"; в качестве содер­ жания представления остроугольный квадрат не может быть отвергнут; психическое содержание, которое является

жании

значением

которых

находятся

несовместимые

друг

с

другом

признаки. Такого вида представлением является, напри­ мер, представление остроугольного квадрата. Хотя более тщательное исследование положения дел (Sachverhaltes) показывает, что те, кто утверждают, что будто бы таким представлениям не соответствует никакой предмет, просто

путают определенные [понятия]. Эту путаницу нетрудно об­ наружить, если рассмотреть три функции, присущие назва­ ниям. Ведь и здесь также находятся все три названные

представления;

названия,

отвергнуто

существует

то, что названо посред­

в

подлинном

смысле

этого слова.

Ошибка, которую совершают защитники беспредмет­ ных представлений состоит в том, что несуществование предмета представления они принимают за его небытие­

представленным

(Nicht-Vorgestelltwerden).

ством

представления

каждого

А ведь посред­

представляется

какой-то

предмет, существует ли он или нет, точно так же как каждое

название называет какой-то предмет несмотря на то, суще­

функции: сообщения, означивания и именования. Тот, кто высказывает выражение "остроугольный квадрат", тот этим самым сообщает, что он совершает некое представливание. Подчиненное этому акту представления содержание об­ разует значение названия. Но это название не только что­

ствует он или нет. Следовательно, правы также и те, кто ут­

то значит, оно также нечто называет, а именно: нечто такое,

ставлениями.

что соединяет в себе взаимопротиворечащие свойства, и

существование чего сразу же отрицается, если об этом на­ званном совершить суждение. И все же, не вызывает со­

верждает, что предметы некоторых представлений не суще­

ствуют, и все же было сказано слишком много, когда ут­ верждали, что таким представлениям не соответствует ни­

какой предмет, что они являются беспредметными пред­ Против такого рода рассуждений

можно

выдвинуть

серьезное возражение. А именно: что посредством такого рода толкования затушевывается граница между существа­

мнения, что посредством названия было нечто названо, даже если оно и не существует. И это названное выгодно

держании

отличается

знаки, не существует; и тем не менее, утверждают, что он

от

содержания

представления;

потому что,

во­

первых, это [т.е.содержание] существует, а то [т.е. нечто на­ званное] - не существует; и во-вторых, мы при писываем

29 Bolzano, l.c., § 89, 30 Ibid., § 103, Апгп,

Апгп.

8.

ванием и несуществованием. Предмет представления, в со­ которого

представлен;

представлены

следовательно,

он

противоречивые

все же существует, то

при­

есть

существует как представленный предмет.

Кто выдвигает такие аргументы, тот совершенно не замечает того, что если нечто "существует" как то, что пред-

к учению о содержании и предмете представлении .

к. Твардовский

62

ставлено в смысле предмета представления, то это его су­

ществование не является подлинным существованием. По­

ления,

существующее как предмет представления в действитель­

представлены,

вовсе не существует, а только представлено. Дей­

ствительному

существованию

предмета,

т.е.

такому,

ко­

торое образует содержание признающего суждения, проти­ востоит феноменальное, интенциональное существование предмегаат; состоит оно исключительно в бытии представ­

ленным

(Vorgestelltwerden).

Вышеизложенные рассуждения

о предмете так называемых "беспредметных" представлений отнюдь не затушевывают границу между существованием и несуществовнием, наоборот, они скорее

способствуют как можно более отчетливому проведению этой границы. Ведь теперь-то мы знаем, что следует остерегаться

смешения

существования

бытием в качестве представленного последнее так существование

некоторого

предмета

с

его

(Vorgestelltwerden).

А

же мало обуславливает и обосновывает представленного предмета, как и бытие

предмета

названным

(Genanntwerden)

имеет

своей предпосылкой или следствием существование этого

же

предмета. Схоластика довольно хорошо познала эту

особенность представлены,

(Eigentuemlichkeit) но

не

существуют,

предметов, и

которые

именно

к

этой

философии восходит выражение, что эти предметы имеют только объективное, интенциональное существование, причем

ясно

осознавалось

то,

что

этим

выражением

не

обозначается никакое действительное существование. При этом [философы] ограничивались только возможными, свободными от внутренних противоречий предметами, и не принимали во внимание предметы невозможные. И все же не совсем

понятно,

почему то,

что значимо в

отношении

возможных предметов, не может найти своего применения

к предметам невозможным. Если мы представляем себе несуществующий предмет, то ничто не вынуждает нас сразу заметить, обременен ли этот предмет взаимопротиворечащими

определениями

или

нет.

Возможно, что определения этих предметов кажутся пона­ чалу взаимосоединимыми, и только из проистекающих от

них последствий проявляется их несовместимость. В таком случае представление имело бы предмет до тех пор, пока не были бы обнаружены эти противоречия; но в тот момент,

31

Ср.

Brentano, I.c., ВисЬ

П, Сар.

1, § 7.

63

когда представливающий их бы осознал, представление пе­ рестало бы иметь предмет. Но где все же наличествовали бы эти противоречия? Ясно, что не в содержании представ­

средством добавления: "как предмет представления", мо­ дифицируется значение выражения существования; нечто ности

...

ведь

в

нем но

эти

ему

противоречивые

не

принадлежат;

определения

следовательно,

и не

остается ничего иного, как согласиться с тем, что эти опре­ деления

представлены

предмете;

в

таком

как

случае,

такие,

вне

которые

всякого

содержатся

сомнения,

в

должен

быть представлен и сам предмет. Различие между представлениями возможных и пред­ ставлен иями тот,

кто

невозможных

представляет

в

предметов

первом

случае,

состоит т.е,

в

когда

том, он

что

пред­

ставляет нечто возможное, вообще-то имеет меньше пово­ дов для вынесения признающего или отвергающего сужде­

ния об этом внутренне непротиворечивом предмете пред­ ставления, чем во втором случае, когда он представляет не­

возможный предмет и когда эта невозможность не усколь­ зает от его внимания. В этом втором случае отвергающее суждение возникает спонтанно, тогда как несовершение та­

кого суждения стоило бы немалого усилия тому, кто пред­ ставляет себе этот невозможный предмет. Однако, хотя мы и склонны тотчас отбросить этот предмет, и, следуя этой склонности, мы и совершаем суждение: "Этот предмет не существует", то все же, для того чтобы было возможным со­ вершить это суждение, необходимо этот предмет именно представить.

Учение об истинных и ложных суждениях, пришедшее к нам еще от Декарта и его последователей, останется не­

понятным без предпосылки, что каждому без исключения представлению соответствует предмет. "Каждое представле­ ние, - говорит Декарт,- представляет нечто в качестве предмета; если

этот предмет существует, то представление

материально истинно;

если же он не существует, то

пред­

ставление материально ложно"32. Следовательно, существует предмет или нет - а именно таково мнение Декарта - в представлении он всегда явлен как данный; и поскольку представления одним и тем же

способом

преподносят

представляющему

как

действи­

тельно существующие, так и только интенционально суще­

ствующие предметы, постольку они сами побуждают к ложным суждениям, ведь также легко можно быть склон­ ным к признанию в качестве действительно существующих

32 Descartes, Meditationes de prima philosophia, Med. III: Nullae ideae nisi tamquam rerum esse possunt. - Est tamen profecta quaedam alia falsitas та­ terialis in ideis, сит поп rem tamquam rem repraesentant.

64

к учению о содержании и предмете представлений. '"

к. Твардовский

TO~ЬKO

интенциональные предметы, как и те, которые

(bIos)

деиствительно существуют.

Итак, в рассуждениях Декарта мы находим подтвер­ ждение вышеизложенного мнения, Т.е., что каждому пред­

ставлению соответствует предмет. Если нам удалось здесь показать,

что

даже таким

представлениям,

в

содержании

которых пред ставлены противоречивые определения, при­ надлежат предметы, то тем самым мы показали это и для

третьей группы так называемых "беспредметных" представ­

(Relationsurteil)

65

отношение. Тот, кто утверждет, что число

четыре больше, чем число три, тот говорит не об отноше­ нии между содержанием представления числа три и содер­

жанием представления числа четыре. Ведь между содержа­ ниями представления не имеется никакой реляции вели­ чины. Такая реляция скорее имеет место между "числом три" и "числом четыре", взятыми в качестве предметов представления, независимо от того,

существуют они

или

нет, только лишь если они представлены посредством соот­

лений, предмет которых хотя и не является невозможным

ветствующих представлений. Если это так, то возникает другая трудность, на кото­

Следовательно, мы будем придерживаться того, что посред­

рую также указал Гефлер. Суждения о реляциях, содержа­ нием которых является существование реляции, имеющей

но существование которого фактически в опыте не дано: ством каждого представления представлен какой-то пред­

мет, независимо от того, существует он или же нет; не сос­ тавляют исключения из этого закона также и те представ­

ления, предметы которых не могут существовать.

В свете этой необходимой принадлежности предмета к каждому акту представления и каждому содержанию пред­

ставления, выразительно проступает природа своеобразной отнесенности психического

акта

к его

предмету,

которую

мы называем представливанием. Благодаря этому как раз и отличаются присущая классу представлений отнесенность

к предмету от той, которая присуща классу суждений, а именно: у суждений речь идет о существовании либо не­ существовании предмета, тогда как в первом классе психи­

ческих феноменов предмет является только представлен­ ным, несмотря на то, существует он или нет.

Нас не должно удивлять то, что здесь утверждаются реляц~и такого вида, один из членов которых существует, а другои

-

нет, Т.е. реляции между экзистирующим и не-эк­

зистирующим, если учесть, что вопрос, существуют члены

какой-то реляции или нет, не имеет значения для "наличествующей" между ними реляции, как это показал

Гефлер33. При этом, однако, Гефлер допускает ошибку, пу­ тая содержание и предмет представления. Он говорит: суж­ дение, которое утверждает какую-то реляцию, не предпола­

гает "действительное" бытие (Dasein) членов реляции; до­ статочно лишь их себе представить, для того чтобы впо­ следствии к ним было обращено суждение. Это утвержде­ ние, на наш взгляд, неверно постольку, поскольку, с одной стороны,

содержания

представления

ведь

вполне

суще­

ствуют, с другой же стороны, они не являются тем, между чем

33

наличествует

l.c., § 45.11.

утверждаемое

в

суждении

о

реляции

место

между

несуществующими

предметами,

признают

эти предметы, и согласно тому, что было сказано выше об отношении между признанием частей и признанием це­ лого, в котором содержатся эти части, должен быть при­ знан

-

посредством признания реляции -также и каждый

член этой реляции. Следовательно, это соображение приво­ дит к такому результату, который прямо противоречит ут­ верждению, что в суждении о реляции речь не идет о суще­

ствовании членов этой реляции. Однако эта трудность устраняется следующим рассуждением. Согласно идиогене­ тическому учению

о суждении, Т.е. тому учению, которое

полагает сущность суждения в признании или отбрасыва­ нии некоторого предмета 3 4, есть только частно-утверди­ тельные и обще-отрицательные суждения, тогда как т.н. обще-утвердительные

и

частно-отрицательные

суждения

могут быть сведены к обоим этим классамае. Что же каса­ ется обще-отрицательных "суждений о реляциях", то упо­ мянутая трудность им не грозит. Такое суждение как, на­

пример, "нет круга с неравными радиусами" (в категори­

ческом выражении: "все радиусы одного круга равны между

собой"), не содержит ничего, чтобы говорило бы о суще­ ствовании радиусов; оно только отвергает неравность ради­ усов круга, не высказывая при этом ничего о самом суще­

ствовании радиусов. Что же касается частно-утвердитель­ ных суждений, в которых нечто высказывается о некотором отношении, то упомянутая трудность исчезнет, как только

будет установлен истинный субъект таких предложений.

Так, нам кажется, что в предложении "Посейдон был богом моря" посредством признания того отношения, в котором Посейдон

находится к морю,

34 Hillebrand, l.c., § 16. 35 Впепито, l.c., Buch 11, 3 Твардовский

К.

Сар.

7, §7.

имплицитно

признается

и

к учению о содержании и предмете представлений.

К. Твардовский

66

сам Посейдон. Но это только так кажется; ведь в этом слу­ чае, выражаясь языком схоластов, имя собственное "супонируется"для того, что названо в качестве названного, так что субъектом предложения является не "Посейдон", а "то что названо Посейдоном'зе.Следовательно,то, что им-

,

плицитно признано,

,

отнесенность

поскольку он был назван, а не

личны. Тот, кто говорит: "солнце существует", естественно,

между

актом

представления

и

представленным посредством этого акта предметом должна

быть признана независимой от вопроса, существует ли этот предмет или нет. Вместе с этим разрушается то препят­ ствие, которое стояло на пути угверждения, что каждому представлению соответствует предмет, вне зависимости от

того, существует он или нет. Выражение "беспредметное представление" принадлежит к тому виду выражений, ко­ торые содержат внутреннее противоречие. Так как нет та­ кого представления, которое бы не представляло нечто в качестве предмета; такое представление не может существо­

вать. Хотя и есть очень много представлений, предмет ко­ торых не существует, или потому, что этот предмет соеди­

няет

в случае, когда предмет представления существует, не должно подвергаться даже наименьшому сомнению то, что

просто предмет представления.

Итак,

РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ СОДЕРЖАНИЕМ И ПРЕДМЕТОМ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

-

постольку есть предмет как таковои,

предмет представления

6.

67

...

взаимопротиворечащие

определения,

следовательно,

существовать не может, или же только для того, что факти­ чески не существует. Но представленным предмет будет также и в этом случае, так что следует говорить о представ­

лениях, предметы которых не существуют, а не об пред­ ставлениях, которые являются беспредметными, т .е. кото­ рым не соответствуют никакие предметыа",

содержание и предмет представления между собой раз­ не имеет в виду содержание своего представления солнца, а

нечто от этого содержания toto genere [комм., к 6, п.1, с. 157] отличное. Но не так просто обстоит дело с представ­

лениями, предметы которых не существуют. Можно было бы полагать что в этом случае между содержанием и пред­

метом нал~ествует не реальное, а просто логическое раз­ личие. В действительности же содержание и предмет явля­

ются в этом случае чем-то одним; только двойная- точка зрения, с которой можно было бы рассматривать это одно, позволила бы

ему являться

то

как содержанию,

то

как

предмету.

Однако дело обстоит не так Наоборот, как видно даже из беглого рассуждения, между содержанием и предметом представления, как и в том случае, когда предмет не суще­ ствует,

наличествуют

те

же

самые

различия,

которые

можно обнаружить и в первом случае, в котором предмет

существует. Мы перечислим наиболее важные из этих раз­ личий и при каждом отдельном различии мы постараемся показать, как сохраняет он свою значимость как в случае существующих, так и в случае несуществующих предметов.

1. Уже не раз для выделения обсуждаемого различия мы пользовались ссылкой на совершенно иной вид, каким содержание

и

предмет

относятся

к угвердительному или

отрицательному суждению. А именно: если содержание и

36 ер. Marty, Ueber subjectlose S"Jtze etc. "Vierteljahrschrift fur wissenschaftliche Philosophie", УIII, Jhrg., 5.82 und Hillebrand, l.c., § 68, приме­ чание.

37 том,

Впрочем, сам Больцано вынужден говорить в отдельном параграфе о как

установленные

(например,

для

предметных

отношения между (Wechselvorstellungen), отношения

представлений

заменяемыми подчиненности

отношения

представлениями и подчиняемости

предмет представления различались бы между собой не ре­ ально, а только логически, то не бьmо бы возможным, чтобы существовало содержание, когда предмет не суще­

ствует. Но именно так часто и случается. Кто совершает ис­ тинное суждение, которое отрицает некоторый ПJzедмет, тот должен все же представить себе предмет, которыи он в суж­

und Unterordnung» могут быть распространены на "беспредметные" представления (Гс., § 108). Этот параграф как в своем

дении

намерении, так и в своем осушествлении является подтверждением того

ющего содержания. Если это происходит

(Ueber-

положения, что по сути дела нет никаких беспредметных представлений.

- У Керри мы также находим предложение, которое - возможно и против воли автора - подтверждает наше мнение. Мы читаем у него: " Уже вы­ сказывание: "Не имеется равностороннего, но не прямоугольного плос­ кого треугольника", показывает, что тот предмет, существование кото­

рого здесь отрицается, может быть каким-то образом (естественно, не

наглядным) осмыслеи"(l.с.,

IX. Jhrg. 5. 472).

отвергает.

Следовательно,

предмет является

пред­

ставленным в качестве предмета посредством соответству­

-

содержание су­

ществует; но предмет не существует, так как именно он яв­ ляется отвергнутым в истинном отрицательном суждении.

Если содержание и предмет в действительности были бы одним и тем же, то в одно и то же время не могло бы одно существовать, а другое не существовать. Из этого отноше3*

68

к учению о содержании и, предмете представлений .

к. Твардовский

ния

истинного отвергающего суждения к

содержанию и

...

69

"предметом" представления; так как последний обладает

предмету представления, которое лежит в основании суж­

теми

дения, мы черпаем самый эффективный аргумент в пользу

Либман. Но если Либман понимает под содержаниемто же

их реального различия.

самое, что и мы обозначаем в качестве предмета, то его вы­

2. Еще

один аргумент приводит Керри. Различие, гово­

рит он, между понятием числа и самим числом

происте­

геометрическими предикатами, о

которых говорит

воды верны, но в них не хватает того связующего звена, в

силу которого акт всегда относится к этому, определенному

и ни к какому другому предмету. И это связующее звено,

кает уже из того, что число обладает свойствами и нахо­ дится в отношениях, которые чужды его понятиюзё. Под понятием Керри понимает то, что мы назвали

является одним и тем же, что и акт. Хотя оно и образует

содержанием

вместе с

представления;

предметом

является

число. Золотая гора, например, обладает помимо

само

содержание представления в

указанном нами смысле, не

ним единую психическую реальность, но тогда,

прочего

как акт представления является чем-то реальным, то со­

свойством пространственной протяженности, состоять из

держанию представления всегда не хватает этой реально­

золота, быть больше или меньше, чем другие горы. Эти свойства

и

разумеется,

отношение не

величины

принадлежат

к

другим

содержанию

горам,

представления

золотой горы. Ведь оно не является ни пространственно

сти; реальность может принадлежать или же не принадле­

жать предмету-), Также и в этом различном в отношении свойства бытия реальном поведении выражается различие между содержанием и предметом представления.

3.

протяженным, не состоит из золота, к нему неприменимы

высказывания

об

отношениях

величины.

И

даже

если

Следующим доказательством реального, а не только

логического различия содержания и предмета представле­

золотая гора и не существует, то мы все же приписываем

ния

ей, поскольку она есть предмет представления, эти свойства

ставления

и рассматриваем ее в отношении к другим, возможно, так

дефиниции, под такими представлениями понимают пред­

же,

ставления, которые обладают одинаковым объемом, но различным содержанием. Такими взаимозаменяемыми

как

и

она

представления. которым

сама,

несуществующим· предметам

ТО же самое относится

приписываются

и

к предметам,

взаимопротиворечивые

определения. Эти взаимопротиворечащие определения не приписываются представления

содержанию

представления;

остроугольного

остроугольным,

ни

квадрата

квадратным;

но

не

сам

содержание является

ни

остроугольный

квадрат есть предмет этого представления. Следовательно,

даже

и

с

этой

точки

зрения

явствует

различие

между

содержанием представления и предметом представления.

являются

называемые

взаимозаменяемые

пред­

Согласно общепринятой

представлениями являются, например, "город, расположен­ ный на месте римского Ювавум" и "место рождения Моцарта". Оба названия обозначают нечто различное, но называют они одно и то же. И поскольку, как мы видели, значение

названия

совпадает

с

содержанием

посредством

него обозначенного представления, но то что названо по­ средством постольку

Либман, в своем стремлении строго разграничить акт

так

(Wechselvorstellungen).

названия

является

взаимозаменяемые

определяться

как

предметом

представления,

представления

представления,

в

которых

также

содержится

и содержание представления как нечто совершенно различ­

различное содержание,

ное,

лен один и тот же предмет. Но этим самым уже дано раз­ личие содержания и предмета. Так как под городом, на месте которого находился римский Ювавум, и под местом рождения Моцарта мыслится нечто совершенно иное. Оба эти представления образованы очень различными состав­ ными частями. В первом - в качестве составных частей вы­

просмотрел

однако

различие

между

содержанием

и

предметом. Он говорит: "содержание, а особенно содержа­ ние наших зрительных и тактильных представлений, кроме

пространственной протяженности, всегда обладает еще и такими определенными геометрическими предикатами как

положение, облик

(Figur)

и т.п. Но представливание этого

но посредством

могут

которых представ­

содержания оказывается таким же недоступным для таких'

ступают представления римлян

геометрических предикатов,

как яркость, сила звука, тем­

щегося укрепленным лагерем; для второго представления в

пература и другие величины интенсивностизч. Здесь Либ­

качестве его составных частей выступают представления композитора, отношения, в которых он находится к своей

ман

называет

"содержанием"

то,

что

мы

называем

античного

города, являю­

малой родине, тогда как отношение к древнему поселению,

38 Kerry, Гс., Х. Jhrg., S. 428. 39 ИеЬтаnn, Zur Analysie der Wirklichkeit, Strassburg 1876, S. 152.

которое раньше находилось на этом месте и было пред-

70

К учению о содержании и предмете представлений .

К. Твардовский

ставлено

первым

представлением,

отсутствует.

Но

не­

лений предмета. А именно:

менее относятся к одному и тому же предмету. Те же осо­

мопротиворечащими определениями

сущи и месту положения римского города Ювавум; а оно идентично месту рождения Моцарта; предмет представле­

71

ного посредством этих двух взаимозаменяемых представ­

смотря на такое большое различие составных частей на­ званных содержаний представлений, оба содержания тем не

бенности, которые присущи месту рождения Моцарта, при­

...

Можно образовать представление наделенного взаи­ предмета,

посред­

ством содержания которого представлено более чем одна пара таких несовместимыхопределений. Такого вида пред­ ставлением является, например, представление квадратной,

ния является одним и тем же; а то, что различает оба этих

остроугольной, имеющей неравные диагонали, фигуры.

представления, так это их различное содержание [комм., ко б, п. 2, с. 157].

деления квадратный и остроугольный, так и определения

То, что было здесь сказано, совсем нетрудно приме­ нить

к

представлениям,

предмет

которых

Круг в строгом геометрическом смысле

-

не

существует.

и это признается

Здесь попарно взаимно друг другу противоречат как опре­

квадратный и имеющий неравные диагонали. Посредством представления, которое имеет своим содержанием обе пары, представлен единственный несуществующий пред­

почти повсеместно - не существует нигде. Но его можно представить самыми различными способами; то как

мет. Так вот, это представление можно поделить на два,

линию с постоянной кривизной, то как образование, кото­

взаимопротиворечащихпар свойств. Один раз можно пред­

рое может быть выражено посредством уравнения (х-а)2 + (у-Ь)2 = r 2, то как линию, все точки которой одинаково

когда каждый раз представляется только одна из этих двух ставить квадратную, остроугольную, имеющую неравные

диагонали фигуру, представляя только определения: квад­

удалены от одной определенной точки. Все эти различные представления относятся к одному и тому же. Этим одним,

ратный и остроугольный, а другой раз представить этот же

к чему они относятся,

является квадратным и остроугольным, представляя только

и является их предмет; тем, что их

между собой различает, и является их содержание.

предмет, о котором согласно предпосылке известно, что он

ту пару свойств, которая обозначена посредством слов:

Применение проистекающего из взаимозаменяемых

"являющийся квадратным и

имеющий неравные диаго­

различия содержания и предмета тех представлений, пред­

нали". Согласно предпосылке, посредством обоих представ­ лений представляется один и тот же предмет; но оба пред­

мет

ставления тождественны в своих содержаниях только отча­

представлений которых

аргумента содержит

для

доказательства

взаимопротиворечащие

реального определе­

ния, не кажется свободным от трудностей. Когда мы пред­

сти,

ставляем квадрат, который является остроугольным, и квадрат, который имеет неравные диагонали, то мы имеем,

представления. Полученный таким способом

как и в случаех всех взаимозаменяемых представлений, два

ния представления и предмета представления может быть

представления

различ­

также применен и к тем представлениям, предметы кото­

ным содержанием. Но относятся ли эти различные содер­

рых не могут существовать, так как отдельные их определе­

жания к одному и тому же предмету, трудно установить по­

ния являются взаимонесовместимыми.

тому,

что

все

с частично

остальные

одинаковым,

представления

частично

предмета,

кроме

только что упомянутых взаимозаменяемых представлений,

следовательно,

это

подлинные

взаимозаменяемые

из заменяе­

мых представлений аргумент в пользу различия содержа­

4.

Керри пользуется еще одним аргументом для дока­

зательства неидентичности содержания и предмета. Общее

отсутствуют, и вследствие этого невозможным является то,

представление

что Керри обозначает как "ознакомление"

(Kenntnissnahme)

множество предметов, имеет несмотря на это только одно

как

представление,

под

которое

подпадает

с предметом представления-о. Сравнение свойств предмета

единственное содержание и этим самым предоставляет до­

одного взаимозаменяемого представления со свойствами

казательство того, что следует строго различать содержание

не

и предмет-н. Этот аргумент является как бы дополнением

выполнимо также и потому, что устранена всякая логичес­

предыдущего, в котором это же различие доказывалось из

кая связь между признаками. Однако можно предложить

принадлежности многих содержаний к одному единствен­

замену этого вида констатирования тождества представлен-

ному предмету. Но это утверждение, что под общие пред-

предмета другого взаимозаменяемого представления

40

Кеггу,

l.c.,

ХУ.

Jahrg., S. 160.

-

41

Кеггу,

I.c., Х, Jhrg, S. 432.

к. Твардовский

72

к учению о содержании и предмете представлений.

ставления действительно подпадает множество предметов,

выглядит - как бы странно это ни звучало - заблуждением, и основанный на этом обстоятельстве аргумент Керри представляется нам несостоятельным.

Но, как нам кажется, и без этого аргумента изложен­ ные основания в достаточной мере показывают, обяза­ тельно следует различать между собой содержание и пред­ мет

представления

даже

в

тех

случаях,

когда

мы

вынуж­

дены этот предмет отрицать.

обороты

речи

"ничто"

или

природу

-

нет,

что

смерти

же

употребляются,

выдает

свою

там

выражение

синкатегорематическую

когда, например, солипсист говорит, что ничего

кроме

-

реального

название

все

ясно

73

...

-

представляющего

или

образно

субъекта

замещает

нет

ничего

иное например, когда буддист говорит, что после

наступает

же

состояние небытия

какое-то

(еin

Zustand des

Nichts). Следовательно, тот, кто утверждает, что представляет

себе "ничто" тот на самом деле ничего не представляет; тот

7.

же кто пред~тавляет, тот всегда представляет нечто, некий

ОПИСАНИЕ ПРЕДМЕТА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

предмет.

Если то, что представлено посредством представления, мы обозначим как предмет этого представления, то тем самым мы придадим этому слову то значение, которое ему

приписывал еще Кант. "Высшее понятие, - читаем мы у него, - с которого обычно и начинают трансцендентальную философию, есть деление на возможное и невозможное. Но так как всяким делением

предполагается уже разделенное

понятие, то необходимо допускать более высокое понятие; и это есть понятие о предмете вообще (взятом проблемати­ чески, без решения вопроса о том, есть ли этот предмет чем-то или он ничто)"42. Смысл, который Кант придает слову предмет, мы должны модифицировать лишь в одном отношении. Согласно Канту, предмет может быть "чем-то"

или же "ничем"

(Nichts).

Мы же,

в

противоположность

Канту, уже показали, что "ничто" следует считать не назва­ нием

предметов

рематическим

возможного

выражением.

представления,

"Ничто"

а

синкатего­

обозначает

границу

По манере употребления слова "предмет" к Канту при­ мыкают Больцано-е и Эрдманн-н; оба считают "ничто" оп­ ределенным видом предметов. Это же делает и Керри-ё;

хотя, с другой стороны, он не считает кантовское употреб­ ление слова "предмет" полностью безупречным. Он нахо­

дит, что Кант употребляет это слово не всегда в одном и том же смысле, ведь у последнего в одном случае предме­

том является нечто "аффицирущее душу", Т.е. неч~о реал!>­

ное, а в другом - мыслимый предмет понятия (еш Begrif-

fgegenstand) 46.

Мы не будем исследовать, насколько обоснован упрек

Керри Канту, а уточним свою точку зрения на этот_вопрос. С нашей точки зрения, предмет представлении, сужде­

ний, эмоций, а также желаний

(Wollungen)

есть не.:то, от­

личное от вещи в себе, если только под последнеи пони­

мать неизвестную причину, аффицирующую наши чувства. В этом случае, значение слова предмет совпадает со значе­

нием выражения "феномен" или "явление", причиной KOT~­

представливания, т.е.[тот момент], где представливание пе­ рестает быть представливанием. К уже приведенным аргу­ ментам в пользу именно такого понимания можно приба­

рых согласно Беркли, мог бы быть Бог, или следуя краи­

вить еще один. Мы обозначили словом "предмет" то, что

что до сих пор было сказано о предметах представления и

представлено

суждения

посредством

подвергнуто

представления,

суждению

посредством эмоциональной деятельности

посредством

(beurteilt), -

и

желается или

отбрасывается. Если бы "ничто" было предметом представления, то было бы возможно признавать либо отбрасывать его в суждении. Но это совсем не так. Ведь нельзя же сказать, что "ничто" существует или "ничто" не существует, невозможно также хотеть "ничто" или его ненавидеть. Там же, где такие или аналогичные им

42

Кант. Соч. Т3. С.334.

ним' идеалистам - наш собственный ДУХ, или же, согласно

умеренным "реалистам" - соответствующие вещи в себе. То, что выяснится в ходе последующего исследования, претен­

дует быть значимым для любой из вышеприведенных то­ чек

зрения.

Посредством

представляется,

причем

каждого

представления

безотносительно

к тому,

нечто

суще­

ствует оно или не существует, может ли оно репрезентиро­

ваться

(sich darstellen)

как независимое от нас, навязываю-

43 Bolzano, '.С. §.49,1. 44 Erdmann Zur Theorie der Apperception. Vierteljahrsschrift f.w.Ph., Х. Jhrg., 5S. 313ff., und Logik, 1. Bd., §§.8-34, insbes. §.15. 45 '.С. Jhrg.хш, 5.122 Anm. 46 Ibid., Jhrg.x., 5.464, Anm.

74

к учению о содержании и предмете представлении. ...

к. Твардовский

щееся нашему восприятию или же нами самими в фанта­

зии образованное; чем бы оно ни было, оно есть скольку мы его представляем

и

-

- по­

в противоположность к нам

н.аш~Й

представливающей деятельности (vorstellenden Taetlgkelt), предмет этой деятельности. Является ли этот предмет чем-то реальным или же не­ реальным, будет трудно решить до тех пор, пока не будет дос.:гигнуто согласие относительно значения этих вы:раже­

нии. Реальность предмета не имеет ничего общего с его существованием. Несмотря на то, существует предмет или нет, о нем говорят, что он есть нечто или же не есть нечто­

75

также как и "эксперимент", "убийство", "эпилептический приступ", "благодушие", "синус" (в тригонометрии) и Т.П. ДЛЯ того, чтобы лучше прояснить значение слова "предмет", можно - как мы это уже делали - сослаться на языковое обозначение и сказать, что предмет есть все то,

чему мы даем название. Этот акт именования (Nennung) использует либо "имена" ("Nomina") в грамматическом смысле, либо соединения имен с другими выражениями, либо, в конце концов, другие части речи, но при условии их субстантивации. Поэтому можно сказать, что все, что обо­ значено именем существительным или же субстантивиро­

т.е. точно так же, как говорят о простоте или сложности не­

ванным выражением, есть предмет в установленном здесь

коего предмета, не спрашивая при этом, существует он или

смысле.

нет. В чем состоит реальность предмета

- описать словами

невозможно; и все же большинство философов соглаша­ ются между собой в том, что такие предметы как резкий

звук, дерево, грусть, движение являются чем-то реальным,

тогда как такие предметы как лишенность, отсутствие, воз­ можность и т.п. следует причислить к нереальным-п. Сле­

Поскольку все, не исключая и представляющего субъ­ екта, может быть предметом, объектом представления, по­ стольку оправданным является утверждение тех, кто видит

в предмете

summum genus

[комм., к.

7,

п.

психологическое

- не существовать так и нечто нереальное (Nichtreales) может то существоватъ, то не

ления, переходит в область метафизики.

существовать. Такие суждения как "существует нехватка де­

нег (Geldmangel) ", или "нет (не существует) возможности чтобы произошло то или иное", являются истинными ил~ ложными, совершенно независимо от нереальности пред­

мета, признанного или отброшенного в этих суждениях

[комм., к. 7, п. 1, с. 159]. Итак, на упрек Керри Канту мы можем ответить что

если слово "предмет" брать в установленном здесь СМ~Iсле, то в этом случае можно говорить и о реальных предметах,

и о предметах нереальных, потому что также как предметы

могут

делиться

на

существующие

инесуществующие,

точно так они делятся на реальные инереальные.

Значение слова "предмет" необходимо отграничить от еще одного выражения. Нельзя путать это слово с выраже­

нием

"вещи"

("Sachen" oder "Dingen").

Последние

-

это

только определенная группа предметов, под которую под­

падает еще много таких, которые вещами не являются. К

предметам

принадлежат

все

без

исключения

категории

того, что может быть представлено, тогда как вещи обозна­ чают только одну ИЗ этих категорий. "Смертельное паде­

ние", хотя и является предметом, отнюдь никакая не вещь,

157].

Все что

рассуждение

относительно

различия

между предметом представления и содержанием представ­

Вплоть до наших дней предметы представления рас­

сматривались с метафизической точки зрения. Когда их определяли как ovra [комм., к. 7, п. 3, с. 157], entia [комм., к. 7, п. 4, с. 157], то тем самым покидали путь, который вел к ним. Однако то, что Аристотелевское OV [комм., к. 7, п. 5, с. 157], в том виде какой ему придала средневековая фило­ софия говоря об еns [комм., к. 7, п.6, с.157], есть не что иное, чем предмет представления, доказывает то обстоя­ тельство, что все школьные утверждения, сформулирован­ ные об ens, значимы и для предмета представления. Огра­ ничимся в последующем лишь наиболее известными из этих утверждений.

.

1. Предмет есть не Existierende); некоторым

что иное, чем существующее (das предметам наряду с их предметно­ стью, а также наряду со свойством быть представленными (что,

кстати, и является подлинным смыслом слова присуще также и существование, другим же предметам не присуще. Так же как и то, что существует

"Essentia"),

есть предмет (ens habens actualem existentiam) [комм., к. 7, п. 7, с. 157] так и то, что только могло бы существовать (ens possibi1e) [комм., к. 7, п.8, с. 157] и даже то, что никогда не могло бы существовать, а только может быть представлено [комм., к. 7, п. 9, с. 157] - есть предмет, короче,

(ens rationis) 47 Marty l.c., VIII. Jhrg., S.S.17lff.

с.

есть нечто. И именно здесь находится та точка, в которой

довательно, так же, как и реальный предмет может в одном случае существовать, а в другом

2,

есть, есть предмет возможного представления; все, что есть,

76

к. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений .

все, что не есть ничто, а только в каком-нибудь смысле есть

"нечто", является предметом-е. И действительно, большин­

ство схоластов считает "aliquid" [комм., к. 7, п.10, с.157] равнозначным "ens", в противоположность тем, кто считает первое атрибутом второго.

2. Предмет есть summum genus. Схоласты выражают в положении, что понятие ens не является родовым по­

это нятием,

а

понятием

трансцендентальным

так

как

оно

"опцца genera transcendit" [комм., к. 7, п. 11, с.' 157]. 3. Каждый предмет представления может быть предме­

том суждения и предметом эмоциональной деятельности.

Таков 5МЫСЛ схоластического учения, согласно которому каждыи

предмет

представления является

"истинным"

и

"добрым". Не в том состоит метафизическая истина пред­

мета, что он является предметом (логически) истинного суждения; также как и его доброта не зависит от того, явля­ ется ли направленное на него чувство в этическом отноше­

нии добрым или же нет. "Истинным" предмет называется

...

77

может быть подвержен судящему, желающему и отвергаю­ щему поведению (Verhalten), постольку каждому предмету представления присущи истина и доброта, и в этом смысле схоластическая наука оказывается верной, т.е. каждое ens

является как verum [комм., к. [комм., к. 7, п. 16, с. 157].

4.

Предмет

называется

7,

п.

15,

с.

истинным

157],

так и Ьопит

вследствие

своей

способности быть предметом суждения; добрым же он на­ зывается вследствие своей способности быть предметом эмоциональной деятельности. Можно поставить вопрос, не принадлежит ли предмету аналогичным; образом атрибут,

выражающий его представляемость (веше

Vorstellbarkelt).

Ведь средневековая философия знает еще и третий атрибут предмета;

каждое

ens -

утверждает

она

-

есть

не

только

и Ьопит, но также и unит [комм., к. 7, п. 17, с.157]. Какое значение имеет единство для того, чтобы предмет

verum

был представлен, а именно: должны ли мы усматривать в

только потому, ЧТО он есть предмет суждения, и "добрым" его называют потому, что к нему относится эмоциональноя

этом единстве какой-то аналог в области представляющей деятельности к истине в области суждения и к доброте в области эмоциональной деятельности ,- все это мы рас­

строго придерживались этого значения истины и доброты

смотрим ниже и в иной связи, когда этот вопрос возникнет спонтанно, сам по себе. 5. Если предмет представлений, суждений и чувств

деятельность. На самом же деле, схоласты сами не всегда

~eДMeT~. Тот, кто. опред~ет метафизическую истину как

сошогпшав геш шгег et шtеllесtum" [комм., к. 7, п.12,

с. 157], предполагает истинность суждения, направленного

на соответствующий предмет. И когда, например, Фома

Аквинский полагает истину в ее "cognoscibilitas" [комм. к. 7 п. 13, с. 157] или "intelligibilitas" [комм., к. 7, п. 14, с. 157], T~

в этом содержится оглядка на истину суждения. Ведь каж­ дое суждение есть истинное познание. А ведь Фома отбра­ сывает эту точку зрения, когда утверждает: "Sicut Ьопum

nominat id, in quod tendit appetitus, ita verum nominat id in quod tendit intellectus"49. В таком изложении его учение' не означает ничего иного как то, что предмет называется ис­ тинным, поскольку к нему относится (sich bezieht) сужде­ ние и что он называется добрым, поскольку к нему отно­

сится чувство. И поскольку каждый предмет представления

есть не что иное, как аристотелевско-схоластическое

ens, то

в таком случае метафизику можно было бы определить как науку о предметах вообще, употребляя слово ["предмет"] в установленном здесь смысле. То, чем занимаются частные науки, является как предметами наших представлений, так и

изменениями,

происходящими

в

них,

присущими

им

свойствами, а также законами, по которым эти предметы

взаимодействуют. НО только в частных науках речь всегда идет о какой-то более или менее узко или широко ограни­ ченной группе предметов, которые обозначают как неорга­ нические,

так

и

органические тела;

психология

исследует

свойства и законы, присущие психическим феноменам, психическим предметам. Наука, включающая в круг своих исследований все предметы: как физические, органические и неорганические, так и психические, как реальные, так и

48 Некоторые, как, например Суарес, отказывают в названии ens тому, что обладает только какой-нибудь "ficta" или "chimoerica essentia", а при­ сваивают его только тому, что обладает "essentia realis". Но это ограни­ ч~ние, ~aK нам представляется, содержит непоследовательность (Suares, DlsputatlOnes metaphysicae, 11, sect.4). 49 7homas Aquinas, De veritate, pars 1, quaest. 16, art.l. (Подобно тому как благом называется то, на что направлено желание, так и истиной называется то, на что направлено понимание).

нереальные, существующие и несуществующие,

и которая

исследует законы, которым повинуются предметы вообще, а не только какая-нибудь одна определенная их группа, называется метафизикой [комм., к. 7, п.18, с.157]. Изло­ женный здесь смысл и имеет почтенная дефиниция со­ гласно которой, метафизика - это наука о сущем как та-

78

к учению о содержании и предмете представлений .

к Твардовский

ковом (die Wissenschaft уотп Seienden als solchem)50, [комм.,

к.

7,

п.

19,

с.

158].

Этот краткий обзор схоластического учения об ens

должен способствовать возможно более точной характери­ стике значения, связанного в данном исследовании со сло­

вом предмет. Сделаем короткое резюме. Предмет можно

...

79

знаков предмета53. Таким образом, вышеупомянугые ис­ следователи пользуются словом "признак" для того, чтобы обозначить как части предмета, так и части содержания представления.И в этом они не одиноким, Но если содержание и предмет не идентичны, то их ча­ сти также являются различными; они, следовательно, мо­

ностью, мы называем предметом. Предметы бывают ре­

гут быть обозначены одним и тем же выражением лишь [комм., к. 8, п. 1, с. 158J. На этом основании еще Хопп протестовал против научного использования слова признак. Он полагал, что несмотря на разнообразное ис­

альными и нереальными, возможными иневозможными.

пользование в логике,

описать приблизительно так: все, что представлено про­ средством представления, признано либо отброшено суж­

дением, желаемо либо отвергаемо эмоциональной деятель­

Общим для всех них является то, что они могут быть или

же являются объектом (не интенциональным) 'психичес­ кого акта, что их языковым обозначением является назва­

ние (в вышеизложенном смысле) и что они, рассматривае­ мые как род, образуют

summum genus и находят свое язы­

aequivoce

это

выражение является

непригод­

ным для terminus technicus [комм., к. 8, п.2, c.158J, и по суги является введенным в науку словом обыденной речи55. И он, как нам представляется, прав, особенно если учесть, что даже те исследователи, которые, согласно их же выразительным

уверениям,

хотят

понимать

под

ковое выражение в названии "нечто". Все, что в самом ши­

"признаками" составные части содержания представления,

роком смысле есть "нечто", называется

нии к представляющему субъекту, а потом также и незави­

не моргнув и глазом называют "признаками" свойства предмета представления. Так, Зигварт называет призна­

симо от него

ками элементы или частичные представления, из которых

-

-

сперва в отноше­

предметом.

состоят сложные представления. Помимо этого, он при­ числяет к

8. О ДВУЗНАЧНОСТИ, ПРИ СУЩЕЙ ТЕРМИНУ "ПРИЗНАК"

признакам цвет,

равносторонность, протяжен­

ность и Т.п.; И все же, вряд ли Зигварт хочет посредством этого угверждать, что представление треугольника состав­ лено из определенных цветов, протяженности и т.п.; ведь в

Если нам удалось доказать наличие фактического раз­

личия между предметом представления и его содержанием, то из этого следует, что части содержания представления отличаются от частей представленного предмета. А если

могут возникать недоразумения, когда объектом представ­

ления обозначают его действительный предмет - как это на самом деле имеет место у многих исследователей

- то по­ сл~дствием такой ложной терминологии и явля~ся двоя­ кии способ употребления слова "признак"; так как употреб­

ляют его то для обозначения чего-то, принадлежащего ин­ тенциональному предмету, Т.е. содержанию представления, то для чего-то, принадлежащего предмету представления.

Так Керри говорит о ПОНЯТИЯХ, которые построены та­ ким образом, что их содержание и их предмет "содержат

строго одинаковые признаки"51; согласно Хармсу, понятие состоит из непреходящих признаков определенной вещиэз;

Марти также хочет чтобы понятие бьmо построено из при50 Ср. Brentano, l.c., Buch 1, Сар.1, § 1. 51 L.c., X.Jhrg., 5.424. 52 Harms, Logik, hrsg. У. Wiese, Leipzig 1886, 5.194.

таком случае само это представление (т.е. содержание пред­ ставления) было бы чем-то протяженным, цветным и т.п.5 6. Гефлер, который дает ясную дефиницию признаков тех составных частей содержания представления, которые являются представлением свойств предмета, почти что на

одном дыхании называет сами эти свойства "признаками" и говорит о "признаке белизны", "признаке цвета", хотя сам согласился обозначать словом признак только представле­ ние белизны и т.д.57 Бауман, когда речь идет о сложных представлениях, называет каждый поддающийся различе­ нию

элемент множества, по

отношению к

целому пред­

ставлению, частичным представлением или признаком, и,

согласно этому, содержание представления будет ни чем иным, как совокупностью частичных представлений, по-

53 L.c., VIII.Jhrg., 5.82. 54 Ср. 5chroeder, Algebra der Logik, I.Bd, 55.57 f.,80 f.,91 ff.; Gutberlet, Lehrbuch der Philosophie, 5.1 О ff. 55 Норре, Die gesammte Logik, Paderborn 1868, §§ 104, 11Н. 56 Sigwart, I.с., I.Bd., §.41 f. 57 Ho'fler, l.c. § 15, 1.

80

К. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлении.

мысленной как целое. А ведь Бауман в качестве примеров признаков перечисляет: тяжелое, растяжимое, блестящее и

т.д.58 Эта двузначность выражения "признак" имеет своим основанием то, что обычно стремятся строго различить со­ держание представления от его предмета; если бы это так всегда и делалось, то не осталось бы без внимания разли­ чие между двумя значениями слова "представленный", и,

согласно этому, не были бы обозначены одним и тем же

предметом

представления;

что,

...

следовательно,

81 представ­

ленный признак в этом смысле не является никакой со:' ставной частью

представления,

а частью предмета пред­

ставления.

На наш взгляд, именно это и осталось незамеченным,

когда детерминирующий смысл слова "представленный" подменили - не осознавая этого в полной мере - его моди­ фицирующим значением. Представленное яблоко и пред­

именем части представленного в одном смысле, т .е. части

ставление яблока казались в каждом отношении одним и

содержания, и части представленного в другом смысле, т.е.

тем же, тогда как на самом деле тождество между значени­

предмета.

ями ЭТИХ ДВУХ способов выражения имеет место только в

Как посредством представления представленным явля­ ется целый предмет, так и отдельные части предмета явля­ ются

представленными посредством соответствующих им

частей

представления. Части

предмета представления,

в

свою очередь также являются предметами представлений,

которые со своей стороны являются частями целого пред­ ставления. Части содержания представления, так же как и части предмета, являются предметами. Части содержания

образуют целостность содержания представления анало­ гично тому, как части предмета образуют целостный пред­

том случае, когда выражение "представленный" берется в

модифицирующем смысле, когда под "представленным яб­ локом" понимают содержание представления яблока, по­ тому что оно также является представленным. В этом смысле представленное яблоко, естественно, не является никаким яблоком,

а только

содержанием

представления;

также и части яблока, которые были названы признаками, становились

составными частями содержания представле­

ния, как только под "представленным яблоком" начинали понимать содержание представления яблока. Из признака,

мет.

как части яблока, сделали часть содержания представления,

Следовательно, тот, кто представляет, например, яб­ локо, тот представляет также и его части; как само яблоко, так и его части являются представленными; яблоко явля­

так как содержанием представления было представленное яблоко. И когда это произошло, представленные составные

ется полным,

ставления.

целостным предметом представления, а его

части - частичными предметами (Teil-Gegenstaende), кото­ рым в содержании направленного на яблоко представления соответствуют совершенно определенные части. Однако,

части яблока стали составными частями содержания пред­

Подобно тому, как под "представленным" понимали либо содержание, либо предмет представления, так и под

выражением

"признак",

которым

обозначали

части

будучи представленными, яблоко и его части не перестают быть предметами представления. Как яблоко, когда мы его себе представляем, не становится представлением, так и его

"представленного", понимали то части содержания, то части

части не становятся составными частями содержания пред­

предмет,

ставления из-за того, что они являются представленными.

Потому что "быть представленным" значит здесь то же са­ мое, что и быть предметом представления. Это слово взято здесь в его детерминирующем значении; "яблоко представ­ лено" значит ни что иное, как то, что яблоко входит в опре­ деленное отношение с наделенным способностью представ­ ления существом. Следовательно, тот, кто под признаками

предмета. И поскольку многие надлежащим образом не различали или же не различали вообще содержание и полагая что

это

одно и то же,

постольку они

и

стали называть тем же названием "признаки" составные ча­ сти одного, т.е. содержания, и другого, Т.е. предмета.

То, что вышесказанное не лишено основания, показы­

вает нам изложенное Зигвартом традиционное учение об образовании СЛОЖНЫХ понятий. Зигварт вовсе не одобряет это учение;

с

целью

последующего

критического

переос­

мысления он излагает его содержание следующим образом:

понимает части предмета, тот с полным правом может го­

"Традиционное учение о понятиях учит нас определять в

ворить о представленных признаках; он только должен осо­

качестве

знавать, что "быть представленным" означает здесь: быть

признаков

(einheitlichen), одним

Ваитапп,

Einleitung in die Philosophie, 55. 9 f.

что

помыслено

в

целостном

(учит) разлагать понятия на его частичные представления

(Teilvorstellungen), 58

то,

словом обозначенном представлении,

или частичные

понятия

(Teilbegriffe).

82

к. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений.

...

83

Они мыслятся В понятии И образуют его содержание. Та­ ким образом в понятии золота мыслятся признаки: тя­ желое, желтое, блестящее, металлическое и т.д.; в понятии квадрата - признаки: ограниченный (begrenzte), четырех­

представления (т.е. как предмет). Если бы это было не так и Зигварт осознавал бы это различие, то в таком случае он не

сторонний,

признака, которая принадлежит Юбервегу. Потому что именно Юбервег настойчиво обращает внимание на то, что

равносторонний,

прямоугольный,

с

плоской

поверхностью; в понятии убийства: противозаконное, на­ меренное, умышленно совершенное умерщвление человека;

совокупность этих признаков и образует содержание поня­ тий золото, квадрат, убийство; и это содержание презенти­

руется

(darstellen)

как сумма или произведение отдельных

признаковэ".

Итак, то, что "определяется посредством признаков", резюмирует Зигварт, является тем, что было помыслено ("Gedachte") в целостном, одним словом обозначенном представлении. Не говоря уже о том, что нечто может быть помыслено в целостном представлении, не будучи при этом обозначенным посредством одного слова; уже здесь мы находим инкриминированную (geruegte) двузначность, с которой можно говорит о "представленном", и которую невозможно

устранить

посредством

замены

выражения

"представленное" каким-то другим выражением, например,

"помысленное"("Gеdасhtеs"). Ибо то, что определяется при­ знаками, есть либо предмет, либо содержание представле­ ния. Согласно примерам, приводимым Зигвартом, тем, что определяется признаками, является предмет, ибо не содер­

использовал бы в качестве доказательства своего изложения традиционного учения о понятии дефиницию

не следует говорить о признаке то как о составной части содержания, то как о составной части предмета пред­ ставления. Вот что он говорит по этому поводу:

"Признаком (пота, Тf:IЦl1Jрtov) объекта есть все то, чем он от­ личается от других объектов. Представление признака со­ держится в представлении объекта как частичное предста~­

ление, т.е. как часть представления целого (representatio particu1aris). Признаки являются признаками вещи (der Sache), реального (или хотя бы представляемоro так, как если бы он был реальным) объекта. О признаках представ­ ления по праву можно говорить лишь постольку, поскольку

само это представление рассматривается как нечто объек­ тивное, т.е, как предмет направленного на него мышления.

"Взять

признак

в

представление"

Vorstellung nehmen") -

это

("еin

Merkma1 in

ше

сокращенное выражение для

"взять в представление элемент посредством которого пред­

ставленным

является

соответствующий

признак

вещи

(Sache)"60. Вряд

ли

можно

представить

лучшее

подтверждение

предмет

того, что было уже нами сказано. Согласно Юбервегу, при­

представления есть то, чему принадлежат определения тя­

знак есть часть предмета, и так же, как предмет представлен

жание

представления

золото,

а

само

золото

как

желое, желтое, блестящее, металлическое и т.д. Эти опреде­ ления представлены посредством представления золота; но

совокупность

этих определений не образует содержания

представления золота; она состоит из такого (или еще большего количества) частей, сколько было выделено опре­ делений золота, определений, представленных посредством

частей совокупного представления (Getsammtvorstellung), следовательно, опять же посредством представлений. Итак, содержание

представления

золота

не

есть

совокупность

признаков, а совокупность представлений этих признаков. Пересказывая это учение традиционной логики, Зиг­

варт сам не заметил двузначности выражения "нечто явля­

ется чем-то помысленным" ("es sei etwas еin Gedachtes"), т.е, той двузначности, которой мы стремились избежать при помощи

различения

того,

что

мыслится

в

представлении

(т.е. как содержание), и того, что мыслится посредством

59 Sigwart, I.c., Bd.I, § 41.

посредством целостного представления, так и части этого предмета, его признаки, представлены посредством отдель­

ных частей целостного представления. Тогда как то, что представлено в целостном представлении

-

это именно ча­

сти этого целостного представления, частичные представ­

ления,

"совокупность которых образует содержание представления, причем образует таким спосо­

(complexus)

бом, который определен соответствующими реальными их

отношениями между собой". Однако Юбервег не единственный ученый, на кого мы можем

сослаться.

Больцано,

который

использует

слово

"признак" в намного более узком смысле, чем Юбервег, ре­ шительно выступает против изменчивого способа употреб­ ления этого выражения, вследствие чего "признак" обозна­ чает то часть содержания, то часть предмета. Он говоритез. 60 Uberweg, System der Logik, bearbeitet und herausgegeben von Jurgen Bona Meyer, Bonn 1882, § 49 f. 61 Bolzano, I.c., § 65, 11.

к Твардовский

84

к учению о содержании и предмете представлений.

...

85

"Установлено, что не каждый признак предмета со-мыс­ лится (mitgedacht) в представлении этого предмета; мы,

предложить название для частей содержания представле­ ния. Обычно эти части называют частичными предсгавпе­

следовательно, приходим здесь к понятию чего-то со-мыс­

ниями. Против этой привычки было высказано много воз­ ражений. Зигварт считает, что обозначение "частичные по­ нятия" или "частичные представления" взято из области

лимого в представлении, и было бы желательно найти уместное для этого понятия слово. На мой взгляд, таковым может быть слово "часть" или "составная часть представле­ ния", но именно это слово использовалось очень редко, зато эти

признаки

предпочитали

называть

"существенными"

пространственных или временных отношений, а поэтому

может быть лишь образным; частичные представления не

должны ведь быть представлениямичастей целого (как, на­

(wesentliche), "первоначальными", а также "конститутив­ ными" признаками. Однако, каким бы хорошим ни было последнее наименование, оно все же слишком уж благоп­

животного), которые стоят в таком же отношению к пред­

риятствовало мысли, что понятие является не чем иным,

лишь составными частями представления, так же, как от­

как совокупностью нескольких конституирующих его при­

тия, ТО это со своей стороны благоприятствовало тому, что признаки предмета, если только они являлись необходи­

дельные свойства [являются составнымичастями] вещи6 3. Являются ли частичные представления представлени­ ями частей целого или же нет, будет решено позднее, Но уже теперь, согласно иного, более близкого основания, обозначение составных частей содержания представления как "частичных представлений" оказывается в высшей сте­ пени нецелесообразным. Чтобы увидеть это, надо всего

мыми, путали с составными частями понятия.

