Fritz В. Simon Christel Rech-Simon
ZIRKULARES FRAGEN Systemische Therapie in Fallbeispielen: Ein Lernbuch
Vierte Auflage 2001
Фритц Б. Симон Кристель Рех-Симон
ЦИРКУЛЯРНОЕ ИНТЕРВЬЮ Системная терапия на примерах Учебник
Институт консультирования и системных решений Москва 2009
У Д К 159.9 ББК88 С 78
Перевод с английского: И р и н а Белякова Н а у ч н ы й редактор: к.п.н. Михаил Б у р н я ш е в Редактор: Т а т ь я н а Гармаш
Симон Фритц Б., Рех-Симон Кристель С 78 Циркулярное интервью. С и с т е м н а я терапия на примерах: Учеб ник. — М.: Институт консультирования и системных р е ш е н и й , 2009. - 288 с. ISBN 978-5-91160-018-1 В этой книге на примере реальных случаев демонстрируются и объ ясняются различные техники постановки вопросов. При этом терапев тические беседы воспроизводятся таким образом, чтобы наглядно по казать отдельные фазы интервью, а сопровождающие их комментарии позволяют одновременно проследить за теоретическими рассуждения ми терапевтов. Эта увлекательная книга предназначена, в первую оче редь, для тех, кого интересует практика системной терапии.
Все права защищены Любая перепечатка издания является нарушением авторских прав и преследуется по закону. Опубликовано по соглашению с автором
ISBN 978-5-91160-018-1
© Институт консультирования и системных решений, 2008 © F.B. Simon, С. Rech-Simon, 2006
Содержание
1. Предисловие I. Интервью 2. Значение терапии. Выяснение контекста.Нейтральность терапевта (семья Шнайдер) 3. Цель терапии (семья Бастиан, часть 1) 4. Объяснения. Конструкции и деконструкция. «Позитивная сила негативного мышления» (семья Бастиан, часть 2) 5. Взаимная обусловленность. «Черные фантазии». С и м п т о м ы как средство принуждения (семья Герлах, часть 1) 6. Экстернализгшия и персонализация проблемы. Нейтральность по о т н о ш е н и ю к изменениям (семья Лукас, часть 1) 7. Снятие вины. Конкретизация. «Странные петли» (семья Дитц) 8. Роль психиатрии. Х р о н и ф и к а ц и я при п о м о щ и учреждения (г-н Ф л о р и н ) 9. Проблема индивидуальной терапии. Х р о н и ф и к а ц и я при п о м о щ и терапевта (г-жа Бюрги) 10. Консультация.Зашедшая в тупик индивидуальная терапия (г-жа Фукс) 11. Супружеская терапия. Ф у н к ц и я симптоматичного поведения для о т н о ш е н и й в паре (г-н и г-жа Шёнберг, часть 1)
7 12 12 26
41
56
81 102 131 151 169
181
II. Перерыв 12. Промежуточное замечание: интервенция или беседа?
197 197
III. Заключительная интервенция 13. Переинтерпретации. Назначение проблематичной модели (семья Герлах, часть 2) 14. «Под конвоем заботы» (семья Лукас, часть 2)
202 202 212
15. Ритуал (семья Бастиан, часть 3) 226 16. «Мой йогурт, твой йогурт» (г-н и г-жа Шёнберг, часть 2).... 234 IV. Вспомогательные ориентиры —набор инструментов 17. Идеальное течение терапевтической сессии 18. П р и н ц и п ы и типы вопросов 19. П р и н ц и п ы и ф о р м ы интервенций 20. Послесловие(семья Ш н а й д е р , часть 2; семья Д и т ц , часть 2;г-н Ф л о р и н , часть 2; г-жа Бюрги, часть 2)
245 245 249 253 264
Послесловие научного редактора. Где можно сделать качественную семейную расстановкуи кто может обучать семейным расстановкам 269
1. Предисловие
Ч
то сказала бы ваша дочь, если бы я спросил ее, любят ли еще друг друга ее родители? Если бы вы захотели, чтобы ваша жена завела себе любовника, как вы могли бы д о биться этого вернее всего? Представьте себе, что к вам явилась добрая фея и избавила вас от проблемы, — что завтра утром вы будете делать иначе, чем накануне? Ч т о подума ет ваш муж, если вы вместе с с ы н о м запишетесь в с е к ц и ю дзюдо? Когда вы так вот плачете, как чувствует себя ваша свекровь? Это л и ш ь некоторые — притом вполне безобидные — примеры того типа вопросов, которыми системные терапевты и консуль танты ежедневно озадачивают своих клиентов и пациентов. С о з дается впечатление, что их стиль ведения интервью противоречит многим правилам психотерапевтической ортодоксии. С и с т е м н ы й терапевт активен, он без л и ш н и х сомнений берет на себя руко водство сессией и засыпает клиентов вопросами. К а к правило, он имеет дело с семьями и группами, н о иногда и с отдельными л и цами. П р и этом он не с л и ш к о м деликатен даже при обсуждении щекотливых тем. Вопреки всем правилам хорошего тона он рас спрашивает одно заинтересованное л и ц о о другом: ребенка о том, как общаются между собой его родители, отца об отношениях ма тери и дочери, сына об отношениях отца и бабушки и т.д., н е с м о тря на то (или как раз и м е н н о потому), что при этом присутствуют те, кому «перемывают кости». Его вопросы иногда бесцеремонны, порой абсурдны и часто банальны. Д а н н ы й метод — так называемое циркулярное интервью" — один из важнейших инструментов в арсенале системного терапевта или консультанта. П о своей важности д л я системной практики его м о ж н о сравнить разве л и ш ь со значением толкования снов для психоанализа. Оба эти метода открывают доступ к той области Изначально это понятие было введено Миланской группой вокруг Мары Селъвини Палаццоли для обозначения такого типа вопросов, когда одному члену семьи нужно давать информацию о двух других (ср.: М. Selvini Palazzoli, L. Boscolo, G. Cecchin, G. Prata (1981): Hypothetisieren-Zirkularitat-Neutralitat: Drei Richtlinien fur den Leiter der Sitzung. Familiendynamik 6, S. 123-139). В литературе нет единства в толковании этого понятия: наряду с указанным значением, оно употребляется и в качестве родового понятия для системных техник интервью в целом (ср.: Perm, Р. (1983): Zirkulaeres Fragen. Familiendy namik 8, S. 198-220. Tomm, К. (1994): Die Fragen des Beobachters. Heidelberg (Carl-Auer-Systeme)). Здесь оно будет использоваться в некотором роде как товарный знак системного терапевта, т.е. как общее название системных техник интервью, а не одного только отдельного типа вопросов.
7
ф е н о м е н о в , которая обычно не подвергается систематическому наблюдению и потому не осознается. Оба эти метода позволяют внешнему наблюдателю получить представление о процессах, соз дающих предпосылки для того, чтобы система функционировала так, как она функционирует. Как толкование снов дает возмож ность внешнему наблюдателю взглянуть на логику внутрипсихических процессов, так циркулярное интервью дает возможность получить представление о логике правил игры внутри социальных систем. И как практическая работа со снами пациентов дала тол ч о к дальнейшему развитию различных психодинамических тео р и й и методов, так циркулярное интервью способствовало разви т и ю теоретических и практических к о н ц е п ц и й системной терапии и консультирования. Эта связь между теорией и практикой зачастую неочевидна для тех, кто только наблюдает (например, через одностороннее стекло) за работой системных терапевтов или просто изучает их теории. Однако они неотделимы друг от друга: теория может дока зать свою правильность только в суровом испытании практикой, а практика без теоретического осмысления опыта рано или позд но останавливается в своем развитии. Эти р а з м ы ш л е н и я и создали объективные основания для н а п и с а н и я этой книги. Н о есть тут и очень л и ч н ы й мотив: данная книга — продукт со вместной работы пары соавторов. М ы оба — психотерапевты, хотя у каждого из нас своя теоретическая и практическая направленность. Так, Фритц Б. С и м о н обрел свою профессиональную идентичность в качестве системного терапевта и консультанта; им опубликован целый ряд книг и статей, в которых он попытался оформить свой опыт в виде теоретической к о н ц е п ц и и . Если взглянуть на все им написанное, то многим (не исключая соавтора) оно покажется, п о жалуй, даже перегруженным теорией. И это удивительно, посколь ку сам Ф р и т ц Б. С и м о н считает себя практиком, для которого тео р и я не более (но и не менее), чем просто инструмент, способный помочь выполнять повседневную терапевтическую работу. Эта раз ница между самовосприятием и восприятием со стороны прояви лась и стала особенно заметна в неизбежной полемике со вторым автором этой книги, Кристель Рех-Симон. Будучи детским и под ростковым аналитическим терапевтом, она критически-сдержанно следит за шумом и суетой вокруг системной терапии, в создании которых нередко участвует ее партнер-муж-соавтор. И хотя аб страктная системная «теоретическая болтовня» никогда ее осо бенно не привлекала, ей было сложно не поддаться определенному очарованию практической стороны системной методики, которую она имела возможность наблюдать через одностороннее стекло или 8
в видеозаписи. Во всяком случае, эта часть системной терапии п о казалась ей намного более значимой, чем «стерильные» теоретиче ские рассуждения. (Тот факт, что в этом мы не совсем единодуш н ы , отдельного упоминания, наверное, не требует.) Т а к родилась идея и оформился метод написания этой книги: Кристель Р е х - С и м о н просмотрела видеозаписи курсов семейной терапии, проведенных за последние 15 лет Ф р и т ц е м С и м о н о м (иногда вместе с другими гейдельбергскими коллегами), и сдела ла подборку курсов, сессий и фрагментов сессий, которые, на ее взгляд, представляют п р и н ц и п и а л ь н ы й интерес — либо потому, что они л ю б о п ы т н ы методически (в каком бы то н и было с м ы с ле), л и б о потому, что увлекательна (или занимательна) д и н а м и к а семьи или интеракция между семьей и терапевтом. Каждый раз, когда у нее возникали вопросы, возражения или комментарии, мы дискутировали о смысле или бессмысленности тех или иных терапевтических мер. При этом речь шла не о том, какие подходы «лучше» — психоаналитические или системные, — а о том, чтобы попытаться объяснить, растолковать часто неожиданные, неорто доксальные, порой даже откровенно «неправильные», на первый взгляд, методы системной терапии всем, чьи ожидания о р и е н т и рованы на традиционное психотерапевтическое п о н и м а н и е ролей. Поскольку протоколирование эксперимента по супружескому с а м о п о з н а н и ю в цели данного проекта не входило, мы р е ш и л и не записывать возникавшие таким образом диалоги и споры, а огра н и ч и л и с ь тем, что зафиксировали их итоги. В результате появил ся с б о р н и к стенограмм с комментариями. Т а к что читатель имеет возможность следить за беседой, игрой в вопросы и ответы тера певта (терапевтов) и клиента (клиентов), их взаимным «кручением и верчением», и на основании промежуточных комментариев п о лучать представление о том, как понимать происходящее с систем ной точки зрения. Одним из признаков теоретических книг, как правило, являет ся стремление авторов свить «красную нить»: один аргумент ведет к другому, второй вытекает из первого и т.д. Т а к выстраивается убедительная, в идеале — л и ш е н н а я логических противоречий м о дель. Читатель следует за аргументацией автора (разумеется, если он хочет или может за ней следовать). О б щ и й порядок п р я м о л и н е ен: отдельные темы последовательно расположены в соответствии с логической (объективной) внутренней взаимосвязью. То есть очередность рассматриваемых тем обычно определяется конструк т и в н ы м и соображениями автора. Кто ищет такого порядка, читая эту книгу, впадет в отчаяние: п о скольку ее структура в значительной степени определяется ходом 9
терапевтических сессий, то и крут рассматриваемых вопросов тоже каждый раз зависит от динамики и порядка этих сессий. Это значит, что последовательность разбираемых тем определяется л и ч н ы м и (субъективными) соображениями клиентов, пациентов или тера певтов. Несмотря на то, что терапевт (в зависимости от метода) может в большей или меньшей степени директивно влиять на направление беседы, он не имеет контроля над тем, что говорят его собеседни ки. Поэтому на каждой терапевтической сессии развивается своя собственная, неповторимая д и н а м и к а и вырабатывается свой п о рядок. Терапевту, который во время сессии обязан действовать, — если о н хочет следовать не только своей интуиции, — требуется другой, не п р я м о л и н е й н о и последовательно выстроенный доступ к теории. К а к и всякому ремесленнику, ему необходимо иметь прямой и быстрый доступ к нужным в д а н н ы й момент инструмен там, набор которых может меняться каждую минуту. Такое положение дел отражается в структуре данной книги. Ход той или и н о й сессии определяет круг рассматриваемых тем и ф о р м ы вопросов, то есть отдельные темы разбираются тогда и там, где о н и имеют практическое значение. Поскольку объем книги не позволял воспроизвести сессии полностью, мы выбрали закончен ные фрагменты и представляли их настолько подробно, насколько это казалось нам необходимым для иллюстрации стратегии поста новки вопросов или семейной д и н а м и к и . Если какая-то тема уже разбиралась на примере одной семьи, то работу с подобной темой в следующей семье мы опускали. Как при составлении паззла, от сессии к сессии, на первый взгляд, без всякого порядка, друг к другу добавляются отдельные элементы. Только со временем це лое (как м ы , по к р а й н е й мере, надеемся) складывается в общую картину. При этом тематически структура к н и г и соответствует идеальному течению терапевтической сессии. Чтобы неизбежное замешательство читателя не перешло все границы, мы маркирова ли рассматриваемые в отдельных главах темы ключевыми словами и ф а м и л и е й той или иной семьи. Т а к и м образом, читатель может сам решать, ориентироваться ли ему по указанному содержанию или от начала до конца проследить каждый к о н к р е т н ы й случай. Что касается редактуры, то стенограммы сессий (с небольшими с о к р а щ е н и я м и ) представляют собой дословное воспроизведение того, что говорили терапевты и клиенты. О н и отредактированы л и ш ь в той степени, в какой это представлялось необходимым для обеспечения легкости чтения (т.е. «неа» превращалось в «нет», убирались некоторые «ахи» и «охи»). И все же нужно понимать, что любое чисто текстовое воспроизведение не передает всей к о м 10
плексности человеческой к о м м у н и к а ц и и , поскольку адекватно за фиксировать невербальную и паравербальную к о м м у н и к а ц и ю н е возможно. Чтобы обобщить проиллюстрированные на примерах методы и техники системной терапии, в конце книги м ы попытались схема т и ч н о представить, как протекает идеальная сессия, какие ф о р м ы вопросов и какие варианты интервенций имеются в распоряжении терапевта. В заключение остается заметить, что мы изменили имена и личные д а н н ы е пациентов и семей так, чтобы обеспечить их а н о нимность. Тех читателей, которые по прочтении этой эксперименталь ной по форме и происхождению к н и г и зададутся старым добрым академическим вопросом: «На практике это работает, ну а что в теории?», м ы отсылаем к более традиционному анализу теоретиче ских основ системно-терапевтического подхода, представленному в книгах "Unterschiede, die Unterschiede m a c h e n " («Отличия, кото рые создают отличия») и " D i e andere Seite der Gesundheit" («Другая сторона здоровья»)*.
' Simon F.B. (1988/93): Unterschiede, die Unterschiede machen. Klinische Epistemologie — Grundlage einer systemischen Psychiatrie und Psychosomatik. Frank furt (Suhrkamp), 2. Aufl. 1955. Simon F.B. (1955): Die andere Seite der Gesund heit. Ansatze einer systemischen Krankheits- und Therapietheorie. Heidelberg (Carl-Auer-Systeme).
I. ИНТЕРВЬЮ
2. Значение терапии. Выяснение контекста. Нейтральность терапевта (семья Шнайдер)
Т
от, кто работает психотерапевтом, как правило, имеет д о статочно четкое представление о том, что понимать под словом «терапия». В конце к о н ц о в , он потратил не один год жизни на изучение терапевтических теорий и техник. Н о вот для его пациентов или клиентов ситуация выглядит совершенно иначе — начать хотя бы с того, что существует целый ряд профессий и профессиональных понятий, которые звучат д о вольно похоже и для дилетанта практически неразличимы (пси хотерапевт, физиотерапевт, психолог, психопат, психиатр, психот и к и т.д.), так что уже здесь возможна немалая путаница. Н о даже если я с н о , что речь идет о психотерапии, никто на самом деле не знает точно, что скрывается за этим магическим словом, ведь взгляды терапевтов различных школ на возникновение с и м п т о мов, на то, что терапевтически полезно, а что вредно, на то, как работать с клиентами, совпадают между собой л и ш ь отчасти. Подобные неясности приводят, в том числе к тому, что п а ц и енты, в о б щ е м - т о , никогда не знают, что ждет их на терапии, а т е рапевты никогда не знают, с к а к и м и о ж и д а н и я м и приходят к н и м пациенты. О т н о ш е н и я между терапевтом и клиентами начинают ся не в тот момент, когда о н и впервые встречаются л и ц о м к лицу. У них есть своя предыстория, которая проявляется в надеждах, опасениях и предрассудках клиентов. О н и - т о и составляют от правную точку любого курса психотерапии. П о сравнению с индивидуальной терапией, у супружеской и се мейной терапии есть одна особенность: если клиентов несколько, терапевт всегда оказывается в ситуации, когда каждый вкладывает в понятие «терапия» свой смысл, поэтому на терапевта и его д е й ствия могут быть направлены разные, порой даже противополож ные ожидания. Приведенные ниже фрагменты первичного интервью п о к а з ы вают, насколько важно для развития терапевтических о т н о ш е н и й выяснить этот контекст терапии. На терапию пришла супружеская пара, оба приблизительно одного возраста (около 45 лет). О н инженер, занимает руководя12
щую должность в крупной международной фирме; о н а д о рож д е н и я детей работала социальным педагогом. У них трое общих детей в возрасте от 5 д о 12 лет. И д е н т и ф и ц и р о в а н н ы м п а ц и е н том является жена, которая уже неоднократно проходила стацио нарное лечение в психиатрической клинике. Д о начала разговора оба заполнили анкету, в которой о н и указали эти данные. Беседа проходит в п о м е щ е н и и , оборудованном односторонним стеклом и видеокамерами. Терапевтами на д а н н о й сессии являются Ф р и т ц С и м о н и Гунтхард Вебер. Комментарии к стенограмме выделены курсивом.
** * Пара и терапевты занимают свои места. Супруги осматриваются. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, осмотритесь. Д л я начала я хотел бы объ яснить вам устройство этого п о м е щ е н и я и н а ш метод работы. Я не знаю, вы получили наше письмо? О б ы ч н о мы отправляем письмо, в котором сообщаем, как м ы работаем. Поскольку наш метод (работа в команде, видеозапись, наблюда тели за односторонним стеклом) отличается от того, с чем люди обычно ожидают встретиться на приеме у врача, мы заранее инфор мируем об этом своих пациентов, чтобы это не стало для них полной неожиданностью. То есть, как правило, мы отправляем такое пись мо... Поскольку здесь этого (по каким бы то ни было причинам), оче видно, не произошло, требуются более подробные объяснения. Г-Н Ш Н А Й Д Е Р (поспешно, перебивая): Нет, мы ничего не п о лучали. Т о есть тут вообще были кое-какие неясности, и на п е р вый раз мы бы рассматривали эту беседу к а к предварительную. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я к а к раз и хотел вам сказать, что мы так и хотим поступить. Н о прежде чем м ы вообще начнем о чем-либо говорить, я должен объяснить вам устройство этого п о м е щ е н и я , чтобы вы поняли, захочется ли вам вообще открыть рот... К а к в и дите, тут у нас есть кое-какая аппаратура. В рамках исследователь ского проекта мы работаем в группе и з четырех человек. Т о есть в нашу команду входят еще господин Вебер, которого вы видите тут, рядом со м н о й , господин Ш т и р л и н , который сидит за этим сте клом, и господин Ретцер, который тоже сидит за стеклом. Такой состав команды, когда двое находятся в кабинете, а двое за односторонним стеклом, это, конечно, роскошь, финансирование 13
которой возможно, как правило, только в рамках исследовательских проектов. В повседневной работе клиники или в обычной практи ке затраты такого рода не нужны, а иногда и бессмысленны. Зани маться семейной терапией можно и в одиночку. И все же работа в команде — с односторонним стеклом или без него — вне всяких со мнений открывает такие терапевтические возможности, которые для одного терапевта попросту недоступны. Но подробнее об этом позже... Ф Р И Т Ц С И М О Н : М ы всегда записываем такие сессии н в и део, чтобы иметь возможность посмотреть их потом еще раз, и чтобы вы, если захотите, тоже имели возможность посмотреть их еще раз. Такая практика хорошо себя зарекомендовала. Семьи ча сто говорят, что хотели бы посмотреть еще раз. Если в конце этой сессии, этой предварительной беседы, вам покажется, что тут было сказано что-то такое, что вы н и в коем случае не хотели бы иметь на пленке, скажите об этом. Тогда м ы сразу это сотрем. Разумеется, здесь встает вопрос о конфиденциальности и ин тимности психотерапевтических сессий. Ситуация, которая воз никает в семейной терапии, изначально иная, чем в индивидуальной терапии, поскольку двусторонние отношения между пациентом и терапевтом здесь исключение. Говоря что-то на сессии, каждый знает, что его слушают несколько человек. Поэтому он с самого на чала более осторожен и сдержан и может не сказать чего-то, о чем рассказал бы в конфиденциальной и доверительной беседе с глазу на глаз. Для терапевтических отношений это имеет далеко идущие по следствия: каждый участник такой сессии сам несет ответствен ность за сохранение своих тайн. Здесь терапевт не становится чьим-либо доверенным лицом в той же степени, как это происходит на индивидуальной терапии. Его ответственность распространяет ся на всех — на обоих партнеров, на всю семью. Поэтому она и шире, и ограниченней, чем в индивидуальной терапии. Однако одностороннее стекло и видеокамера имеют и другой эффект: с их помощью по умолчанию вводится внешняя перспек тива. КогДа человек знает, что за н и м наблюдают, он ведет себя иначе, чем когда зрителей нет. Возможно, это одна из причин, п о чему терапевты часто избегают видеосъемки, при которой их работа сразу становится подконтрольной. Записи могут посмотреть более или менее доброжелательные коллеги (или даже общественность) и дать свою оценку качеству отношений между терапевтом и пациен том или методу работы терапевта. В отношении психотерапевтов к 14
контролю за их работой традиционно имеет место странная двой ственность: с одной стороны, подчеркивается важность регулярной супервизии и подробного анализа отношений между терапевтом и пациентом, и поэтому она делается важной составляющей обуче ния, с другой стороны, любой терапевт имеет привилегию работать без какого бы то ни было наблюдения. Все, что он делает, происхо дит за обитыми дверями, так что никто из коллег не может даже слу чайно услышать, что на самом деле происходит на сессии. Контроль работы ограничивается его собственным рассказом о том, кто, что и как, на его взгляд, сказал, что произошло, что было важно и т.д. Поэтому пациент в некотором смысле отдан на произвол терапевта: признанный эксперт против человека, имеющего психические про блемы. Это отчасти похоже на то, как если бы контроль скорости движения на дорогах ограничивался тем, что водителей спрашивали бы, с какой скоростью они ехали. Чтобы избежать этой ситуации, пациенты иногда приходят к нам именно потому, что знают, что у нас есть наблюдатели или ведется видеозапись. Так что вопрос с о хранения интимности и конфиденциальности имеет двойное д н о , а обязанность неразглашения, как показывает практика, защищает не только пациентов, но и терапевтов. То, что мы даем пациентам видеозаписи с собой, имеет еще один дополнительный эффект. Когда семья просматривает плен ки еще раз, они оказывают более длительное, выходящее за рамки момента действие. Из-за этого дома часто возникают дискуссии и споры, которые терапевт проконтролировать не может. Если он этого не хочет, ему не стоит предоставлять пациентам видеозапи си. В любом случае для развития доверительных отношений важно с самого начала разъяснить пациентам, что о н и имеют право отка заться от записи или попросить ее стереть. ГУНТХАРД В Е Б Е Р : Возможно, в какой-то момент к нам п о стучат в дверь и зайдут наши коллеги из-за стекла: если м ы , на пример, станем пристрастными, сосредоточимся на ком-то одном и оставим без внимания другого, тогда они придут и призовут нас к порядку. В какой-то момент мы, наверное, сделаем перерыв. После такой беседы, то есть где-то через час-полтора, мы в любом случае сделаем перерыв, тогда мы еще раз соберемся вместе и п о смотрим, что происходило во время беседы и что мы можем вам посоветовать по поводу вашей ситуации. У коллег за стеклом неизбежно иной взгляд на течение сессии, на отношения между терапевтом и пациентом и содержание ска занного, чем у терапевтов, ведущих сессию. В тот момент, когда 15
им кажется, что введение этой внешней перспективы может ока заться полезным для терапевтического процесса, они прерывают сессию, дают комментарии или обсуждают ситуацию с коллегами перед стеклом. Прежде чем завершить сессию, всегда рекомендует ся сделать перерыв (даже если терапевт работает один), поскольку спокойно обдумать увиденное и услышанное часто можно, лишь не сколько отстранившись от довлеющей на сессии необходимости дей ствовать. Без такого перерыва большинству терапевтов только по пути домой приходит в голову, о чем еще нужно было бы спросить или что еще нужно было бы сказать. Перерыв позволяет сделать это не посредственно во время сессии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, будем рассматривать все это к а к пред варительную беседу, чтобы выяснить, по адресу ли вы вообще пришли, можем л и мы вообще быть вам чем-то полезны. Тут м ы , по всей видимости, единодушны. Вы понимаете ситуацию так же... Я с н ы л и вам эти в н е ш н и е рамки, которые я , которые м ы вам объяснили, и приемлемо л и это для вас в таком виде? Это первый вопрос. Поскольку... это несколько непривычно, поэтому в начале м ы подробно все объясняем; чтобы у вас не было о щ у щ е н и я , что вы «вляпались» тут во что-то такое, чего вы вовсе не хотите. Г - Ж А Ш Н А Й Д Е Р : Д а нет, я думаю, пока что все я с н о . Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Я думаю, н а м нужно рассказать, какова на д а н н ы й момент ситуация, и не стоит ли н а м , может быть, еще н е много подождать, поскольку... Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р (перебивает его): Просто я сейчас лечусь в психиатрической клинике... п о поводу депрессии. Т а к что сейчас наверняка даже и не лучший момент для начала. Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Да, нам предложили прийти сюда сегод ня и сказали, что мы можем сходить на предварительную беседу. Н о там врачи тоже думают, что все-таки нужно подождать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть сейчас неподходящий момент для предварительной беседы или для терапии?.. Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Д а нет, предварительно поговорить вполне можно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ах так! Просто м н е это было сейчас н е п о нятно. Да, вы к а к раз упомянули, что вам предложили сюда п р и й ти... Я думаю, это то, с чего нам стоит начать. К а к вы вообще сюда попали? К а к и м образом? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Через моего психотерапевта. Так вот, она ска зала, что здесь, в институте, работают над проектом с маниакальнодепрессивными пациентами, а у меня, ну, бывали маниакальные фазы... (несколько секунд помедлив)... по мнению других. 16
( П р и этих словах она улыбается, тогда ее муж, пусть несколько запоздало и вымученно, улыбается тоже.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о м н е н и ю других... Вы думаете, н а м стоит обратить в н и м а н и е на формулировку, которую вы только что в ы брали? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ну, я в этом не уверена... то есть я уже не так уверена. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, гм... ГУНТХАРД В Е Б Е Р : А ваша психотерапевт, она — раз уж от правляет вас на н а ш проект, где мы занимаемся и м е н н о таким п о ведением, — она думает, что у вас... Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Поэтому она сказала, что н а м стоит сюда прийти. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть ваша терапевт считает, что это было маниакальное поведение? О н а входит в число тех других, которые считают, что это маниакальная фаза...? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Нет, я позвонила ей, поскольку поняла, что впала в депрессию. Я хотела узнать у нее, кого из психиатров она могла бы м н е порекомендовать, и что для меня это открытый во прос, является л и это маниакальной депрессией. И тогда она н а правила нас сюда. Интересно здесь употребление понятия «маниакальная депрес сия». Несмотря на то, что в медицинской терминологии существует маниакально-депрессивное заболевание, при котором маниакальные и депрессивные фазы наступают в отделенные друг от друга по време ни периоды, никакой маниакальной депрессии не существует — это противоречило бы само себе. Так что здесь речь идет о своего рода частном случае использования вырванного из контекста профессио нального медицинского выражения, которое внутри семьи получило некое специфическое значение. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к вы попали к своему терапевту? Г - Ж А Ш Н А Й Д Е Р : Ну, из-за проблем в браке. У меня н е о д н о кратно бывали депрессии, и я думала... то есть, после собственных долгих р а з м ы ш л е н и й я решила, что это ... ну, что п р и ч и н о й могли быть к а к раз проблемы в браке. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А к а к вы попали и м е н н о к этому терапевту? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ах, это! М н е порекомендовал ее н а ш семей н ы й врач. Вопросе направлениях и перенаправлениях может оказаться очень информативным, поскольку иногда рекомендации сопровождаются 2-
1757
17
комментариями. Бывшие пациенты рассказывают о том, что делал тот или иной терапевт на их собственной терапии, что им помогло и т.д. Так формируются ожидания, которые всегда в какой-то сте пени определяют поручение к терапевту. К тому же всегда полезно знать, какие «обещания» давали другие, а терапевту предстоит те перь выполнять. Правда, в данном случае путь перенаправлений, побольшого значения не имеет. ГУНТХАРД В Е Б Е Р : А тогда вы ходили к терапевту одна? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Тогда я ходила к н е й одна, и муж тоже. Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Я тоже был там один раз! ГУНТХАРД В Е Б Е Р : Независимо друг от друга? О Б А С У П Р У Г А (одновременно): Да, независимо друг от друга. ГУНТХАРД В Е Б Е Р : Понятно! А к а к получилось, что вы не пошли туда вместе? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Ну, ситуация была тогда н е очень, в о б щ е м , мы все считали, что сначала лучше поговорить по отдельности. Потом, конечно, была запланирована и общая беседа, н о тут вме шалась депрессия. «Вмешалась депрессия» — эта формулировка звучит так, будто депрессия является действующим субъектом или вещью, которая ав тономно, независимо от того, что происходит в отношениях, при ходит и уходит, когда захочет. ГУНТХАРД В Е Б Е Р : Я с н о , в п р и н ц и п е позже вы собирались провести общие беседы... Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Да, для начала м ы это отложили. В п р и н ц и п е это было уже запланировано, н о для начала м ы все это отложили. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ваша терапевт с самого начала рекомендо вала вам прийти сюда, или только после этих бесед? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Нет, нет, только после того, к а к я п о з в о н и ла ей п о поводу депрессии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о н я т н о . К а к вы думаете, почему ваша т е рапевт рекомендовала вам прийти сюда? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ну, потому что я сказала ей, что это еще в о прос, является л и это маниакальной депрессией. ГУНТХАРД В Е Б Е Р : Значит л и это, что поручение к н а м — это еще и в к а к о й - т о степени выяснить, кто тут прав? Является это м а ниакальной депрессией или нет? Поскольку в данной беседе речь идет не о выяснении медицинских диагнозов, а о значении этих диагнозов для внутрисемейного взаимо18
действия, терапевты принимают предложенное понятие «маниа кальная депрессия»; остается разобраться, что оно для кого означа ет. Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р (смеется): Н у да, в к л и н и к е это, наверное, тоже еще будет выясняться. ГУНТХАРД В Е Б Е Р : А что о н и там думают? Какую п о з и ц и ю за нимают они? Невербальная реакция мужа на упоминание проблем в браке и во проса, который должен быть выяснен в клинике, является ли это «маниакальной депрессией», наводит на мысль, что здесь конкури руют разные модели объяснения, связанные с разными последствия ми для терапии. Если между супругами на эту тему существует конфликт, то терапевты рискуют показаться кому-то из них при страстными. Г - Ж А Ш Н А Й Д Е Р : Какую позицию? Так. Врач, который меня п р и н и м а л , считал, что такое возможно, когда я с н и м сейчас гово рила, вот так... ГУНТХАРД В Е Б Е Р : А какую п о з и ц и ю занимает, по-вашему, ваш муж? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ну, м о й муж однозначно уверен, что это маниакальная депрессия... была. После разговоров с другими. ГУНТХАРД В Е Б Е Р : Ах вот как! Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к вы думаете, к а к это оценивает ваша те рапевт? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р (молчит, теребит ремешок своей сумки). Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : О н а ничего об этом не говорила. Я думаю, по веской причине, не так ли? Хотя она... хотя я откровенно гово рил с ней о том, к а к я это вижу. Н о она не сказала н и да, н и нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Попробуйте предположить! Поскольку поведение людей определяется не тем, что на самом деле думают другие, а тем, что, как они думают, думают другие, рекомендуется прямо и без обиняков спрашивать пациентов об их предположениях и спекуляциях насчет других. А если те к тому же при этом присутствуют, то они получают уникальную обратную связь и возможность узнать, что о них думают, как их воспринима ют, какое представление о них составляют и т.д. Но — как, должно быть, понятно — подобные вопросы противоречат правилам хороше го тона. На званом вечере таких вопросов лучше не задавать...
19
Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Я думаю, это и хорошо. Она ведь хотела сна чала поговорить с нами обоими, а не обижать кого-то сразу. Она либо... Ну да, она не хотела говорить: прав тот или этот! В д а н н о й ситуации это было бы... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о как вы считаете, что она думает? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Ну, если я сейчас скажу, что она думает, будто прав я, то это, наверное, тоже будет нехорошо, поскольку я считаю, что она прекрасно выполняет свою работу; и я бы не хотел (искоса, неуверенно глядя на жену), чтобы ты теперь некоторым образом п о теряла к ней доверие, если ты будешь думать, что она тоже так... Ф Р И Т Ц С И М О Н (перебивает): Значит, вы считаете, что, если вы скажете, что терапевт думает так-то и так-то, то ваша жена п р о сто переймет ваше мнение? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Тут вы опять правы. Это уж точно нет! Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ну да, я же уже переняла его у врача в п р и емном отделении... Теперь я вообще-то уже не так уверена. Где кончается норма и где начинается мания? М о ж н о л и на самом деле рассматривать это как маниакальные фазы? Или это были в некотором роде фазы отчаяния с моей стороны? Хорошо, я сама тут сейчас н и в чем не уверена. Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Т ы же должна понимать, что ты сменила н е скольких врачей, которые говорили тебе что-то, что тебе не нрави лось, правда? Д о л ж н а же ты и к людям прислушиваться! ГУНТХАРД В Е Б Е Р К а к у вас запланированы дальнейшие к о н такты с вашим терапевтом? Вы с ней о чем-то договаривались? Совсем не редкий случай, когда с одной семьей или даже с одним пациентом имеют дело несколько терапевтов или помощников. В та ком случае важно знать, какую позицию занимает другой терапевт, какую он пропагандирует точку зрения, на чьей он стороне и т.д. Тог да его можно рассматривать как еще одного члена семьи, который кладет на чашу весов свой профессиональный авторитет. По наше му опыту, всегда полезно исходить из того, что коллеги — даже если они придерживаются совершенно иных взглядов, чем мы — имеют на то свои веские основания. Об этих основаниях точно так же можно спрашивать. В любом случае следует избегать обесценивания других терапевтов или других методов, поскольку это может вовлечь членов семьи в конфликт лояльности. Кроме того, всегда получается так, что тот, кто сегодня обесценивает, завтра сам оказывается обесце нен. По той же причине представляется неразумным ставить паци ентов или семьи перед альтернативой «или я (мы), или другой тера певт». Вместо этого следует выяснить, какие разные, дополняющие друг друга или конкурирующие функции отводятся каждому. 20
Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Нет, в п р и н ц и п е мы собирались поговорить втроем. Н о теперь это, наверное, будет зависеть и от ситуации здесь. Н е знаю, может быть, тогда это будет уже не нужно или... ГУНТХАРД В Е Б Е Р : Я с н о . Поскольку сказанное вашим мужем прозвучало так, что у вас доверительные отношения с вашим тера певтом... Т о есть вы скорее исходите из того, что беседы с вашим терапевтом продолжатся, что она и впредь будет в вашем распоря ж е н и и , или как? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Нет, вообще-то нет. О н а как раз сказала, что если это маниакальная депрессия, то я могла бы присоеди ниться к этому проекту. Я примерно так это поняла. Здесь направитель предпринял маркировку контекста: «если это маниакальная депрессия»... По крайней мере, так поняла ее пациент ка. Это могло бы создать для терапевтов проблему, так как мне ния супругов по поводу того, как классифицировать поведение г-жи Шнайдер, явно не совпадают. Поскольку г-н Шнайдер совершенно уверен, что у его жены «маниакальная депрессия», а терапевты ра ботают в рамках проекта, посвященного этому заболеванию, воз никает опасность, что они будут восприняты как сторонники по зиции мужа («Моя жена больна»). В качестве противовеса в этой ситуации выступают два фактора: во-первых, к нам их направила психотерапевт г-жи Шнайдер, а она пользуется доверием пациент ки; во-вторых, проект проходит в Институте семейной терапии; тем самым маркируется контекст, который больше соответствует точке зрения г-жи Шнайдер («Мое поведение является результатом проблем в браке»). Одновременное наличие этих противоположных атрибуций делает для супругов вопрос о том, на чьей стороне тера певты, неразрешимым. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, гм. Т о есть, если... Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р (перебивает): Я имею в виду, что когда у меня была депрессия, очень сильная, так вот, тогда я сама была где-то убеждена, что, наверное, это так, тогда все, наверное, пра вы, и это действительно маниакальная депрессия. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть, если бы мы пришли к выводу, что это не маниакальная депрессия, вы бы снова вернулись к своему терапевту? Так? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Нет, не обязательно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, так. А в чем для вашей жены разница между маниакальной депрессией и не маниакальной депрессией? Просто, по всей видимости, это вопрос, который еще нужно р е шить, который, похоже, важен. Что было бы, если бы ее поведение 21
получило ярлык «это маниакальная депрессия»? В чем разница п о сравнению с «это не маниакальная депрессия»? Получить информацию можно, только спрашивая об отличиях. Именно в тех случаях, когда используются понятия, значение ко торых кажется очевидным, возникает опасность, что терапевт слишком быстро решит, что он понимает своих пациентов. То, что маниакально-депрессивное поведение означает для биологапсихиатра, может не иметь ничего общего с тем, что оно означает для г-жи Шнайдер и ее мужа. Здесь мы спрашиваем г-на Шнайдера о точке зрения его жены. Вопросы такого типа преследуют две цели. Во-первых, должна быть нарушена домашняя модель коммуникации на эту тему. Г-н Шнайдер наверняка уже тысячу раз высказывал дома свою личную точку зре ния, и, поскольку жена ее не разделяет, вероятно, дело доходило до конфликтов. Повторение той же модели на терапевтической сессии не имело бы ценности новизны, ничего бы не изменило и вдобавок по ставило бы терапевтов в позицию судей. Оба протагониста боролись бы за победу своей «правды». Спрашивая же г-на Шнайдера о точке зрения его жены, мы используем его способность вчувствоваться в ее позицию. Пусть он не согласен со своей женой, но он наверняка до вольно точно знает, что она думает, как она на это смотрит, и в большинстве случаев даже как она себя чувствует. Когда он сменя ет перспективу и говорит, что думает его жена, она получает воз можность узнать, как ее видят со стороны и, может быть, что-то скорректировать. Правда, на такие вопросы люди не всегда отвеча ют сразу, поскольку они противоречат привычным моделям. Тогда нужны настойчивые расспросы. Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Ну, разница в том, что если это маниакальная депрессия, т о ее м о ж н о лечить. В этом н а с заверили врачи. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы высказали сейчас свое мнение или м н е ние вашей супруги? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Это е щ е и м н е н и е врачей из психиатрической клиники... Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к вы думаете, в чем заключается разница для вашей жены? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Ну, может быть, моя жена прочла слишком много книг и теперь (обращаясь к жене) — я ведь не говорю тебе н и чего нового — впадает из одной крайности в другую. После того как она полгода вообще ничего не слушала или не хотела знать, как я смотрю на это дело, теперь она отчасти впала в другую крайность и говорит: «Я сумасшедшая или безумная». Так вообще никто не гово22
рит. Потому что она считает, что это душевная болезнь, вместо того чтобы сказать, что это психическая болезнь, которую можно лечить. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть маниакальная депрессия означала бы для вашей ж е н ы , что она душевнобольная? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Да, сейчас ей так кажется ... Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ну, психическая болезнь или душевная б о лезнь — это в п р и н ц и п е одно и т о же! Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Это болезнь и болезнь, которую м о ж н о л е чить. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А в другом случае? Ч т о это означало бы для вашей жены в другом случае? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Ну, в другом случае это означало бы, что, по всей видимости, во всех этих вещах виноват был я (пожимает плечами, смотрит на жену). Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Нет... для меня в другом случае это озна чало бы, что ты попытался... или что ты отделался от моих п о п ы ток — которые были весьма агрессивны, — что-то изменить в на шем браке, ссылаясь на то, что это маниакальная депрессия. Я бы так на это посмотрела! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А в чем, на ваш взгляд, разница для ваше го мужа? Если ваше поведение было маниакально-депрессивным, если бы мы были д о л ж н ы , могли, были вынуждены дать такое определение или поставить такой диагноз...? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ну, что тогда меня будут лечить и что эти фазы агрессии не повторятся, и тогда, ну, снова будет возможна супружеская жизнь. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А в другом случае, что это означало бы в другом случае? Если это не что-то патологическое в этом смысле? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Ну, что тогда это было бы для него н е в ы н о симо. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И какие это имело бы последствия в долго срочной перспективе? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : П р и ш л о с ь бы задуматься, стоит ли нам в о обще продолжать жить вместе! Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н думает, что тогда скорее он стал бы и н и циатором разрыва, или скорее вы? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Тогда он думает, что мы разойдемся и о н получит детей. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, гм. И он думает, что вы это потерпите...? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Я думаю, он надеется, что все можно снова поправить и мы снова заживем м и р н о . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть он дает вашему браку больше ш а н сов, если это маниакальная депрессия. 23
Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н (поворачиваясь к мужу): К а к кажется вашей жене? В к а к о м случае она дает вашему браку больше шансов? Если это маниакальная депрессия или если это не маниакальная де прессия? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Я думаю, сейчас это пока все очень сильно меняет, да? Г-ЖА Ш Н А Й Д Е Р : Может быть, да! Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : Не будем забывать и о том, что она пока еще в депрессии. И я не знаю, насколько мы сейчас можем все это за раз проработать. Я все понимаю. И я вижу очень хорошие ш а н с ы . Если это действительно болезнь, то ее можно лечить. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А ваша жена, вы думаете, она скорее не уве рена в том, что, если это болезнь, то шансов больше? Г-Н Ш Н А Й Д Е Р : В д а н н ы й момент я бы сказал, что она очень не уверена, согласится ли она с этим вообще. Данный фрагмент показывает, что диагностика болезни имеет большое значение не только в отношении прошлого касательно вины в пережитых супругами проблемах, но и в отношении будущего. Оба находятся в тупике: г-н Шнайдер видит будущее для их брака только в том случае, если его жена больна. Только тогда у него есть надеж да на успешное лечение, то есть, что она изменит свое поведение и их совместная жизнь снова станет такой, как раньше. А г-жа Шнай дер хочет изменить как раз эту самую совместную жизнь, то есть, чтобы свое поведение изменил ее муж. Если он признает, что ее по ведение является результатом проблем в браке, то у их союза снова появится надежда. Таким образом, оба конкурирующих диагноза свя заны с требованием измениться, обращенным соответственно к ней и к нему. Если же не изменится никто, то диагноз повлияет на судь бу детей. Тут могут быть «победители» и «проигравшие».
*** В данном фрагменте проявляется один из основополагающих вопросов, с которым неизбежно сталкивается любой системный терапевт. Кто работает больше чем с одним пациентом или к л и е н том, всегда рискует оказаться на л и н и и ф р о н т а между двумя к о н ф л и к т у ю щ и м и сторонами. В противоположность индивидуальной терапии, где терапевт может считать себя представителем интере сов своего клиента, здесь он имеет дело с несколькими людьми, у которых не только разное мировоззрение и разные ценности, но зачастую и противоречащие друг другу цели и желания и в с в я зи с этим разные поручения к терапевту. 24^
В истории семейной терапии можно найти разные гюдходы к тому, как обойтись с этой проблемой технически. Беспристраст ностью называется такая п о з и ц и я терапевта, когда он заключает союз с каждым членом семьи. Когда речь идет о конфликтах, это, конечно, очень непростая задача, тем более что на терапевта м о гут быть направлены самые противоречивые требования. Поэтому п о н я т н о , что всепристрастность не может быть реализована в каж д ы й момент сессии, она возможна только со временем, когда каж дый участник, один за другим, сможет увидеть, что терапевт пред ставляет его и его интересы. Намного меньшие требования предъявляет терапевту к о н ц е п ция нейтральности. Здесь не требуется, чтобы каждый участник чувствовал, что терапевт представляет его интересы, достаточно, чтобы н и у кого не возникало о щ у щ е н и я , будто терапевт пристра стен и встал на сторону кого-то другого. Обе к о н ц е п ц и и — всепристрастности и нейтральности — о б ъ единяет то, что они относятся к людям и, соответственно, к тем к о а л и ц и я м , партиям или подсистемам, которые они образуют. В нашей работе полезной оказалась другая, более ш и р о к а я м о дель нейтральности. Она включает в себя п о з и ц и и всепристраст ности и нейтральности не только в вышеизложенном л и ч н о с т н о ориентированном смысле, она относится также к к о н ф л и к т у ю щ и м содержаниям к о м м у н и к а ц и и . Терапевт занимает нейтральную или всепристрастную п о з и ц и ю , в том числе и по о т н о ш е н и ю к точкам зрения, о ц е н к а м , объяснениям (например, по о т н о ш е н и ю к в о просу, полезно или вредно изменение и т.д.). Это м о ж н о пояснить на примере беседы с супругами Ш н а й д е р . Между н и м и я в н о существует л и ч н ы й к о н ф л и к т , поэтому воз никает вопрос, на чьей стороне находится терапевт. Однако речь идет не только о личном о т н о ш е н и и к г-ну или г-же Ш н а й д е р , но и о вопросе фактического характера: чем является поведение г-жи Ш н а й д е р — симптомом заболевания или п р и з н а к о м п р о блем в браке? Если терапевт не хочет потерять никого из клиентов, то, похоже, перед н и м дилемма. Однако при ближайшем рассмо трении оказывается, что это не дилемма, а тетралемма, то есть его свобода действий не ограничивается двумя возможностями, у него есть четыре различимых варианта поведения. Как и перед членами семьи, перед терапевтом тоже стоит в о прос, принять ли сторону одной партии («ЗА»), другой партии ( « П Р О Т И В » ) , занять «нейтральную» п о з и ц и ю ( « Н И ЗА, Н И П Р О ТИВ») или выбрать «всепристрастную» п о з и ц и ю («И ЗА, И П Р О ТИВ»). Так, в нашем случае «ЗА» означало бы встать на сторону мужа или, менее л и ч н о с т н о - о р и е н т и р о в а н н о , представлять точку 25
зрения, что поведение г-жи Ш н а й д е р обусловлено болезнью. Тог да « П Р О Т И В » означало бы трактовать ее поведение как выраже ние проблем в браке и (или) встать на ее сторону (см. рисунок 1).
Рис. 1. Тетралемма
Н о существуют еще две позиции: « Н И , НИ» (нейтральная) и «И, И» (всепристрастная), которые нельзя отнести ни к одной из сто рон. Правда, позиция «И, И» связана с тем, что терапевт ведет себя очень амбивалентно, возможно, даже противоречиво или парадок сально. Если, как в данном случае, в команде работают два тера певта, то появляется возможность сплиттинга. То есть один пред ставляет точку зрения, что речь идет об органическом заболевании, а другой придерживается той позиции, что все происшедшее можно объяснить проблемами в браке. Если они — в присутствии клиен тов — могут согласиться на том, что решить, кто прав, невозможно, то появляется шанс найти третий, прагматический путь, вне пар тийных линий или мировоззрений в рамках «или-или».
3. Цель терапии (семья Бастиан, часть 1) Ситуация, в которой находится с е м е й н ы й терапевт, в чем-то срав нима с ситуацией водителя такси, когда к нему садятся несколько пассажиров и каждый называет свою цель поездки. Одному нужно на вокзал, другому — в аэропорт, третий заявляет, что ему все рав26
но куда ехать, л и ш ь бы прочь отсюда, а четвертый на самом деле хочет остаться там, где есть, но другие тащат его в машину. Даже в том случае, если все друг с другом согласны, как правило, все равно не я с н о , куда же о н и хотят попасть. Поэтому, хотя бы для ориентации, в начале каждого курса терапии важно уделить д о статочно времени в ы я с н е н и ю того, куда будет лежать путь. С к о н структивистской точки зрения, такое «выяснение цели» на самом деле является ее изобретением, поскольку зачастую клиенты за думываются о цели терапии только тогда, когда их об этом спра шивают. Развивающийся таким образом диалог идет с трудом, и, на первый взгляд, он посвящен второстепенным вещам, о с о бенно если учесть, о каких драматических, а порой и трагических событиях рассказывают клиенты. Но если цель терапии не ф о р мулируется и терапевт сразу «влюбляется» в предложенные ему содержания, это может привести к тому, что он, забегая со своим п о н и м а н и е м вперед, сам дает себе поручение, которое вовсе не обязательно совпадает с тем, которое дали бы ему клиенты, если бы он подробно их расспросил. Совместное рассмотрение вопроса о том, в чем могла бы за ключаться цель терапии, как правило, представляет собой важный аспект терапевтического процесса, поскольку о т н о ш е н и я между терапевтом и клиентом или клиентской системой все же н е с к о л ь к о отличаются от о т н о ш е н и й между таксистом и его пассажирами: «пассажиры» терапевта д о л ж н ы ехать сами. Чтобы это было воз м о ж н о , о н и д о л ж н ы знать, п о каким признакам они определят, что оказались там, куда хотели попасть (см. рисунок 2).
Рис. 2. Направление изменений при позитивно сформулированной цели терапии
27
Эта часть терапевтического процесса не с л и ш к о м увлекательна и кажется дотошно-занудной. Главная проблема в том, что боль шинство терапевтов с л и ш к о м быстро удовлетворяются к а к и м и нибудь абстракциями или с л и ш к о м скоро решают, что п о н я л и , что имеют в виду их клиенты. Очень важно, чтобы клиенты назва л и к о н к р е т н ы е , доступные наблюдению нескольких л и ц п р и з н а ки, по которым м о ж н о узнать «решение». Т а к как чувства и мысли человеческих индивидуумов недоступны для непосредственного наблюдения извне, всегда следует спрашивать о поведении. П о скольку индивидуальное поведение почти всегда м о ж н о рассма тривать как элемент моделей взаимодействия, то в поле зрения попадают партнеры и участники о т н о ш е н и й , которые имеют зна чение для успеха терапии. Не стоит путать выяснение цели или поручения с юридическим контрактом, так как в ходе терапии цели могут меняться. Однако такое выяснение предоставляет критерий, по которому терапевт и клиенты могут вместе проверять, есть ли в терапии вообще к а к о е то движение. К р о м е того, фокусировка на гипотетической цели, которая к тому же находится в будущем, помогает показать, что терапевтические о т н о ш е н и я ориентированы на определенную за дачу и ограничены во времени. Для иллюстрации подобного процесса выяснения цели здесь приводится несколько фрагментов первичного интервью с семьей Бастиан. На сессию п р и ш л и три члена семьи: г-жа Бастиан (64 года), ее сын Эрнст (33 года) и дочь Хельга (42 года), которая является старшим ребенком в семье. Отец и еще двое братьев об этой встре че знали, но не п р и ш л и на нее, поскольку мать сочла, что сначала лучше прийти только с с ы н о м и дочерью. Все трое приехали и з далека: мать и с ы н живут вместе с отцом в родительском доме на севере Германии. Двое не присутствующих на встрече братьев ж и вут в том же городке, неподалеку от родителей. И х сестра живет в Ш в е й ц а р и и с собственной семьей (у нее двое детей). В роли направителя выступила сестра, которая работает в п с и хосоциальной сфере и некоторое время назад п р и н и м а л а участие в семинаре Фритца С и м о н а по терапевтической работе с психозами. Она по телефону договорилась о встрече, поскольку ее очень бес покоил брат. Она сообщила, что несколько лет назад о н перенес операцию по трансплантации печени; так как он постоянно пьет, она опасается самого худшего и уже не знает, что делать: если он не прекратит пить, возникнет реальная угроза для его ж и з н и — так сказали ей лечащие врачи. Эрнст, и д е н т и ф и ц и р о в а н н ы й пациент, третий по старшинству и з четырех детей.
•
Воспроизведенный здесь фрагмент интервью начинается с во просов о цели этой беседы после того, как был выяснен контекст направления. (Что сестра рассказывала о терапевте? Какие она дала «обещания», которые теперь предстоит выполнять терапевту? Каков предыдущий опыт общения с терапевтами? Ответ: «Плохой. Обоих психологов, к которым мы обращались до сих пор, интересо вал только гонорар» и т.д.) К этому моменту стало ясно, что из всех присутствующих самые большие надежды на беседу возлагает мать.
*** Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сестре): Ну, начнем с вас. Это вам за то, что вы были так активны! (Мать смеется.) Итак, если бы здесь все п р о ш л о оптимально, по каким признакам это определи ла бы ваша мать? Т о есть, что для вашей матери является желаемой целью д а н н о й беседы здесь и сейчас? К а к вы думаете? Кто хочет получить информацию, должен спрашивать о разли чиях. Только тот, кто имеет представление о том, в чем должна заключаться разница между состоянием или ситуацией до терапии и после нее или при наличии терапии и без нее, может решить — браться ему за это или нет. Это относится как к членам семьи, так и к терапевту. Кроме того, спрашивая об этой разнице, терапевт без лишних слов дает понять, что терапия — предприятие ограни ченное. Если есть признаки, по которым можно определить, что те рапия увенчалась успехом, то бесконечное лечение уже не грозит и обе стороны — и клиенты, и терапевты — могут вместе проверять, на сколько они уже продвинулись на пути к этой цели. Разумеется, это возможно только в том случае, если цель конкретно описывается на доступном для наблюдения уровне, то есть, как правило, на уровне поведения, а не расплывается во всевозможных абстракциях, напри мер, «лучше», «счастье», «зрелость». Поэтому рекомендуется зада вать такие вопросы, как: «Если бы я сейчас включил видеокамеру и снял вашу нынешнюю ситуацию, а потом сделал бы то же самое по сле успешной терапии, то чем отличались бы эти два фильма?», или «Если сегодня ночью к вам явится добрая фея и приведет вас к вашей цели, что завтра утром будет по-другому?» Такая фокусировка внимания на «решении» часто сначала приво дит в действие процесс поиска этих отличительных признаков, что нередко уже само по себе является изменением. Ведь в большинстве случаев на терапию приходят люди, которые могут более или менее точно сказать, по каким признакам они распознают свою «проблему», но не по каким признакам они смогут определить, что она «решена». 29
Еще сложнее ситуация, когда пожелания, с которыми люди при ходят на терапию, относятся к кому-то из близких. Представления о цели терапии часто не совпадают, и в нашем примере терапевт спрашивает дочь как внешнего наблюдателя о желаниях матери. Подлинные желания и цели матери интересуют терапевта лишь во вторую очередь, на первом плане находится то, как эти желания и цели видят другие. Ведь члены семьи — это никогда нелишне повто рить — реагируют не на чувства и мысли других, а на свои представ ления о том, что думают и чувствуют другие... СЕСТРА: Ну, я бы сказала, что цель сегодняшней беседы — это чтобы мы просто начали, наконец, серьезно заниматься всеми э т и ми насущными проблемами. Чтобы тогда климат в доме постепен но стал более открытым, приветливым и сердечным и Эрнст более уверенно чувствовал себя в новых ситуациях, чтобы он меньше б о ялся и чтобы ей меньше приходилось его подстегивать... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о все это цели не только сегодняшней бе седы, или...? С Е С Т Р А : Нет, это был бы своего рода задел, шаг в этом н а правлении. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, давайте останемся в рамках сегодняш ней беседы... Что для вашей матери было бы знаком того, что она идет в нужном направлении... П о каким признакам ваша мать за метит это в повседневной жизни? Например, завтра! Что завтра бу дет иначе, чем вчера, если эта беседа будет иметь смысл? П о чьему поведению она это увидит: по вашему (обращаясь к брату) или по чьему? МАТЬ: Теперь мне отвечать? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Нет. Вас я сейчас спрошу, узнаете ли вы тут себя, правильно ли кажется вашей дочери, н о сначала меня инте ресуют внешние точки зрения! С Е С Т Р А : Да, по поведению Эрнста. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что это было бы за поведение? Если бы у нас здесь, сейчас состоялась самая сенсационная сессия в мире, то к а к он будет себя вести, с точки зрения вашей матери? С Е С Т Р А : Завтра утром он бы пошел на работу. Он сказал бы: «Хоть начальник и сволочь, я с н и м как-нибудь разберусь! Я сдам экзамен, да, я за это возьмусь. Ничего такого со мной теперь не случится. Я справлюсь! А на субботу я запланирую позвонить дру гу, которому уже сто лет не звонил, и мы пойдем куда-нибудь п о гуляем, или что-нибудь в этом роде, то есть, что д о меня, то я на мечу для себя что-нибудь на выходные с другом». М А Т Ь (смеется): Она прекрасно все сказала. 30
Преимущество расспросов третьего об отношениях двух других состоит не только в том, что эти двое могут узнать, как их от ношения воспринимаются со стороны, они еще и получают возмож ность почувствовать себя понятыми... Ф Р И Т Ц С И М О Н (матери): Вы просто сияете, и з чего я делаю вывод, что, п о вашим о щ у щ е н и я м , описание было очень хоро шим. МАТЬ: Я была бы очень и очень рада, если бы такое когданибудь случилось! Ф Р И Т Ц С И М О Н (сестре): А ваш брат, что для него означает успех этой встречи? П о каким признакам он поймет, что о н а была успешна? С Е С Т Р А : Может быть, по тому, что его глаза станут не т а к и ми желтыми, когда о н по утрам смотрится в зеркало, по тому, что стрессовой ситуации просто больше не будет. Ф Р И Т Ц С И М О Н (сыну): Т о есть вы посмотритесь утром в зер кало и поймете, была ли это хорошая сессия? (Брат и сестра смеются.) Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сестре): А что еще? С Е С Т Р А : Что еще? Ну, вот такое чувство: «На самом деле я могу за это взяться! Новые ситуации просто не могут выбить меня из колеи, что я могу с н и м и справиться...» Просто вот так: «Я могу! Да, я попробую!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что будет делать Эрнст, если у него будет ощущение, что ничто не может выбить его из колеи? С Е С Т Р А : Что я буду делать? Ну, тут есть два направления. Вопервых, стоит посмотреть, в чем заключаются позитивные аспек ты ситуации на работе, которая на самом деле действует м н е на н е рвы. Ч т о я тут на самом деле имею? Одну только нервотрепку или я могу тут еще и что-то получить? А второе — это по-настоящему посмотреть, а где друзья? И л и к кому я могу обратиться? А потом так и поступить. С грамматической точки зрения, изъявительное наклонение в во просах терапевта, конечно, ошибка. По-хорошему, тут нужно было бы использовать условное наклонение. Но изъявительное наклонение обладает определенным эффектом внушения, оно описывает то, что могло бы быть, как уже свершившееся. Ответы сестры показывают, что она приняла «приглашение» сме нить перспективу. Она говорит о потенциальной точке зрения брата от первого лица, то есть занимает позицию брата и говорит за него.
31
Ф Р И Т Ц С И М О Н : В первую очередь он заметит это на работе, в о б щ е н и и с кем-то и з коллег и начальников, или скорее в обще н и и с друзьями? С Е С Т Р А : Предположу, что сейчас, на поверхностном уровне, это больше отразилось бы на работе и в семье. Ч т о касается друзей, то я тут с л и ш к о м плохо ориентируюсь. Т о есть в д а н н ы й момент я не вижу никаких... Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н заметил бы это скорее по тому, что сам стал делать что-то иначе, или по тому, что другие делают что-то иначе? СЕСТРА: Ч т о он поступает иначе. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И к а к бы это выглядело? С Е С Т Р А : О н бы видел что-то позитивное или смотрел на п о зитивные стороны... Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, чтобы не было видно желтизны в глазах, он стал бы носить розовые очки? (Сестра смеется, брат ухмыляется.) Обращение с физическими симптомами здесь скорее легкое и сво бодное и, вероятно, не адекватное связанной с ними реальной угрозе для жизни. Однако боязливое желание «обойти» тему, как правило, не открывает никаких новых возможностей. Поэтому рекоменду ется скорее непочтительно обращаться с темами, которые обычно внушают уважение. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть он стал б ы более оптимистичным, позитивным...? С Е С Т Р А (соглашаясь): Гм! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага. (Обращаясь к сыну.) Ч т о касается поже л а н и й на эту сессию, ваша сестра сейчас говорила о t e 6 e или о вас? Вы узнаете себя в этом описании? Э Р Н С Т : Отчасти да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : В чем? Э Р Н С Т : В к а к о й - т о момент пропадает желание звонить другим. То есть я был очень деятельным в отношениях, а в ответ потом н и чего. И потом п а р н и женятся и сидят целый день дома. А потом к а к - т о . . . вообще перестаешь куда-либо ходить. Тут, на самом деле, только один как-то раз еще зашел и сказал: «Пошли, мы идем пить пиво!» А для меня это было с л и ш к о м глупо! Ответы Эрнста и его сестры наводят на мысль, что в данный мо мент Эрнст, похоже, находится в изоляции. Его контакты с преж ними друзьями сократились. Спрашивая о цели, терапевт часто по лучает указания на нынешнюю жизненную ситуацию, по отношению 32
к которой при помощи терапии должна появиться разница. Так что это хороший ответ, пусть и не на поставленный вопрос... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хорошо, тогда я все-таки спрошу вас е щ е раз прямо. Предположим, наша беседа пройдет хорошо и дальней ш и е беседы тоже, как ситуация будет выглядеть после целого ряда успешных бесед? Э Р Н С Т : Ну, если я в этом уверен, то я бы тоже сказал, что я еще раз возьму инициативу на себя. Ф Р И Т Ц С И М О Н : В чем вы будете делать что-то по-другому? И вообще, вы — тот, кто в основном будет делать что-то по-другому? Э Р Н С Т : Я думаю, тут всегда есть две стороны. Н о из-за того, что я холост и по большей части сам иду на контакт, а потом это просто не возвращается... Н е знаю, сколько раз бывало, что я кому-то звоню, а мне говорят: «У меня сейчас нет времени, я тебе перезвоню!» А потом тишина. Тут, конечно, тоже начинаешь заду мываться. Почему он или она не перезванивает? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Так, я хотел бы еще раз вернуть вас к моему вопросу. Вы должны простить мне мою назойливость. У вас д л и н ная общая история, и вы знаете очень много того, чего не знаю я , поэтому я буду несколько настойчив. Я в принципе такой, но сейчас особенно! Итак, предположим, что к вам пришла добрая ф е я , знаме нитая добрая фея из сказки, вы о ней тоже уже слышали... Предпо ложим, она устранила бы все проблемы, которые у вас есть, которые есть у вас в семье, а не только у вас лично; она устранила бы все про блемы, которые привели вас сюда! Что тогда было бы завтра утром? Что стало бы по-другому в жизни вашей семьи, в вашей жизни? Некоторая въедливость при определении цели необходима, по скольку иначе от терапевта легко могут отделаться какими-нибудь пустыми формулировками. В обычной жизни хорошо воспитанный че ловек не стал бы расспрашивать так настойчиво, это просто непри лично. Но для терапевта, чтобы получить представление о том, в чем же на самом деле будет заключаться его задача, это необходимо. Э Р Н С Т : Я думаю, что я тогда все-таки... Вообще-то у меня д о статочно редко бывает по-настоящему плохое настроение, но... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это значит, что у вас было бы по большей части хорошее настроение? Э Р Н С Т : Ну да, хорошее, нормальное настроение. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Д л я некоторых людей нормальное означает плохое. Т а к скорее нормальное или хорошее? ... (Обращаясь к ма тери.) Вы качаете головой? 3 - 1757
33
МАТЬ: Да, это «настроение» мне не нравится. Вообще-то мы из тех, кто по утрам всегда ворчат, но если день складывается хоро шо, то он потом все равно приносит так называемое хорошее н а строение... Здесь проявляются первые признаки того, что матери присуща склонность к «позитивному мышлению» — как бы это ни оценивалось. Э Р Н С Т : Д а ничего я обычно не ворчу! Обычно... Только если что-то идет не так... Н а неделе бывает ужасно тяжело, я всю ночь постоянно просыпаюсь, думаю о завтрашнем дне. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, а как этот день выглядит после визита феи... этот день после того, как у вас побывала фея? Э Р Н С Т (хлопает себя обеими руками по плечам): Да пусть он тогда...! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Кто? Э Р Н С Т : М о й начальник! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хорошо. Итак, к а к тогда выглядит ситуация на работе? Что изменилось? Э Р Н С Т : Ну, я бы его тогда вообще не замечал, я имею в виду... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А какой о н , что он вообще такого делает, что он так действует вам на нервы? Э Р Н С Т : Он ничего не говорит! Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н ничего не говорит. Э Р Н С Т : Вообще ничего! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И в чем тут проблема? Э Р Н С Т : Ну, просто я такой человек, который... Все остальные люди, о н и со мной так любезны и внимательны: «Если тебе нужно то и если тебе нужно это...» Это абсолютно идеально! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н а работе? Э Р Н С Т : Да, на работе! Н о не могу же я целый день к н и м х о дить, им же тоже есть чем заняться. А он сидит в соседнем со мной кабинете и... он крайне своенравный мужик, а это именно то, что действует мне на нервы! Обычно, если я не справляюсь... я ведь еще прохожу обучение. Т о есть он мне еще нужен. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сколько еще он будет вам нужен? Э Р Н С Т : Д о сентября. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, если у вас побывала добрая ф е я , то как вы себя поведете? Если у него свои причуды...? Э Р Н С Т : Ну, мне не нужно вести себя по-другому, просто тогда тут, наверху (крутит рукой у лба) будет немного другое м ы ш л е н и е . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ваши коллеги это заметят? Э Р Н С Т : Наверняка! 34
Ф Р И Т Ц С И М О Н : И по какому признаку? Э Р Н С Т : П о моему поведению! Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о какому же? Э Р Н С Т : Тогда я бы часто сиял! Я так думаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А, вы бы чаще сияли. Э Р Н С Т : Т о есть улыбкой, а не желтизной! Я так думаю! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага. И причуды начальника уже не выводи ли бы вас из себя? Э Р Н С Т : Думаю, нет. Часто уже, когда он впрямую на меня на падет, но... Просто я целый день должен учиться... И в тридцать три года это, конечно, тоже раздражает! Уже и школу закончил, и институт, и тут опять... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А чему вы должны сейчас учиться? На кого вы учитесь? Э Р Н С Т : Ф и н а н с о в ы й служащий. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ясно. А как получилось, что вы учитесь это му сейчас? Э Р Н С Т : Я подал заявление, и меня приняли. То есть мне п е ресадили печень, и из-за этой операции у меня был достаточно долгий простой, ну и вот. Теперь я инвалид, и, когда учишься, приходится ужасно тяжело. Полтора года назад государственные организации еще брали на работу инвалидов, чтобы выполнить квоту, а частные предприятия предпочитают платить этот штраф, нет, этот налог, так что вот! Ф Р И Т Ц С И М О Н (сестре): Звучит так, будто он не совсем д о волен своим профессиональным развитием. П о крайней мере, я так услышал. Не знаю, может, я тут что-то домысливаю. Как вы думаете, если бы у него сейчас был идеальный начальник, он был бы доволен своим профессиональным развитием? С Е С Т Р А (обращаясь к брату): Ну да, до этой истории с ц и р р о зом т ы наверняка мечтал не об этой финансовой службе. Я даже не знаю точно, к а к она называется. Т ы мечтал о другом! Э Р Н С Т : Конечно, я прошел практику за границей. На самом деле я хотел за границу. Я был очень мобилен, тогда это пользо валось огромным спросом! А потом случилась эта история с пече нью... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как случилась? К а к гром среди ясного неба или как? Э Р Н С Т : Ну, не совсем. Т а м , алкоголь и всякие такие вещи... в одной поездке я что-то подцепил, и сначала это не распознали. Потом я с л и ш к о м поздно обратился к врачу, и потом тоже вел себя неразумно.
з*
35
В этом месте становится очевидно, насколько быстро мы по зволяем увести себя от выяснения цели рассказами о — безусловно важных — событиях в прошлом. Но пара лишних петель не проблема, главное — снова вернуться к изначальному вопросу. Тут может быть полезно держать в голове своего рода перечень того, о чем вы хотите спросить на первой сессии (он приводится в конце книги). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Возможно, мы к этому еще вернемся, н о сначала я бы хотел, чтобы мы не уходили от представлений о цели, то есть куда мы на самом деле можем или должны двигаться, потому что для меня это тоже имеет свои последствия. Мне же нужно оце нить, могу ли я в принципе быть вам полезен в достижении этих ц е лей. Итак: тогда вы не придавали бы начальнику такого значения. Пациент может обойтись и без цели терапии, а вот терапевту она нужна. В ином случае у него не будет возможности проверить, имеет ли смысл то, что он делает. Э Р Н С Т : И не только! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это как-то отразилось бы на жизни дома? Э Р Н С Т (матери): М н е кажется, сейчас все не так уж плохо, или...? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т а к в этом и состоит прелесть таких м ы с ленных экспериментов: можно покрутить любые винтики, что-то изменить и представить себе максимум желаемого. Если бы ж е лание помогло — что о н о , кстати, иногда и делает! — (обращаясь к матери), что бы тогда, на ваш взгляд, было? Если бы явилась д о брая ф е я и устранила все проблемы, как бы тогда выглядела ваша жизнь, ж и з н ь вашего сына, всей семьи? Мысленные эксперименты — один из самых полезных инструмен тов человеческого мышления. Они оправдывают себя экономически (т.е. недорого стоят), они приглашают мыслить творчески, дают развернуться фантазии и активизируют чувство возможного. М А Т Ь : К а к мать, я должна сказать, что на самом деле я знаю его лучше, чем кто-либо. Он был очень целеустремленным м о л о д ы м человеком, который учился с о г р о м н ы м оптимизмом и усер дием, пока не приключилась эта история с циррозом. Хороший ответ, пусть даже опять не на вопрос терапевта. Итак, новая петля. Здесь обнаруживается, что при попытке опре делить признаки будущего решения можно многое узнать о прошлом 36
и настоящем. Что не так уж удивительно, поскольку описать реше ние, как правило, проще всего через разницу по отношению к состоя нию, которое воспринимается как проблематичное. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда это было? МАТЬ: Это было (поворачивается к сыну) в каком семестре? Э Р Н С Т : В восьмом! МАТЬ: В восьмом семестре. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сыну): Сколько вам тогда было лет? Э Р Н С Т : М н е тогда было двадцать шесть лет. МАТЬ: Потом была трансплантация, последние два семестра были уже после трансплантации и, в общем-то, это был регресс. Он утратил мужество, о н утратил волю к ж и з н и , о н думал, что и так сойдет. Потом он окончил институт и начал подавать заяв л е н и я о приеме на работу. Все ответы были отрицательные. К а к н и к а к у него был пересажен орган, и устроиться шансов не было. Ладно, вернемся к доброй ф е е . Я бы хотела, чтобы о н стал таким, как был: у с п е ш н ы м , славным, целеустремленным. И, прежде все го, более оптимистичным. Это главное; он должен стать более уве р е н н ы м в себе, с ббльшим оптимизмом смотреть в будущее; чтобы он действительно оставил весь этот свой пассив и больше ценил позитивные стороны. По всей видимости, мать взяла на себя в семье роль человека, ко торый всегда и во всем находит положительные моменты. Долж но быть, в ее жизни это была полезная стратегия выживания. Что касается остальных членов семьи, то это может либо служить им примером, либо привести к разделению ролей, когда один или несколь ко других членов семьи принимают другую сторону амбивалентно сти (в конечном счете практически все имеет — как минимум — две стороны) и представляют пессимистическую позицию. Тогда баланс между оптимизмом и пессимизмом внутри семьи обеспечивается разными протагонистами. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я бы хотел поточнее себе представить, что тогда было бы дальше. Итак, предположим, что сегодня ночью приходит добрая ф е я и делает ему большую и н ъ е к ц и ю оптимизма, целеустремленности, успеха! Что тогда будет дальше? МАТЬ: Дело в том... не з н а ю , будет ли это правильно, если я сейчас затрону эту тему... Он страдает э к з а м е н а ц и о н н ы м страхом. И ему кажется, что он может справиться с этим страхом или со стрессовыми ситуациями, только прикладываясь к бутылке. Тогда 37
я, как добрая ф е я , хотела бы, чтобы у него вообще больше не было ни такого желания, ни потребности. Чтобы он сказал: «Алкоголь мне не нужен! М о ж н о и без него! Я тот, кто я есть. Я могу! Я без него обойдусь!» Это было бы хорошо для его здоровья. Его состо яние перестало бы все время из-за этого ухудшаться. Когда пере сажена печень, глоток или два, и л и три алкоголя ухудшает д а н н ы е анализов. И позитивное развитие снова оказывается прервано. Все заканчивается больницей. Это всегда определенный регресс. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Звучит так, будто у вас уже имеется опыт «прикладывания к бутылке»... М о ж н о так сказать? М А Т Ь (обращаясь к сыну): Да. Я же могу так сказать? (Сын пожимает плечами.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вашей матери сейчас немного н е п р и я т н о говорить об этом. И л и нет? На семейных сессиях часто затрагиваются темы, которые в повседневной жизни из деликатности или, чтобы избежать кон фликтов, обычно табуируются. Терапевт всегда рискует либо ста билизировать подобные табу, если будет их соблюдать и исключит из обсуждения некоторые темы, либо он рискует «взломать» некие тайны, что всегда имеет оттенок насилия по отношению к семье. И то, и другое — не самые лучшие терапевтические стратегии, по скольку, как правило, они лишь подтверждают семейные модели. Тот, кто раскрывает тайны, воспринимается семьей как незваный гость и рано или поздно выставляется за порог, а тот, кто согла шается с табуированием, подтверждает правила семейной комму никации. Поэтому ответственность за то, что обсуждать, а о чем молчать, всегда должна оставаться на семье. По этой причине здесь терапевт просит у сына разрешения затронуть «страшную» тему. Э Р Н С Т : Я все это и так уже знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы же, когда пьете, п р и этом присутствуете! МАТЬ: Вот именно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о вас это немного тревожит. МАТЬ: Я рассматриваю это к а к что-то психическое. Я могу признать, что это зависимость. Да, я хочу сказать: зависимость. Это не алкоголизм в том смысле, что человек вливает в себя пиво, ш н а п с и прочее, н о это зависимость в стрессовых ситуациях, что бы найти в этом п о м о щ ь . И я воспринимаю это как нечто психи ческое, как болезнь, и, со своей стороны, пытаюсь ему помочь. Я с н и м разговариваю, я хочу, чтобы он был со мной откровенен, что бы он мне открылся и поговорил со мной об этом. И в п р о ш л о м этого было меньше! 38
Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сыну): Кто в семье считает, что вы сами решаете, выпить вам или нет, а кто думает, что это, ну я не знаю, некая высшая сила, психическая или еще какая-то болезнь? К а к вы думаете? Э Р Н С Т : Я думаю, разве только мой младший брат... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что он думает? Что это зависимость? ... Ваше решение? Э Р Н С Т : Что значит зависимость? О н говорит, что это дурь. Я вообще очень часто это слышу! «Ты же умный. Ты же единствен ный в семье с аттестатом». И от врачей я тоже постоянно слышу: «Вам же это совсем не нужно!» Н о именно в этих ситуациях... Раньше такого никогда не было! Я сдал выпускные экзамены после двух дней подготовки, просто потому, что до этого хорошо учился. Я активно готовился, пошел на экзамены без всякого страха. Это был вообще не вопрос. Но как я предполагаю, этому еще и очень поспособствовали лекарства, которые мне сейчас приходится п р и нимать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я бы к этому еще вернулся. Не знаю, самое ли это главное. Н о , если я вас правильно понял, то эта история с экзаменами я в н о важна. Как вы думаете, это самое главное, или есть и другие важные моменты? М А Т Ь : Нет, я думаю, это решило бы все проблемы, если д о биться, чтобы он больше не боялся экзаменов, чтобы ему не п р и ходилось преодолевать стрессовые ситуации при помощи бокала шампанского, чтобы он мог сказать: «Я справлюсь, с этим чув ством я пойду на экзамен и точка». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну да, я спрашиваю, поскольку время у нас ограничено и, хочешь не хочешь, надо делать выбор. Поэтому я хотел бы знать, если бы мы здесь занимались только одной темой, то это была бы она? На ваш взгляд (обращаясь к сыну), это тоже са мое важное?
*** Итак, непосредственной целью терапии должно стать избавление от страха перед экзаменами. Даже если сейчас на это было потра чено много времени, подобную установку не следует рассматри вать как обязательную. В д а н н о й фазе интервью проявляется ф е номен, который можно наблюдать практически на любом курсе терапии. Участники берут какую-то форму поведения («прикла дываться к бутылке»), оценивают ее как «проблемную», ищут ей 39
объяснение («экзаменационный страх») и пытаются найти р е ш е ние. Если согласиться с такой изоляцией симптома, то естествен нее всего было бы предложить Эрнсту пройти тренинг для преодо л е н и я э к з а м е н а ц и о н н о г о страха. И во многих случаях это может быть вполне разумно. Но тут мы с л ы ш и м , что раньше у Эрнста никогда не было проблем с экзаменами; поэтому объяснения, наводящие на мысль, будто у него какие-то трудности с учебой, не очень убедительны. Скорее, объяснения требует то обстоятель ство, что он утратил свою способность отправляться на экзамены уверенно и с п о к о й н о . И , разумеется, напрашивается подозрение, что тяжелая болезнь — пересадка печени — и последующие слож ности с п о и с к о м работы по специальности серьезно ухудшили представление Эрнста о самом себе. А еще возникает вопрос, чем объясняется тот факт, что о н , по-видимому, еще до заболевания печени активно прибегал к алкоголю. Т а к и м образом, названную здесь цель («отсутствие экзамена ц и о н н о г о страха и т.д.») следует понимать, скорее, как симптом изменения ситуации в целом. С технической точки зрения, к о нечно, имело бы смысл еще более к о н к р е т н о расспросить о п о ведении при отсутствии этого страха. Дело в том, что с п о з и ц и и практической терапевтической работы подобные негативные ф о р мулировки цели всегда неблагоприятны. Если в течение какого-то времени некая форма поведения больше не демонстрируется, н и когда нельзя быть уверенным в том, что на следующий день она не появится снова. Эта проблема возникает л и б о , когда речь идет о любых симптомах, интерпретируемых как проявление «зависимо сти», либо, когда речь идет об о т к л о н я ю щ е м с я поведении. В этих случаях нет позитивно сформулированного признака, по к о т о р о му м о ж н о определить, что терапия увенчалась успехом.
