Организационное поведение государственных служащих

Н.Л. захаров

организационное поведение государственных служащих Учебное пособие Допущено Учебно-методическим объединением по образованию в области менеджмента в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению 080500.62 «Менеджмент»

Москва ИНФРА-М 2009

УДК 331.1(075.8) ББК 65.050.2я73 З38 Рецензенты: А.Я. Кибанов, заслуженный деятель науки РФ, лауреат премии Правительства РФ, доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой управления персоналом Государственного университета управления; А.И. Турчинов, доктор социологических наук, профессор, проректор, заведующий кафедрой государственной службы и кадровой политики Российской академии государственной службы при Президенте РФ; Ю.Д. Красовский, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, доктор социологических наук, профессор кафедры социологии и психологии управления Государственного университета управления.

З38

Захаров Н.Л. Организационное поведение государственных служащих: Учеб. пособие. — М.: ИНФРА-М, 2009. — 237 с. — (Высшее образование).

ISBN 978-5-16-003445-4 В учебном пособии дана подробная характеристика организационного поведения государственных служащих. Рассмотрены социальные регуляторы, сложившиеся в российском социуме. Показано влияние этих регуляторов на деятельность государственных служащих, рассмотрены основы российской социальной системы, регуляторы поведения российского госслужащего, этические основы социума в России, мотивационная модель госслужащего и др. Учебное пособие подготовлено в соответствии с Государственным образовательным стандартом. Для студентов вузов, обучающихся по управленческим специальностям и направлению, изучающих дисциплину «Организационное поведение», специалистов, ученых, государственных и муниципальных служащих.

ББК 65.050.2я73

ISBN 978-5-16-003445-4

© Захаров Н.Л., 2009

ВВЕДЕНИЕ Вместе со сменой календарной эры, приходом третьего тысяче­ летия человечество вступило в новую эпоху, связанную с глобаль­ ными изменениями в экономике, политике, культуре. Масштабные социальные изменения, протекающие в России, оказывают про­ тиворечивое влияние на состояние общества. Меняется характер отношений собственности, разрушена тоталитарная идеология, российское общество стало более открытым к принятию нрав­ ственных ценностей, политического опыта, технологических ин­ новаций других культур. Однако переход к открытому обществу и его усложнение сопровождаются такими дезинтегративными яв­ лениями, как несогласованность и противоречивость целей обще­ ства и отдельных индивидов; противостояние различных социаль­ ных групп и общественных сил. Преодоление дезинтеграции в различные исторические перио­ ды в нашей стране неоднократно принимало форму противобор­ ства, результатом которого являлась «победа» одной из социальных сил, монополизирующей власть. Однако возможен и другой путь преодоления дезинтеграции — согласование социальных интере­ сов, целей, действий отдельных индивидов, социальных групп и всего общества. Социальным институтом, обеспечивающим реализацию функ­ ции согласования целей индивидов и общества, является государ­ ство. Именно государство обеспечивает степень открытости обще­ ства внешнему миру, прием новых социальных ценностей и целе­ вых установок. Государственные служащие, которые должны профессионально обеспечивать функционирование государства, первыми сталкиваются с необходимостью освоения этих ценностей и целей, встречаются с ними, когда еще только формируется меха­ низм их интеграции в общество. В этом состоит общая причина социальных отклонений в деятельности государственных служа­ щих. Природу этих отклонений и способы их преодоления можно понять, анализируя специфику организационного поведения го­ сударственных служащих. Особым научным полем в настоящее время становится пробле­ ма исследования системных координат социума, задающих ориен­ тиры организационного поведения индивидам, работающим в 

сфере государственной службы. Стержнем данной проблемы яв­ ляется исследование организационного поведения государствен­ ных служащих, которое одновременно обусловлено требованиями профессии и социокультурными особенностями. Специфические подходы к изучению данной проблемы содер­ жатся в ряде наук. Между тем ее целостное понимание основано на социологическом подходе как междисциплинарном, способном синтезировать политологическое, экономическое, психологичес­ кое, культурологическое и другие знания. Именно в этом ракурсе важно описать специфику организационного поведения государ­ ственных служащих, оказывающих управленческое воздействие на общество в целом. В этой связи объектом описания данной книги является органи­ зационное поведение российского индивида в профессиональной сфере государственной службы, а предмет характеризует особенно­ сти регуляторов организационного поведения государственных слу­ жащих Российской Федерации, систему их функционирования, а также противоречия, возникающие в результате рассогласования их влияния на деятельность государственного служащего. Специфика предмета исследования состоит в том, что органи­ зационное поведение государственного служащего, с одной сторо­ ны, находится под влиянием правового поля как требования про­ фессии, а с другой стороны, действия государственного служаще­ го как представителя определенной социокультурной общности обусловлены традиционными для этой общности регуляторами. Автором выдвинута гипотеза: стихийное влияние социальных регуляторов (профессиональных и традиционных) может вызывать девиантные действия государственных служащих. Однако согласо­ ванное влияние регуляторов создает условия для социальной само­ актуализации российского чиновника. В этой связи необходимо в комплексе исследовать функционирование этих регуляторов. Ос­ новными регуляторами организационного поведения, функциони­ рующими как долговременные параметры порядка, являются орга­ низационный, поведенческий и этический. Организационный регу­ лятор — сложившаяся структура взаимоотношений между индивидами. Российские индивиды ориентированы создавать ие­ рархическую структуру взаимодействия, что соответствует органи­ зации взаимодействия государственных служащих. Поведенческий регулятор — типичный способ поведения, сложившийся в социо­ культурной общности, который служит ориентиром и настройкой для индивидов этой общности. Поведенческий регулятор социаль­ 

ного действия российского индивида вступает в противоречие с требованиями профессии, предъявляемыми к поведению государ­ ственного служащего Российской Федерации, следствием чего яв­ ляется аномийное поведение чиновников. Согласование требова­ ний профессии и поведенческого регулятора достигается под вли­ янием этического регулятора. Этический регулятор действует как стройная система норм и ценностей, задающая структуру социаль­ ной значимости потребностей индивидов и определяющая для них социально приемлемый способ самоактуализации, тем самым обе­ спечивая согласование целей человека и общества. В современном российском обществе этический регулятор не сложился как систе­ ма, что способствует возникновению аномии, для преодоления ко­ торой требуется создание стройной этической системы, согласую­ щей цели человека и общества. При согласованном функциониро­ вании организационного, поведенческого и этического регуляторов создаются условия для социально значимой самоактуализации ин­ дивидов. Способом самоактуализации российского государствен­ ного служащего является «служение» («служебная преданность»). Сформулированная гипотеза находит свое подтверждение в концепции системы регуляторов организационного поведения российских государственных служащих как теоретико-социологи­ ческого обоснованного механизма социального управления дея­ тельностью государственных служащих. Разработанная автором концепция регуляторов организацион­ ного поведения опирается на многолетние эмпирические исследо­ вания, анализ наблюдений, официальной статистики на федераль­ ном и региональном уровне. В частности, были использованы следующие материалы и исследования. I. Материалы прикладных социологических исследований, в которых автор выступал в качестве научного руководителя или непосредственного участника 1.  «Параметры качества трудовой жизни организаций СанктПетербурга». Исследование включает в себя стандартизирован­ ный сплошной опрос работников трех предприятий (опрошено не менее 89% работников этих предприятий, выборка репрезен­ тативна по полу, возрасту, образованию, должности), анализ документов служб персонала этих организаций и сводный ана­ лиз. Исследование проведено кафедрой управления персоналом РГПУ им. А.И. Герцена (февраль–март 2005 г.; руководители — д-р социол. наук, проф. Н.Л. Захаров, М.Б. Перфильева). Ин­ декс КТЖ-05. 

2.  «Социальный паспорт организаций Санкт-Петербурга». Стандартизированный экспертный опрос и анализ данных прове­ ден кафедрой управления персоналом РГПУ им. А.И. Герцена (ру­ ководители — д-р социол. наук, проф. Н.Л. Захаров, М.Б. Перфи­ льева). Опрошено 28 экспертов — руководителей служб персонала  Санкт-Петербурга. Выборка репрезентативна по роду деятельности (декабрь 2004 г., Санкт-Петербург). Индекс СП-05. 3.  «Типология организаций на основе комплекса характерис­ тик, состоящих из шести параметров организационных условий: размера, сферы деятельности, характеристик товара-услуги, мар­ кетинговой стратегии, особенностей целевой аудитории и финан­ сово-экономических показателей». Исследование включает в себя стандартизированный сплошной опрос работников девяти пред­ приятий (опрошено не менее 86% работников этих предприятий, выборка репрезентативна по полу, возрасту, образованию, долж­ ности), анализ документов служб персонала этих организаций и сводный анализ, анкетный опрос и анализ полученных данных. Исследование проведено кафедрой управления персоналом РГПУ им. А.И. Герцена (март—апрель 2005 г.; руководители — д-р соци­ ол. наук, проф. Н.Л. Захаров, Е.П. Померанцева). Индекс ТОКО05. 4.  «Факторы и стимулы эффективного и качественного труда персонала предприятий». Стандартизированный экспертный опрос и анализ данных проведен кафедрой управления персоналом РГПУ им. А.И. Герцена (руководитель — д-р социол. наук, проф. Н.Л. За­ харов). Опрошено 32 эксперта — руководители и представители администрации трех предприятий. Выборка репрезентативна по роду деятельности (январь–март 2005 г., Санкт-Петербург). Ин­ декс АС-05. 5.  «Востребованность выпускников вузов на рынке труда Санкт-Петербурга». Стандартизированный экспертный опрос и анализ данных проведен кафедрой управления персоналом РГПУ им. А.И. Герцена (руководитель — д-р социол. наук, проф. Н.Л. За­ харов). Опрошено 118 экспертов — руководителей рекрутинговых агентств и служб персонала Санкт-Петербурга. Выборка репрезен­ тативна по роду деятельности (декабрь 2004 г., Санкт-Петербург). Индекс РТП-04. 6.  «Система мотивации и деловых коммуникаций кондитерской компании “Любимый Край”». Стандартизированный экспертный опрос и анализ данных проведен кафедрой управления персоналом РГПУ им. А.И. Герцена (руководитель — М.Б. Перфильева). Оп­ 

рошено 63 эксперта — руководители и представители администра­ ции компании «Любимый Край» Санкт-Петербурга. Выборка ре­ презентативна по роду деятельности (август–октябрь 2003 г., Санкт-Петербург). Индекс ЛК-03. 7.  «Социологическая характеристика профессиональных, де­ ловых качеств и моральных ориентиров корпуса главных долж­ ностных лиц государственной службы Удмуртской Республики». Стандартизированное экспертное интервью высших и главных должностных лиц Удмуртской Республики проведено Удмуртским институтом государственной и муниципальной службы (руково­ дитель — канд. филос. наук, доц. Н.Л. Захаров). Опрошено 48 экс­ пертов — должностных лиц (ноябрь 2001 г., г. Ижевск). Индекс ПДМ-01. 8.  «Становление и перспективы развития социального партнер­ ства». Экспертный опрос кафедры «Государственная служба и кад­ ровая политика» РАГС (руководитель — д-р социол. наук К.О. Ма­ гомедов). Опрошено 82 эксперта (апрель 2001 г., Москва). Индекс СПР-01. 9.  «Оценка состояния теоретических основ государственной кадровой политики и формирования кадрового корпуса государ­ ственных служащих в федеральных органах исполнительной влас­ ти». Социологический опрос населения, государственных служа­ щих и экспертов проведен кафедрой «Государственная служба и кадровая политика» РАГС (руководитель — д-р социол. наук, проф. А.И. Турчинов). Опрошено: населения — 1434 чел., государствен­ ных служащих — 1183 чел., экспертов — 90 чел. Выборка репрезен­ тативна по полу, возрасту и роду деятельности (март 2001 г., Москва). Индекс ГКПИВ-01. 10.  «Система идеалов и норм государственных и муниципаль­ ных служащих Удмуртии». Экспертный опрос управляющих дела­ ми, руководителей кадровых служб муниципальных администра­ ций и республиканских государственных органов Удмуртской Республики проведен Удмуртским институтом государственной и муниципальной службы (руководитель — канд. филос. наук, доц. Н.Л. Захаров). Опрошено 112 экспертов (февраль 2001 г., г. Ижевск). Индекс ИНГ-01. 11.  «Мотивы к труду, настроения и аномийные формы поведе­ ния работников предприятий». Социологическое исследование по программе автора (руководитель — канд. филос. наук, доц. Н.Л. Захаров), состоящее из трех этапов: вторичный анализ мате­ риалов социологического исследования «Мотивация труда работ­ 

ников промышленных предприятий Удмуртии»; фокус-группа, структура которой пропорциональна типам предприятий и возрас­ ту работников (количество участников — 29 чел.); социальный эк­ сперимент, проведенный на трех предприятиях (1998–2000 гг., г. Ижевск). Индекс МА-00. 12.  «Ценностные ориентации и регулятивные нормы жителей Удмуртии». Социологический опрос проведен по программе авто­ ра (руководитель — канд. филос. наук, доц. Н.Л. Захаров). Опро­ шено 1113 респондентов. Выборка репрезентативна по полу и воз­ расту (ноябрь 1999 г., г. Ижевск). Индекс ЦНЖ-99. 13.  «Мотивация труда работников промышленных предприятий Удмуртии». Социологический опрос проведен Институтом эконо­ мики, финансов и управления Ижевского государственного тех­ нического университета (руководители — канд. филос. наук, доц. Н.Л. Захаров; канд. экон. наук, доц. А.Л. Кузнецов). Опрошено 1017 работников предприятий Удмуртии. Выборка репрезентатив­ на по полу, возрасту и роду деятельности (октябрь 1998 г., г. Ижевск). Индекс МРП-98. 14.  «Российский характер в представлении иностранцев». Кон­ тент-анализ высказываний иностранцев проведен по программе автора (руководитель — канд. филос. наук, доц. Н.Л. Захаров). За­ фиксировано 3139 высказываний в публикациях периодической печати (69 изданий, включающих 48 изданий центральной прессы, в том числе «Коммерсант», «Эксперт», «Профиль» и др., и 21 реги­ ональное издание, 1997—1998 гг., г. Ижевск). Индекс РХИ-98. 15.  «Исследование состояния малого предпринимательства в России (на примере Удмуртской Республики)» — проект TACIS SME/9303. Социологическое исследование «Школы бизнеса» ИжГТУ (руководители: канд. филос. наук, доц. Н.Л. Захаров, канд. экон. наук А.П. Чувыгин), состоящее из трех этапов: пилотажное экспертное интервью с 20 экспертами (государственными и муни­ ципальными служащими, взаимодействующими по служебным обязанностям с малым бизнесом); анализ документов о состоянии проблем малого бизнеса в Удмуртии; опрос руководителей малых предприятий. Опрошено 153 респондента, выборка репрезентатив­ на по видам деятельности (1995 г., г. Ижевск). Индекс TACIS-95. II. Социологические исследования, использованные для вторичного анализа 1.  «Мотивационно-ценностная структура трудовых коллекти­ вов организаций Санкт-Петербурга». Исследование включает в себя стандартизированный сплошной опрос работников девяти 

предприятий (опрошено не менее 89% работников этих предпри­ ятий, выборка репрезентативна по полу, возрасту, образованию, должности), анализ документов служб персонала этих организаций и сводный анализ. Инициативное исследование (январь–февраль 2005 г.; руководитель — Е.П. Померанцева). Индекс МТЖЦ-05. 2.  «Нравственные основы государственной службы». Социоло­ гическое исследование кафедры «Государственная служба и кад­ ровая политика» РАГС (руководители — д-р социол. наук, проф. Е.В. Охотский, д-р филос. наук, проф. В.М. Соколов). Опрошено 1211 жителей 14 регионов России, 1145 государственных служащих и 48 экспертов, представляющих 12 федеральных органов государ­ ственной власти и 14 субъектов РФ. Выборка репрезентативна по полу, возрасту, стажу работы и занимаемой должности (ок­ тябрь–ноябрь 1997 г., Москва). Индекс НО-97. 3.  «Карьерная стратегия и служебная тактика в системе госу­ дарственной службы». Социологическое исследование кафедры «Государственная служба и кадровая политика» РАГС (руководи­ тель — проф. В.Л. Романов). Опрошено 952 респондента (740 го­ сударственных служащих и 212 экспертов) в восьми российских министерствах и ведомствах, законодательных органах и семи ре­ гионах РФ. Выборка репрезентативна по полу, возрасту и занима­ емой должности (сентябрь–октябрь 1996 г., Москва). Индекс КС-96. 4.  «Кадровые проблемы государственных учреждений в оценке руководителей кадровых служб федеральных ведомств». Экспертный опрос кафедры «Государственная служба и кадровая политика» РАГС (руководитель — д-р социол. наук, проф. Е.В. Охотский). Оп­ рошено 52 руководителя кадровых служб федеральных министерств и ведомств (февраль–март 1997 г., Москва). Индекс КАДР-97. 5.  «Государственная служба и государственные служащие гла­ зами населения» (руководитель — канд. филос. наук, доц. К.О. Магомедов). Опрошено 1254 человека в 12 регионах России. Выборка репрезентативна по полу, возрасту, стажу работы и зани­ маемой должности (сентябрь–октябрь 1999 г., Москва). Индекс ГСГН-99. 6.  «Организационная культура государственной службы». Со­ циологическое исследование кафедры «Государственная служба и кадровая политика» РАГС (руководитель — проф. В.Л. Романов). Опрошено 1250 государственных служащих в 11 федеральных ми­ нистерствах, ведомствах, законодательных и судебных органах го­ 

сударственной власти в 12 регионах РФ. Выборка репрезентативна по полу, возрасту и занимаемой должности. Автор выражает благодарность и признательность всем, кто по­ могал собрать и организовать материал этой книги, давал дружест­ венные советы и оказывал поддержку — рецензентам А.Я. Киба­ нову, завкафедрой управления персоналом ГУУ, проф. Ю.Д. Кра­ совскому; А.И. Турчинову — завкафедрой государственной службы и кадровой политики и проректору по учебной работе РАГС при Президенте РФ; а также Г.А. Бордовскому, ректору; В.В. Лаптеву, проректору по научной работе — РГПУ им. А.И. Герцена; В.И. Си­ гову, декану факультета экономики труда и управления персоналом СПбГУЭФ; В.К. Потемкину, завкафедрой социологии и управле­ ния персоналом СПбГУЭФ; коллегам, — Б.Т. Пономаренко, В.Л. Романову, А.В. Воронцову, В.Г. Смолькову, К.А. Магомедову, И.В. Савину, В.В. Тумалеву, В.Л. Василенку, Т.С. Бендюковой, А.Ф. Борисову, А.А. Лактионову, А.В. Чечулину, М.Б. Перфилье­ вой; студентам — О. Гадаловой, Д. Захарову, А. Деревцову, Е. Ев­ докимовой, Д. Хехериной, Ю. Булановой, В. Фролову и др.; надеж­ ным помощникам во всех начинаниях — Ю.В. Громовой и Ю.А. Петруня, а также всем коллегам, кто своей отзывчивостью и доброжелательностью создал настрой для подготовки этой книги.

Раздел 1 СИСТЕМА РЕГУЛЯТОРОВ ОРГАНИЗАЦИОННОГО ПОВЕДЕНИЯ При описании социальных проблем необходимо определить исходное понятие. В данном случае в этом качестве будет исполь­ зоваться «социальное действие» — фундаментальное понятие со­ циологии, введенное М. Вебером, который, оценивая задачу и роль социологии, утверждал, что «социология… есть наука, стремяща­ яся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым кау­ зально объяснить его процесс и воздействие». Современная социология столь же высоко оценивает значение понятия «социальное действие» и рассматривает его как простей­ шую, начальную единицу социальной деятельности. Исходя из этого, сформулируем самое общее, первоначальное определение: социальное действие есть единое социальное основание, которое задает индивидам способы их ориентации в обществе и действует как своеобразная общая система социальных координат. Именно социальное действие — первоначальная клеточка организационного поведения. Системный подход позволяет рассмотреть социальное действие как систему, характеризуемую долговременными параметрами по­ рядка, обеспечивающими самоорганизацию индивидов при взаи­ модействии в условиях социально ориентированной деятельности, т.е. как организационное поведение. Эти социальные параметры порядка обеспечивают достижение устойчивости и изменчивость процессов деятельности индивидов и отдельных сообществ.



Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведе­ ния. — М., 1990. — С. 603. 11

Тема 1 Социальное действие как «клеточка» организационного поведения К началу XXI в. в мире произошли глубокие изменения, обу­ словленные динамичными процессами в экономике, политике, культуре. Не являлась исключением и Россия, переживавшая в по­ следнем десятилетии ХХ в. радикальную социально-экономичес­ кую трансформацию. Сегодня российское общество становится все более открытым к принятию новых нравственных ценностей, политических форм, технологических инноваций других культур. Открытость нашего общества наряду с положительными результа­ тами принесла и негативные последствия, которые проявились в дезинтеграции общества: многочисленные политические и со­ циальные конфликты, затяжной экономический кризис, рост со­ циального напряжения. Дезинтеграция на протяжении веков не раз преодолевалась в борьбе, результатом которой являлась победа одной из социаль­ ных «сил». Победа всегда предполагала один из двух вариантов. В одном случае одержавшая верх «сила» принуждала российское общество принять новые социальные ценности и тем самым осу­ ществляла насильственную его инновацию. В другом — победите­ ли отвергали новые ценности и насильно консервировали обще­ ство, закрывая его от внешнего влияния. В 90-е гг. ХХ в. след­ ствием противостояния сил, как и прежде, стала борьба, которая может возвратить историю на круги своя. Вместе с тем общество имеет и другую возможность. Состоит она в преодолении дезин­ теграции не через борьбу, а с помощью социальной рефлексии. Это принципиально иной путь преодоления социально-экономиче­ ского кризиса. От социальной рефлексии в данном случае требу­ ется найти пути практического согласования инновационного и традиционного, а также разработать теоретическую основу инте­ грации общественных сил как новаторских, так и консервативных. С этим связана актуальная проблема, стоящая перед социологией как одним из инструментов социальной рефлексии, — исследова­ ние механизмов согласования старого и нового в социальной дея­ тельности человека. Социальная рефлексия начинается с познания обществом сво­ их основ. Античный мыслитель Архимед утверждал, что если ему дадут точку опоры, то он перевернет весь мир. Для социальной 12

действительности такой опорой и основой может служить та ис­ ходная точка, оттолкнувшись от которой можно начать позитивные изменения (к гуманистическим идеалам и ценностям на основе реформирования общества, создания эффективно действующих структур — экономики, государства, гражданского общества и т.п.). Однако движение к цели и ее достижение возможны только в том случае, если определена эта исходная точка. Ее отсутствие приво­ дит к «пробуксовке» всего механизма социального движения. Самое общее понимание основы формулируется как неизмен­ ность состояния, несмотря на изменение условий существования или системы координат. Поэтому и социальная основа должна предполагать неизменность некоего социального феномена вне зависимости от влияния на него тех или иных факторов и парамет­ ров. Однако вряд ли найдется какое-либо социальное явление, соответствующее такой дефиниции: социальные феномены обла­ дают высокой изменчивостью, пластичностью, на смену одним социальным явлениям приходят другие. Тем не менее, и в этом постоянном потоке социальной изменчивости важно определить основы, регулирующие жизнь и деятельность человека и обще­ ства. Социология как «наука об общих и специфических законах и закономерностях развития и функционирования исторически определенных социетальных систем, о механизмах действия и фор­ мах проявления этих законов в деятельности личностей, социаль­ ных групп, классов, народов», изучающая процессы в реальном обществе в их статике и динамике, выработала важнейший кон­ цепт, способный служить ключом, необходимым для исследования основ, регулирующих поведение человека, его способов выбора между новым и старым. Таким понятием, послужившим ключевым основанием для теории, является понятие «социальное действие». Теория социального действия, являющаяся уже более века важней­ шим методологическим инструментом социологии, имеет своей целью объяснение мотивов и способов ориентации человека в со­ циальной среде, а в нашем случае — в среде определенной органи­ зации. 

См.: Давыдов Ю.Н. Действие социальное // Российская социологическая энциклопедия. — М., 1998. — С. 114; Добреньков В.И., Кравченко А.И. Со­ циология. В 3 т. — М., 2000. Т. 1. — С. 87; Т. 3. — С. 380.  См.: Основа // Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. — 5-е изд. (2 CD). — М., 2001.  Ромашов О.В. Социология труда. — М., 1999. — С. 7. 13

Понятие «социальное действие», как уже упоминалось, было введено М. Вебером для обозначения действия индивида, созна­ тельно ориентированного на поведение других людей. Современ­ ные исследования подтверждают, что социальное действие инди­ вида действительно основано на ожидании того, что и другие ин­ дивиды будут также сознательно ориентированы. Существуют два основных этапа развития теории социального действия, которые отличаются друг от друга методологическими принципами. Первый этап. Основателями социологии в конце XIX в. был раз­ работан классический подход, построенный на принципе объяс­ нения «социального из социального», методологической базой которого явилась веберовская теория идеальных типов. Второй этап. Невозможность объяснить социальные феномены исходя из классического подхода (теория идеальных типов) при­ водит к выработке методологии, построенной на стремлении при­ дать социальному особый статус и позволяющей исследовать объ­ ект не только в плоскости однонаправленной детерминации, но и во всем многообразии его взаимосвязей. Данный подход вытекает из классического социологического объяснения «социального из социального». При этом «социальное» рассматривается с точки зрения целостности, структуры, функции, взаимосвязи, т.е. как система. Второй этап, начало которого относится к середине ХХ в., характеризуется использованием системной методологии. Рассмотрим подробнее выделенные этапы, отметив опорные методологические константы. Первый этап — становление классической методологии, осно­ ванной на исследовательском принципе «объяснять социальное из социального», обусловлен теорией «идеальных типов». Исход­ ным понятием классической теории явилось понятие социального действия, под которым понимаются действия индивида, направ­ ленные, с одной стороны, его мотивационными особенностями, а с другой стороны, нормативно-ценностной ориентацией на дей­ ствия других индивидов, т.е. действия, ориентированные на пове­ дение других людей. М. Вебер выделял следующие типы действий: целерациональ­ ное, ценностно-рациональное, традиционное, аффективное. Це­ лерациональное действие характеризуется осознанным выбором цели, рациональным соотнесением цели и средств. Ценностнорациональное действие определяется сознательным выбором и стремлением к идеалам добра, красоты, справедливости (т.е. эти­ ческими, эстетическими, религиозными и другими ценностями). 14

Традиционное действие основано на привычке, стереотипе, риту­ але. Аффективное действие обусловлено эмоциональным влече­ нием (например, любовная страсть, ненависть, гнев, страх, энту­ зиазм и т.п.). Целерациональные и ценностно-рациональные дей­ ствия определяются осознаваемыми мотивами — целями или ценностями. Поскольку аффективное и традиционное действия находятся «на границе» осмысленной, сознательной ориентации индивида в обществе, невозможно рассматривать их как социаль­ ные действия и считать предметом изучения социологии. Формулируя концепцию типов действия, М. Вебер отмечал, что описанные им действия суть абстракции, которые в реальности не встречаются, так как в действиях индивида всегда присутствует пересечение всех отмеченных типов. Однако такая абстракция вполне обоснована, если возникает в результате исследования эм­ пирических фактов и их сравнительного анализа как идеальный тип исследуемой социальной реальности. Идеальные типы пред­ полагают заведомое упрощение сложности и многообразия со­ циальных явлений, их идеализацию. Такая идеализация необходи­ ма социологу в целях систематизации анализируемого эмпиричес­ кого материала и дальнейшего его сопоставления и изучения. Теория идеальных типов является средством научного позна­ ния, выполняя роль логической конструкции для обработки эмпи­ рических данных. Чтобы стать надежным инструментом исследо­ вателя, идеальный тип должен, во-первых, соответствовать суще­ ствующим научным фактам; во-вторых, быть логически непротиворечивым. При этом идеальный тип как логическая кон­ струкция отражает и целостность явления, и уникальность, свое­ образие элементов структуры этого явления. Теория идеальных типов учитывает недостатки как абстрактноумозрительного, так и эмпирического (привязанного к усреднен­ ным значениям) подхода, в которых утрачивается целостность объекта изучения. Таким образом, данная теория оказывается од­ ной из первых попыток стать промежуточной концепцией, свя­ зывающей эмпирию и абстрактные теории (эмпирическую социо­ 

См.: Вебер М. Указ. соч. — М., 1990. — С. 628–638. Там же. С. 495–497.  На необходимость такой «промежуточной» теории в дальнейшем указывал Р. Мертон, охарактеризовав систему своих научных изысканий как «тео­ рию среднего уровня» (Merton R. Consensus and Controversy. L. — N.Y., 1991). 

15

логию и социальную философию), а также анализировать социаль­ ные объекты целостно, в их внутренней взаимосвязи. Особенность теории «идеальных типов социального действия» состоит в том, что предметом социологии стало только рациональ­ но ориентированное действие человека как причина, влияющая на все прочие социальные явления. Такой подход отличен от взглядов Г. Лебона, Г. Тарда (рассматривающих социальное действие как следствие психологических феноменов), К. Маркса и Ф. Энгельса (для которых социальное действие было следствием экономиче­ ских отношений), Э. Дюркгейма (полагавшего причиной объек­ тивную социальную реальность, оказывающую влияние на дей­ ствия человека). Постановка проблемы «социального действия» и попытка ее разрешения инструментарием, который имелся в ар­ сенале науки того времени, интересна, однако методологический подход, предложенный М. Вебером, предписывает и описывает явления, оставляя за пределами изучения факты психического, экономического и другого порядка, не объясняя их (такова точка зрения С. Московичи, с которой автор солидарен). Второй этап характеризуется становлением системной социо­ логической парадигмы. Системный анализ, прежде чем стать ме­ тодологией социальных наук, первоначально сложился в русле естественнонаучных дисциплин, которые первыми столкнулись с проблемой ограниченности детерминистической интерпретации явлений. Длительное время господствующий в науке детерминистичес­ кий подход не мог объяснить функционирование сложных целост­ ных объектов, а поэтому требовались иные методологические ре­ шения. Ответом на это научное требование явилась методология системного анализа, основы которой были заложены А.А. Богда­ новым в начале ХХ в. при разработке теории общеорганизацион­ ной науки, названной им тектологией. В 50-е гг. Л. фон Берталан­ 

См.: Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб., 1995. См.: Тард Г. Социальная логика. — СПб., 1996.  См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. — С. 8–20; Т. 13. — С. 496; Т. 21. — С. 282–291; Т. 20. — С. 16–32, 267–296.  См.: Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. — М., 1995.  См.: Московичи С. Машина, творящая богов. — М., 1998. — С. 42.  Тектология — от греч. tekto — строение, организация, + логия — от греч. наука, учение (Богданов А.А. Тектология (Всеобщая организационная на­ ука). В 2 кн. — М., 1989). 

16

фи разработал «принципы системного подхода», а Н. Винер — ки­ бернетику как теорию управления и переработки информации. Системная парадигма в социологии исторически наследует тра­ дицию социологической классики. Здесь прослеживается стрем­ ление рассматривать общество как целостность, структуру и способ взаимосвязей между элементами исходя из принципа социального действия. Системный подход принят во многих науках, изучающих организационные общности, и он «стремится не просто описывать или предписывать, а, прежде всего, понять и охарактеризовать дей­ ствия объекта, в том числе ожидаемые действия». Основополага­ ющая задача — изучение поведения объекта. «Системный подход главное внимание сосредоточивает на изучении поведения объек­ та. Главный вопрос здесь — не «что это такое?» а «что оно делает?». Описание поведения объекта становится возможным через пони­ мание того, как объект устроен и как он взаимодействует с другими объектами. Особенность системного подхода как общенаучной методоло­ гии заключается, во-первых, в стремлении изучать объект как це­ лостность, во-вторых, система и среда не абстрагируются одна от другой, а рассматриваются в единстве, в-третьих, самоорганизую­ щаяся система обладает способностью к «целеполаганию». Такое представление является альтернативой и в определенном смысле противоположностью длительное время используемому детерми­ нистическому подходу. Детерминизм — принцип теории познания, который был веду­ щим в общественных науках вплоть до конца XIX в. Его особен­ ность состоит в гносеологической установке, что любой объект детерминирован свойственным только ему определенным ключе­ вым фактором (исходной причиной), поэтому и познание объекта должно строиться на выявлении этого исходного, ключевого фак­ тора. Такой подход ограничен, так как областью его применения является исследование простых объектов или простых систем, по­ строенных на причинно-следственной связи, систем, в которых только один фактор является определяющим. 

См.: Берталанфи фон Л. Общая теория систем: критический обзор // Ис­ следование по общей теории систем. — М., 1969.  См.: Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и маши­ не. — М., 1983. — С. 57.  См.: Берталанфи фон Л. Указ. соч. — С. 21.  Там же. С. 13. 17

При исследовании объекта, являющегося сложной системой, ученые убеждаются в ограниченных возможностях использования детерминизма. Дело в том, что в сложных системах привычные причинно-следственные связи теряют свою всеобщность, а про­ блема первичности превращается в схоластические рассуждения. Продолжительное время наука «занималась главным образом ис­ следованием проблем с двумя переменными (линейными причин­ ными рядами, одной причиной и одним следствием) или в лучшем случае задач с несколькими переменными. Однако множество проблем, возникающих в биологии и социальных науках, по суще­ ству, являются проблемами со многими переменными и требуют для своего решения новых понятийных средств». В сложных системах ни «производственные отношения», ни «либидо», ни «коллективное бессознательное», ни какой бы то ни было иной «ключевой фактор» не может претендовать на абсолют­ но определяющую роль. Здесь вступают в силу другие закономер­ ности, связанные с особенностью объекта исследования. На это обращает внимание Р. Эшби: «достоинство кибернетики [разно­ видности системного подхода] состоит в методе исследования сложных систем, ибо при изучении простых систем кибернетика не имеет преимуществ». Анализируя поведение объекта, можно сделать вывод, что сис­ темный подход не предполагает абстрагирование объекта от внеш­ ней среды, внешнего мира, напротив, он предусматривает, что объект взаимодействует и обменивается веществом и энергией (од­ ним словом, ресурсами) со средой, которую он изменяет. При этом он изменяет и самого себя. Характер взаимодействия «система — среда» определяется целеполаганием системы, уровнем ее актив­ ности и устойчивости. Целеполагающей деятельностью может быть охарактеризовано стремление системы, существующей или в меняющихся, или в по­ стоянных условиях среды, выполнять определенный образ дей­ ствий, который обеспечивает адаптацию (устойчивость) системы к среде. Стремление к устойчивости (гомеостазису) является на­ глядным примером проявления целеполагания самоорганизую­ щейся системы. Особый аспект системного анализа при рассмот­ 

Берталанфи фон Л. Указ. соч. — С. 25–26. Эшби Р. Введение в кибернетику. — М., 1959. — С. 18.  Гомеостазис (от греч. homoios — подобный, одинаковый и stasis — непод­ вижность) — относительное динамическое постоянство состава и свойств внутренней среды и устойчивость основных функций организма. 

18

рении «живых» организмов, организаций состоит в принятии идеи целеполагания. «Если мы посмотрим на живой организм, то можем наблюдать удивительный порядок, организацию, постоянство в не­ прерывном изменении, регулирование и явную телеологию. … В… механистическом мировоззрении… они рассматривались как иллюзорные или метафизические… оказались вне законной обла­ сти науки». Системная методология в процессе становления столкнулась с рядом проблем. Главными из них оказались проблемы системной открытости-закрытости, порядка-хаоса, самоорганизации и само­ регуляции. Для их решения ученым потребовалось критически проанализировать принципы системного подхода, на основании чего и возникла первоначально концепция «диссипативных» (не­ равновесных) систем, разработанная в 60–70-е гг. ХХ в. брюссель­ ской школой (Г. Николис, И.Р. Пригожин, И. Стенгерс). Вслед за этим Г. Хакеном были заложены основы теории самоорганизации и введено в 1973 г. в научный оборот понятие «синергетика»  (табл. 1). Работы представителей брюссельской школы и Г. Хакена по­ служили основой нового направления в исследовании систем как систем, существующих за счет постоянного обмена со средой, как неустойчивых (диссипативных) самоорганизующихся комплексов. Неустойчивые системы в процессе взаимообмена со средой не на­ ходятся в состоянии равновесия. Напротив, такая система упоря­ дочена и хаотична одновременно. Хаос обеспечивает накопление мутационных изменений, которые представляют собой набор воз­ можностей. Достигнув предела накопления возможностей (кото­ рый задан организационными характеристиками), система оказы­ вается в состоянии бифуркации. И.Р. Пригожин на основе анали­ 

Берталанфи фон Л. Указ. соч. — С. 25. См.: Николис Г., Пригожин И. Познание сложности. — М., 1990; Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. — М., 1986.; Пригожин И.Р. От существующего к возникающему: Время и сложность в физических на­ уках. — М., 1985; Николис Г., Пригожин И. Самоорганизация в неравно­ весных системах. — М., 1979; Пригожин И.Р. Неравновесная статистичес­ кая механика. — М., 1964.  Синергетика — от греч. sin — со-, совместно и ergos — действие (Хакен Г. Синергетика. — М., 1980).  Бифуркация (от англ. fork — вилка) — неустойчивая система, которая име­ ет свои пороговые величины, характеризующие ее фундаментальные свой­ ства. При количественном достижении критического (порогового) значе­ ния происходит качественный скачок — точка разветвления эволюцион­ 

19

Таблица 1 Системная парадигма в науке

Проблема

Научное решение

Детерминисти- Системная ческий подход методология не объясняет функционирования сложных целостностей

Проблема порядка-хаоса

Методология

Авторы

Время

Тектология

А.А. Богданов

Начало ХХ в.

Теория систем

Л. фон Берталанфи

40–50-е гг. ХХ в.

Кибернетика

Н. Винер

40–50-е гг. ХХ в.

Методология Теория дисси- Брюссельская школа открытости, пативных (И. Пригожин и др.) самооргани- систем зации Синергетика

Г. Хакен

60–70-е гг. ХХ в.

70-е гг. ХХ в.

за процессов, происходящих в сложных органических молекулах, описал механизм бифуркации, смены одного состояния другим. Такой переход из одного состояния в другое и предопределен, и неожидан. Переход предопределен набором возможных мутаций, накопленных системой. Поэтому с необходимостью реализуются только заложенные возможности (точнее, некоторые из них). То, чего нет в системе, не может в ней проявиться. Вместе с тем такой переход и неожидан, так как реализация той или иной возможно­ сти случайна. Системная методология исследования социального действия нашла свое воплощение во второй половине ХХ в. в работах зару­ бежных социологов, представлявших структурно-функциональное направление (Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Луман), которые, опира­ ясь на классический фундамент, заложенный в XIX в. М. Вебером, синтезировали ряд социологических традиций.

ной линии. Это и есть бифуркация (Николис Г., Пригожин И. Познание сложности. — М., 1990). 20

Основательная разработка теории социального действия принад­ лежит Т. Парсонсу, который внес кардинальные изменения в со­ держание отправных понятий веберовской концепции, дополнив ее общей теорией социального поведения. Согласно этой теории социальное действие определяется не только сознательными целями индивида, но и объективными факторами, которые влияют на воз­ никновение сознательного целеполагания. К таким объективным факторам можно отнести социальные институты, образцы культуры, обязывающие человека подчиняться социальным нормам. Социаль­ ное действие уже не только определяется сознательным выбором, но и побуждается подсознательным влечением. Между тем действие можно считать социальным, если в нем присутствуют ожидание дей­ ствий других индивидов, ориентация на их деятельность. В этом смысле социальное действие — это то, что находится в пределах вли­ яния норм и ценностей, социальных институтов и образцов культу­ ры. В целом Т. Парсонс к середине ХХ в. разработал общеметодоло­ гическую теорию социального действия, отвечая на главный вопрос системной теории: как действует объект? В этом же направлении одновременно реализовал свой научный поиск и Р. Мертон, развивший понятие «аномия» на основе сис­ темного подхода. Однако он не стремился создать общую методо­ логию социального действия, сознательно ограничивая научный поиск сферой теории среднего уровня, которая представляет собой связующее звено между концепциями эмпирического обобщения и общеметодологической теорией. Такой подход по характеру бли­ зок к теории идеальных типов, только методологически ориенти­ рован системным подходом. Позиции Р. Мертона и М. Вебера 

См.: Парсонс Т. Система современных обществ. — М., 1997; Parsons T. Social system and the evolution of action theory. — N.Y. – L., 1977.  См.: Мертон Р. Социальная теория и социальная структура // Социс. — 1992. — № 2, 3, 4; Merton R. Social Theory and Social Structure. — Glencoe., 1957.  Аномия — состояние, при котором некоторые личности не могут интег­ рироваться с институциализированными нормами общества. Обществен­ ная аномия характеризуется существеным ослаблением нормативных стандартов социума. Аномийное поведение человека — это либо его со­ циальная дезориентация, либо сознательное игнорирование существу­ ющих институциональных норм (Керимов Т.X. Аномия // Современный философский словарь. М.—Бишкек—Екатеринбург, 1996. — С. 20; Фролов С.С. Социология организаций. — М., 2001. — С. 27, 373; Якош А.М. Теория социальной аномии // Российская социологическая энциклопе­ дия. — М., 1997. — С. 566). 21

близки в том, что для них главным остается вопрос: почему человек осуществляет действие? Этот вопрос Р. Мертон конкретизирует: в чем причина аномийных действий человека? По его мнению, в том, что в действиях человека возможна рассогласованность меж­ ду целями, предлагаемыми культурой, и институализированными способами достижения этих целей. В 70—90-е гг. ХХ в. Н. Луман, опираясь на системный метод, сконцентрировал внимание на изучении социального действия с точки зрения взаимосвязи общества с окружающей его средой и на способности такого общества вырабатывать механизмы рефлексии, обеспечивающие его самоорганизацию, самосозидание (автопоэк­ сис). В конце ХХ в. системный подход во взаимосвязи с теорией социального действия в западной социологии был реализован при исследовании проблемы социальной солидарности (например, ра­ боты Ю. Хабермаса, К. Боулдинга, Дж. Тайнтера. Среди совре­ менных исследований особо стоит отметить разработанную на основе теории неравновесности и самоорганизации (методология брюссельской школы) концепцию социального действия П. Штомпки, в которой исследовательское внимание сосредото­ чено на процессах (в отличие от социологии середины века, опи­ рающейся на принципы систем Л. фон Берталанфи, которая осо­ бое внимание уделяла структурам). Разработка и исследование проблемы мотивации и ориентации человека в социальной среде в отечественной социологии имеет свои особенности, на которые повлиял характер развития социо­ логии в России в ХХ в. Отечественная социология, испытав колли­ 

См.: Луман Н. Почему необходима «системная теория»? // Проблемы тео­ ретической социологии. — СПб., 1994; Luhman N. Trust and Power. — N.Y., 1979.  Автопоэксис — термин, введенный и используемый Н. Луманом, обозна­ чающий способность социальных систем создавать такие социальные ин­ ституты (например, наука, право, политика), которые обеспечивают са­ моорганизацию общества; вместе с тем эти социальные институты со своими методическими правилами являются саморефлексирующими и самосозидающими системами (Luhmann N. The Differentiation of Society. — N.Y., 1982. — P. 49).  См.: Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в усло­ виях позднего капитализма // Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Структуры и институты. — 1993. — Т. 1. — Вып. 2.  См.: Boulding K.E. The World as a Total System. — London, 1985.  См.: Tainter J.A. The Collapse of Complex Societies. — Cambridge, 1988.  См.: Штомпка П. Социология социальных изменений. — М., 1996. 22

зии 30–40-х гг., после периода забвения возродилась в 50–60-е гг. Как и все общественные науки того времени, теоретическая соци­ ология находилась под влиянием методологии исторического ма­ териализма, тогда как эмпирическая социология, будучи в опреде­ ленной мере независимой, стала использовать как исследователь­ ский инструмент методологию структурно-функционального анализа. Вследствие этого наметился разрыв между теоретической и эмпирической социологией. Успехи прикладной социологии, а также успехи других наук, использующих системный метод, привели к тому, что в Советском Союзе начала развиваться системная методология для исследова­ ния общественных явлений, что предполагало явную или неявную борьбу с официально принятой методологией. Поэтому главным методологическим вопросом дискуссий того времени стал вопрос о предмете социологии. Сосредоточенность на этом вопросе ог­ раничивала возможность социологии заниматься разработкой дру­ гих методологических проблем, что еще больше усилило разрыв между эмпирической и теоретической социологией. Эмпирическая социология 70-х гг. нуждалась, во-первых, в ме­ тодиках, обеспечивающих надежность и точность сбора данных; во-вторых, в способах первичного обобщения и интерпретации полученного материала. Первое требование обеспечило развитие в 70-х гг. социологических методик. Второе требование, испыты­ вая на себе влияние структурного функционализма, привело к структурированию социологического знания по отраслям. При этом каждая отрасль социологического знания в условиях борьбы методологий столкнулась с необходимостью разработки своей соб­ ственной техники обобщения и интерпретации данных. В резуль­ тате к началу 80-х гг. социологическое знание оформилось в струк­ туру, состоящую из трех уровней: 

См.: Аверьянов Л.Я. Социология: что она знает и может. — М., 1993. — С. 9–12; Ядов В.А. Предисловие // Социология в России. — М., 1998. — С. 7–22.  См.: Аверьянов Л.Я. Социология... — С. 26; Ядов В.А. Стратегия социоло­ гического исследования. — М., 1999. — С. 14–37.  См.: Ядов В.А. Предисловие. — С. 11.  Таковыми являются: теория стратификации, социология культуры, лич­ ности, труда, экономики, демографии, политики (Социология в России. — М., 1998.).  См.: Ядов В.А. Предисловие. — С. 11; Добреньков В.И., Кравченко А.И. Со­ циология. — В 3 т. Т. 1. Методология и история. — М., 2000. — С. 20–64. 23

• первый — эмпирическая социология, непосредственно ори­ ентированная на сбор первичных данных, разрабатывающая методы, обеспечивающие надежность и точность получения информации; • второй — социология, направленная на обобщение первич­ ных данных по определенным отраслям, сферам социаль­ ной деятельности; • третий — теоретическая социология как общая методоло­ гия, называемая в то время историческим материализмом. Сложившаяся к настоящему времени структура социологичес­ кого знания в России не имеет явно обозначенной теории социаль­ ного действия, хотя в ряде подходов содержится ее проблематика (проблематика мотивации и ориентации индивида в обществе), например в теориях организации и самоорганизации, социального управления (обозначим это условно как системное направление). С другой стороны, особым направлением, где обнаруживается рас­ сматриваемая проблема, являются научные работы, посвященные изучению так называемого «русского вопроса» — специфике рос­ сийского социального поведения. Ряд работ — это теоретические социологические разработки и подходы к изучению процессов функционирования, развития, де­ виации, коллапса социальных систем. Здесь могут быть выделены работы, посвященные как общеметодологическим проблемам (со­ циологическое знание третьего уровня), так и анализу организации и самоорганизации социальных систем, условий их функциониро­ вания (социологическое знание второго уровня). В нашей стране исследование социальных феноменов с точки зрения системного подхода было инициировано работами В.Г. Афанасьева в 60–70-х гг. Им разработаны проблемы изучения общества как системной целостности, органически связанной с природой, и определено научное направление — исследование проблем управления сложными системами. Такой подход может быть охарактеризован как общая теория управления системами, в которой принципы тектологии, кибернетики и теории систем были применены к управлению обществом в целом. Успехи системной теории в естественнонаучной сфере (матема­ тике, физике, химии и др.) оказали большое влияние на становле­ ние новой методологической парадигмы общественных наук. Здесь 

См.: Афанасьев В.Г. Мир живого: системность, эволюция и управление. — М., 1986; Афанасьев В.Г. Научное управление обществом. — М., 1981; Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. — М., 1981.

24

большую роль сыграли работы С.П. Курдюмова, Г.Г. Малинецкого, Н.Н. Моисеева и других ученых. Особенность новой научной по­ зиции состояла в том, что российские ученые опирались не столько на принципы Л. фон Берталанфи, сколько на открытия и разработ­ ки брюссельской школы. Поэтому в рамках системного подхода к изучению социальных явлений начинали преобладать идеи само­ организации и синергетики. Синергетический подход как методо­ логия исследования социальных явлений занял заметное положение в 90-х гг. особенно в связи со сменой государственно-политиче­ ского и социально-экономического устройства страны, что потре­ бовало переосмысления устоявшихся на протяжении десятилетий представлений об обществе и личности, отказа от прежней идеоло­ гии. Разработке методологии социальных явлений посвящено зна­ чительное количество работ, в том числе В.С. Егорова, В.П. Бран­ ского, В.Л. Романова. Сейчас уже можно утверждать, что систем­ ная парадигма стала ведущей методологией исследования социальных явлений, т.е. положена в основу теоретической соци­ ологии (как социологического знания третьего уровня). В 70-е гг. в отраслевой социологии (социологическое знание второго уровня) выделилось особое направление — социология 

См.: Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Принцип коэволюции сложных систем и социальное управление // Синергетика и социальное управление. — М., 1998; Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных сис­ тем. — М., 1990; Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Синерге­ тика — новые направления. — М., 1989; Малинецкий Г.Г. Контуры завтраш­ него дня // Синергетика: человек, общество. — М., 2000; Малинецкий Г.Г. Нелинейная динамика — ключ к теоретической истории? // Обществен­ ные науки и современность. — 1996. — № 4; Моисеев Н.Н. Есть ли у России будущее? Попытка системного анализа проблемы выбора. — М., 2000; Моисеев Н.Н. Как далеко до завтрашнего дня: Свободные размышления, 1917—1993. — М., 1996; Моисеев Н.Н. Расставание с простотой. — М., 2000; Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. — М., 1998.  См.: Егоров В.С. Синергетика: человек, общество. — М., 2000; Егоров В.С. Синергийное миропонимание и управление // Синергетика и со­ циальное управление. — М., 1998; Егоров В.С. Социальный реализм. — М., 1999; Егоров В.С. Философский реализм. — М., 1994.  См.: Бранский В.П. Теоретические основания социальной синергетики // Вопросы философии. — 2000. — № 4.  См.: Романов В.Л. Социальная самоорганизация и государственность. — М., 2000; Романов В.Л. К становлению новой парадигмы обществоведе­ ния // Синергетика: человек, общество. — М., 2000; Романов В.Л. Креа­ тивные аспекты социального управления // Синергетика и социальное управление. — М., 1998. 25

организаций. Ее предмет — феномен коллективного субъекта как социальной организации. В центре внимания здесь находятся во­ просы природы организации, ее строения и функционирования. В отличие от других отраслевых направлений, социология органи­ заций синтезировала как различные научные дисциплины (напри­ мер, психологию, управление, экономику и т.д.), так и методоло­ гический и эмпирический уровни знаний (в настоящее время осо­ бенно близко взаимосвязана социология организаций с социологией труда). Проблематике организации, начиная с 70-х гг., были посвяще­ ны работы Р. Григаса, Н.И. Лапина, В.Г. Подмаркова, Н.Ф. На­ умова, А.И. Пригожина, О.И. Шкаратана. В 70—90-е гг. наиболее полное представление о теории организации с системных позиций дал А.И. Пригожин. С его именем связано выделение и легализа­ ция социологии организаций как особой дисциплины, уточнение ее предмета. Социология организаций может рассматриваться как сложившаяся к настоящему времени одна из первых теорий сред­ него уровня в России. В целом анализ развития социологического знания в России по­ казывает, что предметная область социального действия, т.е. сфера исследования мотивации и ориентации индивида, остается до по­ следнего времени открытой. На первый взгляд, это может быть объ­ 

См.: Фролов С.С. Социология организаций. — М., 2001. Щербина В. Соци­ ология организаций: школы, направления и тенденции развития // Соци­ ология в России. — М., 1998. — С. 241–251.  См.: Адамчук В.В. и др. Экономика и социология труда. — М., 1999; Ромашов О.В. Социология труда. — М., 1999; Фролов С.С. Основы социологии труда. — М., 1997; Фролов С.С. Социология организаций. — М., 2001.  См.: Григас Р. Социальная организация предприятия и ее функция. — Виль­ нюс, 1980; Лапин Н.И. Проблемы социологического анализа организаци­ онных систем // Вопросы философии. — 1974. — № 7; Лапин Н.И., Коржева Э.М., Наумова Н.Ф. Теория и практика социального планирования. — М., 1975; Подмарков В.Г. Введение в промышленную социологию. — М., 1973; Наумова Н.Ф. Психологические механизмы свободного выбора // Системные исследования. Ежегодник. — М., 1983; Наумова Н.Ф. Социоло­ гические и психологические аспекты целенаправленного поведения. — М., 1988; Пригожин А.И. Организации: системы и люди. — М., 1983; Пригожин А.И. Социологические аспекты управления. — М., 1974; Пригожин А.И. Социология организаций. — М., 1980; Пригожин А.И. Современная соци­ ология организаций. — М., 1995; Шкаратан О.И. Промышленное предпри­ ятие. Социологические очерки. — М., 1978.  См.: Пригожин А.И. Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. — М., 1998. — С. 245. 26

яснено тем, что данная сфера исследована западной социологией и для России не актуальна. Однако актуальность данной проблемати­ ки связана именно со спецификой российского социального дей­ ствия, что в западной социологии не рассматривалось. Проблема российской специфики во всех многообразных фор­ мах ее проявления традиционно была предметом дискуссии по так называемому «русскому вопросу» и рассматривалась с точки зре­ ния философии, истории, культурологии, психологии. В целом тематика «русского вопроса» (который далее будет рассмотрен под­ робнее) дала достаточно богатый эмпирический материал для ис­ следования феномена социального действия. Таким образом, социологическая проблема специфики россий­ ского социального действия на сегодняшний день оказалась мало исследованной областью научного знания. Соответственно, в Рос­ сии не сложилась социологическая методология исследования по­ ведения индивида как теория среднего уровня. Столь широкая познавательная область может быть перспективной для многих ученых. Организационное поведение государственного служащего может быть адекватно описано теорией социального действия, направлен­ ной на разрешение проблемы пересечения «нового» и «старого» в деятельности человека. Суть названного противоречия состоит в том, что человек находится под влиянием двух факторов — цели и институциализированных норм, регламентирующих и регулирую­ щих его целевые стремления. Рассогласованность целей и норм при­ водит к конфликту между «новым» и «старым» (т.е. к аномии). Для того чтобы избежать аномии, общество вынуждено постоянно вы­ рабатывать механизмы регуляции стремлений индивидов. Одним из важнейших институтов, вырабатывающих механизмы институциализированного нормирования, является государствен­ ная служба. Вместе с тем государственный служащий одним из первых сталкивается с новыми целями и утратившими институци­ ализированную силу нормами. Поэтому в его действиях обнару­ живается рассогласованность целей и норм. Парадокс состоит в том, что институт, призванный преодолевать аномию, первым ока­ зывается ею зараженным. Регулирование деятельности государ­ ственного служащего определяется правовыми нормами. Именно этому посвящено значительное количество научных работ. Меж­ 

См.: Бахрах Д.Н. Государственная и муниципальная служба. — Екатерин­ бург, 1993; Венгеров А.Б. Теория государства и права. — М., 1998; Пикулькин А.В. Система государственного управления. — М., 2000. 27

ду тем современные ученые пришли к выводу, что «недостаточ­ ность юридического подхода к исследованию проблем государ­ ственного управления обнаруживается во всех странах в послево­ енные годы», а следовательно, как отмечает Г.В. Атаманчук, «пора уходить от такого правового регулирования, когда появляется пра­ вовая норма, которая, с одной стороны, социологически не обос­ нована, а с другой стороны, практически не действует». В последние годы проблема государственного служащего иссле­ дуется с позиций различных уровней социологического знания. Достаточно обширный материал дает эмпирическая социология (социология первого уровня). Конкретные исследования, прово­ димые учеными РАГС под руководством Е.В. Охотского, В.Л. Ро­ манова, А.И. Турчинова, К.О. Магомедова, ориентированы на исследование внутренних состояний государственной службы, ее взаимодействия с внешней средой. Эмпирические материалы сти­ мулируют развитие социологического знания второго уровня, на­ правленного на конкретные предметные области, прежде всего такие, как профессионализация и кадровая политика (А.И. Турчи­ нов, В.Д. Граждан, Б.Т. Пономаренко), этика и культура взаимо­ 

Проблемы общей теории социалистического государственного управле­ ния. — М., 1981. — С. 40.  Казанцев Н.М. Публично-правовое регулирование государственной служ­ бы: институционально-функциональный анализ. — М., 1999. — С. 4.  См.: Введение (эмпирическая база исследования) к данному учебному пособию.  См.: Турчинов А.И. Актуальные проблемы развития теории кадровой по­ литики в условиях реформ // Научные доклады. Вып. 1. Материалы науч­ но-практической конференции «Российское государство и государствен­ ная служба на современном этапе». — М., 1999; Турчинов А.И. Проблема развития теории кадровой политики в условиях реформ // Российское государство и государственная служба на современном этапе: Материалы научно-практической конференции. — М., 1998; Турчинов А.И. Профес­ сионализация и кадровая политика: проблемы развития теории и практи­ ки. — М., 1998; Турчинов А.И. Синергия конструктивного и деструктивно­ го профессионализма // Синергетика: человек, общество. — М., 2000; Граждан В.Д. Государственная служба как профессиональная деятель­ ность. — Воронеж, 1997; Граждан В.Д. Деятельностная теория управле­ ния. — М., 1997; Граждан В.Д. Деятельность и управление (социологиче­ ский аспект). — М., 1998; Граждан В.Д. Управление деятельностью и про­ блема самоорганизации // Синергетика и социальное управление. — М., 1998; Пономаренко Б.Т. Реформирование профессиональной школы: ис­ тория, опыт, проблемы (1980–1994). — М., 1994; Пономаренко Б.Т. Деловое образование кадров управления: тенденции и противоречия развития // 28

действия (В. Бойков, В.Л. Романов), различные аспекты управ­ ленческой деятельности (Г.В. Атаманчук, Л.А. Василенко, В.С. Кар­ пичев, Б.В. Лытов, В.П. Мельников, В.С. Нечипоренко, В.Г. Смольков). Социологическая методология (знание третьего уровня) исследования государственной службы на сегодняшний день достаточно полно представлена в работах В.С. Егорова, В.Д. Граждана, В.Л. Романова и др. Разрабатываемые названны­ ми учеными деятельностный и синергийный подходы представля­ ют собой методологические основы для исследования системы социального действия государственного служащего.





