лишь поразмыслить над тем, что ведь к составным частям

знаков, т.е., что в понятии нет иных составных частей, кроме признаков. Если же еще себе позволить, как это уже

и делалось (вероятно только для удобства), называть при­ знаки

предмета

понятия

признаками

самого

этого

поня­

Следовательно, то, что Зигварт приписывает стремле­ нию к краткости в выражении, Больцано выводит из удоб­ ства; а именно тот факт, что было признано уместным ис­ пользовать одно и тоже название как для составных частей предмета, так и для составных частей содержания пред­ ставления. Больцано находит вопрос, правильно ли это сде­ лано, достаточно важным, чтобы высказаться по поводу его не только в вышеприведенном месте, а и обратиться к нему еще не раз и в последующемёз. Исходя из этого обстоя­

пример, головы, шеи, или туловища и т.д. в качестве частей ставлению целого, как части к целому; они являются всего­

содержания представления принадлежат не только относи­ тельно

простые содержания представления, на

можно разложить это содержание, но также

-

котороые

хоть и в каче­

стве составных частей иного рода - отношения между этими относительно более простыми содержаниями пред­

ставления. И эти отношения, которые вообще не являются никакими

представлениями,

нельзя

назвать

частичными

представлениями. Следовательно, прав Лотце, когда утвер­ ждает, что это "недостаток, что у нас нет названия для тех

тельства, а также из того, что ИЗ строгого различения при­

составных частей,

знака как чего-то,

ния - с одной стороны, от составных частей содержания представления - с другой, проистекают, как окажется, важ­

"признак", "частичное представление" подходят лишь в не­ которых определенных случаях"64. Для устранения этого недостатка, для обозначения со­

ные

ставных частей содержания представления можно исполь­

последствия,

что принадлежит предмету представле­

нам

следует

подольше

задержаться

на

этом, на первый взгляд, терминологическом вопросе. В ре­ зультате наших рассуждений мы можем принять, что на­ званием "признак" следует обозначать только части пред­ мета представления, а не части содержания представления.

О том, какие части предмета можно называть признаками, а какие - нет, мы скажем несколько позже [см., с. 121-131 наст. текста]. Поскольку выражением "признак" мы пользуемся для обозначения частей предмета представления, мы обязаны

62 Bolzano, l.c., § 89, Anm. 5, und § 112, Anm.

из

которых

мы

составляем

понятия;

зовать выражение "элемент". Это название подходит как для тех содержаний представления, которые сами являются со­ держаниями

представления,

так и

для тех,

которые тако­

выми не являются. Современные исследователи, в особен­ ности Вундт, демонстрируют особое пристрастие к упо­ треблению этого названия в указанном смысле. И все же, было бы целесообразным сохранить название "элемент" для далее

неразложимых

посредством

психологического

ана­

лиза компонентов духовной жизни, оставляя за этим сло-

63 Sigwart, l.c., I.Bd., § 41. 64 Lotze, Logik, Leipzig, 1881, S.

46.

к. Твардовский

86

к учению о содержании и предмете представпений. ...

87

вом также и его побочное значение, которое присуще ему вследствие его использования в естественных науках. В та­

следование того, какие существуют виды частей и [виды]

ком

заняться какая-нибудь исчерпывающая теория отношений, которая бы описала и произвела классификацию тех спосо­

случае

составные

части

содержания

представления

можно было бы назвать "частями представления", причем следовало бы указать на то, что в этом контексте под

составленных из них целостностей

(Ganzen).

Этим должна

бов, при помощи которых нечто является частью целого; а

"представлением" всегда надо понимать лишь содержание представления, но никогда - акт представления. Для того, чтобы это особо подчеркнуть, можно вместо частей пред­

также тех способов, благодаря которым целое состоит из

ставления

(Zusammensetzung)

говорить

о

частях

содержания

представления

частей. Здесь же нас интересует только то, что есть общего у

всех

видов

частей

и

всех

форм

составленности

из частей, т.е, тот тип, которому следует

либо, когда контекст не допускает никаких недоразумений,

каждый синтез, который лежит в основании тех различных

о частях содержания.

способов, благодаря которым и может быть составлено не­

Составным частям

предмета представления соответ­

кое целое.

Для этого не требуется знания всех тех элементов, из

ствуют составные части содержания представления; частям

предмета

-

части содержания. Нельзя путать их, так же, как

нельзя путать содержание представления с его предметом.

Строгое различение было необходимым здесь потому, что только при скрупулезном соблюдении существующего раз­

которых состоят предметы представления, в том смысле, в

каком старается их выделить Зигвартбе. Мы не будем ка­

саться здесь также и того, каким образом сложное возни­ кает из простого

каков генетический исток процесса воз­

возникающие между частями содержания представления и

никновения сос;авленности (der genetische Ursprung der Zusammensetzung). Здесь всего лишь предположено, что

частями соответствующего ему предмета представления.

существует нечто составленное.

личия можно с надеждой на успех исследовать отношения,

Слово "часть", "составная часть" следует понимать в са­

мом широком смысле; т .е. под ним следует понимать не то,

9.

МАТЕРИАЛЬНЫЕ СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ПРЕДМЕТА

что в словоупотреблении обыденного языка или в языке

математики обозначается как часть, а вообще все, что

только

можно различить

в

предмете представления,

не­

Как было уже сказано в конце предыдущего параграфа,

смотря на то, можно ЛИ говорить о действительном или

всегда, когда речь идет о частях чего-то сложносоставного

только мысленном разложении на нечто, поддающееся раз­

(eines Zusammengesetztes),

личению (das Unterscheidbare). Исходя из этой предпосылки, нам сначала необходимо

то наряду с тем, что обознача­ ется как часть в обычном смысле этого слова, следует также учитывать и те отношения (Beziehungen), в которых эти ча­

провести различение между такими материальными ча­

состав­

стями целого, которые являются простыми, и такими, ко­

ными частями сложного целого. Совокупность названных частей обычно называют материей, из которой и состоит целое, тогда как совокупность составных частей второго вида называется формой целостности. Следовательно, в

торые в свою очередь опять можно разложить на части.

каждом сложном предмете мы различаем материальные и

Teilen)67. Там

сти

состоят;

отношения,

которые также являются

формальные составные части, из которых этот предмет и состоитес. Виды

материальных

составных

частей,

из

которых

может быть составлен некий предмет, чрезвычайно много­ образны. Разделение их на различные группы пытались произвести различными способами, исходя из различных точек зрения. Однако, нашей целью здесь не является ис-

65

Ср. Еттапп, а.а.О;

§ 23

Если материальные части предмета снова разлагаются на

части то из этого следует различие между более близкими

и бо~ее отдаленными частями (naeheren und entfernten же где речь идет о точном указании различия между более близкими и более отдаленными частями, там можно различать материальные составные части первого, второго и Т.д. порядка. Материальные составные части пер­ вого порядка

-

это те части, на которые предмет делится

как целое. Части же тех частей, которые получены в резуль­

тате разложения целостного предмета, являются матери­

альными частями второго порядка и т.д. Если разложить,

66 67

I.c., 11 Bd., §§ 65 СС. Ср. Bolzano, I.c., § 58.

к учению о содержании и предмете представпений.

К. Твардовский

88

000

8')

Если же и дальше продолжать различать в листах их цвет,

зультате предварительного анализа этого предмета, [т.е. анализа выделяющего] составные части первого порядка. Так например, когда речь идет о химической составленно­

их величину, а в обложке - лицевую, тыльную стороны, ко­ решок, T~ эти части книги будуг частями второго порядка,

ментов. Атомы являются

например, книгу на листы и обложку, то они будуг матери­ альными составными частями первого порядка этой книги.

но частеи первого порядка; соответственно: листов и об­

ложки [комм., К. 9, п. 1, с. 158]. Ясно, что отличие между материальными составными частями первого порядка и [составными частями] после­ дующих порядков, будет - с иной точки зрения - только от­ носительным. Если в некоторых случаях получение отда­ ленных составных частей зависит от разложения на бли­ жайшие части и может наступить только тогда, когда пер­ вое разложение уже совершено, то в других случаях, однок­ ратное разложение может сразу дать в результате те состав­

ные части,

которые

при

двукратном

разложении

появля­

ются в качестве составных частей второго порядка. Если разложить час на минуты, а минуты

-

на секунды, то се­

кунды будут по отношению к часу составными частями второго порядка. Однако, вместо того, чтобы делить час на шестьдесят

кунд,

минут,

можно

а

просто

каждую

минуту

разделить

час

-

на

сразу

шестьдесят

на

три

се­

тысячи

шестьсот секунд. Если провести деление предложенным способом, то секунды окажутся составными частями пер­ вого порядка.

Если иметь дело с такими отдаленными частями, ко­ торые

посредством

быть представлены

соответствующего

(darstellen lassen)

порядка, то такие части,

разложения

не раздумывая,

можно

звать частями целого; но не в тех случаях, ные части

могут

как части ближайшего сразу на­

когда отдален­

получены только после проведения разложения

целого на ближайшие части. Тогда языковое употребление сопротивляется такому обозначению отдаленных частей как частей целого. Секунды, также как и минуты, называют частями часа; и наоборот, мы колеблемся называть окна домов частями

города, хотя

они

и являются

его

отдален­

ными частями, поскольку они могут быть получены только после совершения разложения коллектива "город" на бли­

жайшие составные части, Т.е. на [отдельные] дома. Однако, все вышесказанное допускает и исключения. Поскольку языковая практика повседневной жизни в своих наиболее существенных моментах находится под влиянием научных предмета

взглядов, называют

поэтому также

и

в

некоторых случаях частями отдаленные

составные

части

этого предмета, которые могут быть получены только в ре-

сти какого-то материала из атомов соответствующих эле­

отдаленными составными ча­ стями, поскольку они могут быть получены лишь посред­

ством разложения молекул, которые следует обозначить как ближайшие составные части. И тем не менее,об атомах го­ ворят как о частях представленного предмета, предмета, со­ ставленного из эти атомов.

Несмотря на эти исключения, отношение, которое на­

личествует между отдаленными и ближайшими состав­ ными частями предмета (имеется ввиду целый предмет), может, на наш взгляд, быть основанием разделения для по­ следующей классификации возможных составных частей предметов, основанием, которое уже по самой своей при­ роде представляло бы гарантию полноты перечисления. Прежняя философия выходила на эту проблему, когда пы­ талась отличить части, которые являются одноименными с

целым,

от частей,

где

такая

одноименность

не

наличе­

ствует. Это обстоятельство могло было быть использовано и

в

качестве

(Subdivisionen).

основания

разделения

на

подгруппы

Главное разделение могло бы быть исполь­

зовано вышеизложенным обстоятельством в качестве осно­

вания разделения. В связи с этим следовало бы различать простые и сложные части; сложные части следовало бы разделить на такие составные части, которые в отношении

целого могли бы быть частями того же порядка, что и со­ ставленные из них части целого и Т.д.

Наряду с этим делением материальных составных ча­

стей предмета имеется и другое. Есть такие составные ча­ сти, которые в качестве составных частей могут входить в сложное целое всегда только одним и тем же способом, тогда как другие могут функционировать в качестве состав­ ных частей предмета несколько иным образом. Так, на­ пример, "краснота" иным способом является составной ча­ стью красного шара, иным способом - составной частью спектра, и еще более иным способом - составной частью всех смешанных цветов, в которых она содержится. Протя­ женность (Ausdehnung) не в смысле определенной вели­

чины, а в смысле протяженности двух или трех измерениях

-

(Erstreckung)

в одном,

всюду, где она встречается как

составная часть, одним и тем же образом является со­ ставной частью протяженного предмета. То же самое отно-

К. Твардовский

90

к учению о содержании и предмете представлений.

сится И ко времени, поскольку оно, как их "длительность"

проявляется как составная часть предметов. Имеется еще один - третий способ деления составных

("Dauer"),

частей. Согласно ему, составные части делятся на такие, которые могли бы существовать сами по себе, отдельно от того целого, составными частями которого они являются.

Вторая же группа охватывает те составные части, существо­ вание которых связано с другими [частями], причем суще­ ствование последних не обусловлено существованием пер­ вых. К третьей и последней группе принадлежат все те со­ ставные части,

которые в

своем

существовании являются

взаимозависимыми 6 8. Однако мы не можем учитывать этого деления материальных составных частей предметов, так как

оно

основано

на

предпосылке

существования

ча­

стей. Но если мы уже и говорим здесь о предметах и их со­ ставных частях, то отвлекаясь

ловиям

-

-

согласно поставленным ус­

от действительного, возможного, а также и невоз­

МОЖНОГО существования предметов и частей, мы рассмат­ риваем их только постольку, поскольку они представлены посредством

соответствующего

представления,

Т.е.

как

предметы представлений.

Но поскольку это деление составных частей касается их представимости (Vorstellbarkeit), согласно чему состав­ ные части делятся на такие, которые могут быть представ­ лены или независимо друг от друга, или же только в дву­

сторонней зависимости, постольку оно является не столько делением составных частей предметов, сколько делением

составных частей содержаний представления. Придержива­ ясь такой точки зрения, мы в последующем еще вернемся к этому вопросу.

ставными частями

мы называем

91

00.

вторичными

формаль­

ными составными частями предмета.

Если в качестве первичных формальных составных ча­ стей предмета определить отношения его частей к самому этому предмету как целому, состоящему из этих частей, то

при более тщательном рассмотрении проявится двузна­ чность этой дефиниции. Ведь между целым и его частями имеют место два вида отношений. К первому виду принад­ лежат те отношения, в силу которых части собственно и яв­ ляются частями этого целого. Ведь части "не просто нахо­

дятся во внешнем соседстве (in ihrem aeusserlichen Aneinander), не только находятся в целом как в окружающем их об­ рамлении; реляция

-

скорее

всего

сюда

присоединяется каузальная

целое охватывает части, удерживает их вместе,

обладает ими... Статическое отношение целого к частям проявляется как результат воздействия целого на части или

частей на целое; целое обладает частями, т.е. удерживает, связывает их воедино посредством этого действия; части же "образуют" целое"69. Эти отношения между целым и его частями, которые, с точки зрения целого, обозначаются как "обладание" ("Haben") частями, а с точки зрения частей - как "создавание" ("Bilden") целого, мы называем первичными формальными составными частями в подлинном смысле.

Наряду с этими первичными формальными состав­ ными частями в подлинном смысле в

сложном предмете

обнаруживаются еще и другие отношения, члены которых

образованы, с одной стороны, его частями, а с другой,

части, взятые по отдельности; предмет в некоторых аспек­

тах может быть похожим на свои части, в других же

10.

-

предметом как целым. Так, целый предмет больше, чем его

ФОРМАЛЬНЫЕ СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ПРЕДМЕТА

Формальные составные части предмета делятся на две группы в зависимости от того, учитываются ли те отноше­ ния, которые имеют место между отдельными составными

частями, с одной стороны, и предметом как целым

-

с дру­

гой, или же рассматриваются те отношения, которые воз­

никают [только] между отдельными составными частями. Отнесенности, которые возникают между предметом и его

-

отли­

чаться от них; между целым предметом и его частями мо­

жет иметь место отношение сосуществования (например, когда предмет является вещью) или [отношение] последо­ вательности (Succession) (например, когда предметом явля­ ется движение или изменение, или год, час и т.п.). Все эти реляции отличаются от тех отношений, в которых состоят

части как таковые к целому как таковому. Мы называем их первичными формальными составными частями в несоб­ ственном смысле.

Поскольку первичные формальные составные части в

частями, мы называем первичными формальными состав­

несобственном смысле в свою очередь находятся в отноше­

ными

нии

68

частями,

ер. НOf/er, Гс.,

тогда

§ 15.

как

отношения

между

самими

со-

к

формальным составным частям

69 Sigwart, l.c., I.Bd. § 6, 3

а

und

Ь.

в

собственном

к учению о содержании и предмете представлений.

к Твардовский

92

...

93

смысле (так как могут предполагать ИХ, но могут возникать

было возможно анализировать реляции как таковые. Чаще

также и тогда, когда части рассматриваются не как части

всего они казались

целого, а как самостоятельные предметы), постольку оба вида первичных формальных составных частей образуют члены новых реляций. Мы называем эти реляции реляци­ ями второй степени, обозначая этим названием все те от­ ношения, членами которых являются отношения. Анало­ гично следовало бы определить отношения между отноше­

каким попыткам его расчленения. такие реляции, там,

где

чем-то

простым,

не поддающимся

как сосуществование,

возможно

презентируется

расчленение,

ни­

Достаточно вспомнить тождество

там

сложная

и т.п. Но

реакция

не

как состоящая из таких реляций, которые

имели бы те же самые члены, как и эта сложная реляция, а

ниями второй степени как реляции третьей степени и Т.д. В подавляющем числе случаев верной является пред­

разложение сложной реляции влечет за собой разложение одного или обеих членов отношения. Первый случай имеет место при причинной реляции. Если дать такую дефини­

посылка,

цию:

что

первичные

материальные

составные

части

предмета сами в свою очередь являются сложными, в НИХ

можно

обнаружить

же как предметы

-

-

если только рассматривать их опять

только что названные первичные фор­

2;,,,ип

-

части

нием

порядка также

находятся

к

материальным

U событий Ul~1!2;'" следует считать W некоторого процесса, а W - результатом U, по­

скольку в той же точке времени, в которой совокупность

иl;и

мальные составные части. Ведь и материальные составные второго

Совокупность

причиной

стает полной, с необходимостью появляется

W70

это разложение каузальной реляции связано с разложе­

одного

из

его

членов.

Вместо

обусловленности

нии частей к составленному из них целому (первичные формальные составные части в собственном смысле), а по­

(Verursachung) W [через] U, выступает обусловленность (Bedingtheit) W [через] иl;и2;",ип , Второй случай имеет место при реляции тождества - тогда, когда эту реляцию

том уже между вышеназванными

можно взять как частичное тождество. Мы говорим А = (а Ь

составным частям второго порядка прежде всего в отноше­

материальными состав­

ными частями существуют такие отношения, которые от­

с

d е)

является подобным В = (а Ь с

d

е) и констатируем при

целым и его частями как таковыми (первичные формаль­ ные составные части в несобственном смысле). Следова­

этом реляцию между А и В, которую можно свести к трем реляциям тождества, членами которых будут а, Ь, и с. Первый из этих двух случаев имеет место при разло­

тельно, аналогично материальным составным частям пер­

жении отношения, в силу чего определенные предметы вы­

вого, второго

ступают как части сложного предмета. Как только эти части

личаются от того отношения, которое имеет место между

... порядка

мы имеем первичные формальные

составные части первого, второго

...

уровня,

причем

как в

опять будут соединены в отношения между целым, то его

собственном, так и в несобственном смысле. И поскольку

материальные составные части

анализ предмета только в очень редких случаях может счи­

распадутся на столько отношений между целым и его ма­

таться

териальными

полностью

законченным,

когда

анализ

доходит

до

материальных составных частей второго порядка, поэтому к первичным второго

формальным

уровня

составным

присоединяются

того уровней. Можно было

части

бы предположить,

частям третьего

что

эти

первого

и

и четвер­

первичные

формальные составные части следовало бы различать как части первого, второго ... порядка. Однако это определение потребуется нам для несколько иной цели. Подобно тому

составными

первого

частями

порядка второго

сразу же порядка,

сколько составных частей этого второго вида можно обна­

ружить в целом. Отнесенности, названные последними, яв­ ляются тем, что

-

как мы полагаем

-

следует назвать пер­

вичными формальными составными частями второго по­ рядка. Аналогичным образом можно определить составные части третьего, четвертого

...

порядков. Причем это отно­

частями те части, которые мы получаем благодаря анализу ближайших материальных составных частей, точно таким же образом под отдаленными формальными составными

сится не только к первичным формальным составным ча­ стям в собственном смысле, но и в смысле несобственном. Все названные отношения различных уровней и раз­ личных порядков могут образовывать и образуют между собой новые реляции (второго, третьего ... степеней). И это возможно двояким образом. Или члены этих реляций об­

частями следует понимать те части, которые мы получаем

разованы

как мы назвали отдаленными

материальными

составными

отношениями,

вследствие разложения ближайших формальных составных частей. Однако до сих пор только в очень редких случаях

70 Ho!ler, I.c., § 27.

которые принадлежат

к тому или

к учению о содержании и предмете представлений.

к Твардовский

94 иному уровню, принадлежит рому

-

или каждый из членов новых реляций

первому, второму

... порядку

и первому, вто­

составных частей и их возможных отношениях.

Что же касается самих этих первичных формальных

составных частей, то они обнаруживают большое разнооб­

95

части, а части "образуют" целое. Если предмет можно раз­ ложить на отдаленные материальные составные части, то

следовательно Т l' Т

... уровню.

Этим, как нам кажется, исчерпывается все, что в об­ щих чертах МОЖНО сказать о видах первичных формальных

...

2 ... ТП

в свою очередь являются слож­

ными предметами, тогда из первой формулы должны сле­

g1 = Т 1 = f 1 (t 1 t 2 ... t n ); и = Т 2 = f 2 (r1·2 ·...п) ит.д. Насколько важна эта формальная составная часть, ко­

довать формулы такого вида:

далееg 2

торая состоит в реляции целого как такового к его частям

разие. Ведь в зависимости от свойств материальных со­ ставных частей иным будет и способ, каким они "образуют"

как таковым, настолько большими являются те трудности,

целое, и [способ], каким это целое их "имеет". С этой точки зрения, группировка первичных формальных составных частей, должна была бы основываться на разделении мате­

мы ставим вопрос о членах этой реляции, то количество их

которые нагромоздились вокруг его понятия. И как только

сразу же увеличивается. Все время мы говорим о реляциях между целым и его частями. Но ведь часть-то содержится

риальных составных частей, чего мы сознательно стара­

именно в целом. И здесь не поможет отговорка, что, мол,

емся избежать. Говоря о первичных формальных составных частях, следует иметь в виду, что, будучи всегда

лого, потому что эти отношения являются ведь отличными

одного и того же рода, они все же могут сильно различаться

по своему виду; и Зигварт прав, когда говорит, что это может "ввести в заблуждение, когда все без различия: трехстороннюю фигуру, темную красноту, ротационное движение, желтое тело и Т.П. выражать при помощи одной

эта часть находится в реляции ко всем другим частям це­

от отношений между частями и целым. Эта трудность, ко­

торая была замечена еще в Средневековьелз, отнюдь не устраняется данным рассуждением; совсем наоборот, они

предназначены именно для того, чтобы как можно более ясно показать эти трудности. А решение этой проблемы

и то же формулы А = а в с д, как если бы эта рядоположность (Nebeneinanderstellung) была выражением всегда одинакового способа соединения'Тг. Но если в каждом из приведенных Зигвартом приме­

должно составить предмет специального исследования.Для

ров имеет место различный вид синтеза, то все же в каж­

решения этой проблемы никогда не будет найдено. Если же теперь речь идет о названии, которое бы обо­

дом из этих случаев имеет место одинаковый по своему

роду синтез частей в целое; приобретая различные формы, этот синтез остается тем же. В этом смысле, каждый слож­ ный предмет может пониматься как функция его частей, и формула, которую Лотце и Циммерман использовали для обозначения составных частей содержания представленияи его отношения к целому содержанию, МОЖНО перенести и

на сложные предметы вообще. Тогда предмет можно будет выразить так: G = цт, т l' Т , Тз т ) ' где под Т подразу­ меваются

его

части,

т.е.

2

... п

материальные

составные

части

первого порядка. В зависимости от категории предметов, с которыми мы имеем дело, и в зависимости от свойства ма­ териальных составных частей, различным будет и вид спо­

соба их нахождения (Entha1tenseins) в целом, что можно было бы обозначить посредством f, Г, F, F', j, j' и т.д. Ведь знак

функции

есть

знак

бытия

содержащимся

(Entha1tensein) частям в целом, знак того, что целое "имеет"

преследуемой же здесь цели достаточно лишь ее упомянуть; то, что мы узнали о первичных формальных составных частях, значимо даже и

при том условии, что

значало то своеобразное отношение, которое наличествует между частью и целым в том смысле, что первое принад­

лежит второму, а второе обладает первым, то я не могу

72 Abalard: de divisione е! definitione, р. 471. ed. Cousin. "Fuit autem, inemini, magistri nostri Roscellini tam insana sententia, и! nu11am rem partibus сопягаге ve1et, sed sicut solis vocibus specirs, ita е! partes adscribebat. Si quis autem rem Шаm, quae domus est, rebus aliis, pariete scilitet е! fundamento, constare diceret, tali ipsum argumentatione impugnabat: Si res Ша, quae est paries, rei Шius, quae domus est, pars est, сит ipsa domus nihi1 aliud sit, quam ipsa paries е! tectum е! fundamentum, profecto paries sui ipsius et ceterorum pars erit; а! vero quomodo sui ipsius pars fuerit? Amplius, omnis pars naturaliter prior est toto suo; quomodo autem paries рпог se et aliis dicetur, сит se nu110 modo prior sit?" Цитировано в Prant1, Гс., II.Bd., S. 80.(Была, од­ нако,

при поминаю,

у

нашего

магистра

Росцеллина

столь

безумная

мысль, что ни одна вещь не может быть вырвана и состоять из частей, однако как понятие состоит из суждений, подобно расписывал отноше­ ние частей к целому. Он утверждал, что если конкретную вещь, к при­ меру, дом, может сравнить с конкретными другими вещами, то такими в

этом случае будут стены и фундамент. Так он утверждал и именно таким

71 Sigwart, 1.

с., гва

§ 41,9.

аргументом оспаривал:

К. Твардовский

96 предложить

ничего

лучшего,

к учению о содержании и предмете представлений.

чем

название

свойство

И здесь сразу можно было бы возразить, что это название синонимично названию "свойственность" (Beschaffenheit), и поэтому оно лишь другое название для

(Eigenschaft).

одного члена реляции

-

принадлежащего целому, а не для

самой этой реляции обладания

(Habens).

На это, однако,

можно было бы возразить, что само выражение "свойство" в

некотором определенном случае сложносоставленности (der значит не что иное, как "обладать чем­

Zusammensetzung) то",

а

именно:

в

словосочетании

"крепостное

право"(LеiЬеigепsсhаft); кроме этого, с таким же успехом его используют для обозначения как отношения, так и чле~а этого отношения. Ведь цветом называют не только свои­ ство вещи, но и ее цветовое бытие (Faerbigsein); Т.е. облада­ ние цветом (Farbehaben); и когда в числе свойств геометри­ ческой фигуры упоминают "равносторонность", то под этим явно подразумевают обладание одинаковыми сторонами. Апелляция к языковому употреблению не решает про­ блемы так как имеется большое количество названий, ко­

торые ~oгyт быть использованы как для обознач~ния реля­

ции, так и для обозначения одного из членов этои реляции. Например, слово "обладание" (Besitz) значит или акт обла­ дания (Besitzen), т.е. отношение, в котором находятся обла­ дающий к обладаемому. или само по себе обладаемое; сле­ довательно, аналогия со "свойством" - полная, ведь и это название обозначает, согласно обычному словоупотребле­ нию, то отношение, в котором состоит обладающий к обла­ даемому, т. е. к тому, чем обладают. Также дело обстоит и с такими выражениями, как необходимость, невозможность, следствие и т.п. Сюда принадлежат все обозначения музы­ кальных интервалов: прима, секунда и т.д. ведь и они обо­ значают или расстояние между двумя тонами, или сам по

себе тот тон, который находится на определенном расстоя­ нии от другого тона. Все [немецкие] выражения заканчивающиеся на

"-ung" в

(Bedeutung), (Beziehung) и

[

русском на

"

-ие 11] , такие как

I1

значение 1I

"представление" (Vorstellung), "обозначение" т.п., вероятно, являются названиями то реля­

ции, то одного из его членов. Если к тому же вспомнить о

таких

как знакомство (Bekanntschaft), соседство (Verwandschaft) [комм., к. 10, п. 1, с. 158], близость (Naehe), отдаленность (Регпе), то придется согласиться, что обыден­ ное

словах

словоупотребление позволяет

97

ленное обозначение члена реляции - с одной стороны, и самого по себе отношения - с другой; в качестве такой дифференциации появляются такие пары выражений как: цвет - окраска (Farbe - Faerbung), смирение - смиренность и Т.д.; но как только исчезает чувство свершившейся диф­

ференциации, сразу же начинают говорить об окраске и цвете предмета, не отдавая себе вполне отчета о различном значении обоих этих выражений. Итак, словоупотребление повседневной жизни знает два значения слова "свойство"; одно из них подразумевает реляцию, второе - один из членов этой реляции. В научном

словоупотреблении это слово применяется там, где оно возникает в строгом значении, для обозначения метафизи­ ческих частей предмета 7 3 в противоположность к тому, в чем

эти

части

мыслятся

как

соцержащиеся,

и

в

этом

смысле говорят о вещах и их свойствах, определенным об­ разом противопоставляя их друг другу. Однако, это научное словоупотребление отнюдь не является установившимся; ведь даже в учебниках по философским наукам мы нахо­ дим слово "свойство", употребленное для обозначения "четырехугольности" фигуры, Т.е. там, где его значением является обладание четырьмя углами. Следовательно, если можно утверждать, что название "свой~тво" не я~ляется еще в этом смысле установленным termmus technicus, таким примерно, как выражения "суждение", "следствие", "необходимость" (логическая и физическая), то, наверное, оправданным будет принять предложение употреблять это слово исключительно для обозначения отношения между целым как таковым и отдаленной частью как таковой. Вместо слова "свойство" могли бы войти в употребление та­ кие выражения как "метафизическая часть" или "свойственность" . Свойство взятое в предыдущем смысле, Т.е. "как член

,

наличествующего между целым и частью отношения

",

ог-

раничивалось областью метафизических частей. В предло­ женном здесь для исключительного использования смысле

как "сама реляция, наличествующая между частью и целым

как таковым", это выражение находит свое применение не

только в отношении целого к его метафизическим частям,

пользоваться некото­

рыми словами в равной мере как для обозначения реляций, так и их членов. Правда, определенные обстоятельства вы­ зывают то ТУТ, то там дифференциацию названий; обособ-

...

73

Под метафизическими частями понимают то, что можно различить

в некотором целом при помощи способности абстрагирования, но что в действительности является неотделимым от этого целого. Так, например, протяженность, величина, вес, цвет, короче, все, что обычное словоупо­ требление обозначает как свойства являются метафизическими частями наделенного этими свойствами предмета.

4

Твардовский К.

к Твардовский

98

к учению о содержании и предмете представпений.

...

99

но также и в отношении целого ко всем его частям, к ка­

ключ для решения вопроса о природе отношения, которое

кому бы виду они ни принадлежали. Нельзя же назвать

удерживает части в целом.

-

свойством

Как бы там ни было, а для нашей цели достаточно не

часа; в этом смысле только цвет, протяженность, вес и т.п.

упускать из виду эти первичные формальные составные ча­ сти; мы определяем их как свойства предметов или, для

полк или солдат свойством армии, минуты

можно обозначить как свойство. Другое дело, когда под свойством понимают само отношение. Тогда как "обладание" (das НаЬеп) полками и солдатами в качестве частей (или как говорится, составленность из полков и сол­ датов) является свойством войска, также и составленность

из минут

(= обладание

минутами как частями) является

свойством часа, причем, совершенно в том же смысле, в

того чтобы воспрепятствовать легко возникающим вслед­ ствие обыденного значения этого слова недоразумениям, как реляции свойств.

Однако, материальные составные части предмета не являются единственными, которыми он "обладает". Кроме вышеупомянутых реляций свойств, которые наличествуют между целым и первичными формальными составными

каком окраска и трехмерность ( = обладание цветом и изме­ рениями как метафизическими частями) являются свой­ ствами какого-нибудь тела. И еще с одной точки зрения оправданным является обозначение первичных формальных составных частей предмета в качестве его свойств. Отнесенности между це­

личает

лым как таковым

предмет как целое, а всегда лишь его части.

что

можно

и его частями являются чем-то таким,

различить

в

составных

предметах,

и

в

то

[комм., к

10,

п.

2,

с.

158].

Поэтому эти отноше­

ния подпадают под понятие "свойство" даже тогда, когда это

слово употребляется в обычном обыденном значении. ИЗ этого становится ясным и то, что окраску ( = обладание цве­ том) и т.п. обозначают как свойство предмета. С этой точки зрения,

представленное

здесь

использование

выражения

исключительно для обозначения реляции, в силу которой части образуют целое, накладывает ограничения на обы­ денное употребление этого слова; и что научная терминоло­ гия должна вводить в своей области такие ограничения, до­ казывают бесчисленные примеры.взятые из различных наук Достаточно вспомнить вспомнить "кислоту", "массу", "функцию" и т.д.

Но когда реляции "обладания", которые имеют место между некоторым целым и его частями, сами в свою оче­ редь являются частями целого,

-

а что они таковыми явля­

ются отрицать невозможно, и это дает нам право обозна­ чить их как формальные составные части предмета, предмет обладает этими реляциями в не меньшнй мере, чем материальными составными частями. Но из того, что и эти вторые первичные формальные составные части на­ ходятся во владении целого, возникают бесконечные ос­ ложнения. Но, возможно, именно в этой тянущейся в бес­

конечность

первичных

взаимовключенности

формальных

(Ineinanderschachtelung)

составных частей

и

находится

в

сложном

всевозможные

предмете можно

отношения

между

различить также

частями,

которыми

и он

обладает. Эти отношения являются вторичными формаль­ ными составными частями предмета. От первичных их от­ то,

что

среди

их членов

никогда

не

встречаются

В зависимости от того, какие это части, следует разли­

же

время чем-то таким, что нельзя отделить от них иначе, чем

in abstracto

частями,

чать:

1. Отношения между первичными формальными со­ ставными частями. Основополагающее этих отношений состоит в общности одного члена всех реляций свойства одного и того же предмета. Другое принадлежащее сюда от­ ношение

-

это отношение причинной зависимости, в кото­

рой одна реляция свойства может [находится в отношении] к другой реляции свойства этого же предмета. То, что предмет, названный "прямоугольным треугольником", имеет три прямые стороны и один прямой угол, обуслав­ ливает обладание этим же предметом особенностями, вы­ раженными в теореме Пифагора. Эти вторичные формаль­ ные составные части являются наиболее важными для по­ знания предметов представлениями, и усилия каждой на­

уки направлены на то, чтобы обнаружить как можно боль­ шее число таких отношений, членами которых являются реляции свойств. Совокупность реляций свойства, из кото­ рых в силу причинной зависимости могут быть выведены все остальные реляции свойства предмета, обозначают как сущность предметат-.

74 Sigwart, l.c., I.Bd., §.40, 2. (cp.l.c., §2З, 4) и Шiflеr, [.с., §94А: "Но тем больше мы будем убеждены, что глубоко проникли В "природу"

какой­

нибудь вещи, свойства которой мы постепенно эмпирически познаем, чем лучше мы познали те свойства, от которых зависит как можно

больше других ее свойств и ее отношений к как можно большему коли­ честву других вещей;

4*

и

отвечающие этим

свойствам

вещи

признаки

к. Твардовский

100

к учению о содержании и предмете представлений.

Отнесенности между первичными формальными со­ ставными частями могут также принадлежать к области сравнительных реляций (Vergleichungsrelationen), так как предмет может обладать всеми принадлежащими ему ма­ териальными

составными

частями

одинаковым

или

раз­

личным способом; в зависимости от особенностей матери­ альных составных частей и обусловленным ими видом со­ ставленности (Zusammensetzung) в целостный предмет, мо­ гут размещаться различные вторичные формальные со­ ставные части второй степени. Все эти вторичные формальные составные части яв­ ляются таковыми в подлинном смысле, так как они нахо­

дятся среди первичных формальных составных частей, по­ следние же основываются на различении целого как тако­

вого от его частей. Само собой разумеется, что и они, в свою

очередь,

распадаются

на

отдаленные

вторичные

со­

ставные части (2-го, 3-его ... порядка), если отношения между первичными формальными составными частями являются сложными.

...

101

стороны. Также и отношение между длиной сторон, в силу которого две вместе взятые стороны больше, чем третья, является реляцией между материальными составными ча­ стями треугольника, которая связана с ними постольку, по­

скольку предмет, названный "треугольником", обладает ими как частямизо. Но это отношение может наличествовать и между тремя сторонами также и тогда, когда они не соеди­ нены в треугольник; это, однако, является условием их сое­

динения. Поэтому это

отношение находится посредине

между теми реляциями, которые присущи частям предмета как таковым, и теми реляциями, которые характеризуют

части,

которые

помыслены

также

как

самостоятельные

предметы. К этой второй группе вторичных формальных составных частей полностью принадлежит отношение ра­

венства трех сторон треугольника. Реляции второго вида определяют форму соединения материальных частей в единое целое только неподлинным образом, поэтому мы и

называем их вторичными формальными составными ча­ стями в неподлинном смысле в отличие от вышеприведен­

Наряду с отношениями между первичными фор­ мальными составными частями каждый предмет обнару­

ных вторичных формальных составных частей в подлин­

живает

Однако, этим не исчерпываются вторичные формаль­ ные составные части предмета. Вышеупомянутые реляции

2.

реляции

между

своими

материальными

состав­

ными частями. Реляции эти двоякого вида. Или их особен­ ность зависит от первичных формальных составных ча­ стей; тогда это отношения, которые принадлежат частям предмета как такового постольку, поскольку они являются

частями. Или же это отношения такого вида, что они при­ надлежат частям предмета, вне зависимости от того, явля­

ются ли они частями, и возникают также тогда, когда сое­

ном смысле.

могут служить и другим отношениям в качестве их членов.

Условием того, что три стороны треугольника находятся в отношении а Ь > с, является отношением между соеди­ няющими стороны в треугольник реляциями свойств и на­ личествующими между сторонами вторичными формаль­ ными составными частями?ё. И не только между первич-

+

диненные в целое части представлены как самостоятельные

предметы. Вторичной формальной составной частью пер­ вого вида было бы положение трех сторон треугольника по отношению друг к другу. Три стороны - это материальные

ными частями также "имеет прямой угол", следует, обладание [этим тре­

составные части треугольника; как таковые

они располо­

угольником] выраженной в теореме Пифагора особенности. По-види­

жены друг по отношению к другу так, что каждая конечная

мому, именно это имел в виду Зигварт, когда (в только что приведенном месте) говорит: "мы рассматриваем единство вещи как пребывающее, не

точка одной стороны совпадает с конечной точкой другой

75

Из прямого угла плоского треугольника еще ничего для него не

следует, а только из того, что этот треугольник наряду с другими состав­

подверженное изменениям времени, основание, которое делает это свой­

ство или деятельность чем-то постоянным, или в определенной измен­ (Гефлер понимает под ними составные части содержания представле­

ния)

наших представлений вещей действительно заслуживает тогда,

чтобы их обозначать как "сущностные", а образованные из них понятия как "натуральные" (natuerliche). Так как образование только таких нату­

чивости необходимым". Кажется, эта же мысль посетила и Тренделен­

бурга, когда он, полемизируя против "случайного мнения" Гербарта ут­ верждал,

что

никновении

выведение

рода

и

признаков

различия

вещи

(Genus

основывается

на

und Differenzia).

взаимопро­

Это

вза­

ральных понятий предполагало бы полный обзор всех свойств и отно­ шений предмета, то некоторые не без основания считают образование

ются как части одной и той же целостной вещи.

натуральных понятий конечной целью исследования вообще." С тем только, что Гефлер под свойствами вещи понимает ее особенности; а

так как две особенности или т.п, лишь постольку могут быть названы не­

они не могут противостоять друг другу в тех причинных зависимостях,

совместимыми, поскольку помыслены они будут в качестве частей од­

которые здесь требуются.

ного и того же предмета.

имопроникновение есть ни что иное, как то, что род и различие появля­

76

На этом покоится так называемая "несовместимость" признаков;

к. Твардовский

102

к учению о содержании и предмете представлений.

ными И вторичными формальными составными частями предмета, но также и

между одними только вторичными

103

11. СОСТАВНЫЕЧАСТИ СОДЕРЖАНИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

составными частями имеются реляции, как например, от­ ношение между величинами углов треугольника; так как

...

Различие между содержанием представления и пред­

углы являются ни чем иным, как выражением взаимного

метом не является абсолютным, а, как выражается Керри,

отношения положения сторон треугольника.

релятивнымт". Истинным является то,

Если же принять во внимание еще и то, что матери­

альные составные части предмета могут также быть разло­ жены, то в каждой такой составной части первого порядка могут быть найдены все изложенные нами отношения, тогда как, в свою очередь, эта составная часть, взятая как

предмет, аналогичнымобразом имеет составные части вто­ рого порядка, а также и вторичные формальные составные части проявятся соответствующим образом. И в то же время,

материальные составные части

второго

порядка

предмета находятся в определенныхотношениях к таковым первого

порядка;

отдаленные составные части

также принадлежат

-

хотя и опосредованно

-

предмета

целому; реля­

ции свойств между целым и его ближайшими частями и реляции свойства

между целым и его отдаленными ча­ стями являются членами определенного числа отношений,

наличествующих между ними. А отношения, имеющие место между ближайшими и отдаленными реляциями свойств, сами, в свою очередь, являются членами реляций, как и те, которые имеют место между вторичными фор­ мальными реляциями первого уровня (т.е. вторичными формальными реляциями, которыми материальные со­ ставные части первого порядка обладают как своими чле­ нами) и вторичными формальными реляциями второго уровня.

Число формальных составных частей предмета опре­ делено числом его материальных составных частей, следо­

вательно, если последнее исчислимо

(angebbar),

Т.е. не яв­

ляется бесконечно большим, то в определенной степени та­ кой же должно быть и первое. Правда, эта исчислимость почти всегда остается только теоретической, ведь вышеиз­ ложенные выводы показывают, каким огромным является

разнообразие составных частей, которые могут быть выяв­ лены в предмете при его анализе.

что

содержание

представления не может в одном и том же смысле однов­

ременно быть и предметом представления. Ничего не пре­ пятствует тому,

-

а для психологических исследований это

просто необходимо, - чтобы содержание представления было представлено как предмет другого представления. Так происходит

всегда,

когда,

например,

мы

утверждаем,

что

нечто себе представляем. То, что признается этим утвер­ ждением, есть

содержание представления, так как именно

на него направлено, как мы уже видели, признавание и от­

брасывание; но предметом признания или отбрасывания, т.е, также и деятельности представления, направленной на

то, что признается и отбрасывается, и является содержание представления. Следовательно, содержание представления всегда представлено как содержание акта, который отно­

сится (sich bezieht) к представленному этим содержанием предмету; но он может быть представлен также и посред­ ством другого акта представления, т.е. таким способом, что содержание предыдущего акта представления играет в но­

вом акте представления роль предмета представления. В представлении лошади, лошадь является предметом пред­ ставления;

но

в

представлении

представления

лошади,

предметом представления является представление лошади,

причем оно является таковым либо по своему акту, либо по своему содержанию, либо совместно и по акту и по содер­ жанию, так что содержание представления лошади является

предметом в представлении представления лошади. Итак, содержание

представления,

вне

всякого

сомнения,

может

быть предметом представления, когда это представление

является т.н. представлением представления (Vorstellungsvorstellung)78, представлением некоторого [другого] пред­ ставления.

Поскольку мы рассматривали материальные и фор­

мальные составные части предмета безотносительно к их особенностям, поэтому все сказанное нами в двух послед­

них параграфах значимо для каждого вида предметов, а

.

77 Kerry, Гс., XI, S. 272ff. ер. UЬerweg, I.c., § 49. 78 Это выражение исходит от Больцано, который

называл такие пред­

ставления также "символическими"; это обозначение, однако, не следует

путать с "символическим" мышлением Лейбница.

(Bo/zano, l.c., § 90).

104

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

также и для содержаний представлений, которые также мо­

гут быть представлены как предметы. Следовательно, нам нечего добавить к изложеннымтам выводам. И все же, в этом контексте следует обратить внимание

...

105

скольку они соединены в представлении книги. Ведь от­ дельные

листки

можно

представить

независимо

друг

о

на разделение, которое делит с точки зрения независимой

друга, Т.е. без других листков, а также без обложки. ТО же самое относится и к обложке. Представление последней ни­ 'Коим образом не связано с представлением отдельных ли­

от себя или взаимообусловленнойих представимости части

стков книги.

применить к предметам представления, так как оно пред­

Как типичный пример содержания представления, со­ стоящего из двусторонне неотделимых частей, обычно приводят представление чего-то протяженного [и] цветного

полагает существование предметов и их частей; мы же рас­

(eines ausgedehnten Faerbiges). Невозможно

пространили наше исследование на все предметы, как су­

цвет без протяженности, и наоборот. Представление рода находится в отношении односто­ ронней отделимости к представлениям подчиненных ему видов. Потому ЧТО в представлении каждого вида в качестве

тех предметов, которые не являются содержаниями пред­

ставления (см. выше стр.98). Это деление мы не можем

ществующие, так и несуществующие. Если же содержания представлениярассматривать в том смысле, в котором они

могут быть представлены не менее, чем все остальные, т.е, как

предметы

"представлений

представлений"

то для них будет значимо то, что было сказано о всех предметах, а вышеупомянутое де­

("Vorstellungsvorstellungen"),

ление, связанное с предпосылкой существования, не будет

общезначимым. Так как в дальнейшем мы будем говорить об отношениях, в которых предмет представления, если он

представить себе

составной части присутствует представление рода, так что без последнего невозможо и первое. Ведь невозможно пред­ ставить себе красное (Rot), без того, чтобы в этом пред­ ставлении не содержалось представления цвета. Тогда как с представлением цвета с необходимостью не соединяется представление красного.

ставления, через которое он представлен, то при этом мы

Эта группировка материальных составных частей со­ держания представления покоится на его формальных со­

будем иметь дело с существующими содержаниями пред­ ставления. Ведь ясно, что содержание представления суще­

материальными составными частями

является представленным,

ствует независимо

от того,

находится к содержанию

представляем

мы

себе

пред­

суще­

ствующий или не существующий предмет. И тогда упомя­ нутое

деление

сможет

сослужить

нам

хорошую

службу.

Следовательно, материальные составные части группиру­ ются согласно следующим трем точкам зрения:

1. Части с двусторонней отделимостью (gegenseitigen Abloesbarkeit). Это те части, "каждую из которых мы можем себе представить,

не представляя

при

этом

остальных

[частей]". 2. Части с двусторонней неотделимостью. Это те части

"которые

мы

не можем себе представить без

остальных'

[частей], но которые мы можем все же от них отличить".

3. Части

с односторонней отделимостью. "Это те части, например, А и В, из которых А может быть представлено без В, но В не может быть представлено без А"79. Двусторонне разделяемыми частями были бы, следо­ вательно, представления отдельных листков и обложки, по-

79 Именно таким способом Гефлер (l.c., 5.51) проводит деление частей представления.

Выражения:

"односторонняя

отделимость",

"двусторонняя отделимость" и "двусторонняя неделимость" происходят от Брентано (ер. Уот Ursprung sittlicher Erkenntnis,Leipzig 1873, §5).

ставных

частях,

на

отношениях,

имеющих как

место

между

таковыми,

по­

скольку эти последние связаны в одно целое. И это не слу­ чайный момент, а необходимый, если поставить себе це­ лью классифицировать какие-либо предметы как части со­ ставленного из них целого. Потому что частями они стано­ вятся только благодаря тому, что остаются в реляциях свойства к некоторому целому и в результате этого входят

между собой в определенные отношения, являющиеся вто­ ричными формальными составными частями чего-то сложносоставного.

Проведенное здесь разделение может относиться к со­ держаниям представлений только при том условии, что они представлены как содержания, следовательно, существуют; но

не

тогда,

когда

они

рассматриваются

как

предметы

представлений представлений (Vorstellungsvorstellungen) доказывает следующее обстоятельство. В характеристике каждой из трех групп частей некоторого содержания речь идет о способе, посредством которого они могут быть "представлены"; эта "представимость" ("Vorgestellt"-Werden) отдельных

частей

зависит

или

же

не

зависит

от

"представимости" остальных частей. Но "представимость",

как мы уже видели (см.

4.),

это двузначное выражение; оно

106

к. Твардовский

107

к учению о содержании и предмете представлении.

...

смысле

содержания

обозначает как представимостьв смысле содержания, так и

каком

представимость в

представления можно определить как взаимно скоордини­

смысле предмета. Нечто представлено

как содержание, означает: существует содержание представ­

составные части

рованные.

ления. И истинным является то, что не существует такого содержания представления, которое было бы

определенные

Заметим еще и то, что в дальнейшем мы будем назы­

значением

вать представлениями также и те материальные составные

слова "краснота", если только в это же время не существует

части содержаний представления, которые сами по себе не могут выступать как содержания. По правде говоря, этот способ выражения является неточным; и для того, чтобы

такое содержания представления, которое было бы значе­

нием слова "протяженность", и наоборот. Краснота не мо­

жет быть представлена в представлении (как содержание),

отдавать себе отчет в состоянии дел, следовало бы всегда

если в этом же представлении не представлена протяжен­

говорить только о частях содержания. Если мы все же хо­

ность (как содержание), и наоборот. Дело обстоит иначе,

тим принимать во внимание представленные через них ча­

если речь идет о "представимости" в том смысле, в каком мы называем некий предмет представленнымчерез (durch) некоторое представление. Как предмет, краснота с успехом

чрезвычайно громоздкий способ выражения, которого можно избежать, если, например, сказать: в представлении

может быть представлена через представления и без того, чтобы в это же время через это же представление была

сти

предмета

треугольника

и

отличать

содержатся

одно

от

другого,

представления

то

сторон

возникает

и

плоско­

сти. Точнее следовало бы сказать: в представлении треу­

представлена протяженность как предмет, и наоборот. Каж­

гольника содержатся материальные части содержания, че­

дый раз, когда мы через представления представляем себе цвет как таковой и судим о нем как о цвете, каждый раз,

рез

когда

мы

через

представления

представляем

которые

представленными

являются

три

стороны

и

плоскость.

протя­

женность как таковую и судим о ней как о протяженности,

то в первом случае мы абстраmруемся от протяженности, а во втором - от цвета. Следовательно, то, что в качестве со­ держания

представление

связано

с

содержанием

-

ОТНОШЕНИЕПРЕДМЕТАПРЕДСТАВЛЕНИЯК , СОДЕРЖАНИЮ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

другого

представления таким способом, что оно как содержание представления не может быть представлено отдельно само

по себе, т.е. существовать

12.

может однако с успехом быть

представлено как предмет сам по себе абстрактным спосо­

бом. Вот почему критерии, которые в вышеприведенной классификации отделяют друг от друга три группы частей,

После того, как мы описали части предметов и содер­ жания представлений, возникает вопрос о том отношении, которое наличествует между содержанием и предметом од­ ного и того же представления.

Примитивная психология имела на это готовый ответ.

идет о том, что представлено в смысле содержания; и утра­

Истолковывая представление (в смысле содержания пред­ ставления) просто как психическое отображение предмета, она считала, что таким образом проблема может быть

чивают свою оправданность, когда под "представимостью"

снята. Однако, очевидным является то, что между содержа­

подразумевают

нием

оказываются

оправданными

постольку,

представимость

через

поскольку

речь

представления,

как

Описанный здесь тип составленности (Zusamсодержания представления, который совпадает

mensetzung) с

видом

составленности

предмета

представления

(и

к

которым в качестве особого класса и принадлежат содер­ жания представлений), позволяет принять выражение, про­ тив которого

-

если оно применяется к составным частям

содержания представления

-

так энергично протестует со­

временная психология. Я имею ввиду т.н. "координацию" составных частей содержания представления. В дальней­

шем (стр.

и

которго

предмет.

127

и дальше) у нас будет возможность сказать, в

предметом имеет предмет

место

соответствует

ному содержанию,

некое именно

а содержание

-

отношение, этому

в

силу

определен­

именно этому, а не ка­

кому-нибудь иному определенному предмету. Однако, на вопрос,

следует

ли

предположить

наличие

определенного

рода фотографического подобия между содержанием и предметом, на сегодняшний день почти все отвечают отри­ цательно.

Большинство исследователей

пришло к убеждению,

что отношение между представлением и его предметом яв­ ляется далее несводимым,

первичным отношением,

кото­

рое также трудно описать, как например, отношение несо-

108

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

вместимости, в

котором могут находиться два суждения.

Наиболее выразительно формулирует это Керри, а именно:

что реляция между понятием и предметом понятия должна

...

109

ность, окраску и т.п. Пока этот анализ не будет совершен, до тех пор предмет будет выступать как простой, не нахо­ дящийся ни в каком другом отношении к содержанию

принадлежать к изначальным и далее несводимым реля­

представления, чем в том, ЧТО он представлен именно по­

циям. Именно то, говорит он, что в реляции между поня­

средством этого содержания. Других отношений обнару­

тием и предметом не может быть сведено к подобию либо

жить попросту невозможно. Но как только будет совершен анализ частей предмета и будет замечено, что так же, как

тождеству, и есть тот характерный для этой реляции мо­ мент, а

именно:

-

момент характерной

принадлежности

предмет имеет определенные части, так и содержание пред­

предмета "понятию"80. Тогда как Керри, наряду с характер­ ной, далее несводимой реляцией между содержанием и предметом прибавляет еще и наличие других реляций

рые

между содержанием

чем

и предметом,

а именно:

отношений

подобия и отношений тождества, то другие исследователи склонны признавать только одно отношение между содер­ жанием и предметом

-

то, которое дано посредством при­

надлежности обеих к одному и тому же психическому акту,

ставления может быть разложено на составные части, кото­ соответствуют

частям

предмета,

то

сразу

появляется

новое отношение между содержанием и предметом. При­ это отношение состоит в том, что части предмета яв­

ляются

представленными

содержания

способом,

предмет

посредством

представления,

что

части

которые

предмета

составных частей определены

соединены

в

таким

целостный

(zum ganzen, einheitlichen Gegenstande).

Следова­

отрицая при этом все остальные отношения между содер­

тельно, имеет место аналогия между соединением частей

жаниями

предмета

представлений

и

предметами

представлений.

Циммерман, например, утверждает, что содержание поня­

тия имеет с предметом представления лишь то общее, что

именно предмет и является объектом понятия и мыслится посредством содержания этого понятияел.

Нам же кажется, что на вопрос о том, имеются ли кроме "бытия представленным посредством содержания"

и

соединением

нако

представления

отрицательно. А

не

все

материальные имеют

составные

части

в качестве предметов

содержания

материальные

составные части предмета представления. Тот, кто посред­

именно: первый случай имел бы место у содержаний, по­

ством

средством которых представлены простые предметы или

представляет

второй случай может иметь место, когда представлены сложные предметы или предметы, [представленные] как

представления.

по крайней мере, предметы, [представленные] как простые;

содержания

риальные составные части содержания представления. Од­

и принадлежащим ему содержанием, в одном случае сле­

-

частей

ления в первую очередь соответствуют определенные мате­

еще и другие отношения между предметом представления

дует ответить утвердительно, а в другом

составных

представления, правда, аналогия совершенно особого вида, обусловленная отношением представливания (Vorgestelltwerden) предмета посредством содержания. Материальным составным частям предмета представ­

представления также

лошади и

представляет

определенные

ее

части,

отношения

тот

между

этими частями, Т.е. формальные составные части предмета Следовательно, материальные составные

части

содержания

представления

относятся

то

к

матери­

когда мы не различаем в предмете никаких частей и он,

альным составным частям, то к формальным составным частям соответствующего предмета. К числу этих фор­ мальных составных частей всегда принадлежит совокуп­ ность реляций свойств, которые, в силу наличия одного общего члена, объединяют отдельные материальные со­

сложные.

