Карачаево-балкарская сказка. Вопросы жанровой типологии

Ф. А. УРУСБИЕВА К А Р А Ч А Е В О - Б А Л К А Р С К А Я СКАЗКА ВОПРОСЫ ЖАНРОВОЙ т и п о л о г и и

Владикавказ 2 0 1 0

ББК 63.5 У 15

У 15

Урусбиева Ф. А. Карачаево-балкарская сказка. Вопросы жанровой типологии: Монография. УРАН Сев.-осет ин-т гум. и соц. исслед. Владикавказ: НПО СОИГСИ, 2010. 128 с.

ISBN 978-5-91480-070-0

Рецензенты:

докт. филол. наук З.Ж. Кудоева канд. ист. наук Э.Ф. Кисриев

В оформлении обложки использована работа художника Б. Дзиуаты.

ISBN 978-5-91480-070-0

© Урусбиева Ф.А., 2010 ©ИПО СОИГСИ, 2010

ОГЛАВЛЕНИЕ ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ. КРАТКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОЙ С К А З К И '. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ П Р Е Д П О С Ы Л К И К ТЕМЕ

5 16

ГЛАВА I. ТИПЫ С Ю Ж Е Т А И МИРОВЫЕ М О Т И В Ы ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКИ

21

ГЛАВА II. РОЛЬ С К А З К И В СТРУКТУРИРОВАНИИ КОСМИЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА

43

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА П Р О Б Л Е М Ы КУМУЛЯЦИИ

43

ЧАСТЬ 1. ЦЕПЕВИДНЫЕ СТРУКТУРЫ КАРАЧАЕВОБАЛКАРСКОЙ С К А З К И

55

ЧАСТЬ 2. ТЕКСТЫ Д Е Т С К О Г О (МАТЕРИНСКОГО) Ф О Л Ь К Л О Р А И З А Г О В О Р Н О Й МАГИИ

66

ГЛАВА III. КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКАЯ БЫТОВАЯ СКАЗКА

83

1. Апологи, басни

83

2. Р о м а н и з а ц и я с к а з о ч н о й новеллы

86

3. С к а з о ч н а я р е ф л е к с и я . Л о г о ц е н т р и з м к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й сказки 89 4. П а с т у ш е с к а я с к а з к а

104

5. Ж е н с к а я сказка. Тендерный аспект

108

6. Н о в е л л и с т и ч е с к а я с к а з к а в з е р к а л е к о н т а к т о в

113

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

121

БИБЛИОГРАФИЯ

124

3

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ. *

-

—

*

<

•

>

-

'

КРАТКАЯ Х А Р А К Т Е Р И С Т И К А КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОЙ СКАЗКИ М ы сочли н е о б х о д и м ы м предпослать р а б о т е об актуальных п р о б л е м а х и з у ч е н и я К а р а ч а е в о - Б а л к а р с к о й сказки с а м у ю о б щ у ю х а р а к т е р и с т и к у с к а з о ч н о г о ф о н д а для ш и р о к о г о читателя. К а к о в п р и п е р в о м п р и б л и ж е н и и к предмету н а б о р с ю ж е т о в , героев и мотивов, к а к о в с а м ы й о б щ и й ж а н р о в ы й состав в и с т о р и ч е с к о м в н у т р и ж а н р о вом и м е ж ж а н р о в о м р а з в и т и и ? К а к о в а р е п р е з е н т а т и в ность о б щ е м и р о в ы х или р е г и о н а л ь н ы х с ю ж е т о в в этом ф о н д е ? О с о б е н н о с т и с к а з о ч н о й повествовательности и так н а з ы в а е м ы е « п о р о ж д а ю щ и е грамматики» с к а з к и станут п р е д м е т о м научного р а с с м о т р е н и я в последую щ и х главах, п о с в я щ е н н ы х типологии ж а н р о в . В первой главе — в о л ш е б н о й с к а з к е т.е « С о б с т в е н н о сказке» (В.Я.Пропп). Во второй главе — с к а з к е кумулятивной, представляющей наиболее значимый структурно-семант и ч е с к и й тип к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й сказки. В т р е т ь е й главе р а с с м а т р и в а ю т с я с к а з к а бытовая и новеллистическая., с т е н д е н ц и е й к р о м а н и з а ц и и новеллы и в ы д е л е н и е м в н е й ж а н р о в о с о д е р ж а т е л ь н ы х р а з н о в и д н о с т е й (логоц е н т р и ч е с к а я п р и т ч е в а я сказка, « ж е н с к а я » сказка, «паст у ш е с к а я » с к а з к а и т.д).

5

1. СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ С к а з о ч н ы й эпос р а з в и в а л с я о д н о в р е м е н н о с героическим эпосом, а иногда предшествуя ему. Н о если в героическом эпосе возобладал о б щ е с т в е н н ы й аспект м и ф а , «национально-исторический», то в с к а з к е он получает и н у ю содержательность, отличную от эпоса, и н о е развитие. Этому не п о м е ш а л а д а ж е о б щ н о с т ь исторического с о д е р ж а н и я — та ж е эпоха р а з л о ж е н и я родового строя, р а з в и т и я государственности и ф е о д а л ь н ы х отношений. П е р в а я ступень о т р а ж е н и я в с к а з о ч н о м эпосе — классическая с к а з к а о ж и в о т н ы х , с в я з а н н а я с д р е в н и м и тот е м и ч е с к и м и в е р о в а н и я м и и в о з н и к ш а я на их основе. Поверья, с в я з ы в а ю щ и е с п о в е д е н и е м ж и в о т н ы х те или и н ы е к о с м и ч е с к и е явления, п р и м е т ы в с е л е н н о й и средства её п о з н а н и я с о х р а н я ю т е щ е и н т и м н ы е с в я з и человека с природой, с п о т у с т о р о н н и м и силами, ж и в у щ и м и в его в о о б р а ж е н и и . Т а к о в ы представления о 12-годовом цикле, где к а ж д ы й год н о с и т н а з в а н и е ж и в о т н о г о и я к о б ы связан с н и м (год чабана, год барана, год мыши, год змеи, год конского табуна), вера в ц е л е б н о е д е й с т в и е мясо белого оленя или з м е и н ы х бусинок, п р е д с к а з а н и е тумана по глазам ягнят и т.д. Т а к у ю м и ф о л о г и ч е с к у ю к о н с т р у к ц и ю мы встречаем в с к а з к е о ж и в о т н ы х , з а п и с а н н о й в с е л е н и и Герпегеж. З д е с ь и мотив п о н и м а н и я ч е л о в е к о м «вещего» я з ы к а воробьи и змеи. И мотив п е р е с е л е н и я ж и в о т н о г о в человека с целью порчи, колдовства, и д р е в н е и р а н с к о е п о в е р ь е о том, что клад всегда о х р а н я е т змея. Так ж е часты мотивы п о н и м а н и я человеком я з ы к а ж и в о т н ы х — с к а з к е «Белый ягнёнок». П о мусульманской мифологии, п р о р о к С у л е й м а н знал я з ы к птиц и ж и в о т ных. Со в р е м е н е м эти представления п е р е с т а ю т пользоваться абсолютным доверием, п р и о б р е т а ю т аллегоричес6

кий смысл, с в е р х ъ е с т е с т в е н н ы е м а г и ч е с к и е с п о с о б н о с т и героев м и ф а с м е н я ю т с я с к а з о ч н ы м «плутовством», волш е б н ы е предметы и «действия», с о з д а н н ы е сознательной ф а н т а з и е й сказочника, и м е ю т у ж е ф о р м о о б р а з у ю щ е е , а не м и р о в о з з р е н ч е с к о е значение, входят в о б я з а т е л ь н ы й сказочный обряд. А за о б р а з о м ж и в о т н о г о стал чудиться ч е л о в е к с его з е м н ы м и ч е л о в е ч е с к и м и свойствами, «древний в ы м ы с е л стал с л у ж и т ь в ы р а ж е н и е м к л а с с о в о - с о ц и а л ь н ы х симпатий и антипатий». В ц е н т р е к л а с с и ч е с к о й ж и в о т н о й с к а з к и в отличии от аполога (сказки— басни нравоучительного х а р а к т е ра) — свойства человеческого х а р а к т е р а — ум, глупость, жадность, трусость, хитрость, ловкость, коварство, преданность и т.д. П р и ч е м к а ж д а я и з этих черт о б ы ч н о закреплена за о п р е д е л е н н ы м ж и в о т н ы м « п е р с о н а ж е м » , н е и з м е н н ы м в своей х а р а к т е р и с т и к е во всех сказках, и м е н н о поэтому х а р а к т е р и с т и к и з в е р е й в с к а з к а х к а ж дой народности совпадают в о с н о в н о м с о б щ е м и р о в ы м и . Лиса — умна, находчива, коварна: Волк — ж а д е н , с в и р е п и глуп: медведь — силен, добродушен, д о в е р ч и в — таковы с а м ы е п о с т о я н н ы е герои к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и х сказок о ж и в о т н ы х . Встречаясь со с в о и м и а н т и п о д а м и или «друзьями», эти п е р с о н а ж и в ы я в л я ю т те или и н ы е свои свойства. Здесь встречается тип к у м у л я т и в н о й сказки, в о с н о в е которой — целая цепь «встреч и столкновений». О д н а и та ж е ситуация повторяется м н о ж е с т в о раз, с о е д и н я я в один п р и ч и н н о — следственный ряд много п е р с о н а ж е й и как бы к о н с т р у и р у я целую схему п р и р о д н ы х взаимоотношений. С л о ж н а я к о н с т р у к ц и я предстает в и н т е р е с ном, н а ц и о н а л ь н о н е п о в т о р и м о м варианте. Ступенчатое п о с т р о е н и е мы встретим и в д е т с к о й игр о в о й песне, и в л ю б о в н о й п е с н е — с о с т я з а н и и . 7

Характерной особенностью карачаево-балкарских с к а з о к о ж и в о т н ы х является и п р о т и в о п о с т а в л е н и е самого слабого с а м о м у сильному. З д е с ь п р о я в л я е т с я «соц и а л ь н ы й утопизм» сказки, но, на н а ш взгляд, это скор е е — г у м а н и з м н а р о д н о й ф и л о с о ф и и в его поэтическом с к а з о ч н о м в ы р а ж е н и и . Так, в с к а з к е «Колокольчик» (Къонгуроучукъ») героем, п о б е ж д а ю щ и м с а м ы е р а з н ы е п р е п я т с т в и я — огонь, воду и д а ж е человека, — является м ы ш к а . Т а к о е ж е п р о т и в о п о с т а в л е н и е не в пользу самого (в д а н н о м случае «царя з в е р е й » — льва) мы в с т р е ч а е м в с к а з к а х «Лев и лиса», Кто сильнее?». С к а з к а — аполог или притча, с ф о р м и р о в а в ш а я с я не р а н е е XIX в., — и м е е т к н и ж н о е п р о и с х о ж д е н и е и всегда и м е е т к о н е ч н ы й а ф о р и з м , с о д е р ж а щ и й в себе какой-то э т и ч е с к и й тезис: «Хвастливая ворона», «У л ж е ц а коротк и й хвост», « Ж у к и муравей», « М ы ш ь и птичка», « С к а ж и правду» (о вороне, которая бросала в море своих воронят). К а к правило, с ю ж е т ы апологов заимствованы, но мораль з а и м с т в о в а н н ы х притч «лишается абстрактности» и приближается к «практической народной философии». 2. ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА О п р е д е л я я р а з л и ч и е м е ж д у м и ф о м и в о л ш е б н о й сказкой, Е . М . М е л е т и н с к и й пишет, что, «имея ту ж е м о р ф о л о г и ч е с к у ю с т р у к т у р у в виде ц е п и п о т е р ь и п р и о б р е т е н и й н е к и х к о с м и ч е с к и х или с о ц и а л ь н ы х ценностей», м и ф и с к а з к а р а з л и ч н ы и в том, что «в м и ф е п р и о б р е т е н и е есть обычно первоначальное возникновение, происхождение, т. е. этнология в самом ш и р о к о м смысле, а в с к а з к е — п е р е р а с п р е д е л е н и е каких-то благ, д о б ы в а е м ы х г е р о е м или для себя, или для о г р а н и ч е н н о й о б щ и н ы . З д е с ь п р о и с х о д и т к а к бы з а м е н а к о с м и ч е с к о г о семейно-родовым, коллективного — индивидуальным, сакрального — н е с а к р а л ь н ы м . 8

И хотя средства д о б ы в а н и я тех или и н ы х ц е н н о с т е й по — п р е ж н е м у чудесны, ф а н т а с т и ч н ы (магия, а н и м и з м , оборотничество, в о л ш е б н ы е предметы, чудища),— т е м не менее, и з м е н и л с я х а р а к т е р самих ц е н н о с т е й . Это у ж е — не элементы п р и р о д ы и культуры, а ч у д е с н ы е лечебные средства, пища, в о л ш е б н ы е предметы, невеста». (Е.М.Мелетинский. М и ф и с к а з к а / / Ф о л ь к л о р и этнография., Лен-д 1970). К л а с с и ч е с к а я схема в о л ш е б н о й с к а з к и — о т п р а в к а героя в и н о й мир, п о л у ч е н и е чудесного средства, выполн е н и е т р у д н ы х задач, сватовство, и з б а в л е н и е от злых сил. В ф и н а л е о б ы ч н о — ж е н и т ь б а и в о ц а р е н и е героя (он становится ханом). Идеи в о л ш е б н о й с к а з к и и н т е р н а ц и о нальны, с к а з к у такого типа м о ж н о встретить в ф о л ь к л о р е любого народа. Т а к о в ы б а л к а р с к и е с к а з к и («Кара Куш») о д о б ы в а н и и в о л ш е б н ы х предметов: гоппана, н а п о л н я ю щ е г о с я золотыми монетами, коня, д а р у ю щ е г о и з о б и л и е стад и табунов, и булавы, н а п а д а ю щ е й на врага (сравни узб. С к а з к у «Бей, дубинка», и т а л ь я н с к у ю «Джеппоне», р у с с к у ю на тот ж е с ю ж е т «золотая птица», б л и з к у ю по с ю ж е т у к с к а з к е «Иван ц а р е в и ч и С е р ы й Волк»), а т а к ж е «Кто больше», и м е ю щ у ю параллели у всех к а в к а з с к и х народов, «Удача ж а д н о г о человека» (ср. р у с с к и й с ю ж е т о скатерти-самобранке), «Илеука» (ср. «сестрица А л ё н у ш к а и братец Иванушка»), «Золотое кольцо». Лит. «Волшебный перстень»), «Фатима (ср.русскую «Морозко», я п о н с к у ю « З е м л я н и к а под снегом»). Но художественное наполнение интернациональной идеи в о л ш е б н о й сказки, её п о э т и к а в к а р а ч а е в о - б а л к а р с ком ф о л ь к л о р е во многом с в о е о б р а з н ы . З д е с ь у п р о щ е н а с к а з о ч н а я обрядность, вместо ц а р я с а м о д е р ж ц а с п ы ш ным д в о р ц о м и со с в и т о й — д в о р , н а п о м и н а ю щ и й обычного феодала, в м е с т о «тридесятого царства». Н а ц и о н а л ь н о 9

с п е ц и ф и ч н ы в о л ш е б н ы е а т р и б у т ы — г о в о р я щ и й конь, в о л ш е б н а я войлочная плеть, чаша-гоппан, в о л ш е б н ы й сундук. Чудовища, ф а н т а с т и ч е с к и е о б р а з ы б л и з к и более к мус у л ь м а н с к о й м и ф о л о г и и — шайтаны, девы, обуры, ведьма — п р о р о ч и ц а (куртха), эмегены, ж е л м а у з ы (драконы), орлы. Х а р а к т е р и с п ы т а н и й героя (скачки, набеги на табуны, р а з л и ч н ы е состязания) и последующая затем награда — д о б ы в а е м ы е с о к р о в и щ а и блага — более б л и з к и быту горца — скотовода и охотника, н е ж е л и быту земледельца или р е м е с л е н н и к а . О ч е н ь о щ у т и м обмен с ю ж е т а м и и мотивами волшебной с к а з к и и г е р о и ч е с к о г о эпоса. Так, с ю ж е т о С о с р у к о в п о д з е м н о м ц а р с т в е полностью повторяет с ю ж е т сказки « М л а д ш и й брат» — с к а з о ч н а я птица К а р а К у ш перен о с и т героя и з подземного м и р а в р о д н ы е к р а я в благод а р н о с т ь за с п а с е н и е её птенцов от дракона. С к а з о ч н у ю птицу мы встречаем в нескольких волшебных казахских с к а з к а х под н а з в а н и е м Алып К а р а Кус, в мусульманском ф о л ь к л о р е и и р а н с к о й м и ф о л о г и и ей соответствует птица Симург. С т у п е н ч а т о е с к а з о ч н о е п о с т р о е н и е , мотив добыван и я н е в е с т ы в х а н с к о м д в о р ц е с п о м о щ ь ю ч у д е с н ы х друз е й — скорохода, водохлеба, дальнозоркого, чуткого, м ы в с т р е ч а е м в с к а з а н и и цикла о К а р а ш а у а е «Молочная мать К а р а ш а у а я » . Б л и з к и к н е м у по с ю ж е т у б а л к а р с к и е с к а з к и « П р и к л ю ч е н и я охотника» и «Джигит и его т р и товарища». Э п и ч е с к и й с ю ж е т «Чюерди» н а п о м и н а е т нам с к а з к у о п а с ы н к е или младшем сыне. Э п и ч е с к а я з а в я з к а в р а з в я з к е л и ш ь о б р а м л я ю т собой чисто с к а з о ч н ы й с ю ж е т «Кто больше?» в с к а з а н и я х « Ё р ю з м е к и мальчик» и «Сосрук и Сибилчи». И, наоборот, л а б и р и н т ы в о л ш е б н о й с к а з к и часто приводят к з н а к о м ы м у ж е л о к у с а м — «общим места», мо10

тивам и с т и л и с т и ч е с к и м «клише» н а р т с к о г о эпоса. Так, в с к а з к е «Младший брат» м ы в с т р е ч а е м д р е в н и й м и ф о логический мотив: слёзы и з глаз к а р а К у ш п р о л и в а ю т с я на з е м л ю дождём, а радость светит с о л н е ч н ы м лучом. В с к а з к е «Илеука» м ы встречаем отголоски д р е в н и х представлений. Н а могиле п о г и б ш е й И л е у к и в ы р а с т а е т красивое дерево, и з к о р е ш к а которого д о б р а я колдунья снова в о с к р е ш а е т девушку. Этот ж е мотив столь р е д к о в с т р е ч а е м ы й в сказке, м ы находим в я п о н с к о й сказке: «Груша, вверх, груша вниз!», в о с е т и н с к о й « С к а з к е о нер о ж д е н н о й » в д а г е с т а н с к и х песнях. В с к а з к е «Тоймаз и Домай» о п и с а н и е э м е г е н а н а п о м и н а е т о п и с а н и е нартского в с а д н и к а Рачикау. Т а к и х п р и м е р о в м о ж н о п р и в е с ти м н о ж е с т в о . Г е р о и ч е с к и е м о т и в ы мы в с т р е ч а е м и в богатырских, в о л ш е б н ы х с к а з к а х «Темирболат и «Зубеир», и в с к а з к а х типа « М л а д ш и й брат Абоковых», «Лошадник Чора», «Инал», «Каракундет улу Кундет» (две последние, видимо, з а и м с т в о в а н ы и з к а б а р д и н с к о г о фольклора), сюжетно и композиционно перекликающихся с песнями о набегах и с в я з а н н ы х видимо, с той ж е эпохой феодальных набегов с с о с е д н и м и племенами. Если о б о р о т н и ч е с т в о (древний мотив) получило в горской сказке, и в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й в частности, о ч е н ь ш и р о к о е р а с п р о с т р а н е н и е , здесь ему дана с п е ц и ф и ч е с к и й атрибут — войлочная плеть. О н а о б ы ч н о н а х о д и т с я у нечистой силы, п р е в р а щ а ю щ е й героя в ж и в о т н о е . Когда плеть п е р е х о д и т в руки п о л о ж и т е л ь н о г о п е р с о н а ж а , п р о и с х о д и т о б р а т н о е п р е в р а щ е н и е , зло н а к а з ы в а е т с я , справедливость восстанавливается ( « Ж е н щ и н а - О б у р » , «Умар», «Бедняк и х а н с к а я дочь», «Золотое кольцо»). С этим мотивом с в я з а н мотив злой, к о в а р н о й ж е н ы , кот о р а я хочет погубить мужа, о б р а щ а я его то в осла, то в собаку, то в с т р и ж а («Бедняк и х а н с к а я дочь»), П р о п п и М е л е т и н с к и й о б ъ я с н я ю т этот мотив к а к п е р е ж и т о ч н ы й со в р е м ё н средневековья. 11

С р а с п а д о м п е р в о б ы т н о г о рода и переходом к семье п о я в л я е т с я н о в а я ф о р м а з а в я з к и действия. « П р и с у щ е с т в о в а в ш и х у к а з а х о в в т е ч е н и е в е к о в патр и а р х а л ь н о - ф е о д а л ь н ы х о т н о ш е н и я х адат, а затем шар и а т у з а к о н и в а л и с о с р е д о т о ч е н и е родовой и с е м е й н о й с о б с т в е н н о с т и в н е м н о г и х руках. Распорядителями её в с е м ь е были с т а р ш и е , в родах — с т а р ш и н ы , б а и и султаны. М л а д ш и е с ы н о в ь я о к а з ы в а л и с ь м а т е р и а л ь н о и социально о б е з д о л е н н ы м и . Волшебная с к а з к а з а щ и щ а л а младших в с е м ь е и в роду, и д е а л и з и р у я с к а з о ч н о г о героя его победителем всех ж и т е й с к и х невзгод, всех злых сил».( И с т о р и я к а з а х с к о й л и т е р а т у р ы . Т1, с. 199). В полной м е р е это п о л о ж е н и е м о ж н о отнести и к кар а ч а е в о - б а л к а р с к и м сказкам, где удача и н а р о д н о е сочувствие всегда сопутствуют младшему сыну: « С к а з к а о братьях» (записанная у А с а н о в а Гитче), «Золотая птица», « М л а д ш и й брат» (или К а р а Куш»), «Темирболат», « М л а д ш и й брат Абоковых, «Карабатыр». М л а д ш и й брат о б ы ч н о всегда является н о с и т е л е м с е м е й н о й чести, мстит за погибшего отца или брата, или напротив, терпит от н и х н е с п р а в е д л и в о с т и и д о б и в а е т с я победы в нев е р о я т н о трудных и с п ы т а н и я х — в б о р ь б е с н е о б ы к н о в е н н ы м и ч у д о в и щ а м и («чудище сам с вершок», эмегены, циклоп, д р а к о н Ж е л м а у з и др.). О с о б о л ю б и м ы народом п а с ы н к и и падчерицы, («Илеука», «Фатима», «Пасынок», «Чюерди»), этим героям о к а з ы в а ю т содействие не только д о б р ы е люди, но и п о т у с т о р о н н и е силы — оборотни, д о б р ы е э м е г е н ш и — колдуньи, а т а к ж е ж и в о т н ы е , в чем т а к ж е п р о я в л я е т с я у с и л е н и е с о ц и а л ь н ы х мотивов. Часто совсем н е о ж и д а н н о « р а с к р ы в а ю т » свои нео б ы к н о в е н н ы е с п о с о б н о с т и н е п р и м е т н ы е герои — безв е с т н ы е мальчики или юноши: «Кокайчыкъ», «Как мальч и к у удалось о б м а н у т ь великана» (близкая по с ю ж е т у к «Храброму п о р т н я ж к е » б р а т ь е в Гримм или — К а з а х с к о й с к а з к е «Канбакшал»), 12

Встречается в этой группе с к а з о к и все тот ж е «ирон и ч е с к и й удачник», к о т о р ы й до п о р ы до в р е м е н и с к р ы вает свои «способности» и д а ж е свое п р е к р а с н о е обличье — например, К а з а н ч и — в о д н о и м е н н о й сказке, г е р о й с к а з к и «Быжмапапах», Галакчык, п р и е х а в ш и й в е р х о м на эмегене, и з с к а з к и «Трусливый мужичок». «Социальный утопизм» в о л ш е б н ы х с к а з о к (в д а н н о м случае, с к о р е е — с к а з о ч н ы й реализм) к а к бы преодолевает реальность и побеждает. С ч а с т л и в ы е «концы» сказок, ж и в у щ а я в н а р о д е в е р а в к о н е ч н о е т о р ж е с т в о разума, справедливости, мечты — это, по в ы р а ж е н и ю М.Горького, «хорошее свидетельство о здоровье народа». П а т р и а р х а л ь н ы е п о з д н е й ш и е т е н д е н ц и и накладывают свой отпечаток и на з а в я з к у действия, к а к м ы у ж е сказали в ы ш е . С а м о у т в е р ж д е н и е героя не всегда з а к л ю ч а е т с я в таких с к а з к а х только в о с в о б о ж д е н и и м и ф а от слепой власти природы, часто оно с о д е р ж и т в с е б е у ж е с о ц и а л ь н ы й смысл — о с в о б о ж д е н и е от бедности, п р и ч е м удача сопутствует бедному и чудесному, а с т р е м л е н и е к н е п р а вому и а в а н т ю р н о м у о б о г а щ е н и ю всегда ж е с т о к о наказывается. Т е м е д о б ы в а н и я богатства в этих с к а з к а х (условно с к а ж е м «феодального с о д е р ж а н и я » ) сопутствует часто мотив к р о в н о й мести. Ф е о д а л ь н ы е м о т и в ы в н о с я т и з м е н е н и е в п о э т и к у в о л ш е б н о й с к а з к и — более ч е т к о в ы р и с о в ы в а ю т с я с о ц и а л ь н ы е типы, н а м е ч а ю щ е е с я классовое расслоение, что п р и б л и ж а е т у ж е в о л ш е б н у ю сказку к бытовой. 3. БЫТОВАЯ СКАЗКА Бытовая с к а з к а у б а л к а р ц е в и к а р а ч а е в ц е в представлена двумя ее р а з н о в и д н о с т я м и — н о в е л л и с т и ч е с к о й и сатирической. Долгие в е к а б е с п и с ь м е н н о г о существования народа она н е с е т на себе ф у н к ц и и л и т е р а т у р н о й 13

п р о з ы . В этом т и п е народного повествовательного искусства т о ч н е е всего и в ф о р м а х , п р и б л и ж е н н ы х к ж и з ни, р а с к р ы в а е т с я н а р о д н а я этика и ф и л о с о ф и я . В то ж е в р е м я она к а к бы к о м м е н т и р у е т м н о г о в е к о в у ю и с т о р и ю народа, п о з в о л я я «восстановить родословную горских народов, с м е н у о б щ е с т в е н н о - э к о н о м и ч е с к и х ф о р м а ц и й , ф и л о с о ф с к о - э с т е т и ч е с к и х взглядов ». Так, с а т и р и ч е с к а я сказка, доводя до абсурда ж и т е й с к и е ситуации, п о к а з ы в а е т «обычную аульную ж и з н ь » , дает т о ч н ы е с о ц и а л ь н ы е х а р а к т е р и с т и к и п е р с о н а ж е й . С о ц и а л ь н а я антитеза, сатира, ю м о р — вот п р е и м у щ е с т в е н н ы е черты бытовой сказки. В с к а з к а х о баях нет п р я м о г о публицистического обв и н е н и я , а в ы с м е и в а ю т с я в ч е л о в е ч е с к о м плане конкретн ы е пороки, х а р а к т е р н ы е для эксплуататоров: жадность, трусость, ж е с т о к о с т ь . Р а с п р о с т р а н е н п е р с о н а ж — «кёсе киши», т.е. б е з б о р о д ы й . Х а р а к т е р н о , что в с к а з к а х других т ю р к с к и х н а р о д о в к ё с е — обычно н а р о д н ы й любимец, о с т р о у м н ы й , р а з о б л а ч а ю щ и й богачей и мулл (АлдарКосе, т а к ж е в К а з а х с т а н е , К е ч а л — в А з е р б а й д ж а н е ) В к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й ж е с к а з к е в о б р а з е К ё с е выя в л я е т с я с о ц и а л ь н а я т е н д е н ц и я к п о я в л е н и ю нового типа б е з ж а л о с т н о г о эксплуататора, к р е п к о г о х о з я и н а . Н е случ а й н а здесь с ю ж е т н а я п е р е к л и ч к а со с к а з к а м и других н а р о д о в с у с т о я в ш и м с я а г р а р н о - ф е о д а л ь н ы м бытом — с р у с с к и м и , л и т о в с к и м и . Так, в л и т о в с к о й с к а з к е «Ионас и б а р и н » п о в т о р я е т с я почти полностью та ж е ситуация, что и в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й «Три брата». З д е с ь младший брат, с к о т о р ы м К ё с е з а к л ю ч и л договор не сердиться, что б ы ни случилось, заставляет, наконец, богача, вздумавш е г о у м о р и т ь его голодом, «рассердиться» р а з о р и в его и л и ш и в в с е й родни. В с к а з к е «Находчивый мальчик» мельн и к — кёсе, д о х о д я щ и й в своей с к а р е д н о с т и до абсурда, л о в к о одурачен мальчиком. 14

О ж а д н о м бае, п р е с т у п а ю щ е м т р а д и ц и и гостеприимства, и его ж е с т о к о м п о с р а м л е н и и говорится в с к а з к е «Хитрый гость». О б р а з бедняка, свободного в с в о и х справедливых деяниях, находчивого, остроумного и смелого и есть во многих с к а з к а х — «Фелнуап Алий», «Как б е д н я к делил курицу», «Бедный и хан» и др., к а к б ы п р о д о л ж а ю щих о б р а з ы у д а ч н и к о в из в о л ш е б н о й сказки, но на более реалистическом ф о н е . А н т и к л е р и к а л ь н ы й с ю ж е т ( п р и ш е д ш и й в горы, видимо, о д н о в р е м е н н о с догматами К о р а н а с Востока), обл и ч а ю щ и й духовенство, в с т р е ч а е т с я в с к а з к е «Могила святого» (казах. «Святой осел», чеч. «Как осел сделался шейхом»), где мола, о б ъ я в и в ш и й могилу своего и ш а к а местом п о к л о н е н и я в е р у ю щ и х , с т а л к и в а е т с я со с в о и м п р е д п р и и м ч и в ы м учеником, о т к р ы в ш и м н о в о е «святое» место. С л а с т о л ю б и е и ц и н и ч н о с т ь с л у ж и т е л е й культа р а з о б л а ч а ю т с я в с к а з к е «Три э ф е н д и и Кёзбау» (ср. каб. С к а з к у «три муллы»). Если ф о н о м для д е й с т в и я в с а т и р и ч е с к о й б ы т о в о й с к а з к е обычно является сельская ж и з н ь , то в новеллистической вступают в д е й с т в и е город, р ы н о к , суд, р е м е с л е н ники и т.д. Н о в е л л и с т и ч е с к а я сказка, н а п о м и н а ю щ а я по к о н с т р у к ц и и анекдот, с о д е р ж а щ и й в себе «одно-единст в е н н о е п р о т и в о р е ч и е » всегда назидательна, р е ж е имеет р а з в л е к а т е л ь н ы й х а р а к т е р . О н а не всегда о г р а н и ч е н а р а м к а м и б ы т о в о й сказки, т.е. не всегда п р о т и в о с т о и т по ж а н р о в ы м п р и з н а к а м в о л ш е б н о й или с к а з к е о ж и в о т н ы х : она синтетична, как, впрочем, и остальные виды с к а з о к . Так, с к а з к а - н е б ы л и ц а б л и ж е к б ы т о в о й сказке, несмотря на то, что полна чудес, ибо чудеса в этой с к а з к е о б р а м л е н ы бытом, в ы м ы с е л я в л я е т с я нарочитым, с целью рассмешить, тогда, как в в о л ш е б н о й с к а з к е чудеса происходят всерьёз. С к а з к а ж е т и п а «Лошадник Чора» относится с к о р е е к волшебной, н е с м о т р я на отсутствие 15

чудесных превращений. Здесь в а ж н а установка на небывалое, загадочное. С к а з к и с четкой разработкой какой — либо этической нормы или логической истины, которые иногда бывают волшебными, иногда бытовыми, а иногда сказками о ж и в о т н ы х (апологами), составляют, видимо, отдельный вид— дидактических, или нравоучительных. Таковы — «Мудрый старик», «Кто сильнее?», «Мороз», «Глупый суд», «Умар, сын Умара», «Девлер», «Бешашар и Кыйынашар», « С к а ж и правду». В тех случаях, когда в центре отвлеченное понятие, логический образ, сказка имеет х а р а к т е р притчи: «Счастье, ум и богатство», «Намыс» («Честь»), «Жадность» и т.д. Л ю б и м ы народом и сказки, с о д е р ж а щ и е в себе какуюнибудь шараду, загадку, задачу на остроумие. Так, попул я р н ы й к а в к а з с к и й с ю ж е т «Кто больше?», «Сказка-небылица» (ср.чеч.«0 небылицах», черк. «Приключения пчелки», «Смышленый мальчик»), анекдоты о Ходже Насреддине и т.д.'