Рис. 3. Направление изменений при негативно сформулированной цели терапии
40
Эту трудность можно проиллюстрировать п р и п о м о щ и такого сравнения: если кто-то играет н а п и а н и н о и это рассматривается его окружением или даже и м самим к а к «проблема», то тот факт, что в д а н н ы й к о н к р е т н ы й момент он не музицирует, не является доказательством успеха и гарантией того, что в следующий миг он не ударит п о клавишам снова. Если же успех описывается п о зитивно, если способность сыграть н а п и а н и н о «собачий вальс» расценивается к а к отличительный п р и з н а к успешной терапии, то первое и, возможно, единственное исполнение этого великого музыкального произведения будет доказательством того, что цель достигнута. Для терапии сложность заключается в том, что подобные н е гативные определения цели открывают бесчисленное множество вариантов и дают бесконечную степень свободы. Если не знаешь, куда хочешь попасть, то невозможно и определить, добрался ли ты до цели. Хотя, к а к известно, иногда целью является путь... Правда, к терапевтам, з а н и м а ю щ и м с я краткосрочной терапией, это, к а к правило, не относится. (Продолжение стенограммы интервью с семьей Бастиан в главе 4.)
4. Объяснения. Конструкции и деконструкция. «Позитивная сила негативного мышления» (семья Бастиан, часть 2) Реакция членов семьи н а поведение их близких во многом зави сит от того, к а к о н и его объясняют и оценивают. Точнее говоря, то, к а к объясняется поведение, определяет то, к а к о н о оценивает ся, а то, к а к о н о оценивается, определяет то, к а к о н о объясняется. Поведение, которое обычно оценивается к а к «плохое», а иногда даже к а к «криминальное», радикально меняет свое значение, если о н о объясняется к а к проявление и л и симптом некой «болезни». В зависимости от того, к а к оценивается и объясняется поведение членов семьи, к н и м применяются те и л и иные правила. От «боль ных» не требуют, чтобы о н и ходили в школу или на работу; наобо рот, в соответствии с о б щ е п р и з н а н н ы м и общественными ц е н н о стями о н и имеют право на заботу и п о в ы ш е н н о е внимание. Тот же, кто «по собственному произволу» решит провести день в п о стели, может рассчитывать на (порожденные завистью?) с а н к ц и и со стороны близких. 41
Всякий раз, когда чье-то поведение расходится с тем, чего ждет от него семья (в семье Бастиан, например, когда Эрнст в стрессовых или связанных с экзаменами ситуациях прикладывается к бутылке), члены семьи строят гипотезы о том, как это поведение возникает. Если причиной признаются биологические механизмы, то этот член семьи превращается в «пациента», с которого во многом снимается вина и ответственность за его поведение. Так что, если нужно и з бавить кого-то от вины и ответственности, рекомендуется объявить его «больным». Тогда он — «жертва» высшей силы, болезни. Ему надлежит помогать. Если же «виновником» является он сам, то его следует наказать и соответствующим образом «воспитать». То, что м о ж н о сказать о болезнях в п р и н ц и п е , можно сказать и о так называемых «психических заболеваниях». Правда, здесь гораздо больше неуверенности в том, как реагировать на этот вид болезни. В конце к о н ц о в , «здоровое поведение» тоже как-то п с и хически обусловлено, поэтому граница между виной и н е в и н о в н о стью, ответственностью и безответственностью, возможностью влияния и отсутствием таковой неоднозначна. Перед каждой семьей с и д е н т и ф и ц и р о в а н н ы м пациентом — а впоследствии и перед каждым терапевтом — встает вопрос: кто и на что способен влиять? Сам пациент, его близкие, врачи? Речь всегда идет о возложении ответственности — как за появление «проблемы», так и за появление «решения». От тех или иных объяснений (то есть мысленного конструиро вания механизмов, приводящих к появлению «проблемы» или «ре шения») зависит, где и какими средствами следует искать р е ш е ние. Так, мать Эрнста считает поведение сына зависимостью или, по меньшей мере, своего рода психической болезнью. Это значит, что она не возлагает или почти не возлагает на него ответственно сти за его поведение. Это зависимость (каким-то образом) влива ет в него алкоголь. Следовательно, ему нужна п о м о щ ь в борьбе с этой высшей силой. Как ответственная мать, г-жа Бастиан счита ет, что обязана ему помочь, и делает то, что, на ее взгляд, оказыва ет благотворное воздействие: она старается его понять, «вникнуть» в него, говорить с ним. Ведь при психических проблемах п о м о гают доверие и п о н и м а н и е — такова, по всей видимости, ее идея относительно решения и вытекающая отсюда стратегия решения. Остается проверить, насколько она успешна. Однако терапевтам тоже не обойтись без построения гипотез о том, как возникает проблема, или хотя бы как может появиться решение. Им тоже приходится задумываться о том, в какой области действительности — организме, психике или системе коммуника ции — следует попытаться вызвать перемены. В отличие от пред42
ставителей некоторых других терапевтических школ, системные терапевты направляют свое внимание в первую очередь на поддер живающие проблему или способствующие решению модели взаи модействия и коммуникации. Если удается прийти к позитивному определению цели терапии (например, новые ф о р м ы поведения или коммуникации, которых не было до терапии), то рекомендуется сфокусировать внимание на тех механизмах взаимодействия и к о м муникации, которые способны привести к такому решению. Если же, как в случае семьи Бастиан, цель сформулирована негативно («Эрнст больше не должен хвататься за бутылку»), то полезнее со средоточиться на механизмах, которые можно связать с этим пове дением. Это скорее позволит выработать идеи по поводу того, как прервать («нарушить») эту модель и заменить ее альтернативными. Следующий фрагмент первичного интервью с семьей Бастиан призван показать, как можно поступать с объяснениями, которые дает семья. В п р и н ц и п е , терапевт может исходить из того, что од н и м из важнейших э ф ф е к т о в объяснений является предотвраще ние дальнейших расспросов. Если терапевт использует те ж е объ яснения, что и клиент (клиенты), то и новых идей у него тоже не возникает. Тогда он «знает» ровно столько, сколько его собеседни ки. А тот, кто знает, вопросов, к а к известно, не задает. Тому, кто хочет продолжить спрашивать, нельзя с л и ш к о м быстро понимать предложенные ему объяснения...
*** Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сестре): А к а к о н и оба объясняют себе такое поведение? Ведь люди всегда ищут объяснений. Почему он это делает? У м н ы й человек! Успешный! Почему он это делает? Если я правильно понял, по м н е н и ю вашей матери, это скорее н е что такое, за что он сам не отвечает, что-то психическое... К а к она считает, он мог бы поступать по-другому, если бы захотел? Для правил игры, регулирующих интеракцию, разница между «здо ровым» и «больным» имеет практически то же значение, что и раз ница между «взрослым» и «ребенком». В первом случае мы имеем дело с человеком, который способен о себе позаботиться и нести ответ ственность за свои поступки, во втором — с нуждающимся в помо щи существом, которого нельзя в полной мере призвать к ответу за его поведение. Соответственно, причисление к той или другой кате гории определяет, какие ожидания партнеры по отношениям направ ляют на снабженного таким ярлыком человека. Способен он что-то изменить или нет ? 43
С Е С Т Р А То, что с циррозом дело вообще зашло так далеко, было, на мой взгляд, формой медленного самоубийства. Этому предшествовал разрыв с подругой, которую о н очень любил, и с этой травмой он тогда далеко еще не справился. Не знаю, справил ся ли сейчас. Мы говорили об этом сегодня утром (обращаясь к бра ту), и ты сказал, у тебя такое ощущение, что ты хотя бы теперь м о ж е ш ь с п о к о й н о смотреть на вещи, которые вы вместе покупали. Сестра пациента выдвигает новую гипотезу, объясняющую его поведение: тенденция к саморазрушению. Если посмотреть на пред сказуемые последствия его пьянства, то проигнорировать такую ин терпретацию никак нельзя. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда произошел разрыв с подругой? Э Р Н С Т : Десять лет назад. С Е С Т Р А : Да, где-то за два года до трансплантации. И у меня такое ощущение... в этой связи я все время чувствую, что это ока зало на него настолько травмирующее и разрушительное воздей ствие в плане его чувства собственного достоинства, что Эрнст по-настоящему так от этого и не оправился. Отчасти он отошел, но по-настоящему так и не оправился. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И вам по-прежнему кажется, что сейчас это все та же медленная форма самоубийства, когда он поигрывает с глоточком-другим шампанского? СЕСТРА: Да, да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что он размышляет: «А хочу ли я вообще жить?» Э Р Н С Т : Это так! Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Эрнсту): Вы тоже так считаете? Ей правильно кажется? О н а достаточно хорошо вас знает? (Эрнст кивает.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага. (Обращаясь к матери.) Вы тоже считае те, что это отчасти игра с... МАТЬ: ...с огнем! Да, я тоже так считаю! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Больше с «огненной водой», чем с огнем, игра со смертью. Так, немного самоубийства в рассрочку... МАТЬ: Надеюсь, тут нет такой серьезной подоплеки. Я, скорее, думаю, что алкоголь нужен ему, чтобы справляться с мелочами. Хотя он уже иногда говорил, что был бы очень рад, если бы все это когда-нибудь закончилось. Н о я думаю, тут можно попробовать и другие пути, прежде чем до этого дойдет. Поэтому мы и обрати лись за советом к психологу, чтобы найти другой путь, ведь это же не решение. 44
По мимике матери складывается впечатление, что обращение к теме несчастной любви сына ей неприятно. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сестре): Если я правильно п о нял вашу маму, она бы предпочла, чтобы в том, что касается п с и хологической подоплеки, это не было чем-то столь опасным для ж и з н и . Она бы не стала придавать такое значение этой истории с разрывом? Я правильно понял? (...) Здесь в стенограмме пробел. Тут была заложена еще одна петля, по ходу которой мы говорили о том, как семья и, в частности, мать справляется с тяжелыми и стрессовыми ситуациями. Выясняется, что члены семьи предпочитают избегать агрессивных столкновений и у них быстро возникает чувство вины, если кому-то другому пло хо. Для членов семьи важно избегать чувства вины, и это является значимой семейной ценностью. Это затрудняет разговор на темы, которые могут обидеть, задеть или огорчить других. Это относит ся и к аутоагрессивным тенденциям сына. После такого временного смещения фокуса мы возвращаемся к объяснениям... Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Эрнсту): К а к вы сейчас объяс няете н ы н е ш н ю ю ситуацию? Я пока не п о н и м а ю , какое о т н о ш е ние ваша подруга имеет к тому, что у вас сейчас проблемы. Это же было давно! Э Р Н С Т : Наверное... я думаю, если бы моя мать сейчас, н а п р и мер, бросила моего отца, то через 10 лет он бы тоже еще не отошел. О н и так тесно связаны... Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к долго вы были вместе? Э Р Н С Т : Больше четырех лет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А сколько лет вместе ваши родители? Э Р Н С Т : Ну, лет сорок или около того, да? К о н е ч н о , это нечто иное. У них была семья, а у меня нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И вы реализовали модель «моментального клея»: уже через четыре года связь так же прочна, как после сорока лет! Признаем: метафора неуважительная. Э Р Н С Т : Ну да, когда со временем приобретаешь всякие вещи, строишь планы съехаться и ждешь только, пока мадам закончит институт, и вдруг тебе н и с того ни с сего говорят: «У меня есть другой!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это было п о л н о й неожиданностью? 45
Э Р Н С Т : Меня это совершенно... и это за три дня до очень и очень важного экзамена! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это пересекается с этими экзаменами? Э Р Н С Т : Нет, нет, тогда это не имело значения. Гипотеза о том, что экзамены могли приобрести свое травма тичное и стрессовое значение из-за совпадения по времени с уходом подруги, оказывается для пациента неубедительной. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы сдали тот экзамен? Э Р Н С Т : Нет, сначала я вообще на него не пошел. В том состоя нии я просто не мог. Я сдал его на семестр позже. В этом не было никакой трагедии, просто это совершенно выбило меня из колеи. Я тогда понял, насколько я за эти четыре с л и ш н и м года отгоро дился от других. М н е вдруг снова захотелось с н и м и сблизиться, а о н и сказали: «Нет уж, т а к тебе и надо! Все это время мы собира лись, куда-то ходили, а тебя никогда с нами не было!» Ну вот, так все и получилось, тогда попадаешь в к а к о й - т о идиотский замкну тый круг. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что стало с вашей б ы в ш е й подругой? Э Р Н С Т : О н а через полгода вышла замуж и через три или четы ре месяца родила ребенка. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Быстро. Она знает, что было потом с вами? Э Р Н С Т : Н е знаю! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы думаете? Э Р Н С Т : Знает, наверняка! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А раз она знает, она испытывает из-за этого чувство вины? И л и она говорит... (Мать кивает.) Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к матери): Вы киваете? МАТЬ: Я думаю, да. Н о только где-то совсем на заднем плане. Я вполне могу себе это представить. Я не могу судить, счастлива она с мужем или нет. И не могу судить, была бы она счастлива с н и м или нет (делает движение головой в сторону сына). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Есть разные варианты, как можно отреа гировать, когда с л ы ш и ш ь подобные вещи. Она могла бы сказать: «Хорошо, что мы с н и м расстались. Я с самого начала знала, что... или...». МАТЬ: Нет, нет, нет, у них были очень хорошие о т н о ш е н и я . Она доверяла мне больше, чем собственной матери. Во всяком случае, я постоянно слышала это от них обоих. О н а мне очень нра вилась. М ы были точно так же поражены и потрясены этим раз рывом, но... 46
Модель коммуникации семьи Бастиан соответствует той, кото рая в литературе называется «обязывающей». Гармония и близость являются высшими ценностями. По своему переживанию разрыв при равнивается к смерти. Каждому кажется, что он способен выжить только будучи частью партнерских или семейных отношений. Обыч но подобные модели семьи очень притягательны для детей из семей, где преобладает прохладная атмосфера, а отношения между родите лями и детьми скорее дистантные. В таком случае иногда партнера выбирают из-за его родителей, чтобы получить от них то, чего не хватало в родной семье. Возможно, так было и здесь (но, разумеется, это чистая спекуляция). Ф Р И Т Ц С И М О Н (перебивает ее): Простите, что я вас переби ваю. К а к вы думаете, что побудило его подругу порвать о т н о ш е ния? МАТЬ: Порвать отношения? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да! Почему она от него сбежала? Э Р Н С Т : Я могу вам сказать! МАТЬ: Я могу только повторить ее слова. Она тогда сказала: «Он с л и ш к о м сильно на меня влияет!» О н тогда не хотел, что бы она уехала за границу. Возможно, о н и были с л и ш к о м близки, с л и ш к о м тесно связаны, чтобы предоставить друг другу некоторую свободу. Э Р Н С Т : Н у д а , я хотел... Вполне понятно, что если она уедет за границу, то все расшатается. Я хотел этому помешать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага. Вы опасались полного разрыва? Э Р Н С Т : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сестре): О н бы предпочел быть с н е й все двадцать четыре часа в сутки? Это так? Э Р Н С Т : Не обязательно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Меня тут интересует вот что: это проблема близости-дистанции? Сколько близости и сколько автономии себе позволяешь, сколько позволяешь себе свободы и насколько п р о ч но кого-то к себе привязываешь? Д л я большинства людей это важ ная тема в отношениях. Если терапевт руководствуется теориями, которые представля ют в том числе коллеги, отвечающие за колонки советов в бульвар ной прессе или в интерактивных телепередачах, то их можно сразу же открыто озвучить и вместе поговорить на «узкоспециальную тему». Тем самым он как бы приглашает клиентов вместе с ним за нять внешнюю позицию экспертов, в кругу коллег, обсуждающих 47
пациента или семью, которые случайно оказались среди участвую щих в беседе специалистов. Э Р Н С Т : Эта ж е н щ и н а , она была такая, что если я собирался что-то предпринять, она сразу начинала рыдать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда вы собирались что-то предпринять? Э Р Н С Т : Когда я собирался предпринять что-то без нее. Если я говорил: «Я иду пить пиво с тем-то!» или: «Я займусь тем-то», у нее сразу начинали течь слезы: «Я ждала тебя целый день!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть вы были очень похожи? Вы же не х о тели отпускать ее за границу? Э Р Н С Т : П о крайней мере, не так надолго, как хотела она! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вашей маме правильно кажется, что это м о жет быть одной из п р и ч и н , почему она вас бросила? Э Р Н С Т : Нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Нет? А что тогда? Э Р Н С Т : Я тоже думаю, что я тут, может быть... что я тут перегнул палку со своей заботой. Н о мне кажется, скорее это был тот круг, в который она тогда вошла. Там были сплошь медики и юристы, а это в любом случае особый народ. И ей часто хотелось пойти туда на какой-нибудь праздник. Я был там с ней два раза, и меня там спра шивали: «Ну, а ты чем занимаешься? А что ты изучаешь? — А, всего л и ш ь организацию производства!» Задавались так, что дальше н е куда! И тогда я сказал ей: «Я больше с тобой туда не пойду! Для меня это слишком глупо!» Если ты не изучаешь юриспруденцию или м е дицину, все — ты сразу оказываешься в изоляции. Ей все время туда хотелось, потому что там как раз были люди из этой студенческой корпорации. Тогда я сказал: «Ты можешь ходить туда одна, тогда в субботу вечером у меня своя дорога!» Ну, вот и... Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда она нашла кое-что «получше» — в кавычках. М А Т Ь : Видимо... Э Р Н С Т : Точно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я все н и к а к не пойму — может, я с л и ш к о м глуп, — к а к тут, когда прошло столько времени, все еще осталась какая-то взаимосвязь. К а к дело обстоит сейчас? Сознаться в собственном непонимании и, как следствие, про должить задавать вопросы — одна из самых полезных стратегий ведения интервью. Обычно этому мешает представление о том, что терапевты проявят себя с лучшей стороны, если как можно бы стрее — иногда даже без слов — все поймут. Но если говорить чест но, они вовсе не понимают, они лишь делают вид... 48
Э Р Н С Т : Все очень просто! Например, мы вместе обставили себе комнату. Каждый раз, когда я в нее захожу, накатывают вос п о м и н а н и я . Поэтому я очень редко туда захожу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Эта комната, она все еще существует? Э Р Н С Т : Ну да, и там есть вещи за пять, шесть, семь, восемь т ы сяч марок, не выкидывать же их из-за этого! Внешний наблюдатель, конечно, сразу же задаст себе вопрос, что дороже: мебель за восемь тысяч марок или избавление от неприятных воспоминаний?Но, может быть, мебель — это только предлог, что бы снова и снова предаваться болезненным воспоминаниям... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я просто хотел знать, вы там что-нибудь и з менили или все осталось так же, к а к тогда? Э Р Н С Т : Много там не изменишь. Это довольно маленькая комната. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Где она находится? В вашей квартире (смот рит на мать)? (Мать кивает.) Э Р Н С Т : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это что-то вроде д о м а ш н е й капеллы? Признаюсь, это снова несколько непочтительное замечание перед лицом связанных с этим местом чувств. Но чувства — это оценки. Кто относится к ним с чрезмерным пиететом и не ставит их так или иначе под вопрос, рискует эти оценки подтвердить. Э Р Н С Т : Капеллой я бы это не назвал! Капелла, где у меня стереоустановка, это... Пациент принимает игру в непочтительность, «неправильно» по нимая значение слова «капелла»"... Благодаря чему Эрнст (т.е. про тивоположность шутке)" и пациент несколько выводятся из ситуа ции. Тот, кто смотрит на ситуацию с юмором, эмоционально всегда несколько более дистанцирован. Это позволяет относительно спо койно рассматривать даже очень болезненные темы. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я не то имел в виду под капеллой... я имел в виду, что это алтарь, где хранятся ваши прежние, утраченные от ношения. Капелла (итал.) — часовня — в католичестве и англиканстве — небольшое культовое сооружение для приватных богослужений, молитв и хранения рели гиозных реликвий, а также место в католическом храме, где помещается хор. Эрнст (нем.) — серьезность. 4-1757
49
Э Р Н С Т : Да, конечно, это так. Тут я во время уборки наткнулся на всякие вещи, которые мне снова обо всем напомнили. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И чем вам тут помогает алкоголь? Я пока не понимаю! Здесь непонимание терапевта снова нацелено на то, чтобы по мочь пациенту занять позицию стороннего наблюдателя по отноше нию к самому себе и к своим психическим механизмам. Тут беседуют два эксперта, но при этом только один из них — пациент — может непосредственно наблюдать процессы, о которых идет речь. Дру гой — терапевт — привязан к описаниям пациента, то есть к чужим словам. Свидетель, который видит собственными глазами, слышит собственными ушами и чувствует собственной шкурой, эксперт по собственным субъективным переживаниям совещается с экспертом по общечеловеческим переживаниям. Э Р Н С Т : Тогда я об этом забываю. Тогда становится легче. Ведь алкоголь имеет такой эффект, что он снимает тормоза. Тогда п о является чувство: «Дура ты, дура!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : А, это скорее агрессивное чувство по о т н о ш е н и ю к ней? Э Р Н С Т : П о о т н о ш е н и ю к ней, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ах, вот как. Выражение агрессивных чувств не входит в число форм поведения, разрешенных и тем более рекомендуемых правилами игры в семье Ба стиан. Похоже, здесь функция алкоголя состоит в том, чтобы сде лать возможным нечто, в ином случае запрещенное. Э Р Н С Т : О б ы ч н о нет... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Обычно, то есть без алкоголя, вы не и с п ы тываете к ней агрессивных чувств? Э Р Н С Т : Без алкоголя я вообще об этом не думаю. Ну, только, если вижу определенные вещи. Ф Р И Т Ц С И М О Н : С п р о ш у еще раз по-другому. Предположим, у вас нет н и малейшего желания выпить, и вы хотите повысить ве роятность того, что такое желание у вас появится, тогда вам нужно пойти в эту комнату и вспомнить о б ы в ш е й подруге? Э Р Н С Т : Нет, это чушь. Неправильная последовательность. А б солютно неправильная последовательность! Тут он, конечно, прав. В нашем обыденном мышлении, где мы раз личаем причину и следствие, причина должна быть отделена по вре50
мени от следствия. Поэтому одним из способов деконструировать объяснения и предоставить возможность сконструировать альтер нативные объяснения является изменение времени и последователь ности. Однако в заданном терапевтом вопросе содержится еще одна новая конструкция. Негативно оцениваемое поведение («пьянство») рассматривается — чисто гипотетически — как результат некое го решения. Если бы пациент собирался..., то ему нужно было бы.... Описание из внешней перспективы приводит к правилу связи между походами в «капеллу» и выпивкой. Это правило можно использовать в разных аспектах, чтобы сделать пьянство более вероятным или менее вероятным. Выбор того или другого варианта остается за па циентом. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тут я вам верю. Н о я сознательно так сказал! Это не случайно. М е н я интересует, к а к вы можете на это влиять. Вы можете так...? Э Р Н С Т : Нет! М н е просто нужно больше... Обсуждение вопроса о том, как можно вызвать симптом или какое-либо другое официально нежелательное состояние, просто противоречит привычным нормам мышления. Все всегда сосредото чены только на поиске решения. Поэтому для ориентированного на решение терапевта существует риск, что все, что он будет гово рить, уже сказал в том числе и доброжелательный сосед. Если же он развернет перспективу и посмотрит, как можно вызвать или обо стрить симптом, это позволит увидеть незамеченные прежде или, по меньшей мере, неиспользованные возможности влияния. По этой причине терапевт прерывает попытку пациента рассказать, что ему на самом деле следовало бы делать для решения этой проблемы, и снова направляет внимание на его деструктивные возможности. Скрытое здесь послание звучит так: даже саморазрушительное по ведение можно рассматривать как результат принятого решения. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Нет, меня сейчас не интересует, как вы м о жете избавиться от пьянства. Меня интересует прямо противопо ложное. Предположим, вы целый год не вспоминали про алкоголь, совсем... Что вы можете сделать для того, чтобы снова начать пить? Предположим, вы получили бы сто тысяч марок за то, чтобы снова начать пить — за медицинский эксперимент: пересадка печени плюс алкоголь против пересадки печени без алкоголя. Спонсором высту пает фармакологическая промышленность. И им нужен кто-то, кто пьет, даже зная, что ему это неполезно. Вы — в одной контрольной группе, другие — в другой. К а к вы можете усилить желание выпить, 4*
51
как вы можете его вызвать, если о н о не появляется само по себе. Что вам нужно для этого сделать? (Эрнст пожимает плечами.) Это обычная реакция, которую получаешь сначала в ответ на по добные вопросы. Но это не страшно, поскольку вопросы всегда слу жат в том числе и для того, чтобы подать идеи и предложить точки зрения, которые спонтанно в семье не возникли бы. В подобном случае показана настойчивость. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о й т и в эту комнату — это был бы хороший способ? Э Р Н С Т : Нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Полистать старые альбомы? Э Р Н С Т : Тогда может быть... Это всегда зависит от ситуации... Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о й т и на экзамен? К а к о й способ будет н а и лучшим? М А Т Ь (смеется): Предстоящий экзамен! Э Р Н С Т : Возможно. И л и чтобы предстояло что-то такое, что м н е ужасно неприятно. Мать и сын возвращаются к гипотезе, что причиной пьянства является экзаменационный страх. Она кажется им как-то прият нее. Возможно, она еще и более понятна с точки зрения бытовой пси хологии. Если клиенты не принимают его собственных, скрыто или явно предлагаемых схем объяснения, терапевт должен согласиться. Достаточно подать идею. Если клиенты сочтут ее важной, она про должит работать и в какой-то момент всплывет снова. Это один из «нарушающих» эффектов вопросов. Если отношения с терапевтом приобрели для клиентов некоторую значимость (из чего не стоит ис ходить во время первичного интервью), они так просто не отбросят то, что он говорит. Они будут об этом размышлять, и иногда в ходе этого процесса их картина мира несколько меняется: они отказыва ются от старых объяснений, конструируют новые и ведут себя подругому (но, как уже было сказано, иногда). Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что самое неприятное вы можете себе представить? Конфронтация с черными фантазиями — хорошее средство про тив стратегий избегания и принятия желаемого за действительное. Э Р Н С Т : У ф - ф - ф . . . что было бы самым неприятным? 52
МАТЬ: Возможно, боязнь не справиться. Э Р Н С Т : Тогда просто нужно, чтобы м н е приснился старый к о ш м а р . М н е снится, что я иду на экзамен, передо мной лист бу маги, задание, а я не в зуб ногой, при этом я знаю, что это р е ш а ю щ и й экзамен и больше ш а н с о в у меня не будет. Все вконец и с п о р чено. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о с этими к о ш м а р а м и дело такое, что рас считывать на них нельзя. Вопрос: как бы вы сами могли вызвать этот к о ш м а р или другие подобные ситуации? У вас уже есть такой опыт? Новая попытка наделить гипотетической возможностью влияния. Э Р Н С Т (качает головой): Возможно... Ф Р И Т Ц С И М О Н : К о н е ч н о , у вас есть такой опыт. Э Р Н С Т : Да, конечно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, если бы вы хотели повысить вероят ность увидеть этот кошмар? Э Р Н С Т : Может быть, если бы я увидел ее. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Меня*?! Шутка! Приглашение поиграть с терапевтом или, точнее, с те рапевтическими отношениями. Э Р Н С Т : Нет, ж е н щ и н у с ее двумя детьми и мужем! Посевы взошли явно быстрее, чем ожидалось. Бывшая подруга возвращается в фокус внимания, экзаменационный страх снова от ходит на задний план. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы знаете, где она живет? Э Р Н С Т : Да, знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вам пришлось бы почаще проходить мимо и смотреть? Э Р Н С Т : Нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, я имею в виду только, если бы вы захо тели. Я не собираюсь вам это советовать. Просто меня интересует, как вы можете на это повлиять. Это один из вариантов. Тогда у вас было бы больше шансов ее увидеть. Э Р Н С Т (качает головой и пожимает плечами): Я там еще н и разу не был! В немецком языке местоимения «она» и «Вы» в винительном падеже произ носятся одинаково.
53
Ф Р И Т Ц С И М О Н : М е н я это удивляет. Я бы то и дело бегал мимо! Э Р Н С Т : Да? Ну это уж слишком! (Смеется.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : А кто-то другой в семье мог бы на это п о влиять? Я все еше развиваю тот м ы с л е н н ы й эксперимент, что вы получили бы кучу денег, если бы стали пить больше, чем вам надо, и для этого вам была бы нужна какая-то причина. Кто-нибудь дру гой в семье мог бы вам помочь? (Эрнст смеется.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я признаю, что это абсурд! Но... М А Т Ь : Дело-то в том, что тогда алкоголь наверняка разрушил бы всю его оставшуюся жизнь. Использованная здесь техника базируется на вере терапевта в «позитивную силу негативного мышления». Для матери, которая, похоже, все свои надежды возложила на силу позитивного мышления, почти невыносимо мириться с такой постановкой вопроса. Тут есть риск потерять мать, поскольку за короткое время отношения, веро ятно, еще не успели стать достаточно прочными, чтобы выдержать такую нагрузку. Этот риск существует всегда, когда терапевт представляет взгляды или демонстрирует формы поведения, к ко торым невозможно присоединиться, которые слишком расходятся с мировоззрением и ценностями клиентов. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о н я т н о , что вы этого не хотите. Думаю, об этом нечего даже и говорить. МАТЬ: Нет, это было бы чистое самоубийство. Н е можем же мы его к этому подталкивать! Ф Р И Т Ц С И М О Н (матери): Н о многие люди делают самоубий ственные вещи! Одни участвуют в автогонках, что крайне р и с к о ванно. О н и получают за это много денег и говорят: «Ладно, я знаю, на что иду!» Другие прыгают на резиновом тросе в пропасть. И не только не получают за это денег, н о еще и сами д о л ж н ы за это пла тить. Т а к что д л я меня это не было бы достаточным основанием, почему бы ему этого не сделать. Н о м н е кажется, вы затронули важный момент. (Обращаясь к сыну.) Вы сказали, что когда пьешь алкоголь, забываешь, так? Э Р Н С Т : Н а какое-то время. Ф Р И Т Ц С И М О Н : На какое-то время. Н о вы, вероятно, знаете и то, что надолго этого не хватает. Э Р Н С Т (соглашаясь): Нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к сестре): С п р о ш у вас. Возмож но, вы легче переносите такие несколько странные вопросы: есть 54
ли е щ е что-то хорошее в этой модели поведения? Снова и снова прикладываться к бутылке, прекрасно зная, что это не только не полезно, но даже опасно? Есть л и еще что-то хорошее, на что пока никто не смотрел, поскольку это не объективно хорошо, а, может быть, только под каким-нибудь очень кривым углом зрения? Симптомы всегда можно рассматривать в том числе как прояв ление и результат стратегий выживания. Кто упускает из виду их адаптационный аспект, рискует вызвать пресловутое и так ценимое терапевтами всех направлений «сопротивление». Большинство сим птомов имеют для своего обладателя и творца амбивалентное содер жание: он хочет от них как-то избавиться, но это означает также, что ему, возможно, придется отказаться от некоего функциональ ного механизма выживания. Однако с системной точки зрения это не патологический феномен, это разумно. Зачем отбрасывать жизнен но важный и испытанный инструмент ? И, прежде всего, пока нет замены, которая доказала бы свою функциональность. С Е С Т Р А : У меня тут напрашиваются кое-какие фантазии. Это детскость, это беззаботность, это «просто не обязательно быть ра зумным» или... Вот такие у меня на это возникают фантазии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Дети.ведь часто делают опасные вещи и не заглядывают далеко в будущее. Вы думаете, что он... сейчас в сво ем поведении и л и даже в отношениях с родителями хотел бы еще побыть ребенком? С Е С Т Р А : Я думаю, в том, что касается о т н о ш е н и й , это тоже еще эта детскость. (Повернувшись к матери.) Это просто моя ф а н тазия. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это значит, что сейчас о н , возможно, д о б и рает в отношениях между матерью и с ы н о м что-то, чего у него не было раньше? (Сестра кивает.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Интересная мысль!
** * Не приведенный здесь фрагмент беседы показал, что правила к о м муникации в семье Бастиан, скорее всего, соответствуют «психо соматической модели»*. Привязанность и лояльность друг к другу являются здесь высокими ценностями. Эгоизм осуждается, если что — лучше уступить. Награда за это — возможность безусловно См.: Симон Ф. 1988/93 и 1995.
полагаться на других членов семьи. Каждый пытается понять дру гого и максимально вжиться в его чувства. Н о в то же время, чтобы не обременять других, каждый старается скрыть, что происходит в нем самом. Возможное стремление к разделению и индивидуации пред ставляет собой запретную тему, сепарация связана с чувством вины. Потенциальные зять или невестка принимаются с распро стертыми объятьями, однако так просто эту семью уже не п о к и нешь. Ввиду таких ценностей межличностные к о н ф л и к т ы практи чески никогда не решаются с проявлением агрессии. Справиться с н и м и м о ж н о только индивидуально. Возникновение физических симптомов о б ы ч н о еще больше укрепляет эту модель. Все это следует учитывать при выработке стратегии терапии.
5. Взаимная обусловленность. «Черные фантазии». Симптомы как средство принуждения (семья Перлах, часть 1) Среди всех возможных объяснений того, что ежедневно с н а м и происходит (судьба, случай, колдовство, расположение звезд, Б о жья воля и т.д.), на Западе особой популярностью пользуется п р я молинейная причинно-следственная схема. Она доказала свою полезность в большинстве областей неживой природы, поскольку она позволяет довольно точно предсказывать последствия наших действий. Создается впечатление, что каузальное м ы ш л е н и е дает нам возможность подчинить себе всю Землю. Со временем на сияющем образе этого типа м ы ш л е н и я п о я в и лось несколько царапин. Насколько их появление оправдано, м о жет и должно рассматриваться здесь л и ш ь в той мере, в какой это касается социальных систем (например, семей). Если взять за о с н о ву модель автономных самоорганизующихся систем, то от п р я м о линейных каузальных объяснений придется отказаться, поскольку они просто «не подходят» для наблюдаемых феноменов. С позиции внешнего наблюдателя очевидно, что внутри семьи каждый (со) определяет условия для поведения всех остальных. Несмотря на то, что один может определять условия для другого в большей степе ни, чем наоборот, никогда не бывает так, чтобы между действиями одного и действиями другого действительно существовала просчи тываемая причинно-следственная связь. Люди побуждают и воз буждают друг друга, о н и устанавливают друг для друга границы, от крывают и закрывают друг для друга те или иные возможности. 56
Однако большинство приходящих на терапию пациентов о п и сывает и объясняет свое взаимодействие (неподходящим образом) так, будто действия одного являются п р и ч и н о й реакций другого. В соответствии с этим о н и возлагают вину и ответственность на того или иного «другого», снимая всякую ответственность с себя самих (разумеется, так поступают не все и уж подавно не всегда, н о все же так делают довольно многие и достаточно часто).
Рис. 4. Атрибуция причины и следствия с внутренней точки зрения А
Такое объяснение не учитывает взаимность о т н о ш е н и й , а глав ное — о н о препятствует и з м е н е н и я м и зачастую ведет к х р о н и ф и к а ц и и модели взаимодействия и к о м м у н и к а ц и и . Если А считает п р и ч и н о й своего поведения поведение Б, а Б считает п р и ч и н о й своего поведения поведение А, то каждый из них находит в пове дении другого подтверждение своей точки зрения. Оба чувству ют себя бессильными, оба не могут ничего изменить, поскольку «причиной» является или ведает другой, она находится в его вла сти, и виноват и м е н н о он. О н — «злодей», а я — «жертва». Однако тому, кто чувствует себя бессильным, не остается ничего иного, кроме как ждать, пока другой что-то изменит. И если другой этого не делает, то это, как правило, вызывает к нему не самые н е ж н ы е чувства. А если (трагическим образом) так описывают себя и свое го партнера оба, то модель их совместной ж и з н и становится хро нической.
Рис. 5. Внутренняя перспектива стабилизации модели взаимодействия (неизменение)
57
Поэтому одна из основных задач терапевта заключается в том, чтобы привести всех участников взаимодействия к такой ситуа ции, где они снова станут хозяевами положения и где для них от кроются новые варианты действий. Поскольку терапевт, как пра вило, не может (или не хочет) изменить ж и з н е н н у ю ситуацию своих клиентов, ему остается только помочь им изменить оценку этой ситуации. О н может направить свое внимание на выяснение того, где и к а к и м образом каждый из них имеет возможность на нее повлиять. В приведенных ниже фрагментах интервью с семьей Герлах мы представим и объясним используемые для этого техники. Семья п р и ш л а по направлению детского психиатра, с которым было несколько встреч по поводу дочери М о н и к и . Состав семьи: г-н Герлах (48 лет, почтовый служащий), г-жа Герлах (44 года, д о мохозяйка), их дочь М о н и к а (15 лет, школьница) и сын Хайнц (12 лет, тоже ш к о л ь н и к ) . В сопроводительном письме детский психиатр следующим о б разом описывает симптоматику, из-за которой семья к нему о б ратилась: «(...) М о н и к а стала испытывать отвращение к мочеиспу с к а н и ю , перестала садиться на сидение унитаза и удерживала мочу до тех пор, пока мочеиспускание не происходило самопроизволь но, в течение некоторого времени имело место также ночное н е держание мочи. После нескольких бесед с семьей в консультации по месту жительства энурез прошел. Н о М о н и к а стала все чаще мыть руки, небрежно относясь при этом к телу. Кроме того, она демонстрирует совершенно «ненормальное» поведение, н а п р и мер, прячет столовые приборы и грязное нижнее белье в к н и ж н ы й ш к а ф отца. Если отец прикасался к ручке двери или крану, она открывает их при п о м о щ и обуви. Наряду с э т и м , у девочки по н е понятной п р и ч и н е недостаточная масса тела, во время последне го взвешивания при росте 170 см она весила около 47 кг. Только при подробном анамнезе выяснилось, что М о н и к а еще и довольно мало ест. В остальном М о н и к а , хотя и не без проблем, но все же успешно учится в школе (...)». На первое интервью п р и ш л и только родители с М о н и к о й , брат остался дома. Терапевтами являются Хельм Ш т и р л и н и Ф р и т ц Симон. В ходе беседы выяснилось, что в семье часто возникают к о н ф л и к т ы , н е п р е м е н н о й участницей которых является М о н и к а . Однако доли распределяются неравномерно: ссоры между мате рью и М о н и к о й составляют 70%, между отцом и М о н и к о й — 30%. Т и п и ч н ы й сценарий подобных к о н ф л и к т о в описывается так: М о ника доводит мать своим «невозможным» поведением, мать зовет 58
отца и просит сказать свое веское слово. Отец ругается, М о н и к а уходит в свою комнату, и родители остаются одни. После чего оба чувствуют себя физически плохо. На взгляд матери, М о н и к а в ы ходит из этих конфликтов победительницей. И з разговора явствует, что родители очень сердиты на Монику. Отца раздражают, прежде всего, огромные счета за воду, посколь ку М о н и к а иногда часами стоит под душем. Оба родителя под черкивают слабость своего физического здоровья. О других упо мянутых в сопроводительном письме симптомах говорится мало и между прочим. На вопрос, что, по ее м н е н и ю , п р о и з о ш л о бы в семье, если бы она отказалась от своего н ы н е ш н е г о вызывающего поведения, М о н и к а отвечает, что тогда мать будет больше заниматься собой и пойдет своей дорогой. О н а думает, что вероятность того, что роди тели разойдутся, в этом случае возрастет. Приведенный ниже фрагмент относится ко второй встрече. На ней присутствует вся семья, то есть мать, отец, Моника и Хайнц. Тема — о т н о ш е н и я между родителями. Если м н е н и я родите лей не совпадают, отец часто показывает, что ему физически пло хо. О н испытывает боли в сердце, которые сменяются задумчивой грустью.
*** Ф Р И Т Ц С И М О Н : Моника, к а к бы ты сказала, когда твоей маме лучше: когда отец в подавленном состоянии или когда он взрыва ется? Мы спрашиваем дочь, чтобы узнать мнение внешнего наблюдате ля об отношениях родителей. В этом есть (как минимум) два преи мущества: во-первых, те двое, об отношениях которых идет речь, получают самый непосредственный отзыв о том, как их поведение воспринимается со стороны, в данном случае дочерью. Во-вторых, это позволяет не попасть в логическую ловушку и не заложить от носящиеся к самим себе, укрепляющие модель петли. Поскольку, если спросить одного из участников отношений в присутствии другого про их модель коммуникации, то ответ тоже будет частью той са мой модели, о которой мы хотим что-то узнать. Ведь даже попыт ки метакоммуникации пары являются элементами характерной для их отношений модели коммуникации. (Длительное молчание.) М О Н И К А : Вообще-то без р а з н и ц ы . 59
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о ведь на человека как-то влияет то, к а к чувствует себя его партнер. Это же не оставляет его равнодушным. М О Н И К А : Когда он больше ругается. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ей лучше, когда он больше ругается? Пред положим, он подавлен и не ругается, что тогда стала бы делать мама? К а к бы она себя чувствовала? О н а бы тоже впала в уныние? Она бы скорее подошла к нему или ушла от него? М О Н И К А : Ушла бы. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Скорее ушла бы! Эти вопросы направлены на выяснение фактической реакции ма тери на поведение отца. Часто существует большая разница между ожидаемой и фактической реакцией партнера. Из первичного ин тервью нам было известно, что родители пытаются влиять друг на друга и на детей тем, что демонстрируют, насколько им физически плохо. Это широко распространенная попытка контроля, которая способна привести к очень деструктивной эскалации с образованием самых удивительных физических симптомов. Стоящую за этим инди видуальную логику понять несложно: тот, кто считает виновником своего бедственного состояния другого, просто ведет себя последова тельно, когда агитирует за свою картину мира и пытается внушить другому чувство вины. Однако взгляд со стороны показывает, что подобная стратегия часто воспринимается как попытка шантажа, ответной реакцией на которую является сопротивление и упрямство. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь Герлах): Я бы хотел снова отойти от темы и еще раз вернуться к тому, что мы уже обсуждали. Предположим, ваш муж захотел бы помешать тому, чтобы М о н и к а активизировала свои силы, отделилась, как он сказал, и покину ла родительский дом. К а к бы он мог это устроить? Что ему нужно было бы сделать, чтобы она сказала: «Уж лучше я останусь здесь!» У нее ведь очень сильное чувство долга. М А Т Ь : Ч т о он должен сделать для того, чтобы она осталась дома? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Должен л и , это другой вопрос. Н о предпо ложим, чисто гипотетически, он бы хотел, чтобы она непременно осталась. Что ему нужно было бы сделать? Что он мог бы сделать? Гипотетическое приписывание неких намерений в рамках мыслен ного эксперимента дает возможность поменять местами причину и следствие. В идеальном случае это позволяет увидеть возможности влияния каждого. Если рассматриваемое следствие оценивается не гативно, становится понятно, от каких действий лучше отказать60
ся, если не хочешь способствовать тому, чтобы произошло именно то, чего ты на самом деле не желаешь (снова «позитивная сила не гативного мышления»). МАТЬ: Уж это я знаю: запереть! Чтобы она вообще не могла за ниматься н и к а к и м и хобби. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Запереть себя самого? МАТЬ: Нет, чтобы М о н и к е ничего было нельзя: о танцеваль ной студии не может быть и речи, это пока с л и ш к о м рано. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это скорее усилило бы желания М о н и к и : «Нет, я хочу учиться танцевать!»? И л и это скорее придет к тому, что она скажет: «Я останусь дома!»? МАТЬ: Нет, я бы сказала, что сейчас она стала бы сопротив ляться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, по всей видимости, это был бы не с л и ш к о м умный ход... МАТЬ: Абсолютно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но что ему нужно было б ы сделать, если бы он хотел, чтобы она не уходила... чтобы она не занималась тем, что ей интересно? Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Она ведь очень чутко настроена н а то, что в глубине души чувствуют ее родители. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ему нужно было бы ее запереть или поймать на чувстве долга? Как он мог бы наилучшим образом это устроить? Я признаю, что все это с п л о ш н ы е фантазии, но... МАТЬ: Ну, если выразиться грубо, он мог бы сказать: «Послу шай, занимайся-ка ты лучше своей работой, если т ы сейчас н а ч н е ш ь все эти вещи... Н е делай этого! Это еще больше подорвет мое здоровье!» Может быть, что-то в этом духе. Ч т о о н считает себя жертвой. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если, например, выглядеть подавленным, то это был бы хороший способ? МАТЬ: Д а , если бы это было п р и ч и н о й , то да. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Например, несколько более подавлен н ы м , чем сейчас? Извините, что я так говорю! МАТЬ: Ну да, конечно, я имею в виду в качестве средства п р и нуждения, да, пожалуй. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Т о есть, если бы он сейчас выглядел н е сколько более подавленным, то этого было бы достаточно, чтобы побудить М о н и к у сказать: «Нет, в танцевальную студию я не п о й ду, лучше я останусь сейчас с ним...» МАТЬ: Вполне возможно. (Пауза, она явно размышляет.) Будет ли она на это реагировать? Может быть... (Нерешительно.) Может быть... 61
Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу): А как бы это могла устро ить ваша жена, если бы она этого захотела? Точно так же гипотети чески, как вы. У нее тоже есть какой-то способ...? Теперь мы спрашиваем отца о его внешней точке зрения на отно шения между матерью и дочерью. Хотя бы нейтральности ради... О Т Е Ц : Очень просто, она прикроется болезнью! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы мать заболела, то, что это, н а п р и мер... О Т Е Ц (перебивает): У ж е н щ и н вообще так. Я не хочу тут н и к о го обвинять. У них триста шестьдесят пять болезней в году, о н и у них всегда наготове, так что... Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Ну, а какая из этих трехсот шестидесяти пяти стала бы той особой болезнью, к которой она бы, вероятно, прибегла? О Т Е Ц (качает головой): Ах, тут и печень, тут невероятно м н о го... Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Ну, а что это была бы за болезнь, на кото рую М о н и к а предположительно — ведь, как уже сказал г-н С и м о н , все это чисто умозрительно — на которую она предположительно скорее всего бы клюнула? О Т Е Ц : Нарушение сердечного ритма! Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н , Ф Р И Т Ц С И М О Н (синхронно, перебивая друг друга): Нарушение сердечного ритма! Как же она это пока жет...? Как она даст понять...? О Т Е Ц : Драматично! М А Т Ь : Н о оно у меня есть! О Т Е Ц : Ну вот, тогда и видно: один, когда болеет, как-то уходит в себя, а другой устраивает тут... Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Как бы это «драматично» выглядело? Вы можете пояснить, чтобы мы могли составить себе представление? Попытка выйти на уровень описания. на видео, что мы увидим на экране ?
Схема: если снять все это
О Т Е Ц : Ну, тогда мы идем — чуть не сказал к я щ и к у с инстру ментами — (мать на заднем плане смеется) и смотрим, что у нас тут есть. И скоро вся кухня оказывается заставлена лекарствами; у нас есть два шкафа, но кухня н е п р е м е н н о должна быть вся заставлена лекарствами. Это любимая игрушка моей жены. М А Т Ь (на заднем плане, смеется): О, Господи! О Т Е Ц : М е д и ц и н а — любимая игрушка моей жены! 62
Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о н и к а пойдет на медицинский, да?! О Т Е Ц : Ну, ей уже не много нужно, она скоро уже госэкзамен сможет сдать. МАТЬ: У нас двое детей, их нужно сначала поставить на ноги, их нужно поставить на ноги! Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Ну, хорошо. И что, М о н и к а думает: «Сейчас мама разыгрывает свое медицинское шоу, свое шоу с таблетками!»? Или: «Сейчас все действительно очень серьезно! Я нужна ей, я должна помочь»? Ф Р И Т Ц С И М О Н : «...даже если сейчас я предпочла бы занять ся чем-нибудь другим...» О Т Е Ц : Ну да, если все будет очень драматично — до сих пор та кого еще не было, — то я вполне могу себе представить, что... Вот Хайнц, я не думаю, что его этим проймешь. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что нужно было бы сделать матери, если бы она захотела, чтобы Хайнц, например, не брюзжал? Чтобы он через два года тоже не оторвался от дома в какой-то степени, как собирается? Здесь мы ссылаемся на упомянутую вость и планы на будущее Хайнца.
в начале разговора
ворчли
О Т Е Ц : Это очень трудно. По о т н о ш е н и ю к Хайнцу она свои болезни, страдания и все такое так не показывает. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Она бы просто сказала ему: «Останься!» И он так и поступит? О Т Е Ц : Ему она скорее сказала бы: «Живи и наслаждайся ж и з нью, Хайнц, иди!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : А, его она бы н е м н о ж к о подбодрила. О Т Е Ц : Думаю, да. ХЕЛЬМ Ш Т И Р Л И Н : Понятно. Ф Р И Т Ц С И М О Н (матери): У меня еще один вопрос, мне п р о сто очень любопытно. Как мы уже говорили, у М о н и к и очень сильно развито чувство долга. Но ведь чувство долга существует не только по о т н о ш е н и ю к другим, н о и по о т н о ш е н и ю к самому себе. Предположим, вы выглядели бы больной, ваш муж — пода вленным, может быть, оба сразу, и М о н и к а испытывала бы силь ное искушение поддаться чувству долга. В каком случае она скорее не посчиталась бы с чувством долга по о т н о ш е н и ю к вам и сказа ла бы: «Я займусь своим собственным развитием», — если бы она считала себя здоровой или если бы решила, что у нее есть какие-то нарушения? (Тишина, длящаяся около минуты.) 63
Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть когда она сама ждет от себя больше го чувства долга, когда она здорова или когда не здорова? (Тишина, длящаяся примерно полминуты.) МАТЬ: О-о-ох, это сложно... (Размышляет.) Наверное, когда она думает, что здорова. Да, скорее... Ф Р И Т Ц С И М О Н То есть тогда она предъявляет к себе более высокие требования? М А Т Ь : Да, наверное, так. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда о н а предъявляет к себе больше тре бований и тогда она меньше может думать о своем собственном развитии... (Нерешительно.) То есть — опять же чисто гипотетиче ски — если бы она хотела иметь возможность идти собственным путем и немного отделиться, как сказал ваш муж, то с ее стороны было бы умнее казаться больной и проблемной... Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Да, поскольку иначе нагрузка была бы чрезмерной,так? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Об этом стоит подумать! Нужно признать, что подобные альтернативные вопросы — не что иное, как переодетые психодинамические интерпретации. Од нако они менее взрывоопасны, поскольку в отличие от интерпрети рующего терапевта, спрашивающий терапевт не утверждает в скрытой форме и даже не дает понять, что знает, как все обстоит на самом деле. Он просто задает более или менее безобидный вопрос, на который отвечают другие. Поэтому спрашивающий терапевт предлагает несколько иные отношения, чем интерпретирующий (это вовсе не означает, что отношения, предлагаемые интерпретирую щим терапевтом, всегда плохи). Поскольку тому человеку, о кото ром идет речь (в нашем случае дочери), не нужно самому занимать по отношению к этому какую-то позицию, все остается в рамках ни к чему не обязывающих спекуляций. Он может рассмотреть эту идею или от нее отказаться... Своим интервенционным и суггестивным характером эти вопросы обязаны своему построению: они предлага ют предположения и соединяют их не случайным, а целенаправленно выбранным терапевтом образом. Поэтому терапевт под свою от ветственность решает, какие идеи подать, а какие лучше не надо. Здесь в системной терапии проявляется (или не проявляется) эмпатия терапевта. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Строгое чувство долга... М о и вопросы идут в том же направлении, н о немного дальше: чего матери нуж но было бы делать больше, чем она делает сейчас, чтобы М о н и к а действительно сказала: «Так не пойдет, я должна ограничить свое 64
развитие, уроки танцев и так далее, так не пойдет!» Что нужно было бы делать матери, чтобы Мони... О Т Е Ц : Нужно сказать, что М о н и к у сейчас вряд л и удержишь. Танцевальная студия и все такое, у нее уже есть своя программа. И м ы рады, что она этим занимается. Не нужно понимать это так, будто я из-за этого страдаю. Совсем наоборот, я очень рад, что она всем этим занимается, учится танцевать и все такое. Т а к что для меня все это очень позитивно. Т а к что я уж точно не собираюсь удерживать М о н и к у при себе или что-то еще. Просто всем родите л я м тяжело, когда дети уходят из дома, и я... По-видимому, не раз подававшаяся идея о том, что все проблемы Моники могут быть как-то связаны с ее взрослением, была восприня та отцом как упрек в том, что он удерживает свою дочь. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Детям тоже трудно уходить из дома. Это тоже нужно понимать. О Т Е Ц : Я вижу тут только одиночество для себя. И это тяжело, это понятно. Тут нужно как-то перестраиваться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы думаете, кто в семье больше всех ве рит в то, что вы в конце концов справитесь с этой перестройкой? О Т Е Ц : Моя жена, она легко с этим справится. Ф Р И Т Ц С И М О Н : О том, что ваша жена с этим справится, вы практически не беспокоитесь. Насколько обоснованно, другой вопрос. Вся эта ситуация с лекарствами, как вы ее тут описали... Ну, а как вы думаете, кто больше всех верит в то, что вы оба справитесь с этим как пара, когда дети в один прекрасный день покинут дом? О Т Е Ц : Гм, гм, наверное, моя жена. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А кто меньше всех, включая детей? Такие вопросы на «больше—меньше» служат для создания различий. Они позволяют получить информацию о сплетении отношений в семье. О Т Е Ц : Даже не знаю. Может быть, я? Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к дочери): Моника, чего опасается папа? Что может получиться в итоге, если они с этим не справятся? М О Н И К А (молчит, смущенно улыбается, пожимает плечами): Не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу): А вы как-то себе это представляете? О Т Е Ц (с возмущением в голосе): Тогда моя жена, наверное, н а столько погрузится в работу в союзе, что ее вообще никогда не бу дет дома. 5-1757
65
Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Н о это будет означать, что вы с вашей склонностью к рефлексии окажетесь в еще большем одиночестве. О Т Е Ц : Да, да, ей это все равно. Хоть она от этого и страдает и все такое, но тут, в этом о т н о ш е н и и , она непреклонна. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Тогда скорее м о ж н о ожидать, что М о ника все-таки соберется с духом и скажет: «Я должна восполнить этот пробел!»? О Т Е Ц : Я бы этого не хотел, то есть я бы не хотел так рисковать, или еще что-нибудь. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хайнц, ты ведь у м а м ы в некотором роде д о веренное л и ц о . Что нужно делать отцу, если он хочет, чтобы мама как м о ж н о больше работала в союзе? Судя по тому, как отец говорит о союзе, это в высшей степени зна чимая тема для него и, соответственно, для семьи. Его тон — смесь злости и бессилия, а голос звучит так, будто он готов расплакаться... При таком невербальном комментарии к его словам рекомендуется по внимательней прозондировать, какое значение имеет этот союз для се мьи Герлах. Здесь мы снова используем технику, когда вопросы обращены к относительно далеко отстоящему наблюдателю и вдобавок возлагаем «вину» за поведение другого на того, кто на это поведение жалуется. Хотя все это, конечно, сплошные гипотезы и полный абсурд... Х А Й Н Ц : Что ему нужно делать, чтобы она чаще ходила в союз? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, предположим — признаю, что это зву чит к а к п о л н ы й бред — он бы хотел, чтобы она все двадцать четыре часа в сутки (или, если хотите, еще и по ночам) работала в союзе, как он тогда должен себя проявлять, как ему нужно было бы себя вести? (Все смеются.) Х А Й Н Ц (размышляет, чешет голову): С о в е р ш е н н о нормально. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как? Как м о ж н о определить, что он ведет себя с о в е р ш е н н о нормально? О н должен быть скорее жизнера достным или подавленным, активным или пассивным? Всегда спрашивайте о конкретных, доступных для наблюдения отличительных признаках! Особенно это относится к таким форму лам на все случаи жизни, как «нормально». Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Ему нужно постоянно сидеть дома или бывать там поменьше? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Точно. Ну, н а п р и м е р , если он будет больше сидеть дома, то она тогда будет чаще ходить в союз? И л и , если он 66
будет уходить из дома чаще, чем раз в год, э - э , чем раз в месяц... Предположим, он бы уходил куда-нибудь через день. Тогда мама ходила бы в союз чаще или реже? Х А Й Н Ц : Чаще! Здесь гипотеза терапевта заключалась в том, что между супру гами существует своего рода равновесие, которое создает условия для того, чтобы они виделись достаточно часто. Если бы эта гипо теза оказалась верной, то более частые вечерние отлучки г-на Терла ха привели бы к тому, что его жена уходила бы реже. Чтобы донести до семьи эту гипотезу, которая открыла бы для г-на Герлаха новые варианты действий, сначала мы на описательном уровне расспраши ваем об отношениях «если, то...». Но, к сожалению, ответы Хайнца, похоже, не подтверждают эту гипотезу о равновесии, они говорят скорее в пользу модели «око за око». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы он вообще не выходил из дома, о н а ходила бы в союз чаще или реже? Х А Й Н Ц : Реже. На подобное здесь отвечают подобным. Терапевт в печали... Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к матери): Ему правильно кажется? М А Т Ь : Да, я бы сказала, да. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : С п р о с и м - к а мы Монику, правильно л и он думает? Оба терапевта в печали и, по всей видимости, они не желают риться с крушением своей гипотезы.
ми
(Продолжительное молчание.) М О Н И К А (очень тихо): Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н (Монике): Так, я пока не совсем п о н и м а ю , поэтому спрошу еще раз. М о н и к а , если бы папа хотел, чтобы мама еще чаще ходила в свой союз и, ну не знаю, практически постоян но отсутствовала, что ему нужно было бы делать? М О Н И К А : Ему нужно было бы поступать точно так же. М А Т Ь : Ему нужно было бы уходить так же часто. Похоже, даже проявив упрямство, терапевтам не так легко по колебать семейную конструкцию действительности. Если терапевт отстаивает гипотезу, которая сильно разнится с прежней карти ной мира семьи, рекомендуется проявить некоторую настойчивость. 5
;
67
Это, конечно, вовсе не означает, что нужно вступать в борьбу за по беду своих гипотез. Но, отказавшись от них слишком быстро, мож но их обесценить. Поэтому настойчивые расспросы (например, по причине непонимания) представляют собой хороший компромисс для «нарушения» мировоззрения семьи. В конце концов членам семьи нуж но предпринять целый ряд перестроек и создания новых конструкций, чтобы суметь перевернуть с ног на голову представления о том, кто у кого каким поведением какую реакцию вызывает. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ах вот как! Ему нужно было бы поступать точно так же. И если бы он хотел, чтобы она оставалась дома, то ему вообще нельзя было бы выходить из дома. О Т Е Ц : Н о это же не так! Я же все время тут! Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н же все время тут! (Проблеск
надежды!..)
МАТЬ: Тогда я все равно ухожу, но не так часто. Г-жа Герлах по-прежнему придерживается «подобное приводит к подобному».
привычной
модели
Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть он не может помешать вам уходить. О Т Е Ц (с упреком): Нет, нет. В рамках этой модели у г-на Герлаха нет шансов что-то изме нить. Он уже исчерпал все свои возможности: он (почти) все время сидит дома... Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Н о все-таки он ее притормаживает. Итак, помешать этому о н не может, но если бы он сам поступал а н а л о гично, она испарялась бы еще чаще. О Т Е Ц : Да, точно. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : А как кажется Монике? Т а к же? М О Н И К А : Да. ХЕЛЬМ ШТИЛИН:Ясно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, мы правильно понимаем: если бы ваш муж тоже обнаружил в себе любовь к союзам...? М А Т Ь (перебивает терапевта, решительным тоном): Ну нет, это неправда. Я ищу золотую середину. Если бы я увидела, что меня, скажем, два вечера нет дома, а мужа нет другие два вечера, что на неделе мы вообще не бываем вместе, я бы сказала: «Стоп, тут что-то не так!» Тогда нам обоим пришлось бы притормозить. 68
Ну, наконец! счастье.
Свершилось.
Что медленно зреет...
У
терапевтов
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть вы исходите из того, что, если он станет несколько более а к т и в н ы м , то вы свою активность немного умерите. М А Т Ь : Да! Да, немного умерю. Н о в настоящее время ситуация такова, что я ухожу раз в неделю или, да, правильно, сейчас, перед карнавалом два раза. Но потом это кончится, и я буду уходить раз в неделю. Муж уходит где-то раз в две недели, и, на мой взгляд, это нормально и вполне уместно. И если кто-нибудь мне скажет, что я не могу на один вечер уйти из дома, то для меня это будет н е п р и емлемо. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я вовсе не собираюсь вас ни в чем убеждать. А что это за союз? М А Т Ь : Ну, я состою в певческом союзе, и скоро у нас будет песенный вечер. Для меня это колоссальное удовольствие, у меня там даже небольшая отдельная программа. Мне это доставляет удовольствие, а мой муж делается больным из-за того, что я более активно там участвую. А мне это невероятно много дает. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Что значит: «делается из-за этого боль ным»? К а к больным? МАТЬ: Он так не может. О н пытался прижиться в этом союзе. О н не смог туда вписаться. Я п р и з н а ю , что есть люди, которые не могут жить в союзах. О н и с л и ш к о м педантичны, с л и ш к о м щ е п е тильны. Я не такая, мне кажется, я более великодушна. Если там кто-то с чем-то не согласен, я легче могу это проглотить. А он нет. О н из тех, кто скорее устроит склоку и все такое, а это вызывает раздражение. И это понятно. У людей в союзах это всегда в ы з ы вает раздражение. И он ушел из этого союза, а я осталась. И для нас это большая проблема. Речь идет не об одном только вечере, когда меня нет дома. Если бы это было два вечера, но он бы это приветствовал, то это тоже не было бы несправедливо по о т н о ш е н и ю к нему. Н о он смотрит на эту проблему так: «Мне не удалось там утвердиться, а моей жене удалось. Я оттуда ушел, и о н а теперь тоже должна уйти!» Вот в чем проблема! Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н (обращаясь к Монике): М о н и к а , сейчас, во время карнавала... союз твоей матери имеет какое-то о т н о ш е ние к карнавалу? М О Н И К А : Д а , о н и устраивают во время карнавала большой вечер и им приходится больше работать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о , Моника, если я правильно услышал, то отец довольно беспомощен перед матерью. Она знает, чего она 69
хочет. И она имеет полное право говорить: «Это доставляет мне удовольствие». А как чувствует себя при этом отец? О н , наверное, чувствует себя б е с п о м о щ н ы м , в смысле: «Я бессилен, я ничего не могу поделать»... Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : ...или он мог бы сказать: «У меня есть свои, альтернативные варианты»? «У нее есть ее союз с его карна вальными мероприятиями, а у меня есть кое-что другое или я н а й ду себе кое-что другое». М О Н И К А : Нет, у него ничего нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Он может с этим согласиться? С этой бес п о м о щ н о с т ь ю , ограниченностью своей власти...? М О Н И К А : Нет, он не будет с этим соглашаться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о н и к а , предположим, ты бы хотела, чтобы мама ограничила свою деятельность в союзе... Этот вопрос лучше было бы сначала задать не Монике, поскольку он касается отношений Моники с матерью. Полезнее узнать сначала внешнюю точку зрения и только потом внутреннюю позицию участ ника отношений. Если об отношениях уже было что-то сказано «изнутри», то внешнему наблюдателю, если он хочет представить другую точку зрения, пришлось бы открыто дисквалифицировать вы сказывание партнера по отношениям. Поэтому в последний момент происходит выбор другого адресата для этого вопроса, здесь — отца как (относительно) стороннего наблюдателя. Ф Р И Т Ц С И М О Н (сам себя перебивает и обращается к отцу): Да, г-н Герлах, предположим, ваша дочь хотела бы ограничить д е ятельность вашей ж е н ы в союзе... О Т Е Ц (быстро и взволнованно выкрикивает): Ее тут ничем не удержишь! Это как наркотик! Это невозможно! Я тут тоже... я сдал ся. Я больше ничего на эту тему не говорю, это невозможно! Она скорее подаст на развод. Она уже не раз это говорила. Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о ж н о , я произнесу вопрос до конца? Предположим, М о н и к а хотела бы удержать вашу жену от походов в союз. Если бы М о н и к а стала делать с о в е р ш е н н о безумные в е щ и , ну, не знаю, если бы она все время ходила на голове или целый день стояла под душем или еще что-нибудь в этом духе, ей бы это удалось? О Т Е Ц : Нет, нет! Все равно нет! Нет, это невозможно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть ваша жена тут полностью от всех вас отмежевалась и говорит: «Это то, чего я хочу; это то, что мне нуж н о , поэтому я так и поступаю». О Т Е Ц (кивает): Да! 70
Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о н и к а , тебе тоже так кажется? И л и ты ду маешь, что смогла бы... М О Н И К А (без колебаний): Если бы я захотела, я бы точно смог ла. О Т Е Ц (резко поворачивает голову к Монике, выглядит поражен ным и сомневающимся): Если бы ты захотела, чтобы мама перестала ходить в союз, ты бы этого добилась? М О Н И К А : Да! Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Если бы она задалась этой целью, у нее нашлись бы идеи, да? М О Н И К А (смеясь): Да, думаю, н а ш л и с ь бы. М А Т Ь (с любопытством): И что бы ты тогда сделала? Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : У нее уже есть кое-что про запас. Н о ей же не обязательно об этом говорить, да?! Это может быть нечто та кое, что нам незачем обнародовать. Ф р и т ц , может быть, вот еще какой вопрос: г-н Герлах сказал, что шла речь о разводе. Может быть, спросим Монику, насколько ее родители уже бывали к это му близки? М О Н И К А : Хоть они это и говорили, но я на самом деле н и к о г да в это не верила. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как ситуация будет выглядеть через два года? О н и будут в разводе и л и все еще вместе? М О Н И К А : Нет, не в разводе. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как...? Не в разводе...? А что тогда будет? Мама по-прежнему будет ходить в свой союз? У отца будут пробле мы с сердцем, а у матери с печенью? Я имею в виду, что развестись ведь м о ж н о и так, что кто-то просто умрет, например. Кто-нибудь из них решит умереть? В том смысле, что: «Уж лучше это!» Играть тут с фантазиями на тему смерти — это, конечно, слишком. Но атмосфера на сессии была настолько напряженной, что в борьбе за союз — в непосредственном восприятии терапевта — было что-то от борьбы не на жизнь, а на смерть. Смерть — один из способов расстаться, который всегда следует учитывать, когда эскалация происходит на уровне тела, а симптомы используются как средство принуждения. Кто первым умрет, тот и победит, посколь ку другой навсегда останется с чувством вины (по крайней мере, мно гие так думают). М О Н И К А : О, нет! Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Н о может же случиться, что кто-то п р и мет такое решение, в том смысле, что: «У меня больше ш а н с о в нет!» 71
О Т Е Ц (с опущенной головой, подтверждая): кажется от самого себя!
Капитулирует! От
Такая реакция отца показывает, что озвученные тему смерти совсем не так уж далеки от истины.
фантазии
на
(Смущенное молчание.) М О Н И К А (через некоторое время бросается на помощь): Н о вообще-то я не думаю, что все останется как сейчас. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Н о , если все останется как есть, в том числе и проблемы со здоровьем у обоих, и твой отец будет балан сировать между тем, что либо сердце бьется с л и ш к о м быстро, л и б о он находится в такой задумчивой печали, то м о ж н о себе предста вить, что у того или у другого тело не выдержит. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Монике): К а к ты думаешь, кто сойдет с дистанции? Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Кто скорее сойдет с дистанции... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Кто скорее сойдет с дистанции. Может быть и никто. Это вовсе не обязательно. М О Н И К А : М о й отец... Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Т ы думаешь, отец... что скорее с дистан ц и и сойдет он? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Предположим, отец... как он сказал: м о ж н о ведь отказаться от себя или сдаться или что-то в этом духе... пред положим, он бы так и поступил и действительно сошел с дистан ции. Что бы тогда делала мама? Испытывала чувство вины? Она бы тогда сказала: «Если бы я не ходила в этот союз!»? Лучший способ обращения с черными фантазиями — их озвучить. Если терапевт согласится с их табуированием, то при известных условиях клиенты могут приписать такой стратегии избегания сле дующее значение: это настолько страшно, что даже у терапевта не хватает на это мужества. Лучший способ уменьшить вероятность того, что подобные фантазии сбудутся, это по-деловому обсудить условия, при которых они могут стать явью. Это техника, которую еще можно назвать «затыканием дыр». Это попытка запереть воз можные деструктивные «выходы». М О Н И К А : Я не думаю, что она настолько бессердечна и п о стоянно бегает по союзам, только чтобы свести его в могилу... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы он, н а п р и м е р , серьезно заболел, она бы тогда перестала ходить в свой союз? М О Н И К А : Да, наверное. 72
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какую болезнь ему нужно было бы подо брать? М О Н И К А : Гм, не знаю. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Того, что у него есть сейчас, хватило бы? Если о н просто немного это усилит... И л и это должно быть что-то потяжелее? М О Н И К А : Д о л ж н о быть похуже. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Д о л ж н о быть похуже. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н а п р и м е р , что-то, что приковало бы его к постели, или... О Т Е Ц : Однажды у меня был день рождения, я хорошо это п о м н ю , тогда моя жена принесла большую, просто огромную жертву и осталась дома, не пошла в свой союз. И я п о с т о я н н о это слышу, это была самая большая жертва с ее стороны. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Монике): Д л я отца очень важна вся эта ситуация с союзом. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Гм, гм. Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о н и к а , правда, что твой отец измеряет свою значимость для м а м ы по союзу? М О Н И К А : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что для отца хуже: если она будет ходить в союз или если она заведет себе друга? И л и этот союз — нечто вро де друга? Здесь на выбор предлагаются альтернативные варианты, которых сами участники ситуации не видят. Цель заключается в том, чтобы ввести другую альтернативу и вместе с тем другую оценку. Если вме сто «ходить в союз или оставаться дома» альтернатива звучит как «ходить в союз или измена», то оценка походов в союз меняется. М А Т Ь : Да, это что-то такое. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Это хуже! Несколько друзей! М А Т Ь : Это похоже на то, к а к будто я ему и з м е н я ю . Я уже не знаю, что было бы хуже. Я не знаю, если бы я ушла сегодня с дру гим, что было бы хуже. Больше тут ничего уже не сделаешь. Разве что м о ж е ш ь меня застрелить! Я не знаю. Фраза с «застрелить», кажется, несколько выходит за рамки. Однако интерпретация едва ли будет чрезмерной, если понять ее как указание на агрессивный потенциал, который накопился к этому мо менту между супругами. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : У вас есть этому какое-то объяснение? 73
МАТЬ: Я не знаю... Уязвленная гордость. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н (указывает на отца, который сидит с опу щенной головой и явно борется со слезами): О н сейчас очень глубоко задет. Это что-то очень болезненное... МАТЬ: Да, да. Это уязвленная гордость. Он хочет подложить союзу свинью тем, что я из него выйду. А поскольку я этого не д е лаю, то он все... (презрительно) «капут». Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу): У вас есть какое-то объ я с н е н и е тому, что этот союз так важен для вашей жены? Заданный г-ну Герлаху вопрос о мотивах его жены — это попыт ка терапевта восстановить нейтральность. Похоже, ее баланс ока зался нарушен, поскольку продемонстрированные г-ном Герлахом аф фекты кажутся всем присутствующим (в том числе и терапевтам) несколько чрезмерными. Если терапевт чувствует, что он находит ся на стороне одного из партнеров, то можно быть уверенным в том, что он утратил нейтральность. Также ясно, что впечатление, буд то реакция г-на Герлаха неадекватна, связано с интервенциями те рапевта. Тем, что походы в союз были сопоставлены по значимости с изменой, был сконструирован контекст, в котором реакция г-на Герлаха кажется абсурдной. Это заставило г-на Герлаха на глазах у семьи перейти к обороне, что не является хорошей базой для долго срочного партнерского союза (без победителей и побежденных) — особенно когда речь идет о потере лица и гордости. О Т Е Ц : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какое? О Т Е Ц : Там еще больше ж е н щ и н , которые плюют на своих му жей. Это ж е н щ и н ы , мужья которых тоже состоят в каких-то с о юзах, и о н и не придают значения тому, что их жены тоже в этом союзе, знаете ли. И тогда о н и сидят по вечерам до десяти часов, а потом, может, и до двенадцати... Но эти ж е н щ и н ы , у них у всех мужья, которые тоже где-то чем-то занимаются, у них есть их соб ственная часть... А у меня-то практически только она одна. М А Т Ь (с отчаянием): Да, так почему же ты ничего себе не н а й дешь? О Т Е Ц (жалуясь): И о н и , они там подстегивают друг друга и го ворят: «Ах, да оставь ты своего тоже дома, мой тоже не придет». Другим это не причиняет такой боли. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Тогда они укрепляют свою солидарность. О Т Е Ц : Ж е н ы укрепляют свою солидарность, но другим это не причиняет такой боли, а у меня, знаете (плаксивым тоном), душа из-за этого болит. 74
Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о н и к а , если бы у отца был выбор: мама ходит в свой союз и она довольна ж и з н ь ю , или мама сидит дома и она смертельно несчастна. Ч т о бы он выбрал? Что до восстановления нейтральности, то при всех благих наме рениях плаксивость отца, которая воспринимается терапевтом как запрещенный прием, пробуждает у терапевта желание конфронта ции. Результатом чего становится следующая альтернативная кон струкция, призванная довести позицию отца до абсурда. Вопрос с со юзом намеренно увязывается с вопросом заботы, даже любви к жене. М О Н И К А : Чтобы она оставалась дома... Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Хайнцу): Хайнц, предположим, отец тоже нашел бы себе какие-то союзы, которые интересуют только его, а маму нет. Тогда ему по-прежнему было бы так же важно, чтобы мама не ходила в свой союз? Х А Й Н Ц (чешет голову): Нет! Это было бы уже не важно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П р е д п о л о ж и м , отец завел бы себе подругу, ему по-прежнему было бы так же важно, что мама ходит в свой союз? Х А Й Н Ц : Нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, тоже уже не важно... Итак, если он хо чет, чтобы это по-прежнему оставалось для него так же важно, то ему, по возможности, не стоит находить себе ни подругу, н и другие интересы, ни другие союзы. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Предположим, отец завел себе подругу. Для мамы это было бы скорее облегчением? Она могла бы сказать: «Слава Богу, н а к о н е ц - т о у него есть то же, что и у всех остальных мужчин», — она почувствовала бы некоторое облегчение или с к о рее дала бы ему по башке? Х А Й Н Ц : Нет, она бы ничего такого не сказала. Ей было бы не все равно. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Ей было бы не все равно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А в союз она стала бы меньше ходить, если бы о н , н а п р и м е р , завел подругу? Х А Й Н Ц : Нет, тогда уж и подавно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда уж и подавно. М о н и к а , тебе тоже так кажется? М О Н И К А : Тогда о н и б ы , наверное, развелись. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Может быть, а может и не быть... поэтому я и спрашиваю. Т а к с какого момента о н и бы развелись? Если бы он тоже стал ходить в союзы или только если он завел бы себе п о д ругу? 75
М О Н И К А : Нет, если бы он ходил в союзы, то нет, тогда все было бы в порядке. Наверно. Я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что было бы, если бы он ходил в союзы, он был бы более доволен жизнью? Или если бы он нашел себе другое хобби. Ведь есть же такие занятия, когда человек рад, что нет никого, кто мог бы ему помешать. Если бы он нашел себе чтонибудь такое, то их отношения стали бы лучше или хуже? М О Н И К А : Лучше. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А если бы он нашел себе подругу? Чтобы предупредить недоразумения: в этой фазе беседы речь не идет о том, чтобы убедить отца наконец-то завести себе любовни цу. Цель только в том, чтобы показать: помимо «отказа от себя» существуют и другие варианты. Ввиду позиционной борьбы с утвер дившимися позициями, где речь, по крайней мере, для отца, похоже, идет о жизни и смерти, возникает вопрос, почему никто из нее не выходит ? Почему он не положит конец этой перманентной обиде, если она для него настолько мучительна и невыносима, как он пока зывает ? Похоже, здесь действует общее правило, что такие бои — иногда до смерти — продолжаются до тех пор, пока оба участника верят, что в конце они все-таки еще окажутся победителями. Вы ход возможен только, если отказаться от этой надежды или найти для себя более привлекательную альтернативу. В этом смысле гипо тетическая подруга просто должна напомнить о том, что на свете есть еще женщины, которые не ходят ни в какие союзы. М О Н И К А : Хуже! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда о н и бы развелись? М О Н И К А : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : От кого исходила бы инициатива, скорее от матери или от отца? (Молчание.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к тебе кажется? М О Н И К А : Скорее от моей матери. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что сейчас, когда отец так недоволен тем, что мама ходит в союз? Как ты думаешь, что он скорее сделает: сдастся и ф и з и ч е с к и сломается или скорее подаст на развод? М О Н И К А : Скорее сдастся. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть он предпочел бы болезнь тому, что бы сказать: «Я подаю на развод». Здесь нужно еще раз особо подчеркнуть, что речь идет о логике, которая не обязательно соответствует средним критериям, но име76
em центральное значение для развития семейных моделей взаимодей ствия. Г-н Герлах создает для своей жены невыносимую ситуацию: либо она подчинится его несправедливым, на ее взгляд, требованиям, либо будет виновата в его несчастье, вплоть до болезни и смерти. Что бы она ни сделала, все будет неправильно: исполнив его желание, она откажется от собственного кровного желания, от чего-то, что является для нее частью уровня жизни, возможно, даже частью ее идентичности. Если же она будет руководствоваться собственной системой ценностей и продолжит ходить в союз, то ей будет по ставлено в упрек, что она доводит своего мужа до болезни. Посколь ку доводить или не доводить себя до болезни находится в некоторой степени в его власти, он оказывается по отношению к ней в положе нии, которое дает ему власть и которое несовместимо с равноправ ными партнерскими отношениями, если таковые желательны. Един ственная альтернатива, которая ей остается, это либо сказать: «Мне все равно, что с тобой будет» (даже если ей на самом деле не все равно), либо подчиниться (даже если на самом деле она этого не хочет). В результате возникает тупиковая ситуация, когда никто не может или не хочет двигаться ни вперед, ни назад. М О Н И К А : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ты можешь это как-то объяснить? М О Н И К А (пожимает плечами). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это значит, что мама для него важнее, чем он сам? Усталая, малоубедительная
попытка
переинтерпретации...