HeCO~HeHHЫM кажется то, что многие предметы, даже если в деиствительности они и не являются простыми, мы

представляем все же как простые, и происходит это тогда,

следовательно, явлен нам в качестве простого. Кто выходит

ставные части, как бы они между собой не различались, в

из темного помещения на яркий солнечный свет, тот имеет

целостный

чувственное представление света, предмет этого представ­

материальные составные части некоторого предмета не как

ления

-

свет, и тот кто имеет это представление, тот не мо­

жет, по крайней мере в первый момент, проанализировать его предмет, для того чтобы различить в нем интенсив-

столько-то

и

столько

Иными

словами,

относительно

мы представляем

простых

предметов,

а

как части сложного, целостного предмета. Но точно так же мы представляем личествуют

80 Kerry, [.с., Х. Jhrg., S. 460. 81 Zimmermann, Гс., § 26.

предмет.

и определенные отношения, которые на­

между

материальными

частями

предмета

представления, Т.е., например, их [пространственное] взаи-

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

110

...

111

причинную взаимозависимость ИЛИ их

так и формальные составные части и нельзя определять со­

взаимные отношения величины и т.д. Короче говоря, как материальные, так и формальные составные части пред­

держание представления только как совокупность призна­

мета представления находят в

материальные составные части содержания.

моположение, их

содержании представления

свой коррелят в материальных составных частях этого со­

ков, даже если под таковыми понимать, вслед за Гефлером, То, что мы здесь сказали о составе содержания пред­ ставления в сравнении с предметом представления, должно

держания.

Что касается формальных составных частей сложного

быть подтверждено конкретными примерами. Только на

содержания представления, то первыми по степени важно­

основе своей применимости к каждому отдельному случаю

сти являются те отношения, в силу которых отдельные ма­

может быть

териальныесоставные части содержания выступают как ча­

составными частями. Представления цвета, формы, вели­

типа. Поэтому теперь мы и попробуем провести такую эк­ земплификацию. Два обстоятельства могут затруднить нам эту попытку и сделать ее реализацию неудачной. Трудность состоит прежде всего в том, чтобы показать те составные

чины и

части предмета представления ИЛИ содержания представле­

сти целостного целого, Т.е. реляции свойства между сово­ купным содержанием представления и его материальными Т.д. некоторого шара находятся к

представлению

шара в аналогичном отношении как и цвет, форма, вели­ чина и т.д. шара к нему самому. Точно так же представле­

ния цвета, формы, величины и Т.д. некоторого шара нахо­ дятся между собой в таких отношениях, особенности кото­ рых обусловлены природой отношений, которые имеют место между названными метафизическимичастями объ­ екта. Поэтому, Юбервег и формулирует эту мысль таким образом, что реальное отношение признаков объекта дол­ жно отражаться во взаимном отношении частичных пред­

ставлений к самим себе и к совокупному представлению (Gesammtvorstellung). В соответствии с этим, он и дает де­ финицию содержания представления как "совокупности ча­

доказана

правомочность

вышеописанного

ния, которые были бы составными частями одного по­

рядка, т.е. были бы скоординированными как части. При этом существует немалая опасность того, что ближайшие и отдаленные составные части, вместо их выведения один из

другого путем последовательного деления, будут просто по­ ставлены рядом. Если же такая ошибка будет совершена, то возникнут отклонения от вышеописанного типа связи, ко­ торые приведут в результате к неправилъному его понима­

нию. Вторая трудность коренится в обстоятельстве, по по­ воду которого былс высказано немало сожалений, а именно:

последние

простые

составные части

представле­

ний, их элементы в истинном смысле этого слова, еще не

стичных представлений в их взаимной связи, которая оп­

найдены; т.е, не всюду анализ продвинулся настолько да­

ределена посредством соответствующих реальных отноше­

леко, что при разложении простого содержания представ­

ниЙ"82. Эти представления отношений, в которых друг к

ления можно было бы достичь той точки, где для некото­

другу находятся материальные составные части предмета,

рых составных частей следовало бы прекратить дальнейшее

обуславливают упорядочение и взаимное отношение тех материальных составных частей содержания, посредством

части того же порядка, без труда могли бы быть подвер­

которых и

гнуты дальнейшему анализу.

представлены эти материальные составные ча­

сти предмета. Отношения, которые возникают на основе представлений формальных составных частей содержания, образуют в своей совокупности то, что обычно, учитывая содержание представления, обозначают как "форму син­ теза". Эта форма синтеза не является, следовательно, сово­ купностью представлений отношений между материаль­

разложение, тогда как остальные составные части, а именно

Эти два обстоятельства способны воспрепятствовать чистому проявлению

описанного типа

составленности;

и

все же оправданным кажется предположение, что вину за

это несовершенство можно было бы приписать не столько самому типу,

сколько

неудовлетворительному

состоянию

как психологического анализа содержаний представлений,

пред­

так и метафизического анализа предметов представления.

ставления - именно так понимает это Гефлер83, - а сово­ купностью самих этих отношений. В дефиниции содержа­ ния представления должны быть учтены как материльные,

Кроме того, существующие трудности должны быть, на­ сколько это возможно, уменьшены путем подбора соответ­

ными

..

составными частями

82 Uberweg, l.c., § 49. 83 I!Qf/er, Гс., § 16.

некоторого

содержания

ствующих примеров.

Яснее всего складываются отношения у тех предметов

и их представлений, которые образуют область матема-

к учению о содержании и предмете представлений.

К. Твардовский

112

113

...

гики. И свой первый пример мы позаимствуемиз этой об­ ласти. Проанализируем, например, арифметический ряд

вает, в каком отношении первый член находится ко вто­ рому, второй к третьему. Но и здесь следует различать вто­

1,2,3,

и направленное на этот ряд представление. Предмет представления является предметом сложным. Материальными составными частями первого порядка яв­ ляются числа 1, 2, 3. Эти числа находятся в реляции свой­ ства к ряду как целому. Этот ряд имеет в качестве своих ча­ стей число 1, число 2, число 3, которые поэтому и называ­ ются членами ряда. Эти реляции свойства являются пер­ вичными формальными составными частями первого уровня в подлинном смысле. Но наряду с ними наличе­ ствуют еще и первичные формальные составные части в

ричные формальные составные части в подлинном смысле,

неподлинном смысле, так как каждая материальная состав­

у всех трех материальных составных частей первого по­

ная часть ряда составлена из меньшего количества элемен­

рядка

к

которым

неподлинном смысле,

следует

вышеупомянутые,

2,

больше, чем

2

и

таковые

больше, чем

1,

и

в

3

является отношением между тремя чис­

лами, который присущ им также и тогда, когда они не сое­

динены в качестве членов в некоторый ряд; следовательно, они являются вторичными формальными составными ча­ стями в неподлинном смысле. В свою очередь между этими формальными составными частями имеют место относенности второй степени, поскольку различие величин

тов, чем ряд, взятый как целое. То, что это перв~чные фор­ мальные составные части в

принадлежат

смысле неподлинном. Ведь то, что

-

одинаковое, то оно всегда составляет единство.

В этом ряду можно указать еще и иные вторичные

формальные составные части в подлинном смысле;

они

из того, что упомянутое отношение, согласно которому ряд

определяют упорядоченность членов в ряду и

как целое состоит из большего количества элементов, чем каждый из его членов, наличествует между рядом и чис­ лами 1, 2,3 также и тогда, когда эти числа сравниваются с рядом не как его члены, а как числа как таковые. Между первичными формальными составными частями в по­

том, что

длинном смысле и таковыми в неподлинном смысле нали­

сущность реляции свойства, которая наличествует между

чествуют

реляции

последние

являются

целым и его частями как таковыми. Если бы она оказалась сложной, то в результате дальнейшего анализа мы бы по­

второй

степени;

условием

для

так

первых,

например, поскольку

никакой ряд не может состоять из членов, которые, взятые

сами по себе, были бы больше, чем ряд, рассматриваемый как целое.

1

есть первый,

3 -

последний и

2-

состоят

в

средний член

ряда.

Распадаются ли первичные формальные составные ча­

сти в подлинном смысле на таковые второго порядка, будет до тех пор сомнительным, покуда не будет исследована

лучили первичные формальные составные части в подлин­

ном смысле, которые обозначались бы как составные части второго порядка.

Вторичные формальные составные части "ряда" упо­

Когда реляции, в силу которых одно число является

мянутого предмета имеют в качестве членов прежде всего

большим, чем другое, сведены к реляции тождества и реля­

первичные формальные составные части в подлинном смысле. Все реляции свойства между рядом и образую­ щими его числами - это реляции одного вида; первый член находится в том же отношении обладания (Gehabtwerdens)

ции различия, то эти реляции являются вторичными фор­ мальными составными частями второго порядка. Однако эти

реляции

предполагают,

что

материальные

составные

части первого порядка в свою очередь сами могут быть

к целому ряду, как и второй, второй - в таком же, как и тре­ тий. Вид соединенности в целое для всех частей является одинаковым. Также и между первичными формальными

члена ряда, тогда как первый член не обнаруживает ника­

составными частями в неподлинном смысле имеют место

териальные составные части второго порядка

отношения. Если каждое число, которое выступает в ряду,

разложены. И это имеет место в случае второго и третьего

ких материальных составных частей второго порядка. Ма­ ства, из которых состоят число

2

и число

3.

-

это един­

Соответствую­

является меньшим, чем ряд в целом, то между этими от­

щие

ношениями членов

родности. Вторичные формальные составные части возни­

"обладают" ими, поэтому между каждой материальной со­ ставной частью первого порядка и принадлежащей ей ма­

к ряду наличествует отношение одно­

материальные

составные

составной

порядка

кают между материальными составными частями первого

териальной

ствует столько реляций свойства, сколько в материальных

ляется та, которая определяется как закон и которая указы-

составных

первого

второго

первого

порядка. Наиболее важной составной частью этого вида яв­

частях

частью

части

порядка

порядка находится

наличе­ мате-

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

114 риальных

составных частей второго порядка. Материальным составным частям второго порядка подчи­

нены формальные составные части второго порядка, при­

-

чем как те

в подлинном смысле, так и те

-

внеподлинном.

К первым принадлежит тождество всех материальных со­

ставных частей второго порядка, поскольку каждый из них является единством; к последним принадлежит закон адди­

тивной

связи,

числа, которые

на основе которой

-

из

единств возникают

в позитивном или негативном смысле

-

являются чем-то большим, нежели единство. Но этим самым разнообразие частей предмета, на­ званного "арифметическим рядом", отнюдь не исчерпано. Анализ должен быть продолжен еще и в двух других на­ правлениях. Ведь отношения имеют место и между мате­ риальными составными частями различных порядков, от­ ношения,

которые не исчерпываются

простым перечисле­

нием реляций свойства, хотя последние и имеют в качестве своих членов также и

материальные составные части раз­

личных порядков. Таким отношением является, например,

...

115

предмета, в котором они находятся, по той причине, что они вместе с предметом признаются или отвергаются на­

правленным на этот же предмет суждением. Они также на­ званы посредством названия этого предмета, хотя и тем же

имплицитным способом, каким они подвергнуты направ­ ленному на предмет суждению. Отсюда явствует, что в строгом смысле

мета

этого

представления.

слова

Это

нет никакого

утверждение

не

простого

пред­

противоречит

предположению, согласно которому следует различать про­

стые и сложные вещи и т.п. Поскольку тогда мы раз и на­ всегда абстрагируемся от тех реляций, в которых вещь на­ ходися к другим предметам. А при такой предпосылке мы имеем полное право говорить о вещах простых.

Ч то касается соединения содержания представления,

которое имеет своим предметом обсуждаемую конечную арифметическую последовательность (Reihe), то прежде всего

ясно,

что

представленными

посредством

соответ­

ствующих представлений являются не все составные части предмета. После исчерпывающих в этом отношении выво­

ствует между материальными составными частями первого

дов Больцаноё-, относительно этого не может быть уже ни­ каких сомнений. И так как один и тот же предмет может

порядка, членами ряда и материальными составными ча­

быть представлен посредством различных представлений,

отношение

равенства

или

неравенства,

которое

наличе­

стями второго порядка, элементами.

Если же провести анализ во втором направлении, то возникает еще целый ряд новых материальных составных частей различных порядков. Когда мы разложили ряд на члены,

из

которых

он

состоит,

то

мы учитывали

только

один вид материальных составных частей. Наряду с ними ряд обнаруживает еще и другие материальные составные части, которые принадлежат к тому роду частей, которые обозначаются как метафизические. Такими материаль­ ными составными частями являются в данном случае ко­

нечность

(Endlichkeit)

ряда, отношения, в которых этот ряд

находится к другим рядам, и т.д. Поскольку каждая из этих составных частей допускает дальнейшее разложение, то кроме только что перечисленных мы получаем множество

поэтому есть немало представлений, которые ввиду отно­ шения их содержания к предмету требовалось бы исследо­ вать. Итак, предположим, что последовательность пред­ ставлена наглядно; ни символически в смысле Лейбница, ни

при

помощи

вида8 5 . Содержание

опосредованного

представления

представления

другого

рассматриваемой

нами

арифметической последовательности состоит прежде всего

из материальных составных частей первого порядка. Это относительно более простые представления чисел, которые образуют последовательность, реляции свойства между членами последовательности и самой этой последователь­ ностью, а также вторичные формальные составные части последовательности, законы образования последовательно-

иных материальных и формальных составных частей пер­ вого, второго и т.д. порядков.

С этой точки зрения, составные части можно обнару­ жить и в материальной составной части первого порядка, которая раньше казалась нам простой. Ведь если даже число

1-

отвлекаясь от осколков единства

-

неразложимо

далее на числа, то в единстве все же можно различить от­

ношение, в котором оно находится к другим числам. Эти отношения должны быть причислены к составным частям

84 Bolzano, I.c., § 64.2.

Впрочем, из только что упомянутого обстоятель­

ства следует, что реляции, в которых один предмет находится к другому,

следует также причислятъ к его составным частям. Но поскольку число их необозримо, то, само собой разумеется, не все составные части пред­ мета могут быть представлены посредством его (наглядного) представ­ ления.

85 О понятии наглядного и не-наглядного, как и опосредованного (indirekten) представления, см. Marty, "Vierteljahrsschrift f. w. РЬ.", Jhrg. XIV, S. 67, Anm. и lГoj1er, I.c., § 15, IV. und § 26.

К. Твардовский

116

к учению о содержании и предмете представлений.

сти.

Так дело обстоит в случае всех представлений сложного предмета, который представлен не как простой. В каждом из таких содержаний представления имеют место три группы материальных составных частей первого порядка. Первая группа образована посредством представ­ лений материальных составных частей первого порядка этого

предмета; вторая группа охватывает представления

реляций свойства, которые наличествуютмежду предметом как целым и его материальнымисоставными частями пер­

вого порядка; третья группа состоит из представлений вто­

...

117

этого, и представление линии вызывает поэтому видимость

простого в этом отношении представленияее.

Вследствие этого своеобразного обстоятельства может показаться сомнительным, следует или не следует продви­ гаться дальше в разложении содержания представления по­

следовательности. Но поскольку при таком разложении ма­ териальных составных частей первого порядка содержания представления

на

таковые

второго

порядка,

в

результате

были бы получены аналогичные отношения, как и при раз­ ложении совокупного содержания представления на состав­

ричных формальныхсоставныхчастей предмета. Между всеми этими материальными составными ча­ стями первого порядка содержаний представления наличе­ ствуют отношения, [т.е.] формальные составные части пер­ вой степени содержания. Пары членов этих отношений

ные части первого порядка, то проведенный с целью эк­

следует искать или

принадлежат к категории "вещей". Пусть в качестве при­

в

этих же

группах или

в

различных

группах материальных составных частей. Ведь не только

земплификации анализ можно ограничить тем, что и было здесь сказано.

Не так ясно предметов

и

в

обстоит дело

случае

самих

в

этих

случае

представлений

предметов,

когда

они

мера нам послужит лежащий передо мной на столе четыре­

ющей реляции свойства; в свою очередь, также и представ­

хугольный лист белой бумаги. Его материальными составными частями первого по­ рядка является вещество (Stoff), из которого лист сделан, его положение и его длительность. В качестве материаль­ ных составных частей второго порядка следовало бы на­

ления реляций свойства входят в отношения как между со­

звать:

представлениячленов последовательностинаходятся между

собой в совершенно определенных отношениях, но также и каждое представление члена последовательностинаходится в определенном отношении к представлению соответству­

бой, так и с представлениями формальных составных ча­ стей первого порядка. Природа этих отношений может быть описана только в очень редких случаях.

относительно вещества

ность;

относительно

-

его цвет,

положения

-

вес и протяжен­

отдельные

простран­

ственные отношения ко мне, к столу и другим вещам; от­

материальные составные части второго порядка являются

носительно длительности - его начало и конец. В цвете можно выделить (как материальные составные части треть­ его порядка предмета) его качество, яркость, интенсив­

Судя по всему, в представлении последовательности

последними, которые могут быть представлены отдельно

ность; в протяженности

друг от друга. Относительно материальных составных ча­

начале

стей

находятся начало и конец этой длительности к другим точ­

второго порядка и

всех

возможных последующих

и

-

три измерения и их границы; в

конце длительности

-

те отношения,

в

которых

имеет место один своеобразный факт. Они, правда, пред­ ставлены в содержании, поскольку если б это было не так, то не могла бы быть представлена ни одна материальная

рядка

составная часть первого порядка, поскольку он состоит из

если никакие иные, то по крайней мере те реляции, в кото­

кам времени.

В каждом из названных составных частей третьего по­ можно

выявить еще

и таковые четвертого

порядка;

материальных составных частей второго порядка. Но если

рых находится каждая материальная составная часть треть­

то обстоятельство,что члены чисел последовательностисо­

его порядка к другим предметам. Но это завело бы нас

стоят из элементов, не будет замечено вследствие ограни­

слишком далеко.

ченности сознания, то представления этих числовых чле­

Такой способ выделения материальных составных ча­ стей рассматриваемого предмета можно было бы упрекнуть

нов

явятся

(Ungeteiltes), имеет

место,

как нечто фактически неразделенное хотя и поддающееся делению. То же самое например,

в

случае

каждого

представления

континуума. Если мы представляем себе линию, то ясно, что мы должны представить также и все точки этой линии. Следовательно, мы представляем себе точки, не замечая

86

Здесь можно говорить об имплицитном представливании в таком

же смысле, в каком мы говорим об имплицитных суждениях. Ввиду этого можно было бы сказать, что отдаленные составные части предмета, на­ чиная

с

некоторого

плицитно.

определенного

порядка,

представлены

только

им­

к учению о содержании и предмете представлений.

К. Твардовский

118

в том, что составные части в этом случае являются разде­

...

119

рядка в свою очередь также являются сложными, то и они

ленными на различные порядки, тогда как они частично

обнаруживают реляции свойства. Между этими принадле­

принадлежат к одному и тому же порядку. Так, например,

жащими различным уровням реляциями свойства наличе­

трехмерность и цвет следовало бы отнести не к составным частям протяженностии материала, а вместе с положением и

длительностью отнести к

первопорядковым составным

частям предмета. Почему дело обстоит именно так, станет понятным из следующего рассуждения. То, чем обладает некоторый предмет, мы называем его составной частью. Но

предмет обладает не только своими ближайшими, но и от­ даленными составнымичастями. Последние отличаются от первых тем, что они находятся в реляциях свойства не только к совокупному предмету, но также и к ближайшим

составным частям этого предмета. Это как раз и имеет место в случае трехмерности и цвета. Правда, предмет как целое также имеет три измерения и цвет; но первыми обла­ дает также и протяженность, а цветом - материал. И это обязывает нас определить три измерения и цвет в качестве отдаленных составных частей совокупного предмета и при­ числить их К ближайшим составным частям протяженно­ сти и материала. С этим отношением не следует путать от­

ношение между положением (Lage) листка бумаги и пред­ метом как целым. Конечно, материал и его граница также имеют жели стка,

некоторое

положение материала

положение; совокупного

и его

но

оно является

предмета;

и

иным,

не­

положение

ли­

границы являются составными ча­

стями, которые обнаруживают один общий момент и опре­ деленную зависимость друг от друга; однако, это

-

вторич­

ные формальные составные части предмета. То, что анализ предмета, который мы обозначили как белый лист бумаги, приводит к несколько странному ре­ зультату, не должно нас удивлять. Практическая потреб­ ность не исходит из необходимости рассматривать состав­ ные части предмета с точки зрения их взаимоподчиненно­

сти. Намного более важными являются те составные части, которые особым образом могут послужить тому, чтобы различить между собой различные предметы, или в каче­ стве одинаковых - сравнить их между собой. И не всегда ими должны быть ближайшие составные части: напротив, именно они-то менее всего и годятся для этой цели. Предмет обладает всеми вышеназванными материаль­ ными

составными частями первого

порядка,

которые

со­

стоят с ним в реляциях свойства, [и которые являются] первичными формальными составными частями в соб­ ственном смысле. Поскольку составные части первого по-

ствуют отношения второй степени. Мы уже обратили вни­ мание на один из них, а именно на тот, который появля­

ется вследствие обладания целым, и одновременно облада­ ния одной ее составной частью. Но и между реляциями свойства одного и того же уровня также наличествуют от­ ношения второй степени. Они, также как и отношения между материальными составными частями, принадлежат

к вторичным формальным отношениям предмета. Такое отношение имеет место, например, между протяженностью и цветом;

последнее предполагает первое; точно так же и

границы предполагают три измерения. Здесь присутствуют также и формальные составные части внесобственном смысле, например, между интенсивностью цвета бумаги и ее положением. Ведь определенная интенсивность принад­

лежит

(zukommt)

цвету бумаги, несмотря на то, что бумага

занимает именно это определенное положение.

Теперь, после всего вышесказанного, можно понять, насколько большим является число всех формальных со­

ставных частей наблюдаемого предмета. А перечисление их всех - это почти что невыполнимое требование. Для нашей же цели, которая состоит в изучении описанного типа со­ ставленности на конкретном примере, достаточно подтвер­

ждения того, что и "вещь" также может быть разложена на ближайшие и отдаленные материальные составные части, которые удерживаются в единстве посредством первичных

формальных составных частей в собственном смысле. Остальные формальные составные части оказываются не­ обходимым следствием этого факта. Что же касается содержания представления белого ли­ ста бумаги, то оно опять обнаруживает меньшее число со­ ставных частей, чем предмет. Ведь длительность предмета, как правило, в нем не представлена; цвет, протяженность, положение и границы,

а также материал

-

это единствен­

ные материальные составные части, которые представлены.

Представление цвета только имплицитно содержит пред­ ставление его составных частей, тогда как представление границ

распадается

на

представления

четырех

сторон

и

связывающих их первичных и вторичных формальных со­ ставных частей. Легко видеть, что несмотря на все это, и здесь также можно обнаружить три группы материальных составных частей, которые мы различили в представлении

последовательности. Хотя бы уже из того, что содержание

120

К. Твардовский

к учению о содержании и предмете представпений.

представления является предметом (иного представления), следует то, что также и в содержании представления листка

бумаги могут быть найдены приписанные предметам фор­ мальные составные части.

Листок бумаги продемонстрировал нам пример пред­ ставления,

"вещи".

предмет

Перед

которого

этим

мы

принадлежит

рассматривали

к

категории

составленность

предмета и относящегося к нему представления, имеющего

характер коллектива. Но описанный тип составленности содержаний представлений и предметов, как показали соот­ ветствующие разъяснения, является решающим и для ка­

тегории свойства в обычном смысле. Мы можем указать на разложение цвета на метафизические составные части ка­ чества, интенсивности и яркости. "Цвет" обладает всеми этими

материальными

составными

частями,

следова­

тельно, эти части находятся к нему в реляции свойства, тогда

как между ними

имеют место

отношения как

вто­

ричные формальные составные части первого уровня. То, что содержание представления цвета составлено по тем же принципам, с которыми мы познакомились на предыду­

щих примерах, не требует особо тщательного доказатель­ ства.

Но это применимо не только к свойствам, взятым в обьщенном смысле слова, это же относится и ко всем дру­ гим

предметам

и

их

представлениям.

Причем

как для

звука, так и для движения, как для смелости, так и для са­

моубийства. Так, для движения в качестве его материаль­ ных составных частей первого порядка могут быть названы пространственная протяженность (Erstreckung) и времен­ ная

длительность;

второго

порядка:

к

для

материальным

составным

пространственной

частям

протяженности

отдельные места преодоленного пространства, для времени

-

отдельные временные моменты; определенное отношение

между

каждой

пространственной

и

временной

точкой,

вследствие которого движущееся тело находится в каждый

момент

времени

в

определенной

точке

пространства,

является формальной составной частью второго уровня движения;

скорость

это

отношение

между

этими

формальными составными частями, это формальная составная часть второй степени и Т.д. Короче говоря, полностью

оправданным

является

утверждение,

что

описанный тип значим как для всех предметов, так и для содержаний соответствующих представлений.

...

121

Обозначая составные части предмета и соответствую­ щие им части содержания представления как скоординиро­

ванные, мы коснулись той темы, которой наряду со мно­

гими другими [учеными] занимается Лотцеё". Этот иссле­ дователь

со

всей

решительностью

выступает

против

"утверждаемой скоординированности признаков в содержа­

нии понятия", под чем он понимает соподчиненность мате­ риальных составных частей содержания внутри представ­

ления. Лотце считает, что, если в некоторых случаях речь

может идти о такой координации [частей], то она значит лишь, что все составные части "являются для целого оди­ наково необходимыми, но помимо этого не наличествует

ни один составной порядок (gegliederte Ordnung)". Именно вторая часть этого суждения должна дать обоснованный повод для серьезных сомнений. Ведь если все вышесказан­ ное правильно, то в таком случае оказывается, что седержа­ ние представления является

составленным

согласно

опре­

деленному закону. Различив несколько порядков матери­ альных и формальных составных частей, мы указали также и на ту трудность, которая лежит на пути познания таких

составных частей, которые принадлежат к одному и тому же порядку. Но эта трудность не может воспрепятствовать нам

утверждать

существование таких

составных частей.

Тогда они наверняка являются скоординированными в том смысле, что находятся

к полученным

из

них отдаленным

составным частям в таком отношении, как и образованные из них "целостности". Поскольку это общее целое обладает частями одного и того же порядка, постольку они являются

взаимоскоординироваными. Разумеется, в таком смысле о координации можно вести речь. Для того, чтобы отделить скоординированные части некоторого целого от его неско­

ординированных частей, можно указать еще на один отли­

чительный признак Он состоит в том, что скоординиро­ ванными оказываются те составные части, одна из которых

не может фигурировать на месте другой в качестве общего члена некоторой последовательности реляций свойства. Однако этот критерий требует одного ограничения, так как

то состояние дел

(Tatbestand),

которое в нем предполага­

ется, имеет место также и

между нескоординированными

частями

не

если

только

они

принадлежат к

соседствую­

щим порядкам. Вследствие этого предложенный критерий в состоянии только различать скоординированные части от нескоорцинированных,

87 Lotze, l.c., S. 4бf.

которые

принадлежат

соседствую-

122

к учению о содержании и предмете представлений.

К. Твардовский

щим порядкам. Но именно для этого различения требо­ вался какой-то критерий, так как очень небольшой явля­

...

123

представления формальных составных частей предмета яв­ ляются материальными составными частями содержания.

ется опасность того, что составные части, которые принад­

лежат

далеко

друг

от

друга

расположенным

порядкам,

могли бы рассматриваться как взаимоскоординированные. Только в редких случаях можно говорить о координа­

13.

ПРИЗНАК

Наряду с вопросом об отношении, которое наличе­

ции составных частей в ином, чем предложенный здесь,

смысле. Так как составные части одного порядка могут яв­

ствует между составленностью предмета представления и

ляться скоординированными не только вследствие того, что

составленностью относящегося к

ими обладает одно общее целое, но также и вследствие того,

нему содержания пред­

ставления, возникает еще один вопрос: имеют ли все части

что они принадлежат этому целому одинаковым способом.

предмета свой эквивалент в содержании относящегося к этому предмету представления,и наоборот, всем ли частям

между частями отношений

представления. Этот вопрос об отношении между частями

Мы уже указали на то, что вид реляции свойства зависит как от особенности части, так и от вида наличествующих вторичных формальных со­

-

ставных частей целого.

Там где, во-первых, все материальные составные части

содержания представления соответствуют части предмета

содержания представления и

частями принадлежащего к

ванными как части предмета, так и части относящегося к

нему предмета представления, на который обратил внима­ ние еще Больцано, нельзя путать с другим, кажущимся аналогичным ему вопросом, который рассматриваетКерри в не раз уже упоминаемой нами работе. Причем, если Больцано формулирует вопрос так, как это сделали здесь мы, то Керри вопрошает о различиях, которые наличе­

нему содержания представления. Без сомнения, сюда при­

ствуют между представлением предмета и представлением

того же порядка и во-вторых, наличествующие между ними

отношения (поскольку они являются формальными со­ ставными частями в подлинном смысле) имеют одинако­

вые особенности, там могут быть названы скоординиро­

надлежат члены последовательности и Т.п. Поэтому Лотце

относящегося к

заходит слишком далеко, когда отрицает возможность лю­

мета. Здесь идет речь о сравнении двух содержаний пред­

бой скоординированности.

этому

содержанию представления пред­

ставления, одно из которых имеет в качестве своего пред­

Если речь идет о том, чтобы отчетливо постичь отно­ шения, которые мы нашли между содержанием и предме­

мета предмет представления, а другое этот

предмет

представления

-

направленное

содержание

на

представления.

том наглядного представления, то это можно сделать в сле­

Следовательно, выражаясь более точно, Керри сравнивает

дующих положениях:

содержание представления дерева с содержанием представ­

1.

В случае содержаний представлений, предмет кото­

рых представлен как простой, невозможно указать между содержанием и предметом иного отношения чем то, что предмет

представления

представлен

посредством

его

со­

держания благодаря принадлежности как содержания, так и предмета к одному и тому же акту представления.

ления представления дерева.

Что касается первого из этих вопросов, то мы уже убе­ дились, что на него следует ответить отрицательно. В каж­ дом предмете есть такие материальные и формальные со­ ставные части, которые не представлены соответствующим представлением, которым, следовательно, не соответствуют

2. В случае сложных содержаний составные части со­

никакие составные части в содержании. К таким не-пред­

держания представления делятся на три группы, которым

ставляемым

соответствуют

вторичные формальные составные части предмета.

большинство тех реляций, в которых предмет находится к другим предметам, и число которых почти бесконечно. Следовательно, если предмет является бесконечной после­

жания определена .посредством особенности формальных

довательностью, т.е,

составных частей предмета

другим

материальные,

первичные

формальные

и

3. Особенность формальных составных частей содер­ -

это особый случай предложе­

ния, что особенность формальных составных частей зави­ сит от особенности материальных составных частей, когда

составным

предметам,

-

частям

принадлежат,

например,

отвлекаясь также от его реляций к превышает

некоторое

определенное

число составных частей, то в этом случае представленным является только осколок (Bruchteil) этих составных частей. По правде говоря, нет такого предмета, представление ко-

\

124

к учению о содержании и предмете представлений .

к. Твардовский

торого содержало бы представления хотя бы всех его мате­ риальных составных частей, которые не являются реляци­ ями к другим предметам; не существует ни одного адекват­ ного представления предмета.

Следовательно,

составные

части

каждого

предмета

представления распадаются на две группы: одна из них со­ держит те составные части, которые представлены посред­

ством

соответствующих

материальных

составных

направленного на этот предмет представления;

частей

а вторая

-

все остальные составные части предмета. Кажется целесо­

образным, чтобы те составные части предмета, которые благодаря своей представленности посредством представ­ ления этого предмета, находятся в, если можно так сказать,

более близкой отнесенности к этому представлению, имели какое-то особое обозначение. И здесь слово "признак" прямо-таки предназначено для этой цели.

125

...

лам тождества и различия"88. Если иметь в виду, что Кант под познанием понимает также и представления 8 9, то не­ возможно будет не заметить совпадения вышепредложен­ ной дефиниции признака с таковой у Канта. Кант конечно же, не учитывая различия между содержанием и предметом

представления, обозначает признак также и как "частичное представление". Однако это могло произойти лишь вслед­ ствие того, что Кант, чрезмерно сократив высказывание, обозначает в качестве признака "в вещи то, что составляет часть познания этой вещи". Выражаясь более строго, эта дефиниция должна была бы звучать так: признаком явля­

ется в вещи то, познание (в кантовском смысле = пред­

ставление) чего составляет часть познания этоЙ вещи. Ведь нечто, что есть "в вещи", а следовательно, является частью

вещи, не может быть названо частичным представлением, Т.е. частью представления.

нием, обозначали этим же выражением составные части предмета. Если же теперь мы еще больше ограничим об­

По-видимому, кроме Канта из числа более современ­ ных [исследователей], только Тренделенбург понимает при­ знак в приведенном здесь смысле. Этот исследователь ут­ верждает, что там, где он говорит о "признаке" , берет это слово не в том субъективном значении, которое вначале высказывает название, так что это был бы только опознава­ тельный знак, а в объективном значении, которое ему уже давно было придано традицией - а именно то, что образует в вещи понятие 9 О. Даже если смысл этой дефиниции при­

ласть

знака и

Мы уже пробовали (см.

8.)

показать, что, во избежание

недоразумений, это выражение следует применять, соб­ ственно говоря, только для обозначения частей содержания представления; мы уже видели, как даже те исследователи, которые в теории сделали из признака составную часть со­

держания представления, изменяли сами себе и там, где они в ходе своего изложения

использования

пользовались

этого термина

и

этим

выраже­

захотим допустить

его применение исключительно в качестве названия тех со­

ставных частей предмета представления, которые, будучи представленными

посредством

соответствующего

ставления, кажутся репрезентированными

(vertreten)

содержании посредством подчиненных им

пред­

в его

элементов, то

мы полагаем, что можем сослаться здесь на весомые авто­

ритеты и действовать в их духе. Кант дает такую дефини­ цию: "Признак есть в вещи то, что составляет часть позна­ ния этой вещи; или - что то же самое - это частичное пред­ ставление постольку, поскольку он рассматриватся как по­

знавательная основа всего представления ... Всякое мышле­

может показаться

несколько

неясным,

то,

интер­

претируя слова Тренделенбурга, можно было бы передать его мысль так, что под "признаками" следует понимать "в вещах" то, что предоставляет необходимый материал для образования понятия этой вещи. То, что в вещи соответ­ ствует понятию и является признаком таковой. Если эта интерпретация верна, то при предложенной здесь дефини­ ции мы должны были бы ссылаться также и на Тренделенбурга. Кроме того, сюда принадлежит, как нам кажется, и де­

финиция признака, предложенная Штоклем. Она звучит так: "Под "признаками" вообще понимают все те моменты,

посредством

посредством которых мы познаем предмет как то, чем он

признаков. Все признаки, рассматриваемые как познава­ тельные основы, имеют двоякое употребление: внешнее и внутреннее. Внутреннее употребление состоит в выведении [дедуцировании], чтобы посредством признаков как позна­ вательных основ познать саму вещь. Внешнее использова­

является и посредством чего отличаем его от всех других

ние

ние

есть

не

состоит

что

в

иное,

как

сравнении,

представливание

так как посредством

признаков

мы можем сравнивать одну вещь с другой согласно прави-

предметов"91. Ясно, что этими "моментами" являются ча­ сти предмета; для того, чтобы посредством этих моментов

88 Kant, Logik, hrsg.

89 Ibid.

У.

Jaesche, Einleitung,

УIII.

90 Trendelenburg, Logische Untersuchungen, Leipzig, 1870, П.Вd., S. 255. 91 Dr. AIb. Stoeckl, Lehrbuch der Philosorhie, I.Bd., § 75.

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

126

предмет бьm познан как то, что он есть в своем отличии от всех других предметов, моменты эти должны быть пред­ ставлены. В одном только отношении дефиниция Штокля представляется нам несколько более узкой: из частей пред­ мета, которые представлены представлением, она называет

признаками только те, посредством которых "мы познаем предмет как то, чем он является, и отличаем его от всех

остальных". Следовательно, здесь, по-видимому, больше проявляется то, что Тренделенбург в вышеупомянутом месте обозначает как "субъективное значение" слова при­ знак

Для подтверждения предложенной здесь дефиниции мы используем еще и дефиницию Эрдманна. ОН пишет: "Признаки - это различимые определения предметов мыш­ ления независимо от того, идет ли в них речь о свойствах,

об отношениях величины, об отношениях цели". Что под этими "определениями" следует понимать составные части предмета, свидетельствует одно замечание, в котором Эр­ дманн указывает на отношение между признаком предмета

и высказанными об этом предмете предикатами. "Каждый признак предмета - говорится там - может об этом пред­ мете высказываться, предицироваться. И все же, не каждый предикат предмета является признаком. Напротив, есть не­ исчислимое количество высказываний о каждом предмете, как чувственного, так и внутреннего познания, которые на­ зывают не составные части этого предмета, а какие-то от­

ношения, в которые он случайно вступил вместе со всеми

своими признаками" . Следовательно, для того, чтобы нечто было признаком какого-то предмета, оно должно быть его составной частью, при этом, правда, неясно, почему Эр­ дманн не считает "отношения, в которые случайно вступает предмет вместе со всеми своими признаками ", также со­ ставными частями,

а

поэтому и

признаками

этого пред­

мета, если перед этим и сразу же после этого он причис­

ляет к признакам "отношения".

-

Что в дальнейшем эти со­

ставные части предметов, о которых говорит Эрдманн, не следует называть признаками, если их рассматривать как таковые только

постольку, поскольку они являются

пред­

ставленными посредством соответствующих частей содер­ жания - свидетельствует одно высказывание, в котором Эр­ дманн, совершенно так же, как и Кант, смешивает содержа­ ние представления с предметом, но так же, как и Кант де­ лает это таким образом, что предоставляет желанное под­ тверждение нашего взгляда на признак Он говорит: "Отдельные содержащиеся в некотором представлении со-

...

127

ставные части сознания, его частичные представления, по­

пятые как определения предмета, называются признаками" . Совпадение с Кантом - полное; следовательно то, о чем была речь там, значимо и здесь 9 2 . Между предмета,

признаками,

т.е.

теми

которые представлены

составными

частями

посредством представле­

ния предмета, и остальными составными частями этого же

предмета нет незыблемой границы (Grenzscheide). Можно, например, представить стол и не думать при этом о форме [его] ножек; в этом случае форма ножек стола будет, правда,

(материальной, метафизической) составной частью (второго порядка), но не его признаком. Но если во время того, как мы представляем стол, мы будем думать о форме его ножек, то в этом случае последняя должна рассматри­

ваться в качестве признака стола. Опыт учит,что в каждом предмете всегда имеется более или менее постоянный на­ бор составных частей, которые возведены в ранг его при­ знаков;

как психологические законы, так и

практические

потребности играют решающую роль в том, какие состав­ ные части предмета находят свое представительство в на­

правленном на них представлении; как правило, с одной стороны, это будут те, которые наиболее выделяются, с дру­ гой же, те, которые выглядят особо пригодными для отли­ чения данного

предмета от

определенных или

возможно

многочисленных других предметов, те, которые могут слу­

жить для выяснения по возможности большего количества других признаков и т.п. Поэтому, если речь идет о том, чтобы сделать такую составную часть признаком, о кото­

ром предполагается, что обычно он не представляется, то к названию предмета при помощи словечка "как" прибавля­ ется название соответствующей составной части или группы составных частей. Так говорят о круге "как" гранич­ ном случае эллипса и обращают тем самым внимание на те составные части (свойства) круга, которыми он свойствен­ ным ему образом обладает вместе с данной линией сечения

конуса; точно так же, когда говорят о Кассии "как" убийце Цезаря, о Зальцбурге "как" о месте рождения Моцарта, о некотором дереве "как" организме.

В отношении же предложенной здесь дефиниции при­

знака как представленной составной части предмета сле­

дует остерегаться упомянутого выше [см. разд. 8 нашего текста, с. 78] недосмотра, который состоит в понимании признака как составной части содержания. Искушение со-

92

Цитированные места смотри в

Erdmann, l.c., § 23.

К. Твардовский

128

к учению о содержании и предмете представлений.

всем рядом вследствиетой двузначности, которая заключа­

ется в выражении "представлять". Для того чтобы обезопа­ ситься перед ней, нелишним, наверное, будет еще раз ука­ зать на то, что

когда о

признаке утверждается, что

он

"представлен", то это выражение следует понимать в детер­

минирующем, а не в модифицирующем значении. Когда признак называют составной частью, то это не означает того, что он является составной частью представления -

[представленная посредством представления], он является

...

129

то все же кое-кто из исследователей заметил, что некоторые признаки всегда повторяются. При этом речь идет не о тех

составных частях, которые должны быть представлены, как только мы представляем какой-нибудь определенный предмет. Так как не может быть никакого сомнения, что например, как только мы наглядно представляем себе треу­ гольник, то всегда должны быть представлены три стороны; при каждом представливании лошади в качестве его при­

точно так же потом, как и до этого составной частью пред­

знака появляется определенная форма и т.п. Здесь речь идет главным образом об утверждении, что некоторые при­

мета. Этим сказано только то, что эта составная часть

знаки

предмета входит

отношение к совершаю­

зависимости от того, представлены ли они когда-либо или

щему представление субъекту, в силу которого она пред­ ставлена этим субъектом. Следовательно, представляемыми являются все из­

определенные составные части, которые всегда и одинако­

в

определенное

вестные нам составные части каждого предмета без какого­ то ни было исключения; те, которые не могут быть на­ глядно представлены, наверное могут быть представлены

присущи

всем

предметам

определенного

вида,

вне

кем-либо; следовательно, в каждом предмете должны быть вым образом с необходимостью представлены, так что без них представление вообще не является возможным. Зиг­ варт излагает эту точку зрения следующим образом: "Только тогда мы можем представить себе какой-нибудь

не-наглядно. Правда, из-за этого не все составные части

определенный звук, когда мы мыслим его как один, с са­

должны быть представляемыми в том смысле, что мы мо­

мим собой тождественный, отличающийся от всех других; только таким образом он вообще становится предметом нашего сознания, которое вообще было бы немыслимо без некоторого количества различных объектов; следовательно, когда мы мыслим звук А, то от этого неотделимым явля­

жем произвольно выхватить каждую составную часть и вне

связи со всеми остальными представить ее себе; не удается также представливание всех составных частей или даже не­ большой

их

группы

посредством

одного

представления.

Невозможно также представить формальные составные ча­

ется

сти предмета, если не представить материальные составные

собой,

части, для которых они образуют форму; кроме того, пред­ ставления различных признаков, будут ли это материаль­

вательно, представление множества тех других; это указы­

представление единства

а

также отличия

и тождественности

от других,

тем

с

самим

самым,

следо­

психологически

вает на те функции, благодаря которым мы полагаем нечто как одно, с собой тождественное, отличное от других, и тем

протяженность,

самым мыслим о множестве в отличие от единичности и в

равноугольность - углы треугольника. Если число состав­ ных частей предмета является очень большим, там, - если

отношении к ней. Когда, следовательно, мы осознаем то, что мы себе представляем, имея представление [звука] А, находим в представлении А, кроме слышимого образа

ные

или

формальные

составные части,

предполагают друг друга, например, цвет

-

бы речь шла об наглядном представливании, будет

обойтись

без

дискурсивного

-

невозможно

представления

этого

звука, также и те определения и посредством этого он явля­

предмета, в то время как отдельные признаки прецставля­

ется в том виде, в котором он находится в нашем сознании,

ются последовательно и посредством представлений реля­ ций свойства этих признаков, которые ведут к одному об­

сложным продуктом

Ясно, что единство и тождество с самим собой, как и

щему члену, устанавливается их связанность в один одно­

отличие по отношению к другим составным частям явля­

родный предмет. Но если в общем границы между составными частями

ются составными частями каждого предмета, а именно: со­

(complexes Product)."93.

таковыми не являются, должна быть названа изменчивой,

ставными частями метафизической природы в изложен­ ном нами [см. сноску 73, с.98] смысле. Это или отношения в рамках самого предмета, т.е. формальные составные

и

части,

предмета, которые являются признаками, и теми, которые

для

каждого

совершающего

представление

индивида,

или отношения между этим предметом и другими

даже для каждого отдельного представления в этом же са­

мом индивиде, граница довольно значительно колеблется, 93 Sigwart, l.c., I.Bd., § 41,7. 5

Твардовский К.

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

130

объектами, т.е. материальные составные части предмета. Однако сомнительно,являются ли эти составныечасти в то же время и признаками. Если посредством каждого пред­

...

131

Что касается тождественности [предмета] с самим со­ бой, представление которой - согласно Зигварту - должно образовывать составную часть каждого представления

всех

предмета, то этот вопрос исчерпывающе, и как мы пола­

других предметов, то все эти отличные от него предметы

гаем, верным способом разъяснил уже Эрдманнз-. Его рас­

ставления предмета сопредставлено его

отличие от

должны бы быть также сопредставлены, как это замечает сам Зигварт. Однако это вещь невозможная, ведь в таком случае с каждым представлением предмета должны были быть связаны представления всех остальных известных представляющемупредметов - чего никто не осмелился бы утверждать. Итак, очевидным является то, что отличие од­ ного представления от всех других не является сопредстав­

ленным, оно, правда, является составной частью каждого предмета, но не его признаком.

суждения сводятся к тому, хотя каждый

ствен

с

самим

собой,

т.е.

предмет тожде­

тождественность

образует

(метафизическую) составную часть каждого предмета, то

все же "представление тождества с самим собой только в

виде исключения дано в качестве признака в тождествен­

ном с самим собой представленном [предмете]". "С логи­ ческой точки зрения, говорит Эрдманн, тождественность с самим собой есть признак, который присущ каждому предмету; так как он обнаруживается в нем при логических

Но, может быть, сопредставленным является по край­ ней мере различие, которое наличествует между [данным] предметом, и теми, которые более всех других похожи на него и легче всего могут быть с ним отождествлены? В та­ ком случае, мы бы представляли себе только некоторые ре­

для четкого осознания этого присущего всему, что предс­

ляции

твлено как таковому, постоянного признака наряду с теми,

различия

вместе

с

их членами

и

психологическая

условиях анализа, то проявляется он как в нем содержа­

щийся. С психологической точки зрения, он обычно отсут­ ствует, поскольку наше внимание, направленное на особен­

ные свойства представленного предмета, не находит случая

пред­

которые меняются от предмета к предмету". Мы говорим,

положению, не принималась бы в расчет. Но также и здесь опыт учит нас противоположному. Правда, в некоторых

следовательно, что тождественность является составной ча­

невозможность,

противопоставленная

предыдущему

стью, принадлежащей каждому без исключения предмету,

случаях возможным является то, что мы представляем раз­

но только исключительно признаком предметов представ­

личие некоторого предмета от немногих других, а этим са­

ления.

мым

и

эти

другие

предметы.

Эта

Из того обстоятельства, что тождество с самим собой

возможность

(Eventualitaet)

имеет место тогда, когда некто встречается с незнакомым для себя, но похожим на другие предметом и

присуще в качестве составной части всем без исключения предметам представливания, Эрдманн выводит утвержде­

старается запомнить, чем же он отличается от этих других

ние, что принцип тождества выражает "в сущности пред­

предметов. Тот, кто впервые представляет себе волка, почти что спонтанно будет искать сравнения с собакой и будет

мета всеобщее условие всякого возможного для нас пред­

осознавать различие, которое имеет место между ними. То, что здесь вызывает это сравнение, это ассоциация по подо­

бию; но можно также и противодействовать этой ассоциа­ ции и с равным успехом представить себе волка, совер­ шенно не думая при этом о собаке. Если же мы и дальше будем рассматривать аналогичные случаи, то мы никогда не обнаружим или обнаружим очень редко, чтобы посред­ ством представления какого-то предмета была бы также представлена хотя бы одна единственная реляция различия между ним и другим предметом - абстрагируясь, есте­ ственно, от тех случаев, когда какой-то предмет мы пред­ ставляем себе именно при помощи реляций, в которых он состоит

с

другими

предметами,

Т.е.

ставливания" и поэтому может быть назван "принципом нашего представливания". "Тождество образует ядро того,

что со времен Канта обозначалось как "полагание" (Position, и обозначалось неудачно выбранным. (оно было взято из области суждения) выражением "установление" (Bejahung)". В обоих отношении - первичном отношении

Setzung)

тождества

и

производном

нетождества

-

исчерпываются

основополагающие отношения представленного [предмета]

как такового. Все остальные требуют учета особенного со­ держания предметов, который может быть отражен лишь посредством отношений суждения.

В вышеприведенных цитатах, перемешаны, как нам кажется, истина и ложь. Без сомнения, следует согласиться

опосредованно

(indirect). 94 Erdmann, I.c., I.Bd., § 33. 5*

к. Твардовский

132

к учению о содержании и предмете представлений.

с тем, что каждый предмет является тождественным с са­

мим собой и нетождественнымс другими предметами. Эта особенность, сформулированная в одном предложении, может в результате быть обозначена как закон, которому повинуется каждый предмет так, как каждое тело повину­ ется закону тяготения. Но представляется сомнительным,

являются ли, во-первых, предложенныеособенности - тож­ дественность с самим собой и отличие от других - действи­ тельно единственными, которые принадлежат представлен­ ному как таковому, и во-вторых, являются ЛИ эти отноше­ ния основополагающими для предметов представления.

Что касается первого вопроса, то мы уже имели случай указать на некоторые общие особенности предметов пред­ ставления. Мы видели, что всем предметам представления

присуща не только способность быть представленным

-

это

следует уже из понятия, - но также и способность быть предметом суждения, или же способность быть любимым или ненавидимым. Также и эти определения предметов что Эрдманн относит только к тождеству и не-тождеству

-

являются независимыми от особенностей каждого отдель­ ного предмета и присущи без исключения всему представ­ ленному. Правда, Эрдманн прав в том, что названные осо­ бенности, за исключением, возможно, первой: представля­ емости (Vorstellbarkeit), не могут быть обозначены как ос­ новополагающие. Иначе дело обстоит с другой, также только что нами названной особенностью предметов пред­ ставления,

их

однородностью;

короткое рассуждение дол­

жно показать, что с учетом этой особенности мы должны на второй вопрос дать отрицательный ответ. Все, что представлено как предмет, представлено, если оно

к тому же является

сложным,

как однородное целое.

Его части объединены в однородное целое посредством ре­ ляций свойства, в которых на одной из сторон находится

общий член. Если ребенок вначале разделяет окружающие его предметы иным, чем это он будет делать позднее, спо­ собом, и даже если из всех доступных в данный момент впечатлений он конструирует один предмет представления, который под влиянием последующего опыта учится

разла­

гать на другие, относительно более простые [предметы представления]; если он, например, представляет себе та­ ким образом стену с висящими на ней картинами, потолок комнаты и находящегося в комнате человека

-

как одно це­

лое, то, хотя это может и не отвечать объективному поло­ жению вещей (Tatbestand), но предмет этого представления, которым обладает ребенок, как предмет

...

133

представления

является однородным целым. Эта особенность предмета представления, из-за которой схоласты определяли его как "цпшп", является всеобщей. Она, кроме этого, является основанием для нетождественности и тождественности предмета. Ведь поскольку каждый предмет является чем-то одним, Т.е. однородным целым, то он противопоставляется всем иным

[предметам] как отличный от них, а в результате как тот, которым он является как тождественный с самим собой. Но эта "однородность" предмета - это не только осо­ бенность, составная часть, но также и признак всех предме­ тов. Посредством каждого представления мы не только представляем один

предмет, а представляем его также как

один95. Там, где речь идет о сложном предмете, эта одно­ родность является представленной при помощи свойства; там же,

где речь

идет

о

простом или представленном как

простом предмете, такое посредничество не требуется. Если бы каждый предмет не был представлен как один, то он слился бы с другими, и немыслимым было бы никакое суждение,

никакая

эмоциональная

деятельность,

которая

была бы направлена на определенный предмет. Правда, можно было бы сказать, что при таких обстоятельствах со­ представленным является также и отличие этого предмета

от других. Но это только иллюзия, которая вызвана тем, что это отличие от других предметов является особенно­ стью, проистекающей из однородности каждого предмета;

однако же не все особенности предмета, проистекающие из какого-то признака, являются сопредставленными. Если бы это было так, то каждый раз, когда мы представляли бы квадрат, мы должны были бы представлять проведенные в этом квадрате диагонали. Но однородность является пред­ ставленной, и поскольку она, таким образом, есть не только особенность, но также и признак каждого предмета пред­ ставления, то, как нам кажется, она больше, чем споради­ чески

осознаваемое

нами

тождество,

подходит

для

того,

чтобы служить в качестве основания для закона, господ­ ствующего над предметами представления как таковымияе.

95

О напрашивающемся возражении, что есть также такие представле­

ния, посредством которых мы представляем много предметов, т.е, общие

представления

96

[15,

с.144-154].

Когда Мейнонг говорит: "Тождество высказывается о чем-то таком,

что состоит одновременно в реляции с различными вещами", то это вы­ глядит как

подтверждение

нашего взгляда,

согласно которому однород­

ность предмета по самой своей природе предшествует его тождеству са­ мому себе. Так как тождественным самому себе предмет является по­ стольку,

поскольку одновременно

он

как

однородное

целое

состоит

со

к. Твардовский

134

к учению о содержании и предмете представлении.

Вопрос о том, есть ли такие составные части предмета, которые не только присущи им всем без исключения, а бо­ лее того, образуют всегда присутствующий признак каж­ дого предмета, можно было бы ответить отчасти в духе Зигварта, а отчасти в духе Эрдманна. Так как в конечном

счете Эрдманн прав, когда он учит, что названные Зигвар­ том составные части, хотя и могут быть обнаружены благо­ даря анализу в каждом предмете, но не могут быть сопред­ ставлены посредством представления предмета. Однако, что касается одной из этих составных частей, прав, как нам

кажется, все же Зигварт, особенно, относительно единства,

...

135

чены как его "особенности". Например, когда представлен­ ными являются члены некогорой

последовательности. В

представлении

содержатся

последовательности

составные

части, которым в качестве предметов соответствуют части последовательности, которые определенно не являются ни­

какими особенностями последовательности. Но Больцано отстаивает еще более радикальный тезис; он считает, что нельзя утверждать, что "каждая часть представления есть представление содержащейся в его предмете части"99. И это, вне всякого сомнения, правильно, если иметь в виду

формальные составные части представления. Так как они

о котором мы должны всякий раз, как представлен какой­ нибудь предмет, утверждать, что оно является

не являются вообще никакими представлениями, то, следо­

сопредставленным, что

либо частей предмета. НО Больцано поддерживает свое ут­

оно,

следовательно, является

не

только составной частью, но и признаком предмета.

вательно, они и не могут быть представлениями каких­

верждение также и по отношению к материальным состав­ ным

14.

частям

содержания

представления

и

приводит

не­

сколько аргументов, обоснованность которых должна быть

НЕПРЯМЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

нами проверена.