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ К ТЕМЕ Сама постановка проблемы — «Типология ж а н р о в о го состава в карачаево-балкарской сказке» полностью исключает бытовавшее в н а ш е й науке ф и к с и р о в а н н о е разделение сказочного эпоса на три ж а н р о в ы е группы— сказки о ж и в о т н ы х (апологи), волшебные и бытовые сказки. К а ж д а я из этих групп представлялась в моног р а ф и ч е с к о м описании, и с к л ю ч а ю щ е м другие научные д е ф и н и ц и и в статике и автономности, т.е вне основных принципов исторической поэтики. * Статья «Вместо введения» представляет собой извлечение из ранее опубликованной мной книги «Карачаево-балкарский фольклор» (Черкесск, 1979). 16

Вне о б ъ е д и н е н и я двух исследовательских подходов — структурно-типологического и историко-типологического нельзя р е ш а т ь н о в ы е задачи, оставаясь в понимании ф о л ь к л о р а на позициях, мало и з м е н и в ш и х с я после учебника Ю.Соколова» 1940 г. — п и ш е т Б.Н.Путилов в установочной для нового этапа ф о л ь к л о р и с т и к и статье « С о в р е м е н н ы е п р о б л е м ы и с т о р и ч е с к о й п о э т и к и фольклора» [1]. В н е й подводятся итоги в п р о б л е м е исторической поэтики после А.В.Веселовского. К о н с т а т и р у я утрату содержательной з н а ч и м о с т и поэтики, он п р е д у п р е ж д а е т об опасности « л и т е р а т у р и з о в а н н о й » т р а к т о в к и п о э т и к и фольклора... «как с о в о к у п н о с т и средств, с л у ж а щ и х для в ы р а ж е н и я какого-то с о д е р ж а н и я . Такого рода п о э т и к у фольклорного п р о и з в е д е н и я он н а з ы в а е т «поэтикой литературного двойника», к о т о р а я с точки з р е н и я собственно ф о л ь к л о р и с т и к и о к а з ы в а е т с я н а у ч н о й ф и к ц и е й » . Так, в и с с л е д о в а н и я х б а л к а р с к о г о ф о л ь к л о р и с т а Х.Х.Малкондуева о поэтике, л и т е р а т у р и з и р о в а н н ы е категории — «метафора, аллитерация, эпитет» и т.д. п р и м е няются к а к п р и л о ж е н и е к и д е й н о - т е м а т и ч е с к о м у п е р е сказу песен, т.е в н е с о д е р ж а т е л ь н ы х , ж а н р о в ы х , институциональных х а р а к т е р и с т и к той или и н о й г р у п п ы текстов, м о н о т о н н о п о в т о р я я с ь после к а ж д о й песни. Тогда как в н о в е й ш и х з а р у б е ж н ы х и о т е ч е с т в е н н ы х исследованиях к а ж д а я с л о в о ф о р м а исследуется в с о д е р ж а т е л ь н о й и в р е м е н н о й д и н а м и к е самой традиции. Н . И . К р а в ц о в н а з ы в а е т т а к о й подход «описательной поэтикой» [2] в п р о т и в о в е с и с т о р и ч е с к о й . Н е о б х о д и м о с т ь нового этапа ф о л ь к л о р и с т и к и подготовлена н а ч а т ы м В.Я.Проппом и др., с ю ж е т н о - с е м а н т и ч е с к и м а н а л и з о м сказочного п о в е с т в о в а н и я с п р и м е н е н и е м структурнос е м и о т и ч е с к и х методов, «вошедших в а р с е н а л н а ш е й науки более т р и д ц а т и лет назад» [3]. С п е ц и ф и к а д а н н о й р а б о т ы с в я з а н а с п е р е х о д о м от 17

статической с и с т е м ы ж а н р о в с к а з к и к т е р м и н у «типология н а ц и о н а л ь н о - к о н к р е т н о й сказки» с учетом обновлен и я сказочного пространства, как в с о д е р ж а т е л ь н о й ист о р и ч е с к о й динамике, так и в з а и м о д е й с т в и и и д и ф ф у з и и ж а н р о в ы х структур. С в я з ь отдельных с ю ж е т о в и мотивов с э т н о г р а ф и ч е с к и м и субстратами подвела нас к «уясн е н и ю самого м е х а н и з м а » их п р е в р а щ е н и я в фольклорн у ю с ю ж е т и к у . Этим о б ъ я с н я ю т с я и н в е р с и и в подходе к д р е в н е м у м и ф о л о г и ч е с к о м у этапу фольклора, а к т и в н о у ч а с т в у ю щ е м у в п р и т ч е в ы х л о г о ц е н р и ч н ы х ж а н р а х более п о з д н е й стадии. Сюда ж е относится в в е д е н и е этногр а ф и ч е с к и х субстратов в ж а н р о о б р а з у ю щ и е к а т е г о р и и «пастушеская сказка», « ж е н с к а я сказка. Тендерный аспект», а в области н о в е л л и с т и ч е с к о й с к а з к и — р о м а н и з и р о в а н н а я новелла к н и ж н о г о типа. Ж а н р о в о - ф у н к ц и о н а л ь н ы е с в я з и означают, п р е ж д е всего, с в я з и с р а з л и ч н ы м и с ф е р а м и у с т о й ч и в о й народной бытовой практики, л е ж а щ и м и в н е текста. Это связи ф о л ь к л о р н ы х структур, п р и о б р е т а ю щ и е и для н и х самих с т р у к т у р н ы й х а р а к т е р . В н а ш е м исследовании это д е м о н с т р и р у е т с я на э в о л ю ц и и в о л ш е б н ы х и м и ф о л о г и ч е с к и х с ю ж е т о в в условиях с м е щ е н и я социального п р о с т р а н с т в а в бытовой и н о в е л л и с т и ч е с к о й сказке, где в о л ш е б н о - м и ф о л о г и ч е с к и е н а р р а т и в ы в ы п о л н я ю т роль н а з и д а т е л ь н ы х или р а з в л е к а т е л ь н о - р е к р е а т и в н ы х инт е р т е к с т у а л ь н ы х вставок (сказка в сказке). П р и этом неи з б е ж н о п р о и с х о д и т с н и ж е н и е г е р о и ч е с к и х мотивов до т р и к с т е р н о - б ы т о в ы х (сказки З.Улакова о п р и к л ю ч е н и я х героев, н о в е л л и с т и ч е с к и е с к а з к и восточного типа). О т с у т с т в и е главного — т.е. структурного п р и з н а к а с к а з о ч н о й поэтики, к о т о р ы й д о л ж е н был бы предшествовать о п и с а н и ю и к л а с с и ф и к а ц и и сказочного материала, з а с т а в и л о нас и с к а т ь с т р у к т у р н о - с о д е р ж а т е л ь н ы е разновидности сказки, н а и б о л е е п о в т о р я ю щ и е с я в с к а з о ч н о м 18

ф о н д е к а р а ч а е в ц е в и балкарцев. К н и м относится «кумулятивная сказка», выделяемая В.Я.Проппом в отдельный вид сказки, ввиду н е в о з м о ж н о с т и з а к р е п и т ь его в идейнот е м а т и ч е с к о й к л а с с и ф и к а ц и и сказок. Для к а р а ч а е в ц е в и балкарцев ж е кумуляция является не только ф о р м а л ь н о структурным п р и з н а к о м , но и способом «структурирования космического и социального пространства». Таким образом, все исследование с о в м е щ а е т две задачи — о п и с а н и е сказочного ф о н д а в мотивах, с ю ж е т а х , героях (в разделе о в о л ш е б н о й сказке) и о д н о в р е м е н н о — о б о з н а ч е н и е с е м и о т и к о - с е м а н т и ч е с к х структур, актуальных в с о в р е м е н н о й ф о л ь к л о р и с т и к е . В главе о в о л ш е б н о й с к а з к е или «собственно с к а з к е » анализ строится на с р а в н и т е л ь н о - и с т о р и ч е с к о м методе, к о т о р ы й помогает установить о б щ н о с т ь и р а з л и ч и е в поэтике ф о л ь к л о р а р а з н ы х народов и проследить пути ф о р м и р о в а н и я ее элементов. Эта глава к а к бы р е а л и з у е т н а ш е п о н и м а н и е особой з н а ч и м о с т и для п о э т и к и ф о л ь к л о р а к а т е г о р и и ж а н р а . И не случайно этот ж а н р н а и б о л е е полно представлен н а ц и о н а л ь н о й в е р с и е й сказки, н а и б о л е е каноничен, к а к бы к л а с с и ч е с к и и л л ю с т р и р у я п р о п п о в скую т е о р и ю о в о л ш е б н о й сказке. О с т а л ь н ы е две главы также посвящены в широком понимании исторической поэтике — кумулятивная сказка, н о в е л л и с т и ч е с к а я сказка т.к. п р и д е р ж и в а ю т с я того ж е п р и н ц и п а р а с с м о т р е н и я ж а н р о в в их с о д е р ж а т е л ь н о - с т р у к т у р н о й д и н а м и к е . Исследование, по существу, о т к р ы в а е т отрасль карачаево-балкарского с к а з к о в е д е н и я . И з - з а отсутствия научной р а з р а б о т к и хотя б ы одного сказочного ж а н р а , кроме и д е й н о - т е м а т и ч е с к и х о б з о р о в к и з д а н и я м сказочных текстов. Соответственно, не имело ни с ф о р м у л и р о ванной программы, предмета и о б ъ е к т а изучения. В три года, в к л ю ч а ю щ и е з н а к о м с т в о с ф о н д о м с к а з о к и т е о р и ей вопроса, м ы пытались определить, к а к о в о националь19

ное преломление общемировых и региональных, ш и р е сказок восточного ареала, в собственно оригинальных сказках. Автор пошел по пути одновременного описания и проблемно-теоретического анализа материала. Так, п е р в а я глава с о д е р ж и т и с т о р и ю п у б л и к а ц и й сказок и обзор теоретической литературы и посвящена «собственно сказке», то есть волшебной сказке. Из-за ее доминирования — и количественного, и частотного — в п л а н е м о т и в о в , г е р о е в , и м е ж ж а н р о в о й д и ф ф у з и и элементов волшебной сказки в других жанрах — бытовой и новеллистической. З д е с ь ж е в т е о р е т и ч е с к о м п л а н е р а с с м а т р и в а ю т с я мир о в ы е м о т и в ы д о и с т о р и ч е с к о г о ф о л ь к л о р а — «Три б р а та», « С к а з к и о п л е ш и в о м » и т.д. Во в т о р о й г л а в е р а с с м а т р и в а е т с я в ы д е л я е м а я В.Я. П р о п п о м о т д е л ь н о — к у м у л я т и в н а я с к а з к а , то е с т ь повт о р к а к н а и б о л е е часто и с п о л ь з у е м ы й п р и е м с т р у к т у р и р о в а н и я к о с м и ч е с к о г о и с о ц и а л ь н о г о п р о с т р а н с т в а в наи б о л е е а р х а и ч е с к о й стадии. З д е с ь п р о б л е м ы п о э т и к и и композиции даются в неразрывном единстве. В т р е т ь е й главе — « Б ы т о в а я н о в е л л и с т и ч е с к а я с к а з ка» т а к ж е с ю ж е т и к а и м о т и в ы р а с с м а т р и в а ю т с я ч е р е з призму теории — проблема новеллистической неожиданности, п е р е х о д от а н е к д о т а к р о м а н и з и р о в а н н о й новелле, л о г о ц е н т р и з м с к а з к и - п р и т ч и и, в с в я з и с этим, культ мудр о с т и в г о р с к о й с к а з к е и т.д. БИБЛИОГРАФИЯ [1] Современные проблемы исторической поэтики фольклора...// Фольклор. Поэтическая система. «Наука», Москва 1977, с.21-22. [2] Историческая поэтика фольклора. Там же, с.8. [3] Структура волшебной сказки. Москва, 2001. РГГУ, с.235. 20

ГЛАВА I. ТИПЫ СЮЖЕТА И МИРОВЫЕ МОТИВЫ ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКИ

э

I

Проблема ж а н р о в о г о состава сказочного эпоса является самой актуальной и столь ж е н е р е ш е н н о й в научном смысле, несмотря на некоторые успехи в понимании с п е ц и ф и к и сказки как ж а н р а . Причиной, считают исследователи, является отсутствие определения главного признака композиции, т.е. структурного признака сказочной поэтики, которое д о л ж н о предшествовать к л а с с и ф и к а ц и и сказочного материала [ 1 ]. Тем не менее, вопрос представляет и с т о р и о г р а ф и ч е с к и й интерес, отр а ж а я степень и характер понимания сказки в различные эпохи. Однако, в основу всех классификаций, начиная в русской фольклористике со Срезневского И.И. [2], л о ж и т с я с ф о р м у л и р о в а н н ы й им ж е показатель степени устойчивости и распространённости с ю ж е т о в как в ы р а ж а ю щ и й «любимые идеи народа и напоминание о событиях и лицах, драгоценных для его памяти» [3]. Наиболее близкой к цели нашего исследования — описать наличный состав опубликованных карачаево-балкарских с к а з о к по и м е ю щ и м с я в сказковедении нового времени (2 половины XIX в. — XX веков) наиболее обобщенным группам, сюжетам, мотивам — является, на наш взгляд, к л а с с и ф и к а ц и я сказок Ореста Миллера. 21

Следуя настоятельной необходимости в к л а с с и ф и к а ц и и после первого и з д а н и я с к а з о к А ф а н а с ь е в а [4], О р е с т М и л л е р — п р е д с т а в и т е л ь м и ф о л о г и ч е с к о й школы, как бы п е р в ы м подводит итог п р е д ы д у щ е м у бессистемному р а с п о л о ж е н и ю с к а з о к в а ф а н а с ь е в с к о м с б о р н и к е [5] (СПб, 1866г.) и о щ у щ а я б е с п е р с п е к т и в н о с т ь его для сказк о в е д е н и я предлагает с л е д у ю щ у ю к л а с с и ф и к а ц и о н н у ю с х е м у [6] 1) с к а з к и м и ф и ч е с к и е , п о д р а з д е л ё н н ы е на сюж е т ы , в е р н е е , на с ю ж е т н ы е круги (их около десяти), 2) с к а з к и н р а в с т в е н н о - м и ф и ч е с к и е , (особо п о д ч ё р к и в а я н р а в с т в е н н у ю с т и х и ю в н а р о д н о м творчестве). Т р е т и й разряд — сказки о животных, четвёртый — былинные с ю ж е т ы (в н а ш е м частном случае — богатырские), пятый р а з р я д — сказки, в о з н и к а ю щ и е под к н и ж н ы м в л и я н и е м — об А л е к с а н д р е М а к е д о н с к о м , о Мамае, о Ш е м я к и н о м суде ( « Ж а ш ч ы к ъ бла тёре» — Ф.У.) С ю д а ж е он относит и с к а з к и о злых ж ё н а х . Н а к о н е ц , последний (шестой) разр я д « с к а з к и чисто н р а в о о п и с а т е л ь н о г о х а р а к т е р а , часто п р о т е с т у ю щ е г о в ф о р м е сатиры». Эта к л а с с и ф и к а ц и я , п р е д л о ж е н н а я О . М и л л е р о м к а к с о о т в е т с т в у ю щ а я опред е л ё н н о м у этническому(русскому) составу, к тому ж е с т р а т и ф и ц и р о в а н н а я по ступеням и с т о р и ч е с к о г о развития, т е м н е м е н е е выходит за р а м к и этно-исторического подхода и с о д е р ж и т в н у т р и себя более у н и в е р с а л ь н о е , с т а т и ч е с к о е с о д е р ж а н и я для о п и с а н и я самого разнородного с к а з о ч н о г о р е п е р т у а р а . Все п о п ы т к и ж а н р о в о й т е о р и и с к а з к о в е д е н и я наи б о л е е и з в е с т н ы х учёных, з а л о ж и в ш и х её основание, и, в п е р в у ю очередь, В.Я.Проппа, Л.Ф.Веселовского, А.Н. Веселовского и п е р е ч и с л е н н ы х выше, а т а к ж е зап а д н о - е в р о п е й с к и х у ч ё н ы х — В.Гана [7], Г.Гомма [8], А . Х р и с т е н с е н а [9], Томпсона [10], В.Вундта [11], в течен и е 100-летнего р а з в и т и я этой науки не выработали ник а к о й о б щ е п р и н я т о й к л а с с и ф и к а ц и и [12]. 22

Указатель с к а з о ч н ы х т и п о в А а р н е [13], предлагающ и й п р е д в а р и т е л ь н у ю с и с т е м у и з т р ё х р а з р я д о в сказок: 1) с к а з к и о ж и в о т н ы х , 2) с о б с т в е н н о с к а з к и , 3) анекдоты, — был п р и н я т к н а у ч н о м у о б р а щ е н и ю и до сих пор является главным и н с т р у м е н т а л ь н ы м п о д с п о р ь е м для л ю б о г о ис следователя. Однако, н е р а з р е ш и м о с т ь общей, чисто н а у ч н о й задачи побуждала отдельные д и с к у р с ы у ч ё н ы х к в ы р а б о т к е рабочих д е ф и н и ц и й , т е о р е т и ч е с к и о р г а н и з у ю щ и х огромный с к а з о ч н ы й и н т е р э т н и ч е с к и й в р е м е н н о й к о н т и н у у м сказок в научном п р и б л и ж е н и и к к о н к р е т н о м у м а т е р и а лу. «Это — т а к и е категории, к а к «темы», «сюжеты», «сказочные формулы», «мотивы и «мотивоиды», « с к а з о ч н ы е ф у н к ц и и » и др., о б о б щ е н н ы е в с т р о й н о й н а у ч н о й т е о р и и В.Я.Проппа. Ж а н р о в ы е ж е о п р е д е л е н и я могут входить в имплиц и р о в а н н о м виде, к а к с о с т а в л я ю щ и е м н о г и х с ю ж е т о в , из-за м е ж ж а н р о в о й д и ф ф у з и и , с л о ж н ы х п р о ц е с с о в контаминации, м и г р а ц и и с ю ж е т о в , п о д ч и н я ю щ и х с я более глубоким и с т о р и к о - к у л ь т у р н ы м з а к о н о м е р н о с т я м . Выявленным путём с р а в н и т е л ь н о - и с т о р и ч е с к о г о изучения социально-бытовых, ритуальных, м и ф о л о г и ч е с к и х субстратов в э т н и ч е с к о м преломлении, в м о м е н т разлож е н и я п е р в о б ы т н о о б щ и н н о г о строя. Не мотивы, и д а ж е не отдельные с ю ж е т ы к а к исторический с л о ж и в ш и е с я структуры, а «тип с ю ж е т а » , именно он п о д л е ж и т и с т о р и ч е с к о й и н т е р п р е т а ц и и «Сначала описывается «что», а потом — «откуда» [14]. Б а л к а р с к и й ф о л ь к л о р и с т Т.М.Хаджиева, в предисловии к «Сказкам, легендам и преданиям» (2003г), даёт более п о д р о б н у ю к л а с с и ф и к а ц и ю , более т о ч н о о т р а ж а ю щ у ю с к а з о ч н ы й материал. П у б л и к а ц и я н а и б о л е е полно представляет ф о н д ы а р х и в а и ф о н о т е к и КБИГИ:1) сказки н о в е л л и с т и ч е с к и е — о м у д р е ц а х и дураках, о плохих и 23

х о р о ш и х ж ё н а х , о п р и к л ю ч е н и я х влюбленных. 2) С к а з к и к о м и ч е с к и е и с а т и р и ч е с к и е , в к о т о р ы х всегда т о р ж е с т в у ет правда и справедливость, а богачи и х а н ы за скупость и к о в а р с т в о н а к а з ы в а ю т с я . В этой группе в ы д е л я ю т с я с ю ж е т ы об алчном Кёсе. 3) с к а з к и о ж и в о т н ы х , аллегор и ч е с к и в о п л о щ а ю щ и е ч е л о в е ч е с к и е слабости и пороки. Н а б о р п е р с о н а ж е й значительно р а с ш и р е н . С ю д а ж е относятся с к а з к и этиологические. Отдельно в с б о р н и к е располагаются н е б ы л и ц ы и мал ы е ж а н р ы н е с к а з о ч н о й п р о з ы — т о п о н и м и ч е с к и е , этног е н е т и ч е с к и е легенды о н а з в а н и я х сёл, родов, тукумов, н р а в о у ч и т е л ь н ы е притчи к н и ж н о г о п р о и с х о ж д е н и я и з К о р а н а и Библии, ж и з н е о п и с а н и я святых. В о б щ е м набор е п р и в ы ч н ы х героев с к а з к и Е.М. М е л е т и н с к и й [15] особое в н и м а н и е уделяет т а к и м т и п а м героев к а к «младший брат», «падчерица», «лысый п а р ш и в е ц » («Кёсе» т ю р к с к о й сказки). В другом своем и с с л е д о в а н и и [ 16] — «Герой в о л ш е б н о й с к а з к и » он с в я з ы в а е т эти м о т и в ы с а р е а л о м их р а с п р о с т р а н е н и я , с о п р е д е л ё н н ы м и о с о б е н н о с т я м и с о ц и а л ь н о й и с т о р и и отдельных народов. Эти п о л о ж е н и я д а ю т в о з м о ж н о с т ь п е р е й т и к с а м о м у предмету карачае в о - б а л к а р с к о й с к а з к и как культурно-историческому, о б о с о б л е н н о м у в себе типу. Ранее, в работах о б з о р н о г о х а р а к т е р а , п о с в я щ е н н ы х к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й сказке, с к а з о ч н ы й м а т е р и а л располагался по о б щ е п р и н я т о й р е д у ц и р о в а н н о й ж а н р о в о й с х е м е [17], по д е л е н и ю Ф.Урусбиевой: 1) с к а з к и о ж и в о т ных, в к о т о р ы х м ы в ы д е л я е м апологи, д и д а к т и ч е с к и е и э т и о л о г и ч е с к и е 2) в о л ш е б н ы е и б о г а т ы р с к и е сказки, 3) бытовые, 4) н о в е л л и с т и ч е с к и е [18] . Т . М . Х а д ж и е в а [19] выделяет к а т е г о р и ю м и ф о л о г и ч е с к и х с к а з о к — т е к с т ы к о с м о г о н и ч е с к о г о с о д е р ж а н и я о сот в о р е н и и земли и неба, луны, з в е з д и н е б е с н ы х я в л е н и й в н а р о д н о м представлении. Отличие легенды от п р е д а н и я 24

она объясняет присутствием сакрального, э з о т е р и ч е с к о го начала. Если ж е говорить о «мотивах», «темах», «формулах», и других м о р ф о л о г и ч е с к и х компонентах, с т р о я щ и х сказки, то все в о л ш е б н ы е к а н о н и ч е с к и е с к а з к и б а л к а р ц е в и карачаевцев служат как бы п р я м о й и л л ю с т р а ц и е й к теории В. Я. П р о п п а [20]. То есть « в ы д е р ж и в а ю т к а н о н собственно сказки» [21], отождествляемой у ч ё н ы м и с ж а н р о м волшебной сказки, с о з д а ю щ е й , в основном, м е ж д у н а родный с к а з о ч н ы й фонд. О г о в о р е н н ы е одесским п р о ф . Васковым P.M. (цитируя по В.Я. Проппу) [22] с ю ж е т ы ф а н т а с т и ч е с к о й сказки, хотя и не п р и з н а ю т с я научно к в а л и ф и ц и р у ю щ и м и , тем не менее, создают предварительный о п е р а ц и о н н ы й н а б о р м е т а с ю ж е т о в для дальнейшего р а с с м о т р е н и я . Вот н е к о т о р ы е и з них: 1) п р о н е в и н но гонимых, 2) о герое-дурне или и р о н и ч е с к о м удачнике, 3) о т р ё х братьях, 4) о змееборцах, 5) о д о б ы в а н и и невест, 6) о мудрой деве, 7) о з а к л я т ы х и з а ч а р о в а н н ы х , 8) об обладателе талисмана, 9) о н е в е р н о й ж е н е , 10) « н е у з н а н н ы й герой». При первом рассмотрении в сказочном репертуаре к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и х с к а з о к н а и б о л е е п о п у л я р н ы сюж е т ы ареального характера, п р и ш е д ш и е по т ю р к о - м о н гольскому, ближневосточному, т у р е ц к о - у к р а и н с к о м у каналам, для к о т о р ы х К а в к а з был главным т р а н с п о р т н ы м перешейком. К р о м е того, «восточные» с ю ж е т ы составляющие, по м н е н и ю с т о р о н н и к о в « м и г р а ц и о н н о й т е о р и и Теодора Б е н ф е я [23], В.В.Стасова [24], М . П . Д р а г о м а н о в а [25], Л.З.Колмачевского [26], основу в о л ш е б н о й м и р о в о й сказки. К восточному каналу относятся и с ю ж е т ы , заимст в о в а н н ы е и з назидательных притч «Калилы и Димны», «Рассказов Попугая», анекдотов о Х о д ж е Н а с р е д д и н е , с р е д н е а з и а т с к и х и к а в к а з с к и х с к а з о к о Кёсе. П р и более ж е глубоком р а с с м о т р е н и и , д о м и н и р о в а н и е в о л ш е б н ы х 25

с к а з о к в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о м репертуаре, н е с о м н е н но, значимее. Ареальная типология п о д л е ж и т на н а ш взгляд, п е р е п р о в е р к е . Ибо и с т о р и к о - к у л ь т у р н ы е ф а к т о р ы у с т у п а ю т генетическим, р е а л и з у е м ы м , п р е ж д е всего, в с а м о й м о р ф о л о г и ч е с к о й структуре в о л ш е б н ы х сказок. Т а к о в ы сказки, з а п и с а н н ы е в К а р а ч а е э к с п е д и ц и е й 1959 года К а р а ч а е в о - Ч е р к е с с к о г о Н И И , о п у б л и к о в а н н ы е в с б о р н и к е « К ъ а р а ч а й х а л к ъ таурухла» [27], в к л ю ч и в ш е м в себя и с к а з к и р а н е е в ы ш е д ш е г о в 1940-ом году и з д а н и я сказок: («Сам с вершок», «Къара къуш», «Кичибатыр», «Сарыуек», « С о к ъ у р хан», «Тукъум», «Мальчик с золот ы м хохолком», «Темирбёрю», «Маймулат», «Хан и его сын») и т.д. В 1996 г. в Нальчике, изд. Эль-фа, вышла х р е с т о м а т и я по ф о л ь к л о р у (сост. Т.М. Хаджиева, С Н С КБИГИ) [28], куда в к л ю ч е н а в основном в о л ш е б н а я к л а с с и к а и несколько б ы т о в ы х сказок. Это — т а к и е в о л ш е б н ы е сказки, к а к « З а в и с т л и в ы е братья», «Быжмапапах», «Зынгырдауукь», «Солтангерий», «Темир Болат», «Залим и Налмасчыкъ». Дореволюционные периодические издания сказок в С М О М П К е и С С К Г п р е д с т а в л я ю т нам н а и б о л е е стар ы е с ю ж е т ы в их к а н о н и ч е с к о м виде, и по у н и к а л ь н о с т и состоят в о б р а т н о й с в я з и с х р о н о л о г и ч е с к и м ф а к т о р о м з а п и с е й и б ы т о в а н и я ж а н р а по о т н о ш е н и ю к з а п и с я м позднего п е р и о д а 40-х — 50-х годов XX века, с в я з а н н ы х с в о з о б н о в л е н и е м ф о л ь к л о р н ы х экспедиций, организов а н н ы х Н И И , писателями и д е я т е л я м и культуры, ж е л а ющих возродить преданную официальному забвению в годы д е п о р т а ц и и н а ц и о н а л ь н у ю культуру. К а р а ч а е в о - б а л к а р с к и е сказки, легенды и предания стали собираться и издаваться в 19 в е к е в газетах, ж у р н а л а х и ф о л ь к л о р н ы х с б о р н и к а х М о с к в ы , СанктПетербурга, к а в к а з с к и х изданиях. Т а к и е авторы, как П.Тульчинский, М.Алейников, Е.Баранов, Г.Малявкин, 26

Е.Захаревич, В . Ж е л и х о в с к а я , И.Илъяков, И.Соловьёв, М.Ермоленко и др. н а р я д у с д р у г и м и ж а н р а м и отводили почётное место с к а з о ч н о м у ж а н р у . Ж у р н а л «Вокруг света», « Т е р с к и е ведомости», «Пятигорское эхо», « К а в к а з с к и й край», « Ч е р н о м о р с к о е побережье», « Т е р с к и й с б о р н и к » — далеко не п о л н ы й перечень г а з е т н о - ж у р н а л ь н ы х п у б л и к а ц и й с к а з о к . Н а у ч н о м у и с с л е д о в а н и ю с к а з о к п о л о ж и л начало венгерский у ч ё н ы й В.Преле, в п е р в ы е и з д а в ш и й т е к с т ы на к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о м я з ы к е е щ ё до р е в о л ю ц и и в 1909 г., а позднее — в 1916 г. (всего 17 сказок), что способствовало их н а у ч н о м у р а с с м о т р е н и ю в д а л ь н е й ш е м . Первое, с о б с т в е н н о к а р а ч а е в с к о е и з д а н и е с к а з о к состоялось в 1940-ом году ( К а р а ч а е в с к и й ф о л ь к л о р » — М и к о я н шахар). Его с о б и р а т е л и и издатели Л а й п а н о в Хамит и Дудов Махмуд. Единственное и з д а н и е с к а з о к за годы д е п о р т а ц и и — « К а р а ч а е в о - б а л к а р с к и е сказки» (Фрунзе, 1957) У ж е после в о з в р а щ е н и я на р о д и н у б ы л издан двухтомник б а л к а р с к и х сказок, пословиц и загадок в 1957 году К а р а б а р д и н о - Б а л к а р с к и м научно-исследовательским институтом — 1-ый том под р е д а к ц и е й Адилгери Соттаева, 2-ой — у ж е в 1963-м — Сайда О т а р о в а . З а м е т н ы м с о б ы т и е м стали и з д а н и я педагога-исследователя и с о б и р а т е л я З е й т у н а Улакова («Легенды и сказания» на балк. яз 1980) и « Б а л к а р с к и е н а р о д н ы е сказки» (1989). И з д р у г и х и н д и в и д у а л ь н ы х и з д а н и й э н т у з и а с т о в балк а р с к о й с к а з к и надо н а з в а т ь Д . Т а у м у р з а е в а (Нальчик 1982) и У . Ж о л а б о в а (Нальчик 1991). В Карачае наиболее заметные издания — « К а р а ч а е в с к и е н а р о д н ы е сказки» (Черкесск, 1963) под ред. Х . С у ю н ч е в а и С.Гочияевой, « К а р а ч а е в о - б а л к а р с кий фольклор» (Черкесск, 1987), куда в о ш л и 83 сказки, 27

с о б р а н н ы е в э к с п е д и ц и и т в о р ч е с к и х р а б о т н и к о в под н а у ч н ы м руководством и при а к т и в н о м у ч а с т и и карачаевского ф о л ь к л о р и с т а Р и м м ы О р т а б а е в о й . Ею ж е изд а н н ы й дополнительно с б о р н и к « Ж е т е г е й л е » и с б о р н и к « Ж и з н е н н ы е у з о р ы » д е я т е л е й культуры К Ч Р значительно дополнили у ж е и з д а н н ы й с к а з о ч н ы й фонд. В это ж е в р е м я в ы ш л и п о п у л я р н ы е и з д а н и я на р у с с к о м я з ы к е (1981-92, Ставрополь). В 1983 году п р е д п р и н я т о п е р в о е н а у ч н о е и з д а н и е м о с к о в с к о г о к а в к а з о в е д а и ф о л ь к л о р и с т а Алиевой А.И. (Карачаево-балкарский фольклор в дореволюционных з а п и с я х и публикациях, Нальчик 1983), в к л ю ч а ю щ е е в с е б я довольно п о л н ы й с к а з о ч н ы й массив д о р е в о л ю ц и о н н ы х и з д а н и й в Москве, С а н к т - П е т е р б у р г е и Т и ф л и с е вплоть до 20-х годов 20-го века. Н а и б о л е е п о л н ы м и антологиями с к а з к и явились, в к л ю ч и в ш и е в себя весь п р е д ы д у щ и й состав и з д а н и й сказок, два тома, и з д а н н ы е в Н а л ь ч и к е Т . М . Х а д ж и е в о й « К а р а ч а й - М а л к ъ а р ж о м а к ъ л а , таурухла, айтыула» (1999, Нальчик, «Эль-Фа») и 2-ой том под т а к и м ж е н а з в а н и е м (2003). Р а н е е и з д а н а е ю ж е х р е с т о м а т и я по К а р а ч а е в о б а л к а р с к о м у ф о л ь к л о р у (1996, изд. «Эль-Фа») Эти сборн и к и вместе в з я т ы е составили о с н о в у данного исследования, поскольку в к л ю ч а ю т в себя весь э к с п е д и ц и о н н ы й и архивный фонд КБИГИ с самым репрезентативным жанр о м с к а з к и — бытовая с к а з к а — п р е д с т а в л е н н а я здесь н а и б о л е е полно. Что к а с а е т с я с и с т е м а т и з а ц и и наличного ф о н д а с цел ь ю к а т а л о г и з а ц и и его и в к л ю ч е н и я в с у щ е с т в у ю щ и е м е ж д у н а р о д н ы е и р о с с и й с к и е а л ф а в и т н ы е указатели, это, к с о ж а л е н и ю , работа будущих исследователей, кот о р ы е у ж е начали двигатьсяв этом н а п р а в л е н и и . То ж е к а с а е т с я и отдельных н а у ч н ы х р а з р а б о т о к по ж а н р а м , 28

мотивам и с т р у к т у р е сказки, и с к л ю ч а я п р е д и с л о в и я и обзоры А.И.Караевой, Р.О.Оргабаевой, Ф.А.Урусбиевой (см. в б и б л и о г р а ф и и к главе) и др. Д а н н о е исследование является п о п ы т к о й в к л ю ч е н и я карачаево-балкарского ф о н д а в н а у ч н ы й обиход, и б о исследование с к а з к и — одно и з с а м ы х п е р с п е к т и в н ы х направлений в русле о б щ е г о р а з в и т и я с т р у к т у р н о й лингвистики, т е о р и и к о м м у н и к а ц и и , с т р у к т у р н о й с е м и о т и к и и т.д. Автор п р е д и с л о в и я к с о с т а в л е н н о м у е ю и з д а н и ю дор е в о л ю ц и о н н ы х з а п и с е й фольклора, А.К. Алиева отмечает, что до с е р е д и н ы XIX в е к а п р о и з в е д е н и я ф о л ь к л о р а к а р а ч а е в ц е в и б а л к а р ц е в н е ф и к с и р о в а л и с ь [29],объясняя этот ф а к т отсутствием п е ч а т н ы х и з д а н и й на р у с с к о м языке. Со 2-ой п о л о в и н ы XIX-го в е к а начались р а з р о з н е н н ы е п у б л и к а ц и и в столичных и к а в к а з с к и х ж у р н а лах «Вестник Европы», « Э т н о г р а ф и ч е с к о е о б о з р е н и е » , «Сборник сведений о к а в к а з с к и х горцах», « С б о р н и к материалов для о п и с а н и я м е с т н о с т е й и п л е м ё н Кавказа», «Терский сборник», а т а к ж е на с т р а н и ц а х газет « Т е р с к и е ведомости», «Кавказ», « К у б а н с к и е о б л а с т н ы е ведомости», « П я т и г о р с к о е Эхо», « К а в к а з с к и е м и н е р а л ь н ы е воды» и т.д. С р е д и п у б л и к а ц и и А.И. Алиева перечисляет, по мере выхода их, и с с л е д о в а н и я этнокультурного характера, з а п и с е й отдельных ж а н р о в , т а к и х авторов, как Н.Ф.Грабовский, П . О с т р я к о в , акад. В.Ф.Миллер, проф. М.М. Ковалевский. С р е д и н и х и м е с т н ы е учителя (М.Алейников) а д м и н и с т р а т о р ы , путешественники, и з в е с т н ы е у ч ё н ы е п р о ф . А.Н.Дьячков-Тарасов, Л.Г.Лопатинский, Н.И.Тульчинский (заимствовавший тексты и з тетради Н а у р у з а Урусбиева, по у к а з а н и ю самого автора в «Терском с б о р н и к е » № 6 за 1903г.). О с о б о следует выделить п у б л и к а ц и и В.Прёле, з а п и с а в ш е г о пас29

п о р т и з о в а н н ы е к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и е тексты, в т.ч. на я з ы к а х с к а з и т е л е й в К а р а ч а е в о - Ч е р к е с и и и КабардиноБалкарии, б о л ь ш и н с т в о и з к о т о р ы х — сказки. Евгений Б а р а н о в в н ё с с а м ы й о щ у т и м ы й вклад в с о б и р а н и е «горско-татарских» с к а з о к и легенд. Н а ч и н а я с п у б л и к а ц и и отд е л ь н ы х с к а з о к в «Терских ведомостях» за 1897г., и далее в С М О М П К е (1897-1904 гг.), а т а к ж е в газетах с е в е р н о г о К а в к а з а (Ростова, Пятигорска) и отдельных сборниках, и з д а н н ы х в М о с к в е . [30-32]. С к а з к и , с о б р а н н ы е и и з д а н н ы е Е.Барановым составл я ю т о с н о в у для будущего отдельного м о н о г р а ф и ч е с к о г о исследования, ибо с о д е р ж а т к а к подлинную у в л е ч ё н н о с т ь и вкус к с о б и р а н и ю текстов, так и у н и к а л ь н о с т ь текстов. Т а к а я полнота р е п е р т у а р а , е щ ё с в я з а н н о г о с с а м ы м и д р е в н и м и м и ф о л о г и ч е с к и м и представлениями, редкими, и с ч е з а ю щ и м и о б щ е с т в е н н ы м и институтами карачаевоб а л к а р с к о г о социума, о с о б е н н о с т я м и психологии и быта, свидетельствуют о ш и р о к о м б ы т о в а н и и ж а н р а в н а р о д е — носителе в к о н ц е XIX-го начале ХХ-х вв., при отсутст в и и п и с ь м е н н о й л и т е р а т у р ы и других ф о р м р а з в и т о й п и с ь м е н н о й культуры. З д е с ь — и с к а з к и о ц и к л о п а х («Одноглазый Эмеген», «Иналук и л е с н а я волшебница»), п е р с о н а л ь н ы е с к а з к и о г е р о я х п е р е х о д а к н о в о м у с о ц и а л ь н о м у б ы т и ю («Сказка о М а г о м е д е И н д ы р б а е в е » и др.), с к а з к и об «одиноких героях» набега — «Всадник в ш к у р е ж е р е б ё н к а » соединяющ е й в с е б е э л е м е н т ы м и ф о л о г и ч е с к и е и волшебно-героич е с к и е . Н а з и д а т е л ь н ы е притчи, т а к ж е не у т р а т и в ш и е миф о л о г и ч е с к у ю о с н о в у ( « Ж е н щ и н а с с е р ы м и глазами») и с е м е й н ы е с ю ж е т ы назидательного х а р а к т е р а — «Хитрый сын», « К о в а р н а я ж е н а » , «Ломарт и Чомарт», «Пасынок», в к о т о р ы х ж и в о й быт вплетён в к а н о н и ч е с к у ю с к а з о ч н у ю к а н в у с ханами, ц а р е в н а м и . М л а д ш и е герои богатырского эпоса с н и з и л и с ь и т р а в е с т и р о в а л и с ь до «маленьких» 30

людей ф е о д а л и з и р у ю щ е г о с я о б щ е с т в а — г о н и м ы х и неп р и з н а н н ы х сыновей, сирот, д у р н е й и оборванцев, оказ ы в а ю щ и х с я в к о н ц е удачливыми и счастливыми. В н и м а н и е р у с с к и х и е в р о п е й с к и х д е я т е л е й культуры и науки к горскому, ш и р е — к а в к а з с к о м у с к а з о ч н о м у ф о л ь к л о р у о б ъ я с н я е т с я я р к и м э т н о г р а ф и з м о м , насыщ е н н ы м и с т о р и е й и особого типа повествовательностью, моделирующей космическое и социальное пространства [33], а р х а и ч е с к и м способом — «средствами е с т е с т в е н н о го я з ы к а [34], когда м е т а ф о р и ч е с к и й код м и ф и ч е с к о г о в р е м е н и с и с т е м а т и з и р у е т более п о з д н и е я в л е н и я окруж а ю щ е й человека реальности. Ж и в о й я з ы к сказок, р е а л ь н ы е ж и з н е н н ы е ситуации, события и герои, по о т н о ш е н и ю к к о т о р ы м м и ф и ч е с к и е коды — это о т в л е ч е н н ы е субстраты в с е х ж и з н е н н ы х явлений, находятся в таком с о о т н о ш е н и и к а к ж и в о й я з ы к и части речи, б е з к о т о р ы х н е в о з м о ж н о говорить о я з ы к е [35]. Так, р е а л и и быта и этикета набегов (сказка «Всадник в шкуре жеребёнка») скреплены древнейшими мифологич е с к и м и мотивами, п о в о р о т а м и с ю ж е т а , с к л а д ы в а ю щ и мися в с и н т а к с и с в о л ш е б н о й сказки, а не и с т о р и ч е с к и й р а с с к а з об о п р е д е л ё н н о й эпохе. Герой с к а з к и ж и в е т в двух мирах, н и ж н е м и среднем, с о о б щ а ю щ и х с я в н е к о е м э з о т е р и ч е с к о м п р о с т р а н с т в е и с х о д н о й истины: «Не выходи один в дорогу. Ч е л о в е к у н у ж е н друг». И друг приходит из н и ж н е г о мира. А в среднем, человеческом, идёт ж и в а я причудливая ж и з н ь эпохи набегов, благородных ж е р т в б е с к о р ы с т н ы х героев, щ е д р о в о з н а г р а ж д а е м ы х судьбой и н и з в е р г а е м ы х ч у д е с н ы м о б о р о т н и ч е с т в о м в Ад за отсутствие благородства. Герой, подобно б о г а т ы р ю — альпу, сватает лучшую д е в у ш к у за друга по набегам. Н е с м о т р я на ф а н т а с т и ч е с к и й ф о н сказки, в ы к у п за невесту п р о и з в о д и т с я в золотых и х р а н и т с я под кроватью. 31

Щ е д р о с т ь при р а с п р е д е л е н и и д о б ы ч и среди б е д н я к о в сочетается с г р а б е ж о м в набеге. Так о с у щ е с т в л я е т с я здесь с к а з о ч н а я мечта л ю д е й о справедливости и счастье. П р и этом герой свободен в своих поступках, идеален и л ю б и м людьми [36]. О д р е в н и х и с т о к а х мотива «благородного мертвеца» из этой с к а з к и говорит сходство его с монгольскот и б е т с к и м «волшебным мертвецом» [37] из тибетского с б о р н и к а с тем ж е н а з в а н и е м , где ц а р е в и ч а п о с ы л а ю т за « в о л ш е б н ы м мертвецом» и он с о в е р ш а е т этот «квест», д о б ы в а е т его, о б р а щ а е т в золотой слиток, чтобы с помощ ь ю его в о л ш е б н о й силы продлевать ж и з н ь людей до т ы с я ч и лет. Таков мотив у м е р ш е г о отца или благодарного животного, или мертвеца, д а р я щ е г о г е р о ю удачу. П е р е о с м ы с л е н и е ф у н к ц и и д а р и т е л я создает свободу беск о н е ч н ы х в а р и а ц и й , к о н т а м и н а ц и и «волшебного с ю ж е та» о героях, ф у н к ц и и которых, как правило, составляют о ч е н ь о г р а н и ч е н н о е количество (около 14 ф у н к ц и и , по Проппу). Это и есть «случайные неслучайности» ж а н р а . З д е с ь у м е с т н о п р и в е с т и мотив грузинского ф о л ь к л о р а о с в я з и в с а д н и к о в с з а г р о б н ы м миром, об их с в о й с т в е олиц е т в о р я т ь д у ш и у с о п ш и х и выходить из соответствующ и х частей загробного м и р а (Здесь — и з ямы-Ф.У.), способности предопределять судьбу ж и в ы х , их с е м е й н ы е и х о з я й с т в е н н ы е дела») [38]. Т а к и м ж е д р е в н и м м и ф о л о г и ч е с к и м мотивом карбалк. с к а з о к я в л я е т с я мотив змея, д о б а в л я ю щ и й к р а з р а б о т а н н о м у В.Я.Проппом — свои д о п о л н и т е л ь н ы е смыслы. В к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о м р е п е р т у а р е много з м е и н ы х с ю ж е т о в . З м е й в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й с к а з к е присутствует во всех ипостасях р а н н е й м и ф о л о г и ч е с к о й стадии. Так и не п о д в е р г н у в ш и с ь п р о ф а н и ч е с к о м у с н и ж е н и ю , в отличие от о б р а з а коня, п т и ц ы К а р а куш, волка и т.д. Все его ф у н к ц и и о б о з н а ч а ю т с я П р о п п о м в исследовании 32