М О Н И К А : Может быть. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Г-н Герлах, может быть, у вас самого есть какое-то объяснение? О Т Е Ц : Да, это так, моя жена, конечно, всегда ищет алиби, а я , к о н е ч н о же, все это вижу. «Мне нужно туда, мне нужно сюда...» Это стремление отвлечь, но это всякому видно. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Н о вопрос был такой: вы сами как-то объясняете то, что, если дело дойдет до крайности, то жена вам, по всей видимости, окажется важнее, чем собственные ж и з н ь и здоровье? О Т Е Ц (плаксиво): Ну, я же ее люблю, мою жену. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Но для меня, г-н Герлах, это п о прежнему не объясняет того, что вы (если вашей дочери правиль но кажется, что вообще-то еще не факт), что вы скорее позволите себе заболеть, если увидите, что не можете заставить свою жену 77
поступать так, как вам бы хотелось. А мы совершенно точно зна ем, что на это м о ж н о влиять, что м о ж н о сказать: «Я больше не хочу». А тут все что угодно, вместо того, чтобы сказать: «Я найду себе ж е н щ и н у , которая будет делать так, как я хочу, или лучше буду жить один». О Т Е Ц : Нет, я этого не сделаю. Я этого не сделаю, и моя жена тоже на сто процентов уверена, что я никогда этого не сделаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : У вас есть какое-то объяснение, почему вы никогда этого не сделаете? Для нас это вопрос. О Т Е Ц : П о религиозным причинам. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : П о религиозным п р и ч и н а м , вот как. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н у д а , по религиозным причинам означает, что вы никогда не станете разводиться, так? О Т Е Ц : И вступать в другие отношения... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н у д а , но ведь всегда есть еще какой-то с п о соб расстаться, например, сказать: «Чем глотать обиду, буду жить один». Вы как-то объясняете то, что вы предпочитаете болезнь? О Т Е Ц (плачет и выдавливает из себя слова): На самом деле я уже сдался. У меня пока не очень хорошо получается. У меня пока не очень хорошо получается. То есть последние почти четыре н е дели у меня получалось, я вообще ни слова не сказал! М н е сейчас тоже... взять себя в руки; в последнее время все это снова во мне разыгралось. Но я справлюсь с собой. Я справлюсь с собой. Может показаться удивительным, что терапевты ничего не го ворят о слезах отца и не спрашивают его о чувствах. Однако с си стемной точки зрения проявления чувств — это всегда еще и сигна лы, посылаемые партнерам по отношениям. И, так же как в случае любых других сигналов, терапевтам нужно выбирать, какие из них тематизировать, а какие — нет. Здесь нам показалось нецелесоо бразным еще больше усиливать плач г-на Герлаха, сфокусировав вни мание на его слезах, которыми он шантажирует г-жу Ггрлах. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вопрос в т о м , имеет л и это смысл. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Это и м е н н о тот вопрос, который я себе задаю: имеет ли это смысл. Не тот ли это путь, это ваше «справить ся с собой», который свалит вас с ног. Рано или поздно. П о н а ш е му опыту, этот вид работы, эта энергия, которая так ничего и не меняет, но высасывает все силы, это и м е н н о то, что может приве сти к болезни, которая потом уже действительно заставит вас с о й ти с дистанции. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И, как мне кажется, такая угроза я в н о суще ствует для вас обоих. 78
О Т Е Ц (настойчиво): Теперь это уже такие факты, мимо кото рых не пройдешь. Для нас обоих тут все определено, м ы тут опре делили свой путь. Только в последнее время, на самом деле только последние два-три д н я , я пытался как-то с иронией... но в послед нее время... мне теперь самому стыдно, что я опять так далеко за шел, что я опять потерял самообладание и говорю: «Боже, все-таки было бы лучше...» Я ей даже уже как-то угрожал: «Я бы хотел от тебя большей солидарности, но если тебе когда-нибудь будет хре ново... Н о я не доведу это до конца, это я сразу говорю ... Т а к что, если тебе когда-нибудь будет хреново или если ты когда-нибудь вылетишь из своего союза или еще что-нибудь, то я тогда в него вступлю. Демонстративно!» Она стала активнее ровно настолько, насколько я отстранился. То есть, чем больше я сдаюсь, тем актив нее она там становится. А это как раз то, с чем я не справляюсь. (Все время, пока отец говорит, мать плачет.) Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к матери): Вам тоже кажется, что для вас все определено? М А Т Ь (вытирает платком слезы, качает головой): Ах! Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : И вы считаете, что для вас все определе но, вместо того чтобы считать себя той, теми, кто определяет? М А Т Ь : Я не знаю, что он имеет в виду под этим «определено». Как определено? Что я продолжу туда ходить, а он разрушит свое здоровье? В этом определено. Я не знаю, что он имеет в виду. О Т Е Ц : Да, приблизительно это. Н о я этого больше совсем не хочу. Должен честно сказать, мне это было бы прямо н е п р и я т н о , даже если вам это сейчас покажется противоречием. Это покажет ся вам противоречием, и это действительно глупо. Н о я говорю честно! Мне было бы ужасно н е п р и я т н о , если бы моя жена сейчас демонстративно ушла из союза. Я бы сказал, что я бы никогда, н и когда этого не понял: у нее была в свое время возможность, когда она могла мне показать, что... и для меня эта возможность исчер пана. Прошлого не вернешь! Последней фразой г-н Герлах окончательно лишает жену всяких шансов пойти ему навстречу. Даже если бы она сейчас передумала и отказалась от союза, это тоже было бы неправильно, поскольку про изошло бы не по «тому» поводу и не в «тот» момент. Тем самым г-н Герлах создает препятствующую изменениям логическую ловушку: он превентивно лишает возможное новое, идущее ему навстречу пове дение жены всякого значения для отношений. В будущем она не смо жет вести себя правильно, поскольку ей надо было иначе вести себя в прошлом. По сути, он требует от нее изменить прошлое. Интерес ная конструкция, при которой он определяет, когда какое поведение 79
имело или будет иметь какое значение. Таким образом он закрепляет за собой по отношению к жене роль того, кто определяет, какова ре альность. Он не оставляет ей шансов что-либо изменить. Остается только продолжать реализовывать саморазрушительную модель... Терапевтам нужно учесть это в заключительном комментарии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть у вашей ж е н ы теперь вообще нет н и единого шанса? О Т Е Ц : Нет, у этого нет больше шансов! Это просто должно продолжаться или еще что-нибудь. Н о она должна понимать, что в душе я не в состоянии это переварить. Должен честно сказать, для меня это было жестокое разочарование. Я знаю, это глупо... М А Т Ь (с возмущением): Н о я же не хожу налево! Я не могу этого понять. Если бы у меня был л ю б о в н и к , то я могла бы понять твою р е а к ц и ю , а так — нет. (Плачет.) Я же не делаю ничего плохого. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Но это я в н о тот пункт, который имеет для вас обоих очень большое значение. Этот союз, ходить туда и л и нет. И , по всей видимости, за этим стоит что-то другое. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : И у обоих такое чувство, что «это о п р е делено, это не может измениться. Это н е в о з м о ж н о изменить, я не могу это переопределить. Просто все есть, как есть». О Т Е Ц : И меня это очень, очень расстраивает. Я должен честно это сказать. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Нас это не удивляет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сейчас мы сделаем перерыв.
* ** Вопросы терапевтов служили не только для сбора и н ф о р м а ц и и о д и н а м и к е внутри партнерских и семейных о т н о ш е н и й , они зада вались еще и с определенными и н т е р в е н ц и о н н ы м и н а м е р е н и я м и . О н и должны были «нарушить» картину мира и, в первую очередь, те о ц е н к и , которые члены семьи дают своему собственному пове д е н и ю и поведению других. Покуда каждый подтверждает другому его точку зрения, как это происходит в повседневной ж и з н и , р а з витие чего-то нового является маловероятным. И з м е н е н и е воз м о ж н о только, когда возникает некоторое замешательство и неу веренность в правильности собственного мировоззрения. В приведенном здесь фрагменте беседы и д е н т и ф и ц и р о в а н н а я пациентка и ее симптоматика почти полностью отошли на задний план. Поскольку семья пришла на терапию из-за нее, после пере рыва терапевты в своем комментарии д о л ж н ы вернуть это поруче ние в центр в н и м а н и я . К о н е ч н о , с системной точки зрения м о ж н о 80
сконструировать множество гипотез, устанавливающих смысло вую связь между поведением М о н и к и и д и н а м и к о й партнерских о т н о ш е н и й родителей. П р и этом, если смотреть на ситуацию праг матично, речь не идет о том, чтобы выявить «истину» касательно того, как к о н ф л и к т между родителями связан с симптомами М о н и к и , здесь важно предложить такую точку зрения, которая п о в ы сит вероятность того, что семья найдет выход из тупика и М о н и к а изменит свое поведение, поскольку это и является целью терапии. (Продолжение
сессии после перерыва описано в главе 13.)
6. Экстернализация и персонализация проблемы. Нейтральность по отношению к изменениям (семья Лукас, часть 1) На сессию п р и ш л а вся семья. Она состоит из родителей (обоим по 70 лет), старшего сына Курта (36 лет), идентифицированного па циента Ш т е ф а н а (34 года), Пауля (31 год) и Сильвии (27 лет). Ш т е ф а н уже около 10 лет является психиатрическим п а ц и е н том. О н неоднократно лежал в психиатрической больнице с с а м ы м и разнообразными диагнозами, спектр которых простирается от «шизофрении» до «аффективного психоза». К а к говорит про себя сам Ш т е ф а н , его постоянно мучают «кризисы и депрессии». Последние два года он живет во временном общежитии. П о скольку руководство общежития не хочет, чтобы их учреждение превратилось в место постоянного проживания, оно настаивает на том, чтобы Ш т е ф а н переехал. Сам он хотел бы вернуться в роди тельский дом. Его родители — в первую очередь мать — в общем-то не имеют ничего против такого решения, но братья и сестра не хо тят этого н и в коем случае, хотя прекрасно понимают, что их мать — мать до мозга костей и что она снова обретет смысл жизни, если сын вернется к ней. Тогда она сможет снова о нем заботиться. Но их тре вожит, что после смерти родителей обязанность заботиться о Ш т е фане ляжет на них. Эти опасения имеют под собой все основания, тем более что оба брата работают на родительском предприятии, и одни уже права наследования накладывают на них определенные обязательства по отношению к брату. Поэтому их цель заключается в том, чтобы найти некий «третий путь» между общежитием и роди тельским домом, который позволит Штефану наконец-то стать «са мостоятельным». Контраргумент пациента: «Достаточно того, что я буду самостоятельным, когда не станет моих дорогих родителей!» 6 - 1757
81
Цель беседы — найти решение, «приемлемое» для всех (опреде ление, которое на языковом уровне просто вуалирует отсутствие единодушия относительно цели). Первая часть беседы показала, что Ш т е ф а н у «третий путь» н и чего не дает. П о с т о я н н о ссылаясь на свою «болезнь» и «кризисы», он делает своих братьев и сестру б е с п о м о щ н ы м и . Ввиду его стату са «больного» они чувствуют себя неспособными вступить с н и м в открытый агрессивный конфликт. С годами «болезнь» превра тилась в могущественного члена семьи. Следующий фрагмент д е монстрирует техники вопросов, позволяющие показать и ослабить эту ее роль.
* ** Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Штефану): Предположим, вам се годня сделали бы анализ крови (если бы такой существовал) и в ы я с н и л и , что болезнь прошла, что она никогда больше не вернется! Что бы вы тогда сделали? Ш Т Е Ф А Н : Ха, во-первых, я был бы по-настоящему рад, был бы рад, что моя мать... Ну, с одной стороны, я бы, может быть, еще сделал так, только... ха, м-м, чтобы они тоже тут были и прак тически... Я думаю... я думаю, я вдруг выздоровел, и я не знаю... Я думаю, если я тогда буду по-настоящему здоров... я думаю, я бы больше не работал на отцовском предприятии. По всей видимости, представление о том, что он больше не болен, несколько сбивает Штефана с толку. Можно предположить, что из-за долгой карьеры в качестве пациента болезнь стала частью его идентичности. В семье это тот атрибут, который радикально от личает Штефана от братьев и сестры, и, если его отнять (пусть даже только в мысленном эксперименте), то поначалу это может привести к некоторой дезориентации. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что бы вы стали делать? Давайте проиграем эту ситуацию. Ш Т Е Ф А Н : Я уже закалился, я закалился, я через многое в своей ж и з н и прошел, и я знаю, насколько это для меня тяжело. И если бы болезнь вдруг прошла, я был бы страшно рад... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте предположим, что она прошла. Да вайте пофантазируем и представим себе такую картину: болезнь прошла, но ситуация осталась та же. Вы сейчас не знаете, вернетесь ли вы к матери. Это в любом случае удобнее. Позволить матери о себе заботиться удобнее и без всякой болезни. Кстати сказать, так 82
поступают многие, и для этого им совершенно не обязательно бо леть. Есть матери, которые наслаждаются такой жизнью, и есть с ы новья, которые наслаждаются такой жизнью. У меня есть один хо р о ш и й знакомый, ему 55 лет, он живет с матерью, и они оба очень довольны и прекрасно себя чувствуют. Т а к вот он говорит: «Ни одна ж е н щ и н а не войдет в мой дом. О н и все слишком много от меня хо тят; а с мамой все наоборот, она ничего от меня не хочет и много для меня делает». Т а к что все может сложиться очень хорошо. (Братья смеются.) Рассказать историю — это хороший способ подать идею, по скольку люди думают историями. Рассказывая истории, можно в очень сжатой и легкой для восприятия форме описать характерные модели отношений, их динамику и драматургию. Слушатель мо жет либо идентифицировать себя с действующими лицами, либо от них отмежеваться, выделяя для себя либо сходство, либо различия. Он может в какой-то мере посмотреть на ситуацию глазами участ ников, не прибегая для этого к абстракции. Поэтому, если терапевт хочет предложить новые интерпретации, истории подходят гораздо лучше любых теоретических рассуждений. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, ситуация та же: вы здоровы и перед вами стоит вопрос: «Вернуться л и мне к родителям, где мне бу дет удобно, где обо мне позаботятся, где за м н о й приглядят? Там я буду жить в гостинице под названием "Мама"!» М А Т Ь : Гостиница «Мама»! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну да, так что вы будете делать? Что вы бу дете делать, если вы здоровы и находитесь в той же ситуации, что и сейчас? (Длительная пауза.) Ш Т Е Ф А Н : ...Ну... (Длительная пауза.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сейчас ведь как: вы все время вдвоем. Вы и болезнь. Вы в некотором роде женаты на болезни. У обоих ваших братьев есть ж е н ы , а у вас — болезнь. И вопрос был в том, перее хать л и с ж е н о й к родителям или подыскать себе собственное ж и лье? А тут вы вдруг оказались холостяком, болезни у вас больше нет. В этом случае вероятность того, что вы переедете к матери, становится больше или меньше? Экстернализация и персонализация «болезни» продолжает и без того присущую большинству людей тенденцию к овеществлению. Так, Штефан тоже неоднократно говорил в интервью о том, что б*
83
«нежданно-негаданно пришла депрессия» (как незваный гость). Бла годаря такому словоупотреблению проводится различие между болез нью и личностью пациента. С точки зрения системной теории это можно посчитать неправильным или неуместным, с другой стороны, наша бытовая речь такова, какова она есть, а клиенты употребля ют слова так, как употребляют. Испытанным способом обращения с тенденцией превращать болезнь в действующее лицо является персонализация симптома или болезни. Таким образом он или она стано вится своего рода партнером по взаимодействию для пациента, его близких и терапевта. Когда спрашиваешь об отношениях между все ми этими действующими лицами, выясняется, что болезнь, как вир туальный участник семейной жизни, вовлечена в коалиции, ее можно использовать в борьбе за власть, против нее существуют линии обо роны и т.д. Если терапевт в своих вопросах обращается с болезнью так же, как с другими людьми, становится ясно, какие эмоциональ ные отношения существуют между членами семьи и болезнью и ка кие функции она выполняет внутри семьи. А если персонализировать еще и здоровье, то пациент может занять по отношению к ним обо им внешнюю позицию и его можно расспросить об их отношениях. Но иногда такой довольно свободный и немедицинский стиль беседы наталкивается на проблемы с пониманием... Ш Т Е Ф А Н : Пожалуйста, еще раз. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Без болезни вероятность того, что вы перее дете к матери, становится больше или меньше? Ш Т Е Ф А Н (Смотрит вопросительно, молчит, показывает, что не понимает.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы не поняли? Я с л и ш к о м сложно сформу лировал вопрос? И л и это такой вопрос... М А Т Ь (обращаясь к Штефану): Хочешь сесть сюда? Сядь сюда, может быть, тогда ты лучше поймешь! (Мать и Штефан меняются местами, так что Штефан сидит теперь слева от Фритца Симона.) Ш Т Е Ф А Н : Если бы болезни больше не было? Очевидно, не акустика была причиной того, что Штефан не сразу понял вопрос. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да. Ш Т Е Ф А Н : Я бы ушел из дома... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы бы скорее ушли из дома? Ш Т Е Ф А Н : Я бы ушел из дома и больше не работал на о т ц о в ском предприятии. 84
Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть болезнь еще и помогает вам вернуть ся домой? Ш Т Е Ф А Н : Да, потому что я практически... я знаю, что было бы, если бы я был здоров. Я думаю, что если б ы я был п о настоящему здоров, то со м н о й все было бы уже не так плохо. Я бы ушел из дома! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что вы будете делать, если будете здоровы? Ш Т Е Ф А Н : Если бы я был закален, я бы следил за собой... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, а что вы будете делать не так, как сей час, если будете здоровы? (Длительная пауза.) Ш Т Е Ф А Н : Ну, я предполагаю, искать работу... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Предположим, сегодня ночью болезнь и с чезнет. Безвозвратно. Ее уволили. Вы, так сказать, развелись. И л и болезнь попала в автокатастрофу, врезалась в дерево, ее больше не существует. И вы теперь одни, без болезни. Что вы будете делать? (Сильвия смеется.) (Длительная пауза.) Ш Т Е Ф А Н (тихо): Ну, я не знаю... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что в этом случае вы будете делать завтра? (Длительная пауза.) Ш Т Е Ф А Н : Ну, трудно сказать, когда у меня нет денег... Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к вы будете добывать деньги? Ш Т Е Ф А Н : Ну, пойду к отцу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы пойдете к отцу? Ш Т Е Ф А Н : И к братьям. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А если вы не больны, если болезни больше нет, о н и будут давать вам деньги или нет? Ш Т Е Ф А Н : Я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к вы думаете? Ш Т Е Ф А Н : Ну, думаю, да, может быть, как часть наследства. Или... да, наверное, как часть наследства. Сейчас, наверное, нет. Наверное, позже. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте не будем забегать далеко вперед, а останемся тут, поговорим о сегодня, завтра, послезавтра. Ш Т Е Ф А Н : Ну, я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что вы будете делать, если болезнь уйдет?.. Ш Т Е Ф А Н : Если я не получу денег? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Нет, когда болезнь ушла, и все знают, что болезни больше нет. У вас сначала нет денег, и перед вами стоит вопрос: переезжать к родителям или нет? Тогда братья будут п о прежнему против того, чтобы вы переехали к родителям или они согласятся? 85
Ш Т Е Ф А Н : Согласятся. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, тогда они будут согласны. Как получа ется, что их настроения вдруг резко меняются? (Длительная пауза.) М А Т Ь (Штефану): Т ы н е м н о ж к о смешался, да, Ш т е ф а н ? Ш Т Е Ф А Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Мне не кажется, что он смешался. Мне это кажется вполне п о н я т н ы м . М А Т Ь : Нет? А, ну тогда хорошо. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, если не уходить от этого образа, то это ведь... МАТЬ: О н сам себе противоречит... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Нет! ПАУЛЬ: Нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т а к ведь часто бывает: если, например, мой брат переезжает к родителям один и он здоров, я говорю: ладно... Тогда я только рад, потому что тогда будет кому позаботиться о моих родителях. У них и здоровье уже не очень. Н о если он соби рается переехать к н и м с женой или привести с собой кого-то еще, например, болезнь, то я буду против. Тогда я скажу: в доме п о я вился кто-то чужой. Мне кажется, что и здесь так. МАТЬ: Ах вот о н о что, тогда возможно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если он переедет к вам вместе с болезнью, то братья, очевидно, будут против, а если о н переедет к вам один, то о н и будут согласны... (Обращаясь к Штефану) Я правильно п о нял? Ш Т Е Ф А Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, если болезни не будет, вы могли бы переехать к родителям. (Длительная пауза.) Ш Т Е Ф А Н : Нет. (Длительная пауза.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Может быть, мне дать вам отдохнуть и п о спрашивать других? Т а к и поступим, сейчас я дам вам передохнуть и спрошу других. Ш Т Е Ф А Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, я признаю, что задаю вам трудные в о просы. Н о м н е думается, вы вполне в состоянии с н и м и справить ся. (Обращаясь к братьям и сестре) Ему правильно кажется, что вы были б ы согласны, чтобы он переехал к родителям, если было бы я с н о , что болезнь ушла, что он в п о л н о м порядке, что он совер ш е н н о здоров? С И Л Ь В И Я : Да, что касается меня, то да. 86
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы были бы согласны? КУРТ: Я , наверное, тоже. Н о у меня есть кое-какие задние мысли. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Расскажите. КУРТ: М ы с л ь такая: если Ш т е ф а н больше не болен, то как он будет себя вести? Если он будет работать, сам собой распоряжать ся и иметь собственное м н е н и е , то м н е наверняка тоже было бы все равно, вернется он домой или нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о к а к и м признакам вы определите, что он здоров? К а к он будет вести себя дома? Давайте вернемся к ситуа ц и и , что он живет с родителями и он здоров. Как он себя ведет? КУРТ: Ну, он вставал бы в 7 или 6 часов утра и шел на работу. Исключительно привлекательная быть, для людей с нарушениями сна...)
картина
здоровья
(должно
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Куда? На родительское предприятие или куда-то еще? К У Р Т : Да, пусть будет родительское предприятие, раз уж он дома. Если бы Ш т е ф а н был здоров, он бы по-другому смотрел на вещи... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как, например? КУРТ: Н а п р и м е р , Ш т е ф а н всегда хотел заниматься чемнибудь, связанным с м а ш и н а м и , например, работать агентом какой-нибудь автомобильной к о м п а н и и , продавать м а ш и н ы . М о жет быть, тогда он... может быть, он попрочнее, получше утвер дился бы в своей профессии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если он будет здоров, то, вы думаете, он скорее найдет себе работу в автомобильной отрасли, то есть не будет работать на родительском предприятии. КУРТ: У него всегда были такие мысли. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть на самом деле он никогда не хотел работать в той отрасли, в которой работаете вы? К У Р Т : Ну, я не знаю, хотел он или не хотел. Начинал он на р о дительском предприятии. Это же здорово, разве нет? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, это удобно. Н о удобно — это же не всег да то, чего на самом деле хочешь. Ладно, давайте проиграем ситуа ц и ю дальше. О н здоров, он живет дома с родителями — тогда это возможно. О н встает в 6 или 7 часов утра, ходит на работу, но не на родительское предприятие, а скорее где-то в автомобильной от расли. Что еще он делает по-другому? КУРТ: Ну, тогда он, наверное... наверняка будет по-другому ве сти себя с нами. 87
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как? КУРТ: Будет с н а м и приветлив... Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о о т н о ш е н и ю к кому это будет о с о б е н н о заметно, это другое поведение? Такие вопросы опять же направлены на уровень наблюдаемого по ведения. Изменившееся поведение по-разному быстро и по-разному сильно обратит на себя внимание отдельных партнеров по отноше ниям — в зависимости от того, насколько интенсивны их отношения по времени и (или) эмоционально. Принцип этих вопросов — собрать несколько гипотетических отличий и посмотреть, какой фактор в каких отношениях какое имеет значение: если бы Штефан считался здоровым, для кого это имело бы самые большие последствия ? Этот вопрос адресуется тому, кто, предположительно, является относи тельно посторонним. КУРТ: П о о т н о ш е н и ю к родителям. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Больше по о т н о ш е н и ю к матери или к отцу? КУРТ: К матери. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к бы он стал себя вести по о т н о ш е н и ю к матери? КУРТ: Наверное, он бы сказал ей: «Мама, теперь у меня все х о р о ш о , больше не беспокойся. Теперь я справлюсь сам!» И он на верняка стал бы заботиться о матери. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, а как изменится поведение матери, если он будет здоров? К У Р Т : М а м а была бы рада и, наверное... естественно, она бы тогда тоже автоматически стала вести себя по-другому. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А как? КУРТ: Ну, может быть, она перестала бы говорить: « Ш т е ф а н , надень к р а с н ы й свитер, а не зеленый». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы думаете, она бы сама перестала или она перестала бы только, если бы он... К У Р Т : Нет, мне кажется, сама бы она не перестала. М а м е это было бы трудно. Если верить словам брата, то, в принципе, мать ведет себя со Штефаном как с маленьким ребенком. Она следит за тем, чтобы он правильно одевался и т.д. Обычно матери прекращают контро лировать такие вещи, когда видят, что дети сами способны разо браться, какой свитер им идет. При этом, как правило, начинает ся фаза конфликтов, когда вкус матери (или отца) сталкивается со вкусом детей. Обычно дети побеждают, поскольку власть роди88
телей в навязывании им свитеров очень ограничена. Тогда родители довольствуются тем, что даже не в том свитере их дети все равно симпатичны, и в большинстве случаев не разрывают с ними из-за этого отношений. Если же «ребенок» считается психически боль ным, то этой конфликтной фазы сепарации либо не происходит, либо она протекает иначе. С одной стороны, юный взрослый сохраняет статус ребенка, поскольку с идентификацией в качестве «психиче ски больного» связано то, что его не принимают «всерьез». С другой стороны, развивается динамика избегания конфликтов, поскольку никогда нельзя быть уверенным, имеет ли он в виду то, что говорит. Действительно ли это он — самостоятельный, действующий субъ ект — что-то говорит или выбирает себе свитер, или желание но сить тот или иной свитер — это симптом ? Высказанное матерью несколько минут назад предположение, что Штефан немного спу тался, когда он сказал что-то, что на первый взгляд показалось ей нелогичным, демонстрирует эту схему дисквалификации высказыва ний. Однако — это следует подчеркнуть, чтобы пациент не предстал в виде «жертвы» — пациент, как правило, сам приглашает своих близких дисквалифицировать свои высказывания. Это в некотором роде совместная, кооперативная модель избегания конфликтов, ко торую можно часто наблюдать в семьях, кто-то из членов которых имеет диагноз «шизофрения». Если не ясно, что подразумевают те или иные слова и поступки, то и конфликтов по поводу сообщаемого содержания быть не может или, иными словами: здесь не сообщается никакого содержания. Но в большинстве случаев долгосрочным след ствием становится исключение или, точнее, самоисключение паци ента из коммуникации (из коммуникационного сообщества). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит, между н и м и могут возникнуть к о н ф л и к т ы , если он скажет: «Мама, не говори м н е , к а к о й свитер на деть. Я хочу выбрать сам, даже если это не соответствует твоему вкусу!». К а к о в о это было бы для вашей матери? Она легко бы это перенесла? К У Р Т : Не очень. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть, если он будет здоров, дома станет тяжелее. Будет больше к о н ф л и к т о в . (Братья и сестра смеются.) К У Р Т : Нет, такой к о н ф л и к т — это, на мой взгляд, скорее пу стяк. То есть те к о н ф л и к т ы , которые у нас дома со Ш т е ф а н о м уже бывали, эти к о н ф л и к т ы наверняка решаемы. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Паулю): Вам тоже кажется, что если он внезапно выздоровеет и будет жить дома, то все будет так? И л и у вас другая точка зрения? 89
ПАУЛЬ: Ну, я не вполне могу себе это представить. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Попытайтесь. ПАУЛЬ: Я уже так давно знаю Ш т е ф а н а больным, что прак тически не могу себе представить, как бы он мог вести себя более здорово. Это одна из причин, чтобы задавать такие вопросы. То, что уже невозможно себе представить, будет невозможно и узнать, когда оно произойдет. Кто не верит, что «исцеление» возможно, сотворяет самоисполняющееся пророчество. Поэтому так опасны и атрибу ции, которые говорят о хронической болезни. •
Ф Р И Т Ц С И М О Н : И все же попытайтесь. М ы постоянно н а блюдаем случаи, когда такие вещи н е о ж и д а н н о происходят, когда люди вдруг выздоравливают от таких болезней. ПАУЛЬ: Скажем, если Ш т е ф а н больше не будет испытывать это давление... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какое давление? ПАУЛЬ: Если бы он не был женат на этой болезни, как вы ска зали, то в конечном счете он был бы очень хорошим человеком. Он не плохой... Хотя бы брат принял предложенную терапевтом метафору. Это очень хорошо, так как отношения с супругами знакомы в этой семье каждому. Обычные граждане чувствуют себя экспертами в том, что касается правильного поведения с мужьями и женами. В том же, что касается обращения с болезнями, экспертами признают ся только врачи. В этом есть что-то таинственное, непроглядное и мистическое, что делает любого не-эксперта беспомощным и за ставляет сложить с себя ответственность. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как он тогда будет себя вести? ПАУЛЬ: Я не могу об этом судить, так как не знаю, как б ы он тогда развивался, тогда он с таким же успехом мог бы быть женат на женщине... Хороший ответ, но не на тот вопрос. Речь идет не об ориентиро ванном на прошлое вопросе «Что было бы, если... ?», а об относящемся к будущему «Что будет, если... ?» Ф Р И Т Ц С И М О Н : Нет, это другой вопрос, это совсем другой вопрос. Это меня вовсе не интересует. Это то, что осталось в п р о шлом. Я скажу вам, почему я задаю этот вопрос. Я работаю с очень 90
и очень м н о г и м и пациентами, которые живут с таким диагнозом. И я убеждаюсь в том — поэтому я использовал образ женитьбы на болезни, — я убедился в том, что внезапно случаются разводы. Раньше считалось, что разводы запрещены, что этого не д о л ж н о произойти никогда. Так и с этими болезнями. Сегодня стало я в н о легче расстаться даже с такой болезнью. Сказать: «Я ухожу!» При каждом разводе нужно хорошенько подумать: а мне это действи тельно что-то даст? Ведь тогда я , чего доброго, останусь один. И л и я найду себе нового партнера, или что-то в этом духе... И тут то же самое. Поэтому речь не о том, что было бы. Когда после десяти лет брака люди разводятся, бессмысленно говорить: что было бы, если бы мы не поженились? Вопрос в том, что мы будем делать даль ше. Поэтому я спрашиваю: что будет, если сегодня ночью болезнь вдруг исчезнет? З л о н а м е р е н н о его бросит, так сказать. ПАУЛЬ: Тогда я скажу, что для него расставание было бы т я ж е лым. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Конечно! Сначала о н , наверное, горевал бы, как и все брошенные. ПАУЛЬ: О н бы сопротивлялся. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сопротивлялся? Он бы попытался ее вер нуть? О н попытался бы ее вернуть? ПАУЛЬ: В том, где ему это выгодно, конечно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, и как бы он это устроил? ПАУЛЬ: К о н е ч н о , он всегда смотрит на свою выгоду. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н у д а , н о так просто она не придет. ПАУЛЬ: Тогда о н , наверное, скажет: «На улице снег, холодно, ну что же это, ах, мне плохо». Тогда он снова женится на своей бо лезни. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вопрос в том, вернется ли она. С И Л Ь В И Я : О н заставит ее вернуться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к он может это сделать, к а к он этого д о бьется? Вы считаете, о н способен заставить ее вернуться? С И Л Ь В И Я : Только если сам себя обманет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Иногда бывает так, что когда кого-то броса ет л ю б и м ы й человек, он подключает всю свою родню. Вы могли бы ему помочь, сделать так, чтобы она, болезнь, вернулась, если она его бросит? ПАУЛЬ: Я не думаю, это невозможно... С И Л Ь В И Я (Паулю): Т ы можешь или не можешь? Вернуть ее, как-то повлиять? ПАУЛЬ: Я для него? С И Л Ь В И Я : Да. ПАУЛЬ: Нет, нет, я не могу.
91
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Так, давайте предположим, что вы стали бы, к примеру, предъявлять ему требования. Это поможет болезни вернуться? ПАУЛЬ: Думаю, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А если бы вы не предъявляли к нему н и к а ких требований, это вернуло бы болезнь или нет? ПАУЛЬ: Я бы сказал, нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если вы скажете: «Мне все равно, что ты д е лаешь», — это вернет болезнь? ПАУЛЬ: Нет, я не думаю. КУРТ: Я бы сказал, что Ш т е ф а н вернет ее скорее, если будет снова жить у родителей. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, а почему? К У Р Т : И л и , предположим, что все было бы не так, к а к я сказал, он бы не стал агентом автомобильной ф и р м ы , а снова работал бы на н а ш е м предприятии. Тогда, мне кажется, он скорее бы ее вер нул, чем если бы работал самостоятельно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А почему? К У Р Т : Ну, потому что для него это было б ы довольно... МАТЬ: ...привычно. К У Р Т : ...возможно, это стало п р и в ы ч к о й , но еще и п р и я т н о й привычкой. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть болезнь помогает ему в о с н о в н о м в отношениях с членами семьи? КУРТ: Да. Р а н ь ш е , еще когда он работал у нас, в трех или че тырех случаях из десяти, когда он уходил с работы, он уходил с от говоркой, что болен. Но если он будет работать самостоятельно и продолжать вести себя таким образом, то для него это будет весьма проблематично. Потому что тогда о н просто ничего не заработает. А когда он дома, все сразу как-то образуется. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу): А вы как думаете, так сказать, как главный здесь, как изменится поведение Ш т е ф а н а , других членов семьи и ваше собственное, если всем будет я с н о , что болезнь ушла? К а к изменится ваше поведение, причем уже с е годня, завтра, послезавтра? О Т Е Ц : К а к Ш т е ф а н уже сказал, я не так уж против, чтобы он жил с нами. Н о я не вижу в этом р е ш е н и я . К р о м е того, я не могу понять... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Извините, что я вас перебиваю. Н о если он здоров, то вам легче себе представить, что он живет дома с родите л я м и ? Тогда это проще? О Т Е Ц : П р о щ е было бы точно. О н уже около двух лет живет в общежитии, и мне кажется, он еще не созрел. О н несамостояте92
лен. Ему нужно стать более самостоятельным. Осознать, что те перь о н сам п о себе, что он прилагает больше усилий, что у него больше воли. Д о л ж е н же он чему-то научиться. М н е кажется, его тянет назад из-за его инертности. Д л я него это не серьезное р е ш е ние, для него это не проблема. О н говорит себе: я вернусь назад. Родители за м н о й приглядят. А будет л и он правильно себя вести, это еще надо посмотреть. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Поэтому я и спрашиваю. О б ы ч н о так и б ы вает: если кто-то воспринимает себя как больного и другие тоже воспринимают его к а к больного, то родители всегда говорят: ты м о ж е ш ь п р и й т и к нам. Больного ребенка не выставляют за дверь. Н а это не способен н и один родитель, даже если он разумно гово рит себе, что это было бы лучше. Я практически не встречал р о дителей, которым бы это удалось. Тут говорят чувства. Нельзя же выставить больного ребенка на улицу. Это непросто сделать бра тьям и сестрам, а родителям и подавно. Поэтому я и спрашиваю. Если бы было я с н о , что о н инертен, что он умен... — это ведь ча стая к о м б и н а ц и я . Это ведь п р и з н а к ума, когда человек выбирает с а м ы й легкий путь. Это э к о н о м и ч е с к и й п р и н ц и п , о н и в трудах п о э к о н о м и к е описан. С э к о н о м и ч е с к о й точки зрения нелепо в ы бирать самый трудный путь. Когда человек выбирает с а м ы й лег к и й путь — это тоже п р и з н а к ума. Итак, если я с н о , что он умен, инертен и выбирает самый удобный путь, н о он не болен... Если это совершенно я с н о , то как вы станете себя вести? (Кивая головой в направлении матери.) К а к вы будете себя вести? (Кивает головой в направлении старшего сына.) К а к вы будете себя вести (в направле нии младшего сына), вы (в направлении Сильвии), вы (в направлении идентифицированного пациента)? К а к вам кажется? О Т Е Ц : Для меня, к о н е ч н о , было бы желательно, чтобы о н с н о ва мог нормально думать и работать. Как это часто бывает в семьях, владеющих собственным пред приятием, работа здесь тоже является высокой ценностью, которой человек не подчинен только, если болен. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ч т о вы будете делать, если будет п о н я т н о , что о н здоров? О Т Е Ц : Тогда я был бы не против. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда ему м о ж н о будет снова жить дома? О Т Е Ц : Да, при условии, что он проявит добрую волю, что о н будет готов помогать, что он будет стараться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, а лениться вы ему позволите? О Т Е Ц : Я против того, чтобы он просто отлеживал себе бока. 93
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, ну а если он живет дома, закидывает ноги на стол, а мать приносит ему завтрак в постель? О Т Е Ц : Да, это его оружие, он всегда апеллирует к родителям. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Сильвии): Станут ли родители ему подыгрывать, если болезнь уйдет? (Обращаясь к отцу.) Ваша жена будет продолжать ему подыгрывать? Она продолжит его ба ловать, если будет знать, что болезнь прошла? Ч т о он такой же с ы н , как и все остальные? (Обращаясь к Сильвии.) Как будут вести себя ваши родители? С И Л Ь В И Я : П о собственному опыту могу сказать, что мать больше не стала бы его баловать. Я испытала это на себе: «Ты здо рова, ты молода, чего ты хочешь, ты не м о ж е ш ь быть уставшей». Это всегда п р и ч и н я л о мне боль. Я не имела права устать. Я всегда это чувствовала: у меня больной брат, а ты здорова, ты должна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть идея заболеть появилась у вас с л и ш ком поздно? С И Л Ь В И Я : Возможно, но я не хотела бы быть больной. Я и так счастлива. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть мать была довольно строга, и с н и м она тогда тоже была бы строгой. МАТЬ: Я могу быть строгой. Теперь мне можно? КУРТ: Вы спрашиваете нас, что будет завтра. Н о нам завтра тоже было бы к о н е ч н о непросто. Нам придется снова привыкать и учиться. Если бы Ш т е ф а н переехал в новую квартиру... О н ведь тридцать четыре года прожил в материнском доме. Ему стоило бы научиться справляться и с с о в е р ш е н н о н о в ы м и ситуациями. С И Л Ь В И Я : Мы не забываем о прошлом. У нас есть с ним о п р е деленный опыт. Я опасаюсь или даже боюсь. Я не верю ему, когда он говорит, что вернется домой и будет регулярно ходить на рабо ту. Я не верю н и единому его слову. О н так часто это говорил, так долго, больше десяти лет. Поэтому я ему не доверяю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, это понятно. Я спрашиваю не о том, верите ли вы ему, когда он это говорит. Давайте предположим, что всем оче видно, что он здоров. Он инертен. Он умен и с удовольствием позво ляет себя баловать. Тут вам всем придется во многом переучиваться. МАТЬ: Если бы болезнь прошла, если бы я знала, что он здо ров, я была бы с н и м строга, как всегда была со всеми моими деть ми. Осторожно, конечно, но я бы выбрала строгий путь ради его будущего, чтобы ему помочь. Мать сразу же снова взяла бы на себя роль матери и снова попы талась воспитать Штефана правильно. Болезнь лишила ее власти, ее строгость пропала втуне... 94
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это было бы ему приятно? МАТЬ: Наверное, ему пришлось бы нелегко. Ш Т Е Ф А Н : Ну нет, я бы сказал: пусть мама говорит. Я должен работать, меня все это не касается. О Т Е Ц : Ш т е ф а н никогда не делал того, что говорил. О н часто говорил: «Все, с завтрашнего д н я я начинаю!» Я его с утра п о д н и мал, а он уже ничего помнил или не хотел помнить. Н а него нельзя положиться. О н с л и ш к о м несамостоятелен, у него с л и ш к о м мало честолюбия. Тот факт, что Штефан не встает по утрам, можно тракто вать по-разному: это может быть лень, инертность, недостаток честолюбия, недостаток желания, депрессивность и т.д. Интер претация определяет, как на Штефана смотрят в семье и как с ним обращаются. Когда в нем видят больного, конфликтов меньше всего. Для него самого существует краткосрочный и долгосрочный расчет издержек и выгод: в краткосрочной перспективе, ссылаясь на болезнь, он избегает неприятностей, в долгосрочной — лишает себя многих возможностей взрослого человека. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Штефану): Существуют разные ценности. Раз уж мы об этом заговорили, давайте проведем неболь шой м ы с л е н н ы й эксперимент. Я очень люблю такие эксперимен ты, чтобы люди знали, на что они идут в будущем. Это экономит массу усилий. Некоторые вещи сначала пробуешь, а потом п о н и маешь, что это было неправильно. А если сначала проиграть это в голове, то о ш и б к и можно избежать. Предположим, болезнь уволе на, ее нет. Что вы могли бы сделать, чтобы она вернулась? К а к вы можете ее вернуть? Как вы можете пригласить ее вернуться? Ш Т Е Ф А Н : Эта болезнь обрушилась на меня. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, по опыту, так и бывает. Болезнь обруши вается на человека. Н о в чем-то ее еше и приглашают. Она не сва ливается как снег на голову. Да, в к а к о й - т о момент она приходит, но сначала человек открывает дверь и рассылает приглашения. А потом удивляется, что она п р и ш л а не одна, а привела с собой еще пятерых, так приблизительно. К а к бы вы могли пригласить ее, вашу болезнь, снова? Предположим, вы чувствуете себя хоро шо. Вы снова абсолютно здоровы. К а к бы вы могли пригласить ее, вашу болезнь, снова? Ш Т Е Ф А Н : Нет, я не знаю. Я даже не знаю, как она пришла. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н у д а , но ведь за это время вы уже накопили какой-то опыт о б щ е н и я с ней. Вы живете с ней уже довольно д а в но и наверняка знаете, как бы могли ее пригласить. Большинство 95
людей это знает, и я не могу себе представить, чтобы вы не знали, как вы можете ее пригласить. Ш Т Е Ф А Н : М н е нечего вам сказать, я не знаю. Похоже, Штефану не нравится, что разговор принял такой обо рот. Он не хочет отвечать на вопросы, и, в первую очередь, не хочет подтверждать импликации использованной здесь метафоры болезни как человека (на что он, конечно, имеет полное право). Почти всег да, когда в ответ на гипотетические вопросы и мысленные экспери менты получаешь «Я не знаю!», речь идет о феномене, известном как «сопротивление». Как наглядно показывает этот пример, как прави ло, его индуцирует терапевт. Метод, позволяющий вызвать такого рода сопротивление, достаточно прост: нужно просто отказать ся от нейтральности и выступить на стороне изменений. По сути, всегда можно исходить из того, что в любой семье существует опре деленная амбивалентность по отношению к изменениям. Если тера певт кладет свой вес на чашу одной стороны амбивалентности, то, как правило, один или несколько членов семьи считают своим долгом встать на другую сторону. Это не всегда обязательно идентифи цированный пациент, но в данном случае это он. Однако терапевт упрям и не позволяет себя так просто этим запугать (прекрасно зная, что пойти на попятный можно и позже). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте проиграем разные варианты. В ка ком случае ш а н с о в , что она вернется, больше: если вы будете жить у родителей и работать на родительском предприятии или если вы останетесь жить в общежитии? Ш Т Е Ф А Н : Трудно сказать, я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Не знаете или не хотите говорить? Ш Т Е Ф А Н : То, что сказал мой отец: что до болезни я тоже рабо тал, что я был хорошим или средним работником, который мог в ы полнять свою работу. Потом на меня обрушилась болезнь, и я спра шивал себя: что со м н о й случилось? Я думаю о самоубийстве. Я не знаю своего будущего. Может быть, я покончу с собой. А где я буду жить, дома или в общежитии, если я решу... вполне возможно, что я покончу с собой. Или я буду жить так, что буду проходить курсы л е чения, смогу как-то сам себе помогать и, может быть, лет пять снова смогу пожить хорошо. Я не знаю — как, мне нечего вам сказать. (Когда Штефан говорит о самоубийстве, мать начинает пла кать, все остальные члены семьи смотрят смущенно и беспомощно.) Поскольку терапевт не среагировал на тонкие сигналы, кото рые давали понять, что Штефан не готов к дальнейшей кооперации,
96
и продолжил задавать вопросы в том же направлении, чем все больше загонял пациента в угол, Штефан сместил фокус. Он выбрал тему, которая делает всех присутствующих беспомощными и релятивирует значимость затрагивавшейся до этого темы. Какое значение перед лицом угрозы самоубийства имеет то, что он не работает или не встает в 7 часов утра? Его более или менее сдержанные намеки на то, что такая возможность, в конце концов, тоже еще существует, меняет для всех участников беседы интерпретационные и оценочные рамки. Более высокая ценность — жизнь Штефана — обесценивает более низкую — адаптацию Штефана к семейным представлениям об успешности. С системной точки зрения это очень эффективная стра тегия, при помощи которой Штефану удается дисквалифицировать аргументы своих близких и обеспечить себе покой, оградив себя от требований измениться. Терапевтически и технически здесь важно, чтобы терапевт взял «вину» за высказывания Штефана на себя. Толь ко сделав это, он сможет выработать альтернативные стратегии интервенций. В ином случае он будет (или останется) недееспособным. Итак, терапевту нужно понять и показать, как он вызвал высказы вание мыслей о самоубийстве. И первый вопрос — не было ли здесь реа лизовано некое правило игры, которое действует и внутри семьи. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Штефану): Когда вы вот так говорите о мыслях насчет самоубийства, это скорее подталкивает мать снова забрать вас домой? И л и это что-то такое, на что она го ворит: «Хорошо, чтобы он снова встал на ноги»? Ш Т Е Ф А Н : Ну, когда я был дома, я думал о том, не покончить л и мне с собой. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о , по опыту, это то, что скорее внушает другим опасения? Ш Т Е Ф А Н : П р и моей болезни для меня легче, когда с утра мне готовят к о ф е , хлеб и масло, к а к делает моя мать. Если бы я был вынужден жить самостоятельно, мне пришлось бы, как м и н и м у м , самому готовить себе завтрак, а днем я ходил бы в кафе. А что п р о изойдет позже, когда по вечерам я буду один, когда я буду одинок, не совершу л и я самоубийство... Это вполне может быть. И л и это приведет к тому, что я начну пить, что я , может быть, стану а л к о голиком, что я буду пить практически до тех пор, пока не почув ствую удовлетворение, практически, как алкоголик. В большинстве семей высказывание подобных саморазрушитель ных мыслей приводит к тому, что пациента оставляют в покое и об служивают его так, как он хочет. Чего обычно не происходит, так это анализа данной модели коммуникации. 7 - 1757
97
Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к братьям и сестре): Вам з н а к о мо то, что здесь сейчас происходит? С чем вы сталкивались уже не раз? Когда он говорит, что подумывает о самоубийстве? И тогда мать начинает плакать? Если рассматривать чувства как сигналы внутри системы комму никации, то с диагностической точки зрения особенно интересно то, с какими моделями взаимодействия связано выражение тех или иных чувств. Какие отношения они предлагают присутствующим ? Какие импульсы они у них вызывают или подавляют ? Если терапевт руко водствуется исключительно испытываемыми импульсами, то, скорее всего, его действия терапевтически неэффективны, поскольку обыч но они лишь подтверждают опыт, приобретенный клиентами ранее в семейном взаимодействии. Люди, социализованные в определенной культурной среде, довольно схематично и стереотипно реагируют на выражение определенных чувств. Плачущего утешают, посколь ку слезы действуют на других как приглашение утешить; впавший в неистовство приглашает к контролю и т.д. С такими приглашения ми можно обходиться по-разному: можно их принять, можно не об ратить на них внимания, можно вести себя прямо противоположно тому, чего от вас ждут, можно проанализировать эту модель (есть и другие варианты...). Здесь мы пытаемся проанализировать модель. (Братья и сестра кивают.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но в каких ситуациях? Ведь так не может продолжаться с утра до вечера. ПАУЛЬ: О б ы ч н о с матерью. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Скорее в тех ситуациях, когда ему говорят, что он должен стать самостоятельным, или когда ему говорят: «Как хорошо, что ты здесь»? С И Л Ь В И Я : Когда мы говорим, что ему нужно измениться, что он не должен продолжать так дальше. То есть когда мы на него н а жимаем или как-то его подстегиваем. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, если бы вы хотели, чтобы о н чаще высказывал подобные мысли, вам нужно было бы приставать к нему с требованием стать самостоятельным? (Обращаясь к Штефану.) Это правильное описание? Если вы чувствуете, что вас вынуждают стать самостоятельным, если бы вас выталкивали из дома, если вы чувствуете себя вытолкнутым, это хороший способ заставить вас чаще говорить о самоубийстве? (Штефан кивает.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что происходит, когда вы дома говорите об этих мыслях? Тогда другие перестают приставать к вам с предло-
98
ж е н и я м и типа «стань же н а к о н е ц самостоятельным»? И л и продол жают? У нас ведь была как раз такая ситуация: я очень насел на вас со своими вопросами о том, как м о ж н о снова пригласить болезнь. Я задавал вопросы, в которых ситуация выглядит так, будто вы м о жете на это влиять. И тут вы начали говорить, что у вас есть такие мысли. У меня возникло о щ у щ е н и е , что это нечто такое, что рас пространяет ужас. Вам кажется, что я тоже хочу подтолкнуть вас к самостоятельности, то, как я говорил с вами до сих пор? Ш Т Е Ф А Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хорошо, что вы подали мне сигнал, что я с л и ш к о м далеко зашел. Ш Т Е Ф А Н : Раньше я попал в клинику, а потом вышел и болееменее поправился, и тогда это ушло. Три или четыре года у меня не было мыслей о самоубийстве. Я работал. Когда со м н о й была мать, это тоже уходило. Н о когда болезнь возвращается, когда она обостряется, тогда может случиться, что я покончу с собой, или что я буду рад, если просто упаду замертво. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я правильно вас понял? Подталкивать вас к самостоятельности — это способ пригласить болезнь. Ш Т Е Ф А Н : Да, возможно. . Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о н я т н о . Теперь я убедился в этом на соб ственном опыте. Н а самом деле вы семья не из шести человек, а из семи. Болезнь... (Терапевт встает и ставит в круг стул. Все, кроме Штефана, смеются.) Тут сидит болезнь. Я думаю, вы бы уже дав н о вышвырнули ее из семьи, если бы она не была для чего-то еще нужна. И, может быть, это то, на что мы пока недостаточно п о с м о трели. Д л я чего же болезнь могла бы быть полезна? В ней есть чтото хорошее? Кого из вас спросить первым? (Обе женщины совершенно спонтанно кивают.) Если терапевт утратил нейтральность по отношению к изме нению (неизменению), то нужно сменить сторону и занять позицию сохранения статус-кво. Самый прямой путь — это спросить о по зитивных аспектах нынешнего состояния, болезни, симптома, при чем не только для пациента, но и для других. В конце концов, нель зя забывать о том, что пациент и семья дожили до этого момента. И никогда нельзя знать, что правильнее: сказать, что это удалось им вопреки симптомам или что это удалось им благодаря симптомам. Такие вопросы, как «что в проблеме хорошего?» могут направить фокус внимания на адаптационный аспект, в том числе и тяжелых симптомообразований. Кроме того, они могут стать хорошей осно вой для возможных переинтерпретаций («позитивной коннотации»).
т*
С И Л Ь В И Я : Она нас очень сплачивает. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Она вас очень сплачивает! Это хорошо? Это не страшно, когда вас сплачивают таким образом? С И Л Ь В И Я : Нет, по-моему, это прекрасно, даже если это не прекрасно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, и вы думаете, что без болезни этого бы не было? Если бы болезнь исчезла, как бы вы тогда держались вме сте? С И Л Ь В И Я : Я не знаю ничего, что еще могло бы нас так свя зать. ПАУЛЬ: Боевая готовность была бы меньше. (Все смеются.) С И Л Ь В И Я : П о с т о я н н а я готовность, каждый настроен на п р и зывы о п о м о щ и . Может быть, было бы что-то другое, что бы нас связывало. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Поставщиком проблем стал бы кто-то дру гой? С И Л Ь В И Я : Т а к никаких других проблем нет. Только эта. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о ведь может быть так, что кто-то другой откроет дверь какой-нибудь болезни. Насколько ее м о ж н о к себе пригласить, вопрос, к о н е ч н о , с п о р н ы й . Н о открыть дверь или за крыть — это точно можно. Предположим, Ш т е ф а н решится и ска жет: «У меня больше нет никакого желания жить с этой болезнью», тогда свои услуги предложит кто-то другой? Чтобы тоже использо вать вашу сплоченность и боевую готовность... Ведь для пожарной команды просто ужасно, когда нигде не горит. Известно же, что пожарные иногда поджигают дома, чтобы было чем заняться. А вы ведь что-то вроде пожарной команды. А вы (обращаясь к Штефану) — тот, кто постоянно следит за тем, чтобы горело достаточно часто, чтобы их, этих пожарных, не п р и ш л о с ь отправить на п е н сию. С И Л Ь В И Я : Я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы думаете, для кого эта угроза была бы реальнее всего? Для кого-то из родителей, или для кого-то из бра тьев, или для вас? С И Л Ь В И Я : Наверное, для матери. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Для матери? Что бы она могла такое себе найти? С И Л Ь В И Я : Она тоже очень любит, чтобы ее окружали заботой и вниманием. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Она смогла бы получать их и без каких-либо проблем? С И Л Ь В И Я : Она это провоцирует. 100
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как она это делает? С И Л Ь В И Я : Косвенно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Косвенно. Приведите пример. С И Л Ь В И Я : Она что-то говорит и хочет услышать противопо ложное, например: «Ах, я больше не важна для тебя как мать, я тебе больше не нужна». Н о хочет услышать, что это совсем не так. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда вы говорите: «Нет, нет, мама, ты мне нужна!» С И Л Ь В И Я : Нет, я так не говорю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы так не говорите, н о ваша мама видит, что это все-таки правда. Или не правда? Вам нужна ваша мать? С И Л Ь В И Я : Она мне нужна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Она вам нужна, и она это, конечно, видит. С И Л Ь В И Я : Я бы хотела показывать ей это тогда, когда я этого хочу. Я не хочу, чтобы мне подсказывали. Я хочу быть свободна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ваша мать — мать до мозга костей. С И Л Ь В И Я : Да, ей очень нравится быть матерью. Ф Р И Т Ц С И М О Н (матери): Вы кивнули, когда я спросил, для чего болезнь может быть полезна. МАТЬ: Эта болезнь... она в семье, конечно... я часто и с п ы т ы ваю угрызения совести по о т н о ш е н и ю к другим детям. Я всегда думала, что как мать я с л и ш к о м мало заботилась о других детях. Все мои заботы всегда относились только к Штефану. Т а к что тут у меня есть некоторые угрызения совести. Сильвия часто говори ла: «У тебя только один ребенок — Ш т е ф а н . Других детей у тебя нет. У нас все идет само собой, потому что мы здоровы». А дру гой ответ, это что я подумала, что болезнь или еще что-то такое в семье — не важно, идет ли речь о болезни или о чем-то другом — мы одна семья, у нас все хорошо. М ы ф и н а н с о в о обеспечены, и в остальном нам тоже всегда везло. Мы все здоровы. М о й муж пере нес о п е р а ц и ю , и все прошло хорошо. И тогда я подумала, что раз Господь мне это послал, то в этом есть и свои плюсы. Как-то че ловеком становишься. Все остальные потребности, все остальные ж е л а н и я , которые все равно ничего не стоят, ты все их отодвига ешь, потому что у тебя есть одна забота. Т ы п о н и м а е ш ь остальной м и р , п о н и м а е ш ь людей, становишься лучше, ты готов прийти на помощь. И все это я считала п о з и т и в н ы м и моментами. Я часто бываю рада, что стала такой. Благодаря этому становишься лучше. Это тоже плюс.
101
* ** Когда терапевт сменил сторону и направил взгляд на п о л о ж и тельные стороны н е и з м е н е н и я , атмосфера на сессии кардиналь н ы м образом изменилась. Ш т е ф а н перестал говорить о самоубий стве, боязливая подавленность, которая, казалось, парализовала всех членов семьи, сменилась расслабленной веселостью. Это хо р о ш и й пример того, что (и того, как) терапевт во многом сам в ы зывает ф е н о м е н ы , которые наблюдает на сессии. П о крайней мере, с прагматической точки зрения, такая рабочая гипотеза всегда самая благоприятная, поскольку она открывает наибольшее число возможностей. . (Продолжение ция) в главе 14.)
беседы с семьей Лукас (заключительная
интервен
7. Снятие вины. Конкретизация. «Странные петли» (семья Дитц) Карле, дочери из семьи Д и т ц , 21 год. С 18 лет она три раза проходила стационарное лечение в связи с параноидальногаллюцинаторной симптоматикой. Ее брат Гельмут (23 года) в настоящее время находится на стационарном лечении в связи с героиновой зависимостью (в семейной терапии он участия не п р и нимает). Отец (65 лет), высокопоставленный ч и н о в н и к , только что вышел на п е н с и ю , мать — домохозяйка. Родители — «истые като лики», вся семья подчинена в ы с о к и м моральным стандартам. Впервые симптомы у дочери появились, когда она вместе с ма терью отдыхала на Ривьере и однажды ночью, выпив л и ш н е г о , «спуталась» с симпатичным молодым итальянцем. Впоследствии у нее появился бред греховности, возникло ощущение пресле дования, она слышала упрекавшие ее голоса. Имел л и в действи тельности место сексуальный контакт, в интервью выяснить не удается. Н и отец, н и мать не знают этого наверняка и то и дело м е няют свои предположения: если отец думает, что «это» п р о и з о ш л о , то матери кажется, что этого не было, если мать думает, что было, то отец говорит, что скорее всего «все было с о в е р ш е н н о невинно». Дочь на эту тему только многозначительно и туманно замечает, что под в л и я н и е м алкоголя она делает такие вещи, которых в и н о м случае делать бы не стала. В ж и з н и семьи постоянно возникают ситуации неясности и растерянности по поводу того, кто несет ответственность за то или 102
иное поведение детей и в чем его причина. С этим контрастирует готовность родителей, в первую очередь, матери, абсурдным обра зом взять всю вину за проблемы детей на себя. Боясь сделать чтото неправильно, родители утратили всякую ориентацию. Если они проявляют по о т н о ш е н и ю к детям беспокойство и заботу, те упре кают родителей в том, что о н и л и ш а ю т их «самостоятельности». Если же они обращаются с детьми как со взрослыми и предъявля ют и м соответствующие возрасту требования, то дети ведут себя как пациенты, которым необходима забота и которых ввиду их с о стояния нельзя упрекать за то, что они делают или чего не делают. Предыстория сессии, фрагмент которой здесь приводится, дает представление о том, насколько тесно возникновение симптома тики связано с вопросом л и ч н о й вины и ответственности. В рамках стационарного лечения наркотической з а в и с и м о сти брата в к л и н и к е в течение нескольких выходных проходили терапевтические сессии с участием нескольких семей. Во время одной из этих сессий с ы н и дочь стали упрекать отца в том, что он виноват в н а р к о м а н и и сына, поскольку он как-то неправиль но заботился о своих детях. Терапевты, похоже, разделяли такую точку зрения; по крайней мере, дочь позже заявила, что, нападая на отца, она чувствовала поддержку с их стороны. Отца очень за дели эти нападки, и по пути домой он сказал, что больше никогда не примет участия в семейной терапии. Ночью после этой сессии у дочери снова появились мысли о греховности и о щ у щ е н и е пре следования. Дело кончилось тем, что она в спутанном состоянии сознания бегала по городу в одной н о ч н о й рубашке. Ее задержала п о л и ц и я и доставила в психиатрическую лечебницу. После восьми недель стационарного медикаментозного лече н и я ее выписали, обязав пройти семейную терапию. На первую встречу п р и ш л и только мать и дочь. Н а вторую, четыре недели спустя, пришел и отец. Сначала мать и дочь рассказали о сессии в клинике и о том, как она подействовала на отца. О н «почувствовал себя униженным». Здесь начинается запись...
*** Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к матери): Что унизило вашего мужа в той ситуации, там, в клинике? МАТЬ: Что вину, которую возлагали на меня, вдруг резко пере л о ж и л и на него. И что мне в тот момент было несколько легче, чем ему, и что Карла вдруг возразила, очень неожиданно и с п о н т а н н о , и тем самым несколько переложила тяжесть вины на своего отца. 103
Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, по сути, на сессии речь шла о том, кто виноват? МАТЬ: Да, да! Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к дочери): Вам тоже так кажется? КАРЛА: Да, речь шла о том, кто виноват. И всю вину возложи л и на родителей! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вот как. О Т Е Ц : М о ж н о мне еще кое-что сказать? Обстоятельства... это была семейная терапия с — сколько их там было? — одна, две, три, несколькими парами родителей и детьми... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Там были и другие родители? О Т Е Ц : Да, это была сессия другого типа, там не было н и к а к о г о разделения. Т а м не было отдельных семейных групп! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть это было унизительно еще и потому, что происходило перед другими людьми...? О Т Е Ц : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : ...Получить такой удар под дых. О Т Е Ц (говорит очень невнятно, шепелявит): Да, да, а потом пришел еще один терапевт со своими ответами, и для меня это было уже с л и ш к о м . Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к дочери): К а к ваш отец отреаги ровал на эту ситуацию? КАРЛА: О н потом сказал: «Я больше никогда не пойду на т е рапию! Я больше никогда ни в чем таком участвовать не буду!» Он был ш о к и р о в а н и подавлен. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу): А ваша дочь, как отреа гировала она? О Т Е Ц (очень невнятно): Ох, я почти готов сказать: позитивно. Для нее это было какое-то облегчение. После этого у нее в о з н и к ла проблема. Она меня упрекнула, хоть она этого и не сказала. Н о в чем-то она была права. Только это должно было идти в дру гом русле. Высказывания отца часто трудно понять не только акустиче ски, но и по содержанию. Он часто смещает фокус внимания, теряет нить и говорит туманно и расплывчато. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, гм. К а к вы думаете, как в той ситуации чувствовала себя ваша жена? Для нее это было скорее облегчение или... О Т Е Ц : Я думаю, да! Что и вторая карта тоже оказалась раскрыта. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть раньше ваша жена была одна во всем виновата, а теперь долговой счет как бы разделили, как в налогах? 104
О Т Е Ц : Да, раньше она всегда была одна во всем виновата. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, если бы я сейчас захотел, чтобы вы испытали шок, мне тоже нужно было бы посмотреть, на кого мне тут возложить как м о ж н о больше вины? Поскольку у отца уже имеется негативный опыт общения с се мейными терапевтами, нужно вычленить те их действия, которые он воспринял как «унижение» или «шок». Если ясно названы средства, приводящие к такому результату, то с этим можно обойтись подругому. Главное — не табуировать тему вины, поскольку в семье, у одного из членов которой проявляется шизофренное симптомообразование, эта тема имеет, похоже, центральное значение. Даже если в какой-то момент подключаются внешние власти, речь всегда идет о способности нести ответственность, об ответственности за то, что делает каждый, и за последствия этих действий. О Т Е Ц : Я пришел с н и м и еще и потому, что знаю, что вы тут ра ботаете по-другому. Этот метод идет в другом русле... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, я так не делаю, н о вопрос в и н ы меня, конечно, интересует, поскольку этот вопрос, как правило, очень волнует семьи, когда происходят такие вещи: когда дети попадают в больницу, «съезжают с катушек» и так далее. Тогда все задаются вопросом о вине. (Обращаясь к дочери.) К а к бы вы сказали, каковы на д а н н ы й момент в семье представления о том, кто, в чем и н а сколько виноват? К а к правило, это те вещи, выяснить которые н е возможно, но все этим все-таки занимаются. В последнем предложении терапевт характеризует вопрос о том, кто же на самом деле виноват, как не поддающийся выяснению. Это утверждение следует понимать не только как кредо терапевта, оно еще и связано с терапевтической целевой установкой: нет смысла разыгрывать карту вины, когда невозможно определить, кто победи тель, а кто побежденный. Правда, обычно подобные послания не на ходят отклика, если высказать их только один раз. Поэтому, чтобы поколебать мировоззрение семьи, их следует повторять (в скрытой или явной форме) многократно. КАРЛА: Вчера или позавчера мой брат сказал, что основная вина лежит на ней (указывает на мать), а на нем (показывает на отца) только совсем небольшой процент! Так называемое "mother blaming " — обвинение матери за то, во что дети превращают свою жизнь, — явление широко распространенное. 105
Конечно, родители всегда имеют большое влияние на развитие сво их детей, поскольку они в значительной мере (чем меньше дети, тем больше) определяют условия их жизни. Но, с точки зрения системной теории, именно только в значительной мере, полного контроля они не имеют. У любого члена семьи, даже младшего ребенка, есть своего рода право вето в отношении того, что может произойти в семье. Каж дый член семьи участвует в определении условий для всех остальных. При этом существуют различия в степени власти, но эта власть не всегда принадлежит родителям, и уж тем более матерям. Поэто му обвинять родителей бессмысленно не только с терапевтической точки зрения, это неправильно и чисто теоретически. С терапев тической точки зрения полезнее всего для начала дать возможность конкретизировать обвинения. При этом становится ясно, насколь ко они отчасти (т.е. не всегда) абсурдны. Тогда на следующем эта пе можно попытаться прозондировать возможности влияния каж дого и, с прицелом на будущее, возложить на него ответственность именно за то поведение других, которое ему не нравится и которое он критикует. Ф Р И Т Ц С И М О Н : В чем он усматривает ее вину? КАРЛА: Ну, что она с л и ш к о м его опекает, постоянно его д о н и мает. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И в чем ваш брат считает вашу мать в и н о ватой? КАРЛА: О н считает, что мать виновата в том, что он стал н а р команом! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вот как. И в каком поведении матери он в и дит ее вину? КАРЛА: Ну, что она постоянно чрезмерно его опекала. Она его спрашивает: «Хочешь еще бутерброд?», и если он говорит: «Нет», она все равно приносит ему еще! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И в чем он видит связь между бутербродами и наркоманией? Стоит только спросить, как люди представляют себе конкрет ные механизмы действия того поведения, в котором, на их взгляд, заключается вина, и становится ясно, насколько странные причин ные связи они выстраивают. Обычно в ответ получаешь такие более или менее абстрактные лозунги, как «гиперопека», «пренебрежение» и т.д., которые без дальнейшей проверки используются в качестве объяснений. Их конкретизация, т.е. перевод на уровень индивидуаль ного поведения в контексте взаимодействия, обычно показывает, что в предложенных патентованных объяснениях полно логических 106
пробелов. Подробные расспросы о Механизмах, например, о том, как бутерброды приводят к наркотической зависимости, выявляют всю абсурдность подобных обвинений. КАРЛА (от души смеется): Ох, ну! Наверное, в том, что он так и не стал самостоятельным. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Он думает, что ваша мать помешала ему стать самостоятельным? КАРЛА: Да, помешала! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И чем же она ему помешала? Т е м , что дела ла бутерброды? КАРЛА (снова смеется, вздыхает): Ну, что он не может сам р е шать, когда он хочет есть и когда ему сделать себе бутерброд. Одна из сложностей, с которыми иногда сталкиваются психоте рапевты в связи с вопросами вины, заключается в том, что они слиш ком быстро (или что они вообще) «понимают» эти обвинения. А еще они часто верят, будто приготовленные бутерброды препятствуют развитию самостоятельности у детей. Конечно, доля правды в этом есть: когда у человека есть кто-то, кто намажет ему масло на хлеб, ему не нужно делать этого самому. Если в приготовлении бутербро да он может положиться на другого, то ему даже не нужно этому учиться. Однако это не означает, что он не смог бы этому научить ся, если бы захотел. И если бы он хотел, он мог бы делать себе бутер броды сам. Так что приписывание бедному, чрезмерно опекаемому ребенку исключительно роли жертвы крайне сомнительно. Но, пре жде всего, это не слишком полезно терапевтически, поскольку, если пациент видит себя жертвой своих близких, это, в конечном счете, только продолжает обвиняемую модель. С этой точки зрения, роди тели отвечают не только за содержание ребенка, но и за его пове дение в целом. Тот, кто считает себя жертвой, вынужден ждать, пока кто-то другой что-то изменит. Только тот, кто сознает свою ответственность, т.е. считает «виновником» себя, способен что-то изменить. Только у того, кто способен взять вину на себя, хватит сил, чтобы взять свою жизнь в свои руки. Поэтому цель интервью состоит в том, чтобы, насколько это возможно, превратить всех в «виновников» и обнаружить их возможности влияния. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если она сделала бутерброд, то он обязан его съесть? КАРЛА: Ну, она ему приносит, а он потом все равно не ест. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вот как. Значит, он все-таки очень самосто ятелен, раз не делает того, что она для него придумывает. 107
КАРЛА: Н о его раздражает, когда она за ним бегает. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я с н о . Предположим, ваш брат не думал бы, что виноваты ваша мать или ваш отец, как бы он тогда на это с м о трел? Это как-то отразилось бы на том, как он смотрит на себя са мого? Гипотетические вопросы позволяют подать идею о том, что на всю ситуацию в целом можно смотреть и по-другому. Кроме того, они дают возможность увидеть влияние отдельных атрибуций и оце нок. Каждый гипотетический вопрос — это тоже своего рода мыс ленный эксперимент. КАРЛА: Ну, тогда он считал бы себя более самостоятельным. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда о н был бы виноват? К А Р Л А :Тогда о н был бы сам виноват! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И он бы с этим согласился? КАРЛА: Нет, вообще-то он рад, что может свалить все на нее! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда это то же самое, что с бутербродами. КАРЛА: Да, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Кому вы предоставляете делать бутерброды? И кому вы предоставляете нести вину? Фактически! К а к считают другие? КАРЛА: Какие другие? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Мать, например. КАРЛА: Она с этим не согласна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ваша мать считает, что она в чем-то в и н о вата? Поскольку задавать вопросы, предполагающие признание, всегда опасно, так как они могут иметь последствия в будущем, полезнее начать с внешней точки зрения. Если спросить дочь, чувствует ли мать себя виноватой, ее ответ, вероятно, будет для матери инте ресной обратной связью. Но это — и это очевидно — предположение стороннего наблюдателя: мнение дочери, а не истина. Если спросить саму мать, то это некоторым образом вынудит ее признать или не признать «свою вшу» («Признайтесь, что вы виноваты в том, что...!»). И то, и другое имело бы прямые последствия для дальнейше го взаимодействия семьи дома. В худшем случае это привело бы к спо рам о том, на чьей стороне правда. Поэтому всякий раз, когда речь идет о вине, рекомендуется давать понять, что терапевту важно выяснить точки зрения, а не обнаружить истину. КАРЛА: Нет, она всегда говорит, что делала для нас все. 108
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, гм. То есть, если бы она не делала вам бутерброды, ее бы мучила совесть. Как известно, противоположностью хорошего являются хорошие намерения. Большинство трагических переплетений в семьях воз никает не из-за дурных, а из-за самых лучших намерений членов се мьи. Если терапевт приступает к работе с гипотезой о том, что за действиями каждого члена семьи стоят добрые, или, в более мягкой форме, хотя бы не дурные намерения, то ему легче сохранить или, для начала, вообще обрести нейтральность. Это позволяет ему предло жить всем участникам кооперативные отношения. К А Р Л А (кивает): Да, точно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А отец? КАРЛА: Он несколько больше сознает свою вину. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к и м образом? В чем он себя упрекает? КАРЛА: Наверное, о н упрекает себя в тех вещах, о которых здесь нельзя говорить. До начала сессии семья договорилась не затрагивать темы, об суждавшиеся на упомянутой травматичной сессии в больнице. В на чале данной сессии терапевт дал понять, что для него не проблема, если какие-то определенные темы затрагиваться не будут. Однако отец уже сам заговорил об этой травматичной для него сессии. О Т Е Ц : Я же специально об этом заговорил. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к дочери): О н и так уже об этом сказал. Но вы можете спокойно оставить это при себе. Подробности меня совершенно не интересуют. Гораздо больше меня интересует то, как каждый из вас оценивает собственную ответственность. О Т Е Ц : М о ж н о мне еще кое-что сказать? (Дочери.) Т ы гово рила о вине. Это идет от сознания. Н о я это тоже чувствую, ког да я постоянно оказываюсь загнанным в определенное о щ у щ е н и е собственной неполноценности. Ты пробуждаешь в себе сознание в и н ы . Потом о н о становится все сильнее. У меня это так. К а к о е то давление здесь (хватается за горло)... Тут ты опять поступил н е правильно и тут ты опять поступил неправильно. А потом я опять лежу без сна и часами об этом думаю. То есть что-то тогда разру шается, что-то... Чувство собственного достоинства... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о это просто говорит о том, что вы не са моуверенный самодур. Когда человека упрекают в таких вещах, его как бы ставят под сомнение. И, я думаю, тут надо иметь шкуру бегемота, чтобы все это просто отскакивало. 109
О Т Е Ц : Да, я так не могу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А как кажется вашим детям? Как, например, думает ваша дочь, кто виноват в н а р к о м а н и и вашего сына? Что ду мает Карла? Если напрямую спросить Карлу о том, кого она считает вино вным, это стало бы приглашением к атрибуции вины и упрекам. То есть это подогрело бы спор о том, кто же на самом деле вино ват, со всеми неизбежными обвинениями и извинениями. Этого не произойдет, если спросить о мнении дочери отца. Со своей стороны, дочь узнает, что ее отец имеет представление о том, что она дума ет (конечно, если он действительно имеет об этом представление...). Если же слова отца не совпадут с самовосприятием дочери, то для нее это тоже наверняка будет важно, так как она получит возмож ность поправить его представление о ней. О Т Е Ц : Я предполагаю... нет, я думаю, она считает нас как бы со-виновниками. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И в чем она видит вашу со-вину? О Т Е Ц : Ну, в том, о чем я уже как раз говорил: в ее (кивает на жену) чрезмерной опеке, и что я с л и ш к о м во многом уступаю, и так далее. Н о мне кажется, что она винит в этом не только нас, но и других: к о м п а н и и и друзей... что это тоже играет какую-то роль. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А на брата она возлагает какую-то ответ ственность? О Т Е Ц : Я думаю, да, возлагает. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, если собрать всю ответственность в кучу и сказать, что это сто процентов... К а к ваша дочь разделила бы ответственность за наркозависимость вашего сына? Процентные и шкалирующие вопросы или вообще вопросы, кото рые работают с количественными различиями, вводят общую, разде ляемую всеми систему понятий. Никто не знает, что для кого озна чает «вина» или «ответственность». Но все знают, что такое 100 процентов. Если разделить «100% ответственности» на всех членов семьи, то, по крайней мере, станет ясно, какое отношение предпола гает приписывание того или иного количества процентов, кто счи тается в большей степени жертвой, кто — виновником, и т.д. О Т Е Ц : Трудно сказать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, попробуйте прикинуть...
110
Такие вопросы часто остаются без ответа, поскольку те, кому они адресованы, думают, что речь идет о точных данных и тщатель ном подсчете. Но, поскольку речь идет всего лишь об описании раз личий, примерные оценки точно так же полезны. Поэтому следует поощрять даже неточные и приблизительные высказывания. Главное, чтобы в них содержалась информация о различиях, поскольку в этом заключается их информативная ценность. О Т Е Ц : Ну, если прикинуть... Я бы сказал (делает движение го ловой, указывая на мать) тридцать пять процентов, я, может быть, сорок процентов... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это уже семьдесят пять процентов... О Т Е Ц : А остальное — это тогда всякие определенные ф а к т о р ы , которые я сейчас не посчитал. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о это значит, что ваш сын вообще за это не отвечает. О Т Е Ц :Не отвечает за что? Ф Р И Т Ц С И М О Н : З а т о , что употребляет наркотики! О Т Е Ц : Нет, я думаю, отвечает! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сколько ответственности возложила бы на него ваша дочь? ОТЕЦ: Ах, это, это даже еще раз проявилось вчера вечером, когда он сказал... что-то вроде: «Оставьте меня в покое, я должен бороться с собой и так далее... Я должен следить за тем, чтобы остаться "чистым и сухим"», и так далее, чтобы справиться с этим со всем и построить новую жизнь. Теперь, э-э, вы не могли бы повторить вопрос? Отец часто теряет нить. Тогда он выглядит растерянным, вызывает замешательство и у других участников беседы.