Российское государство и государственная служба на современном этапе: Материалы научно-практической конференции. — М., 1998. См.: Бойков В. Профессиональная культура государственной службы // Социс. — 1999. — № 2; Романов В.Л. К становлению новой парадигмы об­ ществоведения // Синергетика: человек, общество. — М., 2000; Романов В.Л. Коррупция как системная социальная патология // Российское госу­ дарство и государственная служба на современном этапе: Материалы на­ учно-практической конференции. — М., 1998; Романов В.Л. Креативные аспекты социального управления // Синергетика и социальное управле­ ние. — М., 1998. См.: Атаманчук Г.В. Межкафедральная синергийность в преподавании проблематики государственного управления в РАГС // Синергетика: че­ ловек, общество. — М., 2000; Атаманчук Г.В. Новое государство: поиски, иллюзии, возможности. — М., 1996; Василенко Л.А. Интернет: самоорга­ низация и управление // Синергетика и социальное управление. — М., 1998; Карпичев А.Г. Личная тектология в канун XXI века // Истоки россий­ ского менеджмента. — М., 1997; Лытов Б.В., Романов В.Л. Синергия лич­ ностных качеств лидера // Синергетика: человек, общество. — М., 2000; Мельников В.П. Государственные органы и государственная служба в Рос­ сии. — Н. Новгород, 1995; Мельников В.П., Нечипоренко B.C. Государствен­ ная служба в России: отечественный опыт организации и современ­ ность. — М., 2000; Нечипоренко B.C. Организация и функционирование государственной службы. — Ростов н/Д, 1998; Смольков В.Г. Бюрокра­ тизм // Социс. — 1999. — № 2; Смольков В.Г. Принципы управления и их классификация // Истоки российского менеджмента. — М., 1997. См.: Егоров В.С. Философский реализм. — М., 1994; Егоров В.С. Социаль­ ный реализм. — М., 1999. См.: Граждан В.Д. Государственная служба как профессиональная дея­ тельность. — Воронеж, 1997; Граждан В.Д. Деятельностная теория управ­ ления. — М., 1997; Граждан В.Д. Деятельность и управление (социологи­ ческий аспект). — М., 1998; Граждан В.Д. Управление деятельностью и проблема самоорганизации // Синергетика и социальное управление. — М., 1998. См.: Романов В.Л. Социальная самоорганизация и государственность. — М., 2000. 29

Пронизывает и связывает три уровня знания теория организа­ ции (которая на сегодняшний день достаточно полно представле­ на С.С. Фроловым), выступающая ориентиром (теорией среднего уровня) научного поиска для исследования государственной служ­ бы (данный ориентир присутствует в работах вышеназванных уче­ ных, а в работе Л.А. Калиниченко — как самостоятельный науч­ ный опыт исследования организации государственной службы). Организационный подход применительно к государственной служ­ бе на сегодняшний день в полной мере оказывается реализован­ ным. Вместе с тем такая проблема, как способ ориентации и моти­ вации индивида применительно к государственной службе, и на­ копившийся эмпирический материал требуют интерпретации, которую не может дать организационный подход. На наш взгляд, поиск путей разрешения указанной проблемы возможен не только с точки зрения организационного подхода, но и с точки зрения теории социального действия. Особым научным полем, возникающим на пересечении науч­ ных направлений, названных выше, становится «организационное поведение» как системные координаты социума, задающие ориентиры социального действия индивидам в системе государственной службы. Исходя из этого научным стержнем проблемы предстает иссле­ дование поведения государственного служащего, обусловленного влиянием требований профессии и социальных факторов нацио­ нальной культуры (рис. 1). Подходы к изучению организационного поведения государ­ ственных служащих содержатся в науках по управлению, психоло­ гии, культурологии и др. Особенность собственно социологичес­ кого подхода как междисциплинарного в том, что он способен синтезировать экономические, психологические, культурные и другие феномены как социальные, исходя из принципа, заложен­ ного основателями теории социального действия. В этом ракурсе важно исследовать специфику социального действия государствен­ ного служащего как основание организационного поведения, ока­ зывающего управленческое влияние на общество в целом.



См.: Фролов С.С. Социология организаций. — М., 2001. См.: Калиниченко Л.А. Социальная организация государственной служ­ бы. — М., 2000.



30

Рис. 1. Социальное действие государственного служащего как исследовательское поле

Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4.

Какую научную функцию выполняет социальное действие? В чем суть теории социального действия М. Вебера? В чем суть детерминистического взгляда на поведение человека? Что такое системный подход к пониманию поведения человека в организации? 5. Каковы этапы становления системного подхода в зарубежной науке? 6. Каковы исследования поведения работника в России? 7. В чем особенность организационного поведения государственного служащего?

Тема 2 Система регуляторов социального действия как основа организационного поведения Сложившийся в истории социологии системный подход к ис­ следованию феномена социального действия ориентирует ученых рассматривать его как целостность, как систему, а значит, необхо­ димо ответить на вопросы: что представляет собой социальное действие как система (ее описание)? как эта система (сложившись в организационное поведение) себя ведет? в чем ее суть? Само по­ нятие «система» дает определенные исследовательские направле­ ния. В настоящее время это понятие детально разработано и опре­ делено. Система от греч. σστημα [systema] — целое, составленное из частей; соединение. Понятие имеет ряд значений: «1. Упорядо­ ченное множество элементов, взаимосвязанных между собой и образующих некоторое целостное единство. 2. Порядок, обуслов­ ленный планомерным, правильным расположением частей в опре­ деленной связи, строгой последовательностью действий… 3. Фор­ ма, способ устройства, организация чего-либо. …». В указанных определениях присутствует ответ на вопросы, ка­ кова система, как она выглядит, чем характеризуется, т.е. что есть система как нечто статичное. Здесь дано феноменальное описание. Однако оставлен без ответа другой вопрос: в чем же ее суть? или в чем причина ее единства? Данный вопрос нередко возникает при исследовании динамичных систем, в том числе действий. Поэтому он является исследовательским ориентиром для анализа системы социального действия. Попытки определения систем действия впервые были предпри­ няты в биологии в XIX в. Тогда ученые столкнулись с очевидным: живому организму присуще стремление к определенной, свойствен­ ной ему цели (в соответствии с которой он и устроен). Отсюда зако­ номерно возникал вопрос: если есть цель, то она кем-то поставлена? Кем-то, кто обладает разумом и волей? Отсутствие ответа на этот вопрос лишало науку позитивности и уводило ее в область теологии. Поэтому ученые на рубеже XIX–XX вв. стремились отдалиться от идеи целесообразности. Однако бурное развитие различных отрас­ 

Система // Российская социологическая энциклопедия. — М., 1998. — С. 464; Садовский В.Н. Система // Философский энциклопедический сло­ варь. — М., 1989. — С. 584; Керимов Т.X. Система // Современный фило­ софский словарь. — М., Екатеринбург–Бишкек, 1996. — С. 460.

32

лей науки в начале XX в. позволило ученым прийти к заключению, что целесообразность может возникать вполне естественно, без тво­ рящей роли субъекта, стоящего вне системы или организма. А.А. Богданов в своей фундаментальной работе «Тектология» дал научную интерпретацию феномену целеустремленности: «[биологи] уже давно характеризовали организм как «целое, которое больше суммы своих частей». Хотя, употребляя эту формулу, они сами вряд ли смотрели на нее, как на точное определение, особенно ввиду ее внешней парадоксальности. Однако есть в ней черты, заслуживаю­ щие особого внимания. Она не включает фетиша (ставящего цели субъекта) и не сводится к тавтологии (повторению того же, только другими словами). А ее кажущееся или действительное противоре­ чие с формальной логикой само по себе еще ничего не решает: ог­ раниченность значений формальной логики вполне установлена научно-философской мыслью». В этом положении А.А. Богданова содержится ответ на вопрос, в чем суть системы. Внешним специ­ фическим качеством системы, обнаруживающим суть, является це­ лесообразность. Но сама суть — это эффект, выраженный формулой «целое больше своих частей». Поэтому при изучении систем снача­ ла обнаруживается их целесообразность, а только затем — суть. Понятие «система» является для данного исследования методо­ логическим основанием анализа понятия «социальное действие». М. Вебер, характеризуя социальное действие, отметил его целесо­ образность. Это качество он отнес к способностям человека совер­ шать рациональный выбор и осознанно достигать цели. Исходя из сущностного понимания социального действия как системы, от­ метим, что социальному действию свойственна целесообразность. Но не по причине того, что социальное действие является рацио­ нальным и в основе его всегда лежит осознанный выбор, а по при­ чине того, что социальное действие — это активность , дающая организационный эффект. 

Богданов А.А. Тектология. В 2 кн. — М., 1989. — Кн. 1. — С. 111. Активность здесь, по терминологии А.А. Богданова, понимается как любое действие, производимое элементами или группами элементов, обеспечи­ вающее целостность комплекса (см.: Богданов А.А. Тектология. — М., 1989. — Кн. 1. — С. 118–124).  Согласно А.А. Богданову, возможны организованные, дезорганизованные и нейтральные комплексы. Системой в современном понимании, может быть назван только один — организованный комплекс (cм.: Богданов А.А. Тектология. — С. 121).  По мнению А.А. Богданова, «организованное целое … практически боль­ ше простой суммы своих частей, но не потому, что в нем создавались «из 

33

Опираясь на традицию теории социального действия, отметим положения, которые в данном исследовании принимаются в каче­ стве исходных. Во-первых, как уже упоминалось, социальным дей­ ствием признается только такое, в котором индивид ориентирует­ ся на действия других лиц (соответственно, аффективные и тради­ ционные действия нельзя рассматривать как социальные). Однако, в отличие от М. Вебера, полагаем, что такая ориентация (ожида­ ние) не является исключительно рациональной. Поэтому допуска­ ем, что индивид ожидает действий других людей не только рацио­ нально, но и эмоционально. Во-вторых, социальное действие определяют два фактора — мотив и ожидание. Мотив, который понимается в самом общем смысле как побуж­ дение к действию. Он может быть осознанным (целевым или цен­ ностным) и неосознанным (под влиянием стереотипа или аффек­ тивного влечения). Целевой мотив — осознание цели личного достижения. Ценностный мотив — осознанное принятие идеалов и норм. Мотив может быть и неосознанным. При этом если дей­ ствие индивида, побуждаемое влечением, осуществляется без ори­ ентации на поведение других людей, то такое действие не является социальным. Если же действие индивида, определяемое аффектом или стереотипом (привычкой), ориентировано на поведение других людей, то такое действие можно назвать социальным. Согласно концепции академика А.Н. Леонтьева, основными видами мотивов являются мотивы-стимулы и смыслообразующие мотивы. Мотивы-стимулы — побудительные аффективные факто­ ры, лишенные смыслообразующей функции. Смыслообразующие мотивы — побудители деятельности, придающие ей личностный смысл. Суть концепции мотивации в том, что стимульный мотив включает механизм выбора индивидом смыслообразующих целей (мотивов). Выбранная цель и направляет действия индивида. В та­ ком случае процесс мотивации распадается на следующие состав­ ляющие: 1 — стимул; 2 — способ выбора цели; 3 — действия, веду­ щие к цели. Таким образом, цель социального действия определяется спо­ собом ее выбора (используя терминологию М. Вебера) — целера­ циональным и ценностно-рациональным. Целерациональная цель ничего» новые активности, а потому, что его наличные активности соеди­ няются более успешно, чем противостоящие им сопротивления» (см. Богданов А.А. Тектология. — М., 1989. — Кн. 1. — С. 117).  См.: Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. В 2 т. — М., 1983. — Т. 2. — С. 212. 34

социального действия индивида — это ясно осознаваемый резуль­ тат. Выбор цели строится на рациональном расчете, разработке эффективной программы (плана) и соответствует формуле «осу­ ществление цели необходимо для того, чтобы …», т.е. выбор инди­ вида продиктован рациональным осознанием необходимых усло­ вий его наличного бытия. Достижение цели предполагает строгое следование плану. Достигая цель, индивид увеличивает имеющи­ еся у него ресурсы. Такая цель в полном смысле — целерациональ­ ная. Для того чтобы избежать тавтологии, дадим наименование рассмотренному понятию — «рациональная цель». Ценностно-рациональная цель — антитеза рациональной цели. В качестве цели (точнее, идеалов) индивид выбирает такие абс­ трактные ценности, как добро, красота, справедливость и т.п., которые не всегда ясно осознаются (хотя не исключено, что идеал может быть рационально осознаваемым) им, но всегда обладает для индивида притягательной (аттрактивной) силой. Тем самым идеал порождает у индивида устойчивое эмоциональное отноше­ ние, следствием чего является его стремление отдать свои силы достижению этого идеала. Достижение идеала может строиться как на расчете и плане, так и в свободном поиске. Формула стремления к идеалу — «во имя …», поэтому идеал не есть условие наличного бытия (он безусловен), идеал аналогичен категорическому импе­ ративу И. Канта. Такая цель не является рациональной. Эта цель, по сути, не цель, а идеал. Поэтому термины «цель» и «рациональ­ ная» здесь не подходят, т.е. вряд ли имеет смысл использовать для рассмотренного понятия веберовский термин «ценностно-рацио­ нальная цель». Здесь более уместен термин Л.Н. Гумилева — «ат­ трактивный идеал» (табл. 2). 

Перефразируя Г. Гегеля, можно сказать: цель есть осознанная необходи­ мость (см.: Гегель Г. Соч. Т. 8. — М.—Л., 1935).  В данном случае — целерациональная цель.  Л.Н. Гумилев называет стремление индивида к указанным ценностям ат­ трактивностью (см.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л., 1989. С. 328–330, 496.).  Аттрактивность (от лат. attractio) — притяжение, влечение.  См.: Кант И. Критика практического разума. Соч. — М., 1965. — Т. 4. — Ч. 1. — С. 260.  Л.Н. Гумилев в своей концепции «пассионарности» при анализе типов этнического поведения выделил две формы активности: «эгоистическую» и «аттрактивную». «Эгоизм» понимается как волевое стремление к раци­ онально определенной цели. «Аттрактивность» — влечение к абстрактным ценностям. Целостное описание Л.Н. Гумилевым «эгоизма» совпадает 35

Таблица 2 Структура социального действия

Характеристики

Цель социального действия

Идеал социального действия (надежда) Абстрактные ценности: добро, красота, справедливость, мудрость, счастье и т.п. Растрата энергии и ресурсов индивида

Основа

Интересы индивида

Результат

Достижение результата, который выражается в приобретении или сохранении индивидом ресурсов, энергии, необходимых для его существования Рациональный (осознание необ- Аттрактивный (идеал — категоходимых условий бытия) рический императив; безусловное следование идеалу) «для того, чтобы…» «во имя…» Только следование плану И следование плану, и свободный поиск

Выбор

Формула Способ достижения

Другим важнейшим фактором (вместе с мотивом), влияющим на социальное действие индивида, является ожидание, или экс­ пектация. Способ выбора цели или идеала связан именно с ожи­ данием действий других людей, которое в таком случае также яв­ ляется либо рациональным, либо аттрактивным. В этом смысле рациональное ожидание предполагает поведение индивида, выби­ рающего эффективную стратегию действий, учитывающую пове­ дение других людей. Аттрактивное ожидание ориентировано верой в ценности, идеалы с учетом поведения других людей, но без рас­ с описанием М. Вебера «целерациональности». Аналогичное совпадение наблюдается и при соотнесении «аттрактивности» и «ценностно-рацио­ нального действия». В этой связи термин «аттрактивность» в значении, которое ему придал Л.Н. Гумилев, в нашей работе может быть использован как синоним термина «ценностно-рациональное действие». Подробно о характеристике эгоизма и аттрактивности см.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. — С. 328–330.  Экспектация (от англ. expectation — ожидание) — термин, которым в тео­ рии (и в структурном функционализме в целом) обозначается ожидание от человека определенного поведения в зависимости от его положения (позиции) в социальной системе. Сама эта позиция предстает как система ожиданий, предъявляемых человеку социумом и обеспечиваемых соответ­ ствующими санкциями и поощрениями, правилами социального взаимо­ действия (см.: Шихирев П.Н. Экспектация // Российская социологическая энциклопедия. — М., 1997). 36

чета индивидом эффективности своих действий. И то и другое — это различные формы сознательного выбора, которые являются предпосылками социального действия. В целом социальное действие определяют мотивы — целевой, ценностный, аффективный, стереотипный — и формы социаль­ ного ожидания — рациональное и аттрактивное. Поэтому, произ­ водя дедуктивное заключение из теории М. Вебера, отнесем к ти­ пам социального действия следующие восемь типов: 1)  рационально-целевое (или описанное М. Вебером целера­ циональное) действие. Целевой стимул и рациональный выбор обусловливают действие индивида; 2)  рационально-ценностное действие. Нормы или ценности служат стимулом и воспринимаются индивидом как инструменты эффективного достижения цели. Индивид ориентирован регуля­ тивным принципом — «следовать нормам, правилам, ценностям и т.п. полезно и выгодно»; 3)  рационально-аффективное действие. Индивид использует аффект как инструмент достижения рациональной цели; 4)  рационально-стереотипное действие. Индивид рационально отбирает и формирует у себя привычки, необходимые для эффек­ тивного достижения цели. Названные типы относятся к классу рациональных действий; 5)  аттрактивно-целевое действие. Ясно и логически осознава­ емая цель воспринимается как идеал, который достигается, не счи­ таясь с затратами (идеал ставится выше, чем эффективность дей­ ствий); 6)  аттрактивно-ценностное (или именуемое М. Вебером цен­ ностно-рациональное) действие; 7)  аттрактивно-аффективное действие. Действие в состоянии энтузиазма и воодушевления, охватывающем человека, увлечен­ ного реализацией своих идеалов; 8)  аттрактивно-стереотипное действие. Поведение, ориенти­ рованное на нормы как привычки (людей, которым свойственно такое поведение, называют ретроградами). Последние четыре типа социального действия относятся к клас­ су аттрактивных. Вместе с типами социального действия приведем и четыре типа человеческого действия, которые нельзя считать социальными, так как они не предполагают ориентацию действующего человека на поведение других людей: 37

• первый тип — эгоцентричное действие, т.е. стремление ин­ дивида к личной цели без ориентации на других людей (или используя их как инструменты достижения цели) исходя из движущей установки «цель оправдывает средства»; • второй тип — фанатичное стремление к идеалу исходя из установки «идеал выше целесообразности»; • третий тип — веберовское аффективное действие; • четвертый тип — веберовское традиционное действие (табл. 3). Таким образом, несоциальные действия — это действия, не ве­ дущие к согласованному взаимодействию индивидов, в итоге не дающие организационный эффект. Но и социальные действия мо­ гут быть условием дезорганизации, дезинтеграции сообщества. Целостность (интегрированность общества) достаточно подробно описывает Р. Мертон и рассматривает ее через противополож­ ность — «аномию», т.е. действие, ведущее к дезорганизации. Соб­ ственно целостность общества характеризуют два параметра: ин­ тегрированность и стабильность. Первый соотносится с культур­ ными целями, второй — с институциализированными нормами. Цели — это сложившиеся в обществе намерения и интересы отдельных индивидов и социальных групп. «Варьируя по значимо­ сти и формируя к себе различное отношение, господствующие цели вызывают устремленность к их достижению и представляют собой «вещи, к которым стоит стремиться» … [Нормы] — второй элемент … определяет, регулирует и контролирует приемлемые способы достижения этих целей. … [Нормы] не обязательно сов­ падают со способами техничности или эффективности. Многие Таблица 3 Типы социального действия

Предмет социологии: формы ожидания Рациональное Аттрактивное Мотив Класс рациональных Класс аттрактивных действий действий Целевой Рационально-целевое Аттрактивно-целевое Ценностный Рационально-ценност- Аттрактивно-ценностное ное Аффективный Рационально-аффек- Аттрактивно-аффективтивное ное Стереотипный Рационально-стерео- Аттрактивно-стереотиптипное ное 38

Предмет психологии: отсутствие ожидания Класс несоциальных действий Эгоцентричное Фанатичное Аффективное Традиционное

способы действий, с точки зрения отдельных индивидов, наиболее эффективные для достижения желаемого, … не разрешены в куль­ туре общества …, критерием приемлемости поведения является не его техническая эффективность, а основанные на ценностях чело­ веческие установки (поддерживаемые большинством членов груп­ пы или теми, кто способен содействовать распространению этих установок при помощи силы или пропаганды). В любом случае выбор средств достижения культурных целей ограничивается ин­ ституциализированными нормами». Соответственно, социум интегрирован, если допустимые им цели не противоречат его целостности. Социум стабилен, если су­ ществующие институциализированные нормы приняты индиви­ дами, представляющими этот социум. Аномия возникает как след­ ствие несогласованности целей и норм (средств). Р. Мертон, в отличие от М. Вебера, показал общественную зна­ чимость социальных действий. Любое из социальных действий может давать организационный эффект или вести к аномии. В этом смысле поведение преступника как здорового и психически нор­ мального человека, — поведение социальное, так как он ориенти­ руется на поведение других людей и нормы, функционирующие в обществе. Однако он учитывает поведение других людей и действу­ ющие нормы в интересах совершения преступления. Поэтому его действие — социальное, но аномийное. Если М. Вебер показал, что есть социальное действие, то Р. Мертон показал, к каким резуль­ татам может приводить социальное действие. Он предложил схему типов индивидуального приспособления (конформизм, ритуализм, инновация, ретретизм и мятеж), которые могут приобретать харак­ тер социального отклонения и приводить к аномии. Конформизм — принятие индивидом целей и норм, что обеспе­ чивает устойчивость и динамику социума. В случае установления конформного действия как типичного и массового способа дей­ ствия индивидов достигается оптимальный уровень стабильности и интеграции общества. Ритуализм — превалирование норм над целями. Сообщество, в котором ритуализм является типичным и массовым действием, становится тоталитарным. Ритуализм как аномия имеет свои ис­ токи в аттрактивных действиях. 

Мертон Р. Социальная теория и социальная структура // Социс. — 1992. — № 2. — С. 119.  Там же. — С. 104. 39

Инновация — такое социальное действие, когда индивид при­ нимает новые культурные цели, оставаясь свободным от институ­ циональных норм. Данная форма возникает в тех случаях, когда индивид ориентирован исключительно на достижение целей успе­ ха и использует институционально запрещенные, но эффективные средства стремления к богатству и власти. В психологии инновация именуется радикализмом и ведет, с одной стороны, к таким поло­ жительным результатам, которые обнаруживаются в творчестве, в новых оригинальных подходах и решениях, а с другой стороны — к негативным фактам, что проявляется в отрицании или игнори­ ровании сложившихся устоев и действий индивида по принципу «цель оправдывает средства». Массовый характер инновационно­ го действия ведет к анархии (рис. 2). Возможность возникновения действия, направленного на до­ стижение цели без учета институциональных норм, связана с рядом обстоятельств. Необходимо заметить, что отказ от типичного об­ раза действий — достаточно трудный выбор для индивида. Для того чтобы такое действие оказалось возможным в массовом социаль­ ном плане, необходимы масштабная деформация или дезавуиро­

Рис. 2. Координаты функционирования социальных действий, согласно Р. Мертону 40

вание институциональных норм. Такое оказывается возможным, если влияние социальных институтов, осуществляющих контроль над исполнением институциональных норм, становится неэффек­ тивным, либо эти институты еще не сложились. Во всех этих слу­ чаях есть один общий момент — такое возможно в случае дефор­ мации всей социальной структуры. В этом смысле инновационное действие — одновременно и процесс, и результат модификации типичного образа действия (действия, сбалансированного целями и нормами). Крайней формой модификационного действия может быть «мя­ теж», а особой формой деградации социума и индивида является «ретретизм», исключающий принятие целей и норм. В данном слу­ чае отсутствуют и стабильность, и интеграция, и, как следствие, социум лишается потенциала для своего изменения (модифика­ ции) и сохранения (консервации). Таким образом, социальные действия могут быть аномийными и организационными. По А.И. Пригожину, «тайна организацион­ ного эффекта коренится в принципах объединения индивидуаль­ ных и групповых усилий: единство цели, разделение труда, согла­ сование и проч.», или в синергии, достигаемой однонаправлен­ ностью и синхронностью действий членов сообщества. Индивид, взаимодействуя с другими людьми, формирует у себя такой при­ вычный способ действия, который согласуется с другими людьми. Следовательно, различным сообществам присущ свойственный только им способ или алгоритм действия (который вполне может включать в себя и необходимые, и бесполезные, и даже вредные действия). Собственно социальные действия различаются мотива­ ми, способами ожидания и результатом (определяемым способом согласования целей и норм). Набор этих составляющих задает определенные алгоритмы социального действия, которые в данном исследовании рассматриваются как первое условие, обеспечива­ ющее ориентацию индивида на других. Алгоритм — необходимое, но не исчерпывающее условие. Рас­ смотрим описание Л.Н. Гумилевым формирования этнического коллектива. Первоначально возникший социум, консорция фор­ 

Пригожин А.И. Современная социология организаций. — М., 1995. — С. 50.  См.: Фролов С.С. Социология организаций. — М., 2001. — С. 18.  Консорция (от лат. consortium — соучастие, сообщество) — группа людей, объединенных, часто эфемерно, исторической судьбой на короткое время [судьба в данном случае понимается как однообразный набор условий со­ 41

мирует определенные стереотипы действий у своих индивидов (на эти стереотипы и ориентируются индивиды в процессе взаимодей­ ствия). Такие стереотипы оказываются недолговечными и зачастую сменяются другими. Поэтому такой феномен как консорция весь­ ма пластичен и недолговечен. Но как только формируются нормы, ограничивающие отступления от стереотипа, стереотип начинает воспроизводиться. В этом случае консорция превращается в кон­ виксию (социум, объединенный не только целями, но и нормами поведения). Нормы, скрепляющие стереотипы, служат «костяком», основанием устойчивости стереотипов. На это обращает внимание В.Л. Романов, отмечая, что «к наиболее надежным социальным гомеостатам следует отнести моральные регуляторы». Соотнося концепцию Л.Н. Гумилева с теорией Р. Мертона, от­ метим, что консорция — это инновационное сообщество, интег­ рированное только общими целями и высокой активностью, про­ являющейся в стремлении к этим целям. В процессе социального взаимодействия формируются способы достижения целей, приоб­ ретающие повторяющийся характер. Такие способы действия за­ крепляются в «правило» действия и тем самым становятся инсти­ туциональными нормами. Так возникает конвиксия, или высоко­ энергичный конформный социум. Поэтому вторым условием социального действия индивида является его способность следо­ вать нормам. Сложившись как постоянно повторяющийся, типичный образ действия, такой алгоритм приобретает характер программы, ори­ ентированной на самоподдержание, самосохранение, самовос­ производство. Эти алгоритмы являются основой процессов разупорядочения и упорядочения. Поддержание целостности социума достигается в процессе самоорганизации. Самооргани­ зация — «спонтанное образование систем из не связанных на данном отрезке времени элементов или непроизвольное внут­ реннее упорядочение». циального действия. Такие условия характеризуются одними обстоятель­ ствами, желаниями и целями] (см.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л., 1989. — С. 111, 497).  Конвиксия — группа особей с однохарактерным бытом и семейными свя­ зями, низший таксон этнической иерархии (см.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — С. 111, 497.  Романов В.Л. Социальная самоорганизация и управление // Социальное управление. — М., 2000. — С. 35.  Данное определение профессора В.Л. Романова созвучно представлениям автора и является необходимым рабочим определением для данной рабо­ 42

Упорядоченность социума достигается за счет того, что само­ организация предполагает свое регулирование. В этом смысле упо­ рядоченность и регулирование — тождественные понятия. Соци­ ум, находясь в изменчивом состоянии самоорганизации, вынужден постоянно, неизменно себя приводить в порядок, регулировать. В этом смысле его действия (как социальные) реализуются в регу­ ляции, что и представляет собой постоянную, и в этом смысле не­ изменную, основу. Поэтому социальная регуляция — основа сис­ темы социального действия. Необходимо отметить: сами регуляторы изменчивы, хотя их ге­ неральные функции постоянны. Эти функции определил в начале века А.А. Богданов: • консервативный подбор (или сохранение); • прогрессивный подбор (или обновление); • подвижное равновесие (или баланс изменения и сохране­ ния). Общество не может существовать без названных выше регуля­ торов, так как им принадлежит роль подбора строительных эле­ ментов этого общества. Сами конкретные регуляторы, имеющие определенную социальную форму, могут изменяться. Одни заме­ няются другими. Признавая изменчивость конкретных форм ре­ гуляторов, необходимо отметить, что консервативный подбор дол­ жен пользоваться такими формами, которые могут существовать более длительное время, нежели формы поддержания равновесия или прогрессивного подбора. Поэтому если изменяется форма консервативного подбора, то должно измениться и его содержание, а в данном случае изменение равнозначно прекращению существо­ вания. В целом основы социального действия — социальные регуля­ торы консервативного подбора, обеспечивающие долговременные формы социальной упорядоченности. Самоорганизация не ограничивается только способами подбо­ ра, в человеческих сообществах из способности самоорганизации рождается функция управления. В.Г. Афанасьев отмечает, что управление обеспечивает целостность системы (является системо­ образующим фактором), реализует движение к цели по определен­ ты (см.: Организационная культура государственной службы. — М., 2001. — С. 10, а также подробнее: Романов В.Л. Социальная самооргани­ зация и государственность).  От лат. regulo — устраиваю, привожу в порядок.  См.: Богданов А.А. Тектология. — М., 1989. — Кн. 1. — С. 189–205. 43

ной программе. Социальное управление — воздействие на обще­ ство с целью его упорядочения, сохранения качественной специ­ фики, совершенствования и развития. Управление человеческим сообществом выполняет четыре функции: организацию взаимо­ действия, мотивацию (стимуляцию) индивидов, планирование и контроль деятельности, или, другими словами, управление про­ является в определении целей (принятии решения), постановке задач (или выработке способов действия и доведения до каждого человека его функций), контроле выполнения и устранении фак­ торов (внутреннего и внешнего характера), мешающих реализации цели. Рассматривая соотношение понятий «самоорганизация» и «управление», мы солидарны с мнением В.Л. Романова, что само­ организация — свойство любой системы, а управление — исклю­ чительно социальное явление. Вместе с тем данная работа опира­ ется и на концепцию В.Г. Афанасьева, согласно которой управле­ ние, во-первых, обеспечивает выполнение сложившегося способа действия или устанавливает таковой, во-вторых, устраняет нега­ тивные факторы. Последнее очень важно, поскольку самой общей функцией управления является сохранение и поддержание типич­ ного способа деятельности. При этом факторы, препятствующие управлению, могут быть внешними (давление среды), а могут быть внутренними (например, спонтанная активность элементов сис­ темы). Действие управления проявляется в реагировании на сби­ вающие факторы, что предполагает создание защиты от внешнего давления и устранение его последствий; усмирение активностей, направление спонтанной энергии «на мирные цели». Первый аспект управления — обеспечение поддержания су­ ществующей программы, что проявляется в том, что управляющий блок постоянно корректирует действия управляемых блоков, на­ 

См.: Афанасьев В.Г. Системность и общество. — М., 1980. — С. 206. См.: Афанасьев В.Г. Управление // Философский энциклопедический сло­ варь. — М., 1989. — С. 674.  См.: Мескон М.Х., Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента. — М., 1992. — С. 253.  Организационная культура государственной службы / Авт. кол. под рук. В.Л. Романова. — М., 2001. — С. 21–23.  Афанасьев В.Г. Системность и общество. — С. 214.  Блок управления — часть системы управления организацией, включающая в себя нормы, цели, эталоны контролируемых параметров, а также срав­ нение их с реальными значениями этих параметров. — См.: Фролов С.С. Со­ циология организаций. — М., 2001. — С. 373. 

44

правляя их действия к выполнению заданного алгоритма, програм­ мы, обусловленной целью. В этом случае управление не выходит за рамки консервативного подбора и, по сути, выполняет его функ­ цию. Второй аспект управления — устранение влияния сбивающих факторов — имеет определенную специфику. Ответ управления на сбивающий фактор представляет собой следующую процедуру: оценка воздействия сбивающего фактора и выбор способа управ­ ленческого действия — это первый акт, назовем его мыслитель­ ным; далее, управленческое действие принимает форму управлен­ ческого сигнала, и управляющий блок посылает этот управляющий сигнал управляемым блокам — это второй акт, назовем его сиг­ нальным. На этом управленческий процесс не заканчивается, он предпо­ лагает и следующие акты, однако предварим их рядом замечаний. Прежде всего необходимо отметить, что первый акт — мыслитель­ ная оценка влияния сбивающего фактора — несет значительную вероятность ошибки и может быть неадекватным. Чем меньше опыта реагирования на сбивающие факторы накоплено управля­ ющим органом, тем больше вероятность ошибки (иногда и опыт не защищает от ошибки). Далее, управляющий сигнал, который посылает блок управле­ ния, может не соответствовать типичной (привычной) форме по­ дачи сигнала для управляемых блоков. Такой управленческий сиг­ нал может побудить управляемые блоки к «нетипичным» дей­ ствиям (так как нетипичный «вызов» предполагает и нетипичный «ответ»). Вследствие этого управляемые блоки, приняв сигнал, мо­ гут среагировать «неожиданно» для «отправителя» сигнала. Следовательно, адекватность управленческого «ответа» на сби­ вающий фактор зависит от точности оценки сбивающего влияния и степени «типичности» управленческого сигнала. Если управлен­ ческий ответ оказался адекватным, процесс управления возвраща­ ется к первому аспекту управления (обеспечение поддержания существующей программы). А если нет, то включается третий управленческий акт, назовем его «доведение» сигнала. Главная особенность этого акта — придать управленческому сигналу форму «типичного» сигнала. 

В данном случае анализируется только один из аспектов движения управ­ ляющей информации, в целом анализ функционирования управленческих информационных потоков дан в ряде научных работ, более подробно см.: Фролов С.С. Социология организации. — М., 2001. — С. 267–272. 45

Таким образом, управление как процесс, отвечая на сбивающий фактор, реализует функцию прогрессивного подбора — в акте мыс­ лительной оценки и выработки решения; функцию консерватив­ ного подбора — «выбирая» «типичный» управленческий сигнал; функцию подвижного равновесия — соотнося инновационное ре­ шение с типичной формой подачи управленческого сигнала. В этой связи можно иными словами обозначить направление исследова­ ния — исследование форм консервативного подбора, действующих в России, которые необходимо учитывать в процессе управления деятельностью государственных служащих. В целом сформулируем основные особенности системы со­ циального действия: • имеется восемь типов социального действия (рациональноцелевое; рационально-ценностное; рационально-аффек­ тивное; рационально-стереотипное; аттрактивно-целевое; аттрактивно-ценностное; аттрактивно-аффективное; ат­ трактивно-стереотипное). Данные типы социальных дей­ ствий в случае рассогласованности целевых устремлений и институциональных норм могут приобретать аномийные формы (описанные Р. Мертоном); • структурными составляющими «идеального» социального действия являются: мотив (целевой, ценностный, аффек­ тивный, стереотипный), ориентация (рациональная или аттрактивная), результат (организационный или аномий­ ный); • по своей сути система социального действия дает «органи­ зационный» эффект, выраженный в формуле «активность целого выше суммы активностей составляющих ее частей»; • каждому социальному действию индивида присущ опреде­ ленный алгоритм (который может включать в себя и необ­ ходимые, и бесполезные, и даже вредные действия); • оформляется этот алгоритм нормами, которые приобрета­ ют характер программы, ориентированной на самоподдер­ жание, самосохранение социального действия; • социальное действие обеспечивает самоорганизацию соци­ ума. Упорядоченность социума достигается за счет того, что самоорганизация предполагает регулирование. В этом смысле упорядоченность и регулирование — тождествен­ ные понятия. Социум, находясь в изменчивом состоянии самоорганизации, вынужден постоянно, неизменно себя приводить в порядок, регулировать. В этом смысле его дей­ 46

ствия (как социальные) реализуются в регуляции, что и представляет собой постоянную, и в этом смысле неиз­ менную, основу. Поэтому социальная регуляция — основа системы социального действия; • основы социального действия суть социальные регуляторы консервативного подбора, обеспечивающие долговремен­ ные формы социальной упорядоченности; • управление отлично от спонтанного процесса самооргани­ зации и представляет собой сознательный процесс регуля­ ции, который выполняет три функции: 1)  функцию прогрессивного подбора — в акте мыслительной оценки и выработки решения; 2)  функцию консервативного подбора — «выбор» «типичного» управленческого сигнала; 3)  функцию подвижного равновесия — соотнося инновацион­ ное решение с типичной формой подачи управленческого сигна­ ла; • методология системного анализа социального действия, используемая в данной работе, направлена на исследование форм консервативного подбора, действующих в России и оказывающих влияние на деятельность государственных служащих. Система социального действия — целостность, в основе кото­ рой лежит ориентация индивида (рациональная и аттрактивная) на сложившийся алгоритм поведения, на институциональные нор­ мы и способ самоорганизации.

Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8.

Что такое система? Чем характеризуется система действий? Каков мотив социального действия? Какова структура социального действия? Каковы типы социальных действий? Какова классификация социальных действий Р. Мертоном? Что такое регуляторы социального действия? Что такое система социальных действий?

Тема 3 Теоретическая модель регуляторов социального действия Принцип системности предполагает построение теоретической модели социального действия. Процесс моделирования — это «ис­ следование объектов познания на их моделях; построение и изуче­ ние моделей реально существующих предметов и явлений и кон­ струируемых объектов для определения, либо улучшения их харак­ теристик, рационализации способов их построения, управления ими и прогнозирования». Основными принципами социального моделирования, как формулирует Л.Я. Аверьянов, являются: 1) установление цели модели; 2) выделение ограниченного коли­ чества факторов, но основных, которые осуществляют принципи­ альные изменения в данной системе; 3) установление характера взаимосвязи между выделенными факторами; 4) установление принципа множественности связей между факторами и выделение ведущих и основных связей, которые и определяют характер раз­ вития и изменения данной системы. Необходимость применения метода теоретического моделиро­ вания диктуется, во-первых, сложившейся научной традицией ис­ следования социального действия (веберовская теория идеальных типов); во-вторых, используемой методологией системного ана­ лиза, которая предполагает описание того, как «ведет» себя иссле­ дуемый объект, что, по сути, и является теоретическим моделиро­ ванием; в-третьих, исследование такой предметной области, как социальное действие российского государственного служащего, требует ответа на вопрос, в чем суть этого действия и что влияет на него. Поэтому целью работы является разработка концепции, объ­ ясняющей функционирование социальных регуляторов, влияющих на действия чиновников. Такая концепция по своему характеру также является теоретической моделью, имеющей прикладное (уп­ равленческое) значение. Специфика цели задает и характер модели исследования. По­ знание регуляторов, их явных и латентных функций, есть изучение сути, а не структуры объекта и его составляющих, т.е. субстанции, 

Российская социологическая энциклопедия / Под общ. ред. Г.В. Осипо­ ва. — М., 1998. — С. 291.  См.: Аверьянов Л.Я. Социология: что она знает и может. — М., 1993. — С. 130. 48

а не субстрата. Соответственно, необходимо использовать в данной работе субстанциальную модель исследования. Дадим обоснование этому положению. Конкретные формы социальной регуляции, опредмеченные в определенных социальных структурах, институтах и т.п., доста­ точно изменчивы. Изучая структуры, влияющие на социальное действие, Т. Парсонс разработал субстратную модель социального действия. Данный подход интересен и дает свои результаты, но из такого структурного подхода (или разработки субстратной модели) следует, что в ХХ в. на севере Евразии, сменяя друг друга, суще­ ствовали три несхожие друг с другом общества — Российская им­ перия, Советский Союз и Российская Федерация, различные на­ столько, что они не похожи по функциям, их содержательному характеру и их структурной композиции. Уже в 60-е гг. ХХ в. струк­ туралистский подход подвергся критике. По мнению Ч. Миллза, главный недостаток субстратной модели в том, что она не может объяснить социальных изменений. В этом заключается познава­ тельный парадокс — исследование основ социального феномена лишает ученого возможности объяснять его изменения. Поэтому, для того чтобы описать специфику российского социального дей­ ствия, необходим несколько иной взгляд на понимание социаль­ ных основ. Подход Т. Парсонса (а также О. Конта, Э. Дюркгейма) сосредоточен на описании субстрата системы с точки зрения ее структуры и функций. Чтобы понять социум в его исторической динамике, одного субстратного (структурно-функционального) подхода оказывается недостаточно. Дело в том, что историческая изменчивость приводит к утрате тех или иных социальных струк­ тур, изменению элементов социума. Но при этом сохраняется не­ что единое, общее, неизменное, с одной стороны, не допускающее полной деградации социума при самых драматичных коллизиях и при этом, с другой стороны, сохраняющее «неповторимый лик» культуры в периоды расцвета. Поэтому для осмысления динамич­ ного социума необходим субстанциальный подход, который пред­ полагает не описание содержания объекта, его структуры, а харак­ теристику его основ (генетическую и функциональную), социаль­ ных регуляторов как относительно неизменных связей и 

По мнению Т. Парсонса, каждой социальной функции соответствует оп­ ределенная структура: адаптации — экономика, целеполаганию — поли­ тика, интеграции — институты социализации, латентности — культура (см.: Парсонс Т. Система современных обществ. — М., 1997. — С. 20–25).  См.: Монсон П. Современная западная социология. — М., 1992. — С. 44. 49

отношений. Именно поэтому структура социума как ее субстрат остается за рамками данной работы. Исследование направлено на другую сторону познаваемого объекта — его субстанциальную ос­ нову, раскрывающуюся в связях и отношениях, которые приобре­ тают характер «неделимых» и «неуничтожимых» составляющих, обеспечивающих устойчивость и относительную неизменность общества. В этой связи система социального действия понимается как определенное поле социальных координат, задающее индивиду сферу его действия (функционирования, развития, взаимодей­ ствия, мотивации, социальной ориентации и т.п.). Данное поле социальных координат складывается как объективный результат функционирования социума. Сложившись, эти координаты за­ крепляются в особенностях, стереотипах поведения и мышления отдельных индивидов. С точки зрения системного подхода социальное действие воз­ никает спонтанно. Первоначально в результате взаимодействия отдельных индивидов в процессе однотипной хозяйственной дея­ тельности формируется алгоритм совместного действия, настраи­ вающий индивидов действовать однотипно, это первый регулятор социального действия, который именуется в данной работе пове­ денческим. Это весьма изменчивый, «мягкий» регулятор, поэтому он, генетически обусловливая другие, сам нуждается в функцио­ нальной «жесткости», которая создается функционированием дру­ гих регуляторов. Устойчивость социального действия достигается в том случае, когда возникают жесткие регуляторы активности. Одним из таких жестких регуляторов является структура взаимодействия индиви­ дов, или организационный регулятор. Его возникновение обуслов­ лено тем, что взаимодействующим индивидам свойственно созда­ вать организацию для сознательной координации общих целей. Структура взаимодействия индивидов, или социальная структура, как ее определяет С.С. Фролов, — это «внутренняя упорядоченная совокупность взаимосвязанных статусов и ролей в организации, ориентированных на достижение общих целей», занимаемых ин­ дивидами в отношениях друг с другом. Сложившись под влиянием поведенческого регулятора, такая структура выступает как регуля­ тор социального действия, настраивая индивидов занимать пози­ 

См.: Ромашов О.В. Социология труда. — М., 1999. — С. 95. Фролов С.С. Указ. соч. — С. 377.



50

ции, соответствующие ей, и реализовывать типичный для них спо­ соб действия. Тем самым эта структура поддерживает обусловив­ ший ее поведенческий регулятор. Поэтому два индивида, оказавшись вне пределов своего социума, при взаимодействии друг с другом обычно воспроизводят модель отношений, типичную для своего социума. Именно в этом проявляется способность структу­ ры взаимодействия к самовоспроизводству, что дает основание рассматривать ее как жесткий регулятор. Таких структур взаимо­ действия существует по меньшей мере две — иерархическая и плю­ ралистическая. Их отличие в том, что иерархическая форма пред­ полагает дифференциацию индивидов, а плюралистическая — их уравнение; иерархия предполагает единый центр системы, плюра­ лизм — многоцентрие. Специфика иерархических и плюралистических структур пред­ полагает и отличие их элементов. Иерархически организованное социальное взаимодействие не имеет равносложных составляющих элементов. Достаточно сложным в нем является только управля­ ющий центр. Иерархия развивается не через усложнение элемен­ тов, а через усложнение центра. Главная особенность ее элемен­ тов — способность изменяться адекватно требованию управля­ ющего центра, быть обучаемыми. Следовательно, они должны быть предельно открыты для приема управляющей информации, иду­ щей из центра. Напротив, регулятивное требование к элементам, взаимодействующим плюралистически, — поддержание равен­ ства. Создание структуры взаимодействия требует выработки меха­ низма превращения действий людей в социальные. Возможны два варианта таких механизмов: первый — фильтрует существующие действия, второй — преобразует, изменяет действия. Для второго варианта необходима технология форматирования действий со­ гласно требованиям системы, т.е. необходимо социальное норми­ рование. «Социальное нормирование — это процесс выработки устойчивых стандартов и правил, с помощью которых регулируют­ ся (упорядочиваются) действия отдельных индивидов. Посред­ ством социального нормирования подготавливается система рег­ ламентированных требований, которые предъявляются в конкрет­ ный период к условиям и процессам жизнедеятельности людей». 

Фролов С.С. Указ. соч. — С. 84–87. Граждан В.Д. Функции социального управления // Социальное управле­ ние. — М., 2000. — С. 120.



51

В обществе функцию форматирования элементов (социального нормирования) выполняет воспитание или, более глобально, ме­ ханизм социализации индивидов. Этот механизм тоже действует как жесткий регулятор социального действия и именуется в данном исследовании этическим. Индивиды, действия которых идеально отформатированы, при взаимодействии вновь и вновь будут вос­ создавать заданные (этим форматированием) отношения. В задачу форматирования входит построение такого образа мышления индивидов, которое будет определять их ожидаемое поведение. Такой строй мышления индивидов должен иметь об­ щие характеристики, критерии оценки действительности, типич­ ные ограничения и т.п. Таковыми являются нормы и ценности, регулирующие поведение индивидов. У каждого индивида этот комплекс норм и ценностей может носить уникальный характер, но индивиды не могли бы контактировать друг с другом, если бы принцип построения этого комплекса не был универсальным. Сле­ довательно, особой характеристикой функционирования этичес­ кого регулятора является то, что индивиду через нормы задаются параметры действия, а через ценности — область его возможных достижений. Таким способом потребности человека вписаны в нормативно-ценностный (или этический) «коридор», что и обе­ спечивает согласование целей индивида и социума. Форматирование элементов системы социального действия осу­ ществляется через социальные институты (церковь, образователь­ ные учреждения и др.). Таким образом, форматирование само при­ обретает характер системы с ее субстратными и субстанциальными характеристиками. В этой связи для того, чтобы не возникало тер­ минологического разночтения, вместо понятия «система» исполь­ зуем синоним «строй». Поэтому систему форматирования назовем «этическим строем общества», или этическим регулятором. Эти­ ческий строй предполагает структурирование действий индивидов таким образом, чтобы эти действия приобрели «организационный» характер. Этический строй задает индивиду порог удовлетворения своих потребностей или форму мотивации. В целом система социального действия характеризуется функ­ ционированием трех регуляторов (трех основ): 1)  поведенческий регулятор. В процессе взаимодействия инди­ видов складывается определенный алгоритм действий, типичное поведение. Закрепившись, сложившись как стереотип поведения в групповом взаимодействии, этот типичный образ действий на­ страивает всех индивидов действовать в соответствии с ним; 52

2)  организационный регулятор, или структура взаимодействия индивидов. Типичное поведение в результате действий отдельных индивидов может быть «размыто» и утратить качество социального регулятора. Поэтому для поддержания поведенческого регулятора в процессе человеческого взаимодействия возникает структура их самоорганизации. Известны две формы структуры взаимодействия индивидов — иерархия и плюрализм. Структура самоорганизации, во-первых, соответствует типичному поведению, во-вторых, под­ держивает его, в-третьих, является предпосылкой формы социаль­ ного управления; 3)  этический регулятор, или этический строй, который обеспе­ чивает функцию форматирования элементов и тем самым обуслов­ ливает функционирование двух других регуляторов (поведенчес­ кого и организационного). Рассмотренные регуляторы социального действия являются нижним порогом, минимально необходимым для существования и самосохранения социального действия. При повреждении одно­ го из них два других компенсируют недостаток, а в дальнейшем восстанавливают «повреждение». В этом смысле данные регулято­ ры обусловливают друг друга (рис. 3). Кроме того, их влияние об­ наруживается не только на уровне целостности, но и на атомарном уровне, т.е. на уровне элементов. Другими словами, сложившийся алгоритм поведения характерен для индивида и социума в целом. За счет этого обеспечивается «неуничтожимость» системы социаль­ ного действия, т.е. социальное действие будет восстановлено, даже если социум перестанет существовать как целостность. Некоторое количество индивидов могут воспроизвести социум. Общий внеш­ ний вид восстановленного общества будет иметь мало общего с предшествующим. Например, Франция эпохи Реставрации отли­ чалась от эпохи Наполеона, революции и эпохи дореволюционной монархии, а современная Россия отличается от СССР и монархи­ ческой России. Однако основы социального действия (которые именуются в данной работе регуляторами социального действия) сохраняются. Таким образом, отмеченные регуляторы социального действия — это предельный порог равновесия и упорядочения, предохраняющие общество от необратимых изменений и хаоса. Рассмотренные регуляторы — характеристики устойчивости системы социального действия. Однако социальное действие — это диссипативная система, которая достигает равновесия со средой через противоположное — неравновесное существование системы, что в 60-е гг. ХХ в. обосновал И.Р. Пригожин. «Специфика дисси­ 53

Рис. 3. Система взаимосвязи регуляторов социального действия

пативной системы состоит в том, что ее существование поддержи­ вается постоянным обменом со средой веществом или энергией, или тем и другим одновременно. При прекращении такого обмена диссипативная структура разрушается и исчезает. Этим она суще­ ственно отличается от обычных «равновесных» систем. Самая важ­ ная особенность диссипативной системы состоит в том, что она сочетает порядок с хаосом». Синхронное (актуальное) существование системы зависит от основ (долговременных параметров порядка, регуляторов), кото­ рые обеспечивают упорядоченность системы (степень нэгэнтро­ пии). Диахронное существование (развитие, динамика, длитель­ ность существования системы) обусловлено наличием (запасом) энергии и порогом максимальной активности (поэтому соотноси­ мо с хаосом). Максимальный всплеск энергии всегда кратковре­ менен. При этом он есть нарушение сложившегося способа дей­ 

Бранский В.П. Теоретические основания социальной синергетики // Во­ просы философии. — 2000. — № 4. — С. 113.

54

ствия, нарушение «порядка», поэтому «вспышка» есть одновремен­ но и максимальная активность, и максимальная энтропия. Обычная (непороговая) активность, упорядоченное движение, на­ ходится «между» максимальной активностью и отсутствием энер­ гии. Энтропия в таком случае — перетекание энергии в вещество. Бытие, существование, и в этом же смысле нэгэнтропия, есть борь­ ба как с абсолютной активностью, так и с чистой вещественнос­ тью, или поддержание баланса между энергией и веществом, что есть оформление, упорядочение бытия. Неравновесность — одно из важнейших качеств социальных систем, обоснованное в современной теории самоорганизации. Социумам свойственны спонтанные всплески энергии, «незапрог­ раммированный» рост активности. Такие всплески «дезорганиза­ ционных действий» нарушают сложившиеся системные требова­ ния и могут привести к уничтожению самой системы действия. Всплеск не носит направленный характер, спонтанен, не оформ­ лен. Однако в реальной социальной практике такой спонтанный всплеск приобретает определенную форму (точно так же приобре­ тает форму направленного потока кипящая лава вулкана). Форма для спонтанной энергии задается самой системой социального действия, но не позитивно, а негативно: «Если нельзя, то можно». «Кипящая лава» сметает самые неустойчивые системные требова­ ния. Поэтому система вынуждена осуществить «перестройку» тре­ бований, адаптируясь к новому возможному всплеску энергии. Сам по себе всплеск активности — одновременно и нарушение сложившихся требований, и создание новых. Всплеск — свободная игра общественных сил. На это указывает А. Тойнби: «Что отлича­ ет творческое меньшинство и привлекает к нему симпатии всего 

Идея неравновесности, сформулированная в 60–70-е гг. нобелевским ла­ уреатом И.Р. Пригожиным, оказалась применимой в открытых системах различной природы — химической (периодические реакции, ведущие цен­ тры, спирали), биологической (биологические часы), физической (дисси­ пативные структуры в твердых телах), экономической (колебания курса на бирже) и т.д. Оригинальное развитие этой идеи применительно к соци­ альным системам дал П. Штомпка (см.: Штомпка П. Социология социаль­ ных изменений. — М., 1996). В российской социальной философии и социологии развитию идеи неравновесности социальных систем посвя­ щено значительное количество работ (см. ссылки на с. 48–49).  Не случайно все революции связаны с отменой сложившихся правил и норм, начиная с отмены, к примеру, мер длины и веса до отмены мораль­ ных запретов. 55

остального населения, — свободная игра творческих сил». Эта свободная игра сил проявляется в разрушении и созидании. Спон­ танный всплеск заканчивается, когда складываются «устойчивые конструкции». Как отмечает В.Л. Романов, «главное отличие меж­ ду воспроизводством и креативным обновлением заключается в том, что первое поддерживает жизнеспособность, а второе создает новые формы и содержание жизни». В действии «свободной игры творческих сил» проявляется на­ рушение главного системного требования — самосохранения. Б.В. Лытов пишет: «Наша действительность как бы подтвердила идею Богданова о подобии общества неразумному животному, ко­ торому время от времени необходима бессмысленная растрата сил». Драматичные всплески энергии зачастую приводят общества к кризисам или коллапсу. «Свободная игра творческих сил» для обществ — атрибутивное качество, нарушающее самосохранение, обеспеченное сложившейся системой социального действия. Вмес­ те с тем всплеск социальной активности открывает возможность для самообучения, запуская механизм саморефлексии, в результа­ те чего общество формирует в самом себе дополнительный запас прочности. Таким образом, спонтанный выплеск энергии, нару­ шая сложившийся способ самосохранения, придает социуму опре­ деленную пластичность и динамичность. Всплеск энергии — сво­ бодная игра творческих сил, — еще одна характеристика социаль­ ного действия. Игра — неотъемлемое качество любой культуры: «человеческая культура возникает и развертывается в игре, как игра», — утверж­ дал Й. Хейзинга. По его мнению, игра — определенная характе­ ристика человеческого действия, отличного от обыденной жизни. Игра необыденна. Игра есть нарушение сложившегося хода вещей, она есть выход за пределы обычного, за пределы самосохране­ ния.