волшебных сказок (И.К.В.С., 1986 г.) Здесь и З м е й — похититель (девушек или детей), З м е й — поглотитель к а к стадия и н и ц и а ц и и героев, змей у источника, О г н е н н ы й змей, н е б е с н ы й змей и т.д. В с к а з к е « К ъ о й ж и л я н » («Овечий змей») — э т о т персон а ж является горским аналогом ч у д о в и щ а и з «Аленького цветочка» и, несомненно, п р и н а д л е ж а щ и м к м а к р о к о с мическому уровню: «Змей, к а к и р ы б а - з е м л е д е р ж е ц , «Мировой зверь», символ производительности и олицетворение души [39]. Все ф у н к ц и и этого п е р с о н а ж а собраны и р е а л и з у ю т с я вместе в с к а з к е «Султан Герий». З д е с ь и атрибутика (Бусина змея, к а к талисман, п о д б р о ш е н н ы й в колыбель ребёнка), и п о с л е д у ю щ и е п р и к л ю ч е н и я у ж е взрослого героя, попадающего в ц а р с т в о з м е й и, подобно трикстеру, обольстившего з м е и н у ю царевну, а затем убившего её отца, чтоб освободить воду и с т о ч н и к а и вернуть людям. П р и в е д ё м в ы д е р ж к у из с п е ц и а л ь н о й литературы, трактующей в грузинском фольклоре образ Змея как «послание божества, исполнителя его воли» (т.е. владыки потустороннего мира) [40]. Н а з о в ё м е щ ё два д р е в н е й ш и х мотива карачаево-балк а р с к о й сказки, о к а з а в ш и х с я н а и б о л е е с ю ж е т о с п о с о б ными (Эйхенбаум). Это — мотивы 3-х братьев, Кёсе, «лысого п а р ш и в ц а » (Мелетинский Ю.М.). П е р в ы й является мировым, поскольку ведёт, как все о с н о в н ы е с ю ж е т ы , по п р и з н а н и ю т е о р и и сказковедения, к самому ц е н т р у генезиса с к а з к и к а к т а к о в о й - И н д и и , к «Панчатантре» (Heipzig, 1859г.) Теодор Б е н ф е й излагает с в о ю т е о р и ю п е р е д а ч и мировых сюжетов: индийские произведения проникли в пределы З а п а д н о й Азии, далее в А ф р и к у . П е р е д а т о ч н ы м и пунктами при п е р е х о д е восточных с к а з а н и й в Е в р о п у были Византия, Италия, и — ч е р е з А ф р и к у — И с п а н и я . К Востоку и к с е в е р у от Индии, н а ч и н а я с 1-го в. н.э. они 33

п р о н и к а л и с буддийской л и т е р а т у р о й в Китай и Тибет, к монголам, которые, в с в о ю очередь, передавали сказочн ы й м а т е р и а л русским, в с в о ю очередь с о о б щ а в ш и м его литовцам, сербам и чехам и т.д. С л о ж е н н ы е для распрос т р а н е н и я буддийского у ч е н и я с к а з к и «Панчатантры», дошли до нас в и д о и з м е н ё н н ы м и , после с м е н ы буддийского у ч е н и я б р а х м а н и з м о м . Впоследствии у ч е н и е Б е н ф е я охватило все страны. Нас, в д а н н о м случае, и н т е р е с у е т а р е а л и хронологическ и е р а м к и р а с п р о с т р а н е н и я д р е в н и х у н и в е р с а л ь н ы х сюжетов. Уместно п р и в е с т и здесь и с т о р и ю с ю ж е т а « С к а з к а о ц а р е Султане», работу над к о т о р о й П у ш к и н начал в К и ш и н е в е , где а к т и в н о с о б и р а л м е с т н ы й фольклор, вобр а в ш и й в себя большой а р е а л ю ж н о с л а в я н с к и х (а значит, и б л и ж н е в о с т о ч н ы х ) мотивов. В статье В.Е. Ронкина, а н а л и з и р у ю щ е й о п п о з и ц и ю символов «Запад-Восток» в п у ш к и н с к о й сказке, все прос т р а н с т в е н н ы е п е р е м е щ е н и я героев (Гвидона и др.) трактуются к а к д в и ж е н и е с Запада на Запад. В том числе и о с т р о в Буян (явно восточной номинации) и о п и с а н и е цар е в н ы Лебедь, девушки-птицы, м и ф о л о г и ч е с к и й п о р т р е т к о т о р о й — «месяц под косой блестит, а на лбу звезда горит» — и м е е т п р о з р а ч н ы е параллели в т ю р к о - и р а н с к о й м и ф о л о г и и — птица Симург, богиня Умай. М.Ф. Альбедиль и В.М. Мисюгин, а н а л и з и р у я о этн о и с т о р и ч е с к у ю основу с ю ж е т а о 3-х братьях по матер и а л а м и н д и й с к о г о эпоса, приводят и с т о р и ю Тритты и з М а х а б х а р а т ы (IX, 36,8) [41] — «Третьего» младшего брата, б р о ш е н н о г о с т а р ш и м и братьями в колодец и получивш е г о затем чудесное избавление. И з л и ш н е здесь приводить тот ж е с ю ж е т об И о с и ф е П р е к р а с н о м — в Библии и К о р а н е . Этот, с т а в ш и й ф о л ь к л о р н ы м , с ю ж е т о п и р а е т с я 34

на м и ф о л о г и ч е с к у ю модель, с т а в ш у ю субстратом дальн е й ш и х в а р и а ц и й на к о н к р е т н о и с т о р и ч е с к о й основе. В в е д и ч е с к и х гимнах о Тритте (вторая половина 1-го 1000-летия до н.э.) с м е р т ь в о с п р и н и м а л а с ь всего л и ш ь к а к п е р е м е н а ж и з н е н н о г о плана и в а р х а и ч е с к и х культурах поднимала статус у ш е д ш е г о после т я ж е л ы х и с п ы т а н и й . Чем ж е о б ъ я с н я е т с я особая в ы д е л е н н о с т ь 3-х б р а т ь е в и особое п о л о ж е н и е младшего? П р и ч и н а , по м н е н и ю авторов, в начале в ы д е л е н и я н а р о ж д а ю щ и х с я с в я з е й по кровному родству в более а р х а и ч е с к и х обществах, на с м е н у которому приходит более п о н я т н ы й нам о т ц о в с к и й правопорядок (линейного генеалогического рода с м у ж с к и м счётом родства). Н а р а н н е й ж е стадии родство было не кровным, а с о ц и а л ь н ы м по обоеполым, о д н о в о з р а с т н ы м группам. И только т р о е в к а ж д о м к о л е н е могли б ы т ь выделены в с в я з к у к р о в н ы х р о д с т в е н н и к о в . Ч е т в ё р т ы й (или пятый) становился п е р в ы м в с л е д у ю щ е м колене, если в нём у м и р а л п е р в ы й . То есть с о ц и а л ь н ы й в о з р а с т активной ж и з н и действовал, к а к п р а в о и н о р м а только в одном поколении (40-48 лет) Таким образом, р а з р у ш а е т с я трёхступенчатость внутри к р о в н о р о д с т в е н н о й группы (хранителей культа) остаётся две ступени [42]. Е.М. М е л е т и н с к и й т а к ж е считает и д е а л и з а ц и ю младшего брата с о ц и а л ь н ы м явлением, но гораздо более позднего периода — р а з л о ж е н и я родового строя к л а с с о в ы м неравенством. И с в я з ы в а е т его с « д е м о к р а т и ч е с к и м процессом против м а г и ч е с к о й и е р а р х и и п е р в о б ы т н о г о уклада» [43]. И с к л ю ч и в все в е р с и и психологической т р а к т о в к и ситуации т р ё х братьев (Фрейд), а н т р о п о л о г и ч е с к о й и стилистической (закон троичности), автор останавливается на о б ъ я с н е н и и и з области наследственного права, ссылаясь на труд Элтона «Корни а н г л и й с к о й истории» 35

(Лондон, 1882 г.). Минорат, к а к с п е ц и ф и ч е с к а я черта д р е в н е а н г л и й с к о г о права, п р и з н а ю щ а я з е м е л ь н ы м дер ж а т е л е м младшего брата, и м а й о р а т — с о о т в е т с т в е н н о с т а р ш е г о брата. Ш и р о к о е р а с п р о с т р а н е н и е обычай м и н о р а т а и м е л во Ф р а н ц и и , Голландии и д а ж е в России — у славян и ф и н ноутров, на о к р а и н а х Китая и у м а о р и Н о в о й Зеландии. Элтон считает его э т н и ч е с к и м явлением, п р и с у щ и м тур а н с к и м и урало-алтайским народам, когда и м у щ е с т в о п е р е х о д и т к младшему сыну, так к а к он — б л и ж е к матери, а отец часто становится антагонистом с т а р ш е г о с ы н а из-за п о т е н ц и а л ь н ы х п р е т е н з и й на наследство (карачае в с к а я с к а з к а «Сокур Хан»). К этой ж е м а т р и л о к а л ь н о й т е н д е н ц и и относятся с ю ж е т ы сказок, когда и м у щ е с т в о тестя наследует зять, а с т а р ш и е братья уже, к а к правило, приходят в дом тестя (хана, эмегена) и становятся его н а с л е д н и к а м и (сказки «Быжмапапах», «Тукум», «Темир бёрю», «Элге патчах санау») [44]. Н е п р и з н а н н ы е , о б е з д о л е н н ы е младшие с ы н о в ь я проходят и с п ы т а н и е в силе, находчивости, ловкости, а п о р о й в роли т р и к с т е р а с о в е р ш а ю т обман в е д и н о б о р с т в е со злой силой и становятся во главе ханства, к о т о р о е получают, к а к приз, за в ы п о л н е н и е т р у д н ы х задач х а н а или его дочери. В перечисленных сказках ощущается поворот к феод а л и з а ц и и родовых о т н о ш е н и и и н а р у ш е н и е с о ц и а л ь н о й гармонии, ц а р и в ш е й в б о г а т ы р с к о м эпосе. М о т и в т р ё х братьев э в о л ю ц и о н и р у е т от м и ф а и богатырского эпоса в р е м ё н с л о ж е н и я народности («Темирболат и его сыновья») к сказке, в к о т о р о й стадии м и ф а и эпоса присутст в у ю т в виде р е л и к т о в ы х деталей. М о т и в К ё с е в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и х с к а з к а х («лысого паршивца»), Е.М. М е л е т и н с к и й т а к ж е о б ъ я с н я е т и з д р е в н е й ш и х к о р н е й тюрко-монгольского символическо36

го пространства, хотя он встречается ч а щ е в с а т и р и к о бытовых с к а з о ч н ы х с ю ж е т а х , а т а к ж е , в виде отголосков присутствует в позднем н а р т с к о м э п о с е (Куйцык адыг.), Гиляхсыртан (балк.), С о с р у к о с его хохолком и в е р е т е н о о б р а з н ы м и ногами. У с р е д н е а з и а т с к и х народов популярен — Алдар-косе, у а з е р б а й д ж а н ц е в — К е ч а л М а м е д и др. В.Я. П р о п п в « И с т о р и ч е с к и х корнях» (1986), упоминает мотив безволосого ж е н и х а или ж е н и х а с п о к р ы т ы м и волосами (в д о б р а ч н ы й п е р и о д п о к р ы в а ю щ е г о голову пузырём и з в н у т р е н н о с т е й ж и в о т н о г о для с о з д а н и я плешивости, или особым головным у б о р о м в виде конуса, под к о т о р ы й он п р я ч е т волосы ( в р а с т а ю щ и е затем в этот конус) и с н и м а е т их вместе с ш а п к о й у ж е п е р е д свадьбой) [45]. В.Я.Пропп р а с с м а т р и в а е т этот мотив в с в я з и с обрядом и н и ц и а ц и и . М . Э л и а д е о б ъ я с н я е т п о д о б н ы е м и ф о л о г и ч е с к и е символы особым м е т а я з ы к о м а р х а и ч е с к и х представлений, «отмеченностью» х т о н и ч е с к и м п р о и с х о ж д е н и е м . З . Ж . Кудаева приходит к выводу, что п о в т о р я ю щ и е с я м и ф о логические п р е д и к а т ы такого рода в э п о с е л е ж а т в с ф е р е восприятия, п р е д ш е с т в у ю щ е г о не только э п и ч е с к о й традиции, но и к о с м о г о н и ч е с к и м (солярным) представлениям и стадиально соответствуют в р е м е н и в с е м о г у щ е с т в а х т о н и ч е с к и х сил [46]. П о м н е н и ю П р о и п а мотив «плешивца» с в я з а н логически и с и н и ц и а ц и о н н ы м п р о г л а т ы в а н и е м героя, н а п р и м е р , китом, и з ж е л у д к а которого герой выходит б е з волос. О с о б а я семиотичность а н т р о п о л о г и ч е с к и х п р и з н а к о в и н и ц и и р о в а н н о е ™ героя получает в к а р а ч а е в о - б а л к а р ской с к а з к е х о р о ш о п р о с л е ж и в а е м у ю р а з р а б о т к у . Так, п р и к о с н о в е н и е к волосам домового («Чачлы», « Ю й иеси» в я з ы ч е с к о м фольклоре), в ы з ы в а е т н е с ч а с т ь е для дома, как а н т и с а к р а л ь н о е действие. В с к а з к е « Б ы ж м а п а п а х » 37

— золотые волосы героя, длинная борода в 1000 в е р ш к о в сказочного демона, к о т о р о й он связывает, с н и м а е т ремни со с п и н ы 2-х с т а р ш и х братьев, т а к ж е «отмеченного» о с о б ы м хохолком (ср. («Сам с в е р ш о к » с е в р о п е й с к о й «Рикэ с хохолком»). З о л о т ы е а т р и б у т ы к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й сказки: бурд ю к и з золотой овечьей ш е р с т и — отголосок, или предикат с а м ы х д р е в н и х п р е д с т а в л е н и й о солнечном происх о ж д е н и и того или иного героя, об особой б о ж е с т в е н н о й этиологии. В в о с т о ч н ы х с к а з к а х используется с ю ж е т странствия з а к а т и в ш е г о с я солнца по загробному миру: К а р п е «Махабхараты», р о ж д е н н ы й от бога солнца С у р и (золот ы е волосы, хохолок в п а м и р с к и х , к а в к а з с к и х сюжетах) (В Е Ронкин). Т р и волоса и з грив т р ё х в о л ш е б н ы х коней, как оруд и й н ы е средства магии, с ж и г а я к о т о р ы е герой зовёт к с е б е на п о м о щ ь в о л ш е б н ы х к о н е й (сказка «Сокур Хан»). Душа, с п р я т а н н а я в волосах о т в а ж н о г о героя вместе лезв и е м бритвы. Глаза, как и сердце, р е п р е з е н т и р у ю щ и е , по п р е д с т а в л е н и я м древних, ч е л о в е к а пока он ж и в о й , к о т о р ы х герой л и ш а е т с я и вновь обретает; его кости, р а з р у б л е н н ы е э м е г е н о м и з а р ы т ы е с е с т р о й в землю, чтобы потом их оживить. З д е с ь с р а б а т ы в а е т з а к о н сказочной м е т о н и м и и , когда часть представляет целое (сказка «Тукум»), Все п р и в е д е н н ы е п р и м е р ы свидетельствуют о р а в н о м с м и ф о м в о з р а с т е сказки, к о т о р а я некогда сама входила в обряд и л и ш ь потом получила х у д о ж е с т в е н н ы й статус с д а л ь н е й ш и м р а з в и т и е м эпоса, легенды, б ы л и н к и (Пропп «Русская сказка»). Этот д в о я к и й мотив ( о т р а щ и в а н и е волос или безволосость) м а н и п у л я ц и й с волосами с о х р а н ё н в культуре многих народов от а ф р и к а н с к и х до островов Тихого океана. Е . М . М е л е т и н с к и й , п р и з н а в а я отмеченность «лысого 38

паршивца» в ы с ш и м и силами, з а ч и с л я е т его в н и з ш и е герои, как ленивца, «не п о д а ю щ е г о надежд», но з а т е м подобно И в а н у ш к е дурачку, подобно Емеле — з а п е ч н и к у или З о л у ш к е Андерсена, Локки, с и д я щ е м у в золе, способного влиять на с о б ы т и я и ж д у щ е м у своего часа для возвышения. И м е н н о ему отведены ч у д е с н ы е в с т р е ч и и вмешательства чудесных п о м о щ н и к о в . К ё с е — д в о я щ и й с я п е р с о н а ж от гипотетического автора сказки, с и м п а т и и которого (т.е. народные) всегда на стороне о т в е р ж е н н ы х и о б е з д о л е н н ы х . В о б р а з е К ё с е — амбивалентность находит своё в о п л о щ е н и е , к а к и некий сдвиг с м ы с л о в о й п а л и т р ы с к а з к и . И м е н н о этот г е р о й обретает в т о р у ю ж и з н ь в т ю р к о - м о н г о л ь с к о й с к а з к е в её социально— с а т и р и ч е с к о м б ы т о в а н и и . В эпоху о с в о б о ж дения от ига а р а б с к и х х а л и ф о в т а к а я ж е а м б и в а л е н т н а я фигура м у д р е ц а Н а с р е д д и н а стала п о п у л я р н о й на всём т ю р к с к о м Востоке. В к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о м , ногайском, кумыкском, к р ы м с к о - т а т а р с к о м ф о л ь к л о р е и з с м е х о в о й ф и г у р ы социального р а з о б л а ч и т е л я К ё с е т р а н с ф о р м и руется в о б р а з кулака мельника, безжалостного, скупого, снимающего ремни из ж и в о й кожи. Проблема структуры карачаево-балкарской сказки связана с к о л и ч е с т в е н н ы м с о о т н о ш е н и е м того или иного вида с к а з к и с другими в и з д а н н ы х с б о р н и к а х , к о т о р ы е выводят нас на у с л о в и я бытования, р а с п р о с т р а н е н и я и социальной с р е д ы сказкотворчества, с и т у а ц и и р а с с к а з ы в а н и я сказки, с п е ц и ф и ч е с к и е у с л о в и я труда и о б щ е ния коллектива слушателей и с к а з о ч н и к о в (Ким Ч и с т о в в предисловии к «Русской сказке» В.Проппа). П а с т у ш е с к а я с к а з к а — пожалуй, отличительно м а р к и р у ю щ а я особенность, к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о г о с к а з о ч н о г о р е п е р т у а р а . Ей по з а в и с и м о с т и от ф о р м труда в стадиальной последовательности, п р е д ш е с т в у е т с к а з к а охотничья, о л е с н ы х зверях, с в я з а н н ы х с охотой и тотемами или в е р о в а н и я м и , 39

о б н а р у ж и в а ю щ и м и о с о б у ю близость с орлом, волком, змеем, туром, к а б а н о м и т.д. С к а з к а земледельческая стадиально более п о з д н е е я в л е н и е в р е м ё н набегов и начала к а п и т а л и з а ц и и о т н о ш е н и и р а б о т н и к а и хозяина. М.А. Х а к у а ш е в а ф и к с и р у е т ш и р о к о е б ы т о в а н и е мот и в а м у ж с к о г о дома в адыгском э п о с е и сказке, очень близкого с е в е р у Европы. В.Я.Пропп (ИКВС) с в я з ы в а е т с лесом о с о б у ю т е р р и т о р и ю и н и ц и а ц и и (мужской дом, ритуалы, п о с в я щ е н и я , сестрица, братья и з леса, и т.д.). [47] Р е д у к ц и я мотива большого дома и ф у н к ц и а л ь н о г о с п е к т р а такого п е р с о н а ж а к а к баба-яга («куртха» карбалк.) о б ъ я с н я е т с я о с л а б л е н и е м самого субстрата, леж а щ е г о в о с н о в е о б р а з а у к а р а ч а е в ц е в и балкарцев. П е р с о н а ж куртха (вместо бабы-яги), с у щ е с т в у е т в усеченном виде — «она не и м е е т своих локусов: « И з б у ш к а на к у р ь и х н о ж к а х » появляется «нигде и никуотда». Куртха всегда — орудие выведывания, вредительства, иногда — д а р и т е л ь н и ц а и советчица, с вполне конкретн ы м и ч е л о в е ч е с к и м и ф у н к ц и я м и и орудиями. Очевидно, этот п е р с о н а ж с к о р е е с ю ж е т о о б р а з у ю щ и й , н е ж е л и эзот е р и ч е с к и й , и п р и н а д л е ж и т более п о з д н е й стадии. Главный в ы в о д п е р в о й части исследования, несмотря на в и д и м ы й п р и о р и т е т б л и ж н е в о с т о ч н о й и а з и а т с к о й традиции, по г е н е т и ч е с к о м у с и н т а к с и с у сказки, доминир у ю щ у ю роль в б а л к а р с к о й с к а з к е и г р а ю т с к а з к и волшебные. И з - з а о б и л и я м и р о в ы х с ю ж е т о в , их продуктивного оригинального в о с п р о и з в о д с т в а в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й сказке, и главное, с о х р а н н о с т и и к а н о н и ч н о с т и генетич е с к о й с т р у к т у р ы в о л ш е б н о й сказки. Это обстоятельство п о з в о л я е т думать о « в о с п р и н и м а ю щ е й способности кар а ч а е в о - б а л к а р с к о й сказки, о б ъ я с н я е м о й и с т о р и ч е с к о й п р и н а д л е ж н о с т ь ю к главному к а н а л у р а с п р о с т р а н е н и я в о л ш е б н о й с к а з к и — индо-тибетскому.

40

ЛИТЕРАТУРА 1. В.Я. Пропп: Русская сказка, Ленинград, 1984. С.193-194. 2. И.И.Срезневский: Взгляд на памятники украинской народной словесности. С. 144. 3. И.М. Снегирёв. Лубочные картинки русского народа в московском мире. М., 1861г. с.78-144. 4. О. Миллер. Разбор сборника русских сказок Афанасьевой. С.72-107. 5. О.Миллер. Опыт исторического обозрения русской словесности СПб, 1866. 6. Владимиров. Введение в историю русской словесности. Киев, 1896. С.155. 7. Hahn V. J. Criehische ahd albanesische Marchen, leipzis, 1864. 8. Jomme J.L. The handbook of folklore. 9. Christenstn A.Motisf, et theme Helsinki., 1925. 10. 10. Thompson S. Motive index of folk literature, Helsinki, 19321934. 11. W u n d t W . Volkezpsihologic IIAbt. 1.1903. C.346. 12. В.Я. Пропп. Русская сказка. Ленинград, 1984. С. 109. 13. Aarne A. Verzeihnis dez Marchentupen, FFC, № 3, Helsinki, 1910. 14. В.Я. Пропп. Русская сказка. С. 12 15. Е.М.Мелетинский. Структура — типологического изучение сказки / / Пропп В.Я. Морфология сказки. 16. Е.М. Мелетинский. «Герой волшебной сказки». 17. А.И.Караева. История карачаевской лит-ры. Ч е р к е с с к . / / О фольклорном наследии кар.— балк. народа. Черкесск, 1961. 18. Ф.А. Урусбиева. Карачаево-балкарский фольклор. Черкесск, 1979. 19. T.M. Хаджиева. Пред. к книге «Къарачай-малкъар жомакъла, айтыула.2-х т. Нальчик, Эль-Фа, 2003. С.3-7. 20. В.Я.Пропп. Морфология волшебной сказки. Изд. 2-е, М., 1969. С.10. 21. В.Я.Пропп. Там же. 22. В.Я. Пропп. Русская сказка. Д., 1984. 23. Benfeu Theadop Daschatantvra, Bd II Leipzig, 1859. 24. В.В. Стасов. Происхождение русских былин. Собр.соч. Т.З.

41

25. М.П. Драгоманов Корделия-Замарашка. Вестник Европы. СПб, 1894. 26. Л.З. Колмачевский. Животный эпос на западе и у славян. 27. Къарачай халкъ таурухла. Черкесск, 1963. 28. Карачай — малкъар фольклор. Нальчик, Эль-Фа, 1996. Хрест. Сост. Хаджиева Т.М. 29. Караево-балкарскии фольклор в дореволюционных записях и публикациях. Нальчик, «Эльбрус», 1983. С.5. 30. Сказки кавказских горцев. М., 1913. 31. «Иналук и лесная волшебница». М.,1914. 32. Певец гор и другие легенды Северного Кавказа. М., 1914. 33. «О генезисе повествовательной мифологии как средства моделирования мира»//Фольклор и этнография. Д., «Наука». 1984. С.63. 34. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978. 35. В.Я.Пропп. «Морфология сказки» 36. Сведения о кавказских горцах VI, вып.2. 1884. 37. Волшебный мертвец. Сб. Улан-Батор, 1964. (монг. яз.) 38. В.В. Бардавелидзе «Образцы грузинского (сванского обрядового граф. искусства». Тбилиси (на груз, яз.) 1955. 39. С.Ю. Неклюдов. «О некоторых аспектах исследования фольклорных мотивов / / Фольклор и этнография. Ленинград, 1984. 40. Фольклор и этнография. Гагуашвили «О символике цвета в грузинских заговорах». Ленинград, с.218. 41. Альдедиль В.М., Мисюгин «Этноисторическая основа сюжета о 3-х братьях / / Фольклор и этнография», Ленинград, 1984г, с. 102-1И 42. Е.М.Мелетинский. «Герой волшебной сказки». М.,1958г, с.64. 43. Е.М.Мелетинский. Там же. 44. Сказки из сборника «Къарачай халкъ таурухла», Черкесск, 1983. 45. В.Я.Пропп ИКВС, 1986. С.137-138 46. З.Ж.Кудаева. Нижний мир и символика отсечения ног в адыгской мифоэпической традиции / / Культурная жизнь юга России. Краснодар, 2005. №3. С.42-45. 47. М.А.Хакуашева. Мифический герой адыгского эпоса. Майкоп, 2006 г. 42

ГЛАВА II. РОЛЬ СКАЗКИ В СТРУКТУРИРОВАНИИ КОСМИЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КУМУЛЯЦИИ

ПРОБЛЕМЫ

Отдельное рассмотрение кумулятивного построения вызвано тем, что оно является базовой ж а н р о в о й особенностью большинства карачаево-балкарских сказок. Кумуляция относится не к ф о р м а л ь н о й поэтике, а скорее к с к а з к о п о р о ж д а ю щ е й конструкции, к «типу сюжета», по терминологии В.Я.Проппа, у т в е р ж д а ю щ е г о «сначала «что», а потом «откуда» Повтор — это один из наиболее ш и р о к о р а с п р о с т р а н е н н ы х приемов в ф о л ь к л о р н о й традиции. Именно универсальный х а р а к т е р этого явления, истоки которого мы м о ж е м найти в свойствах речи как акта коммуникации, обуславливает необходимость его изучения не только фольклористикой, но и лингвистической т е о р и е й текста, а т а к ж е теорией коммуникации. Интерес, проявляемый к проблеме более точного определения понятия «кумуляция», а значит и к р и т е р и е в выделения из общего фонда словесных ф о л ь к л о р н ы х ф о р м кумулятивных сказок, в 30-е годы был характ е р е н не только для России. В 1929 году в специализированном фольклористическом ж у р н а л е «Folklore bellows communications» 43

(«Исследование ц е п н ы х сказок») было опубликовано исследование ф и н с к о г о ф о л ь к л о р и с т а М . М . Х а а в и о [1] «Kettenmarcheenstudien. Uber die, das K e t t e n m a r c h e n Bedinden Factoren» (название группы сказок, рассмотр е н н ы х в работе, по з а м е ч а н и ю М.Хаавио, дано исключительно по в н е ш н е й форме). П р е ж д е всего, ф и н с к и й у ч е н ы й р а з д е л и л два п о н я т и я — кумуляция и цепь, которые, как правило, использовались у ч е н ы м и (в том числе и с о в р е м е н н ы м и ) как с и н о н и м ы . М.Хаавио считает, что о кумуляции речь м о ж е т идти только в случаях, когда м ы и м е е м дело с дословным в о с п р о и з в е д е н и е м к а ж д о й ситуации в п о с л е д у ю щ е м п е р е с к а з е , то есть кумуляция — это «высоко р а з в и т о е стилевое средство стереотипии» [2]. П о н я т и е «цепь» относилось М . Х а а в и о к области языкового анализа. О н использовал его к а к с о с т а в н у ю часть т е р м и н а Kettensatz — «цепные п р е д л о ж е н и я » . П р и ч и н у в о з н и к н о в е н и я подобных ц е п е й у ч е н ы й видел в таком свойстве п р и м и т и в н о г о искусства, как т е н д е н ц и я к разн о о б р а з н ы м повторениям. О н н а з ы в а л ее «наиболее хар а к т е р н ы м стилевым средством п р и м и т и в н о й поэзии» [3]. И м е н н о она, в к о н е ч н о м счете, п о р о ж д а е т явление, н а з ы в а е м о е «poetische Brechung» (поэтическое преломление) « П о э т и ч е с к о е п р е л о м л е н и е возникает, когда е д и н ы й образ, п р е д л о ж е н и е или строка разделяется на два периода, п р и ч е м так, что последние слоги, слова или п р е д л о ж е н и я первого периода п о в т о р я ю т с я во втором» [4]. Если в п р о и з в е д е н и и «поэтическое преломление» проходит ч е р е з весь текст, то в о з н и к а е т «Kettensatz», то есть ц е п ь п р е д л о ж е н и й . Далее, учитывая к а к ф о р м а л ь н у ю , гак и содержательн у ю стороны, у ч е н ы й выделяет н е с к о л ь к о видов ц е п е й (например, п р и м и т и в н а я алогическая цепь, п р и м и т и в н а я логическая цепь, цепь р и ф м , вопросы-ответы и т.д.). сущ е с т в у ю т цепи, в к о т о р ы х повторяется только одно сло44

во, (карачаево-балкарская с к о р о г о в о р к а «Къая-къая») но могут существовать и такие, где с ц е п л е н и е осуществляется при п о м о щ и ц е л ы х п р е д л о ж е н и й и д а ж е их групп. Сказки, и м е ю щ и е ц е п е в и д н у ю структуру, могут б ы т ь образованы не только п р и п о м о щ и чистой к у м у л я ц и и или цепей п р е д л о ж е н и й , но и путем сочетания обоих приемов о р г а н и з а ц и и текста. («Кёсе», «Колокольчик», «Вошь и блоха») М.Хаавио допускал т а к ж е в о з м о ж н о с т ь к л а с с и ф и кации ц е п н ы х с к а з о к по с о д е р ж а н и ю , отмечая, что оно обычно б л и з к о к с о д е р ж а н и ю д е т с к и х сказок, однако в фольклоре р а з н ы х народов м о ж н о встретить, выделить и религиозные рециталы, и п и к а н т н ы е шутки, т е к с т ы которых и м е ю т ц е п е в и д н у ю структуру. Классификацию цепевидных/кумулятивных сказок по с о д е р ж а т е л ь н о м у п р и н ц и п у п р е д л о ж и л в 1934 году английский у ч е н ы й А.Тейлор [5]. В своем и с с л е д о в а н и и он использовал т е р м и н «Formelmarchen» — «формульные сказки», з а м е н и в им т е р м и н ы «цепевидная сказка», «кумулятивная сказка», но, к с о ж а л е н и ю , н е дал н и к а к и х объяснений тому, что и м е н н о он п о д р а з у м е в а е т под ним. П р е ж д е всего, А.Тейлор з н а к о м и т нас с к л а с с и ф и к а цией ф о р м у л ь н ы х сказок, выделяя пять в а ж н е й ш и х видов: — ц е п н ы е с к а з к и (наиболее многочисленные»; — с к а з к и - в о п р о с ы (AT 2200); — с к а з к и б е з к о н ц а (AT 2250); — б е с к о н е ч н ы е с к а з к и (AT 2300); — к о л ь ц е в ы е с к а з к и (AT 2350). Э.В.Померанцева в работах «Русская н а р о д н а я сказка» и « И с т о р и ч е с к и е судьбы р у с с к о й н а р о д н о й с к а з к и » рассматривает кумулятивность к а к «нарочитое подчеркивание» [6] п р и е м а повторения, что сходно с пониманием этого п р и н ц и п а О.И.Капицей. И с с л е д о в а т е л ь н и ц а 45

п р и в о д и т и с х е м у приема, сходную с в п е р в ы е встреченной нами в работе О.И.Капицы: А, А + В , А + В + С и т.д. К группе к у м у л я т и в н ы х сказок, по ее м н е н и ю , м о ж н о отнести только те, о с н о в н ы м п р и н ц и п о м к о м п о з и ц и и к о т о р ы х я в л я е т с я и м е н н о этот прием. Таким образом, кумулятивн ы м и м о ж н о считать л и ш ь с к а з к и типа «Коза с орехами» (AT 2015) или «Смерть петушка» (AT 2021 А, АА 241 10, а с к а з к и типа «Колобок» (AT 2025, АА 296) или « З а ю ш к и н а и з б у ш к а » (AT 43) таковыми, н е с м о т р я на н е к о т о р у ю схож е с т ь , не являются. Ф о р м а л ь н о с х о ж и м и с кумулятивными с к а з к а м и Э . П о м е р а н ц е в а считает считалки, потешки, а т а к ж е ш у г л и в ы е п е с е н к и типа « С л у ж и л я у пана». С другой стороны, отмечает ученая, н е к о т о р ы е р и т у а л ь н ы е п р о и з в е д е н и я , н а п р и м е р д р е в н е е в р е й с к и е пасхальные песнопения, имеют кумулятивную композицию. Однако в р у с с к о м с к а з о ч н о м ф о л ь к л о р е т а к и м о б р а з о м построены некоторые сюжеты сказок о животных. Н . М . В е д е р н и к о в а в книге «Русская н а р о д н а я сказка» т а к ж е затронула п р о б л е м у кумулятивности. О д н а к о с о д е р ж а н и е этого т е р м и н а она п о н и м а е т более ш и р о к о , чем Э.В.Померанцева. П о ее м н е н и ю , кумулятивность — это особая ф о р м а к о м п о з и ц и и , п р е д с т а в л я ю щ а я собой «последовательное, ц е п о ч н о е с о е д и н е н и е с ю ж е т н ы х элементов. П р и ч е м к а ж д ы й п о с л е д у ю щ и й элемент знач и т е л ь н е е предыдущего» [7]. Т а к и м образом, исследовательница попыталась объе д и н и т ь одним, ставшим п р и в ы ч н ы м п о н я т и е м формально с х о д н ы е к о м п о з и ц и о н н ы е структуры, справедливо отметив, что их сходность — в цепевидности. В книге «Русская народная сказка» В.П.Аникин, касаясь п р о б л е м ы кумуляции и в целом разделяя м н е н и е Н.М.Ведерниковой о с о д е р ж а н и и этого термина, отмечает, что, я в л я я с ь к о м п о з и ц и о н н ы м принципом, кумуляция не м о ж е т рассматриваться к а к чисто ф о р м а л ь н ы й прием. 46

«Кумуляция не бессодержательна, — у т в е р ж д а е т автор. П р и р а з н о о б р а з и и есть у всех к у м у л я т и в н ы х с к а з о к одно н е и з м е н н о е свойство — их педагогическая направленность. С к а з к и с п о в т о р а м и с о д е й с т в у ю т п о н и м а н и ю и з а п о м и н а н и ю . По этой п р и ч и н е т а к и е с к а з к и о ж и в о т ных н а з ы в а ю т детскими» [8]. Таким образом, н е с м о т р я на р а з л и ч н о е т о л к о в а н и е у ч е н ы м и с о д е р ж а н и я т е р м и н а «кумуляция», они единодушны в одном — к у м у л я т и в н ы е (в у з к о м и ш и р о к о м понимании) с т р у к т у р ы в с к а з о ч н о м ф о л ь к л о р е х а р а к т е р н ы только для с к а з о к о ж и в о т н ы х . Наиболее эталонной работой, п о с в я щ е н н о й р е ш е н и ю проблем, с в я з а н н ы х с к у м у л я т и в н о й сказкой, является статья В.Я.Проппа [9] с с о о т в е т с т в у ю щ и м н а з в а н и е м , написанная в 1967 году. П р е ж д е всего, у ч е н ы й п о д ч е р к и в а ет в а ж н о с т ь р а з р е ш е н и я этой п р о б л е м ы для ф о л ь к л о р и с тики. В.Я.Пропп с в я з ы в а е т это с в о з м о ж н о с т ь ю н а й т и новые, более ч е т к и е к р и т е р и и для к л а с с и ф и к а ц и и сказочного материала в целом, ибо п р и н я т а я в с о в р е м е н н о й науке т е м а т и ч е с к а я к л а с с и ф и к а ц и я , п р е д л о ж е н н а я у ч е н ы м «Финской школы» А.Аарне, по м н е н и ю л е н и н г р а д с к о г о ученого, не дает адекватного п р е д с т а в л е н и я о х а р а к т е р е и составе сказочного р е п е р т у а р а . « С о в е р ш е н а э л е м е н т а р н а я логическая о ш и б к а , — пишет В.Я.Пропп, — р у б р и к и у с т а н о в л е н ы по не исключаю щ и м друг друга п р и з н а к а м , вследствие чего получается так н а з ы в а е м а я п е р е к р е с т н а я к л а с с и ф и к а ц и я , а т а к и е к л а с с и ф и к а ц и и в науке не пригодны» [10]. У ч е н ы й предл о ж и л п о л о ж и т ь в основу к л а с с и ф и к а ц и и с к а з о к структурные п р и з н а к и , так к а к « в о л ш е б н ы е с к а з к и выделяются не по п р и з н а к у в о л ш е б н о с т и или чудесности (как думал А.Аарне), а по с о в е р ш е н н о четкой к о м п о з и ц и и , по своим с т р у к т у р н ы м п р и з н а к а м , по своему, так сказать, 47