чем
Ф Р И Т Ц С И М О Н (снова обращается к отцу): И т а к , что дума ет Карла? Насколько ваш сын сам отвечает за то, что употребляет наркотики? Насколько мать, насколько Карла, насколько вы? Н а сколько другие, кто бы о н и н и были? О Т Е Ц : О, Господи... где-то по трети... (Смотрит на мать.) Приблизительно треть. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Приблизительно треть, и ваш сын тоже? О Т Е Ц : И мой сын тоже. Я не думаю, что он снимает с себя вся кую вину перед остальными. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к дочери): Как вы думаете? К а к бы вы распределили ответственность за употребление наркотиков? КАРЛА: Так: мой отец — где-то тридцать процентов, она (пока зывает на мать) — двадцать процентов и о н — пятьдесят процентов. 111
Ф Р И Т Ц С И М О Н : А в чем вы видите ответственность ваших родителей? В каком их поведении? Вопросы терапевта снова и снова направляют внимание на связь между поведением и виной или на причинность. То есть, в первую оче редь, его интересуют факты — в самом прямом смысле слова, — его не удовлетворяют какие-нибудь магические или расплывчатые объяс нения из разряда бытовой психологии. КАРЛА: Раньше они с л и ш к о м много кричали, особенно мой отец. И м нужно было создать больше гармонии! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А в чем вы видите связь между к р и к о м и наркоманией? КАРЛА (чешет голову): Ну, потому что из-за этого он попал под моральный гнет. Д о м а такой террор и трам-тарарам, что он не н а ходил покоя и в качестве к о м п е н с а ц и и п р и н и м а л наркотики. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы думаете, что если дома трам-тарарам, то нужно п р и н и м а т ь наркотики? КАРЛА: Нет, н о для него это был способ. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но он мог бы выбрать и другой, или нет? КАРЛА: Гм... (Размышляет.) Н у д а , я-то наркотиков не п р и н и мала. Я думаю, он мог бы, как я , сбежать в психоз. Так мы подошли ко второй важной теме, о которой в скрытой форме говорили уже все это время. Если речь идет о вине родите лей в наркотической зависимости сына, то этот вопрос неизбежно распространяется и на вину в психозе дочери. Использованная доче рью формулировка «сбежать в психоз» подразумевает собственное активное участие в происходящем. Остается проверить, насколько далеко оно заходит, или она сказала о бегстве просто ради красного словца. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о крайней мере, у него был выбор, о н мог тоже уйти в психоз? КАРЛА: Да (кивает). Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н мог бы выбрать психоз... К А Р Л А (кивает): Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы видите тут какое-то сходство? КАРЛА: Да. И то, и другое — пути бегства!.. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но бегства от чего? Я пока не п о н и м а ю . М н е кажется, во многих семьях кричат, не только в вашей, но и в других тоже. Т а к что я не понимаю...
112
Снова эта непонятливость терапевта. Просто у него отсутствует забегающая вперед эмпатия...
напрочь
КАРЛА: Ну, то есть, в н а ш е й семье кричали особенно много. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но мне кажется, когда много кричат, к это му как-то привыкаешь. И бежать никуда не нужно. Я не понимаю, в чем вы тут видите связь и как вы себе это объясняете. Возможно, вы правы, я не знаю. Наверное, м ы так никогда и не выясним, правы вы или нет. Меня просто интересует, как вы себе это представляете. Как бегство от чего? Что там было такого, что пришлось бежать — от чего вашему брату пришлось бежать, как вы думаете? КАРЛА: От с л и ш к о м сильного давления, силы звука! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но он же мог просто уйти из дома. Тогда бы на него никто больше не давил. КАРЛА: Но дома жить дешевле. Здесь со всей очевидностью обнаруживается, что все имеет свою цену. Кому хочется дешевой жизни дома и не хочется платить за комнату, тому приходится платить по-другому: он вынужден ми риться с тем, что его мать ведет себя так, будто она его мать... то есть проявляет заботу о своем ребенке. Правда, дети часто на деются, что им удастся сохранить преимущества статуса ребенка, не отказываясь при этом от преимуществ взрослой жизни. В боль шинстве случаев это иллюзия... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит, о н сделал свой выбор. Руководству ясь тем, что снять квартиру стоит столько-то, квартира плюс н а р к о т и к и — столько-то... Значит, он уже п р и н я л решение. КАРЛА: Да (несколько неохотно). Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н мог бы и уйти, чтобы избежать давления, как вы это называете. О н мог бы переехать. КАРЛА: Н о для этого у него была слишком маленькая зарплата. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но наркотики тоже не очень дешевы! КАРЛА: Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, какое поведение отца, на ваш взгляд, давило на вашего брата? К р и к ? КАРЛА: Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что еще? КАРЛА: С л и ш к о м мало общих хобби. Он с л и ш к о м мало и м за нимался. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но девяносто процентов отцов не з а н и маются своими сыновьями. (Дочь смеется.) 8 - 1757
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Возможно, все девяносто девять! КАРЛА: Вы хотите знать только про отца, насчет вины? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Нет, нет, про мать я тоже хочу знать. Не бес покойтесь. КАРЛА: Ну, тогда, что она с л и ш к о м его опекала. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, вы говорите, что она возилась с н и м очень много, а о н — очень мало, и в этом вы видите причину. КАРЛА: Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Л ю д и ведь много размышляют о том, что происходит в семье. Н о я по-прежнему пока не понимаю... это все по-прежнему не объясняет, почему он употребляет наркотики. Итак, если ваш отец на него давил, а мать с л и ш к о м его опекала, как вы сказали, то это ведь скорее снижало давление или?.. КАРЛА: Это давило еще больше! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Почему? КАРЛА: Потому что у него не было свободы, чтобы развиваться самому! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я не п о н и м а ю , каким образом это л и ш а л о или могло л и ш и т ь его свободы. КАРЛА: Если мама спрашивает: «Хочешь бутерброд?», — и он отвечает: «Нет!», — а она все равно является с бутербродом, то... (раздраженно пожимает плечами). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Но тогда он все равно волен есть этот бутер брод или не есть. КАРЛА: Да, правильно! Н о если он один раз сказал: «Нет», — этого уже достаточно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Но некоторые люди очень вежливы. О н и три раза говорят «нет», их нужно упрашивать, тогда на четвертый раз они возьмут, а до этого будут церемониться. КАРЛА: Н о у нас-то в семье м о ж н о без церемоний! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы думаете, почему ваша мать два раза говорила: «Возьми бутерброд!»? Даже если он уже сказал «нет»? КАРЛА: Чисто из материнской любви! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что ее беспокоило? КАРЛА: Что он с л и ш к о м похудел. В последнее время он сильно похудел, когда употреблял наркотики. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, то есть у нее были все основания сле дить за тем, чтобы он достаточно ел. КАРЛА: Н у д а . •
Эта странная история с бутербродами показывает, что дети очень часто создают для родителей ситуации двойной связи. Пред ставая перед матерью отощавшим, сын без слов говорит ей: «По114
заботься о том, чтобы я достаточно ел!» И когда она так и посту пает, у него есть все основания сказать ей: «Я взрослый и могу сам отвечать за то, как я питаюсь». О Т Е Ц : М о ж н о мне вопрос?.. Н е к а я госпожа Мичерлих, вам это имя о чем-то говорит? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, говорит. О Т Е Ц : Я ее... (Сильно шепелявит и к тому же держит пальцы у рта.) Она как-то говорила по радио о таких женщинах... Я не знаю. О таких женщинах... Гиперопекающих и все такое... Она вела там беседу. М А Т Ь : Послать бы ее куда подальше... О Т Е Ц : Это может... Н а п р и м е р , я как раз хотел еще сказать... Это может привести к тому, что человек чувствует себя стесненно и в определенной ситуации может стать агрессивным. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но почему он не уходит? Вот ведь в чем вопрос. Ведь когда тебя опекают, это еще и что-то дает. Н а п р и м е р , не нужно самому делать себе бутерброды. (Обращаясь к матери.) Вы узнаете себя в этом описании? Или как вы на это смотрите? М А Т Ь : Ну да, Господи, узнаю! Да, я типичная наседка, причем с обоими детьми. Просто я очень беспокоюсь, еще и потому, что у меня есть ощущение, что я достаточно много была с ними одна. Хотя мой муж очень беспокоится и заботится о детях, но я бы, ска жем, предпочла, если бы он в какой-то момент начал с ними раз говор. Например, как, когда вообще возникла наркозависимость? Об этом вообще еще ни слова не было сказано. Возможно, сначала, как я предполагаю, возникла зависимость от Л С Д , когда он был в интернате. И Гельмут признался в этом на той терапии. Я вот толь ко не п о н и м а ю , как мне узнать, что он наркоман, а муж говорит: «Да ты с ума сошла! Гельмут, твоя мать сошла с ума! Она обыскива ет твою комнату и ищет наркотики». А я хотела, чтобы в моем доме этого не было. И я все выбросила, все, что удалось найти... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте все-таки вернемся к теме вины... МАТЬ: Да! Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вам кажется? Как бы вы ее распределили? МАТЬ: Да, вина... Ну, скажем, я была до... возможно, я л и ш и л а детей автономии в самых примитивных вещах. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Чем же? М А Т Ь : Это вполне возможно. Как раз тем, что я их опекала. Когда он приходил с работы усталый, я ставила перед н и м бутер броды, и вообще-то о н и всегда съедались! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о почему вы лишаете его этим автономии? Если бы он пошел в ресторан, перед ним, наверное, тоже поставили 8*
115
бы еду. Если ты идешь в ресторан «La М а т т а » , никому и в голову не придет, что тебя лишают автономии. М А Т Ь (смеется): Н о как-то... И , в конце к о н ц о в , я же должна заниматься д о м о м и растить детей. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да. М А Т Ь : П о мере сил и возможностей, сюда ведь относится и то, что я со стиркой и едой... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, я об этом и говорю! Н о , если вы это д е лаете, это же не лишает н и к о г о автономии. Н а п р и м е р , у меня есть секретарша, которая подходит за меня к телефону, делает для меня к о п и и , пишет письма. Это же не лишает меня автономии. Если вы выступаете для сына некоторым образом в роли подавальщицы, делаете ему бутерброды и убираетесь у него в комнате, почему это лишает его автономии? Вот этого я н и к а к не п о н и м а ю . М А Т Ь : Да, я этого тоже не понимаю! Н о в этом-то меня и об виняют. Я бы тоже хотела это понять. Ведь другие матери тоже так делают! Другие матери тоже беспокоятся о д о м а ш н и х задани ях, сделаны они или нет. Когда моему мужу приспичивало срочно везти его на каток, хотя уроки были еще не сделаны, я сопротивля лась! Я говорила: «Мальчику нужно сначала сделать уроки...» Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к это выглядит в вашей семье? О н и все трое — ваш муж, ваш сын и ваша дочь — считают, что вы л и ш и л и детей автономии? О н и все так думают? М А Т Ь : Да, о н и так думают! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Все трое? И л и тут есть какие-то отличия? Кому больше всех так кажется? Кто винит вас больше всех? МАТЬ: Ну, я бы сказала, понемножку — я не знаю, сколько это в процентах — наверное, все. И то, что я сама слишком мало себе позво ляла, об этом они сейчас тоже твердят. Что я от многого отказалась. Ф Р И Т Ц С И М О Н : В психозе вашей дочери вас тоже обвиняют? Все, что было сказано о вине в героиновой зависимости, может относиться и к психозу дочери. Здесь тоже необходимо очень кон кретно проверить, как в семье конструируются механизмы причин ности. Только так идею вины можно довести до абсурда и лишить ее власти в семье. Такова, по крайней мере, цель интервью. М А Т Ь : Гм, ну, тоже на сколько-то процентов. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И кто тут сколько процентов дает? МАТЬ: Ну, моя дочь! Отчасти она тут даже права. Потому что я всегда говорила: одевайся так-то и так-то или сделай себе ту или другую прическу. Н о это было еще и потому, что, по м о и м п о н я т и ям, она совершенно не развивалась в этом смысле самостоятельно. 116
Ф Р И Т Ц С И М О Н : На сколько процентов ваша дочь обвиняет вас в своем психозе? М А Т Ь : Я не знаю. Наверное, процентов на пятьдесят. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т а к много? (Обращаясь к дочери.) Да? КАРЛА: Да, около того! Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, то, что вы только что говорили о ва шей матери и брате, к вам и вашей матери тоже относится? КАРЛА: В плане автономии или что? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да! КАРЛА: Да, тоже! Ф Р И Т Ц С И М О Н : В чем вы видите вину своей матери? КАРЛА: Ну, раньше она никогда не давала мне быть собой. Когда я что-то надевала, она бежала за мной и говорила: «Нет, это некрасиво, тебе нужно надеть что-нибудь другое!» Или: «Сегодня ты плохо уложила волосы!» То есть она много занималась моей внешностью, как раз в то время, когда я развивалась! Вопрос об отграничении себя от объекта уже давно обсуждается в рамках психологических теорий психоза. Каждый человек в процессе своего развития должен выработать границу между собой и окружа ющими его людьми, чтобы понять себя как действующую, самостоя тельную единицу выживания. При этом особенно важно и трудно от граничить себя от родителей, поскольку в первые годы жизни ребенка им приходится брать на себя функции по обеспечению его выживания. Обычно процесс взятия ребенком этих функций на себя происходит постепенно. То, как и с какой скоростью ребенок берет эту ответ ственность на себя, очень отличается от семьи к семье, от отноше ний к отношениям. Там, где родители с готовностью выполняют за своих детей множество задач, детям не нужно (или они не могут) брать их выполнение на себя. Обычно эта взаимосвязь очень амбива лентна и для детей, и для родителей. С одной стороны, очень удобно, когда с тобой обращаются как с ребенком, но, с другой стороны, это ограничивает индивидуальную свободу принятий решений и формиро вание собственной личности. В свою очередь, родителям иногда при ятно чувствовать, насколько они еще важны для детей, хотя, с дру гой стороны, они с радостью сложили бы с себя ответственность за них. Так что мнения и описания дочери вполне укладываются в рамки популярных теорий. Это либо их подтверждает, либо просто означа ет, что дочь тоже знакома с этими теориями. Конкретизация, т.е. перевод упреков в конкретные эпизоды взаимодействия, тоже долж на внести здесь несколько большую ясность. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но почему это вызывает психоз? 117
КАРЛА: Ну, потому что я тогда утратила всякую уверенность в себе и сбежала! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вот о н о что! Значит ли это, что вы считаете, что вы тоже внесли тут свою лепту, раз вы говорите, что сбежали? КАРЛА: Гм! Вообще-то я не вижу за собой н и к а к о й вины! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я же просто спрашиваю. КАРЛА: Нет, я не считаю себя виноватой. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Может быть, вина — не совсем то слово. Вина интересует меня потому, что она интересует семьи. Б о л ь ш и н с т в о людей задаются вопросом: «Виноват л и я?» или «Мог ли я сделать что-то иначе?» На самом деле, вопрос вины меня не очень интересует. Скорее меня интересует, что каждый может д е лать в будущем. Поэтому меня не интересует, виноваты вы или нет. Моральный аспект мне до л а м п о ч к и . М е н я интересует, на что вы можете влиять. Поэтому я с п р а ш и в а ю , в чем было ваше в л и я ние? Вы ж е , наверное, могли поступить и по-другому. Наверное... Я же не знаю, меня при этом не было. Наверное, вы могли бы п о ступить и по-другому. В чем вы видите свои возможности в л и я н и я на «уйти в психоз» или «не уйти в психоз», которые у вас были или которые у вас есть? КАРЛА: Может быть, в какие-то моменты мне нужно было меньше пить. Н о это опять же вина, которую возлагает на меня мать. Потому что она сказала: «Ты с л и ш к о м много пила, отсюда и психоз!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о вы тоже видите тут какую-то связь? КАРЛА: Да, потому что она настолько меня в этом убедила, что мне тоже так кажется! Дочери явно важно, чтобы на нее не возлагали никакой вины. И это понятно. Но проблема в том — и здесь стоит это повторить, — что свобода от вины по умолчанию подразумевает в том числе невозмож ность что-либо сделать. А речь только о том и идет, чтобы напра вить внимание на то, кто, на что и как способен влиять. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда вопрос такой: что с вами сделал а л к о голь? КАРЛА: Он изменил с и н а п с ы как-то так, что возникает психоз! Алкоголь и его воздействие — хороший компромисс для дискуссии о влиянии. Алкоголь оказывает физиологическое воздействие, т.е. он влияет на организм. Если он изменяет синапсы (связь между нервными клетками), то «причина» психоза остается в области биологии и вме сте с тем в той сфере, где ни на кого нельзя возложить вину. С другой 118
стороны, алкоголь попадает в кровь не совсем случайно, так что здесь все-таки обнаруживается возможность влияния и самостоятельных действий. Однако нельзя забывать, что такие модели объяснений, как представленное здесь «изменение синапсов», не более чем конструкты. Ни пациентка, ни ее близкие не могут непосредственно наблюдать изменение синапсов. Но такие конструкции имеют далеко идущие по следствия, поскольку из тех или иных объяснений выводятся те или иные идеи решения. Поэтому системная терапия предлагает такой важный вариант интервенции, как введение альтернативных объяс нений, которые открывают новый простор для действий. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага... Если говорить менее биологично, то что алкоголь сделал с вами психологически? Вы же не видите синапсов, вы испытываете только психологические последствия. А психоз — это ведь тоже нечто психологическое. КАРЛА: Да, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда вы пили алкоголь, как это отражалось на вашем поведении? Что вы делали по-другому, не так, как без алкоголя? КАРЛА: Ну, я была раскованней! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда? КАРЛА: Тогда я, наверное, больше, чем обычно, говорила. Больше всяких глупостей! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда? «И тогда ?» — похоже, вообще один из самых важных вопросов. В конце концов, большинство людей по собственному почину отсле живает свои мысли лишь на небольшом отрезке временной перспек тивы. Поэтому, например, последствия решений редко продумываются до конца. Вопрос о том, как история продолжается дальше, открывает перспективу, которая зачастую радикально меняет зна чение происходящего. КАРЛА: Тогда? Мы с м о и м другом делали такие вещи, которых иначе я бы делать не стала! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда? КАРЛА: Гм. Больше ничего. Это, конечно, тоже уже кое-что. Что за вещи она делала с дру гом, в которых виновата не она, а алкоголь ? Ввиду того, что тут на ходятся ее родители, от конкретизации рекомендуется отказаться. Но, чтобы задать следующие вопросы о значении того, что она дела ла, содержание знать необязательно. 119
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Итак, если бы вы делали все эти в е щ и без алкоголя, вы бы тогда тоже ушли в психоз? КАРЛА: Нет, тогда нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы вы вели себя точно так ж е , если бы вы делали все то же, чего иначе бы не сделали, как вы сказали, если бы вы все это себе позволили, не прибегая к алкоголю, как вы думаете...? К А Р Л А (вопросительно, растерянно): Так, нет, без алкоголя...? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, без алкоголя вы бы себе этого, наверное, не позволили. Н о ведь некоторые люди и без алкоголя позволяют себе то, что другие позволяют себе только с алкоголем. П р е д п о л о ж и м , вы бы вдруг разрешили себе все эти вещи... К а к вы думаете, тогда вероятность того, что вы уйдете в психоз, была бы больше или меньше, или она была бы такой же? КАРЛА: Меньше! Ф Р И Т Ц С И М О Н : М е н ь ш е , чем с алкоголем, ага. То есть тут вы видите биологическое действие алкоголя. КАРЛА (кивает): Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к матери): Как вы думаете, к а к в семье распределяется ответственность за уход в психоз? М А Т Ь : Ну, я бы просто разделила ее на три части. Нет, на четы ре, потому что Гельмут со своим поведением в этом тоже виноват! Ф Р И Т Ц С И М О Н : С к а к и м поведением? МАТЬ: Ну, и м е н н о с таким, что он стал н а р к о м а н о м , и что н а м п р и ш л о с ь это терпеть... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хорошо, ну а как это выглядело на уровне поведения? Что он делал, что тогда было по-другому? Я и м е ю в виду, н а р к о м а н он или нет, это же как-то видно по его поведению. М А Т Ь : Ч т о он делал? О н заставил нас всех очень сильно в о л н о ваться. И в первую очередь Карлу... очень сильно волноваться! Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н способствовал этому тем, что она очень волновалась...? М А Т Ь : Да! Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что он дал ей повод волноваться... Если ее заставляют волноваться, это то, что подталкивает ее к психозу? М А Т Ь : Э-э... да, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это относится только к вашему сыну или к другим членам семьи тоже? МАТЬ: К другим, нет... к нам... она, к о н е ч н о , сама тоже н е м н о ж к о в этом виновата, потому что сама заранее так беспокоит ся... когда еще, действительно, не о чем! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит, она тоже чрезмерно заботлива? М А Т Ь : Что? 120
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит, о н а тоже чрезмерно заботлива? М ы ведь уже использовали это выражение раньше... Она ограни чивает автономию своего брата, когда она так о нем волнуется? М А Т Ь Ну, я не знаю, я так на это еще не смотрела! Наверное, м о ж н о и так на это посмотреть, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Она ограничивает автономию других членов семьи. М А Т Ь : Да, в то время как м ы потом, в свою очередь, волнуемся за нее, как она с этим справится. Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о ж н о ведь и так сказать: в а ш муж вообщето вовсе не хотел сегодня сюда приходить. Это было желание К а р л ы , чтобы о н тоже пришел, потому что ей кажется, что вам как матери необходимо, чтобы состоялась семейная терапия. Т а к и м образом, она совершенно замечательно опекает вас обоих. Опека ет в том смысле, что принимает р е ш е н и я касательно того, что вам обоим делать... М о ж н о так сказать? В начале сессии при выяснении контекста обнаружилось, что это Карла заставила отца прийти на сессию. Она поступила так потому, что ей казалось, что матери хотелось бы, чтобы отец пошел с ними. Однако мать этого не говорила, так что Карла руководствовалась своей способностью вчувствоваться в мать. Но вчувствование — опасное дело, поскольку оно всегда связано с риском нарушения границ. М А Т Ь : Н о она не сознает того, что принимает р е ш е н и я . О Т Е Ц : Я к а к раз хотел это сказать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, это другой вопрос. М А Т Ь : Да, это другой вопрос. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это еще вопрос, сознает она это или нет. М А Т Ь : Да, да, р е ш е н и я п р и н и м а т ь — это уж она умеет! Она может позвонить в кафе и заказать для нас столик и так далее, так что... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Даже если вы туда не хотите? М А Т Ь : Судя по обстоя... ну, она, по меньшей мере, это ф о р с и рует. А потом доводит нас до того, что м ы радуемся тому, что она счастлива и довольна, и тогда нам туда уже хочется. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть вы рады, когда она рада, и волнуе тесь, когда она волнуется. А она волнуется, когда вы волнуетесь? Такое впечатление, что в этой семье не совсем понятно, кто ка кими мотивами руководствуется в своих действиях. Так часто быва ет в отношениях между родителями и детьми. Просто обычно роди тели что-то делают или чего-то не делают, поскольку считают, что 121
это хорошо или плохо для детей. Если же это происходит обоюдно, и каждый пытается вести себя так, как того, по его мнению, хотят другие, возникает бесконечный регресс и в коммуникации сплетают ся «странные петли». Устанавливаются парадоксальные границы между «я» и объектом, что приводит к тому, что уже невозможно различить, кто чего на самом деле хочет. Каждый делает то, что, на его взгляд, хочет от него другой или что хорошо для другого. Так у каждого возникает ощущение, что он занимает в отношениях за висимую позицию, и нет никого, кто считал бы свою позицию авто номной. М А Т Ь : Да, да! Ф Р И Т Ц С И М О Н (делает движение, как будто завязывает узел). КАРЛА: Да, это так! Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть вы даже не знаете, рады л и вы пото му, что сами рады, или вы рады потому, что рад другой? КАРЛА (согласно кивает): Угу. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к дочери): А вы знаете, делаете ли вы что-то потому, что вы сами этого хотите, или потому, что этого хочет кто-то другой? КАРЛА: Нет, обычно я делаю что-то, если этого хочет о н а (по казывает на мать)\ Я редко делаю что-то по собственной воле! Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к так получается? КАРЛА: Потому что она всегда очень много от меня требовала! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы она сейчас, в эту самую секунду, вдруг перестала чего-либо от вас требовать? КАРЛА: Ах, тогда я оказалась бы совсем одна. Здесь обнаруживается сти.
обратная сторона желания
независимо
Ф Р И Т Ц С И М О Н : У вас появились бы какие-нибудь мысли о том, чем вы могли бы заняться? КАРЛА: Наверное, пришлось бы подумать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : У вас появились бы собственные идеи и ж е лания? КАРЛА: Сначала нет. Может быть, со временем. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И сколько это займет? Когда просишь поточнее определить подобные расплывчатые менные рамки, они становятся меньше и обозримей.
122
вре
КАРЛА: 0 - о - о - о х , месяц. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, это еще ничего! КАРЛА: Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А откуда вы знаете, что то, что говорит вам ваша мать, не то, чего вы хотите? КАРЛА: Ну, если она от меня чего-то хочет, то я тоже этого хочу! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, тогда вы по-любому делаете то, что хо тите. Тогда вам не нужно задумываться о том, чего хотите вы!.. КАРЛА (смеется): Н о сначала это исходит от нее. Тут я уже с о всем не могу решить, чего я хочу! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну да, однажды вы решили, что будете д е лать все, чего хочет она... КАРЛА: Да, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : «Я хочу всего того, чего хочет она!». Тогда это означает, что вы в некотором роде д о л ж н ы всегда «покупать» все. У вас что-то вроде абонемента. Ваша мать поставляет вам ж е л а н и я , а вы должны все их у нее приобретать. КАРЛА: Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, ну а когда вы решили заказать себе та кой абонемент? КАРЛА: Ну, это началось еще с самого детства. И я так не ре шала, в меня это вдолбили. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я все-таки остановлюсь на слове «решили», потому что даже маленькие дети уже п р и н и м а ю т р е ш е н и я . М ы не просто пассивно получаем то, что в нас вдалбливают! В чем же преимущества того, что вы поступаете так, как поступаете? КАРЛА: Что я поступаю так, как хочет она, или?.. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, что вы поступаете так, как вы сейчас п о ступаете: вы делаете то, что говорит вам ваша мать. КАРЛА: Ну, мне не нужно производить собственные идеи. Я получаю их на блюдечке. Это плюс. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит это, как м и н и м у м , экономично! Есть и другие плюсы? КАРЛА: Одновременно я делаю так, чтобы она была довольна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я с н о . А что было бы, если бы вы этого не делали? КАРЛА: Тогда она устроила бы представление, а я мучалась бы угрызениями совести: почему я не сделала так, чтобы она была д о вольна. Если Карла, как ей кажется, выполняет все желания матери, то мотивы собственных действий она локализует на матери. Тем 123
самым она еще и возлагает на мать ответственность за связанное с этим поведение. Так что исполнение материнских желаний выполня ет функцию предохранителя от чувства вины и т.п. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть вы избегаете угрызений совести. КАРЛА: Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И это большой плюс, для вас важно не и с пытывать угрызений совести? КАРЛА: Да, важно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы — такой человек, у которого легко воз никает чувство вины? КАРЛА: О, да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : М ы снова подошли к теме вины. К А Р Л А (кивает): Угу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Получается, что у вас есть абсолютно надеж ная стратегия, чтобы никогда не испытывать чувства в и н ы , если вы будете делать то, что говорит вам мать. КАРЛА: Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Даже, если мать вовсе не стала бы вас упре кать... КАРЛА: Но она упрекает! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда? Всегда? КАРЛА (грозит пальцем): Всегда, когда я делаю не то, чего она требует! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Во всем? КАРЛА: Да, во всем! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда ей нужно как следует за вами следить. КАРЛА: Она и следит! Разумеется, терапевт не может оценить, насколько в действи тельности всеобъемлющи контролирующие действия матери. Поэ тому было бы бесполезно пускаться в дебаты о том, не было ли бы у пациентки все-таки шанса отделиться, если бы она попыталась. Намного разумнее сослаться на тот период, когда она училась в ин ституте и жила в другом городе. Как известно, из-за удаленности в пространстве любой матери сложнее проявлять свою заботу 24 часа в сутки. ФРИТЦ КАРЛА: ФРИТЦ КАРЛА: ФРИТЦ 124
С И М О Н : А как ж е , когда вы не ж и л и дома? Ну, тогда она ничего обо мне не знала. С И М О Н : Вот именно! И она вас упрекала? Нет, о н а же ничего не знала! С И М О Н : Вот и м е н н о , я об этом и говорю!
КАРЛА: Тогда она и не могла меня упрекать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И как же получается, что вы возвращаетесь д о м о й , если там вас постоянно упрекают? КАРЛА: Потому что мне сейчас кажется, что я больше не могу жить одна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Почему? Я не понимаю! КАРЛА: М н е нужно, чтобы рядом со м н о й постоянно кто-то был. Такие формулировки, как «мне нужно», «я вынужден», «я не могу» всегда содержат в себе модель объяснения, согласно которой данный человек не является действующим субъектом. Это создает пред ставление о том, что у него нет возможности принимать собствен ные решения. С терапевтической точки зрения здесь тоже полезно открыть альтернативные варианты, используя стратегию превра щения жертвы в виновника. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Кто-то, кто говорит, чего вам хотеть? КАРЛА: Нет, это даже не... М н е просто нужно чувствовать, что тут кто-то е с т ь . . . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о почему? Что может случиться, если тут н и к о г о не будет? КАРЛА: Мне будет одиноко! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну и? Что тогда может случиться? К а к и е это имеет последствия — то, что вам одиноко? КАРЛА: Да ничего не случится... Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть вы можете жить одна! К А Р Л А (с сомнением): М - м ? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о вы не хотите! КАРЛА: Да, возможно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : В этом разница. Когда вы говорите: «Я не могу!», — это похоже на то, к а к будто тут что-то ампутировано. К а к будто вы говорите: «Я не могу ходить! Я не могу убежать!» Когда вы говорите: «Я не хочу!», — это решение, которое м о ж н о уважать. Я думаю, многие люди предпочитают находиться среди других л ю дей. П о всей видимости, вы тоже выбрали этот путь. КАРЛА: В д а н н ы й момент — да, но я надеюсь, что когданибудь это изменится! Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу): Как вы думаете, почему ваша дочь с такой готовностью делала то, что хочет ваша жена? О Т Е Ц : Вы говорили в о т н о ш е н и и нее о заботе... (Берется за лоб.) Ах, вот, я думаю о с л и ш к о м давнем... Гм, а теперь, почему она... потерял мысль. О чем вы спросили? 125
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы думаете, почему ваша дочь так п р и слушивается к тому, что говорит ей ваша жена? О Т Е Ц : Отчасти это страх, о щ у щ е н и е зависимости, и еще неу мение как-то взбрыкнуть, даже ударить в к а к о й - т о момент по сто лу, уж и не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Но почему? Почему о н а этого не делает? О Т Е Ц : Потому что по сравнению с ней она по натуре слабее. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что значит слабее? Что могло бы случиться? О Т Е Ц : Я даже не могу сказать, что что-то случится! Я думаю, что она... Это все-таки какое-то чувство страха перед ней. Она го ворит себе, что я такой выросла, м е н я так воспитали, да, нужно слушаться. Ей никогда нельзя ничего сказать, так? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это значит, что ваша дочь очень добросо вестна? Хоть отец этого и не говорил, но, похоже, переинтерпретировать предполагаемый страх перед матерью как признак добросовестности в данный момент полезнее, чем рассматривать отношения между матерью и дочерью. В страхе дочери можно усмотреть вину мате ри (ей следовало бы измениться), совестливость дочери оценивается более позитивно и не содержит в себе требования измениться — нив адрес матери, ни в адрес дочери. О Т Е Ц (мямлит): Ну, в последнее время она не всегда была такой, потому что она... уклонялась (мямлит)... но вообще-то она такая! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит, когда она позволяет себе уйти в п с и хоз, ей не нужно быть такой добросовестной? М о ж н о так сказать? Психоз — это отчасти отдых от совести? О Т Е Ц : Недавно она целый д е н ь то и дело ложилась в постель. К о е - к а к сделает то, что ей говорят, а потом снова прячется в п о стель. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к матери): М о ж н о сказать, что психоз — это отдых от совести? М А Т Ь : Да, да! Она всегда очень добросовестная! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Отдых от чувства вины? От возможного чув ства вины? М А Т Ь : Да, да! Чувство в и н ы , о н о у нее очень сильное! Ф Р И Т Ц С И М О Н : В состоянии психоза она может делать то, чего иначе она бы себе не позволила? М А Т Ь : Точно! Точно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы она делала все то, что она делает, когда другие — возможно, и она сама — считают, что у нее психоз, что бы она тогда сама о себе думала? 126
МАТЬ: В состоянии психоза она казалась мне четырехлет ним ребенком, у которого период упрямства. Регулярно! И я хочу сказать, что в начале психоза, тогда она мне действительно очень нравилась и я ее принимала, потому что тогда, в начале, она так сопротивлялась! Она оказывала мне такое сопротивление (ее голос становится значительно громче), она была дерзкой, непослушной. Н о мне это нравилось, потому что она н а к о н е ц - т о от меня осво бодилась. Я вовсе не хочу держать ее при себе. Я хочу, чтобы она вылетела из гнезда! Только не знаю, как. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу, который беспокойно ерза ет на стуле): Вы хотели что-то сказать? МАТЬ: Я говорю, что это не совсем так! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А вам как кажется? О Т Е Ц : Это и сейчас так: удержать! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы думаете по-другому? О Т Е Ц : Да, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : М ы не можем выяснить, как это на самом деле. На самом деле меня интересует только, как вы все на это смотрите. Ну а как вела себя ваша дочь? Как она себя ведет, когда ее поведение называют психозом? О Т Е Ц : Тут есть разные фазы. Начинается все с депрессии... МАТЬ: Нет, сначала о н а еще бывает грубой и дерзкой! О Т Е Ц (мямлит): Теряет самоконтроль. То есть я хочу сказать, у нее тогда практически нет тормозов. М А Т Ь : Резкой, язвительной! О Т Е Ц : Тогда выплескивается что-то такое, что до этого не в ы ходило, не могло выйти, и так далее, а потом она на какое-то вре мя впадает в депрессию. Ф Р И Т Ц С И М О Н (Карле): Что вы делаете, когда позволяете себе уйти в психоз? КАРЛА: Ну, тогда я дерзко веду себя с родителями, тогда я с о противляюсь! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Посторонние бы это тоже заметили? КАРЛА: Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что вы дерзите родителям? И л и посторон ним вы тоже дерзите? О Т Е Ц : Нет, не дерзит. КАРЛА: Нет, с посторонними я еще зажата. С родителями... Тогда я говорю: «Вы на меня давите, я хочу н а к о н е ц быть свобод ной!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы ведете себя как подросток! КАРЛА: Да, немного поздновато! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Переходный возраст! 127
КАРЛА: Да! М А Т Ь (активно кивает): Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Предположим, вы бы вели себя точно так же: дерзили, были агрессивны, и все бы знали, что вы абсолютно здоровы. Вам сделали анализ крови — допустим, что такой суще ствует — и выяснили, что это не психоз! Какие это имело бы п о следствия? КАРЛА: Тогда моя мать, наверно, обрадовалась бы, она бы уви дела, что я н а к о н е ц становлюсь самостоятельной. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сколько продлилась бы ее радость? И л и ее радость была бы безграничной? КАРЛА: Д о тех пор, пока это снова не прекратится, пока я снова... Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о к а вы снова что? Что было бы дальше? КАРЛА: В какой-то момент я б ы снова стала спокойной! Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к раньше? КАРЛА: Да, в какой-то момент я бы снова стала такой же п о слушной, как раньше. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Даже, если это не психоз? И л и что-то и з м е нилось бы? КАРЛА: И л и что-то н а к о н е ц изменилось б ы , и я стала бы взрослой. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что изменилось бы между вами? КАРЛА: Я бы уехала из дома. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Так, погодите... это очень интересно! П о э тому спрошу еще раз. Итак, предположим, вы бы вели себя с р о д и телями, отцом и матерью, так же грубо, дерзко, агрессивно прово дя границу, м о ж н о назвать это как угодно, н о все бы знали, что вы здоровы, что вы не больны. Ч т о было бы дальше? К а к вели бы себя ваши родители? Отец? Мать? О н и были бы рады? КАРЛА: Отец не был бы рад, он бы от этого страдал. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к бы он это показывал? КАРЛА: О н стал бы грустным, депрессивным. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что было бы дальше? Вы дерзки, но здоро вы... КАРЛА: Хм, тогда фаза дерзости в к а к о й - т о момент превратит ся во взрослую фазу. Ф Р Т Ц С И М О Н : Как это выглядит, как вы будете себя вести? КАРЛА: Тогда у меня впервые появились бы собственные идеи. Я бы знала, чего я хочу, потому что р а н ь ш е я никогда не знала, чего хочу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это означает, что в фазе дерзости у вас не было бы возможности выполнять желания матери или отца, вам бы пришлось изобретать их самой. 128
КАРЛА: Да, я бы находила их сама. Потом я вошла бы во взрос лую фазу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что вы тогда будете делать? КАРЛА: Я бы каждое утро рано вставала и чем-то занималась, выбрала бы себе профессию, зарабатывала деньги. Купила бы себе машину, переехала от родителей, по своему вкусу одевалась и была бы уверена в себе. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Предположим, вы сейчас снова начнете ве сти себя дерзко, как подросток, кто бы подумал, что это психоз? Кто бы подумал так первым? КАРЛА: Мать! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А вторым? КАРЛА: Отец! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А третьим? КАРЛА: Брат! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А четвертым? КАРЛА (вопросительно смотрит и смеется). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какой по счету были бы вы сами, как вы п о думаете? КАРЛА: Ну, я была бы самой последней. Вначале я бы вообще не заметила, что это психоз. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, так я ведь и не утверждаю, что это п с и хоз. Может, это вовсе и не психоз! КАРЛА: Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда вы ведете себя дерзко, как опреде лить, психоз это или обычная дерзость? КАРЛА: Ну, до сих пор, когда я была такой дерзкой, это всегда был психоз! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да! Н о когда-то бывает первый раз. КАРЛА: Дерзость без психоза? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да! Ведь это может оказаться ловушкой, п о э тому я и спрашиваю. Потому что, по опыту, моему и не только, ког да человек начинает дерзить — в том числе и родителям — это стадия взросления. Иногда больше, иногда меньше. Но во всяком случае он устанавливает более четкие границы. Он говорит: «Нет, хоть ты это го и хочешь, но я этого не хочу!» Если у него когда-то был диагноз «психоз», то ловушка в том, что никто уже не поймет, что это может быть совершенно нормальный шаг к взрослению, и все сразу п р и нимают это за болезнь. Так может быть и с вами: вы сами думаете, что это болезнь, ваша мать, ваш отец, ваш брат — все думают: «Это болезнь!» А когда думают, что это болезнь, то и обходятся с этим п о другому. Что делает ваша мать, если думает: «Это болезнь!»? И что она делает, если думает: «Это нормально!»? В чем разница? 9-1757
129
КАРЛА: Если бы она думала, что это болезнь, она бы потащила меня к врачу, чтобы мне дали таблетки. А если бы она думала, что это н о р м а л ь н о , она была бы рада и оставила бы меня в покое. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Даже если вы осыпаете ее дерзостями? КАРЛА: Да, тогда бы она их стерпела. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о ведь родителям часто бывает очень обид но, когда их взрослеющие дети бросают им в л и ц о дерзости, какиенибудь агрессивные замечания, которые отделяют их от родителей! КАРЛА: Да, но тогда она бы знала, что я здорова и что это когда-нибудь кончится. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о , раз вы здоровы, это может быть гораздо обиднее. В том смысле, что: «Да, она действительно думает то, что говорит». Если же она считает вас больной, она всегда может поду мать: «Ах, на самом деле она вовсе так не думает, это не она сейчас дерзит, это болезнь!» КАРЛА: Тогда она, наверное, иногда защищалась бы и в ответ кричала на меня, но не потащила бы меня к врачу и не угрожала мне постоянно: «Ты опять заболеешь!» Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к матери): Предположим, ей сделали такой анализ и выяснилось, что ваша дочь не больна и заболеть не может, и вдруг она стала бы вести себя с вами так же дерзко... Что ваша дочь подумала бы о себе самой? У нее было бы чувство вины? МАТЬ: Да, возможно. И из-за чувства в и н ы она моментально попадает в эту дилемму. Так мне кажется. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, если она сама считает, что у нее психоз, то у нее нет такого чувства вины? М А Т Ь : Я не знаю. Я знаю только, что когда это началось, она сказала: «Я больна, я больна!», — а я сказала: «Ничего ты не боль на, ничего с тобой такого нет!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я хочу сказать, что я думаю. Насколько я сейчас понял, когда она считает, что у нее психоз, это еще и осво бождает ее от чувства в и н ы . Ведь совестливому человеку большое облегчение знать: «На самом деле это была вовсе не я. М н е не нужно отвечать за то, что было; на самом деле это психоз, это он во всем виноват». М А Т Ь (качает головой): Да, может быть, может быть, как такая наружность. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о тому, как вы знаете вашу дочь, как вы думаете, это к ней подходит? М А Т Ь : Да, может быть. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к отцу): Как вы думаете, это к ней подходит? 130
О Т Е Ц : Да, это так, то есть, если она думает, что больна, что она тогда... выдает это как своего рода извинение. Н о бывает... я рань ше тоже думал... если бы она могла быть уверена, на основании так называемого фиктивного теста, что состояние здоровья... что она здорова и в этом здоровом состоянии ведет себя агрессивно и так далее, что это мог бы быть шанс, если все предоставить ей самой, не оказывая никакого влияния (взглядывает на мать), что тогда она могла бы вырваться в такую форму существования, которую она описала позитивно, что она сможет решать сама, без таблеток...
П р и м е р Карлы показывает, какое влияние и м е н н о на подростков может оказывать я р л ы к «психически больного». Подростковый возраст — это переходный период, когда происходит смена иден тичности с «ребенка» на «взрослого». Поскольку в нашем западном обществе не существует обязательных переходных ритуалов, к о т о рые однозначно определяют, когда признать за подростком какой статус, наверное, каждой семье приходится проходить длительную фазу неуверенности и замешательства. Родители не знают, как им лучше справиться с лежащей на них ответственностью — если они будут вмешиваться в жизнь, своих детей или если они будут д е р жаться в стороне; а дети не знают, чего им хотеть — того или дру гого. Обычно этот переход ограничен во времени, но наличие д и а гноза приводит к такой ситуации, когда невозможность решить, обращаться л и с ребенком по-прежнему как с ребенком или уже как со взрослым, становится хронической.
8. Роль психиатрии. Хронификация при помощи учреждения (г-н Флорин) Если учреждение становится для человека его ж и з н е н н ы м миром, то д и н а м и к а внутри этого учреждения занимает место семейной д и н а м и к и . Психиатрия представляет собой социальную систему, ставшую для многих людей средой в ы ж и в а н и я , экологической н и шей, и это относится не только к тем, кто в ней работает, но и ко многим пациентам. Поэтому для некоторых пациентов о т н о ш е н и я с таким институтом, как психиатрия, и его представителями со временем могут стать важнее о т н о ш е н и й с семьей и ее членами. При этом модели коммуникации, которые вырабатываются в рам ках психиатрического учреждения, часто обнаруживают структурное 94
131
сходство с моделями семейной коммуникации. Если это так, то, как правило, они оказывают хронифицирующее воздействие, посколь ку повседневная коммуникация подтверждает ожидания пациента. Ничто не нарушает его представлений о мире, и он может оставаться таким, как есть. Он оптимально адаптирован к своей «экологической нише». Т а к же, как и в семье, с атрибуцией болезни как объяснения странного поведения пациента происходит э к с к о м м у н и к а ц и я па циента, т.е. его поведение получает статус симптома и тем самым лишается своего коммуникативного значения. Н о , поскольку это поведение не всегда и не на все 100 процентов м о ж н о рассматри вать как результат болезни, между терапевтом и пациентом уста навливаются о т н о ш е н и я , по форме похожие на отношения между подростком и его родителями. Это хронифицирует ситуацию, ког да невозможно решить, в каком контексте интерпретировать п о ведение пациента и какие использовать правила игры: то л и это самостоятельный, способный отвечать за свои поступки вменяе мый субъект, то л и нуждающийся в опеке объект, по-детски бес п о м о щ н а я жертва болезни? Следующий пример позволяет проиллюстрировать двойствен ность роли психиатрии и психиатра: пациент воспринимает их как помощь, но пользование этой п о м о щ ь ю зачастую связано для него с о щ у щ е н и е м унижения. Неравенство о т н о ш е н и й между терапев том и пациентом ставит под вопрос его самоуважение. Кроме того, парадоксально само содержание этих о т н о ш е н и й : если они с л о ж и л и с ь удачно, то они заканчиваются, если они д о л ж н ы сохраниться, то им нельзя быть у с п е ш н ы м и . Г-ну Флорину 34 года, о н уже 15 лет состоит на учете в социально-психиатрической клинике. О н регулярно посещает консультацию при клинике, получает обычную и н ъ е к ц и ю н е й р о лептика и иногда принимает участие в совместных мероприятиях, организуемых отделением трудотерапии. Все сотрудники к л и н и к и , от главврача до уборщицы, знают его уже много лет. О н пользуется всеобщей любовью, и все всерьез озабочены тем, как помочь ему закончить карьеру пациента. Приведенная ниже консультацион ная беседа состоялась в рамках исследовательского проекта, п о священного условиям, п р и в о д я щ и м к х р о н и ф и к а ц и и . На ней п р и сутствовала большая часть терапевтического персонала. Несмотря на то, что непосредственной задачей беседы было направить в н и мание на модели к о м м у н и к а ц и и между сотрудниками к л и н и к и и г-ном Ф л о р и н о м , вскоре интервьюер ограничился исключительно диалогом с г-ном Ф л о р и н о м . П р о и з о ш л о это потому, что почти на все вопросы в свой адрес сотрудники к л и н и к и давали «терапевти-
132
ческие» ответы, т.е. когда их спрашивали об их точке зрения как внешних наблюдателей, присутствие пациента их, по всей види мости, сдерживало. О н и описывали не наблюдаемые ф е н о м е н ы и ф о р м ы поведения, а пытались соответствовать своей терапевтиче ской задаче и говорили только то, что считали терапевтически п о лезным для г-на Ф л о р и н а (то, что его ободряет, укрепляет его са мосознание и т.д.). Поэтому, чтобы уберечь пациента от льющихся через край доброжелательных посланий, пришлось исключить те рапевтов из разговора и отвести им роль зрителей. Запись начинается с ответа г-на Ф л о р и н а на вопрос, чего, по его м н е н и ю , ждут от этого разговора терапевты. 1
*** Г-Н Ф Л О Р И Н : Чего ждут от этого разговора терапевты?.. О н и по долгу службы стараются, чтобы пациентам было хорошо. И п о том для них это особое удовлетворение — видеть, что пациент или человек, который когда-то был ограничен в своих возможностях или... болен, что он снова участвует в ж и з н и . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это с л и ш к о м общая формулировка. Я хотел спросить конкретно о вас, поэтому задам вопрос еще раз: «На ка кой результат для вас надеется каждый из них?» Г-Н Ф Л О Р И Н (долгоразмышляет): ...Ну, я не знаю, хорошее ли это желание, но... чтобы я... чтобы я просто прекратил о т н о ш е н и я , которые я поддерживал с н и м и все эти годы... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Этого хотели бы сотрудники к л и н и к и ? Ч т о бы вы прекратили эти о т н о ш е н и я ? Г-Н Ф Л О Р И Н : Чтобы я просто перестал играть мою роль. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какую роль? Г-Н Ф Л О Р И Н : Роль больного. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть о н и хотели бы выгнать вас из этой роли? Г-Н Ф Л О Р И Н : Нет, из этого здания! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это взаимосвязано: без этой роли вы и в зда ние не попадете... Но... почему вы так решили? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, просто мне кажется, что эти контакты и эти о т н о ш е н и я , которые завязываются или поддерживаются здесь, в к л и н и к е , что это просто замена тех... — они должны, ну что ли, оправдать ф и а с к о в большом мире... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это вы так считаете, или вы думаете, что так думают здешние сотрудники? Г-Н Ф Л О Р И Н : Я не знаю, насколько о н и так думают. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы предполагаете? 133
Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, в лучшем случае о н и могут сказать: «Теперь это действительно славный парень, он тут уже много лет, теперь мы дадим ему бонус за выслугу лет...». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о , по сути, цель... цель о т н о ш е н и й с вами — эти о т н о ш е н и я закончить? Я правильно вас понял? Г-Н Ф Л О Р И Н : Или узнать меня с другой стороны. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы можете себе представить, что кто-нибудь здесь, в этом п о м е щ е н и и , скажет: «Ладно, пусть с п о к о й н о ходит к нам ближайшие тридцать лет, мы предоставим это решать ему са мому». Что вас оставят тут без к а к о й - л и б о цели, никуда вас отсюда не выгоняя? Под лозунгом: «У вас есть право на жилье. Вы можете приходить, сколько хотите. М ы не будем донимать вас пожелани я м и прекратить отношения. Вы можете на это положиться, лет на сто или дольше...» Г - Н Ф Л О Р И Н : Да, вполне. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы можете себе представить, что сможете вот так просто, безо всяких, прийти и остаться? Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну, я считаю, что это прекрасный жест, что это... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что? Г - Н Ф Л О Р И Н : Что это возможно, в п р и н ц и п е . Скорее всего, я смотрю на это так, что я... (долго, задумчиво молчит). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я пока не п о н и м а ю . Г - Н Ф Л О Р И Н : Что это... мне как-то кажется, что я не и м е ю никакого права отнимать у них время, чтобы о н и были в моем рас п о р я ж е н и и , или... Ф Р И Т Ц С И М О Н : М-м. Г - Н Ф Л О Р И Н : ...или чтобы я к а к и м - т о образом пользовался их помощью. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если вы так считаете, то это имеет для вас какие-нибудь последствия? Предположим, вы бы чувствовали, что имеете право претендовать на эту п о м о щ ь , как бы вы тогда себя вели? Г - Н Ф Л О Р И Н : Мне кажется, я бы чувствовал, что мне меньше угрожают мои проблемы. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда? Что бы вы тогда делали? Г - Н Ф Л О Р И Н : Я ходил бы по улицам с прямой с п и н о й и в ы с о ко поднятой головой. Ф Р И Т Ц С И М О : А что будут думать о вас другие? Когда вы с пря мой спиной и высоко поднятой головой будете ходить по улицам? Г-Н Ф Л О Р И Н : Во всяком случае, мне кажется, они точно не подумают, что это человек, которому нужен психиатр. Или кото рый проходит психиатрическое лечение. 134
Ф Р И Т Ц С И М О Н : И если бы никто так не думал, это имело бы для вас какие-то последствия? Г-Н Ф Л О Р И Н ...(долгомолчит). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте предположим, что еще никому и никогда не приходило в голову, что вам нужен психиатр или п с и хиатрическое лечение, как бы вы тогда построили свою жизнь? Г-Н Ф Л О Р И Н : Возможно, я бы уехал из страны. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Куда? Г-Н Ф Л О Р И : В Австралию. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что бы вы там делали? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да не знаю. Был бы подсобным рабочим. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Звучит не с л и ш к о м заманчиво. Г-Н Ф Л О Р И Н : Для меня это лучше, чем ничего. Бэтой фазе интервью вопросы касались влияния статуса пациен та на жизнестроительство г-на Флорина. По его ответам склады вается впечатление, что направление вопросов ему не нравится. То, что он говорит о своих фантазиях на тему эмиграции и тем самым уклоняется от ответа, тоже указывает на то, что он чувствует себя, как в ловушке. В случае, если терапевт рискует слишком прочно встать на сторону изменений, рекомендуется, как уже говорилось, перейти на другую сторону и.«притормозитъ». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я сейчас так на вас насел... Если для вас это с л и ш к о м , вы должны мне сказать. Я с л и ш к о м вас достал... Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, это очень уж обстоятельно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если я буду так на вас наседать, вы должны дать мне знак остановиться. А сейчас я хотел бы еще раз спросить других, что с их точки зрения стало бы оптимальным результатом этой беседы. Я бы хотел спросить по одному коллеге справа и сле ва от г-на Флорина. Вас посадили справа и слева от г-на Ф л о р и н а , не знаю точно, что это должно означать. Я буду исходить из того, что это что-то значит... В начале сессии г-н Флорин получил задание определить, в каком порядке должны сидеть сотрудники клиники. При этом он, похоже, целенаправленно посадил определенных кураторов и терапевтов сле ва и справа от себя. К У Р А Т О Р А (обращаясь к г-ну Флорину): Ну, я тоже не знаю, что это д о л ж н о означать, что ты посадил меня сюда, так близко к себе. М е н я л и ч н о это очень обрадовало, ведь в последние годы н а ш и о т н о ш е н и я были на самом деле спорадическими. Мы часто 135
встречались в городе, случайно, здоровались, иногда перебрасы вались парой слов. Мне кажется, для меня о п т и м а л ь н ы м резуль татом этого разговора будет, если в б л и ж а й ш е м будущем, да и в далеком будущем тебе станет лучше. Тот факт, что куратор А отвечает не интервьюеру, а обраща ется к пациенту, свидетельствует о том, что он не признает за интервьюером права без спроса решать и отвечать за то, по ка ким правилам должна строиться беседа. Обращаясь во время сессии каждый раз только к одному конкретному участнику, интервьюер по умолчанию предлагает правило звездообразной коммуникации. Разговаривая напрямую с пациентом, г-н А не принимает это пред ложение. Это можно расценить как мягкую форму дисквалификации интервьюера: куратор А претендует на роль терапевта и потому не позволяет Фритцу Симону вот так запросто определять правила проведения сессии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что значит «лучше»? К У Р А Т О Р А (обращаясь к г-ну Флорину): Было бы оптимально, если бы психиатрия была тебе больше не нужна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о к а к и м признакам вы бы заметили, что она ему больше не нужна? К У Р А Т О Р А (обращаясь к г-ну Флорину): Я думаю, я бы заметил это по походке. М н е понравился этот образ. Я ведь часто видел, когда встречал тебя на улице, как ты идешь довольно быстрым ш а гом, нагнувшись вперед. М н е понравился тот образ, который ты предложил, что ты идешь с п р я м о й с п и н о й . Для меня это был бы знак, который я бы воспринял... как з н а к того, что тебе лучше. «Лучше» — еще одно слово-пустышка, которыми мы слишком быстро удовлетворяемся, по сути, не зная, что под этим подразуме вается. Поэтому здесь тоже рекомендуется расспросить попод робнее. В ответах куратора обращает на себя внимание то, что он стремится показать пациенту, что он рад знаку личных отношений. Он явно старается отвечать терапевтически «правильно». Ф Р И Т Ц С И М О Н : А еще он что-нибудь изменит?.. П о каким признакам вы заметите это, если увидите его не идущим, а с и д я щим? К У Р А Т О Р А: Я не знаю, я не могу себе представить, по каким признакам я это замечу. Для этого мы слишком мало общаемся. Н о , я думаю, кем-то работать... Я хорошо помню, что ты у нас, в днев ном стационаре, всегда с удовольствием рисовал, хорошо рисовал.
136
Г-Н Ф Л О Р И Н : Вообще-то в д н е в н о м стационаре я был д о л ь ше, чем в отделении реабилитации. И из-за этого у меня совер ш е н н о другое отношение к п о м о щ и , которую мне предлагали. Мне кажется, там я получил больше пользы, чем где-либо еще. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Из-за чего? Как это получилось? Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну, я ненавидел предлагаемый терапевтиче ский ассортимент. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И вам это было полезно? Г - Н Ф Л О Р И Н : М н е это было полезно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Все в равной степени или была какая-то разница? Г-Н Ф Л О Р И Н (долго размышляет): Разница была, но в общем не столь уж значительная... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о ведь это ключевой вопрос для вас и для нас тоже: что для вас было полезно? Что полезно сейчас? Что было бы полезно? Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну, тогда, в первую очередь, полезно было то, что дневной стационар оборудован так, что пациенты могут рабо тать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит, вы могли там работать? Г - Н Ф Л О Р И Н : Да, я мог там немного работать... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вам полезна работа сама по себе? Вам была бы полезна любая работа? Г - Н Ф Л О Р И Н : К а к раз таки не любая... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если оглянуться назад, то какая работа до сих пор была для вас самой полезной? Г - Н Ф Л О Р И Н : Их было так много, уже и не скажу. (Г-н Флорин долго думает, но так и не отвечает.) Ф Р И Т Ц С И М О Н (спустя некоторое время мирится с тем, что не получил ответа, и обращается к куратору Б): Вас я бы тоже хо тел спросить о ваших надеждах... К У Р А Т О Р Б: С моей точки зрения, добрая фея тут уже побыва ла. Т о есть последние полгода он выглядит намного лучше и здо ровее, чем когда-либо. Если бы мы не были с н и м знакомы и сиде ли, пили к о ф е где-нибудь в городе, я бы вообще не увидел н и к а к о й р а з н и ц ы между тобой и кем-нибудь еще. Для меня это вообще не вопрос. В этом смысле я даже и не жду ничего от этой беседы, я ду маю, теперь все должно стать еще намного лучше. Во-первых, уже сейчас просто замечательно. А что я еще слышал, так это то, что ты сказал, да, с дневным стационаром это действительно хорошо. Это их работа. Мне кажется, ты еще как-то сказал, что хотел бы, что бы все было еще несколько более человечно и по-дружески, чтобы вместе уходить, может быть, вместе проводить свободное время. 137
В дневном стационаре я тоже не чувствую себя по о т н о ш е н и ю к тебе терапевтом. Я чувствую себя практически твоим младшим братом. Похоже, это моя роль по о т н о ш е н и ю к тебе. В этих словах куратора проявляется амбивалентный аспект отно шений психиатрических пациентов с их кураторами и учреждениями психиатрической помощи. С увеличивающейся продолжительностью контакта между пациентами и терапевтами (или кураторами, в раз ных учреждениях они называются по-разному) становится непонят но, о каких отношениях идет речь: профессиональных или личных. Чем дольше существует контакт и чем обыденней становится совместная жизнь, тем больше отношения становятся похожими на семейные. Если характеристики моделей коммуникации в том или ином учреж дении уподобляются характеристикам моделей коммуникации в роди тельских семьях, то не удивительно, что симптоматика становится хронической. Психиатрическое учреждение не предлагает пациенту пространства для приобретения нового опыта, а лишь подтверждает предшествующий «домашний» опыт. Ведь в большинстве случаев дома тоже пытались решить проблемы пациента «по-человечески», т.е. ру ководствуясь так называемым «здравым смыслом». Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-ну Флорину): О н только что описал ваши отношения и вас. Вы узнаете себя в этом описании? Как это выглядит с вашей стороны? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, я не очень себе представляю, что он п о н и мает под «более человечно». (Куратору Б.) Что ты имеешь в виду под «более человечно»? КУРАТОР Б: Ну, знаешь, ты приходишь к нам в дневной стацио нар, как... ну, как бы как пациент, скажем так, или как клиент, или посетитель, или... У нас есть так называемое терапевтическое пору чение, а именно помочь тебе, чтобы ты лучше справлялся с жизнью. А для того чтобы тебе помочь, существует план терапии: лекарства, два раза в неделю общие беседы и все такое. То есть некий план, или... И я чувствую себя непричастным к этому, в основном с тобой этим занимается Петер; может быть, доктор, или я даже не знаю, другие... А я тут несколько снаружи. То есть мне это более или менее безразлично, я просто рад тебе, твоим рисункам, историям, которые ты рассказываешь... Это просто доставляет мне радость. Ты п о м о гаешь расти мне, ты помогаешь расти другим людям. И это, на мой взгляд, наиболее человечное в моей работе по отношению к тебе. Следующий фрагмент интервью здесь не приводится. Фритц Симон попытался выяснить, как разные члены коллектива пред138
ставляют или представляли себе, что могло бы быть полезно для г-на Флорина, а также какие отношения установились между ними и пациентом. При этом вопросы об отношениях г-на Флорина с от дельными членами команды задавались, как правило, третьему лицу. Но ни в том, что касается форм отношений, ни в том, что касает ся идей и концепций помощи, единой картины составить не удалось. По-видимому, за долгие годы здесь сплелась целая паутина различных отношений, к которым пациент может обращаться по потребно сти. Похоже, действия, предпринимавшиеся по отношению к нему в каждом случае тем или иным куратором, определялись скорее сиюми нутной интуицией, чем общим пониманием терапии. Вопросы на эту тему коллектив встречает, по большей части, непониманием. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-ну Флорину): Я с удовольстви ем объясню вам, почему я задаю столько вопросов. Я спросил вас и некоторых других о цели подобной беседы и с удовольствием объясню вам, в чем заключается при этом моя цель. Как я слышал, вы уже давно имеете дело с психиатрами и психиатрией. И у меня возникает вопрос: а полезно ли вообще то, что может предложить вам психиатрия? Г-Н Ф Л О Р И Н : Это обременяет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : В том-то и вопрос. Это действительно п о лезно или, может быть, как раз наоборот? Я нисколько не с о м н е ваюсь, что у всех, кто здесь находится, самые добрые намерения. Я сам психиатр, и я весьма долго делал то же самое, что сейчас де лают здесь коллеги. Теперь я нахожусь в другой п о з и ц и и и делаю нечто другое... Н о , как я вижу, основные идеи у меня по-прежнему те же. У нас есть идеи о том, что полезно для другого человека. Н о полезно ли это на самом деле, должен решать он сам. Нужно слушать его, его опыт. Вы сами знаете, что для вас полезно. П о э тому давайте немного посмотрим, что же на самом деле полезно? Причем вы сами — лучший эксперт, чтобы судить о том, что для вас было полезно, а что — нет. Поэтому я сейчас и спрашиваю, кто что думает о том, что для вас полезно. Поскольку н а ш и намерения, н а ш и мысли при этом не всегда совпадают с тем, что получается в итоге. У меня много вопросов. Я задаю их сейчас в некотором беспо рядке. Вы сказали, что это обременяет. Вы не могли бы подробнее объяснить, что вы под этим подразумеваете? Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну, это обременительно в том отношении... я и м е ю в виду пожелания и проблемы, с которыми ко м н е обра щаются другие... это требует от меня, чтобы я в к а к о й - т о степени забивал себе голову вещами, которых я вообще не п о н и м а ю . 139
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы не могли бы сказать поконкретнее, кто эти другие? Это члены коллектива? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, теперь вы, присутствующие. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что это за проблемы, с которыми о н и , с которыми мы к вам обращаемся? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, вы бы хотели, чтобы я был таким-то и таким-то, а не всегда таким, какой я есть. И что вы хотите меня переделать. Потому что вы думаете, что для меня так будет лучше. Это, конечно, основная проблема любого попечения, как роди тельского, так и психиатрического: кто решает, что для кого хоро шо. Можно ли допустить, чтобы пациент (ребенок) держал курс на несчастье, не делал того, что должен, или делал то, чего делать не стоит ? Здесь проявляется вся амбивалентность проблематики раз граничения собственной ответственности и ответственности дру гого, самоконтроля и внешнего контроля. Это принципиальная и не избежная дилемма психиатрии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н и всегда помогают так, как если бы они помогали пожилой ж е н щ и н е перейти дорогу, хотя она на другую сторону даже и не собиралась? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да... в некотором роде так. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть вам приходится тут как-то соответ ствовать. О н и преследуют благие цели, не можете же вы их разо чаровать? Г-Н Ф Л О Р И Н : С моей стороны это может быть и неправильно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, конечно, тут никогда не знаешь. Н о , если я сейчас правильно понял, у вас есть одна сложность: вам приходится подстраиваться под людей, у которых существует о вас определенное представление. И, чтобы другие были довольны, вы должны ему, этому представлению, как-то соответствовать. И несмотря на это, вам нужно следить, чтобы и вы, так сказать, не остались внакладе? Г-Н Ф Л О Р И Н : Д а , так и есть. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это трудно. Как вам это удается? Как вы с этим справляетесь? Г-Н Ф Л О Р И Н (долгомолчит, не отвечает). Ф Р И Т Ц С И М О Н : И еще одно я хочу сказать... Г-Н Ф Л О Р И Н (перебивает): Я даже не могу дать вам гаран т и ю , что я с этим справляюсь. Просто я по-прежнему считаю, что справляюсь. Н о с уверенностью я этого сказать не могу... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А каким вас хотели бы видеть эти коллеги? У них у всех одинаковые представления о том, каким вам следует 140
быть, или у них разные представления о вас?.. Разные проекты, как бы версия г-на Ф л о р и н а номер один, номер два, номер три... Это как с родителями. Иногда у них есть некий образ своего ребенка. И когда ребенок появляется на свет и ему всего два часа от роду, им уже я с н о , что он будет адвокатом. Т а к ведь бывает. И иногда дети делают родителям одолжение и становятся адвокатами. А н е которые говорят: «Плевать я хотел на ваше желание, даже и не п о думаю!» Т а к и с терапевтами — разве что не в столь экстремальной форме. К а к разные терапевты представляют себе ваш идеальный образ? К а к и м бы они хотели вас видеть? У вас есть какие-нибудь мысли на эту тему? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, на самом деле для меня существует о п а с ность... Если не задумываться, то я склоняюсь к тому, что, скорее всего, им абсолютно все равно, есть я тут или нет. О н и ведь уже т я нули свою лямку до того, как п о з н а к о м и л и с ь со мной. Я вовсе не думаю, что им будет меня не хватать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, может быть... А если задуматься? Г-Н Ф Л О Р И Н : Еще я должен сказать, что вовсе не считаю, что я как-то... своим присутствием... обогащаю их жизнь, или... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, а вы бы хотели?.. Вы бы хотели чувство вать, что обогащаете чью-то жизнь? Это ведь не только что-то п о зитивное, когда обогащаешь ж и з н ь других. Тогда становишься еще и очень важным для других людей, а это палка о двух концах. Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, во всяком случае... скажем, каждый вообра жает, что он на это способен. Кому не хотелось бы думать, что он кое-что может в этом о т н о ш е н и и . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вот этого я не понял. Каждый воображает, что он что-то может в каком о т н о ш е н и и ? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, своим присутствием давать что-то другим. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А, ясно. Для вас это тоже было бы важно? Я вас правильно понял? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, но... до определенной степени это н а в е р н я ка было бы важно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Кому-нибудь? И л и есть какие-то опреде л е н н ы е люди, с которыми это было бы для вас важно? Г-Н Ф Л О Р И Н : Скажем так, мне было бы л ю б о п ы т н о узнать, чт я значу для некоторых людей. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да... И здесь сейчас тоже, или вообще? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, и здесь сейчас тоже. Просто ситуация такая, что... что я... Не может быть, чтобы я был просто пациентом п с и хиатрической к л и н и к и , у которого просто не все дома. Но и... ну, то есть я не думаю, что могу стремиться к тому, чтобы быть просто частью человеческого общества.
141
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если вы хотите быть важны для отдельных членов терапевтического коллектива, то это как-то влияет на то, как вы обходитесь с пожеланиями и проблемами, с которыми к вам обращаются? Вы скорее пытаетесь соответствовать тому обра зу, который они себе нарисовали, этому плану на будущее? Г-Н Ф Л О Р И Н : Я просто процветаю в этом окружении, судьба распорядилась так, что я связан со всеми этими людьми. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я бы хотел еще раз вернуться к моему во просу. К а к и м же, собственно, видит вас каждый, что они... что психиатрия хочет из вас сделать? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, чего я больше всего опасаюсь или чего я больше всего боюсь в психиатрии, так это просто, что меня под ведут под стандарт... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что это значит? П о каким признакам вы бы заметили, что вас подвели под стандарт? Или что кто-то пытается подвести вас под стандарт? Что значит для вас быть «стандартизо ванным»? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, например, мне постоянно выговаривают, что я только и могу что размышлять. И что я — аутсайдер, на кото ром стоит клеймо и который больше не имеет права предъявлять к жизни какие-то еще требования, потому что ему не положено. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А как бы вы тогда ходили, если бы чувствовали себя подведенным под стандарт? Прямо, ровно, сгорбившись или как? Г-Н Ф Л О Р И Н : Я думаю, я бы... я бы сломался от своего рода пресыщенности ж и з н ь ю , некоторым образом... Ф Р И Т Ц С И М О Н : И это значит?.. Г - Н Ф Л О Р И Н : Возможно, я бы попытался силой приобрести все то, чего не мог отхватить, ведя упорядоченный... серьезный о б раз ж и з н и . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Например?.. Что бы вы попытались отхва тить? Г-Н Ф Л О Р И Н : Очень вероятно, что много денег. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы уже присмотрели какой-нибудь банк?.. Г - Н Ф Л О Р И Н : П о к а нет... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Меня по-прежнему интересует эта стандар тизация. В плане того, что в психиатрии м о ж н о сделать разумного и менее разумного. Итак: попытаться подвести вас под стандарт было бы неразумно. Я правильно понял? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, по сути, я боюсь стандартизации, потому что потом я не смогу решать... что я не буду тем, кто завязывает контакты... и выбирает себе знакомства, которые поддерживает... другие будут делать это за меня. А тогда из-за этой стандартизации я буду уже не в состоянии это делать... 142
Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, вы уже не сможете сказать «нет»?.. Г-Н Ф Л О Р И Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : ...Когда вам позвонят, так сказать. Г-Н Ф Л О Р И Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте предположим, что пришла з н а м е нитая добрая фея и сделала так, что вы в полном порядке — как огурец, как говорится — вы с о в е р ш е н н о с п о к о й н о , без нервотреп ки, занимаетесь своими хобби и ходите по улицам с высоко под нятой головой. И все люди думают: «Он здоров, психиатрия ему не нужна!» Да? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это м ы с л е н н ы й эксперимент. М ы с л е н н ы е эксперименты — замечательная вещь: м о ж н о взять и изменить все условия. Как бы вы могли пригласить психиатров снова активизи роваться? Что вам нужно было бы сделать, чтобы они снова поду мали: «Ага, он пока не готов, мы не можем оставить его в покое!»? Г-Н Ф Л О Р И Н : Мне нужно было бы нарочно что-нибудь раз рушить. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что это за вещи, которые наилучшим обра зом подошли бы для того, чтобы заставить психиатров обратить на вас внимание? Г-Н Ф Л О Р И Н : Я думаю,, мне нужно было бы нарочно чтонибудь разрушить или... обмануть, кого-нибудь... или, да, обма нуть, и если я тогда... а если другие захотят узнать, почему я это сделал, хранить молчание. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Думаю, это было бы превосходно. Да, это, наверное, сработало бы. Вы не могли бы... Г - Н Ф Л О Р И Н (перебивает): Или нет, не хранить молчание, а просто сказать: «Я не знаю». Ф Р И Т Ц С И М О Н : «Я не знаю» лучше, чем молчать?.. Т о есть прикинуться дурачком? Или как? Г-Н Ф Л О Р И Н : Прикинуться дурачком. Да, в некотором роде. Д о определенной степени, к о н е ч н о . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы бы смогли? Тут ведь нужны определенные способности. Чтобы прикинуться дурачком. Это ведь не каждый может. Ведь прикидываться дурачком — это форма интеллекта. Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, я думаю, то, что я пришел сюда, это тоже своего рода прикидываться дурачком. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сейчас, после того, как я целый час вас тут прессовал, вы готовы продолжать? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Помогите мне составить некоторое пред ставление о том, как все это было для вас до сих пор? Вообще-то 143
я собирался поговорить тут со всеми, н о мы с вами как-то забол тались. Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну... Я пришел только потому, что... что мое участие тут приводит к тому, что тут на одного человека больше, который говорит что-то, чтобы, ну... поддержать психиатров, что ли?.. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, правильно! Г - Н Ф Л О Р И Н : ...И еще тем самым демонстрирует, что ш а н с ы на исцеление... что он повышает наполовину существующие ш а н сы на исцеление. И , что тем самым ему еще, может быть, удастся мотивировать других пациентов находить в разговоре с психиа трами приемлемую дорогу, возможно... Я не знаю сейчас никого, у кого я бы вызвал особый отклик тем, что п р и н я л участие в этой беседе. Н о я бы рассматривал это как ободрение, что ли... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Д л я кого? Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну, для того, кто уже не знает, что ему делать, например. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А какое действие на вас оказывает сейчас этот разговор? Время от времени рекомендуется спрашивать своих собеседников, как они воспринимают разговор. Любая беседа — это форма сотруд ничества. Поэтому будет уместно регулярно просить собеседника или собеседников давать обратную связь касательно того, насколько все это вообще имеет смысл и может быть полезно с его (их) точки зрения. Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну, вы, конечно, очень много хотите знать. И вы думаете, что я так говорю... вы рассматриваете это как заслу гу других. Вы ведь хотите увидеть, как о н и работают. Ф Р И Т Ц С И М О Н : С чего вы взяли, что я рассматриваю это как заслугу других? Н о хорошо, что вы мне это говорите... Вы думаете, что другие считают своей заслугой то, что вы так говорите? Многие из тех проблем, с которыми мы сталкиваемся в психиа трии, вращаются вокруг вопроса об индивидуальной автономии. Это проявляется и в данной фазе беседы. Она была очень напряженной, интервьюер не щадил пациента, и тот показал себя способным к рефлексии и к нагрузке. Похоже, это достижение, которым г-н Фло рин гордится. Но чья это заслуга: его или его терапевтов? Это во прос, который встает перед каждым пациентом, успехам которого радуются терапевты...