Перейдем теперь ко второй части того вопроса, кото­

рый был поставлен нами в начале предыдущего параграфа. Речь идет о том, соответствует ли каждой части содержания

Представления, которые обнаруживают в своем содер­ жании больше материальных составных частей, чем тако­ вых имеет сам предмет представлений, являются, согласно

Больцано, во-первых, представлениями, которые содержат

представления определенная часть представленного посред­

в качестве своих составных частей целые предложения, на­

ством этого содержания предмета; тогда как в отношении к

пример, представление треугольника, "который имеет один

вышерассмотренному вопросу царит редкое в истории пси­

прямой угол"; во-вторых, представления предметов, кото­

хологии согласие, то этого нельзя сказать в отношении той

рые "как абсолютно простые вовсе не имеют частей, в то

проблемы, к рассмотрению которой мы сейчас приступаем. Больцано, например, утверждает, "что есть различные со­

стей; следовательно, каждое психическое сущее является

ставные части представления, которые совсем не выражают

особенностей соответствующих им предметов"97. Керри же считает, "что предмет понятия должен некоторым образом содержать в себе, по меньшей мере, все признаки своего понятия, в противном случае мы бы не могли сказать, что он подпадает под это понятие"98. Кто из этих двух исследо­

время как их представления явно состоят из простых ча­

абсолютно простым предметом; и тем не менее, его поня­ тие состоит из нескольких частей"; в-третьих, представле­

ния такого вида как "глаз человека, фасад дома". В содержа­ нии этих представлений находятся в качестве составных

частей представления человека, дома; но ведь человек не является частью своего глаза, а дом

-

частью своего фасада,

вателей прав, мы и постараемся здесь выяснить.

напротив, между этими предметами имеет место обратное

Вероятно, следует согласиться с тем вариантом, кото­ рый сформулировал Больцано в вышеупомянутом тезисе. Так как мы знаем, что в содержании одного представления

иболее подходящим

могут

содержаться

составные части,

которым

в

предмете

соответствуют такие части, которые не могут быть обознасвоими составными частями в реляциях своЙства.(Меinоng,

Hume-Studien Sitzungsberichten der phil.-hist. Classe der kaiserlichen Akademie der Wissenschaften (CI Bd.) Wien, 1882. УН, § 2. 97 Bo/zano, l.c., § 64. 98 Kerry, I.c., Х. Jhrg., S. 422.

отношение. Такой тип представлений Больцано считает на­

для

неопровержимого

обоснования

своего утверждения. В-четвертых, такие представления как "страна, не имеющая гор" (еin Land, das keine Berge hat), "книга без гравюр" (еin Buch, das ohne Kupfer ist).

"Поскольку ясно, что они не указывают посредством содер­

жащихся в них представлений: горы, гравюры, на части,

Н, в:

99 Kerry, l.c.,

Х.

Jhrg., § 63.

к. Твардовский

136

к учению о содержании и предмете представлений.

...

137

которыми обладает подпадающий под них предмет, а ско­

способов, которыми можно мыслить эти понятия1 О О • Все

рее на такие части, которые в нем отсутствуют".

примеры, которые приводит Больцано в

Таковы аргументы Больцано в пользу того, что в опре­ деленных

представлениях содержатся

ставные части,

материальные со­

посредством которых являются представ­

своих втором,

третьем и четвертом аргументах, принадлежат к только что

описанномусловами Керри виду представлений. Правда, не следует считать, что в таким способом не­ прямо представленномпредмете ничего иного не представ­

ленными составные части относящегосяк нему предмета.

Первому из этих аргументов сам Больцано не придает

лено, кроме как то, что он является чем-то, что находится в

большого значения. Так как "мы сами охотно довольству­

определенной реляции к другому предмету. Очевидно, что

емся

тем,

только

что

в

таком

случае

не

целое

определенное содержащееся в

предложение, а

нем

представление

является тем, что указывает на какую-то часть, встречаю­

щуюся также и в предмете. И, действительно, такое иногда

представление"отец Сократа" - это непрямое представление в описанном выше смысле. Здесь известным членом явля­

ется Сократ; реляцией - та, в которой сын находится к сво­ ему отцу; а Софрониск - это второй член отношения, кото­

один прямой угол, вызывает в словах: "который имеет один прямой угол", представление прямого угла, которое дей­

рый определен посредством реляции и ее известного члена. И "Софроникс", и "отец Сократа" называют один и тот же предмет. Но реляция отцовства - это такая реляция, кото­

ствительно указывает на

рая может иметь в качестве своих членов только существа

случается; так представление треугольника, который имеет

наличествующую в

прямоуголь­

ном треугольнике часть". Что это однако не всегда так, как

(Wesen, мужского

раз

Сократ - исключает представление всех остальных существ, кроме людей. Следовательно, то, что представлено посред­

и

должны доказать приведенные на четвертом месте

примеры.

Что касается второго аргумента Больцано, который об­

ством

этого

пола), и известный член этой реляции

непрямого

представления

не

есть

-

попросту

ращается к представлениям простых предметов, то мы уже

"предмет, который находится к Сократу в отношении от­

показали, что нет простых предметов в том смысле, что у

цовства", а "человек, который и т.д". Напротив того, в неко­

этих предметов не могут быть различены никакие отноше­ ния к другим предметам. Когда мы представляем простой предмет, например, Бога, то мы делаем это именно таким способом, что представляем отдельные реляции этого

торых случаях реляция определяет вид предметов, которые находятся в отношении к данному предмету; тогда непря­

мое представление является в большей или меньшей сте­ пени

неопределенным;

например,

представление

чего-то,

ляются (метафизическими) частями предмета, который с

что является моей собственностью. Следовательно, одноз­ начность реляции, на которой настаивал Керри, не

другой точки зрения является простым. И в этом месте второй аргумент Больцано следует рассматривать вместе с

представливания.

предмета к другим предметам, реляции, которые также яв­

третьим и

четвертым; во

всех трех случаях речь

идет

является

необходимым

условием

для

непрямого

Примеры, которые приводит Больцано, находятся по­

о

предметах, которые представлены посредством реляций, в

средине между двумя

которых они находятся к другим предметам.

определенными и неопределенными. Глаз, который нахо­

Такие представления называются непрямыми. Форму таких представлений Керри описывает следующим обра­ зом: Предмет такого понятия мыслится при помощи реля­ ции, один член которой известен; сам он [т.е. предмет] яв­ ляется другим членом и

является, по-видимому, посред­

ством этого своего места (посредством этой реляции и ее известного члена) в достаточной степени определенным, при условии, что данная реляция является со стороны не­

известного, требующего своего определения члена, одноз­ начной. Из того, что в данном случае может идти речь о различных реляциях, происходит известное разнообразие

дится

в

отношении

видами непрямых представлений,

человека

в

реляции

части

к

целому,

страна, которая находится к горам в реляции, которая обо­ значается как отсутствие, недостаток чего-то, являются, ис­

пользуя выражения Эрдманна, всего лишь неопределенно определенными предметами (unbestimmt bestimmte Gegenstaende). Они определены относительно своего вида, а не индивидуально.

Спрашивается, принадлежат ли описанные непрямые представления, как того хочет Больцано, к такому виду, что в

них

встречаются

100 Kerry,

Гс.,

IX. Jhrg.,

такие

s. 461.

материальные

составные части,

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

138

посредством которых представлено нечто, что не является

частью предмета этих представлений.Аргументы Больцано кажутся убедительными. Тот, кто представляет человечес­ кий глаз, представляет, разумеется, также и человека, и все же человек не есть часть своего глаза. И тот, кто имеет представление страны без гор, конечно же, представляет также и горы, хотя горы и не являются частью страны, ко­

торая характеризуетсятем, что не имеет гор. Можно было бы предложить здесь выход, сказав, что посредством таких представлений представлено несколько предметов, а не только один; и притом представленнымипредметами были бы реляция и оба ее члена. Кто представляет страну без гор, тот представляет: 1. страну; 2. горы; 3. реляцию между двумя этими предметами, в силу которой второй отрица­ ется первым. Но оказывается, что и такой выход невозмо­ жен, если иметь в виду данное нами (см. 7.) описание того, что должно пониматься под предметом представления. Со­ гласно последнему, предметом представления является то, что названо посредством названия, значением которого яв­ ляется содержание этого представления, то, что на основе этого психического содержания подвергнуто суждению, же­

лаемо или ненавидимо. Первый из этих критериев может вначале показаться верным. Так как сложное название "глаз человека" называет ведь и глаз, и человека, тогда как по­

средством прибавления с.

159]

второго

in casu obliquo

названия к первому,

[комм., к. отношение

14,

п.1,

между

двумя предметами находит свое языковое выражение. Од­ нако, между этим сложным названием и раздельной по­

дачей каждой составной части должно наличествовать раз­

личие. А что приведенные здесь названия не являются про­ стым соединением трех названий, явствует из следующего:

если бы предмет представления страны без гор был бы комплексом, образованным из страны, гор и отношения между ними, то этот комплекс должен был бы быть тем

страна, в которой нет деревянного железа

жение,

что

человеческом глазе

мого человека. Если бы последний принадлежал назван­ ному комплексу, то он также должен был бы быть охвачен суждением. Если же тогда кто-то скажет, что существует

одному

содержанию

противостоят

не­

век не может принадлежать к названному предмету, так как

он одновременно с ним должен был бы поддаваться сужде­ нию, желаться или ненавидиться. И все же мы не должны уступать аргументам Больцано, поскольку они основыва­ ются на смешении

содержания

представления, т.е,

значе­

ния названия, которое обозначает это представление, с т.н. внутренней формой языка, с близкими к "этимон" вспомо­

гательными только мы

представлениями

строго различим

(Hilfsvorstellungen).

эти две вещи,

Как

окажется, что

непрямые представления также не имеют в своем содержа­

нии ни одной материальной составной части, посредством

которой не была бы представлена какая-нибудь часть его предмета [комм., к. 14, п. 2, с. 159]. О внутренней языковой форме говорят, как известно, там, где к чувственно воспринимаемому знаку, например,

звуку, присоединяется сначала представление, "которое не является помысленным, а должно служить только для того,

чтобы сообщать значение"101. Это присоединяющееся вна­ чале к звуку представление называют внутренней формой языка. Когда к названию "земля", в то время, когда каждый говорящий

осознавал

его

этимон,

присоединялись

пред­

ставления плуга и его применения, тогда эти представле­

ния так же мало, как и сегодня были значением названия. Они служили лишь для того, чтобы вызвать представление предмета, в отношении которого плуг и находит свое при­

ние

когда кто-то высказывает суждение о

здесь

И опять мы стоим перед фактом, что тот, кто называет человеческий глаз, представляет себе человека, а ведь чело­

посредством относящейся к ней эмоциональной деятельно­

то его суждение касается только глаза человека, но не ca~

суждение, ко­

сколько предметов, оказывается несостоятельным.

менение,

сти: желается или ненавидится. Но такое, естественно, не происходит. Когда кто-то говорит, что он любит страну без гор, то этим самым он не утверждает, что любит горы; и

139

нечно, истинное, - то он утверждал бы также и существова­ ние деревянного железа. Следовательно, посредством пред­ ставления человеческого глаза, страны без гор отнюдь не представлены три предмета в какой-либо связи; предполо­

что поддается суждению посредством направленного H~

"страну без гор" суждения, а эмоционально переживается

-

...

и

были,

следовательно,

действительно,

ничем

иным, как знаками, вызывающими помысленное содержа­ представления,

тогда,

как

сегодня

само

название

"земля" вызывает это содержание без помощи вспомога­ тельных представлений. Следовательно, представление человека выполняет по отношению к представлению человеческого глаза то же за­ дание, что и этимон по отношению к ассоциированному с ним

представлению,

которое

является

истинным

101 Marty, Ueber das Verhaeltnis von Logik und Grammatik, S.

106.

значе-

к учению о содержании и предмете представлений.

К. Твардовский

140

нием соответствующегоназвания. Послушаем, что говорит

об этом Марти: "Поскольку представления внутренней формы ... опосредуют только понимание (Verstaendnis), ... то их

с

успехом

можно

сравнить

с

описательными

дефинициями. Они также ПрЯМО не ука­ зывают на значение дефинируемого названия, а вызывают

(umschreibenden)

разделенную

там

на

языковой

знак

и

...

141

вспомогательные

представления, здесь выполняет сам языковой знак. То, что значат оба этих названия, содержание вызываемых ими представлений, является одним и тем же, так же, как и то,

что названо

в обоих случаях, является

одним и тем же

предметом.

торые помогают найти это значение, и которые поэтому

Говоря обобщенно, в случае непрямых представлений дело обстоит следующим образом. Каждое опосредованно

сродни ребусам, с той только разницей, что целью и преи­

представленное

вначале определенные вспомогательные представления, ко­

содержание

реализуется

при

посредниче­

Описательная

стве вспомогательных представлений. Таковыми являются, - если вспомнить описание опосредованных представлений

( circuтscriptieve) дефиниция называет то proprium [комм., К. 14, п.3, с. 159], имеющегося в виде понятия, то его род,

сти также представление этой реляции. Ведь последнее есть

его вид или вообще только его примеры, указывает на не­

часть представления как известного члена, так и неизвест­

двузначную

ного, опосредованно представленного члена. С одной точки зрения, оно образует часть вспомогательного представле­ ния, с другой - оно принадлежит в качестве материальной

муществом здесь

облегчение

является не

правильного

аналогию

вает причины,

или

затруднение, но

решения.

на

возможное

противоположности,

указы­

следствия помысленного предмета или

ка­

кой-нибудь иной постоянный его коррелят, часто однако она всего лишь выделяет какое-то его случайное отноше­ ние, которое только в данных обстоятельствах предостав­ ляет слушателю желаемые разъяснения. Так и было бы, если бы, например, кто-нибудь объяснял смысл названия какого-нибудь цвета, ссылаясь на то, что цвет, о котором идет речь, является цветом присутствующей в окружении мебели или одежды"102. Мы выделили в этой цитате то, что является для нас особенно важным. Решение аргументов Больцано происхо­ дит, следовательно, таким образом: Тот, кто употребляет название "страна без гор", вызывает посредством этого на­

Керри,

-

представление известного члена реляции и отча­

составной части к правильно помысленному содержанию.

Разумеется, посредством вспомогательного представления также представлен какой-то

предмет, но так как представ­

ление этого предмета не помыленоo посредством названия,

значение также и

которого

есть

опосредованное

этот предмет не назван

представление,

посредством этого назва­

ния.

Поскольку все примеры, которые Больцано приводит для

защиты

своего

учения,

являются

опосредованными

представлениями, постольку в данном случае они лишены

силы доказательства. Ведь представление человека не явля­

звания у слушателя представление гор, представление суж­

ется частью представления человеческого глаза, а отлича­

дения, которое отрицает принадлежностъ гор [некоторой] стране, и представление страны. Первые два представления

рое в роли знака предназначено для того, чтобы вызвать то

являются вспомогательными

представлениями,

они

ющимся от

него

вспомогательным

представлением,

кото­

пред­

представление, о котором в самом деле идет речь, представ­

назначены для того, чтобы вызвать представление страны, обладающей определенной особенностью. Представление этой страны является истинным значением названия "страна без гор"; то, что помимо этого появляется в пред­

ление глаза, обладающего определенными особенностями. Реляция, которая здесь имеет место между известным и

что вместо названия "страна без гор" можно поставить, на­

неизвестным членом, - это реляция целого к части. Если бы мы имели такое название, которое не упоминая чело­ века, обозначало бы его глаз, то было бы еще более очевид­ ным, что представление человека не является составной ча­ стью представления человеческого глаза. Сравнить хотя бы вышеприведенный пример: Софроникс = отец Сократа. То же самое мы находим и в представлении страны без гор. Здесь отношением между известным и неизвестным

пример, "равнинная страна", название, в котором функцию,

членом является отношение отсутствия, Т.е. такое отноше­

ставлении

слушателя,

не

принадлежит

к

значению

этого

названия, служит для осознания этого значения. Что задача этих вспомогательных представлений, действительно, такая

же, как и названий, и состоит в том, чтобы вызвать у слу­ шателя предполагаемое содержание, следует также из того,

ние, которое имеет место между двумя предметами тогда,

когда второй отрицается относительно первого. Следова-

102 Marty, Ueber das Verhaeltnis уоп Logik und Grammatik, S.

112.

142

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

тельно, к вспомогательным представлениям, которые вы­ зывают опосредованное представление такого вида, всегда

принадлежит представление двойного суждения103. Такие

вспомогательные представления, можно обнаружить во всех т.н. отрицательных представлениях, которые образуют класс опосредованных представлений.

Итак, мы видим, что опосредованные представления не содержат никаких материальных составных частей, по­

средством которых не были бы представлены части соот­ ветствующего им предмета. Кроме трех групп материаль­ ных составных частей содержания представления, посред­ ством которых представлены соответственно материальные составные части предмета, его первичные и его вторичные

формальные составные части (разумеется, не во всей их полноте), нет никаких иных материальных составных ча­

...

143

ления 1 - 1', то сравнение 1 с l' даст нам следующее: матери­ альные составные части 1 являются представлениями со­ ставных частей G. Но наряду с этими составными частями 1 содержит еще и формальные составные части. Если пред­ ставить одно только 1, то оно будет предметом (G'=I) пред­ ставления, содержание которого называется 1'. Материаль­ ные составные части l' - это представления материальных и формальных составных частей 1. Часть материальных со­

l' имеет своим предметом материальные составные части 1; а они, в свою очередь, имеют своим предметом материальные и формальные составные части G. Другая часть материальных составных частей l' имеет своим предметом формальные составные части 1, которые ставных частей

однако уже

не имеют

никакого предмета, так как они во­

выводу, что представление представления тождественно са­

обще не являются представлениями. Следовательно, пред­ ставление представления добавляет нечто новое к первич­ ному представлению, посколько посредством l' представ­ лены также и формальные составные части 1; зато можно опять обозначить l' как копию 1 в том смысле, что посред­ ством l' не осознается ни одна составная часть G, который не был бы уже представлен посредством 1, посредством первичного представления. Следовательно, для познания

мому этому представлению 1 О 4 . Он говорит: "Понятие по­

предмета понятия

нятия

валентно

стей содержания представления.

Прежде чем мы закончим этот параграф, мы хотели бы продумать еще один вопрос. А именно: какое отношение наличествует между представлением предмета и представ­

лением представления этого предмета. Исследуя эту про­

блему в логико-гносеологическом аспекте, Керри пришел к

(naechsten)

это

сложносоставное

понятие,

ближайшими

составными частями которого являются: общее

отношение между понятием и предметом (а) и само поня­

говоря,

1

представление его представления экви­

первичному

и

l'

представлению

предмета;

попросту

различаются между собой не только различ­

ным содержимым составных частей, но и тем, что предме­

тие (б). Непосредственно ясно, что понимание составной части (б) эквивалентно знанию предмета понятия: именно (б) есть понятийный предмет рассматриваемого понятия ... И в самом деле, понятие понятия не прибавляет ничего но­

том

вого к первичному понятию, а является всего лишь копией

описанию отношения между представлением и представле­

первичного

нием представления. Ведь когда мы утверждаем утвержде­

понятия;

понятие

понятия

тождественно

са­

мому понятию .... Упомянутая функция имеет, впрочем, точный аналог в уходящей в бесконечность цепи утвержде­

ний

(Bejahungen) одного

и того же поддаваемого суждению

1 является G.

Аналог, позаимствованный Керри для доказательства своей точки зрения из области деятельности суждения, со­ ответствует при более внимательном рассмотрении нашему

ние

предмета,

тогда

в

отношении

предмета

первоначапь­

ного утверждения не утверждается ничего иного, чем в са­

мом первоначальном утверждении. Следовательно, в логи­

ут­

ческом отношении второе утверждение, поскольку оно ка­

Здесь необходимо отделить ложь от истины. Если обо­

лентно первому. Однако оба эти утверждения различаются

значить представленный предмет буквой G, содержание представления этого предмета - 1, и содержание представ-

потому, что второе утверждение утверждает не только им­

содержания:

утверждение

утверждения

равно

самому

верждению" .

103

сается

В отличие от простых суждений под двойными следует понимать

такие суждения, которые не только признают или отбрасывают предмет,

но в то же время приписывают ему что-либо или в чем-либо отказывают.

ер.

104

Hillebrand, I.c., §§ Кеггу, Гс., Х.

67ЕЕ.

Jhrg., S. 458

Е.

предмета

первоначального

утверждения,

эквива­

плицитно предмет первого утверждения, но и само это ут­

верждение. Аналогично, как мы уже видели, посредством представления l' представлены не только при посредниче­ стве материальных составных частей содержания 1 состав­

ные части предмета G, но одновременно также и формаль­ ные составные части содержания 1. Первым соответствует в

к учению о содержании и предмете представлений.

к. Твардовский

144

качестве данного феномена, согласно предложенной анало­ гии,

первоначальное утверждение; вторым, опосредованно

представленным составным частям

G,-

уже утвержденный

посредством первоначального утверждения предмет.

Выше [по 4, с. 49-55, п. 6, с. 68-72] мы уже упоминали об одном аргументе, которым пользуется Керри для разли­

145

"висящих в этой комнате картин". Но с помощью только одного этого представления я еще не могу начать считать.

Если я все же хочу приступить к счету, то с необходимо­ стью должен представить отдельные картины. И только

-

тогда, когда я делаю это,

15. ПРЕДМЕТЫ ОБЩИХ ПРЕдеТАВЛЕНИЙ

...

представляя при этом каждую

картину как от других картин отличную и направляя свое

внимание на то, чтобы ни одна из представленных для под­ счета картин не была бы второй раз для этой же цели пред­ ставлена, - я и могу провести подсчет. Впрочем, никто не мог бы отрицать, что для того чтобы иметь возможность

ния. И там же сделали оговорку, что не можем воспользо­

пересчитать объединенные в какое-то "высшее" единство предметы, необходимо иметь представления самих этих

ваться этим аргументом, исходя из оснований, которые мы

единичных предметов.

разъясним в ходе дальнейшего изложения. Этот аргумент основывается на том обстоятельстве, что общему понятию

Однако на это можно возразить, что предметы, еди­ ничные представления которых необходимо иметь для того, чтобы быть в состоянии их пересчитать, одновре­

чения

содержания

принадлежит

представления

множество

и

предметов

предмета

понятия,

представле­

вследствие

чего нельзя отождествлять содержание понятия и предмет

менно с

понятия 1 05 . Поэтому теперь мы обязаны объяснить, по ка­ кой причине объявили несостоятельным аргумент Керри. Нет иной причины, кроме той, что не существует та­ ких представлений, которым бы принадлежало множество предметов. Почти повсеместно бытует противоположная точка зрения; Больцано даже утверждает, что еще никто не

щего (uebergeordneten) по отношению ко всем этим еди­ ничным представлениям общего представления. Это как раз и характерно для общего представления, что оно как бы

оспаривал того, что есть такие представления, которые от­

носятся к бесконечному множеству предметовшё. Хотя со времени Больцано и появилось много логиков, однако было бы напрасно искать у них выразительных утвержде­ ний на счет того, что нет таких представлений, которым бы соответствовало множество предметов. Здесь мы и постара­ емся доказать, что все же дело обстоит именно так, как ут­

этим являются и предметами одного вышележа­

одновременно презентирует

сознанию

множество

предме­

тов, каждый из которых может быть представлен посред­ ством одного или нескольких отдельных представлений. Это утверждение не означает, что общее представление дает то же самое, что дают вместе взятые единичные пред­

ставления. Если один раз мы последовательно представ­ ляем себе посредством соответствующих единичных пред­ ставлений ряд предметов, которые принадлежат или к есте­ ственному, или к искусственному роду, а другой раз имеем

соответствующее

-

общее

представление,

-

то

общее

представление

Если есть такие представления, которым соответствует множество предметов, то, по крайней мере, в тех случаях, где число предметов конечно, они должны быть исчисли­ мыми. И действительно, полагают, что можно пересчитать предметы таких представлений. Именно в этом мнении и заключается ошибка. Поскольку то, что пересчитывается, это не предметы, к которым относится общее представле­ ние, а предметы стольких представлений, сколько предме­ тов было сосчитано. Проследим процесс, который происхо­ дит при пересчете каких-либо предметов. Если я хочу пере­ считать, например, картины, которые висят в этой комнате, то в моем сознании прежде всего дано общее представление

иное, нежели вместе взятые единичные представления. Это следует, между прочим, из того, что мы можем иметь об­

105 Kerry, l.c.,

Х.

Jhrg., S. 432.

106 Bo/zano, l.c., § 68.

щее

и это не оспаривает никто

тогда

верждаем мы.

представление

также

и

в

тех

дает нам нечто

случаях,

когда

число

предметов соответствующих единичных представлений, а следовательно, и число самих этих представлений является

бесконечно большим. Если, например, общее представле­ ние числа было бы ни чем иным, как соединением всех единичных представлений всех отдельных чисел, то точно так же должна была бы быть возможность указать прису­ щие единичным числам особенности, причем как тогда, когда имеется всего лишь общее представление числа, так и тогда,

когда

имеются

единичные

представления

каждого

отдельного числа. Естественно, что это не так, ведь пред­ ставление общего числа дает меньше, чем все единичные

к учению о содержании и предмете представлении.

к. Твардовский

146

(кстати, в своей полноте никогда не достижимые) пред­ ставления единичных чисел. Тем не менее, с другой точки

147

...

[треугольника], с той только разницей, что в первом случае представленным было бы отношение некоторых частей

зрения общее представление дает больше, чем подчинен­

предмета

ные ему единичные представления, потому что оно делает

предметов, что во втором случае не имеет места. Общее представление треугольника так бы относилось к единич­ ному представлению какого-нибудь определенного треу­ гольника, как например, представление Платона, как учи­ теля Аристотеля, к представлению Платона как такового.

возможными суждения, которые со своей стороны дают

больше, чем могут дать в своей совокупности единичные суждения. Суждение: во всех треугольникахили в треуголь­ нике как таковом сумма углов равна 1800, обладает иной логической ценностью, чем суждения: сумма углов треу­ гольника А равна 1800, сумма углов треугольника В равна 1800 и т.д., вместе взятые. Полученное таким способом, по­ средством невозможной в этом случае полной индукции

суждение не обладает той значимостью, какой обладает суждение, которое получено при помощи общего представ­ ления треугольника. И не является ли то обстоятельство, что мы с очевидностью совершаем суждение: в каждом тре­

угольнике сумма его углов равна 1800, несмотря на невоз­ можность полной индукции, доказательством того, что об­ щее представление треугольника дает больше, чем все вместе взятые

единичные

представления

отдельных треу­

гольников? Но если общие представления суть не что иное, нежели суммарная формула конечного или бесконечного ряда еди­ ничных представлений, то в чем же тогда состоит их осо­ бенность (Eigentuemlichkeit)? А в том, - отвечают обычно, что посредством этих представлений представлено то, что обще (Gemeinsame) предметам всех единичных представ­ лений. Если согласиться с этим, а мы должны это сделать,

то этим самым мы согласимся с тем, что предмет общего представления

отличен

от

предметов

подчиненных

ему

единичных представлений. Можно было бы возразить, что

к

некоторым

частям

иных,

похожих

на

него

Посредством первого представления сопредставлено отно­ шение Платона к другому предмету, посредством второго Платон.представлен так, что в нашем сознании не появля­

ется его отношение к Аристотелю. Эта аналогия кажется нам безупречной и верной; и все же было бы ошибкой ут­ верждать, что она действительно имеет место. В сущности здесь нет никакой аналогии. О предмете представления Платона, как учителя Аристотеля, можно утверждать все, что относится к предмету представления Платона как тако­ вого. Как о первом, так и о втором можно сказать, что он родился во время 88-0Й Олимпиады, что вначале назы­

вался Аристокл, что был автором диалогов, что учил в Ака­ демии и Т.П. Если же теперь обратиться к общему пред­ ставлению треугольника, то о его предмете нельзя утвер­

ждать то же самое, что и о предмете единичного представ­

ления какого-то определенного треугольника. О последнем можно сказать, что он обладает поверхностью площадью 2см2, одним прямым углом и двумя острыми и Т.П. НИ одно из этих высказываний не относится к предмету об­ щего представления треугольника. В этом случае нельзя го­ ворить, что треугольник имеет площадь 2см2, один прямой угол и два острых и Т.П. Ведь общее представление треу­ гольника не является представлением ни прямоугольного

мы представляем те составные части, которые имеют один

треугольника, ни треугольника, обладающего определенной

предмет, общий с другими даже тогда, когда мы представ­ ляем себе этот отдельный предмет, но только не прини­

площадью. Следовательно, если мы имеем два представле­

маем во внимание то обстоятельство, что как раз эти со­

мыми являются те же самые суждения, то эти представле­

ния [такого рода], что в отношении их предметов значи­

отличалось бы от подчиненных ему единичных представ­

ния - взаимозаменяемы, а их предмет в действительности один и тот же. Если же мы имеем два представления, кото­ рые могут быть по своему содержанию совершенно одина­

лений только тем, что посредством первого представлен­

ковыми, но, в то же время такими, что те же самые сужде­

ным является еще и признак, определенное отношение оп­

ния

ределенных составных частей предмета к определенным со­

предметы отличаются друг от друга. Поскольку именно это отношение имеет место при сравнении общего представле­

ставные части и

принадлежат как этому предмету, так и

другим предметам. Согласно этому общее представление

ставным частям другого предмета, а именно: общность этих составных частей. Следовательно, предмет общего представления треугольника не отличался бы от предмета какого-нибудь произвольного единичного представления

не являются

ния с

значимыми

для

представлением единичным,

их

предметов,

то

эти

постольку мы вынуж­

дены признать предмет общего представления отличным

к учению о содержании и предмете представлении.

К. Твардовский

148

от предмета любого подчиненного ему единичного пред­ ставления.

Согласно этому тем, что представлено посредством общего представления, является группа составных частей,

149

...

ным не замечать признанный в свое время предмет общих представлений, и что ведут речь не об особенном предмете,

который соответствует общим представлениям как тако­ вым, а сразу ставят на их место предметы подчиненных им

единичных представлений. Теперь же мы должны обнару­

общих нескольким предметам [комм., к. 15, п.1, с.159]. Эта группа составных частей представлена как нечто со­

жить

ставляющее одно единое целое; оно и является предметом

блуждения. Если это нам удастся, то этим самым мы при­

общего представления. Отождествлять его с предметом единичного представления было бы так же несостоятель­

обретем опору для предлагаемой здесь нами точки зрения.

ным, как и отождествление, например, числа десять с чис­

ЛОМ сто (взятым в качестве предмета представления), хотя в

представлении

числа

сто

содержится

и

представление

числа десять. Предмет общего представления как раз и есть часть предмета подчиненного ему представления, который находится к

определенным частям

предмета Других

еди­

ничных представлений в отношении тождества [комм., К. 15, п. 2, с. 159]. Общее представление - это всегда опосредованное, не­ наглядное, и притом в такой степени не-наглядное, что

предполагаемую

причину

возникновения

этого

за­

Но вначале следует заметить, что ради упрощения выраже­

ния, мы будем говорить не о предметах общих и единич­ ных представлений, а об общих и единичных предметах,

следуя этим самым мнению Эрдманна, который считает

этот способ выражения более точными'".

Нам кажется, что причина того, что часто не замечают

общих представлений, является двоякой и отчасти языко­ вой, отчасти - психологической. А именно: язык часто ис­

пользует одинаковые названия для обозначения общих и единичных предметов. Что название единичных предметов

может отличаться от названия общего предмета, доказы­

многие философы отрицали его существование, равно как

вает тот факт, что существуют имена собственные. Даже и

и существование тех представлений, предметы которых об­

там, где мы не располагаем никакими соответствующими

наруживают противоречащие признаки. Но с тем, что такие

именами собственными, часто названия единичных пред­

представления все же существуют, должен согласиться тот,

кто признает, что об их предметах можно нечто высказы­ вать. А это действительно так. Никто не может представить себе наглядно "всеобщий" треугольник; треугольник, кото­ рой не был бы ни прямо-, ни остро-, ни тупоугольным, ко­ торый не имел бы ни цвета, ни определенной величины; но опосредованное представление такого треугольника

суще­

ствует так же несомненно, как и опосредованные представ­

ления белого вороного [коня], деревянной стальной пушки и т.п [комм., к. 15, п. 3, с. 159]. Что общее представление имеет предмет, который от­ личается от предметов подчиненных ему единичных пред­

метов отличаются от названий предметов общих. В языках, которые сохранили определенный артикль - субстантив в соединении с этим артиклем, а в языках, которые утратили

определенный артикль

-

субстантив без дополнения, явля­

ются, как правило, подлинными названиями для общих предметов. Там, где речь идет об отношениях единичного предмета, нередко используется сложносоставное выраже­

ние, которое состоит из служащего для обозначения соот­ ветствующего общего предмета субстантива и дополнения к

нему.

Этим

добавлением

являются,

смотря

gewisser»,

ставлений, не является, как известно, никаким новым уче­

(еin

нием [КОММ., к.

вводит признаки индивидуации предмета и Т.П.

15,

п.4, с.

159]. Идеи

Платона

-

это ни что

иное, как предметы общих представлений. Платон припи­ сывает им существование. Сегодня мы этого уже не делаем; предмет общего представяения является нами представ­

ленным, но не существует [комм., к. 15, п. 5, с. 159], и о его существовании можно говорить самое большее в том смысле, что он может обнаруживаться в предметах соответ­ ствующих единичных представлений, в модифицирован­ ной посредством их индивидуальных особенностей форме. И можно только удивляться тому, что стало уже привыч-

по

обстоятельствам, либо указательное местоимение, либо т.н. неопределенное местоимение (некоторый, определенный либо

придаточное

предложение,

которое

ВО всяком случае, между названиями общих и соответ­

ствующих особенных предметов часто наличествует,

-

если

только они тождественны друг другу, - некоторое подобие, что, как нам кажется, в достаточно мере объясняет тот факт,

что,

считая

названные

предметы

обычно предполагали, что общее название

107 Erdmann,

[.с.,

§ 17. -

идентичными,

-

это в то же

На мой взгляд, Эрдманн является единствен­

ным из современных исследователей, который признает общие пред­ ставления в том смысле, которого мы здесь придерживаемся.

к учению о содержании и предмете пргдставпений. ...

к. Твардовский

150

151

время и суммарное обозначение всех предметов, обозна­ ченных посредством соответствующих особенных назва­ ний. По-видимому, этим самым мы обнаружили предпо­

единичного

лагаемую причину того, почему остаются незамеченными

представленные

общие предметы. Другое основание находится в психологическом отно­ шении, которое имеет место между представливанием об­

разует индивидуальность отдельного человека, поскольку

щего предмета и представливанием единичного предмета.

Существует установленный еще Аристотелем закон, со­ гласно которому мы никогда не могли бы иметь не-на­ глядное представление, если бы оно не сопровождалось од­

ним

(или несколькими) наглядными представлениями.

Кто имеет представление числа 1000, тот мыслит число, которое он никогда не мог бы иметь данным в наглядном образе, или без конкретного представления другого пред­ мета, который находится в определенном отношении к этому числу. При не-наглядных представлениях чисел мы обычно наглядно представляем себе письменную форму, цифру, вместе с ее отношением к числу, причем это отно­ шение состоит в том, что предмет наглядного представле­

ния

-

цифра, находится в отношении знака к обозначае­

мому. (На этой реляции покоится то, что Лейбниц назвал "символическим" мышлением). Нечто похожее мы нахо­

человека.

И

здесь

также

представленные

суждения играют роль посредника между представлением

единичного и представлением всеобщего человека. Эт~ суждения

величины, цвета кожи

касаются

определеннои

- короче, всего, что взятое вместе об­

не отрицая ее в действительности

-

так как эти суждения

являются представленными только в модифицирующем смысле - представляют ее в качестве отрицаемой. Из того, что не только одно, а несколько, а часто даже бесконечное количество единичных представлений могут способство­

вать возникновению не-наглядных представлений общего предмета, следует, что осознавать можно по очереди целый ряд

единичных

предметов,

тогда

как

мы

представляем

только один общий предмет; и еще, так как представления

этих единичных предметов, поскольку они наглядны, обла­

дают в некоторой степени большей живостью, чем не-на­ глядные общие представления, то легко возникает иллю­

зия что единичные предметы психологически обусловлен­

HЫ~ вспомогательных представлений собственно и явля­

ются теми, которые представлены посредством постоян­ ного в отношении каждого из этих вспомогательных пред­

ставлений общего представления. Но так как предмет пред­

дим и в случае такого в высшней степени не-наглядного представления, каким является представление белого воро­

ставления числа

ного [коня]. Или это представление сводится к символичес­ кому (в смысле Лейбница) мышлению о предмете посред­ ством обозначающего его названия, или призывает на по­ мощь наглядное представление вороного [коня] и преобра­

которая обозначает это число, так же, как предмет пред­

зует предмет этого представления в предмет представления

белого

вороного

посредством

со-представливания

(Мitvоrstеllеп) отрицательного суждения (вороной не есть черный) и утвердительного (вороной является белым), оба этих

суждения

-

ложны,

и

как

таковые

представлены

(отсюда происходит Т.Н. "невозможность образования" та­ ких представлений). Способ, каким мы представляем об­ щие предметы, такой же, как и в вышеприведенных слу­

чаях непрямых представлений. Общий быть представлен только непрямым представление

представлении. представление,

нуждается

в

наглядном

Таковым подчиненное

предмет может образом. Его вспомогательном

является единичное представлению общего

предмета. Кто представляет себе человека вообще, тот не может сделать этого

является

-

опять же,

если представливание не

просто символическим,

-

без

представливания

1000

отличается от предмета со-действу­

ющего при этом вспомогательного представления цифры, ставления белого вороного является отличным от предмета в это же время возникающего представления вороного, так

и предмет общего представления является иным, нежели предмет каждого представления, которое делает ~озмож­ ным это представление единичных представлении или, в

случае сукцессивного возникновения большего числа таких единичных представлений, иной, нежели соответствующие

им предметы. Поскольку на это не обращали внимания, то стало возможным считать, что эти единичные предметы

представлены посредством общего представления; именно

здесь и находится психологическая причина заблуждения: приписывать

одному

общему представлению

несколько,

даже бесконечно много предметов.

То что представлено посредством общего представле­

ния я~ется предметом, свойственным именно этому представлению. Предметы представлений, подчиненных этому общему

представлению, не представлены посред­ ством общего представления, а посредством выступающ~ вместе с ними в качестве впомогательных представлении

152

к Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений.

единичных представлений, число которых неопределенно;

оно может быть то большим, то меньшим в зависимости

от условий, связанных или с самим общим представле­ нием или с совершающим представление субъектом, но

никогда не может быть меньшим единицы. К этому со­ вместному вызову (Miterregung) единичных представлений посредством названий, значением которых является общее представление, и сводится смысл кантовского учения, со­

гласно которому, понятие

(= общее

представление) отно­

сится к предмету опосредованно, посредством какого-то

...

153

общее представление, сопоставимы с внутренней языковой формой, которая вызывает общее представление. Следова­ тельно, общие представления не являются, правда, ника­ кими

опосредованными

представлениями,

представлениями

вызванными

в большей

предметов,

степени

а

опо­

средованно, нежели те, для возникновения которых не тре­

буется

никаких

особенных вспомогательных представпе­

ний.

ИЗ того, что было сказано об отношении между общим представлением и соответствующим единичным представ­

признака, который Может быть общим для нескольких ве­

лением, становится понятным подобие, достигающее во

носится к предмету непосредственно108. В этом же смысле

торое значит общее представление, и названием, которое

щей, тогда как созерцание ( = единичное представление) от­

говорит и А,Риль: "Созерцанию, как непосредственному представлению предмета противостоит понятие в качестве

его опосредованного

[представления], как представление

посредством других представлений или посредством какой­ то части наглядного совокупного представления"109. Со­ гласно этому высказыванию, посредством общего пред­ ставлени~ предметы подчиненных ему единичных пред­ ставлении являются представленными опосредованно по­ стольку, поскольку представление общего предмета обус­ ловлено одним или несколькими представлениями еди­

ничных предметов. Но это опосредованное представлива­ ние единичных предметов посредством соответствующего

общего представления следует понимать сит grапо salis, по­

скольку, понимая буквально, посредством самого общего представления

представленным

является

свойственный

ему общий предмет, тем не менее единичные предметы представлены посредством собственных представлений, которые только в силу психологических законов должны

сопровождать эти общие представления. И можно было бы

вообразить

некоторую

более

совершенную,

чем

человеческая, психическую СТруктуру, которая была бы в

состоянии мыслить общие предметы без помощи представлений соответствующих единичных предметов.

Однако общее представление можно определить как

представление действительно опосредованное в том смысле, в каком опосредованными являются все непрямые

представления. Для своего возникновения они нуждаются в других представлениях, представлениях вспомогательных; они так же, как и названия, значением которых является

Кritik der reinen Vemunft, hrsg. von Kehrbaeh, S. 278, ер. там же S. 48. 109 Riehl А., Beitrage zur Logik, Vierteljahrssehrift Iur wissensehaftliehe Philosophie, XVI Jhrg., S. 7.

многих случаях полного тождества,

между названием,

ко­

значит единичное представление. И мы должны признать, что все названия являются - там, где они употреблены пер­ вый раз - названиями наглядных, непосредственно пред­ ставленных предметовll0. Так выражение "море" является вначале названием определенного моря. Как только возни­ кает необходимость назвать общие предметы, то должно быть упомянуто, - так как их представления можно вызвать лишь посредством вспомогательных представлений, - на­ звание, которое первокачально значит единичное представ­

ление, для того, чтобы оно ассоциировалось с ними и та­ ким опосредованным образом вызвало общее представле­ ние. Поэтому в большинстве названий, которые значат не­ прямые представления, мы находим названия, которые вы­

зывают вспомогательные представления. Вспомним цити­ рованные из Больцано примеры: глаз человека, страна без гор и Т.д. Чем точнее ассоциация, чем постоянней отноше­ ние между вспомогательным представлением и помыслен­ ным

представлением,

которое является

истинным

значе­

нием названия, тем меньшими будут различия между на­ званием представления, когда оно выступает к качестве его значения, и названием, которое вызывает другое представ­ ление

посредством

первого

в

качестве

вспомогательного

представления. Между единичными предметами и по от­ ношению к ним вышестоящими общими предметами на­ личествует всегда одно и то же отношение подчиненности,

соответственно вышестояния

(Ueberordnung),

отношение,

которое в конечном счете следует свести к тому, что общий предмет образует определенным способом метафизическую составную часть подчиненных ему единичных предметов.

108

110 Sigwart, l.e., I.Bd., §

7,7.

154

К. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлений.

Это обстоятельство объясняет сродство названий обоих ви­

*

к

*

Если нам удалось показать, что т.н. общим представле­ мет, который отличается от предметов, подчиненных об­ щему представлению единичных представлений, то поло­

жения, сформулированные в этом исследовании относи­ тельно общих представлений, - как и в отношении пред­ ставлений опосредованных

-

не будут подвергнуты ни мо­

дификации, ни ограничению. Они значимы

1. Круг проблем, связанный с термином акт, в австрийской философии

1)

ниям также соответствует только один единственный пред­

-

при условии

их правильности - для всех без исключения представлений какого бы то ни было вида.

155

КОММЕНТАРИИ

дов предметов.

*

...

хорошо и сжато передан Блауштейном: "Понятие акта Твардовский, по­ чти что без изменений перенял у Брентано, который все феномены раз­ делил

на

интенциональные психические акты

и

неинтенциональные

физические феномены. Твардовскийпризнавал эту классификацию,поэ­ тому для него возникла серъезная трудность (хотя ясно и не осознанная), куда отнести это содержание, которая является чем-то психическим, но

не является интенциональным актом. Утверждая однако, что акт и со­

держание образуют одну психическую реальность, Твардовский указал путь к разрешению этой проблемы, по которой потом и пошли Гуссерль и

Мейнонг,

Мейнонг

называет

"представлением", а "актом"

-

акт

Брентано

и

Твардовского

то, что является общим всем представле­

ниям, независимо от различия предметов, т.е, то, что и делает их соб­

ственно представлениями .... Гуссерль же называет актом некое целое

,

которое состоит из двух несамостоятельных, т.е, не могущих существо­

Перевод выполнен по изданию I

Zur Lehre уош Inhalt und Gegenstand der Vorstellungen, Alfred Hoelder, Wien, 1894111.

Twardowski

К.

Перевод Я.Саноцкого

вать раздельно частей, а именно, из качества акта (акта Мейнонга) и ма­

терии акта (содержания Твардовского и МеЙнонга)".(Вlаustеiп L. Husserlowska nauka о akcie, tresci i przedmiocie przedstawienia. Lwow 1926.) 2) Неясность термина "имманентный предмет" постоянно был предме­ том недоразумений, так что Брентано, который ввел этот термин в оби­ ход философии ЮХ-го века, все время приходилось заниматься уточне­ ниями.

Вот

17.03.1905:

одно

ИЗ

"Когда я

них,

взятое

говорил

об

из

письма

Брентано

к

Марти

"имманентном объекте", то

от

слово

"иманентный" я добавлял, для того чтобы избежать недоразумения, по­ тому что некоторые [исследователи] называют объектом то, что нахо­ дится вне духа. Я же, напротив, говорю об объекте представления, кото­ рый принадлежит ему даже в том случае, когда вне духа ему ничего не соответствует.

И это вовсе не мое мнение, что "имманентный объект" равен "представленному объекту". [Согласно такому мнению], представление дает [нам] не "представленнуювещь", а "вещь"; следовательно, например,

представление лошади есть не "представляемая лошадь", а "лошадь" как (имманентный, ибо только такой и должен называться подлинным объ­

ектом) объект. Но этот объект не существует."

(In: Brentano

Р.

Wahrheit

und Evidenz. Meiner. Lepzig. 1930.55.87-88.) к

2.

1)

В одном из писем к Мейнонгу, Твардовский писал о своем намерении

написать книгу о суждении, в которой также была бы реализована трех­ членная

структура

психического

акта;

причем

содержанием

суждения

было бы не содержание фундирующего суждение представления, а суще­

ствование (соотв. несуществование) объекта суждения (См. Philisophenbriefe. Aus der wissenschaftlichen Копеsропdепz моп Alexius Meinong, Ed. RudolfКindinger, Graz. 1965,55.143-144.) 2) Немецкий термин "Beziehung" в той части работы, где предмет или содержание представления соотносится с субъектом представления.мы

111

Репринтное издание в

Philosophia, Munchen-Wien, 1982.

переводим как "отнесенность", а не как "отношение", фиксируя тем са-

156

к учению о содержании и предмете представлений.

К. Твардовский

мым особенность возникающего между субъектом представливания и

ждествлены,

представливаемым предметом реляции. Тот, кто представляет нечто, на­

другого. Значения Твардовского

ходится в некоторои реляции с этим нечто, тот, кто судит о чем-то, тот

смысл Фреге не-психическое образование.(ср. прим.1 к

также относится (bezieht sich) к этому нечто, т.е, каждый психический акт предполагает свой коррелят, который некоторым образом суще­ ствует, даже если этим коррелятом будет предмет истинного отрицатель­

(Unmoeglichkeit) небытие чего-то (Nichsein). Такова позиция Твардовского и дальше, особенно в 5., при обсуждении проблемы беспредметных представлений это будет ного

суждения,

т.е,

невозможность

чего-то

выражено особенно четко. Такова была в то время и позиция Брентано.

В дальнейшем же Брентано подверг ревизии эти свои ранние взгляды. Он более не считает эту отнесенность подлинной реляцией (т.е. обладающей двумя членами). Вот его рассуждения на этот счет: "Если

то

этого

нельзя

сделать

-

со

значением

...

одного

157 и смыслом

это психические сущности, тогда как

3.)

1'6.

1) toto genere (лат.) - совершенно, принципиально 2) Здесь возникает кажущееся противоречие между тем, что было ска­ зано в 5, а именно, что содержание существует в самом подлинном смысле слова. Вот что пишет на этот счет Л'Бауштейн: " ...если автор ут­ верждает, что содержание представления не обладает реальностью, то этим самым он отнюдь не намерен отказать содержанию в действитель­ ном существовании, а выражается таким образом возможно потому, что

кто-то МЫСЛI\Т нечто, то существовать должен именно мыслящий, но НИ

содержание

в коем случае не объект его мышления ... Таким образом мыслящий это

ствовать без акта, но которое вместе с актом образует одну психическую

едннственная вещь, которая требуется для психической отнесенности.

реальность". (Blaustein L. Husserlowska nauka przedstawienia. Lwow. 1926.)

Tenninus таких реляций отнюдь не должен быть дан в действительности" (Brentano F. Psychologie уош empirischen 8tandpunkt. Leipzig. 1924. Bd.2, Однако в дальнейшем, а именно в "предметно-теоретической" 8.134.) части работы мы переводим "Beziehung" и "Verhaeltniss" как "отношение", а "Relation" - реляция, т.е, родовое по отношению к

является

чем-то

несамостоятельным,

о

что

не

может

суще­

akcie, tresci i przedmiocie

1'7.

1)

Ср.

Brentano F. "Wahrheit und Evidenz". Meiner. Leipzig. 1930.8. 24.

"отнесенности" и "отношению" понятие.

("То, на что направлено суждение, всегда есть "нечто"(Irgепd etwas). Но что значит "нечто"? - Это термин, который может быть использован как

1'3.

для Бога так и для мира, для каждой вещи и he-вещи(Uпdiпg).

1) .;эти три функции названия выделяет и Гуссерль, с той только разни­

цеи, что содержание (значение) является, по его мнению, чем-то идеаль­ ным, а не психическим.

'"

Эта со­

вершенно безграничная область делится на две части .... [одна)Область, которой соответствует утверждающий способ суждения, мы Называем

областью экзистирующего (des

Existierenden),

понятие, которое должно

отличается от понятия вещного, реального (Dinglichen, Wesenhaften, Realen); область, которой соответствует отрицающий способ суждения, мы называем областью незкзистирующего

1'4.

1) См. РоН R Тwardowski's theory of modification against the background of traditionallogik. In: Axiomathes N!! 1. 1993. Р.41-57. 2) Mutatis mutandis (лат.) - изменив то, что следует изменить; внеся не­ обходимые изменения.

3) С этим не соглашается Гуссерль; См.: Husserl Е. Logische Untersuchungen. Bd. 11. Teil I. Мах Niemeyer. НаНе. 19138.49-50. 1'5.

1) Это место приводит КНири ("Философская мысль в Австро-Вен­ грии", М.,Мысль,1987, СТ. 104) для подтверждения своего тезиса о пла­ тонизме Твардовского в частности и всей австрийской философии во­ обще. Возможно в контексте мировоззренческого анализа такая оценка и

2) 3) 4) 5) 6) 7)

(des Nichtexistierenden». genus (лат.) - сумма родов onta (гр.) - существующее, сущее с отнесенностью entia (лат.) - существующее оп (гр.) - сущее как таковое, сущее вообще ens (лат.) - сущее, сущность ens habens actualem existentiam (лат.) - сущее, обладающее актуаль­

suшmuш

ным существованием

8) ens possibile (лат.) - возможное сущее 9) ens rationis (лат.) - мыслимое сущее 10) aliquid (лат.) - нечто 11) omnia genera transcendit (лат.) - переходит за пределы всех родов 12) confonnitas rem inter е! iпtеllесtuш (лат.) - соответствие между вещью и мыслью

2) Здесь Твардовский переносит свою дистинкцию содержания пред­

13) cognoscibilitas (лат.) - доступное познанию, познаваемое 14) intelligibilitas (лат.) - умопостигаемое 15) verum (лат.) - истиный 16) Ьопuш (лат.) - добрый, благий 17) unuш (лат.) - единый 18) Отождествлениепонятия сущее с понятием предмета представления

дескриптивные выражения. Фреге различает между смыслом и референ­

отражает стремление соединить традиционную рациональную метафи­ зику с психологией, придав тем самым метафизике статус науки. Ведь

имеет смысл. Однако, признание существования идеальных предметов

австрийскими философами было обусловлено еще и требованиями чисто теоретического

характера,

возникающими в

логико-философских учений. см. прим

5)

к

процессе

построения

их

15.

ставления (значения) и предмета представления (десигнат) с имен на

цией дескриптивных выражений. Но это только кажущееся подобие. Ведь если десигнат Твардовского и референция Фреге могут быть ото-

психология, в пониманииТвардовского (и в этом он разделяетточку зре­ ния Брентано), исследуя (описывая) психические феномены, основыва-

158

К. Твардовский

к учению о содержании и предмете представлении .

ется на данных внугреннего опыта, т.е. является эмпирической наукой, что и роднит ее с естественными науками с той лишь разницей, что по­ следние основываются на внешнем опыте.

Поэтому вышеупомянутое

понятийное

содержит

отождествление

потенциально

отождествление

к

...

159

15.

Полемика Гуссерля с Твардовским должна восприниматьсяв кон­ тексте разрабатываемой Гуссерлем новой теории абстракции. "Ясным

1)-4)

этих двух типов опыта и знания, которое должио соответствовать этому

является то,

опыту, и являлось бы научным метафизическим знанием.

Локка. Что мы имеем о "общем треугольнике" "непрямое представле­

19)

Подготавливаяв

1911

году второе издание "Психологии ...", Брентано

удалил это определение, так как оно уже не соответствовало его новому

учению о предмете (вещи), поэтому в издании Краузе (Brentano F. Ру­ chologie уот empirischen Standpunkt.- Meiner,Leipzig, 1924) это место от­

что здесь мы опять имеем дело с

бессмысленностями

ние", является очевидным; так как этим самым мыслится только значе­ ние этого бессмысленного выражения. Но отнюдь не утверждают, что общее представление "треугольник" есть то непрямое представление не­

которого общего треугольника, или что оно есть представление некото­

сутствует.

рого треугольника, который находится во всех треугольниках, не будучи

к

тельно отрицает существование общих предметов

при этом ни остро-, ни тупоугольным и т.д.. Твардовский последова­

8.

1) aequivocus (лат.) 2) terminus technicus

многозначный, двусмысленный (лат.) - специальный термин, специальное выраже­

ние, принятое в какой-либо науке.

-

и это правильно для

тех абсурдностей, которые он предлагает в качестве примеров. Но как же обстоит дело с такими истинными экзистенциальными предложениями

как "es gibt Begriffe, Saetze" (имеются понятия, предложения); "es gibt algebraische Zahlen" и Т.п.? У Твардовского, также как и у нас, существова­ ние значит не то же самое что реальное существование.

к

Трудно понять и то, как общий предмет, который ведь должен быть

9.

Ср.

"составной частью" нижележащего конкретного [предмета], может быть

Husserl Е. Log. Unt. Bd. 11, 19,20.

лишен наглядности

... Если

созерцается совокупное содержание, то этим

самым созерцаются с ним и в нем все его отдельные черты и многие из

к

них сами по себе будут заметными, они "выделяются" и таким образом

10.

1)

Здесь мы присоединяемся к замечанию польского переводчика, отме­

тившего отсутсвие упоминаемой в тексте Твардовского двузначности слова VelWandschaft. То же самое и в случае с русским эквивалентом "родство". Поэтому, следуя польскому переводу, мы употребляем слово "соседство".