синтаксису, к о т о р ы й устанавливается научно с о в е р ш е н но точно» [11]. Для того, чтобы убедиться в правильности своего подхода, В.Я.Пропп и щ е т в с к а з о ч н о м м а т е р и а л е т а к о й вид сказок, к о т о р ы й т а к ж е м о ж н о было б ы выделить по с т р у к т у р н ы м п р и з н а к а м , но не с о в п а д а ю щ и м со структур о й с к а з о к волшебных. «Такие с к а з к и есть, — констатир у е т он, — это — с к а з к и кумулятивные». Т а к и м образом, для ученого становится п р и н ц и п и ально в а ж н ы м о п р е д е л е н и е с о д е р ж а н и я самого понятия «кумуляция». О н о б р а щ а е т с я к с к а з о ч н о м у материалу, но и з у ч а е т структуру не только д е т с к и х с к а з о к и с к а з о к о ж и в о т н ы х . В поле его и н т е р е с о в попадают и с к а з к и новеллистические, р я д текстов к о т о р ы х и м е е т структуру, сходную со многими ж и в о т н ы м и с к а з к а м и . П о м н е н и ю ученого, « х у д о ж е с т в е н н ы й о с н о в н о й п р и е м этих с к а з о к состоит в каком-либо м н о г о к р а т н о м п о в т о р е н и и одних и т е х ж е д е й с т в и й или элементов, пока с о з д а н н а я т а к и м о б р а з о м цепь не п о р ы в а е т с я или ж е не расплетается в о б р а т н о м порядке» [12]. В.Я.Пропп у п о м и н а е т т е р м и н K e t t e n m a r c h e n (цепные сказки), но относит его только к с к а з к а м типа «Репка» и считает его с л и ш к о м у з к и м по о т н о ш е н и ю к кумуляции. «Кумулятивные сказки, — прод о л ж а е т он, строятся не только по п р и н ц и п у цепи, но и по с а м ы м р а з н о о б р а з н ы м ф о р м а м п р и с о е д и н е н и я , нагром о ж д е н и я или нарастания, к о т о р о е кончается какой-нибудь веселой к а т а с т р о ф о й » . С о в е р ш е н н о очевидно, что В.Я.Пропп п о н я т и е цепь соотносил только с повтором на р е ч е в о м уровне, р а з д е л я я в этом точку з р е н и я М.Хаавио, и отмечал, что повтор на с ю ж е т н о - к о м п о з и ц и о н н о м у р о в н е с о п р о в о ж д а е т с я им не всегда. И м е н н о на этом осн о в а н и и им были в ы д е л е н ы два р а з л и ч н ы х вида кумулят и в н ы х с к а з о к — ф о р м у л ь н ы е и эпические. Н о этот показатель не мог считаться о п р е д е л я ю щ и м . П о э т о м у у ч е н ы й 48

предлагает другой подход: п р е ж д е всего он выделяет экспозицию, то есть начало, от которого н а н и з ы в а е т с я цепь, затем идет кумуляция и финал. П р и ч е м под к у м у л я ц и е й он п о н и м а е т два р а з л и ч н ы х способа п р и с о е д и н е н и я звеньев: в одних случаях звенья п е р е ч и с л я ю т с я одно за другим по очереди, в других — п р и п р и с о е д и н е н и и к а ж д о г о нового з в е н а п о в т о р я ю т с я предыдущие, сами ж е виды сказок определяются в з а в и с и м о с т и от смысла, з а к л ю ч е н ного в их к у м у л я т и в н ы х частях. Так, один и з н и х н а з в а н ученым «ряд отсылок или засылок», другой — «ряд осущ е с т в л е н н ы х или и з б е г н у т ы х п о ж и р а н и й » и т.д. однако, как отметил сам В.Я.Пропп, его а н а л и з п р и н ц и п а кумуляции не претендует на в с е о х в а т н о с т ь материала. Ученый рассматривал с в о ю работу к а к п е р в ы й шаг на пути исследования к у м у л я т и в н ы х с к а з о к и н а м е т и л в н е й о с н о в н ы е направления, в к о т о р ы х д о л ж н о идти д а л ь н е й ш е е исследование. Это, п р е ж д е всего «установление всех видов кумуляции, к а к и е и м е ю т с я в фольклоре» [13] в пределах одной н а ц и о н а л ь н о й культуры (чему как р а з и п о с в я щ е н а наша глава монографии), а затем п е р е н е с е н и е этого опыта на и з у ч е н и е т в о р ч е с т в а других народов, «что создает основу для в с е с т о р о н н е г о с р а в н и т е л ь н о - и с т о р и ч е с к о г о изучения этого ж а н р а (кумулятивных сказок) и позволит несколько продвинуть вопрос о н а у ч н о й к л а с с и ф и к а ц и и и каталогизации с к а з о к [14]. В отдельную статью м о н о г р а ф и и «Русская сказка» В.Я.Проппа выделена к у м у л я т и в н а я сказка. В н е й дается общая х а р а к т е р и с т и к а , г е н е з и с и с т и л и с т и ч е с к и е особенности этого п о д ж а н р а сказки. Статья до сих пор является эталонной в своих определениях, но п о б у ж д а е т к диалогу при р а с с м о т р е н и и национальных типов кумуляции к а к повествовательного принципа (Д.С.Раевский, Е.А.Костюхин, И.И.Крук). В.Я.Пропп р а с с м а т р и в а е т т е х н и к у сказочного повто49

pa к а к м е х а н и ч е с к о е н а р а щ и в а н и е д е й с т в и я с п о м о щ ь ю отдельных звеньев, с о д е р ж а щ и х д е й с т в и е или с л о в е с н ы е ф о р м у л ы и диалоги. П о м н е н и ю ученого в этих с к а з к а х присутствует не пространство, к а к результат а б с т р а к ц и и и р е ф л е к с и и , а « э м п и р и ч е с к о е расстояние». В н а ш е м случае это т и п и ч е с к и е к у м у л я т и в н ы е с к а з к и («О К ё с е и мальчике», «Вошь и блоха», « М ы ш к а и колокольчик (Къонгураучукъ)» и т.д.. В горской с к а з к е кумуляция — это основной п р и н ц и п л о г и ч е с к о й структуры, и м е ю щ е й з н а ч е н и е онтологическое. Н е она (кумуляция) мыслит с п о м о щ ь ю наглядно п о в т о р я ю щ и х с я действий, а она сама — м ы с л я щ е е бытие. И м п р о в и з а ц и я — apriori, с и н т а г м а т и ч е с к и р а з в е р т ы в а е т к о с м и ч е с к и й и п р е д м е т н ы й мир, распад и собирание, д е т е р м и н и р о в а н н ы е особой связью. Леви С т р о с с у п о м и н а е т «бриколаж» как н а р у ш е н и е д е т е р м и н а ц и и . Д р а м а т у р г и я кумулятивной с к а з к и в к а р а ч а е в о - б а л к а р с ком ф о л ь к л о р е — это в чистом виде р е ф л е к с и я , д е т е р м и н и р у ю щ а я все и вся. Л и н е й н а я п о в т о р я е м о с т ь н е р а з р ы в но с в я з а н а с содержательной, всегда с о з д а ю щ е й в с к а з к е н о в у ю онтологию. П о м и м о «видимых, о в е щ е с т в л е н н ы х связей, в н е е входят подсознательные, у ч а с т в у ю щ и е в п о с т р о е н и и скелетной о с н о в ы будущей с е м и о с ф е р ы » [15]. С в о е о б р а з н а я символика с к а з к и с полным основанием относится к ф е н о м е н а м культуры, то есть, с в я з а н а с людьми, а не только с п р и р о д о й и к о с м и ч е с к и м п о р я д к о м в е щ е й . В культуре, п р е ж д е всего, о с у щ е с т в л я ю т с я отнош е н и я м е ж д у человеком и человеком, человеком и природой, и это о с у щ е с т в л е н и е всегда семиотично, будучи символически связанным с нашей активной жизнью. В пределах к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о г о сказочного ф о н д а кумуляция в чистом виде или частично входит в с а м ы е р а з н ы е ж а н р ы с к а з к и — с к а з к и о ж и в о т н ы х , с к а з к и ми50

фологической, этиологической, обрядовой, в том числе лечебно-заговорной магии, с ф о р м у л а м и счета, благопож е л а н и я м и и ж а н р а х детского фольклора. В этих ж а н рах — ф у н к ц и о н а л ь н ы е связи, в отличие от структурно-композиционных, они относятся ко в т о р о м у у р о в н ю (Амроян) «Мальчик и Кесе», «Бедняк на суде». И, наконец, цепь встреч и с т о л к н о в е н и и часто строит новеллистические сказки. П р и этом з в е н ь я из словесной ф о р м у л ы могут варьироваться, расподобляться и в н о с и т ь н о в и з н у при сохранении д о м и н и р о в а н и я повтора к а к основного п р и н ц и п а стереотипии. П о в е с т в о в а н и е в м и ф е и с к а з к е составляет неотъемлемую в н у т р е н н ю ю х а р а к т е р и с т и к у , но я в л я е т с я не самоцелью, а о к а з ы в а е т с я с в о е о б р а з н ы м м е т а ф о р и ч е с ким кодом, м о д е л и р у ю щ и м у с т р о й с т в о м и р а [16]. Л.С. Выготский [17], А.Р. Л у р и я [18] п о д ч е р к и в а ю т з н а ч е н и е этого я в л е н и я в и с т о р и и р а з в и т и я п о з н а в а т е л ь н ы х процессов. О н и н а з ы в а ю т т а к о й способ м ы ш л е н и я « м ы ш л е н и е м в комплексах, к а к бы п р е д ш е с т в у ю щ и м стадии систематизации, к о д и р о в а н и я п о с т у п а ю щ е й и н ф о р м а ц и и » . В «мышлении в комплексах» отсутствует и е р а р х и я о б щ е г о и частного, о т в л е ч е н н ы х связей. З д е с ь не с у б ъ е к т н ы е , а о б ъ е к т н ы е связи. У к а з ы в а е т с я пять видов т а к и х связей: 1. А с с о ц и а т и в н а я ф о р м а ; 2. Ц е п н о й комплекс; 3. Д и ф ф у з н ы й комплекс; 4. Псевдопонятие. О с н о в н а я т е н д е н ц и я э в о л ю ц и и п о з н а в а т е л ь н ы х процессов состоит «в р а з в и т и и о б о б щ е н и й от н е п о с р е д с твенно — чувственного к н а г л я д н о - с и т у а ц и о н н о м у и от него к логическому, понятийному» [17, 18]. Кумулятивная с к а з к а использует наглядно-ситуатив51

н ы й к о м п л е к с — коллекцию, « о б о б щ а ю щ и й в е щ и на о с н о в е их соучастия в единой п р а к т и ч е с к о й операции». Этот н а б о р к о д и р у е т о б щ е с т в е н н у ю п р а к т и к у на р а н н и х ступенях р а з в и т и я общества. В горской сказке набор — коллекция распространяется на о с м ы с л е н и е всего универсума, и бытовая сит у а ц и я р а з в е р т ы в а е т с я часто в к о с м о г о н и ч е с к о е миф о п о в е с т в о в а н и е . (карач-балк. с к а з к и «Колокольчик», «Джумалакъ»), П о в т о р е н и е одних и тех ж е с т р у к т у р н ы х к о н ф и г у р а ций позволяло соотносить м е ж д у собой э л е м е н т ы р а з н ы х у р о в н е й м е ж д у собой, используя их в качестве в з а и м н ы х к л а с с и ф и к а т о р о в [19]. Повторяемость, о с у щ е с т в л я е м а я в плане словесного в ы р а ж е н и я , была о б о з н а ч е н а т е р м и н о м «реприза», чтобы е щ е р а з подчеркнуть ее п р и н ц и п и а л ь н о е отличие от формул, клише, т и п и ч е с к и х мест и других видов словесн о й с т е р е о т и п и и . Р е п р и з а — это п о в т о р я ю щ е е с я слов е с н о - с е м а н т и ч е с к о е целое, с т р у к т у р н о о р г а н и з у ю щ е е текст. Р е п р и з а м о ж е т быть о д и н о ч н о й — р е п р и з а — лексема, либо м н о г о ч и с л е н н о й - р е п р и з а - с и н т а г м а , р е п р и з а предложение, реприза-блок предложений. Чем развитее с т р у к т у р а р е п р и з ы , тем четче о ч е р ч и в а е т с я стереотипность в о с п р о и з в о д и м ы х звеньев, тем отчетливее выступает о б щ а я с т р у к т у р а п р о и з в е д е н и я — его цепевидность. Соответственно, отсутствие р е п р и з ы п р и с о х р а н е н и и п о в т о р а только о б щ е й идеи части текста, н а п р и м е р , эпизода, п р и в о д и т к р а з м ы в а н и ю о б щ е й с т р у к т у р ы п р о и з в е дения, к тому, что его ц е п е в и д н а я к о м п о з и ц и я о щ у щ а е т с я достаточно слабо. И м е н н о поэтому б о л ь ш и н с т в о ученых, в отличие от В.Я.Проппа (им были в ы д е л е н ы ф о р м у л ь н ы й и э п и ч е с к и й виды к у м у л я т и в н ы х сказок), не относили такого рода к о н с т р у к ц и и к ц е п е в и д н ы м (например, с к а з к и типа «Волк-дурень»), Этот тип повтора м о ж н о н а з в а т ь 52

чисто структурным. П о с к о л ь к у в устном т в о р ч е с т в е нет и не м о ж е т быть ч е т к и х г р а н е й м е ж д у отдельными образованиями, — одни ф о р м ы в нем к а к бы п е р е т е к а ю т в другие, постольку и в н а ш е й работе не проводится р е з к о й грани м е ж д у п р о и з в е д е н и я м и , з в е н ь я к о т о р ы х о б р а з о в а ны чистой р е п р и з о й и чисто с т р у к т у р н ы м повтором. Это, на наш взгляд, н а п р я м у ю с в я з а н о с в о з м о ж н о й в а р и а т и в ностью с т р у к т у р ы самой р е п р и з ы . Произведения, в которых звенья содержат репризулексему или р е п р и з у - п р е д л о ж е н и е м о ж н о н а з в а т ь промежуточными . Однако в а ж н ы м является то, что отдельные з в е н ь я в своем л и н е й н о м д в и ж е н и и не только п о в т о р я ю т друг друга в каких-то о п р е д е л е н н ы х аспектах, то есть уподобляются, но о д н о в р е м е н н о и расподобляются. И это расподобление происходит, п р е ж д е всего, на с м ы с л о в о м уровне — п о в т о р е н и е какого-либо эпизода о б я з а т е л ь н о предполагает н а л и ч и е э л е м е н т а н о в и з н ы : и з м е н я е т с я л и б о персонаж, л и б о с о в е р ш а е м а я им акция, л и б о объект, на который она направлена. Классический сюжет новеллистической сказки « Ш е м я к и н суд» — в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й с к а з к е «Бедняк и суд» — получает очень и н т е р е с н у ю к р е а т и в ную динамику. Ц е п ь неудач (см. к а р а ч а е в о - б а л к а р с к у ю «Хар не болгъан» — «Чего только не случается») сопровождает героя н е с л у ч а й н ы х случайностей с о в е р ш е н н о естественно и очень изобретательно: на свадьбе у ж а д ного брата он п е р е д а е т ж е н е н о ж к и белого барана. Брат тащит его к сельскому судье. П о дороге он н е ч а я н н о обрывает хвост и ш а к у прохожего, с т а р а я с ь в ы т а щ и т ь его з а с т р я в ш у ю а р б у и з грязи, в п о и с к а х ночлега пугает бер е м е н н у ю ж е н щ и н у . Та от испуга р а з р е ш а е т с я от б р е м е ни р а н ь ш е срока. З а т е м он р е ш а е т с я б р о с и т ь с я со скалы из-за с в а л и в ш и х с я на него истцов... Но и тут он прыга53

ет неудачно: оставшись в ж и в ы х сам, сломал ногу и руку пастуху, на которого упал. В с о п р о в о ж д е н и и всех истцов является, наконец, в суд. Н о тут цепь н е о ж и д а н н о п р е р ы вается, поскольку н е у д а ч н и к п р о я в и л с о о б р а з и т е л ь н о с т ь больше других и п о о б е щ а л судье в з я т к у и з двух к о р о в и быков. Р а з в я з к а всех д е й с т в и й з а к а н ч и в а е т с я в пяти нев ы п о л н и м ы х «приговорах» с о о т в е т с т в у ю щ и х по справедливости. Зло наказано, в т.ч в л и ц е остроумного судьи, ж д у щ е г о взятку. Т а к в с к а з к е в «цепь» в к л ю ч а ю т с я всё н о в ы е п е р с о н а ж и (объекты н е у д а ч н ы х д е й с т в и й героя), а с н и м и всё н о в ы е н е п р е д с к а з у е м ы е ситуации. З д е с ь н а р у ш е н и е , казалось, всех элементов: линейная п о в т о р я е м о с т ь с о б ы т и й (они все — н о в ы е в ц е п и сюжета) и словесно-диалоговая часть, остроумно р а з р е ш а ю щ а я ш а р а д у в л и ц е судьи и з а м е н я ю щ а я собой действие. Таким образом, здесь на р а в н ы х о с у щ е с т в л я ю т с я о б е с т р у к т у р н ы е составляющие, п р о т и в о п о с т а в л е н н ы е у В.Я. П р о п п а — э п и ч е с к а я и ф о р м у л ь н а я . Н а л и ц о цепевидность событий, но ф о р м у л ы — р е п р и з ы — логически к о н с т р у и р у ю т сказку, а не просто м е х а н и ч е с к и повторяются, в м е с т е в о с п р о и з в о д я к а р т и н у ж и з н и села, социально с т р у к т у р и р о в а н н у ю , я р к у ю и д о с т о в е р н у ю .

54

ЧАСТЬ 1. ЦЕПЕВИДНЫЕ СТРУКТУРЫ КАРАЧАЕВОБАЛКАРСКОЙ СКАЗКИ \ А /

Анализ сказочного материала, имевшегося в н а ш е м распоряжении, показал, что существуют четыре основных типа повторяемости, на основе которых создаются цепевидные структуры текстов п р о и з в е д е н и й сказочного и детского фольклора: — нанизывание; — кумуляция; — кольцевой повтор; — маятниковый повтор. Но этим проблема цепевидных структур не исчерпывается. Поэтому в своей работе мы по необходимости затрагиваем вопрос о контексте использования о п и с а н н ы х нами с т р у к т у р о о б р а з у ю щ и х принципов повторяемости. Дело в том, что существует не только значительная но объему группа произведений, тексты которых построены исключительно на описанных нами принципах, но и целый ряд сказок (волшебных, бытовых, а т а к ж е с к а з о к о животных), которые используют их л и ш ь для организации какой-либо части повествования. В этом случае мы пытаемся ответить на вопросы, в каких ситуациях и с какой целью данный прием организации текста был использован. Здесь стоит привести с о х р а н и в ш и е с я в памяти моей матери (Ф.У.) (Темирбулатовой Л и з ы 1917-2003 гг.) — о б рывки рассказанной ее дедом сказки в стихах (признак архаики) о м ы ш и н о м сходе у мельницы или п е с е н н у ю 55

с к а з к у «Борачыкъ» — о барсуке, которого волк сладкими р е ч а м и в ы м а н и в а е т и з норы. Упомянутый с ю ж е т кумул я т и в н о й с к а з к и «Барсук и волк» п р и в е д е н в полном вар и а н т е п е с е н н ы х диалогов, с о с т а в л я ю щ и х весь с ю ж е т , в с б о р н и к е с к а з о к Р.А.Ортабаевой «Большая медведица». Барсук, к а к и м ы ш к а - н о р у ш к а , относится к коллекции с а м ы х слабых, н е х и щ н ы х ж и в о т н ы х , потому в народе б е р е ж н о х р а н и т с я в к а н о н и ч е с к о м виде эта «песнь о его горькой доле». Борсукъ бла бёрю Бёрю: Ой, б о р а г ъ а й ы м борсугъум, Д ж ы л к ъ ы л а н ы атасы уллу а д ж и р келеди. Уруб б е л и н д е н э к и этерме, Ал д ж а н ы татлы болады, Ал д ж а н ы — мени, А р т д ж а н ы — сени, ч ы к ъ бери! Борсукъ: Огъай,огъай,огьай! Аман д ж а н а д ы л а кёзлеринг, Аман чыгъадыла сёзлеринг, Ч ы г ъ а р ы к ъ тюлме! — д е г е н д и . Барсук и волк Волк: Ой, барсучок, мой барсук, В о ж а к т а б у н а идет, Огромный жеребец. О д н и м ударом х р е б е т сломаю. П е р е д н я я часть слаще бывает, П е р е д н я я моя, задняя твоя. Выйди скорей. Барсук: Нет, не в ы й д у я, З л ы м огнем горят глаза твои. 56

Не х о р о ш и е слова ты говоришь. Нет, не выйду я! И далее, р е п р и з ы по поводу в о ж а к а овечьего стада, вожака козьего стада, с о з д а ю щ и е ц е п е в и д н у ю с к а з к у с н е и з м е н н ы м текстом в т е ч е н и е н е с к о л ь к и х столетий. М е н я ю т с я к а ж д ы й р а з р е п р и з ы Волка, с о б л а з н я ю щ е го Барсука всё новым у г о щ е н и е м и з частей того или иного ж и в о т н о г о (барана, к о з ы и лошади). С о о т в е т с т в е н н о меняются ч е л о в е ч е с к и е п е р с о н а ж и — пастухи того или иного стада. Н е м е н я е т с я только р е п р и з а благоразумного и стойкого Барсука: «Нет, не в ы й д у я!..», и эта драматургия д е р ж и т слушателя в н а п р я ж е н и и до самого конца. «Цепь» п р е р ы в а е т с я не р е п р и з о й , а действием, оставляющим след, к а к правило, в этиологических сказках. Иногда единственная р е п р и з а о р г а н и з у е т весь сюжет. С к а з к а « М ы ш и н ы й сход» — не п а р о д и я на людей, это сход н е в е д о м ы х н а ш и х братьев, отлученных от нас и п о т е р я н н ы х нами, но ж и в у щ и х совсем рядом, в параллельном мире. «Кот созвал всех м ы ш е й на сход у мельницы, спрятался, а когда все собрались, залез на в о з в ы ш е н ность и стал в е р ш и т ь суд, о б ъ я в и в сначала приговор — краткий, но беспощадный». С о с т о я л он из е д и н с т в е н н о г о обвинения, но почти с у ф и й с к и риторического: «Почему вы д ы р я в и т е дно куля (мешка), когда в е р х его открыт?!» После этого кот у н и ч т о ж и л всех м ы ш е й , к р о м е одной, беременной, которая спряталась в н о р к е и от к о т о р о й снова расплодился м ы ш и н ы й род (ср. я п о н с к у ю с к а з к у « М ы ш и н о е сумо»). Уместно здесь вспомнить и м и р о в о й с ю ж е т античности и а н о н и м н у ю эллинскую «Войну м ы ш е й и лягушек», и п е с н ю «О б р а н и б е з м е р н о й , н е и с т о в о м деле Арея...», и карачаево-балкарскую с к а з к у про м ы ш е й , к о т о р ы е тушили п о ж а р («Колокольчик»), В том ж е ряду о к а з ы в а е т с я и « м ы ш и н ы й эпос» — детская прибаутка, в к о т о р о й про-

странство н о р ы р а з в о р а ч и в а е т с я в почти ц а р с к и е покои и там, в этой п р о с т р а н с т в е н н о й плоскости, и п р о т е к а е т вся м ы ш и н а я ж и з н ь : бабка в а р и т бузу, дед ходит на оленя, а в н у ч а т а - м ы ш к и слушают с к а з к и («Чуу, чуу, чууала»). Древнейшие ж е карачаево-балкарские кумулятивные с к а з к и («Кто больше?», «Кто сильнее?», «Вошь и блоха») представляли собой модель, з а м е н я в ш у ю т ю р к а м перв о о с м ы с л е н и е мира, потому что там есть все ж и в о т н ы е п е р с о н а ж и , к о т о р ы м т ю р к и обычно п е р е д о в е р я ю т челов е ч е с к и е ф у н к ц и и , и ситуации, з е р к а л ь н о о т р а ж а ю щ и е ч е л о в е ч е с к у ю ц е п ь встреч и столкновений. О н и произвольны, б е с к о н е ч н о р а з о м к н у т ы в ж и з н ь и не о т я г о щ е н ы ни б а с е н н о й назидательностью, ни логикой. Так, почти с у ф и й с к о й представляется идеологема детской считалки: «Бара-бара баз тапдым...» В н е й говорится о взаимос в я з а н н о с т и мира, но в з а и м о с в я з а н н о с т и , п р и о т к р ы в а ю щ е й с я в опыте, в пути, а потому т а и н с т в е н н о непредсказуемой. Д о б р о — там, где его не ж д е ш ь . Дари, и будешь в о з н а г р а ж д е н . Д а р и б е з раздумий, иначе цепь добра заклинит, и колесо ж и з н и остановится. В танце с у ф и е в «Сема» (небо) т а н ц у ю щ и е отрываются от земли в замедленном журавлином к р у ж е н и и вокруг оси, к а ж д ы й по отдельности и все вместе они воспроизводят д в и ж у щ и й с я «небесно-земной» круг, беря от земли и отдавая небу. Но, поскольку руки двунаправлены (одна ладонь воздета к небу, другая — обращена к земле), предполагается, что небо т о ж е возвращает даруемые ему блага [20]. В этой т ю р к с к о й идеологеме (танце «Сема») выраж е н о и м е в ш е е с я е щ е в самом д р е в н е м словаре индоевропейцев-хеттов п о н я т и е «арну» (брать-давать как одно действие). В основе с у ф и й с к и х т а и н с т в л е ж и т восточное п о н я т и е «Барака», о с о б е н н о я р к о п р о я в л я ю щ е е с я в к а в к а з с к о й этике, о з н а ч а ю щ е е в о з д а я н и е за щедрость, благодать. И в танце, и в текстах наблюдается все та ж е 58

кумулятивная цепь, в о с с о з д а ю щ а я у н и в е р с у м бытия. Благодаря ф о р м о - с м ы с л о - о б р а з у ю щ и м в о з м о ж н о с т я м подобного п о с т р о е н и я м о ж н о говорить о н е к о е м у н и в е р сальном тексте — так сказать, м е т а т е к с т е т ю р к с к о г о и кавказского фольклора. К у м у л я т и в н а я сказка, и й н а р ы , гошма, (состязания в л ю б л е н н ы х или певцов-рапсодов) — все это к о н к р е т н ы е п р о я в л е н и я у к а з а н н о г о метатекста. Такое п о с т р о е н и е представляет с о б о й н е к у ю о п о р у для и м п р о в и з а ц и й , м о т и в и р у я ф о н о л о г и ч е с к и е и логические с о з в у ч и я в к о н т е к с т е модели «целого». Этим объясняется н е и с с я к а е м о с т ь т ю р к с к о г о с ю ж е т а , с к а з о ч н о г о или песенно-частушечного, к а к б ы р а з в о р а ч и в а ю щ е г о в длину ленту бытия. С к а з и т е л ь или р а п с о д к а к бы любуется и з б ы т о ч н о с т ь ю с в о е й ф а н т а з и и , н е д а р о м п о с т о я н н ы й с ю ж е т а р х а и ч е с к о й т ю р к с к о й с к а з к и о с о б е н н о у степных т ю р к с к и х народов, — с о с т я з а н и е в сказке, то есть метасказка. («Сандыракъ» — у к а р а ч а е в ц е в и балкарцев; «Сорок небылиц» у н о г а й ц е в и к а з а х о в и т.д.). Ж и з н е н н а я почва при и м п р о в и з и р о в а н н о й р е ч и н е о б ы ч а й н о продуктивна для вымысла: — «Крольчонка, н а в е р н о е , за з а й ц а принял? — М о ж е т , и крольчонка, только б е р ц о в а я кость его п р и к р ы т и е м для твоего д в о р ц а м о ж е т служить. — Да не дворца, наверное, а для ю р т ы ? ! — М о ж е т , и для ю р т ы . Только ту ю р т у с о р о к а атанам п р и ш л о с ь б ы тащить. — ты, верно, хотел сказать, с о р о к а т а й л а к а м ? ! Таким образом, с у щ е с т в у е т н е к и й а в а н т е к с т [21] вост о ч н о - т ю р к с к о й сказки, в о с н о в е которого о б щ а я картина мира, к а ж д ы й р а з п р е д с т а ю щ а я в е д и н и ч н о м в а р и а н т е н а р р а т и в н о й с к а з о ч н о й и м п р о в и з а ц и и . Это о т н о с и т с я к наиболее д р е в н е м у пласту м и ф о л о г и ч е с к и х с ю ж е т о в , особенно в этиологических с к а з к а х о м и р о з д а н и и , о происхождении некоторых особенностей природных объектов — ж и в о т н ы х , растений, частей р е л ь е ф а и т.д. В пределах у н и в е р с у м а р а с п р о с т р а н е н н ы е в о п р о с ы в н а з в а н и и 59

с к а з о к «Кто больше?» и «Кто м е н ь ш е ? » н о с я т х а р а к т е р с к о р е е онтологический, н е ж е л и относятся к в е л и ч и н е или малости. Так, в с к а з к е «Сибильчи и С о с р у к ъ » н а б о р - к о л л е к ц и я ц е п е в и д н о й с т р у к т у р ы состоит из т а к и х п е р с о н а ж е й к а к Э м е г е н - Б ы к - О р е л - К о з е л — в о ж а к — В е л и к а н ш а с верет е н о м — Лиса, п о л ш к у р ы к о т о р о й хватило б ы на ш а п к и в с е м у с е л е н и ю — Голова С ы н а ж е н щ и н ы , к о т о р о м у не хватило ш к у р ы д а ж е на отделку ш а п к и (Нарты. Москва, 1994, с.495-497). С ю д а ж е относятся т а к и е к у м у л я т и в н ы е с к а з к и с выр а ж е н н ы м авантекстом, с единой к а р т и н о й мира, к а к дет с к и е с ю ж е т ы «Бара-бара-баз тапдым», «Къакъ, къакъ, къаргъала», «Къая, къая» и другие. С к а з к а «Вошь и блоха» (А.-Т. с.282) является одной и з самых популярных и сохраненных в карачаево-балкарском фольклоре. Е.А.Костюхин [22] п и ш е т об и с т о р и и этого с ю ж е т а и подобных ему: «С з а б в е н и е м т о т е м и ч е с к и х в е р о в а н и й , с полной д е с а к р а л и з а ц и е й а р х а и ч е с к и х м и ф о в тотемн ы й предок, а затем з о о м о р ф н ы й «культурный герой» (Ворон, Пауте, Кайот, Норка, З а я ц — в С е в е р н о й А м е р и к е , О б е з ь я н а , птица Х у м а ю н — в и н д и й с к о й мифологии, Волк, Тур, З м е й — в т ю р к с к о й и т.д.) п р е о б р а ж а ю т с я в г е р о я - т р и к с т е р а поздней м и ф о л о г и и — плута, о б м а н щ и ка, обжору, затем с н и ж а ю т с я до обычного п е р с о н а ж а ж и в о т н о й сказки. Н а этом этапе п о л у з о о м о р ф н ы е герои м и ф а пародируются, с о х р а н я я н е к о т о р ы е ч е р т ы «культурного героя» или героя б о г а т ы р с к о й с к а з к и в р е м е н набегов в к а в к а з с к о й сказке. Это создает к о м и ч е с к и й э ф ф е к т сказок. Вошь в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й с к а з к е восходит к бож е с т в е н н о й в о ш и в «Панчатантре» М а н д а в с а р н и н и (нос и т е л ь н и ц е мудрости и знания). В горской с к а з к е она на60

турализуется и п е р е х о д и т в н а р о д н ы й ж и в о т н ы й эпос, ее роль сводится здесь к и с т и н е «не л е з ь к тем, кого т ы недостойна». Так что с б л и ж е н и е человеческого м и р а с ж и вотным — условно-комическое, хотя и люди и ж и в о т н ы е на р а в н ы х входят в одну ц е п е в и д н у ю структуру, что является отголоском того самого р а в е н с т в а всего ж и в о г о , что славит бога. В с к а з к е строго в ы д е р ж и в а е т с я с т е р е о т и п и я цепевидных с о б ы т и й и с л о в е с н ы х ф о р м у л . Н е з н а ч и т е л ь н ы й , к а к всегда в к у м у л я т и в н о й сказке и н и ц и а л ь н ы й повод для п р и к л ю ч е н и й в о ш и и блохи, отправляющихся в набег, п е р е р а с т а е т в «веселую катастрофу» (В.Я.Пропп). Ц е п е в и д н ы й р я д п е р с о н а ж е й , связанных одной и той ж е о п е р а ц и е й (хождение в набег и неурядицы чуть не п о т о н у в ш е й воши) в ы с т р а и в а ю т с я , таким образом, включая в с о б ы т и е все н о в ы е п е р с о н а ж и бытового и к о с м и ч е с к о г о порядка. Вошь и блоха идут к К а б а н у за волосом, затем к яблоне за у г о щ е н и е м для К а б а н а и от н е е к Орлам, п р и ч и н я ю щим я б л о н е вред, затем к К у р и ц е за ц ы п л е н к о м для Орла, затем за з е р н о м для К у р и ц ы , затем к М ы ш к а м , т а с к а ю щим зерно, затем к к о ш к е с п р о с ь б о й их наказать, затем к Бабке за молоком для К о ш к и , затем к К о с а р я м за с е н о м для б а б у ш к и н о й к о р о в ы и только человек, н а х о д я щ и й с я на самом в е р х у этой п и р а м и д ы р а з р е ш а е т к о н ф л и к т , и цепь п р е р ы в а е т с я . П о т о м она р а с п л е т а е т с я в о б р а т н о м порядке с п о м о щ ь ю человеческого р а з у м а . П р и этом древняя с к а з к а е щ е не а н т р о п о о р и е н т и р о в а н а , и ч е л о в е к в н е й не выделен и з ф о л ь к л о р н о г о социума, не обладает выраж е н н о й индивидуальностью, с п о с о б н о й п е р е д а т ь психологическую и с о б ы т и й н у ю м н о ж е с т в е н н о с т ь . Ч е л о в е к для а р х а и ч е с к о г о с о з н а н и я — только с о п л е м е н н и к , часть м и ф а о герое-предке, а б с о л ю т н о и н т е г р и р о в а н н ы й в род [23]. Ц е п е в и д н о с т и с о б ы т и й а б с о л ю т н о соответствует цепь п о в т о р я е м о с т и диалоговых т е к с т о в п е р с о н а ж е й . 61

Стереотипность структуры запоминающихся событий и п е р с о н а ж е й , а т а к ж е я р к о с т ь к а р т и н ы мира, в к л ю ч а ю щ а я п р и р о д у и человека с его трудом, и о б ъ я с н я ю т долгое быт о в а н и е этой сказки, не н а р у ш а е м о е н о в ы м и элементами. Т а к о й ж е к л а с с и ч е с к о й по структуре, д р е в н е й , является с к а з к а «Конгураучукъ» ( « М ы ш к а и колокольчик»). В отличие от п р е д ы д у щ е й с к а з к и н е з н а ч и т е л ь н о с т ь события (потеря м ы ш к о й колокольчика в стоге сена) влечет за с о б о й к о с м и ч е с к и е по м а с ш т а б у последствия, ибо в круг с о б ы т и й втянуты Огонь, Река, ж и в о т н ы е и люди. И мотив действий, и н и ц и и р у ю щ и й повествование, не столь значителен (обида мышки), хотя ф и н а л ь н а я часть т а к ж е зав е р ш а е т с я благополучным р а з р е ш е н и е м в с е х неурядиц. « М ы ш л е н и е в комплексах» (А.Р.Аурия, С.Выготский), с в о й с т в е н н о е а р х а и ч е с к о м у с о з н а н и ю , создает не только наглядно с и т у а т и в н у ю цепь п е р с о н а ж е й , но и с к р е п л я е т их в к а р а ч а е в о - б а л к а р с к о й с к а з к е познавательно-логическим «авантекстом» к а р т и н ы мира. С в я з а н н ы е единой п р а к т и ч е с к о й о п е р а ц и е й (тушением п о ж а р а в п о и с к а х колокольчика) эти п е р с о н а ж и не просто ситуативны, а о с о б ы м о б р а з о м с и с т е м а т и з и р о в а н ы . Тем более, что этот с о б ы т и й н ы й р е п е р т у а р , з а и м с т в о в а н н ы й и з практического опыта л ю д е й (и ж и в о т н ы х ) — очень о г р а н и ч е н и исч е р п ы в а е т с о б ы т и й н ы й р е п е р т у а р р а н н е й мифологии. В к у м у л я т и в н о й сказке, в д а н н о м случае, «Колокольчик и м ы ш к а » , н а л и ц о с о е д и н е н и е м и ф а и п р о ф а н и ч е с к о г о бытового сознания: к о с а р и заставили ж е н п р и н у д и т ь своих с ы н о в е й п о б и т ь ишаков, чтобы они н а к а з а л и р е к у и замутили в н е й воду. Река потушила огонь, и м ы ш к а в д а н н о м случае, и г р а ю щ а я роль «демиургическую» и н и ц и а т о р а этой н е б е с н о - з е м н о й к а т а с т р о ф ы , находит в стоге сена свой колокольчик. В у к а з а н н ы х с к а з к а х — к л а с с и ч е с к а я ц е п е в и д н а я структура, к а к эпическая, так и ф о р м у л ь н а я , в полноте с т е р е о т и п н ы х словесных формул. 62