144
Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, вообще-то м н е сложно сказать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы считаете это заслугой других или своей собственной? Т о есть мне бы и в голову не п р и ш л о , что это заслу га других. Правда, я и не думал о том, чья это заслуга. Поэтому я спрашиваю вас: как думаете вы сами? Г-Н Ф Л О Р И Н : ...Мне просто кажется... я думаю, что... что очень вероятно, что, например, при помощи душепопечительского кон сультирования я продвинулся бы дальше, чем при помощи психиа трического лечения... Мне просто так кажется, и... и я ведь сейчас тоже говорю, потому что вы хотите увидеть, как поработали другие... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это и м е н н о тот вопрос, который меня и н тересует... К а к вы думаете, что бы произошло, если бы вы в свое время п о ш л и не на психиатрическое лечение, а на душепопечительское консультирование? К а к вы думаете, что было бы дальше? Что было бы по-другому? Г - Н Ф Л О Р И Н : ...Думаю, я прилагал бы гораздо больше уси л и й , чтобы преуспеть в ж и з н и . Здесь г-н Флорин затрагивает, наверное, неизбежную в челове ческом общежитии дилемму: когда кто-то берет на себя заботу о другом и ответственность за него, всякий раз — хочет он того или нет — возникает опасность, ч/по де-факто он поставит под вопрос автономию другого. Когда кто-то другой заботится о моем благе, мне этого делать не нужно, когда кто-то другой выполняет мою ра боту, мне выполнять ее не нужно, когда кто-то другой берет на себя те функции, которые я, как индивидуум, на самом деле должен взять на себя, мне этого делать не нужно. Это касается не только от ношений между родителями и детьми, но и отношений между пси хиатрией и ее пациентами. Из этого не следует делать вывод, что пациентов лучше предоставить самим себе, но столь же мало прием лемо и обратное предположение, что всегда имеет смысл проявлять готовность заботиться и опекать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть ответственность за себя самого оста лась бы на вас? Г - Н Ф Л О Р И Н : Да, я же отвечаю за себя. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о , как вы думаете, почему вы прилагали бы больше усилий? Г - Н Ф Л О Р И Н : Это как раз то самое равнодушие, в к а к о й - т о степени... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ваше? И л и чье?.. Г - Н Ф Л О Р И Н : Ну да, мое... (Улыбается.) Не всегда же это д о л ж н ы быть другие... 10- 1757
145
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это очень интересно... Что было бы п о другому, если бы ...дцать лет назад — я не знаю, когда это было впервые, — вы столкнулись не с психиатрами, а пошли на душепопечительское консультирование? Что вы л и ч н о делали бы п о другому? Г-Н Ф Л О Р И Н : Все эти годы? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да. Г-Н Ф Л О Р И Н : ...Мне просто кажется, что я бы лучше себя на шел. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А как психиатрия помешала вам себя найти? Или как психиатрия способствовала тому, что вы себя не нашли? Г-Н Ф Л О Р И Н : Просто тем, что психиатрия — не община. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что это значит? Я не п о н и м а ю . Г-Н Ф Л О Р И Н : Мы не являемся о б щ и н о й . Ф Р И Т Ц С И М О Н (размышляет): Я по-прежнему не могу п о нять взаимосвязь между «найти себя» и психиатрией или «не н а й ти себя» и п о м о щ ь ю психиатров или персонала психиатрической клиники... Я хочу еще раз заострить вопрос: предположим, п с и хиатрия еще не изобретена, или ее отменили, вот прямо с этой м и нуты. Добрая фея не только исполняет желания, но и упраздняет психиатрические к л и н и к и . К а к бы вы тогда жили дальше? Что бы вы делали в своей жизни иначе? Духовники существовали бы. Су ществовало бы все что угодно, но вот психиатров, тех, кто з а н и м а ется этим в рамках своей основной профессии, не было бы. Что бы вы тогда делали? Г-Н Ф Л О Р И Н : ...Я бы устроил себе каникулы и наслаждался тем, что мне никто все время не выговаривает. Ф Р И Т Ц С И М О Н : На сколько вы бы устроили... Г-Н Ф Л О Р И Н (размышляет): ...и не копается во мне. Ф Р И Т Ц С И М О Н : На сколько вы бы устроили себе канику лы?.. ( Пауза.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я сейчас тоже копаюсь? Г-Н Ф Л О Р И Н : Нет, но мне не пришлось бы постоянно чув ствовать для себя непосредственную угрозу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это значит, что психиатрия вам угрожает? Или вы чувствуете, что она вам угрожает, вне зависимости от того, угрожает она или нет? Г-Н Ф Л О Р И Н : Нет, но она угрожающе близко подходит к правде. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Психиатрия? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К какой правде? 146
Г-Н Ф Л О Р И Н : Правде обо мне. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И она?.. Вы хотите о ней сказать?.. Г-Н Ф Л О Р И Н : Лучше не буду. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну ладно, тогда продолжим наш м ы с л е н н ы й эксперимент: психиатрии, которая вам угрожает или ищет правду, не существует. Что вы будете делать? В отпуск? На сколько? П о л ная расслабленность и н и к а к о й угрозы, а потом? Г-Н Ф Л О Р И Н : ...Если бы я тогда нанялся на работу... весьма вероятно, я смог бы лучше исполнять мои обязательства... Тогда я исполнял бы их лучше... И мне было бы не так трудно подчиняться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы д о л ж н ы мне объяснить, как психиа трия — сейчас, когда она существует, когда ее не упразднили, ког да она уже изобретена, — как психиатрия мешает вам все это д е лать... все-таки это делать. Этого я пока не п о н и м а ю . Г-Н Ф Л О Р И Н : Я бы хотел, н а п р и м е р , быть благодарным и той благотворной п р и ч и н е , которая способствовала тому, что мне хо р о ш о , что я хорошо себя чувствую, что я чего-то добился. И я к а к раз таки не думаю, что психиатрия может похвалиться тем, что с о творила со м н о й чудо... Я думаю, я был бы нечестен, если бы я хо тел поблагодарить психиатрию. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, если вы сейчас примените свои с п о собности, возьмете свою ж и з н ь в свои руки и используете все свои таланты, то может случиться так, что психиатрия решит, что это она сделала для вас что-то хорошее. Тогда это была психиатрия, а не вы? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, вот и м е н н о , то, о чем мы говорили р а н ь ше... что это была бы ее заслуга, что я чего-то добился, как ее п и томец. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда правильно ли я вас понял, что вы с к о рее готовы отказаться от того, чтобы чего-нибудь добиться, чем доставить психиатрии такое удовольствие... Г-Н Ф Л О Р И Н : Точно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага, теперь стало понятней... Я немного п о глядываю на часы, мы разговариваем уже довольно долго. Я долго вас прессовал... К а к вы думаете, что будет дальше? Если мы с н о ва встретимся, например, через пять лет... Мы встречаемся гденибудь в кафе — тогда я встречу человека, который использует свои таланты и с их п о м о щ ь ю зарабатывает деньги, или я встречу пациента психиатрической к л и н и к и ? Г-Н Ф Л О Р И Н : Ну, я, со своей стороны, думаю, что для вас я никогда не перестану быть пациентом психиатрической к л и н и к и . Ф Р И Т Ц С И М О Н : С чего вы взяли? Под девизом: однажды... — значит всегда...? 147
Г-Н Ф Л О Р И Н (долгомолчит). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Позвольте, я задам вам другой вопрос, кото рый крутится у меня в голове... С одной стороны, я действительно думаю, что вы скорее предпочтете остаться пациентом, чем допу стите, чтобы у психиатрии создалось впечатление, что ей удалось сделать из вас нечто «особенное». Н о я спрашиваю себя, нет ли тут для вас еще каких-то плюсов, которые заставляют вас принять ре шение остаться пациентом психиатрии. Любое симптомообразование, выбор любой карьеры (в том числе и карьеры пациента), с точки зрения приспособления, можно рассма тривать как результат выбора — выбора успешной стратегии выжи вания. Это защищает и терапевта, и пациента от обесценивания его прежней жизни, в том числе в качестве психиатрического больного. В конце концов, никто не может с чистой совестью сказать, выжил бы он без статуса пациента и связанных с этим положительных и отрицательных моментов или нет. Фокусировка на функциональных аспектах статус-кво уберегает терапевта от потери нейтрально сти в конфликте «изменение против отсутствия изменений». Г-Н Ф Л О Р И Н : Это же на самом деле не занятие, это... это п р о сто статус. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну да, но бывают люди, которые были п с и хиатрическими пациентами, и вдруг они сами об этом забывают, и другие тоже об этом забывают. Я думаю, вы правы: это не за нятие, да и не статус. Это не что-то такое, что вносится в паспорт как неизменяемая примета. Т о есть человеку нужно п о с т о я н н о н а поминать, что он — психиатрический пациент. Иначе он об этом забудет. Л ю д и забывают, что когда-то были членами церковной о б щ и н ы , некоторые забывают, что когда-то ходили в такую-то школу. Поэтому я спрашиваю себя: вы в психиатрии уже давно и вы приходите с ней к какому-то соглашению, которое описывает в том числе и н ю а н с ы . И я не могу себе представить, чтобы вы в этом не разбирались и не знали довольно точно, какие преиму щества дает вам то, что вы — психиатрический пациент, кроме того, что вы не позволяете другим незаслуженно приписывать себе успех... В чем плюсы того, чтобы оставить все, как есть? Г-Н Ф Л О Р И Н : Я могу ошибаться, когда и как я хочу. Тогда это просто означает, ну... он тут просто н и при чем, это не его вина, что он ошибся... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы располагаете невероятной свободой... Да... П о н и м а ю . . . Это значит, что ошибаться было бы для вас п л о хо?.. И л и это могло бы иметь плохие последствия?.. 148
Г-Н Ф Л О Р И Н : Да, это... то есть тут наверняка играет роль са мооценка. А почему я , собственно,., думаю, что психиатрия мне что-то дает, это... что психиатрия заполняет некое пространство или занимает место, ...это, что и м е н н о такая самооценка, если производишь ее неправильно и что-то происходит, то кто-то ока зывается виноват... И что психиатры тут как раз для того... тогда они тут для того, чтобы разобраться с этой виной и... Ф Р И Т Ц С И М О Н : ...признать невиновным... Г-Н Ф Л О Р И Н : ...и признать меня в этом н е в и н о в н ы м . Позитивно воспринятая функция психиатрии — это признание невиновным. Это открывает свободное пространство — сферу «кар навальной» свободы. Цена, которую за это приходится платить, заключается в отказе от ответственности за себя — не только за поведение, воспринимаемое как вина, за «дурные» поступки, но и за поступки, достойные на самом деле признания, за достижения, за «добрые» дела. Здесь отношения разворачиваются на 180 градусов: пациент признает психиатрию «невиновной» в том, что ему стало лучше. Он отказывает ей в признании ее успехов, поскольку для него с этим связано обесценивание его собственных достижений. Он скорее предпочтет сохранить свои симптомы и станет хроническим паци ентом, чем позволит психиатрии испытать удовлетворение от хо рошо проделанной работы... Ф Р И Т Ц С И М О Н (кивает): ...У меня вопросов больше нет. У вас есть ко мне еще вопросы? Г-Н Ф Л О Р И Н : Нет, пока нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : О б ы ч н о , когда я провожу беседу с несколь кими людьми, я делаю перерыв и еще раз обдумываю все, что тут было. На этот раз разговаривали, собственно, только м ы двое. И у меня нет о щ у щ е н и я , что мне нужно еще что-то добавить к тому, что мы обсуждали. Г-Н Ф Л О Р И Н : М н е было бы интересно увидеть все это в пись м е н н о м виде. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Все, что здесь было? Г-Н Ф Л О Р И Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, видеозапись наверняка м о ж н о п е р е п и сать. Н о это трудоемкое дело. Мне тоже было бы интересно иметь это в письменном виде. Поэтому я был бы вам признателен, если бы вы это сделали или сумели убедить кого-нибудь другого сделать это. Может быть, вам удастся убедить кого-нибудь в том, что вы этого сделать не можете... В любом случае спасибо за беседу. Я тут многое понял. 149
Г-Н Ф Л О Р И Н : М н е было бы интересно узнать, что вы поняли. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я понял, что в психиатрии наличие благих намерений нельзя отождествлять с достижением хорошего резуль тата. То, что со стороны терапевта является хорошим намерением, не обязательно воспринимается как таковое пациентом. И что, будучи пациентом, м о ж н о попасть в очень затруднительное п о ложение, когда хочешь угодить тому, по кому видно, что у него добрые намерения и что он хочет помочь... что приходится п р и спосабливаться к этим пожеланиям с тем риском, что придется отказаться от собственной точки зрения. Т а к я п о н я л «подведение под стандарт». Что в отношениях, которые ты предлагаешь, рабо тая в психиатрии, есть сложности и ловушки; что ты словно бы говоришь: «Я предлагаю тебе о т н о ш е н и я с той целью, чтобы о н и закончились». Это тяжелая вещь. Что у психиатрии есть ф у н к ц и я предлагать л ю д я м , которые предъявляют к себе высокие требо вания или сталкиваются с в ы с о к и м и требованиями и с к л о н н ы к тому, чтобы реагировать чувством в и н ы , если они с этими требо ваниями — собственными или чужими — не справляются, осво бождение от в и н ы , предоставляя им большое свободное простран ство. Вот те вещи, которые я для себя понял. А еще, что иногда, наверное, было бы лучше — не знаю, всегда л и это так — не п о падаться в руки психиатрии, даже в руки, готовые помочь. Правда, тогда придется иметь дело с чувством в и н ы , но, если остаться в и новатым, это даже может помочь продвинуться дальше. Если че ловек остается виноватым, это может быть даже его шанс. Вот те вещи, которые я тут понял. Я не знаю, то ли это, что вы на самом деле сказали, поскольку в какой-то степени я прочитал это между строк. В этом о т н о ш е н и и каждая фраза заслуживает интерпрета ции. Н о это были важные для меня вещи... Достаточно для ответа? Г - Н Ф Л О Р И Н : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да? Тогда на этом закончим? М ы можем на этом закончить? Г - Н Ф Л О Р И Н : Да.
* ** Как это часто бывает в работе с семьями, один из членов которых уже долгое время проходит этапы карьеры психиатрического боль ного, данная беседа тоже — совсем не по плану — превратилась в диалог между в н е ш н и м консультантом и пациентом. М о ж н о с о мневаться в том, имела л и она терапевтический эффект для пациен та. В конце концов, для него здесь обнаружилось л и ш ь небольшое количество новых перспектив. Совсем иной была ситуация для ку-
150
раторов. О н и имели возможность и должны были во многом пере смотреть свое представление о пациенте и оценку собственных дей ствий. Пациент предстал перед ними намного более сознательным, компетентным и «ответственным за свою судьбу», чем в предыду щие годы. Вопрос «болезни» не играл в беседе никакой роли, п о нять повседневные происшествия в общении с пациентом можно было и не прибегая к ней как к модели объяснения. И это опять же «поцарапало» некоторые терапевтические убеждения. П о крайней мере, таким был один из отзывов сотрудников клиники, которые принимали в разговоре скорее пассивное участие. В идеальном слу чае, если пациент рассматривается не только как жертва болезни, но и как действующий субъект, это имеет долгосрочные последствия. То же самое происходит в интервью с семьями психиатрических больных, когда близкие пациента иногда тоже обрекаются на роль слушателей. Благодаря наблюдению за диалогом между терапев том и пациентом им тоже (часто впервые за долгое время) удается увидеть компетентную сторону члена семьи, отнесенного к разряду «неполноценных» и исключенного из коммуникации.
9. Проблема индивидуальной терапии. Хронификация при помощи терапевта (г-жа Бюрги) «Брак — это попытка вдвоем решить проблемы, которых не было бы, будь вы одни» — гласит старая холостяцкая мудрость. П о ана логии с этим про о т н о ш е н и я между индивидуальным терапевтом и его пациентом м о ж н о сказать, что индивидуальная терапия — это попытка вдвоем решить проблемы, которых не было бы, работай вы со всей семьей (или парой). При том что большинство психотерапевтов работают в и н д и в и дуальном сеттинге, с системной точки зрения можно констатиро вать, что это самая трудная и сложная форма терапии. П р и ч и н о й тому проблема самоотнесенности к о м м у н и к а ц и и о терапевтиче ских отношениях, которая неизбежна в двусторонних о т н о ш е н и ях. Что бы ни говорили о своих отношениях терапевт и пациент и что бы о н и друг с другом ни делали, все это является частью их от н о ш е н и й . Это касается и метакоммуникации, т.е. к о м м у н и к а ц и и о к о м м у н и к а ц и и . Наверное, проще всего снова проиллюстрировать это на банальном примере, взятом из других — непрофессиональ ных — о т н о ш е н и й в паре. Ж е н а заявляет мужу, что им нужно поговорить, чтобы выяснить отношения (метакоммуникация). Как хороший, по его м н е н и ю , 151
муж, он, разумеется, сразу же соглашается. Недовольство жены связано с почти н е в ы н о с и м ы м для нее аспектом к о м м у н и к а ц и и , который она формулирует следующим образом: «Это ты всегда ре шаешь, как все на самом деле!». Ответ мужа: «Да нет же, дорогая, на самом деле это совсем не так!» Очевидно, что в коммуникации на тему отношений (по крайней мере, с точки зрения жены) здесь реализуется и м е н н о та модель, на которую она жалуется. Метакоммуникация подчинена прави лам коммуникации. Предложенная обоими в н е ш н я я перспектива, т.е. взгляд на о т н о ш е н и я , является аспектом внутренней перспек тивы, т.е. отношений. Эта проблема самоотнесенности к о м м у н и кации, похоже, является одной из основных причин того, что пары попадают в кризисные ситуации. Ч т о бы н и говорил один партнер, он л и ш ь подтверждает предположения и предыдущий опыт друго го. Результатом этого могут быть стабильные и удовлетворяющие обоих отношения, где оба утверждают друг друга в общем взгляде на мир. Н о результатом может стать и борьба за реальность, посто я н н ы й спор о том, чья правда истинна. В таком случае н и у одной из сторон, по логике, нет шанса высвободиться из петли самопод тверждения, ведущей к х р о н и ф и к а ц и и модели коммуникации. Привнести в коммуникацию что-то новое здесь может только ктото третий, кто фактически не вовлечен в их отношения. Эта логическая ловушка любых двусторонних о т н о ш е н и й угро жает и индивидуальной терапии (что вовсе не означает, что л ю б а я индивидуальная терапия обречена из-за этого на неудачу). В п р о странстве психотерапии эти опасности сознаются еще с тех п о р , как появились труды Зигмунда Фрейда о феноменах переноса и контрпереноса. Следствием психоанализа стало то, что нужда п р е вратилась в добродетель и анализ переноса и контрпереноса вырос до элементарной составляющей аналитической работы. С систем н о й точки зрения п р о щ е и э к о н о м и ч е с к и выгоднее уменьшить вероятность вовлечения терапевта в подобные модели тем, что, работая с парой или семьей, о н с самого начала сохраняет в н е ш н ю ю п о з и ц и ю по о т н о ш е н и ю к системе к о м м у н и к а ц и и , внутри которой в о з н и к л и приведшие к терапии проблемы. И хотя то, что он делает или говорит, и в этом случае тоже является частью тера певтической системы, это никогда не становится частью повсед невной системы семейной к о м м у н и к а ц и и , которая порождает или поддерживает проблему или симптом. В то время как в распоряжении индивидуального терапевта всег да есть только одно социальное поле наблюдения (коммуникация между ним самим и его пациентом), в формировании которого он к тому же играет ключевую роль, на сессии с участием нескольких
152
человек для терапевта открыто несколько полей наблюдения, по от ношению к которым он может отчасти занять внешнюю позицию, а именно коммуникация между партнерами и (или) членами семьи, взаимодействие которых он может непосредственно наблюдать. И даже при необходимости учитывать тот факт, что описываемые та ким образом модели интеракции реализуются в присутствии посто роннего наблюдателя, при помощи соответствующих вопросов мож но проверить, насколько похоже, с точки зрения их участников, они развиваются в обычной жизни, или же они возникли здесь впервые. П о этим п р и ч и н а м м о ж н о констатировать, что с системной точки зрения работать с индивидуальными клиентами сложнее всего. Успех этой работы зависит от того, насколько оба — и тера певт, и клиент — способны (или становятся способны в процессе работы) занять разделяемую о б о и м и в н е ш н ю ю п о з и ц и ю по о т н о ш е н и ю к созданной и м и модели к о м м у н и к а ц и и («рабочие о т н о шения» психоанализа). И , тем не менее, с учетом структур н а ш е й системы здравоохранения с ее м е д и ц и н с к и - о р и е н т и р о в а н н о й м о делью болезни, в большинстве случаев терапия по-прежнему п р о водится в рамках индивидуального сеттинга. Следующий пример показывает, какие — иногда х р о н и ф и ц и р у ю щ и е — последствия это может иметь, и как системные техники интервью могут быть использованы для того, Чтобы направить внимание на о т н о ш е н и я между терапевтом и пациентом. Г-жа Бюрги попросила о встрече по телефону. Она с само го начала заявила, что побывала уже у семи психиатров. К Ф р и т цу С и м о н у ее направил один коллега, который живет и работает в К а л и ф о р н и и и который очень известен благодаря своим научнопопулярным книгам. К нему пациентка обратилась тоже по теле фону. Поскольку проводить терапию через океан показалось ему неразумным, он рекомендовал ей обратиться к Ф С . От подробного в ы я с н е н и я контекста по телефону решено было отказаться.
* * * Г-ЖА Б Ю Р Г И : Итак, что меня сюда привело и как я вообще сюда попала? (Вздыхает.) Я вам говорила, что я была уже у семи психиатров. Ф Р И Т Ц С И М О Н : У каких психиатров? И м е ю щ и х о ф и ц и а л ь н ы й допуск частнопрактикующих или это были психотерапевты? Г-ЖА Б Ю Р Г И : У самых разных. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что вы испробовали? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Должна сказать, что за последние десять лет — то есть у меня это началось десять лет назад — я побывала у самых 153
разных психиатров. Правда, часто это было совсем недолго. Если меня что-то не устраивало, я уходила. Я уже бывала и в к л и н и ках — правда, только амбулаторно, — два раза участвовала в груп повой терапии и месяц или два назад закончила курс психотера пии и л и , т о ч н е е , психоанализа. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Закончили? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Закончила! Это была индивидуальная тера пия... Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть вы оба были согласны, что терапия окончена? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да! На самом деле это был последний... (пау за) На самом деле мне тогда казалось, что я более или менее ста бильна. Я тогда даже какое-то время снова н а п р я ж е н н о работала, а теперь перестала. И уже снова чувствую, что у меня начинаются такие расстройства, и хотя я, наверное, могу... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Э - э , простите, что перебиваю. Иногда я за даю всякие дурацкие промежуточные вопросы. Расскажите мне, пожалуйста, что было десять лет назад. Почему вы в первый раз пошли к терапевту? Рассказ пациентки о ее «расстройствах» здесь сразу же прерыва ется, поскольку не приходится рассчитывать на то, что благодаря их описанию для пациентки произойдет что-то новое. В конце концов, она уже много раз рассказывала о своих симптомах множеству тера певтов. И поскольку, по всей вероятности, они были достаточно ком петентны и наверняка старались разобраться с ее симптомообразованием (четыре года психоанализа), есть риск просто сделать больше того же самого. Поэтому фокус внимания терапевта направляется на результат этих «расстройств»: они устанавливают отношения с терапевтами. Поэтому построение гипотез и — в этой связи — на правление вопросов ориентированы на функцию терапии или, точнее, терапевта в реальной системе отношений пациентки. «Терапия — вот проблема, которую нужно лечить», — так пока звучит пробная гипотеза. Поэтому интерес — абсолютно традиционно — обращен к ситуации, приведшей к образованию симптома (т.е. терапии). Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Да, наверное, вот ключевое событие. Мой муж был тогда в Мюнхене, а я жила в Карлсруэ, по опреде л е н н ы м причинам я не поехала с ним в Мюнхен... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Он там работал? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, он уехал тогда в Мюнхен. Я год жила одна, и в это время я влюбилась в другого мужчину. А потом вернулся муж. И я ему об этом рассказала. Я хотела с н и м разъехаться. Тог154
да муж меня избил, и то, что между нами тогда произошло, все это было довольно страшно. Я взяла нож, но заперлась в комнате, чтобы не выплеснуть свою агрессию. Потом у нас с н и м состоялся разговор. О н ужасно сожалел, и я тоже. Я тогда была так растеряна и... Т а к что м ы не разошлись. У меня началась тяжелая депрессия. Я даже встать была не в состоянии... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Почему вы не разошлись? Вы это как-то объясняете? В вашем распоряжении был другой мужчина. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я не могла. Просто не могла. Я не знаю. Я тогда вернулась в Карлсруэ и жила там. Ф Р И Т Ц С И М О Н : С мужем? Г-ЖА Б Ю Р Г И Да, с мужем. Я тогда работала. Описание событий десятилетней давности показывает, что обра зование симптома, как и привлечение в этой связи терапевта, с самого начала было вплетено в супружескую динамику. Между желанием раз рыва и агрессивностью существует тесная связь. На намерение жены разойтись муж отвечает насилием. Запираясь в комнате, она контро лирует свои агрессивные чувства по отношению к нему и вместо него направляет их на себя. Мысли о разрыве не воплощаются в действия, пациентка впадает в депрессию, становится недееспособной и не мо жет разойтись с мужем, даже если бы захотела: в качестве «третье го» вместо любовника в игру вступает первый терапевт. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что бы тогда произошло, если бы вы расста лись? Как вы думаете? Как вы себе это представляете? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Это было так: мужчина, который меня тогда интересовал, это была любовь с первого взгляда. А дело было так... Я встретилась с ним в м а ш и н е , это была крайне неприятная исто р и я , должна вам сказать. И тем не менее, меня к нему тянуло... Н о это... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Он не был бы таким надежным партнером? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А ваш муж — человек, на которого вы могли положиться? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда вы п о ш л и к терапевту? Тогда в пер вый раз? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вам тогда стало лучше? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Нет. Тогда я пошла еще в одну клинику. Тот терапевт, на групповой терапии, был такой отцовской фигурой. Н о я думала, что на самом деле у меня нет проблем с контактом,
155
и ходила туда всего пару месяцев. Он еще давал мне таблетки, но я их не принимала... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы семь раз, в общей сложности семь раз были у терапевта, и теперь, в последний раз, дольше, чем обычно. Почему вы пошли к терапевту в последний раз? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Потому что... Я ужасно переутомилась. У меня умер отец, и мне пришлось много заботиться о матери. У меня во семнадцатилетняя дочь, у которой были проблемы в школе. Еще я ухаживала за моей девяностолетней бабушкой, матерью отца, и... я тогда просто надорвалась. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что было основной проблемой, с которой вы пошли тогда к терапевту? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, я только и могла лежать дома в моей чудес ной двухэтажной квартире посреди леса, и у меня стали возникать состояния страха, и я уже не могла выйти. Я не в гараж войти, н и чего не могла. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И в процессе терапии с этим стало лучше? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, да! Я просто лежала дома и прочла целую уйму книг. Я всю ж и з н ь увлекалась книгами по психологии и чего я тогда только не прочла, от сказок до бог знает чего еще. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Теперь, после того, как терапия два месяца назад закончилась, как у вас возникла мысль обратиться к новому терапевту? Что послужило пусковым стимулом? Здесь вопрос снова касается функции терапии, т.е. что стало пусковым стимулом для нынешнего возникновения «симптома» (т.е. желания ходить на терапию) ? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Мой аналитик сказал мне: «Вы еще не нашли своего мастера!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : И теперь вы его ищите? Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Наверное! Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : По каким признакам вы поймете, что вы его нашли? Если терапия — подлежащий лечению «симптом», то нахожде ние мастера (что бы под этим ни подразумевалось) является целью терапии. Г-ЖА Б Ю Р Г И (пожимает плечами): Не и с л и ш к о м изворотлива, у меня всегда есть Ф Р И Т Ц С И М О Н : Почему бы вам их не Г-ЖА Б Ю Р Г И : Правильно! Я так себе и 156
знаю. Возможно, я еще лазейки. иметь? говорю.
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т а к вы считаете, что о н и у вас д о л ж н ы быть, или вы считаете, что у вас их быть не должно? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Нет, ну на всякий случай! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т а к и я об этом! Это же очень успокаивает, когда они есть. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я очень рада, что с некоторыми я могла сбе жать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну да, но теперь вы... Вы отправились в путь, чтобы найти себе нового терапевта. Что же послужило п р и чиной? Слова вашего предыдущего терапевта, что вы еще не н а ш ли мастера? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Может быть это... я верю в Божественный п р о мысел... А еще я верю, что все, что до сих пор происходило со м н о й в ж и з н и , все это имеет свой смысл. Хотите посмотреть, на какие вещи я иногда ориентируюсь (показывает пачку сигарет, на кото рой написано «Отборные, Симон Арцт"»). Ф Р И Т Ц С И М О Н : С и м о н Арцт? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : У меня так вообще возникла идея заняться этой профессией, но это другая история. Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Ну, это, наверное, просто шутка, но это такие моменты, может быть, просто памятные вещи... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о сигареты вы курили и раньше. Т а к как же у вас возникла мысль: «Поищу себе нового терапевта»? С к о л ь ко тогда п р о ш л о времени после о к о н ч а н и я предыдущей терапии? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Это было где-то три-четыре недели назад. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Три-четыре недели назад мы разговаривали с вами по телефону. Г - Ж А Б Ю Р Г И : Да, точно! А где-то восемь недель назад закон чилась другая терапия. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к бы вы сказали, что сейчас послужило пусковым стимулом для того, чтобы вы сказали себе: «Теперь мне нужен новый терапевт»? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я хочу сказать вам следующее. У меня в голо ве где-то всегда сидела навязчивая идея самой стать терапевтом. Я никогда не решалась спросить моего аналитика... Хотя нет, к а к то раз я спросила. Тогда он сказал: «Мания величия!» Ну и... с е й час я все еще в поиске и р а з м ы ш л я ю , не пойти ли мне все-таки учиться терапии или заняться чем-нибудь более практичным... чтобы голова была не так занята, как, наверное, была в п р о ш л ы е годы, когда у меня бывали духовные выплески. * Arzt(ной.)-врач.
157
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, что это значит «выплески»? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я уже... я настолько пропиталась... я жила в ду ховном мире, так? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну да, многие так делают. То есть, что тут такого плохого? Г-ЖА Б Ю Р Г И : За это время я, по сути, забыла реалии. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, теперь вы здесь... Да, но в чем ваша н ы н е ш н я я проблема? Что вы не можете решить, хотите ли вы или можете ли вы стать терапевтом? Я думаю, у вас за плечами уже есть несколько лет учебы, да? Г-ЖА Б Ю Р Г И : По сути, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Терапия — это на самом деле нечто такое, чему учатся не по к н и г а м , а у к а к о г о - н и б у д ь мастера или у ч и теля, и н е с к о л ь к и х учителей вы уже видели. Вы составили себе достаточное представление. Вы, наверное, могли бы уже книгу н а п и с а т ь про психотерапию или, п о м е н ь ш е й мере, п р о психоте рапевтов. Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Да, я тоже так думаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какие лазейки терапевты видят, а какие нет. А какие они оставляют себе... Чего вы хотите от меня? Любому терапевту следует попытаться выяснить, какую функ цию отводит ему пациент. Только получив об этом какое-то пред ставление, он может решить, хочет ли он взяться за эту задачу и принять предлагаемые в этой связи отношения. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Н-да, чего? Когда я дома, то у меня всегда все вот так (качает перед лицом ладонью туда-сюда): туда-сюда, мысли туда-сюда. Что правильно, что неправильно? Когда я с терапевтом, то для меня это, скажем, занимательно, так? Несомненный комплимент терапевтам, раз они были ны. Вероятно, так бывает не всегда...
заниматель
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, это я вполне могу понять. В б о л ь ш и н стве своем о н и , эти терапевты, совсем небезынтересные люди. К тому же у них всегда есть новые идеи, которых нет у тебя самого. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А м о ж н о и самому подбрасывать им новые идеи... Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, это основано на взаимности. Ф Р И Т Ц С И М О Н : ...Основанные на взаимности о т н о ш е н и я , которые могут приносить полное удовлетворение. 158
Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да! То есть не обязательно всегда. Для этого я знаю уже с л и ш к о м многих, так? Но... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н у д а , их же м о ж н о выбраковать. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Но это... должна вам сказать, что я вообще л ю блю поговорить. Тогда как со з н а к о м ы м и моего мужа, которые приходят по делам, мне ужасно трудно даже поддержать разговор. М е н я все это не так интересует... Н о , с другой стороны, не могу же я все время вращаться в этих кругах! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что, собственно, ваш муж говорит по п о воду того, что вы ходите к терапевту? Терапевты всегда берут на себя какие-то функции не только для пациентов, с которыми они непосредственно работают, но и для се мьи или супружеских отношений. В качестве третьего терапевт мо жет оказывать такое влияние на отношения в паре, которое ему и не снилось. В случае неясности прямые вопросы дают самые прямые ответы. Г-ЖА Б Ю Р Г И (вздыхает): Н у д а , вообще это... (Медлит.) Тог да мой муж идет в другую сторону. То есть я больше ухожу внутрь, а он — наружу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, -ну а как это для него? Ведь для многих мужчин это проблема, они говорят себе: «Моя жена ходит к тера певту и рассказывает там всякие и н т и м н ы е вещи, и про меня в том числе. Я вынужден делить ее с кем-то еще». Каково это для него? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, для него это плохо. Хоть он этого и не гово рит, н о он уходит наружу и ищет себе соответствующий пандан. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что это значит? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Он ходит с ж е н щ и н а м и в хорошие рестораны, или в прошлом году у него была связь с одной очень молодой ж е н щ и н о й . Естественно, мое состояние тогда ухудшилось. Наверное, не требуется глубокого психоаналитического тренин га, чтобы суметь построить гипотезу о том, какую функцию вы полняют для пациентки терапевты (мужского пола), если любовни ца мужа характеризуется как «пандан». Правда, нельзя забывать о том, что за плечами у пациентки длительное психоаналитическое лечение и, соответственно, она наверняка выработала способность хорошо чувствовать, что нравится слышать психотерапевтам, т.е. какого типа гипотезы они предпочитают... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что ему было бы легче вынести: то, что вы ходите к терапевту или если бы вы нашли себе друга? 159
Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы вы нашли себе друга, он бы с этим смирился или подал бы на развод? Попытка выяснить ских посылок.
гипотетические
последствия
гипотетиче
Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы думаете? Вы же знаете его целую вечность! Г-ЖА Б Ю Р Г И : Л ю д и знают друг друга и все-таки не знают! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но намекните. Это же ни к чему его не обязывает. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Каждый раз, когда я хотела уйти... потому что... это... Для меня это всегда... связано с серьезным разрывом... То есть тогда возникали очень большие проблемы. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какого рода? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, как уже было сказано, в тот раз он меня и з бил. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда вы собирались его бросить. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда он попытался вас удержать. П р е д п о л о ж и м , вы бы просто завели себе друга и сказали: «Вот это — мой брак. Я готовлю завтрак, стираю вещи и слежу за тем, чтобы дочь нормально ходила школу, а для всего остального у меня есть друг!» Г-ЖА Б Ю Р Г И (ухмыляется): Раньше был. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как бы на это отреагировал ваш муж? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Тогда я воспринимала это так, что у меня был друг и... Ф Р И Т Ц С И М О Н : М е н я сейчас не так интересует, как вы это воспринимаете или как вы это воспринимали. Это, конечно, важ но... Г-ЖА Б Ю Р Г И : К а к я себе это представляю?.. Ф Р И Т Ц С И М О Н : К а к вы себе представляете, что бы он тогда сделал. Предположим, вы бы п о ш л и сегодня не к новому терапев ту, а н а ш л и себе друга. Пациентка предлагает интроспекцию — как она, вероятно, на училась на предыдущих курсах терапии. Она говорит о том, как она что-то воспринимает или воспринимала. Но сейчас терапевт спра шивает о точке зрения на взаимодействие и отношения. Вопрос при глашает к мысленному эксперименту, где ей нужно представить себе разницу в реакции мужа, если вместо терапевта появится друг. Ис160
ходная гипотеза заключается в том, что функция терапевта и схо жа с функцией друга, и отличается от нее. Сходство и различия мо гут пролить свет на смысл хронификации психотерапии. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я всегда говорю себе, что у мужа в связи с его работой тоже много... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это хороший ответ, но не на мой вопрос. Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что бы он на это сказал? Что бы он сделал, если бы он об этом узнал? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну хорошо, когда я сказала мужу: «Я влюбилась в моего психиатра», — он... он пустил в ход все средства, перекрыл весь кислород и развеял все это по ветру... (Смеется.) Т а к что даль ше духовной истории дело пойти не могло. По опыту, жене, желающей завести роман с другим мужчиной (будь то терапевт или кто-то еще), лучше не сообщать об этом мужу. Разве только, если она не совсем уверена, хочет ли она это го романа на самом деле... Если это так, то рассказать об этом мужу — весьма ловкий трюк. Тогда уж он позаботится о том, чтобы измены не произошло. Так можно переживать одну сторону амбива лентности (влюбленность), в то время как другая сторона экстернализируется (сохранение брака берет на себя муж). Элегантный, осно ванный на разделении труда способ обойтись с внутрипсихическим конфликтом. Правда, работает он только при содействии мужа. Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н бы попытался... Г-ЖА Б Ю Р Г И : О н кругом строил козни. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы у вас был друг, он попытался бы вас удержать или добивался бы разрыва? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Думаю, скорее, он попытался бы меня удер жать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы у вас был друг, вы бы тогда добива лись разрыва или пытались сохранить брак? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Это зависело бы от того, что это были бы за от ношения! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Так. И какие вы тут видите варианты? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, если это друг-собеседник, то для меня тут нет никаких оснований отказываться от брака. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Так. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Н о если бы у меня были с кем-то и н т и м н ы е от н о ш е н и я , то для меня это была бы причина. Может быть, это моя проблема...
Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что... Если бы тут была ваша дочь, и я спросил бы ее: «Что доставляло бы вашей матери больше беспо койства: интимная связь с другим мужчиной или дружба для раз говоров?» Что бы ответила ваша дочь? Введение не присутствующей дочери в качестве фиктивного на блюдателя нужно для того, чтобы попытаться помочь пациентке занять внешнюю позицию по отношению к различным проигрываемым вариантам отношений в треугольнике. Г - Ж А Б Ю Р Г И : С точки зрения совести? Ф Р И Т Ц С И М О Н : С точки зрения совести или с точки зрения последствий, которые это могло бы иметь. Ведь это разные вещи, говорите ли вы: «Я оставлю все, как есть, или...». Г-ЖА Б Ю Р Г И : М о я дочь наверняка сказала бы, что интимная связь доставляла бы м н е больше беспокойства. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что бы она сказала, какие у вас были бы проблемы и тревоги в этой связи? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Просто потому, что для меня это означало бы разрыв. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ваша дочь считает, что вы, скорее, такой че ловек, для которого важно, чтобы все оставалось, как есть, со все ми плюсами и минусами? И л и она считает вас той, кому важно двигаться к н о в ы м берегам и сжигать за собой мосты? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Мосты, которые я сжигаю — и моя дочь тоже бы так сказала, — это скорее мосты к тем л ю д я м , с которыми у меня когда-то был контакт на стороне. Я бы тогда скорее смотрела на семью. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть семья — это остров, крепость, и вре мя от времени вы перекидываете мосты наружу? Т а м у вас могут быть даже близкие о т н о ш е н и я , н о вы их снова прекращаете? Г-ЖА Б Ю Р Г И (согласно кивает): Угу, потом они прекращают ся. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если у вас есть близкие о т н о ш е н и я на сто роне, то как это сказывается на ваших отношениях с мужем? О н и становятся из-за этого более дистантными или... Отношения в треугольнике отлично подходят для регулирова ния близости/дистанции. По крайней мере, это гипотеза, с которой можно работать. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Из-за мужа дистанция скорее увеличивается, потому что я всегда была очень открытой в том, что я говорила —
162
по сути, довольно честной, — и только в те моменты, когда я д е й ствительно собиралась уйти, когда для него или и для меня тоже ситуация накалялась, тогда появлялась эта жестокость... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А эта жестокость, это то, что вас сближает или разделяет? Г-ЖА Б Ю Р Г И (вздыхает): Т о так, то так. Бывали моменты, когда я замечала, насколько глубоко его это задело. К а к больно ему было, когда я хотела уйти. Тогда я вдруг увидела, какой он ра н и м ы й . Тогда я сказала: «Это все ерунда! Там, снаружи, это все с о всем неинтересно, и другой мужчина тоже не такой уж и замеча тельный...». Тогда я снова вернулась. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Предположим, что у вас очень близкие от н о ш е н и я на стороне. Как вы будете вести себя в браке? Вы скаже те об этом мужу? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это скорее заставит его от вас отдалиться или подойти к вам ближе? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Думаю, о н подойдет ко мне ближе. Тогда он сделал бы для меня все. О н сказал бы: «Собирайся, мы едем в от пуск! М ы идем в ш и к а р н ы й ресторан. И л и купи себе что-нибудь!». Для меня в этих случаях речь всегда идет о внутренних состояниях, о том, что происходит во мне или в нашем браке. И меня скорее угнетает, когда он говорит: «Собирайся, мы едем в отпуск!». П о скольку мои мысли где-то совсем в другом месте, так ведь? Н о я себе говорила: «Может быть, он просто не может выразить это иначе, кроме как с отпуском и тому подобное...». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что вам нужно было бы делать, чтобы д е р жать мужа на расстоянии? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Думаю, он и сам держится на расстоянии (сме ется), тем что очень, очень много работает, ездит в к о м а н д и р о в ки... Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, если вы не будете делать ничего особенного, то он скорее будет держаться на расстоянии? Тогда в ваших отношениях была бы скорее д и с т а н ц и я , удаленность? Г-ЖА Б Ю Р Г И : П о времени да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А эмоционально? Г-ЖА Б Ю Р Г И (вздыхает): У меня всегда такое ощущение, что когда он рядом, то все мои тревоги улетучиваются. Все мое на пряжение проходит, но тогда я часто даже не могу этого понять. У меня очень н е ж н ы й муж, который много для меня делает. И н о гда я могу... У меня потом случаются такие своего рода сдвиги, и мне часто кажется, что может быть, я вообще его не л ю б л ю , так?
163
Это можно расценить как подтверждение того, что отноше ния между г-жой Бюрги и ее мужем определяются конфликтом близости-дистанции. Когда муж рядом, когда он о ней заботится, для г-жи Бюрги все в порядке. Однако, если это состояние затягива ется, такая близость приводит к вопросу, любит ли она его вообще, что можно понять как проявление желания увеличить дистанцию. На этом фоне стабилизирующую функцию терапевта можно рас сматривать как регулятор близости-дистанции. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте пофантазируем: как выглядел бы ваш брак, что в вашем браке выглядело бы иначе, если бы на свете не было психиатров? Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Если бы не было психиатров? Ну, раньше у меня был мой отец! М о й отец, он приезжал раза три в н е делю в первой половине д н я , а муж приходил вечером! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это был хороший баланс! Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как бы вы сказали, у вас с отцом были близ кие о т н о ш е н и я ? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да! Два года назад, когда в процессе терапии с меня все было стерто, я чувствовала себя очень-очень одинокой и представляла себе... Я не могла себе представить другого л ю б о в н и ка, кроме моего мужа... э-э... кроме моего отца. М е н я это, конеч но, ужаснуло и на самом деле показалось мне довольно ж а л к и м . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Настоящие приключения происходят в голове. Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Да. Муж, отец, психиатр... Их ставят в интересный ряд. Несомнен ное приглашение для любого психотерапевта поупражняться в ис кусстве интерпретации. На вопрос о том, что было бы или будет по-другому в отсутствие терапевта, т.е. чью функцию он на себя берет, кого он от чего-то освобождает или лишает работы, паци ентка дает лишь косвенный и метафоричный ответ. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте вернемся к моему вопросу. Итак: сейчас вашего отца уже нет в живых. Что бы произошло в вашем браке, если бы психиатров не существовало? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, могу вам сказать, что за те три месяца, ког да мы вместе н а п р я ж е н н о работали, у меня случилось несколько нервных срывов. М ы кричали друг на друга, у нас были приступы гнева, м ы не спали по ночам. И я на него кричала, потому что у него всегда есть более молодые сотрудники, с которыми у него та кие духовные и н т и м н ы е или профессиональные о т н о ш е н и я . И это 164
мне тоже пришлось пробивать, чтобы вообще получить доступ к и н ф о р м а ц и и . Я чувствовала себя обманутой, мне казалось, что мной манипулируют, иногда я чувствовала себя марионеткой. К о нечно, я ужасно из-за этого переживала, потому что когда я что-то делаю, я хочу знать, что я делаю, и хочу получать соответствующую и н ф о р м а ц и ю . Т а к что мы жутко орали друг на друга, но даже в эти моменты, когда дело доходило до таких взрывов, мы снова говори л и друг другу, что мы друг друга л ю б и м и... На самом деле это была совершенно необыкновенная ситуация. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Но для постороннего человека это звучит так, будто в тот период у вас были очень интенсивные о т н о ш е н и я . Г-ЖА Б Ю Р Г И : Всегда! Да, у нас с мужем всегда были и н т е н сивные о т н о ш е н и я . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сейчас, если бы на свете не было н и одного терапевта, ваши отношения с мужем стали бы более и н т е н с и в н ы ми? Температура бы повысилась? К и п е л о бы сильней? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Просто сейчас ситуация такова, что я больше не работаю вместе с мужем. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вопрос в том, может л и такое взаимодей ствие происходить и в других областях. Г-ЖА Б Ю Р Г И : О н о и происходит! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И все-таки я спрашиваю: что бы п р о и з о шло, если бы на свете не было никаких терапевтов, ни психиатров, н и психотерапевтов? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, на самом деле я всегда работала, и благо даря работе у меня, наверное, всегда были какие-то отцовские ф и гуры, так? Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть вы бы тогда, наверное, стали искать себе работу? Г-ЖА Б Ю Р Г И : На всякий случай! Ф Р И Т Ц С И М О Н : ...Где вы найдете кого-то, кто может быть для вас своего рода духовным собеседником или наставником, мастером? Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Да, но тут теперь вот что: у меня боль ше нет желания работать в банке. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хорошо, и что вы собираетесь делать с ва ш и м нежеланием? Терапевтов в вашем распоряжении нет... Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, я ищу новую работу и размышляю... Ф Р И Т Ц С И М О Н : И вы ее найдете? П р о ф е с с и ю , которая вас удовлетворит? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, за парту я еще раз не сяду, чтобы вы знали. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что будет, когда ваша дочь покинет дом? Ей сейчас восемнадцать, и м о ж н о предположить, что в какой-то момент она соберет чемодан и скажет: «Я чувствую себя взрослой! 165
Не важно, думаете л и вы так же. Пока! Я пойду своей дорогой». К а к это отразится на вашем браке? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, я всегда бываю очень рада, когда дочери нет! Потому что я очень люблю ездить с мужем в отпуск вдвоем. М ы всегда так и делали. У нас свободные отношения с дочерью. Она любит быть дома, но она с удовольствием бывает и где-то еще. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, а какие-нибудь последствия для вашего брака вы тут видите? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, одно последствие я тут вижу, поскольку у нас с дочерью гораздо более интенсивные «разговорные» о т н о ш е н и я , чем с мужем... уже много лет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда потребность в собеседниках станет еще сильнее? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда вам понадобятся два терапевта! Г-ЖА Б Ю Р Г И (смеется): Да, я где-то говорю себе, почему я не могу как... Д о л ж н а вам сказать, что мне не интересно знакомиться с другими ж е н щ и н а м и . У меня ш и р о к и й круг знакомых ж е н щ и н . Почему я не могу, как нормальный человек, знакомиться с други ми мужчинами? Для меня это невозможно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Почему? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Не знаю, почему! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вам удается не знакомиться с другими мужчинами? Вам, наверное, совсем не просто не знакомиться с другими мужчинами, как я себе представляю. Вы привлекательная женщина! Как вам удается не знакомиться с другими мужчинами? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я тоже этого не понимаю! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но вы же должны что-то делать, чтобы не знакомиться с другими мужчинами! Вы их отпугиваете или от гоняете!.. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Точно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Думаю, у вас есть на то свои причины! А что было бы, если бы вы с кем-нибудь познакомились? Предположим, вы бы познакомились с привлекательным мужчиной... Г-ЖА Б Ю Р Г И : Я бы испугалась, что это может иметь продол жение. И поэтому сразу бы это прекратила. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что значит «иметь продолжение»? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ч т о это могло бы перерасти в интимную связь или могли бы возникнуть любовные о т н о ш е н и я . Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда? Какие это имело бы последствия? Для напоминания: один из самых важных вопросов — это «и тог да?» Он направляет фокус внимания на тени будущего, на пугающие 166
последствия, т.е. на все то, что может вызывать страх и тревогу, и потому избегается. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Ну, что я разошлась бы с мужем. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И тогда? Г-ЖА Б Ю Р Г И (нерешительно): Тогда? Ну, дальше я еще не ду мала... (Колеблется, задумчивая пауза.) У меня это прекращается сразу, как только становится опасно, да? (Смеется.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, в воображении это ведь не так опасно. Да вайте проиграем эту ситуацию в воображении. Вы бы разошлись с мужем... так? И что было бы тогда? Что было бы дальше? Что в этом было бы такого страшного? Что было бы самым ужасным из того, что могло бы произойти? Дайте волю самым черным фантазиям! Проиграть в воображении самые страшные фантазии — хорошее средство против тенденций избегания. Дело в том, что обычно они показывают, что все было бы не столь опасно, как предполагается по умолчанию. С терапевтической точки зрения ничто не имеет на столько далеко идущих последствий для настоящего, как изменение будущего (т.е. той или иной перспективы на будущее). Г-ЖА Б Ю Р Г И : Еще мне было"бы страшно, что в какой-то м о мент я останусь одна. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть вы не были бы уверены, что это на долго? Г-ЖА Б Ю Р Г И (кивает). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда вы дали бы отставку вашему надежно му мужу или он вам... Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, конечно... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А другой оказался бы... Поэтому весьма ра зумно, что вы своевременно ставите блокировку. Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, хорошо, я себе тоже так говорю, но... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Поэтому совершенно разумно, что вы нахо дите себе таких собеседников мужского пола, с которыми не с в я зан р и с к измены, в смысле разрушения брака. У вас вообще были женщины-психиатры? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Да, один раз. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Один раз. И? Как это было? Г-ЖА Б Ю Р Г И : Она дала мне либриум, а я сказала: «Нет, я не хочу никаких таблеток, не хочу подсаживаться на наркотики». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сейчас я хотел бы сделать перерыв. Есть еще что-то, что мне нужно знать, что-то важное? Чтобы у вас не было ощущения: «Я не сказала самого главного!» 167
Г-ЖА Б Ю Р Г И : М е н я это... Может быть, это такие же в н е ш н и е вещи, как этот «Симон Арцт», это пробуждает у меня в о с п о м и нания. В Карлсруэ, на такой же улице, как эта, я с отцом училась кататься на велосипеде (смеется). Ему казалось, что дело шло н е достаточно быстро, и я полетела с велосипеда. Я , к о н е ч н о , разби ла себе коленку, а на велосипеде появилась царапина. И это было просто ужасно, что на велосипеде была царапина, так? То есть не то, что случилось со мной... Это так, просто... Хорошо! •
Возможно, последний призыв к терапевту не слишком спешить и не относиться к царапинам на своем велосипеде серьезней, чем к бла гу пациентки!
* ** Эта беседа показывает, как индивидуальная терапия (или, лучше сказать, серия курсов индивидуальной терапии) может использо ваться для стабилизации партнерских о т н о ш е н и й . Терапевт всег да вмешивается в семью своего пациента, то есть он берет на себя задачи, которые в его отсутствие пришлось бы взять на себя чле нам семьи или самому пациенту. В д а н н о м случае м о ж н о , навер ное, исходить из того, что оба супруга с п о м о щ ь ю того или иного терапевта пытаются разрешить свой о б щ и й к о н ф л и к т близостидистанции. Кроме того, муж делегирует терапевту задачу заботить ся о хорошем самочувствии ж е н ы и быть ей собеседником (и п о э тому оплачивает его счета). Если о т н о ш е н и я с терапевтом грозят стать с л и ш к о м б л и з к и м и , жена своевременно поднимает по тре воге мужа, так что жар интимных о т н о ш е н и й может остаться в об ласти фантазий и не обязательно должен быть реализован. Т а к и м образом обеспечивается стабильность брака. Правда, это действу ет только, пока продолжается терапия. Парадоксальный э ф ф е к т индивидуальной терапии заключается в том, что таким образом устраняется всякая необходимость перемен — будь то на уровне о т н о ш е н и й , будь то на уровне внутрипсихических механизмов п а циентки. Терапия здесь — не средство, позволяющее найти требу емое р е ш е н и е , она сама является решением: путь является целью. Насколько он должен ею быть, вопрос, конечно, с п о р н ы й .
10. Консультация. Зашедшая в тупик индивидуальная терапия (г-жа Фукс) Основная трудность индивидуально-терапевтического сеттинга заключается в том, что работоспособность терапевта в значитель ной мере зависит от поведения пациента. Его сотрудничество н е обходимо прежде всего тем терапевтам, которых в первую очередь интересует внутренняя ж и з н ь пациента. Дело в том, что л и ш ь один-единственный наблюдатель имеет прямой доступ к психи ческим процессам пациента, к его переживаниям, мыслям и чув ствам. И этот э к с к л ю з и в н ы й наблюдатель — сам пациент. Такая привилегированная п о з и ц и я дает пациенту власть в индивидуаль ной терапии. Д а н н ы й аспект власти, з а к л ю ч е н н ы й в самораскрытии или н е самораскрытии индивидуума, в п р и н ц и п е , усиливается еще и тем, что, доверяясь другому, любой человек делается в некоторой сте пени предсказуемым. Открывается непроницаемая сама по себе граница между н и м и другим человеком, он отказывается от ча сти своей автономии, так как его реакции м о ж н о просчитать. Тем самым он отдает себя на произвол другого, поскольку тот может, н а п р и м е р , использовать свое знание о его уязвимых местах, чтобы его обидеть... (Поэтому народная мудрость гласит: «Кто всегда от крыт, тот не в своем уме!») Эта общая двойственность по о т н о ш е н и ю к «открыть» — «за крыть» характерна и для о т н о ш е н и й между терапевтом и п а ц и ентом. Для пациента они связаны с п о с т о я н н ы м к о н ф л и к т о м : с одной стороны, если он хочет быть понятым, то ему нужно пре доставить терапевту доступ к своим мыслям и чувствам, с другой стороны, тем самым он отказывается от контроля и отдает себя во власть терапевту. Следствием этого обычно становятся колебания пациента: он колеблется между «открыться» и «закрыться». И чем активнее терапевт старается найти доступ к пациенту, тем больше некоторые пациенты закрываются. Т а к и м образом, иногда и н д и видуальная терапия может превращаться в арену борьбы за власть. Тогда в терапевтических отношениях, как и в других о т н о ш е ниях между двумя людьми, развиваются тупиковые модели к о м муникации. Развитие прекращается, терапия заходит в тупик. В таком случае для любых о т н о ш е н и й в паре рекомендуется п р и влечь третьего, постороннего человека, который вместо индивиду альной психодинамики направит в н и м а н и е на созданные о б щ и м и усилиями модели к о м м у н и к а ц и и . Представленный здесь фрагмент консультационной сессии с уча стием индивидуальной пациентки и ее терапевта должен показать, 169
как в таком тройном сеттинге можно преодолеть трудности двусто ронних отношений. Пациентке, г-же Фукс, 26 лет, она замужем и имеет ребенка 4-х лет. В настоящее время она проходит стационарное психотерапев тическое лечение в специализированной клинике. Ее терапевт, 35-летняя врач, регулярно проводит с ней индивидуальные бесе д ы , а также ведет сессии групповой терапии, в которых пациент ка принимает участие. Г-жу Фукс положили в стационар в связи с проблемами с алкоголем и регулярными приступами булимии. В предварительной беседе перед консультационной сессией терапевт изложила свою точку зрения на проблемы пациентки и описала возникающие в работе с ней сложности. Она усматривает тесную взаимосвязь между сексуальным насилием, которое п а ц и ентка пережила (или, по крайней мере, говорит, что пережила) в детстве, в 12 лет, и ее поведением на терапии. Как в индивидуаль ной терапии, так и в группе постоянно возникают ситуации, ког да у пациентки начинаются ее «состояния», то есть она замолкает, отрешенно смотрит в пол и ни на что не реагирует. В эти периоды (длящиеся по нескольку минут) терапевт б е с п о м о щ н о пытается снова войти с ней в контакт, формулируя то, что, по ее м н е н и ю , происходит в д а н н ы й момент в душе пациентки. Через какое-то время диалог удается возобновить. Терапевт и пациентка разделя ют точку зрения, что в это время пациентка уходит в д и с с о ц и а т и в ное состояние и принимает личность 12-летней девочки. Кому изначально принадлежит идея, что г-жа Фукс страдает «множественной личностью», выяснить уже невозможно. Одна ко предварительная беседа показывает, что интерес терапевта на правлен преимущественно на психодинамику пациентки, главным образом на происходящие в ней диссоциативные процессы. П о х о же, что коммуникативные последствия описанного выше поведе ния пациентки во многом остаются за кадром. Поэтому в следующем фрагменте внимание уделяется в основном обращению с «состояниями» пациентки и их переинтерпретации.
* ** Как показало выяснение контекста, пациентка получила мало пред варительной информации и плохо представляет себе, что может происходить на такой встрече. По ее словам, она принимает в ней участие, поскольку таково желание ее терапевта, чье мнение она уважает. Уж та-то знает, чем такая беседа может быть полезна. Сама же она «понятия не имеет», что тут может произойти и для чего все это может быть нужно. 170
Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к терапевту): Ты думаешь, госпо жа Фукс чего-нибудь ждет от этого разговора? Т Е Р А П Е В Т : Думаю да, чего-то ждет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, и чего же? Т Е Р А П Е В Т : Что тут будет какой-то прогресс, что она получит поддержку... Я вижу, что госпожа Фукс очень интенсивно рабо тает, что она очень заинтересована в том, чтобы ей стало лучше, и что она использует и эту возможность для достижения своих ц е лей. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы с этим согласны? Это так? Ей правильно кажется? Г-ЖА Ф У К С (вдруг кажется совершенно оцепеневшей): Возмож но. Да! Хотя я об этом не думала, но может быть. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к терапевту): К а к ты думаешь, у нее есть какие-нибудь опасения в связи с этой беседой? Я имею в виду, что все, что может способствовать чему-то хорошему, вполне может способствовать и чему-то плохому! Т Е Р А П Е В Т : Ну, я предложила госпоже Фукс эту беседу, и с ходя из того, насколько я ее знаю. Я не считала индивидуальные беседы, н о на с е г о д н я ш н и й день мы знакомы уже почти десять н е дель. Наверное, она может опасаться того, что речь пойдет о таких вещах, которые могут быть для нее очень болезненны. Что темой беседы могут стать вещи, которые ей неприятны. Я думаю, для го спожи Фукс важно, чтобы она могла сказать «Стоп!» и предотвра тить это. М н е кажется, я тут тоже немного меж двух жерновов. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-же Фукс): Вы узнаете себя в этом описании? Г-ЖА Ф У К С : Отчасти да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда для меня очень важно, чтобы мы ра зобрались с этим заранее: если я задаю вопрос, на который вы не хотите отвечать — просто я задаю любые вопросы, которые п р и ходят мне в голову, — если вы не хотите на них отвечать или если я затрагиваю какую-то тему, которой вы предпочли бы не касаться, тогда скажите об этом, пожалуйста! Г-ЖА Ф У К С : Попробую. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда скажете просто: «Не хочу!» — или: «Для меня это слишком!» И л и все что угодно еще, ладно? Просто, чтобы у вас был контроль над тем, что здесь происходит. Это ваша ответственность! Чтобы вы потом не побили меня за то, что тут произойдет. Я готов тут полностью ориентироваться на вас, а я че ловек послушный. Если вы скажете, что не хотите касаться к а к о й то темы, я могу отнестись к этому с уважением.
171
Любая психотерапевтическая сессия, на которой пациент рас крывает душу, в какой-то мере является нарушением границ. На основании информации, полученной в предварительной беседе, можно предположить, что г-же Фукс нелегко отказаться от кон троля и довериться чужому человеку. Поэтому, а также для того, чтобы избежать любой борьбы за ответы на поставленные вопро сы, на пациентку с самого начала возлагается ответственность за все, что она скажет в ходе сессии. В то же время этим ограничива ется ответственность терапевта. Он задает вопросы, причем все, которые приходят ему в голову; он не подвергает себя самоцензуре, чтобы защитить пациентку; отвечать на них или нет — должна ре шать она сама. Тем самым ей предоставляется решать: допускать обсуждение какой-либо темы или не допускать. Кроме того, ей от крыто разрешается «отказаться давать показания». Поэтому, если она не захочет говорить, ей, по сути, не придется прибегать к помо щи каких-либо симптомов. Ну и, конечно, таким образом создаются рамки для альтернативной интерпретации молчания: «она принима ет решение не говорить» вместо «симптом мешает ей говорить». Г-ЖА Ф У К С : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к терапевту): Ну, хорошо! Итак, предположим, что эта беседа проходит оптимально, так, как ты не можешь представить себе даже в самых смелых фантазиях (хотя я не думаю, что ты грезишь о консультационных беседах), н о , давай, мы просто это предположим. Что бы тогда было? П о каким п р и знакам ты заметила бы, что разговор прошел успешно? Т Е Р А П Е В Т : П о тому, что я выйду с чувством облегчения, и у меня будет о щ у щ е н и е , что к о н е ц терапии не за горами... по тому, что я буду знать, к а к и м и будут следующие шаги, и что я смогу тог да отпустить госпожу Фукс с хорошим чувством; у меня не будет о щ у щ е н и я , что я не уверена, сомневаюсь, хожу кругами... у меня будет о щ у щ е н и е , что госпожа Фукс, когда впадает в свои состоя н и я , умеет лучше с н и м и обойтись... что она умеет лучше с этим обойтись, что она способна взять ситуацию в свои руки и ей уже не так нужна наша помощь. А я хотела бы получить тут поддержку, чтобы знать, к а к ей или как нам обходиться с этим дальше... чтобы она умела лучше с этим справляться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хорошо, тогда сразу спрошу еще раз. (Об ращаясь к пациентке.) Что для вас было бы хорошим результатом этой беседы? Г-ЖА Ф У К С (улыбается, пожимает плечами): Я не знаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте предположим, что вы могли бы за гадать желание. Иногда бывают такие автоматы для исполнения 172
желаний, предположим, что это — такой большой автомат, и вы можете сказать: «Мне хотелось бы того-то и того-то!» Г-ЖА Ф У К С : Ох... (Молчит.) ...Чтобы я , когда вернусь из к л и н и к и д о м о й , может быть, что-то яснее для себя понимала или что бы у меня была возможность, в сит... чтобы я ушла с л у ч ш и м , что ли, чувством, чем я ушла бы вчера вечером. Не знаю... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если у вас будет это лучшее чувство, когда вы покинете клинику, то есть: если все пройдет хорошо, это будет иметь какие-то последствия, которые м о ж н о будет увидеть со сто роны? П о тому, что вы делаете, например? Вы будете делать что-то другое, чего не делали раньше? Попытка конкретизации на уровне поведения. Что стало бы тем — и это особенно важно — заметным для других признаком, отличающим удачно прошедшую беседу? Этот вопрос содержит в себе приглашение к однозначной дефиниции отношений с интервьюе ром, т.е. к фиксации. Если она укажет такой признак, то можно будет «объективно», т.е. на межличностном уровне, проверить, до стигнута ли цель. Таким образом, оценка того, помогла ли беседа приблизиться к цели, перестает быть произвольным решением г-жи Фукс. Если взгляд направлен на ее поведение, а не на чувства и мыс ли, она теряет свою привилегированную позицию эксклюзивного на блюдателя. Г-ЖА Ф У К С : Ну, конечно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что, например? Г-ЖА Ф У К С : Буду наслаждаться жизнью! Не слишком конкретный ответ, т.е. он не описывает никакого характерного поведения. «Наслаждается» ли она «жизнью», может решить только сама пациентка. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что необходимо для того, чтобы «наслаж даться жизнью»? Этот вопрос можно понять как шаг к эскалации: на приглашение к фиксации пациентка ответила уклончиво, терапевт снова требу ет фиксации... Г-ЖА Ф У К С (застывшим взглядом смотрит в пол и молчит; по всей видимости, у нее одно из ее «состояний»). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я с ф о р м у л и р у ю вопрос по-другому. М о ж е т быть, тогда на него будет легче ответить. Итак, п р е д п о л о ж и м , мы 173
достигнем этой цели, вы уйдете домой с другим чувством и будете наслаждаться ж и з н ь ю . Кто это заметит? Кто заметит это первым? Г-ЖА Ф У К С (никакой реакции, абсолютно неясно, слышала па циентка вопрос или нет, она уставилась в пол и молчит). Ф Р И Т Ц С И М О Н (несколько минут спустя): И л и этого вообще никто не заметит? Г-ЖА Ф У К С («состояние» остается неизменным, молчание длится уже несколько минут). Здесь власть пациентки становится физически ощутимой. Фак тически она решает, о каких темах будет идти речь. Сознательно или бессознательно, своим молчанием она оказывает колоссальное давление на всех присутствующих. Трудно противостоять импуль су что-то сделать, чтобы как-то вывести ее из этого молчания. В рамках индивидуально-терапевтического сеттинга выбор у тера певта небольшой: он может либо занять пассивную позицию и тоже молчать, либо попытаться при помощи активных действий вывести пациентку из этого состояния. Обе эти модели наверняка знакомы пациентке и не имеют для нее ценности новизны. Тройной сеттинг предоставляет еще одну возможность: здесь можно разговаривать о пациентке. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к терапевту): Я что-то не так сде лал? И л и почему она мне сейчас не отвечает? К а к ты думаешь? Т Е Р А П Е В Т : М н е представляется, что ты, наверное, спросил ее о чем-то, о чем она не хочет говорить. Мне представляется... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм... Т Е Р А П Е В Т : Госпожа Фукс, вы нас еще слышите? Г-ЖА Ф У К С (держит руку перед закрытыми глазами и молчит). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Почему б ы ей нас не слышать? Т Е Р А П Е В Т : Потому что она отключилась... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Но у ш и - т о трудно отключить. Глаза м о ж н о закрыть, наверное... (Терапевту.) Да, эта ситуация знакома тебе по работе с госпожой Фукс? Когда она не отвечает на вопрос или ухо дит в себя? Т Е Р А П Е В Т : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : И выглядит такой задумчивой? Молчание пациентки описывается здесь не как некое загадочное или патологическое «состояние», а как нечто совершенно обыденное: как задумчивость. В конце концов, задумчивость — вполне адекват ная реакция на сложные вопросы.
174
Т Е Р А П Е В Т : Да, на индивидуальной терапии и на групповой. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да? И в группах тоже?! И что это обычно за ситуации, когда она так себя ведет? Существуют какие-то опреде л е н н ы е темы, или это другие что-то делают? Терапевт используется в качестве внешнего наблюдателя, иметь возможность связать это поведение с определенными циями или моделями взаимодействия и коммуникации.
чтобы ситуа
Т Е Р А П Е В Т : Я не могу с уверенностью привязать это к к а к и м то особым темам. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Для тебя это происходит скорее неожидан но? Т Е Р А П Е В Т : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть поставить на это ты бы, так сказать, не смогла? Т Е Р А П Е В Т : Нет, не смогла бы. И вызвать это я тоже не могу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это происходит скорее, когда ее просят от ветить на вопрос... или занять позицию... или как это выглядит? Т Е Р А П Е В Т : Может быть и то, и другое. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это появилось в ходе лечения у вас? Т Е Р А П Е В Т : Нет, с самого.начала. Ф Р И Т Ц С И М О Н : С самого начала... А как с ней обычно обра щаются другие люди, когда она становится такой задумчивой? Т Е Р А П Е В Т : Ты имеешь в виду других пациентов или сестер? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Всех: пациентов, сестер, тебя. Т Е Р А П Е В Т : Я тогда пытаюсь спрашивать ее, где она, где о н а находится, о чем она думает, где она внутренне находится, тут ли она еще... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т о есть ты пытаешься как-то проникнуть в нее, понять, что в ней происходит? ТЕРАПЕВТ: Именно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага. И как? Это успешная стратегия? Т Е Р А П Е В Т : П о р о й мне кажется, что это помогает, потому что мне удается снова до нее достучаться. А порой возникает о щ у щ е ние, что мы уходим от реальности, от здесь и сейчас. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что вы вместе в некотором роде... Т Е Р А П Е В Т : ...уплываем. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А если попытаться оценить эти стратегии: сто процентов — это оптимальная, правильная стратегия, ноль процентов — наихудшая. Как бы ты оценила свои попытки спра виться с подобными ситуациями?
175
Квантификация как способ быстро получить сделать разницу наглядной.
информацию,
т.е.
Т Е Р А П Е В Т : Где-то от пятидесяти до шестидесяти. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, скорее ближе к успеху? Т Е Р А П Е В Т : Скорее ближе к успеху. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т ы когда-нибудь видела, как с ней в таких ситуациях обходятся другие, например, другие пациенты? Т Е Р А П Е В Т : Нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как ты думаешь, или, может быть, знаешь, дома она тоже ведет себя подобным образом? Т Е Р А П Е В Т : Насколько мне известно из ее истории, это нача лось не так давно. Всего несколько недель назад. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как ты думаешь, это было еще до начала л е чения, или началось только во время лечения? Т Е Р А П Е В Т : Я думаю, что это было и до лечения. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-же Фукс): Вы хотите это п р о комментировать? Когда возникают такие... когда вы бываете такой задумчивой, что тут может помочь? Как другим людям следует с вами обращаться? Что вам может быть полезно? Г-ЖА Ф У К С (пожимает плечами). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы пожимаете плечами. Значит, вы... У вас ведь уже есть такой опыт... Что для вас самое неприятное в этих ситуациях? Когда вам лезут в душу и говорят: «Ну давай же, ска жи!» И л и когда вас просто оставляют... оставляют в покое и ждут, пока вы сами снова не начнете говорить? Что для вас полезнее все го, а что для вас самое бесполезное? Как бы вы оценили? Попытка вступить с пациенткой в метакоммуникацию о резуль татах ее поведения и поведения ее партнеров по взаимодействию. И хотя она не отвечает словами, жестами она дает понять, что следила за разговором и была «тут». (А где бы ей еще быть?) Г-ЖА Ф У К С (пожимает плечами и молчит). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как мне сейчас понимать то, что вы п о ж и маете плечами? Что вы не можете ответить или что вы не хотите отвечать? (Терапевту.) Как ты думаешь? Т Е Р А П Е В Т : Мне кажется, скорее не хочет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Не хочет? Т Е Р А П Е В Т : Но я не знаю, может быть, это просто моя фанта зия. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, да. Сейчас пока только о фантазиях речь и идет. Ведь знать-то этого не может никто. А как ты думаешь, чего
176
она сейчас ждет от меня? М н е лучше от нее отстать или п о п р о б о вать ее «расколоть»? Здесь терапевт используется для того, чтобы со стороны треть на отношения Фритц Симон — пациентка.
посмо
Т Е Р А П Е В Т : Не могу сказать. Я только чувствую, что у меня нарастает напряжение, что я н а ч и н а ю беспокоиться и думаю, что мне бы сейчас хотелось... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, н о давай все-таки просто продолжим. Тебе знакома эта ситуация, давай мы просто этим воспользуемся. Эта ситуация тебе знакома. К а к это обычно выглядит, когда ты проводишь индивидуальную беседу? Т Е Р А П Е В Т : Т а к же, как и сейчас. На меня это давит, я на прягаюсь и думаю, что хочу ее как-то вытащить и вступить с ней в контакт. Я испытываю потребность войти с ней в контакт. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть ты берешь на себя ответственность за то, чтобы беседа возобновилась? Т Е Р А П Е В Т : Да, так и есть! К а к в группе, так и в индивидуаль ной беседе. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть тогда ты занимаешься ею особенно интенсивно? Т Е Р А П Е В Т : В индивидуальной беседе больше, чем в группе. В группе, скорее, нет. Там я оставляю ее в покое, спрашиваю толь ко, как она. А потом... тут я , скорее, тоже даю обратную связь тем, что говорю: «Все в порядке», — и потом оставляю ее в покое. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А как обходятся с этим другие члены группы? Т Е Р А П Е В Т : Мне кажется, о н и тоже оставляют все, как есть. Это в индивидуальной беседе я скорее напираю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давай поговорим пока о том, как это п р о и с ходит в группе. Когда она в группе снова начинает говорить? Т Е Р А П Е В Т : Она тогда вообще больше не говорит, но, тем не менее, присутствует и снова смотрит на других. Значит, есть способ вывести ее из этого «состояния», не прибегая к активным действиям... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сколько это приблизительно продолжается по времени? Т Е Р А П Е В Т : Очень сложно сказать. Минут десять, где-то так, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И потом она снова разговаривает? Т Е Р А П Е В Т : Да, бывают и такие ситуации, когда она снова дает обратную связь, если чувствует, что ее это касается. Но так было, 12-1757
177
в основном, в последнее время. Поначалу на групповой терапии, когда нужно было дать обратную связь, ей было труднее говорить и присутствовать, находиться в помещении. Ей было очень трудно... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что о ней думают другие в группе? Что они о ней думают? Т Е Р А П Е В Т : Мне кажется, это в основном сопереживание и беспокойство... Они тоже спрашивают. Я хорошо помню группо вую сессию на прошлой неделе, когда госпожа Фукс, на мой взгляд, очень много говорила. Она много рассказывала и была активна, чего раньше не было; правда, там были только всякие намеки, все вокруг да около, и мы ей подпевали, группа сначала была очень за интересована в том, чтобы дать ей поддержку, а потом внимание ушло. Пусть это было вокруг да около, но она тогда говорила. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда она сидит вот так, как сейчас, как ты думаешь, другие испытывают чувство вины? О н и чувствуют, что их приглашают что-то сделать? Как известно, не вести себя никак невозможно. И когда человек так или иначе ведет себя в присутствии других, с этим всегда свя зано обращенное к ним предложение отношений, приглашение испы тывать какие-то чувства, выполнять какие-то действия. Вопрос только, какие?.. Т Е Р А П Е В Т : Да, думаю, что так! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Значит ли это, что, по крайней мере, в том, что касается других пациентов, это хорошая стратегия, чтобы за ставить других людей проявить активность? Хочет она того или нет. Т Е Р А П Е В Т : Да, хочет она того или нет! Похоже, терапевту каких намерений.
важно не приписывать
здесь пациентке
ни
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я не собираюсь утверждать, что она этого хочет. Это нужно еще посмотреть. Но в любом случае это хороший способ заставить другого шевелиться: «Давай-ка, позаботься те перь!» Т Е Р А П Е В Т : Да, это может иметь такой эффект! Мне кажется, что сейчас, когда она нас слушает, ей больше всего хочется вско чить и уйти, как она делала поначалу. М н е так кажется. Г-ЖА Ф У К С (улыбается). Т Е Р А П Е В Т : Что она думает: «Они просто невозможны, что о н и тут обо мне говорят! Я этого не выдержу!» Я думаю, ей сейчас 178
очень тяжело здесь сидеть и больше всего ей хотелось бы выбежать и закрыть за собой дверь. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Она бы предпочла, чтобы мы говорили о ней в ее отсутствие? Под девизом: «Не хочу слушать, что вы тут обо мне говорите»? Т Е Р А П Е В Т (с сомнением качает головой): Гм, гм... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда я был маленьким, я иногда прятался за кушеткой, чтобы послушать, что обо мне говорят другие. Мне было бы очень неприятно, если бы они знали, что я при этом п р и сутствую. С другой стороны, мне было ужасно интересно слушать, что они говорят. Откуда человеку знать, кто он такой, если он не слушает, что рассказывают о нем другие? Как ты думаешь, госпо же Фукс хочется или не хочется знать, что о ней говорят...? Т Е Р А П Е В Т : Я думаю, здесь похожая ситуация, отчасти да, от части нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть она сейчас сидит в некотором роде за кушеткой, разве что кушетки у нас нет. Довольно необычно для психиатров, что у них нет кушетки... А у тебя (обращаясь к тера певту) это тоже вызывает что-то похожее: у тебя возникает ощу щение, что тебе нужно стать активней, что тебе нужно особенно много сделать? Т Е Р А П Е В Т : Да, так и есть! Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, в вашем контакте существует разде ление труда. Один делает всю работу, а другой выжидает. Она за ставляет тебя работать. Т Е Р А П Е В Т : В первый момент, когда она ничего не говорит. Но это же... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да! Но тебе же за это платят. Это же хорошо... ТЕРАПЕВТ: Да, хорошо, это моя работа. Н о мне будут платить, даже если я вообще ничего не скажу! Я ведь тоже могу молчать. Свои деньги я все равно получу! Но сейчас, на последних индивидуальных сессиях, я видела, что стало лучше, что она быстрее входит в контакт, у нас завязывается беседа и она тоже проявляет активность. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, гм. Т Е Р А П Е В Т : М н е кажется, что в этой новой ситуации с тобой она, скорее, снова возвращается в тот начальный период. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, а кроме того, я , конечно, еще и выгляжу довольно устрашающе, согласен... Т Е Р А П Е В Т : Может быть, дело еще и в том, что ты мужчина! Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-же Фукс): Когда м ы сейчас го ворим о вас, она правильно поняла, что больше всего вам бы хоте лось убежать и захлопнуть дверь? Что вам это неприятно? Скорее, да или, скорее, нет? 12*
179
Г-ЖА Ф У К С : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вам это неприятно. Да, я могу это понять, это неприятная ситуация. Обычно, когда о к о м - т о говорят, о н при этом не присутствует. Г-ЖА Ф У К С (качает головой): Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это не так? Так? Г-ЖА Ф У К С (выпрямляется после длительной паузы): У меня с п л о ш н ы е проблемы. Я колеблюсь то туда, то сюда. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну да, это ничего. Проблемы. М ы можем вам как-то помочь с в а ш и м и проблемами? Вы бы предпочли, что бы м ы просто говорили о вас, а вы могли слушать? Для меня это тоже нормально. Вы вольны выбирать. Вы можете упростить себе ж и з н ь так, как хотите. Г-ЖА Ф У К С : Нет, я хотела бы участвовать в разговоре. (...) С этого момента пациентка снова принимает участие в раз говоре. Она отвечает, в том числе и на заданный вначале вопрос, по каким признакам можно будет определить, что беседа увенча лась успехом. Далее разговор переходит на тему родительской семьи, «отличной, но нехорошей», на отношения с отцом, который слишком много пьет, на мать, для которой во всем важен порядок. И в конце концов, он выходит на, как минимум, две ее личности — «ребенка» и «взрослую», которые существуют и чередуются «без всякой связи друг с другом». Но это уже другая история...
•к * * В одном из последующих разговоров терапевт сообщила, что в ходе дальнейшего стационарного лечения «состояния» пациент ки уже не играли центральной роли. Вместо этого фокус работы сместился на о т н о ш е н и я с мужем, который в конечном итоге был привлечен к участию в терапии.
11. Супружеская терапия. Функция симптоматичного поведения для отношений в паре (г-н и г-жа Шёнберг, часть 1) Г-н и г-жа Шёнберг пришли по направлению частнопрактикую щего психотерапевта. Они обратились к ней за советом в связи с «игроманией» мужа. После первой беседы с парой психотерапевт объявила, что это не в ее компетенции и направила их на супруже скую терапию. Г-ну Шёнбергу 35 лет, по профессии он коммерческий агент; г-же Шёнберг 28 лет, она бухгалтер. Детей у обоих нет. В первой беседе муж сразу с готовностью берет всю вину за п р о блемы на себя. По его словам, они возникли из-за его «страсти к игре». Направившая их терапевт видит причину в «проблемах со взаимопониманием» у супругов. И м обоим не очень понятно, что она имеет в виду. При более подробном выяснении того, что следу ет понимать под «страстью к игре», обнаруживается, что г-н Ш ё н берг каждый год тратит на игровые автоматы около 30 ООО марок... Следующий фрагмент беседы начинается с ответа г-жи Ш ё н берг на вопрос, как ее муж объясняет себе то, что он играет.
*** Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Я бы сказала, он смотрит на это так, что когда-то он начал — больше, чтобы время провести или что-то в этом духе, — а теперь и хотел бы остановиться, да не может. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А как он смотрит на то, что «он не может»? Я имею в виду, его же за руку никто не тянет, так? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Это зависимость. Настоящая зависимость. Он не может от этого избавиться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Он так думает? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, он так думает... Ф Р И Т Ц С И М О Н : И эта зависимость, против которой... она сильнее его? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, я бы сказала, что мой муж очень лабиль н ы й человек. То есть у него нет внутреннего «я», которое могло бы с этим бороться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А! Он тут в некотором роде подвергается н а силию? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г (смеется): Н-да... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А как вы на это смотрите? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, я тоже считаю, что это оттого, что по суб ботам вечером, когда я сидела за своими книжками, ему становилось 181
скучно. И он вот так как-то это выразил, свой дискомфорт или что-то в этом духе и, ну да, со временем получилось так, что он стал играть... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сначала это была, скорее, скука? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А сейчас? Что это сейчас? Вы тоже считаете, что это зависимость? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : П ф - ф - ф ! (Размышляет.) Да, я , наверное, тоже считаю, что это зависимость, да! Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть вы считаете, что он не смог бы оста новиться, даже если бы захотел? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да нет, он сможет, если сможет как-то укре пить свой характер, свое внутреннее «я»! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как вы считаете, такой, какой он сейчас, он смог бы бросить играть или нет? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Такой, как сейчас, нет, не смог бы. Концепция зависимости совпадает с другими концепциями бо лезни в том, что ответственность за индивидуальное поведение возлагается на некий виртуальный субъект, некую мифическую действующую единицу, чье имя собственное — диагностический яр лык. Это некое «это», которое управляет поведением. Зависимость каким-то образом подводит руку к игровому автомату, так же как она подносит стакан ко рту алкоголика. Сам он, по идее, уже не контролирует свои действия; поэтому другие чувствуют, что призваны взять эту функцию на себя. Тогда место самоконтро ля, ожидаемого в нашей культуре от взрослого человека, занимает внешний контроль. При «зависимостях» в общении с «пациентом» (т.е. страдающей «жертвой» некой «болезни») развивается модель коммуникации, которая очень похожа на модель коммуникации в случае «маниакально-депрессивного заболевания». Фатальность этой модели заключается в том, что сознающему свою ответ ственность человеку очень трудно от нее отказаться: нельзя же предоставить «больного» самому себе. Но, принимая приглашение взять ответственность на себя, включаешься в игру, где один пы тается контролировать другого. Однако, поскольку поведение че ловеческого индивида управляется изнутри, все попытки подобного рода обречены на провал. Обычным результатом здесь становит ся бесконечная игра, то есть модель коммуникации и вместе с ней симптоматика становятся хроническими. Так что, с терапевти ческой точки зрения, речь идет о том, чтобы поставить идею за висимости под вопрос и наделить симптоматичное поведение, т.е. игру, таким смыслом, который позволит всем участникам ситуа ции вести себя по-другому.