2) in abstracto

(лат.)

-

отвлеченно, в абстрактном виде, вообще, в отрыве

от чего-либо.

будут объектами собственных созерцаний. Разве мы не можем сказать, что так же хорошо как зеленое дерево, мы видим в нем зеленую окраску?

Разумеется понятие "зелень" мы видеть не можем, ни понятие в смысле

значения, ни понятие в смысле атрибута, рода зелень. Абсурдным было бы также понимать понятие как часть единичного объекта, "предмета

понятия".

5)

В

22

Log. Unt. Bd. 11, S. 135-136.

"Идей ..." озаглавленном "Упрек в платоническом реализме" Гус­

серль пишет: "Понятия всеобщего предмета [чистого предмета] я не изо­ брел, а только возвратил то понятие, которого требуют чисто логические

к

предложения

14.

1) in casu obliquo (лат.) - опосредованно 2) Гуссерль поддерживает точку зрения Больцано:

"Ясно то, что, также и

там, где некоторое сложное значение относится к некоторому сложному

предмету, не каждой части значения соответствует часть предмета. Удач­ ный пример Больцано "страна без гор" Твардовский все же оспаривает; это однако объясняется тем, что он отождествляет значение и прямо­ наглядное представление означиваемого предмета, совершенно не заме­

чая фундаментального и логически основополагающего понятия значе­ ния".(Lоg. Unt. Bd. 11, s. 297). Различие позиций Гуссерля и Твардовского определяется еще и тем что первый в качестве предмета как коррелята содержания

представления,

рассматривает

означиваемые

(bedeutet Gegenstaende), второй - представленные З) proprium (лат.) - неотъемлимое, неотделимый

предметы

предметы. собственный признак,

т.е, тот признак, который присущ всем предметам данного класса, но не содержится в числе существенных признаков.

(Saetze),

одновременно с этим я указал на то, что оно явля­

ется абсолютно необходимым понятием, так как является также и поня­

тием, детерминирующим всеобщий научный способ выражения. Именно в этом смысле качество звука С, ... или число 2 в последовательности чи­ сел, фигура круга в "идеальном мире" геометрических фигур, любое ут­ верждение в "мире" (математических) утверждений ....- есть "предмет"." Комментарии составлены Я. Саноцким.

о действиях и результатах.

Несколько замечаний о пограничных проблемах

рассмотрение же

психологии, грамматики и логики

Содержание.

1.

Замысел работы.

Момент деятельностный и

глагола

соответствующего существительного.

и

Пример.

- 4.

- 2.

- 3.

Разнообразные степени различия значений

- 5.

Этимологическая

- 6.

фигура. Внутреннее дополнение (внутренний предмет).

- 7.

внутренности дополнения (предмета). даря действиям.

нию (предмета). татов.

- 11.

Критерий

Явления, возникающие благо­

- 8. Отношение этих явлений к внутреннему - 9. Понятие результата. - 10. Виды действий

дополне­ и резуль­

Выражения, касающиеся действий и результатов физических

и психофизических.

- 12.

Выражения, касающиеся действий и резуль­

татов психофизических и психических- 13. Двоякая многозначность этих выражений. - 14. Существительные, означающие наряду с результатами также и действия.

- 15.

Существительные, означающие наряду с резуль­

татами и действиями также

сушествительных. получения

- 17.

отдельных

и диспозиции.

Аналогии

в

выражений

- 16.

других для

Роль

отглагольных

- 18.

языках.

выражения

Способ

действий

и

результатов. - 19. Этот способ не касается диспозиционного значения этих выражений. - 20. Результат действия и предмет результата. -

21.

Является ли различение действия и результата обоснованным?-

23.

Факт, который говорит об этом. действием;

их

Результаты,

продолжающиеся

актуальное

и

22.

Результаты, исчезающие вместе с

потенциальное

существование.

актуально дольше,

- 24. -

нежели действия.

25. Разделение результатов на продолжительные инепродолжительные. - 26. Что делает возможным продолжительность результатов?- 27. Предметный характер продолжительных результатов. - 28. Психические результаты

не

являются

результатами

продолжительными.

Продолжительными результатами могут быть равно как результаты физические, так и психофизические. 30. В психофизических

29.

результатах выражаются (находят свое выражение) результаты психические. - 31. Кроме того психофизические результаты иногда выражают результаты значение.

33.

- 32.

психические.

Психические

Психический результат как

результаты,

продолжительных психофизических результатах.

выражающиеся

- 34.

в

Потенциальное

существование психических результатов в результатах психофизических.

- 35.

Увековечение непродолжительных результатов. - 36. Различные способы увековечивания психических результатов. - 37. Запись как спо­ соб увековечивания

психических результатов.

- 38.

Идентификация результатов.

- 40.

льтаты.

- 44.

- 43.

-

Заменяющие психофизические резу­

Роль заменяющих результатов в логике.

второго

выражения

в

отноше­

с тем невозможно отрицать того, что эти существительные

-

именно потому, что являются существительными

наруживают

деятельностного

момента

так

-

не об­

выразительно,

как глаголы "бегать", "прыгатъ"; зато они выявляют другой

момент, который можно было бы назвать событийным, яв­ ленным. Говоря о беге, прыжке мы имеем в виду, по-види­ мому, не столько произведенное кем-то действие, сколько, пожалуй, некий факт, некое явление, нечто, что происходит или случается. Например, мы говорим, что на скачках про­ исходит испытание лошадей отечественного производства, и в этом обороте ясно выступает упомянутый событийный момент явления; когда же мы заинтересованы выявлением

момента действия, мы скорее всего используем отглаголь­

ные существительные

(substantiva verbalia);

говорится, на­

пример, что хождение в горах вызывает удовольствие.

3.

Отмеченное здесь отношение глагола и соответству­

ющего существительного

выразительнее выступает в дру­

гих примерах, например, в паре "кричать-крик". Насколько без колебаний мы назовем кричание действием, настолько

затруднительно действием назвать крик. Крик акустическое явление,

о

котором

-

это некое

нас уведомляет

слух;

и

хотя мы знаем, что без действия, называемого кричанием, не было бы крика, все же, говоря о крике, мы, трактуя крик

- 45.

1

Я использую выражение "различие", а не "разница", поскольку в

точном значении этого слова разница означает ту величину, на которую

-

В дальнейшем такой причиной являются "как-бы-результаты".

Заменяющие результаты.

-

Она является также одной из при­

чин кажущейся независимости непродолжительных результатов.

41. 42.

значения

нии к значению первого выражения является задачей на­ стоящих рассуждений. 2. Можно было бы сразу предположить, что различие двух таких выражений является только грамматическим, а не логическим, Т.е. касается единственно их формы, а не эначенияг, Следовательно, выражения "бег", "прыжок" и т.д. должны были бы точно так же означать действие, как озна­ чают его выражения "бегать", "прыгать" и т.д. В сущности "бег" или же "прыжок" можно назвать действием, но вместе

Кажущаяся неза­

висимость увековеченных результатов от вызывающих их действий.

39.

161

1. Из двух выражений, сопоставленных в таких парах, как "ходить-ходьба", "бегать-бег", "прыгать-прыжок", "кричать- крик", "петь- пение", "рассказывать-рассказ", "мыслить-мысль", "блуждать-заблуждение", "судить-сужде­ ние", "возвращать-возврат", первое означает некое действие;

о ДЕЙСТВИЯХ И РЕЗУЛЬТАТАХ

явленный.

...

Окончание.

одна величина больше или же меньше другой, тогда как различие озна­ чает отношение, которое возникает между двумя неравными предметами

именно благодаря тому, что они не равны. Ср.

5.224

и след.

6 Твардовский

К.

Hoefler, Psychologie, 1897,

162

К. Твардовский

о действиях и результатах.

как акустическое явление наравне с грохотом, шорохом и

т.п, это действие минуем.

Подобным образом дело обстоит и с оставшимися

4.

парами приведенных выше выражений, а также и во всех

остальных случаях такого же типа. Упомянутое различие значений состоит в том, что глагол выявляет прежде всего момент действия, а существительное - момент явления. Там, где это различие менее выразительно, оба выражения представляются едва ли не как два способа схватывания той же вещи, один раз более с одной, второй раз более с другой стороны. Такое отношение возникает, например, между глаголом "бороться" и существительным "борьба", по­

скольку существительное "борьба" наряду с моментом явле­ ния содержит в себе также многое из деятельностного мо­ мента, которое и исчерпывает значение глагола "бороться". Если сравнивать такие выражения, как "ошибаться­ ошибка", "возвращать-возврат", то можно заметить, что различие весьма

между

значением

значительно,

глагола

поскольку

эти

и

существительного

существительные

со­

вершенно свободны от деятельностного момента. Между этими крайними случаями, которые могут возникнуть в

отношении значений существительных и глаголов одной такой пары, существуют, очевидно, многочисленные пере­ ходные случаи.

5.

Специалисты по грамматике уже давно обратили

внимание на взаимное отношение таких выражений, го­

воря о т.н. этимологической фигуре. Под ней они пони­ мают конструкцию, в которой существительное образовано

...

163

дающими совершенно различными значениями. Можно исполнять пение, прыжок, возврат и Т.П. Другие глаголы уже самим своим значением указывают определенный тип дополнения. Так глагол "совершать" требует дополнения, которое означает нечто отрицательное: "совершать ошибку, обман" и т.п.; глагол "произносить" требует дополнения, ко­ торое

означает

некоторое

акустическое

явление:

"произносить речь, стихотворение" и Т.П. Этимологическую фигуру можно считать предельным случаем этого отноше­ ния, поскольку в этой конструкции глагол как бы сам непо­ средственно определяет себе внутреннее дополнениеЗ. 7. То, что мы сказали во вступлении об отношении значений глаголов и существительных, сопоставленных в

приведенных и им. подобных парах выражений, касается, следовательно,

глаголов

с

внутренним

дополнением

(предметом). На этом основании мы сможем также понять значение внутреннего дополнения. Итак, мы заметили, что такое существительное как "бег" в большей степени обнару­ живает момент событийный в ущерб моменту деятель­ ностному, представленному глаголом "бегать"; но явление, называемое бегом, как раз и появляется благодаря дей­ ствию бегания и, возможно, даже идентично с ним, разве что, говоря о беганьи, мы акцентируем момент действия, а говоря о беге - момент события. Как бы там ни было, можно сказать, что бег является событием, явлением, кото­ рое возникает благодаря действию бегания. ПО мере того, как событийный и деятельностный моменты все более рас­ ходятся,

все менее

искусственным

представляется

выска­

тематически так же, как и глагол, выполняя относительно

зывательный оборот, в котором благодаря действию, отме­

него роль дополнения предметаз, называемого в таких слу­

ченному глаголом,

чаях внутренним дополнением (предмета). Это дополнение

тельное. Действительно, нет ничего искусственного в том,

может выступать в винительном [падеже], например, "танцевать танец", "задать задание", или же в другом случае,

когда

например, "жить (лихорадочной) жизнью", "кричать (вовсю) криком" и т.п. Известно также, что такое отноше­ ние глагола и существительного не ограничивается этимо­

логической фигурой и тогда отношение между глаголом и существительным, образующим его внутреннее дополне­ ние, может быть двояким: глагол может называть обо­ бщенным образом действие, не указывая своим значением вида дополнения. Такой глагол, как, например, "выполнять" может вследствие этого соединяться с дополнениями, обла-

2

Согласно терминологии,

языка"

Штайна

и

используемой

Завилиньського,

в

"Грамматике

(Краков-Варшава,

и

след.), которые называют дополнением то, что в грамматике обычно называется предметом.

говорим,

что

что

вследствие

называет кричания

существи­ возникает

крик, вследствие блуждания возникает заблуждение т.п. 8. Тогда можно вообще сказать, что в отношении гла­ гола к соответствующему существительному как внутрен­

нему дополнению выражается отношение некоего действия к тому, что благодаря, вследствие этого действия, посред­

ством этого действия возникает. Когда мы боремся никает борьба, когда мыслим приказываем

-

-

-

воз­

возникают мысли, когда

возникает приказ,

когда поем

-

возникает

пение и т.п.

3

польского

1907, 13,14

мы

возникает то,

Известно также,

значении,

могут

другом значении обет".

6*

что некоторые глаголы,

соединяться

-

с

внутренним

взятые в

определенном

дополнением,

с дополнением внешним:

а

взятые

"отдать приказ"

-

в

"дать

164

к. Твардовский

9.

о действияхи результатах.

То, что благодаря, вследствие или посредством этой

165

...

деятельности возникает, можно назвать результатом этой

результатов следует отличать отдельный вид психофизи­ ческой деятельности и ее результатов. Психофизической

деятельности. Следовательно, можно сказать, что прыжок

является физическая деятельность, если ее сопровождает

есть результат прыгания, пение

-

результат пения, заблуж­

психическая

деятельность,

оказывающая

некоторое

влия­

дение - результат блуждания и т.п., причем, как мы знаем, происходит постепенное [изменение] различия от тех слу­

ние на протекание физической деятельности, а тем самым - на возникающий благодаря ей результат; появляющийся

чаев, в которых результат почти сливается с производящим

же таким образом результат также называется психофизи­ ческим. Сюда относятся действия и результаты, обозначен­

его действием, до тех случаев, в которых действие и его ре­ зультат все выразительнее расходятся-.

10.

Примеры, на которых мы выясняли понятие ре­

зультата,

касались

деятельности и

результатов различных

видов, которые можно свести к двум основным - к физи­ ческим действиям и результатам и к психическим дей­ ствиям и результатам. К первому виду относятся "ходить­ ходьба", "бегать-бег", "прыгать-прыжок"; ко второму при­ надлежат "мыслить-мысль", "судить-суждение", "намереваться-намерение">. Среди физических действий и

ные выражениями "кричать-крик", "петь-пение", "говорить­ говор", "лгать-ложь" и т.п.е.

11.

Граница между выражениями, которые называют

физические действия и результаты, и теми выражениями,

которые

называют

психофизические

же самые вообще-то поскольку

4

Проведенное вышеупомянугым

способом

определение

значений

ства в том значении, в каком мы противопоставляем его репродуктивной

деятельности. Поэтому равно как то, что возникает благодаря репродук­

тивной деятельности, так и то, что возникает благодаря продуктивной деятельности в обычном значении, т.е, благодаря оригинальному творче­ ству, и является результатом в очерченном здесь значении. Об этом сле­ дует помнить ввиду различия репродуктивной деятельности памяти и

творческой деятельности фантазии (См. мою работу

cia", Lwow, 1898, 5.25).

которым возникают определенные результаты.

Поскольку человеческая речь во многих случаях обладает некото­

рыми выражениями для обозначения деятельности и [ее] результатов, причем не только физических, но также и психических, постольку иссле­ дователи этих явлений, особенно логики, издавна оперируют психичес­ кими результатами как чем-то, что отлично от деятельности, хотя, воз­

можно,

они

не

всегда

ясно

отдавали

себе

отчет

в

этом

отличии.

("Bei den Worten: ein Urteil eine Веhauptung stellen wir uns sicher nichts anders vor, das durch Urteilen und Веhaupten hervorgebracht ist"[BHe всякого сомнения, что посредством слов: суждение ... утверждение мы представляем себе ничто иное, как то, что порождается {деятельностями} суждения ... и утверждения] - Wissenschaftlehre, 1, 1837, 5.82) приводит ряд фрагментов из старых и со­ Б.Больцано, который осознавал это

временных работ, которые доказывают, что такое различение в одних

случаях более, в других менее сознательно, но все же проводиловсь. По­

сле Больцано весьма решительно отличает результат от действия гманн,

называя

мысль,

понятие,

суждение

уже

и

результаты

влияющей

на

кричание;

однако

можно

кричать рефлекторно, и тогда действие может быть чисто физическим. 12. Существуют также примеры выражений, которые могут означать или психофизические действия и резуль­ таты, или физические, или психические действия и резуль­ таты.

Такое

тройное

"схватывание", двойное

-

значение

имеет

выражение

выражение "предложение". Поэ-

"Wyobrazenia i poje-

Обе эти деятельности являются продуктивными

деятельностями в принятом здесь значении, деятельностями, благодаря

5

действия

достаточно зыбкая, поскольку часто те

выражения служат обоим целям. Кричание, говоря, будет психофизическим действием, обычно оно сопровождается психической

деятельностью, выражений "действие" и "результат" не содержит в себе признака творче­

-

непосредственно

Бер­ ре­

зультатом (Erzeugnis, Werk, Gebilde), связанным с действием (Reine Logik, Berlin, 1879,55.2-3, 10-12,38-39). О психических результатах BO~ обще говорит Штумпф (Erscheinungen und psychische Funktionen, АЬ­ handlungen der Кgl.preuss. Akademie der Wissenschaften уогп Jahre 1906, в оттиске - Berlin, 1907, 55.28-33, а также Zur Einleitung der Wis-

senschaften, там же, в оттиске - Berlin, 1907, 5.32 и след.), пользуясь вы­ ражением Gebilde psychischer Funktionen [дословно. "образования пси­ хических функций"]. Однако, как нам представляется, понятие психичес­

кого результата, которым оперирует Штумпф, не во всем совпадает с развитым здесь понятием, по крайней мере тогда, когда речь идет о ре­ зультате действия суждения; этот вопрос требует отдельного рассмотре­ ния, ибо он связан, между прочим, и с отношением понятия результата

суждения к тому, что Мейнонг

(Uber Annahmen,Leipzig,2 Aufl.,1910)

на­

зывает обьективом. Наиболее полно развил понятие психического ре­

зультата и последовательно проводил его в своей психологии Виташек (Grundlinien der Psychologie, Leipzig, 1908; см. в частности 1 часть, 4 глава). Он противопоставляет психические результаты (к которым отно­

сит, например, Vorstellung, Empfindung, Urteil, Gedanke, Gefuhl, Hoffnung, 5ehnsucht, Begehrung [представление, ощущение, суждение, мысль, чув­ ство, надежда, тоска, желание] психическим процессам (Vorstellen, Empfinden, Urteilen, Denken, Fuhlen, Hoffen, 5ehnen, Begehren

[представливание, {деятельность} ощущения, {деятельность}суждения, мышление, чувствование, {деятельность} тоскования, {деятельность} желания]. 6 В другом значении психофизическими следовало бы считать

во­ обще все психические действия [в той мере], поскольку сопровождаю­ щие их физические действия влияют на них. Здесь же мы можем опус­ тить это значение.

К. Твардовский

166

о действиях и результатах.

тому под "предложением" можно понимать или психи­ ческий результат, который мы также означаем выражени­ ями "убеждение", "взгляд", "точка зрения", или же психофи­ зический

результат,

когда

мы

используем

выражение

"предложение" в грамматическомзначении. Подобно и вы­ ражения "утверждать" и "отрицать" означают то ли каче­ ственно очерченную психическую деятельность суждения,

то ли психофизическуюдеятельность высказыванияутвер­ дительного либо отрицательного суждения. Но наряду с ними существует множество иных выражений, которые

принадлежат или исключительно к области психических действий и результатов (например, "мыслить-мысль"),или получили право принадлежатьк этой области, несмотря на то, что иногда имеют отношение также и к психофизичес­ ким действиям и их результатам (например, "судить-суж­ дение", "понимать-понятие", "намереваться-намерение", "ощущать-ощущение","чувствовать-чувство") 7.

Приведенные примеры касаются многозначности, состоящей в том, что эти выражения могут означать ре­ зультаты и действия различных видов. Однако существует еще и другая многозначность, возникающая в области од­ ного и того же вида действий и результатов, и эта многоз­

13.

начность на протяжении длительного времени затрудняла, а

подчас

еще

и

сегодня

затрудняет

выражение

различия,

имеющего место между действием и его результатом.

14.

167

...

Говоря о действиях и их результатах, мы противо­

поставляли одни другим при помощи глаголов и соответ­ ствующих существительных, полагая, что поскольку глагол

всегда означает действие, то

соответствующее существи­

тельное всегда означает результат этого действия. Однако не подлежит сомнению, что мы часто пользуемся также и

существительным, для того чтобы обозначить действие, благодаря чему существительные становятся двузначными

и могут попеременно означать действия и их результаты. В выражении "дать кому-либо совет" слово "совет" означает результат действия советования, но когда мы говори~: "это

труДНЬ1Й совет", то хотим выразить убеждение, что деиствие получения или предоставления совета встречается с труд­

ностью. Подобное же различие имеет место в выражениях

"обратиться к кому-либо с просьбой" и "начать с просьбы". Далее, когда мы говорим: "Этой ошибки никогда тебе не прощу", речь идет о действии

-

ошибаться, поэтому мы

грозим, что не простим совершения ошибки; но когда мы говорим об ошибке, что ее легко обнаружить, тогда мы от­ нюдь не имеем в виду действие - ошибаться, а его резуль­ тат.

Точно

так же

обстоит дело

и

с

существительным

"суждение", которое точно так же до сих пор служит обоим этим значениям, в одном случае касаясь результата, в дру­

гом

- действия, благодаря которому возникает результат. В

первом значении, например, говорится, что определенное суждение является логическим следствием иных суждении;

во втором значении говорится о суждениях как о психичес­

7

Могло бы возникнугь сомнение, удастся ли применить различение

психических действий и результатов также и для того, чтобы назвать ощущение, т.е. испытывание ощущений действием, а [само] ощущение [как таковое] результатом этого действия, а также чувствование, т.е. ис­ пытывание чувств

-

действием, а чувство (следовательно, и удоволь­

ких функциях, называя, например, суждение познаватель­

ной деятельностью и т.п. Для различения обоих этих зна­ чений выражения "суждение" иногда используются уточне­

ния: суждение в психологическом значении, т.е. действия, и

суждение в логическом значении, Т.е. результата. Однако

результатом этого действия. Эти сомнения могли

все же лучше оставить выражению "суждение" только одно

бы возникнугь оттого, что всякое испытывание является скорее неким

из этих двух значений, а именно, значение результата, а

пассивным, а

там, где речь идет о действии, говорить о совершении суж­

ствие, и огорчение)

-

не активным состоянием и поэтому трудно назвать

ощу­

щение и чувствование действиями. Если, однако, взвесить, что выраже­ ние "действие" часто используется не в противопоставлении пассивным

денийё.

состояниям, но в более обобщенном значении, в котором его можно за­

менить выражением "функция", то сомнения отступят. Опираясь на иные допущения, д-р Вл. Витвицкий по вопросу, О котором здесь идет речь, также ставит суждение и убеждение совершенно на равных с болью

8

Необходимо внимательно следить за тем, чтобы используемый в

этом обороте глагол "совершать" не был употреблен в значении некоего

направленного наружу действия, тем более, что глагол "совершать" в сое­

и наслаждением, и даже говорит не только об испытывании боли и на­ слаждения, но также об испытывании убеждения (см. работу "К вопросу

динении

о предмете и разделении психологии" в "Памятной книге по поводу 250 годовщины основания Львовского университета", Том 11, 1912, с.l0). Ви­

"(со)вершить приказание". Итак, оборот "совершать высказывание" нис­ колько не значит того же, что и "провозглашать суждение", "высказывать суждение", "оглашать суждение", "выражать суждение", а п~простr, значи;,

ташек с целью выделения различий между функциями с более дея­ тельностным характером и функциями с более пассивным характером делит психические процессы (см. выше замеч. 5) на [деятельности] и Vorgaenge [процессы) (l.c.,S.84 и след.).

Taetigkeiten

с

прочими

внешними

и

внутренними

дополнениями

( ср.

прим.3) может иметь именно такое значение, например, в выражении

только

"совершать

(немецкое

ment -

то

в

мышлении

деиствие

суждения,

т.е. судить

Urteil faellen то же, что urtei1en, французское porter un jugeже, что juger). Совершение суждений точно так же не имеет ни-

168

К. Твардовский

...

о действиях и результатах.

169

15. Однако на этом многозначность таких выражений как "суждение" не кончается. Ведь иногда мы не используем

только

человек метко судит о вещах". Совершенно очевидно, здесь

"остроумие" ("человек, обладающий остроумием"), и даже выражение "походка" ("этот человек имеет легкую походку"). 16. Естественно, опасность смешения действия и его результата вообще-то говоря выше, нежели опасность сме­

его ни в значении действия совершения суждений, ни в значении результатов этого действия, Т.е. суждений, но в третьем значении, а именно - в значении диспозиции? к совершению суждений. Так, например, мы говорим "этот

речь идет о способности совершать меткие суждения, а

диспозиционныи характер суждения, взятого в этом значе­ нии, проявляется в том, что это "меткое суждение" о вещах является относительно постоянным качеством данной

особы, тогда как время действия меткого суждения есть в

каждом случае что-то мимолетное. В диспозиционном зна­ чении мы используем также выражение "суждение", говоря, например, что наука должна формировать не только па­

мять, но также и сужденнею. Аналогично обстоит дело и с

выражением "вера". В обороте "вера лечит" речь, несо­

мненно, идет о действии верования ("акте веры"); тогда же, когда мы говорим о разных верах, которые признает чело­ вечество, речь идет о результатах, а когда мы говорим о ком-то, что он потерял веру, то утверждаем, что кто-то по­

терял способность веровать в определенные вещи, Т.е. вы­ зывать в себе некоторые акты веры и, следовательно пси­ хических действий. Аналогичные примеры мы ню'содим также и в сфере психофизических действий и результатов.

Если мы говорим, ЧТО чья-то речьп продолжалась час то имеем в ви,~ действие говорения, произнесение реч~; в

выражении пусть речь твоя будет "да и нет"" говорится о результате высказывания, а когда говорится, что кому-то от удивления отняло речь, имеется в виду способность выскачего общего с их экстериоризацией, как и оказание помощи, либо, как

вышеприведенное французское рогтег un jugement, не имеет ничего об­ щего с ношением.

9 Выражение "диспозиции- я употребляю в значении, сформулиро­

ванном Гефлером, Psychologle, 1897, §12, который также (там же, §6)

обращает внимание на выражения, означающие promiscue

(результаты) и диспозиции.

действия

10 У некоторых исследователей выражение "суждение" выступает еще

и в четвертом значении, и означает то, что обычно называется enuntiatio

powiedzeniem , Aussage и что по-польски Я предложил назвать [высказыванием) (ср. мою работу "О так называемых Относительных ис­ ти~ах", оттиск из Памятной книги Львовского университета к 500-лет­ неи годовщине возобновления ягелонского Основания Краковского уни­

верситета, Львов, 1900). Следовательно, в этом четвертом значении вы­ ражение "суждение" означает определенный психофизический результат.

См. об этом ниже прим.40.

11 В .этих оборотах "речь" везде берется в значении латинского sermo, а

не огапо,

зывания. Также и диспозицию к некоторому действию, а не его

результат,

может

означать

выражение

шения результата или действия с соответствующей диспо­ зицией. Дальнейшей трудностью в различении действия от результата

является

частое

отсутствие

отдельного

суще­

ствительного для обозначения результата и вследствие этого - необходимость использования отглагольного суще­ ствительного. Когда все же отглагольное существительное имеется для обозначения результата действия, тогда это от­ глагольное существительное сохраняет обычное значение действия: "просить-прошение-просьба", "советовать-совето­ вание-совет", "говорить- говорение- говор", "приказывать­ приказание- приказ", "запрещать-запрещение-запрет"12. Там же, где отсутствует иное, нежели отглагольное суще­ ствительное, такое существительное временами приобре­ тает

наряду

со

своим

деятельностным

значением

также

значение результата. Поскольку, например, мы не исполь­ зуем образованное от глагола "приказывать" существитель­ ное "заказ", аналогичное "приказу" и "наказу", постольку от­ глагольное существительное "приказание" приняло значе­ ние результата и так основательно, что именно это значе­

ние подавляет значение действия. Однако, в иных случаях оба значения сосуществуют, например, в выражении

"вопрос", которое в обороте "мне надоели эти вопросы" мо­ жет означать действие вопрошания или выпытывания, а в обороте "этот вопрос не удается разрешить" несомненно оз­ начает не действие, а результат. Сюда, далее, относятся вы­ ражения "познание", "убеждение", "верование", "решение", "желание", "представление", "созерцание", "чувствование", "переживание", "схватывание", "понятие", "восприятие", "припоминание", "рассуждение", "сравнение", "желание", "испытывание" и т.п. 17. Двузначность этих выражений была замечена уже давно; известно также, что в русском языке, также как и в

латинском, эту двузначность обнаруживают те образован­ ные из

глаголов существительные,

на -ю, в немецком языке

12

-

которые оканчиваются

образованные таким же спосо-

В некоторых случаях наличествует выразительная двуэначность от­

глагольного

существительного,

хотя

мы

и

имеем

отдельное

существи­

тельное для обозначения результата: например, "рассказывать-рассказ­ повесть".

170

К. Твардовский

о действияхи результатах.

бом существительные на -ung 13. И поскольку эти латин­

ские существительные мы Используем в русском языке, постольку мы, пожалуй, приближаем их значение скорее к результатам, сохраняя при этом обычную словесную

форму существительного для обозначения действия: "абстрагирование-абстракция", "комбинирование-комбина­

ция", "конструирование-конструкция" и т.п.

18. Стремясь в этих случаях в русском языке обозна­

чить действие в отличие от результата, мы обычно обраща­ емся

-

где это возможно

-

к отглагольному существитель­

ному, образованному из наиболее употребляемой формы глагола. Следовательно, когда мы говорим о познавании,

решении, представливании, созерцании, схватывании, по­ нимании, переживании, воспринимании, припоминании, сравнивании, испытывании и Т.П. то должно быть видно каждому, что мы говорим о действиях, а не о результатах, естественным выражением которых становится отглаголь­ ное_ существительное, образованное от нечасто употребляе­

мои формы глагола, т.е, в приведенном ранее эвучанииь-. Когда же воспользоваться этим способом невозможно, от­

глагольное существительное остается двузначным, как это видно на примерах выражений "верование", "мнение"

"вожделение", "рассуждение", "желание", поскольку обычн~

одно значение не выделяется более другого, как это имеет место для выражения "убеждение", обозначающем скорее результат, нежели действие, или, поскольку мы не распола­ гаем иным способом различения обоих значений как на­

пример, тогда, когда для выявления момента дей~тви~ мы

говорим

о

всматривании

[в

себя],

"всматриванием", пожалуй, результатгэ.

понимая

под

13 Аналогично и русские имена существительные на -ение ("спасение") и -итва ("молитва"). {В тексте перевода, естественно, везде прилагательное "польский" заменено прилагательным "русский". Слово­

образовательные процессы с использованием суффиксов в обоих сла­ вянских языках - польском и русском - идентичны. Прим.перев.} 14 Следовательно, теория познавания и теория познания не является

OДH~M и тем же; здесь имеет место такое же различие, как и между тео­

риеи [деятельности) суждения и теорией суждения; первая является пси­ хологической теорией определенных действий разума, вторая - теорией

возникающих благодаря этим процессам результатов.

15 В немецком языке, имеющем артикль, различению действия и ре­

зультата может служить строго последовательное употребление безлич­ ного глагола в значении действия и соответствующего существительного в значении результата (например, как это делает Больцано в предложе­ нии, приведенном выше в прим.5, а также во многих других местах сво­

его труда). А именно, Urteilen-Urteil, Vorstellen-Vorstellung, BehauptenBehauptung, Aussagen-Aussage и Т.П. В своей работе Zur Lehre уош Inhalt und Gegenstand der Vorstellungen (см. "Предмет и содержание...." насто-

...

171

19. НО ограничивая значение таких выражений как "всматривание", "понимание", "убеждение" и Т.П. до резуль­ татов, мы не устраняем другой их двузначности, вследствие которой, подобно существительным "суждение", "верование" и Т.П. они, наряду с результатами, означают также и диспо­

зиции к действиям, благодаря которым и возникают такие результаты. Например, когда мы о ком-нибудь говорим, что он обладает сложившимися убеждениями, то припи­ сываем ему выработанную диспозицию к высказыванию суждений. В качестве диспозиции мы употребляем также выражение "убеждение", когда говорим о неизменных, по­ стоянных и Т.П. убеждениях, тогда как в иных случаях мы приписыванием неизменность, постоянность чьей-то воле, т.е. диспозиции к принятию решения определенным спосо­

бом16. И опять это диспозиционное значение выражений "убеждение", "всматривание", "понимание" и Т.П. очевиднее прочих выступает в оборотах, в которых об убеждении, о понимании и т.п. мы говорим как о чем-то длительном (ср. 15.), Т.е. в таких выражениях как "питать убеждение", "иметь понятие" и т.п.!". 20. И чтобы дополнить разнообразие значений, кото­ рые могут связываться с обсуждаемыми выражениями, мы

иногда употребляем такие обороты, как "энергия есть одно

из основных понятий современной физики". Очевидно, что это сокращенные обороты, поскольку энергия не является понятием, но предметом понятия. Однако эти обороты до­ казывают, что мы смешиваем понятие с его предметомге.

Отдавал ли себе отчет Шопенгауэр, когда писал о мире как ящего изд.) я назвал действие представливания актом, а результат пред­

ставливания

lungsinhalt).

Эту

содержанием

представления

терминологию,

между

вательно проводил Крайбиг в работе

Leipzig, 1909.

(Vorstellungsakt, Vorstel-

прочим,

принял

и

последо­

Die intellektuellen Funktionen, Wien-

Таким образом, то, что в этой работе я назвал содержанием

представления более всего соответствует тому, что здесь выступает как

результат представления (грамматисты иногда называют винительный [падеж) внутреннего дополнения, соответствующего результату, вини­

тельным [падежом) содержания.

16 Ср. Marty, Ueber Annahmen, [в:) Zeitschrift fuer Psychologie", 40, 1906, S.l1 17 О диспозиционном значении выражения "понятие" см. мою работу "Wyobrazenia i pojecia",Lwow,1898,S.144 и след., а также "Ueber begrifliche Vorstellungen в "Wissenschaftliche Beilage zum Jahr~sbe~cht der Philosophischen Geselschaft ап der к.к. Unly.erslt~t . zu Wien,Leipzig,1903,S.25 и след. (Ср. помимо этого работу О твюсге рорес, Изд-во Польского философского общества, Львов,1924, С.33 и след.)

18

Этот

предмет

понятия,

а,

следовательно,

и

результата,

одновре­

менно является внешним предметом деятельности, внутренним предме­

том которой есть результат. См. ниже прим.22.

172

К. Твардовский

воле и представлении, в каком значении он употребляет

выражение "представление"? Как нам кажется, точное раз­

граничение этих различных значений, которые могут сое­

диняться с выражениями такого рода, было бы весьма по­ лезно различным эпистемологическим и метафизическим

теориям.

21. В том, что следует отличать значения, которые в

выражениях этого вида касаются диспозиции, от значений, которые ОТносятся к действиям, а также от значений кото­

рые касаются предметов, вроде бы никто не сомне~ается.

Зато могут появиться сомнения, действительно ли значе­

ние, K~Topoe в такого рода выражениях касается результа­ тов деи~твия, следует отличать от значения, которое каса­

ется деиствия. Могло бы возникнуть предположение, что

различие это только видимое, и что происходит оно из раз­

личения способов, какими можно выражать одну и ту же мысль, что оно сводится к тому, что Марти назвал капри­

зами языка. Однако, эти сомнения должны развеяться в виду определенного факта, который свидетельствует о не­

обходимости этого различия. Его мы уже коснулись в пре­

дьщущих рассуждениях.

о действиях и результатах.

173

...

речь, когда мы говорим о результатах, и о чем-то другом,

когда мы говорим о соответствующих действиях, вслед­

ствие чего различение действий и результатов является со­

вершенно обоснованным. 23. Насколько, однако, различение действия и резуль­ тата требует отдельного обоснования в приведенных до сих пор случаях, [постольку] в иных случаях оно само себя об­ наруживает. До сих пор приведенные результаты можно было бы назвать непродолжительными результатами, т.е. результатами,

которые

существуют

так

долго,

как

долго

существуют действия, благодаря которым они возникают. Крик существует, пока продолжается действие кричания, пение - пока продолжается действие пения, мысль - так долго, как [долго] кто-то мыслит, суждение существует тогда, когда кто-то судит20. Правда, мы говорим также и о некоторых убеждениях, что и они сохраняются на протяже­ нии столетий, говорим и о мыслях мудреца, что они его могут пережить,

но

здесь речь

не идет о

независимом

от

действия, актуально продолжающемся существовании ре­

зультатов, но о повторении чередой поколений действий и результатов подобных тем, которые имели место в преды­

22. Этот факт состоит в том, ЧТQ О результатах мы вы­

дущих поколениях, или же в упомянутом мудреце. Анало­

действиях. Например, мы говорим об определении поня­ тий, причем речь вообще не идет об определении понима­

убеждения, желания, хотя в данный момент в нас не проис­

сказываем немало того, чего не говорим о касающихся их

ния; определенные вопросы мы называем непонятными не

желая тем самым утверждать, якобы постановка вопросов

была действием непонятным; иногда мы характеризуем некоторое задание как неразрешимое, что, конечно, не мо­

жет касаться действия задавания; упрекаем кого-либо, что

[этот кто-то] просмотрел ошибку, что вовсе не означает что

он просмотрел действие совершения ошибки; мы гов~рим

о ~еисполненных мечтаниях, о решениях, которые не стали деиствием, однако таким же образом мы не говорим о дей­

ствии мечтания либо о действии решения; мы говорим о

"золотых мыслях" известного писателя, но не назовем золо­

тым его мышлениегз. По-видимому, о чем-то одном идет

19 Иногда могло бы показаться, будто все равно, приписываем ли мы

определенную черту при помощи прилагательного результату или же при помощи наречия - действию. Ведь мы одинаково правильно скажем, что кто-то издал пронзительный крик, как и то, что кто-то пронзительно

вскрикнул. Однако, говоря строго, нельзя не заметить, что СВОЙство про­

нз~тельности Относится к крику как к акустическому явлению, а не к деиствию кричания, поскольку не издание крика является пронзитель­

ным, но сам крик. И совершенно очевидно, что это не мешает тому,

гично этому, мы говорим, что в нас существуют понятия,

ходят соответствующие действия. Как известно, это значит лишь то, ЧТО в нас существуют диспозиции, благодаря ко­ торым в будущем в нас могут возникнуть результаты такие

же, как и ранее. Когда же мы говорим о продолжительном существовании результатов этого вида, то речь идет то ли о

повторении одинаковых действий и результатов, то ли о их потенциальном существованииы. Поэтому эти результаты также можно назвать непродолжительными,

причем в том

значении, что они актуально не продолжаются дольше, не­

жели действия, благодаря которым возникли. чтобы в других случаях приписывать определенное свойство в соответ-

ствующем значении самому действию. 20 Ср.веrgтаnn, l.c., 5.38: "Das Urteil

. ist das mit dem Urteilen zuglelch auftretende und wieder verschwindende Erzeugnis dеssеlЬеп"[Суждение вместе с деятельностью суждения - это результаты одних и тех же [процессов), которые одновременно появляются и также одновременно

исчезают).

21

Эту потенциальность можно понимать достаточно широко, когда,

например, говорится о "существовании" истин, ~OTOPЫX еще никто не знает, т.е. о "существовании" истинных суждении, которые еще никто никогда не высказывал. Здесь, разумеется, речь идет о возможности вы­ сказывания этих суждений, а то, что существует, не является суждени­ ями, а всего лишь возможность их совершения.

174

к Твардовский

о действиях и результатах.

24. Однако наряду с ними существует разновидность

...

175

ствует то важное, вышеотмеченное различие, что внутрен­

результатов, которые могут продолжаться и обычно про­ должаются Дольше, нежели действия, благодаря которым они возникают. Примерами таких действий и результатов

рисование могут длиться и обычно длятся дольше, нежели сами действия, Т.е., что они продолжительные. Именно по­

оттиск", "рисовать-рисунок", "писать-письмо" "печатать-пе­

непродолжительных внутренних предметов и образуют из

являются: "чертить-черта", "плести-плетение", "оттискивать­

чать", "живописать-живопись", "резать-резьба"

"

, "строить-

строение и т.п. Существительное, соединенное в каждой паре выражений с соответствующим глаголом, может , с грамматическои точки зрения, выполнять ОТносительно него роль дополнения, т.е. внутреннего предмета. С исполь­ зованием этимологического оборота говорится о черчении черточек, рисовании рисунка, печатании печати, о построе­ ~

нии строения, а без него

-

об исполнении резьбы о возве­

дении строений и т.п. И не только ВОзможность ~сполъзо­

вания ЭТИМологического оборота доказывает, что здесь мы имеем дело с внутренним предметом, но также тот факт, что существительное означает нечто, что возникает лишь

благодаря, Т.е. вслед_ствие соответствующего действия, по­

средством этого деиствия так, как в ранее приведенных

случаях - "прыгать-прыжок", "понимать-понятие" "судить-

ние предметы, Т.е. результаты таких действий как черчение,

этому специалисты по грамматике иногда отличают их от

них отдельный тип предметов, отличный также и от пред­

метов внешних. А поскольку продолжительные результаты так же

как и непродолжительные, суть результаты, т.е. не­

что, ч~о возникает благодаря некоторому действию 23 , поэ­ тому их тоже следует противопоставить внешним предме­

там, т.е, ~eMY-TO, что уже существует, прежде чем начнется

переходящее на них действие. Поэтому мы координируем предметы внешние

и

внутренние,

т .е.

предметы,

которые

являются результатами определенных действий и пред­ меты, которые не являются их результатами, а предметы, которые

суть

результаты,

делим

на

две

рядоположенные

группы, на предметы непродолжительные и продолжитель­

ные2 4 .

26.

Возможность существования некоторых результа­

' Говорить и о

тов после совершения действия, благодаря которому они возникают, состоит в ТОМ, что ЭТИ действия переходят на

переходит на то, что означает существительное, хотя эти

ред началом действия и существует также после соверше­

суждение" и т.п.

3 десь

невозможно также

внешнем предмете, ибо действие, означенное глаголом, не

глаголы временами имеют при себе также и внешние предметы, например, когда мы говорим "спутать волосы" и т.п. 2 2 .

25. Таким образом, штрих, рисунок и Т.П. являются

внутренними предметами, а тем самым - результатами черчения, рисования и Т.П. НО между названными здесь предметами и ранее обсуждаемыми предметами суще-

22 Точно так же, как мы уже упоминали в прим.18, дело обстоит и с

нечто, т .е. совершаются на чем-то, что существует уже пе­

ния действия и что обобщенно можно назвать материалом действия. Сплетая, Т.е. делая плетенку, мы делаем плетенку из чего-то (плетем нечто), вытискивая, т.е, делая оттиск,

мы делаем его в чем-то и т.д. Само же действие, благодаря которому возникает существующий результат, состоит в формировании, преображении материала; это действие из­ меняет

положение

его

частичек или

же

совершает

в

нем

изменения. Производя стопой отпечаток в песке, мы изме­ няем положение зерен песка и, хотя действие тиснения от-

ранее обсуждаемыми глаголами. Суждение является внутренним предме­

том [действия] суждения. ПОНЯТИе есть внугренний предмет понимания

но говоря: "Я не понимаю его поступков", мы приводим В выражении'

"его поступков" внешний предмет действия понимания. Различению

внутреннего и внешнего предмета представления посвящена моя работа

"О содержании и предмете представлений", Вена, 1894. С этим связана

проблема, какие из действий должны иметь внешний предмет наряду с внугренним, а какие могут быть ограничены до предмета внутреннего.

Эта проблема актуальна в психологии, когда, например, ставится вопрос,

может ли чувство выступать только в соединении с представлением, или

же без представления. Ведь суждение всегда должно быть соединено с представлением, которое уясняет судящему предмет (внешний) сужде­ ния; поэтому, испытав ощущение, должны ли мы всегда иметь представ­

ление (хотя бы чувственное впечатление) внешнего предмета, к кото­ рому относится это ощущение?

23 В этом значении Бругманн говорит об Akkusativ des Inhalts и Akkusativ des Resultats, которые дополняют глаголы, означающие некое воспроизведение (Verba des Hervorbri!1gens). Ср. его G~echische Grammatik в Muellers Handbuch der klasslschen AltertumSWIssenschaft, П, 1, Munchen, 1900, §439,2. 24 Ввиду того, что длительность существующих предметов может при­ нимать различные размеры,

между продолжительными и непродолжи­

тельными результатами нет четкой границы. Так крик, отраженный эхом, продолжается дольше, нежели действие кричания, хотя, вообще го­ воря,

его

черчение,

следует хотя

считать

непродолжительным

его результат,

результатом,

тогда

как

как правило, считается результатом про­

должительным, может не оставить после себя никаких хотя бы и мгно­ венных следов, зультату.

а значит

и не положить

начала

продолжительному ре­

о действиях и результатах.

к. Твардовский

176

печатка уже совершилось и перестало существовать, изме­ ненное положение зерен песка продолжается, являясь тем

177

...

выделяя среди физических в качестве особого рода дея­

тельности

- результаты психофизические. Таким образом,

существующим результатом совершенного дей­

в сфере продолжительных результатов нет места результа­

ствия. Точнее говоря, результатом действия является только новое положение, преображение, преобразование25 материала, поскольку материал существовалуже перед дей­

слаться на то, что определенные психические действия со­

самым

ствием; итак, называя рисунок результатом рисования, мы

тем самым не хотим сказать, якобы частички графита и бумаги были результатом рисования, ибо этим результа­ том есть только именно это положениечастичек графита на бумаге. Точно так же не краски и полотно являются резуль­ татом рисования (произведениемхудожника), но результа­ том является определенное размещение красок на полотне;

не глыба глины или мрамора является произведением скульптора, но определенная форма, приданная куску глины или глыбе мрамора. Но поскольку положение, раз­ мещение, фигура и Т.П. существуют только в определенном материале, постольку, выражаясь, правда, не вполне точно, мы называем конкретную целостность

-

уложенные опре­

деленным образом частички графита, т.е. черточки, разме­ щенные определенным образом краски на полотне, имею­ щий некоторую форму кусок глины либо глыба мрамора рисунком, живописью, скульптурой.

27.

В сфере действий, благодаря которым возникают

существующие результаты, различение результатов от дей­

ствий не вызывает никаких сомнений. Ведь здесь различе­ ние само навязывается уже тем, что результат существует

также и после совершения действия. И если мы сказали, отличая

существующие

результаты

от

соответствующих

действий, что выражения, означающие действия, обнару­ живают момент действия, а выражения, означающие ре­ зультаты, в большей мере момент явления, события, то

там психическим. По правде говоря, кое-кто мог бы со­

вершаются на некотором "материале". Так, создавая фанта­ стические видения, мы оперируем с материалом воображе­ ния, предоставленного нам памятью; образуя цепочку [рассуждений] мы складываем определенным образом суж­ дения , являющиеся ее "материалом". Но тот, кто таким об~

~

разом хотел бы доказать продолжительность, по краинеи

мере, некоторых психических результатов, забывает, что сперва должен доказать, что эти иные психические резуль­

таты, которые исполняют "роль материала", являются про­ должительными результатами.

29.

Тогда в сфере действий и продолжительных ре­

зультатов можно говорить только о физических результа­ тах, выделяя среди них как особый вид результаты психо­ физические. Продолжительным физическим результатом такого действия является, например,

отпечаток стопы в

песке, если этот отпечаток возник без участия сознания

идущего по песку человека; продолжительным психофизи­

ческим результатом этого же действия будет отпечаток

стопы, сделаный в песке сознательно и с намерением. Пси­

хофизическими

результатами

являются

рисунок,

скуль­

сопровождает

психи­

птура и т.п. потому, что эти результаты возникают благо­ даря психофизической деятельности, Т.е. благодаря такой физической деятельности,

которую

ческая деятельность, оказывающая влияние на ход физи­

ческого действия и тем самым на возникающий благодаря этому действию результат.

здесь, где речь идет о продолжающихся результатах, можно

30. С учетом этой связи, возникающей между подпа­ дающим под ощущение психофизическим результатом и

сказать, что они предстают не только как явления или со­

не подпадающим под ощущение результатом психическим,

бытия, но как вещи 2 6 . 28. Действия, благодаря которым возникают непро­

шним выражением психического результата. Это отноше­

должительные

результаты, как и сами непродолжительные

результаты, мы разделим на физические и психические,

25

Эти выражения, очевидно, взяты здесь в значении результата, а не в

значении действия преобразования.

26

Непродолжительные результаты в актуальном значении не суще­

ствуют отдельно от соответствующих действий, но лишь в соединении с ними; мы можем их только рассматривать отдельно

от этих действий.

Продолжительные результаты, наоборот, могут существовать и суще­ ствуют в актуальном значении отдельно от действий, благодаря которым они возникают.

психофизический

результат

становится

вне­

ние возникает равно как в непродолжительных, так и в про­

должительных психофизических результатах. Так,

крик

может быть выражением боли, определенное движение го­ ловы - выражением утвердительного суждения, определен­

ный прыжок

-

выражением испуга. Точно так же отпечаток

может быть выражением желания [на что-то] опереться, рисунок

-

выражением намерения рисовальщика, нанесен­

ный кому-то удар

-

выражением злости, которая ВОЗНИКЛа

178

о действиях и результатах.

К. Твардовский

у обиженного по отношению к обидчикуз". Во всех этих случаях

психический

результат

выражается

внешним

образом в соответствующем психофизическом результате благодаря тому, что психофизический результат возникает не вследствие чисто физической, но вследствие психофизической деятельностизв. Тогда утверждение, что в некотором психофизическом результате выражается какой­ то психический результат, т.е., что некий психический результат

находит

свое

выражение

в

результате

психофизическом, сводится к двум моментам: во-первых, что психический результат (совместно с соответствующим ему психическим действием) есть частичная причина возникновения психофизического результата, и, во-вторых, что этот психический результат, как и соответствующая ему

психическая

деятельность,

ощущения, тогда как подпадает под ощущениязэ.

не

подпадает

психофизический

под

результат

179

...

31. О психическом результате, который выражается в результате психофизическом, или, выражением которого является психофизический результат, мы иногда говорим, что этот психофизический результат его выражает, или, что психофизический результат есть выражение результата психического. Но так мы говорим только при определен­

ном условии, а именно тогда, когда психофизический ре­ зультат, в котором выражается некий психический резуль­ тат, сам может стать частичной причиной возникновения такого же либо подобного психического результата3 О , при­ чем таким образом, что [он] вызывает психическое дей­ ствие такое же, как и то, благодаря которому сам возник,

или, по крайней мере, ему подобное. Так, например, крик, в котором выражается испуг, только тогда сам будет выра­ жать этот испуг, когда в услышавшей его особе также воз­ никнет чувство испуга-". Точно так же и рисунок, в кото­ ром

выражается

мысль

рисовальщика,

только

тогда

эту

мысль действительно выражает, когда в рассматривающем

рисунок индивиде возникает мысль, соответствующая той, которой обладал рисовальщик, чертя свой рисунок Если

27

Отношение, аналогичное тому, которое возникает здесь между ре­

зультатами, возникает также и между действиями. В психофизическом

действии крике

-

выражается

соответствующая

испытывание боли, в рисовании

психическая

-

деятельность:

в

замысел определенного ри­

сунка и т.п.

28

Поскольку какой-нибудь психофизический результат может воз­

никнуть вследствие не одного, а нескольких психофизических действий, постольку в нем могут выражаться различные психические результаты.

Так, в рисунке может выражаться наглядное представление рисунка, ко­

рисунок таков, что в осматривающем его индивиде, а воз­ можно даже в самом рисовальщике, по прошествии неко­ торого времени

вид рисунка не вызывает мысли, соответ­

ствующей той, которой обладал рисовальщик, когда его ри­ совал, тогда рисунок "непонятен" и этой мысли не выра­ жает

хотя она и нашла в нем свое

дачн~е - выражениезз.

-

в данном случае неу­

торым, исполняя рисунок, обладает рисовальщик, понятие, которое ри­ совальщик стремится воплотить в своем рисунке, стремление воплоще­

ния понятия и т.п. Таким образом, психофизический результат выражает определенные психические результаты непосредственно, а прочие

-

опо­

средованно, с разной степенью опосредованности. Тогда аналогичные градации

возникают

между

соответствующими

действиями,

причем

30

Оставшиеся части причины находятся в воздействии психофизи­

ческого результата

на

индивида,

наделенного соответствующими дис­

позициями.

31

Вместо самого испуга, т.е, результата, подобного тому, который вы­

ражается в крике, в особе, слышавшей крик, может возникнуть лишь

иногда одни из них служат средствами для выполнения других действий,

представление испуга; тогда представление испуга выступает как бы вза­

результаты которых в свою очередь находят опосредованное выражение

мен самого испуга и вследствие этого является заменяющим результа­

в психофизическом результате. Эти вспомогательные действия и резуль­

том. О эаменяюших результатах речь пойдет ниже в [42-44J. 32 Поэтому следует строго различать выражение "психофизический результат (субьект) выражает психический результат (предмет)" от сле­ дующих синонимических между собой выражений: "психический резуль­ тат выражается, т.е. находит свое выражение в психофизическом резуль­

таты

являются

тем,

что

в

точном

значении

этого

слова

называется

"техникой".

29

Тот факт, что частичная причина может выражаться в результате,

также и тогда, когда отсутствует второй из вышеприведенных моментов

(например, увеличение тяжести выразилось в ускоренном вращении ко­ леса), не играет роли, когда речь идет о психофизических результатах. Точно так же можно опустить упоминаемый выше в прим. 27 факт, что психическое действие, будучи совместно со своим результатом частич­ ной причиной возникновения психофизического результата, в нем же со

тате", "психофизический результат является выражением психического

результата". Это различие позволяет избежать всевозможных недоразу­ мений. Так, например, оно может помочь в выяснении весьма спорного

вопроса об отношении музыки к чувствам. Если все и согласны с тем, ЧТО в музыкальном произведении могут выражаться чувства (а также

своим результатом и выражается. Ведь мы занимаемся здесь прежде

мысли), которые наполняют композитора, творящего это произведение,

всего результатами, а соответствующими действиями интересуемся по­

то из этого все же не следует, будто бы это произведение выражает эти

стольку,

чувства. ер.

поскольку этого требует рассмотрение взаимного

различных результатов.

отношения

Hanslik, Уоm Musikalisch-Schoenen als Ausdruk, Wien, 1885.

и

Hausegger, Die Musik

180

К. Твардовский

о действиях и результатах.

Какие обстоятельства сопугствуют тому, что опреде­

ленные психофизические результаты выражают некий пси­ хический результат, тогда как другие суть только их выра­ жения - это безразлично для самого факта выражения.

Здесь действует ассоциация или на основании подобия,

или на основе соглашения и т.п.

32. Психофизические результаты, которые выражают некоторые

психические

результаты,

называются

также знаками этих психических результатов, а сами эти психические

результаты

-

их эиачениемээ.

Тогда

значе­

нием является каждый психический результат, который

находится к психофизическому результату в таком отно­ шении, что психофизический результат его выражает.

Тогда мы говорим о значении крика, значении рисунка, значении движения, значении румянца и т.п. "Выражения"

языка также являются психофизическими результатами, в которых находят свое выражение некоторые психические результаты, мысли, суждения и т.п.; вместе с тем выраже­

ния языка, вообще говоря, более точно выражают некото­ рые результаты, нежели иные психофизические результаты те психические результаты, которые являются их значени­

ями, а они сами суть их знаки. То, что мы хотим сказать,

когда некий знак называем многозначным, следует непо­ средственно из

вышеприведенных выводов, причем, оче­

видно, что многозначность, превышающая определенную границу, становится непонятностью. Так и здесь,

tremes

se

touchent,

коль

психофизический

les

ех­

результат

наделен чрезмерным количеством значений, то именно он

и становится психофизическим результатом, лишенным

эначенияэ-.