Toynbee A. J. A Study of History. — London, 1934–1961. — Vol. 1. — P. 306. Романов В.Л. Креативные аспекты социального управления // Синергети­ ка и социальное управление. — М., 1998. — С. 14.  Лытов Б.В. Проблемы общественного идеала в тектологии А.А. Богданова и современность // Истоки российского менеджмента. — М., 1998. — С. 36.  См.: Tainter J.A. The Collapse of Complex Societies. — Cambridge, 1988. — P. 250.  Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. — М., 1992. — С. 7. 

56

Особенность игры проявляется именно в творчестве игровых правил, в постоянном их обновлении. Вместе с тем, если игра ут­ рачивает способность к «нормотворчеству», она превращается в ритуал — игру, лишенную своей основы — энергии. Как отмечает Й. Хейзинга, игра характеризуется напряжением. Последнее каче­ ство игры открывает довольно парадоксальное качество действия живых существ, прежде всего социальных существ — людей: люди стремятся к неустойчивости. И еще одна функция игры для инди­ вида и социума — поддержание этого стремления. Характеризуя систему социального действия как диссипатив­ ную систему, отметим — порог устойчивости, консервации обес­ печивают основные социальные регуляторы, а неустойчивость, инновация реализуются в спонтанном действии, социальной игре.

Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6.

Каков характер регуляции социальных действий? Структура взаимодействия как регулятор социальных действий. Каковы виды социальных регуляторов? Как действует организационный регулятор? Как действует поведенческий регулятор? Как действует этический регулятор?

Раздел 2 ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ РЕГУЛЯТОР Приступая к анализу регуляторов социального действия, сфор­ мулируем исходное определение ключевого понятия работы. Как уже отмечалось, система социального действия — это поле социаль­ ных координат, задающее индивиду сферу его действия. В данном разделе анализируется организационная структура как регулятор социальных действий, как регулятор организационного взаимодействия. Поэтому в качестве проблемы рассматривается структура социального взаимодействия российских государственных служащих. Исходной посылкой является положение о том, что, включаясь во взаимодействие и ориентируясь на поведение друг друга, индивиды выстраивают определенную структуру общности (или организационную структуру). Российские индивиды, вступая во взаимодействие, настроены на то, чтобы создать иерархическую структуру общности (это один из признаков, характеризующих спе­ цифику российского социума). В этом и проявляется функциони­ рование организационного регулятора социального действия. Вли­ яние организационного регулятора распространяется как на пер­ вичные общности, так и на государство и социум в целом. Там, где обнаруживается взаимодействие индивидов, возникает заданная этим регулятором структура организации. Важным и специфиче­ ским субстратом государства и сообществом взаимодействующих индивидов является корпус государственной службы. Структура ор­ ганизации российской государственной службы (как сообщества взаимодействующих индивидов), несмотря на изменение обще­ ственного устройства в разные исторические периоды, всегда имела одну и ту же организационную форму. Исследование проблемы специфики взаимодействия индивидов в российском обществе, организационных оснований российской государственности и в целом российского общества имеет давнюю историю и получило в общественной мысли название «русский вопрос». В рамках обсуждения данной проблемы сложилось не­ сколько различных подходов, которые содержат достаточно бога­ тый материал, способный составить аргументацию к обоснованию задач данной главы. 58

Тема 4 «Русский вопрос» в истории общественной мысли России В свое время Н.А. Бердяев отмечал: «Русские историки объяс­ няют деспотический характер русского государства этой необхо­ димостью оформления огромной, необъятной русской равнины». Деспотизм в данном случае может рассматриваться как проявление одной из особенностей структурной организации государства. Ор­ ганизационная структура, или форма самоорганизации российских индивидов во взаимодействии, и адекватность этой формы орга­ низации государственных служащих — проблема, напрямую свя­ занная с особенностями российской государственной власти, рос­ сийского общества, «русского пути». Понятия «русский путь» и «русский вопрос» впервые зазвучали в середине XIX в. в дискуссиях славянофилов и западников. Появ­ ление славянофильского направления общественной мысли было связано с откликом на «Философические письма» П.Я. Чаадаева, в которых он обратил внимание на «отлученность» России от ми­ рового общественного процесса, ее закрытость и непринятие куль­ турных ценностей европейского мира, опередившего ее в своем развитии. Откликом на эти письма явилось возникновение славя­ нофильского идейного подхода, согласно которому Россия дви­ жется по своему особому историческому пути. По мнению славянофилов, этот путь не похож ни на путь евро­ пейских, ни каких-либо других народов (за исключением славян, которым предопределен такой же путь). Он обусловлен самобыт­ ностью России, что проявилось в отсутствии социальных проти­ воречий и классовой борьбы, русской поземельной общине (как особой структуре взаимодействия индивидов), православии как единственно истинной вере. Большую роль в выработке таких взглядов вместе со своими единомышленниками сыграли И.В. Ки­ реевский, А.С. Хомяков и др. Славянофилы выступали против принятия политических форм западноевропейских обществ (отра­ жавших плюралистические тенденции), однако приветствовали их 

Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. — С. 8. См.: Чаадаев П.Я. Сочинения. — М., 1989.  См.: Киреевский Н. О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России // Московский сборник. — 1852. — T. I.  См.: Хомяков А.С. О старом и новом. Статьи и очерки. — М., 1988. 

59

техническое и экономическое развитие (т.е. то, что не влияет на структуру отношений индивидов и общества). В социально-фило­ софском плане западному критическому рационализму противо­ поставлялась «волевая целостность», построенная на «истинной вере» православной церкви. Поэтому русскому народу предназна­ чалась особая миссия: дать миру справедливые экономические и социальные формы, вытекающие из особенностей построения рус­ ской общины. В целом славянофилы зафиксировали, что структу­ ра взаимодействия индивидов, структура всего общества и госу­ дарства организована иерархически. Кроме этого, они обратили внимание на некоторые черты, свойственные русскому народу, которые в той или иной мере связаны с ориентацией на иерархи­ ческую структуру социального взаимодействия. Славянофилам, как известно, противостояли западники — в частности А.И. Герцен, Н.П. Огарев, Т.Н. Грановский, И.С. Тур­ генев и др. Источником полемики двух идейных течений были петровские реформы и их оценка. Славянофилам было свой­ ственно идеализировать допетровскую эпоху. Западники, напро­ тив, видели в реформах Петра I решительный шаг в усвоении до­ стижений западной Европы. Они полагали, что успех России за­ висит от ее активности в принятии передовых достижений. В качестве таковых представлялись институты буржуазного обще­ ства и социалистические идеи. В целом социально-исторический подход западников сводился к мысли, что целью развития обще­ ства является социализм (в понимании мыслителей XIX в.), а до­ стичь его можно, проводя буржуазные преобразования и вводя социальные институты, аналогичные европейским. Поэтому должно быть изменено, преобразовано все, что мешает усвоению передовых идей и технологий Запада. Накал дискуссии и непри­ миримость сторон обусловливались актуальной проблемой того времени — проблемой крепостничества. Это отмечал А.И. Герцен: «весь русский вопрос… заключается в вопросе о крепостном пра­ ве». В целом названные течения определили мыслительные пара­ дигмы решения «русского вопроса»; зафиксируем их основные характеристики. Славянофильство: • Россия самобытна, ее исторический путь не имеет анало­ гов, влияние Запада на Россию разрушительно. Это поло­ 

См.: Огарев Н.П. Избранное. — М., 1984; Грановский Т.Н. Соч. — М., 1900.  Герцен А.И. Собр. соч. Т. 12. — М., 1957. — С. 35. 60

жение обусловливает установку на культурную закрытость, изоляционизм; • России принадлежит особая роль и миссия в создании справедливого социального строя. Отсюда идея мессиан­ ства; • неповторимость и своеобразие России — в русской крес­ тьянской общине, в особенности ее социальной организа­ ции, которая должна стать прообразом справедливого со­ циального устройства государства, российского общества и всего мира. Западники: • Россия должна стать открытой Западу, активно принимать достижения западных государств, использовать передовой зарубежный опыт; • в России необходимо создать социальные институты (прежде всего политические) по западному образцу; • для совершенствования и прогресса необходимо отказаться от традиционных форм социальной самоорганизации, прежде всего от крестьянской общины, которая тормозит развитие страны. Острый пафос и сила дискуссии повлияли на появление в Рос­ сии социологических и культурологических концепций. Во второй половине XIX в. вышла в свет работа В.В. Берви-Флеровского «По­ ложение рабочего класса в России», в которой автор обобщил ста­ тистический материал, касающийся положения трудящихся клас­ сов России, условий их труда, быта, образа и уровня жизни. Позе­ мельная община им рассматривалась как «социальная организация народа», противостоящая негативному влиянию бюрократии и ка­ питализма. В то же время публикуется работа «Россия и Европа» Н.Я. Да­ нилевского, которому принадлежит заслуга в создании теории исторического круговорота, культурно-исторических типов (как альтернатива теории европоцентристского прогресса). Эта теория предвосхитила концепцию О. Шпенглера. На основании идеи кру­ говорота была обоснована историческая самобытность России (и других обществ). Великие цивилизации развивали преимуще­ ственно одну из сфер деятельности (религиозную, культурную, политическую, социально-экономическую), оставляя другим на­ 

См.: Берви-Флеровский В.В. Положение рабочего класса в России. — СПб., 1896.  См.: Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М., 1991. 61

родам свой социальный опыт. Историческая роль России — раз­ вить все эти сферы деятельности, а предпосылкой этому является особая организация российской общины. Концепция культурно-исторических типов оказала влияние на философские взгляды К.Н. Леонтьева, который полагал, что влияние запада как влияние либерально-буржуазного образа жиз­ ни способствует разрушению русского общества. Предохраняют же российское общество твердая монархия, сословный принцип стратификации общества, строгая церковность и сохранение крес­ тьянской общины. В целом именно В.В. Берви-Флеровский, Н.Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев концептуально оформили сла­ вянофильскую парадигму. После отмены крепостного права острота дискуссии по «рус­ скому вопросу» заметно снизилась. С новой силой идейная борьба о путях развития России разгорелась в начале ХХ в. под влиянием революций. Источником острой идейной дискуссии стал вопрос о земле (в дискуссиях постоянно поднимался и вопрос о самодержа­ вии). Постепенно приобрели очертания два подхода — «либераль­ ный» и «социалистический». Названные идейные направления начала ХХ в. по терминологии, комплексу взглядов, в том числе и взглядов на политическое устройство, имели мало общего с запад­ никами и славянофилами ХIХ в. Однако либералы ориентирова­ лись на реформирование России, создание политических и эконо­ мических институтов, аналогичных западным, а социалисты — на построение нового прогрессивного строя, отказываясь от принятия (или ограниченного принятия) западных социальных и политичес­ ких институтов. Прообразом такого нового строя опять же была русская земледельческая община. В идеологии либералов в измененном виде воплотился подход западников. При этом был утрачен радикализм, однако сохранен принцип принятия ценностей других культур. Социалисты отли­ чались готовностью к радикальным социальным преобразованиям, желанием реализовать миссию русского народа в создании наилуч­ шего социального устройства. Их решимость и готовность к прак­ тическому действию, радикальным социальным переменам ниче­ го общего не имела со славянофилами, которые по сравнению с ними выглядели консервативными теоретиками. Однако основной принцип — мессианство русского народа — был общими и для со­ циалистов, и для славянофилов. 

См.: Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. Т. 6. — М., 1912.

62

В дальнейшем после длительного идейного брожения и под вли­ янием социальных катаклизмов из социалистического подхода выкристаллизуется коммунистическая идеология, идейным источ­ ником которого стал марксизм. Однако, как убедительно доказал Н.Я. Бердяев, российское коммунистическое мировоззрение было соотносимо с принципами славянофильства. Либеральное направление русской общественной мысли после Гражданской войны к началу 20-х гг. было разгромлено, а некото­ рые представители данного направления, пережившие Граждан­ скую войну, оказались в эмиграции. Можно было предположить, что по этой причине либерализм впоследствии либо примет форму негативной оппозиции коммунизму (антикоммунизм), либо пред­ ставители этого направления утратят интерес к «русскому вопросу» и займутся исследованием проблем, актуальных для Запада. Одна­ ко и в среде эмиграции наряду с либеральным западничеством в 20-е гг. возникла новая трансформация славянофильства — евра­ зийство. Это связано с тем, что социалистическая идеология не была принята эмиграцией и основной славянофильский принцип приобрел новое звучание. Наиболее видными представителями евразийства были Н. Тру­ бецкой, М. Шахматов, В. Ильин. Евразийцы полагали, что россий­ ская культура в своих истоках определена не только влиянием Ви­ зантии (как утверждали, например, Н. Киреевский, А. Хомяков), но и влиянием «дикого поля». Они соотносили Российское госу­ дарство с империей Чингиз-хана. По их мнению, российская куль­ тура самодостаточна и не нуждается в принятии ценностей запад­ ной культуры. Вместе с тем особая организация России позволяет концентрировать энергию общества, а способом реализации этой энергии является осуществление миссии — организация Вселен­ ной. В самой России (Советском Союзе) основные принципы сла­ вянофильства проявились в полной мере и в идеологии россий­ ского коммунизма, и на практике. Согласно этим принципам об­ щество организовано как большая община во главе с патриархом (генеральным секретарем), миссия этого общества — привнесение справедливого миропорядка другим. Поэтому на протяжении эпо­ хи советской власти вопрос о путях социально-политического раз­ вития России не дискутировался. Этот вопрос решался практиче­ 

См.: Бердяев Н.Я. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. См.: Исаев И. Евразийство: идеология государственности // Общественные науки и современность. — 1994. — № 5. — С. 42–55.



63

ски: строился «коммунизм», а общественная мысль либо идеоло­ гически обосновывала необходимость такого «пути», критикуя инакомыслие (советская литература), либо, напротив, критикова­ ла «советский строй» (самиздат и эмигрантская литература). Толь­ ко в 80-е гг. были опубликованы работы ряда авторов, вновь под­ нимающие «русский вопрос», который опять становится актуаль­ ным. В целом в истории общественной мысли России при решении «русского вопроса» сформировались две парадигмы — славяно­ фильская и западническая. Первая характеризует научные подхо­ ды, обосновывающие изоляционизм и акцентирующие внимание на преимуществах консервативного подбора; вторая объединяет научные подходы, ориентированные на внедрение инноваций и признает в первую очередь преимущества прогрессивного подбора. В целом последователи и славянофилов, и западников фиксиро­ вали внимание на иерархической организации, свойственной и индивидам, и государству, и обществу, но относились к этому поразному. Одни видели в традиционной иерархии (крестьянской общине, самодержавии) единственно возможный способ органи­ зации россиян, который не должен подвергаться изменениям; дру­ гие (западники) считали иерархию случайным феноменом, кото­ рый необходимо изменить. Категоричное противостояние данных позиций объясняется, кроме других причин, и тем, что до середины ХХ в. еще не сложил­ ся системный метод, необходимый для исследования сложных со­ циальных систем. В начале 90-х гг. происходит становление сис­ темного подхода в исследовании «русского вопроса». Первую по­ пытку изучения русского общества с точки зрения системного подхода сделал в 70-е гг. Л.Н. Гумилев. Предмет его исследова­ ния — этнический аспект проблемы. В этом плане наиболее обсто­ ятельно исследованы вопросы, связанные с изучением социальной активности в истории (теория пассионарности), этнической ком­ плиментарности, процессов становления этносов и влияния этни­ ческих факторов на культуру. Анализ внутреннего механизма культурной динамики России предпринят А.С. Ахиезером. По его мнению, для России характер­ ны колебания между «авторитаризмом» и «соборностью» с законо­ 

См.: Нестеров Ф.Ф. Связь времен: опыт публицистики. — М., 1987; Чивилихин В.А. Память. — М., 1982.  Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л., 1990; Гумилев Л.Н. Древ­ няя Русь и Великая степь. — М., 1989 и др. 64

мерными уклонами в крайний авторитаризм и катастрофическую дезорганизацию. Идейно-культурная основа таких переходов — черно-белый взгляд на мир и внутрикультурный раскол в обществе и личности. Каждая часть общества, в том числе раздвоенная лич­ ность, пытается единым порывом решить социальные проблемы, используя противоположные средства. В этом, по его мнению, и заключается причина национальных катастроф (в XIII в. — меж­ доусобиц, в XVII в. — смут, в XX в. — социальных революций). Чтобы преодолеть катастрофы, надо избегать крайностей (каковы­ ми являются вариации авторитаризма и соборности). В целом в настоящее время сложились два подхода, наследую­ щие традиции славянофильства и западничества, — евразийство и западничество. Прежние дискуссии по проблематике «русского вопроса» отличались стремлением показать путь (как в XIX в.) или желанием навязать какой-то определенный путь развития России (как в начале ХХ в.). Особенность современной дискуссии заклю­ чается в стремлении понять на основе системного анализа посто­ янные и переменные российского социума в диахронном и синх­ ронном плане. На сегодняшний день социологической разработке «русского вопроса» посвящены многочисленные научные публикации. В элект­ ронном каталоге Государственной публичной библиотеки Россий­ ской Федерации за 2001 г. зафиксировано около 300 изданий — от публицистических эссе до научных трудов, от отдельных статей и тезисов до теоретических концепций, воплощенных в монографи­ ях и диссертациях. Диапазон проблем — от анализа отдельных осо­ бенностей русской ментальности до теоретических концепций, в которых проблема исследуется целостно. Отметим наиболее замет­ ные из них. Пафос историко-социологического эссе В. Кантора работы со­ звучен его названию — Россия есть европейская держава. В пуб­ ликациях Н.Н. Моисеева рассматриваются особенности россий­ 

См.: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. — Новосибирск, 1997.  См.: Кантор В. «…Есть европейская держава» Россия: трудный путь к ци­ вилизации. Историософские очерки. — М., 1997.  См.: Моисеев Н.Н. Есть ли у России будущее? Попытка системного анали­ за проблемы выбора. — М., 2000; Моисеев Н.Н. Как далеко до завтрашнего дня: Свободные размышления, 1917–1993. — М., 1996; Моисеев Н.Н. Рас­ ставание с простотой. — М., 2000; Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. — М., 1998. 65

ского развития с точки зрения системного подхода. Другие работы российских ученых посвящены различным аспектам «русского во­ проса». В трудах К.А. Абульхановой-Славской дан сравнительный анализ понимания свободы и отношения к данной проблеме за­ падного и русского человека. Социологические и социально-пси­ хологические исследования Е.С. Балабановой дают интересный материал для анализа типичных аномий российского общества. Оригинальным представляется исследование И.Р. Яковенко, ко­ торый стержень русской ментальности видит в противоречивом представлении о сущем и должном. Анализу природного фактора, его влияния на формирование способов хозяйственной деятельно­ сти и культуру посвящены исследования Ю. Олейникова  , М.А. Молчанова, О. Шахназарова и др. Особый интерес для данной работы представляет исследование О. Шахназарова, по характеру и предмету анализа напоминающее известную веберовскую «этику протестантизма…». Суть разрабо­ танной концепции заключается в том, что характер (способ) осво­ ения природной среды предполагает определенную хозяйственную этику. Исторически сменили друг друга несколько способов осво­



См.: Пантин И., Плимак Е. Россия XVIII — XX вв. Тип «запоздавшего» исторического развития // Коммунист. — 1991. — № 1; Идзинский В.Я. Тайна российских катастроф // Полис. — 1992. — № 4; Умов В.И., Лапкин В.В. Кондратьевские циклы и Россия: прогноз реформ // Полис. — 1992. — № 4.  См.: Абульханова-Славская К.А. Российская проблема свободы, одиночес­ тва и смирения // Психологический журнал. — 1999. — Т. 20. — № 5; Абульханова-Славская К.А. Российский менталитет: кросскультурный и типоло­ гический подходы // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. — М., 1997.  См.: Балабанова Е.С. Социально-экономическая зависимость и социаль­ ный паразитизм: стратегии «негативной адаптации» // Социс. — 1999. — № 4.  См.: Яковенко И.Р. Российская империя как Небесный Иерусалим // От­ крытая политика. — 1999. — № 36.  См.: Олейников Ю. Природный фактор исторического бытия России // Свободная мысль. — 1999. — № 2.  См.: Молчанов М.А. Истоки российского кризиса: глобализация или внут­ ренние проблемы? // Политические исследования. — 1999. — № 5.  См.: Шахназаров О. История развития общества: русский путь // Общество и экономика. — 2000. — № 2–4.  См.: Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные про­ изведения. — М., 1990. 66

ения природной среды. Им соответствовали этические концепции, определяющие необходимый для эпохи тип трудового поведения. В целом условия среды задают человеческому сообществу спо­ собы адаптации и преобразования этой среды, что определяет фор­ мирование в разных сообществах различных механизмов регуляции социального действия индивидов. Основные моменты рассматри­ ваемой концепции могут быть сведены в таблицу (табл. 4). Итак, в дискуссии по «русскому вопросу» первоначально в XIX в. сложились два теоретических направления, одно из которых обосновывало изоляционизм и мессианство российского общества (славянофильство), а другое, напротив, доказывало необходимость открытости и радикальной инновации России (западничество). Главной особенностью этого этапа дискуссии было теоретическое обоснование пути России. Следующий этап (начало ХХ в.) харак­ теризуется социально-политической борьбой двух течений, соци­ ализма и либерализма, идейных наследников славянофильства и западничества. На третьем этапе (80-е — начало-90-х гг.) дискуссия между «либералами» и «евразийцами» (наследующими парадигму славянофильства) строится на стремлении выявить причины со­ циального развития России. В этой связи евразийцы пытаются Таблица 4 Освоение природной среды и этические парадигмы

Эпоха

Характеристика эпохи

Гомеоцент- Человек приспосаблиризм вается к среде (первобытное общество) Эктоцентризм

Геоцентризм Антропоцентризм

Восприятие человеком среды

Как предел возможности приспособления к среде обитания Человек приспосабли- Как право на личвает ландшафт (тради- ностный нравционное общество — ственный выбор земледелие, скотоводство) Человек приспосабли- Как осознанная вает недра (индустри- необходимость альное общество) Человек управляет Как необходимость информацией (инфор- ограничений исмационное общество) пользования интеллекта

Религия Требо(идеология) вания эпохи Россия Европа Отсут- Язычес- Язычестствует тво во

Испыта- Правоние славие

Католицизм

Призва- Комму- Протесние низм тантизм Неизвестно

67

понять, почему некоторые инновации других культур оказывают негативное влияние на развитие России, а либералы стремятся ра­ зобраться в причинах негативного влияния традиционных куль­ турных факторов на современное состояние общества. Все это требует выработки целостного взгляда на состояние и развитие российского общества, используя системный подход. Современ­ ный этап дискуссии по «русскому вопросу» характеризуется при­ менением системных методов анализа для исследования россий­ ского общества, что в целом соответствует характеру настоящего периода развития российского общества, который определяется поиском инновационного ответа на вызов времени в накопленном традиционно-культурном потенциале. Из материалов дискуссии следует, что установлен факт иерархической организации, свой­ ственной как отдельным индивидам, так и отдельным институтам, в том числе институту государственной службы, и в целом госу­ дарству и обществу. Сложившийся в настоящее время метод сис­ темного анализа дает возможность объяснить этот факт.

Контрольные вопросы 1. Как понимали специфику России русские мыслители? 2. В чем суть современной дискуссии о специфике России? 3. Этические парадигмы освоения среды.

Тема 5 Структура взаимодействия индивидов как регулятор организационного поведения Материалы дискуссии по «русскому вопросу» показывают, что многие исследователи в той или иной мере касались проблемы, каким способом организуется взаимодействие индивидов. Славя­ нофилы рассматривали организацию взаимодействия индивидов в русской общине. Западники вели речь о новых формах органи­ зации индивидов в российском обществе. Аналогичный интерес присутствует и у представителей либерального и евразийского под­ ходов. Форма (структура) взаимодействия индивидов — одна из важнейших характеристик социального действия, которая обнару­ живает себя в статусах индивидов в организации. Индивиды, вза­ имодействуя друг с другом, спонтанно, случайным образом созда­ ют организационный комплекс, основу которого составляет алго­ ритм взаимодействия, нуждающийся в защитной форме, структуре, определенном построении элементов системы взаимо­ действия, что обеспечивает способность сложившегося социума противостоять сбивающим внешним и внутренним факторам. Можно выделить две наиболее типичные (распространенные) фор­ мы (структуры) самоорганизации — иерархическую и плюралис­ тическую. Форма самоорганизации возникает вместе со становлением со­ циума, когда закладывается основной алгоритм хозяйственной деятельности, и становится регулятором социального действия, который и отвечает за самосохранение социума (поэтому форма социальной самоорганизации равнозначна сохранению иммуни­ тета в организме). Социум, вероятнее всего, погибнет, если изме­ нится форма самоорганизации. При этом, как уже отмечалось, даже после разрушения социума форма самоорганизации сохраня­ ется внутри отдельных сообществ. Это в конечном итоге может привести к возрождению структуры в целом, если в каждом эле­ менте (как в ДНК, в которой заключена информация об организ­ ме), присутствует в снятом виде и форма самоорганизации. Одной из форм самоорганизации индивидов является иерархи­ ческая структура. Сошлемся на определение, данное В.Д. Гражда­ ном: «Понятие «иерархия» используют тогда, когда речь заходит о сложных формах субординации. Она упорядочивает по линии со­ подчинения не просто целостности, а системы, в которой деятель­ 69

ность одного порядка оказывается зависимой от деятельности вто­ рого порядка, деятельность второго порядка — от деятельности третьего порядка и т.д.». В иерархических структурах различие подсистем построено на строгой их дифференциации в отношении потребления ресурсов и в разной степени их защиты от сбивающих факторов. Иерархическая структура определяет приоритет в по­ треблении ресурсов и наивысшую степень защиты для подсистемы управления. Тенденцию социального действия, направленную на диффе­ ренциацию участников взаимодействия по приоритетности отно­ шения их к защите и потреблению ресурсов, назовем иерархической тенденцией. Иерархическим регулятором социального действия и организационного поведения будем считать такой, который пре­ имущественно реализует указанную тенденцию, а иерархической структурой — такую структуру, в которой элементы построены иерархически, а высший уровень отведен управляющему центру. В связи с этим «важнейшими особенностями иерархической формы социального управления являются следующие: 1) в условиях этих связей одни социальные общности оказывают направляющее воз­ действие на другие, вследствие чего последние начинают выпол­ нять функции, которые им раньше не были свойственны; 2) зна­ чительное изменение функций зависимыми социальными об­ щностями способно привести к изменению их совокупных характеристик и даже качеств в целом; 3) новые функции и новые качества социальных общностей создают предпосылки для воз­ никновения новых иерархических зависимостей, отличающихся еще большей сложностью». Иерархическая структура взаимодействия характеризует специ­ фику социального действия в определенных условиях и, в конеч­ ном итоге, предопределяет соответствующую форму социального управления, которая отражается в процессе социальной рефлексии в человеческом сознании. Идеи иерархического, централизован­ ного социального управления зародились впервые в Китае в VI–IV вв. до н.э. Они были, с одной стороны, продиктованы тре­ бованиями реальной социальной практики и необходимостью вы­ работки наиболее оптимальной модели управления, а с другой стороны, результатом развития управленческой мысли, в которой 

Граждан В.Д. Координация и субординация в системе социального управ­ ления // Социальное управление. — М., 2000. — С. 237.  См.: Пригожин А.И. Современная социология организаций. — С. 60–78.  Граждан В.Д. Указ. соч. — С. 237. 70

последовательно были воплощены идеи морали в управлении Кон­ фуция; принципы построения исполнительной власти Мо-Цзы; организационные постулаты централизма легистов и др. Истори­ ческий путь древнего Китая обусловил необходимость становления централизованного иерархического управления. Это было связано с тем, что длительный период «Чжань го» — «Воюющих царств» (V—III вв. до н.э.), известный междоусобными войнами и набега­ ми кочевников, а также резким изменением природной среды (климатическими и ландшафтными катаклизмами), мог быть пре­ одолен путем создания эффективной модели социального управ­ ления. Концепция такого управления сложилась в умах китайских мыслителей и была реализована в создании единой китайской им­ перии (царство Цинь) и реформах Шан Яна (основателя легиз­ ма — 390–338 гг. до н.э.). Эпоха «Цинь», сменившая «Чжань го», была периодом расцвета экономики и культуры Китая. Идеи и социальная практика китайцев позволили выработать так называ­ емую китайскую, или иерархическую, модель управления, которая окончательно сложилась к началу новой эры. Данная модель по­ лучила распространение на Востоке Евразии как способ социаль­ ного управления, а также как модель организации отдельных со­ циальных образований (например, армии). Противоположной иерархической является тенденция органи­ зации с множеством центров. В этом случае в социуме не возника­ ет иерархическая структура. Все подсистемы или элементы оказы­ ваются равными по отношению к потреблению ресурсов и защите от сбивающих факторов. Обычно и степень активности элементов такой системы также одинакова, поэтому каждый элемент равно­ значен и проявляет одинаковую активность. Отклонение от стан­ дарта активности одного из элементов способно нарушить баланс системы взаимодействия. Рассматриваемая структура взаимодействия, на первый взгляд, парадоксальна. Ее элементы имеют возможность индивидуализи­ роваться, однако во взаимодействии должны быть равны между собой. Это равенство оценивается по критериям равной возмож­ ности защиты, равной доступности к ресурсам, равной степени активности. Во всех остальных случаях элементы могут быть ин­ дивидуальными. Социальные индивиды в таком взаимодействии 

См.: Лытов Б.В. Эволюция систем и концепций социального управле­ ния // Социальное управление. — М., 2000. — С. 65.  История древнего мира / Под ред. И.С. Свенцицкой. — Т. 2. — М., 1984. — С. 490–516. 71

стремятся поддерживать равенство, контролируя друг друга и не допуская нарушения критериев равенства. До тех пор пока такой взаимоконтроль возможен, возможен и плюрализм. Однако, как только одна из сторон получает преимущество, сразу же возникает иерархическая тенденция. Поэтому особенность существования таких структур социального взаимодействия состоит в стремлении его участников защитить себя от иерархической тенденции. Первые теоретические подходы к осмыслению плюралистичес­ кого взаимодействия и форм плюралистического управления со­ держатся в «Политике» Аристотеля. Элементы практического плюралистического управления зарождаются и функционируют в античных обществах Средиземноморья, а в дальнейшем наследу­ ются средневековой Европой. Концепция плюрализма как теоретическое обоснование спосо­ ба социального управления сформировалась в Западной Европе в эпоху Просвещения (XVII — XIX вв.) в теории общественного до­ говора. «На базе идеологии либерализма возникли различного рода управленческие концепции и школы. На раннем этапе разви­ тия либерализма к ним можно отнести школу политического ли­ берализма Дж. Локка с его основополагающей идеей разделения властей, а также школу экономического либерализма А. Смита. Именно им были сформулированы идея о саморегулирующей роли рынка, требование ограничения вмешательства государства в эко­ номическую сферу, превращения его в своего рода ночного сторо­ жа буржуазного порядка». 

Наглядно принцип равенства проявляется в торге покупателя и продав­ ца.  См.: Аристотель. Политика. Соч. в 4 т. Т. 4. — М., 1984.  В свое время Джон Локк, Томас Гоббс, Жан-Жак Руссо рассматривали общественный договор как принцип адекватного устроения социальной жизни. И вместе с этим они определили фундаментальные теоретические основы плюралистического взаимодействия. Эти мыслители выступили как теоретики демократического государственного устройства, обеспечи­ вающего равновесие интересов личности и государства. Взгляды этих мыс­ лителей нашли выражение в «Декларации независимости США» и в «Де­ кларации прав человека и гражданина» во Франции (см.: Локк Д. Два трактата о правлении. — М., 1985; Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского) // Избр. произведения в 2 т. Т. 2. — М., 1964; Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или Прин­ ципы политического права. — М., 1938.  Лытов Б.В. Эволюция систем и концепций социального управления. — С. 71. 72

Общий принцип общественного договора основывается на рав­ ных возможностях взаимоконтроля (например, народ контроли­ рует государство, а государство управляет народом). В отдельном случае два социальных элемента системы, взаимодействуя друг с другом, осуществляют взаимоконтроль, построенный на принятых нормах и принципах. Равенство элементов по отношению друг к другу строится на их равном отношении к нормам. Взаимоконт­ роль призван сохранить это равенство. Главная особенность обще­ ственного договора — равенство индивидов, групп (элементов социальной системы) перед едиными нормами. Особенность плюрализма состоит в том, что контроль за равен­ ством всегда поделен между взаимодействующими индивидами. В этом заключается его главное отличие от иерархического управ­ ления (иерархическое управление эволюционирует, концентрируя функции контроля в управляющем центре). Таким образом, важ­ нейшей функцией плюралистической формы социального управ­ ления является координация взаимодействия индивидов. «Коор­ динация (от лат. coordinatio — сорасположение) — это такой вид социального управления, при котором осуществляется горизон­ тальная упорядоченность как на внутригрупповом, так и на межгрупповом уровне, а стороны, части и элементы одной и той же социальной общности или взаимодействие нескольких общнос­ тей характеризуются тождественностью, равновеликостью. …Их воздействие друг на друга не принимает формы односторонней зависимости и подчиненности. Равновесие между ними поддер­ живается равными возможностями и равными воздействиями. Деятельность каждого из них упорядочивается в соответствии с деятельностью других». Итак, плюралистическая организация взаимодействия индиви­ дов характеризуется тем, что, усложняясь, плюралистическая струк­ тура предполагает постоянное равновесие между составляющими элементами; элементы имеют возможность неограниченно индиви­ дуализироваться; структура фильтрует равные элементы. Для того чтобы поддерживалось равенство (в целом плюра­ лизм), необходимо, чтобы к взаимодействию допускались только равные индивиды. Поэтому плюралистическая структура имеет достаточно сложные и жесткие требования к своим индивидам, а значит, и сами индивиды, чтобы быть принятыми в такую струк­ 

См.: Граждан В.Д. Координация и субординация в системе социального управления. — С. 223. 73

туру, должны пройти фильтрацию на соответствие этим сложным принципам, чтобы быть адаптированными к взаимодействию по принципу равенства. Таким образом, сами элементы в результате становятся достаточно сложными, но равными. Сравнивая структуры взаимодействия (иерархическую и плю­ ралистическую), отметим, что иерархия предполагает дифферен­ циацию элементов и построение их в соответствии с критерием дифференциации; а плюралистическая структура осуществляет подбор равных элементов, не допуская их дифференциации. Это первое отличие одной структуры от другой. Вторым отличитель­ ным признаком является наличие единого центра в иерархической структуре и множественности (отсутствие центра как такового) плюралистической структуры. Продолжая сравнение, необходимо признать, что эти две структуры организации равнозначны (во вся­ ком случае, нет оснований утверждать, что какая-то из них имеет преимущество как способ самоорганизации человеческих индиви­ дов и как способ социального управления). Вместе с тем в чистом виде такие формы не встречаются: реальные общества включают обе формы организации взаимодействия индивидов. Однако в кон­ кретном обществе всегда превалирует одна из тенденций, т.е. либо индивиды (группы индивидов) передают функцию контроля управ­ ляющему центру (иерархическая тенденция), либо индивиды осу­ ществляют взаимоконтроль (плюралистическая тенденция). Учи­ тывая, какая именно тенденция характерна для взаимодействия индивидов, можно определить, какой регулятор взаимодействия (иерархический или плюралистический) свойственен индивидам того или иного человеческого сообщества. Однако этому мешает барьер первичного восприятия. Практически любой современный социум можно признать иерархическим. Но если рассматривать способ контроля как главный критерий отличия, то можно обна­ ружить, что в одних обществах традиционно формировался взаи­ моконтроль, а в других функция контроля аккумулировалась в управляющем центре.



Организация взаимодействия индивидов, групп индивидов в структуре государственной власти США внешне напоминает иерархическую орга­ низацию, но отношения между участниками взаимодействия построены на взаимоконтроле (например, законодательная власть контролирует ис­ полнительную и наоборот), поэтому есть основания утверждать, что глав­ ной тенденцией взаимодействия индивидов в структуре государственной власти США является плюралистическая.

74

Отметим главные особенности этих форм организации взаимо­ действия индивидов: • общая особенность: плюрализм и иерархия — формы (структуры) организации индивидов в процессе социаль­ ного действия, или социальные организационные регуля­ торы; • характерные особенности форм: иерархическая: • иерархия предполагает дифференциацию индивидов в процессе их взаимодействия, следствием этого является неравноценный доступ индивидов (как участников социального действия) к ресурсам и к возможностям защиты; • иерархическая тенденция — однонаправленный процесс дифференциации элементов, приводящий к усложнению центра; • в результате реализации иерархической тенденции возникает структура, имеющая организационный центр;

плюралистическая: • плюрализм предполагает равенство доступа индивидов в процессе их взаимодействия к ресурсам и защите;

• плюралистическая тенденция — однонаправленный процесс уравнивания участников взаимодействия, ведущий к их усложнению; • в результате реализации плюралистической тенденции возникает структура, не имеющая организационного центра; • отношения в иерархической структуре • отношения в плюралистической формируются на основе субординации. структуре построены на основе координации. Главным отличительным признаком, по которому можно судить о форме регуляции социального действия в том или ином социуме, является способ контроля: • в иерархически организованных сооб• в плюралистических сообществах ществах функция контроля фокусируетучастники взаимодействия осущеся в управляющем центре. ствляют взаимоконтроль и не допускают монополизации контроля отдельными участниками взаимодействия

Контрольные вопросы 1. Что такое форма самоорганизации взаимодействия индивидов? 2. Какие формы самоорганизации взаимодействия индивидов существуют? 3. Чем характеризуется и как функционирует иерархическая форма самоорганизации взаимодействия индивидов? 4. Чем характеризуется и как функционирует плюралистическая форма самоорганизации взаимодействия индивидов? 75

5. 6. 7. 8. 9.

Что такое иерархический регулятор взаимодействия индивидов? Что такое плюралистический регулятор взаимодействия индивидов? Подчинение как основа иерархического регулятора. Договор как основа иерархического регулятора. Отличие иерархического и плюралистического регуляторов.

Тема 6 Предпосылки иерархической структуры организации российской государственной службы Исходя из рассмотренных признаков, характеризующих струк­ туру взаимодействия индивидов в социальном действии, на осно­ вании социально-исторического анализа рассмотрим, какая из форм взаимодействия оказалась наиболее типичной для взаимо­ действия индивидов в сфере государственной службы. Прежде все­ го предпосылкой организационного регулятора взаимодействия должна быть такая форма, которая, во-первых, свойственна от­ дельным коллективам (первичным общностям); во вторых, явля­ ется наиболее успешной формой организации, интегрирующей общество в целом. При этом не исключается возможность суще­ ствования в первичных общностях одной формы самоорганизации, а в обществе в целом — другой. Вместе с тем соотносительность форм организации индивидов (и групп) на низшем и высшем уров­ нях обеспечивает дальнейшую репликацию и экспансию общества, а значит, и возможность его усложнения, дифференциации. Обычно распространение формы самоорганизации идет снизу, от первичных общностей. Отдельные сообщества интегрируются друг с другом и переносят на объединенное сообщество свою фор­ му организации. Возможен другой вариант, когда отдельные сооб­ щества могут быть интегрированы одним инициативным сооб­ ществом, форма организации которого отлична от прочих сооб­ ществ. В этом случае осуществляется внедрение формы организации сверху, что вызывает консервативное сопротивление «низов». И тогда идущая сверху форма не всегда может интегриро­ вать общество в целом. Самоорганизация всего общества порождает социальное управ­ ление, и возникает оно только в том случае, когда появляется не­ обходимость интеграции всего общества. Технически интеграция возможна, если институционально оформляется социальный ме­ ханизм стимуляции и репрессий индивидов, входящих в сообще­ ство. Обычно такой механизм функционирует через институт го­ сударственной власти, которая и является важнейшим институтом социального управления, обеспечивающим интеграцию общества в целом. В связи с этим эффективность государственной власти

77

может оцениваться с точки зрения ее способности обеспечить ин­ теграцию общества в целом. Государственная власть задает обществу цели, обеспечивающие сохранение общества как целостности, и определяет способы, воз­ можные для достижения этих целей. Тем самым социальные дей­ ствия ранжируются на допустимые и недопустимые. Государство посредством механизма стимуляции и репрессий институциональ­ но нормирует социальные действия. Оно аккумулирует социаль­ ную энергию и направляет ее на реализацию общих целей обще­ ства. Отсюда первым критерием, на основе которого может быть оце­ нена эффективность государственной власти, является степень институционального нормирования социального действия, степень аккумуляции социальной энергии на цели общества. Соответ­ ственно общество, в котором государство утратило институцио­ нальное нормирование, погибает. И наоборот, общество, в кото­ ром институциональное нормирование доведено до полной регла­ ментации всех социальных действий, — тоталитарно. С другой стороны, общество способно дифференцироваться, усложняться, вследствие чего возникают новые устремления ин­ дивидов, которые институционально не нормированы государ­ ством. В этом случае, если государственная власть не выработает социальный механизм адаптации новых целей, произойдет утрата институционального нормирования при усложнении общества, что приведет к анархии. Поэтому другим критерием эффективно­ сти государственной власти является способность обеспечивать интеграцию общества при его дифференциации. Такая способ­ ность отражает эффективность функционирования механизма адаптации новых целей общества. Оптимальной государственной властью в таком случае будет такая, при которой новые цели индивидов и коллективов будут институционально нормированы. Тем самым энергия индивидов постоянно будет направляться на достижение общих целей. За счет этого при растущей дифференциации общества будут сохраняться его интеграция и устойчивость. Исходя из названных критериев эффективности государственной власти выделим следующие край­ ние состояния государственной власти: коллапс, анархия, тотали­ таризм, оптимум. Наиболее крайние аномийные состояния социального действия, рассмотренные выше в анализе концепции Р. Мертона — ретритизм и мятеж, — могут быть соотнесены с коллапсом, а конформность 78

может пониматься как достижение обществом устойчивости, ин­ теграции или оптимума. Учитывая, что общество постоянно диф­ ференцируется (появляются его новые элементы и функции), сле­ дует признать, что оптимум общества недостижим. Однако выра­ ботка способов интеграции и устойчивости обусловливает движение общества к оптимуму и противодействует энтропии, что может быть обеспечено саморефлексией общества, следствием которой явля­ ется достижение баланса между аномийными полюсами. Общество под действием социальной энергии, как маятник, движется между аномийными полюсами, «проскакивая» точку оптимума. Обще­ ственная саморефлексия снимает размах социального маятника, направляет энергию индивидов на самоорганизацию социума, тем самым приближая его к точке оптимума. Наиболее типичны два аномийных полюса — инновация и ри­ туализм. Первый соотносим с состоянием дезинтеграции обще­ ства, когда ее отдельные части действуют несбалансированно с целым. Институционально это предстает как децентрализм или анархия. Ритуализм в тенденции связан с усилением иерархичес­ кой власти, а крайней формой иерархии является тоталитаризм. Тоталитаризм — одна из полюсных аномийных точек, свойствен­ ных России. Тоталитарное государство предельно нормирует со­ циальные действия индивидов. Достигается это за счет того, что идеология допускает только такие цели индивидов, которые пол­ ностью соответствуют общественным идеалам (например, идеал «строителя коммунизма»). Такое общество предельно интегриро­ вано (за счет институционализации энергии индивидов) и ста­ бильно. Однако, для того чтобы сохранить интеграцию, такое го­ сударство должно направлять свою энергию на снижение диффе­ ренциации общества, а значит, упрощать свои собственные функции, следствием такого упрощения является снижение спо­ собности социальной саморефлексии. Тем самым государство открывает себя «сбивающим» факторам. Неспособность государ­ ства за счет снижения саморефлексии адекватно противостоять «сбивающим» факторам приводит к расколу центра, децентрали­ зации и анархии. Таков второй аномийный полюс движения рос­ сийского «маятника». Государственная власть, нормируя и интегрируя целое обще­ ство, представляет собой определенное сообщество — государ­ ственную службу, которая как управляющий центр и инициатив­ ное сообщество оказывает влияние на все российское общество. Вместе с тем в государственной службе отражаются особенности 79

целого российского общества. В силу того что государственная служба призвана осуществлять функцию государственного управ­ ления, характер этого управления зависит от структуры самоорга­ низации сообщества государственных служащих как одного из важнейших регуляторов социального действия. Исходя из обозна­ ченных критериев, с точки зрения структуры самоорганизации, рассмотрим функционирование государственной службы в исто­ рии России. В Древней Руси необходимость государственной власти была продиктована потребностью снятия конфликтов между отдель­ ными племенами, защитой от внешнего врага, обеспечением эко­ номической интеграции. Эти функции выполняли варяги-русы, пришедшие на земли восточных славян. В основу государственного строительства был положен принцип удельного княжения, со­ гласно которому родственники великого князя становились удель­ ными князьями. Каждый удельный князь имел свою дружину. Общины славян, проживавшие в уделах, лишались возможности самостоятельно вести военные действия. Наличие воинского фор­ мирования удельного князя обеспечивало защиту населения под­ властной территории от межплеменных конфликтов и внешнего врага. Власть сосредоточивалась в руках инициативного княжес­ кого рода (племени). Правящий род становился основой форми­ рующейся в то время государственной службы. Форма самоорга­ низации княжеского рода характеризовалась рядом признаков. Первый признак состоял в том, что этот род владел землей кор­ поративно. Не было единоличных князей-правителей, на что ука­ зывал В.О. Ключевский: «В X в. русской землей владел целый кня­ жеский род; отдельные члены рода имели политическое значение не сами по себе, не как одинокие лица, а как звенья, входившие в состав одной родственной цепи князей. Следовательно, верховная власть в то время была не единоличной, а собирательной». Второй признак связан со способом передачи власти. К Х в. во всем мире сложились и утвердились принципы передачи власти, на основе которых возник определенный регламент. Один из них — принцип наследования, как правило, от отца к старшему сыну, хотя имелись и другие варианты. Главное здесь то, что су­ ществовал четкий регламент передачи власти (этот принцип харак­ терен почти для всех земледельческих государств того времени). Другой принцип — удельно-лествичный, согласно которому власть 

Ключевский В.О. История сословий в России. — Птг., 1918. — С. 77.

80

переходит к самому старшему представителю правящего рода, и здесь, как и в первом случае, сложился также довольно четкий рег­ ламент передачи власти (данный принцип в большей мере был свойственен скотоводческим обществам). Нет оснований утверж­ дать, что в Древней Руси действовал тот или другой регламент, на­ против, не действовал ни один из них — чаще всего власть захва­ тывалась с помощью оружия либо оказывалась в руках харизмати­ ческой личности, способной силой своего характера и авторитета удержать власть, балансируя между интересами других представи­ телей княжеского рода. Политическое балансирование и взаимное сдерживание — есть по своему характеру проявление плюралисти­ ческой тенденции, которая привела в конечном итоге к формиро­ ванию плюралистической структуры, что проявилось в том, что государственная власть принадлежала корпорации княжеского рода. И этот род мог осуществлять свою власть только консолиди­ рованно. Но в силу отсутствия регламента передачи власти отсут­ ствовал как традиционный, так и правовой механизм внутренней консолидации самого правящего рода. Консолидация обеспечива­ лась либо харизмой, либо военной силой. Государственная власть, создавая организацию взаимодействия внутри правящего сообщества, задает и структуру отношений меж­ ду населением и правящим сообществом. Такая структура транс­ лируется на социум в целом, что и обеспечивает его интеграцию. Высокий уровень интеграции достигается, во-первых, когда струк­ тура отношений правящего сообщества соответствует структуре отношений основной массы сообществ, во-вторых, когда транс­ лируемая структура соответствует структуре правящего сообщества. Как отмечалось, есть две структуры самоорганизации — иерархи­ ческая и плюралистическая. Сложившись в том или ином обще­ стве, структура создает основу формирования определенных со­ циальных институтов, обеспечивающих устойчивость социума в целом. На Западе, к IX в. уже сложился такой механизм — институт военного патроната, который представлял собой систему норм, определявших права и обязанности сюзерена и вассала. В дальней­ шем этот механизм превратился в феодальную систему государ­ ственной власти, основу которой обеспечивала плюралистическая 

См. подробно о способах наследования власти: Гумилев Л.Н. Древние тюр­ ки. — М., 1993. — С. 56–59.  Принципы феодального права наиболее рельефно отражены в «Иеруса­ лимских ассизах» (см. подробнее: История средних веков. Т. 1 / Под ред. 81

структура, имеющая четкий регламент прав и обязанностей. На Востоке, в частности в Китае, сложился другой механизм — абсо­ лютизация прав высшей власти как принцип подданства, также имеющий четкий регламент. В Киевской Руси взаимоотношения представителей высшей власти строились на нерегламентирован­ ном плюрализме, а взаимоотношения княжеской корпорации со всем обществом — на принципе подданства (что подчеркивает В.О. Ключевский). Таким образом, третий признак: Древней Руси не была свой­ ственна ни западная, ни восточная модель трансляции структуры организации общества, а целостность государственной власти под­ держивалась только харизматическим авторитетом (и отчасти во­ енной дружиной) великого князя. В дальнейшем, после ухода с исторической сцены харизматических великих князей, отсутствие механизма консолидации в конечном итоге привело к дезинтегра­ ции Древней Руси. В эпоху Киевской Руси государственная власть смогла инсти­ туционально нормировать социальные действия, добавляя запад­ ное право, которое письменно оформилось в эпоху Ярослава Муд­ рого. Власть оказалась способной интегрировать в общество новые культурные ценности и социальные цели, т.е. создать механизм адаптации новых целей. Власть в Древней Руси по характеру была инновационной, что предполагало ее плюралистическую форму, но при этом и харизматической (т.е. становящейся). Заметим, что привнесенная структура самоорганизации была довольно противоречива. Носители власти создали централизован­ ное ядро управления: правители — центр, народ — периферия. В це­ лом общество было иерархически организовано. Но варяжские князья привнесли и форму зародышевого плюрализма, который проявился во взаимодействии представителей власти. Такая про­ тиворечивая организация общества оказалась неустойчивой. Бит­ ва на р. Калке в 1223 г. вскрыла неадекватность такой формы ор­ ганизации. Последующее затем нашествие Батыя в 1237–1238 гг. уничтожило принесенную варягами структуру. Гибель древнерус­ Е.А. Косминского, С.Д. Сказкина. — М., 1952. — С. 292; Додю Г. История монархических учреждений в Латино-Иерусалимском королевстве (1099—1291 гг.). — СПб., 1897. — С. 357; Гизо Ф. История цивилизации в Европе. — СПб., 1892. — С. 24–31.  См.: Ключевский В.О. История сословий в России. — С. 78.  Неадекватность плюрализма как формы государственной власти показы­ вает (за несколько десятилетий до битвы на р. Калке) автор «Слова о пол­ 82

ского общества в результате нашествия Батыя имеет много причин, одна из них — противоречивость формы организации общества. Характеризуя эту эпоху в целом, отметим, что государственная власть в Древней Руси возникла как антитеза анархии. С другой стороны, попытки институционально нормировать социальные действия не имели успеха. Поэтому такое общество хотя и не мог­ ло стать тоталитарным, но и устойчивости добиться не могло. Нарастание анархии и приближение к коллапсу характерно для следующего периода — эпохи удельных княжеств. Как отмечает В.О. Ключевский, характер отношений в обществе того периода был не политически-экономическим, а хозяйственно-юридиче­ ским: в этот период действовали не нормы политического права как выражение единых государственных или социальных интере­ сов общества, а нормы, технически обеспечивающие реализацию интересов отдельных индивидов. Нашествие Батыя можно понимать как достижение российским социальным «маятником» точки коллапса. Монгольское нашествие разгромило старый мир. Однако завоеватели принесли и иную, новую форму государственного управления, которую они сами за­ имствовали в Китае: централизованную форму построения высшей власти, основу которой составляла преданность иерарху. С этого периода «маятник» российской государственности начинает дви­ гаться в плоскости иерархии. Началась новая фаза в истории госу­ дарственной власти — эпоха монархии. Первый цикл этой фазы — становление монархии (трансформа­ ция харизматической иерархии в институциональную). Особен­ ность этого периода — концентрация в руках московского монарха инструментов институционального контроля, что выразилось в со­ здании государственных вооруженных сил — аппарата насилия и принуждения (армия и полиция), концентрации в руках монарха функции распределения ресурсов. Аппарат насилия и принуждения был призван обеспечить порядок внутри государства, защиту гра­ ниц и возможность территориальной или военно-политической экспансии. Этот аппарат со времени эпохи царя Ивана III являлся ку Игореве», указывая на отсутствие централизма как интегративного начала древнерусского общества.  См.: Ключевский В.О. Указ. соч. — С. 93–94.  По Р. Мертону, такое общество основано на инновационном социальном действии, что потенциально может привести к анархии (см. подробнее: Мертон Р. Социальная теория и социальная структура // Социс. — 1992. — № 2. — С. 105. 83

исключительно государственным и управлялся монархом лично или через особо доверенных и преданных лиц. Примечательно, что в свое время московские великие князья сделали довольно много, чтобы ликвидировать воинские соединения (дружины) других кня­ зей. Российская аристократия постепенно была лишена личных армий, но обязана была служить в монаршей, или государственной армии. Со временем сложилась система назначений, а в дальней­ шем и продвижения по службе, что исключало возможность при­ вязанности аристократа к определенной воинской группе. Господствующий класс русского общества с эпохи Ивана III нельзя называть классом феодалов, так как нет типичных для это­ го отношений к феоду. Здесь не действовал принцип феодального права: «Nullum officio sine beneficio», хотя, на первый взгляд, в ма­ териальном, хозяйственном смысле эти отношения были такие же, как и в феодальной Западной Европе. Военные люди преимуще­ ственно служили государю, как показывает В.О. Ключевский, и получали от него доходные должности, кормления, но они обязаны были служить, даже если бы и не получали кормлений, и если про­ должали получать их, то только как средство, помогавшее им ис­ правно служить. Государь «кормил» их не за то, что они служили, а для того, чтобы они были в состоянии служить. Русский сюзерен не заключал договор с вассалом. Вассал был просто предан сюзе­ рену. Не феодалы составляли основу господствующего класса, а «государевы люди». Поэтому эпоха становления России не может быть названа феодализмом — в большей мере здесь подходит на­ именование «этатизм». Русский представитель господствующего класса, как правило, офицер или чиновник, — это «государев» человек, преданный мо­ 

Феод (позднелат. feodum) — в средневековой Западной Европе земли (или фиксированный доход), пожалованные в наследственное владение сень­ ором своему вассалу, обязанному за это нести военную, придворную (учас­ тие в сеньориальном суде, в управлении сеньорией и др.) службу, вносить установленные обычаем платежи // Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. 5-е изд. (2CD) / Генеральный продюсер В.А. Рудников. — М., 2001.  «Никакой услуги без благодарности» (лат.). Описание действия данного принципа феодализма см. подробнее: Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Вели­ кая степь. — М., 1989; Тойнби А. Постижение истории. — М., 1991. — С. 29–31; Гизо Ф. История цивилизации в Европе. — СПб., 1892. — С. 24– 31.  Ключевский В.О. История сословий в России. — С. 119.  Фр. etatisme < etat — государство. 84

нарху. Российский «государев» человек отличен от западного фе­ одала отсутствием частной инициативы. В этом одно из важных отличий представителей высшего класса России и Запада. При этом инициатива на государственной службе в России не исклю­ чалась вообще. Принималась инициатива служения государю, или «служебная преданность», — один из важнейших столпов самодер­ жавной России. Инициатива обнаруживалась в двух способах взаи­ модействия. В непосредственном взаимодействии господин лично доверял своему подданному, а тот в свою очередь был предан гос­ подину. В этом случае инициатива реализовывалась как служение. А в управлении группой личное доверие господина к подданным заменялось принципом круговой поруки, а преданность — коллек­ тивной ответственностью. Обычно на высших этажах иерархии действовал принцип доверия, а на низших — принцип круговой поруки. Сложившись на уровне государственной службы, иерархия до­ вольно быстро транслировалась в отдельные российские сообще­ ства, что свидетельствует о ее комплиментарности организации первичных сообществ. Этот факт подтверждается В.О. Ключев­ ским, отмечавшим, что принцип обязательности (а не личного выбора) из сферы политического права транслировался в сферу гражданского … отношений между отдельными индивидами. Развитие иерархии достигло своей критической точки, когда Иван Грозный создал тоталитарную власть, проведя карательную трансформацию общества и заложив основы преданности, но не харизматическому вождю, а государю. Интеграция территорий и класса элиты была достигнута за счет снижения дифференциации общества, подавления любых иных целей, кроме государственных. Такое упрощение социума и его стабильность поддерживалась реп­ рессивными органами. Соответственно ослабление аппарата реп­ рессий обернулось нестабильностью и дезинтеграцией в эпоху Смуты. Россия вновь оказалась на грани коллапса. С приходом к власти династии Романовых начинается следу­ ющий цикл в развитии государственной власти — период зрелой монархии. Российское общество, ослабленное временами тотали­ таризма и Смуты, упрощается. Устойчивость обеспечивалась не силой власти, а отсутствием социальной активности. Не случайно и монарх этого периода именовался Михаилом Тишайшим. После­ 

Ключевский В.О. Указ. соч. — С. 83 – 84. Там же. С. 182.