182
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага. И в чем, на ваш взгляд, причина? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, мы уже испробовали все, что можно. После беседы с терапевтом мы тоже пытались перестроиться — в том числе и в отношениях, но все как-то безрезультатно. Ничего не происходит. То есть он от этого не избавляется. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-ну Шёнбергу): А сами вы как думаете? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : На самом деле так, как говорит моя жена. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тут вы единодушны. Это вовсе не вы... Г-Н Ш Ё Н Б Р Е Г : Например, в банке существует определенный овердрафт. Если я до него дошел, я знаю, что это все. Тогда я как-то с этим справляюсь и говорю: больше не брошу в автомат ни п ф е н нига. Тогда какое-то время все спокойно, четыре, пять недель, а в какой-то момент все начинается снова. Так что я даже не знаю! Г-н Шёнберг использует банк или, точнее, лимит овердрафта как средство для ограничения своей страсти к игре. Очевидно, что у него получается не играть. Но это обстоятельство можно интерпрети ровать по-разному: либо таким образом, что это он осуществляет самоконтроль в тот период, когда его овердрафт исчерпан, либо это банк держит его под контролем. В первом случае он способен себя контролировать, если принимает такое решение. Так что нужно просто выяснить, при каких условиях какое решение он принимает. Во втором случае контроль осуществляется извне, и нужно просто разобраться, кто в том или ином случае привлекается на роль кон тролера. С терапевтической точки зрения, первая интерпретация бесспорно полезнее. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть вы знаете, что вы можете? Если уста навливается четкая граница, вы способны остановиться? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Да. Отсюда вытекает вопрос: кто отвечает за установление границ?
четких
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да. Что д о л ж н о стать результатом н а ш е й бе седы? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Что это как-то мне поможет... каким-то об разом... что вы сможете меня поддержать, или... потому что это в общем-то мой недостаток... чтобы у меня появилась сила воли, чтобы я больше не тратил денег на эти чертовы автоматы. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я должен сделать вам своего рода внутри мышечную инъекцию силы воли или что-то в этом духе? 183
Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г (смеется): Я не знаю, какие у вас тут методы... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ладно, спросим по-другому: по каким п р и знакам вы бы заметили, что наша работа увенчалась успехом? Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Если я буду сидеть где-нибудь в кабаке, где стоит десять автоматов или, по м н е , пусть даже и один, и смогу совершенно нормально общаться с людьми, и у меня не будет с о блазна бросать в него деньги. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Чтобы даже и соблазна не было! То есть, если вы просто не будете бросать в него деньги, вам этого будет недостаточно? Если вы, к примеру, сидите, чувствуете соблазн и говорите: «Хоть меня и тянет, все равно не брошу в него н и п ф е н нига!», — это не было бы успехом? Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет, этого тоже было бы достаточно. Если с о блазн есть, но деньги я все-таки не бросаю. Для меня это все равно уже успех... Ф Р И Т Ц С И М О Н : В том, что касается результата, есть разница, говорите л и вы: «Должен исчезнуть соблазн!» или: «Я хочу и с п ы тывать соблазн и все-таки этого не делать!» Это две очень разные цели. В первом случае вы хотите оказаться в некотором роде под наркозом и говорите: «Я больше не хочу ничего чувствовать!», а в другом вы говорите: «Я хочу сполна насладиться сопротивлением!» Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, на самом деле ведь как: на каждом авто мате н а п и с а н о , что о н выдает только шестьдесят процентов того, что в него бросают. Значит, это д о л ж н о мне сказать, что я не могу ничего выиграть; и все-таки я играю! Т а к что на самом деле это с о блазн, что ш а н с выиграть все-таки существует. Ф Р И Т Ц С И М О Н : В этом еще нужно разобраться. Возможно, это еще и соблазн избавиться от денег. Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Потом я сам на себя злюсь, что вообще бросал туда деньги. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну ладно, к этому м ы еще вернемся. (Обра щаясь к г-же Шёнберг.) К а к вы думаете, что д о л ж н о стать результа том этой беседы? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, я бы сказала, не бросать деньги будет н е достаточно, потому что тогда все-таки будет большое искушение к этому вернуться. Это должно быть его собственное убеждение, и желания у него тоже больше вообще не д о л ж н о быть. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Д о л ж н о пропасть искушение? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г (кивает): Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А по каким признакам вы бы заметили, что... Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, я бы сказала так: если я сейчас дам мужу две тысячи марок и через четыре недели о н и все еще будут у него в кармане. 184
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ему нужно было бы сохранить их в кармане? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, я думаю, только тогда я смогу опреде лить, может он теперь от этого отказаться или нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это было бы суровое испытание, которое вы... Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну да, я думаю, будет бесполезно, если я сейчас пойду и скажу ему: «Так, все деньги я теперь буду прятать. У тебя в кармане больше не будет н и пфеннига!» Должна же я его как-то... он должен снова научиться обращаться с деньгами! Я так считаю. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, но для меня вопрос, по каким п р и з н а кам вы заметите, что он научился с н и м и обращаться? Н а п р и м е р , если соблазн по-прежнему есть, н о он ему не поддается, то он нау чился обращаться с деньгами или нет? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Если соблазн еще будет, то я считаю, что долго он не выдержит. Если соблазн останется, то когда на него навалятся какие-нибудь проблемы, он снова будет играть! Устранение «соблазна поиграть» — это интересная цель тера пии. Наивный посторонний наблюдатель мог бы предположить, что будет достаточно, если г-н Шёнберг перестанет тратить деньги на автоматы. Однако у г-жи Шёнберг есть определенная модель объяс нения поведения мужа. Она сконструировала модель его внутренней жизни, и причиной того, что он играет, по ее мнению, является его «слабая воля» (или что-то в этом духе); и только если она будет уве рена, что изменился этот заключенный в его душе механизм, то цель терапии, на ее взгляд, будет достигнута. Но поскольку внутренняя жизнь ее мужа не поддается непосредственному наблюдению, прове рить достигнута ли цель терапии, невозможно. Это не только фак тор неопределенности, который влияет на терапевтические отно шения, но и логическая проблема для развития доверия в партнерских отношениях. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Откуда вы знаете? И л и на каком основании вы считаете, что вы это знаете? Г-ЖА Ш Ё Н Б Р Е Г : У ф - ф - ф . . . . Ну... Это как-то... тут... когда п о являются какие-то проблемы, он идет в кабак и играет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, так было раньше, но откуда вы знаете, что так и будет? И л и почему вы думаете, что вы это знаете? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, как раз потому, что я считаю, что у него лабильный характер и о н не может как следует собой владеть, п о э тому я и считаю, что он... Ф Р И Т Ц С И М О Н : П р е д п о л о ж и м , что сегодня н о ч ь ю придет добрая ф е я и подберет ему с т а б и л ь н ы й характер, п о л н у ю п р о т и -
185
в о п о л о ж н о с т ь л а б и л ь н о м у . П о к а к и м п р и з н а к а м вы это з а м е т и те, уже завтра утром? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, завтра утром наверняка не сразу (смеет ся). Наверное, это покажет время. Здесь снова проявляется принципиальная проблема, которая не избежно возникает при такого рода цели терапии. Если признаком «лабильного характера» является то, что человек делает нечто, не соответствующее среднестатистическим ожиданиям в адрес психически здорового взрослого («бросает деньги в игровой авто мат»), то по каким признакам тогда можно однозначно определить, что лабильность характера сменилась стабильностью? Того фак та, что он не бросает деньги в автомат, в качестве отличительного признака недостаточно, поскольку ни один человек не бросает деньги в автоматы все 24 часа в сутки, это всегда какие-то отрезки вре мени. В подобных случаях, когда нет позитивно проверяемого призна ка того, что цель терапии достигнута, остается (только?) ввести в качестве признака успешной терапии определенный период времени, в течение которого симптом не появляется. У алкоголиков, по край ней мере, анонимных, это время не лимитировано, то есть тот, кто однажды заработал себе такой диагноз, сохраняет его навсегда: «ал коголик» однажды — «алкоголик» всегда. Разумна ли такая дефини ция или это единственная разумная дефиниция — вопрос открытый и судить об этом следует с прагматических позиций. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Т а к когда бы вы об этом узнали? Спустя ка кое время? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, до сих пор всегда было так, что он мог выдержать без игры где-то три месяца. А потом это возвращалось. «Это» возвращалось... Игра как партнер по взаимодействию, «третий» в отношениях.
как
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сколько ему нужно было бы обходиться без игры? Г-ЖА Ш Ё Н Б Р Е Г : Ну, минимум полгода, девять месяцев. Ч т о бы я снова могла ему в какой-то степени доверять. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Предположим, он утратит всякое желание играть. Да? За одну ночь! С завтрашнего д н я у него действительно нет больше ни малейшего желания, он говорит себе: «Это просто идиотизм, постоянно закидывать туда свои деньги! Да я больше и не хочу совсем! М н е это совсем не нравится. Это скучно!» Что и з менится в ваших отношениях? 186
Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, во всяком случае снова появилась бы какая-то база доверия. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что вы оба будете делать по-другому? Что ваш муж будет делать по-другому, когда между вами снова будет база доверия? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, гм, что мой муж будет делать п о другому? Ну, во всяком случае он не будет больше играть. Чтобы я снова могла ему доверять...
(...)
*** Как показало продолжение беседы, г-жа Шёнберг считает, что сможет снова доверять своему мужу только, если будет знать и сможет быть уверена, что он больше не играет. Такая посылка тоже обнаруживает определенные логические проблемы, которые могут иметь далеко идущие последствия для взаимодействия супругов. Доверие — это возможность упростить комплексность ситуаций, в которых человек не располагает всей полнотой и н ф о р м а ц и и . Кто доверяет своим близким, исходит из определенных гипотез о т н о сительно их поведения, то есть он восполняет недостаток и н ф о р м а ц и и и з н а н и я таким образом, который делает его дееспособным. Доверие оказывается ф у н к ц и о н а л ь н ы м и э к о н о м и ч н ы м везде, где нет знания. Когда знаешь, доверять не нужно. Если г-жа Ш ё н б е р г может доверять своему мужу только, если знает, что он не будет играть (например, потому что для него пропал «соблазн»), то на самом деле ей не нужно ему доверять. Н о поскольку она — что ка сается поведения мужа в будущем — никогда не может знать, что он будет делать (поскольку этого в п р и н ц и п е нельзя знать н и про одного человека), ей требуется доверие. Тут знаменитая к о ш к а ку сает свой не менее знаменитый хвост, образуется странная петля, замкнутый круг: чтобы получить возможность доверять своему мужу, г-жа Шёнберг пытается его контролировать. Поскольку она не в состоянии его контролировать, она ему не доверяет и т.д. Если бы было доверие (т.е. г-ну Шёнбергу сделали «гипотети ческий анализ крови, который показал, что он утратил всякую тягу и способность совать деньги в автомат»), то о н и оба давали бы друг другу гораздо больше свободы, чем сейчас. О н и проводили бы друг с другом меньше времени, чаще занимались чем-то по отдельно сти и поддерживали контакты с р а з н ы м и друзьями и з н а к о м ы м и . Муж и жена родом из очень разных семей. Г-жа Ш ё н б е р г — всемерно оберегаемая единственная дочь из заботливой семьи с очень тесной э м о ц и о н а л ь н о й связью. Изначально у ее родителей 187
были с о м н е н и я насчет ее мужа, поскольку он намного старше ее и уже разведен. Сейчас они все живут в одной деревне, очень близ ко друг к другу. Если бы ее родители узнали о том, что он играет, то наверняка перестали бы с ним общаться и настаивали бы на том, чтобы дочь от него ушла. Его отношения с родителями намного более дистанцирован ные, о н и вообще восстановились только благодаря г-же Ш ё н берг. М л а д ш и й , избалованный ребенок, г-н Шёнберг не оправдал ожиданий и надежд своих родителей. Разрыв о т н о ш е н и й произо шел, когда он первый раз женился. Его родители не п р и н я л и его тогдашнюю жену и всеми силами старались помешать этому бра ку. Только после развода и новой женитьбы контакт, благодаря невестке, возобновился. Мать г-на Шёнберга знает о том, что он играет, и при случае тайком дает ему деньги. В первом браке радикальное и бескомпромиссное прекраще ние о т н о ш е н и й тоже было для г-на Шёнберга способом реакции на проблемы в отношениях. Застав свою жену с другим мужчиной, он собрал чемодан и исчез. Он не появился даже на бракоразвод ном процессе, оставив до этого без ответа все попытки жены п о м и риться. Похоже, он очень последовательный человек, который н и чего не делает наполовину и живет по принципу «все или ничего». Его профессиональная карьера отмечена рядом противоре чий. Сначала он готовился стать п о л и ц е й с к и м , но бросил учебу, чтобы потом работать в гастрономии. Складывается впечатление, что он по очереди попробовал две разные, к о н ф л и к т у ю щ и е друг с другом роли, которые, возможно, соответствуют двум противо борствующим душам в его груди. В качестве полицейского он был представителем общественного порядка и контроля, позже, в ка честве владельца питейного заведения, он дал волю другой своей стороне — необузданной жажде удовольствий. О н превратил д е н ь в ночь, без конца менял подруг и вел еамый беспутный образ ж и з ни. Н о поскольку экономически успешное существование в каче стве владельца ресторана требовало еще и выполнения неких упо рядочивающих ф у н к ц и й , у г-на Шёнберга появлялось все больше ф и н а н с о в ы х проблем. В это время г-н и г-жа Шёнберг п о з н а к о м и лись и полюбили друг друга. Поскольку в общем м о ж н о выдвинуть тезис, что те факторы, которые сводят людей вместе, позже их и разводят, эту стартовую ситуацию их о т н о ш е н и й следует рассмотреть поподробнее. Ока зывается, что вопрос доверия или, точнее, отсутствия доверия ха рактеризовал о т н о ш е н и я с самого начала. (...) 188
*** Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Причем нужно сказать, что в первое время, когда я познакомился с моей ж е н о й , я ей изменял. Это тоже была ошибка, на самом деле это уже подорвало доверие между нами. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, давайте посмотрим на ваши о т н о ш е н и я . Как вы познакомились? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Когда у него был ресторан, м ы там п о з н а к о мились. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Расскажите н е м н о ж к о , у меня пока нет чет кого представления. Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Так, когда мы познакомились? Это было двенадцать лет назад. Да, тогда, он тогда был практически на краю пропасти, я бы сказала. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П о каким признакам вы это определили? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : У него были финансовые проблемы... А потом дело дошло до того, что ресторана у него не стало. Тогда еще были проблемы с владельцем, и то, и се. Потом он уже не работал. У него не было толком жилья, они с двумя друзьями снимали квартиру. За арен ду было не заплачено. Как-то, как сказать, в каком-то смысле это был край. И тогда я поставила своей задачей помочь ему выбраться. Тем, что их свело, были его финансовые проблемы, с одной сторо ны, и ее готовность ему помочь, с другой. Если выразиться несколько саркастично, можно сказать, что он привлек ее своим бесконтроль ным стилем жизни, а она его — своей способностью брать на себя ответственность за наведение порядка. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы были ангелом-спасителем! Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г (морщит нос): Ну, я бы не стала так на это смотреть, но... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что понравилось в вас вашему мужу, когда вы познакомились? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г (обращаясь к мужу): Н-да, что тебе во мне п о нравилось? (Смеется.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Это вы должны мне сказать! Если бы я хотел услышать это от него, я бы спросил его самого. Не так важно, что ему на самом деле в ней понравилось. Гораздо важнее, как она думает, что ему в ней понравилось: в выборе своего по ведения партнеры ориентируются не на то, что на самом деле нравит ся другому, а на то, что по их мнению нравится другому. Но узнать, что это, можно только, спросив сначала о внешней точке зрения. 189
Г-ЖА Ш Ё Н Ь Е Р Г : Ну, я бы сказала, что, может быть, характер. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что в характере? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Что в характере? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, в вашем характере. Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, когда я что-то говорю, я это и имею в виду. Я отвечаю за свои слова и... даже не знаю. Сама об этом както и не скажешь. (Смеется.) То есть она думает, что ее мужу понравилась ее надежность и предсказуемость.
(и нравится) в ней
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, у человека существуют какие-то фанта зии на этот счет, и то, что другому нравится, он в себе развивает, а то, что не нравится, отбрасывает. Поэтому я и спрашиваю. Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ему понравилось, что вы поставили своей задачей его спасти? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Я бы не сказала, что я поставила себе такую задачу. Просто мы с ним познакомились, и я попыталась как-то его вытащить. Н о не потому, что я сильная или чтобы он потом всю жизнь был мне благодарен и так далее. Просто о н мне нравил ся, и я хотела помочь ему выбраться. Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что стало бы с ним без вас? Как вам ка жется? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Не знаю, может, он познакомился бы с дру гой, и тогда она бы... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте предположим, что на свете больше не осталось сердобольных ж е н щ и н . Что бы с н и м тогда стало? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г (вздыхает, смотрит на мужа): Ну, я думаю, тогда бы тебе нелегко пришлось, да? Снова обрести почву?.. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, и? Что бы с ним стало в худшем случае? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, он тогда действительно был на краю пропасти: без заработка, в какой-то момент без жилья, потому что за квартиру не заплачено... Ф Р И Т Ц С И М О Н : О н стал бы чем-то вроде бомжа? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, наверно! Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-ну Шёнбергу): Вам тоже так ка жется? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Я допускаю такую возможность. Ф Р И Т Ц С И М О Н : То есть, если бы не было приглядывающих за вами ж е н щ и н ? . . Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Я должен сказать, что у меня был глупый пе риод. Это было время, когда... как сказать, которое... то, как я тог190
да жил, не было прямой л и н и е й . За квартиру не заплачено. П о том был расторгнут договор аренды на ресторан. У меня тогда уже было достаточно долгов... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, и потом вы вместе их отдавали? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, то есть, если бы я с ней отдельно не обрел гда какую-то базу, то дело действительно д о ш л о бы до того... Ф Р И Т Ц С И М О Н : А что тогда понравилось в вас вашей жене? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Наверное, это была моя убедительная манера себя держать, которую я демонстрировал для окружающих. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Что вы имеете в виду под «убедительной ма нерой»? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, со м н о й хорошо м о ж н о было поговорить. Я был более общительным. У нее были некоторые проблемы с р о дителями, в том числе из-за о т н о ш е н и й со мной. Тогда мы об этом говорили. Я старался казаться с и л ь н ы м , хотя на самом деле в душе был абсолютно не доволен собой. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, значит, ваша убедительная манера! Уве ренность в себе. Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, уверенность в себе, которую я разыгрывал для окружающих! Ф Р И Т Ц С И М О Н : П р о ш л о много времени, прежде чем ваша жена поняла, что у вас ф и н а н с о в ы е проблемы и что ваша самоу веренная манера сопряжена с необходимостью за вами пригляды вать? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, самоуверенная манера... Нет, на самом деле тогда было еще не так, точнее, тогда было недоверие, п о скольку у меня были еще и другие знакомства... Когда она это п о няла, я теперь уже точно не п о м н ю . Т о ли я сам тебе сказал, то ли я показал тебе бумаги, или это было как-то по-другому... Уже не помню. Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет, я случайно нашла уведомления и судеб ные приказы... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как скоро после того, как вы п о з н а к о м и лись? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Я бы сказала, через полгода. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы тогда жили вместе? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда вы с ним познакомились, у него были и другие подруги? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы об этом знали? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет, сначала не знала. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о вас это не отпугнуло? 191
Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : П ф - ф - ф , нет, в какой-то момент отпугнуло, и... М ы же тогда даже расстались. И хотя... но тогда мы уже жили вместе. Да, а поначалу ведь было как: я была еще довольно юной, и в полдесятого вечера я всегда должна была быть дома. И для моего мужа тогда начиналась настоящая ночная жизнь. Потом в какой-то момент я узнала от знакомых, что у него есть и другие, а он тогда все время заверял меня в том, какой он на самом деле верный, н о все это была ложь и так далее. Сначала я ему верила. Н о в к а к о й - т о момент мне все-таки п р и ш л о с ь увидеть, что это действительно так. Тогда м ы и расстались. Тогда он сказал мне, что у него есть другая, и чтобы я от него съехала. Что я и сделала. Да... а потом не прошло и восьми дней, как он вернулся. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы как-то объясняете то, что он вернулся? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : П ф - ф - ф - ф ! Не знаю. Может быть, дело в его характере. Т о , что у него есть, чем он обладает, это его больше не интересует. А поскольку он меня тогда потерял, это была причина, чтобы заполучить меня обратно. Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-ну Шёнбергу): Как вы думаете, почему ваша жена к вам вернулась? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Она? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, почему она вернулась, после того, к а к вы сказали ей: «Уходи!»? Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, я думаю, что... я знаю, что она меня очень любит. Недостатки были на самом деле только у меня. Это же я был тем, кто... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, да, но то, что у вас недостатки, это ведь еще не причина, чтобы вернуться. Почему она не сказала: «Найду себе кого-нибудь без недостатков!»? (Оба смеются.) Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Не только же проблемы к этому привели. Я думаю, это была правда, что я пообещал, что больше не буду за ниматься этой ерундой — то есть тем, что я делал. И она сказала, что попробует еще раз! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о почему? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, потому что между нами была сильная связь! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм! Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : И с моей стороны тоже. То есть я должен ска зать, это было, кажется, два или три д н я , когда она от меня уехала, а потом мы уже снова разговаривали по телефону. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Как возникло решение пожениться? Чья это была идея? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Чья идея? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, я думаю, идея была, скорее, моя. 192
Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, возможно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о вы были уже достаточно давно з н а к о м ы . Зачем еще и жениться? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Зачем еще и жениться? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы и ж и л и вместе... Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : А зачем вообще люди женятся? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Гм, да, это в а ж н ы й вопрос. (Обращаясь к жене.) Чего о н от этого ждал? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Чего он от этого ждал? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, раз это была его идея. Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Я не знаю... Это было к а к - т о , как-то не то говорить: «Я разведен и живу с подругой». А говорить: «Я женат». Тогда никто не спрашивает, что и почему. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы п о ж е н и л и с ь для других людей? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет, я бы так не сказала, но я думаю (смо трит на него), что это тоже было н е м н о ж к о п р и ч и н о й , да? Ф Р И Т Ц С И М О Н : С моей стороны — нет. Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Значит, я ошиблась. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Почему ваша жена за вас вышла? Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Потому что она меня любит! Потому что о н а меня любит. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Но о н а могла бы делать это и не выходя за вас замуж. (Г-жа Шёнберг смеется.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я имею в виду, что любовь начинается обычно без женитьбы. Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, я думаю, я хотел, чтобы все было прочно. Причем, наверное, это была причина, скорее, с моей стороны. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы боялись, что иначе она от вас сбежит? Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : А... может быть, потому что э-э... эти вещи на стороне, то есть я делал это почти до самой свадьбы, то есть п р о должал обманывать мою жену. А потом сказал: «Все. Теперь этого больше не будет!» А женитьба... Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-же Шёнберг): Это звучит прак тически так, будто желание жениться появилось у него для того, чтобы можно было вас больше не обманывать? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г (смеется): Да, звучит так! Ф Р И Т Ц С И М О Н : М о ж н о так сказать? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да. Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Можно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Под девизом: «До того можно». Д о того это о ф и ц и а л ь н о разрешено. А с этого момента я себе это запрещаю. Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, по-видимому, так и было. 13-1757
193
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Чтобы ему не приходилось постоянно вас обманывать, он на вас женился! Быть вынужденным постоянно вас обманывать было для него с л и ш к о м утомительно. Он хотел об рести н а к о н е ц покой! (Все смеются.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Когда вы начали играть? Когда это было по времени? Через сколько времени после свадьбы вы начали регу л я р н о встречаться с чужими автоматами? Сколько времени п р о ш л о после заключения брака?.. Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Девять месяцев! Тут напрашивается гипотеза, что игра в качестве виртуального третьего заменила череду подружек. Внутри этого треугольника мож но регулировать близость и дистанцию. Это можно рассматривать как креативное решение, позволяющее г-ну Шёнбергу выбрать третий путь между разрывом и полным единением. Игра представляет собой идеальный компромисс между стремлением к надежности, защищен ности и предсказуемости в отношениях и стремлением к возбуждению, которое вызывают риск, непредсказуемость и свобода в отсутствие отношений. Но, возможно, такова психологическая функция игры не только для г-на Шёнберга, но и для г-жи Шёнберг (в конце концов, она не в лото его выиграла, а выбрала с открытыми глазами; а поскольку она привлекательная женщина, то вполне могла бы найти себе и когонибудь другого). По всей видимости, оба практикуют здесь некую фор му кооперации, позволяющую общими усилиями сохранять баланс в конфликте между отсутствием страха, которое дает надежный по рядок, и желанием потери контроля. (Против чего, в общем-то, гово рит только все-таки несколько чрезмерная цена в 30 ООО марок в год и, может быть, неравенство в распределении ролей.) Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к г-же Шёнберг): У меня еще один вопрос. Предположим, это были бы не автоматы, а другая ж е н щ и на. Что бы вы тогда делали по-другому? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Что бы я тогда делала по-другому? Я бы, правда, как-то попыталась спасти наш брак, восстановить о т н о ш е н и я , но, я думаю... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Опасность того, что вы бы сказали: «Я боль ше не хочу!», — была бы больше или меньше, чем когда о н тратит деньги на автоматы? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Да, я думаю, опасность была бы больше! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Была бы больше! То есть, если он не хочет идти на такой риск, то для него лучше бросать деньги в автоматы, чем завести себе подружку! 194
Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г (смеется): Да, на мой взгляд, сейчас мы п о дошли к той точке, когда я честно должна сказать, что я так боль ше не могу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Давайте предположим, что никто со сторо н ы не мог бы дать вам лекарство. Что было бы тогда через год? Вы были бы все еще вместе или нет? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Ну, если так будет продолжаться и дальше... тогда, наверное, нет. Ф Р И Т Ц С И М О Н : На ваш взгляд, насколько велик ш а н с , что вы тогда еще будете вместе? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Я бы сказала, что я бы тогда наверняка с н и м разошлась. Наверняка! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ага. А вам как кажется? Г - Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Точно так же! И на самом деле это правильно. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Если бы он не играл, то у кого-нибудь из вас уже возникала бы мысль о разрыве? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет, я не думаю. (Г-н Шёнберг качает головой.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я бы хотел сделать перерыв. У вас есть еще что-то, что мне нужно знать? Г-ЖА Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет. Г-Н Ш Ё Н Б Е Р Г : Нет. После того как во время сессии интервьюер своими активными расспросами определял выбор обсуждавшихся тем, в конце сессии не обходимо дать клиентам возможность затронуть темы, которые кажутся важными им и которые до сих пор оставались без внимания или были забыты. Иногда клиенты используют этот шанс, иногда— нет... Главное, чтобы он был. Следующий затем перерыв дает терапевту возможность проана лизировать сессию и подготовить интервенцию.
*** Парадоксальность многих курсов супружеской терапии заключа ется в том, что де-факто они препятствуют изменениям. Один из партнеров (или даже оба) недоволен ситуацией дома. Поэтому он дает понять, что что-то должно измениться, иначе он разорвет от ношения, поскольку он отказался от всяких надежд на спонтанное изменение без посторонней помощи. В конце концов они решают обратиться к терапевту. Теперь вся надежда возлагается на терапию, или, хуже того, на терапевта. Пока продолжается терапия, кажет ся, еще есть шанс, что все кончится хорошо. Решение расстаться, 13*
по меньшей мере, откладывается. Маркируется время на раздумья, в течение которого (больше) нет необходимости принимать ника ких серьезных решений. Такой же эффект терапия оказывает и в случае супругов Шёнберг. Аналогичное, препятствующее п р и н я т и ю р е ш е н и й действие оказывает и оценка игры как проявления требующей лечения «за висимости» или личностного недостатка. И в том, и в другом слу чае г-жа Ш ё н б е р г не возлагает ответственность на мужа. Следстви ем чего становится ее п о з и ц и я воспитательницы по о т н о ш е н и ю к нему. Она наделяет его своего рода статусом ребенка и пытается взять контроль на себя. Не воспроизведенное здесь обсуждение и анализ того, какие попытки р е ш е н и я позволяли им до сих пор д о биться наибольшего успеха, поначалу, кажется, подтверждают эти идеи насчет контроля. Если кто-то — б а н к или жена — устанавли вает для г-на Шёнберга четкие границы, то он проигрывает м е н ь ше денег. С другой стороны, на гипотетический вопрос о том, как г-жа Ш ё н б е р г могла бы снова заставить мужа начать играть, если он уже девять месяцев не тратил денег на автоматы и в общем-то не имеет н и малейшего желания это делать, она отвечает так: «Мне нужно было бы по утрам за завтраком спрашивать к р и т и ч н ы м т о ном: «Ты же у меня не играешь?!» Поскольку в том, что касается партнерских о т н о ш е н и й , всегда м о ж н о исходить из того, что оба партнера друг друга заслуживают, из соображений нейтральности было бы не с л и ш к о м полезно под держивать предложенный обоими образ г-на Шёнберга как «боль ного ребенка». Вместо этого терапевтическая стратегия з а к л ю чалась в том, чтобы придать игре некое значение для о т н о ш е н и й и поставить партнеров на одну ступень в том, что касается ответ ственности за симптоматичное поведение. (Заключительная
интервенция и дальнейший ход терапии в главе 16.)
II. ПЕРЕРЫВ 12. Промежуточное замечание: интервенция или беседа?
В
от уже несколько лет в системном поле идет теоретическая дискуссия о том, должны л и , могут ли и имеют ли право те рапевты «вмешиваться» в клиентскую систему посредством интервенции. Эта дискуссия имеет непосредственное отно шение к смене основополагающих посылок теории позна н и я , связанных с системным мышлением. Она привела к отходу от объективистской картины мира, которая исходила из в о з м о ж н о сти четкого разделения на субъект и объект, когда м о ж н о провести различие между наблюдателем (например, терапевтом) и наблюда емой системой (например, семьей). С тех пор как был сделан шаг к кибернетике второго порядка, т.е. когда рассматриваться стала вышестоящая система, состоящая из наблюдателя и наблюдаемой системы, подобная посылка уже не работает. Для наблюдателя п о стоянно существует р и с к того, что наблюдаемые им ф е н о м е н ы окажутся вызваны его же методами наблюдения. И н ы м и словами, он может находить им же спрятанные пасхальные яйца. На дискуссию об интервенциях терапевта оказывает влияние и еще одна теоретическая модель: применение теории автономных, аутопоэтических систем к социальным системам. Следствием этого становится вывод, что между структурами и моделями коммуника ц и и таких систем, как семья, и поведением их окружения (напри мер, терапевта) не существует «инструктивного взаимодействия»; то есть между тем, что говорит или делает терапевт, и тем, что гово рит или делает семья, нет прямой причинно-следственной связи. Вследствие этих и подобных им рассуждений «антиинтервен ционисты» пропагандируют модель «беседы»: терапевт и клиент (или клиентская система) отдаются процессу «взаимного кру чения и верчения», в котором могут измениться все его участни ки. В этом п о н и м а н и и терапевт не является экспертом, который знает, что нужно делать, и в соответствии с этим предпринимает направляющие «интервенции»; здесь терапевтическая система «дрейфует» в непредсказуемом направлении. При всем согласии с доводами о том, что психические и с о циальные системы следует рассматривать как автономные и что управлять и м и извне невозможно, ниже будет представлена о д н о значно «интервенционистская» позиция. Правда, описанная здесь модель интервенции не противоречит модели беседы, совсем 197
наоборот — процесс беседы понимается как последовательное «нанизывание» интервенций. И л и , еще п р о щ е и п о н я т н е й гово ря, — терапевт не может не интервенировать. Н о раз так, то и н т е р венции могут быть лучше или хуже. И это является отправной точ кой для п о в ы ш е н и я профессионализма психотерапевта. А теперь вернемся немного назад, к той базовой посылке, что терапевт и клиенты находятся в общем процессе дрейфа. Эта мета фора, похоже, не только хорошо отображает странности терапев тических процессов, но и иллюстрирует н ы н е ш н и й уровень раз вития теории. Д р е й ф — к а к в том, что касается ведения судна, так и в том, что касается ведения терапевтического интервью — не означает, что управление невозможно. Речь не идет об альтернативе «либо управлять, л и б о плыть по течению». Ш т у р м а н парусника н и к о г да не имеет полного контроля над курсом своего судна, но и бес п о м о щ н о й игрушкой капризов погоды и течений, в которые о н о попадает, о н тоже, как правило, не бывает. Ш т у р м а н может читать навигационные карты, определять свое местоположение, изме рять скорость ветра, ставить паруса, поворачивать штурвал, брать на борт балласт, запускать вспомогательный двигатель и т.д. Д о б е рется ли он до цели, зависит от принятых и м р е ш е н и й и предпри нятых им «интервенций». А о н и (в интересах пассажиров на это надеяться) не случайны, а выбраны согласно правилам искусства навигации. Н о даже при менее метафоричном взгляде идея интервенции по-прежнему представляется в высшей степени разумной. Если рассматривать семьи как коммуникативные системы, модели к о м муникации которых обеспечивают развитие и сохранение семьи как отдельной единицы, то при п о м о щ и терапевта вполне м о ж н о занять в н е ш н ю ю п о з и ц и ю по о т н о ш е н и ю к этим моделям. Во вре мя сессии подобные свойственные семье модели коммуникации могут проявляться по-разному: в общении членов семьи между с о бой, в том, что о н и приглашают терапевта к участию в типичных для них играх, в соответствующих ответах на целенаправленные вопросы. В каждом из этих случаев м о ж н о определять, появляются л и эти ф е н о м е н ы на терапевтической сессии впервые или же они регулярно возникают и дома. Здесь представляется з а к о н н ы м стро ить гипотезы о семейных правилах игры и моделях. Но их «объек тивация» происходит не через доказательство истинности, а через интерсубъективное согласие разных наблюдателей. И если есть веские основания предполагать наличие взаимосвязи между по добными моделями и возникновением и сохранением симптомов, то рекомендуется проводить целенаправленные интервенции. 198
В д а н н о м контексте интервенировать — значит общаться с семьей или отдельным пациентом так, чтобы — в соответствии с клиническим опытом или научными исследованиями — п о в ы с и лась вероятность устранения симптомов. П р и этом в принципе можно выделить два типа интервенций. Во всех случаях, когда симптом или проблема возникает или с о храняется по причине регулярного повторения характерных видов коммуникации (т.е. делается что-то, чего лучше было бы не делать), интервенции направлены на то, чтобы устранить («нарушить») под держивающую проблему модель. Если же симптом или проблема возникает или сохраняется из-за того, что не создаются полезные для решения модели (т.е. не делается то, что лучше было бы делать), то интервенции направлены на то, чтобы стимулировать («иниции ровать») формирование таких ведущих к решению моделей. В этом смысле, если понимать терапевтические интервенции как «нарушение» или «инициирование» («пертурбации»), то л ю бой заданный или не заданный вопрос является интервенцией. Несмотря на то, что у терапевта нет контроля над процессом, с их п о м о щ ь ю он может на него влиять и его направлять. Что он и д о л жен делать. В к о н ц е к о н ц о в , его связывают с клиентами не л и ч ные о т н о ш е н и я , когда он, как во время экстремального отпуска на плоту, может отдаться совместному дрейфу. О н должен выполнять целенаправленное поручение. Без его определенной обществом роли эксперта контакт вообще бы не состоялся. Поэтому терапевт должен брать на себя ответственность за процесс (целенаправлен н ы й дрейф). Для максимально э ф ф е к т и в н о г о в ы п о л н е н и я этой направляю щей ф у н к ц и и оказалось полезным деление сессии на три части. Первая и самая продолжительная по времени часть — это фаза интервью. Ее примеры были достаточно подробно представлены в предыдущих главах. В этой фазе терапевт очень активен, своими вопросами он фокусирует внимание. Между ним и членами семьи (или другими участниками сессии) происходит к о м м у н и к а ц и я , которая строится в основном в форме звезды. С п о н т а н н ы е д и а логи между участниками не поощряются. Иногда они даже дирек тивно прерываются, если, например, возникает опасность того, что они могут л и ш и т ь терапевта ответственности за фокусировку в н и м а н и я , или, если возникает такое взаимодействие, которое рассматривается как не способствующее достижению цели тера п и и (например, симметричная эскалация). Вторая фаза — это перерыв (около 10 минут). Он дает терапев ту возможность, несколько отстранившись и не находясь под п р и целом и с п о л н е н н ы х о ж и д а н и я глаз клиентов, проанализировать 199
обсуждавшееся. О б ы ч н а я ситуация, когда множество хороших идей по поводу клиентов возникает у терапевта п о пути домой. И з б а в и в ш и с ь от довлеющей над н и м во время сессии необхо димости действовать и коммуницировать, терапевт получает возможность со стороны взглянуть на процесс, в том числе на собственные действия и и м е в ш и е место на сессии модели к о м м у н и к а ц и и . Эта перспектива может открыться и благодаря пере рыву. У терапевта появляется время, чтобы подумать, что сказать семье или пациенту в завершение сессии. Если терапевт работает в команде, то м о ж н о вместе подумать, к а к и м и могут быть даль н е й ш и е действия. П р и этом, в первую очередь, следует подумать о том, была ли сохранена нейтральность по о т н о ш е н и ю ко всем участникам и к о н ф л и к т н ы м темам. Если нет, то после перерыва м о ж н о с м е нить курс на противоположный, релятивировать собственную п о з и ц и ю , попросить о снисхождении, пообещать исправиться и т.д. О б ы ч н о этого бывает достаточно, чтобы восстановить утраченную нейтральность или, по крайней мере, уменьшить значение ее п о тери для дальнейшего процесса. Второй шаг состоит в том, чтобы подумать, в каком направле н и и м о ж н о или нужно предпринять интервенцию. К а к и е идеи вы хотите подать, кому вы хотите «подложить свинью», то есть какую модель вы собираетесь нарушить, а какую поддержать? Этот выбор не произволен, так как обычно клиенты очень в н и мательно слушают, что говорит терапевт. В к о н ц е к о н ц о в , о н и предоставили ему кредит доверия, иначе о н и бы не п р и ш л и . А п о сле перерыва они будут слушать еще внимательней, чем слушали б ы , сделай терапевт заключительный комментарий без перерыва. Тем, что он дает себе время подумать о сессии, он показывает, что его суждение не является п о с п е ш н ы м и необдуманным. Третья часть сессии — это заключительный комментарий, в к о тором терапевт (или команда терапевтов) представляет свою точку зрения, предлагает альтернативные объяснения и о ц е н к и , дает д о м а ш н и е задания и т.д. В этой фазе терапевт становится а к т и в н ы м , о н высказывается как эксперт, о н отвечает на вопросы, с которыми п р и ш л и к л и е н ты. Т а к и м образом, о н , наконец, начинает соответствовать, в том числе заданным обществом о ж и д а н и я м по о т н о ш е н и ю к его роли. Клиенты п р и ш л и к «эксперту», к которому у них много вопросов. Однако пока идет фаза интервью, отвечать приходится им самим, они сами эксперты касательно того, что происходит в их семье. После перерыва эти о т н о ш е н и я снова переворачиваются: теперь терапевт — тот, кто отвечает, теперь он эксперт, высказывающий 200
свою точку зрения по интересующим семью вопросам. Тем самым он отвечает ожидаемой ролевой схеме. Н о эти о т н о ш е н и я с и н ституционально определенной субординацией он часто заполняет н е о ж и д а н н ы м , «революционным» для клиентов содержанием. Последним основанием для разделения сессии на три части я в ляется соответствие некоторым требованиям драматургии. В фазе интервью создается определенное напряжение, в перерыве о н о — в идеальном случае — сохраняется на высоком уровне, тогда за ключительный комментарий — опять же в идеальном случае — приводит к неожиданному повороту, который открывает новую перспективу на послесессионный период. В любом случае о н за вершает гештальт и подводит под сессией черту.
III. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ 13. Переинтерпретации. Назначение проблематичной модели (семья Герлах, часть 2)
Е
сли взять за основу конструктивистскую точку зрения, то люди, и м е ю щ и е долгую общую историю (в том ч и с ле члены семьи), подтверждают друг другу существующие у них представления о мире. Это знаменитый синдром «ни чего нового»: что бы ни делал кто-то из членов семьи, всег да сразу п о н я т н о , что это д о л ж н о означать (возможно, несколько иначе дело обстоит с новорожденными, хотя и в этом м о ж н о усо мниться, поскольку их поведение тоже трактуется согласно за д а н н ы м моделям интерпретации: «Он улыбается, как дядя Эрвин, а тот был силен в математике»). Каждый член семьи воспринимает л и ш ь определенные ф о р мы поведения других, у него есть свои ф и к с и р о в а н н ы е критерии о ц е н к и , в соответствии с которыми он судит, используя уже о п р о бованные ранее схемы объяснений. Т а к и м образом, каждый вос принимает другого в одной ф и к с и р о в а н н о й форме, в результате чего возникает система стабилизирующих друг друга с а м о и с п о л няющихся пророчеств. Ничто не будет ново под луной, если ни в чем не видеть ничего нового. Поэтому семейные модели к о м м у н и кации так трудно менять изнутри. Ввиду д а н н о й логики подтверждения образование симптомов (любого рода) может приобретать и н н о в а ц и о н н о е содержание. С одной стороны, у них есть все ш а н с ы быть воспринятыми как что-то новое, с другой стороны, о н и дают возможность привлечь посторонних (например, терапевтов), которые могут ввести новую точку зрения и прервать круг постоянно подтверждающихся пред убеждений одного касательно другого. Если это удается, то под держивающие проблему модели коммуникации могут прекратить свое существование и (или) могут сформироваться модели, с п о собствующие р е ш е н и ю и развитию. Поэтому неотъемлемой составляющей (почти) всех интервенци онных техник является переинтерпретация, т.е. альтернативное объ яснение описываемых или непосредственно наблюдаемых событий. В качестве примера здесь могут послужить комментарии и предписания, которые были даны семье Герлах после первой и второй сессии. Фрагменты, приведенные в главе 5, относятся ко второй встрече. 202
Подведение итогов первой сессии На первой сессии, четыре недели назад, в центре в н и м а н и я были симптомы дочери (ее бесконечное стояние под душем и связанные с этим большие счета за воду), а также вытекающие отсюда к о н ф л и к т ы и ссоры между ней и родителями. Это и стало основой для комментария обоих терапевтов. Сначала о н и выразили свою уверенность в том, что н ы н е ш н и е проблемы следует рассматривать в связи с естественной ф а з о й раз вития М о н и к и . Она — абсолютно по возрасту — находится в п о и с ках собственной идентичности. Поскольку в детстве у нее (о чем подробно говорилось на сессии) были очень близкие отношения с родителями, ей, вероятно, труднее, чем ее сверстникам, различать, что хорошо для нее самой, а что хорошо для ее родителей. О п и с а н ные в первом интервью к о н ф л и к т ы между ней и родителями пред ставляют собой хороший способ быть полностью уверенной в том, что то, что она делает, не является исполнением родительской воли. Н о родителям сейчас трудно вести себя правильно. Лучший способ помочь ей отделиться и стать взрослой — это всячески ей в этом мешать. Для этого терапевты-хотели бы дать родителям домашнее за дание: до следующей встречи, которая должна состояться через месяц, им нужно как м и н и м у м раз в неделю в ситуации, когда их дочь делает или собирается сделать что-то, что им не нравится, стараться ее от этого удержать, ссылаясь на к а к о й - л и б о из своих физических симптомов («хвататься за сердце» и т.д.). П р и этом они д о л ж н ы с п о к о й н о пытаться вызвать у нее угрызения совести. Если о н и не станут последовательно это делать, то не исключе но, что их дочь — учитывая тесную семейную связь — и в 40 лет все еще будет сидеть дома. М о н и к а получает здание выяснить, когда ее родители только делают вид, а когда им действительно ф и з и ч е ски плохо. Описанное здесь предписание состоит из двух разных частей: (1) Конфликт между родителями и дочерью переинтерпретируется как «нормальный» и «соответствующий возрасту». За этим стоит на мерение депаталогизировать поведение дочери. Поэтому и симптомы (мытье = расходование воды) истолковываются в смысле нормальной сепарации и поиска идентичности. Однако семья получила не только новое объяснение поведения до чери и ссор, но и позитивную оценку симптома. Им была предложена альтернатива: «ссориться» или «в 40лет все еще дома». 203
(2) Другая часть интервенции — это предписание «делать вид, будто...». Родители получают задание делать вид, будто им физиче ски плохо, причем именно в те моменты, когда на самом деле они не испытывают никаких проблем со здоровьем. Это задание получает интеракциональное обоснование: дочери — полностью в духе произве денной до этого переинтерпретации — должно быть предоставлено тренировочное поле для сепарации. Поскольку эта задача ставит ся в присутствии дочери, одним из эффектов является расширение значения демонстрируемых родителями физических недугов. Пода ется идея, что их можно толковать двояко: если отец хватается за сердце, это может означать, что у него действительно что-то с сердцем, или же, что он выполняет домашнее задание и пытается помешать своей дочери делать то, чего она на самом деле хочет. Та ким образом в коммуникацию вводится невозможность однозначной оценки. Как рассчитывают и надеются терапевты, это позволит нарушить, на их взгляд, проблематичную, автоматически и без реф лексии протекающую модель взаимодействия (симптомы вызывают у других угрызения совести и потому дают возможность осущест влять над ними власть). Сказать с уверенностью, что такой эф фект наступит, невозможно. По, учитывая логику процессов челове ческой коммуникации, некоторая вероятность этого существует. Точно так же нельзя сказать заранее, что произойдет в семье, если такая модель будет нарушена. Поэтому оценить разумность или бессмысленность подобных интервенций всегда можно лишь по том, самое раннее — на следующей встрече, когда семья будет рас сказывать о том, что же на самом деле произошло за это время. •
*** Вторая сессия В начале второй сессии родители сообщают, что за это время к о н фликтов между ними и дочерью стало меньше. Дочь много време н и проводит вне дома, она начала заниматься танцами и все боль ше отдаляется от семьи. П о поводу домашнего задания родители заявили, что в этот период у них не было проблем со здоровьем. Делать вид, что они есть, они тоже не стали, поскольку не хотели ставить под сомнение их достоверность. Далее интервью речь о конфликтах между родителями и доче рью практически уже не шла; вместо этого внимание сместилось на смертельные к о н ф л и к т ы между родителями. Дети в значитель ной степени оказались вне игры. 204
О том, как беседа протекала дальше, м о ж н о было почти пол ностью прочитать в главе 5. Н а п о м н и м : когда обсуждался к о н фликт, связанный с участием матери в деятельности певческого союза, дело д о ш л о до драматичного, а ф ф е к т и в н о очень м о щ н о г о обострения. В конце г-н Герлах дал понять, что может «сдаться», и если теперь его жена вдруг перестанет ходить в союз, то будет с л и ш к о м поздно...
*** Размышления в перерыве во время второй сессии В дискуссии во время перерыва терапевты были полностью удовлет ворены результатом своего первого предписания. Они не рассчитыва ли, что родители действительно станут выполнять задание «делать вид, будто...». Им было достаточно подать идею, что нарочито де монстрируемые родителями физические симптомы могут мешать дочери в процессе ее сепарации. После первой сессии Моника стала больше времени посвящать занятиям вне дома. Позитивную оценку получило прежде всего то, что она нашла контакт с ровесниками (уроки танцев). Терапевты договорились продолжать поддерживать усилия дочери в плане сепарации. Самым элегантным способом дей ствий здесь представляется «парадоксальный» (назначение пробле матичной модели). Обоснование тут достаточно простое: похоже, что Монике сейчас очень важно доказать себе свою самостоятель ность. Если бы терапевты посоветовали ей и впредь проводить чет кую границу между собой и родителями, она могла бы снова попасть в трудное положение, поскольку теперь ее старания отделиться можно было бы расценить как знак зависимости от терапевтов. Если же сказать ей, чтобы она «притормозила» свое стремление к автономии, то она получит возможность самостоятельно принять противоположное решение. Кроме того, терапевты размышляют о том, чтобы предложить такую новую интерпретацию, которая поставит обоих родите лей на одну ступень, поскольку оставлять отца в роли «пациента», в которой он оказался во время сессии, представляется неблагопри ятным. Терапевты договариваются, что начнет комментарий Хельм Штирлин, как старший и потому стоящий в иерархии выше. Ни рас пределение ролей, ни дословный текст комментария подробно не об суждаются. Не определяются ни точные формулировки, ни взаимо действие комментаторов. В этом нет необходимости, поскольку они уже достаточно сыгранная команда. 205
***
Заключительный комментарий на второй сессии (после перерыва) Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Н а м было важно лучше вас понять, в том числе при п о м о щ и задания, которое мы вам дали. И м е н н о после того, что мы сейчас услышали, м ы кое-что поняли лучше. А п о н я л и мы то, что (обращаясь к родителям, указывая для наглядности ру кой) между вами обоими существуют очень тесные, н е о б ы к н о в е н но близкие отношения... После того как на сессии стали очевидны конфликты между ро дителями, такая характеристика их отношений представляется, на первый взгляд, неожиданной и притянутой за уши. Однако роди тели, которые вовсе не кажутся пораженными, подтверждают ее кивками головы. Ошеломленными выглядят скорее дети. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И в этом проблема. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : ...и что это проблема. Эти о т н о ш е н и я аб солютно одинаково близки с обеих сторон. Н о они характеризу ются тем, что вы поделили п о з и ц и и по п р и н ц и п у очень удачного разделения труда... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я , наверное, вставлю несколько слов для п о я с н е н и я . П р и очень близких эмоциональных отношениях, как, на н а ш взгляд, у вас, проблема заключается в том, что, ког да люди чувствуют себя настолько с в я з а н н ы м и , о н и во многом теряют уверенность: «Являюсь ли я вообще еще отдельным суще ством, являюсь л и я вообще еще индивидуумом? И л и я могу су ществовать только как часть такого двуединства?» И во всех таких очень близких отношениях проблема в том, как с этим быть. П о тому что, когда люди очень близки, кроме того, что о н и этим н а слаждаются, это еще и пугает, поскольку о н и уже совершенно не понимают: «Где начинаюсь я , и где заканчивается другой?» А это просто своего рода разлад в чувствах, который всегда связан с та к и м и близкими о т н о ш е н и я м и , с настолько тесными о т н о ш е н и я м и , что человек теряет уверенность: «Являюсь л и я по-прежнему индивидом, который при необходимости смог бы жить один, или я полностью зависим?» Ведь быть зависимым — тоже не самое прекрасное на свете, это тоже не так уж приятно. Когда человек чувствует себя зависимым, его свобода воли ограничена. Это об ратная сторона близости в отношениях. И проблема в том, как с этим быть? С желанием близости, с одной стороны, и страхом за висимости, с другой. И тут вы н а ш л и , на н а ш взгляд, действитель но очень хороший способ разделения труда, когда один взял на 206
себя ф у н к ц и ю выражать желание близости, как бы за двоих... Дело в том, что вы кажетесь нам тут как бы зеркальными отражениями в вашем желании близости и зависимости. Другой, то есть вы (об ращается к г-же Герлах), взяли на себя стремление к автономии, выразительницей которого вы в некоторой степени являетесь. М ы думаем, что таким образом вы н а ш л и очень хороший способ вме сте определять правильную дистанцию. Когда никому не кажется, что это с л и ш к о м близко, чтобы пришлось бояться, что переста н е ш ь различать собственные границы. Вы (смотрит на мать) п о могаете своему мужу видеть его границы. Поскольку он видит, где кончается его власть, где он уже не может на вас влиять. И хотя, с одной стороны, это для него очень обидно, с другой стороны, это еще и облегчение. Ведь, если бы он обладал всей полнотой власти, то на него ложилась бы и вся полнота ответственности, н а п р и м е р , за ваше здоровье. И наоборот, ваш муж помогает вам в том, чтобы вы имели возможность выходить наружу и доказывать себе, что вы все-таки независимы. Если бы он был согласен на ваше участие в союзе, то не было бы и никакого показателя, никакого доказатель ства того, что вы независимы. Это был бы подарок, так сказать. Вы п р и ш л и тут к очень элегантному соглашению. Это попытка при помощи множества слов и повторений истол ковать переживаемый супругами конфликт как кооперацию. В духе тайного соглашения у них одна и та же проблема близости/дистан ции или автономии/зависимости, оба разрываются между двумя сторонами конфликта. Но в повседневной жизни они этого не за мечают, поскольку де-факто нашли такую форму разделения тру да, которая позволяет им воспринимать только одну сторону кон фликта и действовать, не чувствуя амбивалентности. Такая форма переинтерпретации дает альтернативное объяснение их модели коммуникации, которое ставит обоих партнеров на одну ступень и позитивно оценивает происходящее. Это позволяет терапевтам об рести или сохранить нейтральность в двух плоскостях: с одной сто роны, по отношению к обоим партнерам, с другой — по отношению к вопросу, что лучше: изменение или сохранение статус-кво. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Проблема в том, что вам приходится за это платить, за это соглашение. И тут снова возникает дилемма. Потому что мы считаем, что для вас обоих с этим связано колос сальное и длительное физическое напряжение. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И мы считаем, что ваше здоровье (смотрит на г-жу Герлах) подвергается точно такой же опасности, как и ваше (смотрит на г-на Герлаха). Т о есть, если вы (снова обращается к 207
г-же Герлах), например, вдруг резко перестанете ходить в союз, м ы с таким же успехом можем себе представить, что вы, точно так же сдавшись, будете исходить из-за этого желчью. Здесь опять — в том, что касается угрозы физическому здоровью — предпринимается попытка поставить партнеров на одну ступень. Кроме того, их внимание обращается на ту цену, которой стоит или может стоить им нынешняя модель (например, поражение печени). Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : И если использовать образ «сошедшего с дистанции», то м ы считаем, что сейчас действительно дело случая, кто из вас может первым сойти с дистанции. Н о мы по опыту зна ем, что при таком соглашении степень угрозы физическому здоро вью действительно высока. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Не обязательно, что так и будет, посколь ку многие пары находят третий путь, когда никому не приходится сходить с дистанции. И мы видим, например, что М о н и к а предло жила такой третий путь тем, что создала проблемы. Это нечто та кое, где оба родителя... где она помогла обоим. Где оба оказались востребованы в своей родительской роли и оба сказали: «Сейчас мы отставим в сторону н а ш и желания зависимости или независи мости. М ы отложим их, потому что другое важнее». Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : ...что для нас теперь, однако, так ослож няет все дело. М ы увидели, что М о н и к а по сравнению с п р о ш л ы м разом я в н о приняла решение больше идти своей дорогой. Это бросилось нам в глаза. Здесь сидит юная ж е н щ и н а , которая го раздо яснее показывает, кто она есть, которая занимается танца м и , которая я в н о решила: «Я буду развиваться как юная ж е н щ и н а , как это и д о л ж н о быть в моем возрасте». И в этом мы сейчас видим большую проблему. М ы считаем, что это еще больше усилило н е гативные стрессовые аспекты (обращаясь к родителям) вашей ситу ации, потому что раньше она фактически выполняла здесь функ ц и ю балансировки. М о н и к а чувствовала себя равным образом с вами связанной, равным образом с вами солидарной. И м ы долго думали о том, что мы тут можем вам посоветовать. Г-н С и м о н го ворит о третьем пути. П о нашему опыту мы знаем, что этот третий путь, или четвертый, если хотите, существует. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о третий путь станет в о з м о ж н ы м только, если вы оба увидите, что вы хотите как близости, так и независи мости, а не так, что один видит только одну сторону, а другой — другую. Поэтому мы бы не советовали вам менять что-то п р я м о сейчас. Вам следует изменить что-то только, когда вы оба в себе это почувствуете, независимо друг от друга. 208
Используя многократные повторения, чтобы повысить вероят ность того, что сказанное будет воспринято, терапевты указы вают на некий третий путь. Уже одно это могло бы инициировать формальное расширение картины мира, которая доселе была закова на в рамки альтернативы «либо я выиграю, либо проиграю». То, что терапевты предостерегают от изменений «прямо сейчас», связано со словами г-на Герлаха, что если поведение жены сейчас изменится, то будет уже слишком поздно. Этим он заранее объявляет, что при даст изменившемуся поведению жены старое значение, поскольку не верит в изменение ее внутреннего настроя (синдром «ничего нового»). Чтобы возможное изменение могло и для него приобрести альтерна тивное значение, терапевты переопределяют временную последова тельность: сначала внутреннее изменение, затем внешнее. Таким об разом, любое новое поведение — чье бы то ни было — по умолчанию переинтерпретируется в симптом объективной перемены. Предупре ждение не менять ничего «прямо сейчас» призвано дать понять, что позже это будет вполне возможно без всякого риска. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Итак, единственное, что м ы можем п о с о ветовать, и этот совет обращен к тебе, Моника,... Ф Р И Т Ц С И М О Н : К вам, Моника! ХЕЛЬМ ШТИРЛИН>...да, теперь мы сознательно скажем к «вам», Моника, это, чтобы вы несколько притормозили свое развитие! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда н а м все-таки лучше опять говорить «тебе»! Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н (смеется): Да, наверно... тогда н а м всетаки стоит опять говорить «тебе». Это с л и ш к о м быстро. Итак, если посмотреть на родителей, то м ы бы сказали: помедленней, снова вернуться немного назад, в смысле, демонстрировать проблемы, выглядеть более несамостоятельной! Может быть, брат Х а й н ц с м о жет помочь и н е м н о ж к о облегчить ж и з н ь сестре, предложив себя в качестве проблемного ребенка. Вот те р а з м ы ш л е н и я , которые нас очень занимали. Это одно из странных предписаний системных терапевтов. До чери предлагается притормозить в своем стремлении отделиться, чтобы облегчить жизнь родителям. Эта форма интервенции обра щена, с одной стороны, к (обоим) детям, чтобы немного подстегнуть их своеволие, а с другой, к родителям, которые (как правило, на это можно рассчитывать) не держат сознательно своих детей дома и уж тем более не используют свои симптомы в эгоистических целях. Таким образом у них тоже можно инициировать переоценку и изме нение собственного поведения. 14-1757
209
Ф Р И Т Ц С И М О Н (обращаясь к Хайнцу, который явно не в вос торге): Да, это, к о н е ч н о , вопрос, насколько сейчас м о ж н о сказать: «Пожертвуй собственным развитием...!» Н о м ы считаем, что, по меньшей мере, возможно, что ты так и сделаешь. В том духе, что: «Одни о н и не справятся. Я думаю, о н и не потянут. Чего доброго, кто-нибудь еще сойдет с дистанции. Уж лучше я останусь и п р и гляжу за ними». Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Поскольку для нас очевидно, что у тебя есть все возможности, чтобы это осуществить. Когда мы еще раз это обсуждали, это стало я с н о нам обоим. Это приглашение имеет профилактические основания. Оно при звано предотвратить такое развитие ситуации, что у Хайнца спон танно возникнут какие-нибудь проблемы в духе смещения симптома. Когда они предписываются, их уже нельзя интерпретировать как «возникшие спонтанно». Они превращаются в «поступкш>, за кото рыми можно увидеть добрые намерения. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Одним словом, мы в любом случае хотели бы предостеречь вас от того, чтобы менять сейчас что-то на раздва! Вы д о л ж н ы понять, что вы сможете делать что-то по-другому только, когда вы, в том числе и э м о ц и о н а л ь н о , на уровне чувств, сможете сказать этому «Да!». (Обращаясь к мужу) Д о тех пор пока вы чувствуете только свое желание зависимости и пока ваша жена чувствует только желание независимости, вы не сможете сказать ей с чистой совестью: «Иди в свой союз!» Она почувствует, что вы н е и с к р е н н и . Если бы ваша жена осталась дома, вы бы тоже уви дели, если бы она поступила неискренне. Т а к что меняйте что-то только, когда оба будете считать: «Теперь да, правда, я не только хочу уйти. Я тоже хочу о т н о ш е н и й , а я тоже хочу иметь мое соб ственное пространство, я очень рад, что иногда м ы бываем не вме сте!» Т о л ь к о тогда, не раньше! Не на раз-два! Еще раз, чтобы подчеркнуть: изменение, которое произойдет, бу дет действительно изменением. Никто из них не будет (должен) де лать вид, будто!.. По крайней мере, терапевты от этого предосте регают. Существует одна общая проблема изменений в партнерских отношениях, которую можно охарактеризовать как парадокс «будь спонтанным»: когда кто-то из партнеров хочет, чтобы другой (в до казательство любви) изменился, то обычно ему хочется, чтобы это произошло спонтанно. Если это желание высказывается и затем происходит изменение, то оно оказывается обесценено и лишается своего значения в качестве доказательства любви, поскольку произо210
шло не спонтанно. Акцент на том, что изменение должно произойти только, когда произойдет внутренняя перемена, снова создает воз можность спонтанности. Х Е Л Ь М Ш Т И Р Л И Н : Ну, вот и все, что м ы имели вам сказать. М ы можем предложить вам следующую встречу: через пять недель.
* ** Третья сессия На следующую сессию родители п р и ш л и без детей. М о н и к а не за хотела пойти с н и м и , поскольку на следующий день ей надо было писать контрольную по французскому языку. Тогда Хайнц, кото р ы й вообще-то был очень позитивно настроен по о т н о ш е н и ю к сессии, заявил, что если М о н и к а пишет работу по французскому, то у него будет работа по английскому. Отец жалуется, что о т н о ш е н и я с дочерью стали «невыносимы ми». О н больше вообще не может с ней разговаривать, по любому пустяку возникают серьезные к о н ф л и к т ы . Между г-жой Герлах и М о н и к о й тоже ежедневно возникают ссоры, пусть и не столь агрессивные. В основном отец подумывает о том, чтобы поместить дочь в интернат. П о словам родителей, М о н и к а теперь очень ориентирована н а ружу, у нее много общих занятий с друзьями и подругами. С и м птоматика, которая привела их на терапию, полностью исчезла. Н а вопрос, что еще изменилось с прошлого раза, г-жа Герлах сообщает, что была очень тронута тем, что ее муж — ничего не сказав ей заранее — пришел на устроенный в союзе праздник. Она очень высоко это оценила. Он как бы между прочим упоминает, что жена села к нему за столик, а ее подруги по союзу смотрели на них с некоторым изумлением. Оба говорят о том, что в последнее время они хорошо ладят друг с другом. В заключительном комментарии терапевты снова интерпрети руют поведение М о н и к и в смысле динамики отделения. Наверняка она ведет себя с отцом так агрессивно, поскольку очень к нему при вязана. Не будь у нее такой тесной эмоциональной связи с родителя ми, не было бы и необходимости их обесценивать или демонстриро вать в их адрес столь негативные чувства. Родителям нужно просто это выдержать, все это нормально и по возрасту, позже это пройдет. От следующей встречи, через три месяца, родители отказа л и с ь , п р и с л а в письмо. О н и с о о б щ и л и , что за это время ситуация 14*
211
в значительной степени успокоилась. С и м п т о м ы М о н и к и б о л ь ше не играют н и к а к о й р о л и , к о н ф л и к т ы с ней заметно утратили остроту. О н и благодарят и просят р а з р е ш е н и я снова п р и й т и в институт, если в семье опять возникнут к а к и е - т о проблемы.
14. «Под конвоем заботы» (семья Лукас, часть 2) Иногда между родителями и детьми возникают трагические пере плетения. Благие намерения приводят к катастрофам, казалось бы логичные воспитательные меры дают парадоксальные результаты, а отчаянные попытки избежать возможной беды ведут п р я м и к о м в пропасть (или — по менее драматичной оценке — как м и н и м у м , в тупик). В течение своей истории семьи меняют правила своего взаи модействия и коммуникации. Со временем ответственность за по ступки и благополучие детей, в соответствии с м е н я ю щ и м и с я соци альными ролевыми ожиданиями, переходит от родителей к детям. Изменение идентичности подростка, когда потребность в заботе и несовершеннолетие сменяются ответственностью за себя и автоно мией, происходит не сразу и не вдруг (как это внушают законопо ложения или избирательное право). Семья с детьми-подростками практически неизбежно проходит затяжную фазу неясных пра вил игры. Дети требуют свобод и привилегий взрослых, встречая в ответ сопротивление своих родителей, поскольку те не уверены, можно ли уже сложить с себя ответственность за своих детей. Н о в большинстве случаев они — как хорошие родители, чьей целью воспитания является автономия детей, — не хотят лишать своих чад возможности приобретать собственный опыт. Таким образом, они постоянно разрываются между двумя этими полюсами. Одна ко дети тоже не избавлены от амбивалентности, так как, несмотря на все свое желание взрослости, о н и , как правило, наслаждаются заботой, которую получают в «гостинице» под названием «Мама». П р и «нормальном» развитии это приводит к череде годами для щихся к о н ф л и к т о в между родителями и ребенком. В них каждый раз заново определяются границы родительского вмешательства. П р и п о м о щ и тактики «салями» дети в конечном итоге «отвоевы вают» признание себя «взрослыми», в то же время родители «осво бождаются» от своих обязанностей по надзору и опеке. За такую смену статуса обеим сторонам приходится платить. Дети должны в значительной мере отказаться от связанного с детской ролью обеспечения и обслуживания и взять на себя ответственность за 212
собственную ж и з н ь (выживание); а родители должны отказаться от чувства, что они нужны и ж и з н е н н о необходимы детям, что без них дети пропадут. Поскольку в нашей западной культуре этот процесс растягива ется надолго, его участники имеют возможность приспособиться к м е н я ю щ е й с я констелляции отношений. Т а к детско-родительские о т н о ш е н и я постепенно превращаются из асимметричных о т н о ш е ний между взрослыми и детьми в симметричные о т н о ш е н и я меж ду взрослыми. В начале и в конце этого процесса взаимодействие и к о м м у н и к а ц и я определяются р а з н ы м и правилами игры. Д о тех пор пока этот переход не завершится окончательно, в отношениях обычно господствует неопределенность и неуверенность касатель но того, когда какие правила следует применять. Если в игру вступают психиатры и начинают ставить диагнозы, возникает опасность, что эта переходная фаза с ее всеобъемлющей ролевой неуверенностью может стать хронической. Если, как в семье Лукас (см. главу 6), 34-летний «ребенок», в свое время получивший я р л ы к «больного психозом», сталкива ется с требованиями, которые обычно бывают обращены ко взрос л ы м , то в качестве «больного члена семьи» он имеет возможность элегантно от них уклониться. Когда он сигнализирует о том, что он болен, не способен справляться с нагрузкой и подумывает о том, чтобы «броситься под поезд», родители и братья с сестрами очень быстро забывают все свои требования. Сейчас ему нужна их п о м о щ ь , и они в ней ему не отказывают. Если бы они отказались, их мучила бы совесть и чувство вины. «Хорошую» семью как раз и отличает то, что ее члены могут положиться друг на друга, а «боль ной» может претендовать на заботу. Так диагноз (подчеркиваем: не болезнь, а диагноз) способствует тому, чтобы о т н о ш е н и я между родителями, здоровыми братьями и сестрами и пациентом разви вались так, будто он — независимо от его биологического возрас та — находится в бесконечном переходном. В подростковом возрасте о т н о ш е н и я между родителями и деть ми отличаются от типичных детско-родительских о т н о ш е н и й тем, что детям, как правило, приходится платить за ту заботу, кото рую они получают, ограничением своей индивидуальной свобо ды. В большинстве случаев эта цена помогает им рано или поздно сделать выбор между двумя сторонами амбивалентности — дет ским желанием зависимости и взрослым желанием автономии — в пользу своей независимости. Совсем иначе дело обстоит для обладателя диагноза: ему не нужно выбирать, в его распоряжении находятся обе стороны, он может быть зависимым и автономным одновременно. Если 213
с н и м обращаются как с «нуждающимся в п о м о щ и ребенком», он может указать на свой возраст и предъявить права взрослого. Если к нему предъявляют требования как к «полноценному», «отвечаю щему за себя взрослому», он может сослаться на свой статус боль ного. Поскольку невозможно объективно определить, когда с н и м как «правильно» обращаться, свобода выбора остается за н и м . Д и агноз дает ему власть решать, какие правила игры должны п р и м е няться в семье. Тем самым он фактически получает такую власть над своими б л и з к и м и , которой у него, будь о н «здоров», не было бы никогда. Ц е н о й , которую платят за это он сам и его семья, ча сто становится х р о н и ф и к а ц и я подросткового возраста. Логическую ловушку, в которой практически неизбежно о к а зываются семьи, где есть диагноз «психоз», м о ж н о обрисовать следующим образом: родители ( и / и л и братья и сестры) настойчи во призывают пациента все-таки, пожалуйста, к а к м о ж н о скорее стать «самостоятельным» и «автономным». О н «исполняет» это указание и ведет себя «автономно», не делая того, что от него тре буют. То есть о н остается в роли зависимого и тем самым «доказы вает» свою независимость... Все это имеет форму странной петли, классического парадокса. Терапевтическая проблема заключается в том, чтобы найти р е ш е ние для этого парадокса, снова и снова приводящего к тому, что преследующие благие цели действия близких и терапевтов о к а з ы вают х р о н и ф и ц и р у ю щ е е воздействие. Прежде всего социально-психиатрически ориентированные терапевты с к л о н н ы «помогать» пациентам «освобождаться» от родителей и становиться самостоятельными (смотри, н а п р и м е р , интервью с г-ном Ф л о р и н о м , гл. 8). О н и призывают родителей «отпустить» детей и «дать им повзрослеть». Чтобы увеличить д и с т а н ц и ю между родителями и детьми, пациентов определяют в находящиеся под патронажем общежития, иногда контакт с р о дителями вообще оказывается под запретом. Родители и близкие пациентов тоже готовы многое сделать для их независимости. О н и тоже часто отождествляют пространственное разделение с психи ческой сепарацией. Поэтому для некоторых обеспеченных семей покупка для пациента о д н о к о м н а т н о й квартиры представляется подходящим терапевтическим средством. В итоге успех этих продиктованных «здравым смыслом» мер, скорее, скромен. Одна из причин, по-видимому, заключается в том, что обычно родители даже по прямому предписанию терапевта не могут отказаться от своей заботливой и ответственной роли. Если «ребенку» плохо, о н и просто не в состоянии держаться «в стороне». О н и позволяют снова взвалить на себя ответственность и проявля-
214
ют заботу. Да и кто мог бы от них потребовать, чтобы они позволили ребенку на их глазах стать несчастным или даже покончить с собой. Т а к все рычаги, чтобы управлять поведением родителей, в конеч ном счете снова оказываются в руках у пациента. Н а примере заключительного предписания семье Лукас (фраг менты интервью смотри в главе 6) здесь будет проиллюстрирован один из способов нарушить эту модель. Назовем его — эту мысль нам подсказало название одной из книг Генриха Бёлля (без ссыл ки на содержание) — «Под конвоем заботы». Его цель — открыть для семьи выход из парадокса, предоста вить возможность действовать без логических противоречий и тем самым продолжить «нормальное» развитие. Воспроизведенный здесь отрывок начинается непосредственно после перерыва. Семья п р и м е р н о на четверть часа выходила п о гулять. Н а п о м н и м : на сессии присутствуют мать и отец Лукас, три сына: Курт (36 лет), и д е н т и ф и ц и р о в а н н ы й пациент Ш т е ф а н (34 года) и Пауль (31 год), а также дочь Сильвия (27 лет). П о м и м о п р о чего, в интервью речь шла о том, должен ли, может ли и имеет л и право Ш т е ф а н , который вот уже десять лет является психиатриче с к и м пациентом и в настоящее время живет во временном о б щ е житии, снова вернуться д о м о й , то есть к родителям...
* ** Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы сейчас имели возможность глотнуть н е много свежего воздуха, а м ы воспользовались этим временем, что бы во всех подробностях обсудить, что тут можно сделать. Для начала я хочу вам сказать, что для нас было очень в о л н и тельно и трогательно видеть семью, в которой есть такая сплочен ность, где каждый готов пойти на большие жертвы; где все могут друг на друга положиться, где все заодно. П о н ы н е ш н и м временам это уже не настолько само собой разумеется. Если нужно сказать клиентам что-то позитивное и что-то не гативное, то начинать всегда лучше с позитивного. Просто у боль шинства людей пробуждается любопытство, когда им говорят чтото (может быть, даже неожиданно) приятное. Они становятся более открытыми и скорее готовы согласиться с высказываемым суждением, чем если сразу отпугнуть их какой-либо критикой. Если начать комментарий с негатива, есть риск, что уже через несколько секунд у слушателей «опустится заслонка». И если позже выразить им признание и уважение, то в большинстве случаев они уже просто не будут слушать. 215
Ф Р И Т Ц С И М О Н : В этом есть позитивные аспекты, очень п о зитивные аспекты. Н о иногда это влечет за собой и трудности, н а п р и м е р (обращаясь к Сильвии), как вы описали, когда вы ушли из дома. Вы задавали себе вопрос: «Насколько я вправе думать о себе? Насколько я вправе быть здоровой эгоисткой? Не п р и ч и н ю ли я этим какого-нибудь вреда другим?» Т о есть такая тесная связь еще и ввергает человека в к о н ф л и к т , и это нужно понимать. Такова цена. В семье, где н и к а к о й с п л о ченности нет, где всем на всех наплевать, стать самостоятельным просто. Т а м ты просто уходишь. В этом тоже есть свои плюсы. Т а к что нужно понимать, что у этой прекрасной вещи есть своя цена. Н о мне важно сказать вам, что нас это тронуло. Еще м ы обратили внимание на то, что вы обо всем говорили очень открыто, что у вас м о ж н о открыто дискутировать по очень с п о р н ы м моментам и открыто излагать свою п о з и ц и ю . Н а м кажет ся, что, возможно, так было не всегда, что это нечто такое, в чем вы (обращаясь к Штефану), может быть, даже помогли... тем, что предоставили себя в качестве поставщика к о н ф л и к т о в . Тогда п о является несколько больше возможностей высказывать свои п о зиции, в том числе и противоположные. П о моему опыту, в гар м о н и ч н о й семье это бывает непросто. Не знаю, как было у вас, но н а м кажется, что скорее это непросто. Если человек все время смотрит, а к а к там другой, он скорее что-то проглотит и отойдет в сторону. И тут вы (Штефану) наверняка помогли каждому... (Братья и сестра в знак отрицания качают головой.) Ф Р И Т Ц С И М О Н : ...Хорошо, тут н а ш и м н е н и я расходятся. Этот эпизод показывает, что ссылаться в заключительном комментарии на что-то, о чем не говорилось и что не обсуждалось на сессии, опасно и не слишком полезно. Основой для переинтерпре тации и переоценки здесь послужило предположение. Для братьев и сестры оно оказалось неприемлемым. Раз уж терапевт не может справиться с искушением поговорить о своих умозаключениях, а не о том, что описывала семья, то нужно быть готовым позволить в них усомниться. Но, в принципе, всегда полезнее для начала вообще не го ворить о том, о чем не было речи... Ф Р И Т Ц С И М О Н : В л ю б о м случае, у нас сложилось впечатле ние, что вы все считаете, что было б ы важно, чтобы вы (обращаясь к Штефану) смогли стать самостоятельным. (Обращаясь ко всем по очереди.) Т а к считаете вы... вы... вы... вы... вы... вы... Н о в том, что касается пути достижения этой цели, ваши м н е н и я расходятся.