33

Подобную теорию знаков и значения развивает Мартиняк в работе

"Psychologische Untersuchungen zur Bedeutungslehre", Leipzig, 1901.

34 Что касается терминологии,то следует отметить, что само выраже­ ние "значить" является неоднозначным. Если мы говорим, что некото­ рое выражение что-то значит, то тем самым хотим сказать, что

оно

имеет некоторое значение. Так понимаемое выражение "значить" соот­ ветствуетлатинскому significare, немецкому bedeuten. Вместо того, чтобы

33.

...

181

В момент совершения психофизического действия,

благодаря

которому выражается

некоторый психический

результат, Т.е. действие находит свое выражение в соответ­

ствующем психофизическом результате (например, испуг в крике в момент кричания, мысль в рисунке в момент рисо­

вания), актуально и одновременно существует как психи­ ческий результат, так и результат психофизический. Следо­ вательно, не совершая чересчур уж явной неточности можно сказать, что кричащий от испуга испытывает испуг одновременно

с

воспроизведением

крика или что рисую­

щий осознает для себя некоторую мысль одновременно с рисованием рисунка, в котором он ее хочет выразить. Там, где психофизические результаты непродолжительны, од­ новременно с психическим результатом более или менее одновременно исчезает и сам психофизический результат, более того, психический результат может продолжаться до­ лее соответствующего психофизического результата, но не наоборот. Таким образом, в тот момент, когда психофизи­ ческий результат перестает существовать, перестает выра­

жаться также и психический результат. Когда прекращается стон, страдание уже не выражается, хотя и может далее су­

ществовать. Там же, где психофизический результат про­ должителен, дело обстоит наоборот: хотя мысль в голове рисовальщика уже развеялась, все же существует рисунок, в

котором он ее выразил и в котором она находит свое выра­

жение так долго, как долго существует рисунок Итак, в ак­

туально существующем психофизическом результате нахо­ дит свое выражение уже не существующий психический результат. Находя же свое выражение в продолжительном результате, непродолжительный результат, "живя в нем ствительных вообще, относится то ли к психическому результату, выра­

женному некоторым психофизическим результатом, то ли к действию наделения чего-то знаками. Действие наделения чего-то знаками мы называем также означиванием. В переносном смысле мы также говорим, что сами психофизические результаты нечто означают, а именно, они

означают внешние предметы деятельности, благодаря которым и возни­

сказать, что некоторое выражение, либо вообще некий психофизический

кают эти психофизические результаты. Так, мы говорим о выражениях языка, что они не только нечто значат, но также нечто и означают. Ведь

результат нечто значат, мы можем не только сказать, что он имеет ка­

определенные

кое-то значение, но также и то, ЧТО он содержит какое-то значение, или

предметам

что с ним связано какое-то значение, что в нем заключается какое-то

этого действия является название, т.е, выражение языка означает, или,

значение, что он выражает какое-то значение. И нечто иное мы имеем в

как говорится,

виду, когда используем оборот "значить [в смысле

ниска" выражает определенное понятие, которое является его значением,

-

метить] деревья,

выражения

названий.

языка

возникают

Следовательно,

посредством

психофизическим

придания

результатом

называет этот предмет. Так, выражение "сын Софро­

овец" и т.п. Так употребленному выражению "значить" соответствует ла­ тинское denotare, немецкое bezeichnen. Здесь речь идет о наделении

но одновременно и

предметов качествами, отличающими их от иных предметов, а качества

является его значением и означает или называет все предметы, которые

эти

также

называются

знаками.

Отглагольное

существительное

"значение" может, согласно с тем, что мы сказали об отглагольных суще-

называет определенную личность. Подобным обра­

зом выражение "треугольник" выражает определенное понятие, которое

подпадают под это понятие. Ср. мою работу

Gegenstand der Vorstellungen, 3.

Zur Lehre

уот

Inhalt und

182

К. Твардовский

о действиях и результатах.

дольше", сам приобретает видимость некоей длительности

поп omnis mortuus est, коль продолжает существовать пси~

хофизический результат, к возникновению которого имеет отношение результат психический.

...

183

чат ничего иного, как то, ЧТО этот психофизический ре­ зультат является одной из частичных причин возникнове­ ния психического результата, что психический результат,

Нечто подобное происходит тогда, когда психичес­ кий результат является значением психофизического ре­

следовательно, существует потенциально ( и отнюдь не действительно и актуально) в психофизическом резуль­ татеЗ5. Однако хорошо известно насколько в естественном

зультата, следовательно, когда этот психофизический ре­

языке, а иногда даже и в научной терминологии потенци­

34.

зультат его выражает, является его знаком. Психофизичес­

кий результат мы называем знаком результата психичес­ кого, а психический результат - значением психофизичес­

альное и актуальное значение выражения "существовать" достаточно скрупулезно не различается, вследствие чего ут­ рачивается осознание потенциального

существования,

ко­

кого результата если, как мы сказали, психофизический ре­

торое мы приписываем психическому результату в психо­

зультат, в котором выражается результат психический, мо­

физическом результате, а дальнейшим следствием этого является то, что психический результат, "существуя" таким образом в продолжительном психофизическом результате, также и со своей стороны принимает видимость продолжи­ тельного результата, хотя по своей природе все же является

жет быть частичной причиной возникновения такого же или подобного психического результата. Итак, поскольку знак

является

существует

-

результатом

и так длительно

продолжительным,

-

постольку

продолжительная частичная

причина возникновения непродолжительногопсихического

результата. Следовательно, в нашем примере рисунок явля­ ется той длительной частичной причиной мысли, которая, когда причина будет дополнена, возникнет как психичес­ кий результат в рассматривающей рисунок особе. Сам этот

результатом непродолжительным.

35.

Таким образом, продолжительные психофизичес­

кие результаты придают непродолжительным психическим результатам

видимость

длительности

как

их

продолжи­

тельные последствия и как их продолжительные причины.

психический результат не является продолжительным; он

Поэтому психические результаты, соединяемые вышеочер­

существует так долго, как долго существует вызывавшее его

ченным отношением с продолжительными психофизичес­

психическое действие; такой психический результат может

кими результатами, можно назвать продолжающимися ре­

возникнуть неоднократно, но он всегда будет результатом

зультатами

непродолжительным. Но и в то время, когда психический

продолжении

результат не существует, т.е, тогда, когда нет такой особы

должение не ограничивается психическими результатами,

в

которой бы происходило психическое действие, дающее

и

в

соответствии

с

этим

можно

говорить

непродолжительных результатов. Это

о

про­

начало психическому результату, все же существует одна из

но может также относиться к непродолжительным физи­ ческим и психофизическим результатам. Оно всегда будет

частичных причин, благодаря которой в настоящий мо­

заключаться в таком отношении непродолжительного ре­

мент может возникнуть этот непродолжительный резуль­

тат, а именно, продолжительный психофизический резуль­

зультата к результату продолжительному, чтобы продолжи­ тельный результат, будучи следствием непродолжительного

тат, являющийся знаком результата психического. Таким

образом, подобно тому, как мы говорим о причине, что она

продолжает "существовать" в следствии, так же мы говорим о следствии, что оно уже потенциально существует в при­

чине, хотя бы и частичной. Мы также говорим, что психи­ ческий результат, являющийся значением соответствую­ щего психофизического результата, т.е. соответствующего знака, потенциально существует в этом психофизическом

результате, в этом знаке. Этот психический результат, это значение, это содержание и Т.П., остающиеся в очерченном

здесь отношении к психофизическому результату, прини­ мает видимость нахождения в этом психофизическом результате,

содержания

в

нем,

зачарованности

или

же

воплощения в нем, и все эти выражения, очевидно, не зна-

35

Как следствие такого положения вещей выражение "значение" при­

нимает еще и третье (наряду с приведенным в прим.34) значение, а именно, значение способности вызывать (очевидно , при помощи еще и прочих частичных причин) психический результат в личиости, на кото­ рую психофизический результат воздействует как знак этого психичес­ кого результата, или короче, способности осознания соответствующего

психического результата. Это есть сдвиг значения, аналогичный тому, о котором уже была речь и в силу которого "суждение" может означать на­ ряду с результатом суждения также и способность суждения. Здесь, воз­ можно, следует обратить внимание на ТО, что существует еще и четвер­

тое значение выражения "значения", используя которое мы говорим, на­ пример, что какой-то случай не имеет значения. На то, что это четвертое значение не без связи со значением выражения "значение", в котором оно касается психического результата, указывает например, латинский оборот: idem significare et tantundem valere.

К. Твардовский

184

о действияхи результатах.

результата, стал частичной причиной, которая в соедине­

кают

нии с

произносимые нами выражения языка, предложения и т.п.

оставшимися частичными причинами даст начало

возникнованиютакого же или подобного непродолжитель­ ного результата. Например, увековечивая на граммофоннойпластинке окрик, мы принуждаем действие кричания, создающее крик, т.е, недлительный результат, одновременно и опосредованноI создавать канавки на пластинке, а значит - продолжительные результаты. Эти продолжительные

результаты

тем

самым

становятся

частичной причиной, благодаря которой может возникнуть непродолжительный результат, подобный предыдущему,

Т.е.

крИк,

воспроизводимый

граммофоном,

и

таким

образом, этот крик фиксируют. 36. В приведенном примере то же действие, которое вызвало непродолжительный результат (окрик), вызвало также опосредованно результат продолжительный (канавку на пластинке). Но с целью увековечивания непродолжи­ тельных

результатов

можно

пользоваться

продолжитель­

ными результатами, для возникновения которых необхо­ димы отдельные действия. Деятельность обдумывания не­ которого расположения черточек, Т.е. наглядного представ­

ления этого расположения, а значит деятельность, образу­ ющая наглядное представление этого положения, сама по

себе не способна зафиксировать это наглядное представле­ ние. Для этого необходимо отдельное действие, а именно черчение рисунка, Т.е. деятельность "техническая", и лишь тогда она создает продолжительный результат, иначе, опре­

непродолжительные

185

...

психофизические

результаты,

И лишь тогда эти непродолжительные психофизические результаты мы увековечиваем при помощи действий, по­

средством которых возникают продолжительные психофи­ зические результаты, письменные знаки в наиболее общем значении этого слова 3 6 .

38. Благодаря закреплению непродолжительные ре­ зультаты приобретают не только видимость результатов продолжительных,

но

также

и

видимость

результатов,

иногда независимых от создающих их действий, уподобля­ ясь, т.акже и с этой точки зрения, в нашем не всегда полно­ стью ясном сознании продолжительным результатам, в ко­

торых и оказываются закрепленными. И все жепродолжи­ тельные результаты существуют по сути независимо от вы­

зывающих их действий настолько, что продолжают суще­ ствовать, несмотря на то, что эти действия уже перестали существовать. И эту видимую независимость непродолжи­ тельного результата от вызывающего его действия усили­

вают два ДРУГИХ обстоятельства. 39. Если продолжительный психофизический резуль­

тат в свою очередь вызывает в той же особе или (последовательно либо одновременно) в различных инди­ видах

выраженный в нем психический результат, то он,

конечно же, вызывает не только один результат, но столько

результатов, сколько имеется действий, создающих резуль­ таты. И эти результаты не будут между собой совершенно

деленное положение линий на бумаге, в котором выража­

одинаковы, но будут более или менее отличаться. Доста­

ется конкретное представление рисующего.

точно вспомнить, что различные психические результаты

37. Еще

более сложным является процесс увековечива­

возникают

в

различных

личностях,

на

которые

воз­

ния психических результатов, мыслей, чувств, желаний,

действует, например, один и тот же образ, или одно и то же

решений и т.п. на письме, в печати и т.п. Ведь здесь мы не

предложениеё". Однако как долго мы должны этот психо­

увековечиваем непосредственно непродолжительный пси­

физический результат считать результатом, выражающим

хический результат при помощи продолжительного психо­

некий психический результат, в той мере и различие между

физического результата, как это имеет место в вышеприве­

психическими результатами, им вызванными, не должны

денном примере с рисунком,

но увековечиваем непродол­

жительные психофизические результаты, которые выра­ жают непродолжительные психические результаты. Здесь

тельности действий и результатов со временемм может исчезнуть, но это

мы имеем наряду с последовательностью непродолжитель­

не изменяет того факта, что именно таким образом возникают письмен­

ных психических результатов две последовательности пси­

ные знаки.

хофизических результатов, одна из которых охватывает не­ продолжительные

результаты,

другая

-

продолжительные

результаты. Думая, мы совершаем психические действия, результатами которых являются наши мысли. Это - непро­ должительные психические результаты. Одновременно мы совершаем действие говорения, благодаря которому возни-

36

Вследствие механизации действий промежуточная часть последова­

37 Это различие психических результатов проявляется очевидным об­ разом также и в отношении непродолжительных психофизических ре­ зультатов: чувство, которое возбуждает один и тот же крик, слышимый несколькими особами, в каждой из них определенно не является одина­ ковым. Я здесь опускаю вопрос, является ли вообще для каждого инди­

вида крик, который он слышит, "тем самым" либо, по крайней мере, "таким же [криком]"; если же кто-нибудь намерен считать, что нет, то это пойдет только на пользу нашим выводам.

о действиях и результатах.

К. Твардовский

186

...

187

чрезмерно увеличиваться, а в этих отдельных психических

впечатление, будто бы ряд различных психических дей­

результатах должен существовать ряд общих черт38. И как раз эти общие черты, т.е, то, в чем эти отдельные психи­ ческие результаты согласуются, мы обычно и считаем зна­ чением психофизического результата, считаем находя­

ствий воспроизводит один и тот же психический результат. При этом, и здесь имеет место некоторое уподобление пси­ хического результата психофизическому, тем, что воздей­

щимся в

зический результат быя употреблен как знак Поэтому мы

психофизический результат. Благодаря этим обстоятель­ ствам психический результат, повторяющийся почти иден­ тичным образом в разных особах, приобретает характер

и говорим, что некоторое предложение вызывает в разных

чего-то независимого от этих действий.

нем

содержанием, при условии, что

они,

оче­

видно, соответствуют намерению, в котором этот психофи­

ствует на разные индивиды, часто выражая один и тот же

особах "ту же самую" мысль, тогда как выражаясь более

41.

Вторая из упомянутых особенностей, увеличиваю­

точно, оно вызывает столько мыслей, сколько есть индиви­

щая видимость независимости психических результатов от

дов, причем это даже не одинаковые мысли. Но мы абстра­

вызывающих их психических действий, состоит в том, что

гируемся от того, чем эти мысли разнятся, и за мысль, ко­

мы

торая является значением предложения, принимаем только

чему-то,

очень

часто

что

те ее составляющие, которые согласуются между собой и с

говорим,

соответствующими составляющими мысли индивида, ис­

определенным

пользующего это предложение. Поэтому, опуская случаи многозначности, мы говорим только об одном значении

говорим

знака, а не о стольких значениях, сколько психических ре­ зультатов этот знак вызывает или может вызвать в лично­

не

используем

является

например, о

о

положением

сплетении

означающее

результатом

рисунке, жилок на

волокон,

выражение

действия.

к

Мы

"образованном"

поверхности

говорим

о

листа,

черточках,

возникших на шлифованной поверхности камня, хотя знаем, что здесь не было никакого действия рисования, сплетения, черчения. Следовательно, мы имеем здесь некие

стях, на которые воздействует. Понятое таким образом зна­

"как-бы-результаты",

чение уже не является конкретным психическим результа­

действиям, их вызвавшим, но иным образом. Мы же эти "как-бы-результаты", по крайней мере с точки зрения языка, трактуем так, как будто они были действительно

том, но чем-то, к чему мы приходим путем абстрагирова­ ния, совершаемого на конкретных результатахз", Дело об­

результатами,

рим, поскольку в данном случае речь идет о чертах, общих

результаты

обоим событиям. 40. Итак, поскольку при использовании психофизи­ ческих результатов с целью возбуждения в других индиви­

единственно благодаря которым они и могли возникнуть. 42. С этим связан определенный заслуживающий внимания факт. Наряду с "как-бы-результатами", возника­ ющими не благодаря некоему действию, но иным образом, существуют результаты, которые действительно возникают благодаря некоему действию, но так, что [они] наследуют либо замещают иные результаты, возникающие благодаря

щими чертами, поскольку вследствие этого мы полностью, насколько это возможно, опускаем отдельные черты

психических результатов,

а

опуская

их,

выражаемся

этих

так,

как будто только эти общие черты результатов и существо­ вали, как будто во всех индивидах существует один и тот же результат,

постольку,

опять же

сознательно утрачивая ха­

рактерные значения такого способа выражаться, создается

38 39

В ЭТОМ значении Штумпф говорит об "инвариантах" результатов.

Erscheinungen und psychische Funktionen,

5.33.

Этим вопросом подробно занимался Гуссерль в своих "Логических

исследованиях", т.П, НаНе, [идеальном значении].

1907, 5.97

и след., говоря о

idea1e Bedeutung

независимо

от

сплетением,

действий,

действиям. Их можно назвать искусственными результа­ тами или заменяющими результатами. О'П'ИСК стопы в глине может быть сделан искусственно, а значит, может возникнуть

не

вследствие

тиснения

глины

стопой,

но

вследствие соответствующего углубления глины рукой. Это не будет настоящий оттиск стопы, но результат, возникший

ер.

рисунком,

благодаря

черточками; следовательно, и этим способом мы учимся без каких-либо трудностей рассматривать существующие совершенно

их

не

стоит совершенно аналогично тому, когда мы говорим, что

дах соответствующих психических результатов речь идет о

называем

возникли

с одной особой произошло то же, что и с другой особой. Ведь "то же" не может случиться дважды, но мы так гово­

том, чтобы эти различные психические результаты, возни­ кающие в разных особах, обладали бы определенными об­

мы

которые

вследствие

действия,

отличного

от

предыдущего, не мешает тому, чтобы для определенных целей это искусственный результат также мог бы служить как и настоящий отпечаток стопы. Если можно бы непродолжительные результаты, зафиксированные при

188

К. Твардовский

помощи

результатов

о действиях и результатах.

189

назвать

ящие суждения, но только представленные суждения, точ­

"петрефактами", то таким заменяющим искусственным результатам можно было бы дать название "артефактов". 43. Такие артефакты встречаются часто в области пси­ хофизических результатов. Их плодами обильно пользу­ ется, например, актер, играющий роль, в которой должно выражаться некоторое чувство. Однако, в сущности, актер это чувство обычно себе только представляет, так что эта роль, этот психофизический результат не возникают благо­ даря настоящему чувству, которое обычно появляется в та­ кой ситуации, но благодаря представлению чувства, Т.е. чувству представленному. Поэтому так же, как это чувство

нее, представления суждений-т. Такими искусственными

лишь представлено

продолжительных,

...

и является результатом,

заменяющим

настоящее чувство, так и эта роль есть искусственный ре­

зультат, ибо она не является настоящим выражением чув­

высказываниями

являются

не

только

использует логика, как, например,

SaP,

символы,

которые

а>Ь, но также ис­

пользуемые в ней высказывания, составленные из выраже­ ний языка. Поэтому логик (а также и специалист по грам­

матике и т.п.), который произносит или выписывает вы­ сказывания как примеры, обычно вовсе не совершает суж­ дений, которые являются значением этих высказываний.

Чаще всего он не мог бы их совершить, даже если бы этого и хотел-а. Например, если с целью приведения образчика правильного с формальной точки зрения вывода, хотя и оперирущего

только

материально

ложными

суждениями,

произносятся либо выписываются высказывания: Все треугольники суть квадраты Все квадраты суть круги

ства, но только его показным, перевоплощенным выраже­ нием.

44. Другой пример использования артефактов предо­ ставляет логика. Суждение как результат действия сужде­

Все треугольники суть круги,

ния, или же совершения суждения, выражается в высказы­

ваниях, т.е. в психофизических результатах, которые воз­ никают благодаря психофизическому действию высказы­ вания, т.е, произнесению высказываний. Тогда такие вы­ сказывания выражают суждения, т.е. значениями таких вы­

сказываний являются суждения 4О . Однако можно создавать искусственные высказывания, заменяющие, которые не бу­ дут выражением совершенных суждений, но выражением искусственных

результатов,

заменяющих

то высказывания в выводе не являются психофизическими результатами, которые бы выражали реальные суждения, Т.е. суждения совершенные. Они выражают только пред­ ставляемые суждения-е, а эти представляемые суждения лишь замещают совершенные, Т.е. действительные, сужде-

41

совершенные

суждения, а именно, [выражением] лишь представленных суждений. Следовательно, и значением этих искусственных высказываний не будут совершенные суждения, т.е, насто-

Значимость, каковой обладают в нашей психической жизни только

представленные суждения, следует, между прочим,

из того факта, что

они входят в состав всех наших понятий (ер. мою работу pojecia, Lwow, 1898, особенно 11).

42

''Wyobrazenia i

Иногда мы употребляем выражение: "существуют суждения, кото­

рые никто нигде не может совершить". Это значит, что такие суждения

40

Выше мы упоминали, о том, что кое-кто называет суждением как

раз то, что здесь выступает под именем высказывания. Так поступает между

прочим

проф.

д-р Лукасевич,

определяя

суждение

как

можно

помыслить,

43 а

что некий предмет обладает определенным свойством или же им не об­

АМарти

zasadzie sprzecznosci u Arystotelesa,

Кrakow,

1910, S.12).

Од­

нако, трактуя суждение как последовательность слов или иных знаков, д­

р Лукасевич должен отличать от этой последовательности слов или иных

знаков то, что является его значением. В самой работе д-р Лукасевич го­ ворит также и о "равнозначных суждениях", определяя их как таковые,

которые "разными словами выражают ту же самую мысль" (там же, с.15). Но эта мысль, выраженная в словах, разумеется, есть ни что иное, как суждение в значении результата действия суждения; если бы выра­ жение "суждение" служило для означивания "последовательности слов или иных знаков", которые выражают мысль этого вида, то не нашлось

бы выражения для означивания такой мысли.

представить

такие

суждения;

следовательно,

и

Высказываниями, которые не выражают действительных суждений,

"последовательность слов или иных знаков, в которой высказывается, ладает" ("О

т.е,

здесь мы вновь придаем выражению "существовать" несвойственное ему значение (ср. выше прим.21). только

представленные

суждения,

занимается

наряду

с

другими

(Untersuchungen zur Grundlegung der allgemeinen Grammatik und Sprachphilosophie, НаНе, 1908, §115). Он называет такие высказывания фиктивными и последовательно причисляет их вместе с названиями (именами), которые издавна являются известными словесными знаками представлений, к одной группе словесных знаков, а именно, к так назы­ ваемым им Vorstellungssuggestive. Этим фиктивным высказываниям,

принадлежащим к VorsteHungssuggestive, он противопоставляет действи­ тельные высказывания, т.е, т.н, Urteilssuggestive. Высказывания, относя­ щиеся к ражение

Vorstellungssuggestive (т.е. - представителям), можно

к - если возможно перевести это вы­ бы назвать высказываниями в широ­

ком значении, высказывания же, принадлежащие к высказываниями в узком значении этого слова.

Urteilssuggestive, -

190

о действиях и результатах.

к. Твардовский

...

191

ния, точно так, как эти высказывания заменяют действи­

тию этих наук, возможно, лучше всего соответстволало бы

тельные высказывания, Т.е. выражающие действительные

название "гуманитарных наук"46. Следуя дальше в этом на­ правлении, можно было бы попытаться найти определение психологии, основной науки в области всех гуманитарных

суждения. Здесь психофизический артефакт выражает ар­ тефакт психичсский-и. 45. Такого вида увековеченные заменяющие резуль­ таты представляют предельный случай независимости пси­

наук. В этом определении различение психических дей­ ствий и результатов, как и различение психических резуль­

хических результатов от действий, единственно благодаря

татов различных видов может оказать немалую услугу. По­

которым они и могут существовать по настоящему, т.е. ак­

добные взгляды могут вообще способствовать выяснению

туально. Оперируя такими заменяющими результатами и в науке, и в обыденной жизни, мы не чувствуем никаких трудностей и в оперировании незаменяющими результа­ тами независимо от созидающих их действий, тем более,

что непомерно часто действительные и заменяющие ре­ зультаты

появляются

совершаем

суждение,

попеременно, которое

например,

вначале приняли

тельным образом способствовало освобождению логики от психологического налета. Может быть, этот же способ про­ движения, оказавшийся таким плодотворным в логике,

мы

удалось бы применить в науках, занимающихся другими

недове­

психическими результатами? После рассмотрения различ­ ных видов психических и психофизических результатов, а также их взаимных отношений можно было бы ожидать

когда с

взаимных отношений отдельных гуманитарных наук. Так, четкое отграничение результатов от действий уже реши­

рием-ё. Поэтому не следует удивляться тому, что увекове­ ченные в психофизических результатах психические ре­ зультаты мы трактуем почти также, как нечто обьективное, делая из них предмет наших жизненных и научных изыс­

каний. Здесь возникает возможность выделения в совокуп­

получения большей ясности в понимании предметов каж­ дой гуманитарной науки отдельно. Все же характер той или иной гуманитарной науки в значительной степени зависит

ности научных исследований определенной группы наук

от того, оперирует ли она заменяющими, или же действи­

таким образом, что их исключительным либо главным предметом будут признаны психические результаты. Поня-

тельными психическими результатами, а также от того, как

далеко при рассмотрении психических результатов она аб­

страгируется от их индивидуальных черт (см. выше

44

Первым, кто строго обосновал такой взгляд на предмет логики, был

40.).

39.-

Не менее важную роль играет и взгляд на значение,

Бернард Больцано. Суждения, очерченные вышеприведенным способом

которым в определенной науке обладает способ закрепле­

8aetze an sich (суждения также и Vorstellungen an

ния психических результатов, а значит на вид психофизи­

и независимые от действия суждения, он назвал

в себе]. Наряду с 8aetze an sich Больцано знает (представления в себе], т.е, представления, независимые таким же образом от действия представливания (Wissenschaftlehre, 1837, Bd. 1,1923, а также 48-53, где также приведены многочисленные цитаты из ра­ бот старых авторов, которые более или менее приближались к уяснению этих понятий). (ВО избежание недоразумений нужно отметить, что заме­ няющим действием, благодаря которому возникают заменяющие пред­

sich

ставления, является также представливание, но

ческих результатов и на их отношение к психическим ре­

зультатам. Таким образом, различение психических ре­ зультатов от действий не только порождает ряд вопросов, но может также и способствовать их выяснению. Поэтому систематическое

исследование

результатов,

рас­

сматривавшихся до сих пор применительно к потребно-

иное представливание,

нежели то, результатом которого было бы соответствующее действи­

тельное представление). Извлечением и применением понятий 8atze an sich и Vorstellungen an sich Больцано значительно опередил современ­

Между

Штумпф, который для наук, занимающихся психическими резуль­

(значимость]) и понятия логической оценки, иг­

а именно, логикой, этикой и эстетикой, считая предметом гуманитарных наук (науки о государстве и обществе, языкознание, теория религии, тео­

такую важную роль в современной символической логике. прочим, Больцано пользуется этими понятиями для целей

логия, согласно ему, занимается элементарными психическими функци­

ных ему логиков, равно как и введением понятия логической переменной

(под именем рающих

46

татами, предлагает название "эйдологии", ограничивает эти науки тремя,

Gueltigkeit

рия искусств и т.п.) составные психические функции, тогда как психо­

понятия

ями (Ср. Zur Einleitung der Wissenschaften, Berlin, 1907, 88.21,32,37). Я считаю, что более естественным является понятие гуманитарных наук,

45 Сколько бы раз мы ни осознавали не существующий актуально в нашем сознании психический результат, мы делаем это при помощи за­

усматривающее общую им черту в том, что они занимаются психичес­

систематики

логических

правдоподобия

отношений

и

для

определения

(lc., Bd. 11,147,154-161).

кими результатами; таким образом, логика, этика и эстетика не оказыва­

меняющего результата, т.е. при помощи представления этого результата,

ются за чертой гуманитарных наук, но принадлежат к ним совместно с

которое обычно происходит путем символического мышления (Ср. мою

другими науками, занимающимися психическими результатами. И все

"Wyobrazenia i pojecia", 8.89-95. pojec", 8.22 и след.

же трудно согласится со Штумпфом, когда он утверждает, гуманитарные науки занимаются психическими функциями.

работу

Ср. кроме того статью "О

istocie

что

К. Твардовский

192

стям различных наук только с определенныхчастных точек

зрения, возможно, не является бесполезным делом; прове­ денное же соответствующимобразом оно создавало бы тео­

ФРАНЦ БРЕНТАНО И

рию результатов.

ИСТОРИЯ фИЛОСОФИИ 1 Переведено по изданию:

K.Twardowski, Wybrane pisma filozoficzne, Warszawa, PWN, 1965, S.217-240. Сверено по изданию Кsiega pamiatkowa ku uczceniu 250-tej rocznicy zalozenia Uniwersytetu Lwowskiego przez krola Jana Kazimierza R.1661, Тот 11, Lwow,1912. Перевод с польского Б.Т'домбровского

Описывая историю философии, можно, как заметил проф. Маурицы Страшевскийз, поступить трояко, пользу­ ясь методом или биографическим, или критического из­ ложения, или конструктивным. Биографический метод ос­ новывает наше представление о истории философии на бо­ лее или менее точном ознакомлении с личностями, кото­

рые способствовали развитию философских наук; метод критического изложения

сопоставляет

отдельные взгляды

и философские системы, анализируя их относительную или абсолютную ценность. Наконец, конструктивный ме­ тод старается обнаружить законы развития философии, и метод этот может быть либо априорным, либо апостериор­ ным. Априорным он является тогда, когда исходит из оп­ ределенного изначально принятого взгляда на философию и открывает все ее развитие согласно принятому а priori принципу. Апостериорным же конструктивный метод на­

зывается тогда, когда старается обнаружить общие законы развития философии в самих исторических фактах. Разумеется, конструктивный метод является наивыс­ шей ступенькой философского описания, и единственно он ведет

нас

к пониманию хода истории,

проявляющегося в

философских науках. А из обоих его оттенков апостериор­ ное направление первенствует, поскольку априорный спо­ соб всегда принуждает к искусственному притягиванию фактов [с тем), чтобы эти факты согласовать с ранее приня­

тым принципом. Достаточно назвать имя Гегеля, чтобы сразу перед глазами каждого возникла ошибочность апри­ орной конструкции, [состоящей из) исторических фактов. Творений, которые бы действительно научным обра­ зом, на основе только самих по себе последующих истори­ ческих фактов, а потому и апостериорным методом пред­

ставляли бы развитие философских исследований, литера­ тура содержит немного. Их можно было бы посчитать по пальцам. Это свидетельствует о трудности задачи, каковой является открытие общих законов, управляющих истори-

1 Напечатано в "Пшеломе", Вена, 1, Nll от Завгуста 1895, С.ЗЗ5-З4б. 2 Маурuцы Страшевский, История философии в очерках. Краков, 1895, том 1, С.б? и след. 7 Твардовский

К.

194

к Твардовский

ческим развитием философии. Конструктивно-апостериор­ ный метод является еще чересчур молодым, чтобы прийти

к выводам, с которыми согласилось бы большинство исто­ риков философии. Но начало есть, и из него следует, что метод, о котором идет речь, имеет перед собой большую будущность, но что интереснее, [так это то], что от него можно ожидать пользы и для самой философии. Почему и каким образом, я попробую показать [это] на одном при­ мере, причем охотно воспользуюсь возможностью изложе­

ния одного из наиболее оригинальнейшихконструктивных взглядов на всю историю европейскойфилософии. Здесь я имею в виду небольшую работу в три непол­ ных печатвых листа, теряющуюся своими небольшими размерами среди больших, импонирующих своими объе­ мами книг, на которые охотно подряжаются современные

философы. Однако когда сравнивается содержание этой не­ большой книжечки с содержаниемтех фолиантов, тогда не­ вольно приходит мысль, что закон об обратном отношении, возникающеммежду содержанием и объемом понятий, ко­ торому нас учит элементарная логика, также может быть применен к некоторым философскимпроизведениям. Эта небольшая работа вышла из под пера бывшего профессора венского университета Франца Брентаноэ и представляет [собой] содержательное изложение истории философии конструктивнымметодом, а тем самым так на­ зываемую философию истории философии, Т.е. доказатель­ ство общего закона, согласно которому в своем историчес­ ком движении развивалась философия. Брентано сохраняет временное деление европейской истории философии на философию древнюю, средневеко­ вую и Нового времени. В каждой ИЗ этих эпох он выделяет четыре фазы, а повторение этих постоянных четырех фаз составляет, согласно Брентано, общий закон исторического развития в сфере философии. Эти четыре фазы суть следующие. Первая фаза является фазой расцвета, характеризуе­

Франц Брентано и история философии

времени составляют первый период упадка, третья фаза второй, четвертая фаза - третий период упадка. Итак, вторая фаза, являющаяся одновременно первым периодом упадка философских наук, отличается ослабле­ нием и искажением сугубо научной заинтересованности, с которой в первой фазе разрабатывались философские во­ просы. Философия начинает служить практическим целям и тем самым теряет в добросовестности и точности иссле­ дований. Зато широкие круги начинают заниматься фило­ софией, которая как река, струящаяся прежде тесным, но глубоким руслом, начинает теперь течь действительно ши­ рокой долиной, но становится мелкой. Третья фаза, составляющая второй период упадка,

представляется как реакция на вторую фазу. Поэтому фи­

лософия, уже не трактуемая как искусство, утрачивает до­ верие к своим силам; однако в этом доверии отказывают не

только философии, но вообще человеческому разуму, счи­ тая его неспособным к добыванию какого-либо знания. Это фаза скептицизма. Но для далеко идущих целей человече­ ство не может удовлетвориться

третью фазу, на фазу скептицизма. Четвертая фаза, являющаяся этой реакцией, есть тре­ тий, последний период упадка, упадка наиболее глубокого. Жажда знаний, удерживаемая скептицизмом и на какое-то время

приглушенная,

стремительно ищет успокоения

с

зрения, новые философские системы. А поскольку научные методы,

которыми

справедливо

пользовались

в

первой

фазе, фазе расцвета не ведут так быстро к цели, как того жаждет изглоданный скептицизмом человеческий разум, этот разум прибегает к новым разнообразным источникам познания, к принципам, за истинность которых никто не в

состоянии поручиться, К какой-то тайной интуиции, к ми­ стическим силам познания и роскошествует мнимым об­ ладанием

мым вопросам. После этой первой фазы расцвета насту­ пают три периода упадка так, что вторая фаза и в древней философии, и в средневековой, и в философии Нового

и

едва ли не горячечной поспешностью создает новые воз­

человеческое понимание.

мами, во-вторых, применением методов, возможно, не во

поскольку,

жаждут знаний; следовательно, вновь наступает реакция на

мого двумя свойствами: во-первых, живой и чисто теоре­

всем совершенных, но всегда соответствующих исследуе­

скептицизмом,

согласно словам Аристотеля, все люди по природе своей

тической

заинтересованностью философскими пробле­

195

провозглашаемых

истин,

превышающих

всякое

Таковы четыре фазы на которые распадается каждая из исторических эпох европейской философии: эпоха древняя, средневековая и Новое время. Итак, присмотримся сначала к древней философии. Первые греческие философы начали изучать сущность Вселенной из побуждений сугубо теоретических; они ис­ кали знаний для знаний и, несмотря на то, что стояли у

3 Franz Brentano. Die vier Phasen der Phi1osophie und ihr augenblicklicher Stand. Stuttgart, 1895. Verlag der J.G.Gotta'schen Buchhandlung.

самых начал науки,

1*

все же устремились к цели по дороге,

к. Твардовский

196

Франц Брентано и история философии

указанной самой сущностью проблемы. Таким образом, по прошествии относительно короткого времени, после трех­

сот лет, философия в древности достигла вершины своего развития, создав фундаментальную систему Аристотеля. Но что происходит после Аристотеля, который полагал на­ ибольшим счастьем созерцательно-теоретическоевремяп­ репровождение? Философия видится здесь призванной за­ нять место религиозныхчувств, уже вымерших в греческих умах, и должна служить поддержанию уважения к государ­

ственным институтам, о которых уже не желают знать, что

они суть творения олимпийских богов. Стоическая фило­ софия и эпикуреизм - это вторая фаза древней философии; но каждому известно, что как стоики, так и эпикурейцы за­ нимались почти исключительно этикой и прежде всего старались оказать влияние на жизненную иракгику. Школы стоиков и эпикурейцев можно назвать почти сектами. Они насчитываали

очень

много

сторонников,

значительно

больше, нежели [школы] Платона и Аристотеля, но кто же станет утверждать, что стоическая либо эпикурейская фи­ лософии отличались научной точностью либо глубоким пониманием вопросов? Поэтому вскоре наступила реакция, скептицизм, третья фаза древней философии. Скептицизм был более мягкий, известный под именем Новой Академии и радикальный, названный пирронизмом от Пиррона, пер­ вого

представителя

этого

направления,

к

которому позже

принадлежали Энесидем, Агриппа, Секст Эмпирик. Но даже эклектические школы не были свободны от некото­ рого налета скептицизма; как никак Цицерон, способней­ ший среди эклектиков, сам признавалея в интеллектуаль­

ном родстве с направлением, представляемым Новой Ака­ демией. Как широко в то время охватил скептицизм про­ священные слои, показывает известный вопрос, который

задал Пилат Господу Христу, когда Тот ему признался, что для того пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине. "Пилат сказал Ему" - говорит Евангелие: "Что есть истина?" Но наступила реакция. Еврейские платоники, неопифаго­ рейцы и неоплатоники строят чрезмерно смелые системы, однако при

этом не ссыпаются на источники, из которых

наука привыкла и должна черпать свое знание, а следова­ тельно на опыт, аксиомы и логические выводы, но основы­

вают свои утверждения на интуиции, достигнутой в состо­

янии экстаза и Т.П. Так философия пришла к глубочай­ шему упадку; [она] перестала быть наукой и стала чем-то невыразительным, стала обманывать себя и других. Древ­ няя философия окончилась, пройдя все четыре фазы.

197

Со свежими силами берутся за распутывание фило­ софских проблем народы, открывающие историю Средних веков, причем как народы Запада, так и арабы. Ведомые здоровым

инстинктом

,

как

одни,

так

и

другие усматри­

вают в Аристотеле мастера философии, который кажется тем

солнцем,

вокруг которого

несколько

веков

вращается

философская работа. Своей вершины - периода расцвета и прогресса эта первая фаза средневековой философии до­ стигает в личности св. Фомы из Аквина. Сам факт, что св. Фома, не знающий греческого, на основании достаточно скверных латинских переводов понял Аристотеля лучше наилучших его

греческих комментаторов,

свидетельствует

о том, что доминиканец немного уступал силой своего разума греческому философу. Но как в Древности после

Аристотеля, так и в Средние века после Фомы начинается вторая фаза, первый период упадка, ибо философия начала служить практическим целям. До сих пор она служила от­ крытию новых истин, или, по крайней мере, доказательству этих истин, почерпнутых в открытиях. Однако с этих пор речь уже вообще не идет об истине, но о том, чтобы фило­ софия оказалась броней в борьбе за первенство между со­ перничающими между собой орденами доминиканцев и францисканцев, поскольку слава, которой св. Фома покрыл свой орден, не давала покоя последним. Таким образом, философией уже не занимались, чтобы добиваться истины либо доказывать то, что называлось истиной, но чтобы в

философских дискуссиях одержать победу над противни­ ком и оставить за собой последнее слово. Терялись в по­ дробностях, создавали туманные понятия, которыми не­ трудно бьmо привести противника в замешательство, нахо­ дили зацепки, которыми можно было изувечить самые что ни на есть логические рассуждения. Дунс Скот может яв­ лять собой тип философа, принадлежащего к этой фазе средневековой философии. Условия, В которых возникает скептицизм, даны. И скептицизм пришел, введенный в средневековую философию Уильямом из Оккама и номи­ нализмом. Уильям из Оккама утверждал, что человеческий разум не в состоянии разрешить, существует ли личный Бог или нет, является ли человеческая душа бессмертной; он был также скептиком и с этической точки зрения; а по­ скольку в философских вопросах авторитет Церкви в те времена был так велик, что ему невозможно было противо­ стоять, номинализм справился [с этим] таким образом, что принял существование двойной истины: теологической и философской и утверждал, что какая-нибудь наука может быть теологически истинна, а философски - ложна, либо

к. Твардовский

198

Франц Брентано и история философии

обратно. Лучшего пуги, чтобы усомниться во всякой ис­ тине, трудно и выдумать. Итак, наступила реакция в виде теологического мистицизма, который представляли Ио­ ганн Таулер, Мейстер Экхарт, Иоанн Герсон, Жан Рюис­ брок и философские спекуляции Раймунда Луллия и Ни­ колая из Кузы (Cusanus). Опять небывалые средства позна­ ния должны были спасать философию; Луллий создает но­ вый метод, разновидность логической машины, при по­ мощи которой человек должен был быть в состоянии ре­ шать важнейшие вопросы. Николай Кузанский же разли­ чает три источника человеческого познания. Первым явля­ ется чувственное восприятие, вторым

ящим выше [всех]

-

-

разум, третим, сто­

интуиция. Человек приходит к знанию

при помощи интуиции, которую ее изобретатель одаривает громогласными титулами, называя ее "docta ignorantia"

("ученым незнанием"

-

лат.;перев.), "обозрением без пони­

мания", "непонятным пониманием", "мудростью", "третьим небом" и т.д. Что же тогда удивительного, что философия Средних веков на этом кончается? Ведь ни одна философия не выдержала бы такого с ней обхождения. Четыре фазы уплыли во второй раз.

Первую фазу философии Нового времени открывают Фрэнсис Бэкон и Декарт. Чистая жажда знаний, защита действительно научных методов исследования характери­ зуют их философскую деятельность. Фрэнсис Бэкон явля­ ется творцом индуктивной логики, но и Декарт вырази­ тельно ссылается на опыт, считая его, в противовес книж­

ной мудрости своих предшественников, наиболее подходя­ щим исходным пунктом для исследований в области нема­ тематических наук Какое-то время этого метода придер­ живались; философия совершила значительное продвиже­ ние; достаточно назвать имена Локка и Лейбница. Однако после Лейбница повторяется то же, что было после Аристо­

теля и Фомы из Аквина. Опять начали употреблять фило­ софию с чуждыми ей целями. Подобно тому, как в начале политического упадка Греции, так и теперь влияние рели­ гии угасало, а общественные отношения претерпевали ка­ кое-то необузданное преображение. Тогда прибегли опять к философии, надеясь и ища у нее помощи. Наступила вто­ рая фаза философии Нового времени, первый период ее упадка, французский и немецкий рационализм. Во Фран­ ции тон задают энциклопедисты, в Германии - школа Вольфа. С той стороны Рейна жертвой рационализма пала философия Локка, с этой стороны та же судьба постигла философию Лейбница. Рассуждения стали настолько по­ верхностными, рассчитанными единственно на эффект В

199

широких слоях "просвященных" людей, столь неглубокими, что в конце концов подготовили почву скептицизму. Давид Юм открывает третью фазу, фазу скептицизма и, подобно

Уильяму из Оккама, одновременно в области логики и в области этики. Влияние, оказанное скептицизмом Юма, было огромно; можно смело сказать, что до сегодняшнего

дня не только английская философия, но и философия не­ мецкая демонстрируют более или менее выразительные следы этого влияния. Однако направление скептицизма, начатое Юмом, достаточно рано вызвало реакцию, четвер­ тую фазу философии Нового времени, последний период упадка. К этому периоду принадлежат шотландская школа философов и Кант с немецкой идеалистической филосо­ фией. Характерные для этой фазы признаки мы найдем здесь во всей полноте; шотландская школа философов, спа­ саясь от скептицизма, прибегает к "здравому рассудку", к "обыденному разуму" (соmmоп sense), а тем самым к но­ вому источнику, из которого до сих пор знаний и научного

познания не черпали; [она] принимает некоторое количе­ ство предложений, истинность которых в действительности не

очевидна,

но

которые,

несмотря

на

это,

принимаются

как истинные, именно на основании здравого смысла. А Кант? Но и Кант принимает предложения, истинность ко­ торых вовсе не очевидна, но которые несмотря на это счи­ таются истинными; предложения эти

-

известные кантов­

ские "синтетические суждения а рпоп", составляющие без малого основание всякого знания. Чтобы показать, в чем состоит истинность этих суждений, которые вовсе не оче­

видны, Кант написал "Критику чистого разума". В ней он приходит к выводу, что эти суждения потому безоши­ бочны, что предметы, к которым ОНИ относятся, касаются суждений,

являющихся

следствием

организации

нашего

мышления. А тем самым, согласно Канту, "быть правиль­ ным" не означает: думать так, чтобы мысль относилась к действительному положению вещей, но значит: думать со­

гласно организации нашего мышления и тогда действи­ тельное положение вещей окажется применимым к нашей мысли. Однако стремясь разъяснить, как это возможно,

Кант вновь теряет почву под ногами и, кажется, приближа­ ется к скептицизму, который как раз и хотел преодолеть,

ибо оказывается, что все эти синтетические а ния

могут

относиться

единственно

к

priori

сужде­

явлениям

вещи, но никогда к вещи самой-в-себе тем самым Кант должен был, поступая по­ следовательно, подобно Уильяму из Оккама, исключить из

(Erscheinungen) (Ding ап sich). А

научных исследований такие вопросы, как существование

200

Франц Брентано и история философии

к. Твардовский

Бога, бессмертие души, свободу воли и т.п. Но для Канта речь шла о том, чтобы победить и преодолеть скептицизм, а поэтому он прибегает к новому источнику познания, не считавшемусядо тех пор основанием научного познания, к

Философия Нового времени

а) Расцвет:

чувству. Правда, что в этих важных вопросах разум нас не поучает, но наше чувство повелевает нам верить в Бога в

бессмертие души, в свободу воли, а это чувство безО1п'и­

бочно. Однако чтобы не показалось чересчур удивитель­ ным, что чувство должно служить основанием познания и

Шеллинг,

новых

а

средств

как

познания;

главнейший

выступили

Фихте

представитель

и

этого

последнего периода упадка философии Нового времени

-

Гегель. Миновали все четыре фазы философии Нового

времени; убеждение, что Гегель был поражением для научной философии, стало общим, а поэтому следует предположить,

что

мы

стоим

у

начал

новой

фазы

философии, фазы возобновления расцвета и прогресса.

Такова философия истории философии, таков закон

развития, который Брентано усматривает в истории фило­

софии. Полностью изложенное можно сжато представить

1.Фаза: Фрэнсис Лейбниц.

Бэкон,

2.Фаза: Французский

Декарт,

и

Локк,

немецкий

рационализм.

б) Упадок:

знания, Кант назвал это чувство "практическимразумом". Но Кант - лишь начало реакции против скептицизма; у него были последователи, которые его обогнали в открытии

201

3.Фаза: Давид Юм. 4.Фаза: Философия шотландской школы, Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель.

Не каждый согласится с точкой зрения Брентано, у многих будет немало упреков. Так, можно легко заметить, что эти четыре фазы удается наиболее выразительно выде­ лить в древней философии, в то время как в средневековой философии, а еще в большей степени в философии Нового времени эти фазы уже не удается так четко разграничить. Однако это можно отнести на счет того обстоятельства,что каждая последующая эпоха находится под влиянием пре­

дыдущей, вследствиечего наступлениеболее поздних пери­ одов никогда не может быть чистым повторением минув­

следующим образом.

ших периодов, но должно отличаться от минувших перио­

Античная философия

ется в последующих.

а) Расцвет:

бы спросить, где же в этой картине историческогоразвития

б) Упадок:

дов именно тем, что влияние уже прошедших фаз отража­

1.Фаза: От Фалеса до Аристотеля. 2.Фаза: Стоики и эпикурейцы. 3.Фаза: Новая Академия, пирронизм, эклектизм.

4.Фаза: Неопифагорейцы, неоплатоники.

Средневековая философия

а) Расцвет:

б) Упадок:

1.Фаза: Патристикаи схоластическая философия до СВ.Фомы.

2.Фаза: Скотисты. 3.Фаза: Господство номинализма

(Уильям из Оккама). 4.Фаза: Мистицизм,Луллий, Николай Кузанский.

Легко также приходит в голову другой упрек Можно поместить софистов, Мальбранша или Спинозу? Где же место для Роджера Бэкона? И так можно было бы назвать еще других философов, которых, по-видимому, не удается поместить в вышеприведеннуюсхему. Но не нужно забы­ вать, что исторические законы не претендуют на то, чтобы

они точно обозначали место для каждого отдельного факта, либо охватывали каждый факт без исключения. Заданием историософии всегда остается описание общего хода исто­ рии

и

открытие законов,

согласно

которым последова­

тельно выступают главные отличия исторического разви­

тия. Кто хочет определить, в каком направлениитечет река, тот не будет принимать во внимание отдельные протоки,

ответвляющиеся от главного русла, а обратит внимание именно на это главное русло. И как в реке следует отличать боковые протоки от главного русла, так и в свершенияхче­ ловечества и в истории каждой науки следует отличать факты, характеризующиесяисторической значимостью, от

эпизодов, играющих роль второстепенных случаев. С этой

202

к. Твардовский

Франц Брентано и история философии

точки зрения немало [событий], что на первый взгляд

203

свое главное влияние оказывали совершенно в ином на­

Кант считается .сегодня в Германии гениальнейшим философом, какого дала современная Европа. Кто бы ни занимался философскими исследованиями должен учиты­ вать Канта, а изучение его важнейших произведений счита­ ется необходимым условием философского образования. Не только профессиональные философы, за малым исклю­

правлении. И так следует понимать историю философии

чением, подвержены этому влиянию, но и естествоиспыта­

могли бы показатьсядефектамим или недостаткамикакой­ либо историософской системы, становятся ее достоин­ ствами. Некоторые из этих эпизодов представляются вто­

ростепенными следствиями эпохальных фактов, которые

после Декарта, в которой Мальбранш и Спиноза представ­

гои стороны, некоторые эпизоды носят Подготовительный

тели, а среди них Герман Гельмгольц, признают себя при­ частными к кантовской философии. Почти все выбрали для себя проводником Канта и в нем видят своего учителя философии. Право, ничто лучше и убедительнее не харак­

характер и служат как бы историческим ферментом для

теризует

ляют эти второстепенные следствия, тогда как Лейбниц

продолжаетдалее настоящеедело, начатое Декартом. С дру­

проявления эпохальных открытий. Возможно, следовало

бы с этой точки зрения присмотреться к греческим софистам, играющим эпизодическую роль, подготавливающую

выступление

Сократа

как

последователя Анаксагора в главном течении греческой философии.

_За~ищая таким образом взгляды Брентано я, по краинеи мере, не хочу утверждать, будто бы его "четыре

фазы" были последним словом историософии философии; Я убежден, что и этого вида исследования постепенно про­

двигаются вперед и не сразу могут быть законченными и

совершенными. Следует также помнить, что с другой точки зрения, принимая во внимание, например, отношение фи­

лософии к религии, можно сформулировать другие исто­ риософские законы, как это сделал профессор Страшевский в упомянутой во вступлен~и работе. Однако мне кажется,

что когда речь идет о самои философии, а не об ее отноше­

нии к другим областям интеллектуального развития чело­ вечества, философия истории философии, как ее преподно­ сит Брентано, может считаться относительно и пока луч­

шим решением громоздящихся в этой области трудностей.

Однако, чтобы показать пользу этого вида исследова­

ний для самой философии, не нужно непременно обладать уже законченной и совершенной системой историософии.

Допустим, что историософия философии, которую Я здесь

изложил согласно Брентано, окажется подтвержденной ис­ следованиями развития философии в Индии, Китае, Т.е. тех

народов, которые развивали свою философию независимо

от народов Европы и друг от друга, и несмотря на это, об­ ращались к циклу четырех фаз, что ж тогда следовало бы

для собственно философских исследований? Я обещал это объяснить при помощи примера; ·и пусть таким примером нам послужит Кант.

#.

доминирующего

положения,

которое

сегодня

среди немцев занимает Кант, чем то обстоятельство, что к его произведениям

начато издание комментариев,

имею­

щих воистину гигантские размеры. Наиболее известным из них является комментарий профессора Вайхингера к "Критике чистого разума". До сих пор из печати вьшmи два тома, каждый свыше пятисот страниц. Эти два довольно больших тома содержат объяснения к первым семидесяти пяти страницам упомянутого произведения Канта; а по­ скольку "Критика чистого разума" имеет около семисот страниц, то легко подсчитать, что комментарий Вайхингера составит какие-нибудь двадцать томов по пятьсот страниц. Первый том вышел из печати в сотую годовщину появле­ ния "Критики чистого разума"; второй том - десятью го­ дами

позже;

но

тогда

для

издания

всего

комментария

только к одному произведению Канта будет необходимо двести лет! Сильно же нужно быть убежденным в истори­ ческом значении Канта, если приступаешь к подобному предприятию; для этого в Канте нужно видеть важнейший источник и почти непреходящее основание всей будущей философии. А чему нас учит историософия Брентано? Она учит нас, что Кант стоит в начале четвертой фазы, последнего периода упадка философии, что Кант вызвал в Германии ужасающий упадок философии, породив Фихте, Шеллинга, Гегеля и пессимистическую философию .. Те, кто видит в Канте современного Аристотеля, грубо ошибаются. В свете историософии Брентано разнообразные на первый взгляд мелкие обстоятельства приобретают значение важных ука­ заний, согласно которым следует поступать, если мы хотим

подготовить для философии новый расцвет. Таким указа­ нием является, например, то обстоятельство, что никто не поклоняется всему. Канту, но только определенной части его произведений. Шопенгауэр, которому нехватает слов удивления

для

"Критики

чистого

разума",

без

жалости

204

Франц Брентано и история философии

К. Твардовский

осуждает "Критику практическогоразума" Канта. А ведь сам

Кант после написания достопамятного произведения дол­

жен был бы путаться по бездорожью! То, что другие после него сошли на бездорожье, что Фихте, Шеллинг и Гегель,

намереваясь продолжить науку Канта, пришли к абсурду, в этом сегодня уже никто не сомневается.

Другим подтверждением сказанного является то об­

стоятельство, что философия, культивируемая не немец­ кими народами, до сих пор почти полностью обходится без

Канта; а кто посмотрит на Миллей или Бэна, не скажет, что

их деятельность была бесплодной. Наконец, следует по­ мнить и о том, что Кант уже достаточно рано вызвал силь­

ную оппозицию, и бьmа она возглавлена философами, ко­

торым трудно отказать в способностях. К ним относятся

Якоби и Шульце; эти философы уже при жизни Канта ука­

зывали на противоречия, в которых запутались рассужде­

ния Канта. А Рейнхольд, сначала горячий сторонник Канта,

через какое-то время начинает утверждать, что "Критике

чистого разума" не хватает "настоящих научных основа­

ний".

Но

диво!