Соблюдена и ж а н р о о б р а з у ю щ а я о п р е д е л е н н о с т ь типических ситуаций, н а з в а н н ы х В.Я.Проппом: «обмены», «появление гостей», «скопление тел», « п о ж и р а н и й » , «люди (или ж и в о т н ы е ) страдают из-за пустяков». И м е н н о вокруг ситуации «ряда обменов» строятся в ы ш е приведенные сказки» («Вошь и блоха» и «Колокольчик») в русском аналоге — «Петушок подавился» или «Нет к о з ы с орехами» (тип 20151Аф.60, (535). К м ы ш и н о м у ж е с к а з о ч н о м у эпосу относится «карачаевская с к а з к а « С а р ы этекли Сатыкеч»» о п о х о ж д е н и ях куклы, с б е ж а в ш е й от х о з я й к и . «Кукольный» с ю ж е т обозначает п а р о д и й н о - т р и к с т е р н ы й х а р а к т е р текста. К а п р и з н ы й х а р а к т е р в ы с о к о м е р н о й к р а с а в и ц ы — куклы, в ы б и р а ю щ е й достойного ж е н и х а , п о д р о б н ы е повтор я ю щ и е с я ф о р м у л ь н ы е диалоги со в с т р е ч н ы м и п е р с о н а ж а м и (женихи), создают к о м и ч е с к у ю и г р о в у ю а т м о с ф е ру, легко п о д д а ю щ у ю с я с ц е н и ч е с к о м у в о п л о щ е н и ю на детской сцене. Всем ж е н и х а м — пастуху бычьего стада, о б е щ а ю щ е г о вместо к а л ы м а быка, пастуху овец, и т.д. — она предпочла ж е н и х а - м ы ш к у , к о т о р ы й н е к а з и с т и беден (обещает ей в качестве с в а д е б н о й ж е р т в ы ч е р в е й и жуков, но зато п р и с л у ж н и ц у в п о м о щ ь по дому). Когда после свадьбы м ы ш ь попалась на п р и в ы ч н о м з а н я т и и — воровстве из чужого амбара, к р а с а в и ц а С а т ы к е ч горько оплакивает его погибель. В отличие от с к а з о к о ж и в о т н ы х , ч е л о в е ч е с к а я «цепь» встреч и с т о л к н о в е н и й ц е н т р и р у е т с я вокруг человеческих недостатков, г и п е р б о л и з и р о в а н н ы х в с к а з к е на мет а ф и з и ч е с к о м уровне. «Цепь» п о ж и р а н и й и о б м е н о в наглядно предстает в к а р а ч а е в с к о й с к а з к е «Салам Адам» (соломенный человек, О р т а б а е в а 1985г), по а н а л о г и и с русской с к а з к о й «Глиняный п а р е н ё к » — та ж е с и т у а ц и я с рядом п о ж и р а н и й . П о ж и р а н и е к а к д р е в н е й ш и й мотив восходит (И.И.Толстой) к м и ф у об Э р и с т и х о н е , к о т о р ы й 63

н а к а з а н богами н е у т о м и м ы м голодом, и с в я з а н с обрядов ы м и п о ж и р а н и я м и ( п е р е к и д ы в а н и е вины) ж е р т в е н н ы х животных. Разумеется, эта аналогия н е р а з р е ш и м а без идентиф и к а ц и й и с т о р и ч е с к о г о ряда. Г р о т е с к н ы й аппетит героя с к а з к и «Салам К и ш и » — сопугствует в д а н н о м случае и с к у с с т в е н н о м у ч е л о в е к у из соломы, п а р о д и й н о с н и ж а я м и ф , и входит, как интертекст, в этиологическую с к а з к у «Почему у марала рога золотые». М а р а л и з б а в л я е т людей и ж и в о т н ы х от Салам-адама, п р о т к н у в ему ж и в о т рогами, впоследствии п о з о л о ч е н н ы м и в память об этом подвиге. Те ж е о с о б е н н о с т и с л о ж н о й ц е п е в и д н о й структуры х а р а к т е р н ы для с к а з к и с п е р с о н а ж е м — К ё с е («Мальчик и Кёсе»), Герой — мальчик бедняк, п о с р а м л я ю щ и й своим у п о р с т в о м и х и т р о с т ь ю плута эпохи классового расслоения, о т р а ж е н н о г о в н о в е л л и с т и ч е с к о й сказке. В к а р а ч а е в с к о м в а р и а н т е с т е р е о т и п и ч е с к а я цепевидность значительно ослаблена. Диалоги з а м е н е н ы переходом событий, в ц е н т р е — р а з о б л а ч а ю щ и й основного п е р с о н а ж а смысл. В б а л к а р с к о м ж е в а р и а н т е (сказка «Кёсе») с ю ж е т с о х р а н я е т ц е н ь диалоговых повторов, о л и т е р а т у р е н н ы х автором-сказочником, добавляя н о в ы е эпизоды и новых персонажей — связанных с введением л о ж н ы х п о х о р о н и воров. Усилена «трикстерная» часть К ё с е в п р о т и в о в е с социально назидательной, о т к р ы в а я креативные грани осмысления полюбившегося народу п е р с о н а ж а на все в р е м е н а . (З.Улаков 1989г.) С к а з к и о п л е ш и в ц е К ё с е — н а и б о л е е распростран е н н ы й и в а р ь и р у е м ы й ц и к л в т ю р к с к о м м и р е (казахские, с р е д н е а з и а т с к и е , т ю р к с к о - к а в к а з с к и е варианты). К а р а ч а е в о - б а л к а р с к а я с к а з к а с у щ е с т в у е т во м н о ж е с т в е вариантов. М ы с р а в н и л и т р и и з них в р а з н ы х изданиях: к а р а ч а е в с к о м (Ортабаева, 1985 г.), б а л к а р с к о м и автор с к о м (З.Улаков). О с т а в л я я н е и з м е н н ы м и б а з о в ы е кано64

н и ч е с к и е э л е м е н т ы с ю ж е т а , они п о - р а з н о м у р а з в е т в л я ю т его н о в ы м и м и к р о с ю ж е т а м и , р а с ш и р я ю щ и м и с к а з о ч н у ю н а р р а ц и ю деталями, описаниями, в с т а в н ы м и с ю ж е т а м и . 1. М а л ь ч и к идет смолоть з е р н о с з а п р е т о м м а т е р и относительно плешивого мельника. 2. М е л ь н и к К ё с е в к а ж д о м э п и з о д е переодевается, перебегает от м е л ь н и ц ы к м е л ь н и ц е и в ы н у ж д а е т мальчика выбрать его мельницу. 3. После помола под р а з н ы м и предлогами р а з б а в л я ет м у к у водой и п р е в р а щ а е т её в хлеб, к о т о р ы й К ё с е не хочет отдавать мальчику весь и в ы п р а ш и в а е т п о л о в и н у пообещав в з а м е н две монеты. Потом п р и т в о р я е т с я у м е р шим. Тут н а ч и н а ю т с я в а р и а ц и и с ю ж е т а в т р ё х с к а з к а х . В действие вступают то всё село, то воры. К ё с е предлагает в обмен на хлеб придумать небылицу. И м п л и к а ц и и «сюжета с л о ж ь ю » столь ж е р а з н о о б р а з н ы , к а к и концовка. Т а к и м образом, а в а н т е к с т т ю р к с к о й с к а з к и о К ё с е становится м е т а с ю ж е т о м , где р е а л ь н о с т ь ф а н т а с т и ч н е е вымысла (скупость Кёсе) и где ф а н т а з и я у б е д и т е л ь н е е реальности. Так вердикт о победе мальчика, т.е. о ф и ц и альная бумажка, находится то в ж е л у д к е у б и т о й лисы, то убитого зайца. А в о р ы напутаны ф а н т а с м а г о р и е й в с к л е п е с восставшим из м е р т в ы х Кёсе, который, содрав ш а п к у с головы одного и з воров, р а с п л а ч и в а е т с я е ю с мальчиком. Таким образом, этот с ю ж е т д е м о н с т р и р у е т единство всех способов н а н и з ы в а н и я с ю ж е т н ы х з в е н ь е в — м а я т н и к о в о го, кольцевого и ступенчатого. С ю ж е т о с п о с о б н о с т ь сказок о К ё с е так велика, что п р и б л и ж а е т с я по п о п у л я р н о с т и у т ю р к о в к с ю ж е т а м о Н а с р е д д и н е Ходже, в д а н н о м случае н е с у щ е м отрицательное значение, т.е. с т а н о в я щ и м с я «героем о т р и ц а т е л ь н о й и н и ц и а т и в ы » (А.М.Сулейманов)

65

Ч А С Т Ь 2. Т Е К С Т Ы Д Е Т С К О Г О (МАТЕРИНСКОГО) ФОЛЬКЛОРА И З А Г О В О Р Н О Й МАГИИ v«V'

Во 2-ой половине прошлого века был поставлен вопрос об истоках ф о р м и р о в а н и я абстрактных моделей связного текста в прибаутках и заговорах. Так, К.В.Чистов обратил внимание на то, что структура сказок-прибауток соответствует «теморематической прогрессии», т.е. одной из абстрактных моделей связного текста, описанной чешским ученым-лингвистом Ф.Данешем. Неоднократно многими учеными, изучавшими заговорную традицию, а т а к ж е с п е ц и ф и к у архаического мышления, упоминался тот факт, что в основе заговорных текстов л е ж и т с п е ц и ф и к а бинарного восприятия мира. Это находит о т р а ж е н и е в распространенности идентифицирующе-усилительных (термин В.Н.Топорова) к о н с т р у к ц и й «как...так...» которая тяготела к длинным повторам и о б р а з о в а н и ю цепей (древнееврейские пасхальные песнопения, греческие буфонии, обрядовые и необрядовые). К а к и е части текста тяготеют к повторам и к каким национальным текстам они принадлежат? Не только многократные, но и 2 к р а т н ы е повторы требуют рассмотрения, не только сказочные, но и заговорные. Не только с к а з к и для взрослых, но и детские («Материнский фольклор — докучные и прибаутки). Таковы карачаево-балкарские считалки «Бир-бирем» («Один-один»), «Сандыракъ» («Шутка»), «Бара бара баз табдым» («Шелшел...»), «Къая» («Скала»), 66

Заговоры относились к ж а н р у логическому, с т а р а л и с ь воздействовать на о к р у ж а ю щ и й м и р — ж и в о й и не ж и вой, осуществлялся акт к о м м у н и к а ц и и . О н и не олитературивались, с о х р а н я л и с ь в адекватном, п е р в о н а ч а л ь н о м виде у горских народов и з - з а о с о б е н н о с т е й ж и з н и и сохранности многих з а п и с е й с к а з о к в трудах п у т е ш е с т в е н ников-собирателей и ученых. Д в у х ч а с т н ы й и цепевидный, в е р б а л ь н ы й и с т р у к т у р н ы е с п о с о б ы о р г а н и з а ц и и сочетаются в с и н т а к с и ч е с к и х к о н с т р у к ц и я х или в абстрактных моделях связного текста. Редупликация о п р е д е л е н н ы х а б с т р а к т н ы х моделей связного т е к с т а привела к тому, что они стали играть несвойственную им роль — м а т р и ц ы текста, отличного от обычного, (в стилевом, ф о р м а л ь н о м , р и т м и ч е с к о м , сюжетном) о т н о ш е н и и . К а к п р о я в л я е т с я с п е ц и ф и к а и реализация с т р у к т у р н о - о б р а з у ю щ и х п о в т о р о в в заговорах, прибаутках ? Бара-бара, баз табдым, Баз ичинде т а р а к ъ табдым, Т а р а к ъ н ы аммагьа бердим, Амма манга баппу берди, Баппуну итге атдым, Ит манга к ю ч ю к берди, К ю ч ю к ш о к ъ о й ч у г ь а бердим, К ъ о й ч у манга к ъ о з у берди, К ъ о з у н у к ъ о н а к ъ г ь а сойдум, К ъ о н а к ъ манга к ъ а м ч и берди, К ъ а м ч и н и д ж е р г е урдум, Д ж е р манга ч ё м ю ч берди, Ч ё м ю ч н ю суугъа атдым, Суу манга к ё м ю к берди, К ё м ю к н ю табхагьа салдым, Ары д ж а н ы н д а н б и р мияу, 67

Б е р и д ж а н ы н д а н б и р мияу, Хаб-хуб, х а б - х у б этдиле, И ч д и л е да к е т д и л е . Шёл-шёл шерсть нашел, В шерсти гребешок нашел, Г р е б е ш о к б а б у ш к е отдал, Б а б у ш к а м н е х л е б у ш к а дала, Х л е б у ш е к с о б а к е отдал, С о б а к а м н е щ е н к а дала, Щ е н к а п а с т у х у отдал, П а с т у х м н е я г н е н к а дал, Ягненка гостю зарезал, Гость м н е в о й л о ч н у ю п л е т ь подарил, П л е т ь ю о б з е м л ю ударил, З е м л я м н е ч а ш у дала, Ч а ш у в воду б р о с и л , Вода м н е п е н к у дала, П е н к у на п о л к у п о л о ж и л , О т с ю д а о д и н мияу, Оттуда один мияу, Хаб-хуб, х а б - х у б сделали, Выпили и сбежали. (Подстрочный перевод мой //Ф. У) (Эски къарачай-малкъар джырла — Старинные карачаево-балкарские песни. Составитель Лайпанов X. Черкесск, 1958. С. 86. Та ж е ц е п ь ж и в о п и с н ы х п е р с о н а ж е й и п р е д м е т о в с в а р и а ц и я м и и н и ц и а л ь н о й ч а с т и (завязки), что и в п р е д ы дущих сказках: Ребенок -Бабушка — Собака — Пастух — Я г н е н о к — Гость. З а т е м в о л ш е б н а я плеть, о з н а ч а ю щ а я к о с м и ч е с к о е в м е ш а т е л ь с т в о в текст. В ц е п ь в к л ю ч а е т с я 68

Земля — Вода, п р е в р а щ а ю щ а я о б ы ч н ы е п р е д м е т ы в сакральный набор. Те ж е п р е д м е т ы о б м е н а в а р ь и р у ю т с я в песнях-прибаутках детского (материнского) «фольклора»: «Ой, ю ш ю д ю м » , (Ой, замерз) (Сост. Л а й п а н о в X. С. 87), детская н е б ы л и ц а «Къая-къая» (Скала-скала) [24]. В н е б ы л и ц е а н а ф о р и ч е с к и й запев «Къая...» о р г а н и з у е т текст к а к целостно-игровой, но н а б о р с т р у к т у р о о р г а н и зующих предметов и с и т у а ц и й расподоблен по с м ы с л у как в «Сандыраке» или в инарах-частушках. К о н е ц предыдущей строки и начало новой о б р а з у е т к о л ь ц е в о й повтор: Къая, къая Къая, къая, Уруннганынг зая, Къая, къая, Б а й л ы г ъ ы н г зая, Къая, къая, с ю т ю н г е мая, Къая, къая, К ъ о ш у н г д а къонакъ, Айта билген д ж о м а к ъ , Д ж о м а г ъ ы — эмеген, К ё з ю бла кёрмеген... Къонакъны къолан джамчысы, Къолунда — к и й и з къамчиси, Джамчыны быкъыгьа, Къамчини джырмыгьа, К ъ о н а к ъ н ы д ж а р ы тончугъу, Д ж а н ы н д а д ж а н г ы з сомчугъу, Ч а б ы р л а р ы тюклюдю, Эшекчиги джюклюдю. К ъ о н а к ъ г ь а къомгъаза. Гоппан бла б и р боза, Б о з а т ю й ю л д ю , сырады. 69

Сыра тюйюлдю, айранды, К ъ о н а к ъ къолгъа алгъанды, Гоппанны тюбюне къарагьанды. Къонакъгъа къаймакъ, Келтирди эсе бир табакъ, Къонакъны аты Къаншауду, Т а б а к ъ т ю й ю л д ю , ашлауду. К ъ о н а к ъ г ъ а к ъ о н а к ъ л ы к ъ этдиле, Хантны ашлаугьа тёкдюле, Ашыкъ-бушукъ Тёгереклешдиле, Джилик-джилик Юлешдиле. (Ортабаева.

С. 93).

Скала, скала З р я т ы т р у д и л а с ь (трудился) Скала, с к а л а Всё д о б р о т в о ё з р я п р о п а л о В м о л о к е т в о ё м чтоб з а к в а с к а б ы л а Скала... В к а ш а р е у т е б я гость Т о л ь к о и знает, что с к а з к и с к а з ы в а е т , Сказку про Эмегена, С л е п о г о н а о д и н глаз У гостя-пёстрая бурка В руке войлочная плеть Бурку на к р ю к повесил П л е т ь — н а т о р о к у (сучок) У гостя ш у б а с т а р е н ь к а я А при себе только рубль Чабуры лохматые, Ишак нагруженный Гостю « к ъ о м г ъ а з а »

Да бузы чаша Д а н е бузы, а п и в а Н е пива, а а й р а н а Гость е ё в р у к и в з я л И о с у ш и л д о дна, Гостю — «къаймакъ» Если п р и н ё с с с о б о й м и с к у , З о в у т гостя К ъ а н ш а у Да не миску принес, а целый таз Гостя у в а ж и л и Угощением таз наполнили. (подстрочник

мой)

П р о ф а н и ч е с к и с н и ж е н н ы й э м е г е н с а т р и б у т а м и колдуна — в о й л о ч н о й плетью, в и с я щ е й н а д е р е в я н н о м к р ю ке с н и ж а е т э п и ч е с к у ю с и т у а ц и ю (эмеген — ж е н а героя) до д е т с к о й с к о р о г о в о р к и , в к о т о р о й к о л ь ц е в а я ц е п е в и д ность п р и д а е т лад и з а п о м и н а е м о с т ь . З д е с ь — н а л и ц о — б р и к о л а ж (Леви Стросс), р а з р у ш а ю щ и й д е т е р м и н а ц и ю в стремлении объединить и закодировать компоненты в единый у н и в е р с а л ь н ы й текст, где б ы т о в о е и к о с м и ч е с к о е сосуществуют. В сказке «Джумалакъ» цепь входит интертекстуально в сюжет волшебной сказки о сестре, поливающей кости п о г и б ш е г о б р а т а и о ж и в л я ю щ е й его (Тип. А.-Т.). В н а ц и ональном в а р и а н т е п о э т и ч е с к а я и н т е р п р е т а ц и я э т о г о общемирового сюжета порождает систему этнокультурных образов в повторяющихся репризах сестры: Т а б х а н а н а м ё л г е н эди, Ёге а н а к е л г е н эди, А т а м а с о й д е н е г эди, Тели атам сойду сени. С ю е к - с а я к ъ д ж ы й г ъ а н м а мен, 71

Хар кюн сайын джылайма мен. С у у ч у к ъ с е б и б с ы л а й м а мен, Энди къачан къобарса сен ? Къайдан къарнаш табарма мен? Ай, Д ж у м а л а к ъ , к ъ а й д а с а с е н ? Породившая мать — умерла, П р и ш л а мачеха, О т ц у в е л е л а з а р е з а т ь (брата). Глупый о т е ц — з а р е з а л тебя, П о к о с т я м т е б я собрала, К а ж д ы й д е н ь с л е з а м и поливала, Водой о к р о п л я л а , гладила т е б я . Т е п е р ь когда т ы в с т а н е ш ь ? Откуда я теперь найду брата? Ай, Д ж у м а л а к ъ , где т ы ? (Подстр.пер. мой). /(Ортабаева. Джете гейлиджети джулдуз. С. 71.). З д е с ь н е б р и к о л а ж , п р и с у щ и й с к о р о г о в о р к е , а повтор я ю щ а я с я л о г и ч е с к а я с т р у к т у р а , где н а н и з ы в а н и е происходит вокруг почти неменяющегося основного текста репризы сестры. Меняются только ситуации и адресаты. Древнейший мотив оживления слезами (Е.А. К о с т ю х и н . Указ.соч., В.Я. П р о п п ) , в о з в р а щ а е т с к а з к у в древневосточный ареал обрядовых причитаний. В реприз у к а ж д ы й р а з в н о с я т с я н о в ы е детали. Сюда ж е м о ж н о отнести алогичные цепевидные конструкции в сказках-небылицах, в ж а н р е «Сандыракъ» и в с к а з к а х , б л и з к и х к « И в а н у ш к е — дурачку», в к а р а ч а е в с к о й с к а з к е «Хар н е болгьан» («Всё с л у ч а е т с я с ним») и с ю ж е т с к а з к и « Ж а р л ы б л а т ё р е » («Бедняк и суд»), в котор ы х ц е п ь н е у д а ч с т а н о в и т с я б о л ь ш о й удачей, а г е р о й на поверку выходит самым идеальным героем. 72

Двухчастное вербальное повторение — зеркального типа п р о т и в о п о с т а в л е н и е , с о п о с т а в л е н и е , у с т а н о в л е н и е а н а л о г и и — это м и ф о л о г и ч е с к и е о с о б е н н о с т и з а г о в о р ных формул. Что касается онтологического перехода с ц е л ь ю в л и я н и я н а м и р в з а г о в о р н ы х т е к с т а х , т о он осуществляется художественно символическими средствами, к н и м о т н о с я т с я с и м м е т р и й н а я р а з б и в к а п р о с т р а н с тва, т.е. д е л е н и е м и р а н а «свой» и « ч у ж о й » , в и р т у а л ь н о е р а с щ е п л е н и е с о б ы т и я во в р е м е н и [25]. Бизге бир к ъ ы з ы л к и ш и келгенди, Къызыл чарыкълары, к ъ ы з ы л меслери, К ъ ы з ы л к ё н ч е г и , к ъ ы з ы л кёлеги, К ъ ы з ы л б ё р к ю , к ъ ы з ы л автондугу. Къызыл эмен тюбюнде Къызыл шекер эритирме, И й н е к сютлей чачарма, Аурууунгу ачарма, К нам п р и ш е л к р а с н ы й мужчина, К р а с н ы е т а п о ч к и , к р а с н ы е с а п о г и у него, Красные брюки, красная рубашка, Красная шапка, К р а с н а я п у г о в и ц а у него. Под красным дубовым деревом Я р а с т в о р ю к р а с н ы й сахар, О б р ы з г а ю им, с л о в н о к о р о в ь и м м о л о к о м , Раскрою, таким образом, твою болезнь. Обрядово-мифологическая

(Малкондуев X. поэзия балкарцев и карачаевцев. Нальчик 1996. С. 31.).

Двухчастные зеркальные к о м п о з и ц и и н а ч и н а ю т участвовать в ф о р м и р о в а н и и заговорно-заклинательной фор73

мулы тогда, когда м е ж д у с и м в о л и ч е с к и м и р е а л ь н ы м мир о м у с т а н а в л и в а ю т с я о т н о ш е н и я аналогии. Ее наиболее п р о д у к т и в н о й ф о р м о й я в л я ю т с я с р а в н е н и я , сопоставления, а т а к ж е п р и е м тавтологической редупликации, при к о т о р о м о р г а н и з у е т с я эпизод. П о в т о р и н ф о р м а ц и о н н ы х точек или сопоставляемого словесного о б ъ е м а (вербальные п о в т о р ы не обязательны), р е д у п л и к а ц и я с ю ж е т а или мотива (предсказание, совет и их р е а л и з а ц и я в другом в р е м е н н о м плане) отличает з а г о в о р н у ю ф о р м у л у от о б ы ч н о й цепевидной. О, Дыдай, Дыдай, Д ы д а й н ы ю й ю къурсун! Отджагъангдан сыйыт чыкъсын! Тыпырына къар жаусун! Биченлигин буз урсун! С а б а н л а р ы н к ъ ы з ы л ё г ю з отласын! Дыдай бизни ичибизден къорасын! О, Дыдай, Дыдай, Д ы д а й пусть в ы м р е т семья! Пусть с очага ее издается плач! Пусть очаг ее наполнится снегом! Пусть град п о р а з и т ее с е н о к о с н ы е угодья! Пусть на ее нивах пасутся к р а с н ы е быки! Пусть Дыдай п о к и н е т н а ш е тело! Ц е п е в и д н а я структура (а) + (б) + (в) + г — с ю ж е т н о к о м п о з и ц и о н н о е н а н и з ы в а н и е — создает с ю ж е т н о - т е к стовое — (акция или эпизод). Аналогичны ряды алогичного н а н и з ы в а н и я с к а з к и («Хар не балгъан», «Сандракъ», «40 небылиц»). « С а н д ы р а к ъ » — н а з в а н и е с к о р о г о в о р к и с ритуальной с м е х о в о й и м п р о в и з а ц и е й , текст к о т о р о й м е н я е т с я по 74

прихоти исполнителя к а ж д ы й раз и шаманского «иноговорения», как бы дением в транс. Он используется не тельной, н о и м а г и ч е с к о й и л е ч е б н о й

близок к традиции связанного с вхожтолько с развлекацелью.

Сандыракъ (Чам) Сандыракьны джетеги, А л т ы н т о н н у этеги, Сандырагьым, джетегим, Д ж ы л т ы р а й д ы этегим, Дджылгыраса, джанады, Д ж а н а эсе, к ю е д и , К ю е эсе, б и ш е д и . Суу къуйсагъыз джукьланыр, Джулдузханнга сукъланыр. Чапракълай, саргъалгъын, Кели суулай чайкъалгьын, Кёк джибеклей, созулгъун, Д ж а н ы у суулай бокъланнгын... Сандыракьны хахайы, Идрисни Махайы, Джанкирни Шакайы, Джангы чыкъгьан сандыракъ, Джангылтады сол аякъ, Т ю з е т е д и онг аякъ... (Ортабаева.

С. 93).

Сандаракъ (Шутка) Сандырака родная ветка Золотой ш у б ы подол Блестит мой подол Блестит— горит Горит— сгорает 75

С г о р а е т — плавится, Водой з а л ь е ш ь , п о т у х н е т К а к лист, п о ж е л т е й К а к вода в с т у п е п л е щ и с ь Как шелковая нить протянись К а к вода от огня з а м у т и с ь (подстрочник

мой)

О ч е в и д н ы э л е м е н т ы м а г и ч е с к о й в о р о ж б ы , сочетаю щ е й с я с р и т м и ч н ы м и т а н ц е в а л ь н ы м и д в и ж е н и я м и по кругу. Ее м а г и ч е с к а я ф у н к ц и я о т р а ж а е т с я в з а г о л о в к а х т е к с т а н а с л о в е с н о - т е к с т о в о м у р о в н е — ч а с т о встречается формула вытеснения болезни, путем передачи б о л е з н и и л и и н ф о р м а ц и и о н е й (в б о л г а р с к и х и б а л к а р с к и х т е к с т а х ) , это — т а к н а з ы в а е м а я л о к а т и в н а я ф о р мула. Р а с п р о с т р а н е н н а я в д е т с к о м ф о л ь к л о р е ф о р м у л а счета-считалки иногда переходит в с о к р а щ е н н о м виде в н а р р а т и в н ы й м и к р о т е к с т , п о л н а я — в л о к а л ь н ы й , самос т о я т е л ь н ы й . К а к в д а н н о м случае, в п е с н е « С а н д ы р а к ъ » , ж и в у щ е й в обиходе народа самостоятельно с самыми р а з н ы м и с и н к р е т и ч е с к и м и ф у н к ц и я м и . Так, р я ж е н н ы й и с п о л н я е т н а м а с с о в ы х п р а з д н и к а х р и т у а л ь н у ю роль « б о ж е с т в е н н о г о клоуна», и л и п а с т у х и м п р о в и з и р у е т е ё со свирелью. Бирем-бирем Бирем-бирем, Экем-экем, А у у р олтан, Арба джекген, С а р ы тай, Т о р у тай, А б а л тай, 76

Чабалтай, Ч ы к ъ , Тотай! (Ортабаева.

С. 90).

Пятеричный счет на пальцах одной руки состоит из пяти н а р р а т и в н ы х м и к р о т е к с т о в , где к а ж д о м у п а л ь ц у соответствует та или и н а я м а с т ь ж е р е б е н к а . В м е с т е с наглядностью и з а п о м и н а е м о с т ь ю с в е д е н и й , с в я з а н н ы х с лошадью, т е к с т в ы п о л н я е т г л а в н у ю ф у н к ц и ю — п р и в и т ь р е б е н к у н а в ы к и счета. Бирде-бешик Бирде — бешик, Экиде — эшик, Ю ч д е — ючлеб, Тёртде — тергеб, Б е ш д е — бёгек, Аллтыда — а ш ы к ъ , Джетиде — къашыкъ, Сегизде — сенек, Тогъузда — токъмакъ, Онда — оймакъ, А б и л билим, Ч ы к ъ с ы н тилинг. (Ортабаева.

С. 91.)

В д е с я т е р и ч н о м счете н а р р а т и в н ы е м и к р о т е к с т ы обр а з у ю т с я и з а л л и т е р а ц и и н а ч а л ь н ы х слогов п р е д м е т о в и явлений, начальные звуки которых совпадают с числовыми н о м и н а ц и я м и , и н е п е р е в о д и м а по с м ы с л у . В к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и х ф о р м у л а х д в о й н о г о счета п е р в а я ч а с т ь п р е д с т а в л я е т п р о с т о й ч и с л о в о й счет, в т о р а я — с л о в е с н о - т е к с т о в о е н а н и з ы в а н и е (модель т е м а — рематической прогрессии), не с в я з а н н ы е с повтором куму77

л я т и в н ы е з в е н ь я — п р е д с т а в л я ю щ и е собой н а г р о м о ж д е н и е а к ц и й («40 небылиц», «Кёсе», «Младший брат» стат и ч н а я с к а з к а «Кто больше»). В них преобладают 3 вида связи — м е х а н и ч е с к о й (докучные и диалоги), семантической, м а г и ч е с к о й — С а н д ы р а к ъ , т е к с т ы л е ч е б н о й магии [26], как по ф у н к ц и ям (наборы болезней), т а к и в е р б а л ь н ы м о с о б е н н о с т я м поэтики, з а с т а в л я ю щ и м отнести их к д р е в н е т ю р к с к о й ш а м а н с к о й т р а д и ц и и «иноговорения», достигаемого в т р а н с е [27]. Повествовательность составляет н е о т ъ е м л е м у ю внутр е н н ю ю х а р а к т е р и с т и к у м и ф а , но является не самоцелью, а средством о п и с а н и я к о с м и ч е с к о г о и социального пространства. «События м и ф и ч е с к о г о в р е м е н и оказыв а ю т с я с в о е о б р а з н ы м м е т а ф о р и ч е с к и м кодом, посредством которого моделируется устройство мира, природного и социального» [28]. « К о р н и повествовательности к а к н е о т ъ е м л е м о й черты м и ф о л о г и ч е с к о г о м о д е л и р о в а н и я о щ у т и м ы в явлениях более общего порядка. Их о б ъ я с н и т е л ь н а я ф у н к ц и я — в и с т о р и и р а з в и т и я п о з н а в а т е л ь н ы х п р о ц е с с о в (Раевский. Д.С.64, Л.С.Выгодский [29], А.Р.Лурия [30]). П.Уорсли [31], Ю.М.Хотман, Б.А.Успенский — М и ф — имя — культура. Тарту, 1973, VI, с.203). «Воспринимать м и р — это з н а ч и т с и с т е м а т и з и р о в а т ь в х о д я щ и е в него предметы, к о д и р о в а т ь п о с т у п а ю щ у ю и н ф о р м а ц и ю » [32]. В отличие от понятийно-категориального, требуемого у р о в н я абстракции, в «мышлении, в комплексах» отсутствует и е р а р х и я общего и частного, о т в л е ч е н н ы х связей. П р е о б л а д а ю т не субъектные, а о б ъ е к т н ы е с в я з и м е ж д у п р е д м е т о м и ф о р м а л ь н ы м и комплексами. И м п р о в и з а ц и я — в самой сути ц е п е в и д н о й структуры, к а к п о к а з а л и все в ы ш е п е р е ч и с л е н н ы е п р и м е р ы д е т с к и х 78

и заговорно-магических текстов, где идеально совпадают звуковые и с о д е р ж а т е л ь н ы е структуры, благодаря особенным свойствам я з ы к а с его к о р н е в о й о м о н и м и ч е с к о й полисемантикой и богатыми в о з м о ж н о с т я м и з в у к о в о й организации, п р и н ц и п о м с и н г а р м о н и з м а и с и н т а к с и ч е с кого параллелизма. Р а з в и т и е о б о б щ е н и й в н и х п р о и с х о д и т — от непосредственно-чувственного, с и н к р е т и ч е с к о г о — к наглядно ситуативному, а от него — к логическому, п о н я т и й н о м у . Нас и н т е р е с у е т наглядно-ситуативное, в о с н о в е которого п р а к т и ч е с к и й о п ы т человека, т.е. о б о б щ е н и е от конкретного, соучастие ф а к т о в в е д и н о й п р а к т и ч е с к о й операции, к о т о р ы е пригодны для с и с т е м а т и з а ц и и — взаимодействия индивидов, с у б ъ е к т а и объекта. Описание ситуаций средствами естественного я з ы к а реализуется как повествование о событии. Действенность ситуации вводит динамическое начало. Ситуации при их использовании моделируют картины и весь универсум. Бытовая ситуация разворачивается в космогонический м и ф — повествование, отождествляющее начала и принципы временной и причинно-следственной последовательности, парадигматичность этой последовательности [33]. Одним и з о с н о в н ы х выводов н а ш и х н а б л ю д е н и й является п р я м а я с в я з а н н о с т ь с т е п е н и с т е р е о т и п и з а ц и и , т.е. чистоты ц е п е в и д н о й с т р у к т у р ы с к а з к и , с п р и н а д л е ж ностью ее к о с н о в н о м у м и р о в о м у с к а з о ч н о м у фонду. Отсюда — п о в т о р я е м о с т ь с ю ж е т о в и мотивов, их частотность в р а з н ы х н а ц и о н а л ь н ы х и р е г и о н а л ь н ы х и н т е р претациях, д а ж е в н е б л и з к и х по и с т о р и к о - к у л ь т у р н ы м корням. О д н и м и з н а з в а н н ы х В.Я.Проппом т и п о в сказочной кумуляции по п р и н ц и п у о б р а з о в а н и я ц е п и я в л я е т с я «ряд п о ж и р а н и й » в с к а з к а х «Глиняный п а р е н е к » (тип. 2028 — А. 335), «Колобок» (тип 2025 — А-А 296), « З в е р и в яме» (тип 20 А). 79

П р о б л е м ы в о л ш е б н о й сказки, и н т е р п р е т а ц и и ее сущности и з н а ч е н и я в п с и х и ч е с к о м р а з в и т и и человека и человечества издавна я в л я ю т с я предметом специального научного анализа, а ее и с т о р и я т е р я е т с я в глубине веков Известно, что у ж е на египетских п а п и р у с а х и к а м е н н ы х стелах в с т р е ч а ю т с я с ю ж е т ы в о л ш е б н ы х сказок, например, с к а з к а о двух братьях Анупе (Анубисе) и Бате. У ж е в диалогах Платона есть у п о м и н а н и я о том, что в д а в н и е в р е м е н а п о ж и л ы е ж е н щ и н ы р а с с к а з ы в а л и детям символ и ч е с к и е истории, и это было с п е ц и ф и ч е с к и м аспектом культурного с о ц и о г е н е з а н о в ы х поколений. Ф и л о с о ф и писатель II в. н.э. Апулей включил в свой з н а м е н и т ы й роман «Золотой Осел» с к а з к у «Амур и Психея», о т н о с и м у ю к а р х е т и п и ч е с к о м у с ю ж е т у о к р а с а в и ц е и чудовище. П о д а н н ы м М.-Л. ф о н Франц, в ХУП-ХУШ вв. с к а з к и по трад и ц и и р а с с к а з ы в а л и с ь не только детям, но и взрослым, и эта п р а к т и к а п о з ж е с о х р а н я е т с я у п р и м и т и в н ы х народов и является своего рода духовной потребностью. Н а ц и о н а л ь н ы е с о б р а н и я с к а з о к с о з д а н ы практически в к а ж д о й стране. Сила и устойчивость с к а з о ч н ы х образов, к а к и, к примеру, р е л и г и о з н ы х символов, состоит в том, что они о д н о в р е м е н н о адресуются и к сознанию, и к п о д с о з н а н и ю человека. О б щ н о с т ь с ю ж е т о в восприн и м а е т с я к а к « р а з б и т ы й кристалл д р е в н е й мудрости, осколки которого е щ е м о ж н о н а й т и в траве» (метафора Я.Гримма): « Н е к о т о р ы е с к а з о ч н ы е т е м ы дошли до нас почти н е и з м е н н ы м и с очень д а в н и х в р е м е н более чем 25 т ы с я ч лет до р о ж д е с т в а Христова, воплощая собой у ж е з а б ы т ы й способ в з а и м о д е й с т в и я с о з н а н и я и мира». Н о о д н о в р е м е н н о в е р н о и то, что и з многих с к а з о к у ж е исчезли н е к о т о р ы е эпизоды, а в н е к о т о р ы е вставлены эпизоды и з других сказок. О д н о в р е м е н н о , н а б о р этих х а р а к т е р и с т и к с л у ж и л гран и ц е й м е ж д у сообществами. Вспомним, что а р х а и ч е с к о е 80

с о з н а н и е е щ е н е з н а е т о б щ е г о п о н я т и я «человек»; ч е л о в е к для него — т о л ь к о с о п л е м е н н и к , а и н о п л е м е н н и к о б ы ч н о — н о с и т е л ь других, часто п р о т и в о п о л о ж н ы х к а ч е с т в . Э т а полярность, к а к и з в е с т н о , у н и в е р с а л ь н а и п р и с у щ а культ у р е в целом: в с п о м н и м м н о г о к р а т н о а н а л и з и р о в а н н ы е в лингвистической, ф и л о с о ф с к о й и исторической литер а т у р е о п п о з и ц и и п р а в е д н о с т ь - г р е х о в н о с т ь , чет-нечет, верх-низ, живое-мертвое, твердое-мягкое, доброе-злое, свет-тьма, з о л о т о - с о р и т.д. [23].