85

довавший за этим рост социальной активности в середине XVII в. обусловил резкую дифференциацию общества и, как следствие, многочисленные конфликты, предвещавшие крупномасштабный социальный кризис. Петр I разрешил кризис парадоксальным об­ разом — усилением конфликтов и стимуляцией дальнейшей диф­ ференциации общества. Тем самым был заложен механизм инно­ ваций, с помощью которого государственная власть оказалась способной адаптировать ценности и цели других культур. В этом смысле петровские реформы — антитеза тоталитаризму Ивана Грозного, репрессировавшего социальную активность, тогда как Петр I ее «пришпорил». Построение Петром I чиновничье-дворян­ ской структуры государственной службы оказалось оптимальным механизмом интеграции социальной энергии. При нем служебная преданность как форма индивидуальной инициативы приобрела институциональный характер. Реформы, проведенные по инициативе Петра I, оказали значи­ тельное влияние на развитие России в течение столетия и обеспе­ чили расцвет общества в эпоху Екатерины II, но привели к разрыву «низов» и «верхов». Социальная активность и растущая дифферен­ циация «верхов» пришли в противоречие с неактивностью и риту­ ализмом «низов». Инновационная активность «верхов» найдет свое выражение в восстании декабристов, в результате которого обще­ ство окажется на грани коллапса. В результате этого функциониро­ вание власти в XIX в. приобретет аритмичный характер: то сдержи­ вание (Николай I, Александр III), то стимуляция социальной ак­ тивности (Александр II). Аритмия достигнет максимума в эпоху Николая II, следствием чего будут революция и коллапс. Третья фаза российского государства начинается с эпохи совет­ ской власти. Интеграция общества осуществлялась за счет его упро­ щения, сведения социальных целей к целям государства, т.е. за счет создания тоталитарного государства. Достигалось это за счет тер­ рора, уничтожения высшего класса как субъекта, обеспечивающего дифференциацию общества. Все это вместе именовалось политикой «военного коммунизма». Данная политика потерпела фиаско к на­ чалу 20-х гг., так как отсутствовал механизм организации социаль­ ной активности (прежний, чиновничье-дворянский, был уничто­ жен). Такой механизм к концу 20-х гг. был воссоздан И. Сталиным в коммунистической партии, которая структурно и функционально унаследовала следующие черты: • организация первичных общностей строилась по модели крестьянской общины (при этом нормы, регулирующие поведе­ 86

ние людей в этих первичных общностях, приобрели инсти­ туциональный характер); • целостная структура была построена по аналогии с петров­ ским чиновничье-дворянским аппаратом. Коммунистическая партия как социальный институт организа­ ции социальной активности оказалась способной сориентировать индивидов на стремление к достижению целей всего общества и свести к минимуму их личные цели. В то же время коммунистичес­ кая партия стала де-факто институтом государственной службы, что довело институциональное нормирование до предела (опираясь при этом на репрессивные органы государства). Результатом этого стала высокоэффективная государственная служба, что проявилось в высоком уровне мотивации чиновников, их исключительной ориентации на общественные цели, самоотдаче в работе. При этом государственный служащий был лишен возможности иметь личные цели, в какой-то мере не совпадающие с общественными. Поэтому можно утверждать, что к середине 30-х гг. деятельность государ­ ственных служащих управлялась высокоэффективными средствами мотивации, общество отличалось высоким уровнем интеграции, но достигнуто это было за счет репрессий индивидуальных целей личности, т.е. тоталитаризма. Тоталитарная интеграция общества возможна до тех пор, пока эффективны репрессии. Невозможность осуществлять массовые репрессии после смерти И. Сталина привела к росту дифференци­ ации общества. Наступила эпоха «оттепели», за ней — период кон­ сервации — эпоха «застоя» («развитого социализма»). Невозмож­ ность интегрировать социальную энергию «низов» с целями обще­ ства в эпоху Л. Брежнева в конечном итоге привела к деформации власти и ее неэффективности. «Перестройка» — закономерное следствие этого. Эпоха перестройки, на наш взгляд, — это период нарастающей аритмии, следствием которой оказался коллапс 1991—1993 гг. С 90-х гг. начинается новый этап функционирования государ­ ственной власти. Несмотря на то что в России возникли институты власти, аналогичные институтам власти плюралистического запад­ ного общества, данные институты постепенно интегрируются в це­ лостный комплекс под влиянием традиционной иерархической тенденции. Характеризуя в целом специфику динамики российской госу­ дарственной власти, необходимо признать, что для российского государственного управления и организации государственной 87

службы традиционно в течение семи столетий была свойственна иерархическая форма самоорганизации. Предшествующая ей плю­ ралистическая форма самоорганизации государства продемон­ стрировала свою неадекватность в эпоху Киевской Руси и возрож­ далась только в периоды «смут», тем самым подтверждая свое не­ соответствие специфике российского общества. Проведенный нами социально-исторический анализ развития структуры само­ организации государственной службы не может быть рассмотрен как полное социологическое доказательство гипотезы, что регуля­ тором социального действия российских индивидов является ие­ рархическая структура самоорганизации. Социологическое дока­ зательство этой гипотезы в полной мере может быть достигнуто, если обосновать, что иерархическая структура самоорганизации присуща и первичным сообществам. Для этого необходимо рас­ смотреть функционирование двух других регуляторов (поведенчес­ кого и этического), представляющих собой основы системы рос­ сийского социального действия, и тем самым найти источник иерархической организации взаимодействия индивидов и таких проявлений российской иерархии, как круговая порука, личное доверие, служебная преданность. Подводя итог по данной теме, отметим, что традиционные взгляды на проблему формы организации российского общества зачастую вписывались в две основные парадигмы, идущие от сла­ вянофильства и западничества, и обнаруживались в попытке отве­ тить на вопрос, «куда мы идем: на Запад или Восток?» Ответить на этот вопрос можно, предварительно ответив на другой вопрос: «от­ куда мы?» Для этого необходимо понять действующие в нашем социуме социальные основы, регулирующие деятельность инди­ видов и групп, государственной службы и (более широко) государ­ ства и общества и обеспечивающие его интеграцию. Такой основой является система регуляторов российского социального действия, задающая условия ориентации и мотивации индивидов. Одним из важнейших социальных регуляторов российского со­ циума является структура (форма) самоорганизации российских индивидов в процессе их взаимодействия в иерархические сообще­ ства, что является одним из важнейших социальных факторов, задающих специфику устройства государственной службы (и иных российских сообществ). Исторически установлены особенности социологической мо­ дели организации государственной службы. 88

Во-первых, традиционно на протяжении семи столетий суще­ ствовала иерархическая форма организации российской государ­ ственной службы. Главным ее признаком являлась концентрация инструментов контроля в управляющем центре (а не взаимоконт­ роль, свойственный как феодальным обществам Западной Европы, так и современным государствам западного мира). Во-вторых, данная форма возрождалась вновь, после периодов «смут» (эпох дезинтеграции и коллапса). Это свидетельствует о том, что иерархическая организация обладает качеством самовос­ становления, а значит, действует как долговременный социальный регулятор. В-третьих, иерархическая форма организации оказалась спо­ собной транслироваться из корпорации государственной службы в отдельные российские сообщества, что также доказывает ее роль как социального регулятора. В-четвертых, данная форма самоорганизации государственной службы и в целом государственной власти не является совершен­ ной с точки зрения как ее технической эффективности, так и в отношении к человеческой личности (что особенно трагично про­ явилось в эпохи Ивана  Грозного и И. Сталина). Несовершенство этой формы подтверждает и тот факт, что российское государство неоднократно оказывалось на краю гибели. Однако иерархическая форма, свойственная отдельным сообществам российских инди­ видов, государственной службе и государственному управлению, оказалась способной сохранить целостность российского государ­ ства и в целом общества, преодолевая самые напряженные поли­ тические и социально-экономические кризисы, тогда как плюра­ листическая государственная власть Древней Руси оказалась не­ способной противостоять воздействию внешних факторов. Степень совершенства сложившейся иерархической модели ор­ ганизации государственной службы в значительной мере уступает модели плюралистической, существующей в западном мире. Со­ временная плюралистическая модель западного общества имеет длительный период совершенствования. Ее возникновение (в на­ чальном виде — феодального плюрализма) относится к моменту прихода к власти династии Каролингов на трон Франкского госу­ дарства (территория современной Франции и частично Испании, Италии, Германии, Австрии) в VIII в. и насчитывает на сегодняш­ ний день, по меньшей мере, двенадцать столетий (российская — только семь столетий). 89

В-пятых, генеральная структура, выполняющая функцию регу­ лятора социального действия, может включать элементы, свой­ ственные другой структуре (если эти элементы не нарушают це­ лостности всей системы взаимосвязей). Необходимо заметить, что западная государственная служба, построенная на плюралистичес­ ком взаимоконтроле, тем не менее, ассимилировала в себя отдель­ ные характеристики иерархической организации. Это особенно проявляется в деятельности французской государственной служ­ бы. А значит, рассматривая структуру организации государствен­ ной службы в России и признавая ее естественно-иерархический характер, вполне возможно допустить, что в нее могут быть инкор­ порированы отдельные элементы иной формы социальной орга­ низации, если они не будут нарушать системную целостность. В целом, описав иерархическую модель организации государ­ ственной службы, функционирующую на протяжении семи столе­ тий, можно утверждать, что, во-первых, российской государствен­ ной службе и в целом российскому обществу на протяжении дли­ тельного исторического периода свойственна была иерархическая тенденция, т.е. иерархическая форма организации индивидов в российском обществе (долговременно действующий параметр по­ рядка российского социума), во-вторых, иерархическая тенденция обнаруживается в периоды восстановления российского общества, поэтому иерархическая структура становится ориентиром восста­ новления общества, т.е. является социальным регулятором восста­ новления социума. Данные утверждения основываются на соци­ ально-историческом описании. Вместе с тем такое обоснование нельзя считать в полной мере социологическим, так как в доказа­ тельстве использован преимущественно дескриптивный метод, используемый для описания исторических фактов. Этот метод дает возможность ответить на вопрос, какова структура взаимодействия, какой она была в истории, но не дает ответа на вопрос, почему возникла такая социальная форма (каковы ее предпосылки). Ответ 

См.: Бурдон Ж. Государственная служба и государственные служащие во Франции. — М., 1996.  Дескриптивный метод (от лат. descriptio — описываю) — метод исследова­ ния, применяющийся на начальной стадии работы и заключающийся в первичном описании предметов, явлений, процессов объективной дей­ ствительности в том виде, как они предстают перед исследователем. … дескриптивный метод — это только начало исследовательской работы, и если им ограничиться, то это равносильно тому, чтобы остаться на по­ ложении всего лишь регистратора событии». — См. об этом подробнее: Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. — М., 1976. — С. 140. 90

на этот вопрос может быть получен в результате анализа, основан­ ного на прямом эмпирическом подтверждении (прямая эмпири­ ческая верификация). Вопрос, почему возникла иерархическая структура, предопределяет предметную область анализа — поведе­ ние. Таким образом, следующим этапом данной работы станет исследование функционирования поведенческих регуляторов, ока­ зывающих влияние на социальное действие государственного слу­ жащего. Историческая изменчивость российской формы государствен­ ного управления приведена на рис. 4, а пояснения к нему даны в табл. 5.

Рис. 4. Историческая изменчивость российской формы государственного управления



Аналитический метод (расчленение объекта на составные части) — ступень исследования, идущая за дескриптивным методом. — См. об этом подроб­ нее: Кондаков Н.И. Указ. соч. — С. 34–36, 140.  Принцип непосредственной верификации - прямое соотнесение теорети­ ческих положений с данными наблюдений и экспериментов, определя­ емых вероятностно-статистическими средствами (или данными социоло­ гической эмпирии). См. об этом подробнее: Верификация // Философский энциклопедический словарь / Редкол.: С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев и др. — М., 1989. — С. 85; Кондаков Н.И. Указ. соч. — С. 82. 91

Таблица 5 Историческая изменчивость российской формы государственного управления

I ФАЗА Движение исторического маятника в плоскости плюрализма 1. Кризис восточнославянского общества IX в. (анархия) 2. Эпоха от Рюрика до Ярослава IX–XI вв. (харизматический плюрализм) 3. Период удельной раздробленности и нашествие Батыя XI–XIII вв. (коллапс)

II ФАЗА

III ФАЗА

Движение российского исторического «маятника» в плоскости иерархии 1-й ЦИКЛ 4. От эпохи Дмитрия Донского до Ивана III XIV — XV вв. (харизматическая иерархия) 5. Эпоха Ивана IV — XVI вв. (тоталитаризм) «Смута» начала XVII в. («коллапс») 2-й ЦИКЛ 6. Эпоха Михаила I — первая половина XVII в.(соборная иерархия) 7. «Раскол» — вторая половина XVII в. (антииерархическая тенденция) 8. Реформы Петра и великих императриц — XVIII в. (иерахическая тенденция к оптимуму) 9. Эпоха нарастания «аритмии» XIX — начало ХХ в.

1-й ЦИКЛ 10. Эпоха И. Сталина (тоталитаризм) 11. Эпоха «оттепели» (антииерархическая тенденция) 12. «Развитой социализм» (консервативная иерархия) 13. «Перестройка» (нарастание «аритмии») 14. 1991 г. («коллапс») 2-й ЦИКЛ 15. 1991–1993 гг. (анархия) 16. С 1993 г. до настоящего времени (усиление иерархической тенденции)

Контрольные вопросы 1. Каковы закономерности возникновения организационных регуляторов? 2. Критерии эффективности государственной власти. 3. Проблемы функционирования организационного регулятора в Древней Руси. 4. Отличие функционирования древнерусского организационного регулятора от феодально-западноевропейского? 5. Каковы фазы развития организационного регулятора и эволюция государственной власти в России? 6. Формирование нового организационного регулятора и формирование монархии в России. 7. Отличие западноевропейского феодала от государевых людей в России. 8. Отличие частной инициативы от служебной преданности. 92

9. Функциональные патологии плюралистического и иерархического регулятора. 10. Особенность функционирования иерархического регулятора в Российской империи. 11. Особенность функционирования иерархического регулятора в Советском Союзе. 12. Особенность функционирования иерархического регулятора в современной России. 13. Каков механизм функционирования организационного регулятора, в чем его российская специфика?

Раздел 3 ПОВЕДЕНЧЕСКИЙ РЕГУЛЯТОР

Тема 7 Общая характеристика социальных регуляторов поведения Исследование регулятора взаимодействия индивидов ставит новый вопрос: почему россияне (и государственные служащие в том числе) ориентированы на иерархическое взаимодействие в своем поведении? Для ответа на этот вопрос необходим анализ по­ ведения российских индивидов. Поведение обычно рассматрива­ ется с позиций философии, психологии, социологии и ряда других наук. В этой связи необходимо обозначить специфику социологи­ ческого подхода. Философский подход при исследовании типичного поведения индивидов и социальных групп предполагает обращение к таким понятиям, как «ментальность», «национальный характер» и т.п. Однако, по мнению М. Вебера, «всякие попытки сослаться на «на­ циональный характер»… означают лишь признание своего непонимания сути явления». Несмотря на это утверждение, именно М. Вебер создал теорию социального действия и успешно исполь­ зовал ее как инструмент социологического анализа для изучения такого феномена, как «капиталистический», «протестантский» ха­ рактер. Изучение ментальности российского характера не прибли­ зит данное исследование к ответу на поставленный в начале темы вопрос. Для этого, как уже отмечено, необходим анализ россий­ ских поведенческих черт. Психологический подход (и его разновидность — социально-пси­ хологический подход) направлен на изучение набора определенных поведенческих черт, свойственных значительной части индивидов, составляющих изучаемый социум. Анализ этих поведенческих черт предполагает изучение механизмов их функционирования, обус­ ловленных влиянием являющихся их основой динамических сте­ 

Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990. — С. 104.

94

реотипов. Данный подход способен объяснить механизм форми­ рования и функционирования стереотипов (поведенческих черт) у отдельных индивидов и дает возможность описать групповое по­ ведение под влиянием этих стереотипов. Однако психологический подход имеет свои ограничения. Он показывает механизм возник­ новения стереотипов (поведенческих черт) у отдельных индивидов, но не рассматривает социальные факторы, влияющие на работу этого механизма. В свою очередь, социально-психологический анализ дает характеристику функционирования группы под дей­ ствием стереотипов, но не объясняет причины социальной измен­ чивости этих стереотипов. Между тем поведенческие черты, ти­ пичные для индивидов определенного социума, достаточно измен­ чивы. На протяжении существования и развития российского социума отдельные типичные черты характера индивидов могли утрачиваться, забываться, терять свою актуальность, а другие, на­ против, приобретаться. Вместе с тем отдельные черты, в связи с требованием условий обстоятельств и среды, могли становиться главными, а другие — отступать на арьерсцену. Однако при этом сохранялся некий основной социальный стержень, который не просматривается через множество поведенческих стереотипов. Для исследования этого социального стержня философский подход не может быть использован, так как он дает общее абстракт­ ное описание. Вместе с тем ограничен и психологический подход, отличающийся чрезмерной детализацией и конкретизацией. Наиболее адекватным подходом для решения поставленной про­ блемы является социологический подход, основанный на теории со­ циального действия, при котором рассматривается функциониро­ вание социальных регуляторов, настраивающих и ориентирующих индивидов на определенное поведение. Данные социальные регу­ ляторы поведения — это наиболее распространенные динамические стереотипы. Но влияние регулятора на индивида отличается от вли­ яния стереотипа. Стереотип бессознательно направляет индивида на совершение определенных действий. Регулятор же выступает для индивида ориентиром, на который он осознанно (рационально или аттрактивно) настраивает свои действия. Соответственно, поведе­ ние значительной части людей является для отдельного индивида ориентиром «правильного» действия. Индивид может вести себя стереотипно в среде людей, осуществляющих такие же стереотипы, как и он, и его действие станет социальным, если он будет осознан­ но соотносить свое поведение с другими людьми. Если же он будет вести себя бессознательно, то такое поведение — несоциальное, 95

и оно является объектом изучения психологии. Стереотипы от­ дельного индивида могут не соответствовать образу действия других людей, в этом случае поведение человека будет социальным, если он сознательно будет соотносить свои действия с действиями других (при этом необязательно следовать стереотипам окружающих, но обязательно их осознавать и на них ориентироваться) или осознан­ но формировать у себя стереотипы поведения, свойственные окру­ жающим его людям. В целом психологический стереотип поведения — это бессозна­ тельные действия индивида в соответствии с устоявшимся алго­ ритмом. Социальный регулятор поведения — это осознаваемый (рационально или аттрактивно) индивидом ориентир, согласуясь с которым он осуществляет свое действие. Поэтому для ответа на поставленный выше вопрос необходимо обнаружить такие черты поведения, которые выполняют функцию регуляторов социального действия. Соответственно, такие регуляторы могут быть обнару­ жены только среди типичных поведенческих черт. В данной теме рассматриваются социальные регуляторы пове­ дения государственных служащих. Эти регуляторы складываются из следующих составляющих. Во-первых, государственный служа­ щий как российский индивид испытывает на себе влияние общих поведенческих регуляторов, настраивающих поведение любого российского индивида. Во-вторых, условия и характер професси­ ональной деятельности также выступают в качестве социального регулятора, определяющего поведение государственных служащих. Поэтому необходимо рассмотреть и проанализировать причины возникновения и способ функционирования поведенческих регу­ ляторов российских индивидов, а также специфику профессио­ нального поведения государственных служащих как результат вли­ яния и профессиональных требований, и типичных для российских индивидов регуляторов поведения. Типичные поведенческие черты индивидов, по утверждению Л.Н. Гумилева, определяются комплексом этнических стереоти­ пов, который формируется в человеческом сообществе в результа­ те типично повторяющегося образа действия, сложившегося в условиях взаимодействия человека с биосферой в определенном 

См. отличие предметов социологии и психологии в исследовании челове­ ческих действий на с. 67 данной работы.  Например, мошенник не следует стереотипу своей жертвы, но обязатель­ но соотносит свое поведение со стереотипами жертвы. Такое действие мошенника является социальным явлением, но аномийным. 96

ареале, т.е. причиной появления этих стереотипов является одно­ типная хозяйственная деятельность: «… этносы всегда связаны с природными условиями через активную хозяйственную деятель­ ность. Последнее проявляется в двух направлениях: приспособле­ ния себя к ландшафту и ландшафта к себе». Такой подход впервые обозначен К. Марксом в «Экономических рукописях 1857—1861 го­ дов» и ряде других работ: «…от различных (климатических, геогра­ фических, физических и т.д.) условий, а также от природных за­ датков людей (их племенного характера) будет зависеть, в какой степени эта первоначальная общность будет изменена». Взаимодействуя с природой, живые существа вырабатывают механизмы адаптации к внешним условиям. Если животные адап­ тируются к среде морфологически, изменяя формы своего тела, то этнос приспосабливается за счет выработки адаптивных способов деятельности, оказывающих влияние на окружающую среду. Способ хозяйственной деятельности, возникнув и закрепив­ шись как набор трудовых процедур, формирует у индивидов пове­ денческие стереотипы, необходимые для осуществления этих тру­ довых процедур. Это психологические стереотипы, т.е. стереотипы отдельных индивидов, бессознательно направляющие их действия. Но психологические стереотипы могут приобрести качество со­ циального действия. Это происходит в том случае, когда стереотип поведения индивидов становится основой их взаимодействия, как отмечал М. Вебер, «поведение индивидов соотносится по своему смыслу друг с другом». Со временем первоначальная форма хозяйственной деятельно­ сти может потерять определяющую роль для этноса и быть сведена к минимуму или исчезнуть. Однако сформировавшиеся на ее ос­ нове стереотипы, которые приобрели качество регуляторов со­ циального действия, будут перенесены на другие возникшие виды деятельности. В этих стереотипах, ставших алгоритмами социаль­ ного действия, проявляется неповторимость каждого этноса.



Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л., 1990. — С. 103. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 46. Ч. 1. — С. 468.  Биологический пример: внешняя морфология дельфина, акулы, ископа­ емого ихтиозавра почти одинакова, хотя это различные живые существа. Они имели одинаковые условия среды и одинаковый способ существова­ ния в среде, в результате чего и возникло их морфологическое тожде­ ство.  Вебер М. Указ. соч. — С. 522. 

97

Из изложенных положений М. Вебера, Л.Н. Гумилева, К. Мар­ кса следует логический вывод: национальную поведенческую спе­ цифику индивида можно характеризовать по меньшей мере в двух аспектах — как этническую и социальную. В этой связи этничес­ кий индивид (следуя подходу Л.Н. Гумилева) — человек, действия которого предопределены сложившимися, типичными для боль­ шинства представителей этноса стереотипами поведения. Поэтому действия этнического индивида могут быть охарактеризованы как традиционные. В этом случае поведение этнического индивида (в соответствии с логикой М. Вебера) — предмет исследования психологии. С другой стороны, социальный индивид понимается как инди­ вид, действия которого настраиваются под влиянием регуляторов социума (в этом случае его действия являются социальными). Глав­ ное отличие социального индивида от этнического состоит в том, что этнический индивид бессознательно следует сложившимся у него стереотипам поведения. Социальный индивид соотносит свое поведение с поведением других людей и сознательно следует (или сознательно не следует) принятому способу действия в социуме (при этом такое поведение может совпадать или не совпадать с комплексом стереотипов, имеющихся у индивида). Главное в по­ ведении социального индивида — то, что он ориентируется на спо­ соб действия социума. Поведение именно социального индивида является предметом анализа данной работы. На основании изложенного определим основные характерные особенности социального действия «российского социального ин­ дивида»: • во-первых, он строит свое взаимодействие с другими инди­ видами, соотнося свое поведение с определенным набором типичных поведенческих черт, свойственных окружающим его людям (российским индивидам); при этом для характе­ ристики отдельного социального индивида несущественно, является ли набор этих поведенческих черт стереотипами данного индивида или нет; • во-вторых, он, ориентирован на иерархическую структуру взаимодействия с другими индивидами; • в-третьих, он следует духу норм и ценностей, составля­ ющих этический фундамент социума. 

См.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — С. 103. См.: Вебер М. Указ. соч. — С. 522.



98

Необходимо особо подчеркнуть, что в социальном определении (в отличие от психологического, этнологического и других опре­ делений) национальной поведенческой специфики индивида глав­ ный акцент делается на способы ориентации и ожиданий индиви­ дов в процессе взаимодействия. Поэтому для социальной дефини­ ции иные детерминирующие индикаторы (происхождение, язык, вероисповедание, гражданство индивида и т.п.), свойственные дру­ гим научным дисциплинам (правовым, этнологическим, психоло­ гическим и т.д.), являются несущественными. В этом смысле рос­ сиянами могут быть названы представители любой национальнос­ ти России, а также российские эмигранты, иностранцы, которым свойственна ориентация на названные выше характерные особен­ ности. В этой связи, во-первых, необходимо эмпирически определить набор поведенческих черт россиян, во-вторых, с помощью анали­ за выявить в этом наборе регуляторы социального действия и, в-третьих, дать теоретическую интерпретацию функционирования этих регуляторов. Набор поведенческих черт российского характе­ ра достаточно велик. Описанию российского характера посвящены многие научные работы, публицистическая и другая литература. Ввиду актуальности и многоплановости разработка данной про­ блемы продолжается. С одной стороны, российский характер до­ статочно известен и описан, а с другой — часто говорят о «загадке русской души», особенно представители других культур, когда сталкиваются с непониманием особенностей российского поведе­ ния. Для выяснения причин непонимания иностранцами типичных черт российского характера в 1997—2000 гг. автором проведено со­ циологическое исследование. Его основу составил метод контентанализа высказываний иностранцев на страницах периодической печати о чертах российского характера. В результате исследований были выделены группы суждений иностранцев о поведенческих качествах россиян (табл. 6). Как видно из таблицы, по мнению иностранцев, россиянам свойственны такие поведенческие качества, как неточность во вре­ мени; игнорирование технологической дисциплины и регламента; выполнение порученной задачи даже при отсутствии необходимых средств и ресурсов; эмоциональность, энтузиазм, увлеченность в



РХИ-98. 99

Таблица 6 Качества характера россиян по оценке иностранцев

низкая Пунктуальность Технологический педантизм

Отказ выполнять задачу при отсутствии необходимых средств

Другие качества ВСЕГО

ВЗАИМОИСКЛЮЧАЮЩИЕ КАЧЕСТВА «Антитезис» «Тезис» ЧАСТОТА ПРИЗНАКА, % высокая 1,1 10,1 Неточность во времени 0,6 9,5 Неследование технологической дисциплине, технологическому регламенту 2,1 9,2 Выполнение порученной задачи, несмотря на отсутствие необходимых средств Лень 13,5 11,1 Эмоциональность, энтузиазм, увлеченность в процессе деятельности Нейтральность (как 9,7 11,3 Доброжелательность, отсутствие приветоткрытость, увлеченливости), неконность процессом общетактность с незнания комыми людьми Зависть 11,6 9,9 Готовность оказать помощь 0,3 4,1 95,9 100

работе; доброжелательность и открытость; готовность оказать по­ мощь. Материалы социологических исследований кафедры «Государ­ ственная служба и кадровая политика» РАГС фиксируют и у рос­ сийских государственных служащих аналогичные черты характера. Так, умение рационально организовать свое время для 50,2% слу­ жащих нехарактерно, на это указывают и эксперты (руководители федеральных и региональных ведомств), отмечая, что данное ка­ чество для 59,7% служащих либо не очень свойственно, либо не свойственно вообще. Изучение взаимоотношений показывает ха­ рактер коммуникации государственных служащих: 36% свой­ 

ОК-99. — С. 266, 273.

100

ственно наличие дружеской взаимопомощи и поддержки в орга­ низациях, 48,6% — нейтральные отношения, и только у 7,5% рес­ пондентов имеются социальные конфликты. На основании изложенного весь комплекс качеств россиян мо­ жет быть объединен в две основные группы: • особенности поведения россиян: неточность во времени; не­ следование технологической дисциплине, технологиче­ скому регламенту; выполнение порученной задачи, несмо­ тря на отсутствие всех необходимых средств; эмоциональ­ ность, энтузиазм, увлеченность в период стремления к цели; • особенности взаимодействия, общения, обнаруживаемые в полярных качествах — от доброжелательности, открытос­ ти, готовности оказать помощь до недоброжелательности, суровости, закрытости, зависти. Источники выделенных качеств следует искать, опираясь на концепцию Л.Н. Гумилева, в древней истории нашего народа, в первоначальной хозяйственной деятельности, которая и сфор­ мировала определенный этнический стереотип. Специфика хозяй­ ственной деятельности и древних славян, и в дальнейшем русских крестьян имеет ряд общих черт, которые вместе со способом хо­ зяйственной деятельности были переданы соседям — этносам уральским, тюркским и другим, составившим к настоящему вре­ мени единство, именуемое российским народом. Главные из этих черт определяются особенностями земледелия. Восточные славяне исторически оказались в климатической зоне, которая определяла относительно короткий (по сравнению с условиями Центральной и Западной Европы) период проведения земледельческих работ, тем самым вегетативный период занимал неполные летние месяцы. Таково первое условие ландшафта. Ареал, в котором стали проживать славяне, — лесостепная, а чаще таежная полоса. Успешное ведение земледелия предпола­ гало очистку земли от леса. Это — второе условие. Просторы Восточной Европы не были густо заселены, здесь практически не было опасных агрессивных соседей, а появление таковых нередко являлось дополнительным стимулом для продви­ жения наших предков в лесные необжитые регионы. В этом заклю­ чается третье условие.



ОК-99. — С. 265. 101

Непроходимость леса и тайги выступала естественной защитой славянских общин от возможного нашествия враждебных соседей или предприимчивых собирателей дани. Лес не пропускал легио­ неров цивилизованных государств и конницу степных кочевников. Единственным средством коммуникации были русла рек, которы­ ми c VIII в. стали пользоваться варяги-русы, давшие восточным славянам «наряд», политический строй и свое имя — «русские». Таким образом, восточно-европейский ландшафт (короткое лето, непроходимый лес и безграничное пространство) стал пред­ посылкой подсечного земледелия как основного способа хозяй­ ственной деятельности восточных славян. В дальнейшем этот способ был передан практически всем российским этносам. Подсечное земледелие предполагало ряд процедур: выжигание леса на площади, определенной для земледельческих работ; рас­ чистку этой площади и распашку; посев и далее выполнение про­ цедур, связанных с выращиванием агрокультур и сбором урожая. Как только начинал сходить снег, община выжигала такую пло­ щадь леса, какую она могла освоить. Единственным фактором, который мог ограничить территорию освоения, являлись физиче­ ские возможности самой общины и ее трудовые ресурсы. Широта просторов Восточной Европы не мешала осуществлению такого способа хозяйственной деятельности. Способ хозяйствования славян сформировал алгоритм деятель­ ности, который предполагал проявление высокой трудовой актив­ ности в вегетативный период (пик активности приходился на лето) и снижение трудовой активности зимой. В конечном итоге это привело к появлению такого стереотипа поведения, как импульсив

Вероятнее всего, происхождение слова «рус» относится к шведскому язы­ ку, в котором слово «rõu(r)s» обозначает «гребля», «рыбная ловля», «место причала». «Roslagen» — «дорога или узкий пролив, по которому можно плыть на лодке». Финское название шведов — «Ruotsi», в IX–X вв. финны так называли варягов, нанимаемых новгородцами, а затем и самих новго­ родцев (см. об этом подробнее: Агеева Р.А. Какого мы роду-племени? На­ роды России: имена и судьбы: Словарь-справочник. — М., 2000. — С. 268. Аналогичного взгляда придерживается В.А. Чивилихин, полагая, что имя «рус» — название одного из прибалтийских военных объединений. Такие объединения профессионалов-воинов получали свои наименования по зонам действия, например, викинги — воины морских заливов. Возможно, русы — воины речных русел (см. об этом подробнее: Чивилихин В.А. Па­ мять. — М., 1982. — С. 465—466).  См.: Олейников Ю. Природный фактор исторического бытия России // Свободная мысль. — 1999. — № 2. — С. 83–84. 102

ность (в дальнейшем данный стереотип поведения утратил сезон­ ный характер). Специфика первоначальной хозяйственной деятельности, став­ шая предпосылкой русской импульсивности, оказала влияние на формирование другой черты, характеризующей взаимодействие, взаимоотношение индивидов. Природные условия Восточной Ев­ ропы исключали возможность индивидуального земледелия. Как следствие, они лишали индивида возможности существовать вне общины. Необходим был коллективный характер деятельности, который требовал выработки типичных механизмов взаимодей­ ствия, системы взаимосвязи между индивидами, определенной внутренней структуры коллектива. Поэтому сформировался стереотип взаимодействия — коллективизм — и стереотип мироощущения — признание ценности коллектива. Постепенно поведенческие стереотипы — импульсивность и коллективизм — приобрели качество социального действия, т.е. стали функционировать как социальные регуляторы, как ориенти­ ры поведения индивидов в различных профессиональных сфе­ рах. Контрольные вопросы 1. В чем суть социологического подхода в изучении поведения людей и его отличие от психологического и философского подходов? 2. Как функционируют и в чем отличие психологического стереотипа поведения от социального поведенческого регулятора? 3. Роль способа хозяйственной деятельности в формирования психологического стереотипа поведения и социального поведенческого регулятора. 4. Характерные особенности социального действия российского социального индивида? 5. Каковы основные поведенческие особенности россиян?

Тема 8 Социальные регуляторы поведения российских индивидов Импульсивность и коллективизм — два комплекса поведенческих стереотипов, которые приобрели качество социального действия и тем самым стали социальными регуляторами поведения индиви­ дов в российском социуме. Импульсивность функционирует как социальный регулятор поведения отдельных индивидов. Коллек­ тивизм — социальный регулятор поведения индивидов в группо­ вом взаимодействии. Данные поведенческие регуляторы тесно связаны, взаимообусловлены и взаимокомпенсируют друг друга, т.е. функционируют как единая целостность, как единая система. Анализ импульсивности как социального действия предпола­ гает выделение ее характеристик, описываемых следующими по­ ложениями: • российскому индивиду свойственен цикличный ритм из­ менения активности — от состояния бездеятельности до высокого порыва трудового энтузиазма; • российский индивид мотивирован аттрактивно, так как цикличный ритм изменения активности исключает воз­ можность рациональных последовательных действий. Положение о том, что российскому индивиду свойственен цик­ личный ритм изменения активности, может быть сведено к утверж­ дениям, которые проверяются прямо эмпирически: 1) действия российского индивида ориентированы стремлением к нерегламен­ тированности; 2) цикличный ритм активности реализуется в по­ следовательно повторяющихся фазах. Первое утверждение соотносимо с утверждением Н.А. Бердяева, что «русским не дается форма», поэтому оно косвенно обоснова­ но (теоретически верифицировано). Его подтверждает и опыт 

Согласно принципу верификации гипотеза должна быть сводима к комп­ лексу «протокольных предложений» (в данном случае положений), в которых и фиксируются данные эмпирического опыта (см.: Верифика­ ция // Философский энциклопедический словарь. — С. 85).  См.: Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. — С. 8.  Принцип косвенной верификации — соотнесение теоретических положе­ ний с неопровергнутыми положениями других научных теорий. — См.: Верификация // Философский энциклопедический словарь. — С. 85. 104

консалтинговой деятельности автора в г. Ижевске (как частноэм­ пирическое подтверждение социального факта в одном из регио­ нов России), и результаты общероссийских социологических ис­ следований, согласно которым 89,1% опрошенных государствен­ ных служащих не имели должностных инструкций  (как обобщенно-эмпирическое подтверждение наличия рассматрива­ емого качества у многих россиян). Второе утверждение: цикличный ритм активности в целом ре­ ализуется в последовательных фазах, которые обозначим как отчаяние, удаль, лень. Обобщенно-эмпирическим обоснованием утверждения, что россиянам присущи указанные фазы активности, являются данные социологических исследований РАГС (так, на ненормированность рабочего дня указывают 21% респондентов), а также социальный факт — ритм месячной трудовой активности на предприятиях в советское время (что соотносимо с ритмом трудовой активности на ряде предприятий Ижевска в настоящее время). Теоретическое подтверждение основывается на приведенных выше положениях Н. Бердяева. Для более подробного анализа рассмотрим отдельно каждую фазу активности. Отчаяние (фаза нарастания активности) проявляется в игнори­ ровании опасности, стремлении «разрушить» стоящие на пути пре­ пятствия. Специфическими условиями, порождающими отчаяние, является ощущение человеком безысходности. По мнению П. Со­ рокина, россияне готовы на отчаянное действие, когда репресси­ рован их «рефлекс коллективного самосохранения». Примечатель­ но, что россиянин весьма терпелив и неконфликтен, если дело 

В 211 организациях, которые консультировал автор, 72% работников не имели должностных инструкций, 21% работников имели должностные инструкции, но они не совпадали с их реальными обязанностями.  См.: ОК-99. — С.131.  См.: Охотский Е.В. Кадры государственного управления: социальный ста­ тус, профессиональные пути укрепления // КАДР-97. — С. 4.  См.: МРП-98.  См.: Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. — М., 1992. — С. 272.  Российский работник продолжает работать, даже не получая зарплату. — См. об этом подробнее: Абульханова-Славская К.А. Российская проблема свободы, одиночества и смирения // Психологический журнал. — 1999. — Т. 20. — № 5. — С. 5–14; Ванина О.Н. Стереотипы экономического сознания россиян // Социс. — 1998. — № 5. — С. 25; Захаров Н.Л., Кузнецов А.Л. Мотивация труда работников промышленных предприятий //Про­ блемы региональной экономики. — Ижевск, 1999. — № 1–4. — С. 450. 105

касается его личных ценностей, его личных прав или личной соб­ ственности. Россиянина можно лишить многого, что у него есть, при этом он не проявит ни малейшей активности, тем более отча­ яния. Удаль (фаза высшей активности). Удаль и отчаяние по характе­ ру близки. Удаль может проявляться в отчаянии (как может быть и отчаянная удаль). Удаль (как и отчаяние) может быть направлена на преодоление препятствий, но главное для нее не «прорыв», на­ правленный на разрушение препятствия и предполагающий моби­ лизацию имеющейся энергии, а эмоциональный «порыв» как вы­ плеск избытка энергии. Именно в удали проявляются энтузиазм и созидание российских землепроходцев, мореплавателей, воинов, строителей, ученых, совершивших в ХХ в. интеллектуальный про­ рыв в создании ядерной бомбы, разработке ракет, освоении кос­ моса. Российская удаль (или энтузиазм) — это свободная игра творческих сил в коллективном взаимодействии. В удали в наибольшей мере проявляется и то, что Бердяев на­ звал трансцендентальным стремлением. Поэтому сила удали, про­ низываемая одним качеством — верой, зависит от: • воли инициатора, его способности к преодолению препят­ ствий, его веры в достижение результата, его устойчивости и несгибаемости. Такой инициатор лишен социального права отступать и сдаваться; • энергии (наличие у коллектива нереализованной энергии обеспечивает возможность следовать за инициатором). Ка­ тализатором энергии коллектива является вера в инициато­ ра; • идеала (от «качества» идеала зависит степень концентрации усилий, энергии). Здесь, придерживаясь мнения Бердяева, отметим, что чем выше концентрация в идеале должного и общественного, чем сильнее вера в него, тем выше концен­ трация энергии на достижение. Обратной стороной деятельной активности является лень. В этом состоянии русский человек бездеятелен, мечтателен и с большим трудом поддается стимулированию. Выводит из состо­ яния лени ощущение отчаяния. Тогда начинается новый цикл ак­ тивности. 

Для сравнения — реакция населения Албании (середина 90-х гг.), Арген­ тины (2001 г.) на невозвращаемые банками вклады и реакция на это рос­ сиян в 1992 и 1998 гг.  См.: Бердяев Н.А. Указ. соч. — С. 9. 106

В целом в поведении отдельного российского индивида импуль­ сивность проявляется следующим образом. Россиянам свойственно откладывать выполнение какого-либо дела на последний срок (действие лени — фаза накапливания энергии) и тем самым заго­ нять себя в отчаянное состояние (фаза мобилизации энергии). Ко­ гда сроки «выходят», начинается лихорадочное «наверстывание упущенного». Действуя лихорадочно, но активно, индивид, тем не менее, может достичь первых результатов. И в этом случае появля­ ется ощущение «я могу», а за ним некоторое чувство удовлетворе­ ния. Энергия отчаяния в этом случае перерождается в энергию удали — «нам нет преград» (фаза реализации энергии). В состоянии удали россиянин испытывает прилив сил и чувство полноты жиз­ ни. Энергия удали — высокий всплеск активности. За удалью че­ ловек проваливается в ленивую, бездеятельную, мечтательную реальность. Описанные фазы составляют типичный цикл россий­ ской активности. Описанные фазы активности не обосновывают характер моти­ вации, но дают основание предположить, что россиянам свой­ ственна аттрактивная мотивация. В этой связи необходимо дать эмпирическое подтверждение этому утверждению. Социологическое исследование в г. Ижевске в 1998 г. «Мотива­ ция работников промышленных предприятий к труду» установи­ ло мотивы, сдерживающие отток кадров на предприятиях, где зар­ плата невысокая и выплачивается нерегулярно. Первый по значи­ мости мотив — отношение к коллективу: «Меня окружают хорошие люди, с которыми у меня сложились товарищеские отношения, и мне было бы очень трудно покинуть свой коллектив» — 62,3%. Второй по значимости мотив — отношение к работе: «У меня ин­ тересное дело, оно доставляет мне удовольствие, и я его не хочу менять» — 50%. Углубленный анализ данных проведенного иссле­ дования, а также материалы ряда «пилотажных» исследований по проблеме воровства на предприятиях г. Ижевска позволили сделать вывод, что причиной воровства является реализуемая в аномийной форме аттрактивная мотивация работников. Следовательно, боль­ шинство работников этих предприятий мотивированы аттрактив­ но. По мнению руководителя Удмуртского республиканского фон­ да поддержки предпринимательства, высказанному в октябре 

См.: Захаров Н.Л., Кузнецов А.Л. Указ. соч. — С. 440. См.: Захаров Н.Л. Воровство и льготы в структуре трудового поведения // Социс. — 2001. — № 6. — С. 69.



107

2001 г., только 5% бизнес-проектов, направляемых бизнесменами в Фонд, имеют строгое финансовое, маркетинговое и техническое обоснование. Характерно и то, что проекты, содержащие ориги­ нальные идеи (не менее 20% от общего числа), являются, как пра­ вило, убыточными. Следовательно, большинство предпринимате­ лей Удмуртии мотивированы аттрактивно. Таким образом, частноэмпирический вывод: жителям Удмуртии преимущественно свойственна аттрактивная мотивация социаль­ ного действия. Согласно результатам общероссийского социологического ис­ следования, проведенного РАГС, установлена связь мотивации государственных служащих с фактами нематериального ряда. На­ пример, 58% респондентов отмечают «стремление реализовать себя в управлении, положительно оценивают свой вклад в стабилиза­ цию обстановки в обществе»; удовлетворенность деятельностью чиновников связана с «признанием ее социальной важности». Эти данные также свидетельствуют о том, что большинству российских государственных служащих свойственна аттрактивная мотива­ ция. Ярким социальным фактом является готовность россиян вкла­ дывать свои деньги в авантюрные проекты. В этой связи сравним отношения западного человека к «панамской афере» и россий­ ского — к МММ. Хотя «Панама» и привела к тому же результату, что и МММ, но есть существенное отличие: «Панама» прежде все­ го инженерный просчет, т.е. рациональная ошибка, которая при­ вела к краху известного инженера и потере акционерами своих капиталов. Компания МММ изначально не несла в себе рацио­ нального начала, а являлась игрой на удачу. Для небольшой части людей, понимающих механизм игры, это была вера в себя («я умею играть и знаю, когда остановиться»), для большинства — вера в «свою звезду», большие деньги. Вера, а не расчет — вот главное отличие вкладчиков МММ от акционеров «Панамы». Следовательно, и частные, и обобщенные эмпирические дан­ ные подтверждают утверждение, что россиянам свойственна ат­ трактивная мотивация. 

НО-97. С. 90. По инициативе инженера Ф. Лессепса (1805—1894), построившего Суэц­ кий канал, было создано акционерное общество, средства которого долж­ ны были пойти на строительство Панамского канала. Проект канала ока­ зался неосуществим. Многие вкладчики разорились.



108

Феномен аттрактивной мотивации рассматривался Н. Бердяе­ вым: «Русские все склонны воспринимать тоталитарно, им чужд скептический критицизм западных людей. Это недостаток, приво­ дящий к смешениям и подменам, но это также достоинство, и ука­ зует на религиозную целостность русской души». Эта целостность проявляется в стремлении индивида к священным идеалам, игно­ рируя зачастую личные желания. При этом неважно, являются ли эти идеалы собственно религиозными или уже нет. «Религиозная энергия русской души обладает способностью переключаться и направляться к целям, которые не являются уже религиозными, например к социальным целям». Аттрактивная мотивация не исключает стремления к получению материальной выгоды, но это стремление столь же нерационально, нерасчетливо и основывается на вере, как и стремление к любому другому идеалу, некогда захватывавшему сознание и чувства рос­ сиян. В качестве идеала материальной выгоды может быть и ожи­ дание рабочего, что ему повысят зарплату, ожидание бизнесмена, что ему выделят кредит, и т.д. Среди других идеалов материальной выгоды наиболее распространенный — идеал западного образа жизни. В нем, как и в идеале «коммунизма», а также в идеале «пра­ ведного града Китежа», присутствует одно общее качество — от­ сутствие расчета, так как расчет — это характеристика выбора не аттрактивного идеала, а рациональной цели. Таким образом, выдвинутая гипотеза, что российские индиви­ ды в своем социальном действии мотивированы аттрактивно: • во-первых, обоснована непосредственными эмпирически­ ми данными (прямая верификация); • во-вторых, обоснована положениями теории Н. Бердяева (косвенная верификация); • в-третьих, ограничена положением, что характеризует только россиян, при этом только социальное действие, а не стереотипное поведение, т.е. данная гипотеза не утвер­ ждает, что аттрактивная мотивация является основным психологическим стереотипом поведения российских ин­ дивидов. Аттрактивная мотивация есть наиболее типичный 

Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. — С. 18. Там же. С. 9.  По данным социологических исследований в Удмуртии, 69,2% респонден­ тов, опрошенных в 1999 г. (опрошено 1113 респондентов, выборка репре­ зентативна по полу и возрасту), хотя бы раз задумывались об эмиграции в развитые страны. ЦНЖ-99. 

109

выбор российских индивидов в социальном поведении. Именно поэтому аттрактивная мотивация является соци­ альным регулятором поведения российских индивидов. В целом российская аттрактивная мотивация представляет со­ бой механизм концентрации энергии и усилий индивидов, играя роль социального механизма «достижения недостижимого». Сила догматического, аттрактивного, иррационального стремления к идеалу неизмеримо выше, чем рациональное поэтапное продви­ жение к цели. Поэтому, во-первых, иррациональный идеал пред­ полагает также отсутствие плана движения к нему, а во-вторых, реализация индивидом аттрактивной энергии может носить толь­ ко импульсный характер и иметь два состояния — накопление энергии и ее реализация. Импульсивность действий порождает и импульсивный склад мышления. В древности короткий летний период требовал от вос­ точноевропейских земледельцев освоения как можно большей территории для посевов. Для этого нужны были быстрые и ради­ кальные способы подготовки почвы к севу. За короткий период необходимо было освоить как можно больше пространства, ис­ пользуя порыв энтузиазма, не тратя время на непреодолимые пре­ пятствия. Поэтому характер деятельности предков современных россиян сформировал основные черты — спонтанную напорис­ тость и готовность обойти непреодолимые препятствия для того, чтобы двигаться дальше, пока импульс напора и энтузиазма не угас. Отсюда сформировался поведенческий стереотип — прини­ мать только то, что принимается, а то, что оказывает сопротивле­ ние — обходить. Обойти препятствие — характерный стереотип поведения российского индивида. Такой стереотип сформировал и поведенческое качество — терпимость и особый характер мыш­ ления — поиск оптимального пути обхода препятствия, качество, известное как русская смекалка (особый тип мышления, отличный от западного). Сравним мышление западного и российского человека. Интел­ лект западного человека соответствует правилам и установленным стандартам. Такими правилами могут быть математические или формально-логические аксиомы, инструкции — т.е. определенные нормы. Интеллекту западного человека необходима стандартизи­ рованная среда, среда регламентированная. Интеллекту россий­ скому — требуется стихия, отсутствие правил, возможность реа­ лизовать себя, «обхитрив» эту стихию. Российская смекалка про­ 110

является в игнорировании правил. Два интеллекта, российский и западный, сформировались в разных условиях, и каждый из них может эффективно работать только в своей среде. Импульсивность мышления имеет две стороны проявления: неподчинение технологическим правилам, неприятие стандарти­ зированной деятельности это негативная сторона; положительная сторона — изобретательный настрой. Из этого вытекает и отношение к окружающей действительно­ сти. Особенность современности в том, что внешней средой вы­ ступает «цивилизованная» реальность. Но российским индивидом, как и прежде, эта реальность воспринимается как стихия, т.е. то, что создает человеку препятствия, которые нужно обойти. Такими препятствиями выступают нормы, запреты, правила. Эти нормы воспринимаются как препятствия, которые интересно обойти. Пре­ пятствия — это повод для игры. С другой стороны, россиянам свойственно не противостоять правилам, а «уходить» от подчинения им, или уклоняться от регламентации. Для русского крестьянина было весьма характерно не отстаивать свои права и добиваться снижения податей, а просто уходить на необжитые земли, недоступные для мытарей, уходить в казаки. Современный бизнесмен не выступает против налогового прессинга, он уклоняется от налогов. Социологические исследо­ вания в Удмуртии показали, что предприниматели скрывают от налогообложения до 60% своих доходов. Государственный служа­ щий не подчиняется регламенту, обусловливающему его поведе­ ние, а игнорирует его, демонстрируя свою безынициативность. Такое поведение нетипично для западного человека, который, на­ против, отстаивает свои права. Россиянин же не отстаивает свои права, а скорее уклоняется от регламента либо приобретает себе «льготы», т.е. легальную возможность не следовать общему регла­ менту, либо подключает свою смекалку, чтобы обойти правила регламента. 

Примечательно, что многие сказки о смекалке — русские, украинские, удмуртские, татарские (и других российских народов) — противопостав­ ляют силе именно действие не по правилам.  Усиление контроля за сохранностью выпускаемой продукции на ряде предприятий Ижевска пародоксально стимулировало воровство работни­ ков (см. об этом подробнее: Захаров Н.Л. Воровство и льготы в структуре трудового поведения // Социс. — 2001. — № 6.  См.: Захаров Н.Л. Социологические исследования малого бизнеса в Уд­ муртии. — Ижевск, 2000. — С. 74. 111

Особенности поведения накладывают отпечаток и на характер коммуникации. Это отражается в особенностях языка. Язык с со­ циологической точки зрения понимается как одна из форм со­ циального действия. Поэтому такое качество, как импульсив­ ность, обнаруживается и в языке как инструменте мышления. Русский язык (как и языки значительного числа народов России, в том числе и не связанных общим происхождением) имеют общую особенность — нефиксированный порядок связанных флексиями (окончаниями) слов, тогда как западные — романо-германские языки — отличаются фиксированным положением слов в предло­ жении. К примеру, английское предложение имеет строго задан­ ную структуру: подлежащее — сказуемое — дополнение. Их место в предложении строго определено. Фраза, построенная на англий­ ском языке, однозначна. Особенность же предложений, не име­ ющих фиксированной структуры, состоит в том, что одними и теми же словами, в зависимости от построения их в предложении, мож­ но передать различные значения и смыслы. Язык в данном случае выступает и как индикатор, и как один из факторов культуры. Он отражает специфику общения, что весь­ ма наглядно проявляется в юморе (общеизвестно, что представи­ тели одной культуры, как правило, не понимают юмора другой). Так, западные анекдоты построены либо на логических парадок­ сах, либо на нарушении правил (иногда речевого табу). Западный человек смеется шутке, когда обнаруживает «неработающее» пра­ вило. Привычного к «неработающим» правилам российского че­ ловека этим не удивишь. Российский юмор (в отличие от западно­ го) предполагает угадывание второго смысла, содержащегося в невинной фразе. В тех случаях, когда речевых средств оказывается недостаточно, их дополняют невербальными. Поэтому в общении может быть важно не «что сказал», а «как сказал». Одна и та же фраза в русском языке в зависимости от подачи, интонации, ино­ гда жестикуляции, позы, может иметь разное и даже противопо­ ложное буквальной сути значение. На Западе язык обусловил культуру «уточнения», реализован­ ную в договорном праве и, более широко, в идее общественного договора. Два представителя западной культуры, заключая договор, стремятся уточнить, «поставить все точки над “i”» в процессе вы­ работки соглашения, достичь понимания, исключающего двусмысленность, второй смысл. Представители же нашей культуры более 

См.: Вебер М. Указ. соч. — С. 523.

112

интересуются не тем «что сказал», а «что подумал». Индивид в этом случае стремится понять смысл, а не буквальное содержание. По­ этому, если отношения с партнером изначально доверительные, то вопрос об «уточнении» не важен и даже «оскорбителен» для участ­ ников. Взаимоотношения российских индивидов построены не на логическом уточнении (как на Западе), а на доверии, на сочув­ ствии. Поэтому россияне равнодушны к установленным правилам. В силу этого «неработающее» правило — типичное явление рос­ сийской культуры. В самом общем виде западный человек в про­ цессе общения уточняет смысл, российский — проникается чув­ ством. В целом регуляция поведения социального действия российских индивидов кардинально отлична от регуляции западных индиви­ дов. Типичное поведение западных индивидов строится на индивидуальной ответственности — на рациональной оценке (более глубоко — на познании) сущего и выработке инструментальной стратегии достижения должного отдельным индивидом. Напротив, алгоритм поведения российских индивидов основывается на коллективном убеждении — на порыве к должному сообща, совместно. При этом рациональная оценка (и познание) сущего игнорируется, оно постигается в спонтанном действии. Индивидуальная ответственность характеризуется формулой: сначала знание об объекте, затем оценка объекта и возможностей деятельного субъекта, наконец, действие. Коллективное убеждение основано на другой формуле: первый вариант: коллективный субъект действует, в результате чего и оценивает, и получает знания об объекте (наиболее типично для отча­ янного действия); второй вариант: субъект первоначально оценивает объект (в данном случае эмоционально), затем действует, в результате чего приобретает знания об объекте (наиболее типично для удали, энтузиазма). Анализ поведения как социального действия российского ин­ дивида в его сравнении с западным демонстрирует, что здесь на­ блюдается отличие, которое М. Вебер показал как отличие между целерациональным и ценностно-рациональным (аттрактивным) 1

Данный принцип, фиксируемый в поговорке «Семь раз отмерь, один — от­ режь», может быть обозначен формулой: знание — оценка — действие. 2 Афоризм Б. Наполеона: «Сначала ввяжемся в бой, а там видно будет!» мо­ жет служить основанием формулы: действие — оценка и знание. 3 Поговорка: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» выража­ ет формулу такого действия: оценка — действие — знание. 113

социальными действиями. Аттрактивно ориентированные инди­ виды ценят общие нормы и идеалы выше личных целей. Поэтому во взаимодействии российские индивиды принимают приоритет норм, отражающих интерес коллектива. Тем самым им свойственен коллективизм. Коллективизм, как и импульсивность, — социальный регулятор поведения россиян. Его предпосылкой является «подсечное» зем­ леделие предков россиян (принесенное славянами в Восточную Европу почти две тысячи лет назад и принятое другими народами). Оно было возможно только как коллективное действие (один зем­ леделец не мог выжить в условиях Северо-Восточной Европы). Коллективизм закрепился сначала как психологический стереотип, а затем как социальный поведенческий регулятор, способ социаль­ ного взаимодействия. Российский коллективизм может быть вы­ ражен формулой: все должны действовать дружно в едином порыве, по общему убеждению. Изменчивая среда лишала коллектив воз­ можности иметь строгий регламент действий и наличие однознач­ ных буквальных норм. Поэтому коллектив регулировал свои отно­ шения не жесткими нормами, а изменчивыми, как окружающая среда, образцами коллективного действия. Способность находить эффективные образцы действия обеспечивал умственный склад россиянина (смекалка). Образцы действия легко возникали и столь же легко забывались. Если они оказывались результативными для общины, они превращались в канон. Нерезультативные действия индивидов отбраковывались в процессе социального действия. А раз действие не могло быть однозначно регламентировано, зна­ чит, ему несвойственна инструментальная определенность (т.е. индивид знает, к чему стремиться, но не знает, как). Вместе с тем если индивид знал, «как действовать», то его способ действия дол­ жен был быть обязательно открытым, наглядным для других. Инс­ трументальное действие индивида, дающее результат только инди­ виду, нарушало целостность общины, тем самым несло угрозу су­ ществованию всей общины, поэтому запрещалось. В связи с этим в общине существовал запрет на индивидуальную ответствен­ ность. В процессе длительного взаимодействия индивидов в массовом сознании россиян возникает установка: «действуй как все. Не бу­ дешь действовать как все, это приведет к негативным последстви­ 

См.: Олейников Ю. Природный фактор исторического бытия России // Свободная мысль. — 1999. — № 2. — С. 82–90.