216
То, что терапевт обращается к каждому в отдельности, долж но, вогпервых, подчеркнуть степень единодушия. Во-вторых, чтобы все были включены, каждый должен почувствовать свою причаст ность... Ф Р И Т Ц С И М О Н : О т н о ш е н и я м и м о ж н о наслаждаться тогда, когда чувствуешь, что можешь жить и один. Если чувствуешь: «Те перь я хочу... теперь я хочу быть с тобой», то о т н о ш е н и я м и м о ж н о наслаждаться гораздо сильнее, чем когда думаешь: «Я бы не смог без тебя жить» и чувствуешь свою зависимость. Теперь: есть разные пути, чтобы достичь независимости, взрос лости, самостоятельности. О д и н из них, это когда нет никого, кто бы о тебе позаботился. Тогда ты вынужден стать самостоятельным. Тогда ты прыгаешь в неизвестность, как в холодную воду, и п л ы вешь. Похоже, вы (обращаясь к Сильвии), п о ш л и и м е н н о этим пу тем, поскольку ваша мать была так занята заботой о Ш т е ф а н е . И вы с этим п р ы ж к о м справились. Если говорить совершенно нейтрально, не взирая на всю ту боль... то вам это помогло стать самостоятельной. Н о , как уже было сказано, это имело свою цену. Тема, на которую в этвм предписании — как и в большинстве других — терапевт постоянно обращает внимание, проще всего опи сать (теперь уже и в самом деле нереволюционной) формулой: «Все имеет свою цену!» Пусть ничего нельзя получить задаром, но можно выбирать между той или иной ценой, которую придется заплатить за достижение той или иной цели. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н о существует и другой путь, и это путь, к о торым может пойти семья, в которой есть большая э м о ц и о н а л ь н а я близость. Самостоятельность приходится завоевывать, н и к т о не получает ее в подарок. Если вспомнить страны восточного блока, то о н и добились своей самостоятельности. С Е П Г не сама по себе отказалась от власти. Если посмотреть на нормальное развитие подростков, то большинству приходится завоевывать себе само стоятельность. Это и понятно. Родители беспокоятся о детях и спрашивают себя: «Способен ли мой шестнадцатилетний ребенок позаботиться о себе, или приглядывать за ним — мой родительский долг? И вокруг отве та на этот вопрос возникают конфликты. Шестнадцатилетний под росток заявляет: «Я могу не приходить домой до двенадцати ночи». ' Социалистическая единая партия Германии
217
Родители говорят: «Ничего подобного, ты будешь дома в десять вечера!» В результате они сходятся на одиннадцати. Тогда роди тели видят: он может, и ничего страшного не происходит... и тог да они разрешают ему гулять до одиннадцати, а потом возникает следующий к о н ф л и к т . То есть самостоятельность приходится за воевывать. У нас есть два пути к самостоятельности. Первый — это бро сить Ш т е ф а н а в холодную воду. В пользу этого есть веские аргу менты. М о ж н о с полным основанием сказать: «Бросьте его в воду!» М ы считаем, что если будет нужно, он справится. О н сам сказал: «Когда родителей не станет, я смогу!» С другой стороны: обязательно л и , чтобы тебя бросали в хо лодную воду, если можно и по-другому? Бывают ситуации, когда выбора нет. Тогда нужно напрячь все свои силы, что, по опыту, и происходит. Н о если (обращаясь к Штефану) вариантов несколько, то заставить вас нельзя! Если бросить вас в холодную воду, то вы из нее выйдете и снова станете искать убежища в своем теплом доме. Т а к что я л и ч н о склоняюсь к «непрыжковой» стратегии. П о т о му что (обращаясь к матери), если вы бросите его в холодную воду и скажете: «Плыви сам!», вы не выдержите. Самое позднее, на тре тий раз, когда он скажет: «Я брошусь под поезд», — вы откроете ему дверь. Я абсолютно в этом уверен. Да от родителей и нельзя этого требовать. Должно быть, это одна из основных причин, почему большинство терапевтических мер, направленных на установление четкой грани цы между родителями и детьми, заканчиваются неудачей. От лю бящих родителей просто нельзя требовать, чтобы они вели себя со своими детьми так «отстранение». Поскольку базовый принцип си стемных интервенций заключается в том, чтобы добиваться мак симума, исходя из данных условий, возникает вопрос, как можно «парадоксальным» образом использовать эту тесную связь между ро дителями и детьми, чтобы сделать более вероятным выстраивание более четких границ внутри семьи. Ф Р И Т Ц С И М О Н : С другой стороны, я думаю, вы хотите быть хорошими родителями, вы хотите, чтобы он стал самостоятель н ы м . К а к вы можете это устроить? П о моему опыту, такой способ есть. Я вам о нем расскажу, но это не значит, что вы обязаны так поступить. Я расскажу вам о н е м просто, чтобы вы могли поду мать, насколько он для вас приемлем... Если вы вспомните о том, что самостоятельность никому не доста ется даром и что каждому приходится ее завоевывать, то вы все можете 218
помочь Штефану стать самостоятельным, если создадите для него та кие условия, когда ему придется бороться за свою самостоятельность. То есть не дарите ему самостоятельность! Не доверяйте ему! Не счи тайте, что он способен жить один. Заберите его домой и обращайтесь с ним как с мальчиком пятнадцати лет. Вот мой вам совет. В качестве пятнадцатилетнего он получит заботу, ему постира ют белье, вы даже можете купить ему тетрадки с М и к к и Маусом. Н о в то же время установите для него такие ограничения, какие устанавливают для детей. Если он считает, что он старше и может быть более ответственным, то он должен вам это доказать. Вот мой совет: обращайтесь с н и м как с тем, кто еще не созрел, чтобы жить одному — то ли потому, что в к а к о й - т о момент решил приостановить свое развитие, то ли потому, что заболел. Объясне ние значения не имеет. (Матери.) Опекайте его, пользуясь всеми преимуществами такого положения, н о и ограничивайте его! Все имеет свою цену — в том числе и несамостоятельность. Да? Благодаря этому предписанию вопрос: «болен или не болен?» дол жен потерять свое значение. Нет никакой разницы, «болен» Штефан или просто «несамостоятелен». И в том, и в другом случае близкие должны обращаться с ним одинаково. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Изначально я думал, что вам следует обра щаться с ним как с трехлетним. Будет видно, как долго это будет доставлять ему удовольствие. Я думаю, если он готов к самостоя тельности, он будет сопротивляться тому, что вы так его опекае те. Тогда начнутся к о н ф л и к т ы , то есть это будет не одна с п л о ш н а я гармония. Я говорю вам это, чтобы предупредить: будут к о н ф л и к ты, как это обычно бывает между подростками и их родителями. «Отпустить» детей родителям и близким обычно мешает страх, что они не исполнят свой долг в плане ответственности и заботы. Данная переинтерпретация — это попытка позитивно оценить ожидаемые конфликты и дать им новое определение в качестве при знака возрастающей самостоятельности, вместо того чтобы пони мать их как симптом. Ф Р И Т Ц С И М О Н : П р и з н а ю , что это звучит очень противоре чиво. Если вы хотите помочь ему стать самостоятельным, постоян но обращайтесь с н и м как с чуть менее самостоятельным, чем он сам про себя думает. Тогда ему придется бороться с вами за свою свободу, ему придется от вас отбиваться. О н должен вам доказать: «Я самостоятелен, я могу сам». 219
Таким образом, бремя доказывания перекладывается на пациен та. Родители, братья и сестра без конца сомневаются и постоянно испытывают угрызения совести, поскольку в некотором смысле все время делают все «неправильно». Штефан либо предъявляет им пре тензии, что они обращаются с ним не как со взрослым, либо упрекает их в том, что они недостаточно считаются с его болезнью (иногда так поступают и терапевты). Вместо этих двух взаимоисключаю щих правил игры устанавливается одно единственное, лишенное ло гических противоречий: со Штефаном все время следует обращать ся, как с ребенком, а если он этого не хочет, то он должен доказать, что родители все делают «правильно». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я бы не стал покупать или снимать ему соб ственное жилье. О б ы ч н о молодым л ю д я м приходится обеспечи вать его себе самим. Почему это нужно преподносить ему на блю дечке? Тут он как раз и должен доказать, что это он тоже может, он сам тоже должен что-то для этого сделать. Какой порог вы тут установите, это другой вопрос. Н о обращайтесь с ним как с менее самостоятельным, чем он кажется себе сам. Тогда он должен будет вам доказать, что о н уже не такой. Я думаю, для вас это возможность ответственно распорядиться вашей ролью родителей, братьев и сестры. Братьям и сестре, мне кажется, тут даже проще. Иначе, если вы просто его выставите, вы будете за него бояться. Вы перестанете спать и, если что-нибудь произойдет, потом всю ж и з н ь будете себя упрекать. Т а к что присматривайте за н и м , и тогда он должен будет вам доказать, что необходимости в этом нет. (Мать начинает беспокойно ерзать на стуле, показывая, что хо чет что-то сказать.) Вы хотите что-то спросить? М А Т Ь : То есть эта большая задача — в основном моя? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, я не говорю, что вы обязаны так посту пать. У меня есть положительный опыт использования этой стра тегии, но это не единственный путь. Я не Папа Р и м с к и й , чтобы говорить вам, что это единственный путь. (Курт показывает, что хочет что-то сказать.) Вы хотите что-то спросить? КУРТ: Один вопрос: если мама и мы сейчас попробуем это сде лать и Ш т е ф а н вернется домой... и я буду обращаться с н и м так... с ограничениями. А Ш т е ф а н мне ответит: «Да, но я же болен!..». Ф Р И Т Ц С И М О Н : А вы ему скажите: «Мне без р а з н и ц ы , тебе пятнадцать лет или ты болен, как раз тогда я и должен обращаться с тобой, как с маленьким». Н а уровне поведения это одно и то же. 220
Болезнь как могущественный член семьи уже не сможет исполь зоваться одной стороной как средство принуждения — по крайней мере, терапевт на это надеется. КУРТ: Должен честно сказать, раньше я не знал, что делать, когда он говорил мне: «Радуйся, что ты не болен». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Н у д а , это, конечно, тоже правильно. У все го есть свои плюсы и минусы. К У Р Т : В этих случаях я всегда... Я не знал, что... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Знаете, я — психиатр. И я на опыте убедился в том, что не важно, остановился человек в своем развитии или о н болен, на уровне поведения это имеет одинаковые последствия, и... что на это м о ж н о влиять. Когда человек сам добивается для себя свободы, он еще и н е много отвоевывает себе свободу от болезни. Болезнь тесно с этим связана. Она помогает оставаться зависимым и в к а к о й - т о степени не дает использовать все свои способности. Обращайтесь со Ш т е ф а н о м как с пятнадцатилетним! С боль н ы м это уместно. Б о л ь н ы м нельзя «зажигать»! Т а к вы сможете быть уверены, что не так уж много чего делаете неправильно. Я думаю, если вы найдете ему квартиру, то ничего не получит ся, — судя по тому, как-я вас наблюдаю. Вы о н е м беспокоитесь. На третий раз, когда он скажет: «Я болен, мне одиноко», — вы от этой квартиры откажетесь. С И Л Ь В И Я : А если он войдет в роль? Если он так и будет и з о бражать пятнадцатилетнего? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну и пусть изображает. П о к а его от этого не затошнит. Даже если это продлится десять лет. Как я предполагаю и как показывает мой опыт, это будет доставлять ему удовольствие пару недель. Ему тридцать четыре года. С И Л Ь В И Я : О н часто так и говорит: «Мне же тридцать четыре года!» Ф Р И Т Ц С И М О Н : А вы не верьте ему, что ему тридцать четыре года! Где-то в глубине души в каждом из нас продолжает ж и т ь ре бенок. В вашем распоряжении тоже еще есть трехлетняя девочка. Если хотите, вы тоже можете вести себя как трехлетний ребенок. И я могу. И вы можете. Н о вам еще и двадцать шесть. Это вы тоже можете. Это значит, что всегда есть несколько вариантов, смотря в к а к о м возрасте вы в д а н н ы й момент испытываете потребность. И у него — это одна его половина — есть потребность побыть пока пятнадцатилетним. Н о у него есть и другие... С И Л Ь В И Я : Тогда мы практически поддаемся... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы д о л ж н ы с н и м бороться. 221
С И Л Ь В И Я : М н е кажется, мы сейчас поддаемся. Он хочет д о мой, и м ы говорим: «Ладно, так и быть». Боязнь поддаться можно истолковать как указание на то, что родные воспринимают повседневные конфликты со Штефаном как борьбу за власть. Поэтому стоит учесть их беспокойство о «равен стве средств борьбы» и страх «проиграть». КУРТ: Наверное, м ы поставили перед собой н е в ы п о л н и м у ю задачу. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, я вижу этот аспект. Н о вам ведь не о б я зательно решать что-то п р я м о сейчас. Я не имею в виду, что вы д о л ж н ы поддаться: он вернется д о м о й , и все будет так, как было раньше. Я имею в виду, что дома м о ж н о пойти по третьему пути. О н вернется д о м о й , а дома все будет по-другому. Д о м а с н и м будут последовательно обращаться как с маленьким мальчиком. (Обращаясь к Штефану.) Глядя на вас, у меня создается впечат ление, что вы н и к а к не можете решить: «Хочу я быть взрослым или не хочу? Хочу я быть самостоятельным или не хочу?» Когда все го ворят: «Будь взрослым!», — вы пугаетесь и говорите: «А как же мои детские желания?» Когда все говорят: «Будь ребенком!», — вы н е сколько больше воспринимаете другую сторону, где вы не хотите быть ребенком, и тогда вам приходится конфликтовать с другими. «Сегодня я хочу пойти в к и н о , вечером, один, и вы не можете мне это запретить!». Тогда происходит стычка, тогда между вами воз никают к о н ф л и к т ы и вы л и б о идете, л и б о — нет, по ситуации, и тогда вы можете заново проверить: «Хочу я стать взрослым или нет?» Вам надо будет убедить всех остальных, что вы действитель но к этому готовы. М А Т Ь : М о ж н о мне спросить одну вещь? Если с н и м теперь надо обращаться как с ребенком, а он куда-нибудь пойдет и п р о пустит стаканчик... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы бы позволили это пятнадцатилетнему? М А Т Ь : Я бы сказала: «Нет, ребенку этого делать нельзя!» Тогда я должна буду его наказать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : И что вы тогда сделаете? Не купите ему к о н фет?.. Тогда вам надо будет подумать, как с этим быть. Это будет непросто... Это непростой путь, могу вам сказать, непростой... Вы не первая семья, которой я это советую. (Обращаясь к Штефану.) Просто я вижу, что вас нельзя заста вить что-то делать. Вам м о ж н о помешать что-то делать. Н о вас нельзя заставить стать самостоятельным. Я не вижу тут ни единого шанса. 222
(Обращаясь к родителям.) Поэтому я считаю, что у вас есть о б щ а я цель. Мешайте ему... мешайте ему становиться взрослым. Тогда в конце, когда он с этим справится, он будет уверен, что о н этого хотел. С И Л Ь В И Я : Теперь я н а ч и н а ю понимать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Есть люди, которые уезжают жить в Австра л и ю , говоря: «Так моя мать далеко, теперь я чувствую себя само стоятельным». Н о о н и , к о н е ч н о , несамостоятельны. Стоит матери позвонить, как о н и садятся в самолет и летят назад. Мать в этом не упрекнешь, ведь это он сам уклонился от конфликта. Вы будете ссориться. Я думаю, вы это решите. Тогда в доме бу дут к о н ф л и к т ы , но это и хорошо. С И Л Ь В И Я : А если мы скажем: «Нет, тебе нельзя водить м а ш и ну, ты болен и п р и н и м а е ш ь лекарства». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда он как раз и должен вам доказать, что он действительно может водить машину. С И Л Ь В И Я : И м ы тоже можем использовать болезнь? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Вы можете использовать болезнь точно так же, как он. Раз он ее использует, то вы тоже можете ее использовать. Главное, чтобы ему приходилось бороться за свою самостоятель ность. А наградой за это будет то, что он будет окружен заботой. М А Т Ь (взволнованно)'Ла, да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Балуйте его, обхаживайте его, как только м о ж н о , пока у него из ушей не полезет. М А Т Ь (радостно): Д а , да. Ф Р И Т Ц С И М О Н (братьям и сестре): Вам, конечно, может стать завидно. Зато у вас есть ваша самостоятельность. Вам ведь тоже п р и ш л о с ь ее завоевывать. К У Р Т : Есть еще одна проблема. Пятнадцатилетний тоже может работать. К а к нам быть с этим? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда сделаем его еще младше. Пусть ему будет двенадцать. Тогда вопрос работы еще не так актуален. Не от правляйте его на работу. Если он захочет, посмотрите, как в этом случае поступают с двенадцатилетними: «Посмотрим, м о ж е ш ь ли ты уже работать». То есть двенадцатилетнего еще чуть больше опекают и еще больше ограничивают. Если он захочет работать, он должен будет вам доказать, что он это может. О н должен вам это доказать. Сделать его еще младше нужно для того, чтобы предотвратить появление второго конфликтного поля: «работа». С системной точки зрения, в подобных конфликтах всегда побеждает тот, у кого боль ше власти. А (относительной) властью всегда обладает тот, кто
223
меньше хочет от другого. Если родственники попытаются каким-то образом заставить Штефана пойти работать, это даст ему в руки орудие власти, поскольку «добропорядочные» родственники, предпо ложительно, будут чувствовать большую ответственность перед потенциальным работодателем, чем Штефан... М А Т Ь : Я полностью согласна. И заранее рада. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Какое-то время вам будет очень хорошо. У вас дома снова появится маленький ребенок. М А Т Ь : Да, я заранее рада. С И Л Ь В И Я : Тогда такса будет тебе не нужна. Ф Р И Т Ц С И М О Н (матери): Такса вам будет не нужна... М А Т Ь : Тогда у меня снова будет такса. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда он будет у вас в качестве таксы. Во прос в том, захочет ли он навсегда остаться таксой... М А Т Ь (хлопает Штефана по плечу): М о я такса (смеется), в пят надцать лет слушаются мамочку. Ш Т Е Ф А Н (качает головой, выглядит сбитым с толку, испуган ным, он явно не понимает, что сейчас происходит). М А Т Ь (поворачивается к Штефану, пытается ему объяснить): Слушай! Теперь мы будем обращаться с тобой как с пятнадцати летним мальчиком. Ш Т Е Ф А Н : Почему? М А Т Ь : Ну вот. Т ы не слушал. Т ы вернешься домой, и я буду обращаться с тобой как с мальчиком от двенадцати до пятнадцати лет. Т ы должен будешь во всем меня слушаться, пока тебе само му не станет т о ш н о . Метод м ы сейчас обсуждаем. М ы тебе еще все объясним. М ы будем делать так до тех п о р , пока тебе не станет с о всем т о ш н о . Чтобы ты стал самостоятельным, чтобы ты н а м дока зал, что тебе не пятнадцать, а тридцать четыре. Ф Р И Т Ц С И М О Н (Штефану): Вы поняли? Для вас это немного утомительно? Ш Т Е Ф А Н : Это тоже связано с болезнью. Когда я буду здоров, я тоже смогу работать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Обдумайте это предложение, обсудите его еще раз. В нем есть и п л ю с ы , и минусы. Существует не один путь, в Рим ведет много дорог. Этот путь не единственный, это я тоже хочу вам сказать. Сказать вам, что этот путь не единственный, вхо дит в мой и н ф о р м а ц и о н н ы й долг. Н о это тот... М А Т Ь : Это тот. Большое вам спасибо. Это было замечательно, весь этот час, очень, очень хорошо. М ы наверняка воспользуемся этим советом.
224
Если после такого неожиданного предложения клиенты задают вопросы, терапевт должен подробно на них ответить. Это дает возможность повторить и пояснить самые важные моменты. Кроме того, становится видно, как члены семьи поняли задание. Терапевт принимает возражения и использует их для подтверждения изло женных аргументов. Последний фрагмент показывает, что эта игра в вопросы и ответы (например, в случае Сильвии) помогает принять задание, которое поначалу кажется очень странным.
*** Даже если эта интервенция встретила полное согласие со сторо н ы матери, только на следующей сессии м о ж н о будет судить, п о действовала л и она как «нарушение», как «инициирование» или не подействовала вовсе. Н а следующей встрече мать вошла в кабинет со словами: «Про изошло чудо!» Разумеется, эта фраза не является доказательством э ф ф е к т и в н о с т и представленного здесь интервью или предписа н и я , она л и ш ь указывает на то, какие скромные притязания у ма тери к чуду. П р о и з о ш л о следующее: после сессии семья решила взяться за проект «Под конвоем заботы». Мать горела энтузиазмом и торопила Ш т е ф а н а договориться о дате выписки из общежития. Чем больше родители, главным образом, мать на него нажимали, тем более противоречиво он себя вел. Когда он бывал вместе с родителями или братьями и сестрой, он впервые за десять лет казался всем «здоровым» (это и было то, что мать назвала «чудом»). О н не демонстрировал н и одного из и з вестных симптомов, не грозил покончить с собой, разговаривал с другими на деловые, несемейные темы и не ссылался на свой ста тус «больного», чтобы предъявить или отклонить к а к и е - л и б о тре бования. Когда он находился с братьями и сестрой, он вел себя как равный среди равных. После такой перемены в поведении никого уже не удивило, что Ш т е ф а н отказался переехать домой, чтобы его там баловали (и ограничивали). Вместо этого о н сдружился с одной пациенткой и решил поселиться с ней в одной квартире. Даже если эту непосредственную р е а к ц и ю на сессию м о ж н о рассматривать как «успех» в о т н о ш е н и и желаемой цели, нужно четко сказать, что одна такая сессия — это еще не успешная тера пия в целом. Даже с системной точки зрения терапевтические чудеса случа ются редко (если случаются вообще). Хотя, по опыту, такие ради кальные изменения, как были описаны здесь, вполне могут быть 15- 1757
225
вызваны одной сессией. Н о , чтобы закрепить их надолго, семье требуется длительное (по опыту, в течение полутора-двух лет) те рапевтическое сопровождение; прежде всего, потому что без под держки извне старые, годами практиковавшиеся правила взаимо действия и коммуникации берут верх. Семья «забывает», что стала свидетелем подобных «чудес», и снова подчиняется т р а д и ц и о н н о му представлению о болезни. В качестве сопровождающего ей ну жен п р и з н а н н ы й обществом эксперт, который — некоторым обра зом в качестве внешней реперной точки — придаст ей уверенности, чтобы семья могла сохранить альтернативные взгляды и подходы. Тогда сессии могут проходить с большими интервалами (от трех до шести месяцев). Главное, чтобы терапевт, как представитель упор ной надежды на изменение, (хотя бы виртуально) оставался в их распоряжении. Лучше всего на эту роль, наверное, подходят «на стоящие» психиатры, которые имеют достаточный опыт работы с «сумасшедшими» и которые не позволят коллегам-врачам и м н и м ы м истинам биологической психиатрии заморочить себе голову.
15. Ритуал (семья Бастиан, часть 3) Речь — не единственное средство межличностной коммуникации и, возможно, даже не самое главное. Огромное значение в ф о р мировании н а ш и х индивидуальных и коллективных конструк ц и й действительности имеют ритуалы. При этом речь идет о сте реотипной последовательности действий, которая повторяется в определенное время или в определенных случаях и значение к о торой выходит за рамки смысла отдельных действий, указывая на другой, более глубокий (какой бы то ни было) смысл. Ритуалы играют важную роль в соединении конструкции д е й ствительности отдельного индивида с конструкциями действи тельности его социального окружения. Весь культурный круг в одно и то же время празднует Пасху и Рождество, страны отмеча ют свои национальные праздники. Т а к и м образом ритуалы струк турируют год. Вступая в брак, мы произносим ритуальное «да» и тем самым осуществляем переход не только от роли свободного, холостого человека к роли женатого, связанного обязательствами супруга, но и из одного класса налогообложения в другой. Я с н о , что ритуалы имеют далеко идущие социальные последствия. Как правило, в них вовлечены несколько человек, действия и к о н струкции действительности которых координируются определен н ы м , и с п о л н е н н ы м смысла образом.
226
Планируемое соединение поведения и конструкта значения в форме ритуала делает его назначение особенно привлекательным средством системной интервенции. В качестве примера здесь служит домашнее задание, которое в к о н ц е первичного интервью было дано семье Бастиан или, вернее сказать, идентифицированному пациенту Эрнсту (см. главы 3 и 4). Н а п о м н и м : Эрнста привела на терапию его обеспокоенная старшая сестра, поскольку несмотря на перенесенную операцию по пересадке печени он выпивает, чем ставит под угрозу свою жизнь. Во время беседы выясняется, что важную роль в его п ь я н стве могут играть распавшиеся о т н о ш е н и я с бывшей подругой.
* ** К о м м е н т а р и й после перерыва начинается с п р и з н а н и я открыто сти и включенности семьи, где каждый я в н о готов очень много сделать для другого и во многом взять на себя ответственность за него. Также стало я с н о , какое колоссальное давление оказывает на семью перенесенная Эрнстом трансплантация. П о сути, семья заслуживает одних комплиментов за то, как она до сих пор со всем этим справлялась. В ней очень сильна способность к э м о ц и о н а л ь ной привязанности. С этого места начинается запись.
*** •
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Об этом во многом говорит и история с подругой или бывшей ж е н о й . В вашей семье существует модель: если человек связан с кем-то о т н о ш е н и я м и , то он готов отдать все, вплоть до последней рубашки! Все или ничего. Это, конечно, осложняет ж и з н ь , ведь альтернатива — ничего. Вы очень, очень много отдаете. Вы все готовы очень много да вать. П о м и м о того, у вас, похоже, есть правило: если что, то своих чувств лучше не показывать. Прежде всего, если вам кажется, что этим м о ж н о обременить других. То есть я не знаю, как было у вас дома, когда вы были детьми, но мне кажется, что вам не удалось научиться быть агрессивными. Э Р Н С Т : М ы никогда не были агрессивными! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А, так и есть! То есть, если что, то вы скорее испытываете агрессию по отношению к самим себе, чем к другим. Раз уж я испытываю агрессивные чувства, то в этой семье я лучше направлю их против себя самого, чем против кого-то другого. Тогда никто не сможет меня упрекнуть или, чего доброго, сказать потом, 15*
227
что я сделал что-то плохое. Мне кажется, это немного объясняет, почему вы... Почему он ни разу не прошел мимо дома своей подру ги? Это была бы «нормальная» — в кавычках — реакция. Я знаю, я сам пережил несколько разрывов, это травматично, меня бросали, я хронический б р о ш е н н ы й . И, конечно, это л и ш а л о меня покоя. Я постоянно туда ходил, и больше всего мне хотелось перебить там стекла. Т а к далеко я , конечно, заходил не всегда, но... Я думаю, человеку просто полезно немного дать волю своей ярости. То есть мне это было полезно. Не хочу обобщать, но мне кажется, что п о казать это — обычная, нормальная реакция. Вот некоторые аспекты, которые объясняют, из-за чего вам было труднее справиться с ситуацией разрыва. Если бы вы учились быть агрессивным, то, может быть, у вас и получилось бы. Тогда потом вам было бы легче. Н о нельзя же упрекать человека в том, что он не упражнялся в агрессии. Просто отчасти не повезло. Что меня больше всего волнует, так это вопрос, как может п о лучиться так, что отношения, отношения с вашей подругой, ста новятся настолько важны? Настолько, что человек готов поставить на карту собственную жизнь? Пока, после этой беседы, я до конца этого так и не понимаю. Что больше всего занимало меня во вре мя перерыва, так это, собственно, последний круг, то, что касается прогноза. Вы (обращаясь к сыну) высказались весьма оптимистично. У вас (обращаясь к матери) была, скорее, надежда, чем прогноз, п р и нятие желаемого за действительное. Вы (обращаясь к сестре) были настроены скорее скептично. Вы не хотите обманывать себя в этом отношении, вы хотите сохранить ясность взгляда. Так ли он ясен, это другой вопрос, но вы были, скорее, скептичны, при том, что вы наверняка хотите чего-то другого. Тут во мне происходит некоторый раскол. Одна часть меня, меньшая, настроена, скорее, скептично. Скепсис означает пятьдесят на пятьдесят. А большая часть говорит: тут, в этой семье, так много сил. В этой семье учатся справляться даже с крайне тяжелыми ситуациями, пусть это и затягивается на долго. Иногда на это нужно много времени. Но что касается следую щих пяти лет, то я вижу тут хороший прогноз. И должен сказать, что я настроен скорее оптимистично. Судя по тому, как я вас наблюдал, мне думается, что если вы сами для себя решили справиться, то вы справитесь. Н о это будет не просто, это вы тоже должны понимать. Э Р Н С Т : Я это знаю. Разделение терапевта или команды терапевтов на две части («сплиттинг») дает возможность тематизировать обе стороны ам бивалентности, не дисквалифицируя ни одну из них. Терапевт, как адвокат амбивалентности, не уходит ни в какие модели отрица228
ния, он сохраняет ясность взгляда, но, тем не менее, скорее вселяет оптимизм. Поэтому он озвучивает свои опасения, но все же выража ет надежду, что если... Правда, его уверенность связана с выполне нием определенных условий, с изменениями со стороны клиента или клиентов. Такое формальное обращение с амбивалентностями мо жет использоваться и командами терапевтов. В этом случае коман да должна показать, что она разделилась, причем большая фракция настроена оптимистично, а меньшая — скептично, более опытные коллеги преисполнены уверенности, у менее опытных есть оговорки... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я даже думаю, что п о м о щ ь вам на самом деле не нужна. Если вы считаете, что я могу быть вам полезен, то я с радостью готов с ббльшими интервалами с вами встречаться и смотреть: что было полезно, что бесполезно, что вам лучше п р о должить делать, а от чего лучше отказаться. К а к на ваш взгляд, это разумная модель? Я бы предложил п р о водить беседы раз в два-три месяца. И не больше десяти встреч. Это н а ш и обычные рамки. Мы предлагаем от одной до десяти встреч и точно договариваемся только о каждой следующей встре че. Т а к мы имеем возможность каждый раз смотреть: имеет смысл продолжать дальше или нет? Но больше десяти бесед, как п р а в и ло, и не бывает. Разумеется, в течение длительного времени, раз интервалы составляют два-три месяца. М А Т Ь : Решать ему (указывает на сына). Э Р Н С Т : Я говорю «да». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Хорошо. Тогда мы можем на этом остано виться?.. Как показывает практика, закончить сессию с семьей, между членами которой существует сильная эмоциональная связь, трудно. Они не могут или не хотят просто взять и расстаться, в том числе и с терапевтом. Члены семьи направляют на терапевта достаточ но большие ожидания в плане исцеления, они ждут от него какойнибудь спасительной идеи, которая даст им надежду. Если они ее не получают или если были обнаружены, но не устранены какие-то кон фликты, то все остаются сидеть, смотрят на терапевта и дают понять: «Это ведь не может быть все!» Так происходит и в данном случае. По всей видимости, заключительный комментарий оказался не таким, чтобы семья могла с чувством удовлетворения поехать до мой, уверенная в том, что все изменится к лучшему... Ф Р И Т Ц С И М О Н (сестре): Вы смотрите на меня б о л ь ш и м и , п о л н ы м и ожидания глазами? 229
С Е С Т Р А (смущенно смеется): Нет, я тут просто дала этому на себя подействовать... (Вздыхает.) Ну, меня так смутило то, что я была скептична. Это был скепсис при условии, что что-то не п р и дет в движение. В этом был мой скепсис, и мне было в а ж н о в ы разить эти страхи. Только чтобы не «накаркать», а то я сразу н а чинаю бояться. Правила семейной коммуникации («психосоматическая модель») предлагают такое индивидуальное и коллективное разрешение кон фликтов, при котором переживается, воспринимается и озвучи вается только одна сторона амбивалентности. Демонстрируется сильная привязанность друг к другу, а агрессивные и разделяющие им пульсы отрицаются и табуируются. Демонстрируется оптимизм, а пессимизм предпочитают оставлять при себе. Возможно, за этим стоит опасение «накликать» пугающий конец истории (расстава ние, смерть) и тем самым оказаться виноватым, если так и случит ся. Поэтому они по возможности избегают говорить о другой сторо не конфликта (где они думают не «позитивно»). Здесь у терапевта всегда есть выбор между двумя не слишком по лезными вариантами: он может разделить эту радужную модель, тогда он подтвердит позицию семьи и ее модель коммуникации. Если это — каким бы то ни было образом — причастно к возникновению или сохранению проблематики или симптоматики, то он будет спо собствовать ее хронификации. Если же он займет позицию с другой, исключенной стороны конфликта, например, попытавшись подвести членов семьи к тому, чтобы они «выражали свою агрессивность», то он настолько погрешит против глубоко укоренившихся семейных ценностей, что семья прекратит с ним контакт. Остается третий путь: терапевт может признать ценности семьи, но в то же время указать на то, какую цену им приходится за это платить. Он берет на себя роль адвоката амбивалентности, за нимая позицию «да, но». Ф Р И Т Ц С И М О Н : Да, у меня такое впечатление, что в вашей семье не только нельзя говорить ничего агрессивного, но даже нельзя выражать пессимизм или скепсис! Я считаю, что будет очень разумно посмотреть, в чем заключаются риски. Вы (обраща ясь к Эрнсту) и сами это знаете! Вы делаете опасные вещи. А раз вы их делаете, то определенный скепсис абсолютно уместен! С к е п сис... Н о это ведь не значит, что в н е м есть что-то роковое, что н е п р е м е н н о так и будет. Я думаю, это две разные вещи. И я считаю важным внимательно посмотреть, как м о ж н о сделать более веро я т н ы м одно и как — другое.
230
С Е С Т Р А : Нет, я бы хотела от этого избавиться, потому что это начало работать. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Только не становитесь теперь все о п т и м и стами, а то я , чего доброго, стану скептиком. М А Т Ь (смеется). Ф Р И Т Ц С И М О Н (Эрнсту): Да, тогда еще кое-что последнее. Н о я совсем не уверен, стоит ли вам это говорить. На самом деле я хотел бы дать вам домашнее задание. Вообще-то давать домашнее задание после первой сессии слишком рано. Обычно терапевтические отношения еще недостаточно крепки для того, чтобы клиент ради вас уже на уровне действий осуществлял какие-то изменения. На самом деле это относится и к данному случаю, просто терапевту выдали большой кредит доверия. Кроме того, после предыдущего предписания семья ничем не показала, что считает сессию законченной. Так что ввиду больших ожиданий семьи, возможно, уже в этой точке можно предложить интервенцию, которая, однако, может быть воспринята как нечто вопиющее и поэтому на самом деле предпо лагает наличие прочных отношений между терапевтом и пациентом. Э Р Н С Т : Давайте! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ну, с д о м а ш н и м и заданиями проблема та кая: иногда я даю несколько странные задания; и в п р и н ц и п е я решаюсь на это только, когда у меня есть о щ у щ е н и е , что я могу себе это позволить. А с вами я не уверен, что могу себе позволить дать вам такое задание... Я расскажу вам, какая идея п р и ш л а мне... Я бы хотел... (Медлит, явно колеблется.) Ну, я не знаю... может быть, мне все же не стоит... потому что этим я , чего доброго, не п о щажу... Ведь у наших о т н о ш е н и й пока довольно короткая история, и я, чего доброго, подвергну их чрезмерному и с п ы т а н и ю , и вы п о том скажете: «Сволочь!» или что-нибудь в этом духе и... э-э... Э Р Н С Т : Не надо ходить вокруг да около, говорите! Такое «туда-сюда» действует как проверка отношений. Паци ент настаивает на домашнем задании и таким образом берет на себя часть ответственности за то, что оно будет дано. М А Т Ь (смеется). Ф Р И Т Ц С И М О Н : Только не предъявляйте мне потом претен зий! Нет, вы предъявите мне их по-любому... Итак, сейчас скажу: я бы хотел... я бы хотел, чтобы вы раз в неделю... нет, чтобы вы сей час, когда придете домой, выбрали из какого-нибудь альбома ф о тографию вашей подруги, если они у вас есть. Я уверен, что есть.
231
Э Р Н С Т : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Сжечь их было бы агрессивно. Одна ф о т о графия у вас есть наверняка... Я бы хотел, чтобы вы выбрали, п о ш л и в комнату с вашей обшей мебелью, да? Э Р Н С Т . Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я не знаю, есть ли у вас съемные р а м к и или что-то в этом духе. Если нет, сходите, купите рамку для этой ф о т о графии. Вставьте ее в рамку! Э Р Н С Т : А потом? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Потом сделайте следующее: возьмите стол или что-то подобное в этой комнате, если там что-то такое есть, да? Э Р Н С Т : Да, есть. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Поставьте на него эту фотографию. Это п е р вый шаг. А потом я бы хотел, чтобы вы раз в неделю, в к а к о й - т о определенный день... Какой день подошел бы лучше всего? Когда у вас есть время на что-то, что нужно делать регулярно? Э Р Н С Т : Четверг. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Четверг. Какое время было бы лучше всего? Э Р Н С Т : Семь часов. МАТЬ: Девятнадцать часов, п о вечерам. Э Р Н С Т : Да, по вечерам. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Семь часов вечера. Тогда я бы хотел, чтобы вы каждый четверг вечером в семь часов заходили в эту комнату. Там стоит стереоустановка? Э Р Н С Т : Точно! Ф Р И Т Ц С И М О Н : У вас есть какая-нибудь пластинка, которая настраивает вас на меланхолический лад? Э Р Н С Т : Нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : А какая-нибудь, которая кажется вам более грустной, чем остальные? Э Р Н С Т : Я всегда покупаю только веселую музыку. Ну, не Musikantenstadl*, конечно... Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда я , тем не менее, хочу, чтобы вы купи ли себе пластинку с грустной музыкой, да? И поставили ее. Э Р Н С Т : Н о , так пластинок больше нет! Ф Р И Т Ц С И М О Н : Компакт-диски! У вас там нет проигрывате ля компакт-дисков? Э Р Н С Т (ухмыляется): Есть, есть! Небольшая перепалка: Эрнст показывает, на шутливый уровень.
что готов
Немецкое ТВ-шоу, посвященное народной музыке.
232
согласиться
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Есть такие музыкальные произведения, ну, не знаю, веши, которые играют на похоронах. Что-то в этом роде. Поставьте такую музыку, а справа и слева от фотографии зажгите по свече, да? Э Р Н С Т : Да, да, п о н и м а ю . Ф Р И Т Ц С И М О Н : Зажгите свечи, заприте комнату, чтобы вам никто не мешал. И лучше всего опустите жалюзи, чтобы было тем но. Иначе свечи будут н и к чему. Потом сядьте на десять минут перед этой фотографией и говорите: «Ради о т н о ш е н и й с тобой я готов рисковать жизнью!» В течение десяти минут! Вам не нужно повторять эти слова постоянно. Н о за эти десять минут вы д о л ж н ы сказать их м и н и м у м три раза, и все эти десять минут вы должны оставаться перед этим д о м а ш н и м алтарем. Затем можете потушить свечи и включить свет. П о т о м неделя перерыва, а потом вы проде лываете все это снова! Вот д о м а ш н е е задание, которое я хотел вам дать. Теперь я вам его рассказал, и теперь о н о в силе! М А Т Ь : Я правильно поняла? «Ради этой любви я рискнул бы жизнью»? Я предполагала, вы придете к тому, что теперь о н готов, так сказать, похоронить эту любовь. Здесь проявляется мышление матери, которое явно следует пра вилам «здравого смысла»; раз у Эрнста нет сил, чтобы расстаться со старой любовью и забыть ее, то она должна ему помочь и направить собственные силы на расставание и забвение. Мать явно в ужасе от домашнего задания, поскольку оно идет вразрез с ее идеями по поводу решения. Ей кажется, что подходящим средством будет замалчива ние, а терапевт предлагает вспоминать. Однако с системной точки зрения полезнее сознательно, в ритуализированной форме вызывать в памяти привязанность к старой подруге, чтобы сделать возможным расставание с ней. Это не только вспоминание отрицаемой подруги, здесь вводится и в форме ритуала фиксируется новая интерпрета ция: пьянство связано с незаконченными отношениями с подругой, это выражение верности, отношений, которые важнее, чем жизнь... А ради чего, если не ради любви, стоит ставить на карту жизнь ? Ф Р И Т Ц С И М О Н : Ради этих о т н о ш е н и й он рискует ж и з н ь ю , это очевидно. Для меня это я с н о . И мне кажется, речь о том, чтобы еще раз по настоящему об этом сказать! Он говорит это не ей л и ч но, но так он все-таки может сказать ей это символически. (Обра щаясь к сыну.) Вы будете это делать? Э Р Н С Т : Да. М А Т Ь : Разве он не может с тем же успехом сказать: «Ради тебя я не буду рисковать своей жизнью!»? 233
Ф Р И Т Ц С И М О Н : Я совершенно не хочу вам предписывать... Вы можете придумать и другие похожие действия, в качестве п р о тивоядия, так сказать, да? М н е это кажется самым разумным. Это же не исключает, что он будет делать и что-то другое, да? Э Р Н С Т : Да. Ф Р И Т Ц С И М О Н : Тогда давайте договоримся о новой встрече, да? Э Р Н С Т : Да! •
*** В течение следующих семи месяцев состоялось еще две встречи. Уже ко второй встрече физическое состояние Эрнста, похоже, улучшилось. Если во время первой встречи белки его глаз имели заметный желтый оттенок, то теперь о н и были белые. За семь ме сяцев, прошедших после первой беседы, он больше не пил. Но в его ж и з н и произошли и другие перемены: он сдал свой экзамен и возобновил о т н о ш е н и я со старыми друзьями. О н больше не сидит все время дома, стал предприимчив. В семье даже есть фантазии, что у него могла появиться подруга, по крайней мере, он тоже д о пускает мысль о том, чтобы снова рискнуть влюбиться. Ритуал Эрнст, как и обещал, выполнил — правда, только один раз.
16. «Мой йогурт, твой йогурт» (г-н и г-жа Шёнберг, часть 2) Г-н Шёнберг, который тратит на игровые автоматы 30 ООО марок в год, и г-жа Шёнберг, э к о н о м н а я бухгалтер, выработали такое рас пределение ролей, при котором он следит за тем, чтобы в о т н о ш е ниях присутствовали риск и непредсказуемость, в то время как она борется за предсказуемость и надежность. Если посмотреть со сто роны, то они нашли такую форму «разделения труда», при которой они вместе удерживают в равновесии противоречащие друг другу индивидуальные желания надежности и н а п р я ж е н и я , с одной сто роны, и страх возникновения скуки и опасность, с другой. Когда они познакомились, возможность такой кооперации сде лала партнеров привлекательными друг для друга, теперь это гро зит их развести. Чтобы подчеркнуть это еще раз, повторим: то, что приводит партнеров друг к другу, очень часто потом их разводит. Объясняется это довольно просто: каждый партнер — сознатель но или бессознательно — усиливает те модели поведения, которые
234
были привлекательны для другого. Когда это делают оба, возника ет эскалация, каждый «культивирует» свои достоинства, добиваясь тем самым парадоксального результата. С изменением количества меняется качество поведения, то, что когда-то было привлекатель н ы м , теперь становится н е в ы н о с и м ы м . Так, в нашем примере несколько хаотичный, играючи и бес печно ж и в у щ и й жених превратился в «игрока», а аккуратная, от ветственно планирующая будущее невеста — в «контролера». И это только потому, что оба вели себя, вроде бы, логично. Если придерживаться этой гипотезы, то отсюда вытекает н а правление для интервенции. В идеальном случае она д о л ж н а п р и вести к тому, что оба смогут освободиться от своей к о м п л е м е н тарной ролевой атрибуции. Если г-жа Шёнберг будет вести себя несколько более непредсказуемо — такова идея — то ее муж, если он хочет сохранить равновесие между обеими сторонами к о н фликта, будет вынужден двигаться в сторону предсказуемости.
*** На основании этих соображений в конце первой беседы супругам было сделано такое предложение: до следующей встречи, которая должна была состояться.через четыре недели, г-же Шёнберг нуж но м и н и м у м раз в неделю делать что-то такое, чего муж от нее н и как не ожидает. А г-н Шёнберг должен внимательно наблюдать за ж е н о й , чтобы увидеть, когда она в самом деле сделает что-то н е о жиданное. Несмотря на то, что задание сопровождалось более или менее п о н я т н ы м обоснованием, четыре недели спустя супруги явились на следующую встречу, так его и не выполнив. П о их словам, за дание сорвалось потому, что г-же Шёнберг просто не п р и ш л о в голову ничего неожиданного. Муж пытался ей помочь, предлагая разные варианты: «Если бы ты сделала то... или это..., меня бы это страшно удивило!» Такие предложения п о м о щ и превратили за дание в абсурд, по крайней мере, о н и способствовали тому, что у г-жи Ш ё н б е р г больше не появлялось вообще ни одной идеи. Денег г-н Шёнберг проиграл ровно столько же, сколько и в предыдущие месяцы. Поскольку во время первой беседы модели коммуникации внутри партнерских отношений были освещены достаточно подробно, вто рая сессия после обсуждения выполнения или, точнее, невыполнения домашнего задания далее не затягивалась, а супругам было дано новое задание. 235
В начале каждого месяца, когда г-н Шёнберг получает зар плату, о н и оба д о л ж н ы пойти в банк и снять со счета сумму, рав ную той, которую он обычно проигрывает. Эти деньги, т.е. всю его «чистую» зарплату, нужно разделить на две части. Одну часть получает о н , другую она. В конце месяца производится подсчет. Сумму, которую он не проиграл, он получает от своей ж е н ы обрат но. Это касается тех денег, которые у него остались, а также тех, которые он потратил на хозяйство и может подтвердить чеками. П о этой системе жена оставляет себе сумму, равную той, которую он проиграл. Эти деньги она должна в течение следующей недели потратить на себя, причем на очень л и ч н ы е вещи, такие как духи, обувь, белье, одежда и т.д. Т о , что она это сделала, она д о л ж н а д о казать не только демонстрацией своих покупок, но также подтвер дить своему мужу чеками. Эта программа должна осуществляться на протяжении трех месяцев. Оба выразили свое согласие. Цель этого довольно сложного предложения — поставить обоих партнеров на одну ступень (в том, что касается потраченных каж дым денег). Следующая цель заключается в том, чтобы лишить игру г-на Шёнберга оттенка агрессии по отношению к жене. Чем больше он проигрывает, тем больше она может и должна себе позволить. Тем, что она будет «вынуждена» тут же, не заглядывая вперед, «промотать» «выигранные» деньги, г-жа Шёнберг должна — как и в первом предписании — перенять некоторые характерные особенно сти своего мужа. Терапевт надеется, что благодаря этому распре деление ролей станет менее жестким. Через три месяца г-н Ш ё н б е р г — вопреки договоренности — пришел на сессию без жены. О н попросил ее остаться дома, что бы иметь возможность один раз поговорить с терапевтом наедине. В этой беседе выясняется, что в отношениях с ж е н о й г-на Ш ё н берга не покидает ощущение несвободы и контроля. Она очень внимательно следит за тем, как он себя ведет, и пытается его вос питать. Н о что он или она могли бы делать иначе, он не знает. Что касается домашнего задания, то они его выполнили. Он свою часть каждый раз проигрывал, жена свою сохраняла и, согласно инструкции, тратила. Поскольку он не согласен с таким результатом — деньги в конечном итоге исчезали — то пусть жена все-таки возьмет весь контроль на себя (доверенность на едино личное управление счетом и т.д.). Терапевт это предложение не принимает и вместо этого пытает ся дать игре новую, позитивную интерпретацию: если бы г-н Ш ё н берг не играл, то он, наверное, расстался бы со своей женой, по236
скольку ему необходимо чувствовать щекочущий нервы риск. Он в некотором роде ходит налево, но без связанных с этим опасностей... Чтобы сохранить баланс, через неделю на индивидуальную бе седу приглашается г-жа Шёнберг. И з беседы с ней становится я с н о , что в браке г-жу Шёнберг удерживает только надежда на терапию. П о ее словам, если тера пия не увенчается успехом, ей придется разойтись с мужем, н е смотря на то, что она его любит. Она будет вынуждена с н и м рас статься, чтобы обезопасить себя и свое будущее; поскольку он проигрывает свои деньги, они оба живут за ее счет; она в некото ром роде «обескровлена» и не может ничего сделать, чтобы как-то обеспечить свое будущее. Долго она так не выдержит. Т о , что сей час она может тратить часть денег на себя, ничего не меняет, п о скольку деньги в этом случае все равно исчезают и рассчитывать на них уже нельзя. В результате подробных расспросов выясняется, что г-жа Ш ё н берг готова расстаться с мужем не потому, что считает, что вышла замуж «не за того», или потому, что сомневается в их отношениях (не считая игры). Просто она не видит другого способа оградить себя от «финансового обескровливания». Поэтому ей предлагает ся такое поведение, при помощи которого она сможет обезопасить себя, не расторгая о т н о ш е н и й . Е й с мужем следует провести радикальное и последовательное разделение касс, как если бы они и в самом деле разошлись и жили отдельно. Все расходы на домашнее хозяйство должны подсчитываться до мелочей. Если о н и вместе съедают стаканчик йогурта, то ей нужно взыскать с него половину стоимости и т.д. Т а к и м об разом заработанные ею самой деньги остаются в ее распоряжении, а ее муж может играть, сколько хочет, ее это не «обескровит». Это предложение четкого разделения касс было также проиллюстри ровано к о н к р е т н ы м и примерами. Аргументация этого предложения, вытекающего из системнотеоретических соображений, была — правда, другими словами — изложена и г-же Шёнберг: С системной точки зрения люди автономны, т.е. ими невозможно управлять и их невозможно контролировать извне. Это относится и к г-ну Шёнбергу. Как бы г-жа Шёнберг не старалась, она никогда не сможет контролировать его полностью. Для этого ей пришлось бы его запереть или находиться с ним все 24 часа в сутки. И даже тогда он, вероятно, нашел бы способ уйти от контроля. Пока г-жа Шёнберг привязывает свою финансовую безопасность к тому, чтобы ее муж перестал играть, она зависит от его произвола.
237
Долго она этого выдержать не может. Поэтому, чтобы защитить себя, она пытается его контролировать. Поскольку это невозможно, она так никогда и не сможет почувствовать себя в безопасности. Альтернатива заключается в том, чтобы она контролировала то, что она может контролировать: себя саму. Она должна взять на себя ответственность за себя и свое будущее. Если она (в том, что касает ся финансовой автономии) будет жить с ним так, как если бы жила одна, она сможет обезопасить себя от финансового обескровливания, почувствовать себя уверенно и одновременно оставить мужа в покое. Если она примет это предложение, то ей нужно будет каждую не делю писать терапевту письмо и рассказывать о том, что происходит. Письменный контакт призван сохранить присутствие терапев та в качестве участника действия на семейной сцене, чтобы повы сить вероятность того, что г-жа Шёнберг до конца справится с этим на самом деле совершенно чуждым ей заданием. Первое письмо п р и ш л о через неделю, далее письма приходили с несколько большими интервалами.
* ** П и с ь м о от 24 и ю н я Уважаемый г-н д-р Симон! К а к мы договорились на нашей последней встрече, я хотела бы вкратце рассказать вам о том, как прошла эта неделя. Уже в начале недели я постаралась разделить все текущие р а с ходы на совместное хозяйство, так чтобы муж после каждого похо да в магазин возмещал мне свою часть. Если мы куда-нибудь идем вместе, то каждый платит сам за себя. Приходящую почту каждый из нас тоже обрабатывает для себя сам. На этой неделе все это работало очень хорошо, чему я рада. Мне так легче, и я не могу сказать, что мне из-за этого как-то н е комфортно. М о й муж принимает такое строгое разделение всех расходов с улыбкой и говорит, что к этому не надо относиться так серьезно. Я же уверена, что со временем он тоже к этому привыкнет. Главное, я больше не пытаюсь относиться ко всему с п о н и м а нием (медсестра) и иногда даже очень активно настаиваю на своем. Надеюсь, что все эти меры приведут к успеху. С наилучшими п о ж е л а н и я м и Беата Ш ё н б е р г 238
П и с ь м о от 2 июля Уважаемый г-н д-р С и м о н ! Сегодня я хочу снова коротко проинформировать вас о собы тиях прошедшей недели. С 25 и ю н я мы находимся в Австрии в отпуске. Еще до поезд ки было решено, что каждый оплачивает свой отпуск сам и что в ф и н а н с о в о м плане мы живем строго отдельно друг от друга. М о й муж соблюдает эти правила и даже сам следит за тем, чтобы мы их выполняли. Д л я меня это большой плюс, так как теперь я передала часть ответственности мужу, который, таким образом, вынужден сам э к о н о м н о тратить свои деньги. Я твердо намерена н и в коем случае ему в этом не помогать. На этой неделе я во многом сосре доточилась на моей собственной ж и з н и и даже в одиночку пред принимала всякие вещи, которые доставляют мне удовольствие. Д о отчета на следующей неделе. С наилучшими п о ж е л а н и я м и Беата Ш ё н б е р г
* ** П и с ь м о от 14 июля Уважаемый г-н д-р С и м о н ! В прошлые выходные мы вернулись из поездки и с начала этой недели оба снова вышли на работу. В н а к о п и в ш е й с я за время нашего отпуска корреспонденции было, в том числе два н а п о м и н а н и я о счетах, которые не оплатил мой муж. Еще недавно, во избежание худшего, я бы быстро пере вела эти деньги, теперь же я не стала ничего брать на себя. Это была новая и незнакомая ситуация, которую я таким о б разом представила мужу. Теперь он был вынужден предпринимать что-то самостоятельно, что он и сделал. Я занимаюсь только м о и м и собственными делами и последова тельно не беру на себя ничего, что касается моего мужа. Теперь он пытается справиться с этой ситуацией, что иногда дается ему не так уж и легко. На следующей неделе я хочу попробовать еще больше увели чить дистанцию между нами. С дружеским приветом Беата Ш ё н б е р г
239
* ** П и с ь м о от 23 июля Уважаемый г-н д-р Симон! В общем-то не могу сказать ничего плохого и о том, как п р о шла предыдущая неделя. М ы по-прежнему делим все, даже самые незначительные расходы. Однако теперь у меня такое о щ у щ е н и е , что мой муж воспринимает это как предписанное зло и думает, что мое поведение и мое внутреннее отношение к делу не совпадают. Все-таки мое поведение в финансовых вопросах больше десяти лет было совершенно другим. За это время у мужа во всех отношениях выработалось ко мне огромное доверие. Теперь моя задача — с н о ва его уменьшить. Теперь я буду раз в неделю встречаться с друзьями, чтобы в м е сте что-нибудь предпринять. Я уже делала это на п р о ш л о й и поза прошлой неделе. М о й муж провел эти вечера дома один, что меня очень удивило. Если раньше я куда-нибудь уходила одна, то когда я возвращалась, его никогда не было дома. Даже если сейчас кое-что изменилось к лучшему, я думаю, муж просто разыгрывает передо м н о й этот «рай на земле». Теперь, ког да я п о н я т и я не имею о его ф и н а н с о в ы х делах, это еще и очень просто. И м е н н о сейчас я бы хотела быть очень сильной и твердо добиваться своих целей. С наилучшими пожеланиями Беата Шёнберг
* * * П и с ь м о от 3 августа Уважаемый г-н д-р Симон! К а к я и предполагала на прошлой неделе, мой муж опять игра ет. П р и м е р н о две недели назад, во время уборки, я случайно н а шла 2000 марок, которые он спрятал на к н и ж н о й полке. Я там их и оставила. На прошлой неделе, во вторник, муж заявил мне, что в среду о н уедет на несколько дней по делам и вернется только в пятницу. В среду, когда я вернулась домой, денег там уже не было. Бумаг на нашу машину тоже на месте не было, теперь о н и точ н о лежат в каком-нибудь банке в качестве залога под новый заем. В тот вечер, после всех этих разочарований, я не хотела как обычно преданно и послушно дожидаться звонка от мужа. Я с о брала свои купальные принадлежности и пошла купаться. Д о м о й я вернулась около 23 часов. Где-то до часа ночи телефон звонил 240
практически беспрерывно. Я не хотела брать трубку, чтобы не услышать какую-нибудь ложь. На следующий день я тоже не под ходила к телефону. Когда муж н а к о н е ц до меня дозвонился, сна чала он был совершенно вне себя, поскольку решил, что меня всю ночь не было дома. Я не стала его разубеждать и постаралась п о быстрее закончить разговор. В пятницу муж вернулся. Теперь он непременно хотел знать, где я была в ночь со среды на четверг. Единственное, что я ему ска зала, это, что если он не готов меняться, то впредь ему придется, наверное, привыкать к моему отсутствию. Около 19 часов я ушла из дома, поскольку мы договорились встретиться с подругой. Муж тоже ушел и вернулся очень поздно и п ь я н ы й . Я не хотела из-за этого нервничать и решила на этой неделе снова проводить м н о го времени без него. В тот же понедельник (1 августа) я в 19 часов ушла из дома и вернулась около 23 часов. В тот вечер муж вообще не знал, с кем я была и куда я ходила. Поскольку я была совершенно не готова отвечать на его вопросы, началась ссора. Это утвердило его в подозрении, что на прошлой неделе, в ночь со среды на четверг, меня не было дома. Муж уже два д н я со м н о й не разговаривает, наверное, чтобы таким образом узнать, где я была. Н о я буду и дальше неуклонно преследовать мои цели. С наилучшими пожеланиями Беата Шёнберг
*** П и с ь м о от 24 августа Уважаемый г-н д-р Симон! Сначала я хотела бы попросить п р о щ е н и я , что вы уже три н е дели не получали от меня известий. Однако и м е н н о в последнее время мне часто приходится задер живаться на работе, и, кроме того, я больше не сижу без дела дома. Я хожу плавать, катаюсь на велосипеде, хожу с друзьями в ресто ран, в к и н о , так что где-то два-три раза в неделю меня не бывает дома. М ы по-прежнему строго соблюдаем разделение ф и н а н с о в . Я покупаю себе дорогие платья, но, главное, я больше не бегаю за мужем, а пытаюсь поменяться с н и м ролями, в чем уже могу отме тить первые успехи. О н все-таки заметил, что я уже не забочусь о нем так активно, как раньше. О н уже жаловался на то, что я посто я н н о куда-то убегаю. П р и этом для него, похоже, хуже всего, когда он не знает, где я или с кем. На его вопросы на эту тему я не отве чаю, что иногда занимает его целыми д н я м и . 16- 1757
241
К сожалению, в д а н н ы й момент я не могу судить, проигрывает ли мой муж меньше денег из-за моего изменившегося поведения, поскольку теперь я совершенно не в курсе его ф и н а н с о в ы х обсто ятельств. Когда м е н я нет дома, он тоже не всегда остается дома, а сидит где-нибудь в п и в н о й , приходит поздно и п ь я н ы й . Иногда о н зво нит из п и в н о й , чтобы проконтролировать, во сколько я прихожу домой. Надеюсь, что теперь я иду верной дорогой. С наилучшими пожеланиями Беата Ш ё н б е р г
* ** П и с ь м о от 10 сентября Уважаемый г-н д - р С и м о н ! Мне опять есть что рассказать о прошедших трех неделях. К а к вы уже знаете, где-то два вечера в неделю я теперь хожу куданибудь одна. Кроме того, мы договорились с мужем, что никто из нас не должен отчитываться, где он был. Н о и м е н н о это он и хотел бы знать, если м е н я не было. Неизвестность, которая мучает его иногда целыми д н я м и , часто доходит до ревности. Если меня нет дома в четверг, то, так сказать, в качестве наказания муж уходит куда-нибудь в пятницу. Разумеется, я пытаюсь не воспринимать это как наказание, и веду себя так, как будто меня это не интере сует. В общем и целом н а ш и о т н о ш е н и я стали лучше. Муж часто удивляет меня маленькими подарками и теперь старается сам ула живать все свои дела. О н выказывает больше п о н и м а н и я по м н о гим вещам, а до ссор дело доходит только, если я собираюсь пойти куда-нибудь одна. Теперь мне стало я с н о , что только таким путем я могу отвадить мужа от автоматов. К а к м ы и договаривались, в ближайшие д н и я вам позвоню. С наилучшими пожеланиями Беата Ш ё н б е р г
*** На состоявшейся через четыре недели встрече с парой, о которой мы договорились по телефону, оба говорят о том, что сейчас о н и п о н и м а ю т друг друга лучше, чем за все предыдущие годы. Муж, несмотря на то, что он довольно обеспокоен поведением ж е н ы ,
242
все-таки способен это терпеть. Она по-прежнему не знает, играет он сейчас или нет, но и не пытается это выяснить. Оба согласны с тем, что их сексуальные о т н о ш е н и я сейчас луч ше, чем когда бы то н и было. В целом о н и дают хорошую оценку своему браку. Поскольку в п р и н ц и п е оба оптимистично оценивают с о вместное будущее, в последние четыре недели о н и часто обсуж дают вопрос, не завести л и им детей. Похоже, в первую очередь в этом заинтересован г-н Шёнберг. Однако г-жа Шёнберг, которая в п р и н ц и п е тоже планирует иметь детей, пока настроена очень скептично, поскольку (пока?) недостаточно ему доверяет. Терапевт, которого о н и настойчиво просят высказать свое м н е ние, советует г-же Шёнберг решиться на рождение детей только, если о н а действительно готова в к р а й н е м случае растить их одна. После этого разговора новая встреча не назначается. Н о тера певт предложил обоим обращаться к нему в любой момент, когда им покажется, что это будет разумно или полезно. Это произошло через восемь лет. Г-жа Шёнберг позвонила по телефону и сказала, что ее муж снова проиграл деньги. За п р о шедшее время ситуация в их семье очень изменилась. О н и п о прежнему живут вместе, только теперь у них двое детей. С тех пор как появились дети, г-жа Шёнберг уже не могла и дальше целена правленно осуществлять стратегию финансового размежевания. Она больше не ходит на работу, и зарплата мужа осталась един ственным источником дохода. Тем не менее, до сих пор в ф и н а н совом плане все обстояло благополучно, поскольку муж, очевид но, не играл. Из-за того, что у детей были проблемы со здоровьем, в прошедшее время у них было много общих забот и волнений. П р и этом муж проявил себя как ответственный отец семейства. П о м и м о того, он пользуется уважением в той местности, где они живут, его выбрали на почетные должности в нескольких союзах и т.д. На вопрос, что стало с ее старой стратегией «жить собственной жизнью», г-жа Шёнберг очень тихо отвечает, что она настолько за нята заботами о семье, что у нее не остается ни места, н и времени, чтобы думать о себе. Терапевт и г-жа Шёнберг договариваются о встрече через четыре недели. На эту встречу г-жа Ш ё н б е р г приходит одна, очень элегантно и э ф ф е к т н о одетая. Она выглядит с п о к о й н о й , н е н а п р я ж е н н о й и говорит, что на самом деле необходимость в беседе уже отпала, п о скольку она уже после телефонного разговора многое поменяла в своей повседневной ж и з н и и снова стала чаще вспоминать о самой себе. Муж за прошедшее время тоже больше не играл.
16*
243
*** Этот п р и м е р показывает, что доверие не всегда бывает полезно для сохранения качества партнерских о т н о ш е н и й . Непредсказуемость и н а п р я ж е н и е могут действовать как афродизиак, повышая п р и влекательность партнеров друг для друга, не позволяя появиться скуке. Иногда такую непредсказуемость в о т н о ш е н и я привносит симптом, иногда партнерам удается и без этого непредсказуемого «третьего» оставаться друг для друга интригующей и полной с ю р призов загадкой. К о н е ч н о , доверие — важная и прекрасная с о ставляющая брака. Оно уменьшает сложность мира. Но если о н о уменьшает ее настолько, что каждый чувствует себя о б я з а н н ы м быть предсказуемым, то о н о лишает и партнеров, и их о т н о ш е н и я свободы и возможности развиваться. Если это так, и партнеры ограничивают друг друга, — то есть каждый ограничивает себя сам, чтобы не разочаровать или не п о разить другого, — то с терапевтической точки зрения полезны та кие интервенции, которые снова привносят в о т н о ш е н и я непред сказуемость и напряжение. Все о п и с а н н ы е здесь интервенции имели эту целевую направленность. Даже если они не привели непосредственно к и з м е н е н и ю поведения, все же м о ж н о рассчи тывать на их действие в перспективе. Когда читаешь письма г-жи Шёнберг, создается впечатление, что она восприняла и позже реа лизовала некоторые идеи, предложенные несколько сессий назад. Она многое делает для себя самой, покупает себе дорогие платья и т.д. Удивительно то, как простое разделение касс выросло в разде ление л и ч н ы х сфер, в осуществленное на уровне действий, более четкое отделение себя от объекта. Все-таки деньги и ведение сче тов — очень м о щ н ы е метафоры и, наверное, не только для бухгал терш и игроков.
IV. ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ ОРИЕНТИРЫ НАБОР ИНСТРУМЕНТОВ
17. Идеальное течение терапевтической сессии
Т
ерапевтическая сессия строится совместными усилиями терапевта и семьи или индивидуального клиента. П о э т о му власть терапевта в управлении сессией ограничена. Ему нужно договариваться со своими собеседниками о темах, которые будут затронуты. К а к правило, достичь согла сия удается без труда, поскольку клиенты тоже заинтересованы в том, чтобы терапевт получил всю необходимую ему как эксперту и н ф о р м а ц и ю . Поэтому терапевту предоставляется возможность направлять сессию, если он готов действовать директивно (что с о вместимо не со всеми к о н ц е п ц и я м и психотерапии). Чтобы взять на себя пропагандируемую здесь активную роль, терапевт должен не только знать, чт он хочет знать, но и какие идеи он хочет подать, а-какие — нет. Только так он может сфоку сировать свое внимание и вступить в целенаправленную беседу со своими клиентами. Однако п о н и м а н и я того, какие темы важны или могут быть важны с точки зрения семейной или системной д и н а м и к и , недостаточно. Ключевое значение для хода сессии имеет также временная последовательность, в которой затрагиваются те или иные вопросы. Так, не с л и ш к о м разумно спрашивать о цели терапии в ее к о н ц е , а тот, кто не выяснит контекст направления — если не повезет, — позже вдруг обнаружит, что по умолчанию взял на себя поручения третьих л и ц , за которые не взялся бы, действуй он с «открытыми глазами». Следующее руководство призвано помочь выстроить структуру идеальной сессии. При этом следует добавить, что реальные сес сии редко проходят идеально. Н о в этом нет ничего страшного, пока терапевт не теряет ориентацию, т.е. не забывает своего п о ручения. В конце концов, каждый терапевт в каждый момент дол жен сам решать, на какой теме сделать акцент во время сессии, как оценить значимость тех или иных комплексов вопросов и на каких из них остановить свой выбор.
ную
Схема сессии (рекомендуется последовательность):
приблизительно
соблюдать
времен
245
1. Выяснение контекста направления 1.1. Когда возникла идея пойти на (эту) терапию? Как в ы глядела на тот момент ж и з н е н н а я ситуация пациента (семьи)? Какие изменения внутри или вне семьи м о ж н о связать по времени с в о з н и к н о в е н и е м этой идеи? 1.2. Чья это была идея? Как было принято решение пойти на терапию? Какие надежды клиенты возлагают на терапию? 1.3. Как был выбран терапевт? Почему и м е н н о эта к л и н и к а (этот терапевт)? К а к о й предварительной и н ф о р м а ц и е й о нем (его учреждении) обладают клиенты и от кого о н и ее получили? 1.4. Б ы л и л и или есть в семье те, кто настроен скептически по о т н о ш е н и ю к терапии? В чем заключаются их возра ж е н и я , с о м н е н и я , опасения? 1.5. Есть л и у клиентов предыдущий опыт терапии? Если да, то какие параллели м о ж н о провести между н ы н е ш н е й и тогдашней ситуацией? Что терапевт обязательно должен делать так же, как пред ыдущий терапевт или совершенно иначе, чем преды д у щ и й терапевт? 2. Конкретизация цели 2.1. Если цель терапии будет достигнута, то кто и по к а к и м признакам это заметит? Тогда скорее будет делаться чтото, чего не делалось раньше, или не будет делаться чтото, что раньше делалось? 2.2. Кого — активно или пассивно — затронет это изменение? 2.3. К а к и е ф о р м ы их поведения тогда изменятся? 2.4. Для кого эти изменения позитивны, а для кого негативны? 2.5. Для кого и в чем состоит позитивное или негативное значение изменения? Как выглядят расчеты затрат и э ф фективности для разных клиентов? 3. Что участники пытались делать до сих пор, чтобы достичь этой цели? 3.1. Что оказалось наиболее (наименее) э ф ф е к т и в н ы м ? 3.2. Достигалась ли цель или сопоставимое с этим состояние когда-нибудь раньше? 3.2.1. Если да, то как выглядели условия — в частности: что к о н к р е т н о делали клиенты? Что делали другие? 3.2.2. Если нет, то откуда они знают, что эта цель вообще достижима? 246
4. Как клиенты объясняют себе то, что цель до сих пор не была до стигнута ими самостоятельно? 4 . 1 . К а к о в ы с т о я щ и е за э т и м базовые п р е д п о л о ж е н и я о т о м , к а к устроен м и р , и, в ч а с т н о с т и , к а к ф у н к ц и о нирует м е ж л и ч н о с т н о е в з а и м о д е й с т в и е и к о м м у н и к а ция? 4.2. К а к о в ы те базовые ценности, на которые ориентируют ся клиенты? 5. Какими возможностями влияния обладают клиенты? 5.1. Кто и что мог бы сделать, чтобы не допустить изменений в желаемом направлении? Или еще жестче: чтобы анну лировать их, если цель будет достигнута? 5.2. Кто и как мог бы усугубить проблему (ситуацию), если бы ему пришлось это сделать? 5.3. Какие меры зарекомендовали себя в п р о ш л о м (как в плане позитивного, так и в плане негативного эффекта)? 6. Какие явные или тайные ожидания, надежды и опасения направ лены на терапевта? 6.1. Что мог бы сделать терапевт, чтобы достижение цели стало более вероятным? 6.2. Что мог бы сделать терапевт, чтобы достижение цели стало скорее невероятным? 6.3. Какое предложение о т н о ш е н и й содержится в этих жела ниях? 6.4. Н е н а п р а в л е н а л и отведенная терапевту ф у н к ц и я на других л и ц (членов семьи, соседей и т.д.) или н а п р а вителя ( н а п р и м е р , суд, к о т о р ы й обязал п р о й т и тера пию)? 7. Гипотетические вопросы о будущем 7.1. Если бы терапевтов не существовало, что тогда было бы дальше? 7.2. Кто из членов семьи, скорее всего, мог бы взять или взял бы на себя отведенную терапевту ф у н к ц и ю ? 7.3. Если цель терапии не будет достигнута, что тогда будет дальше? 8. Временные перспективы 8.1. Сколько времени, с точки зрения клиентов (направите л я ) , предположительно пройдет, прежде чем цель с м о жет быть достигнута? 247
8.2. К а к меняется временная перспектива в зависимости от того, будет цель достигнута (преследоваться) с участием терапевта или без участия терапевта? 9. Вопросы о нейтральности 9.1. Был л и терапевт, по о щ у щ е н и ю разных участников сес сии, нейтрален? 9.2. Если возникло о щ у щ е н и е , что терапевт не был нейтра л е н , то в к а к о м о т н о ш е н и и о н утратил нейтральность: в о т н о ш е н и и людей, в о т н о ш е н и и и з м е н е н и я , в о т н о ш е н и и определенных конструкций действительности? 10. Подготовка заключительного комментария 10.1. Есть л и важные темы, которые до сих пор не были за тронуты? 10.2. Если у терапевта во время сессии появились интервен ц и о н н ы е идеи для домашнего задания или что-то п о добное, то кто как отреагировал бы на такое предложе ние? Последующие встречи протекают, в п р и н ц и п е , аналогично. Выяснять контекст направления уже не нужно, но и на десятой сессии м о ж н о исходить из того, что степень желания участвовать в сессии у разных членов семьи разная. Цели встреч тоже могут меняться от сессии к сессии. В следующих беседах важно посто я н н о подводить итоги эффективности терапии, т.е. обсуждать с клиентом (клиентами), насколько близка или далека пока цель, что было полезно, а что нет, какую роль до сих пор играл терапевт, какую ему следовало бы играть... Т а к и м образом ответственность за терапию разделяется с клиентами — что, поскольку она стро ится о б щ и м и усилиями всех участников, уместно и теоретически, и практически. Однако ответственность за конкретные, т.е. ф а к т и ческие изменения в повседневной ж и з н и клиентов должна всегда оставаться на клиентах.
18. Принципы и типы вопросов Если составлять типологию возможных вопросов, то наиболее целесообразным представляется задать общие п р и н ц и п ы , кото рые потом м о ж н о наполнять к о н к р е т н ы м содержанием. Наверно, это лучше, чем давать конкретные вопросы и формулировки, еще и потому, что каждый вопрос должен быть адаптирован и «подо гнан» к контексту актуальной беседы. Он должен точно ему соот ветствовать, так что стандартные вопросы тут вряд л и пригодятся. Однако с п о м о щ ь ю приведенных ниже типов вопросов интервью ер может сконструировать вопросы практически по всем м ы с л и м ы м темам.
Общие принципы: а) спрашивать об отличиях Без различения нет и н ф о р м а ц и и . Если для описания ситуации или состояния (например, проблемы) используется некое п о н я тие, то выяснить его значение п р о щ е всего, спросив о доступных для наблюдения отличительных признаках. На основании чего м о ж н о распознать данное состояние, по какому признаку? В каче стве альтернативы м о ж н о спросить и об отрицании, т.е. о другой стороне различения. К а к о й п р и з н а к тогда отсутствует? На о с н о вании чего м о ж н о распознать состояние, у которого отсутствует указанный определяющий признак? Что является отличительным п р и з н а к о м или признаками? б) проводить различие между описанием, объяснением и оценкой К а к показала практика, самое рациональное — отделять в своих вопросах максимально л и ш е н н о е о ц е н о к и интерпретаций о п и с а ние ф е н о м е н о в от их объяснения и о ц е н к и . К а к правило, ф е н о м е ны м о ж н о объяснять очень по-разному. Т о , как они объясняются, меняет их оценку, их оценка меняет их объяснение; и то, и другое определяет, будет ли ф е н о м е н вообще воспринят и т.д. Если речь идет о последствиях действий, то центральная роль отводится объяснениям и оценкам. Меняются о н и , меняются и модели взаимодействия и к о м м у н и к а ц и и . в) «разжижение» качеств Шаг 1: перевод на уровень поведения Индивидуальные, статичные «качества» — это атрибуции и ове ществления, выведенные из индивидуальных п о в т о р я ю щ и х с я
249
моделей п о в е д е н и я . Их следует снова вернуть на уровень п о в е д е н и я , задавая вопросы о п р е д е л е н н ы м образом. Какие формы поведения должен демонстрировать, например, отец, чтобы он сам (другие) считали его «тряпкой» ? Как ведет себя мать, когда все описывают ее состояние как «депрессивное» ? Шаг 2: интеракциональная и временная реконтекстуализация В зависимости от контекста то или иное поведение наделяется разным значением. Абсолютность м н и м ы х качеств м о ж н о подвер гнуть с о м н е н и ю , поставив их — или, точнее, то поведение, через которое они себя «проявляют» — в их интеракциональный к о н текст. Сюда относятся вопросы об эффекте поведения. Что происходит, когда демонстрируется определенное (напри мер, считающееся проблематичным) поведение? В каких ситуациях, насколько интенсивно оно демонстрируется ? Кто при этом присут ствует ? Кто как реагирует ? Что происходит перед этим ? Какова временная последовательность взаимодействия?Как построены эпи зоды взаимодействия ? . - • >•(..-' > • 5 , . >г г) превращение жертв в виновников: наглядная демонстрация взаим ного обусловливания Определенные ф о р м ы постановки вопроса позволяют пред положить циркулярную, взаимную обусловленность поведения и конкретно о ней спросить. М ы исходим из того, что каждый участ н и к взаимодействия является действующим субъектом, чем ставим под вопрос роли в и н о в н и к о в и жертв вместе с их п р я м о л и н е й н о каузальными предпосылками. Каждый отвечает за действия всех остальных. Вопрос: «Если бы вы хотели, чтобы ваша мать делала именно то, на что вы сейчас жалуетесь, как бы вы могли этого добиться? «От вет: «Мне пришлось бы сделать то-то и то-то». Вопрос к матери: «Если бы вы хотели, чтобы ваш сын сделал то-то и то-то, как бы вы могли этого добиться ?» и т.д. д) введение параметра времени Релятивизация статики и овеществления путем введения временной перспективы. М ы спрашиваем как об изменениях в п р о ш л о м , так и о возможных изменениях в будущем. Эти вопросы подразумевают, что изменение возможно и вероятно. Когда началась ситуация X? Сколько она еще продлится ? е) выяснение индивидуальных и семейных ценностей Вопросы о единодушии и расхождениях в о т н о ш е н и и базовых семейных и, может быть, социально-культурных ценностей. 250
Для кого важнее всего автономия индивидуума/благо осталь ных? Если бы между этими ценностями имел место конфликт, кто бы что выбрал? и т.д.. Что главным образом отличает семью Xот остальных? ж) мифы, истории и теории Поскольку люди думают историями, доступ к историям, ф о р м и р у ю щ и м общие интерпретационные схемы семьи, дает возмож ность лучше понять, каким значением наделяется поведение всех участников ситуации. Какие мифы и истории рассказываются в семье? О прошлом, о на стоящем, о будущем ? Какие объяснения для наблюдаемых феноменов имплицитно содержатся в этих историях? Имеются ли признанные (спорные, конкурирующие) теории для объяснения происходящего? Какие мнения существуют о том, как лучше всего достичь пресле дуемых целей? Особые типы вопросов: а) подсистемы и коалиции К а к и е на сегодняшний день существуют союзы и альянсы? Кто, что, с кем и когда делает? Какие разные правила игры суще ствуют в разных отношениях? Чьи цели, м н е н и я и т.д. совпадают (противоположны)? Насколько п р о н и ц а е м ы или закрыты грани ц ы между поколениями? Являются л и коалиции и альянсы надеж н ы м и и предсказуемыми, или о н и меняются? Существуют л и р а с познаваемые критерии их изменения? б) триады — введение внешней перспективы В каждом случае кого-то одного спрашивают об отношениях двух или нескольких других. Как, с точки зрения В, выглядит взаимо действие и коммуникация между А и Б? Кто, что, когда делает ?н т.д. в) иерархии Распределение действующих л и ц в иерархии, т.е. составле ние своего рода хит-парада. Кто был бы первым, кто последним? Если выстроить иерархию в отношении..., то кто был бы на первом, на втором, ...на последнем месте? I,
1
•
-'
:
г) качественные и количественные различия Вопросы об отличиях в о т н о ш е н и и качества и количества. Это скорее так или скорее так? Больше или меньше? Чаще или реже? Лучше или хуже ? 251
К этой категории вопросов относится также шкалирование. Если бы вам было нужно оценить нынешнее состояние по шкале от О до 10, где 0 — это оптимальное состояние, а 10 — хуже не бывает, то какое число вы бы указали? Если бы вам было нужно поставить оценку от 0до 6за..., то какую оценку вы бы поставили в начале те рапии, какую сейчас, какой оценки еще нужно достичь ? д) согласие и разногласия Кто с кем согласен (не согласен) или чьи взгляды совпадают (не совпадают)? У кого на этот счет противоположная точка зрения? Кто не определился в выборе позиции? е) изменения Какие изменения вне семьи (работа, школа, знакомые) м о ж н о связать по времени с изменениями внутри семьи? Какие биологи ческие изменения (переходный возраст, болезни, несчастные слу чаи, возрастные явления и т.д.) у отдельных членов семьи м о ж н о связать с и з м е н е н и я м и в семейной коммуникации? ж) адаптационные функции статус-кво Даже если клиенты хотят изменений и дают терапевту соот ветствующее поручение, важно разобраться с ф у н к ц и о н а л ь н ы м и аспектами сохранения статус-кво. Что хорошего в ситуации, как она есть сейчас ? Что не должно меняться ни в коем случае ? з) гипотетические вопросы М ы с л е н н ы е эксперименты — хороший способ использовать чувство возможного, проиграть различные варианты, проверить действие отдельных изменений. Гипотетические вопросы позво ляют отвести собеседников в возможные альтернативные миры, будь то в прошлом или в будущем. Из данного репертуара различных типов вопросов м о ж н о точно и по индивидуальной мерке «кроить» вопросы, которые не толь ко отвечают и н ф о р м а ц и о н н о й потребности интервьюера, но и предоставляют ему возможность подавать собеседникам идеи, п о скольку никогда нельзя забывать о том, что любой вопрос — даже самый, казалось бы, безобидный — имеет суггестивное содержа ние и передает те или иные предположения. В этом заключается интервенционное содержание интервьюирования.