БИБЛИОГРАФИЯ 1. М.Х. Хаавио. Исследование цепных сказок. Ж . Folklore bellows communications. 1929. 2. И.Ф. Амроян. Типология цепевидных структур. Тольятти, 2000. С.66 3. Там же. С.70 4. М.Х.Хаавио. Исследование цепных сказок. Ж . Folklore bellows communications. 1929. С.71 5. И.Ф. Амроян. Типология цепевидных структур. Тольятти, 2000. С.38 6. Э.В. Померанцева. Русская народная сказка. М., 1963. С.80 7. Н.М. Ведерникова. Русская народная сказка. М., 1975. С.83. 8. В.П. Аникин Русская народная сказка. М., 1984. С.86 9. В.Я.Пропп, «Русская сказка. С.292-299 10. В.Я.Пропп, Исторические корни волшебной сказки. С.241. 11. В.Я. Пропп Фольклор и действительность. 1986. С.47. 12. В.Я. Пропп Русская народная сказка. С.292-294. 13. Там же. С.298. 14. Пропп В.Я. фольклор и действительность. Указ.соч. С.242-243. 15. Е.Е.Сапогова. Мифология и психосемиотика сказки в контексте моделирующих процессов воображения. 16. Мелетинский В.М. Поэтика мифа. С. 172. 81

17. Выготский А.С. Избранные психологические исследования. М., 1956. 18. Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов. М., 1974. С.58. 19. С.Ю. Неклюдов О некоторых аспектах исследования фольклорных мотивов / / Фольклор и этнография. Ленинград. 1984 20. Ф.Урусбиева. Метафизика колеса. М., Сергиев посад, 2003. 21. С.Ю.Неклюдова «Чудо в былине / / Труды по знаковым системам, т.4, Тарту, 1969 22. Е.А.Костюхин Типы и формы животного эпоса», Москва 1987. С.43. 23. Е.Е.Сапогова «Мифология и психосемиотика сказки... / / Ж у р н а л практического психолога. 1999, №10-11. С.5-26. 24. Ортабаева Р. Джетегейли-джети жулдуз. Черкесск, 1985 с.92 25. Малкондуев Х.Х., «Обрядово— мифологическая поэзия балкарцев и карачаевцев». Нальчик, Эль-фа, 1996. С. 19. 26. Малкондуев Х.Х. «Обрядово— мифологическая поэзия балкарцев и карачаевцев». Нальчик, 1996, Эль-фа. 27. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал, Новосибирск, наука, 1990. С. 143-160 28. В.М.Мелетинский. Поэтика мифа. С. 172 29. Л.С.Выготский. Избранные психологические исследования М„ 1956. С. 187 30. Лурия А.Р. «Об историческом развитии познавательных процессов, М., 1974. С.58. 31. Worsboy P. Yroote eylandt totemisme... London, 1967, p.151-154. 32. Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов, М„ 1974. С.58 33. Фрейденберг О.М. «Миф и литература древности. М., 1978. С.55.

82

ГЛАВА III. КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКАЯ БЫТОВАЯ СКАЗКА 1. АПОЛОГИ, БАСНИ Бытовая новеллистическая сказка — это сказка, которая имеет одинаковую с волшебной сказкой композицию, но обладает и собственными особенностями и отличиями. В сказке этого жанра, в отличие от волшебной, происходят воистину чудесные события), работник побеждает чёрта и т.д.). В новеллистической сказке действует трикстер-человек. Он из демократической среды, добивается справедливости у власть предержащих. Анекдотическая сказка, выделяемая А.Н. Афанасьевым, «отличается от анекдота тем, что сказка является развёрнутым повествованием анекдота. Нет твёрдой границы, которая отделяет бытовую с к а з к у от волшебной, равно, как и от сказок, в которых действуют животные. Это потому, что все сказки, в сущности, говорят об одном и том же, хотя и по-разному. В отличие от волшебной сказки, бытовая сказка ироничнее, насмешливее. Шутка тут пронизывает всё повествование. Чудеса бытовых сказок — нарочитая выдумка, насмешка, но, как и в других сказках, они не бесцельны. «Смысл этих бытовых сказок «не в прославлении дурачества, а в осуждении мнимого ума тех, кто кичится своим превосходством, не ценит простодушия, честности, доброты. Сказочники не видят 83

ничего х о р о ш е г о в том, что один человек обманет другого, возьмет в е р х над ним, схитрит, захочет п о ж и в и т ь с я чужим, солжет. В бытовых с к а з к а х и р о н и я и ш у т к а часто становятся б е с п о щ а д н о й сатирой. Ж а л о этих с к а з о к нап р а в л е н о против ханов, баев, мулл, визиров». [ 1 ] Н о в е л л и с т и ч е с к и е с к а з к и во многом о б я з а н ы своим п о я в л е н и е м в о л ш е б н ы м сказкам, а т а к ж е к н и ж н о й или лубочной традиции. О н и в о з н и к а ю т гораздо п о з ж е других т и п о в сказок, поэтому отличаются «минимумом волш е б с т в а и м а к с и м у м о м х и т р о у м н ы х с ю ж е т н ы х ходов» (Там же). В новеллистических с к а з к а х редко разговарив а ю т ж и в о т н ы е . Вместо п р е в р а щ е н и й , к о т о р ы е х а р а к т е р н ы для в о л ш е б н ы х сказок, в н о в е л л и с т и ч е с к и х с к а з к а х м ы видим п о с т о я н н о е п е р е о д е в а н и е героя (не п р е в р а щ е ние), более р е а л ь н о е и з м е н е н и е его облика. О с н о в н ы м и п р и е м а м и п р е о д о л е н и я к о з н е й п р о т и в н и к а в новеллист и ч е с к и х с к а з к а х становятся хитрость и ловкость героя. Отдельную группу с к а з о к составляют с к а з к и о пристрастии с в я щ е н н о с л у ж и т е л е й к ч у ж и м ж е н а м , о х и т р о й ж е н щ и н е , к о т о р а я о б м а н ы в а е т сластолюбивого муллу. С к а з о ч н ы е а р х е т и п ы в о л ш е б н ы х с к а з о к — а р х е т и п ы сюж е т а , героев, ситуаций в бытовой с к а з к е получают развитие. В некоторых текстах финал приобретает волшебную окраску. Во многом у п о м я н у т ы е с к а з к и берут начало в т р и к с т е р с к и х м и ф о л о г и ч е с к и х с к а з к а х древности, в к о т о р ы х д е й с т в у ю т б о ж е с т в е н н ы е или п о л у б о ж е с т в е н н ы е существа, ж и в о т н ы е , о б м а н ы в а ю щ и е и в ы ш у ч и в а ю щ и е соседей, с о п е р н и к о в , богов [2]. З н а ч и т е л ь н у ю группу н о в е л л и с т и ч е с к и х с к а з о к составляют тексты, п е р е р а б о т а н н ы е и з в о л ш е б н ы х с к а з о к и л и ш е н н ы е элементов волшебства. К а к правило, подобн ы е с к а з к и р а с с к а з ы в а л и с ь по н е с к о л ь к у часов подряд, и 84

главными их д о с т о и н с т в а м и считались з а н и м а т е л ь н о с т ь и авантюрность. В с в о е й статье « И с п о л ь з о в а н и е структурного а н а л и з а с к а з к и в исследовании с р е д н е в е к о в о г о романа» [3] автор предлагает п р и м е н и т ь эту методологию к анализу текстов с р е д н е в е к о в ы х романов. Автор отмечает сходство к о м п о з и ц и о н н о й с т р у к т у р ы со с т р у к т у р о й волшебной сказки. К а к и в в о л ш е б н о й сказке, в средневековом р о м а н е герой, б е д н ы й юноша, д о л ж е н п р о й т и с е р и ю и с п ы т а н и й и завоевать л ю б о в ь п р и н ц е с с ы ; к а к и в в о л ш е б н о й сказке. Т е р м и н «бытовая сказка» л и ш ь у с л о в н о т е м а т и ч е с к и д и ф ф е р е н ц и р у е т р а з л и ч и я в сказке, но не з а т р а г и в а е т самой сути ж а н р а , т е о р е т и ч е с к и о с о з н а н н о й отличительной ж а н р о в о й сути, ибо и м п л и ц и т н о в б и р а е т в себя технические возможности смежных сказочных жанров, особенно в о л ш е б н о й сказки, с н и м а я п р и этом традиционные р о л е в ы е ф у н к ц и и п е р с о н а ж е й , о б о з н а ч е н н ы х в стройной к л а с с и ф и к а ц и и п е р с о н а ж е й в о л ш е б н о й классической сказки, заставляя их в з а и м о д е й с т в о в а т ь м е ж д у собой на н о в ы х с и т у а т и в н ы х у р о в н я х . В ц е н т р е р а з в и т и я с ю ж е т а — новеллистическая н е о ж и д а н н о с т ь , з а н и м а тельность, т.е. р е к р е а т и в н а я ф у н к ц и я сказки, а не н а з и дательность. С к а з к а «Про т р е х сыновей», п р о в о д я щ и х у могилы отца п е р в ы е три ночи, а р а б с к а я с а н а л о г и ч н ы м с ю ж е т о м «Три п р и з р а к а » [4], с к а з к а про б а ш к и р с к о г о Еренсэ, к а р а ч а е в о - б а л к а р с к а я «Три брата» [5]. В этих сказках р а с х о ж д е н и е логического и повествовательного в р е м е н и к а к в волшебных, но в ц е н т р е — то, что происходит с к о н к р е т н ы м человеком. К н о в е л л и с т и ч е с к и м ж е п р о и з в е д е н и я м м о ж н о отнести и ж е н с к у ю н о в е л л и с т и ч е с к у ю с к а з к у (термин, предлож е н н ы й и з р а и л ь с к о й исследовательницей Хедой Яссон). Начальная (инициальная) и к о н е ч н а я (финальная) ф о р м у л ы совпадают полностью (герой и ситуация), но 85

цели в а р ь и р у ю т с я в с в я з и с р а з в и т и е м с ю ж е т а и усложн е н и е м п е р с о н а ж н о г о состава. С.Фаллено и С . М а р к у с в и с с л е д о в а н и и «Грамматика сказки», у к а з ы в а ю т на собст в е н н о н а р р а т и в н ы е элементы, с л е д у ю щ и е за н о в ы м и с о б ы т и й н ы м и сегментами, создают м е х а н и з м построе н н ы х на их основе « п о р о ж д а ю щ и х грамматик» и беск о н е ч н о п р о д о л ж а ю щ и х с я с к а з о ч н ы х текстов. Автором этого т е р м и н а является Е.Хомский [6]. А н а л и т и ч е с к и й и н с т р у м е н т исследования с к а з о ч н ы х структур р а з р а б о тан относительно к н а ш е й теме в работах К е р б е л и т е Б.П. [7], а т а к ж е Е.С.Новика [8], Бретто К., З а н ь о л и Н. [9] В число а в а н т ю р н ы х с к а з о к входят с к а з к и о герое, кот о р ы й богатеет, у б и в а я или о б м а н ы в а я р а з б о й н и к о в , ж е н и в ш и с ь на х а н с к о й дочке, в ы и г р а в суд с богачом. Н о в е л л и с т и ч е с к и е (бытовые) с к а з к и притягивали слушателей з а н и м а т е л ь н ы м п е р е п л е т е н и е м с ю ж е т о в , о п и с а н и е м ловкости героя, и его у м е н и я выпутываться из с а м ы х с л о ж н ы х ситуаций.

2. РОМАНИЗАЦИЯ СКАЗОЧНОЙ НОВЕЛЛЫ Во второй половине XVI века о с н о в н о е слагаемое эвол ю ц и и новеллы — р о м а н и з а ц и я . Впрочем, эта т е н д е н ц и я намечалась с самого начала р а з в и т и я р е н е с с а н с н о й новеллы: э л е м е н т ы г р е ч е с к о й р о м а н н о й т р а д и ц и и присутст в у ю т и в е в р о п е й с к о м «Декамероне» и в «Становых новеллах» в а р а б с к о й «Тысяча и одной ночи», П е х л е в и й с к о й антологии «Калилла и Димна», п е р с и д с к о й «Тысяча рассказов». Р о ж д а е т с я ж а н р новеллы в к а ж д о й н а ц и о н а л ь н о й лит е р а т у р е с началом В о з р о ж д е н и я на н а ц и о н а л ь н о й почве. В а р х и т е к т о н и к е о б ы ч н о й новеллы ( с и н т е з и р о в а н н о й ф о р м ы к л а с с и ч е с к о й р е н е с с а н с н о й новеллы, так ж е как 86

и новеллы — анекдота «основного типа») и с к л ю ч и т е л ь н о в а ж н у ю роль играют единство и целостность к о м п о з и ции. Такая новелла д о л ж н а создавать ц е л о с т н о е е д и н о е впечатление. Во м н о г о э п и з о д н ы х новеллах со с л о ж н ы м , разветвленным сюжетом, заимствование у сказки — следующий за р о м а н и з а ц и е й этап м о д и ф и к а ц и и . В а р с е н а л х у д о ж е с т в е н н ы х средств в к л ю ч а ю т с я р а з н о о б р а з н ы е ф а н т а с т и ч е с к и е элементы, и среди них — с к а з о ч н ы е . История соотношения дидактической и рекреативной ф у н к ц и й р е н е с с а н с н о й новеллы представляется оборотной стороной все того ж е двуединого п р о ц е с с а р а з в и т и я формы и содержания. Если анекдот п р и з в а н с л у ж и т ь я р к и м , почти п а р е м и ч н ы м в ы р а ж е н и е м одной идеи, к а к это было в средневек о в ы х с б о р н и к а х п р и м е р о в , то р о м а н и з и р о в а н н а я новелла, в п р и н ц и п е , представляет больше в о з м о ж н о с т и для д и а л е к т и к и и р е ф л е к с и и . А р а б с к и е с к а з к и (XV-XVI вв.) н е к н и ж н о г о п р о и с х о ж д е н и я к а к «1000 и одна ночь» или п е р с и д с к а я «1000 р а с с к а з о в » (IX вв.) П е р с о н а ж н а я р о м а н и з а ц и я новеллы, ее м н о г о с ю ж е т ность, р а з в и т и е с к а з о ч н о й повествовательности, выводят её за пределы ц е н т р и р о в а н н о г о к л а с с и ч е с к о й новеллы-анекдота, басни. Д е ц е н т р а л и з а ц и я героя п р о и с х о д и т от ц а р е в и ч а (царевны) в средах купеческой, торговой, р е м е с л е н н о й . Герои сами строят с в о ю судьбу, в м е с т о чудесного вмешательства г е р о и н е помогает с о б с т в е н н о е у м е н и е и п р е д п р и и м ч и в о с т ь (сказки о ткачихах, в ы ш и вальщицах). К о ф е й н я становится центром, а в а н с ц е н о й или эпилогом повествования, публичным местом, где р а з в я з ы в а ю т с я все у з л ы р а с с к а з ы в а е м о й с к а з к и внутри сказки, где р а з о б л а ч а ю т с я все н е п р а в е д н ы е п о с т у п к и и находят друг друга р а з л у ч е н н ы е герои, н а к а з ы в а е т с я зло и т о р ж е с т в у е т истина. Т р и к с т е р — ж е н щ и н а — равноп р а в н ы й п а р т н е р своего мужа. 87

Р о м а н и з и р о в а н н о й новелле с в о й с т в е н н о р а с ш и р е н и е п р о с т р а н с т в е н н ы х локусов средневековья, к о м м у н и к а бельность, города-полисы, т о р г о в ы е пути караванов, паломничество, п р и в н о с я щ и е н е т р а д и ц и о н н ы е м о т и в ы в сказку, о с о б е н н о волшебную. А р а б с к а я алгебра с ю ж е т а (араб «альджебр») я в н о воздействует и создает м е х а н и з м у с л о ж н е н и я г р а м м а т и к и сказки. В с к а з к а х «Мудрый ш е й х Мухаммед, сын купеческий». «Хитрость —: ум глупцов» — о п р о в е р г а е т с я к н и ж ная этика добра и зла. К о м б и н а т о р н о е м ы ш л е н и е плута, т р и к с т е р а в основе которого — мудрость на к а ж д ы й день, з н а н и е о б щ е с т в е н н о й психологии, п р у ж и н торговли, лом а ю щ е е п о з и т и в и з м а б с т р а к т н о й морали, в о з в е д е н н о й в добродетель. О б р а т н а я сторона мудрости — хитрость, ловкость. О б и ж е н н ы й , о т р и н у т ы й близкими, обществом, социумом поднимается на с а м ы й верх социальной лестницы: от торговца до х а л и ф а (Харун аль Рашид) — п р и н ц а счастливого случая, духа а в а н т ю р ы и свободы. С к а з к а «Сон», «Солтан» [10] — р о м а н и з и р о в а н н ы е к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и е новеллы — сказки. В с б о р н и к е Т.Хаджиевой, 2003 [11], опубликован целый ц и к л таких сказок: «Осман-хан», «Черная бабочка», «Махмуд-бий», «Шамса и Замша», «Хасан и Саният», « Ж ы л ы Ч е ч е н и умная Карачач», «Шахсымайил», «Счастье с и р о т к и (Мотив Золушки)», «Тулпар». Мотивы карачаево-балкарских романизированных в о л ш е б н ы х с к а з о к - н о в е л л по ситуациям-функциям (В.Я.Пропп) убедительно совпадают с а р а б с к и м и сказками («Али, сын султана» — араб., «Султан» — в сб. Улакова 3. 1999): уход сына султана и з дворца, к о н ь — друг, иниц и а ц и я героя, п о и с к невесты, в о л ш е б н ы е п о м о щ н и ки (семь орлов), ч е р н ы й и б е л ы й баран, с р а ж а ю щ и е с я 88

м е ж д у собой. «Два брата» и « С ы н о в ь я шейха» (араб.), в точности п о в т о р я ю щ а я с ю ж е т к а р а ч а е в с к и х с к а з о к «Сокурхан» или «Темирболат». Кар-балк. «Белый ягненок» и «Илеука» — про д е в о ч к у с и р о т у и м а ч е х у и араб, ск. «Глубокий колодец». Это сходство вполне о б ъ я с н и м о из-за с о в п а д е н и я исторических, э к о н о м и ч е с к и х и ментальных черт, с в я з а н н ы х с о б р а з о м ж и з н и . Ж е с т о к о с т ь р а с п а д а ю щ и х с я р о д о в ы х институтов бедуинов и г о р н ы х скотоводов: отгонное к о ч е в о е скотоводство, набеговое хозяйство. Герои н о в е л л и с т и ч е с к о й с к а з к и здесь с о ч е т а ю т благородство с у м о м и х и т р о с т ь ю (Мохаммед л о в к и й и Кесе). А р а б с к а я с к а з к а «Джуха — р о с т о в щ и к » и м е е т широкое бытование в трансформированных сюжетах с е в е р о к а в к а з с к и х с к а з о к (адыг. « П о л ф у н т а мяса» — указатель Т х а м о к о в о й Ж . ) [12]. С ю ж е т б е р е т начало от мирового с ю ж е т а о ж а д н о м р о с т о в щ и к е (литературная обр а б о т к а с ю ж е т а — « В е н е ц и а н с к и й купец» Ш е к с п и р а ) . Н е о б ы ч а й н а я ж е с т о к о с т ь условия о в з ы с к а н и и п о л ф у н т а мяса с д о л ж н и к а , р а з р е ш а е т с я здесь о с т р о у м н о й т и р а д о й защитника, р а з р у ш и в ш е г о а б с у р д н ы е т р е б о в а н и я т а к и м ж е а б с у р д н ы м условием.

3. СКАЗОЧНАЯ РЕФЛЕКСИЯ. ЛОГОЦЕНТРИЗМ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОЙ СКАЗКИ М а т е р и а л ь н о - в е щ е с т в е н н а я и идеально-смысловая н а п р а в л е н н о с т ь о д н о в р е м е н н о о с у щ е с т в л я е т с я только в личности. В к о н т е к с т е с к а з к и этим обусловливается у с т о й ч и в ы й р я д п е р с о н а ж е й - н о с и т е л е й мудрости. Л о к ъ м а н - х а д ж и , полулегендарный п е р с о н а ж , п е р с о н и ф и ц и р у ю щ и й мудрость э т и ч е с к и е м а к с и м ы под видом этикета и в о с п и т а н и я молодых (сказка «Кесинге ж е т м е ген и ш г е к е с и н г и к ъ о ш а турма» «Не суйся туда, куда не 89

просят»), В п р и м е ч а н и я х к а р а б с к и м с к а з к а м [13] читаем: «... п о п у л я р н е й ш и й п е р с о н а ж а р а б с к о г о фольклора, мудр е ц и долгожитель, п р и н а д л е ж и т к п л е м е н и «ад», в различных средневековых рассказах и толкованиях Корана он выступает к а к пастух или плотник, раб или судья. А р а б с к а я т р а д и ц и я считает Л о к м а н а а в т о р о м с б о р н и к а басен, п р е д с т а в л я ю щ и х с о б о й о б р а б о т к у э з о п о в с к о г о цикла. С к а з к и о Л о к м а н е — враче п о я в и л и с ь сравнительно поздно и в о с н о в н о м не у арабов, а у других народов мусульманской культуры (например, узбекской). С а м ф а к т п о я в л е н и я в е р с и и «Локман-врач» в о з м о ж н о , объясн я е т с я тем, что имя Л о к м а н обычно с о п р о в о ж д а е т с я эпитетом «аль Хаким», а это слово н а р я д у с о с н о в н ы м значен и е м «мудрый, мудрец», имело и з н а ч е н и е «врач». Если п р и с у т с т в и е Л о к м а н а в б а л к а р с к о й с к а з к е попытаться обосновать и з и с т о р и ч е с к о г о к о н т е к с т а к о н ц а 19 века, то м ы в с т р е ч а е м н е с к о л ь к о р е а л ь н ы х личностей, з а н и м а ю щ и х с я культовой п р а к т и к о й и в р а ч е в а н и е м — Л о к м а н - Х а д ж и А с а н о в ы м (В.Балкария) и Л о к м а н о м А х м е т о в ы м (с.Кенделен) и др. Для полной и д е н т и ф и к а ции с идеалом главного м у д р е ц а о т р а ж е н н о м в с к а з к е 3. Улакова о щ у щ а ю т с я несовпадения. О б р а з , видимо, собирательный, у 3.Улакова з а в е р ш е н вместе с институтом и статусом, к о т о р ы й отводится в представлен и и народа п р о ф е с с и о н а л ь н о м у н о с и т е л ю мудрости. Воспроизводятся р е а л и и и детали, с в я з а н н ы е к о н к р е т н ы м э п и з о д о м — п р и е з д о м Л о к м а н а со свитой в село, где его ж д у т и чествуют. «Эскорт» с о п р о в о ж д а ю щ и й Локмана, п р а з д н и ч н ы е угощения, публичность п р о и с х о д я щ е г о — т.е. п о к а з а т е л ь н ы й суд— т я ж б а двух односельчан, тут ж е — н а с т а в л е н и я с о б р а в ш и м с я молодым на п р и м е р е происходящего говорят в пользу этнического и социального субстрата, л е ж а щ е г о в о с н о в е эпизода. Универсальность ф у н к ц и й , в о с п о л н я ю щ и х отсутст в и е о ф и ц и а л ь н ы х г о с у д а р с т в е н н ы х институтов в эпоху 90

п р е д р е в о л ю ц и о н н ы х сдвигов и р е ф о р м , р а з д и р а ю щ и х т р а д и ц и о н н у ю о б щ и н у п р о т и в о р е ч и й о б ъ я с н я ю т роль и место т а к и х мудрецов. Их социальная в о с т р е б о в а н н о с т ь не и с ч е р п ы в а е т этот ф е н о м е н полностью. З д е с ь — выход в саму ф е н о м е н о л о г и ю о б щ и н н о г о духа, подвластного вечным з а к о н а м н р а в с т в е н н о г о р е г у л и р о в а н и я народной справедливости. Это — как бы а п о к р и ф и ч е с к и й вар и а н т идеальной р а з у м н о й о б щ и н н о й справедливости. В с к а з о ч н о й притче з н а м е н а т е л ь н о почти р е а л и с т и ч е с к а я н а р р а ц и я с о п и с а н и е м суда, т е з и с ы которого строят р е ф л е к с и ю мудреца Локмана, а так ж е в о с п и т а т е л ь н ы е уроки молодым. О п п о з и ц и и логически строятся на с ю ж е т н ы х к л и ш е в о л ш е б н о й сказки, но на реалистичной, б ы т о в о й к а н в е (богач — бедняк, младший брат и д р у г и е братья). В роли мудреца — люди к о н к р е т н ы х п р о ф е с с и й , у м е н и й , т о ж д е с т в е н н ы х мудрости. Идеал мудрости — Чора-лошадник, с е к р е т ы р е м е с л а которого — я в л я ю т с я будничным п о в с е д н е в н ы м проявлением мудрости, с в я з а н н ы м с ж и з н е н н о й деятельностью, людьми — пригодились в г о л о в о к р у ж и т е л ь н о й б о р ь б е со злыми силами, (природы, плохими людьми, р а з б о й н и к а ми с большой дороги). Д о б р о выступает иногда то в обр а з е медиатора — черного трехногого коня, то хана, оцен и в ш е г о его у м е н и е и з н а н и е толка в лошадях [14]. Ч о м а р т — г о с т е п р и и м н ы й пастух — т а к ж е и з этого и з д а н и я с ю ж е т о ж е н щ и н е и посягательстве э ф е н д и и свекра, сделавших ж и з н ь ее р е б е н к а н е в ы н о с и м ы м и . Н а к а з а н и е злодеев становится н е о т в р а т и м ы м , благодаря ф и н а л ь н о й р е п р и з е героини, р а з о б л а ч и в ш е й зло (КФ, 940). Э з о т е р и ч е с к и е у м е н и я здесь восходят к н е п р е х о д я щ и м ц е н н о с т я м бытия, и даются в награду за добродетель, п р о я в л е н н у ю героем. В с к а з к е «Камгут-бий» (историческое сказание) [15] п р и з р а к к н я з я с его к о н е м Генже-тайем,, в с т а ю щ и й и з 91

склепа на з а щ и т у своей земли. «Тур, Къамгъут-бий, тур, т у р у р з а м а н ы н г болгъанды, Б а к ъ с а н т а р ы ж а у а с к е р басханды» («Вставай, Камгут, вставать п р и ш л о время. Б а к с а н а т е с н и н у туча врагов покрыла»). И д е а л ь н ы й обр а з народного заступника, у п о м и н а е м о г о в исторических х р о н и к а х и п е с н я х к н я з я К р ы м ш а м х а л о в а — о т р а ж е н и е очень д р е в н е г о э з о т е р и ч е с к о г о всадника набеговых времен, о к р у ж е н н о г о мистикой, о з н а ч а ю щ е й с в я з ь м и р а людей с « н и ж н и м » миром (миром мертвых). Вкус к в о с п р о и з в е д е н и ю архаики, хронологическая с т р а т и ф и к а ц и к а ц и я старых событий, сам отбор с ю ж е г н о - п е р с о н а ж н о г о материала о б ъ я с н я е т с я в сказках З.Улакова о с о з н а н н ы м национально-культурным и и с т о р и ч е с к и м метакодом, п р е д ш е с т в у ю щ и м сбору и п е р е с к а з у материала. Камгут-бий, К а з и й - х а н (сказка «Плата за к р о в ь Кази»), Л о к м а н - Х а д ж и к а к и н т е р п р е тация о б р а з а восточного мудреца Л о к м а н а из а р а б с к о г о Востока», в с в о ю очередь восходящего а л л ю з и в н о к ант и ч н о м у Э з о п у (притча Улакова «Локман-Хаджи»), притчи «Орада и Джабаги», «Как Вселенная п о м е с т и л а с ь в з е р н ы ш к е » , «Кто не беден?» (З.Улаков 1980), восходят к д р е в н и м гностическим религиям, п е р е х о д я щ и м от античного м ы ш л е н и я к с р е д н е в е к о в о м у [16]. З д е с ь — умоп о с т и г а е м ы й космос, в котором идеальное отделяется от телесного сущего. В с к а з к е « З е р н ы ш к о , в м е с т и в ш е е мир» к р е с т ь я н е на молотьбе з е р н а задают друг другу т а к и е вопросы: есть ли к о н е ц у времени?, «есть ли к р а й у дали» (космической) балк. «узакълыкъ»? М у д р ы й к р е с т ь я н и н р а с с к а з ы в а е т собеседнику притчу. З д е с ь проступает собирательный обр а з некоего мудреца, носителя сверхразума, к о т о р ы й затем п е р с о н и ф и ц и р о в а л с я в образах К а з а н о к о и Локманахаджи, поскольку занятия ф и л о с о ф и е й , метафизитствов а н и е тогда н е имели п р о ф е с с и о н а л ь н о г о статуса. 92

С о б ы т и я переходят в р е а л ь н ы й план, р а з в о р а ч и в а я с ь стремительно, но в р е м я ф а н т а с т и ч е с к и уплотняется, десятилетия п р о л е т а ю т к а к миг. Пастух, о т р и ц а в ш и й эту т е з у о зерне, оставив ведро на берегу, р е ш а е т о к у н у т ь с я в прохладную воду, и его н е с е т р е к а (времени) о б р а т и в кобылицей. З а три года родив т р е х ж е р е б я т в к о н с к о м табуне, он вновь входит в воду и выходит в обличии коровы, за т р и года родив т р е х телят, с н о в а вместе с к о р о в ь и м стадом входит в реку, и в ней, о б р а т и в ш и с ь ж е н щ и н о й , за три года р о ж а е т т р е х детей. Эта ж е р е к а в ы н о с и т его на то ж е место, где начались его п р е в р а щ е н и я . О н находит оставленное на б е р е г у ведро, и у ж е в своем п р е ж н е м ю н о ш е с к о м обличии р а с с к а з ы в а е т с в о ю и с т о р и ю другому крестьянину, к о т о р ы й за эти 9 лет сделал только один круг вокруг гумна (ындыр). «Ну вот, т е п е р ь т ы поверишь, что в одно з е р н о вместилась в с е л е н н а я ? » м е т а ф о р и ч е с кий план ч у в с т в е н н о в о с п р и н и м а е м о г о п р е д м е т н о г о мира с о е д и н я е т с я в р е ф л е к с и и человека, ум которого предстает в с т о л к н о в е н и и с п р и р о д н ы м миром, определяется в акте п о з н а н и я . « П р и р о д а у м а и с у щ е г о есть истина и п е р в ы й космос. Ум я в л я е т с я его л у ч ш е й частью» (Платон, IV). В п р и т ч е - с к а з к е «Агъач к и ш и » — д р е в н и е п е р с о н а ж и м и ф а органично д е й с т в у ю т в с е г о д н я ш н е м м и ф о л о г и з и рованном пастушеском сознании. В притче «Пулгура къаура» — р а с т и т е л ь н ы й вегетат и в н ы й код с в я з ы в а е т с я с а м и м с ю ж е т о м в с м ы с л о о б р а з у ю щ у ю канву, уводя в с а м ы е а р х а и ч е с к и е пласты взаи м о с в я з а н н о г о м и р о в о з з р е н и я м и ф а : Боги (хозяева природы)— О т е ц овец и Отец перекати-поля, находятся в ант а г о н и с т и ч е с к о м п р о т и в о с т о я н и и и з - з а того, что некогда Отец овец у к р а л золото, а О т е ц п е р е к а т и - п о л я это увидел. О т н ы н е в е р х у ш к а травы, п о ю щ а я на ветру, р а с с к а з ы в а ет об этом, а овцы обгладывают ее дочиста, хотя р а с т е т 93

она на с а м ы х н е д о с т у п н ы х скальных к а р н и з а х . А свирель, с р а б о т а н н а я и з этого растения, м а г и ч е с к и воздействует на овец, с о б и р а ю щ и х с я в круг, з а с л ы ш а в ее звуки. С о д е р ж а т е л ь н а я и р о л е в а я инверсия, п р и с у щ а я новелле, р а с ш и р я е т к о г н и т и в н о е поле. П р и т ч и 3. Улакова моделир у ю т с я в с л о ж н о м л о г и з и р о в а н н о м взаимодействии. Ж а н р о в а я д и ф ф у з и я п р о я в л я е т с я в в о л ш е б н о й сказк е в д е г е р о и з а ц и и подвигов п е р с о н а ж е й с к а з о ч н о й новеллы. В с к а з к е « К ъ а р а б и й и С а р ы б и й » ( К ъ а р а б и й хан, С а р ы б и й — купец) с ы н купца едет на п о и с к п р о п а в ш е г о отца (пропповская ситуация) а л л ю з и я со с к а з а н и е м о нартах («Ачей улу Ачемез») в н е с е н а в виде волшебно-бытовой н а р р а ц и и (в эпизоде, где п р о и с х о д и т диалог с ы н а с матерью, в ы я с н я ю щ е г о п р и ч и н у гибели отца). Д а л е е встреча с орлом, К ъ а р а б и е м , злым ханом. М и ф о л о г и ч е с к и й медиатор — орел, в о л ш е б н ы й т р а н с п о р т здесь з а м е н е н кораблем. К у п е ц отец едет продавать соль на корабле. П о м о щ н и ц а — дочь хана, р а з г а д ы в а ю щ а я загадки — исп ы т а н и я отца, п о м о г а ю щ а я г е р о ю — М у х т а р у (сыну Сарыбия). Къарабий мифологически оборачивается в орла, собаку, ж е р е б ц а , но и дочь п р е д п р и н и м а е т с е р и ю п р е в р а щ е н и й для себя и и з б р а н н и к а и п о б е ж д а е т злого хана. Эти п р е в р а щ е н и я в п и с ы в а ю т с я в б ы т о в у ю канву к а к «сказка в сказке». М о л о д ы е с н о в а в о з в р а щ а ю т с я в о т ц о в с к и й дом Мухтара. У с л о ж н е н и е с ю ж е т а в виде в о л ш е б н ы х и м п л и к а ц и й в н о в е л л и с т и ч е с к у ю структуру, к о т о р а я создает н о в ы е в о з м о ж н о с т и для з а и м с т в о в а н и й в о с т о ч н ы х с ю ж е т о в . Это п о л о ж е н и е м о ж н о проследить на с т р у к т у р е « с к а з к и в сказке» «Тоймаз и Домай» «Халал сомла» (Трудовые деньги) — сказка, в котор о й дочь х а н а т е р я е т с о с л о в н ы й статус в н а к а з а н и е за то, что посмела в о з р а з и т ь отцу. В с ю ж е т е « С к а з к и про соль» дочь, которая сказала, что л ю б и т отца к а к соль, была изгнана и з дома. Вследствие этого г е р о и н я вместо предо94

п р е д е л е н н о й роли ц а р е в н ы о к а з ы в а е т с я ж е н о й простого пастуха. Социально-ролевая и н в е р с и я р а с ш и р я е т возм о ж н о с т и с к а з к и и свободу героини, обогащает с ю ж е т новыми с о б ы т и й н ы м и и н а р р а т и в н ы м и сегментами, новыми в о з м о ж н о с т я м и сказочного действия. Серия обменов — возможных материальных эквивалентов на с к р ы т ы е более глубоко ц е н н о с т и э к з и с т е н ц и альные (зеркальце, три м у д р ы х совета и кошку, изловивш у ю всех м ы ш е й , н а п у с т и в ш у ю их на бая, да впридачу и золото, к о т о р о е в е с и т больше кошки), то есть, в а ж н ы н е р а з о в ы е ценности, а молчание дарителя и советы, котор ы е а т р и б у т и р у ю т н е к и й сверхразум. Отголосок библейского с к а з а н и я об И о с и ф е и его братьях часто встречается в с е в е р о к а в к а з с к и х сказочных с ю ж е т а х («Юсуф» и др.). Кавказский гностицизм — мифо-философская рефл е к с и я в п е р в о н а ч а л ь н ы х формах, используют е щ е не в ы д е л и в ш и й с я и з ж и з н и ф а н т а с т и ч е с к и й элемент, котор ы й а к т и в н о присутствует в новелле. С к а з к а «Акъыллы устаз» («Мудрый учитель») — (один из многих с ю ж е т о в о м у д р ы х советах), с о о б щ а е т ц е н н ы е сведения о статусе мудреца у б а л к а р ц е в (также см. с к а з к у «Локъман-хаджи»), Слово «устаз» — умение, и с к у с с т в о (хаким), детали обучения в д о м а ш н е м м е д р е с е — все это х а р а к т е р и з у е т с к а з к у как б л и ж н е в о с т о ч н у ю , п р и в е з е н н у ю и з паломничества. Вместе с п р и е м о м « с к а з к и в сказке» — где вставной с ю ж е т развлекательного х а р а к т е р а , к о т о р ы й на востоке в м е с т е с «умным словом», советом о с о з н а е т с я к а к ц е н н о с т ь и оплачивается в д е н е ж н о м эквиваленте, платой или взяткой, (на этом п о с т р о е н о с н о в н о й с ю ж е т «Тысяча и одной ночи» о «Шахе и Шахерезаде»), Иногда и н о с к а з а н и е р а з в я з ы в а е т в с ю интригу с ю ж е т а с к а з к и (срав. т ю р к с к о - г а т а р с к у ю с к а з к у «О х а н е и его сыне», з а в е щ а в ш е м ему обучаться какому-либо умению). 95

О б е д н е в ш и й сын бая, вняв советам старика, обучился с о б и р а т ь и продавать дрова, за что судьба вознаградила его кладом в пещере, где он спрятался от д о ж д я . С ы н бая у б и в а е т с т а р и к а и берет его долю, но тот п о п р о с и л п е р е д с м е р т ь ю н а р е ч ь своего н о в о р о ж д е н н о г о сына Б о л у ш л у к ъ (Помогите). К р е п к о з а в я з а н н ы й на остроумной новелл и с т и ч е с к о й н е о ж и д а н н о с т и , к о т о р а я в восточной и инон а ц и о н а л ь н о й остроумной с к а з к а х — всегда орудие судьбы, справедливой и неумолимой. В д а н н о м случае — это имя сироты, н е в и н н о у б и е н н о г о советчика, в к о т о р о м к а р а ю щ и й перст судьбы, (сказка «Болушлукъ»), Шарада, шахматы, игра в кости, о б р а з н о - м ы с л и т е л ь н ы е технологии л а б и р и н т а с ю ж е т а , головоломная интеллектуальная игра и р а ц и о н а л и з м п р и е м а — о с о б е н н о с т и восточной притчи, вплетенной затем в с к а з к у к а к интертекст, создаю щ и й м н о г о м е р н о с т ь смыслового пространства. Сам п р о ц е с с интертекстуального в з а и м о д е й с т в и я н е о б ы ч а й н о сложен, если иметь в виду о с о б е н н о с т и его п р о т е к а н и я , н е о ж и д а н н о с т и , к о т о р ы е и м м а н е н т н о ему присущи, парадоксы, его с о п р о в о ж д а ю щ и е . В с к а з к е «Ум пятилетнего мальчика» м а л е н ь к и й герой на т е р е у с т р а и в а е т т р е м братьям похитителя м е ш к а с золотом с л о в е с н ы й суд, предлагая им найти сначала сбеж а в ш е г о брата, без которого по п е р в о н а ч а л ь н о м у услов и ю н е м о ж е т быть в о с т р е б о в а н о золото, а значит, и с к не и м е е т силы. Т е з и с «мыши съели плуг» в с к а з к е « М ы ш е л о в к а » состоит из н е с к о л ь к и х шарад, с о з д а ю щ и х с м ы с л о непосл у ш а н и и сына, н а к а з ы в а е м о м н и щ е т о й , и н е б л а г о д а р н ы х друзьях, п о м о г а в ш и х с ы н у спустить о т ц о в с к о е наследство, а затем вновь п р и г л а ш е н н ы х на угощенье. С о б ы т и я к а к т а к о в ы е только и л л ю с т р и р у ю т д и д а к т и ч е с к у ю часть (полезные советы отца), а потом следует ф и н а л ь н ы й эпизод, когда п р о з р е в ш и й с ы н в с к р ы в а е т л о ж ь т а к о й д р у ж 96