114

ям». Из такой установки сформируется типично российский ми­ ровоззренческий образ — противопоставление «должного» (как неопределенного идеального) и «сущего» (определенной «низмен­ ной» действительности). Сутью должного является принцип «будь как все», который предстает как экзистенциальная ценность и сам является важнейшим регулятором ценностей российской культу­ ры. Принцип «будь как все» — общий социальный регулятор пове­ дения россиян. Реализуется он в функционировании отдельных коллективов (отдельных групп индивидов) в двух основных аспек­ тах: в одном случае — община, коллектив препятствует личному стремлению индивида выделиться из коллектива — негативно оце­ нивает или даже пытается устранить его отличие от других; в дру­ гом случае — помогает, поддерживает индивида, который волей обстоятельств оказывается в худшем состоянии, чем другие. Пер­ вый случай — это функционирование инструментов коллективной репрессии. Второй случай — коллективная взаимоподдержка (кол­ лективный регулятор взаимоподдержки). В первом случае регулятивный принцип «будь как все» приоб­ ретает ограничение: «не отрывайся от коллектива», «не выделяй­ ся», что проявляется в осуждении общественным мнением желания выделиться, отличиться от других людей. Попытка выделиться, показать свою исключительность, неповторимость наказывается, репрессируется коллективом. На это указывают социологические исследования деятельности государственных служащих: и сослу­ живцы (45% респондентов), и руководители (50% экспертов) не­ гативно относятся к стремящимся сделать карьеру. К индивидам, нарушающим регулятивный принцип «не выде­ ляйся», применяются инструменты коллективных репрессий. Пер­ воначально несоответствие действий отдельного индивида прин­ ципу «будь как все» высмеивается окружающими. Русский язык в состоянии давать достаточно меткие и яркие негативные имена



Противопоставление «должного» и «сущего», как способа российского мировоззрения, весьма убедительно показал Н.А. Бердяев, аналогичных взглядов придерживается И. Яковенко. — См. об этом подробнее: Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990; Яковенко И. Российская империя как Небесный Иерусалим //Открытая политика. — 1999. № 36. — С. 40–52.  См.: КС-96 (итоговый). — С. 164. 115

любому отличию, любой форме демонстрации индивидуальности. Общественное высмеивание переворачивает положительное само­ мнение индивида о своем отличии, вводя его в состояние фруст­ рации. Если насмешка не обладает силой, то включается более силь­ ный инструмент — зависть. Зависть как репрессивный инструмент обычно призвана уравнять амбиции индивидов. Она имеет различ­ ную силу выражения — от игнорирования отличия или демонстра­ ции псевдосочувственного переживания (характерная фраза «белая зависть») до агрессивного действия. Крайней формой коллективной репрессии является «раскулачивание», выраженное формулой: «взять все и поделить». В нашей культуре этот инструмент коллективной репрессии характерен не только для люмпена. Неслучайно фразу «надо делиться» можно услышать не только от представителей криминалитета, но и от вы­ соких государственных должностных лиц. Репрессивная регуляция «не отрывайся от коллектива» допус­ кает некоторые исключения. Так, не подвергаются обструкции, во-первых, социально-статусные отличительные особенности че­ ловека. Каждой социальной статусной общности «положено» иметь типичные отличия от других статусных общностей. Если индивид не выходит за рамки «положенного», его отличие принимается как отличие группы. Однако, если индивид нарушает это правило , включается механизм «уравнивания». Во-вторых, если индивид ведет себя устойчиво нонкомформно, то он сам начинает формировать новые нормы принципа «будь как все». «Уравнивание» представляет собой экзамен на устойчивость индивида. Свою исключительность нужно заслужить у окружа­ ющих. Недостаточно самому рекламировать свою исключитель­ ность, ее нужно выстрадать. Недостаточно казаться умным, рос­ сийская культура не допускает казаться, допускает только быть. 

В коллективах, которые консультировал автор, более четверти сотрудников (как правило, руководители различных рангов) имеют прозвища, которы­ ми их называют «за глаза» коллеги. Прозвища представляют собой нега­ тивную оценку отдельных индивидуальных черт. Все прозвища находятся на грани или за гранью речевого табу.  В этой связи волна анекдотов про «новых русских», в которых создан не­ гативный образ современного предпринимателя, — действие данного реп­ рессивного регулятивного инструмента, высмеивания.  Например, «не по чину берет» (см.: Гоголь Н.В. Ревизор. Собр. соч. Т. 5. — М., 1994. — С. 189). 116

Таким образом, для поддержания принципа «будь как все» не­ обходимы инструменты коллективного репрессивного регулиро­ вания. С другой стороны, этот принцип может существовать, если кроме репрессивных инструментов функционирует и регулятор взаимоподдержки. Это второй случай реализации принципа «будь как все», который обнаруживает себя в готовности россиян прий­ ти на помощь человеку, когда ему «хуже», чем другим. Именно это и есть другая сторона принципа «будь как все». Особенность дей­ ствия этого принципа состоит в том, что окружающие нередко приходят на помощь потерпевшему в том случае, когда он об этом не просит. Существует негласное правило: нуждающийся не про­ сит о помощи, коллектив сам приходит ему на помощь. Во взаи­ мопомощи проявляются лучшие черты российского человека. Сре­ ди форм взаимопомощи часто встречается моральная, психологи­ ческая (душевная) поддержка, дополняемая материальной помощью; реже встречающаяся, но характерная — самоотвержен­ ное самопожертвование и героизм. Функционирование коллективных регуляторов обеспечивается действием групповых инструментов взаимоконтроля. Имеются два способа контроля: актуальный контроль, фиксирующий наруше­ ние принципа «будь как все», проявляющийся во взаимном наблю­ дении друг за другом — всевидении, — и превентивный контроль, предупреждающий отступление от главного принципа российского коллектива, осуществляющегося во взаимном общении. Всевидение и взаимонаблюдение индивидов друг за другом — характерная черта российских коллективов, действие которой по­ стоянно и всепроникающе. Всевидение рождает у индивидов чув­ ство, что «от общества ничего не утаишь». Социум всевидящ. И само всевидение приобретает характер надсубъектности. Имен­ но поэтому коллектив обладает как бы священной санкцией все­ видения. Чувство всевидения — характеристика особого нравствен­ ного настроя, ориентации индивидов на коллективное взаимодей­ 

Например, в преобладающем большинстве российских коллективов су­ ществует традиция снимать бремя похорон с родственников умершего сотрудника и этим оказывать им посильную помощь. В России много лю­ дей, испытавших на себе в трудных условиях поддержку коллектива. Во всех организациях, которые консультировал автор, существовали те или иные формы оказания материальной поддержки сотрудникам, оказавшим­ ся в сложных ситуациях. Все руководители этих организаций отмечали, что считают своим долгом оказать материальную поддержку сотрудникам, оказавшимся в сложной ситуации. 117

ствие. Данный настрой определяет коллективное поведение, предполагающее равенство и принцип «будь как все» или «не от­ рывайся от коллектива». Всевидение — регулятор общественной жизни в коллективе, формирующий у индивидов психологиче­ ски — чувство страха, этически — чувство стыда. Любое будущее деяние российский человек оценивает с точки зрения стыда, а зна­ чит, общественное деяние должно иметь санкцию коллектива, быть принято коллективом как деяние в интересах коллектива. Из этого следует принцип: «что не разрешено, то запрещено». Данное положение зафиксировано в исследованиях кафедры «Государ­ ственная служба и кадровая политика» РАГС, согласно выводам которых отношения в сфере государственной службы не могут складываться по принципу: «все, что не запрещено, — разреше­ но». Взаимообщение — превентивный регулятор принципа «будь как все». Именно в общении человек открывает себя. Постоянное об­ щение и постоянная открытость — характерная черта для россий­ ских коллективов. Неслучайно, что в процессе служебной деятель­ ности такие формы взаимодействия работников, как «чаепитие», «курение», «обсуждение коллег», представляют собой устоявшиеся традиции и обладают не меньшей ценностью, чем сама служебная деятельность. Общение — тот механизм, который делает россий­ ского человека постоянно открытым, «прозрачным» для коллек­ тива. Весьма наглядно проявляется это и в сфере государственной службы, что показывают социологические исследования: 49,9% респондентов указали на то, что в их коллективе существует тра­ диция совместного празднования знаменательных дат, 72,7% — 

См.: НО-97. — С. 176. В семи организациях г. Ижевска, консультируемых автором в 2001 г. (две организации государственной службы), проводился негласный хрономет­ раж деятельности работников. Установлено, что от 20 до 35% рабочего времени работники тратят на обсуждение поступков членов трудового коллектива. Хронометраж, проведенный автором в двух профилакториях, показал, что от 20 до 30% времени отдыхающие тратят на обсуждение чле­ нов отдыхающего коллектива. Данный хронометраж, проведенный в Ижевске, в строгом смысле не может быть репрезентативным по отноше­ нию к жителям Ижевска, а тем более ко всем россиянам. Однако, основы­ ваясь на гносеологическом принципе верификации: «гипотеза верна до тех пор, пока не появились опровергающие ее факты», примем положение, что взаимообщение — типичный способ социального действия российских индивидов.



118

празднования дней рождения, юбилеев, повышений в должности; 34,9% — традиция торжественных проводов на пенсию. Социоло­ гические исследования предприятий г. Ижевска показывают ана­ логичные результаты: 78,1% опрошенных отмечают, что в их тру­ довых коллективах отмечают день рождения сотрудников; 59,1% — что в их организациях за год проходит не менее пяти торжественных мероприятий, посвященных знаменательным событиям. Коллектив со сложившимися связями и постоянным составом членов может сформировать достаточно сложную систему норм. Неустойчивые коллективы дают большую свободу индивиду, од­ нако не исключают всевидения и взаимообщения. Отдельные нор­ мы коллектив формирует не сам, а принимает их от других, но только в том случае, если в них содержится принцип «будь как все». Российский человек, столкнувшийся с нормами, не санкциониро­ ванными коллективом, принимает их как препятствие и либо иг­ норирует, либо вступает с ними в игру. Точно так же российский индивид, оказавшись за пределами коллективного всевидения и общения, зачастую теряет моральные ориентиры, превращаясь в нравственное чудовище. Россиянин за пределами всевидения и взаимообщения маргинален. Сравнивая характер внутреннего конфликта личности, бросается в глаза одно отличие — западный человек испытывает конфликт влечений и должного, российский человек — конфликт между своей нормативной системой и кол­ лективной (например, Раскольников Достоевского). Отсюда сле­ дует вывод: • для западного человека значимым является принцип «сле­ дуй общепринятым нормам и контролируй себя исходя из них»; 

См.: ОК-99. — С. 265. Особой формой общения оказывается застолье с обязательной выпивкой. Будучи нетрезвым, человек становится предельно открытым для окружа­ ющих («что у трезвого на уме, то у пьяного — на языке»). Отказ от участия в совместной выпивке — признак закрытости индивида, его отказ от от­ крытости и, более того, проявление «неуважения к обществу». Мы обяза­ ны быть как все, но при этом быть открытыми. В застолье индивид должен пить «как все», но не напиваться — это признак слабости (но не грех). Грех — отказ от выпивки, а значит, отказ открыться. Отказ индивида в таком взаимообщении «быть как все» служит предупреждающим сигналом для коллектива к началу репрессий. По материалам МРП-98.  См.: Атоян А.И. Маргинальность и право // Социально-политический журнал. — 1994. — № 7. — С. 10. 

119

• для россиянина — «строй свое поведение исходя из чувства стыда и в согласии с людьми». На Западе регулирует норма, а в России — коллектив. Россий­ ский индивид испытывает потребность во всевидении коллектива. Любое сообщество российских индивидов достаточно быстро фор­ мирует систему всевидения и на ее основе — нормы поведения. Поэтому российский человек, и в этом его отличие от западного, нуждается в коллективном всевидении и общении. Без него он ис­ пытывает психологический дискомфорт, а в этическом плане ут­ рачивает чувство стыда и теряет ориентиры адекватного социаль­ ного действия. Западный человек подчинен внутренним однотип­ ным нормам, построенным на структурном, логичном и однозначном языке, россиянин через открытость и стыд — коллек­ тиву (табл. 7). В целом, характеризуя поведенческую регуляцию российского индивида как ценностно-рациональное (аттрактивное) социальное действие, можно сделать следующие основные выводы. Типичный способ хозяйственной деятельности полагает харак­ тер типичного поведения индивидов, что как алгоритм действия переносится на другие виды деятельности и тем самым начинает работать как социальный регулятор поведения. Определено, что российский поведенческий регулятор настраивает индивидов на импульсивность и коллективизм. Таблица 7 Черты характера российского и западного индивидов

Российский индивид Западный индивид Первоначальный способ хозяйственной деятельности «Подсечное земледелие» «Культивация» ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ХАРАКТЕРА 1. ИМПУЛЬСИВНОСТЬ 1. РАЦИОНАЛЬНЫЙ ПЕДАНТИЗМ 1.1. «Авось» 1.1. Рациональное планирование 1.2. Догматическая увлеченность 1.2. Критический анализ 1.3. Находчивость, смекалка 1.3. Технологическая дисциплина 1.4. Многозначный язык 1.4. Однозначный язык 1.5. Аттрактивная мотивация 1.5. Рациональная мотивация 2. КОЛЛЕКТИВИЗМ 2. ИНДИВИДУАЛИЗМ 2.1. Следование образцу поведения 2.1. Следование норме коллектива 2.2. «Не выделяйся» 2.2. «Демонстрируй свою исключительность» 120

В целом импульсивность характеризуется: • нерегламентированностью действий, что проявляется как отклонение от норм, задающих жесткий регламент (чаще всего это регламент времени и дисциплины); • тремя последовательными фазами активности: лень как мечтательность и неактивность; отчаяние как активность вопреки угнетающим обстоятельствам, направленная на преодоление препятствий; удаль как самоотверженный по­ рыв, энтузиазм; • аттрактивной мотивацией, что соотносимо с нерегламен­ тированностью и фазовой активностью, и проявляется в стремлении к идеалу, в свободном поиске, действии на уда­ чу, как правило, без построения предварительного плана; действие в данном случае обусловлено не рациональной целью, а иррациональной надеждой, что проявляется в двух вариациях: 1)  догматической убежденности и вере в правоту своего дей­ ствия (характеризуется формулой: оценка — действие — знание); 2)  стремлении обойти (перехитрить) препятствия, обстоятель­ ства (формула: действие — оценка и знание); • смекалкой как особым стилем мышления, обеспечивающим действия на удачу (сравним: аналитический склад мышле­ ния западного человека, который обеспечивает целерацио­ нальные последовательные действия); • социальным регулятором взаимодействия российских ин­ дивидов является коллективизм, обнаруживаемый в чув­ стве приоритета коллектива над личностью; • коллективизм основан на общем социальном регулятивном принципе «будь как все» и поддерживается особыми кол­ лективными регуляторами и способами взаимоконтроля. Контрольные вопросы 1. Какие два стереотипа производят поведенческий регулятор россиян? 2. Характер функционирования импульсивности как поведенческого регулятора. 3. Характер функционирования коллективизма как поведенческого регулятора. 4. В чем отличие рационального и аттрактивного поведения? 5. В чем отличие рациональной и аттрактивной мотивации? 121

6. В чем отличие индивидуальной ответственности и коллективного убеждения? 7. Коллективизм как механизм социального взаимодействия (характер его функционирования). 8. Сравните основные поведенческие черты российского и западного индивидов?

Тема 9 Регуляторы поведения государственных служащих Поведенческий регулятор социального действия — это типич­ ный (для социокультурной общности) комплекс образцов поведе­ ния, на который ориентируется индивид в социальном действии, в том числе и в профессиональной деятельности. Не является ис­ ключением и сфера государственной службы. Любая профессио­ нальная деятельность (государственная служба в том числе) опре­ деляется заданностью профессиональных функций, т.е. профессия требует от индивидов наличия определенных поведенческих черт. Таким образом, профессиональная деятельность обусловлена, с одной стороны, действующим поведенческим регулятором (свойственным социокультурной общности), а с другой стороны, собственно профессиональными требованиями. Как следствие, формируется типичный поведенческий образ профессиональной деятельности. Рассмотрим типичный образ профессиональной деятельности чиновника. Описание поведенческих черт российского чиновни­ чества достаточно рельефно представлено результатами социоло­ гических исследований, проведенных за последние годы кафедрой «Государственная служба и кадровая политика» РАГС. Общая схема изучения социального поведения государствен­ ного служащего предполагает последовательный анализ индиви­ дуального поведения и поведения во взаимодействии. Исследование социально регулируемого индивидуального по­ ведения предполагает анализ способа осуществления действия и характера мотивации. Как показано выше, поведение россий­ ского индивида характеризуется комплексом черт, обозначенных как импульсивность. Импульсивность как социальный регулятор настраивает индивида: • на нерегламентированные и спонтанные действия, прояв­ ляя при этом находчивость (инициативу); • быть побуждаемым ценностно-рациональными мотивами. Вместе с тем российский индивид — государственный служа­ щий — должен иметь определенный набор поведенческих черт, необходимых для осуществления профессиональной деятельности. Важнейшим качеством профессиональной деятельности, необхо­

123

димым чиновнику, на что указывал еще М. Вебер, а сейчас под­ черкивают ученые РАГС, является целерациональность, т.е. планомерное действие, побуждаемое рационально осознанными мотивами (рациональная мотивация). Из анализа законодательных докумен­ тов, регулирующих деятельность российского государственного служащего, следует вывод, что профессиональные требования на­ страивают индивида на целерациональное поведение. Относитель­ но полно это выражено в «Концепции реформирования государ­ ственной службы …», в которой содержится следующее положение: «Государственный служащий — … гражданин Российской Феде­ рации … обладающий надлежащими качествами и профессиональ­ ной подготовкой, исполняющий обязанности … содержащиеся в должностном (служебном) регламенте … и несущий ответствен­ ность за неисполнение или ненадлежащее исполнение должност­ ных (служебных) обязанностей». В целом поведение государственного служащего должно харак­ теризоваться: • планомерностью и инициативностью; • целерациональной мотивацией. Планомерность как способ поведения предполагает постановку целей и задач, определение способов действий (методов) по дости­ жению этих целей и задач; контроль за соответствием выполня­ емых процедур плановым параметрам; технологическую дисцип­ лину, т.е. следование регламенту и четким нормам, описывающим выполнение необходимых процедур трудовой деятельности. Вместе с тем деятельность государственного служащего должна быть инициативной и творческой при реализации служебных це­ лей и задач. Соответственно, проявление инициативы допустимо только в интересах служения обществу и государству как легитим­ ная деятельность в пределах действия служебных обязанностей. Целерациональная мотивация соответствует схеме «знание — оценка — действие» и характеризуется последовательностью про­ цедур: 

Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведе­ ния. — М., 1990. — С. 625, 636–639; Weber M. Economy and Society. Vol. 1. Berkeley, 1978. P. 24–25.  См.: ОК-99. — С. 261.  Концепция реформирования системы государственной службы Россий­ ской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ от 15.08.2001 г. № 1496. (С. 15).  Там же. 124

• первоначально осуществляется рациональный анализ це­ лей и способов действия, тем самым рационально действу­ ющий индивид получает информацию, знания; • затем происходит «осознание необходимости», или оценка и выбор целей, а также способов их достижения; • и, наконец, совершается практическое планомерное дей­ ствие. На основании данных социологических исследований рассмот­ рим поведенческие феномены, обнаруживаемые в деятельности российских государственных служащих. Сначала проанализируем способ действия государственного служащего и определим, что оказывает регулирующее воздействие на его поведение — импуль­ сивность или целерациональность. Поведенческое качество, представляющее собой водораздел меж­ ду импульсивностью и целерациональностью, — это рациональное целеполагание, которое проявляется в умении ставить конкретные цели и добиваться их достижения. Однако анализ поведенческих качеств государственных служащих показывает, что в рейтинге этих качеств данное умение стоит всего на 9-м месте из 12 (табл. 8). Таблица 8 Умение ставить конкретные цели и добиваться их достижения

п. 1 Рейтинг Высокая по п. 1. степень умения, %

п. 2 Средняя степень умения, %

Рейтинг по п. 2

п. 3 Низкая степень умения, %

Обратный рейтинг по п. 3

28,5

45,3

8

18,8

9

8

Агрегирован- Рейтинг ная оценка итоговый по качеству (п. 1+ + п. 2/2 - п. 3) 32,4 9

Другой характеристикой рационального целеполагания являет­ ся механизм контроля деятельности. В.Л. Романов отмечает, что в современной государственной службе «нет четко организованного целенаправленного систематического контроля: 75,5% отмечают, что контроль определяется конкретной ситуацией; 33,7% — через санкции и запреты». Таким образом, целеполагающий контроль выражен незначительно. На основании данных следует первый вы­ вод: в системе государственной службы рациональное целеполагание выражено слабо. 

См.: ОК-99. — С. 264. Там же. — С. 28.



125

Непосредственно с рациональным целеполаганием связана ра­ циональная заданность функций для организации, или технологическая дисциплина. На вопрос, «насколько соответствует структура организации ее задачам и функциям», были получены следующие ответы: 47,7% респондентов отметили, что вполне соответствует; 39,9% — не вполне; 4,6% — не соответствует. Таким образом, мне­ ние респондентов указывает на то, что имеется рассогласованность структуры и функций. Это в конечном итоге влияет на работу ор­ ганизаций и проявляется в ненормированности рабочего дня (от­ мечают 21%), в неопределенности прав и обязанностей (13,5%). Так, «большинство опрошенных (89,1%) в данный момент не име­ ют инструкций об исполнении должности, или она еще разрабаты­ вается (6,7%). В то же время каждый 10-й отмечает, что документа нет вообще». Проблемы неорганизованности возникают и в дея­ тельности отдельных индивидов, за последние годы снизилась ис­ полнительская дисциплина, на что указывают 48,8% респондентов. Налицо проблемы самодисциплины и самоорганизации: у боль­ шинства госслужащих (58,4%) умение организовать личный труд и планировать свою работу развито только в средней степени, а 13,5% это умение свойственно в крайне низкой степени. Поведенческие характеристики связаны и с интеллектуальными навыками: такая процедура, как анализ информации вызывает большие трудности для государственных служащих (это умение в средней степени раз­ вито у 43,1%, в низкой степени — у 32,3% опрошенных). Из этих материалов следует второй вывод — технологическая дисциплина в государственной службе находится на низком уровне. Научные исследования РАГС свидетельствуют о том, что в сфе­ ре государственной службы «слабо развиты инициативность, стремление к новому, новаторский подход»; в то же время служа­ щим свойственны «безынициативность и равнодушие». Причем инициативность служащих снизилась за годы реформ (что отмеча­



ОК-99. — С. 262. См.: Охотский Е.В. Кадры государственного управления: социальный ста­ тус, профессиональные пути укрепления // КАДР-97. — С. 4.  ОК-99. — С. 131.  Там же. — С. 264.  НО-97. — С. 161.  Соколов В.М. Кадровые проблемы государственных учреждений в оценке руководителей кадровых служб федеральных ведомств: Аналитическая записка // КАДР-97. — С. 3. 

126

ют 39,7% опрошенных). Из этого следует третий вывод — инициативность государственных служащих невысокая. Оптимальное функционирование государственной службы за­ висит от комплекса требований, в первую очередь от выработки регламентирующих деятельность документов (63,8% респондентов указывают на необходимость совершенствования нормативно-пра­ вовой базы), совершенствования профессионализма (57,2% отме­ чают, что высокое качество работы с персоналом организации обеспечивает максимальную реализацию его профессионального опыта). Таким образом, проанализировав способ индивидуально­ го поведения, сделаем вывод, что функционально заданная, тре­ буемая профессиональной деятельностью модель поведения для чиновников — целерациональность — реализуется слабо. Индиви­ дуальное поведение государственных служащих больше подчинено импульсивности. Проанализировав способ осуществления действия, перейдем к описанию характера мотивации российского государственного служащего. Рассмотрим данные (табл. 9—11). Таблица 9 Вопрос: «Чем руководствуется государственный служащий при выполнении обязанностей?»

69,9% 61,2% 53,6% 28,0% 17,8% 15,7% 13,0%

Указаниями непосредственного руководителя и частично должностными обязанностями Личной ответственностью за порученное дело Должностными инструкциями Интересами своей организации Только указаниями начальника Собственными представлениями о том, что необходимо выполнять Интересами общества Таблица 10

Вопрос: «Что составляет основу стремления к служебному росту большинства государственных служащих?»

50,0% 44,2% 

  

Перспективы дальнейшего профессионального роста Желание больше зарабатывать

См.: ОК-99. — С. 87. Там же. — С. 261. Там же. — С. 267. См.: Информационная записка // КАДР-97. — С. 6. 127

40,4% 30,8% 19,2% 15,4%

Стремление занять достойное место в обществе Стремление более полно реализовать себя в управленческой сфере Надежда решить жилищную и другие бытовые проблемы Надежда установить более крупные деловые связи Таблица 11

Вопрос: «Каковы факторы, стимулирующие деятельность государственного служащего?»

62% 58% 56% 37% 35% 31% 19%

Материальное стимулирование Моральное стимулирование Формирование резерва и работа с ним Заслушивание отчетов Планирование должностного перемещения Штрафы, административные взыскания планирование Индивидуальное профессиональное развитие работника

Приведенные данные обобщает В.Л. Романов, который прихо­ дит к выводу о низкой эффективности традиционных форм мо­ рального поощрения (правительственные награды, грамоты, бла­ годарности и т.п.), заинтересованности большинства респондентов в получении денежного вознаграждения. При этом он отмечает особое значение в деятельности госслужащих таких мотивов, как стремление реализовать себя в управлении, удовлетворение своей служебной деятельностью, признание ее социальной важности. Опираясь на приведенные в таблицах данные и выводы В.Л. Ро­ манова, отметим, что для большинства государственных служащих в качестве побудительных стимулов (внешнее побуждение для ин­ дивида), как правило, выступают материальные и моральные сти­ мулы, стимулы карьерного роста. Мотивами (стремлением инди­ вида к своим ценностям) являются перспективы профессиональ­ ного роста, заработок, положение в обществе. Факторами, организующими мотивацию индивида, выступают указания руко­ водителя, должностные инструкции и личная ответственность за порученное дело. К мотивации, которая носит исключительно ра­ циональный характер, может быть отнесено только выполнение должностных обязанностей (только данная деятельность может быть рационально описана и зафиксирована в документе, регла­ ментирующем эту деятельность). Все остальные мотивы включают 

Информационная записка // КАДР-97. — С. 4. ОК-99. — С. 90.



128

рациональный и аттрактивный элемент. Это характерно и для та­ ких мотивов, как приказ начальника и личная ответственность за порученное дело. Анализируя характер мотивации в сфере государственной служ­ бы, ученые кафедры «Государственная служба и кадровая полити­ ка» РАГС приходят к выводу, что для эффективной мотивации необходимо: «1-е место. Пересмотр норм, создание более гибкой системы оплаты труда (отмечают 75% респондентов); 2-е место. Переход к системе классных чинов и квалификаци­ онных разрядов (60%)». Таким образом, мотивация государственного служащего в со­ временных условиях только формируется, но уже сейчас приобре­ ла определенную форму — аттрактивной мотивации. Следующий аспект анализа поведения — взаимодействие госу­ дарственных служащих. Особенностью социального действия рос­ сийских индивидов является то, что они настроены на коллектив­ ное взаимодействие, сутью которого является принцип «будь, как все, и следуй за лидером». Между тем профессиональными требо­ ваниями к деятельности государственного служащего, сформули­ рованными еще в XIX в. М. Вебером, играющими важное значение в настоящее время, о чем свидетельствуют работы специалистов, исследующих функционирование государственной службы, а также нормативно-правовые документы, регламентирующие деятель­ ность государственных служащих, являются: 

См.: Соколов В.М. Кадровые проблемы государственных учреждений в оценке руководителей кадровых служб федеральных ведомств: Аналити­ ческая записка // КАДР-97. — С. 8.  См.: Вебер М. Избранные произведения.  См.: Атаманчук Г.В. Теория государственного управления. — М., 1997; Бахрах Д.Н. Государственная и муниципальная служба. — Екатеринбург, 1993; Государственная кадровая политика: Концептуальные основы, при­ оритеты, технологии реализации / Под общ. ред. С.В. Пирогова. — М., 1996; Государственная служба: культура поведения и деловой этикет / Под общ. ред. Е.В. Охотского. — М., 1998; Граждан В.Д. Государственная служ­ ба как профессиональная деятельность. — Воронеж, 1997; Магомедов К.О. Социология государственной службы. — М., 2000; Пикулькин А.В. Система государственного управления. — М., 2000; Романов В.Л. Прохождение го­ сударственной службы. — М., 1997; Социальное управление. — М., 2000; Турчинов А.И. Профессионализация и кадровая политика: проблемы раз­ вития теории и практики. — М., 1998 и др.  Концепция реформирования системы государственной службы Россий­ ской Федерации; Положение о Федеральной государственной службе: 129

• государственный служащий независим от действий и мне­ ний окружающих и подчиняется только служебному долгу, который нормативно определен и регламентирован; • подчиняется руководителю, служебной дисциплине и кон­ тролю в строгом соответствии со служебными правами и обязанностями, которые также нормативно определены и регламентированы. Исходя из этого принцип взаимодействия государственных слу­ жащих может быть выражен формулой «следуй служебному долгу, определяемому законом, и неси личную ответственность». Как видно, регулятивные принципы взаимодействия, типичные для российских индивидов, и принципы, необходимые для професси­ ональной деятельности государственных служащих, существенно различаются. В этой связи, опираясь на данные социологических исследований, необходимо установить реальный характер взаимо­ действия государственных служащих. Рассмотрим характер взаимодействия государственных служа­ щих как представителей одного сообщества. Прежде всего необхо­ димо определить, что регулирует действия государственных слу­ жащих — норма или образ действия коллектива. Согласно социологическим исследованиям «треть респонден­ тов-служащих и почти половина экспертов отмечают недостаточ­ ную нормативно-правовую регламентацию вопросов, касающихся организационной культуры государственных служащих. Практи­ чески каждый шестой опрошенный служащий (16,9%) не имеет инструкции по исполнению своих должностных обязанностей». Непроработанность нормативно-правовой базы, регламентирую­ щей деятельность государственных служащих, отмечается и в «Концепции реформирования государственной службы…»: «нали­ чие противоречий в законодательстве о государственной службе; … отсутствие надлежащей регламентации деятельности органов государственной власти, их аппаратов и государственных служа­ щих». Таким образом, в настоящее время государственный слу­ жащий не имеет достаточно твердого нормативного фундамента. Но именно этот фундамент является предпосылкой формирования утверждено Указом Президента РФ от 22.12.1993 г. № 2267 // Российская газета. — 1995. — 5 авг.; Федеральный закон «Об основах муниципальной службы в Российской Федерации» от 08.01.1998 г.  Организационная культура государственной службы. — С. 66.  Концепция реформирования системы государственной службы Россий­ ской Федерации утверждены. — С. 15. 130

у государственных служащих рационального осознания своего слу­ жебного долга и их профессиональной личной ответственности. Это подтверждается и эмпирическими исследованиями (табл. 12). Таблица 12 Вопрос: «В каком направлении в последние годы развивались перечисленные качества государственных служащих?» (результат опроса 173 экспертов, данные в %)

Качества Чувство долга, ответственность Конформизм, толерантность

Стали встречаться чаще 12,2 29,8

Не изменились 22,0 23,8

Реже 58,5 16,6

Затруднились Итог ответить 7,3 100,0 29,8 100,0

Примечательны следующие эмпирические факты, зафиксиро­ ванные в ходе социологических исследований высшего звена го­ сударственной власти в Удмуртии. На вопрос: «В ситуации выбора какой принцип для Вас явится приоритетным: 1) следование во чтобы то ни стало норме закона; 2) целесообразность выше норм», — второй вариант ответа выбрали 62% респондентов, а на контрольный вопрос: «Оцените суждение: “пусть рушится мир, но торжествует закон”» вариант «не согласен» выбрали 69% опрошен­ ных. Среди опрошенных госслужащих-юристов предпочли «целе­ сообразность» 66%, а выразили несогласие 72%. Эти данные сви­ детельствует о том, что в полной мере не сложилось и чувство под­ чиненности норме закона. Таким образом, принцип приоритета нормы еще формируется, а чувство следования норме не свой­ ственно большинству государственных служащих, особенно юрис­ там. Данный факт вызывает закономерный вопрос: если государ­ ственные служащие и особенно юристы далеки от принципа сле­ дования норме, смогут ли они разработать непротиворечивую систему норм, которая для них будет приоритетней целесообраз­ ности? В целом те или иные эмпирические факты социального дей­ ствия государственных служащих направляются определенными регулятивными принципами:



См.: ОК-99. — С. 99. См.: ПДМ-01.



131

Эмпирические факты 1. «Фактически каждым третьим из опрошенных служащих признается умение работать в команде» См.: ОК-99. — С. 43. 2. «Руководители подбираются под команду» — отмечают 42,3% респондентов. Там же. — С. 85. 3. «Одевайся как положено» — отмечают 73,7% респондентов См.: НО-97. — С. 47. 4. «Отрицательное отношение складывается и к добросовестным людям, которые стремятся сделать карьеру на государственной службе» (отметили 50% экспертов и 45% респондентов) См.: КС-96 (итоговый). — С. 164. 5. 80% опрошенных предпринимателей указали на то, что в органах государственной власти почти легально существует тарификация коррупции См.: НО-97. — С. 81.

Регулятивные принципы Адаптивность к коллективному взаимодействию Проявление принципа: «будь как все». Проявление принципа: «будь как все» Действие регулятора: «не выделяйся»

«Будь как все» в его аномийной форме: «бери по чину»

Приведенные эмпирические факты представляют собой и по­ зитивные, и негативные явления. Указанные регулятивные прин­ ципы относятся к такому поведенческому регулятору, как коллек­ тивизм. Первые три факта демонстрируют проявление общего принципа коллективизма: «будь как все». Третий факт: «одевайся как положено» — норма внешнего поведения рассматриваемого принципа. Четвертый факт — это инструмент коллективной реп­ рессии, определяемый нами как зависть, направленный против нарушителей принципа. Пятый факт — аномийная форма вопло­ щения рассматриваемого принципа. Именно наличие тарифика­ ции коррупции («не по чину берет»), свидетельствует, что даже в аномийной форме устанавливается определенный порядок функ­ ционирования указанного принципа, что показывает его высокую устойчивость и способность к воспроизводству (как в социально адекватном, так и в аномийном виде). Учитывая, что данный принцип существует и в позитивном, и в аномийном действии, можно предположить, что он определяет поведенческие проявления российских чиновников. Вместе с тем именно с этим поведенческим принципом связаны и проявление 

См.: Захаров Н.Л. Специфика социальной системы России. — Ижевск, 2000. — С. 119.  Гоголь Н.В. Ревизор. Собр. соч. Т. 5. — М., 1994. — С. 189. 132

таких качеств, как скромность, нестяжательство и их более высокая форма — честность, порядочность, т.е. качества, которые, к сожа­ лению, население не связывает с образом чиновника (табл. 13). Таблица 13 Развитость качеств служащих (по оценке в%)

Категории Достаточно опрошеншироко ных служа- насеКачество щие ление Доброжелатель12 ность 11 Справедливость 19 8 Бескорыстность, 18 неподкупность 13 Честность, поря23 дочность 10

Средне служащие 46

население 42

47 39 42 26 47 42

Достаточно мало служа- насещие ление 15 36 19 51 26 50 14 37

Затруднились ответить

Итог

27 11 15 2 14 11 16 11

100 100 100 100 100 100 100 100

Вместе с тем именно эти качества необходимы для эффектив­ ной работы государственной службы, на что указывают в выводах на основании социологических исследований ученые РАГС: «вы­ сокий профессионализм, порядочность, высокая нравственность, внимание и чуткость к людям, скромность в личной жизни, патри­ отизм, защита интересов отечества, образованность, знание реаль­ ной жизни, близость к простым людям, высокий уровень личной культуры, законопослушность, дистанцирование от политики и идеологии, добросовестное отношение к своим обязанностям, пре­ данность долгу, демократии, нетерпимость к нарушению законов и норм общественной жизни, неподкупность, высокий уровень социализации» (курсивом выделены характеристики принципа «не выделяйся»). Итак, современному государственному служащему свойственна установка «не выделяйся и соответствуй своему статусу», но в на­ стоящее время она реализуется в аномийных действиях. Следовательно, отсутствуют механизмы ее позитивной реализации. Другая группа поведенческих особенностей определяет характер отношений между руководителем и подчиненными. Материалы 

См.: НО-97. — С. 89. Там же. — С. 153.



133

социологических исследований демонстрируют следующие харак­ теристики этих взаимоотношений: • «70% экспертов и 85% респондентов отмечают механизм продвижения по службе — как единоличное решение руко­ водителя», «34 и 43% [соответственно] — как использова­ ние покровительства»; • «76% чиновников утверждают, что служебный рост зависит только от руководителя, связей и покровительства»; • «технологический произвол в кадровой работе: руководите­ ли подбираются под команду, а государственные служа­ щие — на основе келейности и личной преданности, отме­ чают 42,3% опрошенных». Данный технологический произвол в конечном итоге ведет к таким негативным фактам, как «нестабильность и реорганиза­ ции — 69,2% [опрошенных], непрофессионализм — 53,8%, отсут­ ствие объективной оценки и стимулирования труда — 53,8%, низ­ кая производственная культура — 48,1%, текучесть кадров — 48,1%, … имитация бурной деятельности — 23,1%». Из приведенных данных следует, что в сфере государственной службы действует типичный для российского социума механизм взаимоотношений индивидов и лидера: «следуй образцу, заданно­ му лидером». Негативное проявление этого феномена зафиксиро­ вано в результатах исследования. Вместе с тем данный регулятив­ ный принцип имеет и позитивное выражение. Так, большинство руководителей, определяя критерии отбора сотрудников и призна­ вая отбор «угодных», отмечают, что главным критерием отбора все же является профессионализм и порядочность. 70% руководителей отмечают профессионализм и качества работоспособности как условие выдвижения служащих; 56% — порядочность. Следова­ тельно, критерии — профессионализм и порядочность — исполь­ зуются и при отборе лояльных («угодных») работников. Но в силу того, что критерии профессионализма каждого конкретного руко­ водителя ограничены его личным опытом, возникает технологи­ ческий произвол в кадровой работе. Источником аномии является «не отбор угодных», а отсутствие сформировавшейся системы кад­ 

    

134

НО-97. — С. 158. КС-96 (итоговый). — С. 60. НО-97. — С. 159. ОК-99. — С. 85. Там же. НО-97. — С. 161.

ровой политики, управляющей фильтрацией кадров и их карьерой. Актуальная для современной России проблема, имеющая истори­ ческие корни, — отсутствие единой системы объективной оценки кадров. В России традиционная основа кадровой политики — принцип отбора на основании преданности — сложился давно. Данный принцип исторически закрепился и следует из природы коллекти­ вистской регуляции, направляющей индивида следовать не норме, а образцу. Поэтому принцип «следуй модели поведения лидера» в России в ближайшем историческом будущем, по всей видимости, неустраним. И, возможно, нет смысла его устранять. Необходимо привести этот принцип в соответствие с этическими требованиями общества. Для этого его необходимо довести до логического завер­ шения: лидер тоже должен следовать модели поведения вышесто­ ящего лидера. Единая иерархическая пирамида функционирует, пока данный принцип в ней реализуется абсолютно. Нарушение его приводит к появлению отдельных «независимых» лидеров, тем самым пирамида рушится. Действующая в среде государственной службы поведенческая регуляция настраивает индивидов-госслужащих иметь набор вза­ имоисключающих черт, в результате чего возникает противоречи­ вая социологическая модель поведения государственного служа­ щего. • Во-первых, с одной стороны, государственный служащий должен действовать целерационально, т.е. следовать техно­ логической дисциплине и рациональному целеполаганию. При этом ни правовые (как стройная документальная сис­ тема регуляции поведения), ни традиционные установки профессиональной деятельности не сложились. С другой стороны, чиновник, как российский индивид, настроен действовать импульсивно, что обнаруживается в низкой технологической дисциплине и отсутствии рационального целеполагания. Следование же регламенту настраивает его быть безынициативным. Таково первое поведенческое про­ тиворечие деятельности государственного служащего. • Во-вторых, действующая в системе государственной служ­ бы стимуляция содержит в себе особенности целерацио­ нальной и ценностно-рациональной стимуляции. При этом усиливается использование рациональных стимулов, что снижает действенность аттрактивных. Не существует и сис­ тема стимулов, управляющих карьерой (как длительного 135

механизма стимуляции). Кроме того, государственный слу­ жащий как российский индивид мотивирован аттрактивно, ориентирован действовать «во имя …» ценностей. Но раци­ ональное стимулирование может определить только рацио­ нальные цели (карьера и богатство), а не аттрактивные ценности. Для рационально действующего индивида богат­ ство и карьера — это не ценности, а цели, достижение ко­ торых определено регламентом. Напротив, для импульсив­ ного, аттрактивного индивида, действия которого нерегла­ ментированы (в силу отсутствия действующего регламента или невозможности ему подчиниться), стремление к бо­ гатству и карьере воспринимаются как ценности. Такое стремление обычно превращается в страсть (аттрактивное социально неуправляемое влечение). Отсюда второе проти­ воречие, усиление рациональной стимуляции ослабляет действенность социальной регуляции. Поэтому необходим научно обоснованный механизм аттрактивной мотивации государственного служащего, на необходимость разработки и внедрения инструментов которого указывают ученые РАГС (пересмотр норм, создание более гибкой системы оплаты труда; переход к системе классных чинов и квали­ фикационных разрядов). • В-третьих, отношения государственных служащих в целом регулируются принципом коллективизма: «будь как все». Его влияние прослеживается как в социально адекватных, так и в аномийных чертах поведения чиновников. Аномий­ ные формы возникают в том случае, когда действия инди­ вида оказываются под влиянием индивидуалистической регуляции личной ответственности, личного риска, лично­ го достижения, исходящей из принципа «что не запрещено, то разрешено». В этой связи третье противоречие в деятель­ ности государственного служащего — противоречивое вли­ яние поведенческих регуляторов (индивидуалистских и коллективистских) дезориентирует индивидов. • В-четвертых, взаимоотношение по оси: руководитель — подчиненный, определяется принципом «следуй образцу поведения лидера». В целостной иерархической пирамиде, пронизанной данным принципом, не возникает поведен­ 

См.: Соколов В.М. Кадровые проблемы государственных учреждений в оценке руководителей кадровых служб федеральных ведомств: Аналити­ ческая записка // КАДР-97. — С. 8.

136

ческих противоречий. Однако, если взаимоотношения са­ мих лидеров (руководителей) не регулируются данным принципом, то складывается напряжение между коллекти­ вами, возглавляемыми руководителями (лидерами), веду­ щее к рассогласованности действий системы государствен­ ной службы. Четвертое противоречие — несогласованные действия коллективов (подразделений государственной службы). Итак, в результате анализа эмпирических материалов, описы­ вающих поведение государственных служащих, обнаружены четы­ ре противоречия, учитывая которые можно построить идеальную модель поведения государственного служащего. Причина этих про­ тиворечий — несогласованное влияние на государственного слу­ жащего, с одной стороны, требования профессии, с другой — со­ циальные регуляторы поведения (как сложившиеся саморегулиру­ ющие установки). Можно ожидать, что усиление управляющего влияния через введение жесткого регламента и контроля технологической дис­ циплины и рационального планирования приведет к усилению бюрократизма и снижению инициативности в деятельности госу­ дарственных служащих. Введение рациональной мотивации дея­ тельности государственного служащего приведет, во-первых, к недобросовестности и снижению качества труда (и, как след­ ствие, — к непрофессионализму); во-вторых, — к коррупции; в-третьих, — к деформации механизма коллективного взаимодей­ ствия, следствием чего окажется приоритет личных интересов над общественными. Напротив, снятие управляющих требований профессии приве­ дет к кризису самой профессиональной деятельности. Так, отказ от нормативного регулирования и контроля приведет к бессистем­ ности деятельности государственных служащих и потере возмож­ ности государственной службы оказывать управленческое воздей­ ствие на общество. А усиление традиционной мотивации станет условием роста корпоративно закрытых сообществ в системе госу­ дарственной службы, в которых воля лидера будет определяющим принципом управления, что также может стимулировать развитие таких негативных черт, как бюрократизм, волокита, угодничество, коррупция. Из этого следует парадоксальный вывод — усиление одной из сторон, управляющего начала или поведенческой саморегуля­ ции, ведет к появлению аномийных действий. Следовательно, 137

снять это противоречие невозможно ни при помощи инструментов власти, ни посредством саморегуляции. Модель сложившейся по­ веденческой регуляции государственных служащих изображена на рис. 5. На поведение государственных служащих оказывается не­ согласованное влияние традиционных (импульсивность и коллек­ тивизм) и управленческих регуляторов (нормирование, контроль, мотивация), что и порождает аномийные действия. Для преодоления отклонений может быть предложена идеаль­ ная поведенческая модель согласования типичных черт характера, регулирующих действия государственного служащего как россий­ ского индивида, с требованиями профессии (рис. 6). Данная мо­ дель имеет три детерминирующие основы. Во-первых, аттрактивная мотивация государственного служа­ щего, основанная на стремлении следовать нормам и ценностям (а не рациональная, предполагающая стремление к выгоде), сти­

Рис. 5. Модель сложившейся поведенческой регуляции государственных служащих 138

мулирует инициативность и способствует повышению технологи­ ческой дисциплины (которая, в свою очередь, обусловливает ра­ циональное планирование деятельности). Во-вторых, коллективизм как способ взаимоотношений рос­ сийских индивидов обусловливает современный механизм управ­ ления персоналом (с его системой классных чинов, квалификаци­ онных разрядов и т.п.), что раскрывает проявление таких поведен­ ческих черт государственных служащих, как добросовестность, профессионализм, скромность. В-третьих, правовое нормирование в интересах функциониро­ вания системы государственной службы традиционно сложивше­ гося принципа следования образцу поведения лидера обусловли­ вает законопослушность. Вместе с тем на социальное действие государственных служа­ щих оказывают влияние поведенческие регуляторы и управленче­ ские воздействия. Сами поведенческие регуляторы тесно связаны с этическими. Именно этическая регуляция направлена на разре­ шение противоречий, возникающих в поведении государственных служащих, и управление ими. Таким образом, противоречивое, рассогласованное влияние, с одной стороны, типичных для россиян поведенческих регулято­ ров и, с другой стороны, профессиональных требований приводит, во-первых, к смешиванию несоединимых качеств — рационализма

Рис. 6. Теоретическая модель поведенческой регуляции 139

и импульсивности, а во-вторых, к деформации качества коллекти­ визма. Следствием этого является «взаимное уничтожение» и ка­ честв «народного характера», и профессиональных качеств в ано­ мийном действии, что и ведет к «кризисности нынешнего кадро­ вого корпуса органов государственной власти». Между тем профессиональное поведение государственного слу­ жащего требует, во-первых, целерационального поведения. Имен­ но это поведение, по мнению специалистов, обеспечивает нор­ мальное функционирование государственной службы. Во-вторых, мотивация государственного служащего предполагает ценностнорациональный характер, т.е. должна быть построена на принципе: «во имя …», но чтобы этот принцип был принципом «во имя … государства, общественного блага», он должен быть организован рационально. Рационально организованная стимуляция должна порождать ценностную мотивацию индивидов. Под рациональной организацией стимуляции следует понимать учет реальных пове­ денческих особенностей, форматирование этих поведенческих особенностей традиционно сформировавшимися этическими принципами, а отнюдь не навязывание идеальных моделей или отдельных принципов. Как отмечает профессор В.Л. Романов: «Действия подавляющего большинства бравшихся за переустрой­ ство общества людей оказывались, как правило, низко эффектив­ ными. Причина этого коренится в абсолютизации предлагаемой модели управления обществом, «вталкивании» их в живую ткань общественных отношений вне связи с эволюционными процесса­ ми в отечественном культурном пространстве». Контрольные вопросы 1. Что такое поведенческий регулятор? 2. Как должен вести себя государственный служащий в своей профессиональной деятельности? 3. Как отличается «должное» и «реальное» поведение государственного служащего? 4. В чем причины расхождения «должного» и «реального» в поведении государственного служащего?



Информационная записка // КАДР-97. — С. 2. ОК-99. — С. 261.  Там же. — С. 41. 

140

5. Объясните противоречие «требований профессии» и влияния «поведенческого регулятора». 6. Каков источник аномии в деятельности государственных служащих? 7. Как можно преодолеть аномию, согласовать «требования профессии» и функционирование «поведенческого регулятора»? 8. Что представляет собой теоретическая модель мотивации государственного служащего? 9. Характеристика реального типичного поведения в сфере профессиональной деятельности российского государственного служащего.

Раздел 4 ЭТИЧЕСКИЙ РЕГУЛЯТОР Этические основания предопределены поведенческими особен­ ностями, однако, сложившись, они поддерживают устоявшиеся поведенческие образцы. Поэтому при утрате этических ориентиров наблюдается изменение поведения индивидов. В этой связи более жесткими элементами конструкции системы социального действия выступают не поведенческие, а этические регуляторы. Одним из важнейших атрибутов социального взаимодействия является мораль, которая, как отмечает В.М. Соколов, вызревает из «общественной потребности регулировать поведение людей в часто повторяющейся ситуации». Такой часто повторяющейся ситуацией является массовый способ хозяйственной деятельности, который обусловливает формирование стереотипов поведения, на основе которых возникает социальный регулятор поведения. По­ веденческая регуляция нуждается в поддержке моральной регуля­ ции. Именно моральные нормы закрепляют образцы социального поведения людей — поведенческая установка превращается в мо­ ральную норму, когда возникает социальная необходимость пре­ вратить сложившийся способ действия в должный способ действия. Нормы должного способа действия и обеспечивают возникновение «этики группового взаимодействия», т.е. морали, регулирующей групповые взаимодействия. Однако мораль, будучи социальным регулятором (а не группо­ вым, что не исключает возможность выполнения ею функции груп­ повой регуляции), нуждается в опоре на общепринятые идеи как мыслительные способы мировосприятия, и социальные институты, обеспечивающие функционирование моральных норм. Поэтому систематизация морали и обоснование ее норм обеспечиваются эти­ ческими концепциями (конфуцианства, христианства, мусульман­ ства, коммунизма и т.п.). Функционирующая мораль предполагает наличие институтов, необходимых для ее реализации (семья, цер­ ковь, школа, а также в определенном смысле партия, государство и 

Соколов В.М. Социология нравственного развития личности. — М., 1986. — С. 34.

142

тому подобные институты). Таким образом, функционирование мо­ рали обеспечивают следующие основные элементы: • этика группового взаимодействия, представляющая собой развитие поведенческой регуляции; • этические концепции; • институциональные средства. Названные элементы работают как система, как этический строй социума, который задает личности, принадлежащей к опре­ деленной социокультурной общности, моральные ориентиры, представляющие собой структуру норм и ценностей. Основные функции этического строя — обеспечение адекватной взаимосвязи целей социума и индивида, а также устранение про­ тиворечий между поведенческим регулятором и управленческим влиянием (которые рассмотрены ранее), посредством создания целостного комплекса норм и институтов, реализующих функцио­ нирование этих норм. Этический строй реализуется через специальные инструмен­ ты — ценностные ориентации и моральные нормы. Дадим дефини­ ции указанным понятиям, опираясь на сложившиеся в науке определения. Ценностные ориентации — цели и идеалы, побуж­ дающие индивида к действию. По своему характеру ценностные ориентации имеют две особенности: с одной стороны, достиже­ ние целей и идеалов связано с удовлетворением индивидом его личных потребностей; с другой — эти ценности предлагаются ин­ дивиду культурой, обществом, тем самым они направляют инди­ вида на осуществление общественных интересов через реализа­ цию личных потребностей. Моральные нормы — социальный образец, правило, принцип деятельности, обеспечивающий со­ гласованность действий индивидов и упорядоченность, устойчи­ вость социума. Этический строй, функционируя как социальный регулятор, оказывает влияние через социальные институты на мотивы, цели 

См.: Здравомыслов А.Г. Ценностные ориентации // Философский энцик­ лопедический словарь. — С. 732; Макаревич М.А. Ценность // Российская социологическая энциклопедия / Под общ. ред. Г.В. Осипова. — М., 1998. — С. 609; Мертон Р. Социальная теория и социальная структура // Социс. — 1992. — № 2. — С. 119.  См.: Мертон Р. Социальная теория и социальная структура // Социс. — 1992. — № 2. — С. 119; Норма // Философский энциклопедический сло­ варь. — М., 1989. — С. 428; Нормы моральные // Российская социологи­ ческая энциклопедия. — С. 320; Организационная культура государствен­ ной службы. — С. 12, 21. 143

и способы действия людей. Этим он напоминает социальное управление, которое также стимулирует (поощряет и принуждает) инди­ видов и социальные группы к действию. Однако между этическим строем и социальным управлением есть определенное различие. Функция управления состоит в том, чтобы использовать мотивы и устремления индивидов для достижения целей социума. Управ­ ление обладает инструментами принуждения (стимулирования) индивида к действию, которое может дать необходимый результат для социума. Но управление, целеопределяя деятельность индиви­ да, не может придать смысл его действиям. Личность обретает смысл действия не через принуждение и стимулирование, а через принятие в качестве своей главной идеи социальной деятельности. Поэтому главной функцией этического строя и является задача придать смысл действиям личности. Задачами, которые решаются в данной главе, являются иссле­ дование функциональных характеристик этического строя и опре­ деление адекватной российскому социуму структуры ценностей и норм, обеспечивающих профессиональную деятельность россий­ ского государственного служащего. Анализ этического строя пред­ полагает первоначально исследование специфики социокультур­ ной регуляции потребностей. Именно эта регуляция лежит в ос­ нове всего комплекса этического строя как механизма, обеспечивающего согласование личных и общественных целей индивида.



Предприниматель платит работнику за выполнение трудовых функций. Но для работника зарплата — не цель, а средство реализации других мо­ тивов. Раб подчиняется надсмотрщику, чтобы сохранить свое существо­ вание, а не для достижения той цели, к которой стремится рабовладелец.

144

Тема 10 Социально-этическое регулирование потребностей М. Веберу принадлежит идея, основополагающая для всей тео­ рии социального действия: для того, чтобы понять общество, не­ обходимо определить мотивы индивидов и общественные нормы, задающие индивиду ориентиры социального действия. По его мнению, человеческие потребности регулируются системой норм, сложившихся в обществе. Концептуально близка к данному под­ ходу теория иерархии человеческих потребностей А. Маслоу: удов­ летворенные потребности индивида рождают у него новые, более высокие потребности: «Что происходит с … желаниями [человека], … когда он сыт, когда его желудок не требует пищи? Здесь суть происходящего такова. У человека сразу обнаруживаются и другие (более высокие) потребности, которые овладевают его сознанием, занимая место физического голода. Стоит удовлетворить эти по­ требности, как их место тут же занимают новые (еще более высо­ кие) потребности (и так далее до бесконечности). Именно это мы имеем в виду, заявляя, что человеческие потребности организова­ ны иерархически». Иерархическое построение потребностей че­ ловека есть возрастание этих потребностей с конечной целью са­ моактуализации. Ряд потребностей (в физиологическом удовлет­ ворении, безопасности, признании и любви, уважении) предше­ ствуют и подготавливают самую высшую — потребность в самоак­ туализации. Важно понять, что движущая сила названных «подго­ товительных» потребностей открывается в стремлении к признанию, достижению. И в этом плане теория «иерархии по­ требностей» дополняет идею «осуществления призвания», так как самоактуализация возможна как стремление к достижению и осу­ ществлению своего призвания, что есть основная доминанта «духа капитализма». Основной этический принцип протестантизма предопределяет человека реализовывать свое призвание. «Безусловно, новым было, однако, следующее: в этом понятии [призвании] заключено в оцен­ ке, согласно которой выполнение служебного долга в рамках мир­ ской профессии рассматривается как наивысшая задача нравствен­ 

См.: Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990. Маслоу А. Мотивация личности. — М., 1999. — С. 81.  Вебер М. Указ. соч. — М., 1990. — С. 97. 