19. Принципы и формы интервенций Интервенции могут иметь два направления: они должны либо п р и водить к тому, чтобы больше не делалось что-то, что делалось до сих пор, либо к тому, чтобы теперь делалось то, чего не делалось раньше. То есть должны быть либо нарушены модели взаимодей ствия и коммуникации, которые связываются с появлением и со хранением проблем или симптомов, либо и н и ц и и р о в а н ы модели взаимодействия и коммуникации, которые связываются с появле нием и сохранением решений. Формулировка «связываются» п р и звана указать на то, что речь идет о гипотетических связях, которым сначала нужно на практике доказать свою терапевтическую полез ность. Таким образом, процесс терапии с его интервенциями имеет признаки учебных процессов, протекающих согласно «методу проб и ошибок» или, лучше сказать, «методу поисков и (из)обретений». О п и с а н н ы й здесь п р и н ц и п интервенции вытекает из системнотеоретических рассуждений. В соответствии с н и м и биологиче ские, психические и социальные структуры, кажущиеся н а б л ю дателю статичными и н е и з м е н н ы м и , всегда представляют собой результат динамических процессов. Подобные системы являются самоорганизованными и сохраняют свои границы и форму толь ко благодаря тому, что их внутренние процессы имеют круговую (в смысле петель обратной связи) организацию. О н и сохраняют свой облик благодаря собственной активности. Это относится в том числе к симптомам или проблемам, а также к их р е ш е н и ю . На диа гностическом уровне необходимо обнаружить эти циркулярные процессы (поэтому вопросы задаются «циркулярно»), на терапев тическом уровне нужно прервать петли обратной связи, которые в течение длительного времени сохраняют проблему, и (или) соз дать петли, которые стабилизируют и закрепляют решение. •
Типы интервенций — теоретические аспекты В п р и н ц и п е м о ж н о выделить три области, на которые н а п р а в л е н ы заключительные комментарии. Здесь эти три области искус ственно отделены друг от друга, на практике же о н и тесно пере плетены между собой. а) уровень индивидуальных и коллективных конструкций действи тельности На этом уровне круговые процессы, ведущие к стабилизации и н дивидуального мировоззрения, можно описать следующим образом:
253
отдельный наблюдатель различает феномены и дает им некое назва ние. Если они ему знакомы, значит, он их ожидал, и тогда на основе своих наблюдений он делает привычные выводы (вне зависимости от того, что лежит в их основе: логика или аффект). Так ожидания приводят к выводам, которые подтверждают ожидания. Круг зам кнулся, картина мира стабильна, т.е. л и ш е н а противоречий и п о нятна. И з м е н е н и я могут возникать только в том случае, если п о я в л я ются неожиданные наблюдения. В центре в н и м а н и я оказывает ся ф е н о м е н , который до сих пор не замечался (либо потому, что на него никто не смотрел, л и б о потому, что он возник впервые). Имеющегося на д а н н ы й момент репертуара гипотез для объясне н и я наблюдений уже недостаточно, поэтому д о л ж н ы быть н а й дены или изобретены новые объяснения. П р е ж н и е методы и н дукции или дедукции не дают приемлемых результатов, вместо способности делать логические заключения требуется креатив ность. Конструируются гипотезы, обеспечивающие превращение неожиданного наблюдения в ожидаемое (абдукция). Т а к и м обра зом предсказуемость мира восстанавливается. Тот же п р и н ц и п изменений составляет основу системных и н тервенций (от циркулярного вопроса до домашнего задания). П е р в ы й путь — это превратить ожидаемые наблюдения в н е о ж и данные. И з них д о л ж н ы быть сделаны альтернативные выводы, которые прерывают («нарушают») круговорот самоподтверждения ожиданий. Альтернативный путь — предложить неожиданные в ы воды (переинтерпретации), которые ведут к н е о ж и д а н н ы м н а б л ю дениям. В этом случае консистенция конструкции действитель ности тоже становится менее плотной, возникают противоречия, устранить которые м о ж н о только путем реконструкции. Таким образом, интервенции, нацеленные на изменение субъ ективных картин мира, в идеальном случае создают предпосылки либо для того, чтобы из привычных ожиданий и предположений делались альтернативные, новые выводы, л и б о для того, чтобы альтернативные и новые выводы вступали в противоречие с п р и в ы ч н ы м и предположениями и о ж и д а н и я м и (см. рисунок 6). б) уровень поведения и взаимодействия Аналогичную круговую структуру м о ж н о описать на уровне и н дивидуальных и коллективных моделей поведения. Ф о р м ы пове дения правильным образом следуют одна за другой: за А следует Б, за Б следует В, за В — Г, одно слово приводит к другому, если мать ведет себя таким образом, то отец ведет себя таким... Всякий раз, когда..., тогда... В человеческом общежитии постоянство и пред254
Рис. 6. Замыкание психической динамики и его нарушение (пертурбация)
Рис. 7. Замыкание социальной динамики и его нарушение (пертурбация)
сказуемость обеспечиваются тем, что люди всегда каким-то обра зом начинают сначала и вместе репродуцируют те же самые модели взаимодействия и коммуникации, как будто тут действует что-то вроде коллективного «навязчивого повторения» (см. рисунок 7). Здесь интервенции могут быть нацелены на то, чтобы н а п р я мую повлиять на подобные стереотипно повторяющиеся модели. Это может произойти путем изменения последовательности ф о р м поведения, когда за А идет уже не Б, а, например, Ц, за одним зна комым словом следует не ожидаемое другое, а неожиданное третье и т.д. На уровне интеракции действие интервенций тоже заключа ется в том, что они нарушают круги, т.е. прерывают старые петли 255
обратной связи и (или) или создают новые. Если о н и у с п е ш н ы и точны, то в идеальном случае перестают осуществляться старые, порождающие или поддерживающие проблему модели взаимодей ствия, и реализуются новые, которые ведут к р е ш е н и ю . в) соединение уровней поведения и значения Если посмотреть на семьи или другие группы с общей истори ей, то м о ж н о сказать, что модели взаимодействия, которые м о ж н о наблюдать со стороны, возникают из-за того, что несколько на блюдателей наблюдают друг за другом во время наблюдения и на этой основе делают выводы для своего поведения. В течение с о вместной истории о н и вызывают друг у друга «нарушения» («пертурбируют» друг друга), что служит для них импульсом к и н д и в и дуальной реструктуризации. Если все достаточно давно и хорошо друг друга знают, то о н и перестают сколько-нибудь заметно раз дражать и стимулировать друг друга, каждый л и ш ь подтверждает другим их картину мира, т.е. их предубеждения. Модель взаимо действия застывает, к а к застывают и конструкции действительно сти участников взаимодействия. Здесь открывается доступ к третьему уровню, на котором м о гут применяться интервенции. Это соединение психических с и стем и систем взаимодействия. Если удается прервать круговорот, благодаря которому каждый подтверждает предубеждения всех остальных, то может снова возникнуть любопытство друг к другу, становится в о з м о ж н ы м приобретение нового опыта и дальнейшее совместное развитие. На практике это означает, что л и б о привычное поведение участников наделяется н о в ы м значением, либо из привычных атрибуций значения делаются новые выводы в плане поведения (см. рисунок 8).
Методы интервенции Представленный здесь каталог методов не претендует на п о л н о ту, он может, должен и, надеемся, будет разрабатываться дальше. О н является результатом практической терапевтической работы и составлен без особой системы. Однако после предварительных те оретических рассуждений о различных системных уровнях интер в е н ц и й упорядочить его д о л ж н о быть не с л и ш к о м сложно. К а к и в каталоге вопросов, предпринятое здесь разделение на отдельные т и п ы является искусственным, на практике различные ф о р м ы и н тервенций могут и должны комбинироваться друг с другом. 256
Рис. 8. Структурная связь между психической и социальной системой и ее нарушение (пертурбация)
а) позитивная оценка вначале Заключительный комментарий часто начинается с выражения п р и з н а н и я в адрес клиентской системы и позитивного к о м м е н тария поведения отдельных л и ц на сессии (включенность, тесная э м о ц и о н а л ь н а я связь, открытость, компетентность, ясность, за интересованность в дальнейшем развитии и т.д.). Такая позитив н а я оценка повышает вероятность в о з н и к н о в е н и я «да-позиции», которая делает участников более открытыми по о т н о ш е н и ю к п о следующим интерпретациям или предписаниям. б) переинтерпретации Давая новую интерпретацию, м ы оставляем то, что есть, т а к и м , к а к есть, н о наделяем его другим значением. Ф о р м ы поведения, которые рассматриваются к а к проявление «слабости», о п и с ы в а ются как п р и з н а к «силы» и т.д. Подчеркивается а д а п т а ц и о н н ы й аспект поведения, расцениваемого как «проблема» и л и «сим птом» («позитивная коннотация»), м н и м ы е «дурные намерения» 17-1757
257
могут быть истолкованы как «благородные» (забота о..., в н и м а н и е к..., чувствительность к..., защита...). Подобное а к ц е н т и р о в а н и е ф у н к ц и о н а л ь н о с т и о б в и н я е м о г о поведения может послужить средством противодействия к р и т и ч е с к и - о б е с ц е н и в а ю щ и м т о ч кам зрения и моделям к о м м у н и к а ц и и . «Дефициты» м о ж н о п р е вратить в доселе незамеченные и н е о ц е н е н н ы е «компетенции». Однако п о м и м о п о з и т и в н о й п е р е о ц е н к и наблюдаемого ф е н о м е н а м о ж н о также сконструировать альтернативные о б ъ я с н е н и я , веду щ и е к тому, что поведение, которое до сих п о р оценивалось как позитивное и полезное ( н а п р и м е р , п о с т о я н н о повторяемая п о пытка р е ш е н и я , которая сама превратилась в проблему), о т н ы н е оценивается негативно. в) задания на наблюдение Наблюдение структурирует любое социальное взаимодействие и к о м м у н и к а ц и ю . Если изменить направление наблюдения, то м е няются социальные правила игры. Такие задания м о ж н о давать даже в начале терапевтического процесса, когда о т н о ш е н и я между терапевтом и клиентом оцениваются пока как не с л и ш к о м проч ные. О н и создают впечатление, будто с н и м и не связано никаких изменений. Тот, кто просто наблюдает, на первый взгляд, ничего не меняет. Однако тот, кто наблюдает по-другому, изменяет свою картину мира и, к а к следствие, возможно, свое поведение, модель взаимодействия, мир... П р и м е р : «До следующей встречи, пожалуйста, понаблюдайте н е з а в и с и м о друг от друга, чьи доводы и о б ъ я с н е н и я о р и е н т и р о ваны скорее на р е ш е н и е , а чьи — скорее на д е ф и ц и т ы . С в о и м и н а б л ю д е н и я м и друг с другом не делитесь. М ы поговорим о них на следующей встрече». И л и : «Мы хотим дать вам задание, чтобы вы до следующей встречи обращали особое в н и м а н и е на все те в е щ и , которые вы хотели б ы н е п р е м е н н о сохранить в ваших от ношениях». г) задания на поведение Если принять во внимание, что все социальные структуры под держиваются посредством избыточных моделей поведения, то есте ственно «прописать» альтернативные ф о р м ы поведения. Если даже кто-то один по какой бы то н и было причине демонстрирует новые ф о р м ы поведения, то модель оказывается нарушена. П р и м е р : «До следующей встречи каждый из вас один раз пове дет себя с о в е р ш е н н о иначе, чем обычно, когда... А другие д о л ж н ы выяснить, когда о н (она) это сделал(а)!».
258
д) назначение проблемной модели К о м б и н а ц и е й из предписания по поведению и переинтер претации является назначение проблематичного поведения или модели поведения. Если модель, которая до сих пор возникала с п о н т а н н о , осуществляется сознательно, она меняет свой харак тер и свое значение. Неконтролируемые события («это случается») превращаются в запланированные действия. Если они к тому же переносятся в другой контекст, то появляются новые возможности нарушить модель. («Когда вы в следующий раз будете ссориться — и вы оба будете считать, что вы ссоритесь, — идите в ванную к о м нату, разденьтесь догола и продолжайте ссориться!») П о д о б н ы е и з м е н е н и я контекста могут относиться ко времени, месту, и н т е н сивности (больше—меньше, чаще—реже), партнеру по о т н о ш е н и я м (с А вместо Б). Поскольку терапевт берет на себя ответствен ность за это изменение, обвинять друг друга становится сложнее, а экспериментировать легче. е) предписания «делать так, как будто...» Некое определенное поведение должно демонстрироваться только при определенных обстоятельствах, причем тогда, когда человек совершенно не в том настроении, состоянии и т.д. («До н а ш е й следующей сессии Карл, когда он будет чувствовать себя абсолютно здоровым, должен будет, как м и н и м у м , один раз ска зать, что слышит голоса из холодильника».) Давать такие задания имеет смысл только в том случае, если при этом присутствуют дру гие члены семьи, поскольку эти задания должны вызвать опреде л е н н ы й э ф ф е к т у них и не обязательно у того, кому о н и даются. Если до сих пор близкие без тени с о м н е н и я приписывали н е к о е му поведению («Я слышу голоса из холодильника») совершен но определенное значение («У Карла опять начинается психоз»), то теперь у них возникают с о м н е н и я (т.е. теперь это поведение может иметь, по м е н ь ш е й мере, два значения: «У Карла опять н а чинается психоз» или «Карл выполняет домашнее задание, сейчас он чувствует себя особенно здоровым»), и решить, какое значение правильно, теперь невозможно. Поэтому задания «делать так, как будто» д о л ж н ы всегда сочетаться с заданиями на наблюдение для остальных. Пример: «Г-н Р., в течение следующих трех недель как раз в тех случаях, когда вы полностью согласны с точкой зрения вашей ж е н ы , пожалуйста, занимайте резко отрицательную п о з и ц и ю . Г-жа Р., а вы попробуйте, пожалуйста, определить, в каких случа ях ваш муж, когда он занимает отрицательную п о з и ц и ю , на самом деле с вами согласен, а в каких нет». 17*
259
ж) встать на сторону неизменения Если в ходе беседы терапевт или терапевты в основном занима ли позицию изменения и развития, то в заключительном коммента рии полезно сделать акцент на неизменении и, например, приведя убедительные аргументы, предостеречь от изменения, посоветовать замедлить процесс изменений, описать себя как блюстителя статускво, выбрать члена клиентской системы, который должен следить за тем, чтобы процессы не слишком ускорялись. Также можно и с пользовать назначение «рецидивов», возврата к старым моделям. Но, даже встав на позицию неизменения, можно, тем не менее, сигнализировать, что изменение произойдет, введя временную п е р спективу. («В ближайшие четыре недели ничего пока не меняйте!») з) сплиттинг Если в клиентской системе обнаруживаются разногласия и тера певту или терапевтам становится сложно сохранять нейтральную по зицию, то в заключительном комментарии полезно разделиться, т.е. представить различные тенденции (части амбивалентностей), напри мер: «Мы долго спорили, но тоже так и не пришли к единому мнению и потому решили по отдельности сообщить вам наши разные точки зрения и рекомендации. Мы были единодушны в следующем..., наши мнения разделились в следующем...». Если терапевт работает один, можно высказаться от имени «двух душ в одной груди» (с одной сто роны..., с другой стороны...). Таким образом терапевт или команда терапевтов может взять на себя роль адвоката амбивалентности, со хранить нейтральность и, тем не менее, подать альтернативную точ ку зрения: один терапевт с двумя душами в груди или разделившаяся команда отражают состояние семьи или пациента, но они не страда ют от этого раскола и невозможности принять однозначное решение. Они могут с этим жить и уважают обе стороны конфликта. и) ритуалы При назначении ритуалов обычно предписываются опреде л е н н ы е рамочные условия для многократного в ы п о л н е н и я силь но формализованных заданий на поведение. Тем, кто должен бу дет их исполнять, даются точные инструкции касательно времени (по четным или нечетным д н я м , каждый понедельник...), места (в спальне, на кухне...), участников (мать, отец, тетя Эльфрида...). Н а п р и м е р , члены семьи получают задание встречаться в опре деленное время, каждый должен высказать свою п о з и ц и ю по определенному вопросу, но потом говорить об этом нельзя; м о ж н о в форме ритуала бросать жребий для принятия р е ш е н и й (введение элемента случайности в абсолютно я с н о й , предсказуемой ситуа260
ции); м о ж н о обязать определенных участников о т н о ш е н и й в четко ф и к с и р о в а н н о е время общаться друг с другом («Каждое воскресе нье в 11 утра ставьте на кухонный стол часы, отец и сын садятся за стол, затем бросается монетка, чтобы определить, кто начнет; п о бедитель в течение ровно десяти минут говорит другому, что ему понравилось в нем на прошедшей неделе, отвечать и комментиро вать нельзя; затем о н и меняются ролями, теперь другой говорит в течение десяти минут...»). Чтобы форсировать соответствующие процессы, м о ж н о предписать выполнение действий, имеющих символическое значение, которые и так приняты в нашем о б щ е стве (например, ритуалы траура и п р о щ а н и я ) . к) рассказывание историй И с т о р и и — это уникальная возможность описать комплексные модели взаимодействия и о т н о ш е н и й и их изменение. Их преиму щество заключается в том, что о н и обладают параметром времени и драматургией. Поэтому они предоставляют модели для о п и с а н и я и переинтерпретации, где возможны разные и д е н т и ф и к а ц и и . О н и представляют собой что-то вроде самоисполняющихся предсказа н и й , как в позитивном, так и в негативном смысле. Если конструк ция действительности семьи определяется индивидуальными или коллективными сценариями с негативными перспективами на бу дущее, то, например, путем рассказывания изоморфных историй с п о з и т и в н ы м к о н ц о м м о ж н о подать альтернативную идею о т н о сительно будущего или даже решения. Здесь м о ж н о использовать как истории, известные нам по сказкам, из литературы или голли вудских ф и л ь м о в , так и истории семей других пациентов, и даже, может быть, истории из ж и з н и самого терапевта. л) введение юмора Терапия без юмора суха и нудна. Смех в принципе очень поле зен, поскольку он позволяет э м о ц и о н а л ь н о отстраниться. О н рас шатывает устоявшиеся точки зрения и с м и н и м а л ь н ы м и усилиями превращает трагедию в комедию. Кто способен смеяться над с о бой и своей судьбой, страдает меньше. Использовать юмор в те рапии не всегда просто, поскольку суть дела, конечно, не может заключаться в том, чтобы посмеяться над пациентом. Работать с юмором рекомендуется только в том случае, если у терапевта есть это чувство и он умеет использовать его, соблюдая стиль и меру. м) рефлексирующая команда Так называемая рефлексирующая команда — это возмож ность использовать всю команду, ввести в н е ш н ю ю перспективу 261
по о т н о ш е н и ю к терапевтической системе (включая терапевта) и отрефлексировать отношения между терапевтом и пациентом. В идеальном случае при этом просто меняется направление п р о зрачности одностороннего зеркала: семья плюс терапевт слушают, как команда внешних наблюдателей анализирует течение сессии, о т н о ш е н и я между терапевтом и пациентом, а также озвученные содержания. Если в распоряжении терапевта нет одностороннего зеркала, то команда может прийти в п о м е щ е н и е , где проводится сессия. Этот метод позволяет представить разнообразные, в том числе амбивалентные, точки зрения. П р и этом важно, чтобы чле ны команды не делали обесценивающих семью замечаний. Если у терапевта больше нет никаких идей, то использование р е ф л е к с и рующей команды — замечательный способ получить новые и м пульсы. И это намного больше, чем просто метод супервизии, это мощная интервенция в терапевтическую систему. н) правило трех третей П о опыту, к хорошим заключительным комментариям о т н о сится то же, что и к хорошим докладам. О н и предлагают пациенту (семье) к о м б и н а ц и ю из одной трети старого (в которой собесед н и к обнаруживает связь с мыслями терапевта и наоборот...), одной трети нового (в которой заключается непосредственная польза для клиента) и одной трети непонятного (которая способствует под держанию авторитета терапевта; клиент может поломать себе го лову над тем, что же имелось в виду...). Как правило, последнюю, непонятную треть специально разраба тывать не приходится: какая-то часть комментария все равно остается непонятной, поскольку люди ввиду их разных конструкций действи тельности и так способны понимать друг друга весьма относительно. Если терапевт или команда терапевтов не может выбрать н и к а кой целенаправленной интервенции, то лучше вообще не давать никакого комментария, чем что-то состряпать или притянуть за уши. Если терапевт возвращается после перерыва и говорит, что он еще раз обдумал сессию и добавить ему нечего, поскольку все самое главное уже сказано, то это тоже может быть действенной интервенцией. Она еще раз подчеркивает важность разговора и развенчивает надежду на некое чудо в и с п о л н е н и и гениального т е рапевта (что иногда может способствовать и з м е н е н и ю ожиданий, направленных на терапию). Если терапевт работает в команде, и за стеклом сидят наблюдате ли, то тот, кто делает заключительный комментарий, должен нести окончательную ответственность за то, что будет сказано. Если он 262
сам не уверен в разумности комментария, совета или предписания, он не сможет представить его аутентично и достоверно. По той же причине терапевту не стоит врать. Пусть не обязательно говорить все, что думаешь, но не надо говорить того, чего не думаешь. Заключительный комментарий, как правило, имеет смысл моди фицировать, если к этому подталкивает обратная связь со стороны собеседников. Такие комментарии из клиентской системы после заключительного комментария лучше всего попробовать переин терпретировать в духе заключительного комментария. Н о никогда нельзя вступать в борьбу за победу собственной точки зрения. Если противоречие можно объяснить на уровне отношений, т.е. если под вопрос ставится авторитет консультанта, то самый верный способ его сохранить — это не ставить под вопрос авторитет клиента и п р и знать, что его точка зрения может быть более правильной. Если интервенции даются в письменном виде (например, в ф о р ме письма), то следует учитывать разницу между письменной и уст ной коммуникацией. П и с ь м о никогда не прочитывается в тех же контекстуальных условиях, в которых оно пишется. Любой текст, который был только услышан, меняется в памяти и «адаптируется» слушателем. Члены семьи могут дискутировать о том, что же «на самом деле» сказал терапевт и т.д. У писем же другой «период п о лураспада», их текст не так скоро портится, написанное слово пре одолевает время, запись — это форма памяти, которая не позволяет забыть. Если терапевт хочет использовать эти э ф ф е к т ы , то письма представляют собой хороший инструмент для интервенций. Однако м о ж н о усомниться в том, насколько это действитель но полезно — увековечивать слова терапевта подобным образом. Его высказывания покидают и н т и м н ы е рамки терапевтического пространства, возможно, их будут читать и те, кому они на самом деле адресованы не были. Н а п и с а н н ы е тексты — это всегда потен циально обнародованные тексты. О н и приглашают к интерпре тациям и анализу за рамками момента, несмотря на то, что слова формулировались, исходя из сиюминутной, актуальной терапев тической ситуации. Это может привести читателя, который не п р и н и м а л участия в сессии и у которого перед глазами только н а писанное слово автора — без комментария через невербальное п о ведение всех участников, без общей истории сессии или сессий, — к л ю б ы м возможным и н е в о з м о ж н ы м толкованиям. Это риск, который нужно осознавать, давая интервенции в п и с ь м е н н о м виде. И, разумеется, это риск, на который п о ш л и ав торы данной книги (на самом деле только один из них), открыв терапевтическое пространство, записав и опубликовав вопросы и интервенции.
263
20. Послесловие (семья Шнайдер, часть 2; семья Дитц, часть 2; г-н Флорин, часть 2; г-жа Бюрги, часть 2) Цель этой к н и г и заключалась в том, чтобы наглядно показать к о н кретную практику системной терапии. Абстрактным теоретиче ским моделям д о л ж н о было быть противопоставлено конкретное ремесло. Разумеется, представленные здесь методы не являются единственно в о з м о ж н ы м и практическими выводами из систем ных к о н ц е п ц и й , и, конечно, они во многом определяются л и ч н ы ми пристрастиями и причудами терапевта (терапевтов). Н о о н и , очевидно, работают, они прошли проверку практикой. В связи с выраженной установкой на ремесло, основной акцент в изложении был сделан на отдельных сессиях, т.е. фактически про изнесенных фразах, их дословном воспроизведении, тонкости или грубости формулировок. Комментарии должны были сделать про зрачными размышления и соображения терапевта, которыми он ру ководствовался в своих решениях в тот или иной момент каждой сес сии (в той мере, в какой он их осознавал или осознает). Такой доступ к внутренней перспективе терапевта должен был показать, что дан ный способ действий не случаен и не произволен, а обусловлен тех ническими рассуждениями. М ы надеемся, что этот метод позволил читателю извлечь для себя практическую пользу в плане ремесла. Н о есть тут, конечно, и свои ограничения. Отдельные сес сии — это еще не терапия. Вследствие одной интервенции может произойти изменение, но это не означает, что его м о ж н о позитив но оценивать в долгосрочной перспективе или что оно сохранится надолго. Здесь мало или ничего не говорилось о факторах, отве чающих за долгосрочный процесс. Л и ш ь в отдельных случаях было рассказано или упомянуто о том, как выглядела дальнейшая судьба пациентов и их семей. Опыт нашей гейдельбергской команды в ра боте с семьями, кто-то из членов которых имеет диагноз «психоз», свидетельствует о том, что, в том числе и при использовании с и стемных методов, прекращение карьеры пациента связано с опре деленным периодом развития, сократить который невозможно. Даже если проводилось, как правило, не более десяти сессий, тера пия в целом продолжалась примерно от полутора до двух лет. П о этому ее м о ж н о назвать, скорее, «длительной краткосрочной тера пией». Она довольно продолжительна, но в абсолютном измерении времени на терапевтические сессии было затрачено очень мало. Этот временной парадокс м о ж н о объяснить тем, что, с систем ной точки зрения, изменения д о л ж н ы происходить между сессия ми в реальной системе ж и з н и семьи, а не в терапевтической систе264
ме. Терапевт «нарушает» модели и «инициирует» формирование новых, а как семья и каждый ее член обойдется с этими нарушени я м и и импульсами, они решают дома, в своей повседневной ж и з н и . Чтобы повысить вероятность того, что новые модели не оста нутся только экспериментом, а закрепятся надолго, контакт с те рапевтом, как внешней реперной точкой, по меньшей мере, поле зен, а, может быть, даже необходим. П о л н о т ы ради, в заключение остается рассказать, что п р о и з о шло с клиентами, о дальнейших сессиях с которыми и п р о и с ш е д шем у них процессе ничего сказано не было. Семья Шнайдер (глава 2) В соответствии с хронологией, начнем с г-на Шнайдера, и н ж е нера, и его ж е н ы , социального педагога, которые спорили о том, являются депрессивные состояния г-жи Ш н а й д е р симптомом «проблем в браке» или «маниакальной депрессии». В ходе тера п и и (где-то после третьей сессии) они п р и ш л и к п е р е м и р и ю в от н о ш е н и и важного к о н ф л и к т н о г о момента. Д о этого времени она отказывала ему в сексуальных отношениях, поскольку он объявил ее «психически больной»; он объявил ее «психически больной», поскольку она ему отказывала. И х «джентльменское соглашение» состояло в своего рода зДравой договоренности: он выразил готов ность больше не утверждать, что она «психически больна», а она выразила готовность снова с н и м спать. Это соглашение продержалось несколько месяцев, в течение которых, по их собственному утверждению, и м было очень хоро ш о друг с другом. Этот хороший период закончился, когда умер отец г-жи Ш н а й д е р , в связи с чем она снова впала в депрессию и обратилась в клинику. В этот период муж снова называл ее «пси хически больной» и соответственно с ней обращался, а она снова отказывала ему в близости. Ф р о н т ы ожесточились. Еще в первичном интервью оба сказали, что ради детей они в любом случае хотят остаться вместе. Этому н а м е р е н и ю о н и оста л и с ь верны. О н и осуществили пространственное разделение, п о делив территорию дома: один этаж стал ее эксклюзивной террито рией, другой этаж — его владениями. О н и и впредь сотрудничали к а к родители, но разошлись как партнеры. Для посторонних, н а пример, соседей, они продолжали жить нормальной семейной жизнью. Г-н Ш н а й д е р завел себе подругу, г-жа Ш н а й д е р прекрати ла свою карьеру пациентки. В этом ей помог врач-невропатолог, который был в курсе ее семейной ситуации: он не настаивал на длительном приеме лекарств, поскольку понимал, какое значение 265
придал бы такому лечению муж. Д о госпитализаций дело больше не доходило. Семья Дитц (глава 7) Н а п о м н и м : речь идет о семье, где мать не дает детям взрослеть, делая им бутерброды. С ы н (поэтому?) стал н а р к о м а н о м , а дочь н е однократно попадала в больницу с с и м п т о м а м и психоза. В конце приведенной здесь сессии семье было предписано дер жать дочь «под конвоем заботы». После этого она через четыре д н я покинула родительский дом, где в течение последних месяцев «без сил» проводила всю первую половину д н я в постели. Она вернулась к месту учебы и через три семестра защитила диплом. Когда она влюбилась в молодого человека, она на время вернулась домой, где начались серьезные агрессивные к о н ф л и к т ы с родителями, кото рые в конце концов привели к тому, что родители снова стали п о думывать о том, чтобы направить ее в психиатрическую клинику. Вместо этого состоялась следующая семейная беседа с роди телями и другом. Главной темой обсуждения был вопрос, почему пациентка снова и снова возвращается д о м о й , если ей самой ка жется, что пребывание там не идет ей на пользу. Возвращение к родителям получило новую интерпретацию и положительную оценку как легитимный способ не с л и ш к о м погружаться в о т н о шения с другом. Как ситуация развивалась после этой сессии, неизвестно. Г-н Флорин (глава 8) Г-н Ф л о р и н вот уже 15 лет живет в психиатрической к л и н и к е . Беседа с ним не имела терапевтической цели, она проводилась в рамках исследовательского проекта, чтобы помочь выработать идеи относительно условий, приводящих к х р о н и ф и к а ц и и . П о скольку речь шла о единичном контакте, непосредственной и н ф о р м а ц и е й о реакции пациента на интервью м ы не располагаем. Как удалось узнать от лечащего врача, в дальнейшем г-н Ф л о р и н ни с кем эту беседу не обсуждал. В его поведении в контакте с ку раторами ничего необычного отмечено не было — ни в п о з и т и в ном, н и в негативном смысле. Г-жа Бюрги (глава 9) Г-жа Бюрги ходит на психотерапию уже десять лет, сейчас она пришла в поиске нового терапевта, поскольку пока не нашла свое го мастера. В конце сессии (после перерыва) терапевт сначала осыпает кли ентку комплиментами. Он говорит, что на самом деле с ней нуж266
но обращаться как с коллегой, в конце концов, терапии учатся в основном у мастера и на собственном опыте, а у нее за плечами уже десять лет интенсивного тренинга. Наверное, самое лучшее было бы превратить этот опыт в профессию. Правда, это требует больших усилий, поэтому терапевт не может посоветовать ей этот путь. Вме сто этого он бы советовал ей поискать себе нового терапевта — не потому, что считает, что ей нужна терапия, а потому что терапевты для нее — идеальные мужчины. Она могла бы использовать тера певта в своем браке, чтобы заставить мужа ревновать, с другой сто роны, ей было бы не нужно бояться сексуальных отношений с н и м , поскольку терапевты в связи со своей профессиональной ролью не имеют права... Но ей, конечно, придется поискать другого терапев та, поскольку Ф р и т ц С и м о н занимается только краткосрочной те рапией, поэтому он не сможет находиться в ее распоряжении. П а ц и е н т к а покинула кабинет развеселившаяся и воодушевлен ная, казалось, два заговорщика, два «своих человека» прекрасно друг друга поняли. Однако позже, при просмотре видеозаписи, у терапевта воз н и к л и с о м н е н и я , не действовал л и о н все-таки с л и ш к о м смело. В к о н ц е к о н ц о в , у него, терапевта, который на самом деле п р о пагандирует супружеские и семейные сессии, не возникло даже тени мысли предложить-г-же Бюрги и ее мужу супружескую сес сию. Не совершил л и он типичную ошибку, отклонив «приглаше ние» пациентки взять на себя некую ф у н к ц и ю в их «треугольнике» и прервав отношения? Не произошло л и это скорее из с а м о з а щ и ты, чем на основании терапевтических соображений? Сомневаясь в оценке собственных действий, о н решил с п р о сить. Поэтому примерно через полгода после первичного и н т е р вью состоялся т е л е ф о н н ы й разговор, в котором пациентка расска зала о том, как она чувствовала себя после сессии. Сначала у нее были очень противоречивые чувства, с одной стороны, она развлеклась и порадовалась, с другой стороны, она чувствовала себя «снятой на пленку» и «выставленной на показ». Нового терапевта она не искала. В течение нескольких недель п о сле сессии ей было очень плохо. П о сути, она п р и ш л а к р е ш е н и ю разойтись с мужем. Внезапно заболев, она пока отказалась от этой мысли. Каждую ночь ей с н и л и с ь к о ш м а р ы , в которых она, пара лизованная, сидит в инвалидной коляске, а муж ее возит. П р и п о м о щ и вопросов терапевта подробно обсуждается, как г-жа Бюрги может повысить вероятность того, что она тяжело за болеет или продолжит болеть, чтобы не пришлось расставаться с мужем. Нет л и способов остаться с н и м , но так, чтобы при этом не нужно было болеть? 267
После пятнадцати минут разговора они прощаются, пожелав друг другу всего наилучшего. Приблизительно через два года г-жа Бюрги воспользовалась запросом коллеги, который обратился к б ы в ш и м пациентам и н ститута в рамках катамнестического исследования, чтобы снова появиться у терапевта. П о ее словам, она чувствует себя хорошо и хочет поблагодарить за его тогдашнюю «отповедь». Это был первый раз, когда ей четко и однозначно сказали «нет». Нового терапевта она так и не искала. С мужем о н и по-прежнему вместе. Никаких проблем со здоровьем она не упоминает. От поисков профессии она отказалась. Вместо этого она на общественных началах очень активно занимается с о циальной работой в церковной общине. В этот период ей больше всего помогло то, что она снова вспомнила один важный аспект своего детства: свою религиозность и Бога. М о ж н о спорить о том, является л и такое развитие позитивным или негативным. Наверное, это зависит от ценностей наблюдате ля. В любом случае Бог — психотерапевт и мастер, которого не так легко обесценить, по крайней мере, его не так легко вовлечь в л ю бовный треугольник.
Послесловие научного редактора Где можно сделать качественную семейную расстановку и кто может обучать семейным расстановкам.
В связи с большим спросом на системные семейные расстановки со стороны клиентов и высокой эффективностью метода в последнее время участились случаи проведения расстановок людьми, не имею щих не только базового образования по семейным расстановкам, но иногда даже психологического, консультационного или медицинско го образования. Все это приводит к негативным последствиям у кли ентов и к дискредитации метода системных семейных расстановок. Поэтому если вы решили сделать для себя семейную расстановку, по интересуйтесь, где получал образование специалист, к которому вы обращаетесь. В России и русскоязычном пространстве есть только два международно-признанных института, которые готовят специали стов по семейным расстановкам и другим видам расстановочной ра боты. Один из них это Институт консультирования и системных решений (ИКСР). Список наших выпускников вы можете посмотреть на нашем сайте www.mostik.org в разделе «сертифицированные ведущие по си стемным расстановкам». И К С Р является ведущим в русскоязычном пространстве институтом, осуществляющим подготовку квалифи цированных расстановщиков в соответствии со всеми международ ными стандартами. Наш институт официально признан IAG-ISCA (Международное общество системных решений) и Бертом Хеллингером. И К С Р добился официального признания в России «Системнофеноменологического похода и системных расстановок (СФПиСР)» как психотерапевтической модальности. Список официально при знанных модальностей можно посмотреть на сайте Профессиональ ной Психотерапевтической Лиги (ППЛ) по адресу www.oppl.ru в раз деле «комитеты (комитет модальностей)». Если у вас есть сомнения по поводу квалификации того или иного специалиста по семейным рас становкам, вы можете оставить запрос на нашем сайте. Мы проверим, прошел ли этот специалист обучение в признанном расстановочном институте, и дадим вам ответ. Но еще более опасной тенденцией является то, что в последнее время появились «специалисты», предлагающие за один-два семинара обучить проведению семейных расстановок. Часто это люди, не по лучившие даже признанного базового образования по семейным рас становкам. Естественно, что это не допустимо. Проведению семейных расстановок невозможно научиться читая книги, смотря видеофиль мы или даже наблюдая за работой признанного мастера. Это только дополнительные формы обучения. Обучение семейным расстановкам включает не только обучение ремеслу, оно подобно обучению худож ника, оно должно затронуть саму душу будущего расстановщика, а 269
часто и исцелить ее в процессе этого обучения. Невозможно привести клиента к матери, если у расстановщика, ведущего эту расстановку, есть проблемы со своей собственной матерью. Невозможно помочь клиенту завершить предыдущую связь, если сам расстановщик в своей жизни тянет шлейфы незавершенных отношений. Работать с душой другого человека может только тот, кто проделал такую же работу с самим собой. Обучение семейным расстановкам это длительный про цесс, который занимает минимум два года по специальной утвержден ной IAG-ISCA программе и ориентирован он, прежде всего на прак тику. Обучение может проводиться только в признанных IAG-ISCA институтах и только сертифицированными тренерами, имеющими международную квалификацию IAG-ISCA. Для защиты профессио нального пространства системных расстановок И К С Р зарегистриро вал права на название «Расстановка» в сфере психологических, об разовательных, консультационных, консалтинговых и медицинских услуг. Любое коммерческое использование этого названия и любых словосо четаний, содержащих название «Расстановка» без согласия правообладателя (ИКСР) запрещено. Только выпускники нашего института (ИКСР), могут ис пользовать название «Расстановка» в своей профессиональной деятельности. Наш институт по мере возможности отслеживает процессы, проис ходящие на рынке расстановочных услуг, и пресекает факты не про фессиональной расстановочной деятельности, но, естественно, что мы не можем охватить и проконтролировать все пространство нашей необъятной России и других русскоязычных стран. Защита клиентов от не профессиональной работы невозможна без активного участия не только уже обученных и сертифицированных расстановщиков, но и простых людей. Мы просим вас информировать всех заинтересован ных о том, где можно сделать семейную расстановку у подготовлен ных специалистов и где можно получить качественное образование по семейным расстановкам. Ваша помощь нужна и для предупреждения «пиратов от расстановок» об их персональной и юридической ответ ственности, как перед клиентами, так и перед профессиональным со обществом. Мы просим вас проявлять активную позицию и информи ровать нас о лицах и организациях в случае, когда они систематически нарушают профессиональную этику и профессиональные границы. В ближайшее время для более полной информации о наших вы пускниках И К С Р планирует размещать на своем сайте www.mostik.org визитные карточки сертифицированных специалистов по семейным и системным расстановкам, с указанием телефонов, адресов электрон ной почты, web-страниц, мест работы и др. Если вы решили сделать семейную расстановку, то обращайтесь к нашим выпускникам, а если вы сами хотите обучиться проведению семейных расстановок, то мы ждем вас в нашем институте. Директор ИКСР, сертифицированный тренер по системным расстановкам, к.п.н. Михаил Бурняшев.
Фритц Б. Симон, Кристель Рех-Симон
Циркулярное интервью Системная терапия на примерах
Директор издательства М.Г. Бурняшев Компьютерная верстка и техническое редактирование Ю.В. Балабанов Художник Н.Г. Зотова Сдано в набор 1.03.09. Подписано в печать 9.04.09 Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Печ. л. 18. Тираж 3000 экз. Заказ № 1757. Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных диапозитивов в ОАО ордена «Знак Почета» «Смоленская областная типография им. В. И. Смирнова». 214000, г. Смоленск, пр-т им. Ю. Гагарина, 2.
ИНСТИТУТ КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ И СИСТЕМНЫХ РЕШЕНИЙ п р е д л а г а е т :
•
Длительные международные программы повышения к в а л и ф и к а ц и и по п с и х о т е р а п и и и к о н с у л ь т и р о в а н и ю
+ + • • + • • + + • •
проводимые лучшими зарубежными специалистами. Системно-феноменологический подход Б.Хеллингера и семейные расстановки. (Новый курс 9-11 октября 2009) Системная терапия и консультирование. (Новый курс осень 2009) Ориентированная на решения краткосрочная терапия. Системная работа в организации и организационные расстановки. (Новый курс в 2010 г.) Системное развитие организаций для руководителей и консультантов. Интервенции после системных расстановок для организаций (Новый курс 29 октября-1 ноября 2009) Системное оргконсультирование и системный коучинг. (Новый курс 12-14 декабря 2008) Структурные расстановки и расстановки «внутренних частей». (Новый курс 16-18 октября 2009) Гипносистемная терапия и консультирование. (Новый курс начало 2010) Консультирование и терапия пар. Травма и травматерапия. (Новый курс 12-14 июня 2009) Программы повышения квалификации и обучающие семинары, в т о м числе в ы е з д н ы е .
• + • + • + • • • +
Арт-терапия. Гештальт-терапия. Системная работа в организации и организационные расстановки. Подготовка бизнес-тренеров, HR-менеджеров. Процессуальная терапия. Системно-феноменологический подход Б.Хеллингера и семейные расстановки. Семейная терапия. Системная терапия и консультирование. Телесно-ориентированная терапия. Трансперсональная психология и холотропное дыхание.
•
П с и х о л о г и ч е с к и й тренинг « П о м о щ ь жизни» (клиентская группа).
•
С и с т е м н о е к о н с у л ь т и р о в а н и е и н д и в и д у а л ь н ы х клиентов, п а р и семей.
•
Системное
консультирование
руководителей
организаций
с и с т е м н ы й коучинг.
(495) 507 0894, (495) 518 2594, (495) 744 6260 (с 10 д о 19ч.) E-mail: r a s s t a n o v k a @ y a n d e x . r u В www.mostik.org
и
СИСТЕМНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД Б.ХЕЛЛИНГЕРА И СЕМЕЙНЫЕ РАССТАНОВКИ М О С К В А 2009-2011 гг. Программа повышения квалификации для психологов, психотерапевтов, консультантов, врачей, социальных работников и т.д., организованная Институтом консультирования и системных решений (ИКСР) при поддержке Вислохского института системных решений (WISL, Германия) и Высшей школы психологии (ВШП, Россия). Координатор программы: к.п.н. Михаил Бурняшев (Россия). Ведущие программы: европейские и российские тренеры имеющие международное признание в области системно-феноменологического подхода и семейных расстановок. ИКСР ведущий в России и русскоязычном пространстве институт, обучающий системным расстановкам. Мы официально признанны Б. Хеллингером и Международным обществом системных решений (ISCA - IAG). Наша программа обучения полностью соответствуют международным критериям качества, предъявляемым к подготовке специалистов, использующих системные расстановки. Это позволяет нашим выпускникам после выполнения ими всех квалификационных требований получить международно-признанный сертификат. Программа включает: • Восемь трехдневных семинаров (24 дня, по 8 часов в день) для обучения теории, методу и приобретения личного опыта; • Шестнадцать дней (по 8 часов в день) работы в группах практики рядом с опытным расстановщиком; • Восемь дней супервизии (по 8 часов в день). • Общая продолжительность программы - два года (384 очных часа). Модуль Модуль Модуль Модуль Модуль Модуль Модуль Модуль
1. 10-12 октября 2009 года 2.15-17 января 2010 года 3. 9-11 апреля 2010 года 4.2-4 июля 2010 года 5.28-30 октября 2010 года 6.4-6 февраля 2011 года 7.10-12 июня 2011 года 8.24-27 сентября 2011 года
Ян Якоб Стам (Голландия) Михаил Бурняшев (Россия) Марианна Франке Грикш (Германия) Михаил Бурняшев (Россия) Михаил Бурняшев (Россия) Михаил Бурняшев (Россия) Штефан Хаузнер (Германия) Второй евроазиатский конгресс по системным расстановкам в России.
При успешном окончании программы участники получат сертификат ИКСР и свидетельство о повышении квалификации, дающие право работать в области системнофеноменологического подхода и семейных расстановок.
Предварительная запись на программу у администратора группы Зининой Александры: «8 (495) 744-6260, (925) 744-6260 (с 10 до 19 ч.). Информация о других программах ИКСР: « « : (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] В www.mostik.org
18-1757
СТРУКТУРНЫЕ РАССТАНОВКИ И РАССТАНОВКИ «ВНУТРЕННИХ ЧАСТЕЙ» Диалогически-системная р а с с т а н о в о ч н а я работа с а б с т р а к т н ы м и (неличными) элементами Программа повышения квалификации для психологов, психотерапевтов, консультантов, врачей, социальных работников и т.д., организованная Институтом системной практика, расстановок и реконструкции (APSYS, Австрия), Институтом консультирования и системных решений (ИКСР) и Высшей школой психологии (ВШП). Координаторы программы: Д-р. Гунхильд Бакса (Австрия) и н.п.н. Михаил Бурняшее (Россия). Тренеры программы: ведущие сертифицированные IAG (Международное общество системных решений по Б. Хеллингеру) европейские тренеры в области структурных расстановок. ИКСР первый в России официально признанный IAG институт и наша программа обучения полностью соответствуют международным критериям качества IAG, предъявляемым к подготовке системных терапевтов и консультантов, использующих расстановки. Это позволяет нашим выпускникам после выполнения ими всех квалификационных требований получить международно-признанный сертификат. Общая продолжительность программы - два года (120 очных часов). Модуль Модуль Модуль Модуль
1. 2. 3. 4.
16-18 октября 2009года. 19-21 февраля 2010 года. 18-20 июня 2010 года. 17-19 сентября 2010 года.
Гунхильд Бакса Кристина Эссен Гунхильд Бакса Кристина Эссен
(Австрия). (Австрия), (Австрия). (Австрия).
По окончании программы участники получат сертификат двух институтов (APSYS, ИКСР) и свидетельство о повышении квалификации, дающие право работать в области структурных расстановок.
Записаться и узнать о сроках проведения ближайшей программы вы можете у наших администраторов или на нашем сайте: Я Я : (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] О www.mostik.org
В дополнение к семейным и организационным расстановкам системные структурные расстановки представляют собой третий эффективный способ расстановки систем. Они открывают широкий спектр вариантов и возможностей применения и используются в основном для решения вопросов, касающихся внесемейных систем. Структурные расстановки позволяют не уходить от языка наших клиентов и их представлений о мире. Они особенно полезны в тех случаях, когда рамочные условия таковы, что детальное рассмотрение семейной подоплеки неуместно. Структурные расстановки опираются на тот важный вывод системной теории, согласно которому не только люди рассматриваются как системы (семьи, организации, коллективы, группы и т.д.), но и о психических, ментальных, духовных или спиритуальных взаимосвязях/моделях говорят как о системах. Так, психические аспекты, существующие вокруг симптома, и наша внутренняя связь со своей профессией или другими важными областями нашей жизни рассматриваются как системы. Расстановки психических, ментальных и трансперсональных систем снова и снова приводят к точкам пересечения с социальными системами: например там, где выявляется соприкосновение с формирующим модель семейным контекстом. В этом случае внутри расстановки возможен переход с одного уровня на другой (смена системного уровня). Поскольку самые важные принципы системных расстановок для всех систем очень похожи, решения, найденные в одной системе, могут оказывать позитивное влияние и на другие системы клиента. Некоторые из основных типов структурных расстановок используют умственные (ментальные) или спиритуальные модели в качестве рамок для определенного рода вопросов, например, вопросов, связанных с принятием решения, вопросов о важных ресурсах нашей жизни и многих других. При этом они зачастую включают в себя линию времени, например, если ставится заместитель для цели, жизненной задачи или «чуда» (в соответствии с «чудесным» вопросом Стива де Шазера).
Структурные расстановки позволяют работать в том числе и скрыто. В этом случае заместители не знают, кого или что они представляют. Аналогично тому, как это происходит в работе методом движений души или аутопоиэтических расстановок они движутся, полностью повинуясь глубинным импульсам своего тела. Учебный курс представляет собой введение в работу с расстановками ментальных, психических и трансперсональных систем и охватывает следующие темы: • Теоретические и методические основы диалогически-системной работы методом расстановки: (история расстановочной работы, грамматика и язык расстановочной работы, в т.ч. карта для «чтения» расстановок): • Введение в работу методом структурных расстановок: • Различия и общие черты с семейными и организационными расстановками: • Расстановки: прекращение страданий или средство (подзорная труба, микроскоп) для констатации действительности? • Системные концепции и способы действий (нейтральность, прояснение запроса и контекста, циркулярные вопросы, экстернализация и интернализация) для подготовки, проведения и анализа результатов расстановок: • Структурные уровни и смена структурного уровня: от психических/духовных систем к семье и обратно: от ментальных/концептуальных систем к организации и обратно: • Работа с каталептической рукой; • Различные формы интервенций и возможности организации процесса в расстановках; • Диалогические и аутопоэтические способы действий в системных расстановках; • По каким критериям выбирается та или иная форма расстановки и та или иная организация процесса? • Применение структурных расстановок и расстановок внутренних частей в различных сеттингах и полях применения: группы, коллективы, индивидуальные беседы: в терапии, консультировании и коучинге; • Фазы и ход расстановок в связи с ритуальными структурами; • Включение слиритуальных (трансперсональных) аспектов в работу с расстановками; • Обучение различным формам расстановок: демонстрация, теоретический анализ, упражнения для участников.
Например: - Расстановки «внутренних частей» или «внутренних команд»; - Расстановки симптомов с абстрактными элементами; - Расстановка проблемы; - Тетралемма; - Официальная и завуалированная тема; - Расстановка чуда; - Расстановка полярностей убеждений; - «Я сам» - расстановки; - Расширение и вариации «Я сам» - расстановки - В зависимости от потенциала времени и значимости с точки зрения потребностей и сфер деятельности участников могут быть продемонстрированы и отработаны в упражнениях: расстановки фразы и текста, расстановки структуры тела, работа со скульптурой и Part-s Party по Вирджинии Сатир, расстановки с философскими и спиритуальными целостными представлениями, расстановки шаманского круга (колесо ошибок, 4 щита), расстановки комплексных систем (помощников), расстановки по политическим вопросам и т.д.
18*
С И С Т Е М Н А Я Р А Б О Т А В ОРГАНИЗАЦИЯХ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ РАССТАНОВКИ Программа повышения квалификации для оргконсультантов, менеджеров, психологов, социальных работников, организованная Институтом консультирования и системных решений (ИКСР) при поддержке Вислохского института системных решений (WISL, Германия) и Высшей школы психологии (ВШП. Россия). Координатор программы: Михаил Бурняшвв (Россия). Тренеры программы: европейские и российские тренеры, имеющие международную сертификацию и признание в области системно-феноменологического подхода и организационных расстановок. ИКСР ведущий в России и русскоязычном пространстве институт, обучающий системным расстановкам. Мы официально признанны Б. Хеллингером и Международным обществом системных решений (ISCA - IAG). Наша программа обучения полностью соответствуют международным критериям качества, предъявляемым к подготовке специалистов, использующих системные организационные расстановки. Это позволяет нашим выпускникам после выполнения ими всех квалификационных требований получить международно-признанный сертификат.
• • • •
Программа включает: Пять трехдневных семинаров (15 дней, по 8 часов в день) для обучения теории, методу и приобретения личного опыта; Девять дней (по 8 часов в день) практической работы в группах практики рядом с опытным орграсстановщиком; Шесть дней супервизии (по 8 часов в день). Общая продолжительность программы - один год (240 очных часов).
По окончании программы участники получат сертификат ИКСР и свидетельство о повышении квалификации образца, дающие право работать в области организационных расстановок.
Записаться и узнать о сроках проведения ближайшей программы вы можете у наших администраторов или на нашем сайте: 88: (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] В www.mostik.org
Системное развитие организаций для системных расстановщиков Интервенции после системных расстановок д л я организаций В этой состоящей из четырех частей программе повышения квалификации будут представлены и проработаны варианты действий, которые могут быть предприняты после системных расстановок по запросам из организаций. Мы покажем, как системные расстановки могут быть вплетены в процессы изменений в организациях. Для этого мы будем делать расстановки по отдельным запросам участников и затем подробно обсуждать возможные варианты интервенций. Мы предоставим соответствующие выдержки из современной социальной теории и теории организаций, а также модели процессов развития организаций. Основные темы: Модуль 1. Ориентация организации 29 октября -1 ноября 2009 (Герхард Штай, Германия) Концепции, цели, стратегии, Системная модель организации, Три подсистемы и семь сфер функционирования организации, Базовые процессы развития организаций, Систематическая разработка стратегии (представление о будущем, миссия, образец, цели, стратегии), Практическое применение этих моделей в организации. Модуль 2. Организация как социальная система 18-21 февраля 2010 (Михаэль Блюменштайн, Германия) Цели, коммуникация, управление, сотрудничество, Теории социальных систем, Теория коммуникации, Системная теория управления, Практическое применение этих теорий в организации. Модуль 3. Организация организации 20-23 мая 2010 (Герхард Штай, Германия) Порядки, процессы, хореографии развития. Модели организационной структуры. Организация процесса. Организа'ция работы над проектом. Разработка процессов изменений. Практическое применение этих принципов в организации. Модель 4. Организация на ее рынках 17-19 сентября 2010 (Михаэль Блюменштайн, Германия) Шансы, марки, отношения с клиентами и поставщиками. Модель сферы деятельности. Подход к разработке стратегии для сфер деятельности. Теория «марки» и ее развитие. Отношения с клиентами и поставщиками как социальная система. Практическое применение этих моделей в организации. Программа рассчитана на участников, прошедших базовый курс по работе с организационными расстановками
Предварительная запись на семинар у администратора группы Зининой Александры: 8 в (495) 744-6260, (925) 744-6260 (с 10 до 19 ч.).
88:
Информация о других программах ИКСР: (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] S www.mostik.org
СИСТЕМНАЯ ТЕРАПИЯ И КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ Программа повышения квалификации для психологов, психотерапевтов, консультантов, врачей, социальных работников и т.д., организованная Институтом консультирования и системных решений (ИКСР) при поддержке Вислохского института системных решений (WISL, Германия) и Высшей школы психологии (ВШП, Россия). Координаторы программы: Д-р. Диана Дрвкслвр (Германия) и к.п.н. Михаил Бурняшвв (Россия). Тренеры программы: ведущие сертифицированные европейские и российские тренеры в области системной терапии и консультирования. Системное мышление изучает многочисленные взаимодействия в комплексных системах (семьи, организации, группы и т.д.). За последние годы оно получило широкое распространение во многих областях теории и практики. Сегодня системная терапия представляет собой самостоятельный подход для работы с индивидуальными клиентами, парами, семьями и группами. Системный подход успешно применяется в управленческом консалтинге. Системная практика ориентирована на решение, ресурсы и перспективы. Ее цель - расширение спектра возможностей для всех членов системы. Программа состоит из базового и продвинутого курса по шесть трехдневных семинаров каждый (общая продолжительность программы - три года (650 очных часов)). В базовом курсе даются теоретические основы, навыки системного мышления и основной инструментарий системно-конструктивистского подхода. Целью продвинутого курса является углубление и расширение базовых знаний с помощью фокусировки на специальных темах, картинах заболеваний, форматах и методах работы и супервизия. Параллельно с обучающими семинарами будут проходить регулярные встречи в интервизорских группах для обсуждения изученного, литературы и практической работы. По окончании программы участники получат сертификат двух институтов (WISL, ИКСР) и свидетельство о повышении квалификации государственного образца, дающие право работать в области системной терапии и консультирования.
Записаться и узнать о сроках проведения ближайшей программы вы можете у наших администраторов или на нашем сайте: «в: (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] S www.mostik.org
ПРОГРАММА Б А З О В О Г О КУРСА ПО СИСТЕМНОЙ ТЕРАПИИ И КОНСУЛЬТИРОВАНИЮ 1-й блок. Насколько реальна реальность? Основы системной теории и практики В первом блоке участники получают близкое к практике введение в теоретические и практические основы системной терапии. Темы: Основы конструктивизма. Введение в системную теорию. Базовые понятия системной терапии: система, контекст, модель, внутренняя и внешняя перспектива. Клиент/пациент как клиент и терапевт/консультант как официант, подающий возможные решения. Основные позиции системного мышления и образа действий (нейтральность, чувствитепьность к контексту, ориентированность на клиента, ресурсы и решение). 2-й блок. Игра с конструктами проблем и решений: первая беседа, прояснение запроса, контекста и цели Участники знакомятся с ведением первой беседы: какая информация может быть значимой для терапии и как ее попучитъ? Темы: Процесс первого интервью. Техники анализа контекста, генограммы и социограммы. Формирование гипотез. «Чудесные вопросы». 3-й блок и 4-й блок Игра с возможностями. Ведение беседы и техники интервью В обоих этих блоках участники знакомятся с дифференцированными техниками интервью и формами вопросов, которые характеризуют системную работу как особый вид. Темы: Фокусированные на решении формы вопросов. Циркулярное ведение беседы. Новое толкование. Пространственные метафоры. Расщепление. 5-й блок. Что было бы, если? Интервенции и комментарии в завершение сессии В этом блоке участники знакомятся с разнообразными вариантами завершения терапевтических сессий, разработки заключительных комментариев и презентации интервенций. Темы: Заключительные комментарии. Парадоксальные интервенции. Задачи по наблюдению и поведению. Тяжелые испытания. Терапевтические истории. Ритуапы. 6-й блок. Что еще нужно бы сказать: Завершение процесса терапии и консультирования Участники подходят к вопросу, когда и как завершается терапия/консультирование и как можно оформить завершение. Темы: Согласование завершения терапии с клиентом. Заключительная беседа. Анализ хода терапии. Обращение с внезапным прекращением терапии со стороны клиента. Разработка возможных картин будущего.
Записаться и узнать о сроках проведения ближайшей программы вы можете у наших администраторов или на нашем сайте: « « : (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] В www.mostik.org
ГИПНОСИСТЕМНАЯ ТЕРАПИЯ И КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ интеграция с а м ы х передовых методов д л я эффективной о р и е н т и р о в а н н о й на к о м п е т е н ц и и и р е ш е н и я к р а т к о с р о ч н о й психотерапии Программа повышения квалификации для психологов, психотерапевтов, консультантов, врачей, социальных работников и т.д., организованная Вислохским институтом системных решений (WISL, Германия), Институтом консультирования и системных решений (ИКСР) и Высшей школой психологии (ВШП). Координаторы программы: Д-р Гунтер Шмидт (Германия), д-р. Диана Дрекслер (Гврмания) и к.п.н. Михаил Бурняшвв (Россия). По окончании программы участники получат сертификат ИКСР и свидетельство о повышении квалификации, дающие право работать в области в области гипносистемной терапии. О КОНЦЕПЦИЯХ Системные концепции терапии и консультирования привели к исторической трансформации (смене парадигмы) в психотерапии. Симптомы и проблемы рассматриваются не только как выражение индивидуального нарушения, но всегда как феномены, которые можно лучше понять и с которыми можно лучше работать, если учитывать их смысловую взаимосвязь или контекст, в котором они возникают. Центральным контекстом могут быть, к примеру, семейные отношения, профессиональная среда и т.д. С системной точки зрения, симптомы и проблемы являются выражением внутренних процессов отдельной личности, а также процессов взаимодействия в отношениях. Зачастую они обладают не только негативным эффектом, но еще и приводят к большей сплоченности, регулированию близости/дистанции и т.д. То есть их всегда нужно проверять на то разное влияние, которое они оказывают, и, чтобы найти конструктивное решение, учитывать позитивные аспекты, которые они могут иметь (в них могут крыться и хорошие способности). Эриксоновская гипнотерапия, в свою очередь, является базой для всех современных концепций ориентированной на компетенции и ресурсы краткосрочной психотерапии. Она исходит из того, что любое человеческое переживание (приятное или неприятное) всегда является выражением того, на чем сознательно и, прежде всего, бессознательно/непроизвольно сфокусировано внимание. Также она может (согласно достижениям современных исследований мозга) научно обоснованно показать, что люди обладают гораздо большим количеством (неосознанных) компетенций, чем часто осознают они сами, в том числе и в тех случаях, когда человек, например, долго страдал от тяжелых симптомов. Эриксоновская гипнотерапия предлагает широкий спектр стратегий и техник, позволяющих систематически организовывать человеческое внимание таким образом, чтобы можно было снова быстро и эффективно использовать это множество неосознанных компетенций и потенциалов. Интеграция системных и гипнотерапевтических концепций в целостный гипносистемный подход дает еще больше шансов, чем любая из этих концепций поотдельности, чтобы быстро и со стойким эффектом приходить к оптимальным решениям как индивидуально (внутренне), так и в системе отношений (интеракционально). Учебный план предполагает последовательное систематическое знакомство в теории и на практике с разнообразными полезными для этой цели техниками, которые позволяют очень успешно работать с теми клиентами, которые обычно считаются очень трудными.
ЦЕЛИ • Научиться применять базовые концепции эриксоновской гипнотерапии, а также познакомиться е, системными концепциями и их комбинацией с концепциями, сфокусированными на решении; • узнать и научиться использовать методы, ориентированные на цель и ресурсы; • расширить возможности выбора в практике терапии и консультирования; • научиться применять эффективные стратегии Pacing'a для построения оптимальной кооперации; • познакомиться и научиться точной утилизации (использованию) моделей восприятия и поведения (в т.ч. проблемных моделей) клиентов и терапевтов/ консультантов. Метод: Теория, практические упражнения, ролевые игры, работа в маленьких фуппах, видеодемонстрации и их анализ, работа на примерах участников, живые демонстрации терапевтических бесед. Записаться и узнать о сроках проведения ближайшей программы в ы можете у наших администраторов или на нашем сайте: * * : (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] В www.mostik.org
КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ ПАР И СУПРУЖЕСКАЯ ТЕРАПИЯ Программа повышения квалификации для психологов, психотерапевтов, консультантов, врачей, социальных работников и т.д., организованная Вислохским институтом системных решений (WISL, Германия), Институтом консультирования и системных решений (ИКСР) и Высшей школой психологии (ВШП). Координаторы программы: Д-р. Диана Дрекслер (Германия) и к.п.н. Михаил Бурняшев (Россия). Тренеры программы: ведущие европейские тренеры в области консультирования и терапевтической работы с ларами. На фоне радикальных перемен в обществе постоянно повышается спрос на квалифицированных консультантов, работающих с парами, а также на подготовку специалистов по супружеской терапии. Программа «Консультирование пар и супружеская терапия» обращена к терапевтам и консультантам, которые работают с парами в медицинских и психосоциальных учреждениях, консультационных центрах и частной практике и имеют дело с проблемами в партнерских отношениях своих клиентов. Цель данной программы - представить нынешний уровень теоретической практической терапевтической работы с парами. Семинары рассчитаны на людей, желающих научиться профессионально заниматься супружеской терапией, на опытных практикующих специалистов, заинтересованных в обмене опытом касательно нынешнего положения дел в этом искусстве, а также на тех, кто хочет получить информацию о возможностях и границах этой достаточно молодой формы консультирования. На переднем плане наряду с дифференцированными теоретическими и методическими основами стоит, прежде всего (интегративная) ориентированность на практику. По окончании программы участники получат сертификат ИКСР и свидетельство о повышении квалификации, дающие право работать в области консультирования пар и супружеской терапии.
Записаться и узнать о сроках проведения ближайшей программы вы можете у наших администраторов или на нашем сайте: Я Я : (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] б www.mostik.org
Программа включает: 1 модуль. От первого контакта до заключительной беседы: ориентированное на практику введение в системно-интегративную супружескую терапию. Семинар предоставляет введение и обзор различных подходов и методов супружеской терапии, а также теории, методики и инструментов в системно-интегративной супружеской терапии. Основными темами семинара будут: - Теория системно-интегративной супружеской терапии (например, контекст прошлого, настоящего и будущего, понимание кризисов, ориентированность на ресурсы) - Основные позиции супружеской терапии и эмоциональные рамочные процессы (терапевтическая триада) - Терапевтический сеттинг (контракт, продолжительность, частота, окончание) - Ход терапии (первичная беседа, ориентированное на развитие определение проблемы, терапевтические интервенции, завершающая беседа) - Системные методы: работа с генограммой Семинар ориентирован на практику в элементами собственного опыта.
2 модуль. Системные методы и центральные темы в супружеской терапии. На этом семинаре на примере центральных тем, частых конфликтов и партнерских динамик будут представлены важные системные методы супружеской терапии. Такими методами, например, являются: - Прояснение поручения (2) - Техники вопросов, - Концепция отдельного случая (концепция фокуса) Темами являются: Жизненно-важные темы, работа с прошлым, сексуальность/интимность, внебрачные связи, расставания, повторные браки, «лоскутные» семьи. 3 модуль. Интимность • стыд - эротика: говорить с парами о сексуальности Даже в сексуально-дружественном окружении пары устанавливают границы стыда. Они выполняют важную защитную функцию, но они могут также мешать эротическому развитию партнерства. В случае долголетних партнерских отношений границу стыда легко недооценить. Практически-ориентированной темой воркцюла является обращение с амбивалентным отношением к собственной сексуальности, особенно в зрелом возрасте партнеров и отношений. На семинаре будут представлены и отработаны различные терапевтические подходы к сексуальным отношениям в партнерстве. Привествуются собственные случаи со стороны участников. 4 модуль. Использование тела в супружеской терапии Основной темой этого семинара является использование тела в ситуациях супружеской терапии. Это позволяет получить непосредственный доступ к аффекту и предоставляет возможность конфронтации с подпороговыми частями. Кроме тога, позже физическое представление способствует дополнительному воспоминанию о приобретенном опыте на невербальном уровне. Множество техник и методов здесь предоставляют гештапьттералия и телесная терапия: эксперименты на восприятие, представление поляризаций партнеров, упражнения на внимание и зонды, телесные интервенции для поддержки блокированных импульсов, физический перевод близости/дистанции и контроля в отношениях. Курс предлагает введение в теоретические концепции и практические навыки в отдельных методах интервенций на основе собственного опыта. 5 модуль. Гипносистемная супружеская терапия или: любовь в отношениях «множественных» личностей. У каждого человека есть множество граней переживаний и ценностей, которые в зависимости от контекста и модели взаимодействия переживаются и проживаются более или менее активно (при том, что они иногда они бывают полностью диссоциированы/забыты). С этой точки зрения, в партнерских отношениях мужчина или женщина живет не с одним партнером, а с партнерами, имеющими множество пластов и «частей». Решающее значение для удачных любовных отношений имеет то, какая «сторона», которая доминирует в данный момент в одном партнере, встречается с какой доминирующей в данный момент «стороной» в другом, и могут ли они принимать, понимать, уважать и любить друг друга в своих потребностях и т.д. В случае проблем в партнерских отношениях, в т.ч. сексуальных (с системной точки зрения, сексуальные проблемы - это всегда конфликты в отношениях), партнеры, как правило, бессознательно ориентируются на правила и ожидания, выходящие далеко за рамки поля собственно партнерских отношений. Скорее они являются выражением общих дефиниций отношений (в т.ч. бессознательных), мифов о «сути» мужчин и женщин и других внушений из родительских семей, которым партнеры следуют в бессознательной лояльности. Тогда непроизвольно «заводятся» создающие проблемы «стороны». На семинаре будет продемонстрировано, как в интервью с индивидуальными клиентами или парами при помощи гипносистемных интервенций ригидные ограничивающие модели могут быть в игровой форме трансформированы в обогащающие решения и может быть создана культура исполненных любви и уважения взаимодействия разных «культур» партнеров. 6 модуль. Системно-феноменологические способы действий в супружеской терапии. Обращение в партнерских отношениях друг с другом и модели построения отношений связаны с индивидуальной историей партнеров, их общей историей как пары, а также событиями и темами отношений в их родительских семьях. Перспектива нескольких поколений учитывает все эти аспекты в консультировании. На семинаре будет представлен этот подход и продемонстрирован метод системных расстановок. Также будет показано, как использование фигур или других вспомогательных средств позволяет целенаправленную интеграцию расстановочной работы в индивидуальную и супружескую терапию и консультирование.
Травма и травматерапия Начало п р о г р а м м ы 12-14 июня 2009 года. Ведущая Ульрика Реддеманн (Германия) Введение в психодинамически-имажинативную травматерапию (PITT), в частности, ориентированную на ресурсы работу по стабилизации в соответствии с первой фазой работы с травмой. Содержание: после теоретических объяснений по теме травмы, диссоциации, переработки травматизации и рассмотрения нейрофизиологических основ на воркшопе будет представлена работа с посттравматическими и комплексными посттравматическими стрессовыми нарушениями в соответствии с концепцией психодинамически-имажинативной травматерапии Луизы Реддеманн. Основной акцент будет сделан на представлении техник, которые в трехфазовой модели травматерапии можно отнести к первой фазе стабилизации: ориентированные на ресурсы и стабилизирующие имажинативные упражнения, техники дистанцирования и работа на внутренней сцене с состояниями эго. Кроме того, будут продемонстрированы возможности обязательного в травматерапии хорошего обращения терапевта с самим собой. Целевая группа: врачи, психотерапевты, консультанты Информация о ведущей: Ульрика Реддеманн, психолог-психотерапевт, вербальный терапевт (GwG), гипносистемные методы для детей и подростков, специалист по травматерапии (DAPT, DeGPT), PITT (психодинамически-имажинативная травматерапия), EMDR (EMDRIA) терапия методом игры с песком по D.Kalff (DGST). Многолетний опыт практической работы в психолого-терапевтической службе помощи молодежи, в качестве заместителя руководителя психологической консультации, в частной практике в качестве терапевта и супервизора; обучающий терапевт в программах повышения квалификации по психотравматологии для психотерапевтов и представителей помогающих профессий в различных учреждениях социальной сферы и здравоохранения, а также в различных институтах, внештатный преподаватель в FH Esslingen.
В т о р о й м о д у л ь 9-11 октября 2009 года. Третий-пятый модули - д а т ы определяются. Предварительная запись на семинар у администратора группы Зининой Александры: 88 (495) 744-6260, (925) 744-6260 (с 10 до 19 ч.). 88:
Информация о других программах ИКСР: (495) 744-6260, (495) 518-2594 (с 10 до 19 ч.) E-mail:
[email protected] В www.mostik.org
помощь для жизни (Семейные и симптомные расстановки по методу Б. Хеллингера) ПОМОЩЬ ДЛЯ ЖИЗНИ - психологический тренинг для тех, кто хочет разобраться в себе, осознать семейно-родовые корни своих проблем, улучшить отношения с близкими людьми, найти решение для сложных жизненных ситуациях, изменить свою жизнь, преодолеть кризисы любви и обрести счастье и любовь. В программе: • Поиск причин семейных конфликтов и путей их решения. • Условия необходимые для хороших отношений в паре, семье, роду (порядки любви). • Отношения между родителями и детьми, принятие родителей. Использование родительских достижений и поражений. • Сложные темы в отношениях между родителями и детьми (алкоголизм, наркомания, жестокое обращение, инцест и др.). Приемные дети. • Работа с перенятыми чувствами и симптомами заболеваний. • Смерть, ее влияние на семью. Принятие смерти близких. Незавершенные отношения с умершими. • Нерожденные и рано умершие дети. Их влияние на взаимоотношения в паре и семье. • Отношения в паре. Любовные треугольники. • Иерархия семейных и родовых отношений. • Конфликты между поколеньями и возможные пути их разрешения. • «Знающее поле» (работа с трудными, запутанными отношениями в семьях). • Поиск оптимальных решений для сложных семей (например, семьи, где есть дети от разных партнеров). Создание образов-решений с помощью расстановок высвобождает мощные силы, которые становятся ресурсом для желаемых изменений. Это позволяет за короткое время решить проблемы и заложить хороший фундамент будущего. Ведущий семинара Бурняшев Михаил Геннадиевич, к.п.н., директор и ведущий международных программ обучения ИКСР, ведущий специалист по системным расстановкам в русскоязычном пространстве. Ученик Б. Хеллингера и Г. Вебера. Является сертифицированным международным тренером IAG (Международное общество системных решений по Б. Хеллингеру) www.familienaufstellung.org и института Б. Хеллингера http://www.hellinger.com/db/international.php?de.0.180.0.
99:
Предварительная запись О Б Я З А Т Е Л Ь Н А . (495) 518-2594, (499) 190-5308 (с 10 д о 19 ч.) E-mail: r a s s t a n o v k a @ y a n d e x . r u & wvvw.mostik.org
Семинары Берта Хеллингера в России Москва Ведущие семинаров Берт и София Хеллингер 12-19 мая 2009 - Духовные семейные расстановки. Интенсивный обучающий курс для опытных расстановщиков. Тел: +7 495 744-6260 E-mail:
[email protected] 20-21 мая 2009 - Законы управления и успеха в организациях. Тел.: +7 925 0043464 E-mail:
[email protected] 23-24 мая 2009 - Как удается л ю б о в ь . Познание скрытых сил в партнерских отношениях. Традиционный открытый курс Б. Хеллингера для всех желающих. Тел: +7 903 7648307 (Нелли), +7 903 9796500 E-mail:
[email protected] Тел: +7 916 3635590 (Елена), Тел: +7 926 104 8989 E-mail:
[email protected]
Владивосток Ведущий семинаров Берт Хеллингер 29 мая - 1 июня 2009 - Духовные семейные расстановки. Обучающий курс для опытных расстановщиков. 3-4 июня 2009 - Законы управления и успеха в организациях. Тел: +7 4232 664108, +7 4232 554497 (Владивосток) E-mail:
[email protected] Организаторы: Институт консультирования и системных решений (Москва) www.mostik.org Институт Интегративной Детской Психотерапии (Москва) www.detskiv.info Психологический центр Системного консультирования (Владивосток) www.pswlad.ru
РЕГИСТРАЦИЯ НАСЕМИНАРЫ НА САЙТЕ www.sw-conqress.com
12-19 мая 2009 (Москва) Интенсивный обучающий курс для опытных расстановщиков.
Духовные семейные расстановки. Что таков интенсивный обучающий курс? Данный интенсивный обучающий курс предоставляет шанс, находясь среди единомышленников, пройти под руководством Берта Хеллингера введение в «новую семейную расстановку». Что стоит за идеей интенсивного обучающего курса? Интенсивные обучающие курсы стали сердцевиной работы Берта Хеллингера. Бертом Хеллингером было сделано множество новых открытий, применение которых стало основой новой семейной расстановки - «движения вместе с духом», как называет ее Берт Хеллингер. Чтобы дать Берту Хеллингеру возможность, ввести вас и взять вас с собой в это новое понимание и многомерность «новой» семейной расстановки, необходимо в стороне от повседневности провести целую неделю в обществе единомышленников. Благодаря этому проявляются, проясняются, усиливаются и объединяются духовные поля. Что вам даст участив в интенсивном обучающем курсе? Берт Хеллингер берет вас с собой в уникальное, насыщенное путешествие в новые измерения. Вы тоже можете приобрести собственный опыт на этих просторах и в этих глубинах нашей души, чтобы поновому прийти к себе самому и своей силе. Введение в новую семейную расстановку даст вам возможность продуктивнее, свободней от страха и оценок строить свою жизнь - как профессиональную, так и личную. После этого интенсивного обучающего курса многие из вас смогут в рамках своей профессии или в качестве семейного расстановщика передавать полученное знание другим людям. Чем этот интенсивный обучающий курс отличается от других обучающих курсов и курсов повышения квалификации? Данный курс предполагает активную включенность всех участников. Наряду с докладами, медитациями и демонстрациями, участники будут в подгруппах упражняться в новом способе действий. Каждый вечер участникам будет предоставляться час времени на вопросы и ответы, когда можно будет разобраться с открытыми вопросами и что-то наверстать. Данный семинар предназначен для профессионалов, которые уже прошли базовое обучение по системным расстановкам в признанных международным расстановочным сообществом институтах и работают по методу системных расстановок, а также тех, кто обучается методу в этих же институтах. Так как количество мест на данную программу ограничено, то прием на обучение в программе будет происходить на основании конкурса поданных анкет и предварительного собеседования.
20-21 мая 2009 (Москва) и 3-4 июня 2009 (Владивосток)
Законы управления и успеха в организациях Этот открытый семинар предназначен, в первую очередь, для предпринимателей и консультантов. Здесь будут расставляться различные предприятия и организации. На практических примерах вы сможете увидеть, как в организациях действуют скрытые законы, которые ведут к успеху или этому успеху мешают. На этот семинар могут прийти участники, не знакомые с методом системных расстановок.
23-24 мая 2009 (Москва)
Как удается любовь. Познание скрытых сил в партнерских отношениях. На семинаре вы сможете наблюдать за расстановками участников и вместе с Бертом Хеллингером открывать порядки любви, которые позволяют нашим отношениям сложиться удачно. Здесь вы сможете узнать, что нужно делать, чтобы любовь в паре или семье текла гармонично, радовала нас и дарила счастье долгие годы.
Супервизия и порядки помощи Ян Якоб Стам (Нидерланды) 6-8 октября 2009 года Целью семинара является помочь участникам получить более сильные и более ясные расстановки, усилить их уверенность в себе и поддержать их в качестве будущих терапевтов (консультантов) в области расстановок. Порядки помощи представляют собой серию теории и практического опыта для того чтобы узнать больше о вас в качестве помощника (терапевта). В чем заключаются мои естественные тенденции, когда я помогаю другим людям. В чем мои сильные стороны и в чем недостатки. Упражнения помогут вам узнать больше о вас самих в качестве помощников (терапевтов), а также о том, как расти еще дальше. Без какой-либо оценки. Семинар предназначен для тех, кто находится в процессе обучения как проводить расстановки и тех, кто уже закончил обучение. В семинаре также могут принять участие тренеры и другие участники, которые не являются помощниками (терапевтами), но хорошо знают работу расстановок. (Эти люди, скорее всего, будут выступать в роли наблюдателей в части семинара, посвященной супервизии). Несколько лет назад Берт Хеллингер открыл четыре так называемых порядка помощи. Для каждого из этих порядков мы разработали упражнения для небольших групп. Каждый участник получит достаточно возможностей во время семинара для проведения мини-расстановки и для познания вашей роли в качестве помощника (терапевта). Супервизия будет проходить в большой группе, поэтому провести расстановку с супервизией у Яна Якоба будет возможным для ограниченного количества участников (необходимо заранее записаться у организаторов семинара). Тем не менее, мы сделаем это таким образом, чтобы все участники получили ценный опыт в этом плане. Супервизия также является частью базовой обучающей программы по семейным расстановкам и те, кто успешно пройдет супервизию завершат базовый курс обучения семейным расстановкам. Они получат итоговый сертификат ИКСР, как ведущего российского расстановочного института, право использовать название «Расстановка» в своей официальной практике. Они будут включены в официальный список сертифицированных расстановщиков ИКСР с размещением на нашем официальном сайте www.mostik.orq рекомендованы нами, как сертифицированные ведущие по семейным расстановкам для вступления в профессиональную психотерапевтическую лигу (ППЛ). и
Программа: - Порядки помощи: теория, практика и анализ (на каждый из порядков помощи уйдет примерно полдня) - Супервизия. Участники могут записываться на проведение расстановки под наблюдением. После каждой супервизионной расстановки, мы проведем анализ следующего: • Динамика и ее решение • Процесс расстановки • Роль помощника (ведущего расстановки) • Модели супервизии: теория и практика. Семинар рассчитан на участников, прошедших базовый курс по работе с системными семейными или организационными расстановками или обучающимся на данных программах.
88
Предварительная запись на семинар: (495) 744-6260, (925) 744-6260 (с 10 до 19 ч.). E-mail:
[email protected] В www.mostik.org