Сам

Вайхингер не

совсем

доволен

"Критикой чистого разума". Он говорит о многочисленных

неточностях, "с какими мы встречаемся у Канта почти на каждом шагу" и признает, что у Канта в отдельных вопро­ сах существует путаница. (11 том комментариев, с.283) Го­

воря об Эберхарде, который в свое время с позиций фи­ лософии Лейбница критиковал Канта, Вайхингер добав­ ляет, что номера журнала

"Philosopblsches Magazin",

издава­

емого Эберхардом, являются "неисчерпаемым арсеналом оружия", которым "еще сегодня" можно успешно воевать против Канта.(Там же, с.540) Видно неплохое это оружие.

Не лучше ли согласуются эти обстоятельства со взгля­ дами Брентано, чем с привычным сегодня суждением, что

Кант является первым и наиболее значимым философом

205

Тогда, если Кант действительно стоит в начале периода философии, который замыкает ЦИКЛ четырех фаз, погружая ее в глубокую пропасть, тогда из этой историософской правды для современной философии

следует важный урок. Тогда мы не должны учиться у Канта, не должны учиться у него философствовать, строить на указанных им основаниях здание философии. Нам нужно слушать других учителей; этих учителей мы найдем в каждой из первых фаз философии, как в Древности, так и в

Средние века, и в Новое время. Правда, не все они равны друг другу, поскольку, например, первая фаза средневековой философии содержит только относительно широкую и чистую заинтересованность философскими проблемами, занимаясь ими для потребностей догматики; но несмотря на это СВ.Фома спасительнее и полезней повлияет на желающего учиться философии, нежели Кант. Таким образом, следует искать настоящий метод и примеры, достойные подражания, у тех философов, которые находятся на вершинах первых фаз. А к ним принадлежат Аристотель и Платон, Декарт, Джон Локк и все те, кто пошел указанной ими дорогой.

В настоящий момент очень важно об этом помнить, поскольку мы стоим в начале новой фазы. Все кипит и кружится.

Одни

усматривают

спасение

средневековой философии, другие

-

в

догматизации

в психофизике, третьи

- в позитивизме, иные - в спиритизме, прочие - в полной ликвидации философии и изгнании ее из родов искусств. В этом хаосе суждений и направлений следует сохранить хо­ лодную голову и не спрашивать совета у собственных при­ страстий и предубеждений, но обратить взор к истории, ко­ торую уже древние называли нашей учительницей. А ответ, который она нам дает, воистину ясен, и те, что его услы­

может ли она быть полезна чем-то другим, нежели предо­

шали, не только покрыли себя славой, но и в значительной мере способствовали развитию самой науки . Достаточно вспомнить молодого Милля, поскольку каждый знает, чем ему обязана логика. Но Милль не пошел за Кантом, а за Фрэнсисом Бэконом. А современная психология, обещаю­ щая блестящую будущность, возможно, и сама не знает, что выступает непосредственно против суждений Канта и идет дорогой, по которой перед ней шли Аристотель и Джон Локк. А разве фундаментом всякой метафизики не осталось и сегодня картезианское "cogito ergo sum"? Даже если бы философия истории философии ничему

ставить ясное и неопровержимое

другому нас и не научила, но единственно

современности?

Не является ли предметом внимания то,

что Герберт Спенсер, который определенно не знает исто­ риософских взглядов Брентано, полностью с ним соглаша­

ется в отношении к Канту? НО и в самой Германии некото­ рые начинают освобождаться из-под влияния всесильного

Канта. В философских журналах можно услышать голоса,

которые, ссылаясь на издание Вайхингера, серьезно спра­ шивают, имеет ли такая работа право на существование, не является ли она единственно следствием переоценки Канта, доказательство

того

как

далеко забрел Кант? (Сравни, например, Vierteljahress~hrift fur wissenschaftliche Philosopble",NXIX(1895),S.93 и след.)

пути, на котором

с результатом и пользой могут быть проведены настоящие философские исследования, уже тем самым она обладала

207

Послесловие переводчиха

206

бы воистину незаурядной ценностью. Но особенно наше

Отделение психологии от философии шло двумя пу­

-

поколение должно надлежаще оценить и принять во вни­

тями. Первый путь

мание эту ценность, так как, возможно, более чем когда­

дескриптивной психологии, где огнем критического ана­

либо человечество беспомощно стоит в конце столетия и не знает, куда обернуться. Поэтому крайне необходимо, чтобы хотя бы философы не "теряли голову" и знали, куда следует идти. А узнают они это из философииистории философии.

лиза

и

artykuly filozoficzne. Lwow, 1927, S.229 - 242

формализации

втискивал ось

суждение,

ставшее точкой приложения усилий философов-психоло­ гистов, В прокрустово ложе математических конструкций

Де Моргана, Булля, Шредера. Свое спасение психология нашла в

Переведено по изданию KТwardowski.

мечом

логический, проходил по территории

эмпирии, превращаясь в науку эксперименталь­

Rozprawy i

ную. И это был ее второй путь путь выделения в самостоя­

Перевод с

тельную дисциплину. С тех пор дескриптивная психология

польского Б.Т.Домбровского

своим суждениям ищет подтверждение в психологии эк­

спериментальной. Философия, отделенная от психологии, разлилась

ПОСЛЕСЛОВИЕПЕРЕВОДЧИКА Реферат К'Гвардовского опубликован в 1895 г., Т.е. сто лет назад. Если принять к сведению одно из высказанных в этой работе суждений о том, ЧТО к моменту написания мы стоим перед четвертой эпохой в философии, то прошедшие

сто лет уже могут быть оценены с точки зрения историосо­

фии Ф.Брентано. С тем, чтобы определиться в пространстве философии, мы должны задаться вопросом: вступила ли философия в первую фазу, фазу расцвета, или все еще на­

столь

широко, что

превратилась

в

идеологию;

источник всякого познания отныне был перенесен в сферу едва ли не материального производства. Примеры сказан­ ному каждый может найти по своему вкусу, столь свежи

они в нашей памяти. Даже самые, казалось бы, научные и нейтральные теории ХХ СТ., вроде "Начал техники" А.эспинаса,

тектологии

А.Богданова,

праксеологии

Т'Котарбинского, или системного анализа, либо филосо­ фии техники последних лет лишь подтверждают сказанное.

Эта философия искала подтверждения своим догмам в ма­

териализме, ибо она выродилась в материализм, поскольку

ходится в периоде упадка предыдущей эпохи? Каждый, кто

увидела в материи не только источник познания, но и при­

прочитал эту небольшую работу Твардовского может попы­

чину развития всего и вся, в том числе и человека, а что

таться ответить на поставленный вопрос. Возможно, кому­

хуже всего, - человека в общественной упаковке. Сегодня уже никто не говорит о свободе воли (индивидума), но только о правах человека (в обществе).

то последние сто лет и покажутся периодом расцвета фило­

софии, но не автору этих строк И вот почему. Обратимся сначала к внешним признакам. Сама ра­

Однако было бы неправильно утверждать, что живи­

бота "Франц Брентано и история философии" была напеча­

тельная струя главного русла философии иссякла, перестав

тана в литературном журнале, т.е. была предназначена для

утолять жажду иссушенного уже не скептицизмом, а пес­

широких слоев "просвященной" публики. В конце прошлого

симизмом разума. Та философия, что по-прежнему зада­

столетия, особенно в немецкоязычных странах, подобного рода статьи, называемые также фельетонами и знаменуе­ мые критической направленностью, печатались чуть ли не во всех периодичеких изданиях "серьезного" направления.

Попросту говоря, философия была модной и, пользуясь сравнением Твардовского, текла подобно речке широкой

ется сакраментальным вопросом: Что есть истина? и видит ответ не в вечном круговороте материи, а в Слове, эта фи­ лософия продолжает жить незаметно, но капля за каплей точит камень неверия человека в свои силы. Даже в бездне последнего периода упадка можно найти философов, у ко­ торых следует поучиться хотя бы потому, что по времени

долиной, омывая в своих неглубоких водах массы читаю­

они ближе современникам, и, возможно, поэтому понятнее.

щей публики. Причиной заинтересованности широких слоев этой публики было возникновение психологии, кото­

Так Твардовский своей работой "К учению о содержании и

рая,

естественно,

интересовала многих

и относилась

в то

предмете представления" (1894), получившей признание у немецких философов, привлек всеобщее внимание к

время к наукам философским. (А какая наука не вышла из

Б.Больцано, продолжившего линию Лейбница. Твардов­

источником познания все еще оставался человек

ский, являясь учеником Брентано, который также призна­ вался в идейном родстве с Лейбницем, заложил самое

философии?) Это значит, что точкой приложения усилий и

большое философское содружество в ХХ в.

-

ЛЬВОВСКО-

варшавскую школу,

-

209

Послесловие переводчика

Б. Домбровский

208

протянув тем самым нить научной

философии к современникам. Таким образом, к тому пе­ речню философов, которых Твардовский считает учите­ лями, можно добавить и его самого, а их последователь­ ность могла бы выглядить, начиная с Лейбница так: Лей­ бниц- Больцано- Брентано-Твардовский; о Львовско-вар­ шавской школе следует вести отдельный разговор, ибо не все ее звезды, покрывшие славой школу, главным образом в области математической логики, могут стать в вы­ шеперечисленный ряд. Одно можно сказать по поводу этой школы: те из ее участников могли бы стать в ряд филосо­ фов от Лейбница до Твардовского, кто увидел источник и причину познания в человеке. И тогда, возможно, "последние станут первыми, а первые - последними", а дер­ зновенная попытка Лесневского именовать все своими именами, или попытка Лукасевича научно заглянуть в бу­ дущее даже с благими целями послужит полезным уроком для будущих поколений. Об одном таком уроке на примере Лукасевича уже следует рассказать. Как известно, он является создателем многозначных логик, т.е, логик, в которых кроме "истины" и "фальши", обозначаемых обычно 'Т' и "О", имеются другие истинност­ ные значения, как правило, в виде дробей. Однако удовлет­

это процесс, истоком которого является сам философ. В связи с этой дихотомией философствования весьма важно

обратиться к работе Твардовского "О действиях и результатах", которая, вероятно, скоро выйдет в русском

переводе. Но из-за недостатка места ее обсуждение приходится опустить. Вместо этого обратимся к Брентано в вопросе о Боге, которого он считал путеводной звездой, освещающей путь. Но где проходит этот путь? Неужели Больцано и Брентано, будучи канониками, забыли старую христианскую истину: Познай себя. Или Запад свел деяния к формуле: "По плодам их узнаете их"? Однако плоды эти, как в случае с Кантом, могут оказаться горькими. Кант, обьявивший человека вещью-в-себе, ноуменом своей протестантской

моралью

отверг

человека

как

средство,

правда забыв добавить - средство для себя, а сделал его целью, результатом. И это в то время, когда Сковорода твердил: Познай себя! Спасительное равновесие между действием познания себя и результатом этого действия, уже отторгнутого от

философа, найти трудно. Где в человеке проходит граница между

источником

познания

и

его

научными

результа­

тами, не позволяющая превратить эти результаты в идео­ логию

-

задача,вероятно, неразрешимая, о чем свидетель­

ворительно интерпретировать предложение с такими оцен­

ствует историософия философии Брентано. Но замутить

ками,

этот источник

как и

сами

оценки,

а равно и логические знаки, их

связывающие, не удается. Урок, который извлек для себя Лукасевич (а тем самым и для нас), изучая логику, как ка­ жется, может быть передан его словами: "Итак, сколько бы я ни занимался даже мельчайшими логическими вопро­ сами, ища, например, кратчайшую аксиому импликатив­ ного исчисления, всякий раз чувствую, что нахожусь рядом с какой-то мощной, неслыханно сплоченной и непомерно

устойчивой конструкцией. Эта конструкция действует на меня как некий конкретный предмет, которого можно кос­ нуться, сделанный из прочнейшего материала, во-стократ твердже, нежели бетон и сталь. Я не могу в ней ничего из­ менить, ничего произвольно создать, но лишь изнуритель­

ным трудом открываю в ней все новые и новые детали, до­

бывая истины непоколебимые и вечные. Где она и чем яв­ ляется эта идеальная конструкция? Верующий философ сказал бы, что [она] в Боге и есть Его мысль." Так Лукасе­

- логику; так же воспринимал он и философию, занимаясь вопросом при­ чинности. Но является ли философия предметом, ре­ зультатом или действием, процессом? В части своих вич воспринимал предмет своих занятий

уроков

она,

несомненно,

предметна,

но

в

части

методов

-

-

значит лишиться и результатов.

211

Этика наряду с теорией эволюции

люционизма.Это направлениепрежде всего наиболее выра­ зительно проявляется в психологии; наряду с ней оно не вызвало ни в одном разделе философии столько новых

ЭТИКА НАРЯДУ С ТЕОРИЕЙ ЭВОЛЮЦИИ! Теория эволюции старше Чарльза. Мысль, что все обитающие в настоящее время на Земле роды и виды орга­ нических существ являются чем-то постоянным, неизмен­

ным, что одни не преобразуются в другие, эту мысль, ре­ шительно защищаемую Кювье, уже в прошлом веке под­ вергали

сомнению

некоторые ученые,

а. среди

них и дед

Чарльза Дарвина, Эразм, который в произведении "Зоономия, или законы органической жизни" [Zoonomia, ог the laws of organic Ше] (1794-1798) создал законченную си­ стему возникновения видов. Его взгляды воспринял Жан

взлядов, как в этике.

Правда, уже давно угверждается, что моральные пред­

писания являются делом сугубо этикета или же следствием

общественного уклада.

Греческие софисты и

скептики

охотно щеголяли такими угверждениями, ссылаясь на раз­

нообразие и непостоянство этических взглядов у различ­ ных народов в разные эпохи. Но лишь дарвинизм сделал возможным представление этого взгляда в определенных

научных формах, лишь дарвинизм позволил факты, из­ вестные уже древним мыслителям, подчинить более общим законам, усматривая в этих фактах не только отдельные проявления действующего во всем мире закона эволюции.

Ничего удивительного, что распространение законов

Ламарк, о чем свидетельствует содержание его произведе­

эволюции в сфере морали вызвало много шумихи и не­

ния

мало опасений. Должно ли быть непостоянствосуждений о том, что хорошо и что плохо, необходимо? Должно ли быть

с

названием

philosophique] (1809).

"Философская

зоология"

[Zoologie

Но оба этих ученых не оказали боль­

шого влияния даже на натуралистов. На их помыслы, кото­ рые они не сумели сделать правдоподобными, не обращали

и оставаться относительнымразличие между моральным и

внимания. Это удалось лишь Чарльзу Дарвину. Тем самым

тогда уграчивается всякая норма действия и неизвестно,

высказывание мысли о происхождении видов не является

что следует делать, а от чего отказаться.

ни его делом, ни его заслугой, но только выдвижением ги­ потез, на основе которых замысел о происхождении видов

И среди философов возникло новое разделение. Одни продолжают угверждать, что чувство обязанности, различе­

становится теорией, над которой следует задуматься, при­

ние добра и зла, моральные порывы присугствуют в чело­

чем вовсе не исключено, что гипотезы Чарльза Дарвина

вечестве как таковом, составляя априорный элемент его ра­

неморальным деянием? Однако тогда гибнет вся этика,

не­

ционального уклада. Другие провозглашают новую науку,

достаточными для защиты теории эволюции и что проис­

согласно которой совесть, альтруистические чувства, эти­ ческие убеждения являются в такой же мере следствием полового отбора и прочих факторов, вызывающих эволю­

окажутся

-

некоторые утверждают, что уже оказались

-

хождение видов придется объяснять при помощи иных ги­ потез.

Как бы там ни было, труды Чарльза Дарвина привели тельно победила; но и те натуралисты, которые, как Вей­

цию, как и отдельные популяции животных. Согласно их [взглядам], моральным является каждое действие, которое способствует поддержанию собственной жизни и поддер­

сман, воюют против Дарвина, не отрицают, по крайней

жанию рода,

мере, эволюции, но считают только недостаточным способ,

менно

которым ее объясняет Дарвин.

согласно которому названные деяния отдельныхличностей не вступают между собой в коллизию. Поскольку каждой ступени развития, на которой в

к тому, что теория эволюции в естественных науках реши­

Однако влияние теории эволюции не ограничилось исключительно естественными науками. Сам Дарвин начал

оно

к

которому они

делает

принадлежат, но

возможным

такое

одновре­

состояние

дел,

ее применять в сфере мышления, а Герберт Спенсер в своей системе философии впервые посмотрел самобытным

данный момент находится определенная совокупность су­

взглядом на проявления духовной жизни с позиции эво-

людей, живя в

ществ, соответствует иная этика, постольку племена диких иных условиях, нежели цивилизованные

люди, вынуждены, стремясь сохранить свое индивидуаль­

ное и общественное существование, иначе и поступать, не­

1 563.

Напечатано в "Пшеломе", Вена,

1. N18

от

21

сентября

1895,

С.

551-

жели люди, стоящие на более высокой ступени развития. А

212 мы,

к Твардовский

213

Этика наряду с теорией эволюции

которые гордимся обладанием благородной этики,

этики Христовой только потому считаем ее истинной эти­

вил поведения, которым нельзя противиться, не вызывая к

себе неприязни, и которые только потому и соблюдаются.

кой, что указанные ею деяния лучше всего соответствуют условиям нашего существования. Придет время, а по мне­ нию некоторых это время уже приходит, когда Христова

стов возникают из сопоставления их теории с фактами

этика должна будет уступить место иной этике, предписа­ ния которой будут лучше, чем евангелические,соответство­

ретической точки зрения, сколько с точки зрения практи:

вать новым условиям существования,к которым стремятся

вечно преображаемые мир и человечество. Апостолы этой новой этики живут среди нас, и предводительствует ими

Ницше.

Не поддающийся сомнению основной факт, на кото­ рый ссылаются сторонники этой "относительной" или "прогрессивной" этики, тот факт, что этические взгляды у разных народов разные, и что даже с течением времени у

одного и того же народа они меняются, существует. Есть

народы, у которых убивают стариков и немощных, у кото­ рых ни воровство, ни рабство ни в ком не вызывают укоров

совести. Этнология и антропология изобилуют примерами этого вида. Чтобы убедиться в этом факте, не нужны глубо­ кие исследования и далекие путешествия. Достаточно от­ крыть глаза и посмотреть вокруг себя. Взволнованныйсво­ ими идеями анархист без сомнений бросает бомбу в зако­

нодательное собрание и уверен, что совершает поступок, за который грядущие поколения его восславят. И в Европе

есть люди, которые без малейших колебаний используют бедственное положение ближнего, обогащаясь его трудами, и, превратив его чрезмерным трудом раньше времени в ка­

леку, делают добычей нищеты и голодной смерти. И среди "порядочных' людей достаточно таких, что лишают жену и детей опекуна и кормильца, когда не в состоянии заплатить проигранную в

карты сумму,

поскольку так им

говорит

"честь", а совесть молчит. Какая же пропасть отделяет их от тех, кто обладает такой моральной силой, что может от чистого сердца простить то, что их оскорбляет либо очер­ няет, кто справедливоделится прибылью с теми, кто помог [получить] прибьшь, кто скорее хотел бы быть оскорблен­ ным, нежели оскорбить другого? Воистину среди нас самих возникают не меньшие противоречия моральных взглядов,

чем между англичанином, набожно празднующим воскре­ сение, и негром-людоедом. И где же здесь искать повсе­ местно обязующую и всеобще признанную этическую норму? Где моральный закон, который управлял бы чело­

вечеством? Ничего, кроме индивидуальных пристрастей, кроме общественных правил поведения, освященных при­

вычкой и традицией, то ли народной, то ли кастовой, пра-

Таковы следствия, которые по мнению эволюциони­

обьщенной жизни. А следствия эти важны не столько с тео­ ческой, ибо в конечном счете они равносильны этическои анархии. Кому не по вкусу моральные предписания, на ко­ торых он воспитывался и вырос, тому с легкостью пока­ жется, что провозглашаяиное моральное мнение, он стано­

вится апостолом этики будущего. И он не будет считать себя преступником, напротив - гением, у которого будет достаточно и сторонников, и теорий, заглушающих его со­ весть. Такие вещи случаются ежедневно. Кажется, дилемма неизбежна: или нужно расстаться с

теорией эволюции, считая ее ошибочной, или отречься от этики, одинаково обязательной для всех людей, полагая существование такой этики предубеждением и суеверием.

*

*

*

Спартанцам совесть подсказывала, что они поступают

хорошо, лишаясь хилых детей; нам же совесть подсказы: вает, что каждый, кто сознательно становится причинои

смерти ребенка, поступает плохо. Таковы факты без при­ меси какого-либо рассуждения. Какие же выводы следует сделать из этих фактов? Не желая предрешать этот вопрос,

нужно быть осторожным. Приведенные сами по себе факты не вызывают никаких следствий; зная больше таких фак­ тов, мы можем только охватить их общим утверждением, что один и тот же поступок одними считается плохим, дРу­

гими - хорошим. Но и это общее утверждение не может служить основанием для дальнейших утверждений, по­ скольку, например, говоря, что этические взгляды непосто­

яины, что в отношении их нет всеобщего согласия, мы пользуемся только другими словами, но. высказываем то

же. Таким образом, сам факт нам не говорит ничего более того, что люди на основании некоторого состояния духов­

ной способности сознания, которая обычно называется со­ вестью либо моральным чувством, судят о различных по­ ступках, называя их плохими или хорошими,

и что

эти

суждения между собой не согласуются. Трудно не заметить подобного же состояния дел в дРу­ гой сфере духовной деятельности. Восприятие прекрасного китайцами и их эстетическое чувство удовлетворяется му-

Этика наряду с теорией эволюции

к. Твардовский

214

зыкой бубнов и барабанов, являющейся пугалом для евро­ пейского уха. Европеец же усматривает достижения музы­ кальной красоты в произведениях Баха и Бетховена, Мас­ каньи или Вагнера, Россини или Моцарта, но и в Европе в этих воззрениях гоподствует большое различие мнений. Между этими фактами из эстетики и предыдущими из этики заметна аналогия. Не только тогда, когда речь идет о

кто-то утверждает, что дважды два

-

215

четыре, мы говорим,

что это верно; когда кто-то радуется видом красивой кар­ тины,

мы

называем

его

пристрастие

правильным;

когда

кто-либо хочет помочь ближнему в нужде, мы также счи­ таем его поступок правильным. В первом случае мы руко­ водствуемся разумом, во втором третьем случае

-

-

эстетическим вкусом, а в

совестью.

морали и приличиях, но и тогда, когда она ведется о пре­

Представив и высветив таким образом "голые" факты,

красном и отвратительном, люди выносят суждения, опи­

приступим к выводам, которые получают эволюционисты

раясь на состояния духа, называя его в этом случае воспри­ ятием

прекрасного, эстетическим чувством или

из этих фактов.

вкусом,

*

причем об одном и том же произведении китаец говорит, что оно прекрасно, а европеец

-

отвратительно.

Аналогия между этическими и эстетическими.сужде­ ниями так выразительна, что на нее уже давно обратили внимание. Но при этом обычно, хотя и не всегда, не заме­ чают, что существует еще одна область явлений, подпада­ ющих под эту же аналогию. Наряду с противоположно­ стями добра и зла, прекрасного и отвратительного суще­ ствует противоположность истины и лжи. Полная аналогия. Умерщвление хилых детей спартанец называл

благом,

мы

называет

это

считаем

красивой,

мы

злом; ее

китаец

называем

свою

музыку

отвратительной;

Птолемей свою теорию движения небесных тел считал истинной, мы же клеймим ее как ложную. И здесь мы судим на основании определенной духовной способности, которую

называем

разумом;

и

здесь

про

одно

и

то

же

утверждение одни говорят, что оно истинно, другие

-

ложно,

более

чему,

право

же,

не

нужно

приводить

что

Мы все еще находимся в области фактов. Мы конста­ тировали три вида фактов, между которыми имеется тесная зависимость. Во-первых, оценка вещи с этической позиции на основании совести; во-вторых, оценка вещи с эстетичес­

позиции

на

основе

вкуса,

чувства

прекрасного;

в­

третьих, оценка вещи с логической позиции, на основании

разума. Каждая из этих трех видов оценок находится между двумя крайностями: первая - между добром и злом, вторая

-

*

Сторонники эволюционистской этики, меняющей свои указания по мере прогресса и отрекающейся от везде и всюду обязывающих законов, рассуждают следующим образом: Почти каждый народ признает правильным иные принципы; это - факт, в котором никто не сомневается. Если бы существовали общие нормы деяний,

обязывающие всех без исключения, они были бы также признаваемы всеми как таковые. А, следовательно, таких норм,

таких моральных

предписаний,

которым каждый

должен подчинить свои действия, нет.

В этом рассуждении содержится ошибка, которую не­ трудно обнаружить при помощи аналогии, существующей в области наших этических и логических оценок, аналогии,

возникающей между противоположностями того, что благо и зло, с одной, и истина и ложь, с другой стороны. Из­ вестно, что логика предоставляет правила мышления, при­

примеров.

кой

*

писывая им силу, обязывающую всех людей. От правил ло­ гики нельзя освободиться, не попав в заблуждение. Так, ис­ тория логики нас учит, что относительно норм мышления

не всегда и не везде господствовало, и до сих пор не господ­

ствует согласие. Фрэнсис Бэкон приводил иные правила индуктивного мышления, нежели Джон Стюарт Милль. Разве кто-нибудь из этого положения вещей уже сделал вы­ вод, что не существуют нормы логического мышления, ко­

между истиной

торых каждый должен придерживаться? Нисколько; этот

Нетрудно заметить, что противоположности между ис­

ческих принципов, трактовали, пожалуй, таким образом,

между прекрасным и уродливым, третья

-

и ложью.

факт, являющийся точной аналогией непостоянства эти­

тиной и ложью, между прекрасным и уродливым, между

что

добром и злом удается представить как отдельные виды од­ ной общей противоположности; таковой является проти­

рым, мысля логично, оно поступает, причем ни на мгнове­

воположность между тем, что мы называем

н ы м

и тем, что называем

п р а в и л ь­

н е п ра в и л ь н ы м.

Когда

не

сразу человеческое

мышление

сумело

открыть

и

сформулировать ясно и убедительно нормы, согласно кото­ нье не было сомнения, что придет время, когда удастся эти

нормы выделить способом, не оставляющим желать луч-

216

к. Твардовский

Этика наряду с теорией эволюции

шего. Но это непостоянство мнений о правилах логичес­ кого мышления не ограничивалосьтолько индуктивнойло­

гикой. Сегодня существует направление, которое считает ошибочными правила вывода, всю систему силлогистики, созданную Аристотелем, и стремится ее заменить иным способом доказательства. Таким образом, в этом случае имеется несогласие, касающееся основных правил мышле­

ния. И я опять спрашиваю, разве кто-нибудь из того факта, что нет согласия относительно общеобязательныхлогичес­ ких правил, делает вывод, что таких правил нет? Ничуть.

Более того, из факта, что не всех удалось убедить в пра­ вильности определенныхправил одни делают вывод, что их

нужно лучше обосновать, другие делают вывод, что истин­ ные, настоящие правила нужно еще открыть, сформулиро­

вать. Но как одни, так и другие со всей силой убеждены в существованиитаких правил.

Было время, когда человечество не знало логики. В Илиаде и Одиссее нет упоминаний о правилах мышления. А ведь герои и героини Гомера думали, но думая, иногда ошибались, а иногда мыслили правильно. Но и крестьянин в XIX в., более того, даже семилетний ребенок, хотя бы и наиболее толкового современного философа, столько же знает о логике, сколько сын Гектора, или же сам Гектор. А ведь и крестьянин, и ребенок философа, и Гектор думали и думают, и не всегда их мысли путаются. Просто они не

умеют ни себе, ни другим дать отчет в том, почему време­ нами их ~ысль правильна и истинна, а временами ложна и

с истинои не в согласии. Но сегодня мы знаем, что и Гек­ тор, и крестьянин, и ребенок, когда они рассуждая, при­ ходят к правильным результатам, должны думать в соот­

ветвии с логическими нормами, согласно общеобязатель­ ным

правилам

логики,

но

они

думают

неосознанно,

не

зная этих норм и правил. Ведь только относительно малая

горстка людей обладает знаниями логики, но разве кто­ нибудь на этом основании утверждает, что не существуют пра~ила, которым каждый должен и вынужден, если хочет приити к истине, подчинить свое мышление?

Следовательно, незнание всеобщих обязательных пра­ вил или несогласованность с этими правилами не является

доказательством, что таковых вообще нет. Если один счи­ тает одну норму верной, другой - другую, то это только знак того, что ветвь человеческого знания, которая занима­

ется открытием и формулированием этих норм, еще недо­ статочно развита, чтобы содержать всесторонне обоснован­ ные и окончательно установленные результаты. Это отно­

сится как к логике, так и к этике. Поэтому, если некоторые

217

правила действий не признаются всеми, то причины такого положения дел на основании указанной аналогии следует

искать в тех же обстоятельствах, которые и вызвали это со­ стояние в области логики. Ежели отсутствие всеобще при­ знанных правил мышления проистекает не оттого, что та­

ких правил нет, но от того, что наука, занимающаяся добы­ ванием этих правил, Т.е. логика еще недостаточна развита,

чтобы приводить такие правила, тогда и отсутствие общеп­ ризнанных правил морали, очевидно, тем объясняется, что этика, имеющая своей целью формулирование таких пра­ вил, еще не так развита, чтобы справиться со своими зада­ ниями.

Поэтому выводы, полученные эволюционистами из непостоянства и разнообразия моральных оценок, оши­ бочны, поскольку, если бы они были верны, то относились бы равно и к логическим оценкам, различающему истину от лжи, а тогда они вели бы к полному сомнению, от­ казывая человечеству в способности различать то, что дей­ ствительно истинно от того, что действительно ошибочно. Правда, у эволюционной теории достаточно сторонников, которые подобным же образом, как и в вопросах этики, применяют

эту

теорию

к

теоретическим

предложениям,

провозглашая науку "относительной" истины. Но поступая так, они теряют под ногами почву. Ведь, если все истины относительны, тогда и та истина, что

все истины относи­

тельны, тоже относительна. Но тогда трудно решительно утверждать, что

истина относительна и

ничего другого не

остается, как или вернуться к безотносительной истине, или отказаться от какого-либо утверждения. Что же тогда должно значить, например, такое утверждение, что относи­

тельна истина, будто дважды два четыре? Разве может когда-нибудь наступить время, когда человечество придет к убеждению, что это утверждение не абсолютно истинно. Разве могут быть иные существа, положим, на Юпитере, которые придерживаются мнения, что дважды два - пять? А если бы такие существа были, разве мы тогда бы не сказали совершенно правильно, что их мнение ошибочно? Воистину трудно дать себе отчет в том, чем являются эти "относительные" истины.

Таким образом, эволюционисты до сих пор еще не были в состоянии сказать, что общеобязательных мораль­ ных правил нет, а факты, на которые они ссылаются, лишь показывают, что научная этика до сих пор быяа не в состо­ янии высказывать и устанавливать несомненным образом такие правила.

Этика наряду с теорией эволюции

К. Твардовский

218

219

Но эволюционисты не считают себя побежденными. Видя, что аргумент о непостоянстве и разнообразии мо­

они слышат. Для взрослого негра это задача легкая. При

ральных норм не ведет к цели, они приводят новый аргу­

следует понимать под частью, а

мент, причем аргумент серьезный, которому они обязаны немалым числом сторонников.Они указывают на тот факт,

признает правильность мною

что в области теоретических утверждений существуют т.н. аксиомы, т.е. предложения, которые каждый, кто их знает,

считает правильными. Такой аксиомой является, напри­

помощи

нескольких

выработавший в

примеров

я

научу

что

под

его

тому,

целым, и

что

негр,

себе соответствующие понятия, вскоре сказанного и

поверит, что

действительночасть меньше целого. Труднее дело обстоит с ребенком, например, пятилетним. Нет способа донести до него

абстрактное понятие

целого,

и

после

нескольких

мер, утверждение, что часть меньше целого. Они говорят,

бесплодных попыток мы оставим его в покое, утешаясь

что в области высказываний морального содержания такие

тем, что когда он вырастет и умственно разовьется, то легко

аксиомы отсутствуют; в области этики ничего подобного им нет. В то, что часть меньше целого поверит и дикий, со­ вершенно не цивилизованный человек; с такой позицией можно рассчитывать на всеобщее согласие людей, принад­ лежащих к различным народам и разным временам. О том же, что нужно любить ближнего, как себя самого, или же не следует другому делать то, чего себе не желаешь, в этом уверена только меньшая часть человечества, и это правило

своей силой убеждения не может сравниться с аксиомами. Этот аргумент не следует недооценивать. Он покоится на факте, подобном тому, что служил основанием первого аргумента. Тот первый аргумент ссылался на отсутствие согласия в отношении правил морали; второй же указывает

на отсутствие всеобщего согласия в отношении основных утверждений, имеющих этическое происхождение, проти­ вопоставляя этому несогласию согласие, какое господствует

в признании теоретических аксиом. Таким образом, этот аргумент не только сам по себе угрожает возможности

[появления] безотносительной этики, но и подрывает ана­ логию между логикой и этикой, которая нам служила для

опровержения первого аргумента. Что же в таком случае следует делать?

Прежде всего следует поступить так, как мы это сде­ лали

в

отношении предыдущего аргумента, т .е.

осознать

сам факт и рассмотреть его подробно. Эволюционисты ссылаются на факт, будто каждый человек без исключения признает истинность утверждения, что часть меньше це­

лого. Тогда следует обратить внимание на то, что этот факт не является представленнымчетко. Если я обращусь к не­ гру из Центральной Африки или к ребенку и скажу им, очевидно, понятным для

них языком, что часть меньше

целого, то ни ребенок, ни негр меня не поймут. Они ведь не привыкли мыслить при помощи абстрактных понятий, Для того, чтобы негр и ребенок согласились считать истиной то, что я говорю, нужно сначала убрать препятствия, которые не позволяют их умам понять то, что

убедится

в

истинности

Следовательно, в

высказанной

ребенке мы

препятствия, которые

ему

не

не

в

аксиомы.

состоянии убрать

позволяют признать,

что

часть меньше целого.

А тогда факт, на котором покоится второй аргумент эволюционистов, после тщательного изучения представля­

ется таким образом, что не каждый человек безусловно признает истину, провозглашаемую аксиомами, но только тот,

в

уме которого отсутствуют препятствия, делающие

невозможнымтакое признание. Следовательно, не все при­ знают,

что

часть

меньше

целого,

но

лишь

те,

чье

мышление находится на определенной стадии развития. Добавление

этого

мелочью, а

обращение внимания на

котором

предостережения

наступает

признание

может

показаться

это условие, при

аксиом,

некоторые,

возможно, назовут схоластическим педантизмом

где-нибудь

педантизм

не

только

-

но если

позволителен,

предписан, то в философии, поскольку:

но

и

"minimus error in

principio, maximus in [те". Если мы помним об этом условии, которое с целью

проложения пути к признанию аксиомы должно быть вы­ полнено, тогда и второй аргумент эволюционистов утрачи­ ваает всякую силу, которая единственно и позволяла ему

манипулировать с той на первый взгляд мелкой подробно­ стью, что составляет важную часть факта, о котором идет речь.

Это

условие

опять

возвращает

полную

аналогию

между теоретическими суждениями и моральными оцен­

ками, аналогию, которая казалось бы была нарушена фак­ том, нечетко описанным эволюционистами. Трудно не за­ метить,

что

и

аксиомы

этического

содержания

также

только тогда могут рассчитывать на признание, когда пре­

пятствия

к

этому,

находящиеся

в

нас

самих,

окажутся

устраненными. А если в сфере различения истины от лжи

препятствием было отсутствие соответствующих абстракт­

ных понятий, то В области различения хорошего и плохого таким препятствием является отсутствие соответствующих

220

К. Твардовский

Этика наряду с теорией эволюции

чувств. А поскольку возбудить в ком-то чувства, которыми он не обладает, является делом несравненно более трудным,

ральных

чувств

оставляет

еще

желать

221 много

лучшего.

Иначе и быть не может, поскольку мы видим, как у каж­

нежели склонить его к выработке некоторых абстрактных

дого отдельного человека интеллектуальное развитие зна­

понятий, то отсюда [следует] простой вывод, что признание

чительно опережает развитие этическое.

этических аксиом труднее, чем теоретических. Для призна­

ния правильности основных этических требований необхо­

*

дима определенная умственная зрелость. Необразованный

человек и ребенок воспринимают утверждения, которые не

*

*

зывает эти утверждения; моральные правила также должны

Кратко повторим наши рассуждения. Чтобы доказать, что всеобщие и всегда обязывающие этические правила от­

в состоянии понять, на основе уважения к тому, кто выска­ основываться на уважении к тому, кто их провозглашает до

сутствуют, эволюционисты ссылаются на два ряда фактов.

тех пор, пока человек достаточно не сформируется, чтобы на основании соответствующих собственных чувств при­

Во-первых, говорят они, нет согласия относительно этичес­

знать правильность

народ придерживается своего мнения. Но я показал, что от­ сутствие согласия в ответе, который нужно дать на какой­

предложенных ему аксиом,

составля­

ких правил и предписаний; с этой точки зрения каждый

ющих принципы моральных поступков. Формирование разума имеет целью умножение понятий, необходимых для

либо вопрос, не является доказательством того, что такого

признания некоторых основных истин и научения пользо­

ответа

ваться средствами вывода еще неизвестных истин на ос­

ответа мы не з н а е м,

нове истин основных; формирование же характера, чрез­ мерно пренебрегаемое, направлено на выработку чувств, необходимых для признания моральных принципов и вы­

тинности . Если спросить ученых, сколько звезд на небе, либо же какими были первобытные жилища арийских на­ родов, то услышим разнообразнейшие ответы, но не по­ тому, что якобы число звезд на небе было неопределенным или же будто бы первобытные жилища наших праотцов не

ведения из этих принципов правил поведения, применяе­

мых

при

моментальных

потребностях

и

к

единичным

обстоятельствам. Формировать характер много труднее, чем формировать ум; поэтому большее число людей легче вос­

н е т,

но единственно показывает, что настоящего

или же не умеем убедить в его ис­

стояли ни здесь, ни там, но потому, что наука и средства

изучения еще недостаточно развиты, чтобы дать ответы

принимают теоретические принципы, чем принципы эти­

убедительным образом. Ответ существует, и только один

ческие; поэтому у нас больше людей мудрых, нежели мо­ ральных, а ученость случается более восхваляема, чем уч­

А следовательно, отсутствие общего согласия относительно

тивость, к сожалению!

истин морали не может служить доказательством, по край­

То, что препятствий, затрудняющих признание эти­ ческих

принципов,

действительно

больше,

чем

препят­

ствий, противоборствующих признанию теоретических ак­ сиом, доказывает тот путь,

которым развивается каждый

ребенок. Нет необходимости широко обсуждать то, что ре­ бенок намного раньше усваивает абстрактные понятия, не­ жели чувства, ведущие его к признанию моральных прин­

ципов. Сколько же нужно времени, чтобы в человеке выра­

боталось чувство благодарности, и сколько же людей, кото­ рые на протяжении всей своей жизни не в состоянии выра­

ответ является истинным, но этого ответа мы еще не знаем.

ней мере того, что таких истин нет. Вторым фактом, на который ссылаются эволюциони­ сты в этике, является то обстоятельство, что в области

этики будто бы нет аксиом, которые, будучи признаны каждым, могли бы служить основой получения отдельных правил поведения. Но мы убедились, что даже теоретичес­ кие аксиомы не бывают безусловно признаны, но [они яв­ ляются таковыми] только тогда, когда определенные пре­ пятствия, делающие невозможным их признание, окажутся

такие люди не признают очевидные моральные принципы?

устраненными. Таким препятствием в области теоретичес­ ких аксиом является отсутствие абстрактных понятий, а следовательно - недостаточно развитый ум; в сфере этичес­

А поскольку, как учат естественные науки, развитие каждой

ких аксиом препятствием является отсутствие определен­

личности является отражением развития всего вида, к ко­

ных

торому принадлежит личность, постольку легко понять, по­

совесть. А поскольку чувства привить труднее, нежели выработать абстрактные понятия, постольку развитие совести требует больше времени, чем развитие ума, и тогда

ботать чувства благодарности? Следует ли удивляться, что

чему все человечество,

с

точки

зрения

развития

разума,

стоит относительно высоко, а с точки зрения развития мо-

чувств,

а

следовательно,

недостаточно

развитая

222

к Твардовский

Этика наряду с теорией эволюции

223

легко понять, почему число признанных аксиом и тех, кто

имеет основания для существования наряду с громадным

их признает,

прогрессом естественных наук,

морального

значительно меньше в случае угверждений содержания,

чем

в

случае

теоретических

утверждений.

Таким образом, дилемма между теорией эволюции и безотносительной этикой разрешена. Никто не рождается с готовой системой этики, как никто не приходит в мир с го­ товой в голове системой логики. Но каждый человек наде­ лен зародышами разума и совести. От окружения, от усло­ вий его существования, от различнейших обстоятельств за­ висит, когда и до какой степени эти зародыши окажутся развитыми. Чем более человечество и каждый его предста­ витель пройдет по дороге этого развития; тем богаче будет

которыми некоторые стре­

мятся заменить философию, таким аргументом может служить настоящее рассуждение. Ведь никто естественным наукам не отказывает ни в важности, ни в высокой степени развития, на которой сегодня они находятся. Но наряду с этим нам необходимо еще больше философии, чтобы она не переставала провозглашать старую истину: "Ne sutor ultra

crepidam"2. Переведено

по

изданию

KТwardowski.

Rozprawy i

artykuly ffiozoficzne. Lwow, 1927, S. 343 - 356. Перевод с польского Б.т.домбровского.

арсенал призванных как теоретических, так и моральных истин.

Таким образом, заранее установленного противоречия между теорией эволюции и безотносительной этикой нет. Наоборот, теория эволюции прекрасно объясняет, почему безотносительная этика, уж коль она существует, не всегда и везде бывает признана. Ошибка эволюционной этики со­

Работа "Этика наряду с теорией эволюции" появилась в Вене за несколько месяцев до прибытия К'Гвардовского во

стоит

применение

Львов. Изложенные в ней взгляды на мораль и этические

морали, что неу­

местно, поскольку каждая истина является всегда одной и

принципы могут объяснить феномен возникновения фило­ софской школы не хуже, чем проведенные в духе самой

той же, не изменяется и не развивается. Если истинно, что Мицкевич родился в 1798 г., если истинно, что ближнего нужно любить, если истинно, что симфонии Бетховена

школы аналитические изыскания отдельных достижений ее корифеев. Нет никакого сомнения в том, что· школа своим появлением обязана одному человеку - К'Гвардовскому,

в

том,

что

она

принципа эволюции к

считает

возможным

и с т и н а м

ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

прекрасны, тогда эти истины всегда и везде являются ис­

ключом к пониманию деятельности которого на педагоги­

тинами. Не и с т и н ы последовательно проходят различ­

ческом поприще может служить категорический импера­

зрения

тив: слово не должно расходиться с делом. Соединенные в нем моральный взгляд и этический принцип лучше всего характеризуют личность К,Твардовского, служившего си­

разума, и совести, и эстетического вкуса, а потому и лиша­

лой этого императива примером для своих учеников, в ко­

ные этапы развития так, что то, что сегодня было истиной, завтра могло бы преобразиться в иную истину, но преоб­ ражается

человечество,

развиваясь

под

углом

ется все большего числа ошибок, но приходит к открытиям

торых он видел прежде всего коллег. Но разве может быть

все новых, до сих пор еще неизвестных извечных истин.

ученик выше учителя?

Человечество подвержено законам эволюции, результаты

Трудно с помощью анализа фактов, касающихся глав­ ным образом личности философа, разобраться в движущих силах истории философии. Заданный выше вопрос в свою очередь может быть отнесен также и к Твардовскому: был ли он выше своего учителя Франца Брентано? Используе­

его деяний подвержены ей также, но [понятие] эволюции никогда нельзя применять к вещам, которые независимы

от человечества. Ведь даже если бы не существовало челове­ чество и ничего ему подобного, тем не менее было бы ис­ тиной, что дважды два - четыре, или же, что ближнего сле­

дует любить. Разве что тогда бы эти истины не были бы высказаны и не нашли бы применения в практике.

Все же эволюционная этика дает нам новое доказатель­ ство [того], как поспешно поступают натуралисты, когда

мый здесь термин для степени сравнения столь неопреде­

лен в предметах сравнения, что и не может быть угочнен , и тогда его лучше заменить контекстуально более вырази­ тельным. Поэтому заданный выше вопрос должен быть пе­ реформулирован так: был ли Твардовский известнее

начинают философствовать; но если необходим отдельный

аргумент для угверждения тезиса о том, что философия

2

Сапожник, (суди) не выше сапога.

224

Б. Домбровский

Брентано? Как кажется, нет. Во всех областях философского знания Твардовский продолжал философию Брентано в принципиальныхее положениях, занимаясь ИХ

уточнением и углублением: небольшое Продвижение по

единственно правильному пути значит не меньше, чем красивые прыжки по сторонам, особенно в науке.

Обратимся к другим ученикам Брентано и спросим:

были ли Алексиус Мейнонг, или же Эдмунд Гуссерль из­

вестнее Брентано? Несомненно. А ведь и они занимались

разработкой тех же вопросов, что и Брентано, но как? Ис­

пользуя прием обобщающего суждения из обсуждаемой

здесь работы к.Твардовского, последний вопрос может

быть конкретизирован и поставлен следующим образом:

правильно ли они это делали или нет? Ответ может быть дан только историей философии, здесь же важно отметить, что делали они это иначе. Коротко говоря, и Мейнонг, и

еще более Гуссерль заняли место оппозиции, частично

скр_ыв точку отталкивания, т.е. поменяв источник инспира­ ции в методе, увидя его в предмете, окончательно потеряв­

шим свои связи с субьектом познания. Особенно ярко это устремлениевыразилось в антипсихологизмьГуссерля. Вот рецепт успеха наиболее громкой философии в начале ХХ В.: стать в ОПпозицию. Однако в конечном счете основы ме­ тода, названного позже аналитическим, и который берет свое начало отнюдь н: в английской философии Мура, Рас­

Послесловие переводчиха

225

Гуссерля, или же у внучатых племянников Брентано МХайдеггера, либо Г.-Г.Гадамера? Что неизменного могут предложить

ИХ труды,

кроме

герменевтических

кругов,

по

которым бродят сегодня толпы любителей философии не только в Европе? А ведь Твардовский пишет о неизменных нормах, видя среди таковых прежде всего нормы и правила

мышления, значимые сами по себе, т.е, логику. Поэтому Львовско-Варшавская школа, возникшая не в последнюю очередь в силу оппозиционных причин, о которых будет речь несколько ниже, вошла в историю философии прежде всего как школа логическая, оставаясь и школой философ­ ской. Именно поэтому одним из главных предметов заня­ тий в этой школе была философия логики, или шире - фи­ лософия языка, языка, который служит субстратом логики. Сегодня уже со всей определенностью можно сказать, что логика была спасением школы. А что же Твардовский, которого даже в польской среде некоторые умудряются на фоне достижений, например, Лукасевича, Котарбинского, Лесневского или же Айдуке­ вича называть философской серостью? В разговорах с польскими исследователями

сят

кого

вы

считаете

школы вас

гением

школы

и

непременно

спро­

весьма удивятся,

когда услышат в ответ имя Твардовского. Оставим и этот

вопрос решать истории философии, однако уже сегодня

можно вполне определенно отметить редко встречающуюся

селла или Витгенштеина, но много глубже, если не у Ари­

черту

Брентано, этот метод, пишеный истоков, в результате ана­

Твардовский был награжцен сполна. К моменту приезда Твардовского во Львов его Ждала

стотеля, проходя через творчество.Лейбница, Больцано и

лиза разложил современнуюфилософию по направлениям, течениям, кружкам, региональным Группировкам и, нако­ нец, специализациям. Кризис философии как единой дис­ циплины к концу ХХ в. кажется несомненным. А если

учесть, что к ней примыкают науки вроде политологии, чье единственное занятие

-

служить идеологическому оправда­

нию наобум произведенных действий, то конец XIX - на­ чало хх вв. покажутоя временем пребывания философа в

Раю, из которого он был изгнан заниматься аналитическим

трудом. За какие же грехи? В работе Твардовского "Этика наряду с теорией эволюции" можно найти ответ на этот во­

прос. В общем виде он должен быть сформулирован следу­ ющим образом: за попытку считать неизменное непосто­

янным, за расчленение неразложимого, за стремление не

объяснить сущее, но Сконструировать его, а попросту го­

воря - за онтологию, причем это последнее слово надлежит поставить во множественном числе. Можно ли, пребывая в

этом бедственном положении, найти спасение, например, у

не

человеческого

жатва,

а

характера

целина,

которую

-

жертвенность,

предстояло

которой

поднять.

В

"Дневнике Казимира Твардовского" (ксерокопия "Дневника" находится в Отделе рукописей Главной библиотеки универ­ ситета им. Николая Коперника в Торуне. Сигнатура: Rps.2407/ 1) можно прочитать: "Оглядываясь назад на свою 25-летнюю деятельность, должен себе признаться, что по­ ступал очень

плохо,

позволяя неоднократно и так основа­

тельно вытолкнуть себя с прямой линии научной и педаго­ гической работы и столкнуть в область т.н. общественной деятельности. Но всякие организации и учреждения, в ко­ торых я работал "общественником", неплохо продвигались, пока я их возглавлял - Всеобщие университетские лекции, Гимназия Словацкого, Общество преподавателей высших школ и даже ректорат. Как только я уступал, тотчас то, что было создано, распадалось или же клонилось к упадку. Та­ ким образом, эта моя работа и мое время пропали, но од­ новременно я пренебрегал и своей собственной научной и творческой работой. А нужно было как раз сопротивляться 8 Твардовский

К.

Б. Домбровский

226

227

Послесловие переводчика

всем соблазнам "общественной"работы и вместо этого дать обществу серию порядочных научных и общеоб­ разовательных в философской области книг, которых, не­ смотря на мою 25-летнюю деятельность, на кафедре очень нехватает. А возможно, что-нибудь удалось бы сделать и в

ботку.

музыке. Но сегодня это пустые и запоздалые сожаления".

тем, чтобы убедиться, если не в связи идей, то в несомнен­ ном влиянии Учителя на ученика: "[...] систематическое ис­

Итак, зерна посеяны, жертва принесена, но первые

Можно

не

сомневаться

в

искренности

т.Котарбинского, угверждавшего независимость своей тео­

рии практических действий

-

праксеологии от какого-либ~

влияния но достаточно обратиться к заключительнои " фразе работы К'Гвардовского "О действиях и результатах с

,

плоды пришлось ждать почти тридцать лет, когда логичес­

следование

кие результаты школы стали получать признание сначала в

применительно к потребностям различных наук только с

Европе, а потом и за ее пределами. Следующий трюизм продолжает аллегории из мифологического ряда: почвой, на которой взросло древо школы, была философия. За ис­ ключением группы варшавских математиков с философ­ ской родословной, которой они обязаны Лукасевичу и Лес­

определенных частных точек зрения, возможно, не явля­

невскому, преподававшим на естественном отделении уни­

верситета, группы, куда входили А'Тарский, АЛинденбаум, м.пресбургер, М.ВаЙсберг и др., все львовские ученики Твардовского в начале своего творчества признавали себя

философами. Последнее угверждение для людей малозна­ комых со школой может показаться странным, но дело в том, что некоторые первые по времени ученики Твардо­ вского отошли от философии, а Лесневский и Лукасевич отреклись от нее публично. Этот эффект отступничества заметен, вообще говоря, только во львовской части школы, но не в варшавской, для которой точки зрения оппозиции в бурно развивающейся области математической логики просто не существовало. Отступничествотех же Лукасевича и Лесневского заключалось не в том, что оставив филосо­ фию, они посвятили себя логистике, достижениями в кото­ рой обязаны философски правильно поставленным вопро­ сам,

например, о

соотношении детерминизма и

индетер­

минизма, или проблеме существования, их отступничество

результатов,

рассматривавшихся

до

сих

пор

ется делом бесполезным; проведенное же соответствующим

образом оно создавало бы теорию результатов". Сегодня можно только гадать, совпали бы в конечном счете теории

действий и результатов Твардовского и Котарбинского, но, как кажется, их действия по созданию таких теорий рази­ тельно отличались хотя бы уже потому, что источник и

цель всякого деяния Твардовский видел в человеке, а Ко­ тарбинский - в использовании материальных форм. Разве не был его "Трактат о хорошей работе"(1955) эхом доктор­ ской диссертации "Утилитаризм в этике Милля и Спен­ сера"

(1915),

написанной

под

руководством

К'Гвардовского?

Подробное рассмотрение эффекта оппозиции учеников к Учителю потребовало бы детального разбирательства многих произведений большого числа философов разных

специальностей, принадлежавших к школе, тем более, что метафилософские дистинкции приходится проводить не в

предмете изучения, а в методе, что значительно затрудняет

сравнение творческого наследия. Следуя Твардовскому,

обобщенно можно сказать, что единственным метафило­

софским критерием метода может быть его правильность,

понимаемая как соответствие поставленной цели. Цель

состояло во взглядах, отличных от воззрений их учителя по

каждый философ формулирует себе сам, тогда как ее по­

тем же вопросам. Поэтому для выражения этой позиции

становка определена свыше.

как нельзя лучше подошел не предмет исследования, а ме­

тод,

который они обрели в

Высказанная гипотеза об оппозиции учеников к Учи­

стремительно наступающей

телю проливает свет не только на появление школы, но и

формальной логике. Тот же Лукасевич в статье "О методе в философии" писал: "Наиболее соответствующим методом, который следовало бы для этих целей (философских - БД.) применить, кажется, опять же должен быть метод матема­

Потери были удручающими, особенно в среде молодых

тической логики, дедуктивный метод, аксиоматический."

Способ, каким К'Гвардовский распространял свои фи­ лософские взгляды, не ограничивался только публикаци­ ями, но, пожалуй, в большей мере состоял в устной их пе­ редаче. Он щедро одаривал коллег идеями и, начиная со

студенческой скамьи, опекал тех, кто брался за их разра-

на ее исчезновение. Несомненно, смерть К'Гвардовского в 1938 г. и начавшаяся в 1939 Г. мировая война с продол­ жавшейся оккупацией повлияли на ход событий в школе. варшавских логиков. После войны, несмотря на чинимые

властями препятствия, продолжали работать корифеи и прямые ученики Твардовского - т.КотарбинскиЙ, ЯЛукасевич, КАйдукевич, ТЧежовский, В.Татаркевич, ИДомбская, Д.Громская, Т'Витвицкий, а также варшавские

ученики многих названных выше философов и логиков. Но

228

Б. Домбровский

тем не менее, по всеобщему признанию, школа не возроди­

лась. Ее участники идентифицировалисебя по отношению к конкретным областям исследований - этике, эстетике, ло­

гике, социологии и Т.д., отмечая свою принадлежность не к

Б. Домбровский

школе как научному и культурному содружеству, а к специ­ ализации, в конечном счете и разложившей школу.