145

ной жизни человека. Неизбежным следствием этого было пред­ ставление о религиозном значении мирского будничного труда и создание понятия “Beruf” (нем. — призвание) .... в понятии “Beruf” находит свое выражение тот центральный догмат, который един­ ственным средством стать угодным Богу считает не пренебрежение мирской нравственностью с высот монашеской аскезы, а исклю­ чительно выполнение мирских обязанностей так, как они опреде­ ляются для каждого человека его местом в жизни; тем самым эти обязанности становятся для человека его “призванием”». Таким образом, осуществление своего мирского призвания угодно Богу. Способ осуществления названного императива, или реализация призвания в повседневной жизни, строится на принципе рационализма, направляющем действие предприимчивого человека, кото­ рое «планомерно и трезво направлено на реализацию поставленной перед ним цели; этим оно отличается от хозяйства, живущих се­ годняшним днем крестьян, от привилегий и рутины старых цехо­ вых мастеров и от «авантюристического капитализма», ориенти­ рованного на политическую удачу и иррациональную спекуля­ цию». В целом все это определило дух капитализма. Понятие «дух ка­ питализма» выступает как определение такого строя мышления, для которого характерно систематическое и рациональное стрем­ ление к законной прибыли в рамках своей профессии. Дух капи­ тализма и «капиталистический» строй мышления нашли свою наиболее адекватную форму в капиталистическом предприятии, которое, в свою очередь, нашло в нем наиболее адекватную духов­ ную движущую силу. Возможность осуществления своего призвания несет удовле­ творение от хорошо выполненного дела, ощущение радости твор­ чества. «Радость и гордость капиталистического предпринимателя от сознания того, что при его участии многим людям “дана рабо­ та”, что он содействовал экономическому “процветанию”», тогда как «самому предпринимателю такого типа богатство “ничего не дает”, разве что иррациональное ощущение хорошо “исполненно­ го долга в рамках своего призвания”». 

   

146

Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990. — С. 97. Там же. — С. 94. Там же. — С. 84. Там же. — С. 82. Там же.

Эта группа цитат из «Этики протестантизма …» приведена с це­ лью показать, что «капиталистический индивид» именно в пред­ принимательской деятельности раскрывается как личность и са­ мореализуется. М. Вебер считает, что стремление к призванию, достижению — исключительно капиталистическая особенность. Капиталистичес­ кая этика предполагает наличие определенного идеала. Человек, соответствующий этому идеалу, должен обладать рядом качеств и пройти предписанный путь. Прежде всего человек из капиталис­ тического общества характеризуется трудолюбием и бережливос­ тью. С помощью этих качеств он посвящает себя делу и получает определенный результат — решает проблему своего жизненного обеспечения. По деловитости его принимают в «свои», а как выс­ шую награду он получает признание других людей. Лейтмотивом через всю жизнь человека проходит стремление к реализации свое­ го призвания. В этом состоит суть самоактуализации. Комплекс норм, характерных для капитализма, ориентирует индивидов на особенности деятельности в капиталистическом об­ ществе. Капитализм отбраковывает определенные свойства лич­ ности и воспитывает индивида. В этой связи теория мотивации А. Маслоу, если ее понимать не как психологическую концепцию, универсально применимую к любому индивиду, а как описание сложившегося в западной культуре способа социализации инди­ видов, лучшим образом вписывается в этический комплекс М. Ве­ бера. Одно дополняет другое. Концепция организации потребно­ стей индивида — идеальная модель для этической системы капи­ талистического общества. Их отношение друг к другу напоминает «принцип матрешек» — мотивация вписана в систему норм и опре­ делена этой системой. Вместе с тем сам А. Маслоу в своей фундаментальной работе «Мотивация личности» неоднократно ведет речь об исключениях. Так, голод приводит к тому, что, даже удовлетворив потребность в еде, человек не обнаруживает у себя более высоких потребностей, а стремится еще больше насытиться, и мысли его постоянно сво­ дятся к еде. Человек, длительное время угнетенный безработицей, и в дальнейшем, получив работу, будет угнетен страхом ее поте­ рять. Вместе с тем индивидам свойственна устойчивость к депри­ вации (устойчивость к давлению внешней среды и сохранение более высоких потребностей при неудовлетворенных низших). 

См.: Маслоу А. Мотивация личности. — М., 1990. — С. 110–154. 147

Данные исключения несистематизированы, однако прослежива­ ется два типа подобных исключений. 1.  Удовлетворение потребности может приводить не к возникновению более высокой потребности, а к интенсификации уже удовлетворенной. Интенсификация потребности — это более широкое удовлетво­ рение уже реализованной потребности, когда человек, например, насытился, но все равно не перестает думать о еде. Индивид про­ должает удовлетворять уже удовлетворенную потребность и не пе­ реходит к потребностям более высоким. Это называется в данном исследовании интенсификацией потребностей. 2.  Высшая потребность может существовать автономно. Высшая потребность может оставаться для человека ведущей, даже если не реализованы низшие. В этом случае индивид игнори­ рует низшие потребности (например, голод, опасность, презрение окружающих) и продолжает удовлетворять высшие. При проведе­ нии социологических исследований в 1998 г. «Мотивация работ­ ников промышленных предприятий к труду» было установлено, что 63,9% респондентов получают зарплату нерегулярно, а средняя ее задержка — 12 месяцев. Не были удовлетворены уровнем зар­ платы 91,1%, хотя целенаправленно стремились сменить работу только 19,2% опрошенных. Примечательно, что факторами, сдер­ живающими отток кадров, являются следующие мотивы работни­ ков: отношения в коллективе — 62,3%, второй — отношение к ра­ боте — 50%. Встречаются и другие факты, показывающие, каким образом такие «высшие» потребности, как потребности в принад­ лежности и любви, признании или самоактуализации, могут стать автономными от низших потребностей и быть ведущими, опреде­ ляющими в деятельности человека в ущерб базовым потребностям, даже при непосредственной угрозе жизни человека. Как видно, существуют две группы исключений. В одном случае отсутствует «прогресс» к более высоким потребностям, а в другом — отсутствует «регресс» к низшим потребностям. Заметим, что прин­ цип «работы» «пирамиды А. Маслоу» строится на законе, по кото­ рому человеку присущ имманентный прогресс-регресс потребно­ 

Во время блокады Ленинграда было множество случаев, когда взрослые отдавали детям последнюю пайку хлеба.  См.: МРП-98, результаты опубликованы: Захаров Н.Л., Кузнецов А.Л. Мо­ тивация труда работников промышленных предприятий // Проблемы ре­ гиональной экономики. — 1999. — № 1–4. 148

стей. Таким образом, исключения, отмеченные нами, по сути своей противоречат основе концепции А. Маслоу, хотя не опровер­ гают ее. Для подтверждения описанной концепции необходимо найти объяснение рассмотренным исключениям. На наш взгляд, и у этих исключений есть нечто общее. И это общее автор «Мотива­ ции личности» отмечает, но не заостряет на нем внимание — все пять потребностей имманентно присущи индивиду: «Взрослого ба­ линезийца нельзя назвать «любящим» в нашем, западном, понима­ нии этого слова, и он, по всей видимости, вообще не испытывает потребности в любви. Балинезийские младенцы и дети реагируют на недостаток любви бурным, безутешным плачем (этот плач запе­ чатлела кинокамера исследователей), а значит, мы можем предпо­ ложить, что отсутствие «любовных импульсов» у взрослого балине­ зийца — это приобретенная черта». В этом факте содержится в скрытом виде ссылка на то, что потребность в любви дана наряду с другими потребностями, т.е., следовательно, потребности имма­ нентно присущи индивиду. Данный факт ставит под сомнение по­ ложение, что потребности иерархически организованы. Другими словами, младенцу изначально присущи все потребности. У него еще нет иерархии потребностей. Наиболее важными являются те, которые удовлетворены в меньшей степени. Но это не жесткая ие­ рархия, а гибкий рейтинг потребностей, который зависит от того, какие из них в большей, а какие в меньшей степени удовлетворены в настоящее время. Пример балинезийцев свидетельствует, что по­ требности можно подавить или, наоборот, интенсифицировать. Сам А. Маслоу подтверждает этот факт, не укладывающийся в его кон­ цепцию: «Почему бы нам не допустить, что существуют такие по­ требности, которые, несмотря на свою инстинктоидную природу, легко поддаются репрессии, которые могут быть сдержаны, подав­ лены, модифицированы, замаскированы привычками, культурны­ ми нормами, чувством вины и т.п.?». Из этих положений следует, что для индивида все возможные потребности, если абстрагироваться от влияния социума, равнознач­ ны. Наглядно это подтверждает поведение младенца. Молоко — объ­ ект пищевой потребности. Присутствие близких — объект потреб­ ности в безопасности. Материнская ласка — объект потребности в принадлежности и любви. Отзывчивость родителей на привлече­ ние их внимания — объект потребности в признании. Игра, любоз­ 

См.: Маслоу А. Указ. соч. — С. 159–168. Там же. — С. 138.  Там же. — С. 135. 

149

нательность — потребность в самоактуализации. Ребенок одинако­ во реагирует на неудовлетворенность одной из потребностей, так как для него они еще иерархически не организованы. В дальнейшем именно социум превратит потребности в ценности и задаст их ие­ рархию таким образом, что все из перечисленных потребностей ро­ дители будут удовлетворять, однако удовлетворять по-разному. Ре­ бенок, взаимодействуя со взрослыми, кое-что может получить по первому требованию. Это, закрепившись, будет принято, как низ­ шая из ценностей, которая будет стоять в самом конце списка при­ оритетов. Что-то не будет получено по первому требованию, но бу­ дет даваться либо по спонтанному желанию родителей, либо «за хорошее поведение». В одном случае у ребенка формируется комп­ лекс надежды на чудо, в другом — он обучается механизму социаль­ ного достижения. Обычные родители так воспитывают ребенка, как им было задано их родителями, или более широко — социумом. Анализ исключений в теории А. Маслоу приводит к выводу: в процессе социализации (вхождении человека в общество, соци­ альную среду) удовлетворение отдельных потребностей обществом поощряется (или существуют условия для самопоощрения), удо­ влетворение других, напротив, наказывается и в конечном итоге подавляется, удовлетворение третьих никак не оценивается, не поощряется, не наказывается. Другими словами, иерархия потреб­ ностей задается индивиду в процессе социализации. Основные потребности, описанные А. Маслоу, имманентно присущи индивиду. Под влиянием специфичных (свойственных той или иной культуре) регуляторов социализации индивид усва­ ивает определенную иерархию потребностей. На наш взгляд, та иерархия потребностей, которая описана А. Маслоу, — это не уни­ версальная схема возрастания потребностей, присущая любому представителю человеческого рода, а одна из реально существу­ ющих схем, присущих определенному обществу, конкретной куль­ туре, а именно «пятичленная» иерархия потребностей — это моти­ вационный принцип, явно выраженный в западной культуре. Рассматривая индивида безотносительно той или иной культу­ ры, обнаруживаем, что его потребности распадаются на два класса: обеспечение самосуществования и игра. Самосохранение, самосу­ ществование — способ поддержания порядка. Игра — бесцельная растрата энергии, стремление к неизвестному, экспериментальной апробации вновь возникающих возможностей в меняющемся мире (своеобразное проявление хаоса). Оба класса потребностей равно­ значны. Между ними происходит маятниковое диалектическое 150

взаимодействие. Та или другая потребность в большей мере обна­ руживают себя. Проводя параллель с концепцией А. Маслоу, от­ метим, что удовлетворение первых четырех потребностей обеспе­ чивает самосуществование индивида, а игра является способом реализации потребности в самоактуализации. Имеет смысл пола­ гать, что игра способна пронизывать и другие потребности. Для индивида самосуществование проявляется как стремление соответствовать заданной парадигме социума. Игра в таком случае оказывается для индивида экспериментом и проявлением свободы, выходом за пределы социальной обусловленности. Игра — все то, что социально не задано. Игрой индивида можно считать то, в чем его деятельность не определена социальными нормами, такая дея­ тельность, где правила устанавливает он сам. Индивид получает удовлетворение от самого процесса игры, но если его игровая дея­ тельность принимается обществом, то результаты и условия игры включаются в социальную деятельность. В этом случае игра при­ обретает форму социальной самоактуализации. При этом для от­ дельного индивида, ведущего данную игру, она может оставаться игрой, а для других она перестает быть игрой и становится деятель­ ностью, обеспечивающей самосуществование. Социально самоак­ туализированным человеком является тот, который «играючи» обеспечивает самосуществование. Самосуществование индивида в обществе не сводится только к удовлетворению физических потребностей. Самосуществование социального индивида обеспечивается удовлетворением основных потребностей. В зависимости от среды, в какой рожден и социали­ зуется индивид, определяется область его самосуществования. Окружающей средой индивида в самом широком и общем виде является социум, включающий: • ареальную сферу — антропогенный ландшафт (или условия физического существования индивида); • деятельную сферу — возможность актуализации человеком условий, необходимых для его существования, так как он обладает активностью (физической и интеллектуальной), с помощью которой может либо приспособиться к существу­ ющим условиям, либо изменить их; 

К примеру, ребенок, «воспитанный» волчьей стаей, имеет ту жизненную среду, которая структурирована «волчьим социумом», а значит, и опреде­ ленные этим социумом потребности. Человек, рожденный и выросший в низшем классе, будет иметь иную область самосуществования, нежели его сверстник из элиты. 151

• этическую сферу — комплекс норм и ценностей, задающих основу мотивации индивида. Данные сферы — объективные условия существования индиви­ да. Человек рождается в определенной физической среде. В зави­ симости от статуса в социальной стратификации, который дан индивиду также с рождением, он получает степень доступности к реализации тех или иных потребностей. Физическая среда может что-то преподносить индивиду в готовом виде, а чего-то лишать, делать недоступным. Вместе с тем индивиду от природы (генети­ чески, врожденно и т.п.) даны определенные качества интеллекта, активности и т.п. В силу этого два индивида, рожденные в иден­ тичной социальной сфере, по-разному удалены от условий, задан­ ных именно этой средой. Наконец, этическая сфера выполняет функцию баланса между физическими данными индивида и фи­ зическими условиями существования, между требованиями устой­ чивости социума как системы и устремлениями, активностью ин­ дивида (или групп индивидов). Подтверждение нашей мысли со­ держится в высказывании В.Л. Романова: «Социокультурная ткань питает индивидов образцами поведения. Усвоение этих образцов зависит, с одной стороны, от состояния ткани, с другой — от вос­ приимчивости к ней индивида. Неравномерность распределения различных видов социокультурной ткани в социальном простран­ стве для одних индивидов создает преимущества в доступе к высо­ кой культуре (социально плодотворным верованиям, знаниям и т.п.), для других — оставляет жесткие нормы, для третьих — не­ определенность выбора (в связи с низкой плотностью или высокой изменчивостью ткани). Эта неравномерность в сочетании с гено- и фенотипически обусловленными различиями индивидов по спо­ собности восприятия и усвоения предоставляемого питания или по стремлению к активному поиску и выбору социокультурных ресурсов продуцирует разнообразие в поведении людей и их отно­ шении к социальной действительности. Формирующаяся таким образом неоднородность человеческой популяции определяет по­ ливариантность взаимодействий индивидов в процессе их жизне­ устройства. Связанная с поливариантностью выбора неопределен­ ность преодолевается в процессе деятельности, обеспечивающей соединение людей в социальных структурах». Социум задает индивиду экзистенциальный идеал (цель) и экзистенциальные нормы его существования. Экзистенциальные нормы 

Организационная культура государственной службы. — С. 15.

152

могут быть сведены к формуле: «ты должен быть таким» (вести себя так), и экзистенциальный идеал выражается формулой: «ты должен стремиться к тому-то». В зависимости от культуры или социаль­ ного страта требования социума к индивиду могут значительно различаться. В то же время один социум предъявляет разные тре­ бования разным индивидам. Социум с помощью норм и ценностей мотивирует индивида. Нормы — это комплекс запретов, ценнос­ ти — перспективы возможных стремлений. Все вместе — это ко­ ридор или определенный способ, направляющий социальное дей­ ствие индивида. Следуя этому способу действия, индивид обеспе­ чивает свое самосуществование. Однако деятельность индивида не ограничивается только самосуществованием, он стремится к игре. Что более важно для существования индивида — самосущест­ вование или игра? На первый взгляд — самосуществование. Оно обеспечивает возможность бытия индивида. Еще К. Маркс утверж­ дал, что для того, чтобы существовать, человек должен удовлетво­ рять свои витальные потребности. Существует множество приме­ ров, показывающих, как в экстремальных условиях пищевые по­ требности становятся определяющими, подавляя другие. Вместе с тем существуют и другие — противоположные примеры, показы­ вающие, что даже в крайне трагических ситуациях могут преобла­ дать потребности, явно носящие игровой характер. Роль самосу­ ществования и игры по-разному рассматривается в научной лите­ ратуре, однако имеет смысл признать: они равнозначны для бытия человека. Их роль в различных ситуациях меняется. Значение одной может стать преобладающей в поведении и отдельного индивида, и группы, и целого общества, а может и резко смениться на проти­ воположное. Таким образом, в основе потребностей человека лежит стрем­ ление либо к самосуществованию, либо к игре. В человеке борют­ 

В этой связи интересны исследования С.С. Бубновой, посвященные про­ блематике ценностной ориентации личности. См. об этом подробнее: Бубнова С.С. Ценностные ориентации личности как многомерная нелинейная система // Психологический журнал. — 1999. — Т. 20. — № 5; Бубнова С.С. Исследование индивидуальной структуры ценностных ориентаций лич­ ности. — М., 1991; Бубнова С.С. Применение метода multidimensional spacing для анализа системы ценностных ориентаций личности // Методология математического моделирования. — София, 1990; Бубнова С.С. Методика диагностики индивидуальной структуры ценностных ориентаций лично­ сти // Методы психологической диагностики. — М., 1994. — Вып. 2.  См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 13. 153

ся «надо» и «хочу». Человеческое сообщество (как и отдельный индивид) обладает аналогичными стремлениями. Стремление к самосуществованию социума, нужное для социума, для отдельного индивида предстает как должное для него или как этический комп­ лекс, настраивающий индивида на определенные действия и цели. Между стремлениями к самосуществованию и игрой нередко воз­ никают противоречия. Поэтому каждый социум (от малой со­ циальной группы до народа) вырабатывает механизм регуляции между желаемым и должным, между самореализацией и самосо­ хранением, между социальным и индивидуальным. Такой меха­ низм должен отвечать следующим требованиям: • соответствовать естественным природным особенностям социума, учитывать характер активности социума и соот­ ветствовать его поведенческим особенностям. Вполне есте­ ственно, что пассивным социумам необходим один меха­ низм регуляции, а активным — другой. Соответственно, ат­ трактивным сообществам требуется один механизм регулирования, а рациональным — другой; • исходить из реалий самоактуализации и самосуществова­ ния, т.е. опираться на сложившийся комплекс запретов и типичных действий социума; • выстроить мотивационный коридор или создать условия для использования активности индивида в целях самосу­ ществования социума. Данный механизм должен быть способен направить игровую интенцию индивидов на мирные цели, поддержание социума и его сохранение. Реализуется этот механизм в этическом строе со­ циума. Контрольные вопросы 1. Что такое этический строй? 2. Что такое этический регулятор? 3. Почему теорию потребностей А. Маслоу следует рассматривать как описание функционирования этического регулятора западных индивидов? 4. Каковы границы применения психологической теории А. Маслоу? 5. Что общего в теориях А. Маслоу и М. Вебера? 6. В чем принципиальное отличие западного и российского этических регуляторов? 154

7. Как этический регулятор взаимосвязан с организационным и поведенческим? 8. Что такое потребности в существовании? 9. Что такое потребности в игре? 10. В чем принципиальное отличие потребности в существовании от потребности в игре?

Тема 11 Этический строй как регулятор социального действия В самом общем виде российский этический строй как регулятор социального действия с необходимостью должен соответствовать двум поведенческим чертам — импульсивности и коллективиз­ му — это его первая особенность. Другая его особенность опреде­ ляется тем, что на его формирование существенное влияние ока­ зало православие, что весьма детально показал Н.А. Бердяев, сфор­ мулировав свою главную идею в одной фразе: «Душа русского народа была сформирована православной церковью, она получила чисто религиозную формацию». Центральная проблема, которую призван разрешить этический строй, — снять конфликт индивидов, проявляющийся в противо­ речии «должен» и «хочу». Особенность «должного» — в том, что в нем всегда присутствует элемент принуждения и определения «должен что-то». «Должное» всегда целеопределенно и предпола­ гает методику действия «должен, как…». Собственно методика должного не всегда является принудительной. Безусловно, она мо­ жет целеопределенно навязывать способ действия индивиду: «для того чтобы …, ты должен …», например: «для того чтобы стать бо­ гатым, ты должен трудиться, не покладая рук». Вместе с тем мето­ дика «должного» может и не быть целеопределенной, т.е. не навя­ зывать индивиду цель, а показывать ему запретительные позиции, оставляя ему выбор в самоопределении цели. Как отмечалось, М. Вебер и А. Маслоу дали подробное описа­ ние этического строя Запада. Они описали и нравственную пара­ дигму этого общества, определяющую для западного человека ори­ ентир — стремление к достижению, реализации своего призвания. Само это стремление должно реализовываться поэтапно, в движе­ нии от удовлетворения «низших» потребностей к «высшим». Чем прочнее «стартовая платформа» индивида, тем выше уровень удов­ летворенных потребностей вначале его жизненного старта и тем большего может достичь индивид, тем более он устойчив к депри­ вации. «Степень индивидуальной устойчивости к депривации той или иной потребности зависит от полноты и регулярности удовле­ 

Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. — С. 8. См.: Вебер М. Избранные произведения. — С. 94.



156

творения этой потребности в прошлом». Здоровый индивид в та­ ком обществе — тот, который актуализирует и развивает заложен­ ные в нем способности, но «если человек постоянно ощущает вли­ яние иной [в данном случае низшей] потребности, его нельзя считать здоровым человеком». Полное удовлетворение потребностей создает условия для фор­ мирования сильного характера и самоактуализации личности. «Как бы то ни было, мы уже убедились в том, что на базовые потребно­ сти, удовлетворяемые достаточно постоянно и достаточно длитель­ ное время, уже не оказывают такого существенного влияния ни условия, необходимые для их удовлетворения, ни сам факт их удо­ влетворения или неудовлетворения. Если человек в раннем детстве был окружен любовью, вниманием и заботой близких людей, если его потребности в безопасности, принадлежности и любви были удовлетворены, то, став взрослым, он будет более независим от этих потребностей, чем среднестатистический человек». А. Мас­ лоу категорично утверждает: «На основании всего вышеизложен­ ного я со всей прямотой и резкостью заявляю, что человека, не­ удовлетворенного в какой-либо из базовых потребностей, мы должны рассматривать как больного или, по меньшей мере, «не­ дочеловеченного» человека». Итак, подход к этой проблеме А. Маслоу можно резюмировать в формуле: «социум должен гарантировать удовлетворение типич­ ных потребностей индивидов, в таком случае социум получит ин­ дивидуальную энергию самоактуализирующихся индивидов». Иная нравственная парадигма обнаруживается в российском обществе, ранее уже отмечалась ее обусловленность православием. Образно ее сформулировал Серафим Саровский: «Отказываемся же мы от приятной пищи для того, чтобы усмирить воюющие чле­ ны плоти и дать свободу действиям духа». Православная нрав­ ственная парадигма предполагает обретение самоактуализации не в удовлетворении потребностей, а в сдерживании страстей (страсть по-другому можно назвать интенсификацией потребности), источ­ ников греха: «мир душевный приобретается скорбями». На этом 

     

Маслоу А. Мотивация личности. — С. 81. Там же. — С. 104. Там же. Там же. Преподобный Серафим Саровский. —Мюнхен—Москва, 1993. См.: Вальков К., Захаров А. У порога вечности. — СПб., 1999. Там же. 157

же строится и педагогический принцип православной нравствен­ ности: «Человеку в младых летах можно ли не возмущаться от плот­ ских помыслов? Но должно молиться Господу Богу, да потухнет искра порочных страстей при самом начале. Тогда не усилится в человеке пламень страстей». Потребности А. Маслоу понимаются как грехи или страсти, т.е. мотивы, обусловленные страхом и удовольствием, которые «фундаментальная наука и христианская аскетика не считают … основными, подлинно руководящими поведением людей». Под­ черкнем отличие концепции, предложенной А. Маслоу, и посту­ латов православия: • согласно А. Маслоу, индивид должен поэтапно в меру удо­ влетворять все потребности самосохранения, и только ко­ гда они будут удовлетворены, можно приступать к самоак­ туализации. Если оказалась нарушенной одна из потребно­ стей самосохранения, то самоактуализация оказывается невозможной; • согласно этическим представлениям православия, самоак­ туализация достигается через самоограничение и терпение (а в случае монашеской аскезы — через страдание); чтобы достичь самоактуализации, необходимо не удовлетворять плотские страсти и гордыню, а ограничить их. Сравнение особенностей православной нравственной концеп­ ции и западной, выраженной теорией А. Маслоу, представлено в табл. 14. Протестантская этика, послужившая фундаментом современ­ ного западного общества, используя образ, напоминает механизм наполнения резервуара водой. Главная задача этического механиз­ ма — прочистить каналы и дать свободу социальным действиям отдельных индивидов для наполнения этого резервуара. Чем боль­ ше каналов и больше частной инициативы в резервуаре, тем он полнее. Наполнение резервуара социума энергией индивидов — цель западного этического регулятора. 

Вальков К., Захаров А. Указ. соч. Дронов М. Талант общения. Дейл Карнеги или Авва Дорофей. — М., 1998.  См.: Булгаков С.Н. Православие. Очерки учения православной церкви. — Киев, 1991; Дьяченко Г. Борьба с грехом. — М., 1997; Нил Сорский. О вось­ ми главных грехах и победе над ними. — М., 1997; Серафим Саровский. Радость моя. Доброе слово пастыря вступившим на путь духовного устро­ ения. — М., 1998. 

158

Таблица 14 Сравнительная характеристика православной нравственной концепции и концепции А. Маслоу

Добродетели (самоактуализация) 1) воздержание 2) целомудрие 3) нестяжание 4) кротость 5) блаженный плач

Грехи (интенсифицированые потребности) 1) чревообъястный 2) блудный 3) сребролюбивый 4) гневный 5) печальный

6) трезвение 7) смирение 8) любовь

6) уныние 7) тщеславный 8) гордостный

Потребности А. Маслоу 1) физиологические 1) физиологические 2) в безопасности 2) в безопасности 3) в принадлежности и любви 4) в признании 4) в признании 4) в признании 5) самоактуализация

Фундаментом российского этического строя является правосла­ вие, пришедшее из Византии в Россию и принесшее нравственный христианский закон, который оказался наиболее адекватной сис­ темой этической регуляции. Российский индивид, действующий аттрактивно по коллективному убеждению, нуждается в обоснова­ нии ценности общественного над личным. Такое обоснование смогло дать православие. За тысячелетие «русская душа» оформи­ лась православной этикой. Энергия россиян должна быть направ­ лена на высшие идеалы, иначе она приобретает разрушительный характер отчаяния или уходит в лень и уныние. Западный этический строй более жестко принуждает индиви­ дов, нежели православный. В целом западная этика в той мере де­ спотична по отношению к индивиду, в какой мере свободной ока­ зывается плюралистическая форма социального управления. С мо­ мента вхождения в общество, в процессе социализации западный человек оказывается под этическим прессингом, который задает иерархию потребностей индивида. Для основной массы западных индивидов нравственный регламент не является тяжелым, он при­ вычен. В тех случаях, когда активность индивида вступает в про­ тиворечие с этическими нормами, на помощь индивиду прежде приходил священник, а сейчас — психоаналитик. Психоанализ как социальный институт — сугубо западный фе­ номен. Этот институт — регулятивный инструмент социального действия. Используя образ, можно сказать, что психоаналитик вы­ полняет функцию чистильщика каналов, которые несут энергию 159

индивидов на общее благо. Жесткость этического строя, «суперэго» настолько велика, что возможен слом личности. Задача же психо­ аналитика не допустить неврозов, психических нарушений, «засо­ рений каналов». В итоге форматируется высоко дисциплинирован­ ная личность, способная эффективно выполнять свое социальное предназначение. Российский индивид психологически недисциплинирован, но в этой недисциплинированности, вольности ему дан нравственный шанс выбора. Этический строй православия — это внутренний за­ кон, а не жестко заданный регламент. Закон, не принуждающий и обусловливающий «если …, то …», а задающий общий принцип поиска, что в большей мере соответствует импульсивному харак­ теру российского индивида. В основании двух различных способов этической регуляции со­ циального действия индивидов Запада и России лежат ответы на вызов среды: мы коллективно осваивали пространство, Запад обус­ траивался и определял индивидуальную независимость. Поэтому целью развития и отдельного индивида, и общества в целом в за­ падной культуре является свобода или расширение прав индивида. Напротив, в тесном коллективном взаимодействии невозможно создать оговоренные, однозначно понимаемые правила, а значит, взаимодействие должно быть построено не на четко регламенти­ рованных правилах (да и импульсивный характер российского ин­ дивида не принял бы жесткий регламент), а на следовании образцу действия, заданному лидером. В российском коллективе действует принцип «зависимости от коллектива» (что противоположно за­ падной независимости). Зависимость от коллектива — зависимость от принципа «будь как все». Она выразилась в создании иерархии, построенной на статусных ролях, внутриобщинной системе конт­ роля и репрессиях по отношению к индивиду. Без сомнения, в западных коллективах также складывалась ие­ рархическая система статусных ролей. Статус западного индивида определяется степенью свободы и независимости от других. Поэтому критерий статуса, точнее, индикатор статуса один — богатство. Рос­ сийский человек зависим от коллектива. И именно коллектив опре­ деляет статус индивида. Независимый от коллектива россиянин превращается в маргинала. Понятие «свобода» не выступает симво­ лом развития ни общества, ни индивида в нашем обществе. С этой точки зрения интересно рассмотреть значение слов, свя­ занных с понятием «свобода» в нашей культуре и на Западе. «Санс­ критское слово «priya», от которого происходит немецкое «Freiheit» 160

и английское «freedom», в глагольной форме значит «любить», «быть любимым», а как существительное — «мой любимый», «моя любимая»». В современном английском и немецком языках под этим словом понимается независимая, неограниченная инициа­ тивная деятельность, свободное удовлетворение желаний. В целом свобода может быть понята как «любимая деятельность», или, го­ воря словами Ф. Гизо, как «наслаждение личной независимостью, своими силами, прелесть деятельной жизни без труда» (труд в дан­ ном случае — деятельность по принуждению, а свобода есть само­ определяемая деятельность). В русском языке слово «свобода» соотносимо со словом «сло­ бода» (послабления, освобождения от обязанностей). Общий смысл, фиксируемый и В.И. Далем, и С.И. Ожеговым, — отсут­ ствие ограничений, стеснений. Западная «свобода» — это отсут­ ствие ограничений на деятельность, русская «свобода» — это от­ сутствие ограничений и принуждений к деятельности. Вместе с тем особое понимание свободы в русском языке про­ является в слове «воля». «Воля» — это отсутствие ограничений; при этом воля — это и преодоление ограничений, барьеров, стоящих на пути деятельного индивида; «воля» — это сильное желание, хо­ тение; в то же время это — и самопринуждение; «воля» — власть над другими людьми и при этом ответственность перед ними; «воля» — это сила. Воля своей сутью направлена на коллективное взаимодействие и взаимозависимость, ответственность и подчи­ нение. Воля — это действие по убеждению (она есть деятельное воплощение аттрактивности). В русском слове «свобода» присутствует независимость, осво­ бождение от ответственности и обязанностей (общее значение и для западного понимания свободы) и лень (что не характерно для западного понимания). Сила и одновременно «любовь» и «зависи­ мость» в русском языке связаны со словом «воля». Причастность к коллективу, «принятость» индивида в коллектив (его «нормаль

Попов В. Православие и свобода. — М., 1998. — С. 5. См.: Мюллер В.К. Англо-русский словарь. — М., 1989. — С. 290; Немецкорусский словарь / Под ред. А.А. Лепинга и Н.П. Страховой. — М., 1965. — С. 314–315.  Гизо Ф. История цивилизации в Европе. — СПб., 1892. — С. 38.  См.: Даль В.И. Толковый словарь русского языка. — М., 2000, — С. 581; Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 1999. — С. 704.  См.: Даль В.И. Толковый словарь русского языка. — С. 140–141; Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — С. 96. 

161

ность») выражается через «волю». Слабость и маргинальность ас­ социируется со словом «свобода». Свободное поведение западного индивида проявляется там, где его действия не регламентированы: «то, что не запрещено, — раз­ решено». Если же взаимодействие оговорено, то западный индивид дисциплинированно следует правилу. Для того чтобы иметь высо­ кий статус на Западе, достаточно быть богатым. В России статус связан с умением «быть как все». Чем выше такое умение, тем выше статус. Человек может приобрести богатство и даже может купить себе статус, но он его не сохранит, если у него отсутствует чувство коллективизма. На Западе богатство — предпосылка статуса. В Рос­ сии, чаще всего, богатство — следствие статуса. Успех индивида на Западе строится на частной инициативе, характеризуемой тремя составляющими: • методичное следование писаным нормам (правовым, мо­ ральным, техническим и т.п.); • предприимчивость там, где «не запрещено»; • рекламирование себя, оригинальность, демонстрация сво­ ей индивидуальности. Характеру россиянина это противоречит, так как он прежде все­ го должен развивать в себе чувство коллективизма. Российский индивид, снискавший уважение, не просто «такой, как все», а яв­ ляется сутью коллектива. Совершенствуя в себе чувство коллекти­ ва, индивид достигает статуса лидера, и тогда его действия превра­ щаются в стандарты и образцы поведения для коллектива. Такой человек становится «законодателем мод», естественно, до тех пор, пока чувство коллектива ему не изменит. По мнению М.В. Черникова, русскому человеку свойственна «этика убеждения», отличная от «этики ответственности», харак­ терной для западного индивида. «Если для … [этики ответственно­ сти] исходным является учет сложившегося положения дел, стра­ тегия поведения (должное) дедуктивным образом выводится из анализа сущего: “Делай то, что вытекает из твоего положения в этом мире”, то для этики убеждения исходным является императив дей­ ствия, от индивида требуется лишь следовать этому императиву, невзирая на обстоятельства: “Делай, как должно, а об остальном не заботься”». Русский человек нес общинную ответственность, что и определило иное, нежели на Западе, чувство ответственности. 



162

См.: Черников М.В. Концепты «правда» и «истина» в русской культуре: про­ блема корреляции // Политические исследования. — 1999. — № 5. — С. 56.

Отмечая адекватность православного этического строя россий­ скому характеру, необходимо зафиксировать и существующие про­ тиворечия. Важнейшим из них является то, что православие (осо­ бенно при сравнении его с протестантизмом) не имеет норматив­ ной этической модели «мирской» деятельности. Это значит, что реальная хозяйственная, профессиональная деятельность челове­ ка допускается, но трансцендентально не оправдывается. Проис­ ходит разрыв целей социального должного и целей индивида, на­ правленных на удовлетворение потребностей самосуществования. Другими словами, возникает конфликт должного и сущего. Соб­ ственно, русское должное («русская мечта») есть высшая экзистен­ циальная цель, которая имеет существенное отличие от призем­ ленной, к примеру, «американской мечты». По мнению И. Яко­ венко, русское «должное имеет тысячу наименований. Опонское царство и Русская мечта, Беловодье и Святая Русь, Вся Правда и Коммунизм, Русская идея и Духовность — все это лики должного. Они меняются и мерцают в зависимости от контекста, эпохи, со­ циального слоя, но всегда сохраняют главное — свою глубинную суть. Должное — это российская Шамбала, оно запредельно «это­ му», дольнему миру и являет собой полноту Истины и полноту Блага, слитых в невыразимом единстве. Поэтому должное пред­ ставляет собой некую абсолютную точку отсчета, находясь тем са­ мым в одном ряду с такими сущностями, как идеал». Сущее не более, чем ухудшенный вариант должного. В этой связи нет прак­ тического способа достижения должного, а может быть только чудесное превращение. Деятельность индивида в сфере сущего не приближает его к должному. А если в этой деятельности содержит­ ся нарушение принципа «будь как все», то и отдаляет. Реализация должного всегда неожиданна и чудесна. «Достижение должного мыслится как трансмутация, как чудесное преображение реально­ сти. К должному можно прийти через чудо, через предельное на­ пряжение, верность и желание». Именно из этого образуется вера в чудо, свойственная русскому умственному строю. Именно в этом содержатся корни эсхатологических представлений и «правдоис­ кательства» и, как следствие, неприятие власти земной и оправда­ ние бунта. Присутствие в русской православной этике разрыва 

См.: Яковенко И.Р. Российская империя как Небесный Иерусалим // От­ крытая политика. — 1999. — № 36. — С. 41.  Там же.  Там же. — С. 42. 163

между целями и инструментальными средствами оказывается при­ чиной напряжения, приводящего к аномии. Социальная динамика дореволюционной России, эпохи, когда поведение россиян в наибольшей мере определялось православ­ ным этическим строем, показывает нарастание аномии, мятежа. Интересной в этом плане является работа О. Шахназарова, кото­ рый показывает соотносимость этических концепций официаль­ ного православия, старообрядчества и коммунизма. Ученый счи­ тает, что исторический тип хозяйственной деятельности предпо­ лагает и обеспечивается соответствующей ей определенной хозяйственной этикой. Так, этика страдания и нестяжательства традиционной (сельскохозяйственной) эпохи обусловливалась ограниченной эффективностью хозяйственной деятельности че­ ловека, так как в те времена рост производительности вел к исчер­ панию ресурсных возможностей ландшафта. В этом — одна при­ чина потребности в этике «нестяжательства». Другая заключалась в том, что социальная дифференциация соответствовала профес­ сиональной и была стабильна. Изменение социальной дифферен­ циации (за счет роста богатства) вело к дезинтеграции и наруше­ нию стабильности социума. Поэтому социальная дифференциация должна быть неизменна и этически оправдана. Отсюда норма тра­ диционной эпохи — «каждому свой крест». «Место» человека, его «крест» в этом мире обосновывается общей экзистенциальной целью, которая исключает социальную мобильность («не собирай сокровищ на земле»). В дальнейшем придет новая эпоха — индустриальная. С ростом производительности большинство индивидов (а не отдельные, как прежде) оказались в состоянии увеличить свое богатство. С другой стороны, возникла необходимость и в социальной мобильности — рынок рабочей силы требовал горизонтальной мобильности, а по­ требность в производительности предполагала вертикальную мо­ бильность. Этические концепции традиционной эпохи не соответ­ ствовали новым требованиям нарождающегося индустриального общества. Возникновение в Западной Европе протестантизма в XVI в. явилось ответом на вызов времени. Сравнение этического строя православия и протестантизма — это сравнение двух этических концепций разных исторических эпох. Протестантизм уходит своими идейными корнями в католи­ 

См.: Шахназаров О. История развития общества: русский путь // Общество и экономика. — 2000. — № 2–4.

164

цизм, из которого он «вызрел» в результате войн Реформации XVI — XVII вв. Как показал О. Шахназаров, в России была своя Реформация. Она началась с Раскола, с которого последовали пытки, каторга для староверов и ответные крестьянские бунты и войны (К. Булавина в 1707–1709 гг. и Е. Пугачева в 1773–1775 гг.). Европейская Реформация заканчивается французской революци­ ей 1789 г., точно так же и русская Реформация заканчивается ре­ волюцией 1917 г. Основными движущими силами российской революции яви­ лись православные трудящиеся, движимые ненавистью к дворян­ ству и церкви. Но если ненависть низших сословий к высшим объ­ яснима, то абсолютно непонятна ненависть православных (кото­ рые составляли в то время подавляющее большинство населения) к православной церкви. О. Шахназаров приводит расчеты, со­ гласно которым в 90-миллионной России к началу революции было до 37 млн старообрядцев. Будучи социально активными, они составили основную движущую силу революции, институциали­ зированную в Советах. Успех большевиков заключался в том, что им удалось «оседлать» это народное движение. Идеи, выдвинутые О. Шаханазаровым, представляют собой ин­ тересный дискуссионный материал для данного исследования. Результатом осмысления этих идей явились выводы автора. В Рос­ сии после революции возникла хозяйственная этика, адекватная требованиям перехода к индустриализму и обусловленная истори­ ческим цейтнотом, в котором в то время оказалась Россия. Фунда­ ментальной основой этой этики стала идеология коммунизма, совместившего в себе принципы староверческого православия и российского понимания марксизма. Идеология русского коммунизма соответствовала переходу к индустриальной эпохе, которая требовала социального действия, основанного на осознании необходимости. Но если протестантизм, основываясь на индивидуализме и педантизме западного человека, формулирует принцип рационального принятия решения отдель­ ной личностью с ориентацией на получение индивидуального ре­ 

Началом Раскола О. Шахназаров считает дату анафемы староверам, объ­ явленной Большим Московским Собором в 1666 г. (см.: Шахназаров О. Указ. соч. — С. 166).  См.: Шахназаров О. Указ. соч. — С. 304.  Данной точки зрения придерживается и И.А. Ильин (см.: Ильин И.А. По­ чему сокрушился в России монархический строй // Социс. — 1992. — № 4. — С. 72. 165

зультата (каждый полагается только на себя), то коммунизм исхо­ дит из импульсивности и коллективизма, которые по своей при­ роде аттрактивны. Эти два момента мы находим в определении В.И. Лениным сути коммунистического труда: «… бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия опреде­ ленной повинности, не для получения права на определенные про­ дукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне нормы, труд, даваемый без расчета на воз­ награждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здорового организма». В.И. Ленин форму­ лирует идеальную норму хозяйственной этики коммунизма, отве­ чающую требованиям индустриальной эпохи и особенностям рос­ сийского характера. Такой идеал, как и в православии, соотносим с должным, а не с сущим. Но в отличие от православия к должному показан инструментальный путь — это привычка, которую необхо­ димо сформировать. Заметим существенное отличие этики коммунизма от правосла­ вия и протестантизма. Православие не принуждает человека к тру­ ду, оно оставляет за человеком выбор трудиться (только для само­ существования) или служить Богу, совершая страдальческий под­ виг. Протестантизм стимулирует индивида к труду, к осуществлению своего призвания, за что человек получает в результате также и «земную» награду. Коммунизм же предполагает получение челове­ ком награды от самого процесса труда, что является следствием привычки. Следовательно, чтобы коммунистический человек был счастлив, он должен привычно участвовать в трудовом процессе. Такой идеал, с использованием привычки как инструментальной нормы, в принципе не достижим (так как человеку свойственно испытывать радость не только от процесса, но и от результатов тру­ да). Но если привычку поддерживать с помощью насильственного принуждения (а не с помощью нравственных инструментов), то стремление к идеалу «счастье в труде» становится единственно воз­ можным стремлением. Поэтому существование коммунистической инструментальной этики возможно только при использовании функций управления.



Ленин В.И. От разрушения векового уклада к творчеству нового. Т. 40. — С. 315.

166

Характеризуя этический строй как систему в целом, отметим, что его основной функцией является увязка целей социума и ин­ дивида — с одной стороны, целей (индивида и общества) и норм (способов их достижения) — с другой. В этой связи этический строй структурирован четырьмя основными элементами: 1.  Цель социума — экзистенциальный идеал (цель). 2.  Идеальный принцип взаимодействий индивидов, необходи­ мый социуму для достижения экзистенциальной цели — экзистенциальные нормы. 3.  Инструментальная («мирская») цель, или то, к чему стремится индивид, удовлетворяя свои потребности. 4.  Инструментальные («мирские») нормы, необходимые для ре­ ализации инструментальной цели, или как должен взаимодейство­ вать индивид с другими людьми, окружающими его в повседневной жизни. Этический строй призван отфильтровать из всей совокупности возможных целей и норм, созданных культурой, те, которые могут сложиться в целостность, обеспечивающую поддержание сложив­ шегося характера действий индивидов и формы управления и уст­ раняющую напряжение между ними. Соответственно, этический строй предполагает оценку целей и норм культуры, классифицируя их как «грехи» и «добродетели». Рассмотрим «принципы строителя коммунизма» исходя из вза­ имосвязи целей и норм и соотнесем их с православием и протес­ тантизмом: 

МОРАЛЬНЫЙ КОДЕКС СТРОИТЕЛЯ КОММУНИЗМА: 1.  Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, странам социализма; 2.  Добросовестный труд на благо общества; 3.  Забота каждого об умножении общественного достояния; 4.  Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов; 5.  Коллективизм и товарищеская взаимопомощь; 6.  Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми; 7.  Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни; 8.  Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей; 9.  Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карь­ еризму, стяжательству; 10.  Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни; 11.  Непримиримость к врагам коммунизма, дела мира и свободы наро­ дов;

167

Экзистенциальный идеал (высшее «должное») фиксируется в первом принципе «строителя коммунизма» — «Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам соци­ ализма». Его инверсией является принцип — «Непримиримость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов» (антикомму­ низм понимается как «грех»). Общая цель всего социума — стре­ миться к запредельному «должному». Одновременно эта цель пред­ полагает любовь и преданность — то, что непосредственно пере­ секается с православными ценностями. Но вместо любви к Богу и стремления к трансцендентальному «запредельному царству Бо­ жию» на первый план выступает любовь к Родине. Первый прин­ цип строителя коммунизма аналогичен высшей ценности право­ славия — «любви к Богу». Соответственно, если для православия самый страшный смертный грех — «гордыня», то здесь аналогич­ ный грех — «антикоммунистическая гордыня». Православный че­ ловек преодолевает гордыню добродетелью — любовью. «Строи­ тель коммунизма» преодолевает ее через ненависть (11-й принцип). Протестантизм имеет другую цель, это — свобода личности. Главная особенность идеала («должного») в том, что он акту­ ально недостижим, запределен по отношению к наличному бытию. Вместе с тем этот идеал выступает ориентиром стремления инди­ вида, хотя он не достижим, к нему надо стремиться. Экзистенциальные нормы — 10-й принцип «Дружба и братство всех народов СССР»; 12-й принцип «Братская солидарность с тру­ дящимися всех стран, со всеми народами». Инверсия — 10-й прин­ цип: «Нетерпимость к национальной и расовой неприязни». Друж­ ба и солидарность рассматриваются как идеальная норма, реали­ зация которой необходима для достижения высшей цели. Данные ценности созвучны любви к ближнему и кротости в православии. Однако противоположностью им являются ненависть и нетерпи­ мость, что в самом православии расценивается как грех. В протес­ тантизме экзистенциальной нормой являются права человека и следование договору, закону — «пусть рушится мир, но торжест­ вует закон». Вместо иррациональной любви к ближнему, дружбы или солидарности выступает рационализм принятых обяза­ тельств. 168

12.  Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народа­ ми. См.: Программа Коммунистической партии Советского Союза. Принята XXII съездом КПСС. — М., 1961.

Цель инструментальной деятельности — 2-й принцип «Добросо­ вестный труд на благо общества»; 3-й принцип «Забота каждого об умножении общественного достояния»; 4-й принцип «Высокое со­ знание общественного долга». Инверсия — 4-й принцип «нетерпимость к нарушениям общественных интересов». Православие не обнаруживает инструментальной цели (как и католицизм) — это особенность идеологии сельскохозяйственной эпохи. Вместе с тем в протестантизме есть такая цель — призвание или самореализация человека. Инструментальная норма действия, с помощью которой дости­ гаются цели: 5-й принцип «Коллективизм и товарищеская взаимопомощь»; 6-й принцип «Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми»; 7-й принцип «Честность и правдивость, нрав­ ственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни»; 8-й принцип «взаимное уважение в семье, забота о воспи­ тании детей». Инверсия — 9-й принцип «Непримиримость к не­ справедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжатель­ ству». Несмотря на детальность фиксируемых инструментальных норм, они не имеют строгой иерархии, свойственной православию и протестантизму. При этом содержательно они пересекаются с основными запретами православия, а поэтому обозначают грани­ цы, за которые индивид выходить не вправе. Абстрактность этих принципов не соотносима с конкретностью иерархии потребно­ стей А. Маслоу, тем не менее, они представляют собой рациональ­ ное отражение иррационального характера взаимодействия, свойс­ твенного российскому коллективу. Целостная характеристика структуры ценностей и норм, свой­ ственных православию, коммунизму и протестантизму, в сравне­ нии отображена на табл. 15. Здесь же показаны элементы форми­ рующегося этического строя информационной эпохи. Социологические исследования по вопросам нравственного состояния советского общества в 60–70-е гг., обстоятельно пред­ ставленные В.М. Соколовым, анализируют особенности сложив­ шегося к тому времени коммунистического этического строя. В этих исследованиях подтверждено, что поведение советских лю­ дей в значительной мере определялось сложившейся структурой ценностей и норм коммунистической этики.

169

Позитивные идеалы

—

—

Элементы этики

Экзистенциальный идеал

9-й ПРИНЦИП. Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечест­ ности, карьеризму, стяжательству

11-й ПРИНЦИП. Непримиримость к врагам коммунизма 10-й ПРИНЦИП. Нетерпимость к национальной и расовой неприязни 4-й ПРИНЦИП. Нетерпимость к нарушениям общественных интересов

Негативные идеалы

Индустриальная

1-й ПРИНЦИП. Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине … Экзистенциаль— 10-й ПРИНЦИП. Дружба народов; ные идеальные 12-й ПРИНЦИП. Братская солидарность нормы с трудящимися Цель инструмен- Cамоактуализация 2-й ПРИНЦИП. Добросовестный труд на тальной деятельблаго общества ности 3-й ПРИНЦИП. Забота об умножении общественного достояния Инструменталь- Бессистемный 5-й ПРИНЦИП. Коллективизм и товариные нормы комплекс норм, щеская взаимопомощь оставшийся от 6-й ПРИНЦИП. Гуманные отношения и прошлых эпох взаимное уважение между людьми 7-й ПРИНЦИП. Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни 8-й ПРИНЦИП. Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей

Коммунизм

Информационная

ЭТИКА:

ЭПОХИ:

Традиционная

Таблица 15

«Запредельное царство»

Иерархия (пер- Система греха и вых четырех) добродетели потребностей по А. Маслоу

Самореализация личности

Права челове- Любовь к ближка нему

Свобода личности

Протестантизм Православие и другие мировые религии

Сравнение этического строя коммунизма, православия и протестантизма

Результаты общесоюзного опроса (конца 70-х гг., опрошено 11 907 респондентов по репрезентативной выборке) показали сле­ дующее: • не менее 90% респондентов указали, что наиболее ценны­ ми качествами личности являются трудолюбие, чувство то­ варищества, честность; • не менее 70% отметили уважение к старшим, гражданскую ответственность, отзывчивость, уважение к женщине, бе­ режливость, скромность, единство слова и дела, идейную убежденность, общественную активность; • не менее 60% высказались за бескорыстие, принципиаль­ ность, высокую культуру. В качестве нравственных ценностей были установлены: • интересная работа (1-е место); • семейное счастье (2-е место); • осознание приносимой пользы (3-е место); • общественное уважение (4-е место); • материальное благополучие (5-е место). Основной вывод: «Подавляющее большинство жизненных це­ лей молодых людей соответствуют коммунистическим обществен­ ным идеалам» . На основании этого можно полагать, что комму­ нистический этический строй еще два десятка лет назад был доста­ точно эффективен, т.е. обеспечивал согласование личных целей человека и общества. Сравнивая православие и коммунизм как этические концепции, отметим, что их объединяло стремление к экзистенциальной цели, которая принималась как запредельная, трансцендентальная. Но если православие сохраняет за человеком выбор (самосуществова­ ние или служение трансцендентальному), то коммунизм опреде­ ляет стремление к экзистенциальной цели как необходимость. В ком­ мунизме пересеклись требования двух эпох: традиционной, что проявилось в скромности (как аналоге православного нестяжатель­ ства), и индустриальной — в активном действии, обусловленном необходимостью. В свою очередь, протестантская этика нравственно оправдала рост жизненного уровня западных индивидов и их активную дея­ тельность в личных интересах, что стало следствием развития об­ 

См.: Соколов В.М. Социология нравственного развития личности. — М., 1986. — С. 107.  Там же. — С. 95.  Там же. — С. 101. 171

щественного богатства Запада. Перефразируя К. Маркса, можно сказать: «Индивидуальное богатство каждого стало условием бо­ гатства всех». Запад на сегодняшний день почти реализовал фор­ мулу К. Маркса: «Свободное развитие каждого является условием свободного развития всех». В этой формуле выражен идеал как свободная деятельность; инструментальная цель — реализация своего призвания (как свободное развитие). Формула К. Маркса практически полностью совпадает с основными элементами про­ тестантской этики, т.е. этики капитализма. Как это ни парадок­ сально звучит, но именно К. Маркс сформулировал этический идеал капитализма и, в целом, индустриальной эпохи. Коммунистическая Россия «догнала» Запад к 60-м гг., пройдя за 30 лет путь, пройденный капиталистическими странами за 300 лет. Тем самым российское общество технически выполнило тре­ бования индустриальной эпохи за кратчайший исторический срок, однако при этом был исчерпан нравственный потенциал. В насто­ ящее время нет оснований утверждать, что российские индивиды ориентированы действующим в обществе этическим строем. В преддверии информационной эпохи ни православие, ни комму­ низм уже не могут выступать фундаментальной основой этическо­ го строя. Более того, обе концепции являются разрушенными и по этой причине также не могут служить основой для эволюционного рождения нового этического строя, который должен отвечать сле­ дующим требованиям: • соответствовать российскому характеру, а значит, быть вы­ ражением импульсивности и коллективизма; • учитывать сложившуюся структуру организации россий­ ского социума; • предполагать возможность индивидуального обогащения и использовать этот ресурс на благо общества (требование индустриальной эпохи, не реализованное в российском об­ ществе в советский период); • соответствовать требованиям информационной эпохи, ко­ торая несет опасность деструкции, вызываемой хаотичным движением информации (точно так же, как в индустриаль­ ную эпоху феноменом деструкции являются экологические проблемы).



Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. Соч. — Т. 4. — С. 477.

172

Требования информационной эпохи человечеством еще до кон­ ца не осознаны и, как следствие, — этика этой эпохи еще находит­ ся в зачаточном состоянии и на Западе, и тем более в России. В этом плане особенно важно исследовать функционирующую этическую регуляцию в среде государственной службы. Как уже отмечалось, деятельность чиновника, с одной стороны, есть отра­ жение поведения российского индивида, а с другой стороны, мо­ дельный образ — ориентир поведения других российских индиви­ дов. Контрольные вопросы 1. Как этический регулятор организует потребности россиян? 2. Как описывали этическую организацию потребностей человека православные мыслители? 3. Какова структура этического регулятора? 4. Что такое экзистенциальный идеал? 5. Что такое инструментальная цель? 6. Что такое экзистенциальные и инструментальные нормы? 7. Какова взаимосвязь этических регуляторов: традиционного православия, старообрядчества и идеологии коммунизма? 8. Какова взаимосвязь этических регуляторов: католичества, протестантизма и этики прагматизма? 9. Какие социальные институты обеспечивают функционирование этического регулятора? 10. Какие социальные институты поддерживают западный этический регулятор, и какие — российский?

Тема 12 Структура этических ориентиров социального действия российских государственных служащих Корпус государственной службы как сообщество индивидов представляет собой элемент российского общества. Этика государ­ ственной службы находится под влиянием нравственных регуля­ торов российских индивидов. Вместе с тем этическая модель дей­ ствия государственного служащего не может быть простым след­ ствием влияния общих регуляторов. Государственная служба как один из центральных элементов социального управления оказы­ вает существенное влияние на форматирование элементов обще­ ственной системы. Другими словами, государственный служащий в силу своего положения задает нравственную модель поведения для индивидов, составляющих общество в целом. Таким образом, этические регуляторы действия государственного служащего, с од­ ной стороны, объективно отражают сложившуюся общественную нравственную систему, а с другой стороны, влияют на нее: «только усвоенные и творчески переработанные государственными служа­ щими совокупные нравственные и эстетические ценности, значи­ тельно превышающие установленные в каждом обществе жизнен­ ные стандарты, позволяют ему занимать подобающий его личности статус». Подтверждением того, что деятельность государственных слу­ жащих может стать модельным примером для всего сообщества российских индивидов, являются данные социологических иссле­ дований. 46% опрошенного населения связывают положительные изменения с действиями государственной власти, тогда как на себя полагаются только 30,4% респондентов. По другим исследовани­ ям, 71% опрошенного населения считает, что «государство должно заботиться о благосостоянии каждого гражданина». Опираясь на эмпирические материалы и социологический анализ, опишем эти­ 

НО-97. — С. 42. См.: Магомедов К.О. Формирование гражданского общества в современной России (социологический аспект): Дис… д-ра социол. наук. — М., 2000. — С. 93.  Левада Ю. «Человек советский» десять лет спустя: 1989 — 1999 (предвари­ тельные итоги сравнительного исследования) // Экономические и со­ циальные перемены: мониторинг общественного мнения. — 1999. — № 3 (41), май–июнь. — С. 8. 