бы, приводя с ю ж е т о с ъ е д е н н о м м ы ш а м и плуге, и изгоняет с п и р ш е с т в а своих друзей. Таким образом, в е р б а л ь н о е действие, т.е. з а в е д о м а я л о ж ь о мышах, с ъ е в ш и х ж е л е з о , становится действенным ц е н т р о м сказки, ради которого она и придумана. С ю ж е т « Н е р о ж д е н н о г о мальчика» (Т.Хаджиева, 1999) по-своему и н т е р п р е т и р у ю щ и й с ю ж е т с к а з к и б р а т ь е в Гримм «Бедная Эльза», т а к ж е строится на т и р а д е героини, которая, пойдя за водой, о п л а к и в а е т будущего сына, утонувшего в реке, к а к бы п р е з е н т и р у я т а к и х людей, к о т о р ы е п р е д у с м о т р и т е л ь н ы б е з меры, н а р у ш а я логику здравого смысла и р е а л ь н о с т и к а к таковой. Г е р о и н я здесь предстает героем «отрицательной и н и ц и а т и в ы » [17]. Р е к у р с и в н а я (кумулятивная) ц е п ь д а л ь н е й ш и х событий, с в я з а н н ы х л о г и к о й л о ж н о г о посыла п о и с т и н е тотальна по м а с ш т а б у и з о б р е т а т е л ь н о с т и и ф а н т а с т и ч ности, и способна с о т в о р и т ь в с е л е н с к у ю к а т а с т р о ф у . О п л а к и в а н и е неслучившегося, участие р о д н ы х и близких, п о с л е д о в а в ш и е ж е р т в о п р и н о ш е н и я и в з я т к и немилостивой судьбе, тотальное м и ф о л о г и з и р о в а н и е всего с о о б щ е с т в а страхом и суеверием, доселе д р е м а в ш е м в людях. Брат г е р о и н и уходит и з села, в о т ч а я н и и от эпидем и и глупости, о х в а т ы в а ю щ е й всех, дает з а р о к не в о з в р а щ а т ь с я домой. Тем в р е м е н е м э п и д е м и я глупости п о р о ж дает ц е л о е п р е д п р и н и м а т е л ь с т в о на л е г к о в е р и и людей, и другой, у ж е л ж е г е р о й с о б и р а е т дань (деньги) в другом селе. Брат, п у т е ш е с т в у ю щ и й в п о и с к а х более глупых, чем его близкие, в ы с л е ж и в а е т этого л ж е г е р о я и уводит снар я ж е н и е двух его коней, после чего в о з в р а щ а е т с я в свой дом, выполнив о б е щ а н и е , д а н н о е себе. Здесь, к а к и во многих сказках, с о о т н о ш е н и е ума и глупости п о с т о я н н о актуализируется. В отличие от сказки-притчи, к о т о р а я с у щ е с т в у е т только в к о н т е к с т е (по поводу), с к а з к а - б а с н я б ы т у е т самостоятельно (применяясь к р а з н ы м поводам) и в ы р а б а т ы в а е т 97

свой традиционный круг образов и мотивов (животные, р а с т е н и я , с х е м а т и ч е с к и е ф и г у р ы л ю д е й , с ю ж е т ы по т и п у « к а к н е к т о х о т е л с е б е с д е л а т ь лучше, а с д е л а л х у ж е » — ( « К и ш т и к бла ч ы ч х а н л а » («Кот и м ы ш и » ) , « А й ы у бла К ъ а б а н » («Медведь и кабан»), « М а р а у ч у бла Б е р ю » ( « О х о т н и к и волк»)) это п р и м е р с к а з к и - а н е к д о т а , р е а л и зующего единственный тезис. Часто в ней присутствует к о м и з м , м о т и в ы с о ц и а л ь н о й к р и т и к и , н о в ц е л о м идеология ф о л ь к л о р н о й б а с н и к о н с е р в а т и в н а [18]. Э л е м е н т ы б а с е н н о г о ж а н р а , р а з в и в ш и е с я в бытовую назидательную сказку, п р и с у т с т в у ю т в ф о л ь к л о р е в с е х н а р о д о в (в т о м ч и с л е в д р е в н е й ш и х ш у м е р о - а к к а д с к и х текстах), н о у с т о й ч и в у ю ж а н р о в у ю ф о р м у б а с н я п р и о б р е л а в г р е ч е с к о й с л о в е с н о с т и (VI в. д о н. э. — в р е м я полулегендарного Эзопа). Отсюда одна струя басенной т р а д и ц и и р а с п р о с т р а н я е т с я на В о с т о к и оттуда о б р а т н о н а З а п а д (инд. « П а н ч а т а н т р а » III в. до н.э., п е х л е в и й с к а я , сирийская затем арабская «Калила и Димна», византийс к а я , а з а т е м и р у с с к а я « С т е ф а н и т и Ихнилат»); д р у г а я п р о д о л ж а е т ж и т ь в л и т е р а т у р е Р и м с к о й и м п е р и и (Федр, Т а б р и й ) , з а п а д н о г о с р е д н е в е к о в ь я (лат. «Ромул», ф р а н ц . «Изопет») и н о в о г о в р е м е н и ( Ж . Л а ф о н т е н , К.ф.Геллет, Л.Хольберг, И . К р а с и ц к и й , Т.де И р и а р т е ) Эзоп, п о л у л е г е н д а р н ы й д р е в н е г р е ч е с к и й б а с н о п и с е ц VI в. до н.э. с ч и т а е т с я с о з д а т е л е м и к а н о н и з а т о р о м б а с н и . Он, п о п р е д а н и я м , н а р о д н ы й м у д р е ц , х р о м о й раб, б е з в и н н о с б р о ш е н н ы й со с к а л ы п о р е ш е н и ю д е л ь ф и й с к и х жрецов. Эзопу приписывают с ю ж е т ы почти всех известн ы х в античности басен, с о б р а н н ы х в с б о р н и к «Эзоповы б а с н и » в IV-III в. до н.э., и о с о б е н н о в X-XV в.в. н.э. в р а з л и ч н ы х р е д а к ц и я х [19], [20]. « Н а р о д н а я мудрость, ж и т е й с к и й и т е х н и ч е с к и й о п ы т м а с с в о п л о щ е н ы ... в л и ц е раба, противопоставленного кичащимся своими познаниями верхам, Эзоп в новеллистических рассказах, составив98

ш и х впоследствии его полулегендарную ф о л ь к л о р н у ю б и о г р а ф и ю , всегда о к а з ы в а е т с я у м н е е своего господина и о ф и ц и а л ь н ы х мудрецов. Антагонизм м е ж д у а р и с т о к р а т и ч е с к и м н е в е ж е с т в о м и мудрецом и з народа х а р а к т е р е н для идеологии г р е ч е с к и х масс с их в е р о й в с п р а в е д л и в о с т ь д е л ь ф и й с к о г о бога и вместе с тем о т р и ц а т е л ь н ы м отнош е н и е м к о ф и ц и а л ь н ы м с л у ж и т е л я м этого бога» [21 ]. «Начиная с VI-V вв. до н.э. и далее в в и з а н т и й с к у ю и э л л и н и с т и ч е с к у ю эпоху всё б а с е н н о е т в о р ч е с т в о возводило свои с ю ж е т ы к Эзопу, к а к и е в р о п е й с к о е б а с е н н о е творчество» [22]. Э к с т р а п о л я ц и я э з о п о в с к и х б а с е н н ы х с ю ж е т о в на б л и ж н е в о с т о ч н у ю сказку, а затем — с н о в а в Е в р о п у в к л ю ч а е т в себя и и с с л е д у е м ы й с е в е р о к а в к а з с к и й а р е а л и с о п р е д е л ь н ы е с ним области. Так, в своде с к а з о ч н ы х с ю ж е т о в , о с у щ е с т в л ё н н о м Ж . Т х а м о к о в о й [23] а р х и в н ы е ф о н д ы и п у б л и к а ц и и с к а з о к соседних народов в к л ю ч а ю т в себя м н о г и е о с н о в н ы е с ю ж е т ы э з о п о в с к и х басен. М ы обнаружили освоенные сказочной традицией кавказского а р е а л а т а к и е с ю ж е т ы Э з о п о в с к о й классики, к а к «Лисица и виноград» (Карачаево-Балкарская п о с л о в и ц а на т е м у басни). З.Улаков н о в е л л и з и р у е т сказку, к о н к р е т и з и р у я д а ж е самый традиционный сюжет подробностями социальной ж и з н и , п е р е с е л я е т п е р с о н а ж и и з сказочного, условного к о н т и н у у м а в р е а л ь н ы е обстоятельства, не столько описаниями, сколько диалогами, р е п р и з а м и героев. П е р с о н а ж н ы й состав нов з а ч а с т у ю для т р а д и ц и о н н о й с к а з к и (занятие, с п е ц и а л и з а ц и я героя). Т о п о с ы т о ж е мен я ю т с я за счет «паломнических» сказок, ч е р е з пастушеские рассказы. Ближневосточные составные элементы странствия становятся н а р р а т и в н ы м и с е г м е н т а м и карбалк. сказок, иногда « р е а н и м и р у я » новеллу за счет сказок, у в е л и ч и в а я с о б ы т и й н ы й объем: «Султан» (З.Улаков 99

1980), «Сон»(1989), н а р о д н ы е б а с н и - с к а з к и «Белый ягненок», «Медведь и собака». З.Улаков р е к о н с т р у и р у е т о с н о в н ы е с ю ж е т ы , п р о ч н о в о ш е д ш и е в культуру того или иного народа, в знаков у ю с е м а н т и к у культурной п и с ь м е н н о й и с т о р и и народа. П о д б о р с ю ж е т о в в п р о ц е с с е сказочного творчества к а к бы ответственен за целое, за к о м п л е к с культуры, будь то и с т о р и ч е с к и е п р е д а н и я о р е а л ь н ы х личностях (ЛокманХаджи, Казоноко, Кашгутий, Казий), э т и о л о г и ч е с к и е п р е д а н и я р а с т и т е л ь н о - ж и в о т н о г о мира, или з а б ы т ы й топоним, а р т е ф а к т культуры. З е й т у н Улаков — с о б и р а т е л ь и и н т е р п р е т а т о р сказочн ы х с ю ж е т о в на п р о т я ж е н и и б е з малого целого века его ж и з н и . Если отсчитывать его т р у д о в у ю ж и з н ь на коше, то с пяти лет (возраст п а с т у ш е с к о й « и н и ц и а ц и и » всех балк а р ц е в того поколения), он слушал и з а п о м и н а л сказки. И это о б ъ я с н я е т частично столь ф а н т а с т и ч е с к и п о л н ы й ж а н р о в ы й состав и у н и к а л ь н о с т ь к а ж д о й и з них. Ведь он осуществил своей п а м я т ь ю и талантом с в я з ь времен, исч и с л я е м ы х тысячелетиями, с о х р а н и в почти з а б ы т у ю лит е р а т у р о й и наукой, почти н е в о с с т а н о в и м у ю в реалиях, в полноте и с в е ж е с т и , н а ц и о н а л ь н у ю ж и з н ь . П р и этом на одном п о л ю с е р е п е р т у а р а З.Улакова — самые древние сюжеты, содержащие астрономические, з о о м о р ф н ы е и в е г е т а т и в н ы е (растительные), космогонич е с к и е и а н т р о п о л о г и ч е с к и е и н т е р п р е т а ц и и мира. И это составляет у н и к а л ь н ы й ч а с т н ы й случай с к а з к о т в о р ч е с т ва, с о е д и н е н н о г о с педагогикой, п р и р о д о в е д е н и е м , географией, историческим краеведением. С к а з к а « Д ж а н к о з и М а к р и ш » или («Разговор трав») п о с т р о е н а на с п о р е п о д с н е ж н и к а (Джанкоз) — в е с т н и к а в е с н ы с « М а к р и ш е м » своим п р е д ш е с т в е н н и к о м , котор ы й замедляет п р и х о д весны, н е п р а в и л ь н о й космической и н ф о р м а ц и е й о том, что трав е щ е много, и т е м с а м ы м портит м и р о в о й порядок. 100

В сказке-притче «Дуния иеси» («Хозяин мира») медведь и рыба олицетворяют при сотворении м и р а лесное и речное пространство, узнав, что Ч е л о в е к у при раздаче досталась предприимчивость, ж и в о т н ы е подводят горестный итог этой космической раздаче: «Это значит, что не будет нам ни в чем первенства». И, как п р и з н а к глобального с м е щ е н и я природного порядка, приводится факт, что с е в е р н ы й белый медведь питается рыбой. Т а к ж е архаична сказка «Бык и осел», до сих пор ш и р о к о бытующая в народе. На другом полюсе р е п е р т у а р а Улакова — д р е в н и е волшебные сюжеты, но не в к а н о н и ч е с к о м виде, а подвергшиеся проявлениям «убывания идеальной сказочности», (как и н т е р п р е т и р у ю т это явление сказковеды), то есть ее обновлению. Этот процесс м о ж н о проследить на таких сдвигах сказочной обрядности, как новеллизация сюжета, р а с ш и р е н и е диалога, тогда как собственная речь героев сказки обычно подменяется р а с с к а з ы в а н и ем. И в связи с этим психологизация п е р с о н а ж е й , описание места (пейзажа), действия, и и с т о р и з а ц и я социального пространства. Сюда ж е м о ж н о отнести введение н е с к а з о ч н ы х вкраплений в виде экономических, правовых сведений (договор в виде письма, документ, вольная бумага, которая выдается к а ж д ы е т р и года р а б о т н и к у по найму) натуральный обмен, в котором валютой служит ж и в о й счет скота, к о н к р е т н ы й трудовой и н в е н т а р ь (сказка— «Сон»), Но при этом в с к а з к а х 3.Улакова сохраняется необходимая для сказки традиционная нравственноэтическая составляющая, так как в з а н я т и я х скотоводством, пастушеский менталитет в центр ставит духовные ценности . «Это нечто... не и м е ю щ е е отношения к экономическим и х о з я й с т в е н н ы м требованиям, оказывается самым существенным: в нем заключена ж и з н е с т р о и гельность, направленная на более в ы с о к и е цели. Едва ли 101

не главный выигрыш принадлежит области духовного... мировоззрению» [24]. В сказке «Телячий пастух и шайтан» приводится спор с шайтаном, который искушает пастуха к а р т и н а м и легкой н а ж и в ы и беззаботной ж и з н и , но терпит п о р а ж е ние... В назидание, ж е с т к о осуждается этой пастушеской духовностью п р е в ы ш е н и е нравственного начала. В «маргиналах», находящихися за пределами идеального пространства, м о ж е т оказаться и о б н и щ а в ш и й хан, и неправедный кадий, или судья, н е в е р н а я жена, или мачеха, вступающая в связь с хтоническим п е р с о н а ж е м — эмегеном. А героем м о ж е т стать «сын вора» или благородный разбойник. В сказку проникает мотив кровной мести, принадлеж а щ и й более позднему феодальному эпосу. Но эти ситуации героев, благодаря мастерству сказочника, органически осваиваются с к а з к о й и входят в эпический нарратив. Тем более что амбивалентность и борьба идейных оппозиций всегда были свойственны фольклору, начиная с древних архаических ф о р м эпоса, а ф о р и с т и к и , песенного творчества. Неопределенно-сказочное время у Улакова уплотняется (мотив мельницы и жадного мельника, новогодний антиперсонаж, А к ъ м ы й и к (ложный Дед Мороз)), ворюга попадает в село и заглядывает в а м б а р ы и кладовки. А девочка, подобно Нильсу из шведской сказки, путешест в у ю щ е м у с дикими гусями, прямо с л е ж а н к и улетает к луне, а потом, з а ц е п и в ш и с ь золотой колыбелькой за к р а й луны (сказка «Айкыз»), возвращается из с к а з к и на свою лежанку, испуганная громким кудахтаньем курицы, испугавшейся за своих цыплят. В п о г о н е з а зайцем в с к а з к е « Всадник трехногой лошади» пастух попадает в волшебное царство приключений. В сказке «Сон» герой уводит из-под н о ж а отца единственного в доме барана и нанимается в работники, чтобы 102

его прокормить. Б а р а н здесь — и советчик, и по т р а д и ц и и в о л ш е б н о й с к а з к и — даритель, и в о л ш е б н ы й п о м о щ н и к . Вожак, п р и р у ч е н н ы й им (который в ю ж н о с л а в я н с к о м ф о л ь к л о р е почитается к а к с в я щ е н н ы й ) , здесь осуществляет ф у н к ц и ю волшебного героя. Т а к и м образом, первая, «производственная» часть с к а з к и о ж и з н и пастуха на коше, полная р е а л и с т и ч е с к и х п о д р о б н о с т е й трудов и дней пастуха, во второй части плавно п е р е х о д и т в странствия по идеальному м и р у с к а з к и и, к а к правило, г е р о й проходит и н и ц и а ц и ю . З а с н у в под ивой (отголосок м и ф о логического д р е в а тюрков), герой видит в о л ш е б н ы й сон, в к о т о р о м п р я м о и з ствола д е р е в а т в о р я т с я чудеса, прио б щ а ю щ и е его к т е х н и к е магических п р е в р а щ е н и й — то в ю н о ш у с золотым хохолком, то в золотого червя, то в ж а р - п т и ц у . И с о в е р ш а е т все р и т у а л ь н ы е подвиги волш е б н о й с к а з к и (добывание п а н ц и р я , п о и с к брода ч е р е з н е п р о х о д и м у ю реку, о б е з в р е ж и в а е т врагов своего хана, ж е н и т с я на п р е к р а с н о й девушке, а заодно и ж е н е пов е р ж е н н о г о хана). Третья часть снова в о з в р а щ а е т г е р о я в п р о с т р а н с т в о реальности. Вместо д в о р ц а — в награду о т ц о в с к о е село, где он поселяется со с в о е й челядью и семьей, п е р е к у п и в дом у местного богатея. З а в е р ш а ю щ а я р е п л и к а героя п р и о т к р ы в а е т з а в е с у т а й н ы и в о л ш е б с т в а над всем с л у ч и в ш и м с я с ним, п о я с н я е т её, у в и д е н н ы м в самом начале п р и к л ю ч е н и я сном. С к а з о ч н а я к а н в а к а к бы с в о р а ч и в а е т с я подобно с к а т е р т и - с а м о б р а н к е . С к а з о ч н и к создает здесь н о в ы й мета-сюжет, где с к а з к а и ж и з н ь переплетаются и к а к бы о б н а ж а ю т с к а з о ч н ы й в ы м ы с е л в к о н т е к с т е о б ы ч н о й ж и з н и пастуха. С к а з к а « М у ж е с т в а ж д и от младшего», «Месть» относятся с к о р е е к р а з р я д у а н т и с к а з к и из-за того ж е «убывания с к а з к и » в с в я з и с п р о н и к н о в е н и е м в н е е назидательности, к о т о р а я в о з н и к а е т на ж и з н е н н о й почве. Герои здесь с о в е р ш а ю т антипоступки, с к л а д ы в а ю щ и е с я в ант и с к а з о ч н о е поведение, подводя с к а з к у к самой г р а н и ц е 103

антимира, за которым начинается другое, у ж е прозаическое пространство. 4. ПАСТУШЕСКАЯ СКАЗКА «Пастушеская» сказка, на наш взгляд, — ж а н р о в ы й определитель, относящийся к самому типу карачаевобалкарской культуры по хозяйственно-экономическому (жизнестроительному) и духовно-нравственному характеру, номадическому, илитрансгумантному, со своей особой картиной мира и — ш и р е — модели мира. Наиболее близкое соответствие мы находим в Балканской модели мира (БММ), которой посвящено о б ш и р н о е балкановедение. М ы ж е опирались на п о л о ж е н и я в работе Т.В.Цивьян, которая рассматривает пастушеский менталитет в семиотическом аспекте. Весь этот «набор», обозначенный в трудах этих ученых, мы находим в вербальном в ы р а ж е н и и в сказках З.Улакова, создающих н е к у ю частную антологию, и м п л и ц и р у ю щ у ю в себя н е только тему и мотивы, но и знаковую содержательность пастушеского мира, который ученые называют то «миоритическим пространством» (по н а з в а н и ю хайдутской песни «Миорица»), то особым пастушеским condominium-oM с его атрибутикой и склонностью к семиотизации окружаю щ е й среды, а т а к ж е особо подчеркиваемой мистериальной окрашенностью. О п п о з и ц и и свой/чужой, внешний/внутренний, верх н и й / н и ж н и й (под которым понимается подземный мир хаоса, ненависти и в р а ж д ы драконы), видимый и невидимый. Эти оппозиции собственно составляют генетическую структуру волшебной сказки Улакова 3. Амбивалентность, «борьба с детерминированностью» — у н и в е р с а л ь н ы е особенности БММ. Модель особого пастушеского менталитета связана не только с геогра104

ф и ч е с к и м и , и с т о р и ч е с к и м и о с о б е н н о с т я м и , но и х а р а к т е р о м фольклора, м и ф о л о г и ч е с к о г о пласта с ю ж е т о в и мотивов, ритуалов, поверий, текстов. О н а с л у ж и т т о ч к о й опоры, в о п р е д е л е н н о м смысле, — центром, т о ч к о й отсчета, вокруг к о т о р о й н а р а щ и в а е т с я т к а н ь Б М М . Это — м и р в к о р а н и ч е с к о м и б и б л е й с к о м в ы р а ж е н и и , о з н а ч а ю щ и й в с ю н е о н е о л и т и ч е с к у ю ц и в и л и з а ц и ю , и носит х а р а к т е р мирового у н и в е р с у м а (пастух Авель, легенда об И б р а г и м е / А в р а а м е и белом ягненке, Ромул и Рэм). И сам в е р х о в н ы й бог солнца Гелиос, в л а д е ю щ и й в с е м и стадами, д и с т р и б у ц и е й которого в к а р а ч а е в о - б а л к а р с ком ф о л ь к л о р е я в л я ю т с я о в е ч и й бог Аймуш, к о т о р ы й у в е л свое золотое стадо в о з е р о Хурла-Кёль и з - з а наруш е н и я братом запрета, золотое б о ж е с т в о Хардар, золоторогий и з о л о т о р у н н ы й б а р а н и з б а л к а р с к и х к а л е н д а р н ы х обрядов. П о д о б н ы е отголоски, у х о д я щ и е в м и р о в у ю миф о л о г и ю ф о л ь к л о р н ы х легендах о л у н н о м стаде на луне в с в я з и с затмением, о з в е з д н ы х н о м и н а ц и я х К ъ о й Ж о л (Млечный путь), легенда и з Корана, т р а н с ф о р м и р о в а н н а я К я з и м о м М е ч и е в ы м в п о э м у «Белый ягненок». Б а р а н и его а т р и б у т ы — у н и в е р с а л ь н ы й о б р я д о в ы й э л е м е н т в с е х ритуалов, оберегов, в о л ш е б н ы х п р е в р а щ е н и й . М о т и в у в е щ е й «белой овечки» и з писания, на сказочном уровне, п о с в я щ е н а с к а з к а 3.Улакова «Мальчик и Кочхар», р а з в и в а ю щ а я тему, с п е ц и а л ь н о з а т р о н у т у ю б а л к а н о в е д е н и е м — о с о б ы й «язык» м е ж д у пастухом и ж и в о т н ы м , к а к свидетельство н е м а т е р и а л ь н о й , а более в ы с о к о й н а п р а в л е н н о с т и этой д р у ж б ы . О б ы ч н ы й бытовой р а с с к а з здесь переходит в сказку, в тот момент, когда в е щ и й баран, отделяясь от стада, подходит к м а л ь ч и к у и вступает с ним в разговор. Д.Антониевич [25] п р и в о д и т ф р а г м е н т из Экклезиаста: «Участь с ы н о в ч е л о в е ч е с к и х и участь ж и в о т н ы х — одна. К а к те у м и р а ю т , т а к у м и р а ю т и эти, и одно д ы х а н и е у всех» (III, 19). Г е р о и ч е с к и с р а ж а 105

ю щ и й с я за ю н о ш у Кочхар погибает, рогами в ы б и в все ж е л е з н ы е ворота башни, в к о т о р о й заточен мальчик, окр у ж е н н ы й целым войском. Ю н о ш а , достигнув благополучия, ставит у д в е р е й с в о е й б ы в ш е й т е м н и ц ы п а м я т н и к на могиле и з б а в и т е л я с н а д п и с ь ю на надгробье: «Здесь погиб, с р а ж а я с ь за свободу и справедливость, К о ч х а р (баран)... Эй, п р о х о ж и й , поклонись, сняв шляпу, его праху!». «Не просто берегущие, а с о х р а н я ю щ и е в е р н о с т ь ж и вотному» — эта ф о р м у л и р о в к а А н т о н и е в и ч а дает основ а н и е думать о глубинном и з о м о р ф и з м е ж р е ц а и ж е р т вы, ф о р м и р у ю щ е м с я в а н т и ч н у ю эпоху м и с т е р и а л ь н ы х д е й с т в и й и обрядов. Б а р а н здесь, в отличие от дарителя в о л ш е б н о й сказки, о б ы ч н о п о л у ч а ю щ е г о в о з н а г р а ж д е ние, получает смерть, справедливости п р и н о с и т с я ж е р тва, носителем к о т о р о й я в л я е т с я на сей р а з п р и р о д н ы й п е р с о н а ж , что в н о с и т в с к а з к у э т и ч е с к и о к р а ш е н н у ю мистериальность. Строгая р е г л а м е н т а ц и я быта, х р а н я щ а я память кочевья и битв — в у б р а н с т в е к о ш а р ы , р а с п р е д е л е н и е обяз а н н о с т е й не только в производстве, но и в быту, отличаю т м и р с к а з о к Улакова. В ы б о р н ы й тамада, «третейский судья» по т р у д о в ы м спорам, д о я р ы и стригали, «шапа», смотритель лошадей, собак, счет с е н а по косарям, о с о б ы й п а р н ы й счет, н а з ы в а е м ы й «осетинским» или «аланским», п р и м е н я ю щ и й с я при счете стада, орудия труда, договорн ы е о т н о ш е н и я по н а й м у и расчету. Р а м а з а н К а р ч а и Х . З . К о ш а й опубликовали в А н к а р е статью «Скотоводство и с в я з а н н ы е с ним обычаи у кар а ч а е в о - б а л к а р с к и х т ю р к о в » ( Ж у р н а л «Минги тау»; Нальчик. 1994 г. №5). З д е с ь приводится вечер досуга и в е ч е р н е й т р а п е з ы на коше, когда пастухи, пока готовится трапеза, о б м е н и в а ю т с я новостями, р а с с к а з ы в а н и е м с к а з о к и р а с с к а з а м и на и с т о р и ч е с к у ю тему, п о ю т песни 106

или з а т е в а ю т игры под бдительным руководством аксакала. «Религиозные с ю ж е т ы и з а р а б с к и х и с т о ч н и к о в или с в е д е н и я о т ю р к с к и х народах, с о х р а н и в ш и е с я в устной п е р е д а ч е стариков... Аллах только м о ж е т р а з о б р а т ь ся, где правда, где вымысел. От в р е м е н п р о и с х о ж д е н и я отдельных родов и ц е л ы х народов до в р е м е н РусскоК а в к а з с к о й в о й н ы и его величества Шамиля, о с м а н с к и х ханов и предводителей. А затем — с т а р ы е п е с н и о б о р ь б е нартов с эмегенами, п е р е х о д я щ и е к с к а з к а м «Тысячи и одной ночи». Если в п е с н я х б а т ы р ы у м и р а ю т и они грустного с о д е р ж а н и я , то в с к а з к а х д о б р о всегда п о б е ж д а е т и р а з о б л а ч а е т зло». П а с т у ш е с к и й дом с его строгой р е г л а м е н т а ц и е й быта и ч е л о в е к а в нем, м о д е л и р у ю щ и й п о р я д о к о б щ е с т в е н н ы й и о б щ е н ч е с к и й , предстает о д н о в р е м е н н о очень о т к р ы тым м и р у («вперед и вверх»), к о н т а к т а м с другими народами и соседями. К сказкам, р а с ш и р я ю щ и м о б ы ч н о е ритуально повествовательное пространство, относятся с к а з к и «Ведьмы» и «Мастера», т а к ж е о б н о в л я ю щ и е с к а з о ч н ы й социум не только п е р с о н а ж а м и , но и с в я з ь ю с реальной ситуацией, а т а к ж е притчевостью, ш а р а д а м и и задачами на остроум и е и логику (сказка «Следопыты», о пастухах, и щ у щ и х своего быка, « С е м е р о голопузых», где с ы н о в ь я владеют р а з н ы м и умениями, с к л а д ы в а ю щ и м и с я в головоломный, но с в я з н ы й сюжет), а т а к ж е п е р с о н а ж и из новой реальности, — т а к и е к а к н е в е р н ы е ж е н ы , в к о т о р ы х волшебн ы е а к с е с с у а р ы и г р а ю т только вспомогательную роль. О д н о в р е м е н н о с притчевостью, л о г о ц е н т р и ч н о с т ь ю сказки, и д у щ е й от д р е в н е й гностической ф и л о с о ф и и развивается и с о б с т в е н н о бытовая сказка, и воспитательная. С а м а ж е с к а з к а с л у ж и т и м е н н о для того, чтобы выявлять п о р о к и общества и в н а и б о л е е я р к о й и доступной м а н е р е н а к а з ы в а т ь их. З д е с ь смех в ы п о л н я е т и м е н н о т а к у ю ф у н 107

кцию, о к о т о р о й у п о м и н а е т А.Бергсон — «.. .это нечто вроде о б щ е с т в е н н о й выучки, он бичует нравы, приспосабливает к среде, исправляет и с г л а ж и в а е т недостатки». О с н о в н ы м и элементами т а к и х с к а з о к становились н о р м ы о б щ е ж и т и я , морали, нравственности. В с к а з к а х всегда р а с с м а т р и в а ю т с я хитрость, доброта, смекалка, п р и л е ж а н и е , в е ж л и в о с т ь и воспитание, готовность прийти на п о м о щ ь или, напротив, лень, глупость, сварливость, злость. В этом проявляется и психологическая роль сказки. Она помогает адаптироваться к ж и з н и , вводит в круг о б щ е с т в е н н ы х н о р м и избавляет от в о з м о ж н ы х проблем, страхов. М е т о д р е ш е н и я остаётся тем ж е — смех.

5. ЖЕНСКАЯ СКАЗКА. ТЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ Представительницы феминистского направления тендерной т е о р и и у т в е р ж д а ю т , что «патриархатное общество, о с н о в а н н о е на а с с и м е т р и ч н о м противопоставлен и и в н у т р и ж е с т к о б и н а р и з и р о в а н н о й шкалы, оттесняет к о н ц е п т Ж е н с к о г о к полюсу негативной о ц е н о ч н о е ™ и символического отсутствия, а к о н ц е п т М у ж с к о г о наделяет ф у н к ц и я м и позитива, присутствия и власти». [27] И далее здесь М у ж с к о е н е у к а з ы в а е т на анатомическ у ю принадлежность, а в о п л о щ а е т структуру, осуществляю щ у ю ф у н к ц и и контроля и р е п р е с с и и . Соответственно, к о н ц е п т Ж е н с к о г о в п а т р и а р х а т н о й модели относили к объектам, страдательным по определению, к о т о р ы е исп ы т ы в а ю т воздействие властных структур. Если р е ч ь идет о п а т р и а р х а т н о й модели м и р а с ф и к с и р о в а н н ы м р а с п р е д е л е н и е м статусных ф у н к ц и й , то м о ж но предположить, что с а т и р и ч е с к о м у о с м е я н и ю будут подвергаться т е а с п е к т ы п р о я в л е н и я субъективности, которые, с т о ч к и з р е н и я т р а д и ц и о н н о й с о ц и у м н о й модели, нарушают у ж е сложившийся принцип распределения 108

власти. С этой п о з и ц и и обладание Властью (как благом) н о р м а т и в н о для м у ж с к и х п е р с о н а ж е й и п р и н я т и е ситуац и и «лишения Власти» — для ж е н с к и х . Как ж е реализуются функции сатирического смеха в с к а з о ч н о й н а р р а ц и и ? Или в более ш и р о к о м с м ы с л е — в архаическом сознании, сформировавшем архетипы фольклорных наррации? Если ф и з и ч е с к а я р а с п р а в а п р и м е н я е т с я о б ы ч н о по о т н о ш е н и ю к тем, кто представляет о п а с н о с т ь для в ы ж и в а н и я коллектива (индивида), то н а с м е ш к и , с м е х — наиболее и з о щ р е н н ы й способ л и ш е н и я «социального» л и ц а п р о т и в н и к а ч е р е з о п р е д е л е н и е его в т е р м и н а х «дефектности», «недостаточности», « н е н о р м а т и в н о с т и » [26]. Нормативно-охранительный характер архаической с а т и р ы п о д т в е р ж д а е т ш и р о к о и з в е с т н ы й институт «свящ е н н ы х клоунов», о с у щ е с т в л я в ш и х карательно-полиц е й с к и е ф у н к ц и и во в р е м я т о р ж е с т в е н н ы х ц е р е м о н и й и в повседневной жизни. С к а з о ч н а я с а т и р а с п е ц и ф и ч е с к и п р о я в л я е т с я по отношению к женским персонажам. Один из наиболее распространенных приемов — сатирическая номинация типа «Ленивая ж е н а » , «Неумелая ж е н а » , « Ж е н а - б о л т у нья» и т.п. ж е н с к и й с у б ъ е к т вводится в д е й к т и ч е с к и е р а м к и я з ы к а («Это-то»), и г р а ю щ е г о роль о б щ е с т в е н н о г о приговора, когда одна моральная (отрицательная) х а р а к т е р и с т и к а претендует на охват всего с п е к т р а п р о я в л е н и й Ж е н с к о г о . В результате ж е н с к и е п е р с о н а ж и становятся предметом с а т и р и ч е с к о г о о б с у ж д е н и я , т.е. суда о б щ е ственного м н е н и я или читателей. М н о г о ч и с л е н н ы е в а р и а ц и и н а р р а т и в о в об «упрямой ж е н е » , у п а в ш е й в реку, к о т о р у ю м у ж и с к а л не по течению, а против, потому что она и после с м е р т и н а п е р е к о р р а з у м у сделает», — с м о д е л и р о в а н ы п о д о б н ы м образом. Н а р р а т и в построен на п е р е ч и с л е н и и уловок М у ж и к а , с т р е м я щ е г о с я утвердить свое превосходство над Б а б о й 109

— на вербальном, интеллектуальном или э к з и с т е н ц и о нальном у р о в н е . Ц е л ь одна: показать, что сам «природн ы й ход в е щ е й » соответствует « м у ж с к о м у разуму» и что, к а к а я Баба ни была мудрая, к а к бы она ни в ы и г р ы в а л а в малом или другом споре, абсолютная, м е т а ф и з и ч е с к а я победа всегда останется за м у ж ч и н о й (27). Потому, что тендерная а с и м м е т р и я «является сакрал и з и р о в а н н о й самим п р и н ц и п о м п а т р и а р х а т н о й власти, где ф а л л и ч е с к а я ф и г у р а мужа, отца и брата т р е б у е т п р о с т р а н с т в а для р е п р е з е н т а ц и и м е х а н и з м а р е п р е с с и и , ф о р м о й которого становится с а т и р и ч е с к о е осуждение». (Там же) В р а м к а х з а д а н н о й модели, стратегия п а т р и а р х а т н о г о с о з н а н и я все р а в н о обвиняет, делает ж е н щ и н у ж е р т в о й «по условиям» м е т а ф и з и ч е с к о й игры. Так, н а п р и м е р , в с к а з к а х «Три молодца и девица» (Ж. Тхамокова) «Смелая девушка», г е р о и н е к о т о р о й «приспела пора замуж», а она за «целый год» не смогла никого и з т р о и х выбрать. Да е щ е и заявила: «Я ничего не боюсь, так хотела б ы и з а м у ж пойти не за труса...» и устроила своим ж е н и х а м п р о в е р к у на смелость... на кладбище. Встретившись после п е р е ж и т о г о у ж а с а , р а з ы г р а н н о го с н и м и девицей, и п о з о р н о г о бегства, ю н о ш и сговарив а ю т с я н а к а з а т ь красавицу. Ч е м ? А вот р а з она т а к а я хитроумная, то пусть «до к о н ц а света в д е в к а х и ходит». Во-первых, с р а з у ясно, что д е в у ш к а не с т р е м и т с я зам у ж — у ж кого-нибудь в ы б р а л а бы, а л ю б и л а бы, т а к и за труса пошла. Во-вторых, р о з ы г р ы ш п о к л о н н и к о в дем о н с т р и р у е т интеллектуальное и волевое превосходство г е р о и н и (вспомним ее: «Я ничего не боюсь!»). А что такое ничего? Н е боится «не быть» з а м у ж е м ? Н е боится общественного о с у ж д е н и я ? Однако в структуре патриархальных отношений женщ и н а не м о ж е т «не быть» или не хотеть «быть з а м у ж е м » 110

— это л и ш а е т ф а л л и ч е с к о е П р а в о в о з м о ж н о с т и проявить свою власть над ней. Ж е н с к о е « н е з а м у ж е с т в о » к а к самодостаточность, «непринадлежность» в качестве С о б с т в е н н о с т и ни одному м у ж ч и н е делает ее «опасной» с точки з р е н и я п а т р и а р х а т н о г о о б м е н а властью. «Ненормативность» н е з а м у ж н е й ж е н щ и н ы в плане е е у к л о н е н и я от п р и н я т и я ф а л л и ч е с к о г о м и р о п о р я д к а делает н е и з б е ж н ы м п р и м е н е н и е п р о т и в н е е р е п р е с с и в н ы х с а н к ц и й о б щ е с т в е н н о г о о с у ж д е н и я — смеха! В р а с п р о с т р а н е н н о м с ю ж е т е с к а з к и (кавказской, к р ы м с к о - т а т а р ской, ближневосточной) д е в у ш к а заставляет ж е н и х а или м у ж а овладеть ремеслом. Экзистенционально-онтологический выбор девушкой п р и н ц и п а с о ц и а л и з а ц и и «быть или н е б ы т ь з а м у ж е м ? » тендерная сатира т р а н с ф о р м и р у е т и с у ж а е т до ценностно-поискового «за к е м быть?». И что за н а к а з а н и е , кот о р о м у подвергается с к а з о ч н а я героиня: «Пусть ходит в д е в к а х до конца света»? н е есть ли это у г р о з а л и ш и т ь ее с и м в о л и ч е с к о й р е п р е з е н т а ц и и в культуре в ответ на отк а з п р и н я т ь (признать) у с т а н о в л е н н ы й п о р я д о к Власти, статус «собственности»? Патриархатная структура, интерпретирующая б р а к в с у б ъ е к т н о - о б ъ е к т н ы х о т н о ш е н и я х («Хозяин» — «Собственность»), а к т и в н о использует «двойной стандарт». М у ж с к и е п е р с о н а ж и н а г р а ж д а ю т с я Благом, озн а ч а ю щ и м Власть, за и н т е л л е к т у а л ь н о - э в р и с т и ч е с к у ю активность. Ж е н с к и е п е р с о н а ж и д о л ж н ы и с к а т ь Благо в Браке, и и м е н н о этот поиск, его н о р м а т и в н о с т ь у з а к о н и вает п а т р и а р х а т н а я мораль (В.А.Суковатая с.12-17). У Тхамоковой (884 В) «Девушка-наездница», говор я щ а я и н о с к а з а н и я м и (Тхамокова), выходит за князя. Параллель — дагестанская с к а з к а «Умная невестка» (875 В), С Н Д (Дагестан) Это с м е щ е н и е р о л е й в к а в к а з с к о м а р е а л е с к а з к и приводит нас к выводу, что и н т е л л е к т у а л ь н о - э в р и с т и ч е с к а я 111