Используя язык психоанализа можно было бы сказать,

ФОРМАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ И ЛОГИКА

что появление выдающихся ученых в этой школе обязано преодолению ими оппозиции к идеям Учителя, сублима­

К. ТВАРДОВСКОГО (На путях реформ традиционной логики)

ции их собственных творческих потенций, которым ак­ тивно способствовал Твардовский своей позицией, частич­ ное выражение которой можно найти в работе "Этика на­ ряду с теорией эволюции". Ее Твардовский написал под не­ сомненным и выразительным влиянием книги Ф.Брентано

"Об ИСТочнике чистого познания"( 1889). И как каждый ученик обречен в чем-то повторить учителя, так и во Льво­ вско-Варшавской школе ее воспитанники повторили во многом

своего

наставника. Для

ученого недостаточно

alma mater,

воспитания

настоящего

но необходима и отечес­

кая забота, а о таковой К'Гвардовского полны воспомина­ ния его благодарных учеников.

В XIX в. появилось большое количество работ, посвя­ щенных теории представлений. Из числа философов, за­ нимавшихся представлениями, достаточно назвать имена

Больцано, Циммермана, Брентано, Эрдманна, Гефл~ра, Мейнонга, Твардовского, Гуссерля, а также Блаушт~ина, чья работа появилась уже в ХХ в. Как правило, каждыи ис­ следователь этой проблематики обладал собственными взглядами и предлагал собственные решения. Термины "психический акт", "содержание представления" или же "предмет представления" появились задолго до работы Твардовского "к учению о содержании и предмете пред­ ставлений,' (1894), но только в этой последней упомянугые термины соединили бытующие в философском обиходе понятия в теорию, оказавшую влияние не только на даль­

нейшее развитие вопросов, связанных с представлениями.

Повсеместно считается, что Ф.Брентано первым в гра­ ницах дескриптивной психологии произвел разделение по­ нятий "психического акта" и "предмета представления", хотя Марти в своих" Исследованиях основоположений об­ щей грамматики и философии языка" (1908) отмечал, что разделение

имманентного

и

трансцендентного предмета

появилось уже в античной и средневековойфилософии. Брентано и его ученики ввели и разработали ряд поня­ тий, связанных с теорией представлений, но ни одно из них не коррелирует с другими.

Свою теорию Брентано изложил в трех известных ут­ верждениях. Первое из них касается различения психичес­ кого акта от представляемого предмета. Второе говорит о возникновении интенционального отношения между актом и

предметом, к которому этот акт

направлен и,

HaKOHe~

третье угверждение относится к разделению всех явлении

на явления психические и физические [1, SS.115-118]. Ученики Брентано модифицировали его теорию пред­ ставлений или создавали свои собственные оригинальные

Формальная онтология и логика К. Твардовского ...

Б. Домбровский

230

концепции, заметно обогащая ее теоретико-познавательные качества. Так произошло в случае теории представлений Твардовского и феноменологии Гуссерля. Интересные ре­ шения представил Циммерман, на которого в своей работе часто ссылается Твардовский. Циммерман отличал содер­ жание психического акта от предмета понятия, считая, что

231

нием, сформулированным Гефлером. Вслед за Брентано

Твардовский разделял все явления на психические и физи­

ческие, однако в отличие от Брентано он распространил понятие "психического акта", "содержания и предмета пред­ ставления" на суждение как психическое явление.

(Подобную попытку предпринял Циммерман).

понятии

Невзирая на несомненное влияние работ Брентано на

Однако в свою теорию представле­

ний он ввел ряд предостережений и ограничений понятий­

концепцию Твардовского и их инспирирующую р~ль, ка­ кую они сыграли в создании теории представлении, несо­

ного характера, чем

мненно, что Твардовский создал собственную оригиналь­

содержанием представлений является то, что в

мыслится

[2, SS.24-32].

затруднил ее

использование другими

философами. В 1890 г. Гефлер и Мейнонг совместно издали "Логику". В этой работе понятия психического акта и со­

ную и работоспособнуютеорию, которая принесла плоды в его дальнейшем философском творчестве, выражением ко­

Брентано. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в своем исследовании 1894 г. Твардовский часто ссылается на формулировки Гефлера. Другое дело, что Мейнонг в 1898 г. опубликовал работу, в которой радикально изменил

торых оказалось написание таких работ, как "О действиях и результатах" и "Воображения и понятия", по~вших возникновению множества философскихрефлексии и мно­ гочисленных полемик между учениками венской и льво­ вской школ [3, S.23]. Через шесть лет после появления работы TBapД~~,BCKOГO

взгляды на теорию представлений, создав свою известную

"к учению о содержании и предмете представлении, Т.е. в

держания

представления изложены так,

как

их

понимал

"теорию предметов" как основную онтологическую катего­ рию, при помощи которой в теорию представлений наряду с

психическим

актом

и

содержанием

представления

он

1900 г. один из учеников Брентано, Э.Гуссерль впервые из­ ложил свою теорию представлений в произведении "Логические исследования". В нем он использует идеи

вводит имманентный предмет и трансцедентный предмет.

Брентано и Твардовского, однако различает "психически~

В этом исследовании содержание представления совпадало с соответствующим определением Твардовского, однако другие термины не адекватны формулировкам работы "К

Основной начальНОЙ мыслью этой теории было убеждение,

учению о содержании и предмете представлений", не согла­

суются они также и с определениями Больцано и Гуссерля

[3, S.17]. Концепция, которая по общему мнению получила признание и распространение более прочих, была теория К'Гвардовского, изложенная в уже упомянутой габилита­ ционной работе 1894 г. В ней Твардовский совершил свое­ образный синтез взглядов Больцано и Брентано, принимая в качестве исходного пункта основной тезис, согласно кото­

рому общим представлениям соответствует только один предмет, отличный от конкретных индивидуальных пред­ метов, что оказалось в явном противоречии с концепцией

"теории предметов" Алексиуса Мейнонга. Понятие психического акта у Твардовского идентично такому же понятию у Брентано и Гефлера, тогда как у Больцано ему соответствует "субьективное представление". Равно и способ восприятия "предмета представления" в ра­ боте Твардовского представлен подобным образом, как у Брентано. Понятие же "содержания представления" в упо­ мянутой работе Твардовского перекрывается с определе-

акт" и "предмет акта", называя свою науку феноменологиеи. что главным источником всего познания является научная

интуиция. Свою доктрину Гуссерль назвал "принципом

принципов". На этом пути он хотел создать систему фило­

софского знания, свободную от всяких предпосылок, уже

самих в себе содержащих постулаты либо утверждения, принимаемые ad hoc. В стремлении расправиться с психо­ логизмом Гуссерль в этой работе критикует ряд утвержде­

ний высказанных Брентано.

'в области теории представлений Гуссерль критически

воспринял брентановское разделение явлений на психичес­

кие и физические. Он обвинял Брентано в том, что тот не

уточнил значение выражения "явление". Согласно Гуссерлю

психические и физические явления обладают различнои гносеологической ценностью. Он отвергает понятие внут­

реннего опыта в смысле Брентано и различает имманент­ ное и трансцедентное наблюдение, признавая однако кон­ цепцию предмета представления и интенционального

предмета. Вопрос интенциональности Гуссерль неразрывно

связывал с сознанием и эта проблема в его философии

была узловым пунктом. Поэтому В своих интенцион~ьных

анализах он значительно отклонился от рассуждении Брен-

Формальная онтология и логика К. Твардовского ..,

Б. Домбровский

232

тано, его взгляды часто претерпевали изменения, а фило­ софские теории отличались излишеством дефиниций и классификаций, что отнюдь не проясняло течение мысли [3, SS.71-81]. Упомянутые выше исследователи отметили различие между содержанием и предметом представлений, с этими понятиями они связывали или иное значение

не­

жели Твардовский, или же различие обосновывали ИН~IМИ критериями разделения, что в конечном счете приводило к различиям взглядов, если не к путанице в вопросе о пред­

ставлении. Другим новаторским продвижением, вслед за неудачной попыткой Циммермана, было включение в рас­ смотрение наряду с представлениями также и суждений,

причем суждение как психическая

функция

становится

едва ли не главенствующим в сравнении с представлением.

Твардовский такому подходу дает вполне четкое объясне­ ние: "Возникает допущение, что если речь идет об отличии содержания от предмета, суждения явят полное подобие представлениям. Если бы удалось в области суждения также обнаружить различие между содержанием и предме­ том явления, то это могло бы послужить выяснению анало­ гичного отношения и в сфере представлений" [4,SS.4-S]. Однако в своих дальнейших выводах Твардовский осто­ рожно оговаривает,

что представления

чаются видом интенционального

от суждений отли­

соотнесения

с предметом.

Это замечание нашло свое развитие в работе "О действиях и результатах". А несколько далее можно прочитать:"В чем

- этого описать невозможно можно только выявить указанием на то, что поставляет нам внутренний опыт"[4, S.5]. К сожалению, это обращение к состоит

это

соотнесение

интроспекции нисколько не помогает в уточнении вида 01.'ношений~ между актом и предметом, но указывает на субь­

ективныи характер предмета в психическом акте, что проя­

вилось в путанице его имманентной и трансцедентной ипо­

стасей. А это значит, что обьективный характер психичес­ кого акта Твардовский ( и еще более Гуссерль) видел в со­ держании акта. И если с понятием акта связывается дей­ ствие то :rи представления, то ли суждения, то результатом

этого деиствия должно быть содержание. О психическом акте как о действии Твардовский говорит непосредственно [4,S.4], тогда как характер результата приходится домысли­ вать. Непрямым аргументом в пользу содержания как ре­ зультата акта (действия) может служить подробное обсуж­ дение понятия предмета, "поскольку правомочным оказы­ вается утверждение

genus. Все,

тех, которые в предмете видят suтmum

что есть, есть предмет возможного представле­ ния; все, что есть, есть что-то. Именно в этом пункте пси-

хологические рассуждения,

которые касаются

233

различия

между предметом представления и содержанием представ­

ления, переходят на территорию метафизики"[4, S.31]. А на территории метафизики "всем им обще то, что они могут

быть, либо являются обьектом (не интенциональным!) психического акта" [4,S.33]. Таким образом, содержание как имманентный

предмет

в

интенциональном

отношении

всего лишь коррелят метафизического обьекта, независи­ мого от психического акта и неспособного быть его результатом.

Теперь мы можем перейти к работе "О действиях и результатах", поскольку установл~но, что психическому акту,

в частности суждению, как деиствию соответствует содер­

жание суждения как результат. Но обсуждению этой работы предпошлем замечания общего характера. Если "к учению ..." была написана с психологических

позиций и автор не скрывал ведущей роли психологии в

философских науках, то работа "О действиях и результатах"

должна была бы продемонстрировать отход с психологи­ ческих позиций и переход в лагерь антипсихологистов.

Расхожее мнение, что этот шаг Твардовский около

1902

совершил

г. после прочтения 1 тома "Логических исследо­

ваний" Гуссерля документально не подтверждено. Отчетли­ вым выражением этого своего поступка Твардовский за­

канчивает написание работы "О действИЯХ и результатах":

"Итак, четкое отграничение результатов от действий уже решителr.ным образом способствовало освобождению ло­ гики от психологического налета"[4, S.240].

Как показало развитие формальной логики, намерения Твардовского были продолжены его учениками, прежде

всего Лукасевичем и Лесневским - "апостолами филосо­ фии" и, как кажется, без должной осторожности в выборе

понятийного аппарата, свидетельством чего, например, мо­ гут служить вопросы гносеологического характера в мно­ гозначных логиках или формальной онтологии, инспири­

рованной трудами последнего из упомянутых ученых. К не до конца продуманным вопросам методологии могут быть отнесены

и

многочисленные

неклассические

системы,

единственной целью коих является формализация психо­

логических и эмоциональных актов при помощи соответ­

ствующих операторов без желания обьяснить, чем является такой оператор с точки зрения синтаксиса. Более того, ре­ дакция голландского издательства Кluwer приняла к изда­ нию монографию одного из PYCCK~X логиков.! посвященную "формальной феноменологии, в которои формализуются публикуемые в настоящем издании

234

Б. Домбровский

Формальная онтология и логика К. Твардовского

000

235

размышления Твардовского, а также концепции Гуссерля,

физические действия и результаты, и теми выражениями,

очевидным, что психологизм не изжит сегодня и в логике, и из своего кризиса она пытается выбраться при помощи того же ПСИХологизма. Таким образом, можно заключить

психофизические достаточно зыбкая, поскольку часто те же выражения служат обоим целям"[5, S.221]. На эту неопределенность в классификации обратил внимание Гуссерль, предостерегая от смешения двух типов

антипсихологизма, но шагом на его начальном отрезке:

результат физическими или психофизическими решает, по мнению Твардовского, наличие в них психического элемента или его отсутствие. Следует также заметить, что сам термин "психофизический" не информирует, какой из аспектов более экспонирован - психический или физи­ ческий. Известно, что психическое действие должно детер­ минировать протекание физической деятельности, но ин­

Сартра и

некоторых других

философов. Становится

что работа "О действиях и результатах" TBapДOBCKOГ~ действительно была решительным шагом на пути

философская (и логическая) рефлексия неминуемо обратится к уже завоеванным позициям для выбора

правильного направления.

Вопросы, с которых, ВОЗможно, следует начать крити­ ческий разбор работы "О действиях и результатах" таковы: каждому ли действию соответствует один результат и нао­

борот - может ли нескольким действиям соответствовать

OД~H определенный результат, т.е. имеет ли место между деиствиями и результатами взаимнооднозначное соответ­

ствие? Согласно каким критериям проводит Твардовский

деление между действиями и их результатами? Куда сле­

дует отнести, принимая вслед за Брентано и Твардовским

деление всех явлений на психические и физические, пси~ хофизические результаты?

Ответ на первый вопрос будет, конечно, отрицатель­ HЬ~M. М,?жно привести достаточно примеров совершения

деиствии с неоднозначными результатами. Так, если в го­ рах один альпинист крикнет другому, предупреждая его от неверного шага, то он возможно предупредит товарища от опасности, но криком своим может вызвать сход лавины, вызвав опасность еще ~ольшую. Можно кричать на Луне, но результата этого деиствия - крика - не будет. Как ка­

жется, в своей гносеологии Твардовский не различает на­

учного и обыденного познания и обоим видам приписы­ вает логические значения истины и лжи.

которые

называют

результатов

[6, S.39].

действия

О

том,

и

являются

результаты

ли

действие

и

тенсивность или степень влияния первого на второе трудно

определить. Вместе с тем эта зависимость может быть об­ ратимой, Т.е. взаимообусловленной: физическое действие иногда вызывает действие психическое.

Именно из этой обратимости, прежде всего психофи­ зических результатов, Твардовский выводит понятие пред­ мета как знака. Во-первых, такой предмет должен быть

внутренним предметом (дополнением), на что указывает переходной глагол в этимологическом обороте, во-вторых, продолжающимся

предметом

как

результатом

относи­

тельно вызвавшего этот результат действия. Условием су­ ществования таких предметов является наличие существо­

вания материала и тогда о "продолжающихся результатах можно

сказать, что

они

пред стают

не только

как явления

или события, но как вещи"[5, S.229]. Чтобы такая вещь была психофизическим результатом, т.е. "что психофизи­ ческий результат есть выражение результата психического", должно

выполняться

определенное

условие,

отмеченное

По поводу второго из поставленных вопросов необхо­

выше как взаимосвязь психического и физического в ре­ зультате. Это условие заключается в том, чт~

зультатов Твардовский обращается к анализу грамматичес­

"психофизический результат, в котором выражается некии психический результат, сам может стать частичной причи­

димо только отметить, что для разделения действий и ре­

ких форм в естественном языке, чье значение определяется

т.н. ЭТИМологической фигурой или же Многочисленными и расплывчатыми с точки зрения значения переходными

формами. Как кажется, современный лингвистический

анализ, например, трансформационно-генеративные грам­ матики, в этот вопрос могли бы внести достаточно ясности.

С третьим поставленным вопросом внешне все обстоит благопристойно: психофизические результаты

выделяются

как

особый

вид

результатов

физических.

Правда, "граница между выражениями, которые называют

ной возникновения такого же либо подобного психического результата [5, S.231]. Это свойство психофизического ре­ зультата вызывать "такое же психическое действие, как и

то, благодаря которому [он] сам возник, или, по крайней мере, ему подобное" можно назвать отражением или вто­ ричностью психофизического результата. Психофизичес­ кие результаты, которые выражают некоторые психические

результаты, Твардовский называет знаками, а сами психи­ ческие результататы

-

их значениями, точнее значениями

называются "общие черты, т.е. то, в чем эти отдельные пси-

Формальная онтология и логика К. Твардовского ...

237

Б. Домбровский

236

лось так, как говорилось бы о денотате знака. Именно на хические результаты согласуются" [5, 5.236]. Таким обра­ зом, обьяснен вторичный характер знака в самом общем виде. К сожалению, автор работы "О действиях и результа­ тах" не приводит какой-либо, хотя бы приблизительной, классификации знаков, полагая таковыми все языковые выражения, символы, рисунки и т.п. психофизические ре­ зультаты, относя одни к петрефактам, а другие - к артефак­ там. Такое смешение знаков различных видов не позволяет Твардовскому акцентировать внимание на свойстве "прозрачности" знака, характеризующего прежде всего ар­ тефакты, при помощи которых единственно и удается из­ бавиться от "психологического налета в логике". Хотя анализируемая работа не посвящена семиотике как таковой, все же вызывает сожаление отсутствие анализа

знака в комплексе, Т.е. в семиотической системе, поскольку отдельные примеры

знаков

никак не

соотносятся

со

зна­

ками же, а подобное сопоставление, вероятно, могло бы полнее выразить природу знака. Говоря о природе знака в контексте работы "О действиях и результатах", может воз­ никнуть

впечатление,

что

природа

знака

представляет

со­

бой материальную вещь, оформленную специфическим об­ разом, Т.е. психофизический результат, который автор все же относит к результатам физическим. Однако малозамет­ ное замечание полностью дезавуирует значимость матери­

альной природы знака: "Какие обстоятельства сопутствуют тому, что определенные психофизические результаты вы­ ражают некий психический результат [...] - это безразлично для самого факта выражения. Здесь действует ассоциация то ли на основании подобия, то ли на основании соглаше­ ния и т.п.' [5,5.232]. Переходя к значению знака, достаточно отметить, что

оно является и его содержанием

[5, S.236],

и, если содер­

жанием, то, как мы установили, и результатом. А знаками Твардовский считает прежде всего все категорематические

выражения языка, в том числе и суждение. На этом основа­ нии можно было бы говорить не только о действии, пси­ хическом акте суждения, но и об акте означивания (выска­ зывания в случае пропозиции). Однако с учетом последнего замечания подобное нововведение может пригодиться позднее. Здесь же важно отметить, что подобная концеп­ ция в традиционной логике, оперирующей суждениями

наравне со знаками, в

XIX в.

называлась, в отличие от ал­

логенической, идиогенической, отказывающей суждению в комбинировании понятий субьекта и предиката, а иног­ да, как у Брентано, и в наличии составных частей материи. Поэтому применительно к суждению о предмете говори-

этой аналогии знака и суждения как обозначающих выра­

жений возникла теория предметов Брентано и общая тео­

рия предметов Мейнонга; именно по?тому Фреге все еще в

согласии с идиогенической теориеи суждения обьявляет денотатом последнего истинностное значение. Если вспо­ мнить, что об акте суждения также говорилось как о фун­

кции суждения, а работа Твардовског
ферате так и называлась "Ueber FunktlOnen und Gebi1de , то

становится очевидНЫМ, что именно иная трактовка пре~­ мета (денотата) суждения, отличная от идиогеническои, послужила тем шагом, который привел Фреге к созданию математической логики. ОН ведь вовсе не отрицал суще­ ствования предмета суждения, но полагал его представлен­ ным и выраженным лишь субьектом, но отнюдь не всем суждением тогда как предикат должен был выполнять роль

функции сУждения. Твардовский же полагал, что предмет

суждения представлен всем суждением, без различения его частей. Эта особенность целостного выражения предмета без учета материи суждения привела брентанистов к выде­

лению метафизических материальных и формальных ча­

стей в результате - содержании, которое они считали им­ манентныМ предметом. Таким образом, не столько разли­ чие исходных позиций в трактовке предмета как аргумента функции или акта суждения, сколько способ его выражен~ оказался решающим в деле реформирования традиционнои логики.

Но как замечает Твардовский по другому поводу,

1 es

extremes se touchent - крайности сходятся и, если упомяну­

тые трактовки суждения хотя бы частично верны, то, воз­

можно, в результате они совпадут. А результатом сужден~ у Твардовского является содержание или имманентныи предмет значением которого, повторим еще раз цитату, называ~тся общие черты, Т.е. то, в чем эти отдельные пси­

хические результаты согласуются. Остается напомнить, что у Фреге результатом функции-суждения является денотат (Bedeutung), т.е. также предмет, называемый истинностным значением. По поводу истинностного значения можно за­

метить что оно хорошо выражает как "общие черты", так ~

успеш~ость "согласования". Таким образом, имманентныи предмет Твардовского, являясь значением, в, сущности со­

впадает с денотатом (Bedeutung - значение.) суждения У

Фреге с тем отличием, что У первого это еще процесс "согласования", а у второго - результат этого согласо~ания в виде оценки; поэтому У Твардовского имманентныи пред­ мет перестает быть целостным и его существование подвер-

238

Б. Домбровский

Формальная онтология и логика К. ТвардовСкого ...

гается уточнению в метафизической теории материальных

и формальных частей этого предмета, что составляет ядро формально и онтологии, а у Фреге целостность предмета

239

----------------------

жения акта суждения, Т.е. его материи обязана в ициоге­

суждения достигается переименованием суждения истин­

низме Ф.Брентано, который, будучи каноником, Перенес в логику схоластические традиции средневековой метафи_ зики, отрицая, впрочем, присущее немецкой метаФИЗике

в пользу совпадения результатов трактовки суждения Твар­

точно обратиться к трехчастномупредставлениюпсихичес­

предмет ( содержание), так и истинностное значение упо­

5.8];

ностной оценкой. Но другой, более убедительный аргумент довским и Фреге должен быть приведен - аргумент дей­ ствительно формальный, гласящий, что как имманентный

разделение наук на точные и спекулятивные.Теперь дОста­ кого акта и заметить, что его содержание Твардовский на­

зывает также знаком предмета, психическим "образом" [4, материей

знака,

психического "образа"

он считает

упоминаются их

предложение, которое отличает от сужден.~ [7, 5.317]. И

описывать, что нашло свое выражение в брентанистской

держании и предмете представлений" с тем, чтобы между

минаются, а не употребляются, точнее

-

имена. Именно поэтому содержание суждения приходится тер~инолог~и,. использующей понятия "содержание сужде­

ния

(UrtеilsШhаlt),

"состояние

вещи"

(5achverhalt)

"предложение-в-себе" (5atz ап sich), "обьектива" и т.п. умоз~

здесь мы возвращаемся к началу работы

К учению о со­

представлением и суждением вопреки Твардовскому и в со­

гласии с Эрдманном, которого критикует автор "к учени~

...",

разместить предложение как выражение психическои

рительных сущностей. В действительности это был процесс

функции высказывания (пропозиции). Не будем вступать в

переименования содержания суждения, но процесс неудач­

полемику ни с одним философом, ни с другим, а попро­ буем найти аргумент в подтверждение выск~занн.?го допу­

ныи, и не только потому, что суждение как имя содержания или имманентного предмета упоминал ось, а референция к такому предмету терпела крах (говорить о референции к предмету представления вообще не уместно), а потому, что исполь~зуемые имена ничем не были ограничены и исполь­ зуемыи контекст ни в каком смысле не замкнут. Поэтому в

работе Твардовского "К учению о содержании и предмете представлений" можно найти составные части этого пред­ мета первого порядка, второго и т.д.

Примером удачного переименования суждения может служить истинностная оценка у Фреге. Его решение считать суждение имеющим денотат или предмет - это решение со­ вершенно в духе идиогенических реформ традиционной ло­

гики. Предложенное им имя предмета суждения также

щения в более поздней работе Твардовского О деиствиях и

результатах", опровергнув тем самым приведенное положе­

ние из его раннего сочинения. А именно, поскольку сущно­

стью суждения является "признание или отбрасывание", а "то что признано или отброшенно составляет предмет суж­

де~ИЯ"[4, 5.7], то, очевидно, действие признания или отбра­

сывания совершается не с самим предметом суждения, а с

содержанием и должно получить внешнее выражение в M~­ терии сужцения.Но прежде чем совершить указанные деи­ ствия, следует иметь эту материю или создать ее, Т.е. мани­

пулировать с артефактами. Таким артефактом как раз и бу­ дет

материя высказывания, которая опосрецует предмет представления и предмет суждения, являющиися, конечно,

упоминается, но с ограничениями. Эти ограничения об­

одним и тем же предметом. Поэтому соглашаясь с Твар­

разуют правила оперирования с такими именами

довским относительно аналогии между представлением и

важней­

шая особенность которых состоит в ТОМ, что все'они упо­

суждением, многое из сказанного необходимо отнести и к

миинаются, т.е. относительно этой функции имен контекст

пропозиции.

ления имен, в деиствительности упоминаемых, превращая

и суждения состоит в ТОМ, что эти акты зависимы, ибо

замкнут. Замкнут.?сть контекста создает иллюзию употреб­ их в символы. Таким образом, путем удачного переимено­ вания предмета суждения Фреге создал символическую ло­

гику, выражающую формальные части содержания сужде­ ния.

Но вернемся к идиотенической теории суждений, за­ метив, что, во-первых, суждение есть процесс, акт, функция

и, во-вторых, эта функция, как и ее части, хотя таковые и

отвергались Брентано, но не Твардовским, являются обо­ значающими выражениями. Последняя особенность выра-

Еще одно важное замечание к аналогии представления

"чтобы мочь быть судимым, предмет должен быть сначала представленным: что не представляется - того и невоз­ можно признать или отрицать, также как невозможно этого

любить либо ненавидеть" [4,5.13]. Аналогично дело обстоит и с опосредующим звеном в этой зависимости - с предло­ жением: не имея материала для создания продолжитель­ ного психофизического результата невозможно создать ар­

тефакт, выразить содержание, его знак, в котором и посред­

ством которого производится признание или отбрасывание

240

Б. Домбровский

Формальная онтология и логика К. Твардовского ...

предмета в содержании. Короче говоря, речь идет об утвер­

ждении (отрицании) высказывания, результатом которого является суждение, т.е. о том различении, которого при­

дер~вался Фреге между предложением (5atz) и суждением

(Urteil). Вследствие отмеченных зависимостей ни акт вы­

сказывания, ни акт суждения не могут считаться элемен­ тарными.

Резюмируя сказанное, соотношения между актом, со­ держанием и предметом представления можно изобразить в виде следующей диаграммы:

- > содержание

с

I

акт представления предмета

=

представления

<

-, >"

высказывание,

функции,

отмеченная зависимость между представлением и

I

->

имманентный предмет

жание представления,

\

= < материя высказывания.

имманентного

суждение = угверждение (отрицание) имманентного предмета = существование (несуществование) имманентного предмета

<

предмет,

- содер­ существо­

также

может

рассмат­

I

Таким образом, последняя диаграмма с учетом преды­

дущей является иллюстрацией сказанного Твардовским:

что утверждается или отрицается суждением, не буду­ предметом действия суждения, является

содержанием суждения. Поэтому под "содержанием сужде­

ния" следует понимать существование предмета

форма суждения

= < трансцедентный предмет (истина, ложь).

акт существования имманентного предмета

\

Полученный результат акта существования имманент­ не является исключением в ряду предыду­

-

процессуальной природы, каковой является

акт вывода формы, но этот шаг уводит нас в сторону фор­ мальной логики и может служить конечной целью в стрем­ лении перейти от суждения к логической форме произ­ вольного высказывания, когда действие есть то же, что и результат. Мы же должны, придерживаясь рамок анализи­ руемых произведений Твардовского, оставаться в границах их понятийного аппарата, в частности, в границах понятий действия и результата психического акта. А поскольку мы показали, что результаты психических актов также есть или

\ материя суждения.

чи одновременно

предмета

->

лучше сказать

В согласии со сказанным Твардовским о суждении

"...то,

имманентный

щих результатов в смысле своей функциональной, а еще

следующая диаграмма имеет вид:

=

акты,

служат

вание имманентного предмета, причем функции высказы­ вания и суждения являются функционалами, т.е, функци­ ями от ,функций, что свидетельствует о функциональной природе результатов обсуждаемых актов. Поэтому и суще­

ного предмета

содержания представления

->

психические

последовательно

предмет представления, содержание представления, имма­

пропозицией продолжается следующей диаграммой:

I

суть

которых

нентный предмет, а результатами соответственно

показано интенциональное отношение.

акт высказывания

суждение

аргументами

раммой:

С учетом опосредующего звена, коим оказалось высказы­ вание,

ление,

риваться как процесс, акт, выражаемый как и выше диаг­ предмет представления

где стрелкой

виду не имманентный предмет, а предмет представления из первой приведенной диаграммы, точно так же как мате­ рия предложения должна бы отличаться от материи сужде­ ния знаком утверждения. В этих диаграммах представ­

ствование

\

241

,о

котором

в каждом суждении идет речь" [4, 5.8]. Следует только доба­ вить, что "под предметом действия суждения" имеется в

могут быть актами, т.е, процессами, то конвенциональное решение Твардовского считать суждение результатом, а не психическим процесс ом является лишь первым шагом на

пути избавления от "психологического налета в логике" и не является решением окончательным. Следовательно, приходится считать суждение процессом, но каким? Чтобы разобраться с поставленным вопросом, вер­ немся еще раз к суждению в идиогенической трактовке,

особенно ярко проявившейся в попытке Брентано рефор­ мировать силлогистику. За разьяснениями отличий этих

242

Б. Домбровский

двух

теорий

суждений

обратимся

Формальная онтология и логика К. Твардовского ...

к

небольшой

работе

Твардовского "О идио- и аллогенетических теориях сужде­ ния". Общая черта аллогенических теорий состоит в том, пишет Твардовский, - что они сводят каждое суждение к

243

выражением якобы результата суждения, тогда, как мы ви­ дели, суждение

-

это процесс. Ключом к обьяснению про­

цесса суждения в идиогенической трактовке, как кажется,

синтезу или анализу, к некоей комбинации или отноше­ нию представлений, воображений или понятий, считая

может быть игнорирование морфологического отнесения частей суждения к той или иной части речи в естественном языке и достижения абсолютной морфологической одно­

этот синтез либо анализ существенной компонентой суждения. Поэтому в суждении выступает, по крайней

родности терминов S и Р. При таком подходе можно ожи­ дать, что будет выявлена действительно логическая форма

мере,

суждения,

два

суждения

-

понятия,

представляемые

частями

материи

а

не

зависимая

от уже

предрешенного логичес­

кого деления частей суждения на логический субьект и ло­

субьектом и предикатом.

Идиогенические теории отличаются тем, что, во-пер­ вых, считают представления не существенными составля­

гический предикат.

При

сделанных

относительно

терминов

суждения

выражении

процесса

ющими суждения, но условием суждения, во-вторых, пола­

предположениях

гают, что для высказывания суждения не обязательно необ­

суждения, под которым, с одной стороны, понимается акт

ходимы два представления, поскольку часто достаточно од­

утверждения высказывания и, с другой,

ного, и, в-третьих, видят в акте суждения психическое яв­

эквивалент связки

ление

sui generis, а не синтез, комбинацию либо анализ [8, S.198]. Поэтому Брентано, будучи идио­

представлений

можно

гворить

< есть>,

о

-

синтаксический

соединяющий два однородных,

а значит и равноправных термина

S

и Р, именующих один

и тот же предмет суждения, можно сказать, что

< есть>

пе­

нии на субьект и предикат, соединенные связкой <есть>, а

реименовывает Р в S, обобщенно говоря, с целью уточнения референции субьекта S к предмету. Таким образом, тер­

вводил в рассмотрение т.н.

мины суждения оказываются связанными по смыслу. Про­

генистом, не различал частей материи суждения в их деле­

тетической форме

<Sp есть>

экзистенциальное суждение в

как обозначающее выражение

предмета суждения и только уже в комплексе

ривал равноправныечасти

вывода "от части

силлогистике

-

Sи

< sp>

усмат­

Р ДЛЯ формулировки правил

к целому" и "от целого

-

[9, С.47].

к части" в своей

В отличие от Брентано Твардовский различал части материи

суждения,

но

идиогеническая

точка

зрения

на

суждение так и не позволила создать ему оригинальной ко­

дификационной системы; его отношение к тетической форме суждения было, пожалуй, скептическим и в своих лекциях он предпочитал пользоваться синтетической фор­ мой, характерной для аллогенических теорий суждений. Особенностью экзистенциального суждения <sp

есть> было уравниваниев правах частей материи суждения и Р, вследствие которого они оказывались действительно

S

однородными. Если предикат Р выражал некоторое поня­ тие, то о свойствах предметов, подпадающих под это поня­ тие, говорилось как о частях целого, но и само целое, т.е. Р

в тетической форме <SP> являлось ее частью. Эта трак­ товка понятия была унаследована Брентано от схоластов.

Для того, чтобы единственный предмет суждения

был предметом, обозначаемым также как

должны бьmи совпадать в целом пользовалась запись

<S=P>

<SP >.

S

<SP >

и Р, эти части

с этой целью ис­

или даже утверждалась ком­

мутативность частей суждения:

<SP = PS>.

Все это было

цесс переименования назовем относительной номинацией

и изобразим стрелкой: <S < --- р >. Насколько удачным оказывается переименование - это проверяется обратным процессом - подстановкой, изображаемой < S --- > Р>, который относится уже сугубо к аллогенической теории суждений. Итак, акт суждения представляет собой два, если можно так выразиться, направленных навстречу друг другу

процесса, которые, если угодно, рассматриваются как один

замкнутый процесс - цикл и в этом смысле он представля­ ется некой целостностью. Как кажется, на основании этой целостности Твардовский считал суждение результатом, а не действием. В том нет ничего удивительного, поскольку логика начинается тогда, когда действие

=

результату: дей­

ствие вывода формул из пустого множества посылок явля­ ется тому подтверждением.

Заканчивая обсуждение четырех публикуемых работ основателя Львовско-Варшавской философской школы, на­ верное, следует закончить анализ не логической, а общефи­ лософской рефлексией. Читая вторую из работ - "О дей­ ствиях и результатах" на ум приходит сентенция: Слово стало делом. Таким делом для Твардовского было образо­ вание философского содружества, принесшего свои дары на алтари всех без исключения философских дисциплин, а в отдельных

случаях

принявшего

активное участие

в

созда-

244

Б. Домбровский

нии новых теорий, как, например, А'Гарский - в создании метаматематики или Т'Котарбинский, вызвавший к жизни праксеологию, как известно, науку о практическом исполь­

зовании действий и их результатов. Воистину их узнаете их!".

- " по

плодам

ЛИТЕРАТУРА

1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9.

F.Brentano Psychologie vom empirischen Standpunkt, Leipzig 1874. R.Zimmermann Philosophische Propedeutik, Wien 1867 L.Blaustein Husserlowska nauka о akcie, tresci i przedmiocie przedstawenia, Lwow 1928 К, Twardowski О tresci i przedmiocie przedst!iwien.Wybrane pisma filosoficzne, Warszawa 1965 К, Twardowski О czynnosciach i wytworachIbidem Е.нussегl Erfahrung und Phaenomenologie, Наllе 1898 KTwardowski О tak zwanych prawdach wzglednychIbidem К, Twardowski О idio- i allogenetycznych teoriach sadu Ibidem Б.Т.домбровскuЙ Позитивная метафизика: от Аристо­ теля к Брентано: Препринт ины. - Львов, 1992, - 96 с.

N

2-92ИППММ АН Укра­

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

Gegenstand: AbIosbarkeit - отделимость --- gegenseitige - двусторонняя Gedachte - помысленное; то, что помыслено Gesammtgaegenstand - совокупный предмет Teil-Gegenstaende - частичные предметы Objekt - объект Sache - вещь Ding - вещь einheitlich - однородный Einhetlichkeit - единство im eigentlichen Sinne - в подлинном смысле -- uneigentlichen--- - в неподлинном смысле Identitaet - тождество, тождественность untergeordnet - подчиненный (О кому-л.) Enthaltensein - бытие содержащимся Beschaffenheit - свойственность Eigenschaft - свойство Merkmal - признак Bestandteil - составная часть Teil- часть - naeheres - ближайшая - entfemtes - отдаленная bestehen - наличествовать existieren - существовать Existierende - то, что существует Seiende - сущее Grad - степень Ordnung - порядок Range - уровень

246

Словарь терминов

beziehen sich - относиться, [быть направленным Beziehung - отнесенность Groessenbeziehung - отнесенность величины Zweckbeziehung - целевая отнесенность Relation - реляция Verhaeltnis - отношение Vergleichungsrelation - сравнительная реляция Stoff - материал Tatbestand - обстояние дел, положение вещей Sachverhalt - то же Zusammensetzung - составленность Zusammengesetztes - сложносоставное

на

...]

Interessephaenomenen: Begehrte - желаемое; то, что желается Gemuetstaetigkeit - эмоциональная деятельность Verabscheute - ненавидимо; то, к чему питается отвращение Wollung - желание Urteil: Anerkennen - признавание Bejahung - утвеРЖдение Beurteilte - подверженное СУЖдению Doppelurteil - двойное СУЖдение Relationsurteil - СУЖдение о реляции Verneinung - отрицание Verwerfen - отбрасывание Vorstellungen: --- allgemeine - общие представлния --- anschauliche - наглядные, конкретные представления --- indirecte(mittelbare) - непрямые, опосредованные Einzelvorstellung - единичное представление Empfindungsvorstellung - чувственное представление Gesammtvorstellung - совокупное представление Hilfsvorstellungen - вспомогательные (служебные?) представления

mitvorgestellt - сопредставленный Partialvorstellung - частичное представление Teilvorstellung - частичное представление Vorstellbarkeit - представляемость, представимость, способность быть представленным

Vorstellungsvorstellungen -

представления представлений

Nennung - акт именования mitbedeutend - со-значимый

БИБЛИОГРАФИЯ трудов Казимира Твардовского

1.

PERCEPTION. EINE ERКENNТN1S-THEORET1SHE AUS DESCARTES. Wien, Konegen, 1892. 2. ZUR LEHRE VOM lNHAL Т UND GEGENST AND DER VORSTELLUNGEN. EINE PSYCHOLOGlSCHE UNTERSUCНUNG. Wien, Нбldеr, 1894. 3. PSYCHOLOGIA WOBEC FIZJOLOGlI 1 FILOZOFlI. - Przewodnik Naukowy i Literaeki, Lwow, ХХХ (1897). 4. WYOBRAZENIA 1 РОЩСIА Lwow, w komisie Lwow, H.Altenberg 1898. 5. W SPRAWIE КLASYFIKACJl ZJAW1SK PSYCНlCZNYCH. - Szkola, Lwow, XXXI (1898). N 45. 6. О ТАК ZWANYCH PRAWDACH WZGЦDNУСН.- Кsi~ga Pami1ltkowa Uniwersytetu Lwowskiego ku uezezeniu pi~csetnej roezniey fundacji JagellOl\skiej Uniwersytetu krakowskiego. Lwow, nakladem Senatu Akaderniekiego Uniwersytetu krakowskiego, 1900. [Немецкий перевод: UEBER SOGENANNTE RELAТIVE WAНRНEIТEN. Uebersetzt von М. Wartenberg. - Arешv f systematisehe РшJоsорhiе, Berlin, VIlI (1902).] 7. О CZYNNOSCIACH 1 WYTWORACH. КILКA UWAG Z POGRANICZA PSYCHOLOGlI, ORAМATYКI 1 LOG1КI.- Кsi~ga Pami1ltkowaku uezezeniu 250-tej roezniey zalo:i:enia Uniwersytetu Iwowskiego przez krOla Jana Kazimierza. Т. П. Lwow, Nakladem Uniwersytetu Iwowskiego, 1912. [Немецкий перевод: UEBER FUNKTIONEN UND GEBll.DE. EINIGE BEMERKUNGEN ZUM GRENZGEBIET DER PSYCHOLOGlE, ORAМMAТIK UND LOGIKPhilosophie der Gegenwart, Hg. v. А Ruge, Heidelberg III (1912)]. 8 О PSYCHLOGlI, JEJ PRZEDMIOCIE, ZADANIACH, METODZIE, STOSUNKU DO lNNYCH NAUK 1 JEJ RОZWОЛJ.- Eneyk.lopedia Wyehowaweza, Warszawa, 1913, t. 9. z. 1. 9. ROZPRAWY I ARTYKULY FILOZOFlCZNE.- Zebrali i wydali Uezniowie. Lwow, Кыазгпса-Апаз, 1927. str. Vl. 447. 10.ROZPRA WY. Lwow, Polskie Towarzystwo Filozofiezne im. К Twardowskiego, 1938. 1.

ШЕЕ

Научные труды

UND

UNTERSUНUNG

11.

Статьи

1. FRYDERYK NIETZSCHE.- Przelom., Wieden 1(1895) N 2-3 z 8.6. 2. MON1STA·M1STYK- Przelom, Wieden 1(1895) N 5 z 22. 6. 3. KULТURA ETYCZNA- Przclom., Wieden 1(1895) N 8 z 13.7. 4. FRANC1SZEK BRENTANO А НlSTORIA FILОZОFП.- Przclom., Wieden 1 (1895) N 11 z 3.8. 5. FlLOZOFIA WSPOLCZESNA О NIESMIERTELNOSCl DUSZY.- Przclom., Wiedet\ 1(1895)N 14z24. 8. 6. METAFIZYKA DUSZY.- Przelom., Wieden 1(1895) N 15 z 31.8 7. ЕТУКА WOBEC TEORlI EWOLUCJl.- Przelom., Wiedet\ 1(1895) N 18 z 21.9.

Библиография

248

8. ERNEST КАРР 1 FILOZOFIA TECHNIКI.- Pгzelom, WiedeiJ 11 (1896) N 12-14 z 4.4. 9. PESYMIZM 1OPTYMIZM.- Pгzyjaciel MlodzieZy, Lwбw 1(1899), 8,9 z 1. 9. 10. SPENCER 1 LEIВNIZ.- Slowo Polskie, Lwбw, N 600 z 24. 12. 1903. 11. JAК SТUDЮW АС FILOZOFIE? - Widnоkл,gi, Lwбw, 1(191 О). 1. 12. WPLYWY NIEMIECKIE W POLSKIEJ TERМINOLOGII FILOZOFICZNEJ.Ruch Filozoficzny, Lwбw, 1(1911). 13. PSYCHOLOGIA BEZ PRZYRZf\DOW.- Wiedza i Ровтер. Кгakбw, 1(1912). 1. 14. СО ZNACZY "DOSWIADCZALNY"? - Ruch Filozoficzny, Lwбw, 11 (1912). [Немецкий автореферат: WAS BEOEUТEТ "DOSWIADCZALNY"? - Philosophie der Gegenwart., hg.v.ARuge, Heidelberg, 'У (1912).] 15. ньоаонх А PSYCHOLOGIA EKSPERYMENTALNA - Ruch Filozoficzny, Lwбw, Ш (1913). 16. W SPRAWIE POLSКICH PRZEКLADOW DZIEL FILOZOFICZNYCH.- Ruch Filozoficzny, Lwбw, Ш (1913). 17. GRANICE PURYZMU. - Ruch Filozoficzny, Lwбw, Ш (1913). 18. FILOZOFIA W SZKOLE SREDNIEJ. - Ruch Filozoficzny, Lwбw, V (1919-20). 19. О JASNYM 1 NIEJASNYM STYLU FILIZOFICZNYM. - Ruch Filozoficzny, Lwбw, V (1919-20). 20. О WYKSZT ALCENIE LOGICZNE. - Ruch Filozoficzny, Lwбw, V (1919-20). 21. СО ZNACZY "FIZYCZNY"? - Ruch Filozoficzny, Lwбw, V (1919-20). 22. SYMBOLOMANIA 1PRAGMATOFOBIA - Ruch Filozoficzny, Lwбw, v1 (1921). 23. PROGRAМ NAUCZANIA PSYCHOLOGII W SZKOLE SREDNIEJ ("ustalony pгzez Polskie Towaгzystwo Filozoficzne па podstawie referatu Prof. Dra к.тwагdоwskiеgо").- Muzeum, Lwбw, ХХХУI (1921). 24. SOKRATES.- Filomata, Lw6w, 1931, L. 29. 25. GREKA 1LACINA А FILOZOFIA- Filomata, Lw6w, 1933, L. 50. 26. WЩСЕJ FILOZOFII' - Ruch Filozoficzny, Lwбw, XIII. 1-4 (1935).

111.

Лекции и доклады

Библиография

249

WISSENSCHAFTLICHEN FORSCHUNG. - Philosophie der Gegenwart, Hg. у. Ruge, Heidelberg Ш (1911).] NAUКACH APRIORYCZNYCH, CZYLI RACJONALNYCH (DEDUКCYJ­ NУСН), 1 NAUKACH APOSTER10RYCZNYCH, CZYLI EMPIRYCZNYCH (lNDUKCYJNYCH). [Odczyt wyg!oszony па 231. posiedzeniu naukowym Polskiego To\vaгzystwa filozoficznego we Lwowie, dn. 14. 10. 1992].- W ksi<jZce: Ajdukiewicz К, G!бwnе kierunki filozofii w wyj~tkach dziel ich kJasycznych pгzedstawicieli. Lwбw, Jakubowsk.i (1923). А

5. О

б) Лекции и доклады, напечатанные в авторефератах и программах

1. Z

ESTETYКI MUZYКI.

Streszczenie odczytu wygloszonego 19. 10. 1899 w sali ratuszowej Iwowskiej.- Pгzegl~d Polityczny, Spoleczny i Literacki, Lwбw, N 243 z 24. 10. 1899,str.I-2. 2. PRAWDOMOWNOSC JAКO OBOWIJ\ZEK EТYCZNY. [Zagajenie dyskusji па 29 pos.naukowym PTF, 13.12.1905].-РгzеgJ~d filozoficzny, Warszawa, 1)( (1906) 3. О 1010- 1 ALLOGENETYCZNYCH TEOR1ACH Sf\DU [Referat wygJoszony па Sekcji filozoficznej Х Zjazdu lekaгzy i pгzyrodnik6w polskich we Lwowie w г, 1907].- Pгzegl~d filozoficzny, Warszawa, Х (1907). 4. FILOZOFIA W ENCYКLICE PASCENDI DOMINICI GREGIS. [Odczyt wygloszony па 79 pos. naukowym PTF, 12.2.1909].- PгzegJad filozoficzny, Warszawa, XII (1909) 5. НISTORYCZNE РОЩСIE FILOZOFII. [Odczyt wygJoszony w Sekcji Filozoficznej ХI Zjazdu lekaгzy i ргzугоdnikб polskich w Кrakowie dn. 18.7.1912].- Кsi"ga Pami~tkowa XI Zjazdu lekaгzy i pгzyrodnik6w polskich w Кrakowie. 6. О PRAWDZIE FORMALNEJ [Odczyt wyg!oszony па 226 pos. naukowym PTF, 11.2.1922].- Ruch Filozoficzny, Lwб\\', V11 (1922-1923) 7. Z LОGIК1 РRZУМЮТNIКОW [Wyk!ad wygloszony па 1 Polsk.im Zjezdzie Filozoficznym we Lwowie 10-13.5.1923].- Кsi"ga pam.i~tkowa 1 Polskiego Zjazdu Filozoficznego we Lwowie, Pгzegl~d Filozoficzny, Warszawa, ХХХ (1927). 4.

а) Лекции и доклады, напечатанные полностью 1. PSYCHOLOGIA NAUКI POGLf\DOWEJ. Odczyt wygloszony па otwarciu Кrajowej Konferencji Nauczycieli szkбlludоwyсh we Lwowie, dn. 24. 8. 1899 r. - Szkola, Lwбw, ХХХII (1899). N 50. str. 473-5; N 52. Str. 493-5. 2. UEBER BEGR1FFLICHE VORSTELLUNGEN. Vortagen gehalten am 18. November 1902 in der Philosophischen Gesellschaft an der Universitiit zu Wien. Wissenschaftliche Beilage zum 16. Jahresberichte der Gesellschaft. 1n Komrnission bei J. А Barth. Leipzig, Verlag der Philos. Gesellschaft an der Univ. zu Wien, 1903. 3. О ISTOSIE РОЩС. Pгzeklad polski odczytu Uber begriffliche Vorstellungen, dokonany pгzez autora rozszeгzony о Pгzedmowe. Lw6w, nakIadem Polskiego Towaгzystwa Filozoficznego, 1924. 4. О METODZIE PSYCHOLOGII. PRZYCZYNEK ОО METODOLOGII POROWNAWCZEJ ВАОлN NAUКOWYCH. - Prace 1 ~azdu neurolog6w, рsусhiаtrбw i рsусhоlоgбw w Warszawie 11-12-13 paidziernika 1909 r. Warszawa, 1910. [Немецкий автореферат: [UEBER DIE МЕТНООЕ DER PSYCHOLOGIE. EIN BEIТRAG ZUR VERGLEICHENDEN MEТHODOLOGIE DER

в) Лекционные nрограм.мы

1. ZYCIE UMYSLOWE CZLOWIEКA Progr. Powszechnych Wyk!ad6w Uniwersyteckich (1899). R. 1. Seria 1. Listopad-grudziеiJ 1899. 2. MYSL 1 MOW А- Odczyty Twa OSwiaty Ludowej we Lwowie. Lwбw, (1900), R. 1. Seria 1. Listopad-grudziеiJ 1900. 3. FILOZjOFIA GRECКA - Progr. Powszechnych WуkJаdбw Uniwersyteckich (1900). R. П. Seria 1. Listopad-grudziеiJ 1900. 4. ZARYS PSYCHOLOGII. Cz. 1.- Progr. Powszechnych Wyk!ad6w Uniwersyteckich (1900). R. Ш. Seria 1. Listopad-grudziеiJ 1901.- Cz. 11. ТшnZе Seria 11. StyczeiJ i luty 1902.- Cz. Ш. ТаmZе Seria Ш. Luty i maгzec 1902. 5. КRОТК1 ZARYS LОGIК1. Cz. 1.- Progr. Powszechnych Wуk!аdбw Uniwersyteckich (1904). R. У. Seria 11. StyczeiJ i luty 1904.- Cz. 11. Тзmzе Seria Ш. Luty i maгzec 1904. 6. GLOWNE PRf\DY W FILOZOFII WIEKU Х1Х. - Progr. Powszechnych Wуk!аdбw Uniwersyteckich (1904). R. V1. Seria 1. Listopad-grudziеiJ 1904.

Библиография

250 7.

О РАМЩС1.

8. О

- Progr. Powszechnych Wyklad6w Uniwersyteckich (1905). R. УН. Seria 1. Listopad-grudzien 1905. PRZESJ\DACH.- Progr. Powszechnych Wyklad6w Uniwersyteckich (1906). R. УН. Seria Ш. Luty-kwiecien 1906.

IV. Учебники 1. ZASADNICZE РОЩСIА OYOAКTYКI 1 LOGIКI 00 UZYTKU W SEMINARlACH NAUCZYCIELSКICH 1 W NAUCE PRYWAТNEJ. Lw6w, nakladem Twa Реdagоgiсzпеgо, 1901. 2. О FILOZOFH SREONlOWIECZNEJ WYKLADOW SZESC. Lw6w-Warszawa, H.Altenberg, 1910. [Немецкий автореферат: [SECHS VORLESUNGEN UEBER OIE MIТTELALTERLICHE PНILOSOPНIE.- Philosophie der Gegenwart, Hg. v. А Ruge, Heidelberg Ш (191 1).]

Составил Я. Сандикий.

СОДЕРЖАНИЕ

Смирнов БА. Введение Саноцкий Я. Предисловие

3 7

ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Автобиография

19

К учению о содержании и предмете представлений. Психологическое исследование......................................

38

О действиях и результатах. Несколько замечаний о пограничных проблемах психологии, грамматики и логики

Франц Брентано и история философии Этика наряду с теорией эволюции

ДомбровскийБ. Формальная онтология и логика К'Гвардовского(На путях реформ традиционнойлогики)

Словарь терминов Библиография

160 193 210

229 245 247

в

серии

«ФИЛОСОФЫ РОССИИ ХХ ВЕКА>.> вышла в свет книга:

ТРУБНИКОВ Н.Н.

О смысле жизни и смерти.

Работы известного отечественного философа Н.Н.Трубникова, со­ бранные в издании, ранее не публиковались в нашей стране. Автор исходит из того, что наиболее важными с точки зрения изучения философии явля­ ются проблемы смерти и смысла жизни, а теория познания представляет собой лишь средство решения этих фундаментальных философских проб­ лем. Он представляет свой вариант решения этих вопросов. Работы поража­ ют чистотой и возвышенностью

нравственного порыва, изяществом и

тонкостью литературной формы, мощью философской мысли. Книга пред­ назначена для всех интересующихся философией.

Выходят в свет книги: ИЛЬЕНКОВ З.В.

Диалектика абстрактного и конкретного

в научно-теоретическом мышлении.

Книга является фундаментальным трудом, исследующим категории абстрактного и конкретного. В первой части исследуются эти понятия как категории диалектической логики. Рассматривается история анализа аб­

страктного и конкретного у разных философов. Во второй части автор ана­ лизирует процесс мышления.

Книга предназначена для специалистов-философов и всех, интересующихся развитием отечественной философии.

.

туровский М.Б. Философские основания кулътуролоrии. В книге излагаются концепции личности, философии, культуры, исто­

Казимеж Твардовский

ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЕ

И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Художественное оформление А.Сорокин лр N~ 030457 от 14.12.1992. Подписано в печать 25.12.1996. Формат 60х90 1/1 б . Бумага офсетная N~ 1. Печать офсетная.

Усл. печ. л. 16,0. Уч.эизд. л. 14,34. Тираж 1500 экз. Заказ N~ 1039 Издательство .РоссиЙская политическая энциклопедия.

(РОССПЭН)

129256, Москва, ул. В.Пика, д. 4, корп. 1. Тел. 181-00-13. Факс 181-01-13 Отпечатано в Московской типографии N> 2 РАН 121099, Москва, Шубипский пер., 6

рии известного философа М.Б. Туровского. Значительная часть издания по­ священа проблемам диалектики, эволюции, логики истории, предмету фи­ лософии. Затрагивается также история развития этих проблем. Книга снаб­ жена научным справочным аппаратом.

Книга предназначена для философов, культурологов, интересующих­ ся проблемами философии истории.

ПЕТРОВ М.К.

Античная культура.

Монография дает новое и оригинальное объяснение «греческому чуду» - расцвету искусства, науки, философии, демократических форм орга­ низации общественной жизни в Древней Греции. Автор связывает специфику аитичной культуры на начальном этапе ее становления при выходе из «тем­ ных веков» с особой ролью морского пиратства. Монография охватывает со­ бытия в жизни греческого народа от крито-микенского периода до эпохи эл­

линизма включительно. Античная культура осмысливается М.КЛетровым как колыбель современной «нестабильной» европейской культуры, в кото­ рой начала формироваться современная творческая личность, современное

научно-теоретическое мышление и современная философия.