174

ческий строй, регулирующий деятельность государственного слу­ жащего, и возможные его изменения. Структурные элементы этического строя, представленные выше (экзистенциальный идеал, экзистенциальные нормы, инструмен­ тальные цели, инструментальные нормы), необходимо рассмотреть в отдельности в следующем порядке. Прежде всего, какие нормы и идеалы функционируют в настоящее время. Далее — какие эти­ ческие дисфункции и отклонения фиксируют социологические исследования. Затем — какие этические функции необходимы для исполнения государственным служащим своих служебных обязан­ ностей. И в заключение — какие условия требуется создать для того, чтобы могли реализоваться этические функции, необходимые государственному служащему. Первый структурный элемент этического строя — экзистенциальный идеал. Исходя из материалов общероссийских социологи­ ческих исследований, можно утверждать, что главной экзистенци­ альной целью чиновников является принцип «приносить пользу людям и обществу», в 1996 г. его отметили 10–12% государственных служащих, в 1997 г. — 26%. Аналогичные данные зафиксированы исследованиями в Республике Удмуртии при опросе муниципаль­ ных и государственных служащих в феврале 2001 г. На вопрос: «В чем Вы видите смысл служебной деятельности?», — 31% рес­ пондентов выбрали ответ «приносить пользу людям и обществу», а 32% — «работать на благо государства». Углубленные интервью с отдельными респондентами позволили уточнить, что «польза об­ ществу» понимается как служение государству. Чиновник воспри­ нимает себя как представителя государства, которое действует «в интересах общества и людей», поэтому служение государству и есть служение людям. Опрошенные не допускали возможности того, что их действия в интересах государства могут противоречить интересам общества (хотя допускали, что вполне могут противо­ речить интересам отдельных людей). Таким образом, экзистенци­ альный идеал чиновника — «действие в интересах государства», «верность государственным идеалам». Чаще всего в среде чиновников не фиксируются идеалы, кото­ рые могут оцениваться как дисфункциональные (асоциальные). Однако в опросах населения достаточно часто фиксируется мне­ 

  

См.: НО-97. — С. 162. См.: ИНГ-01. Там же. См.: КС-96 (итоговый). — С. 181. 175

ние, что чиновникам свойственно руководствоваться личными, а не государственными интересами. По данным исследований РАГС, 50% респондентов отметили стремление чиновников использовать свое положение в корыстных целях. На восприятие населением государственной службы как сферы реализации личных потребно­ стей указывает и тот факт, что 31% опрошенных хотели бы, чтобы их дети были чиновниками, мотивируя это тем, что в государствен­ ной службе легче решить многие личные проблемы. Приведенные эмпирические факты свидетельствуют о том, что экзистенциаль­ ный идеал не осознан значительным числом россиян и самими государственными служащими. С этим, по всей видимости, связан и другой эмпирический факт: около 25% респондентов (представ­ ляющих население) указывают на то, что нравственный уровень современных чиновников снизился, а 30% полагают, что советские чиновники имели более высокий уровень нравственности. «Сни­ жение» нравственного уровня чиновничества можно ожидать и в будущем до тех пор, пока не сформируется у подавляющего числа россиян (включая и госслужащих) представление об экзистенци­ ональном идеале государственного служащего. Осуществление экзистенциального идеала связано с функцио­ нированием идеальных норм, которые являются ценностями со­ циума. Государственная служба функционально задает требование «проводить в жизнь государственную политику, т.е. представлять государство; действия государственного служащего подчинены воле и законам государства, не предполагают проявления самосто­ ятельности и индивидуальной воли», а значит, «в профессии го­ сударственного служащего есть элементы объективно обусловлен­ ного социального: иерархическая подчиненность, законопослуш­ ность, корпоративность, верность государственным идеалам». Это и есть идеальные нормы государственной службы. Второй струк­ турный элемент этического строя — экзистенциальные нормы, ко­ торые концентрировано выражены в этическом принципе: «доб­ росовестный профессиональный труд». Между тем в исследова­ 

  

См.: ОК-99. —С. 86. См.: НО-97. — С. 123. Там же. — С. 81. Там же. — С. 23–24. Охотский Е.В. Деполитизация как основа перехода к карьерной государ­ ственной службе: теоретические и правовые основы // КС-96 (второй). — С. 81.  См.: НО-97. — С. 153. 

176

ниях кафедры государственной службы и кадровой политики РАГС отмечается, что критерии оценки добросовестного труда чи­ новников зачастую носят субъективный характер. Качество испол­ нения данной нормы определяется часто только руководителем, поэтому существует необходимость в выработке единых норм и создании «Кодекса государственной службы» (на это указывают 61,5% респондентов), институционализация которого может быть осуществлена «специальным федеральным органом по вопросам государственной службы» (63,5%). Отсутствие единой системы оценки добросовестности и про­ фессионализма приводит к аномийным феноменам (безынициа­ тивность, равнодушное отношение к служебным обязанностям, бюрократизм, волокита, коррумпированность, имитация деятель­ ности и т.п.). Третий структурный элемент — инструментальные цели инди­ вида. Для того чтобы индивид соответствовал экзистенциальным нормам и идеалам, необходимо, чтобы его личные цели соответ­ ствовали этим идеалам (как маленькая матрешка соответствует большой). Личные цели индивида определяются его мотивацией. Наиболее типичными мотивами профессиональной деятельности чиновников, по данным социологических исследований, являют­ ся «перспективы профессионального роста» —50% опрошенных, «желание больше зарабатывать» — 44%, «стремление занять до­ стойное место в обществе — 41%, «реализовать себя в управле­ нии — 31%». Данные мотивы являются типичными для любого индивида, и они не противоречат идеальной норме, ориентирую­ щей личность на профессионализм. По мнению Р. Мертона, сами по себе индивидуальные цели не могут быть аномийными или по­ лезными, важно не то, к чему стремится индивид, а какими сред­ ствами он пользуется. Поэтому высоко значимы инструменталь­ ные нормы, которыми руководствуется индивид при достижении личных целей. Рассмотрим инструментальные нормы государственного служа­ щего. Общие требования к чиновнику определены по результатам социологических исследований: 

См.: Информационная записка // КАДР-97. —С. 2, 8. См.: Информационная записка // КАДР-97. — С. 9; ОК–99. — С. 86.  Охотский Е.В. Кадры государственного управления: социальный статус, профессиональные пути укрепления // КАДР-97. — С. 7.  См.: Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социс. — 1992. — № 3. — С. 104. 

177

• делать все во время; • не болтать лишнего; • быть любезным, доброжелательным, терпимым; • думать о других, а не только о себе; • одеваться, как положено; • говорить и писать хорошим языком; • уметь слушать своего собеседника. Данные нормы следует понимать как требуемые внешние эти­ ческие нормы. Для объяснения того, как возникают аномийные действий, необходимо понимание внутренних инструментальных норм, которые соответствуют сложившимся в российском обще­ стве принципам взаимодействия. Внутренним регулятором пове­ дения для российского чиновника является, как и для других рос­ сийских индивидов, принцип «будь как все» и подчиненность групповым регуляторам поведения (взаимообщение, взаимона­ блюдение). Это предполагает «открытость» мотивов индивида для коллектива и отсутствие у индивидов «чрезмерных» мотивов, не принимаемых группой. «Закрытость» индивида может быть пред­ посылкой нелояльности индивида к группе, следствием чего может быть конфликт. Аналогично ведет к конфликту и «чрезмерность» мотивации. Именно поэтому в групповом взаимодействии сложи­ лось негативное отношение к «карьеристам» и «рвачам», что сле­ дует из результатов социологического анализа: «отрицательное отношение складывается и к добросовестным людям, которые стремятся сделать карьеру на государственной службе (50% — экс­ пертов и 45% респондентов). Исследование сложившихся взаимодействий в среде государ­ ственной службы показывает: 52% опрошенных отмечают, что чи­ новникам свойственно безразличие, неуважительное отношение к людям; 49,8% — стремление использовать свою работу в корыст­ ных целях. По результатам исследований сделаны выводы, что чиновникам свойственно превращать свою деятельность в само­ цель; им характерен волюнтаризм, консерватизм и догматизм, не­ доверие к народной инициативе; оторванность власти от народа; расхождение между словом и делом. 58,5% респондентов отмеча­



  

178

См.: НО-97. — С. 46–48. См.: КС-96 (итоговый). — С. 164. Там же. — С. 81. См.: НО-97.

ют, что чувство долга и ответственности современным госслужа­ щим свойственно меньше, чем советским. Приведенные данные показывают, что имеет место наложение двух этик «убеждения» и «ответственности». Вероятно, в среде чи­ новничества произошла синкретизация двух этик, что и обуслови­ ло нынешнее сложное состояние нравственности в среде государ­ ственной службы. Регулятивным механизмом «этики ответственности» является принцип «все, что не запрещено, разрешено», что предполагает детальную систему нормирования человеческих взаимоотношений. Формирование данного принципа, после его легитимации М.С. Горбачевым в середине 80-х гг. и деидеологизации государ­ ственной службы, привело к тому, что институциональные основы «этики убеждения» оказались разрушены, инструменты нравствен­ ного регулирования перешли к «этике ответственности». Но это совсем не значит, что поведенческие стереотипы этики убеждения перестали существовать. Стремление индивидов действовать «во имя…», не считаясь с затратами, приобрело другую форму под дей­ ствием принципа «все, что не запрещено…». Это стремление при­ обрело характер «во имя … личной наживы», «во имя … личного богатства». Действовать, не считаясь с издержками любого плана, в том числе не считаясь с моральными издержками, рискуя своей жизнью и, как ни парадоксально, даже богатством во имя богатства. В этих условиях синкретизм двух этик не может породить ничего иного, как аномию. Поэтому необходима одна этика взаимодей­ ствия — либо ответственности, либо убеждения. Этика убеждения вырастает из коллективизма и оказывается нравственным регулятором взаимодействия российских индиви­ дов. Вывод В.Л. Романова на основе анализа социологических дан­ ных: «взаимодействие индивидов на государственной службе не может складываться по формуле: все, что не запрещено, разреше­ но», — дает ответ, какая поведенческая этика необходима государ­ ственной службе. Реализация отношений индивидов на принципах этики убеждения может осуществиться через механизм пожизнен

См.: ОК-99. — С. 85. Необходимо заметить, что этика ответственности, регулирующая действия индивидов Запада, не возникла в нынешней форме в готовом виде. На Западе «тысячу лет подстригали газон», рубили головы и сжигали на кос­ трах и достигли результата — этики ответственности. Возможно, совер­ шенствование этики убеждения предполагает не менее сложный путь.  См.: НО-97. — С. 176. 

179

ного найма (этой точки зрения придерживаются 46,2% респонден­ тов — руководителей кадровых служб федеральных министерств и ведомств). В целом основные выводы по характеристике каждого элемен­ та этической структуры приведены в табл. 16. В таблице показано функционирование основных элементов этической структуры. Таблица 16 Этическая регуляция деятельности государственного служащего

Основа Сдерживание страстей и побуждение следовать должному Элементы Экзистенциаль- Экзистенциальные Инструментальные Инструментальный идеал нормы цели ные нормы Требова- Подчиненность Добросовестный Инструментальные Этика убеждение воле и законам профессиональный цели чиновников ния, соответгосударства труд аналогичны целям ствующая пронаселения, главная фессиональным из которых — требованиям самореализация Современ- Экзистенциальные цели и нормы в Возможности Инструментальное состо- лучшем случае декларируются, но не достижения целей ные нормы в яние действуют и подменяются инструнеопределенны принципе сломентальными жились Что необ- Разработка и пропаганда (социаль- Формирование Разработка ходимо ная реклама) идеала и норм системы личной этического копредпри- Идеал служения Нормы иерархимотивации, адек- декса чиновника нять обществу, госу- ческой подчинен- ватной российскому индивиду дарству, чело- ности, законопо­ веку слушности, добросовестного профессионального труда Сравнение с другими этическими системами КоммуПреданность Дружба, братство, Общественный Коллективизм низм коммунизму солидарность долг трудящихся Правосла- «Запредельное Любовь к ближне— Система греха и вие царство» му добродетели ПротесСвобода лично- Права человека Самореализация Иерархия потантизм сти требностей



См.: Информационная записка // КАДР-97. — С. 8.

180

Современный этический комплекс, влияющий на деятельность государственных служащих, представляет собой бессистемное сме­ шение этик убеждения и ответственности, следствием чего явля­ ются аномийные формы деятельности. Концептуально определена оптимальная этическая модель — системное статичное построение сложившихся к настоящему времени этических и поведенческих элементов, необходимых для того, чтобы государственная служба давала синергийный эффект. Рассмотренная структура ценностей и норм свойственна рос­ сийскому чиновнику как российскому индивиду будучи согласо­ ванной с поведенческим и организационным регуляторами и, от­ ражая требования профессии, должна обеспечить самоактуализа­ цию госслужащего. Поэтому следующий шаг данного исследования — анализ согласованного действия регуляторов и характеристика синергийного эффекта их влияния, что проявля­ ется в самоактуализации чиновника. Контрольные вопросы 1. Какова структура этического регулятора государственной службы? 2. В чем суть противоречия экзистенциальных и инструментальных компонентов в этическом строе государственных служащих? 3. В чем противоречие между инструментальными компонентами в этическом строе государственных служащих? 4. Каков механизм преодоления противоречий этического строя в организационном поведении государственных служащих?

РАЗДЕЛ 5 СИСТЕМА РЕГУЛЯЦИИ ОРГАНИЗАЦИОННОГО ПОВЕДЕНИЯ РОССИЙСКИХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ СЛУЖАЩИХ Последовательный анализ социальных регуляторов, проведен­ ный в предшествующих темах, предполагает интерпретацию того, как осуществляется их взаимосвязанное целостное функциониро­ вание. Необходимо объяснить, как работают в единстве основные социальные регуляторы (организационный, поведенческий, эти­ ческий) и как они направляют действия индивида. Особого вни­ мания требует решение вопроса, каким способом человек, реализуя потребности самосуществования, получает возможность самоак­ туализации в такой сфере профессиональной деятельности, как государственная служба. Самоактуализация рассматривается в дан­ ной работе как оптимальный (желаемый и должный) способ дей­ ствия государственного служащего. В данном разделе рассматривается содержание самоактуализа­ ции государственного служащего в структуре иерархической орга­ низации, анализируется форма самоактуализации, определяемая социальными установками. Рассматривая функционирование ос­ новных социальных регуляторов в единстве, форму и содержание самоактуализации, получаем возможность описания и объяснения системы регуляторов социального действия, типичного для рос­ сийского социума, на основании чего формулируется концепция социального действия российских государственных служащих.

182

Тема 13 Служение как социальный способ самоактуализации российских государственных служащих Самоактуализация индивида связана с реализацией комплекса потребностей человека. Изучение человеческих потребностей име­ ет давнюю традицию и чаще всего определяется целями исследо­ вания. Питирим Сорокин, рассматривая истоки социальных рево­ люций, пришел к выводу, что их причиной является подавление «базовых инстинктов большинства населения» (инстинкт индиви­ дуального самосохранения; инстинкт группового самосохранения; пищеварительный инстинкт; инстинкт свободы; собственнический инстинкт). Инстинкты, названные П. Сорокиным, по сути напо­ минают потребности А. Маслоу (потребности физиологические; потребности в безопасности; потребность в общении; потребность в уважении; потребность в самоактуализации). Православная кон­ цепция греха также рассматривает вопрос о потребностях и при этом исходит из того, что интенсификация потребностей или не­ умеренность в осуществлении потребностей есть грех, который понимается как страстное удовлетворение потребностей (чрево­ угодие; любострастие; сребролюбие; гнев; печаль; уныние; тщес­ лавие; гордыня). Подавление потребностей, по замечанию П. Сорокина, ведет к социальной агрессии. Однако интенсификация потребностей, неумеренная их реализация, как отмечают православные мысли­ тели, ведет к подавлению способности к самоактуализации. Оттал­ киваясь от разных оснований, П. Сорокин и православные мыс­ лители приходят к идее о необходимости меры, регулирующей удовлетворение потребностей. А. Маслоу, напротив, полагает, что 

См.: Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. — М., 1992. — С. 272—273.  См.: Маслоу А. Мотивация личности. — С. 77–90.  См. об этом подробнее: Булгаков С.Н. Православие. Очерки учения право­ славной церкви. — Киев, 1991; Вальков К., Захаров А. У порога вечнос­ ти. — СПб., 1999; Дронов М. Талант общения. Дейл Карнеги или Авва До­ рофей. — М., 1998; Дьяченко Г. Борьба с грехом. — М., 1997; Нил Сорский. О восьми главных грехах и победе над ними. — М., 1997; Преподобный Серафим Саровский. — Мюнхен–Москва, 1993; Серафим Саровский. Ра­ дость моя. Доброе слово пастыря вступившим на путь духовного устрое­ ния. — М., 1998. 183

нет необходимости регулировать удовлетворение потребностей, поскольку они организуют стремление индивида от «низших» к «высшим». Различие в подходах к вопросу об удовлетворении по­ требностей А. Маслоу и российских мыслителей связано с тем, что регуляторы социального действия индивидов Запада и России раз­ личны. Поведение западного индивида определяет «этика ответствен­ ности», экзистенциальным идеалом которой является «свобода» (как возможность реализации себя в любимом деле и независи­ мость от ограничений, возникающих при взаимодействии с други­ ми людьми). В свободном действии и проявляется его самоактуа­ лизация, которая достигается, если реализованы все другие потреб­ ности. Напротив, одним из важнейших регуляторов социального действия российского индивида является «этика убеждения». Она обусловливает его самоактуализацию (как «волевой» порыв) через коллективное взаимодействие (как зависимость от других людей) и допускает игнорирование личных потребностей индивидов. Самоактуализация в любой из социальных концепций оцени­ вается как высшая для человека потребность. Ее особенность за­ ключается в том, что она может пронизывать любую другую по­ требность (физиологическую, в безопасности, признании, уваже­ нии). Но, будучи по своей сути игрой, она подрывает функцию самосохранения, которую выполняют названные потребности. Са­ моактуализация может быть социально значима, если только она вписана в сложившуюся систему регуляции социального действия. Примером социально значимой самоактуализации (игры) для ин­ дивида могут быть «капиталистическое предпринимательство», «монашеская аскеза», «служба Отечеству» и т.п. Индивидуальная самоактуализация, регулируемая социумом, обеспечивает его ус­ тойчивое и динамичное функционирование и развитие. Но само­ актуализация (игра), не имеющая социальной значимости и эти­ чески неопределенная, разрушает индивида и общество в целом. Например, пьянство, наркомания или любой «грех» — это тоже своеобразная форма асоциальной самоактуализации. Соответ­ ственно, функция социальной регуляции заключается в «обеспе­ чении» индивида общественно значимым способом самоактуали­ зации. Для реализации этой функции каждая культура сформиро­ вала традиционные способы самоактуализации личности. Рассмотрим условия и предпосылки формирования механизма социальной самоактуализации в российской культуре. Как отме­ чалось, допустимые обществом способы удовлетворения потреб­ 184

ностей как способы социального поведения формируются в про­ цессе регулярного однотипного действия. Но любое повторяюще­ еся действие не может быть исключительно однотипным. В случае отступления от алгоритма (привычки) человек корректирует, регулирует свои действия и направляет их в привычное русло. Человеческий коллектив может возникнуть на основе совмест­ ных действий. Если они будут неоднократны, у членов группы сформируется алгоритм взаимодействия и возникнет потребность в его осуществлении. Обычно функцию сохранения алгоритма взаимодействия обеспечивает лидер, который для этого наделяет­ ся правом использовать стимулы и репрессии. Так в социуме в за­ чаточной форме зарождаются инструменты регуляции, поддержи­ вающие типичный способ деятельности. Российские первичные сообщества импульсивны по своему ха­ рактеру. А импульсивный социум, как правило, порождает из сво­ ей среды импульсивного лидера. Но в таком случае коллектив дол­ жен быть терпим к лидеру, лоялен к принятию им импульсивных решений, к его мерам принуждения. Это одна из причин, объяс­ няющая, почему в российских коллективах культивируется такое качество, как терпимость. Российский лидер управляет коллекти­ вом аттрактивно, т.е. управляя его энергией и ценностями. Это принципиально отличается от рационального способа управления западного лидера, который призван ставить четко осознаваемые цели, определять наиболее эффективные способы их достижения и однозначно мотивировать индивидов. Для теоретического обоснования положения, что для россиян наиболее характерен аттрактивный способ управления, рассмот­ рим специфику российского понимания термина «управление». Русское слово «“у-пра-воление” — правильное осуществление воли», этимологически предполагает «волю» и «правду». Слово «правда» в русском языке имеет особое значение, один из смыслов 

См. об этом подробнее: Абульханова-Славская К.А. Российская проблема свободы, одиночества и смирения // Психологический журнал. — 1999. — Т. 20. — № 5. — С. 5–14.  Школа своего дела Ю. Мороза. http://www.moroz.onego.ru  См. об этом подробнее: Черников М.В. Концепты «правда» и «истина» в русской культуре: проблема корреляции // Политические исследования. — 1999. — № 5. — С. 43; Степанов Ю.Е. Слова «правда» и «цивилизация» в русском языке // Известия Академии наук, ОЛЯ, 1972. —Т. 31. — Вып. 2. — С. 168–169; Топоров В.Н. Этимологические заметки (славяно-италийские параллели) // Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. Вып. 25. — М., 1958. — С. 80; Фасмер М. Этимологический словарь рус­ 185

которого — предпочтение ее перед законом. Этимологической ос­ новой слова «правда» является корень prav-,  древнерусское правь — «прямой», «правильный». Прав- имеет положительное значение и противоположно крив- — неправильно. Прав- в проти­ вопоставлении лев- дает значения: «поступающий правильным, должным образом», «невиновный», «честный», «справедливый», «поступающий по совести». Слово «правда» представляет собой отражение в обыденном со­ знании противоречия сущего и должного. Правда есть должное, или идеальная реальность. Сущее — искаженная «правда». Сущее диктует законы необходимости, которые, если они противоречат высшему должному, — «неправедны». Должное может быть выра­ жено в законах. Эти законы будут «правильными», пока не «окос­ тенеют». В этом случае возникнет необходимость их «исправить». Следовательно, индивид должен следовать не столько закону, сколько самой «правде». Таким образом, правый по сути означает «служащий нормой или указывающий норму для следования». «Правда» строится на «чувстве коллектива», на стремлении «быть, как все». Лидер в своем поведении реализует принцип «будь как все». Тем самым его поведение становится оптимальной моделью для членов коллектива. Лидер «служит нормой и указывает норму для следования (подражания)». Таким образом, «правда» персони­ фицирована в индивиде — лидере. Закон, напротив, «безлик». Авторитет лидера строится не на методичной регламентации поведения членов коллектива, а на аттрактивной регуляции, ис­ пользующей в качестве основных средств управления образцы по­ ведения лидера. Авторитет лидера основан, с одной стороны, на том, что образец действия лидера соответствует возможностям и настрою коллектива, а с другой стороны, на «послаблении» членам коллектива, которые могут следовать «неписаному правилу» и от­ ского языка. Т. 2. — М., 1967. — С. 144; Этимологический словарь славян­ ских языков. Праславянский лексический фонд / Под ред. О.Н. Трубаче­ ва. Вып. VIII. — М., 1981. — С. 246–247.  См. с. 160 данного учебного пособия.  См.: Черников М.В. Концепты «правда» и «истина» в русской культуре: проблема корреляции // Политические исследования. — 1999. — № 5. — С. 43.  См.: Иванов В.В., Топоров В.Н. О языке древнего славянского права // Сла­ вянское языкознание. VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. — М., 1978. — С. 228; Степанов Ю.Е. Константы. Словарь русской культуры. — М., 1997. — С. 324–325; Фасмер М. Этимо­ логический словарь русского языка. Т. 3. — М., 1971. — С. 352. 186

ступать от законного регламента (отступления от регламента в рос­ сийской культуре, возможно, более регулярны, чем сам регламент). Эти отступления от регламента оформляются как «льготы» или «привилегии», которые в нашей культуре являются традиционным механизмом мотивации индивидов, и в то же время выступают необходимым инструментом любой иерархической организации. Как подчеркивает В.Л. Романов, «привилегии являются объектив­ но необходимы любой управленческой структуре в любом обще­ стве». Льготы и привилегии в нашей культуре — основные инструменты стимуляции индивидов. Как отмечалось ранее, идеал западного индивида — независи­ мость и свобода при подчинении закону, праву. В российском со­ циуме преобладает «зависимость» — от коллектива, от принципа «будь как все», зависимость от правды (которая и выступает как высший экзистенциальный идеал). Исходя из этого, в российском коллективе ценится не индивидуальный труд, а труд, дающий си­ нергийный эффект в коллективном взаимодействии. Поэтому ко­ личественная (рациональная) оценка трудового вклада отдельного индивида является нарушением нормы «не выделяйся». Но чтобы получить синергийный эффект, необходимо пробудить активность отдельного индивида, мотивировать его. А это возможно, когда индивид будет осуществлять «личные цели». Механизм мотивации должен согласовывать цели индивида с целями коллектива. Мотивация труда западного индивида проста и наглядна: статус индицируется богатством. Общественная интеграция и стабиль­ ность (как условия существования социума) достигаются через целевое стремление индивида к богатству. Поэтому западный ин­ дивид стремится «заработать» богатство, т.е. его действия направ­ лены на приобретение богатства (в соответствии с установленными однозначными социальным нормами). Использование западного мотивационного принципа — стремление к богатству — в россий­ ских коллективах нарушает регулятивный принцип «будь как все». Поэтому количественные показатели индивидуального вклада (бо­ гатство) имеют ограниченное применение. Из анализа функционирования основных социальных регулято­ ров, проведенного ранее, следует, что в российских коллективах действия индивидов ориентированы аттрактивной мотивацией (или эмоциональным чувством сопричастности друг другу). Такая моти­ 

См.: Ключевский В.О. История сословий в России. — Птг., 1918. См.: НО-97. — С. 127.



187

вация не столь проста и наглядна как мотивация на богатство, од­ нако здесь российскому индивиду помогает инструментальный принцип «будь как все и следуй за лидером». Лидер в этом случае понимается не как отдельный индивид, а как персонификация принципа «будь как все», как человек, действующий «по правде». Поэтому отдельный индивид стремится заслужить оценку лидера как подтверждение следования главному принципу российского коллектива. А значит, мотив российского индивида можно обозна­ чить как стремление заслужить оценку лидера. Российский индивид не «зарабатывает» (как западный), а «заслуживает». Такой оценкой заслуг индивида являются льготы и привилегии. Ориентация на лидера, стремление заслужить льготы, соответственно, и положе­ ние (статус) в коллективе представляет собой принцип «служебной преданности». По своей сути это и есть генеральный принцип са­ моактуализации российского индивида. В основе служебной преданности индивида лежит заданный лидером образец поведения, обусловленный коллективистским принципом «будь как все». Поэтому индивид, следуя ему, действует в соответствии с коллективистским принципом. При этом актив­ ность индивида оказывается организованной образом действия лидера и коллективистским принципом. Такая организация актив­ ности индивида именуется нами как «служебная преданность» (или «служение»). «Преданность» — родовое понятие для «служебной преданнос­ ти». Функционально «преданность» соотносима с «частной ини­ циативой» в западном обществе. И та и другая обеспечивают орга­ низацию энергии индивидов через достижение ими личных целей на достижение целей социума, таким образом, их функцией явля­ ется обеспечение социальной интеграции. Соответственно, «пре­ данность» обеспечивает интеграцию общества, организованного иерархически, «частная инициатива» — общества, организованно­ го плюралистически. И преданность, и частная инициатива — фор­ мы организации социальной энергии индивида, способы его со­ циальной самоактуализации. Частная инициатива носит характер броуновского, разнонаправленного движения. Преданность одно­ направлена, ей свойственно стремление к центру. Такова общая характеристика «преданности», социально приемлемого способа самоактуализации индивидов, свойственного иерархически орга­ низованным сообществам. Преданность — социальный способ самоактуализации, свой­ ственный культурам, в которых функционирует иерархический 188

организационный регулятор. Между тем российский феномен пре­ данности имеет свою специфику. Сравним его с особенностями проявления преданности в японской и арабской культуре и рас­ смотрим отличия российской служебной преданности от западной частной инициативы. В основе арабской самореализации индивида лежит «личная преданность» лидеру (руководителю) как определенной личности. Взаимоотношения между руководителем и подчиненным носят личный характер, поэтому человек сохраняет преданность опре­ деленному лицу. Так, подчиненный не имеет личных целей, а его цели определяются руководителем. Условием продвижения, ка­ рьеры индивида является личное доверие и уважение руководи­ теля. Японский способ самореализации индивида именуется нами как «преданность корпорации». Культурный феномен японской формы самоактуализации сложился в результате развития всей дальневосточной культуры, изначальной основой которой являет­ ся китайская. Основой собственно японской самоактуализации является «самурайский дух», который трансформирован индуст­ риальной эпохой. «Преданность корпорации» — это прежде всего преданность сообществу. В конкретном сообществе предпочтение отдается групповым решениям, а не решениям отдельных индиви­ дов. Во взаимодействии индивидов преобладают личные отноше­ ния и отношения взаимодоверия, а не формальные. Неформаль­ ность и доверительность отношений предполагают нечетко опи­ санные функциональные обязанности для каждого отдельного индивида. В этой связи отсутствует жесткий контроль, тем самым открывается простор для проявления инициативы индивидов, ко­ торые не мыслят ее как личную, но реализуют ее как инициативу в интересах корпорации, так как индивид идентифицирует себя с группой, корпорацией. «Преданность корпорации» обеспечивает высокую мотивацию на достижения в труде и групповой характер ответственности. 

Организационная культура государственной службы. — С. 74; Jung Dong I., Avalio B.J. Effects of leadership style and followers’ cultural orientation on performance in group and individual task conditions // Acad. of management j. Mississippi State. — 1999. — Vol. 42. — № 2.  Организационная культура государственной службы. — С. 73– 74; Ромашов О.В. Социология труда. — М., 1999. — С. 235–240; Хакамада С. Само­ организация и стихийность: опыт сравнительного социально-психологи­ ческого анализа Японии и России // Социс. — 1999. — № 4; Axel M. Toward 189

Принципиально отлична самоактуализация западных индиви­ дов. Если арабская, японская, российская самоактуализация осно­ вана на «преданности», то западная — на «частной инициативе». Наиболее развитой и довольно наглядной формой самоактуализа­ ции западного индивида является американская. В ее основе лежит этика ответственности, обусловливающая такое качество личности, как индивидуализм. Он предполагает свободу самовыражения (инициативу и личную ответственность за результат) и целераци­ ональность (как планомерность, критерием которой является эф­ фективность); равные для всех возможности как равные отноше­ ния к правам и обязанностям. Отсюда внешние особенности — формализация нормативных отношений и четкое следование регламенту и нормам, конкуренция, специализация. Российский способ самоактуализации в своей основе отличен от западного. Но он имеет специфическое отличие и от арабской, и от японской преданности. Общие характеристики способов самореализации могут быть сведены в табл. 17. Таблица 17 Сравнительная характеристика способов самоактуализации

Вид Характеристика Американская: Свобода самовыражения. Обеспечение равных для всех возможночастная инициа- стей. Конкуренция, эффективность. Решение из анализа целей. Иннотива вационность. Специализация как положительный фактор. Оценка качества труда, а не личности. Основу продвижения представляет результат работы и инициатива. Плюрализм, делегирование полномочий. Демонстрация власти осуждается. Ориентация персонала на будущее

an analysis of Japanes-style management: A psycho-cultural and socio-historical approach. // MIR: Management intern.rev. — Viesbaden. — 1995. — Vol. 35. — № 2.  Организационная культура государственной службы. — М., 2001. — С. 72–73; Ромашов О.В. Социология труда. — М., 1999. — С. 232–235; Фролов С.С. Нормативная культура как фактор социального управления: Ав­ тореф. дис. … д-ра социол. наук. — М., 1995; Фролов С.С. Социология ор­ ганизаций. — М., 2001. — С. 126—127.  Материал для сравнения подобран из аналитических данных исследований ГС-99 и книг: Организационная культура государственной службы. — С. 72–83; Ромашов О.В. Социология труда. — С. 231–247; Фролов С.С. Нор­ мативная культура как фактор социального управления: Автореф. дис. … д-ра социол. наук. — М., 1995; Фролов С.С. Социология организаций. — М., 2001. 190

Окончание табл. 17 Вид Японская: корпоративная преданность

Характеристика Предпочтительно групповое принятие решений. Внимание члену организации как личности, персонификация организационных отношений. Инициатива, отказ от формального жесткого контроля. Предпочтение нечетко описанным функциям, договорам, неформальным контактам. Высокая мотивация на достижения в труде и групповой характер ответственности. Личная идентификация с группой Арабская: Оценивается человек, а не его работа. Основание для продвижения — личная предан- личное доверие и уважение руководителя. Лояльность только руковоность дителю, а не фирме. Инициатива не одобряется. Осуществление демонстрации власти. Лидер обязан иметь собственные, отличные от других цели и идеи. Централизм, не делегирование полномочий Российская: Решение принимает лидер, исходя из чувства общего интереса и групслужебная повых ожиданий. Оценивается статус как символ опыта и вклада в преданность общее дело. Коллективный энтузиазм. Основание для продвижение — реализация принципа «будь как все» и соответствие ожиданиям. Личная идентификация с группой

Российская преданность — это преданность лицу, реализующе­ му коллективистский принцип. Поэтому российская предан­ ность — это, в конечном итоге, преданность корпорации, но не безличная, а преданность определенному лицу, персонифициру­ ющему собой корпорацию, ее корпоративный дух. Лозунг «За Ро­ дину, за Сталина!» в Великую Отечественную войну можно рас­ сматривать как выражение российской специфики преданности и служения. И. Сталин в этом лозунге — персонификация социума. Еще раз подчеркнем: российская вариация «преданности» — «слу­ жебная преданность». Необходимо особо отметить: в российском обществе (в целом и в отдельных коллективах, в первую очередь иерархических) «преданность», «служение» является важнейшей ценностью. Данное утверждение может быть принято как гипотеза, основанием для которой служат история формы управления в России, материалы социологических исследований современных организаций. Дан­ 

Проводя психологические и социологические исследования, работу по оптимизации сотрудничества в трудовых коллективах г. Ижевска, автор столкнулся с тем, что руководители предпочитали брать на работу тех людей, кто внушает доверие, чувство преданности. В общей массе было проведено более тридцати психологических и социологических иссле­ дований, в которых около тысячи руководителей ответили подобным образом на наш вопрос. В организациях, консультируемых автором, ру­ 191

ная нормативная ценность обусловливает социальную установку: преданный работник предпочтительней профессионала. Вместе с тем анализ западной литературы по менеджменту и личное общение с представителями западного общества позволяют сделать вывод, что в западном мире существует иная культурная ценность (как социальная установка) — предпочтение профессионализма преданности. Принцип преданности, «служение» может проявляться по-раз­ ному, но характер реализации этого принципа зависит от двух встречных сил: • авторитета руководителя; • социальных установок служения, принятых личностью. Контрольные вопросы 1. Что такое самоактуализация? 2. В чем принципиальное отличие в понимании реализации потребностей А. Маслоу и православных мыслителей? 3. В чем принципиальное отличие в понимании самоактуализации А. Маслоу и православных мыслителей? 4. В чем принципиальное отличие таких мотивационных идеалов, как стремление к свободе и стремление к правде? 5. Как организован западный и российский мотивационные механизмы? ководители набирали высший персонал, исходя из принципа предан­ ности, аналогичные данные показывают и социологические исследова­ ния. Подтверждают данное положение и материалы социологических исследований кафедры «Государственной службы и кадровой политики» РАГС.  Блейк Р., Моутон Д. Научные методы управления. — Киев, 1990; Вейл П. Искусство менеджмента. — М., 1993; Вудкок М., Фрэнсис Д. Раскрепощен­ ный менеджер. — М., 1991; Грейсон Дж., Дейл О. Американский менедж­ мент на пороге XXI в. — М., 1991; Мескон М., Альберт М., Хедоури Ф. Ос­ новы менеджмента. — М., 1992; Мерсер Д. ИБМ. Управление в самой пре­ успевающей корпорации мира. — М., 1991; Попов А.В. Теория и организация американского менеджмента. — М., 1991; Санталаинен Т., Воутилайнен Э., Лоренс П., Ниосинен И. Управление по результатам. — М., 1993; Саймон Г., Смитбург Д., Томпсон В. Менеджмент в организации. — М., 1995; Синк Д.С. Управление производительностью. — М., 1990; Утюжанин А.П., Устюмов Ю.А. Социально-психологические аспекты управ­ ления коллективом. — М., 1993; Хойер Д. Как делать бизнес в Европе. — М., 1992. 192

6. Какая разница в том, что один индивид «зарабатывает», а другой «заслуживает»? 7. В чем отличие частной и инициативы и служебной преданности? 8. Каковы виды служебной преданности? 9. Сравните способы самоактуализации двух-трех культур.

Тема 14 Социальные установки служения Авторитет руководителя (лидера) и социальные установки опре­ деляют интенсивность служебной преданности как способа само­ актуализации личности в иерархически организованном сообще­ стве. Используя образ, можно представить авторитет как трансля­ тор управленческого сигнала, а социальные установки — как радиочастоту, на которой работает «приемник» этого сигнала. В иерархической системе авторитет создает «центростремитель­ ную» силу, от которой зависит готовность индивидов подчиняться. Известны две основные формы авторитета. Руководитель может об­ ладать прямым авторитетом. В этом случае сила его авторитета стро­ ится на трех основах: харизме, статусе, инструментах зависимости (экономических, физических и т.п.). Руководитель может обладать и наведенным (индуктивным) авторитетом (или имиджем). При этом имидж усиливает реальный авторитет. Имидж, не подкреплен­ ный реальным авторитетом, не является действенным. Харизма, или личное обаяние, проявляется в том, что лидер вос­ принимается группой как располагающий к себе человек, способ­ ный удовлетворить ее ожидания. Успех и управление ожиданиями сохраняют его обаяние. Другой формой прямого авторитета явля­ ется зависимость членов коллектива от лидера. Зависимость под­ крепляется инструментами влияния, которыми обладает руководи­ тель, и основывается на служебных ожиданиях подчиненных. Чем сильнее ожидание члена коллектива, которое может удовлетворить лидер, тем выше его зависимость, а значит, и авторитет лидера. Важным компонентом авторитета является статус. Как отмеча­ ет В.Л. Романов, «выступая в качестве устойчивой связи между индивидами, социальные отношения определяют условия их взаи­ модействия, которые образуют социальный статус деятеля. В ста­ тусе фиксируется положение деятеля относительно других со­ циальных индивидов. Выделяются его функциональные характе­ ристики, обязанности, права, ограничения и т.д. Таким образом, на конкретном уровне социальной реальности формируются со­ циальные структуры, в которых статус является структурной еди­ ницей, а отношения образуют межстатусные связи (коммуника­ ции)». 

Организационная культура государственной службы. — С. 18.

194

Статус имеет ряд общих и отличительных черт с харизмой и с зависимостью. Он состоит из различных комбинаций и элемен­ тов. С одной стороны, статус построен на «материальной» состав­ ляющей зависимости, но не всегда обладает ее инструментами влияния. С другой стороны, реализация его влияния осуществля­ ется столь же «эфемерно», как это свойственно харизме. При этом носитель статуса может и не обладать личным обаянием. Г. Лебон называет статус приобретенным обаянием — тем, «которое достав­ ляется именем, богатством, репутацией; оно может совершенно не зависеть от личного обаяния». Статус — важнейшая характерис­ тика авторитета, а в сфере государственной службы он может иг­ рать основную роль и быть даже более значимым инструментом, чем харизма и зависимость. Особая форма проявления авторитета — имидж. Внимание уче­ ных и практиков к имиджу государственных служащих в последние годы значительно выросло. Создано огромное количество агентств, открыта подготовка специалистов в ряде вузов. Иногда встречают­ ся утверждения, что с помощью имиджа создается авторитет госу­ дарственного служащего. Заметим, что имидж — это только про­ должение авторитета, в лучшем случае усиление его преимуществ, а в худшем — проявление недостатков. Особенность имиджа как квазивласти заключается в том, что оценка эффективности такого авторитета производится не по «реальным делам», не по реальным успехам или неудачам, а по их образам (идолам сознания) в обще­ ственном мнении. И если оценка «эффективности» прямого авто­ ритета строится на практическом удовлетворении реальных ожи­ даний конкретных индивидов (конкретных групп людей), то имидж с помощью создания образов дает им «виртуальное» удо­ влетворение. Общественное мнение как социальный субъект (в отличие от конкретных индивидов и групп, ожидающих прак­ тического удовлетворения надежд) оперирует образами и ожидает создания образов. Задача имиджа — создать ожидаемый образ и тем самым удовлетворить ожидания общественного мнения как социального субъекта. Техника имиджа строится не на том, чтобы направлять образы, созданные в общественном мнении, а, напротив, следовать этим образам. Имидж не создает ценности. Он исходит из существу­ ющих ценностных ориентаций, «навевая сладкий сон» или надеж­ 

Лебон Г. Психология толпы. — СПб., 1995. — С. 245. См.: Бэкон Ф. Новый Органон. Соч. в 2 т. — М., 1978. — Т. 2. — С. 18–26.



195

ду. Если надежда неосуществима, то наступит разочарование, и агрессивная энергия нереализованных ожиданий может подорвать любой реальный авторитет. В целом авторитет обеспечивает стимуляцию «служения», вы­ полняя при этом следующие функции. Первая функция — стиму­ лирование деловой активности подчиненных иерархической орга­ низации. Вторая функция — оживление, или оптимизация служения, противодействие формализации отношений. Любая деятельность в своем развитии имеет тенденцию к формализации. «Служение» превращается в комплекс «формальных» ценностей, представляющих собой только проговариваемые, а не реализуемые нормы, если оно не подкрепляется эмоциональным влиянием. «Служение» тогда работает, когда оно наполнено эмоциональным чувством. Функционирование авторитета может иметь и аномийное про­ явление. В самом существе авторитета присутствуют предпосылки к развитию его социальной дисфункции. Это такие феномены, как «популярность» и «преданность личности». Служебная предан­ ность предполагает, что индивид должен быть типичен для своего статуса. Иерархическая организация строится на ступенчатой по­ следовательности, движение в которой подчинено установленным нормам. Популярность — нарушение действия норм, подрыв устойчивости иерархии. Популярная и наделенная харизмой лич­ ность в состоянии разрушить существующий иерархический строй (подтверждение этому — Б. Наполеон во Франции, Б. Ельцин в начале 90-х гг. в России). Условием самосохранения иерархически организованного сообщества является подавление популярности определенной личности. В принципе примеры Б. Наполеона и Б. Ельцина свидетельствуют, что популярная личность воссоздает иерархическую систему, так что ограничение действия популярных личностей — это способ «экономного» сохранения организации. 

В эпоху «развитого социализма» в нашей стране много говорилось о двой­ ной морали в поведении «несознательных» людей. Между тем это был симптом формализации. Моральные ценности преданности «окостенева­ ли», они превращались только в форму, ритуал.  Например, служение товарищу Сталину носило «искренний» эмоциональ­ ный характер. Солдат штрафбата шел в атаку с саперной лопаткой и кри­ ком «За Сталина!». Он мог ненавидеть Сталина или обожать его, но при этом эмоциональное чувство было искренним. Служение проявлялось в готовности идти на смерть, а личная любовь или ненависть к вождю — в желании идти на врага. 196

С другой стороны, служение не может быть ни обожанием, ни преданностью определенной личности. По своей сути принцип «служебной преданности» не предполагает преданность индивиду, он предполагает преданность социальной функции, персонифи­ цированной в определенном индивиде. Подчиненный может удо­ влетворять личные желания своего руководителя. Это встречается довольно часто. Но если удовлетворение личных желаний началь­ ника приобретает регулярный характер, подчиненный становится зависимым от этих желаний, а не от социальной функции, которую выполняет руководитель. В результате «служебная преданность» трансформируется в преданность определенному лицу, тем самым происходит деформация иерархической организации. Преданность определенному лицу («преданность личности») столь же вредна иерархической системе, как и популярность. Сам по себе феномен «преданности личности» может вырасти только из «преданности». Поэтому «преданность личности» представля­ ется патологией, девиацией, аномией служения (служебной пре­ данности). Энергия преданности (по характеру центростремитель­ ная) работает на поддержание иерархической пирамиды. Реализуя свою энергию в служебной преданности, индивид обеспечивает существование организации. Напротив, преданность именно ин­ дивиду, а не статусу, преданность желаниям вышестоящего инди­ вида, а не статусным функциям направляет энергию индивидов не на поддержание иерархической пирамиды и общества в целом (как в случае со служебной преданностью), а на удовлетворение потреб­ ностей индивидов, выпадающих из такого общества. Возникновение преданности личности, по сути, — это коррупция иерархической пирамиды. Такое становится возможным, когда сила авторитета угасает, а служебная преданность теряет свою цен­ тростремительную силу за счет того, что утрачивается преданность «нижестоящего» руководителя «вышестоящему». В результате ие­ рархической пирамиде грозит опасность рассыпаться, как карточ­ ный домик, на маленькие пирамидки. Но если это произойдет, то в каждой такой пирамидке начнется обратное движение от «пре­ данности личности» к «служебной преданности». Возможно, при этом изменится система ценностей, норм, тем не менее это опять же будет иерархическая организация. «Популярность» и «преданность личности» — это «вирусы», или аномии, способные поразить и разрушить иерархическую органи­ зацию. В результате действия данных аномий организация разру­ шается, а из ее элементов не может возникнуть качественно иная 197

организация, например плюралистическая. Причина в том, что элементы, индивиды, составляющие иерархическую организацию, ориентированы поведенчески, этически и организационно прин­ ципом преданности, поэтому, как следствие, иерархия вновь может восстановиться. Подводя итог, выделим основные социальные установки, кото­ рые, будучи приняты лидером (руководителем), обеспечивают его авторитет и стимулируют служебную преданность подчиненных: 1)  «будь как все», а значит: • следуй принятым нормам, но в той мере, в какой им следу­ ют другие, в первую очередь вышестоящий; • не демонстрируй свою уникальность ни в желаниях, ни в успехе. Не принимай и не проси больше, чем положено по статусу; 2)  «будь готов проявить себя в сложной обстановке». Названные принципы известны. В прежнее время их заклады­ вали пионерские организации, обучая детей успешной деятельно­ сти в российском социуме. Результаты социологических исследований свидетельствуют о том, что в сфере государственной службы большое значение при­ дается соблюдению норм и правил поведения, выработанных в данной среде. Основные ценности и нормы являются «костной» основой, регулирующей отношения государственных служащих в иерархической организации. Эти нормы представляют собой те каналы, по которым происходит двустороннее движение сил — влияние авторитета и встречное движение энергии индивидов. Системной функцией комплекса норм и ценностей является со­ хранение устойчивости иерархической пирамиды в целом, а их социальной функцией — обеспечение ориентации индивидов в общности. Отдельные нормы и ценности могут со временем транс­ формироваться, исчезать, а на их месте могут появляться другие. При этом принцип преданности сохраняется до момента полного разрушения системы и момента утраты системой способности вос­ производиться. В этой связи «служебная преданность» понимается как способ самоактуализации, что проявляется в определенной «диспозиции личности». Согласно В.А. Ядову, система диспозиции личности — это продукт предшествующего опыта, в котором фиксируются при­ 

См.: Калиниченко Л.А., Яценко Л.И. Административно-управленческая сре­ да // Социальное управление. — М., 2000. — С. 284.

198

вычные способы удовлетворения различных потребностей лично­ сти в привычных социальных условиях. Структура диспозиции личности включает в себя, наряду с ценностными ориентирами и ситуативными диспозициями, обобщенные социальные установки на типичные социальные объекты и ситуации. Социальная уста­ новка в данном случае понимается как социологическое понятие, характеризующее ценностное отношение индивида к социальному объекту (предполагающее психологическую готовность к положи­ тельной или отрицательной реакции на него). «Служебная пре­ данность» как диспозиции личности — это комплекс обобщенных социальных установок. Изучение деятельности организаций госу­ дарственной службы (на основании вторичного анализа материа­ лов исследований РАГС и опыта консультационной работы автора) позволило сформулировать основные характеристики служебной преданности — обобщенные социальные установки, действующие в среде государственной службы: • исполнительская готовность; • способность выполнять указания в срок; • руководство принципом «личная инициатива наказуема»; • готовность реализовывать указания руководителя, постро­ енные на неопределенности установки «иди туда, не знаю куда»; • не просить и не требовать; • быть как все, или соответствовать своему статусу. Наиболее типичная установка — исполнительская готовность. Она проявляется в том, что индивиды, включенные в иерархичес­ кую систему, готовы выполнить команду руководителя, как только она поступит. Поэтому во многих организациях обычно явление, когда работники принимают как должное нерегламентированный порядок рабочего дня. Е.В. Охотский отмечает, что на ненормиро­ ванный рабочий день указывает пятая часть опрашиваемых. Не­ 

См.: Ядов В.А. Диспозиция личности // Российская социологическая эн­ циклопедия. — М., 1998. — С. 127.  См.: Ядов В.А. О диспозиционной регуляции социального поведения лич­ ности // Методологические проблемы социальной психологии. — М., 1975; Ядов В.А. Диспозиционная концепция личности // Социальная пси­ хология. — Л., 1979.  См.: Шихирев П.Н. Установка социальная // Российская социологическая энциклопедия. — М., 1998. — С. 588.  См.: Охотский Е.В. Кадры государственного управления: социальный ста­ тус, профессиональные пути укрепления // КАДР-97. — С. 4. 199

писаным правилом иерархических организаций является формула: «Ты должен быть на месте, когда ты понадобишься». Сила действия данной установки зависит от того, какое место индивид занимает на иерархической лестнице. Чем ближе он к «вершине» по своему социальному статусу, тем интенсивнее дей­ ствует эта установка. Сфера ее влияния зависит от двух характе­ ристик — количества иерархических ступеней в организации и авторитета руководителя. В организациях, имеющих значительное число ступеней, сила установки утрачивается по мере ее «движе­ ния» от «вершины» пирамиды (руководителя) к ее основанию. На низших этажах она может быть и вовсе утрачена или, наоборот, иметь отрицательное значение. «Задержка» на рабочем месте зачастую служит основанием для карьеры работника. И хотя ориентация на карьеру в российских сообществах воспринимается негативно [«отрицательное отноше­ ние складывается и к добросовестным людям, которые стремятся сделать карьеру на государственной службе» (отметили 50% экс­ пертов и 45% респондентов)], но собственно «задержка» на рабо­ те не осуждается окружающими и, как правило, воспринимается нейтрально. Руководители (особенно непосредственные началь­ ники) воспринимают факт «задержки на работе» как знак служеб­ ной преданности, даже если работник, задерживаясь на работе, занят отнюдь не рабочими делами. Именно с этим связан факт «де­ монстрации деловой активности», «имитации бурной деятельно­ сти» (на что указывают 23,1% респондентов, по данным ОК-99, и 33,7% — по данным К.О. Магомедова). Вместе с тем «задержка» на работе — факт свидетельства устой­ чивости иерархической системы. Наполненность рабочего време­ ни реальной работой зависит от специфики функционирования организации. Внеурочное время работников, их задержка даже без реального дела на службе выполняют функцию резерва, который может быть оперативно использован. Организация создает себе 

Например, в организациях (которые консультировал автор), имеющих большое количество иерархических ступеней, можно наблюдать такую картину: высшее руководство не покидает своего рабочего места допоздна, а низший персонал «исчезает» со своих рабочих мест раньше установлен­ ного рабочим графиком времени.  См.: КС-96 (итоговый). — С. 164.  См.: ОК-99. — С. 85.  См.: Магомедов К.О. Социология государственной службы. — М., 2000. — С. 150. 200

дополнительный ресурс (времени в данном случае), который может быть применен в случае неожиданного изменения ситуации, гро­ зящей нарушить стабильность функционирования. В создании ресурса времени состоит значение потребности в установке испол­ нительной готовности. «Способность выполнять директивы точно и в срок» — социаль­ ная установка, непосредственно связанная с вышеописанной. Функционирование такой установки подтверждено материалами социологических исследований, выполненных профессором В.М. Соколовым. Им отмечен ряд качеств, необходимых государ­ ственному служащему: • профессиональная компетентность и творческий подход — 80%; • исполнительская оперативность — 56%; • умение готовить документы, надежность в служебных от­ ношениях, точность, аккуратность — 35%. Система взаимозависимости членов любого коллектива доста­ точно высока, поэтому точность выполнения распоряжений вос­ принимается как условие, влияющее и на существование органи­ зации, и на личное благосостояние отдельных индивидов. Однако, будучи одним из важнейших профессиональных требований госу­ дарственной службы, данная установка чаще всего не подкреплена личной мотивацией и зачастую реализуется только под давлением авторитета руководителя. Для россиянина быть точным во време­ ни — почти невыполнимая задача. Тем не менее такая установка, как профессиональное требование, существует, и по этой причине ее реализация носит условный характер. Основным условием ее реализации является инициатива руководителя, которая в россий­ ской культуре носит краткосрочный, импульсный характер. Дей­ ственность установки угасает по мере угасания руководящей ини­ циативы. Причинами оживления названной установки может быть реальное изменение внешней среды, требующее своевременной работы, или эмоциональная инициатива руководителя, его стрем­ ление ввести новый, точный регламент деятельности для подчи­ ненной организации. Однако реализация такой установки требует прежде всего методичности и постоянства. Обычно импульс эмо­ циональной инициативы руководителя угасает довольно быстро. Вместе с тем он играет важную роль, представляя своего рода 

См.: Соколов В.М. Кадровые проблемы государственных учреждений в оценке руководителей кадровых служб федеральных ведомств: Аналити­ ческая записка // КАДР-97. — С. 8. 201

«встряску» организации, проверку ее на готовность к авральной деятельности. Импульсивность — типичная черта российского характера, осо­ бенно ярко проявляющаяся в действии установки «выполнять ди­ рективы точно в срок». Ее реализация зависит от силы авторитета и количества иерархических этажей. В период оживления данная установка особенно жестко фильтрует «пригодность» работников. Аврал — период, который оказывается наиболее благоприятным для продвижения по службе и наиболее опасным для тех, кто не готов к нему (такие люди опускаются вниз по иерархической лест­ нице). Характер функционирования данной установки показывает важное отличие в понимании профессионализма на Западе и в России: западный профессионализм построен на способности к методизму, накапливанию опыта и узкой специализации, а рос­ сийский — на способности к импульсному порыву и обретению опыта в критической ситуации. Проявление установки «точно и в срок …» в нашей культуре до­ полняется уточнением «… во время кризиса». Условия, обеспечи­ вающие реализацию данной установки, в значительной мере опре­ деляют вертикальную мобильность в иерархических организациях. А значит, сама по себе эта установка как ценность является опре­ деляющим социальным фильтром — отбором профессионалов и руководителей. Следующие две установки — «инициатива наказуема» и «прояви инициативу, когда потребуют» — формально-логически исключа­ ют друг друга, но практически функционируют как взаимодопол­ няющие элементы целостности. Социологические исследования 90-х гг., выполненные учеными кафедры государственной службы и кадровой политики РАГС, отмечают слабо развитое качество инициативности и новаторское стремление. Э.М. Коротков утвер­ ждает, что «администрации не присущи приоритеты доверия и



Примером может служить, как маршал Г.К. Жуков импульсивно назначал и снимал с должности офицеров, учитывая их готовность действовать в критической ситуации.  Демонстрационным примером может служить известный социальный факт: российские хирурги уступают европейским и американским в вы­ полнении очень сложных операций (например, шунтирование сердца), но при этом российская полевая хирургия стоит выше других.  См.: НО-97. — С. 163. 202

творческой инициативы». Инициатива наказуема — это принцип так называемой бюрократической системы, а по сути любой иерар­ хической организации. Данный принцип предполагает отсутствие инициативы, если индивид действует в жестком регламентном поле. «Что не разрешено, то запрещено» — основа этой ценности. Чем жестче комплекс инструкций и регламентаций, тем меньше свободы для инициативы. Это характерно для организаций госу­ дарственной и муниципальной службы, но в равной степени может быть свойственно и другим, в том числе и коммерческим органи­ зациям. Сами по себе такие организации или подразделения орга­ низаций такого типа представляют собой закрытые сообщества. Возможность выполнения своих функций требует исключения инициативы, но вместе с тем закрывает возможность в них со­ циальной мобильности как в горизонтальном, так и в вертикаль­ ном направлении. Эти организации предполагают строгую филь­ трацию при включении новых членов и жесткие ограничения вы­ хода из них. Причина этого в том, что обычно информационное поле таких сообществ носит исключительно конфиденциальный характер. Человек, попавший в такое сообщество, чаще всего об­ речен на «вечное» сохранение своего статуса и узкую специализа­ цию. Люди, инициативные в таких сообществах, испытывают дис­ комфорт. Однако продвинуться по вертикальной лестнице (впро­ чем, и в горизонтальной плоскости) дает возможность только инициатива, хотя она действительно наказуема. Шанс, что иници­ атива окажется удовлетворительной для «дела» (т.е. может быть расценена как факт служебной преданности), крайне невелик. В дан­ ном случае следование этому принципу дает индивиду только одно — сохранение своего status quo. Однако неамбициозных лю­ дей, ориентированных на стабильность, это вполне может удовле­ творять. Отметим, что данная установка довольно неоднозначна. Она может восприниматься буквально, но также, как это ни парадок­ сально, — наоборот. Инициатива — источник развития организа­ ции, условие ее инновационных изменений. Российская инициа­ тива отлична от западной (которой свойственно поступательное движение к разумно выбранной цели исходя из установленных правил). В нашей культуре инициатива сама по себе не привет­ ствуется, а принимается только ее положительный результат. В ие­



Коротков Э.М. Концепция менеджмента. — М., 1996. — С. 190. 203

рархически организованном сообществе существуют следующие виды инициативы: руководящая и исполнительская. Простейшая формула руководящей инициативы: руководитель всегда прав. Руководящая инициатива встречается наиболее часто. Она определяется общей интенцией служебной преданности. Ее главная цель — подтвердить этот принцип. С одной стороны, это подтверждение руководителем перед вышестоящими, что его под­ разделение работает на поддержание всего иерархического ком­ плекса; с другой стороны, это активизация работы подразделения, которое как бы испытывается в этом случае в авральном напряжен­ ном режиме (что является одним из важнейших условий существо­ вания иерархических систем). Реальным стимулом для проявления инициативы может быть как непосредственное давление внешней среды, так и давление вышестоящих стратов. Инициатива руково­ дителя в таком случае — это реакция на давление. Особенность всякой реакции на давление в том, что она имеет импульсивный характер, и в этом случае отсутствует возможность оценить ситуа­ цию детально. Инициативный импульс — это общее направление движения. Здесь нет четкой цели, а присутствует нечеткий идеал или образ, который и выступает основным ориентиром для аттрак­ тивно действующих индивидов. Именно поэтому при инициатив­ ном импульсе невозможно иметь полное представление об усло­ виях действия, а это предполагает отсутствие регламента или пра­ вил действия (это факт фиксируют исследования РАГС 1999 г.: «отсутствие четкости в определении задач и поручений» отмечают 26,0% респондентов и 18,3% экспертов). Чаще всего в нашей куль­ туре правила действия не прописаны. Именно это обычно дает простор для инициативы. Здесь необходимо подчеркнуть, что две установки, «инициати­ ва наказуема» и «иди туда не знаю куда …», логически взаимоис­ ключающие друг друга, практически не противоречат одна другой. Это связано с тем, что они отражают два состояния иерархической системы — стабильное и напряженное. Логическая противоречи­ вость рассматриваемых установок является предпосылкой регуля­ тивного принципа «целесообразность выше норм». В нашей куль­ туре нет представления об общественном договоре, типичном для Запада, о договоре как о равном взаимодействии сторон. Это свя­ зано с тем, что функционирование иерархической организации носит пульсирующий характер — стабильность сменяется актив­ 

См.: ОК-99. — С. 263, 269.