а к т и в н о с т ь ж е н щ и н ы здесь в о з н а г р а ж д а е т с я — сказочная р е п р е с с и я работает в обратном н а п р а в л е н и и . Ж е н щ и н а мстит, в ы р а в н и в а е т т е н д е р н у ю а с и м м е т р и ю . П о д м е н а ж е н и х а (невесты) — кандидатурой из другого сословия, инверсия, мезальянс в с к а з к е оправдан. Счастливый к о н е ц — выход за к н я з я (хана) — награда гер о и н е за ум. Такая к о н ц о в к а — использует п р и е м воздая н и я г е р о ю в о л ш е б н о й с к а з к и (женитьба на д о ч е р и х а н а и овладение его богатством). В новеллистической с к а з к е с м е щ е н и е награды в сторону девицы, своими у с и л и я м и и умом д о б и в ш е й с я п е р е м е н ы в судьбе (обретение сословного статуса). Типична для с ю ж е т а к а в к а з с к о й , ближневосточной, а р а б с к о й с к а з к и (Ж. Тхамокова «Мудрая жена») в дагестанской с к а з к е (875) — месть х а н с к о м у с ы н у за п р е н е б р е ж е н и е («Оклеветанная девушка»), в ногайской н а р о д н о й с к а з к е ( « Ж е н щ и н а и аздаа») [28]. Ж е н щ и н а добивается п о с т а в л е н н о й цели умением, плутовством, л о в к о с т ь ю д а ж е в галантных п р и к л ю ч е н и ях. В адыгских сказках, где р е л и г и о з н ы е з а п р е т ы не столь д о м и н и р о в а л и в бытовой норме, мотив одураченного м у ж а или л ю б о в н и к а , д а ж е ц а р я в этой роли встречается часто (см. с ю ж е т ы Тхамоковой). Видимо преобладан и е л ю б о в н о й ритуальной игры, б о ж е с т в е н н ы й сакральн ы й карнавал, у б и р а ю щ и й п р и в ы ч н ы е м у ж с к о - ж е н с к и е роли в виде отголосков я з ы ч е с т в а п р о н и к а е т в фольклор. Стоит с р а в н и т ь и т а л ь я н с к и е и к о р о т к и е ф р а н ц у з с к и е новеллы-анекдоты, ф а б л ь о и ф а ц е ц и и , с в о б о д н ы е от назидательности, с к о р е е р е к р е а т и в н о г о , занимательного х а р а к т е р а . Это смех ритуальный. П е р с о н а ж «любовник» часто в с т р е ч а ю щ и й с я в в ы ш е у п о м я н у т ы х с к а з к а х — очень д р е в н и й мотив, идущий от н а р т с к и х б о г а т ы р с к и х с ю ж е т о в («Адиюх») «Атей улу Ачемез» — где л ю б о в н и к — и н ф е р н а л ь н ы й п е р с о н а ж (Эмеген, змей) в к а р а ч а е в о б а л к а р с к и х сказках, где он встречается р е ж е , видимо из112

за окончательного д о м и н и р о в а н и я м у с у л ь м а н с к о й уммы, и с к л ю ч а ю щ е й «озорные» р а с с к а з ы е в р о п е й с к о й новеллы. Назидательная нормативность, д и д а к т и к а в с ф е р е сем е й н о й влияет на х а р а к т е р с ю ж е т о в . С р е д и чисто н а ц и о н а л ь н ы х с ю ж е т о в в своде б ы т о в ы х сказок Ж.Тхамоковой тематически выделяются сказки н а е з д н и ч е с к и е , в н у т р и с е м е й н ы е п р и т ч и об а б р е к а х и ворах. З д е с ь вор — антагонист обывателя, абрек, с о з д а ю щ и й драматическую ситуацию инициативности, креативности с ю ж е т н о г о действия, «герой» о т р и ц а т е л ь н о й и н и ц и ативы, в ы с т у п а ю т к а к л и ц о от автора. Сюда ж е м о ж н о отнести к а р а ч а е в о - б а л к а р с к у ю с к а з к у « Л ю б и м а я дочь вора». П р е о б л а д а ю щ е е б о л ь ш и н с т в о анекдотов, притч носит о б щ е к а в к а з с к и й х а р а к т е р и к р о м е архивно-полевого материала и м е е т и к н и ж н ы й х а р а к т е р , из у ж е и з д а н н ы х к а в к а з с к и х с б о р н и к о в каталогов Аарне-Томпсона, дор е в о л ю ц и о н н ы х источников ( С М О М П К , С С К Г и древн е п и с ь м е н н ы х — «Таматантры»), п р и в о д и м ы х в сказковедении с р е д н е в е к о в ы х восточных и с р е д н е а з и а т с к и х с к а з к а х о Насреддине, К о с е и т.д.

6. НОВЕЛЛИСТИЧЕСКАЯ СКАЗКА В ЗЕРКАЛЕ КОНТАКТОВ В предисловии к «Русской с а т и р и ч е с к о й с к а з к е » Д.М. М о л д а в с к и й [28] з а н и м а е т о д н о с т о р о н н ю ю п о з и ц и ю (учитывая год и з д а н и я 1955-й) по о т н о ш е н и ю к о б м е н у с ю ж е т а м и по м и р о в ы м каналам, в о с х о д я щ и м по т е о р и и Теодора Б е н ф е я к И н д и и и Востоку и другим национальн ы м и з д а н и я м с к а з о к (см. труды Е.М. Мелетинского, С.Н.Неклюдова, и в п е р в у ю очередь В.Я.Проппа, а т а к ж е Н о в и к а Е.С. и др.) И д е о л о г и з и р о в а н н ы й подход к б у р ж у а з н о й компара113

тивистике, к о т о р ы й он считает н е п р и м е н и м ы м к р у с с к о й сказке, т е м не менее, очень бы з а т р у д н и л и с с л е д о в а н и е азиатских, к а в к а з с к и х и б л и ж н е в о с т о ч н ы х с ю ж е т о в , нах о д я щ и х с я в поле и с т о р и к о - к у л ь т у р н ы х контактов. П р и в о д и м о е в ы с к а з ы в а н и е А.М.Горького к а к раз у б е ж д а е т в обратном. В письме П.М. М а к с и м о в у , издател ю и с о б и р а т е л ю сказок, Горький пишет: «Так к а к с к а з к и д р е в н е е ц е р к о в н о - х р и с т и а н с к о й литературы, у нас есть о с н о в а н и е думать, что с в я т ы е чудотворцы ц е р к в и сочинялись и м е н н о по с к а з к а м такого типа, к а к с к а з к а о мулле и наоборот, м о ж н о думать, что многие с к а з к и о ф о к у с а х в о л ш е б н и к о в создавались в п р о т и в о в е с ц е р к о в н о й литер а т у р е по мотивам п о л и т и ч е с к и м и с а т и р и ч е с к и м » . Х а р а к т е р н о п р и этом, что р у с с к и е с а т и р и ч е с к и е сказки сами о т р а ж а ю т о п о с р е д о в а н н о «культурный слой» в р е м е н военно-полевого в з а и м о д е й с т в и я с «татарами», н а з в а в «отрицательных» в н а р о д н о м п р е д с т а в л е н и и п е р с о н а ж е й т ю р к с к и м и п р о з в и щ а м и : Капсирко, Ботма, Барма-Кутерма, М а м ы к о и др. То ж е м о ж н о с к а з а т ь об о н о м а с т и к е и т о п о н и м и к е в о л ш е б н ы х с к а з о к («Сказка о ц а р е Салтане», « С к а з к а о золотом петушке»), где сами персонажи, мотивы и топосы литературных сказок — т а к ж е восточные. Т а к и м образом, н о в е л л и с т и ч е с к а я с к а з к а и с п о л ь з у е т не только к а н а л ы устной п е р е д а ч и («паломнические сказки»), но и лубочную традицию, и л л ю с т р и р о в а н н ы е издания, к н и ж н ы е - с ю ж е т ы Библии, Корана, «Панчатантры», «Рассказов Попугая», «Калилы и Димны», ж и т и й святых и хадисы о мусульманских пророках. П о р о й сама л и т е р а т у р а является и п е р е р а б о т к о й древнего ф о л ь к л о р н о г о или религиозного источника, а т а к ж е и с т о р и ч е с к о й н а р о д н о й прозы, и з л а г а ю щ е й с о б ы т и я ист о р и и в народном, ф о л ь к л о р н о м о с в е щ е н и и . Туг происходит в з а и м о о б р а т и м о с т ь влияния и трудности н а у ч н о й 114

и д е н т и ф и к а ц и и с ю ж е т а (что р а н ь ш е — л и т е р а т у р а или фольклор). Так, с ю ж е т «Венецианского купца» Ш е к с п и р а предстает о р г а н и ч е с к о й частью т р а д и ц и и в с ю ж е т а х адыгского ф о л ь к л о р а («Полфунта мяса» — 890 Ж . Тхамокова). Шекспировский Шейлок в субституированном варианте — с к а з к а х о б е з б о р о д о м с тем ж е с ю ж е т о м (о б а л к а р с к о м Кёсе) в а б х а з с к и х и а б а з и н с к и х с ю ж е т а х . Тот ж е р е з о н а н с м и р о в ы х с ю ж е т о в в с к а з к а х о неп р а в е д н о м « Ш е м я к и н о м суде», п о х о ж д е н и я х с в я щ е н н и ков — любителях чужих жен, и в восточноевропейских, русских сказках, с к а з к а х а р а б с к о г о Востока и к а в к а з с к и х сказках. Р а з л и ч н ы только « т е х н и ч е с к и е средства» восстановления справедливости, о б ы ч н о з а в е р ш а ю щ и е с к а з к у в виде о с т р о у м н о й и н в е р с и и , к о т о р о й подвергается п о з и т и в и с т с к а я о д н о з н а ч н о с т ь глупого и н е с п р а в е д ливого о б в и н е н и я У Тхамоковой Ж . в « С р а в н и т е л ь н о м у к а з а т е л е с ю ж е тов адыгских (кабард., черк., адыгейс.) б ы т о в ы х сказок» по системе А а р н е — Т о м п с о н а [30] н а м удалось обнаруж и т ь соответствия многих с ю ж е т о в , и м е н у е м ы х северок а в к а з с к и м и , с баснями, п р и п и с ы в а е м ы м и Эзопу, т.е. с его о с н о в н ы м и с у п е р баснями. Так, н а п р и м е р , в с к а з к е под н о м е р о м 921а — «Самое л у ч ш е е и с а м о е худшее» ц а р ь велит слуге з а р е з а т ь б а р а н а и п р и с л а т ь ему л у ч ш у ю часть; тот посылает я з ы к и сердце; ц а р ь опять велит зарезать б а р а н а и послать е м у х у д ш у ю часть; слуга посылает я з ы к и сердце. К. Ф Ф А К Б И Г И , п. 23д, т. 15. В « Ж и з н е о п и с а н и и » Э з о п а ф и л о с о ф К с а н ф [31] посылает р а б а Э з о п а на рынок, купить для гостей «самое лучшее». Тот п р и н о с и т горячий я з ы к под соусом. «Разве не я з ы к о м д е р ж а т с я вся ф и л о с о ф и я и вся ученость? П о р я д о к в государстве, законы, постановления...?». 115

Ф и л о с о ф снова посылает Эзопа на р ы н о к с тем, чтобы тот принес самое дрянное, самое н е н у ж н о е на свете. Тот п р и н е с свиные я з ы к и в уксусе. Эзоп произносит тираду о раздорах, обманах, зависти, распрях и войне. Статус мудрости в древней Греции времен Ликурга был так высок, что за мудрое слово прощалась дань, а р е ш е н и е фил о с о ф и ч е с к и х задач даровало ж и з н ь . О б р а з е ц другой аллюзии античного с ю ж е т а в адыгской сказке Находчивый мальчик (Ж.Тхамокова: 922а.), который помогает своему западному к н я з ю отразить абсурдные претензии враждебного восточного к н я з я («У вас ж е р е б ц ы ржут, а у нас кобылы досрочно ж е р е б я т ся»), Эзоп: «есть у меня, — говорит царь Нектонебон из М е м ф и с а , — кобылицы, п р и в е з е н н ы е из Греции, так вот стоит им услышать р ж а н и е ж е р е б ц о в из Вавилона, как они родят. Эзоп в ответ рассказывает о кошке, которая за ночь добралась и з Вавилона до греческого царя Ликурга и задушила его любимого петушка. То есть Эзоп отвечает л о ж ь ю на л о ж ь и о б е з о р у ж и в а е т спорщика. Ж . Тхамокова: 922а с.785. Обещавший выпить море: ю н о ш а в пылу спора клянется т о в а р и щ а м выпить море; сосед выручает его от невыполнимого обязательства умным советом: «Скажи им, чтобы задержали реки, впадающ и е в море». Эзоп: — найдя неточность в формулировке, изрекает: «Сначала отделите реки, впадающие в море». И ф и л о с о ф а Ксанфа, которого д о л ж н ы были убить за невыполнение данного о б е щ а н и я «выпить море» дельфийские ж р е ц ы оставляют ж и в ы м , благодаря находчивости его раба. С ю ж е т о козленке, поджегшем улей из-за своей перевязанной ноги (Ярмоленко.926),сюжет «Кто должен возместить ущерб?» о разделе овцы, с ю ж е т «Сказки о черепе» (СМОМК, вып. 7 отд.2), которые встречается в сборнике у З.Улакова, в указателе кабардинской сказки Ж.Тхамоковой 116

330 I, в башкирской ск. [32]— все они, так или иначе, восходят к международному арсеналу сюжетов. С к а з к а «Чей ребенок?», п р и в о д и м а я в том ж е указателе Тхамоковой — т а к ж е «бродячий м и р о в о й сюжет», имеющий широкое хождение в кавказской сказке. У Тхамоковой она п о м е ч е н а к а к г р у з и н с к а я с к а з к а . В олит е р а т у р е н н о м виде с ю ж е т составил о с н о в у для р а з в е р н у той ф и л о с о ф с к о й р е ф л е к с и и в п ь е с е Бертольда Б р е х т а « К а в к а з с к и й меловой круг». К о н ф л и к т с к а з к и заключается в том, что суд постановляет р а з р е ш и т ь т я ж б у след у ю щ и м образом: та и з ж е н щ и н , к о т о р а я н а з ы в а е т себя м а т е р ь ю ребенка, д о л ж н а п е р е т я н у т ь р е б е н к а за черту очерченного мелового круга. Боясь н а в р е д и т ь ребенку, н а с т о я щ а я мать о т к а з ы в а е т с я от своего п р а в а и спасает его. П р и т ч е в ы й сюжет, а к т у а л ь н ы й и сегодня, р а с к р ы в а ет с у щ н о с т н у ю проблему ж е р т в ы во и м я любви, необход и м у ю не только в личном, но и в м е ж л и ч н о с т н о м , м е ж национальном о б щ е н и и . С ю ж е т о п о и с к е п р о п а в ш е й к о р о в ы и з того ж е указателя т а к ж е становится п р е д м е т о м судебной т я ж б ы и разрешается, благодаря у н и к а л ь н ы м с п о с о б н о с т я м с е м е р ы х следопытов (знаковое число для о б о з н а ч е н и я способностей человека). С и т у а ц и я п о в т о р я е т с я в с к а з к е 3. Улакова (1999) « С е м е р о голопузых» и в б а ш к и р с к и х сказках. Отдельную группу с к а з о к с о с т а в л я ю т с к а з к и о дураках: р у с с к а я с а т и р и ч е с к а я с к а з к а «Пошехонцы», сказки, п р и в о д и м ы е A.M. С у л е й м а н о в ы м в и с с л е д о в а н и и о бытовой новеллистической сказке, в к о т о р о м он о п р е д е л я е т героев «отрицательной и н и ц и а т и в ы » . Эти г е р о и всегда побеждают, ибо к р а й н о с т и в н и х всегда п е р е х о д я т в с в о ю п р о т и в о п о л о ж н о с т ь и, т а к и м образом, к о н ф л и к т н а я прот и в о р е ч и в о с т ь создает в с к а з к е р а з в и т и е противостояния, б е з которого н е в о з м о ж н а сказка. О б щ е и з в е с т н а я модель «храброго п о р т н я ж к и » б р а т ь е в Гримм в г о р с к и х 117

с к а з к а х п а р о д и р у е т э п и ч е с к и е п р и к л ю ч е н и я богатырей. « И р о н и ч е с к и й удачник» становится героем многих с к а з о к а р а б с к и х («Мухаммед ловкий»), в карач. — балк. « К ъ о р к ъ а к ъ ч ы к ъ » , «Кокайчыкъ», « Ч ы г ы р ч ы к ъ (плешивый) и эмегены», к о т о р ы е м о ж н о отнести к т р и к с т е р н ы м плутовским и а в а н т ю р н о - п р и к л ю ч е н ч е с к и м , к о т о р ы е в к о н ц е с к а з к и получают в ж е н ы дочь х а н а или материальное благополучие. Т а к и м образом, и с т и н а «хитрость ум слабых» о п р о в е р г а е т с я в с к а з к а х нового в р е м е н и . Итак, с к а з к о т в о р ч е с т в о нового в р е м е н и отмечено более и н т е н с и в н ы м полем контактов, как по с о ц и а л ь н о м у н а п о л н е н и ю , так и ф о р м а л ь н о - с т р у к т у р н ы м элементам. Т а к и м образом, д а н н ы й м а т е р и а л представляет для н а ш е г о исследования интерес, к о т о р ы й трудно п е р е о ц е нить, поскольку и з д а н н ы е к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и м и собир а т е л я м и и исследователями с к а з к и не с в е д е н ы в отдел ь н ы й т е м а т и ч е с к о й каталог — свод. П а р а д о к с в с о о т н о ш е н и и ума и х и т р о с т и о с о б е н н о ш и р о к о используется в с к а з к а х с с е м е й н о й т е м а т и к о й (абазинских, абхазских, осетинских, чечено-ингушских). В а р а б с к и х с к а з к а х «Умная жена», «Знаток ж е н с кой хитрости», «Старуха и Иблис» н о в е л л и с т и ч е с к и й смех с н и м а е т этические, с о ц и а л ь н ы е у с т а н о в л е н и я в т р а д и ц и я х н а р о д н о й с м е х о в о й культуры. А. С у к о в а т а я в работе «Сатира как р е п р е с с и я » , З.М. Б о т а ш е в а в статье «Теке оюн» («Козлиное игрище») [33] говорят о «священн ы х клоунах», во в р е м я ритуальных т о р ж е с т в и игрищ. С а м и с а т и р и ч е с к и е н о м и н а ц и и «Ленивая ж е н а » , «Глупая жена», « Л ю б и м а я дочь вора» о х в а т ы в а ю т в д е й с т в у ю щ и х р а м к а х я з ы к а все м о р а л ь н ы е х а р а к т е р и с т и к и человека, всего с п е к т р а п р о я в л е н и й ж е н с к о г о и мужского, в ы н о с я их на суд о б щ е с т в е н н о г о м н е н и я . Н а р р а т и в н а я стратегия смоделирована так, что акц е н т и р у е т тендерное с о о т н о ш е н и е и противопоставле118

с к а з к а х п а р о д и р у е т э п и ч е с к и е п р и к л ю ч е н и я богатырей. « И р о н и ч е с к и й удачник» становится героем многих с к а з о к а р а б с к и х («Мухаммед ловкий»), в карач. — балк. « К ъ о р к ъ а к ъ ч ы к ъ » , «Кокайчыкъ», « Ч ы г ы р ч ы к ъ (плешивый) и эмегены», к о т о р ы е м о ж н о отнести к т р и к с т е р н ы м плутовским и а в а н т ю р н о - п р и к л ю ч е н ч е с к и м , к о т о р ы е в к о н ц е с к а з к и получают в ж е н ы дочь х а н а или материальное благополучие. Т а к и м образом, и с т и н а «хитрость ум слабых» о п р о в е р г а е т с я в с к а з к а х нового в р е м е н и . Итак, с к а з к о т в о р ч е с т в о нового в р е м е н и о т м е ч е н о более и н т е н с и в н ы м полем контактов, как по с о ц и а л ь н о м у н а п о л н е н и ю , так и ф о р м а л ь н о - с т р у к т у р н ы м элементам. Т а к и м образом, д а н н ы й м а т е р и а л представляет для н а ш е г о исследования интерес, к о т о р ы й трудно п е р е о ц е нить, поскольку и з д а н н ы е к а р а ч а е в о - б а л к а р с к и м и собир а т е л я м и и исследователями с к а з к и не с в е д е н ы в отдел ь н ы й т е м а т и ч е с к о й каталог — свод. П а р а д о к с в с о о т н о ш е н и и ума и х и т р о с т и о с о б е н н о ш и р о к о используется в с к а з к а х с с е м е й н о й т е м а т и к о й (абазинских, абхазских, осетинских, чечено-ингушских). В а р а б с к и х с к а з к а х «Умная ж е н а » , «Знаток ж е н с кой хитрости», «Старуха и Иблис» н о в е л л и с т и ч е с к и й смех с н и м а е т этические, с о ц и а л ь н ы е у с т а н о в л е н и я в т р а д и ц и я х н а р о д н о й с м е х о в о й культуры. А. С у к о в а т а я в р а б о т е «Сатира к а к р е п р е с с и я » , З.М. Б о т а ш е в а в статье «Теке оюн» («Козлиное игрище») [33] говорят о «священн ы х клоунах», во в р е м я ритуальных т о р ж е с т в и игрищ. С а м и с а т и р и ч е с к и е н о м и н а ц и и «Ленивая жена», «Глупая ж е н а » , « Л ю б и м а я дочь вора» о х в а т ы в а ю т в д е й с т в у ю щ и х р а м к а х я з ы к а все м о р а л ь н ы е х а р а к т е р и с т и к и человека, всего с п е к т р а п р о я в л е н и й ж е н с к о г о и мужского, в ы н о с я их на суд о б щ е с т в е н н о г о мнения. Н а р р а т и в н а я стратегия смоделирована так, что акц е н т и р у е т тендерное с о о т н о ш е н и е и противопоставле118

ние через о п р е д е л е н н ы е категории. Р а с х о ж д е н и я м е ж д у н а р р а т и в н ы м д и с к у р с о м в русской и восточной с к а з к е заключаются в том, что превосходство на интеллектуальном и экзистенциальном у р о в н я х м у ж ч и н ы над ж е н щ и н о й , т.е. их тендерные роли не столь к а т е г о р и ч н ы в восточной и кавк а з с к о й сказке. В символике самой восточной культуры оно с к о р е е на стороне ж е н щ и н ы , о с о б е н н о в в е р б а л ь н ы х репр и з а х с к а з к и п о б е ж д а е т ж е н щ и н а . Видимо п р и ч и н а в самом природном ходе вещей, в котором э к з и с т е н ц и а л ь н а я роль ж е н щ и н ы осознается к а к данность (сказка «Дом д е р ж и т с я на ж е н щ и н е » ) , В б а ш к и р с к о й с к а з к е «Еренсе батыр» и в балк а р с к о й « Ж ы л ы Чечен» отцы и щ у т н е в е с т у своим сыновьям, и д о м и н и р у ю щ е е т р е б о в а н и е здесь — ее остроумие. Те ж е с к а з о ч н ы е модели в ы б о р а дороги в о б е и х с к а з к а х (одна короткая, но трудная; другая дальняя, но удобная). О т ц ы говорят и н о с к а з а н и я м и , но п о н и м а ю т их не сыновья, а невестки. Н е в е с т у Ч е ч е н а п р и м е т и л з а в и с т л и в ы й соседний хан Ч о м а р т и, р е ш и в завладеть т а к о й у м н о й девушкой, дает ее мужу н е в ы п о л н и м ы е задания, и з к о т о р ы х ж е н а помогает выпутаться с честью. П о с т о я н н ы й эпитет «умная» в новой с к а з к е постепенно в ы т е с н я е т эпитет «красивая». М е н я ю т с я т о п о с ы в н о в е л л и с т и ч е с к о й с к а з к е — больш о й город вместо села, м е н я ю т с я и м е н а героев — Даулет Хан, дочь Кубулхан — с к о р е е о р д ы н с к и е или восточные. Ж е н и х — н е в е д о м ы й о б о р в ы ш , у н о с я щ и й за облака на к р ы л а т о м к о н е н е в е с т у Ч е ч е н а Кубулхан. Все это восточн ы е влияния. Р о м а н и з и р о в а н н а я новелла, стадиально-соотв е т с т в у ю щ а я п р и к л ю ч е н ч е с к о й е в р о п е й с к о й новелле, отмечена теми ж е признаками. Позднесредневековые топосы с к а з к и — городская площадь, р е м е с л е н н и к и , к у в ш и н ы , полн ы е золота, р а з б о й н и к и , м о р с к и е п у т е ш е с т в и я на корабле. С ы н о в ь я х а н о в п о с т е п е н н о м е н я ю т статус, становятся сын о в ь я м и купцов и р ы б а к о в . Ф а н т а с т и ч е с к и й э л е м е н т разм ы в а е т т р а д и ц и о н н у ю х р о н о л о г и ю сказки, п р е с с у я ц е л ы е годы в мгновения, но б е з п о м о щ и в о л ш е б н ы х т р а н с п о р т н ы х 119

средств. Хотя м о т и в а ц и и поступков героев здесь те ж е , что и в в о л ш е б н о й с к а з к е (женитьба на к р а с а в и ц е , п р и с н и в ш е й с я г е р о ю во сне, и д о с т и ж е н и е цели). Более т р а д и ц и о н ная, с к о р е е п р а г м а т и ч е с к а я необходимость в ы б о р а ж е н ы з а м е н я е т с я р о к о в о й влюбленностью. Это п с и х о л о г и з и р у е т с ю ж е т , с о о б щ а я д е й с т в и ю полицентричность. Э п и з о д ы усл о ж н я ю т фабулу, п р и д а ю т ей занимательность, в то ж е время р а с ш и р я ю т к о г н и т и в н о е поле сказки. Это обстоятельство в с н и ж е н н о й п р о ф а н и ч е с к о й ф о р м е доносит до слушателей з н а н и я о других странах и народах. П а р а л л е л ь н о этот п р о ц е с с п о з н а н и я происходит и в устной литературе, в вост о ч н ы х поэмах и дастанах о л ю б в и («Лейли и М е д ж н у н » , «Тахир и Зухра», «Бузжигит» в п е р е л о ж е н и и К. М е ч и е в а и Х.-Д. Шаваева), а т а к ж е д а г е с т а н с к и х и а з е р б а й д ж а н с к и х поэтов — рапсодов. П р о ф а н и ч е с к о е с н и ж е н и е т е м ы любви п р о я в л я е т с я в том, что г е р о я м и « н е р а з д е л е н н о й любви» становятся дочь мельника, сын купца и у ч е н и к медресе. Во главу угла в о п р е д е л е н и и р а в е н с т в а б р а к а ставится не богатство, а н е р а в н ы й о б р а з о в а т е л ь н ы й статус («Двое влюбленных») (Т.Хаджиева, 2003, т.2). Ситуации и отношения в сказке также профанически с н и ж е н ы : измена, соблазн, ж е н и х — п е р е о д е т ы й вор и разбойник. С к а з к а з а к а н ч и в а е т с я обычно р а з о б л а ч е н и е м ант и г е р о я и благополучной к о н ц о в к о й (балк. «Вор и его невеста», «Два друга»). О ч е н ь часто используется мотив предательства к а к к о н т а м и н а ц и я библейского с ю ж е т а « И о с и ф и его братья» (сказки «Харам къарындашла», «Три сына Зелимхана», « С е м е р о братьев» (Хаджиева, 2003), где по зак о н у м и н о р а т а все богатство достается самому м л а д ш е м у брату). Д е ц е н т р а л и з а ц и я с ю ж е т а о главном герое с м е щ а е т ся в с т о р о н у трех, семи, девяти братьев или дочерей, ч е р е з р а з л о ж е н и е основного т е з и с а на н е с к о л ь к о к о н ф л и к т н ы х , д и а л о г и з и р у ю щ и х м е ж д у собой. С к а з о ч н ы й диалог в подаче о с н о в н о й морали, н е с о м н е н н о , п о в ы ш а е т п о л и с е м и ю с к а з к и и обогащает ее «грамматику». 120

ЗАКЛЮЧЕНИЕ vA/ Яукч З а к л ю ч е н и е представляет собой отзыв на м о н о г р а ф и ю Ф.А. Урусбиевой «Карачаево-балкарская сказка. Вопросы типологии ж а н р о в » сектора сравнительной регионалистики Центра ц и в и л и з а ц и о н н ы х и региональных исследований РАН.

С п е ц и ф и к а работы определяется попыткой перехода от статической системы ж а н р о в с к а з к и к «типологии национально-конкретной сказки» с учетом обновления сказочного пространства как в содержательной исторической динамике, так и взаимодействии и д и ф ф у з и и ж а н р о в ы х структур. С в я з ь отдельных с ю ж е т о в и мотивов с этнограф и ч е с к и м и субстратами привела автора к «уяснению самого механизма» их п р е в р а щ е н и я в фольклорную сюжетику. Этим объясняются и н в е р с и и в подходе к д р е в н е м у мифологическому этапу фольклора, активно участвующему в притчевых логоценричных ж а н р а х более поздней стадии. Сюда ж е относится введение э т н о г р а ф и ч е с к и х субстратов в ж а н р о о б р а з у ю щ и е категории «пастушеская сказка», «женская сказка», а в области новеллистической с к а з к и — «романизированная новелла к н и ж н о г о типа». Ж а н р о в о - ф у н к ц и о н а л ь н ы е связи означают, по м н е н и ю автора, п р е ж д е всего, связи с различными с ф е р а м и устойчивой народной бытовой практики, л е ж а щ и м и вне текста. Это связи фольклорных структур, п р и о б р е т а ю щ и е и для них самих структурный характер. В исследовании это 121

д е м о н с т р и р у е т с я на п р и м е р е э в о л ю ц и и в о л ш е б н ы х и миф о л о г и ч е с к и х с ю ж е т о в в условиях с м е щ е н и я социального п р о с т р а н с т в а в б ы т о в о й и н о в е л л и с т и ч е с к о й сказке, где в о л ш е б н о - м и ф о л о г и ч е с к и е н а р р а т и в ы в ы п о л н я ю т роль наз и д а т е л ь н ы х или р а з в л е к а т е л ь н о - р е к р е а т и в н ы х интертекстуальных вставок (сказка в сказке). П р и этом н е и з б е ж н о п р о и с х о д и т с н и ж е н и е г е р о и ч е с к и х мотивов до т р и к с т е р но-бытовых (сказки З.Улакова о п р и к л ю ч е н и я х героев, нов е л л и с т и ч е с к и е с к а з к и восточного типа). О т с у т с т в и е главного — т.е. структурного п р и з н а к а сказочной поэтики, к о т о р ы й д о л ж е н б ы л бы п р е д ш е с т в о в а т ь о п и с а н и ю и к л а с с и ф и к а ц и и сказочного материала, предопределило п о и с к а в т о р о м с т р у к т у р н о - с о д е р ж а т е л ь н ы х разн о в и д н о с т е й сказки, н а и б о л е е п о в т о р я ю щ и х с я в с к а з о ч н о м ф о н д е к а р а ч а е в ц е в и балкарцев. К ним относится «кумулят и в н а я сказка», в ы д е л я е м а я В.Я.Проппом в отдельный вид сказки, ввиду н е в о з м о ж н о с т и з а к р е п и т ь его в идейно-тем а т и ч е с к о й к л а с с и ф и к а ц и и сказок. Для к а р а ч а е в ц е в и балк а р ц е в ж е к у м у л я ц и я является не только ф о р м а л ь н о - с т р у к т у р н ы м п р и з н а к о м , но и способом « с т р у к т у р и р о в а н и я космического и социального пространства». М о н о г р а ф и я состоит и з в в е д е н и я и т р е х глав. В главе о в о л ш е б н о й с к а з к е или «собственно сказке» а н а л и з строится на с р а в н и т е л ь н о - и с т о р и ч е с к о м методе, к о т о р ы й помогает установить о б щ н о с т ь и р а з л и ч и е в поэт и к е ф о л ь к л о р а р а з н ы х народов и проследить пути ф о р м и р о в а н и я ее элементов. Эта глава к а к бы р е а л и з у е т пониман и е особой з н а ч и м о с т и для п о э т и к и ф о л ь к л о р а к а т е г о р и и ж а н р а . И н е с л у ч а й н о этот ж а н р н а и б о л е е полно представлен н а ц и о н а л ь н о й в е р с и е й сказки, н а и б о л е е каноничен, он иллюстрирует пропповскую теорию о волшебной сказке. Так, п е р в а я глава с о д е р ж и т и с т о р и ю п у б л и к а ц и й с к а з о к и о б з о р т е о р е т и ч е с к о й л и т е р а т у р ы и п о с в я щ е н а «собственно сказке», то есть в о л ш е б н о й с к а з к е из-за ее д о м и н и р о в а н и я и количественного, и частотного — в плане мотивов, 122

героев, и м е ж ж а н р о в о й д и ф ф у з и и э л е м е н т о в в о л ш е б н о й сказки в других ж а н р а х — бытовой и новеллистической. Здесь ж е в теоретическом плане рассматриваются миров ы е м о т и в ы д о и с т о р и ч е с к о г о ф о л ь к л о р а — «Три брата», « С к а з к и о п л е ш и в о м » и т.д. Во в т о р о й главе р а с с м а т р и в а е т с я в ы д е л я е м а я В.Я. П р о п п о м отдельно к у м у л я т и в н а я с к а з к а . И с с л е д у ю т с я повторы как наиболее часто используемый прием структурир о в а н и я к о с м и ч е с к о г о и с о ц и а л ь н о г о п р о с т р а н с т в а в наи б о л е е а р х а и ч е с к о й стадии. В д а н н о й главе п р о б л е м ы поэтики и композиции даются в неразрывном единстве. В т р е т ь е й главе — « Б ы т о в а я н о в е л л и с т и ч е с к а я с к а з к а » гак ж е с ю ж е т и к а и м о т и в ы р а с с м а т р и в а ю т с я ч е р е з п р и з м у теории — рассматриваются проблемы новеллистической н е о ж и д а н н о с т и , п е р е х о д от а н е к д о т а к р о м а н и з и р о в а н н о й новелле, л о г о ц е н т р и з м с к а з к и - п р и т ч и и, в с в я з и с этим, культ м у д р о с т и в г о р с к о й с к а з к е и т.д. Монография и отзыв обсуждены на заседании сектора сравнительной регионалистики Центра цивилизационных и р е г и о н а л ь н ы х и с с л е д о в а н и й РАН 25 н о я б р я 2009 г. (Зав. сектором

сравнительной

регионалистики Э.Ф. Кисриев)

123

БИБЛИОГРАФИЯ

1. А.Н.Афанасьев. Древо жизни. Избранные статьи. М., 1983, с.5-21. 2. Ф.Урусбиева. Избранные труды. Нальчик: «Элюбрус», 2001. с.43-53. 3. Bozoky E.L'utilisation de l'analyse structurale du conte das l'etude du roman medieval «Le bel inconnu». Paris, 1984. P.99-122. 4. Арабские народные сказки. M.: Изд-во «Восточная литература» 1990, с.127. 5. Къарачай-малкъар жомакъла, таурухла, айтыула. 2003. Сост. Хаджиева Т.М. С.90. 6. Е.Хомский. Синтаксические структуры / / Новое в лингвистике. 1962. Вып. 2, а также К.Леви-Стросс «Деяния Асдиваля» / / Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985. с.35-76. 7. Б.П.Кербелите. Историческое развитие структур и семантики сказок. Вильнюс. ВАГА, 1991. 8. Е.С. Новик. От мифа к литературе, с.2. 9. К.Бертто, Н.Заньоли. Множественность смыслов и иерархия подходов в анализе магрибской сказки. / / Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985, с. 167-183. 10. З.М.Улаков. Малкъар халкъ жомакъла. Нальчик, 1999. И. Т.Хаджиева, 2003. 12. Ж.Тхамокова. Сравнительный указатель сюжетов адыгских (кабардинских, черкесских, адыгейских) бытовых сказок по системе Аатне-Томпсона. Нальчик, «Эль-фа» 2005, с.774890. 13. Арабские народные сказки, с.306. 14. Къарачай фольклор. Микоян-Шахар, 1940. 15. З.Улаков. Легенды и сказания. На балкарском языке 1980. 16. А.Ф.Лосев. Становление античной эстетики, с.212 кн.1. М.: Искусство ,1992, с.242.

Научное

издание

У Р У С Б И Е В А Ф. А. КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКАЯ СКАЗКА ВОПРОСЫ ЖАНРОВОЙ ТИПОЛОГИИ Книга издана в авторской редакции Компьютерная верстка - А.В. Черная Дизайн обложки - Е.Н. Макарова Сдано в набор 20.05.2010. Подписано в печать 28.05.2010. Формат бумаги 60x84 '/„. Бум. 65 гр. Гарнитура шрифта «Baltica». Тираж 300 экз. Заказ №250. Усл.п.л. 7,4.

Отпечатано в И П О СОИГСИ им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-А 362040, РСО-Алания, г.Владикавказ, пр. Мира, 10. e-mail: rio-soigsi@ mail.ru