204

ным напряжением и наоборот. Именно в момент действия иници­ ативы проявляется изобретательность российского ума и допуска­ ется отступление от правил. Для руководителя обычным наруше­ нием является нарушение регламента деятельности подчиненной ему организации и присущих работникам тех или иных прав. Жест­ кие юридические права подчиненных в реальных организациях игнорируются, в первую очередь, самими подчиненными. Органи­ зация, предназначенная для работы в двух совершенно различных режимах, не может иметь общий нормативный регламент. Единый нормативный регламент типичен для деятельности го­ сударственных служб Запада (и вообще для плюралистических со­ обществ). Отметим в этой связи одно отличие — формирование плюралистической структуры на Западе строилось так, что кон­ фликты, возникающие между равными силами, не снимались, а трансформировались, изменяя свой облик, но, по сути, остава­ лись состязанием, противоборством равных сил. В этом смысле общественный договор — нормативная основа, обеспечивающая существование плюралистического социума, который постоянно находится в состоянии противоречия. В иерархической организа­ ции не может быть принята ценность общественного договора. Исполнительская инициатива — продолжение руководящей инициативы, поэтому она также является импульсивной. Источ­ ником такого импульса для определенного исполнителя является директива вышестоящего руководителя. Этот импульс может быть наведенным, но при длительном воздействии приобретает само­ стоятельный характер. В определенной мере это подтверждается результатами социологических исследований (табл. 18) Таблица 18 Вопрос: «Как реагирует руководитель на деловые предложения подчиненных?»

Поддерживает Иногда поддерживает Не поддерживает Затрудняюсь ответить Итог

Респонденты, % 31,9 54,3 4,0 9,8 100,0

Эксперты, % 25,6 70,7 2,4 1,3 100,0



См.: ОК-99. — С. 267, 275. 205

В сфере государственной службы карьерный настрой достаточ­ но высок: 50% респондентов высказывают желание должностного продвижения. Побудительные мотивы — полнее реализовать про­ фессиональные возможности, получать более высокую зарплату, занять достойное место в обществе. Между тем в функционировании иерархической организации имеет место сопротивление руководящему давлению. Принцип «инициатива наказуема» есть отражение факта сопротивления инициативам, идущим от вышестоящих. Как правило, «барьер» в иерархической системе вырастает из указанного принципа. Именно этим объясняется типичное «запаздывание» исполнитель­ ской инициативы. Поэтому чем ниже страт, тем выше его сопро­ тивление и тем ниже исполнительская инициатива. Противоречи­ вое влияние социальных установок на разрешение и запрет ини­ циативы работает как фильтр, отбирающий в верхние страты удачливо инициативных. Тогда как в нижних стратах скапливают­ ся «пострадавшие» от проявления инициативы. Страх перед наказанием формирует устойчивую реакцию, обу­ словливающую социальную ценность — «инициатива наказуема». Чем более «пологие склоны» пирамиды, тем жестче фильтрация и тем медлительнее, консервативнее исполнительская инициатива. Напротив, «шпилевидная» пирамида более динамична и активнее проявляет исполнительскую инициативу. «Пологая» пирамида об­ ладает еще одним консервативным свойством, у нее «широкое ос­ нование», т.е. ее низший страт, имеющий непосредственный кон­ такт с внешней средой, достаточно многочислен. А именно низший страт испытывает непосредственное давление внешней среды, в связи с чем он принужден инициативно реагировать именно на внешнюю среду, а не на командный сигнал. Для того чтобы низ­ ший страт проявил исполнительскую инициативу, среагировал на руководящую инициативу, давление «сверху» должно превышать давление «снизу». Оптимальным иерархическим строением будет такое, которое объединяет всех чиновников — муниципальных и государствен­ ных. При этом служащий самого низшего ранга должен иметь чет­ кое видение своей возможной карьеры, т.е. необходима единая пирамида муниципальной и государственной службы. Отсутствие единства будет приводить к тому, что в своей деятельности служа­ щие будут «безынициативны». Это не значит, что у них отсутствует 

См.: КС-96 (итоговый). — С. 8.

206

инициатива, их инициатива будет направлена не на реализацию требований организации, а на личные цели (т.е. будет носить ано­ мийный характер). Консервативное сопротивление «низов» выполняет функцию фильтрации руководящих инициатив, т.е. функцию консерватив­ ного подбора. Основная функция консерватизма нижних страт — сохранить отобранные длительной эволюцией ценности, тем са­ мым сохранить костную основу организации. Давление на ценнос­ ти равносильно давлению на несущие конструкции здания. Автор разделяет идею Ю. Хабермаса, противопоставляющего социальную систему (в данном случае систему социальных регуля­ торов социального действия) и жизненный мир человека и утверж­ дающего, что любая система не предназначена для обеспечения существования своих элементов, наоборот, элементы призваны обеспечивать существование системы. Отметим — служение есть потребление энергии индивидов, их активности для обеспечения функционирования иерархической структуры. С другой стороны, принцип служебной преданности через свои установки призван поддерживать оптимальное существование индивидов, защищая их от истощающей активности и обеспечивая существование, не­ обходимое для той меры активности, которая возможна в двух ре­ жимах функционирования системы. Именно поэтому для индиви­ да нет смысла просить или требовать чего-то более того, чем он получает от системы регламентированно. Более того, просьба или требование — это попытка нарушить устойчивое состояние систе­ мы, проявление несанкционированной инициативы. Любая ини­ циатива иерархической системы несанкционированна, но желание что-то получить для себя индивидуально — это уже нарушение устойчивости. Любая другая инициатива, направленная на выпол­ нение своих функций, имеет шанс принести «положительный» результат. В случае когда индивид просит или требует, такой ре­ зультат просто не может быть получен. Стержневой установкой, пронизывающей все остальные, явля­ ется «будь как все». Быть как все, значит — быть равным с людьми своего статуса и соответствовать статусной функции своей долж­ ности. Любая уникальность, как уже отмечалось, бывает оправдана только в исключительных случаях. Это проявляется в наличии ат­ 

См.: Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в усло­ виях позднего капитализма // Теория и история экономических и социаль­ ных институтов и систем. Структуры и институты. — 1993. —Т. 1. — Вып. 2. 207

рибутов статуса и в поведении, соответствующем принципу слу­ жебной преданности. Организация социальной энергии индивидов в российской го­ сударственной службе задана условиями «служения», поэтому рос­ сийский индивид проявляет свою инициативу как преданность, как служение. Самоактуализация российского индивида аналогич­ на самоактуализации японца, араба, китайца, но принципиально отлична от частной инициативы западного человека. Способы ре­ ализации инициативы являются продуктами различных культур и представляют собой синергийный эффект системного функцио­ нирования регуляторов социального действия, которые обеспечи­ вают целостность (устойчивость и интеграцию) своих социумов. Российская государственная служба традиционно строилась на принципе «служения», «преданности» (рис. 7). Поэтому снятие аномийных феноменов в российской государственной службе возможно при согласованном функционировании основных со­ циальных регуляторов (организационного, поведенческого, эти­ ческого). Проведенный ранее анализ дает возможность сформулировать целостное концептуальное представление о системе регуляторов социального действия российских государственных служащих, что является задачей следующей темы.

Рис. 7. Служебная преданность как структура диспозиции государственного служащего 208

Контрольные вопросы 1. Что такое авторитет, харизма, статус, имидж? 2. Какова структура харизмы? 3. Чем различаются служебная преданность и личная преданность (что имел в виду Чацкий, когда говорил: «Служить бы рад, прислуживаться тошно»)? 4. Что такое диспозиция личности? 5. Какова структура диспозиции служебной преданности?

Тема 15 Концепция организационного поведения российских государственных служащих Субстратом государственной власти является корпус государ­ ственной службы. Именно он должен обеспечивать эффективное функционирование власти. Вместе с тем этот корпус представляет собой слепок всего российского общества и задает модельный об­ раз действия для отдельных индивидов групп и социальных инсти­ тутов. В настоящее время в действиях этого корпуса наблюдаются аномийные феномены, которые оказывают влияние на эффектив­ ность функционирования государственной власти. Нормальное и эффективное функционирование современного общества, как зафиксировано в Концепции реформирования сис­ темы государственной службы Российской Федерации, связано с «построением демократического правого федерализма» (как усло­ вия развития и самого общества и его индивидов) и «требует созда­ ния адекватной … целостной системы государственной службы». Несмотря на то что в настоящее время в нашей стране сложились необходимые юридические основы функционирования института государственной службы, он продолжает испытывать ряд проблем, которые могут быть сгруппированы следующим образом: Первая группа — проблемы структурной несогласованности: • «отсутствие целостной системы государственной службы»; • «неразработанность механизмов взаимосвязи государствен­ ной службы с муниципальной службой»; • «наличие противоречий в законодательстве о государствен­ ной службе»; • «непоследовательность кадровой политики в сфере госу­ дарственной службы»; • несоответствие социального положения государственного служащего степени возлагаемой на него обществом ответ­ ственности; • отсутствие адекватной регламентации деятельности ведет к бюрократизации института государственной службы и его информационной закрытости.



Концепция реформирования системы государственной службы Россий­ ской Федерации. — С. 1.  Там же. — С. 1–2. 210

Вторая группа — результат структурной несогласованности — низкая эффективность деятельности: • недостаточная эффективность деятельности института го­ сударственной службы; • «слабое использование современных технологий»; • как следствие — низкая эффективность механизма предуп­ реждения и нейтрализации аномий (коррупции и т.п.). Третья группа — проблемы, связанные со снижением престижа государственной службы и авторитета государственных служа­ щих. Комплекс проблем, стоящий перед государственной службой, требует адекватного разрешения и предопределяет основные зада­ чи, сформулированные в Концепции, при этом особо подчеркива­ ется необходимость «создания целостной системы государственной службы с учетом исторических, культурных, национальных и иных особенностей Российской Федерации». Главная задача — «приведение системы государственной служ­ бы и технологий профессиональной деятельности государственных служащих в соответствие со сложившимися общественными отно­ шениями и новыми экономическими условиями», что предпола­ гает необходимость решения ряда конкретных задач, направленных на четкое структурирование видов государственной службы; созда­ ние комплексной нормативной правовой основы; разработку эф­ фективных механизмов проведения кадровой политики; форми­ рование системы управления; обеспечение открытости и регламен­ тация деятельности; повышение доверия граждан к органам государственной власти за счет улучшения качества оказываемых указанными органами государственных услуг и рационального ис­ пользования государственных ресурсов; активное использование современных информационных технологий; комплексное совер­ шенствование финансово-экономического и материально-техни­ ческого обеспечения государственной службы. Эффективное функционирование государственной службы как социального института, регулирующего деятельность государствен­ ных служащих, предполагает: • во-первых, адаптацию «новых» ценностей в социум; • во-вторых, согласование целей индивидов и целей социума; 

Концепции реформирования системы государственной службы Россий­ ской Федерации. — С. 2.  Там же.  Там же. — С. 2–3. 211

• в-третьих, согласование целей государственной службы (как целеопределяющего социального института) с личны­ ми интересами государственных служащих и направление их энергии на служение обществу. Из содержания Концепции реформирования государственной службы следуют основные этические константы, требуемые для осуществления профессиональной деятельности государственного служащего, которые определены в данной работе как элементы этической структуры (экзистенциальный идеал, экзистенциальные нормы, инструментальные цели, инструментальные нормы). Главный принцип, который можно рассматривать как экзис­ тенциальный идеал государственного служащего, — «служение интересам гражданского общества и государства, обеспечение при­ оритета прав и свобод человека и гражданина». Обеспечивают этот идеал экзистенциальные нормы. Таковыми являются соблюдение законности и ответственность перед законом государственного служащего; независимость его от политических партий, общественных объединений, религиозных организаций, корпоративных интересов социальных групп и коммерческих структур, а также от интересов отдельных граждан; его открытость и подконтрольность гражданскому обществу; профессионализм и компетентность; должностная субординация при принятии и ис­ полнении решений. Для того чтобы государственный служащий выполнял социаль­ ные требования (экзистенциальный идеал и нормы), он должен быть инициирован всей системой государственной службы к их осуществлению. В этой связи государственная служба должна со­ здать организационные условия (единство основных требований; стабильность государственной службы на основе формирования государственно-служебных отношений государственного служа­ щего и государства; социальная и правовая защищенность госу­ дарственного служащего; сбалансированность установленных для государственного служащего законодательных ограничений и пре­ доставляемых ему государственных социальных гарантий), а также систему социальных гарантий и вознаграждений, которые высту­ пают как инструментальные цели государственного служащего. 

Концепции реформирования системы государственной службы Россий­ ской Федерации. — С. 2.  Там же. — С. 4–5.  Там же.  Там же. — С. 5. 212

Стремление к достижению инструментальной цели ограничено и мотивировано этикой поведения государственного служащего. Анализ Концепции реформирования системы государственной службы Российской Федерации как концентрированного выраже­ ния современных профессиональных требований к государствен­ ному служащему, дает возможность рассмотреть синтетически, в согласованном единстве профессиональные требования и систе­ му регуляторов социального действия российского государствен­ ного служащего. Как определено в предшествующих разделах дан­ ной работы, основой социального действия российского государ­ ственного служащего являются следующие регуляторы: организационный, поведенческий, этический. Рассмотрим влия­ ние этих регуляторов на социальные действия российских государ­ ственных служащих, определим условия, порождающие аномию и средства ее преодоления, в заключение дадим целостное описание модели регуляции действий чиновника. Структура взаимодействия индивидов в сфере государственной службы в подавляющем большинстве стран предполагает иерархи­ ческую организацию. Не исключением является и Россия. Вместе с тем именно на такое взаимодействие ориентирует российских индивидов организационный регулятор. Поэтому требования про­ фессии согласуются с функционирующим иерархическим регуля­ тором. Между тем, когда взаимодействия между индивидами одной общности статусно не определены, возможно возникновение со­ циальной аномии. Причинами статусной неопределенности ин­ дивидов во взаимодействии являются следующие: отсутствие в организации системы статусных рангов и поведенческие отклоне­ ния в профессиональной деятельности индивидов. Одна причина устраняется посредством создания системы статусной определен­ ности (в государственной службе — это система классных чинов). Другая причина связана с особенностями функционирования по­ 

Концепции реформирования системы государственной службы Россий­ ской Федерации. — С. 5.  Подтверждением этому является следующее. Консалтинговый опыт ав­ тора показывает, что не ниже 70% случаев конфликтов между работни­ ками одной организации возникают по причине неопределенного стату­ са конфликтующих. Данные социологических исследований (TACIS-95) в сфере малого бизнеса показали, что наиболее устойчивыми оказыва­ ются те предприятия, которые имеют четко сложенную иерархическую структуру, по­строенную по принципу «один хозяин»; предприятия, пред­ ставленные несколькими владельцами-руководителями, как правило, терпят фиаско. 213

веденческого и этического регуляторов, что необходимо рассмот­ реть подробнее. Поведенческий регулятор в деятельности государ­ ственного служащего проявляется в импульсивности и коллекти­ визме, что противоречит требованию профессии (как целерациональной деятельности). Негативным следствием этого противоречия является то, что целерациональность в поведении чиновников оборачивается отсутствием инициативы, а импульсив­ ность проявляется в низкой технологической дисциплине. Специфично влияние этического регулятора на взаимодействие и мотивацию индивидов в среде государственной службы. В дан­ ной работе установлено, что вместе с этикой убеждения функцио­ нируют и условия, определяемые этикой ответственности. В мо­ тивации индивидов побудительные стимулы и осознанные цели типичны для этики ответственности, но организация действий ин­ дивидов определяется чаще всего этикой убеждения. Взаимодей­ ствие же индивидов в основном построено на этике убеждения. В результате индивид может быть стимулирован стремлением к личному денежному вознаграждению, или моральному поощре­ нию, или к повышению в должности, но его инициатива будет тут же остановлена нормой коллективного взаимодействия — «не вы­ деляйся». В социуме, в котором интеракция индивидов построена на эти­ ке убеждения (а таковой является государственная служба), инди­ видуальная стимуляция способна породить аномию или разрушить такой социум. Как показано, причина названных явлений состоит в синкретизации этих убеждения и ответственности (табл. 19). Таблица 19 Государственная служба: условия мотивации и взаимодействия индивидов

Мотивация государственных служащих Инструменты мотивации Этика ответственности Этика убеждения Побудители (стимулы) Индивидуальные материаль- Практически отсутствуют (к чему стремиться) ные и моральные стимулы, стимулы личного карьерного роста Мотивы (зачем стремиться) Перспективы профессиоПрактически отсутствуют нального роста, заработок, положение в обществе Организаторы действия «выполнение должностных «приказ начальника»; «лич(как делать) обязанностей» ная ответственность за порученное дело» 214

Окончание табл. 19 Взаимодействие между индивидами в системе государственной службы Этические константы Этика ответственности Этика убеждения Основной принцип В современной российской «следуй норме, определенгосударственной службе ной лидером» взаимодействие между индивидами не строится на этике ответственности Основная норма поведения «не выделяйся и соответ­ ствуй своему статусу» Нормативный ограничитель «взаимодействие индивидов на государственной службе не может складываться по формуле: все, что не запрещено, разрешено»1 Оптимальный организационМеханизм пожизненного ный механизм найма 

Снять противоречие этики убеждения и этики ответственности можно через утверждение этики убеждения, принципа «следуй мо­ дели, заданной лидером» как фундаментального принципа «слу­ жебной преданности». Служебная преданность профессионально­ му статусу предполагает не только эмоциональное отношение, но и компетентность, на что указывают исследования, выполненные на кафедре государственной службы и кадровой политики РАГС (табл. 20 и 21). Таблица 20 Критерии оценки важности качеств госслужащих по мнению экспертов (анализ данных)

Качества работника, влияющие на его продвижение по службе

Анализ: сведение к общему критерию в условных соотносимых цифрах

Добросовестность в работе

56,6

Профессиональный опыт, стаж

52,2

Порядочность

0,0

Покровительство начальника

-4,4

Умение нравиться руководству

-13,1



Вывод профессора В.Л. Романова. См.: НО-97. — С. 176. См.: НО-97. — С. 216.



215

Окончание табл. 20 Качества работника, влияющие на его продвижение по службе

Анализ: сведение к общему критерию в условных соотносимых цифрах

Твердость принципов

-34,8

Конформизм

-39,2

Возраст

-39,2

Пол

-65,3

Политическая ориентация

-82,6

Национальность

-86,9 Таблица 21 Критерий оценки труда чиновников, %

По каким критериям оценивается труд служащего

Респонденты

Эксперты

Добросовестное отношение к работе

70,7

72,0

Высокие нравственные качества

56,5

61,0

Соблюдение дисциплины, порядка

45,2

40,2

Творческая инициатива

30,8

43,9

Реальная польза для организации

24,7

29,3

Строгое соблюдение правил

22,9

23,2

Стаж

22,3

22,0

Функционирование государственной службы, организованной иерархически, предполагает определенный подход к кадровым во­ просам и должно быть построено не столько на отборе «угодных» или на отборе «профессионалов», а на отборе и преданных, и компетентных специалистов. Однако столь сложная задача подбора преданных и компетент­ ных специалистов в обычной практике зачастую реализуется толь­ ко с опорой на личный опыт либо руководителя подразделения, либо его кадровой службы. Такой опыт у всех различен, поэтому различны и принципы отбора и служебного перемещения кадров государственной службы, что является предпосылкой аномии. Именно поэтому отбор персонала предполагает выработку единой научно обоснованной и законодательно утвержденной кадровой политики, юридически определяющей всю систему управления 

См.: ОК-99. — С. 267, 275.

216

кадровым корпусом. Данный шаг может быть первым к созданию механизма пожизненного найма, способного обеспечить устойчивое функционирование государственной службы. Тем самым может быть снята аномия, порожденная синкретизмом этик убеждения и ответственности. На сегодняшний день этический регулятор, некогда оформлен­ ный православием (система греха и добродетели) и трансформи­ ровавшийся в коммунистический (принципы строителя комму­ низма), существенным образом деформирован. Нет общесоциаль­ ного идеала, как нет и идеала государственной службы (в лучшем случае они только декларируются). И хотя эти идеалы определены в законодательных документах и выражены в Концепции рефор­ мирования системы государственной службы Российской Федера­ ции, обоснованы в научных исследования ученых, а также проана­ лизированы в данной работе, требуется их пропаганда (социальная реклама) и институциональная поддержка. В качестве такой под­ держки в монархическую эпоху выступала церковь, в советскую эпоху — партия. В настоящее время необходим аналогичный социальный институт, способный реализовать следующие функ­ ции: • определение стратегической цели общества; • определение целей индивидов, согласованных со стратеги­ ческой целью общества; • контроль за реализацией норм; • адаптация ценностей других культур. В числе задач этого института должна быть и разработка объек­ тивных, научно обоснованных принципов социально ориентиро­ ванной кадровой политики. Инструментальные цели и нормы, действующие в сфере госу­ дарственной службы, в настоящее время сложились и являются аналогичными общесоциальным, но столь же неструктурирован­ ны. Специфика государственной службы и необходимость преодо­ ления аномии требуют построения четкого и ясного механизма интеграции целей и норм. Таким механизмом, на наш взгляд, мо­ жет быть стройная система вознаграждения и социальных гаран­ тий, обусловленная аттрактивной мотивацией (схема действия модели социальной регуляции государственного служащего изоб­ ражена на рис. 8). В целом общая схема функционирования модели социального действия государственного служащего работает следующим обра­ зом. 217

Рис. 8. Схематическая модель организационного поведения российского государственного служащего

• главным условием, способным обеспечить работу всего механизма системы социального действия, является со­ циальный институт, управляющий социальным нормиро­ ванием и поддержанием системы необходимых норм. В на­ стоящее время потребность в таком институте как никогда актуальна; 218

• комплекс институциональных норм включает в себя четыре уровня (экзистенциальный идеал и нормы — обеспечивают общественный синергийный эффект; инструментальные цели — обусловливают самосуществование и самоактуализа­ цию личности; инструментальные нормы — определяют условия социального существования личности); • российский этический строй (институт социального нор­ мирования и комплекс норм и ценностей, регулирующих социальное поведение) обусловливает аттрактивную моти­ вацию индивида. В этой связи, какое бы побуждение к дей­ ствию ни было (целевое, ценностное, аффективное, сте­ реотипное), социальная ориентация индивида будет по­ строена на коллективном убеждении, которое основано на аттрактивной мотивации и эмоциональном чувстве, или вере в приоритет коллектива над индивидом, т.е. на прин­ ципе «будь как все»; • аттрактивная мотивация стимулирует коллективное и им­ пульсивное поведение индивида. Следовательно, управле­ ние мотивированным таким образом государственным слу­ жащим должно соответствовать его импульсивной и кол­ лективистской интенции. Импульсивность управляется, с одной стороны, верой в общественную значимость идеа­ лов, с другой — системой социальных гарантий (льгот, при­ вилегий, в том числе системой пожизненного найма) и ме­ ханизмом изменения статуса (механизма управления карь­ ерой); • научные способы управления коллективистским поведени­ ем в настоящее время находятся в стадии становления (в отличие от управления индивидуалистским поведением, что представлено в настоящее время системой американ­ ского менеджмента). Поэтому требуется специальная раз­ работка концепций управления коллективистским персо­ налом. Исходным пунктом будущих исследований должен стать сложившийся в настоящее время регулятивный прин­ цип — «будь как все и следуй образцу поведения лидера»; • импульсивность и коллективизм обусловливают иерархи­ ческую организацию, предполагающую дифференциацию индивидов по статусам и концентрацию функции контроля в управляющем центре; • согласованное функционирование организационного, по­ веденческого и этического регуляторов обусловливает фе­ 219

номен служебной преданности как основного способа реа­ лизации инициативы в социальном действии государствен­ ного служащего; • служебная преданность как достигаемый в результате со­ гласованного влияния основных регуляторов синергийный эффект направляет социальную самоактуализацию госу­ дарственного служащего и тем самым выступает как само­ регулятор согласования социальных и личных целей инди­ вида, что предотвращает проявление аномийных действий. В комплексе российская государственная служба должна соот­ ветствовать принципу служебной преданности, и ей необходимы следующие социальные инструменты: • институт социального нормирования; • институционально утвержденный этический кодекс чинов­ ника, который предполагает разработку и пропаганду (со­ циальная реклама) идеала государства и государственного служащего; • механизм управления персоналом государственных служа­ щих, основанный на использовании традиционно функци­ онирующих социальных регуляторов. Контрольные вопросы 1. Основные принципы оптимального организационного поведения российских государственных служащих. 2. Какова структура организационного поведения российских государственных служащих? 3. Условия оптимизации организационного поведения российских государственных служащих.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Основываясь на изучении причин, влияющих на мотивацию, социальные ожидания и ориентацию российского индивида, и в целом организационное поведение, в пособии представлено тео­ ретико-социологическое объяснение проблемы возникновения аномии в деятельности государственных служащих на современ­ ном этапе социального развития и разработаны модели ее преодо­ ления. Данная концепция является научной предпосылкой для разработки практических механизмов социального управления деятельностью государственной службы Российской Федерации. В содержательном отношении концепция представляет собой теоретическую интерпретацию системы функционирования ос­ новных социальных регуляторов, оказывающих влияние на опти­ мальное организационное поведение государственных служащих. Данные регуляторы, возникнув в процессе исторической деятель­ ности российской социокультурной общности, являются взаимо­ связанными и взаимообусловленными. Вследствие этого они вы­ ступают долговременными параметрами порядка и условием устойчивости российского социума. Если социальные регуляторы подвергаются влиянию тех или иных факторов, нарушающих их функционирование, они либо амортизируют это влияние, либо разрушаются (в последнем случае социум погибает). Поэтому эффективность и устойчивость госу­ дарства зависит от того, насколько осуществляемое им управление согласуется с характером функционирования социальных регуля­ торов, настраивающих действия российских индивидов, в том чис­ ле и государственных служащих. Организационное поведение российских государственных слу­ жащих обусловлено, с одной стороны, требованиями профессии, а с другой — функционированием таких социальных регуляторов, как организационный, поведенческий, этический. Организацион­ ный регулятор обнаруживает свое влияние в стремлении индиви­ дов строить свои отношения иерархически, наделяя управляющий центр функцией контроля. Поведенческий регулятор отражает осо­ бенности национальной специфики и проявляется в ориентации индивидов на импульсивные и коллективные действия. Этический регулятор настраивает индивидов на самоактуализацию в коллек­ 221

тивном взаимодействии (допуская ограничение других потребно­ стей). Несогласованное влияние таких факторов, как требования про­ фессии и социальные регуляторы, является причиной возникно­ вения аномийных действий личности, в том числе государственных служащих, напротив, сбалансированное их влияние обусловливает самоактуализацию чиновника в служении. Концепция организационного поведения российских государ­ ственных служащих методологически опирается на принципы сис­ темного подхода и с их помощью дает теоретическую интерпрета­ цию результатов социологических исследований и эмпирических данных. Обоснование концепции строится на обобщении эмпиричес­ кого материала с использованием существующих методов логичес­ кого подтверждения и экспериментальной проверки. Способ обос­ нования включает выдвижение гипотезы как проблемы; формули­ ровку взаимосвязанных положений гипотезы, объясняющих существо исследуемой проблемы; эмпирическое и логическое под­ тверждение положений. Эмпирическое подтверждение — это придание теоретическим положениям эмпирического значения и прямое соотнесение их с данными социологических исследований. В работе использова­ но частно-эмпирическое подтверждение — соотнесение положе­ ний с данными социологических исследований и фактами, на­ блюдавшимися автором в процессе консалтинговой деятельно­ сти, а также обобщенно-эмпирическое подтверждение — соотнесение положений гипотезы с данными материалов общероссийских со­ циологических исследований и общеизвестными социальными фактами. В тех случаях, когда теоретические положения гипотезы не могли быть сведены к эмпирическому выражению, они обос­ новывались логически, т.е. соотносились с положениями, обос­ нованными эмпирически, и известными положениями, содержа­ щимися в трудах основоположников социологии и современных исследователей. Разработанная концепция имеет определенные границы своего применения и в этих границах дает логическую интерпретацию известным эмпирическим фактам. Область применения данной концепции — это организационное поведение российского госу­ дарственного служащего как индивида, представляющего опреде­ ленную российскую социокультурную общность и занятого в опре­ деленной профессиональной сфере — государственной службе. 222

Рассмотрев противоречия, возникающие в современной госу­ дарственной службе, и на основе анализа функционирования со­ циальных регуляторов сформулированы необходимые условия адекватной регуляции и управления организационным поведени­ ем государственного служащего: 1)  основным условием, способным обеспечить работу системы регуляторов действия госслужащего, является социальный инсти­ тут, выполняющий функцию социального нормирования. Необ­ ходимость в создании такого института особенно актуальна в на­ стоящее время; 2)  комплекс необходимых институциональных норм государ­ ственного служащего должен включать следующие уровни: экзис­ тенциальный идеал и нормы (которые, будучи направленными на эффективное функционирование государственной службы, мо­ гут реализоваться только при поддержке института социального нормирования), инструментальные цели и нормы (которые, соот­ ветствуя интересам конкретной личности и характеру российских индивидов, должны быть согласованы институтом социального нормирования с экзистенциальными идеалом и нормами); 3)  институт социального нормирования, опираясь на согласо­ ванный комплекс институциональных норм (которые учитывают требования профессии чиновника, специфику социального дей­ ствия российских индивидов и интересы отдельной личности), призван создать условия коллективистской аттрактивной мотива­ ции государственного служащего; 4)  научные способы управления коллективистским и аттрак­ тивным поведением в настоящее время находятся в стадии разра­ ботки (в отличие от управления индивидуалистическим рацио­ нальным поведением, что представлено в настоящее время строй­ ной научной системой западного менеджмента), поэтому требуется специальная разработка теории и прикладных методик управления коллективистски ориентированным, аттрактивным персоналом; 5)  институциональное согласование социальных регуляторов (организационного, поведенческого, этического) с требованиями профессии госслужащего и интересами отдельной личности (опи­ раясь на научно обоснованные методики управления коллекти­ вистским аттрактивным персоналом) создает условия самоактуа­ лизации российского чиновника в служебной преданности. Исходя из принципов и идей, сформулированных в учебном пособии, целесообразно продолжить исследование аномийных 223

фактов, возникающих в социальном действии российских инди­ видов, причин их возникновения и способов их преодоления. А для этого необходимо углубленное изучение и проведение дальнейших эмпирических исследований специфики функционирования опре­ деленных в данной работе регуляторов социального действия в конкретных профессиональных сферах. Использованный подход служит основанием для разработки теории управления, учитывающей социокультурные особенности российского общества. В этом направлении актуальна разработка теории управления сообществами, имеющими иерархическую тен­ денцию. На сегодняшний день материалом для такой теории могут служить традиционные китайские теории управления и современ­ ная практика японского управления. При этом должны быть учте­ ны практические и теоретические достижения западного менедж­ мента (как теории и практики управления сообществами, име­ ющими плюралистическую тенденцию). Опираясь на сформулированные положения, автор предлагает строить разработку социально-экономических программ и норма­ тивно-правовых документов на предварительно проведенных со­ циологических исследованиях, учитывающих специфику функци­ онирования в российском обществе основных регуляторов со­ циального действия.

БИБЛИОГРАФИя 1. Законы и нормативно-правовые документы 1. 2. 3.

4.

5. 6.

7. 8.

9.

10.

11.

12.

13.

Всеобщая декларация прав человека: Сб. междунар. договоров. Права человека. — Нью-Йорк, 1989. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 1. — М., 1995. Закон Удмуртской Республики от 26.11.97 г. № 523-1 «О государ­ ственной службе в Удмуртской Республике» // Информационнометодический сборник / Ред. совет Государственного Совета и Правительства Удмуртской Республики; Отв. ред. В.И. Карпунина, А.И. Попов. — Ижевск, 1998. — № 12. — С. 3 — 24. Закон Удмуртской Республики от 25.02.99 г. № 749-1 «О муници­ пальной службе в Удмуртской Республике» // Информационнометодический сборник / Ред. совет Государственного Совета и Правительства Удмуртской Республики; Отв. ред. В.И. Карпунина, А.И. Попов. — Ижевск, 1999. — № 16. — С. 14 — 33. Конституция Российской Федерации. — М., 1993. Концепция реформирования системы государственной службы Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 15.08.01 г. № 1496. Основы гражданского законодательства. — М., 1992. Положение о федеральной государственной службе. Утверждено Указом Президента Российской Федерации от 22.12.93 г. № 2267. Указ Президента Российской Федерации «О государственном за­ казе на переподготовку и повышение квалификации государ­ ственных служащих» // Российская газета. — 1995. — 15 февр. Указ Президента Российской Федерации «О квалификационных требованиях по государственным должностям федеральной госу­ дарственной службы» // Российская газета. — 1996. — 3 февр. Указ Президента Российской Федерации «О реестре государствен­ ных должностей федеральных государственных служащих» // Российская газета. — 1995. — 25 янв. Указ Президента Российской Федерации «О структуре федераль­ ных органов исполнительной власти» // Российские вести. 1996. — 16 авг. Указ Президента Российской Федерации «Об утверждении переч­ ней государственных должностей федеральной государственной службы» от 03.09.97 г. № 981.

225

2. Список литературы 1. 2. 3. 4.

5. 6. 7. 8. 9. 10.

11. 12. 13. 14. 15. 16.

17. 18. 19. 20. 226

Аверин Ю.П., Слепенков Н.М. Основы теории социального управ­ ления. — М., 1990. Аверьянов Л.Я. Социология: что она знает и может. — М.: Социолог, 1993. Агеева Р.А. Какого мы роду-племени? Народы России: имена и судьбы: Словарь-справочник. — М.: Academia, 2000. Акофф Р. Системы, организации и междисциплинарные исследо­ вания // Исследование по общей теории систем. — М.: Прогресс, 1959. Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. — М.: Советское радио, 1974. Американская социологическая мысль: тексты / Р. Мертон, Дж. Мид, Т. Парсонс, А. Шюц. — М.: Изд-во МГУ, 1994. Американская социология. Перспективы, проблемы, методы / Под ред. Т. Парсонса. — М., 1972. Атаманчук Г.В. Теория государственного управления. М., 1997. Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. — М.: Политиздат, 1981. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (социокуль­ турная динамика России). — Новосибирск: Сибирский хроно­ граф, 1997. Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: Прогресс, 1974. Берви-Флеровский В.В. Положение рабочего класса в России. — СПб., 1896. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма: Репр. вос­ произведение издания YMCA-PRESS, 1955 г. — М.: Наука, 1990. Бердяев Н.А. Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы. — Париж: YМСА-РRESS, 1969. Бердяев Н.А. Судьба России. — М.: Советский писатель, 1990. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений. Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы. — СПб.: Лениздат, 1992. Берталанфи фон Л. Общая теория систем: критический обзор // Исследования по общей теории систем. — М.: Прогресс, 1969. Богданов А.А. Тектология (Всеобщая организационная наука). В 2 кн. — М.: Экономика, 1989. Бромлей Ю.В. Очерки теории этносов. — М.: Наука, 1987. Бубнова С.С. Исследование индивидуальной структуры ценност­ ных ориентаций личности. — М., 1991.

21. Будагов Р.А. История слов в истории обществ. — М.: Просвещение, 1971. 22. Булгаков С.Н. Православие. Очерки учения православной церк­ ви. — Киев, 1991 (Репр. воспроизведение издания Париж: YMCAPRESS, 1964 г. — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра и «Инкоминформ», 1991). 23. Булгаков С.Н. Два града. Исследование о природе общественных идеалов. — М., 1911. 24. Бурдон Ж. Государственная служба и государственные служащие во Франции // Российско-французская серия «Информационные и учебные материалы»; Новая серия. — № 3; Издается француз­ ской организацией технического сотрудничества. — М.: РАГС, 1996. 25. Бэкон Ф. Новый Органон // Соч. в 2 т. — М.: Мысль, 1978. — Т. 2. 26. Вальков К., Захаров А. У порога вечности. — СПб., 1999. 27. Василенко В.И. Традиция в структуре личности государственного служащего // Синергетика: человек, общество. — М.: РАГС, 2000. 28. Вебер М. Избранное. Образ общества. — М.: Юрист, 1994. 29. Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990. 30. Вейл П. Искусство менеджмента: Новые идеи для мира хаотичных перемен. — М.: Новости, 1993. 31. Вехи. Из глубины веков. — М.: Правда, 1991. 32. Вильчек В.М. Алгоритмы истории. — М.: Прометей, 1989. 33. Винер Н. Кибернетика. — М.: Наука, 1983. 34. Гизо Ф. История цивилизации в Европе. — СПб.: Изд-во В.Д. Вольфсона, 1892. 35. Гоббс Т. Левифиан, или Материя, форма и власть государства цер­ ковного и гражданского // Избр. произв. — М.: Мысль, 1964. — Т. 2. 36. Государственная служба: культура поведения и деловой этикет / Под общ. ред. Е.В. Охотского. — М.: Изд-во РАГС, 1998. 37. Граждан В.Д. Деятельность и управление (социологический ас­ пект). — М.: РАГС, 1998. 38. Грейсон Дж., О`Делл. Американский менеджмент на пороге XXI века. — М.: Экономика, 1991. 39. Гумилев Л.H. Древняя Русь и Великая степь. — М.: Наука, 1989. 40. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — Л.: Гидрометеоиздат, 1990. 227

41. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М.: Книга, 1991. 42. Деркач А.А. Психолого-акмеологические условия и факторы раз­ вития профессиональной деятельности и личности госслужа­ щих // Научные доклады. Вып. 1: Матер. науч.-практ. конф. «Российское государство и государственная служба на современ­ ном этапе». — М.: РАГС, 1999. 43. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Социология. — М., 2000. 44. Додю Г. История монархических учреждений в ЛатиноИерусалимском королевстве (1099 — 1291 гг.). — Спб., 1897. 45. Дронов М. Талант общения. Дейл Карнеги или Авва Дорофей. — М.: Новая книга — Ковчег, 1998. 46. Дьяченко Г. Борьба с грехом. — Спб., 1902. 47. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. — СПб.: Союз, 1998. 48. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. — М., 1995. 49. Егоров B.C. Социальный реализм. — М., 1999. 50. Егоров В.С., Демидов Ф.Д. Немарковские процессы и становление современного мировоззренческого подхода в обществознании // Синергетика: человек, общество. — М.: РАГС, 2000. 51. Жовтун Д.Т. Синергетика и методология социального познания // Синергетика: человек, общество. — М.: РАГС, 2000. 52. Захаров Н.Л. Специфика социальной системы России. — Ижевск: УдГУ, 2000. 53. Иванов В.В., Топоров В.Н. О языке древнего славянского права // Славянское языкознание: VIII Междунар. съезд славистов: Доклады советской делегации. — М., 1978. 54. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России // Соч. в 2 т. — М.: Правда, 1992. 55. Илюшечкин В.П. Теория стадийного развития общества: История и проблемы / РАН; Ин-т востоковедения. — М.: Вост. лит., 1996. 56. Истоки российского менеджмента. — М.: Луч, 1997. 57. Кантор В. «…Есть Европейская держава». Россия: трудный путь к цивилизации: Историософские очерки. — М.: РОССПЭН,1997. 58. Карпичев А.Г. Личная тектология в канун XXI века // Истоки рос­ сийского менеджмента. — М.: Луч, 1997. 59. Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и его отноше­ нии к просвещению России. — М., 1852.

228

60. Ключевский В.О. История сословий в России. Курс, читанный в Московском университете в 1886 году. — Петроград: Литературноиздательский отдел комиссариата народного просвещения, 1918. 61. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Принцип коэволюции сложных сис­ тем и социальное управление // Синергетика и социальное управ­ ление. — М.: РАГС, 1998. 62. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. — М.: Наука, 1976. 63. Коротков Э.М. Концепция менеджмента: Учеб. пособие. — М., 1996. 64. Кравченко А.И. Прикладная социология и менеджмент: Учеб. по­ собие. — М.: Изд-во МГУ, 1995 65. Кунц Г., O`Доннел С. Управление: системный и ситуационный ана­ лиз управленческих функций. — М.: Прогресс, 1981. 66. Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. — М., 1990. 67. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Синергетика — но­ вые направления. — М., 1989. 68. Лапин Н.И., Коржева Э.М., Наумова Н.Ф. Теория и практика со­ циального планирования. — М.: Политиздат, 1975. 69. Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб.: Макет, 1995.. 70. Левада Ю.А. «Человек советский» пять лет спустя: 1989 — 1994 (предварительные итоги сравнительного исследования) // Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. — М., 1995. 71. Ленин В.И. О государстве: Полн. собр. соч. — 5-е изд. — Т. 39. 72. Ленин В.И. От разрушения векового уклада к творчеству нового: Полн. собр. соч. — 5-е изд. — Т. 40. 73. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. — М.: Педагогика, 1983. 74. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство: Соч. в 9 т. — М., 1912. — Т. 6. 75. Локк Д. Два трактата о правлении: Соч. в 3 т. — М.: Мысль, 1985. 76. Лоутон А., Роуз Э. Развитие кадрового потенциала // Государственная служба: вопросы совершенствования работы с кадрами. Зарубежный опыт. — М., 1995. 77. Луман Н. Почему необходима «системная теория»? // Проблемы теоретической социологии. — СПб., 1994. 229

78. Лытов Б.В. Александр Пушкин: на службе Отечеству. — Тула: ИПП «Гриф и Ко», 2001. 79. Лытов Б.В., Романов В.Л. Синергия личностных качеств лидера // Синергетика: человек, общество. — М.: РАГС, 2000. 80. Магомедов К.О. Социология государственной службы. — М., 2000. 81. Магомедов К.О. Формирование гражданского общества в совре­ менной России (социологический аспект): Дис… д-ра социол. наук. — М., 2000. 82. Малинецкий Г.Г. Контуры завтрашнего дня // Синергетика: чело­ век, общество. — М.: РАГС, 2000. 83. Маркс К. Из экономических рукописей 1857 — 1858 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 12. 84. Маркс К. Критика политической экономии (черновые наброски I857 — I858 гг.) // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 46. — Ч. 1. 85. Маслоу А. Мотивация личности. — СПб.: Евразия, 1999. 86. Мельников В.П., Нечипоренко B.C. Государственная служба в Рос­ сии: отечественный опыт организации и современность. — М., 2000. 87. Мерсер Д. ИБМ. Управление в самой преуспевающей корпорации мира. — М.: Прогресс, 1991. 88. Мескон М.Х., Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента. — М.: Дело, 1992. 89. Моисеев Н.Н. Есть ли у России будущее? Попытка системного анализа проблемы выбора. — М.: Языки русской культуры, 2000. 90. Московичи С. Век толп. — М.: Центр психологии и психотерапии, 1996. 91. Московичи С. Машина, творящая богов. — М.: Центр психологии и психотерапии, 1998. 92. Наумова Н.Ф. Социологические и психологические аспекты це­ ленаправленного поведения. — М.: Наука, 1988. 93. Нестеров Ф.Ф. Связь времен: опыт публицистики. — М.: Молодая гвардия, 1987. 94. Нечипоренко B.C. Организация и функционирование государ­ ственной службы. — Ростов н/Д, 1998. 95. Николис Г., Пригожин И. Познание сложности: Введение. — М.: Мир, 1990. 96. Нил Сорский преподобный. О восьми главных страстях и победе над ними. — М.: Благо, 1997.

230

97. Новоселов Ю.В. Факторная структура мотивационной сферы кад­ ров государственной службы // Проблема психологии професси­ ональной деятельности кадров государственной службы. — М.: РАГС, 1996. 98. Огарев Н.П. Избранное. — М.: Правда, 1984. 99. Организационная культура государственной службы / Авт. кол. под рук. В.Л. Романова. — М.: РАГС, 2001. 100. Охотский Е.В. Государственная служба как консолидирующий фактор социального развития // Российское государство и госу­ дарственная служба на современном этапе: Матер. науч.-практ. конф. — М.: РАГС, 1998. 101. Парсонс Т. Система современных обществ. — М.: Аспект Пресс, 1997. 102. Пономаренко Б.Т. Реформирование профессиональной школы: история, опыт, проблемы (1980 — 1994). — М.: Знание, 1994. 103. Пономаренко Б.Т. Деловое образование кадров управления: тен­ денции и противоречия развития // Российское государство и государственная служба на современном этапе: Матер. науч.практ. конф. — М.: РАГС, 1998. 104. Попов А.В. Теория и организация американского менеджмента. — М.: МГУ, 1991. 105. Попов В. Православие и свобода. — М.: Народная польза, 1998. 106. Преподобный Серафим Саровский. Мюнхен — Москва: Воскресенье, 1993. 107. Пригожин А.Н. Современная социология организаций. — М.: Интерпракс, 1995. 108. Пригожин И.Р., Стенгерс И. Время, хаос, квант. — М.: Прогресс, 1994. 109. Пригожин И.Р. Неравноместная статистическая механика. — М.: Мир, 1964. 110. Программа Коммунистической партии Советского Союза. Принята XXII съездом КПСС. — М.: Политиздат, 1975. 111. Роджерс Э., Агарвала-Роджерс Э. Коммуникации в организаци­ ях. — М.: Экономика, 1980. 112. Романов В.Л. Прохождение государственной службы: карьерная стратегия и служебная тактика. — М.: РАГС, 1997. 113. Романов В.Л. Социальная самоорганизация и государствен­ ность. — М.: РАГС, 2000. 114. Ромашов В.С. Социология труда: Учеб. пособие. — М.: Гардарики, 1999. 115. Росс Э. Введение в кибернетику. — М., 1959. 231

116. Российская социологическая энциклопедия / Под общ. ред. акад. РАН Г.В. Осипова. — М.: НОРМА– ИНФРА. — М., 1998. 117. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или Принципы полити­ ческого права. — М.: Соцэкгиз, 1938. 118. Саймон Г., Смитбург Д., Томпсон В. Менеджмент в организации. — М.: Экономика, 1995. 119. Санталаинен Т., Воутилачнен Э., Лоренс П., Ниосичен И. Управление по результатам. — М., 1993. 120. Серафим Саровский. Радость моя. Доброе слово пастыря вступив­ шим на путь духовного устроения. — М.: Благовест, 1998. 121. Скоробогацкий В.В. Россия на рубеже времен: новые пути и старые вехи. — Екатеринбург: Наука, 1997. 122. Славяне на Днестре и Дунае. — Киев: Наук. думка, 1983. 123. Смольков В.Г. Принципы управления и их классификация // Истоки российского менеджмента. — М.: Луч, 1997. 124. Современный философский словарь / Под ред. д-ра филос. наук, проф. В.Е. Кемерова. — М. — Бишкек — Екатеринбург: Одиссей, 1996. 125. Соколов В.М. Социология нравственного развития личности. — М: Политиздат, 1986. 126. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. — М.: Политиздат, 1992. 127. Социальное управление: Курс лекций / Редкол. В.С. Карпичев, Ю.В. Колесников, В.Л. Романов. — М.: РАГС, 2000. 128. Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998. 129. Социология преступности. — М.: Прогресс, 1966. 130. Степанов Ю.Е. Константы. Словарь русской культуры. — М., 1997. 131. Сулемов В.А. Номенклатура руководящих кадров как социальноуправленческий институт и возможности его использования в системе современной государственной службы // Российское го­ сударство и государственная служба на современном этапе: Матер. науч.-практ. конф. — М.: РАГС, 1998. 132. Тарасенко В.Ф. Концепция социальной самоорганизации Никласа Лумана и ее применение в организационном развитии // Синергетика: человек, общество. — М.: РАГС, 2000. 133. Тард Г. Социальная логика. — СПб.: Социально-психологический центр, 1996. 134. Тейлор У.Ф. Принципы научного менеджмента // Контролинг. — М.: Изд-во стандартов, 1991. 232

135. Тойнби А.Дж. Постижение истории. — М.: Прогресс, 1991. 136. Топоров В.Н. Этимологические заметки (славяно-италийские па­ раллели): Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. — Вып. 25. — М., 1958. 137. Турчинов А.И. Актуальные проблемы развития теории кадровой политики в условиях реформ // Научные доклады. — Вып. 1: Матер. науч.-практ. конф. «Российское государство и государ­ ственная служба на современном этапе». — М.: РАГС, 1999. 138. Турчинов А.И. Профессионализация кадровой политики: пробле­ мы развития теории и практики. — М.: Флинта, 1998. 139. Турчинов А.И. Профессионализация как деятельностная основа кадровой политики: Автореф. дис… д-ра социол. наук. — М.: РАГС, 1998. 140. Управление — это наука и искусство // Сб.: А. Файоль, Г. Эмерсон, Ф. Тэйлор, Г. Форд. — М.: Республика, 1992. 141. Философский энциклопедический словарь / Редкол.: С.С. Аверинцев, Э.А. Ораб-Оглы, Л.Ф. Ильичев и др. — М.: Советская энциклопедия, 1989. 142. Франк С.Л. Духовные основы общества. — М., 1991. 143. Франк С.Л. Крушение кумиров: Соч. — М.: Правда, 1990. 144. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М.: Наука, 1989. 145. Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения. Я и Оно. Неудовлетворенность культурой. — СПб.: Алетейя, 1998. 146. Фролов С.С. Социология организаций: Учебник. — М.: Гардарики, 2001. 147. Хакен Г. Синергетика. — М.: Мир, 1980. 148. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. — М.: Прогресс, 1992. 149. Хомяков А.С. О старом и новом. Статьи и очерки. — М.: Современник, 1988. 150. Чаадаев П.Я. Сочинения. — М.: Правда, 1989. 151. Четвериков С. О вере во Христа. Тысячелетний путь. — Валаам: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1998. 152. Шахматов А.А. Древнейшие судьбы русского племени. — Птг., 1919. 153. Шестов Л. Апофеоз безпочвенности: Опыт адогматического мыш­ ления. — Л.: ЛГУ, 1991. 154. Шкаратан О.И. Промышленное предприятие: Социологические очерки. — М.: Мысль, 978. 233

155. Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. — М.: Правда, 1989. 156. Штомпка П. Социология социальных изменений. — М., 1996. 157. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 2. 158. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд / Под ред. О.Н. Трубачева. — Вып. VIII. — М., 1981. 159. Эшби У. Росс. Введение в кибернетику. — М., 1959. 160. Ядов В.А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности // Методологические проблемы социальной психоло­ гии. — М., 1975. 161. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. — М.: Добросвет, 1999. 162. Ядов В.А. Диспозиционная концепция личности // Социальная психология. — Л., 1979.

содержание ВВЕДЕНИЕ................................................................................................. 3

Раздел 1 СИСТЕМА РЕГУЛЯТОРОВ ОРГАНИЗАЦИОННОГО ПОВЕДЕНИЯ..............................................................11 Тема 1 Социальное действие как «клеточка» организационного поведения................................................... 12 Тема 2 Система регуляторов социального действия как основа организационного поведения........................... 32 Тема 3 Теоретическая модель регуляторов социального действия............................................................................................... 48

Раздел 2 ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ РЕГУЛЯТОР.............................58 Тема 4 «Русский вопрос» в истории общественной мысли России.................................................................................... 59 Тема 5 Структура взаимодействия индивидов как регулятор организационного поведения................................................... 69 Тема 6 Предпосылки иерархической структуры организации российской государственной службы.................................. 77

Раздел 3 ПОВЕДЕНЧЕСКИЙ РЕГУЛЯТОР..................................94 Тема 7 Общая характеристика социальных регуляторов поведения............................................................................................ 94 235

Тема 8 Социальные регуляторы поведения российских индивидов..........................................................................................104 Тема 9 Регуляторы поведения государственных служащих............................................................................................123

Раздел 4 ЭТИЧЕСКИЙ РЕГУЛЯТОР......................................... 142 Тема 10 Социально-этическое регулирование потребностей....................................................................................145 Тема 11 Этический строй как регулятор социального действия..............................................................................................156 Тема 12 Структура этических ориентиров социального действия российских государственных служащих........174

Раздел 5 СИСТЕМА РЕГУЛЯЦИИ ОРГАНИЗАЦИОННОГО ПОВЕДЕНИЯ РОССИЙСКИХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ СЛУЖАЩИХ ............................................................ 182 Тема 13 Служение как социальный способ самоактуализации российских государственных служащих............................................................................................183 Тема 14 Социальные установки служения...........................................194 Тема 15 Концепция организационного поведения российских государственных служащих............................210 ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................221 Библиография............................................................................................225

Учебное издание Николай Львович Захаров

Организационное поведение государственных служащих Учебное пособие Редактор Т.Г. Берзина Корректор М.В. Литвинова

Оригинал-макет подготовлен в Издательском Доме «ИНФРА-М» Подписано в печать 23.05.2008. Формат 60х90/16. Бумага офсетная. Гарнитура Newton. Печать офсетная. Усл. печ. л. 15,0. Уч.‑изд. л. 14,51. Тираж 1500 экз. Заказ № Издательский Дом «ИНФРА‑М» 127282, Москва, ул. Полярная, д. 31в Тел.: (495) 380‑05‑40, 380-05-43. Факс: (495) 363‑92‑12 E‑mail: books@infra‑m.ru http://www.infra‑m.ru